Прогулка по саду началась в молчании. Аделаида вела их мимо душистых клумб и кустов, прелестного маленького фонтана и небольшого пруда, чья гладь сверкала в свете полной луны. Теплый воздух освежал легкий бриз, доносивший иногда отдаленные звуки музыки.

После того как они без приключений миновали увитую розами длинную арку, Аделаида облегченно вздохнула. Если мистер Брайс собирался напасть на нее, он не смог бы выбрать места лучше этого темного туннеля. Однако у него явно не было подобных намерений.

Тропинка перешла в покрытую гравием площадку, на которой были расположены несколько вычурных железных скамеек. Аделаида буквально бросилась через полянку, стремясь поскорее добраться до живой изгороди, отмечавшей край сада. Когда она завернет за угол, ей останется пройти до дома всего сорок или пятьдесят ярдов открытого пространства.

Она сошла с этой маленькой площадки-дворика, стараясь держаться в тени живой изгороди, и успела взглянуть на открытое пространство перед домом и манящую дверь, когда мистер Брайс схватил ее за руку и потянул назад.

— Перед нами препятствие.

Он кивком указал на дом, и когда Аделаида выглянула из-за кустов, она заметила не только манящую дверь, но и крупного мужчину, сидевшего на скамейке в шести футах от нее. Ее преждевременное облегчение растаяло быстро и болезненно.

— О нет! Проклятье!

Она яростно уставилась в спину мужчины. Это было не просто препятствие. Препятствие можно было бы обойти ловким маневром. Но это была полная блокада.

— Может он нас услышать? — прошептала она.

— Только если станем кричать.

Это было уже кое-что.

— Ладно. — Аделаида прикусила губу. — Ну, в конце концов есть и другие двери... Другие комнаты.

— И все они ведут в главный холл, на кухню или помещения для слуг, — напомнил ей мистер Брайс. — У вас больше шансов незамеченной вернуться назад, чем воспользоваться этой дверью.

— Только не сейчас. — Она снова закусила губу. — Может быть... вам подойти туда и спросить дорогу... — она понятия не имела, куда может захотеть найти дорогу джентльмен, — куда-нибудь... Например, в библиотеку.

Он помолчал.

— Все знают, где находится библиотека.

— Тогда спросите что-нибудь еще. Просто попытайтесь увести его отсюда.

Он выглянул из-за кустов.

— Не могу.

— Почему нет?

— Потому что это, — он указал на дверь и на мужчину перед ней, — это мистер Берч. Он знает меня около пятнадцати лет и не верит ни одному моему слову на протяжении четырнадцати с половиной из них. Если я попытаюсь увести его в дом, он тут же направится прямиком в сад.

Аделаида глубоко втянула носом воздух и задержала дыхание. Она не станет предаваться панике, не станет кричать на мистера Брайса, поскольку ни то ни другое не приблизит ее к решению проблемы.

Он улыбнулся ей по-детски глуповатой улыбкой, явно вызванной намерением обаять ее.

— Должен ли я просить прощения за беспутно проведенную юность?

Аделаида принялась ходить туда-сюда. Эта привычка всегда помогала ей сосредоточиться и успокоить нервы.

— Его необходимо каким-то образом сдвинуть с места. Мое отсутствие заметят. Пошлют горничную за мной в мою комнату. Сестра скажет, что я давно ушла...

— Это же маскарад, мисс Уорд. — Мистер Брайс удобно уселся на одно из сидений. — Никто не сможет утверждать, что вас нет среди гостей.

— Сэр Роберт сообразит. Вы же сказали, что он меня поджидает.

— Это так. А теперь, возможно, и нет. — Он пожал плечами, очевидно, ничуть не взволнованный происходящим. Негодник. — У него никогда не хватает терпения.

— Вам следует вернуться в дом... через кабинет и...

— Я не оставлю вас здесь одну в саду. — Мистер Брайс откинулся на спинку скамейки и вытянул вперед ноги. — Что, если вы наткнетесь в темноте на сэра Роберта?

— Это все не шутка! — почти рявкнула Аделаида. — Отправляйтесь назад в дом и...

Он поднял руку, прерывая ее речь.

— Признаюсь, эта последняя фраза была рассчитана вызвать у вас улыбку. Но я действительно имею в виду то, что сказал ранее. Это маскарад, мисс Уорд. Дом полон развлекающихся гостей. Джентльмены расхрабрились от бренди, а маски дают им иллюзию анонимности.

И снова он был прав. Аделаида никогда раньше не присутствовала на маскарадах, но была наслышана о том, что там происходило. Балы-маскарады славились бурными историями. Некоторым молодым леди их пожилые компаньонки запретили на них присутствовать.

Очевидно, мистер Брайс пытался — не впрямую и не слишком успешно — быть джентльменом. Будет справедливее, если она оценит его усилия по достоинству.

— Я ценю вашу заботу, — проговорила она в конце концов. — И прошу извинения за то, что была с вами резка.

Чтобы доказать свою искренность, она прислонила кочергу к живой изгороди и отступила от нее на шаг... Не очень далеко. Она могла извиниться, но глупить не собиралась.

— Очень милое свидетельство доверия, — кивнул мистер Брайс.

Довольная его признанием, Аделаида возобновила свои метания, стараясь не слишком отдаляться от кочерги.

Ведь должен найтись какой-то способ пробраться в дом тайком.

Должен найтись способ заставить мистера Брайса прекратить глазеть на нее, чтобы она могла наконец сосредоточиться и придумать, как сдвинуть этого мужчину с места.

В том, как мистер Брайс смотрел на нее, не было ничего угрожающего. Но все в нем ее отвлекало. Он был такой... присутствующий. Его крупная фигура на дамской скамейке выглядела нелепо. Однако он держался вполне непринужденно, и казалось, ему нравилось тихо сидеть и следить за ней своими пронзительными зелеными глазами.

Аделаида попыталась выкинуть его из головы, но ее тело не желало подчиняться доводам рассудка. Сердце бешено колотилось, а кожа горела под шелком платья. Она решила было отойти подальше в сад, чтобы подумать в уединении, но тут же сообразила, что он скорее всего последует за ней.

— Можно мне кое-что предложить? — Мистер Брайс указал на скамейку напротив себя. — Присядьте. Успокойте нервы. Нашей препоне скоро надоест ночной воздух. Максимум через четверть часа. Вы сможете свободно вернуться в бальный зал, и сэр Роберт не догадается о вашем маленьком приключении.

Она покачала головой. Не могла она спокойно сидеть, когда так волнуется.

— А с другой стороны, — продолжал мистер Брайс, — он не может что-то заподозрить, если вы вернетесь, выглядя так, словно прошагали полмили по дороге.

— Что-о?

— Сегодня дует ветерок, — объяснил он, указывая на ее маску. — И вы, шагая, поднимаете много пыли.

Аделаида замерла на месте и окинула взглядом маску и свое платье. Маска быстро распадалась, превращаясь в бесформенную кучку лент и перьев, а платье успело запылиться.

— О нет!.. — прошептала она.

У нее упало сердце. Платье еще можно было отряхнуть, но маску ей точно не удастся привести в порядок. А без маски она не может появиться на балу. Если же она не пойдет на бал, то не получит предложения от сэра Роберта. Как могло все так скоро разрушиться?

— Что же мне делать? — дрожащим голосом произнесла она.

— Прежде всего вам нужно сесть, — мягко сказал мистер Брайс, — и выслушать разумные доводы.

Если бы он рявкнул на нее или приказал подчиниться, она в гневе нашла бы в себе силы поспорить. Но его мягкое обращение обезоружило ее. Аделаида кивнула, но осталась на месте, чувствуя себя потерянной и опустошенной.

Мистер Брайс встал на ноги и подошел к ней. Он приподнял пальцем ее подбородок и не отпускал, пока она не посмотрела ему в глаза. В его взгляде светились доброта и тепло... и еще искра чего-то, о чем лучше было не думать.

— Я позабочусь о вас, мисс Уорд. — Он легонько провел большим пальцем по ее подбородку. — Доверьтесь мне.

Аделаида не могла ему довериться. У нее не было никаких причин ему доверять. И все же, каким бы невероятным это ни казалось, его прикосновение давало ей ощущение безопасности, его слова ее утешили. Так что когда он затем взял ее под локоток, повел к скамейке и усадил рядом с собой, она не сопротивлялась.

— Вы не исчезли с бала, — раздался над ее головой его голос, она ощущала на макушке его дыхание. — Вы просто еще не явились туда. Согласитесь, здесь есть разница.

— Да.

Разница была значительная. Ее разум с трудом выбирался из тревожного тумана. Она пришла бы в себя скорее, если бы не сидела так близко к нему. Твердые мускулы его бедра соприкасались с ее ногой, и еле уловимый его аромат окутывал ее.

— Есть куча объяснений того, почему вы припозднились, — продолжал он. — Если хотите, я помогу вам выбрать подходящее, но сомневаюсь, что моя помощь вам понадобится. Держу пари, что имеется еще не меньше полудюжины дам, задержавшихся из-за того, что решили в последнюю минуту сменить платье... или кому-то не понравилось, как горничная их причесала. Неужели вы думаете, что кто-то упрекнет их за опоздание?

— Нет. Полагаю, что нет.

— И вас также. А что касается этого... — Мистер Брайс взял из ее рук маску и отложил ее в сторону. — Миссис Кресс — гостеприимная хозяйка. Не сомневаюсь, что у нее найдется в запасе лишняя, которую вы сможете одолжить.

Аделаида снова кивнула, и ее плечи облегченно расслабились. Она не подумала об этом.

— Да, полагаю, что вы правы.

— Вот. — Мистер Брайс сунул руку под сюртук и, вынув небольшую фляжку, протянул ей. — Глотните. Это успокоит вам нервы.

Она настороженно взяла фляжку и понюхала содержимое.

— Это виски, — сообщил ее спутник.

Аделаида нахмурилась: первой мыслью было отказаться. Леди не глотает спиртное! Впрочем, истинная леди также не разговаривает в темном саду с красивым незнакомцем, пока жених ждет ее в доме.

Она сделала большой глоток. Жидкость обожгла ей горло, на глазах выступили слезы.

— О... святые небеса! — ахнула она.

— Вы никогда раньше не пили виски? — с тихим смешком предположил он.

Она покачала головой и отвернулась, чтобы коротко выдохнуть, изумившись, что из ее горла не вырвался язык пламени.

— Нет. — Она еле сдержалась, чтобы не помахать рукой у рта. — Но мой брат вечно прославляет благотворные качества таких напитков. Особенно бренди. Наверное, в его утверждениях что-то есть.

— Они бывают полезны. Для некоторых недугов и в разумной мере.

Аделаида посмотрела на фляжку.

— И какова же разумная мера?

— Сердце еще трепещет? Нервы еще бунтуют?

— Пожалуй.

— Тогда еще немножко.

Она задумалась. Первоначальный ожог сменился приятным теплом в груди. Она могла выпить парочку бокалов вина и не почувствовать их воздействия. Наверное, она способна выпить несколько глотков виски, не теряя головы.

Аделаида сделала еще глоток и удовлетворенно вздохнула, когда тепло начало расходиться по телу ласковой волной. Интересно, продолжится ли это ощущение, если она отопьет еще немного?

Но мистер Брайс отобрал у нее фляжку.

— По-моему, вы уже получили нужную дозу.

— Хм-м-м. — Пожалуй, он был прав. Она не ощущала ничего необычного, кроме приятного тепла в желудке и некой легкости, притупившей острые края ее страха. — Мне нужно было сообразить, что нужно выпить перед тем, как выйти из своей комнаты. Тогда бы я не медлила в холле.

— И пропустили бы такое отличное приключение.

Она деликатно фыркнула.

— Мне не нужны приключения. Мне нужно каким-то образом вернуться в дом.

— А если вам не возвращаться в дом?

Она растерянно нахмурилась:

— Простите, не понимаю.

— Предположим у вас были бы свои пять тысяч фунтов в год, — объяснил мистер Брайс. — Предположим, вы могли бы быть, где вам только заблагорассудится, делать все, что захочется в любую минуту. Где бы вы хотели оказаться?

Аделаида потрясла головой и обнаружила, что та как- то непрочно держится на шее.

— Что толку в таких фантазиях?

— Это всего лишь способ провести время, — небрежно откликнулся мистер Брайс. — Например, я хотел бы находиться дома в своем любимом кресле, в библиотеке. В одной руке у меня была бы книга, а в другой рюмка бренди. У ног моих лежала бы собака, а в камине пылал огонь.

— Сейчас слишком тепло, чтобы зажигать камин, — заметила она.

— Была бы зима... Теперь ваш черед.

Ладно. Если ему хочется знать, где она хотела очутиться в данный момент, ответить было просто.

— Я тоже хотела бы очутиться дома с моим племянником и...

— Нет, — перебил он. — Это мелко, Аделаида. Могу я называть вас Аделаидой?

Она знала, что должна не соглашаться на это, но ее здравый смысл и речь как-то разделились, потому что с ее уст сорвалось:

— Разумеется.

— Отлично, — кивнул он. — Ваше воображение, Аделаида, рисует обыденные скучные картины.

— Но вы тоже описывали нечто подобное.

— Да, но для меня мелкая обыденность представляет нечто новое. Я мечтаю о ней, потому что уже испытал необычное и значительное. Разве вы не предпочли бы очутиться в Лондоне или в Бате... или плыть через пролив, направляясь во Флоренцию?

Заинтригованная Аделаида передвинулась на скамейке, чтобы лучше видеть его лицо.

— Вы бывали во всех этих местах, мистер Брайс?

— Коннор, — предложил он. — Да, бывал.

Она едва могла представить себе такое. Совсем юной она мечтала о путешествиях. Ее родители встретились в Пруссии, в стране, где родилась ее мать. А поженились спустя два месяца в Италии и следующий год провели в странствиях по континенту. Аделаида зачарованно слушала их рассказы и проводила целые часы в мечтах, воображая себя на альпийских вершинах или купающейся в Средиземном море. Родители часто говорили о желании вернуться туда всей семьей, но война и ухудшавшееся здоровье матери не позволяли совершить эту поездку.

— Я не отказалась бы от путешествий, — призналась она.

— Куда?

Она хотела бы съездить во Францию. Родителям не удалось там побывать. Она готова была побывать там за них. Это была невозможная и сентиментальная мечта.

— Не важно куда, — пожала она плечами. — Лишь бы туда, где не бывала. Довольно любого места, расположенного дальше двадцати миль от дома. Я никогда не покидала Шотландии.

От ее дома было меньше половины дня езды до границы и меньше пяти миль до того места, где она сейчас находилась...

— После свадьбы у вас появится эта возможность.

Аделаида бросила быстрый взгляд на дом.

— Я еще не получила предложения.

— Но вы его ожидаете.

Не было никакого резона отрицать это или разыгрывать смущение.

— Ожидаю. И думаю получить его сегодня вечером.

— Куда вы отправитесь?

— В свадебное путешествие? Видимо, никуда. Сэр Роберт не любит путешествий.

— Понимаю, — произнес он.

Было удивительно, как много смысла можно вложить в одно слово.

Однако такое восприятие пробудило в ней тревогу. Ибо слишком походило на жалость. Она не хотела, чтобы Коннор жалел ее, отчасти потому что это уязвляло ее гордость. А главное, ее угнетало сознание того, что повод для сочувствия есть... что брак с сэром Робертом окажется плачевным.

— У него много других хороших качеств! — выпалила она.

Если Коннора удивила эта вспышка лояльности, он этого явно не выказал. Его губы дернулись в легкой усмешке, и он серьезно заявил:

— Я жажду услышать о них.

— Он барон, — напомнила Аделаида.

— И обладает пятью тысячами годового дохода. Знаю, — кивнул он и умолк в ожидании дальнейшего описания прекрасных качеств сэра Роберта, что было бессмысленно, потому что, к несчастью, словами «он барон» Аделаида исчерпала бы свои сведения о женихе.

Ей понадобилось полминуты, чтобы придумать что- либо еще.

— Дамы считают его красавцем.

— И вы с ними согласны?

— Ну-у... — Аделаида нахмурилась, представляя мысленно лицо сэра Роберта.

Он зачесывал волосы вперед в несколько суровом стиле, так что почти каждая прядь лежала параллельно земле. А еще у него было пристрастие к ярким жилетам и чересчур крупным галстучным булавкам.

— Я считаю, что сэр Роберт... возможно... иногда одевается... чрезмерно...

— Чрезмерно наряжен... — повторил Коннор и провел языком по зубам, словно пробуя это определение на вкус. — Сказано весьма дипломатично.

— Дипломатия — вещь очень полезная.

— Иногда. А иногда это костыль и барьер. — Он наклонил голову, чтобы поймать ее взгляд, и она увидела в его глазах искорки юмора. — Мы с сэром Робертом не дружим, Аделаида. От меня он ваше мнение не услышит, а если б и услышал, то не поверил бы. Держу пари, что вы не можете высказать подобные мысли ни друзьям, ни родственникам. Почему же не воспользоваться случаем и не высказать их мне?

У него это прозвучало так просто и так соблазнительно. Действительно, почему бы не поделиться своим мнением здесь, где нет никого, кроме них двоих? Почему не высказать громко то, о чем она старательно умалчивала?

— Он похож на попугая, которому ветер дует в хвост.

Коннор звучно расхохотался.

Ужаснувшись, Аделаида шлепнула себя ладонью по губам и тут же опустила ее, осознав, что продолжает бормотать из-под пальцев.

— Я не это имела в виду... Мне не следовало говорить такое...

— Я в восторге от ваших слов!

— Но это звучит так недоброжелательно...

— Вовсе нет. Неподходящую прическу и неудачный наряд легко исправить. Недобрым было бы сказать, что у него слишком большой нос. С этим бедняга ничего не может поделать.

— Это у вас слишком большой нос.

Боже, что это на нее нашло?!

— Вот видите? Вы можете быть недоброй. — Коннор склонил голову набок. — Вы слегка пьяны. Верно?

— Вовсе нет. — Она заколебалась. — Как это узнать точно?

— В данном случае об этом вам говорит независимый наблюдатель. Вы слегка пьяны.

Это наверняка объясняет то, что на нее нашло и почему ее мысли мечутся в голове, как пчелы над цветком. Только-только она решит, что все успокоилось, как откуда-то налетает новая мысль. Она пытается обдумать ее, но не может сосредоточиться на время, нужное для серьезного размышления.

Аделаида с силой выдохнула и снова расслабилась на скамейке.

— Не могу представить его себе.

— Сэра Роберта? Почему? Вы слегка навеселе, а не пьяны вусмерть.

— Он не одобряет употребление спиртного...

Наступила краткая пауза, затем он продолжил:

— Вы, наверное, шутите?

Аделаида вздохнула, но, сообразив, что это ни о чем не говорит, покачала головой:

— Нет, я сказала это всерьез. Он считает, что леди не должна прикасаться к спиртным напиткам.

— Тогда он просто лицемер. Он будет пьян в стельку еще до двух. Бьюсь об заклад, он уже пьян наполовину.

— Наполовину?

Она рассмеялась, не представляя сэра Роберта в таком состоянии. Разумеется, он с удовольствием пил вино, и раз или два она ощущала винный запах в его дыхании, но никогда не видела, чтобы он утратил самообладание. Не то что ее брат, когда решал повеселиться... Аделаида тряхнула головой, прогоняя воспоминания. В эту минуту ей не хотелось вспоминать о брате, да и о сэре Роберте тоже. Она чувствовала себя чуть-чуть легкомысленной, чуть бесшабашной и хотела подольше насладиться этой приятной свободой.

Она наклонилась в сторону Коннора и улыбнулась ему.

— А как обстоит дело со мной?

— Ах! — Он улыбнулся в ответ своей обаятельной улыбкой, на которую она готова была любоваться весь вечер. — Вы — как вышивание.

— Непонятно, — выпрямилась Аделаида.

— Оно украшает. Придает шарм. Оживляет унылое и усталое. — Протянув руку, он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. — Оно преображает повседневность.

Тепло его пальцев вызвало приятный трепет, разошедшийся волнами по ее коже.

— По-моему, мы отклонились от темы, — прошептала Аделаида.

— Лишь слегка, чтобы вы не ощутили неловкость. — С легкой улыбкой он отвел руку от ее лица. — Разве сэр Роберт не делает вам комплименты?

— Делает.

Она вдруг подумала, не будет ли непростительно смелым попросить его вернуть руку на ее щеку.

— Расскажите мне, что он вам говорил.

Внимательный спокойный взгляд Коннора и его улыбка мешали ей думать. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы подыскать пример.

— Он говорил, что у меня прелестные глаза.

— Они вполне приемлемые. Что еще?

— Приемлемые?!

У него в глазах засверкали смешливые искорки.

— Что еще он говорил?

Нахохлившись, Аделаида сдвинула брови.

— Он сравнил цвет моего лица с лепестками роз.

— Не слишком оригинально. Что еще?

Она скрестила руки на груди.

— Что я умная.

И помоги ему Господь, если он скажет, что не так!..

Его губы дернулись в усмешке.

— По-моему, вы это только сейчас придумали.

— Не придумала! — А вот насчет розовых лепестков и цвета ее лица сочинила. — Я вчера обыграла леди Пенрайт в шахматы. На сэра Роберта это произвело большое впечатление.

Проиграть леди Пенрайт в любой игре было невозможно. Однако, поскольку леди Пенрайт никогда не упоминала о мистере Брайсе, — а названная леди очень любила поговорить о красивых джентльменах, — Аделаида сочла, что Коннор не знаком ни с этой дамой, ни с ее способностями к играм.

Видимо, так и было.

— Он вас не стоит.

Она растерянно мигнула.

— Прошу прощения?

— Сэр Роберт недостоин вас.

Коннор произнес это тихо, но ясно. Всякая шутливость сошла с его лица и сменилась напряженностью, которая ее встревожила.

Аделаида встала и отошла на несколько шагов, стремясь отдалиться от него и от того, что он сказал.

— Получасового знакомства недостаточно, чтобы вынести такое суждение...

— Банальные комплименты, — прервал он ее. — Вертопрах... Боится путешествовать... Осуждает...

— Я никогда не говорила, что он боится.

— Вы не хотите его, — мягко произнес Коннор и поднялся со скамьи.

— Разумеется, хочу.

— Нет. Вы хотите безопасной жизни, которую обеспечит его доход. — Его глаза поймали ее взгляд. Он направился к ней. — Он вам даже не нравится.

Его движения зачаровывали. Несколькими неспешными шагами он сократил расстояние между ними. Этот мужчина знал, чего хочет, и был уверен в успешном достижении своих желаний. У Аделаиды была полная возможность попятиться, но она не могла шевельнуться... и не могла отвести от него глаз.

— Он был всегда добр ко мне, — услышала она свой шепот.

— И этого вам достаточно? — Его высокая фигура заслонила свет луны. — Доброты и дохода?

Коннор подошел так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его затененное лицо.

— Да.

— Разве вы не жаждете чего-то большего?

Да.

— Нет.

Легкая улыбка чуть приподняла уголки его губ. Он протянул руку и обнял ее за талию, притягивая к себе.

— Жаждете.

Ее руки взлетели и легли ему на грудь в тщетной попытке создать иллюзию расстояния между ними. Она покачала головой... Или ей показалось, что покачала. Трудно было сказать. Да и не было никакой разницы. Он просто притянул ее еще ближе и, склонив голову, прошептал ей на ушко:

— Милая, все жаждут большего.

А затем он стал ее целовать. Его рот скользил по ее губам нежными касаниями, трепетной лаской. Он был так бережен и деликатен, что Аделаида почти поверила, что он ни на чем не настаивает, дает ей возможность уклониться... Но железная хватка руки у нее на талии говорила о другом. Он был в ней уверен и просто терпелив. Он целовал ее с ласковой настойчивостью, словно намеревался принудить ее к неизбежной покорности. Хотя бы пришлось потратить на это всю ночь.

Но ожидание не продлилось так долго. Чувственный танец его губ разогрел ее кровь. Аделаида глубоко вздохнула, руки и ноги отяжелели и расслабились, а в голове все поплыло. Она прислонилась к нему, ощутила ладонями, как сильно бьется в груди его сердце, почувствовала сквозь одежду твердую мощь его тела.

Его ладонь легла ей на щеку, а большой палец прошелся по ее подбородку и слегка нажал на него. Она невольно приоткрыла рот, и его язык скользнул в него, пробуя на вкус.

Аделаида услышала собственный стон и его шутливый шепот около губ.

— Хочешь большего?

В этот момент она хотела всего. Она кивнула и была вознаграждена легким поцелуем в висок.

— Тогда не стремись увидеться с ним сегодня. — Коннор накрыл ее рот своим и задержался настолько, чтобы выманить у нее обещание. — Не встречайся с ним.

— Ладно, — прошептала она и потянулась к нему, когда он отстранился.

— Поклянись! — настаивал он, не приближаясь.

— Клянусь.

Она почти не сознавала, какие слова произносит.

— Помни, — прошептал он.

Кратко прижался к ее губам, провел ладонью по щеке и отпустил ее.

Она растерянная осталась стоять на месте, в то время как он отступил на два шага. Если бы не вдруг ослабевшие колени, она бы шагнула за ним, но вместо этого произнесла первое, что пришло в голову:

— Ты говорил, что будет большее. Ты обещал...

Она оборвала себя и поморщилась. Даже чуть пьяная и ошеломленная, она понимала, что выставляет себя дурочкой.

Коннор только улыбнулся:

— Ты тоже дала обещание. Сначала выполни свое.

— Ох!..

Почему-то это показалось ей очень несправедливым, но она не хотела спорить, чтобы не казаться еще глупее. Более разумным казалось вообще ничего больше не говорить. Она никогда до этого не целовалась с мужчиной и не имела ни малейшего понятия, чего теперь от нее ждали. Должна ли она повести вежливый разговор? Или томно уставиться ему в глаза? Быстро попрощаться? Последнее вдруг показалось ей самым привлекательным.

Коннор немного отклонился, заглядывая через кусты.

— Наше препятствие испарилось.

— О! Отлично, в самый подходящий момент.

Ощущая одновременно неловкость, растерянность и облегчение, Аделаида волевым усилием заставила ноги слушаться и повернулась в сторону дома. Однако осознав, что Коннор не идет за ней, вернулась.

— А вы идете?

Он покачал головой.

— Я буду наблюдать отсюда.

— Ладно, — повторила она и, ощутив потребность в каком-то заключительном жесте, улыбнулась и присела в неглубоком реверансе. — Доброй ночи, Коннор.

— Сладких снов, Аделаида.

Он произнес эти слова как ласку. И Аделаида чувствовала жар его взгляда на затылке, когда потом шагала по открытому пространству к двери дома. Последней ее мыслью, перед тем как она открыла эту дверь, было, что ночь началась совсем не так, как ожидалось.