Рассвет наступал медленно, словно по принуждению, погода была отвратительной. Еще ночью начало моросить, а к утру мелкий дождик перешел в ливень.

Анна слышала, как дождь стучит в окна парадной гостиной, где миссис Кулпеппер прощалась с Хаверстонами, а теперь она стояла под укрытием галереи и наблюдала, как он поливает лакеев, загружающих в экипаж вещи миссис Кулпеппер.

Компаньонка стояла рядом с ней и наблюдала за процессом.

– Прислуге твоей матери есть чему поучиться у этих замечательных слуг.

Анна ответила невнятным бормотанием, которое потонуло в шуме дождя.

Миссис Кулпеппер утешающе похлопала ее по плечу.

– Не падай духом, дорогая. У нас впереди новые приключения. Когда мы снова встретимся, нам будет что рассказать друг другу.

Анна кивнула, но ничего не ответила. Она пыталась держать себя в руках, как и миссис Кулпеппер, которая являла собой пример настоящего самообладания. Если бы Анна прослезилась, им обеим стало бы только легче, и что важнее, это позволило бы ее наставнице испытать чувство гордости. Но Анна лишь сопела, стараясь справиться с волнением. Анна надеялась, что за ночь она успокоится, но сон не принес облегчения.

– Ну что ж, – продолжала миссис Кулпеппер, – если тебе понадобится какая-либо помощь…

– Я знаю. – Анна кашлянула, ее взгляд был прикован к подъездной аллее. – А если я вам буду нужна…

– Да, разумеется. – Миссис Кулпеппер смахнула несуществующие пылинки с рукавов дорожного костюма. – И ты обещаешь мне регулярно писать, впрочем, я знаю, причиной твоего молчания может быть только одно.

– Обещаю, но лишь в том случае, если вы не станете гнать лошадей. Едва почувствуете недомогание, сразу же останавливайтесь.

– Договорились. И ты должна приехать навестить нас, как только появится такая возможность.

Напоминание о том, что они расстаются не навсегда, несколько подняло настроение Анны.

– Мне бы этого очень хотелось.

– Хочется тебе этого или нет, значения в общем-то не имеет, – нараспев произнесла наставница. – Но ты обязательно должна приехать.

– Я обещаю.

– Хорошо. – Миссис Кулпеппер снова похлопала Анну по руке. – До свидания, дорогая.

Анна почувствовала, как искривились ее губы.

– До свидания.

И вот уже миссис Кулпеппер спускается по ступеням и в сопровождении лакея с зонтом выходит под дождь.

Ощущения были ужасные. Это было совсем не то, чего ожидала Анна, покидая Андовер-Хаус. Анна не ожидала, что подобное когда-либо произойдет… «Потому что это неправильно», – внезапно осознала она, когда миссис Кулпеппер села в экипаж и лакей закрыл за ней дверцу.

– Стойте! Подождите! – Анна, вскинув руки, бросилась к экипажу и распахнула дверцу.

Миссис Кулпеппер лишь охнула, увидев взволнованную Анну.

– Господи, дитя, что…

– Я хочу, чтобы вы кое-что знали. – Анна вцепилась в дверцу. – Вы были… Вы для меня… – Она сделала короткий глубокий вдох и встретилась взглядом с миссис Кулпеппер. – Вы гораздо в большей степени для меня мать, чем могла стать когда-либо мадам. Я очень вас люблю.

Миссис Кулпеппер заморгала, потом произошло невообразимое – женщина заерзала на сиденье.

– Я тоже люблю тебя, дорогая. Ты очень дорога моему сердцу. – Она протянула руку и нежно потрепала Анну по руке, потом деликатно шмыгнула носом и отняла руку, давая понять, что их сентиментальное объяснение закончено. – А теперь иди, иначе ты простудишься сама и простудишь меня. Выбегаешь под дождь, словно уличный мальчишка, честное слово, я думала, что сумела воспитать более благоразумную леди…

Анна улыбнулась в ответ на добродушную нотацию наставницы, закрыла дверцу и, отойдя от экипажа, дала знак кучеру трогаться. Если бы на месте миссис Кулпеппер была другая женщина, возможно, Анна вернулась бы в галерею с подобающей поспешностью, соответствующей прощальному знаку уважения.

Но миссис Кулпеппер не была обычной гувернанткой.

Миссис Кулпеппер научила Анну стойко держаться под презрительными взглядами и шепотками гостей ее матери, не позволяя им увидеть ее смущение. Она открыла ей возможность самообразования при отсутствии соответствующих ресурсов и разрешения. Она показала ей, как выведать секреты ее происхождения, несмотря на ложь матери и запертые двери, и как спастись из дома, который был немногим лучше хорошо обставленной тюрьмы.

По сути, миссис Кулпеппер научила ее отвечать на вызовы жизни.

И Анна, уже промокшая до костей, осталась стоять под проливным дождем прямо на подъездной дорожке. Сердце бешено забилось, но она подняла подбородок и расправила плечи, к ее бесконечному восторгу, последнее, что она услышала, прежде чем расстояние и дождь поглотили все звуки, был донесшийся из экипажа смех миссис Кулпеппер.

Когда Анна переодевалась в своей комнате, прощальный смех подруги и наставницы затих и в конце концов совсем угас. Когда она вошла в библиотеку, где надеялась отвлечься от грустных мыслей, переживания навалились на нее тяжким грузом.

И они стали еще тяжелее, когда четверть часа спустя Макс в мокрой куртке и со шляпой в руках вошел в библиотеку.

– Вот вы где, – сказал он. – А я вас искал.

Вряд ли ему пришлось искать ее долго. У него был такой вид, словно он только что вошел в дом. Анна оторвала взгляд от книжной полки, содержимое которой изучала без особого интереса.

– Миссис Кулпеппер уехала, – не дав Максу заговорить, сообщила Анна.

– Да, мне только что сказали. – Он бросил шляпу на боковой столик и начал стягивать куртку. – Жаль, что меня не было, но я ездил по делам в Меннинг.

– Надеюсь, дело стоило того, чтобы отправляться в путь в такой ливень? – с укором спросила Анна и тотчас в ужасе прикусила язык. – Простите. Я не знаю, что на меня нашло. Я не имела права… Мне так…

– Все в порядке. Забыли. – Он положил куртку рядом со шляпой и стянул перчатки. – Я покупал лошадь для моей племянницы, одной из дочерей Реджиналда. Прелестная кобылка по кличке Айрис. Я давно собирался это сделать. Но мистер Хадсон приятный немолодой вдовец, у которого редко бывают гости, и поэтому мне пришлось немного задержаться.

– Понятно. – Это не был визит к заболевшему другу, но она чувствовала себя глупо. – Простите меня. Я всегда слишком тороплюсь с выводами…

Мгновение он молчал, внимательно глядя на нее.

– У меня нет любовницы.

– О! Что ж… – Что ответить на это? Хорошо? Правильно, что нет?

– Вы мне не верите? – мягко произнес он, и Анна услышала в его голосе нотки грусти.

– Что? Разумеется, верю. – Она неловко шагнула вперед. – Конечно, верю, просто я… Я не знаю, что сказать, вот и все.

Макс на мгновение прищурился, затем даже намек на раздражение исчез с его лица. Он коротко выдохнул:

– Вас трудно понять, Анна Райз.

– Я не хотела быть трудной, особенно для вас. – Но уроки, которые она получила от миссис Кулпеппер, не прошли даром. Вздохнув поглубже, она решительно выпалила: – Кстати, она сказала, что мы на пороге новых приключений.

К чести Макса, он никак не отреагировал на такой странный поворот в беседе. Обойдя кушетку, он подошел к Анне.

– Миссис Кулпеппер? Никогда бы не подумал, что эта дама склонна к приключениям.

– Не слишком. Во всяком случае, так она говорила, когда я была моложе, между прочим, она всегда переживала из-за того, что у меня нет возможности уехать из Андовер-Хауса. – Анна задумчиво осмотрела книжный стеллаж и сказала, словно цитируя одну из книг: – Каждый день может быть волнующим и полным приключений. Даже если ты лишь наполняешь его мечтами о будущих приключениях.

– Такими, как мечты о собственном домике?

Решив, что Макс над ней подсмеивается, она резко обернулась к нему, но увидела на его лице лишь искренний интерес и ни тени насмешки.

– Да, – тихо ответила Анна, вновь опустив глаза. – Но я никогда не представляла себя в этом доме без нее.

Макс кончиками пальцев взял Анну за подбородок.

– Посмотри на меня, дорогая. – Уголки его губ опустились. – Ты слишком расстроена.

– Я никогда… Мы всегда были вместе. С той поры, как я была еще девчонкой, она… Я не знаю, что буду без нее делать.

– Анна, ты же ее не потеряла.

Но у нее было именно ощущение потери. Она никогда не расставалась с миссис Кулпеппер больше чем на пару дней. А теперь ей предстоит… Она не знала, как скоро они встретятся. Могут пройти недели, месяцы. Некая определенность, присутствовавшая в ее жизни, неожиданно сменилась неопределенностью.

Анна почувствовала, как одинокая слеза скатилась по щеке. Затем еще одна.

– Анна…

Перед глазами все расплывалось, и Анна сделала шаг назад. О, как это унизительно.

– Мне хотелось бы побыть одной, – задыхаясь, прошептала она. – Если вам не трудно…

– Трудно. – Макс нежно обнял ее и привлек к себе. Она почувствовала тепло его дыхания на щеке. – Я не хочу, чтобы ты была одна.

Понятно, что на самом деле ей не хотелось оставаться одной. Она шагнула в его объятия, вцепилась пальцами в отвороты сюртука и прижалась лбом к прохладной ткани жилета. В течение следующих нескольких минут она тихо выплакивала свои горести в его грудь, а он крепко обнимал ее, шепча на ухо какие-то успокаивающие глупости.

– Вот и все, – прошептал Макс, когда слезы наконец иссякли. – Полегчало?

Нисколько. Голова болела, глаза щипало, нос не дышал, и выглядела она, наверное, так же плохо, как чувствовала себя.

Но Анна вовсе не хотела, чтобы он думал, что его усилия были напрасны, поэтому она слегка отстранилась, показав, что может стоять без поддержки, и кивнула.

– Лгунья, – мягко произнес он. Поддерживая ее за талию, Макс подвел Анну к кушетке. – Вот сюда. Посиди со мной.

Достав носовой платок, Макс подал его Анне и сел рядом с ней.

Дрожащими руками она вытерла лицо.

– Мне ужасно жаль…

– Не стоит, – перебил он и нежно погладил ее по спине. – Из-за этого не стоит расстраиваться. – Он забрал платок и вытер ей щеку. – У меня есть младшая сестра. Ты это знала?

Она засопела и отрицательно покачала головой.

– Не уверен, что Эспли упоминал об этом. Беатрис Дейн. Думаю, она тебе понравится.

– Мы похожи? – спросила Анна.

– Ни в малейшей степени, – ответил он и улыбнулся. – Просто она очень милая, веселая, обаятельная и к тому же острая на язычок… Впрочем, полагаю, у вас все-таки есть общие черты. Когда ей исполнилось семнадцать, мой отец выдал ее замуж за старика барона, которому было почти семьдесят.

Анна поморщилась, но прикусила язык. Она считала такие браки очень несправедливыми, но, возможно, у Макса другое мнение по этому поводу. Она обсудит с ним этот вопрос позже, а пока хотела лишь, чтобы он продолжал говорить.

– Я был против, – продолжил Макс, – но когда мой отец ясно дал понять, что он не допустит возражений, я отступил. Потому что от меня этого ждали. – Макс отложил в сторону платок. – Два года спустя она приехала в мой городской дом с моей новорожденной племянницей и множеством синяков на лице.

– О!

У Анны все внутри сжалось.

– От нее ждали, что она родит наследника.

Анна не знала, что сказать. Это было ужасно, отвратительно, но, по мнению миссис Кулпеппер, было явлением распространенным, как и договорные браки, в которых никто не спрашивал мнения невесты.

– Мне жаль, – промолвила она.

– Я сожалел еще больше, поскольку ничего не сделал, чтобы воспрепятствовать этому браку.

– Но вы же помогли ей, когда она приехала к вам с дочерью, – попыталась успокоить его Анна.

– Помог, – тихо сказал он. – Выбор был небольшой. О разводе речи не шло, поскольку в этом случае девочку оставили бы с отцом. И я вновь обратился за помощью к своему отцу. И снова мне было велено не вмешиваться.

– Но вы поступили так, как считали нужным.

Макс помрачнел.

– Не совсем, иначе я проткнул бы мужа Беатрис тупым мечом и повесил бы его останки на ближайшем дереве.

– Понятно.

– Беатрис об этом и слышать не хотела, она не желала насилия. Поэтому я спрятал сестру там, где этот негодяй ее никогда не найдет. Хоть он и пытается.

– Вы в этом уверены?

– Она взяла новое имя и начала новую жизнь. – В его голосе прозвучали нотки грусти. – Мир велик.

Мир? Анна предполагала, что его сестра отправилась в Шотландию или Ирландию, ну, в крайнем случае на континент. Дальше этого ее воображение не простиралось.

– У вас нет возможности видеться с сестрой?

– Вот уже несколько лет. – Макс бросил взгляд на платок, который держал в руках. – Поездка не близкая, и потом я не могу рисковать навести на ее след мужа.

– Мне очень жаль, – тихо произнесла Анна, сожалея, что в действительности ей нечем его утешить. – Это, должно быть, очень тяжело.

– Всегда тяжело расставаться с тем, кого любишь.

Анна кивнула, подумав, что все же хорошо, когда тебя выслушает и поддержит человек, который понимает.

– Спасибо, что рассказали мне о сестре.

– Конечно. – Он откинулся на спинку кушетки. – По правде говоря, мне приятно говорить о ней.

– Это вас не печалит? – Она вдруг взгрустнула, вспомнив о миссис Кулпеппер, а ведь подруга находилась от нее не так далеко, как Макс от сестры.

– Печалит, разумеется. Но затем я вспоминаю, что ее муж довольно старый человек, к тому же снедаемый злобой. Думаю, долго он не протянет, а когда его не станет, Беатрис сможет вернуться домой. Анна никогда никому не желала смерти, но, возможно, ради Макса и Беатрис она могла бы сделать исключение.

– Не поэтому ли вы стали известны как Разочарование Макмаллин-Холла?

– Это было только начало. Сколько бы я ни размышлял об этом, я так и не смог убедить себя продолжать потакать капризам отца и ему подобным. Ни разу в своих попытках я не добился успеха, и я решил, что лучше доставлять удовольствие себе, чем переживать из-за того, что разочаровываешь других.

– И вам доставляет удовольствие проводить вечера в обществе представителей полусвета?

– Наверное, да.

Несмотря на то что для нее это не было откровением, слышать это было неприятно, и, вероятно, поэтому в ее голосе прозвучало раздражение:

– И просыпаться утром после всех этих излишеств?

– Не каждый день, – спокойно ответил Макс. – Гораздо реже, чем четыре года назад, когда мы встретились в первый раз. Мне тогда нужно было доказать свою точку зрения и компенсировать упущенные возможности юности. Но я продолжаю получать удовольствие от беззаботной жизни в Лондоне. – Он чуть наклонился и взглянул Анне в глаза. – Вы считаете, что я должен стыдиться этого?

Анна покачала головой. Она никогда не воспринимала мир своей матери как беззаботный и беспечный. Она считала все это отчаянным и мрачным существованием.

– Полагаю, взгляд на это общество может меняться в зависимости от того, как ты туда входишь и можешь ли его покинуть.

– Я не понимаю.

Анна не была уверена, что способна заставить его понять, но можно было хотя бы попытаться.

– Вы как посетитель захудалого паба. Вы пришли туда, потому что вам так заблагорассудилось, но вы можете покинуть это заведение, как только пожелаете. Хотя не у всех дело обстоит именно так.

– В том числе и не у вас.

– Да, хотя о себе я особенно не думала. Неужели вы и в самом деле полагаете, что каждая падшая девушка и веселая вдова из полусвета оставили приличное общество по собственному желанию? Что каждая женщина, присутствующая на вечерах моей матери, желает этого? Некоторые вынужденно пошли на такую жизнь, у них не было другого выбора, кроме как найти покровителя или отправиться в работный дом. Они проживают не ту жизнь, которая кажется им правильной, но в то же время они, образно говоря, не восстают против общего устройства общества. Не пожелав ублажать людей, подобных вашему отцу, они, не найдя ничего лучшего, решились потакать прихотям людей вашего типа.

Анна тотчас поняла, что зашла слишком далеко. Макс поднялся со своего места с совершенно каменным выражением лица.

– Я никогда бы не стал навязывать свои знаки внимания какой-либо женщине и не стал бы равнодушно смотреть, как кто-то другой…

– Конечно, нет. Я говорю не об этом. Вы должны понимать, что я совсем не это имела в виду.

– Не уверен, что я понимаю, – пробормотал Макс. – Боже, вы выставляете меня распутником, бессердечным шакалом, жертвой которого становятся раненые и больные.

– Это не входило в мои намерения.

Но теперь, когда она задумалась об этом, то поняла, что ее слова прозвучали именно так: она считает мужчин полусвета либо хищниками, использующими безвыходное положение женщин, либо негодяями, совращающими добродетельных женщин, а их пленниц – жертвами или узницами.

– Я вовсе не хотела сказать, что всех женщин полусвета принуждают обитать в этом мире. – Анна постаралась загладить свой просчет, вернуть легкость общения. – Уверена, многие женщины получают от этого удовольствие. Женщины, подобные моей матери. – Она пожала плечами, в растерянности теребя нитку от диванной подушки. – Я просто хотела, чтобы ваш взгляд на эти вещи не был столь однозначным.

– То есть вы собираетесь указать мне, как я должен воспринимать мой мир и как толковать то, что я вижу?

Их взгляды встретились.

– Я не хотела…

– Анна, запомните, мне не нужна гувернантка. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Она ничего не ответила. Каким-то образом они перепрыгнули из пункта А сразу в пункт Г, и, наверное, в этом была изрядная доля ее вины.

– Да, я понимаю.

Анна поняла, что Макс раздражен, и ей захотелось вернуться на несколько минут назад и направить разговор в другое русло. Она не хотела ссориться с ним, тем более сегодня.

Она молча наблюдала, как он осторожно подошел к окну, выглянул в сад и внезапно жестко отер лицо рукой. Затем прошел к серванту и задумчиво посмотрел на хрустальный графин с бренди. Анна почувствовала себя неловко из-за того, что Макс в столь ранний час так пристально рассматривает сосуд со спиртным. Ощущая свою вину, Анна поднялась, оправила платье и начала:

– Я хотела бы…

Обернувшись, Макс прервал ее резким жестом.

– Возможно, вы опять потревожите больное место.

– О…

Господи, подумала Анна, если он не успокоится, то дело может дойти до припадка. Но главное было в том, что она никак не ожидала столь быстрой уступки, но теперь, когда уступка была сделана, Анна хотела использовать это преимущество и потребовать большего.

«Посмотри. Посмотри, что ты творил. Посмотри, что тебя окружает. Разве безумные вечера в Лондоне могут сравниться с жизнью в таком месте, как Колдуэлл?»

Но она хотела этого не для него, а для себя.

– Я не… Я не привыкла говорить с такими людьми, как ты.

– Как я?

– С такими, кто может повлиять на мой мир, – объяснила она. – Власть миссис Кулпеппер в Андовер-Хаусе всегда была ограниченной. Мадам контролировала все без исключения. К моему сожалению, в пылу спора я зашла слишком далеко и проявила неосторожность в выражениях…

К ее удивлению, Макс перебил ее коротким смешком.

– Ради бога, Анна, – простонал он. – Неужели ты пытаешься извиниться?

– Ну, в общем-то… – Она поерзала ногой. – Да…

– Тогда просто скажи: «Извини».

– Извини.

– Забыто.

Анна недовольно поджала губы. Она рада была, что он не сердится, но ее не устраивало, что ее извинение по существу обозначало конец дискуссии. Она пару раз переступила с ноги на ногу и все-таки решилась:

– Я не считаю свою точку зрения неверной. Я полагаю важным… перестань смеяться!

– Не могу сдержаться. Ты поразительно настойчива, и кроме того, по твоему лицу было видно, что ты обдумываешь ответные аргументы.

Он подошел и взял ее руку в свои.

– И еще я очень рад, что ты наконец-то пришла в себя.

Анна тут же забыла о своих аргументах, ведь благодаря Максу она действительно чувствовала себя намного лучше. Наверное, сейчас было не самое подходящее время для спора.

– Да, я пришла в себя, – согласилась Анна. Она посмотрела в окно и увидела, что дождь начал стихать. – И думаю, визит к Гермии нам обоим поднимет настроение.

– Прекрасная мысль. – Он отвел завиток волос с ее виска. – Вот увидишь Анна, со временем станет легче.