Прибытие Макса в поместье Колдуэлл было обставлено как все его приезды. Прислуга встретила его приветливыми улыбками и похвальной расторопностью. Макса тотчас провели в гостиную рядом с библиотекой, где экономка, миссис Уэбстер, предложила ему слегка перекусить после долгой дороги. И хотя Макс вежливо отказался, через несколько минут служанка принесла его любимое имбирное печенье.

Это была традиция, которая, несмотря на некоторую официальность, доставляла Максу истинное удовольствие. Ему было шесть лет, когда его семья впервые посетила поместье Колдуэлл, и хотя за эти годы многое изменилось, было то, что оставалось неизменным. Его всегда встречали радушно, всегда угощали имбирным печеньем, и миссис Уэбстер никогда не принимала его отказа.

Расслабившись, Макс откинулся на спинку кресла, размышляя о том, что именно поэтому он всегда откликался на приглашение посетить Колдуэлл, даже если оно поступало в разгар лондонского сезона. Он приезжал ради комфорта этого заведенного раз и навсегда порядка и взаимопонимания, царившего среди обитателей поместья.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Макс поднял глаза и увидел Люсьена Хаверстона, маркиза Эспли, который, стоя в дверном проеме, с нескрываемым удивлением разглядывал гостя. Глаза маркиза лихорадочно блестели, волосы были взъерошены, а сам сэр Хаверстон выглядел несколько растрепанным.

Макс, прищурившись, посмотрел на вошедшего.

– Это что-то новенькое.

– Почему ты не в Лондоне?

– Ты же сам меня пригласил.

Брови на красивом лице Люсьена, которое, по утверждению маркиза, разбило сердце многим леди, приподнялись.

– Что?

– Ты пригласил меня. Ты настаивал на моем приезде. Говорил, что твоя жена уедет в Шотландию, что я провожу слишком много времени в Лондоне. Обещал рыбалку, пирушку с девушками в таверне, отдых на природе…

– Черт побери, и в самом деле, – со стоном прервал его Люсьен. – Это ведь было в прошлом месяце? – Неожиданно он покачал головой и махнул рукой, словно отгоняя какую-то мысль. – Не имеет значения. Ты должен уехать.

– Что? Почему?

– У меня гости.

– Да, – вежливо ответил Макс. – Это я.

– Ты не гость. Ты… это ты.

Люсьен заморгал и начал нервно щелкать пальцами.

– Ведь ты – это ты. – Он прекратил щелканье и добавил: – Тебе придется остаться.

Макс задумчиво потер подбородок.

– У тебя это не заразное?

– Я не болен. Я… Мне нужно выпить.

Люсьен развернулся и направился через комнату, где в прекрасном старом серванте орехового дерева стояло несколько хрустальных графинов, потом неожиданно остановился, на его лице появилось недоуменное выражение.

– Я не обещал пирушки в таверне.

Макс пожал плечами и вытянул ноги.

– Попытка не пытка.

– Жена бы мне этого не простила.

А Люсьен скорее бы пошел на виселицу, чем доставил бы Лилли хоть один неприятный момент. Всем было известно, что маркиз и маркиза Эспли души друг в друге не чаяли.

– Ты будешь? – спросил Люсьен, наливая из графина.

Макс отрицательно покачал головой, с удивлением наблюдая, как его друг, налив бренди почти на два пальца, одним махом проглотил крепчайший напиток. Люсьен никогда не отличался любовью к спиртному. Он пил вино за трапезой, иногда пил бренди после обеда и пиво во время путешествий, и только.

– Ты не хочешь рассказать мне, что…

– Приезжает моя сестра. – Люсьен тяжело выдохнул после большого глотка. – С минуты на минуту.

– Уинифред? Прекрасно.

– Нет, не жена моего брата. – Люсьен бросил быстрый взгляд на бутылку с бренди, но сдержался и поставил бокал на место. – Дочь моего отца. Моя сводная сестра.

Макс выпрямился в кресле, заинтригованный и настороженный.

– У тебя ведь нет сестры.

– По-видимому, есть.

– Понятно. – Макс повнимательнее взглянул на лицо друга и впервые заметил круги под глазами. Люсьен был не просто расстроен. Он был по-настоящему обеспокоен.

– Когда ты узнал об этом?

– Две недели назад, – ответил Люсьен и поставил стакан. – Она написала моему поверенному в Лондон. Он подтвердил правомерность ее претензий. Господи, как все это неприятно! Конечно, мы с Гидеоном всегда знали, что нечто подобное может произойти. Удивительно, что у нас до сих пор не объявилась дюжина сводных братьев и сестер. Но встретиться лицом к лицу с сестрой…

«Подобное друг не должен переносить в одиночестве», – мысленно закончил Макс.

– Рад буду остаться.

Люсьен кивнул и присел на краешек кушетки напротив Макса.

– Превосходно. Превосходно. Она из твоего мира, а значит, твое присутствие поможет ей почувствовать себя более непринужденно.

– Мы с тобой принадлежим к одному кругу, Люсьен, – неторопливо протянул Макс. – Просто я знаком с большим количеством людей. Как зовут эту леди?

– Мисс Анна Райз. Дочь Ребекки Рейберн.

– Анна… – неожиданно севшим голосом произнес Макс. – Анна Райз? Та самая Анна Райз?

О, черт. Черт побери.

На озабоченном лице Люсьена появился проблеск воспоминания.

– Верно. Ты ведь говорил, что знаком с ней.

– Нет, я говорил тебе, что встречался с ней.

Как только стало ясно, что Анна Райз не хочет иметь с ним дела, Макс решил, что нет причины, по которой стоит скрывать факт их знакомства. Но он также не видел повода распространяться о том, что она отвергла его, и поэтому не стал пересказывать Люсьену и Гидеону подробности того вечера.

– Что она собой представляет? – спросил Люсьен.

– Я не знаю, она… – Анна Райз красивая, соблазнительная, пленительная. Макс покачал головой, с трудом подавив желание нервно поерзать в кресле. – Я не знаю.

– Ну же! – настаивал Люсьен. – Ты один из тех немногих счастливчиков, которым довелось разговаривать с ней.

– По некоторым причинам мои воспоминания об этом событии слегка расплывчаты.

– Ты был пьян?

– Это было четыре года назад. Естественно, я был пьян.

Макс пожал плечами, не испытывая никакого стыда или сожаления. Многие мужчины проходят в своей жизни через период бесшабашной несдержанности. Его период наступил несколько позже, чем бывает обычно, вот и все. С тех пор он значительно сократил потребление спиртного. Некоторые остатки старой привычки продолжали вызывать неодобрение общества, но Макс больше не испытывал потребности регулярно напиваться до потери памяти.

– К тому же я оплакивал неожиданное обретение титула виконта.

– Черт возьми. Расскажи, как проходила ваша встреча, только подробно. Надеюсь, ты не сделал ей ничего плохого?

– Понимаешь, я и сам себе удивился… – Он усмехнулся, увидев, как помрачнело лицо Люсьена. – Расслабьтесь, ваша светлость. Я был не в том состоянии, чтобы воспользоваться ситуацией. Я даже умудрился заснуть, сидя на каком-то детском стульчике. Мисс Райз так и оставила меня в детской.

Как и в первый раз, когда он рассказывал об этой встрече, Макс благоразумно умолчал о том, что, пребывая в пьяном помутнении сознания, сделал ей предложение. Впрочем, он не рассказал Люсьену и о том, что неделю спустя, как и обещал, явился к Анне с визитом, но миссис Рейберн объявила, что ее дочь не принимает. Потом он еще несколько раз наведывался в Андовер-Хаус и даже дважды писал Анне, пока наконец не смирился с полученной отставкой.

Люсьен порывисто поднялся со своего места и ткнул пальцем в сторону Макса.

– Клянусь богом, если я услышу от нее другой вариант этой истории… Может, все-таки тебе лучше уехать?

Но Макс уже решил, что в любом случае никуда не уедет. Не стоило оставлять Люсьена в таком взвинченном состоянии. Беднягу просто необходимо было хоть немного отвлечь.

– Ты будешь невыносимым старшим братом.

– Я и так уже старший брат.

– С сестрой – это совсем другое дело.

Он подумал о своей сестре Беатрис. Каждый раз, когда в его воображении возникал ее образ, он представлял себе не взрослую женщину с ребенком, а шаловливую девчонку, которая следовала за ним по всему дому, упрашивая поиграть в куклы или какую-нибудь другую, столь же неподходящую для мальчишки, игру, и, как правило, она своего добивалась. Маленькой Беатрис практически невозможно было отказать.

– Поверь мне на слово.

– Наверное, ты прав. – Люсьен запустил руку в волосы. – Наверняка ты прав. Что, черт побери, мне известно о сестрах?

– У тебя есть сестра – жена твоего брата, – заметил Макс.

Люсьен недоуменно посмотрел на него.

– Ты же знаешь Фредди.

Абсолютно независимая и зачастую совершенно неуправляемая Уинифред вряд ли была типичным представителем того пола, который называют слабым.

– Ну хорошо, – не сдавался Макс, – у тебя ведь есть жена. Думаю, это в какой-то степени сопоставимо.

– Не согласен. Я не знаю, как вести себя с этой леди, что ей сказать. Следует ли мне извиниться? Может, мне следовало приехать к ней, а не настаивать на ее приезде сюда? Уместно ли будет обнять ее? Должен ли я сказать: «Добро пожаловать в мой дом» или «Добро пожаловать в наш дом»? – Люсьен тихо выругался и начал ходить от кушетки к камину и обратно. – Этот дом должен был давно стать и ее домом. По крайней мере она должна была иметь право бывать здесь. Черт возьми, мне все-таки придется извиниться.

«Или ей придется это сделать, – мрачно подумал Макс, – если вдруг обнаружится, что Анна лукавит с Хаверстонами и пытается использовать моего друга в корыстных целях».

– Ради бога, сядь. Ты придаешь всему этому слишком большое значение. Вы познакомитесь, поговорите, и мисс Райз уедет. – А после он постарается разузнать, насколько правомочны ее притязания. – Ты сможешь устроить…

– Я пригласил ее погостить, – резко перебил Люсьен. – А не для разговора.

– Ты же не хочешь сказать, что она останется в Колдуэлле. – По выражению лица Люсьена он понял, что именно это и имеет в виду его друг. Ох, черт возьми! – Люсьен, ты не знаешь эту женщину. Я не уверен, что даже родная мать знает ее достаточно хорошо.

– Я знаю достаточно, я знаю, что нас связывают кровные узы.

– Кровные узы с незаконнорожденной, – напомнил Макс Люсьену. – А ее мать, позволь тебе напомнить, миссис Рейберн. Эту женщину многие называют стервой, хотя вряд ли кто-то осмелится сказать это при ней…

– Ты никогда не верил в наследственность, – пробормотал Люсьен, явно захваченный врасплох, впрочем, не настолько, чтобы отказаться от намерения оскандалить свое имя этим родством.

– Она не сказывается. Кровь не самое главное.

И одно лишь притязание на кровные узы не должно предоставлять свободный доступ в Колдуэлл-Мэнор.

– Зато она делает человека членом семьи, – возразил Люсьен.

– Нет, это всего лишь вопрос происхождения. – Макс покачал головой и поднял руку, останавливая дальнейший спор. В настоящий момент никакой спор не поможет Люсьену. – Просто… будь осторожен в общении с мисс Райз.

– Разумеется.

Не было никаких «разумеется» в этом вопросе.

– Какие доказательства предоставила мисс Райз?

– Переписку нашего отца с ее матерью, а также контракт и дневник.

– Контракт?

– Она была его любовницей. Разумеется, существовал контракт. – Люсьен поджал губы. – И, естественно, его высочество не выполнил свои обязательства.

Родившаяся в сердце Макса тень подозрения начала быстро разрастаться.

– И мисс Райз обратилась к тебе с просьбой выполнить эти обязательства, – догадался Макс. – И какой суммой выражены обязательства лорда Эспли?

– Тысяча фунтов или около того. – Люсьен нетерпеливо взмахнул рукой, отметая обсуждение финансовой стороны дела. – Это не важно, у нее будет все, что ей необходимо. Я пригласил ее в гости не для того, чтобы обсуждать правомочность контракта. Она моя сестра, и я хочу с ней познакомиться.

Макс ничего не сказал, но про себя от души выругался. Анна приезжает в Колдуэлл-Мэнор не для того, чтобы познакомиться с семьей, и даже не для того, чтобы получить тысячу фунтов. Ей нужно то, что может дать репутация Люсьена – то, что он только что согласился ей предоставить… все, что необходимо. Не секрет, что маркиз и его брат оплачивали долги мачехи, совершенные ею незадолго до смерти. А учитывая многочисленные связи миссис Рейберн, ей не составило бы большого труда найти в Лондоне человека, способного качественно подделать документ.

Макс молчал и думал, какие доводы в пользу своих возражений он может привести в данный момент. «Совсем немного, – наконец решил он. – Слишком поздно отказываться от приглашения, но раз уж эта женщина приезжает, стоит еще раз предупредить Люсьена об осторожности».

– Тебе не кажется странным, что в бумагах твоего отца не упоминались ни мисс Райз, ни миссис Рейберн? – спросил он.

– Я не разобрался со всеми бумагами. И я не уверен, что мы нашли все. Моя мачеха оставила их в ужасном беспорядке. Коробки на чердаке, в подвале, даже в конюшнях. Некоторые документы утеряны навсегда. – Люсьен поморщился и пожал плечами. – Честно говоря, чтение личной переписки отца не было моей первоочередной задачей.

Макс понимающе кивнул. Он бы тоже предпочел не знакомиться с корреспонденцией своего отца. Однако он был решительно настроен выяснить истинные намерения Анны Райз.

– Она здесь, – неожиданно объявил Люсьен, задумчиво смотревший из окна на разбитый перед домом парк.

Поднявшись со своего места, Макс подошел к окну и сразу увидел экипаж, медленно катившийся по длинной, петляющей среди деревьев подъездной аллее Колдуэлла. К ощущению беспокойства и подозрения начало примешиваться предвкушение встречи. Она здесь, мисс Анна Райз.

Черт побери.

Несколько лет он старался не думать об этой леди. Но иногда мысли о ней вдруг приходили к нему, причем в самые неожиданные моменты. Один или два раза он вспоминал о ней, почувствовав запах роз или свежеиспеченного печенья, а несколько дней назад он поймал себя на том, что умиленно наблюдает за щенком терьера и вспоминает, что Анна мечтала завести собаку. А не далее как две недели назад он здорово испугался, когда услышал, что кто-то из Андовер-Хауса упал с лошади, получив повреждения. Буквально через несколько секунд он узнал, что пострадала миссис Рейберн, но до этого…

Макс раздраженно прервал воспоминания. Совершенно ясно, что он вспоминает о ней гораздо чаще, чем готов в этом признаться.

– Не могу поверить, что Ледяная Дева Андовер-Хауса может оказаться твоей сестрой, – пробормотал он.

– Она действительно моя сестра, – поправил его Люсьен, безуспешно пытаясь пригладить растрепанные волосы. – И не надо называть ее Ледяной Девой.

– Ее все так называют, – возразил Макс. Он взглянул на парадный вход, возле которого на открытой галерее начала выстраиваться прислуга. – И на то есть причины.

– Больше нет. Можешь передать своим лондонским знакомым, что отныне мисс Анна Райз является членом нашей семьи и имеет право рассчитывать на должное уважение.

– В обществе всегда есть место сплетням, Эспли, – сухо ответил Макс. – Никому не гарантировано должное уважение. – Он вновь поднял руку, предупреждая возражения. – Сделаю для тебя все, что смогу.

Люсьен кивнул с удовлетворенным видом, как свойственно человеку, думающему о людях только хорошее. Он одернул рукава и поправил галстук.

– Как я выгляжу? Прилично?

Достаточно хорошо, чтобы понравиться Анне Райз.

– Ты выглядишь как маркиз Эспли. – Макс распахнул дверь, с трудом подавив желание выбежать из дома навстречу Анне. – Что ж, пойдем встречать твою сестру.