Его сердце бешено колотилось.

Вит шел по коридору к Мирабелле, четко осознавая, что выпивка не помогла, а лишь сильнее расшатала нервы. Смешно. Он не нервничал, когда женщины окружили и увели ее в комнату. Но тогда Вит был слишком взволнован и зол. Теперь злость и тревога улетучились, оставив лишь оголенные нервы. Он должен был получить ответы на свои вопросы и был почти уверен, что они ему не понравятся.

Лиззи открыла дверь и молча удалилась, оставив его с Мирабеллой наедине.

Мирабелла настороженно наблюдала, как он прошел по комнате и остановился у кровати.

— Пришел ругать меня? — спросила она усталым голосом. — Если да, то будь добр, дождись утра. Я уже достаточно выслушала от твоей матери.

— Я не собираюсь ругать тебя, но хочу, чтобы ты, если найдешь в себе силы, рассказала мне о случившемся.

Она вздохнула, но кивнула.

— Хорошо.

Подождав, пока Вит присядет на стул возле кровати, Мирабелла стала рассказывать, как пришла к Эпперсли, чтобы выкупить свою свободу, об их перепалке и о поездке в карете с Хартзингером.

— Договор настоящий, Вит. Он…

— Знаю, — перебил Вит. — Мак-Алистер и Линдберг нашли его в кабинете.

— Договора там не было, когда мы обыскивали кабинет.

— Нет, он датирован следующим днем.

Она еще сильнее побледнела, а ее глаза округлились от страха.

— За мной не придут из Сент-Бриджита, правда? Они не могут использовать договор, чтобы…

— Нет, милая. — Он подошел к ней и взял ее дрожащую руку в свои. — Обещаю. Все уже позади.

Мирабелла судорожно сглотнула.

— Как ты можешь быть уверен?

— Потому что я лично позаботился о том, чтобы договор сгорел дотла, кроме того, завтра в это же время Хартзингер и твой дядя будут уже на полпути… куда-то. Уильям проследит за этим. Обещаю.

— Ох! — Она медленно вздохнула и на минутку закрыла глаза. — Хорошо. Тогда все в порядке.

— Тебе лучше? — спросил он, нежно сжав ее руку. Мирабелла открыла глаза и попыталась улыбнуться.

— Да, просто испугалась, вот и все… Он заходил недавно — я имею в виду Уильяма, — но не сказал, что случится с ними.

— Он объяснил остальное?

— Да. Я… я не знаю, что сказать. — Она расплылась в улыбке. — Это стоило им немало хлопот.

— А сколько хлопот доставили они?

— А я?

Вит не стал спорить, хотя и порывался.

— Все зависит от того, подозревала ты или нет, что твой дядя на такое способен.

Он указал на кровоподтек на ее щеке. Как и обещал врач, он быстро превращался в синяк. Вит заставил себя задать вопрос, которого боялся больше всего.

— Он бил тебя раньше, Мирабелла?

Она медлила с ответом, и этим все сказала.

— В последнее время — нет, — наконец прошептала она, не поднимая на него глаз.

— Но все-таки бил.

Она едва заметно кивнула.

— Несколько раз, когда я была ребенком и еще не научилась не попадаться под горячую руку.

— Это было до того, как ты впервые оказалась в Хэлдоне? Она покачала головой и скривилась от боли.

— И до, и после.

— И ты молчала, — ответил Вит и выпустил ее руку. Она потерла ладонь об одеяло.

— Он больше не бил меня, Вит. Я просто научилась избегать этого. Я и так боялась, что ты узнаешь о постыдном поведении дяди. Думала, лучше не говорить об этом никому.

— Мы могли помочь тебе.

— Я знаю. Мне жаль. — Она вздохнула и закрыла глаза. — Мне так жаль, Вит. Я не хотела…

А он хотел, чтоб она перестала извиняться. От этого ему было еще тяжелее.

— Не нужно просить прощения. Ты не виновата.

— Конечно, виновата, — сказала она. — Гордость не позволяла мне рассказать…

— Это моя ошибка, и я признаю свою вину.

— Твоя ошибка? — недоумевая, повторила Мирабелла. — О чем ты? Тут нет твоей вины. Ты…

Он вдруг выругался и стал мерить шагами комнату.

— Вит?

Он резко остановился и указал на ее лицо.

— Эти отметины подтверждают мою вину.

— Это сделал мой дядя, — сказала она. Недоумение уступило отчаянию. — Не ты.

— Да, твой дядя и мистер Хартзингер. Люди, от которых я должен был защитить тебя. Я должен был… — Он умолк, провел рукой по волосам и снова принялся взволнованно ходить по комнате.

Она наблюдала за ним с минуту и вновь попыталась заговорить:

— Вит?

— Сколько раз? — вдруг спросил он и метнулся к кровати. — Сколько раз я говорил тебе, чтоб ты убиралась из Хэлдона, что тебе здесь не рады?

— Ты не знал. Ты не мог…

— Я должен был знать. Как глава семьи я обязан был заботиться о тебе.

— И ты заботился.

Он мрачно расхохотался.

— Как? Насмехаясь над тобой? Оскорбляя тебя?

— Нет, — сказала она тихо, но твердо. — Позволяя насмехаться и оскорблять тебя в ответ.

Он открыл рот и снова закрыл.

— Что за бред ты несешь?

— Плохо же ты помнишь наши ссоры, Вит, — хмыкнула она. — Я не была беспомощным щенком, которого ты мог пнуть и оставить дрожать в углу.

— Конечно, нет. — Его голос стал ласковее, когда он подошел к ней. — Я не хотел сказать, что… Милая, ты самая храбрая женщина из всех, кого я знаю. Самая отважная…

— Ради бога, прекрати, — огрызнулась она, ударив его по руке, когда он хотел погладить ее волосы. — Я была несносным ребенком, Вит, и ты это прекрасно знаешь.

Он опустил руку и строго на нее посмотрел.

— Ничего подобного.

— Не криви душой. Я осыпала тебя толчками и затрещинами, дразнила и оскорбляла. Подстроила больше половины наших стычек и участвовала во всех.

— Это не меняет того, что…

— И… наслаждалась каждой минутой. — Когда он недоверчиво посмотрел на нее, она продолжила: — Ты никогда не думал, почему я постоянно перечила тебе? Почему не пыталась заслужить благосклонность богатого и влиятельного пэра?

— Наверное, потому, что я бы не позволил, — промямлил он.

— Нет. Еще недавно я бы ответила так же и поверила бы сама себе, но это неправда. Я ссорилась с тобой, потому что обожала это. Я ссорилась с тобой, потому что могла… потому что ты позволял мне.

— Позволял тебе? — хмыкнул он. — Черта с два! Я не оставлял тебе выбора.

— Конечно, у меня был выбор, — тяжело вздохнула она. — Было бы несложно перестать задирать тебя, игнорировать твои шуточки. И через некоторое время тебе бы это надоело. Может, и раньше, пусти я несколько слезинок. Но я вовсе не хотела плакать и…

— Ты расплакалась из-за меня неделю назад, — напомнил он, пристально посмотрев на нее. — Это было в соседней с кабинетом комнате.

— Мне было стыдно за дядю, за себя, за… — Она вскинула руки. — Ты упускаешь суть.

— А суть в том, что я должен…

— Позволить мне жить своим умом, — закончила Мирабелла, взглянув на него исподлобья. Она подождала, когда он признает свою ошибку, и продолжила: — Почти всю свою жизнь я прожила под каблуком человека, на которого даже глаз не смела поднять. Не могу объяснить, как важно это было для меня — говорить и делать, что хочется, не боясь. Знать, что неважно, как сильно я тебя разозлю, ты все равно никогда не поднимешь на меня руку, никогда не обидишь. Я находила в этом утешение.

— Мужчина может причинить боль не только кулаками, — тихо сказал Вит.

— Как и женщина, — возразила она. — Мне нравилось это равенство, и я умело им пользовалась. Ты ни разу не разочаровал меня. Ты… — Заметив его скептический взгляд, она сменила тактику. — Возможно… возможно, мы должны заключить сделку.

В его глазах были отчаяние и нежность.

— Еще одно соглашение?

— У нас хорошо получается, — напомнила она с улыбкой. Он задумался.

— Ты права, — признал он. — Что ты придумала? Она задумчиво поджала губы.

— Я приму твои извинения за то, что ты не защитил меня так, как, по-твоему, должен был, если ты простишь меня за то, что я не призналась в том, что нуждаюсь в такой защите.

Уголок его рта дрогнул.

— У меня есть кое-какие замечания к формулировке, но, — поспешил добавить он, заметив протест в ее глазах, — в целом я с тобой согласен.

— Значит, ты перестанешь сутулиться, как будто бремя вины для тебя невыносимо?

— Я не сутулюсь, — возразил Вит, попытавшись незаметно расправить плечи.

— И перестанешь относиться ко мне, как к треснутой фарфоровой фигурке или увядающему цветку?

Он пристально на нее посмотрел.

— Уверяю тебя, что подобные мысли ни разу не приходили мне в голову.

— И ты…

Она замолчала, когда он наклонился к ней и прижал палец к ее губам.

— Я согласен с твоими условиями, Мирабелла. Но тебе придется дать мне немного времени, чтобы полностью свыкнуться с ними.

Она попыталась снова заговорить.

— Но…

Большим и указательным пальцами он сомкнул ее губы.

— Тебе придется дать мне время.

Она указала на руку, мешавшую ей ответить, возможно, соглашаясь, а может, и наоборот.

Впервые за все время, что он пробыл в ее комнате, Вит улыбнулся.

— Моргни, если согласна.

Она сначала прищурилась, но все-таки сделала то, что он просил.

— Хорошо. — Он убрал пальцы с ее губ и нежно поцеловал в лоб. — Будем считать, что на данный момент вопрос решен.

— Вышвырнуть бы тебя вон за это, — проворчала она.

— Как хочешь, но тогда тебе будет нечем занять себя. — Он сел на стул рядом с кроватью. — Врач сказал, что сон для тебя пока не лучшее лекарство.

Она передернула плечами и стала водить пальцами по одеялу.

— Я все равно не усну. На душе неспокойно.

— У тебя был трудный день, — тихо сказал он.

— Трудный — это не то слово, — ответила она, и ее губы изогнулись в грустной улыбке. — Но совсем не это волнует меня сейчас. Меня беспокоит будущее.

— Ты о потере наследства? — мягко спросил он. Она кивнула.

— У меня было столько планов, а теперь я не знаю, что делать. Я думала… — Мирабелла вдруг занервничала и стала разглаживать одеяло на коленях. — Я думала, что рекомендательное письмо от тебя поможет мне получить место…

— Ты хочешь уйти, — сухо перебил он.

— Да. Нет. — Мирабелла вздохнула. Она ни в чем не была уверена. Она просто хотела знать, какие у нее есть варианты. — Не прямо сейчас.

— Но когда поправишься, — сказал он.

Смущенная и немного обиженная упреком в его голосе, Мирабелла выпрямилась и откинулась на подушки.

— Со мной и сейчас все в порядке. Он погрозил ей пальцем.

— Только попробуй встать с кровати, и я тебя к ней привяжу, даже не сомневайся.

— Я не собираюсь вставать. — Она уже раз попыталась и чуть не упала на пол ничком. — Не понимаю, почему ты так расстроился.

— Не понимаешь? — Вит сердито посмотрел на нее. — Говоришь, что хочешь уйти, и не понимаешь, почему я так расстроен? Чем тебе не нравится жить в Хэлдоне?

— Ничем! — Она всплеснула руками в отчаянии. — И всем. Ты же не думал, что я навсегда останусь в Хэлдоне?

Он молчал.

— Думал, однажды, — наконец тихо признался Вит. — И эта мысль мне понравилась.

— Правда?

Он откинулся на спинку стула, вспоминая.

— Я представлял, как мы, старые и седые, все еще отравляем друг другу кровь, как будто и не было всех этих лет.

— Как по мне, это было бы ужасно.

— Наверное. — Он поймал ее взгляд и уже не отпустил его. — Но теперь мне нужно нечто большее.

— Чтобы я состарилась вместе с тобой в Хэлдоне, но мы не ругались? — предположила она.

— Да, но не как гостья.

Она снова принялась теребить покрывало.

— Что бы ты ни говорил, я никогда не стану частью семьи. Он наклонился вперед и взял ее за руку.

— Станешь, если согласишься быть моей женой. Она лишилась дара речи.

— Твоей… твоей женой? То есть выйти за тебя?

— Так обычно и становятся женами, насколько я знаю, — произнес Вит, улыбнувшись.

— Не знаю, что и сказать. — Она на самом деле не знала. Мирабелла не верила своему счастью. Она думала, что теперь это было невозможно. Разве он сможет жениться на племяннице преступника? — Я… ты делаешь мне предложение?

— Не так, как планировал, но — да…

— Ты планировал это?

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Такие вещи не делаются очертя голову.

— Да… конечно, да. — Мирабелла смотрела на него во все глаза, голова слегка кружилась и она чувствовала себя чрезвычайно глупо. — Я не знаю, что сказать, Вит. Я…

— Для начала скажи «да». — Улыбка исчезла с его лица. — Ты не собираешься отвечать «да», ведь так?

— Я не знаю, — честно призналась она. — Я… Как ты можешь просить о таком? Мой дядя — преступник.

Он нахмурился.

— Я тебе уже говорил — ты не в ответе за его грехи.

— Да, но просто принять меня в семью не одно и то же, что… что…

— Просто принять тебя?

— Сделать меня графиней Тарстон, — уточнила она, взглянув на него искоса. — Нельзя ручаться, что никто и никогда не узнает о делах моего дяди. Пойдут слухи…

— К черту слухи, — отрезал он.

— Как ты можешь? Ты так старался, чтобы о твоей семье хорошо говорили…

Он рассмеялся, и она замолчала.

— Мирабелла, о Коулах всегда много болтали. Высший свет был просто без ума от моего отца.

— Но… я не понимаю.

— Он был остроумным и обаятельным, устраивал пышные пиры, никогда не отказывался от пари, пил с безусыми юнцами, флиртовал с пожилыми дамами…

— Ты говорил, он был щеголем и повесой, — укорила она.

— Именно так. И свет обожал его за это. — Он покачал головой, когда она попыталась возразить. — Но его не уважали. Ему не доверяли, когда речь шла о деньгах, женах; его слово было пустым звуком. Всеобщий баловень, да и только.

— Ах! — Она задумалась. — Если ты не пытался завоевать благосклонность общества, что же ты делал?

— Вел себя как джентльмен, надеюсь, — сказал он. — Просто хотел, чтоб Коулы славились своей хорошей репутацией.

Она облизнула губы.

— А если брак со мной бросит тень на вашу репутацию? Он издал что-то среднее между вздохом и стоном.

— Для начала я позабочусь о том, чтоб о поступках твоего дяди никто не узнал. Я все-таки граф. И агент военного ведомства к тому же. Это в моих силах. Кроме того, нет ничего постыдного в том, чтобы сделать предложение достойной женщине. А ты достойная женщина: красивая, умная и храбрая. Все, кто не понимают этого, — идиоты. Что мне до них? — Он поднес ее руки к своим губам и поцеловал ладони. — Выходи за меня, Мирабелла.

— Это так… Я не ожидала… Я… Могу я задать тебе вопрос? Вит удивленно посмотрел на нее и выпустил ее руку.

— Если просят разрешения задать вопрос, значит, он будет не из приятных.

Она на миг задумалась над его словами.

— Я еще не до конца разобралась в себе, чтобы дать ответ сейчас. Я лишь хотела знать… осознавал ли ты, что сделаешь мне предложение, до того как ты… до того как мы…

— Занялись любовью? — закончил он. — Да.

Вит нахмурился.

— Осознавал? Странный выбор слова. Неправильный, по-моему. Я всегда знал, что ожидают от джентльмена в подобной ситуации, но если ты спрашиваешь, думал ли я об этом тогда, я отвечу, что нет. — Он нежно провел тыльной стороной пальцев по ее опухшей щеке. — Я думал лишь о том, как сильно хотел обладать тобой.

— Ах!

— Тебя это огорчает? — спросил он, склонив голову.

— Нет. — «Каким образом?» — подумала Мирабелла. Она растворилась в нем. Ее сердце разбилось бы, узнай она, что это чувство не взаимно. — Но сейчас ты делаешь мне предложение, потому что от тебя этого ждут?

— Нет, — твердо ответил он.

— Тогда почему?

Вит встал со стула и осторожно подвинул ее, чтоб присесть на край кровати.

— Потому что хочу жениться на тебе. Ради себя. Хочу, чтоб ты всегда жила в Хэлдоне, ведь твое место здесь. Хочу видеть твои шоколадные глаза, касаться твоих каштановых волос, целовать твою молочную кожу…

— Прямо конфетка какая-то.

— Так и есть, — ответил он и сорвал поцелуй с ее губ. — Хочу знать, что ты всегда будешь рядом, чтобы рассмешить меня, поддержать мою сестру в ее музыкальных экспериментах, поддержать кузину в ее попытках освободить всех женщин Англии…

— Ты знаешь об этом?

— Конечно, знаю. Хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу, чтобы ты была рядом и сделала меня счастливым. Хочу прожить с тобой жизнь, хочу, чтобы ты родила мне детей. — Аккуратно, чтобы не причинить ей боли, он взял ее лицо в свои ладони и посмотрел прямо в глаза. — Я хочу жениться на тебе, Мирабелла, потому что люблю тебя.

— Ах! — Радостная улыбка появилась на ее лице. — Как приятно!

Уголок его рта пополз вверх.

— Не такого ответа я ожидал, но…

— Я тоже люблю тебя.

Второй уголок рта тоже пополз вверх, и вскоре Вит уже улыбался. Он нежно поцеловал ее в губы.

— Ты права. Это очень приятно.

Она засмеялась, обняла его за шею и поцеловала в ответ. Не с нежностью, как он, а со всей страстью. Она целовала его за все хорошее, что было между ними, стремясь раскрыть ему свое сердце, показать всю глубину любви. Она освободила душу от боли и страха последних дней и подарила ее Виту.

Со стоном он отстранил ее.

— Хватит, пока ты не поправишься, — сказал он, тяжело дыша, — и мы не поженимся.

— Я сделаю тебя счастливым, Вит. — Не в силах устоять, она коснулась губами его губ в быстром, но крепком поцелуе. — Если не сведу с ума раньше.

— Так ты согласна, Мирабелла? — не верил он. — Ты выйдешь за меня?

Она взяла его лицо в свои ладони.

— Да. Конечно, да. Мне больше ничего не нужно.

— Я тоже сделаю тебя счастливой, — пообещал он.

— И немного сведешь с ума? — спросила она.

— Доведу до безумия, — заверил он и склонил голову вперед, пока его лоб не коснулся ее чела. — Я любил тебя всю свою жизнь, чертовка… даже когда терпеть тебя не мог.

— Конечно, любил, — сказала она, лукаво улыбнувшись. — Ведь это было предначертано.