Понадобилось два дня, чтобы добраться до берега озера. Они шли по ночам, избегая солнца. Состояние Талассы становилось все хуже и хуже с той ночи, когда они достигли Астрагала. По дороге через лес она прятала лицо под капюшоном плаща и не говорила ни одного слова своим товарищам. Даже свет ущербной луны вызывал нестерпимую боль в ее глазах.

Между Астрагалом и Лорном не было дороги. Им пришлось идти через самую гущу леса, где деревья заросли мхами и лианами, так что двигались они очень медленно. Джайал прорубал дорогу Зубом Дракона, зачарованное лезвие не тупилось даже от такой тяжелой работы. Они держали направление на озеро, хотя и не видели его больше. Чем дальше они уходила на север, тем сильнее дул теплый ветер, удерживая Черное Облако за ними. Не было ни единого признака других врагов: Фарана они вообще не видели с Равенспура, а Двойник, по-видимому, исчез в зеленом лесу. На какое-то время Джайал избавился от кошмарных видений, которые мучили его с того момента, как они вошли в Северные Земли.

Им могло бы потребоваться еще больше времени, чтобы найти озеро, так как из леса были видны только звезды и луна, которые могли указать дорогу, а посох Аланды сгорел вместе с ней на погребальном костре. Но в полночь второго дня путешествия им повезло, и они опять вышли на дорогу Маризиана. Прямая как стрела, она шла через самое сердце леса, затемненная нависшими над ней ветками дубов и ясеней; ее когда-то гладкая поверхность покоробилась и заросла молодыми деревьями. Дорога Маризиана, ведущая на Дальний Север.

Джайал на мгновение остановился, подняв перед собой Зуб Дракона, как факел, его лоб сморщился.

— Что случилось? — спросил Уртред.

— Здесь был Двойник — я чувствую его.

— В нем больше жизни, чем в десяти людях, — пробормотал Уртред. Они прислушались. Ничего.

Джайал указал куда-то перед собой. — Взгляни, — сказал он, — он был здесь совсем недавно. — Уртред помог Талассе сесть и подошел к этому месту.

При зелено-белом свете меча он увидел сломанную веточку, свисавшую с ветки на высоте колена. Излом был совсем свежий, мякоть дерева — совершенно белой. — Это может быть какое-то животное, или Фаран, — заметил Уртред.

— Нет, я уверен: это Двойник, — ответил Джайал. — Он здесь, прямо перед нами.

Оба посмотрели вперед, в темноту леса. Но лес не собрался выдавать свои секреты. Они могли только идти по дороге.

Они опять отправились в путь. Теперь идти было намного легче, и Джайал только изредка пользовался мечом, чтобы очистить дорогу. Пока они шли, то видели еще несколько следов того, что кто-то не так давно прошел по ней: верхушки маленьких молодых деревьев, росших в трещинах дорожного покрытия, были срезаны. Эти следы можно было легко увидеть, вокруг них бурно росли листья. Однако на местах срезов мякоть деревьев не была мертвенно-белой, как на первом, но посерела от времени. Гарадас оценил их возраст в несколько лет.

Джайал посмотрел назад на юг, в сторону Палисадов. Здесь прошел его отец, семь лет назад. Он еще раз внимательно оглядел порезы. Насколько он знал, у Двойника оружия не было, а эти, безусловно, были сделаны острой сталью. — Эти верхушки деревьев срезал мой отец, когда шел здесь, — сказал Джайал.

— Может быть, — ответил Уртред. — Но вспомни, что мы нашли следы людей в башне на краю леса. Не исключено, что это их работа.

— Откуда они пришли? В лесу никто не живет.

— Из Лорна — во всяком случае я надеюсь на это, — ответил Джайал. — Если люди смогли выйти оттуда, значит должен быть и путь внутрь, верно? Ответ мы найдем у озера.

Они опять тронулись в путь. Джайал шел впереди. Уртред прошел назад, чтобы помочь Талассе. Она разрешила ему вести себя за руку, но другой рукой прижимала капюшон плаща к своему лицу.

— Мы совсем рядом с Лорном, — сказал он.

— Луна жжет, — еле слышно сказала она. Первые слова, которые она произнесла за два дня.

Так они шли еще около часа, а потом Джайал внезапно остановился. Он вышел к толстому молодому вязу, который закрыл бы всю дорогу, если бы кто-то не прорубился прямо через его середину, обнажив полотно дороги под ним.

— Один человек такого сделать не мог, — сказал Джайал, пока остальные подтягивались к нему. Все опять посмотрели вперед, но ночь скрывала все, что могло ждало их там.

Теперь все шли даже еще более осторожно, чем раньше, едва отваживаясь дышать. Потом, через просвет в чаще, они увидели серебряные искры на воде, сверкающей в свете луны. Озеро!

Не сговариваясь, все бегом бросились вперед.

Джайал первым выскочил из чащи. Прямо перед ним свет садящейся луны преломлялся в миллионе брильянтов, озеро протянулось до самого горизонта и дальше, к невидимому берегу, настолько большое, что это, скорее, было внутреннее море, а не озеро. Теплый бриз сильно дул из невидимой точки далеко на его поверхности. Но, как и из Астрагала, не было заметно никакого следа островов, которые Уртред и Таласса видели в Сфере.

Дальше дорога погружалась в чернильно-черную воду озера и исчезала.

Остальные подбежали к нему, но их глаза впились вовсе не в исчезнувшую дорогу, а в пирамиду из камней, высотой около десяти футов, стоявшую справа от дороги на берегу озера, прямо за маленьким заливом.

Из пирамиды торчал шест, на котором висел ржавый шлем: пробитый в нескольких местах, он тускло мерцал под светом луны. Железный, плоский на верхушке, забрало опущено, темные прорези для глаз, по каждую сторону от рта отверстия для воздуха, вычеканенные в форме стилизированного солнца. Шлем Рыцаря Жертвенника! Джайал знал, на что он смотрит: на могилу. Так хоронили бродячих рыцарей, погибавших далеко от дома, далеко от священных орлов, которые могли бы унести их кости к солнцу, далеко от жреца, который мог бы освятить пепел погребального костра.

Не дожидаясь остальных, Джайал вошел в заливчик. Вода доходила ему до пояса, но была теплой, температура крови. Он вышел на другой стороне и взобрался на пирамиду. Несколько камней закачались под его ногами и упали у основания пирамиды, разбрызгивая грязь, но он долез до вершины. И тут его охватил безумный страх. А что, если под пирамидой лежит отец? Свободной рукой он схватил шлем и поднял его перед собой, на свет, испускаемый мечом.

И тут он услышал в ушах издевательский смех. Джайал резко повернулся. Двойник! Он смотрит на него издали. Он почувствовал страх Джайала и насмехается над ним. Но не было никакого признака врага среди похожих на призраков ясеней, окаймлявших озеро.

Уртред, Таласса и горцы тоже пересекли заливчик и стояли у основания пирамиды, глядя на него.

Уртред внимательно поглядел на то, что Джайал держал в руках. Его глаза встретились с глазами Джайала. — Один из Рыцарей Жертвенника? — спросил он. Джайал кивнул. Смех умер, но в его сознание хлынули другие образы и звуки: воспоминания о битве опять затопили его, как тогда, в доме Фуризеля, в Тралле. Он все видел и слышал настолько отчетливо, что даже чувствовал запах дыма и вкус своей крови.

Потом в сознание закружилась фигура отца, стоявшего за шеренгами пехоты. Он бросил на сына последний взгляд, затем опустил забрало своего шлема. Отверстия для воздуха были сделаны в форме молнии, а не как эти, стилизированные под солнце. И были черно-красными, цвета Иллгиллов. Ветер и погода не могли смыть до конца всю краску, но, хотя он глядел изо всех сил, даже следа не осталось на шлеме, который он держал в руках и который был освещен сверхъестественным светом меча и сиянием луны.

Он медленно спустился с пирамиды, еще больше булыжников выскользнуло из-под его ног, и показал шлем Уртреду.

— Ты узнаешь его? — спросил жрец.

Джайал покачал головой. — Нет, но это не отца.

— Тогда он должен был принадлежать кому-то из Легиона Огня.

— Сколько людей вы видели на равнине семь лет назад? — спросил Джайал у Гарадаса.

— Десять, может быть дюжину, — ответил староста.

— Человек не может похоронить сам себя. Остальные должны были пойти дальше.

Все поглядели на бескрайнюю ширь озера. Кроме пирамиды других признаков людей не было, не считая дороги. Они опять перешли заливчик и встали на последнюю каменную плиту, после которой дорога исчезала в озере. Все поглядели в мутную воду. Еще одна плита была видна у самого берега, где было мелко, дальше не было видно ничего, вода становилась все темнее и темнее, так как лунный свет не проникал сквозь ее.

Все поглядели друг на друга. — Дорога должна вести в город, — неуверенно сказал Уртред.

Джайал взглянул на поверхность озера. Луна светила достаточно ярко, но он не видел другого берега. Озеро должно быть шириной в несколько миль. Быть может острова скрыты за горизонтом. Или они под водой?

Джайал для проверки сделал шаг вперед, и тут же оказался в воде по колено, поверхность зашипела от тепла меча, который он держал перед собой. Внизу не было видно ничего. Он сделал еще один шаг, вода поднялась до пояса, меч уже был под поверхностью, таинственно сверкая в зеленой глубине, вода пузырилась вокруг его промокшего плаща. Еще один шаг, и он в воде по плечи, ноги начали скользить, теряя опору. Он выругался и вернулся обратно на берег, с его одежды текло. — Ничего, — сказал он. — Там ничего нет.

— Может быть дорога продолжается на другой стороне?

— Возможно, но Лорн находится в озере, а не на другой стороне. — Джайал опять посмотрел на пирамиду. — Может быть ответ внутри, — задумчиво сказал он.

— Это могила человека, — возразил Уртред.

— Да, могила. Но это и еще кое-что: знак. Почему они поставили ее на самом краю озера, жрец? Мой отец пришел сюда. Он, конечно, хотел, чтобы я нашел его. Может быть он оставил письмо для меня, внутри. — Джайал опять пересек залив и встал, выжидающе глядя на жреца.

Уртред посмотрел обратно, на лес. Таласса ждет там, в тени деревьев, укрытая от света луны. И даже через тени он видел лихорадочный блеск ее глаз, горевших в темноте. Они должны найти Лорн и Серебряную Чашу, и как можно быстрее. Он кивнул, и жестом показал Гарадасу и двум оставшимся горцам помочь ему. Все пятеро начали сбрасывать камни с вершины пирамиды.