Роксана никогда прежде не видела эрла Брюсиссона, однако была знакома с Куинсберри. Шотландское дворянство не было многочисленным, а потому в этом узком кругу практически все знали друг друга. Узнать в человеке, стоявшем рядом с герцогом, Гарольда Годфри по описанию Робби не составило труда. Кстати, у нее тоже был собеседник. Безусый юнец увивался за ней хвостом, отпуская комплименты по поводу ее вечернего туалета и не забывая при этом заглядывать ей в декольте. Подождав, пока не иссяк поток грубой лести, она ласково проговорила:

— Милый Бьюкан, если вы принесете мне бокал кларета, я буду вашей вечной должницей. Здесь просто нечем дышать. — И, ласково потрепав его по щеке сложенным веером из кружев и слоновой кости, игриво добавила: — Если вы, конечно, не возражаете…

Окрыленный воздыхатель сразу же умчался прочь. Посмотревшись в освещенное свечами зеркало, Роксана быстро поправила кружева на груди, изобразила на лице самую очаровательную улыбку из всех, что имелись в ее арсенале, и, вполне удовлетворенная собственным актерским мастерством, плавно покачивая бедрами, двинулась к человеку, в немилосердных руках которого находилась ныне жизнь Джонни Кэрра.

Куинсберри заметил ее лишь тогда, когда она была уже совсем рядом. Полуобернувшись, он приветствовал ее ответной улыбкой. Стоявший рядом с ним человек, который был чуть выше ростом, тоже невольно посмотрел на нее. Роксана наградила улыбкой обоих. Ловко развернув веер, она присела в глубоком реверансе, открыв взгляду мужчин свою великолепную грудь, и подняла на них плутовские темные глаза.

— Если бы ты знал, как я рада снова видеть тебя в Эдинбурге, — льстиво проговорила прелестница. — Стоит тебе отлучиться, и наше общество тут же скучнеет.

— Но благодаря тебе оно не теряет очарования, — ответил герцог с легкой улыбкой. — Его лучшее украшение — это ты, дорогая. И именно ты заставляешь меня постоянно скучать по Эдинбургу, где бы я ни находился.

— А ты все так же любезен, мой милый. Не каждому мужчине это дано. — Проведя кружевным краешком веера по его подбородку, Роксана еле заметно подмигнула. Ее кокетство быстро приближалось к грани дозволенного.

Гарольд Годфри смущенно прокашлялся.

Нехотя оторвав глаза от прелестной женской груди, обрамленной пышными кружевами, Куинсберри мельком взглянул на него и, немного замявшись, произнес:

— Роксана, позволь представить тебе эрла Брюсиссона. Он приехал в Шотландию, чтобы подыскать себе здесь кое-какую недвижимость. Брюсиссон, перед вами графиня Килмарнок, прошу любить и жаловать.

Взгляд Годфри был чрезвычайно внимателен, из чего Роксана заключила, что пока все идет как по маслу. Начало ее миссии можно было считать удачным. Улыбка из льстивой превратилась в сладострастную. Пора было начинать играть роль знойной леди.

— Вы надолго к нам, Брюсиссон?

— Еще не решил окончательно. А вы живете в городе?

— Почти постоянно… — Роксана несколько оторопела: в его глазах тлело скотское вожделение, которое он даже не пытался скрыть. — Мои дети здесь учатся, — продолжила она, поборов в себе брезгливость.

— Вашему мужу нравится городская жизнь?

— Нравилась…

— Роксана — самая очаровательная вдова во всей Британии, — вежливо вмешался в разговор Куинсберри. — Что слышно от твоего брата? Как Арджилл? Они по-прежнему неразлучны?

— В последнем письме он написал, что останется на зиму в Гааге. Они стоят там лагерем. — Роксана и ее брат придерживались противоположных политических взглядов, что не было редкостью в шотландских благородных семействах того времени. — Мой братец без ума от великого Марльборо.

— Не он один. Многие наши юные герои придерживаются того же мнения, что вовсе не удивительно: этот человек умеет держать вожжи в руках.

— Именно об этом и твердит мне Колтер со всем восторгом, на который только способен девятнадцатилетний юноша. А каковы твои планы на этот год? Ты приедешь в Эдинбург на заседания парламента?

— Возможно.

— Тогда, возможно, встретимся снова. Передавай от меня привет Айсобел. А вот и Бьюкан с моим кларетом. Рада была с вами познакомиться, Брюсиссон. — Кивнув на прощание, она удалилась. Кивок тоже получился удачным, чему в немалой степени способствовала великолепная прическа, украшавшая ее голову.

— В течение нескольких лет она была любовницей Ра-венсби, — задумчиво заметил Куинсберри. Оба мужчины смотрели вслед Роксане, походка которой была вызывающе обольстительна.

— Что-то не видно, чтобы она по нему убивалась.

— Она похоронила двух мужей. Должно быть, горе закаляет чувства. Кстати, Гарольд, если вы собираетесь ее навестить, то должен предупредить вас: она моя хорошая подруга.

— Кто вам сказал, что я собираюсь навещать ее?

Улыбка Куинсберри была понимающей.

— Собираетесь, Гарольд, собираетесь… Зачем нам лгать друг другу?

Ждать было некогда — нужно было действовать. В подобной ситуации Роксана не могла позволить себе такой роскоши, как неопределенность, а потому в тот же вечер как бы случайно еще раз очутилась рядом с Гарольдом Годфри, когда тот скучал в одиночестве. Впрочем, он сам помог ей начать разговор, встав на ее пути, когда она проходила мимо, притворяясь, что новый знакомый ей вовсе не интересен.

— Не знаю почему, но Эдинбург вдруг показался мне гораздо привлекательнее, чем раньше, — сказал эрл, глядя на Роксану с высоты своего огромного роста.

— Может, вас очаровала Сесилия прекрасным чтением своих стихов? — протяжно промурлыкала она, снова заметив, что в ней его больше всего привлекает низкий вырез платья.

— Плевать я хотел на поэзию, — произнес он неожиданно низким голосом, из чего можно было заключить, что этого человека интересует вовсе не мир искусства, а нечто иное — то, чем он в данный момент любовался без зазрения совести.

Роксана зазывно улыбнулась. Этот прием из ее репертуара обычно срабатывал безотказно.

— Какая досада, — вздохнула она. — А ведь завтра я устраиваю вечер поэзии, на который приглашены лишь немногие избранные. Свои стихи будет читать один из любимейших сынов Эдинбурга. Не знаю почему, но мне кажется, что вам у меня понравится.

— Когда можно будет прийти?

Чуть склонив голову набок, Роксана метнула на него взгляд из-под полуопущенных ресниц.

— Приходите позже… — В ее голосе было скрыто обещание. — Когда закончатся чтения…

— Когда? — Его тон был резок, почти груб. В намерениях этого мужлана невозможно было ошибиться.

— Что бы вы сказали относительно половины десятого?

— Буду, — коротко рубанул Годфри.

Раз сказал, значит, придет — в этом можно было не сомневаться.

В ту же ночь в гостиной Роксаны снова собрались старые знакомые. Единственным новым лицом в этой компании был Рсдмонд. Заговорщики в мельчайших деталях обсудили свои планы, поскольку успех их отчаянного предприятия в первую очередь зависел от точного расчета.

— Я смогу задержать Годфри часа на полтора, — предположила Роксана. — Во всяком случае, сделаю так, чтобы мои гости разошлись как можно позже…

— В крайнем случае мы можем послать к тебе пару своих людей. Они разыграют из себя не слишком вежливых гостей, которые, изрядно отведав бренди из твоих погребов, не захотят расставаться с гостеприимной хозяйкой, — подал идею Робби, которому было не по себе при мысли о том, что Роксане придется остаться наедине с Годфри.

— Но не могу же я заставить его ждать несколько часов. Он неглуп и быстро заподозрит неладное.

— Вместе с тем нет никакой необходимости тащить его к себе в будуар. Он очень опасен. — Робби обеспокоенно взглянул на нее. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, но умоляю тебя, не делай этого ни при каких обстоятельствах…

— Он действительно опасен, — тихо согласился Редмонд. — И если бы на мне не лежала обязанность доставить Элизабет в безопасное место, я обязательно остался бы, чтобы в случае необходимости оказать вам помощь. Этот человек — убийца. Он убивал много раз, и всякий раз — с изощренной жестокостью, — пробормотал он, сдерживая гнев. — Он просто ненормальный.

— Вот видишь! — воскликнул Робби, во взгляде которого мелькнуло отчаяние. — А я что тебе говорю? Теперь-то ты понимаешь, что тебя ожидает?

— Я буду с ним предельно осмотрительна.

— Ладно, давайте еще раз вкратце перечислим, что нам предстоит сделать, — отрывисто проговорил Робби. — В полдесятого Редмонд со своими людьми отправляется за Элизабет…

Каждый в очередной раз повторил, какую задачу и в какое время ему надлежит выполнить. Потом еще раз… Наконец все было расписано по минутам, учтена возможность любого развития событий, предусмотрены самые разные варианты осуществления плана спасения.

Перед рассветом ушли все, кроме Робби, который, уютно устроившись на диване, не хотел подниматься наверх, в покои для гостей, и Роксаны, неподвижно сидевшей в своем любимом кресле. Несмотря на обилие проблем, юный наследник Грейден был настроен на веселый лад.

— Джонни явно недооценил тебя, — поддразнил он хозяйку дома.

— Недооценил, — слабо усмехнулась та, — но в остальном мне не в чем упрекнуть его…

— Разве тебя не уязвило то, что он женился?

Роксана на секунду задумалась.

— Знаешь, я даже рада была за него, потому что до этого он не верил в любовь… Как могла я злиться на него, когда он наконец обрел подлинное счастье?

— А сама ты когда-нибудь любила?

— Очень давно, когда была совсем молода.

— И что же получилось из этой любви?

— Я вышла замуж. Моим первым мужем был Джеми Лоу… И если бы он не погиб под Намюром, я до сих пор жила бы с ним и любила бы его.

— А Килмарнок?

— Мои родители настояли на этом браке, когда не стало Джеми. Они все время твердили мне, что я слишком молода, чтобы оставаться вдовой.

— Килмарнок был значительно старше.

— Да.

Услышав столь скупой ответ, Робби не стал приставать к ней с дальнейшими расспросами о ее втором муже. Судя по всему, этот брак не относился к разряду счастливых.

— А теперь, значит, ты довольствуешься вдовьей долей?

На ее устах снова появилась улыбка.

— Вполне.

— Если не случится ничего плохого, к лету мы возвратимся в Шотландию, — сообщил Робби, думая сейчас о том, что именно эта необыкновенная женщина для него дороже всех тех, с кем ему по воле неумолимой судьбы приходится ныне расставаться. Странно было ощущать то, насколько прояснились и очистились его чувства благодаря бурным событиям последних недель. Сейчас он лежал перед ней — молодой, изящный, мускулистый. Подвижные бугорки его мышц и в состоянии покоя перекатывались под одеждой, сшитой хорошим портным. Тонкая рука, свешиваясь, касалась пола, длинные ноги лежали на изогнутой диванной ручке.

— Я рада. Буду ждать вас здесь.

Его голова осталась лежать на вышитой подушке все так же неподвижно — Робби лишь скосил глаза на свою собеседницу.

— Не выходи замуж, пока я не вернусь.

— Вряд ли это случится. Свобода мне милее.

— Я ревную тебя к твоей свободе. — Его голос снизился до шепота; полуприкрытые глаза глядели лениво, но в то же время испытующе.

— Я не разрешаю тебе ревновать.

— Ах, милая Рокси, можно подумать, что мне нужно твое разрешение…

— Сейчас ты говоришь совсем как твой брат.

— Однако я и мой брат не одно и то же. На месте брата я бы по-настоящему любил и ценил тебя.

Она посмотрела на него долгим взглядом, только сейчас заметив, насколько в самом деле несхожи были два родных брата — Джонни и Робби. Черты лица Робби были более утонченными и смягченными, а каштановые кудри ниспадали волнами на плечи. В нем не было и намека на резкость и угловатость, присущие облику старшего брата. Несмотря на широкие плечи, Робби, поджарый и длинноногий, чем-то походил на жеребенка.

— Но я на целых десять лет старше тебя, — наставительно сказала Роксана. Цветущая юность, воплощением которой был Робби, неумолимо напомнила ей о собственном возрасте.

— Насколько мне помнится, данное обстоятельство не стало для нас препятствием прошлым летом.

В ее тихом вздохе послышался отзвук сожаления.

— Мне не следовало оставаться с тобой наедине.

— Но звезды сияли так ярко, — напомнил он, улыбаясь.

— М-м-м… — При этом воспоминании ее лицо тоже озарилось мечтательной улыбкой. — К тому же этот запах моря… Он всегда настраивает меня на лирический лад.

— Надо будет запомнить.

Она устало покачала головой:

— Нет, милый мой, ты слишком юн. Именно об этом я сказала тебе на следующее утро. И мое мнение на этот счет с тех пор не изменилось. У меня пятеро детей, мой старший всего на несколько лет моложе тебя. — Она скользнула по его длинному телу взглядом из-под полуопущенных ресниц. — Нет, я не могу.

— Дай мне только вернуться, и я сделаю все, чтобы переубедить тебя.

— Тебе это не удастся.

— Посмотрим, — не согласился Робби, сбросив ноги с дивана и твердо встав на ковер. — Если бы у меня было чуть больше времени, я попытался бы переубедить тебя прямо сейчас, ночью. — Подойдя к креслу, он наклонился и, нежно положив ладони на плечи Роксаны, поцеловал ее. Это не был поцелуй юнца. Это был настоящий, жаркий, опасный поцелуй мужчины, напомнивший ей о дикой и необузданной летней ночи, проведенной на яхте Джонни. — Обещай же мне не выходить замуж, — пробормотал Робби, отрываясь от ее губ. — Потому что я обязательно вернусь…

— Не надо, — растерянно прошептала Роксана с зардевшимся лицом, и голос женщины предательски задрожал, говоря о пьянящей страсти, в плену которой она сейчас находилась.

— Нет, надо, — мягко возразил он, проявляя строптивость, не меньшую, чем его брат. Робби бросил быстрый взгляд на часы на каминной полке. — Думаю, твои дети скоро поднимутся с постели… — Это был скорее вопрос, чем утверждение. Однако задан он был самым равнодушным тоном. Учитывая важность предстоящих дел, у него все равно не было времени продолжать ухаживания.

— Да… очень скоро, — торопливо ответила Роксана, вжимаясь в спинку кресла, как если бы это могло спасти ее от чар Робби Кэрра.

Это опасливое движение еще явственнее напомнило ему о сладком прошлом, и он улыбнулся. Но его лицо тут же обрело небывалую серьезность. Робби заговорил, и это была речь не мальчика, а мужчины:

— Говорю это тебе на тот случай, если нам не удастся свидеться перед моим отъездом: спасибо тебе за все, что ты сделала для Джонни и Элизабет. Все Кэрры в неоплатном долгу перед тобой. — Затем его голос зазвучал более резко. — Но ради всего святого, берегись, когда будешь встречаться с Годфри. Не иди на риск, каким бы малым он тебе ни казался. Я не могу допустить, чтобы этот человек и тебе причинил зло. Дай мне слово, что не будешь рисковать.

Роксана глядела на него, пораженная внезапной переменой, которая произошла в этом юноше. Его жгучий взгляд буквально пронзал ее. И она пообещала:

— Даю слово.

На его лице снова появилась улыбка.

— В таком случае удачи тебе.

— Но сам ты будешь осторожен?

— Конечно.

— Пришли мне весточку через Кауттса, когда доберешься до Голландии.

— Твои слова звучат для меня как благословение. Похоже, ты веришь, что все обойдется.

— А это и есть благословение. Чтобы не искушать богов, я не допускаю даже мысли о возможности несчастья.

Робби усмехнулся. Мифическим покровителям он предпочитал более реальные гарантии — хорошее оружие и верных клансменов. Однако ему хватило рассудительности не говорить ей об этом.

— Что ж, в таком случае до следующего лета, — попрощался Робби легким кивком. И ушел.

После этого Роксана долго не могла уснуть. В душе ее царил сумбур. Ей определенно следовало в зародыше подавить попытки Робби объясниться в своих чувствах, наглухо отгородиться непроницаемым заслоном от очарования его юности. Однако она не смогла этого сделать. Не смогла физически. И он чутко уловил это. Но между ними ничего не могло быть. Это было абсолютно исключено. Ведь мальчику едва исполнилось восемнадцать.