Скачка до Кеттлстон-Холла была недолгой и на удивление молчаливой. Как только Кэролайн вывезли из замка, она осознала бесполезность своих криков. С таким же успехом она могла бы выть на луну. У неё и так саднило в горле от первого вопля, выпущенного во всю силу лёгких, – и какая от него была польза? И во всём, во всём был виноват Саймон, и только он. Ну кто ещё мог бы додуматься до этого смешного, бессмысленного, жестокого и чудовищно оскорбительного похищения?! Почему он не в состоянии вести себя так, как ведёт себя нормальный, воспитанный человек, когда ухаживает за дамой? Хотя, конечно, она хочет слишком многого от такого типа, как Саймон. В любом случае отныне только от неё зависит, скоро ли ей удастся вернуть свободу, и с этой целью она затихла в руках у Саймона, обдумывая свои плачевные возможности, если уж на то пошло.

Саймон уже получил то, что хотел, и его больше не волновало, будет Кэролайн кричать или нет. Но всё же ему стало значительно легче, когда она заткнулась. Он едва не потерял терпение, пока старался выдержать эти леденящие душу вопли. Учитывая обстоятельства их прибытия в Кеттлстон-Холл и её несравненное упрямство, он немного изменил расписание на этот день. Оставалось лишь надеяться, что все его приказания выполнены в точности, а Обри не составит труда догнать жеребца, идущего под двойным грузом. Как только они доберутся до дома, нужно ещё раз напомнить Обри, что придётся сократить венчание до самых необходимых пределов. Кэролайн слишком непредсказуема. Вот как сейчас. Он даже постарался заглянуть ей в лицо: уж не заснула ли его прекрасная пленница?

– Я составляю церемонию твоей казни, – проворковала она, наградив его томным взглядом из-под ресниц.

Ну да, безусловно, в определённом смысле её можно всё-таки считать предсказуемой.

Оставалось лишь уповать на то, что она сама пойдёт под венец, и её не потащат волоком.

Даже с учётом всех поворотов прихотливой горной дороги путь до Кеттлстон-Холла не занял много времени. Подъезжая к воротам, Саймон обратил внимание на свежие следы колёс и довольно улыбнулся. Отлично. Всё необходимое уже доставлено из Лондона.

Перед парадной дверью пылали яркие факелы, и весь дом был освещён в честь праздника. Саймон мельком взглянул на фасад: он сам впервые видел своё недавнее приобретение и с удовлетворением отметил, что особняк отличается изысканной чистотой и строгостью линий. Многие провинциальные архитекторы портили свои творения из самых лучших побуждений, украшая их сверх всякой меры. Но это квадратное здание из красного кирпича с двумя изящными крыльями производило впечатление элегантности и простоты. Саймон быстро пробежался взглядом по окнам трёх этажей, в каждом из которых мерцал свет от множества канделябров, и попытался угадать, на котором из них расположены господские покои.

Он не забыл приказать, чтобы всё в них было наготове.

Так же, как и в часовне.

Он посмотрел сверху вниз на Каро и улыбнулся. На этот раз её глаза были закрыты. Она наверняка дуется. Но кому, как не Саймону, лучше всех известны способы заставить эти милые губки улыбаться! Он изучил их ещё много-много лет назад!

Услышав стук копыт, из парадного им навстречу выбежали слуги. Знакомые лица, из его особняка в Лондоне. Он заранее отправил на север нескольких своих лакеев.

Ловко соскочив на землю с Каро на руках, он строго заглянул ей в лицо. Не хватало ещё, чтобы она устроила сейчас сцену! Впрочем, со сценами или нет, он всё равно на ней женится, С той минуты как Саймон покинул парижский особняк Лувуа, он ни разу не поколебался в принятом решении. И уж если ему действительно невдомёк, что такое настоящая любовь, с безумной страстью он знаком отлично. Бешеное желание обладать ею поглотило все его мысли, лишило его душевного покоя и чуть не заставило окончательно спиться.

Итак, он провёл в седле трое суток, он мёрз и страдал на этих жутких зимних дорогах.

Он распинался, как дурак, в замке Незертон.

И все ради женщины, которая воротит от него нос.

В некотором смысле ему повезло, что Каро забралась так далеко от Лондона.

Друзья без малейшего сожаления подняли бы его на смех, пронюхай они о таком успешном сватовстве.

Тогда как во всех городских клубах стали бы заключаться пари по поводу предполагаемой даты рождения их первенца, а охочие до сплетен кумушки не поленились бы по пять раз пересчитать сроки на пальцах: зачали ребёнка до брака или после? Впрочем, эту возможность у них всё равно никто не отнимет. Он с досадой поморщился, утомившись от этих неприятных мыслей.

Парадная дверь распахнулась, и на крыльцо торопливо вышел дворецкий, положив конец его размышлениям.

Приблизившись к ним, этот пожилой мужчина с неподдельной тревогой спросил:

– Леди нездорова, милорд?

Саймон и сам был бы не прочь это узнать: его насторожила непривычная молчаливость Кэролайн. Она даже перестала вырываться.

– Она просто слишком устала, – сказал Саймон, втихомолку надеясь, что она не опровергнет его слова каким-нибудь сногсшибательным заявлением.

– Да, я устала, – подтвердила Кэролайн. Она по-прежнему пылала жаждой мести, но понимала, что старый дворецкий ни в чём не виноват, и не хотела ставить в неловкое положение прислугу.

– Пожалуй, нам стоит войти внутрь и согреться, – заметил Саймон, направляясь к парадной двери. – Кстати, я – Харгрейв, – добавил он, обращаясь к дворецкому, семенившему рядом.

– Так мы и поняли, милорд. Ваша светлость, позвольте представиться: я – Итон, а вот это моя жена, миссис Хоппер, – проговорил он на ходу, кивая в сторону женщины, замешкавшейся у входа. – Она служила экономкой у виконта Мэнли более двадцати лет.

Саймон на миг задержался у двери и ободряюще улыбнулся полной женщине, присевшей в низком реверансе.

– Надеюсь, вы и мне послужите верой и правдой. Полагаю, все прежние слуги остались на местах?

– Да, сэр. – Из голоса Итона волшебным образом улетучились испуганные дрожащие нотки.

– Хорошо. Превосходно. Ну что ж, показывай дорогу. – Саймон улыбнулся ещё раз, с удовольствием обратив внимание на то, какое облегчение читалось на лицах экономки и дворецкого. Ему следовало с самого начала предупредить Гора, чтобы он успокоил слуг и пообещал, что все они останутся на своих местах. На миг Саймону даже стало неловко за свою беспечность.

– Да, сэр, вот сюда, сэр. Мы выполнили все, как вы приказали. Соблаговолите следовать за мной, сэр.

Кэролайн чувствовала себя безвольной куклой, а скорее просто частью багажа, чьё мнение никого не интересует. Если она попытается сейчас поставить Саймона на место, разразится жуткая сцена, и от этого всем станет ещё хуже. Слуги их совершенно не знают. Судя по всему, Саймон вообще явился сюда впервые. Вряд ли Кэролайн может рассчитывать на чью-то помощь: она видела, как важно было для дворецкого сохранить за собой это место. Наверняка старик прослужил в этом доме всю свою жизнь.

И кому, как не ей, судить о том, что чувствует человек, лишённый крыши над головой и вынужденный искать новую службу.

Но разве она, Кэролайн, обязана жертвовать своей свободой и становиться женой их хозяина ради того, чтобы им не пришлось сниматься с обжитого места? Или, если уж на то пошло, могут ли повлиять её поступки на авторитет Саймона перед его челядью? Помешает ли это задуманной им свадьбе?

Увы, ответ напрашивался сам собой.

Стараясь сохранять рассудительность и не поддаваться панике, Кэролайн прикинула про себя, что она могла бы предпринять.

– Ты будешь вести себя прилично? – шёпотом спросил Саймон, перенеся её через порог своего нового дома.

– А у меня есть выбор? – ответила она таким же шёпотом.

– Хорошая девочка. – И он опустил её на пол с таким видом, будто нисколько не сомневался в её покорности.

– Размечтался! – прошипела она, а вслух капризно произнесла: – Я ужасно проголодалась!

Саймон покосился на неё, не скрывая подозрения, но получил в ответ ослепительную улыбку.

– Чего тебе угодно, моя радость? – Его голос мог показаться мягче шелка, но в тёмных глазах затаилась тревога.

– Кексов, – сказала она. – И горячего чаю – для начала.

Столь откровенный намёк на то, что предвидится некое загадочное продолжение, только усугубил его тревогу.

– Мы выпьем чаю в моих покоях. – Пожалуй, будет нелишним затащить её подальше в дом. – А мне подайте бренди!

– Да, сэр, пожалуйте сюда! – Дворецкий с низким поклоном повёл Саймона и Кэролайн к широкой лестнице.

Хозяйские покои состояли из нескольких просторных комнат, в каждой из которых жарко пылал камин. Здесь недавно поменяли обстановку; вся мебель была совершенно новая. Возможно, это – помимо карточных долгов виконта Мэнли – также стало причиной его финансовых затруднений. Итон провёл господ по всем комнатам, попутно закрыл шторы на окнах, низко поклонился и оставил их вдвоём, пообещав, что чай будет подан в самое ближайшее время.

Кэролайн так и стояла посреди гостиной, закутанная в его дорожную накидку, свисавшую до самого пола. Саймон медленно подошёл к ней, раздвинул складки тяжёлого влажного сукна и снял накидку с её плеч. Осторожно провёл пальцем по бледной щеке и заметил:

– У тебя усталый вид.

– Ничего удивительного – после двух недель непрерывных балов и вечеринок. – Это дерзкое признание явно было рассчитано на то, чтобы спровоцировать его гнев. Удар попал в цель, но Саймон ответил не сразу. Он бросил накидку на стул и только после этого повернулся к ней:

– Возможно, я буду не так требователен, как твой смазливый любитель оперы. – Его взгляд налился холодной яростью. – Или он тоже способен дрючить тебя всю ночь напролёт?

Под его убийственным взглядом до Кэролайн дошло, что она перегнула палку.

– Откуда мне знать? – В её голосе послышалась растерянность. – Он поцеловал меня, только и всего.

– И ты всерьёз надеешься, что я тебе поверю? Может быть, я бы поверил, когда тебе было четырнадцать… нет, тринадцать лет! – Его низкий голос был полон презрения. – Но мы с тобой отлично знаем, как ты охоча до мужиков, верно?

– Не настолько охоча, как ты до баб! – возмутилась Кэролайн. Разве не Саймон разбудил в ней эту охоту? – Кто был у тебя первой? Твоя нянька или всё-таки гувернантка? Что-то я запамятовала!

– Обе. – Он ехидно усмехнулся. – Что заставляет меня с удвоенным подозрением относиться к гувернанткам! – Он протянул руку и погладил её по шее. – Придётся следить за тобой в оба, когда мы поженимся, – Его длинные пальцы медленно сомкнулись на её шее. – Потому что я слишком хорошо тебя знаю, – добавил он шёпотом, прежде чем оставить её шею в покое. Потеребил рукав лазурного бархатного платья и продолжил вполне нормальным голосом, как будто не было предупреждений и смертельной угрозы: – Я купил кое-что вместо этого наряда. Надеюсь, свадебное платье тебе понравится.

– А я надеюсь, что у тебя есть план получше, чем силком тащить меня под венец! – дерзко ответила Кэролайн. Она знала Саймона с самого детства, и её непросто было запугать, несмотря на его яростные взоры и многозначительные жесты.

– Прости, – едва заметно улыбнулся он. – Но это мой единственный план.

– И ты окончательно и бесповоротно рехнулся, в этом не может быть никаких сомнений! Полагаю, тебе ни разу не приходило в голову, как это несправедливо и оскорбительно по отношению ко мне? И не только ко мне: представь себе, как это воспримут окружающие!

Ему плевать было на справедливость, хотя трудно было объяснить это Кэролайн, не разозлив её ещё пуще. И вместо этого он попытался свести все к шутке:

– Право же, Каро, не надоело тебе беситься? Разве все так уж плохо? – Он как будто не слышал её упрёка, хотя понимал, что у Кэролайн есть причины для обиды. – Ты по-прежнему останешься свободной. И я вовсе не такое чудовище. Просто я соскучился по тебе, вот и все! – Это было довольно жалкое оправдание его действий, и вряд ли оно подействует на Кэролайн.

– А как насчёт твоей свободы? Просвети-ка меня, если не трудно! – Её слова были полны яда.

Он попытался придумать какую-нибудь утешительную ложь, так как предвидел, что правда не поможет им найти общий язык. Но в конце концов выбрал полную откровенность.

– Я честно постараюсь быть тебе верным. Это тебя устроит?

– С какой стати меня вообще должно что-то устраивать? – с горечью проговорила она.

«С такой, что ты в моей власти!» – чуть не рявкнул Саймон.

– С такой, что без тебя мне было слишком плохо и лучше я не буду тебя обманывать и уверять, что останусь верен тебе до гроба. Но я буду стараться изо всех сил.

– Но этого мало.

– По-твоему, у тебя есть выбор? – искренне удивился Саймон.

– По-твоему, тебе удастся навсегда посадить меня под замок?

– Чёрт побери, Каро. – Он с досадой поморщился. – Не требуй от меня слишком многого. Ни один из моих знакомых не остался верен своей жене!

– Вот и женись на такой, как их жены! Им не жалко было продать свою душу и достоинство в обмен на обручальное кольцо и громкий титул! Но я – не для продажи!

Он резко повернулся и вихрем пронёсся через гардеробную в спальню, где не нашёл ничего лучшего, как рухнуть навзничь на кровать. Уставившись в складки роскошного шёлкового балдахина у себя над головой, он сосредоточился на том, как найти компромисс, чтобы угодить им обоим. О том, чтобы просто смириться с её требованием, не могло быть и речи. Для мужчины из высшего света было смешно и унизительно оставаться верным своей жене. Он даже не мог припомнить хотя бы одного верного мужа, хотя предполагал, что изредка встречались и такие чудеса.

Однако это вредное словечко – изредка – никак не шло у него из головы, и он определённо слышал о мужчинах, по-настоящему влюблённых в своих жён. Но эти странные особи никогда не вызывали у его приятелей уважения и не могли служить для них образцом. Саймон с трудом представлял себя на месте такого вот странного типа.

И кому будет легче оттого, что он станет хранить ей верность?

Он слышал, как приближаются к спальне её шаги, но так и не пришёл к какому-то решению. В воздухе повеяло её духами, но он всё ещё лежал, не шелохнувшись и не сводя рассеянного взгляда с балдахина над кроватью.

– Как насчёт партии в пикет? Играем три круга, кто выиграет два раза, тот победил! – Она чувствовала те внутренний подъем и возбуждение, которые всегда предшествовали удаче. Она знала, что карты её не подведут. Он повернул голову и посмотрел на Кэролайн. Она уже улыбалась, она больше не возражала против свадьбы как таковой, только против некоторых деталей!

– Моя колода.

– Новая колода, – уточнила она.

– Замётано! – Он сел и улыбнулся.

– Что-то я уже сомневаюсь, стоит ли тебе доверять, – пробормотала она, прислонившись к косяку и меряя его подозрительным взглядом. – Ты слишком легко согласился!

Он мигом соскочил с кровати и воскликнул:

– Разве я виноват, что предчувствую удачу?

– Удача означает то, что тебе не придётся быть верным?

– Нет, удача означает то, что мне больше не придётся с тобой спорить! – Он двигался ей навстречу со счастливой улыбкой.

В двери гостиной постучали так громко, что это можно было услышать в спальне.

– Твой кекс, моя без-пяти-минут-герцогиня! – сказал он с недовольной гримасой.

– Возможно, за едой мне придёт в голову идея, как избежать этой свадьбы, или твоя удача от тебя отвернётся.

– Или твоя. – Саймон искренне полагал, что ему удача уже улыбнулась: она здесь, и она больше не хочет разорвать его на куски. Остальное рано или поздно приложится.

Сидя напротив неё в кресле перед камином, он угощался бренди, пока Кэролайн ела свой кекс и запивала чаем. Её пушистые каштановые локоны отливали червонным золотом, и больше всего на свете ему хотелось сейчас поднести эти волосы к лицу и с наслаждением зарыться в душистый живой шёлк. Обнажённые плечи и руки, матово светившиеся в полумраке, соблазняли его сверх всякой меры. Может, она не обидится, если он позволит себе погладить её по руке? Она внезапно улыбнулась Саймону, как будто прочла его мысли и дала своё согласие, и его охватило странное умиротворение. Если человек может быть совершенно доволен своей жизнью, то Саймон чувствовал сейчас именно это.

– А ты не хочешь попробовать? – Она предложила ему кусок шоколадного кекса, явно пришедшегося ей по вкусу. Кэролайн поглощала уже третий кусок.

– Может быть, потом, – уклончиво ответил он.

– Тебе не кажется, что это готовил настоящий повар? – невнятно спросила она, прожевав очередной кусок. – Они такие вкусные!

– Потом спрошу, есть ли здесь повар. – Он равнодушно пожал плечами.

– А почему ты вообще купил это место?

– Потому что хотел быть рядом с тобой.

– Как мило.

Желание быть милым вряд ли подходило для объяснения его мотивов, но Саймон не собирался портить ей настроение, излагая голую правду. И он просто улыбнулся.

– Спасибо. Стараемся, как можем.

Она жеманно вздохнула и нахмурилась.

– Сама не понимаю, почему не могу долго на тебя сердиться!

– А с какой стати тебе на меня сердиться?

– Из принципа, конечно! Твои манеры просто ужасны!

Разговор принимал слишком опасный оборот, и Саймон поспешил её отвлечь:

– Ты бы не хотела примерить кольцо?

– Это было очень предупредительно с твоей стороны… то, что ты выбран рубин. – Неужели это шоколадный кекс оказал расслабляющее действие на её мозги? У Кэролайн отпала всякая охота ему перечить: когда он садит напротив неё, так изящно откинувшись в кресле, совершенно неотразимый и дьявольски чувственный, как такому откажешь?

– Я знаю, как ты любила рубины, – Он медленно выпрямился в кресле, поставил на стол свой бокал и встал. – Закрой глаза…

Она не подчинилась.

Он строго погрозил ей пальцем и сказал:

– Те, кто желает получить свой подарок на Рождество, должны сидеть смирно и не подглядывать! Или ты забыла?

У неё в глазах вскипели слезы. Её отец всегда говорил так, а вот теперь это сказал Саймон. Она поспешила зажмуриться, однако от Саймона не укрылся влажный блеск её глаз.

– А теперь ты должна сказать, понравились тебе подарки или нет, не то я буду плакать! – шутливо пригрозил он, подойдя к гардеробу.

Она рассмеялась – значит, он добился своего!

– Я уже забыла, когда в последний раз получала подарки! – Её голос заметно дрожал от возбуждения.

И тогда он действительно чуть не расплакался.

Он чётко продиктовал свои инструкции Гору. Секретарь записал все слово в слово и должен был отправить подарки для Каро с кучером на север. Предполагалось, что они будут лежать в гардеробе. Но гардеробов было несколько: так в котором из них? Он распахнул дверцы гардероба в гостиной и увидел множество свёртков на полках и свадебное платье Каро, аккуратно расправленное на плечиках. Он мысленно похвалил расторопность Гора и Итона.

Он всё ещё держал в жилетном кармане коробочку с кольцом, но предпочёл начать с других украшений, вполне достойных его прекрасной невесты. Саймон сгрёб с полок коробки от ювелира и выложил их на столик возле камина.

– Ладно, открывай глаза – я все равно вижу, что ты подглядываешь! – проговорил он с лукавой улыбкой.

– Неправда, я не подглядывала! – Она захлопала глазами с самым невинным видом. – Честное слово!

– Пожалуй, следует как можно чаще кормить тебя шоколадом, – заметил Саймон, покорённый её сговорчивостью.

– Пожалуй, я не откажусь! – Она игриво подмигнула.

Вся её злоба и упрямство развеялись без следа, а игривая улыбка показалась такой знакомой, как будто ему снова было восемнадцать лет и ни Саймон, ни Каро ещё не успели столкнуться с гнусной изнанкой жизни.

– Кажется, сейчас вполне уместно встать на одно колено и сделать все как полагается, – пробормотал он, внезапно перестав опасаться того, что это будет выглядеть по-дурацки и что, если она откажет, значит, он тащился сюда через полмира, только чтобы попасть впросак. Итак, Саймон встал на одно колено, вытащил из кармана коробочку, взял кольцо и протянул Кэролайн со словами: – Дорогая Каро, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? Я обнаружил, – добавил он с мальчишеской улыбкой, – совершенно неожиданно для себя, что люблю тебя как безумный!

– Точнее сказать, ты просто безумный! – проворковала Кэролайн. В обращённых на него бездонных глазах сверкали искорки смеха. – И я думаю, что это заразно, потому что тоже люблю тебя без ума!

Он мигом надел ей на палец кольцо с большим квадратным рубином, и этот торопливый жест выглядел так, будто они закрепили сделку.

– Ты знаешь, что теперь скажут в свете?

– Что Харгрейв ускользнул у Дафны между пальцев?

– Сучка! – Он ласково усмехнулся. – Нет, в свете скажут, что они – два сапога пара!

– Предлагаешь считать это комплиментом?

– Как пожелаешь, – небрежно ответил он, поднимаясь с колен. – Но для меня это комплимент. Ты сделала меня счастливым. Это простой и неоспоримый факт.

– Вряд ли у нас всё будет так просто! – Она посмотрела на него, не скрывая сомнений. – Временами мы сцепляемся так, что только искры летят!

– Тогда у меня не остаётся иного выхода, как постоянно ублажать тебя шоколадом и подарками! – рассмеялся Саймон. – А если тебе, дорогая, требуются всякие романтические слова, – его голос внезапно стал суровым и трезвым, – то не поленись и составь подробный список. Я выучу его ради тебя.

Не совсем уверенная, как следует понимать это его обещание, ведь Саймон никогда не грешил излишней романтичностью, она предпочла нейтральный ответ:

– Ты очень добр. – Таким голосом она принимала приглашение на танец на светских балах.

– Это ещё что! Моя доброта просто не знает границ! – Он снова заговорил тихо и вкрадчиво и опустился в кресло напротив, не сводя с Кэролайн загадочного взгляда. – Вот погоди, ты ещё увидишь!

Был ли в том виновен шоколад, или давала о себе знать близость этого рокового красавца, но Кэролайн чувствовала, как в её душе рушатся последние барьеры.

– Я искренне надеюсь, что моё ожидание не слишком затянется, – промурлыкала Кэролайн, думая про себя, что если он ещё немного посмотрит на неё вот так, то она вообще не пожелает ждать ни секунды.

И от Саймона не укрылась перемена в её настроении. Слишком много женщин проходили перед ним этот путь от ярости и неприятия до полной покорности. Но не в его интересах было откладывать свадьбу хотя бы на час, как бы ни спешила Каро ему отдаться.

– Открой вот это. – Он пододвинул к ней коробки с подарками. – А потом я помогу тебе надеть свадебное платье. – Он глубоко вздохнул и поправился: – Или лучше не надо. Лучше мы узнаем, нет ли в этом доме камеристки. – Он поёрзал в кресле, не в силах подавить возбуждения, и нетерпеливо взмахнул рукой: – Ну же, скорее!

Она обожала, когда он вот так ёрзал от нетерпения, столь похожего на её собственное. Впрочем, это скорее просто говорило о том, что ему никогда не хватает секса. Эта досадная мысль напомнила ей об отложенной партии в пикет.

– А карты? – спросила Кэролайн.

– После свадьбы.

– Нет, сначала! – отрезала она, все ещё надеясь, что сумеет взять под контроль свои чувства, если получит отсрочку.

– А давай разыграем! – Он оглянулся, а затем уверенно выдвинул один из ящиков стола. – Ага! – Там лежала свежая колода карт. – Похоже, Мэнли всегда был наготове! Снимешь?

Она кивнула.

Он с лёгким шелестом перемещал колоду и положил на стол, аккуратно подровняв края. Кэролайн сняла, и он сдал карты. У него на руках оказалось четыре бубны.

Кэролайн чувствовала себя совершенно уверенно. При таком малом числе сданных карт её ставки только повышались. Она протянула руку и подняла свои карты. Три червы.

Саймон блаженно улыбнулся.

– После свадьбы! – отчеканил он. – Ну вот, а теперь открывай остальные подарки! – Он старался отвлечь её от нового спора. – Два из них должны идти вместе с твоим кольцом!

Она уже открыла рот, собираясь возразить, но он сунул ей под нос коробку со словами:

– Примерь!

Коробочка была совсем маленькая. И если это что-то из одежды – то все, она пропала. Но когда Кэролайн развернула тонкую бумагу, в ней оказались серьги, выполненные в том же стиле, что и кольцо. От большого квадратного рубина, окружённого мелкими бриллиантами, спускалась рубиновая подвеска в виде капли.

– Ох! – благоговейно вырвалось у неё.

– Когда-то у тебя уже были рубиновые серьга.

– Но не такие! – Её девичьи серёжки – подарок от бабушки – были гораздо скромнее.

– А вот ещё, – сказал он, подавая новую коробочку. И так Саймон повторил ещё не раз, предлагая ей все более дорогие украшения, пока на столе перед Кэролайн не оказалась целая сокровищница, достойная самой королевы.

– Ты слишком щедрый, Саймон! Мне даже неловко!

– Глупости. Какая же ты герцогиня без фамильной сокровищницы? Мы, Харгрейвы, старинный род и по праву гордимся своим богатством. Но я сомневаюсь, что тебе захочется с боем отнимать наследственные камни у моей матери.

– Значит, Изабелла не пожелала передать тебе контроль над поместьем?

– Она будет цепляться за него до последнего. Онасчитает, что заслужила право на каждый клочок земли ина каждый камень в нашем доме, прожив бок о бок смоим отцом целых двадцать пять лет.

– Она по-прежнему торчит в Монксхуде?

– Я всё-таки выжил её, не без помощи своих распутных друзей, способных явиться в любое время дня и ночи, – Саймон медленно покачал головой. – боюсь, что её отъезд был подготовлен заранее, и она не постеснялась выгрести из дома всё, что сочла хоть немного ценным. Говорят, вдовий домишко завален этимбарахлом по самую крышу. Надеюсь, ты не в обиде?

– Ты же видел, сколько у меня пожитков. Все поместятся в один саквояж. И я не вправе на что-то рассчитывать.

– Только на меня, – улыбнулся он.

– Исключительно до того момента, пока тебе это интересно,

– Но между мной и холостяцкой свободой по-прежнему остаётся три круга в пикет!

– Значит ли это, что наши ставки равны?

– Послушай, я не хочу снова спорить! – пробормотал он.

– Ах вот как!

– И будь добра оставить этот тон! Ты знаешь жизнь не хуже меня!

– Вот именно. Как только я рожу тебе наследника, то получу право обзавестись любовником.

Он яростно оскалился, но промолчал. Он хотел успеть жениться до того, как последняя фраза заставит егопридушить Кэролайн в порыве ревности. Саймон вскочил на ноги со словами:

– Поищу камеристку, чтобы помогла тебе одеться. – Провёл рукой по своей заросшей щеке и добавил: – А я приведу себя в порядок и буду ждать тебя в часовне.

– Ты уверен? – закусив губу, она смерила его задумчивым взглядом.

Ещё никогда в жизни Саймон не был так уверен, что поступает правильно и что другого выхода у него нет.

– Да, – ответил он каким-то новым, непривычным тоном. Этот тон вовсе не подразумевал, что им движет исключительно неутолённый физический голод и желание обладать ею в постели. Он даже показался ему чужим. Саймон подумал, что этот чужой голос напугает Кэролайн, и поспешил улыбнуться. – Я более чем уверен. И будь добра, не заставляй меня ждать слишком долго!