Глава 21

Не следовало наседать на Уэса насчет корабля: теперь Нат было стыдно за свое поведение. Даже на ее неопытный взгляд стало заметно, что, как и с вездеходом, Уэс усовершенствовал конструкцию судна в соответствии с изменившейся средой. Вместе с парнями он укрепил корпус корабля стальными и стекловолоконными панелями, а еще замазал алюминиевую поверхность «Альби» серой и черной красками. Такого рода защитная маскировка имитировала тусклое месиво на поверхности ядовитого океана.

В кубрике для команды были установлены койки – гамаки из металлической сетки, закрепленные на стенах. На каждой лежало одеяло. В соседнем помещении к полу был привинчен пластиковый стол для пикников, возле которого притулился угольный мангал. В потолке имелось отверстие для дыма, а на полу стояли деревянные ящики с продуктами, которые парни взяли на борт, отправляясь в плаванье.

На «Альби» практически нельзя было уединиться и не существовало никаких удобств, – но Нат этому не удивилась. Ничего нового! В медцентре – за исключением периодов, когда ее сажали в карцер, – у нее была кровать в центре комнаты, которая своими размерами напоминала спортзал. А здесь Нат выбрала себе угловую койку, которую, вроде бы, никто не занял, и бросила рюкзак на грубое одеяло. Уставилась в грязный иллюминатор. Тусклое небо было почти невозможно отличить от сумрачных вод. Тихий океан никогда не замерзал: он кипел отравой, а порой поблескивал в неярком дневном свете и радужно сиял. Не будь вода столь смертоносной, ее можно было бы даже назвать красивой. Иногда, к примеру, мерцающие волны выпускали оранжевые и зеленые облака, а на гребнях плясали тонкие язычки пламени, которые являлись очередным порождением убийственного химического коктейля.

Нат забралась в гамак и откинула голову на проволочную сетку. Вскоре ей стало неуютно в тесном помещении, и она направилась на верхнюю палубу. Там Нат обнаружила Уэса: он облокотился на поручень и смотрел в темную воду.

– Что-то нашел?

Он указал куда-то вдаль: в океане обнаружилось непонятное место, окруженное расплывчатыми пятнами.

– А что это? Группы островов? – спросила она.

– Нет. Мусорберги.

– Мусор… О! Типа, айсберги?

– Угу, только они состоят из мусора. – Уэс улыбнулся. – В океане их полно.

Нат узнала про них из сетей: прежде допотопные океаны были синими и бездонными. А теперь Тихий океан до отказа набит хламом, замутнен всякими соединениями и вообще превратился в густо замусоренную плавучую Мусорную Землю. Тут были настоящие дебри, идеальное место для рейдов работорговцев, живущих за счет паломников и беженцев.

– Рассчитываешь, что мы доберемся до цели? – с вызовом осведомилась Нат.

– Надеюсь, – ответил Уэс со своей фирменной ухмылкой. – Деньги мне очень нужны.

Нат невольно улыбнулась.

– Извини, что я закатила истерику из-за твоего корабля. Я просто… Ну, это было невежливо, – сказала она.

– Не страшно.

Он вздохнул и почесал шрам на лице. Раньше Нат не замечала тонкую белую полоску над его правой бровью.

Уэс посмотрел на нее.

– На память о Техасе. Я попал под лавину, а Трясун случайно ударил меня ледорубом, пока откапывал. Я-то решил, что он меня убьет, вместо того чтобы спасти.

Он рассмеялся.

– Славная история, – произнесла Нат. Ей нравилось, что из-за шрама он кажется одновременно и более опасным, и более уязвимым. – Похоже, с тобой такое бывает часто. Но могу поспорить, что твоя девушка не одобряла твои выходки, – добавила Нат и осеклась: слова вырвались у нее раньше, чем она успела задуматься.

– А как ты узнала, что у меня была девушка? – осведомился он, выгибая помеченную шрамом бровь.

Его темные глаза лукаво сощурились.

– Никак, – ответила она.

– Кстати, у меня ее больше нет, если кому-то это интересно.

– И кому же, например?

– Тебе?

Уэс посмотрел на нее в упор.

– Я могла бы задать тебе тот же вопрос! – фыркнула она.

– А если это так и есть? То есть – ты мне интересна?

Она пожала плечами.

– Я бы не удивилась, – заметила Нат. – Не сомневаюсь, что половина команды уже в меня влюбилась.

Нат скрестила руки на груди. Она плохо понимала, что делает, но ей было забавно. Что с того, если она немного подразнит Уэса? Значит, она ему приглянулась? Давно пора было ему в этом признаться!

– Только половина?

– Ну, я хвастаться не люблю, – кокетливо объяснила она.

Они продолжали смотреть друг на друга, и Нат чувствовала притяжение его карих глаз, цвета меда и янтаря, озорных и блестящих. Нат не шелохнулась – от Уэса ее отделяла лишь пара дюймов, их тела почти соприкасались. Они стояли на палубе, обдуваемой холодным ветром со всех сторон, и все же Нат еще никогда в жизни не было так тепло.

– Ты что делаешь? – тихо спросил он.

– То же, что и ты, – ответила она.

Он покачал головой и предостерег ее:

– Не начинай того, что не готова закончить.

– А кто сказал, что я захочу закончить?

Он промолчал. Пауза получилась долгой и многозначительной, и в какой-то момент Нат стало страшно вздохнуть. Уэс подался к ней и чуть наклонился. Его лицо оказалось совсем близко от нее, и Нат показалось, что он собирается ее поцеловать, однако в последнюю секунду он передумал. Уэс больше не смотрел на нее: он уставился на камень, который висел у Нат на шее.

Он отстранился и снова устремил взгляд на вскипающую воду, а потом бросил в океан гальку, которую вытащил из своего кармана.

– Что тебе нужно, Нат? – спросил он.

– Я могла бы задать тебе тот же вопрос, – отозвалась она, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала обида.

Известно ли ему про камень? Почему он так странно смотрит на нее? «Нельзя доверять контрабандисту. Он продаст тебя за один жалкий ватт».

Уэс нахмурился.

– Послушай, давай сменим тему, – предложил он. – Почему бы тебе не рассказать мне то, чего нет в твоих официальных записях? Фарук же смог раскопать о тебе всю подноготную.

– И тогда ты сможешь меня узнать, верно?

– А почему бы и нет? Путь предстоит долгий.

Может, он соврал, и в Новом Вегасе у него на самом деле есть девушка. Или даже несколько. Или он просто хочет, чтобы они стали друзьями.

Нат не могла толком понять, какой из вариантов тревожит ее сильнее.

– Не бойся, – произнес он. – Расскажи, как ты в первый раз очутилась на Свалке.

– Откуда ты… Хорошо. – Она вздохнула. – Ты прав. Однажды я попыталась выбраться. Я не в первый раз продираюсь через мусорные завалы. Я сирота, ты правильно угадал. Я тогда жила с миссис Аллен, которая меня растила. Именно она решила уехать из страны вместе со мной – мне тогда исполнилось шесть лет. Она хотела лучшей доли для нас обеих, потеряла доверие к ОША.

Уэс уперся подбородком в сцепленные на поручне руки.

– И что случилось?

– Контрабандист, забравший наши деньги, не дал нужной взятки на первом КПП, и когда охранник нас пропустил, то вызвал пограничную полицию. Нас обеих загребли за то, что у нас нет виз.

– Мы называем таких бедолаг «ослами», – пробормотал Уэс. – Что за идиоты, не умеющие заключать сделки!

– Ее забрали, и я уже никогда ее не видела, – прошептала Нат. Миссис Аллен не была ее матерью, но другой матери она не знала. Ее глаза увлажнились. – Миссис Аллен нашла меня младенцем. По ее словам, я была ПДС, – добавила Нат, обнимая себя за плечи.

Подкидыш для Службы.

– Значит, твои родители служили в армии, – уточнил Уэс.

– По крайней мере, так она мне сказала.

Нат задумалась. Миссис Аллен утверждала, что подобные случаи – не редкость. Родители часто отказывались от детей, не желая брать их на место службы. Видимо, они считали, что лучше их подкинуть, чем растить на фронте. Любовь нового мира, выражающаяся в том, что тебя бросают.

– Наверное, они были военные. Вообще-то, я и понятия не имею, кем они были, – выдавила Нат.

– А дальше что было? – спросил Уэс.

Нат опустила голову.

– Как и все остальные сироты, я оказалась под опекой государства. Меня растили в приюте.

Нат утаила, почему мать ее подкинула. И почему миссис А. попыталась вывезти ее из страны.

– А я-то решил, что самая печальная история у Трясуна!

Уэс улыбнулся.

– Еще хуже, чем у меня? – удивилась она.

– Попроси его, чтобы он тебе рассказал. Тебе крышу снесет, – пообещал он. – Наверное, несладко было расти в приюте, – добавил он. – Поганое место.

Он посмотрел на нее с сочувствием.

– Да, – кивнула Нат. – Хорошо хоть, это позади.

Нат тронула его реакция, хотя она и была уверена в том, что за состраданием Уэса стоит какой-то мотив, особенно если учесть, как он неровно ведет себя с ней. Она же профессиональный игрок в карты, а ей расклад понятен.

– А теперь твоя очередь. Скажи, Уэс, почему ты взялся за мое дело? Я плачу тебе не слишком много, а ты и твои парни очень рискуете. Что ты рассчитываешь получить?

– Может, мне тоже хочется найти Синеву, – возразил он. – Если существует рай, я был бы не прочь туда попасть.

Однако Нат твердо знала, что за его обворожительной улыбкой что-то прячется. Какая-то тайна, о которой он не собирается откровенно говорить.

Нат спрятала синий камень под одежду.

В этом они похожи.

 

Глава 22

Уэс проводил взглядом отошедшую от фальшборта Нат и снова принялся смотреть на воду. Интересно, в чем она лукавила? И вообще – кто она? По ее словам, он ей почему-то знаком. Может, она права, а он просто забыл? С другой стороны, он не сомневался, что встречу с Нат он точно не забыл бы. Уэс почесал шрам над бровью. Интересно, что шрам ее заинтересовал точно так же, как когда-то Джули. А история про Трясуна и ледоруб была ложью. Вероятно, в будущем он расскажет Нат правду. Ту, которую он не открыл даже Джули.

Уэс подумал о своем первом свидании с Джульеттой Мари Девинченци. Ее так развеселил его рассказ о лавине и прочий вздор, например, то, что Уэс заставил Трясуна чувствовать себя виноватым из-за шрама.

Он по-прежнему стоял у поручня, когда его нашел Трясун: только теперь юноша смотрел на снимок, который достал из бумажника.

– Убери его, – посоветовал Трясун, поморщившись. – Не дразни гусей.

– Ладно, – согласился Уэс.

– Послушай, босс, Джули была ничего, но…

Трясун помялся.

– Но что? – спросил Уэс.

– Сам знаешь, – напомнил ему друг.

Трясуну Джули не особо нравилась, и он даже винил девушку в неприятностях, которые свалились на Уэса и его ребят.

Уэс убрал снимок.

– А она действительно погибла в «Проигрыше»?

– Так мне сказали. В чем проблема, босс? Она оставила нас на мели после нашего последнего дела. То есть земля ей пухом, не люблю говорить плохо о мертвых, но она порядком тебе испортила жизнь.

– Нет, старик, – мягко произнес Уэс. – Ты ошибаешься.

Он познакомился с Джули сразу после увольнения из армии. Она уже тогда была профессиональным игроком, и ей требовался силовик, а еще – шофер и машина, чтобы вовремя смыться. В итоге Джули поручила всю работу ему, узнав, что Уэс заработал себе репутацию на гонках на выживание и отлично ориентируется в Новом Вегасе. Джули оказалась на несколько лет его старше. Они понравились друг другу с первой минуты.

До Джули Уэс ни в кого не влюблялся и не понял, что за чувство испытывает, пока не пошел ко дну. Джули тоже его любила, и этого он никогда не забудет. В какой-то момент он был готов для нее на все, но она попросила Уэса о таком, чего он не мог дать.

– Между прочим, она хотела, чтобы мы поженились, взяли разрешение и прочее, – признался Трясуну Уэс. – Она собиралась уехать, беспрестанно твердила о бегстве в Синеву. Она в нее верила. Но она была готова обустроиться где угодно: в К-тауне или в Сиане. У нее были друзья в Шанджине.

– А ты был против?

– Точно, – подтвердил Уэс. – В К-тауне жить невозможно, а поскольку виз мы не получили, я решил, что в качестве незаконных иммигрантов мы в Сиане не пробьемся.

Однако Уэс не упомянул кое-что важное. Его сестра Элиза исчезла где-то здесь, и Уэс не мог уехать, не выяснив, что с ней случилось и жива ли она до сих пор.

Джули говорила ему, что все понимает, не настаивала. Они остались в Новом Вегасе, и постепенно, незаметно, их любовь начала гаснуть, и они отдалились друг от друга. Джули мечтала о побеге, а он ее подвел. Уэс обнаружил, что не в состоянии выносить ее разочарование. Он наблюдал его ежедневно, слишком хорошо его видел. Он не мог сделать выбор между Джули и Элизой. Это терзало его, разрушало его, заставляло испытывать бессильную ярость. Трясун заблуждался: именно Уэс порвал с Джули отношения – как раз до того дела в казино «Грезы», а не наоборот. Потом они перестали общаться и уже не работали в паре.

Уэс достал бумажник и снова воззрился на снимок. После случившегося ему вообще не хотелось ни с кем сближаться. В отряде его поддразнивали: называли монахом и шутили, что он дал обет безбрачия. Ему было наплевать. В конце концов ему начало казаться, что так и есть: дескать, он по доброй воле отказался от отношений и данная сторона жизни его больше не интересует. Но встреча с Нат встряхнула его, и он ощутил зарождение чего-то знакомого: не просто влечения, а угольки тех чувств, которые давно задушил в себе.

Джули – уже не его девушка.

Наташа Кестал.

Он не может сблизиться с еще одной девчонкой, которой нужно так много. Ему нечего ей дать. Все его сердце – в заплатах, как и его корабль.

Нат.

Джули.

Когда Уэс узнал, что Джульетта погибла при взрыве, ему не хотелось в это верить, но он не видел ее, наверное, целый год. Долгий, почти бесконечный год одиночества.

Интересно, что случилось бы, если бы он поцеловал Нат, ответил на ее вызов? Он ведь заметил ее взгляд, прочел приглашение. И больше всего на свете ему хотелось это приглашение принять. Он был рад, что сдержался, не дал ей победы. Она вела с ним какую-то игру, и он не собирался принимать ее правила. А он тоже разыгрывает свою собственную партию, как вовремя напомнил ему Трясун.

– Босс, ты спросил у нее насчет камня? – поинтересовался его друг. – Узнал, откуда он у нее?

– Всему свое время, приятель, – ответил Уэс, вспоминая сверкающий синий сапфир, который носила Нат. – Не надо торопиться.

Может, ему следовало ее поцеловать… Разве он не этого добивается? Если бы Нат в него влюбилась, он бы с легкостью получил все, что ему нужно.

Почему же он отступил в последний момент?

 

Глава 23

После разговора на палубе Нат и Уэс старались не оставаться друг с другом наедине. Уэс постоянно пропадал: быстро ел в кубрике и почти не уходил с мостика. Нат старалась не задумываться о том, почему она подбивала его на почти состоявшийся поцелуй. Ей хотелось влюбить его в себя, чтобы он не торопился устроить ей какую-нибудь пакость. Этим все и ограничивалось. Странно, почему в таком случае ей не по себе? Уэс ничего для нее не значит… но… она хотела, чтобы он ее поцеловал. Она хотела его. Жаль, что они еще не достигли Нового Крита – уж тогда она бы избавилась от Уэса, от его корабля и этого смятения.

Нат завела привычку после полудня читать около транца, на определенные часы погружаясь в сюжет.

Спустя несколько дней Даран и Зедрик тоже поднялись наверх и сели на корме, свесив ноги вниз. Даран адресовал ей свою обычную льстивую улыбочку и спросил, не желает ли она к ним присоединиться, однако Нат покачала головой и опять вернулась к своему занятию.

Когда у нее устали глаза, она отложила книгу и принялась смотреть на океан. Он, как обычно, был черным и маслянистым, но в глубине Нат заметила какое-то мерцание… цветной проблеск?

Плавник?

Рыба?

Но ведь в морях рыбы вообще не осталось!

Однако рядом с кораблем плескалась рыба. Другого объяснения не было. Нат продолжала наблюдать, как ярко-красное пятно быстро плывет в воде.

– Смотрите! – крикнула Нат, указывая пальцем.

Даран прищурился.

– Красноспин! – воскликнул он. – Точно! Я видел старые снимки! С ума сойти! В океане никто не может жить!

– Не, не красноспин, а угорь, – возразил Зедрик.

– Не угорь, а красноспин, осел! Клянусь, что рыба! У тебя что, зимняя хворь?

Даран был прав. Рыба напоминала лосося, изображения которого Нат видела в ресторанчиках фальшсуши.

Нат изумленно спросила:

– Почему он такого цвета?

– Понятия не имею, – буркнул Даран.

– Простая маскировка! – сообщил Зедрик. – Когда океан был сине-зеленым, то и рыба тоже была таких цветов, чтобы с ним сливаться. А теперь вода не синяя, и рыбы тоже перекрасились. Они меняются вместе с водой.

Даран засмеялся:

– Не понимаю, откуда ты это берешь, брат!

Все трое продолжили сидеть в дружелюбном молчании. Нат даже порадовалась, часто от братьев Слейн ее в дрожь бросало, особенно от Дарана. Она уже собиралась вернуться вниз, когда у нее за спиной раздался вскрик Зедрика. Обернувшись, Нат увидела, что на антенне корабля устроилась белая птаха.

– Кто это? – выдохнул Зедрик.

– Птица, – ответила Нат, удивляясь: откуда он мог знать название загадочной рыбины и даже ничего не знать о птицах.

– Он никогда птиц не видывал, – объяснил Даран, застеснявшись невежества брата.

– Я тоже, – прошептала Нат.

Если не считать белых медведей, животных она видела только в допотопных роликах, которые иногда крутили в сетях, или в потрепанных иллюстрированных книгах. Домашние любимцы превратились в настоящую роскошь, а зоопарков в Новом Вегасе не существовало. Правительство якобы создавало природные заповедники и поддерживало популяции диких животных на закрытых территориях, тратя на это сотни тысяч тепловых кредитов, пока простой народ замерзал, но Нат там отродясь не бывала.

Небольшая белая птица оказалась прекрасна: ее перья были изящными и блестящими, в черных глазках горело любопытство. Когда она распахнула крылья, то вдруг поменяла цвет, став розовой, желтой и бирюзовой: завихрения цвета радужно горели на фоне серого тумана. Настоящее волшебство! Она вспорхнула к Зедрику на руку и принялась танцевать у него на плече. Нат улыбнулась.

Было чудом найти такое создание, столь полное жизни, среди отбросов и помоев ядовитого океана. Птаха перепорхнула к Нат и дружелюбно ее клюнула. А затем еще шире распахнула крылья, раздула грудку и запела удивительную песню, разнесшуюся над водой.

Нат почувствовала себя завороженной, а пареньки восприняли ее совершенно по-иному. Они зажали уши ладонями и взвыли от боли. Зедрик сложился пополам, у Дарана побагровело лицо.

– ПРЕКРАТИ! ЗАТКНИ ЕЕ! – гневно заорал Даран. – Она вызовет плакальщика!

Он извлек из кармана брюк пистолет и прицелился в птицу.

– НЕТ! – вскрикнула Нат, пытаясь уберечь чудесное создание, но опоздала.

Пуля Дарана попала в цель. Птаха жалобно вскрикнула и, как подкошенная, рухнула на палубу. Из белой груди хлынула кровь.

Нат опустилась на колени, но крошечное безжизненное тельце уже похолодело. Она мертва. Птичка была так прекрасна, а теперь погибла.

Подняв голову, Нат обожгла солдата яростным взглядом:

– Ты ее убил!

– Эй! – сказал Даран и попятился.

Нат метнулась к нему. Она хотела только чуть-чуть его толкнуть, но даже без ее прикосновения он пролетел через всю палубу и едва не сорвался в воду.

– Даран! – завопил Зедрик, оттаскивая брата на безопасное расстояние и помогая ему встать. – Что случилось?

– Это она!

Даран указал на девушку.

Оба солдата уставились на Нат, которая продолжала держать в руках убитую птицу.

Она шептала ей:

– Вернись ко мне! Вернись ко мне, дружочек!

– Вниз, немедленно! – приказал Даран.

Подняв взгляд, Нат увидела, что оба наставили на нее пистолеты.

– Живо! – взревел Зедрик.

Как можно бережнее Нат уронила мертвую птаху в океан и побрела вниз, пытаясь придумать, как ей вывернуться.

– Не прикасайся к ней! – предупредил Даран, когда они завели Нат в кубрик и захлопнули за собой дверь.

– Успокойтесь! – попросила Нат, лихорадочно соображая, что ей делать. – Это же простое совпадение. Случайность. Корабль резко накренился – только и всего.

Она еще никогда не оставалась с ними вдвоем, а Уэс куда-то запропастился. Куда он делся? И где Трясун и Фарук? Неожиданно Нат поняла, что они в машинном отделении и оттуда им ее не услышать.

– Я ничего не сделала!

– Как же! – заявил Даран, размахивая пистолетом с угрожающим видом. – Я почувствовал. Ты меня толкнула, но мысленно. Теперь-то я сообразил!

– Не надо нам было вступать в отряд: народ говорил, что Уэс сумасшедший… совсем размяк. А теперь мы в этом убедились! – истерически зачастил Зедрик. – Куда деваться? Мы все погибнем!

– Заткнись! – потребовал у брата Даран. – Тихо тебе, никто не погибнет! Но нам надо удостовериться.

– В чем?

– Что она меченая.

– Я не меченая, клянусь, что нет! – затараторила Нат в ужасе. – Посмотрите на мои глаза!

– На тебе могут быть линзы, – возразил Зедрик. – Я слышал про такие: они прячут цвет, делают глаза серыми.

– Я не меченая!

– Докажи, – предложил Даран. – Убеди нас!

Он гнусно ухмыльнулся.

– О чем ты? – спросила Нат, чувствуя, как у нее по спине пробегают мурашки.

Она заметила, что Даран запер за собой дверь: она оказалась с ними наедине, а Уэс находился на противоположном конце корабля. Какая же она дура! Она ведь сказала правду: она совершенно не собиралась толкать Дарана. Она действительно не знает, как управлять своей силой. И она не уверена в том, что ей удастся призвать ее сейчас: голос в голове молчал, бросив ее на произвол судьбы.

– Ну, докажи! – сердито пробурчал Даран.

– Нет. Ни за что. – Нат тряхнула головой. – Ты серьезно? Или шутишь?

– Давай! Убеди нас, что на тебе ее нет, – прохрипел Даран, сдирая с нее куртку.

Его брат открыто ухмыльнулся.

– Нет! – Нат попыталась их отвлечь. – Парни, вам не стоит так поступать. Знаете, что, по слухам, случается с теми, кто прикасается к…

– Заткнись. Ого, а это что? – выпалил Даран, впиваясь взглядом в камень у нее на шее, который блеснул в тусклом свете. – Что тут у нас?

– Ты же слышал, что болтал Трясун, – напомнил ему Зедрик.

– Конечно. Старина Трясун треплется слишком громко, и мы услышали, как он спрашивал Уэссона про камень. Когда они разговаривают у борта, ветер доносит звук до штурвала, правда, Зед? Что старина Трясун говорил? «Босс, ты спросил у нее насчет камня?» – произнес он, жестоко передразнивая Трясуна. – И нам уже известно, что это за камень, да?

Даран оказался так близко, что его дыхание касалось ее щеки, и Нат содрогнулась от отвращения.

– Понял, я тебе не нравлюсь, а ему ты все готова отдать, верно? Подашь себя нашему бесстрашному предводителю на блюдечке с голубой каемочкой! – процедил Даран и приблизился к ней вплотную, вглядываясь в камень. – С Уэссона станется еще раз нас оставить ни с чем, да, Зед? Неважный из него вышел босс! Скрывать такую вещицу от своих ребят? А мы уже сейчас могли быть в Вегасе богатые, как короли…

– Не понимаю, о чем ты, – пролепетала Нат, прикрывая камень рукой и отступая на шаг.

– Дай сюда! – прорычал Даран.

Он потянулся за камнем…

– НЕ ТРОГАЙ ЕГО! – завопила Нат и тотчас превратилась в пламя и жар.

Ее глаза сверкнули зеленью и золотом, прожигая серые линзы. Зедрик завизжал, а протянутая рука Дарана загорелась.

Кто-то выбил дверь. На пороге возник Уэс.

– Что здесь творится? – спросил он.

Увидев, что случилось, он одним мощным движением впечатал Дарана в стену.

– Ты что надумал? – рык Уэса был негромким, но пугающим.

– Беру то, что по праву принадлежит нам! – с издевкой ответил Даран и подул на свою обгоревшую дымящуюся ладонь. – Видишь! СМОТРИ, ЧТО ОНА СО МНОЙ СДЕЛАЛА!!!

– Она меченая! Чудовище! – крикнул съежившийся в углу Зедрик.

Даран хмыкнул, и Уэс снова схлестнулся с ним взглядами. В его темных глазах пылала ярость. Он опять впечатал Дарана в стену, настолько разозлившись, что даже говорить не мог.

– Ты был в курсе и все равно ее повез! – обвиняюще бросил Даран. – У нее бесценное сокровище, и ты позволил ей им владеть! – верещал он. – И почему-то не попробовал его у нее отнять! Какой из тебя контрабандист?

Уэс ударил его кулаком в челюсть, и Даран рухнул как подкошенный.

– ОНА ЗАГНИВАЕТ! – орал Зедрик.

– ЗАТКНИ ПАСТЬ! – приказал Уэс. Он повернулся к Нат, которая отошла от них и быстро надела куртку. – Ты в порядке?

Она молча кивнула. Уэс двинулся было ей помочь, но внезапно корабль резко накренился. Ящики поехали по металлическому полу, гамаки и фонари принялись раскачиваться.

– Наверное, не отмеченные на карте мусорберги, – прохрипел Даран.

– Трясун в одиночку со штурвалом не справится, – испугался Зедрик и покосился на брата.

Даран пожал плечами.

Уэс смерил своих солдат суровым взглядом.

– Валите! Но мы еще поговорим! – пообещал он парням, двинувшимся к трапу мимо Нат.

 

Глава 24

– Как ты? – спросил Уэс, медленно направляясь к Нат. – Он… ничего тебе… не сделал? – спросил он, едва не потеряв равновесие, когда корабль завалило на левый борт.

– Не беспокойся, – с горечью ответила Нат. – Я не позволила ему до себя дотронуться.

– Парни верят тому, о чем болтают в сетях. Я мог бы вышвырнуть их за борт прямо сейчас, но другой команды у меня нет, – произнес Уэс. – Извини, но я могу лишь пообещать тебе, что тщательно прослежу за ними. Они больше к тебе не приблизятся.

Нат покачала головой.

– А давно ты про меня узнал? – прошептала она.

Дрожащими пальцами она застегивала молнию на куртке, проследив, чтобы камень оказался надежно упрятан и скрыт несколькими слоями одежды.

Уэс уставился в потолок.

– Я не знал точно, но подозревал.

– И тебе было все равно. Ты не подумал, что сможешь… подхватить заразу? Или загнить?

Нат довела язычок молнии до самой шеи.

– Нет, – твердо ответил он. – Что за чепуха! Меткой заразиться нельзя. Либо ты с ней родился, либо нет, верно? Это не болезнь.

Нат до сих пор трясло от жара и огня. Она могла убить Дарана. Что еще хуже, ей хотелось его уничтожить: ее единственным желанием в тот момент было заставить его вспыхнуть. Теперь она стыдилась себя. Она оказалась настоящим чудовищем! Она ничего не рассказывала про камень, однако не сомневалась, что Уэсу про него, конечно же, известно. Почему он не попробовал отнять его, как Даран?

– Именно поэтому твой друг – миссис А. – и пыталась увезти тебя из страны? – уточнил Уэс. – Ты же меченая.

Золотисто-зеленые глаза Нат заглянули в его темные глаза.

– Уже в три года я поняла, что люди меня боятся.

Она поведала Уэсу, как в тот день играла в квартире у соседки: уходя на работу, миссис Аллен иногда оставляла Нат на ее попечение. Нат не нравился сынок жещины, с которым ей полагалось дружить. Он был старше ее и подличал: украдкой щипал, старался, чтобы ей не досталось печенье, заставлял стоять в углу за множество мелких проступков. Нат его избегала – однажды он сказал матери откровенную ложь: дескать, именно Нат разбила мячом окно и впустила в квартиру холод. Когда соседка пошла на кухню, Нат толкнула мальчишку. Она до него и пальцем не дотронулась, а использовала силу мысли. Он пролетел через всю комнату, ударился головой в стену и скорчился на ковре, жалобно завывая.

– Она виновата! Она! – вопил он.

– Я его не тронула! – заорала Нат, оправдываясь.

– Она тебя толкнула? – спросила у мальчишки мать.

– Нет, – ответил Дэвид. – Но это она сделала. – Он устремил на нее взгляд своих подленьких черных глазок. – Она же из этих.

И Нат выдворили вон. А когда миссис Аллен узнала о случившемся, то начала планировать бегство.

* * *

– Тебя отправили в Макартуровский медцентр? Когда вас задержали на границе? – спросил Уэс, бережно приподнимая ей подбородок и стирая слезинку со щеки. Его пальцы царапнули ее гладкую кожу, но его нежность помогла ей успокоиться. – Ты ведь оттуда сбежала.

– Угу.

Он присвистнул.

– Извини.

– Ты здесь ни при чем. Не ты меня туда отправил.

– Поэтому мы и не смогли найти никаких сведений о тебе, – подытожил Уэс. – Фарук неплохо ориентируется в сетях. А я-то гадал, почему у тебя нет онлайн-профиля.

– Нас в сети не пускают. Гораздо легче заставить исчезнуть того, кого никогда не существовало, – объяснила она.

– Макартуровский медцентр принадлежит военным. Ты попала в программу для одаренных?

Нат изумленно вскинула голову:

– Ты в курсе?

Уэс поморщился.

– Да. Я командовал одним из первых отрядов.

– Значит, мы могли работать вместе, – предположила она.

– А если именно по этой причине я показался тебе знакомым? – спросил он.

– Наверное, – пробормотала она и неуверенно добавила: – Я была у Брэдли – у моего командира.

Теперь уже Уэс не смог скрыть растерянности.

– И моего тоже! – выпалил он. – А что ты для него делала?

– Если бы я только помнила! – воскликнула Нат. – Нас там дурят, чтобы соблюдать секретность, заставляют забывать. Нас клали в ледяные ванны и каким-то образом замораживали воспоминания. Я вообще забыла, кто я такая на самом деле и как меня зовут, – с тоской призналась Нат.

– «Нат» мне нравится, – проговорил Уэс и улыбнулся. – Отличное имя, не хуже других.

– Значит, теперь ты точно знаешь, кто я. И что ты намерен предпринять? – напрямую спросила она.

– Отвезти тебя туда, куда ты задумала отправиться. Ты ведь собираешься отыскать Синеву? Не бойся, открывай карты.

– Да, – вздохнула Нат.

– Без проблем. Я доставлю тебя туда или погибну в пути. Обещаю тебе. Хорошо?

– Хорошо. Я в порядке, ты можешь идти.

– Точно?

– Я сумею о себе позаботиться.

– Ты регулярно мне об этом напоминаешь, – тихо произнес Уэс. – Послушай: тебе лучше уйти из кубрика. Можешь поселиться со мной в капитанской каюте, если хочешь.

– Спасибо.

Нат вдруг неловко обняла Уэса, изумив этим и его, и саму себя. Прижалась щекой к груди юноши. Все вышло совсем не так, как в прошлый раз, когда она водила Уэса вокруг пальца. Ей захотелось его обнять, потому что подобная близость ей помогала. Она раньше не замечала, насколько он высокий: ее макушка едва доставала до его подбородка, и ей было слышно, как под многослойной одеждой бьется его сердце.

– Не надо меня благодарить, – сказал он, осторожно погладив ее по спине. – Ты ведь мне платишь, – пошутил он.

– Ты регулярно мне об этом напоминаешь, – откликнулась она.

Они стояли посредине кубрика, просто обнимая друг друга, и тепло его рук принесло ей утешение.

– Ты ведь знал с самого начала? – прошептала она. – О том, что я меченая?

– А если и так, что это меняет? – парировал он. – Тебе уже не надо скрываться. По крайней мере, на моем корабле. Кроме того, просто стыд прятать такие глаза.

Его дыхание коснулось ее щеки.

– Почему?

– Потому что они прекрасны, – ответил он.

Их лица находились совсем рядом. Она трепетала в его объятиях. Он наклонился, она зажмурилась…

Неожиданно корабль резко накренился на правый борт. Раздался невыносимый звук, похожий на скрип плохого мела по грифельной доске. Услышав пронзительный визг, оба вздрогнули и поспешно отшатнулись друг от друга. Спустя секунду обшивка корабля заскрежетала.

– Ступай! – крикнула Нат, подталкивая Уэса к двери. – Скорей!

Уэс тряхнул головой и, выругавшись, выбежал из кубрика смотреть, что случилось с «Альби».

 

Глава 25

Звук стал еще громче и нестерпимее. Зажав уши руками, Уэс пробежал по палубе к мостику. На секунду он застыл, остолбенев, а потом понял, что именно случилось. Все оказалось даже хуже, чем он предполагал. Над «Альби» высились две плавучие горы отбросов: мусорберги-близнецы, состоящие из проржавевших механизмов. Подарки мертвой цивилизации и иного образа жизни – кожаные чемоданы с золотыми надписями, хромированные кофемашины с рычажками и циферблатами, пустые флаконы из-под жидкого мыла с французскими этикетками и шикарные темные очки. Обо всех этих вещах Уэс, разумеется, слышал, но никогда их не видел. Теперь все превратилось в хлам. Металл проржавел, кожа выцвела, бумага заплесневела… И пластик, который, по идее, не должен был разлагаться, потрескался и поплыл. Все склеилось, создавая новый вид ландшафта: плавучую гору отбросов.

Сначала Даран, теперь мусорберги! Неужели сегодняшний день преподнесет ему еще что-нибудь похуже? Или он просто злится – ведь он опять упустил возможность ее поцеловать? Он говорил ей правду, и сам удивился глубине своих чувств. Он встревожился, не увидев Нат на верхней палубе, и отсутствие братьев Слейн тоже его обеспокоило, а когда услышал крики, то приготовился к самому худшему. Чуть позже, когда он нашел Нат внизу с сорванной с тела курткой… Он был готов колотить Дарана башкой об пол, пока парень не обмякнет. Уэсу стало горько за свою команду, и он серьезно задумался, не ошибся ли он, взяв с собой этих парней.

Фарук, застывший у навигационной системы, нервно покосился на Уэса.

– Их не было на радаре. Клянусь! Они появились из ниоткуда!

– Насколько все серьезно? – спросил Уэс, адресуя вопрос стоявшему за штурвалом Трясуну.

Трясун не ответил: он всем телом навалился на штурвал, пытаясь вывернуть его вправо. Даран и Зедрик заняли места по обе стороны от Трясуна. Втроем они пытались управлять «Альби», которую стискивали мусорберги: горы покореженной стали и разбитого стекла прочертили на корпусе корабля длинный уродливый след, вгрызаясь в толстый металл.

– Шевелитесь! – заорал Уэс, становясь за штурвал. – Живее!

Он взялся за рычаги передач. Два двигателя с винтами были расположены параллельно, и Уэс решил, что если переключить один на обратный ход, а второй поставить на полный вперед, то «Альби» развернется на месте.

Однако корпус продолжал рваться. Уэс увеличил обороты двигателей до максимума.

– Он выдержит! – крикнул Уэс. – ДЕРЖИТЕСЬ!

Нос «Альби» действительно слегка повернулся, и половина корабля начала зарываться в мусор. Уэс с трудом удержал равновесие: мусорберг толкал их снизу, заставляя носовую часть «Альби» опасно приподниматься.

– Мы его потеряем! – предупредил Трясун.

Уэс яростно сверкнул глазами.

– Не под моей командой! ВНИМАНИЕ!

Он переключил на обратный ход и второй двигатель. Корпус трясся так сильно, что удерживать штурвал становилось труднее с каждой секундой. «Альби» навалился на плавучую громаду, и пронзительный скрежет усилился. Вода за кормой забурлила: винты закрутились с бешеной скоростью. На миг Уэс подумал, что гора мусора присвоит их судно себе.

Внезапно Трясун вскрикнул: на палубу обрушилась лавина сплющенного хлама. К счастью, этим дело и ограничилось.

Уэс стиснул зубы. Моторы «Альби» были сняты с бывших военных танкеров, они не перестанут работать, даже если корабль разорвет на части. Может, попробовать еще кое-что? Что, если он даст правым двигателем ход вперед, а левый – на пару мгновений оставить на нейтралке? Теперь Уэс решил использовал мощность двух моторов для того, чтобы вырвать «Альби» из хватки мусорбергов.

Они смотрели, как сломанные холодильники, ржавые тостеры, промокшие диваны и журнальный столик без ножек валятся на палубный настил. Мебель соединялась в нелепые гарнитуры, а потом под действием крена соскальзывала обратно в океан. Заплесневелая кушетка с продырявленной кожаной обивкой задержалась на палубе.

Уэс вцепился в штурвал, сражаясь с прибоем и направляя «Альби» подальше от мусорбергов, пока не оказался в относительно спокойной воде.

Фарук хлопнул его по плечу.

– У нас получилось!

Уэс кивнул и разжал руки.

– Становись за штурвал, – приказал он Трясуну. – А я оценю ущерб.

Выйдя на палубу, он сразу увидел Нат: девушка помогала парням приводить «Альби» в порядок. Он угрюмо отметил, что у братьев Слейн хватило ума держаться от нее подальше. Ему еще предстоит ими заняться. Надо нагнать на них страху: пусть не рассчитывают, что здесь можно устраивать подобные штучки.

– «Альби» сильно пострадал? – спросила Нат, заматывая шею шарфом.

– Мы едва не застряли посреди мусорного поля, – вздохнул Уэс. – Его надо обойти стороной: приближаться слишком опасно. Можно завязнуть в горе отбросов или вообще оказаться погребенными под ней.

Трясун тоже вышел на палубу и стал помогать команде: принялся спихивать хлипкий шезлонг с палубы в ядовитую воду.

– Похоже, наш путь только что удлинился, – заметил он.

– Чудесно! – иронически произнесла Нат.

Уэс вытер пот перчаткой и перегнулся через фальшборт, рассматривая отвратительный разрыв на корпусе своего корабля.

– Хорошо хоть, что внутренний корпус не задели.

– А иначе?

– Пошли бы ко дну, в буквальном смысле, – жизнерадостно заявил Трясун. – Но не беспокойся: ничего страшного пока еще не случилось.

– Мне повезло, что я беру деньги не с расстояния, иначе бы тебе туго пришлось! – сказал Уэс с прячущейся в уголках губ улыбкой.

Нат начала было смеяться, но закашлялась и уткнулась лицом в сгиб локтя.

– Да, тут не парфюмерная лавка!

Уэс развел руками. От мусорберга воняло еще хуже, чем от океана, а известию о продлении плавания никто не обрадуется, но нельзя допустить, чтобы кто-то пал духом.

– Выглядит гадко, но мы сможем залатать борт, да, Трясун? – спросил Уэс.

– Конечно, и не в первый раз. – Трясун уверенно кивнул. – Прямо сейчас и займемся. – Он уставился на Нат. – Эй! А ты изменилась! – воскликнул он. – Но чем именно?

Он прищурился, пристально всматриваясь в ее лицо.

– Глазами, – смущенно ответила она. – А ты не видишь разницы?

– Наш друг Трясун – дальтоник! – Уэс подмигнул ей. – Ничего, Фарук ему все объяснит, – добавил он.

Самый юный член команды молча таращился на Нат.

– Ладно, нечего глаза лупить, – пробурчал Трясун, утягивая Фарука в сторону. Они вернулись на мостик, оставив Уэса и Нат на палубе.

Когда «Альби» вышел из тени мусорберга, они смогли оценить размеры этой горы отбросов.

– Ей конца нет! – прошептала Нат, потрясенная громадной пирамидой разложения, гниения и трухи, открывшейся ее взору.

– Континенты мусора, – откликнулся Уэс.

Нат тряхнула головой, ошеломленная зрелищем подобной порчи. Мир был безвозвратно изломан, заполнен отходами, начиная с Мусорной Земли и заканчивая отравленными океанами. Оставшаяся часть планеты представляла собой непригодную для жизни замерзшую преисподнюю. Разве в таком месте можно расти новым поколениям людей? В каком мире они родились?

– Неужели так повсюду? Во всех водах? Ведь хоть какая-то вода в океане должна быть чистой? – спросила она с надеждой.

Уэс прищурился.

– Вероятно. Если Синева существует.

Он вынул из кармана навигатор и начал вводить на мигающий зеленый экран новый курс. Несколько лет назад он присвоил себе спутниковый телефон, обнаружив его в брошенном вездеходе на территории свалки. Армейский прибор высчитывал координаты и показывал путь, исходя из данных, которые передавались со спутников. Если бы Уэса застукали за использованием навигатора, он бы поплатился головой, но он припрятал его на случай чрезвычайных обстоятельств.

– Нам надо сделать изрядный крюк, чтобы их обогнуть. Длина поля – от десяти до пятнадцати миль, а вокруг него кружат немало крупных мусорбергов.

Когда корабль медленно пошел по бурлящим водам, волнение по другую сторону мусорной горы оказалось гораздо более сильным. Темные грязные волны хлестающими валами обрушивались на палубу.

– Давай-ка уйдем отсюда, – предложил Уэс, протягивая Нат руку. – На палубе полно ядовитых луж.

Нат приняла его помощь, и оба пробрались в помещения на нижней палубе.

– Я приму твое предложение, если ты не против, – сказала она. Чтобы спускаться по трапу, он отпустил ее руку. – Я имею в виду – насчет переезда.

Уэс кивнул:

– Конечно.

Нат внимательно наблюдала за Уэсом, гадая, что бы произошло, если бы корабль не налетел на мусорберг… если бы они смогли… если бы Уэс отважился ее поцеловать… Что бы изменилось? По крайней мере, Уэс не вышвырнул ее за борт, когда узнал о ней всю правду. Разве этого мало? И вообще чего ей от него надо? Не может быть, чтобы она испытывала к нему именно такие чувства, если она вообще хоть что-то к нему испытывает.

Однако она перетащила свои скудные пожитки на его территорию. Вместо гамаков в капитанской каюте обнаружилась настоящая кровать.

Одна маленькая кровать.

– Уэс? – промямлила Нат.

– А? – откликнулся он, стягивая сапоги и свитер.

Футболка у него высвободилась из брюк, и на мгновение Нат увидела сильные мышцы брюшного пресса юноши.

– Ничего.

Нат запихнула свои вещи в ящик и забралась в постель, постаравшись отодвинуться на правую сторону как можно дальше – и в итоге едва не упала на пол.

– Я не стану ничего делать, если ты этого боишься, – произнес он.

Кажется, его позабавила ее реакция.

– А кто сказал, что я боюсь? – возмутилась она.

Он улегся рядом с ней. Их тела разделяла лишь пара дюймов. Когда она повернулась к нему, их лица на подушке оказались настолько близко друг от друга, что почти соприкоснулись.

– Доброй ночи, – прошептал он.

– Хороших снов.

Нат усмехнулась и закрыла глаза. Здесь они были защищены от токсичных волн, однако внизу качка ощущалась сильнее. Она перегнулась через край постели и зашлась в сухих рвотных спазмах. Если какие-то мысли о романтичном эпизоде у нее и имелись, то сейчас они полетели за борт.

– Держи, – проговорил Уэс, вкладывая ей в руку металлический браслет. – Надень его. Помогает от морской болезни.

Нат вытерла рот и с благодарностью взяла браслет. Живот ей скрутило, но это уже не имело никакого отношения к морю.

– Спасибо.

– Он не такой красивый, как талисман на удачу, который ты носишь, но должен помочь.

Талисман на удачу?

Он явно намекал на камень! Она не сказала ни слова, но напряглась. Уэс – не Даран, но уверенности у нее нет и быть не может. Он и впрямь хочет ей помочь? Или просто жаждет заполучить тайную карту?

 

Глава 26

Путешествие по мутной воде напоминало попытку пробиться через деготь, липкий и грязный. В воздухе витали запахи гниющих отбросов. Дни казались долгими неделями. Каждый новый день был точно таким же, как предыдущий: серые небеса, темная вода, ритмичный шелест волн, лижущих борта «Альби».

Раздраженные члены команды убивали время за играми в наладонниках и пытались избавиться от скуки с помощью самогона и оглушительного металл-регги. Нат обходила братьев стороной, а те тоже держались особняком, убегая на пустующие участки корабля и перешептываясь друг с другом. Иногда Нат слышала, как они издают ликующий вопль, и недоумевала, чем именно они могут заниматься. Кроме того, она заметила, что Зедрик бросает на нее извиняющиеся взгляды, тогда как Даран стал неуловимым призраком. Какие бы слова Уэс ни сказал солдату, они явно оказались действенными. Даран даже смотреть в ее сторону был не в состоянии. Она с удовольствием отмечала, что руки у него до сих пор забинтованы. Похоже, ожог был нешуточный.

Нат решила, что Уэс рассказал про нее и Трясуну с Фаруком, поскольку те не задавали ей лишних вопросов. Или, возможно, их, как и Уэса, совершенно не волновало то, что она меченая. По крайней мере, Нат так хотелось думать. Насколько она поняла, они были целиком поглощены ремонтом корабля и вообще ни на что не отвлекались. Уэс даже не упоминал о камне, который Нат уже не снимала, а сама она об этом и не заговаривала. Парни сердито латали корпус, наваривая новые слои стальной обшивки, которую Уэс хранил в трюме как раз для таких случаев.

Нат почти не знала покоя: когда она спускалась в трюм, от качки ей становилось дурно, а когда она выходила на палубу, вонь только усиливалась. Парни привычно закрывали свои лица банданами, словно бандиты. Нат радовалась тому, что не забыла захватить из дома шелковый шарф. Он еще сохранял аромат духов, которые она оставила на туалетном столике, однако Нат сомневалась в том, что ей следует ликовать – сладкий аромат жасмина прочно ассоциировался у нее с гнилостным запахом ветхих вещей.

Настроение у команды после адреналинового всплеска, связанного со спасением корабля и их собственных шкур, резко испортилось. Все были ворчливыми и вспыльчивыми, а Даран и Зедрик, похоже, затаили обиду. Да и Трясун, который производил впечатление человека жизнерадостного, часто реагировал нервно и срывался. Поскольку путь удлинился вдвое по сравнению с первоначальным планом, их рацион стал еще более скудным, чем они рассчитывали. Вдобавок они страдали от морской болезни и голода, но спустя пару дней Нат смирилась с постоянной головной болью и головокружением.

Однажды утром она обнаружила Трясуна на камбузе жующим кусок коры.

– А мне можно попробовать? – попросила она.

Трясун кивнул и протянул ей ветку.

– Умеряет чувство голода, – сказал он.

Утром Уэс выдал каждому члену экипажа по четверти упаковки завтрака: блин со стейком и яйцом. Он разрезал еду на части и положил на полчаса греться на кожух мотора, а затем раздал всем по порции. Пока они уплетали снедь, Нат рассказала парням, что в прошлом – еще до потопов – ожирение было признаком бедности, а богачи демонстрировали свой высокий статус, придерживаясь строгих диет, проводя «очистки» с помощью соков и отдыхая на курортах, где они платили кучу денег за возможность не есть.

Ей никто не поверил.

Нат пожевала кору и тотчас ее выплюнула.

– Как ты можешь есть такое?

Она закашлялась.

Трясун улыбнулся:

– Захочешь выжить – пойдешь на все.

И он незамедлительно забрал у нее ветку.

Нат открыла банку «Нутри». В трюме запасов этого напитка хватило бы на несколько столетий. Она сделала глоток пресной тепловатой жидкости и принялась смотреть на то, как дергается рука Трясуна: нервно трепещет, будто крылья колибри.

– Ты ничего не принимаешь? – спросила она. – Я слышала, есть новое лекарство, которое помогает от трясучки зимней хвори.

– Ты про это? – уточнил Трясун, поднимая свою руку и вертя ею из стороны в сторону. – В отличие от босса, я не обмораживался. Это у меня с младенчества.

– Погоди… У Уэса зимняя хворь? – изумилась она.

– Угу. А ты не замечала? У него иногда проблемы с глазами, – подтвердил Трясун.

– Надо же, – протянула Нат.

Ей стало больно за Уэса. Он не боялся меченых и не отверг Нат, а сам страдал от зимней хвори.

– Извини, что подумала так про тебя.

Нат почувствовала себя неловко.

– Ладно тебе. Вполне понятная ошибка, – улыбнулся Трясун.

– А что случилось? Уэс утверждал, что твоя история – нечто особенное!

– Он говорил, что у меня есть брат?

– Нет.

– А у меня есть. Старший. Патрик. Наши родители были люди хорошие. Законопослушные граждане, в отличие от нас, – задумчиво продолжил Трясун. – Они получили разрешение на обоих детей. Дорогая штука, но они могли себе это позволить. Они мечтали, чтобы Патрик обзавелся настоящим другом – братом или сестрой. Как-то раз нам в дверь постучали. Оказалось, что мама неправильно заполнила заявку на разрешение. Во втором ребенке родителям отказали. Я был незаконным, негражданином. Ну, так часто бывает: в стране кончаются квоты и начинается поиск предлогов для сбора детей. Никто не знает, действительно ли мама сделала ошибку в заявке. Но это не имело значения: контроль народонаселения завел дело. Мне исполнилось месяца три или четыре… Понятия не имею. Короче, дядька из отдела изымания сграбастал меня и двинулся к выходу, а мама схватила меня за ногу, и они начали меня перетягивать – прямо на балконе. Они тянули и тащили, и в конце концов дядька меня выронил, и я треснулся головой о бетон. Бум!

Нат в ужасе прижала ладони ко рту, а Трясун широко ухмыльнулся: его история явно доставляла ему удовольствие.

– У меня сразу же начались судороги, и изыматель сдулся. Младенцев можно продавать на черном рынке за хорошие деньги, и это просто очередной способ обеспечивать работу военной машины, но дефективный ребенок никому не нужен. Маме с папой сказали, что во мне уже не заинтересованы. Даже не извинились и в довершение всего выставили им счет за лечение.

– Ох!

– Мои родители нисколько не расстроились: ведь я остался с ними, – проговорил Трясун. – Естественно, они позже обанкротились, и я был вынужден стать добровольцем.

– Ужасно! – выдохнула Нат.

– Это просто жизнь, – отмахнулся Трясун. – К тому же у меня бывают отключки и судорожные припадки, но народ считает, что это обычные симптомы зимней хвори – не больше, не меньше. В общем, я схожу за нормального.

– Не уверена, что слово «нормальный» здесь уместно, – улыбнулась Нат.

Он рассмеялся:

– С тобой многие согласятся.

– Твои родители еще живы? – спросила Нат.

– Только папа, – ответил Трясун.

– Вы с ним близки? – не унималась Нат.

Она понимала, что слишком любопытна, но ее всегда интересовали люди, у которых были живы родители.

– Не особо, – Трясун поморщился и швырнул обглоданный прутик в мусорный бак. – И никогда не были, наверное, – он ведь не простил маму.

– За то, что она тебя уронила?

– За то, что она меня родила, – поправил ее Трясун. – Он – неплохой человек, но ты же знаешь, как оно бывает.

Нат не знала, но сочувствующе кивнула.

– Значит, тебя пытались забрать… как и сестру Уэса.

– Сестру Уэса?

– Ага. Дело в тому, что его родители не подали заявки на второго ребенка.

– Это он тебе рассказал про Элизу?

– Верно.

Трясун помолчал. Вид у него был недоумевающий.

– Но я считал…

– Что?

– Ну, что она им была не нужна. Закон-то в таком случае делает исключение! Элиза и Уэс… они же двойняшки.

– О!.. – воскликнула Нат и обомлела.

– Он всегда говорил мне…

– Что именно?

Трясун отбросил ветку, которую взял взамен обглоданной.

– Ничего. Забудь, ладно? – попросил он, занервничав.

Она заметила его смущение и сменила тему.

– А что вы собираетесь делать потом?

– После того, как тебя высадим? Полагаю, опять устроимся в охрану казино. Может, старину Уэса к тому моменту простят.

Нат улыбнулась:

– Спасибо за кору.

– Всегда пожалуйста, – отозвался Трясун, вскинув руку в приветственном жесте.

 

Глава 27

Даран пытался отобрать у нее камень, а она отбивалась, но на сей раз у нее ничего не получалось. Он издевался над ней и хохотал, а ей было так холодно, и она ничего не могла поделать: огонь не загорался, крохотная белая птичка погибла, и никто не пришел ей на помощь, некому было выбить дверь. Нат совершенно одинока… и он вот-вот отнимет у нее камень, а потом выбросит ее за борт умирать. Она разозлилась, но не могла ничего – она плакала от бессилия – слабая и беспомощная, разъяренная и испуганная одновременно. Она отчаянно закричала… и вдруг раздался ужасающий звук, вопль…

Плач…

Ее разбудили громкие возгласы, от которых сотрясались стены. Нат пробилась к реальности сквозь туман сна и увидела, что Уэс замер в центре каюты в одних пижамных брюках, голый по пояс. Юноша напряженно вслушивался в какофонию, доносившуюся снаружи.

– Что там? – прошептала она.

Протяжный и пронзительный вой был каким-то потусторонним и походил на пугающий крик из ее сна. Нат поежилась от холода. Как же она закоченела!

Уэс потряс головой и натянул свитер. Нат последовала его примеру, и они вышли из каюты, обнаружив все команду неподвижно стоящей у их двери. Парни оцепенело слушали странный, пугающий стон.

– Плакальщик! – сказал Зедрик дрогнувшим голосом.

Вопли продолжались. Нат решила, что Зедрик не ошибся: горестный звук просто рвал душу в клочья. Позже, вспоминая о нем, Нат сравнивала его с причитаниями матери, потерявшей ребенка. Это была оглушительная боль, от которой сгибаешься пополам.

– Плакальщик. Как на похоронах, – выдавила Нат, вспомнив сложные погребальные обряды, ставшие нормой для тех, кто мог себе это позволить.

Обычно для церемонии нанимали профессионалов, которым полагалось завывать, рыдать и рвать волосы, демонстрируя богатство и глубину скорби близких покойного. Чем более впечатляющей была демонстрация горя, тем дороже она обходилась. Как и все остальные стороны современной жизни, данная традиция возникла в Сиане и постепенно просочилась в другие страны, которые быстро к ней пристрастились.

Нат однажды работала плакальщицей и брела перед гробом высокопоставленного начальника казино. Она научилась имитировать плач: две-три капли «Нутри» в глаза – и слезы начинали течь ручьем. К этому добавлялось немного воображения, и она моментально принималась рыдать: совсем несложно давать волю печали, которая всегда была с Нат. Менеджер зала, нанявший ее, был весьма впечатлен и предложил ей постоянную работу плакальщицы, однако девушка решительно отказалась. Нат испытала глубокую опустошенность, выжав душу досуха ради жадного типа, который заставлял служащих оплачивать униформу и жилье из своих крошечных заработков.

– Он здесь! – промямлил Зедрик и перекрестился. – Явился за нами…

Даран отвесил брату оплеуху.

– Возьми себя в руки, мужик! – Он в ярости повернулся к Нат. – Я тебя предупреждал! Я же говорил, что птица его призовет! Это был дурной знак!

Даже Трясун и Фарук казались испуганными, но Уэс скорчил презрительную мину.

– Глупая страшилка! Вроде тех сказочек, которые должны отпугивать людей от океана.

– Если их никто не видел, это еще не значит, что их не существует, – недовольно пробурчал Зедрик.

– Ты прав: люди только слышали крики, – кивнул Уэс. – Плакальщик – обычный миф, древний, как мертвые воды.

– Но кто же тогда кричит? – спросила Нат.

– Болтают, что все дело в какой-то зверюге, вроде динозавра или лох-несского чудовища. Хотя было бы чудом, если бы в океане хоть кто-то выжил, – объяснил Уэс и хмыкнул. – Если бы вам пришлось каждый день выпивать по пинте такой отравленной воды, вы бы тоже вопили, как резаные.

Вой продолжал усиливаться, и Нат показалось, что она может различить в этом ужасающем звуке отдельные слова. Неужели в нем содержится некий тайный смысл? Ей представилось, что так осуществляется связь, посылается через океан сообщение. А потом все стихло, и Нат затаила дыхание, надеясь, что все закончилось.

Звук был слишком знакомым…

– А если это не зверь, тогда кто? – поинтересовалась она.

– Мертвецы, – ответил Уэс. – Плакальщик – это фантом тех душ, которые взяли себе черные воды океана. Паломников, которых обманули и выбросили за борт работорговцы… А еще – рабов, от которых избавились их владельцы, когда они перестали приносить пользу, или за которых не дали приличной цены на аукционе. Они угодили в ловушку, и им суждено вечно скитаться по ядовитому океану.

Нат содрогнулась. Значит, плакальщик – очередная разновидность пугала, только способная плавать. Тогда почему ей кажется, что она способна его понять, почти ощущает его боль? Нат начала бить сильная дрожь, так что даже зубы застучали. Ощущение было такое, будто она вот-вот потеряет сознание.

– Нат, что с тобой? – встревожился Уэс. Он подхватил девушку и, обняв, начал растирать ей руки. – Тебя трясет. Иди, ложись спать.

Внезапно все застыли: воздух наполнили долгие тихие стоны, разносящиеся над холодной водой. Постепенно звуки становились громче: они больше не были далекими. Усиливаясь, они приближались к «Альби» и его экипажу.

– Он здесь! – прошипел Зедрик, и в ту же секунду сверху донесся громкий удар.

– Корабль! – взвизгнул Фарук.

– Что еще… – пробормотал Уэс.

Отпустив Нат, он бросился к трапу, собираясь взбежать по нему и посмотреть, что случилось. Однако его отбросило назад: второй удар гулом разнесся по «Альби», а за ним последовал оглушительный треск, громкий и яростный, словно корабль разрывало на части.

– КАКОГО…

Шум одного из моторов прекратился, корабль накренился и начал идти по широкой дуге – оставшийся двигатель закружил его в неуправляемом вращении. Спустя мгновение второй двигатель смолк, и движение прекратилось.

– Моторы! – взвился Трясун.

Уэс рванулся к трапу, но Фарук оттащил его назад:

– Стой! Мы не знаем, что там такое!

– Отпусти! – приказал Уэс, отталкивая Фарука.

Нат побежала вверх по трапу.

– Останься внизу! – заорал Уэс.

– Нет! Я бы смогла помочь!

Уэс покачал головой, но спорить не стал.

Они выскочили на палубу и посмотрели вниз. Массивный стальной люк машинного отделения на корме оказался перевернут: теперь он валялся на палубе, как панцирь гигантской черепахи. Второй люк, сорванный таинственной силой, быстро погружался в океан. Там, где крепились люки, темнели только отверстия от исчезнувших болтов, правый мотор пропал, а из разорванных трубопроводов лилось топливо. В днище были вырваны винты, и зияла пробоина, через которую хлестала грязная вода. Левый мотор был безвозвратно искорежен – его толстый стальной кожух расплавился и потек, как будто его пропустили через доменную печь. Острые осколки усеивали палубу. Один двигатель был целенаправленно вырван, а второй – полностью сожжен.

– Смотри!

Нат указала вдаль: темнота сгущалась над водой в гигантский рогатый силуэт.

– Где?

– Наверное, мне померещилось…

Но когда Нат вновь устремила взгляд на то место, сквозь облака начал пробиваться тусклый свет, и это – чем бы оно ни было – уже растаяло в воздухе.

Нат заморгала. У нее что, галлюцинация?

Члены команды осторожно выползали на палубу. Даран принялся отбрасывать ногой останки мотора, а Зедрик вполголоса забормотал молитвы вуду.

– Все сделал плакальщик!.. Мы прокляты, – шептал он.

Трясун вздохнул.

– Вот вам и мусорберги!

Сейчас горы хлама волновали их меньше всего.

– Мы пропали! – простонал Фарук. – Без мотора мы потеряли ход!

– Похоже на то, – хмуро согласился Уэс.

Нат молчала. Остальные размышляли над последствиями катастрофы.

Они будут дрейфовать по ядовитому арктическому морю.

 

Глава 28

Ночь казалась бесконечной. Когда наступило утро, Нат обнаружила, что команда собралась на палубе. Накануне Уэс приказал всем идти в постель, но, похоже, парни измучились от бессонницы. Из-за новой проблемы – потери моторов – братья Слейн ворчали и злились, а Фарук тихо ныл. Только Трясун и Уэс выглядели спокойными.

– Пустяки! – заявил Трясун с улыбкой. – Когда мы были в Техасе, то целый месяц ничего не ели. Правда, босс?

Уэс покачал головой:

– Не надо, Трясун.

– Ладно.

Теперь парни устанавливали парус. Нат наблюдала за тем, как Уэс заводит загнутый ломик под стальную пластину в центре палубы и поднимает ее вверх. Зедрик таким же образом поднял еще две пластины.

– Тайники? – уточнила Нат.

– Ты на корабле контрабандиста, – ухмыльнулся Уэс.

Заглянув сквозь клетку металлических распорок в трюм, Нат увидела стальную мачту, обернутую парусиной с пятнами от воды.

А Уэс – запасливый парень!

Нат была поражена.

– Ты знал, что такое случится? – спросила она.

– Нет, но я стараюсь быть готовым ко всему. В океане плавать без паруса нельзя. – Уэс пожал плечами. – Хотя я не ожидал, что он мне понадобится. Не думал, что «Альби» превратится в парусник пятнадцатого века. Так, парни, поднимаем! – скомандовал он.

Трясун усмехнулся.

– Я же говорил: у нас есть варианты.

– Ага, мы еще не сдохли! – подхватил Фарук. – Признайся, Нат: эта партия за нами.

– Фарук, перестань заигрывать с дамой и помоги мне! – пропыхтел Уэс.

Парни принялись за работу.

– Здорово! – воскликнула Нат.

Подойдя к Уэсу, она положила ладонь ему на руку: искренний жест, который не остался незамеченным капитаном. И его командой тоже. Она почувствовала, что Уэс напрягся под ее прикосновением, как будто между ними проскочил электрический разряд.

– А кто теперь заигрывает с дамой? – засмеялся Трясун.

Нат покраснела, а улыбка Уэса стала шире.

Это была минута солидарности. Нат показалось, что после гадкого эпизода в кубрике все наладилось. Парус поймал ветер, значит, их плаванье продолжается.

* * *

Вечером Нат спустилась в каюту Уэса. Уэс спал, прикрыв глаза согнутой рукой. Дружелюбно поглядывая на него, Нат подумала, что он похож на маленького ребенка. Корабль бесшумно скользил по океану, и даже качка прекратилась, чему Нат была несказанно рада. Она повернулась к Уэсу спиной, быстро переоделась в футболку и забралась на свое место.

– Доброй ночи, – шепотом пожелал ей Уэс.

Нат тайком улыбнулась. А он спал не настолько глубоко, как ей показалось. Она гадала, не подсматривал ли он за ее переодеванием, не увидел ли ее голой. С некоторым удивлением она поняла, что ее это не огорчило бы: скорее, ее бы заинтриговала такая возможность.

Нат принялась крутить камень у себя на шее, и лунный свет попал на него, наполнив тесную каюту радужным сиянием.

– Что это? – тихо спросил Уэс из темноты.

Нат глубоко вздохнула.

– По-моему, ты уже в курсе. Он был у Джо.

– И он отдал его тебе.

– Я его попросила, – ответила Нат.

Она почувствовала, как Уэс зашевелился и сел, глядя на камень.

– Ты знаешь, что это такое? – произнес он.

Нат ощутила безжалостное давление: голос у нее в голове негодовал, приказывая ей молчать, однако она не послушалась.

– Да, – призналась она после паузы. – Карта Анаксимандра.

Контрабандисты и торговцы дали ей это название в честь древнегреческого философа, который составлял первые карты морей. Однако теперь на улицах Нового Вегаса ее называли просто Картой к Синеве. Паломники верили не только в реальность Синевы: они утверждали, что она существовала всегда и являлась частью этого мира, однако оставалась скрытой и в разные времена называлась по-разному, в том числе Атлантидой и Авалоном. Они клялись, что мифы и сказки, дошедшие к ним сквозь века, были истиной.

Нат затаилась: ей захотелось проверить, как Уэс воспримет ее слова. Она и раньше думала, что ему наверняка все известно про карту Анаксимандра – ведь еще в Вегасе Нат решила, что именно карта и была реальной причиной согласия Уэса стать ее проводником. Такие люди, как Уэс, уже много изведали, и опыта им, конечно, не занимать. Может, он и хороший человек, но определенно – не дурак.

– А ты слышала историю камня? – осведомился Уэс. – Как Джо выиграл его в карты?

– Если честно, нет.

– Говорят, что того типа, которому прежде принадлежал камешек, на следующий день пристрелили на улице.

Нат ничего не сказала.

– Как считаешь, почему Джо хранил его столько лет? – поинтересовался Уэс.

– Ты имеешь в виду – не используя его?

– Угу.

– Понятия не имею.

– Как, по-твоему, карта настоящая? – продолжал он расспросы.

– Скорей всего. Джо ведь действительно жил ужасно долго. А настоящая карта вроде как… сохраняет тебе молодость. Короче, сейчас я тебе покажу, – ответила Нат и, сняв цепочку, передала камень юноше.

Уэс взял камень, аккуратно зажав между указательным и большим пальцами.

– А теперь?

– Подними повыше и посмотри в круг.

Уэс послушался и шумно выдохнул воздух. Наступила тишина.

– Хотя Джо пути не видел, – произнесла Нат, нарушив паузу. – Он смотрел в него – и ничего. Может, карта почему-то не пожелала ему показываться. Поэтому он ее и не использовал: не знал, как ему с ней обращаться.

– Это просто невероятно! – воскликнул Уэс, не отрываясь от камня.

– Сколько нам еще добираться? – спросила она.

– Приблизительно дней десять, – ответил Уэс.

Он объяснил Нат, что догадки контрабандистов в основном были верны: они давно предполагали, что Новый Крит является ближайшим к Синеве портом, но множество кораблей попросту не доплывали до него. Судна пропадали, садились на мель или разбивались в опасном проливе Геллеспонта. Кое-кто упоминал о старых картах с извилистыми маршрутами, ведущими к одному из островов в центре архипелага. В него входили сотни других островков, но никто не знал, на котором из них находится проход к Синеве.

Исключением стала карта Анаксимандра.

Уэс вложил камень в ее руку.

– Тебе он не нужен? – спросила она вызывающе.

– А что бы я стал с ним делать? – негромко парировал он.

– Точно?

Уэс ответил ей очень не скоро. Нат даже подумала, не заснул ли он. Но, наконец, она услышала его голос.

– Несколько лет назад я мечтал его заполучить, – признался он. – Но теперь – нет. И я собираюсь доставить тебя туда, куда тебе нужно попасть. Но сделай мне одно одолжение, ладно?

– Конечно, – прошептала она, снова почувствовав странную теплоту.

Он был так близко, что достаточно лишь протянуть руку – и она коснулась бы его. И ей так сильно этого хотелось!..

– Если Трясун будет тебя про него спрашивать, скажи ему, что купила камешек в отделе «Все по пятерке».

Нат засмеялась вместе с Уэсом, но в следующую секунду оба вздрогнули и притихли: вопль плакальщика опять разнесся над волнами. Все тот же леденящий душу крик, в котором словно сплавилось безмерное горе и тоска.

Причитания плакальщика эхом отражались от воды и наполняли мир отчаянным плачем.

Загадочное создание – кем бы оно ни было – по-прежнему оставалось рядом с кораблем. Они были не одни.