Не прошло и часа после отъезда Маргарит, как Эш вскочил на коня и отправился вслед за своей женой. Где-то впереди раздался раскат грома, и он поморщился, закрывая воротником пальто свое лицо.

Эш надеялся, что она простит его. Ему не потребовалась много времени побыть в одиночестве, чтобы понять, какую огромную ошибку он совершил. Его попытки отстраниться от Маргарит лишь помогли ему осознать, насколько сильно он любил ее. Ничто — будь то время или расстояние — не повлияет на силу их чувств к друг к другу.

Эш так же надеялся, что тот факт, что Маргарит не проведет ни единой ночи в одиночестве в его поместье, оправдает его в глазах супруги. Что бы ни случилось, он не позволит страху разлучить их хотя бы на день. Он все исправит и покажет, как страстно любит ее. Может быть со временем Маргарит полюбит его.

Услышав крик кучера, Маргарит кинулась к окошку экипажа. Она выглянула наружу и дождь с ветром словно иголками искололи ее лицо.

— Что случилось? — прокричала она, боясь, что ее голос утонул в буре.

Но Маргарит удалось услышать ответ кучера, который с ужасающей ясностью раздался даже посреди бури.

— Это разбойник!

Маргарит повернула голову и посмотрела назад. Ужас сковал все ее внутренности. Сквозь пелену дождя она смогла различить одинокого всадника. Он видела лишь силуэт мужчины, скачущего за ними, прижавшегося к шее лошади. Всадник нагонял их, несясь на бешеной скорости, при этом что-то выкрикивая. Но девушка не слышала, что он кричал, так как слова не долетали до нее из-за дождя и грозы. И все же, она примерно представляла, что он выкрикивает обычные для разбойника угрозы. Остановитесь, или пожалеете? Кошелек или жизнь?

От страха мурашки побежали у нее по спине. Экипаж рванул вперед, ускоряясь, хотя он и так ехал на огромной скорости. Маргарит нырнула обратно, пытаясь провести рукой, затянутой в перчатку, по лицу, но ударила себя же — от бешеной езды ее кидало из стороны в сторону.

Молодая женщина нервно оглянулась по сторонам, будто бы как раз на такой случай где-то в карете было спрятано оружие.

В следующий момент весь ее мир перевернулся с ног на голову. Карета перевернулась несколько раз. Она задела плечом стенку экипажа, ударилась спиной о потолок. Маргарит закричала, пытаясь ухватиться хоть за что-то, что могло бы удержать ее на месте. Ее переворачивало снова и снова внутри кареты, как игрушку. Комок подступил к горлу, но она проглотила его, пытаясь бороться с подступающей паникой.

Затем все вдруг замерло. Экипаж остановился, будто зависнув над огромной пропастью. Звуки грома прерывались криками несчастных лошадей.

Маргарит почувствовала, как адреналин вдруг разлился по всему телу. Она слышала свое тяжелое дыхание и видела, как побелели костяшки на пальцах руки, которой она за что-то держалась. Мокрые волосы застилали ей лицо и трепетали от каждого ее выдоха. Девушка убрала их с лица, пытаясь осмотреться и оценить свое положение.

Маргарит не назвала бы его хорошим. Экипаж каким-то образом завалился на бок. Она растянулась на одной из его стенок, в то время как дверь кареты нависала прямо над ней. Вдруг экипаж пошатнулся, издав при этом звук, похожий на завывание ветра. У девушки из горла вырвалось рыдание, и она покрепче схватилась за верх кареты, зная, что это все еще не конец. Она все еще находилась в опасности.

Послышался треск дерева, и экипаж снова пошатнулся. Маргарит решив, что не может больше оставаться внутри, глубоко вдохнула и потянулась рукой к нависающей над ней двери. Пытаясь достать до ручки двери мокрыми пальцами, она приподнялась и вставала на ноги, делая это с огромной осторожностью, боясь вывести карету из без того хрупкого равновесия.

Беспокойный хрип лошадей сменился жалобными стонами. Где же кучер? Грум? Разбойник, в конце концов?

Все эти мысли быстро вылетели из головы Маргарит, когда карета вдруг накренилась и упала с оглушающим треском так, что девушка врезалась в ее стену. Зрение девушки затуманилось, и почти все начала застилась чернота. Она чувствовала, как адская боль распространяется по всему телу. Маргарит тряхнула головой, чтобы не погрузиться во тьму, остаться в сознании.

Оглушающий ее громогласный шум как-то изменился. Он превратился во что-то другое, это была уже не буря и не звон в ушах от выброса адреналина. Быстро моргая, она вдруг вскрикнула, когда вода начала заполнять карету, проникая внутрь через каждую щель.

Ее горло горело от непролитых слез, и она не смогла подняться. Черная и непроницаемая вода, так похожая на воду того пруда, куда она бросала камешки в детстве, накрыла ее, потянула ее вниз с бешеной скоростью, которую она была не в силах преодолеть.

Маргарит пыталась держать лицо над поверхностью и смотрела на дверь, которая была так далеко наверху. Она протянула к ней руку, издав один единственный крик, который, казалось, отдался в ее сердце.

Эш.

Не успела его лошадь остановиться, Эш был уже на земле. И тут же оказался по щиколотку в грязи, на месте которой раньше была дорога.

— Мастер Кортленд! — прокричал его кучер, который лежал на обочине и слабо махал ему рукой. — Я принял вас за разбойника!

Эш даже не задержался, чтобы заметить, что столкнуться с разбойником было бы намного безопасней, чем гнать лошадей на бешеной скорости, из-за чего и разбился экипаж.

Его грум уже бежал к мосту, где опрокинулась карета. Карета, внутри которой была Маргарит. Эш тут же помчался за ним, повторяя лишь два слова, словно молитву, про себя: только не она, только не она. Лошади хрипели и судорожно били копытами в воде, пытаясь выбраться из реки.

— Может, мне отрезать поводья? — прокричал грум.

И позволить карете погрузиться в воду окончательно?

— Нет! — ответил ему Эш, в то же мгновение бросаясь в воду.

Пронизывающий холод реки ни на секунду не остановил Эша, который продолжал плыть, ничего не видя перед собой. Но ему удалось легко определить, куда упал экипаж. Однако каждое мгновение растягивалось, как ему казалось, в часы, пока он искал дверцу. Наконец его пальцы схватились за ручку и рванули ее.

Легкие Эша горели, но он протянул руку внутрь кареты, пытаясь нащупать что-либо через толщу воды, и вдруг наткнулся на что-то мягкое. Водоросли, по ощущениям похожие на самый мягкие шелк, коснулись кончиков его пальцев.

Обрадовавшись, он нырнул еще глубже и начал тянуть Маргарит за волосы. Ее бесчувственное тело все время выскальзывало из его рук. Казалось, прошла вечность, до того момента, как он вынырнул на поверхность и впустил леденящий воздух в горящие легкие.

Эш подплыл к берегу, крича слугам, чтобы они снимали свою одежду — ему нужно было все, что могло согреть ее.

Выйдя на берег, он отнес жену подальше от воды, прежде чем опустить ее на землю. Вид ее серого лица и посиневших губ наполнил его сердце настоящим ужасом.

— Не умирай. Только не умирай. Не умирай. — Воздух вырывался из его легких в виде горячего пара, пока он повторял свою новую молитву.

Эш перевернул девушку на бок и судорожно похлопал ее по спине. Из ее рта начала по капле выливаться вода, но он не был уверен, что этого было достаточно. Он перевернул Маргарит обратно на спину и прижался ухом к ее груди. Ничего. Ни звука. Ни единого движения.

— Маргарит! Нет! — Эш начал надавливать на ее грудь, не осознавая, что именно он делает, просто надеясь, что она вновь будет двигаться от ее дыхания. — Дыши, дорогая! Дыши! — кричал он, продолжая точками надавливать на ее грудь с одним лишь желанием, чтобы она снова поднималась и опускалась с каждым ее вздохом, чтобы она выжила!

И все же в ней пока не было никаких признаков жизни. Маргарит лежала неподвижно.

В горле образовался ком и что-то, очень похожее на рыдание, вырвалось из его груди, когда он взял ее лицо, которое показалось ему ледяным, в свои руки. Эш опустился совсем близко к ее лицу и накрыл ее губы поцелуем, при этом как бы наполняя ее легкие своим дыханием, чтобы она жила, снова вернулась к нему!

— Пожалуйста, Маргарит! — его голос прервался возле ее недвижимых губ и с его собственных губ сорвался какой-то странный звук, которого он еще никогда не слышал. Даже когда умерла его сестра. Страшные рыдания вырывались из его горла, появляясь из того места внутри него, о котором он, казалось, уже давно забыл и даже не думал вспоминать. — Пожалуйста, Маргарит! Я люблю тебя!

Звук ее собственного имени, слетевший с губ Эша, вырвал Маргарит из темноты, заставив ее постепенно возвратиться к реальности. Девушка посмотрела вниз, она чувствовала, что то, что она видела, должно было поразить ее, наполнить ее паникой, но она ощущала лишь полное спокойствие. Какую-то легкость. Мир в душе, о котором даже не имела представления в жизни.

Это случилось.

Произошло то, что предсказала мадам Фостер. Эш каким-то образом нашел ее. Он склонялся над ней. Обнимал ее. А она уже умирала. Только это была уже не она.

Маргарит парила над своим телом, над Эшем. Ее тело было невесомо, свободно. Ей уже не было холодно, не было страшно. Девушка была окружена теплотой. Но даже в своем состоянии легкости и полного спокойствия, окутанная теплотой, Маргарит не могла удержаться от грусти за Эша, который тряс ее мокрое, холодное тело.

Его шепот достиг слуха девушки:

— Маргарит, я люблю тебя!

Как же она ждала этих слов при жизни.

Маргарит слышала его рыдания, видела, как все его тело сотрясается от них. Эти ужасные, раздирающие душу звуки сотрясали воздух вокруг него. Она даже и не думала, что Эш способен пролить слезы. Слезы из-за нее.

Она хотела остановить его, успокоить. Она хотела прошептать ему о том, как сильно его любит, но было уже поздно.

Вокруг Маргарит появился свет и начал поглощать ее, поднимая вверх и унося девушку все дальше от места ее гибели.

Маргарит. Она услышала, как кто-то произнес ее имя. Это был не Эш, а кто-то другой. Нельзя даже было сказать, что его произнесли. Она снова услышала, вернее, почувствовала, звук своего имени, как будто кто-то коснулся ее души.

Где бы она не находилась, Маргарит не была здесь одинока. Окруженная ослепительным светом, перед ней стояла ее мать, такая же молодая и красивая, какой Маргарит ее помнила.

Мама?

Они обнялись. Молодая женщина чувствовала себя ребенком в руках матери. Маргарит ощущала себя в полной безопасности и абсолютно счастливой — так, как можно было только беззаботным детям. Удовольствие наполнило ее. И даже в этом состоянии Маргарит не могла побороть ту грусть, глубокую, пронизывающую ее сердце, которую она почувствовала при виде Эша. Она не могла побороть ее внутри себя, и поэтому стала отдаляться от этого всепоглощающего света и любви, которую она почувствовала в руках матери.

Маргарит снова нашла взгляд Эша. Он все еще не сдавался. Склонившись над ее телом, он вдыхал воздух из своих легких в нее, пытаясь оживить любимую, вернуть ее обратно.

Любовь к нему затмила все ее чувства, даже то, что она испытала, находясь в неземном сиянии.

Эш продолжал умолять, твердил ее имя. Каждый его крик притягивал Маргарит все ближе к нему, оживляя ее.

Поддавшись порыву, она оглянулась и увидела лицо своей матери.

— Мама, я должна вернуться.

Улыбка появилась на прекрасном лице ее матери. Я знаю, Маргарит. Его любовь к тебе очень сильна — она притягивает тебя к нему. И ты хочешь следовать за ним.

Маргарит чувствовала, что уже ускользает из этого наполненного светом пространства, оно постепенно исчезало и испарялось словно дым.

Когда-нибудь мы воссоединимся с тобой, Маргарит. А сейчас иди. Он зовет тебя.

Лицо матери растаяло вместе со светом, а ее слова продолжали звучать где-то внутри нее, в то время как душа Маргарит возвращалась в ее тело. В тело, пронизанное леденящим холодом и болью.

Обратно к жизни — обратно в руки Эша.

Тело Маргарит вдруг дернулось, и она вернулась к жизни. Из ее рта вырвался прерывистый вздох вместе с оставшейся в легких водой.

— Маргарит! — закричал Эш, прижимая девушку к себе так, как будто никогда не собирался отпускать ее. И он не отпустит. Никогда больше.

— Осторожнее, любовь моя, — как бы браня ее, сказал Эш. Звук собственного голоса показался ему каким-то карканьем.

Он отодвинул Маргарит от себя, чтобы посмотреть в ее лицо и убедиться в том, что она жива, дышит и может говорить. Что она на самом деле была живой, а не просто плодом его разыгравшегося от горя и скорби воображения.

— Маргарит, прости меня. Мне так жаль.

Эш схватил руку девушку и поднес ее к своему лицу. Она прижала руку к его щеке и провела пальцами по его лицу с выражением трогающей до боли нежности.

— Ты вернулась, — вырвалось у него.

— Конечно, — сказала Маргарит с дрожащей улыбкой на губах. — Ты вернул меня к жизни.