— Остановись здесь, — произнесла я и окинула взглядом тихий лес вокруг нас, довольная тем, что мы находились на достаточном расстоянии от земель Стаи. Далеко настолько, что нам не стоило беспокоиться о том, что нас обнаружит Нидия. По крайней мере, я на это надеялась.

Я вытерла вспотевшие ладони о мягкую ткань тренировочных брюк и посмотрела сквозь грязное лобовое стекло. Мы почти не говорили с тех пор, как уехали из мотеля.

Мы уже все сказали друг другу. Но всё же тишина меня убивала, вонзалась, словно лезвие в сердце. Я это ненавидела, ненавидела, что все должно было завершиться именно так. Ненавидела осознание того, что это должно быть закончено.

Уилл выключил двигатель. Я закрыла глаза и вдохнула мускусный, свежий аромат, исходящий от него, слушала его ровное дыхание... я хотела сохранить этот момент в памяти, ведь это все, что у меня останется.

— Я вернусь через неделю.

Услышав эти слова, я резко повернулась, чтобы посмотреть на Уилла, открыла рот, готовая запротестовать.

— Не говори мне «нет», — грубо предупредил он. Я еще никогда не слышала, чтобы он говорил таким голосом. По крайней мере, со мной. Уилл наклонился вперед, сжимая руль так, как будто хотел бы согнуть его голыми руками. — Я подумаю, что могу сделать ради твоего друга... Что я могу придумать...

На мгновение я не могла понять, про кого он говорил. Мой друг? Затем сообразила. Он имел в виду Мириам.

— Я думала, ты ясно дал понять, что это безнадежно.

Он не спускал с меня глаз. В утреннем свете я могла рассмотреть их цвет. Там смешались оттенки золотого, коричневого и зеленого цвета.

 — Для тебя я сделаю всё. Особенно, если это поможет мне снова увидеть тебя.

— Только не рискуй собой...

— А что я, по-твоему, делаю сейчас, Джасинда?

Его взгляд искал мой, и я почувствовала себя идиоткой. Конечно же, он рисковал собой. Он мог потерять не только меня. Он мог потерять все.

— Но это того стоит.

Эти слова проникли мне прямо в сердце, я ощутила, как боялась нашего расставания. Но тут я подумала обо всём — обо всех — кого я ставлю под угрозу. Сколько жизней было бы испорчено, если я бы выбрала Уилла прямо сейчас. Я не могла этого сделать. Иначе это была бы уже не я.

— Одна неделя, — повторил он, и я погрузилась в раздумья.

Он просто хотел найти способ снова увидеть меня, побыть со мной еще какое-то время... переубедить меня, но, помимо того, это также был единственный шанс для Мириам.

Я схватилась за дверную ручку, дернула её вниз.

— Джасинда?

Услышав своё имя, обернулась и ощутила знакомый прилив желания быть с ним.

— В полдень. Одна неделя, начиная с сегодняшнего дня, — согласилась я.

— Я буду здесь.

Уилл угрюмо кивнул, и, не показывая никаких эмоций, выдержал мой недружелюбный взгляд. Он положил руку поверх моей на сидение. Кожу закололо, она нагревалась под его ладонью. Я измученно закрыла глаза, а эгоистка во мне все еще жаждала уехать с ним.

Он медленно выпустил руку на свободу, и я вышла из «Лэнд-Ровера».

Еще какое-то время смотрела на лес — безмолвный и дремучий, на то, как стена высоких сосен отбрасывала огромную тень. Ветер дул, шелестя листьями. Я чувствовала на себе его взгляд, но не оглядывалась. Это было бы слишком большим искушением. Мне будет труднее уйти, если я обернусь.

Глубоко вдохнув, я начала бежать. Я бежала сквозь деревья, которые надвигались на меня, словно близкие друзья. Только я уже не чувствовала их дружелюбия. Они были больше похожи на тюремные стены.

В воротах меня остановил охранник, приглушенно переговариваясь с кем-то по рации. Я уверена, что с Северином. С кем же еще?

Я время от времени бросала взгляд на парня, пока стояла под увитой плющом аркой и ждала... как будто была чужаком, которому могли или не могли позволить войти.

Заметила Нидию, та нерешительно топталась в открытых дверях своего домика, уставившись на меня странным взглядом. Она даже не хотела подойти ко мне, встретить меня, и я гадала, потеряла ли её тоже.

Моей сестры нигде не было видно, и я не могла не задаться вопросом: а не внутри ли она этого домика? Быть может, Тамра чувствовала, что я здесь, что я вернулась, но ей просто было все равно. Быть может, она считала, что я её бросила. От этой мысли мне стало тошно, пусто внутри. Особенно, потому что я вернулась в основном ради нее. Ради Тамры и мамы.

Появился Северин, окинув меня с ног до головы своим тёмным, бездонным, как беспросветный, бесконечный космос, взглядом.

Его сопровождали несколько старейшин: они изрядно запыхались, пытаясь поспеть за широкой поступью Северина.

Кассиан выглядел спокойным. Он тоже был здесь, рядом с отцом, жадно пожирая меня взглядом, скользившим вверх и вниз, словно в поисках подтверждения того, что я действительно вернулась, жива и здорова.

По крайней мере, хоть кто-то был рад меня видеть.

Потом Кассиан вышел вперед и схватил меня за руку.

— Джасинда.

Моё имя, произнесенное на выдохе, голосом, полным облегчения, надежды и ожидания, невольно заставило меня бросить взгляд через плечо, желая, чтобы я все еще была с Уиллом, желая, чтобы мне не пришлось рассказывать столь ужасные новости.

Руки Кассиана соскользнули по моим предплечьям к ладоням, его пальцы переплелись с моими.

— Где Мириам? — задал вопрос Северин.

Вопрос — ради ответа на который я и вернулась домой. Сначала я посмотрела на альфу, затем снова на Кассиана. Тот стоял с устремленным на меня глубоким, ищущим взглядом. В нём все еще была надежда. В нем всегда была надежда. Круговыми движениями он мягко поглаживал мои ладони своими большими пальцами.

При виде моего замешательства, все остальные тоже начали требовать ответа:

— Где Мириам? Где Мириам?

— Я... — Я облизала пересохшие губы.

— Где моя дочь? — голос Северина громом прозвенел в воздухе.

И затем я это сказала. Слова вырвались наружу, как яд, от которого нужно было избавиться.

— Её поймали охотники.

Но яд во мне не исчез. Он все еще был здесь, пульсировал в моей крови. Вина. Ужасное понимание, что все случилось из-за меня.

Пальцы Кассиана замерли, перестали двигаться, но я не смотрела на него. Просто не могла встретиться с ним взглядом.

Вымученно кивнула:

— Это правда.

Руки Кассиана ослабли, едва прикасаясь ко мне.

— Но ты смогла сбежать? — презрительно ухмыльнулся Северин. — Невероятно.

Мои глаза загорелись жаркими искрами.

Руки Кассиана совсем опустились.

Мои кисти бессильно упали вниз, пальцы дрожали, цепляясь за пустоту. Я не могла понять, почему мне внезапно стало так больно. Из-за того, что Мириам потеряна... может быть, навсегда? Из-за того, что именно я была ответственна за это?

Или из-за того, что Кассиан ускользал от меня.

Каким-то образом он стал очень важен для меня. Быть может, так было всегда. Даже если я не знала, кто мы друг другу. Я знала лишь то, что мне не все равно. Было бы невыносимо потерять и его, и Уилла.

Не смея прикоснуться, я всматривалась в лицо Кассиана, искала знак, что он не винил меня... не ненавидел.

Северин встал между нами и цепко схватил меня за руку. Его пальцы были большими и длинными, они с легкостью обхватили предплечье целиком, и пришлось вспомнить, что он неспроста был альфой нашей Стаи. Самый большой и самый сильный драко среди нас. Когда-нибудь альфой станет Кассиан, но пока что это — Северин. И моя судьба зависела от него.

Он потащил меня за собой, и я пыталась подавить дрожь от его жесткой хватки. В последние дни мне приходилось терпеть боль и похуже. Должно быть, я заслужила это. Я только что сказала ему, что его дочь схватили охотники. Это было то же самое, что сообщить о её смерти.

Чтобы поспеть за ним, я почти бежала. Остальные остались позади. Я боролась с тем, чтобы не оглянуться и посмотреть, не идет ли следом Кассиан.

— Куда мы идем? — Осмелилась задать вопрос и тут же пожалела об этом, когда Северин наградил меня взглядом, полным ненависти. Я никогда не видела его таким. Его эмоции раньше никогда не носили личный характер. Я была просто средством для достижения цели. Инструментом для Северина, чтобы манипулировать и использовать по назначению.

В городе царило безмолвие, в то время как мы прокладывали себе путь сквозь туман и направлялись в центр. На улицах почти никого не было. Отсутствие какого-либо движения — непривычная картина в разгар дня. Я сразу же вспомнила то могильное затишье, когда исчез мой отец. Стая находилась в изоляции больше месяца, никто не высовывался из своих домов. Только по самой крайней нужде — когда нужно было сделать ежедневные жизненно важные работы, необходимые для нормального существования Стаи. Я помню, как дети жаловались, что это было очень скучное время. Я же запомнила это время как самое печальное.

Все это всплывало снова, обрушивалось на меня горьким водопадом памяти. Только вот тогда я верила в лучшее будущее. Думала, что отец, возможно, вернется. Потому что мама шептала нам это на ушко, повторяя снова и снова, когда укладывала меня и Тамру спать. Теперь я знала правду. Она лгала нам и самой себе, потому что на самом деле ничего не знала.

Внезапно мне захотелось её увидеть. Я хотела, чтобы мама меня утешила, как в былые времена. Чтобы она обняла меня и сказала, что все будет хорошо. Даже если я знала, что это не так. Даже если я не могла в это снова поверить.

Когда вместе с Северином я зашла в свой дом, то увидела лишь мертвую бездну в глазах своей мамы, в них едва теплилась жизнь. Остальные остались на крыльце. Кроме Кассиана. Он куда-то пропал.

Мама смотрела так, как будто не знала меня и не видела.

— Мама. — Я присела рядом с кроватью.

Её стеклянный взгляд скользил сквозь меня. Она подняла руку и поправила прядь моих волос.

— Мама, это я, — произнесла я. — Я вернулась. Со мной все хорошо.

Наконец-то её губы зашевелились. Она пробормотала моё имя. Запах ударил мне в нос. Я бросила взгляд на тумбочку и заметила бутылку верда-вина.

Северин фыркнул:

— Сомневаюсь, что она заметила твоё исчезновение.

Я перевела взгляд на его жесткое лицо, затем снова посмотрела на маму. Это все я натворила? Из—за меня все стало настолько плохо, что она утопила себя в бутылке?

Торопливые шаги послышались снаружи. Раздались голоса.

В комнату ворвалась Тамра, Эз следовала за ней по пятам. Я поднялась, у меня перехватило дыхание, ведь я не знала, чего мне ожидать от неё, от них обоих.

— Ты жива, — задыхаясь, проговорила Тамра.

Её волосы не были уложены в привычную идеальную прическу. Серебряно-белая кудрявая грива так же спутана, как и мои волосы. На самом деле, весь ее внешний вид — сплошной беспорядок с головы до пят. Совсем как я — в рваных джинсах и футболке.

Я кивнула:

— Я жива.

Время шло, но она не двигалась. Молчала, и мы просто смотрели друг на друга. А затем бросились друг к другу в объятия. Разрыдались.

Сначала я подумала, что это её слезы, что это Тамра издавала эти неприятные, хлюпающие звуки. Но затем я почувствовала влагу у себя на щеках, дрожь в горле и грудной клетке. Я плакала вместе с ней.

Эз тоже здесь, её тонкие руки гладили мою саднящую спину.

— Мне так жаль, Тэм, — говорила я.

— Нет, это мне жаль! Я всегда виню тебя во всем, а ты миришься с этим! Я так рада, что ты не умерла... так рада, что ты вернулась.

Я с облегчением закрыла глаза. Вот почему мне нужно было вернуться. Потому, что часть меня всегда будет связана с Тамрой. Я не могла её покинуть в раздумьях и мучениях о загадке моего исчезновения...

— Да, она жива, но Мириам пропала. Моя дочка.

Голос Северина прервал нас, и мы втроем выпустили друг друга из объятий. Я смотрела на него настороженно, как на зверя или хищника. Он переключил внимание на меня.

— Безнаказанной ты не останешься. Не в этот раз. Тогда был твой последний шанс, Джасинда.

Скрип досок привлек моё внимание к двери спальни. В проёме стоял Кассиан, не заходя внутрь. Но он был здесь. Он пришел. Что-то затрепетало у меня в груди.

— Стая соберется на совет через час.

Я перевела взгляд, услышав голос Северина.

— Ты расскажешь о своём проступке во всеуслышание.

Я должна была предстать перед общественным судом?

Такие вещи несвойственны обычной жизни Стаи. За свою жизнь я могла припомнить лишь один или два публичных суда, но редко кто совершал серьезные проступки.

Зрачки темных глаз Северина сузились.

— Не опаздывай. Не заставляй меня приводить тебя под конвоем.

Он развернулся, чтобы уйти. Но остановился в дверях, обращаясь к своему сыну.

— Вообще-то, Кассиан, я тут подумал, а почему бы тебе не убедиться, что она придет вовремя?

Северин подразумевал — убедиться, что я не сбегу.

Чувство облегчения, которое я испытала при виде Кассиана, испарилось. Он будет моим надзирателем.

— Все будет хорошо. — Тамра сжала мою руку, привлекая внимание к своему решительному лицу. — Я постою за тебя.

— И я, — протяжно вторила ей Эз.

Я улыбалась им обеим.

— Мне повезло, что вы у меня есть.

Я бросила взгляд на маму. Удивительно, но она приподнималась на кровати. Я взяла её за руку, чтобы помочь сесть прямо.

— Я заварю чаю, — поспешно вызвалась Эз и торопливо вышла из спальни.

Кассиан молчаливо наблюдал в дверях, как мы с Тамрой склонились над нашей мамой.

— Пожалуйста, нам нужно побыть наедине, — резко обратилась к нему Тамра, даже не смотря в его сторону. В ту же секунду я вспомнила последний раз, когда мы втроем были в этой комнате. Те отвратительные слова... Очевидно, моя сестра тоже не забыла про это.

Боковым зрением я наблюдала, как он выходил. Прислушивалась к его шагам. Он ушел совсем недалеко. Всего лишь в гостиную. У него был приказ. Он был моим конвоиром до собрания, в конце концов. И он не уйдет.

Словно прочитав мои мысли, Тамра сказала:

— Мы будем с тобой, Джэс. Мама и я. Мы ведь одна семья.

Я глядела на Тамру, пока она сидела рядом с мамой. Мама тоже смотрела на меня: её взгляд казался более ясным, знакомым, чем взгляд той незнакомки, которую я видела в течение последних недель. Сейчас она была похожа на ту маму, которую я знала.

— Ты вернулась. Вернулась по собственному желанию. Это многое значит, — проговорила она, и я ощутила, что моё беспокойство уменьшилось. И расслабилась. Она знала, что я уходила. Она знала и переживала.

— Ты не отступница. Северин не может мыслить здраво. Они это еще увидят. Никого еще не наказывали несправедливо.

Мне так и хотелось спросить: «А если справедливо?»

Я виновна. Я сделала то, что не должна была.

Но тут мама взяла меня за руку, её пожатие было теплым и твердым. Точь-в-точь как в моём детстве, когда она была для меня целым миром. Когда мама и папа могли решить все проблемы одним прикосновением руки.

Неожиданно я больше не чувствовала себя одинокой. Неважно, что меня ждало, но теперь я знала, что у меня была семья. Они — моя поддержка, с ними я справилась бы с чем угодно.