Как только голова Розы пропала из виду под полом, Гален вскочил, выдернул из сумки фиолетовый плащ и накинул на плечи. Крепко прижимая сумку к груди, он поспешил следом за принцессами. Портал в полу, закрываясь, задел коротко остриженные волосы юноши, и тот выругался про себя.

Он притворялся спящим, хотя и не представлял, как сумеет закрыть глаза, настолько его снедало возбуждение. Его беспокоило, не слишком ли нарочито он храпит, но, раз начав, он не смел остановиться. И принцессы, похоже, поверили.

Кроме Розы. Она была слишком умна.

Когда она подошла потрогать его за плечо, Гален перепугался, как бы девушка не заметила, что он подглядывает за ними из-под ресниц, а когда она отвернулась, от облегчения он едва не позабыл продолжать храпеть. А затем случилось невероятное: ковер превратился в уходящую в пол лестницу.

Роза вдруг остановилась, и Гален чуть не налетел на нее.

– Что это? – Голос ее осип от страха; она резко обернулась, и юноша напрягся, но принцесса смотрела прямо сквозь него.

– В чем дело? – спросила Лилия из головы колонны.

– Мне показалось, я слышала шаги. Тяжелые шаги, – отозвалась Роза. – У меня такое ощущение, будто за мной кто-то идет.

Лилия подняла фонарь повыше.

– Никого там нет, Роза. Да и откуда?

Она продолжила спуск, остальные принцессы последовали за ней.

– Наверное, просто сквозняк, – вздохнула старшая.

После этого Гален старался красться по ступеням бесшумно, дыша в воротник плаща, чтобы не дуть Розе на шею. Наконец они добрались до подножия золотой лестницы, и у Галена отвисла челюсть, так его поразил открывшийся вид.

Вокруг царила непроглядная тьма, которую не мог разогнать слабый фонарь, но прямо перед ними высились ворота из серебра, украшенные жемчужинами величиной с голубиное яйцо. Забор отсутствовал, только ворота, а за ними виднелся лес странных бледных деревьев.

Лилия распахнула створки, и принцессы прошли между ними. Гален почти наступал Розе на пятки. Он сделал шаг в сторону, когда она повернулась, чтобы закрыть ворота и задвинуть выложенный жемчугом засов, а затем все двинулись вперед через лес.

Обнаружить лес в этом странном подземном мире было само по себе чудно, но вдобавок он оказался необычным. Деревья были из сверкающего серебра, ветви их уходили высоко в черноту над головой и светились собственным светом. Листья шелестели и позванивали, колыхаемые ветерком, который почему-то не касался людей: Плащ Галена не потревожило ни малейшее дуновение воздуха, волосы у принцесс не развевались.

Юноша изумленно озирался, но принцессы шли молча, не обращая внимания на деревья. Он сообразил, что бедняжки наверняка видят лес каждую ночь и он их больше не занимает, если вообще когда-нибудь занимал. Однако спустились они сюда явно не затем.

Безмолвные деревья поредели и кончились, и впереди открылось громадное озеро. Под ногами мерцал грубый черный песок, а набегавшая на берег вода отливала черным, фиолетовым и темно-темно-синим. Двенадцать золотых лодок с фонарем на носу у каждой лежали на песке, охраняемые двенадцатью высокими статуями.

Затем одна из статуй шевельнулась, и Гален опять изо всех сил стиснул зубы, чтобы не выругаться вслух. Это оказались не камни, но живые существа: высокие молодые мужчины с суровыми чертами лица и черными волосами, облаченные в вечерние костюмы оттенка эбенового дерева. Гален, однако, не торопился причислять их к роду человеческому. Было что-то не так в их манере держать себя, в их одежде, в холодном выражении лица. Юноша с испугом признал в одной из фигур тварь, которую девушки называли Рионином, пытавшуюся забраться к принцессам в покои несколько недель назад.

«Наверняка ничто человеческое не способно обитать в этом бессолнечном мире», – подумал он.

Кем бы ни были Рионин и его спутники, к смертным они отношения не имели.

Одна за другой принцессы принимали протянутые руки и забирались каждая в свою золотую лодку. Дождавшись, пока темноволосый кавалер Розы усадит ее на носу и приготовится столкнуть лодку в странное озеро, Гален шагнул на борт и устроился на пустой кормовой банке.

Каждый из безмолвных сопровождающих сел на среднюю скамью и поднял золотые весла.

С безупречной синхронностью двенадцать лодок двинулись по озеру, кавалеры гребли молча, как один.

Однако их точность несколько нарушалась гребцом Розы. На полдороге через озеро он приотстал и, судя по издаваемым звукам, слегка запыхался.

– Что-то не так? – Роза, упорно смотревшая вперед, перевела взгляд на своего сопровождающего.

– Сегодня лодка кажется чуть тяжелее, – отозвался гребец; голос у него был низкий и ровный.

Роза покраснела.

– Извини, – прошептала она.

Гален подавил смешок.

Спустя некоторое время Гален разглядел впереди мерцающие в черноте огни. Они практически не освещали озеро, но багряные вспышки стремительно приближались. Значит, скоро они окажутся… где-то.

Золотые лодки снова заскрипели днищем по крупном черному песку, и Гален наконец увидел источник странного света – громадный дворец из гладкого черного камня. Мерцающие в окнах свечи отливали пурпуром, поскольку стекла были тоже черные.

Принцессам по очереди помогли выйти из лодок, и они одна за другой прошли через высокие арочные двери в черный дворец. Гален последовал за ними, ступая след в след с Розой. Ладони у него взмокли от пота, но он сосредоточился на узкой спине девушки и напомнил себе, что невидим для холодных глаз ее кавалера.

Внутри дворца преобладали те же цвета, что и в подземном озере. Стены покрывали багровые, синие, серые и черные гобелены. Пол и потолок сияли антрацитовым блеском, а шелковая обивка серебряной мебели повторяла траурные оттенки шпалер.

Они миновали длинный вестибюль и ступили в бальный зал, где в полированном черном полу, выложенном узорами из серебра и ляпис-лазури, отражались аметистовые люстры. Галерея оркестра располагалась так высоко над головой, что Гален едва различал силуэты музыкантов. Между гостями сновали слуги в черных ливреях с подносами, уставленными серебряными кубками с вином. Когда прибыли принцессы, все разговоры прервались, и девушек встретили аплодисментами. Мрачные кавалеры поклонились, принцессы присели в реверансе, и музыканты заиграли быструю мелодию. Розу и ее сестер унесло прочь в танце, а Гален, одинокий и невидимый, остался наблюдать.

Радуясь, что никто не видит, как он таращится с разинутым ртом, словно деревенский дурачок, Гален отправился бродить по залу. Удивительно, что сестры так не хотели сюда: на их лицах застыло натянутое выражение, а Фиалка откровенно плакала. Какая юная девица не полюбила бы танцевать ночи напролет в таком роскошном замке, в объятиях красивого кавалера!

Но, прогуливаясь по краю танцевальной площадки, Гален начал понимать, что здесь не так хорошо, как показалось сначала. Остальные гости улыбались, потягивали вино и танцевали, но в их улыбках сквозила некая… неправильность. Губы растягивались слишком широко, и зубов под ними оказывалось многовато. Глаза мерцали, как драгоценности на их нарядах, и кожа была слишком белая и гладкая.

Да и с принцессами что-то было не так. Они танцевали. Они ели изысканные пирожные и необычные фрукты.

Но не улыбались.

Примула молча плакала. Она кружилась в объятиях высокого партнера, а по щекам у нее катились слезы. Фиалка шумно всхлипывала и время от времени бросала танцевать и наступала партнеру на ноги. Тот терпел с привычно-страдальческим видом, а после нескольких танцев просто взял малышку на руки и понес вокруг площадки, покачиваясь в такт музыке.

– Они что, вынуждены танцевать? – произнес юноша вслух, не подумав.

Белолицая женщина рядом с ним прищурилась и уставилась прямо на то место, где стоял Гален. Затаив дыхание, он попятился.

И тут ему вспомнились слезы Фиалки, когда он предложил ей «плясунчик». И болезнь Розы – она тянулась несколько месяцев, а туфли ночь за ночью оказывались стоптаны. Наверняка принцесса не стала бы спускаться сюда танцевать в разгар лихорадки, имейся у нее выбор. В единственную пропущенную ночь в сад заявился Рионин сотоварищи.

Но почему? Кто заставляет их приходить сюда?

Час спустя он получил ответ на свой вопрос. Музыка смолкла, и все танцоры выжидательно повернулись к высоким дверям в дальнем конце зала. Прогремели долгие фанфары, створки распахнулись – и в зал вступил высокий мужчина в длинном черном одеянии и иссиня-черной короне.

– Да здравствует Подкаменный король! – прокричал лакей и трижды стукнул серебряным посохом об пол. – Да здравствует король!

– Да здравствует король! – нараспев отозвались гости.

Хозяин дворца шагнул в зал, и Гален сглотнул внезапно образовавшийся комок в горле. Если улыбки и глаза придворных просто нервировали юношу, то при виде короля его прошиб холодный пот.

Кожа у здешнего владыки была белая, как бумага, а ростом и худобой он превосходил всех, кого Галену доводилось видеть. Повелитель подземного царства обвел свой двор глазами, похожими на осколки обсидиана. Тонкие губы растянулись в жуткой пародии на улыбку, обнажив острые белые зубы.

– Как приятно, что будущие невесты моих сыновей наконец восстановили силы, – раздался леденящий душу голос. – Вид царственного букета в цвету всегда так освежает. – Его холодный взгляд задержался на Розе. – Особенно наша дорогая Роза.

Гален машинально потянулся к бедру, где он некогда носил пистолет. Однако юноша сумел взять себя в руки и расслабиться, опасаясь выдать свое присутствие.

Подкаменный король. Роза и ее сестры – пленницы Подкаменного короля. У Галена чуть не подогнулись колени. Не было в Ионии такой матери, которая не пугала бы детей именем Подкаменного короля, добиваясь послушания, и не молилась бы над тем же ребенком, чтобы он никогда не повстречался с этим воплощением зла.

Он служил предметом ночных кошмаров и баек у костра. Волшебник, настолько погрязший во зле, что перестал быть человеком, превратив себя и своих наиболее преданных последователей в нечто иное – бессмертное и чудовищное. Согласно легенде, много веков назад все страны континента Иония восстали против него и бросили злодея в подземную тюрьму. Непомерное могущество колдуна не позволило уничтожить его совсем, и единственным выходом стало заточение его в бессолнечном царстве, где он правил бы только своими последователями. Для совершения великого подвига собралась армия белых магов, и многие из них заплатили за это жизнью. Легенду эту знали все.

А теперь она обернулась правдой.

Подкаменный король проплыл по полу к помосту и воссел на высокий трон.

– Пожалуйста, продолжайте танцевать. Вы же знаете, как я люблю танцы.

Придворные захихикали, а король хлопнул узкими ладонями. Музыканты грянули джигу, и Подкаменный замер. Его длинные серебристые волосы свисали по обеим сторонам костистого лица, бездонные глаза следили за принцессами.

Партнер Фиалки наконец сдался и позволил ей посидеть на стуле у стены, пригласив вместо нее на танец придворную даму с жестким лицом. Гален проскользнул через зал и опустился на пустой стул рядом с юной принцессой.

– Ф-фиа-алка-а, – прошептал он глухим голосом. – Не ш-шевелис-сь. Я до-о-обрый ду-ухх!

Фиалка выпрямилась и всхлипнула, глаза ее заметались в поисках источника звука.

– Кто здесь?

– Я до-о-обрый ду-ухх, – повторил Гален. – Я хочу-у помо-очь тебе-е.

Девочка закусила губу, в уголках покрасневших глаз заблестели слезы. Гален потянулся к ней всем сердцем. Бедное дитя явно находилось на грани нервного срыва. Но он не посмел обнять ее. Во-первых, добрые духи не носят плотных шерстяных сюртуков, а во-вторых, он не хотел, чтобы кто-то заметил, как плечи Фиалки станут невидимыми.

– Почему ты приходишь сюда? – спросил Гален.

– Мы вынуждены, – сморщив нос, ответила девочка, как само собой разумеющееся, затем моргнула и снова огляделась в поисках доброго духа.

– Но почему?

– Наверное, из-за мамы.

– А что-о сделала твоя-а ма-а-ама-а? – надавил Гален.

– Фиалка, вставай! – К ним подлетела встревоженная Мальва, схватила младшую сестренку за руки и стащила со стула, нервно оглядываясь через плечо туда, где стоял ее партнер, беседуя с Фиалкиным. – Ты должна танцевать дальше!

– Я устала, – заскулила Фиалка.

– Все устали, – рявкнула Мальва. – Но мы все равно должны танцевать.

– Но Телинрос сказал…

– Телинрос ничего не решает, – сказала Мальва. – Взгляни на короля! – Она дернула подбородком в сторону монарха, который нахмурился, поглядывая на них. – Ты просидела целый танец – большего никому из нас не позволено. Идем. – И сестра повела обмякшую малышку обратно к ее партнеру.

Со своего стула Гален наблюдал, как Мальва и Фиалка снова пустились в пляс. Розу кружил ее кавалер, и юноша мельком прикинул, не подставить ли темному принцу подножку. Однако передумал, ведь Роза могла упасть и ушибиться.

Он уселся поудобнее и продолжил наблюдение. Блестящий двор кружился и кружился в танце, и взгляд юноши притянуло к королю. Подкаменный сидел на троне еще прямее. Глаза его сияли, а белые волосы и кожа приобрели серебристый оттенок. По мере того как его придворные и принцессы бледнели от усталости, король, казалось, становился сильнее, лицо его почти светилось.

– Он питается их жизненной силой, – прошептал Гален, борясь с тошнотой.

Как могла королева Мод ввязаться в такое? Неужели она была одной из его придворных?

И почему она отдала в рабство Подкаменному королю дочерей?

Он не мог больше пристально разглядывать монарха и даже танцоров. Его мутило от зрелища в целом. Юноша прикрыл глаза, и теперь ему были видны только проносящиеся мимо ноги танцующих.

Некоторое время спустя удар большого гонга разбудил Галена. Оказывается, он ухитрился задремать. Лихорадочно озираясь, юноша заметил Розу, а затем быстро пересчитал остальных, дабы убедиться, что все принцессы на месте. Помолодевший король поднялся с трона, и придворные собрались перед ним. Принцессы и их партнеры вышли вперед и встали на расчищенном для них пространстве перед возвышением.

– Еще одна ночь миновала, – нараспев произнес король. – Высоко над нами в смертном мире в королевстве Вестфалин занимается день. Две услуги даровал я королеве Мод в обмен на двадцать четыре года танцев в моем дворце. Она отдала мне четырнадцать лет, прежде чем умерла, осталось пять лет и пятьдесят три дня оплаты. И тогда, дети мои, вы женитесь на своих принцессах, и они водворятся здесь, к нашему вечному восторгу.

Двор захлопал в бледные ладоши и разразился дребезжащим смехом. Темные принцы с собственническим видом улыбнулись своим партнершам, но девушки просто ждали, усталые и молчаливые. Гален пробрался по краю толпы и встал у Розы за спиной. Она чуть повернула голову, словно уловила его приближение, но ничего не сказала.

Затем темные кавалеры повели принцесс прочь – по длинному коридору, через высокие двери, по хрустящему черному песку, к золотым лодкам. И снова Гален запрыгнул в лодку следом за Розой, и снова ее кавалер отстал от остальных, чем был весьма недоволен.

На другом берегу озера принцы помогли девушкам выбраться из лодок, но не сделали ни шагу в сторону леса. Принцессы продолжили путь одни, не оглядываясь, и ступили под сень серебряных деревьев.

Идя следом за Розой, Гален раздумывал, что же он скажет королю Грегору. Как объяснить, куда принцессы ходят каждую ночь? Как сказать королю, что его покойная, горько оплакиваемая жена заключила сделку с этим странным, холодным королем подземного царства? Принцессы не смогут подтвердить его рассказ, и, скорее всего, король ему не поверит.

Когда они проходили под сияющими потусторонними деревьями, Гален отломил пару веточек. Раздался резкий треск, и Роза так же резко остановилась и обернулась в поисках источника шума.

– Что это было?

– Роза? – Шедшая впереди с фонарем в руке Лилия обернулась и посмотрела вдоль вереницы девочек. – С тобой все в порядке?

Гален замер совершенно неподвижно, спрятав отломки под плащом. Они оказались холодными, очень скользкими и твердыми. Не знай младший садовник наверняка, откуда они взялись, он решил бы, что они действительно из серебра, а к дереву вовсе не имеют отношения.

– Ты слышала? – Роза прищурилась на деревья. – Такой громкий треск!

– Я ничего не слышала. – Обычно нежный голос Лилии звучал нетерпеливо. – Идем! Служанки и твой садовник скоро проснутся.

– Я тоже слышала, – подала голос Орхидея. Она шла сразу перед Розой. – Наверное, ветка сломалась.

Все сестры посмотрели на черную землю вокруг деревьев, но ни серебряного блика от сломанной ветки, ни даже упавшего листа не увидели. Петуния опустилась на четвереньки и поползла вокруг ближайшего ствола.

– Петуния, прекрати! – Сирень подняла самую младшую на ноги. – Ты же испачкаешься!

Черная грязь, призрачно искрившаяся в свете фонаря Лилии, покрывала юбку Петунии и носки ее разбитых бальных туфель.

Маргаритка приплясывала на месте.

– Нам надо идти, – взмолилась она. – Мы никогда так не опаздывали: лестница уже на месте. А вдруг она исчезнет, прежде чем мы доберемся до дому?

Сунув веточки в кошель на поясе, Гален широким шагом двинулся за принцессами, а они рысью припустили через лес и проскочили под усыпанной жемчугом аркой. Роза захлопнула за собой ворота, едва не прищемив Галену подол плаща, когда он проскальзывал между створками. Юноша с ужасом вспомнил, что они ожидают увидеть его спящим в кресле перед камином, когда выйдут из-под пола. Проскочив мимо принцесс, отчего у Лилии замерцал фонарь, он понесся по золотой лестнице через две ступеньки, стараясь не топать слишком сильно.

– Что это? – вскрикнула одна из принцесс, когда он пробегал мимо.

Гален сдернул плащ и затолкал его в сумку, одновременно падая в кресло. Он тщательно выровнял сбившееся дыхание и захрапел, наблюдая из-под ресниц, как показалась из черного квадрата в полу голова Лилии. Девушка тут же подошла и внимательно посмотрела, проверяя, не проснулся ли он. Когда на лицо упал свет фонаря, юноша всхрапнул и поерзал в кресле, но глаз не открыл.

– Спит? – шепнула Роза.

– Да, – шепнула в ответ Лилия.

Гален слушал, как они шелестят вокруг, помогают друг другу раздеться и расходятся по отдельным спальням в надежде ухватить несколько драгоценных часов сна. Когда принцессы покинули гостиную, он вытащил плащ и аккуратно сложил его, чтобы не торчал из сумки. Затем потянулся и поудобнее устроился в кресле. Надо и самому немного поспать. Ему о многом предстояло подумать, но сейчас он слишком устал.

– Не знаю, как они ухитряются проделывать это ночь за ночью, – пробормотал юноша, уплывая в сон. – Бедная Роза…