Мы с Внушающей Страх привыкли к зиме и снегу. Мы рано ложились спать, поздно вставали, ели собранный урожай и сами исследовали местность. Олени шли за нами, лисы шагали след в след, зимние птицы летали над нами, но по большей части мы были одни в белой пустыне. Хорошо. Очень, очень хорошо. Мой костюм из оленьей шкуры с кроличьим мехом был таким теплым, что даже когда холодный воздух обжигал ноздри, мне было комфортно и уютно. В холодные дни Внушающая Страх распушала перья, но хорошая прогулка согревала ее. Она с глухим ударом и прыжком возвращалась ко мне на руку. Так она показывала, что у нее хорошее настроение.

Мне не было одиноко. Много раз летом я думал о «длинных зимних месяцах» с некоторым страхом. Я так много читал об одиночестве фермера, охотника, лесоруба во время унылой зимы, что практически в это поверил. Зима была такой же замечательной, как лето, а может даже и лучше. Птицы были словно домашние. Они общались между собой, согревались друг о друга, дрались за еду, за лидерство и за право быть громче всех. Иногда я садился на порог, который стал местом для наблюдений — портиком чистого белого снега, украшенным снеговиками, — и с нескончаемым интересом смотрел на них. Они напоминали мне о Третьей авеню, я дал птицам имена жильцов, которые, казалось, им подходили.

Например, мистер Брэкет. Он жил на первом этаже многоквартирного дома, он никому не позволял сидеть на его крыльце или шуметь рядом с его дверью.

Мистер Брэкет, гаичка, большую часть времени проводил в погонях по лесу за молодыми гаичками. Только равный ему мог сидеть на его любимой ветке или есть с ним вместе.

Также там жили миссис О'Брайан, миссис Коллавей и миссис Федерио. На Третьей авеню первым делом они рано утром вместе ходили на рынок, болтая, толкаясь и поучая детей на улице. Миссис Федерио всегда следовала за миссис Коллавей, а миссис О'Брайан всегда помогала миссис Коллавей: болтать, толкаться и даже покупать яблоки. Теперь все трое были на моем дереве; три занятых гаички. Они порхали, суетились, прыгали и летали от одной кормушки к другой. Они с шумом и гамом носились друг за другом. Все другие гаички гонялись за ними, но уступали они только мистеру Брэкету.

У гаичек, как и у людей на Третьей авеню, были любимые маршруты к лучшим местам с кормом. У каждой были собственные веточки для отдыха, у каждой было маленькое убежище в дереве, куда они прятались на ночлег. Они долго прощались и производили много шума прежде чем разлететься; а потом лес становился тихим, как дом на Третьей авеню, когда все дети пришли с прогулки, родители пожелали друг другу «спокойной ночи», и все разошлись по своим норкам.

Иногда, когда ветер был сильным и шел снег, гаички вылетали всего на несколько часов. Даже мистер Брэкет, выбранный остальными проверять, хороша или нет погода для охоты, появлялся на несколько часов и исчезал. Иногда я видел, что он, нахохлившись, просто тихо сидит на ветке у ствола дерева и ничего не делает. Нет никого, кто получал бы большее удовольствие от ничегонеделания в непогожий день, чем мистер Брэкет на Третьей авеню.

Внушающая Страх, мистер Брэкет и я чувствовали одно и то же. Когда лед, наст и снег падали с деревьев, мы сворачивались калачиком.

Однажды я посмотрел на свой календарь и понял, что почти настало Рождество.

Бандо же обещал прийти. Нужно приготовить угощение и сделать ему подарок. Я взял кусок мороженой оленины и решил, что стейков нам достаточно, чтобы питаться только ими целый месяц. Я отрыл под снегом листья гаультерии, чтобы вскипятить их и полить ими снежки на десерт.

Я проверил запасы дикого лука, чтобы понять, хватит ли у меня на луковый суп, и достал несколько больших твердых клубней дикого картофеля для пюре. У меня все еще были запасы луковиц кандыка, корней купены и немного сухих яблок. Я почистил грецкие орехи, орехи гикори, буковые желуди, а потом начал шить мокасины, отороченные кроличьим мехом, для подарка Бандо. Я закончил их до Рождества, поэтому начал делать шляпу из тех же материалов.

За два дня до праздника я начал задумываться о том, придет ли Бандо вообще. Может, он забыл или очень занят. Или он подумал, что я ушел из леса и решил не пробираться сюда сквозь снег. В канун Рождества Бандо все еще не было, и я начал планировать маленькое Рождество с Внушающей Страх.

Около половины пятого в канун Рождества я повесил несколько красных ягод гольтерии на дверь из оленьей кожи. Я зашел в комнату чтобы перекусить, когда услышал отдаленное «ау-у-у», раздавшееся у подножия горы. Я потушил свечу из оленьего жира, надел куртку, мокасины и выбежал на снег. И вновь «ау-у-у» разлетелось над снежной тишиной. Я пошел на звук, спустился с холма и встретил Бандо. Я подбежал к нему тогда, когда он повернулся к долине, чтобы пойти вдоль ручья. Встреча была радостной, мы обнялись.

— Думал не дойду, — сказал он. — Я проделал путь от входа в Государственный парк; неплохо, да?

Он улыбнулся и похлопал себя по усталым ногам. Потом взял меня за руку и тремя быстрыми щипками проверил мои мускулы.

— Хорошо живешь, — сказал он, пристально посмотрев мне в лицо. — Но через год или два тебе придется бриться.

Я поблагодарил его, и мы начали подниматься домой в горы через ущелье.

— Как поживает Внушающая Страх? — спросил он, когда мы вошли в дерево и зажгли свет.

Я свистнул, она прыгнула мне на кулак. Он осмелел и погладил ее.

— А джем? — спросил он. — Отлично, кроме одного: горшки впитывают влагу и поглощают весь сок.

— Ну, я принес тебе еще сахара; попробуем в следующем году. Веселого Рождества, Горо! — закричал он и огляделся. — Вижу, тебе было чем заняться. Одеяло, новая одежда и оригинальный камин, с настоящей трубой, и смотри-ка, у тебя есть приборы!

Он взял вилку, которую я вырезал.

На обед у нас была копченая рыба с луковицами кандыка. Грецкие орехи в джеме — на десерт. Бандо был доволен своим джемом.

Когда мы поели, Бандо улегся на кровать. Он вытянул ноги и зажег трубку. — А теперь я тебе кое-что покажу.

Он потянулся в карман куртки и вынул газетную вырезку. Она была из Нью-Йорка, Бандо прочел:

«ЕСТЬ ПОДОЗРЕНИЕ, ЧТО ОДИЧАВШИЙ МАЛЬЧИК ЖИВЕТ В КАТСКИЛЬСКИХ ГОРАХ, ПИТАЯСЬ ОЛЕНЯМИ И ОРЕХАМИ…»

Я посмотрел на Бандо и наклонился, чтобы самому прочесть заголовок.

— Ты все рассказал? — спросил я.

— Я? Не говори глупостей. У тебя были другие гости помимо меня.

— Пожарный и старушка! — воскликнул я.

— А еще, Торо, это могут быть просто слухи. Не стоит безоговорочно верить напечатанному. Прежде чем волноваться, посиди и послушай.

Он начал читать:

— «Жители Дели в Катскильских горах заметили дикого мальчика, питающегося олениной и орехами. Несколько охотников сказали, что этот мальчик украл у них оленей во время сезона охоты».

— Я не крал! — закричал я. — А взял лишь тех, которых они подстрелили и не смогли найти.

— Ну, это они рассказали своим женам, вернувшись домой с пустыми руками. Ну да ладно, слушай дальше:

«Этого дикого мальчика время от времени видели жители Катскильских гор, некоторые из них считают, что он сумасшедший!» — Это просто ужасное заявление!

— Просто ужасное, — подтвердил он. — Любой американский мальчик хочет жить в доме на дереве и сам добывать пищу. Но они этого не делают, вот и все.

— Читай дальше, — сказал я.

— «Представители власти заявляют о том, что свидетельств пребывания мальчика в горах нет и добавляют, что все нежилые дома и укрытия регулярно проверяются именно по этой причине. Тем не менее жители уверены, что этот мальчик существует!» Конец.

— Это просто бессмыслица!

Я оперся о стойку кровати и улыбнулся.

— Ха-ха, не думай, что на этом все кончилось, — сказал Бандо и потянулся в карман за еще одной вырезкой. — Эта от пятого декабря, предыдущая напечатана двадцать третьего ноября. Прочитать?

— Да.

— «ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА ВСТРЕТИЛА ДИКОГО МАЛЬЧИКА, СОБИРАЯ ЗЕМЛЯНИКУ В КАТСКИЛЬСКИХ ГОРАХ». «Миссис Томас Филдер, девяносто семь лет, жительница Дели, Нью-Йорк, рассказала репортеру о том, что встретила дикого мальчика на Горькой горе в прошлом июне во время ежегодного сбора земляники для джема.

Она сказала, что мальчик был с темными волосами, грязным; он бесцельно бродил по горам. Однако, добавила она, был в добром здравии и вполне счастлив. Старушка, жительница горного курорта девяноста семи лет, позвонила в редакцию, чтобы рассказать об увиденном. Местные жители отмечают, что миссис Филдер добропорядочный член общины, но время от времени видит воображаемые вещи».

Бандо засмеялся. Должен сказать, я даже покрылся испариной, так как не ожидал такого поворота событий.

— А теперь, — продолжил Бандо, — теперь королева нью-йоркских газет. Эта история была на девятнадцатой странице. Никаких сенсаций.

«В КАТСКИЛЬСКИХ ГОРАХ ЖИВЕТ МАЛЬЧИК». «Молодой человек семнадцати-восемнадцати лет, ушедший из дома с группой бойскаутов, все еще живет в этой области, согласно показаниям пожарного в Катскильских горах.

Признаки того, что кто-то живет в лесу, — костер, кости от супа, ореховые скорлупки — были обнаружены пожарным Джимом Хэнди, который в поисках парня провел ночь в горах. Джим отметил, что очевидно юноша ушел их этого места, так как во время второго рейда никаких следов его присутствия найдено не было…»

— Какого второго рейда? — спросил я.

Бандо забил трубку, с тоской посмотрел на меня и сказал:

— Готов слушать? — Конечно, — ответил я.

— Ну, вот продолжение, «…никаких следов его присутствия найдено не было, пожарный предполагает, что юноша вернулся домой в конце лета». Знаешь, Торо, я с трудом мог оторваться от газет, чтобы прийти сюда. Ты — отличная история. Я улыбнулся и сказал:

— Подбрось еще дров в огонь, сейчас Рождество. Никто не будет обыскивать горы до Первого мая.

Бандо спросил про ивовые дудочки. Я достал их для него. Пробежавшись несколько раз по отверстиям, он сказал:

— Давай споем серенаду изобретательности американских репортеров. А потом споем серенаду консерваторам, защищающим дикую природу Америки, чтобы мальчик мог быть один среди миллионов людей.

Я подумал, что звучит неплохо, мы сыграли «Священная ночь». Мы попробовали «Двенадцать дней Рождества», но дудочки были слишком тугими, а Бандо слишком устал.

— Торо, мне нужно отдохнуть. Давай поспим, — сказал он, зевнув два раза. Я потушил огонь, задул свечу и заснул в одежде.

Когда я проснулся, наступило Рождество. Завтрак был легким: желудевые блины, джем и чай из сассафрасов. Бандо пошел прогуляться, я зажег огонь в камине и провел утро, готовя праздничную еду. Когда Бандо вернулся, отдал ему подарки. Они пришлись ему по душе, я понял это по его бровям. Они ходили вверх-вниз. Кроме того, Бандо надел шляпу и мокасины, и я уже точно был уверен, что подарки понравились.

Луковый суп был практически готов, когда в отдалении услышал голос:

— Я знаю, что ты здесь! Где ты?

— Папа! — закричал я, вынырнув из дерева и плюхнувшись на живот.

Я скатился с горы, крича: «Папа! Папа! Где ты?» Я нашел его отдыхающим в сугробе, смотрящим на пару кардиналов, живших рядом с ручьем. Он улыбался, вытянувшись на спине, не из-за усталости, а от удовольствия. — Веселого Рождества! — выкрикнул он.

Я подбежал к нему. Он вскочил на ноги, схватил меня, ударил в грудь и кинул в меня снежок.

Потом он встал, вытащил меня из снега за карманы пальто и поднял меня так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Он улыбался. Папа вновь уронил меня в снег и боролся со мной несколько минут. Когда с официальным приветствием было покончено, мы отправились к дому.

— Что ж, сын. — начал он. — Я читал о тебе в газетах и не мог удержаться от того, чтобы не навестить тебя. Я все еще не верю, что у тебя получилось.

Он обнял меня. Папа выглядел замечательно, я был очень рад видеть его. — Как ты нашел меня? — нетерпеливо спросил я.

— Я отправился к миссис Филдер, и она сказала, на какой горе тебя видела. У ручья я нашел плот и удочки. Потом искал тропинки и следы. Когда подумал, что мне становится «тепло», я закричал.

— Меня так легко найти?

— Отвечать не стоит, я наверняка замерз бы в снегу.

Пана был рад и вовсе на меня не злился. Он снова повторил:

— Я просто не думал, что у тебя получится. Я был уверен, что ты вернешься на следующий день. Когда тебя не было, я поспорил, что ты придешь на следующей неделе; потом в следующем месяце. Как дела? — У меня все отлично, пап!

Когда мы вошли в дерево, Бандо занимался последними приготовлениями стейка из оленины.

— Папа, это мой друг, профессор Бандо; он учитель. Прошлым летом он однажды потерялся и наткнулся на мой лагерь. Ему так здесь понравилось, что он вернулся на Рождество. Бандо, познакомься С МОИМ ОТЦОМ.

Бандо перевернул стейки на решетке, поднялся и пожал руку моему отцу.

— Рад познакомиться с человеком, воспитавшим этого мальчика, — торжественно сказал он.

Я заметил, что они понравились друг другу, Рождество будет великолепным. Папа прилег на кровать и огляделся. — Я думал, что ты выберешь пещеру, — сказал он.

— В газетах писали, что они обыскивают заброшенные дома и убежища, но я знал, что ты придумаешь что-нибудь получше. Однако я никогда не думал, что ты будешь жить внутри дерева. Какая красота! Очень умно, сын, очень, очень умно. А какая удобная кровать!

Он увидел мои полки с едой, встал и начал разглядывать запасы.

— Хватит до весны?

— Думаю да, — сказал я. — Если только у меня не будет вечно голодных гостей. Я подмигнул ему.

— Ну, я остался бы на год, если мог, но мне нужно на работу сразу после Рождества.

— Как мама и остальные? — спросил я, доставая тарелки из черепашьих панцирей и расставляя их на полу.

— Она удивительная. Не знаю, как ей удается кормить и одевать восемь малышей, которых мы с ней растим., но у нее получается. Она передает привет и надеется, что ты хорошо питаешься.

Луковый суп был готов. Я налил папе порцию.

— Первое блюдо, — сказал я.

Он глубоко вдохнул аромат и попробовал суп.

— Сын, этот суп вкуснее, чем тот, который готовит шеф-повар Вальдорфа. Бандо тоже попробовал, а я поставил свою тарелку в снег остужаться.

— Мама перестанет беспокоиться о твоем питании, когда услышит об этом. Бандо сполоснул папину миску снегом, а потом с церемонией и элегантностью — он действительно мог быть элегантным, когда ситуация этого требовала — налил ему в черепаший панцирь чай из сассафрасов. Цитируя пассаж Диккенса о еде, он подал прожаренный стейк. Внутри розовый и сочный. Приготовлен идеально. Мы все гордились этим. Папе пришлось выпить чай прежде, чем приступить к стейку. У меня было мало мисок. Горка воздушного пюре из клубней рогоза, грибы и луковицы кандыка с подливкой из желудевой муки. На каждой тарелке были тушеные бобы акации с орехами гикори. Кстати говоря, бобы были настолько твердыми, что их пришлось размачивать три дня.

Ужин был великолепным. Все были впечатлены, включая меня. Когда мы закончили, Бандо отправился к ручью и срезал несколько старых сухих и полых веток. Когда он вернулся, он аккуратно вырезал каждому из нас по флейте перочинным ножом. Бандо сказал, что ивовые дудочки были слишком старыми для такого случая. До темноты мы играли рождественские гимны. Бандо хотел попробовать сложную джазовую мелодию, но поздний час, танцующие согревающие языки пламени, защищающий от ветра снег сделали нас такими сонными, что мы смогли выдать лишь жалкое вступление, прежде чем улечься, накрыться шкурами и погасить свет.

Перед тем как все проснулись на следующее утро, я услышал голодный крик Внушающей Страх. Я оставил ее спать на улице, потому что внутри было слишком тесно. Ее рождественский обед состоял из большого куска оленины, но ночной воздух увеличил ее аппетит. Я позвал птицу, она приземлилась ко мне на кулак, и мы отправились на луг, чтобы наловить завтрака для гостей. Она уже собралась поймать кролика, но я подумал, что для завтрака наутро после Рождества он не подойдет, поэтому мы отправились к ручью. Внушающая Страх поймала себе фазана, пока я выдалбливал лунку во льду и рыбачил. Я поймал около шести форелей и позвал Внушающую Страх. Мы вернулись к тсуге. Папа и Бандо все еще спали валетом, оба были весьма довольны.

Я развел костер, начал готовить рыбу и блины, когда папа поднялся с кровати.

— Одичавший мальчик! — закричал он. — Какой приятный запах. Какой хороший костер. Завтрак в дереве. Сын, я тружусь с утра до ночи, но никогда не жил так хорошо!

Я угостил папу. Он откусил немного желудевых блинов — они были слегка плоскими и твердыми, но Бандо сдобрил их большой порцией джема из голубики. Так получилась намного вкуснее. Рыба, однако, ему понравилась, и он попросил добавки. Мы пили чай из сассафрасов, подсластив его сахаром, который принес Бандо, вымыли в снегу черепашьи панцири и вышли в лес.

Папа еще не был знаком с Внушающей Страх. Когда ока слетела с тсуги, он крякнул и свалился в снег, крича: «Кыш!»

Он прохладно отнесся к Внушающей Страх, но когда понял, что она была лучшим добытчиком пищи, который у нас когда-либо был, продолжительно хвалил ее красоту и восхищался ее талантами. Он даже попытался ее приручить, но Внушающую Страх так просто не завоюешь. Она слегка поцарапала папу.

Они держались друг от друга подальше до конца визита папы, хотя тот не переставал восхищаться ею с безопасного расстояния.

Бандо пришлось уйти через два или три дня после Рождества. Ему нужно было проверить несколько работ. Он выглядел очень расстроенным оттого, что выбрал такую жизнь. Бандо попрощался со всеми, а потом повернулся ко мне и сказал: — Я сохраню все газетные вырезки для тебя, и если репортеры подберутся к тебе слишком близко, позвоню в нью-йоркские газеты и скажу им, что они занимаются ерундой.

Я понял, что идея ему понравилась, и он ушел немного повеселевшим.

Папа остался еще на несколько дней. Он рыбачил, расставлял ловушки и сети, чистил грецкие орехи, вырезал несколько ложек и вилок.

В канун Нового года он объявил, что должен идти.

— Я сказал маме, что останусь только на Рождество. Хорошо, что она меня знает, а то будет волноваться.

— Она не отправит полицию тебя искать? — сразу же спросил я. — Ведь она может подумать, что ты меня не нашел? — О, я сказал ей, что если не найду тебя, то позвоню в канун Рождества.

Он пробыл со мной еще час или два, пытаясь решить, какой путь выбрать. Наконец, он начал спускаться с гор. Но не пройдя и сотни метров, папа вернулся.

— Я решил пойти другой дорогой. Ведь за мной могут следить и легко найти тебя. А это будет очень плохо.

Он подошел ко мне и положил руку на плечо.

— Ты молодец, Сэм.

Потом улыбнулся и зашагал к ущелью.

Я смотрел, как он преодолевает валун за валуном. Папа помахал мне с высокой скалы и подпрыгнул. С тех пор мы очень долго не виделись.