В разговорах прошло еще два часа, прежде чем Сандра покинула больницу. Прогулка по тонкому льду, мрачно думала она, выводя «форд» на трассу. Для девушки, собирающейся замуж, ее знания о прошлом и настоящем жениха были просто удручающими. К счастью, отец не почувствовал в ее сдержанности ничего подозрительного и продолжал распространяться о том, как ему нравится Фил. Очевидно, между ними существовало полное взаимопонимание. Господи, смилуйся над Демми Берчем, когда раскроется истина, и его доверие окажется подорванным, молча взмолилась она.

Приехав домой после полудня, она с удивлением обнаружила, что въезд во двор дома блокирован огромным грузовиком. Запоздалый, но очень нужный груз, задержавшийся в Европе, наконец-то прибыл, и даже без предупреждения!

Во дворе царил хаос. Снабженец и экспедитор Билл Брендон сам орудовал вилочным погрузчиком, разгружая большие ящики, в то время как Друсила и Брайс выносили коробки поменьше.

Работа! Это было как раз то, в чем она нуждалась. С неожиданной энергией, переполнившей ее, радуясь случаю заняться физическим трудом, Сандра моментально припарковала «форд» и бросилась на помощь.

Было уже шесть часов, когда последняя тщательно проверенная коробка заняла место на складе, и все работники разошлись, оставив Сандру одну. Раскрасневшаяся и порядком перепачкавшаяся, она побрела в офис, чтобы передохнуть. Но прежде чем устроиться в кресле, достала из шкафа банку апельсинового сока, которую Друсила всегда имела на всякий случай. Она вскрыла банку и стала пить, запрокинув голову и блаженно прикрыв глаза, чувствуя, как прохладная жидкость восстанавливает силы.

— Я так и думал, что застану вас здесь.

Сандра, вздрогнув, испуганно посмотрела на Фила, услышав угрожающие нотки в его голосе.

— Но ведь кто-то должен был помочь Биллу и всем остальным, — оправдывалась она, неодобрительно рассматривая его темно-серый костюм. — Прибыл груз из Европы, и, если бы я не оказалась рядом, коробки до сих пор валялись бы по всему двору, а не лежали аккуратно сложенные и запертые на складе.

Фил хотел рассердиться, застав ее в офисе, но неожиданно улыбнулся.

— Легкий беспорядок в одежде вам идет, дорогая. Я нахожу ваши пылающие щечки, грязное личико и спутанные волосы очаровательными, а расстегнутую блузку соблазнительной. Столь соблазнительной, что прощаю ваше неповиновение.

— Вот как! Значит, я еще должна быть вам благодарна за великодушное прощение, — огрызнулась Сандра, наскоро пытаясь привести себя в порядок и страшно раздраженная, что пуговица на блузке вообще куда-то исчезла. Схватив со стола коробку, она нашла в ней булавку и заколола распахнувшийся ворот, чувствуя, что Фил наблюдает за ней с улыбкой.

— Наоборот, это я должен вас благодарить, моя милая. — Он усмехнулся. — Если бы вы не подоспели на выручку, мне бы пришлось заниматься этим самому, а это могло бы расстроить наши планы на сегодняшний вечер.

— Ах да, вечеринка… — Как ни странно, за эти несколько сумасшедших часов перспектива пытки, которой она так боялась, совершенно вылетела у нее из головы. Сандра чувствовала себя ужасно усталой: спина и руки ныли, а ноги отказывались повиноваться.

— Вряд ли я смогу сегодня пойти на прием — я совершенно разбита. Вам придется извиниться за меня и сказать, что я заболела.

— Но это будет неправдой! — Атмосфера между ними неожиданно накалилась.

— Подумаешь, еще одна ложь! — Сандра с трудом заставила себя встать. И вообще, это правда, подумала она, вздернув подбородок и наступая на Фила, загородившего ей выход.

— Одной и так слишком много, Сандра. Приняв ванну и переодевшись, вы почувствуете себя лучше.

— А если я не соглашусь, вы опять прибегнете к грубой силе? — с вызовом спросила она, и ее глаза потемнели от гнева.

— Насилие?! — Черные брови приподнялись в недоумении. — Вы чудовищно несправедливы ко мне, дорогая. Если вы действительно предпочитаете, чтобы мы остались дома, мы останемся.

Он приглашал принять его вызов. В глазах Фила горел неукротимый огонь желания, как бы предупреждая, что внешнее хладнокровие лишь результат необыкновенного самообладания.

Сандра занервничала. У Фила Меласа в глазах сквозил голод, но не в гастрономическом смысле. Власть — это мощный возбудитель, а у него в руках огромная сила, позволяющая контролировать не только свою судьбу, но и благополучие всей фирмы «Экском». Он был готов к завоеваниям: его великолепное тело, жизненная энергия и разум, соединившись, порождали непреклонную волю. Он не любил ее, но хотел обладать ею. Эта простая и ясная мысль отрезвила Сандру.

Инстинкт самосохранения призывал бороться, но осторожность сдерживала ее. Времени на размышления не оставалось. Если кто-то и мог пощадить ее, то только не этот мужчина, стоящий перед ней с вопросительным выражением на лице, и они оба это знали.

— Дайте мне час — и я буду готова, — взглянув на часы сказала она, добавив со внезапной вспышкой гнева: — Но только потому, что папино здоровье и счастье полностью в ваших руках!

— Серьезная и веская причина. — Фил одобрительно наклонил голову. — Что ж, действуйте, Сандра. Я здесь все закрою и через несколько минут последую за вами.

— Собираетесь указывать мне, что надеть?

— Вы уже отвергли мою помощь, — с улыбкой напомнил он. — Одевайтесь в то, что считаете нужным. Я уверен, что бы вы ни надели, вы будете великолепны.

Не удостоив его ответом, Сандра, гордо выпрямившись, быстро вышла из офиса.

Дома, все еще не чувствуя себя в безопасности, она поднялась в ванную и заперла за собой дверь. Вряд ли Фил станет нарушать ее покой, но она решила не оставлять ему ни малейшего шанса.

Ванна сняла усталость, и она начала размышлять, что же надеть. У нее мелькнула озорная мысль — надеть спортивный костюм, в котором она бегала трусцой, но рассудок подсказал, что она в первую очередь себя же и выставит на посмешище. Фил, быть может, и отказался от своего диктата, но, если она оденется не подобающим обстановке образом, он живо ее поставит на место. Его заявление, что, если она появится плохо одетой, это еще больше шокирует отца и, таким образом, будет отвечать его намерениям, — не обмануло ее. Фил, может быть, и хотел шокировать Леонидиса, но не ценой собственного достоинства!

А выбор невелик, покачав головой, подумала Сандра, когда обозревала свой гардероб. И ничего подходящего для светского раута… Простота — вот ключевое слово! — решила она. Лучше это, чем выглядеть игрушкой в руках богача.

Когда она вошла в гостиную, Фил встал и оценивающе посмотрел на ее наряд. Разноцветная шелковая блузка с широким вырезом, купленная на распродаже, контрастировала с шифоновой миди-юбкой, которая вот уже три года являлась оплотом ее гардероба.

На левую руку она надела плоские золотые часики, купленные отцом к ее восемнадцатилетию, на правую — изысканный золотой браслет, его же подарок к совершеннолетию. Других украшений на ней не было, кроме бриллиантового кольца Фила.

Последовало долгое молчание. Он медленно осматривал ее с головы до пят. Она впала в легкую панику, пытаясь сохранить выдержку и не сорваться.

А чего он, собственно, ожидал? — в бешенстве подумала Сандра. Она сделала все, что было в ее силах: аккуратно, но эффектно подкрасила глаза, подчеркнув контуром полные губы, и уложила волосы так, что они падали блестящими каштаново-рыжими локонами на обнаженные плечи.

Не в силах больше выносить его молчание, она раздраженно спросила:

— Ну, так как?

— Вы выглядите очаровательно… слишком очаровательно! Леонидис начнет урчать от удовольствия, а это совсем не входит в мои намерения! — в его голосе проскользнули сердитые нотки. — А теперь пойдите, выпейте чашку кофе и съешьте сандвич, который я вам приготовил. Впереди — долгая ночь!

Часом позже «кадиллак» подъехал к элегантному подъезду «Афин». Небрежно бросив ключи от машины швейцару, Фил повел Сандру в отель, двигаясь уверенным шагом завсегдатая.

— Сначала поднимемся в мой номер, я хочу переодеться.

Рука Фила легла ей на талию и подтолкнула к распашному лифту.

— У вас здесь номер? Это же безумно дорого! — чуть слышно сказала она, позабыв о его происхождении. Он пропустил ее вперед, затем нажал на непомеченную кнопку.

— Как вы меркантильны. — В его словах читалась насмешка. — Не возьмусь соперничать в богатстве со своим родителем, но я уж точно не нищий. Однако если экстравагантность вас задевает, то я в этом не виноват. Поскольку отель принадлежит Леонидису, номер не стоит мне ни цента. Я пользуюсь им как удобной штаб-квартирой, когда в этом есть необходимость.

— Но вам же не нравится быть обязанным отцу и пользоваться его щедростью? — удивленно спросила Сандра, слегка покраснев.

— Ах, дорогая, не будите во мне дьявола своими вопросами! — В его черных глазах промелькнула усмешка. — Если бы я сам не настаивал, чтобы вы выглядели как можно лучше, представляясь моему отцу, вы бы за это сейчас поплатились! — Он крепко взял ее под руку и вывел из лифта в небольшой коридор. — Я останавливаюсь здесь не потому, что хочу пожить бесплатно, а потому, что это расстраивает планы Леонидиса прибрать меня к рукам: он видит, как мы с ним духовно далеки друг от друга.

— И это печально для вас обоих! — вздохнула Сандра.

Услышав этот комментарий, он внимательно посмотрел на нее, но ничего не ответил.

Фил повернул ключ в замке, и роскошная дверь распахнулась. Посторонившись, он жестом пригласил ее войти.

— Чувствуйте себя как дома. Мне потребуется всего несколько минут, чтобы принять душ и переодеться.

Как он мог оставить привычную для него роскошную жизнь ради скромных провинциальных удовольствий? — изумленно подумала она, провожая его глазами, пока он выходил в другую комнату.

Сандра осмотрелась. В комнате было просторно. На полу лежал дорогой французский ковер, а на нем пара маленьких ковриков золотистого цвета. Серый шелк, которым были затянуты стены комнаты, создавал прекрасный фон для развешанных по ним картин импрессионистов. Мягкие элегантные кресла, диван и красивый торшер составляли убранство этой комнаты. Огромное окно было завешено дорогим тюлем, а атласные шторы по бокам придавали комнате необыкновенно дорогой вид.

Помимо этого, здесь находились полки с обилием книг и современная стереосистема, стоящая на тумбочке из орехового дерева, гармонирующей с кофейным столиком и парой стульев в том же стиле.

Сандра все еще любовалась картинами, решив, что это подлинники, когда вернулся Фил. На нем был великолепный темно-серый шелковый костюм, модные туфли, элегантная рубашка, галстук на тон светлее костюма завершал этот ансамбль.

Он выглядит по-европейски, подумала она, решив, что мало кто из американцев сумеет одеться с таким шиком, как Фил Мелас. Он был великолепен, и ее сердце вдруг учащенно забилось. Она невольно вздрогнула.

— Холодно, Санни? — Он ласково посмотрел на ее обнаженные плечи. — Или боитесь? Если первое, то скоро вы согреетесь, когда мы присоединимся к остальным, если второе — помните, что я буду рядом. Пошли?

Она молча кивнула. То, что он сказал, было для нее далеко не лучшим утешением!

Как только они переступили порог великолепного, украшенного цветами танцевального зала, отец Фила, солидный и высокий мужчина, словно кем-то предупрежденный об их приходе, тотчас заметил их. Сандра сразу его узнала, когда он, покинув свое окружение, начал пробираться к ним сквозь толпу гостей — может быть, по исходившей от него почти осязаемой властности.

В первый раз в жизни она почувствовала приступ настоящего страха. До чего же опасно для Фила бросать вызов такому могущественному отцу, подумала она. Подобно мифическим богам, когда-то жившим в его родной Греции, Леонидис Мелас крепко держал судьбу в руках, и горе тому, кто посмел бы противостоять ему! Этот человек знал, что такое месть. Сандра усомнилась, что кровное родство убережет Фила от ярости отца, если тот даст ей волю.

— Так вы и есть та молодая леди, что собирается замуж за моего сына?

На лице Леонидиса не было и тени улыбки, когда он бесцеремонно стал разглядывать Сандру. Ей стало не по себе, потому что в его властном голосе прозвучала угроза. Ну а чего еще можно было ожидать? — сокрушенно подумала она.

— Да, — услышала она собственный голос и восхитилась его небрежной холодности. — Фил просил меня принять его кольцо… — Это, по крайней мере, было правдой. Она победно улыбнулась. Осмелев, Сандра добавила: —…и я с радостью и гордостью ношу его.

Это уже была ложь. Или нет?.. Она потупила глаза, чтобы скрыть собственное удивление. Эти слова уж слишком вольно и легко слетели с ее обычно правдивых уст.

— Да, я вижу. — Взгляд Леонидиса скользнул по ее руке, оценивая кольцо. — Не скрою, я поражен. Должен признаться, когда я услышал эту новость, то сначала подумал, что сын просто забавляется за мой счет — весьма солидный счет, нужно сказать.

— Не жди, что я буду проливать слезы над твоими деньгами, папуля, — иронично вмешался Фил, при этом обняв Сандру, — Греческое правительство всего лишь требует, чтобы ты заплатил свои долги. Я уверен, что ты все заплатишь, хотя без помощи Аристарха Бодакиса это будет значительно сложнее.

Отец пожал плечами.

— Мой девиз в бизнесе — использовать любые возможности. Никогда не знаешь, что ждет тебя за поворотом.

— Твоя философия впечатляет. — Фил почтительно склонил голову, но в глазах у него прыгали озорные чертики.

— А я восхищен быстротой и находчивостью, с которыми ты перешел от пассивного неприятия моих предложений к активной защите. — Леонидис мрачно поглядел на сына. — Если бы я знал, что твоя защита примет столь привлекательный вид, я бы пришпорил тебя раньше и энергичнее.

Боже мой, они сцепились, как два пса, со страхом подумала Сандра, а я — маленькая косточка между ними!

— Итак, ты одобряешь мой выбор?

Она быстро посмотрела в глаза Фила, почувствовав, как он по-хозяйски сжал ее плечо. Он говорил очень уверенно, и она подумала, что за такое перевоплощение Фил мог бы получить «Оскара». Он явно провоцировал отца, и Сандра едва не расхохоталась. Ведь для него самого будет оскорбительно, если отец благословит его женитьбу на местной Золушке! Но она вовсе не хотела покорно ждать, пока ее оценят, как товар на аукционе. Гордость есть не только у греков!

— Мне тоже было бы интересно услышать ваше мнение, мистер Мелас, — вмешалась Сандра, бесстрастно встретив взгляд его умных глаз. Она решительно вздернула подбородок, а ее серые глаза засверкали ярче, чем бриллиант на пальце.

— Как же я могу не одобрить? — ответил Леонидис, но в его голосе отсутствовала радость, звучала только вежливость. — Мой сын унаследовал от меня больше, чем следовало, в частности вкус к женщинам. Он у него всегда безупречный.

— О! — Такого ответа Сандра не ожидала.

Подобно обоюдоострому топору миносской культуры, ответ Леонидиса обладал двумя разящими гранями. Он ясно давал понять, что вынужден одобрить ее, и в то же время указал, что она не первая женщина, занявшая место в сердце сына. Нет, неправильно. У ответа была и третья грань: он хотел лишний раз напомнить сыну, что когда-то у них была общая любовница.

— Сандра, вы должны извинить моего отца, — сказал Фил с юмором в голосе, ласково погладив ее по обнаженной руке. — К сожалению, его знание английского ограничено, он не понимает некоторых нюансов. Я уверен, что он не имел в виду, будто вы лишь одна из длинной череды женщин, проходивших через мою жизнь. Он просто хотел сказать, что мы оба большие поклонники женской красоты.

— Разумеется, — без запинки подтвердил Леонидис, одобрительно посмотрев на Сандру. — Сын прав. Мой английский больше подходит для разговоров о бизнесе, чем о любви. Если я вас невольно чем-то задел, то прошу прощения. Фил не менее проницателен, чем я сам.

Он говорил с заметным акцентом, медленно и четко произнося слова, которые порой звучали двусмысленно: но это не ввело ее в заблуждение. Познания Леонидиса Меласа в английском были лучше, чем у большинства уроженцев Греции.

— Женщина, на которой мой сын в конце концов женится, может рассчитывать на прочные и длительные родственные отношения. Это я гарантирую.

Он дал ей понять, что тоже не введен в заблуждение. Ни на минуту. Он понимал, что она подкуплена и использована. Его намек на женщину, на которой Фил «в конце концов» женится, ясно показывал, что имелась в виду не она.

Сандра почувствовала болезненный укол в сердце. Неожиданный и непонятный, потому что она считала, что не имеет ничего общего с красивым молодым мужчиной, стоявшим рядом с ней с загадочной улыбкой на устах. Лишь усилием воли ей удалось сохранить самообладание.

Старший Мелас прекратил ее разглядывать и, повернувшись к сыну, заговорил с ним по-гречески.

На слух Сандры в греческом не было ни музыкальности итальянского, ни торжественности испанского, ни лаконичности английского. Она попыталась отгадать реакцию Фила на град вопросов, которыми явно засыпал его отец. Иногда он выглядел удивленным, иногда сердитым, но, не зная языка, судить об этом было трудно. Было лишь ясно, что разговор идет жесткий и недружелюбный.

— Извини, пожалуйста, моя милая. — Наконец-то Фил обратил на нее внимание. — Мой отец не хотел тебя задеть, исключив из нашей беседы. Просто его английский недостаточно хорош, чтобы полностью выразить свои чувства.

На красивом лице Фила не было ни малейшего намека на тему разговоров с отцом, но Сандра прекрасно понимала, что Леонидис перешел на греческий именно потому, что она его не знала. Значит, его слова еще менее лестны для нее, чем то, что он говорил раньше.

— О конечно, я понимаю. — В такой игре она могла бы потягаться с обоими мужчинами, принимавшими ее за простушку. Призвав на помощь все свои актерские способности, она жеманно улыбнулась Филу и сказала: — Английский язык так ограничивает, не правда ли? А в греческом всегда найдется нужное слово — именно то, которое очень хочешь сказать!

— Какая же ты умница, любимая! — Черные глаза Фила посмеивались с явным одобрением. — В данном случае отцу было легче на родном языке приветствовать твой приход в нашу семью, выразить сожаление по поводу отсутствия здесь его нынешней жены, моей мачехи, — она плохо переносит самолет — и выразить надежду, что вскоре сумеет познакомить вас.

— Как это мило! — Подавив эмоции, Сандра грациозно протянула руку старому джентльмену. — Хотелось бы верить, что наша помолвка станет хорошим подарком к вашим именинам.

Леонидис ничего не сказал, но, к ее изумлению, взял протянутую руку и слегка прижал к губам. Когда он отпустил ее, Сандре показалось, что в глубине его проницательных глаз промелькнуло невольное, но искреннее уважение.

Следующие два часа прошли для Сандры, как в тумане. Фил увел ее от отца и начал представлять друзьям и знакомым, чьи имена она даже не пыталась запомнить. С улыбкой она пожимала руки незнакомым людям, обменивалась любезностями и принимала поздравления, которые звучали вполне искренне, разве что чуточку недоверчиво. Она не винила их за это. Кто из них, находясь в здравом уме и твердой памяти, мог поверить, что Фил, сын Леонидиса Меласа, влюбится в дочь какого-то там Демми Берча, когда в его окружении было столько красивых, умных и богатых женщин?

Когда Фил наконец увел ее от гостей в буфет, расположившийся около танцевального зала, она, к своему удивлению, обнаружила, что эта пытка возбудила у нее аппетит. Вопреки ожиданиям, она без всякого стеснения поедала всякие деликатесы, запивая их ароматным греческим вином.

Позже, много позже, когда заиграл ансамбль бузуки, и начались танцы, самообладание начало покидать ее. Музыка была романтична, огни притушены, и множество пар танцевало с большим воодушевлением.

Фил нежно обнял ее и увлек на середину танцевального зала.

Движимая странным чувством, пронизывавшим все ее существо, Сандра медленно подняла руки и сомкнула их у него на шее. Слившись воедино, они плыли в медленном танце. Фил склонил голову и коснулся губами ее щеки, она чуть застонала, вдыхая запах его кожи. Безумный восторг захлестывал ее.

Она тщетно пыталась сохранить самообладание. Господи! Что с ней происходит? Как она может так вести себя с человеком, который ее совершенно не любит? С мужчиной, который использовал ее в своих целях, и чей интерес к ней не выходит за пределы сексуального влечения?

На все эти вопросы был только один ответ, и, когда он дошел до нее, она чуть не лишилась чувств. Фил Мелас — этот обманщик, вторгшийся в ее жизнь, разбивший ее надежды и планы, хуже того, разрушивший воздвигнутые ею против него барьеры, — пленил ее сердце. Потрясенная этим открытием, она сбилась с ритма и была вынуждена схватиться за него, чтобы не упасть. Сандра не могла ни понять, ни принять этого факта, но истина лежала на поверхности: она была влюблена в Фила.

Сандру охватила паника, и она постаралась разрушить чары, околдовавшие ее. Ей удалось ослабить объятия Фила и отодвинуться от него настолько, что она сумела поднять голову и посмотреть в темную глубину его красивых глаз.

— А что на самом деле сказал обо мне Леонидис? — задала она первый пришедший ей в голову вопрос.

— Вы действительно хотите знать?

Она кивнула.

— То, что можно было ожидать при этих обстоятельствах: что я счастливец, потому что нашел женщину, готовую терпеть мое упрямство и неблагодарность, что самое время строить семейный очаг… — Он умолк, и в прищуренных глазах промелькнула искорка.

— Да? — допытывалась Сандра, уверенная, что самая соль в конце рассказа, и готовая к любым колкостям со стороны старшего Меласа. — И что он еще сказал?

Фил усмехнулся.

— Он спросил, ждете ли вы от меня ребенка.