Глава 1

Элизабет неспешно ехала по лесу на своем сильном, выхоленном Вайоленте. Конь мягко ступал по узкой лесной дороге, оставляя круглые следы подков на влажном утреннем песке. Седло слегка поскрипывало и приятно пахло новой, хорошо выделанной кожей. Сквозь зеленые заросли в затянутом утренним туманом лесу розовыми расплывчатыми столбами просвечивало солнце. В зарослях дикой розы и терновника распевали птицы, и ни один посторонний звук не нарушал этого мирного пения.

Нежная, мечтательная улыбка скользила по ярким, чувственным губам юной прелестницы, чья красота сверкала подобно чистейшей капле росы. Распущенные по плечам волосы мягкими золотистыми волнами струились до поясницы по дорогому бархату зеленого платья. На макушке и висках их придерживала плетеная золотая сетка, украшенная крупными жемчужинами.

Чудесное летнее утро в прекрасном, тихом лесу, залитом лучами мирного, уютного солнца, не внушало ни малейшей тревожной мысли, и девушка чувствовала себя вблизи дядиного замка уверенной и защищенной. Тем более что сильный, спокойный и хорошо выученный жеребец легко сумеет вынести свою хозяйку из затруднительного положения, в котором могла оказаться столь хорошенькая, богато одетая девушка, решившая отправиться в лес на уединенную прогулку.

Именно поэтому девушка не встревожилась даже тогда, когда невдалеке послышался топот приближающегося коня. Вскоре из-за поворота дороги, заросшей густым кустарником, показался всадник на белом жеребце. Это был стройный юноша в облегченных латах из черной воловьей кожи – толстой и прочной, со стальными оплечьями, заклепками и налокотниками на шарнирах. Очень быстро он подъехал Элизабет и почтительно поклонился.

– Доброе утро, дорогая моя кузина, леди Стэнли! – поздоровался юноша с девушкой и тут же встревожено поинтересовался: – Леди Элизабет, Вы снова одна отправились на прогулку? Опять Вы своевольничаете? Я сомневаюсь, что лорд Ричард знает о Вашем раннем исчезновении из замка!

– Доброе утро, дорогой кузен! – как ни в чем не бывало защебетала юная красавица. – Утро столь прекрасно, что не хочется говорить о неприятностях! Ты, Мэтью, как всегда, излишне беспокоишься о моей безопасности. Тебе ведь прекрасно известно, что в лесу возле Ашборна всегда тихо и спокойно, пожалуй, даже слишком!.. Разве нам грозят враги? Но откуда им здесь взяться, мой милый Мэтью?

Лес неожиданно закончился, и сильные кони вынесли молодых людей на открытое пространство. Дорога свернула слегка влево, прямо к броду через широкий и стремительный Трэнт. Отблеск восходящего солнца покрывал местами нежно-голубую поверхность реки легкой сиреневой рябью, точно крупной чешуей. Противоположный берег застилала светлая туманная дымка. В этой голубовато-сиреневой туманной пелене спрятались молодые посевы, а дальше, за ними, окруженные полями с колосящимся овсом, приютились низкие, крытые соломой, домишки деревни Ашборн. А уже дальше, на левом обрывистом берегу Трэнта взметнул к небу свои стены и башни дядюшкин замок, расположенный в излучине полноводной реки.

Кони неспешно перешли по мелководью на другой берег и направились в сторону замка. Сквозь легкую мглу начинающего редеть тумана Элизабет заметила какую-то непонятную суету. Приглядевшись, она поняла, что на меже, отделяющей крайнее поле от дороги, ведущей к замку, происходит нечто весьма странное.

– Что там творится, Мэтью? – поинтересовалась девушка, вытягивая стройную шею и от напряжения по-детски высунув кончик розового языка.

Но вглядывалась она недолго, потому что неожиданно решительно хлестнула Вайолента, наддав ему в бока каблуками узких сапог для верховых поездок, и резвый скакун тут же припустил крупной рысью. Мэтью направил своего коня вслед за сестрой.

Точно вихрь налетела Элизабет на крестьян, суетящихся на меже, и в ярости занесла хлыст над их головами. В столь ранний час смерды были заняты и впрямь очень странным делом – с повозки, запряженной медлительными волами, они сгружали каменные межевые столбы и вкапывали их на обочине поля.

– Что вы делаете? Кто вам позволил?.. – в фигуре девушки, стремительной и собранной, читалось возмущение.

– Леди Элизабет, остановитесь! Не надо вмешиваться, дорогая кузина! Прошу Вас! – попытался утихомирить Мэтью рассерженную девушку, но та и не думала успокаиваться. Вайолент под ней неторопливо перебирал ногами на месте, а сама она держала руку с хлыстом на отлете, готовая ударить любого из них.

– Питер Хаксли, объясни сейчас же – что происходит? Кто осмелился распорядиться насчет межевых столбов?

Крестьяне, сняв шапки перед молодой госпожой, почтительно поклонились, а старший из них, воткнув заступ в землю, и, похоже, явно довольный внезапной передышкой, решился объяснить рассерженной леди, что послужило причиной их необычной работы:

– Доброе утро, леди Элизабет! Не надо сердиться на Ваших покорных слуг. Приехал этот господин и сказал, что ставить межевые столбы распорядился ваш дядя, лорд Эдвард Стэнли! – и, не дав Бетти опомниться, он вежливо поинтересовался: – Как здоровье Вашей драгоценной матушки леди Мэрион?

– Моя матушка вполне здорова, Питер! – отмахнулась от него Бетти, осмысливая услышанное. – Надеюсь, ее здоровью не повредит здешний климат!

В это время кто-то по-хозяйски перехватил повод ее Вайолента. Жеребец тут же недовольно вздернул голову, пытаясь подняться на дыбы, и нервно заплясал. Ему вовсе не нравились чужие руки, завладевшие его поводом. Рассерженная леди увидела перед собой молодого человека в кожаном камзоле, из-под которого выглядывала серая рубаха, связанная из теплой тонкой шерсти.

– Доброе утро, леди Элизабет! – насмешливо обратился к девушке этот весьма самоуверенный, впрочем, довольно красивый парень. – О, юная миледи удивительно прекрасна в своем негодовании! И совершенно также, как в еще недавнем детстве, дерзка. Но кое-что изменилось с тех лет! Леди Элизабет Стэнли, похоже, не знает, что вчера вечером нотариус подписал договор и скрепил ее помолвку с сэром Гарольдом Ноттингемом? Так что теперь деревня принадлежит ему, то есть моему родному дядюшке, милая леди Элизабет! Да-да-да – в сентябре Вам предстоит стать леди Ноттингем! Хотя… Когда лорд увидит Вашу красоту, то обязательно поторопится с венчанием! И, думаю, что Ваш батюшка не станет этому противиться!

– Вы тоже не изменились, сэр Эмерик Ноттингем, и по-прежнему насмехаетесь надо мной, не правда ли? Я очень хорошо помню, как однажды, в том самом детстве, о котором Вы только что упомянули, один присутствующий здесь человек, который считает себя благородным господином, столкнул меня в Трэнт! И звали его Эмерик Ноттингем. Тогда я чуть не утонула! Хорошо, что меня спас неизвестный рыцарь! А еще раньше Вы меня сбросили в овраг, заросший малиной и крапивой! Как видно, Вам по-прежнему нравится унижать слабых людей – беззащитных детей и зависимых крестьян?! Вам очень весело наблюдать за тем, как они страдают от ваших шуток и поступков?! Так знайте – если Вы родственник лорда Гарольда Ноттингема, сэр, то это не делает ему чести, сэр Эмерик!

Но самоуверенный молодой человек и не думал стыдиться предъявленных ему свидетельств его неблаговидного поведения. Напротив, он нагло усмехнулся сердитой леди и посмотрел на нее свысока:

– Не просто родственник! Я его родной племянник, миледи, и пока что – единственный наследник! Не так давно дядя прислал из Франции письмо, в котором назначил меня управляющим его нового феода!.. Но… Если Вы так желаете, то я приношу Вам свои искренние извинения, леди Элизабет! Простите меня, миледи, и не вспоминайте о позорных деяниях моего детства! – но, даже извиняясь, Эмерик горделиво приподнял подбородок, и во взгляде его Элизабет почудились одни лишь вызов и насмешка, но никак не искренние извинения. Это лишь больше рассердило девушку:

– Как я поняла, Вы считаете, что имеете право распоряжаться моей землей и моими крестьянами, сэр Эмерик?!

– Ну, вот все и объяснилось, леди Элизабет! Наконец-то Вы уяснили себе простую истину! Даже если Вы откажетесь от замужества, несколько деревень и прилегающие к ним поля переходят к моему дяде по давнему договору о Вашем и его браке! А эти земли ему очень пригодятся, ведь, получив на то позволение короля, он решил вернуться домой из наскучившего ему Парижа.

– Как видно, во французских землях он растратил состояние своего отца и теперь желает пополнить собственные закрома за счет поборов с наших крестьян! – с горечью съязвила Элизабет, брезгливо рассматривая Эмерика. Боже, как же она терпеть не могла этого выскочку!.. – Вы знаете, чего мне сейчас жаль? Того, что я не могу вызвать Вашего дядю на рыцарский турнир! Я с огромным удовольствием сбила бы с него спесь и всякое желание жениться на мне! – последние слова девушка небрежно процедила сквозь зубы. – И прошу запомнить и передать Вашему дяде, что я не собираюсь замуж за чужака!

В разговор счел нужным вмешаться ее кузен Мэтью:

– Никто и никогда не спрашивает девушек, за кого они хотели бы выйти замуж! Смирись, дорогая Элизабет! – попытался он затушить разгорающийся скандал. – Простите ее, сэр! – вежливо поклонился он Эмерику Ноттингему. – Леди еще так молода и ничего не знает о существовании давней брачной договоренности лорда Гарольда Ноттингема и лорда Эдварда Стэнли!

– Вот именно! Мне никто никогда не говорил о том, что я должна выйти замуж за незнакомого человека! – вновь вспыхнула Элизабет. Она резко повернула Вайолента, и молодой Ноттингем выпустил повод. Девушка, не раздумывая, тут же пришпорила коня и направила его в сторону замка.

Когда кузен ее догнал, Элизабет поспешила высказать ему свое возмущение:

– Мэтью, мне стыдно за тебя! Ты раскланиваешься с этим негодяем и подлым человеком, дорогой! И это вместо того, чтобы вызвать его на поединок и победить на турнире! В конце концов, ты мой брат и обязан отстоять мою честь! Но ты всегда казался мне трусоватым! Еще тогда – в детстве, когда сбежал, оставив меня выбираться из неприятного и весьма опасного положения! Какое счастье, что появился тот прекрасный смелый рыцарь и вытащил меня на берег, а затем поймал моего строптивого жеребчика! – девушка с сожалением бросила на кузена короткий взгляд, в котором читался открытый упрек.

– Я был молод и глуп, и не предполагал, что ты затаишь на меня зло! Я ведь не умел плавать и потому побежал в замок за помощью! – стал виновато оправдываться Мэтью, который всегда чувствовал себя в компании с кузиной неуверенно. – А сейчас у меня и вовсе нет причин для того, чтобы вызвать сэра Эмерика Ноттингема на состязание. Он ведет себя предельно вежливо и достойно! К тому же твоя судьба была решена еще до твоего рождения!

– О, Господь мой! – Элизабет возмущенно возвела глаза к небу. – Неужели ты и впрямь весь такой честный и правильный, Мэтью?! Неужели сам не чувствуешь, когда нужно проявить характер, пусть даже отступаясь от того, что велят старшие?

– Уж, каков есть! – Мэтью печально посмотрел на кузину, словно провинившийся. ученик на учителя, и Элизабет еще раз с сожалением обвела его хрупкую фигуру недовольным взглядом.

– Ты словно гордишься своей изнеженностью, Мэтью! И как только дядя Эдвард не замечает, что в Лондоне из тебя так и не воспитали настоящего сильного и воинственного рыцаря!

– Я там учился в университете, – вдруг с неожиданной гордостью заявил ей изящный кузен. – Я изучал философию, которая позволяет человеку по-другому взглянуть на созданный Творцом мир! Да, я не такой, как остальные мужчины, потому что хочу стать ученым, а не легендарным рыцарем короля Артура, леди Элизабет!

– Тогда отправляйся в монастырь к ирландцам, Мэтью! – Элизабет наддала каблуками бока Вайолента, вынуждая рысака мчаться быстрее, однако белоснежный Бриз кузена не отставал, как видно, из чувства соперничества.

Бок о бок скакуны преодолели подъемный мост через Трэнт, ведущий к воротам замка лорда Эдварда Стэнли, где проживало все их семейство. Над решетчатыми воротами был укреплен герб с изображением льва в короне. На спине зверя виднелся щит с крестом – давнее напоминание об участии предков нынешних лордов в Третьем Крестовом походе. Рисунок был сделан весьма тщательно, и казалось, что лев парит в воздухе, замерев в изящном прыжке.

Во дворе Элизабет спешилась и передала поводья Вайолента в руки выскочившему навстречу конюшему, затем она торопливо вбежала в распахнутую дверь у подножья высокой башни. Бетти не желала дольше оставаться наедине с Мэтью. Его девичья кротость и беззащитность раздражали ее. В нем не было ни единой мужской черты! Какое счастье, что кузен никогда не станет ее суженым!

Торопливо пройдя по длинному скучному и пустому коридору, Элизабет поднялась по крутой винтовой лестнице на третий этаж в свою любимую летнюю спальню. Огромный шкаф вмещал в себя несколько дюжин роскошных платьев, а в многочисленных ящичках секретера хранились великолепные драгоценности. Мебель здесь была изящной и удобной, а широкая кровать накрывалась сверху от комаров и мух шелковым балдахином.

Войдя к себе, Элизабет торопливо стянула сапоги и переобулась в домашние восточные туфли из мягкой замши с загнутыми кверху носами. Затем она сполоснула руки в большой глиняной миске и уже собралась спуститься вниз, в столовую, как в дверь осторожно постучали. Предчувствуя неприятный разговор, Элизабет отошла к окну и облокотилась на широкий и высокий подоконник, словно это могло придать ей уверенности.

– Войдите! – она постаралась придать спокойствия своему голосу и сделала вид, что любуется открывшимся за окном видом. И надо сказать, он был и, правда, замечательным. Окно спальни Элизабет выходило на южный склон холма, на котором несколько веков назад был возведен родовой замок. Обрывистый берег Трэнта и сама полноводная река являлись замечательным препятствием в случае внезапной осады и заменяли оборонительный ров.

Прямо под стенами замка раскинулся большой фруктовый сад, где несколько садовников, привезенных из Персии, выращивали розовые и золотистые яблоки, темно-красные сочные вишни и желтовато-зеленые, нежно-медовые груши. Склон реки до самой воды был покрыт зарослями белой и лиловой сирени, в сплетениях ветвей которой по весне селились соловьи, услаждающие обитателей замка своими любовными руладами.

– Элизабет, дитя мое, ты уже вернулась? – леди Мэрион грациозной походкой вошла в спальню и восхитилась, словно впервые заметив красоту дочери: – Дитя мое, как ты хороша!

Элизабет действительно была удивительно хороша собой, к тому же она совсем не походила на бледных и худосочных лондонских и парижских красавиц. Вся ее фигура светилась здоровьем, а небольшая грудь, не стянутая корсетом, слегка вздымалась от ровного, глубокого дыхания. Щеки девушки разрумянились, и голубые глаза от этого казались ярче и глубже. Они сияли, точно в них отражалось ясное голубое небо.

– Похоже, ты довольна сегодняшней прогулкой, Элизабет?

– Леди Мэрион! Вы пришли, чтобы пожелать мне перед завтраком доброго утра? – Элизабет решила придерживаться в разговоре с матерью светски-любезного тона. – Или же Вам угодно, как всегда, слегка умаслить меня, прежде чем объявить что-то, не слишком приятное и радостное? Я знаю Вашу привычку, леди Мэрион, наговорить кучу комплиментов, прежде чем сообщить о каком-нибудь неприятном для меня семейном решении! И должна Вас уверить, что я вовсе не довольна прогулкой. Неужели это Вам еще неизвестно, или же не Вы хотите замечать мое неудовольствие? Меня выдают замуж, а я даже не осведомлена!

– Почему ты ощетинилась, словно еж, которого выследила такса? – леди Мэрион казалась опечаленной и обиженной. – И почему разговариваешь так торжественно и официально, будто я не твоя мать?!

– Крестьяне под руководством молодого лорда Ноттингема уже переставили межевые столбы, мама! А я даже не извещена о том, что моя помолвка совершена! – Элизабет, не в силах сдержать обиду, снова уставилась в окно.

Ее суженый, похоже, загостился во Франции. Возможно, у него там есть любимая женщина или даже несколько любовниц. Неспроста его долгим отсутствием были озабочены родители Элизабет. Они даже втайне подумывали о том, чтобы найти ей другого жениха. Но от столь решительного шага их удерживал дядя Элизабет лорд Эдвард Стэнли, который был приверженцем кодекса чести настоящего рыцаря и не мог отступиться от слова, данного когда-то лорду Гарольду Ноттингему.

– А сэр Эдвард Стэнли, то есть дядя Эдвард, уже вернулся из поездки, матушка? – Элизабет настороженно взглянула на леди Мэрион.

– Да, дитя мое! Твой дядя вернулся рано утром… Элизабет, дорогая моя, нам ничего не остается, просто нужно смириться и просить Господа о том, чтобы лорд полюбил тебя и относился со всем возможным вниманием и почтением! Я по-матерински желаю тебе такого же искреннего и нежного чувства, какое существует между мной и твоим отцом, Бетти, – всегда спокойный и ровный голос леди Мэрион зазвенел от напряжения, словно натянутая струна.

Неожиданно куда-то исчезла обычно сдержанная, немного суровая и чопорная светская дама, и перед Элизабет появилась ее настоящая мать, женщина, осознавшая, что ей предстоит отдать в чужие руки свое единственное любимое дитя.

– Боже мой, ведь отныне в замке будет не хватать твоего звонкого голоска и твоих легких шагов, дочка!.. Дитя мое, Элизабет! – леди Мэрион подошла к дочери, обхватила ее голову ладонями и нежно поцеловала в лоб и ясные чистые глаза. – Ты должна стать счастливой, Элизабет! Понимаешь?!

– Не понимаю, мама! Не хочу понимать! Мамочка, милая, я не желаю выходить замуж за незнакомого человека! Мне страшно подумать о том, что предстоит лечь в постель с совершенно незнакомым мне мужчиной!

Материнская ласка растопила лед отчуждения, и Элизабет неожиданно почувствовала, как отчаяние, охватившее ее еще на дороге, готово прорваться наружу.

– Не говори глупостей, дорогая! Очень скоро вы станете близкими и родными людьми. И хочу дать тебе один совет – будь терпелива и нежна с мужем, Элизабет! Нежность и любовь побеждают всякое зло и недоброжелательство!.. Боже мой, дитя мое, прости, что я так мало проводила времени с тобой! Я ведь почти ничего не знаю о твоих душевных переживаниях!

Излишне ласковые нотки матери вдруг насторожили Элизабет, и она освободилась из рук леди Мэрион:

– Мама, ты понимаешь, что говоришь? Хочешь убедить меня в том, в чем сама не уверена! Почему ты не хочешь понять, что я тебе говорю уже столько времени? Не только я, но даже ты не можешь сказать, что знаешь человека, которому вы хотите отдать меня! Кто он? Каков его характер? Чем он интересуется? Чем занимается? Лорд Ноттингем последние годы провел безвыездно во Франции! Он, случайно, не нанимался на службу к французскому королю, леди Мэрион?.. – в голосе Элизабет прозвучала подозрительность.

– Не говори глупостей, дитя! Мы неплохо его знаем, и не забывай, что твой отец тоже жил в Париже, где ему приходилось встречаться с лордом Ноттингемом. Сэр Гарольд был послом короля Англии! – возмутилась леди Мэрион и заговорила горячо и взволнованно: – А еще раньше лорд Ноттингем участвовал во многих сражениях и отличился особой отвагой в бою под Кале, дорогая! И даже был ранен! К счастью, не очень тяжело, – леди Мэрион постаралась ободряюще улыбнуться дочери, хотя в глубине душе по-женски понимала все ее опасения.

Элизабет ничего не ответила, лишь с молчаливым упреком взглянула на мать, осознав, что дальнейший разговор не имеет смысла.

В коридоре послышался приближающийся к двери легкий стук каблучков, и в спальню заглянула Марта, некрасивая широколицая служанка Элизабет:

– Доброе утро, леди Мэрион! Доброе утро, леди Элизабет! Пора спускаться вниз! Господа ожидают вас в столовой! Простите, леди Элизабет… – заметив нервное состояние своей молодой хозяйки, Марта с легким испугом осторожно поинтересовалась: – Позвольте, я помогу Вам переодеться к завтраку?

– Марта, я не считаю, что мое платье заношено до неприличия! – сердито бросила Элизабет. – Я вымыла руки и лицо. Думаю, что для завтрака этого будет достаточно! – и Бетти направилась к двери решительной и стремительной походкой. – Я так проголодалась на утренней прогулке! И даже ссора с племянником моего жениха не может испортить мне аппетита! – язвительно заметила она уже в дверях.

Спускаясь по крутой лестнице, леди Мэрион придерживала подол длинного платья, чтобы не споткнуться, с трудом поспевая за стремительными шагами дочери. Леди была весьма сердита на ее своевольство.

Элизабет была единственным отпрыском лорда Ричарда Стэнли, младшего брата пэра Эдварда Стэнли, владельца богатейших земельных и лесных угодий в Англии. Сам Эдвард Стэнли заслужил эти угодья безупречной военной службой королю в качестве посла во Франции. Но когда в одно продолжительное отсутствие пэра внезапно скончалась его супруга леди Патриция, Эдвард Стэнли вернулся в свое владение, чтобы не оставлять без родительского присмотра единственного сына Мэтью. Ситуация была сложная. Леди Патриция, по утверждению ее служанки, умерла в страшных мучениях, вернувшись с турнира, который проводился на торговой площади городка Бат. И долго еще среди прислуги ходили слухи, что леди Патрицию отравили на турнире.

Когда же младший брат Эдварда Ричард отправился служить во Францию, то его дочь – малышка Бетти – осталась на попечении няни и своего дядюшки, который любил ее не меньше, чем родного сына. Ее мать, леди Мэрион – женщина страстная и ревнивая, не в силах была отправить своего супруга на службу одного. Она знала о том, что королевский двор во Франции знаменит множеством очаровательных женщин, и потому решила сопровождать лорда Ричарда, словно верный или, точнее сказать – сторожевой пес.

Вот так и случилось, что Элизабет росла без материнского присмотра почти с шести лет. Малышка была очень своенравная и частенько сбегала от няни в лес и на реку, где проводила целые дни в играх и забавах с крестьянскими детьми. В замок девочка возвращалась обычно довольно поздно. Шли годы, и вскоре любимым развлечением и времяпрепровождением подросшей племянницы пэра стали верховая езда и единоборство на мечах. Дядя Эдвард с удовольствием давал забавной малышке уроки ближнего боя в заброшенных залах старинного замка. А затем ее учителем и партнером стал его сын Мэтью, но как раз мальчика турниры и сражения не привлекали. Все свободное время он стремился проводить в библиотеке отца, где много и увлеченно читал.

Спустя несколько лет леди Мэрион вернулась с мужем на родину и застала свою дочь очаровательной девушкой, красивой, физически крепкой, сильной, но вместе с тем по-девичьи грациозной и нежной. Леди Мэрион была рада этим переменам и смущена красотой своей девочки, которую помнила маленьким ребенком, и потому порой даже с опаской поглядывала на собственное дитя, ожидая от нее опасных неожиданностей. И вот они, кажется, начались.

Спустившись по лестнице, Бетти и Мэрион оказались перед узкой дверью, которую сразу же поспешно распахнул пожилой лакей. Огромная столовая была залита ярким солнечным светом. Его многочисленные лучи проникали в высокие окна, украшенные витражами, и забавно расцвечивали помещение веселыми разноцветными пятнами.

– Доброе утро, господа! – Мэрион, слегка присев, склонила голову в знак приветствия перед мужчинами, сидящими за столом, а ее дочь без всяких церемоний подбежала к столу и чмокнула каждого из них в щеку.

– Доброе утро, отец! Доброе утро, дядя!

– Леди Элизабет! Ведите себя сдержанно! – строго попеняла леди Мэрион. – Извините, лорд Эдвард, от девочки, как всегда, разит конюшней. Ее невозможно заставить менять платье после верховой прогулки! Она снова не потрудилась переменить наряд к завтраку.

– Мне нравится, что от моей племянницы пахнет ветром и лошадьми! – лорд Эдвард, здоровый сильный брюнет с серыми глазами и сочным румянцем на щеках, одобрительно похлопал девушку по плечу. – Совершенно здоровый аромат! Как ты считаешь, Ричард?

– Отец, как я рада, что ты уже третий день выходишь к общему столу! Значит, твое здоровье пошло на поправку! – Бетти искренне обняла отца и провела своей узкой крепкой ладошкой по его гладко выбритой щеке. – Надеюсь, что твой природный румянец очень скоро вернется!

Порадовавшись за здоровье отца, девушка уселась на высокий стул с прямой спинкой, предложенный ей лакеем, прислуживающим в столовой.

Стол, как обычно, к завтраку был накрыт щедро, и вина из подвалов замка присутствовали в изобилии: к рыбе и сыру предлагалось белое вино, а к запеченному на вертеле поросенку и копченым перепелам – красное. В замке привыкли трапезничать сытно и неторопливо, как было заведено при французском дворе, где оба лорда служили довольно длительное время.

Разломив пряную, золотистую перепелку, Элизабет с завидным аппетитом занялась ее ароматным мясом, и лишь только потом, слегка насытившись, обратилась к двоюродному брату, сделав вид, что не сразу его заметила:

– Дорогой Мэтью, надеюсь, мы после завтрака продолжим уроки рукопашного боя? Там, в свободном зале? – и, изящно приподняв свой пальчик, она указала на потолок, ведь именно над столовой находился зал для фехтования и борьбы.

– Элизабет, дорогая! – Мэтью смущенно и настороженно взглянул на отца и дядю. – Разве теперь, когда ты стала невестой, в этом есть необходимость? Я думаю, что твой муж всегда сумеет защитить тебя от любой опасности!

– Сэр Эдвард, Ваш сын больше похож на девицу, чем я! – съязвила Бетти. – Как ошиблась природа, ведь это мне надо было родиться такой застенчивой и нерешительной! Что же касается моих занятий боем, то прошу иметь в виду, что я еще не жена лорда Гарольда Ноттингема!

Бетти чувствовала, что ее так и распирает желание отомстить сэру Эмерику. За все сразу. За детское унижение, когда ее вытащил на берег из глубокой воды Трэнта незнакомый рыцарь. И за сегодняшнюю неприятную сцену. Обидно и противно вспомнить, с каким удовольствием Эмерик унижал ее! Про племянника лорда Ноттингема уже давно ходили недобрые слухи среди крестьян и ремесленников, населяющих деревни и городки, расположенные на землях его дяди. Говорили, что он способен обобрать подневольных людей дочиста, разорить, а порой и вовсе согнать с земли.

– Бетти, ты помнишь, что в следующее воскресенье мы отправляемся на ярмарку в Ноттингем? Там состоится турнир, на котором тебя представят твоему жениху, поэтому надень самое нарядное платье и веди себя пристойно, дорогая Бетти! – лорд Эдвард говорил об этом спокойно и миролюбиво, словно о давно решенном деле, и у Бетти от его уверенности в тревожном предчувствии сжалось сердце. А дядя продолжал, как ни в чем не бывало: – Ты меня понимаешь? Никаких твоих своевольных выходок! Имей ввиду, что твое приданое уже документально закреплено за лордом Гарольдом Ноттингемом.

– Дядя, милый! – голос у Элизабет внезапно дрогнул. – А если он совершенно не понравится мне? И, возможно, даже будет неприятен! Ты думаешь, я смогу переступить через свое отвращение к нему?!

– О, Боже, Бетти! О чем ты говоришь?! И о чем думаешь? Если он тебе не понравится, это будет несчастьем! Запомни твердо – второго приданного ты от меня не получишь, дорогая! – всегда веселый и доброжелательный дядя Эдвард стал непривычно строгим. – Ричард, скажи дочери свое веское отцовское слово! Напутствуй ее и благослови!

– Мне очень жаль, Бетти! Но ты выросла, и все твои сверстницы уже замужем! Конечно, можно было бы подождать год-другой, но это будет выглядеть неприлично. Высший свет не одобряет подобного поведения! Благодари дядю за то, что у тебя имеется очень хорошее состояние. Твоей судьбе позавидовала бы не одна красавица. Ведь часто женятся не на красоте, а на деньгах и титулах! Не забывай, что я, твой отец, не имею возможности дать тебе настоящего приданого!.. Но, чтобы успокоить тебя, хочу уверить, что лорд вряд ли вызовет у тебя отвращение. Его осаждали самые прекрасные и именитые леди Парижа и Лондона!

Чрезвычайно бледный сэр Ричард печально посмотрел на дочь. Давнишнее ранение, полученное в бою под Кале, где французы одержали очередную победу, все еще давало себя знать. Заметив, что тяжелый разговор вызвал у него сильное волнение, Элизабет поспешила прекратить спор, ведь отцу необходимы покой и отдых.

Насытившись, Бетти вытерла салфеткой жирные пальцы, ополоснула их в чаше с водой, услужливо поданной расторопным слугой, затем придвинула поближе тарелку с вишнями и глиняную кружку холодного молока. К столу в это время года всегда на десерт подавали самые разнообразные ягоды, но больше всего Бетти любила сочные ароматные вишни с холодными сливками или молоком. Вот и сейчас она с удовольствием отведала обожаемое лакомство.

Затем девушка нерешительно поднялась:

– Можно, я покину столовую? Пожалуйста, дядя Эдвард… Мне хочется побыть сейчас одной, – умоляюще взглянула она на сэра Эдварда.

– Хорошо! – великодушно согласился дядя и строго предупредил: – Но! Бетти, детка, не вздумай сбежать. Надеюсь, у тебя на примете нет никакого нищего рыцаря, с которым ты могла бы сегодня пуститься в бега?

Элизабет лишь смогла печально улыбнуться:

– О чем Вы только говорите, лорд Эдвард Стэнли? – она нежно поцеловала отца в бледный холодный лоб и грустно направилась к выходу из столовой.

За ее спиной стукнул отодвигаемым стулом Мэтью. Как видно, кузен рванулся следом за ней, желая утешить любимую сестренку, но лорд Эдвард тут же сердито и властно скомандовал, точно вымуштрованной собаке:

– Сидеть! Завтрак еще не окончен!

Окрик был таким суровым, что Бетти даже вздрогнула и, остановившись на миг, обернулась. С досадой она увидела, как ее робкий кузен беззвучно послушно опустился на прежнее место. Трапеза продолжилась, как ни в чем не бывало. И Бетти подумала, что в замке, похоже, совершенно никому нет дела ни до нее, ни до ее переживаний и сомнений.

Поднявшись к себе, Элизабет хотела для душевного успокоения почитать Библию, лежащую на столике под распятием. В доме дяди имелись дорогие рукописные экземпляры Нового Завета, один из них находился всегда в ее распоряжении, но сегодня мысли уводили ее слишком далеко от историй о сыне плотника из Назарета. Взгляд безостановочно скользил по строчкам, но Бетти никак не могла уловить смысла знакомого текста. Тогда оставив Священное Писание, девушка принялась молиться, как советовала ей мать:

– Отец наш Небесный, Создатель всего сущего на земле! Помоги мне и сотвори так, чтобы я смогла искренне полюбить лорда Гарольда Ноттингема, как уже много лет люблю неизвестного благородного рыцаря. Пусть он так и не представился мне, зато спас из реки, куда меня сбросил Эмерик Ноттингем. Пусть же и лорд Гарольд Ноттингем так же искренне и на всю жизнь полюбит меня! До тех самых пор, пока смерть не разлучит нас!

Две слезинки покатились из ее прекрасных голубых глаз по розовым щекам. Бетти смахнула непрошенные слезы пальцами. Расстроенное личико девушки даже сейчас не утратило своей красоты, хотя ресницы слиплись от соленой влаги и потемнели, а аккуратный прямой носик покраснел и немного припух. Всхлипнув пару раз, девушка, наконец, встала с колен и вымыла лицо в фарфоровой миске. Стало немного легче, но чтобы окончательно успокоиться, Элизабет принялась бродить по комнате – от порога до кровати под сиреневым балдахином, а от нее к Окну. Мягкие туфли неслышно ступали по толстому, пушистому персидскому ковру, чей длинный шерстяной ворс совершенно скрадывал звуки шагов.

Со злостью сбросив замшевые туфли, так, что они разлетелись в разные углы комнаты, Элизабет вновь натянула узкие высокие сапоги, и, оправив подол своего темно-зеленого платья из дорогой ткани, быстро спустилась по лестнице, постукивая каблуками по каменным ступеням. Проходя по коридору мимо двери столовой, она постояла немного, прислушиваясь, как звенит посуда, как тихо переговариваются о чем-то члены семьи, все еще восседающие за столом. Завтрак обычно растягивался на час-полтора, поскольку дядя Эдвард очень любил общаться со своими домочадцами и прислугой во время обильных и довольно длительных трапез.

Бетти захотелось изо всех сил ударить ногой по тяжелой дубовой двери! Ярость уже не просто скопилась в ней – она клокотала в душе и требовала выхода. Но не находила его, скованная строгой обстановкой замка и выработанной привычкой сдержанного поведения в обществе.

В своем стойле Вайолент, слегка пофыркивая, без особой жадности хрустел овсом, сунув нос в кормушку. Заметив хозяйку, он нетерпеливо закивал головой, радостно приветствуя ее неожиданное появление в конюшне. Ее возбуждение и раздражение, похоже, передалось жеребцу, поскольку он нервно заплясал на месте. Когда же конюх попытался оседлать животное, Вайолент и вовсе внезапно укусил мужчину за плечо. Тот охнул и шарахнулся в сторону от рысака.

– Прости, Том! – Бетти понимала, что конь злится на нее. Он чувствует ее ярость, но не понимает причины. И, как всегда в таких случаях, достается тому, кто всего ближе. – Иди, я оседлаю его сама… Тихо, Вайолент, дорогой! Томас не виноват ни в чем! Тихо, тихо, милый! – девушка успокаивала коня, но никак не могла привести в порядок свои чувства. Мучительное напряжение сквозило в ее резких движениях, в стиснутых зубах, сквозь которые она с трудом цедила слова, и в сосредоточенном взгляде голубых глаз.

– У Вас случилось что-то неприятное, леди Элизабет? – несмотря на укус, полученный от коня, Том Паркин, как всегда, вел себя с хозяйкой любезно, учтиво и добродушно. Но Бетти предпочла сейчас промолчать, чтобы не разрыдаться от его сочувствия. Не хватало еще посвящать прислугу в семейные дрязги!

Когда-то именно Том учил ее взнуздывать и седлать коней, хотя был старше Бетти всего на три года. Парень обожал свою юную хозяйку с детства, и она могла на него положиться. Коренастый, широкоплечий, с внимательным взглядом спокойных карих глаз, он всегда производил на нее магнетическое успокаивающее действие. Но сегодня даже он не мог ее успокоить. Поэтому девушка неопределенно махнула рукой и, пряча раскрасневшееся от злости лицо, вскочила в седло и пустила Вайолента крупной рысью.

Конь помчался по привычной для него дороге: сначала проскочил под металлической решеткой ворот, затем на одном вздохе миновал мост, перекинутый через русло Трэнта в самом узком месте. Глухо протопали подковы по прочным дубовым плахам настила. Кусочки сухой глины осыпались в воду с крутого глинистого берега, распугивая резвящихся на мелководье мальков. Рыбешки метнулись на глубину испуганной дружной стайкой, словно туча черных, глазастых головастиков. Вслед за ними гулко шлепнула хвостом полосатая щука с зеленоватыми плавниками. Как видно, стремительный, шумный бег коня спугнул речную хищницу, испортив ей охоту.

Когда впереди показалось неказистое строение с узкими окошками, похожими на бойницы, Элизабет немного отпустила поводья и позволила Вайоленту бежать свободнее и расслабленнее. Здесь находилась водяная мельница, сложенная из грубых, плохо отесанных камней. Затворы на плотине были приподняты, и вода весело, точно играя, журчала, низвергаясь вниз с невысокой дамбы. Мельник в присыпанной мукой соломенной шляпе, из-под которой торчали едва причесанные рыжие волосы, так же запорошенные молотым зерном, сидел на высоком крыльце и, устало щурясь от яркого утреннего солнца, курил. Толстые искривленные пальцы его крепко держали дымящуюся трубку. И, приглядевшись, можно было заметить на тыльной стороне ладони мужчины нежную позолоту веснушек. Заметив роскошно одетую всадницу, мельник приподнял шляпу и, оторвав толстый зад от каменной ступеньки, низко поклонился. В ответ Элизабет лишь тряхнула головой, и ее длинные волосы золотистой веселой волной, резко контрастирующей с мрачным выражением лица, взлетели над плечами.

Объехав мельницу, леди направила жеребца прямо на плотину. Оказавшись на ее середине, придержала коня и спешилась. Да, именно здесь когда-то давно все и произошло! Был точно такой же солнечный день, только тогда она; носилась по окрестностям на маленьком рыжем пони по имени Лойял. Бетти, собираясь заняться рыбной ловлей, отпустила свою лошадку на волю, и пони, почувствовав свободу и близость пастбища, сразу же выбрался с плотины на берег и принялся мирно щипать траву, неспешно удаляясь от мельницы…

Вода тогда низвергалась из переполненного пруда с гулом и ревом и неслась дальше без остановки, направляясь, как видно, к далекому морю. Мельничные колеса безостановочно крутились. Грохотали работающие жернова. Плечистый крестьянин носил из повозки мешки с пшеницей, с натугой ступая кривоватыми натруженными ногами по высоким ступеням. Когда же, сбросив мешок в полумраке мельницы, он вновь появлялся в дверном проеме, Элизабет видела его покрасневшее потное лицо и довольные, слегка шальные глаза – небесно-голубые, окруженные красными веками и густыми белесыми, какими-то глуповато-поросячьими ресницами.

Устроившись на плотине, девочка безуспешно пыталась забросить в воду свою удочку. Но торопливая вода все время норовила потопить легкий поплавок из гусиного перышка. А Бетти казалось, что это поклевка. Она торопливо выдергивала из воды крючок с одним лишь извивающимся жирным червяком, представляющим для голодной рыбешки предел мечтаний. Увлеченная своим занятием, девочка и не заметила, как среди шума, плеска, гула и сверкания текучей воды появился на плотине Эмерик Ноттингем – племянник неведомого ей в ту пору богатого землевладельца. Холодные, желтовато-зеленые глаза смотрели на нее с дерзкой презрительной насмешкой:

– Здесь не водится никакая рыба, глупая леди Стэнли! – язвительный высокий голос мальчишки раздражал ее, но Бетти сделала вид, что не слышит его, и предприняла очередную попытку забросить удочку. Она прекрасно понимала бессмысленность своего занятия. Но ей нравилась эта игра с рекой, словно с отпущенной на свободу собакой. Было забавно наблюдать, как пустотелая трубочка поплавка ныряет в воду и снова всплывает на поверхность, доказывая свою вечную непотопляемость.

– Слышите, леди?! – настаивал юноша. – Здесь Вы ничего не поймаете! – в голосе подростка появилось уже явное недовольство и раздражение. – Вы слышите меня, леди?!

А Бетти молчала, надеясь, что юный Ноттингем отвяжется, догадавшись, что она просто развлекается с водой. Но мальчишка вдруг с перекошенным от непонятной ярости лицом, сжал кулаки и, подскочив к девочке, с силой толкнул ее в спину!..

Бетти от неожиданности не удержалась на ногах и соскользнула вниз вместе с потоком воды, спрыгивающим с поставцов. Девочка мгновенно закружилась в водовороте, то погружаясь в воду с головой, то выныривая. Тяжелое бархатное платье намокло и тянуло вниз, в угрожающую опасность темной неведомой бездны… Страх охватил все существо Бетти, и она в отчаянии принялась отталкивать от себя тяжелые, поглощающие ее струи, всем своим слабым телом устремляясь вверх – туда, где сияло небо, где горело солнце, где метались над водой веселые лепечущие что-то на своем языке стремительные ласточки, и где белые чайки кричали что-то тревожно и просительно!..

Потом Бетти почувствовала, что сильная вода захватила ее в могучие объятия и, легко пересилив отчаянное сопротивление, потянула вниз, в свою темную глубину, пронизанную мириадами сверкающих звезд… Второе солнце ослепительно вспыхнуло в самой темной глубине, и девочка устремилась к этому солнцу, а оно внезапно погасло… Мир вокруг нее погрузился в полный мрак. Задыхаясь, Бетти сделала судорожный резкий вздох, и… Вода хлынула ей в нос!.. Тело стало тяжелым и неповоротливым, и малышка почувствовала, что погружается все глубже и глубже. Раскрыв глаза, она попыталась отыскать во мраке хоть одно светлое пятнышко и в последнем усилии стала разгребать перед собой воду…

Руки коснулись шелковистого донного песка. Бетти уже хотела оттолкнуться, как в это время кто-то грубо и больно схватил ее за густые длинные волосы и безжалостно потянул наверх. Девочка хотела кричать, но из горла не вырвалось ни единого звука, только воздушные пузырьки вскипали перед ее лицом и рвались наверх, как бывает, когда в котле закипает вода…

Внезапно Бетти почувствовала, что голова оказалась на поверхности реки, и яркий солнечный свет мгновенно ослепил ее. Она зажмурилась и, закашлявшись, сделала глубокий выдох, выплюнув, как ей показалось, целое ведро воды. Потом девочка судорожно втянула носом воздух, и он оглушил ее своими запахами и ароматами! В следующее мгновение Бетти снова погрузилась в черную бездну…

Стихло журчание воды в открытых лотках. Стих рокот тяжелых каменных жерновов. Стихло кудахтанье кур во дворе птичницы. Отдалился счастливый посвист ласточек, летающих высоко над водой. Бетти слышала только нарастающий звон в ушах! Точно вокруг все громче и громче стрекотали кузнечики! И этот монотонный назойливый звон становился все сильнее, и, казалось, ввинчивался в мозг! И от этого звона ей внезапно почудилось, что голова ее вот-вот лопнет, точно упавшее на землю переспелое яблоко… И тут же что-то внезапно взорвалось в мозгу со страшным грохотом!..

Бетти с трудом открыла глаза и сразу зажмурилась от яростного блеска солнца, отражающегося в гладкой поверхности реки, и, ослепленная этим неистовым блеском и сверканием, девочка вновь потеряла сознание…

Бетти сидела прямо на песчаной отмели, прислонившись спиной к большому камню. Река спокойно несла свои воды, как и раньше, на восток, переливаясь через поставцы плотины, падая вниз прозрачными, светло-зелеными струями и закручиваясь белопенными водоворотами. Сильное и стремительное течение Трэнта здесь замедляло ход, и перед девочкой расстилалась мирная водная гладь.

Перед Бетти на коленях стоял незнакомый молодой воин с прилипшими к плечам прядями каштановых волос. Одежда у него насквозь промокла, и мутные капли речной воды повисли даже на кончиках вьющихся локонов.

– Как ты себя чувствуешь, малышка? – встревожено заглядывал он в лицо девочки. – Да ответь же мне, наконец, милое дитя! С тобой все в порядке?!.. – тормошил он Бетти.

– Мне холодно!.. Почему я вымокла, сэр? Где моя шапочка?.. О, сэр, как мне холодно! – дрожащая девочка с недоумением разглядывала свое платье, превратившееся в мокрую обвисшую тряпку. – Где мой пони, где мой дружок Лойял?..

– А это не он, случайно, пасется на лугу? Такой смешной рыжий коняшка? – мужчина облегченно улыбнулся, и его светлые глаза радостно засияли. – Как здорово, что ты пришла в себя, дитя мое! Сейчас я поймаю твоего Лойяла! Он, и вправду, такой верный друг?

– Он вернее многих друзей, сэр! А кто Вы? Как мне обращаться к Вам, сэр? – девочка окончательно пришла в себя и теперь внимательно разглядывала своего спасителя.

– Кто я?.. Странствующий Рыцарь, милая девочка!.. – таинственно шепнул мужчина, склонившись совсем близко к розовому ушку Элизабет. – А тебя, похоже, кто-то столкнул с плотины, дитя мое? – поинтересовался он, внимательно оглядываясь по сторонам.

– Нет! – поспешно ответила Бетти. Ей не хотелось, чтобы ее спаситель-рыцарь стал разбираться с Эмериком. Мальчишка такой досадливый и вредный, что с ним даже взрослые не желали связываться, потому что он всегда грозился пожаловаться своему дяде – лорду Гарольду Ноттингему. И никто не знал, как отреагирует знатный вельможа на жалобы родственника. – Я просто оступилась, поэтому и упала в глубину, сэр!

– Я вижу, что ты умная и рассудительная девочка. Твой отец может тобой гордиться! – Странствующий Рыцарь поднялся на ноги и небрежно отряхнул песок с кожаных штанов. – Ты еще очень слаба. Я помогу тебе добраться домой. Где ты живешь? И как тебя зовут, милое дитя? – подхватив Бетти под руку, он бережно помог ей встать на ноги.

– Леди Элизабет Стэнли.

– Крыса! Страшная, мокрая, облезлая крыса! – донесся издали визгливый голос юного сэра Эмерика Ноттингема, и Бетти вздрогнула. Гримаса брезгливости и ярости перекосила ее миловидное личико.

– Вот гадость! – презрительно фыркнула девочка. – Бывает же такая дрянь на свете!

– Что я слышу? Взрослый юноша обижает столь прелестное создание?! – незнакомец удивленно поднял брови, разглядывая Бетти, которая, и впрямь, насквозь промокла. Но хотя золотистые волосы потемнели и слиплись, похожей на крысу ее назвать было нельзя. Большие голубые глаза оживляли и озаряли побледневшее лицо, а густые темные ресницы напоминали пушистые тычинки дикой розы, отяжелевшие после проливного дождя, что придавало личику девочки наивный и очаровательно-трогательный вид. – Похоже, что юный сэр Ноттингем позволяет себе неуважительно отзываться о столь прелестной и трогательной леди? Леди Элизабет Стэнли?

Элизабет промолчала, сосредоточившись на том, чтобы не упасть лицом в песок. У нее сильно кружилась голова, ноги подкашивались, а колени вздрагивали от только теперь осознанного чувства опасности, которую она благодаря своему нежданному спасителю так удачно миновала.

– Я не обращаю на это внимания, ведь он не лорд и вовсе не рыцарь, как Вы, сэр Странствующий Рыцарь! – снизу вверх Бетти с обожанием и восхищением смотрела на благородного незнакомца.

– Леди! Леди Элизабет! Вы опять отправились на плотину без дозволения лорда Эдварда?! Вы же знаете, что Ваш дядя строжайше запретил Вам одной гулять по дамбе, миледи! – оглянувшись, Бетти заметила, что к ним по берегу бежит испуганная женщина в крестьянской одежде, прижимая к груди ладони, вытаращив глаза и задыхаясь от ужаса. – Бог мой!.. Леди Элизабет, что с Вами?! Что с Вами, моя дорогая девочка?!

– Анна! Милая моя Анна! – пошатываясь, девочка сделала навстречу няне несколько шагов. – Мне холодно, кормилица!.. Я так замерзла! – ее бил озноб после страшного купания, да и платье прилипло под порывами ветра к мокрому телу и казалось, прямо-таки, ледяным. Бетти чувствовала себя так, словно ее в жаркий полдень отослали на ледник для хранения скоропортящихся продуктов и неожиданно заперли там.

– У Вас не найдется немного вина или виски, мой господин?! Девочке не помешало бы выпить для согрева хотя бы несколько глотков! – прижимая к себе трясущееся в ознобе тельце девочки, торопливо забормотала няня. – Ох уж, этот мерзкий мальчишка! Он всегда преследует нашу маленькую леди Элизабет Стэнли!

– Сожалею, но больше я ничем не могу быть вам полезен.

Поднявшись по склону на берег, рыцарь поймал рыженького пони, привел его вниз и передал поводья дрожащей от холода и негодования Бетти:

– Простите, милые дамы! Жизнь девочки теперь вне опасности, и я оставляю ее Вашим заботам, добрая женщина. А мерзкого мальчишку изрядно накажут, уверяю Вас!

– Ты знаешь этого рыцаря, Анна?! – поинтересовалась Элизабет, когда, отведав горячего глинтвейна, уже лежала в своей постели, укутанная со всех сторон несколькими меховыми одеялами. Она, наконец, согрелась и теперь раскраснелась от тепла. Еще недавно синие от холода губы горели теперь, точно пунцовые лепестки розы.

– О каком рыцаре вы беседуете, Анна?..

Они не заметили, как в спальне появился лорд Эдвард Стэнли, ведь в мягких домашних туфлях он ступал совсем неслышно по полу, устланному толстым персидским ковром. Увидев племянницу в добром здравии, лорд ласково и умиротворенно улыбнулся.

– Он мне шепнул на ухо, что его называют Странствующим Рыцарем! – Элизабет мечтательно посмотрела в оранжевое от закатного солнца окно. С ее кровати было видно только яркое небо с лиловыми размазанными полосками перистых облачков. – И он так же хорош собой, как мой папа! – девочка вопросительно взглянула на дядю и тут же смущенно отвела глаза: – Простите меня, сэр Эдвард!

Ее суровый дядя даже крякнул от досады и озадаченно нахмурил свои густые черные брови, нависшие над неожиданно светлыми и обычно приветливыми голубыми глазами.

– Похоже, он тебе понравился, Бетти? – как-то просто, словно это подразумевалось само собой, поинтересовался лорд Эдвард, незаметно сверкнув искорками доброй улыбки.

И, как бы успокаивая сам себя, он пробормотал в сторону.

– Дитя в таком возрасте, что способно влюбиться в огородное пугало, более-менее прилично одетое, особенно, если своей ветхой одежкой оно сможет укрыть ее от холодного дождя и пронизывающего ветра! В этом случае юная леди, конечно, сочтет его поступок верхом благородства!.. Возможно, Бетти даже влюбилась в этого неизвестного рыцаря!.. Но, прости меня Создатель, как стремительно летит время! – протянул лорд Стэнли. – Еще вчера, Бетти была крохой-малюткой, а нынче ее все называют леди Элизабет! Было бы совсем неплохо, если бы отец крошки Бетти находился сейчас рядом с ней.

– Не горюйте, милорд! Вас время вовсе не меняет, Вы еще мужчина хоть куда! – позволила себе отпустить комплимент хозяину начинающая стареть служанка.

Начиная с того дня, Бетти стали мучить тайные сны и грезы, в которых всегда присутствовал неизвестный рыцарь. Совсем томительно стало, когда девочка превратилась с юную девушку. За несколько месяцев Бетти необычайно похорошела, и в ней, словно в полураспустившемся бутоне будущего прелестного цветка, стала заметна яркая, броская красота будущей ослепительной женщины. Тело страдало от мучительных постыдных грез, в которых Странствующий Рыцарь нес ее на руках по берегу озера с удивительно светлой и прозрачной водой… Затем он снимал с нее одежды и гладил горячими ладонями ее трепетные бедра и томящиеся от сладостной боли растущие груди… Откровенно и бесстыдно ласкал он ее под стогом душистого сена и на опушке леса, неподалеку от табуна пасущихся коней… И присутствовало еще одно, более сладостное, опьяняющее и возбуждающе-опасное чувство – сознание того, что кто-то мог застать их бесстыдные, любовные сплетения, например, в сторожке садовника, пропахшей спелыми яблоками и сухими травами…

Сновидения были мучительны и приносили только разочарование, а вовсе не удовлетворение и радость, не душевный подъем и восторг, а горькую печаль. В такие моменты Элизабет яснее всего чувствовала, как что-то неведомое происходит с ее телом. Новые желания одолевали ее, точно неизлечимая болезнь, подтачивающая душевные и физические силы. Проснувшись, она долго лежала, приходя в себя и остывая. Ненасытная дрожь желания пьянила и приводила в трепет все ее силы. А днем, когда ярко светило солнце, Бетти внезапно краснела, если шальная мысль о ночных грезах неожиданно всплывала в памяти. Девочка-подросток обзывала себя самыми постыдными словами и вовсю бранилась на свое измученное тело, а потом, бросившись на колени перед распятием, неистово молилась, каялась в грехах и снова молилась. Но стоило сумеркам опуститься на землю, как все начиналось снова и снова. И не с кем было поговорить о том, что ее томит и угнетает.

Лишь ее нянюшка Анна понимающе смотрела на истомленную девочку и вздыхала с сочувствием.

 

Глава 2

Элизабет вернулась из воспоминаний о прошлом, когда над ее головой закружились шумные белоснежные чайки, отчаянно голося и что-то выпрашивая у нее. Бетти подняла голову и огляделась. К плотине, на которой она стояла, вода принесла немного разбухшего зерна и половы. Мальки скопились возле прикормки и жадно ловили открытыми ртами мутные струйки и размолотые зернышки. Над этой жирующей молодью и кружились чайки, отгоняя Бетти, мешающую им поживиться.

Бетти взмахнула хлыстом, пытаясь отогнать хищных птиц, при этом мальки, испуганные ее резким движением, дружной стайкой ушли на глубину. Девушка огорчилась:

– Всем я сегодня мешаю! – вздохнула она с досадой, вспомнив, как утром возле замка спугнула щуку, неподвижно замершую в засаде среди речных водорослей.

Ярость в душе понемногу стихала. Вайолент уже мирно подошел к своей хозяйке, потерся большой умной головой о ее плечо и сверкнул сочувствующими лиловыми глазами. Порывшись в небольшой седельной сумке, Бетти нашла несколько ломтей черствого хлеба и протянула их жеребцу на ладони. Конь мягкими бархатными губами осторожно принимал кусочки с руки и горячо дышал в нежную ладошку хозяйки. Подобрав весь хлеб, Вайолент принялся благодарно ласкаться к хозяйке, касаясь черными мягкими губами трогательной ямочки за ее розовым ухом.

Бетти засмеялась и поежилась от щекотки, а Вайолент довольно зафыркал, словно что-то понимал в человеческих ощущениях.

– Вайолент, дорогой, перестань! – Элизабет принялась отворачиваться от горячего дыхания рысака, но он никак не отставал от нее, прося нежности и ласки, словно назойливый, требовательный любовник. – Хватит целоваться, Вайолент! Ну, и наглец же ты, мой хороший! Все! Поехали дальше, дорогой!

Бетти поправила седло и потуже подтянула подпругу, затем, вскочив верхом, ударила Вайолента каблуками и направила скакуна в лес.

Вскоре она очутилась на поляне, посередине которой рос раскидистый дуб. В его ветвистой кроне скрывалось дупло, где в давние времена Бетти и Мэтью хранили свои любимые секретные игрушки. Когда же пора детства закончилась, и Мэтью пришлось отправиться в Лондон на учебу, двоюродные брат и сестра спрятали свои заветные сокровища навечно. Так, по крайней мере, они поклялись друг другу. И вот теперь Бетти почему-то страстно захотелось нарушить давнюю клятву и взглянуть на эти старые игрушки.

Расстелив на земле цветной шелковый платок, который она обычно носила вместо пояса, девушка по веткам взобралась к знакомому дуплу и, расчистив отверстие, осторожно просунула в него руку. Конечно, она понимала, что рискует, ведь в этом лесу всегда было много осиных гнезд. Однако, помнится, в детстве они с братом были неплохими знатоками природы, и, прежде чем превратить дупло в сокровищницу, старательно обожгли его изнутри при помощи нескольких смолистых факелов. Подростки отлично знали, что у лесных насекомых замечательная память на запах, и на горелых местах эти хищники не прилепят свои гнезда, похожие на большие неправильные шары.

Ладонь Бетти почти сразу же наткнулась на что-то влажное и осклизлое от времени. Сжав пальцы, девушка вытянула из глубокого хранилища один за другим два деревянных меча в ножнах, обтянутых красной кожей. Рукоятки игрушечного оружия были покрыты такой же истлевшей от времени грубой кожей и проржавевшими гвоздиками с фасонными шляпками. Когда-то Бетти и Мэтью учились драться на этих мечах, постигая науку рыцарских состязаний.

Бетти бросила свою находку вниз на разостланный платок, потом спустилась, взяла один меч и помахала им в воздухе, словно приноравливая руку к весу игрушечного оружия. Пальцы не потеряли навыка, но дерево не выдержало, и, слабо хрустнув, рукоятка обломилась, обнажив трухлявую древесину.

– От детства остался только прах и тлен. Время не удержишь в ладонях, как и песок! – Элизабет не заметила, как к ней подошел кузен.

Он, похоже, давно наблюдал за двоюродной сестрой с печальной улыбкой на еще по-мальчишечьи нежных губах.

– Бетти, хочешь, я брошу лорду вызов, убью его и сам женюсь на тебе! Ты же знаешь, как я люблю тебя!

– Мэтью, дорогой! – Бетти серьезно, без улыбки взглянула на кузена. – Но ведь лорд уложит тебя с первого удара турнирным тупым копьем! Представляешь? Даже не боевым, а турнирным! Для твоего хрупко сложенного тела и одного удара окажется с лихвой!.. Я не желаю твоей смерти, Мэтью! Уж лучше поезжай снова в Лондон. Тебя ожидает великолепная карьера при королевском дворе. Твои знания тебе там пригодятся.

– Ты надо мной снова насмехаешься, Бетти? – Мэтью пробормотал это усталым голосом, безо всякого выражения, словно только что не он пылко говорил о своей любви к ней.

Элизабет пристально взглянула на кузена и неожиданно ужаснулась. Тень смерти витала на лице юноши, обрамленном золотистыми локонами! Оттого-то и не исчезало выражение смертельной усталости… Даже во взгляде беззащитных голубых глаз затаилось нечто роковое, трагичное, и Бетти невольно вздрогнула, словно ее саму коснулась ледяная рука смерти.

– О чем ты говоришь, Мэт?! – она попыталась избавиться от внезапной тревоги за кузена, но чувство опасности словно повисло в густом лесном воздухе, пропитанном ароматами цветущей липы, кружевных зонтиков болиголова и белого клевера. – Я никогда не смеялась над тобой и твоими чувствами, Мэт! Ты обиделся на меня, Мэтью?!

– Ты считаешь, что я могу на тебя обидеться?! За что?.. За то, что ты рассекретила нашу сокровищницу? – немного натужно засмеялся Мэтью. – Там и сокровищ никаких нет! Просто мы с тобой были когда-то такими глупенькими мечтателями!.. Давай посмотрим, что там еще?

Элизабет снова вскарабкалась к дуплу и запустила руку в глубокое отверстие. На этот раз она вытащила два арбалета и тут же брезгливо отряхнула пальцы от истлевшей тетивы, свитой когда-то при помощи Анны Торн из высушенных бараньих кишок.

– Фу, какая гадость! – сморщилась Бетти. – И зачем только я затеяла эту возню! Трухлявые детские игрушки навевают на меня тоску, Мэт!

– Но там была еще морская раковина! Помнишь, Бетти?.. Та, что мы нашли в подвале замка! Раковина была когда-то оправлена в серебро. Говорят, что такие использовали много веков назад вместо охотничьих рожков!

Запустив в очередной раз руку в дупло, она, наконец, достала завязанный в истлевшую льняную ткань сверток, с трудом распутала его слипшиеся узлы и увидела раковину. Крепкий домик морского моллюска мгновенно заиграл в бликах солнечного света оранжевым, золотистым и ослепительно-белым цветом, а внутренние стенки лабиринта, уходящего в никуда, засияли радужными переливами жемчужного перламутра.

– Смотри, Мэт, как красиво! – и на лице Бетти в первый раз за утро засветилась радостная улыбка.

– Погоди, Бетти! – Мэтью поднял голову и внимательно осмотрел корявый ствол дуба. – Там сверху должен был лежать колчан со стрелами, Бетти. Помнишь, мы еще придумали, как украсить его тиснением и звездчатыми заклепками?

– Там нет никаких стрел, Мэтью! Ты что-то перепутал! Возможно, забыл или делал еще одну сокровищницу с кем-то другим!

– В детстве у меня не было других друзей, Бетти! Ближе тебя у меня так и не появилось никого! – Бетти знала, что Мэтью не лжет, но это признание вызывало у нее только досаду. Девушка недовольно нахмурилась.

– Тебя рассердило, что я снова заговорил о своих чувствах, Бетти? Но я ведь не совершил ничего непозволительного или неуважительного по отношению к тебе, сестренка, верно?.. Почему же ты сердишься? Я люблю тебя, Бетти! По-настоящему люблю! Я готов стать твоим мужем и отцом множества наших детей, Элизабет!

– Ты хочешь знать правду? – Бетти испытующе взглянула на кузена.

Она знала, что надо ответить отказом. Но как сделать это деликатно и безболезненно? Как сказать влюбленному юноше беспощадные слова так, чтобы Мэтью понял все правильно. У нее еще не было подобного опыта. И, подбирая слова для отказа, Элизабет и не догадывалась, что совсем скоро пожалеет о сказанном!

– Конечно! – юный лорд Стенли доверчиво и открыто улыбнулся, по-видимому, ожидая взаимного признания. Еще бы! Ведь он прочел массу рыцарских романов, выучил столько стихов о любви!

– Я очень ожидала твоего возвращения, милый Мэтью! Но ты не оправдал моих надежд, дорогой кузен!

– В каком смысле?! – Мэтью вздрогнул, явно ожидая иного поворота событий, и Бетти увидела, как приветливая улыбка сползает с его нежно-розовых губ. – Я тебя не понимаю, Бетти!

– Ты стал начитанным, раскованным джентльменом! Все время сыплешь любовными стихами. Возможно, познал ласки… да – всего лишь ласки, но не любовь настоящих женщин! Похоже на то, что ты познал ласки продажных, уличных женщин! Да, да, не удивляйся, я кое-что слышала о подобных! И прекрасно понимаю, чем они зарабатывают себе на жизнь.

– Бетти! – маска страдания исказила прекрасное лицо юноши.

– Не перебивай меня, Мэтью! – девушка в досаде передернула плечами. – Они потому и продажные, что не умеют никого любить, Мэт! Они продают ласки, но не любовь! Потому что продать любовь и настоящую нежность невозможно! Чувства не продаются, дорогой кузен!

– Бетти! Ты рассуждаешь, точно зрелая женщина, а не юная девушка! Об этом ты ничего не должна знать, Бетти! – возмутился Мэтью.

– Если я скоро стану замужней женщиной, то я могу и имею право знать то, о чем мы говорим! Меня выдают замуж, Мэт! Замуж за взрослого мужчину. А ты, слабый и хрупкий, словно девушка, собираешься вызвать его на поединок! Сильного, опытного, побывавшего в настоящих боях рыцаря! Если бы я согласилась принять твою защиту, то совершила бы страшную, непростительную ошибку. Ответь честно сам себе – случилось ли в твоей жизни хоть одно опасное состязание? Скорее всего, вся твоя наука превращения в мужчину ограничивалось застольными спорами и дискуссиями в зале университетской библиотеки! Мне же нужен настоящий защитник, Мэтью! Защитник, а не жертва первого ярмарочного турнира! Защитник мне и моим еще не родившимся детям, Мэтью!

– Значит, ты делаешь выбор в пользу неизвестного тебе человека, только потому, что он силен и опытен! – впервые в жизни закричал на нее кузен, от обиды с силой сжав мгновенно побелевшие кулаки.

– Мэт! Мэтью! Дорогой мой! Я не делала еще никакого выбора! – Элизабет была в отчаянии.

Она понимала, что кузену сейчас она ничего не сможет объяснить. Ведь главное заключалось в том, что вовсе не он был идеалом ее ночных грез и мечтаний.

– Прости, Мэт, но я люблю тебя только как брата, и все! К тому же не забывай о том, что наши отцы родные братья! У них общие мать и отец! – высказав все это, Элизабет замолчала, только грудь ее по-прежнему вздымалась от бурного дыхания да щеки раскраснелись. Больше она ничего не могла сказать кузену и теперь лишь вопросительно смотрела на молчащего, растерянного юношу.

Наконец Мэтью вздохнул, собираясь с духом. Он побледнел от собственной решимости и уже открыл рот, чтобы кое-что заявить Бетти в ответ, но…

В жарком летнем воздухе, наполненном цветочными ароматами и мелодичными голосами птиц, прозвучал звук, чуждый красоте этой мирной, залитой солнечным светом поляны. Сначала Бетти почудилось, будто совсем неподалеку пролетел большой тяжелый шмель, прогудел где-то рядом, выискивая яркий цветок… Но Мэтью вдруг вздрогнул, запрокинул голову, закрыл глаза и как-то странно неловко повернулся на одной ноге… И Элизабет с ужасом увидела, что у него из-под лопатки торчит стрела с черным оперением! Девушку обдало холодной волной страха.

– Мэтью! Мэт! – вскрикнула она, глядя на оседающего брата, на его постепенно мертвеющее лицо, и тут же стала испуганно озираться по сторонам, ожидая, что и ее подстерегает за каждым деревом, за каждым кустом неведомый меткий стрелок.

Но вокруг все было таким же, как мгновение назад, и даже сама тишина казалась безмятежной. Мирно гудели трудолюбивые пчелы, собирая сладкий нектар. Посвистывали малиновки в кустарнике. В зарослях дикой вишни ссорились прожорливые шумные дрозды. О чем-то трещала сорока, торопясь сообщить всему пернатому окружению какую-то птичью новость. Молодой зайчонок выскочил на опушку леса и, замер, уставившись на Элизабет раскосыми испуганными глазами. Потом он сделал один длинный прыжок и мгновенно исчез в зарослях. Ни одна ветка не шелохнулась на больших деревьях, окружающих поляну, а солнце по-прежнему спокойно светило, нежно и терпеливо прогревая июльскую землю. Среди всей этой роскоши и солнечного сияния неподвижный юноша в богатом камзоле выглядел нелепо и чуждо.

Мэтью лежал на боку, неловко протянув вверх пальцы правой руки, словно в последний миг обращаясь с молитвой к небесам. Элизабет, дрожа от ужаса, присела на корточки и дотронулась до этих пальцев… Рука была теплой и податливой. Но девушка видела, как изо рта убитого молодого человека на зеленую траву стекает тоненькой струйкой темно-красная кровь, хотя ее не было видно на спине, обтянутой черным бархатом дорогой одежды…

– Мэтью! – тихо окликнула Бетти, наклоняясь над братом. – Мэтью, дорогой! Отзовись, дорогой мой! Прости меня, пожалуйста! – раскаяние охватило ее.

Зачем, зачем всего несколько минут назад она бросила Мэту те справедливые, но столь жестокие слова?! Она не имела никакого права ни в чем упрекать его! Ни в чем! Кто упрекает человека за любовь?! Пусть даже если она кажется неправильной и несвоевременной…

Теперь, мёртвый, кузен казался ей таким нежным, трогательным и беззащитным! Да, они все, все здесь беззащитны перед злом!.. Но кому? Кому и в чем не угодил совершенно безобидный и добродушный Мэтью Стэнли?! Об этом у нее будет время рассуждать позже. А сейчас она должна позвать на помощь. Может быть, где-то неподалеку есть люди.

– Помогите! – напрягая все силы, Бетти закричала, что было мочи. – Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь помогите, пожалуйста!

Слезы брызнули из ее голубых глаз, и Элизабет зарыдала в голос от горя и страха. Страх теперь таился всюду, особенно в тени деревьев и кустов. Казалось, даже в стволе хорошо знакомого дуба, неподалеку от которого находились брат с сестрой, затаилось что-то неведомое и страшное. А из темного отверстия старого дупла вот-вот должна выглянуть ужасная образина смерти…

– Миледи, что с Вами?! – Бетти вздрогнула от неожиданности. Над ней с растерянным выражением лица склонился Питер Хаксли, тот самый крестьянин из деревни Ашборн, что встретился им утром возле межевых столбов. – Что здесь произошло, леди Элизабет?.. О, Господь мой! – мужчина вздрогнул и отшатнулся, увидев убитого Мэтью. – Неужели кто-то осмелился убить сэра Мэтью Стэнли?!

– Ты никого не видел в лесу, Питер?! Там кто-то затаился, понимаешь?! – почти кинулась к нему на грудь Бетти, отчаянно пытаясь найти защиту от того ужаса, что почти парализовал ее. – Кто-то затаился!.. Мне так страшно, Питер! Я боюсь, что этот кто-то убьет и меня!

– Никого там нет, леди! Я был на овсяном поле, когда услышал Вашу просьбу о помощи! Я сразу узнал Ваш голос, леди Элизабет, и побежал скорее сюда. Но… мне показалось, что по лесной тропинке проскакал какой-то всадник в черной одежде! – Питер с сочувствием смотрел на юную леди. А молодого лорда ему было искренне жаль. – Беззлобный был джентльмен Ваш кузен, миледи! Кто мог затаить на него такую злобу? Он же был истинный младенец! Наверное, и охотиться-то Вы, миледи, любите больше, чем любил милорд Мэтью?

– Да! Да! За всю свою жизнь он не выпустил и одной стрелы из лука в зайца или утку!.. Мэтью! Мэтью! – снова громко зарыдала Бетти сдавленным от горя голосом.

Она попыталась стереть слезы подолом своего платья, но у нее ничего не получалось, потому что горе оказалось неутолимым, а слезы катились бесконечным градом по припухшим щекам.

– Бог мой, как же мне сообщить о таком несчастье лорду Эдварду, Питер?! Дядя сойдет с ума от горя!.. У меня язык не повернется, чтобы произнести подобную весть, Питер! И как мне быть теперь с… телом брата?.. – и Бетти еще сильнее зарыдала.

– У Вас есть конь, так поезжайте поскорее в замок, миледи! А я останусь возле убитого! Да возвращайтесь поживее с повозкой!

Подсадив в седло несчастную девушку, чье тело сводили судороги рыдания, крестьянин пришлепнул по крупу коня, скомандовав везти хозяйку домой. И конь, словно понимая неуместность своего возмущения от столь бесцеремонного обращения с ним чужака, тут же припустил рысью в сторону замка.

Бетти, слегка придя в себя под порывом встречного ветра, все время подгоняла и подгоняла Вайолента. Жеребец уже недовольно фыркал и вздергивал голову вверх, норовя вырвать повод из рук своей обезумевшей от горя хозяйки. Оставшийся без крепкой руки владельца белоснежный рысак Мэтью Бриз так же увязался за Бетти, но он скакал налегке и потому свободно летел, немного перегоняя Вайолента. Казалось, он тоже понимал, куда сейчас устремилась всем сердцем юная леди, и потому мчался без устали, легко позвякивая уздечкой, закрепленной за луку седла. И этот звук напомнил Бетти, что Мэтью всего полчаса назад отпустил своего жеребца пастись, закрепив эту уздечку…

Перед мостом с поднятыми решетчатыми воротами Бетти осадила своего рысака, и Бриз Мэтью проскакал под решеткой ворот первым, огласив двор тревожным ржанием.

Сама же девушка, натянув поводья, спешилась на мосту и очень медленно вошла во двор замка. На середине двора девушка остановилась, не зная, что делать дальше. Сердце сильно билось, и, казалось, еще немного – и Бетти задохнется от горя и вновь прихлынувшего ощущения невосполнимой утраты!

– Бетти, дитя мое, почему Бриз вернулся в замок без хозяина? Что случилось? Такое ощущение, будто на жеребца набросился пчелиный рой! Где Мэтью, леди Элизабет?..

Бетти молча смотрела на встревоженного дядю Эдварда. Она не знала, как донести до него горькую весть. Как стать черным вестником для людей, так любящих ее Мэтью? Отвернувшись от дяди, девушка обняла своего Вайолента за шею, прижавшись щекой к горячей гладкой коже, покрытой шелковистой шерстью. Только разве мог спасти ее от столь мучительной обязанности Вайолент?..

– Ну же, Бетти, почему ты молчишь, дитя мое? – дядя недоумевал, с удивлением разглядывая племянницу. – Бетти, что за шутки? Где Мэтью?.. Скажешь ты, наконец, хоть что-нибудь?!

– Дядя! – голос Бетти срывался от волнения. Девушка задыхалась от еле сдерживаемых рыданий. Она редко называла лорда Эдварда Стэнли дядей, но сегодня понимала, что по-иному обратиться сейчас нельзя. – Дядя, дорогой мой!.. Мэтью больше нет! Мэтью убит из засады! Дядя Эдвард!.. – она согнулась пополам и медленно осела на пыльные камни двора… На старые, истертые многими ногами камни двора старинного замка…

– Что ты сказала, Бетти, глупышка?! Ты что-то перепутала, девочка! – голос лорда Эдварда Стэнли сорвался на шепот. – Ричард! Ричард! Дорогой брат! Мэрион! Мэрион! Идите скорее сюда! Ваша дочь, похоже, сошла с ума и утверждает, что Мэтью мертв!.. Мой сын мертв!.. Единственный мой росток! Лампада моя чудесная, зажженная для Господа нашего! Солнце мое яркое!

– Дядя! Дядя! – Бетти с трудом заставила себя подняться на подрагивающие от слабости ноги и, дрожа, кинулась на грудь лорду Стэнли, обхватив его шею тонкими горячими руками. – Я бы хотела сойти с ума, дядя! Однако все еще в своем уме!.. А нашего Мэтью кто-то убил! Там, в лесу! Он лежит со стрелой в спине! Лежит на поляне, под дубом, на котором ты когда-то приказал выстроить для нас среди ветвей домик. Маленький игрушечный домик, в котором мы с Мэтью играли до самого его отъезда в Лондон!

– Ты оставила Мэтью в одиночестве, Бетти?! Одного, беззащитного и безгласного, в диком лесу, полном зверей?! – лорд Стэнли не плакал. Лицо его моментально осунулось и приобрело землистый оттенок. – Бетти, я тебя спрашиваю! Отвечай мне, почему ты бросила брата наедине с дикими зверями?!

– С ним остался Питер Хаксли, дядя! Когда я стала кричать, только он один пришел на помощь, бросив все дела на поле! Но было уже поздно!.. И Питер лишь видел, как какой-то всадник, одетый в черный плащ и маску, проскакал по лесной тропе в самую чащу. Мне на помощь больше никто не пришел, дядя! Питер Хаксли сказал, что узнал мой голос и решил, что это мне грозит опасность! Он и отправил меня в замок…

– Спасибо, девочка. Питер – хороший христианин, Бетти, и обязательно помолится за спасение души Мэтью. Он прочтет все необходимые в этом случае молитвы.

Бетти понимала, что ее дядя с трудом сохраняет самообладание, чтобы не закричать от боли, пронзившей его сердце, и потому старательно рассуждает совершенно здраво. Резко отстранив от себя племянницу, лорд Эдвард повернулся и спокойно, не дрогнув ни единым мускулом, твердой походкой направился в конюшню. Во дворе замка воцарилась мертвая тишина.

Но тут же ужасный горестный крик разорвал эту тишину!.. А в самой конюшне зазвучали страшные удары, словно кто-то изнутри пытался развалить каменные стены и переломать деревянные перегородки денников.

– Патриция! Патриция! Милая моя жена! Я не смог уберечь нашего Мэтью, дорогая моя! Я не сумел огородить, его от завистливых недоброжелателей!.. Это чья-то зависть убила нашего милого мальчика! Господь Бог мой! Лучше бы ты сегодня вырвал у меня из груди сердце! Пусть бы моя кровь хлынула на каменные плиты! Наверное, она бы насквозь прожгла их, Патриция!

И вновь на миг во дворе воцарилась тишина, а потом лорд Эдвард вышел из распахнутых дверей конюшни, ведя за собой белоснежного Бриза Мэтью. Выглядел лорд Стэнли ужасно. Волосы его были всклокочены, а к одежде прилипли былинки сена, словно лорд валялся в стогу. Бедный жеребец шагал за ним покорно, обреченно понурив голову, словно чувствуя, что его ожидает казнь… Бетти в ужасе закрыла глаза. И торопливо зашептала молитву, первую, что пришла ей в голову:

– Отче наш, сущий на небесах, – но дочитать текст до конца девушка не успела.

– Как ты смеешь ходить по земле, скотина?! Как смеешь дышать, когда в Мэтью больше нет ни капли жизни?! – Бетти испуганно открыла глаза.

Сжавшись в комок от непреодолимого ужаса, она уставилась на дядю неподвижным взором. Лорд Стэнли разговаривал с рысаком, как с виновником печального события! И девушка поняла, что ни в чем не повинный Бриз, любимец ее кузена, приговорен лордом Эдвардом Стэнли к смертной казни.

– Дядя! Не надо! Не делай этого, дядя! Не надо, дорогой мой! – она кинулась к лорду, но запоздала всего лишь на долю секунды.

Эдвард Стэнли, в течение нескольких минут превратившийся в старика, ударом огромного кулака свалил белоснежного жеребца на землю. Бриз издал короткий, душераздирающий стон и упал на правый бок. Он попытался тотчас же подняться, но силы уже навсегда покинули его. Из чутко вздрагивающих ушей и широких, трепетных ноздрей жеребца, пачкая его белоснежную грудь, потоком хлынула темно-красная кровь… Голова животного коснулась земли, глаза лиловыми сливами выкатывались из орбит… Бриз уродливо выгнул шею, приподнимая голову, и громко заржал, оскалив молодые белоснежные зубы!.. И рухнул снова, теперь уже навсегда… Несколько мгновений мышцы его сокращались, копыта с новыми подковами скребли камни…

Бетти закрыла лицо ладонями и стремительно бросилась бежать со двора. В ее сознании еще сохранилась картина последних минут Мэтью. Ужас, принесенный в ее жизнь сегодняшней нелепой смертью, не мог выветриться из ее сознания. В ушах вновь слышался шмелиный гул летящей стрелы. Только теперь она поняла, что это была стрела из колчана, которую вместе с другими стрелами они когда-то положили с Мэтью в сокровищницу, что устроили в дупле старого дерева. И этот старый, дуплистый дуб будет по-прежнему стоять на поляне, а Мэтью уже сегодня вечером положат навсегда в каменный склеп. И он будет там покоиться вечно, такой молодой, ласковый, нежный, любящий ее и любимый ею… Да, он немного переоценивал свои возможности и желания. Вернее, не считался с ее мечтами о предстоящей долгой жизни. И вот теперь ее грядущее счастье будет всегда иметь горьковатый привкус потери дорогого и любимого человека…

Бетти почти взлетела по лестнице на третий этаж замка и, ворвавшись в свою спальню, упала лицом вниз на подушку и вновь зарыдала. Ей было жаль Мэтью, прожившего такую короткую жизнь, и было больно за лорда Эдварда, похоже, сошедшего с ума от горя. Она пыталась понять своего дядю и представить себя на его месте. Ярость против несправедливой смерти сына, обернулась у дяди яростью ко всему, что было связано с воспоминаниями о нем. Но ведь Бриз совершенно не виноват в том, что кто-то коварный – тот, кто, возможно, возвращается сейчас в свой дом с чувством мстительного удовлетворения – убил его молодого хозяина! Да, полно, неужели возможно убить человека и испытать при этом чувство удовлетворения?!

От бессилия и безысходности Бетти колотила по тюфяку сжатыми кулачками. Все ее существо противилось случившемуся, сознание отказывалось верить… Боль в груди становилась нестерпимо жгучей, словно раскаленный в горне прут вогнали в самое сердце!..

Мэтью больше нет! Кузен никогда больше не постучится в ее комнату, не улыбнется так трогательно стеснительно и смущенно, и никогда не пригласит на верховую прогулку… Еще несколько часов назад Бетти считала, что закончилось только их детство, и вот теперь закончилась жизнь ее кузена. А это значит, что закончился какой-то важный период и ее жизни…

Смерть кузена никак не укладывалась в голове, хотя Бетти своими глазами видела все. Она снова и снова укоряла себя за жестокие слова, недавно сказанные брату. Зачем она поступила так безжалостно?

Но сколько можно корить себя за сказанные жестокие слова?.. Постепенно горестные рыдания стали стихать. Слезами горю не поможешь и прошлое не вернешь. Как говорят, пролитого молока не соберешь! Ну что же, отныне она будет привыкать к новой жизни, где ее задачей будет узнать и наказать убийцу кузена. Элизабет знала, что вряд ли кто другой сможет найти виновного. На поляне в тот страшный миг была лишь одна она. Поэтому таким важным и необходимым делом и займется именно она!

Бетти села на кровати и отерла ладошками заплаканное лицо.

– Я отомщу за тебя, Мэт! Господь свидетель! Я найду убийцу и покараю его! Пока еще я не знаю, как сделаю это! Но я найду его! Обязательно! Ты будешь отомщен, мой бедный брат!

В комнату без стука вошла Марта, уже одетая в черное платье. Она печально и скорбно пробормотала, испытывая неловкость:

– Леди! Привезли сэра Мэтью! Его уже приготовили к погребению и положили в зале на первом этаже! В замке очень тревожно, мисс!..

– Еще бы!.. Марта, достань, пожалуйста, из шкафа черное бархатное платье!

– Вам помочь переодеться, леди Элизабет?

– Конечно… И принеси воды, чтобы я могла умыться! Нельзя показывать врагам, что я так сломлена, Марта!

– Врагам?! – Марта испуганно посмотрела на хозяйку, будто та сошла с ума. – В замке нет никаких врагов, леди!

– А ты уверена в этом, Марта? Но ведь кто-то же убил Мэтью? Не думаешь ли ты, что это я застрелила его из арбалета! – Бетти неожиданно осознала, что у нее нет свидетелей трагедии. Возможно, все уже подозревают ее?.. – Марта, ты не знаешь уже пошли какие-то слухи среди прислуги и крестьян?

– Нет никаких слухов, дорогая! – неслышно приоткрыв тяжелую дверь, в спальню вошла леди Мэрион. – К тому же смерды в любом случае будут держать язык за зубами. Не забывай, что Мэттю убили стрелой! Это мог сделать только простолюдин. Ни один настоящий рыцарь не стал бы убивать исподтишка! Это недостойно!

– Ты хочешь сказать, мамочка, что среди людей высокого сословия не бывает подлых убийц? Марта, да не стой же столбом, отправляйся на кухню, принеси воды!

Когда служанка скрылась за дверью, Бетти горячо продолжила:

– Быть может, убийцу попросту наняли, мамочка! И, скорее всего, кого-то со стороны! Среди местных крестьян или ремесленников не может быть врагов Мэтью! Он никому за всю жизнь не причинил зла! Ни у кого из наших смердов не поднялась бы рука убить невиновного и невинного, словно дитя, Мэтью!

– О чем Вы говорили с ним в последние минуты, дитя мое?

– Да… Вот о чем я страшно сожалею, мама! Ведь Мэтью сделал мне предложение! Он просил меня обвенчаться с ним, стать его женой! – и слезы вновь горячей волной подкатили к сердцу Бетти. Но она сдержалась, с трудом проглотив соленый ком, застрявший в горле. – Он сказал, что дороже меня у него нет никого на свете!

– Возможно, кто-то слышал этот Ваш разговор! – леди Мэрион задумчиво наморщила лоб. – Как ты думаешь?

– И что из этого следует?! – Бетти с недоумением смотрела на озабоченную мать. – Ты хочешь сказать, что кто-то неведомый мог приревновать Мэтью ко мне? Это твое утверждение было бы смешно, мама, если бы не закончилось печально!

– Бетти, детка, но, возможно, стрела предназначалась тебе! – вдруг ужаснулась леди Мэрион. – Дорогая моя, тебе придется не выезжать. По крайней мере, до ярмарки или приезда лорда Ноттингема! И надо сказать отцу, чтобы он поторопился с венчанием!

– Мама! Мама! О чем ты?! Мэтью погиб! И сейчас ты можешь думать о моей свадьбе?! Это же невозможно! Как я смогу предаваться любовным утехам в постели мужа, когда убит мой брат?! – Бетти была возмущена странной предусмотрительностью матери. – По-моему, сейчас не стоит спешить с моим замужеством!

– Ты не права, Бетти! Как раз есть необходимость поторопиться с венчанием! Не может же отец или лорд Эдвард охранять тебя и ночью! Надеюсь, после похорон Мэтью мы обсудим сложившуюся ситуацию! – леди Мэрион поправила черный кружевной шарф, накинутый на ее золотистые волосы, и предложила: – Тебе надо пообедать, Бетти! А потом посидеть в зале у гроба покойного, чтобы помолиться за его душу!

– Я не хочу есть! – Бетти тряхнула колокольчик – Да где же эта Марта?! Почему она не несет воду! Мне необходимо умыться! Я не могу спуститься в зал с таким лицом! Скоро на траурную церемонию начнут съезжаться соседи, и нам придется встречать всех, кто явится порадоваться нашему горю, мама!

– Не злись, Бетти! Никто из наших друзей не желает нам зла!

– Теперь я ни в чем не была бы уверена на твоем месте, мамочка! Ни в чем! Возможно, Мэтью убил кто-то из людей Ноттингема! Из ревности! Или боязни, что лорду придется подыскивать новую невесту! Он ведь не только богатства жаждет! Судя по всему, ему нужна леди богатая и невинная! Я слышала, что в Париже и Лондоне с этим туговато! Где искать девственность и целомудрие, как не в нашей глуши! – от горя Бетти не контролировала себя и выплеснула матери все накопившееся зло на будущего жениха, не особо выбирая выражения.

– Бетти, ты – знатная леди, тебе не пристало рассуждать столь грубо и цинично! – леди Мэрион с неподдельным ужасом смотрела на свою дочь. – До чего же ты не похожа на обычную девушку, Бетти! Рассуждаешь так непристойно о таких деликатных вещах, будто мечом машешь направо и налево!

– А Вы настолько стыдливы и стеснительны, леди Мэрион, что не удосужились даже по приезде поговорить о том, что ожидает меня в замужестве! Например, о том, что будет делать со мной муж, и как мне себя вести с ним в первую брачную ночь! Да если бы не Анна, я до сих пор не знала бы ничего о том, что творится с моим телом! И почему у меня появляются странные желания! Отчего я мучаюсь и стыжусь собственных сновидений!

– Бетти! – только и смогла простонать леди Мэрион, продолжая со страхом смотреть на дочь.

От подобной откровенности дочери леди Стэнли буквально потеряла дар речи и теперь только беззвучно открывала и закрывала рот, потихоньку пятясь к двери. Уже у порога она столкнулась со служанкой, несущей кувшин с водой для умывания.

– Осторожнее, мама! Не споткнись о порог!.. Я скоро спущусь в зал!.. Марта, наконец-то!

Тщательно умывая раскрасневшееся лицо, Бетти неожиданно пообещала служанке:

– Однажды я все-таки узнаю, Марта, кто и зачем убил Мэтью!

 

Глава 3

Когда леди Мэрион, обиженная дочерью, скрылась за дверью, Элизабет словно очнулась. Она не понимала, что с ней происходит. Зачем она поссорилась с матерью, когда в доме и так полно горя? Зачем наговорила столько всего? И зачем так запоздало раскаивается? Пожалуй, надо следить за собой и не делать того, за что после становится стыдно, досадно и неуютно на душе!

– Марта, скажи, – Бетти испытывающе посмотрела на служанку. – А тебе и остальным слугам нравится новый хозяин и этот его управляющий? – и, видя, что девушка замялась, Бетти успокоила: – Отвечай, не стесняйся! Никто не узнает! Слово чести, Марта!

– Хозяина мы еще не видели, миледи! Но управляющий не очень понравился крестьянам и ремесленникам! Он приказал собрать всем к первому числу следующего месяца полный налог. Раньше деньги в королевскую казну выплачивал сам лорд Эдвард Стэнли, зная, что деревня не очень богатая, и каждая золотая монета дается тяжким трудом! А уже остальное мы собирали сами. Но теперь доверенные люди нового хозяина требуют к натуральным выплатам прибавить и денежный налог. Да еще и увеличили его… Моим родителям придется отдать все, что они собрали мне в приданое! А кто меня возьмет без денег, леди Элизабет? К тому же я такая некрасивая! Придется мне вековать в девках!

– Ты огорчена, Марта? Потому что хочешь выйти замуж? И есть за кого? – заинтересовалась Бетти, с любопытством поглядывая на расстроенную служанку. – Быть может, тебе стоит поехать со мной, возможно, на год-полтора к Ноттингему?

– Я там буду совсем чужая, леди! А вот сын деревенского лавочника Майкл Харви может и согласился бы стать моим мужем! Но ему нужны деньги, чтобы начать свое дело! И без приданого я ему вряд ли нужна! Теперь он найдет другую девушку, хотя знает, что я очень выносливая и сильная! И так же, как мама, нарожаю много здоровых детей! – Марта рассказывала о своих переживаниях с такой горячностью и гордостью, что Бетти прониклась к этой простушке самым искренним сочувствием.

– Марта, я хочу, чтобы ты и дальше прислуживала мне. Хотя бы год, пока я освоюсь с жизнью в замке лорда Гарольда Ноттингема! Ты ведь никогда не предашь меня, Марта?.. За это я дам тебе очень хорошее приданое. Ты ведь свободна и можешь выбирать, где жить? Впрочем, посоветуйся с родителями, Марта, я тебя не тороплю, – Бетти заметила, что служанка призадумалась над ее предложением, и ей стало немного спокойнее на душе.

Бетти боялась оказаться в малознакомом доме Ноттингема, словно в западне, опасалась стать подневольным существом при чужих и, как ей казалось, враждебно настроенных людях.

– Вы, похоже, не спешите идти в зал, леди Элизабет? – вернула Марта к реальности свою хозяйку. И Бетти поняла, что девушка довольно проницательна. – Идите, не надо бояться мертвого сэра Мэтью! Он Вас любил, и душа его не желает и не сделает Вам ничего дурного!.. А мне нужно прибрать в Вашей комнате и помочь на кухне. Скорбящих собирается много, и всех надо накормить после погребения усопшего, леди Элизабет.

Бетти медленно спускалась по лестнице, ярко освещенной смоляными факелами. У нее было чувство, что все обитатели замка напуганы до такой степени, что боятся даже полумрака, будто смерть затаилась в каждом неосвещенном углу.

В теплом воздухе зала, переполненного скорбящими родственниками и знакомыми, стоял непривычный сладковатый запах. Мэтью лежал в гробу на высоком постаменте, бледный, сосредоточенный и очень серьезный, будто в отличие от живых познал что-то очень важное и значительное. Его темные брови были удивленно приподняты, словно нечто, увиденное в последнее мгновение жизни, сильно изумило его своей, нереальностью… Возможно, он увидел своего убийцу? И был ошеломлен этим!

Бетти прошла сквозь строй расступившихся людей, которые посматривали на нее, как ей показалось, с недоверием и сомнением, ведь все уже знали, что именно она присутствовала в момент смерти сэра Мэтью. Тихими шажками девушка приблизилась к лорду Эдварду, который, судя по всему, все еще не смирился с потерей. Отрешенный взгляд его время от времени блуждал по лицам гостей, и был заметно, что из лорда Стэнли вместе с потерей сына исчезла клокочущая, бьющая фонтаном энергия. Та энергия, что питала и поддерживала его в самые трудные минуты жизни. Люди, окружившие постамент с гробом, молчали, лишь пожилой и худой служка из домашней церкви рода Стэнли, стоя в ногах покойного, монотонно читал заупокойные слова.

Бетти закрыла глаза и принялась старательно повторять за служкой каждое слово, но вскоре перестала улавливать смысл звучащего текста…

Дядя Эдвард коснулся руки племянницы своими ледяными пальцами:

– Прости меня, Бетти! – почти беззвучно прошептал он почти такими же, как у сына, бесцветными губами. – Прости за то, что я повел себя сегодня так несдержанно. Но смерть, отнявшая у меня сначала Патрицию, а теперь и сына, сотворила со мной что-то страшное…

– И ты прости меня дядя Эдвард! Прости! – Бетти ответно прижалась плечом к твердому мужскому плечу. – За то, что я принесла тебе сегодня трагическую весть! За то, что на моих глазах убили Мэтью!.. Я подозреваю, нет, почти уверена, что это мог сделать только Эмерик Ноттингем!.. Не отдавайте меня замуж за Гарольда Ноттингема, дядя!

– Держись, дитя мое! Держись, Бетти! Твоих подозрений недостаточно для серьезных выводов. Хотя… Возможно, убийца, и правда, находится среди нас! – лорд Эдвард мрачным, подозрительным взглядом осмотрел присутствующих, отвернулся и больше уже не отводил прощального любящего и страдающего взгляда с лица своего сына.

Церемония прощания тянулась так долго и монотонно, что спустя два часа Бетти почувствовала, как потихоньку начинает дремать. В зале становилось все душнее от горящих факелов и дыхания скопившихся людей. Бесконечно шелестели осторожные шаги уходящих и приходящих. Раздавалось легкое покашливание, кряхтели и хныкали уставшие дети. Все эти звуки утомляли и усыпляли. Бетти уже не воспринимала горе так остро, как несколько часов назад. Усталость, похоже, убивала в ней все чувства и желания, кроме одного – Бетти страшно хотелось спать. И с каждой минутой бороться с навалившейся на нее сонливостью становилось все труднее… Покачиваясь на стуле с высокой спинкой, она уже не видела, как лорд Эдвард сделал кому-то знак, и только почувствовала, что рядом с ней вновь оказалась Марта:

– Леди Элизабет, вставайте, я отведу Вас наверх и уложу в постель. Вставайте! Вставайте! – подхватив девушку под руку, служанка помогла Бетти подняться и вывела в коридор, где было не так душно.

По длинному коридору тянул слабый сквознячок, отчего пламя факелов трепетало, и смоляная копоть тянулась вверх, к потолку черными вьющимися шнурами. Бетти, поддерживаемая Мартой, и еще какой-то девушкой в деревенской одежде, заплетающимися ногами неуверенно переступала по каменным ступеням…

В спальне было прохладно. Здесь сквозняк гулял в полную силу, хлопали и вздувались тяжелые бархатные шторы на раскрытых окнах, колыхался, словно живой, сиреневый полог над кроватью. Бетти слабо слышала, как девушки, раздевая ее, тихо переговариваются между собой:

– Знаешь, Сара, леди Элизабет предложила мне поехать с ней после ее венчания с лордом Ноттингемом. Она пообещала дать мне за службу хорошее приданое! Как ты считаешь, стоит согласиться? – Марта говорила эти слова с ноткой гордости. – Она, похоже, боится, что в доме мужа ее ожидает такая же участь, как лорда Мэтью.

– Но ведь рискуешь и ты, Марта! Чему тут радоваться?.. Да и что скажут тебе дома, как ты думаешь? Согласятся ли отпустить? В деревне никогда не бывают лишними рабочие руки! – Сара возражала по существу верно. Риск и впрямь был серьезный. К тому же Марта – старшая дочь в семье. Ей частенько приходилось помогать родителям по хозяйству, а во время уборки урожая Бетти и вовсе отпускала ее в деревню.

Уложив хозяйку в кровать, и старательно расправив полог, чтобы не оставалось ни малейшей щелки, девушки погасили свечи и задержались возле распахнутого окна.

– Может, закрыть рамы? А то еще кто-нибудь влезет, право! – опасливо пробормотала предусмотрительная и более рассудительная Сара.

– Не надо! Кто может взобраться по такой отвесной стене наверх? Только настоящий безумец! – Марта отлично знала, что Бетти любит по утрам вдыхать свежий воздух. – Леди не любит спать при закрытом окне, а в доме к тому же сегодня так душно. Вот потому ее и сморило так скоро.

– Ты думаешь, Марта, леди теперь проспит до самого утра? – Сара с любопытством выглянула в окно: – А что внизу, Марта?

– Сад, а немного дальше – Трэнт!.. А тебе, вижу, нравится в замке, Сара? Хотела бы жить в роскоши, верно?

– Не смейся, Марта! Жить и все время думать о том, что кто-то может позариться на твое богатство? – Сара отошла от окна. – Пойдем вниз, Марта, побудем еще немного возле покойного сэра Мэтью. Мне пока еще не хочется спать, мама отпустила меня на всю ночь. Ничего с твоей госпожой не сделается.

– Нет! Лорд Эдвард приказал не оставлять леди Элизабет ни на секунду. И в случае опасности кричать, что есть мочи, – Марта привыкла выполнять хозяйские распоряжения беспрекословно. – В замке принято слушаться хозяина и точно следовать им, Сара.

– Но не станет же он в такое время проверять тебя? – Сара была не очень довольна, что пропустит необычную для себя церемонию погребения знатного человека. – Идем же, я хочу посмотреть, как лорда понесут в подвал.

– Что там такого интересного! – Марте не хотелось оставаться одной. – Не уходи, Сара, лорд Эдвард попусту тревожиться не станет. К тому же он обещал отблагодарить меня, и я обязательно поделюсь с тобой.

– Ты поделишься со мной его подарком, Марта? – взамен интересного зрелища Сара решила получить какую-нибудь выгоду.

– Конечно, только не бросай меня одну. Мало ли что случится, – Марта подошла к дивану и прилегла на него, укрывшись легким пледом. – Я подремлю, если ты не хочешь спать, а когда на башне пробьют два часа пополуночи, то растолкай меня. Я тебя сменю. Договорились?

Наконец девушки слегка утихомирились и, примостившись на широком и мягком диване, мирно засопели. Пока они болтали, Бетти беспокойно ворочалась, но у нее не было сил, чтобы заставить подружек молчать. Все мышцы словно окаменели. Теперь она, наконец, смогла погрузиться в таинственные дебри сновидений, к сожалению, довольно мрачных.

Ей все время снилось, что они с Мэтью вновь стоят на поляне под дубом, и она опять явственно слышит, как летит стрела. Бетти рвется навстречу смерти, жужжащей, точно тяжелый шмель, пытается заслонить брата от смертоносного жала и протягивает руки, чтобы поймать летящую смерть в ладони! Но у нее ничего не получается. И Мэтью снова и снова падает на правый бок, неловко повернувшись на одной ноге…

Вскоре в замке все пришло в движение, но Бетти уже не слышала ничего. Бедного Мэтью с почестями отнесли в усыпальницу, затем закрыли окованную металлическими полосами дубовую дверь, задвинули тяжелый засов и вернулись в гостиную на первом этаже, где долго еще сидели за поминальным столом, а слуги устроились прямо во дворе замка.

К четырем часам утра в замке все стихло. Догорели и погасли факелы, опустели залы. Гости разбрелись по комнатам и заснули, а те, кому не хватило кроватей, примостились на диванах и в креслах дожидаться рассвета. Крестьяне, пришедшие в замок проститься с юным лордом, устроились в конюшне или отправились домой в Ашборн. Перед самым рассветом Бетти проснулась от дикого крика. Вначале она не могла сообразить, что происходит. Со всех сторон ее окружал огонь!.. Вспыхнул и в мгновение ока сгорел шелковый полог над кроватью, загорелась рама под потолком, на которой крепилась тонкая, воздушная ткань полога. Огонь стремительно пожирал сборки и фалды бархатного балдахина, свисающего с потолка над кроватью.

– Помогите! – Бетти не сразу сообразила, что это кричит ее верная Марта. – Помогите! Пожар!

Вот тут Бетти и пригодились уроки рукопашного боя – ее тело отреагировало мгновенно. Девушка сжалась в комок и скатилась на пол. В спальне пахло смоляной гарью и паленой шерстью. Ковер на полу дымился и потрескивал. Вспыхнули одеяло, тюфяк и подушки. В середине ковра на полу дымилась и тлела большая дыра, огонь все больше захватывал пространство комнаты. Вспыхнул под ковром деревянный паркет. Дубовые плашки, пересохшие от времени и отполированные льняным маслом, занимались одна за другой. С потолка на середину кровати обрушилась горящая рама…

Бетти попыталась прикрыть лицо рукавом ночной рубашки, но это мало помогало. Она буквально задыхалась от едкого дыма. Надсадный кашель раздирал горло… Огибая очаги пожара, девушка откашлялась и попыталась пробраться к окну. Ее передвижение по комнате не ускользнуло от внимания служанки:

– Леди Элизабет! Слава Всевышнему, Вы живы! Не приближайтесь к окну, прошу Вас! – и Марта вновь принялась громко звать на помощь: – Помогите! Лорд Ричард! Лорд Эдвард! Помогите!.. Леди Элизабет не высовывайтесь в окно! – тут же предупреждала она Бетти, так как та все время порывалась высунуться в оконный проем и, наконец-то, глотнуть хоть немного свежего воздуха.

Бетти закашлялась так, что, казалось, разорвутся легкие. Дышать становилось все труднее… От очагов пламени тянуло жаром… У Бетти на голове затрещали волосы… Кувшин с водой!.. Возможно, там сохранилось немного воды… Пробравшись к умывальному столику, Бетти схватила кувшин и опрокинула его себе на голову.

Ветер шевельнул шелковую штору на окне, и тут же стрела с горящим смольем на конце впилась в движущуюся ткань! Занавеска вспыхнула, осветив спальню зловещими языками пламени… Изломанные тени заметались по стенам, увешанным гобеленами.

– Господь мой, Крепость моя и Сила моя! Спаси и сохрани грешных детей твоих! – Бетти попыталась громко молиться, но, глотнув едкого дыма, снова закашлялась – теперь уже всерьез и надолго. – Господь мой, и помолиться-то невозможно… – кашель выворачивал ее наизнанку…

– Леди! – Элизабет услышала тихий голос Сары. – Леди, кто-то запер дверь снаружи. Мы сгорим заживо или задохнемся в дыму. Что нам делать, леди?!.. Пожар начался не случайно! Кто-то посылает огненные стрелы с другого берега Трэнта! – девушка почти потеряла голос от страха. И тоже закашлялась вслед за Бетти.

– Успокойтесь, девушки. Кто-нибудь услышит нас… Кто-нибудь придет на помощь… Не надо поддаваться панике… Давайте кричать и звать на помощь!.. – Бетти пыталась сдерживать приступы кашля, но это удавалось с трудом, потому что дым в спальне все больше и больше густел.

– Бетти! Бетти! Откликнись, дорогая! Что происходит?! – Бетти узнала встревоженный голос отца, и на душе у нее стало немного легче.

– Отец! Отопри дверь! – она слышала, как отец возится с наружным засовом, и кто-то из прислуги помогает ему.

– Да быстрее же! Она задохнется! Бетти задохнется! – покрикивал на слуг сэр Ричард в страшном беспокойстве за дочь.

Дверь, наконец-то со скрипом распахнулась. И тут же в окна ворвался сквозняк, а вслед за ним радостно рванулись вверх горящие шторы, и вот уже вся спальня заполыхала, охваченная огнем!

Девушки, попавшие в огненную западню, едва успели выскочить в длинный коридор, по которому мчались мужчины с ведрами и бочонками, наполненными водой. Языки пламени, подхваченные ветром, выбрасывало в дверной проем, и вода, выплеснутая внутрь комнаты, закипала моментально… Все вокруг вскоре заволокло паром, а кислый запах горелого камня и земли медленно потянулся по всем помещениям, старинного замка… Толкотня и суета была невообразимая.

– Леди Элизабет, тут справятся и без нас! – Марта озабоченно смотрела на Бетти. – Вам надо бы переодеться! Только вот одежда вся осталась в спальне и, похоже, сгорела! – горестно воскликнула служанка.

– Отец! – Бетти в закопченной и местами прожженной рубашке кинулась отцу на грудь. – Отец! Кто-то хотел меня убить! Сжечь заживо!

Запоздалый ужас охватил ее. Она представила себе, как лежит в дорогом гробу, обитом черным бархатом с серебряным шитьем, на постаменте. Точно так же, как вчера вечером лежал ее кузен Мэтью… Господи! Можно лишь предположить, что сталось бы с ее родителями и дядей!

А зрелище она представляла бы вовсе не такое, как ее любимый брат Мэтью – закопченные, обугленные лицо и руки, опаленные, спекшиеся в ком ее прекрасные золотистые волосы, которыми она так гордится…

– Возможно, вчера стреляли не в Мэтью, а в меня, отец! – предположила Бетти, прижимаясь к отцу.

– Не выдумывай, детка! Да и не все ли равно, в кого летела стрела! Дело в другом, похоже, кто-то все тщательно продумал и подготовился! И, следовательно, это заговор, Бетти! Нам необходимо звать на помощь лорда Гарольда, твоего жениха, и все его ополчение. Ведь у нас совсем мало народу, Бетти! Мы всех отпустили на сенокос. Держись рядом со мной, дитя! Идем к леди Мэрион! Она ожидает нас в своих покоях. Там намного спокойнее… А, может быть, нас просто запугивают? – они стояли на площадке между вторым и третьим этажами, совещаясь, и Бетти, дрожа, все еще испуганно прижималась к отцу.

– Сэр Ричард, что нам делать?! – Марта и Сара не отставали от хозяев ни на шаг. Они были страшно напуганы.

– Если можете, выбирайтесь из замка и ступайте домой, милые! – отцу Бетти стало жаль молодых крестьянок, внезапно попавших в такой переплет. – Ваши родные, вероятно, беспокоятся о Вашей судьбе… Спасибо, что так отчаянно звали на помощь! После тяжелого вечера и ночного застолья все заснули настолько крепко, что только Ваш отчаянный вопль смог разбудить утомившихся людей!

– Нет-нет! Мы боимся! – дрожащая Марта слегка сонно щурилась, ведь девушки так и не отдохнули по-настоящему. – Мост на ночь подняли! Мы не переправимся через реку, придется искать лодочников, но в такой суете стража, конечно, следит за тем, чтобы никто не сбежал из замка.

– Да, конечно, вы правы. Стража выполняет приказ лорда! Все правильно. Ну, тогда самостоятельно отыщите безопасное убежище. Хотя, вероятно, самое спокойное место нынче – усыпальница, где покоится бездыханное тело нашего бедного Мэтью! Ему-то уже ничего не страшно, и ничего не нужно… Вот что – спуститесь в столовую, там народу побольше.

– Бетти! Ричард! Все в порядке?!.. Бетти, дорогая, в каком ты виде, дитя мое?! – леди Мэрион внимательно осматривала дочь, чтобы удостовериться, что с девушкой все в порядке. – Пойдем, выберем тебе что-нибудь из платья… У тебя даже не было времени, чтобы переодеться?.. – удивилась она, словно не замечая вида и состояния Бетти.

– К счастью, я цела, мама! Немного обгорели волосы! Да ничего – придется кое-где подрезать кончики!.. Вы извините, но у меня не было времени и возможности, леди Мэрион, чтобы открыть шкаф с одеждой. К тому же, похоже, все сгорело! Кто-то не очень любезно поджог мою спальню стрелами с горящим смольем, мама! Прислали свадебные подарки из-за Трэнта! – съязвила девушка.

– Кто же сотворил такой ужас, Бетти?! – леди Мэрион не теряла самообладания и казалась лишь слегка встревоженной. Ведь открытое проявление эмоций недостойно аристократов. Настоящая леди должна обладать стальной выдержкой.

Несмотря на пережитый ужас, Бетти, вступив в разговор с матерью, снова перешла на ироничный тон:

– Они даже не спросили – нравится ли мне разгуливать по замку в прогоревшей ночной сорочке, мама! Возможно, их устроило бы больше, если бы я помчалась от огня голышом! Конечно, ты понимаешь, что я имею в виду поджигателей и убийц Мэтью!

– Бетти, не будь столь циничной, дорогая! Ты ведь благородная леди и должна держаться с достоинством! Не позволяй себе так сильно возбуждаться и раздражаться!

– Мама, ты, как всегда, непоколебима. Иногда мне кажется, что тебя трудно из себя вывести. Твоя дочь едва не погибла! Как можно быть такой холодной и бесчувственной?.. А теперь я хочу спать, мама! – Бетти устало потянулась, подошла к большой супружеской кровати родителей и плюхнулась прямо в ее середину, кое-как натянув на себя легкое одеяло.

– Бетти, я приказала постелить тебе в соседней спальне! – возмутилась леди Мэрион, не терпевшая, когда, кто бы то ни было, пристраивался на ее супружеское ложе. Но дочь уже задышала так ровно и сонно, что леди пришлось смириться.

Бетти проснулась в спальне родителей только к полудню. Солнце светило ярко, но шторы на окнах были плотно задернуты. Леди Мэрион сидела на кровати рядом с дочерью и улыбалась:

– Ты так долго спала, Бетти, что мы с Ричардом забеспокоились: не заболела ли наша малышка!

– Я и, впрямь, чувствую себя не очень хорошо, мама… Подумать только – Мэтью больше нет на свете! Кто теперь будет по утрам приносить мне в спальню охапки белой сирени или розы в капельках душистой росы? Или опустевшее гнездышко малиновки, зяблика, поползня… Такое крохотное, выстланное нежным пухом… А еще он часто угощал меня по утрам лесной земляникой – такой душистой и сочной, аккуратно собранной в лист лопуха. Представляешь, мама?! – и Бетти, закусив губу, прищурилась, словно всматривалась в далекое прошлое.

– Надеюсь, что в замужестве тебя ожидают более ценные подарки, Бетти. Разве дети умеют одаривать любимых по-настоящему? – леди Мэрион была более практичной, чем ее дочь. В ней, казалось, уже совершенно не осталось юношеского задора и романтичности, хотя сама она выглядела довольно моложаво. – Какая ты у меня смешная мечтательница, Бетти!

– А разве есть в мире что-то дороже букета роз и нескольких строчек стихотворных признаний в любви, мама?! – Элизабет понимала, что с матерью спорить бесполезно, но сегодня вновь бес противоречия вселился в девушку.

– Бетти, Бетти, ты прекрасно понимаешь, что я права! Зачем же ссориться из-за вещей неоспоримых?.. И, в конце концов, ты собираешься сегодня выбираться из постели или останешься под одеялом до вечера?

– А чем мне теперь заниматься и во что одеться, интересно знать? В моей комнате все сгорело! Ты думаешь, к вечеру можно будет вернуться назад?

– Там сейчас разбирают все! Слава Господу, огонь не перекинулся больше никуда, и комнаты рядом не затронуты. К счастью, осталась цела твоя гардеробная, Бетти, лишь платья пропахли дымом, так что придется их хорошенько проветрить. Пожар вовремя успели погасить… Но мы с Ричардом решили, что ты отныне будешь жить в соседней комнате. Там Сара и Марта уже наводят порядок. На первое время я дам тебе несколько своих платьев. Скоро уже придут портнихи, которые сошьют тебе новые наряды!.. Шарлот! – леди Мэрион позвала свою служанку, и когда та вошла, распорядилась: – Шарлот, милочка, помогите леди Элизабет переодеться… Я буду ожидать тебя, Бетти, в гостиной!

Бетти машинально переодевалась, все время думая об одном – уцелел ли ее любимый костюм, тот, что хранился отдельно от остальной одежды?

– О, Создатель! – вскрикнула она, когда Шарлот нечаянно (а может быть и нарочно) ущипнула ее, застегивая тугое платье. – Ты меня ущипнула, неумеха! – и Бетти вернула служанке щипок, на что та зашипела, точно рассерженная кошка. – Прости, милочка!

Надо сказать, что Бетти недолюбливала горничную матери, которую леди Мэрион привезла из Франции. Девушка относилась к Шарлот с подозрением и считала, что мать напрасно притащила в фамильный замок иностранку. Порой она считала свою мать слегка наивной особой, излишне доверяющей чужим людям.

– Пожалуй, мне лучше найти свою служанку, – оттолкнув француженку, Бетти решительно направилась к выходу.

– Одну минуточку, леди! – Шарлот ухватила концы шнуровки и ловко закончила приводить в порядок одежду юной леди. – Вы помчались, точно на пожар, леди! – позволила она себе наглый каламбур.

– Спасибо за помощь, а теперь… – оттолкнув служанку, она рванулась из комнаты.

Первым делом Бетти заглянула к Саре и Марте.

– Марта! Ты была на пожарище, когда там разбирали вещи?! – но ее встревоженный вид не очень обеспокоил служанку:

– Была, леди Элизабет! Не беспокойтесь! Ваш любимый наряд не пострадал! Он, как всегда, хранился под кроватью в сундуке и потому совершенно цел! Неужели Вы опять хотите затеять свой маскарад, леди?! – Марта довольно хихикнула.

– Хочу проверить, кто по ночам крутится возле замка!.. А твоя подруга надежна? Не болтлива? – и Бетти пристально посмотрела в глаза Саре.

– Леди, Сара преданная и честная подруга с детства, я ей доверяю, как себе! – уверила хозяйку Марта. – Все мои тайны она хранит достойно! Но Ваших покуда не знает…

– Отлично! – Бетти слегка успокоилась. Она знала, что Марта предана ей с детства более чем кто бы то ни было. – Так куда ты спрятала мою одежду? Наверное, придется перепрятать в более надежное место. Быть может, наступает то время, когда доспехи могут мне пригодиться! Рыцарю Возмездия пора восстать из небытия. Легенды иногда становятся былью, особенно когда в мир приходит Несправедливость.

– Значит, мы снова можем порезвиться, леди Элизабет? – Марта, хитро усмехнувшись, посмотрела на Сару. – Думаю, Сара справится с ролью второго оруженосца, сэр рыцарь!

– Нет! Я придумала кое-что иное. Сара девушка хорошенькая, и ей мы поручим сыграть меня! Мы с ней одного роста, и у нее такие же длинные, волнистые волосы. Сара, ты умеешь сидеть верхом на коне, словно настоящая леди?

Сара изумленно уставилась на странно ведущих себя леди Элизабет и Марту. Она была в совершенном недоумении. Да и откуда ей было знать о любимых играх юной леди, начитавшейся рыцарских романов?

– Умею, леди! Мой отец Мартин Смит – известный в округе кузнец. Он за свою жизнь изготовил множество подков для лошадей сэра Ричарда и сэра Эдварда! По следам подков он даже может определить, в каком графстве подковали того или иного рысака! – Сара явно гордилась своим знаменитым отцом.

– Отлично, Сара! Ты и не представляешь, какую важную вещь мне сообщила! – так и подскочила Бетти.

– Вы немного опоздали, леди Элизабет! – Марта скорчила гримаску. – Лорд Эдвард Стэнли уже осмотрел следы на берегу Трэнта и заявил, что никакого местного заговора не существует! Стрелял и в сэра Мэтью, и в Ваше окно один и тот же человек! И конь его подкован не в Англии! Ни в одном здешнем графстве не живет кузнец, который изготовил подковы для его жеребца, леди! Это какой-то чужеземец!

– Вот незадача! – Бетти огорчилась. – Скорее всего, это какой-нибудь наемник. Как узнать, кто его коварный хозяин?

– Упаси Вас Господь, леди Элизабет! – Сара вспыхнула от догадки, внезапно охватившей ее. – Вы и представления не имеете, кто здесь самый изворотливый и коварный!.. Но я не хочу даже говорить об этом человеке! Вы можете не поверить мне.

– Кого ты имеешь в виду, дорогая? Мне кажется, тебе даже стало плохо! Тебя кто-то обидел? Или твою матушку? – немного растерялась Бетти. – Уж не мой ли отец или дядя Эдвард?!.. Но, насколько мне известно, ни отец, ни дядя никогда не притесняли крестьян и ремесленников, живущих на их земле! – Бетти с недоверием смотрела на смущенно потупившихся девушек. И видя их нерешительность, подбодрила Сару: – Сказавши А, необходимо говорить и Б, милая Сара!

– Леди Элизабет, не гневайтесь! – Марта извинялась за подругу. – У Сары и ее парня состоялась помолвка. Осенью должно произойти венчание! Но теперь в деревне новый хозяин… – девушки смущенно переглядывались, не зная, как выйти из затруднительного положения.

– Вы имеете в виду лорда Ноттингема?! Это оскорбительно с его стороны по отношению ко мне! Неужели он уже успел распорядиться насчет Сары? Лишь вчера перенесли границы владения, – возмутилась Бетти. – Вероятно, мне придется серьезно обсудить с лордом Гарольдом этот вопрос.

– Так утверждает наш новый управляющий сэр Эмерик Ноттингем! Но это очень странно, ведь про его дядю ходят прямо-таки сказочные легенды! Говорят, что он честный рыцарь и милосердный хозяин. Не то что его племянник. И в деревне многие подозревают, что он пытается обвести вокруг пальца всех! И своего господина-дядюшку – тоже, леди Элизабет! Никогда не поймешь, что у сэра Эмерика на уме!

– Вот так новость! А впрочем, случается, что вассалы ненавидят своих сеньоров! И только, если вассал настоящий рыцарь и соблюдает кодекс чести и преданности, такое положение невозможно! Но таким Эмерика трудно назвать, – рассуждала Бетти, забыв на миг о присутствии служанок. – Что, если он, помимо того, что жесток, еще и завистлив? Зависть, словно текучая вода, подтачивает и стены! – и тут же леди осекла себя и строго приказала: – Оставьте подобные разговоры! Все это вздор и пересуды деревенских сплетниц! Ты, Сара, можешь спокойно оставаться в замке, пока я не выясню всего!

Бетти и впрямь решила доказать подруге Марты, что ее опасения напрасны. Но сама с уверенностью утверждать этого не могла. Девушки разбудили в ее сердце прежние сомнения. А вдруг были справедливы ее подозрения в коварстве и двуличии жениха?

Бетти всерьез призадумалась над тем, что услышала. Она понимала, что право первой ночи является серьезным поводом для ненависти зависимых крестьян и ремесленников к владельцу поместья, на земле которого они живут. Конечно, с матерью обсуждать этот вопрос она не станет ни за что… Но подобные слухи грозили большими неприятностями ее суженому, а значит – ее спокойному существованию в будущем. И даже ее еще не рожденным детям. Несмотря на то, что Бетти не испытывала к тому человеку, которого должна назвать мужем, никаких нежных чувств и привязанности, она не желала себе раннего вдовства и сиротства своим будущим детям.

– Я отправляюсь на прогулку, Марта! Я хочу проведать Анну Торн! Я давно не видела кормилицу и очень соскучилась по старушке, – заявила она. – А вы постарайтесь привести поскорее в порядок мои новые покои!

– Э, нет, леди Элизабет! Сэр Эдвард запретил Вам прогулки без охраны! – Марта с грустью посмотрела на хозяйку. – Конюх ни за что не даст Вам лошадь, миледи!

– Что?! – Бетти возмутилась. – Меня решили запереть, точно в клетке?! Или мы уже на осадном положении? Возможно, ворота тоже накрепко заперты? И мост все еще поднят?

– Я ничего не знаю, леди! – и Марта принялась взбивать подушки. – Идите в гостиную, пока мы суетимся здесь! Негоже Вам заниматься досужими пересудами прислуги! Вы и так от нас сегодня много узнали лишнего и ненужного! Леди не должна знать того, что творится за ее спиной, леди Элизабет!

– Даже если ей грозит смертельная опасность?! – Бетти резко обернулась уже на пороге комнаты. – Марта, что я слышу?! Ты решила утаивать от меня важные новости? А как же тогда с твоей преданностью и верностью мне?! Конечно, леди Мэрион не одобряет нашу с тобой дружбу, Марта, но я тебя, кажется, никогда и ничем не обижала.

Марта смущенно отвела взгляд. Пока Бетти возмущалась, в ее новую комнату неспешно вошла леди Мэрион.

– Бетти дитя мое! – снова наставительным тоном принялась распекать ее мать. – Мы тебя ждем в гостиной. Мне пришлось самой разыскивать Вас, леди Элизабет! Такое впечатление, что в замке перевелась прислуга! – холодно взглянув на девушек, она повернулась и быстро исчезла за дверями.

Бетти поняла, что ей необходимо сейчас же оставить Марту в покое, иначе той грозили нешуточные неприятности. Леди Мэрион уже дважды отправляла Марту на грязные работы на кухню, и девушке приходилось очищать от сажи огромные закопченные кастрюли, перебирать и мыть огромное количество овощей в холодном каменном подвале, потрошить дичь и забитых животных, вместо того, чтобы ухаживать за неприхотливой юной хозяйкой.

Бетти догнала мать в конце коридора и, немного опередив ее, стала быстро спускаться по крутой лестнице.

– Я снова и снова застаю благородную леди в доверительных беседах с девицами низшего сословия, Элизабет! Не думаю, что твой будущий муж одобрит такое близкое якшанье с простолюдинами, дитя мое! Соблюдай дистанцию, дорогая Бетти! Дистанция и еще раз дистанция! Сколько можно повторять одно и то же?

– Хорошо, мама! Я буду делать все, как ты прикажешь! – сейчас Бетти не хотелось спорить с матерью.

Мысли ее заняты были другим – ей предстояло во многом либо убедиться самостоятельно, либо опровергнуть разговоры прислуги о своем властном женихе, любителе девственниц. Но, не удержавшись, она все же возмутилась:

– Мама, говорят, что лорд Эдвард запретил мне покидать замок?! Это правда? Что ты скажешь?

– Правда! И я полностью согласна с ним! Хотя твой отец, конечно, возражает, считая, что конные прогулки необходимы тебе для физического здоровья. Но сам он еще не оправился хорошенько и потому не может сопровождать тебя. А лорд Эдвард занят расследованием убийства Мэтью и поджогом твоих покоев.

– Как жаль, дорогая леди Мэрион, что Вы не родили мне старшего брата! Ведь ему Вы доверили бы мою жизнь! Но… Может, стоит пригласить в сопровождающие сэра Эмерика Ноттингема, леди Мэрион?! – Бетти испытующе посмотрела на мать.

– Поговори с отцом, Бетти! Мне кажется, племянник твоего жениха подходящая кандидатура для сопровождения леди во время конных поездок! – благосклонно согласилась мать, привыкшая доверять титулам.

– А ты уверена в его благонадежности и преданности моему будущему мужу, мама?! – Бетти с легкой иронией поглядывала на свою излишне доверчивую мать, играя концами шелкового пояса с золотым шитьем. – Я должна быть уверена в своем провожатом, и мне кажется, что в большей безопасности я буду находиться в компании с Томом Паркином, леди Мэрион!

– О, Боже, Бетти! О чем ты говоришь?! Ты никак не поймешь моих увещеваний! Том Паркин всего лишь конюх, дорогая! Что общего может быть у тебя с ним?!

– Мама, я росла без твоего присмотра! Ты вспоминала обо мне лишь под Рождество, чтобы прислать дорогой подарок! – обрушила Бетти поток негодования на голову леди Мэрион. – А Том Паркин, случалось, выручал меня из беды! Он человек редкой доброты и привязан ко мне, так же, как моя няня Анна Торн! Это она всегда помогала мне нужными советами. А ты отняла у меня возможность встречаться с ней! Что сделала тебе плохого эта старая, почти ослепшая женщина?! Ведь это она, а не ты выкормила меня грудью! Какое желание руководило тобой тогда, мама: нежелание портить фигуру или стремление придерживаться бесчеловечных правил, придуманных непонятно кем?! Прости, но я люблю ее не меньше, чем тебя!

– Ты жестока, Бетти! – голос леди Мэрион задрожал от обиды. – Лорд Ричард годами находился на службе вне дома! Могла ли я оставить его в объятиях других женщин! Я люблю его!

– Я не осуждаю тебя, мама! Твоя беда, что ты слишком ревнива! Я же считаю, что любовь ребенка гораздо важнее измен твоего мужа, то есть моего отца' И теперь ты потеряла самое главное – мое доверие к тебе! И напрасно ты пытаешься вернуть его своими бесконечными наставлениями!

Продолжая спорить, они спустились в гостиную. Лорд Ричард поднялся им навстречу и огорченно посетовал:

– Мои милые леди снова спорят! Что произошло, дорогие?

– Но, отец, я не могу отправиться на прогулку! Почему я должна сидеть летом взаперти, когда так замечательно в лесу и на реке? Отец, почему ты не сказал лорду Эдварду, что я зачахну в каменном каземате?

– Ты считаешь казематом родной дом, Бетти? Впрочем, я с тобой согласен, прогретый солнцем лесной воздух полезнее, чем холод каменных строений!

– Уговори лорда Эдварда отпустить меня на прогулку… А сопровождать меня будет Том Паркин! Ты еще не оправился от ранения, но Том вполне здоров и силен! Он защитит меня даже ценой своей жизни, хотя и не благородный рыцарь! – Бетти умоляюще глядела на отца своими нежными голубыми глазами, зная, что отец не устоит перед ее просьбой. Ни за что!

– Хорошо, хорошо, Бетти! Я согласен на эти условия! Но надеюсь, что очень скоро поправлюсь и буду сопровождать тебя сам!

– Замечательно! Я так благодарна тебе, папочка! – Бетти кинулась к отцу на шею и нежно поцеловала его, отчего суровый лорд совершенно растаял и даже не заметил обиженного взгляда своей супруги.

– Но Бетти еще даже не завтракала, Ричард! – леди Мэрион решила оставить за собой последнее слово.

– Мама, мамочка дорогая! Жена Тома Ив всегда укладывает в его седельную сумку сверток с отличными домашними лепешками и запеченной рыбой! Она отличная хозяйка – рачительная и чистоплотная!

– О, Бог мой, Бетти! Такое чувство, что ты побывала за столом у каждого крестьянина в деревне! Неужели их дома с глиняными полами и соломенными крышами не кажутся тебе убогими и неуютными?! Можно подумать, что жизнь в удобных и уютно убранных комнатах тебе в тягость?!

– Вовсе нет, леди Мэрион! – Бетти улыбнулась и рванулась к двери. – Но, пойми, мама, среди этих людей мне легче будет пережить вчерашнюю потерю! Анна Торн была не только моей кормилицей, но и кормилицей Мэтью! Нам с ней есть о чем поговорить и что вспомнить!

– Делай, как считаешь нужным! – леди Мэрион сокрушенно махнула рукой. – Надеюсь, после венчания ты станешь мудрее и осмотрительнее!

Бетти бежала в сторону конюшни по двору замка. Она была молода, и кровь бурлила в ее артериях, требуя движения и действия. Она, действительно, ощущала страстное желание встретиться со своей кормилицей. Ведь в доме старушки она обязательно получит именно то, что ей необходимо – искреннее сопереживание и горячую любовь. Бетти понимала, что простые люди не скованы нормами светского поведения и потому не так сдержаны в чувствах. Леди Мэрион очень опоздала со своими наставлениями о том, что благородная девушка должна быть сдержанной и холодноватой в отношениях с близкими людьми. Выросшая на свободе, Бетти считала, что сдержанности она еще успеет научиться, а пока ей хотелось нежности и любви окружающих, потому что привыкла смотреть на мир широко раскрытыми глазами.

– Том! Том! Где ты?! – Бетти ворвалась под навес возле конюшни, точно вихрь. – Том, седлай коней, мы едем в Ашборн! Слышишь? Том, ты где? – остановилась она, точно вкопанная. – Том, что с тобой?!

Том Паркин сидел на козлах и, разостлав на верстаке конскую шкуру, плакал, оскабливая с мездры остатки жира и сухожилий с тонкими полосками мяса. Вокруг бродили собаки и подбирали падающие из-под его острого ножа кусочки. Том даже не пытался отгонять их. При появлении хозяйки конюх приподнял голову, посмотрел на Бетти и устало вздохнул:

– Вот так все вышло, леди Элизабет! Бриз был самым красивым рысаком в округе, и теперь его больше нет!.. Конечно, я понимаю сэра Эдварда! Понимаю!.. Но он приказал сохранить белоснежную шкуру Бриза, чтобы положить ее в склеп к покойному! А потом он приказал отнести его мясо на ледник, чтобы скормить охотничьим псам! Мой Бог, наш великолепный Бриз так и не успел оставить жеребенка!

– Не плачь, Том! Не надо! – Бетти не смогла заплакать, настолько все в ней заледенело от увиденной картины. – У Мэтью тоже никого не осталось и он даже не успел никого полюбить по-настоящему! Знаешь… Вчера он сделал мне предложение! Но я не смогла сказать ему даже ласковых слов! Я виновата перед ним!

– Вам показалось странным и смешным его предложение, леди Элизабет? – Том вывернул локоть и отер глаза закатанным рукавом выгоревшей сорочки.

– Оно показалось мне нелепым и неправильным, Том! Согласись со мной – ведь наши отцы родные братья! А он не захотел понять, что меня ему можно любить лишь, как сестру! Но он был хорошим, и мне его очень жаль!.. Вот что – мне разрешили выезжать под твоей охраной. Поедем к Анне Торн, Том! Моя мама отлучила ее от нашей семьи, а я сильно скучаю по старушке! Наверное, до нее уже дошли слухи о гибели Мэтью! И она ждет хоть каплю утешения, потому что любила его, как родного сына!

Том согласно кивнул:

– Само собой, леди Элизабет! Старушка смогла выкормить вас двоих только потому, что ее собственный мальчик умер спустя месяц после рождения! – конюх свернул шкуру в большой сверток и засунул под стропила крыши, поясняя: – Осталось совсем немного оскрести! Завтра закончу. Главное спрятать, чтобы собаки не достали и не разорвали. Вам заседлать, как всегда, Вайолента, леди?

Бетти кивнула:

– Конечно, Том! Пожалуйста, возьми на кухне чего-нибудь вкусного для Анны и своих детей! В замке горе, но нам все же предстоит жить и надеяться на лучшее!

 

Глава 4

Деревня Ашборн не выделялась ничем особенным среди подобных селений. Бедные дома, порой даже без окон, с низко надвинутыми соломенными крышами и глинобитными полами, стояли в изрядном отдалении друг от друга, разделенные полями и перелесками.

Лачуга Анны Торн располагалась неподалеку от конюшни Тома Паркина и его жены Ив. Торн жила под покровительством и присмотром молодых супругов уже второй год. Несмотря на молодость, Ив и Томас имели двух сыновей-погодков, и все вместе они заботились о брошенной кормилице.

После возвращения из Франции леди Мэрион приказала удалить из замка няню леди Элизабет Анну Торн. Ей показалось, что кормилица неправильно воспитала Бетти, и девушка, по мнению матери, выросла слишком общительной. Хотя Анна отнеслась к появлению матери своей подопечной со всем уважением, леди Мэрион всей душой невзлюбила пожилую женщину – слабую и почти слепую.

Бетти подозревала, что ее мать просто ревнует свою дочь к няне-кормилице. Эта женщина все время напоминала леди Мэрион о невыполненном материнском долге перед единственной дочерью.

Всадники промчались мимо кузницы и хлебной лавки. На улице Ашборн было безлюдно, как бывает всегда в этот час. Только у порога дома кузнеца копались в пыли двое младенцев под присмотром девочки-подростка.

– Это братья и сестренка Сары Смит? – поинтересовалась Бетти почти уверенная в ответе. – Давай, их угостим чем-нибудь, Том! И я сейчас же скажу миссис Смит, что взяла Сару себе в служанки! – и она потянула поводья, направляя Вайолента к дому Смитов.

– Мэри, детка! – окликнул девочку Том Паркин, восседающий на сером меринке, спокойном и добродушном. Малышка испуганно уставилась на нарядную леди-всадницу и на ее мощного рысака. – Не бойся, Мэри! Крошка, кликни маму!

Девочка засунула в рот большой палец и продолжала таращить на Бетти свои большие серые глаза, окруженные черными пушистыми ресницами. Несмотря на любопытство, она дичилась и медленно отступала к камню, заменяющему крыльцо.

– Не бойся, дитя мое! – Бетти спешилась и подошла к низкому крылечку. – Мэри, скажи, есть дома кто-нибудь?!

Мэри молчала, но потом отрицательно замотала головой:

– Нет! Дома нет никого, благородная леди! – при этом она продолжала настороженно пятиться к двери.

– А где твоя мама, Мэри? – поинтересовалась Бетти, но в это время из-за угла дома появилась усталая женщина. Подол простого платья и босые ноги ее были запылены.

– Добрый день, леди Элизабет Стэнли! – женщина бросила на Бетти не слишком приветливый, пристальный взгляд. – Я ходила на поиски Сары. Говорят, что ее видели вечером на панихиде по убитому сэру Мэтью! А потом она куда-то пропала! Я думала, что она отправилась к своему суженому. Но ее там нет, и, похоже, не было!

– Сара провела ночь в замке, в моих покоях с Мартой, миссис Смит! Извините, что заставила Вас беспокоиться. Я взяла ее себе в прислуги и положила хорошее жалованье, – но при этих словах Бетти взгляд женщины стал почему-то недоверчивым и напряженным.

– Если Вы говорите правду, благородная леди, то Сара сможет поработать в замке только до осени, а после уборки урожая ее ожидает свадьба, она выходит замуж за кузнеца Барноби! Слава Господу, что нашелся человек, посватавший ее. Но он будет очень недоволен, когда узнает, что Сара нашла работу у богатых господ! – глаза миссис Хелен Смит тревожно блеснули. – Джон не так давно овдовел и очень ревнив, леди Элизабет.

– В замке Сару никто не обидит, миссис Смит. Ведь сегодня она спасла мне жизнь. Она будет жить вместе с Мартой, в комнате напротив моих покоев, спать по ночам на мягких перинах и чистых простынях и есть то, что подают на хозяйский стол! – Бетти отвязала от пояса небольшой бархатный кошелечек с несколькими золотыми монетами и протянула женщине. – Это – часть ее заработка, миссис Смит! По-моему, здесь хватит на то, чтобы купить корову или несколько коз, чтобы у ваших детей было вдоволь молока!

– Нам ни к чему перины и чистые простыни, миледи! Вы чересчур щедры! – женщина поклонилась и потянулась, чтобы поцеловать Бетти руку, но девушка от растерянности и неожиданности дернула повод. Вайолент вскинул голову и, приседая, попятился назад, испугав крестьянку.

– Тихо, Вайолент!.. Не надо целовать мне руки! – Бетти всегда было стыдно, когда простые люди, живущие в нужде, норовили отблагодарить ее за щедрость подобным способом, – Том, дорогой! Достань из корзины лепешек, масла, сыра и пирогов! Отнеси на кухню, в дом миссис Смит! – распорядилась она.

– Благодарю Вас, леди! Спаси Вас Господь! – Хелен поклонилась и взяла одного малыша на руки. – Мэри, – обратилась она к дочери, – поблагодари щедрую леди за помощь! – однако девочка продолжала недоверчиво бычиться.

– Том, догонишь меня, хорошо? Всего доброго, миссис Смит! – попрощалась Бетти и, вскочила в седло, не дожидаясь благодарности от диковатой Мэри. Развернув жеребца, она неторопливо продолжила путь.

Пыльная дорога, разбитая колеями от колес и следами конских подков, привела ее к полю, засеянному колосящимся овсом. Похоже, что у дома Паркина нынче ожидался неурожай. Его участок находился на самой вершине холма, а лето задалось сухим, ведь дожди шли очень редко и потому овес так и остался низкорослым. Бетти мысленно отметила это, понимая, что конюху будет трудно прокормить своих рабочих лошадей, и надо бы оказать ему помощь или хотя бы немного прибавить жалованье.

На краю поля, возле перелеска, приютились два домика, а поодаль растянулось длинное, неказистое строение.

– Это моя конюшня, леди Элизабет! – Том Паркин, догнавший госпожу, с гордостью взмахнул рукой. – Я так люблю коней, миледи. Правда, хороших чистопородных скакунов мне не приобрести никогда… Посмотрите, миледи – моя Ив вышла с мальчиками погреться на солнышке!

– Много ли у тебя коней? Ты так хорошо знаешь повадки лошадей, что можешь быть и конюхом, и оруженосцем! – и Бетти улыбнулась.

– И лучником, леди, тоже, – Том заметил, как вздрогнула и помрачнела леди Элизабет, и спохватился: – Не подумайте плохого, я не убивал Вашего кузена. Да и сболтнул про лук не для того, чтобы напомнить о гибели Вашего брата. Я находился в конюшне, когда Вы примчались на взмыленном рысаке! А лучником я могу быть только во время войны! Господь запретил покушаться без причин на жизнь любого человека, а христианина – подавно! Я против войны, миледи, и против убийства!.. Простите, леди, но вчера я едва сдержался, чтобы не ударить Вашего дядюшку!

– За то, что тот размозжил ударом голову Бриза. Такого прекрасного жеребчика, которого любил Мэтью… Том! Я понимаю дядюшку, но мне тоже очень жаль породистого скакуна! – Бетти сокрушенно вздохнула. – Я знаю, что ты настоящий добропорядочный христианин, Том, но ты не ответил на мой вопрос. У тебя много лошадей?

– У меня всего лишь два тягловых мерина, леди, и я сдаю их в аренду тем, у кого нет коней или волов, чтобы все могли получше взрыхлить поля перед посевами! Потому и живу немного справнее других в деревне, но боюсь, что новый управляющий обложит меня непосильной податью… А раньше я еще держал две пары волов, но с тех пор, как стал работать конюхом в замке, я очень полюбил лошадей! Они сильные, красивые и верные животные. И не ленивые, как волы!

– Том, можно тебя спросить кое о чем? – поинтересовалась Бетти, выслушав его тираду, и мужчина понял, что ее мысли заняты другими проблемами. Томас испытующе взглянул на Бетти, придерживая своего рысака на полкорпуса позади коня девушки.

– Конечно, леди! – конюх всегда подробно и доверительно рассказывал Бетти о том, что происходит в деревне. Несмотря на то, что она и знатная леди, но Том все же считал ее умной и серьезной девушкой.

– Говорят, что мой жених предполагает восстановить право первой ночи, Том? Это правда? – Бетти стеснялась смотреть на мужчину, задавая такой прямолинейный вопрос.

Молчание было ей ответом. Бетти оглянулась.

Том не смотрел на нее – он нагнул голову и молчал, теребя поводья. Бетти стало ясно, что молчание подчас бывает красноречивее слов.

– Простите, леди! – Томас заговорил спустя некоторое время. Голос его стал приглушенным и, как ей показалось, немного испуганным. – Я не должен говорить с Вами, леди, на подобную тему. Это разговор для мужчин, и он оскорбителен для Вас! Тем более что Вы являетесь невестой лорда Гарольда Ноттингема! А лорды сами никогда не озвучивают свою волю перед простыми крестьянами и ремесленниками! Для этого у них есть управляющие и шерифы!

– Как странно ты говоришь, Том… Ты не доверяешь мне? Я могу предположить, что мой отец и дядя тоже пользовались этим правом? Скажи правду! Ты ведь всегда был моим другом, Томас Паркин, – но, требуя ответа, она отвернулась от мужчины и потупилась.

– Не обижайтесь, леди Элизабет! – голос Тома зазвучал приветливо, и Бетти невольно обернулась. Конюх смотрел на нее с любопытством и сочувствием. – Я просто не знал, что такая постыдная тема интересует юную леди Стэнли. Как бы мне сказать так, чтобы Вы не слишком обиделись, миледи?

– Говори, как есть, я не обижусь. Можешь ничего не скрывать от меня, – Бетти была готова выслушать все, что скажет Том, ведь она должна знать всю правду.

– Леди Элизабет, в нашей деревне здоровые и крепкие дети именно потому, что деревня свободна от примеси господской крови. Так, по крайней мере, говорят жители других деревень, и повитухи убеждены в этом тоже!

– А ты сам уверен в этом? Я ведь тоже совершенно здорова! Что тут такого? Неужели здоровые дети рождаются только у простолюдинов? – Бетти не понимала, что имеет в виду Том.

– Господа часто женятся на кузинах, чтобы не дробить владения на части! А потом дети рождаются не совсем здоровыми. Они часто болеют и становятся, скажем так, бесноватыми, юродивыми, слабоумными… Вы правильно сделали, что отказали лорду Мэтью. Возможно, он сумел бы настоять на своем, смешать родственную кровь!.. Вот Господь и подослал убийцу!.. – Том с опаской посмотрел Бетти в спину, но она даже не оглянулась, возмутившись:

– Том, как ты можешь говорить такое?! Мэтью не сделал ничего дурного никому и никогда! Он не грешник! Он глупый влюбленный мальчик! Я уверена, что ни одна девушка, ни один молодой муж в Ашборне не затаили на моего кузена зла! Он был беззлобен и беззащитен, точно агнец Божий! Что же касается моего жениха… А если предположить, Томас, что управляющие не всегда честны перед своими сеньорами и зачастую диктуют свою волю, прикрываясь господским авторитетом?

– Возможно, миледи! Возможно! Но кто может поверить этому? Нужны доказательства, – Том с удивлением посмотрел на Бетти и казался сильно озадаченным.

– Вот то-то и оно, Томас! Здесь надо хорошенько подумать, прежде чем делать выводы, – и девушка принялась подгонять Вайолента, который шел под ней ровной, неспешной рысью.

– Том! – послышался звонкий радостный крик. – Том! Наконец-то ты вернулся, дорогой мой! – навстречу всадникам бежала молодая женщина с ребенком на руках.

Она была прехорошенькая, с золотистыми вьющимися волосами и голубыми глазами. И Бетти внезапно подумала, что, вполне вероятно, она с Ив дальняя родственница. Не так уж чиста кровь крестьян и ремесленников в Ашборне от господской примеси! Ну ладно, про отца и дядю она выяснила! И готова верить в их непогрешимость!.. Но за деда и прадеда, она бы не поручилась. Право первой ночи прежде было распространено среди сеньоров повсеместно и почти узаконено. Много веков с ним все мирились.

В мочки ушей Ив Паркин были вдеты небольшие золотые сережки с маленькими бриллиантами. Бетти удивилась тому, что у этой прелестной крестьянки имеются столь дорогие украшения. Том догадался о ее мыслях и, загадочно улыбнувшись, предупредил ее вопрос:

– Эти сережки достались Ив в наследство от бабушки, миледи! Но Ваше предположение меня не возмущает, напротив, мне по сердцу Ваше сходство, – Томас быстро взглянул на леди Элизабет и странно улыбнулся. Бетти молча кивнула ему в ответ, проглотив горячий соленый ком, внезапно подкативший к горлу, и вытерла набежавшие на глаза слезинки.

– Добрый день, леди Элизабет! Добрый день, Том! – Ив протянула сынишку мужу, и тот, легко подхватив белокурого мальчика, посадил его в седло перед собой.

Малыш тут же возбужденно засмеялся и что-то радостно залопотал. Томас так нежно и бережно придерживал сына в кольце надежных рук, что у Бетти от созерцания подобной картины защемило сердце.

– Леди Элизабет, каким ветром занесло Вас в нашу скромную деревню? Соболезную Вашему горю, миледи… – Ив прищурилась от ветра и заслонила глаза ладонью, поглядывая на юную госпожу печальными нежно-голубыми глазами. Бетти даже показалось, что в очах Ив она видит отражение собственных глаз.

– Благодарю тебя, милая Ив! Я приехала к своей кормилице! Наверное, до нее дошли слухи о гибели Мэтью! Он же ее молочный сын! Мы всегда любили нашу Анну! – голос Бетти вздрогнул и, расчувствовавшись, она едва сдержала рвущиеся наружу рыдания.

– Вы правильно сделали, леди Элизабет! Анна ждет Вас очень давно. Она знает, что Вы помолвлены с лордом Гарольдом Ноттингемом, миледи! И хотела бы Вас благословить перед свадьбой!

– Ну, тогда я оставляю Тома с Вами, Ив, а сама быстрее отправлюсь к Анне Торн, – Бетти с невольной завистью взглянула на молодых супругов, которые не сводили друг с друга влюбленных взглядов.

Чувствовалось, что Ив испытывает к своему мужу самые теплые и искренние чувства. Чистый ангел осенил этих двух молодых людей своей благодатью и любовью… Как же Бетти хотелось, чтобы подобные узы благодарности и нежности связали ее с лордом Ноттингемом!

Она подъехала к ограде, отделяющей лачужку Анны Торн от большого поля, засеянного ячменем. Толстые короткие колосья топорщили вверх свои зеленые усы, душистая пыльца дымила под порывами ветра… Спешившись, Бетти накинула повод Вайолента на кол, поддерживающий хилый заборчик и громко окликнула:

– Нянюшка, ты дома? – никто не отозвался, но на плоский камень, заменяющий крыльцо, из хибарки медленно вышла пожилая женщина, осторожно ощупывая ногами тропинку перед собой. Подслеповато щурясь на солнце, она прикрыла ладонью лоб и попыталась рассмотреть гостью:

– Кто это ко мне пожаловал? Леди Мэрион, это Вы? Вы снова чем-то недовольны, миледи? Но теперь я никому не мешаю! Ив и Том присматривают за мной, помогают заготовить на зиму топливо, а я уж помаленьку собираю целебные травы и съедобные корешки, да потихоньку повиваю младенцев, появляющихся на свет, лечу родовую горячку, исцеляю гангрену и выгоняю из подвалов крыс и мышей! Этим и живу. Но если Вы прикажете, то я переселюсь в глухой лес, леди Мэрион! Ради спокойствия миледи Бетти я сделаю все, что мне прикажут!

Бетти совершенно растерялась и растрогалась от такой речи Анны. Она подошла к старушке, положила ладонь на ее худенькое плечо:

– Няня, это я – твоя крошка Бетти! Прости, что так редко навещаю тебя, дорогая моя, любимая моя нянечка! Неужели я стала так похожа на свою мать, на леди Мэрион, что ты приняла меня за нее? – Бетти с жалостью смотрела на ввалившиеся глаза нянюшки, на ее поседевшие волосы.

Тощую фигуру Анны Торн прикрывало длинное платье из грубой полосатой ткани, а на все еще густых волосах, собранных в пучок, чудом держался серый чепец из неотбеленного льна. Вены узлами вздулись на натруженных руках кормилицы, и девушка с горечью подумала о том, что простые женщины отчего-то намного раньше стареют, чем благородные леди. Она очень любила свою няню и кормилицу Анну, и сердце зашлось от боли при виде беспомощной, совсем ослабевшей женщины.

А ведь еще совсем недавно Анна была крепкой и красивой. Она овдовела, когда ей было немногим больше тридцати лет, и к этому горю добавилось то, что ее поздний сын, родившийся после смерти мужа, умер, не прожив и года. Говорили, что Анна немного повредилась умом, ведь она отчаянно пыталась сохранить молоко. Никто не знал, зачем она это делала, но в это время родился Мэтью, и Анна Торн пошла в замок наниматься кормилицей. Она была все еще хороша собой, и к ней стали свататься многие мужчины, но Анна наотрез отказывала им. А когда выкормила Мэтью, то стала кормить грудью Бетти, родившуюся вскоре за двоюродным братом.

– Бетти! Дорогая моя Бетти! Детка моя! Неужели я слышу твой звонкий чудный голосок, моя ласточка! Как жаль, что мои глаза ослабли и не могут насладиться твоей прелестью, свежестью и красотой! Пойдем, пойдем в мой дом! – и Анна Торн принялась вытирать слезящиеся глаза краешком чистого фартука. – Благодарю, благодарю тебя, моя Бетти, что ты вспомнила о своей старой няне в такой тяжелый час!.. Мне сказали, что умер мой котеночек, мой ласковый ягненок, мой крошка-ангелочек, мой Мэтью?! Неужели это правда?!

– Он не просто умер, нянечка! Его кто-то убил, и прямо на моих глазах! К моему стыду, я не смогла проводить его в часовню, няня!.. – Бетти не сдержалась и заплакала, обняв старушку за шею. От чистой одежды кормилицы пахло сухими травами, которые она засушивала на зиму в огромном количестве. – Ты все еще собираешь травы, милая Анна? – удивилась Бетти. – Но мне говорили, что ты почти ничего не видишь! – и девушка принялась всматриваться в глаза женщины, почти полностью затянутые непрозрачной голубоватой пленкой.

– Травы совсем не обязательно видеть. Я различаю их по запахам! Помнишь, как я клала тебе под подушку несколько листочков лимонной мелиссы, чтобы тебе снились добрые сны? Поила отваром валерианы и боярышника, чтобы излечить от испуга, после того, как ты чуть не утонула в мельничном пруду!.. Выгоняла из подвалов замка крыс и мышей, рассыпая по углам пижму и черную полынь… Надеюсь, что на том свете Мэтью не гневается ни на тебя, ни на меня! Он такой беззлобный и безгрешный ангел, что способен простить всех! – вздрагивающей ладонью Анна проводила по золотистым волосам девушки, приговаривая ласковые и нежные слова. – Овечка моя! Ласточка-лопотунья! Детки мои драгоценные!

– Помню, няня! Я все помню! И как ты меня утешала и успокаивала, когда я обижалась на то, что мама во Франции, и ее нет со мной рядом! Мне так необходимы были ее советы! И только ты всегда была рядом со мной – нежная, ласковая, любящая, настоящая!

– Тебе необходимо быть очень осторожной, детка! Особенно теперь, когда ты выходишь замуж! – внезапно нянюшкино лицо, обращенное к Бетти, исказилось гримасой негодования и отвращения: – На днях в лесу мне встретился один дурной человек – коварный и хитрый, точно лис! Он спрашивал меня о травах, отварами которых можно отправить человека на тот свет! Сначала вел себя вежливо и предупредительно, а потом обещал хорошо заплатить, если я назову и дам ему немного таких трав! И неожиданно стал угрожать, когда я сказала ему, что не знаю таких трав и снадобий, которыми травят людей. К сожалению, я не могу рассказать, как выглядит этот странный человек, каков его облик, рост, глаза и волосы, но обязательно узнаю по голосу, если будет нужно! Этот человек очень опасен!

– Не думай о нем, нянюшка! Он не сможет причинить тебе зла! – Бетти успокаивала старушку, но на сердце у нее было отвратительно. Она даже встревожено огляделась, и подслеповатая Анна тут же ощутила ее взволнованность:

– У тебя все в порядке, дитя мое? Больше ничего плохого не случилось? Ночью я слышала набат! Он доносился с колокольни деревенской церкви. Я вышла на двор и в темноте увидела зарево, а ветер принес запах пожара.

– Увидела?! Как ты могла видеть, няня? Если ты даже не узнала меня, спутав с мамой, то вряд ли смогла увидеть зарево!

– Видела! Как сквозь туман, но видела! И сердце вздрагивало – оно подсказывало мне, что ты в опасности, дитя мое! Бетти, девочка, будь осторожна, когда окажешься в замке своего мужа. Там, именно там затаился враг твой! Будь осмотрительна! Будь осмотрительна, моя детка!

– Ну, что ты, няня! Я верю, что лорд Гарольд Ноттингем не даст меня в обиду! Он сильный и смелый человек! – Бетти сама не верила словам, которые произносила, но знала, что ее старая кормилица должна завершить свою жизнь спокойно, без тревоги за свою молочную дочь.

– Я знаю, что он обязательно полюбит тебя, Бетти – тебя невозможно не полюбить, детка. Но у этого человека, хоть он порядочный и добрый, и оба глаза у него зрячие – подслеповатое сердце! Я вижу, что змей-искуситель свил гнездо в его замке! – и няня перешла на таинственный шепот, словно впала в прострацию: – Я боюсь, что его посланники проникли везде! Возможно, они сейчас не слышат нас, но подсматривают за нами! Ты должна помочь сердцу лорда Ноттингема стать зрячим, Бетти! Это будет трудно, очень трудно!

– Что я могу сделать для тебя, нянюшка? – Бетти оказалась в полной растерянности.

Она с недоверием слушала свою кормилицу, опасаясь, что старушка сходит с ума от одиночества и тоски. Ей было неизвестно, что, ослепнув, Анна Торн обрела дар пророчества и внутреннего ясновидения и по одному только голосу могла определить, искренне ведет себя человек или скрывает таящиеся в его сердце злобу и коварство. Не важно – поверила ли Бетти своей старой няне, но ей хотелось сделать что-либо приятное Анне:

– Хочешь, няня, я попрошу лорда Гарольда Ноттингема приютить тебя в его замке? Ты будешь жить рядом со мной в тепле и спокойствии. Тебе ведь не нужны просторные покои, достаточно небольшой и теплой комнатки! – Бетти твердо решила обратиться с подобной просьбой к жениху, хотя и не была уверена, что тот согласится приютить старую женщину.

– Бетти, дитя мое, не будь наивной и доверчивой! Старая женщина не принесет тебе в замке никакой пользы! Возьми лучше с собой по-настоящему верную служанку, Бетти! Хотя бы на первое время. А еще я дам тебе кое-что очень важное и необходимое, – понизила голос няня. – Если после застолья в своем новом доме ты почувствуешь себя худо, то раствори щепотку порошка в стакане молока и выпей! У тебя откроется рвота, но ты останешься живой, дитя мое! Немного похвораешь и поднимешься! – Анна Торн порылась в кармане фартука и вытащила оттуда небольшую склянку на тоненькой цепочке с притертой пробкой. – Вот! Возьми! – Бетти растерянно взглянула на женщину и машинально сунула склянку в вырез корсета.

– Леди Элизабет, где Вы?! – в маленькое оконце заглянул Томас Паркин. Его могучие плечи еле пролезли в узкую раму. Увидев женщин, сидящих на узком дощатом топчане, покрытом стеганым лоскутным одеялом, он предупредил:

– Леди Элизабет, сюда скачет лорд Эдвард! Похоже, он разгневан! Туча тучей! Сейчас разразится гроза, и ливень, похоже, будет с камнепадом и молнией!

– Да ладно тебе, Томас! Не пугай, кормилицу, – Бетти поднялась с топчана и опустилась на колени перед Анной Торн: – Няня, дорогая! Прошу тебя, благослови меня на замужнюю жизнь!

«Может быть, мы видимся в последний раз!» – подумала она про себя и положила ладони на колени слепой женщине.

– Господь благословит тебя, дитя мое, Бетти! Господь благословит мою крошку леди Элизабет Стэнли! Отче наш! Сущий на небесах… – принялась читать молитву нянюшка.

– Аминь! – вместе с Анной завершил благословение густой мужской голос. На пороге лачуги, в дверном проеме возникла крепкая широкоплечая фигура лорда Эдварда Стэнли: – Вот где ты, Бетти?! Почему ты меня ослушалась, дорогая! – вопреки ожиданиям голос лорда не был гневным. Он был скорее скорбным: – Как живешь, Анна Торн?.. Томас, хоть ты сегодня и ослушался моего приказа, но наказания не последует!.. Поспешим в замок, леди Элизабет Стэнли! – голос и слова сэра Эдварда были торжественными и немного пафосными. – Ваш суженый уже прибыл с визитом знакомства, юная леди! Он встревожен происходящими в замке событиями!

– А может быть даже обеспокоен грозящей мне опасностью? – Бетти скривилась в ироничной улыбке. – Боится, как бы в случае моей гибели не потерять новые селения и прилегающие к ним поля и леса?

– Бетти! Не делай поспешных выводов, ты еще ни разу не видела этого человека. Он приехал, чтобы вместе с нами оплакать Мэтью, и заодно познакомиться со своей суженой. Он ждет тебя, Бетти!

Бетти могла только позавидовать выдержке и спокойствию дяди. С таким достоинством мог держаться только настоящий аристократ крови.

– Торопить лорда Гарольда Ноттингема, у меня нет намерений. Но если он пожелает увезти тебя к себе, то мы пригласим священника, и тот вас быстро обвенчает.

– Дядя, как ты можешь? Мэтью только вчера навсегда сомкнул веки! – У Бетти от волнения и возмущения пересохло в горле. Сердце скользнуло из груди куда-то вниз в живот, и странной судорогой свело колени. – Я пока еще не готова к замужеству, лорд Эдвард Стэнли!

Она поспешно выскочила на крыльцо, не простившись с кормилицей. Девушка только успела услышать, как Анна Торн спокойно напутствовала ее вслед:

– Оставайся с Господом, дитя мое Бетти! Да пребудет Господь с тобой, милая моя!

Вскочив на Вайолента, Бетти крепко наддала каблуками рысаку в крутые бока. Жеребец недовольно вскинул голову и, косясь черным глазом на хозяйку, рванулся вперед. Распущенная грива взметнулась по ветру, и пряди длинных жестких волос хлестнули Бетти по лицу…

– Вперед, Вайолент! Вперед! – Бетти мчалась по тропе в сторону реки, далеко опередив лорда Эдварда и Томаса Паркина.

Возле плотины она задержалась, словно пытаясь отыскать неподалеку от мельницы что-то, потерянное в детстве. Ей так хотелось, чтобы сегодня… сейчас… точно так же, как в тот злосчастный день… ей на выручку пришел тот самый рыцарь, образ которого согревал ее душу и обжигал чувственными снами ее сердце!

– Помоги мне, Странствующий Рыцарь! – в отчаянии шептала Бетти помертвевшими от безысходности губами. – Спаси меня от немилого супруга, дорогой мой! Где ты бродишь, неизвестный мой, милый, драгоценный и вечно любимый?.. Покажись снова хоть на миг, недосягаемый мой! Я не хочу становиться женой лорда Гарольда Ноттингема! Я совсем не знаю этого человека! Он кажется мне алчным и суровым! Я уверена, что он собирается на мне жениться по расчету! Ему нужно только мое приданое!

Всей душой она ненавидела сейчас человека, который, возможно, скоро навсегда увезет ее от дорогих ее сердцу мест и от близких людей. И она уже никогда не сможет в трудную минуту примчаться к Анне Торн, прижаться к вскормившей ее уютной груди и ощутить прикосновения горячих заботливых рук дорогой нянечки! У нее уже не будет возможности посетовать няне на мнимые и настоящие проблемы и затруднения! Она лишится и возможности обсуждать открыто и откровенно с Томасом события, происходящие в Ашборне! Ее окружат совершенно чужие ей люди!.. А новая прислуга даже не будет осведомлена о ее привычках, пристрастиях и вкусах!..

Отчаяние и возмущение толкали Бетти вперед, и она гнала и гнала Вайолента. Лицо ее раскраснелось, золотистые волосы растрепало ветром, и леди Элизабет, сама того не желая, выглядела прекрасно и притягательно, как никогда!

 

Глава 5

Гарольд Ноттингем спешился на лугу возле старой мельницы и велел разбивать лагерь. Лучники и оруженосцы тут же принялись спешно выполнять его приказание. Палатки и тенты из плотной парусины поднимались на лугу, точно грибы после хорошего дождя.

Лорду казалось, что за прошедшие годы ничего не изменилось в Саут-Йоркширском графстве. От Лондона он, как обычно, добирался сюда на берег Трэнта несколько дней верхом на Лойяле. Он назвал своего молодого жеребца в честь одного забавного пони, на котором когда-то носилась по полям и деревенским улицам маленькая белокурая девочка, спасенная им из реки. Как же давно это было!

И точно так же далеки сейчас от него роскошный, бурлящий Париж и чопорный, затхловатый Лондон! Возможно, через некоторое время он еще сумеет вновь насладиться жарким дыханием обитательниц парижских роскошных заведений с красными фонарями и сдержанной холодноватостью горничных дорогих гостиных дворов Лондона! Возможно!.. Тогда он отправится в Дувр или Дюнкерк, сядет там на парусник и пересечет Дуврский пролив, чтобы высадиться в порту Кале, единственном форпосте, оставшемся у Англии на материке от былых богатых владений. Потом еще несколько дней, и он в Париже!

А пока что лорд Гарольд Ноттингем стоит на берегу старого неспешного Трэнта, вспоминая мощь и ширину разливов Сены да еще торопливое стремление Темзы слиться с холодными и солеными водами Северного моря… Древняя, местами подлатанная, плотина все так же сдерживает течение Трэнта, наполняя мельничный пруд зеленоватой водой. Ставни на плотине опущены, и ряска зеленым кружевцем постепенно затягивает поверхность воды. Колеса не вращаются на валу и не приводят в движение тяжелые мельничные жернова. Но вот мельник, кажется, тот же самый – рыжий, в широкополой соломенной шляпе. Сидит себе, толстозадый, на крыльце неказистого строения с неизменной пенковой трубкой. И руки у него по-прежнему мускулистые, обнаженные по локоть и покрытые золотистыми трогательными веснушками и редкими рыжими волосками.

Много лет назад именно в этом месте лорд Ноттингем вытащил из воды и этим, похоже, спас от гибели девочку-подростка, которую столкнул в воду его балбес племянник. Эмерик никогда не отличался деликатным отношением к представительницам слабого пола. Парню тогда здорово влетело, но Гарольд Ноттингем сомневался, что нагловатый юноша сделал из сурового урока какой-то вывод, улучшивший его отношение к юной леди. Странный человек этот малый. Гарольд не совсем доверял племяннику. Ему казалось, что Эмерик всегда смотрит ему в спину хищным взглядом, словно примеряется, как выбрать момент и надежнее всадить нож под лопатку собственному дядюшке.

Лорд Гарольд Ноттингем готов многое простить своему племяннику, если бы тот не станет проносить налоги и подати мимо его сокровищницы, и даже назначил его управляющим земель, недавно перешедших в его собственность. Лорд вовсе не стремился жить под одним кровом с этим подозрительным юнцом, но вышло так, что Гарольд сильно поиздержался в Европе, а доходов от его поместья никаких давно не поступало. Старый управляющий сетовал в письмах на собственную старость, оскудение полей и лесов, обнищание крестьян и ремесленников. Гарольду Ноттингему была необходима женитьба на богатой англичанке, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела с помощью свежих финансовых вливаний. И потому ему следует обвенчаться с леди Элизабет Стэнли, дочери его давнишнего знакомого.

И вот теперь, стоя на плотине и возвышаясь над местностью, лорд Гарольд Ноттингем обозревает свои новые владения. Впрочем, он еще должен подписать брачный договор с неизвестной ему леди Элизабет – какой-нибудь некрасивой, рыжей старой девой, с белесыми волосами, лицом, усыпанным коричневыми веснушками, и глазами блекло-орехового цвета. Хотя вряд ли старой, ведь, кажется, леди Стэнли едва исполнилось восемнадцать лет, и поговаривают, что она не особо стремится к тому, чтобы выйти за него замуж. Вероятно, у нее имеется любовник. Лорд Гарольд, долгое время живший в Париже, привык к тому, что девицы теряют свою девственность не на свадебном ложе, а гораздо раньше, чем им исполнится шестнадцать лет, и потому не исключал подобного поворота.

И все же Ноттингем готов смириться с сексуальной опытностью леди Элизабет ради ее сказочно богатого приданого. Он готов смириться со многими ее недостатками или достоинствами. Даже если она будет уродливой и глупой. Если же все окажется не так плохо, он, может быть, возьмет ее с собой в Париж.

Ноттингем представил, как будет недовольна ее появлением в парижских гостиных его миленькая малышка Жанет, с которой он расставался с таким трудом. Вернее, это она цеплялась за малейшую возможность удержать его возле себя, используя для этого все уловки и коварство искушенной в любви красавицы.

Ей исполнилось двадцать лет, и она была замужем за одним престарелым маркизом. Увертки и уловки, которые она использовала, чтобы затащить «миленького Гарри» в постель, изумляли, восхищали и поражали пылкого тридцатитрехлетнего англичанина. В дороге он уже успел соскучиться без нее. Он скучал без ее сладкого тела, без поцелуев и объятий, без дурашливого щебета, без ее милых гримасок восхищения от дорогих подарков и постоянного недовольства пожилым мужем. У Жанет не было детей, да она и не хотела их, предпочитая резвиться, что есть мочи, изменяя мужу. Ноттингем отлично помнил, как сверкали от удовольствия ее черные юркие глаза, когда ей удавалось наставить очередные рога супругу. Конечно Жанет быстро утешится с каким-нибудь новым любовником-красавчиком и забудет все те замечательные мгновения, которые проводила в жарких объятиях своего «миленького Гарри».

И вдруг лорду надоело вспоминать жизнь в Париже. Он молод и хорош собой, а потому впереди его ожидают новые приключения. Плотина напомнила ему давнее приключение, и ему страстно захотелось взглянуть на ту девочку-подростка, которую он когда-то вытащил когда-то из зеленоватой, поросшей ряской, воды мельничного пруда.

– Эмерик! – окликнул он племянника, отдававшего распоряжения людям, что разбивали лагерь для стоянки неподалеку от подъемного моста и въезда в замок.

– Сэр, я к Вашим услугам! – молодой человек подошел, почтительно склонив темноволосую голову.

– Помнишь, когда-то я вытащил из этого пруда такую смешную малютку, а ты кричал, что она похожа на мокрую крысу? Ты не знаешь, что с ней сталось?

– Вы тогда меня изрядно наказали, и я запомнил тот день навсегда! – лорду Гарольду почудилось, что в глазах его племянника сверкнул недобрый мстительный огонек. – А та глупая девчонка – это и есть Ваша невеста, сэр!

– Вот забавно! – лорд Ноттингем несколько мгновений смотрел на Эмерика, не решаясь задать еще один вопрос. Затем все-таки спросил: – Она выглядит все так же нелепо и жалко?

– О, нет, сэр! Она стала просто красавицей! Настоящая леди, сэр! – и вновь мелькнула странная искорка в глазах Эмерика.

– Ты насмехаешься, Эмерик?! Та замухрышка стала красавицей?! – возмутился лорд, не понимая, говорит ли племянник правду или высмеивает его.

– О, нет, сэр! Не насмехаюсь! Между прочим, она и раньше была довольно привлекательной, сэр! Но, конечно, не тогда, когда на ней висели все водоросли мельничного пруда! – Эмерик оглянулся, услышав топот подков, приближающегося рысака, но на мгновение раньше Гарольд Ноттингем и сам увидел приближающееся Нечто. – …А вот и леди Элизабет Стэнли собственной персоной, сэр!.. – и парень шагнул в сторону, открывая дяде дорогу.

По тропе, ведущей к замку и огибающей поле с высоким овсом, мчалась всадница. Прекрасный гнедой жеребец с широкой мускулистой грудью, развевающейся черной гривой и горящими лиловыми глазами легко нес свою дивную ношу. Казалось, что его стройные, но сильные ноги вовсе не касаются щебеночного полотна дороги. Широкие ноздри возбужденно вздрагивали, втягивая душистый вечерний воздух, а белоснежные зубы сверкали в полураскрытом рту, пышущем жарким дыханием.

Золотистые, распущенные по плечам волосы леди Элизабет, слегка прикрытые черной шелковой сеткой, струились по ветру, словно облако. Траурное платье нежно облегало стройную талию девушки, а подол слегка приподнимался ветром, обнажая стройные, маленькие ножки, обутые в летние высокие сапожки из мягкой кожи.

– О, Господь мой! Творец Милосердный! – лорд Гарольд Ноттингем не мог скрыть своего восхищения. – О, Создатель! Вседержитель мой! – восторженно бормотал он. – Неужели это самая та дурнушка, которую я когда-то вытащил из грязного мельничного пруда?! Леди Элизабет Стэнли? Невероятно!

– Да, сэр! – холодно ответил Эмерик.

Гарольд Ноттингем мельком взглянул на него, и неожиданно чувство зависти охватило его. Не он, а этот мальчишка был свидетелем превращения незаметной куколки в прекрасную, самую великолепную бабочку на свете!

– Сэр?! Что с Вами?! Вам плохо?! Вы сильно побледнели, сэр! – встревожился под взглядом лорда племянник.

Да, ревнивая и завистливая Жанет с ума сойдет, увидев юную и свеженькую, словно нежный бутон розы, жену своего любовника! Интересно, а леди Элизабет сама осознает, как она прекрасна, и сколько чистоты, грации, нежности и страстности таится в ней? Впрочем, что это он так разволновался, будто не знает, что ему предстоит делать? А действительно, что он будет делать с этой прелестницей?!

– Эмерик! Ты же писал мне, что леди Элизабет обыкновенная английская мисс, серенькая и неприметная, точно мышка. Неужели ты был так слеп, дорогой племянник?!

– Она совершенно не в моем вкусе, сэр! – рыкнул парень, но Гарольду Ноттингему почудилось, что его доверенный кривит душой. – К тому же леди сильно изменилась только в последнее время, сэр! Ну, буквально, в последние дни! Вероятно, от счастья, что Вы обратили на нее свое внимание, сэр! – не сдержал он странной усмешки.

– Изменилась?! – усомнился Гарольд Ноттингем. – А быть может ты решил утаить эту красавицу от меня? Не для себя ли, дорогой?.. Мне кажется, что эта леди так же умна и проницательна, как и прекрасна, Эмерик!.. Интересно, какие у нее были отношения с кузеном?

– Говорят, что он был по уши влюблен в свою сестру и, как раз в день гибели, на поляне под дубом сделал ей предложение! – Эмерик Ноттингем внимательно следил за выражением лица своего дяди и господина и удовлетворенно усмехнулся, заметив, как тень ревности и возмущения замутила восхищенный взор его синих глаз.

– Я этому не удивляюсь, Эмерик! От ее привлекательности может вскружиться голова, дорогой мой! Интересно, что она ответила кузену? – лорд нетерпеливо постукивал хлыстом по голенищу сапога, нервно поглядывая на племянника.

– Говорят, что она отказала лорду Мэтью! И даже почти высмеяла его! Он ведь был странный малый, немного похожий на юродивого. Любил читать толстые умные книжки и участвовать в ученых спорах. Он учился в университете, а ей нужен был сильный рыцарь, – Эмерик говорил с дядей не очень охотно, но довольно подробно.

– Ты рассказываешь так, будто сам присутствовал при этом разговоре, Эмерик! – удивился лорд Гарольд Ноттингем. – Значит, ты предполагаешь, что двоюродные брат и сестра могли быть любовниками?!

Гарольд Ноттингем хотел знать все. Он рванулся к племяннику и сердито схватил его за грудки.

– Не молчи, если знаешь что-то наверняка!.. А, впрочем, за такое приданое можно простить этой красавице и умнице очень многое. Даже ее искушенность и опытность! Пожалуй, в этом есть свой шарм!.. Но я все равно ревную! Ох, как ревную! Даже к тебе, Рик! Ты! Ты видел, как она растет, играет, веселится и гневается, счастливчик! – с большим трудом новоявленный жених, ослепленный привлекательностью Бетти, к разочарованию своего управляющего, все же справился с приступом ревности и гнева и лишь резко оттолкнул от себя племянника.

Тот круто развернулся и неспешно направился к оруженосцам и лучникам Ноттингема, разбивающим лагерь на высоком берегу Трэнта.

– Вот уж не поймешь этих господ, поживших в Париже и Лондоне! – озадаченно бормотал Эмерик Ноттингем, бредя по густой траве луга. – То им подавай девственницу! То почти счастливы, что невеста имеет опыт в любовных играх!

А Гарольд Ноттингем по-прежнему, словно вкопанный, стоял возле моста, не отрывая взгляда от приближающейся к нему невероятно прекрасной судьбы. Сердце его билось в груди, тревожно и взволнованно.

Кто бы мог подумать?! Кто бы мог представить и предположить?! О, леди Элизабет Стэнли! Невеста моя! Радость моя! Тревога моя! Восторг мой и ревность моя! Награда моя и страдание мое!.. Если бы я был Пигмалионом, то из нежно-розового итальянского мрамора высек бы не Галатею, а леди Элизабет верхом на резвом скакуне, полном силы, мощи и покорности!

Гарольду Ноттингему почудилось, что время остановилось, исчезли все звуки мира вокруг него, а все предметы, окружающие мчащуюся девушку, словно растворились и размылись в пространстве. Лорд Гарольд Ноттингем видел сейчас только всадницу, но так отчетливо, словно должен был запомнить эту картину на всю оставшуюся жизнь.

Его судьба в образе золотоволосой всадницы очень медленно к нему приближалась… Копыта прекрасного жеребца с громким стуком ударяли по щебеночному полотну дороги, высекая искры. Они взметались вверх и снова падали вниз, так, словно две пары цепов били и били по снопам на крестьянскому току. Вот они снова взмыли и уже нависли, казалось, над самой головой лорда, готовые с силой обрушиться вниз и раскроить ему череп…

Внезапно все изменилось в одно мгновение. Леди Элизабет Стэнли осадила своего рысака. Запах конского пота чувственной, возбуждающей волной накрыл молодого человека, и разгоряченное дыхание буйного жеребца коснулось его лица. Широкая конская грудь вздымалась и опускалась на расстоянии протянутой руки, длинная грива опала, и теперь лишь отдельные пряди все еще слегка шевелились под легкими порывами вечернего ветерка. Запах конского пота чувственной, возбуждающей волной накрыл лорда.

А прекрасное лицо его хозяйки, этой Дианы-охотницы, выражало в этот миг целый спектр чувств – недовольство и неприязнь, горечь и досаду, возмущение и негодование, ярость и даже ненависть. Щеки пылали то ли от ветра, то ли от обуревающих ее чувств, а голубые глаза, под цвет заблудившихся в овсе васильков, оттененные недовольно насупленными черными бровями затаили горечь и скорбь, отчего казались более прекрасными и глубокими.

Лорд Ноттингем протянул руку, чтобы перехватить поводья, и… Элизабет изумленно раскрыла глаза, улыбнулась и настороженно выдохнула:

– Это Вы? Вы мне не снитесь?! Не снитесь, милорд!.. Это, правда, правда, Вы – Странствующий Рыцарь! – мгновенная смена настроения исказила ее лицо, и Бетти снова недовольно нахмурилась: – Но отчего же Вы, зная, что в замке траур, позволили этим людям так шуметь и веселиться?! Зачем Вы взяли с собой жонглеров, милорд?!

В мгновение ока слетев с коня, Бетти разглядывала стоящего перед ней в растерянности незнакомца. Он почти не изменился с тех пор, как оставил ее несколько лет назад на берегу под крутым обрывом. Все те же ярко-синие глаза, окруженные черными прямыми ресницами, и точно также каштановые волосы зачесаны назад. И лишь над правой бровью одна прядь стала седой и слабо серебрилась под солнечными лучами.

Облегченные доспехи из толстой воловьей кожи в заклепках, со стальными наплечниками и налокотниками выгодно подчеркивали мощный торс и мускулистые плечи. Стоячий ворот белой полотняной сорочки был слегка расстегнут, и из него выглядывала крепкая загорелая шея. Черные штаны из тонкой кожи, плотно обтягивающие мускулистые бедра, были заправлены в высокие сапоги для верховой езды с металлическими наколенниками. В силе его сомневаться не приходилось. Когда Бетти почти наехала на него, и Вайолент порывался ударить мужчину своими тяжелыми копытами, незнакомец сильной рукой перехватил повод и легко осадил скакуна.

Рыцарь держался свободно, с благородным достоинством, и рассматривал девушку немного свысока, быть может, потому, что оказался выше ее ростом почти на голову.

– Так это, правда, Вы, сэр?! Странствующий Рыцарь?! Тот, кто спас меня когда-то здесь?! Я тогда поскользнулась на плотине, съехала вниз, наглоталась воды и пошла на дно, словно камень! Бетти смотрела на лорда вопросительно и настороженно и все время норовила приподняться на носочки, чтобы хоть немного сравняться с незнакомцем ростом. До дрожи в коленях она обрадовалась встрече, которой вовсе не ожидала, и теперь с замиранием сердца ожидала подтверждения своей догадки. – Пожалуйста, не молчите! Вы ведь Странствующий Рыцарь? Подтвердите же или опровергните мои слова, милорд!

– В какой-то мере, да! Можно сказать, что я странствующий рыцарь, ведь я путешествовал по Европе несколько лет и давно не появлялся в родных краях! – лорд Гарольд Ноттингем пристально и с интересом разглядывал девушку. Вблизи она производила еще более ошеломляющее впечатление – Не знаю, какого подтверждения Вы ожидаете, благородная леди? Но когда-то, действительно, я вытащил из воды девочку-подростка, что чуть не утонула в этой неглубокой и не слишком чистой луже! – Гарольд Ноттингем всматривался в нее с восторженным удивлением и некоторым опасением. – Как я понимаю из Ваших слов, именно Вы были той дурнушкой, прекрасная миледи?!

– Мне кажется, что Вы хамите, милорд! Я не считаю себя красавицей, но никогда никому не казалась и дурнушкой, – самолюбие Бетти было задето, но она попыталась заглушить в себе обиду, решив сначала выяснить интересующий ее вопрос: – Когда-то именно Вы спасли меня, милорд! У меня отличная память. Я благодарна Вам за это! Простите, что благодарность несколько запоздала… Помнится, Вы сказали тогда, что имя Вам – Странствующий Рыцарь! – Бетти с нетерпением ожидала: этот полузнакомый джентльмен догадается, что она имеет в виду. Он должен ей представиться…

– А кто же Вы, прекрасная незнакомка? Диана-охотница? Воинственная амазонка? Тогда отчего без лука и колчана со стрелами?! Опять не то! По-моему, у Вас обе груди на месте! – незнакомец без стыда с вожделением разглядывал соблазнительные прелести девушки, подчеркнутые черным бархатным платьем, плотно облегающим талию и бедра. – Говорят, в этом воинственном женском племени было принято отрезать себе левую грудь, чтобы не мешала натягивать тетиву лука! – как видно, он решил блеснуть своими познаниями истории перед деревенской простушкой, которую до этого успел назвать дурнушкой. Бетти прищурилась, словно бы от солнца, слепящего в глаза, и, высоко приподняв подбородок, заявила:

– Сэр, Вы стоите на земле моего дяди лорда Эдварда Стэнли, где, по правде говоря, именно я являюсь хозяйкой. Оставьте свои пошлости и не будьте циничным. Не стоит преподавать мне уроков истории! Я – леди Элизабет Стэнли! И не спешу убивать мужчин после того, как они выполнят свои примитивные природные функции! Это бесчеловечно и цинично! – Бетти немного раздраженно принялась щелкать по голенищу сапога хлыстом, нетерпеливо поглядывая на гостя, но не торопилась уезжать. Разговор показался ей несколько пикантным, а потому интересным. Кроме того, она так и не услышала самого главного: – Вам все-таки, следует представиться, если уж стоите на моей земле, милорд. И повторю свой вопрос: Вы, наверное, не знаете, что в замке траур? Иначе, конечно, Вы не притащились бы под стены замка с такой веселой ярмаркой? И не собрали бы со всей округи бесчисленные труппы акробатов и жонглеров? Зачем они подняли такой шум, когда моего кузена всего несколько часов назад отнесли бездыханного и холодного в семейный склеп?!

– Позвольте, миледи, мне представиться! Я – лорд Гарольд Ноттингем! Прибыл познакомиться со своей невестой, а, значит, похоже – с Вами, миледи Элизабет Стэнли! – ошеломил девушку незнакомец своим признанием и последовавшим за ним комплиментом: – Честно сказать, действительность превзошла все мои наилучшие предположения и ожидания, леди Элизабет!

– Что?! – разочарованно и расстроено выкрикнула пришедшая в себя Бетти. – Так Вы вовсе не Странствующий Рыцарь?! А я так верила в его существование!

Девушка страшно расстроилась, сообразив, что много лет назад, оказывается, была спасена не сказочным рыцарем, а своим будущим суженым. И выглядела она в то время, наверно, действительно, как тощая мокрая крыса! Сказка исчезла, и лорд Ноттингем теперь прибыл со всем этим сбродом именно для того, чтобы увезти ее в свой замок! Скоро их назовут супругами, новобрачными! Возможно, сегодня вечером! И сразу после вечерней молитвы обвенчают!.. И уже не будет хода назад!..

Бетти запаниковала, хотя изо всех сил пыталась сохранить внешнее спокойствие. Она не хотела именно сегодня, спустя сутки после смерти кузена Мэтью, стать супругой этого человека, а потому гневно заявила:

– Вы ведете себя чересчур уверенно, милорд!

Видимо, Гарольд Ноттингем оказался человеком внимательным, потому что заметил тень беспокойства, мелькнувшую в ее глазах, и поинтересовался.

– Вы почему-то огорчены? Отчего Вы так расстроились, прекрасное дитя? Я Вам не приглянулся, миледи Бетти? Именно так я буду Вас называть, когда мы обвенчаемся… Неужели я Вам неприятен или отвратителен? Я, по-вашему, уродлив? Отчего же?.. Или, возможно, Вы обладаете сведениями, что я трусливо предал кого-то? Бросил в бою друзей и соратников? Скрылся, оставив их без помощи?.. Не оплатил долг игрока?.. Поверьте, лишь трагические события последних дней заставили меня поспешить с нашей свадьбой. Я очень обеспокоен обстоятельствами, сопровождающими наше знакомство и обручение, миледи! Надеюсь, что у меня в замке Вы окажетесь в полной безопасности, и постараюсь не отпускать Вашей особы ни на мгновение из поля своего внимания. Вам нечего бояться!.. Склоняю голову перед Вашей красотой и очарованием и готов служить вам всегда! Я искренне желаю поскорее обвенчаться с Вами, чтобы привезти в свое поместье верную спутницу жизни и обаятельную хозяйку! Мне так хочется, чтобы Вы сменили свой траурный наряд на белое платье невесты-девственницы! Хотя, признаю, что и черный цвет Вам, несомненно, к лицу! Но ведь никогда не венчаются в черном платье!

Лорд пылко притянул к себе Бетти, но та поспешила освободиться из его рук и настороженно поинтересовалась:

– О, Боже, сэр! Вам не кажется, что Вы непозволительно, невозможно откровенны!.. Это возмутительно! Не зря по деревне ходят слухи о том, что Вы, милорд, страстный любитель девственниц! Но это чревато неприятными последствиями! Неизвестно, в каком дворе уже точат кинжал, от удара которого любитель чужих невест отправится в мир иной, а честь его детей будет навеки покрыта позором! – Бетти презрительно усмехнулась, хотя чувствовала себя не в своей тарелке.

О чем она говорит? Что за чушь несет?! С каким сумасшедшим ветром залетели эти слова в ее голову? Даже если Эмерик Ноттингем говорит истину по поводу права первой ночи, то это не причина дерзить будущему супругу!.. И потом – разве он ей не нравится? Его внешность не была отталкивающей, как она опасалась. Скорее, наоборот! В облике лорда Гарольда Ноттингема было именно то потрясающее мужское обаяние, что инстинктивно притягивает женщин, а белозубая улыбка удивительно украшала его и без того привлекательное лицо со старыми, давно зарубцевавшимися боевыми шрамами. В нем было все то, чего не хватало в нежном и немного женственном Мэтью!.. О, Боже, но что лорд Гарольд Ноттингем подумает о ней, благородной леди, которая ведет непозволительный разговор о праве первой ночи со своим женихом?!.. И Бетти смущенно замолчала, разглядывая носки его запыленных сапог. Именно поэтому она не заметила, что ее слова весьма смутили лорда, и он удивленно уставился на девушку.

– Я вижу, что Вы – довольно странная девушка, но отказываться от Вас не собираюсь. Я познакомился с лордом Ричардом Стэнли на полях сражения во Франции, когда спас с помощью меча драгоценную жизнь Вашему отцу, леди Элизабет. Именно тогда мы и решили с ним породниться! А Ваш дядя лишь подтвердил и потом оформил документально нашу договоренность. Уж так устроена жизнь, миледи!.. Договор нарушать никто не собирается, тем более что, смею Вас уверить – Вы располагаете сведениями, простите мою грубость, из грязных ложных источников!.. Простите тысячу раз! Я, конечно, не святоша и не всегда избегал продажных женщин и любительниц развлечений. Среди тех и других, порой, встречались довольно прехорошенькие! Но вот девственниц среди них что-то не припоминаю. Прошу прощения, я не хочу оскорбить Вас, но леди не должна верить различным домыслам и вообще произносить вслух подобные вещи! И, кроме того, эти грубые традиции давно искоренены в нашем обществе! Мне будет достаточно того, если моя будущая супруга в первую брачную ночь окажется чиста и невинна, словно новорожденный младенец перед крещением! – и Гарольд Ноттингем пристально взглянул на Бетти.

Щеки девушки вспыхнули от стыда и гнева, но на подобный выпад она не собиралась отвечать. Чтобы замять щекотливый разговор, она решила напомнить ему, что прибыл он к ним в не самые лучшие минуты жизни семьи Стэнли:

– О чем мы говорим, милорд, когда мой брат и близкий друг лежит в гробу, бездыханный и холодный? Мэтью убит коварным врагом из засады! Убит не на турнире, не сражаясь, как благородный рыцарь, когда двое открыто и прямо противостоят друг другу! Похоже, какой-то плебей коварно застрелил его из лука или арбалета. Такая смерть, оставшись без отмщения, покрывает позором его честное имя! Я не пойду под венец, пока не закончится траур по моему погибшему кузену, лорд Гарольд Ноттингем! И пока убийца не будет наказан! – резко вскочив в седло, Бетти дернула поводья и, высоко вскинув голову, направила жеребца в сторону замка.

Пока Вайолент, постукивая подковами по дубовым плахам, гордо шагал по мосту, Бетти не оглядывалась, хотя чувствовала, что суженный ей джентльмен провожает ее восторженным и одновременно озадаченным взглядом. Этот взгляд наполнял ее гордостью, ведь она сумела поставить этого самоуверенного лорда на свое место. Пусть знает, что она не слишком дорожит его сватовством!

Оставив коня оседланным в деннике, девушка поднялась по лестнице в новую спальню на втором этаже. Вид из окна новых покоев открывался на ту же сторону замка, что из прежней спальни, только теперь высокие плодовые деревья закрывали обзор, и отсюда виднелась лишь верхняя часть кирпичной стены, тянущейся вдоль берега Трэнта, да вычурные зубцы и узкие бойницы.

Не успела Бетти стянуть высокие сапоги, как в дверь кто-то осторожно постучался.

– Открыто! – Бетти позволила матери войти. – Я внимательно слушаю Вас, миледи!

– Бетти, дитя мое! – леди Мэрион рванулась к дочери, возмущенная и возбужденная происходящими событиями. – Где ты опять носишься верхом на своем бешеном жеребце? Когда-нибудь твой Вайолент взбесится от жары или укуса слепня и сбросит тебя на камни или в речной омут! Почему тебе не сидится в замке? Здесь ты защищена прочными каменными стенами!.. Боже мой! Эта ужасная ночь и пожар наделали столько шума! А ты исчезла, как ни в чем не бывало! – похоже, что леди Мэрион и в самом деле беспокоилась за жизнь дочери.

Проведя столько лет вдали от дома, она только сейчас начала понимать, как много тревожных минут приходится переживать матери, если ребенка нет дома, а вокруг столько недоброжелателей и просто непредсказуемых опасностей.

– Мама, дорогая, не стоит тебе так волноваться! Меня сопровождал конюший Томас Паркин! Он защитил бы меня от врага. Да я и сама всегда вооружаюсь кинжалом, когда отлучаюсь из дома. Хотя от судьбы не спрячешься и за самыми толстыми и прочными стенами!.. Сначала я прощалась с кормилицей Анной Торн и, кажется, пробыла в Ашборне совсем недолго. А потом уже судьба без всякого предупреждения ворвалась в мою жизнь! И вот-вот оторвет от дома, от дорогих мне людей, – вздохнула Бетти, не зная, как реагировать на произошедшее. – Отец и дядя, конечно, знают о том, что лорд Гарольд Ноттингем стоит под стенами замка в сопровождении целого отряда рыцарей и оруженосцев, слуг и балаганщиков-жонглеров?

– А тебе, Бетти, откуда это известно? Лорд Ноттингем прислал вестника, как только ты скрылась в лесу по дороге в деревню. Потерпи немного, Бетти! Ты познакомишься с лордом Гарольдом Ноттингемом перед самым венчанием. Он, конечно, представится тебе после обеда, на приеме, дорогая! – леди Мэрион была упорной сторонницей соблюдения всех правил и приличий.

– Мы с лордом Гарольдом Ноттингемом уже представились друг другу, мама! В нескольких шагах от моста через Трэнт! – поспешила разочаровать свою правильную мать Бетти. – Невозможно было миновать стоянку такого отряда и ничего не заметить. Тем более теперь, когда в замке все время ведутся разговоры о моей безопасности. Не спеши расстраиваться, оказывается, мы давно знакомы: когда-то лорд вытащил меня, как изволил выразиться, из нашей мелкой и не совсем чистой лужи – из Трэнта! Я тогда упала в воду и едва-едва не утонула! Он спас меня и передал меня кормилице, которая прибежала на выручку, услышав мои вопли. А потом, назвавшись Странствующим Рыцарем, лорд Гарольд Ноттингем красиво умчался на коне в неизвестном мне направлении. А я, романтичная глупышка, насочиняла себе всего-всего! Ждала его появления много лет… И вот теперь я очень разочарована, мама! – Бетти так захотелось откровенно рассказать матери о своих прежних мечтах и сегодняшнем прозрении, хотелось, чтобы мать утешила ее…

– О Боже, Бетти, Бетти! Ты узнала лорда и заговорила с ним первой?! – леди Мэрион, ужаснулась. – Ты отдаешь себе отчет, Бетти, что повела себя, по крайней мере, неприлично?! И с кем?!

– Мама, перестань! – едва сдержав возглас разочарования, поморщилась Бетти. – Я не знала, что он лорд Гарольд Ноттингем! Должна же была я, в конце концов, поблагодарить своего давнего спасителя? Было бы неприлично узнать его и промчаться мимо, сделав вид, что не заметила! Тебе так не кажется?! – съязвила Бетти. – Интересно, как бы Вы повели себя в такой ситуации, леди Мэрион Стэнли? Стыдливо и кокетливо опустили взор? Жеманно моргали глазками? Или надели на себя маску недотроги-колючки?

– Не знаю, дитя мое! – леди Мэрион в растерянности смешалась. – Нравы становятся все свободнее и свободнее! И я все больше теряюсь, не зная, как ведут себя нынче молодые люди!

– А лорды становятся все общительнее и общительнее! Особенно, когда видят смазливое лицо или привлекательную фигурку! – продолжала шуметь Бетти.

– Бетти! Я догадывалась, что совершенно не знаю своей дочери, но сегодня ты совершенно невыносима со своей иронией и язвительностью! Прекрати, пожалуйста! – и мать закрыла уши ладонями, изображая ужас от откровенного цинизма Бетти.

– Ладно, мама! Я прекращаю насмешничать! Молчу! Молчу! Молчу! – Бетти попыталась стянуть узкий сапог, но ноги вспотели, и обувь никак не снималась. – А где моя Марта? Пусть поможет мне переобуться! Или в замке все поголовно ударились в приготовление к венчанию? – вспомнила Бетти о служанке. – Да, кстати, дядя уже распорядился о торжественном приеме и обеде? Сколько же понадобится продовольствия, чтобы накормить всех жаждущих вкусить свадебного пирога? Дядя не боится, что мое обручение и венчание обойдутся ему слишком дорого? – с усмешкой поинтересовалась девушка.

– Твой дядя очень богатый господин и очень гостеприимный хозяин, Бетти! – гордо сообщила леди Мэрион дочери, будто Бетти этого и сама не знала. – У него больше не осталось наследника! Да тебя он и раньше любил не меньше чем Мэтью. Когда я приехала, то даже немного ревновала лорда Эдварда к тебе, малышка! Мне не стыдно в этом признаться, Бетти! Но, с каких это пор ты стала расчетливой и рачительной, девочка моя?! – высказала свое неудовольствие мать.

– Мне кажется, ему следует жениться, чтобы не доживать свой век в одиночестве. В округе имеются и привлекательные девицы, и юные обаятельные вдовы, достойные составить его счастье. Они полны очарования и молодости, здоровы и способны дать целый выводок наследников. Но… Вы, кажется этому не были бы рады, миледи Мэрион? – Бетти подняла голову и, испытующе взглянув на мать, укоризненно вздохнула.

– Марта! Сара! Кто там есть поблизости?! – окончательно разозлившись, позвала леди Мэрион, сделав вид, что не расслышала последнего откровенного вопроса дочери. – Кто-нибудь есть в доме?! Помогите девочке справиться с сапогами!

И тут же мать вернулась к прерванному разговору:

– Бетти, Бетти! Не хочешь же ты сказать, что подозреваешь меня или своего отца в смерти Мэтью?! Мне очень жаль мальчика! Очень!.. Если так рассуждать, то можно заподозрить кого угодно! – и Мэрион принялась взволнованно, с оскорбленным видом расхаживать по комнате.

Бетти рассеянно следила за ее передвижениями, сидя на краю кровати. Она почему-то вдруг почувствовала страшную усталость. Но тут же внезапно вскочила, словно подкинутая сорванной пружиной:

– Даже меня?! – резко топнув ногой, закричала Бетти, гневная и возмущённая.

Щеки ее в который раз за последние сутки запылали от негодования. Ей вдруг показалось, что мать рада возможности поскорее сплавить дочь замуж, чтобы снять с себя ответственность за ее жизнь.

– Действительно, подозревать можно кого угодно! – согласилась она. – И самое странное – сдается мне, что никто в этом доме не заинтересован в расследовании убийства!

– Лорд Эдвард заинтересован сейчас в одном – обеспечить безопасность тебе, Бетти! Он сказал, что спокойно займется расследованием, лишь, когда отправит тебя под надежной охраной в дом твоего мужа и перестанет за тебя волноваться. Лорд Эдвард обязательно отыщет и накажет убийцу! – леди Мэрион никак не могла понять, чего хочет юная девушка, а потому была в смятении, поскольку не знала, как успокоить строптивую дочку.

– Очень мило, именно для этого он и пригласил сюда всю эту шумную свору! Но в такой толчее совершить еще одно преступление совсем ничего не стоит! Как вы все не понимаете этого, дорогие мои?! – возмутилась Бетти глупости родных. – Я не пойду под венец, пока убийца Мэтью не будет найден и наказан, леди Мэрион!

Бетти решила твердо стоять на своем. Как сможет она наслаждаться жизнью, отдавать свою нежность и принимать любовь лорда Гарольда Ноттингема, когда ее брат Мэтью мертв и не отомщен!

Мать уже не на шутку нервничала, а служанки все не появлялись. Тогда леди Мэрион раздраженно потрясла колокольчиком:

– В этом доме, наверное, вымерла вся прислуга! Куда подевались эти глупые деревенские девчонки?! Шарлот? Шарлот? – француженка появилась в мгновение ока, точно стояла под дверью и подслушивала, о чем говорят мать с дочерью. Хозяйка тут же принялась распекать ее: – Шарлот, ты – опытная прислуга! Ответь мне – где Сара и Марта? Носят воду для мытья? Хорошо! Пусть продолжают! Ты тоже поможешь Бетти привести себя в порядок и переодеться к венчанию. Пойдем ко мне, я покажу – какое взять платье и туфли!

– Я тоже хочу посмотреть платья, мама! – так и не стянув сапоги, Бетти вскочила, из любопытства готовая идти с матерью в ее гардеробную. – Можно мне с вами?

– Ты пойдешь мыться, Бетти! Лорд Эдвард приказал, чтобы ты была готова к шести часам пополудни! – решительно отказала ей мать. – Да не стой же, точно соляной столб у стены Содома, Шарлот! Иди в гардеробную, а потом найдешь Марту, пусть она отведет Бетти в умывальню!

И Бетти окончательно поняла, что пока она ездила в Ашборн, ее судьбу уже решили, и в замке все давно крутится вокруг ее свадьбы – на кухне готовится огромное количество закусок и яств, в погребе созрело и остывает пиво для простолюдинов, менестрелей и жонглеров пригласили, чтобы сопровождать утром свадебный кортеж к лорду Ноттингему в замок. Это сколько же будет шума, гвалта, двусмысленных шуток, балаганных представлений?! Она все еще пыталась оттянуть перемены в своей жизни, но уже по-настоящему понимала всю тщетность своих усилий.

– Шарлот, с одеждой разберешься позже! Найди поскорее Марту! – потребовала девушка.

Служанка-француженка с обидой уставилась на хозяйку.

– Леди Мэрион, что мне делать в первую очередь? Чьи распоряжения выполнять? – надув губы, она с оскорбленным видом сверкала своими черными глазами, и даже кудряшки под чепчиком тряслись от негодования.

– Во-первых, милочка, не смей препираться или выказывать недовольство по поводу поведения леди Бетти! Быстро найди Марту!

Француженка с недовольной миной отправилась в коридор.

– Похоже, лорд Эдвард душевно болен, если он выдает меня замуж на следующий день после смерти своего единственного сына, миледи?! Ведь тело Мэтью еще не остыло в гробу?! – негодовала Бетти. – О каких приличиях может идти речь, мама?! Устраивать венчание на гробе близкого родственника не просто неприлично, а непорядочно!

– Смерть и любовь всегда идут рядом, дорогая моя! Так же, как смерть и рождение! Ты давно обещана лорду Гарольду Ноттингему! Так не стоит противиться и оттягивать время, Бетти! – мать все больше раздражалась упорством дочери, которая искала и, похоже, находила причины, чтобы не выйти замуж.

Неугомонная Шарлот снова появилась в дверях с неожиданной для Бетти новостью. Она торжествующе объявила:

– Лорд Эдвард желает Вас видеть, леди Стэнли Элизабет! Он ожидает Вас в своем кабинете! – было заметно, что она осуждает дочь своей хозяйки, чье поведение воспринимает, как блажь и пустые капризы избалованной вниманием и богатством девчонки.

– Пока, мама! Бегу к лорду Эдварду! – чмокнув мать в щеку, Бетти с готовностью рванулась в коридор, надеясь, что дядя все объяснит ей и сообщит, что не отдавал никаких распоряжений и не собирается устраивать поспешного венчания. И никакой свадьбы не будет, хотя бы до конца сентября.

Бетти ворвалась в кабинет дяди, словно вихрь, и тотчас же принялась оправдываться за вчерашнее поведение:

– Дядя Эдвард, дорогой мой, прими мои искренние соболезнования еще раз и тысячу раз!.. Прости, прости, что я не смогла до конца присутствовать на прощальной церемонии Мэтью! Надо было разбудить меня, когда гроб выносили в склеп! – она не давала дяде вставить и слова. Ей было нестерпимо стыдно, что она вечером практически свалилась со стула перед мертвым Мэтью.

– Бетти, дитя мое, остановись! – лорд Эдвард Стэнли нервно расхаживал по кабинету вдоль высоких шкафов со свитками и книгами в богатых кожаных и сафьяновых переплетах. Он обнял племянницу, прижал ее голову к своей груди, потом бережно отстранил и заглянул в глаза: – Бетти, ты дорога мне так, как если была бы моей дочерью, а не племянницей. Не надо оправдываться – ты вчера очень устала. Я все понимаю! Ты пережила такой страшный удар – воочию наблюдала смерть Мэтью, моего единственного сына! Да и что тебе, молодой, полной сил, дало бы созерцание скопища старинных гробниц в фамильном склепе?.. Ты само олицетворение жизни, любви, красоты! Ты должна радоваться жизни, а не проводить время в подвале церкви у ног покойного брата! Ты не должна плакать и отворачиваться от жизни! Пусть хоть твоя судьба запылает жарко и светло, словно огонь в камине! Пусть в счастье появятся на свет твои дети! Жизнь человека так коротка, Бетти. Мне на днях минуло пятьдесят лет, а я чувствую себя дряхлым стариком… Молодость слишком быстро заканчивается, милая Бетти!

– Так это скорое венчание придумали именно Вы, лорд Эдвард Стэнли? – Бетти как-то разом сникла, сообразив, что ее трогательно пытаются уберечь от опасности всей семьей. И вопросы, заданные дяде Эдварду прозвучали по-детски, беспомощно, а доводы оказались слабыми и неубедительными. – Бог мой, дядя! А как же траур?! Приличия?! Как можно?!

– Пускай соблюдают траур ханжи, дорогая моя Бетти! Возможно, я согласился бы с тобой, если бы Мэтью погиб в рукопашном бою! Или хотя бы на рыцарском турнире! Но он так и не превратился в рыцаря! Он не хотел им становиться, и его убили исподтишка!

– Но Мэтью не виноват, что убийца подло затаился в укромном месте! – Бетти была в отчаянии. – Смерть есть смерть! Я невыносимо скорблю и страдаю! Мне больно, что Мэтью больше никогда не улыбнется мне, не скажет приветливых слов, не прочтет стихотворных строк о любви… Не отыщет меня на прогулке…

– Бетти, Бетти! Я страдаю не меньше твоего! Ты же не думаешь, что я жестокий человек? Я убил Бриза, пытаясь быстрее забыть смерть сына! Но все это лишь иллюзии – забыть ничего нельзя! И я знаю, что, возможно, смерть угрожает и тебе! Ночной пожар не мой бред или кошмар! Не плод моего больного воображения, а реальность! Я не могу искать врага, пока в опасности находишься ты, Бетти! Прошу тебя – пойми, что лорд Гарольд Ноттингем лучше позаботится о тебе! Он будет с тобой всегда и всюду рядом! Рядом! И днем, и ночью! И в его присутствии тебе не будет необходима охрана.

– Ты так доверяешь ему, дядя Эдвард? Словно самому себе? Больше, чем себе?! – Бетти казалось, что она никак не найдет нужных слов, способных убедить дядю в ошибочности его скоропалительного решения. – Ты так же доверяешь и его приближенным? – в ее словах и взгляде, обращенных к лорду, была мольба, но он был неумолим.

– Лорд Гарольд Ноттингем – человек чести, дорогая моя! Он даст клятву верности тебе перед лицом Господа нашего Иисуса Христа! – дядя устало посмотрел на нее и, сев в кресло, горестно вздохнул, затем закрыл лицо руками и глухим голосом закончил: – Я принял решение, Бетти! И не стану менять его из-за твоих детских капризов и прихотей! Вы свободны, леди Элизабет! Я отдал необходимые распоряжения прислуге. Марта отправляется с Вами, миледи, в замок Ноттингема! Она честная преданная служанка! Ювелир и нотариус уже занимаются описью украшений и драгоценностей, отобранных из моих сокровищниц Вам в приданое, леди! – и Бетти поняла, что больше дядя Эдвард не станет с ней разговаривать. Когда дядя сердился, он переходил в обращении к ней на «Вы». Тон его речей в этом случае всегда становился отчужденным и категоричным: – Будьте кротки и нежны со своим мужем, леди Элизабет! Будьте счастливы в память моего бедного Мэтью! – напутствовал дядя Эдвард Бетти и, отняв ладони от лица, встал из кресла.

– Дядя Эдвард, Вы можете сами начать свою жизнь… – но Бетти не договорила.

Лорд Эдвард закричал дико, разъяренно, грозно и одновременно громко, словно раненный зверь:

– Бетти! Выйди немедленно вон! А если ты станешь мне снова что-то советовать, то я прикажу раздеть тебя донага, заковать в колодки и в таком виде привезти на венчание! Ты хочешь моего и своего позора, Бетти?! Вон отсюда, Бетти!

Он вновь походил на того обезумевшего человека, что вчера в ярости убил ни в чем не повинное животное, и испуганная девушка не заметила, как оказалась в коридоре, кое-где освещенном огнем факелов.

Здесь, как всегда, было душно и чадно, ведь старые вентиляционные трубы давно не прочищались и плохо проветривали здание. Бетти горестно побрела в спальню по длинному коридору замка, где в нишах стояли вместо украшений и статуй старинные рыцарские доспехи, закапанные воском от свечей и каплями смолы, падающими из укрепленных в стенах факелов. От горя и обиды у нее перехватывало дыхание, и рыдания уже рвались наружу. Она сдерживалась из последних сил, чтобы не закричать в голос от отчаяния, охватившего ее. Она так и не смогла высказать тех слов, что заготовила в речи, обращенной к дяде. Лорд Эдвард не стар и вполне может начать жизнь сначала, но он не хочет слушать ее и обсуждать то, что наболело в ее душе. Бедный, бедный Мэтью! Бетти понимала, что покинет замок с чувством невыполненного долга перед кузеном, человеком так чисто и ясно любившим ее. И это чувство будет вечно тяжелым камнем давить ее душу.

Но даже теперь, когда дом стал таким одиноким и неуютным, она не хотела его покидать. Хотя замок, наверно, уже не является ее домом, и его стены перестали охранять ее от подстерегающей за каждым углом беды. А дядя и отец перестали надеяться на себя, на свои силы, на возможность сберечь ее жизнь.

Она понимала так же и то, что не может доверять лорду Гарольду Ноттингему и его людям! Особенно его людям! И главное – его племяннику Эмерику Ноттингему, которого он назначил управляющим. Она помнила его подлость с детских лет! С тех пор, как он столкнул ее в мельничный пруд и зло потом насмехался! И тогда, и теперь она видела в его глазах не просто злорадство и неприязнь. Ей все время чудилась в этом холодном взгляде блекло-голубых глаз ледяная и расчетливая зависть. Она не иссякла с годами, а стала еще более жесткой и коварной, а его взгляд стал похож на западню. Ему всегда нравилось быть хозяином положения, и, возможно, еще больше, чем ее, он ненавидел своего дядю, лишь прикрываясь маской вежливой и навязчивой учтивости. А эта вечная зависть, вечное желание обладать тем, что ему не принадлежало, и порождала в нем ненависть к тем, кто имел больше, чем он.

Вернувшись в спальню, Бетти стянула, наконец, сапоги с помощью недовольной Шарлот.

– Леди Элизабет, Вы пойдете со мной в гардеробную, чтобы выбрать платье для венчания? – поинтересовалась француженка льстивым голосом.

– Мне все равно, Шарлот, в каком платье меня положат на алтарь поспешного бракосочетания! Пусть даже в траурно-черном! – Бетти горестно вздохнула, но, не встретив от служанки сочувствия, надела домашние туфли и равнодушно поинтересовалась: – В какой умывальне меня ожидают Марта и Сара? На втором этаже или за кухней?.. Отлично, Шарлот, иду за кухню! Передай леди Мэрион, что я желаю себе утопиться от стыда за кощунство, свершаемое над телом моего друга и брата лорда Мэтью Стэнли!

Гарольд Ноттингем готовился идти на прием к лорду Эдварду Стэнли. Свадебные подарки невесте и ее родным давно приготовлены, но с собой он пока захватит лишь обручальное кольцо с дорогим бриллиантом. Раньше оно принадлежало его матери – леди Ноттингем. Она была красивой и умной женщиной, но прожила немногим больше тридцати лет. Когда она скончалась, Гарольду исполнилось восемнадцать лет, так что леди Мэри познала материнство в неполные пятнадцать лет, что было обычным в высшем свете, где браки заключались порой даже с двенадцатилетними девочками.

Его невеста считалась довольно зрелой девушкой, даже несколько перезрелой, хотя по ее внешнему виду сказать этого было нельзя, ведь леди Элизабет Стэнли казалась свежей, словно утренние цветы, обрызганные росой. Лорда подкупала так же ее очевидная неискушенность. Девушка очень понравилась ему тем, что не обладала притворным кокетством и жеманством, обычными для дам высшего света. Ни в одной из женщин он не встречал такой искренности. Даже ее упрямство и строптивость нравились и вызывали в ответ желание не укротить Бетти, а поощрить. Пусть остается строптивой, ему нравится принимать ее такой, какая она есть. Бетти и предположить не могла, что именно этими своими качествами с первого мгновения и навсегда покорила сердце будущего супруга. Пожалуй, если бы девушка мгновенно откликнулась и покорно согласилась стать его женой, она показалась бы ему неинтересной и скучной.

Гарольд Ноттингем твердо решил, что без жены не вернется в свое имение. В замке царит полное запустение, да и ему самому необходимо чувствовать рядом живое человеческое тепло, доброе участие и дружескую поддержку. Гарольд чувствовал, что все это может получить именно от Элизабет Стэнли.

Пока что она еще и сама не понимает, каким счастьем для них обоих станет их брак. Но когда она узнает его ласки, нежность и бережное отношение к ней, то, конечно же, не устоит и полюбит его навсегда. И они никогда и ни за что не расстанутся!

Страсть охватывала его все сильнее. Он так хотел ее! Хотел уже сейчас ощутить вкус и нежность ее чувственных губ! Хотел почувствовать, как его возбужденная мужская плоть погружается в ее горячее нежное лоно, не знавшее мужчины! Он станет ее первым мужчиной! Он уверен в этом! Он может поклясться на чем угодно и дать руку на отсечение, что Бетти невинна! И пусть кто-нибудь попытается убедить его в обратном!..

Перед тем, как отправиться в замок клана Стэнли, Гарольд Ноттингем пригласил своего цирюльника и приказал тщательно выбрить его щеки. Он должен произвести благоприятное впечатление на своих будущих родственников, ведь по внешнему виду они станут судить об укладе его жизни, аккуратности, щедрости и рачительности.

Приводя себя в порядок с помощью нескольких слуг, он снова размечтался. Он был уверенным в себе человеком и считал, что может сделать «дорогую Бетти» самой счастливой женщиной на свете, и ее жизнь скоро станет похожей на бесконечный семейный праздник, полный тихих радостей. Каждое утро он будет делать ей маленькие, но дорогие сердцу подарки, хотя и понимает, что девушку, выросшую в роскоши, довольно трудно чем-то удивить.

Собираясь в зал домашней церкви, где должно состояться венчание, он улыбался своим мыслям, считая, что они могут составлять для кого-то тайну.

– Ты не представляешь, друг мой сэр Эмерик, как я счастлив сегодня! Но, похоже, ты не рад, дорогой? – удивился он, заметив на лице племянника тень неудовольствия. – Отчего ты печален?

– Как же я могу быть несчастливым или недовольным, когда так рад и доволен всем происходящим мой сюзерен? – и Эмерик широко улыбнулся, но лорд Гарольд Ноттингем успел отметить, что улыбка нового управляющего его имением показалась похожей на хищный оскал.

– Разве тебе не нравится твоя новая должность, Рик? Или не устраивает положение? Не скрывай! Сегодня я буду рад услужить тебе! Чего ты хочешь, сэр Эмерик? – Гарольд готов был сегодня осчастливить каждого из своих приближенных. – Не беспокойся, после венчания мы все вместе отправимся в наш старинный замок. Правда, семейное гнездо в большем запустении, что можно было предположить, но я приказал привести в порядок несколько помещений на первом и втором этажах!

– У меня все просто замечательно, патрон! – но при этих словах Эмерик отвел взгляд, вновь сверкнувший недобрым огнем.

Все существо лорда Гарольда сжалось в тревожном предчувствии, и он подумал, что Эмерику не стоит полностью доверять. Похоже, с племянником ему предстоит держать ухо востро. Но не сегодня. Сегодня у него совершенно другие планы! Он еще успеет разобраться, что к чему чуть позже. Сегодня же ликование и радость переполняют все его существо! Прочь, дурные предчувствия, тревоги и сомнения! Прочь!

– Рик! Рик! Я так рад, что ты разделяешь мое счастье! – спустя некоторое время вновь воскликнул он, радуясь, точно мальчишка, предстоящему празднику. – Представляешь, дорогой племянник, я стану называть ее Бетти!.. Бетти! Оказывается, она помнит, как я спас ее, когда ты мальчишкой столкнул ее в пруд! А ведь она даже не пожаловалась на тебя тогда! Не призналась и сегодня! Представляешь?.. Но я никогда не думал, что она вырастет такой красавицей, Рик!… Бетти! Бетти! Бетти! – с разными интонациями повторял он нараспев, словно пробуя ее имя на вкус. – Ее имя так гармонично сливается с ее внешностью, Рик! Оно такое сладкое, точно липовый мед – тягучее и свежее одновременно! Не находишь, Рик? – ему почудилось, что племянника слегка передернуло от его последних слов.

И ему даже в голову не могло прийти, что вынашивал в своих мыслях его племянник. Гарольд знал, что он один – прямой наследник землевладения своего отца. У него не было больше родных братьев и сестер, но даже если бы они и существовали, основная часть земель и замок все равно переходили по закону ему как старшему сыну, настоящему лорду крови. И он не собирался уступать никому своих владений. Ради их спасения он и женился по расчету на богатом приданом, и какое счастье, что его невеста понравилась ему. И не просто понравилась. Лорд Гарольд Ноттингем влюбился в свою суженую с первых минут знакомства. Теперь его брак уже нельзя было назвать выгодной партией.

Его финансовые дела сильно пошатнулись, пока он находился во Франции. Земли оказались заложенными, и пора было платить проценты по некоторым закладным. Но денег не было. Опустошенной оказалась даже отцовская сокровищница. Гарольд намеревался самолично разобраться и с деньгами, и с документами, для чего собирался прожить в замке два-три года и привести все дела в порядок.

– Почему ты не собираешься на венчание, Рик?.. Прости, я так влюблен и рассеян, – с большим опозданием лорд заметил, что Эмерик до сих пор не надел нарядного платья. – Ты ничего не захватил с собой? Ах, как неосмотрительно, Рик, дорогой мой друг! Ведь тебе предстоит стать шафером! Неужели ты собираешься сопровождать под венец меня, своего единственного родственника, в этом старом камзоле?

– Я не предполагал, что удостоюсь такого почета, Гарри, – Эмерик Ноттингем растерялся, и впрямь оказавшись в затруднительном положении. – Я не взял с собой ничего, потому что был уверен: лорд Эдвард Стэнли отложит венчание!

Эмерик показался Гарольду огорченным и озадаченным, и он поспешил успокоить родственника:

– Мы сейчас все поправим! Все поправим, дорогой мой племянник! – Гарольд пробежал по палатке, раскрывая стоящие вдоль парусиновых стен сундуки с одеждой. – Смотри! Смотри! Вот замечательный синий камзол из бархата с лазуритовыми пуговицами! Такие же бриджи! Чулки! Выбирай себе, что твоей душе угодно! Похоже, тебе к лицу будут вот эти куртка и бриджи из темно-вишневого бархата с аметистовыми застежками, и, конечно, белая шелковая сорочка с голландским кружевом на рукавах и горловине! Примерь скорее, друг мой! И вот еще новые кожаные башмаки с серебряными пряжками! Да, в этом наряде ты будешь просто неотразим, Рик! Как жаль, что на венчании из-за траура не будет ни одной свободной леди!

– Спасибо, спасибо, Гарри!

– Не стоит благодарности, дорогой Рик! Ведь сегодня мое венчание! Только ты один знаешь, как сегодня я счастлив!.. Поспеши же! Я весь в нетерпении! Меня ждет моя Бетти!

 

Глава 6

В зале было жарко от пылающих факелов. Бетти стояла у алтаря и молча смотрела на священника, читающего отрывок из Библии. Ей хотелось, чтобы хоть у одного из свидетелей нашлась причина отменить это поспешное венчание. Найти какое-нибудь спасение для нее! Но все было тихо и пристойно, а ее жених лорд Гарольд смотрел на нее так уверенно и по-хозяйски спокойно, что она еле удержалась от желания повернуться и сбежать.

Ноттингем словно почувствовал это и бережно принял ее ладони в свои сильные руки. Его неожиданная нежность в первый миг встревожила ее, однако затем ласковое пожатие неожиданно успокоило Бетти, и она почти перестала волноваться.

– Объявляю вас мужем и женой! – в завершении обряда священник доброжелательно улыбнулся молодым супругам. – Господь благословляет вас, дети мои! – и он воздел руки к небу.

Наклонившись, лорд Гарольд Ноттингем поцеловал супругу, и Бетти в смятении поняла, что отныне она – жена лорда Ноттингема и во всем должна подчиняться его воле. Судьба ее решена.

Невеста настолько была занята своими мыслями, что и не подозревала, как хороша сейчас в атласном белом платье, украшенном жемчугом, и в веночке из мелких алмазных цветов, скрепленном на лбу жемчужной брошью. В смущении она стояла перед толпой гостей, и растерянная улыбка скользила по бледным от волнения губам. А окружающие благодушно переглядывались и спешили поздравить молодых.

Венчальная церемония завершилась. Брачный договор давно подписан, а Бетти все еще не понимала, что ей надо делать сейчас. Теперь она супруга лорда. Леди Ноттингем. Жена. От этих колючих слов холод охватывал ее все сильнее и сильнее…

После венчания начался долгий свадебный пир, на котором без устали славили молодых, желали им счастья и недвусмысленно намекали на предстоящие любовные утехи и зачатие наследников.

Пир продолжался почти всю ночь, потом и хозяева, и гости разошлись по своим комнатам. Ненадолго поднялась к себе и Бетти, лишь затем, чтобы вздремнуть пару часов. Усталость долгого дня так сморила ее, что служанки с трудом разбудили ее на рассвете, помогли умыться и собраться в дорогу.

Затем она спустилась в зал, где ночью шел пир. Расторопные слуги уже успели здесь навести порядок и накрыть заново столы, чтобы отъезжающие могли подкрепиться перед дорогой. Но вот настал миг прощания. Лорд Гарольд взял ее под руку и уверенно повел к выходу из зала. Во дворе их уже ожидали всадники, выстроившиеся в колонну, которую возглавлял Эмерик Ноттингем, племянник ее супруга и ее личный враг. Бетти даже не сомневалась, что Эмерик – ее самый главный враг.

Оседланные Вайолент и Лойял ожидали новобрачных. Гарольд помог Бетти подняться в седло и молча вскочил на своего жеребца. Бетти не могла не отметить взглядом многочисленные повозки, стоявшие в середине эскорта, нагруженные сундуками. Это было ее богатое приданое, а вся кавалькада рыцарей, конечно, была собрана для того, чтобы охранять его.

Девушка подняла руку, чтобы помахать на прощание отцу, дяде и матери, затем быстро отвернулась и пришпорила Вайолента.

Новобрачные выехали через главные ворота замка, и копыта рысаков вразнобой простучали подковами по толстым доскам моста через Трэнт. А сзади, возле стен замка, остались стоять люди, смотрящие им вслед, и на их лицах было написано странное выражение жалости и утраты. Но Бетти уже не могла этого видеть. Она, правда, попыталась оглянуться, но Гарольд предупреждающе посмотрел на нее и покачал головой, словно укоряя. Супруга, покидая родной дом, не должна оглядываться на прежнюю жизнь и сожалеть о прошлом. Она должна смотреть либо вперед, либо на своего супруга.

Из длинной золотистой косы, заплетенной колосом, выбилась вьющаяся прядь волос. Бетти все время откидывала локон назад, но он падал снова и снова, нежно щекоча ее лицо и шею… Так и душа ее все время стремилась вернуться назад.

Дорога вилась вдоль обрывистого берега Трэнта. Справа колыхалось и дымило желтоватой пыльцой огромное, простирающееся до самого дальнего леса, поле цветущего овса. Затем колонна всадников миновала мельницу и луг, с которого уже убирали палатки, а балаганщики поспешно запрягали коней в фургоны и повозки. Кое-где струились и ползли над остывающей землей дымки затухающих костров. Пахло бараньей похлебкой, печеным луком, чесноком и горелой землей.

Когда на горизонте показались крайние домики Ашборна, Бетти встрепенулась и привстала на стременах, пытаясь разглядеть тех, кто вышел на обочину дороги, чтобы посмотреть на новобрачных.

Кто бы мог подумать еще вчера, когда хоронили Мэтью, что дядя так спешно выдаст ее замуж, и ей ничего не останется делать, как подчиниться его воле? Только подчиниться, хотя она до сих пор изо всех сил противилась переменам в своей судьбе.

Свадебная процессия неспешно шествовала по деревне. Бетти разглядела в толпе семейство Паркинов. Рядом с ними, держась за руку Ив, стояла старенькая Анна Торн. Она о чем-то спрашивала у Ив, и молодая женщина ей что-то отвечала. Вот Анна потянулась вперед, но всадники тут же оттеснили старую женщину к забору. Бетти махнула супругам рукой и грустно опустилась в седло. Слезы градом покатились из ее прекрасных голубых глаз, оставляя пятна на белом шелке платья, но девушка не вытирала их. На душе у нее было нестерпимо горько.

Крестьяне, похоже, громко и старательно выкрикивали приветствия и поздравления, но их слабые голоса тонули в нестройном реве охотничьих рожков, торжественных воплях фанфар и оглушительном звоне литавр. Дорога дальше потянулась лесом, но эта свадебная «музыка» не умолкала, и Бетти подумала о том, что все дикие звери разбегутся на многие мили от их пути, так шумно вели себя музыканты и жонглеры, приглашенные на свадьбу именно ради этого нестройного шума и звона.

Свадебная процессия покинула замок клана Стэнли ранним утром и провела в дороге целый день. Когда же солнце склонилось к закату, впереди, точно видение, наконец, появился замок лорда Гарольда Ноттингема. В пути лорд не стал докучать разговорами молодой жене, решив подарить ей время, чтобы свыкнуться с произошедшей переменой в судьбе. Сам же он провел это время в раздумьях. Жизнь его совершенно переменилась, и он решил, что, прежде всего, необходимо отправить Эмерика в королевское казначейство, чтобы заплатить положенную десятину. Потом он купит необходимый запас продовольствия на зиму и рассчитается за прошлый год с рыцарями, охраняющими его. У него, наконец, есть деньги! Он сам спасен, спасено его владение и фамильный замок. Он женился на красавице Элизабет Стэнли и снова стал богатым человеком! И уж теперь он постарается не разориться, а прирастить их общие богатства. Он победил и снова соберется с духом и силами.

Бетти пошевелилась в седле, и Гарольд с неприязнью взглянул на ее тугую косу, из которой вновь выбились несколько непослушных локонов. Гладко зачесанные волосы строгой свадебной прически украшали девушку, но Гарольду больше нравилось, когда золотистые локоны Бетти привольно стлались по плечам и свободно струились по спине до самой поясницы и грациозно очерченных округлых ягодиц.

Неожиданно для себя Гарольд склонился к Бетти и глубоко вдохнул сладковатый аромат лаванды, идущий от ее платья и волос. Сердце тут же встрепенулось и забилось, словно сумасшедшее. Гарольд ощутил, как по нижней части живота прокатывается горячая волна. Томимый вполне понятным желанием, он мягко улыбнулся супруге, но Бетти в ответ взглянула на него с нескрываемой неприязнью. Ему стало даже смешно от этого недружелюбного выражения лица Бетти. Вот глупышка! Она и не представляет себе, что вся ее неприязнь к нему слетит, точно луковая шелуха под ножом умелого повара, когда он превратит своими ласками эту девочку в страстную женщину!

Лошади обогнули холм: и с каждым шагом приближались к его дому. Замок Ноттингема, его крепость, его цитадель, расположился у подножия самой высокой горы, а с трех остальных сторон был окружен отвесными скалами и, фактически, недоступен врагу. Но Гарольд уже не мог, как раньше, восхищаться его красотой и удачным расположением. После жизни среди роскоши и величественных строений шумного Парижа, нагромождение сторожевых башен и крепостных стен больше не впечатляло его, а замок выглядел мертвым и безжизненным призраком из былой, почти забытой юношеской жизни. Чтобы вернуть в это родовое гнездо искру жизни, необходимо не только богатство. Необходимо то, что он вез сейчас в своем сердце. Необходимы любовь, надежда и нежность.

Всадники проехали через внешние стены и оказались во внутреннем дворе замка. Здесь Гарольд спешился и помог Бетти сойти с Вайолента, затем он отдал распоряжение Эмерику доставить золото и драгоценности в надежную сокровищницу. Подумав, решил лично осмотреть запоры. Необходимо позаботиться еще очень о многом, да и у шерифа, без сомнения, накопился целый список дел, требующих немедленного вмешательства.

Во дворе началось безостановочное движение – слуги спешили до темноты разгрузить повозки, а конюшие вели уставших жеребцов в стойла. Свежеиспеченному мужу не было никакого дела до своей молодой жены, и Бетти в растерянности стояла посреди двора, беспокойно и встревоженно озираясь.

– Гарри, дорогой! – от неожиданности лорд вздрогнул и оглянулся. Неподалеку от Бетти появилась миниатюрная брюнетка в дорожной одежде, мило улыбаясь своими пухлыми губками. – Милорд, Вы мне рады?

Она победоносным взглядом окинула бедную растерянную Бетти, которая при виде незнакомки буквально потеряла дар речи, при этом ее нижняя губа оттопырилась по-детски обиженно, словно она собиралась расплакаться. Лорд Гарольд впервые в жизни растерялся, так как никогда прежде не попадал в подобную ситуацию. Он вовсе не желал, чтобы пути этих двух женщин когда-нибудь однажды пересеклись, и потому шагнул к супруге, словно желал защитить её от опасности, надвигающейся к ней вплотную.

– Бетти, Бог мой! Ты должна мне верить, Бетти! Только ты моя супруга! Только ты моя суженая! – в растерянности бормотал он, отчаянно соображая, как убедить юную супругу в своей невиновности передней.

– Милорд! – голос дамы в дорожном костюме прозвучал капризно и требовательно, точно голос избалованного ребенка, и Гарольд по старой привычке повернулся к недавней любовнице.

Все в ней было по-прежнему безупречно: от высокой прически до дорожной обуви. Жанет была кукольно красива, и смотреть на нее доставляло обычно одно удовольствие, а лорд Гарольд Ноттингем очень любил удовольствия. Но в его жизни теперь появилась другая женщина! Супруга законная и обвенчанная с ним перед лицом Господа. И созерцать ее было гораздо интереснее и увлекательнее. Леди Жанет достаточно умна и должна все понять правильно.

Не дожидаясь приветствия, брюнетка подошла к нему и изящным жестом протянула нежную ладонь с тонкими пальцами. Гарольд по-светски вежливо поцеловал протянутую руку:

– Леди Жанет! Вы здесь? Разве я приглашал Вас посетить меня в поместье? Что-то не припомню.

– Да! Я, разумеется, здесь, – высокомерная маркиза с наглой усмешкой взглянула на Бетти: – Я теперь свободна, милорд! Мой муж скончался, и я тотчас же отправилась в погоню за своим счастьем!

– Мадам Жанет де Рамбуйе, позвольте представить Вам мою супругу. Леди Элизабет Гарольд Ноттингем! – он повернулся к Бетти, которая стояла с совершенно удрученным видом. Но при последних словах она внезапно гордо вскинула подбородок, расправила плечи и решительно шагнула вперед.

– Я польщена знакомством, мадам! – ирония и насмешка засквозили в ее тоне, а в глазах заплясали шальные огоньки.

Сознавая, что совершил какую-то ошибку, Гарольд смущенно отвел взгляд от Бетти. Эмерик с торжеством и любопытством рассматривал участников разыгранной перед ним то ли комедии, то ли драмы: пришедший в себя лорд сердито хмурился, Бетти с сожалением рассматривала маркизу Жанет де Рамбуйе, а та в ответ, презрительно и высокомерно подняв выгнутую бровь, все так же насмешливо улыбалась.

– Я никогда не намеревался и не обещал составить Ваше счастье, маркиза Жанет де Рамбуйе! – твердо опроверг Гарольд заявление француженки, а сам в это время растерянно размышлял, как выкрутиться из столь щекотливой ситуации – перед ним стояли две женщины, фырчащие друг на друга от злости, словно разъяренные кошки. Одна из них почти разорила его, вторая – спасла от позора и финансового краха. Наконец ему показалось, что он нашел верное решение.

– Управляющий! Сэр Эмерик! – подозвал он своего родича. Услужливый племянник тут же подошел, преданным взглядом уставившись на хозяина:

– Да, милорд!

– Отведи миледи Элизабет в нашу комнату, и пусть прислуга отнесет туда ее вещи! Марта, помоги леди привести себя в порядок! – распорядился он подошедшей служанке.

Маркиза Жанет де Рамбуйе восторжествовала победу и, обрадованная, протянула к лорду Гарольду руки:

– Милорд! Мой милый Гарри! – глаза ее сияли от удовольствия, сжимаясь в узенькие лукавые щелочки.

Зато глаза Бетти мгновенно стали темными и глубокими. Новобрачная пристально смотрела мужу в лицо, ожидая поддержки, и дождалась:

– Сегодня ночью я буду с тобой! – пообещал он ей как-то равнодушно и бесстрастно, а затем, подхватив маркизу Жанет под руку, Гарольд повел француженку в башню.

Маркиза сияла от радостного возбуждения и, гордо подняв голову, торжественно проследовала мимо собравшихся крестьян и прислуги под своды замка. Вне себя от злости, Гарольд изо всех сил старался не выдавать своего нетерпения.

Парочка быстро шла по темному коридору, и стуку их шагов вторило лишь эхо. Жанет вела себя странно молчаливо, хотя обычно француженка могла часами лепетать всякий вздор, что раньше очень нравилось Ноттингему.

– Что все-таки послужило причиной твоего появления здесь?! – остановившись посреди пустынного перехода, вежливо, но достаточно холодно поинтересовался Гарольд.

– Дорогой лорд Гарольд Ноттингем, – нежно залепетала Жанет, изящно прислонившись спиной к стене возле двери в одну из комнат. – Отчего ты так холоден со мной, Гарри? – и она, сделав небольшой шажок, попыталась положить ему на плечи свои ручки.

– Я вовсе не холоден, мадам, – он мягко, но решительно отвел ее руки, крепко придержав запястья. – А твои заигрывания несколько запоздали! Разве ты этого не заметила?

– Заигрывания? Так ты все наши отношения считаешь только игрой?! – маркиза Жанет де Рамбуйе недовольно надула свои и без того пухлые губы, не делая попытки освободиться.

Но Гарольд не поддавался на ухищрения маленькой стервы. Его мысли были заняты тревогой о том, в каком состоянии он оставил Бетти во дворе замка.

– Твое равнодушие больно ранило меня! – француженка рывком притянула его руки к своей полуобнаженной груди. – Я бросаю все, всю свою прошлую жизнь ему под ноги!.. И что я слышу! – голос ее стал от едва сдерживаемой страсти хрипловатым и, одновременно, полным неги.

Гарольд склонился к ее розовому ушку и доверительно шепнул:

– Ты мне больше не интересна, маркиза Жанет! Я обвенчан! Надеюсь, что ты догадаешься сама, как тебе поступить!

– Конечно… – в растерянности согласилась француженка и, тотчас же опомнившись, изящно выгнулась: – Но, Гарри! Гарри! Я хочу утешить тебя! Говорят, что ты женился на богатом приданом и не испытываешь пламенной страсти к своей жалкой супруге. А ложиться в постель с постылой женой такая скука! – и она нежно, но чувствительно куснула Гарольда белоснежными кошачьими зубками в уголок рта.

Он очень удивился:

– Так ты приехала, чтобы утешить меня?! – а ее чувственные губы уже касались его шеи, и он ощущал дрожь ее горячего дыхания… Но, резко задрав вверх ее подбородок, лорд твердо заявил: – Утешать меня нет необходимости! Кто тебе соврал, что я не люблю свою жену? Бетти так прелестна и так обаятельно-строптива!

Жанет от удивления приоткрыла рот:

– Это правда?.. Ты не обманываешь меня, Гарри? Дорогой мой, посмотри мне прямо в глаза!

– Я не обманываю тебя, маркиза де Рамбуйе! Я уже представил тебе свою жену! И ты могла лицезреть ее красоту. Так что ты еще хочешь от меня?! – лорд дал понять, что ему наскучил никчемный разговор, однако леди Жанет продолжала гнуть свою линию:

– Богатая жена – это всего лишь небольшая помеха утехам настоящего мужчины! Ее всегда можно легко устранить!

Гарольд недовольно прищурился. Похоже, они с маркизой говорят на разных языках! Сколько можно повторять, что он женат и любит свою Бетти?! Как смеет эта, так называемая знатная дама, которая украсила голову мужа ветвистыми рогами, рассуждать об устранении Бетти?! Кто дал ей это право?!

– Что тебе нужно от меня, Жанет? – он еще не мог позволить себе вышвырнуть бывшую любовницу из своего дома грубо и безжалостно, но она, похоже, сама нарывалась на жестокое обращение. Приличная леди должна все понимать сама с полуслова.

– Я хочу, чтобы все между нами было по-прежнему, Гарри! – маркиза вновь сомкнула свои руки на его шее, но Гарольду ее настойчивость уже наскучила. Он терпеливо и осторожно разомкнул навязчивые пальцы и почти брезгливо отстранился:

– По-прежнему? И как ты себе это представляешь? – лорд пристально рассматривал эту наглую, «навязчивую особу. Оказывается, он так и не разобрался в ней до конца. А маркиза де Рамбуйе, неправильно истолковав его взгляд, в очередной раз попыталась вернуть его любовь:

– Ты должен любить меня, как прежде! Ведь я все та же… я совершенно не изменилась, милый Гарри!

– Ты называешь нашу банальную интрижку любовью? Но она вовсе не тянет на истинную, жаркую страсть, которая испепеляет человека! Мне жаль тебя, Жанет де Рамбуйе!

Француженка уставилась на него с оскорбленным видом:

– Но ты любил меня, пока я была несвободна!

– Ты была мне лишь приятна, Жанет, но я никогда не любил тебя! Ни тогда, когда твой муж был жив, ни теперь! Повторяю еще раз – я женат, Жанет, и очень люблю свою суженую! Мы обвенчаны перед Господом, дорогая маркиза!

Жанет скрестила руки на груди и, надув губы, молча, с укором взглянула на лорда.

– Гарри! Гарри! – умоляюще прошептала она, выдержав положенную театральную паузу.

– Ты не ответила мне – почему ты здесь? Зачем? – не обратив внимания на ее мимику, вновь холодно поинтересовался лорд.

– Я честна перед тобой, милорд! И приехала, как друг, чтобы утешить тебя, Гарри! Я знаю, что значит для тебя потеря свободы!

– Тебе не стоило беспокоиться по такому поводу! – Гарольд прекрасно знал, что Жанет может вытворять подобное лишь тогда, когда есть возможность нажиться. Она достаточно извлекла звонкой монеты, находясь рядом с его кошельком.

Отвернувшись, маркиза некоторое время молчала, словно в раздумье, и Гарольд терпеливо ждал ответа. Когда же пауза затянулась, лорд уже сердито потребовал:

– Маркиза Жанет, я жду вашего ответа! – ему весьма наскучил пустопорожний разговор.

Но хитрая француженка вдруг повернулась к нему и вновь самодовольно усмехнулась:

– Ты вовсе не любишь эту серую мышь, дорогой! – и она нагло рассмеялась.

– С чего ты решила, Жанет?! – лорд с непониманием уставился на бывшую любовницу.

– Да ведь ты бросил ее одну с прислугой во дворе! Что это, если не насмешка и презрение?

Гарольд встревожено соображал. Он так растерялся, увидев во дворе бывшую подружку, что совершенно забыл о самом главном! Спеша объясниться с маркизой Жанет, он не подумал о чувствах Бетти! И зачем только он расшаркивался с любовницей и даже представил ей свою Бетти? Он совершенно не сообразил, что может при этом почувствовать его новобрачная! Его Бетти! Милая скромная Бетти!.. С каким потерянным видом стояла она посреди двора под сочувствующими взглядами крестьян и прислуги!.. Господь мой, он ведь унизил Бетти! Как он виноват перед ней! Она будет права, если всерьез обидится на него!

– Бетти! – выкрикнул лорд в раскаянии. – Проклятье! Что я наделал?!

Он стремительно зашагал по коридору к выходу. Навстречу ему уже спешил сэр Эмерик. Похоже, даже приторно-услужливый племянник осуждал его:

– Сэр, она ушла! – Эмерик был не на шутку встревожен.

– О чем ты говоришь, Рик?! – Гарольд взволнованно уставился на него.

Тревожное предчувствие охватило душу. Перед мысленным взором проплывала давняя картина – худенькая девочка бьется в водовороте, колотит руками и ногами по воде, намокшее бархатное платье обвисло, отяжелело и неуклонно тянет ее вниз в водную пучину смерти. И смерть, довольно ухмыляясь, распахивает навстречу ей свои костлявые объятья…

– Леди Элизабет сбежала! И мы не сумели ее остановить, милорд!

– Бетти покинула замок? – Гарольд не мог до конца поверить управляющему.

– Похоже на то, милорд! Возможно, она уже далеко отсюда! Скорее всего – возвращается в замок лорда Стэнли!

– Как же я зол на себя, Рик! – Гарольд зарычал, словно раненый зверь. – Необходимо отыскать Бетти! Она, конечно, оскорблена и теперь спешит в замок дяди!.. Отправь людей с извинениями к лорду Стэнли! – Гарольд застонал, точно от нестерпимой боли. – Отыщи Бетти! Отыщи мою жену, Рик!.. Маркиза де Рамбуйе, Вам сейчас лучше покинуть замок! Возвращайтесь в Париж! Для Вас это лучший и самый безопасный выход! – и, закрыв лицо руками, Гарольд направился в свой рабочий кабинет.

Бетти с трудом держалась на ногах. Она пробиралась сквозь колючие заросли ежевики и терна. Ее свадебное платье трещало, цепляясь за колючки и твердые сучки, и лоскутки ткани оставались на ветвях, словно сигнальные флажки. Бетти терпеливо возвращалась и срывала их, не замечая, что при этом оставляет новые…

Слезы градом катились по ее искаженному горем лицу. Во рту было солоно и горячо от слез. Как он мог?! Как мог лорд Гарольд, ее супруг, в первый же день после венчания, привести в их дом свою прежнюю любовницу, эту шлюху?!.. Как же она была права, когда не хотела этой свадьбы, словно чувствовала заранее, что он может предать, оставить ее без внимания ради какой-то парижской потаскухи?!.. Но теперь все кончено! Элизабет не желала разделять с этим человеком не только супружеское ложе, но и всю семейную жизнь!

– Тогда почему же тебе так горько, Бетти?! – внезапно горько усмехнулась она. – Почему тебе так обидно и досадно, Бетти?! Почему? – задала она себе вопрос, полный невыносимой печали.

«Потому что ты, глупая и наивная девица, поверила этому человеку, точно он может являться человеком чести, настоящим рыцарем!» – мысленный ответ, пришедший к ней, ошеломил своей простотой и откровенностью.

Да, она поверила его обещаниям, поверила льстивым словам. Ей всего лишь почудилось, что добрые слова в ее адрес он произносил искренне… Но почему же этот человек оставил ее на попечение жестокого сэра Эмерика?.. Она никогда не доверяла его племяннику, и Гарольд знал об этом! Зачем же он бросил ее во дворе замка наедине с ним? Почему поступил так жестоко, так бесчеловечно?.. Бетти не могла поверить своим глазам, когда ее муж, лорд Гарольд Ноттингем, покинул ее в компании другой женщины. Похоже, что он спешил навстречу любовным утехам! Спешил, подхватив под руку свою бывшую любовницу маркизу Жанет де Рамбуйе! Спешил на глазах своей новобрачной! Она даже предположить не могла подобного коварства.

А мерзкий Эмерик с довольным видом тут же приблизился к Бетти и грубо схватил ее за руку. Он явно злорадствовал и получал наслаждение, упиваясь ее унижением, а Бетти лишь растерянно смотрела на управляющего. Но радовался парень недолго – Бетти привычным движением вывернула его руку, и Эмерик, не ожидая этого, упал на ступеньки крыльца. Бетти, что было сил, и помчалась прочь. Она уже достигла внешних ворот, когда спохватилась, что пешком убежит не слишком далеко.

Тогда, вскочив на одну из лошадей, оказавшихся неподалеку, Бетти пришпорила ее, и та послушно рванулась к воротам замка. Девушка торопилась покинуть замок раньше, чем стражники успеют опустить решетку и поднимут мост. Вихрем она промчалась мимо удивленных слуг и стражников, толпящихся во дворе, и потому не могла видеть, что все они смотрят на нее удивленно-сочувствующе.

Элизабет не задумывалась о том, куда скачет, пока не добралась до ближнего леса. Домой Бетти не собиралась возвращаться – это будет позором для родных. Вместо этого она тайком проберется туда, достанет из заветного тайника свои рыцарские доспехи, потом возьмет отцовский меч и станет Рыцарем Возмездия. Она забудет о сегодняшней обиде и, вообще, о своем муже. У нее есть более важное дело.

Элизабет обязательно найдет убийцу Мэтью. И отомстит Эмерику Ноттингему за все свои унижения. И, кто знает, возможно, однажды ей доведется скрестить мечи с лордом Гарольдом Ноттингемом! Он еще узнает, как поступает с подлецами и лжецами Рыцарь Возмездия – верный защитник обиженных и обездоленных.

Эмерик честно осматривал все подряд – и помещения в замке, и деревенские дома, но леди Элизабет не было нигде. Тогда он тщательно обшарил конюшню и птичники. Но и здесь никто из работников не видел молодую хозяйку. В окрестностях замка девчонка тоже не нашлась.

Парень еще раз осмотрел расстилающееся перед ним поле и решительно направил скакуна в сторону замка. Эмерик недовольно кривил губы. Эта стервозная девчонка расплатится с ним по всем счетам! Она испортила ему ночь – а ведь он собирался развлечься сегодня с облюбованными девками и хорошей выпивкой. Но управляющий утешал себя тем, что во время бесполезных поисков собрал в Селби кое-какие деньги и заодно припугнул нескольких крестьян.

Ночь была на исходе, и звезды уже растаяли в туманной дымке. Из окна пустой спальни Гарольд печально наблюдал за восходом солнца.

Интересно, где сейчас Бетти?! Смогла ли добраться до замка Стэнли? Возможно, заплутала в лесу… Что если она попала в засаду к разбойникам?! И теперь нуждается в помощи мужа?.. Гарольд скрипнул зубами.

– Гарри! – это племянник, наконец-то, вернулся с поисков. Заметно было, что он устал и продрог от утренней сырости. – Я сожалею, но леди Элизабет исчезла, словно растворилась в воздухе.

Гарольд резко обернулся, в ярости ударил по дубовому столу крепко сжатыми кулаками. Затем очень медленно приблизился к Эмерику. Тот отступил, опасаясь гнева патрона.

– Ищи, управляющий! Ищи! – раздувая ноздри, процедил сквозь зубы взбешенный лорд. – Не пой мне баллад о растворившейся в тумане леди. Или же о блуждающем призраке обиженной на мужа женщины. Я не верю сказкам о привидениях! Ищи леди Элизабет, сэр Эмерик! – приказал он родичу. – Я хочу знать, где сейчас находится Бетти. Тебе очень не повезет, если ты не обнаружишь в ближайшее время хотя бы следы ее лошади! Понятно?!

Эмерик не привык к столь непочтительному обращению. Он молчал, с опаской поглядывая на разъяренного хозяина, и, наконец, уважительно поклонился:

– Милорд! – племянник был не столько испуган, сколько озадачен резкостью обычно приветливого дядюшки. – Я продолжу поиски, хотя не могу понять, где еще искать Вашу жену. Я и не предполагал, что леди Элизабет настолько дорога для Вашего сердца! – и еще раз поклонившись, Эмерик удалился.

Гарольд Ноттингем был совершенно измучен. Он не мог заставить себя уснуть и просто сидел в кресле, глядя на свое отражение в большом овальном зеркале. Смотрел и не узнавал себя – постаревший угрюмый мужчина с плотно сжатыми губами, глаза обведены черными кругами и блестят, словно в лихорадке…

Всеми бранными словами он мысленно крыл себя и явившуюся из прошлого маркизу. Словно кто-то подтолкнул ее предстать перед ним так внезапно со своими искушающими прелестями! Лорд не поддался им, но все-таки предал свою жену, свою Бетти, которой только сутки назад клялся в любви и верности, обещая себе сделать ее невероятно счастливой. И что он теперь натворил?!..

Ближе к утру кто-то неспешно постучал в дверь. Гарольд вскочил, с волнением ожидая хорошего сообщения.

– Открыто! Войдите! – и даже голос его дрожал, выдавая волнение.

На пороге вновь возник Эмерик Ноттингем.

– Мои люди обнаружили леди Элизабет, сэр! – торжественно объявил он.

Гарольд рванулся в коридор.

– Где она?! Где Бетти! Где моя Элизабет?

– Леди Элизабет спит в заброшенном саду, милорд! – Эмерик приторно-сладко улыбнулся. – Леди хорошенько набегалась, утомилась и теперь спит, точно новорожденный младенец, накормленный материнским молоком!

Лорд помчался в заброшенный сад, словно юноша на первое свидание со своей любимой! Его маленькая Бетти спряталась здесь, пробравшись через сплетения давно никем не стриженых кустов.

Вот бесенок! Она отыскала в его замке отличное безопасное убежище! И впрямь – трудно было догадаться, что девушка полезет в заросли крапивы и одичавшей малины.

Значит, Бетти так и не покинула замок! Или, возможно, успокоившись и поразмышляв хорошенько, решила вернуться во владения мужа? Как только умудрилась она попасть в запущенный сад и пробраться в самую его середину, пройдя по заросшей сорняками тропинке, чтобы скрыться от павшего на ее голову позора?.. Ведь он, действительно, опозорил Бетти. Выставил на посмешище перед стражниками, крестьянами, прислугой… Гарольд продолжал проклинать себя за неосмотрительность и спешил дальше, по вросшей в землю каменной дорожке. Он шел, беспокойно осматриваясь и надеясь без чьей-то подсказки обнаружить Бетти.

Лохматый лиловый цветок ослепительно сиял на фоне серой стены, освещенной утренним солнцем. У него был необычайно мощный и сильный стебель с толстыми колючками, вскормленный жирной садовой почвой. От цветка татарника нежно и сладостно тянуло медом. Он возвышался над всеми другими растениями, которые сплелись друг с другом так, что невозможно было разобрать – откуда и чей тянется стебель. Что-то остановило здесь лорда, и он стал пристально разглядывать растение. И вдруг справа от цветка он различил белое пятно. Вон там, на засохших ветках терновника белеют клочки ткани! Это же кусочки ее свадебного наряда!.. Того белого платья, какое он просил ее надеть на венчание, если она девственница… Гарольд подошел поближе. Сорная трава разрослась здесь так, что получилось что-то вроде убежища, своеобразной пещерки. Виноградная лоза обвивала ствол давно засохшего дерева и, словно навесом, накрывала две старых скамьи из камня. Когда-то здесь был маленький фонтан. Потом он заглох, и сюда все реже приходили люди.

И вот на этой заброшенной скамье, кое-где заросшей мхом, свернувшись клубочком, спала его бедная Бетти. Белое платье было изорвано в клочья, и сквозь прорехи виднелась ткань нижней сорочки… Почему она здесь спряталась? Почему не отправилась обратно к родным?.. Какое счастье, что она не сделала этого!..

– Бетти, детка, проснись! – шепнул лорд, склонившись к ушку жены.

Бетти не отозвалась, но дышала ровно, как в глубоком сне. Гарольд встал на колени перед скамьей и нежно погладил жену по спутанным волосам. Леди Элизабет лежала тихо, не шевелясь. Веки ее слегка вздрагивали и нервно трепетали черными ресницами. Она крепко спала на жесткой скамье, подогнув под себя ноги и положив по-детски ладонь под голову. На заплаканных щеках горел нежный румянец, а припухшие от пролитых слез губы были слегка раскрыты. Сердце лорда затопила волна нежности…

– Бетти… Дорогая моя… – Гарольд бережно поцеловал леди Элизабет в висок. Кожа здесь была тонкая и прозрачная, и под ней ритмично пульсировала голубенькая прожилка.

Совершенно размякший, Гарольд с умилением рассматривал спящую жену. Он готов был вечность стоять вот на коленях, любуясь ее красотой и прелестью. Никогда в жизни ему еще не было так хорошо и так умиротворенно-спокойно. Теперь Бетти никуда от него не денется! Он удержит ее навсегда! Он сделает для этого все возможное и невозможное!

– Милорд?!

– Черт возьми, Рик! Тебе-то что здесь нужно?! Пошел прочь! – племянник послушно удалился, но он сумел нарушить уединение лорда, и очарование минуты сразу же исчезло.

Гарольд наклонился и коснулся губ Бетти своими губами, затем осторожно взял ее на руки и крепко прижал к груди. Она вздохнула и небрежно отмахнулась. Тогда он зашептал ей на ухо нежные, успокаивающие слова. Бетти снова глубоко вздохнула и послушно прижалась щекой к его сильному плечу… Гарольд бережно понес Бетти по дорожкам запущенного сада.

Эмерик встретил их у выхода и молча сопроводил в замок. Лорд принес Бетти прямо в супружескую спальню и аккуратно положил на широкую кровать. Она с облегчением сладко потянулась, приоткрыла на миг глаза и снова плотно зажмурилась. Затем уютно свернулась в клубочек, обняв мягкую подушку, и крепко заснула. Гарольд накрыл Бетти одеялом, а потом устроился в кресле возле кровати и вновь принялся рассматривать свою жену.

Каким образом эта девочка сумела околдовать его, не сделав ни одной попытки обольстить?!.. Отныне он желал только одного – чтобы она стала его женой на самом деле, душой и телом.

Бетти почувствовала, что наконец-то стало тепло. Она распрямила подобранные ноги и расслабилась. Лежать на мягкой просторной постели было очень удобно, и просыпаться совсем не хотелось. Не было ни малейшего желания встречать новое утро. Что может дать ей новый день?! Новые неприятности и унижения?! Новый позор?..

Девушка с неохотой открыла глаза и тут же резко сёла, натянув одеяло до самой шеи. В следующее мгновение она отпрянула в сторону, пытаясь забиться в угол. В кресле возле кровати сидел Гарольд Ноттингем и не сводил с нее влюбленного взгляда.

– Что Вы здесь делаете, сэр? – она сердито уставилась на лорда Гарольда, требуя немедленного ответа. – Что Вы делаете в моей комнате?

Но тут же замолчала, внимательно осматриваясь. Окно располагалось по-иному. Не было маленького столика возле кровати. Большой гобелен с изображением рыцарского турнира закрывал стену… Мой Бог, но ведь это совсем не ее спальня!.. И тут же Бетти вспомнила все: обиду, бегство из замка, блуждание по лесу, долгие мучительные раздумья и усталость…

Целые сутки продолжалось ее путешествие – сначала дорога в замок, а потом бессмысленное кружение на одном месте… И никак она не могла принять решение… Когда в полудреме она выронила поводья, лошадь сама пришла к замку. Бетти оставила ее во дворе и долго благодарила Бога за то, что стража почему-то не подняла мост и не опустила решетку (она и подумать не могла, что продолжаются ее поиски). Воспользовавшись темнотой ночи и суетой слуг, она осторожно прокралась в этот старый сад и затаилась в укромном уголке…

Бетти стало нестерпимо больно, когда в ее памяти всплыли события прошедшего дня.

– Бетти, это наша с тобой комната! – ласково сообщил ей лорд.

– Кажется, я твоя жена? – холодно поинтересовалась она, отвернувшись от лорда.

– Слишком строптивая жена! – с упреком заявил он.

– Почему ты скрылась от Эмерика? – приподняв подбородок и слегка прищурив глаза, поинтересовался лорд.

– Что?!.. – Бетти окатила Гарольда презрительным взглядом. – Уж не хотите ли Вы сказать, что поручили Вашему мерзкому Эмерику сопровождать меня в супружескую спальню?..

– Вероятно, ты хочешь сама отдавать распоряжения в моем замке? – криво усмехнувшись, бросил Гарольд. Как видно, ему показалась забавной эта нелепая мысль.

Бетти нахмурилась и снова отвернулась.

Внезапно Гарольд, легко поднявшись из кресла, склонился над Бетти и, взяв ее за подбородок, повернул к себе:

– Посмотри мне в глаза, Бетти! Я хочу выяснить все прямо сейчас, чтобы не осталось недомолвок, и мы больше не обманывали друг друга!

– Я тоже хотела бы иметь честного мужа, сэр! И взамен получить право всегда говорить правду, даже если она не понравится моему господину! – Бетти заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

Он отвел руку. В его черных глазах мелькнула искорка подозрения.

– А разве ты знаешь нечто такое, что не понравится мне?

Лицо лорда находилось в такой близости от нее, что она невольно стала его разглядывать. У него был жесткий волевой подбородок и тонкие поджатые губы, и это говорило о твердости характера, но в его глазах светилось такая щемящая нежность, что Бетти с отчаянием поняла – она не может больше на него злиться.

Похоже, что муж снисходителен к ней, ведь большинство мужчин обязательно наказали бы ее за побег, а Гарольд даже не выбранил. И она, наверно, должна быть ему благодарна за терпение…

Когда же она сообразила, что именно он принес ее из сада и осторожно, словно обиженного ребенка, уложил в теплую, мягкую постель, в ней внезапно проснулось нежданное чувство – Бетти ощутила доверие к Гарольду. И… похоже, даже хотела близости с ним. Она желала, чтобы он касался ее тела, целовал ее губы, шею, плечи! Она желала, чтобы они стали супругами, нет – любовниками! Он должен подарить ей любовь! Он должен научить ее любви!

Бетти вздохнула и взглянула на Гарольда исподлобья.

– Не волнуйся! У меня никогда не было мужчины! Несмотря на то, что ты, похоже, сомневаешься!

– Я хочу верить тебе, Бетти! – Гарольд нежно посмотрел на нее и бережным движением ладони коснулся ее плеча. От этого прикосновения мурашки побежали по ее спине, и, точно зачарованная, она открыто заглянула ему в глаза…

Супруг внимательно разглядывал каждый дюйм ее лица, словно ласкал взглядом… Огонь, сверкавший в его глазах, согревал и утешал ее… Гарольд склонился над ней, и Бетти закрыла глаза в предвкушении поцелуев, ожидая прикосновения его губ. Горячее дыхание Гарольда уже обжигало, но…

– Ответь мне, Бетти, – вместо поцелуя потребовал он. – Какие чувства были между тобой и Мэтью?

Бетти поняла, что он ревнует ее! Но Мэтью был ее кузеном! Он не мог быть ее возлюбленным! И она любила его только, как сестра! Тем более, что у них была одна кормилица, их общая молочная мать! Как можно ревновать к бедному Мэтью вместо того, чтобы помочь в раскрытии преступления! Но захочет ли Гарольд узнать всю правду о своем племяннике?

Бетти подозревала Эмерика. Она предполагала, что именно он причастен к трагической гибели Мэтью. Из всех знакомых только он обладает мерзким коварным характером. В Ашборне все теперь только и говорили, что он плохо обращается с зависимыми людьми, к тому же именно от Эмерика спряталась в замке лорда Стэнли Сара Смит. Именно он – племянник ее мужа, распускал в Ашборне слухи о том, что Гарольд Ноттингем намеревается восстановить право первой ночи!.. Пока она раздумывала об этом, Гарольд, не дождавшись ответа на свой вопрос, страстно целовал ее глаза, щеки и шею… Она уже готова была забыть обо всем на свете и отдать лорду все, что он пожелает, но… Воспоминания об Эмерике остановили ее, и Бетти решила поделиться с лордом своими сомнениями по поводу его племянника:

– Но я не могу забыть смерти Мэтью! Я подозреваю, что это дело рук твоего племянника. По крайней мере, так говорят в Ашборне!

Он отпрянул от нее так резко, что ее обдало холодом, и она задрожала.

– Ты против Эмерика, значит – против меня! – рявкнул Гарольд. – С чего бы это ты хочешь обвинить его в гибели своего кузена!

Бетти увидела в его глазах ярость – всепоглощающую, пылающую ярость, вспыхнувшую в мгновение ока в его душе.

– Нет, Гарольд, – принялась умолять она его, и слезы уже готовились хлынуть из ее глаз. – Твой племянник совсем не такой, каким ты себе представляешь его! Он обирает наших бедных крестьян дочиста, и скоро им нечем будет жить. Все с нетерпением ждут прихода Рыцаря Возмездия. Своим появлением он восстановит справедливость!

– Откуда ты это знаешь? – Гарольд заскрипел зубами.

– Но кто-то же должен позаботиться о крестьянах, если ты веришь только своему алчному племяннику! Я не сомневаюсь, что он и тебя, похоже, обманывает и обирает!

– Я требую, чтобы ты ответила, кто тебе сказал это? – сурово приказал Гарольд.

Бетти откашлялась. Но отказалась отвечать. Она не могла ничего ему пока поведать. Тем самым она подвела бы Сару Смит, Анну Торн и Томаса Паркина.

Он резко рванул ее за руку, требуя ответа. О всякой нежности было забыто, и перед ней бушевало одно пламя неуемной ярости.

– Мне больно, Гарри!.. – пожаловалась она. – Я… я не могу все рассказать!

– Если у тебя нет доказательств, то молчи! Не смей обвинять Эмерика! Он служит мне верой и правдой!

– Но, по крайней мере, он не должен собирать непомерных налогов, Гарри!.. Не забывай о том, что Рыцарь Возмездия вот-вот придет на твою землю!

Дрожащая Бетти была полна негодования и прямо смотрела на рассерженного мужа.

– Не доверяй Эмерику, Гарри! Он предаст тебя! И погубит меня!

Окончательно разозлившись, Гарольд отшвырнул Бетти от себя и выскочил из спальни, резко хлопнув дверью. Девушка ударилась о стену и горько заплакала. Лорд отказался поверить ей на слово, а она не знала, как отыскать убедительные доказательства подлости Эмерика Ноттингема.

Гарольд неподвижно сидел на стуле, не отводя взгляда от огня. Пламя, потрескивая, облизывало головни, лежащие в камине. Почему все так отвратительно складывается? Новобрачным надо наслаждаться ласками, любить друг друга, но вместо этого они вновь поссорились, и он бросил ее в спальне одну. Разумеется, Гарольд знал о склонности Эмерика к жестокости, и, вполне возможно, слова Бетти недалеки от действительности.

Он встал и сделал шаг по направлению к спальне. Но тут же остановился в нерешительности. Нет, Бетти сама виновата в том, что испорчено начало их совместной жизни. Он страстно желал счастливого брака, но Бетти все испортила своим побегом.

Гарольд тихо застонал и снова опустился перед камином. Все дело в том, что она не доверяет его управляющему. Люди в его деревнях живут прекрасно. Эмерик не станет лгать. Ведь именно благодаря неустанным заботам Эмерика о его имении у Гарольда всегда есть время на турниры и на охоту. Он всегда любил эти два увлечения и отдавался им с вдохновением.

– Дорогой Гарри! – лорд вздрогнул от неожиданности. Опять Жанет! Кажется, он растолковал ей все доходчиво? Что она здесь делает?

– Какой ты сердитый! Твой вид внушает мне опасения! – француженка легко положила свою благоухающую парфюмом руку на его плечо. – Я всю ночь ожидала тебя, Гарри!.. А ты так и не появился!

– Я уже все тебе объяснил раз двадцать! У меня есть жена! – грубо оттолкнув Жанет, он снова поднялся со стула, еле сдерживая себя, чтобы не выместить на ней все зло.

– Кажется, ты повторяешься, Гарри! – фыркнула женщина.

Гарольд вдруг странным образом успокоился и теперь лишь внимательно разглядывал бывшую любовницу. Когда-то ее глаза казались ему самыми яркими и выразительными. Но тогда он не был знаком с Бетти. Пышные темные волосы Жанет кудрявились и вздымались вокруг ее лица шапкой, и в них приятно было погружать пальцы. Но теперь он знал, есть длинные локоны – золотистые, ниспадающие по спине до самых упругих ягодиц, локоны Бетти. И одна лишь наивная прелесть непокорного локона уже умиляет его суровое сердце до слез! А ее решительная дерзость злит его именно потому, что он осознает правоту этой девушки.

Жанет заметила его молчание и, плотоядно облизнув губы, с лукавой улыбкой провела рукой по его бедру. Гарольд резко отпрянул, грубо отшвырнув ее руку, и презрительно посмотрел на нее свысока. Француженка попыталась картинным движением хлопнуться в обморок. Лорд небрежно подхватил ее, хотя догадывался, что именно этого она и ждала, и теперь, скорее всего, в прикрытых глазах Жанет сверкают победные огни. Глупая самоуверенная вдовушка так и не поняла, что все ее усилия совершенно бесполезны и даже смешны.

Почти бросив Жанет в кресло, Гарольд спокойно направился к двери.

– Ты куда, Гарольд?! – тут же вскинулась Жанет.

– К своей возлюбленной! К той, кого желаю больше всего на свете! – мечтательно бросил он ей и приостановился на пороге кабинета: – Тебе не пора собирать свои вещи, Жанет? Возвращайся в Париж! Я даже найму тебе сопровождающего! А мне пора разобраться со своими проблемами. У меня их предостаточно, мадам. Надеюсь, что Вы еще встретите в этой жизни свое счастье!

Эта женщина добилась своего – она перестала возбуждать в нем даже обычное любопытство.

 

Глава 7

Бетти готова была кричать от шальной радости, но лишь, сдержанно улыбнулась и прислонилась спиной к двери. Она очень гордилась собой. Если Гарольд выставил из замка свою прежнюю возлюбленную, то, конечно, он сумеет защитить свою жену от нападок Эмерика. Душа ее наполнилась верой в грядущее счастье, и Бетти тихонько засмеялась. И потеряла бдительность. Дверь бесшумно распахнулась и сильно ударила ее в спину. Бетти, словно пушинка, отлетела в сторону, в очередной раз ударившись. Теперь уже – о кровать. Если так и дальше пойдет, у нее все тело будет в синяках и ссадинах.

Встревоженный Гарольд склонился над ней и протянул руку. Бетти с готовностью оперлась на нее, и лорд нежно притянул ее к себе. От него пахло вином и новой кожей, а ей всегда нравились эти запахи – новой кожи, седла и упряжи. Они напоминали ей привольные зеленые леса, радость скачки и то, как при этом поскрипывает под ней удобное седло… И она уже сама прижалась к груди лорда, подняв на него смущенный взгляд.

– Ты следишь за мной, Бетти? Оказывается, моя жена – маленькая шпионка? – но при этом в голосе лорда не было слышно ни капли недовольства. В его взгляде светилось одно только простое любопытство. – Шпионишь, да?

Бетти растерянно опустила глаза, поскольку не могла с ним спорить. Она действительно подслушивала, просто случайно. И теперь не жалела об этом – отпали последние сомнения, когда до нее донесся гневный голос мужа, отчитывающего бывшую любовницу.

– Бетти, – прошептал Гарри, легко касаясь губами ее щеки. Затем эти жаркие губы скользнули за ухо, и дыхание обожгло шею… – Как ты считаешь, мы можем стать счастливой семейной парой?.. Нет, сначала расскажи, откуда ты знаешь, что Эмерик такой коварный человек? Только тогда я поверю тебе. Один из вас лжет! И я не знаю – кто именно. Каждый из вас дорог мне по-своему, и в любом случае я испытаю разочарование. Докажи мне его подлость, и я поверю, что… твой кузен не успел научить тебя любви.

– Я не могу открыть тебе своих источников и доказать тебе свою правоту! Но… Клянусь тебе, что Мэтью никогда не был моим любовником!

– Но кто-то, все-таки, был твоим первым мужчиной?! – принялся накручивать себя Гарольд, подхлестнутый недавними намеками Эмерика на опытность его молодой жены. Ее несговорчивость подлила масла в огонь: – Ты лжешь, Бетти! Признайся, что у тебя был любовник, и я прощу тебя, если ответишь честно. Ты должна доказать мне, что ты девственница, Бетти! Если ты не хочешь рассказать мне о своем любовнике, то докажи, что его не было. Но теперь… – он испытующе смотрел на нее. – Если ты меня обманула, слово чести, я верну тебя с позором к родителям!

– И всего-то?! – Бетти нервно проглотила слюну и с готовностью выпрямилась в полный рост. – Будь моим первым мужчиной, Гарри! Прошу тебя! Только больше не мучай допросами и не бросайся бранными словами! – эти слова дались ей с огромным трудом, но она не показывала виду. – Убедись, что я невинна прямо сейчас, Гарри!

Гарольд с любопытством наблюдал за Бетти, а она отважно смотрела на него, потрясенная собственной решимостью. Неужели он не ослышался? Знает ли Бетти, на что обрекает себя…

А она уже скинула с плеча бретельку сорочки. Потом вторую. Тонкая ткань батиста невесомо опустилась на пол. Бетти переступила ее обнаженными ногами и теперь стояла перед ним нагая.

Гарольд недовольно нахмурил брови. Он ожидал, что она по-прежнему станет упрямиться, начнет оправдываться и все отрицать, а Бетти мужественно и отчаянно бросила ему вызов. И он был вынужден его принять, поскольку больше не мог испытывать ее и свое терпение. Он шагнул навстречу девушке, больно схватил ее за руку, резко и решительно рванул на себя. Он привык указывать женщинам их место. Они должны его побаиваться. Умолять о пощаде. Просить о милости и жалости. А затем – становиться ласковыми и нежными кошечками…

Он хорошенько встряхнул Бетти за плечи. Почему эта девчонка не боится его? Даже не показывает виду, что вся трясется от страха! Она должна относиться к нему с уважением, а это чувство всегда вырастает из страха. Но Бетти по-прежнему смотрела на Гарольда, широко раскрыв нежно-голубые глаза, смотрела восторженно, выжидающе, доверчиво и покорно. Она, похоже, считает, что он пощадит ее сегодня и не станет домогаться, воспользовавшись ее доверием? Иначе не стояла бы сейчас напротив него с таким кротким выражением лица. Но он ей докажет, что не привык останавливаться на половине пути!

Гарольд обнял Бетти и стал целовать жадно и властно, так что она застонала от боли и наслаждения. Девушка сама подалась ему навстречу, ее обнаженная грудь коснулась его груди, а ладони заскользили по его плечам и шее. Теплые пальчики уже сомкнулись на сильном затылке… И Гарольд задрожал от еле сдерживаемой страсти. Ее ласки поощряли его и требовали немедленного продолжения…

– Погоди, – он задыхался, но не желал отрываться от ее губ. – Погоди, Бетти! Я отнесу тебя на кровать. Там нам с тобой будет удобнее.

Она слегка приоткрыла глаза. Взгляд ее бессмысленно блуждал, а сама она вновь тянулась за его жаркими поцелуями, страшась потерять его даже на мгновение. Похоже, ей понравились его прикосновения и грубоватые ласки… Лорду почудилось, что в нем проснулся дикий зверь. Распутница! Она еще смеет утверждать, что невинна, но кто же тогда обучил ее всему?!

Гарольд в одно мгновение освободился от одежды и рванулся к этой лгунье, тяжело дышащей от возбуждения и не спускающей взгляда с его высоко поднятого мужского достоинства. Он лишь осторожно прикоснулся рукой к ее пушистому треугольнику в низу живота, как Бетти мгновенно прыгнула к нему в руки, тут же обвив его бедра своими стройными ногами. Она страстно выгнулась и впилась жадным ртом в его разгоряченные губы.

– О, Бог мой! Бетти! Бетти! – словно в бреду, со стоном повторял он ее сладкое имя. – Бетти, распутница! Кто научил тебя?! Кто?!

Она посмотрела на него кокетливо-лукаво и одновременно стыдливо улыбнулась.

«О, Создатель! Лживая шлюшка! Она ведет себя, точно опытная любовница!..». Страшное подозрение вдруг лишило Гарольда всякого желания, и он осторожно оторвался от разгоряченной супруги. Бетти разочарованно вздохнула, почувствовав, что Гарольд отчего-то замер в нерешительности.

– Гарри, Гарри, что с тобой? Ты не хочешь меня? Но почему? Почему?.. Я не нравлюсь тебе? Или делаю все неправильно? Так научи меня! Научи любить тебя!..

Его вновь умоляла о любви женщина, но на этот раз он понял, что не может устоять от соблазна и отказаться от предлагаемого ему блаженства. Решительно подняв Элизабет на руки, муж отнес ее на постель, и девушка с послушной готовностью распростерлась перед ним, сияя в полумраке спальни своей прекрасной наготой.

Лорд лег рядом с ней, вдыхая запах ее волос… Губы снова и снова жаждали прикасаться к Бетти… Он целовал ее плечи, ее встревоженную обнаженную грудь… И она извивалась под его ласками, безумно кричала что-то и подставляла его жадному рту то один, то второй сосок. Страстной русалкой Бетти выскальзывала из его объятий и одновременно хваталась за его плечи, обнимала, царапая ноготками спину…

– Гарри! Гарри! – бормотала она, словно в забытьи. – Сжалься надо мной, Гарри! Возьми меня! Возьми!.. Я так хочу стать твоей. Только твоей, Гарри!.. Как сладостны твои ласки, Гарри! Как мучительны твои прикосновения!..

– Ты моя, Бетти! Только моя!.. Ни один мужчина больше никогда не прикоснется к твоему жаркому телу!.. – и он снова и снова целовал ее плечи, шею, грудь, плоский животик с атласной кожей… Нежно и игриво лизнул пупок… Потом чуть пониже…

– Гарри! – снова вскрикнула она и в немой просьбе раздвинула бедра, раскрываясь ему навстречу. – Гарри!.. – почти умоляла она мужа…

Да, она готова принять его! Отдать ему всю себя! И принять его в себя… Лорд приподнялся и заглянул Бетти в лицо. Щеки девушки пылали. Взгляд казался безумным, ищущим. Розовый язычок плотоядно облизывал пересохшие чувственные губы. Бетти высовывала язычок, словно змея, осязающая воздух, пропахший опасностью, мужским потом и сладострастием поцелуев… Недовольно наморщив лоб, она блуждающим взглядом осматривала его:

– Как ты прекрасен, Гарри! Как бесстыдно-прекрасен, дорогой мой!.. Иди ко мне, Гарри! Иди ко мне, дорогой!..

И он рванулся к ней, крепко обхватил руками… Бетти провела дрожащими пальцами по его позвоночнику, и волна удовольствия прокатилась по его спине, пояснице, сомкнулась внизу его живота…

– Создатель мой! Как ты прекрасна, Бетти! Какая ты страстная и сладостная!.. – и Бетти с самодовольной улыбкой потянулась к нему всем раскрывшимся телом… ее ладони скользили по его бедрам, животу, напряженным ягодицам…

Вот она раскинула руки и вцепилась пальцами в одеяло. Ее измученное ожиданием тело ждало продолжения ласк. Девушка то хмурила брови, то легкая улыбка проскальзывала по припухшим от поцелуев губам… Она пыталась сосредоточиться, чтобы понять, где находится, и что с ней происходит…

Больше Гарольд уже не мог, да и не хотел сдерживать себя!.. Рывком он вошел в нее, одним движением разорвав слабую преграду. Бетти застонала от резкой боли, но тут же, закусив губу, принялась бессознательно двигаться, подстраиваясь под его ритмичные движения. Гарри понял, что причиняет жене боль, но не в силах был остановиться. Само сознание того, что у Бетти никогда не было другого мужчины, заставляло его желать ее больше и больше… Наконец их стоны слились воедино, и они замерли, не в силах больше двигаться…

Спустя какое-то время, когда они пришли в себя, Бетти вновь застонала, ощутив наконец отголосок боли… Гарольд замер и нежно поцеловал ее, успокаивая ласковыми словами.

– Все! Все, дорогая моя Бетти! Все очень хорошо, Бетти!

Бетти в знак согласия прикрыла глаза и счастливо улыбнулась. Боль напоминала ей, как она только что чувствовала его внутри себя, и это было прекрасно. Ей вновь страстно захотелось ощутить это слияние и желание достичь наивысшей степени наслаждения друг другом…

– Ты моя жена! Ты моя возлюбленная! Бетти! Моя дорогая Бетти! – беспрестанно повторял Гарольд, осторожно целуя ее глаза, губы, щеки, шею…

– Теперь ты мне веришь? Веришь?.. – Бетти беспокойно и вопросительно уставилась на него.

– Да! – подтвердил он. – Именно я – твой первый мужчина! И я тебе верю, моя дорогая!

Бетти умиротворенно вздохнула и утомленно закрыла глаза, положив голову на плечо Гарри, новобрачные вместе погрузились в освежающий сон…

Приоткрыв глаза, Бетти осторожно переложила руку Гарри со своего плеча, высвобождаясь из его объятий. Ее тело все еще помнило его ласки, и, казалось, каждая ее клеточка наполнилась блаженной мелодией, неназойливо звенящей, словно песня весеннего жаворонка. И Бетти улыбнулась, погружаясь в сладкие воспоминания…

Веки Гарри дрогнули. Дыхание сбилось.

– Гарри! Ты не спишь?!.. Ты давно уже не спишь, хитрый притворщик! – уличила его Бетти, и он мягко улыбнулся.

Передвинувшись по кровати, Гарольд подсунул руку под спину Бетти и, прижав ее к себе, укутал их обоих огромным одеялом.

– Ты не замерзла, Бетти? – Гарри прислонился щекой к ее груди и осторожно подышал на сосок.

– Нет, не замерзла, Гарри! Разве можно с таким мужчиной мерзнуть! – Бетти пальчиком ласково провела по его заросшей курчавыми волосами груди, затем по-детски шаловливо пощекотала живот. Она сейчас ощущала необычайную нежность к Гарольду… – Скажи, Гарри, это всегда доставляет столько удовольствия?

– Всегда! Если люди нравятся друг другу! – не открывая глаз, чтобы не спугнуть удовольствие, он по-кошачьи обольстительно улыбнулся.

– Тебе со мной нравится, Гарри?.. – продолжала допытываться его супруга, не прерывая своей ласки…

– Да! Ты мне очень и очень нравишься, Бетти! Бетти! Бетти! – он уже готов был рвануться к ней, но…

Девушка блаженно вздохнула и, нежно улыбнувшись, опустила голову на подушку. От ее дыхания слегка заколыхались завитки волос на его виске. Сладкая дрема охватывала маленькую Бетти, затягивая в теплый сонный туман. И вот уже дыхание ее стало ровным и глубоким.

Когда Бетти вновь вырвалась из сонного блаженства, муж еще спал. Тогда она осторожно высвободилась из его объятий, огляделась и шагнула к шкафу. Оказывается, служанка уже успела разобрать и аккуратно повесить ее платья, пока ее хозяйка бродила в обиде в окрестностях замка. Дверца со скрипом распахнулась. Подумав, Бетти выбрала чистую сорочку, панталоны и платье с застежкой впереди. Не искать же утром по замку Ноттингема Марту, чтобы та помогла ей одеться. Любимые замшевые туфли стояли на ковре, отвернув носы друг от друга.

Возле двери молодая женщина оглянулась. Гарри лежал на боку, подтянув одну ногу под себя. Бетти с любовью посмотрела на него и, вернувшись назад, ревниво накрыла мужа до самой шеи одеялом. Не дай Бог, войдет прислуга и застанет Гарри обнаженным. Она не хотела, чтобы кто-нибудь любовался ее мужем. Гарри принадлежит только ей – леди Элизабет Гарольд Ноттингем. И сегодня была самая прекрасная, самая красивая, самая сладостная ночь в ее жизни!

Бетти направилась в старый сад, где недавно ее нашел муж, и очень уверенно зашагала по дорожке, выстланной камнем. Она привела ее на берег небольшого заросшего пруда. Бутоны кувшинок плавали на поверхности, а на мелководье можно было видеть, как крохотные рыбешки мелькают между овальными листьями и круглыми, полыми стеблями. Присев на ствол упавшего дерева, юная леди всерьез задумалась о своем будущем.

Бетти была уверена, что Гарольд добрый и справедливый хозяин. Просто он слишком доверчив и не знает, как много несправедливостей творит у него под носом его управляющий. Но однажды Бетти все-таки добьется своего. Гарольд выслушает ее и примет правильное решение, чтобы избавиться от своего племянника. Никто не сможет ее разуверить в том, что Эмерик Ноттингем – коварный человек.

 

Глава 8

Потекли неспешные дни и ночи семейного счастья, и каждое утро юная супруга лорда приходила в старый сад. Здесь она слушала тишину и, улыбаясь, наблюдала, как все вокруг просыпается… Бетти полюбила этот тихий уголок, заросший сорняками. Не так давно она попросила Гарри направить сюда садовника, чтобы тот уничтожил крапиву. Теперь освобожденные и подрезанные ветви малинника гнулись под тяжестью еще неспелых ягод. Но цветок татарника девушка попросила оставить. Он напоминал ей о родном гнезде, о пустыре под стенами замка, где однажды тоже вырос такой вот прекрасный одинокий цветок со стеблем, унизанным хищно загнутыми, но, в общем-то, не опасными колючками.

Однажды утром Бетти подошла к знакомой скамье и с удивлением обнаружила, что цветка не было. Она приблизилась к стене вплотную и ахнула, прикрыв глаза ладонью… Измочаленный куст, смятый безжалостной рукой, изрубленный в мелкие кусочки валялся возле каменного фундамента!..

– Вам плохо?! – знакомый голос звучал довольно и злорадно. – Хочу Вас успокоить – это я расправился с ненавистным мне чертополохом!

– Зачем? – Бетти, расстроенная, посмотрела на управляющего. – Чем он помешал Вам, сэр Эмерик?!

– Тем, что этот подлый сорняк слишком нравится Вам, миледи! – Эмерик кривил рот в наглой усмешке. – И занимает солнечное место там, где могли бы расти другие растения, – и в голосе его явно послышался непонятный намек.

– Но здесь ничего не посеяно, сэр Эмерик, – возмутилась леди. – И что Вы здесь делаете, сэр Эмерик? Сторожите окна в покоях лорда Ноттингема? Опасаетесь его врагов или надеетесь сами застать миг, когда он повернется к Вам незащищенной спиной? Однако окна его спальни выходят на другую сторону, сэр Эмерик, – Бетти внезапно ощутила холодок приближающейся опасности, и даже мурашки пробежали у нее по спине. Так бывает, когда человек внезапно обнаруживает в своей комнате ядовитую змею или грязную крысу, готовую кинуться вперед и укусить ничем не угрожающее ей существо.

– А почему это такой хорошенькой миледи не спится? Быть может, она, неудовлетворенная своим супругом, назначила свидание какому-нибудь рыцарю? Или даже собирается с ним в очередной побег? – ехидно поглядывая на прелестную молодую женщину, желчно сострил управляющий.

– А Вы, похоже, вероятнее всего, выслеживаете меня, сэр Эмерик? – Бетти нахмурилась, но постаралась не выдать тревоги своему врагу.

– Разумеется, я очень надеялся на неожиданную встречу с Вами, леди Элизабет! – Эмерик пристально смотрел ей в глаза и коварно ухмылялся. – Всегда мечтал удостоиться внимания столь знатной и богатой миледи! – поправив за поясом меч, испачканный зеленым соком татарника, Эмерик шагнул навстречу Бетти и схватил девушку за руку. – Тем более здесь, где стало так романтично, миледи!

– Вы – бесстыжий наглец, сэр Эмерик! Извольте убрать руки! – она попыталась высвободиться, но хватка управляющего оказалась прямо-таки стальной.

– Но не больше, чем Ваш кузен, миледи! Все знают, что он был Вашим любовником! – Эмерик не расслабляя хватки, потащил Бетти к стене замка, где их никто не смог бы увидеть из окон. – Здесь нам с вами будет удобно побеседовать, дорогая! Никто не помешает нашему тесному общению. Я хочу получить от Вас все, что получал этот недоносок Мэтью!

– Как Вы смеете, сэр! Отпустите меня сейчас же! Я закричу! – Бетти беспомощно забилась, словно птичка, неожиданно угодившая в силок. Но Эмерик с силой сжал ее шею:

– Один крик – и я Вас придушу прямо сейчас, – предупредил он. – Я мог бы это сделать прямо сейчас, но еще не получил того, что мне причитается, миледи! – Эмерик был зол и непреклонен.

– Если Вы не отпустите меня, сэр Эмерик, Гарри прикажет забить Вас в колодки! А потом, вероятно, посадит на кол перед тем, как палач отрубит Вашу глупую и безрассудную голову! Я – леди Элизабет Гарольд Ноттингем, подонок! – отважно заявила ему Бетти, понимая, что ни в коем случае не должна показать ему свой страх.

– Пока что ты еще леди, но будешь скоро, совсем скоро, никому не нужной измочаленной и растерзанной шлюхой! – и Эмерик грубо ударил ее по щеке.

Ужас холодной волной накатывал на Бетти. Она уже не ощущала себя хозяйкой положения. Что ему нужно от нее? Похоже, управляющий сошел с ума. Неужели он хочет совершить насилие над ней?

Но то, что Бетти услышала дальше, превзошло – самые страшные предположения:

– Это я предложил дяде Гарольду жениться на тебе, дорогая Бетти' Нам нужны только твои деньги, а не ты сама! – ее мучитель презрительно прищурился и вновь вцепился ей в запястья.

– Отпусти, мне больно! – Бетти содрогнулась от негодования и ужаса. Горькая догадка ударила в сердце, точно стрела убийцы: – О чем ты говоришь? Кому нам?!

– Мне и дяде Гарольду! Но, к сожалению, его дни тоже сочтены, миледи! – мерзко ухмыльнулся Эмерик. – Так что все деньги достанутся только мне! И только мне! А я найду им хорошее применение!

– Рано или поздно Гарри обо всем догадается! О Вашем воровстве, а так же о том, что именно Вы убили Мэтью! С ним, таким слабым и миролюбивым, Вы побоялись встретиться в открытом бою. Подло застрелили из арбалета или лука! – Бетти попыталась совладать с тревожно колотящимся сердцем. Ей необходимо соблюдать хладнокровие. Не поддаваться панике! Иначе все можно испортить! Мысли работали с предельным напряжением.

– Да, это сделал я! – гордо заявил убийца. – Я нашел вашу так называемую сокровищницу в дупле и взял одну стрелу из вашего детского запаса. Долго хранил ее, вынашивая план мести за то, что вы не принимали меня в свои дурацкие игры, – в голосе его неожиданно зазвучала горечь старой обиды. – Я так надеялся, что вы однажды пригласите меня к себе в замок. Но нет – ведь я был всего лишь бедным родственником лорда Джакоба Ноттингема, отца Вашего дорогого Гарри. Всего лишь внучатым племянником. И потому Вы не удостаивали меня своим вниманием, миледи. И самое обидное – предпочитали почему-то дружить с крестьянскими детьми, но не со мной, лордом по крови!

– Вы были слишком злым и жестоким, сэр Эмерик! А дружба и любовь не зависят ни от богатства, ни от происхождения! – Бетти с брезгливой жалостью взглянула на этого зрелого мужчину с повадками обиженного подростка. – Теперь мне искренне жаль Вас, сэр Эмерик. Но, к сожалению, Вы мне по-прежнему неприятны. Ведь Вы убили моего брата… Но если Вы отпустите меня, никто никогда не узнает об этом, а так же о наглей ссоре, – Бетти надеялась вызвать у него благоразумие. Но это чувство, похоже, давно оставило его:

– Не волнуйтесь, миледи! Я вовсе не собираюсь Вас насиловать! Вы стали мне неинтересны с тех пор, как я узнал, что Вы спутались со своим кузеном Мэтью Стэнли! Вы уже тогда перестали меня возбуждать, леди Элизабет! Его смерть была лишь местью Вам. Слышите? Именно из-за Вас сэр Мэтью никогда не станет лордом! Он умер. А теперь пришло время умереть Вам! Вы просто примете яд! – управляющий изловчился и стянул ей за спиной руки какой-то бечевкой, которая больно врезалась в запястья, а затем запрокинул ей голову, пытаясь кинжалом расцепить ей зубы: – Откройте рот, леди Элизабет Гарольд Ноттингем! – Эмерик с такой наглой издевкой произносил ее новое имя, что Бетти затошнило от страха и негодования.

Она даже не поняла, удалось ли ему впихнуть ей в рот отраву. И лишь когда в глазах Эмерика снова сверкнул злорадный огонь, Бетти поняла, что дела ее совсем плохи. Кто и как теперь сможет доказать Гарольду, что именно его племянник убил Мэтью? И что от этого изменится в ее судьбе?.. Сегодня и она умрет! И Гарри решит, что яд она приняла сама… Он даже не станет искать ее убийцу.

Судорожным сокращением гортани Бетти попыталась вызвать рвоту, чтобы выплюнуть как можно больше слюны.

– Вы слишком догадливы и сообразительны для женщины, леди! – Эмерик больно ударил ее по губам и прижал к стене замка в том месте, где когда-то распустился пушистый лиловый цветок.

Бетти хотела закричать, но голос куда-то пропал, а в старом саду было по-прежнему пустынно. И лишь откуда-то издалека слабо доносился звон кузнечных молотков по наковальне. Но разве услышат кузнец или его подручный ее призыв о помощи?

В полном отчаянии Элизабет ударила своего палача коленкой в пах! Согнувшись от боли, он грязно выругался и… выпустил свою жертву. Бетти рванулась прочь, но край бархатного подола тащился по росистой траве и мешал ей бежать. Тогда, опасаясь падения, она осторожно двинулась вперед сквозь кусты, моля Бога, чтобы злодей не очень быстро пришел в себя. Надо поскорее выбраться на дорожку, пробежать несколько шагов и выйти из сада. И спасение придет! Обязательно!..

Сильный удар в затылок настиг ее возле каменной скамьи, на которой еще недавно она провела ночь. Все понеслось вокруг нее, словно ярмарочная карусель… Куда-то в сторону полетела скамья с высокой спинкой, виноградная лоза с крохотными пупырышками зеленых прозрачных завязей, ржавые трубы пересохшего фонтана, выщербленная каменная стена… А потом вокруг стало темно. И эта темнота наполнилась мерным похоронным звоном церковного колокола.

Сознание медленно возвращалось к Бетти. Предметы вокруг нее очень долго обретали привычные очертания. Она лежала на супружеской кровати. Гарри с растерянным видом суетился возле нее:

– Бетти, девочка моя, что с тобой! Рик, скажи, ради Бога, что произошло?!..

Во рту у нее было горько и сухо. Она выплюнула скопившуюся слюну, но ощущение горечи не проходило.

– Гарри, помоги мне… Я хочу пить… Пить… – Бетти пыталась говорить членораздельно, однако из-за горького привкуса отекший язык не повиновался ей.

– Что она говорит, Эмерик?! Что произошло?!

В глазах Бетти стояли слезы. Она осознавала собственное бессилие и вспомнила, что прежде, чем ударить ее по затылку, Эмерик бросил ей фразу:

– Да, я убил твоего кузена, дрянь! Он все время мешался у меня под ногами! Теперь я убил тебя! Убью и твоего драгоценного Гарри! Вы все сгниете в склепе! А я спляшу на ваших костях и заживу безбедно и богато!

Бетти закрыла глаза и постаралась дышать потише, словно это могло обезопасить ее и обезвредить действие яда. К счастью, мысли работали четко. Она вспомнила кормилицу… Склянка! Где склянка с противоядием?.. Господь Милосердный, Бетти оставила склянку в замке дяди!.. Она и предположить не могла, что целительное снадобье, приготовленное няней, потребуется так скоро.

– Милорд! Что Вы стоите с растерянным видом?!.. – Эмерик с озабоченным выражением лица стоял у подножья кровати. – Похоже, леди Элизабет приняла яд! Как видно, она так и не смогла забыть своего любовника и решила последовать за ним, – он скорбно склонил голову.

Гарольда охватило смертельным ужасом. Он не знал, что ему предпринять, и потому оставил без внимания лживые слова племянника.

– Бетти умирает?.. – он не мог отвести от нее беспокойного взгляда. – Нет! Этого не может быть! Ей надо как-то помочь! Она была жива всего несколько часов назад! И у нее не было никакого любовника, Эмерик!.. Как это случилось? Где?

– Крестьянки обнаружили леди в старом саду, милорд! – пожав плечами, стал объяснять Эмерик. Он умел лгать так правдиво, что никто не мог усомниться в искренности его слов. – Я отправил их в помощь садовнику, чтобы навести там порядок.

– Похоже, леди и впрямь приняла яд! – какая-то женщина в клетчатом платье и простом чепце вынула из кармана фартука склянку, похожую на ту, что вручила когда-то Бетти Анна Торн.

– Откуда у нее яд?! – Гарольд негодовал от бессилия. Впервые сомнение в правдивости племянника закралось в его душу: – Ты оболгал ее, Эмерик. Она ни в чем передо мной не виновата. У нее не было любовника.

– Кто знает?! – Эмерик в недоумении пожал плечами и сокрушенно вздохнул. – Понятно, что она Ваша супруга, и Вы защищаете ее честь. Но теперь ей ничто не поможет, сэр Гарольд!

– Необходимо отыскать противоядие, Рик! – потребовал Гарольд. – Или привезти врача! Или хотя бы знахаря! Поспеши!

– Но поблизости нет ни того, ни другого, милорд! Сожалею и сочувствую Вам. Пойду распоряжусь насчет похорон леди Элизабет, – горестно пробормотав последние слова, Эмерик вышел, скорбно склонив голову.

Гарольд сел на край кровати, не сводя с Бетти беспокойного взгляда. Длинные золотистые волосы в беспорядке рассыпались по подушке, глаза закрыты, и почти не слышно дыхания…

– О, Бог Мой! Бетти! Бетти! – лорд опустился на колени, не сводя страдающего взгляда с жены. – Бетти, что ты натворила, любимая?!

– Гарри… – слабое дуновение ветерка или шелест шелковой шторы?

– Гарри, дорогой мой… – Бетти открыла глаза и слабо попросила: – Принеси лист бумаги и уголек, Гарри… – с трудом выговорила она и снова закрыла глаза.

– Зачем?!

Она показала, что у нее перехватывает горло, и потому сможет лишь написать кое-что.

– Рик! Рик! Она заговорила! – Гарри радостно кинулся к двери, но Бетти из последних сил вцепилась в подол его длинной рубашки:

– Нет, Гарри! Нет! – ее шепот, похожий на вопль отчаяния, остановил Гарри.

– Что, дорогая Бетти! Что?.. Ты бредишь! – он убрал с потного лба Бетти несколько локонов и взял влажное полотенце, чтобы протереть липкую от пота кожу на ее лице и шее.

– Рик убил… Мэтью! – шепнула она с перерывом, когда он наклонился над ней. – И… меня! И… – она судорожно вздохнула: – Однажды… убьет тебя, Гарри! – и Бетти вздохнула еще раз, словно смертельно устала от нескольких фраз, потом закрыла глаза.

– Нет! Это неправда! – Гарольд, ища поддержки, вопросительно взглянул на удрученную женщину, которая все еще робко стояла у порога. – Это неправда?!..

– Вашей супруге трудно говорить, милорд! Принесите ей то, что она просит! – женщина не стала отвечать на его вопрос и лишь просительно посмотрела на растерянного лорда.

– Мне не нужны Ваши советы, милочка! Я верю своему племяннику! – заупрямился Гарольд.

– Тогда леди умрет, сэр! И Вы будете повинны в ее смерти! – уже твердо ответила ему служанка.

Гарольд скрипнул зубами и, с ненавистью взглянув на женщину, вышел из спальни. Вернулся он быстро, сжимая в руке помятый лист бумаги и несколько угольков, которые обнаружил в камине. Приподняв Бетти в постели с помощью крестьянки, лорд вложил умирающей уголек в тонкие слабые пальчики.

– Бетти! – окликнул он, и лишь после этого она открыла глаза и облизнула пересохшие губы. – Напиши, – он разостлал лист бумаги на дощечке, пристроил рядом с женой. – Вот! – но пальцы ее разжались, уголек выпал и покатился по ковру…

– Марта! Где Марта? – Бетти разглядывала лица присутствующих, словно никого не узнавая.

– Эмерик, похоже, отослал ее к твоему дяде, – мГарольд понял, что Бетти не ожидала подобного ответа, потому что она застонала, словно от нестерпимой тоски, и слезы потекли из ее глаз.

– Нет, сэр! – служанка настороженно покосилась на дверь. – Марта осталась здесь и работает на кухне. – Привести ее?

– Быстро! Только чтобы никто не заметил! – Гарольд решил исполнять все просьбы больной жены.

Служанка исчезла так мгновенно, будто испарилась из спальни. Время, пока она отсутствовала, показалось вечностью, хотя прошло всего лишь четверть часа. Когда же она вновь появилась на пороге спальни, следом за ней спешила Марта с обеспокоенным видом.

– Милорд?! – и тут же девушка, встревоженная увиденным, склонилась над хозяйкой: – Леди Элизабет, что с Вами?! Леди Мэрион будет права, если прикажет заточить меня в темницу, за то, что и я не уберегла ее, милорд! Кто убил ее? Вы или Ваш мерзкий родич?!

– Марта! – при голосе служанки Бетти встрепенулась и с отчаянным напряжением сил принялась водить угольком по листу бумаги.

– Читайте, сэр! Скорее! Читайте! – Марта с мольбой смотрела на лорда.

«Рик отравил меня… Марта, скачи в Стэнли… К Анне Торн… Скажи– Рик отравил меня… Склянки нет… Анна знает… Берегись его…».

– Бог мой! Она сошла с ума! Марта, Бетти сошла с ума! – Гарольд и сам сходил с ума от горя.

– Сэр, наберитесь терпения. Леди придет в себя! Пусть мне оседлают Вайолента, сэр! Распорядитесь, пожалуйста, умоляю вас! Времени в обрез! – Марта быстро собиралась в дорогу.

Она открыла один из сундуков Бетти и вытащила доспехи из толстой воловьей кожи. Облачилась в них, надела плотные штаны, потом повесила через плечо арбалет и привязала к поясу колчан со стрелами.

– Что значит это облачение, Марта?! – удивился лорд.

– Мы вместе росли, милорд! Леди все время мечтала встретить рыцаря, который спас ее из реки, когда она упала с плотины из-за сэра Эмерика, и даже придумала игру в Странствующего Рыцаря! – Марта была озабочена и огорчена не меньше, чем лорд Ноттингем. – Создатель Милосердный! Как же я расскажу обо всем господам?! Да меня казнить мало! – сокрушалась девушка.

– Марта, Марта, за тобой нет никакой вины! – Гарольд устроился возле жены, чтобы хоть чем-то помочь ей, и теперь нежно протирал ей лицо влажным полотенцем, а потом попробовал влить в полураскрытые губы несколько глотков воды.

– Есть, сэр! Я не должна была никого слушать, кроме собственной хозяйки! Но я лечу, милорд! И скоро вернусь! Я спасу ее!

Преданности Марты не было границ – выехав в Стэнли после полудня, она вернулась обратно на взмыленном коне уже на рассвете. Без стука вбежав в спальню Гарольда и Бетти, она спешно протянула лорду склянку с притертой пробкой:

– Анна сказала, что, вероятно, мы опоздали. Кормилица плачет от горя! – задыхаясь от скачки, заговорила она. – Леди должна была носить склянку все время с собой, но если леди Бетти еще жива, есть шанс ее спасти. Пусть принесут стакан молока. Нужно растворить в нем чайную ложку этого порошка и дать леди выпить. Если через час откроется рвота, то, возможно, она выживет! – все это служанка выпалила без остановки.

Гарольд задумчиво смотрел на лежащую перед ним Бетти, и, казалось, ничего не слышал, но как только Марта закончила пояснения, он тут же приказал ей.

– Марта, отправляйся на кухню, а если там свежего молока нет, то мчись на скотный двор и лично подои корову! Надоишь немного и, словно почтовый голубь, лети назад'. Отдыхать будешь после, Марта! Леди должна выжить! Слышишь, Марта?!

В его сознании явственно возник образ Эмерика. Как посмел этот человек прикасаться к Бетти?! Как посмел он влить ей в горло яд?! Чем помешала Бетти его племяннику? Почему он пытался убить Бетти? Почему Бетти так не доверяла Эмерику? А сам племянник все время пытался уверить Гарольда в том, что Мэтью был любовником его жены! Но ведь Гарольд сам убедился, что Бетти не знала до него ни одного мужчины! Значит, ее словам можно верить?! Да, похоже, его жена не лгала!

Гарольд обхватил голову руками и застонал от горя. Это он виноват в ее гибели! Только он! И нечего искать виноватых! Он поверил Эмерику, а не ей, считая, что она излишне подозрительна. А, оказалось, что это он излишне доверчив к своему родственнику!

Значит, Бетти права, заявляя о том, что именно Эмерик убил ее кузена?! Было ли это правдой? Но если Эмерик отравил Бетти, то почему он не мог отправить на тот свет и Мэтью?.. Творец Небесный, как больно и стыдно!

Пока он казнил себя, Марта принесла молоко и уже со звоном размешивала противоядие в стакане. Гарольд напряженно следил за ее действиями, потом аккуратно положив голову Бетти немного набок, поднес молоко к ее губам.

– Бетти, Бетти, сделай хоть небольшой глоточек! Пожалуйста!

Бетти поморщилась, но отпила немного лекарства. Потом встрепенулась и уже с жадностью осушила стакан, словно сообразив, что к ней пришло спасение. Гарольд громко засмеялся, и Марта с недоумением покосилась на него.

– Марта, Марта! Значит, у нас есть еще крохотная надежда! Понимаешь, Марта?! – девушка сочувственно посмотрела на него, решив, наверное, что он потихоньку сходит с ума от горя.

Им оставалось только выжидать. Марта молча сидела на стуле возле двери, Гарольд – на краю кровати.

Неожиданно в спальню без стука вошел Эмерик, и Марта испуганно сжалась в комочек, точно хотела стать как можно незаметнее.

– Что ты делаешь здесь, Марта? Я приказал тебе возвращаться в Ашборн и разводить там цыплят для господского стола! Придется тебя изрядно наказать! Не отправить ли тебя в подвал?!

– Не смей кричать на Марту, парень! – Гарольд с угрожающим видом шагнул к Эмерику, заслонив от него Бетти, лежащую на кровати. – Марта – не твоя крестьянка! Она служанка Бетти! И только Бетти может ей отдавать распоряжения!

– Но леди Элизабет умирает! Она не может отдавать распоряжения, Гарри! – Эмерик переводил торжествующий взгляд с Гарольда на Марту.

– Это тебе так хочется, Рик! Извольте обращаться ко мне с положенным уважением, сэр! – глаза Гарольда угрожающе сверкнули.

– Простите, милорд! – Эмерик поднял глаза, и Гарольд заметил страх, мелькнувший в серых глазах управляющего. – Я не знаю, что произошло в последние часы! – он был в недоумении.

– Тебе следует знать одно, Рик! Если Бетти умрет, то тебе не избежать деревянных колодок! – твердо и решительно заявил лорд. – Запомни – ты в замке не хозяин, а всего только управляющий! – взгляд Ноттингема метал молнии, а слова не допускали сомнения в том, что Эмерик под подозрением, и лорд не шутит.

Управляющий скрипнул зубами и резко вышел. Как только он скрылся за дверью, Марта вскочила и рванулась к кровати – Бетти корчилась, словно от боли.

– Выйдите, пожалуйста, сэр! Ее сейчас вывернет! Потом хозяйка не простит мне, что Вы видели ее в таком неприглядном состоянии! Посидите у себя в кабинете, сэр! Прошу Вас! – Гарольд растерянно уставился на служанку. Она, прямо-таки, тряслась от волнения: – Ах, как Вы несообразительны, сэр! Вот теперь-то у нас появилась надежда, что леди выживет! Идите же в кабинет!

Гарольд вышел и сел в кресло перед камином. Огонь давным-давно погас, но в топке за отодвинутым экраном еще виднелся серый холмик золы и несколько недогоревших угольков. Марта сказала, что Бетти выживет. Выживет! Он прислушивался к звукам, доносящимся из спальни, и ему хотелось ворваться в комнату, чтобы помочь Бетти. Ее надрывный кашель, перемежающийся стонами, надрывал душу.

– Отче наш… – стал он читать слова молитвы и, в конце концов, присовокупил к ним и свою просьбу: – Господь мой, дай мне сил вынести все это! Дай сил моей дорогой Бетти выжить после всего! Впрочем, Господь, Отец Небесный, ты все знаешь, а я приму твое решение со смирением и покорностью!

– Пить! – он вздрогнул, услышав голос Бетти, прозвучавший из-за стены громко и отчетливо. – Гарри, где Гарри?! – спросила она у Марты, и служанка тотчас же отворила дверь.

– Милорд! Леди хочет Вас видеть! – Марта с усталым, но довольным видом стояла в дверном проеме.

Гарольд вскочил из кресла и рванулся вперед, к Бетти. В комнате пахло чем-то неприятным и кислым. Желтая шелковая штора колыхалась в окне, а Бетти, его Бетти, лежала на кровати, положив беспомощно голову на высокие подушки! Марта собирала разбросанные полотенца и салфетки.

– Сэр, теперь я могу уйти? – она подхватила миску и кувшин. – Больше я ничего не могу, сэр! Но леди чувствует себя гораздо лучше. Посидите с ней, пока я занимаюсь хозяйственными делами. Только будьте осторожны, сэр! Как бы леди не просила, ей еще сутки нельзя ничего есть. Поите ее одной только водой, сэр! Мне кажется, вдвоем вы справитесь отлично! – служанка успокоено вздохнула и вышла.

– Бетти, дорогая моя! – Гарольд наклонился над женой, взял ее слабую, но теплую руку в свои ладони, поднес к губам и нежно поцеловал. – Как ты себя чувствуешь?!

– Похоже, буду жить, Гарри! – Бетти благодарно улыбнулась ему все еще бледными от слабости губами. – Спасибо тебе, дорогой! Спасибо!

– Я молился за тебя все это время, Бетти! Я мог надеяться только на Господне милосердие, любовь моя! – Гарольд с нежностью смотрел на Бетти.

Неужели он чуть не потерял ее? А ведь со дня их венчания не миновало и недели! Он не может больше рисковать ее жизнью, пока не выведет Эмерика на чистую воду! Кроме слов Бетти, сказанных в бреду, у него даже сейчас нет доказательств вины этого негодяя! Если он решит казнить его, то сам станет убийцей в глазах света и подлежит королевскому суду. Необходимо спровоцировать парня! Но для этого Гарольд должен остаться в замке без Бетти, чтобы не подвергать ее новой опасности.

– Ты не хочешь вернуться домой, Бетти?! – он смотрел с надеждой. Возможно, она поймет, что он имеет в виду и согласится с ним.

– Теперь нет! Нет! – Бетти с обидой смотрела на него. – Почему ты хочешь избавиться от меня, Гарри? Я тебе уже разонравилась? – и она заплакала, словно несправедливо наказанный ребенок. – Я хочу быть с тобой рядом, мой дорогой Гарри!

– Успокойся, Бетти! Я не отошлю тебя назад, дорогая моя! – Гарольд снова и снова целовал ее тонкие пальцы. – Я люблю тебя, Бетти! И не собираюсь расставаться с тобой! А тебе сейчас лучше всего поспать! Отдыхай!

– О, да, Гарри! Я очень устала! Я смертельно устала! – Бетти утомленно закрыла глаза. Дыхание ее постепенно становилось все более ровным и глубоким.

Гарольд не спал. Усталость валила его с ног, но он не мог успокоиться ни на минуту. Надо решить, что делать теперь с Эмериком. Если тот задумал стать в фамильном замке хозяином, то не остановится ни перед чем.

Для того чтобы заключить Эмерика под стражу или забить в колодки, надо знать еще и расклад сил. А Гарольд понятия не имел – сколько у его племянника союзников, и кто они. Не знал он и того, сколько преданных людей осталось у него самого. Он давно не был в замке, всех его рыцарей нанимал Эмерик, и он же расплачивался со всеми из обедневшей казны Гарольда Ноттингема.

Воздух в спальне стал свежим и прохладным. Опустив раму, Гарольд задернул занавески и затеплил на столе возле кровати свечу. Бетти лежала тихо и дышала ровно. Он дотронулся до ее руки. Она была упругой и теплой. Гарольд довольно улыбнулся. Кажется, Марта смогла вернуть Бетти жизнь. Надо будет отблагодарить девушку как можно щедрее!

Да, что там говорила Марта о Странствующем Рыцаре? Он ведь совершенно не знает, как росла его Бетти, чем занималась в детстве, в какие игры играла? Надо будет подробнее расспросить об этом Марту. Кстати, интересно знать, где научилась крестьянская девушка держаться в седле так уверенно? И каким образом научилась пользоваться арбалетом? Скорее всего, она еще отлично владеет и мечом!

Гарольд улыбнулся и снова посмотрел на Бетти. Интересно, сколько тайн она хранит в своей душе? И, похоже, они совсем иные, нежели те, о каких нашептывал ему его племянник Эмерик!.. Может быть, Эмерик сам хотел взять Бетти в жены? А Гарольд нарушил его планы? И эти странные разговоры в деревне о восстановлении права первой ночи! Не пользовался ли этим правом его племянник, сваливая все на него?

Предстояло выяснить очень многое. И Бетти снова могла оказаться в опасности. Гарольд взял свой широкий пояс и, прежде чем пристроиться на краю супружеской кровати, вынул из ножен свой тяжелый и острый меч и положил так, чтобы сподручно было схватить его в случае необходимости. Теперь он мог немного подремать, оберегая покой любимой женщины.

Утренний сумрак заполнял спальню. Гарольд вздрогнул и тревожно осмотрелся. Бетти спокойно лежала рядом, накрытая теплым одеялом. Тонкие обнаженные руки лежали поверх него, и можно было видеть, как шевелятся ее нежные пальчики, словно во сне девушка играла на каком-то музыкальном инструменте.

Но вот веки Бетти дрогнули, и она неспешно приоткрыла глаза. Гарольд улыбнулся, подбадривая свою любимую.

– Как ты себя чувствуешь, милая?

– Как сноп, который выколотили до зернышка цепами на деревенском току, – и Бетти ответно улыбнулась Гарольду: – Гарри… Я ощущаю себя очень усталой… Но живой!

– Ничего, Бетти! Усталость пройдет! Она всегда проходит! Всегда! Боже, какое счастье!.. – выдохнул Гарри, боясь придвинуться к Бетти и побеспокоить ее. Его сильная рука все еще лежала на рукоятке меча. – Ты жива, любимая!

– Я вовсе не собиралась умирать, Гарри! – девушка пристально вглядывалась в его осунувшееся лицо. – Господи, почему ты так похудел, Гарри?..

– Я очень боялся тебя потерять, Бетти!.. Мне сказали, что ты решила отравиться. Зачем? – лорд решил прояснить все, не откладывая. – Я так ненавистен тебе, что ты решила свести счеты с жизнью?

– Нет, Гарри! Нет! – вспыхнула Элизабет. – Эмерик оглушил меня и напоил ядом, пока я находилась без сознания! И он так страшно насмехался! Признался, что Мэтью тоже убил он. Он обещал убить всех! И тебя, Гарри! – чуть не плакала она, вновь возвращаясь к ужасным воспоминаниям.

Гарольд смотрел на нее без удивления, словно знал все, что она скажет.

– Все будет хорошо, Бетти! Я верю тебе, дорогая! – и лорд очень бережно поцеловал ее.

– Правда?! – Бетти обрадовалась, точно ребенок, получивший подарок, о котором давно мечтал. – Ты замечательный, Гарри! Самый замечательный! Ты и только ты – мой Странствующий Рыцарь, который вернулся навсегда! – Бетти устало вздохнула и, закрывая глаза, тихо прошептала: – Я так давно люблю тебя…

– Люблю тебя, – эхом повторил ее муж и предложил: – Я пришлю к тебе Марту, Бетти!

– Я уже здесь, сэр! Извините, что не постучалась, сэр! Ждала, когда позовете! – возникла в дверях служанка – свежая, розовощекая и радостная. – Леди Элизабет, да Вы сегодня отлично выглядите! – Марта уже держала в руках новое платье Бетти и свежее белье. – Простите, милорд…

– Я все уже понял, Марта! – Гарольд вышел в холл. Немного подумав, хотел отдать распоряжение насчет горячей воды для мытья, но слуга сообщил ему неожиданную новость:

– Милорд, к Вам гости!

– В столь ранний час?! Кто это не спит в такую рань? – удивился Гарольд.

– Гости ждут Вас в зале для приемов, милорд!

– Хорошо! Я иду! Можешь сообщить им, что я сейчас буду!

Он быстро зашагал по длинному коридору – в мятых бриджах и несвежей рубашке со сбившимся воротом. Но сейчас ему было все равно, что подумают о нем столь ранние посетители. Бетти жива, и это для него самое главное! Она жива! Она скоро совсем поправится! Душа Гарольда ликовала!..

В зале он нашел двух посетителей, но не сразу узнал в них обычно сдержанных Эдварда и Ричарда Стэнли, настолько состарило их горе.

– Как чувствует себя Бетти?! – оба были в ярости и чуть не хватали его за грудки. – Где наша девочка, милорд?!

– Что происходит, господа? – Гарольд растерянно пытался вырваться от непочтительно встретивших его посетителей.

– Лорд Ноттингем! Что с Бетти?! Где она? – не отставали они от него.

– Возьмите же себя в руки, господа! Отчего вы так возбуждены и расстроены?! Что случилось?!

– Случилось то, что Вы не сумели сберечь нашу дорогую Бетти, милорд! И нам остается лишь забрать ее тело, чтобы похоронить в фамильном склепе, милорд!

Гарольд растерянно смотрел на дядю и отца Бетти. Он ничего не понимал, но мысли его работали на пределе человеческих возможностей. А отчего бы сейчас не воспользоваться сложившейся ситуацией?! Но как это сделать, чтобы никто из его окружения ничего не заподозрил?..

– Откуда у вас подобные сведения, господа? – как можно вежливее поинтересовался он.

– К Анне Торн приезжала служанка нашей Бетти. Она-то и сообщила, что Бетти отравили. И мы подозреваем именно Вас, милорд, в этом страшном преступлении! – лорд Эдвард был невероятно разъяренным. Он еле сдерживал себя, чтобы не свести счеты с Ноттингемом.

– Леди Элизабет моя жена, милорд! И в случае смерти ее похоронили бы в часовне, где покоятся мои отец и мать! Но, слава Создателю… Бетти жива, хотя и не очень здорова! – Гарольд пытался успокоить раздраженных родственников жены, но те не желали его слушать:

– Сэр! Мы слишком поздно поняли, что отдали леди Элизабет в недобросовестные руки! И Вы за все ответите! – лорд Эдвард Стэнли недвусмысленно положил ладонь на рукоять меча. Ноздри его прямого носа раздувались от негодования. – Учтите, если Вы, сэр, переступите границу наших владений, то Вас поймают, забьют в колодки, а потом предадут публичной казни, как убийцу жены!

– Будьте благоразумны, господа! И… Простите меня великодушно за то, что я предстал перед вами в столь непрезентабельном виде! Я сегодня не спал всю ночь – нес дежурство у постели заболевшей супруги! Я не находил себе места и покоя! – он понизил голос до шепота: – А утром являетесь вы и несете какой-то вздор! Будьте внимательны к тому, что произносите!

– Кстати, Вы можете оставить себе злополучное приданое Бетти! И отправиться, куда хотите, хоть к самому дьяволу на рога! Мне неприятно находиться в Вашем доме, милорд! – сэр Эдвард бросил эту фразу с горьким презрением.

– Странная у нас состоялась беседа, не правда ли, господа?!

Гарольд с тревогой осматривал зал. Эмерика нигде не было видно, но мог ли он полностью доверять и старому слуге, замершему возле дверей? Лорд находился в весьма затруднительном положении, из которого необходимо было как-то выкручиваться.

– Один вопрос – вы можете доверять своим людям? – неожиданно поинтересовался он.

Гости с раздраженным изумлением переглянулись. Похоже, что лорд Гарольд даже не обратил внимания на грубую тираду сэра Эдварда. Ричард Стэнли взглянул на зятя более внимательно.

– С Вами все в порядке, милорд?! – поинтересовался отец Бетти, с подозрением разглядывая Гарольда и осторожно придерживая левую руку в черной повязке. – Вы, похоже, больны лорд Гарольд Ноттингем!

– Следуйте за мной, господа! – не обращая внимания на их удивленные взгляды, Гарольд первым покинул гостиную, на ходу соображая, как лучше поступить. Его жена может не согласиться на вынужденную, временную разлуку. К тому же Бетти – самолюбивая и строптивая леди, она может сгоряча, всерьез и надолго обидеться на него.

Когда они оказались в кабинете, Гарольд лично проверил каждый угол и отодвинул каждую портьеру. Гости изумленно и с опаской поглядывали на него. Возможно, лорд Ноттингем и впрямь помешался после страшной смерти супруги?

Однако хозяин замка уже остановился напротив посетителей и умоляюще сложил руки:

– Вы должны помочь мне, господа! Бетти заподозрила, что в моем имении зреет заговор. Я хотел бы отправить ее обратно, к вам, как только ей станет лучше, дабы обезопасить ее жизнь! Но она не хочет покидать меня!.. Я полюбил Вашу дочь, сэр Ричард Стэнли. И она полюбила меня! Даю Вам слово чести, что не лгу ни на йоту! Больше всего я пекусь о ее безопасности. Хотелось бы верить, что в Стэнли ей ничто не будет угрожать, – он замолчал и после небольшой паузы продолжил: – И вот, господа, вы, сами того не желая, натолкнули меня на странную, однако, похоже – удивительнейшую мысль!

– Вы хотите сказать, что Бетти жива?! – сэр Ричард рванулся к двери. – Так что же Вы держите нас в кабинете, милорд?! Отведите нас к ней сейчас же, мы должны удостовериться, что Вы не лжете, сэр!

– Тсс! Тише! Нас не должны услышать! – Гарольд приложил к губам палец. – Потерпите немного, сэр Ричард. Леди сейчас одевается и приводит себя в порядок! Ей стало значительно лучше, но она еще довольно слаба! Останьтесь здесь, а я посмотрю, готова ли она принять гостей. Таких дорогих и долгожданных гостей! – и лорд скрылся за дверью, ведущей в спальню.

– Ты что-нибудь понимаешь, Ричард?! – сэр Эдвард в растерянности смотрел на младшего брата, нервно и суетливо потирая руки. Он боялся поверить услышанному.

– Меня совершенно ошеломил подобный прием, Эдвард! По-моему, супруг Бетти просто сошел с ума! Или же я настолько туп, что никак не могу ни в чем разобраться!

В это мгновение дверь распахнулась, и гости, сбивая друг друга, ринулись в спальню… А живая, правда, с не слишком здоровым видом, Бетти сидела на кровати и с изумлением разглядывала родственников:

– Отец! Дядя! Что вы здесь делаете?! Почему вы так срочно приехали?!

– Бетти, дорогая! – сэр Ричард подошел к дочери, нежно обнял ее и принялся целовать бледное, утомленное личико. – Бетти, дитя мое! Ты жива?!

– Жива!

– Марта! Побудь в гостиной, милочка! Но не разговаривай ни с кем, слышишь?! Для всех в этом доме миледи все еще больна! – предупредил Гарольд служанку. – Особенно серьезно, практически неизлечимо, она больна для управляющего! Ты меня поняла, Марта?!

Догадливая девушка согласно кивнула и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

 

Глава 9

Прошло три часа. За это время по замку разнесся слух, что несчастная леди Элизабет, которая заболела накануне, наконец-то избавилась от страшных мучений. На эти ужасные мучения обрекла ее воля неизвестного злоумышленника. Леди Элизабет скончалась на рассвете, как это обычно и случается при отравлении…

Леди придется выставить для прощания в закрытом гробу, потому что влияние ее болезни было так мучительно, что лицо молодой женщины оказалось изуродовано предсмертным страданием. Обо всем этом сообщила любимая служанка леди Марта. Правда, к огромному огорчению служанки, отправляясь в мир иной, леди так и не оставила никакого распоряжения по поводу обещанного ей, Марте, приданого.

Девушка так натурально изображала огорчение оттого, что теперь ее жених найдет себе другую суженую, что Бетти, лежащая в закрытом гробу посередине зала для приемов, поклялась после своего воскресения задать искусной притворщице приличную трепку. Правда, немного поразмыслив, Элизабет решила простить несчастную, некрасивую, но очень преданную и способную к перевоплощению девицу.

Гарольд находился в одном ряду с отцом и дядей Бетти. Он горестно сидел, склонив голову на руки. Лорд собирался остаться в замке на две-три недели. И теперь думал, как лучше обезопасить себя. Как питаться это время, чтобы не быть отравленным? Как проверить – кто из его слуг, крестьян и рыцарей хранит ему верность? Было решено, что к нему на выручку придут рыцари и стрелки из замка лорда Стэнли. Но до чего же стыдно, что приходится просить помощи у тестя и его брата! К сожалению, иного выхода не находилось. К кому еще мог он обратиться, если предателем оказался родной племянник?

И как теперь он обойдется без Бетти? Как ляжет в постель и проснется утром, когда рядом нет его милой супруги? Он должен видеть ее лицо каждый миг, каждый день, каждое утро!..

Гарольд не услышал, как сэр Эдвард отдал распоряжение к выносу тела леди Элизабет из зала. Обнажив головы, рыцари, сопровождающие лорда Эдварда, подняли гроб на плечи и понесли его во внутренний двор замка. Там его установили на повозку, накрытую черным балдахином.

Гарольд встрепенулся и, дико вскрикнув, упал на колени.

– Бетти! Бетти! Вернись, милая Бетти! Супруга моя! – взывал он, почти реально поверив в потерю жены. – Бетти, вернись!

И Бетти, лежа в душном гробу, залилась горькими слезами, жалея осиротевшего мужа.

– Милорд, отправить сопровождающих до границы земель милордов Стэнли? – злорадно поинтересовался сэр Эмерик, с притворным сочувствием взглянув на дядю.

– Оставь, Рик, они и сами отлично знают дорогу! Что тебе теперь до этой чужой нам семьи?! – отмахнулся Гарольд от торжествующего племянника.

Слезы вскипали у него в горле, готовые пролиться соленым потоком по впалым, заросшим двухдневной щетиной, щекам. Непоправимое горе настигло его в родных стенах, ведь даже предстоящая двухнедельная разлука для него была невозможно долгой и слишком тяжкой. Его лихорадочный шепот напугал даже лорда Эдварда Стэнли, не говоря о Ричарде. Оба они были сдержаны, как и подобает лордам.

А еще одна заговорщица – Марта сидела в повозке в изголовье гроба, обитого темно-вишневым бархатом, и старательно вытирала слезы платком, в который была завернута мелко нарезанная луковица, отчего слезы казались нескончаемыми.

Бетти с трудом понимала, что ей предстоит. Она долго и упорно не соглашалась сделать то, что предлагал ее любимый Гарри, но отец и дядя горячо поддакивали ему:

– Бетти, дорогая, прошу тебя, послушайся своего мужа! Он все хорошо продумал. Ему нужно всего лишь несколько дней, да и нам необходимо время, чтобы заручиться поддержкой короля. Понимаешь? – настаивал сэр Ричард, и Бетти послушно кивала, подтверждая, что ей понятна их несложная задумка.

– Бетти, девочка моя! Я люблю тебя! Но ты непредсказуема и можешь опять попасть в западню! – вновь и вновь твердил ей любимый. – Я себе никогда не прощу, если с тобой что-то случится на моей земле! Я хочу, чтобы именно ты родила мне наследника! Только мой сын должен стать законным лордом Ноттингемом! Понимаешь, Бетти?!

– Понимаю! – печально согласилась она, но как только в спальню плотники принесли гроб и, поставив его на длинную скамью, удалились, Бетти снова заупрямилась: – Гарри, я боюсь! Я очень боюсь, Гарри! Я люблю тебя, но не заставляй меня влезать в этот уродливый ящик! А вдруг я в нем умру по-настоящему? Гарри, пожалуйста, не отправляй меня домой!

Гарольд уже готов был сдаться, когда сэр Эдвард властно заявил:

– Бетти! Дорогая моя племянница! Представь себе, как тяжело нам уговаривать тебя! Но если тот человек узнает, что ты жива, он будет снова сторожить тебя за каждым углом! И однажды прирежет, точно матерый волк новорожденного ягненка! Возьмет нож и просто перережет тебе горло! – очень образно объяснил ей дядя возможную опасность. – Он не знает слова «жалость», потому что им руководит коварное желание завладеть чужим богатствами и титулом!.. Вспомни о Мэтью, Бетти! Поверь, что иногда, чтобы спастись от руки убийцы, приходится привлекать в союзники саму леди Смерть!

Бетти озадаченно замолчала и пристально посмотрела в потемневшие от гнева глаза сэра Эдварда.

– Простите, милорд! Прости, Гарри! Прости, папа! – слезы по-прежнему наворачивались у нее на глаза. Но она до боли закусила губу своими белыми зубами и как можно спокойнее потребовала – Марта, помоги мне забраться! Я готова! Я сделаю все так, как вы хотите!

Отважно откинув легкое кружевное покрывало, леди с помощью служанки устроилась в узком, не слишком удобном ящике. Марта старательно разгладила складки на платье Бетти и поправила под головой молодой женщины подушку, шуршащую сеном.

– Устраивайтесь удобнее, леди Элизабет! Путь в замок долгий! Да и день, похоже, сегодня будет знойным! – и Марта отошла в сторону, уступив место Гарольду.

– Вот и умница! – дядя и отец по очереди подошли к ней и нежно расцеловали в щеки.

– Прости меня, Бетти! Прости! Держись, девочка моя! – Гарри долго смотрел на нее. Жалость щемящей болью сжимала его грудь. Он застонал и закрыл лицо ладонями. – До скорой встречи, любовь моя! Мне будет так не хватать тебя, дорогая! Помни, что я люблю тебя, Бетти!

– Прошу, Гарри, прекрати! Иначе я не смогу удержаться и зарыдаю в голос! – Бетти снова всхлипнула.

Марта заботливо накрыла Бетти черным кружевом, но лицо пока что оставила открытым.

– Леди Элизабет, я пробегусь по комнатам, где располагается прислуга, и поплачу о Вашей кончине?! Уж простите несчастную служанку, если что не так! – и, картинно закрыв лицо руками, девушка выскочила из спальни в кабинет, почти тотчас же наткнувшись на сэра Эмерика.

– Что с тобой, Марта?! – в голосе управляющего теплились ожидание и надежда. – Я слышал, что леди Элизабет скончалась?! Об этом только и говорят в замке!.. Но сейчас меня интересует – куда ты ездила вчера? – с подозрением спросил он теребившую в руках платок служанку.

– Не все ли равно теперь, сэр! – Марта залилась слезами сильнее прежнего. – Я так надеялась спасти мою голубку! Искала знахарку! Да только старая карга заявила, что я поздно приехала за снадобьем! И отказалась помочь!.. Понимаете, сэр Эмерик, подлая старуха отказалась спасать леди, представляете?!

Эмерик внимательно посмотрел на девушку. Похоже, ее горе искренне. Вот забавно!

– Ты плачешь, будто тебе предстоит хоронить родную матушку! – насмешливо заявил управляющий и окинул Марту презрительным взглядом.

– Это почти что так, господин! Леди обещала мне за службу у нее приданое, потому что сын хлебопека согласился взять меня в жены, если я принесу денег на новую пекарню! А госпожа умерла и даже не оставила никакого распоряжения насчет меня! – с обидой захныкала Марта, поражаясь сама себе.

В Ашборн весть о смерти леди Элизабет прилетела раньше, нежели печальная процессия достигла границ владения лорда Стэнли. Только теперь Бетти поняла, сколько людей печалится о ней, а заодно узнала много нового о переменах жизни в деревне, связанных со сменой владельца.

Больше всего ей было жаль Анну Торн. Слепая кормилица пристроилась рядом с Мартой в повозке, и теперь все время причитала, оплакивая Бетти:

– Голубка моя ненаглядная! Добрались до нее хищные когти этого коварного лиса! Да что же такое творится?!.. Пусть бы смерть забрала меня, старую и больную! Достаточно я покоптила синее небо! А моя голубка даже не узнала счастья и боли материнства!

Причитания Анны Торн рвали Бетти сердце. Если бы она только могла выбраться на белый свет и успокоить няню!.. Творец Небесный, до чего же невыносимо тяжело видеть и слышать, как горюют потерявшие тебя люди!..

Томас Паркин и его жена Ив оставили детей дома под присмотром малышки Мэри Смит и так же присоединились к печальной процессии, которая становилась все более многочисленной.

Ив шагала рядом с повозкой, утешая старую няню Бетти:

– Анна, дорогая, не надо так убиваться! Ты должна понять одно – все равно леди бросила тебя на произвол судьбы. Оставила без средств к существованию! Не подумала о том, как тебе теперь выжить!.. Не надейся, что управляющий забудет свои требования и отвяжется от тебя!

– Господь дал мне такую судьбу, Ив! Я принимаю ее покорно. И ни на что не сетую. Жалею лишь то, что еще одного моего ягненочка Господь забрал к себе! Наверное, Мэтью, мой мальчик, смотрит сейчас на меня с небес и ожидает в гости леди Элизабет! Скоро они, два ангелочка, окажутся вместе у престола Господня!

– И Господь станет судить их, как он судит всех смертных за грехи их и добро их! – Ив печально, вздохнула. – Леди была добрая, но все же подчинилась, когда леди Мэрион выгнала тебя, Анна, из замка! Будто не нашлось бы для старухи каморки и куска хлеба с миской похлебки!.. А теперь этот новый управляющий повадился. Обложил и тебя налогом! Требует арендную плату за то, что твоя крошечная хибарка занимает лоскут земли, на котором могло бы выколоситься четверть мешка овса или ячменя! Старуха должна выплачивать целую гинею в год! Подлец! Теперь тебе, Анна, придется торговать травами и разными снадобьями! Будешь собирать каждый пенс в кубышку и упрашивать надсмотрщиков, чтобы не прогоняли тебя с лугов, где ты собираешь травы!

Подобного поворота событий Бетти не предвидела. Ей было нестерпимо стыдно. Казалось бы, как просто изменить судьбу престарелой, ослабевшей няни, вырастившей ее и Мэтью! Ведь Анна выкормила своим молоком и Мэтью, и ее, леди Элизабет Стэнли, спасла ее от смерти, а теперь нищенствует, чтобы не умереть от голода! Это когда в замке охотничьим собакам живется вольготно! Они свободно бродят из одной залы в другую, едят с господских столов и спят на мягких подстилках в теплой псарне!

– …А эта его охота за Сарой! Бедная девушка скрывается в лесу уже который день! – внезапно стал рассказывать Томас. – Джон Барноби, ее жених, предложил Саре жить вместе до венчания. Однако она боится, что, когда забеременеет, Джон откажется от нее, как это часто случается и у сеньоров! Куда тогда деваться бедной девушке, да еще с ребенком?.. А сэр Эмерик приказал выследить ее и притащить силой в замок! Вроде бы его хозяин требует Сару к себе!

– Сара прехорошенькая, у господ при виде ее прелестей от вожделения давно уже текут слюнки! Так что новый лорд Гарольд Ноттингем своего не упустит! – с осуждением в голосе добавила Ив.

– Не говорите такого над гробом леди Элизабет, сплетницы! – Анна махнула рукой на Ив. – Моя чистая и нежная голубка так хотела обыкновенного счастья! Наверно, ее муж женился на ней только из-за приданого, да и решил тотчас же избавиться, чтобы жить себе вольно! Говорят, старую любовницу привез, да и в первую же ночь уединился с ней, а, леди Элизабет, бедняжку, бросил посреди двора! Не дай, Господи, никому пережить такой беды!

Этого с Бетти было достаточно! Девушка в отчаянии закрыла уши ладонями, чтобы ничего не слышать. Она задыхалась от негодования и душевной боли!.. Крестьяне простодушны, словно дети, и говорят то, что лежит на поверхности! Но она-то знает, кто отравил ее! Она знает все коварство и подлость управляющего! Вполне возможно, он оболгал своего лорда и сам домогается ласки Сары. Она не верила, что Гарольд способен после их первой брачной ночи искать себе другую девственницу.

Бетти зажала рот и сдавленно застонала. Ей нестерпимо захотелось выбраться на белый свет!.. Что если все его дикие сцены ревности имеют под собой твердую почву?! Не зря говорят, что ревнивы самые неверные мужчины! Они мерят всех по себе, и считают, что если сами способны завести себе целый гарем любовниц, значит, и все вокруг таковы!.. Нет, нет, нет! Не хочу этому верить!

Анна Торн с удивлением схватила Марту за руку и испуганно посмотрела на гроб, возле которого она сидела:

– Марта, что это за звук?! Похоже, дух моей голубки не выносит наших сплетен!

Служанка испуганно взглянула на гроб и сжала пальцы Анны:

– Успокойся, Анна! Так часто бывает, когда у покойника из легких выходит воздух! Томас, Ив, воспоемте лучше хвалу Господу нашему Иисусу Христу! А то от ваших сплетен колеса повозки скрипят, точно рыдают! Да и слушая такие речи, вот-вот застонет душа нашей леди Элизабет! Голубушка и так тяжко умирала! Мучилась и скорбела! Скорбела и мучилась! – и Марта монотонно затянула: – Аллилуйя! Святой Господь наш! Аллилуйя! Крепкий Господь наш! Аллилуйя! Помилуй грешных нас! Аллилуйя!

Процессия медленно миновала пограничные камни, совсем недавно водворенные на новое место под руководством управляющего Эмерика, и толпа потихоньку стала рассеиваться. Ив и Томас Паркин отправились домой к ожидавшим их сыновьям. Анна Торн тоже хотела сойти с повозки и вернуться в Ашборн, но Марта удержала старушку:

– Поехали с нами, Анна, посидишь за поминальным столом! Может быть, господа чего-нибудь пожертвуют тебе на бедность!

– Соглашайся! – Ив ласково погладила старую женщину по плечу. – Забудь мои слова. Ты же знаешь, Анна, как леди Элизабет сильно любила тебя и жалела! Пусть ее душа порадуется тому, что хоть кто-то остался предан ей на этом свете и станет искренне молиться за спасение ее души!

– Я отведу тебя домой завтра, Анна! Меня после похорон леди Элизабет все равно уволят! – Марта настойчиво уговаривала старую кормилицу. – Переночуешь на кровати Сары! Нам леди Мэрион отвела после пожара в замке хорошую комнату. Да и гроза собирается! Ив и Томас спешат к сыновьям, ведь дети будут бояться молнии и грома! А тебя никто не ожидает, разве что только подати да налоги!

Рыцари сопровождения спешились во дворе замка и, сняв гроб с повозки, сразу понесли его в подвал; Там каждый поклонился, отдавая последнюю дань уважения покойной, и удалился. Остались только родные. Леди Мэрион в черном платье и траурном покрывале сдержанно роняла слезы. Она постоянно напоминала себе, что настоящая леди не должна показывать свое горе публично.

По стенам горели факелы, и в подвале часовни было довольно светло. С каждой минутой от факелов становилось все жарче и жарче…

Наконец, сняли крышку гроба, и Марта тут же кинулась растирать леди Элизабет затекшие ноги и руки. Когда же девушка, отталкивая служанку, поспешила выбраться из бархатного погребального ложа и едва не упала от слабости, леди Мэрион тихо ахнула и осела на каменный пол. Лицо ее покрылось бледностью, губы беззвучно шевелились…

– Дорогая Мэрион! – сэр Ричард попытался приподнять супругу, но раненая рука его еще не совсем слушалась. – Эдвард, дорогой брат, помоги мне!.. Мэрион, Мэрион, приди в себя!..

– Леди Мэрион! Леди Мэрион! Ваша девочка жива! Жива! Но об этом никто не должен знать! Слышите, леди Мэрион?!.. – сэр Эдвард помогал младшему брату растирать виски потерявшей сознание леди.

Придя в себя, леди Мэрион, пошатываясь, поднялась на ноги и еле сдержала себя, чтобы не влепить дочери пощечину.

– Бетти! Леди Элизабет, что за странные шутки? Что за шуточки?! – негодовала она. – Ты ведешь себя, словно шут-балаганщик, Бетти! Совершенно не думаешь о близких людях и их здоровье!..

– Мама! Мамочка! Прости, дорогая моя!.. – Бетти обхватила мать, горячо целуя ее. – Так надо, мама! Прости! Прости! Прости! Папа!.. Дядюшка… Остановите леди Мэрион, не то она всерьез поколотит меня!

– Что случилось?! – старая Анна растерянно топталась возле каменной гробницы Мэтью. Слепая женщина ничего не понимала:

– Я слышу голос леди Элизабет, Марта!.. Моя голубка жива?! Она, правда, жива?!.. – и Анна протянула руки, ощупывая пространство перед собой.

Бетти обхватила кормилицу за шею, расцеловала и подставила щеки под узловатые любящие пальцы.

– Я узнаю эти горячие ласковые ручки! – обрадовалась Анна, целуя каждый пальчик Бетти. – Я чувствовала, что моя голубушка жива, но не надеялась еще когда-нибудь встретить ее и расцеловать нежно, как раньше! – няня тихонько засмеялась. – Я знала, что наша девочка обманет смерть! И всю ночь молилась за ее выздоровление! Мое сердце не хотело верить плохим вестям!

– Вернее, мы с отцом и дядей сделали смерть моей союзницей! – Бетти резвилась, точно дитя. Потом, сообразив, что находится в неподходящем для веселья месте, спохватилась: – Сэр Эдвард, простите мою дерзость и глупость!.. Дядя, дорогой, прости меня!..

– Потише! – сэр Эдвард недовольно смотрел на возбужденную компанию. – Не станем нарушать священной тишины и покоя нашего Мэтью и всех предков! Помните – все должны скорбеть! Никто, кроме нас – ни в замке, ни за его пределами, не должен знать, что Бетти вернулась домой живая!

Леди Мэрион, совершенно сбитая с толку, забыла о нормах этикета и беспрестанно целовала Бетти и заодно Анну Торн. Потом все вышли из подвала и медленно поднялись в гостиную комнату, оставив пустой гроб Бетти в каменной гробнице неподалеку от саркофага, где покоился недавно погибший Мэтью.

Бетти сидела перед камином в гостиной комнате. Хорошо, что похоронная процессия успела добраться в замок Стэнли незадолго до начала дождя. Мощные раскаты грома и яростные вспышки молний теперь уже не могли никого напугать. Ливень начался, когда все поднялись на второй этаж и сидели за накрытым столом.

Успокоенная Марта с довольным видом прислуживала всем сразу. Она стремительно сновала от гостиной к кухне и обратно, точно челнок в ткацком станке.

Леди Мэрион, бледная от перенесенного потрясения, полулежала на диване, обложенная разноцветными атласными подушками и укрытая клетчатым шерстяным пледом. Она время от времени смотрела на дочь остановившимся взглядом и томно закрывала глаза, все время повторяя:

– О, ужас, Бетти! Дорогая моя, о, ужас! Как только ты могла решиться на такое, дитя мое! Как ты могла так испытывать меня?

– Мама, перестань ужасаться! Главное, что я жива! Правда, не совсем здорова! И в отличие от тебя, действительно, неважно себя чувствую. Но думаю, это оттого, что я давно не пила хорошего красного вина и не ела своих любимых копченых перепелок! Правда, кормилица?! – с этими словами она одним залпом осушила бокал вина и тут же поинтересовалась у отца: – Папа, тебе не показалось, что Гарольд слишком поспешно придумал подобную хитрость?! В самом ли деле мой супруг руководствовался лишь только моей безопасностью?! – Бетти печально смотрела на отца блестящими от вина и каминного огня глазами: – Или мужчины могут клясться в любви, а потом безбожно обманывать?

– Бетти, что с тобой?.. Ты загрустила?.. Скучаешь по супругу и потому негодуешь, что он отправил тебя домой? Ты всерьез считаешь, что он избавился от тебя? – отец внимательно заглянул ей в лицо. – Как ты себя чувствуешь, дитя мое? Если ты сомневаешься в своем супруге, то можно обратиться к королю, чтобы его Высочество признал твой брак недействительным и помог вернуть приданое. Бетти печально улыбнулась, вспоминая ласковые и одновременно требовательные руки Гарольда, его жаркие поцелуи, его беспокойство и заботу, когда она лежала в беспамятстве. Она и думать забыла о приданом! Господь свидетель, ее волновало только одно – неужели человек так может измениться? Неужели Томас прав, и Гарольд просто пошлый любитель девственниц? Неужели даже лучшему из мужчин нельзя верить?.. Она закрыла глаза и попыталась вспомнить Гарольда, его широкие обнаженные плечи рядом с ней, грудь, поросшую темными вьющимися волосами, мускулистые бедра, от которых исходит такой опаляющий жар…

– Папа, папа! – Бетти судорожно вздохнула. – Налей мне, пожалуйста, еще немного вина! Оно такое прекрасное и сладкое, словно поцелуи любимого супруга, папа! – опустошив еще один бокал, она привстала на цыпочки и закружилась по комнате, исполняя какой-то дикий танец. Ее босые маленькие ножки словно летели по яркому персидскому ковру…

– Не слишком ли ты откровенна, дитя мое Бетти?! – лорд Ричард с изумлением взирал на свою внезапно преобразившуюся дочь.

– Ах, глупое дитя! – леди Мэрион опустилась на подушки и сделала вид, что ей снова стало плохо: – Бетти, дорогая моя, перестань! Перестань, не надо кривляться и изображать из себя разгульную девицу!

– Но все это – чистая правда, дорогие мои, любимые вы мои! – Бетти обвела сидящих за столом людей сияющими от нежности глазами. – Я люблю сэра Гарольда не меньше, чем вас всех! Просто в его поведении меня смущают некоторые вещи!.. Можно, я пойду к себе, дядя Эдвард? – она улыбнулась дяде и, получив его согласие, махнула рукой Марте.

На лестнице Бетти как-то разом поникла и грустно поплелась в свою спальню, чувствуя себя пьяной и ошалевшей не только от вина, но и от свалившихся на голову необычных событий.

Бетти сидела на своей широченной кровати, закутавшись в клетчатый плед и поджав под себя ноги. Марта устроилась напротив нее на другом краю постели, свесив ноги. Девушка была готова выполнить любое распоряжение своей хозяйки, но только не это.

– Вы зря все это придумали, леди Элизабет! Сэр Эдвард не похвалит нас с вами за то, что Вы такое придумали! Это очень и очень опасно, леди! Очень опасно! Вы еще не совсем здоровы, леди Элизабет! Вот пройдет несколько дней, Вы восстановите силы, и уж тогда начнете действия! – девушка с опаской покосилась на дверь.

– Марта! Марта! Мне необходимо точно знать, куда и кому собирается сэр Эмерик доставить Сару! Очень важно знать! А вдруг управляющий говорит правду? Тогда я смогу развестись с Гарольдом, – неуверенно пробормотала Бетти. Она вовсе не была уверена в том, что захочет развестись с Гарольдом, даже если узнает о нем что-то, порочащее его и ее честь.

– Пролитого молока не собрать, леди Элизабет! Разве можно подвергать опасности невинную девушку?! – служанка знала, что если Бетти что-то задумала, то свернуть с пути ее было нелегко, но Марта все-таки пыталась уберечь хозяйку от опрометчивого шага: – Что Вы станете делать, если потом Сара наложит на себя руки?! – служанка с укоризной смотрела на Бетти. – Вы втемяшили себе в голову незнамо что, а бедной девушке предстоит позор на всю жизнь!.. Да и погода сегодня не подходящая для поездки! Ваш сэр Эмерик, спит, наверное, и снится ему десятый сон! – Марта подошла к занавешенному окну и слегка отодвинула плотную штору. – Такой сильный дождь льет, точно небо прохудилось! Ни одной прорехи среди обложных туч!

– Ах, Марта, Марта! Честно говоря, сегодня я, действительно, чувствую себя неважно! – Бетти вздохнула и прищурилась на огонь свечи: – Но надо что-то придумать! Надо что-то придумать!.. Понимаешь, Марта, когда я услышала, как Томас рассказывает про Сару, душа моя словно умерла в тот же миг! Я не верю, что мужчина может говорить слова любви и думать при этом о другой женщине, которая должна бросить на алтарь его порочности свою невинность, Марта! Гарольд уверял меня (пусть не напрямую), что он – порядочный христианин и не поддерживает древних традиций: этого права первой ночи!

– Почти все господа таковы, леди! – не подумав, выпалила Марта и тут же спохватилась: – Конечно, бывают исключения! Мы все потому хорошо и относимся к Вашему дяде лорду Эдварду и Вашему отцу сэру Ричарду! Ни тот, ни другой не обидели ни единой девушки!.. Но как же Вы меня тогда напугали, леди Элизабет! Я чуть не описалась от ужаса, когда Вы застонали, лежа в гробу! – Марта округлила глаза и вдруг засмеялась: – Я тогда бормотала что-то несусветное! Нет, ваши господские выдумки сведут меня однажды с ума, леди Элизабет!.. Не доживу я до того момента, когда священник предложит мне повторить клятву верности моему законному супругу! – и служанка вдруг грустно опустила голову.

– Ладно, Марта! Мы тебе найдем жениха лучше, чем твой будущий лавочник! Вот увидишь!.. Ты не рада, Марта?! Ну-ка, посмотри мне в глаза!?! – Бетти вскочила и, сбросив с себя плед, в два прыжка оказалась напротив опечалившейся чем-то девушки.

– Леди! – Марта взглянула на хозяйку уже совсем удрученно: – Вы так хорошо сказали про то, что Ваш супруг сотворил с вами! Это действительно прекрасно, леди Элизабет! Я тоже скучаю, когда рядом нет моего Майкла Харви, леди! И вместе с тем – страшно боюсь и считаю каждый денек до месячных, леди! – она понизила голос до шепота. – Боюсь, что в церковь мы с Майклом можем явиться с большим животом!.. Отпустите меня к Майклу, леди Элизабет!

– Так ты беременна, Марта? – Бетти с веселым любопытством уставилась на девушку.

– Нет, леди! Пока, к счастью, не беременна! Но боюсь, все время боюсь!.. Я так люблю Майкла! Люблю все то, что он вытворяет с моим телом! Я ведь уже давно не девственница!

– Вон, оказывается, что! А как же приданое, Марта?! – принялась подшучивать Бетти.

– Майкл Харви сказал, что возьмет меня и без приданого, леди! Если Господь благословит, мы сами построим пекарню, леди Элизабет! Обойдемся и без Вашего приданого! – девушка небрежно тряхнула рыжими волосами и горделиво сверкнула на Бетти огромными синими глазищами. При этом веснушки на ее белой коже ослепительно засияли в свете свечи, и вся она удивительно похорошела в этот миг.

– Марта, Марта! Можно было давно сказать правду! Я, конечно же, дам тебе приданое!.. Я многое поняла, лежа в этом злосчастном гробу, Марта! Иногда бывает полезно умереть для блага собственной души и блага людей, которые от тебя зависят! Верно, Марта?! – служанка смотрела на встрепенувшуюся хозяйку с удивлением. – Но! Не думай, что это мое условие, а лучше просто помоги – пусть Сара тайно проберется сюда и принесет мне одежду, в которой ходит на праздники, хорошо?! По-моему, мы с ней примерно одного роста?

– Хотите устроить переодевание, леди? – Марта была сообразительной и лукавой девицей. – Для сэра Эмерика? – тут же догадалась она и покачала головой: – Вы впутываетесь в очень опасную игру, леди Элизабет! Очень! И я ничем не смогу помочь. Если я пойду с Вами, то нас заподозрят! А если отправитесь одна – будет еще хуже!

– Не только для него, Марта! Пусть это станет неожиданностью для многих! – хмыкнула Бетти. – И для сэра Гарольда, если он в самом деле тайный поклонник старинных обрядов! Помоги мне в последний раз, Марта, дорогая! И я сразу же отпущу тебя! Как только ты найдешь Сару, идите с ней сюда! А впрочем… Я подожду до утра, а сейчас иди, милая! Майкл Харви, наверное, ждет тебя где-нибудь неподалеку от моей спальни?

– Спасибо, леди! – Марта вскочила. – С рассветом я буду здесь, леди Элизабет! А после завтрака приведу Сару. Майкл ожидает меня в кладовой возле кухни… Я попрошу его отыскать Сару Смит и передать, что мне завтра понадобится ее помощь! Она мне поверит, леди! – и служанка умчалась из комнаты Бетти, что-то весело напевая.

– Ух, чертовка, эта Марта! – Бетти улыбнулась, глядя вслед девушке. – Все плакалась, что уродина! А как похорошела в последнее время, лиса! Вот уж хитрюга!

Какое-то время Бетти еще лежала на своей широченной кровати без сна, но вскоре согрелась под стеганым одеялом и заснула с нежной улыбкой на лице.

Проснулась Бетти довольно поздно. Она осторожно прокралась по пустому коридору в умывальню и обнаружила там ожидавшую ее Марту. Служанка помогла Бетти привести себя в порядок, и спустя полчаса девушки потихоньку вернулись в спальню Бетти и затаились там. Марта не забыла прихватить с собой корзину с едой, чтобы Бетти основательно подкрепилась. Потом служанка старательно заперла дверь. Лорд Эдвард приказал обходить стороной ее комнату, чтобы не привлекать ничьего внимания. Все в замке погрузилось в скорбную тишину, лишь изредка прерываемую звоном посуды и осторожными легкими шагами в пустых коридорах замка.

Бетти немного нервничала. Она то лежала на кровати, уставившись в одну точку, то вышагивала по комнате от окна к двери, и от двери к окну, то сидела на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону. Когда же кто-то осторожно, но настойчиво поскребся в дубовую дверь, Бетти вздрогнула и подпрыгнула в кресле. Сказывалось растущее напряжение.

– Марта, открой! Это Сара! – и, опередив служанку, леди первая бросилась открывать дверной засов. – Входи, Сара, скорее! Тебя никто не видел? Управляющего не встретила? Не пугайся, Сара! Я не умерла!

– Создатель Небесный! Леди Элизабет, Вы живы! – Сара, с опаской посматривая на Бетти, обошла хозяйку и остановилась у окна. – Вы не оборотень, леди?!

– Нет, Сара! Посмотри, я отражаюсь во всех зеркалах! – и Бетти весело закружилась посреди спальни.

– А зачем Вам, леди, моя одежда?! – Сара смотрела на Бетти с опаской и недоумением.

– Сара, скорее одевайся в мое платье! – приказала Бетти. – Быстро! Надень мое любимое, зеленое! И давай мне твое платье! Отлично! – она достала из узелка шерстяные юбку и безрукавку вишневого цвета, и длинную сорочку из тонкого льняного полотна. – Это вы носите вместо рубашки и нижней юбки? Как интересно! Кажется, мне пойдет! Так! Заплетем косы! А теперь наденем чепец! Как я выгляжу? – Бетти с веселым любопытством смотрелась в зеркало.

– Ой, леди Бетти! Как же Вы похожи! – Марта с изумлением уставилась на молодых женщин, которые, нерешительно улыбаясь, с любопытством рассматривали друг друга.

– И Вы не боитесь вернуться в логово, леди Элизабет?! А что Вы станете делать, если вдруг Вас приведут к Вашему мужу, лорду Гарольду?.. Не стану ли я виновна в том, что Вы поссоритесь?.. – Сара была встревожена и сильно переживала за свою юную госпожу. – Мне будет так жаль, леди, если Ваш брак распадется!

Но Бетти не хотела заранее расстраиваться и потому отмахнулась от тяжелого вопроса:

– Побудешь мной сегодня, Сара! Притворись больной и расстроенной! Из постели не вставай! Думаю, что самое позднее – завтра утром я вернусь домой! Между прочим, тебе очень идет мой наряд, Сара! Только распусти волосы по плечам! И накинь на волосы золоченую сетку!

– А Вам к лицу чепец Сары, леди! Вы в нем такая хорошенькая! – Марта старательно веселилась и хлопотала вокруг девушек. – Что-то будет! Что-то будет! – восхищалась и одновременно ужасалась она. – Вот уж сэр Эмерик разозлится, когда обнаружит подмену! Вам надо остерегаться его, леди Элизабет!

– Не волнуйтесь, девушки! На всякий случай, я возьму с собой кинжал! Он меня защитит! – Бетти решительно одернула юбку и, посмотрев еще раз на свое отражение, спрятала маленький кинжальчик в широком рукаве. – Я похожа хоть немного на крестьянку, а?! И куда мне лучше направиться, чтобы попасть на глаза сэру Эмерику или его подручным? – поинтересовалась она.

– Знаете, леди, за домом Анны Торн есть перелесок? Там мы всегда собираем в овраге малину. Точнее – собирали, ведь теперь в перелеске всегда крутится кто-нибудь из людей сэра Эмерика! Их боятся, словно бандитов! Боже мой! Мне страшно за Вас, леди! – Сара в ужасе закрыла лицо руками. – Что теперь будет?

– Сара! Снявши голову, по волосам не плачут! Отступать от своих планов я не намерена! Ни за что! – в душе Бетти было страшно не меньше, чем этой пугливой козочке Саре. Но она не собиралась отступать Никто, кроме нее не сможет разрешить все создавшиеся проблемы. – Одно плохо! Нельзя взять с собой Вайолента! Придется отправляться в это осиное гнездо пешком.

– Если управляющий Вас поймает, то отвезет на повозке или в мешке, перекинув через круп своего коня! – предположила Марта.

– Ну, я пошла! – Бетти взяла в руки корзиночку, в которую служанка заботливо положила несколько лепешек и ломтей домашнего сыра с зеленью, и выскользнула за дверь. Марта тут же с грохотом задвинула изнутри тяжелый засов.

– С Богом, леди Элизабет! Да пребудет с вами благодать Его!

Крестьянские черные башмачки мягко ступали по каменным плитам коридора. Бетти удачно миновала поворот на кухню, двери которой всегда были приоткрыты. Оттуда вкусно пахнуло жареным мясом, запеченными овощами, подогретым молоком… Послышался звон посуды и громкие голоса людей, работающих у плиты…

А вот во дворе кто-то внезапно окликнул ее встревоженным голосом:

– Сара, что ты здесь делаешь?! Откуда ты здесь, Сара?

«Похоже, это миссис Дороти Смит! Она-то что здесь делает?» – Бетти даже не оглянулась на окрик, только прибавила шагу. Она почти вприпрыжку пересекла двор и быстро прошла под нависшими над входом в замок зубцами решетчатых ворот. Их, похоже, совсем недавно подняли четыре здоровых стражника. Вот уже и мост через Трэнт остался позади.

– Привет, Сара! Садись, подвезу! – Томас Паркин катил мимо на повозке в Ашборн. – Не боишься попасть на глаза управляющему?

 

Глава 10

Томас оглянулся на сигнал стражника у ворот и тут же с удивлением и недоумением придержал упряжку, заметив девушку, которая спешила в сторону моста. Как видно, она собралась на важную встречу, потому что в обычный день надела самое нарядное платье. Сара торопилась так, что, похоже, не замечала ничего вокруг. Он услышал, как миссис Дороти Смит окликнула свою дочь, но та сделала вид, будто не услышала материнского зова. Напротив, она лишь прибавила шагу и вскоре оказалась на другой стороне моста, где Томас и перехватил ее.

– Сара, добрый день! Куда мчишься? Да что это с тобой?.. Только вчера ты пряталась в охотничьей сторожке от сэра Эмерика, а сегодня убегаешь от матери! Ты какая-то странная! Совершенно непохожа на себя, Сара!

– Отстань с вопросами, Том! Мне надоело бояться и прятаться, вот и все! – девушка все время отворачивалась в сторону, лишь иногда искоса поглядывая на конюха. Она почему-то старалась не смотреть ему в глаза и все время держалась к нему боком, прикрывая лицо краем чепца: – Подвезешь до поворота на Ашборн? А там я добегу по тропке до Олд Плэйс пешком. Хочу набрать малины детям.

– А Джон знает, что ты не прячешься, как прежде? Смело разгуливаешь одна по лесу? – не унимался Томас Паркин. – Как ты думаешь, он одобрит тебя, Сара? Или вы с ним поссорились?

– Том, чего ты пристал к бедной девушке? Тебе стало жалко места в твоей повозке? Может быть, мне лучше пойти пешком, да? Кстати, как чувствует себя Ив? Я давненько ее не видела!..

– Сара, да ты что?! Мы с Ив еще сегодня утром, как обычно, носили в лес тебе еду, обошли все кругом, но не нашли даже твоих следов! Не знали, что и думать… Как ты оказалась в замке? Что ты там делала?.. И почему бежишь от матери? – не дождавшись ответа, он в досаде взмахнул кнутом, и ленивый мерин зашагал чуть резвее.

– Том, тебе не кажется, что ты слишком любопытен и назойлив? – Бетти сердито взглянула в затылок конюху, но Томас в этот миг резко обернулся и, взглянув на девушку, поймал ее взгляд. Этого мгновения хватило, чтобы конюх распознал подмену.

– Леди Элизабет, какое счастье! Вы живы? Вы, оказывается, живы?! Совершенно живы, миледи?! – Том улыбался смущенно и радостно, путаясь в словах. Он был искренне счастлив, что Бетти вернулась с того света. – Но зачем Вы надели платье Сары?

– Молчи, дорогой Том! Я – Сара! – Бетти радовалась удивлению и счастью Тома, но одновременно злилась па собственную неосторожность. – Уж лучше бы я пошла пешком, Томас! Не выдавай меня! Так надо, так будет правильно, дорогой Том! И не вздумай рассказывать обо мне Ив или Дороти Смит!

– Я не наговорил вчера лишнего, леди Элизабет? На Ваших, так сказать, похоронах? – Том виновато потупился, но тут же встрепенулся: – А лорд Эдвард знает, куда Вы отправились, миледи?! Я-то никому не скажу, но лорд Эдвард будет очень недоволен Вашим самоуправством, когда узнает обо всем!.. Значит, вместо Вас в замке осталась Сара! Так?.. Ради Бога! Будьте осторожны, леди Элизабет! Будьте очень осторожны! Сэр Эмерик коварен и хитер, точно старый, умудренный опытом лис! Обходите его стороной.

– Спасибо, Том! Ты верный друг! Жаль, что иногда бываешь занудой! А вчера я поняла, как порой бывает полезно умереть, Том! Узнаешь много такого, о чем необходимо догадываться самостоятельно! – Бетти приложила палец к губам: – Но ты должен знать, Том Паркин, что встретил не меня, а Сару! Понятно, Том? Сару Смит!

– Понятно, леди Элизабет! Но… Неужели Вы хотите направиться прямо в лапы сэру Эмерику? К этому, простите меня, людоеду? – Том присвистнул от удивления и беспокойно пробормотал: – Но это очень, очень коварный человек, леди Элизабет! Вы даже и представить не можете, насколько коварный и жестокий, леди! Опасное дело Вы затеяли!

– Я – Сара! Сара! Сара! – девушка спрыгнула с повозки и недовольно притопнула ногой в легком башмачке. – Сара! Эмерик уверен, что я умерла, и потому не сразу сообразит, что происходит! – Бетти свернула на тропинку, ведущую к Олд Плэйс. – До скорой встречи, Том!

– Будь очень осмотрительна, Сара! До скорой встречи! – Том гикнул, взмахнул над головой кнутом, и повозка покатила быстрее, набирая скорость под гору. Стук колес, отдаляясь, доносился до Бетти все глуше, а потом окончательно стих. Напряженная тишина накрыла лес плотным полотном.

Бетти осталась совершенно одна. Она быстро зашагала по узкой лесной тропинке, заросшей по краям мелколистной воробьиной гречихой и подорожником с широкими длинными листьями. Трава и тропинка еще не совсем просохли после вчерашнего ливня, поэтому Бетти поскальзывалась на влажных, глинистых местах, но, взмахивая руками в широких белых рукавах, старательно удерживала равновесие, смеясь собственной неловкости.

Неподалеку всполошилась и обеспокоенно затараторила о чем-то сорока, предупреждая лесных обитателей, что в лесу появились люди. Бетти остановилась и прислушалась. Сорока предупреждала не о ней. Треснул звонко сучок под чьим-то неловким, тяжелым шагом, и свистнула по воздуху тонкая ветка, задетая не слишком осторожной рукой.

Потянул прохладный утренний ветерок, и тут же мерно закачались вокруг стежки дремучие резные листья папоротников и душистые зонтики болиголова. Тропа вела Бетти все дальше – туда, где в сумрачном овраге вилась узкая струя прозрачного лесного ручейка: Здесь Бетти снова замерла и прислушалась. Сейчас она перешагнет через ручеек с поросшего мхом плоского камня на приземистый валун и окажется уже на другом берегу Уорфа – крохотной речушки, которая, как и все ручейки, роднички и ключики, несет свою прозрачную воду в широкий и мощный Трэнт.

Снова неподалеку звонко хрустнул сучок. Коротко отозвалось лесное эхо. У Бетти появилось ощущение, что кто-то пристально смотрит ей в затылок, зорко наблюдая за ней исподтишка. Она тревожно оглянулась, но не остановилась, а, перешагнув ручеек, заспешила дальше скользящим, неслышным охотничьим шагом, нырнув в тень раскидистого дуба, крона которого нависла над самой стежкой.

– Ну вот, Сара, ты и попалась! – с дерева спрыгнул грузный мужчина, весь в лохмотьях и заслонил перед Бетти тропинку.

Второй разбойник, больше похожий на лесное животное непонятной породы, преградил ей путь сзади, и, не успела она возмутиться, как на голову ей натянули мешок. Девушке показалось, что она ослепла на мгновение, но постепенно глаза привыкали к полутьме, тем более, что сквозь мешковину пробивались лучики света. Элизабет не ожидала такого поворота событий. Она предполагала, то ее поймают егеря Эмерика, а не эти мерзкие бродяги, которых она видела впервые в жизни.

– Отпусти меня! – Бетти сильно рванулась и попыталась укусить сквозь мешок за плечо того, кто держал ее в объятиях. – Отпусти!.. Тьфу! Какая гадость! – она тут же сплюнула и сильно закашлялась, потому что волокна крапивной ткани успели набиться ей в рот.

– Вот кошка! Кусается еще! – рявкнул мужчина и наотмашь ударил ее. Удар пришелся прямо по лицу, и у Бетти помутилось в глазах, но в отместку она принялась колотить руками, куда ни попадя, и ей далее удалось царапнуть мужчину по щеке. – Сука! Всю морду разодрала, кошка! – заревел раненый разбойник и принялся связывать ей руки, больно вывернув их за спину.

– Аккуратнее обращайся с девчонкой, Грэгори! Не наставь ей повсюду синяков и царапин! Это не твоя терпеливая и кроткая женушка!

– Не леди, не развалится! А Джон очень скоро примется ее поколачивать, как поколачивал раньше свою прежнюю жену! Эта тоже привыкнет к побоям и даже будет без них скучать. Веди себя прилично, Сара Смит! Будь сговорчива, и наш хозяин, возможно, хорошо наградит тебя! – и мерзкий Грэг довольно хохотнул.

У Бетти свело скулы от отвращения, она попробовала вырваться из жесткой хватки потных рук.

– Грэг! Может, сначала попробуем ее сами?! – второй разбойник стал помогать Грэгу связывать Бетти по рукам и ногам, бесцеремонно ее ощупывая при этом.

У Бетти свело живот от страха… Зачем она затеяла всю эту глупую игру?!.. Еще не хватало попасться в лапы самым настоящим головорезам и насильникам! Уж тогда ее жизнь точно кончена! Даже распутному Гарольду Ноттингему такая жена не будет нужна!

Девушка снова попыталась вырваться из цепкой хватки, но все с тем же успехом.

– Не стоит связываться, Тимоти! Удовольствие-то на мгновение, а хозяин снимет нам головы! Сэр Эмерик на расправу горяч! Разве не знаешь, что он своей волей может любого из нас отправить в подвал на съедение полчищам крыс? А если мы доставим Сару Смит в замок целехонькой, то получим в награду дополнительно монету-другую, Тим!.. Люблю золото. Для меня денежки важнее всех ее прелестей, Тим!.. Не брыкайся, детка! Нечего было разгуливать по лесам в одиночку! Если уж попалась, то терпи и молча ожидай своей участи.

– Красивая, все-таки, эта стерва Сара Смит! А с Джона Барноби не убудет – вдовцу и траченная сойдет! Тем более, что хозяин даст ей богатое приданое, если она хорошенько его ублажит!.. Слышь, Сара?! Веди себя веселее и бойчее под сэром Эмериком! Он любит, когда резвая кобылка весело взыгрывает ляжками и задочком! Ему нравится укрощать лягающихся молодок. К утру любая кобылка у него становится шелковой и сговорчивой, точно дешевая шлюха.

Грубая откровенность похитителей совершенно потрясла Бетти. Слезы щедрым дождем покатились у нее из глаз. Она почувствовала, что не может сдержать громких рыданий. Вот это вляпалась, так вляпалась! Хотя на что она рассчитывала! На вежливое обращение с крестьянской девушкой?

– Молчи! Тихо! Не плачь, девка! – кто-то грубо и больно толкнул ее в бок. – Наш управляющий умеет укрощать строптивых и веселить слезливых! У него в объятиях ты будешь смеяться и визжать от боли и полного удовольствия, точно заведенная, детка! Верно, Грэг?..

Ее потащили куда-то наверх. Бетти услышала, как все ближе и ближе фыркают лошади, звенят уздечки, и потрескивают сгнившие ветки лесной подстилки под тяжестью животных. Сладковато запахло лошадиным потом, навозом, сеном. Бетти немного перевела дух, но на душе было противно и гадко. Как глупо она все-таки поступила! Надо было попросить помощи у Тома. Он обязательно что-нибудь придумал бы. Но зачем теперь рассуждать о том, что надо было бы делать?! Поздно!.. Она попала в такую жуткую историю, что дал бы Господь вырваться живой!..

Бетти почувствовала, как ее положили на лошадь поперек потника. На ее счастье, седло было снято и не давило на живот, но удовольствия такой способ передвижения ей не доставлял – голова, руки и ноги беспомощно болтались по обе стороны конского крупа.

Дорога шла лесом. Сквозь ткань мешка Бетти ощущала, как солнечный свет сменяется прохладной тенью, как мелькают среди зеленой листвы золотые солнечные пятна. Потом скачка неожиданно прекратилась, нежно и свежо потянуло цветущими липами. Слышно было, как пчелы ровно гудели среди листвы. Они возле пасеки? Похоже на то!

Застучали колеса фургона, и над ней громогласно прозвучал довольный торжествующий голос сэра Эмерика:

– Грэг? Это ты? Как дела, Грэг? Я вижу, вы с добычей? – стук колес затих, фыркнула и несколько раз тряхнула гривой лошадь, звеня уздечкой и постукивая зубами о стальные удила.

– Добрый день, сэр! Мы же обещали вернуться с добычей! Хотите поглядеть на нее? Развязать?.. – предложил Грэг.

Бетти затрясло даже затошнило от страха и негодования! Сейчас этот подонок заставит неведомого ей Грэга развязать мешок и увидит ее – леди Элизабет Гарольд Ноттингем! Он непременно ее узнает! Что тогда будет?! Можно только представить себе, что Эмерик сотворит с ней! В кого он превратит ее…

– Пока не стоит! Люблю растягивать удовольствие! – самодовольно ухмыльнулся Эмерик. – Я и сам вижу, что это именно Сара Смит! Таких роскошных крохотных и стройных ножек нет ни у одной девицы во всей деревне. Разве были только у леди Элизабет… Правда, Сара? – он приподнял подол и погладил ее икры горячей, влажной ладонью, отчего по коже Бетти пробежали мурашки. – Думаю, что на месте и ее замечательные, золотистые волосы, которые можно накручивать на кулак или же пропускать сквозь пальцы! – он наклонился к мешку, под которым скрывалось лицо Бетти, и даже сквозь дерюгу– она ощутила запах сильнейшего пивного перегара. Сквозь переплетение грубых нитей она видела очертание его лица и радостный оскал крупных белоснежных зубов.

– Вот, возьми, Грэг! Заслужил, малый! – Эмерик подбросил мешочек с монетами в воздух, и Грэг с довольным смехом ловко поймал его на лету. Звякнули золотые монеты. – Не трогали, парни, девочку? А хотелось, наверное, так, что ваше имущество оттопыривалось от вожделения?

– Ни-ни, хозяин! Товар самого высшего качества, сэр! Прибавить бы еще по паре монет? – с надеждой протянул Грэг. – А девчонку стоит положить в фургон, сэр! Наложнице самое место среди налогов – среди яиц, молока и кур! Вот тут – прямо на сене! – Грэг скалился и довольно острил, а у Бетти темнело в глазах от бессилия и ярости. Но она молчала, стиснув зубы и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не разразиться грязной бранью.

Ее, словно сверток, и впрямь переложили в фургон на подстилку из сена. Слышно было, как верховые отъехали. Глухо протопали подковы по грунтовке, вскоре звук отдалился и затих. Заскрипели колеса повозки, Бетти стало потряхивать и подкидывать на колдобинах и неровностях дороги. Закудахтали куры в клетках, встревоженные нещадной болтанкой.

В голове у Бетти все перемешалось, но она молчала, набираясь решимости. Как только Эмерик развяжет ей руки, и откроет лицо, она набросится на него и нанесет сильный удар кинжалом, который чудом остался у нее в широком рукаве. Главное, чтобы он привез ее в уединенное место и занялся ею без свидетелей.

– Развяжите меня, пожалуйста, господин управляющий! – пробормотала Бетти и сама удивилась, насколько ее голос прозвучал просительно. Он даже вздрагивал жалобно и нежно…

– Нет, детка! Сначала доберемся до замка, а там и поговорим. Оказывается, ты отлично умеешь ласково просить! Но я не люблю доставлять себе удовольствие в спешке – в дороге, в поле, в лесу, под копнами сена! Фу, как это по-крестьянски примитивно! Но мне нравится, как звучит твой нежный голосок, Сара. Покорно и просительно! Умница, девочка! Ты просто умница! Если будешь и дальше так себя вести, то я стану обращаться с тобой вежливо, словно с настоящей леди! Я люблю хорошеньких девочек, Сара Смит! И потом, почему твоя невинность и красота должны радовать твоего престарелого жениха-вдовца, а не меня – молодого и сильного холостяка!

– Вы же говорили, господин, что отвезете меня к лорду Гарольду Ноттингему?.. – жалобно захныкала Бетти. – Пожалуйста, не надо! Прошу Вас, сэр Эмерик, отпустите меня, пожалуйста!

– Лорд Гарольд Ноттингем! – громко расхохотался Эмерик. – Он уже получил свою долю удовольствия от собственной красавицы-жены! Леди была такой же хорошенькой, как и ты, Сара! Кто мог подумать, что она умрет всего лишь от унции разбавленного снадобья? Да и лорд Гарольд Ноттингем тоже очень скоро умрет! Отправится вслед за любимой женушкой, но в подвалы собственной церкви!.. Зря он так сильно тоскует по ней! Скоро они встретятся навсегда, а я стану новым лордом Ноттингемом! Я ведь тоже Ноттингем, Сара! – и управляющий принялся мечтать: – Меня все должны называть лордом! Скоро, совсем скоро я им стану! Я – единственный наследник Ноттингема! И ты должна обращаться ко мне – «милорд Эмерик».

– Сэр Эмерик, но пока что Вы еще не лорд… – робко заметила девушка и испуганно– содрогнулась от грозного, полного ярости и ненависти крика:

– Замолчи, девчонка! Замолчи, пока я не разозлился всерьез! Не смей говорить о том, чего не знаешь, Сара!.. Не смей напоминать мне, что я – не лорд, потому, что не сын прямого наследника! – он со свистом закрутил над головой вожжами и злобно хлестнул лошадь. Она от боли прибавила шагу, и фургон стремительно помчался по дороге, подпрыгивая и тарахтя на выбоинах.

– Сэр Эмерик, Вы так побьете все яйца, собранные с крестьянских дворов! Не поможет ни сено, ни солома, в которые их уложили! Экономка не похвалит Вас за такое рвение, сэр! – Бетти в открытую насмехалась над Эмериком, но управляющий не слушал ее, без остановки погоняя лошадь. Он больше не желал разговаривать с девушкой – такой же краденой добычей, как и весь прочий сваленный в фургон налог.

Тем временем солнце все ниже склонялось к западу. Потянуло прохладой, сыростью и запахом осоки от плещущейся неподалеку реки. Упрятанная в мешок Бетти могла лишь представлять, как вода легко набегает на берег и снова отступает, выглаживая песчаные отмели и плесы. Все чаще стали попадаться крестьяне, как видно, возвращающиеся с работ. Было слышно, как они вежливо здоровались с управляющим сэром Эмериком, которому их покорность, похоже, очень и очень льстила.

Конь пошел медленнее, и фургон теперь мерно покачивался, усыпляя Бетти… Ей показалось, что она задремала буквально на несколько минут и вдруг неожиданно проснулась от громких голосов.

Какая-то женщина что-то недовольно выговаривала управляющему по поводу того, что он привез в замок слишком старых и тощих кур:

– Что за бульон получится из этих ублюдочных петухов, на которых одни только перья и сухожилия! А вместо жирных цыплят я, наверное, должна нанизывать на вертел ту девицу, которую Вы приволокли для собственных утех, сэр управляющий? Что Вы скажете лорду Гарольду, сэр, когда к столу подадут тощих и жилистых кур, которых невозможно разжевать?

– Замолчи, Кэтрин, пока я еще добрый! Не строй из себя важную персону. Все давно думать забыли, что лорд – твой молочный сын и брат твоих Никласа и Хлои. И сам лорд забыл об этом напрочь! – Эмерик, как видно, тоже размяк в дороге, потому что лениво препирался с распоясавшейся кухаркой и, похоже, не слишком торопился заняться связанной лакомой добычей. – Я сейчас запру эту девицу, а ты принеси ей что-нибудь поесть и побольше теплой воды. Пусть приведет себя в порядок и смоет с себя пот и сенную труху. – Вставай, Сара! – рывком он поставил Бетти на ноги. У девушки сильно закружилась голова, и она чуть не упала.

– Держись, детка! – сильные руки кухарки Кэтрин помогли ей удержаться на ногах. – Откуда ты родом, девочка?

– Из Ашборна, Кэтрин! Я – Сара Смит! – Бетти снова захотелось заплакать, но она сдержалась.

Отстранив Кэтрин, Эмерик отнес Бетти в какую-то комнату, не очень отдаленную от кухни, здесь он развязал ей руки и оставил пленницу одну, так не потрудившись снять с нее мешок. Бетти слышала, как мужчина вышел и запер снаружи дверь на большой засов, потом громко щелкнул замок.

Бранясь и отплевываясь, Бетти распутала ноги и, наконец, сняла мешок с головы. Примерно так и представляла себе она тюремные помещения: железные двери с наружными засовами и замками, врезанные в них форточки для передачи пищи, зарешеченное окно под самым потолком. На полу, за невысокой перегородкой – овальное отверстие над смердящей выгребной ямой.

Через некоторое время вновь загремел засов. Бетти напряглась, осторожно вытягивая из рукава кинжал… Но открылось лишь маленькое окошечко, в которое заглянула старушка:

– Угораздило же тебя, Сара Смит! – Кэтрин передала ей кувшин с теплой водой и полотенце, а спустя несколько минут притащила корзину с едой: – Возьми, детка! – кухарка внимательно поглядела на узницу. – Господь Всемилостивый, как же ты, Сара, похожа на покойную леди Элизабет Ноттингем! Правда, я ее видела живую всего один разочек! Специально ходила встречать свадебную процессию. А мертвую не видела вовсе!

– Похоже, милорд до сих пор вожделеет к леди Элизабет Стэнли, раз приказал привести ему именно меня. Ведь ты считаешь, что я на нее очень похожа? – как можно безразличнее постаралась поинтересоваться Бетти, принимая продукты и складывая их на большом, чисто выскобленном, дощатом столе.

– Так ты считаешь, Сара, что управляющий привез тебя для своего милорда?! – Кэтрин захохотала, колыхаясь всем пышным телом. – Э, нет! Милорд все еще скорбит по покойной леди, Сара! И не такой уж он испорченный человек, как желает представить его племянничек! Сэр управляющий привез тебя для своих собственных утех! От него просто так не вырвешься, дорогая! – сочувственно вздохнула кухарка. – Смирись, перепелочка, если уж угодила в силок! Дай тебе, Господь, детка, не забеременеть от этого породистого жеребчика! Кстати – он кровный родственник лорду Гарольду! Гордится, точно павлин, тем, что по рождению Ноттингем, – Кэтрин явно сочувствовала похищенной девушке. Бетти прижила к губам ладони и испуганно ахнула:

– Что же мне делать, Кэтрин?! Отсюда есть возможность сбежать?! Как ты считаешь, Кэтти, дорогая?

– Леди как-то пыталась сбежать да вернулась обратно на свою погибель, Сара! – и Кэтрин пригорюнилась, подперев кулаком пухлую румяную щеку.

– Кэтти, скажи, а это точно, что сэр Эмерик привез меня для себя? – Бетти все еще надеялась, что Гарольд может ее увидеть как-то случайно и спасти. Она смутилась, когда кухарка пристально посмотрела на нее:

– Надеешься, что милорд дороже оценит твою честь, Сара?! Конечно, он добрый и любит хорошеньких женщин. Хочешь богатое приданое? Сколько детей в доме твоих родителей, детка? Ты старшая? И такая красавица! Только не повезло тебе, Сара Смит. Вслед за милордом в замок примчалась иностранка из Парижа. Кажется, она наставляла с милордом рога своему престарелому мужу еще там, в Париже. Маркиза, а ведет себя точно последняя гулящая девка! – негодовала Кэтрин. – Леди Жанет – так ее зовут. Лорд приказал отправить ее в Дувр, но она вернулась, как только в замке начался пожар!.. Что с тобой, Сара?! Что с тобой, дитя?.. Сэр Эмерик! Сэр Эмерик, где ключ от камеры? Отоприте девушку! Ей совсем плохо! Сара, отзовись!

Кэтрин громко окликала девушку по имени, звала, но Бетти видела только, как неспешно шевелятся красные, пухлые губы женщины. Бетти оглохла от горя и неожиданности!

Она падала в пропасть! В черную бездонную пропасть небытия. У нее не было сил даже возмутиться наглостью Гарольда. И это горюющий супруг, потерявший молодую жену?! Что себе позволяет этот человек?!.. Вот теперь она, конечно, разведется с ним! Поедет с дядей в Лондон, упадет в ноги королю и вымолит у него разрешение расторгнуть их несправедливый брак! Создатель Небесный, помоги! Сделай что-нибудь такое, чтобы этот человек ощутил свою вину перед Бетти.

Постепенно комната обретала четкие очертания. Бетти с трудом поднялась и добралась до вонючего отверстия в полу, встала на четвереньки, словно животное. Ее несколько раз вырвало горечью и чем-то обжигающе кислым одновременно. Потом она с трудом поднялась на ноги и, покачиваясь от слабости, добралась до лавки. Отхлёбывая прямо из кувшина, несколько раз старательно прополоскала рот. Слабость по-прежнему пригибала ее к каменному полу, затоптанному ее предшественницами. Бетти смочила влажным полотенцем лоб и грудь… Ей стало чуточку легче.

Господь Вседержитель! Все же Гарольд так и не выставил Жанет! Его любовница в замке! И, вероятно, прошедшую ночь провела в постели Бетти?.. Валялась рядом с Гарри на простынях, любовно сшитых когда-то для Бетти Анной Торн! Обнимала и целовала ее мужа! Отдавалась, бесстыдно раскидывая ноги перед супругом Элизабет… Называла Гарольда Гарри! Гарри!.. Твердила в любовной горячке ласковое имя, которое по праву принадлежал только ей, Бетти, леди Элизабет Гарольд Ноттингем!

Она ощутила сильную, жгучую боль в груди. Ее снова затошнило от горя и ощущения безысходности. Господь Вседержитель, помоги справиться!

– Пришла в себя? – лицо Кэт, точно пухлая подушка, торчало из окошечка в железной двери. – Что-то ты, Сара, детка, слабовата здоровьем, точно не крестьянка, а самая настоящая миледи? – кухарка озабоченно встревожилась. – Сэр Эмерик не любит больных девушек, Сара! Наверное, он тебя уже предупредил. Запомни одно: не плачь и не проси пощады у этого ужасного человека!

– Может мне заболеть еще сильнее? Чтобы потерять сознание? Кэтрин? Тогда он сам прогонит меня домой, в Ашборн? – с надеждой в голосе предположила Бетти.

– Не отпустит, Сара! Отдаст узникам и станет наблюдать, как они терзают твое нежное тело! – огорчилась за девушку Кэтрин. – И тех, кто плачет, он так же усмиряет! А потом выпустит ободранную в поле на все четыре стороны и прогонит без монеты в кармане! Такая ты, Сара, и сама домой не покажешься! Утопишься в первом же пруду, если раньше не свихнешься от ненависти к своей красоте! Родные в любом случае прикажут тебе утопиться, все позора в доме меньше! У тебя ведь есть сестренки, Сара?

– Есть, Кэтрин! Есть Мэри! – Бетти вспомнила мать Сары Дороти Смит и маленькую Мэри, которая нянчилась с малышами, копошащимися в песке возле дома. На душе стало еще горше. Ведь Сара предупреждала ее, беспокоилась, что Бетти попадет в переделку. – А что же милорд Гарольд, Кэтрин! Он знает обо всем этом? – Бетти произносила имя супруга с трудом, уверившись, что именно он виноват во всем.

– Что ты, Сара! Милорд ни о чем не знает! Да я никому и не позволю беспокоить моего молочного сына, Сара! Моего маленького ягненочка! Моего веселого кролика! Мало разве он пережил горя за последние дни: ночью кто-то поджог его спальню. Хорошо, что милорда там не оказалось. И где провел ночь – никто не знает.

– Ты была кормилицей милорда, Кэтрин? И не хочешь рассказать ему обо всем? А вдруг в замке полно заговорщиков? Кто-то ведь устроил пожар! Помоги ему, Кэтрин!

От рассказа Кэтрин Бетти затрясло, точно в ознобе. Она вспомнила, что в детстве однажды видела такую обесчещенную кем-то девушку. Безумная и истерзанная холила она от замка к замку, от деревни к деревне. Говорили, что сошла с ума от любви одного милорда, а потом утопилась в мельничном пруду. Ее тело вытащили из воды и похоронили по обычаю за кладбищенской оградой, потому что самоубийцу нельзя зарывать в освященную землю. Так вот она какая, любовь милорда к простолюдинке?!.. Бетти зарыдала в голос, сама не зная отчего – от ревности к леди Жанет или от ненависти к Гарри. Его не было в спальне, наверно, потому что он провел ночь в компании гулящей француженки.

– Уймись, Сара! Сейчас у милорда своих забот полно! Где ему еще разбираться с заботами крестьянок! Ну, я пошла! Будь умницей, Сара! – Кэт захлопнула отверстие, и вскоре ее шаги стихли в конце коридора. Было слышно, как в отдалении скрипнула и закрылась дверь кухни. Сильнее запахло приправами и жареным мясом.

Бетти села на деревянный топчан и задумалась. Надо было что-то предпринимать! Но что?!..

 

Глава 11

Как только печальная процессия выехала за ворота замка, лорд вернулся к себе и потребовал принести все документы последних лет. Но, к сожалению, раньше Гарольд никогда не заглядывал в приходные и расходные книги, и эти, бесчисленные, вкривь и вкось написанные цифры ни о чем ему не говорили. Он долго сидел за конторкой, уставившись в пространство, снова пролистал деловые документы, списки зависимых крестьян, потом посмотрел в сад.

В окно кабинета заглядывали кусты сирени и жасмина. Кустарники давно отцвели, и теперь лишь ветки с зелеными листьями тянулись вверх, к солнцу. Так и его сердце рвалось туда, куда увезли милую Бетти! Они, наконец, нашли путь к сердцу друг друга, и все их недомолвки остались позади. Любовь и вера надежно поселились в их сердцах. Теперь он знал, что Бетти никогда не обманывала его. Он верил ей и понимал, что коварный племянник решил завладеть его замком и провозгласить себя владельцем земель, доставшихся Гарольду от отца. Похоже, что Эмерик решил стать настоящим лордом! Как бы разузнать, что он придумал?

Лорд решил в очередной раз заняться просмотром документов, но никак не мог сосредоточиться на работе. Проверка приходных и расходных книг требовала трезвого и спокойного подхода и хладнокровия. Тогда он сердито захлопнул книгу и снова посмотрел в окно. Возможно, он должен был отправиться вместе с Бетти, вернее, вместе с ее близкими. А уже там, в спокойной обстановке замка Стэнли, тщательно продумать план дальнейших действий.

Ему отчаянно захотелось взглянуть на Бетти. Увидеть ее ясные голубые глаза, милую смущенную улыбку, золотой блеск ее волнистых волос.

Прошло несколько часов без любимой жены, а ему уже одиноким волком завыть хочется.

Гарольд вскочил из-за стола, выбежал во двор замка. В конюшне он оседлал Лойяла и, вскочив на жеребца, собрался, было, помчаться вслед за печальной процессией, но… встретился с удивленным и насмешливым взглядом племянника:

– Я и не предполагал такой чувствительности у Вас, лорд Ноттингем! Вы же получили то, что хотели получить! Приданое остается в вашем владении, так зачем Вам эта мертвая девчонка? Она сослужила для Вас свою службу, а теперь пусть ее оплакивают родные. А пока они ее оплакивают, необходимо найти еще одну невесту. И такую же богатую!

Гарольд сердито натянул поводья, и Лойял под ним заплясал в нетерпении. Лорд внимательно посмотрел на управляющего. Сколько же ненависти к людям скрыто в сердце этого человека? А ведь он – сын его кузена. «Дальний родственник всегда таит кинжал в рукаве на своего богатого родича», – приговаривала когда-то его кормилица Кэтрин. Кстати, кажется, она все еще служит на кухне.

– Мне необходимо развеяться, Рик, единственный мой верный друг! – самодовольная усмешка на лице племянника была ему наградой за эти слова. – Уж слишком тяжелой и долгой была эта ночь, дорогой!

– Согласен, сэр! Вся прислуга была поднята! Не желаете ли отправиться завтра, сэр, на охоту? – предложил управляющий.

– Завтра я снова собирался просмотреть кое-какие бумаги, Рик! Особенно – учет налогов. К тому же не помешает выяснить и проверить размер десятины для короля!

– Можешь не беспокоиться, Гарри! – как можно увереннее и беспечнее заявил ему управляющий, – Уверяю тебя, дорогой дядя, все книги в порядке. А расчет десятины сделать совсем несложно. Займемся этим послезавтра, Гарри! Охота – более важное дело.

Гарольд согласно кивнул:

– Ладно, договорились, а сейчас я прогуляюсь немного, Рик! А ты пока распорядись насчет ужина, дорогой. Я снова одинок, и сегодня вечером эта бесстыдница Жанет может составить мне компанию за столом! Надеюсь, она не послушалась меня и осталась в замке?

– О да, милорд! – казалось, его племянник рассчитывал именно на такой поворот событий. Он удовлетворенно улыбнулся: – Я так и знал, что Вы очень скоро избавитесь от чар коварной девчонки, сэр, и станете прежним Ноттингемом! Зачем Вам эта серая мышка? Леди Жанет так хороша и изысканна! Вот достойная спутница жизни для человека, служившего за границей. А эта леди Элизабет еле лепетала по-французски, к тому же не знала приличных манер. Вам было бы стыдно вернуться с ней в Париж.

Коварно улыбнувшись, Эмерик отправился в покои к Жанет, обуреваемый желанием поделиться сногсшибательными новостями.

Гарольд горячил Лойяла и гнал его вперед. Он чувствовал себя предателем по отношению к Бетти. Милая маленькая девочка еле избежала смерти, но теперь ей угрожала другая опасность. Она никогда не простит ему, если узнает об ужине с маркизой. Ему необходимо, как можно скорее найти в замке преданных людей!

Господь Милосердный, каким же доверчивым слепцом он был совсем недавно! Даже усомнился в чистоте Бетти, наслушавшись наветов Эмерика… Интересно, какую роль во всем этом играет леди Жанет? Ну, по крайней мере, ей не надо от него ничего, кроме дорогих подарков!..

Внезапно чувство приблизившейся опасности охватило его. Гарольд огляделся. Замок, словно скала с вознесенным к солнцу орлиным гнездом, высился над долиной. Трэнт извивался внизу узкой голубой лентой. Луга и перелески купались в потоках солнечного света. День разгуливался нестерпимо знойный, душный. Ласточки стремительно мелькали над самой землей. А из-за стен замка уже поднималась все выше и выше огромная грозовая мгла, похожая на туловище морского чудовища.

Мрачные тучи клубились над восточной стороной горизонта, медленно наползали со стороны моря, зловеще дыбились все выше и выше. И на фоне свинцовых туч могучие башни старинного замка казались невесомыми и хрупкими, точно были рисунком неведомого художника. И в этом была своя неповторимая красота, поэтому Гарольд, поднявшись на один из скалистых уступов Стон-он-Трэнта, смотрел на них со странным, тревожным восхищением.

Ветвистые молнии уже чаще пронизывали толщу облаков и, точно огненные стрелы, падали куда-то вдали на землю со слабым сухим треском. Еще миг, и сильнейшая буря созреет и разразится над всем графством, над всей просторной долиной Трэнта.

И в этот миг Гарольд поверил, что поступил верно, отправив Бетти подальше отсюда. Что-то зловещее сгущалось не только в этой знойной, предгрозовой атмосфере, но и в самом замке, и какое счастье, что его милая Бетти сейчас под присмотром и защитой самых родных людей. Смерть не должна победить ее, ведь сегодня эта мрачная леди стала самой верной ее союзницей и защитой от опасности. Иногда, чтобы выжить в этом мире, приходится даже ее призывать на помощь. Он вдруг улыбнулся, вспомнив, как спасаются насекомые от жаб, ящериц или змей, сложив лапки и притворившись мертвыми. Или закапываются в песок. А порой они притворяются засохшим сучочком или внезапно превращаются в трепещущий на ветру листок.

Лорд и сам хотел бы сейчас притвориться каким-нибудь листочком на одном из деревьев. В своем собственном доме он оказался в логове врагов, коварных, алчных, полных ненависти и злобы ко всему светлому и чистому, к его нежной Бетти. И ради их будущего счастья он готов притвориться временным союзником Эмерика, чтобы каждый шаг, каждый поступок племянника происходил на его, Гарольда, глазах.

Главное, чтобы Бетти не усомнилась в его верности, в его любви к ней! Главное, чтобы поверила в его порядочность и надежность!.. Лорд принял важное для себя решение, но все же возвращался в свой фамильный замок с тяжестью на сердце.

В замок он приехал уже под проливным дождем. При каждой вспышке молнии жеребец вздрагивал всем телом, прядал ушами и громко всхрапывал. Хозяин все время пытался успокоить животное, похлопывая его по шее широкой сильной ладонью. Ливень не утихал. Кругом образовались лужи, крупные капли вспенивали воду, огромные пузыри вздувались и лопались на поверхности луж и реки с несмолкаемым шелестом.

Во дворе замка было безлюдно. Конюший выбежал из денника, натянув на голову сложенный вдвое мешок. Перехватил у Гарольда поводья. Круп Лойяла ослепительно блестел под холодными бесконечными струями.

– Хорошенько разотри жеребца, Никлас! – Гарольд побрел по двору, тяжело переставляя тяжелые от воды сапоги. – Хотя, постой! – он вернулся к конюшему. – Никлас, ты давно служишь в замке?

– О, да, сэр! – Никлас улыбнулся Гарольду, словно родному. – Вы совсем не помните меня, милорд?! А ведь мы с вами молочные братья, сэр Гарольд! Моя матушка служит в замке кухаркой! Ее зовут Кэтрин Тэйлор, милорд! А меня – Никлас Тэйлор! Вы не помните, как мы с вами удили рыбу на Трэнте, милорд? И нас обоих учил грамоте священник, – с влажного мешка струилась вода, башмаки Никласа совершенно промокли, и вода хлюпала в них при каждом шаге, однако его доброжелательный взгляд излучал радушие.

– Помню! – Гарольд как можно приветливее взглянул на конюшего, и на душе у него немного отпустило. Одной улыбки верного слуги хватило, чтобы ледяная корка, стиснувшая сердце, немного оттаяла. – Иди, переоденься да сам разотрись хорошенько, Никлас Тэйлор! А уж после занимайся жеребцом.

Словно вспышка молнии осветила изнутри взгляд Никласа.

– Спасибо, милорд! Я привычен и никогда не болею от дождя! От такого ливня человек должен становиться крепче и здоровее, сэр Гарольд! Вон как все в природе расцветает после грозы, сэр! – гордо подняв голову, Никлас зашагал к приземистому длинному строению, откуда тянуло запахом свежего конского навоза и сена.

Оттуда слышались странные звуки. Прислушавшись, Гарольд понял, что какая-то курица, перекрикивала своим кудахтаньем дальние раскаты грома, оповещая весь мир о том, что снесла яйцо на сеновале.

Гарольд неспешно направился к ступенькам крыльца. Он все время оглядывался, и странная рассеянная улыбка блуждала по его суровому лицу.

Войдя в кабинет, Гарольд сбросил мокрую одежду и хорошенько растер обнаженную спину и грудь жестким полотенцем. Потом он принялся расхаживать по толстому ковру босиком, разминая замерзшие ноги.

Переодевшись, Гарольд устроился в кресле у камина, закутавшись в плед и потягивая мелкими глотками неразбавленный виски из простой глиняной кружки. Потрескивание огня, его легкий дымок, напоминали ему о походной жизни, которую он очень любил. Мягкое тепло разливалось по телу, а от волос приятно пахло влажной свежестью, будто он только что выкупался в реке. Все вокруг навевало умиротворение, но лорд был печален. Очень многое должно измениться в его замке, в его родном фамильном гнезде, где он собирался жить со своей любимой Бетти. Ему вовсе не хочется возвращаться ни в шумный, праздничный Париж, ни в холодноватый, чопорный Лондон. Но чтобы свить здесь уютное гнездо, необходимо, прежде всего, убедиться в прочности стен замка.

Похоже, здесь все-таки есть люди, которым он мог бы довериться. Тому же Никласу, например, связанному с ним узами молочного братства. Гарольду не надо проверять этого парня. Он даже сейчас кожей чувствовал доброжелательность Никласа. Этому не мешали ни стены, ни сословные предрассудки.

Внезапно он вспомнил, что им с Никласом в детстве нравилась одна девочка. Барбара, подружка Никласа из Селби. Дом ее родителей стоял в двух милях от замка и деревни, на пасеке в липовой роще. Отец ее занимался пчеловодством, и от Барбары всегда пахло воском и травами, особенно – от ее темно-каштановых волос, распущенных по плечам и покрытых белоснежным чепцом… Ему вдруг страстно захотелось узнать, как живет та маленькая девочка. Возможно, она вышла замуж и стала, может быть, миссис Тэйлор! Он вспомнил, как Никлас, прежде чем отправиться с берега Трэнта домой, всегда делил свой небогатый улов на две части. И Барбара, гордо вышагивая по тропинке, несла домой серебристых рыбешек, размахивая ивовым куканом. В лучах закатного солнца розовым цветом отливали ее белоснежный чепчик и широкие бретели белоснежного накрахмаленного передничка…

И тут же припомнилась Бетти. То, как он вытащил ее мокрую, в обвисшем платье, со спутанными волосами. А щемящая боль в сердце вызвала из памяти и образ подростка, что стоял на плотине и торжествующе кричал:

– Леди Элизабет похожа на мокрую кошку! Леди Элизабет мокрая кошка! – словно заведенный, он прыгал и прыгал по плотине на одной ножке и радовался, радовался неизвестно чему…

А маленькая Бетти прижималась с рыданием к Гарольду и, пачкая его темно-зеленой тиной, облепившей ее волосы, руки и платье, жалобно просила:

– Найдите сетку, сэр! Найдите шапочку, сэр Странствующий Рыцарь! – и только спустя годы он узнал от своей жены, что она тогда потеряла золотую шапочку с вплетенными в нее крупными жемчужинами. – Спасибо Вам, сэр Странствующий Рыцарь! Вы спасли меня! – и крупные слезы катились по ее испачканному лицу, оставляя светлые дорожки.

Столько лет прошло, а он, оказывается, помнил мельчайшую подробность того давнего утра, и особенно – злорадный смех и дикое, непонятное веселье племянника.

Его воспоминания были прерваны появлением именно Эмерика, его «верного» управляющего:

– Милорд, опять Вы грустите? Зажечь свечи? – он вошел так тихо, без стука, что Гарри показалось, будто молодой человек возник в его кабинете из сгустка теней и призраков прошлого, всегда бродящих в сознании.

– Я греюсь, Рик, после грозы и вспоминаю былые годы. – Гарольд поднялся в полный рост и неспешно прошелся босыми ногами по ковру.

Ноги согрелись и теперь ощущали приятное прикосновение шершавой поверхности килима. Гарольд вообще не любил мягкую домашнюю обувь. В спальне и кабинете он предпочитал разгуливать босиком и обувался только в присутствии гостей. Племянника он таковым не считал.

Эмерик сразу как-то съежился и сник. Наверно, потому что Гарольд был выше племянника ростом и шире его в плечах. Эмерику больше нравилось, когда в его присутствии Гарольд сидел. Возможно, лишь рядом с сидящим, и от этого казавшемся не столь высоким, Гарольдом, он чувствовал себя более полноценным и мужественным.

– Рик, для того, чтобы носить подсвечники есть слуги! К тому же я люблю зажигать огонь самостоятельно! – Гарольд взял из рук племянника подсвечник и поставил его на каминную полку. Огонь свечей магически отразился в зеркале, и кабинет стал казаться каким-то заколдованным, мистическим местом, а тени в нем – призраками, проникшими в замок извне. Таинственно закачались тяжелые шторы на окнах и портьеры в дверных проемах и арках, за которыми скрывались ниши с восточными вазами в рост человека.

– Ужин готов, сэр! – Эмерик стоял навытяжку, точно вышколенный слуга. Эта его готовность к услугам и выставляющаяся напоказ преданность всегда претили Гарольду. – Подать в кабинет, сэр? Или выйдете в столовую?

– Пусть подают в гостиную! Там уютнее, чем в столовой. Пожалуй, Рик, мы вместе отужинаем в гостиной! Люблю семейные пиршества! И Жанет пусть посидит с нами в качестве гостьи! – он чувствовал, что все делает именно так, как запланировал Эмерик. Опасная игра с коварным противником вдруг показалась интересной. – И, пожалуйста, если не трудно, пришли старого Марка Картера. Пусть поможет мне одеться подобающим образом. Да и тебе, Рик, советую переодеться к столу, как подобает настоящему аристократу. Сегодня Вы мой гость, сэр Эмерик Ноттингем!

 

Глава 12

Марк появился в кабинете лорда Гарольда Ноттингема во всем блеске. Он был облачен в отглаженную черную ливрею с золочеными галунами, седые бакенбарды тщательно расчесаны и уложены, будто при помощи парикмахера – волосок к волоску. На ногах сияли начищенные до блеска башмаки. Белоснежные чулки без единой складочки и пятнышка, обтягивали жилистые, сильные икры.

– Добрый вечер, милорд! – Марк Картер почтительно склонил голову, мгновение спустя поднял ее и, внимательно посмотрев на хозяина, замер в ожидании распоряжений.

– Принеси все, что полагается надевать на торжественный прием, Марк! – старик замер, изумленно приоткрыв рот, но вышколенная сдержанность взяла верх над удивлением:

– С переменой стола, милорд? – уловив еле заметный хозяйский знак, он понимающе вытянулся. – Слушаюсь, милорд! Прикажете исполнять?

Слуга неторопливо вышел из кабинета, но очень быстро вернулся уже с парадным костюмом хозяина:

– Прошу, милорд!

Одеваясь, Гарольд соображал, что, похоже, все делает верно. Он ощущал себя королем, во владениях которого зреет заговор. А что воодушевляет в такие мгновения людей, оставшихся королю верными? Конечно, спокойствие господина и его собранность. Собранность и спокойствие – вот основа дисциплины и безоговорочного послушания. Поведение старого слуги было этому лучшим подтверждением. Это замечалось по строгому выражению его лица, одобрительным взглядам и вежливой предупредительности. Марк являлся служакой старой закваски и, конечно, предпочитал твердую руку. Покончив с гардеробом, слуга отступил на шаг.

– Вы замечательно выглядите, милорд! – слабая, едва заметная улыбка немного оживила его лицо, и взгляд холодновато-серых глаз слегка потеплел.

Зато его господин был в этом не совсем уверен. Весь последний месяц лорд предпочитал носить одежду более свободного покроя, и потому костюм, выбранный слугой для ужина, вдруг показался неудобным и даже смешным. Нарядный бархатный камзол непривычно стягивал грудь. Начищенные до зеркального сверкания башмаки с золочеными пряжками, выбранные Марком Картером строго по размеру, казалось, нестерпимо жали. Взглянув в зеркало, Гарольд недовольно скривил губы. В кружевном воротнике и манжетах он показался себе надутым, словно неведомо чем гордящийся индюк.

– Спасибо, Марк! Можешь отдыхать! Ты мне сегодня больше не понадобишься! Хотя постой… Можно задать тебе парочку неделикатных вопросов, Марк?

– Постараюсь ответить искренне, милорд! – слуга не сводил внимательного и преданного взгляда с Гарольда.

– Сколько лет ты в замке, Марк Картер?! – лорд в ответ также пытливо изучал лицо старого слуги.

– Всю свою жизнь, милорд! Мне недавно исполнилось пятьдесят четыре года! А начинал я свою службу еще у Вашего батюшки мальчишкой-оруженосцем, сэр! Он был джентльменом очень строгих правил!

Гарольд был доволен ответом, но все же не устоял и продолжил расспросы дальше:

– Умеешь ли ты обращаться с оружием, Марк?!

– Вне сомнения, милорд! Если того потребуют обстоятельства! Это необходимо из-за условий жизни, милорд! – он снова почтительно и с достоинством склонил голову.

Чувствовалось, что старый слуга удовлетворен разговором с лордом. Мало что было сказано, но главное для себя Марк уже уяснил.

Гарольд слегка оправил одежду и, еще раз взглянув на свое отражение, вздохнул:

– Ну, что же, дорогая Бетти, я должен сделать все, чтобы наша с тобой жизнь в замке стала безопасной и безмятежной!

– Похоже, милорд, она еще продолжительное время не будет безмятежной! – позволил себе замечание Картер.

– Посмотрим, дорогой Марк! Посмотрим! – и Гарольд неспешно направился в гостиную.

Он продвигался по коридору торжественными шагами, изумленно наблюдая за поведением своих людей. Все слуги вытягивались в готовности возле дверей, очищенных от многолетней пыли и тщательно отполированных льняным маслом до зеркального блеска. Чехлы с мебели были сняты, а старинная обивка старательно протерта. Гарольд не видел своего замка в таком идеальном состоянии с тех пор, как умер его отец. Кругом тщательно наведен порядок, словно перед приемом очень важных гостей. Твердым, неторопливым шагом лорд Гарольд Ноттингем проследовал в гостиную, где к его приходу уже был сервирован стол на три персоны. Маркиза Жанет де Рамбуйе и сэр Эмерик находились в комнате, ожидая появления хозяина. Маркиза сидела в кресле, жеманно обмахиваясь восточным веером. Эмерик задумчиво стоял перед гобеленом, изображающим сцену рыцарской охоты.

Гарольд приветствовал своих гостей сдержанным кивком головы, хотя ему до смерти хотелось поставить незваную путешественницу на место и показать Эмерику, что в своем замке хозяин только он один. Леди Жанет де Рамбуйе без малейшего зазрения совести вновь начала атаку на лорда:

– Милорд! – прощебетала она томным голоском и попыталась кинуться бывшему любовнику в объятия. Гарольду пришлось сделать строгое, предупреждающее выражение лица.

– Мадам! – произнес он, сурово. – Мадам, простите, но в доме траур, а Вы ведете себя, точно уличная девица! Извините, что мне, хозяину, приходится делать Вам замечание.

– Боже мой, Гарри! – тотчас же вскричала мадам Жанет, картинно закатывая глаза и прижимая ко лбу ладонь в тонкой кружевной перчатке. – Гарри, ты неблагодарный человек!

– Милорд, не стоит скромничать и скрывать свои истинные чувства, когда в гостиной собрались все свои, – Эмерик тоже решился перейти на свободный тон общения, но Гарольд сделал вид, что не заметил наглого замечания племянника, словно того не было в гостиной вовсе.

В душе у него все кипело, но он знал – время для сражения еще не пришло. Лорд решил ограничиться замечанием в адрес одной только Жанет:

– Мадам де Рамбуйе, придите в себя! Только хорошее воспитание не позволяет мне отправить Вас тотчас по этапу, словно преступницу, на Вашу родину, с которой мой король все еще находится в состоянии войны! Почему Вы считаете, что имеете право' скрашивать мой траур, и навязывать свое общество без моего на то желания и согласия? Я с нетерпением ожидаю Ваших объяснений, мадам! Надеюсь, что присутствие моего племянника, сэра Эмерика, который одновременно является моим управляющим и доверенным лицом, не послужит для такого разговора препятствием? Впрочем, сейчас уже накрыт стол, и я предлагаю Вам разделить со мной ужин. Там мы сможем продолжить эту, не слишком интересную для меня, беседу. Другой возможности разделить со мной еду за одним столом, у Вас уже не предвидится, маркиза, – по его сурово сжатым губам мелькнула и снова исчезла ироничная улыбка.

Гарольд понимал, что задумала бывшая любовница, словно клещ вцепившаяся в него. Она не желает расставаться? Ей нужны откупные? Но как дать ей понять, что он не желает раздаривать приданое Бетти первой встречной продажной женщине, пусть даже титулованной!

– Кстати, имейте в виду, что оплачивать Ваши дорожные расходы я не собираюсь. Денег моей жены Вы не получите так же, как и моей любви. Чего нет, того нет. Вы мне наскучили!

Эмерик внимательно слушал разговор лорда с маркизой, не скрывая своего ликования. Хотя он не подавал вида, но француженка изрядно надоела и ему. Поначалу его развлекло то, что маркиза сумела досадить не только ненавистной девчонке, но и его дяде. Она являлась причиной ссоры влюбленных супругов. Это было просто бальзамом на его завистливое сердце. Но Элизабет умерла, и мадам теперь представляла уже опасность. Эмерик понимал, что маркиза мечтает сорвать свой куш с лорда Ноттингема, но он давно уже считал поместье и замок своими. И его природная алчность не могла примириться с тем, что кто-то другой покушается на его собственность. Конечно, ему ничего не стоило сделать Жанет своей любовницей и подручным средством, но она ему совершенно не нравилась. Ему не нравились липучие женщины, тем более, те, чью любовь можно купить.

– Прошу! – Гарольд помолился, предоставив гостям возможность самим выбирать – соблюдать им приличия и молиться вместе с ним или нет. Затем лорд с видимым наслаждением осушил бокал с вином. – Маркиза Жанет де Рамбуйе, сэр Эмерик, прошу не отставать, – он вкусно и с аппетитом закусывал, отметив своим вниманием практически все холодные закуски. – Замечательно, сэр Эмерик, что Вы сохранили до моего приезда отличную кухню! Вы – превосходный управляющий! – расточал он комплименты Эмерику, отметив, что тот не слишком тает от подобного замечания.

Племянник уже не раз настороженно вздрагивал от перехода лорда Гарольда на официальное «Вы» и прямой намек на их отношения слуги и господина.

– Милорд! Я счастлив, что Вы всем довольны! – Эмерику ничего не оставалось, как изображать из себя счастливого родственника и поддерживать игру в вежливость и предупредительность, навязанную ему хозяином. Но в душе у него бушевал ураган ненависти. – А если Вы примете мое предложение и утром отправитесь со мной на охоту, чтобы развеять печаль, то моей радости просто не будет предела! – и он осклабился в волчьем подобии улыбки, обнажив крупные белые зубы.

– Увы, сэр Эмерик! Я очень доволен Вашими деловыми качествами, но с охотой придется повременить! Дела, знаете ли… Однако, нашей гостье не слишком интересны наши рассуждения по поводу Вашей хозяйственной хватки.

– Гарри, дорогой, я так люблю охоту! На охоту! На охоту! – Жанет радостно захлопала в ладоши. – Отлично, господа! Мы завтра утром едем на охоту!

Гарольд только досадливо поморщился. Это ее заявление превышало все допустимые пределы его терпения.

– Увы и ах, маркиза де Рамбуйе! Утром я займусь просмотром деловых книг! – лорд пристально следил за выражением лица племянника. – Надо подвести все итоги, привести в порядок все мысли и планы на будущее. Поэтому прошу меня не беспокоить до самого полудня. А Вы, сэр Эмерик, пожалуйста, выправьте сейчас же проездные документы мадам Жанет. И проследите, чтобы у нее была обеспечена надежная охрана до Дувра. К полуночи леди не должна находиться в замке, сэр Эмерик!

– Что?! – маркиза вскинула голову, взгляд ее метал молнии. – В такую непогоду, милорд, гостей не выпроваживают! – француженка все еще надеялась смягчить сердце бывшего любовника.

Гарольд встал, подошел к окну, отодвинул краешек шторы и внимательно посмотрел на улицу. Тучи давно ушли в сторону западного побережья, молнии вспыхивали совсем отдаленно и беззвучно, лишь редкими вспышками высвечивая нагромождения грозовых облаков.

– Летние дожди коротки, маркиза. Они только окропляют поля и дороги, а так же освежают спекшийся от жары воздух! – в задумчивости сказал он.

– Да Вы поэт, милорд! – Жанет цеплялась за лорда Гарольда Ноттингема уже из последних сил.

– Мадам! Вы, кажется, достаточно отдохнули в моем поместье… До полуночи гроза совершенно закончится… Немного просохнут дороги… Вы не утруждаетесь на балах и приемах… Не выматываетесь в танцах до рассвета… По-моему, Вы прекрасно отдохнули от светской жизни, мадам… Пора к ней возвращаться, чтобы не потерять Вашу замечательную форму… – голос Гарольда звучал по-прежнему ровно и бесстрастно. В коротких перерывах между рублеными фразами, он отправлял в рот небольшие кусочки жаркого и быстро проглатывал их. – Советую Вам прислушаться к моим пожеланиям, мадам… Утром существование в замке может оказаться для Вас невыносимым… Похоже, день назревает достаточно знойный, маркиза!

Жанет открыла рот, чтобы возразить, как всегда, но тотчас же умолкла, уловив в глазах Гарольда искорки назревающего гнева. Он очень не любил, когда ему перечили. Особенно, если действительно предстояли серьезные события. Француженка ничего не понимала, переводя испуганный взгляд с одного Ноттингема на другого. В их позах было что-то настороженно угрожающее, словно уже сейчас в незримой для нее схватке схлестнулись два кровных непримиримых врага. До нее только сейчас дошло, что в их предельно вежливых фразах таится скрытый от нее смысл. Поднаторевшая в дворцовых интригах женщина тут же поняла, что оставаться здесь становится опасно, но любовь к авантюре не позволила ей немедленно покинуть гостиную.

– Но, милорд…но… – беспомощно залепетала она, – сэр Эмерик, может быть, Вы объясните, что происходит? – сверкнула она в сторону управляющего своими черными очаровательными глазками и трогательно улыбнулась, пытаясь теперь обольстить племянника лорда Гарольда.

– Сэр Эмерик все объяснит Вам, маркиза, после окончания ужина, – Гарольд поднялся. – Простите, сэр Эмерик, традиционного глинтвейна не предвидится. Мне пора отдохнуть. Всего доброго, господа! – лорд Ноттингем, насколько возможно, церемонно поклонился и направился в спальню.

Он понимал, что опасность приблизилась вплотную, но пока еще не догадывался, откуда нанесет ему удар племянник. Казалось, все в замке затаилось в предчувствии новых происшествий и событий.

Неожиданно Гарольд вспомнил о Бетти. Конечно, после ее отъезда с его плеч словно камень сбросили. Его малышка, его милая крошка Бетти, теперь находится под надежным присмотром дяди и отца. Но чем черт не шутит! Эта своевольная самонадеянная мышка может вляпаться в новую неприятную историю. Она и представить себе не может, как он тревожится за нее. К тому же внезапное воскресение Бетти может помешать ему собрать волю в кулак. Странным образом в ее присутствии он становился мягким и расслабленно-нежным.

Гарольд попытался представить себе, как Бетти сейчас сидит, запершись в своей спальне под неусыпным надзором Марты. Возможно, они мило щебечут о чем-нибудь, вспоминая события прошедших дней…

Марк Картер встретил его на пороге гардеробной комнаты, помог снять парадный костюм.

– Что Вам принести, милорд? – старик смотрел на хозяина сочувственно и с уважением.

– Марк, принеси мне мое боевое облачение и чистую сорочку, сапоги и, главное, оружие – меч и кинжал!

Слуга согласно кивнул и ненадолго вышел.

– Думаете, уже сегодня, милорд? – вернувшись, Марк помог лорду надеть поверх чистого белья теплый свитер и кольчугу из металлической сетки. Перетянул пояс широким ремнем с ножнами для кинжала и меча.

– Возможно, Марк. Пора бы и тебе сменить одежду. Предстоит беспокойная ночь. И. мы с тобой проведем ее вне спальни. Извини, что ты ощутишь некоторый дискомфорт, старина. Неудобно спать на влажной земле! Но во время военных действий любой отдых благо, верно, мой друг?

Гарольд проснулся ранним утром. Солнечный свет еще не успел заглянуть в сад через высокие стены замка, однако зубчатые стены внешней, оборонительной стены четко вырисовывались на розовом от восходящего солнца небосклоне. В замке все казалось подозрительно спокойным, хотя ночью была объявлена тревога. Стражники неусыпно и монотонно вышагивали по стене, в такт их шагам мерно взлетали и опускались широкие алебарды на заостренных древках. Караул велся строго и неусыпно. Но что-то непривычное все же затаилось в этой тишине, незримо витало в воздухе. Это было даже осязаемо и похоже на ни с чем не сравнимый дух пожарища. Гарольд принюхался, точно пес, к этому довольно знакомому запаху… Быть может, вчерашние грозовые молнии подожгли какое-нибудь строение? Тревожное состояние немного отпустило, и ощущение близкой опасности несколько утихло. Но Гарольд был уверен в том, что эти чувства ослабли лишь на время.

После ужина Гарольд решил, что они с Марком проведут ночь там, где когда-то скрывалась от него Бетти, не пожелав покинуть его замок. Она нашла убежище в саду – во враждебном ей лагере. Мой Бог, ведь он тогда привез ее к себе и безрассудно оставил посреди двора одну во власти Эмерика, не позаботившись о ее безопасности и не создав подходящих для нее условий! Он бросил ее, бросил! Так утверждала Бетти и была права. Раньше Гарольд старался не употреблять этого выражения ради успокоения собственной совести.

Волна запоздалого сожаления, невыразимого стыда и даже отчаяния окатила его. Бедняжка Бетти! Можно только представить себе, что могла она тогда подумать и пережить, расстроенная и оскорбленная?! Он вынудил ее подчиниться судьбе, оторвав от дома, от привычного мира и уклада жизни, и ничего не дал взамен. Гарольд снова и снова мысленно казнился перед своей любимой супругой, снова и снова прокручивал перед собой все события того злополучного дня.

– Мне кажется, Вы все время думаете о чем-то, не связанном с сэром Эмериком, милорд! – Марк перевернулся на спину и сбросил с себя войлочную попону.

Сверху она была влажной и теперь парила под проникшими в сад первыми солнечными лучами. Его слуга и телохранитель провел всю ночь на соседней скамье в старой беседке, увитой лозами одичавшего винограда, подостлав под себя потник, а сверху накрывшись старенькой попоной, от которой даже на свежем воздухе пахло конским потом.

– Марк, ты уже не спишь? – голос лорда был немного хрипловатым. Видимо, от утренней прохлады и сырости.

– О, да, милорд! На воздухе всегда почему-то отдыхаешь лучше!

– Марк, тебе не показалось, что по мосту простучали колеса кареты? Будет уже смешно, если окажется, что это маркиза де Рамбуйе опять вернулась по какой-то дурацкой причине!

– Возможно, милорд. Но Вы должны от нее избавиться, если не хотите разориться. Уж лучше переждите траур и женитесь снова на скромной английской леди, милорд!

– Тебе не по вкусу французские девушки, Марк? – удивился Гарольд. С Эмериком он предпочитал не поддерживать подобных бесед.

– Нет, милорд! Возможно, француженки лучше в любовных делах, милорд. Зато наши английские леди более основательны и если немного прохладны, то лишь внешне. К тому же верны и постоянны.

– А ты сам женат, Марк Картер? – усмехнулся Гарольд, удивившись его рассуждениям.

– Не женат, милорд! Я дал клятву верности Вашему отцу и потому никогда не собирался жениться! Долгое время я заботился о безопасности Вашей матушки во время поездок из замка. Но, к сожалению, наша добрая леди скончалась во время эпидемии чумы. Как и Ваш отец, милорд. В замке одно время жила только лишь прислуга, милорд.

– Скажи, Марк, почему простые люди меньше болеют во время эпидемий? – заинтересовался Гарольд. Впрочем, он и сам пережил несколько эпидемий. Болел даже чумой, но его удалось спасти, вовремя вскрыв бубоны.

– Нет, милорд! Совсем не обязательно. В Селби умерло более половины крестьян и ремесленников. Уцелели, похоже, лишь самые сильные, сэр. Как в природе! – он удивлялся странному вопросу хозяина. – Очень многие до сих пор употребляют снадобья, которыми пользуют знахари, милорд.

– Наверное, ты прав, Марк! – Гарольд вспомнил о Бетти и лекарстве, которым они с Мартой поили ее. Бетти выжила чудом, значит, она довольно сильная и выносливая, несмотря на внешнюю хрупкость.

Лорд с хрустом потянулся, вспоминая ночи, проведенные в объятиях Бетти, и самодовольно ухмыльнулся. Загадочная улыбка осветила его суровое лицо.

– Милорд, похоже, Вы не очень горюете во время траура. Неужели Вам совсем не жаль того, что ваша юная супруга покинула этот мир столь рано? – Марк недовольно нахмурил брови. Но Гарольд ничего не ответил, поскольку думал сейчас о другом.

Интересно, отправил Эмерик леди Жанет в Дувр? Гарольду ночью почудилось, будто он слышал стук отъезжающей кареты. Но вот сейчас он пробудился от крепчайшего сна на свежем воздухе именно оттого, что где-то снова простучали колеса. Неужели маркиза вернулась, ослушавшись его? Если это так, то дела плохи. Его распоряжения не выполняются, значит, хозяйское слово уже не имеет веса и вернуть его можно только жесткими мерами.

Утренний туман неспешно окутал сад. Внимательно осмотревшись, Гарольд обнаружил, что голова его покоилась ночью на бухгалтерских книгах, сложенных в переметную сумку. Правое ухо горело от такой твердой подушки, и шея невыносимо замлела. Впрочем, это теперь неважно. Главное – книги остались в сохранности. Он не мог сказать этого об остальных вещах, не осмотрев кабинета и спальни.

Дымка сгущалась все сильнее по мере того как солнце поднималось над горизонтом. Даже кончики пальцев на расстоянии вытянутой руки уже не были видны. Гарольд поднялся и, потянувшись прошелся по беседке, разминаясь.

– Марк, не учи меня жизни! Я и так за это время получил столько уроков, что, кажется, хватит на всю оставшуюся жизнь, – Гарольд подошел к фонтану и, подставив под тонкую струйку сложенные ковшом ладони, плеснул в лицо несколько пригоршней холодной воды и напился. Вода была ледяная и очень вкусная.

– Милорд, похоже, опасность пока еще не приблизилась к вам вплотную! – слуга так же умылся, затем пригладил мокрыми пальцами всклокоченные волосы и потер ладонями лицо, словно пытаясь разгладить морщинки и несколько боевых шрамов. – Доброе утро, милорд Гарольд Ноттингем.

– Приготовились! – Гарольд встал в позицию вызова противника на бой и взмахнул несколько раз мечом, со свистом рассекая воздух: – Высечем искры из своих мечей, Марк!.. О, да, похоже, ты был превосходным воином, а не простым оруженосцем!

– Ваша правда, сэр! – Марк отбивал атаку за атакой, ловко уходя от прямых и боковых ударов.

Туман, словно живое существо, льнул и извивался вокруг внезапно развернувшегося поединка. И вдруг слуга, в очередной раз уйдя от прямого удара, изловчился и сделал прямой выпад. Кончик его меча неожиданно уперся в незащищенную панцирем шею Гарольда. Потом Марк отвел меч и отступил на несколько шагов.

– Ну, каково, сэр?! – старик торжествующе ликовал, и голубые глаза весело сверкали, словно у мальчишки. – Славно порубил я однажды французов под руководством Вашего отца, великого лорда Ноттингема! Нам думалось тогда, что Булонь останется нашей землей, сэр! День за днем высаживались наши полки в Кале!.. А теперь английским остался только клочок земли вокруг этого порта! Обидно, сэр! Сколько рыцарей полегло!

– Ну, ну! Марк! Не грусти! Я и не знал, что ты такой ловкий! Назначаю тебя личным телохранителем! А как ты попал в слуги? Наверное, обидно было вначале! – убирая меч в ножны, Гарольд пристально разглядывал Марка.

– Еще бы не обидно, милорд! Но своего боевого товарища, – он погладил рукой сверкающее лезвие меча, – по приказу сэра Эмерика я все равно не сдал в хранилище!

– Эмерик разоружил охрану отца?! Хорошо выученных, боевых рыцарей превратил в слуг?! Он, видимо, сошел с ума?! – Гарольд нервно зашагал по маленькой беседке. Три шага в одну сторону, три обратно…

– Он не сошел с ума, сэр! Он давно предал Вас! Не надо только расстраиваться, сэр! Все рыцари, обученные Вашим отцом, дружно встанут на Вашу защиту, как вставали когда-то верные воины на защиту своего повелителя лорда Джакоба Ноттингема, милорд! Поднимут головы и ударят сапогами о землю, точно кони ударяют копытами при зове боевой трубы, милорд! Многие, как и я, припрятали свои мечи, и могу Вас заверить, что на стальных полотнах их оружия нет ржавчины и невыправленных зазубрин, милорд!

– Похоже, Марк, ты у них за главного? Я прав? И много вас? – сердце Гарольда радостно забилось. Он не утратил еще своего чутья на людей. – Я могу доверить тебе свою жизнь и жизнь близких мне людей?

– Простите, милорд за нескромный вопрос. Эта леди Жанет – Вам близкий человек? За ее жизнь я не стану сражаться, сэр! – Марк был не лишен ироничности и насмешливости. – Но десятка два рыцарей встанут на Вашу защиту! А если бы леди Элизабет, ваша венчанная супруга, внезапно ожила, то ее жизнь, как и Вашу, мы так же стали бы охранять ценой собственных жизней! – он внезапно замолчал и потупил голову. – Простите, милорд! Выражаю Вам свои искренние соболезнования!

– Что ты, Марк? При чем здесь маркиза! Своими близкими я считаю леди Элизабет и ее родных! Как только моя жена сможет вернуться, я поручу охрану ее жизни именно тебе, Марк!

– С Вами все в порядке, милорд?! – слуга смотрел на Гарольда, точно на сумасшедшего. – Вы не больны?

– Я не сошел с ума, Марк! – понизил голос лорд. – Я верю тебе и потому говорю: моя жена жива. Если ты захочешь охранять леди Элизабет и будешь делать это достойно, то скоро станешь настоящим рыцарем! За твои заслуги перед моей семьей окружающие к тебе станут обращаться – сэр! И никто не посмеет никогда облачить тебя в ливрею, Марк!

– Я согласен! Но пока еще ничем не заслужил такого обращения, милорд! Я буду верен леди Элизабет также как был верен Ланселот леди Годиве!

– Но учти, король Артур подозревал, что Ланселот при всей своей верности все же пытался соблазнить леди Годиву, Марк! – усмехнулся Гарольд. – Бетти должна видеть в тебе только сильного дядюшку!

– Слушаюсь, милорд! Да разве я, старый человек, могу сравниться с Вами, милорд! – Марк с восторгом и обожанием смотрел на своего хозяина.

Настало утро, и они вошли в жилое помещение через хозяйственный вход. С кухни привычно тянуло жареным мясом и запеченными овощами. Гарольд толкнул дверь и оказался среди огромных кастрюль, противней и жаровен. Заплаканная женщина с белым чепцом на каштановых волосах с проседью, узнав его, обрадовано заголосила:

– Милорд Гарольд, дитя мое, Вы живы?! Ночью в Вашей спальне случился пожар. В комнате все выгорело, милорд! От кровати, кресел и шкафов остались одни головни!

– Пожар?! – Гарольд сильно удивился и, покосившись на Марка, заявил: – А я не заметил пожара, кормилица! Главное, что ты жива, моя дорогая, Кэтрин! – обняв пожилую женщину за шею, он нежно поцеловал ее в пухлую щеку. – Ты все еще в хлопотах, нянюшка? Не пора ли отдыхать?! Пусть трудится Никлас!

– Жалованье конюшего не слишком велико, мальчик мой, милорд Гарольд! – Кэтрин не жаловалась, а лишь терпеливо объясняла: – А у Никласа и Хлои, моей дочери, целая орава детей! Всех надо кормить и ставить на ноги, милорд!

– Кормилица, а где сейчас управляющий?! – Гарольд настороженно прислушивался к напряженной тишине замка.

– Он, как ни в чем не бывало, отправился собирать налоги, а попутно собирался заглянуть на пасеку. Ту самую, что расположена в двух милях от замка. Будто бы там у него назначена важная встреча, милорд. И вел он себя слишком нагло, словно уже стал хозяином. Не нравится мне все это, лорд Гарольд! – кухарка недовольно покачала головой. – Уж простите за откровенность, милорд! Но не того человека Вы назначили управляющим! Он не любит Вас, милорд! Этот парень любит только деньги и драгоценности! Это я могу сказать вам со всей ответственностью!

– Спасибо, Кэтрин! Я и сам понял, что очень ошибся! Посчитал, что самое правильное иметь рядом кровного родственника!

– Поздно спохватились, милорд!..

После завтрака Гарольд встретился с бывшей гвардией отца. К его удивлению, этих рыцарей набрался целый отряд. Все они с обожанием смотрели на своего хозяина, который решил взять в замке власть в свои руки. Вооружившись, Гарольд вывел свой отряд во двор замка и велел собрать всех остальных рыцарей. Удивительно, но и они не выразили протеста против своего нового предводителя. Их более устраивала служба настоящему лорду, чем новоявленному самозванцу. Рыцари ждали приказа найти и заключить под стражу коварного Эмерика, но лорд не спешил с этим. У него так и не было прямых улик против племянника. К тому же, имелись подозрения, что у парня все-таки были сообщники, пусть не в самом замке, но, возможно, за его пределами. Оставалось ждать, когда тот сам спровоцирует конфликт. Гарольд отдал лишь распоряжение предупредить его, когда Эмерик вернется в замок.

Время в этот день летело, словно волны Трэнта. Лорд вспомнил о еде лишь, когда ему об этом напомнила кормилица. Вместе с Марком, следовавшим теперь за ним по пятам, Гарольд спустился на кухню, решив пообедать вместе со своими самыми близкими сейчас людьми. Пока Кэтрин накрывала на стол, лорд с любопытством рассматривал непривычное для себя помещение, где на огромной плите кипело, жарилось и варилось огромное количество кушаний для него самого и всех прочих обитателей замка. Его внимание к доверенному ей хозяйству Кэтрин истолковала по-своему:

– Клянусь, что на кухне нет никого повинного в смерти леди Элизабет! Еда, приготовленная здесь, не могла отравить Вашу жену, – кухарка смотрела на Гарольда печально.

Но он и сам знал, что кухонная прислуга непричастна к покушению на Бетти.

–. Все будет хорошо, Кэт! Главное, молись за меня, дорогая кормилица!

– Но нашей леди Элизабет уже ничто не поможет, милорд! – сочувственно всхлипнула Кэтрин. – Простите, милорд! Но я не могу сдержать себя… Слезы так и льются, когда я вспоминаю леди, этого невинного агнца, так быстро ушедшего из жизни!

– Ты не хочешь со мной и Марком осмотреть спальню, кормилица?.. Кстати, нянюшка, помнится, твой сын делал более значительные успехи в учебе, чем я. Надеюсь, он еще не забыл те знания, которым нас обучал священник, отец Мартин?.. Марк, как ты считаешь, будет хорошо, если на должность нового управляющего я назначу своего молочного брата, Никласа Тэйлора? Он ведь тебе нравится?.. Да, кстати, Кэтрин, как ты считаешь, а Марк справится с должностью нового начальника охраны? – Гарольд чувствовал себя среди этих людей отлично защищенным. Первый раз он не чувствовал опасности, таящейся за спиной! А ведь это ощущение не отпускало его ни на миг и весьма усиливалось в присутствии Эмерика… – Пусть кто-нибудь пригласит Никласа Тэйлора в мой кабинет.

– Мой сын все так же разумен, милорд! Но я бы не хотела, чтобы он столкнулся с недовольством сэра Эмерика, – кормилица с сомнением покачала головой. – Бобби?! Бобби?! – окликнула она, и на ее зов из-за кухонной перегородки выскочил сонный, встрепанный мальчишка лет двенадцати в опрятной одежде, но босой. – Бобби, лети на конюшню, приведи сюда Никласа!

– Слушаюсь, Кэтрин! – мальчишка мгновенно исчез, сверкнув босыми пятками.

Гарольд в сопровождении Марка и Кэтрин поднялся по лестнице на второй этаж, где располагались его кабинет, спальня, столовая, гостиная и библиотека. Навстречу им сильно потянуло гарью.

– Все помещения, кроме спальни, уцелели, милорд! – Кэт предупредительно засеменила вперед, распахивая двери. – Смотрите, все цело! Все!

– Не суетись, Кэт! И не волнуйся так! – успокаивал Гарольд взволнованную женщину. – Похоже, пришло время задуматься над вопросом: тем ли людям я доверил свою жизнь? – с этими горькими словами лорд распахнул дверь спальни.

В комнате, где еще вчера стояла роскошная старинная мебель, на каменном полу в лужах воды теперь валялись одни только головни. Деревянный пол выгорел, наличник окна был закопчен, рама вывалилась, яркий витраж высыпался из оплавленной свинцовой рамы.

– Да! – Гарольд почесал затылок. – Точно такую картину я наблюдал после пожара в замке лорда Стэнли!

Внезапно распахнулась дверь в конце длинного коридора. Навстречу Гарольду мчалась неугомонная Жанет:

– Гарри, дорогой мой Гарри! Ты жив, Гарри?.. Какое счастье! Спаси меня! – маркиза кинулась ему на шею и зарыдала. Гарольд смотрел на нее с изумлением.

Кэтрин поглядывала с брезгливостью и презрением.

– Что с Вами, мадам? – Гарольд отстранил от себя женщину. – Я же отправил Вас в Дувр! Как Вы оказались снова в моем замке? – схватив маркизу за запястья, Гарольд старался удерживать ее на расстоянии от себя.

– Я уехала, милорд! Почти уехала! Но когда услышала, что в замке объявили тревогу, тотчас же вернулась! Сэр Эмерик сообщил мне, что Вы погибли, милорд! Какое счастье, что все это ложь, подлая ложь! – похоже, мадам радовалась ему искренне.

– Вы давно вернулись, мадам? – поинтересовался лорд, в надежде узнать, где Жанет могла встретить его племянника.

– Еще на рассвете, милорд, но, к счастью, мост уже был опущен, а ворота подняты.

– Вы вернулись, а ворота в замке оказались незапертыми?! – поразился лорд.

– Конечно, милорд! Иначе, как бы я смогла попасть внутрь? Я сразу бросилась к вашей спальне, но сэр Эмерик встретил меня и велел идти в мои прежние комнаты. Он обманул меня, сказав, что Вы погибли! Я так долго плакала, что от горя затем уснула. Только разве это можно назвать отдыхом? И… О, счастье, пробуждение принесло мне радость – я услышала, что с Вами ничего плохого не произошло! – Жанет не сводила с Гарольда сияющего взгляда. – Я забыла обо всем, даже о еде и сразу помчалась Вас искать! Как же я устала за эту ночь! Эти волнения о Вас… Мой милый Гарри…

– Простите, мадам Жанет, но Вам не придется поесть и отдохнуть! – решительно заявил ее бывший любовник. – Я дам Вам очень удобный экипаж! Отобедаете в нем и прекрасно выспитесь. Отправляйтесь немедленно в Дувр и навсегда забудьте дорогу назад.

– Почему ты опять гонишь меня, Гарри? Неужели тебе, одинокому вдовцу не скучно в пустых покоях, дорогой мой? Позволь, я скрашу твои одинокие часы, Гарри? – Жанет, смахнув остатки слез, вновь принялась за свое.

– Извините, маркиза, если Вы не понимаете меня по-хорошему, то мне придется выполнить свое обещание и отправить вас по этапу, точно преступницу. Прямиком в Дувр, мадам!

– На каком основании, милорд? – Жанет с наивной улыбкой уставилась на лорда, усиленно моргая.

Ресницы ее трепыхались, как у куклы, видимо, она считала, что жеманное хлопанье ресницами придает ей трогательно-беззащитный вид. Но мадам ошибалась. Гарольд давно научился распознавать за искусной игрой лживую натуру.

– Не могу же я применить к Вам, маркиза, более жесткие меры и отправить Вас прямиком в Тауэр за то, что Вы занимаетесь шпионской деятельностью на вверенных мне королем землях?!

Это был сильный удар. Жанет вздрогнула и с неподдельной ненавистью взглянула на лорда Гарольда Ноттингема.

– Подлец! – маркиза хотела ударить лорда по щеке, но он снова схватил ее за тонкие запястья.

– Наверное, мадам, Вы хотите познакомиться с королевскими мастерами пыток! Им все равно – благородных Вы кровей или простая крестьянка! С той лишь разницей, что крестьянок они не насилуют! Им больше по вкусу аристократки, мадам Жанет! – Гарольд с сочувствием посмотрел на изящную фигуру маркизы и вздохнул. – Если бы Вы знали, мадам, как меня утомило Ваше общество!

Конечно, он не собирался отправлять ее в Тауэр. Но вот за своего племянника он ни в чем не мог положиться. Если Жанет не исчезнет из поместья сейчас, и, не дай Господь, Эмерик все же прорвется к безраздельной власти, то ее участь будет решена довольно жестоким образом. А она, глупая, и не осознает опасности, которая нависла над ее любвеобильным телом и сладострастной душой.

– Если на меня нападут разбойники, то моя смерть окажется на Вашей совести, милорд! – маркиза гордо повернулась и быстро зашагала к выходу.

– Марк, отправь с маркизой нескольких рыцарей. Из тех, что понадежнее! Пусть охраняют ее до самого Дувра. И чтобы больше я ее в замке не видел. Кэтрин, снабди мадам и охрану достаточным количеством еды!

– Будет выполнено, милорд! – кухарка с готовностью направилась на кухню: – Посмотрю, что там есть в кладовых! – она словно колобок покатилась по длинному коридору. Марк отправился следом за ней.

– Можно войти, милорд? – на смену Кэтрин и Марку в дверях кабинета возник Никлас Тэйлор. – Вы меня вызывали, милорд? – конюший был весь внимание.

– Никлас, твоя матушка сообщила мне, что ты не утратил свои знания. Это так?

– Да, милорд, матушка говорит правду! Но что Вам до этого, милорд? – Никлас недоумевал.

Он стоял перед хозяином в почтительной, но не раболепной позе, слегка прищурив голубые честные глаза. Длинные волосы его были аккуратно зачесаны назад и перехвачены черной тесемкой на затылке.

– Я хочу назначить тебя, Никлас Тэйлор, новым управляющим! – Гарольд внимательно посмотрел в глаза конюшему.

– А как же Ваш племянник, милорд? Ему не очень понравится Ваше странное распоряжение! – Никлас казался удивительно спокойным, но легкая тень сомнения мелькнула в его взгляде. – Он очень обидится на Вас, милорд!

– Никлас, почему ты считаешь, что я отдаю странное распоряжение? Ничего подобного! Приходно-расходные книги я хочу поручить человеку, которому можно доверять, Никлас!

– Благодарю за доверие, милорд! – конюший не стал отказываться от предложенной должности, но Гарольд отлично понимал, что его молочного брата новые обязанности первое время будут весьма тяготить. Однако, думается, он отнесется к ним с полной отдачей сил.

– Я буду тебя называть мистер Никлас Тэйлор. Надеюсь, что ты не возражаешь? – Гарольд был рад, что Никлас ведет себя в этой ситуации с достоинством, без заискивания и ложной скромности.

– Согласен, милорд! Но кто же станет заниматься конюшнями, сэр?

– Вы уже приступили к исполнению обязанностей управляющего, мистер Тэйлор! Надеюсь, что самостоятельно подберете нужного человека, которому сможете доверить столь ответственное дело, как присмотр за лошадьми. Вы лучше меня знаете всех, кто работает в замке. И впредь – подобные проблемы решайте сами. Надеюсь, Вы отлично понимаете, что портной должен шить одежду, белошвейки – белье, а оружейники – изготовлять оружие, – Гарольд наградил Никласа поощряющей улыбкой и передал сумку с документами. Он чувствовал себя теперь так, словно свалил с себя тяжелейший груз. – К концу недели, мистер Тэйлор, Вы отчитаетесь и сообщите мне, какие махинации обнаружили в книгах, а заодно проверите содержимое сокровищницы и кладовых с продуктами. Работать с бумагами Вы можете в библиотеке, там есть конторка и сейф для документов, мистер Тэйлор. Все ключи Вам передаст сэр Эмерик Ноттингем. Я распоряжусь об этом, как только он вернется.

В это время в дверях вновь появился Марк, и дальнейшие распоряжения лорд отдавал уже обоим преданным слугам:

– Вместе с начальником охраны, сэром Марком Картером, проверьте все камеры, где содержатся заключенные. Доложите мне о каждом человеке. Возможно, там находятся люди, которых можно отпустить на волю. В вашем распоряжении рыцари, которым Марк более всего доверяет.

Было заметно, что помощники одобряют его решение.

– Можно начинать, работу милорд? – как видно, Никлас решил тотчас же заняться новыми делами.

– Марк, ты готов отправиться в подвал, чтобы выслушать заключенных под стражу людей? – Гарольд поднялся из-за стола и направился к двери. Марк и Никлас мгновенно поспешили за ним. – Кто из прислуги хорошо знает расположение камер и темниц, Никлас?

– Бобби, милорд! Кухонный мальчишка. Он носит несчастным еду и воду, милорд! – каким-то новым голосом ответил Никлас. Было заметно, что он внезапно вырос в собственных глазах. – Мы можем пройти в подвалы мимо кухни! Но, милорд, уже вечереет, не следовало ли начать разбираться с этими людьми утром?

– Никлас, не забывайте о том, как человеку дорога свобода. Вы и сами предполагаете, что многие сидят в неволе лишь по одному произволу управляющего. Я много слышал о его несправедливом отношении к крестьянам и ремесленникам, которые имели несчастье поселиться на принадлежащей мне земле! Надо отпустить невиновных людей с миром. А кое-кого другого предстоит поймать и пристроить на их место.

– Слушаюсь, милорд!

– И впредь, мистер Никлас Тэйлор, будьте внимательнее и снисходительнее к нуждам тех, кто вкушает хлеб свой в поте лица своего!.. Марк, не отставай! – Гарольд широко зашагал по длинному полутемному коридору замка, ориентируясь на запахи хлеба, жареного мяса и кипяченых сливок.

Марк и Никлас, переглянувшись, последовали за ним. Им очень нравилось поведение молодого хозяина.

 

Глава 13

Бетти сидела в камере уже несколько часов подряд. Все это время она слышала, как гремит на кухне посуда, как перекликаются повара с поварятами. В общем, в замке царила привычная, каждодневная суета. Только о существовании Бетти, словно бы, все забыли. Даже Кэтрин, которая сочувственно отнеслась к девушке, больше не появлялась в коридоре перед дверью камеры. Есть в такой обстановке не хотелось. Бетти чувствовала, как ее поташнивает. Все время хотелось пить, но вина, предназначенного для утоления жажды, хватило ненадолго. И теперь девушка очень мучилась, а кухарка словно напрочь забыла о ней.

Бетти подумала, что Кэтрин Тэйлор, наверно, в самом деле беспокоилась о Гарольде и потому охраняла спокойствие молочного сына от неприятных известий. А быть может, она просто не поверила, что девушку привезли в замок против ее желания. Наверно, Кэтрин могла бы припомнить множество случаев, когда незамужние девицы из бедных семей самостоятельно зарабатывали себе богатое приданое, ублажая знатных распутников.

Время тянулось медленно и сонно, так густая патока медленной тягучей струей переливается из котла в большие глиняные корчаги. Сон нет-нет, да и наваливался на девушку, словно душная тяжелая подушка или жаркое пуховое одеяло…

Наверно, вечер уже думал смениться ночью, когда она услышала мужской разговор, и почувствовала, что он происходит неподалеку от двери в ее каморку. Бетти настороженно замерла, потом, словно звереныш, подкралась к стене и приникла к узкой щелке, откуда можно было наблюдать за тем, что происходит вблизи темницы.

Напрягая зрение, девушка всматривалась в полумрак тюремного коридора. И… О, радость! Бетти увидела своего любимого и одновременно ненавистного Гарри! Ее Гарри!

Он шагал по коридору, освещая себе путь пылающим факелом. В коридоре полуподвала, соединяющего все камеры темницы, окон не существовало, и даже днем здесь царил мрак, нагнетающий на тех, кто внезапно оказывался тут, темный ужас. Поэтому все, кто появлялся здесь, должны были нести с собой какой-либо источник света.

Обрадовавшись, Бетти чуть было, не окликнула Гарольда. Но призыв так и умер в ее гортани, заглушённый страхом. Радость сменилась ужасом! Возможно, Гарри здорово разозлится, когда обнаружит ее здесь… Поверит ли он, что она хотела только помочь ему изобличить его племянника Эмерика? Или заподозрит, Бог знает в чем?! Да и стоит ли знать Гарри обо всем, что сегодня с ней произошло?.. Он такой ревнивый, что просто ужас берет…

Бетти, сама ужасная ревнивица, вдруг поняла, что, пожалуй, побаивается вспышек ярости своего мужа. Ведь он отправил ее к отцу и дяде после того, как она пришла в себя, отправил только для того, чтобы с ней ничего плохого больше не случилось. И если он узнает, как нагло хватали ее за грудь похитившие бандиты, как Эмерик поглаживал ее стройные ноги, роняя слюни от вожделения и предвкушения удовлетворения своей низменной похоти… Что тогда будет, Бетти и представить себе не могла…

До нее только сейчас стал доходить весь ужас того, что она натворила. Бетти никогда, никогда и ни за что не расскажет Гарольду о том, что сегодня пережила. Какой жуткий страх испытала, каким унижениям подверглась, какое человеческое коварство познала на собственной шкуре!

Она лихорадочно соображала, что же ей теперь делать. А к ее камере уже приближался лорд с двумя незнакомыми мужчинами. Девушка в отчаянии заметалась по крохотному пространству, в котором ее запер управляющий. Как ей хотелось сейчас исчезнуть отсюда! Растаять, раствориться, слиться с каменной стеной этой ловушки, в которую она по неосторожности и собственной наивности угодила! Она почти готова была утопиться в вонючей выгребной яме, только бы Гарри не узнал, каким путем она попала в это ужасное узилище.

– Господь Вседержитель, Милосердный, Всевидящий, помоги мне, пожалуйста! Только ты в состоянии отвести удар, защитить от зла и насилия, свалившегося на меня! – взмолилась Бетти, падая на колени посередине камеры и воздев к потолку руки. – Сотвори чудо, Господь мой! Пожалуйста, молю тебя и прошу, покорно и безропотно подчиняясь твоей воле!

Серые хищные зверьки с диким визгом кинулись врассыпную. И внезапно все разом изменилось. Бетти почудилось, будто она услышала, как вскрикнула на кухне напуганная кем-то посторонним Кэтрин… Раздался звон падающей на пол посуды. Заголосил испуганный поваренок, любящий, как все поварята на свете, преувеличивать происходящее с ним, особенно если его подвергали наказанию или незаслуженно, по его мнению, обижали или унижали… Эхо гулко прокатилось из конца в конец коридора и замерло где-то, придушенное темнотой глухого помещения.

– Милорд, мы не сделаем никому ничего дурного! – Бетти вздрогнула оттого, что голос показался ей до боли знакомым. Она снова приблизилась к двери и приникла к щелке, сделанной в толстых деревянных досках кем-то из прежних невольников.

Все вокруг было ярко высвечено факелами в руках непрошенных гостей. Тревожные тени мелькали по каменной кладке, затейливо извиваясь и переламываясь.

– Я – Рыцарь Возмездия! – громко проговорил мужчина в черной бархатной маске на лице, стоящий во главе отряда в одном из тупиков подземного коридора, выходящего на винтовую лестницу. Бетти сообразила, что голос говорящего напоминает ей голос дяди Эдварда.

– Зачем Вы пришли в мой замок, милорд? – Гарри совершенно не был напуган. Напротив, он держался со спокойным достоинством. Его выдержка прямо-таки изумляла и восхищала романтичную Бетти. – Что Вам здесь нужно, сэр? За какой проступок вы решили наказать меня? Извольте объясниться, господа. Из-за чего возмездие настигло меня в столь неподходящем для благородного человека месте? – Гарольд стоял лицом к неизвестному в маске.

Чуть позади него настороженно замерли Никлас Тэйлор и Марк Картер, но Гарольд подал им знак, чтобы они не трогались с места. Бетти внезапно с гордостью отметила, как прекрасно выглядит ее супруг. Он держится удивительно спокойно и независимо, не боясь превосходящих по силе и численности противников.

– Мы пришли сюда, милорд, чтобы забрать то, что Вам вовсе не принадлежит! – теперь голос прозвучал с другой стороны коридора. И Бетти чуть не закричала от прихлынувшей к ее сердцу радости. Это был Томас Паркин, друг ее детства, самая первая, самая нежная привязанность! Он был ей дорог почти так же, как кузен Мэтью. – Сара Смит! Ты где? Мы знаем, что ты здесь, Сара! Мы пришли, чтобы освободить тебя! – громко позвал конюший дяди Эдварда. – Сара Смит! Откликнись, дорогая! Бетти поняла, что Томас с дядей Эдвардом примчались, чтобы выручить ее из плена. Томас не стал звать ее настоящим именем, следовательно, он подавал ей знак, что не выдаст никому и никогда ее тайны.

– Я здесь! – Бетти что есть силы заколотила по крепким доскам двери кулачками, отчаянно крича: – Я здесь, Рыцарь Возмездия! Спаси меня во имя Господа! Я здесь! Меня похитили, меня украли, словно обыкновенную вещь! Меня похитили по поручению сэра Эмерика Ноттингема! Это он приказал разбойникам выследить меня, сэр Рыцарь Возмездия! Спасите меня скорее, здесь столько крыс, и, похоже, они скоро сожрут все припасы и примутся за меня! – сердце Бетти полнилось ликованием.

Дядя Эдвард выручит ее. Какой же молодчина Томас Паркин, что не оставил ее без помощи.

– Сара?! Какая Сара? – лорд Гарольд с недоумением и растерянностью оглядывался по сторонам. – Я не отдавал никаких приказов похищать кого бы то ни было! Я не знаю никакой девушки по имени Сара! И, право, я вообще никогда никого в жизни не похищал, клянусь! Женщину невозможно принудить к чему-либо против ее воли! Слово чести, господа!

– Слово чести? Вы откровенный циник и наглый лицемер, милорд! – Рыцарь Возмездия негодовал. – Не Вам говорить о рыцарской чести! Вы похититель чужих невест! Любитель девственниц! Вы ответите за все зло, которое натворили!

Бетти в отчаянии закусила до крови губу, чтобы случайным словом или просто звуком не выдать своего смятения. Дядя Эдвард, как всегда, в спешке рубил сплеча, не желая ни в чем разбираться. Конечно, позже он, как всегда, поостынет и выслушает ее, а потом сделает мудрый вывод. Конечно, с высоты своих лет! Хотя его вывод, быть может, совсем не обязательно совпадет с ее, Бетти, мнением.

А пока ей грозит опасность, беспокойное сердце дяди Эдварда стучит в тревоге. Но он будет держаться твердо и по-прежнему станет упрямо гнуть свою линию.

Ей вдруг стало горько и обидно за Гарри, попавшего в некрасивую ситуацию. Нет, она никому не дозволит незаслуженно обижать его! Ни за что! Гарри – ее законный супруг!

– Освободите же меня, Рыцарь Возмездия! Пожалуйста! Я буду вечно молить за вас Господа нашего, Иисуса Христа, Отца Небесного всех, кто верует в него! – снова продолжила она голосить, как настоящая крестьянская девчонка. – Меня похитили по приказу сэра Эмерика Ноттингема. Именно он рассчитался с разбойниками мешочком золотых монет! Возможно, украденным из вашей сокровищницы, милорд Гарольд Ноттингем! Сэр Рыцарь Возмездия, милорд Гарольд Ноттингем вовсе не причастен к моему похищению! Он ничего не знает об этом! Это все сделал сэр Эмерик Ноттингем! Меня поймали возле Олд Плейс, когда я собирала малину, милорд!

– Какая малина? Что за Олд Плейс?! Кому я поручил похищение Сары Смит?

Люди в масках, внезапно оказавшиеся в замке, и крики какой-то неведомой крестьянки совершенно запутали Гарольда. Он оглядывался вокруг с недоумением, растерянностью и непониманием…

– Олд Плейс – это старое городище неподалеку от Ашборна, милорд! Там когда-то было поселение, а теперь по берегам Уорфа разросся целый лес. Наши женщины там всегда собирают дикую малину! Вот и Сара Смит отправилась туда сегодня утром, чтобы набрать ягод для младших сестер и братьев! Но до леса она не дошла! Люди видели, как ее схватили в овраге, возле речушки Уорф, потом привезли в Селби на Вашу пасеку связанной, милорд, где погрузили в фургон, везущий продукты в Ваш замок! Ее жених, узнав об этом, прибежал за помощью, – стал объяснять Том.

Том, милый, добрый Том! Он спасет ее. Обязательно спасет ее честь и достоинство! Бетти очень надеялась, что и все остальные собравшиеся здесь люди не станут болтать. Наверное, дядя Эдвард заручился от каждого обещанием молчать о том, где они побывали летним вечером в конце июля, кого разыскивали и спасали. Как она виновата перед дядей и отцом! Вымолит ли когда-нибудь у них прощение?..

Дикие вопли незнакомой девушки слегка развеселили лорда. Но люди, сообщившие ему, что пришли за Сарой Смит, все так же угрюмо молчали, сгрудившись в двух концах коридора! Казалось, они замерли в замешательстве. Быть может, потому, что ожидали не такого мирного приема? По их разумению, их должен был встретить жесткий и решительный отпор.

Лорд Гарольд оглянулся на Никласа Тэйлора.

– Мистер управляющий, Вы знаете, где хранятся ключи от этой каморки? Надо выпустить девушку. Пусть возвращается в Ашборн да больше не ходит одна в Олд Плейс! Если там засела шайка разбойников, то знайте, что ни я, ни мой новый управляющий за это не в ответе! Познакомьтесь, господа, – он протянул руку в сторону своего молочного брата. – Вот мой новый помощник – мистер Никлас Тэйлор! Прежнего управляющего, сэра Эмерика Ноттингема, я сегодня уволил. Правда, в связи с загадочным отсутствием последнего, я пока не успел известить его об увольнении. Надеюсь, что распоряжения мистера Тэйлора окажутся справедливыми для жителей деревни Ашборн – приданого моей недавно почившей супруги, о которой я горько скорблю и буду скорбеть еще довольно длительное время!

– Мы знаем, милорд, о горе постигшем Вас, потому и пришли с миром! Будь все иначе, мы сожгли бы ваш замок, а камни и пепел сровняли бы с землей. Однако нам стало известно, что вы не так уже тоскуете о своей погибшей жене. В Вашем замке находится француженка, Ваша любовница. Связь с ней – не только измена Вашей жене, но и Англии. Вполне возможно – она шпионка, ведь война с Францией все еще не закончена, и перемирие от имени короля не подписано!

– Господа! Я просил бы вас не говорить того, чего вы не знаете! Я любил и до сих пор люблю леди Элизабет, – с металлом в голосе заявил лорд Ноттингем. – Маркиза против моей воли прибыла в замок. Ни о какой измене – ни Англии, ни моей жене, речи идти не может. Но посудите сами – если бы я выгнал маркизу, не предоставив ей ни охраны, ни питания для охраны, разве не был я достоин осуждения? Я отправил мадам в Дувр, но она вернулась, потому что услышала пожарный набат и решила, что в замке произошло несчастье. Я тут же снова отослал ее в портовый город! Ее нет в замке. Можете удостовериться в этом. Я вовсе не жажду женского общества, хотя вновь холост, – последние слова Гарольд выговорил через силу. Ему вовсе не хотелось объявлять себя холостяком. Тем более – вдовцом.

– Надо позвать Бобби, он должен знать, куда сэр Эмерик прячет ключи от застенков. – Никлас Тэйлор обернулся к рыцарям и оруженосцам, которые плотной стеной стояли у него и у Марка за спинами. – Кто-нибудь, пошлите за поваренком. Пусть он принесет ключ или, в крайнем случае, топор! Если дверь нечем отпереть, то ее запоры можно просто выломать!

Рыцари по-прежнему молчали, все ближе придвигаясь к двери в камеру, где полдня протомилась Бетти. И где ей было так плохо! А сейчас стало еще хуже.

Скоро вернулся рыцарь, которого отправили на кухню.

– Милорд, мальчишка от страху сбежал куда-то! А у кухонной экономки, якобы, заболело сердце. Она чуть не околела от ужаса! – и непонятно было, к кому из лордов он обращается.

– Не стоило, господа, обижать самое безобидное существо в замке, каким является Кэтрин Тэйлор! – Гарольд казался встревоженным. – Добрейшей души женщина, скажу я вам! У Вас есть матушка, Рыцарь Возмездия? И, надеюсь, была кормилица, если вы аристократы? Жаль, что вы так напугали ни в чем не повинную женщину, которая вскормила меня своим молоком! – сердито отчитал их Гарольд и обратился к новому управляющему: – Мистер Тэйлор, пройдите на кухню, узнайте, как чувствует себя Ваша матушка. Если это необходимо, то окажите ей помощь, сэр!

Никлас торопливо зашагал к двери на кухню.

Господа! – лорд Гарольд Ноттингем внимательно осматривал рыцарей и оруженосцев, которые по-прежнему держались двумя монолитными группами. – Смею надеяться, что как только вы получите девчонку живой и невредимой, то мирно и неторопливо покинете мои владения? Обитателям замка необходимо подготовиться к предстоящим волнениям наступающей ночи.

Бетти вздрогнула, сообразив, что имеет в виду Гарольд. Похоже, у него есть сведения, что сэр Эмерик попытается силой захватить владения своего Дяди.

– Все будет именно так, милорд! Мы ничего вам не сделаем, если отпустите девушку, лорд Ноттингем! – голос дяди Эдварда звучал теперь миролюбиво, и Бетти понемногу успокаивалась, надеясь выскочить из темницы и остаться не узнанной лордом Гарольдом Ноттингемом. Теперь она собиралась с силами для последнего рывка. Как только дверь распахнется, Бетти помчится пуще ветра к дяде Эдварду, и тот ни за что никому не даст ее в обиду Элизабет заколола волосы и, как можно ниже на лицо опустила поля чепца.

– Может быть, мне самому сходить на кухню за топором, господа? Что же вы не торопитесь выручить из темницы вашу протеже? – с иронией в голосе поинтересовался лорд Ноттингем. – Вы явились сюда, как защитник обиженной девушки, Рыцарь Возмездия, так пожалуйста – сыграйте свою роль до конца. Я не собираюсь отнимать ее у вас. Да и мой начальник охраны Марк Картер не сделает и движения без моего знака! Делайте все, что вам заблагорассудится, господа! – Гарольд сложил руки на груди, с равнодушным видом посматривая по сторонам. – Прошу!

Кто-то из рыцарей, громко топая подкованными сапогами, снова направился на кухню и вскоре вернулся обратно с большим топором в руке. Ударив по накладной планке замка, здоровый оруженосец легко сорвал дужки из дубовой плахи. Бетти была наготове и, толкнув тяжелую дверь, стремительно выскочила из крохотной каморки. С ликующим визгом она помчалась по коридору в направлении дядюшки.

– Что же ты так стремительно убегаешь, Сара Смит? Разве я похож на чудовище, которое готово проглотить тебя! И неужели ты так красива, что боишься показать свое лицо? – лорд Гарольд Ноттингем с удивлением смотрел вслед освобожденной пленнице. Недоумение на его лице было настолько непритворным, что никто не усомнился в том, что он, и впрямь, не имеет представления о том, кто такая Сара Смит.

– Мы уходим, милорд! – лорд Стэнли, которого, судя по всему, Гарольд Ноттингем так и не узнал, дал знак к отступлению. Рыцари и оруженосцы без спешки покидали подвал замка.

Бетти в их толпе выскочила во двор, оказавшись почти на том самом месте, где совсем недавно стояла, покинутая супругом, когда он ушел от нее под руку с француженкой – маркизой Жанет де Рамбуйе. Горечь и обида тех минут вновь напомнили о себе, и слезы досады и боли снова подкатили к векам. Поэтому Бетти, вскочив на коня, подведенного ей Томасом Паркином, внезапно разрыдалась в голос:

– Господи! Благодарю тебя за столь чудесное спасение и избавление от узилища! – и рванула с места, направляя жеребца прочь из замка.

Рядом с ней пристроился на своем жеребце рыцарь в черной маске. Лорд Стэнли старался держать своего резвого скакуна на полкорпуса позади Бетти, чтобы не терять в наступившей темноте племянницу из поля зрения. Когда кавалькада беспрепятственно удалилась за Трэнт, направляясь по дороге к Ашборну и лесу Олд Плейс, Рыцарь Возмездия, наконец, сорвал надоевшую ему маску.

– Дядя Эдвард! – Бетти хотела признаться дяде, что она раскаивается за свой необдуманный поступок, но спазм от слез в горле не давал слова вымолвить.

– Сегодня ты чуть не свела с ума леди Мэрион, Бетти! Если ты считаешь себя настолько взрослой, то запомни – поступай так, как хочешь, но при этом не перекладывай свои проблемы на чужие плечи. От твоих поступков не должны страдать другие люди. Ты доставила слишком много тревожных минут своим родителям. Подставила под удар ни в чем не повинную Сару Смит. В деревне невозможно что-то скрыть, тем более то, что имеет отношение к женской чести, Бетти! Хочу только выразить свое недовольство твоим безрассудным поведением, Бетти!

– Дядя, прошу тебя! Пожалуйста! У меня оказалось достаточно времени, чтобы осознать серьезность опасности, которой я подвергла себя и Сару Смит! Я раскаиваюсь в том, что натворила, дядя! И постараюсь дать Саре хорошее приданое. Она ведь не пострадала, все ее богатство находится при ней. Я очень раскаиваюсь! – сквозь рыдания выдавила из себя Бетти, постепенно все же успокаиваясь.

– Благодари Томаса Паркина за то, что он догадался обо всем и устроил слежку за всеми твоими передвижениями и так называемыми приключениями, – ярость дяди тоже постепенно стихала. – А если бы, несмотря на твое перевоплощение, сэр Эмерик узнал бы тебя? Представляешь, Бетти?! – лорд Стэнли с укором и запоздалой жалостью посмотрел на свою взбалмошную племянницу.

– О, милорд! Кэтрин Тэйлор говорила мне, как жестоко обходится Эмерик Ноттингем со строптивыми девушками! И как расправляется с теми, кто ему неугоден или становится немил и ненавистен! – Бетти взглянула на дядю с признательностью и нежностью. – Это не человек, а чудовище! Чудовище, которое пожирает все вокруг себя! Отравив меня, он собирается погубить Гарольда! Он сам признался мне, что убил Мэтью из ревности ко мне! А теперь пытался сжечь Гарольда заживо в спальне. Но Гарри, к своему счастью, ночевал в другом месте! Не знаю, как обстоят дела сейчас в замке Ноттенгема, но боюсь, что Гарольд, по-моему, так и не поверил до конца в подлость своего племянника. И что там может сегодня ночью случиться, одному Господу Богу известно! – обида уступила место тревоге, и Бетти твердо заявила: – Мой супруг в серьезной опасности, милорд! Я хочу вернуться, дядя!

– Ах, Бетти! Я дал слово твоему отцу и твоей матушке доставить тебя в замок живой и невредимой! Поэтому не может быть и речи о твоем возвращении, – дядя внимательно заглянул в лицо юной леди. – Ты очень изменилась, леди Элизабет! Как-то неожиданно и слишком быстро повзрослела, племянница! Возможно, впредь станешь более осмотрительной и серьезной. Но ты права – сегодня твой супруг может попасть в серьезный переплет! А я ведь обязался организовать помощь в случае, если сэр Эмерик начнет приводить в исполнение свой адский план! Мой отряд должен вернуться к лорду Гарольду Ноттингему на помощь!.. Томас! – обратился лорд Эдвард Стэнли к конюшему. – Доставь леди Элизабет в замок и сдай ее с рук на руки миледи Мэрион. И скорее возвращайся обратно! Мы отправляемся с визитом вежливости к милорду Гарольду Ноттингему. Всем снять маски, господа, и приготовиться к внезапному нападению неприятеля! Держаться вместе!

Летучий отряд лорда Эдварда Стэнли повернул коней, и вскоре на дороге никого не осталось, кроме Бетти и Томаса Паркина. Дорожная пыль недолго вилась в лучах заката над насыпью, взбитой и перемолотой копытами резвых мускулистых скакунов.

– Том, помчались быстрее в замок! – Бетти буквально лихорадило от возбуждения, ее щеки горели, голос внезапно стал хрипловатым и страстным. – Не думай, что собираюсь остаться дома, Том, но мне необходимо переодеться!

– В каком смысле, миледи? – Бетти всегда нравилось, когда Томас Паркин смотрел на нее обожающим взглядом. – Вы хотите вернуться назад? К милорду Гарольду Ноттингему? Ах, миледи Элизабет, Вы так и рветесь на рожон! Как видно, сами хотите стать Рыцарем Возмездия, миледи!.. Ну, что ж, еще один Рыцарь Возмездия, вперед! – конюший подхлестнул своего жеребца. Скакун, на котором сидела Бетти, помчался следом, не отставая ни на шаг.

Всадники достигли подъемного моста через Трэнт, когда синие сумерки уже окутывали окрестности замка лорда Стэнли. Над заливными лугами, поросшими чередой и перечным змеевиком с розовыми колосьями, несколькими слоями стлался синий туман, еще не касаясь земли. Давно исчезли лиловые резкие тени от домов и деревьев, в окнах замка вспыхивали слабые огоньки свечей.

Услышав топот коней, приближающихся по дороге, вьющейся вдоль крутого берега реки, на стены и к воротам высыпали часовые и ночная охрана. Старший стражник окликнул путников:

– Свои или чужие?! Отзовись?!.. Томас Паркин, ты что ли? – узнал конюшего Питер Хаксли, перешедший на службу к лорду Эдварду Стэнли. Ему не понравилось, что деревня отошла в собственность Ноттингема. – Кто с тобой, Томас Паркин?

– Со мной? Не узнаешь, что ли, Питер? Это Сара Смит! Мы отбили ее в лесу у подручных сэра Эмерика Ноттингема! Пусть возвращается в замок и поработает прислугой, пока все утрясется! Леди Элизабет наняла Сару еще при жизни! Ты же знаешь, что в замке всегда нужны рабочие руки, Питер! – Томас подавал Бетти знак, чтобы она пока помалкивала. Девушка с благодарностью коснулась его плеча протянутой рукой.

– Въезжайте быстрее! Лорд приказал опустить мост с наступлением темноты, даже если он со своим отрядом не вернется назад.

Когда пара всадников оказалась во дворе замка, Питер и впрямь взялся за рычаги опускного механизма.

– Подожди немного, Пит! – попросил Томас. – Я доложусь сэру Ричарду и отправлюсь обратно, прихватив мальчишку-оруженосца! Возможно, милорд Ричард тоже захочет отправиться с визитом вежливости к своему зятю.

– Хорошо, Томас! Только поспеши, а то сумерки уже переходят в темную ночь, когда не видно ни зги. А яблоки в саду падают на землю с таким звуком, будто из-за крепостной стены к нам летят вражеские ядра!

– Так ты изрядный трус, Питер! Пусть кто-нибудь из незамужних служанок составит тебе компанию. Возможно, тогда ночь покажется тебе не столь темной и полной опасностей! – расхохотался Томас, рисуясь перед Бетти и отвлекая от нее внимание крестьянина. – Что же с тобой будет, если вдруг в нашем замке появится какой-нибудь призрак?

– Господь с тобой, Томми! Меня по спине продрало морозом от твоих предположений, негодник! – и Питер стал громко читать молитву: – Отче наш, сущий на небесах.

А Бетти и Томас под его бормотание быстро промчались во внутренний двор замка. Паркин передал поводья обоих рысаков конюху и распорядился тоном, не терпящим возражения:

– Оседлай трех свободных и хорошо отдохнувших скакунов, Матиас! Спустя четверть часа я выезжаю обратно по распоряжению лорда Эдварда. Возможно, вместе с лордом Ричардом! Мы отправимся на выручку к лорду Ноттингему! Сэр Эмерик Ноттингем покушался на жизнь своего дяди! Он – клятвопреступник, и готовится убить человека, родного ему по крови!

– Господь Милосердный! – ужаснулся пожилой конюх. – Сэр управляющий хочет совершить Каиново преступление! Ну, да Господь ему судья, Томас!.. Похоже, он не настоящий христианин, поскольку не боится гореть в адском пламени за свой страшный грех, Томми!

– Да кто поймет этих лордов; Матиас! Надеются, что золото выручит их и на том свете! – и Томас Паркин помчался с докладом к лорду Ричарду, спеша по лестнице вместе с Бетти.

Элизабет, даже оказавшись в своем родном замке, никак не могла успокоиться. В детстве беседа со слугами, их немного смешные и наивные разговоры чудным образом успокаивали ее и действовали на нее умиротворяющим образом. Но сегодня тревога за Гарольда пересиливала прежние чувства. Гарри в опасности – и этим все определялось. Бетти даже не улыбнулась, когда Питер Хаксли рассказывал о своих ночных страхах, хотя это было действительно смешно. Опережая Томаса, она быстро поднялась по лестнице на второй этаж. У нее было чувство, будто она покинула свою спальню не сегодня утром, а много дней назад. В комнате никого не было, и царил идеальный порядок. Как только Бетти хлопнула дверью, в коридоре сейчас же послышались голос леди Мэрион и негромкий стук ее торопливых каблучков.

Девушка спешно встала на колени и закинула на кровать свисающий с нее до самого пола край шелкового покрывала. Заветный сундук находился на прежнем месте. Бетти выдвинула его на середину комнаты и, волнуясь, распахнула крышку. Костюм рыцаря находился на месте.

– Марта! Марта! Где ты, Марта?! – Бетти уже было все равно, что кто-то не из доверенных лиц узнает о том, что она жива. Ее Гарри находился в опасности. Лорду Гарольду необходима помощь!..

– Бетти! Дитя мое! – леди Мэрион торопливо вошла в распахнутую дверь комнаты. – Бетти! Ты, слава Господу, жива! Но что на тебе надето? Что это за тряпки? Ты похожа на настоящую крестьянку!.. О, Более, Бетти! Как вы похожи с Сарой Смит! Господь свидетель!.. Чем ты занимаешься, Бетти?! Что происходит?

– Мама! Мама! Прошу тебя, не мешай мне сейчас, дорогая моя, любимая моя! Лучше помоги мне! – Бетти смотрела на мать не просто просящим, а умоляющим взглядом. В этом взгляде смешалось так много боли, любви и страдания, что леди Мэрион растерялась и молча стала помогать дочери.

Рыцарское облачение, сшитое когда-то с небольшим запасом, теперь пришлось Элизабет в самую пору. Плотная куртка удачно скрыла высокую девичью грудь, хотя широкий кожаный пояс с ножнами для меча и кинжала все же изящно подчеркивал тонкую талию.

– Бетти, скажи только одно: ты не слишком пострадала?! – леди Мэрион с беспокойством осматривала свою сумасбродную дочь. – Я все понимаю, Бетти! Ты – взрослая любящая женщина! Но достоин ли твой избранник такого самопожертвования? – мать с любящей тревогой заглянула дочери в глаза. Бетти показалось, что ее матушка сильно изменилась в последние дни. С нее словно бы слетела шелуха светских приличий, наслоившаяся на нее в гостиных высшего света и мешающая материнскому общению с дочерью, теперь лишь искренняя озабоченность светилась в ее любящем взгляде: – Расскажи мне все, детка!

– Мама, я все тебе расскажу! Все! Но только немного поздее! Пожалуйста, дорогая мамочка! Мне необходимо ехать. Мой муж в опасности. Прости меня! И благослови! – Бетти покорно и кротко опустилась перед матерью на колени, всем своим видом выражая готовность настаивать на собственном решении отправиться на выручку супругу.

– Господь тебя благослови, Элизабет! – мать нежно поцеловала Бетти в лоб и ласково провела теплой душистой ладонью по золотистым волосам, заплетенным в тугую косу. – Помни, что я люблю тебя, малышка!

Бетти поднялась. Леди Ноттингем вложила кинжал и меч в ножны, повесила через плечо лук и колчан со стрелами, надела на голову защитный шлем. И стала похожа на молодого оруженосца.

– Леди Элизабет, Вы готовы в путь?! – на пороге комнаты стоял Томас Паркин. – Добрый вечер, миледи Мэрион! – конюший почтительно раскланялся со старшей леди и восторженно замер, разглядывая Бетти.

– Хороша моя дочь, да, Томас? – грустно улыбнулась леди Мэрион, никогда раньше не позволявшая себе снизойти до разговора с конюхом. – Я всегда знала, что моя Бетти нравится тебе! Ты даже помогал кормилице ухаживать за малышкой, менял ей пеленки и подгузники, Томас!

Леди Стэнли вздохнула, словно поставив точку в разногласиях, которые перестали, кажется, существовать между ней и строптивой дочерью.

– Желаю удачи, Томас! И тебе, и моей своевольной дочери! – леди Мэрион с улыбкой смотрела вслед молодым людям. – Пусть Господь поможет Вам, дети!

Бетти с Томасом, спустившись вниз, вновь вернулись во двор замка. Лорд Ричард уже находился там, рядом с конюхом, который держал в поводу трех красивых и сильных жеребцов.

– Этот малый – мой новый оруженосец, Матиас! – лорд Ричард представил свою дочь старому конюху.

– Если бы, милорд, Вы не сказали об этом, и я не знал, что миледи Элизабет привезли в гробу, то посчитал бы, что вижу перед собой нашу девочку, которая по-прежнему любит переодеваться, как когда-то в детстве. Помнится, она любила изображать Рыцаря Возмездия и попросила меня сшить ей кожаные латы! – Матиас Буш хитро прищурился и лукаво взглянул на Бетти своими блекло-голубыми глазами: – Я положил под ее старое седло, парень, сумку с запасным колчаном и несколькими черными масками! Возможно, они пригодятся Вам, лорд Ричард, и вашему очень красивому оруженосцу. Малый, у твоего нового жеребчика очень красивое имя – Стар! – и он снова лукаво глянул на Бетти.

– Благодарю тебя, Матиас! – Бетти постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно грубее. И, как видно, это ей удалось, потому что старик вздрогнул и с грустным недоверием взглянул на нее. Для пущей достоверности она обратилась к отцу: – Милорд Ричард, благодарю Вас за оказанное мне доверие. Рад служить верой и правдой, милорд! Надеюсь когда-нибудь заслужить звание рыцаря! – выпалив все это на одном дыхании, Бетти ловко вскочила на скакуна, и тот недовольно заплясал под ней, выписывая по двору круги, задирая и выворачивая на сторону гордую, красивую голову.

Лорд Ричард Стэнли также вскочил в седло. Конь под ним немного поупрямился, но, направляемый сильной, уверенной рукой, с места взял курс на подъемный мост. Как только троица всадников оказалась на противоположном берегу, мост со скрипом стал подниматься в воздух одним концом и, наконец, решетчатые ворота с грохотом опустились вниз.

 

Глава 14

– Мы направимся сейчас на Олд Плейс, а за старым городищем свернем к пасеке в Селби, – Томас знал все дороги в Саут-Йоркширском графстве, как свои пять пальцев, а потому конюший взял на себя роль ведущего. – Тем самым мы сократим дорогу к замку лорда Ноттингема в полтора раза. Милорд Ричард, Вы согласны?

– Конечно, Томас! Тем более, что я лишь номинально могу считаться боевой единицей. С усохшей рукой могу лишь управлять выученным, послушным скакуном.

– Милорд, Ваш Скулар умный и понятливый жеребец! Не то, что мой Астролог! За ним только следи и следи! – Томас был сегодня весь внимание и предупредительность. – Простите, милорд, но Вы бы попросили Анну Торн полечить вашу руку. Вероятно, Вы не верите в ее силу, но если бы не умение этой слепой старушки, то неизвестно, кто находился бы сегодня справа от Вас! – Томас с осторожной опаской посмотрел на Бетти.

– Томас, я уже все решил для себя, – лорд Ричард отнесся к словам конюшего равнодушно. – Рука не голова, и без нее вполне можно прожить на свете сто лет!

– Но лучше все же прожить эту сотню с действующими руками, милорд! – возмутилась Бетти, хотя и знала, что отца убедить в чем-то еще сложнее, чем дядю Эдварда. У них было одно общее качество – каждый из них должен был убедиться самолично в необходимости тех или иных мер. Заставить их делать что-то против их желания было совершенно невозможно. И Бетти не догадывалась, что своим строптивым характером пошла в них. – Было бы счастьем знать, что ты являешься полноценной боевой единицей, папа!

– Я подумаю хорошенько над твоими словами, дорогая Бетти! – пообещал отец.

Пришпорив своего коня, он вырвался немного вперед Бетти, держась теперь следом за Астрологом Томаса.

Всадники ехали неторопливой ритмичной рысью, так как ночь уже опустилась на землю и раскинула над их головами черный полог, усыпанный яркими июльскими звездами, а узкий, только что народившийся месяц давал слишком мало света. В такой тьме отыскать правильную дорогу, похоже, мог только Томас Паркин.

Бетти вдруг подсознательно ощутила, что ее отец боится. Как раз из-за своего ранения страшится того, что ему придется вступить в бой, но, тем не менее, он скачет вместе с ней туда, где их ждет настоящая война.

– Вместе с тобой, папа, мы станем одной настоящей боевой единицей! Встанем спина к спине, и пусть попробуют нас взять! – она словно бы протягивала отцу руку, пусть не помощи, но примирения.

Даже не видя его лица, Бетти почувствовала, как отец улыбается в усы, быть может, готовясь ответить ей что-то на редкость остроумное и немножко насмешливое.

Когда на горизонте, подсвеченном слабым светом почти угаснувшего заката, наконец, показались башни и зубцы крепостной стены замка Ноттингема, Бетти почти сходила с ума от волнения и беспокойства. Но вокруг было очень тихо.

На лугу возле Трэнта спокойно ходили кони, позвякивая уздечками. В розоватой вечерней воде отражались походные шатры и небольшой догорающий костер, от которого в вечернем воздухе заманчиво пахло жареным на вертеле мясом и запеченной рыбой. О чем-то мирно разговаривали с рыбаками пастухи, пригнавшие овец на водопой к мельнице.

Мост был опущен, и всадники беспрепятственно въехали в крепостные ворота.

– Кто? – ленивым, дремотным голосом поинтересовался стражник над воротами. – С Господом?

– С Господом! Мирные странники! – волнуясь, прокричала Бетти. – Милорд Ричард Стэнли в гости к вдовеющему зятю лорду Гарольду Ноттингему со своими оруженосцами!

Вновь прибывших проводили до дверей приемного зала.

– Милорд ранен сегодня в сражении, но не откажется принять родственников усопшей миледи Элизабет. Сообщить о вашем прибытии, милорд? – перед лордом Ричардом вырос вышколенный слуга в бархатной ливрее.

Бетти оттолкнула слугу и первой ворвалась в зал, беспокойно оглядываясь по сторонам.

– Мы доложим о себе самостоятельно, старина!

– Бойкий у Вас, милорд, оруженосец! – удивленный слуга растерянно пожал плечами.

Леди разглядывала обстановку, не узнавая все вокруг. Как видно, потасовка все-таки состоялась и закончилась задолго до появления запоздалых гостей. Хотя прислуга уже успела кое-что прибрать, повсюду виднелись следы недавнего сражения: в нишах зала кое-где не хватало дорогих китайских ваз в рост человека и старинных доспехов. Сорванные со стен гобелены были аккуратно скручены в трубы и сложены на площадке лестницы. Бархатные портьеры и гардины, кое-где пропоротые мечами и копьями, занимали положенное место, хотя и зияли прорехами, что, впрочем, не слишком бросалось в глаза из-за пышной драпировки.

Лорд Гарольд полулежал в кресле с усталым и измученным видом. Возле него суетилась Кэтрин, прикладывая к свежим кровоподтекам и ссадинам влажное полотенце, время от времени прополаскивая его в большой миске с холодной водой.

– Что тут произошло?! Гарри, с тобой все в порядке?!.. – Бетти кинулась к мужу и встала перед ним на колени. – Гарри, дорогой, любимый мой!

– Сара Смит?! Почему ты здесь, Сара? И почему называешь милорда любимым? – Кэтрин от неожиданности уронила полотенце, которым только что промокнула кровь, все еще сочащуюся из ссадины на лице Гарольда.

– Миледи? – Марк Картер со страхом уставился на супругу своего лорда, которая внезапно явилась в замок совершенно живая, невредимая и настроенная достаточно воинственно. – Господи, Вы и впрямь живы, леди Элизабет! Живы! Какое счастье!

– Бетти! – Гарольд приподнял голову над подушкой, и недовольно взглянул на свою внезапно появившуюся супругу. – Зачем ты явилась без приглашения, Бетти?! Никто тебя не звал, потому что сражение еще не закончилось. Сэр Эмерик сбежал от нас!

– В каком смысле сбежал? – Бетти оторопела от неудовольствия Гарольда при встрече с ней. – А где дядя Эдвард? – оглянулась она с недоумением и беспокойством.

– Сэр Эмерик Ноттингем сбежал из замка, как обычно сбегает преступник, не желающий получить наказание! – Кэтрин с трудом приходила в себя. – А лорд Эдвард Стэнли возглавил отряд рыцарей, верных ему и лорду Гарольду Ноттингему. Они отправились на поиски преступника.

– Кэтрин, а почему ты назвала леди Элизабет Сарой Смит? – сильно побледневший Гарольд поднялся из кресла и с угрожающим видом шагнул к Бетти. – Я понял – это не Сара Смит, а ты была заперта в темнице, Бетти! И тебя освободил не Рыцарь Возмездия, а твой дядя лорд Эдвард Стэнли! Я сразу узнал его по голосу, Бетти! Но не мог понять тогда его тревоги из-за крестьянки. Теперь я понимаю, почему девчонка прятала от меня лицо. Ты побывала в руках разбойников и теперь отчего-то боишься честно и открыто посмотреть мне в глаза! Что опи с тобой сделали, Бетти? Эмерик изнасиловал тебя?! Отвечай, ничего не скрывая!

– Как Вы смеете разговаривать с моей дочерью таким тоном, милорд? – лорд Ричард Стэнли схватился за рукоять своего меча, а Томас Паркин тут же занял позицию за его спиной, приготовившись к отражению возможного нападения. – Вы ревнуете Бетти неизвестно к кому?! На Вашем месте, милорд, я был бы счастлив, что Бетти осталась целой и невредимой и даже не утратила присущего ей остроумия! Каких трудов стоило ей доказать коварство и лживость вашего племянника сэра Эмерика Ноттингема! Даже лежать в гробу, изображая покойницу!

– Я разговариваю со своей, женой, милорд; И имею право знать, как она попала в темницу! – Гарольд уже не мог остановиться. Он словно рассвирепевший бык рвался разобраться с ослушницей. Он хотел все знать: – Рассказывай, Бетти, немедленно! Все! И откровенно! – и, схватив супругу за руку, лорд потащил ее в дальний угол, чтобы усадить в кресло напротив и устроить настоящий допрос в отдалении от посторонних ушей.

– Мне больно, Гарри! – Бетти изо всех сил упиралась, но муж усилил хватку. Боль в руке стаде резкой и невыносимой. – Ты оторвешь мне руку, Гарри!.. Мы беспокоились за тебя! Спешили к тебе на выручку, а ты готов растоптать меня! Зачем?.. – на глаза Бетти навернулись слезы.

Все начинаете сначала! Он снова впал в свой безумный припадок ревности.

– Наверное, ты ненавидишь меня за то, что тебе пришлось жениться по расчету, из-за грозящего разорения! Конечно же, ты женился, чтобы получить богатое приданое, Гарри! Ты вовсе не любишь меня! Отпусти меня, и мы с отцом тотчас же покинем твой замок, чтобы больше уже никогда не возвращаться! Да, кстати, возле леса Олд Плейс на поляне сидит твоя мадам Жанет де Рамбуйе и жарит поросят! Мы встретили ее, когда спешили к тебе на помощь. Она утверждает, что какие-то разбойники отняли у нее лошадей! Ей не хочется ехать в Дувр, и она мечтает вернуться к своему дорогому любовнику Гарри!.. Знайте я до сих пор не простила Вас, милорд, за то, что ради своей старой шлюхи Вы бросили меня во дворе замка и уединились с ней в одной из комнат! До сих пор никто не знает, чем вы там занимались вдвоем. Хотя нет – сэр Эмерик сообщил мне, что застал вас с Жанет в одной постели! Я склонна этому верить, поскольку отсутствовали вы довольно продолжительное время! – Бетти зло сверкнула глазами и брезгливо стряхнула со своего локтя руку оторопевшего от обвинений мужа. – Надеюсь, что в ее объятиях Вы, милорд, окончательно утешитесь!

– Оставьте леди Элизабет в покое, милорд Гарольд! – Ричард Стэнли ринулся па выручку дочери. – Вы, разумеется, были счастливы, когда отправили ее назад! Ведь вам было хорошо без Бетти с вашей любовницей-француженкой, которая все еще болтается возле замка с крадеными нарядами Бетти в сундуках, украшенных вензелями Стэнли, лорд Ноттингем?! Какая подлость и низость! Вы пытались откупиться от любовницы драгоценностями молодой супруги, милорд! Извольте заметить – супруги законной! Ваш брак освещен Господом Богом и Святой церковью, милорд! Мне и на самом деле придется писать прошение королю об отмене Вашего брака, милорд, и возврате приданого!

– Господа! Прекратите ссориться! Лорд Ричард, простите меня великодушно! Но лорд Гарольд ранен в схватке с сэром Эмериком. Он не может сражаться с вами! – Кэтрин поняла свою оплошность и пыталась исправить ситуацию. – Милорд Гарольд! Похоже, я ошиблась – девушки до удивления похожи друг на друга! Я могла все перепутать! Впрочем, Сара Смит нисколько не пострадала. Сэр Эмерик не успел обесчестить ее. Вы видели, что девушку увезли из замка джентльмены в масках!

Экономка очень старалась помочь, правда, и сама точно не знала кому – леди Элизабет или Саре Смит.

– Лорд Гарольд, не волнуйтесь! Вам сейчас нельзя напрягаться! Я только недавно смогла остановить кровотечение из раны, нанесенной вам стрелой коварного сэра Эмерика!

– Ты ранен, Гарри?! – вскричала Бетти в тревоге, мгновенно забыв о своей обиде. – Кэтрин, необходимо уложить его в постель и следить, чтобы не воспалилась рана… А мы с отцом покинем вас, чтобы не раздражать милорда. Отец, мы тотчас же возвращаемся домой! Я спрошу у Анны, какое снадобье поможет Гарольду справиться со слабостью, и отправлю его с Мартой! Неужели в вашей деревне нет ни одного знахаря, Кэтрин? Ну, что ты молчишь? – Бетти раздражало неумелое поведение кормилицы Гарольда. – Похоже, тебе все равно, умрет он или нет!

– Не сердитесь, миледи! Не сердитесь! Мы привыкли жить тихонько и спокойно, пока милорд отсутствовал! Столько забот свалилось сразу после его приезда и женитьбы! – Кэтрин действительно была в замешательстве. – Честно говоря, я не знаю, что буду с ним делать! Мне очень давно не приходилось ухаживать за ранеными!

– Прежде всего, необходимо уложить его в постель! – Бетти сделала знак Томасу. – Том, помоги отнести милорда в спальню.

– Ваша спальня сгорела в тот день, когда вас увезли домой, чтобы похоронить в родовом склепе, миледи! – Кэтрин простодушно смотрела на Бетти.

Казалось, она до сих пор не соображает ничего и рассуждает о своей молодой госпоже в прошедшем времени.

– Но если миледи жива, то кого же тогда увезли в гробу? – вновь растерялась экономка.

– Нет, Бетти, погоди немного! Пусть лорд Гарольд прямо сейчас соизволит объяснить мне появление своей любовницы леди Жанет де Рамбуйе в окрестностях его замка! – угрожающе вклинился в разговор лорд Ричард.

– Отец, вернемся домой! Пусть милорд Гарольд наслаждается своим одиночеством или обществом маркизы де Рамбуйе! Я не удивлюсь, если эта мадам уже получила покровительство его кормилицы и, возможно, нового управляющего! – вновь вспыхнула ревность в душе у Бетти. – Уж в следующий раз, надеюсь, к нему никто не придет на помощь, если кто-то из новоявленных родственников захочет стать лордом и занять его законное место!

Бетти зло растравляла в себе обиду, нанесенную ей Гарольдом. Она не щадила сейчас никого, и Кэтрин растерянно соображала, за что рассержена на нее жена лорда.

Бетти негодовала и рвалась в бой. Пусть этот гордец и самоуверенный тугодум снова окажется в прежней ситуации! Пусть останется один на один со своим племянником Эмериком Ноттингемом, и пусть родственники хорошенько угостят его ядом, как когда-то Эмерик насильно напоил им Бетти! Девушке было горько так же, как тогда, когда в горле у нее стоял привкус ядовитого снадобья, а Гарри считал, что она бредит и все время порывался оставить ее на попечении своего подлого племянника.

– Как жаль, что тогда Марта успела вовремя! – надрывно воскликнула Бетти. – Меня бы уже не существовало на свете! И заодно – моего неверного мужа с его бешеными приступами ревности! Мне очень горько, отец! Я ощущаю такое же бессилие, как в те дни, когда Гарри считал мои слова бредом, ложью, нездоровыми фантазиями, порожденными детской неприязнью к племяннику! Я больше ничего никому не хочу доказывать! Желаю вам счастья с маркизой де Рамбуйе, милорд! – Бетти насмешливо раскланялась и решительно шагнула к двери из зала.

Лорд Ричард Стэнли направился следом за дочерью. Томас неотлучно следовал за своим хозяином, держа свою ладонь на рукоятке меча. Но внезапно Бетти круто развернулась и отступила к окну в тень тяжелой бархатной портьеры.

В дверном проеме показался сэр Эмерик Ноттингем. Бывший управляющий выглядел помятым и потрепанным. Руки его были связаны за спиной, одежда испачкана и порвана. Взгляд жалкий и затравленный. Вдоволь налюбовавшись на своего поверженного врага, Бетти выступила из тени портьеры на свет факела.

– Добрый вечер, сэр Эмерик! Ваш дядя лорд Гарольд Ноттингем давно соскучился без Вашей компании! Кэтрин, дорогая, не завалялось ли у вас на кухне склянки с настоем цикуты или белены? Я попробовала бы угостить этого джентльмена, как он угощал меня когда-то в старом саду на рассвете! И потом пытался убедить милорда Гарольда, что я отравилась от ненависти к собственному мужу!

Бетти понимала, что человек должен быть снисходителен к поверженному врагу, но она была вовсе не склонна прощать сэра Эмерика и теперь с нескрываемым удовольствием наблюдала, как молодой человек побледнел, увидев ее. Глаза его, казалось, вот-вот выкатятся из собственных орбит и упадут на каменный пол, расколовшись со стеклянным звоном. Но, к сожалению, этого не произошло, хотя глаза у него страшно закатились под лоб, словно у припадочного, и здоровый, молодой и крепкий мужчина рухнул во весь рост на пол с грохотом доспехов и звоном шпор прямо ей под ноги.

– Похоже, джентльмен решил, что он уже в загробном мире и встретился с одной из своих жертв, отправленных к праотцам подлым, предательским способом. Возможно, счел, что его впереди уже ожидает Страшный суд!

– Бетти, не будь столь язвительной! – лорд Ричард подошел к, дочери и обнял за плечи, пытаясь успокоить. – Мы до сих пор так и не узнали, что здесь произошло, Бетти, дитя мое! Ты нам ничего не рассказала.

Элизабет бережно сняла руку отца с плеча и с горечью в голосе, заметила:

– Вы же все равно не поверите мне, как не поверил мой муж, лорд Гарольд Ноттингем. Он считал, что я все придумала и оговариваю его честнейшего племянника. Так отчего же его сэр Эмерик при виде меня грохнулся оземь?! Может, от радости встречи?

Бетти вернулась к креслу, в котором полулежал Гарольд. Подняла с пола миску, наполненную окровавленной водой, в которой Кэтрин замывала полотенце, и, вернувшись к двери, выплеснула воду в лицо Эмерику, пребывающему в бессознательном состоянии.

– Вы, сэр Эмерик, отчего-то внезапно стали слишком чувствительны, словно благородная девица! – брезгливо глянув на приходящего в себя мужчину, она презрительно скривила губы и отвернулась.

– Господь Вседержитель, девочка права в своей обиде! – вдруг сочувственно пробормотала Кэтрин. – У нас и впрямь мужья не доверяют своим суженым, считая женщин коварными, лживыми существами, способными лишь на обман и измену. Даже там, где на ложь нет и намека.

– Что Вы теперь скажете на это, лорд Ноттингем? – Ричард Стэнли требовательно смотрел в глаза зятю. – Бетти всегда отличалась честностью! Она полюбила Вас, милорд, и не скрывала этого от нас. Она даже излишне откровенно восхищалась Вами, как в детстве восхищалась Странствующим Рыцарем, спасшим ее когда-то из водоворота Трэнта! Она была без ума от любви к Вам милорд, и почти боготворила Вас, своего венчанного супруга! Это такая редкость, милорд, а Вы предпочли ошеломить ее своим недоверием и черствостью!

– О, Господи!.. – Кэтрин захлопотала вдруг возле Гарольда, взмахами влажного полотенца овевая его сильно побледневшее лицо. – Моему мальчику плохо! Он потерял столько крови! Ему нужен покои! Помогите мне перенести его в комнату для гостей. В его спальне еще не успели навести порядок после пожара.

Лорд Ричард сделал знак Томасу Паркеру, чтобы тот помог Марку, подхватившему под руки Гарольда:

– Устройте лорда, как можно лучше, а я пока что займусь предателем и преступником. Сэр Эмерик нуждается в охране, пока его не забили в колодки и не заперли самыми надежными замками в темнице Тауэра! Его злодеяния рассмотрят в королевском суде и, надеюсь, что вынесут ему самый справедливый приговор, господа! Кстати, – он вопросительно посмотрел на рыцарей, показавшихся в дверях зала: – Где Эдвард? С ним ничего плохого не случилось?

И, словно ожидая его вопроса, рыцари расступились, почтительно склонив головы. Лорд Эдвард вошел в помещение, слегка прихрамывая и опираясь на руку своего оруженосца:

– Я жив, дорогой брат! Жив! Но вот некоторым подручным сэра Эмерика не повезло! В его охране оказались отъявленные разбойники, которым он платил из казны своего хозяина, – лорд сморщился от боли и осторожно провел рукой по раненому плечу. – Они долго отбивались, обстреливая наш отряд из арбалетов, опасаясь вступать в ближний рыцарский бой. Просто пакостные, трусливые коты, да и только! А вот какой казни достоин племянник лорда Гарольда, я и представить себе не могу! – лорд Эдвард прошел на середину зала и по-хозяйски расположился в кресле, жестом приглашая своих соратников за стол. – В этом доме найдется вино и немного закуски? – поинтересовался он у слуги, замершего возле стены.

– Слушаюсь, милорд! Сейчас распоряжусь на кухне. – Слуга исчез тихо, словно бесшумно растворился в полумраке помещения, слабо освещенного редкими, почти сгоревшими факелами.

Вскоре в огромном зале стало светло от множества зажженных по стенам факелов. Несколько слуг внесли огромные подносы с зажаренными на вертелах барашками и поросятами, кувшины с вином и кубки. Расставив все на огромном столе, слуги удалились, оставив гостей предаваться чревоугодию и самодовольной беседе.

Гарольд Ноттингем страдал. Ему давно не было так плохо, как сегодня. Едва затянувшаяся рана нестерпимо горела, а плечо крутило так, словцо кто-то жестокий и злорадный, его выламывал. Лорда трясло в лихорадке, и Кэтрин, склонившаяся над ним, еле удерживала его на кровати, отчаянно пытаясь согреть несколькими одеялами. Гарольд понимал, что в его жизни случилось все то, чего он так опасался. Бетти безрассудно сбежала из дома, из-под родительского надзора, чтобы уличить Эмерика в подлости и глупо попала в руки к разбойникам. Маркиза Жанет снова и снова пытается вернуться в его жизнь, не гнушаясь при этом никакими средствами. Он почти реально видел, как ее лошади пасутся где-нибудь неподалеку от замка, а мадам строит очередные планы, в которых собирается изображать из себя невинную страдалицу, жертву его прихоти. А ему самому необходимо решить, как отнять у бывшей любовницы вещи Бетти и вернуть их настоящей хозяйке. А пока этого не произойдет, Бетти имеет полное право обвинять его в том, что именно он подарил маркизе наряды своей жены. Он и сам не знает, как это могло произойти. Наверное, это Эмерик отдал сундуки Бетти маркизе Жанет де Рамбуйе, а потом приказал своим людям отобрать у мадам лошадей. Как видно, он надеялся на очередное возвращение Жанет в замок, ведь это рассорило бы Ноттингема с родными покойной жены.

И хуже всего то, что он действительно должен извиниться перед своей женой и ее родными. Она оказалась права. Он зря доверился Эмерику и назначил его своим управляющим. Да, конечно, он считал, что представитель рода Ноттингем не может совершить подлости. И как же он ошибся. Эмерик не заслуживал даже возможности дышать с ними одним воздухом. Эмерик Ноттингем не достоин даже почетной смерти в рыцарском бою, потому что предпочитает не открытое противостояние, а подлые удары из-за угла.

Никому больше не надо доказывать, что Мэтью убил Эмерик или его люди. Племянник давно знал, что между его дядей и дядей Бетти существует договоренность о браке. Видимо, он давно мечтал о смерти Гарольда. Ведь в этом случае он становился единственным наследником Ноттингема. А убийство Мэтью сделало Бетти наследницей огромного состояния, которое после свадьбы перешло к ее мужу. Избавившись от молодоженов, Эмерик стал бы одним из богатейших людей Англии.

Гарольд вновь застонал от боли. Глубокое ранение на левом плече воспалялось, причиняя лорду нестерпимые страдания, но физические страдания усугублялись муками совести.

– Тебе очень больно, малыш мой?! – Кэтрин вновь склонилась над ним и заботливо промокнула воспаленный лоб влажным прохладным полотенцем. – Малыш, я хотела бы принять всю твою боль на себя, – нежно прошептала кормилица. – Никлас уже отправился за знахарем или врачом. Уж кого найдет! Боевые раны отлично исцеляет и тот, и другой.

– Где Бетти? Где она? – Гарольд обвел комнату пристальным взглядом. – Она уехала к родителям, Кэтрин?! Она уехала? – он попытался осторожно приподняться, но боль, вцепившись в плечо, отдалась по всему телу. Руки раненого лорда подломились от слабости.

– Бетти не уехала, Гарри! Она здесь! Она в зале, сидит за столом с рыцарями. Девочка очень проголодалась, – Кэтрин разговаривала с лордом Гарольдом, точно с ребенком, утешая и успокаивая его.

– Открой дверь, Кэтрин, я хочу услышать ее голос. Тише, Кэтрин! Тише! Кто это поет? – Гарольд закрыл глаза и прислушался. Низкий, но исключительно приятный женский голос пел знакомую ему с детства балладу о Странствующем Рыцаре. Но слова были совсем не те, которые когда-то любила напевать для него нянюшка. – Ты помнишь, что пела мне в детстве эту же балладу, Кэтрин? Помнишь?! Но тогда были другие слова, няня!

– Это поет твоя леди Элизабет, Гарри! Слышишь, как прекрасно она поет, Гарри! Любовь говорит с тобой ее голосом! А ты взбесился от ревности, малыш, и не хочешь поверить ей. Она любит тебя, Гарри! И ты ревнуешь потому, что полюбил ее, но не хочешь признаться себе в этом, дорогой мой!

– Она ослушалась меня, сбежала из родительского замка, кормилица! – посетовал Гарольд по-детски жалобным голосом, – Она не будет послушной и верной супругой, Кэтрин! – И он запрокинул голову, уставившись в одну точку на потолке.

– О каких глупостях ты думаешь, Гарри! Прежде всего, ты должен справиться с болезнью, сынок мой! – Кэтрин снова и снова меняла полотенца, пропитанные липким горячечным потом, на свежевыстиранные, пахнущие ветром и травами. Гарри утопал в этих запахах, наполнивших комнату ароматами луга, леса, речной воды и солнца…

– Няня, няня, о чем пела Бетти? Почему она больше не поет?.. Я хочу слышать ее, только ее голос, няня! Она больше не любит меня? Считает, что я груб и нетерпелив?.. Что я изменял ей с маркизой в день венчания, кормилица?! Но я не изменял ей, няня! Я виноват перед Бетти, но не в измене моя вина, Кэтрин! Как доказать это Бетти? Как?

– В вашей совместной жизни не хватает доверия, Гарри; Ты тоже не веришь своей любимой жене! Ревнуешь ее без всякого повода, Гарри! А ведь она очень любит тебя!

– Позови Бетти, Кэтрин! Мы поговорим!.. – Гарольд все время порывался встать с постели, но как только отрывал голову от подушки, пот липкой влагой тут же покрывал тело. Голова кружилась от слабости… В глазах мельтешили черные мушки… – Я не могу подняться, Кэтрин! Помоги мне встать, няня!

– Полежи еще немного, Гарри! Полежи, наберись сил и здоровья! Зачем показываться молодой и сильной женщине в таком состоянии, милорд! – няня не отпускала его, так как чувствовала, что внутренний жар охватывает его все сильнее. И все чаще лорд впадает в забытье и теряет нить времени и событий.

Похоже, рыцари давно закончили трапезничать, разошлись по комнатам. Хозяева Стэнли, судя по всему, уехали домой, захватив с собой Бетти. Вот почему она больше не пела балладу своим приятным низким голосом. Но Гарольду все чудилось и чудилось, как рыцари вторят его жене, повторяя припев баллады грубоватыми, мужественными голосами…

– Няня Кэтрин, почему Бетти не зайдет в мою комнату? Почему не посмотрит мне в глаза? Я хочу видеть ее! Попросить у нее прощения. Умолять ее вернуться ко мне навсегда, навсегда! – Кэтрин с тревогой слушала его бессвязную горячечную речь. В замке все давно стихло. Даже во дворе сегодня было непривычно тихо. Настороженная, чуткая ночь опустилась на окрестности.

Один только лишь Трэнт неутомимо нес свои стремительные воды на восток. И еле слышно плескалась вода, выбираясь на песок и вновь откатываясь назад.

Гарольд осторожно приоткрыл глаза. Серый предутренний сумрак заглядывал в распахнутое окно. Легкий ветерок ласково шевелил шелковые шторы на окне, освежал воспаленную горячкой кожу на лице и обнаженной груди.

Кэтрин слегка похрапывала, сидя в кресле. Когда сон успел сморить кормилицу, лорд уже не помнил. Гарольд бережно погладил ее пухлую руку, бессильно свесившуюся вниз и сделал попытку подняться с мягкой постели, чтобы пройти по застланному персидским ковром полу к окну и вдохнуть полной грудью насыщенного туманной влагой утреннего воздуха. Пол комнаты мерно покачивался под ногами, словно палуба корабля и штормящем море… Наваливался неотвратимый и неприятный приступ тошноты… Снова в груди нарождался горячечный жар… Воспаленная рана горела, словно в нее вложили жаркий уголь из камина… Невыносимо мучила жажда…

– Пить! Я хочу пить! – Гарольд сделал несколько шагов к небольшому столику и протянул руку к кувшину с водой. Наклонив его двумя руками, он попытался наполнить прохладной водой большую кружку. Но та опрокинулась и с громким звоном разбилась на мелкие осколки. Кувшин скользил в потной руке, пальцы никак не могли ухватить ручку сосуда.

– Кэтрин, помоги мне! – Гарольд чувствовал, как стены опрокидываются на него и прижимают лицом к мягкому и душному шерстяному ковру. Лорд в последний раз сделал продолжительный вдох, и темнота поглотила его, спрятав под своей мягкой бархатной тяжестью.

 

Глава 15

Прошла неделя с той поры, как Гарольд потерял сознание от ранения, полученного в бою с Эмериком. Все это время Кэтрин почти не отходила oт него, проявляя удивительный пример терпения и мужества. Она поила его отваром из целебных трав, присланных Бетти, протирала его лицо и тело влажным полотенцем, очищала воспаленную рану и, наконец, дождалась момента, когда ее молочный сын пошел на поправку.

Никлас Тэйлор за это время провел ревизию записей в приходно-расходных книгах. Гарольду оставалось только встретиться лично с каждым налогоплательщиком и разобраться со взаимными претензиями. Правда, лорд так и не проявил интереса к бумагам, запутавшись в цифрах и подсчетах. Никлас Тэйлор несколько раз пытался ему объяснить состояние дел в поместье и в хозяйстве зависимых крестьян, ремесленников и торговцев. Однако, разглядывая бесконечные цифры, Гарольд не мог никак сопоставить их с людьми, выплачивающими налоги и подати. Он снова и снова глядел в бумаги, но мысли его находились слишком далеко от страниц, заполненных записями.

Надо бы начать все снова, с первого листа приходной книги. Но интересовало его сейчас совсем другое. Например – чем сейчас занимается в замке дяди Эдварда Бетти? Гуляет в саду? Или, как раньше, оседлала жеребца и носится по лесу Олд Плейс? Но что она ищет там теперь?

Убийца ее кузена известен. Выяснилось, что это разбойник Тимоти Головорез застрелил Мэтью по поручению сэра Эмерика. И это он украл коней у маркизы, чтобы занервничали родственники Бетти, заподозрив лорда Гарольда в раздаривании приданого леди Элизабет. Эмерик щедро одарил Жанет сундуками с одеждой и украшениями, поскольку позже намеревался убить маркизу и все вещи вернуть себе, когда придет его час и он навсегда завладеет имуществом лорда. Эмерик был и в самом деле уверен, что он отравил Бетти, и ее больше нет на белом свете! И теперь она лежит в подвале церкви в соседней с Мэтью гробнице. И никогда больше леди Элизабет не узнает ни горького вкуса жизни, ни ее сладости. Увидев ее целой и невредимой, мерзавец чуть было не повредился рассудком, Только вряд ли это спасло его от королевского суда.

Как Гарольд ни пытался, он не мог никак забыть образ Бетти. То ему виделось ее обескураженное лицо в тот миг, когда он оставил ее во дворе и помчался в замок под руку с: Жакет. А. уже через мгновение вспомнилось, какое оно было разъяренное и язвительное, когда она увидела охваченного ее дядей сэра Эмерика.

Лорд понимал, что жена не вернется к нему. Не вернется до тех пор, пока он сам не пригласит ее. Но что должен он сказать, какие слова найти для того, чтобы убедить ее в том, что любит ее, хочет постоянно видеть возле себя, слышать ее нежным голос, смотреть в ее голубые глаза, ощущать запах ее кожи и волос, осязать атласную гладкость ее груди и плоского животика?..

Возможно, лорд Ричард и леди Марион довольны тем, что Гарольд и Элизабет расстались? Да и она, должно быть, радуется, что они больше не отправляют ее к мужу. Он помнил, как она не хотела венчаться с ним, ссылаясь на траур. Сопротивлялась из последних сил, но ее принудили принять его предложение и пойти под венец. И что он натворил?

Как бы то ни было, Гарольд должен предпринять все, чтобы вернуть Бетти. Пусть даже придется силой вынудить Бетти вернуться к нему. Теперь ее жизни в его замке никто и ничто не угрожает. Никто не схватит Бетти и не станет поить ее ядом. Эмерик Ноттингем давно в Тауэре, ожидает своей очереди для разбирательства его преступных деяний королевским судом. Хотелось верить, что преступник под надежной охраной. И не сбежит из каменных застенков никогда.

– Вы совершенно не думаете о текущих делах, милорд! Это очень плохо! Я разобрался со многими крестьянами, но Вы должны встретиться с теми, кто платит налоги и выслушать их жалобы на сэра Эмерика. У них накопилось множество просьб и вопросов к Вам, милорд!

Никлас Тэйлор поднялся из-за стола и встал на пути лорда Гарольда, когда тот попытался выйти из рабочего кабинета.

– Не отвлекайтесь, пожалуйста, лорд Гарольд! – голос управляющего звучал жалобно и просительно. – Скоро подойдет срок выплаты десятины королю. Церковь тоже ждет, чтобы вы покрыли кое-какие долги перед ней. Рыцари могут в любой момент выйти из повиновения. И тогда Вы потеряете все, что у вас еще осталось, а главное – доверие подвластных вам людей. Куда Вы направляетесь, милорд?!

– Прости, Никлас Тэйлор! Я не могу больше ни о чем думать! Ни о чем! Я только вчера выбрался из постели! Разве кормилица тебе не говорила, что я еще очень болен! – Гарольд понимал, что ведет себя, словно капризный ребенок. Ведь никто, кроме него, не станет заниматься его неотложными делами. – Одна только Кэтрин и жалеет меня в этом доме, мистер Тэйлор! – заворчал он, ожидая сочувствия и сострадания со стороны своего нового управляющего.

– Милорд, и зачем только я решился принять эту проклятую должность! – Никлас Тэйлор и сам, казалось, готов бы разрыдаться в голос от свалившихся на него забот. Груз ответственности давил его, пригибая к земле.

Гарольд обошел стороной управляющего и решительно вышел из кабинета. Он спешил к главной смотровой башне. Возможно, он увидит, как Бетти мчится по дороге со стороны Ашборна, приближаясь к его замку, ставшему ей домом.

– Надеюсь, Никлас, я ничего не испортил. Как ты считаешь, Бетти вернется?.. Она вернется, я думаю, обязательно вернется! И я хочу навсегда запечатлеть тот миг, когда увижу прекрасную всадницу на выхоленном скакуне, которая мчится на встречу к своему Странствующему Рыцарю. Мы с ней встретимся, проведем вместе несколько часов. А потом снова займемся с тобой бухгалтерскими книгами, чтобы разобраться во всем.

Он с трудом поднимался на башню по винтовой лестнице. И с каждым шагом его нетерпение росло Он должен увидеть ее сейчас же. Он должен удостовериться, что с ней все в порядке. Гарольд хотел бы взлететь по крутым ступеням!.. Наконец, он одолел последний лестничный пролет и поднялся на смотровую площадку. Задыхаясь от слабости и пошатываясь от головокружения, лорд положил ладони на край стены между фигурными зубцами и посмотрел на дорогу, уходящую к лесу Олд Плейс. Дорога сверху была похожей на грязно-желтую ленту, которая извивается между двумя рядами плодовых деревьев, посаженных специально для ограждения проложенной когда-то конной тропы. Но эта дорога была по-прежнему пустынна и скучна, только редкие пешеходы шагали по протоптанным на обочинах стежкам, да спустя какое-то время к замку проследовала неуклюжая повозка, запряженная парой медлительных, невозмутимых волов. Волы шагали по дороге неспешно, на ходу неторопливо пережевывая свою вечную жвачку.

– Бетти! – отец опустился на стул рядом с дочерью, сидящей в глубоком кресле. – Ты опять загрустила, дочка?! Наверное, тебя не утешить, если даже каждый день повторять и повторять, что этот человек, ставший по нашей с Эдвардом прихоти твоим мужем, не достоин тебя, Бетти! Он попрал законы рыцарской чести и пригласил в замок, где его ожидала свадебная ночь, свою любовницу, да еще и француженку! Господь Небесный, какими мы с Эдвардом были слепцами и глупцами! И некому было указать нам неправедность всей брачной сделки!

Бетти горестно взглянула на отца и тут же виновато отвела взгляд в сторону. Разве слова смогут хоть немного поддержать и утешить ее?.. За окнами спальни бушевала гроза. Сильные дождевые струи лупцевали по разноцветным стеклам витражей, смывая с них пыль. Ветки яблонь шелестели по оконным рамам, словно просились под крышу, в тепло и уют тесной спаленки. В ее прежней, просторной спальне на третьем этаже уже начинают производить ремонт. Предполагается, что Бетти, возможно, останется жить у дяди навсегда.

Яблоки, сбитые сильными порывами ветра, с гулким стуком падали на землю. И Бетти представляла, как они раскалываются и потом долго лежат на траве, и трещины истекают кисло-сладким соком, пока девушки с кухни не соберут эти розовые и желтые плоды в большие корзины. Работницы напекут из летних, сочных яблок много огромных открытых пирогов и приправят их медом или патокой, корицей, маком и семенами кунжута. Аромат от пекущихся пирогов достигнет крестьянских домов в Ашборне, и дети прибегут на кухню из деревни и начнут выпрашивать у Дороти Смит хоть кусочек сладкого и сытного лакомства…

– Как давно в замке не стряпали яблочных пирогов, отец! – Бетти обняла лорда за шею, положила на его широкое плечо голову и тут же разочарованно вздохнула.

Как жаль, что рядом был всего лишь отец. Его запах был иным, чем у Гарри, он будил в ней только детские воспоминания, рождая в душе нежность и признательность. Ей же хотелось видеть рядом мужа. Видеть и утопать в его жарких и жадных объятиях. Бетти хотелось снова и снова ощущать его ласку, прикосновения его ладоней, губ, горячих бедер, колючих, небритых щек… Она подавила разочарованный вздох, понимая, что только Гарольд в состоянии унять боль, сжигающую ей душу.

Юная леди отстранилась от отца, стараясь его не обидеть.

– Возможно, стоило бы нам, Бетти, обратиться к королю с просьбой отменить твой брак с лордом Ноттингемом? Мы вернем назад твое приданое. Клянусь тебе, Бетти! Этому хитрому лису придется вернуть Ашборн и прочие села, все поля, и земли под лесами.

– Приданое мне больше не понадобится, милорд! Я не выйду никогда замуж, – Бетти горестно усмехнулась. Ей было все равно, что случится с ее богатством. – Все равно я больше никогда никого не полюблю, милорд!.. Говорят, лорд Гарольд попал в неприятную историю. У него не осталось денег, чтобы заплатить королю десятину и рыцарям за службу и теперь он может угодить в Тауэр по распоряжению короля, отец! Зачем вы скрывали от меня это? В замке все только и говорят о том, что Гарольд разорен! Вы должны были знать, что слухи не минуют моих ушей! Почему вы умолчали обо всем?! – Бетти хотелось зарыдать, упасть лицом в подушку и плакать так долго, насколько хватит сил. Но слезы словно бы застыли у нее в груди, и от этой нетающей ледышки ей становилось все хуже и хуже.

– Тебе жаль милорда, Бетти?! – лорд Ричард бережно провел теплой сухой ладонью по волнистым волосам дочери. – Почему? Разве замужество оказалось тебе в радость, Бетти? Разве не ты противилась спешному венчанию, Бетти? И ты оказалась на самом деле права и дальновидна. Лорд Гарольд не тот человек, кто годится тебе в мужья, дорогая!

– Жаль? Нет, я испытываю к нему искреннее сострадание, отец! – тихо проговорила Бетти. – Ах, папа! Папочка! Он был со мной нежным и страстным! Ты не представляешь, какие чувства он открыл в моем сердце! Показал жизнь совершенно с иной стороны. Разбудил чувства, дающие человеку невозможное наслаждение! Вероятно, я ничего не понимаю в семейной жизни, милорд! Я глупая сладострастница, неразумная глупышка, и совершила много безрассудных поступков. Я – всего лишь леди Элизабет Гарольд Ноттингем! Но я очень люблю своего мужа лорда Гарольда Ноттингема! Очень люблю, папа! И кто сказал тебе, что он жестоко обращался со мной? Что замужество тяготило меня! Это все досужие выдумки и ложь! Я очень люблю своего мужа, папа!

– Ты не бредишь, Бетти? – отец со страхом отшатнулся от нее, посмотрел с недоверием и сомнением: – Ты не лжешь, дитя мое? Твои слова не являются одними только детскими мечтами о Странствующем Рыцаре? Ты на самом деле до сих пор влюблена в лорда Гарольда Ноттингема? – покачав головой, лорд Ричард поднялся и вышел из спальни Бетти, даже не обернувшись на дочь. Бетти растерянно смотрела на закрытую дверь, не понимая, чем могла она так сильно обидеть своего доброго отца.

Прошло несколько минут, и в спальню вошла опечаленная леди Мэрион. Наклонившись над Бетти, она поцеловала ее в лоб, пожелав спокойной ночи.

– Мама, ты полюбила моего отца еще до свадьбы, дорогая моя?! – Бетти не смотрела на мать, немного стесняясь своего откровенного вопроса.

– Дитя мое, Бетти! Мы с лордом Ричардом даже не были знакомы! И обручение состоялось без моего согласия и присутствия! Нас представили друг другу перед самым венчанием! Так всегда ведется в аристократических семьях, Бетти. Считается, что родители лучше знают, кто подходит в супруги их ребенку! Многие женщины потом страдаю от грубости и неверности своих мужей, но лорд Ричард был нежен и терпелив со мной. Его невозможно было не полюбить, дитя мое! – леди Мэрион посмотрела в пространство и улыбнулась, словно увидела вдали что-то светлое и нежное, то, что принадлежало только одной ей. – Бетти, погляди, дорогая, как ливень разошелся. В такие ночи люди, случается, внезапно прозревают душой! Возможно, ты что-нибудь еще сумеешь изменить в своей жизни, Бетти!.. – тихо повернувшись, леди Мэрион, неслышно ступая по ковру уютными домашними туфлями из красного сафьяна, покинула спальню дочери.

В эту грозовую ночь Бетти спала, не видя сновидений. Словно даже душа ее уснула и ничего не воспринимала. В такие грозовые ночи подросткам, юным девушкам и невинным детям всегда спится крепко и непробудно, словно Господь оберегает их от призрачных страхов и ужасов, накрывая своей благословляющей дланью. И Бетти, так же, словно ребенок, почувствовала над собой эту охраняющую, благословляющую длань. Сон укачивал Бетти на своем освежающем и обновляющем грозовом пологе, успокаивая ее сердечную и душевную боль. И боль постепенно слабела, отступая от замка вместе с темными грозовыми тучами к западному побережью Англии.

Уже под утро Бетти глубоко вздохнула и улыбнулась во сне, как улыбаются невинные дети, когда им снятся волшебные, сказочные сны.

Элизабет не слышала, как по размокшей дороге глухо простучали кованые копыта резвого и выносливого скакуна. Кто-то без стука осторожно вошел на кухню, где происходил оживленный разговор, в котором часто упоминалось имя леди Элизабет.

Гарольд толкнул створку и вошел на кухню через дверь, предназначенную для прислуги и крестьян. Марта, как и все остальные работники, готовилась к предстоящей ярмарке и просеивала муку на большом столе. Услышав стук входной двери, она обернулась и тихо ахнула:

– Лорд Гарольд, как Вы решились?! Как Вы смогли? – девушка прижала к губам ладони, испуганно и настороженно поглядывая на кухарку.

Крупные дождевые капли стекали на каменный пол кухни с рыцарского плаща. Гарольд, обессиленный долгой скачкой под проливным дождем, прислонился к дверному косяку и, задыхаясь, заговорил:

– Марта, проведи меня к Бетти, прошу тебя! Я знаю, что леди всегда относилась к тебе, словно к сестре! Так помоги нам! Я люблю ее и хочу поговорить! – Гарольд готов был упасть на колени перед служанкой и не видел в этом никакого унижения.

Он приехал в дом, где скрывается от него любимая женщина. Он хочет ее увидеть.

– Милорд, милорд, послушайте. Леди Элизабет, наконец-то заснула. Говорят, сон в грозовую ночь исцеляет раненую безответной любовью душу. Миледи бодрствовала три последних ночи подряд, и на минуту не сомкнув глаза. От Вас не было совсем никаких известий! Ну, совсем никаких. А она, бедняжка, влюбленная козочка, все ждала и ждала крохотной весточки. Господа запретили пропускать Вас к супруге. Она слишком болезненно переживает разлуку с Вами и сильно страдает, поверьте, милорд! Они оберегают ее от лишнего страдания!

– Переживает болезненно?! – Гарольд сморщился, словно от сильной зубной боли и осторожно погладил едва зажившее плечо. – А я считал, что она радуется нашей разлуке, как и все в этом замке, Марта!

– Она любит Вас, милорд, но я не знаю, чем Вы так обидели леди, что она не желает слышать вашего имени! Уж простите меня за откровенность. Я знаю одно – она до сих пор не простила Вам того, что леди Жанет де Рамбуйе кружит над Вашей головой, точно гриф-падалыцик! Кружит и кружит, надеясь еще чем-нибудь поживиться от Вас!.. Но все говорят, что поживиться у Вас нечем. Что Ваши земли скоро опишут! И даже приданое нашей леди Элизабет Стэнли Вы не сумели сохранить, милорд! Говорят, что это сэр Эмерик обокрал Вас. Ваш родственник и человек, которому Вы доверяли больше, чем себе! Ходят слухи, что он спрятал наворованные у Вас богатства в лесу Олд Плейс. Многие крестьяне нынче бродят по лесу. На местах стоянок шайки Тимоти Головореза перерыли все так, словно вспахали землю!

– Марта, хватит болтать! Кто это явился к тебе так поздно? – заворчала на девушку круглолицая кухарка. – Что за рыцарь стоит у дверей, точно нищий?

– Дороти, мне необходимо доложить лорду Эдварду, что к нему важный посетитель, – Марта отряхнула ладони, выпачканные мукой, о фартук и помчалась, точно вихрь, во внутренние покои. Спустя четверть часа она явилась и, довольно улыбаясь, сняла с лорда Гарольда Ноттингема мокрый плащ. – Идите, лорд Ноттингем, господа Вас ожидают с нетерпением в гостиной.

Гарольд поспешил воспользоваться предоставленным случаем и быстро прошел в гостиную, где хозяева Стэнли неторопливо потягивали горячий глинтвейн. Они вели тихую неторопливую беседу о хозяйственных делах со своим управляющим. Леди Мэрион сидела здесь же в угловом кресле, терпеливо слушая эти скучные разговоры, не вызывающие в ней даже простого женского любопытства.

Гарольд вошел в гостиную и почтительно склонил голову, стоя возле дверей.

– Добрый вечер, миледи! Добрый вечер, господа! – лорд Гарольд внимательно смотрел на лица хозяев, пытаясь уловить их настроение. – Как чувствуете себя, милорд Эдвард? Как ваши раны, не беспокоят?

– Добрый вечер, милорд Гарольд! Чему обязаны столь поздним визитом? – отец Бетти поднялся ему навстречу и довольно добродушно протянул руку Эдвард Стэнли остался сидеть в кресле, испытующе поглядывая на запоздалого посетителя.

– Я пришел, чтобы поговорить с леди Элизабет. Могу ли я увидеть ее и побеседовать с ней? – Гарольд смотрел на хозяев просительно и как-то беспомощно. Он чувствовал себя в здесь неуютно и все время беспокойно озирался.

– Вы боитесь за свою безопасность, милорд, и потому все время озираетесь, предполагая, что за каждой портьерой сидит по убийце? Не волнуйтесь! В нашем замке не убивают неугодных гостей из-за угла, милорд. Зачем Вы прибыли к нам, лорд Гарольд? Только ли за тем, чтобы встретиться и поговорить со своей супругой?

– Я очень люблю леди Элизабет и хочу поговорить с ней! Время прошло, и ей пора вернуться домой! Эмерик больше не угрожает ей! – Гарольд чувствовал, что говорит неубедительно и даже невразумительно.

Пытаясь вернуть жену, он понимал, что не в состоянии защитить ее от новой беды, что ожидает его в ближайшие дни. В сознании крутилась лишь одна навязчивая мысль: ему грозит полный крах! Можно считать, что он полностью разорен! Сокровищница опустошена племянником Эмериком. Гарольд и предположить не в состоянии, где преступники могли спрятать украденные деньги и драгоценности Бетти.

– Послушайте, милорд! Бетти сегодня заснула довольно рано. Мы очень рады этому обстоятельству. Она не спала три ночи подряд, вздрагивая от каждого звука за окном. Она ждала Вас, но Вы так и не появились. Бетти серьезно больна. Мы беспокоимся за ее рассудок, милорд! Бетти была права, отказываясь от поспешного венчания с Вами! Как жаль, что предусмотрительной оказалась в семье только одна она!

– Погодите, милорд Ричард! Я не знал ничего. Больше недели пролежал в забытьи. Кэтрин, конечно, должна была известить мою супругу и вас об этом! Но она как-то не подумала о последствиях и теперь казнится.

– Милорд Гарольд, послезавтра мы проводим ярмарку па лугу возле мельницы. Приезжайте к полудню. Возможно, там Вы встретите свою супругу и сумеете поговорить с ней! – лорд Эдвард поднялся, давая понять запоздалому гостю, что ему пора покинуть замок.

– Благодарю Вас, милорд! – Гарольд вежливо откланялся и покинул замок тем же путем, как и пришел – через кухню. В душе его утвердилось странное чувство одиночества. Он покинут всеми и остался один! Навсегда!

Бетти медленно и бесшумно передвигалась по длинным переходам замка. Бледная, с потухшим блеском в прекрасных голубых глазах, она чувствовала себя ожившим привидением. Бетти старалась как можно тише ступать по каменным плитам, выстилающим пол в длинных коридорах. Но сапоги для верховой езды были с подкованными каблуками, потому ей приходилось ступать на носках, будто она крадется, чтобы ее никто не услышал. Бетти полюбила свои рыцарские доспехи и теперь почти не расставалась с ними. Ей стало безразлично, что кто-то будет осуждать ее за нарушение приличий. Пусть даже все считают, что женщина должна носить платье, а ее сочтут дамой легкого поведения или потерявшей рассудок! Бетти такое положение устраивало. Во всяком случае, сейчас к ней никто не приставал и ни о чем не расспрашивал.

Во дворе встречные крестьяне с тюками и корзинами продовольствия останавливались, приветствовали ее и с любопытством рассматривали необычный наряд – кожаные доспехи со стальными оплечьями и металлическими налокотниками. Все считали, что леди немного тронулась умом и теперь вновь вернулась к детским забавам, вообразив себя рыцарем.

Она старательно делала вид, что не замечает любопытствующих взглядов простолюдинов, и то, что многие из них покачивают головами, сокрушаясь о ее загубленной молодости. Бетти слабо и печально улыбалась собственным мыслям, хмурилась, озадаченно замирала на месте и озиралась по сторонам. Пусть все считают, что Гарольд свел ее с ума. Пусть сочувствуют, и немного посмеиваются над ней.

Так медленно Бетти добрела до конюшни. Зашла в душный, нагретый летним солнцем и жаром лошадиных крупов денник, где пахло свежим сеном, навозом и конским потом. Выдернув из сена травинку, принялась грызть ее и, поморщившись, выплюнула, когда поняла, что перекусила сухой стебелек полыни, и слюна стала нестерпимо горькой. Во рту остался пряный и терпкий вкус и запах…

– Миледи? Доброе утро, леди Элизабет! – Томас Паркин улыбался ей во весь рот, вычесывая щеткой Стара. – Замечательное утро, верно? – сухие стебельки травинок застряли у него в светлых волосах и смешно торчали в разные стороны.

– Ты похож на Лешего, Том! Неужели, и в самом деле наступило доброе утро? Доброе утро, Томас Паркин! Как чувствуют себя Ив и ваши мальчики? – Бетти понимала, что молчать рядом с этим добродушным, искренним человеком противоестественно, да и невозможно. Она не должна показывать ему, как сильно болит у нее душа.

– Вам совсем плохо, миледи?! – Томас внимательно осмотрел ее, отметив про себя, что Бетти сильно исхудала за последние дни. Из-под широкого ворота тонкого свитера выглядывали выпуклые ключицы, обтянутые тонкой прозрачной кожей. – Отчего Вы так страдаете, леди? – вопрос Томаса прозвучал так неожиданно, что Бетти просто не успела в ответ ощетиниться.

– Что?! – Бетти изумленно приоткрыла рот. – Томас, ты тоже считаешь, что я лишилась рассудка? Но это неправда. Том!.. Понимаешь, я просто как-то растерялась в жизни! Словно повернула не в ту сторону, – торопливо стала она объяснять.

Бетти не стеснялась конюшего, ведь она и раньше могла говорить с парнем совершенно откровенно, как будто он являлся ее братом.

– Понимаю, леди Элизабет! Я Вас отлично понимаю! Вы уже говорили мне, что, сами того не подозревая, полюбили лорда Гарольда Ноттингема… Может быть, покатаемся по лесу, миледи? – Томас посматривал просительно, и Бетти неожиданно согласилась.

– Ты это отлично придумал, дорогой мой! Где мое седло? Я поеду на Старе! Похоже, мы с ним привыкаем друг к другу, Томас! Правда, замечательный жеребчик?

– Интересно, как поживает у лорда Гарольда Ваш любимый Вайолент, миледи? Любят ли его так же, как любили и холили в нашей конюшне? – Томас искоса взглянул па Бетти, озабоченно вздыхая.

– Думаю, что о нем отлично заботятся. Том! – она посмотрела на конюшего, нежно улыбаясь. – Помнишь, в детстве я очень любила своего пони Лойяла и носилась на нем по окрестностям… Тогда я первый раз встретила Гарольда Ноттингема. А теперь лорд назвал своего любимого породистого жеребца Лойялом. Сказал, что в честь моего рыжего пони! – Бетти посмотрела в небо сквозь широкий дверной проем и мечтательно улыбнулась.

– Ну, вот, миледи! Вы и улыбнулись, как улыбались когда-то в счастливые времена! – Томас обрадовался переменам в лице Бетти.

– Когда Мэтью был жив, Том, да?! Ты это хочешь мне сказать, верно?.. – Бетти подумала, что сегодня в первый раз она вспомнила о своем кузене без прежней жгучей боли в груди.

Она верила, что Мэтью скоро будет отмщен! Эмерика приговорят к смертной казни, и он окончит свои дни на позорной виселице. Жаль только, что все эти события не воскресят юного лорда Мэтью Стэнли.

Вскочив на Стара, Бетти выехала за ворота, пересекла мост и, остановив жеребчика неподалеку от мельницы, стала нетерпеливо поджидать неторопливого Томаса Паркина.

«Пусть все думают, что я страдаю от неудачного брака! Пусть все считают, что мы придумали инсценировку похорон, потому что Гарольд отослал меня из своего замка за то, что я оказалась опытной леди и не сохранила девственности до первой брачной ночи. Пусть все сочувствуют мне! Плевать!» – думала она, пока Стар нетерпеливо приплясывал на одном месте, недовольно фыркая.

– Миледи! – подъехал Томас наконец на неказистом меринке. – Ваш Стар, миледи – один из замечательнейших скакунов. Его необходимо беречь, словно зеницу ока! Он подарит нам много хороших, породистых жеребят. Куда мы поедем, леди Элизабет? – она почувствовала, что словно бы купается во взгляде Томаса, как раньше.

Его глаза всегда источали нежную любовь и преданность Бетти. Девушка давно знала, что ее приятель с детства любит ее, будто она и не хозяйка его, а младшая сестренка, прелестная в своей подростковой дерзости и детском обаянии.

Кони легко вынесли их на плотину. Бетти тихо вздохнула, осматриваясь по сторонам. Все тот же рыжий толстый мельник, приветствуя Бетти, поднял руку с дымящейся трубкой. Казалось, он вечно будет сидеть на крыльце неказистого строения, прислушиваясь к скрежету каменных жерновов, только с каждой новой встречей под его соломенной шляпой оставалось все меньше и меньше рыжих волос, будто неумолимое время присыпало и присыпало их белоснежной мукой.

– Поедем на поляну, где погиб Мэтью! – предложила Бетти, а Томас отметил про себя, что она, вероятно, уже не страдает так сильно из-за гибели кузена.

Мужчина согласно кивнул и подхлестнул своего Фрэда, стараясь не очень отставать от сильного жеребца Бетти.

Они выскочили на открытое место и осадили коней неподалеку от дуба, одиноко стоящего посередине леса. Бетти внимательно рассматривала окрестности. Со дня гибели Мэтью прошел почти месяц. Конечно, все вокруг сильно изменилось. Прежние цветы завяли и давно осыпались. Пришла пора цвести другим…

– Вы что-то хотели здесь найти, леди? Что-то сложилось не так? – Томас смотрел на озабоченное лицо Бетти – Что Вас насторожило здесь?!

– Погоди, Томас! Погоди! Вот здесь я бросила истлевший лук и стрелы. Вот здесь упал Мэтью! Видишь, даже следов крови не осталось. Все смылось дождями и впиталось в почву… И кто-то сжег мой старый лук и колчан. Здесь побывали серьезные люди, Томас! Они решили, что я больше никогда не приду сюда! Никогда! Но я все-таки пришла! И не уйду отсюда, пока не найду того, что они здесь спрятали, – у Бетти в душе появилась смутная догадка.

– Леди Элизабет, что и кто мог спрятать здесь? – Томас не видел ничего примечательного ни в поляне, ни в дубе, который вырос обособленно и одиноко. У подножия его уже начали распускаться ярко-желтые цветы золотой розги. По ветру летели над поляной пушинки-семена молочая. – Посмотри, какие простые цветы, а как они украшают все вокруг!

– Эти цветы свидетельствуют о том, что наступает время осени, Томас! Что примечательного ты видишь еще? – Бетти морщила свой гладкий лоб, будто никак не могла вспомнить какой-то верной приметы прошлого. – Погоди, Том! – она спешилась и пошла через поляну к подножию дуба. – В стволе этого огромного дерева есть дупло, где мы с Мэтью сделали сокровищницу.

– Сокровищницу?! И я об этом не знал, леди Элизабет?! – приятель детства обиделся, что слегка позабавило сейчас Бетти. – А я считал, что Вы откровенны и доверяете мне все свои тайны, миледи!

– Ах, Томас! У каждой женщины столько тайн, что если доверять их мужчинам, на свете появится слишком много душеприказчиков. Не обижайся, дорогой! – Бетти, держа своего Стара в поводу, по-дружески положила руку на колено конюшего, но он расценил ее жест, словно провокацию:

– Осторожнее, леди Элизабет! Я все же мужчина, а не бесчувственные рыцарские доспехи, миледи! Одна Ваша улыбка вызывает у меня в крови волнение!.. Так что же говорить о таких прикосновениях, миледи! – конюший словно опьянел, похоже сдерживал себя, чтобы не схватить Бетти в крепкие объятия.

Леди даже не обратила на это внимание и продолжала разглядывать ствол дуба:

– Томас! Томас! Посмотри внимательнее! Ты видишь вход в дупло, такое черное обожженное отверстие! Мы с Мэтью обожгли дупло факелом, чтобы здесь не свили гнездо осы и дикие пчелы. И чтобы не залегли на зимнюю спячку змеи!

– Ну, вижу! Ну, и что? – Томас уже приходил в себя.

Парень догадался, что Бетти далека от того, чтобы поддразнивать его, и ее доверительный жест – не кокетство, а обыкновенная случайность! Леди было довольно того, что у нее с конюшим сложились дружеские, чистые отношения. Но Томасу, как любому мужчине, оказывается, этого было мало! Неужели, он любил свою госпожу больше и сильнее, чем свою жену Ив?..

– Кто-то старательно обрубил все нижние сучья, и замазал места свежих порубок грязью, чтобы не бросалось в глаза. Томас, видишь, сломанную ветку? – Бетти вскочила в седло и подъехала под нижние ветки дерева.

Дотянулась до ближайшего крепкого сука и прямо с коня взобралась на него. Потом она осторожно отвела в сторону огромную ветку с засыхающими листьями, и Томас увидел опаленное, черное отверстие, судя по всему, огромного и вместительного дупла.

– Осторожнее, леди Элизабет! Будьте внимательнее! – парень подъехал поближе к огромному дереву, внимательно следя за действиями Бетти. Молодая женщина просунула в отверстие руку в черной кожаной перчатке и, спустя минуту, вытащила из дупла огромную резную шкатулку из кипарисового дерева.

– Томас! Томас Паркин! Смотри, дорогой! Тут целая куча разного добра! Как ни странно, даже мои украшения! Но последний раз я видела их у противной Жанет! Как они здесь оказались? А внутри еще есть и мешочки с золотыми монетами!.. Господь Вседержитель! Так вот почему Гарри оказался на грани разорения, Томас!.. Его обокрали! Необходимо поскорее ехать к нему, чтобы сообщить, где находятся украденные у него сокровища. Их, похоже, спрятал тот, кто считал меня по-настоящему умершей, Том!.. Эмерик! – Бетти готова была приплясывать на толстом дубовом суке, который, судя по всему, выдержал бы вес не одной такой Бетти. – Я останусь здесь, Том, а ты скачи к дяде и моему отцу. Сообщи им, где я нахожусь! Слышишь, Том?! Скачи в замок, Томми, дорогой! Скачи скорее! – Бетти села на ветку, свесив вниз ноги и взяв наизготовку лук со стрелой.

Леди осталась одна на поляне, где еще недавно разыгралась трагедия, где пролилась кровь Мэтью, и она чуть с ума не сошла от горя… Мэтью уже не вернуть никогда, но плакать ей не хотелось – радость сегодняшней находки плескалась через край. Эмерик Ноттингем обокрал своего дядю, но даже в Тауэре, под пытками не признался, куда спрятал все сокровища. Делая свой тайник, мерзавец, конечно, считал, что Бетти мертва и никогда не окажется на поляне, где когда-то в детстве сделала с кузеном сокровищницу для маленьких детских секретов. Именно поэтому преступник воспользовался этим дуплом для хранения золота и драгоценностей. Понятно, что он поместил сокровища в дупло на время, надеясь позднее переправить клад в другое место. Быть может, кто-нибудь из его сообщников еще на свободе, но Бетти не чувствовала страха. Ей было сегодня так хорошо, что она даже смущенно прищурилась, весело осматриваясь по сторонам.

Она думала о том, что теперь Гарольд спасен! Ему не грозит финансовый крах! Он расплатится с королем и рыцарями. А уж как он поведет себя после, будет видно. Возможно, лорд никогда не любил ее и откажется восстанавливать брачные отношения. Бетти была готова и к такому повороту событий. Она готова была принять со смирением все, что ниспошлет ей Господь.

Но пока что на душе у нее была такая радость, что, казалось, вместе с ней радуется и солнечный день, чистый и промытый, наполненный благоуханием последних летних цветов. Воздух еще сохранял влагу вчерашнего дождя. Листья были свежими, в мельчайших капельках воды, и круглые, крупные капли покачивались в даже сетях, сотканных лесными паучками.

Тишина и уют окружали ее, и, успокоенная этим ласковым днем, она беспечно сидела на толстой дубовой ветке, рассматривая окружающие ее кусты бересклета с длинными оранжевыми сережками и темно-бордовыми листочками – первым украшением приближающейся осени. Вдохновленная красотой наступающей осени, Бетти внезапно снова запела балладу о Странствующем Рыцаре.

Все беды свалились на нее в день гибели Мэтью. В день ее обручения. В день, когда отец объявил ей о ее помолвке. Но теперь они остались позади… Душевное спокойствие наконец воцарилось в ее сердце.

Гарольд вернулся в свой замок недовольный собой. Он так и не смог повидать Бетти. Может быть, она не спала вовсе и прекрасно слышала, как он подъехал к замку и потом разговаривал с ее родственниками. Она просто-напросто не пожелала его видеть.

Он понимал, что теперь совсем ей не нужен. Кто он теперь? Разорившийся вконец лорд? Нищий, которого ожидает место в Тауэре? Господь, Спаситель!.. Опять в нем всплывает это темное, нелепое чувство. Он не хочет замечать, что сам виновен во всех своих бедах и вновь и вновь почему-то пытается взвалить тяжесть ответственности за свои неудачи на плечи леди Элизабет. Нет! Он все-таки мужчина, рыцарь! И должен сам справляться со своими неудачами.

Ему предстояло начинать жизнь с начала. Прежде всего, он должен продумать о том, что можно заложить Ашборн, Селби и несколько полей на выгодных условиях надежному человеку. Хотя бы тому же лорду Эдварду, если тот пожелает пойти ему навстречу. Потом из закладных денег выплатить десятину королю и содержание рыцарям: без охраны он пропадет в этом враждебном мире.

А пока что… К полудню он появится возле замка Стэнли и, возможно, наконец, увидит Бетти и даже сумеет поговорить с ней. Просто попросит у нее прощения и объяснит сложившиеся не в его пользу обстоятельства. А потом, возможно, стоило бы снова вернуться на службу в посольство. Получать приличное содержание от короля. На эти деньги можно неплохо прожить вдвоем с женой. Гарри планировал свои дальнейшие действия, не слишком веря в их реальность. Но и превращаться в бездействующего старика раньше времени он не мог себе позволить.

Он снова и снова мысленно возвращался к Бетти. Интересно, появится ли его малышка, его нежная кроха, его влюбленная козочка среди ярмарочного шума, суеты, гвалта? И что спросит она у него, когда они внезапно встретятся в торговых рядах или рядом с каруселями? И что он ответит ей? Самое главное, он обязательно должен попросить у нее прощения за то, что так грубо обошелся с ней в тот вечер, когда ее дядя поймал сэра Эмерика. Вся их семья переживала вместе с ним предательство его племянника, а он так и не поблагодарил их за свое почти, что чудесное спасение. Он все, все обязан исправить!

Гарольд поднялся в свой рабочий кабинет. Никлас Тэйлор с несчастным видом сидел над бухгалтерскими книгами.

– Никлас, похоже, ты решил выучить все записи назубок! Что ты там хочешь отыскать? Собирайся, дорогой! Наверное, не стоит ожидать полудня. Поехали к лордам Стэнли прямо сейчас! Ты готов отправиться вместе со мной на ярмарку? Помоги мне облачиться в доспехи, Никлас! Я не смогу принять участие в турнире, но в скачках обязательно приму участие! И попытаюсь оспорить сегодняшний приз!

– Милорд, стоит ли рисковать жизнью? Ведь рана у вас на плече не совсем зарубцевалась. И в любой момент может открыться, милорд!.. Надеетесь привлечь внимание леди Элизабет?

– Я многое решил для себя, Никлас! Но не могу приступить к исполнению задуманного, не получив благословения супруги! Только так возможно поправить дела в разоренном поместье! – Гарольд принес свои доспехи.

Кликнув Марка Картера, лорд принялся облачаться в рыцарский костюм особо тщательно и аккуратно и выбрал самый лучший пояс с ножнами для меча и кинжала. Одевшись, Гарольд сел за стол и, пригласив за него своих доверенных, торжественно объявил, когда Кэтрин принесла закуски и вино.

– Джентльмены, я решил, что мне пора возвращаться на королевскую службу!

 

Глава 16

Бетти сидела на нижней ветке двухсотлетнего дерева, громко распевая свою любимую балладу. Солнце поднималось все выше и выше в зенит и начинало припекать. В воздухе витал нежный и сладкий аромат цветов белого клевера. Над лужайками весело и дружно жужжали пчелы, собирая нектар. Откинувшись на шершавый ствол, молодая женщина не спускала напряженного внимательного взгляда с лежащей перед ней дороги. Отсюда с холма было отлично видно и старую мельницу, и поворот к въездному мосту в замок.

Бетти увидела, как на мост выехали в окружении нескольких рыцарей оба лорда Стэнли. Сердце у нее словно подпрыгнуло вверх и забилось гулко и часто, отдаваясь в ушах радостным звоном. Она соскользнула с ветки прямо в седло Стара и натянула поводья. Конь рванулся навстречу приближающейся процессии. Бетти, счастливо смеясь, подхлестывала и подхлестывала жеребца, и он, взмахивая хвостом и довольно фыркая, легко мчался навстречу приближающимся всадникам.

– Отец! Дядя Эдвард! Надо отправить вестового к лорду Гарольду Ноттингему и сообщить ему о находке! Пожалуйста, дядя Эдвард, распорядитесь! Распорядитесь, лорд Эдвард Стэнли! – но они почему-то сурово и непреклонно смотрели на нее. Бетти разочарованно сникла, понимая, что отец и дядя задумали что-то, не совсем приятное для Гарри.

– Бетти! Помолчи немного, дорогая моя! – лорд Ричард мрачно нахмурил брови и заговорил с дочерью совершенно не по-отечески. – Леди Элизабет, извольте вести себя согласно приличиям общества! Этот человек недостоин вашей любви и столь сумасшедшего радостного настроения! Мы только вчера говорили с вами об этом, дорогая леди!

Бетти рванулась к дяде и умоляющим взглядом уставилась ему в лицо. Но лорд Эдвард, как и его брат, хранил суровое молчание.

– Лорд Эдвард, не мучайте меня! Я умоляю вас! Сообщите Гарри, что найдены сокровища, похищенные у него сэром Эмериком! – Бетти готова была разрыдаться от обиды и горечи. Слезы досады навернулись на глаза. К горлу подкатывал жаркий соленый комок. Она спешилась, бросив жеребца посередине поляны. – Я понимаю, дядя Эдвард, что Вам тяжело присутствовать на месте, где убили Вашего сына, Мэтью. Но сегодня у меня, простите, милорд, огромная радость. Гарри спасен от полного разорения! Он спасен, понимаете?!

– Бетти, ты радуешься так, как радуется женщина, когда провинившийся мужчина на коленях вымолил у нее прощение за нанесенные оскорбления! Но твой супруг даже не соизволил сделать простой попытки сблизиться с тобой и выяснить отношения! Говорят, что некая француженка все еще находится у него в замке, Бетти! В качестве кого, скажи мне, дорогая? Тебя, похоже, такое положение дел вовсе не обижает, а вполне устраивает!

Эти слова оказались для Бетти ушатом холодной воды. Она замолчала, помертвевшим взглядом уставившись в пространство. На душе было неуютно. Дядя Эдвард прав! Прав, как никогда! Бетти с нетерпением ожидает появления своего неверного супруга. Но где же он сам, почему не скачет к ней?! Молодая женщина потупилась и бессильно заплакала:

– Господь свидетель, лорд Эдвард Стэнли, но Ваше предположение несправедливо! Несправедливо! Он любит меня!.. Не будь Вы моим дядей и покровителем, я вызвала бы Вас на состязание! – она резко опустила забрало, чтобы никто не видел ее залитого горькими слезами лица, и вскочила на коня.

– А если вдруг, леди Элизабет, я решусь и приму Ваш гордый вызов?! – лорд Эдвард Стэнли насмешливо взглянул на расстроенную племянницу. – Ну, как, Бетти, ты согласна сразиться со мной? Я принимаю твой вызов, Бетти! А ты согласна встретиться со мной на турнире? Мы его разыграем прямо сейчас, Бетти! – и он развернул своего сильного жеребца, направляя его навстречу Стару.

– У меня нет копья, милорд! Сражаемся на мечах? – Бетти задыхалась от невероятного прилива энергии. Кровь ударила ей в голову. Сейчас она покажет дядюшке, что ее нельзя обижать безнаказанно. Выхватив из ножен меч, девушка выставила его острием вперед и подхлестнула взбрыкнувшего жеребца.

– Сражаемся на мечах, Рыцарь Возмездия! – согласился дядя Эдвард. Он смотрел на Бетти по-прежнему немного насмешливо, понимая, что хотя молодая женщина и владеет мечом, ее сила и ловкость не могут сравниться с его опытом и мужской силой. – Ты всего лишь женщина, Бетти! Ты предназначена для любви, тепла и неги. А не для жестоких, кровавых сражений, дитя мое!

– Стар, вперед! – Бетти начала злиться, ее обида постепенно превращалась в агрессивность и срочно требовала выхода. – Вы несправедливы ко мне, милорд Стэнли! Сейчас я Вам покажу свое умение!

Всадники помчались навстречу друг другу под аплодисменты и улюлюканье рыцарей и стражи. Кони сближались, недовольно фыркая и нервно выгибая гибкие мускулистые шеи. Ощущение неожиданного сильного удара в левое плечо пришло к Бетти с небольшим опозданием.

Она лежала на траве, откинув голову в шлеме, неуклюже распластавшись и неприлично раскинув ноги, обтянутые тугими штанами из тонкой кожи. В голове будто бы звонили церковные колокола. Сжатые кулачки бессильно упирались в землю, поросшую короткой щетинкой жесткой травы. Острый рыцарский меч отлетел далеко в сторону.

Рыцари и стражники, окружившие место состязания, весело скалились, громко хохотали и задорно подбадривали лорда Эдварда. Томас Паркин подскочив к униженной Бетти, предупредительно и с готовностью протянул подруге детства свою ладонь:

– Держитесь, леди Элизабет! Хватайтесь покрепче за мою руку! Вставайте осторожнее, не то у Вас закружится голова. Удар получился неслабый, верно, миледи?

Бетти завизжала от обиды, словно дикий зверь и мгновенно вскочила, собравшись в упругий комок. Уязвленное самолюбие требовало возмездия обидчику, но лорд Эдвард умчался уже далеко. Он поворачивал разгоряченного жеребца и не смотрел на поверженную Бетти, заранее зная результат своего не первого и не последнего рыцарского поединка. Ладонь Бетти одним движением оказалась на рукоятке кинжала. Леди, словно пантера, прыгнула вперед, широко размахнулась… Толпа зрителей мгновенно замолчала, затаилась в тишине. Насмешливые улыбки бесследно исчезали, уступая место молчаливой растерянности.

– Бетти, не смей! Не смей, Бетти! – отцовский голос доходил до сознания девушки с огромным трудом. – Бетти, остановись!

Его лицо было бледным, обескураживающим и напряженным. А перед девушкой вырос Томас, заслонив от нее лорда Эдварда. Но Бетти уже не помнила себя и не осознавала, что делает. Кинжал вылетел из женской руки и устремился навстречу парню… Только расторопность и мгновенная реакция спасли жизнь конюшему. Томас ушел от удара в сторону, перекувыркнулся и резко вскочил на ноги, занимая оборонительную позицию, даже не удосужившись подобрать упавшее оружие. Он был ловок и скор, и ему не нужен кинжал для победы над таким слабым противником, каким была леди Элизабет Стэнли, несмотря на все ее постоянные тренировки.

Зрители взревели от полученного ими удовольствия. Бетти растерянно оглянулась и тут же опомнилась. Лоб под шлемом покрылся липкой испариной. Она откинула забрало и вытаращилась на всех испуганными, по-детски наивными глазами.

– Томас Паркин, прошу тебя, прости меня, пожалуйста! – слезы полились из ее прекрасных глаз.

Господь Милосердный, она чуть было не совершила самое страшное – едва не убила своего друга детства. Добродушного человека и любящего отца двух детей. Она чуть было не сделала сыновей Томаса сиротами, а милую Ив – вдовой в неполные девятнадцать лет! Бетти разрыдалась в голос и помчалась по поляне, пытаясь поймать своего перепуганного Стара. Скакун взбрыкивал и улепетывал от нее, возбужденный шумом невольных зрителей.

Лорд Ричард Стэнли растерялся. Ему было сердечно жаль обиженную дочь, но вместе с тем, он понимал, что самоуверенная Бетти получила сегодня жестокий, но необходимый, урок, который, даст Бог, послужит на пользу ее строптивому характеру.

– Бетти! – заботливо и обеспокоено окликнул он. – Детка, дай жеребцу успокоиться! Пусть он побегает немного. Пусть сбросит нервное напряжение. Бетти, сама успокойся!

Но Бетти летела по солнечной поляне, словно на крыльях, не замечая ничего вокруг – ни насмешливых улыбок, ни снисходительного добродушия дяди, ни тревоги отца, ни горестного удивления Томаса Паркина. Стальной шлем при резких движениях колотил по плечам, забрало громко дребезжало, все время норовя сползти на лицо. Бетти придерживала его, боясь споткнуться и упасть, если вдруг забрало закроет ей обзор.

Она бежала с горящим от стыда и досады лицом, надеясь, что больше никогда не встретится с людьми, так жестоко и коварно посмеявшимися над ней. Бежала от дяди Эдварда, от Томаса, перед которым так сильно провинилась, от отца, которого поставила в неловкое положение перед охраной и прислугой. Она задыхалось, пот катил у нее под доспехами, грудь давил кожаный панцирь с заклепками.

Бетти почувствовала, что вот-вот упадет и, споткнувшись о корень большого дерева, растущего на опушке Олд Плейс, девушка и впрямь со всего размаху рухнула и покатилась вниз по склону, спускающемуся в овраг, туда – где Уорф тоненько журчал в лесной тишине своими прозрачными кручеными струями. Шлем с громким звоном скатился с головы. Бетти почувствовала, что дышать стало значительно легче. А стальной головной убор безостановочно мчался вниз, подскакивая на лесных холмиках, точно шар, и сильно опережая свою владелицу. Наконец, с громким всплеском шлем упал в небольшую заводь, и, умиротворенно булькнув, затонул…

Склон оврага становился все более крутым. Бетти прокатилась по зарослям ажурного папоротника, тарахтя своим панцирем. Хрупкие стебли растения ломались под ее тяжестью… Еще ниже почва была влажной, и Бетти поранила руки и шею об острые листья телореза, а сверху ее осыпало белоснежными звездочками болиголова.

В конце концов, Бетти колобком выкатилась на узкую тропинку. Прямо перед ней на притоптанном песке, на неширокой лесной стежке сидела большая огородная жаба. Жаба удивленно моргнула, открыла рот и, выбросив в воздух свой длинный липкий язык, слизнула с вьющегося локона Бетти дохлую навозную муху. Проглотив добычу, квакша презрительно посмотрела на молодую женщину и спокойно поползла дальше, оставляя на песке лапчатые следы.

– Боже мой! Даже жаба брезгует общаться со мной! – простонала Бетти, неуклюже пытаясь подняться или хотя бы привстать на четвереньки.

Боли она практически не ощущала, только все тело словно бы онемело и стало странно бесчувственным.

– Помогите! – прохрипела девушка, с удивлением отмечая, как кружится и громко трещит о чем-то в прогалине между зелеными кронами вязов болтливая сорока. У птицы был красивый, черный веерообразный хвост, отливающий сверкающей синью. – Замолчи, болтушка! Замолчи! – выдавила Бетти хриплым голосом и простонала с надеждой: – О, Господь мой! Свет чистый, Защита и Вера моя!

Сверху, с опушки леса, по следам Бетти, прямо через кусты и высокие заросли травы, с треском и невразумительными, но испуганными восклицаниями, ломились люди. Похоже, леди сильно напугала тех, кто всего несколько минут назад грубо насмехался над ней, веселился над ее неумелостью и неуклюжестью.

– Леди Элизабет! Где Вы? – Томас Паркин, конечно, оказался проворнее других. Мгновенно сбежав по склону, он озабоченно наклонился над своей молодой хозяйкой. – Вам помочь, миледи? – конюший неуверенно топтался возле нее, похоже, боясь своим прикосновением сделать Бетти больно.

– Помоги мне встать, Томас! – Бетти подняла голову и выдрала из косы несколько липких шишек репейника. – Хорошо, что с утра заплела волосы, – хриплым голосом пробурчала она. – Не то выдрала бы сейчас половину своей пышной привлекательности! – внимательно взглянув на Томаса, она смущенно улыбнулась. – Да не беспокойся, Том, со мной все в порядке!.. Прости меня, пожалуйста!

– А где Ваш шлем, леди Элизабет? – Томас осматривался, выискивая взглядом рыцарский головной убор.

– Утонул в Уорфе! – и Бетти, уже окончательно придя в себя, рассмеялась, опираясь ладонями на плоский валун, заросший мягким и ярким кукушкиным льном. Мох был теплый и гладкий, словно шелковистая бархатная ткань.

– В Уорфе? – Томас, как и Бетти, давился от громкого хохота. – Да там можно пройти по камешкам, не замочив ног. А шлем утонул! Утонул!

– Томас, ты нашел ее?! Нашел?! – лорд Эдвард склонился над Бетти, заботливо и бережно попытался поднять племянницу на ноги. – С тобой все в порядке, милое дитя?

Сильная боль тот же час прострелила щиколотку. Ступня быстро распухала, сапог стал внезапно тесным и болезненно сжимал опухающие пальцы.

– Осторожнее, осторожнее, милорд Эдвард! Мне больно! Больно! Нога болит! – Бетти сморщилась от жгучей боли и громко застонала так, чтобы все слышали. Ей было неловко и стыдно перед этими, в общем-то, не слишком злыми людьми. – Надо снять сапог! А то нога застрянет в нем навсегда. Застрянет! Ой! – вскрикнула Бетти от неожиданности, когда Томас резким движением стащил с защемленной стопы жесткую обувь. Странно, однако, но боль почти мгновенно стихла, и даже показалось, что опухоль больше не увеличивалась, а, напротив, стала понемногу уменьшаться.

Томас поднял Бетти на руки и стал осторожно подниматься по крутому откосу наверх, на поляну.

– Возле дуба кто-нибудь остался, Томас?! – Бетти обнимала конюшего за крепкую сильную шею, вдыхая запахи конюшни, сена и ядреного мужского пота. В сильных мужских руках она почувствовала себя умиротворенно.

– Успокойтесь, миледи! Лорд Ричард со своими людьми остался где-то там! Только не думайте, что он забыл про вас, миледи! Вас, похоже, придется поскорее отправить домой и надолго уложить в постель! Вам нужен покой, леди Элизабет! – он так искренне заботился о ней, что Бетти уже не испытывала стыда и смущения от своего несдержанного проступка. – Вы можете сидеть в седле, миледи?

Томас, как всегда, вел себя уважительно и учтиво.

– Попробую, Томас! Нужно поймать Стара! Интересно, как далеко он умчался? – встревожилась девушка за своего любимца.

Но когда Томас выбрался на открытое место, то девушка увидела, что ее отец уже держит в поводу присмиревшего, покорного Стара. Лорд Ричард подвел скакуна к дочери и помог ей устроиться в седле. Бетти отправилась домой на жеребце, который передвигался неторопливым, осторожным шагом, словно понимал, что хозяйка получила травму.

Все сокровища, спрятанные в дупле старого дуба, вскоре оказались переправленными в надежную сокровищницу лорда Эдварда Стэнли. Нотариус произвел опись найденного имущества и наличных денег. Состояние оказалось больше, чем можно было предположить, потому что сэр Эмерик много доходов, полученных от крестьян и ремесленников, оставлял лично себе. Наверно, кое-что ему приходилось отдавать своим наемникам, но, думается, этот мерзавец нашел бы возможность избавиться от Тимоти Головореза и Грегори Кеннета, свидетелей его преступлений, и прочих участников шайки.

Бетти тихо лежала в своей спальне на широченной кровати, окруженная заботой, вниманием и любовью родных и близких людей. Она давно не чувствовала себя так уютно и спокойно. Нога у Бетти почти не болела. Огорчало ее лишь то обстоятельство, что дядя и отец не прислушались к ее мольбе и не отправили посыльного к лорду Гарольду Ноттингему с вестью о том, что богатства найдены.

За окном вечерело. Бетти задумчиво смотрела на макушки яблонь летних сортов, заглядывающих в окно. На верхних ветках еще оставались самые крупные и самые ярко окрашенные плоды. Казалось, дерево не желает расставаться со своими самыми драгоценными детьми – красивыми, сильными и удачливыми.

Как только пострадавшая Бетти оказалась дома, Анна Торн пришла навестить свою любимицу.

– Бетти, козочка моя! Ты была так неосторожна! Так неосмотрительна! Ласточка моя! Дай, посмотрю твою ножку! – она бережно ощупала ступню Бетти своими чуткими пальцами. – У тебя был вывих, дитя мое! Ничего страшного! Полежишь с тугой повязкой пару дней, и все пройдет! Будешь снова прыгать по дорогам, словно резвая козочка, – кормилица поцеловала девушку в лоб, и Марта увела старушку в комнату, определенную ей леди Мэрион для проживания.

Лорд Эдвард обязался Бетти не обижать ее няню и оставить в замке до последних дней жизни.

По коридорам и комнатам разносился запах жареного мяса и свежего хлеба. Бетти с нетерпением ожидала, когда Марта принесет ей хоть немного еды. Сегодня девушка впервые за несколько последних дней ощутила острое чувство голода и поняла, что, наконец-то, пошла на поправку.

Спустя час, вечернее солнце заглянуло в окно ее спальни, и комната преобразилась, озаренная нежно-розовым светом заката. Ужина все еще не было, и Бетти даже встревожилась. Наконец дверь осторожно приоткрылась, и Марта просунула в щель свою любопытную и довольную физиономию.

– Марта, когда ты накормишь меня, в конце концов! – голос Бетти прозвучал разнеженно и немного капризно. – Я буквально умираю от голода! Ты, вредная девчонка, решила совсем уморить меня голодом, да?

– Ну, что Вы, миледи! – Марта продолжала лукаво и таинственно улыбаться. – А к Вам гость, миледи! Очень важный гость! Кстати, леди Элизабет, он и вчера приезжал, хотя на дворе была страшная гроза. Но Вы, леди очень крепко спали.

Бетти почувствовала в сердце резкий, болезненный толчок! Несколько ударов, и сердце вновь взлетело вверх из бездны, в которую только что провалилось…

– Так пропустить к Вам гостя, миледи? Или Вы не слишком жаждете встретиться с ним?

– Кто бы то ни был, Марта, приведи и дай поскорее поесть. А то я тут у вас умру от скуки и голода. Ты, похоже, забыла поставить мне на стол поднос, который держишь в руках, Марта!

Кто-то резко оттолкнул служанку в сторону, распахнул дверь и, перехватив у прислуги поднос, нагруженный едой, и кувшин горячего молока с медом, широкими шагами вошел в спальню.

– Это Вы, милорд?! – Бетти изумленно раскрыла наивные, голубые глаза и приподнялась на подушке, пытаясь лечь повыше, чтобы удобнее было общаться с гостем. – Проходите, милорд Гарольд Ноттингем! Наверное, Вы по важному вопросу к дяде или отцу? – она сделала вид, что состояние ее безмятежно, однако сердце колотилось где-то в самом низу живота, и все время скользким жаром перехватывало горло.

– Бетти! Дорогая Бетти, почему ты так холодна со мной?.. Хотя, впрочем, я Вас, леди, отлично понимаю! Ваше сдержанное поведение молено понять и оправдать. Наверное, я веду себя чересчур дерзко, являясь в Ваш дом, миледи. Но я больше не могу жить, не видя Вас! Без ваших прекрасных глаз я умираю от тоски в одинокие, скучные вечера! Я умираю от любви к Вам, не прикасаясь к вашим густым, мягким волосам, к вашей атласной коже на груди, к вашим жарким бедрам и стройным, маленьким ножкам! – и, держа в руках поднос, он присел возле нее на кровать.

– Как Вы смеете говорить со мной так дерзко, милорд Гарольд?! – разомлевшая от его пылких слов, Бетти по самую шею завернулась в теплое одеяло. Высвободив правую руку, леди взяла с подноса кусок мягкой, румяной лепешки и тарелку с зажаренной курицей. С хрустом отломив приличный поджаристый кусок курицы, она принялась неторопливо пережевывать пищу острыми белоснежными зубками, усиленно делая вид, что это ее больше волнует. – Что Вы хотите сообщить мне интересного и нового, милорд? Как поживает Ваша французская любовница, маркиза Жанет де Рамбуйе? По-моему, она вполне в состоянии составить Ваше счастье, милорд Гарольд! А уж развеять вашу скуку – подавно!

– Бетти, Бетти, о чем ты говоришь, когда решается моя и твоя судьба! – Гарольд, казалось, был в полном отчаянии. – Не говори об этой женщине, Бетти! Она превратила всю мою недолгую жизнь с тобой в кошмар! Но я не виноват в этом! Я ничего не обещал ей!.. Пойми! Она – всего лишь прошлое. Мужчина моего возраста и положения, холостой и полный сил, не может обходиться без женского внимания и женского… – он замялся, не находя приличных слов.

– Женских ласк, женского сладострастия, женского тела, да? – Бетти продолжала жевать, не отвлекаясь от тарелки с жареной курицей и внимательно разглядывая оторванную ножку, будто решая, с какой стороны вкуснее откусывать. Она видела, что Гарольд вот-вот взбесится, но делала вид, что его появление ее вовсе не заинтересовало и не взволновало: – Ведите себя сдержанно, лорд Гарольд Ноттингем! Вы не в обществе дешевой французской распутницы, милорд! Вы не купили меня!

– Бетти, Бетти! Как ты можешь? Не забывайся! – Гарольд вскочил и нетерпеливо заходил по комнате, от окна к двери и обратно.

– По-моему, милорд, это Вы забываетесь! Не я, а Вы находитесь в совершенно чужом Вам доме. И ведете себя чересчур вольно, милорд!

– Бетти, Бетти! Я понимаю, что не вправе тебя просить, но… Я совершенно разорен своим племянником! Крестьяне и ремесленники не слишком любят меня, считают, что я излишне требователен и алчен! Похоже, мне придется обратиться к королю с просьбой вновь принять меня на службу! Я переберусь жить в Лондон. Буду получать небольшое жалование. Заложу свои деревни… Может быть, Бетти, ты посодействуешь мне в получении от твоего дяди кредита по закладным?.. Если хочешь, мы отправимся в Лондон вместе, Бетти!

– Я не хочу ехать в Лондон, милорд! – Бетти подумала о том, что в Лондоне Гарольд будет окружен маркизами, графинями, княгинями, баронессами, леди, и внезапно ощутила болезненный укол ревности. Боязнь потерять своего беспутного, но очень любимого супруга заставляла ее, забыв все, броситься ему на шею. Однако упрямство пока перевешивало, не давая возможности отступать от своей линии. – Возможно, маркиза де Рамбуйе составит Вам компанию, милорд! Она очень оживит и скрасит Ваши не слишком роскошные апартаменты.

– Может быть, достаточно язвить, Бетти! Маркиза, думается, уже подъезжает к Парижу! И твои сундуки ей не достались! Они исчезли в неизвестном направлении с твоими драгоценностями, Бетти! И признаюсь честно, я не наслаждался ее ласками с той самой поры, как покинул Париж и отправился в Ашборн, чтобы обвенчаться с тобой, Бетти, хотя она к тому времени превратилась в молодую вдову! Если бы я мог, то доказал бы тебе это! Поверь моему слову рыцаря, дорогая!

– Но тогда почему же Вы, лорд Гарольд Ноттингем не поверили мне сразу, что Ваш племянник-злодей! Я верила Вам, а вы больше доверяли своему племяннику, милорд!

– Ты предприняла рискованное дело, доказывая, что мой родственник непорядочный человек, коварный и хитрый, точно опытный лис. Сейчас мне нечего тебе предложить, Бетти, кроме скромного жалования рыцаря королевской охраны. И я даже не знаю, куда может еще закинуть меня судьба. Я разорен, но не опустил руки и решил, что начну все сначала, Бетти!

– Лорд Эдвард Стэнли не даст мне больше приданого, милорд! Он решил направить королю прошение о том, чтобы признать наш брак недействительным! Он не желает, чтобы я жила с Вами, милорд! – Бетти пристально посмотрела на Гарольда, положила на тарелку косточку, незаметно обглоданную под разговоры. – Я пыталась объяснить дяде, что назад нет хода! Что я уже не девушка и… люблю Вас, милорд! А сегодня я спрашиваю Вас, лорд Гарольд: нужна ли я Вам без приданого?

– Я люблю тебя, Бетти! Люблю! Надеюсь, что пройдут годы, и я смогу обеспечить тебе достойную жизнь! Ты ни в чем не будешь нуждаться, дорогая, даже сейчас! У тебя будет все, что ты только пожелаешь! Ты веришь мне, Бетти?! – Гарольд опустился перед Бетти на колени и принялся целовать каждый пальчик на ее руке. – Бетти! Бетти! Бетти! Ты согласна вернуться ко мне?

– Я тебе нужна даже в одном-единственном платьице и без денег? Ты плохо понял: ведь дядя Эдвард не даст мне больше богатого приданого, а у моего отца нет ничего, Гарри! К тому же они против нашего примирения. И нам с тобой придется совершить побег! Дядя Эдвард будет в ярости, когда узнает, что я вопреки его воле ушла с тобой, Гарри!

– Ну, тогда бежим прямо сейчас, пока все сидят за обеденным столом. Ты подкрепилась, дорогая Бетти? Выпей немного вина, чтобы тебя в пути не мучила жажда! – Гарольд вскочил на ноги, налил из кувшина в кубок немного красного вина, протянул Бетти. – Не волнуйся, дорогая Бетти, все у нас с тобой будет хорошо, потому что я очень люблю тебя! Я хочу видеть тебя рядом с собой всегда, Бетти!

– Подай мне платье, дорогой Гарри! – молодая женщина, посмеиваясь в душе, лукаво наблюдала за тем, как ее супруг вынимает из шкафа крестьянский наряд Сары Смит, который так и остался у нее в комнате. – Спасибо, Гарри! – Бетти стала натягивать крестьянскую сорочку, затканную по подолу и рукавам черно-бордовым узором. Поверх надела бордовую шерстяную юбку и безрукавку, голову покрыла белым накрахмаленным чепцом.

– Как тебе к лицу крестьянский наряд, Бетти! – Гарольд с удивлением разглядывал свою жену. Внезапно он заметил, что ступня у нее перевязана. – А что с твоей маленькой, стройной ножкой, Бетти?

– Я провинилась сегодня, Гарри! Вызвала на поединок дядю Эдварда, и он сбил меня с коня легким толчком в плечо. Я покатилась в овраг, туда, где протекает Уорф, и вывихнула ногу, – Бетти пошевелила ступней, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Боли не было. Тогда леди протянула ножку и положила ее на колено Гарольду, сидящему на краешке кровати. – Сними повязку, милый Гарри! Все прошло. Нога больше не болит!

Бетти понимала, что откровенно соблазняет своего мужа. Вон, с каким старанием он снимает повязку с ее маленькой ноги. Его даже пот прошиб от накатывающего желания. Бетти и сама чувствовала, что потихоньку начинает заводиться. Теплая волна прокатилась от кончиков пальцев до груди, когда Гарольд надел на ее ноги чулки и крестьянские башмачки из грубоватой кожи.

– Тебе удобно в этих башмаках, Бетти? – лорд Гарольд осторожно провел горячей ладонью по стройным щиколоткам.

Но Бетти не позволила ему расслабиться:

– Гарри, пойдем в конюшню! Пусть Томас оседлает Стара! Не могу же я совершить побег пешком да еще с поврежденной ногой! Милый, приди в себя, нам надо торопиться. Не можем же мы упасть в объятия друг другу в замке дяди Эдварда! – и Бетти лукаво глянула на своего супруга. Она видела, что глаза его затуманились, взгляд блуждает по сторонам.

Молодые люди вышли из спальни. Бетти, немного прихрамывая, зашагала впереди мужа по длинному коридору. Они быстро выбрались на лестницу и стали спускаться вниз, на внутренний двор, прямиком к старой конюшне, где Томас управлялся с лошадьми. Странно, но Бетти и Гарольд никого не встретили в пустых помещениях замка, словно все обитатели были оповещены о предстоящем побеге и делали все для того, чтобы побег состоялся. Томас увидел Бетти и загадочно подмигнул ей:

– Леди Элизабет, оседлать Вам Стара? Вайолент остался в конюшне у Вашего мужа, миледи! – парень был сама любезность. Он внимательно посмотрел на Гарольда и кивнул ему: – Берегите нашу леди Элизабет, милорд! Миледи будет самой лучшей женой для Вас!

– Мы прокатимся с милордом, Томас! Возможно, вернемся к полуночи!.. А может, не вернемся вовсе! Можешь доверять милорду Гарольду. Он – мой законный муж и любит меня! Пожалуйста, Томас, не докладывай о моей отлучке лорду Эдварду Стэнли. Хорошо, Том? Я была бы рада поступить по совету дяди или отца, но люблю своего мужа и никогда ни за что не покину его. Дядя сказал, что если я его ослушаюсь и поступлю по-своему, то он больше не даст мне приданого. Ну что же, мы с Гарольдом отправимся в Лондон. Ты же знаешь, что сэр Эмерик похитил все мое приданое и теперь ожидает суда в Тауэре.

Бетти и Гарольд вскочили на своих скакунов и выехали на дорогу, ведущую мимо Ашборн к Селби и дальше к замку лорда Ноттингема. Томас долго смотрел им вслед, загадочно улыбаясь.

Гарольд считал, что он самый счастливый человек на всем белом свете. Благополучию Бетти предпочла жизнь с ним, с Гарольдом. Он верил, что сможет поправить свои дела с помощью кредита, полученного под залог своих деревень Селби и Ашборн. Спустя неделю он с Никласом Тэйлором возьмется за оформление закладных. А пока он хочет провести немного времени со своей женой, которую он горячо и страстно любит! Вырученных денег хватит на то, чтобы прожить в Лондоне какое-то время. Лорд всерьез планировал свою новую жизнь, ведь самое главное, что его любимая Бетти согласилась разделить с ним все тяготы походного существования. Она будет с ним, только с ним! И это счастье!..

Молодые люди выехали за ворота замка, вместе с праздничной толпой, собирающейся на ярмарку, пересекли мост и вскоре оказались на берегу Трэнта. Всюду веселились труппы жонглеров, повторяя и повторяя свои номера. Канатоходцы натягивали свои канаты на длинных шестах. Кажется, все сегодня заняты подготовкой предстоящего праздника, и никто не обращал на беглецов внимания.

Когда далеко за спиной молодых людей остались ярмарочные шум и суета, молодые люди наконец остановились и посмотрели друг на друга. Бетти почувствовала, как все ее тело обдало жаром растущего желания, а Гарри смотрел на нее пристально и внимательно, словно хотел понять, о чем же она сейчас думает.

– Я люблю тебя, Бетти! – он протянул ей руку. – Я так хочу быть с тобой, дорогая! – его пальцы вздрагивали от волнения и едва сдерживаемой страсти.

Ладонь медленно ползла по ее руке от запястья все выше и выше к плечу и шее. Бетти и не заметила, как оказалась на коленях у Гарольда… Лойял пошел тише. Стар мгновенно приноровился к его неспешному ходу.

– Я люблю тебя, Гарри! – Бетти слегка откинула голову, губами отыскивая нежные и чувственные губы Гарри. – Я так соскучилась по тебе, мой любимый и единственный супруг, лорд Гарольд Ноттингем! Я хочу всю жизнь быть рядом с тобой, и только с тобой!

Лойял нес свою двойную ношу легко и неспешно. Кони шагали все медленнее и неспешнее. Они словно прислушивались к нежному и страстному шепоту своих хозяев, и, поглядывая друг на друга, Понимающе фыркали…

Всадники подъезжали к замку лорда Ноттингема, когда над ленивым Трэнтом поднялась полная луна. Она осветила замок призрачным светом. Казалось, что таинственные тени призраков мелькают в комнатах, освещенных факелами и неярким светом свечей. Словно ожидая путников, мост был опущен и стража над воротами настроена мирно и приветливо:

– Кто едет? Мирные путники с Господним благословением?

– Милорд Гарольд Ноттингем с законной супругой, Никлас Тэйлор, это ты? Да пребудет с тобой благословение Господа нашего Иисуса Христа! – Гарольд прижал Бетти к себе плотнее. – Не замерзла, малышка моя? Ночи в августе прохладные и темные! – он нежно поцеловал Бетти в ложбинку на шее.

– Добрый вечер, милорд! Добрый вечер, миледи! Проезжайте с Господом! – Никлас начал спускаться со смотровой башни. Он торопился лично приветствовать молодую хозяйку.

– Добро пожаловать в дом, миледи! – Кэтрин вышла на крыльцо, чтобы отвести молодых супругов в их покои. – Миледи совсем сонная, Гарри! – кормилица помогла Бетти спешиться и поддержала ее под руку, покуда Гарри легко соскочил со своего Лойяла.

Бетти глубоко вздохнула и судорожно перевела дыхание. Гарри поднял ее на руки.

– Кэтрин, приготовь воды с уксусом и полотенце. Миледи вывихнула ногу. Возможно, ей понадобится компресс, – он легко внес Бетти в спальню и положил на широченную, уютную кровать.

Бетти нежно улыбалась, ощущая бережные прикосновения супруга. Гарольд раздевал жену, нежно прикасаясь губами к каждой частичке ее тела, и Бетти тянулась к нему, подставляя плечи, руки, губы, грудь под его бережные, но страстные поцелуи.

Сон накрыл Бетти своим теплым и уютным одеялом раньше, чем Кэтрин принесла кувшин с уксусом и чистую салфетку.

– Девочка уснула, едва успев положить на подушку голову, Гарри… Как она встретила тебя дорогой мой? Ожидала твоего появления? – Кэтрин ласково провела рукой по волнистым волосам Бетти. – Какая красивая у Вас супруга, милорд! Кто же будет по утрам расчесывать ей волосы?

– Я так мечтал об этом, Кэтрин, что не сочту это за тяжелый труд. Я так люблю Бетти, что ты и представить себе не можешь, няня! – он накрыл Бетти одеялом и поправил подушку под ее головой. – Пусть она отдохнет, Кэтрин! Скоро ей понадобится много сил, нянюшка!

– Береги ее, Гарри! – Няня понимающе улыбнулась ему. – Как-то вы будете жить, малыш?.. Принести чего-нибудь поесть, милорд? Вчера вечером кто-то прислал дюжину живых гусей, Гарри! Я зажарила полдюжины, ожидая твоего приезда, – Кэтрин захлопотала, накрывая стол прямо возле кровати со спящей Бетти. – Возможно, вам захочется поддержать свои силы, милорд! Я так желаю, чтобы вы были счастливы, дети мои! – она вышла из спальни, грузно, но неслышно ступая по мягким персидским коврам.

Бетти проснулась ночью, попыталась осознать, где находится. Возле нее на огромной кровати сидел Гарри и смотрел на нее влюбленным взглядом.

– Где мы, Гарри?! – Бетти смущенно озиралась, ощутив, что лежит под одеялом совершенно обнаженная. – Кто меня раздел? Ты, Гарри? Вчера я даже не захватила с собой сорочки, – она счастливо засмеялась. – Почему ты не ложишься, Гарри?

– Не могу спать! – он склонился к жене, осторожно потянул одеяло вниз. – Покажись мне, любимая Бетти! Тебе нечего стесняться. Ты так прекрасна, – Бетти прищурилась и блаженно потянулась, точно довольная кошка.

– Ты же совсем не отдохнул, Гарри! – она выжидающе смотрела на него, словно боялась какого-то подвоха. – Боже! Мы с тобой сбежали, Гарри?! Наверное, меня уже хватились дома?.. – она вздохнула и нервно облизнула губы своим розовым язычком. – Отец, наверное, злится на меня… – а взгляд ее скользил по его лицу, изучая каждую черточку.

– Им придется привыкнуть жить вдали от тебя, Бетти!.. Иди ко мне, девочка моя! – в голосе мужа Бетти различила нотки трепетной нежности. – Добровольно я тебя никому не отдам, знай это, Бетти! Пусть твой дядя хоть тысячу королевских судов напустит на меня, – Гарольд, наконец, справился с одеялом, обнажив грудь Бетти. – О, какие они упругие! – он наклонился и нежно провел языком по розовым соскам. Бетти выгнулась ему навстречу и страстно застонала.

– О, Гарри! – она обхватила его шею тонкими руками и, подставляя шею и грудь, запрокинула голову. Волосы золотистой волной упали на подушку. – Я хочу тебя, Гарри! Ты только мой, Гарри! Я не отдам тебя никаким маркизам! Я больше не хочу плакать и звать тебя по ночам, лежа в одинокой постели!

– Ты плакала, скучая по мне?! – в голосе Гарри звучало сострадание. – Я тоже измучился без тебя! Мне было так одиноко, Бетти!.. – он разомкнул ее руки и перецеловал каждый пальчик.

Бетти благодарно погладила его грудь, выглядывающую из расстегнутой рубашки. Пальцы скользили вниз, слегка царапая и щекоча уже его живот, заросший кудрявыми волосами…

– Но ты не спешил приехать за мной, Гарри! Почему? Почему?.. Почему?.. Ответь мне, неверный!

– Боялся, что ты прогонишь меня, Бетти! Очень боялся! Боялся, что ты давно перечеркнула все, что между нами было, дорогая! Было стыдно, что с недоверием отнесся к твоим словам…

– Давай забудем обо всем печальном, словно о страшном сне, Гарри! Пожалуйста, забудем все и начнем жизнь с самого начала, любимый! – и Бетти обняла Гарольда.

– Я люблю тебя! Я очень люблю тебя! Но, видишь, как все случилось, Бетти? Было богатство, а теперь все исчезло, словно вода весной! И ты все равно любишь меня, Бетти? – вдруг он отстранился и внимательно взглянул на жену. – Скажи мне только одно, Бетти? Но не обижайся, если мой вопрос покажется мне откровенным и грубоватым, хорошо?

– Я слушаю, Гарри! Спрашивай, дорогой мой? Я расскажу тебе откровенно все самое тайное, Гарри! – Бетти, широко открыв глаза, с любопытством смотрела на мужа. Он сидел на краю кровати и нерешительно вздыхал. – Ну, что ты молчишь, Гарри?!

– Бетти, скажи, я уверен, что был самым первым твоим мужчиной, но откуда ты знала, как надо вести себя в тот или иной момент. Кто тебя научил всему?..

– Чему всему, Гарри? – Бетти соскользнула с кровати и прошлась по комнате, сверкая наготой и возбуждая в Гарольде новые сомнения. – Я люблю тебя, дорогой и доверяю тебе. Доверяю, понимаешь? А когда женщина доверяет мужчине, то она не сдерживается, делает то, что подсказывает ей ее тело и желания! Вот и все, дорогой мой!

– Что? И это все? – Гарри недоверчиво посмотрел на Бетти. – Ты не обманываешь меня, девочка моя? Не обманываешь? – Гарольд заглянул в ее голубые честные глаза и понял, что она не лжет. Не лжет ни на йоту! – Господь Небесный, я и предположить не мог, что все так просто!

– Конечно, просто! Есть ты и есть я! Мы любим друг друга. Я люблю тебя! Ты любишь меня! Мы хотим быть вместе! Мы хотим доставить друг другу радость! И еще мы хотим видеть продолжение нашей жизни в детях!.. Я хочу родить от тебя ребенка, Гарри! Такого маленького, розовенького, с такими, как у тебя вьющимися темными волосиками. Я хочу видеть, как он растет, взрослеет, становится похожим на тебя. Это же так замечательно, Гарри!

Бетти подошла к Гарольду, стала снимать с него рубашку и штаны. Он чувствовал, как ее ловкие, теплые пальчики касаются его тела, легкими движениями поглаживают плечи, шею, грудь, поглаживают спину и чувствительные ягодицы…

– 0, Бетти! Бетти! – простонал Гарри полным нежности и страсти голосом. – Бетти, что ты делаешь со мной?!

Бетти довольно засмеялась и поцеловала его в губы. Ее ловкий язычок раскрыл его губы, коснулся его горячего языка, подтолкнул отвечать ей такими же нежными движениями. Они ласкали друг друга страстно, жадно и нежно до тех пор, пока жажда слияния друг с другом стала такой невыносимой, такой сладостной, такой желанной.

И тусклый свет раннего утра нового дня осветил спальню и кровать, на которой лежали супруги, так крепко обнявшие друг друга, так тесно сплетенные руками и ногами, что даже сейчас, в момент глубокого сна, они казались единой плотью.

Бетти осторожно высвободилась из объятий Гарольда. Встала, надела его сорочку. От нее слабо пахло его кожей, его волосами, его дыханием… Подол прикрывал бедра Бетти, а рукава пришлось закатать, чтобы они не свисали и не закрывали ее рук. Бетти взяла кувшин с водой и умылась. Потом села за стол и позавтракала с большим аппетитом. Ей захотелось, как раньше, пойти в старый сад и посмотреть, как все стало сейчас там. Но внезапно Бетти вспомнила, чем окончилась ее последняя прогулка, и нервная дрожь пронзила ее тело.

– Господь Бог мой! – взмолилась она. – Не дай заново пережить все то, что пережила я в запущенном саду! Не дай Господь, чтобы ради спасения наших жизней и жизни моего супруга, мне снова пришлось лечь в гроб, слышать, как люди вспоминают тебя, благословляют твою душу или проклинают.

– Ты хочешь пойти в сад, Бетти? – она вздрогнула и, повернувшись к мужу, посмотрела на него серьезным, неподвижным взглядом. Согласно кивнула головой. – Подожди немного, я сейчас встану и оденусь. И мы вместе пойдем туда! И ты уже никогда не будешь бояться этого места. И твой цветок расцвел снова, Бетти! И он будет цвести всегда, любимая моя!

В дверь осторожно постучали. Бетти вздрогнула и пригласила:

– Войдите, открыто!

На пороге спальни стояла полусонная Кэтрин.

– Милорд! Милорд! Там гости! Стража их не пропускает, потому что еще очень и очень рано, милорд!

– Мы никого не ждали сегодня, няня! – Гарольд теперь редко называл кормилицу по имени, что ей, по-видимому, очень нравилось. – Но пусть их пропустят, если для них это очень важно!

Как только Кэтрин скрылась за дверью, он быстро встал из постели. Увидев на Бетти свою рубашку, лорд достал из шкафа другую. Бетти расправила на его красивой, гладкой шее примявшийся воротник.

– Надень платье, в котором ты приехала вчера, Бетти! Оно так идет тебе, что ты не можешь себе представить. Это твой самый лучший, самый прекрасный наряд! – Гарольд засмеялся и, подхватив Бетти на руки, закружил ее по комнате.

– Нас ждут, Гарри! Как жаль, что кто-то очень рано прибыл с визитом, дорогой! Я хотела побыть с тобой наедине хотя бы одну недельку.

Одевшись, Бетти подхватила Гарольда под руку. Они быстро перебежали через пустынный двор и поднялись на смотровую башню над воротами. Перегнувшись через каменный парапет, Бетти засмеялась свободно и радостно.

– Кто там, Бетти? – Гарольд увидел внизу закрытую повозку, запряженную вороными конями. Томас поднял голову, увидел Бетти и махнул ей:

– Простите, миледи! Вам послание от милордов Стэнли, леди Элизабет! Господа приедут завтра, миледи!

– Том! Это Томас Паркин, Гарри! Пусть его пропустят в замок! Эй, поднимите ворота! Томас, тебя прислал лорд Эдвард, да?!

– Вы угадали, миледи! Я не один! Не один! Со мной серьезная охрана. Ваш дядя сказал, что шлет достойное содержание Рыцарю Возмездия – самому красивому, самому нежному, самому верному и преданному! Миледи, Вы знаете такого человека? – Томас Паркин был весел и лукаво щурил глаза.

– Конечно, знаю, Томас! – Гарольд еще никогда не видел свою супругу такой веселой и шумной, словно деревенская девушка. Вернее, видел – она была, такой, когда лорд Эдвард освобождал ее из темницы, куда ее определил сэр Эмерик. Но именно такая она ему нравилась больше всего. – Это мой муж, Томас! Лорд Гарольд Ноттингем! Рыцарь самый любимый и самый нежный! Слышишь, Томас?!