У Грегуара был жена. Супруги жили возле Военного училища на авеню де Сакс.

Квартал просторный, с прямыми улицами.

Ла Скумун позвонил в дверь квартиры в одиннадцать часов утра. Служанка открыла и провела его в салон. Мебель пришедшему не понравилась, хотя он и заметил, что она дорогая.

Появилась женщина лет сорока, с волосами цвета красного дерева и полными губами.

– Месье Грегуар дома? – спросил Ла Скумун.

– Он спит, месье. Кто его спрашивает?

– Разбудите, – попросил Ла Скумун. – Скажите, что с ним хочет поговорить Ла Рока.

Он предчувствовал возражения и резко отвернулся. Женщина вышла. Через несколько минут, завязывая пояс халата, вошел Грегуар с заспанными глазами.

– Чему обязан честью? – спросил он.

– Закрой дверь и садись сюда, – приказал Ла Скумун, указывая на самое удаленное от двери кресло.

Он стоял без шляпы, сунув руки в карманы демисезонного пальто.

– Что-то не так? – настаивал Грегуар.

– Да, в некотором смысле. Мы с моим другом хотели бы обосноваться в Париже.

Грегуар подумал о Бенда и прочих опасностях того же рода.

– Вы не можете нас бросить! – сказал он.

– Наоборот. Мы останемся надолго.

– Тогда я не понимаю… – озабоченно пробормотал тот.

– Всем места не хватит.

Они посмотрели друг другу в глаза. Ла Скумун вытащил из кармана длинный листок бумаги, сложенный втрое. Это был акт о продаже принадлежащей Грегуару доли «Зеленого часа» Ла Роке либо любому другому лицу, которое тот укажет.

– Тебе осталось только подписать, – заявил Ла Скумун, протягивая ему документ.

Грегуар протер ладонью глаза, машинально протянул руку за бумагой и прочитал.

– Сумму я проставлю потом, по своему усмотрению. В любом случае ты ее не получишь, – уточнил Ла Скумун.

– Матье нам сказал, что…

– Все изменилось, – перебил Ла Скумун. – Не пытайся понять. Дело простое: нас двое, один лишний. Подписывай или уладим по-другому.

Грегуар перечитал акт, опершись на столик. Ла Скумун положил рядом с ним ручку.

– У тебя красивая жена, хорошая квартира… – спокойно добавил он.

Грегуар вспомнил ставшие легендарными истории, ходившие насчет Ла Скумуна: Сицилия, сражение с неграми и увиденную собственными глазами сцену с Бенда.

Он поставил свою подпись внизу акта.

– Если это может тебе помочь, – пробормотал он.

– Ты добрый человек, – заметил Ла Скумун, складывая бумагу.

– А Фабр?

– Уже подписал. Я ему пообещал сказать тебе, что выплатил ему его долю. С тобой поступлю так же: скажу ему, что выплачу тебе твою. Это просто, ты не находишь?

– Да.

– И щадит самолюбие каждого. Нам больше не стоит встречаться в «Зеленом часе», – добавил Ла Скумун, направляясь к двери.

Грегуар не ответил. Ему не хотелось говорить. «С этим проклятым кабаком не могло закончиться иначе», – думал он.

Ла Скумун сел в свою машину и направился к дому Фабра. Он решил, что предпочтительнее сначала разобраться с Грегуаром, блефуя на согласии Фабра. Вопрос интуиции.

Оставив машину на бульваре между площадями Бланш и Пигаль, Ла Скумун по лабиринту улиц и лестниц добрался до Монмартрского холма, где жил Фабр.

Он знал этот район, куда часто наведывался после того, как встретил здесь старика-шарманщика. Ла Скумун стал его лучшим слушателем.

Обычно старик стоял возле маленькой лестницы, перед дверью небольшого кафе. Но в тот день его там не оказалось. Ла Скумун поднялся по ступенькам до жилища Фабра.

Еще не было полудня и существовала большая вероятность застать его в постели, как Грегуара.

Фабр не был женат. Он жил с любовницей в квартире в стиле мастерской художника, большой и светлой, в оформлении которой чувствовалась рука хорошего декоратора.

Ла Скумун уже встречался с любовницей Фабра: потаскуха, имевшая привычку постоянно облизывать губы.

– Разбудите этого лентяя, – шутливо приказал Ла Скумун, входя в квартиру.

Скоро он услышал из соседней комнаты веселый голос Фабра:

– Проходи, старик, ты мне никогда не мешаешь. Давай, заходи…

Ла Скумун вошел. Фабр лежал на огромной постели.

– Надо поговорить, – сказал Ла Скумун, глядя на женщину.

– Понятно, – пробурчала она, вставая.

Фабр опустил глаза. Его подружка не будет на него обижаться; это не его вина.

Ла Скумун развернул подписанный Грегуаром акт о продаже и молча протянул его Фабру.

Тот пробежал глазами текст, качая головой на каждой строчке.

– Здесь нет цены, – заметил он.

– Мы договорились между собой.

– Значит, мы компаньоны? Черт возьми! Кто бы мог подумать?

– Знаешь, я не люблю работать в компании.

– Согласен, это не всегда удобно, но когда хорошо знаешь друг друга, все-таки лучше, чем заниматься крупным делом в одиночку.

– Странно, но я так не считаю. Предпочитаю остаться один.

Он забрал акт о продаже, сложил и сунул во внутренний карман пиджака.

– Однако, ты работаешь на пару с другом.

Ла Скумун придвинул к кровати стул и сел на него верхом, положив руки на спинку.

– Ксавье и я – другое дело, понимаешь? Мы как один человек с тех пор, как спасли друг другу жизнь, один раз я ему, один раз он мне. Жизнь – штука важная.

– И даже приятная.

– Вкусная жратва, машины и женщины. Кстати, о женщинах. Ты наверняка не скучаешь со своей подружкой, – заметил Ла Скумун, подмигнув.

Фабра окатила жаркая волна.

– Тут возразить нечего, – признался он.

– А мертвый не имеет ничего. Понимаешь? Ни-че-го. Должно быть страшно чувствовать приближение этого.

– Бррр! Ты не можешь рассказать что-нибудь повеселее человеку, который еще не встал с постели?

– Я пришел как раз поэтому.

И приветливо улыбнулся.

– Ты что, играешь в угадайку?

Ла Скумун вынул из кармана точно такую же бумагу, которую подписал Грегуар, только с фамилией Фабра.

– Это тебе, – сказал он.

Фабр прочитал ее, и произнесенные Ла Скумуном слова приобрели особый смысл.

– Это надо обсудить.

– Все просто: нас двое, а место только для одного. Так что, или ты, или я.

– Это не обсуждение, а угроза!

– Главное – продолжать жить. Как Грегуар: со своими сбережениями и женушкой. Ты ведь живешь хорошо?

– Ты этого не сделаешь… – прошептал Фабр.

Ла Скумун снял колпачок с ручки.

– Игра началась. Я не имею привычки забирать ставки.

– Я не говорю, что отказываюсь. Просто хочу подумать.

– Слишком поздно…

У него был скучающий вид. Руки покинули спинку стула. Фабр почувствовал покалывание у корней волос и без раздумий подписал акт о продаже.

Ла Скумун снова положил руки на спинку. Фабр встретился с его чернильно-черным взглядом. Первые серебряные нити на висках Ла Скумуна свидетельствовали о нелегком прошлом, не смягчая при этом черты его лица.

– Мне приятно, что ты проявил понимание, – сказал он, убирая бумагу.

Он стал владельцем кабаре, силой вырвав его у двух прежних хозяев. Ла Скумун чувствовал, что вокруг него возникли новые очаги ненависти, чреватой непредсказуемыми последствиями. Останется эта ненависть бесплодной или станет опасной?

– Если это принесет тебе удачу… – произнес Фабр, глядя на одеяло.

– Удача, она штука капризная. То приходит, то уходит. Мы с Ксавье знаем, что это такое. Кстати, думаю, нам нет нужды больше встречаться в «Зеленом часе»…

– Я тоже так считаю, – согласился Фабр.

Он казался раздавленным заботами. Ла Скумун встал, собираясь уйти.

– Не ломай себе голову. Я сказал Грегуару, что ты будешь думать, будто я купил его долю. А он будет думать, что я купил твою. Вы имеете полное право распоряжаться своими долями. Никаких возражений быть не может, верно?

Казалось, Фабр почувствовал облегчение. Он не стал ни вставать, ни пытаться продолжить разговор. Ла Скумун вышел из спальни, пересек просторную гостиную и вышел из квартиры, не встретив ни души.

Было два часа дня. Он думал над тем, в какой надежный тайник спрятать акты о продаже.

Ксавье и Женевьев должны были вернуться через неделю. Их ждали большие перемены.

Он быстро спускался по ступенькам. Ему хотелось есть. В маленьком кафе он встретил старика, собиравшегося выйти вместе со своей шарманкой на колесиках.

– Эй! – окликнул Ла Скумун.

Шарманщик обернулся, остановился, и скоро на улочке заиграла музыка. Ла Скумун прислонился к черному фасаду очень старого дома и закрыл глаза.

Он убегал от этого города, забыв, что стал владельцем кабаре и еще не обедал.