Глава первая

Дождь барабанил по стеклу тысячами невидимых пальцев. Над входом под порывами ветра монотонно поскрипывала выцветшая, поржавевшая вывеска.

Рэд — на это имя отзывался огромный мужчина — потянулся. Майка сомнительно белого цвета чуть не лопнула на его мощной груди. Гигант зевнул так, что во рту запрыгала вставная челюсть, подтянул брюки на необъятном животе, взял кусок мокрой замши и принялся энергично драить длинную стойку бара. Барабанная дробь дождя вдруг усилилась. Рэд поднял голову и прислушался. Легкое постукивание водяных пальцев превратилось в град ударов. Через щель в двери, поблескивая, тихонько сочился ручеек.

— Надо бы починить эту паршивую дверь, — пробормотал Рэд. Он бросил грязную тряпку под стойку и медленно направился к молодому парню, неуклюже пытавшемуся свернуть себе сигарету. Табак сыпался сквозь пальцы.

— Возьми готовую, — посоветовал ему Рэд. — Это и проще, да и табак сэкономишь.

Он вытащил из кармана пачку и легким движением вытряхнул из нее сигарету. Молодой человек улыбнулся, лизнул языком самокрутку и поднес огонек спички к табаку, торчавшему из неумело свернутого бумажного цилиндрика. После второй затяжки от самокрутки осталось меньше половины. Гигант добродушно рассмеялся.

— Рик, старина, в следующий раз, как поеду в город, обязательно куплю тебе машинку для набивки сигарет, — пообещал Рэд.

Рик улыбнулся, последний раз затянулся и погасил влажный окурок в заляпанной пятнами ониксовой пепельнице.

— Ну, такая сигарета тебе горло не раздерет, — дружелюбно заметил Рэд.

Рику было лет двадцать пять. Высокий и стройный. Левая штанина брюк была довольно высоко загнута и пришпилена булавкой на уровне бедра. Лицо Рика казалось худым под густой шапкой рыжих волос, взгляд его голубых, широко расставленных глаз выдавал какую-то внутреннюю боль и страдание. В лице его не было той стереотипной красоты, что отличает красавчиков из Голливуда, но достаточно было лишь раз взглянуть на него, и этот человек становился вам сразу симпатичен.

Рэд широко улыбнулся, клацнув при этом вставной челюстью, и опустил руку на плечо Рика.

— Будем закрываться, — сказал он, почти не шевеля губами. — Больше никого не будет. Раз уж ты закурил, пойду принесу блок «Кэмела». Если хочешь, можем сыграть в карты… но при условии, что ты хотя бы слегка этому научился.

Теперь взгляд молодого человека не был уже таким страдальческим. Сжав пальцы в кулак, он легонько ткнул своего товарища в грудь, вытащил из-за пояса блокнот и быстро написал:

У меня есть доллар, чтобы доказать тебе это!

Гигант Рэд прочитал написанное вслух, закинул голову и расхохотался.

— Малыш, это будет очень быстро заработанный доллар!

Фары автомобиля на мгновение осветили стекла окон.

— Рик, клиенты!

Они услышали, как хлопнули дверцы машины, и через секунду в дверях зала появились трое мужчин.

Первый был высоким и крепким. Силач. Голова его едва возвышалась над широкими плечами. Одет он был в совершенно промокшую кожаную куртку. Мужчина снял матерчатую кепку, обнажив череп с короткими, черными, сальными волосами и множеством светлых проплешин. Широкий приплюснутый нос разделял малюсенькие глаза, спрятавшиеся в беловатых валиках жировых складок. Взгляд его не выражал абсолютно ничего. Под толстыми бескровными губами белый глубокий шрам проходил от угла рта до края необычно острого подбородка. Лицо было странным, бледным и неподвижным, без бровей и ресниц, и походило скорее на маску, щедро обсыпанную грязным тальком. Мужчина облизнул серым языком свои толстые губы. Веки глаз заморгали, когда он уставился на двух мужчин за стойкой; впечатление было такое, будто его глаза резко и намного увеличились. Незнакомец хлопнул матерчатой кепкой по бедру, и на полу образовалась блестящая лужица. Взгляд его медленно переместился с Рэда на Рика.

Второй из троицы был маленьким и округлым, с розовыми щеками и добродушным выражением лица. Но его большие голубые глаза, казалось, смотрели в глубь самого себя, словно их обладатель был настолько поглощен своим внутренним миром, что больше ничего не замечал. Голова его была круглой как шар, розовую лысину обрамлял венчик бесцветных волос. Старый плащ был ему явно велик. Мужчина не обращал никакого внимания на дождевые капли, стекавшие по его щекам. Он положил руки на стойку бара — необыкновенно белые руки с длинными ногтями. Неожиданно, запустив руку в карман и пошарив в нем, он вытащил два ореха с гладкой, блестящей скорлупой, отполированной от постоянного трения, и начал вертеть их в пальцах. На тонких розовых губах блуждала неясная улыбка. Он принялся напевать что-то вполголоса, взгляд его ушел в пустоту, как бы пытаясь отыскать что-то спрятанное внутри, в самом себе.

Третий был низкорослым, худым и сгорбленным, на вид лет двадцати пяти. Воротник его пиджака был поднят, на шее красовался небрежно повязанный красный в горошек платок. Лицо казалось грубым, несмотря на довольно правильные черты. Взгляд близко посаженных глаз выдавал слабого человека, испугать которого ничего не стоило. Кожа лица была усыпана угрями, тонкая шея, вся в пунцовых пятнах, походила на географическую карту. Густые черные волосы, постриженные ежиком, обрамляли узкий низкий лоб, правое веко подергивалось в нервном тике. Он, не отрываясь, смотрел на человека в кожаной куртке, как бы ожидая приказа.

Продолжая вертеть орехи, розовощекий человечек забрался на одно из двух стальных хромированных сидений у стойки. Он чуть не свалился на пол, потом, однако, обрел равновесие и, бурча что-то, продолжил свою игру с орехами. Немного погодя, положив их на стойку, достал из кармана металлическую коробочку и высыпал из нее в ладонь немного табака.

— Нет, Док, нет. Не сейчас, — сказал мягко, почти нехотя, человек в кожаной куртке.

Речь его походила на бормотание, казалось, что при разговоре он вообще не прибегает к помощи голосовых связок. Буркнув что-то, второй переложил табак, крошку за крошкой, в металлическую коробочку и снова принялся за орехи. Взгляд его затуманился, большие глаза казались ослепшими.

Здоровяк повернулся к Рэду и хлопнул ладонью по стойке бара.

— Там на улице жуть как льет! А машина на ладан дышит, вот-вот развалится, плюется и кашляет. Этот «Понтиак» не стоит и пятидесяти долларов, и если бы мне сказали, что на ней возили Линкольна во время войны за независимость, я бы не удивился! Слушайте, я зверски голоден. У вас найдется что-нибудь поесть?

— Конечно. Что бы вы хотели?

— Самый большой бифштекс, какой сможешь найти. Разобьешь сверху четыре яйца и приправишь все целой банкой соуса. Док, а ты что будешь?

Округлый человечек посмотрел на него отрешенным взглядом. Тот повторил вопрос мягким и приглушенным голосом. Казалось, что он вытягивает слова из легких, а не из гортани.

— Естественно, то же самое, Милч, — прошептал тот, кого называли Доктором. Похоже было, что он с трудом воспринимает слова своего товарища. После этого короткого ответа глаза его вновь потухли. Он тупо, не видя, посмотрел на орехи, взял их и принялся трясти в ладонях, словно в шейкере.

— А ты, Дэнни?

Дэнни стянул платок с шеи и вытер им лицо.

— Мне все равно, лишь бы погорячее и побыстрее.

Говорил он высоким и плаксивым голосом, тоже почти не шевеля губами.

Рик, наблюдавший все это время за троицей, оперся на тяжелый костыль и быстро направился к двери в конце стойки.

— Что с ним? — безразличным тоном осведомился здоровяк.

— С Риком? Он был летчиком в Корее. Его сбили в последние дни войны. Двое суток со сломанной ногой он провалялся на рисовом поле, пока его нашли. Началась гангрена, и ногу пришлось отнять. Потом отрезали еще выше. Он прошел уже и не знаю сколько госпиталей, но теперь все в порядке. В этот четверг получит протез. И снова сможет, — Рэд улыбнулся, — танцевать кадриль. Мы с ним частенько шутим. Когда его вытащили с рисового поля, он оглох и онемел. И так вот до сих пор.

— Надо же! — воскликнул здоровяк, но в его приглушенном голосе сквозило все то же безразличие.

Он наклонился, взял из руки молодого платок в горошек, вытер им лицо и положил этот кусок шелка на стойку.

Вдруг раздался тихий, свистящий голосок Доктора.

— У него случился истерический паралич слуховых нервов, из-за эмоционального шока. Синдром Мендеса… Случай относительно частый.

— Док — настоящий врач, — заметил Милч, и в его бормотании проскользнуло нечто вроде гордости.

— Рик — парень что надо, — вновь вступил в разговор Рэд. — Очень мужественный, смелый. Я хорошо знал его отца. Мы выросли вместе и вновь встретились на войне. Я вернулся, а он нет. Мать Рика смылась с одним типом… Я взял мальчугана к себе. И ни разу не пожалел об этом. А мужество Рика — это от его отца.

Дэнни сунул сигарету в угол рта и сделал несколько быстрых затяжек. Доктор нагнулся вперед, чтобы уловить дым, и облизнул губы.

— Слушай, Милч, — начал он. — Нельзя ли мне…

— Нет, — ответил тот. — Пока нет. Ты только что покурил. Сам же знаешь, как тебе бывает плохо. Не сейчас, Доктор. Немного можешь ведь потерпеть?

— Если Рик глухой, — сказал Дэнни, — как же он усек, чего мы хотим? — Слова Дэнни как будто выплывали из-под сигареты.

— Он умеет читать по губам, — объяснил Рэд.

Доктор вновь занялся своими орехами. Теперь он их подбрасывал и ловил тыльной стороной ладони, на фаланги пальцев. Когда один орех оказался на стойке бара, Доктор ухмыльнулся. Дэнни щелчком паснул его Доктору.

— Чтение по губам — это очень древнее искусство, — вымолвил Доктор и на миг остановил на Рэде свой взгляд, тут же, однако, провалившийся в пустоту. — Говорят, что турки прокалывали барабанные перепонки плененным крестоносцам. Фицджеральд утверждает, что Клеопатра была совершенно глухой и умела читать по губам. Это подтверждается и некоторыми древними папирусами, хранящимися в Британском музее. Да я недавно читал об этом статью в газете.

Милч приобнял Доктора за плечи.

— Доктор, ты неподражаем, — заявил Милч. — Видел? — добавил он, обращаясь к Рэду. — Он выражается как настоящий медик! Да… В этой маленькой головушке определенно кое-что есть. Это я вам говорю.

Он чмокнул Доктора в лысый череп и хрипло рассмеялся, но в этом смехе не было ни радости, ни веселья. Неожиданно Милч оттолкнул Доктора, взял ломоть хлеба и, чавкая, стал его жевать.

Сладковатый запах жареного мяса распространился по залу.

— Черт! — воскликнул Милч, выставив на обозрение длинные желтые зубы. — Впечатление такое, словно я не жрал дней восемь.

— Будем надеяться, что этот глухарь умеет готовить, — буркнул Дэнни.

Рэд запрокинул голову, будто его ударили прямо в лицо. Он положил свои волосатые руки на стойку.

— Можно бы и повежливее, — сказал он абсолютно спокойно.

— Ладно, ладно, — вежливо промолвил Милч, как бы извиняясь за своего товарища. — Он не со зла, так ведь, Дэнни?

Его пальцы стиснули бицепс Дэнни. Тот слегка скривился, лицо его посерело, приняв цвет старого пергамента.

— Так ведь, Дэнни? — спокойно повторил Милч. — Ты ведь мальчик воспитанный, так что извинись.

— Прошу прощения, — рыкнул Дэнни и сделал шаг назад.

— Отлично! — выдохнул Милч. — Мы никого не собираемся обижать. Я всегда говорю: на кой черт вообще людей обижать?

Он снова захрипел, что должно было изображать смех, и взял еще один ломоть хлеба.

Неожиданно раздался гортанный крик:

— Катись к чертовой матери!

Здоровяк резко обернулся. В конце стойки стояла клетка, в которой сидел большущий попугай и хлопал своими желтыми злыми глазами.

— Вашингтон проснулся, — объяснил Рэд.

— Да чтоб он сдох! — прошипел Милч. — Напугал меня до смерти, погань!

Он подошел к клетке.

— Крутой у тебя видок, парень, — сказал он, обращаясь к попугаю.

Милч просунул кусочек хлеба сквозь прутья решетки и тут же завопил от злости и боли, глядя на свой палец.

— Он меня, тварь, ущипнул!

Рэд улыбался.

— Я должен был вас предупредить. Он не любит незнакомых людей. А хлеб вообще ненавидит.

Здоровяк засунул пораненный палец в рот.

— Пошел вон! — заявил ему попугай.

Пухленький Доктор ухмыльнулся. Он сполз со своего сиденья и подошел поближе к клетке.

— Когда-то и у меня был попугай, — промолвил он тихо. — А этот просто прекрасен.

— Он у меня живет уже двенадцать лет, — в голосе Рэда слышалась гордость. — Я его выиграл в кости на судне.

— Лучше бы ты в тот день проиграл, — пробормотал Милч, посасывая палец.

Доктор снова забрался на сиденье у стойки.

— Знаете, — зашептал он, — укус такой птицы очень опасен. Может развиться парацемия. Часто с летальным исходом.

— Да ты что? — застонал Милч. — Шутка, надеюсь?

— Нет, — ответил тот, уставясь на свои орехи, будто он их видел впервые. — Это не шутка, Милч.

— О чем вы? — вмешался Рэд. — Да он нас щипал раз десять, Рика и меня, и, как видите, мы живы.

— Каждому свое, — произнес шепотом Доктор. — В конце концов, помирают лишь один раз.

— Симпатичная тварь! — Милч снова засунул пораненный палец в рот. Ухмыляясь, Доктор удерживал в равновесии один из орехов на указательном пальце.

Вошел Рик и подал дымящееся блюдо Милчу. Тот схватил вилку и нож.

— Приправу! — Рот его уже был набит. — Есть у вас приправа?

Рэд молча подвинул ему бутылку с соусом, и Милч вывалил больше половины содержимого в тарелку.

Теперь и Доктор принялся за еду. Взгляд его все еще блуждал в пустоте, ел он очень размеренно, отрезая по маленькому кусочку мяса. Дэнни ел шумно, совершенно не обращая внимания на желток, стекавший по его подбородку.

Милч взглянул на опустошенную тарелку, рыгнул, полил соусом кусок хлеба и снова принялся работать челюстями.

— Кофе, — прошипел он.

Доктор вытряхнул остатки соуса в тарелку и подобрал его хлебом. В движениях его было какое-то изящество. Рэд налил кофе.

— Надо признаться, твой парнишка и вправду умеет готовить. — Милч тяжело дышал. — Я таких бифштексов отродясь не ел. А ты что скажешь, Док?

Доктор смотрел на Рика, крутившего себе сигарету.

— Слушай, Милч, — прошептал он. — Можно?..

— Да, Доктор, теперь можно. Ты держался молодцом. Но только одну, слышишь? Одну. — Он взглянул на свой палец. — Болит еще, собака!

Маленький Доктор быстро вытащил из кармана коробочку, высыпал немного табака на бумагу, потом присыпал табак белым порошком из пузырька. Затем он умело свернул сигарету и закурил, глубоко затягиваясь и выпуская дым через ноздри.

— Он без этого не может, — объяснил Милч, и в его словах было сочувствие.

— А что это? — спросил Рэд.

— А ты не знаешь?

Глаза здоровяка спрятались среди белых отекших век.

— Не знаю.

— Тогда и не задавай вопросов, — процедил сквозь зубы Дэнни, гася сигарету в тарелке и почти тем же движением вставляя другую в угол рта.

— Дэнни! — прошипел Милч. — К чему такой тон?

Дэнни, испугавшись, быстро отошел в сторону.

— Не много у вас клиентов, — заметил Милч.

— Это все из-за нового шоссе, — объяснил ему Рэд. — Наша дорога местная. Но водители грузовиков любят ездить по ней. Так что здесь в основном грузовики. Ну, иногда, легковушки, если промахнутся на перекрестке.

— И мы ошиблись, надо было сворачивать раньше, за два или три километра отсюда, — сказал здоровяк. — Но, как бы там ни было, нам повезло. Грешно было бы не отведать такой бифштекс. Что скажешь, Док?

Но Доктор, куривший, прикрыв глаза, вместо ответа выпустил изо рта кольцо дыма.

— Бифштекс был отличный. — Дэнни был доволен.

— Я здесь заметил несколько домиков. — сказал Милч. — Ваши?

— Да.

— И все заняты?

— Все свободны. Пока не открыли новое шоссе, кое-кто здесь останавливался на ночевку. Теперь, до сезона рыбной ловли, здесь никого не будет. Наступит сезон — все заполнят. Может, вы не поверите, но в нашей реке есть еще хорошая рыба.

— Так-так! Значит, сегодня здесь никого нет? — Милч задумчиво взглянул на Доктора.

Доктор докурил сигарету, от которой осталось не более пяти миллиметров, и посмотрел на Рэда. Взгляд его не был уже рассеянным; напротив, он вдруг сразу прояснился, стал осмысленным. Затем последовал нервный всхлип, и Доктор запел во весь голос.

— Не надо, Доктор, не надо. — Милч положил ему руку на плечо. — Ты сейчас должен быть в форме.

Доктор мгновенно замолк и принялся за орехи.

— Похоже, дождь так и будет лить без конца, — медленно произнес Милч, не сводя взгляда с Рэда. — Мы хотели бы переночевать здесь. Машину нам вряд ли удастся завести.

Он вытащил из кармана небольшой рулон банкнот и бросил на стойку десять долларов.

— Сдачи не надо, это твоему повару!

Рэд открыл ящик под стойкой и положил туда деньги.

— Я вам дам сдачу, — ответил он, не повышая голоса.

— Как хочешь. А теперь о домике…

— Они не прибраны, — сухо перебил его Рэд.

— Неважно. Мы без претензий. Единственное, чего мы хотим — это переночевать в сухом и теплом месте.

Рэд в нерешительности посмотрел на Рика. Тот мотнул головой.

— Завтра мы уедем, рано, — продолжал настаивать Милч. — Позавтракаем и отвалим. — Доктор чихнул. — Да у тебя насморк начинается! Нужно было плащ снять. Выпей глоток виски. Не забудь вынуть бутылку из машины, перед сном. Против простуды нет ничего лучше, чем стакан спиртного. Ты должен быть в форме, Док!

Доктор ухмыльнулся, взгляд его был прикован к собственным рукам.

— Я своего согласия пока еще не давал, — сказал Рэд.

— Но ты же не выкинешь нас отсюда под этот поганый ливень! — запротестовал Милч, скривив губы в подобие улыбки. — Ты ведь не хочешь, чтобы Доктор заболел? Он такой слабый, беззащитный! Так ведь, Док?

Доктор, занятый орехами, ничего не ответил.

— Ладно, — пробурчал Рэд.

— Вот так. Проводите нас, спать пора. Поднимайтесь, ребята, пошли!

— Пошел в задницу! — проскрипел попугай. — Пошел вон! Чтоб ты сдох!

Милч повернулся лицом к клетке.

— Что? Как? — зашипел он, а затем рассмеялся своим безрадостным смехом. — Надо же, а я о тебе совсем забыл!

— Будьте осторожнее с Вашингтоном, — предупредил его Рэд.

— Вашингтон! — повторил Доктор мечтательно. — Отличное имя для птицы.

— Он никогда не врет, — сказал Рэд.

— Не врут только немые, — перебил его Доктор.

— Выбирайте выражения! — посоветовал Рэд и скрестил на стойке бара волосатые руки.

— Он о попугае, не о твоем парне, — вступился Милч. — Доктор умеет себя вести. Что до хороших манер, то здесь он вне конкуренции. Ладно, кончили. Так что, проводишь нас в твой дворец?

Рэд вытащил из-под стойки связку ключей, перекинул через плечо брезентовую куртку, взял фонарь и повел троих мужчин сквозь пелену дождя. По дороге он обратил внимание на коричневый «Понтиак» стоявший у бензоколонки.

— Скажу Рику, чтоб он завтра утром взглянул, — пообещал Рэд. — Он чинит все, что передвигается на колесах.

— Этой рухляди нужен новый двигатель, — заметил Дэнни, — этот совсем не тянет. С самого Карджина…

— Будем очень признательны, если Рик ее посмотрит, — перебил его Милч.

И в тот же момент Рэд услышал звук тупого удара, прерывистое дыхание Дэнни, увидел страх на его лице.

Рэд открыл дверь домика, включил свет.

— Вот, здесь четыре кровати.

Милч огляделся и стянул с себя кожаную куртку.

— Здесь мы будем как у Бога за пазухой. Спасибо, старина. Кстати, как тебя зовут?

— Рэд, просто Рэд.

— А я Милч, просто Милч. Доктора зовут просто Доктор, и еще Дэнни, тоже очень просто. Мы едем из Карджина. Там у нас были дела, да не успели их закончить. Правда, Дэнни, у нас были дела в Карджине и мы не успели их завершить?

Дэнни произнес что-то невнятное и стал стягивать ботинки, не развязывая шнурков.

Доктор, прислонившись к косяку двери, тихо напевал.

— Ладно, я пошел, — сказал Рэд.

— Слушай, — спросил Милч, — а вы где живете?

— Здесь рядом, в старом доме на берегу.

— Только ты и Рик? А жены? А обслуга?

— Кроме нас двоих, никого нет, — сухо ответил Рэд, ожидая, когда Доктор освободит ему дорогу.

Доктор смотрел на него отсутствующим взглядом.

— Может, ты дашь ему пройти? — осведомился Милч.

Доктор вздрогнул и, казалось, на мгновение очнулся. Шаркая ногами, он отошел от двери и принялся крутить пуговицы своего плаща.

— Спокойной ночи, — сказал Милч. — Ты здесь прекрасно устроился, Рэд. Настоящее гнездышко! До завтра. Мне на завтрак яичницу с ветчиной, четыре яйца. То же самое для Доктора и Дэнни. Рад был познакомиться с тобой и твоим товарищем. С таким поваром, как Рик, женщины в доме не нужны.

— Женщины нужны и для другого, — подал реплику Дэнни.

При этом замечании Доктор издал нечто вроде клекота.

— Что за разговоры? — прикрикнул на них Милч.

— Если будет холодно, одеяла в сундуке, — сказал Рэд с порога.

На улице холодные струи дождя стеганули его по лицу. Поскальзываясь, он тяжело добежал до ресторанчика. Не успел он войти, как Рик протянул ему листок из блокнота:

Они мне не нравятся.

Рэд поднял голову. В тишине прозвучало:

— Мне тоже. Но завтра утром они уедут. Ладно, забудем их, давай сгоняем в карты.

***

Рэд вертелся в кровати, сон никак не приходил. Тогда он сел, подложив под спину подушку. Он не был очень впечатлительным, страх ему был неведом, но перед глазами все время стояло мокрое бледное лицо Милча, ему слышался перестук орехов в белых и холеных пальцах Доктора. И никак не забывался странный, отсутствующий взгляд этого человечка.

Дождь приутих, и только кваканье лягушек в заполненных водой прудах вдоль берега реки нарушало ночную тишину. Рэд чувствовал, что Рик тоже не спит. Вдруг ему захотелось с кем-нибудь поговорить, и он включил ночник. Рик в своей кровати повернулся к нему, улыбнулся, скрестил руки за головой.

— Что, Рик, и тебе не спится?

Рик кивнул головой.

— Слава Богу, через несколько часов мы от них избавимся.

Рик сел и механическими движениями стал свертывать сигарету, не сводя веселого взгляда с Рэда.

— Малыш, ты делаешь успехи! Уже почти напоминает сигарету. Вот что хочу тебе сказать. Если сезон будет удачным, закроем лавочку на две-три недели, поедем во Флориду и попробуем поймать здоровенных тунцов. Ты как на это смотришь?

Молодой человек расплылся в улыбке. Рэд знал, о чем думал Рик. Вот уже три года подряд он выдвигал эту идею, однако никогда пока ни один сезон не был столь удачным, чтобы они смогли поехать во Флориду. Открытие нового шоссе так далеко увело весь транспорт от ресторанчика Рэда, настолько сократило количество клиентов, что только пенсия Рика позволяла еще кое-как перебиваться и не закрывать окончательно дело.

Через месяц откроется сезон, но пока что писем с заказами было очень мало. «И потом, — думал Рэд, — парень получит свой протез и захочет уйти. Здесь его ничего не держит». Он знал, что Рик написал в Детройт, в реабилитационный центр для глухонемых, и ждал ответа. Рик мечтал стать инженером, и Рэд знал, что в один прекрасный день он потеряет товарища. От этой мысли у него сжималось сердце.

Он посмотрел на Рика, который ему подмигнул, улыбнулся и загасил окурок в пепельнице на тумбочке.

— Слушай, малыш, — пробормотал Рэд. — Мне кажется, когда у тебя будет протез, ты уйдешь отсюда. Так ведь? Могу поспорить, что ты думал об этом, строил планы.

Рик взял блокнот, написал карандашом несколько слов и протянул листок другу:

Планы есть… но для нас двоих.

У Рэда вдруг зачесались веки. С сердца спала тяжесть, и он почувствовал, что его душу заполняет волна счастья. Он хлопнул Рика по плечу, и широкая улыбка, при которой клацнула вставная челюсть, осветила его лицо.

— Вот теперь я засну, — пробормотал он.

Рик, сидевший с прикрытыми глазами, кивнул.

 

Глава вторая

Трое мужчин вошли в ресторанный зал. Куртка Милча была расстегнута, и была видна грязная майка.

— Слушай, что это за огромный грузовик сейчас отсюда уехал? Что он возит?

— Уголь, — коротко ответил Рэд и поднял глаза на Милча.

— И много их бывает? — продолжил тот с явным безразличием.

— Машины четыре в день. Заправиться, кофе выпить.

Милч зевнул.

— Спасибо тебе, я спал, как сурок. Похоже, что дождь кончается.

Рэд молча кивнул.

— Я заметил тут пикап в гараже, — сказал Милч. Веки его были полуопущены. — Чей он?

— Рика.

— Как же он водит с одной ногой?

— Автоматическая коробка передач и специальный ручной тормоз. А для педали газа достаточно одной ноги.

Рэд заметил, что Милч и Дэнни обменялись быстрыми взглядами. Доктор уже принялся за свои орехи.

— Рик починил вашу машину. В карбюратор попала вода. Остальное все в порядке.

— Ну, надо учитывать еще ее возраст, — поправил Милч, скривив губы в подобие улыбки. Взгляд его оставался ледяным и угрюмым. — Все равно, спасибо. — Он уловил запах жареного сала. — Собачий род, вот это запах!

— Скажи им, чтобы пошевеливались, — зло прошипел Дэнни, почти не разжимая губ.

— Спокойно, Дэнни, спокойно! Знаешь, ведь прекрасно, что у нас целый день впереди.

У Доктора один орех упал на пол. Тихо ругаясь, тот полез за ним, но его опередил Милч.

— Начинаешь сдавать, Док!

Доктор щелчком подбросил один орех, поймал его на тыльную сторону ладони. Второй орех поймал на фаланги пальцев и пробормотал:

— Нужно новые достать.

Милч засмеялся.

— Давненько они у тебя! Думаешь, не годятся уже? Веселый ты парень, Доктор!

Смех Милча был резким, с придыханием. Рик принес завтрак.

— Привет, — приветливо бросил ему Милч. — Спасибо за машину, парень.

Рик кивнул.

— Видел? — заметил Милч. — Прямо чудо, как это он все слова понимает!

Из клетки послышались гортанные крики. Милч подошел к попугаю, держа в руке тарелку с едой.

— У меня палец все еще болит, — заявил он.

— Пошел в задницу! Пошел вон! — заорал Вашингтон.

— Он тоже все понимает, — вставил громко чавкающий Дэнни. — У него на все ответ готов.

— Хочешь, я ему шею сверну? — спросил Милч.

— Кому? — поинтересовался Доктор. — Дэнни или птичке?

Милч повернулся на каблуках, пригнул свою бесшеею голову к груди и угрожающе прохрипел:

— Попугаю, Дэнни и тебе, всем вместе!

Рэд развернул газету.

— Вы газеты здесь получаете? — спросил Милч.

— Да, шофер грузовика оставляет их в ящике, когда проезжает здесь. А часов в восемь привозит вечерний выпуск.

Рэд положил газету, собираясь налить кофе. Дэнни тут же схватил ее.

— Слушайте! Вот это новость. Вчера Паганни приговорили к электрическому стулу! Здесь написано.

Доктор зло хохотнул, дернулся, кусок еды сорвался с зубьев вилки и шлепнулся на пол. Доктор заморгал, взял кусок хлеба и стал вычищать им тарелку.

— А что он натворил, этот Паганни? — спросил Рэд.

— Что он натворил, а, Дэнни? — повторил вопрос Милч. — За что его поджарили? Расскажи нашему другу эту историю.

— Он замочил легавого, — неохотно отозвался Дэнни и испуганно посмотрел на Рэда.

— Можно прикончить президента и получить пожизненную каторгу, — заметил Милч. — Но если пришьешь легавого, электрический стул тебе обеспечен. Тут уж не выкрутишься.

Милч скривил губы, и Рэд увидел, как соус течет из его большого рта на кожаную куртку.

Комментарий Доктора был совершенно неожиданным.

— Паганни отлично играл на флейте и виолончели. Прекрасный был музыкант.

— Откуда вы знаете? — спросил Рэд.

Милч вцепился взглядом в Доктора и быстро ответил за того:

— Об этом все газеты писали. Все писали о Паганни, в подробностях. Ты это в газетах прочитал, Док? Так ведь?

— Да, в газетах. — Голос Доктора был абсолютно бесцветным.

— Что касается чтения, — объяснил Милч, — тут он вне конкурса. — Милч подвинул пустую чашку. — Налей еще.

Он выпил кофе одним глотком и бросил на стойку несколько долларовых бумажек.

— Это тебе, друг. За хорошую работу. Кровать, вкусная еда, что еще нужно! Ты когда-нибудь голодал?

— Бывало, — спокойно ответил Рэд.

— Тогда ты меня понимаешь. Ничего нет хуже пустого брюха.

Рэд не ответил, взял десятидолларовую бумажку.

— Этого достаточно.

Милч подвинул долларовую банкноту Рику.

— Это тебе, парень. За ремонт машины.

Рик отрицательно мотнул головой.

— Не хочешь? Ладно. — Милч убрал деньги в карман. — Какие мы гордые.

Доктор и Дэнни были уже у двери. Милч повернулся к мужчинам, оставшимся за стойкой. Ни один мускул его лица не дрогнул.

— Рад был с вами познакомиться. Надеюсь, на днях увидимся вновь. Не исключено. А готовишь ты классно, парень. Это я тебе говорю.

Заурчал двигатель, заскрежетала коробка передач, и машина, прошуршав шинами по гравию, уехала.

— Рик, — глухо сказал Рэд, — открой окно. Воздуха не хватает.

 

Глава третья

Они шли но каменистой тропинке, ведущей к домику. Рик передвигался медленно, опираясь на костыль и на плечо Рэда, несшего клетку с попугаем. Вашингтон яростно ругался и бил крыльями по прутьям. На темном небе светила бледная луна, и лишь лягушачья какофония нарушала покой. Рэд вдруг почувствовал, что у его товарища участилось дыхание, пять сильных пальцев сжались на его руке. На веранду, через опущенные жалюзи, пробивался луч света. Рэд прибавил шагу. Нога его ступила на первую ступеньку скрипящей лестницы. В полутьме он заметил какое-то движение.

— Входите, ребята, входите, — раздался вежливый, с хрипотцой, голос, который Рэд узнал сразу же, и различил в темноте серый силуэт массивной фигуры Милча.

— Что вы здесь делаете? — сурово спросил Рэд.

— Входите, поговорим. Зачем здесь объясняться, на таком холоде? Я вам говорю, входите.

Рэд не двигался. Пальцы Рика еще сильнее вжались в его руку.

— Пошел к черту! — завопил Вашингтон и забил крыльями.

— Не будем усложнять жизнь, — спокойно посоветовал Милч. — Входите оба.

Рэд все еще медлил, пытаясь освободить руку от вцепившихся пальцев Рика. Милч приближался к ним. Рука его сжимала короткоствольный револьвер.

Рэд почувствовал, что Рик тянет его за руку. Именно Рик распахнул дверь и держал ее открытой. Рэд еще мгновение колебался, но в спину ему уперся ствол револьвера.

От яркого света он зажмурился. Сначала он увидел Доктора, удерживавшего в равновесии орехи на тыльной стороне ладони, из его маленького рта торчала огромная сигарета. В тот же момент за спиной послышались тяжелые шаги, и Милч отвесил две звонкие оплеухи маленькому Доктору, вырвал сигарету и раздавил ее ногой на полу. Щеки Милча налились краской, побагровели. Но через мгновение лицо его вновь обрело цвет старого, бледного пергамента.

— Я же тебе запретил, — ласково произнес он, будто разговаривал с непослушным шалуном. — Я же сказал тебе: пока не больше одной.

Доктор застонал, провел руками по лицу. Голова его упала на грудь и застыла в этом положении. Слышалось лишь его шумное дыхание, он как будто провалился в глубокий сон.

Дэнни сидел верхом на стуле. Когда Рэд взглянул на него, парень отвернул лицо, но гигант успел заметить, что глаза его были расширены от страха. Лицо было совершенно белым; несмотря на холод, блестящие капли пота скатывались по его впалым щекам. Рэд увидел, что в комнате были и другие гости.

На красном плюшевом диване, одной из ножек которому служил деревянный ящик, сидела девушка с ребенком на руках. Она была хорошенькой, совсем юной, возможно, ей и двадцати не было. Очаровательное сочетание молодости и здоровья, никакой искусственности или вульгарности. Загорелое лицо, высокие скулы, темные ярко сверкающие глаза, красиво очерченные нежные красные губы — все это говорило, что с годами она будет становиться все краше. Короткие иссиня-черные локоны обрамляли ее тонко вылепленное лицо. Когда она увидела Рэда, глаза ее широко распахнулись и на мгновение тень улыбки скользнула по ее губам. Белокурая головка мальчика покоилась на ее груди.

— Кто это? — Рэд сжал волосатые кулаки и шагнул к Милчу.

— Ты был так любезен с нами сегодня утром, что нам захотелось возвратиться. И еще гостей привезли. Мы им рассказали о твоем глухонемом друге, который так чудесно готовит. Правда, Доктор?

Розовощекий человечек — голова его все еще свешивалась на грудь — издал резкий хлюпающий звук. Рэду показалось, что откуда-то издалека доносится постукивание орехов. Дэнни, уставившись в стену, закуривал сигарету.

Рэд прошел в глубь комнаты и повесил клетку на вбитый в потолок крюк. Вашингтон вновь бросился на прутья.

— Чтоб вы все сдохли! — проскрипел попугай. — Я хочу спать… Пошли в задницу…

Милч хрипло рассмеялся.

— Смотрите-ка, совсем не дура эта птичка!

Доктор поднял глаза, взгляд его был невидящим.

— У попугаев нет и намека на разум, — возразил он спокойно. — У них необычайные способности к подражанию, и больше ничего. Слова для них не имеют смысла. Просто очень развитая слуховая память. Видел я раз попугая, который говорил по-тамильски, по-турецки и по-венгерски.

— Слышали? — воскликнул Милч. — В этой голове кое-что есть! Давай, Доктор, толкни нам еще речугу.

Доктор ухмыльнулся и тут же впал в свое обычное летаргическое состояние.

— А я, — сказал Дэнни, — птиц не люблю. И клетки мне не нравятся.

— У тебя на то есть веские причины, так ведь, Дэнни? — Милч скривил губы. — Да и у меня тоже…

Он стал ходить взад-вперед по комнате и вдруг остановился напротив литографии, изображавшей Эйзенхауэра.

— Видишь вот этого? — сказал он в задумчивости. — Вот ведь, что хочет, то и делает: может тебя спасти от стула, а может и поджарить. Так вот с Розенбергами случилось. Наверно, жутко приятно обладать такой властью.

Потом он взглянул на календарь, который Рик повесил, чтобы закрыть пятна сырости на обшарпанных обоях. Сильнейший приступ кашля передернул его всего, и он тотчас поднес руку ко рту. Кашель утих, и Милч принялся перелистывать календарь.

— Какое сегодня число?

— 6 мая, — буркнул Дэнни.

— 6 мая, — повторил Милч. — Черт! Иногда время летит слишком быстро. Ты помнишь 13 апреля, Дэнни?

Смеясь, он плюхнулся на стул и вытянул толстые мускулистые ноги. Потом сунул руку в карман, и глазки его сразу же спрятались за тяжелыми мешками, похожими на куски мягкого теста.

— Время летит быстро, Рэд, никогда не забывай об этом, — повторил он с ухмылкой. — Что это у тебя в руке? Газета? Дай-ка ее Доктору.

Доктор, еще не вполне пришедший в себя, поднял голову и протянул руку.

— Да, — прошептал он, взглянув на первую полосу. — Здесь все есть. Ты был прав. Описывают все подробности.

— Прочти-ка нам, Доктор, — приказал Милч, отклонившись назад и удерживая равновесие на двух ножках стула. — И не торопись.

Доктор прочистил горло.

— Заголовки во всю ширину страницы, — отметил он и начал читать.

«Дерзкое похищение ребенка: похищен сын Брента Гэльена. Сегодня, около четырех часов дня, двумя неизвестными был похищен четырехлетний сын Брента и Сильвии Гэльен, проживающих в Мидоупарк. Как обычно, Тесс Пэррент, няня, двадцати трех лет, привела мальчика в Ветеранский мемориальный парк. Какая-то машина остановилась на южном берегу озера, и девушка разговаривала с одним из двух мужчин. В это время второй схватил ребенка и посадил его в машину. В машину затем села и Тесс Пэррент, и они сразу же уехали».

«По свидетельству миссис Грэйс Тилли, проживающей по Гровер Авеню, машина была темного цвета, закрытая, новой модели, возможно «Плимут». Как утверждает миссис Тилли, Тесс Пэррент села в машину по собственной воле. Оба похитителя молоды, среднего роста, хорошо одеты. Нужно отметить, что свидетельские показания миссис Тонни Ферретти, служащей, проживающей по Вашингтон Гроув, противоречат показаниям миссис Тилли. Вторая свидетельница утверждает, что машина была старой модели, типа «Форд», амарантового цвета и что Тесс Пэррент пыталась оказать сопротивление. Кроме того, миссис Ферретти утверждает, что похитители были высокого роста, крепкие, но одеты были плохо».

— Удачный поворот! — тихо произнес Милч. — Показания свидетелей не совпадают. Давай, Док, читай до конца, но не так быстро.

Доктор опять издал булькающий звук, вытащил из кармана платок и вытер глаза. Кашлянул, как бы извиняясь, и продолжил чтение. Похоже было, что он с трудом фиксирует взгляд на строчках текста.

«Похищенный ребенок — единственный сын Брента Гэльена, президента-директора Общества акционерных инвестиций, и его жены Сильвии, в девичестве Терренс, единственной дочери Ричарда Терренса, президента "Карджин Коппер Траст". В последние месяцы здоровье двадцатидвухлетней миссис Гэльен оставляло желать лучшего. Тесс Пэррент поступила к ней на службу более года назад. Говорят, что это красивая брюнетка, хорошо сложена, стройная, рост около 165 см. В момент похищения была одета в пальто зеленого цвета с воротником из чернобурой лисы. Терри, четырех лет, волосы очень светлые, глаза голубые. Был одет в брюки серого цвета и свитер темного цвета.

Мистер Брент Гэльен уполномочил нас напечатать следующее послание: "Поберегите Терри. Мы готовы, если возможно, договориться с похитителями".

Розыск ведет лейтенант Гэрич».

— Здесь и фотографии напечатаны, — закончил Доктор.

Милч вырвал газету из его рук. Через плечо Милча Рэд увидел фото седовласого мужчины, красивой улыбающейся женщины и большеглазого веселого мальчугана.

— Теперь ты понял, как обстоят дела, — тихо сказал Милч, не сводя угрюмого взгляда с Рэда.

— Понял, и даже слишком хорошо, — ответил задумчиво Рэд.

Он посмотрел на напряженное лицо девушки, на мальчика, спящего на ее руках, на Доктора, уставившегося на свои пальцы, на Милча, сквозь приоткрытые серые губы которого виднелись неровные зубы, на Дэнни верхом на стуле, с потухшей сигаретой в углу рта.

Неожиданно Рэд осознал, что Рик стискивает ему руку. Он повернулся к Милчу.

— Убирайся отсюда, — сказал он спокойно. — Забирай всех и отваливай.

— Пошел в задницу! — одобрительно заорал Вашингтон и забил крыльями.

Милч опустил правую руку в карман, и его погасшие глаза опять спрятались среди жировых валиков. Он встал.

— Не осложняй мне жизнь, друг, — угрожающе прохрипел он. — Ты должен помочь нам, мы на это очень рассчитываем. Выбора у тебя нет.

— Я вам сказал: убирайтесь, — повторил Рэд, подавшись вперед и сжав огромные кулаки.

— Осторожнее!

Это было произнесено спокойным, безразличным тоном. Милч хлопнул себя по оттопыренному карману с револьвером.

— Мы не собираемся здесь устраивать драку. Зачем? Я слышал, что ты сказал. Я не глухой, как твой товарищ. Но чтобы слинять отсюда, не может быть и речи. Мы здесь еще немного задержимся.

Большими шагами он пересек комнату, поднял красную пожарную машинку, сделанную из дерева, и принялся с любопытством ее рассматривать.

— Надо же! Обыкновенный кусок деревяшки. А этот щенок не расстался бы с ним ни за что на свете. Смех, да и только. Не понимаю я этих сопливых детей.

Он швырнул игрушку на пол и сильно ударил по ней ногой. Машинка ударилась о стену, отскочила и оказалась у ног Рика, который поднял ее с насмешливой улыбкой на лице.

— Выбросьте из головы вашу затею втянуть нас в это дело. — Рэд был невозмутим.

Доктор уронил свои орехи и теперь, на четвереньках, чертыхаясь, пытался их отыскать.

Милч твердо стоял на толстых, коротких ногах. Острый подбородок был прижат к мощной груди, свирепый взгляд был обращен в пустоту.

— А вас никто и не заставляет. Нам только нужно здесь укрыться на время. Место идеальное. «Понтиак» мы спрятали. На этой вонючей рухляди нас сразу заметут. Мы ее поставили за вашим пикапом. Постарайся понять. Нам нужно лишь укрыться здесь, на день-два. Ты ничего не теряешь. Мы вам и бабки отстегнем, тебе и твоему другу. У папаши Гэльена куча денег, а больше детей у него нет. Ему уже около шестидесяти, так что других у него, видимо, больше не будет. Мы не жадные, просим всего двадцать тысяч. По шесть штук каждому из нас, и, скажем, две штуки вам с товарищем. Гэльен знает, что ему придется раскошелиться. И еще будет считать себя счастливым, если выручит своего ребенка.

— Я в эти игры не играю.

Милч вздохнул.

— Значит, помочь нам не хочешь? А, Рэд? Доктор меня предупреждал. Он эти дела прекрасно чует, иногда, правда. Ты же знаешь, мы совсем не хотим ни с кем ссориться. Хотим, чтобы все было тихо-спокойно. Посмотри на своего товарища. Ты ведь его любишь, так? Он тебе вроде сына, так? Я помню то, что ты мне рассказал. Ты его любишь… но если он получит пулю, то любить будет уже нечего. Труп. И если ты меня захочешь обидеть, то конец будет именно таким. Попробуй избежать этого, Рэд. Не доводи нас, и никто не пострадает.

Спящий малыш заворочался и забормотал во сне.

Мышцы Рэда напряглись, он сделал еще шаг к Милчу, но почувствовал на своей руке пальцы Рика. И в тот же момент увидел в руке Доктора небольшой никелированный револьвер. Тот положил орехи на стол и вытаращенными глазами смотрел на свое оружие. Потом подбросил револьвер на ладони и положил на колени, в то время как его пальцы пытались нащупать на столе два гладких ореха. Он нашел их, подбросил и поймал на тыльную сторону ладони. Затем взял револьвер, взвесил его в другой руке, сунул в карман и устремил на Милча умоляющий взгляд.

— Слушай, Милч, можно?..

— Нет, — прошипел Милч, — пока нет. Ты уже слишком много выкурил. Слишком много.

— Милч! — плаксивым голосом взмолился Доктор.

— Я сказал нет, Док. Будь умницей.

Дэнни вытряхнул сигарету из пачки и бросил ее Доктору. Сигарета упала на пол, и пухленький человечек растоптал ее каблуком, размазав табак по старому ковру.

— Какого… поганишь все? — взвился Дэнни.

— Оставь его в покое, — приказал Милч и, повернувшись к Рэду, добавил: — Подумай получше. Не хотел бы я сделать больно этому юноше. Нас интересуют только двадцать тысяч, и мы хотим получить их без приключений. Ясно? Советую тебе не делать глупости и не морочить мне голову. Что такое двадцать штук для папаши Гэльена?

— Нет, — рыкнул Рэд. — Ты только время зря теряешь. Я лишь хочу, чтобы вы отсюда по-быстрому отвалили.

Милч вытянул вперед волосатые ручищи.

— Слушай, мой хороший. Как только мы получим бабки, уйдем сразу же. Оставим здесь мальчишку с девушкой… и испаримся. Пострадает только банковский счет Гэльена.

Рэд повернулся к девушке.

— Вы с ними заодно? — спросил он жестко.

Девушка подняла на него глаза. В ее взгляде не было страха — лишь изумление и боль.

— Нет, — тихо сказала она. — Дэнни мой сводный брат. Он мне позвонил и сказал, что нужно срочно встретиться. Когда я пришла на место встречи, он пригласил меня сесть в машину. Я не хотела. Вот этот, — она указала на Милча, — сидел в глубине машины, и я его не заметила. Пока мы разговаривали с Дэнни, он вышел и посоветовал мне не сопротивляться. Как только я оказалась с Терри внутри, Дэнни тронул машину. Немного дальше мы остановились, чтобы забрать Доктора. Я об их планах ничего не знала.

— Хватит, Тесс, — процедил сквозь зубы Дэнни. — Слишком много болтаешь.

— Да, все было так, — подтвердил Милч.

— Дэнни рассказывал нам о своей сестре, о том, что она служит няней в доме Гэльенов, и предложил похитить мальчика. Идея была Дэнни, деньги — Доктора. А я разработал всю операцию. Понимаешь, мне нужны деньги, и по-быстрому. Доктор прекрасно знает, почему. И у нас был отличный вариант достать их. Девушка гуляла с мальчишкой в парке. Мы остановились около них. Дэнни вышел поговорить с сестрой. Я остался внутри. Когда я увидел, что она не слушается, я тоже вышел и втащил мальчишку в машину. Дэнни, как ему и было сказано, двигатель не выключал. Эта колымага теперь хорошо бегает — починил ее твой друг — и сразу тронулась с места. — Дэнни пробормотал что-то нечленораздельное.

— Тебе слова не давали, дружок, — перебил его Милч.

— Послушай… — начал Рэд.

— И тебе тоже, симпатяга, — отрезал Милч. — Хочу сказать тебе еще кое-что важное. Дэнни и я, мы вышли из Синг-Синга три недели назад. Доктор два месяца как освобожден под залог. У него кое-что заначено было, так ведь, Доктор? Отдал все в наше распоряжение. Именно так, друг мой, мы вместе сидели в тюряге, в одном блоке. Доктор получил двадцать лет, а здоровье у него никудышнее. Но когда ему удается достать эти свои сигареты, становится совсем другим. Но остановиться он уже не может, вот я за ним и смотрю. Знаешь, за что он загремел в тюрягу? Убил свою жену, расчленил труп, и в мешочках оставил части тела в разных районах Нью-Джерси. Легавые с ног сбились, пока все разыскали и собрали вместе. Настоящая головоломка была! Ну, а поскольку их черная служанка все видела, он и ее так же обработал. До сих пор не пойму, как это он избежал электрического стула.

— В те времена у меня были политические связи, — ухмыльнулся Доктор.

Он вытащил из кармана револьвер, посмотрел на него большими удивленными глазами и снова взялся за орехи.

— Теперь о Дэнни, — откашлявшись, продолжил Милч. — Мелкая рыбешка. Начал неплохо как карманный вор, но попался на ограблении склада. Ночного сторожа пришили на месте. Дэнни был самым молодым в банде, и ему припаяли пятерик.

Глаза Дэнни вспыхнули от ярости.

— На кой ты ему все это рассказываешь? — злобно процедил он сквозь зубы.

Милч замолк, говорить ему было трудно. Помолчав немного, он спокойно и снисходительно ответил:

— Рэд должен понять, что мы не шутим. Сейчас о себе скажу. Я начал в пятнадцать лет: снимал колеса с машин, крал из них радиоаппаратуру, ну, и так далее. Меня засунули в то, что они называют исправительной колонией. Друг мой, могу тебе сказать только одно: по сравнению с той вонючей помойкой Синг-Синг — это вроде отеля Риц! Уж там я натерпелся. Когда мне стукнуло восемнадцать, меня выпустили. Мне даже отдали брюки и пиджак, в которых я туда поступил. К несчастью, за это время я подрос на пятнадцать сантиметров и прибавил в весе тридцать килограммов. Директор всучил мне десять долларов и выразил надежду, что больше он меня не увидит. И не ошибся: я уже готов был для настоящей тюряги. Через месяц меня взяли в Гэлвестине. Как они говорят, за бродяжничество. Получил год тюрьмы, уже для взрослых, и не скостили мне ни дня. Вышел, попал в банду автоугонщиков. Полгода все шло хорошо, потом один легавый за нами охоту устроил. Мой дружок, с которым я в паре работал — познакомился с ним еще в колонии, он и предложил мне автомобили угонять — пришил легавого. Через три месяца его поджарили на электрическом стуле, но до этого регулярно избивали, каждый день. Я узнал об этом от тюремного капеллана, вознамерившегося обратить меня в веру. У меня был пожизненный срок, но с возможностью его сокращения при хорошем поведении. Я, брат, в Синг-Синге провел восемнадцать лет. Однажды попросил позвать врача. Уже довольно давно я плохо чувствовал себя. Не спал совсем, ощущал страшную усталость, были жуткие приступы кашля, иногда плевал кровью. Меня осмотрели, может, потому, что я никогда им хлопот не доставлял. Через несколько недель меня вызывает директор тюрьмы и объявляет о моем условном освобождении. — Толстые губы Милча приоткрылись, обнажив коричневые десны и желтоватые зубы.

— Он мне сказал, что я тяжело болен. Сказал это очень участливо, вежливо, положив мне руку на плечо. Это… как ее… лу… лускемия.

— Лейкемия, — поправил Доктор.

— Точно. Объясни-ка ему, что это такое.

— Лейкемия — это одна из форм анемии. Иногда ее неправильно называют раком крови. Болезнь неизлечимая, исход всегда летальный. Римляне первыми описали ее симптомы, в четвертом веке нашей эры, назвав ее mors celera — быстрая смерть. О ней писали и неаполитанцы, в четырнадцатом веке. По некоторым данным, Цезарь Борджиа, вопреки легенде, умер именно от лейкемии.

— Слышите? — возбужденно воскликнул Милч.

Доктор продолжал вещать как по-писанному.

— Из исследований Фонда Карнеги явствует, что пилоты с большим налетом часов часто поражены этой болезнью. Развивается она крайне быстро. Иногда не более месяца, после установления диагноза, и редко когда длится больше года.

— Доктор прав. Директор тюрьмы мне сказал, что, по мнению тюремного врача, я протяну максимум месяцев шесть. Поэтому меня и выпустили. Но этот шарлатан, наверное, ошибся. Я себя так хорошо еще никогда не чувствовал. Я ведь в хорошей форме, правда, Доктор?

— Я никаких изменений не нахожу, — ответил Доктор, глядя в сторону.

— Но, может быть, они и правы. Посему я решил подзаработать хорошенько и пожить, сколько мне осталось, в свое удовольствие.

— Лейкемия… — продолжил Доктор, задумчиво глядя на лежащие в его ладони орехи. — Прекрасное название! Я все задаюсь вопросом, почему названия всех наших болезней мы позаимствовали у греков и римлян — лейкемия, карцинома, туберкулез…

В горле у него опять громко булькнуло. Хитро взглянув на Милча, он начал сворачивать себе сигарету.

— Слушай, Доктор, — тихо сказал Милч, — что-то я не слышал, чтобы ты у меня спросил разрешения. То, что ты тут козыряешь всякими умными словами, еще не дает тебе права на сигарету.

Улыбаясь, Доктор, продолжал свои манипуляции с табаком и обрывком бумаги.

— На этот раз ладно, но в следующий — только когда я тебе разрешу.

— Да вы не выкрутитесь из этого дела! — воскликнул Рэд. — Весь штат поднимут на ноги, чтобы найти ребенка. Отвезите его домой, а девушка будет молчать. — Тесс кивнула в знак согласия. — И тогда можете оставаться здесь сколько угодно. И к тому же бесплатно.

— Братишка, все не так просто, как тебе кажется. Как бы там ни было, мы все трое созрели для электрического стула. То, что произойдет или не произойдет с тобой, с этим сопляком, с твоим другом, с девушкой — это ничего ровным счетом не меняет. Если меня вынудят, я прикончу мальчишку и всех, кто попытается ставить мне палки в колеса. Но как только получим деньги, мы трое исчезнем и оставим тебе ребенка и девушку. Делай с ними что хочешь. За всю свою поганую жизнь я так и не узнал, что значит иметь деньги. Сейчас у меня есть шанс, и я его не упущу.

— Так просто это вам не сойдет, — повторил Рэд, не зная, что бы сказать еще.

Он взглянул на Рика. По движению головы парня Рэд понял, что тот следит за разговором.

— Как ты мне сказал, завтра Рик должен поехать в Карджин за протезом, так ведь? — спросил Милч и прищурился.

Рэд кивнул.

— Хорошо. Опустит письмо с требованием о выкупе в ящик у банка на Оак стрит. Там находится контора Гэльена. Где ведро, Док?

Доктор медленно поднялся, положил орехи в карман и направился в угол комнаты, где взял ведро для молока и, похихикивая, поставил его себе на голову. Зажег обслюнявленный бычок, висевший на его губах, и выдохнул струю сладковатого дыма. Ведро закачалось.

— Будет дурака валять, Док. Поставь ведро на пол. — Тот повиновался. — Прекрасно. А теперь, Рэд, слушай меня внимательно, потому что должен будешь повторить своему другу то, что я тебе скажу. Рик должен будет поставить это ведро у дороги на Карджин. Знаешь развилку на Пенроуз, в семидесяти пяти километрах отсюда? Рядом с указателем стоит еще рекламный щит Кока-Колы. Знаешь? Там Рик и оставит ведро. А теперь, Док, прочти письмо.

Толстячок отлепил от губ окурок, взглянул на него и положил в коробочку. Затем надел потерявшие цвет перчатки, взял со стула конверт, вытащил из него лист бумаги и начал размеренно читать.

«Мистеру Гэльену. Ваш сын жив и здоров, мы о нем заботимся. Если хотите увидеть его живым, положите двадцать тысяч долларов, билетами по пять, десять и двадцать долларов (но не крупными купюрами) в белое ведро для молока, под указателем на развилке Пенроуз — Карджин. Указатель находится в семидесяти километрах от Карджина. Деньги должны быть в ведре до одиннадцати утра в субботу. Если поблизости от развилки, с одиннадцати до четырнадцати, появится хоть один человек, мы деньги не заберем, а Терри Гэльен будет тут же убит. Попросите полицию не совать нос в это дело».

Доктор аккуратно вложил письмо в конверт.

— Хорошо написано, правда? — сказал Милч. — Ничего не скажешь, Доктор умеет слова лепить.

— Ничего у вас не выйдет, — еще раз предупредил Рэд.

— Выйдет, — спокойно ответил Милч. — Если Рик все сделает, как надо, мы скоро отсюда уберемся. Вы же этого хотите, так? На пикапе Рик спокойно доберется до Карджина за два часа. Выедет в восемь. Если в три часа не вернется, тем хуже для мальчишки и для девушки. — Глаза его на мгновение спрятались в нависших жировых складках. — И пару слов скажем и тебе, братишка.

Рэд промолчал.

— Сейчас по радио новости передают, — заметил Доктор.

— Жаль, что у тебя телевизора нет, — бросил Милч, вращая ручку настройки приемника. — Я телик до жути люблю.

Из приемника послышалась музыка, певица плаксиво блеяла: Любимый мой, я этого не заслужила.

— Это Сэлли Сэбло! — взвизгнул Дэнни. — Поет в «Эльдорадо». Входной билет туда стоит десять долларов, но удовольствий масса! Мэрилин, по сравнению с этой куколкой, может катиться куда подальше. Я ее раз видел…

Заметив взгляд Милча, он осекся.

— Кто знает, может, на следующей неделе ты сможешь увидеть ее во плоти, — обещающе промолвил Милч. — Скоро десять долларов покажутся тебе сущей ерундой.

Доктор вытащил из кармана коробку с табаком, выудил из нее влажный окурок, разорвал его, высыпал табачинки на ладонь, аккуратно пересыпал их в коробку и принялся напевать себе под нос.

Рэд увидел, что Рик сел на диван рядом с девушкой и протянул к ней руки.

— Предупреждаю, он глухонемой, — ухмыльнулся Дэнни.

Девушка улыбнулась и передала Рику спящего ребенка.

— Говорю тебе, он глухонемой, — злобно повторил Дэнни.

— Может быть, — презрительно ответила Тесс. — Но он все равно мужчина, а ты…

Милч засмеялся.

— Смелая у тебя сестренка, Дэнни. Вся семейная смелость, видно, к ней ушла, а о тебе забыли совсем…

Дэнни грубо выругался сквозь зубы. Милч мгновенно очутился возле него и отвесил ему оплеуху.

— Не при дамах, мой маленький Дэнни! — сказал он вежливо. — Ни одного грубого слова, понятно? Прикрой свою пасть, и все пакости попридержи для себя.

Доктор усмехнулся. Глаза его ожили и заблестели.

«А сейчас последние известия, — объявил по радио диктор хорошо поставленным голосом. — Ничего нового о дерзком похищении Терри Гэльена. Пока что похитители не потребовали выкуп за ребенка. Полиция склоняется к версии, что Тесс Пэррент, няня мальчика, является соучастницей злоумышленников. Ведя расследование в этом направлении, полиция надеется на его быстрое завершение».

Девушка вскрикнула. Милч выключил приемник.

— Слава Богу, что у Дэнни другая фамилия, — заметил он. — Молодец твоя мамаша, что сменила своего придурка.

Он закашлялся, обтер губы руками, посмотрел на пальцы и, тяжело дыша, засмеялся.

— Лускемия… вранье!

— Они надеются на быстрое завершение расследования. — Доктор усмехнулся.

Милч взглянул на Рика, все еще державшего на руках ребенка.

— Обделаться можно от умиления, — прорычал он. — Тесс, иди спать вон в ту комнату. Щенка уложим здесь, на диване. Можешь приготовить ему постель. Здесь ему будет хорошо, а мы за ним присмотрим. Правильно, Доктор? — Тот ответил бульканьем. — Дэнни и Рик лягут в большой комнате, я буду рядом с мальчишкой. Сплю я мало, так что присмотрю за ним. Рэд и Доктор останутся здесь. Хорошенько усеки, Рэд: даже представить себе трудно, насколько у меня и Доктора чуткий сон. При малейшей попытке… я мальчишку продырявлю. Так что не вздумай валять дурака, дело дохлое.

Рик осторожно положил мальчика на диван. Тот вдруг проснулся и прошептал:

— Моя машина.

Тесс вложила игрушку в руки ребенка.

— Жаль будет, если с ним что-нибудь случится, — пробормотал Милч. — Умный мальчик. И вежливый.

— Я пошел спать, — сказал Дэнни, направляясь к двери.

— Скажи своему другу, что и ему пора, — обратился Милч к Рэду. — Завтра у него напряженный день.

Не сводя взгляда с губ Милча, Рик взял костыль и последовал за Дэнни. Уже у двери он взглянул на Рэда.

— Спокойной ночи, — улыбнулся ему тот.

В ответ Рик кивнул головой.

— Тебе пора, Тесс, — приказал Милч, взяв ее за руку.

Резким движением плеча девушка стряхнула огромную лапу.

— Не будь кретинкой, детка, — посоветовал Милч. — Я вот как раз думал поделиться с тобой добычей.

Тесс быстро вышла из комнаты.

— И без глупостей, ты! — Милч повысил голос. — Через окно не вылезешь. И подумай о ребенке. Не хочешь ведь, чтобы с ним что-нибудь случилось?

Он стянул кожаную куртку, поиграл бицепсами, сделал глубокий вдох. Грязная майка чуть было не лопнула на вздувшейся груди.

— Чушь все это… Какая лускемия? — пробормотал он.

 

Глава четвертая

Рэд повернулся на матрасе, который он, под надзором Милча, притащил из соседнего домика. В полутьме он различал огромный силуэт силача, улегшегося рядом с диваном, где спал мальчик. Рэд поднялся.

— Не спишь, братишка? — прошептал Милч. Мальчик заворочался во сне и тихо застонал.

— В тюрьме тоже так, — продолжал Милч. — Не спится, и привыкаешь обходиться без сна. Спать нужно тому, у кого на завтра есть дела. В тюряге не спят. Я, пока туда не загремел, храпел, как контрабас, и не проснулся бы, хоть бы на меня и потолок обвалился. А сейчас и не знаю даже, как это — спать.

— И у меня то же самое, — послышался мягкий голос Доктора, устроившегося у двери. — В тюрьме все слышно. Всю ночь что-нибудь слышно, до самого рассвета. Кто-то кричит, или дождь идет, или шаги. Нигде больше звуки так далеко не распространяются, как в тюрьме. Двумя этажами ниже слышно, когда кто-нибудь наверху подпиливает себе ногти.

— Это точно, — подтвердил Милч. — Помнишь негра, который ночью пел песни, Эла Джолсона? Он сидел в блоке «Д», а мы его слышали всю ночь в нашем «У».

Рэд снова улегся и натянул одеяло до подбородка. Доктор принялся напевать.

— Ну уж нет! — вскинулся Милч. — Надеюсь, ты Эла Джолсона не будешь изображать?

Тот засмеялся и замолк.

В этот момент отворилась дверь, и вошел Дэнни, в трусах и майке.

— Я там помираю от холода, — заныл он. — У вас лишнего одеяла не будет?

— Холодно, как в блоке «У»? — насмешливо спросил Милч. — Но там ты от холода ведь не помер? Вот и здесь не загнешься. Иди к себе и смотри за глухарем. Как бы ему глупые идеи в голову не полезли.

Рэд слегка приподнялся, но тут же снова лег. Кулаки его сжались от ярости и бессилия. Ворча что-то себе под нос, Дэнни вышел и закрыл дверь.

— Надо бы проучить этого юношу, — пробурчал Милч. — Хотя, может, я с ним слишком строг… Все-таки похищение — его идея… — После долгой паузы Милч спросил:

— Ты о чем думаешь, Доктор?

Пухленький Доктор повернулся к нему.

— Ночами я думаю о тысяче разных вещей. Рассуждал вот, что я буду делать с моей частью денег.

— И что-нибудь надумал?

— Да. Я бы в Париж съездил. Всю жизнь об этом мечтаю. Ты же знаешь, я люблю живопись, Милч. Побывал бы на Монмартре, в местах, где жил и творил Тулуз-Латрек. И Лувр хотел бы посмотреть.

— Слышал, что он сказал? — зашептал Милч. — Здорово чешет! А я думал, ты со мной будешь. Я на это рассчитывал, знаешь ведь.

— Наверное, я с тобой и останусь, Милч, но все равно я хотел бы побывать в Париже.

Милч отрывисто хохотнул.

— А я поеду в Мексику. Я знаю, что там делать. Там и для тебя есть местечко, Доктор.

— Похоже, вы уверены, что у вас это дело выгорит, — вмешался в их разговор Рэд. — А я, наоборот, столь же уверен, что вы погорите.

— Да ты о нас не беспокойся, Рэд, — посмеиваясь, сказал Милч. — Мы свое возьмем. Нам терять нечего. Кроме электрического стула, нас больше ничего не ждет. Так что можем прикончить и вас, и девушку, и ребенка — назад хода нет. Похищение ребенка равносильно всем убийствам на свете. Глупо, но таков уж закон, правда, Доктор?

— Ты прав, Милч.

Рэд страдал от бессилия что-либо сделать. Он закрыл глаза и попытался заснуть. Милч поднялся и подошел к Доктору, они о чем-то шептались. Рэду показалось, что по комнате поплыл сладковатый запах сигареты с наркотиком. Но сон пересилил, и лишь утром солнечный луч вернул его, к большому неудовольствию, к действительности. Во рту было сухо, тело под одеялом было потным и горячим. Милч, уже одетый, сидел верхом на стуле у двери. Доктор, подогнув ноги, сидел на матрасе у дивана и чистил ногти.

Рэд отбросил одеяло и встал.

— Девушка в ванной, — сказал Милч. — Что-то она там застряла. Постучи ей в дверь, Док. Я в туалет уже сходил. Твоя очередь, Рэд.

Тесс вошла в комнату, и взгляды ее и Рэда встретились. В глазах ее не было и тени страха. С нежной улыбкой она склонилась над спящим малышом, пригладила ему волосы.

— Он спал прямо как Спящая красавица, — заверил ее Доктор.

— А не перекусить ли нам, Рэд? — предложил Милч. — Спать я действительно не сплю, а вот насчет аппетита у меня все в порядке. Скажи своему другу, пусть что-нибудь приготовит. Уже восьмой час, а дорога у него сегодня длинная.

Рэд вошел в ванную, стянул майку и ополоснулся холодной водой. Услышав детский плач, он чуть не выругался. Когда он вернулся в комнату, Тесс одевала хныкающего малыша.

— Мальчик говорит, что у него болит что-то, — сказал Милч.

— Сладкого переел, — бросил Дэнни.

— Он уже два дня жалуется на боль в животе, — задумчиво сказала Тесс.

— Ну и что такого? У нас врач есть. Ты что скажешь, Док?

Вместо ответа Доктор издал горловой клекот и защелкал орехами.

— Ложку касторки на полстакана фруктового сока, — пробулькал он и рассмеялся.

Милч в восторге хлопнул себя по колену.

— И все! Пять долларов за визит!

Терри обхватил Тесс за шею и прижался к ней.

— Не волнуйся, — сказал Милч, пытаясь успокоить девушку. — Наверняка ерунда какая-нибудь. Дети часто всякую дрянь едят. — Он повернулся к Рэду. — Рик жарит бифштексы. Как поешь, объяснишь ему ясно и четко, что он должен сделать. Понял? Объяснишь ему все, не торопясь, спокойно, чтобы он все хорошенько усек. Договорились? Вы нам оба очень нравитесь. Не хотелось бы прибегать к грубой силе… И потом мальчик… И девушка…

Тесс сделала вид, что не расслышала его слов.

***

— Который час, Док? — спросил Милч.

— Ровно восемь.

— Хорошо. Рику пора ехать. Чтобы не было ошибки, повтори своему другу то, что я тебе буду говорить… Он знает развилку на Пенроуз, в семидесяти пяти километрах отсюда?

Рэд повторил вопрос. Рик утвердительно кивнул головой.

— Там есть деревянный указатель, и сразу за ним рекламный щит Кока-Колы. Рик должен поставить ведро под указателем. Повтори ему.

Рик снова кивнул.

— Дай ему ведро, Доктор… Так… В Карджине он первым делом должен добраться до банка на Оак-стрит и опустить письмо в почтовый ящик конторы Гэльена, во дворе. Объясни это ему помедленнее, Рэд.

Рик улыбнулся, и друг его заметил, что он украдкой бросил взгляд на девушку. Рэд положил ему руку на плечо.

— И скажи ему, — добавил Милч, — что если в три часа он не вернется, на его совести, вероятно, будет смерть девушки и ребенка, а может, и твоя, как знать. Посоветуй ему обойтись без фокусов. Объясни ему, что все козыри у нас, и что терять нам нечего. Если нас заметут, нам точно хана. Я не шучу, клянусь тебе. Не шучу!

Рэд медленно повторил и увидел, как в глазах парня полыхнула ярость. Он обнял его за плечи.

— Спокойно, Рик, — сказал он тихо. — Делай, как он говорит. Так будет лучше.

Молодой человек нехотя кивнул.

— Вроде как начинаете соображать, — одобрительно заметил Милч и обратился к девушке: — Скажи ему, что когда он вернется с новым протезом, все будет отлично.

Тесс протянула Рику ладонь.

— Я вас умоляю, сделайте так, как он сказал.

Рик пожал ей руку, улыбнулся и, раздвинув два пальца, показал знак победы. Доктор ухмыльнулся.

— Завтра мы отправимся за ведром, набитым деньгами. А для вас все кончится, как в доброй сказке — будете счастливы и будет у вас много детей.

— По-моему, одному из нас стоило бы с ним поехать, — сказал Дэнни.

— Скажи-ка, дружок, — сладким голосом произнес Милч. — Кто здесь командует, ты или я? Будет так, как я сказал. И без разговоров.

Лицо Дэнни скривилось и задергалось в нервном тике.

— И вот еще что, — Милч обращался к Рэду. — Доктор приготовил табличку. Прибьешь ее к двери своего кабака.

Доктор протянул кусок картона, на котором аккуратно было выведено:

Закрыто в связи с отъездом владельца.

— Сам понимаешь, — объяснил Милч, — нам тут не нужны всякие с дурацкими вопросами — почему закрыто. Скажи Рику, пусть прибьет табличку к двери. Доктор его проводит. Лишнее любопытство нам ни к чему. Ты все хорошо понял, Рик? Письмо у тебя? Положи в карман. Ведро? О’кей. Счастливого пути, парень.

Тяжело опираясь на костыль, Рик обвел взглядом комнату, словно хотел все запомнить до мельчайших подробностей. Мальчик тихо сидел на диване, прижимая к груди пожарную машину. Губы его были сведены, глаза покраснели, и время от времени он постанывал. Доктор распахнул дверь, пропустил вперед Рика и вышел вслед за ним.

— Напомни ему, что у него всего семь часов в распоряжении, — крикнул Милч и повернулся к Рэду. — Ты, братишка, имей в виду — если у тебя вдруг возникнут нехорошие идеи — телефон твой не работает. По-моему, провода порваны…

***

— У Терри жар, — сказала девушка.

Милч был поглощен комиксами на оторванном листе газеты.

— Съел что-нибудь несвежее, — откликнулся он, не поднимая глаз. — Дети, они как козы, все жрут.

— Животик болит, — захныкал малыш.

Рэд заметил, что волосы мальчика влажны от пота. Тесс с тревогой смотрела на него.

— Я уверена, что ему действительно больно. Он таким еще никогда не был.

Рэд присел на диван и взял в свои лапищи ручки ребенка. Терри через силу улыбнулся, прислонился головкой к мощному плечу Рэда, вздохнул и закрыл глаза.

— Который час, Доктор? — спросил Милч.

Сидя на полу, тот раскладывал пасьянс засаленными, бог знает где найденными картами.

— Ровно два.

Милч вздохнул, отшвырнул страницу с комиксами, встал и опустил штору на окне.

— Пошел в задницу! — проскрипел Вашингтон.

Милч трахнул кулаком по клетке. Разъяренный попугай слетел со своей жердочки и заорал от негодования.

— К чему это? — зло спросил Рэд.

— Я не люблю ни попугаев, ни кошек, ни собак, ни лошадей.

— Ни мужчин, ни женщин, ни детей, — дополнил Рэд.

— Может быть. — Милч пожал плечами.

— Говорят, попугаи приносят несчастье, — вставил Доктор.

— Серьезно? — пробормотал обеспокоенно Милч. — Не хотел бы, чтобы он нам его принес. Нам это совсем ни к чему, так ведь, Доктор?

Нагнув голову, Милч мерял шагами комнату. Вдруг он остановился у портрета Эйзенхауэра, взял со стола огрызок карандаша и пририсовал тому усы и бороду. Сделал шаг назад, чтобы полюбоваться своим художеством, и захохотал.

— Черт, так ведь намного лучше, а, Доктор?

— Точно. Пошли ему этот портрет. Может, он себе такую же бороду отрастит. Однако ты оскорбил достоинство государственного деятеля.

Милч швырнул огрызок карандаша и снова принялся вышагивать по комнате.

— Черт побери, как время тянется!

— А я говорю, нужно было кому-нибудь поехать с этим глухим, — пробурчал Дэнни.

— Братишка, — зашипел Милч. — Ты будешь делать то, что я скажу, и без разговоров. Как всегда.

Рэд легонько провел ладонью по потной щечке ребенка. Голубоватые веки малыша сомкнулись, на его губах промелькнула тень улыбки.

— Он заболел. — Голос Рэда посуровел.

Милч поднял штору и поглядел в окно.

— Дождь пойдет.

— Я тебе говорю, он серьезно болен, — заорал в ярости Рэд.

— А что ты от меня хочешь? Чтобы я ему колыбельную спел?

— По-моему… — начала нерешительно Тесс.

Рэд встал и подошел к маленькому Доктору, который удивленно разглядывал пикового туза.

— Вы ведь врач?

— Был таковым, но, предполагаю, им и остался.

Щелчком он пустил пикового туза в полет по комнате, вытащил из кармана орехи и защелкал ими.

— Да оставь ты их в покое! — вскинулся Дэнни.

— Не могу, Дэнни, не могу.

— Как только доберемся до Мексики, — сказал Милч, — первое, что я сделаю, так это куплю тебе мешок орехов. В Мексике есть орехи, Доктор?

— Думаю, есть, Милч.

— Он сам как орех, — пробурчал Дэнни, благоразумно держась подальше от Милча.

— Не могли бы вы осмотреть ребенка? — сказал Рэд настойчиво.

Доктор подошел к девушке, посмотрел на малыша, наклонился и с удивительной нежностью взял его на руки. Тесс недоверчиво следила за его движениями.

Врач положил мальчика на диван и раздел его. Огромные голубые глаза Терри обрели свою живость.

— У вас есть термометр? — спросил Доктор у Рэда.

— Нет.

— У него жар. Живот вздут…

Кончиками пальцев он слегка нажал на него, мальчик вскрикнул.

— Тесси, Тесси, — захныкал он.

Девушка тут же приблизилась.

— Ну что вы с ним делаете? — произнесла она с укором.

Доктор добродушно посмотрел на нее.

— Никогда бы не подумал, что в один прекрасный день кому-то понадобится моя помощь, — сказал он медленно. — Если ты кого-то убил, то у тебя больше нет права излечивать. Вы это знали? Странно, но тем не менее так. В этом нет логики: вам не дают спасти чью-то жизнь взамен вами загубленной. Хотя, может, это справедливо, не знаю…

— Доктор, — тихим голосом сказал Милч, — можешь покурить, если хочешь. Ты был на высоте.

Словно не слыша его, Доктор положил руку на потный лоб ребенка.

— Ну, что с ним? — спросил Милч.

— Может быть, ничего, а, может, что-нибудь очень серьезное…

— Не бери в голову, Док. Пройдет все у мальчишки. Который час?

— Еще полчаса ждать, — ответил Дэнни.

— Который час, Доктор?

— Дэнни тебе только что ответил.

Толстячок прикоснулся пальцами к горячей щеке малыша.

— Не меньше 40 градусов. Рэд, вы знаете, что такое клистирная груша?

— Знаю.

— Есть у вас?

— Нет.

Врач вздохнул.

— Оденьте его, Тесс, — повернулся он к девушке.

— Что с ним? — спросила та у Доктора, который снова принялся за свои орехи. — Что?

— Диагноз простой. Аппендицит.

Он подбросил и поймал орехи тыльной стороной ладони.

Из уст Тесс вырвался стон. Дэнни облизнул губы. Из угла его рта свисала сигарета.

— Что будешь делать, Доктор?

— Ничего, Дэнни, абсолютно ничего.

— И мальчик умрет? — спросил Дэнни.

Доктор кивнул.

— Ты сказал, что я могу покурить, Милч? — спросил он, вздохнув.

— Конечно, конечно. Давай.

Доктор присел на краешек стула, вытащил коробочку, пузырек, поставил все на стол, затем свернул сигарету.

— Значит, вы ничего не можете сделать? — спросил Рэд.

— Могу, конечно. Если у меня будет скальпель, плазма, эфир и еще всякие мелочи.

— Даю глухому еще пятнадцать минут, — прорычал Милч. — После чего, если этот щенок и помрет, то это случится отнюдь не из-за болезни.

Дым тонкими струйками выплывал из ноздрей и уголков рта врача. Тошнотворный запах достиг Рэда, и он отступил на шаг. В тот же миг послышался скрип рассохшихся половиц веранды, и Рэд бросился к двери.

— Стоять! — медленно произнес Милч, сжимая в руке револьвер.

Дверь потихоньку отворилась, и они увидели хмуро глядевшего на них Рика. Опирался он на трость орехового дерева. Рик улыбнулся и постучал по протезу.

— Вовремя, — сказал Милч. — Спроси его, Рэд, все ли он сделал, как было сказано. — Пинком ноги Милч захлопнул дверь.

— Ты ведро поставил куда нужно? — спокойно спросил Рэд.

Рик кивнул.

— Письмо опустил?

Еще кивок.

Слегка прихрамывая, Рик подошел к девушке, которая, глядя на него, растерянно улыбалась. Рик взглянул на мальчика и нахмурился.

— Он заболел, — прошептала Тесс.

— Он вроде как подрос, — заметил Милч, засовывая револьвер в карман. — Рэд, скажи ему, что он молодец.

Рэд пропустил это мимо ушей. Он подошел к Рику и приобнял его за плечи. Тот улыбнулся.

— Чему это ты так радуешься? — проскрипел Дэнни.

— Своей новой ноге, — сказал Милч. — Так ведь, Рик? С чего ему еще веселиться?

Рик легонько погладил пылающую щеку малыша и посмотрел на свои мокрые от прикосновения пальцы.

— Слушай, Милч, — голос Рэда был суровым. — Что вы намерены сделать для малыша?

— Ничего, — ответил тот. — Абсолютно ничего.

— И что, пусть так и умирает?

Бандит пожал плечами.

— Старина, может, так лучше? Мы не виноваты, что у него там что-то лопнуло. Бывает. В нашем положении нам наплевать, жив он будет или загнется. — На мгновение он заколебался. — Если он умрет, нам будет проще. Нашей вины в том не будет. Когда мы его взяли, он уже болен был.

— Но если его сейчас же отвезут к врачу, он выкарабкается.

— Нет, Рэд, об этом и речи быть не может. Это все равно что пойти и сдаться полиции… Болеет и пусть себе болеет. Да мало ли щенков подыхает на этом свете!

Дэнни встал.

— Я в эти дела не полезу. — Сигарета выпала из его губ, и он раздавил ее каблуком. — Если щенок помрет, на нас устроит охоту полиция пяти штатов. Я вот что предлагаю: лучше отвезти ребенка и оставить его у дома. Если мы его возвратим, нас оставят в покое. Не хочу, чтобы меня замели с детским трупом на руках. Мы так не договаривались. Я выхожу из этого дела, и все!

С ловкостью, неожиданной для мужчины такого телосложения, Милч совершил прямо-таки тигриный прыжок. От короткого прямого удара Дэнни перелетел через стул и оказался на полу. Он поднес руку ко рту, посмотрел на запачканные кровью пальцы и заныл.

— Не трогай меня, Милч. Не трогай!

— Тогда не пори глупости. Заткнись навсегда, так еще лучше будет. Бери пример с Рика. Закрой пасть, и неприятностей у тебя не будет. Здесь я командую, понял? Завтра, как только получим выкуп, отваливаем. Если ребенок умрет раньше, мы не виноваты. Твоя сестра отвезет тело Гэльену и расскажет все как было. Мы ему ничего плохого не делали. Он умер у нас на руках. Так что никто не виноват. И со мной такое может случиться. А вот ты просто так не подохнешь, своей смертью. Понял, о чем я говорю?

Дэнни продолжал ныть, но больше не сказал ни слова.

Доктор подбросил орехи на ладони.

— Максимум через два часа, — объявил он, — аппендикс прорвет, и начнется перитонит. В полночь он будет уже мертв.

Тесс медленно поднялась и подошла к Милчу.

— Если Терри умрет, — сказала она с угрозой, — обещаю, что на вас устроят охоту по всем Соединенным Штатам. И в Мексике вас достанут.

— Что касается Мексики, может быть, — хохотнул Доктор, — но не в Ла-Пасе!

Милч повернулся на каблуках послышался глухой звук удара, и Доктор, как подкошенный, рухнул на пол. Он медленно поднялся, подобрал орехи, положил их на стол, погладил щеку и пронзил Милча сверкающим взглядом.

— Ты не должен был этого делать, Милч… Не должен был… Тебе нужно научиться себя сдерживать.

— Болтаешь слишком много, вот и получил, — рыкнул Милч. — Как накачаешься, так языком молоть начинаешь. Ты лишнее сболтнул. Мне вовсе не хотелось бы тебя трогать, Доктор, ты мой друг. Но ты не должен был этого говорить. Еще раз такое случится, и я буду вынужден отобрать у тебя коробочку. Знаешь, что это значит, а?

Толстячок покачивался на каблуках, крепко стиснув пальцы с длинными ногтями.

— Никогда больше этого не делай, Милч! — повторил он глухо.

— Хорошо. Ты держи рот на замке, и будем друзьями. Можешь курить свою дрянь, пока не сдохнешь.

— Никогда больше этого не делай, Милч, — еще раз повторил Доктор, начиная дрожать. — Я не переношу боли. И не позволю, чтобы ты мне делал больно. Не позволю. Ни тебе, ни другим.

Тесс взяла его за руку, и толстячок с удивлением обернулся.

— Вы что-нибудь сможете сделать для Терри, Доктор? Я уверена, что, если вы захотите, то сможете.

Он посмотрел на нее, и во взгляде его появилась теплота.

— Что же вы от меня хотите, милая девочка? — вежливо осведомился он.

— Спасите Терри.

— Не трогай ребенка, Доктор, — вмешался Милч. Руку он держал в кармане.

Тот не обратил на его слова никакого внимания и подошел к мальчику.

— На спасение один шанс из десяти, — сказал он как бы самому себе.

— Оставь ребенка, — спокойно повторил Милч.

— Хочешь, чтобы он умер? Ты этого хочешь, Милч? — рявкнул Рэд.

Доктор повернулся.

— Да, этого! — воскликнул он. — Ведь ты этого хочешь, Милч?

В его слабом голосе появились обвинительные нотки. И тут же, словно испугавшись своей дерзости, он замолк.

— Да. Это все упростит.

Вдруг раздался сардонический смех Доктора.

— Ты когда-нибудь слышал о Гиппократе, Милч?

— Нет. Кто это?

— Так, один, кому я однажды принес клятву. Потом я о ней забыл, а теперь вот вспомнил. Много времени мне на это понадобилось…

Он сел на диван, взял Терри за руку и долго смотрел на спящего ребенка.

— Послушай, Доктор… — начал спокойным тоном Милч.

— Помолчи. Я думаю.

Лицо Милча было совершенно бесстрастным. Не сводя глаз с врача, он подошел к дивану.

— Оставь ребенка, Доктор. Послушай старого друга Милча. Будешь слушаться, разрешу тебе покурить.

Никакого результата.

— Чем он болел? — спросил Доктор у Тесс.

— Ничем. Всегда был здоровым ребенком.

Точными, ловкими движениями врач стал раздевать малыша. Он передавал одежду Тесс, которая ее аккуратно складывала. Затем завернул малыша в одеяло и обратился к Рэду.

— Что у вас в ванной есть?

— В каком смысле?

— Дезинфицирующее что-нибудь? Опасная бритва? Или новые лезвия? Вата?

— Это все есть, — ответил Рэд и направился в ванную, сопровождаемый Доктором, который, сгибая и разгибая, разминал свои пальцы.

Тесс расплакалась. Рик обнял ее за плечи, и почувствовал щекой прикосновение шелковистых волос.

Дэнни курил одну сигарету за другой, не сводя испуганного взгляда с Милча.

Тот подошел к окну.

— Он от наркотика совсем тронулся.

— Пошел в задницу! — заорал попугай.

Милч повернулся и сильно пнул клетку, взлетевшую под самый потолок. Разъяренный попугай бил крыльями о прутья клетки. Несколько зеленых перьев упало на пол.

Доктор вышел из ванной, за ним Рэд.

— Мы ему вырежем аппендикс. Надеюсь, руки мои меня не подведут. У мальчика нет даже одного шанса из десяти. Если я не возьмусь за операцию, он сегодня умрет. Надо попробовать, терять нам нечего.

Плащ его висел на гвозде за дверью. Доктор сунул руку в один из карманов плаща, вытащил оттуда шприц, осмотрел его и улыбнулся. Слегка смутившись, он взглянул на Рэда.

— Прошу меня извинить, — тихо сказал он. И скрылся в ванной.

 

Глава пятая

Тесс, в волнении, сидела у дивана, рядом с Доктором, который, в брюках и майке, хлопотал около малыша. Доктор пощупал ему лоб. Терри зашевелился, и стон вырвался сквозь его запекшиеся губы.

— Еще час, и было бы поздно, — сказал Доктор.

Милч нашел старый номер журнала «Художник и модели», забытый, наверное, каким-то рыбаком. Высунув язык, он был полностью поглощен творчеством — огрызком карандаша Милч пририсовывал усы и бороды на фотографиях улыбающихся людей. Затем оторвался от своего занятия и глухо рассмеялся.

— Эй, Доктор, ты вот говоришь, что любишь картинки. Посмотри-ка сюда. Правда, смешно?

Тот не ответил. Глаза Милча превратились в две блестящие точки, глубоко запрятанные в жировых складках век. Он медленно встал, подтянул брюки и неслышно подошел к дивану. Рэд почувствовал резкий запах, исходивший от Милча, и встал.

— Итак, Доктор? — спросил он спокойно.

Врач поднялся и направился в ванную. Перед самой дверью он обернулся.

— Исход пока не ясен. Не знаю. Он потерял много крови… Больше чем можно бы. Если до полуночи протянет, возможно, что и выкарабкается. Но не знаю…

— Надеюсь, ты не курить туда идешь? — зло спросил Милч.

Не ответив, Доктор закрыл за собой дверь.

— Я же тебе говорил, что он тронутый, — забормотал Дэнни. — Наркотик ему в темечко стукнул. Когда он такой, от него всего можно ждать.

Тесс обтирала покрытое капельками пота лицо малыша.

Рик, прихрамывая, подошел поближе и устроился на стуле, где раньше сидел Доктор. Девушка застенчиво улыбнулась, когда Рик взял ее за руку.

Рэд закрыл глаза. Никогда ему не забыть ужас этих нескончаемых мгновений: Доктор, вливающий теплое виски сквозь стиснутые зубы мальчика. («Виски часто используют как обезболивающее» — объяснил он), Терри, который отплевывался, стонал и кусал ложку. («Ну, не преступление разве — портить хорошее виски» — бурчал Милч). Тесс, державшую голову мальчика, распростертого на кухонном столе, себя и Рика, державших его за ноги. Доктора, точными движениями разрезавшего бритвой белую кожу… Он уже никогда не забудет крика Терри, крика от боли, перешедшего потом в стон, и неожиданной зловещей тишины. Он все еще слышал свистящий голос Доктора: «Я сделал все возможное… Иначе он все равно бы умер», слышал истеричный шепот Дэнни: «Все, вляпались. Если мальчик умрет, нам на хвост сядет вся американская полиция». Милч влепил ему тогда две звонкие оплеухи, Дэнни прикрыл голову руками и зарыдал.

Рэд открыл глаза. Доктор уже вернулся в комнату и заворачивал Тэрри в другое одеяло. Тесс нежно коснулась руки врача, подняв на него умоляющие глаза. Доктор положил свою руку на ее и сказал, не сводя взгляда с малыша:

— Теперь молитесь за него.

— Я помолилась, — прошептала Тесс.

— Молитвы! — Ровным голосом произнес Милч. — Болтовня! Доктор, помнишь паренька из камеры смертников? У него еще кличка была — Проповедник. Помнишь, как он двадцать четыре часа в сутки молился, чтобы его помиловали? А все равно попал на электрический стул.

— Да, но сейчас речь идет о ребенке, а не об убийце, — возразил Доктор.

Рэд добавил:

— И если он умрет, вы все будете убийцами.

Раздался горловой смех Милча.

— Я когда-то одного типа замочил, и ничего, проскочил. И у Доктора в этом плане опыт есть. Денни вот только ни разу не решился… Да что о нем говорить… Убийством больше, убийством меньше — какая разница?

Он прошел в угол, взял свой журнал и, наморщив лоб, углубился в изучение комиксов.

— Люблю комиксы, — заметил он. — Тут все понятно. Я ведь читать не умею. Наверное, в колонии меня этому забыли научить, а потом у меня уже времени не было.

Рэд взглянул на Доктора. Тот выпрямился и надел рубашку.

Терри застонал, и сквозь стоны можно было различить слово мама.

Доктор достал орехи и принялся катать их между пальцами. Затем осторожно положил их на стол, потер руки, посмотрел на свои пальцы, вытянул их, согнул, улыбнулся и забормотал что-то про себя. Подошел к дивану, взял из рук Тесс платок, осторожно обтер губы малыша и взглянул на девушку.

— Вы бы прилегли, а то уже на ногах не держитесь.

— Нет, — прошептала она. — Я хочу знать.

— Сердце вроде в порядке, — сказал Доктор. — Если избежим сепсиса, то на спасение есть шансы. Мужественный человек. А вообще-то, чудно, насколько у детей сильна воля к жизни. А я часто думаю: если бы они знали, что их ожидает в жизни, они наверняка предпочли бы умереть. — Голос его был едва различим. — Умер бы я в детстве, было бы намного лучше.

— Сейчас известия передавать будут, — напомнил Дэнни. Милч включил приемник. Пел какой-то француз. Затем бодро заговорил диктор:

«Новые факты в деле о похищении маленького сына Гэльенов. Отец, мистер Гэльен, получил письмо с требованием о выкупе в двадцать тысяч долларов. Мистер Гэльен отказался сделать какое-либо заявление. Мать ребенка, миссис Сильвия Гэльен, с сильным нервным расстройством помещена в Кэлварскую больницу, где находится под наблюдением врачей. Лейтенант Гэрич, ведущий расследование, сообщил нам, что он посоветовал мистеру Гэльену воздержаться от уплаты означенной суммы. Однако, по мнению друзей семьи Гэльенов, вполне возможно, что двадцать тысяч долларов будут выплачены. Если миссис Гэльен еще долго не увидит своего сына, ее состояние может резко ухудшиться. Этот специальный выпуск новостей подготовила компания Брер Фокс, овсяные хлопья. Дети не просто едят их с удовольствием, они их обожают! Овсяные хлопья Брер Фокс продаются во всех…».

— Похоже, дело двинулось, — прошептал Милч, выключив приемник. — Слышал, Доктор? — Сощурив глаза, он уставился на своего дружка.

— Да, слышал.

— Похоже, деньги завтра будут у нас.

— Возможно.

— Как только их получим, надо сматываться, — сказал Дэнни.

— Хороший совет, — снисходительно одобрил Милч. — Пойду-ка разомну слегка ноги.

Он распахнул дверь, и Рэд услышал, как под ногами Милча заскрипела галька. Милч впервые за все это время оставил их без своего надзора.

— Послушайте, Доктор, — медленно начал Рэд. — Вы же не допустите, чтобы он совсем озверел.

— Милый мой, — ответил толстячок. — Я в этом деле с самого начала и должен идти до конца.

— Если мы сейчас же поможем малышу, он выживет. Вы же сами сказали.

Рэд заметил в глазах врача некоторую растерянность.

— Дэнни, ты нам должен помочь, — обратилась Тесс к брату.

— Тебя здесь никто ни о чем не спрашивал, — грубо отрезал Дэнни и схватил сигарету. Руки у него дрожали, и это не ускользнуло от взгляда Рэда.

— …Милча можно было бы убрать, — тихо сказал он. — Я могу этим заняться, с револьвером или без…

— Нет, — просто ответил Доктор.

— Завтра, в это время, мы будем уже далеко, — с уверенностью заявил Дэнни.

— Да не уйдете вы от полиции! — сказал Рэд.

Дэнни нехорошо посмотрел на него, лицо его задергалось в тике.

— Уйдем, — процедил он. — Милч поумней всех легавых, вместе взятых.

— Дэнни, ведь на твоей совести будет смерть Терри! — тихо сказала Тесс.

Парень с поднятым кулаком бросился на сестру, но Рик резко вскочил и встал между ним и девушкой. Дэнни длинно выругался сквозь зубы. Казалось, вот-вот он нанесет удар.

На мгновение он заколебался, потом опустил занесенный кулак, подошел к окну, отодвинул штору и уперся взглядом в ночную темень.

Рэд коснулся пальцем плеча Доктора. Большие голубые глаза того, не мигая, выдержали взгляд гиганта.

— Им займусь я, — тихо повторил Рэд. — Я вас только прошу не вмешиваться. Ну?

— Нет, — прошептал Доктор. — Я не могу предать Милча.

Сказав это, он повернулся, осторожно сдвинул одеяло и положил руку на грудь мальчика. Затем очень аккуратно опять накрыл его, поднял ему большим пальцем сизые веки.

Терри чуть пошевелился и простонал:

— Мама!

— Организм борется, — объяснил Доктор. — Если он выздоровеет, то Академия хирургии должна будет официально вынести мне благодарность.

— Однако единственное, что вы получите, так это хорошую дозу тока высокого напряжения, — пригрозил Рэд.

Доктор тихо рассмеялся, и взгляд его ушел в пустоту.

— Очень романтично… Поэтичный способ воздания по заслугам.

Дверь медленно отворилась. Взгляд Милча ощупал всех по очереди и остановился на Рэде.

— Скажи-ка, — прохрипел он. — Там у тебя за домом странная яма. Я чуть туда не загремел. Для чего она?

— Готовлю новую траншею для отходов.

— Чуть было туда не свалился. Ну что, Доктор, жив еще твой сопляк?

Вопрос был задан совершенно безразличным тоном.

— Да, — ответил тот. — Думаю, при некотором везении, мальчик выкарабкается.

— Да уж, ничего не скажешь… Когда стоишь на краю ямы, совсем не хочется в нее падать, — Милч казался ошарашенным этим глубокомысленным выводом. — Я вот все думаю, почему… Со мной то же самое происходит. Ты, Доктор, должен мне это объяснить. Когда мне сказали, что у меня эта проклятая лускемия, я сначала жутко испугался. А потом не захотел в это верить. Не хочу я подыхать, Доктор. Даже в вонючей тюряге я все цеплялся за надежду. Как все это объяснить, Док?

— Колос борется с серпом, который отрывает его от земли, — медленно произнес толстячок. — Ястреб борется со стрелой, которая отрывает его от неба… все это я читал много-много лет назад…

— Смотри-ка, — восхищенно прошипел Милч. — Во дает! Все знает! Подойди-ка сюда, Док, ты мне друг.

Тот и не пошевелился. Гримаса исказила оплывшее бледное лицо Милча, а в его заплывших жиром глазах, как показалось Рэду, промелькнул страх.

— Послушай, Доктор, — голос Милча стал вдруг бархатным, — надеюсь, ты дурить не собираешься?

— Нет. Если я что-нибудь начинаю, то довожу дело до конца. И сейчас тоже. Когда мы задумали это дело, я знал, на что иду. Но я не хочу, чтобы малыш умер по моей вине.

Милч развел руками.

— Что касается ребенка, делай, что хочешь. Верни его папаше, живым или мертвым, как тебе больше нравится. Но не забывай — кто я. Думай о себе, и думай обо мне. И никогда не забывай об этом, Доктор. Не хотел бы я, чтобы с тобой что-нибудь случилось… Мне будет очень больно, если я буду вынужден… Я тебя очень люблю. Док, ты это знаешь.

Серые губы продолжали двигаться, выплевывая слово за словом, но Рэд его больше не слушал. Он наблюдал за Доктором. Доктор вновь раскрыл одеяло, и Рэд увидел короткий неровный шов, пересекавший живот малыша. Терри тяжело, шумно дышал и иногда постанывал во сне.

Доктор выпрямился и взял Тесс за руки.

— Вот сейчас появился реальный шанс на спасение. Так что, возможно, умрет он лет в восемьдесят.

Дэнни громко рассмеялся.

— Отличная работа, Доктор, — сказал Милч.

Тесс взглянула на Рика и коснулась его руки.

— Он будет жить, Рик. Ему лучше, — глаза ее светились.

Рик взял ее руки в свои, и Тесс вдруг расплакалась, так велико было перед этим нервное напряжение. Рик крепко обнял ее.

— Жаль, что нельзя отпустить этих двух голубков. Им бы было совсем неплохо в одном из твоих любовных гнездышек, Рэд, — заржал Милч. — Ничего не скажешь, прямо-таки настоящая влюбленная парочка.

Рэд наблюдал за Доктором, вот уже больше часа ходившим взад-вперед по комнате. Тот вдруг вытащил из кармана поржавевшую коробочку, высыпал табак на ладонь, растер его между пальцами, потер ладонь о ладонь. Затем раскрыл ладони, и серебристые табачинки полетели на пол. Ногой Доктор втоптал их в остатки ворса старого ковра.

— «Прощайте, сны, которых я не видел», — тихо произнес он и обернулся к Рэду. — Я и автора помню: Эдгар По!

Рэд промолчал и посмотрел на Рика, обнявшего девушку за плечи. Оба они склонились над закутанным в одеяла Терри. Милч сидел, положив ладони на стол. Его серые глаза были прикрыты, но Рэд знал, что тот не спит.

Доктор медленно подошел к дивану, Рик и Тесс уступили ему место. Убрав одеяла, он осмотрел мальчика. Эти короткие мгновения показались вечностью. Наконец он произнес глухим голосом, в котором чувствовалась гордость:

— Он будет жить. Сейчас я в этом уверен почти на сто процентов. Опасность еще окончательно не миновала, но ему намного лучше, чем я ожидал.

Тесс облегченно вздохнула и уткнулась головой в плечо Рика.

Милч встал и подошел к окну.

— Хорошая работа, Доктор, — сказал он не оборачиваясь.

— И что теперь будем делать? — поинтересовался Дэнни.

— Завтра заберем бабки, — ответил Милч, глядя в окно. — И по-быстрому отвалим.

— В Ла-Пас, — прошептал Доктор.

— В Мексику, — рыкнул Милч, слегка повернувшись.

— Да, да, в Мексику, — поддакнул Дэнни.

— Завтра вечером ребенок будет возвращен, — добавил Милч.

И вдруг зашелся в смехе.

Доктор отошел от дивана, взял орехи, потер их друг о друга и с видимой неохотой положил на стол. Потом подошел к Милчу и дотронулся до его плеча. Тот дернувшись, повернулся.

— Завтра, — тихо сказал Доктор, и в голосе его была неожиданная властность, — ребенок вернется к родителям. За ним нужен уход. Я сделал все, что мог.

Милч положил ладонь на лысую голову своего дружка.

— Хорошо, Доктор.

***

Неожиданно раздался бесцветный голос Милча.

— Вонючие лягушки!

Он пробурчал еще что-то нечленораздельное.

— Слушай, Доктор…

— Что случилось?

— Правда, что французы лягушек едят?

— Да, правда.

— Жаль, что здесь ни одного француза нет. Он мог бы нажраться от пуза, а мы бы поспали спокойно.

Рэд сдвинул одеяло и соскользнул с матраса на пол. С закрытыми глазами он пытался определить расстояние, отделявшее его от Милча. Бесшумно, со все еще закрытыми глазами, он тихо пополз. Вдруг застонал ребенок. Рэд открыл глаза и различил смутный силуэт сидящего на диване Доктора. Мышцы Рэда дрожали от напряжения. Он прислушался, и ему почудилось, что какой-то шум исходит из самой темноты. Рэд задел рукой ножку стола. Он знал, что Милч улегся с другой стороны. Еще ближе… Неожиданно Милч произнес отчетливым шепотом, с презрением:

— Можешь вернуться в конюшню, друг. Ты у меня на мушке.

Прежде чем вернуться на матрас, Рэд попытался сориентироваться в темноте.

— Вот так, — одобрил Милч. — Лежи спокойно, и ничего с тобой не будет. Если все себя будут вести хорошо, никаких неприятностей не случится.

Рэд улегся и уставился в темный потолок. Он слышал тяжелое дыхание Милча, но знал, что тот не спит. Потом расслышал шепот Доктора, ласково разговаривавшего с мальчиком, и снова раздался хриплый голос Милча.

— Доктор, подойди сюда. Ты мне нужен. — Молчание, а затем резкий голос Доктора:

— Я занимаюсь ребенком, Милч.

— Будь добр, Доктор… Подойди, посмотри на твоего старого друга Милча.

Снова последовало молчание, а затем удивленное восклицание толстячка:

— Все-таки сопротивляемость человеческого организма просто невероятна! Он будет жить, Милч! Он выжил! Никто бы в это не поверил, но это так. Он еще нас обоих похоронит.

— Иди сюда, Доктор. Ты мне нужен.

Рэд услышал легкие шаги и, скорее, не увидел, а услышал, как Доктор подошел и устроился на стуле возле стола.

— Закрой глаза и спи, Милч, — ласково прошептал Доктор. — Тебе нужно поспать.

— От сна моя лускемия не пройдет, — возразил Милч. В его бормотании слышился испуг. — Так что зачем мне спать? Нет, Доктор, у меня все болит внутри, в кишках. Подойди поближе, мне тебе кое-что нужно сказать.

***

Рэд проснулся на рассвете и увидел, что Доктор, с Терри на руках, сидит на диване. От страха у Рэда сжалось горло. Он привстал на матрасе.

— Что случилось? — хрипло спросил он.

— Ничего. Ночь прошла хорошо. Мальчик выздоравливает.

Рэд с облегчением вздохнул. Милч еще лежал, подложив руки за голову. За десять метров от него Рэд чувствовал тяжелый запах пота.

— Доктор отлично сработал, — заявил тот.

— Но для нас цена за пацана одна: двадцать штук, все равно, живой он или мертвый.

В комнату вошел Рик, медленно передвигаясь на протезе, и вопросительно указал пальцем на мальчика. Рэд улыбнулся и кивнул головой. Терри заворочался и позвал Тесс.

— Она сейчас придет, малыш, — сказал Доктор, убирая ему со лба золотистый локон.

— Еще пять часов ждать! — воскликнул Милч. — Дэнни и Рик поедут на пикапе за ведром с бабками, и вечером тронемся в путь.

— Чем раньше, тем лучше, — зло бросил Рэд.

— Насчет этого никто и не спорит, — усмехнулся Милч.

Дверь распахнулась, влетела Тесс и бросилась к малышу.

Рэд успокоил ее:

— Он в порядке. Доктор говорит, ночь прошла хорошо.

— Он из железобетона сделан, — улыбаясь, произнес врач. — Как только проснется, надо ему дать теплого молока.

Девушка опустилась на колени и сжала еще недвижные ручонки мальчика.

— Моя машина… — еле слышно прошептал Терри.

Рэд поднял игрушку и положил ее под одеяло ребенка. Тесс улыбнулась ему сквозь слезы, встала и подошла к Доктору.

— Спасибо.

— Доктор всю ночь просидел без сна, — прокомментировал Милч. — С годами он становится сентиментальным! Ты уже долго не курил, Доктор. Если хочешь, закури, ты был просто молодцом.

Маленький врач сделал вид, что не расслышал эти слова.

Потирая руки, вошел Дэнни.

— Жив еще мальчик?

— Да, — ответил Милч. — Благодаря Доктору.

— Так-то лучше. Не помог бы он нам, если бы копыта отбросил.

— Что до меня, — сказал Милч, — что дети, что легавые. Я их на дух не переношу. Эх, жизнь собачья! — добавил он, зевая. — С удовольствием поспал бы чуток. С этими вонючими лягушками, с этим сраным попугаем и Доктором, просидевшим всю ночь с мальчишкой, я глаз не сомкнул.

Он встал, почесал под мышками и затянул ремень на брюках. От ночного пота майка его приняла желтоватый оттенок. Черная щетина на подбородке подчеркивала странную бледность его бескровного лица. Он вошел в ванную и со стуком закрыл за собой дверь.

— Что на завтрак? — поинтересовался Дэнни.

Рэд не ответил.

— Вскипятите молока для мальчика, — распорядился Доктор. — Посмотрим, будет ли он его пить.

Рэд повторил это Рику. Тот кивнул и ушел на кухню.

— Ты вроде как привязался к мальчишке, — ухмыльнулся Дэнни, обращаясь к Доктору.

— Мне кажется, что я спас ему жизнь, и хочу посмотреть, как пойдут дела дальше.

— Смотрите, — воскликнула Тесс. — Он проснулся.

— Да, я заметил, — сказал Доктор. — Теперь он вне опасности, нужно только хорошенько за ним присматривать.

Милч вышел из ванной, вытирая лицо полотенцем.

— Дэнни, для тебя дело есть. Ты и Рик возьмете пикап и поедете за деньгами. И будь осторожен: если заметишь что-нибудь странное, у развилки не останавливайся, а поезжай до Пенроуза. Вернешься другой дорогой. Понял?

— Конечно.

Милч хлопнул Доктора по плечу.

— Двадцать штук, Доктор! И Мексика у наших ног! Вот там погуляем!

— Мексика? — спросил Рэд. — А разве не Ла-Пас?

Глаза Милча были полузакрыты. Он качнулся на носках.

— Мексика. Я сказал Мексика! И помни это. Никто не говорил о Ла-Пасе. Ла-Пас? Не знаю такого. По-моему, такого и на географической карте нет. Это Доктор после своей сигареты выдумал. Заскок.

— Мне совершенно наплевать, куда вы направитесь, — заметил Рэд. — Только побыстрей убирайтесь отсюда. Больше ни о чем не прошу.

— Хватит! Будь любезен, приготовь-ка нам поесть. Так лучше будет. — Милч засмеялся.

 

Глава шестая

В комнате воцарилась тишина. Рэд огляделся: Тесс и Рик сидели рядышком на диване; Терри лежал там же, прижимая к груди свою пожарную машину; веки его отекли, бледные губы дрожали; Доктор, засунув руки в карманы, стоял у окна. Взгляд его был погружен в пустоту.

Рэд услышал скрип половиц на веранде и резко повернулся. В дверь постучали.

— Все на кухню! — приказал Милч. — Все, кроме Рэда.

Кошачьим шагом он подошел к кухонной двери и отворил ее.

Дэнни вошел первым. Милч приказал девушке встать и грубо толкнул ее. Рик было бросился на него, но Тесс перехватила его руку и прижалась к нему. Доктор вышел последним и тихонько закрыл дверь.

— А теперь, — прошипел Милч, вытаскивая револьвер, — открывай! Если дурить начнешь, пришью мальчишку. Не знаю, кто это, но ты должен его отсюда выпроводить, и по-быстрому. И никаких двусмысленностей при разговоре. Понятно?

Он укрылся за диваном, а на голову Терри натянул одеяло.

Теперь в дверь постучали сильнее. Рэд открыл.

— Привет, Вик!

На пороге стоял невысокий плотный мужчина. Молния его кожаной куртки была застегнута до самого подбородка. Это был шофер грузовика, который приезжал два раза в неделю. Он всегда останавливался здесь, чтобы передохнуть, поесть и перекинуться парой слов. Они с Рэдом служили вместе на Тихом океане, и при встречах воспоминаниям их не было конца.

— Я увидел объявление, — сказал Вик, улыбаясь, — и подумал — может, что случилось.

— Да нет, Вик, все в порядке.

— А Рик где?

— Поехал в Карджин за протезом.

— Вот как. А почему…

— Я и решил этим воспользоваться, закрыться на время. Надо прибрать домики, подготовиться к сезону.

Вик слегка замялся.

— Ну, ладно, Рэд. Заеду во вторник.

— Хорошо. Я уже откроюсь. До вторника.

— Пока, Рэд, до вторника.

Вик повернулся и зашагал по тропинке. Рэд закрыл дверь.

— Прекрасно исполнено, — спокойно одобрил Милч. — Все четко.

Он открыл дверь на кухню.

— Все в порядке. Можете выходить.

Они вернулись в комнату. Тесс подошла к Терри, который хныкал и протягивал к ней ручонки. Доктор присел на край дивана и сдвинул одеяло.

— Я его сейчас перевяжу, — сказал он Тесс. — Вам придется его подержать, ему будет немножко больно.

— Баста! Хватит возиться с этим сопляком, дай нам покоя! — с угрозой произнес Милч.

Никакой реакции.

— Слушай, Доктор, ты что, не слышал, что я сказал?

— Прекрасно слышал, Милч.

Налитые кровью глаза Милча заморгали. С поднятой рукой он двинулся на Доктора.

Не сводя взгляда с ребенка, Доктор вымолвил вяло и безразлично, опуская руку в карман:

— Не прикасайся ко мне, Милч. Это мой тебе совет.

Дэнни хмыкнул, но, заметив свирепый взгляд Милча, тут же стушевался.

***

— Пора ехать, — сказал Дэнни.

Милч, погруженный в комиксы, поднял голову, аккуратно сложил газетный лист и сунул его в задний карман брюк.

— Давай, Рэд, повтори Рику то, что я скажу. На пикапе он подъедет к развилке, где оставил ведро. Дэнни даст знать, когда нужно будет остановиться. Если Дэнни не подаст знака, он должен ехать до Пенроуза и затем вернуться по новому шоссе. Если Дэнни подаст знак, они забирают ведро с деньгами и сразу же возвращаются. Я тебе еще раз повторю, а потом ты все перескажешь своему корешу.

Рэд, как робот, повторил все инструкции. Рик кивнул.

— Похоже, понял, — сказал Милч. — А ты, Дэнни, знаешь, что нужно делать?

Тот кивнул и облизнул языком губы. Нервный тик исказил на мгновение его пунцовое от возбуждения лицо.

— Если заметишь слежку, не останавливайся ни в коем случае. Даю тебе три часа. Даже больше, чем нужно. Через три часа вас не будет — уберу мальчишку. Ты, Рэд, хорошенько это объясни своему другу. Предупреди его, что вторая пуля будет для красотки, после того, как она увидит, как первую получит детеныш.

Глаза Рика сверкали от бессильной ярости. Поняв то, что ему говорил Рэд, он кивнул.

— И без дураков, — посоветовал Милч. — Тогда вечером мы уйдем. И оставим вам деньжат в доказательство того, что мы вами довольны.

— Да я к этим деньгам в жизни не притронусь, — презрительно бросил Рэд.

— Тем лучше, подольше погуляем в Мексике, — усмехнулся Милч и закашлялся. — А ты, Дэнни, не вздумай руки в ведерко запустить. Не забывай, что мы с Доктором считать умеем.

Дэнни процедил сквозь зубы одно лишь слово. Милч сжал кулак, и парень тут же отскочил к стене, закрывая лицо руками.

— Давай, Дэнни, в путь, — приказал главарь.

Рэд положил руку на плечо Рика и указал ему глазами на дверь. Тот подмигнул и улыбнулся.

— Посоветуй своему дружку быть поосторожнее, — добавил Милч. — И можешь ему передать, что мне не очень нравятся его улыбочки.

Дэнни открыл дверь.

— Засеки время, Док, — бросил Милч.

Доктор, промокавший пот на лице ребенка, ничего не ответил.

***

— Явились, — объявил стоявший у окна Милч.

Он опустил штору и пошел открывать дверь. Вошел Дэнни, за ним Рик, устало подволакивающий свою искусственную ногу.

— Где деньги? — взвизгнул Милч.

— Пошел к черту, — прошипел Дэнни. — Сейчас объясню.

Милч схватил его за лацканы пиджака и затряс изо всей силы.

— Выкладывай! — прорычал в бешенстве Милч.

Он с такой силой толкнул хлипкого Дэнни, что тот отлетел метра на три и врезался в зашатавшийся от удара стол.

— Не надо, Милч! — заныл Дэнни. — Я не виноват!

— Говори!

— Мы сделали все так, как ты приказал. — Дэнни дрожал от страха. Говорил он, почти не разжимая губ. — Километрах в двух от развилки я увидел стоящий черный «Шевроле». Водитель копался в моторе, но, когда мы проехали, я заметил, что он за нами наблюдает. Может, и номер наш засек… не знаю. Подъехали к развилке. Ведро стояло на своем месте, но рядом, на верху столба, был какой-то тип, вроде бы чинивший провода. Мы, ясное дело, не остановились. Метрах в ста оттуда был еще третий. Менял колесо на зеленом «Паккарде». Увидев нас, он нам махнул рукой, да мы сделали вид, что не заметили, и не притормозили. Доехали до Пенроуза и возвратились по новому шоссе. Они хотели замести нас, Милч, это точно. Я легавых за километр чую. Легавые это были, точняк.

Лицо Дэнни лоснилось, от пота и страха прыщавая кожа побагровела. Он на шаг отодвинулся от Милча.

Лицо главаря заметно дергалось. Искаженные яростью губы выплевывали грязные ругательства.

— Так, хорошо, — прохрипел он. — Они этого хотели…

И рванулся к дивану. Доктор встал и преградил ему путь.

— Ты все слышал, Доктор?

— Да.

— Хорошо! Если они этого хотят, я их обслужу. Пусти меня к щенку!

— Нет, Милч. Я этого не хочу.

Рэд стиснул кулаки и сделал шаг вперед.

— Осторожно, Милч! Смотри! — заорал Дэнни.

Тот сунул руку в карман и мгновенно повернулся.

— Держись подальше, дружок! У меня пока нет времени тобой заниматься. Не суйся! — и снова повернулся к Доктору. — Так им нужен труп мальчишки? Они сделали все, чтобы получить именно труп, так ведь, Док? И получат. Если не хочешь смотреть, можешь выйти. Я его нежно-нежно прикончу, он ничего и не почувствует.

Доктор, держа руку в кармане, не мигая смотрел на своего дружка.

— Милч, — спокойно произнес он, — я буду с тобой до конца, но горе тому, кто дотронется до ребенка.

Крупные капли желтоватого пота стекали по бледным щекам бандита.

— Я сказал нет, Милч, — повторил Доктор.

Тесс подбежала к Доктору и взяла его за руку. Тот даже не заметил этого жеста. Последовала долгая пауза. Налитые кровью заплывшие глаза Милча сверкали, но он не двинулся с места. Затем медленно вытащил руку из кармана. Доктор повернулся к нему спиной.

— Что же теперь делать? — заныл Дэнни.

— Это я тебе сразу скажу, что, — резко ответил Милч, меряя шагами комнату. — Гэльен получит еще одно письмо. Напишем сейчас же, чтобы завтра утром он его прочитал. Цена повышается: сорок тысяч должны быть на том же месте, в том же ведре, до завтрашнего полудня. Если денег не будет, или если мы заметим поблизости легавых, спускаем со щенка шкуру. Я сам этим займусь, и никто из вас помешать мне не сможет. — Дыхание его вернулось в норму. — Эти деньги наши, они нам нужны, и мы их получим. И смоемся. Давай, Доктор, пиши письмо.

— Согласен, — успокоил его тот. — Мне это кажется очень разумным. Однако, что касается ребенка, я против.

— Давай, Док, пиши! — рыкнул Милч.

Тот вытащил перчатки из кармана грязного плаща, висевшего за дверью, и натянул их.

— Напиши Гэльену: если нас не послушает, потеряет своего отпрыска, — продолжил Милч. — Сорок тысяч, и без дураков. Так, Дэнни и Рик поедут и опустят письмо.

Приступ кашля на мгновение прервал его речь.

— Идиоты! Сами все делают, чтобы не увидеть своего щенка живым. Док, прочти нам письмо спокойно, не торопясь.

И наступила долгая ночь. Милч сидел за столом, тупо вперив взгляд в свои руки. Доктор, стоя у окна, вглядывался в темноту. Тесс и Рик сидели рядом с заснувшим ребенком. Дэнни, не сводя взгляда с Милча, неумело тасовал колоду засаленных карт. Что касается Рэда, то чувство собственного бессилия вдруг привело его в неимоверную ярость. Он оценивающе поглядывал на Милча: «Если они не полезут, то я эту гориллу вырублю в два счета, — подумал он. — Но у него пушка, он ее сразу пустит в ход… Может ведь пристрелить Тесс и ребенка». Рэд сжал кулаки и попытался унять свою ярость.

— Слушайте! — воскликнул Дэнни. — А не пропустить ли нам по стаканчику?

— Это идея. — Милч поднял глаза. — У тебя выпить есть что, Рэд?

— В доме ничего не осталось. Последнее мы дали мальчику. Но пара бутылок виски есть в ресторане.

— Пусть Рик сходит, — прохрипел Милч, облизывая губы. — А с ним Дэнни, составит ему компанию.

Рэд вытащил из кармана ключи, сделал знак Рику и, повернувшись спиной к Милчу, положил руку на плечо друга.

— В зале две бутылки, — сказал он. — По-моему, одна где-то под стойкой. — Он замолк, чуть прикрыл веки и почувствовал, как тело Рика вздрогнуло. — Вторая должна быть на кухне. Принеси их, пожалуйста.

Рик кивнул, бросил быстрый взгляд на Рэда и взял ключи.

Дэнни отворил дверь.

Через несколько минут они вернулись. Дэнни поставил бутылки на стол. Милч тут же схватил одну и так хлопнул ладонью по донышку, что пробка улетела в другой конец комнаты. Он налил себе полчашки виски и шумно глотнул. Дрожащей рукой Дэнни тоже налил себе приличную дозу и выпил ее маленькими глотками, не сводя глаз с главаря.

— Махни немного, Доктор, — предложил Милч. — Хорошее виски. Согреет тебе кишки.

— Нет, не сейчас, Милч.

— А ты, Рэд? И твой друг? Угощайтесь.

И широким жестом указал на бутылку.

Рэд подал знак своему другу, и тот подошел к нему почти вплотную. Карман Рика оттягивал какой-то твердый предмет. Рэд наполнил чашку и протянул ее парню, налил немножко себе и медленно выпил, глядя на Рика.

Милч забрал бутылку и взболтнул ее содержимое:

— Я вовсе не говорил, что вы должны пить виски, словно молоко, — пробормотал он и приложился к горлышку. — За наше здоровье! Теперь загребем сорок штук вместо двадцати. Все меняется к лучшему. Только вот вам еще придется немного потерпеть наше общество!

И почти неслышно рассмеялся.

— Готов поспорить, что если мы здесь останемся подольше, то вы потом без нас уже и жить не сможете! Что скажешь, Рэд?

— Очень сомневаюсь.

Милч снова засмеялся. Дэнни налил себе еще.

— Тебе хватит, мой маленький Дэнни, — ласково сказал Милч. — Завтра тебе работать, и хочу, чтобы у тебя мозги были на месте… их ведь у тебя так мало!

И ухмыльнулся.

— От этого я никак не опьянею, — запротестовал Дэнни.

— Может быть. А пока угости свою сестричку.

— Спасибо, не хочу, — сухо ответила Тесс.

— Ты, детка, невежливо себя ведешь. А жаль. А то могли бы с тобой договориться. Что скажешь? Хотела бы поехать в Мексику?

Тесс отвернулась. Во взгляде ее были презрение и брезгливость.

Милч качнулся к столу, наполнил до краев чашку и несколькими глотками осушил ее. Виски потекло по подбородку.

Рэд, заметив, что тот был уже слегка пьян, уселся на пол у дивана. Рик взглянул на друга и еле заметно кивнул головой; делая вид, что хочет поближе посмотреть на спящего ребенка, он приблизился к Рэду и опустил ему в карман револьвер. Рука Рэда ощутила холод металла. Он заметил, что голова Тесс клонится на грудь, и положил ей руку на плечо, от чего девушка резко дернулась в сторону.

— Вам лучше пойти немного отдохнуть, — прошептал он ей. Тесс устало улыбнулась.

«Красивая девушка, — подумал Рэд. — И смелая. Была бы справедливость на свете, лучшей жены для Рика не было бы».

И вдруг ощутил себя очень старым и страшно усталым.

— Да, пойду, наверное, спать, — сказала Тесс.

— Сначала выпей глоточек, — заплетающимся языком предложил Милч.

Девушка встала, улыбнулась на прощанье Рику и вышла из комнаты.

— Кокетливая у тебя сестричка, однако, — промычал Милч.

Ни с того, ни с сего он вдруг толкнул Дэнни плечом, и все виски из чашки того выплеснулось ему на рубашку. Милч захохотал, но его тут же задушил сильнейший приступ кашля.

— Не надо так кашлять, Милч, — участливо посоветовал Доктор.

— Легко сказать… Что я могу сделать? — прохрипел тот.

Он поднес руку ко рту и посмотрел на пальцы.

— Скажи, Доктор, — слова его походили на стон, — от лускемии ведь не всегда умирают, правда?

— Конечно, не всегда.

— Отлично! Тогда мы фраернем эту лускемию! И фраернем этих засранцев, что хотят оставить нас без наших денег. Не беспокойся, Доктор, мы еще погуляем! И не каких-нибудь паршивых полгода, а годы!

Его шатнуло, и он чуть не рухнул на пол.

— Да, Доктор, погуляем на всю катушку с нашими сорока штуками!

— А я? — недовольно спросил Дэнни.

— И ты тоже, балда пустая.

— Здорово! — завизжал Дэнни. — Я для начала куплю шесть костюмов и дюжину шелковых рубашек. И автомобиль.

— А почему не яхту? — хохотнул Милч, обнажив желтые зубы.

— Морская болезнь.

Сказав это, Дэнни поставил чашку на стол и нетвердыми шагами направился в ванную.

— У него морская болезнь уже началась! И к тому же на тверди земной! — Милч поднял чашку. — Сорок тысяч! Плевали мы на лускемию!..

В этот момент по радио зазвучал голос диктора:

«Сумма, затребованная похитителями, была оставлена в условленном месте, однако они ее не забрали. Этот факт усиливает опасения, что Терри Гэлъен, возможно, уже убит. Состояние здоровья миссис Гэльен остается тяжелым…».

Дэнни выключил приемник. Милч, сидевший с опущенной на грудь головой на своем матрасе, пьяно произнес:

— Они его уже считают мертвым.

Доктор подтащил свой матрас поближе к дивану и улегся, натянув одеяло до подбородка.

— Может, насчет завтра они как раз угадали, — бормотал Милч себе под нос. — Очень и очень возможно…

Тяжелый кольт 22-го калибра давил на бедро. Рэд медленно поднялся с матраса. Милч дышал тяжело и прерывисто. Рэд опустил руку в карман, но вдруг заметил какое-то движение в комнате. В темноте он различил силуэт Доктора, склонившегося над ребенком. «Чуть позже, — подумал Рэд, — чуть позже». И снова улегся.

Утром он проснулся и потянулся. Милч, с закрытыми глазами, сидел у стола. Клетка валялась на полу, попугай был неподвижен. Маленькая кучка зеленых перьев. Рэд откинул одеяло и бросился к клетке.

— Зачем?..

— Твой попугай все время каркал, — не открывая глаза, сказал Милч. — Лягушкам я не мог пасть заткнуть, а вот этому свернул шею. И он еще подергался, прежде чем сдохнуть.

— Он у меня двенадцать лет жил, — тихо сказал Рэд. — Незачем это было делать…

Ярость застилала его глаза красной пеленой.

— Может быть. Но попугаи приносят несчастье. Это Доктор сказал. Сейчас не время рисковать. Я тебе другого куплю, если хочешь, целую дюжину.

— Этого я тебе никогда не прощу.

— Ах, так? Может, надо было мальчишку убрать? Знаешь, что мне сказал твой попугай перед смертью? «Пошел в задницу!»

И хрипло рассмеялся.

 

Глава седьмая

Терри, прижимая свою игрушку к груди, сидел на диване. На нем была мужская нейлоновая рубашка с закатанными рукавами. Бледный, с усталым личиком, он улыбался, глядя на Доктора. Тот наклонял голову, мальчик проводил ручонкой по голому черепу и, довольный, смеялся. Или же Доктор втягивал щеки, отчего его рот складывался бантиком, и мальчик опять смеялся и протягивал руки к своему новому другу. Мужчине и ребенку эта нескончаемая игра, казалось, совершенно не надоедала. Тесс не отходила от дивана. Она со слегка растерянным видом наблюдала за Доктором, но когда она бросала взгляд на Рика, глаза ее теплели.

— Невозможно уже, — вскипел вдруг Милч. — Часы что ли, встали?

Рэд опустил руку в карман и ощутил холодный металл револьвера. «Еще немного, — подумал он. — И вперед».

Милч уселся в своей любимой позе, верхом на стуле, обхватив его толстыми ногами. Время от времени он принимался задумчиво рассматривать свои руки, и в то же время его мутноватые серые глаза внимательно следили за Доктором, продолжавшим играть со своим маленьким пациентом.

— Эй, Док, — окликнул его Милч.

— Что? — спросил тот, не поворачивая головы.

— Оставь ребенка. Иди сюда, поговорим.

— О чем?

— И о Мексике, и еще кое о чем. Расскажи мне о Мексике. Расскажи еще раз. Обо всем, что ты там видел. Помню, ты говорил, что…

— Мы поедем в Ла-Пас, Милч, — вежливо перебил его Доктор.

Тот встал и пинком ноги, отшвырнул стул.

— Мы поедем в Мексику, Доктор, — заорал он, задыхаясь. — Будем есть горячие кукурузные лепешки и мясо с перцем. И на праздниках погуляем. Ты мне о них рассказывал, помнишь? Фиеста! Столько красивых девушек танцует на улицах… Расскажи еще о фиесте, Доктор!

— Я тебе уже все рассказал. Больше нечего.

— Тогда расскажи о лускемии. Это ведь не всегда смертельно, правда? Не всегда? Я хочу быть уверен…

— Не всегда.

Удовлетворенный этим ответом, Милч прищелкнул языком. Рэд заметил капельки пота на небритом, пересеченном шрамом подбородке бандита.

— Представь себе морду старого Приска, нашего врача в Синг-Синге, если я не сдохну! Он сказал, что мне жить совсем мало осталось. И директор тюрьмы туда же. Мы с тобой докажем, что эти идиоты здорово ошиблись. У нас сорок тысяч на расходы… Чтобы их потратить, нужно время. Док, сделай так, чтобы я мог погулять. А потом все равно, можно спокойно помирать!

Доктор обернулся.

— От меня это не зависит, Милч, и ты это знаешь, — сказал он спокойно. — Я не умею совершать чудеса.

— Но, собачий род, не хочу я подыхать! Хочу потратить эти деньги! За всю мою поганую жизнь никогда приличных бабок в руках не держал. И вот сейчас они есть. А когда кончатся, мне будет на все наплевать. Но мне нужно время, чтобы их истратить.

— Милч, я же не Бог-отец! — опять же спокойно возразил Доктор.

— Пора ехать, — неожиданно для всех сказал Дэнни.

Милч мгновенно вскочил и вытер потные ладони о брюки.

Рэд дотронулся пальцем до руки Рика. Глухонемой встал.

— Повтори ему, что он должен сделать, — приказал Милч. — Теперь не должно пройти впустую. Это их последний шанс. Они играют жизнью своего щенка.

Рэд медленно повторил.

— Ты, Дэнни, — прорычал Милч, — если что-нибудь заметишь, смывайся, как в прошлый раз. Если Гэльен попробует повторить свою вчерашнюю шутку — как только вы вернетесь, я этого щенка прикончу.

Как только Рик и Дэнни отъехали, Милч снова нервно заходил по комнате.

— У тебя не виски, а серная кислота! — буркнул он. — Ну и гадость! У меня будто тысяча иголок в желудке.

Усевшись верхом на стул, он принялся рассеянно рассматривать все ту же страницу с комиксами, но быстро устал и снова зашагал по комнате. Дождь сильно забарабанил по стеклу. Милч глухо засмеялся.

— Деньги будут мокрыми, — заявил он. — Хорошо еще, что от воды десятидолларовые бумажки не превращаются в пятидолларовые!

И снова захохотал. Доктор развлекал Терри, завязывая платок разными способами и придавая ему причудливые формы. Мальчик смеялся, и Рэд заметил, что его щечки чуть порозовели.

— Слушай, Доктор, — сказал Милч. — Ты, когда бабки получишь, что перво-наперво сделаешь?

Доктор рассмеялся.

— Тут я похож на Дэнни; прежде всего оденусь прилично.

— Я тоже. Я часы хочу. Представь себе, у меня ведь никогда собственных часов не было! Накуплю себе еще красивых рубашек, с девочками нарисованными. И галстук с портретом Мэрилин Монро. И телевизор. Знаешь, что я тебе скажу, Док: маленький Милч будет самым элегантным мужчиной в Мексике! А девочек сколько будет! Вот уж погуляем!

— Будем надеяться.

— Будем надеяться! — передразнил тот Доктора и шагнул к нему с угрожающим видом. — Ты надеешься? А почему не уверен? Думаешь, Гэльен такой кретин, чтобы попытаться еще раз нас наколоть? Для него сорок тысяч все равно что для нас десять центов. Он ведь хочет увидеть живым своего щенка. И выложит бабки. Если хочешь знать, мы еще мало запросили. После его шуточки надо было потребовать шестьдесят штук.

— Пока у тебя и сорока нет, — ответил Доктор.

Платок Доктора превратился в длинноухого кролика, который прыгал и дергался в его пальцах. Терри протянул к нему руки, но кролик высоко подпрыгнул и увильнул.

— Будешь так себя вести, мальчишка без тебя жить не сможет, — ревниво заметил Милч.

— Прекрасный ребенок, — сказал Доктор и погладил того по головке.

— Еще бы! — ухмыльнулся Милч. — Стоит сорок тысяч, ни на цент меньше.

— Приблизительно тысячу долларов за фунт веса, — ответил, улыбаясь, Доктор.

— А когда деньги получите, что вы с ребенком собираетесь сделать? — вмешался в их разговор Рэд.

Милч посмотрел на него и скривил толстые губы.

— Сразу же вернем его папаше. Так ведь будет честно?

— Надеюсь, что так и будет.

— Что? — зарычал Милч. — Не веришь? А что нам с ним делать, по-твоему? Я тебе повторяю, вечером мы отвалим отсюда.

— И Рэд сразу же известит полицию, — добавил Доктор.

— Нет, — возразил Милч. — Не беспокойся, я уже все продумал. Так что с полицией он сможет связаться, когда мы будем уже далеко-далеко, по дороге в Мексику.

— За ребенком нужен уход, — сказал Доктор. — Ему лучше, конечно, но он должен быть под наблюдением врача. Есть еще опасность сепсиса. Я, больше чем сделал, ничем помочь не могу. Кроме того, ему нужна специальная диета. Он же еще ничего не ел.

— Да выкинь ты это из головы, — сказал Милч. — Я им займусь, а ты — своим старым другом Милчем. Сделай так, чтобы старый кретин Приск остался в дураках, и чтобы у меня хватило времени истратить свои деньги. Я все продумал, Доктор. Никаких случайностей. Все просчитано; и для Рэда с его другом, и для девушки и Терри. Так что положись на меня. Я две ночи не спал, вот все и продумал. Даже когда этому поганому попугаю голову сворачивал! Я все предусмотрел. Вот, например, Рэд и его дружок. Отсыплю им немного деньжат за то, что мы их побеспокоили. О мальчишке тоже подумал. Не хотел бы, чтобы с Тесс что-нибудь нехорошее случилось. Красивая девушка и, вдобавок, сестра Дэнни. Нет, с ней ничего плохого не должно бы произойти, тем более что Рик в нее по уши влюбился. Подвезло ведь девочке! Правда, Тесс? Ты-то это понимаешь? Когда вы поженитесь, он тебе ничего не сможет ответить, а, пуще того, позже — когда вы ссориться начнете — он тебя слышать не будет. Что ни говори, и ему крупно повезло.

Милч глухо рассмеялся, и казалось, что смех этот с трудом прорывается изнутри, из кишок. Смех сменился приступом кашля, который он с трудом, задыхаясь, подавил. Милч опять поднес руку ко рту, взглянул на пальцы. Его покачивало.

— Больно мне, когда кашляю, Доктор, — жалобно и испуганно произнес он. — Отчего? Я постоянно кашляю, но так больно мне никогда не было. Словно меня ножом режут, а во рту соленый привкус. Что это, Доктор?

Доктор повернулся к Милчу. У того капли пота стекали на грязную майку, обтягивающую выпуклую грудь.

— Тебе нужно отдохнуть, поспать, Милч.

— Легко сказать! Мысли меня не отпускают… Вот вспоминаю день, когда меня посадили в карцер за то, что я швырнул тарелку с тухлым мясом в морду этому старому говнюку Флоузу… Или вспоминаю того Проповедника, что все пел и молился ночью в камере смертников. Или как меня избили, когда я саданул ногой в живот этому Виллэчу. Такое не забудешь, Док. Не помню даже, когда я в последний раз спал и видел сны.

— Когда уедем отсюда, дам тебе снотворное.

— Эх, жизнь пропащая! — Милч потянулся и зевнул. — Храпануть бы по-настоящему. Представляешь? Завалюсь спать на неделю!

Даже за десять шагов Рэд чувствовал зловонное дыхание, исходившее от бандита.

Милч стоял у окна. Все услышали шуршание шин по гравию. Главарь банды сунул руку в карман, подошел к двери и, услышав скрип досок на веранде, распахнул ее.

 

Глава восьмая

С ведром в руке Дэнни влетел в комнату. Следом за ним устало ковылял Рик.

— Все как по маслу, — заорал Дэнни. — Ни одной собаки. Чего уж там, он своего наследничка живым увидеть хочет.

Взгляды Рэда и Рика встретились. Внешне Рик был совершенно спокоен. Незаметно для остальных, он легким движением головы подал знак другу. Тесс всхлипнула и сжала руки Рика. Он улыбнулся и погладил ее волосы.

Милч выхватил у Дэнни ведро и вывалил его содержимое на пол. Перетянутые резинками пачки банкнот разлетелись по вытертому ковру. Милч упал на колени, схватил в охапку несколько пачек и прижал их к груди. Склоненный над кучей денег, он что-то бормотал и постанывал от нахлынувшего счастья. Доктор смотрел на него совершенно бесстрастно. Вдруг он вытащил из кармана свою поржавевшую коробочку, взглянул на нее и отбросил. Та улетела под диван.

— Сорок штук! — повторял Милч, катаясь по полу. — Никогда бы не поверил, что в один прекрасный день увижу столько бабок сразу… И вот они у меня! Понимаете, вы! У Милча сорок тысяч! Теперь погуляю! И никакая лускемия, и никакие легавые не отнимут мои сокровища!

— На этот раз они вели себя хорошо, — скривив губы, сказал Дэнни. — Недалеко от развилки проезжала одна машина. В ней два или три типа сидели, и зевали со страшной силой. А кроме этого, все вокруг вроде как вымерло.

— Хорошая работа, — сказал Милч, медленно и с трудом поднимаясь с пола. — Молодец, я тобой доволен. Так что будешь участвовать в празднике, мой маленький Дэнни!

Милч, задыхаясь, засмеялся и вытер руки о майку.

— Можешь ставить шампанское на лед, — запетушился Дэнни. — Да, чуть не забыл… там на ведре для тебя письмо было. Я его не вскрывал. — И вытащил из кармана конверт.

Милч наклонился к нему, все еще прижимая к груди пачку банкнот.

— Дай письмо Доктору, — приказал он. — Читай, Док.

Тот спокойно начал читать:

«Похитителям моего сына. Свою часть уговора я выполнил: вот вам запрошенный выкуп. Умоляю вас вернуть моего сына как можно быстрее. Моя жена должна знать, что ребенок жив и здоров. Речь идет о ее жизни и смерти. Я уверен, что теперь вы не сделаете ничего плохого невинному ребенку. Прошу вас вернуть нам Терри сразу же и сообщить, где мы его можем найти. Обещаю, что полиция не будет вмешиваться, если вы вернете ребенка немедленно».

Милч запрокинул голову и хрипло засмеялся, но смех его тут же перешел в надсадный страшный кашель. Казалось, у него что-то разрывается в груди.

— Не смеши меня! Ты когда-нибудь видел, чтобы полицейские прекращали дело только потому, что их об этом попросили? Я тебе говорил: мало мы запросили. Можно было еще двадцать штук наварить. Дергается папашка Гэльен! Видишь, как ему не терпится увидеть своего отпрыска. В общем, так: если хочет его видеть, пусть выкладывает еще двадцать тысяч. В то же ведро, на том же месте.

— Мы запросили вполне достаточно, — спокойно возразил Доктор. — И получили то, что хотели. Надо держать слово.

— Да, этого достаточно, — поддакнул Дэнни. — Как говорит Доктор, что хотели — получили. Берем деньги и линяем отсюда.

— Посмотрите на этих фраеров! — взвился Милч. — Гэльен пытался нас обдурить. У нас есть шанс вытянуть у него еще деньжат, и надо этим пользоваться. Я вам говорю, что за своего сопляка он выложит еще столько, сколько мы потребуем.

— Я против, — сказал Доктор. — Ты получил столько, сколько требовал. Теперь вернем мальчишку и уедем.

— Ладно, — процедил Милч. — Если вам наплевать на двадцать тысяч, дело ваше. А может, вы и правы. Не надо жадничать. Мы все-таки уже двадцать сверху получили.

Милч подбросил пачку денег, но поймать ее не сумел. Резинка лопнула, и банкноты разлетелись, словно опавшие листья. Милч опустился на колени и стал их лихорадочно собирать.

— Надо же! Милч играет с сорока тысячами! Мне такое и не снилось.

Рэд взял ведро и, нахмурив брови, рассматривал его.

— Это не наше ведро.

— Что-о? — протянул Милч.

— Это не то ведро, которое оставил Дэнни. У нашего эмаль была внизу отбита и винты у ручки были разболтаны. И царапина была на боку… вот здесь. Поцарапал, когда на гвоздь вешал. Нет, это не наше.

Милч выхватил ведро и быстро его осмотрел.

— Так, — пробурчал он. — Этот старый козел опять вздумал нас наколоть. Не нужен ему его мальчишка? Что ж, он сам этого захотел.

— Может, он об этом ничего и не знает. Кто тебе сказал, что это не полиция подменила ведро, без его ведома?

— Для чего? — спросил Дэнни.

— Чтобы получить отпечатки пальцев, осел! — рявкнул Милч. — И теперь у них они есть. Могу спорить — они уже знают, кто похитил мальчишку. Им нужно только заглянуть в свой архив, а там и наши отпечатки есть, и все прочее.

— Давай сматываться! — в испуге взвизгнул Дэнни.

Сигарета вывалилась у него из губ. Он затоптал ее на ковре.

Руки тряслись, тик перекашивал лицо. Рэд опустил руку в карман и повернулся к Милчу.

— Как? — орал Милч, бросив ведро в угол. — Да легавые уже на всех дорогах! Думать теперь надо! Думать!

Он принялся ходить по комнате, пиная пачки банкнот так, что они разлетались по углам.

— Баста! — сказал он через некоторое время. — Мальчишку они не получат. Повезем его с собой. И если попытаются нас остановить, мы его прикончим. Зная, что он с нами, они стрелять не будут.

— Если ты его тронешь, — заметил Доктор, — он умрет через несколько часов.

— Да брось ты, он прекрасно выглядит. Ну, допустим, подохнет. И что? Ты не думаешь, надеюсь, что я собирался вернуть его живым? Он бы легавым нас сразу описал. Мальчик шустрый. Так что все равно они его живым не увидели бы. Я бы его аккуратно убрал, перед отъездом. Но сейчас все изменилось. Он должен ехать с нами. Если они нас остановят, то будут вынуждены разговаривать с нами и выбирать, что лучше — мертвый ребенок или же живой. Вот какой выбор я им предложу. И насчет ответа Гэльена я не сомневаюсь. Он даст любую цену. Пусть не думают, что меня можно наколоть дважды.

— Малыш не выдержит, — возразил Доктор.

— А мы? С нами-то что будет? — спросил Рэд.

— Я и о вас не забыл. Мы бы вас троих обвязали, как колбасу, и оставили бы здесь. Таков был мой план, но сейчас все изменилось. Так что нужно мне что-то другое придумать.

— Но ведь они наверняка не знают, где мы находимся, — неуверенно сказал Дэнни. — Иначе были бы уже здесь.

— Не пори чушь! — рыкнул Милч. — Откуда мы знаем, может, вокруг этой халупы уже дюжина полицейских машин стоит? И ждут. Ты уверен, что за тобой не следили? А? Если ты никого не видел, это не значит, что тебя никто не видел. Они хотят показать зубы? Что ж, и мы так же себя поведем. Сегодня уходим и берем с собой мальчишку.

— Я же тебе сказал… — начал было Доктор.

— Знаю, что ты мне сказал, — отрубил Милч. — Ты что, не понимаешь, что дорога у нас одна — электрический стул? Вбейте вы наконец это в ваши дурные головы. Если нас возьмут, нам хана в любом случае — будет щенок жив или нет. Что нам терять?

— Милч прав, — заявил Дэнни. — Если возьмем с собой мальчишку, они стрелять не будут. И потом, не обязательно ведь он помрет. Мне он кажется довольно крепким…

Тесс, скрестив руки, стояла у дивана, Рик сделал шаг и встал рядом с ней. Рэд сжимал в кармане рукоять кольта. Не мигая, он смотрел на бледное и потное лицо Милча. Доктор в нерешительности поглядывал то на главаря, то на ребенка. Рэд понял, что Милч нисколько не утратил своей странной власти над маленьким Доктором.

— Слушайте, — сказал Рэд, — вы можете уехать на пикапе. Клянусь вам, что до завтрашнего утра мы никому ничего не сообщим. Даю вам слово! Времени у вас будет более чем достаточно. Только оставьте здесь мальчика.

— Слишком поздно, — мрачно констатировал Милч, а затем вдруг повысил голос. — Я все просчитал и проигрывать не собираюсь. И буду все для этого делать. Мне плевать, подохнут или нет ребенок или девушка. Все едино. Чхал я на то, помрут они или нет. Если Приск и директор Синг-Синга не ошиблись, жить мне осталось всего ничего. Так что я свои деньги хочу истратить. У меня ведь никогда раньше не было денег. Я никаких развлечений в жизни не видел. Даже подружки у меня никогда не было. Ты понял, что я сказал, Доктор? Я рылся по помойкам, чтобы не сдохнуть с голоду, я часто голодал неделями, и неделями подряд у меня не было горячей пищи. А теперь, Доктор, когда у меня деньги в руках, просто так их у меня не отнимешь. Никто меня теперь не остановит! Никто, понял? Даже если мне придется пришить дюжину человек.

Доктор взглянул на ребенка.

— Согрейте еще молока, Тесс, — сказал он вежливо. — И сварите ему яйцо всмятку. Попробую дать ему желток.

Девушка ушла на кухню.

— Ты уж постарайся, — зло прошипел Милч. — Не исключено, что он поест в последний раз.

— Нет, Милч, — спокойно сказал Доктор. — Нет, это уж точно.

— Слушай, Доктор, ты что, против меня идти собираешься? Давай без глупостей.

Доктор медленно подошел к Милчу и положил ему руку на плечо.

— Не беспокойся, Милч. С глупостями, как ты их называешь, покончено.

— Ты что, не видишь, что происходит? Мальчишку надо брать с собой, Док.

В его глухом голосе слышались и просьба и угроза.

— Я понимаю…

Доктор хмуро взглянул на спящего ребенка. Он словно что-то с трудом вспоминал…

Милч опустил штору и медленно вернулся к столу.

— Темно стало, — сказал Дэнни и облизнул губы.

Он взял сигарету и прикурил ее от предыдущей. На улице лягушки начали свой концерт.

— Скоро будет еще темнее, — пробормотал Милч. — Надо еще час подождать. Всего час…

— И отвалим, Милч? — нервно спросил Дэнни. — Чем раньше, тем лучше. Мы можем быть уже завтра утром в Прескотте и сесть на пароход…

Милч развернулся и влепил Дэнни затрещину. Тот закачался и рухнул на стол. Ведро и деньги свалились на пол. Корчась от боли, Дэнни поджал колени и заканючил. Милч, на четвереньках, собирал пачки денег.

— Кто тебе говорил о Прескотте? — прорычал он. — Кто тебе говорил о пароходе? Я думал, ты страдаешь от морской болезни. Может, я тоже, ты почем знаешь? Никогда я не думал ни о Прескотте, ни о пароходе. Мы поедем, возможно, в Канаду, если, конечно, не направимся на восток… Я еще не решил, куда поедем, но решать буду я, и никто другой. В твоих советах не нуждаюсь.

Он тяжело встал и саданул Дэнни ногой, отчего тот свернулся в клубок.

— Постарайся держать закрытой твою вонючую пасть, Дэнни. Веди себя, как напарник Рэда: он ничего не видит и не слышит. Для тебя же лучше будет. Это мой добрый совет тебе. Заткни пасть, вот и все.

Дэнни медленно поднялся. Рэд сжал рукоятку кольта. Желудок Терри не выдержал того, чем его пытался накормить Доктор, и Тесс теперь вытирала мальчику лицо мокрым полотенцем.

 

Глава девятая

Из-за барабанившего в окна дождя голос диктора почти не был слышен:

«…новости в деле Гэльена. Сегодня похитители забрали выкуп. Полиция смогла установить личность одного из похитителей. Это некий Арнольд Ридли, который в течение нескольких лет занимался врачебной практикой в Рочестере, штат Нью-Йорк. В 1934 году Ридли был осужден за зверское убийство своей жены и цветной служанки. Ридли был досрочно освобожден около шести недель назад, после двадцати одного года заключения в тюрьме Синг-Синг, где его поведение было всегда примерным. Тем не менее он считается опасной личностью, способной совершить другие преступления. Его рост 165 сантиметров, возраст 55 лет, плотного телосложения, облысевший. После освобождения о нем ничего не было известно. Пока ничего не известно о судьбе мальчика Терри Гэльена, и, поскольку одним из похитителей является Ридли, возникают серьезные опасения за судьбу малыша.

Полиция круглосуточно патрулирует все дороги в радиусе 150 километров от Карджина.

А сейчас последние известия о краже драгоценностей у семьи Беллами. Вчера вечером…»

Дэнни выключил приемник.

— У них твои отпечатки, Доктор, — сказал Милч. — Весело, правда? Ты надеваешь перчатки, чтобы написать письмо, а потом устраиваешь игры с ведром. Плохо это, Доктор. Очень плохо…

— Вообще, какой-то идиотизм, — безразлично признал Доктор.

— И вот тебя вычислили, друг, а посему ты становишься до чертиков опасным…

— Почти как мальчишка!

— Вот именно… Это ты верно подметил. Могу спорить, что у всех легавых штата уже есть твоя фотография. Хорошая фотография с соответствующим тюремным номером.

Доктор улыбнулся.

— 26362! Я почти забыл свое имя, пока вот его не услышал по радио. Но свой номер не забуду никогда.

— А в моем было три семерки, — сказал Дэнни. Вид у него был ужасно испуганный.

— Не знаю, что я могу для тебя сделать, — пробормотал Милч.

— А что ты собираешься делать? Вогнать в меня пулю?

— Ну что ты, Доктор. Ты же знаешь, я такого никогда не сделаю. Ты мой друг, Доктор. Конечно, в последнее время ты ведешь себя довольно странно. С мальчишкой, например. Но все равно я тебя люблю. Однако нужно что-то решать. Ни на меня, ни на Дэнни полиция не выйдет. Ты останешься со мной, Док. Не беспокойся…

Он взял пачку денег, стянул с нее резинку, перебрал банкноты и бросил их в ведро.

— Когда уходить будем? — спросил Дэнни.

— Не сейчас. Не нервничай, время у нас есть. Приск сказал: шесть месяцев! — Милч засмеялся. — Посидим здесь, пока все не успокоится. Легавые быстро устают.

— Вы сказали, что уедете вечером, — жестко напомнил Рэд.

— Да, да, я помню, — сказал Милч, покачивая ведро в вытянутой руке. — Но потом кое-что изменилось. Теперь легавые знают о Докторе все, поэтому мы здесь еще посидим. Им скоро надоест нас искать, и они подумают, что нам удалось проскочить сквозь их кордоны.

— Пока вы не возвратите ребенка родителям, поиски не прекратятся.

— Он прав, — поддержал Дэнни. — Лучше вернуть мальчишку. Как только Гэльен его получит, легавые успокоятся.

— Нет, — спокойно произнес Милч. — Мальчишка останется с нами.

— Когда вы уедете? — Рэд был настойчив.

— Скоро, скоро, не нервничай. Не хочешь, чтобы мы здесь оставались? Мы и сами не хотим. Уйдем, как только я почувствую, что опасность миновала. Не раньше. Ни минутой раньше!

Рэд огляделся. За столом Милч, опустив руки в ведро, перебирал деньги. Дэнни прислонился к стене, с его нижней губы свисала сигарета. Доктор склонился над ребенком, Тесс стояла рядом. Рик сидел на диване, вытянув вперед свою искусственную ногу. Рэд снова опустил руку в карман.

— Ах так?! А я вот, наоборот, хочу, чтобы вы трое убрались отсюда немедленно, — заявил он. — Я сказал — немедленно.

Он вытащил кольт из кармана и твердой рукой направил его на Милча. Рик отодвинул стул, стоявший сзади. Милч медленно поднялся, взгляд его был бесстрастным.

— Похоже, мы были не очень осторожны, — сказал он спокойно. — Ты стрелять не собираешься, надеюсь? А, братишка?

Он сделал шаг вперед, но тут же остановился, увидев, что Рэд поднимает кольт.

— Ты уверен? В жизни не видел такого дерьма, как ты. Мне гораздо приятнее было бы начинить свинцом тебя, чем японцев на Тихом океане во время войны. Хотя японцы мне и не нравились. Вы уйдете отсюда, и все.

Милч потер острый подбородок и вздохнул.

— Сволочь ты, Рэд. Мы не можем сейчас уйти. Дай нам досидеть здесь хотя бы до завтрашнего утра.

— Я сказал: убирайтесь сейчас же.

Он не сводил кольта с Милча.

Рэд услышал одновременно звук выстрела и пронзительный крик Тесс. Он удивленно повернулся к Доктору как раз в тот момент, когда тот опять нажимал на спусковой крючок. Рэд покачнулся, его кольт упал на ковер. Рэд медленно опустился на пол. Рик бросился на Доктора, но тот увернулся с неожиданной ловкостью и сильно ударил его по протезу. Рик потерял равновесие и упал.

— Отлично, дружище! — воскликнул Милч.

— Мне очень жаль, — грустно сказал Доктор. — Лучше бы этого не было.

Милч склонился над неподвижным телом Рэда.

— Он мертв.

Рик перевернулся. Красные волны гнева заволакивали его мозг. Боль раздирала ему уши и горло. И вдруг, словно издалека, он услышал мягкий и грустный голос Доктора:

— Мне очень жаль, что я его убил…

Рик почувствовал, как Тесс обняла его за плечи, но он ее грубо оттолкнул и с трудом встал на ноги, различая, как сквозь туман, огромную тушу Милча. И тогда он услышал собственный голос, хриплый и прерывающийся.

— Вы мне за это заплатите, гады!

Мало-помалу туман в его голове рассеялся, и он заметил встревоженный взгляд Тесс. Он увидел мигающие глазки Милча, Дэнни с разинутым ртом и прилипшей к нижней губе сигаретой.

Голос Доктора прервал молчание.

— Честное слово, вот это удивительный результат. Нервный шок взял верх над истерическим параличом. Я читал об этом, но своими глазами вижу впервые. Необычайно интересно.

Рик резко повернулся и встал перед Доктором.

— Вы стреляли ему в спину, — сказал он, заикаясь. — Вы не дали ему никакой возможности…

— Он сам на это нарывался, — откликнулся Милч, подбирая кольт и засовывая его в карман. — Что касается тебя, дружок, то, хоть ты и заговорил, все равно держи рот закрытым, а то кончишь точно так же. — Он взглянул на тело Рэда. — Смех! Минуты две назад я как раз подумал, что у меня и Рэда и рост приблизительно одинаковый и цвет волос. Похожи в общем. Это может пригодиться. Вчера я искал чистую рубашку и обнаружил его свидетельство о демобилизации. Доктор мне его прочитал. С этого момента меня зовут Рэд. Ему имя больше не нужно. Ты, Доктор, и ты Дэнни, постарайтесь усвоить: меня зовут Гэрри Миллер. Так звали Рэда, и теперь так зовут меня. Понятно? Вы должны меня все время называть Гэрри, чтобы я привык к новому имени. Я был сержантом морской пехоты, и меня наградили в Тараве, это на Тихом океане. Понятно? Мне сорок лет, и я был награжден за воинскую доблесть! Вот этот клочок бумаги очень пригодится, когда мы отсюда слиняем — Милч ухмыльнулся. — Неплохая работа, Док.

Он опустился на колени и, тяжело дыша, взвалил труп на плечи.

— Что ты собираешься с ним делать? — прошептал Дэнни.

— Брошу его в яму. Открой мне дверь, Дэнни. Я через минуту вернусь. Присмотри за ними, Доктор. Если что, сразу стреляй… Ты настоящий друг, Док.

Рик заметил, что Доктор положил свой никелированный револьвер на бедро. Тесс, закрыв лицо руками, беззвучно плакала. Рик резко повернулся к Доктору.

— Не делай глупости, — умоляюще попросил тот. — Я вовсе не хочу и тебя убить.

— Вы убили Рэда.

— Он собирался застрелить Милча.

— Подумаешь, какая была бы потеря! Ничего плохого не произошло бы, — с горечью произнесла Тесс.

— Произошло бы. Милч должен прожить свои полгода.

— Рэд был единственным, кто относился ко мне по-человечески, — тихо произнес Рик.

Тесс протянула к нему руки, но он не заметил ее порыва.

 

Глава десятая

Дэнни включил приемник. Передавали звуковую дорожку из одного недавнего фильма — диалог грабителя банка со своей женой, которая убеждала его явиться с повинной. Но мужчина был упрям и во что бы то ни стало хотел схватиться с полицейскими.

— Смелый парень, — заметил Дэнни.

— И он победит, — добавил Милч.

— В кино такого не бывает, — пробормотал Дэнни. — Всегда верх одерживают легавые.

— Но в жизни не всегда так! — хохотнул Милч. — Могу тебе привести кучу примеров на этот счет.

— Это верно, друг, — Дэнни нервно засмеялся.

Прислонившись к подушке, Терри крутил колесо своего автомобиля. Тесс безуспешно пыталась протереть ему лицо мокрым полотенцем. Терри вертел головой и недовольно морщился.

— Если ребенок не хочет умываться, значит, он чувствует себя хорошо, — тихо сказал Доктор.

Милч вдруг выключил приемник.

— Надоело.

Рик заметил, что Милч сменил майку и брюки. Это он их с Рэда стянул! Ярость захлестнула Рика. Невозможность что-либо сделать доставляла ему невероятные страдания. Дэнни обкусывал ногти, лицо его подергивалось, и он не сводил взгляда с главаря. Рик взглянул на Тесс, и на сердце у него потеплело. Девушка попыталась улыбнуться ему, но губы ее задрожали, и она отвернулась.

— Нет, нехороший у нас мальчик, — сказала Тесс, склоняясь к малышу.

Терри, смеясь, оттолкнул ее.

То, что он вновь обрел слух и речь, наполняло Рика странной радостью. Всю ночь он провел без сна, слушая кваканье лягушек, и даже храп Дэнни, спавшего на бывшем матрасе Рэда, показался ему мелодичным. Милч приказал Дэнни и Рику остаться в большой комнате, и Дэнни притащил из соседнего домика еще один матрас. Рик положил руку на плечо Тесс.

— Дайте-ка я попробую, — произнес он медленно, выговаривая отдельно каждый слог.

«Странно, — подумал он, — два дня назад я начал ходить, а теперь вот слышу и начинаю говорить».

Девушка улыбнулась и протянула ему полотенце. Терри, тоже улыбаясь, смотрел на него.

— Нет, — сказал он с вызовом.

Но вдруг засмеялся и перестал капризничать.

— Трогательная сценка! — воскликнул Милч.

Доктор, свесив голову на грудь, казалось, дремал, но неожиданно поднял на Милча налитые кровью глаза.

— Когда поедем? — прошамкал он. — Думаю, лучше не тянуть.

— Рано еще. Сейчас на дорогах легавых больше, чем блох на спине верблюда. Негигиенично.

Из сомкнутых губ Дэнни вырвалось нечто нечленораздельное. Его трясло от страха. Понять то, что он говорил, было невозможно. Потом он все-таки собрался, и речь его вернулась в норму.

— Давай уедем сегодня вечером. Оставим здесь ребенка, Милч. Как только его найдут, полиция успокоится. Так мы спасемся. Они ведь только требуют вернуть мальчишку. Гэльену плевать на деньги. Ему только ребенок нужен.

— Эх, молодежь, — вздохнул Милч, пытаясь изобразить задушевность. — Видно сразу, что ты легавых не знаешь! Тот, кто нас возьмет, получит повышение по службе и, может быть, премию. Так что не сомневайся, они не отступятся. С ребенком или без него, и даже если нас будет защищать какой-нибудь знаменитый адвокат, конец у нас один: электрический стул. Как только они нас возьмут, сразу же начнут проверять свои электроштепсели и розетки. В первый и, возможно, последний раз ты выйдешь на первый план. Нам удалось удачное похищение, одно из лучших после того, как украли маленького Линдберга. Нет, Дэнни, послушай старого Милча.

Он медленно подошел к ведру, вытащил оттуда горсть банкнот и, смеясь, прижал их к груди.

— Черт побери! Они мне согревают сердце, эти деньги.

Дэнни встал и, сжав кулаки, придвинулся к Милчу.

— А я тебе говорю, надо сматываться! — заорал он. — Здесь нас найдут! Ты же сам говорил, что за нами мог быть хвост. Так что…

Милч бросил деньги и мгновенно ударил Дэнни по голове. Тот крутанулся на месте, упал на стул, развалившийся от этого, и оказался на полу.

— Поедем, когда я скажу, — спокойно объяснил Милч. — Поедем, когда я решу, что у нас есть шанс. А сейчас еще рано.

Доктор помог Дэнни подняться. Тот всхлипывал и задыхался от злости.

— В один из ближайших дней, — сказал он, — ты ударишь меня в последний раз.

— Будет и последний раз, — ответил Милч. — Но этот момент еще не наступил.

Рик вошел в туалетную комнату и закрылся. Из-под ванны он вытащил старый холщовый мешок с рыболовными принадлежностями и достал оттуда небольшой нож. Он уже поржавел, но острие было словно шило.

Рик подтянул брюки и куском шпагата примотал нож к алюминиевому протезу. После чего дернул за цепочку, вода зашумела, и он вернулся в комнату.

Трое мужчин сидели за столом.

— Он прав, Доктор, — фальцетом говорил Дэнни. — Это наша единственная карта.

— Нет, — ответил Доктор и направился к дивану, где сладко спал Терри.

— Послушайте хорошенько, вы оба, — с угрозой сказал Милч. — Здесь я решаю, понятно? Пока мальчишка у нас, они с нами будут разговаривать. И стрелять не будут.

Доктор повернул голову.

— Если ты его стронешь с места, он умрет через два часа. Я тебе уже говорил. Рана откроется, и начнется сильное кровотечение. Я не хочу, Милч.

Заметив стоящего у двери Рика, Дэнни ткнул локтем главаря.

— Черт! — поморщился тот. — Совсем забыл, что он слышит. Намного лучше было, когда он был глухим. Ладно, хватит разговоров, но ты, Доктор, подумай. Подумай хорошенько: помни, что ты погорел, что ищут не меня, не Дэнни, а именно тебя. Мы люди для них неинтересные. Они только на тебя зуб имеют. Подумай хорошенько и поймешь, что я прав.

— Это ничего не меняет, — спокойно ответил Доктор. — Чтобы спасти тебе жизнь, я готов убить человека. Но не ребенка. Вбей себе это в голову.

Дэнни не скрывал удивления.

— Ну и дела! Доктор становится сентиментальным. Никогда от него такого не ожидал. И давно своими орешками не играет. И с наркотиками завязал…

— Не нравится мне все это, — мрачно заметил Милч. — И не только это…

Рик заметил, что Тесс смотрела на него, и не смог сдержать улыбки. Глаза девушки сразу засветились, а у Рика вдруг потеплело в груди и часто забилось сердце. Он снова улыбнулся, положил руку на грудь и показал пальцами знак победы. И вдруг вспомнил, что он ведь обрел дар речи.

— Как малыш? — спросил он, поймав себя на том, что впервые обращается непосредственно к Тесс.

— Спит, похоже, все нормально.

— Железное здоровье у нашего мужичка, — с нежностью сказал Доктор.

Подошел час вечернего выпуска известий.

«Никаких свежих новостей о похищении малыша Гэльена, — начал диктор. — Хотя похитителям был выплачен затребованный ими выкуп, Терри Гэльен не был возвращен родителям. Никаких новых писем от похитителей не было получено. Здоровье несчастной матери вызывает все большую тревогу. И все большую тревогу вызывает судьба маленького Терри».

— Вызывает тревогу! — ухмыльнулся Милч. — Да тут от страха трястись надо.

И хрипло рассмеялся.

— Выпить бы чуток, — подал идею Дэнни.

— Вот в этом вопросе я тебя поддерживаю, — заявил главарь. — Эй, Рик! Ты случайно не припрятал где-нибудь бутылочку для долгих дождливых дней?

— Ничего нет, — буркнул Рик.

Снова пошел дождь, струи воды с силой хлестали по стеклам. Рик увидел, что у двери вода начала проникать сквозь старые обшарпанные обои. Рэд много раз говорил, что давно нужно было бы залатать крышу. Об этом, как и об их поездке во Флориду, он начинал разговоры десятки раз, и в конце концов все это стало для них предметом шуток. При воспоминании о Рэде сердце Рика сжималось от боли, и он представил себе тело друга, брошенное в грязную яму на берегу реки. Он потрогал ногу, ощутил нож и взглянул на огромного Милча. Он уже представлял, как лезвие ножа глубоко входит в тело бандита.

Чтобы не выдать взглядом свои мысли, он отвернулся и посмотрел на Тесс. Она была без косметики, но лицо ее было божественно прекрасным. Смелый взгляд темных глаз, вздернутый подбородок говорили о ее решимости.

«Я знаю тебя всего несколько дней, — мысленно обратился он к девушке, — но теперь у нас двоих что-то останется на всю жизнь. Я уже не могу представить себе иной жизни: хочу, чтобы ты была рядом со мной до конца моих дней. Мне не нужны другие женщины. Да никогда их у меня и не было. Ты — моя мечта, ты ее воплощение, ты — вечность, даже если она будет длиться всего лишь день…». Он взял ее ледяные ладони и нежно погладил их.

— Идите спать, — тихо сказал он.

Она медленно поднялась и посмотрела на него долгим взглядом.

— Будьте осторожны, Рик, — едва слышно произнесла она.

Он улыбнулся.

— Не беспокойтесь.

Девушка нагнулась, чтобы поцеловать Терри в щечку, и, глядя на Рика, начала ему что-то беззвучно говорить, артикулируя губами. Затем резко выпрямилась.

— Спокойной ночи, Рик.

— Странно, однако, — удивился Милч, — Когда мы приехали, он был глухим, немым и одноногим. Теперь у него две ноги, слышит и говорит, как все. Мало того, теперь он решил приударить за красоткой. Нужно им свечку поставить, правда, Доктор?

Дэнни засмеялся.

— Я вспомнил: в «Понтиаке» есть полбутылки виски. И джин должен быть. Не пропадать же им, так ведь?

— Ни в коем случае! — одобрительно откликнулся Милч. — Пойди, принеси.

Спустя несколько секунд Дэнни вернулся с двумя бутылками и поставил их на стол рядом с ведром.

— Вы с Доктором можете трахнуть джин, — заявил Милч. — Мне он не нравится. — Он налил в чашку виски и шумно выпил. — Совсем другое дело! Слушай, Доктор, а в Мексике что пьют?

Глядя в пустоту, Доктор побалтывал джин в чашке.

— Думаю, там все есть. Но в Ла-Пасе…

— Забудь ты о Ла-Пасе, — прервал его главарь. — Ла-Пас нас не интересует. Мы поедем в Мексику.

Не отвечая, маленький Доктор поднес чашку к губам, выпил и закашлялся.

Милч повернулся к Рику.

— Хочешь с нами выпить?

— Нет.

— Как хочешь.

Милч вытащил из ведра пачку банкнот, взвесил ее на ладони и неожиданно бросил ее Рику. Деньги плюхнулись на пол у его ног, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы подобрать их.

— Бери, парень, — сказал Милч. — Это тебе. Кто знает, может, на днях тебе еще одну ногу прикупить нужно будет.

Рик отшвырнул деньги носком ботинка.

— В жизни к ним не притронусь.

Дэнни проворно схватил пачку.

— А вот мы найдем, куда их деть. Здесь пятьсот долларов.

— Положи на место, — осадил его Милч.

Дэнни осторожно опустил пачку в ведро.

— Собачья погода! Здесь что, дожди никогда не кончаются?

— Эй, Рик, — сказал, смеясь, Милч. — У твоего друга в яме ноги, наверное, промокли! Когда он ее копал, не думал ведь, что она ему, вместо могилы будет!

Медленно, с взглядом, пылающим от гнева, Рик сделал два шага к главарю. Милч прищурил глаза, поставил чашку и покачнулся на носках.

— Зачем так говорить, Милч? — тихо сказал Доктор. — Мне и так уже нехорошо от того, что я сделал.

Милч не обратил никакого внимания на его слова.

— Ты никак подраться хочешь? — процедил он сквозь зубы, обращаясь к Рику. — Даже если бы у меня ноги были, как у тебя, я тебя все равно уделал бы. Сечешь? Причем одной рукой. Скажи спасибо Доктору, что от его выстрелов ты слышать стал и говорить. Благодарить нас нужно, а не умника из себя корчить. Мы тебе ничего плохого делать не собираемся… пока что.

Рик повернулся, и Милч показал ему на дверь комнаты, где спала Тесс.

— Пошел бы лучше делом занялся. Она в тебя влопалась. И никто ничего против иметь не будет, правда, Дэнни? Тебе же плевать на добродетели сестрички, так ведь? А потом она все-таки тебе сестра только наполовину. Вот Рик и займется половиной, которая тебя не касается!

Дэнни снова расхохотался.

— От этого я уж точно не обалдею! — Милч поднял бутылку на уровень глаз.

Он выпил ее из горлышка до дна и швырнул в камин, где она разлетелась на тысячи осколков.

— Ты пьян, Милч, — сказал Доктор. При этих словах главарь, покачиваясь, направился в его сторону, но Доктор не шелохнулся.

— Нет, Милч, кончено. Не прикасайся ко мне, для тебя же лучше будет.

— А! Доктор… — невнятно, но с угрозой зарычал тот.

— Стой на месте, Милч, — сказал Доктор, опуская руку в карман.

Главарь растерянно посмотрел на него, покачал головой и опустил подбородок на грудь.

— Ты хороший человек, Доктор. Я тебя больше бить не буду. Поди-ка сюда.

Но Доктор склонился над малышом, подоткнул одеяло и пощупал ему лоб.

— Оставь щенка в покое, — рявкнул Милч.

Доктор не шевельнулся.

— Ты что, оглох, Доктор? Хочешь, чтобы я о своем обещании забыл?

Пружинисто, словно пантера, Милч метнулся к нему с поднятой рукой. От первой оплеухи Доктор оказался на диване. Терри проснулся и закричал. Доктор поднялся, держа руки вдоль тела, и Милч влепил ему еще полдюжины оплеух. Затем, покачиваясь, попятился. Лицо его было покрыто каплями желтоватого пота, дыхание с трудом восстановилось.

Дэнни в это время оставался у стола. Рик заметил, как он запустил руку в ведро, вытащил оттуда пачку денег и сунул ее под пиджак. Доктор провел рукой по губам и теперь удивленно рассматривал окровавленные пальцы.

— Ты не должен был этого делать, Милч, — сказал он, переводя взгляд на главаря. — Не должен был…

— Слушай, Доктор, клянусь тебе — я не знаю, что на меня нашло… Без шуток! Я не хотел тебя бить, даю слово! Не знаю… может быть, я начал тебя ревновать к мальчишке… Не должен ты с ним все время вот так сидеть, как приклеенный! Я не хотел тебя ударить. Я сам себе сто раз говорил, что не должен тебя бить. Что на меня нашло? Объясни мне. Почему я тебя ударил?

— Вероятно, потому, что ты сумасшедший, Милч!

Дэнни хмыкнул, но, увидев, как Милч поворачивается на каблуках, забился в угол и заверещал. Главарь с силой саданул ногой по матрасу. На его губах выступила пена, и он бормотал что-то нечленораздельное. Доктор взглянул на него и ушел в ванную. Милч знаком подозвал Дэнни и зашептал ему на ухо.

— Нет! — крикнул потрясенный Дэнни. — Нет, Милч, не нужно, это ничего не даст.

— А я тебе говорю, другого выхода нет. Он сгорел.

И вновь начал говорить вполголоса. До Рика долетел только неясный шум, слов он разобрать не мог.

Дэнни облизнул губы, взглянул на дверь ванной и прищурился.

Доктор вышел из ванной, вытирая носовым платком щеки, покрытые рыжеватой трехдневной щетиной. Он снял пиджак, достал револьвер, взвесил его на ладони и сунул в карман брюк. Затем подвинул матрас поближе к дивану, лег и закрылся одеялом до пояса.

— Помни, Милч, у меня сон очень чуткий, — пробормотал он.

— А я вообще глаз ночью не смыкаю, — откликнулся тот.

— Я тоже спать лягу, — сказал Дэнни.

Милч плюхнулся на матрас и расстегнул пояс измятых брюк.

— Невезуха! У Рэда брюхо поменьше моего было.

Он повернулся на живот, упер подбородок в ладони и уставился на Доктора.

— Злишься на меня, Док?

— Не знаю, Милч, не знаю… Я убил человека, чтобы спасти тебе жизнь, но вот думаю, не зря ли? Хороший мужик был Рэд. Он мне нравился.

— Или он, или мы, выбора не было, Доктор.

Не ответив, тот натянул одеяло до подбородка.

Рик решил снять обувь, но ему это стоило огромных усилий — ботинок никак не слезал с протеза.

— Помочь? — спросил Милч.

— Нет.

— Как хочешь.

Рик улегся на матрас, на котором Рэд провел свою последнюю ночь. При прикосновении к подушке у него сжалось сердце. Он провел руками по своему металлическому протезу. Нож был на месте. Матрас Милча был всего в нескольких метрах. Рик вытянулся и закрыл глаза.

— Выключи свет, Доктор, — приказал Милч.

Рик услышал щелчок выключателя и открыл в темноте глаза. Он еле различал смутный силуэт главаря, распластавшегося на своем ложе. Рик задрал штанину, отвязал нож и попробовал большим пальцем острие. Затем прижал нож к груди. Прошли долгие минуты, тишину которых нарушали лишь монотонное кваканье лягушек и неровное дыхание Милча. Доктора в темноте не было видно, и не было слышно даже его дыхания. Рик начал медленно считать про себя. Вдруг застонал Терри. Доктор шевельнулся, но стон прекратился. Повернувшись на бок, Рик немного приблизился к Милчу, но сердце его билось так сильно, что, показалось Рику, тот может проснуться. Тем не менее он вытянул руку и нащупал край одеяла главаря. Сжав в руке нож, он придвинулся еще ближе. Теперь он чувствовал горький едкий запах, исходивший от тела Милча. В одно мгновение все мускулы Рика напряглись и он метнулся вперед с занесенным ножом. В момент удара он почувствовал, что Милч зашевелился… От этого Рик потерял равновесие, и лезвие ножа вонзилось во что-то твердое, что никак не могло быть человеческим телом. Рик вновь занес нож, но сильная рука уже держала его за горло. Он попытался вырваться, но ему не хватало воздуха, и от сильнейшей хватки кровь перестала циркулировать. Боль была невыносимой. Милч что-то говорил, но смысл сказанного не доходил до Рика. Он почувствовал сильнейший удар в скулу, рука отпустила горло, и кровь хлынула в голову. Зажегся свет. Открыв глаза, Рик увидел стоящего над ним Милча с револьвером в руке. Неожиданно маленький силуэт Доктора заслонил тело главаря.

— Отойди, Доктор. Он сам этого захотел.

— Нет, Милч, нет!

— А я говорю, что хочу с ним рассчитаться раз и навсегда. Он пытался меня проткнуть.

— Нет, Милч, ты этого не сделаешь.

— Отвали, Доктор.

Рик услышал глухой звук удара, и вновь перед ним возник силуэт Милча с револьвером в руке.

— Если выстрелишь, Милч, — сказал Доктор, — я тебя прикончу.

— Я же тебе говорю, он пытался…

— Я тебя предупредил, Милч. Ты меня ударил лишний раз. Я тебя предупреждал, ты этого отрицать не будешь. Я был твоим единственным другом, но больше я тебе не друг. Если ты убьешь этого парня, я стану твоим врагом. Помни, Милч, что я тебе спас жизнь, и ты мой должник. Если тронешь Рика, клянусь, я тебя прикончу.

— Я тебе говорю, нам нужно от него отделаться, — тяжело дыша, проговорил Милч, но в голосе его чувствовалась некоторая неуверенность. — Все равно я собирался его убрать. Сейчас вот как раз самый момент. Странно, что ты этого не понимаешь, Доктор! Он слишком много знает. Мы и на два километра отойти не успеем, как он на нас натравит легавых. Пусти, Док, дай я его кончу.

— Нет.

— Милч прав, — заблеял Дэнни. — Уверяю тебя, он прав.

Рик услышал тяжелый вздох главаря.

— Ладно, пока оставлю его, но это только отсрочка.

Милч ударил Рика ботинком по ребрам, и от боли тому показалось, что из легких ушел весь воздух.

— Ты хотел убить меня! Так вот тебе мой аванс, — заорал бандит.

— Убери револьвер, Милч.

Рик почувствовал, как руки Доктора с неожиданной силой подхватили его и перетащили на матрас.

— Как дела?

— Вы очень добры, — пробормотал Рик.

Первое, что он увидел, был Дэнни у распахнутой двери. Тесс сидела на диване, приобняв Терри за плечи. Мальчик проснулся и хныкал. От боли перед глазами Рика повисла пелена, мешавшая ему четко рассмотреть лицо девушки.

Милч держал на ладони нож.

— Вот чем он собирался меня проткнуть, — зловеще произнес он.

Изо всей силы он метнул нож в стену. Нож впился в дерево, завибрировал и застыл.

— Надо было его сразу прикончить!

Тесс укрыла одеялом ребенка и бросилась к Рику. Он почувствовал на щеке мокрое полотенце.

— У вас бровь разбита, — тихо сказала Тесс.

— Извините, ради бога! — Рик взял ее за руку.

Легкая дрожь пробежала по лицу девушки. Но она улыбалась, и Рик ощутил прикосновение ее шелковистых волос.

— Ты его больше не тронешь, Милч, — предупредил Доктор.

— Не узнаю тебя, друг, — сказал главарь елейным голосом. — Или ты мне больше не друг? Что это на тебя нашло? Надеюсь, ты не хотел, чтобы этот тип выпустил мне кишки? Если бы он меня убил, ты что бы сделал?

— Думаю, ничего.

— Не может быть, ты говоришь не то, что думаешь. А наши планы? Ты бы его ведь не упустил, если бы он меня прикончил, так ведь?

Дэнни забормотал в своей манере:

— Когда уходить будем, Милч?

— Ты уйдешь, когда я тебе скажу. И советую тебе не уподобляться Доктору, а то это плохо кончится.

Рик услышал тяжелое дыхание Дэнни. Он закрыл глаза и ощупал ребра. Боль была сильной, но вроде бы ничего не сломано. Рик снова открыл глаза. Теперь он мог четко различать предметы. Перед ним было бледное, напряженное лицо Тесс, и он впервые заметил у нее темные мешки под глазами.

— Все будет в порядке, вот увидите, — прошептал он.

Девушка кивнула, но вместо улыбки у нее лишь дрогнули губы.

— Я посмотрел в кладовой, — сказал Дэнни. — Жрать почти нечего.

Милч пнул ногой лежащую на полу клетку.

— Поджарь попугая, — приказал он. — Я и похуже дрянь всякую ел.

— Под соусом сойдет за курицу, — ухмыльнулся Дэнни.

— Дайте мне еще день, — сказал Милч, расхаживая взад-вперед по комнате.

Вдруг он остановился у ведра, взял пачку денег и взвесил ее на ладони.

— Док, ты понимаешь? Сорок тысяч!

— Да, — тихо ответил тот. — И чтобы насладиться этим, тебе нужно одно: остаться в живых.

Милч захохотал.

— Выживем, дружище. Почти все выживем.

— С чего это ты взял, что там сорок тысяч? — спокойно спросил Рик.

— То есть?

— А ты у Дэнни спроси.

Милч резко повернулся и вперил взгляд в Дэнни, который от страха буквально влип в стену.

— О чем это он говорит, Дэнни?

В глазах того был животный страх, лицо передергивал нервный тик, и он все время облизывал губы.

— Я не знаю, Милч. Клянусь тебе… Он же хочет натравить нас друг на друга. Зря ты его не прикончил! Давай, Милч, сделай это сейчас! — завизжал он. — Убей эту вонючку!

— Итак, мой маленький Дэнни, ты спер деньги из ведра? — с кажущимся безразличием спросил Милч.

— Нет, Милч, нет! Клянусь…

Дэнни попытался прыжком добраться до двери, но Милч схватил его за горло, приподнял и затряс.

— Нет, Милч, нет!..

— Спрашиваю в последний раз: брал деньги? Да или нет?

— Нет, Милч, нет, клянусь тебе!

Милч влепил ему оплеуху.

— Да, Милч, да, — закричал тогда тот, — я их под матрасом спрятал. Не знаю, что на меня нашло, клянусь, не знаю. Мы здесь все становимся сумасшедшими… Я…

— Принеси.

Пошатываясь, Дэнни вошел в спальню и тут же вернулся с деньгами. Милч вырвал их у него из рук и бросил в ведро.

— Что ты со мной сделаешь? — заныл Дэнни в ужасе. — Ты ведь…

— Убивать не буду. Во всяком случае, сейчас. Но ты нас обокрал, малыш Дэнни, обокрал Милча и Доктора. А этого я не прощаю.

С поразительной быстротой его руки завертелись, как крылья мельницы, и каждый раз крылья с шумом колотили по лицу Дэнни. Тот дважды падал, но Милч поднимал его одной рукой и продолжал бить другой.

— Хватит, Милч, — вмешался Доктор. — Как наказание вполне достаточно.

Рик заметил, что Доктор держит руку в кармане. Милч в растерянности повернулся к нему и вытер рукой пот с лица.

— Не понимаю, Доктор, — пробормотал он удивленно. — Сначала ты, теперь Дэнни. Ну, он паршивая вонючка, таким был и таким останется, пока не подохнет. Это ясно. Но ты-то? Не понимаю…

Дэнни стонал, распластавшись на полу. Терри проснулся и плакал от страха. Тесс склонилась над ним и сумела его успокоить. Потом подошла к Дэнни. Тот поглядел на нее и, все еще стеная, протянул к ней руки. С высоко поднятой головой, девушка повернулась к Милчу и смотрела на него без страха, с ненавистью и брезгливостью.

— Почему вы не уходите? — спросила она спокойно. — Чего вы ждете, деньги-то вы уже получили?

Милч поднял было руку, но Тесс не дрогнула, и бандит опустил кулак. Рик попытался встать, но обжигающая боль в боку свалила его. За спиной Тесс стоял Доктор, держа руку в кармане.

— Ты и сопляк пойдете с нами, — грубо сказал Милч. — И если легавые станут на нашем пути, вы первыми отправитесь в мир иной. — Он повернулся на каблуках. — Решено: уходим завтра вечером.

— Нет, — спокойно сказал Доктор.

Никто этого не ожидал. Милч покачнулся на носках и в удивлении уставился на того.

— По-моему, ты хотел уехать отсюда, Доктор? Не ты ли это говорил?

— Я хочу уехать, но не с ребенком. Об этом и речи быть не может. Он умрет.

— Надо идти на риск.

— На такой риск мы не пойдем.

— Ты опять против меня, Доктор? — Милч был удивлен и взбешен. — Хочешь вместо меня покомандовать? Но ты же знаешь, что двое сразу командовать не могут. Есть место только для одного.

— Я вовсе не хочу командовать, — ответил Доктор, — и хочу убраться, как и ты, как можно быстрее. Если нас возьмут, я, как и ты, кончу жизнь на электрическом стуле. Но в убийстве ребенка… да и других, я участвовать не намерен.

— Теперь понимаю, — с издевкой сказал Милч. — Будем изображать джентльмена. Так? Тебе больше нравится еще пятьдесят лет тюряги, чем электрический стул? Мне жаль, Доктор, но ты будешь делать то, что прикажу я, и без разговоров!

— Не уверен, Милч. Особенно, что касается ребенка.

— Каким же ты вдруг стал нежным! Смешно. Разрезал на куски двух баб да еще одного придурка уложил выстрелом в спину. И чтобы я поверил, что теперь у тебя из-за этого сопляка сердце разрывается? — Он подошел к столу, взял ведро и потряс его. — Чего бы я сейчас не дал, чтобы махнуть стаканчик. И с такими вот бабками не могу даже заплатить за выпивку.

 

Глава одиннадцатая

Дэнни медленно поднялся. Лицо его, прежде бледное, теперь было в пятнах малинового цвета. Под глазами были отеки, разбитые губы распухли. Пошатываясь, он выпрямился и потянулся рукой к двери. Тут же послышался скрип матрасных пружин.

Милч легким шагом подошел к Доктору и положил ему руку на плечо.

— Ну все, Доктор, баста, ты мой друг. Ты на меня не обижаешься, правда?

— Нет, не обижаюсь, — с ироничной улыбкой ответил тот.

— Тогда все в порядке. Смотри, Доктор, у меня кое-что для тебя есть, специально берег. Как говорится, неприкосновенный запас! — Он вытащил из кармана смятый пакетик. — Гляди!

— Что… правда?.. — забормотал тот.

— Это то самое, в лучшем виде, — смеясь, сказал Милч. — На, бери!

И отдал ему пакетик.

Доктор развернул его. Рик увидел, как тот буквально подскочил на месте, и что лоб его покрылся испариной.

— А вот тебе немного табака и бумага, — добавил Милч. — Покури, тебе нервы успокоит.

Доктор протянул к табаку дрожащую руку, но тут же опустил ее.

— Нет, — начал он, — нет, я…

— Давай, Доктор, смелее. Ты уже столько времени себя мучаешь. Можешь даже пару сигарет выкурить, если хочешь.

Доктор взял пакетик и уселся за стол. Рик наблюдал, как тот растер табак между пальцами и добавил в него белого порошка. Потом зажал сигарету губами и собрал со стола в ладонь упавшие табачные крошки.

— Жаль, коробку свою выбросил, — усмехнулся он.

Доктор делал глубокие затяжки, выпуская из ноздрей струйки серебристого дыма. Рик почувствовал сладковатый тошнотворный запах.

— Ты был прав, Милч, — сказал Доктор. — Мне этого жуть как не хватало.

— Вот мы и снова друзья, Доктор. Погуляем мы с тобой, а?

— Да, Милч. Именно так.

Он докурил сигарету до конца, и сразу же начал сворачивать вторую. Руки его больше не дрожали, и он стал напевать сквозь зубы. Взгляд его стал отсутствующим. У Рика по спине поползли мурашки, и он закутался в одеяло. Тесс сидела на диване рядом с мальчиком и с беспокойством наблюдала за Доктором, крутившим вторую сигарету.

— Давно я уже по две сигареты подряд не курил, да, Милч? — ликующе произнес он.

— Да, друг, давно. Но мы ведь снова друзья? Скоро сможешь дюжину выкуривать, если захочешь. Будешь делать себе сигареты с руку длиной и балдеть целый день. Когда приедем в Мексику, у тебя будет на что купить килограммов сто. Я слышал, там этого дела сколько хочешь. У меня даже адресок есть одной бабы, у нее и будешь брать. Все отлично, так ведь, Док?

— Мексика… — пробормотал тот, глядя остекленевшими глазами. — Что ты все о Мексике говоришь? Мы поедем в Ла-Пас, знаешь ведь.

Милч вроде бы рассмеялся, но глаза его были злыми.

— Как захочешь, Доктор, как захочешь. Сорок штук — везде сорок штук, что в Мексике, что в Ла-Пасе, что в Париже.

— О, Париж! Всю жизнь мечтаю туда попасть.

— Может, на днях мы туда и отправимся, как знать.

Милч потянулся, его огромная грудь вздыбилась.

— Париж… — задумчиво прошамкал Доктор.

— Ты снова в раю, Доктор? Интересно, какой эффект этот наркотик на тебя производит? Я как-то попробовал, так меня тут же вывернуло всего наизнанку.

— Нужно… нужно привыкнуть, — начал Доктор, уже плохо артикулируя. — Я тебя научу, Милч. И ты привыкнешь. Это лучше, чем любовь, чем женщина! Возникают всякие идеи… но тебе не понять.

Он хихикнул и закашлялся. Рик наблюдал за поднимающимися к потолку кольцами дыма. От резкого запаха табака у него слегка закружилась голова, и вдруг он вспомнил то далекое серое утро в Корее, когда морские пехотинцы сжигали гору трупов вражеских солдат. Отвращение и боль скручивали ему желудок. Рик вдруг ощутил какое-то странное напряжение в комнате. Доктор качал головой и тихо напевал. Милч, твердо стоя на ногах и приоткрыв рот в улыбке, смотрел на своего друга. Затем положил ему ладонь на розовую лысину и прошептал что-то на ухо. Доктор засмеялся. Милч помог ему встать.

— Помогу Доктору пройтись немного, — сказал он. — Пусть у него голова проветрится. Но далеко мы не уйдем, так что не беспокойтесь.

Милч обнял маленького Доктора за плечи, и они направились к выходу. На пороге Милч обернулся и посмотрел на Тесс.

— Помни, что сказал Доктор: если мальчишку потревожить, он сдохнет.

Тесс не ответила. Дверь закрылась, и послышался скрип половиц на веранде.

Рик поднялся с матраса. Головокружение почти прошло, и он медленно подошел к девушке, вопросительно глядевшей на него широко раскрытыми глазами.

— Вы очень смелый человек, Рик, — тихо сказала она.

— К сожалению, ничего у меня не вышло.

— Что он теперь сделает?

— Не знаю, он на все способен. Бежать одному из нас бессмысленно, он может убить Терри.

Она согласно кивнула головой и неожиданно разрыдалась. Рик обнял ее, и руки Тесс сомкнулись у него на затылке. Она молча плакала, и Рик чувствовал на щеке ее теплые слезы.

— Ну, ну! Все будет в порядке.

— Не верю я в это!

Рик губами коснулся ее щеки.

— Все будет хорошо. Должно быть хорошо. Это очень важно не только для Терри, но и для вас и для меня. Вы понимаете?

— Да…

— Я люблю вас, Тесс.

Девушка коротко улыбнулась и всхлипнула.

— Это бред какой-то, — прошептала она. — Но я вас тоже люблю.

Их губы встретились, и Рик впервые испытал совершенно незнакомое ему чувство.

И именно в этот момент они услышали звук выстрела. Рик, хромая, бросился к двери. Дэнни ворвался в комнату.

— Что это? — в испуге спросил он. — Похоже…

— Похоже, что кто-то кого-то убил, — закончил Рик.

Он всматривался в темноту ночи, которую уже начал разбавлять занимающийся утренний свет. Было тихо, замолкли даже лягушки. Рик услышал тяжелые шаги и различил приближающийся силуэт Милча. Главарь поднялся по ступенькам веранды, прошел мимо Рика и пинком ноги захлопнул входную дверь. Пошатываясь, он подошел к столу, плюхнулся на стул, обхватил руками голову и долго сидел неподвижно. Рик заметил, что пот снова превратил лицо Милча в блестящую маску желтоватого цвета.

— Ну, в чем дело? Дар речи потеряли?

— Где Доктор? — спросил Рик.

— В яме, вместе с твоим дружком Рэдом. По-другому я поступить не мог! У меня сердце разрывалось. Но Доктор должен был умереть. Он был сумасшедшим. Сопляк довел его до ручки. Мальчишка должен ехать с нами. Обязательно. Это наша единственная надежда. Я не хотел убивать Доктора, я его очень любил. Он единственный хорошо ко мне относился… Но я не мог рисковать… Разве я не прав, Рик?

К великому своему удивлению, Рик увидел в глазах Милча слезы.

— Он опять потерял бы голову, и все пошло бы насмарку. Нет, это был единственный выход… я должен был его убить. Я ему выстрелил в спину. Он ни о чем не догадывался. Я его сбросил в яму. Но у меня сердце разрывалось…

И снова спрятал лицо в ладонях.

— Ты убил Доктора? — спросил, не веря, Дэнни. Голос его прерывался от ужаса.

— Да, малыш Дэнни, другого выхода не было… У них отпечатки его пальцев и фото… Его будут искать на суше и на море. Выбора не было, Дэнни, или Доктор, или мы. Но мне было очень тяжело…

— Но, Милч, ведь Доктор…

— Да, Дэнни, он был моим другом, и верным другом. Но сейчас, когда деньги у нас в кармане, я больше рисковать не могу. С Доктором у нас ничего бы не вышло. Он был конченый человек. Они полмира перевернут, чтобы найти его.

Тесс встала и ушла в свою комнату. Милч резко схватил ведро, вывалил деньги на стол, сгреб их и прижал к груди.

— Черт побери! — воскликнул он. — Сорок тысяч, Доктора нет, не надо с ним теперь делиться…

Рик взглянул сначала на бандита, затем на нож, вонзенный в стену.

— Не дури, парень, — посоветовал ему Милч. — Завтра вечером мы уходим, и вы с нами — ты, девушка и мальчишка.

— Терри не выдержит. Ты помнишь, что Доктор сказал?

— Помню. И всегда буду помнить то, что говорил Доктор… Но сейчас это не важно. Я был вынужден убить своего друга. На мальчишку мне наплевать! Наплевать и на тебя, и на мальчишку! Теперь мне на все наплевать…

 

Глава двенадцатая

Рик почувствовал резкую боль в боку. Он открыл глаза и увидел Милча, который бил его опять ботинком по ребрам.

— Всем встать! Иди за жратвой. Ты достаточно поспал за эти два дня.

Тесс обтерла лицо Терри. Ребенок смеялся, играя со своей машиной.

— Где Доктор? — крикнул он вдруг.

— Он далеко ушел, — прошептала Тесс.

Дэнни, в растерянности, не мог решить, на ком остановить взгляд. Глаза его были налиты кровью, лицо было красным и распухшим, с губы свисала сигарета. Дрожащими руками он держался за дверь кухни. Рик отбросил одеяло, встал, чувствуя раздирающую боль. Он взглянул на Тесс и направился на кухню. Тесс улыбалась ему, но у Рика губы были словно парализованы.

— Чтобы погорячее и побольше! — крикнул Милч.

— Так почти ничего не осталось, — ответил Рик. — Пара банок фасоли… немного сыра… и все.

— Зажаришь попугая. С луком пойдет отлично. Я в своей поганой жизни и не такую дрянь жрал.

— Пошел к черту! — машинально сказал Рик.

— Ты слышал? — тихо сказал Милч. — Он начинает говорить, как попугай. Пожалуй, и ему надо голову свернуть.

Рик заметил, что нож больше не торчал из стены. Когда он входил в кухню, то услышал, как Терри крикнул:

— Хочу видеть Доктора! Где Доктор?

И бесконечный день начался. Милч ни минуты не стоял на месте. Он ходил по комнате, вскидывал голову, хмурил брови, сжимал кулаки.

— Другого выхода не было, — сказал он наконец. — Они знают, что в деле участвовал Доктор. Он на ведре столько отпечатков оставил. Нельзя было его с собой брать. Это все равно, что на себя рекламный плакат напялить. Вся полиция нас разыскивает. А с ним у нас никакого шанса уйти не было бы.

— Все равно, Милч, ты не должен был этого делать, — плаксиво сказал Дэнни.

— Ты, дурачок, заткнись. Я тебе вопросов не задавал. Я это сделал, потому что был вынужден это сделать. Да я лучше бы тебя прикончил! Ты его мизинца никогда стоить не будешь. Доктор был моим другом. Как подумаю, что пришлось его убить…

Речь его перешла в бормотание. Вдруг он поднес руку к носу и с удивлением уставился на окровавленные подушечки пальцев.

— Сучья жизнь! Это у меня впервые! — воскликнул он, зажимая нос пальцами. — Был бы здесь Доктор… Он бы сказал, что это такое… кровь бы остановил…

Он плюхнулся на стул, запрокинул голову и шумно задышал ртом.

— Слушай, Дэнни, как ты думаешь, это лускемия?

— Я в этом ничего не понимаю.

Дэнни медленно приближался к главарю, но тот нанес ему молниеносный удар, от которого Дэнни отлетел в другой конец комнаты и ударился плечом о стену.

— Что я тебе сделал? — заныл он.

— Я тебе не верю, мышиная харя! Вот что ты сделал. Ждешь только, чтобы нож мне в спину всадить. Я тебя знаю, засранца! Если ты думаешь, что я подыхаю, то ошибаешься. Я себя чувствую прекрасно и истрачу свои деньги до последнего цента. Так вот, Дэнни, я проживу столько, сколько нужно. Приск и его банда могут катиться куда подальше.

Кровотечение вроде бы прекратилось. Милч встал и снова стал ходить по комнате.

— Черт! Скорее бы ночь наступила!

— Мы сегодня уйдем, Милч? — зашептал Дэнни. — Точно?

— Да, сегодня, — ответил тот и вытащил из ведра горсть банкнот. — А куда?

— Ясное дело, в Мексику.

— Именно так: в Мексику. Не знаю, откуда Доктор свою историю с Ла-Пасом выкопал. Никогда о таком месте не слышал. Мы с тобой поедем в Мексику. У нас сорок тысяч. Что ты со своими десятью делать собираешься?

— Десять? — пробормотал тот. — Я думал, что…

— Нет. Тебе причитается десять штук, и ни цента больше. — Дэнни промолчал.

— И тебе кое-что перепадет, Рик, — продолжил Милч.

— Мне ничего не нужно.

Главарь рассмеялся.

— Тем лучше для Дэнни! Я твою часть взял бы из его доли.

— Слушай, Милч, — начал Дэнни срывающимся высоким голосом. Его обуял страх. — За что ты убил Доктора?

— Я тебе уже объяснил. Он погорел. Полиция знает, что он участвовал в похищении, и будет искать его в обоих полушариях. Из-за одной сигареты он бы сразу раскололся. На такой риск мы идти не могли. Но мне было очень тяжело… Сердце разрывалось… Он был моим другом. Он не дурак был, Доктор. Может, смог бы меня вылечить. Но другого выхода не было, — закончил он, повысив голос. — У меня в руках теперь деньги, и никто не сможет помешать их мне истратить. Договорились теперь, Дэнни? Да или нет?

— Договорились! — Тот облизнул губы и отвернулся.

— Быстро он убирает тех, кто ему мешает, — с горечью сказал Рик. — Два дня назад Рэд, вчера Доктор. Завтра, может, твоя очередь, Дэнни.

— Ты заткнешься? — рявкнул Милч.

Но Рик заметил ужас в глазах Дэнни.

— Газеты! — вдруг воскликнул Дэнни. — Принести газеты, Милч?

— Иди, иди. Почитаешь мне. Был бы жив Доктор, он бы мне почитал. Хорошо он читал! Не очень быстро и очень четко. Давай, беги.

Дэнни вышел.

— Да, смелостью твой братишка похвастаться не может, — усмехнулся Милч, обращаясь к Тесс.

Девушка подняла голову и посмотрела в глаза бандита.

— Вы бесчестный и опасный человек, — тихо сказала она. — Но тем не менее мне вас жаль. Вам ведь жить совсем мало осталось, и вы это знаете!

— Нет уж! Раньше, чем я деньги свои истрачу, не помру. А потом мне все равно будет. Но я свое возьму! Приск чуши наговорил. Доктор мне сказал: от моей болезни не обязательно умирают. А Доктор знал, что говорил. Нет, не помру… — Тесс отвела взгляд. — Ты ошибаешься, — продолжил Милч с усмешкой. — Я не так уж плох. Подумай о наших деньгах… Мы бы с тобой могли хорошо провести время! Ты не пожалеешь!

Девушка отвернулась, но Милч заметил выражение брезгливости на ее лице. Он подскочил к столу, сорвал резинку с пачки и провел большим пальцем по захрустевшим новеньким банкнотам.

— Здорово, а? Всего лишь бумажки, но благодаря им все возможно.

— И похищение детей, и убийство, — спокойно ответила Тесс.

Милч развернул плечи, и Рик увидел на бывшей майке Рэда большое желтоватое пятно от пота. В нем вновь закипела ярость.

— Верно, — медленно произнес Милч. — Ты права. Для начала скажу, что если бы деньги не существовали, я никогда бы не оказался в тюрьме. Именно из-за денег и того, что на них можно приобрести — чего у меня никогда не было — я убил Доктора. На Рэда мне наплевать. Таких, как он, миллионы. Одним больше, одним меньше — это не имеет значения. Но Доктор был моим другом. Единственный на свете, кто что-то для меня сделал. Кроме него, никто никогда мне ни в чем не помог. А теперь уже все. Теперь я один, и я это знаю. Но в один прекрасный день Доктор нас подвел бы. Мне нужны были деньги, больше ничего. Слышала, что говорил Доктор о моей болезни? И поэтому я решил украсть мальчишку. Если бы не это, придумал бы что-нибудь другое. Так что мне положена небольшая компенсация в этой жизни. Я хочу прожить нормально оставшиеся мне деньки. И никто мне не помешает сделать это, тем более какая-то девчонка или щенок. Так что, девочка, вбей это себе в свою головешку.

— Мы это видели, — заметил Рик.

— Да? В таком случае нужно быть благоразумными и слушаться меня. Я хочу лишь уйти отсюда. Как только я увижу, что опасность миновала, ты, девчонка и щенок можете катиться на все четыре стороны. Но сегодня вы пойдете со мной.

— Доктор сказал, что малыш нетранспортабелен.

— Оставь Доктора в покое! Чтобы я этого имени больше, не слышал, понятно?

Милч перевел дыхание. Казалось, он говорил сам с собой.

— Везти с собой мальчишку рискованно, но я должен пойти на это. Он мне нужен. Он защитит нас лучше дюжины автоматов.

Внезапно его обуяло беспокойство.

Он распахнул входную дверь, и Рик увидел кусок земли, который Рэд как-то решил отвести под огород. Это был еще один предмет их шуток, поскольку «огород» так и оставался лужком, заросшим сорняками и кишащим змеями. Рика охватили тоска и грусть.

Милч в ярости обернулся к Рику и Тесс.

— Ты, — сказал он девушке, — пойдешь со мной. Пойдем посмотрим, куда девалась эта мышиная харя. И чтобы все были на месте, когда я вернусь, а то всажу красотке пулю в такое место, что ей вряд ли понравится, будь уверен. Понял, Рик? Пошли, Тесс.

Она поднялась и подошла к Милчу, бросая умоляющие взгляды на Рика.

— Мы никуда не денемся, — сказал тот глухо.

Рик подошел к дивану и погладил Терри по головке.

— Как дела, парнишка? — тихо спросил он.

Терри, улыбаясь, протянул ему свою машину. Потом достал из-под подушки платок и завязал его на руке Рика.

— Сделай, как Доктор, — попросил он.

— Но я не умею.

— Доктор знает много разных фокусов, — гордо сказал Терри. — Куда он ушел?

— Очень далеко.

— Позови его. Скажи, что я хочу его видеть.

Рик взял теплую ладошку малыша.

— Ты скоро вернешься домой, Терри. Ты доволен?

— Да, я хочу к маме.

И вдруг захныкал.

— У меня живот болит.

— Ничего, скоро пройдет.

— Дай мне машину! — Он взял игрушку и прижал ее к груди. — У меня дома еще одна есть, побольше.

— Правда? А можно я к тебе как-нибудь зайду поиграть?

Терри задумался.

— Не знаю. Я бы Доктора хотел. Он бы мне кроликов сделал. Вот если бы он ко мне пришел!

C веранды послышались глухие шаги Милча, и бандит влетел в комнату с кипой газет в руках. За ним вошла Тесс. Милч бросил газеты на пол и стал их топтать. Лицо его было потным и пятнистым.

— Эта паршивая вонючка смылась! — прорычал он. — Удрал, тварь поганая!

Милч ходил по комнате, пиная ногами газеты. Рик его в таком состоянии еще не видел. Тот бил кулаками по стенам, произносил какие-то безумные слова, сорвал со стены календарь и растоптал его. Наконец он плюхнулся на стул и обхватил голову руками, но тут же вскочил, как на пружинах, схватил ведро и метнул его в стену. Деньги очутились на полу, и Милч, тяжело дыша, принялся расшвыривать их ногами по комнате.

— Паршивый идиот! Его отловят за два часа. Он все выложит, и сотня легавых сразу же прилетит сюда.

Он раскачивался на ногах, глаза были полны злобы. Рик увидел, что у него снова пошла носом кровь, но ничего не сказал.

— Как бы то ни было, — продолжил бандит, — мальчишку они не получат. Нечего и надеяться. И девицу тоже… и тебя.

И с этими словами метнулся к Рику.

— У тебя кровь из носа идет, — спокойно сказал тот.

— Да черт с ней! — заорал он, почти обезумев. — Мне теперь наплевать на нее. Пусть идет, сколько хочет. — Он шлепнул себя по щеке и засмеялся. — На, смотри! Мне на все плевать!

Он грязно выругался, поднял кулаки и пошел на Рика.

Тот перенес вес своего тела на здоровую ногу и был готов к отпору, хотя и сознавал, как трудно будет противостоять грубой силе обезумевшего бандита. Но приближался момент истины, и Рик почувствовал прилив сил. Милч, наклонив голову, сделал еще шаг. Он шмыгнул носом, вытер его тыльной стороной ладони. Этот жест напомнил Рику сцену из фильма о вольной борьбе, который они смотрели вместе с Рэдом.

Внезапно Милч покачнулся и чуть не упал. Кровь струями хлынула из носа на грязную майку, образовав на ней большое коричневое пятно. Он взглянул вниз, увидел кровь и застонал. Потом отступил, грохнулся на матрас и подобрал колени к подбородку. Но с Рика глаз не спускал.

— Доктор! — забормотал он. — Где он, черт побери? Что, никто не может кровь остановить?

Голова его склонилась на грудь, и он жалобно заныл. Рик нагнулся, схватил стул за спинку и прикинул расстояние до затылка бандита. Но Милч резко повернулся. В руке он сжимал револьвер.

— Стой, где стоишь, не то прикончу. А после тебя девчонку. И для комплекта, мальчишку. Я тебе сказал, мне теперь на все наплевать. Посмотри, идет еще кровь? — заорал он. — Что, теперь уже не остановится? Это, наверное, лускемия! Сучья лускемия!

Рик медленно опустил стул, повернулся и подошел к Тесс, протягивавшей к нему руки. Он ласково погладил ее по волосам. Милч всхлипывал и натужно кашлял.

— Это никогда не кончится, — выл он. — Кровь все идет. Доктор, Доктор!

Рик взглянул на него.

— Ты подыхаешь, Милч, — сказал он спокойно. — Тебе жить мало осталось, но у тебя еще есть возможность очистить свою душу. Дай я приведу кого-нибудь, кто поможет Терри.

Бандит повернулся на бок и сумел встать на ноги. Теперь он уже тверже сжимал револьвер в руке.

— Нет, — невнятно прохрипел он. — Мы уйдем все вместе: я, ты, девица и мальчишка. Или мы вместе уйдем, или все здесь подохнем. Только так и никак иначе.

Рик почувствовал, как пальцы Тесс стиснули его руку. Застонав, Милч начал вдруг рвать на себе майку. Обнажилась его вздыбленная, тяжело дышащая грудь, блестящая от пота и покрытая красными пятнами. Терри закричал от страха. Тесс обняла его и легла с ним рядом.

— Подождем, пока стемнеет, — хрипло повторил Милч, — и смоемся все четверо, вместе с деньгами. Собери их, Рик. Я боюсь нагнуться, может снова кровь пойти. Деньги я не оставлю. Давай, поторапливайся! Положи их в ведро, и чтобы все собрал. Мне все эти деньги нужны. Нужны… Они теперь мои… Лишь бы времени хватило…

 

Глава тринадцатая

Рик зажег свет. Милч сидел на стуле, голова его болталась. Внезапно он очнулся, встал, подошел к окну и посмотрел на запотевшие стекла.

— Еще час! — сказал он. — Еще час, и уходим.

— У Терри поднялась температура, — взволнованно заметила Tecc. — Ему становится плохо. Пустите нас, мы приведем врача.

Тот пропустил эти слова мимо ушей.

— Через час нас здесь не будет.

Он схватил ведро и прижал его к голой груди. Кровь больше не шла, но на шее и лице бандита остались коричневые пятна.

— Оставь здесь Тесс и Терри, — в отчаянии предложил еще раз Рик. — Если она пообещает не двигаться в течение двух-трех часов, то свое слово сдержит. Я пойду с тобой. Если вдруг она не сдержит свое обещание, можешь сделать со мной что хочешь.

Милч усмехнулся.

— Нет! Нужно брать с собой Тесс и мальчишку. Если полицейские будут знать, что он в машине, то не выстрелят. Сделаем так, как я сказал.

Снаружи, на веранде, скрипнули половицы. В руке Милча, словно по волшебству, появился револьвер. Скрип прекратился, перекрытый кваканьем лягушек, а потом дробью дождя об оконные стекла. Милч подошел к двери, не сводя револьвера со спящего ребенка.

— Сначала щенка, — напомнил Милч ледяным голосом, — потом девицу, потом тебя…

Рик смотрел на дверь. Дверная ручка медленно повернулась, и на пороге возник Дэнни. Лицо его передергивал нервный тик.

— Смотрите-ка, Дэнни! — смеясь, сказал Милч. — Я уже тебя не ждал. — Он закашлялся и провел рукой под носом.

— Да нет… я здесь был, недалеко, — промямлил Дэнни. Он был в сильном возбуждении. — Я посмотрел газеты и испугался… Ужас, Милч, у них три фотографии: Доктор, ты и я. Я думаю, полицейские показали их двум ищейкам, которые нас видели. Мы погорели, Милч. Смотри, здесь все это написано… О нас двоих пишут, что мы на все способны…

Он на мгновение прервался, продолжил уже отчетливее.

— Предлагается вознаграждение за помощь в нашей поимке: пять тысяч! И еще пять дает Гэльен, если получит сына целым и невредимым. Что скажешь, Милч? Пять тысяч за нас троих. Ну, Доктор теперь ни хрена не стоит, но они этого знать не могут. На, посмотри фотографии…

Дрожащей рукой он поднял с пола газету и протянул ее Милчу. Тот схватил ее, захлопнул пинком ноги дверь, не сводя при этом револьвера с Дэнни.

— Я никуда далеко не уходил, — повторил Дэнни. — Я в камышах спрятался, у реки, и вымок, как курица, под этим дождем. Испугался, когда понял, что они все знают. Понимаешь меня, Милч? Я тебя продавать не собирался! Просто не знал, куда деться! — Голос его стал визгливым. — Ну, скажи что-нибудь, черт возьми!

— Ты ушел, Дэнни, — бесцветным голосом ответил Милч. — Ты ушел и бросил меня. Из-за тебя у меня опять началась лускемия, и кровь лила из меня, как из быка. Все из-за тебя, Дэнни. Ты маленькая вонючка… трус. Знаешь, что с такими делают?

— Ты что, Милч? — заныл Дэнни, облизывая губы и отходя к двери в ванную. — Я прошу у тебя прощения, Милч… Я никогда против тебя не пойду, Милч…

— Сейчас ночь, Дэнни, ты это заметил?

— Да, я знаю. Давай уйдем, Милч. Мы сможем выбраться. Я с тобой. Можешь делать что хочешь: можешь убить мальчишку, все что угодно, я с тобой. С мальчишкой нас не застрелят, ты прав… Ты крутой, Милч… Ты все придумал. Правильно сделал, что Доктора убрал… Милч, давай уходить…

— Но я тебя с собой не возьму, дружок! И разговора об этом быть не может. Ты свою мать за десять центов продал бы, свинья… — Милч подбросил револьвер на ладони и шагнул к Дэнни. Тот рванулся назад, скорчился, закрылся руками и завопил.

— Я не могу больше рисковать, мой маленький Дэнни… И потом, денег не так уж много…

— Возьми все, Милч! Все! Мне деньги не нужны… — От страха его трясло. — Я никогда больше слова против не скажу, Милч. Что ты собираешься сделать?

Тот вздохнул.

— Собираюсь убить тебя, Дэнни… Ты ни на что не годен… И никому не нужен. Ты мразь. Знаешь, что с мразью делают?

— Нет, Милч, только не это…

Выстрел оборвал его крик. Рик увидел, как у Дэнни глаза вылезли из орбит, услышал, как он застонал, схватившись за грудь. Потом руки, словно в мольбе, вытянулись вперед. Дэнни покачнулся, рухнул ничком на пол и больше не шевелился.

Словно издалека, Рик услышал безутешный плач Терри, и с трудом перевел взгляд на Тесс, стоящую на коленях у тела Дэнни.

— Он мертв, — сказала девушка.

— Не о чем жалеть, — пробормотал Милч. — Ни на что был не годен… Его надо было убрать.

Он взял со стола одну из рубашек Рэда, положил револьвер и быстро натянул ее, заправив в брюки. Потом надел твидовый пиджак Рэда, сунул револьвер в карман, подошел к Тесс, все еще стоявшей на коленях, и ткнул ее носком ботинка.

— Хватит. Таких нечего оплакивать.

Тесс поднялась. Глаза ее были полны слез, и она что-то говорила. Смысла ее слов Рик не уловил.

Милч пнул ногой труп.

— Интересно, чем он сейчас занимается. Интересно, что думает. Я знал, что в один прекрасный день мне придется его убрать. Он всю жизнь прожил, как маленькая свинья.

— Теперь все твое, — заметил Рик. — И ведро, и его содержимое.

Милч кивнул.

— Единственным человеком, которого я любил, был Доктор, — неуверенно сказал он. Затем потрогал свой нос и посмотрел на пальцы. — Дэнни всегда был дерьмом. Даже в тюрьме.

Он подошел к дивану и уставился на Терри, который от страха заплакал и отвернулся.

— Заверни его в одеяло. На улице не очень холодно. Ты, Рик, поведешь машину. Тесс с мальчишкой сядет рядом со мной, сзади, и я ей приставлю револьвер к ребрам. Чуть что, она повторит путь Рэда, Доктора и Дэнни. А за ней и щенок. Ты меня хорошо понял, Рик?

— Лучше не бывает. И когда ты будешь в безопасности, ты нас прикончишь.

— Не знаю, мой маленький Рик, не знаю… Пока я знаю только то, что мне отсюда надо уходить. Если будешь слушаться, не исключено, что вы все трое умрете когда-нибудь естественной смертью. Шансов на это, должен признать, мало, но они есть. — Он взял ведро и покачал его на вытянутой руке. — Я вот думаю, что такого Дэнни увидел в газете, чтобы сразу в штаны наложить? — Милч ухмыльнулся и поддел носком ботинка одну из газет.

— Ну да ладно, теперь это неважно.

— Но если Терри стронуть с места… — начал Рик.

— Да… я знаю. Я помню, что сказал Доктор. Он был моим другом. Единственным другом… Но я ведь запретил вспоминать Доктора. Есть вещи, которые я предпочитаю забыть! Теперь я буду делать только то, что мне приятно будет вспомнить. Со мной такого прежде не случалось, но теперь будет так. Это я тебе говорю.

Он нагнулся, снял с шеи Дэнни платок в горошек и повязал его себе.

— Заверни мальчишку. Мы уезжаем.

— Нет, — спокойно сказал Рик.

— Что?

— Если мы возьмем с собой Терри, он умрет. По-моему, после всего случившегося, ему стало хуже. Поскольку без нас ты уехать не можешь, предлагаю тебе условие: я тебя довезу на машине куда хочешь, хоть в Мексику, хоть в Ла-Пас, хоть в Париж… Куда захочешь, а ты оставишь здесь Тесс и мальчика.

— Нет, — ровным голосом ответил Милч. — Не пойдет. Мальчишка поедет с нами.

И медленно направился к Терри. Тесс бросилась на диван, чтобы защитить ребенка своим телом.

— Не вынуждайте меня снова стрелять, — пробормотал Милч.

В тот же момент лампочка затрещала и погасла.

— Нет, — совершенно спокойно сказала Тесс.

С неожиданной для такого огромного тела ловкостью Милч рванулся вперед и, прежде чем Рик успел среагировать, ударил Тесс по лицу. Рик бросился на него, но ему мешал протез. Кулак Рика опустился на лицо Милча, и он почувствовал, как захрустели суставы его пальцев. Но через мгновение Милч уже наносил ему сильнейшие удары ниже пояса. Рик, пошатываясь, отпрянул назад, чуть не потерял совсем равновесие, но сумел нанести еще один удар бандиту. Милч, тяжело задышал, но тут же нанес ему сильнейший прямой удар в грудь. От удара Рик отлетел к стене и больно стукнулся о нее плечом. Он резко дернулся в сторону, чтобы увернуться от удара ногой в пах, но Милч все-таки попал по бедру. Рик уже ничего не чувствовал, все уплотняющаяся пелена застилала ему глаза. Бандит продолжал наносить ему короткие, сильные удары, потом выдохся и отошел.

— Если, не дай бог, у меня снова пойдет кровь, я вас троих тут же убью, — прохрипел он. — Давай, бери щенка, и поехали!

Сквозь застилавшую глаза пелену Рик увидел, как Тесс заворачивала малыша в одеяло. От бессилия у него потекли жгучие слезы. Милч поднес ведро поближе к входной двери и стоял, ожидая их. Девушка умоляюще посмотрела на обоих мужчин.

— Давай, бери его! — приказал Милч. — Поторапливайся!

Он взглянул вниз, на труп Дэнни, и пнул его ногой.

— Мертвый он еще поганее.

Милч взял с матраса одеяло и небрежно набросил его на труп Дэнни.

— Пошли.

Он уже открыл дверь, как вдруг отшатнулся, заорав от ужаса. На пороге стоял человек, невысокий мужчина, покрытый грязью с ног до головы. Глаза его блестели как сквозь прорези в маске. Одежда его была мокрой и грязной, он пошатывался, с трудом держась на ногах, но, как ни странно, рука его твердо сжимала револьвер.

— Доктор!.. — пробормотал Милч. — Ничего себе…

Шатаясь, но твердо сжимая оружие, тот пошел на Милча.

Главарь стал тихо подвывать.

— Да ты что? Я ничего плохого не хотел тебе сделать, Доктор. Я очень рад, что ты не помер. Мы все сейчас вместе уедем, и половина денег твоя. Дэнни они больше не нужны. Он нас покинул. Смотри, вот он. Он свое получил. Доктор, убери револьвер. Тебе он больше не нужен. Мы сейчас же уедем. Слышишь, Доктор?.. — Он перешел на крик. — Скажи же что-нибудь, черт подери! Ты живой ведь? Скажи что-нибудь.

С вытянутыми вперед руками Милч неуверенно шагнул вперед.

— Не двигаться, — сказал Доктор ровным, безразличным тоном. — Ты никуда и никогда больше не поедешь. Ты умрешь, вот и все. Ты плохо стрелял. Думаю, что у меня пуля в легком… Я с трудом вылез из ямы, потерял много крови. А Рэд все еще там. Ты помнишь Рэда, Милч? Дожидаясь ночи, я забрался на заднее сиденье «Понтиака». Там теперь лужа крови. Не шевелись, Милч. Теперь все кончено, кончено для нас…

— Нет, Доктор, нет, послушай меня… Мы с тобой еще можем отсюда выбраться. Свяжем Рика и девчонку. Через два часа мы будем далеко. И не нужно ничего делать с мальчишкой. Мы их оставим здесь, если ты так хочешь. Это тебя устраивает, Доктор? Сделаем так, как ты хотел.

— Как я хотел? Надо же, — удивленно сказал Доктор. — Кончено, Милч. Слишком поздно. Единственное, чего я хочу, так это попытаться хоть как-то исправить все то зло, что я сотворил, и, чтобы это сделать, есть только один способ.

Он поднял ствол револьвера.

— Нет, Доктор, подожди! — взмолился обезумевший главарь. Лицо его было мокрым от пота. — У меня кровь носом шла… Я болен… очень болен… Ты мне нужен. Я Милч, Доктор, твой друг Милч… Ты же не забыл своего друга, Доктор?

— Нет, Милч, я тебя не забыл.

— Ты же не убьешь меня, Доктор?! У нас с тобой столько дел впереди! Ты помнишь? Мексика, Ла-Пас, Париж… поедем туда, куда ты захочешь.

Он покачнулся и, согнувшись, оперся о стол. Когда он выпрямился, Рик увидел в его руке револьвер. Тесс вскрикнула, чтобы предупредить Доктора, и два выстрела прогремели одновременно. Милч схватился за бок, револьвер упал на пол. Он уставился на Доктора:

— Док! Сорок тысяч, ты понимаешь?

Он закашлялся, но кашель его больше походил на вырывающиеся из глубины груди стоны.

Из ствола револьвера Доктора вновь вырвалось пламя.

— Я не был уверен, что попал, Милч. Не очень уверен… Но я должен быть в этом уверен…

Рик увидел, что глаза Милча мутнеют. Тот согнулся и почти беззвучно рухнул на пол. Доктор отбросил револьвер. Из угла его рта текла струйка крови.

— Прежде чем прийти сюда, — сказал он, — я остановил грузовик на дороге и попросил водителя позвонить в полицию, и чтобы врача прислали для Терри. Они скоро приедут…

Чтобы не упасть, он уцепился за стул, и прижал руку к груди. Рик заметил красное пятно на заляпанном грязью пиджаке.

— На этот раз Милч попал, — прошептал Доктор.

Он закашлялся.

— Теперь все хорошо, — закончил Доктор. — Да, все хорошо…

Испачканные грязью губы сомкнулись. Доктор протянул руку к Тесс и что-то неразборчиво сказал прерывающимся голосом. Но Рик его не слышал. Стены начали кружиться вокруг него, и с удивлением он обнаружил, что Доктор уже лежит на полу. Ему показалось, что он слышит голос Тесс, и почувствовал ее руку на своем лице. Или все это мираж… И далеко, очень далеко, он услышал вой сирены, разрывавший ночную тишину…