Терри, прижимая свою игрушку к груди, сидел на диване. На нем была мужская нейлоновая рубашка с закатанными рукавами. Бледный, с усталым личиком, он улыбался, глядя на Доктора. Тот наклонял голову, мальчик проводил ручонкой по голому черепу и, довольный, смеялся. Или же Доктор втягивал щеки, отчего его рот складывался бантиком, и мальчик опять смеялся и протягивал руки к своему новому другу. Мужчине и ребенку эта нескончаемая игра, казалось, совершенно не надоедала. Тесс не отходила от дивана. Она со слегка растерянным видом наблюдала за Доктором, но когда она бросала взгляд на Рика, глаза ее теплели.

— Невозможно уже, — вскипел вдруг Милч. — Часы что ли, встали?

Рэд опустил руку в карман и ощутил холодный металл револьвера. «Еще немного, — подумал он. — И вперед».

Милч уселся в своей любимой позе, верхом на стуле, обхватив его толстыми ногами. Время от времени он принимался задумчиво рассматривать свои руки, и в то же время его мутноватые серые глаза внимательно следили за Доктором, продолжавшим играть со своим маленьким пациентом.

— Эй, Док, — окликнул его Милч.

— Что? — спросил тот, не поворачивая головы.

— Оставь ребенка. Иди сюда, поговорим.

— О чем?

— И о Мексике, и еще кое о чем. Расскажи мне о Мексике. Расскажи еще раз. Обо всем, что ты там видел. Помню, ты говорил, что…

— Мы поедем в Ла-Пас, Милч, — вежливо перебил его Доктор.

Тот встал и пинком ноги, отшвырнул стул.

— Мы поедем в Мексику, Доктор, — заорал он, задыхаясь. — Будем есть горячие кукурузные лепешки и мясо с перцем. И на праздниках погуляем. Ты мне о них рассказывал, помнишь? Фиеста! Столько красивых девушек танцует на улицах… Расскажи еще о фиесте, Доктор!

— Я тебе уже все рассказал. Больше нечего.

— Тогда расскажи о лускемии. Это ведь не всегда смертельно, правда? Не всегда? Я хочу быть уверен…

— Не всегда.

Удовлетворенный этим ответом, Милч прищелкнул языком. Рэд заметил капельки пота на небритом, пересеченном шрамом подбородке бандита.

— Представь себе морду старого Приска, нашего врача в Синг-Синге, если я не сдохну! Он сказал, что мне жить совсем мало осталось. И директор тюрьмы туда же. Мы с тобой докажем, что эти идиоты здорово ошиблись. У нас сорок тысяч на расходы… Чтобы их потратить, нужно время. Док, сделай так, чтобы я мог погулять. А потом все равно, можно спокойно помирать!

Доктор обернулся.

— От меня это не зависит, Милч, и ты это знаешь, — сказал он спокойно. — Я не умею совершать чудеса.

— Но, собачий род, не хочу я подыхать! Хочу потратить эти деньги! За всю мою поганую жизнь никогда приличных бабок в руках не держал. И вот сейчас они есть. А когда кончатся, мне будет на все наплевать. Но мне нужно время, чтобы их истратить.

— Милч, я же не Бог-отец! — опять же спокойно возразил Доктор.

— Пора ехать, — неожиданно для всех сказал Дэнни.

Милч мгновенно вскочил и вытер потные ладони о брюки.

Рэд дотронулся пальцем до руки Рика. Глухонемой встал.

— Повтори ему, что он должен сделать, — приказал Милч. — Теперь не должно пройти впустую. Это их последний шанс. Они играют жизнью своего щенка.

Рэд медленно повторил.

— Ты, Дэнни, — прорычал Милч, — если что-нибудь заметишь, смывайся, как в прошлый раз. Если Гэльен попробует повторить свою вчерашнюю шутку — как только вы вернетесь, я этого щенка прикончу.

Как только Рик и Дэнни отъехали, Милч снова нервно заходил по комнате.

— У тебя не виски, а серная кислота! — буркнул он. — Ну и гадость! У меня будто тысяча иголок в желудке.

Усевшись верхом на стул, он принялся рассеянно рассматривать все ту же страницу с комиксами, но быстро устал и снова зашагал по комнате. Дождь сильно забарабанил по стеклу. Милч глухо засмеялся.

— Деньги будут мокрыми, — заявил он. — Хорошо еще, что от воды десятидолларовые бумажки не превращаются в пятидолларовые!

И снова захохотал. Доктор развлекал Терри, завязывая платок разными способами и придавая ему причудливые формы. Мальчик смеялся, и Рэд заметил, что его щечки чуть порозовели.

— Слушай, Доктор, — сказал Милч. — Ты, когда бабки получишь, что перво-наперво сделаешь?

Доктор рассмеялся.

— Тут я похож на Дэнни; прежде всего оденусь прилично.

— Я тоже. Я часы хочу. Представь себе, у меня ведь никогда собственных часов не было! Накуплю себе еще красивых рубашек, с девочками нарисованными. И галстук с портретом Мэрилин Монро. И телевизор. Знаешь, что я тебе скажу, Док: маленький Милч будет самым элегантным мужчиной в Мексике! А девочек сколько будет! Вот уж погуляем!

— Будем надеяться.

— Будем надеяться! — передразнил тот Доктора и шагнул к нему с угрожающим видом. — Ты надеешься? А почему не уверен? Думаешь, Гэльен такой кретин, чтобы попытаться еще раз нас наколоть? Для него сорок тысяч все равно что для нас десять центов. Он ведь хочет увидеть живым своего щенка. И выложит бабки. Если хочешь знать, мы еще мало запросили. После его шуточки надо было потребовать шестьдесят штук.

— Пока у тебя и сорока нет, — ответил Доктор.

Платок Доктора превратился в длинноухого кролика, который прыгал и дергался в его пальцах. Терри протянул к нему руки, но кролик высоко подпрыгнул и увильнул.

— Будешь так себя вести, мальчишка без тебя жить не сможет, — ревниво заметил Милч.

— Прекрасный ребенок, — сказал Доктор и погладил того по головке.

— Еще бы! — ухмыльнулся Милч. — Стоит сорок тысяч, ни на цент меньше.

— Приблизительно тысячу долларов за фунт веса, — ответил, улыбаясь, Доктор.

— А когда деньги получите, что вы с ребенком собираетесь сделать? — вмешался в их разговор Рэд.

Милч посмотрел на него и скривил толстые губы.

— Сразу же вернем его папаше. Так ведь будет честно?

— Надеюсь, что так и будет.

— Что? — зарычал Милч. — Не веришь? А что нам с ним делать, по-твоему? Я тебе повторяю, вечером мы отвалим отсюда.

— И Рэд сразу же известит полицию, — добавил Доктор.

— Нет, — возразил Милч. — Не беспокойся, я уже все продумал. Так что с полицией он сможет связаться, когда мы будем уже далеко-далеко, по дороге в Мексику.

— За ребенком нужен уход, — сказал Доктор. — Ему лучше, конечно, но он должен быть под наблюдением врача. Есть еще опасность сепсиса. Я, больше чем сделал, ничем помочь не могу. Кроме того, ему нужна специальная диета. Он же еще ничего не ел.

— Да выкинь ты это из головы, — сказал Милч. — Я им займусь, а ты — своим старым другом Милчем. Сделай так, чтобы старый кретин Приск остался в дураках, и чтобы у меня хватило времени истратить свои деньги. Я все продумал, Доктор. Никаких случайностей. Все просчитано; и для Рэда с его другом, и для девушки и Терри. Так что положись на меня. Я две ночи не спал, вот все и продумал. Даже когда этому поганому попугаю голову сворачивал! Я все предусмотрел. Вот, например, Рэд и его дружок. Отсыплю им немного деньжат за то, что мы их побеспокоили. О мальчишке тоже подумал. Не хотел бы, чтобы с Тесс что-нибудь нехорошее случилось. Красивая девушка и, вдобавок, сестра Дэнни. Нет, с ней ничего плохого не должно бы произойти, тем более что Рик в нее по уши влюбился. Подвезло ведь девочке! Правда, Тесс? Ты-то это понимаешь? Когда вы поженитесь, он тебе ничего не сможет ответить, а, пуще того, позже — когда вы ссориться начнете — он тебя слышать не будет. Что ни говори, и ему крупно повезло.

Милч глухо рассмеялся, и казалось, что смех этот с трудом прорывается изнутри, из кишок. Смех сменился приступом кашля, который он с трудом, задыхаясь, подавил. Милч опять поднес руку ко рту, взглянул на пальцы. Его покачивало.

— Больно мне, когда кашляю, Доктор, — жалобно и испуганно произнес он. — Отчего? Я постоянно кашляю, но так больно мне никогда не было. Словно меня ножом режут, а во рту соленый привкус. Что это, Доктор?

Доктор повернулся к Милчу. У того капли пота стекали на грязную майку, обтягивающую выпуклую грудь.

— Тебе нужно отдохнуть, поспать, Милч.

— Легко сказать! Мысли меня не отпускают… Вот вспоминаю день, когда меня посадили в карцер за то, что я швырнул тарелку с тухлым мясом в морду этому старому говнюку Флоузу… Или вспоминаю того Проповедника, что все пел и молился ночью в камере смертников. Или как меня избили, когда я саданул ногой в живот этому Виллэчу. Такое не забудешь, Док. Не помню даже, когда я в последний раз спал и видел сны.

— Когда уедем отсюда, дам тебе снотворное.

— Эх, жизнь пропащая! — Милч потянулся и зевнул. — Храпануть бы по-настоящему. Представляешь? Завалюсь спать на неделю!

Даже за десять шагов Рэд чувствовал зловонное дыхание, исходившее от бандита.

Милч стоял у окна. Все услышали шуршание шин по гравию. Главарь банды сунул руку в карман, подошел к двери и, услышав скрип досок на веранде, распахнул ее.