Глава 1

«Ты спрашиваешь, не знаю ли я твоего отца? Черт меня подери, кажется, твой отец — это я».

Брэнду Карендону показалось, будто его окатили ледяной водой. Он посмотрел на мальчика и на лист бумаги с потрепанными краями и почувствовал, как мышцы его напряглись.

— Мистер Карендон?

— Да-да.

Брэнд снова посмотрел на бумагу — это была копия свидетельства о рождении, выданного одиннадцать лет назад в округе Фултон, штат Джорджия. Он вдруг осознал, что стоит полуголый, и, отложив документ, потуже затянул полотенце вокруг бедер.

— А где твоя мама?

— Наверное, на работе, — пожал плечами мальчик.

День Брэнда начался с утомительной тренировки под жарким солнцем — команда готовилась к открытию футбольного сезона во Флориде. Он с удовольствием погонял мяч, потом решил немного отдохнуть в раздевалке, где знакомо пахло потом и кожей. Он так уютно устроился, что едва не заснул. И все еще лежал, когда в раздевалку вошел его старый товарищ по команде, а вслед за ним два мальчугана.

В одном из них Брэнд сразу же узнал сына Стива Джонсона, но вот что странно: ему показалось, будто он хорошо знает и второго паренька — долговязого, с каштановыми волосами. Стив представил их друг другу и сказал, что Дэйв Мердок хотел бы с ним поговорить.

Мальчик смотрел на него в упор.

— Если не считать моего отца, вы — первый человек с именем Карендон, которого я встречаю в своей жизни. Единственное, что мне о нем известно, — это его имя. Я знаю, что все готовятся к новому футбольному сезону и что вы заняты и все такое, но я подумал, может быть, вы что-нибудь слышали о нем?

— А что, твоя мама не может с ним связаться?

Дэйв стоял, переминаясь с ноги на ногу, не зная, что сказать.

— Я задал тебе вопрос: почему ты не спросишь у мамы?

— Уже спрашивал. Но она ничего не говорит. Каждый раз, когда я завожу об этом разговор, она молча вздыхает и становится очень грустной.

Брэнд перевел дыхание и спросил как можно спокойнее:

— А как зовут твоего отца, Дэйв?

— Дэвид Карендон. Мое имя тоже Дэвид, но все зовут меня Дэйв. Я думаю, мама назвала меня в его честь.

Мальчик запустил руку в карман выгоревших джинсов, вытащил помятый лист бумаги и протянул его Брэнду.

— Это копия моего свидетельства о рождении. Мне отдал его тренер по футболу нашей юношеской лиги и попросил передать маме.

Брэнд читал потрепанный документ и с трудом сдерживался, чтобы не выругаться вслух. Восемнадцатого марта, одиннадцать лет назад, в окружной благотворительной больнице в Атланте, штат Джорджия, Дэни Мердок родила сына Дэвида. Его сына.

— Вы знаете моего отца? — повторил свой вопрос Дэйв.

Брэнд посмотрел ему в глаза. Что, черт возьми, он может ему сказать? Нужно немедленно найти его мать и поговорить с ней. Брэнд был в растерянности, но не хотел, чтобы мальчик почувствовал это.

— Не уверен. Дай мне свой адрес и номер телефона. Я проверю кое-что и свяжусь с тобой.

— Вы поможете мне найти отца?

— Для тебя это очень важно — найти его?

Глаза Брэнда увлажнились, когда он увидел, что Дэйв едва сдерживает слезы.

— А вам бы понравилось ничего не знать о своем отце? Если бы вы не знали даже, как он выглядит, почему его никогда нет рядом, как у других детей? Я даже не знал, как его зовут, пока не прочитал его имя в этой бумаге.

По щекам Дэйва потекли слезы, но он быстро смахнул их.

— Да, сынок, я постараюсь тебе помочь.

Брэнд подошел к мальчику и похлопал его по худенькому плечу.

— Я посмотрю, что можно сделать, и дам тебе знать. Иди найди Роджера. Мне нужно поговорить с его отцом.

Слава Богу, Стив знал, где работает Дэни. Брэнд на большой скорости проскочил мост, соединяющий Тампу и Сент-Питерсберг, и, съехав с шоссе, помчался в сторону города. Нашел нужную улицу, припарковал машину и вошел внутрь высотного здания. Где-то здесь работала Дэни. Она была секретарем в какой-то инвестиционной компании. Он затаился в холле, как хищник, выслеживающий добычу. С трудом сдерживаясь, чтобы не ворваться в офис, он ждал, когда она выйдет, чтобы ехать домой.

Когда-то он любил ее. Но возненавидел, когда она бросила его и ушла, не сказав ни слова. От этого он страдал сильнее, чем от удара громилы нападающего во время матча.

С тех пор как она ушла, прошло двенадцать лет. Узнает ли он ее?

Уже привыкнув к тому, что к нему относятся почти как к знаменитости — только из-за того, что он умеет хорошо подавать мяч, — Брэнд не обращал внимания на любопытные взгляды. Он машинально выводил свое имя на клочке бумаги, пристально вглядываясь в лица людей, выходивших из лифта.

И наконец Брэнд увидел ее.

На мгновение он даже перестал дышать. Потом чертыхнулся и с трудом заставил себя отвести взгляд от этой женщины, которая когда-то смотрела на него влюбленным взглядом. Маленькая одинокая темноволосая женщина, своим уходом она разрушила его веру в людей. После того как Дэни исчезла из его жизни, Брэнд понял, что влюбляться неразумно. Ему захотелось ее придушить. Он заставит Дэни страдать так же, как когда-то, двенадцать лет назад, она заставила страдать его. Она причинила ему невыносимую боль. Но больше всего ему хотелось наказать ее за то, что она все эти годы скрывала от него сына.

Но как ни странно, одновременно с гневом Брэнд ощутил внезапное желание сорвать с нее это бесформенное коричневое платье, которое не могло скрыть соблазнительного тела. Ему захотелось снова любить ее, вновь ощутить ее пыл и нежность, которые за все эти годы он не смог забыть, как ни старался.

Брэнд стоял у мраморной стойки и ждал, когда Дэни пройдет мимо. Потом двинулся за ней, подстроившись под ее шаг. Уже на улице, перед зданием, уверенный в том, что она будет сопротивляться, Брэнд обогнал ее и резко схватил за руку.

— Черт, — пробормотал он. Он совсем не ожидал, что почувствует знакомое волнение в крови. — Дэни!

Дэни услышала, как кто-то взволнованно произнес ее имя. Брэнд крепко держал ее за руку. Еще не обернувшись, она уже знала, кто ее зовет. Единственный человек на земле, которого она никогда не сможет забыть. И кого никогда не ожидала увидеть.

— Брэнд?

Она задрожала, несмотря на изнуряющую жару.

— Нам нужно поговорить. Здесь или, может быть, пойдем куда-нибудь? — Брэнд кивнул на столики, стоявшие на улице.

— Нам не о чем говорить.

— Ты ошибаешься. — Брэнд говорил очень спокойно. — Как насчет того, чтобы немного прогуляться?

— Мне нужно ехать домой.

Не было никаких шансов освободиться от его железной хватки. Не раньше, чем он сам захочет отпустить ее.

— Я поеду с тобой. Где ты оставила машину?

— Я езжу на автобусе. Остановка там. — Она показала в сторону лавочек на углу.

— Пойдем. Я отвезу тебя домой.

Не давая Дэни опомниться, Брэнд подвел ее к обочине и открыл дверцу шикарного спортивного автомобиля.

— Я никогда не видела такой машины.

— Это «феррари».

Не слишком церемонясь, он усадил ее на пассажирское сиденье. Потом вытащил парковочный талон из-под «дворников», небрежно бросил его в перчаточный ящик и сел за руль.

— Тебе нравится?

Она взглянула на приборную панель темного дерева, потрогала мягкие сиденья и пристегнула ремень.

— Очень милая. Наверное, стоит целое состояние.

— Сто пятьдесят тысяч. Мне захотелось себя побаловать.

Он повернул ключ зажигания и завел мотор.

Дэни многое могла бы ему сказать, но решила промолчать. Что толку снова повторять, что они принадлежат к разным мирам? Она уже сделала свой выбор: ушла, когда поняла, что никогда не войдет в его мир, а он не сможет жить в ее мире.

— Зачем ты приехал? — нервно спросила Дэни. Она боялась, что потеряет Дэвида, если Брэнд узнает о нем. Она прилежно трудится, стараясь обеспечить сыну лучшую жизнь, чем когда-то была у нее. Она до сих пор не могла поверить своему счастью, что ей удалось получить место секретаря в этой инвестиционной компании.

— Ко мне сегодня приходил твой сын и просил, чтобы я помог ему разыскать его отца.

Дэни затрясло от спокойного и холодного тона Брэнда.

— Стив Джонсон привел его сегодня на тренировку нашей команды.

— Я ничего ему не рассказывала. Откуда он мог узнать?

— Он и не знал — до тех пор пока не взглянул на свое свидетельство о рождении. Там стоит мое имя.

— Как?! О Господи, я забыла, что тренер Дэйва должен был передать его мне. Но это было несколько месяцев назад.

— Ты до такой степени меня ненавидишь, что и теперь ничего не скажешь ему обо мне?

Брэнд искусно лавировал среди машин.

— Я не могу сказать, что ненавижу тебя. Я никогда не испытывала к тебе ненависти, — с трудом проговорила Дэни.

Слышит ли он? Шум улицы заглушал ее слова. Тогда она заговорила так громко, что чуть не сорвалась на крик:

— Я не возненавидела тебя даже тогда, когда ты попросил свою мать прогнать меня!

Брэнд резко свернул к тротуару, чуть не задавив мотоциклиста, ехавшего в крайнем правом ряду.

— Черт, невозможно разговаривать в таких условиях! Скажи, где мы можем спокойно поговорить?

Дэни решила уступить ему.

У него были те же светлые волосы, те же красивые глаза, но она видела перед собой совсем другого человека — это был не тот мальчик, которого она когда-то любила. И этот незнакомец ее пугал.

— Поверни на следующей развязке на запад. Через два квартала будет маленький ресторан. Там обычно бывает мало народу. Но я не могу остаться надолго. Дэйв сейчас у Роджера, и они скоро придут ужинать.

Брэнд свернул с автострады и поехал туда, куда указала Дэни. Она не произнесла ни слова, пока они не оказались в небольшом мексиканском ресторанчике и женщина-метрдотель не усадила их за угловой столик. Дэни старалась не показывать своей нервозности и страха.

Брэнд решил, что ему необходимо выпить. Уверенный, что Дэни разделяет его желание, он заказал ей вина, а себе пива.

Мягкий свет от большой свечи, стоящей в середине стола, бросал тень на ее лицо, которое так часто являлось ему в его снах. Он твердил себе, что не хочет ее. Повторял, что не испытывает никакого желания. Но тело не соглашалось с ним.

— Ты часто здесь бываешь? — небрежно спросил Брэнд.

— Нет, ни разу не была. Просто одна сотрудница на работе рассказывала. Я решила, что это место как раз по тебе.

— А какие именно места по мне, Дэни, как ты считаешь?

— Дорогие? Шикарные? Я не знаю. — Она сплела пальцы и, опустив голову, смотрела на них, не решаясь встретиться с ним взглядом.

К их столу неслышно подошел официант и поставил перед ними бокалы с напитками. Дождавшись, когда Брэнд достанет кредитную карточку, он быстро удалился.

— Что ты говорила, когда я чуть не убил бедного мотоциклиста?

Брэнд потягивал пиво и смотрел, как Дэни крутит в руках бокал.

— Я не возненавидела тебя даже тогда, когда твоя мать прогнала меня.

— Черт возьми, я не просил мою мать прогонять тебя! Ты просто ушла, и все. Все, что я сделал, — это оставил тебя в доме родителей на пару дней. И пока мой тренер договаривался о свободной комнате для нас в университетском общежитии, ты исчезла.

— Разве ты не получил мою записку?

Брэнд опять с трудом сдержался, чтобы не выругаться вслух.

— В той записке ты ничего не объяснила. Мама говорила, что ты решила избавиться от ребенка. Что ты не хочешь связывать себя ни ребенком, ни браком.

Рука Дэни дрогнула, и из бокала пролилось немного вина.

— Твоя мать заявила, что ты женишься на мне лишь из-за обостренного чувства долга и страдаешь при мысли, что тебе придется провести всю жизнь с таким человеком, как я. И еще она сказала, что если бы у меня была хоть капля совести, я бы ушла сама.

Дэни почти шептала, ей с трудом давались эти слова.

— Если бы я не хотел жениться на тебе, я бы тебе не предлагал этого! Я думал, ты это понимаешь. — Брэнд помассировал виски. — Теперь я вижу, что ты решила сохранить ребенка. И ты растила нашего сына в уверенности, что я никогда о нем не узнаю. Ты лишила нашего ребенка отца! Ты лишила меня сына.

— Я так поступила, думая, что ты хочешь именно этого. Но я не смогла заставить себя убить своего ребенка.

— А Дэйв? Ты надеялась, что он никогда не спросит у тебя, кто его отец?

— Мне казалось, что его не слишком это заботит.

— Не могу поверить, что ты это говоришь серьезно.

— Конечно, ты ведь знаешь меня лучше, чем я себя! — вскричала она с такой яростью, будто ненавидела его сейчас так же сильно, как когда-то любила в те минуты, когда впервые призналась ему в своих чувствах. — Я всю жизнь посвятила сыну! Я полюбила его с того самого момента, когда медсестра первый раз принесла его мне и я взяла его на руки. И все, что я делала с тех пор, я делала ради него.

Брэнд представил себе их мальчика — взъерошенные волосы такого же цвета, как у него, и темно-карие глаза его матери. Отросшие волосы говорили о том, что он давно не посещал парикмахера. Чистые, добела выгоревшие джинсы, старенькие, потертые теннисные тапочки — если бы вещи могли говорить, они кричали бы о том, как дешево они стоят. Да и сама Дэни не выглядит так, как если бы тратила много денег на свой гардероб. На ней было неказистое коричневое платье, а дешевые электронные часики служили единственным украшением ее наряда. Присмотревшись повнимательнее, он заметил тоненькие морщинки в уголках ее грустных темных глаз.

Брэнд вздохнул, полез в карман за мелочью, достал монетку в четверть доллара и вложил ей в руку.

— Я думаю, нам предстоит нелегкий и совсем не короткий разговор. Попроси Джонсонов, чтобы они оставили Дэйва у себя до вечера. Думаю, они не будут возражать, если он поужинает с ними. А я пока что-нибудь закажу.

Брэнд подозвал официанта и заказал для них фирменное блюдо ресторана. Занятый мыслями о сыне и его матери, он даже не спросил у Дэни, что она хотела бы на ужин.

 

Глава 2

Дэни оглядывала зал в ожидании, когда Келли возьмет трубку. Она была взволнована и возбуждена. Напрасно она надеялась, что забыла Брэнда. Сегодня она убедилась в обратном.

Раздавшийся в трубке голос Келли вернул ее в реальность. Дэни спросила, не будет ли Келли возражать, если Дэйв побудет у них еще пару часов, и поблагодарила, получив согласие.

Брэнд выглядел очень привлекательно в светлых «дивайсах» и рубашке с расстегнутым воротом, из-под которого виднелась его грудь, покрытая светло-русыми волосами.

Он возмужал. Раньше он был худым и долговязым, теперь он стал стройным и высоким. Когда Брэнд двигал руками, его накачанные мускулы напрягались, натягивая короткие рукава рубашки.

Вернувшись за стол, Дэни заставила себя посмотреть ему в лицо. И на мгновение утонула в глубокой синеве его выразительных глаз. Почувствовав, что краснеет, она смущенно отвела взгляд.

— Дэни, — охрипшим голосом позвал ее Брэнд.

— Все в порядке. Келли сказала, что Дэйв поужинает у них.

— Хорошо. Я тоже заказал ужин. Слушай, я хочу начать все сначала. Я хочу участвовать в жизни своего сына. Я хочу стать частью его жизни. Нам нужно забыть о наших обидах. Я думаю, так будет лучше и для Дэйва, и для нас.

Дэни подумала о том, что если поставить Дэйва перед выбором, то, конечно, он предпочтет остаться со своим известным отцом-футболистом, а не с ней. И вдруг она вспомнила, что Брэнд женат.

— А как твоя супруга отреагирует на появление пасынка? — язвительно спросила она.

— Я не женат.

— Ты женился на Мэрил Шеридан сразу после окончания колледжа. Я видела в газете ваши свадебные фотографии.

— Скоро уже два года, как мы развелись. Ты что, перестала читать газеты?

Казалось, он смутился, говоря это. Дэни захотелось узнать причину. Может, ему не понравилось, что она не интересуется его жизнью или, наоборот, что она слишком ею интересуется?

— Кстати, если ты не знаешь, у нас есть дочь, — объявил Брэнд. — Ей сейчас шесть лет.

Это могла быть их дочь — если бы Дэни тогда не ушла. Если бы не позволила его коварной матери запугать себя. Ее глаза наполнились слезами.

— Я не знала.

— Теперь знаешь. Дружеские отношения нам подходят больше, чем отношения мужа и жены. Нам не следовало жениться. Очень скоро я это понял. Желание наших с Мэрил матерей видеть нас вместе было сильнее нашего сексуального влечения друг к другу. — Он замолчал, когда официант принес закуски.

Брэнд с аппетитом уплетал салат, а Дэни не могла заставить себя притронуться к еде. Она была слишком возбуждена, чтобы испытывать голод.

— Я вижу, ничто не может повлиять на твой аппетит.

— После встречи с Дэйвом я, кажется, вообще потерял способность трезво мыслить. Вместо ленча поехал прямо в Тампу. Я хотел быть уверен, что успею тебя перехватить, когда ты пойдешь с работы.

Он положил себе еще салата и улыбнулся. Эта улыбка напомнила ей о том Брэнде, которого она когда-то любила.

— И потом, я все утро провел на жаре — проводил тренировку. Возможно, это не такой уж тяжелый труд, но калорий сжигает много.

— Это там тебя нашел Дэйв?

— Да.

Если бы Дэни не скрывала от него сына почти двенадцать лет, он мог бы сказать, что ему с ней хорошо.

Все эти годы Брэнд думал, что если когда-нибудь снова увидит ее, то не испытает никаких чувств. Оказалось, что это не так. Он пытался убедить себя, что все еще на нее обижен, но, провалиться ему на этом месте, если его не снедало сильное желание протянуть руку и дотронуться до ее шелковистой кожи. Пылкая страсть, которую они испытали в юности, оказывается, еще не умерла.

— Полагаю, Дэйв уже знает, кто его отец? — спросила Дэни.

— Нет еще. Пойми, Дэни, я хотел сначала поговорить с тобой. Хотел убедиться, что Дэйв на самом деле мой сын. И я думаю, ты должна ему все рассказать.

— Я не уверена, что он до сих пор ничего не знает — ведь он пришел именно к тебе. Дэйв прочитал твое имя в свидетельстве о рождении и наверняка обо всем догадался.

— Там написано только мое первое имя. Все зовут меня Брэндом, а не Дэвидом, и я не думаю, что он догадывается. — Брэнд вдруг подумал, что, может быть, Дэйв все знает и он причинил ему боль, сразу не признав в нем своего сына. До него вдруг дошло, что Дэйв носит фамилию Мердок.

Брэнд взял Дэни за руку, и ему вдруг захотелось избавить ее от боли, которую он увидел в ее глазах.

— Я хочу, чтобы мой сын носил мою фамилию.

Он не просил ее. Он требовал. Брэнд видел, что она готова сдаться, и слезы навернулись на его глаза, когда она, вконец растерявшись, заплакала.

— Я хочу стать отцом своему ребенку. И не хочу лишать его матери. Исходя из того немногого, что я сегодня увидел, ты хорошо потрудилась, воспитывая его. Но я тоже хочу быть рядом с ним.

— Дэйв возненавидит меня, как только узнает, кто его отец. Ведь его кумир — Стив Джонсон, и только поэтому он начал заниматься футболом. Ты — великий футболист и недостижимый идеал для любого мальчишки.

Дэни судорожно обхватила себя руками. Брэнду было интересно, испытывает ли она то же, что и он.

— Я специально держала твое имя в секрете, не сообщала ему фамилию отца, фамилию, которую мечтает носить каждый мальчишка.

— Он все равно всегда будет тебя любить. — Брэнд взял ее руку и провел большим пальцем по влажной ладони. Ему хотелось сделать что-нибудь, что уменьшило бы ее страх.

— Нет. Ведь ты — все, а я — ничто по сравнению с тобой. Ты известный, богатый, образованный. Твое фамильное древо уходит корнями в глубину веков.

Ее плечи поникли — похоже, она убедила себя в том, что не ей тягаться с Брэндом. Что она может предложить своему сыну? Полунищее существование? Однажды много лет назад эта неуверенность в себе уже подвела ее. А тогда, по его мнению, у нее были все шансы. Его гнев постепенно стих.

— Дэни, послушай, он не возненавидит тебя. Я не допущу этого! Если он и должен кого-то ненавидеть, так это меня.

— Едва ли. Наверное, мне нужно было рассказать ему о тебе, как только он достаточно вырос, чтобы узнать об этом. Честно говоря, я пыталась несколько раз, но в последний момент у меня просто не хватало духу говорить на эту тему. Я так и не могла рассказать ему о нас.

Брэнд смотрел в ее глаза и видел, как тяжело ей. Он вспомнил о собственных страданиях. О том, что он пережил, когда потерял ее.

Желая успокоить Дэни, он положил ей руку на колено. Он понимал, что ему не следовало этого делать, но не мог удержаться.

Дэни молча водила вилкой по тарелке, искоса поглядывая на него. Казалось, что ее темные глаза, еще блестящие от слез, заглядывают в его душу. Брэнду хотелось прикоснуться к ней, пригладить прядь черных волос, отбрасывавшую тень на ее щеку.

— Может, мы вместе ему расскажем? — неуверенно произнесла Дэни, прерывая затянувшееся молчание.

— Хорошо.

Она подняла глаза от тарелки:

— Когда?

— Может, сегодня вечером?

Дэни кивнула и попыталась улыбнуться. Теперь они могли уходить. Он подумал, что чем дольше они будут оттягивать это момент, тем сильнее она будет нервничать.

Дэни ждала, пока Брэнд отключит сигнализацию и откроет ей дверцу. Он уже начал открывать ее, но вдруг неожиданно повернулся к ней, обнял и прислонил к блестящей черной поверхности машины. Она не успела ничего понять, а он уже прижался к ее губам. Он целовал ее осторожно, будто впервые. Его язык все глубже проникал в ее рот.

Поцелуй Брэнда напомнил ей их идиллическую юношескую любовь, которая давным-давно умерла. Теперь он стал более чувственным и сексуальным, это пришло вместе с опытом и зрелостью. Когда Брэнд наконец оторвался от нее и выпустил ее из объятий, она услышала его прерывистое дыхание. Ей тоже было трудно дышать.

Он открыл дверцу, Дэни нырнула в машину и сжалась на бледно-сером кожаном сиденье. Она проклинала себя за дрожь, прокатившуюся по телу, как только он прикоснулся к ее губам. Как она могла! Прикосновения Брэнда не должны ее волновать. Ей не следовало отвечать на его поцелуй с той же готовностью, как и двенадцать лет назад. Это было давно, и теперь все кончилось. Дэни скосила на него глаза, и щеки ее заалели, когда она заметила, как напряглось его тело.

— Видишь, что ты делаешь со мной? — Похоже, его это совсем не смущало.

Дэни наблюдала, как он заводит машину и выруливает на магистраль.

— Куда ехать?

Она быстро объяснила ему дорогу к Семиноул-Хайтс району, где она жила.

— Брэнд, мы не должны этого больше делать.

— Почему? Мне было хорошо, и тебе тоже — я понял это. И ты не могла не почувствовать, как напряглась моя плоть от желания проникнуть в тебя. — Он замолчал и вдруг спросил, внимательно посмотрев на нее: — У тебя есть любовник?

— Нет. Я никогда никого не хотела так, как хотела тебя, когда мы были молодыми, и мне никогда не хотелось никого любить так, как я любила тебя.

— Почему?

Дэни пожала плечами:

— Я не знаю, но думаю, что трудно кому-то угнаться за Брэндом Карендоном.

Дэни покривила душой — она знала! Знала всегда, что только Брэнд мог зажечь в ней огонь. Ее сердце начинало биться быстрее, когда он был рядом.

А еще Дэни знала, что никогда не следует показывать свою слабость противнику, а в данный момент ее противником был Брэнд. Она совсем запуталась.

— Наверное, мои слова тебе не понравятся, но я рад это слышать. — Он обнял ее за плечи, притянул к себе и положил ее голову к себе на грудь.

Дэни вспомнила ту ночь, когда она лишилась невинности на заднем сиденье его «камаро». Она вспомнила то время, когда они любили друг друга. Они должны были с самого начала понять, что у них нет будущего. Дэни видела, как напряжен Брэнд. Может быть, он тоже вспомнил то время?

— Как мы расскажем обо всем Дэйву? — спросила она, ее голос звучал глухо сквозь мягкую ткань его рубашки.

Он взъерошил ее волосы.

— Мы объясним ему, что сделали это не специально. У нас будет достаточно времени, чтобы все объяснить про нас, найти оправдание тому, что мы не смогли создать для него семью.

— Он будет злиться на меня. — Дэни была уверена, что он будет возмущен тем, что она скрывала от Брэнда его существование.

— Не больше, чем на меня, я думаю. Дэйв должен будет понять, что мы оба совершили ошибку и сейчас хотим ее исправить.

Дэни подняла голову и указала на поворот, который вел к ее дому. Когда Брэнд выехал на ее улицу, она мысленно сравнила старенькие, видавшие виды дома ее квартала с роскошными домами в том районе, где вырос Брэнд.

— Какой дом? — спросил он, притормаживая.

— Третий справа. Тебе лучше остановиться здесь, на улице. Ведь ребятня облепит твою роскошную машину, если ты припаркуешься около моего дома.

Она представила себе любопытные взгляды соседей, когда «феррари» появится в их скромном районе.

— Она застрахована.

— И все-таки… — На мгновение Дэни пожалела о том, что ее маленький дом находится в непрестижном районе. Она могла бы подыскать себе более приличную квартиру в таком месте, где ей не пришлось бы волноваться за дорогую машину Брэнда. Но здесь возле дома был садик, и школа неподалеку, и друзья Дэйва. Разве стоило бросать все это ради новой квартиры?

Брэнд вытащил ключ зажигания и вышел из машины.

Он двигался все так же грациозно и неторопливо, как и в юности. Когда он подошел к ней, чтобы помочь встать с низкого сиденья, ей вдруг нестерпимо остро захотелось дотронуться до его налитых мускулов, рельефно выделявшихся под светлой рубашкой.

— Ну что, идем за Дэйвом? — спросил Брэнд.

Дэни кивнула. Она очень боялась потерять сына. Она уже потеряла его отца.

Они зашагали вниз по улице к дому Джонсонов. К своему сыну.

 

Глава 3

Келли Джонсон совершенно не изменилась с тех пор, как Брэнд видел ее в последний раз. Высокая смуглая женщина, скорее симпатичная, чем красивая, с улыбкой пригласила их войти в дом:

— Проходите. Роджер и Дэйв все это время играли в «Нинтендо». Уверена, что они не скучали. Дэни, я очень рада, что ты хоть куда-то выбралась. Кто этот симпатичный…

— Келли, познакомься, это Брэнд Карендон. Брэнд, это Келли Джонсон, жена Стива. — Дэни говорила так тихо, что Брэнд с трудом ее слышал.

— Привет! Рад снова увидеть тебя!

— Я тоже рада тебя видеть. Роджер и Дэйв были в восторге от того, что смогли сегодня посмотреть, как тренируются «Марлины». Ты меня очень удивила, Дэни. Я даже и не знала, что ты знакома с Адвокатом.

Вдруг улыбка исчезла с ее лица.

Брэнд почувствовал, как изменилось ее настроение.

— Келли, в чем дело?

— А где же твоя супруга, Адвокат?

— Что? А, ты имеешь в виду Мэрил. — Брэнда удивил ее неодобрительный взгляд. — Мы уже давно разошлись, это произошло после того несчастного случая со Стивом.

Келли смягчилась. Пропустив их вперед, она последовала за ними в гостиную и предложила выпить. Они отказались, и тогда Келли позвала мальчиков.

— Привет, мам. — Дэйв ворвался в комнату, а следом за ним влетел и Роджер. — Мистер Карендон? — удивленно протянул Дэйв.

— Дэйв, поблагодари миссис Джонсон за ужин, — сказала Дэни. — Келли, спасибо, что позаботилась о Дэйве.

Поболтав еще несколько минут, они вышли из дома. Брэнд догадывался, что Дэйву не терпится задать им несколько вопросов. Они прошли всего полквартала, но ему показалось, что они шли целую вечность.

— Вы говорили, что зайдете к нам. Но я не думал, что это произойдет так скоро. — Дэйв посмотрел на Брэнда, когда тот остановился у их подъезда. — Вам пришлось долго ждать маму?

— Нет, просто мы с ней вместе поужинали. — Брэнд старался говорить спокойно, чтобы Дэйв не заметил, как он нервничает. У Дэни от страха дрожали руки, когда она вставляла ключ в замок.

— Мы давно знакомы, — добавил Брэнд, надеясь хоть этим смягчить потрясение, которое его сын должен был вскоре испытать.

— Правда? Значит, вы тоже знали моего отца?

— Да.

— Проходите. Дэйв, проводи, пожалуйста, Брэнда в гостиную. Я принесу холодный чай.

Брэнд понимал, чего стоит Дэни держать себя в руках, и догадался, что сейчас ей хочется побыть одной хоть несколько минут. Он последовал за Дэйвом в небольшую, скромно обставленную комнату, сел на продавленный диван и вытянул ноги под старенький деревянный журнальный столик.

— Вы на самом деле знали моего отца?

— Да… Дэйв, давай подождем маму.

— Она не будет о нем говорить. Вы же обещали, мистер Карендон!

— Она будет. Мы оба тебе расскажем о нем.

Брэнд погладил Дэйва по голове. Он смотрел на него и с гордостью замечал, что мальчик многое взял от него. Его сын. Но гордость сменилась яростью, когда он подумал о том, сколько лет они потеряли — ведь эти годы уже не вернуть. Брэнд с трудом сдерживал свой гнев, заставляя себя сидеть спокойно. Ему безумно хотелось треснуть кулаком по столу.

Брэнду хватило одного взгляда на Дэни, чтобы догадаться, что она испытывает не менее сильные эмоции. Брэнд улыбнулся, когда она вошла в комнату с подносом, на котором стоял кувшин и три бокала, на дне которых уже лежал лед.

Он обратил внимание на то, что, поставив поднос на стол, Дэни устроилась как можно дальше от него. Сделав вид, что поступила так непреднамеренно, она принялась разливать чай в стаканы. Ее руки дрожали, и страх разрывал ее сердце.

— Чай готов, — произнесла Дэни. Протягивая ему стакан, она нечаянно коснулась его руки, и горячая волна прокатилась по телу Брэнда.

— Очень вкусно. — Брэнд не знал, как помочь ей справиться со страхом. Он удивлялся себе. Как мог он презирать ее за то, что она скрывала от него сына, и одновременно испытывать желание защитить, заключить в объятия, чтобы она почувствовала себя в безопасности, целовать, пока она не забудет обо всем, что ее беспокоит?

Дэйв взял стакан и выжидательно смотрел то на мать, то на Брэнда. Дэни держала свой стакан обеими руками, словно боялась его уронить. Брэнд покрылся холодным потом. В комнате повисла гнетущая тишина, и оба ждали, что один из них прервет это тягостное молчание.

— Дэйв, Брэнд — твой отец, — внезапно выпалила Дэни.

Когда Брэнд посмотрел на Дэйва, он увидел в его глазах радость, которая тут же сменилась недоверием.

— Но в свидетельстве написано, что мой отец — Дэвид Карендон. — Дэйв растерянно смотрел то на мать, то на отца.

Брэнд откашлялся.

— Мое первое имя — Дэвид. А Брэнд — это укороченный вариант второго имени, — пояснил он.

Дэйв от изумления открыл рот. Брэнд посмотрел на Дэни, ее отсутствующий взгляд остановился на стакане, зажатом в побелевших пальцах. Он почти физически ощущал, как стены крошечной гостиной смыкаются, захлопывая их в ловушке. Ему вдруг стало тяжело дышать.

Неожиданно Дэйв вскочил со стула и в ярости накинулся на Брэнда. Тот инстинктивно поднял руки, защищаясь от кулаков мальчика, наконец ухватил его за запястья и силой притянул к себе.

— Черт побери! Да вы бросили ее! А я-то считал вас героем!

Слезы Дэйва не смыли ненависть, которая была написана на его лице.

Дэни подвинулась ближе, осторожно положила руку на колено Брэнда и тихо сказала Дэйву:

— Не обвиняй своего отца. Я сама ушла от него.

Дэйв взглянул на мать, а потом повернулся к Брэнду:

— Она говорит правду, папуля?

Он никогда не думал, что ребенок способен вложить столько сарказма в одно-единственное слово. Брэнд ушел бы от прямого ответа, если бы мог. Но Дэйв не заслужил, чтобы его опять обманывали.

Что ему сказать? Если бы до этого он не поговорил с Дэни, то его ответом было бы простое «да». Но сейчас перспектива одиночества Дэни показалась ему не такой уж нереальной.

— Все не так просто, сынок, — начал он, проклиная себя за эти пустые слова, но у него не было иного выхода.

— Так мама бросила тебя или нет? — глухим голосом спросил Дэйв. Слезы текли по его покрасневшим щекам.

— Да. Но у нее были на то причины. Дэйв, пойми, мы были тогда детьми, чуть постарше тебя.

«Но ты был уже достаточно взрослым, чтобы зачать ребенка». Эта мысль, подсказанная внутренним голосом, сразила его наповал. Он взглянул на Дэни в поисках поддержки.

Она протянула руку к сыну, но тот увернулся от нее.

— Пожалуйста, послушай меня. — В голосе Дэни слышалась мольба, и Брэнд с трудом сдержался, чтобы не обнять ее.

— Это я бросила твоего отца. Я считала, что у меня есть для этого веские причины.

— Какие? — Голос Дэйва звучал холодно, слишком холодно для ребенка одиннадцати лет.

— Я ушла, потому что думала, что он этого хочет. Но на самом деле он этого не хотел. Нет. А я думала, что хочет. Мне казалось, что я не слишком хороша для него. Дэйв, я была очень молода, и я боялась. Я совершила ошибку, но я бросила его не потому, что сама так хотела.

Дэйв стоял перед ними. Он дышал так, будто только что пробежал длинную дистанцию. При взгляде на мать его лицо исказилось от боли и злобы.

— Я не понимаю. Почему ты ушла от него? Ты же кто? А он — один из лучших защитников в профессиональном футболе! Как ты могла? С ума сойти! — Дэйв двинулся к двери, но Брэнд, вскочив с дивана, преградил ему путь.

— Дайте мне пройти! — зло процедил Дэйв.

Брэнд искал слова, которые могли бы успокоить сына и заставить его остаться. Он в упор посмотрел на мальчика. К нему подошла Дэни и взяла за руку, и Брэнд почувствовал себя увереннее.

— До сегодняшнего дня Брэнд и не подозревал о твоем существовании. — Ее голос был таким же нежным, как и прикосновение к его руке.

Дэйв посмотрел в глаза Брэнду:

— Это правда?

— Да. Присядь, Дэйв.

Мальчик колебался, он метался между двух огней, но в конце концов принял предложение Брэнда. Бухнулся на стул и уставился на мать.

— Но почему? Почему ты не сказала мне? Почему ты не рассказала ему? Я уж думал, что мой отец какой-нибудь преступник или что-нибудь вроде этого! — восклицал Дэйв с несчастным видом, не замечая слез матери.

Брэнду стало не по себе. Он причинил своему сыну столько боли. Настояв на своем, он снова заставил Дэни страдать. Ее слезы надрывали ему сердце.

А он был так уверен, что Дэйв хорошо его примет! Он должен был прислушаться к ее словам, когда она говорила о предполагаемой реакции Дэйва на их признание.

— Дэйв, твоя мама думала, что так будет лучше. Не нужно ее обвинять.

— Как получилось, что ты ничего обо мне не знал?

— До сегодняшнего дня я даже и не подозревал, что ты родился. — Он сел на диван и посадил Дэйва рядом.

— Это звучит глупо. Что, трудно было догадаться, что рано или поздно я появлюсь на свет? — Дэйв свирепо уставился на Брэнда.

Брэнд не считал возможным рассказывать о том, что его мать хотела избавиться от ребенка. Поэтому он очень осторожно выбирал слова.

— Да, я должен был догадаться. Но я этого не сделал. Твоя мама решила, что я не хочу иметь ничего общего ни с ней, ни с тобой, и поэтому ушла. Сегодня я увидел ее впервые за двенадцать лет.

Дэйв откинулся на спинку дивана с озадаченным видом. Он переводил взгляд с матери на отца.

Брэнду захотелось почувствовать тепло Дэни. Он привлек Дэни к себе и сжал ее руку в большой ладони.

— Ты сердишься на меня за то, что я искал тебя? — взволнованно спросил Дэйв.

— Сержусь? Нет, конечно. Мне просто жаль, что пришлось ждать одиннадцать лет, чтобы с тобой встретиться. Я очень рад, что у меня есть сын и что твоя мама вырастила тебя. — Глаза Брэнда наполнились слезами. Он не пытался их остановить, и они скатились по его щекам.

— Брэнд хочет проводить с тобой как можно больше времени, хочет узнать тебя получше, — вступила в разговор Дэни. — Прости меня, сынок. Я была не права, когда скрыла все от тебя. Я не понимала этого, потому никогда и не разговаривала с тобой об отце. Должно быть, из-за этого ты и решил, что его следует стыдиться. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня.

— Конечно, простит. — Брэнд обнял Дэйва за худенькие плечи. — Тут нечего прощать. Ты ведь даже и не надеялась, что я захочу познакомиться со своим сыном. Ты пыталась защитить его от боли.

В комнате повисла тишина. Брэнд пытался предугадать вопросы, которые мучили его сына и Дэни, и ему казалось, что они делают то же самое. Наконец он протянул руку Дэни.

— Мне нужно вернуться в отель к двенадцати часам. Дэйв, как насчет того, чтобы провести завтрашний день вместе? — Брэнд затаил дыхание, боясь, что мальчик ему откажет.

— Мам, можно? — рассеянно спросил тот, как будто одна его половина хотела послать Брэнда к черту, а другая — пойти с ним.

Дэни кивнула и посмотрела на Брэнда.

— Думаю, что да.

— Тогда я заеду за тобой завтра около семи утра. А вечером мы заберем тебя с работы. И пойдем куда-нибудь поужинаем.

Дэни колебалась.

— Не думаю, что это хорошая идея. Может быть, вы вдвоем где-нибудь перекусите, а потом ты завезешь его домой? А я, как обычно, доеду на автобусе.

Брэнд продолжал уговаривать ее, убеждая себя, что делает это исключительно ради Дэйва:

— Мы обязательно заедем за тобой. Увидимся утром, приятель! — Он хлопнул сына по плечу, а Дэни шепнул: — Проводи меня до машины, пожалуйста.

— Зачем?

— Нам нужно поговорить.

— Хорошо. — Она вышла вслед за ним. — Ну, что?

Брэнд прижал ее руку к груди, и Дэни услышала громкий стук его сердца. Следующие слова он произнес более резко, чем собирался:

— Я двенадцать лет ненавидел тебя за то, что ты меня бросила! И я не верю, что ты когда-нибудь рассказала бы мне о сыне. Я не доверяю тебе, Дэни. И не пойму, почему, несмотря на это, я по-прежнему тебя хочу? — Брэнд не смог удержаться и коротко выругался. — Неужели ты не понимаешь, что до сих пор сводишь меня с ума?

— Нет. То есть да… Брэнд, я не знаю…

Вдруг ему показалось, что она хочет уйти. Ее действительно охватило желание убежать, чтобы не испытать опять радости и боли, которых она не забыла. Так же как и он.

Брэнд почувствовал, как она задрожала. Черт побери! Дэни возбуждала его даже больше, чем раньше.

Все вернулось. Им казалось теперь, что они никогда и не расставались.

 

Глава 4

Брэнд наклонился и поцеловал Дэни, погружаясь в сладкую глубину ее рта. Затем нежно провел руками по изящным изгибам любимого тела. Казалось, его руки обладают собственной памятью. Никакая другая женщина не могла так быстро разжечь в нем огонь страсти.

Обезумев от желания, он прижал ее к себе, обхватив руками за ягодицы. Она едва не задохнулась, когда Брэнд коснулся ее сокровенного места. Ее ноги слегка раздвинулись, когда его напряженная плоть прижалась к ее животу.

Секунды, дни, годы одиночества — все было забыто в это мгновение. Он тонул в неутоленном желании и был уверен, что Дэни разделяет его чувства.

— Боже мой, Дэни, что ты со мной делаешь!

Он разжал объятия и взял ее за руку.

— Ты ведь тоже хочешь меня, — хрипло проговорил он.

Брэнд ждал, что Дэни признается в своем желании, от которого прерывалось ее дыхание и светились глаза.

— Тебе лучше уйти, — сказала она. — Не знаю, что на меня нашло.

Она сделала шаг назад. Неужели она испугалась того, к чему так требовательно и страстно стремилось ее тело?

Брэнду казалось, что он понимает ее состояние. Он вспомнил, как страдал после ее ухода. То, что спустя столько лет она мгновенно возбудила его, вовсе его не обрадовало. Его тянуло к ней как магнитом.

Он заправил шелковистую прядь черных волос ей за ухо.

— Мы еще продолжим, а сейчас мне нужно ехать. До завтра.

Он наклонился и легким поцелуем коснулся ее губ.

Дэни медленно побрела к дому, думая о том, что скажет ей Дэйв, когда увидит ее. Ведь мальчик обожал Брэнда Карендона, профессионального футболиста, лучшего защитника Атланты. Дэйв благоговел перед своим отцом.

В отличие от нее.

Конечно, когда-то она любила Брэнда, и очень долго сын был единственной радостью, которая осталась ей от этой любви. И сейчас Дэни готовилась к тому, что снова будет страдать. Она не могла и предположить, что ее сын сделал все, что мог, чтобы найти своего отца.

— Мама, мне не верится, что мой отец — Брэнд Карендон! Не терпится посмотреть на ребят, когда я им сообщу об этом. Ух! Клянусь, они мне не поверят! Как ты думаешь, он согласится познакомиться с моими друзьями?

Она заставила себя улыбнуться:

— Конечно же, согласится. Дэйв, единственной причиной, почему я не говорила с тобой об отце, было то, что он известная личность. Я думала, ты бы чувствовал себя гораздо хуже, если бы знал, что он не хочет тебя видеть. Лучше уж вообще о нем ничего не знать.

— Почему ты решила, что он не захочет меня видеть?

Одна половинка разума Дэни подзуживала ее рассказать ему историю о том, как свекровь разлучила их с Брэндом. А другая советовала не очернять бабушку Дэйва.

— Мы с твоим отцом были очень молоды. Я думала, что Брэнд не хочет связывать свою жизнь со мной, не хочет брать на себя ответственность. Но я оказалась не права. Если бы я не ушла, то теперь твой отец любил бы тебя и был с тобой. Прости. Иди спать. Если сейчас не ляжешь, ты не сможешь завтра рано встать и не успеешь собраться к приезду Брэнда.

Дэни обняла сына. Он не обнял ее в ответ, но и не оттолкнул. Это немного ее приободрило.

Измотанная после столь тяжелого дня, Дэни думала, что будет спать как убитая. Однако очень долго она металась в постели без сна. Дэйв и Брэнд, прошлое и настоящее — калейдоскоп видений проносился в ее голове. Туманные картинки, наполненные радостью и печалью. Она заснула только под утро.

Во сне она лежала в объятиях Брэнда. Потом какая-то злая сила вдруг подняла ее и перенесла в место, похожее на Карендон, штат Джорджия, в дом, где прошло ее детство. Проснувшись в холодном поту, Дэни села в постели. Не в состоянии снова заснуть, она мысленно перенеслась в прошлое, на двенадцать лет назад.

Она не хотела влюбляться в Брэнда. Дэвид Брэндон Карендон принадлежал к высшему обществу Джорджии. Адвокатская контора его отца была самой крупной в штате — благодаря усилиям многих поколений Карендонов. А ее семья, если и сталкивалась когда-либо с законом, то, уж во всяком случае, не с адвокатами, а со служащими судебного ведомства.

Жизнь распорядилась так, что фамилия Брэнда и название города звучали одинаково. Невозможно было представить более неподходящего для нее по социальному статусу человека. Когда он впервые пригласил ее на свидание, Дэни подумала, что он просто флиртует с ней. Она была уверена, что женится он на ком-нибудь из своего круга. Каждый день, пока длился их короткий идиллический роман, она твердила себе, что Брэнд ей не пара. Но сердце отказывалось слушать доводы разума.

Когда он сделал ей предложение, ей следовало сказать «нет», но она не сделала этого. Они решили, что объявят о своем браке сразу после свадьбы. Они поехали в штат Теннесси, где, по слухам, мировой судья не придирался к подлинности документов, удостоверяющих личность, потому что свои Дэни с Брэндом купили.

Обряд бракосочетания был очень простым и закончился быстро. Не было ни цветов, ни музыки, ни друзей, ни поздравлений. Дэни до сих пор помнила клятвы, которыми они обменялись поздней ночью, стоя перед судьей с кривыми зубами и его заспанной женой. Как бы Дэни хотелось иметь фотографии этого события!

Дэни помнила, каким долговязым юношей был тогда Брэнд. Слегка испуганное, но полное нежности, его лицо навсегда останется в ее памяти. Она прикоснулась к безымянному пальцу, на котором сейчас ничего не было, и вспомнила узенькое кольцо с гравировкой, которое в тот день надел ей на палец Брэнд.

Счастливые и беззаботные, они поселились в охотничьем домике, который оставил в наследство Брэнду его дед. Около недели они не расставались, смеялись, занимались любовью, мечтали о счастливом совместном будущем. Их мечты разбились так же быстро, как недолго длился их медовый месяц. Дэни охватила дрожь при воспоминании об ужасной сцене, которую закатила мать Брэнда, застав ее врасплох.

Дэни думала, что время стерло их любовь и унесло с собой боль. Но сегодня она ощутила, что и любовь, и боль живут в ней постоянно, стоило лишь ей вновь увидеть Брэнда.

Дэни внушала себе, что должна мыслить разумно. Она понимала, что ей нужно даже не уходить, а со всех ног бежать от Брэнда, чтобы не испытать еще более сильных страданий. Стоя у окна, она смотрела на луну и тщетно пыталась забыть те чувства, которые испытала днем в объятиях Брэнда.

Но она не может исчезнуть. Не может лишить Дэйва отца. Впрочем, не нужно себя обманывать. Она не может сопротивляться его натиску сейчас, как не могла это сделать двенадцать лет назад. Ей стало больно от того, что они уже никогда не испытают того радостного единения, которое было между ними до того, как реальность разрушила созданный ими совершенный мир.

Дэни вернулась в постель и, зарывшись в подушку, заплакала. Их невинная детская любовь умерла. От нее остались лишь одиннадцатилетний сын и сильное сексуальное влечение, но этого вовсе не достаточно для того, чтобы она могла на что-то рассчитывать. Совершенно недостаточно.

Стиснув зубы, чтобы не дать гневу вырваться наружу, Брэнд гнал «феррари» по шоссе. Ему хотелось задушить свою мать. Он взял сотовый телефон и набрал ее номер. Но потом, вспомнив, что время позднее, отключился и захлопнул крышку.

Он должен успокоиться. Глубоко вздохнув, Брэнд попытался разобраться в своих мыслях, решить, как вести себя в этой непростой ситуации, в которой они все оказались. У него появился сын. А Дэни — что с ней будет? Что делать ему со своей высокомерной матерью Элеонор, которая дурачила его почти двенадцать лет? Он включил приемник и настроился на местную радиостанцию.

Из приемника лилась песня, и в ней утверждалось, что, кроме секса, на свете есть еще и любовь. Брэнд выдал по этому поводу длинную тираду изощренных ругательств, какие произносил только в раздевалке после неудачной игры.

Он отключил радио и резким движением вставил в магнитолу кассету с недавно сделанными записями игры команды «Марлины». Но не прошло и двух минут, как он вытащил кассету и вновь включил радио.

Ему было не до музыки. Он пытался представить себе жизнь Дэни, которая одна растила ребенка. Сколько же трудностей пришлось ей преодолеть, чтобы родить и вырастить Дэйва, а ведь она в то время даже не окончила школу! Но Брэнд гнал из своего сердца нежность и сочувствие. Он испытывал к Дэни непреодолимое влечение, но не в силах был забыть и простить ей годы, которые по ее милости он провел вдали от сына.

Брэнд сознавал, что их тянет друг к другу. Он испытывал те же чувства, когда впервые увидел ее. И сегодня, когда они снова встретились, все повторилось. Может быть, им стоит опять сойтись — хотя бы для того, чтобы вдоволь насладиться друг другом? Но он не был уверен, что на утоление страсти им потребуется мало времени.

Он вспомнил их последнюю ночь, когда он был преисполнен любви, доверия и наивного ожидания будущего — рядом с Дэни.

Отбросив воспоминания, он поставил машину на стоянку у отеля и направился в свой номер.

— Черт возьми, Брэнд, где тебя носит? — спросил его Джош Ширер, оторвавшись от лежавшего у него на коленях справочника по футболу. — Ты же утром еле ходил после тренировки.

— Я был в Тампе. Ты не против поговорить? — Брэнд растянулся на кровати и посмотрел на своего соседа.

— Конечно. Что произошло?

— Я только что познакомился с сыном.

— Что ты несешь? — Джош встал и пошел к своей кровати, сразу утратив интерес к чтению.

— Это длинная история. — Приведя свои мысли в некоторый порядок, он рассказал Джошу о Дэйве и о том, что снова встретился с Дэни.

— Так вот почему ты убежал сразу после тренировки… А я уж было решил, что ты надумал уйти из команды.

Лицо Джоша просветлело. Джош, дублер Брэнда, время от времени ненавязчиво интересовался его планами.

— Как она выглядит? Я о Дэни. Боже, в это невозможно поверить! Я вижу былой блеск в твоих глазах. Здорово! Не говоря уж о том, что нашелся твой сын. Я о нем никогда не слышал.

— Дэни все такая же. Конечно, она повзрослела на двенадцать лет, но мне кажется, она нисколько не изменилась. Темноволосая, невысокого роста, красивая, и все тот же мягкий голос. Такая же тихая. Когда я впервые увидел ее, меня будто громом поразило. И сегодня при встрече с ней со мной произошло та же самое.

Брэнд лег на кровать, уставился в потолок и спросил себя, как бы сложилась их жизнь, если бы он усомнился в словах матери, если бы поехал за Дэни, если бы вернул ее домой…

— Мне кажется, я никогда не переставал думать о ней.

— И что же теперь? Ведь вы оба одиноки, так ведь? Может быть, вам стоит начать совместную жизнь, сделать вид, будто не было этих лет разлуки, и зажить счастливо?

— Ты что, совсем с ума сошел? Интересно, а ты смог бы притворяться, что ничего страшного не произошло, если женщина, которую ты любил больше жизни, не доверяла тебе, не нашла в себе сил открыто спросить у тебя, правду ли говорила твоя мать? Смог бы ты простить эту женщину за то, что она, черт побери, скрывала от тебя сына в течение одиннадцати лет?

Джош потер подбородок.

— Почему же она сейчас тебе обо всем рассказала?

— Это не она. Это Дэйв. Скорее бы ад замерз, чем я дождался бы, что Дэни расскажет мне о сыне!

— Твоя мать очень уж грозная женщина. Как ты можешь обвинять Дэни в том, что она сломалась от ее запугиваний?

— Да я не знаю. Но она могла бы позвонить мне! Сообщить, что у меня есть сын. Позволить содержать его. Ей не нужно было бы встречаться с моей матерью. После того уик-энда, когда мы с Дэни поженились, я уже не жил дома.

— Дэни знала об этом?

— Да. То есть нет. Да откуда, черт возьми, я знаю? Она вполне могла бы узнать, чем я занимаюсь, если бы захотела. Дэни призналась, что ей известно о моей свадьбе с Мэрил. Черт возьми, я не доверяю ей, но хочу ее так же сильно, как и раньше, хотя цена оказалась слишком высока — одиннадцать лет разлуки с сыном.

Джош покачал головой:

— Мне кажется, у тебя проблемы, Адвокат.

— И это все, что ты можешь сказать, после рассказа о моей искореженной юности? — Брэнд потер рукой бровь.

— Но ты ведь не все мне рассказал. Кстати, сколько вам было лет, когда все это произошло? Шестнадцать, семнадцать?

— Семнадцать. Два месяца мы не решались купить фальшивые удостоверения личности. Я купил их только перед свадьбой. Мой отец аннулировал наш брак после ухода Дэни.

— Так, ну а теперь вы оба достаточно взрослые. Другое дело, что ты не можешь довериться ей сейчас, но что тебе мешает снова начать жить с ней? Ты же признаешь, что она до сих пор тебе нравится? И ты же хочешь, чтобы у тебя был сын?

Брэнд надолго задумался над словами Джоша. Наконец он заговорил, с трудом подбирая слова:

— Мы принадлежим к разным мирам, понимаешь? И никто из нас, особенно Дэни, не сможет забыть об этом. — Брэнд устало потер глаза.

— И что ты собираешься делать?

— Для начала я поговорю с матерью.

Он знал, что мать его любит. Брэнд намеревался спросить у нее: как она могла столько лет жить спокойно, зная, что уговорила Дэни избавиться от его сына? Неужели она не задумывалась над тем, как Дэни, которой было всего лишь шестнадцать и которая даже еще не окончила школу, переживет эту трагедию?

Джош закашлялся, чем отвлек Брэнда от невеселых мыслей.

— Когда эта история выплывет наружу, у журналистов появится богатая пища для сплетен. Или ты намерен скрывать от всех своего сына и его мать?

Брэнд сел и посмотрел на Джоша:

— Конечно, я собираюсь обнародовать эту новость. И немедленно.

Его передернуло, когда он представил себе, как журналисты будут смаковать подробности их отношений, и решил сделать все, чтобы помешать этим стервятникам. Он не мог допустить, чтобы имена Дэйва и Дэни были запачканы гнусными намеками и ложью.

— Мы должны пожениться, — пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к своему другу.

 

Глава 5

— Пожениться? — изумленно протянул Джош.

Брэнд кивнул. Он знал, что такое бульварные газеты!

— Похоже, ты не забыл ту историю. Помнишь, какая-то девчонка утверждала, что ты — отец ее ребенка. Эта история попала на первые полосы почти всех газет страны.

— Думаешь, я могу такое забыть? — пробурчал Брэнд и начал обдумывать возможные выходы из сложившейся ситуации.

— Удачи! — ухмыльнувшись, пожелал Джош.

Брэнд знал, что будет очень нелегко уговорить Дэни выйти за него замуж, а скорее всего — невозможно.

Он улыбнулся, подумав, что заставит ее согласиться. Ведь, по правде говоря, упорства в нем было не меньше, чем таланта, с помощью которого он достиг таких вершин в спорте. И все же, если у него ничего не выйдет, он всегда успеет пригрозить ей, что иначе она потеряет Дэйва.

Но Брэнд надеялся, что до этого дело не дойдет. Ему хотелось защищать Дэни, а не запугивать. Единственно возможный путь, который он видел, — это убедить ее в том, что лучшим выходом в данной ситуации будет их бракосочетание. Странно, но у него не вызывала никаких негативных эмоций мысль о том, что он вновь повесит себе на шею хомут. Казалось бы, он должен изо всех сил противиться этому, ведь между ними стояли прошлые обиды и было так мало доверия.

Брэнд, приняв решение, облегченно вздохнул, взглянул на Джоша и ухмыльнулся.

— Ты понимаешь, что если я женюсь на Дэни, то скорее всего мне придется играть в футбол еще очень много лет? Я просто уверен, что она не придет в восторг от того, что я уйду из спорта и стану работать адвокатом полный рабочий день в нашем захудалом городишке.

Джош громко рассмеялся.

— Знаешь, должен тебе признаться, что я не очень-то переживаю из-за того, что сижу на скамейке запасных. Я особенно не напрягаюсь за мои четыреста тысяч в год, а вот тебе приходится играть каждое воскресенье. Иди спать, Адвокат, а то завтра утром мы не пройдем осмотр. Давай ложись. — Он выключил лампу, стоявшую рядом с кроватью.

Брэнду выспаться так и не удалось. Когда в шесть утра на автомобильной стоянке ему повстречался репортер, Брэнд с трудом заставил себя изобразить дружескую улыбку. По дороге к дому Дэни он то и дело поглядывал в зеркало заднего обзора. К счастью, не было заметно, чтобы кто-то ехал за ним.

Наконец он остановился около ее дома. При свете дня он выглядел гораздо более старым и обшарпанным, чем накануне вечером. Брэнд надеялся, что ушлым газетчикам не придет в голову поинтересоваться, как Дэни и Дэйв жили здесь все эти годы.

«Но ведь на свете нет ничего невозможного, Карендон». Брэнд сказал себе, что на досуге нужно будет придумать какое-нибудь благовидное объяснение, почему его бывшая жена с сыном живут на грани нищеты, в то время как его ежегодный доход исчисляется миллионами долларов. Он в силу своей профессии всегда представлял интерес для прессы, но провалиться ему сквозь землю, если он не помешает им облить грязью его семью.

— Дэйв только что встал. Он одевается, — проинформировала его Дэни, открыв ему дверь. — Пойдем на кухню, я только что сварила кофе.

Брэнд направился вслед за ней по коридору, с удовольствием наблюдая, как покачиваются при ходьбе ее бедра.

— Хочешь кофе? — Дэни сняла с плиты побитый кофейник, который укрепил в нем намерение уговорить ее выйти за него замуж.

Он подошел к ней сзади, обхватив руками ее мягкий плоский живот. Дэни почувствовала, как к ее ягодицам прижалась его напряженная плоть. Повернув Дэни к себе, Брэнд покрыл ее лицо легкими поцелуями, сначала пылающие щеки, а чуть позже нежные соблазнительные губы.

Нехотя она обняла его за плечи, и Брэнд, положив руки на соблазнительные ягодицы, с силой прижал ее к себе. Он чуть не потерял рассудок от того, что она ответила на его поцелуй, и испугался, что вот-вот потеряет над собой контроль. В конце концов ему пришлось прервать поцелуй, пока он еще был в состоянии это сделать. Но из объятий ее он так и не выпустил.

— Я хочу тебя, Дэни.

Ее карие глаза потемнели от страсти. Брэнд положил ее руку туда, где пряталась его напряженная плоть. Дэни поколебалась, но вскоре ее пальцы с неожиданной нежностью обвились вокруг его мужского естества.

Брэнд застонал, когда его рука проникла под халат Дэни и он почувствовал нежную округлость ее груди.

— Ты ведь тоже хочешь меня, — шепнул он.

Дэни и не отрицала этого, она ничего не могла с собой поделать. Ее разгоряченная кожа была похожа на гладкий шелк.

— Как же давно все это было, как давно! — простонала она с тоской. Ему показалось, что она говорит только для того, чтобы что-то сказать. Брэнд уже с трудом сдерживал себя…

Но к сожалению, сейчас он не мог отнести ее в постель. Брэнд зарылся лицом в ее волосы, проведя носом по чувствительной коже шеи.

— Да, мне тоже так кажется, дорогая.

— Уж очень ты в себе уверен! — Она убрала ладонь с его ноющей плоти и сняла его руки со своей груди.

В голосе Дэни слышалось раздражение, но он помнил о ее признании, помнил, как она сказала, что так и не смогла найти достойного любовника вместо него. Брэнд подумал, что ему следует поблагодарить ее за резкую смену настроения. Этим она сняла его сексуальное напряжение.

Он нахально улыбнулся:

— Дорогая, ты же мне сама говорила. Помнишь? Ты говорила, что я неподражаем. — Он отпустил ее и сел на деревянный стул. — Я выпью этот кофе, раз ты не желаешь вновь ощутить мою неповторимую исключительность.

Брэнд заметил, как Дэни украдкой взглянула на его бедра и покраснела.

— Нельзя, чтобы Дэйв видел тебя в таком состоянии! — выпалила она и застенчиво одернула старенький халат, словно надела броню.

— Ты успела бы привести себя в порядок и за тридцать секунд, — ухмыльнулся он.

— Брэнд!

— Правда, успела бы. Ладно, больше не буду.

Дэни осуждающе посмотрела на него, и Брэнд громко рассмеялся.

Она положила на стол ложку, поставила пакет молока и чашку с кофе.

— Сахар — в сахарнице. Все, Дэйв идет. Прошу тебя, Брэнд, сядь за стол.

Он подвинул стул так, чтобы скрыть нижнюю часть тела. Когда их сын вошел в кухню, Брэнд широко улыбнулся и поздоровался с ним.

— Извините за опоздание. — Дэйв налил себе немного молока. — Доброе утро, мам.

— Доброе утро, сынок.

С одной стороны, Брэнд был рад, что Дэйв наконец пришел на кухню, иначе он мог поставить себя в дурацкое положение перед Дэни. С другой стороны, его напряженная плоть мечтала оказаться внутри ее теплого лона.

— Брэнд, ты завтракал?

— Нет. Но с радостью бы перекусил. — Он провел рукой по отросшей щетине и вспомнил, что не успел побриться. Брэнд взглянул на Дэни и смутился, увидев, что поцарапал ее нежную кожу.

Она обмакнула куски хлеба во взбитые яйца и обжарила их на большой чугунной сковородке. Когда она потянулась за тарелками, стоявшими в шкафчике над плитой, под халатом обрисовались ее округлые ягодицы, и Брэнд вновь распалился. Он представил себе, как они занимаются любовью, как он ласкает ее нежное тело, и скрипнул зубами.

Дэни поставила на стол тарелки с отколотыми краями из разных сервизов и столовое серебро, почерневшее от старости. Брэнда охватило чувство вины. Потом — негодование. У этих стервятников-журналистов будет чем поживиться, уж они не преминут растоптать его за то, что он позволил своему сыну и Дэни жить в невыносимых условиях. Он ругал себя за это, хотя до вчерашнего дня даже не интересовался ее жизнью, не говоря уж о том, что до вчерашнего дня он и понятия не имел, что у него есть сын.

Он не должен был слушать мать. Не должен был позволить Дэни уйти. Он заслужил все слова, которые про него могут сказать репортеры. Но Дэни и Дэйв их не заслужили.

— Ты любишь персики? — Дэни достала банку с компотом и пачку масла.

Брэнд кивнул: мысли мешали ему говорить. Пока Дэни разрезала на дольки два больших персика, он усиленно думал над тем, как убедить ее принять предложение, которое он теперь уже окончательно решил сделать.

После того как Дэни положила ему на тарелку французский тост и наконец уселась на свое место, Брэнд взял себя в руки и решил, что следует быть поразговорчивее и хоть немного поесть.

— А тебе разве не нужно переодеться? — спросила Дэни, когда он сказал ей, что они с Дэйвом поедут на поле, где будет тренироваться команда «Марлины».

— Я ведь футболист, помнишь? Если мы тренируемся без формы, то и на работу я хожу в таком виде. — «Ну, не совсем в таком», — уточнил про себя Брэнд.

— Вчера ты был в носках и шиповках, — напомнил Дэйв.

Брэнд засмеялся.

— Ты прав. Я их надену в раздевалке. Так, ты готов?

— Конечно.

Мальчик поднялся и с интересом наблюдал за тем, как Брэнд, наклонившись, преспокойно чмокнул Дэни в щеку.

— Мне нужно брать с собой деньги? Или бутерброд на ленч? — спросил Дэйв.

— Нет. Я тебя покормлю. — Брэнд наклонился к Дэни и шепнул: — Мы должны пожениться. Обсудим это сегодня вечером.

С этими словами он выпрямился и не торопясь вышел вслед за сыном. Обернувшись на пороге, Брэнд увидел, что Дэни стоит с открытым ртом, как будто пытается понять, уж не послышались ли ей эти слова.

 

Глава 6

Пожениться?

«Мы должны пожениться»?

Это произвело на нее такой же эффект, как если бы Брэнд сообщил ей, что они должны броситься со скалы. Дэни села на стул и опустила голову на руки. Она не знала, что делать: плакать или смеяться.

Время шло, пора было идти на работу. Одеваясь, она ругала Брэнда за эту жестокую шутку.

Как же, пожениться! Однажды они уже были женаты — и что? Все, что ей осталось от того брака, — это ребенок и разбитое сердце. Она не была Золушкой, а Брэнд Карендон уж точно не был Прекрасным принцем. Даже если бы он и был им, то сказки все равно не получилось. У прекрасных принцев не бывает матерей-стерв.

— Слушай, а как мне лучше называть тебя? — спросил Дэйв, когда они вошли в раздевалку.

— Папа, Брэнд, Адвокат — как тебе больше нравится.

— То есть ты не будешь возражать, если люди узнают, что я твой сын?

— Конечно, нет! Мой сосед по комнате, Джош Ширер, уже знает. Я не собираюсь делать тайну из того, что ты у меня есть. А ты думал, что я буду скрывать наше родство? — Брэнду было необходимо завоевать доверие сына.

— Ну, я не знаю. — Дэйв сидел на скамейке, пока Брэнд надевал спортивную форму с жесткими защитными щитками. — Думаю, что буду называть тебя папой. Ты пойдешь со мной в парк, где я встречаюсь с ребятами?

— Конечно. Я очень хочу познакомиться с твоими друзьями. — Брэнд затянул шнурки на черных кожаных кроссовках. Подняв голову, он встретился с полным надежды взглядом Дэйва и улыбнулся. Забавно. Ему хотелось представить Дэйва товарищам по команде, так же как Дэйву хотелось познакомить его со своими приятелями в парке.

Они вдвоем прошли через все поле к Джошу и еще шести новичкам, каждый из которых мечтал занять место третьего защитника.

— Карендон, это что, еще один новенький? — без тени улыбки спросил его Джош. — Эй, если тут берут таких малышей, то мне, пожалуй, стоит записать в команду своих близнецов.

Брэнд засмеялся. Мальчишкам Джоша недавно исполнилось по семь лет. Когда однажды они появились на тренировке, то разнесли все, что можно было, и довели всех до полного изнеможения своими шалостями.

— Джош, ребята, это мой сын. Его зовут Дэйв. Ему одиннадцать, но, возможно, он играет лучше, чем вы.

Дэйв улыбнулся. Наблюдая за товарищами по команде, Брэнд подумал, что сейчас как раз тот случай, когда выгодно быть звездой, поскольку все игроки изо всех сил старались понравиться Дэйву. Когда тренер бросил его сыну мяч и позволил подать несколько высоких пасов другим игрокам, у мальчика был невероятно гордый вид.

Они немного потренировались в подаче мячей, потом Брэнд взглянул на трибуны.

— Сегодня никаких зрителей? — спросил он Джоша по дороге к тренажерному залу.

— Ален сегодня утром проводил тренировку. Я сказал ему, что ты собираешься привести Дэйва.

— Спасибо.

— Всех журналистов он отсылает в пресс-центр.

— Хорошо.

Было бы здорово, если бы им с Дэйвом удалось проскользнуть незамеченными.

Почему-то Брэнду очень хотелось, чтобы Дэйв считал его физически более сильным, чем он был на самом деле, и поэтому он увеличил нагрузку на тренажере. Он проделал свою обычную норму упражнений и взглянул на Алена.

— На сегодня все, Карендон, — проворчал тренер. — Колено выглядит хорошо. Отдохни как следует в выходные. А теперь иди, пока журналисты до тебя не добрались. Если, конечно, не хочешь, чтобы твой мальчик дал сегодня свое первое интервью.

— Спасибо, — улыбнулся Брэнд.

Хорошо, что сегодня Ален пораньше его отпустил. Из-за Дэйва и перспективы столкнуться с толпой кровожадных журналистов Брэнд чувствовал себя не в лучшей физической форме.

Уже в машине Брэнд заметил, что Дэйв улыбается, рассматривая автографы футболистов на мяче, который подарил ему Ален.

— Ты не подписал мой мяч.

— Я подпишу.

— О’кей. Куда мы сейчас?

— Поесть. Ты только скажи, куда бы ты хотел поехать.

Дэйв произнес название сети ресторанов, которые славились большим выбором громких электронных игр, но не качеством еды, и Брэнд кивнул в знак согласия. Когда они вошли в ресторан, Брэнд поискал глазами репортеров и с облегчением выдохнул, обнаружив лишь несколько мамаш с детьми разного возраста.

Через полчаса, когда они уселись за стол и принялись за пиццу, напоминавшую картонную коробку и прилипавшую к зубам, Брэнд подумал, что он заслужил изжогу за то, что у него не хватило ума не спрашивать одиннадцатилетнего мальчишку, где тот хочет поесть.

Он подлил себе кока-колы из пластикового кувшина.

— Сколько времени ты собираешься здесь пробыть? — спросил Дэйв сквозь грохот рок-музыки, которую одновременно исполняли десяток игровых автоматов.

— Что? А, где-то полтора месяца. Но нам придется уезжать из города на показательные игры на два-три дня. Потом на весь сезон мы уедем в Милуоки.

— Ты еще приедешь ко мне? — доверчиво спросил Дэйв.

Брэнд посмотрел в темные глаза мальчика, очень похожие на глаза Дэни. Во всем остальном Дэйв больше напоминал Брэнду его самого в таком же возрасте.

— Я хочу, чтобы ты занимал большое место в моей жизни. Теперь мы будем часто видеться.

Брэнду хотелось еще что-нибудь добавить, но ему показалось, что Дэйв удовлетворен его ответом. Вскоре Брэнд получал не меньшее удовольствие, чем его сын, опуская жетоны в разные электронные игровые автоматы.

На обратном пути в Тампу Брэнд сгорал от нетерпения. Какой ответ даст ему Дэни на его утреннее предложение?

«Мы должны пожениться».

Целый день Дэни думала о загадочных словах, которые произнес Брэнд. Скорее всего это была шутка.

Двенадцать лет назад их брак не выдержал испытаний, а значит, не выдержит и сейчас.

Дэни была очень взволнована. Не в силах усидеть на месте, она начала собираться домой, тем более что часы на ее компьютере показывали, что рабочий день уже закончился. Дэни взяла сумочку и спустилась вниз. Во дворе она присела на скамейку, пытаясь разобраться в последних событиях. Поглощенная своими мыслями, она заметила женщину с фотоаппаратом уже после того, как ее ослепила вспышка.

В руках у Дэни оказалась глянцевая визитная карточка «Элен Хэррис. "Звездные новости"».

Она подняла голову и наткнулась на цепкий, пристальный взгляд незнакомки.

— Что вам нужно? — спросила Дэни, когда женщина села рядом.

— Я хочу знать все о вас и Брэнде Карендоне, — затараторила Элен. Ее бархатный голос был таким же противным, как и выражение ее лица. — Я знаю, что вы ужинали вчера в ресторане «У Тонелли».

— Это вас не касается, — отрезала Дэни.

— У Карендона новая подруга. Это новость! Это сенсация! Расскажите, как вы познакомились?

Дэни вспомнила некоторые странные заголовки бульварных газет, которые она порой мельком просматривала, стоя в очереди в магазине, и ее передернуло при мысли, что она или, Боже сохрани, Дэйв могут стать объектами «сенсационной истории» в… она снова взглянула на карточку… в «Звездных новостях».

— Мне нечего вам сказать.

— Я заплачу вам. — Элен открыла сумку, похожую на портфель, и вытащила стопку банкнот. — Сколько?

Дэни от удивления открыла рот: в пачке было по крайней мере несколько сот долларов новыми хрустящими двадцатками. Она завороженно протянула руку, но тут же отдернула ее.

— Я не буду с вами разговаривать.

Ужасные истории, которые они печатают в своих газетах, могут навредить Дэйву.

— Умница. — Неожиданно появившийся Брэнд улыбнулся Дэни, но его синие глаза потемнели, когда он бросил на журналистку убийственный взгляд. — Все копаешься в грязи, Элен? — вкрадчиво спросил он.

— Какие отношения вас связывают?

— Это тебя не касается. Ползи обратно в свою нору. Пошли отсюда, Дэни.

Дэни почувствовала, как напряжен Брэнд, когда он резко взял ее за руку и потянул за собой. Видимо, Брэнд уже сталкивался с этой журналисткой.

— Я оставил Дэйва у Келли с Роджером, — проговорил он, пока они шли к его машине. — С ним все в порядке.

Дэни задыхалась, ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать от него. Когда они сели в машину и Брэнд завел мотор, Дэни сказала, что эта женщина сфотографировала ее.

— Черт! У нее слишком длинный нос, — зло пробурчал Брэнд.

— Почему ее интересует, с кем ты обедаешь? — Дэни попыталась вспомнить, кого она видела на страницах этих «Новостей». — Ведь в этой газете пишут в основном о звездах кино и телевидения, не так ли?

— Да, это так. Однако Элен пишет о спортсменах. Она вечно старается разнюхать что-нибудь интересное, получить какую-нибудь скандальную информацию, за которую хорошо заплатят. Ты очень мудро поступила, что не стала с ней говорить.

— И она не будет ничего писать о нас? Я умру от стыда, если что-нибудь просочится в одну из этих…

— …грязных газетенок. Если твое имя появится в «Звездных новостях», будь уверена, тебя там смешают с грязью. Элен все переворачивает с ног на голову, извращает и приукрашивает. И если статья будет выглядеть достаточно скандально, то ее напечатают.

Брэнд так сжал руки на руле, что суставы пальцев побелели.

Дэни представила, в каком контексте могут преподнести ее уход от Брэнда и тот факт, что она скрывала от него сына. Она передернулась. Они не посмеют нанести вред невинному ребенку. Или посмеют?

— Брэнд, они напишут о нас? О Дэйве?

— Если бы это случилось в Нью-Йорке, то статья была бы готова за одну минуту. Если, конечно, они будут уверены, что она принесет им хорошие деньги.

Дэни захотелось разыскать Элен Хэррис и выцарапать ее ледяные зеленые глаза, взгляд которых, казалось, прожигал насквозь.

— Ты должен остановить их, — взмолилась Дэни, когда Брэнд повернул к ее дому.

 

Глава 7

Брэнд в жизни не чувствовал такой вины. Стоя на пороге, он пристально смотрел на Дэни, которая, опустив плечи, задумчиво стояла около окна.

Брэнд медленно повторил ей то, что сказал утром:

— Мы должны пожениться.

Дэни обернулась и посмотрела на него как на сумасшедшего.

— Ты это уже говорил. Но разве наш брак может заставить этих людей не писать о нас гадости?

— Он остановит сплетни, или, во всяком случае, к нам быстро потеряют интерес. Мы станем одной семьей и убедим всех в том, что мы счастливы, вновь обретя друг друга, и что счастлив я, потому что нашел сына, — тихо говорил Брэнд, подходя к ней. Он положил ей руки на плечи. — Позволь мне позаботиться о тебе так, как я должен был заботиться все эти двенадцать лет.

— Брэнд, но ведь твоя мать ненавидит меня!

— Я не позволю ей снова обидеть тебя. Даю слово. Я бы не позволил ей так поступить с тобой, если бы мог предположить, что она на такое способна. — Он придвинулся к ней еще ближе и почувствовал ее частое дыхание у своей груди. Брэнд приподнял ее подбородок, заставляя Дэни посмотреть ему в глаза.

На глаза ее навернулись слезы.

— Я не принадлежу к твоему миру. Твоя мать была права насчет этого. Сейчас я боюсь этих наглых репортеров точно так же, как двенадцать лет назад боялась членов семьи Карендон. И я никогда не забуду, как они мучили меня. И не хочу, чтобы они и Дэйву причинили боль.

Брэнд вспомнил, какой она была наивной и доверчивой в те далекие годы, когда они поженились. Но сейчас он хотел защитить своего сына и поэтому должен был узнать о ней все.

— Как ты смогла выжить? Воспитывать ребенка, не имея ни денег, ни образования… Это ведь очень трудно!

Дэни выпрямилась и посмотрела в глаза Брэнду.

— Сначала я работала официанткой в кафе в Атланте, а потом мы переехали в Тампу. Через некоторое время я стала получать пособие, смогла окончить школу, а потом курсы секретарей. Я работала на двух работах, пока меня не взяли в эту инвестиционную компанию.

Сердце Брэнда сжалось от боли.

— Бросай работу. Позволь мне позаботиться о тебе и Дэйве.

— Он — мой сын. Это я решила, что он у меня будет. И я сама должна о нем заботиться.

— Черт возьми, Дэни! Я рад, что он есть. Я не смог забыть тебя, после того как ты ушла. Доверься мне и позволь позаботиться о вас.

— Я не знаю… Если ты войдешь в его жизнь, я его потеряю. Дэйв — это все, что у меня есть. Ты понимаешь? — Слезы катились по ее бледным щекам.

— Я все понимаю, — задумчиво произнес Брэнд. Ведь и тогда она не до конца ему доверяла, раз поверила словам его матери. — Двенадцать лет потребовалось для того, чтобы мы с тобой вновь встретились. И то благодаря Дэйву. Он мой сын, о котором я ничего не знал. И не узнал бы. Ведь ты никогда не пришла бы ко мне, даже если бы Дэйв умирал от голода. — Он провел рукой по волосам.

— Мой сын никогда не голодал! — Глаза Дэни гневно засверкали. — Извини, что не рассказала тебе о Дэйве. Но в словах твоей матери было рациональное зерно. Тебе еще нужно было заканчивать учебу, встречаться с друзьями и не быть обремененным женой, с которой ты всегда чувствовал бы себя неуютно.

— Ты должна была дождаться меня, спросить, что я думаю по этому поводу! Ты могла бы не поверить моей матери. Ты должна была помнить, что я всегда был честен с тобой, когда говорил, как много ты для меня значишь. Даже если ты и не смогла заставить себя доверять мне, ты, в конце концов, могла известить меня хотя бы о рождении сына.

— Я хотела, но в то время ты учился в колледже. Я не знала, как с тобой связаться. После того как ты женился на Мэрил, мы перебрались сюда, в Тампу.

— О Господи! Мое имя постоянно было на страницах газет Атланты. Уверен, что меня упоминали и в здешних газетах, особенно когда «Марлины» играли с «Быками» или проводили повторную игру после ничьей. Так что, Дэни, без особого труда, просто читая спортивные газеты, можно было запросто меня найти. И не говори мне, что ты не смогла бы это сделать, если бы захотела.

— Я боялась. Я боялась, что ты заберешь его с собой, увезешь от меня.

Она вцепилась в его руку, словно боялась упасть.

— Мой сын будет со мной, но я хочу, чтобы и ты была с нами. Выходи за меня замуж. Поедем с нами в Милуоки, Дэни.

— Ты действительно хочешь на мне жениться? — Она больше не плакала и пристально смотрела на него.

— Ну конечно, да! Ты что, всерьез полагаешь, что мы смогли бы жить в одном доме и оставаться чужими друг другу? Мы поженимся в полном смысле этого слова.

— О! — Уголки ее рта дернулись, будто Дэни пыталась сдержать улыбку.

— Ты согласна?

— А что будет, если я не соглашусь?

Брэнд улыбнулся:

— Ты захочешь, дорогая, я тебе это гарантирую.

Он с удовольствием отметил, как Дэни залилась краской.

— Я имела в виду, если я не захочу выйти за тебя?

— Мне кажется, у нас нет выбора. Иначе нас съедят эти так называемые журналисты, вроде той, с которой ты сегодня общалась. Если мы не поженимся, они растерзают нас обоих. И они заставят страдать нашего сына.

Дэни вздохнула так тяжело, как будто над ней уже нависла опасность, которую так красочно описывал Брэнд. Он был уверен, что она пойдет на все, лишь бы избавить сына от страданий.

— Дэйву уже одиннадцать, — продолжал он. — Он сам, его друзья, одноклассники — они все умеют читать. Ты хочешь, чтобы парень прочел ту чушь, которую напишет Элен Хэррис или еще кто-нибудь? Уверяю тебя, желающие всегда найдутся — таких журналистов, как она, пруд пруди.

Темные глаза Дэни широко раскрылись.

— Я все сделаю, чтобы защитить Дэйва, но почему ты думаешь, что эти ужасные люди не будут писать про нас всякие отвратительные истории, даже если мы поженимся?

— Я уже говорил тебе. Стоит нам пожениться, и сплетни затихнут сами собой. Мы преподнесем газетам историю, которую они с удовольствием проглотят. Всем нравятся сказки про любовь. Мы расскажем им о современных Ромео и Джульетте, но у этой истории будет счастливый конец. Разлученные влюбленные вновь обретают друг друга и счастливо живут вместе до глубокой старости… Ну и все в таком же духе.

— Это ты о нас?

Брэнд лукаво улыбнулся:

— Мы должны сделать так, чтобы нам поверили все ненасытные акулы от журналистики.

— Но не мы? — Их глаза встретились, и Брэнд почувствовал надежду в ее вопросе.

Он испытывал огромный соблазн сказать то, что она хочет услышать, но он не хотел вновь причинить ей боль.

— Двенадцать лет назад я любил тебя. Ты меня бросила, умышленно скрывала от меня сына. Я не люблю тебя сейчас и пока не могу доверять. Но я люблю Дэйва. К тому же мое тело страстно желает вновь обладать тобой.

Дэни посмотрела на свои руки, потом на Брэнда и представила, как она ласкает его жаждущую плоть. Затем она подняла глаза и посмотрела на него в упор.

— А что будет, если я не выйду за тебя замуж? — снова спросила она.

— Я заберу Дэйва. А ты будешь жить своей жизнью, как тебе заблагорассудится. — Брэнд посмотрел вокруг себя, как будто хотел найти недостающие аргументы. — Будь я судьей, я бы сразу присудил нашего сына мне, потому что я могу дать ему все, в чем он нуждается. Я, а не ты, — язвительно проговорил он. — Меня никогда не опекали благотворительные организации.

— В ту пору Дэйв был совсем маленький, сейчас он ничего не помнит.

— Для судьи это не будет иметь значения. Особенно когда я заявлю, что с удовольствием содержал бы своего сына, если бы его мать соблаговолила сообщить мне о его существовании.

— Что же это у нас за брак получится, если ты меня так ненавидишь? — задиристо спросила Дэни, однако по лицу ее было видно, что она сдается.

Что ей оставалось делать, как не покориться обстоятельствам!

— Повторяю. Я не доверяю тебе и не люблю за то, что ты скрывала от меня сына из эгоизма, а не от страха. Но мы оба любим нашего мальчика. И многие браки начинаются со здоровой дозы взаимной страсти.

— Я не могу вернуться в семью Карендонов и предстать перед людьми, которые знают, что я принадлежу к низам общества. — Дэни передернулась. — Я не хочу, чтобы Дэйв стал объектом насмешек и клеветы. Я не смогу вновь встретиться с твоей матерью.

— Почему нет? Ты боишься подойти к ней и просто попросить ее не совать нос в наши дела?

— Нет. Она отравит Дэйву жизнь. Или примет его, поскольку он — твоя плоть и кровь, но настроит против меня.

Брэнд приподнял ее подбородок и посмотрел в заблестевшие от слез глаза. А затем произнес обещание, которое не выполнил двенадцать лет назад:

— Я не позволю ей причинить вред ни тебе, ни Дэйву.

— Ты мне это уже говорил.

— Я знаю, но мама не сможет нас сейчас контролировать. Мы ведь теперь взрослые.

— Твоя мать наверняка до сих пор считает, что я — хуже мусора.

Он колебался. Ему не хотелось ее пугать, но и обещать, что он порвет все связи с Карендоном, тоже не мог. Ему пришлось сделать шесть перерывов в своей карьере футболиста, чтобы окончить юридический факультет, а потом еще два, чтобы занять свою нишу в семейной адвокатской конторе, и он сделал это. Когда Брэнд думал о родных краях, он представлял себе дом, о котором они с Дэни мечтали много лет назад, — дом, который его знакомый строитель-подрядчик закончит к началу следующего сезона. Он вспомнил, что Джош посоветовал ему пообещать Дэни, что они будут жить в тысяче километров от родного города, который так ненавидит Дэни и который он так любит.

— Моей матери будет сложно вмешиваться в нашу жизнь. Мы переедем в Милуоки. Это достаточно далеко от Карендона и от моей матери.

— Насколько далеко? Ты можешь играть в футбол хоть на Северном полюсе, но все равно твой дом останется в Карендоне.

— Если захочешь, мы будем жить в Милуоки круглый год. Но мне все равно придется приезжать сюда. — Брэнд нежно стер слезу с ее щеки. — Можно забыть о Карендоне — до тех пор, пока ты не будешь готова вернуться домой. О’кей?

Он заглянул в ее темные, словно зачарованные глаза и где-то в самой их глубине увидел надежду, которую она не смогла скрыть.

Дэни молчала. Он воспринял ее молчание как согласие и наклонился, чтобы снова почувствовать вкус ее губ.

Руки Дэни обвились вокруг его шеи, и кровь прилила к его мужской плоти.

— О, Дэни, я хочу тебя. — Он вдохнул запах бархатистой мочки ее уха. — Чертовски приятно держать тебя в объятиях.

Тогда она привстала на цыпочки и прильнула к нему, а он обнял ее за талию. Ее ждущее тело было так близко, что это сводило его с ума.

Дэни, похоже, испытывала то же самое. Она так сильно прижалась к нему, словно хотела проникнуть под его кожу. Он слышал, как колотится ее сердце, ощущал зовущее тепло ее тела. Нежный неуловимый запах наполнил его ноздри, когда он целовал ее сладкие губы.

Он нетерпеливо сжал ладонями ягодицы Дэни, притянул ее к своей пульсирующей плоти и прижался к пылающему островку между ее бедрами. Потом откинул ее черные кудри и страстно поцеловал в шею.

— Я больше не могу ждать, милая. — Он поднял ее юбку. Проведя рукой по внутренней стороне ее бедра, Брэнд проник к бархатистому лону, которое ласкал, пока она не застонала.

Брэнд сорвал с нее шелковую полоску, которая скрывала то место, до которого он так мечтал добраться. Он расстегнул молнию на брюках и, ухватив ее за ягодицы, приподнял над полом.

— О, Дэни, дорогая, — простонал он, проникая в ее нежное горячее лоно. Сильным движением Брэнд качнулся вперед, соединяя их тела в едином сладостном порыве.

Дэни тихо застонала, когда Брэнд вошел в нее. Ее стоны стали громче, и он замедлил ритм, чувствуя приближение кульминации. Он хотел, чтобы Дэни получила наивысшее наслаждение одновременно с ним. Почувствовав, как напряглись ее мышцы, он потерял контроль над собой.

Он упал вместе с ней на диван, оставаясь внутри ее. Упиваясь слабым ароматом яблок, который мог принадлежать только ей, Брэнд зарылся лицом в ее черные кудри. Он держал ее в объятиях, мечтая о том, чтобы ее обнаженная грудь всегда покоилась на его груди.

— Прости, дорогая, я не смог сдержаться, — смущенно прошептал он. — Позволь мне остаться у тебя на ночь.

Ему понравилось, как она мечтательно и нежно улыбнулась.

— Ты не можешь. Тебе ведь нужно ночевать с командой, не так ли?

Это было именно так, но сейчас это беспокоило его меньше всего.

Что такое штраф в тысячу долларов, который наложит на него тренер? Никакой штраф не остановит его на пути к наслаждению, которое ожидает его в постели с Дэни.

— Мне не обязательно возвращаться, если я заплачу штраф. А я не против того, чтобы его заплатить. Ты определенно стоишь того.

 

Глава 8

Тысячу долларов? Дэни трудно было себе представить, что кто-то готов заплатить такие деньги только за то, чтобы провести с ней ночь.

— Нет, Брэнд! — воскликнула она, подумав о том, что она могла бы купить, если бы у нее оказалось сразу столько денег. — Когда ты должен вернуться? Я не хочу, чтобы ты платил.

— В полночь. Дэни, мы должны пожениться. И немедленно, как только получим разрешение, — заявил он серьезно.

Брэнд поднялся и начал приводить в порядок одежду.

— Между нами нет сказочной любви, — улыбнулся он, — но зато, у нас есть много общего. Ты не можешь отрицать, что хочешь меня. Я вижу это по твоим глазам. Я чувствую это по тому, как ты ко мне прикасаешься.

Дэни провела рукой по его колену, стараясь не коснуться внушительной плоти.

— Я и не говорю, что не хочу тебя. Но, Брэнд, ты — это ты, а я — это я. Не важно, что ты говоришь сейчас, но рано или поздно нам все равно придется вернуться домой.

— Да, возможно, придется. Но мы все обдумаем. Возможно, даже моя мать смирится с нашим браком. Ей придется это сделать, если она захочет видеть меня и своих внуков. — Брэнд заговорил спокойнее, улыбаясь ей, и это вновь разбудило в ней страсть. — Дэни, неужели ты не хочешь выйти замуж, создать настоящую семью для Дэйва? Родить еще одного ребенка или, может быть, даже двух?

— А что, если ты встретишь кого-нибудь и полюбишь? — с затаенным страхом спросила она.

Когда-то Брэнд любил ее, и она знала, что он не может быть доволен жизнью без любви, что он будет стремиться испытать это волшебное чувство еще раз.

— Любовь? Любовь — это для романтиков. Я ищу лишь хороший секс в одном флаконе с домом, здоровьем и детьми. И ты удивительно подходишь на эту роль. У нас уже получился один неплохой парнишка. — Он потянулся к ней и крепко поцеловал.

После того как Брэнд преподнес ей все в таком свете, Дэни подумала, что тоже смогла бы жить без любви. Более того, она жила без нее почти всю свою жизнь, не считая того чудесного недолгого времени двенадцать лет назад, когда они с Брэндом любили друг друга. Ей и Дэйву будет хорошо с ним. Брэнд сказал, что его желание быть с ними гораздо сильнее желания жить в доме со своей матерью. На ее месте мечтать о чем-то большем было бы просто глупо.

Ей Следует выйти за него замуж как можно скорее, дать Дэйву настоящего отца, чтобы самой не потерять сына. Защитить его всеми возможными способами от жестокой прессы, которая могла бы причинить им вред. Дэни все сделает для того, чтобы быть хорошей женой Брэнду Карендону.

Она глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза.

— Я выйду за тебя замуж.

— Отлично! Завтра мы возьмем разрешение.

— Так быстро?

— Чем скорее, тем лучше.

Брэнд окунул пальцы в ее волосы, наклонился и набросился на ее рот с мучительно-сладостной, почти дикой страстью.

Дэни хотела бы, чтобы ее не бросало в жар, когда Брэнд дотрагивается до нее. Долгое время она убеждала себя, что ей никто не нужен, но сейчас, с Брэндом, ей было невероятно хорошо. Если ее и одолевали сомнения относительно их брака, то они не имели никакого отношения к их сексуальной совместимости?

— Ты понимаешь, о чем я? — ухмыльнулся он.

От его взгляда тело Дэни опалило огнем страсти. Уставившись в потемневшие от желания глаза Брэнда, она едва понимала, что он говорил о делах, которые им нужно сделать в первую очередь.

— Ты бросишь работу, — заключил он.

Это была единственная фраза, которую она услышала. Внезапно Дэни начала понимать, что все это происходит на самом деле и вскоре ее жизнь круто изменится.

— А что, если у нас ничего не получится? — спросила она.

— Получится, — уверенно ответил Брэнд.

— А если нет?

— Не важно, что будет дальше, я все равно позабочусь о тебе и Дэйве.

Его врожденная порядочность и чувство ответственности по отношению к ней и к их ребенку больше не вызывали у нее сомнений. Как она могла думать, что он поведет себя недостойно, если узнает о сыне?

— Я уверена, что так и будет.

— Тогда давай уладим все детали как можно скорее. Я не хочу, чтобы журналисты болтали о нас невесть что, пока мы не объявили о нашей новости. Не хочу давать им много времени на придумывание небылиц. Не говоря уже о том, что ты так заводишь меня, что я с трудом сдерживаюсь.

Брэнд похлопал ее по колену.

— Я хочу показать нашему сыну хороший пример. Я хочу, чтобы ты была в моей постели все ночи, каждую ночь. И чем скорее я получу законное право делить с тобой ложе, тем меньше вероятность, что кто-нибудь, а тем более Дэйв, будет говорить, что мы живем во грехе.

— Когда мы сообщим ему?

— Может быть, прямо сейчас? Мы можем сейчас же забрать его и за ужином сообщить.

— Хорошо. Брэнд, как, по-твоему, он отнесется к этому сообщению?

— Думаю, он будет счастлив. Кроме того, ведь это не тот случай, когда у ребенка появляется отчим или злая мачеха. Дети хотят жить со своими родителями.

— Думаю, ты прав. Кстати, о злой мачехе. Когда ты обзаведешься новой женой, как отреагирует на это твоя маленькая дочурка?

— Ты — злая мачеха? Никогда!

— Брэнд, ты не ответил на мой вопрос.

Брэнд помолчал.

— Я не думаю, что с Ли Энн могут возникнуть какие-то проблемы. Она полюбит тебя, и я уверен, ей понравится играть с Дэйвом. Каждый раз, когда мы видимся, она просит меня, чтобы я подарил ей братика.

Дэни улыбнулась, когда представила их всех вместе единой семьей.

— Думаю, что Ли Энн мечтает о малыше, а не о брате, который уже почти взрослый.

— Если моей дочери хочется маленького братика, то я с удовольствием обнадежу ее, если ты, конечно, не против.

— Ты когда-нибудь от чего-нибудь отказываешься?

— Нет. Я хочу быть со своим сыном, и сейчас я хочу тебя сильнее, чем тогда, когда мы были молодыми. — Брэнд играл ее волосами, пропуская шелковистые пряди сквозь длинные пальцы. — Ты родишь мне еще ребенка? Ты позволишь мне быть рядом и наблюдать за тем, как он или она растет внутри тебя? Позволишь присутствовать при его рождении? Разрешишь помочь нашему ребенку, когда он начнет делать первые шаги? Поиграть с ним в мяч или научить читать книжки?

— О Боже! — У Дэни перехватило дыхание.

Ведь ни Брэнд, ни она даже не вспомнили о том, что нужно было предохраняться, когда они занимались любовью.

— Думаю, это произойдет помимо моего желания, — побледнев, призналась она.

Брэнд смутился.

— Тогда ты тем более должна выйти за меня замуж.

— У меня такое впечатление, будто с нами происходит то же самое, что и двенадцать лет назад. Нет, я не против того, чтобы иметь еще одного ребенка. Знаешь, у меня было такое желание, но я не хотела опять растить его одна, а кроме того, не смогла найти подходящую кандидатуру в отцы.

Дэни представила себе Брэнда, который держит на руках их малыша, ведь ему не удалось увидеть маленького Дэйва.

— Хорошо. Тогда поехали, дорогая, заберем нашего сына.

Они забрали Дэйва, и Брэнд повез их в ближайший ресторан, куда можно было отправиться всей семьей. Дэни со страхом ожидала реакции сына на предстоящий разговор об их будущем.

Брэнду нравилось то чувство, которое он испытывал, когда смотрел на Дэни и Дэйва, ему нравилось, что скоро они станут семьей. Во время ужина он вспомнил свою маленькую дочурку и спросил себя, станет ли она когда-нибудь частью его жизни. Он выбросил из головы грустные мысли и улыбнулся Дэйву.

— Как бы ты отнесся к тому, если бы мы стали жить все вместе? — спросил Брэнд.

— Ты имеешь в виду как настоящая семья? И мама будет сидеть дома? — Глаза Дэйва радостно засверкали. — И я смог бы смотреть, как играет ваша команда?

— Мы будем жить как самая настоящая семья, в Милуоки. Ты сможешь смотреть все наши игры. — Брэнд подкупал сына — он шел на все, лишь бы тот согласился.

Если бы Брэнд знал Дэйва лучше, он бы понял, что его сын чувствует себя так, будто выиграл в лотерею. Глаза Дэйва расширились.

— Ты купишь маме машину, и нам не придется больше ездить на автобусе?

Дэни покраснела.

— Дэйв, что ты такое говоришь! Конечно, Брэнд может обеспечить тебя лучше, чем я. Но не это главное. Самое важное то, что мы будем жить все вместе. Мы вдвоем будем любить тебя и заботиться о тебе.

Дэйв смутился.

— Я не имел в виду ничего плохого, мам. Просто было бы здорово, если бы у нас была машина.

Брэнд погладил руку Дэни.

— Дэйв, я счастлив, что нашел тебя, что вновь встретил твою мать. Скорее всего я избалую вас, таких неиспорченных. — Когда Дэни улыбнулась, он снова повернулся к сыну: — Ты придешь на нашу свадьбу?

— Вы шутите! Когда?

— В ближайшие дни. Сначала я хочу, чтобы вы переехали в наш отель. А потом уже обсудим все остальное.

— Здорово! — Дэйв улыбался. Он смотрел то на мать, то на отца. — Подождите, пока я скажу Роджеру! Можно ему и его родителям прийти?

Дэни подняла руку, подумав, что Дэйв слишком увлекся.

— У нас будет не такая свадьба, как ты думаешь, — вздохнула она.

Брэнду показалось, что эти слова Дэни произнесла с сожалением.

И вдруг он решил, что ради Дэни устроит самую настоящую свадьбу, а не скучное мероприятие, необходимое для того, чтобы пресса убедилась в счастливом завершении юношеской любви.

— Это будет скромная, но самая настоящая свадьба. И мы обязательно пригласим Роджера и его родителей.

Он обошел стол, взял руку Дэни и поцеловал ее.

— Когда мы поженились в первый раз, твоя мама и я отправились к жалкому мировому судье в небольшом городишке на границе Теннесси и Джорджии. На этот раз мы сделаем все как положено.

— Вы что, правда были женаты? — недоверчиво спросил их сын.

Когда Брэнд подумал о том, что он одиннадцать лет жил, не зная, что у него есть сын, что он мог умереть, так никогда и не узнав о его существовании, невыносимая боль пронзила его сердце. Ничего этого не произошло бы, если бы его мать не унизила Дэни. Но больше он не позволит Элеонор Карендон вмешиваться в его жизнь.

Брэнд посмотрел на Дэйва:

— Мы были женаты. — Брэнд хотел рассказать их историю так, чтобы Дэйв смог понять. — Твоя мама и я хотели, чтобы ты появился на свет. Мы хотели быть вместе. И сейчас хотим того же. Вот почему мы опять решили пожениться, чтобы создать настоящую семью.

Брэнд повернулся к Дэни. Он надеялся, что убедил Дэйва и не заставил его испытать сильное потрясение. Из глаз Дэни брызнули слезы и покатились по заалевшим щекам.

— Милая, не плачь, — пробормотал он, удивляясь, почему так расстраивается, когда видит ее печаль.

— Мам, меня не волнует, что там говорили про вас люди. — Дэйв дотянулся до свободной руки Дэни. Брэнд не удержался и тоже протянул руку сыну.

Когда Брэнд вернулся в свой номер в отеле, он был уверен, что свадьба состоится.

 

Глава 9

— Как прошел семейный ужин? — Джош убавил звук телевизора — он смотрел бейсбольный матч.

— Хорошо. Завтра собираюсь перевезти сына и жену в номер-люкс сюда. — Брэнд посмотрел на друга. — Как ты смотришь на то, чтобы Элейн с мальчиками тоже переехали сюда? Я бы хотел, чтобы кто-нибудь составил Дэни компанию. Кроме того, было бы неплохо, если бы Элейн научила ее одеваться.

Джош удивленно приподнял бровь.

— Дэни никогда не тратила много денег на одежду. Элейн помогла бы ей сориентироваться в магазинах.

Не то чтобы Брэнд сильно переживал, что одежда Дэни дешевая и старая. Его куда больше беспокоило ее отношение к самой себе, уверенность в том, что она недостаточно хороша для него, для его матери или ее глупых приятельниц.

— Ты привезешь их сюда? Что, Ален решил добавить еще одну привилегию: привозить с собой жен?

— Я в любом случае привезу их. Хочешь прийти на мою свадьбу в следующий понедельник после тренировки?

Джош встал, протягивая руку:

— Поздравляю! — А потом громко рассмеялся: — Да, завидный медовый месяц тебя ждет в перерывах между тренировками, да еще и с ребенком. — Джош посерьезнел. — Хочешь, Элейн будет рядом с Дэни в твое отсутствие на протяжении вашего медового месяца?

— А почему бы и нет? Так или иначе, Дэни нужно будет чем-то заниматься, пока я буду торчать на поле. Поверь, старик, я смогу уделить достаточно времени моей невесте. Так ты привезешь свою жену?

— Конечно. А ты не боишься, что я попытаюсь увести твою даму, так же как и твою работу?

Брэнд засмеялся:

— Хватит шутить. Я хочу, чтобы Дэни было хорошо. А если кто и сможет ей в этом помочь, так только Элейн.

Брэнд разделся и направился в душ. Когда он через несколько минут вернулся в комнату, Джош клал телефонную трубку на место.

— Элейн прилетит завтра утром. Ее мама побудет с мальчишками. — Джош взбил подушку и подоткнул ее себе под голову. — Спокойной ночи.

— До завтра. — Брэнд потушил свет и лег на спину, но долго не мог заснуть. Зря он послушался Дэни, нужно было остаться. Штраф, который наложил бы на него тренер, был бы малой ценой за удовольствие, которое он мог получить от ночи в теплых и нежных объятиях своей невесты.

На следующий день Дэни пришла на работу пораньше, чтобы оформить увольнение и забрать все, что лежало в ее рабочем столе. Впрочем, на сборы ушло не больше часа. На этот раз она была рада тому, что у нее не так много вещей.

— Мам?

Оторвавшись от упаковки простыней и полотенец, Дэни посмотрела на Дэйва, стоящего в дверном проеме.

— Что? — спросила она.

— Я не могу найти плавки.

Потеря плавок не представляла большой проблемы.

— Сейчас найдем твои плавки, — улыбнулась она и закрыла ящик с бельем. Подойдя к шкафу, она начала вынимать из него одежду.

— Ну, мам, там ведь в отеле есть бассейн. Папа сказал, что мы сможем там поплавать. Мне нужны плавки. Ты думаешь, он заберет весь этот хлам? — Дэйв с сомнением посмотрел на гору коробок подозрительного вида. — Не уверен, что все это войдет в папино «феррари».

— Большую часть этих вещей мы отправим в Милуоки. А с собой возьмем лишь самое необходимое.

Дэни была настолько поглощена упаковкой вещей, что у нее не оставалось времени на раздумья о том, правильное ли решение они приняли с Брэндом или совершили чудовищную ошибку.

Но позднее, когда они прибыли в отель, у нее появилось достаточно времени для размышления. Пробежавшись по комнатам предоставленного им номера, Дэйв натянул плавки, которые купил ему Брэнд в магазине, расположенном в холле гостиницы, и отправился в бассейн. Она осталась одна, и ничто больше не отвлекало ее от мыслей.

Дэни обследовала номер-люкс с двумя спальнями, затем прилегла на огромную кровать, чтобы подумать обо всем, что произошло в последние дни. Она даже не успела сосредоточиться, как вошел Брэнд и начал раздеваться.

— Привет! — Он улыбнулся ей, расстегивая молнию джинсов. — Я на сегодня закончил тренировку.

— Привет! — Дэни решила задать ему один вопрос, пока не потеряла способность здраво рассуждать: — Брэнд, как мы доберемся до Милуоки на твоей крошечной машине?

— Мы полетим на самолете. А машину кто-нибудь перегонит потом в Милуоки. — Раздевшись, он улегся рядом с ней.

Тело Брэнда поражало совершенством пропорций. Дэни не могла оторвать глаз от четкого рельефа мышц груди, которые слегка поднимались при дыхании. Ей хотелось прикоснуться к нему, провести рукой по золотистым волоскам, покрывавшим его тело.

— Ты великолепен! — Дэни погладила его плоские соски, ее голова покоилась на его упругом плече. Она с наслаждением вдыхала его мужской запах.

— Я всего лишь большой безобразный футболист. Зато ты и вправду красивая.

Безобразный? Дэни любила каждый сантиметр его мужественного тела, ей нравились выгоревшие на солнце пшеничные волосы и строгие черты лица. Рядом с ним она казалась себе невзрачной и неуклюжей. Но желанной, очень желанной.

Дэни закрыла глаза, Брэнд страстно обнял ее и привлек к себе, и она почувствовала его твердую плоть на своем животе.

Он взял ее груди и прижал их к твердой поверхности своей груди. Ей нравилось, как огонь поднимающегося желания наполняет ее, она чувствовала себя особенно хрупкой рядом с его огромным, сильным телом. Брэнд поцеловал ее.

Дэни наслаждалась прикосновениями его сильных мозолистых рук и гладкой возбужденной плоти. Она ощущала тепло его мускулистого тела и прохладный воздух, ласкающий ее обнаженную грудь. Дэни нетерпеливо прогнулась, стремясь соединить их тела воедино. Потом, слегка отодвинувшись, она опустила руку вниз и дотронулась до его мужского естества, сначала осторожно, а потом более уверенно и ласкала его до тех пор, пока Брэнд не дошел до пика возбуждения.

— Тебе так нравится? — спросила она, целуя его упругий плоский живот.

— Да. Дэни, да… Боже!

Его плоть была твердой как сталь и нежной как бархат. Дэни не смогла не прикоснуться к ней и, застонав, запустила пальцы в упругие мягкие волосы. Капля влаги, которую она слизнула с кончика, своим ароматом напомнила ей солоноватый и чистый запах моря.

Ей хотелось доставить ему наслаждение. Но когда она вновь прильнула к его плоти, Брэнд осторожно отстранился и, положив ее на спину, глубоко вошел в нее.

Желая почувствовать его целиком, Дэни приподнялась и крепко обвила ногами его бедра. Она прильнула к нему, ожидая кульминации, но ей хотелось, чтобы это наслаждение — чувство единения с ним — длилось вечно.

Затем она заставила его перевернуться на спину. Брэнд как будто знал, что ей нужно, и довел ее до умопомрачения неторопливыми нежными ласками. Они одновременно достигли кульминации и потом долго не могли разомкнуть объятий, с трудом восстанавливая дыхание.

Неожиданно Дэни пришла в голову мысль, что сегодня они занимались любовью так же, как и двенадцать лет назад. Она надеялась, что у них все получится, что они смогут стать настоящей семьей, о которой она так мечтала.

— Дорогая, нам нужно наметить план на день, — прошептал Брэнд, когда ему наконец удалось восстановить дыхание.

Это было потрясающе — заниматься с ней любовью! Ему казалось, что сегодня было даже лучше, чем двенадцать лет назад. Хотя она и тогда была удивительной. Брэнд шутливо толкнул Дэни в бок, заставляя ее подняться, и, сжав в ладонях ее удивленное лицо, крепко поцеловал в губы.

— Ты знаешь, в твоем присутствии я не могу думать ни о чем, кроме секса. Должно быть, ты колдунья.

Дэни вытянулась всем телом, чуть не мурлыкая от наслаждения. Глаза ее сияли. Брэнд начал снова возбуждаться.

— Мне, безусловно, нравится заниматься с тобой любовью, но думаю, сейчас тебе стоит одеться, — хмыкнула она. — Мне так лучше думается.

— Мне тоже лучше думается, когда ты одета.

Больше всего Брэнду хотелось провести весь день в постели с Дэни, занимаясь с ней любовью и забыв о причине, которая толкнула их в объятия друг друга. А вместо этого он с вновь накатившим раздражением смотрел, как она надевает свой поношенный халат, который он поклялся выбросить на ближайшую помойку.

Брэнд быстро оделся и направился в кухню. Там он достал из холодильника фруктовый сок и разлил его по стаканам.

К тому моменту когда появилась Дэни, на столе уже стояли тарелки с крекером и сыром.

— На завтра у нас запланирована пресс-конференция, — сообщил он.

— У нас?

— Да. Мы расскажем всем желающим нашу замечательную историю и объявим о свадьбе. Менеджер нашей команды по связям с общественностью назначил конференцию на три часа.

Дэни ошарашенно уставилась на него.

— Я не смогу! — запротестовала она, когда вновь обрела способность говорить.

— Это необходимо, дорогая, не бойся, говорить буду я. Все, что от тебя требуется, — это быть рядом и выглядеть красивой и счастливой.

— А что я надену? — растерянно спросила она, вспомнив свой небогатый гардероб.

Брэнд улыбнулся:

— Что-нибудь новое. Элейн Ширер, жена моего друга по команде, пройдется с тобой утром по магазинам. Она будет твоим консультантом. Тебе следует одеться так, чтобы не было стыдно показаться перед журналистами.

— Я постараюсь тебя не подвести, — дрогнувшим голосом произнесла Дэни, отводя взгляд.

Брэнд надеялся, что она обрадуется новым вещам, но, по-видимому, все получилось наоборот. Он выругался про себя и подумал, что никогда не понимал женщин.

— Ты считаешь, что я не способна даже выбрать себе подходящую одежду…

— Нет, Дэни, ты не поняла. Джош говорил, что многие женщины и даже мужчины платят деньги за то, что Элейн сделает для тебя бесплатно. Ведь она, к счастью, консультант по имиджу.

— А-а, — в голосе Дэни звучало сомнение, — неужели настолько важно, как я выгляжу?

— Да. Я хочу, чтобы ты выглядела так, будто я всегда заботился о тебе — по крайней мере в материальном плане.

— Хорошо. А как быть с Дэйвом?

Брэнд улыбнулся:

— Я сам пройдусь с ним по магазинам, как только смогу выудить его из бассейна.

— Должно быть, он думает, что умер и попал в рай. Брэнд, ему ведь не придется разговаривать с журналистами, правда?

— Нет. Ему вообще не обязательно присутствовать на пресс-конференции. В договоре ничего не сказано о том, что наш ребенок должен общаться с этими наглыми журналистами.

— Ну что ж, пусть эта Элейн поможет мне подобрать сногсшибательный наряд.

Удостоверившись, что Дэни смирилась с приобретением новой одежды, Брэнд растянулся на диване.

— Если хочешь, возьми мою машину, пока я буду на тренировке. Дэйв поедет со мной на нашем автобусе, а ты можешь встретить меня у главного офиса часа в три.

Дэни покачала головой:

— Я не умею управлять машиной. У меня ее никогда не было.

— Ты должна будешь научиться, если останешься со мной.

Почему, черт побери, половина из того, что говорит эта женщина, вызывает у него чувство вины?

— Хорошо, тогда за руль сядет Элейн. Почему бы нам не спуститься к бассейну и не встретить ее? Дэйв, должно быть, уже волнуется, думая, куда мы пропали. Пойдем, я хочу познакомить тебя с моими друзьями.

Элейн понравилась Дэни. Она готовилась к встрече с высокомерной особой и удивилась, обнаружив, что Элейн действительно рада тому, что она выходит замуж за Брэнда.

Дэни поначалу изводила себя мыслями, что Брэнд будет тяготиться ее неожиданным появлением в его жизни, но потом, успокоившись, решила сделать все, чтобы быть ему хорошей женой. Она многое испытала за двенадцать лет. У нее был опыт, на который она могла положиться.

На следующее утро Дэни и Элейн отправились в эксклюзивный салон-парикмахерскую. Парикмахер-стилист долго трудился над ее прической и когда наконец протянул ей зеркало, она улыбнулась своему отражению. Ей понравилось, что черные волосы теперь изящной волной спускались на плечи, а тонкие прядки обрамляли лицо, зрительно увеличивая глаза.

Затем Элейн повела ее в бутик, расположенный напротив Сент-Питерсбергской дамбы. Дэни я глазом не успела моргнуть, как уже стояла в просторной комнате с зеркалами и примеряла одежду, которую Элейн снимала с кронштейнов.

— Тебе повезло. У тебя великолепная фигура. — Она протянула Дэни элегантный костюм. — Он идеально подойдет для тех вечеров, когда вы с Брэндом будете дома одни. Тебе нравится?

— Потрясающе! Но это ужасно дорого для того, чтобы носить дома. — Дэни потрогала мягкие складки красивого розовато-лилового шелка, пронизанного серебряными нитями. Материал был роскошным.

Элейн отмела все ее протесты по поводу дороговизны и пропустила мимо ушей высказывание по поводу того, что она старается избегать ярких цветов в одежде. Дэни всегда начинала нервничать, если ей казалось, что она привлекает к себе пристальное внимание, но на сей раз ей пришлось смириться с красными и розовыми тонами, которые подходили ей гораздо больше, чем серо-коричневая гамма, которую она обычно для себя выбирала.

Дэни с трудом привыкала к мысли, что теперь ее жизнь в корне изменится. Брэнд дал ей понять, что хочет, чтобы она блистала. Она подумала о том, что ее будущий муж может обладать любой женщиной, какой только захочет, и улыбнулась собственной глупости. Даже если бы она захотела спрятаться, ей все равно не удалось бы держаться в тени, пока Брэнд был рядом с ней. Она должна перестать стесняться своей красоты и научиться радоваться жизни. Она решительно сняла с вешалки ярко-синее платье…

Это было платье спортивного покроя, и Дэни захотелось его надеть. Менеджер упаковал остальные вещи, выбранные ею. Дэни долго крутилась перед зеркалом, ей очень нравилось это платье. Как все эти вещи отличались от тех, что она покупала на сезонных распродажах! Она вынуждена была приобретать блузки, которые были ей велики, и брюки, в которых она не раз обнаруживала дыры.

— Мне понравился Дэйв. Он так похож на отца, — улыбнулась Элейн, когда они вышли из магазина. — Я рада, что Брэнд тебя нашел. Я еще никогда не видела его таким умиротворенным, как вчера вечером.

— Как ты думаешь, это платье подойдет для пресс-конференции? — взволнованно спросила Дэни. — Я так боюсь, что он будет меня стесняться.

— Ты выглядишь отлично! И платье замечательное. Кроме того, синий — это один из цветов команды «Марлинов».

Дэни подумала, сможет ли она когда-нибудь одеваться так же элегантно, как Элейн, на которой сейчас были нежно-голубые шорты из жатой ткани и такой же топ. Но даже в этой простой одежде Элейн выглядела стильно и утонченно. Пестрый шарф на светлых волосах, сандалии на плоской подошве и большая сумка под цвет шарфа — все выглядело так, будто это был один комплект.

Дэни грустно вздохнула — как далеко ей до уверенности ее новой подруги. В Элейн было что-то еще, что-то более важное, чем новая прическа и полный багажник дорогих вещей. Дэни завидовала людям, которые умели держаться непринужденно и к тому же обладали совершенным чувством стиля. Ее мысли вернулись к новым вещам и к чеку на приличную сумму, который вскоре получит Брэнд.

Дэни теперь поняла, почему она раньше всегда обходила этот бутик стороной. Там продавалась одежда для миниатюрных женщин, и цены там были настолько высоки, что она, естественно, не могла себе позволить покупать вещи в этом магазине.

— Брэнд убьет меня, — испуганно пробормотала Дэни. — Вещи, которые я купила, стоят больше, чем я зарабатываю за год.

— Не убьет. Он мне сказал, что ты можешь покупать все, что тебе понравится. — Элейн улыбнулась. — Если бы я купила то маленькое летнее платье, то Джош бы решил, что еще легко отделался, а ведь Брэнд может позволить себе гораздо больше, чем мой муж. А сейчас давай поищем туфли. Мы должны успеть вернуться к трем часам.

 

Глава 10

Приближалось время пресс-конференции. Закончив тренировку, Брэнд побрился, принял душ и переоделся.

— Эй, а ты отлично подаешь! — крикнул ему новенький принимающий. — Я рад, что мне позволили принимать твои подачи.

Брэнд взглянул на парня, забыв про бледно-голубую рубашку, которая повисла у него в руке. Он попытался вспомнить имя этого худощавого темнокожего игрока, которого отобрали из запасного состава.

— Уайлдер. — Брэнд наконец вспомнил имя парнишки. — Сейчас ты ловишь пасы, когда никто не гонится за тобой и никто мне не мешает. Посмотрим, как ты будешь вести себя в схватке вокруг мяча. Будешь ли ты так же уверен в себе.

— Хорошо, Адвокат. Мы все должны так одеваться? — Он смотрел, как Брэнд завязывает узел на галстуке в серо-голубую полоску.

— Нет, до тех пор, пока тебя не начнут одолевать журналисты. Советую расслабиться и посмотреть записи старых игр. А я должен быть на пресс-конференции.

Брэнд улыбнулся Уайлдеру, надел черные мокасины и, прихватив темно-синюю спортивную куртку, направился в импровизированный пресс-офис. Их ожидало суровое испытание, которое нужно было пережить.

— Привет. — Брэнд наклонился и поцеловал Дэни. — Отлично выглядишь.

Это не соответствовало действительности. Дэни выглядела потрясающе. Брэнд не заметил на ее лице макияжа, хотя и догадывался, что она все же воспользовалась косметикой. Ее карие глаза светились от счастья, щеки покрылись нежным румянцем. Брэнду понравилось, как завивались концы ее черных волос и легкие прядки кокетливо обрамляли побледневшее лицо.

Ему вдруг ужасно захотелось узнать, носила ли она раньше эти простенькие золотые гвоздики в ушах. Если и носила, то Брэнд их не замечал. Ее ярко-синее платье застегивалось спереди, как и его рубашка. Ее стройные длинные ноги в черных туфлях на высоких каблуках выглядели потрясающе. Дэни была редкостной красавицей и выглядела как настоящая леди. Сейчас она вовсе не казалась сексуальной. И все же его ладони вспотели, а тело напряглось.

Господи, как ей удается приводить его в такое состояние?

Брэнд гнал от себя воспоминания о том, как ее длинные стройные ноги обнимают его бедра, и старался сконцентрироваться на приближающейся пытке.

— Мне нравится твое платье.

— Оно тебе разонравится, как только ты получишь чек. — Дэни выглядела слегка обеспокоенной. — Это платье и все остальное, что мы купили, — все это ужасно дорого.

— Не волнуйся, дорогая. Я обвиню Элейн, а не тебя, если она заставила тебя потратить слишком много денег. — Брэнд обнял Дэни за талию и открыл дверь в комнату, где уже собрались журналисты.

Представители прессы, с которыми сегодня беседовал Брэнд, оказались лучше воспитанными и более любезными, чем та женщина, которая приставала к Дэни. Лежа на кровати в гостиничном номере, она вспоминала выступление Брэнда и сожалела о том, что в нем было больше лжи, чем правды.

Она до сих пор не могла поверить, что они поженятся. Сегодня была эта пресс-конференция. Завтра им предстоял визит в суд, чтобы получить разрешение на брак. Свадьба была запланирована на послезавтра, и проходить она будет в часовне на берегу реки. Они поженятся. Опять. Свадьба-соглашение для их чудесного сына. Эта свадьба не будет иметь ничего общего с тем, о чем Брэнд рассказывал репортерам.

После пресс-конференции он облегченно рассмеялся и сказал Дэни, что их брак будет основан на сильной страсти и беспредельной любви к сыну. Когда Брэнд спросил ее, все ли он перечислил, Дэни пожала плечами, подумав, что неплохо было бы включить в этот список и романтическую любовь.

Засыпая, она спрашивала себя, уверен ли Брэнд, что они не совершают чудовищную ошибку. Дэни мечтала, чтобы он был рядом и все несчастья остались позади.

— Брэнд, тебя к телефону. Это твоя мать. — Джош протянул ему трубку и вернулся в ванную.

— Брэнд Карендон, ты совершенно обезумел в последнее время! Ты знаешь, что твое лицо напечатано во всех газетах Атланты рядом с лицом этой ужасной девицы? Вчера у нас показывали фрагмент твоей пресс-конференции. Должно быть, ты испытываешь какое-то извращенное удовольствие от того, что унижаешь меня таким образом.

Брэнд отодвинул трубку от уха. Сначала мать говорила спокойно, но после каждой гневной фразы в его адрес ее голос становился все более резким и громким.

— Я и не знал, что ты смотришь спортивные новости, — буркнул он.

— А я и не смотрела. Но по крайней мере десять человек позвонили мне и рассказали о твоих фокусах. Как ты думаешь, что я должна была почувствовать, узнав, что ты опять выставляешь себя круглым дураком? У тебя даже не хватило порядочности предупредить меня или собственную дочь, прежде чем позволить всем газетам растрезвонить о том, что ты собираешься жениться на этом ничтожестве! Я считаю, что ты не обязан заходить так далеко. Можно просто признать ребенка, с помощью которого она пыталась захомутать тебя, когда вы были еще детьми.

Брэнд вздохнул.

— Если бы я был на твоем месте, я бы не был таким категоричным. Между прочим, я пытался дозвониться до Мэрил. Ее нет в городе. Однако я разговаривал с дядей Джимми и подумал, что он расскажет тебе, ну а ты или мать Мэрил скажут Ли Энн.

— Мой сводный брат не горит желанием общаться со мной.

— Тогда позвони ему сама. Дядя Джимми посвятит тебя в детали, которых ты не увидела по телевизору. Мама, я не уверен, что когда-нибудь смогу простить тебя за то, что ты украла одиннадцать лет моей жизни — жизни рядом с моим сыном! А сейчас мне пора спать, — добавил Брэнд и положил трубку. Ему доставило удовольствие еще раз напомнить ей о том, что он играет в профессиональный футбол вместо того, чтобы работать в адвокатской конторе, как о том мечтала его мать.

Вдруг Брэнду захотелось услышать голос Дэни, и он снова схватил трубку. Она ответила сонным голосом.

— Я тебя разбудил?

— Нет. Что случилось?

— Ничего. Мне просто нужно было услышать твой голос. Мой дядя хочет приехать на нашу свадьбу. Ты не возражаешь?

— Нет. Но твоя мать ведь не приедет с ним, да?

Брэнд уловил беспокойство в ее голосе.

— Конечно, мамы не будет. Дядя Джимми ее не любит. Он рад за нас. Кроме того, он мой ближайший родственник мужского пола, за исключением Дэйва, конечно.

— Не помню, чтобы ты мне рассказывал о нем.

— Дядя Джимми уже давно не общается с Карендонами. Я толком и не знал его, пока не умер мой отец. Дядя приехал, чтобы возглавить нашу адвокатскую фирму. Если бы он отказался заменить отца, то я бы не смог играть в футбол. Мне пришлось бы самому возглавить фирму.

— Я рада, что смогу познакомиться с ним. Мне кажется, он хороший человек.

— Да. — В памяти Брэнда всплыл тот несчастный случай с его отцом, который мог бы круто изменить его жизнь, если бы дядя Джимми не вмешался и не взял все в свои руки.

— Брэнд, ты здесь?

— Да, просто я очень благодарен дяде Джимми.

— Ты уже поговорил со своей малышкой? — спокойно спросила Дэни.

— Я не знаю, где она. Наверное, Мэрил увезла ее с собой. Думаю, они поехали в Новый Орлеан, навестить кузена Мэрил. Миссис Шеридан не захотела мне сказать, где я мог бы их найти. — Брэнд переложил трубку в другую руку. — Как Дэйв себя чувствует, дорогая? — спросил он, переводя разговор на другую тему.

— Он уже спит. Дэйв настолько возбужден, что с трудом выдерживает напряжение.

— Дэни, где ты сейчас?

— В кровати.

— Хочу, чтобы я тоже там был. Хочу страстно и неторопливо заниматься с тобой любовью. Всю ночь. Дэни, дорогая, я так надеюсь, что ты беременна.

— Почему?

— Потому что я хочу наверстать упущенное. Я хочу прикасаться к тебе и чувствовать, как мой ребенок растет внутри тебя. И еще я хочу быть рядом в ту минуту, когда наш ребенок появится на свет.

Брэнд подавил в себе злость, которая поднималась в нем каждый раз, когда он думал обо всем, что пропустил в своих отношениях с Дэйвом.

 

Глава 11

Утром в тот день, когда должна была состояться свадьба, Брэнд и Джош вошли в небольшую часовню. Брэнд женился уже дважды, но никогда еще так не нервничал. Солнечный свет проникал сквозь витражи и освещал зал красными, зелеными и золотистыми лучами. Они падали на корзинки, наполненные полевыми цветами. Солнечные блики приглушали сверкание нежно-розовых свечей.

Дядя Джимми улыбнулся Брэнду со своего места в первом ряду. Он выглядел так, будто чувствовал себя здесь неуютно, будто в этот момент хотел оказаться совсем в другом месте. У него было такое же выражение лица во время свадьбы Брэнда с Мэрил. И если бы Брэнд не знал, насколько велико желание его дяди жениться на женщине, сидящей рядом с ним, и не подозревал о той трагической ситуации, которая мешала ему воплотить свою мечту в жизнь, он бы решил, что дядя Джимми не одобряет его поступка.

Брэнду нравилась эта уютная часовня. Он чувствовал себя здесь комфортно и спокойно.

Любила ли его Дэни? Она не говорила ему об этом прямо. Но Брэнд вспомнил, как ее лицо покрывалось румянцем, когда она на него смотрела. Как она млела от его прикосновений, от его нежных улыбок. Брэнду иногда казалось, что Дэни действительно любит его, и он удивлялся тому, что осознание этого и вера в ее любовь доставляют ему огромную радость. Хотя знал, что сам ее не любит.

Брэнд кивнул дяде Джимми, затем посмотрел на Дэйва, который ерзал на своем месте. Его сын. Хороший парень. Брэнд поклялся, что с лихвой возместит все, что не сделал для него раньше. И для Дэни — тоже. Ведь ей пришлось пройти через настоящий ад. Он больше этого не допустит. Никогда. Брэнд оглянулся и увидел своих друзей, которые пришли на его свадьбу.

Он облегченно вздохнул, когда музыка наконец наполнила часовню. Элейн шла по проходу и выглядела потрясающе в бледно-голубом наряде. Цветы, которые она несла, были точно такими же, как в корзине, стоящей у алтаря. Брэнд повернулся и увидел свою невесту.

Дэни была похожа на ангела. Шелковая темно-розовая юбка струилась по ее ногам, из-под юбки соблазнительно выглядывали узкие полоски тонкого бледного кружева. Букет из белых роз, которые Брэнд сам подбирал для нее, удивительно гармонировал с утонченной красотой его невесты.

Он шагнул вперед и взял ее за руку. И в это мгновение он понял, что никому и никогда не позволит их разлучить. Он не позволит это сделать даже Дэни.

— Я уж думал, что нас никогда не отпустят. — Брэнд обнял Дэни и прямо в подвенечном платье положил на середину огромной кровати. — Хочешь еще шампанского?

Дэни отрицательно покачала головой. Шампанское, которое они пили на банкете, ударило ей в голову. Брэнд поставил бутылку в ведерко и лег рядом с женой. Он взял ее левую руку и поднес к свету.

— Кольцо отлично смотрится на твоем пальчике. — Брэнд, улыбаясь, целовал ее пальцы. Затем посмотрел на свое плоское золотое кольцо с таким же бриллиантом, как у нее. — И мое кольцо мне тоже очень нравится.

— Я очень рада. — Дэни была довольна, что решила сделать ему сюрприз в виде обручального кольца.

— Я никогда раньше не носил колец. Но это, по-моему, не так уж плохо.

— В самом деле?

— Да. Это кольцо напоминает мне, что теперь я принадлежу тебе. Но знаешь, мне придется снимать его, когда я буду играть в футбол.

— Я это предполагала. Я вообще не знала, будешь ли ты его носить, но все равно хотела его подарить тебе.

Дэни взглянула на холодный блеск обручального кольца и вдруг пожалела, что не попросила Брэнда надеть на ее палец то узенькое колечко, которое он надевал ей много лет назад. Она все еще хранила это кольцо, оно лежало на дне ее шкатулки с украшениями. Дэни нужно было просто отдать кольцо Брэнду и сказать, что она снова хочет носить его. Но она не сделала этого. Это было бы неправильно. Та скороспелая свадьба стала кульминацией их любви. Сегодняшняя церемония лишь узаконила родительские права Брэнда и преследовала совсем другие цели.

— А тебе нравится твое кольцо? — спросил Брэнд. — Если нет, я могу купить другое.

— Очень красивое. — Дэни так хотелось, чтобы оно символизировало их любовь. — Брэнд, твой дядя был очень мил со мной, и кажется, ему понравился Дэйв. Лаура, его секретарша, тоже очень приятная женщина.

Дэни поднесла его руку к губам. Это означало, что она не будет просить его ни о чем, кроме того, что он сможет ей предложить.

— Я рад, что они приехали. Лаура — она ведь не только его секретарь. Они любят друг друга еще с тех пор, как я был ребенком, хотя я не знал об этом, пока не начал работать в нашем офисе в перерывах между сезонами. Думаю, что ты должна об этом знать. Но мы не говорим об их связи в присутствии моей матери.

— Надеюсь, у тебя нет любовницы? — спросила Дэни, шокированная тем, что Брэнд так спокойно относится к похождениям своего дядюшки.

— Мне она не нужна, дорогая, ведь у меня есть жена. И к тому же ты знаешь, как на меня действуешь. — Брэнд перевернулся на бок и облокотился на руку. — Дядя Джимми был бы счастлив сейчас жениться на Лауре, если б только мог. Но муж Лауры все еще жив, если можно так сказать. Он лежит в коме в частной лечебнице уже около двадцати лет. Все, за исключением моей матери, будут рады, если дядя Джимми с Лаурой обретут счастье друг с другом.

— Да уж, твоя мать наверняка будет возражать. Элеонор ведь такая правильная. Происхождение, образование, хорошие манеры, финансовый достаток. Огромный красивый дом, — язвительно перечислила Дэни.

— Мои родители вовсе не были богаты, и мне непонятно, как им удавалось заставлять окружающих верить в обратное. Они с трудом переносили друг друга… Дэни, дорогая, я что, должен напомнить тебе, что сегодня у нас первая брачная ночь? — Брэнд обнял ее, и она затрепетала от его прикосновений.

— Я никогда не забуду, как я боялась этого в первый раз. — Сегодня Дэни не испытывала ни капли страха. Наоборот, если бы он не продолжил свои ласки, она бы расплакалась от разочарования.

— Дорогая, знала бы ты, как я боялся в ту ночь, что не понравлюсь тебе.

— Правда? — Дэни с трудом могла представить себе Брэнда, который чего-то боится.

— Да. Но я не боюсь этого сейчас. Я теперь знаю, что нравлюсь тебе. И ты знаешь, что делаешь со мной.

Она с улыбкой посмотрела на него:

— Думаю, что знаю. — Дэни остановила свой взгляд на золотистой пряжке его ремня. — Ты хочешь мне это продемонстрировать?

— Раздевайся. — Брэнд встал и начал быстро сбрасывать с себя одежду. — Дэни, я не шучу. Если ты не хочешь, чтобы твое платье превратилось в лохмотья, то сними его сейчас же! Я с ума схожу, ты поняла? У тебя есть десять секунд.

Он ловко сорвал с себя брюки и нижнее белье и предстал перед ней обнаженный, возбужденный — совершенство из мышц, костей, кожи и сухожилий.

Дэни сражалась с пуговицами, с трудом сдерживая себя, чтобы одним рывком не разорвать платье. Она облизнула губы. Пальцы ее дрожали. Она изнемогала от желания прикоснуться к его сильному загорелому телу.

— Иди сюда, дорогая, я тебе помогу.

Брэнд снял с нее платье, попутно лаская ее затвердевшие соски и заставляя тело гореть от желания.

Наконец он раздел ее и, отступив на шаг, внимательно оглядел. Дэни чуть не закричала от нетерпения, мечтая, чтобы он поскорее заполнил пустоту внутри ее, когда она увидела, как горят страстью глаза мужа.

— Боже, это все, о чем я мечтал, — застонал Брэнд, укладывая ее на постель и накрывая своим телом. — Прости, Дэни, я не могу больше ждать.

Тяжело дыша, он развел ее ноги, затем на мгновение завис над ней, будто ожидая ее разрешения. Дэни молча выгнула тело и обвила ногами его бедра.

— Сделай это, Брэнд, — прошептала она, и он резко вошел в нее.

* * *

Спустя некоторое время Дэни проснулась. Брэнд лежал рядом, его рука покоилась на ее обнаженном бедре. Она до сих пор не верила, что этот загорелый богатырь на самом деле ее муж. Дэни посмотрела на мощную руку, которая нежно обнимала ее, и, взглянув на блестящее золотое кольцо, символизирующее ее права на Брэнда, чуть не расплакалась.

Его лицо во сне было таким красивым и добрым. А тело, даже расслабленное, как сейчас, излучало невероятную силу. Дэни восхищенно рассматривала его могучую грудь и руки, накачанные бедра и икры, мягкие светлые волоски на груди, которые так нежно щекотали ее грудь. Она перевела взгляд на его плоть, которая впечатляла даже в спокойном состоянии. Брэнд был красивым юношей двенадцать лет назад, а сейчас превратился в умопомрачительного мужчину.

— Доброе утро, — сонным голосом пробормотал он. — Я тебе нравлюсь? — Он улыбнулся, увидев, как Дэни покраснела.

— Да, — ответила она и неожиданно ощутила укол ревности, подумав о публичной карьере мужа и его фанатках, которым, как она полагала, больше нравилась его очаровательная улыбка и потрясающее тело, а не то, как он умел подавать мяч. — Даю голову на отсечение, что ты нравишься почти каждой женщине нашей страны, — небрежно произнесла она, очевидно, желая поддразнить его.

— Каждый может любить, что хочет, дорогая, но ты единственная, кто может это потрогать, — засмеялся он.

— Не в этом дело, ведь на моем месте легко может появиться другая, — сердито буркнула Дэни. Она не смогла сдержаться. Не смогла справиться с внезапным страхом, что однажды опять потеряет его.

Брэнд нахмурился.

— Кем бы я ни был, но я не герой-любовник! — процедил он сквозь зубы.

— Все в порядке, Брэнд.

— Нет, не в порядке. Иди ко мне. — Он положил ее на себя и сжал в объятиях. — Тебе нравится заниматься любовью по утрам? — спросил он и, слегка приподняв ее бедра и просунув руку между их телами, начал ласкать ее живот.

— О! — Тело Дэни напряглось, и ей захотелось, чтобы он поскорее проник в нее. — Брэнд, пожалуйста!

— Садись, сверху.

Она задохнулась, почувствовав его глубоко внутри себя. Брэнд медленно опустил ее и снова приподнял. Дэни закрыла глаза, концентрируясь на своих ощущениях. Они нашли нужный ритм и вскоре одновременно ощутили, как земля содрогнулась под ними.

В последующие дни Дэни и Брэнд все свободное время проводили с сыном. А ночью они принадлежали друг другу. Это было их время, когда они могли любить, прислушиваясь к своим ощущениям и чувствам, постоянно открывая друг в друге что-то новое. Это было время нового узнавания и новых отношений. Уезжая из Флориды, Дэни мечтала о том, как создаст настоящий домашний очаг для двух людей, которых она любила.

 

Глава 12

— Пап, научишь меня кататься на лыжах? — Дэйв сидел на большом светло-сером кожаном диване, и его внимание было приковано к развлекательному журналу, в котором рассказывалось о местных достопримечательностях. — Никак не могу дождаться, когда же выпадет снег. Наверное, это будет здорово. Эй, посмотри, какие высокие вон те голубые ели.

Брэнд посмотрел в окно на панораму холмов и северных елей, которых его сын никогда не видел. Он опять испытал теперь уже привычное чувство вины, когда подумал о том, что Дэйв был лишен возможности путешествовать с ним и эта поездка была для него первой, он впервые выехал из своей квартиры во Флориде.

Ни он, ни Дэни не предполагали, что их сыну захочется заниматься каким-нибудь видом зимнего спорта, они не думали, что снег произведет на него столь сильное впечатление.

— Ну что, пап, научишь?

— Я никогда не катался на лыжах. Однако можно брать уроки у профессионалов. На той стороне озера находится горнолыжный курорт.

— Ты будешь учиться со мной?

— Я не могу. Мой контракт не позволяет мне кататься на лыжах, прыгать с парашютом или заниматься чем-нибудь еще в этом духе, так как владельцы «Марлинов» считают это опасными видами спорта, чреватыми серьезными травмами.

Брэнд про себя поблагодарил их чрезвычайно предусмотрительного юриста, который настаивал на этом условии.

— Тебе нравится твоя комната? — Брэнду было интересно, почему Дэйв так долго распаковывал свои вещи, ведь их было совсем немного.

— Супер! У меня никогда не было своего телевизора, тем более собственного видеомагнитофона и компьютера.

Брэнд улыбнулся. Это была отличная мысль — купить сыну все эти современные штуки. Для Брэнда было важно, чтобы Дэйву понравился этот дом, чтобы он чувствовал себя здесь уютно.

— Я ничего не забыл?

— А магнитофон?

— У тебя установлена отличная стереосистема. Ты можешь сам запрограммировать любую музыку, какую только захочешь. — Брэнд показал на огромный блок стереосистемы, который был встроен в стену комнаты, и встал. — Ладно, отдыхай, а если хочешь, можешь сходить посмотреть на лодки. А я поищу твою маму.

Брэнд поднялся по стальным ступенькам на второй этаж, на котором располагался его кабинет и их с женой спальня.

Надежды Брэнда не оправдались, так как постель была пуста. Дэни сидела на балконе и задумчиво смотрела на огромные голубые ели, которые гордо возвышались над кристально чистым озером. Брэнд устроился рядом с ней в полосатом шезлонге.

— Устала, дорогая? — Он нежно убрал черную прядь с ее щеки и почувствовал, как Дэни напряглась от его прикосновения.

— Да нет. Брэнд, тебе не кажется, что ты слегка переборщил с подарками Дэйву? — спросила она.

— Как я мог переборщить? Я всего лишь заказал вещи, о которых, как мне кажется, мечтает любой ребенок его возраста. Что тебе не нравится?

— Все, и особенно телевизор. И компьютер, у которого неограниченные возможности. К тому же почему ты считаешь, что ему необходим личный видеомагнитофон?

— Я думал, ему все это понравится. И ему понравилось.

Дэни покачала головой и с упреком посмотрела на него.

— Конечно, он в восторге. А кому это не понравилось бы? А эта ярко-красная ванна уже была здесь, или ты ее установил специально для Дэйва?

Брэнд не смог сдержать улыбку. Дэни была забавной, когда сердилась.

— Когда я купил этот дом, она уже была здесь.

— Хорошо, — кивнула Дэни, однако в ее голосе проскользнули недовольные нотки.

— В чем дело? Что я сделал не так, Дэни?

— Одиннадцатилетнему ребенку не нужны все эти вещи. Я думаю, ты купил все это только для того, чтобы продемонстрировать нашему ребенку, чего он был лишен все эти годы.

— Да, у меня целых одиннадцать лет не было возможности баловать своего сына, хотя вспомни, кто в этом виноват. Может, я хочу рассчитаться с ним за все эти годы.

— Брэнд, я уже однажды говорила тебе, что Дэйв никогда не голодал. — Дэни пыталась подавить в себе чувство вины, которое она испытывала каждый раз, когда Брэнд напоминал ей, что она из эгоизма скрыла от него рождение ребенка.

— Может быть, он и не голодал, но не пытайся убедить меня в том, что вам обоим не приходилось жить без вещей, в которых вы реально нуждались, — резко ответил Брэнд. Его низкий голос звучал виновато. Как всегда.

— Это не повод для того, чтобы баловать его сейчас.

— Да? А я считаю, что Дэйва просто необходимо немного побаловать, точно так же как и тебя.

Брэнд встал и увлек ее за собой в спальню.

— У тебя есть какие-нибудь претензии, касающиеся обстановки этой спальни? — спросил он, бросая Дэни на середину белого стеганого атласного одеяла, лежавшего на огромной овальной кровати.

— Она несколько великовата, но ведь это и твоя кровать тоже. А я не вправе осуждать тебя за твои желания. — Дэни не смогла сдержать улыбку, когда увидела удивление на лице Брэнда.

— Не обижайся из-за того, что я хочу доставить радость тебе или Дэйву.

Брэнд сжал ее в своих теплых, защищающих от всех бед объятиях. Потом они медленно разделись, покрывая друг друга нежными поцелуями и горячими ласками, и соединили свои жаждущие тела.

— Брэнд? — прошептала Дэни, когда вновь обрела способность говорить.

— Да, дорогая. — Его рука протянулась и прижалась к Дэни, как будто он не хотел разъединяться с ней никогда.

— Мы спорили, да? — спросила она, удивившись тому, что в объятиях Брэнда забыла обо всем. — Ты знаешь, а я сейчас уже и не помню из-за чего.

— Ты считаешь, что я пытаюсь купить привязанность Дэйва. Ты знаешь, что это не так, но скорее всего еще не раз обвинишь меня в этом. Я люблю Дэйва и не хочу, чтобы ему опять чего-нибудь не хватало. Материальные блага его не испортят. Его может испортить отсутствие дисциплины, и я не намерен позволять ему дурно себя вести. Помни об этом, когда вдруг начнешь на меня злиться.

В первую неделю, которую они провели в Милуоки, Брэнд и Дэни были очень заняты. Брэнд записал Дэйва в школу-гимназию для мальчиков, которая располагалась на другом берегу озера, а Дэни занималась приобретением учебников и формы для сына. Она была чрезвычайно благодарна Элейн, которая везде ее возила, помогая купить все, что нужно.

В День труда Брэнд решил устроить на берегу озера пикник. Дэни смотрела на своего мужа и сына, которые плескались в ледяной, по ее мнению, воде, и внезапно подумала, что они начинают ощущать себя одной семьей.

На следующий день ей захотелось приготовить что-нибудь на большой нарядной кухне. Она раскатывала тесто для печенья, когда в кухню вошел муж. Она улыбнулась:

— Привет. Ты что-то сегодня рано.

— Как прошел первый день Дэйва в школе? — спросил Брэнд, после того как они обменялись долгим сладким поцелуем.

— Ребята ему понравились. Ему не нравится носить форму. Он сейчас в школе, у них сегодня проводят отбор в школьную футбольную команду. Думаю, он будет рад, если ты его заберешь, — добавила она.

— Хорошо, я заеду за ним. Что ты готовишь? — Брэнд по очереди открыл все кастрюльки, вдыхая дивные ароматы зажаренного по-деревенски мяса и тушенной по южному рецепту фасоли. — Где миссис Блэр?

Он настоял, чтобы они оставили домработницу, которая работала у него с тех пор, как он купил этот дом.

— Она меняет постельное белье. Мне захотелось сегодня приготовить что-нибудь самой. Я подумала, что нам будет приятно отведать какое-нибудь необычное блюдо. — Дэни обсыпала мукой круглую форму для выпечки и нарезала две дюжины печений из теста.

— Пахнет восхитительно. Когда у него закончится отбор?

— Примерно через полчаса. Элейн звонила. Она спросила, сможем ли мы прийти завтра вечером к ним в гости.

— Конечно. Джош говорил мне об этом. Элейн всегда устраивает вечеринку в пятницу перед первой игрой сезона. Ты сказала ей, что мы придем? — Брэнд провел носом по шее Дэни, и она затрепетала.

— Я сказала, что посоветуюсь с тобой и сообщу. Я ей сейчас перезвоню. Уверена, что Дэйв будет в восторге, если ты приедешь в школу пораньше и увидишь, как он играет.

Дэни улыбнулась. Она представила, с какой гордостью Дэйв представит друзьям по команде своего отца и они увидят логотип команды «Марлинов» на ярко-голубой спортивной куртке Брэнда.

— Сейчас поеду. А вообще я бы с удовольствием остался здесь и смотрел на тебя. — Его глаза весело сверкнули, когда Дэни покраснела. — Что мне сейчас на самом деле хочется — так это отнести тебя наверх и любить до тех пор, пока ты не запросишь пощады.

— Чуть позже. — Ее начало окутывать знакомое тепло, как бывало каждый раз, когда он к ней прикасался.

Иногда Брэнд был способен завести ее одними словами.

— Съезди забери Дэйва, — приказала Дэни, выталкивая его из кухни.

Дэни проверила мясо, положила печенье на блестящий противень и налила себе кофе. Ей еще нужно было позвонить Элейн.

Она посмотрела в окно, около которого стоял кухонный стол. Ей нравились спокойная красота озера и деревья, растущие вокруг него. Клены, вязы и дубы только начинали надевать яркие осенние наряды и красиво смотрелись рядом с высокими голубыми елями.

Дэни очень нравилась осень в Милуоки, она не была такой красно-коричневой, как в Джорджии, и озеро не было таким темно-зеленым, как пруды во Флориде. Озеро Мэрион было кристально чистым, почти прозрачным, если смотреть на него с некоторого расстояния. Дэни хотелось, чтобы вода в озере была теплой и она смогла бы в нем купаться, потом побранила себя за то, что становится слишком привередливой. Ведь она в любое время могла плавать в теплом бассейне, который находился в доме.

Ей нравился их дом. Через две недели Дэни окончательно в ней освоилась и теперь чувствовала себя вольготно. Комфортно. Но единственное, что ее раздражало, — непомерное восхищение Дэйва своим отцом и охлаждение к ней, родной матери. Дэни знала, что она несправедлива и ее сын просто хочет получше узнать своего отца. И все же очень огорчает, когда тебя игнорируют.

Она подошла к плите. Было очень приятно готовить, пользуясь современными бытовыми приборами. Не каждая женщина могла похвастаться встроенным холодильником, морозилкой, двумя духовыми шкафами и микроволновой печью. Она вспомнила о том, что Брэнд любит пиццу, когда случайно обнаружила небольшую специальную печь для пиццы, какую используют в ресторанах. Она тоже была встроена в стену, где располагалась еще кое-какая бытовая техника.

Дэни легко привыкла к роскоши, о которой она даже и не мечтала всего несколько месяцев назад.

Теперь у нее было все. Сексуальный, красивый, заботливый муж с кучей денег. Умный счастливый сын. Красивый дом. Шкаф, полный одежды на любой вкус и на все случаи жизни.

Дэни выложила мясо на большое блюдо, сунула печенье в духовку и услышала знакомый рокот машины Брэнда. Она накрыла на стол, поставила приправы, зелень и фруктовый салат, приготовленный заранее. Печенье было готово, когда Брэнд и Дэйв появились на пороге кухни.

— Мам, жалко, что ты не видела папину подачу! — в восторге воскликнул Дэйв. Его глаза горели от возбуждения. — Он нам показывал, как нужно подавать мяч.

— Тебя приняли в команду?

— Конечно! Тренер сказал, что с таким отцом, как у меня, мне не избежать славы. — Дэйв запихнул в рот кусок мяса. — Ой, мам, как вкусно! — зажмурился он, заедая мясо кусочком обильно политого соусом печенья.

— Не разговаривай с полным ртом, сынок, — нахмурился Брэнд. — Как говаривала моя мать, еда от тебя никуда не убежит. Она все еще будет лежать на твоей тарелке, когда ты вспомнишь о том, как следует вести себя за столом.

Дэйв пристыженно посмотрел на фасоль, наколотую на вилку, которую уже готов был отправить в рот.

— Извини. Я не привык следить за своими манерами за столом.

Дэни рассердилась.

— Неправда, Дэйв, еще с малых лет я учила тебя есть аккуратно! — Она всегда спокойно относилась к поведению сына за столом, но ей не хотелось, чтобы Брэнд подумал, что она не учила его хорошим манерам.

— Ой, мам, ты раньше никогда не была такой строгой! — Дэйв улыбался, и его улыбка была точной копией улыбки его отца.

— Да, возможно, я не требовала от тебя правильно пользоваться той или иной вилкой, но все же я пыталась привить тебе основные правила поведения. — Дэни вспомнила, как два дня назад Брэнд заметил, что Дэйв намазывает масло на хлеб столовым ножом вместо специального ножа, который миссис Блэр положила рядом с его тарелкой. Дэни не разбиралась в подобных тонкостях и смутилась, когда Брэнд показал Дэйву, для чего служит маленький нож.

— Дэйв, давай сменим тему, — улыбнулся Брэнд.

Дэни не собиралась проводить остаток вечера, переживая из-за давнего инцидента с ножом. Она сверлила мужа взглядом, пока он не повернулся к ней.

— Дэни, ты сегодня брала уроки вождения?

— Да. Мистер Филипс разрешил мне ездить почти по всему периметру озера. Это не сложно, особенно с автоматической коробкой передач. — Дэни пыталась с помощью Брэнда научиться управлять «феррари» еще в Сент-Питерсберге, но у нее ничего не получалось, и она поклялась, что никогда не сядет за руль автомобиля.

На второй день после приезда в Милуоки Брэнд купил ей серебристый «мерседес» с автоматической коробкой передач. И на следующий день нашел ей профессионального инструктора.

Вообще-то Дэни не очень нравилось водить машину, она согласилась брать уроки лишь для того, чтобы угодить Брэнду.

— Завтра попробую выехать на шоссе, — проинформировала она, надеясь, что не свалится в кювет и не столкнется с другой машиной.

— Прекрасно. Очень скоро ты освоишься за рулем. Кстати, тебя приглашают на собрание Ассоциации жен на следующей неделе. Черт, уведомление об этом я оставил в машине. — Брэнд доел мясо и взял еще один кусок с блюда. — Обед просто восхитительный, Дэни. Тебе следует почаще нас баловать.

— Спасибо. Ты знаешь, Брэнд, я не очень нуждаюсь в услугах миссис Блэр. Думаю, я смогу обойтись и без нее.

Их домработница прекрасно справлялась со своими обязанностями, и Дэни была уверена, что может делать все не хуже ее. Она испытывала неловкость, поскольку подразумевалось, что она должна отдавать распоряжения миссис Блэр, в то время как ее не покидало чувство, что это миссис Блэр должна управлять ею.

— Ведь я могу не каждый день брать уроки вождения и ходить не на каждое собрание, на которое меня приглашают, не так ли?

— Миссис Блэр — неотъемлемая часть этого дома, с тех пор как его построили первые владельцы. Ей нужна работа и дом, — отчеканил Брэнд. — Она тебе не нравится?

— Нравится. Просто я не привыкла сидеть и ничего не делать, вот и все.

Ей вовсе не хотелось лишать женщину работы только из-за того, что она неловко себя чувствует в своей новой роли.

— Я приготовила персиковый коблер, хотите попробовать?

Отец и сын улыбались, их лица светились от радости. Дэни с удовольствием наблюдала, как они едят десерт, обильно политый сливками, и, услышав, как они одновременно вздохнули, когда были съедены последние крошки, засмеялась.

 

Глава 13

— Ты помог Дэйву с домашним заданием?

— Да. Я удивился, что он до сих пор не знает, как умножать и делить дроби. Они должны были это проходить еще в прошлом году. — Брэнд вошел в ванную комнату, разделся и с наслаждением опустился в большую мраморную ванну, где уже плескалась Дэни.

По воде прокатились небольшие волны, ударяясь о его грудь. Брэнд включил струи джакузи, и вода превратилась в море взрывающихся пузырьков. Они слегка покалывали кожу и расслабляли мышцы. Дэни посмотрела на Брэнда — он явно был чем-то расстроен.

— В прошлом году Дэйв учился в другой школе. Может быть, у них была другая программа…

Дэни нахмурилась. Трудности Дэйва скорее всего связаны с тем, что сейчас его отдали в специальную школу для мальчиков, в которую ходили дети богатых родителей, и к учителям при их найме на работу предъявлялись более высокие требования. В Тампе Дэйв посещал самую обыкновенную городскую школу, в которую ходили дети из их самого обыкновенного района, города.

Брэнд глубже погрузился в ванну, подставив под струйки спину и плечи.

— Возможно. Я постараюсь помочь сыну. Ты бы тоже могла с ним позаниматься. Я не позволю ему быть последним в классе. — Он обнял ее и усадил между ног. — Дорогая, передай мне мыло.

Брэнд начал намыливать ее тело, и Дэни почувствовала знакомое возбуждение.

— Остановись, Брэнд, я больше не могу.

Дэни широко развела ему ноги и намылила соблазнительную золотистую кожу на его руках и торсе. Теперь наступила очередь Брэнда стонать от удовольствия.

Он приподнял Дэни и вошел в нее, захватив ее губы и лаская грудь сильными умелыми пальцами. Он начал двигаться медленно, но постепенно увеличивал темп. Теплая вода плескалась, подталкивая Дэни к нему. Она вскрикнула, когда ее мышцы сжались вокруг его плоти, и они вместе достигли экстаза.

Улыбаясь, Брэнд брызнул водой ей на шею, затем игриво погладил грудь.

— Хочешь еще?

Дэни засмеялась.

— Ты сумасшедший, но я люблю тебя. Пойдем спать. Завтра у тебя тяжелая тренировка, так ведь?

— Да.

Брэнд вылез из ванны и протянул ей теплое полотенце. Потом он, лежа на кровати, наблюдал, как Дэни что-то ищет в ящике комода.

Она нашла, что хотела, — розовую шелковую комбинацию. Ей нравилось ощущать, как гладкая материя с тихим шелестом скользила вниз по ее телу, которое только что любил Брэнд. Она легла рядом с ним на огромную кровать и, положив голову ему на грудь, долго слушала ровный ритм его сердца, чувствуя себя счастливейшей из женщин, оттого что стала женой Брэнда Карендона.

На следующий день разъяренный Брэнд влетел в гостиную и швырнул на стол какие-то бумажки.

— Иди сюда! — резко бросил он, когда Дэни появилась на пороге.

Она никогда не видела его таким разозленным, даже когда он обвинял ее в том, что она скрывала от него сына.

— Брэнд, что случилось?

— Ты никогда не задумывалась над тем, какое образование получает твой сын? Я только что из школы. Они оставят Дэйва на второй год в пятом классе, если мы не наймем ему репетиторов! Он не усваивает программу шестого класса.

Дэни не верила своим ушам.

— Но Дэйв всегда учился на пятерки! В Тампе его считали способным учеником. Может быть, ему тяжело учиться в новой школе?

Брэнд стукнул кулаком по столу.

— Его интеллектуальный коэффициент — сто сорок. Это больше, чем у большинства детей в городе, по словам директора школы. Учителя считают, что проблема не в том, что он не может выучить, а в том, что его учили не так, как нужно.

Дэни не нравилось, что ее сын ходит в школу вместе с детьми богатых родителей.

— Может, нам стоит отправить его в обычную школу? Я не хочу, чтобы его унижали. Ему незачем сидеть еще один год в пятом классе.

— Это не выход! — рявкнул Брэнд. — В этих школах не очень хорошая охрана.

— Охрана?

Брэнд провел рукой по взъерошенным волосам.

— Ради Бога, Дэни, пойми, я не обычный футболист. О сумме моего контракта известно всем. И Дэйв — первая мишень для похитителей.

— Я никогда не задумывалась над этим, — побледнев, проговорила она.

— А если бы задумалась, то, наверное, не решилась бы снова выходить за меня замуж, не так ли? — Он будто вдруг постарел.

— Нет. — Дэни встала и подошла к нему. — Брэнд, я люблю тебя. Я простая девушка из провинции, но я горжусь своим мужем — лучшим защитником Национальной футбольной лиги. Мы наймем Дэйву репетитора и поможем ему догнать остальных.

Брэнд напрягся. Она сказала, что любит его, скорее всего не для того, чтобы просто успокоить. Брэнд верил ей, и ему хотелось найти слова, которые отражали бы его чувства. Но вдруг понял, что Дэни не для того заговорила о своей любви, чтобы признаться в своих чувствах, поэтому не стал заострять на этом внимание. Он посадил ее к себе на колени.

— Его учитель математики согласился проводить с ним по субботам дополнительные занятия, но тебе придется его туда отвозить, а затем забирать из школы. У меня начинаются подготовительные тренировки, и они будут проходить каждую субботу. Если мы будем играть за городом, мне придется уехать. Ты справишься со всем этим одна? — Брэнд вдохнул запах одинокого черного локона, лежащего на спине Дэни.

— Думаю, да. Сегодня утром я сдала экзамен и получила водительские права.

— Поздравляю. Разве я не говорил тебе, что ощущение, что ты умеешь водить, приходит внезапно? — Брэнд приподнял ее голову и игриво поцеловал в губы. — Что это за книжка, которой ты так увлеклась, что даже не заметила моего возвращения?

Дэни улыбнулась.

— Книга по этикету Эми Вандербильт. Раздел о приглашениях и ответах на них.

— Интересно?

— Не особенно. Некоторые вещи меня удивили. Оказывается, в устной форме мы приглашаем людей только в том случае, если решение провести то или иное мероприятие принято внезапно. В других случаях отправляют письменные приглашения, в которых следует указать программу вечера и уточнить форму одежды. Скорее всего это просто формальность, ведь все приглашения похожи друг на друга. Я никогда не получала письменных приглашений.

Смех Брэнда утонул в ее мягких черных волосах. Дэни не переставала его удивлять! Брэнд должен был расстроиться из-за неуспеваемости Дэйва, но он не мог припомнить такой поры в своей жизни, когда был бы более счастлив.

— Дэни, ты меня поражаешь. Только ты в состоянии добровольно читать такие вещи, ведь многие матери привязывают своих детей, заставляя все это заучивать наизусть. — Брэнд еще крепче прижал ее к себе.

Дэни шутливо ткнула его в живот.

— Ты же знаешь, что моя мать ничему меня не учила. Я хочу сначала сама все выучить, а уж потом привяжу Дэйва и вобью все это в его голову.

— Тебе цены нет! Пойдем, мне нужно утолить голод. — Брэнд встал со стула, продолжая держать Дэни в объятиях.

Он отнес ее наверх, положил на кровать и лег рядом. А потом дал ей понять, что говорил отнюдь не о еде.

Когда в этот день Дэйв пришел с тренировки по футболу, он направился прямиком в свою комнату, желая избежать встречи с родителями. Брэнд нашел его в красной ванне, которая так не нравилась Дэни. Он присел на табурет, стоящий рядом с ванной, и посмотрел на сына.

— Привет, пап. Слушай, ты бы посмотрел, как я сегодня подавал! Думаю, тренер разрешит мне играть защитником, особенно если ты будешь помогать мне после тренировок.

— Дэйв, ты не будешь играть в футбол до тех пор, пока не исправишь плохие отметки. Я сегодня разговаривал с директором. Тебе придется заниматься дополнительно по субботам.

Брэнду не нравился взятый им тон, но, видимо, при воспитании ребенка это неизбежно.

— Знаешь, пап, раньше я всегда получал отличные оценки в школе. Я даже не знаю, как делаются некоторые задания, которые от меня требуют теперь. А ты не можешь мне помочь? Я должен играть в футбол. — Дэйв испугался, что ему придется уйти из футбольной команды школы.

— Я помогу тебе. И твоя мама тоже. Но репетитор сможет дать тебе больше и сделает это быстрее. Мама будет возить тебя в школу каждую субботу.

Дэйв выглядел огорченным.

— Это надолго?

— До тех пор, пока учитель не решит, что ты сам сможешь справляться с заданиями.

Брэнд встал и потянулся.

— Давай поторапливайся, — улыбнулся он. — Сейчас поедим, затем немного покидаем мяч, а потом — математика!

Неделя пролетела в заботах. Дэни возила Дэйва на дополнительные занятия, а Брэнд готовился к открытым играм сезона. Дэни понравилась вечеринка у Ширеров. Она знаменовала начало игр, которых все ожидали с нетерпением. Сейчас Дэйв смеялся чему-то, стоя в компании сверстников, а Дэни направилась вместе с Элейн и несколькими приятельницами на зарезервированные для них места на трибуне.

«Марлины» выбежали на поле, и Дэни прищурилась, наблюдая за Брэндом, Джошем и Томом, третьим защитником, которые разминались вместе с командой противника. Ей не терпелось увидеть своего мужа в настоящей игре.

— Вот они!

Рев тысяч фанатов, пришедших в этот прохладный осенний день посмотреть, как их любимая команда будет сражаться с «Мэмфисскими ракетами», пронесся над стадионом. Болельщики снова зашумели, когда были представлены игроки «Ракет». Они слегка поутихли, когда члены команды «Марлинов» выбежали на середину поля.

Комментатор объявил:

— Сегодня в нападении играет Брэнд Карендон: профи, дважды чемпион страны, выпускник «Эмори», рост — шесть футов четыре дюйма, вес — двести двадцать пять фунтов. Играет восьмой сезон в команде «Марлинов», номер одиннадцатый.

Трибуны заревели. Дэни встала и поприветствовала мужа вместе со всеми. В форме Брэнд выглядел огромным и непобедимым. Дэни открыла рот от удивления, когда вдруг увидела одного из игроков «Ракет», стоящего рядом с Брэндом. По сравнению с ним Брэнд казался маленьким мальчиком.

— Этот парень прямо монстр какой-то. Он в полтора раза выше Брэнда. — Дэни не могла отвести глаз от своего мужа и его гигантского противника.

Элейн засмеялась:

— Это Громила Смит. Его рост — около шести футов восьми дюймов, а весит он почти четыреста фунтов. Я думаю, он самый крупный нападающий в лиге. Джош говорит, что сегодня мы приготовили двух отличных игроков для наступления.

— Этот человек может кого-нибудь покалечить. — До этого Дэни и не предполагала, что существует человек, представляющий угрозу для ее высокого сильного мужа. Ее беспокойство возросло, когда она пыталась вспомнить основные правила игры, о которых ей рассказывал Брэнд.

— Ты раньше когда-нибудь смотрела футбольный матч?

— Только на кассетах, да еще Брэнд рассказывал мне об этой игре. Сегодня я впервые смотрю футбол «живьем». — Дэни заметила, что «Марлины» выиграли бросок и получили право перейти в нападение.

— Он показывал тебе запись последней игры с «Ракетами»?

Дэни покачала головой и взглянула на игроков, выстроившихся в линию.

Элейн засмеялась:

— Не думаю, что Брэнд показал бы ее тебе. Из-за этого Громилы они с Джошем провели две недели в больнице.

— О нет! — Холодок пробежал по спине Дэни.

— Да. Один новичок, который их заменил, никогда больше не выходил на поле. Смотри, Дэни, сейчас начнется игра.

Брэнд набрал побольше воздуха в легкие и ворвался в толпу игроков.

— Уальзак, Монк, держите этого чертова монстра подальше от моих глаз! Я, конечно, умею далеко бросать, но только не тогда, когда на мне лежит четырехсотфунтовая туша. Давайте сюда, ребята! Моя жена с сыном не видели кассету нашей последней игры с этими ребятами, и я не хочу, чтобы сегодня они увидели ее повторение.

Брэнд провел две ужасные недели в гипсе, а последние шесть сезонных игр ему пришлось играть обернутым в бинты, которые были скреплены специальными металлическими скобами. Кроме того, он прошел длительный курс лечения коленного сустава, который повредил, когда столкнулся с Громилой.

Во время первого тайма «Ракеты» играли в основном в центре поля, а затем переместились в угол для борьбы против Монка Дэвиса. Отойдя на пятнадцать ярдов, Брэнд вновь послал мяч вперед, защитники «Ракет» не пропустили его к своим воротам. Подача пасов была закончена. Брэнд с облегчением подумал, что арбитры не заметили, как Уальзак придержал Громилу, что позволило Монку и двум другим игрокам «Марлинов» навалиться на него.

Брэнд пока оставался цел и невредим, а Джош еще не выходил на поле. Брэнд считал, что у него будет возможность поучаствовать в игре.

Игроки «Ракет» пытались отбить мяч, и разница в счете сократилась до одиннадцати в пользу «Марлинов». Брэнд выбежал на середину поля и успел послать мяч своим игрокам, как раз перед тем как Громила бросил его на землю. Брэнд услышал, как треснула кость, и в глазах его потемнело. Он попытался встать и продолжить игру. Но не смог. Тогда он лег на спину, закрыл глаза и стал ждать, пока его унесут с поля.

— Элейн, у Брэнда травма! — закричала Дэни в ужасе.

— Может быть, все не так уж и плохо. Возможно, он просто потерял сознание.

Дэни видела, что у мужа поврежден костюм на животе и подумала, что, наверное, у него сломаны ребра.

— Мне можно туда спуститься?

— Нет. Но они кого-нибудь пришлют за тобой, если случилось что-нибудь серьезное и его повезут в больницу.

— Хорошо хоть Джош сейчас выйдет на поле, — проговорила Дэни, сделав слабую попытку улыбнуться.

«Марлины» получили еще одно очко, затем игра приостановилась, «Ракеты» переместились на середину поля. Брэнд все еще находился где-то в недрах стадиона. Джош, получив указания от Алена, выбежал на поле.

Дэни заметила, что Элейн волнуется. Ее взгляд был прикован к ярко-голубому номеру «четырнадцать» на спине ее мужа, когда он наклонился, чтобы сделать первый удар. Дэйв вернулся от стойки с поп-корном и сел рядом с Дэни.

— О, мистер Ширер на поле! — обрадовался он и посмотрел на мать. — Папа сильно пострадал?

— Его отнесли в раздевалку.

В этот момент Джош сделал пас назад. Вдруг рядом с ним возникла громадная фигура в малиновой форме, которую преследовали маленькие фигурки в голубом. Джош успел подать пас за секунду до того, как Громила Смит обрушился на него.

Элейн закричала. Трибуны заревели, когда игрок «Марлинов» поймал мяч. Дэйв пытался отвлечь внимание близнецов Джоша. Ошеломленная, Дэни увидела, как к Джошу заспешили врачи с носилками.

 

Глава 14

Брэнд слышал рев толпы, потом шум превратился в глухой гул. Он был раздет до пояса, и тренер забинтовывал его тело от подмышек до пупка.

Брэнд бросил взгляд на экран телевизора и улыбнулся, увидев ужимки игрока «Марлинов» в конце зоны, но не смог разглядеть его номер. Отлично! Громила, выведя Брэнда из игры, не увеличил шансы на победу «Ракет». Затем на экране сменилась картинка: на поле лежал Джош — так же как несколько минут назад там лежал Брэнд.

— У тебя есть бандаж, который ты пытался надеть на меня в том сезоне? — Брэнд ненавидел это хитроумное приспособление из пластмассы и металла, которое могло выдержать любой сильный удар, — его смастерил врач «Марлинов» в прошлом году, чтобы защитить сломанные ребра игрока. Брэнду не хотелось, чтобы Громила опять его покалечил.

— Ты сегодня больше не играешь. Это приказ врача. — Тренер невозмутимо продолжал бинтовать Брэнда.

— К черту приказ! Ты что, не видишь? Джош тоже пострадал.

— Пусть этот новенький поиграет. Думаю, после этого он перестанет играть в футбол.

— У Тома есть все задатки футболиста. Ты бы хотел, чтобы в твоей первой игре против тебя вышел Громила? — Брэнд вспомнил Рэнди Джонса, самоуверенного темнокожего новичка, который появился два года назад. Его надежды стать профессиональным игроком разбились вдребезги после первой же встречи с этим громилой.

— Тебе не позволят выйти на поле. Это пустая трата твоего и моего времени.

Брэнд дождался, пока тренер стянет пластырем его ужасно неудобное защитное снаряжение.

— Достань чистую форму из моего шкафчика. — Брэнду не хотелось тратить силы на ненужные движения. Он чувствовал себя так, будто по нему проехал паровой каток. Брэнд поднял руки, чтобы тренер смог натянуть на него рубашку, и ощутил дикую боль во всем теле.

Брэнд прошел мимо носилок, на которых несли Джоша. Ему показалось, что у Джоша не было ничего сломано и вообще тот выглядел неплохо. Брэнд успокоился — команда не могла позволить себе роскошь потерять Джоша надолго.

Брэнд присоединился к своим игрокам и помахал Дэни. Ему было интересно, придет ли она еще раз смотреть его игру. «Марлины» ушли вперед на восемнадцать очков, это преимущество в счете должно было им помочь в оставшиеся пятнадцать минут. Оттягивая время, Брэнд держал мяч около себя, надеясь, что защитники команды «Марлинов» остановят атаки «Ракет». Он не любил такую тактику, но сейчас у него не было другого выхода, он должен был довести игру до конца.

Игра закончилась. «Марлины» победили с преобладанием в пятнадцать очков. Брэнд был цел и невредим, а счастью фанатов не было предела.

Дэни ждала мужа в «мерседесе». Там же были Дэйв и близнецы Джоша. Брэнд без сил свалился на пассажирское сиденье и попросил Дэни продемонстрировать всем ее искусство вождения автомобиля.

— Элейн попросила забрать близнецов. Она дежурит около Джоша, — объяснила Дэни, когда они выехали на запруженное машинами шоссе. — Надеюсь, ты не возражаешь? Дэйв хотел бы, чтобы мальчики у нас переночевали и составили ему компанию, когда мы сегодня вечером уйдем на банкет.

Брэнд застонал. Он совсем забыл о банкете, который проводился ежегодно в честь открытия игр. Организаторами выступали владельцы команды. А Брэнд сейчас мечтал залезть в горячую ванну и потом весь день не вылезать из постели. Он злобно выругался себе под нос.

— Брэнд, здесь дети.

Упрек Дэни, как и всегда, был очень мягким. Она вообще была спокойной женщиной, за исключением тех случаев, когда демонстрировала необузданную страсть в постели. Но сейчас, вспомнив о том, какой Дэни была в постели, Брэнд не почувствовал желания.

— Извини. Сколько у нас времени до начала банкета?

— Около четырех часов. Он начнется в девять.

— Тогда я могу часа три провести в джакузи.

Дэни увела Дэйва и близнецов на кухню, предложила им яблоки и виноград и принялась готовить сандвичи с сыром и ветчиной им на ужин. Ей не хотелось беспокоить миссис Блэр еще и потому, что ей придется весь вечер присматривать за тремя детьми вместо одного. Когда мальчики поужинали, Дэйв пригласил их в свою комнату поиграть в компьютерные игры, а Дэни поднялась к Брэнду.

— Подойди сюда и помоги мне размотать эти бинты. В них я похож на мумию. — Брэнд говорил как капризный мальчишка, который пытается вызвать жалость, демонстрируя свои болячки. Он стоял в ванной перед зеркалом, и на нем не было ничего, кроме белого бинта, обмотанного вокруг торса.

Пар поднимался от горячей воды, и струи били из всех отверстий джакузи. Брэнд уже размотал несколько бинтов, и они валялись на полу.

— У тебя сломаны ребра? — спросила Дэни, осторожно освобождая мужа из цепких белых оков. Она вдыхала его неповторимый мужской аромат, к которому сегодня примешался крепкий запах какой-то мази.

— Треснули.

— Может, лучше не снимать бинты?

— Ты опять забинтуешь меня, когда я выйду из ванны. — Брэнд вздрогнул, когда она сняла последний слой бинтов.

— Они побрили тебе грудь.

Дэни нравились его мягкие светлые волоски, которые так нежно щекотали ее тело. Она будет скучать по ним.

— О Боже, ты весь в синяках! — Дэни легким касанием провела пальцами по огромному пятну на правом боку Брэнда.

Брэнд сжал зубы и залез в ванну.

— Не хочешь присоединиться ко мне?

Дэни сняла свитер.

— Ты всегда бываешь в таком виде после игры?

Из-за всех этих ссадин, шрамов и синяков, которые уродовали его тело, казалось, будто он не мяч гонял, а несколько месяцев подряд дрался с бандитами.

— Нет. — Брэнд подставил спину под струи и смотрел на ее сорочку, которая выбивалась из джинсов, и краешек шелковых трусиков.

— Иди сюда, малышка.

Дэни надеялась, что бурлящая вода облегчит его страдания. Очень осторожно, стараясь не дотрагиваться до больных мест мужа, она наконец пристроилась рядом с его неповрежденным левым боком.

— Хочешь, я сделаю тебе массаж после ванны? — спросила она. Интересно, есть ли у него мазь, которая поможет снять боль?

— Горячая ванна — лучше всего. — Брэнд ласкал ее грудь левой рукой. — Если в ближайшее время захочешь позаниматься любовью, то тебе придется попотеть.

Когда она представила, что он будет полностью в ее власти, ее пульс участился. Она могла бы ласкать его, где захочет и сколько захочет, могла бы дразнить его, как порой он дразнил ее. Можно сесть на него верхом, заставить ждать, смаковать каждое ощущение, до тех пор пока она сама не сможет больше терпеть.

— Я рада, что хоть здесь ты не пострадал… — Дэни погладила его налитую кровью плоть под бурлящей водой. — И здесь. — Она поцеловала его сосок, который то появлялся, то исчезал под водой. Мышцы Брэнда напряглись под ее ласкающим языком.

— Остановись, не мучай меня. Ну пойми же, я сейчас не в состоянии двигаться.

Он лег на спину, наслаждаясь струями, бьющими по спине и плечам, и так лежал до тех пор, пока не пришло время одеваться для банкета.

Дэни перебинтовала ему ребра и помогла надеть брюки. Сейчас она чувствовала, что действительно нужна ему. Ей даже пришлось самой застегнуть черные кнопки из оникса на рубашке и завязать ему галстук. Брэнд сидел в это время на стуле, вид у него был измученный. Дэни облачилась в узкое, облегающее розовое блестящее платье без застежек. Когда они были готовы и ей оставалось только надеть туфли, Дэни встала на кровать, чтобы натянуть на него смокинг.

Брэнд застонал от боли, когда засовывал правую руку в рукав отлично сшитого смокинга.

— Нас поймут, если мы не придем? — спросила Дэни. — Они же знают, что ты пострадал.

— Нет. Я не настолько пострадал, чтобы так легко мог отделаться от банкета. Мы могли бы не пойти туда лишь по одной-единственной причине — если бы я попал в больницу. Эппс любит демонстрировать своих игроков ближайшим друзьям. Кстати, ты отлично выглядишь в этом наряде, а у меня пока даже нет бандажа, чтобы я мог нормально двигаться.

— Мистер Эппс — это хозяин команды? — поинтересовалась Дэни.

— Да, командой владеют он и еще пять более мелких инвесторов. Он приказал своему адвокату внести в контракт пункт, по которому каждый игрок обязан присутствовать на всех его сборищах, а также на всех тренировках и играх. — Брэнд засунул в карман смокинга бумажник и подошел к Дэни, чтобы она могла взять его под руку.

До этого момента Дэни не приходилось водить машину ночью, но она знала, что ее муж сейчас не в состоянии сидеть за рулем, и поэтому безропотно уселась на водительское место. Брэнд должен лежать в кровати, а не ездить по банкетам. Должно быть, его боссы — бессердечные люди, если заставляют травмированных игроков посещать их глупые вечеринки.

Придут ли Джош с Элейн? Дэни надеялась, что они будут там. Радом с ними она чувствовала себя комфортно.

Брэнд с трудом сдерживался, чтобы не стонать от боли. Он закрыл глаза, откинулся на спинку сиденья и скрипнул зубами. Дэни так и не смогла убедить его принять что-нибудь болеутоляющее. Наверное, Брэнд панически боится привыкнуть к лекарствам, которые прописывают футболистам, когда они получают серьезные травмы, подумала она.

Дэни подъехала к отелю, Брэнд, стиснув зубы, вышел из машины, и они вошли внутрь.

Войдя в зал, Дэни удивленно оглядела длинную вереницу столиков. Похоже, им придется потрудиться, чтобы найти свободное место. Глубоко вздохнув, она взяла Брэнда за локоть и повела в глубь зала.

Ален, их тренер, гораздо лучше выглядел в спортивном костюме, чем в смокинге. Он с супругой стоял рядом с владельцами команды и приветствовал по имени каждого игрока. Дэни подумала, что тренер делает это для того, чтобы хозяева «Марлинов» не путали имена и не попадали из-за этого в неловкое положение. Она с гордостью отметила, что тренер не произнес имени Брэнда. Брэнда Карендона знали все.

Брэнд с кривой улыбкой посетовал на травму, обезопасив себя этим от дружелюбного похлопывания по плечу. Мужчина, который сказал, что смотрел матч с верхней трибуны, подтвердил слова Брэнда.

— Дэни, познакомься с мистером и миссис Эппс и их дочерью Нэнси.

— Приятно познакомиться, — пробормотала она.

Ей не понравилось, как Нэнси посмотрела на Брэнда. Это была высокая, элегантно одетая, рыжеволосая девушка. Она презрительно оглядела Дэни и буквально поедала глазами Брэнда.

Брэнд потянул за собой Дэни, и вскоре они нашли местечко за столиком рядом с Монком и Уальзаком, которые пришли со своими женами. Дэни нравились эти люди, и она чувствовала себя непринужденно в их обществе. Монк рассказал им, что у Джоша небольшое сотрясение мозга и он остался на ночь в университетской больнице.

— Прости, я не смогу сегодня потанцевать с тобой, — извинился Брэнд, когда их соседи по столику ушли кружиться под громкую музыку оркестра.

— Я не возражаю. Здесь очень мило.

— Интересно, когда мы сможем отсюда уйти? Мои сломанные ребра не дают мне вздохнуть. — Брэнд изобразил улыбку, подумав, что она больше смахивает на гримасу.

Дэни участливо посмотрела на него.

— Я могу притвориться, что у меня закружилась голова.

На самом деле она выглядела сногсшибательно. Если бы Брэнд не присутствовал при этом превращении, он никогда бы не поверил, что хорошая прическа и модное платье способны так украсить женщину. Она была ослепительна. Когда они вошли в ресторан, мужчины дружно повернулись в ее сторону. Брэнд возгордился, но вдруг обнаружил, что он ревнует — ревнует свою жену ко всем мужчинам в этом зале!

— Брэнд, ты не хочешь потанцевать со мной? — промурлыкала Нэнси Эппс, небрежно целуя его в щеку и позволяя ему вдоволь насладиться видом, открывающимся под низким вырезом ее роскошного платья.

— Я не в состоянии потанцевать даже со своей женой. — Брэнд даже не потрудился встать. — Дэни, кажется, ты уже познакомилась с Нэнси?

— Мисс Эппс. — Дэни улыбнулась.

Нэнси присела на стул рядом с Брэндом, и мускусный аромат ее духов словно облако повис в воздухе.

— Брэнд, ну пойдем, — капризно надула она губки. — Уж со мной-то ты можешь потанцевать один разок в честь добрых старых времен. — Нэнси откинула на спину темно-рыжие волосы и повернулась к Дэни: — Я была в шоке, когда папа сказал мне, что Брэнд женился. Мы были так близки, и я думала, что буду первой, кто узнает об этом.

Дэни посмотрела на Нэнси, потом грозно взглянула на Брэнда. Он передернул плечами и повернулся к хищной дочери хозяина команды:

— Брось, Нэнси. С какой стати я должен был посвящать тебя в свои планы? Мы не договаривались, что я буду держать тебя в курсе своей личной жизни.

Сожалея о том, что не может встать и увести Нэнси подальше от их стола, Брэнд потер рукой бровь. Оставалось надеяться, что Дэни поймет: Нэнси ее провоцирует.

— Допустим, но я надеялась услышать от тебя о том, что ты решил жениться. Кроме того, мы же…

— Нэнси, почему бы тебе не потанцевать со своим женихом? — процедил Брэнд, с трудом сдерживая ярость. — Если бы ты обладала хоть каплей здравого смысла, то давно бы поняла, как глупо себя ведешь.

Ему хотелось встать и уйти. Брэнд бы так и поступил, но он не мог оставить Дэни на съедение этой акуле.

Нэнси замолчала, но не ушла. Дэни сидела поджав губы и уставившись в свою тарелку. Брэнд ощущал себя куском мяса, из-за которого дерутся две голодные тигрицы. Скрипнув зубами от боли, он с трудом поднялся из-за стола и подошел к Дэни.

— Давай потанцуем. — Не давая Дэни возможности отказаться, он приподнял ее за талию и повел в танцевальный зал.

Ему было чертовски больно двигаться, но все же он смог продержаться до конца мелодии. Больше он не мог терпеть. Не сегодня.

— Поехали домой, — попросил он Дэни, когда они вернулись к столику.

 

Глава 15

Дэни была рада уехать оттуда. Она чувствовала себя неуютно среди большого количества элегантно одетых незнакомых людей, и, кроме того, ее удивило собственническое отношение Нэнси Эппс к ее Брэнду.

Дэни вела машину очень осторожно, чтобы не причинить Брэнду лишних страданий, которые доставляли ему сломанные ребра. Она еще неуверенно чувствовала себя за рулем, поэтому не решалась одновременно вести машину и разговаривать, но от печальных мыслей деться было некуда, и она спрашивала себя, сколько еще очаровательных девиц попытаются предъявить свои права на ее мужа.

Забавно, но ей никогда не приходила в голову мысль, что он после развода с ней мог завести себе любовницу. Для Дэни было ударом, когда он женился на Мэрил Шеридан, на девушке, которой в детстве она завидовала и на которую очень хотела походить. Представив себе Брэнда, окруженного девицами, похожими на Нэнси Эппс, она почувствовала, что снова теряет уверенность в себе.

Приехав домой, Дэни первым делом заглянула в спальню к мальчикам, а затем молча помогла Брэнду раздеться и лечь в постель. Брэнд уже спал, когда Дэни вышла из ванной. Белый бинт контрастировал с его загорелым телом и темно-синим постельным бельем.

Брэнд проснулся поздно и обнаружил, что жены рядом нет. Он попытался сесть, но тело пронзила острая боль, и тогда он откинулся на подушки и громко позвал Дэни. Она появилась сразу как по волшебству — в белом спортивном костюме, с подносом в руках, на котором стояли тарелки с завтраком.

— Который час? — тихо спросил он.

— Почти полдень. Только что приезжали Джош с Элейн. Они забрали близнецов. Врачи сегодня утром отпустили его из больницы.

Она поставила поднос на столик рядом с кроватью, раздвинула шторы и повернулась к мужу.

— Брэнд, со сколькими еще женщинами типа Нэнси Эппс мне придется столкнуться?

— Не думаю, что найдутся еще такие же, как она.

Дэни нахмурилась.

— Хорошо, я поставлю вопрос по-другому. Сколько еще женщин будут утверждать, что занимали важное место в твоей жизни?

Брэнд потер рукой бровь и скорчился от боли, так как даже это движение потревожило его ушибленный бок.

— Боже мой, Дэни. Я обещал хранить тебе верность, и я ее хранил. Я не гулял со всеми подряд и был осторожен, но и не утверждаю, что жил как монах, с тех пор как мы расстались. За исключением Мэрил никто не может заявлять на меня своих прав.

— Что касается Мэрил, здесь все ясно. Она была твоей женой. Но эта девица, мисс Эппс, ясно дала понять, что у тебя с ней было что-то серьезное. Все, что я хочу знать, — это сколько еще таких особ мне придется встретить.

Почему Дэни до сих пор не удалось избавиться от комплексов — ведь смогла же она научиться подчеркивать свою неяркую красоту? Брэнд посмотрел ей в глаза и заговорил, осторожно подбирая слова:

— Отец Нэнси приказал мне сопровождать ее на приемы. Это было несколько лет назад. Я иногда приглашал ее куда-нибудь, пару раз с ней переспал. У меня никого не было, у нее — тоже. Наши отношения никогда не были серьезными. И видит Бог, они не могли быть иными. Нэнси всегда знала, что выйдет замуж за Мори Бернса, это один из владельцев «Марлинов». Я слышал, что их свадьба назначена на День святого Валентина в следующем году.

Дэни все так же сурово смотрела на него, из чего Брэнд заключил, что говорил недостаточно убедительно.

— Брэнд, я знала Мэрил, когда мы были еще детьми. Она была красивой, умной и всегда знала, что нужно говорить и делать. У Нэнси Эппс есть все это и даже больше. И ты не отрицаешь, что были еще и другие женщины. Ты понимаешь, что я сейчас чувствую?

— Ты должна себя чувствовать чертовски хорошо. Я ни одну женщину не хотел так, как всегда хотел тебя. Удовлетворение, которое я испытывал от секса с ними, — ничто по сравнению с тем наслаждением, которое я получаю всякий раз, когда мы занимаемся любовью с тобой.

Уголки ее губ приподнялись, будто она хотела улыбнуться.

— Брэнд, иногда мне бывает страшно. Я не могу подавить в себе страх, что ты устанешь от меня, что тебе захочется женщину, над которой не будут смеяться твои друзья.

Те, кто устраивает подобные шикарные вечеринки, презирают таких, как она, людей низкого происхождения, не имеющих высшего образования и хороших манер.

— Иди ко мне.

Не обращая внимания на боль, которая мучила его каждый раз, стоило ему лишь пошевелиться, Брэнд протянул к ней руки. Ощущая скорее удовлетворение, чем дискомфорт, он застонал, когда Дэни окунулась в его объятия. Брэнд вздохнул с облегчением, почувствовав, что она расслабилась.

— Я принесла тебе завтрак, — напомнила Дэни.

Брэнд улыбнулся, провел носом по ее шее и сел на кровати.

— Ты посидишь со мной?

— Хочешь, я покормлю тебя?

— Да? Ты сможешь? Знаешь мне ужасно больно двигать рукой.

Дэни кивнула и поставила поднос себе на колени. Она накормила его блинчиками с мясом, потом налила в чашку кофе и протянула ее Брэнду.

Дэни была единственной женщиной, которой он мог позволить так нянчиться с ним. Мэрил никогда и не пыталась, а забота всех прочих его раздражала. Брэнд пришел к неожиданному выводу, что он скорее всего однолюб. Он видел в Дэни те качества, которых не встречал ни в одной женщине и которые побуждали его связать себя семейными узами, чтобы создать настоящий домашний очаг. Дэни была такой уже в семнадцать лет. И Брэнда вполне это устраивало.

В течение следующих недель Дэни некогда было размышлять о своем месте в жизни Брэнда. Он был постоянно занят то на тренировках, то на играх или проходил курс физиотерапии. Дэни практически все время проводила за рулем, выполняя роль шофера Дэйва и своего мужа. Она занималась благотворительностью вместе с другими женами игроков, когда выпадала свободная минутка, вносила небольшие изменения в интерьер их дома, пытаясь сделать его уютным, что, очевидно, не заботило Брэнда, когда он жил здесь один. После третьей сезонной игры Дэни с Брэндом снялись в рекламном ролике. Дэни это очень понравилось. Ей заплатили хорошие деньги. Эти деньги заставили ее поверить в свои силы — впрочем, она уже успела их истратить.

Ей нравилось смотреть на полуобнаженного Брэнда, который протягивал ей рекламируемую простыню, а рекламируемое полотенце было искусно обернуто вокруг его бедер. Эти простыни и полотенца будут расхватываться, как горячие пирожки, когда рекламу покажут по национальному телевидению.

Все, что ей нужно было делать, — это появиться в кадре в скромном атласном халате под цвет постельного белья, сесть рядом с Брэндом и очаровательно ему улыбнуться. Дэни очень удивилась, когда через неделю после съемок ей позвонил агент Брэнда и спросил, не хочет ли она сняться вместе с Брэндом еще в одном ролике.

В эту пятницу Дэни проснулась в ленивом настроении. Брэнд рано утром уехал в аэропорт и должен был вернуться только в воскресенье поздно ночью после выездной игры на западном побережье. Дэни уже соскучилась по нему. Она побродила по двору, наступая на хрустящий ковер из опавших листьев, и, не зная, чем себя занять, побрела к озеру. Птицы чирикали в ветвях деревьев, на которых еще держались последние листья. Сильный свежий бриз развевал ее волосы, легкие волны бились о стенки причала.

Дэни нравился Милуоки. Она познакомилась с друзьями по команде Брэнда, с их семьями, и с каждым днем их общение становилось все более тесным. Дэйву нравилось в школе, несмотря на то что директор настаивал, чтобы он продолжил брать дополнительные уроки. Дэни хотелось, чтобы они остались здесь навсегда.

Узнав о том, что на период между играми им придется вернуться в Карендон, Дэни ударилась в панику. Даже обещание Брэнда, что они будут жить в предместье, не могло поднять ей настроения. В городе они не покажутся до тех пор, пока Дэни не будет готова встретиться с прошлым, так говорил ей муж. И она внушала себе, что нет никаких причин для волнений, что она преодолеет внезапные вспышки неуверенности, которые иногда еще досаждали ей.

— Миссис Карендон. Вас к телефону.

Дэни бегом вернулась в дом. Ей не терпелось услышать голос Брэнда.

— Это мать мистера Карендона, — сообщила домработница. — Она попросила передать вам трубку, когда узнала, что мистера Карендона нет дома.

Дэни, побледнев, уставилась на телефонный аппарат. Он был безобиден — и внушал ей панический страх. Стараясь сдержать дрожь в руках, Дэни взяла телефонную трубку, пообещав себе, что больше не позволит этой женщине ее запугать. Она пробормотала приветствие.

— Слушайте меня внимательно! Я хочу поговорить со своим сыном. Когда он будет дома? — Мягкое протяжное произношение Элеоноры Карендон резало ухо Дэни, и она невольно вспомнила тяжелый разговор, который произошел между ними в давнем прошлом.

— Поздно ночью в воскресенье. Он в Лос-Анджелесе на игре. — Дэни представила, как ее свекровь усмехается, и ее это абсолютно не взволновало! Она встретилась с Элеонорой Карендон лишь один раз в жизни. Но в ее ночных кошмарах эта женщина появлялась довольно часто.

Элеонора вздохнула.

— Передайте, пожалуйста, Брэнду, что он должен снять с телевидения эту ужасную рекламу! Ту, где он лежит в кровати абсолютно обнаженный. Я уверена, вы понимаете, о чем я говорю, поскольку вы в этом тоже принимали участие.

— Брэнд не был голым. На нем были плавки. Я даже не знала, что рекламу уже пустили по телевидению. — Дэни держала телефонную трубку на некотором расстоянии от уха.

— Если бы ее не показали, то как бы я узнала про нее? По крайней мере десять моих знакомых позвонили мне и сообщили, что они видели это безобразие. И если у вас есть хоть капля совести, вы должны понять, насколько оскорбительно для матери видеть своего сына, своего единственного ребенка, на национальном телевидении в таком виде! Мне трудно пережить это. Брэнд постоянно унижает меня, играя в эту варварскую игру. Он очень унизил меня, когда женился на вас, — добавила Элеонора, будто последний грех был наихудшим.

Дэни захотелось накричать на нее. Выругаться. Бросить трубку. Разрыдаться. Но она не сделала ничего. Она пообещала Брэнду, что не позволит его матери выбить ее из колеи, и сдержит обещание. Чего бы ей это ни стоило. Прикусив губу, она позволила Элеоноре закончить свою злобную тираду.

— Если его футбольная команда не платит ему достаточно денег и ему не хватает на жизнь, он мог бы вернуться домой и заняться честным трудом. Я убеждена, что приличная супружеская пара ни за какие деньги не согласилась бы сниматься в подобной рекламе, потому что приличные люди не выносят на всенародное обсуждение интимные подробности совместной жизни. — Наконец Элеонора высказала все, что хотела.

— Извините, мне жаль, что вы расстроены, — начала Дэни, хотя на самом деле ей было совершенно не жаль. — Но я не думаю, что Брэнд сможет снять рекламу с телевидения, поскольку он подписал документ о том, что рекламный ролик выйдет на экран. Я уверена в этом, потому что там стоит и моя подпись.

— От вас мне нужно только одно: передайте ему, чтобы он мне позвонил. Я полагаю, вы можете связаться с ним, где бы он ни находился. Сделайте это и скажите ему, что я жду его звонка немедленно! Мэрил никогда бы не позволила ему сняться в подобного рода рекламе и тем более не стала бы сниматься вместе с ним. Она — настоящая леди. — Элеонора бросила трубку.

Дэни услышала короткие гудки и посмотрела на часы — Брэнд вернется в свой отель только к вечеру. Ей не хотелось беспокоить его звонками по мобильному телефону, Вообще-то Элеонора Карендон могла бы выместить свою злость на ком-нибудь другом.

Мать Брэнда умела унижать людей. У Дэни было такое чувство, будто ее втоптали в грязь. Она прокрутила в голове их телефонный разговор и вдруг поняла, что свекрови не удалось довести ее до слез. Она не сломалась, не стала просить прощения за те поступки, которые вызвали злобу этой женщины. Она не предала себя и Брэнда!

Дэни вытянула руки. Они не дрожали! А в глазах ее не было слез! В приподнятом настроении она направилась на кухню.

— Может, приготовить вам что-нибудь выпить? — спросила миссис Блэр, когда Дэни села за стол.

— Спасибо. Дайте мне, пожалуйста, малиновой сельтерской.

Домработница налила в стакан воду и поставила его на стол. Дэни задумчиво водила пальцем по ободку стакана и вспоминала разговор со свекровью.

— Миссис Карендон, вы не должны позволять ей портить вам настроение. С тех пор как я работаю в этом доме, она постоянно звонит сюда и указывает вашему мужу, что он должен делать, а чего не должен.

— Она меня ненавидит. — Дэни взболтнула воду в стакане. — Сейчас она в ярости по поводу этой рекламы постельного белья, в которой мы снялись с Брэндом.

— Не переживайте из-за этого. Мистер Карендон без ума от вас. Вот о чем вы должны помнить. Я никогда не видела его таким счастливым, как в последнее время. Это вы сделали его таким, вы и ваш замечательный мальчик.

— Спасибо. Но мне было бы гораздо легче, если бы его мать тоже так считала.

Дэни не была уверена в том, что если миссис Блэр узнает о любовной истории ее юности, то будет по-прежнему так же дружелюбно к ней относиться. И еще она надеялась, что миссис Блэр не догадывается о том, что она вышла из бедной семьи и лишь недавно стала жить в такой роскоши. Ее приводила в ужас мысль, что все узнают о том, что в ее родном городе ее причисляют к отбросам общества.

Она поставила стакан и решила, что ей необходимо спокойно обо всем подумать. Дэни надела красный шерстяной пиджак поверх свитера с высоким воротником и шерстяные брюки, взяла сумочку и ключи от машины. Она заберет Дэйва из школы, а если приедет слишком рано, то просто посидит и подождет.

 

Глава 16

Дэни въехала на территорию старой школы Истовера. Над ней, казалось, витал дух старины и аристократии, такое же впечатление производила на нее и шикарная школа в Атланте, в которой когда-то учился Брэнд.

Да, ее муж о ней заботится. У нее роскошный «мерседес», а на один только костюм она потратила денег больше, чем на весь свой гардероб до встречи с Брэндом. А еще обручальное кольцо… Да на эти деньги можно было купить десяток таких убогих лачуг, в какой прошло ее детство.

Дэни знала многих людей, дома которых не были роскошнее, чем тот, где она выросла, но упорным трудом они завоевали уважение соседей в Карендоне. Отца она не помнила, а мать связалась с каким-то проходимцем, который бросил ее, когда она ему надоела. После этого мать стала пить.

Она не могла вспомнить ни одного дня, когда бы мать и дед заканчивали свои попойки до полуночи. Часто, возвращаясь поздно ночью из кафе-мороженого, где она работала, ей приходилось поднимать их с пола и перетаскивать на кровати. Она не обвиняла жителей Карендона за то, что они причислили их семью к отбросам общества.

До тех пор пока Брэнд вновь не ворвался в ее жизнь, она неустанно трудилась. Сначала работа помогала ей хотя бы мысленно отдалиться от матери. Позднее ей пришлось работать, чтобы заботиться о Дэйве. Дэни вспомнила то чувство удовлетворения, которое она испытала, когда наконец-то встала на ноги и была в состоянии содержать своего сына самостоятельно, не получая социального пособия и не прося помощи у знакомых.

Дэни допускала, что у Элеоноры Карендон были веские причины от нее избавиться. Сейчас Дэни тоже не одобрила бы дружбы Дэйва с кем-нибудь из такой же опустившейся семьи, какой была ее собственная. Если бы Дэни была сейчас на месте матери Брэнда, то приняла бы она себя такой, какой была раньше? Она не была в этом уверена.

Наконец ее сын сбежал с крыльца заросшего плющом кирпичного здания и сел к ней в машину. По дороге домой он возбужденно рассказывал о задании, которое ему поручили сделать для одного из уроков, и это отвлекло ее от грустных размышлений.

Когда позвонил Брэнд, Дэни и Дэйв ели пиццу. Она дала сыну возможность поболтать с отцом, а сама поднялась в спальню, чтобы поговорить с Брэндом наедине. Потом она взяла трубку и попросила Дэйва положить трубку внизу.

— Привет, дорогая. Сегодня по телевизору я видел одну маленькую куколку. Она меня сильно завела, — игриво проговорил Брэнд. — Ты не поверишь, но рядом с ней был парень, который здорово похож на меня.

— Твоя мать хочет, чтобы ты позвонил ей. Она тоже видела эту рекламу.

— Прости, Дэни. Она ужасно с тобой разговаривала?

— Пожалуй, она была не слишком мила. — Дэни зажала плечом телефонную трубку, вспоминая едкие слова Элеоноры.

— Уверен, ты здорово приуменьшаешь способности моей матери. Не позволяй ей испортить тебе настроение, дорогая. Эх, как я хочу домой, к тебе! Джош не такой хороший сосед по комнате, как ты.

— Я тоже по тебе скучаю. Ты позвонишь матери? — Если Брэнд не позвонит ей, то скорее всего Элеонора обвинит ее в том, что она не передала сыну ее просьбу.

— Да. Это как раз то, что мне нужно перед игрой. Ли Энн у нее?

— Она ничего не говорила про Ли Энн. Твоя мать говорила только про рекламу. И про то, что Мэрил никогда не позволила бы тебе сделать это, не говоря уже о том, чтобы сниматься вместе с тобой.

— Моя мать умеет быть настоящей стервой. Она ничего не говорила о дядюшке Джимми?

— Нет. Он ведь звонил тебе после игры на прошлой неделе, не так ли?

— Да. Просто я думал, что, может быть, мама успела поговорить с ним с тех пор. Я ведь рассказывал тебе, что муж Лауры доживает последние дни. Постараюсь спросить у нее об этом, когда буду звонить. Дорогая, мысли моей матери — это не мои мысли. Помни об этом. Я скучаю по тебе. Не могу дождаться, когда вернусь домой. Запиши нашу игру. Запишешь?

— Конечно. Мы с Дэйвом собираемся смотреть вас у Элейн. Перед уходом я включу видеомагнитофон. Я люблю тебя, Брэнд. — И она повесила трубку.

Каждый раз, когда Дэни произносила вслух эти три слова, она надеялась услышать такие же слова в ответ.

Почему Брэнда не оставляло ощущение, что Дэни умолчала о некоторых неприятных подробностях беседы с Элеонорой? Он лежал на кровати, прокручивая в голове их разговор. Дэни говорила с ним очень спокойно. В ее нежном тихом голосе Брэнд не почувствовал ни единого намека на то, что она плакала или дрожала от страха. Его жена проделала огромный путь, она избавилась от своих комплексов, которые раньше доставляли ей столько неприятностей.

Брэнд не питал иллюзий по поводу того, что его мать могла вежливо разговаривать с Дэни. Тогда это была бы не его мать. Брэнд, придя в ярость, снова снял трубку, представив себе, как она нападала на Дэни.

То, что он не мог скрутить своей матери шею в ту же минуту, поскольку находился от нее на расстоянии трех тысяч миль, только распаляло его гнев. Брэнд набрал номер и стал ждать, когда Элеонора снимет трубку.

— Ты хотела поговорить со мной, мама? — спросил он жестко, когда его мать ответила. Брэнд представил, как она презрительно поджала губы, сидя за своим антикварным столиком в гостиной, где никому, кроме нее, не позволялось сидеть.

Элеонора повторила свои претензии, которые чуть раньше уже выплеснула на Дэни. Брэнд отодвинул трубку от уха и молча кипел от злости.

— Мама, я снимаюсь в рекламе, потому что, во-первых, это невероятно выгодно, если учесть, как мало времени и усилий на это уходит. Во-вторых, это хорошая реклама для команды. И мне нравится этот рекламный ролик. Ни одна телевизионная компания не будет ее показывать, если я этого не захочу. И мне не нравится, что ты опять нападаешь на Дэни и продолжаешь совать свой нос в мои дела. Мне уже, черт побери, тридцать лет.

— Ты рассуждаешь как подросток. Несмотря на то что твое нездоровое пристрастие к футболу убило твоего отца, ты продолжаешь играть в эту варварскую детскую игру. Теперь же ты не придумал ничего лучше, чем унизить меня, появляясь на всех телевизионных экранах практически голым, чтобы каждый смотрел на твое тело и обсуждал его. Так тебе и этого показалось мало, и ты решил добить меня, женившись на этой нищей девице.

— Мне известно о твоем отношении к профессиональному футболу и к Дэни. Однако Дэни — моя жена, и я не желаю слушать оскорбления в ее адрес. И еще, я никогда не смирюсь с тем, что ты настраиваешь против меня мою дочь.

— Что касается этого, тут можешь не волноваться. Ни Мардж Шеридан, ни я не несем ответственности за твоего ребенка, с тех пор как вы с Мэрил разошлись и неизвестно во что превратили ваши жизни. Ли Энн уехала к своей матери, где она сейчас и находится, так что можешь спокойно навестить свою дочь. Но сомневаюсь, что тебя это волнует, с тех пор как тебя околдовали эта женщина и ее ребенок.

Брэнд ударил кулаком по подушке.

— Ее зовут Дэни, а Дэйв, между прочим, еще и мой сын тоже. А моя жена — любящая скромная женщина. И ты прекрасно знаешь, что это не Дэни с моим сыном мешает мне общаться с дочерью. Это благодаря твоим стараниям Ли Энн ненавидит все, чем я занимаюсь, и терпеть не может находиться в моем обществе.

— Ты никогда не хотел проводить время с Ли Энн.

— Я не мог больше жить с ее матерью, так же как и Мэрил не могла уже переносить меня. Я не пропускал ни одной встречи с Ли Энн, до тех пор пока она не начала меня бить и закатывать истерики каждый раз, когда я приходил ее навестить.

Брэнду никак не удавалось наладить отношения с собственной дочерью — он понимал, что кто-то приложил много усилий к тому, чтобы его дочь его не любила, кто-то привил ей жеманство и любовь к совершенно недетской одежде, которую она теперь носила.

— Где Ли Энн и Мэрил?

— Они в Новом Орлеане, у ее кузена-инвалида.

— У Фила Шеридана?

— Да. Тебе дать его телефон?

Брэнд бормотал себе под нос, записывая номер.

— Я позвоню Ли Энн на следующей неделе.

Попрощавшись с матерью, он потянулся и попытался расслабиться.

Так, значит, Мэрил опять пытается наладить связь с Филом. Они встречались еще в школе, но разошлись после того, как несчастный случай приковал Шеридана к инвалидному креслу, а Брэнд в то время уже заканчивал колледж. Брэнд понимал причины, по которым Фил решил порвать с Мэрил, — он тоже не захотел бы обременять женщину, если бы стал инвалидом.

Но любовь Мэрил к Филу не умерла, и она несколько месяцев пыталась убедить его, что хочет быть рядом с ним, независимо от его состояния. В конце концов Мэрил сдалась. Спустя некоторое время мать уговорила ее выйти замуж за Брэнда. Их родители надругались над чудесной дружбой двух молодых людей, навязав им свой, совершенно особый, вид отношений.

Брэнду вспомнились первые дни после той злополучной свадьбы. Они пытались выглядеть счастливыми, делая вид, что покорились обстоятельствам. Когда Брэнд укладывал ее в постель, Мэрил съеживалась от страха, а иногда начинала рыдать при виде здорового тела мужа и скорбеть о потере Фила.

Он ни в чем ее не обвинял. Брэнд посмеивался над ее спокойствием и делал все для того, чтобы вывести ее из себя. Он смеялся над ее утонченными манерами и умышленно начинал вести себя непристойно. Если бы Мэрил не забеременела в одну из тех редких ночей, когда Брэнду удавалось уговорить ее заняться любовью, они бы не протянули вместе целых два года.

Ли Энн. Брэнд пытался вспомнить, как выглядит его дочь. Тот факт, что теперь у него были Дэни и сын, заставлял его испытывать вину перед маленькой девочкой, которую он почти не знал. Ли Энн была красива, как и Мэрил. Брэнд считал, что дочь не похожа на него, разве что для своего возраста и пола она была, пожалуй, чересчур высокого роста. Ее бабушки постоянно сетовали на это, обвиняя гены Брэнда, из-за которых его дочь так вытянулась.

Брэнд выключил лампу и заставил себя не думать ни о чем. Завтрашняя игра обещала быть тяжелой, и ему нужно было морально подготовиться.

 

Глава 17

Игра закончилась. «Марлины» выиграли. Посмотрев игру в этот поздний воскресный вечер, Элейн, Дэни и дети сели ужинать. Все с удовольствием ели мясо, приготовленное Элейн. Сейчас Дэни с сыном возвращались домой. Она откинулась на спинку сиденья, думая о встрече с Брэндом, который должен был приехать сегодня ночью. Он скучал по ней и хотел ее. Дэни сотни раз повторяла себе его слова. Но она мечтала, чтобы он ее полюбил.

— Это должно быть здорово — иметь брата-близнеца, — задумчиво произнес Дэйв. — У Джоша и Джейка всегда есть с кем поиграть.

Дэни улыбнулась. Она была рада, что Дэйву понравилось самому делать поп-корн и тянучку на костре вместе с близнецами, пока они с Элейн смотрели игру «Марлинов» по телевизору.

Брэнд в течение всей игры был на поле, и это означало, что Джош весь матч просидел на скамье запасных. Ей было жаль Элейн, но она была счастлива, что на сей раз Брэнд избежал травм.

— Тебе нравится играть с детьми, которые младше тебя? — спросила она сына, загоняя машину в гараж.

— Джош и Джейк — хорошие ребята. Думаю, я бы не возражал, чтобы у меня появился маленький братик. — Дэйв вышел из машины и открыл заднюю дверцу, чтобы достать пакет с поп-корном, который вручила ему Элейн. — Отец сегодня отлично поработал.

— Да.

Дэни поднялась наверх, оставив Дэйва в гостиной. Он был хорошим парнем. Если ему на самом деле хочется иметь братика или сестренку, то он обрадуется, узнав, что его мать ждет ребенка. У нее самой не было на этот счет сомнений. Дэйву будет двенадцать, когда появится на свет его братик или сестренка.

Ей уже не семнадцать, подумала Дэни с сожалением, снимая с себя одежду. Утомившись за день, она с наслаждением растянулась в джакузи. Последние несколько недель она уставала быстрее, чем обычно. Она собиралась пойти к гинекологу, у которого наблюдалась Элейн, нужно было только предварительно договориться.

Зазвонил телефон. Несмотря на то что Дэни ругала Брэнда за то, что он установил телефон в каждой комнате, в этот момент она была очень рада, что ее муж догадался повесить телефон на стене рядом с ванной. Лениво потянувшись, она сняла трубку, подумав, что это, наверное, Брэнд звонит из аэропорта, перед тем как чартерный самолет «Марлинов» вылетит из Лос-Анджелеса.

— Дэни? — Интеллигентный женский голос был ей незнаком.

— Кто это?

— Мэрил Шеридан. Как у вас дела? — Она говорила слегка взволнованно, но неожиданно дружелюбно.

— Хорошо. Брэнд еще не вернулся из Лос-Анджелеса.

— Я знаю. Я хотела поговорить с тобой.

— О чем? — Дэни не знала, сможет ли она узнать бывшую жену Брэнда сейчас, хотя они несколько лет ходили в одну школу. Годы здорово меняют людей.

— Я хотела спросить, не будешь ли ты возражать, если Ли Энн погостит у вас немного? Брэнд уже давно не видел ее.

Дэни была очень удивлена. Вообще-то Брэнд не вдавался в подробности, рассказывая ей о своих отношениях с дочерью, но у нее сложилось впечатление, что Мэрил очень не хотела, чтобы он встречался с Ли Энн. Дэни была уверена, что Брэнд обрадуется.

— Я была бы рада принять девочку…

Но ведь Брэнд думает, что Ли Энн сейчас живет с его матерью. Дэни не хотела, чтобы у Мэрил сложилось впечатление, будто она препятствует Брэнду видеться со своим ребенком.

— Ли Энн сейчас живет со мной. Я в Новом Орлеане со своим женихом. Ее бабушки заявили, что не хотят нести за нее ответственность, и поэтому послали ее ко мне.

— Брэнд не может сейчас приехать за Ли Энн…

Неприятно пораженная тем, что Ли Энн ехала одна из Атланты в Новый Орлеан, Дэни не стала предлагать Мэрил отправить девочку в Милуоки без сопровождения взрослого.

— Если ты не возражаешь против ее приезда, то мы с Филом прилетим в Милуоки вместе с ней. Потом мы поедем в Нью-Йорк, чтобы оттуда начать наше свадебное путешествие. Мы запланировали его уже несколько месяцев назад. Я надеялась, что моя мама возьмет к себе Ли Энн, но она отказалась.

Мысли Дэни вернулись к девочке. Похоже, никто особенно и не стремится быть рядом с ней, даже мать. Но из того, что Брэнд ей рассказывал, Дэни поняла, что обе бабушки проявляли заботу о девочке, пока Мэрил и Брэнд занимались своими делами.

— Когда вы приезжаете? — спросила Дэни. Ей понравилась мысль, что у них на какое-то время поселится маленькая дочь Брэнда. Дэни даже и в голову не приходило, что Брэнд может возражать против приезда Ли Энн.

— Завтра утром, в десять пятьдесят, Северо-западные авиалинии, рейс 479. Если ты дашь мне ваш адрес, я возьму лимузин из аэропорта. Нам придется один день провести в Милуоки. Мы снимем номер в отеле.

— Тебе не нужно этого делать. У нас достаточно места. Добро пожаловать в наш дом.

Дэни продиктовала свой адрес и подумала, как хорошо, что Мэрил не жила в этом доме вместе с Брэндом.

— Я думаю, Ли Энн будет чувствовать себя более комфортно, если вы останетесь на ночь, — добавила она.

— Это очень мило с твоей стороны. Мы с удовольствием останемся. Однако Фил прикован к инвалидному креслу. С этим не возникнет проблем?

— У нас есть комната для гостей на первом этаже. Перед входом есть пара ступенек, но мы что-нибудь придумаем.

Дэни подумала, что Брэнд мог бы перенести жениха Мэрил через ступеньки на руках, а потом решила, что лучше придумать какое-нибудь приспособление для спуска и подъема. Иначе бедняга будет чувствовать себя неловко, если его будет носить на руках бывший муж Мэрил.

Обменявшись любезностями, женщины повесили трубки. Дэни вышла из ванной и приложила руку к плоскому животу. Она представила себе крошечную жизнь, которая росла внутри ее. Хотя Дэни знала, что Брэнд появится лишь через несколько часов, она обрызгала себя духами с ароматом яблочных цветков, который так любил вдыхать ее муж, лаская ее на прохладных простынях.

Бурная радость команды из-за того, что они выиграли решающую игру, оставила Брэнда равнодушным. Он с нетерпением ждал, когда их самолет приземлится в Милуоки. Смеясь, он отверг непристойное предложение Уальзака и повесил на плечо дорожную сумку. Брэнд не обратил никакого внимания на небольшую толпу болельщиков, собравшуюся на гудронированном шоссе, и поспешил на стоянку за своим «феррари». Он мчался на огромной скорости, горя желанием поскорее добраться до Дэни. Брэнд и сам не ожидал, что так по ней соскучится за эти два с половиной дня.

Никогда не было такого, чтобы Брэнд остался равнодушным к спящей Дэни. Тихонько, чтобы не потревожить ее сон, он разделся, лег рядом с ней и положил руки ей на бедро. Дэни потянулась, словно сытая кошка, когда Брэнд нежно коснулся ее округлых ягодиц.

Она всегда возбуждала его. Ее моментальное пробуждение согрело его сердце, а ее нежные чувственные прикосновения обожгли его тело. Постанывая, Брэнд повернулся на бок, потянув ее за собой и торопливо сбросил нижнее белье.

Аромат яблочных цветков наполнил его ноздри. Напряженные соски Дэни касались его груди, ее бедра раздвинулись, чтобы принять его напряженную плоть. Брэнд поцеловал ее, их языки соединились, он готов был взорваться от желания.

Он задрожал, когда Дэни сжала ногами его бедра. Брэнд не мог ждать, не мог тратить время на то, чтобы ласкать и дразнить ее. Не сегодня. Ее теплое тело буквально кричало ему о том, как она хочет его. Брэнд сделал всего несколько быстрых движений, но их хватило, чтобы Дэни достигла оргазма. Последний раз погрузившись в нее, Брэнд тоже почувствовал расслабление.

— Как мне хорошо с тобой! — благодарно прошептал он, обнял Дэни и провалился в сон.

Когда Брэнд спал в такой позе, Дэни почему-то всегда вспоминала рекламу, против которой так возражала его мать.

Дэни знала, что он устал. Они заснули лишь под утро, так как полночи занимались любовью. Ей жалко было его будить, но надо было сообщить ему о приезде дочери. Дэни хотела произвести хорошее впечатление на девочку и бывшую жену Брэнда и поэтому очень тщательно выбирала себе наряд.

Потом она вспомнила, что им следует соорудить что-то вроде пандуса, чтобы жених Мэрил мог сам спускаться с крыльца. Она разбудила мужа нежным поцелуем.

— У меня сегодня нет тренировки, — пробурчал он, не открывая глаз.

— Я знаю. Но сегодня у нас будут гости. Твоя дочь.

— Что? Как это? Дэни, что ты такое говоришь? — Брэнд тут же вскочил.

Дэни поняла, что он не пришел в восторг от ее новостей.

— Мэрил привезет ее сегодня. Она звонила вчера вечером и просила оставить Ли Энн у нас на некоторое время. Они собираются пожениться и отправиться в свадебное путешествие. Брэнд, я не могла отказаться принять Ли Энн.

— А я смог бы! Я бы это сделал. Моя дочь меня ненавидит. Она — маленькая копия моей дорогой мамочки и Мардж Шеридан одновременно. — Брэнд потер бровь, ругаясь себе под нос. — И как долго будет продолжаться их свадебное путешествие?

— Она не сказала, а если и сказала, то я не запомнила. Но ведь оно не может длиться слишком долго, правда?

— Дорогая, я никогда не оставался с Ли Энн больше, чем на один день. И этого времени мне хватало для того, чтобы я пожалел, что вообще прикасался к ее матери.

— Брэнд! Я тебе не верю, ведь ты великолепно общаешься с Дэйвом!

— Дэйв — чудесный парень. А Ли Энн благодаря своим бабушкам просто маленький монстр. — Брэнд встал и сердито посмотрел на Дэни. — Мне нужно ехать за ними в аэропорт?

— Мэрил с женихом привезут ее сюда. Они переночуют у нас, чтобы Ли Энн не чувствовала себя одинокой и покинутой в чужом доме.

Дэни прошла за Брэндом в ванную комнату и наблюдала за тем, как он бреется. Когда он рекламировал крем для бритья, у него был более жизнерадостный вид. Она вздохнула и оставила его одного.

 

Глава 18

Принимая душ, Брэнд кипел от злости. Он терпеть не мог ругаться с Дэни, но все равно злился на нее, хотя и понимал, что не стоит так откровенно демонстрировать свой страх — ведь это его дочь, и не его вина, что девочка стала жертвой интриг своих бабушек, да и матери тоже.

Брэнд изо всех сил старался быть хорошим приходящим отцом, но ему пришлось прекратить свои визиты, чтобы лишний раз не доводить до истерики собственную дочь. Мэрил была свидетельницей того, как их дочь на него реагировала. Каждый раз, когда Брэнд хотел забрать ее на один день или на выходные, Ли Энн сначала пыталась спрятаться, а когда ее находили, начинала царапаться и пинать отца ногами.

Ему хотелось убить Мэрил за то, что ей пришло в голову привезти к ним Ли Энн. Брэнда приводила в ярость мысль, что это несчастное маленькое создание превратит их жизнь в ад и пострадает не только Дэни, но наверняка и Дэйв тоже.

Дэйв. Вспомнив о сыне, Брэнд улыбнулся. Он доказал самому себе, что может быть хорошим отцом. Дэни никогда не настраивала Дэйва против него, чего нельзя сказать про «добрых» бабушек Ли Энн.

Брэнд порылся в шкафу и ухмыльнулся, когда нашел старый и рваный спортивный костюм. Он получит массу удовольствия, когда увидит ужас на лице Мэрил и когда маленькая жеманница Ли Энн спросит у него, почему он все время так странно одевается.

Затем он вспомнил, как мило Дэни выглядит в темном-синем джемпере в красную клетку. Она оделась, чтобы произвести хорошее впечатление на гостей. Если Брэнд сыграет такую грубую шутку, то в первую очередь он обидит Дэни, а не Мэрил. Брэнд убрал в шкаф спортивный костюм и достал угольно-серые брюки и крупной вязки свитер из ирландской шерсти. Чувствуя себя виноватым, он отшвырнул разношенные кроссовки и надел мягкие итальянские мокасины.

Дэйв уже ушел в школу, когда он спустился вниз. Брэнд не любил пропускать завтрак с сыном, но с той самой минуты, как он узнал о приезде Ли Энн, он никому не составил бы хорошей компании. Дэни завтракала в гостиной, чтобы не мешать миссис Блэр сервировать стол для ленча.

— У тебя есть какие-нибудь доски, чтобы сделать пандус?

Брэнд задумался. С чего это, черт побери, Дэни решила, что им нужен пандус? Потом до него дошло. Фил и его кресло.

— Я могу перенести Фила вместе с креслом через ступеньки крыльца. Или перенесу сначала его, а потом кресло.

Брэнд допил кофе и криво улыбнулся:

— Мне нужно позвонить моему бухгалтеру. Позови меня, когда приедут наши гости.

Он встал и направился в кабинет, который располагался на втором этаже рядом со спальней. Там он обычно решал финансовые и деловые проблемы.

Дэни решила проверить все еще раз. Спальня для Ли Энн располагалась рядом с кабинетом Дэйва. Дэни застелила ее кровать белоснежными простынями с нежно-розовым рисунком, надела на подушки такие же наволочки и положила стеганое ватное одеяло в цветочек пастельных тонов. Все это смотрелось замечательно на широкой низкой кровати, но Дэни вдруг подумала, что малышке больше понравились бы простыни с картинками из диснеевских мультиков или даже с нарисованными динозавриками. Она завтра съездит в магазин. Может быть, Ли Энн захочет составить ей компанию. Они могут позавтракать в одном из ресторанчиков рядом с торговым комплексом.

Дэни забрала журналы «Иллюстрированный спорт» и «Жизнь Юга», которые миссис Блэр положила на ночной столик, чтобы создать иллюзию, будто в этой комнате кто-то живет, но Дэни сомневалась, что эти журналы будут интересны шестилетней девочке.

Она села в кожаное кресло, стоявшее у широкого окна, и подумала, что все-таки странно, что в этом доме нет ни одной вещи, принадлежащей Ли Энн. Потом вспомнила, что Ли Энн еще ни разу здесь не была.

Как только они поженились, Брэнд решил, что комната Дэйва должна воплощать все мечты мальчика его возраста, и купил то, что могло когда-нибудь понадобиться его сыну. Брэнд покупал с запасом на долгие годы вперед, не пропустив ни одной детали.

То есть он заранее знал, что дочь никогда не будет жить здесь или хотя бы приезжать в гости, иначе оборудовал бы для нее комнату. Что же произошло, что отдалило их друг от друга? Сердце Дэни стремилось к Брэнду, ей хотелось понять его, чтобы прогнать ту грусть, которую он носил глубоко в сердце. Для нее не имело значения, что Ли Энн не была ее дочерью. Она все равно полюбит ее и постарается исправить то, что случилось, то, из-за чего ее муж так отдалился от своего ребенка.

Дэни поднялась, прошла через холл и подошла к двери комнаты, в которой редко кто спал и которую миссис Блэр предназначила для Фила и Мэрил. Спали ли они вместе? Дэни этого не знала. Чтобы не суетиться, когда приедут гости, она попросила миссис Блэр отнести чистое белье в соседнюю спальню, на тот случай если Мэрил захочет спать отдельно.

Наконец все было готово к приему гостей. Посмотрев на часы, Дэни поспешила наверх, чтобы привести в порядок прическу и обновить макияж. Она хотела показать Мэрил, что достойна любви Брэнда, что она уже не та наивная девчонка, которую Брэнд притащил домой, словно брошенного щенка, которого жаль оставлять на улице.

— Ты так потрясающе выглядишь, что мне хочется тебя съесть. — Брэнд, наклонившись, ласково покусывал мочку ее уха. — Эти серьги великолепно гармонируют с твоим джемпером. — Он с удовольствием разглядывал свою жену.

— Ты тоже потрясающе выглядишь. Мы достаточно хорошо одеты для встречи гостей? — тревожно посмотрела на него Дэни.

— Мы у себя дома. Если бы мы решили облачиться в джинсы и свитеры, я бы все равно сказал, что мы отлично выглядим. И я бы так и сделал, если бы не обратил внимания на плоды твоих утренних стараний. Знаешь, ты первая женщина, которая заставила меня нарядиться ради собственной дочери, а ведь мне было бы гораздо удобнее в старых кроссовках и рваном спортивном костюме. — Брэнд привлек Дэни к себе.

— Брэнд, ты не сердишься на меня, — спросила она, — за то, что я согласилась принять Ли Энн?

— Нет, дорогая, я не сержусь. Но я чертовски зол на Мэрил! Как она все здорово рассчитала: позвонила тебе, зная, что меня нет рядом и я не смогу ей отказать!

— Тебе не нравится Ли Энн? — Взглянув на суровое лицо Брэнда, Дэни прильнула к нему, обняв за шею.

Брэнд сел в большое кожаное кресло и посадил жену к себе на колени.

— Ли Энн ненавидит меня. Впрочем, сказать, что она меня ненавидит — значит ничего не сказать. Моя мать и мать Мэрил с пеленок внушали ей, что я злодей.

— Не понимаю, как ты мог позволить кому-то настроить своего ребенка против тебя? — Увидев, как его лицо исказилось от боли, она пожалела, что начала этот разговор. Она нежно погладила его по гладкой щеке.

— Я не знаю, — беспомощно пожал плечами Брэнд и надолго замолчал, теребя ее локон и пытаясь найти ответ на нелегкий вопрос.

Когда ему показалось, что он нашел ответ, Брэнд посмотрел ей в глаза и, прочистив горло, произнес:

— Когда ты бросила меня, я очень изменился. Разумеется, матери это не понравилось. Я уверял всех, что хочу играть в профессиональный футбол, но на самом деле не собирался посвящать ему всю свою жизнь. Я думал, что поиграю в колледже, а потом поступлю в юридический институт и займу свое место в фирме, как ожидали этого мои родители.

— Что заставило тебя поступить по-другому? Я давно хотела задать тебе этот вопрос, узнав из газет, что ты подписал контракт с «Марлинами».

Брэнд и сам удивлялся, что спокойно рассказывает Дэни подробности своей жизни, о которых не знает ни один человек, распахивает перед ней душу и делится переживаниями, которые он давно похоронил в самом дальнем уголке своей памяти. Дэни стала его другом, которому он мог доверять. Брэнд сильнее прижал ее к себе и опять откашлялся.

— Мои родители любыми способами давали мне понять, что им наплевать на мои желания. Поэтому моя мать и наговорила тебе кучу гадостей. Я все эти годы не мог смириться с тем, что они фактически выгнали тебя из дома. Когда я учился на первом курсе колледжа, меня зачислили в состав национальной сборной, и я послал к черту родителей со всеми их планами, касающимися моего будущего. Мать пришла в ужас. Отец тоже не одобрял моего поведения, но в отличие от матери редко заводил об этом разговор.

На следующий год, пройдя специальный отбор, я позвонил домой. «Марлины» брали меня в основной состав. Я хотел, чтобы мои родители порадовались за меня, гордились моим выбором, который я сделал сам. Или, может быть, мне, наоборот, хотелось разозлить их? Я не знаю. Мать, узнав об этом, рассвирепела, и они с отцом, не теряя времени, отправились в Атланту, чтобы отговорить меня от подписания контракта.

Был туман, дорога была мокрая. Отец столкнулся с прицепом на старом шоссе между Карендоном и Атлантой. Он умер на месте. — Брэнд замолчал и еще крепче прижал к себе Дэни, надеясь, что исходящее от нее тепло рассеет боль невосполнимой утраты, которая мучила его столько лет. — Мама отделалась несколькими синяками. Я винил себя в гибели отца, и мне было стыдно до такой степени, что я уже почти решил бросить футбол, но тут появился дядя Джимми и уговорил не бросать дело, которому я хотел посвятить всю свою жизнь.

Дэни нежно погладила его по щеке. Брэнд знал, что она понимает и любит его таким, какой он есть. Но для него было гораздо важнее, чтобы Дэни помогла ему найти себя, поверить в принимаемые им самим решения, какими бы они ни были — хорошими или плохими.

Брэнд только сейчас понял причину собственных поступков. Словно испорченный подросток, он отринул то, чем хотел заниматься, и умышленно выбрал тот путь, который ненавидела его мать. Он посвятил свою жизнь футболу, стал профессиональным игроком. К тому же, блестяще играя, он зарабатывал хорошие деньги. Он решил идти своей дорогой, не в силах простить родителям, что они разлучили его с женой.

Но Брэнд жалел свою мать и хотел хоть как-нибудь ее утешить. Поэтому он женился на Мэрил. Когда их брак разрушил дружбу, которая была между ними, он обвинил в этом всех, кроме самого себя, — свою мать, мать Мэрил, даже крошечного беспомощного младенца, из-за которого им пришлось отложить развод. В перерывах между сезонами Брэнд учился, чтобы получить степень бакалавра, как мечтал его отец, и со временем возглавить семейную фирму.

— Как получилось, что вы с Мэрил сошлись?

— Фил, тот самый Фил, за которого Мэрил сейчас собирается выйти замуж, порвал с ней сразу же после аварии, которая приковала его к инвалидному креслу. Мэрил и я проводили много времени вместе, мы плакали друг у друга на плече. Мы позволили нашим матерям подтолкнуть нас к браку. Все, что нам удалось в этом браке сделать, — это доказать, что дружба и любовь — разные вещи и дружба не всегда перерастает в любовь. Когда родилась Ли Энн, мы не были уже даже друзьями.

Дэни кивнула и взяла Брэнда за руку.

— Мы развелись. Мэрил с Ли Энн вернулись к ее родителям. Некоторое время она пыталась справляться со своими материнскими обязанностями, но я думаю, что девочка постоянно напоминала ей о нашей несостоявшейся совместной жизни. Через полгода Мэрил оставила дочь. Наши матери заменили Ли Энн родителей и взяли на себя заботу о ней.

— Бедный ребенок! Почему ты не взял ее к себе?

Брэнд подавил гнев, который вспыхивал в нем каждый раз, когда он вспоминал развод с Мэрил.

— Судья заявил, что девочка не может жить со мной. Потому что половину года я играю в какие-то несерьезные игры, а в остальное время занят учебой в институте.

Боль исказила лицо Дэни.

— Это несправедливо. Футбол — это твоя карьера. Мне кажется, ты проводишь с Дэйвом достаточно много времени, этим не каждый отец может похвастаться. Ты хорошо зарабатываешь, получаешь неплохие деньги, в свободное время занимаясь адвокатской практикой, так что вполне в состоянии обеспечить нас всем, и не только необходимым, а даже сверх того.

— Ты права. У меня остается больше свободного времени, когда я играю в футбол, нежели когда я работаю в фирме. За один сезон я зарабатываю больше денег, чем я заработал бы в течение десяти или более лет, практикуя юристом полный рабочий день. Поскольку Мэрил опротестовала мое заявление, судья все равно не даст разрешение на опеку. Наши матери заставят ее снова судиться со мной…

Брэнд замолчал, размышляя о том, что, может быть, ему не стоило так откровенно лезть на рожон, во всем поступая назло своей матери? Может быть, если бы он пошел на компромисс…

— Ты пытался получить опекунство над собственной дочерью? — удивленно спросила Дэни.

— Да, когда Ли Энн было два годика. Она устраивала истерики каждый раз, когда видела меня, отказывалась идти со мной куда-либо. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что мама и Мардж Шеридан пугают ее мной. Я купил этот дом и еще один дом в Атланте и пообещал нанять для нее няню. Я даже оборудовал для нее комнату в доме в Атланте, поскольку собирался провести там следующие несколько месяцев. А потом судья сообщил мне, что для Ли Энн будет лучше, если она круглый год будет жить в Карендоне, несмотря на то что ее мать почти не бывает с ней.

— И ты отказался от нее? — Дэни посмотрела на Брэнда. Ее глаза блестели от слез.

Теперь Брэнд понимал, что вполне мог предотвратить конфликт с дочерью, и, злясь на самого себя, сердито воскликнул:

— Что я мог сделать? Я старался приезжать как можно чаще и не задерживаться надолго, но Ли Энн начинала вести себя отвратительно, стоило лишь мне появиться в их доме. Я понял, что она меня ненавидит, и больше не мог выносить это. Тогда я решил оставить ее в покое.

Дэни кивнула, давая понять, что понимает всю глубину его страданий.

— Брэнд, из слов Мэрил я поняла, что ее бабушки отказались держать ее у себя. Почему они так поступили, ведь Ли Энн провела у них большую часть своей жизни?

— Они всего лишь использовали ее, пытаясь вновь соединить меня и Мэрил. Когда я женился на тебе, а Мэрил вернулась к Филу, думаю, они поняли, что из их затеи ничего не выйдет. Ли Энн потеряла для них свою ценность, и они решили поскорее от нее избавиться. Представляю, как они будут совать нос в ее жизнь, когда она повзрослеет и ее нужно будет выводить в свет.

Брэнд даже не пытался скрыть горечь.

— Бедная малышка. Брэнд, мы должны показать ей, что мы ее любим. — Дэни положила голову ему на плечо.

Так они и сидели, пока не вошла миссис Блэр, сообщившая им, что гости приехали. Они вместе спустились вниз, его рука обнимала ее за плечи. Брэнд благодарил судьбу за то, что Дэни опять рядом с ним, он надеялся на ее поддержку и помощь, когда встретится лицом к лицу со своим ребенком, которого он сначала потерял, а потом бросил.

 

Глава 19

Мэрил везла кресло Фила по кирпичной дорожке. Она выглядела более счастливой и умиротворенной с тех пор, когда Брэнд видел ее в последний раз. Рядом с ним шла его дочь. У Ли Энн на лице была брезгливая гримаса, так хорошо ему знакомая.

Брэнд сжал руку Дэни и заставил себя улыбнуться своей дочери. Он надеялся, что его мать не успела настроить Ли Энн против Дэни.

Брэнд вышел без куртки и сразу замерз.

— Давайте войдем в дом, пока вы, южане, не окоченели на этом холоде.

Мэрил поставила свою сумочку на колени Фила и начала толкать кресло на первую ступеньку. У Мэрил были глаза небесно-голубого цвета и светлые волосы, щеки ее раскраснелись от холодного ветра, и от этого она стала еще красивее, чем была.

Брэнд пожалел, что они не смогли сохранить ту дружбу, которая связывала их в юности. Еще он пожалел о том, что не выполнил просьбу Дэни — не нашел какие-нибудь доски, чтобы соорудить пандус для Фила.

— Позволь мне. — Брэнд локтем отодвинул Мэрил и попытался поднять его на первую широкую ступеньку. Но конструкция кресла не позволила это сделать, и Брэнд отказался от своей затеи. — Фил, тебе не будет больно, если я тебя подниму?

Фил вздрогнул, а потом улыбнулся:

— Нет, если ты меня поднимешь, мне не будет больно. Мне не будет больно, даже если ты меня уронишь.

Брэнд легко поднял его на руки, прикинув, что его вес составляет чуть более ста сорока фунтов. Он вошел в гостиную и остановился в нерешительности у мягкого кресла.

Он не был уверен, что Фил сможет самостоятельно сидеть в обычном кресле.

— Ничего, если я пересажу тебя сюда?

— Отлично.

Брэнд усадил Фила и поинтересовался, удобно ли ему.

— Все в порядке. Пожалуйста, помоги Мэрил и твоей жене с моим креслом. Думаю, оно весит больше, чем я.

Брэнд внес кресло в гостиную и посмотрел на Ли Энн, которая тоже вошла в дом. Ребенок не сказал ему ни слова, он не услышал даже мрачного «привет». Брэнд поставил кресло Фила в угол и, усевшись на диван рядом с Дэни, повернулся к дочери:

— Добро пожаловать в Милуоки. — Брэнд старался говорить дружелюбно и не обращать внимания на выражение ее лица. — Это моя жена Дэни. — Он обнял Дэни, будто желая защитить от гостей. — Дэни, это моя дочь Ли Энн, ее мать Мэрил и Фил Шеридан.

— Можно мне пойти в мою комнату? — Холодно, но учтиво кивнув Брэнду и Дэни, девочка выжидательно посмотрела на мать. Не дождавшись ответа, она побежала за миссис Блэр, которая ушла с ее чемоданом.

Мэрил пожала плечами, будто хотела сказать, что не может контролировать поступки собственной дочери. Когда Ли Энн ушла, она повернулась к Брэнду:

— Видишь, как она тебя любит?

— Я не вижу, чтобы и тебя она обожала. Черт побери, Мэрил, ты застала Дэни врасплох. Ты прекрасно знаешь, что я никогда бы не согласился взять Ли Энн к себе, тем более в период сезонных игр.

Как у него вообще могла возникнуть мысль жениться на этой женщине? Ведь он никогда не испытывал к ней никаких чувств, кроме чисто дружеских, да и она была не способна дать счастье, о котором он так мечтал. Он почувствовал себя счастливым, лишь вновь женившись на Дэни.

— Наши уважаемые матери отказались держать у себя Ли Энн! — сердито проговорила Мэрил. — Ты не представляешь, через что нам с Филом пришлось пройти, чтобы организовать этот круиз. Моя мать, конечно же, знала о моих планах. И я уверена, она получила массу удовольствия, пытаясь их сорвать.

— Не волнуйся, дорогая, все будет хорошо. — Фил повернулся к Дэни: — У вас прекрасный дом.

— Спасибо.

Мэрил посмотрела сначала на Брэнда, потом на Дэни.

— Должна сказать, Дэни, тебе удалось невозможное: ты сумела заставить Брэнда одеваться, как положено приличному человеку.

— Брэнд всегда отлично выглядит, независимо от того, что на нем надето, — улыбнулась Дэни.

— Тебе не приходило в голову, что у меня может возникнуть желание понравиться моей жене? — спросил Брэнд, нежно обняв Дэни.

— Для меня ты никогда так не старался, — парировала Мэрил, а затем рассмеялась: — Ну вот, мы вместе не более пяти минут, а уже нападаем друг на друга. Брэнд, каждый из нас получил то, о чем мечтал. Кажется, Ли Энн — это единственная проблема, с которой мы не можем справиться.

— Мэрил, Ли Энн — это ребенок, а не проблема, — нахмурился Фил. — Я очень хочу стать для нее вторым отцом, и мне кажется, что и Дэни готова помочь Брэнду в воспитании дочери. Тебе и Брэнду необходимо просто принять как должное, что вы являетесь родителями этой несчастной маленькой девочки со сложным характером, и постараться понять, что может сделать ее счастливой.

Фил говорил очень серьезно, и Брэнду показалось, что ему небезразлична судьба девочки.

— Либо ты не разобрался в ситуации, либо не придаешь значения тому, что наши матери исковеркали психику нашей дочери. Моя мать ненавидит футбол и поэтому внушает Ли Энн, что она тоже должна его ненавидеть. Мать Мэрил хочет только одного: чтобы мы опять сошлись с ее дочерью, поэтому она внушает Ли Энн, что она должна ненавидеть нас обоих, потому что мы разрушили ее счастливый дом. — Брэнд замолчал, встретив внимательный взгляд Фила. — Да, я знаю, что мог бы бороться упорнее, а Мэрил не следовало бросать дочь. Теперь ты понимаешь, мой друг, какого угрюмого, пропитанного ненавистью ребенка ты называешь «несчастной маленькой девочкой со сложным характером». — Брэнд расстроенно почесал бровь.

— Дорогой, мы можем попытаться переубедить ее, — вмешалась в разговор Дэни. — Ведь здесь нет ее бабушек, которые подрывают твой авторитет. — Она нежно погладила мужа по спине. Эти простые ласки всегда успокаивали его.

— После свадьбы Ли Энн будет жить с вами? — Задавая этот вопрос, Брэнд боялся услышать, что Ли Энн останется жить в его доме.

— Мы думаем, что Ли Энн будет жить с нами, — ответил Фил. Мэрил молча смотрела в окно. — Дэни, почему бы вам не показать Мэрил дом и окрестности, — предложил он. — По дороге она мне рассказывала, какое здесь великолепное озеро. А мы с Брэндом немного поболтаем.

Дэни встала и предложила Мэрил прогуляться. После их ухода Брэнд подошел к бару и налил в два стакана виски. Он протянул стакан Филу, сел на свое место и внимательно посмотрел на него.

— Извини, Брэнд. Я даже не предполагал, что Ли Энн так плохо относится к тебе, до тех пор пока она не устроила сегодня утром истерику, когда мы ей сообщили, что она едет к тебе. Не могли же мы оставить ее с незнакомой домработницей и уехать в свадебный круиз! А Мэрил не хочет его откладывать. Мы взяли бы с собой и девочку, но Мэрил не сможет заботиться о нас двоих, тем более в одной каюте. — Фил отпил из своего стакана.

— Как долго продлится ваше путешествие? Мэрил не посчитала нужным сообщить об этом Дэни, когда уговаривала взять Ли Энн к нам.

— Полтора месяца.

Брэнда аж передернуло, и он выругался. Залпом осушив стакан, он подошел к бару и налил себе еще порцию.

— Слушай, мы можем никуда не уезжать. Правда, Мэрил запланировала свадьбу на второй день нашего путешествия.

— Нет. Вы оба заслуживаете счастья. Единственное, что меня беспокоит, как Дэни сможет справиться с испорченной мрачной падчерицей. Ведь у нас тоже медовый месяц, вообще-то говоря.

— Мэрил говорила, что с вами живет ваш сын. Ли Энн может понравиться то, что у нее появился друг, с которым можно поиграть.

— Дэйву — почти двенадцать. К тому же не думаю, что им будет интересно вместе.

— Я слышал, как Ли Энн говорила, что ей хочется братика или сестру.

— Это неудивительно. Ведь миссис Шеридан наверняка в красках расписала ей, какая замечательная жизнь у нее была бы, если бы папа с мамой вернулись друг к другу и подарили ей братишку или сестренку. — Брэнд помолчал. — А может быть, вам с Мэрил стоит подумать о том, чтобы завести ребенка?

Брэнд пожалел, что вообще заговорил об этом, когда прочитал боль в глазах Фила. Но Фил только пожал плечами:

— Мы можем зачать ребенка лишь в кабинете врача. Я не стерилен, но я импотент. Мэрил клянется, что она не скучает по настоящему сексу, но я знаю, как ей тяжело. Если все будет нормально, то мы, возможно, и попробуем этим заняться через пару лет. Она ведь будет еще молода, как ты думаешь?

Брэнду хотелось напомнить Филу, какой отвратительной матерью она стала для уже имеющегося ребенка, но потом он подумал, что, пожалуй, не стоит развивать эту тему.

— Я не знаю. Моя мать родила меня, когда ей было почти сорок.

Фил откашлялся, пробежал глазами по комнате и наконец в упор посмотрел на Брэнда.

— Слушай, я не хочу совать нос не в свое дело, но я всегда считал тебя своим другом. Ты был женат на Мэрил почти два года. Ты знал, что мы были любовниками до той аварии, после которой я стал калекой?

— Да, я знал об этом. Черт побери, ты чуть не убил ее, отшив тогда. Она много говорила о тебе. Мы были близкими друзьями, до тех пор пока не совершили ошибку и не связали себя узами брака. — Брэнд не понимал, куда клонит Фил.

— Знаешь, может быть, моя память играет со мной злую шутку, но я до сих пор помню, какой сексуальной и чувственной была Мэрил. Теперь же она клянется, что ей… Господи, мне трудно об этом говорить. — Фил замолчал и допил виски. — Как ты думаешь, может Мэрил быть счастлива без полноценной сексуальной жизни?

Брэнд уже хотел поведать Филу о том, что она предпочитала заниматься чем угодно, но только не «старомодной возней» под простынями. По крайней мере когда они жили вместе, все было именно так.

— Может, ей и нравилось заниматься любовью с тобой, но я точно знаю, что она не горела желанием заниматься этим со мной. Хочешь еще выпить?

Фил протянул Брэнду свой стакан.

— Мне казалось, что ты способен удовлетворить любую женщину, — просто сказал он.

— Только некоторых. — Брэнду было неудобно обсуждать тему сексуальной жизни с мужчиной, который признался, что у него ее нет. Он протянул Филу стакан и отвернулся к окну. Затем вновь взглянул на Фила. — Я всегда был против случайных связей. Я считаю, что любовников должны связывать особые отношения, и тогда их секс будет просто фантастическим. Я не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной, пока вновь не сошелся с Дэни.

Фил выглядел так, будто сбросил с себя тяжелый груз. Он весело улыбнулся.

— У меня был трудный период, когда я отказывался верить в то, что Мэрил может любить меня таким, каким я стал. В конце концов после стольких лет она меня убедила — войдя в мой дом, выкинув моего помощника и взвалив на себя все заботы по обеспечению моей жизнедеятельности.

И Фил рассказал Брэнду, до какой степени он был беспомощен.

Брэнд и не подозревал об этом, но зато теперь понял, почему Фил отказался от Мэрил и почему сейчас задает ему все эти интимные вопросы.

— Мэрил всегда любила тебя — даже когда она была моей женой, — признался Брэнд. — Извини, что я набросился на нее из-за своей дочери.

Брэнд содрогнулся, представив себе все хитрости, с помощью которых Ли Энн сделает их жизнь невыносимой. И это будет продолжаться целых шесть долгих недель!

Он выдавил улыбку.

— Наслаждайтесь своим круизом. У вас впереди уйма времени, которое вы сможете провести с Ли Энн, когда вернетесь. Дэни и я попытаемся направить ее на путь истинный.

В течение следующих дней Брэнд искренне надеялся, что Фил и Мэрил получают удовольствие от свадебного путешествия. Он, Дэни и Дэйв уже сошли с ума, пытаясь справиться с шестилетней тиранкой. Похоже, что никто из них не нравился Ли Энн.

Дэни доставалось больше всех. Поскольку предполагалось, что пребывание Ли Энн в их доме будет достаточно коротким, они решили не отдавать ее в школу. Поэтому девочка целый день слонялась по комнатам и отвергала любую попытку Дэни с ней подружиться.

Однажды Ли Энн заявила Дэни, что скучает по бабушкам и по правильной жизни, которую она вела в Карендоне. Брэнд нахмурился, услышав это, и, послав миссис Блэр за своей строптивой дочерью, уселся за стол.

Ли Энн вошла с видом королевы, вынужденной сидеть за одним столом с простолюдином. Она ела молча, не забывая о хороших манерах, до тех пор пока Брэнд не сообщил, что днем они отправятся в школу Дэйва на футбольный матч. Она вздернула подбородок и с брезгливой гримасой проговорила:

— Терпеть не могу футбол! Это грязная, отвратительная игра! Я хочу посмотреть новый фильм.

— Ли Энн, я тоже буду играть. — Дэйв старался говорить дружелюбно, но не мог скрыть разочарования от того, что его матери опять придется пропустить игру, чтобы остаться с этой противной вздорной девчонкой.

— Мы все пойдем туда. — Брэнд решил не потакать капризам дочери. — Кино ты сможешь посмотреть в другое время.

— Нет. Тогда я не пойду смотреть, как ты будешь играть в понедельник вечером. Бабушка Элеонора говорит, что леди не смотрят на такие ужасные, жестокие игры. — Ли Энн замолчала, затем с ледяной учтивостью попросила разрешения выйти из-за стола и, не дождавшись ответа, гордо удалилась.

Брэнд почувствовал, что нервы Дэни на пределе. Она прикусила нижнюю губу, сжала вилку так, что побелели пальцы. Он еле сдерживался, его терпение подходило к концу, и он был в отчаянии от того, что не мог наладить нормальные отношения с собственной дочерью.

Он похлопал Дэни по руке и встал из-за стола.

— Ей нужна хорошая трепка. Сейчас я ей это устрою.

Брэнд решительно двинулся вслед за дочерью.

— Не надо! Не делай этого, лучше попытайся поговорить с ней! — Дэни вскочила и побежала за ним.

— Я знаю, что делать. Моя мать безбожно выпорола бы меня, если бы я позволил себе говорить с ней в подобном тоне. — Брэнд стукнул в дверь и вошел в комнату дочери.

— Ли Энн, у тебя есть пять минут, чтобы снять это платье и надеть джинсы и свитер. Ты пойдешь с нами. Мы хотим посмотреть, как будет играть Дэйв.

— Я не пойду. Бабушка Элеонора говорит, что я не должна унижать себя просмотром грязных игр, в которые играют простые уличные мальчишки. Она говорит, что все знают, что мой отец зарабатывает себе на жизнь, играя в отвратительную игру, и смеются над ним.

Брэнд с угрозой посмотрел на дочь.

— Одевайся! Дэни найдет тебе что-нибудь подходящее. — Он говорил, стиснув зубы и положив руки на пояс. — Дэни, найди какие-нибудь джинсы и теплую одежду для этого ребенка.

Брэнд шагнул к двери, но потом остановился на пороге и взглянул на Ли Энн, надеясь, что она тоже посмотрит на него.

— Даю тебе пять минут. Если ты не будешь готова, я тебя выпорю.

С этими словами он вышел из комнаты, испытывая непреодолимое желание схватить гибкий тополиный прут и пройтись им заднему месту дочери.

 

Глава 20

— Вот. Надень это, Ли Энн.

Дэни положила на кровать новые джинсы и толстый розовый свитер. Хорошо, что она съездила в магазин, узнав, что в гардеробе Ли Энн нет ничего, кроме шелковых элегантных платьиц, в которых она постоянно ходила.

— Я ненавижу вас! И папу тоже! Бабушка Элеонора говорит, что вы превратили его в ничтожество, как и вы сами.

Светло-зеленые глаза Ли Энн наполнились слезами, когда она сорвала с себя платье и начала натягивать ненавистные джинсы.

— Бабушка Элеонора говорит, что джинсы — это одежда для ничтожных людей, ничтожных, ничтожных, ничтожных! — нараспев повторяла девочка.

Дэни хотелось рассказать Ли Энн, какая на самом деле стерва ее бабушка Элеонора и почему она настроила ее против них. Вместо этого она протянула девочке свитер, стараясь говорить спокойным тоном:

— Это теплый свитер. Если хочешь, мы можем вместе пойти в магазин и купить такие зимние вещи, которые тебе понравятся. — Дэни изо всех сил сдерживалась, чтобы не сорваться. Она достала две меховые куртки из шкафа и повела Ли Энн к гаражу.

Брэнду пришлось на руках тащить Ли Энн наверх на открытую трибуну, когда они приехали на стадион. Если бы он не усадил ее между собой и Дэни, то девочка наверняка убежала бы от них. Брэнд с несчастным видом смотрел на опущенную головку дочери. Он не знал, что надо сделать, чтобы девочка изменила свое отношение к ним. Даже попытки Дэйва наладить с ней дружбу ни к чему не привели.

Брэнд подбадривал сына одобрительными возгласами, когда команда Дэйва перешла в наступление. Ли Энн с таким изумлением уставилась на своего отца, как будто он прилетел с другой планеты. Когда Дэйв бросил короткий пас, а потом перешел в наступление, Дэни вскочила на ноги, крича вместе с толпой.

Лицо Ли Энн исказилось от ужаса.

— Вы — такая простушка! Настоящие леди не кричат… — процедила она презрительно.

— Извинись. — Краткая просьба Брэнда прозвучала как свист хлыста на фоне безумного рева толпы болельщиков.

— …так говорит бабушка. — И Ли Энн, надув губки, топнула изящной ножкой.

Положив руки ей на плечи, Брэнд повернул свою дочь к себе, заставив ее посмотреть ему в глаза.

— Я — твой отец. Я сказал — извинись. Сейчас же.

— Извините. — Ли Энн с ненавистью посмотрела на Дэни. Она, похоже, издевалась над ними.

Вернувшись домой, Брэнд проводил дочь в ее комнату. Дэни оставила дверь в спальню открытой, надеясь, что не услышит вопли Ли Энн. Ей иногда хотелось обнять этого несчастного ребенка, но порой у нее возникало желание задушить собственными руками это злобное маленькое существо.

Она подняла глаза и увидела Брэнда, снимавшего на ходу свитер.

— Ей следует думать, прежде чем открыть рот, — сердито проговорил он.

— Мне жаль, что так получилось, Брэнд.

— Извиняться следует Ли Энн, а не тебе. Самое ужасное, что она наверняка не жалеет о своих словах и едва ли слышала то, о чем я сейчас ей говорил.

— Ты не ударил ее? — Дэни побледнела. Брэнд был таким большим и таким сильным. И вместе с тем таким нежным. — Нет, ты не мог.

Он пригладил волосы и покачал головой:

— Нет, но я не могу сказать, что у меня не было острого желания хорошенько всыпать ей по заднице. Возможно, мне стоило сделать это. Нужно же как-то прививать ей хорошие манеры. — Брэнд лег на кровать и мрачно уставился в потолок. — Я ведь говорил тебе, что она — маленький монстр.

Дэни не могла согласиться с этим:

— Но ведь она маленькая, Брэнд, ей всего шесть лет. Она поступает так, как ее учили.

— Ее следует научить дисциплине. Я буду баловать ее, потакать каждому капризу. — Брэнд положил голову на колени Дэни. — Но я не хочу, чтобы она обижала тебя, — приглушенно пробормотал он, касаясь губами ее живота.

Она провела пальцами по его густым светлым волосам, потом помассировала ему виски.

— Когда Ли Энн говорит такие вещи, как сегодня, она просто как попугай повторяет слова твоей мамы. Я стараюсь не обращать на это внимание.

— Тебе просто цены нет, Дэни.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Пальцы Брэнда лениво блуждали по ее телу и остановились на округлом бедре. Он нащупал теплый влажный островок между ее бедрами и начал ласкать ее, слегка подразнивая, пока она больше уже не могла сдерживаться и не прогнулась навстречу его искусным пальцам.

Она раздвинула ноги, ожидая, когда он войдет в нее. Брэнд встал на колени и начал ласкать ее языком, Дэни было так хорошо, она так наслаждалась этой сладостной пыткой, что даже прикусила губу, чтобы не закричать.

— Пожалуйста, Брэнд, о, пожалуйста, войди в меня сейчас же!

Дэни была уже на пике возбуждения, ей хотелось только одного — чтобы Брэнд заполнил то пустое пространство, которое трепетало от желания внутри ее. Брэнд накрыл ее своим телом и резко вошел в нее. Их губы слились в огненном поцелуе.

— Боже, Дэни. — Он зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их неповторимый запах.

Дэни ощущала внутри себя его горячее пульсирующее острие и прогнулась навстречу Брэнду, чтобы полностью вобрать в себя всю мощь его мужской плоти.

Брэнд пошевелился, не выпуская жену из крепких объятий. Он придвинул Дэни к себе и нежно погладил по черным волосам. Он должен ее защитить.

Но как он мог защитить ее от маленького монстра, который был частью его собственной плоти и крови, — монстра, который изводил Дэни своей грубостью и не делал никаких попыток к сближению? Это была его вина, что Ли Энн превратилась в несносного, неуправляемого тирана. Брэнд не знал, куда спрятаться от стыда. Ему следовало бороться за свою дочь, а не оставлять ее на воспитание «милых» бабушек.

Брэнд еще раз напомнил себе, что не любит Дэни, потому что она уже один раз его бросила. У Дэни были причины для того, чтобы заставить Дэйва ненавидеть отца, но она этого не сделала. Она была нежной, заботливой и любящей. Брэнд надеялся, что она останется с ним, и все усилия его матери и дочери не превратят ее любовь в ненависть. Брэнд не мог снова ее потерять.

Он закрыл глаза, прижимая к себе жену. Если бы он мог вечно держать ее в своих объятиях и не подпускать к людям, которые пытались их разлучить. Измученный тяжелыми мыслями, он провалился в сон.

Через три дня Брэнд пораньше вернулся домой, его тренировка закончилась из-за внезапного октябрьского ливня. Из-за ледяного дождя команда не могла тренироваться на открытом поле. Кивнув в знак приветствия миссис Блэр, он быстро прошел мимо комнаты Ли Энн наверх. Ему не хотелось общаться со своей дочерью.

Дэни была в спальне, она заканчивала макияж. Улыбнувшись ее отражению в зеркале, Брэнд наклонился и зарылся лицом в ее ароматные темные волосы.

— Ты куда-то собираешься? — спросил Брэнд удивленно. — Думаю, что в такую ужасную погоду ты далеко не уедешь.

— Я знаю. Но я не могу отложить этот визит. Я возьму такси.

— Я отвезу тебя. — Брэнд начал снимать спортивный костюм. Дэни надела шерстяное платье спортивного покроя и черные туфли-лодочки на высоких каблуках, затем вынула из шкафа серые брюки и темно-синюю спортивную куртку для Брэнда. — Мы сегодня пораньше закончили из-за этого проклятого дождя.

Дэни не хотела ничего говорить Брэнду раньше времени. Но секретарь гинеколога попросила, чтобы она пришла вместе с мужем.

— Я очень рада. Знаешь, они хотели, чтобы ты тоже пришел, но я сказала, что ты будешь на тренировке.

Когда Брэнд надел белоснежную рубашку и начал завязывать галстук в малиновую и синюю полоску, ее сердце затрепетало при виде этого великолепного мужчины, который из всех женщин на свете выбрал именно ее.

Внезапно Брэнд перестал завязывать галстук.

— О нет!

Дэни улыбнулась:

— Что случилось?

— На меня будут таращить глаза сотни женщин на каком-нибудь благотворительном собрании?

— Нет.

— Куда же мы тогда едем?

— К доктору Фарнеру, гинекологу Элейн.

— И они хотят, чтобы я тоже пришел? Что случилось? Боже, скажи мне сразу, что у тебя нет никакой ужасной болезни! — Брэнд выглядел так, будто сейчас упадет в обморок. Потом он улыбнулся: — Дорогая, ты беременна?

— Думаю, что да. Ты не против? — Дэни боялась услышать его ответ.

— Не против? Да я счастлив! — Он выронил куртку, которую собирался надеть, и радостно увлек ее в свои теплые объятия. Потом наклонился и очень нежно ее поцеловал. Брэнд помог жене надеть шубу и усадил в машину, обращаясь с ней так, словно она сделана из чрезвычайно хрупкого стекла.

Сидя в теплом кожаном салоне «феррари» и глядя на серую дымку дождя за стеклами, Дэни подумала, что она неожиданно очутилась в волшебной стране. Сегодня мир казался ей прекрасным, несмотря на осенний дождь. Она молчала, ей не хотелось отвлекать Брэнда, поскольку дорога была скользкой. Кутаясь в мягкий мех норковой шубы, которую недавно подарил ей муж, Дэни думала об их малыше и поклялась себе, что станет настоящей женой и матерью для своей семьи, как этого всегда хотел Брэнд.

Брэнд припарковался, вышел из машины и помог выйти своей жене. Они вошли в холл и увидели стройную белокурую секретаршу, которая с улыбкой шла им навстречу. Она попросила их пройти в библиотеку, заполнить несколько анкет и подождать врача в спокойной обстановке.

— Я повешу вашу одежду в этот шкаф. Вам здесь будет удобнее. Если бы вы остались ждать врача в холле, то наши пациенты замучили бы мистера Карендона просьбами дать автограф.

По мнению Дэни, эта дама смотрела на Брэнда откровенно голодным взглядом. Секретарша трещала как сорока, стараясь произвести на него впечатление. Дэни пришлось напомнить себе о том, что ее муж не обращает внимания на других женщин и их заигрывания на него не действуют. Она всегда помнила об этом, так почему же она не может убедить в этом свое недоверчивое сердце? Почему ненасытные взгляды других женщин, обращенные на ее мужа, выбивают у нее почву из-под ног и куда-то вдруг улетучивается ее чувство собственного достоинства, которое она очень долго воспитывала в себе?

— Дорогая, успокойся, я не хочу никого, кроме тебя. Я даже не знаю, как ее зовут. — Брэнд улыбнулся.

Дэни вздрогнула. Он что, читает ее мысли? Или у нее на лице все написано?

— Однако ей хотелось бы узнать тебя получше. Может быть, тебе стоит спрятаться от нее в комнате, где ждут приема беременные леди?

— О, только не это!

— А я тебя к ним и не пущу. — Дэни подняла руку, убирая со лба Брэнда выбившуюся светлую прядь. — На какие вопросы тебе нужно ответить?

— На самые разные. А тебе?

— Ну вот один, например: «Какие методы контрацепции вы когда-либо применяли?»

— Это легко. Никаких. За исключением тех презервативов, которые я пытался использовать много лет назад. — Брэнд посмотрел в свою анкету. — А как насчет этого: «Как часто вы занимаетесь половой жизнью?»?

— Ты что, собираешься честно ответить на этот вопрос? — Дэни покраснела, когда вспомнила, что за все время, которое они провели вместе, было всего несколько ночей, когда они этим не занимались, в остальное темное время суток они предавались страсти снова и снова.

— Как насчет того, чтобы ответить, что мы занимаемся этим по два раза каждый день, а в выходные и праздники и того больше?

— Брэнд, ты не сделаешь этого!

Смеющиеся синие глаза Брэнда блестели, а кончики его губ приподнялись в вопросительной улыбке.

— Я думаю, следует сообщать врачу чистую правду. Почему бы тебе просто не написать, что мы занимаемся этим достаточно часто, чтобы добиться желаемых результатов?

Когда через несколько минут зашел врач, Брэнд и Дэни все еще смеялись. Дэни подняла голову и, посмотрев на гинеколога, постаралась настроиться на серьезную беседу.

— Мистер и миссис Карендон?

— Да. А вы, должно быть, доктор Фарнер? Вы принимали близнецов Джоша Ширера, не правда ли? — спросил Брэнд.

— Да. Я догадался, что миссис Ширер порекомендовала меня вам. Вы уже заполнили анкеты?

Брэнд кивнул.

Доктор просмотрел бумаги и пригласил их в смотровую комнату. После осмотра Дэни он подтвердил, что она беременна, и провел их в элегантно обставленный кабинет.

— Ну? — спросил Брэнд.

Фарнер посмотрел на календарь, а потом внимательно на них. Дэни задержала дыхание.

— Ваш ребенок родится примерно десятого июня. Извините, что вам пришлось потратить столько времени на заполнение этих анкет. Дело в том, что я в основном занимаюсь лечением бесплодия. К счастью, у вас нет этих проблем. — Он улыбнулся, а затем дал Дэни некоторые рекомендации по подготовке к родам.

Брэнд машинально листал журнал, который взял со стола. Но вдруг отложил его в сторону и тревожно посмотрел на Фарнера:

— Вы уверены, что половой акт не может повредить ребенку? Я знаю, что некоторые врачи против этого.

— Я не отношусь к их числу. Вы можете вести обычную половую жизнь вплоть до самого рождения ребенка, но при этом используйте только те положения, которые будут удобны для вашей супруги. Кроме того, вы ни в коем случае не должны давить на нее своим весом, ведь она у вас миниатюрная женщина. — Доктор Фарнер улыбнулся.

— Скажите, что еще нам нельзя делать? — спросил Брэнд.

— Вам следует знать, что будущая мать не должна заниматься спортом или производить какие-то действия, которые могут причинить ей вред. Необходимо исключить табак, алкоголь и кофеин, а также некоторые виды лекарств, до тех пор пока она не придет ко мне на первый осмотр. Важно, чтобы она не подвергалась эмоциональным стрессам. Оградить ее от стрессовых ситуаций даже важнее, чем лишить физических нагрузок. Что касается всего остального, то ваша жена может делать все, что угодно.

 

Глава 21

Стресс. По дороге домой это слово крутилось в голове у Брэнда. Стресс — это Ли Энн. Стресс — это его мать, город, где они выросли.

Вечером за ужином он смотрел на детей, думал, что пока не стоит сообщать им о ребенке. Но его распирало от желания рассказать эту новость, чтобы они разделили с ним его радость. Брэнд был счастлив от того, что теперь получил возможность почувствовать себя отцом своего ребенка с момента его рождения.

После того как Брэнд серьезно поговорил с Ли Энн, она вела себя тише воды ниже травы. То, как она смотрела на него, приводило его в бешенство. Дэни призналась, что с ней девочка тоже не желает разговаривать.

Дэйв вообще предпочитал сидеть в своей комнате и выходил, только чтобы поесть. Брэнд не обвинял его. И лишь в своей постели в тишине ночи Брэнд и Дэни были по-настоящему счастливы. Они радовались скорому рождению их ребенка. Брэнд не мог дождаться того дня, когда Фил и Мэрил наконец вернутся и заберут Ли Энн.

После очередной стычки с дочерью Брэнд поехал на тренировку и, когда она закончилась, остался в футбольном клубе. Ему не хотелось возвращаться домой, и он убедил себя в том, что ему просто необходимо повторить правила игры, чтобы он мог цитировать их по памяти. Было уже пять часов, спустились сумерки, когда Брэнд подъехал к дому и поставил машину в гараж.

Войдя в дом, он с наслаждением окунулся в тепло, поскольку продрог до костей в куртке на подкладке из овечьей шерсти. Брэнд решил чем-нибудь заняться, чтобы снять напряжение, как вдруг услышал, что кто-то плачет, и пошел в ту сторону, откуда раздавались всхлипывания.

Дэни сидела у окна, ее шуба висела у нее на одном плече. Ее била крупная дрожь. Испуганный, Брэнд упал на колени, взял ее лицо в ладони и увидел, что щеки ее сильно обветрены, а волосы спутаны, как будто их трепал сильный ветер.

— Что случилось, дорогая?

— Ли Энн, — всхлипнула Дэни. — Она сбежала.

— Куда? Когда? — потрясенно вскричал Брэнд. — Успокойся. Мы найдем ее. Она не могла уйти далеко. Не волнуйся. Пожалуйста. Ты можешь навредить себе и ребенку.

— Должно быть, она убежала от миссис Блэр около четырех часов, а может быть, чуть позже. Когда я собиралась ехать за Дэйвом, чтобы забрать его из школы, она сидела в своей комнате у окна и смотрела на снег. Миссис Блэр с Дэйвом уже ищут ее. Я тоже искала, а потом вернулась домой, чтобы согреться.

Брэнд снял с Дэни влажную шубу. На лице ее был написан такой ужас, что ему тоже стало страшно.

— Брэнд, Ли Энн еще такая маленькая, и она совершенно здесь не ориентируется. А вдруг она упала в озеро? А вдруг замерзла или утонула?

Брэнд выругался, взял холодные руки Дэни и прижал их к груди.

— Ничего этого не произойдет, дорогая.

Ему очень хотелось в это верить. Брэнд знал много случаев, когда дети, не привыкшие к зимней погоде, оставались одни на улице в снегопад и замерзали насмерть.

— Что-нибудь случилось? Я имею в виду, может быть, она что-то сказала миссис Блэр или тебе? Или, может быть, Дэйву?

— Н-нет. Ни слова. Когда мы с Дэйвом вернулись, ее уже не было. Брэнд, я не сделала ничего, что могло бы ее расстроить.

— Я знаю это. Поднимись наверх и приляг, дорогая. С Ли Энн все будет в порядке.

— Нет, я должна ее найти.

Брэнд приподнял ее голову и посмотрел в глаза.

— Я сам поищу ее. А тебе нужно отдохнуть.

Он поднял ее на руки, отнес наверх и осторожно положил на середину их большой кровати. Потом снял с нее туфли и накрыл дрожащее тело шерстяным пледом.

Ярость распирала Брэнда, когда он, перепрыгивая через две ступеньки, сбегал вниз по лестнице. Он поклялся, что отправит дочь в пансион сразу же после того, как ее найдет. Он не мог больше жить в таком напряжении и решил, что все вздохнут с облегчением, как только он пристроит дочь в такое место, где суровые воспитатели смогут справиться с этой испорченной девчонкой.

Он сменил кроссовки на меховые сапоги, надел самую теплую куртку и выбежал на улицу. Он догнал Дэйва и миссис Блэр и послал их домой, чтобы они немного отдохнули, наказав им звонить спасателям, если через полчаса он не вернется с дочерью. Даже взрослый человек не смог бы так долго продержаться в такой сильный мороз.

Брэнд искал свою дочь, и постепенно ярость уступала место страху. Снегопад прекратился, но холодные белые снежинки все еще кружились в воздухе, а студеный зимний ветер ловил их и бросал ему в лицо. Вдруг он увидел ее. Ли Энн в теплой розовой курточке сидела у белого ясеня почти у самой воды. Ли Энн, такая маленькая и одинокая, пристально вглядывалась в замерзшее озеро. Брэнду стало нестерпимо жаль ее.

Он подавил первое побуждение громко приказать ей подойти к нему. Вместо этого сам подошел к ней и присел рядом.

— Иди отсюда. Я ненавижу тебя. Я хочу домой. — Было видно, что она плакала, потому что слезы оставили дорожки на ее бледном личике.

— Ты поедешь домой, Ли Энн, как только твоя мама с Филом вернутся из круиза. А пока твой дом — здесь. Пойдем, ты всех нас напугала до смерти. — Брэнд обнял ее за плечи, но девочка оттолкнула его.

— Я хочу вернуться домой, к бабушке Элеоноре и бабушке Мардж. К моим друзьям, моим игрушкам и в мою школу. Я ненавижу тебя, маму, твою ничтожную Дэни и противного дядю Фила! Я хочу к своим бабушкам.

Господи, что эти две выжившие из ума старухи сделали с его маленькой девочкой? Брэнд сжал кулаки в меховых перчатках. Его распирал гнев.

— Детка, запомни, когда ненавидишь ты, то это в первую очередь вредит тебе самой. Когда тебя кто-то ненавидит, это можно пережить. А вообще-то гораздо лучше любить, чем ненавидеть. Мне жаль, что твои бабушки не научили тебя этому. — Брэнд снова протянул руку к Ли Энн. И она снова оттолкнула его.

— Ты не любишь меня! Ты любишь Дэйва и Дэни. Бабушка Элеонора говорит, что больше ты никого не любишь, только их и твой дурацкий футбол! Перед тем как послать меня к маме, она сказала, что ты никогда больше не приедешь ко мне, потому что твоя Дэни тебе не позволит.

Если бы в этот момент здесь была его мать, Брэнд бы ее задушил. Он поплотнее затянул капюшон, чтобы дочь не увидела гнев, который, как ему казалось, был написан у него на лице.

— Бабушка Элеонора не права. Ты — моя маленькая девочка, и я люблю тебя. Дэйв и Дэни тоже полюбили бы тебя, если бы ты дала им такую возможность. Мы были бы счастливы, если бы ты жила с нами, но ты здорово все осложняешь, не желая становиться членом нашей семьи.

— Вы здесь все хотите, чтобы я делала то, что мои бабушки запрещают мне делать. Надевать одежду для мальчиков, смотреть игры для мальчиков. Настоящая леди так себя не ведет.

— Твои бабушки очень старомодны, Ли Энн. Ты знаешь, до тех пор, пока я не поступил в колледж, бабушка Элеонора приходила смотреть каждый футбольный матч с моим участием. Она кричала и махала руками, когда моя команда забивала гол, и сотни раз надевала брюки. Она думала, что с возрастом мое увлечение футболом пройдет, и очень рассердилась на меня, когда я решил посвятить ему свою жизнь.

— Правда? — На этот раз, когда Брэнд взял худенькую ручку дочери, она не отняла ее. Ли Энн даже улыбнулась ему и посмотрела в глаза — впервые за все пребывание в их доме.

— Давай пойдем домой, детка. — Он встал и поднял дочь на руки. — Ты до смерти напугала Дэни. Давай поскорее сообщим ей, что ты нашлась.

— Почему ты женился на ней, папа? — спросила Ли Энн. — Почему мама выходит замуж за кузена Фила?

Брэнд посмотрел на Ли Энн — последний раз он держал свою дочь на руках, когда ей исполнился год.

— Ли Энн, я испытываю к Дэни определенные чувства. Особенные чувства. Нас связывают такие отношения, которые заставляют людей быть вместе, несмотря ни на что, даже если все настроены против них. Поверь мне.

Ли Энн не изменилась за один вечер, но Брэнд заметил, что девочка начала оттаивать. Теперь даже она получала удовольствие от общения с Дэни, от тех дел, которыми они вместе занимались.

Прошла неделя после побега Ли Энн, и Брэнд позволил себе немного расслабиться, надеясь, что вскоре все окончательно наладится.

Зазвонил телефон. Дэйв взял трубку, послушал и протянул ее Брэнду:

— Это дядя Джимми.

— Спасибо. — Брэнд облокотился на спинку кресла и поднес трубку к уху. — Дядя Джимми, — сказал он, а потом услышал кое-какие новости, которые должны были внести определенные изменения в его жизнь.

Муж Лауры умер, и теперь она была свободна и могла выйти замуж. Их свадьба состоится в День святого Валентина, а медовый месяц они планируют провести в кругосветном путешествии.

И на это время, на несколько месяцев, требуется найти руководителя для их семейной адвокатской фирмы.

Брэнд почесал бровь. Он должен был вернуться домой. Когда умер его отец, дядя Джимми выручил его, оставив судебную практику и возглавив их юридическую фирму, чтобы Брэнд мог посвятить себя футболу. Лаура и его дядя заслужили право на счастье.

Но Дэни тоже имеет право на счастье. Брэнду придется отвезти ее туда, куда она ехать не хочет. Она должна будет встретиться с его матерью, со всеми ее чопорными приятельницами, с жителями Карендона, которые считают Дэни ничтожеством и превратили ее жизнь в ад.

Вернуться в Карендон — для Дэни означает вновь превратиться в закомплексованную девочку. Дэни потратила много времени, воспитывая в себе чувство собственного достоинства, и, расставшись со своими комплексами, больше не считает себя хуже других, несмотря на то что выросла в неблагополучной семье. Брэнд отдал бы все на свете, лишь бы не возвращаться сейчас домой. Он схватился руками за голову, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из положения.

— Кто это звонил, Дэйв? — спросила Дэни, отрываясь от рецепта, по которому они с Ли Энн готовили тесто для овсяного печенья.

— Дядя Джимми. Он хотел поговорить с папой. — Улыбаясь, Дэйв стянул кусочек масла. — Мне нужно немного поработать над докладом. — Последние слова он произнес, уже выходя из кухни.

Ли Энн оглянулась и, так же как Дэйв, окунула маленький пальчик в миску с маслом. Дэни сделала вид, что не заметила шалости девочки и занялась поисками коробочки с изюмом в кладовке.

— Вот, Ли Энн. Ты можешь смешать изюм с маслом.

Девочка улыбнулась. Ее улыбка была такой же, как у Брэнда. С тех пор как Брэнд нашел ее у озера и поговорил с ней, Ли Энн старалась вести себя хорошо, хотя проколы в ее поведении все же иногда случались. Зато теперь она улыбалась. Дэни старалась вовлекать девочку в такие дела, которые доставляли бы ей удовольствие.

Брэнд съел почти всю большую гору печенья, перед тем как лечь спать. Дэни показалось, что он выглядит слегка озабоченным — такой вид у него был в первые недели пребывания Ли Энн в их доме.

— Что-то случилось? — спросила она, когда легла рядом с ним, и внимательно посмотрела на него.

Брэнд колебался. С каждым днем Дэни становилась все более уверенной в себе. Он оттягивал момент, когда ему придется сказать ей о возвращении в родной город.

Дэни была еще не готова к встрече с прошлым.

Он подождет еще немного. Брэнду очень не хотелось, чтобы она опять страдала.

— Ничего страшного. Я просто думал о дяде Джимми и Лауре. Ее муж умер. Дядя Джимми сообщил мне, что они поженятся в День святого Валентина.

— И ты полетишь на их свадьбу?

— Да. — Брэнд боялся, что она догадается обо всем по выражению его лица, и зарылся в ее благоухающие черные кудри. — Я так рад, что мы вместе, дорогая. — Он нежно гладил ее по спине мозолистой ладонью.

— Я тоже. Я люблю тебя. — Она прижалась к нему всем своим худеньким телом, и едва уловимый аромат яблочных цветков наполнил его ноздри. Он услышал тихий стон наслаждения, когда она села на него, и его охватил огонь желания. Он ласкал ее до тех пор, пока ее не опалил тот же огонь, который сжигал его изнутри.

Немного позже Брэнд вновь подумал о дяде Джимми и его просьбе. Дэни мирно спала рядом с ним. Брэнду не хотелось никуда уезжать из этого дома, он хотел жить в мире и согласии со своей семьей и с самим собой. Но у него не было выбора. Он обязан выполнить эту просьбу — и подвергнуть свою жену новым страданиям.

 

Глава 22

Время пролетело быстро. Дэни было даже жаль, когда вернулись Мэрил с Филом, чтобы забрать девочку домой. Малышка стала совсем по-другому к ним относиться, чем очень радовала Брэнда. Брэнд повез их всех в аэропорт, а его дочь с энтузиазмом рассказывала, как ее папа сделал решающий бросок и его команда выиграла, что позволило ей подняться еще на одну ступеньку в отборочном туре. Эти слова заставили Брэнда светиться от гордости.

— «Марлины» выйдут в финал на приз суперкубка. Папа говорит, что эти игры будут проходить в Новом Орлеане. Я тоже пойду смотреть.

Фил потрепал Ли Энн по головке.

— Если твой папа достанет нам билеты, то я могу сходить вместе с тобой, — сказал он.

Брэнд улыбнулся:

— Нет проблем. Только держите за нас кулаки, чтобы мы прошли отборочный тур.

Они подъехали к терминалу аэропорта, и Брэнд припарковался.

Он вышел первым, помог носильщику достать из багажника чемоданы и кресло Фила. Потом открыл дверцу и протянул руки к дочери.

— Иди сюда, детка, обними своего папочку.

Если бы Дэни увидела эту картину несколько недель назад, она просто бы не поверила, что такое возможно, а теперь знала, что будет скучать по Ли Энн. В последнее время малышка выглядела вполне счастливой, видела, что ее все любят, и эта уверенность кардинальным образом изменила девочку — с ней стало гораздо легче общаться. Впрочем, даже и теперь она оставалась маленьким наказанием.

Брэнд взял дочку на руки, поднял ее высоко в воздух, потом прижал ее к себе и расцеловал в обе щеки.

— До встречи, — проговорил он, сажая ее на колени Филу. Потом Брэнд повернулся к Дэни и взял ее за руку. Они так и стояли, пока Ли Энн, ее мать и новый отец не вышли на летное поле.

Брэнд лежал на кровати, пытаясь расслабиться. Звук льющейся воды манил его в ванную, но сегодня он не пойдет к ней в душ.

Он и так откладывал этот неприятный разговор до последней минуты и знал, что ничего путного не получится, если он разденется, встанет под теплую струю воды и позволит желанию взять над ним верх.

Все его мысли были о Дэни, он представлял себе ее влажное соблазнительное тело и вспоминал, как она ласкает его. Он встал с кровати, прошелся босиком по роскошному ковру и открыл ящик комода. Вот он, этот белый махровый халат, который закрывал ее с головы до ног. Не позволяя себе заглянуть внутрь, он повесил халат на вешалку для полотенец на внутреннюю сторону двери.

— Дорогая, надень это, перед тем как выходить, — громко попросил Брэнд и сел на диванчик у двери. Он поднял глаза, когда она появилась спустя пять минут с озадаченным видом, закутанная в бесформенное одеяние, которое он подобрал для нее.

Брэнд подождал, пока Дэни сядет. Сделал глубокий вдох.

— Дорогая, нам придется поехать домой на время перерыва между играми, — произнес он, стараясь не показывать, как он напряжен.

Ее глаза широко раскрылись. Она схватилась за живот, как будто хотела его защитить.

— Брэнд, но ты же обещал! Брэнд, ты обещал, что мы останемся здесь до тех пор, пока я не почувствую себя готовой вернуться домой. Я не знаю, смогу ли я…

Дэни была в панике, и Брэнду очень хотелось сказать ей, что он пошутил.

— Нам нужно ехать. Ради дяди Джимми. Он хочет увезти Лауру в свадебное путешествие.

Брэнд потер бровь.

— А тебе-то что до этого? — Ее голос дрожал. — Ты говорил мне… ты обещал, что мы не вернемся туда, пока я этого не захочу. Я не хочу туда ехать.

Брэнд опять почесал бровь и посмотрел в испуганные глаза Дэни.

— Дорогая, со дня основания фирмы ни разу не было такой ситуации, когда бы во главе компании не стоял кто-то из нашей семьи. Дядя Джимми и я — последние. Если я не вернусь домой и не начну работать, наша фирма перейдет в другие руки.

— Тогда я останусь здесь, с Дэйвом. Брэнд, я не могу вернуться домой. Только не сейчас!

Брэнд прекрасно помнил тех людей, которые двенадцать лет назад причинили боль Дэни. Он хотел бы надеяться, что они изменят свое отношение к ней, теперь когда она стала его женой. Но они все равно ее не примут. Эти люди шли на поводу у его матери и достаточно ясно дали понять, что Дэни всегда будет ничтожеством в их глазах, за кого бы она ни вышла замуж и какие бы усилия ни предпринимала. У него не было сомнений насчет того, что большинство людей думают так до сих пор. Брэнду тоже хотелось держаться подальше от этого городка.

Теперь это была уже не та Дэни, на которой он женился во второй раз. Это была другая женщина. Брэнд видел, как раскованно она ведет себя в обществе Ли Энн, Мэрил и Фила. Сейчас, когда Дэни носила под сердцем его ребенка, он считал, что она в состоянии оказать сопротивление любому, кто может помешать их счастью.

— Пойми, мы с тобой — единое целое. Дорогая, мне бывает плохо, когда мы в разлуке. Я ненавижу от тебя уезжать, но не могу предать дядю Джимми! Не могу, понимаешь, после того как он все бросил ради меня. — Его слова прозвучали более резко, чем он хотел. У Дэни был такой вид, будто он ее ударил.

— Если я все же решусь на этот шаг, то когда нам нужно будет уезжать? — Она попробовала улыбнуться, но побледневшее лицо и слезы на глазах не могли его обмануть.

— После отборочных матчей и суперкубка.

— А что делать со школой Дэйва? Он так упорно трудился, чтобы догнать своих одноклассников.

— Его можно временно перевести в школу в Атланте. Они там учатся по такой же программе. Я смогу завозить его в школу каждый день по дороге на работу.

— И поэтому ты выбрал Истовер?

— Дэни, скажи, как, по-твоему, я мог узнать, что именно в этом году Лаура наконец-то станет свободной и сможет выйти замуж за дядю Джимми? Ее муж лежал в коме почти двадцать лет! Нет, я выбрал Истовер не для того, чтобы Дэйв в любую минуту мог перейти в мою бывшую школу. Ты ведь прекрасно знаешь, почему мы отдали его именно туда. — Брэнд провел рукой по волосам и посмотрел на Дэни.

Зная только один способ успокоить все ее страхи, он взял ее на руки и отнес в кровать. Там он лег рядом с ней и поцеловал ее глаза. Когда Дэни обняла его, он чуть расслабил пояс ее огромного халата, разделся и с улыбкой произнес:

— Все будет хорошо, дорогая!

Проснувшись рано утром, Дэни подошла к окну и долго с тоской смотрела на мрачные силуэты покрытых инеем деревьев. Брэнд спал мирно, как ребенок. Не в силах справиться с отчаянием, она сжала его руку.

Она любила своего мужа, как никого и никогда в своей жизни. Он защищал ее, заботился о ней, почти любил и дарил Дэйву отцовскую любовь, которой так долго не имел ее сын. Дэни не могла остаться здесь одна, пока ее мужу нужно было выполнять свой долг. Она согласна была ехать с ним куда угодно, только не в этот проклятый Карендон.

Дэйв. А вдруг его будут презирать люди, которые знали ее спившуюся мать, только за то, что он ее сын? Дэни не перенесет этого.

Элеонора тоже может отвергнуть Дэйва — ненавидя Дэни, она возненавидит и своего внука. Но может произойти и другое. Эта женщина примет внука и начнет настраивать его против нее. А возможно, не только Дэйва, но и самого Брэнда.

Останутся ли они вместе после этой поездки, или его мать и ее подруги сумеют убедить ее мужа в том, что его чувства к ней были всего лишь иллюзией?

У Дэни было много вопросов. И ей нужны были ответы. Она встала, приготовила завтрак и накрыла на стол. Брэнд улыбнулся и поблагодарил ее за вкусные кексы, которые она испекла из готового теста. Он вел себя так, будто ничего не произошло.

Что касается Брэнда, то она не волновалась по поводу насмешек в его адрес. В их городе он просто не мог стать мишенью для грубых шуток и подлых высказываний.

— А как быть с Дэйвом? Как к нему отнесутся твоя мать и ее подруги? — спросила Дэни, пытаясь говорить спокойно. Она налила кофе в чашку Брэнда, стоя за его спиной, чтобы не смотреть ему в глаза.

Брэнд вздохнул и положил недоеденный кусок кекса на тарелку.

— Дэни, мы это уже проходили. Я обижал мать. Она обижала меня. Сейчас мы — взрослые люди. Все будет в порядке. Ты ведь не думаешь, что она может поломать жизнь собственному внуку?

— Напротив, я думаю, что может. Она исковеркала психику твоей дочери, а потом выбросила ее как старую тряпку, когда Ли Энн стала ей не нужна. И еще, Брэнд, она ненавидит меня и свою ненависть может выплеснуть на Дэйва.

Брэнд покачал головой:

— Этого не случится. Я не позволю ей причинить боль Дэйву. Или тебе. — Он встретился с ней взглядом и выдержал его. — Я знаю, что когда-то давно я уже обещал тебе это, но сейчас я уже далеко не тот наивный семнадцатилетний подросток, который уверен, что его родители будут уважать его мнение и поддерживать во всех начинаниях. Я прекрасно знаю, на что способна моя мать. И сейчас я смогу справиться с ней.

— Но…

— Не волнуйся по поводу моей матери. Не обращай внимания на высказывания всяких глупых людей. Единственные люди, которым ты должна нравиться, — это я и Дэйв. А нам ты нравишься, дорогая, одному Богу известно, как ты нам нравишься! — В голосе Брэнда слышалась нежность. Потом его лицо вдруг посерьезнело. — Дэйв сумеет найти общий язык со всеми в Карендоне. За него не волнуйся. — Он встал и надел куртку. — Я понимаю, что мысль о возвращении домой тебя пугает, но доверься мне. Все будет хорошо. Мы пробудем там чуть больше четырех месяцев, а потом снова вернемся сюда перед началом тренировок. — Он посмотрел на часы и нахмурился: — Мне пора, дорогая, а то я опоздаю на тренировку.

— Когда тебя ждать? — Дэни привстала на цыпочки, чтобы на прощание поцеловать его.

— Около четырех, если только тренер не заставит нас позаниматься подольше. Если он это сделает, я позвоню, — пообещал Брэнд, сжимая ее в объятиях.

Время шло, близилось Рождество. Они украшали свой дом и ходили в магазины за рождественскими подарками. Дэни спрятала все страхи по поводу возвращения домой в самые дальние уголки своего сердца. Она решила устроить настоящий праздник, ведь это было первое Рождество, которое они встретят одной семьей в зимней волшебной стране. Это Рождество было первым «белым Рождеством» в жизни Дэни.

— У вас есть еще что-нибудь для Ли Энн? — спросила Дэни Брэнда с Дэйвом, когда закончила укладывать завернутые в яркую бумагу свертки с подарками в большую коробку. — Я хочу отнести это на почту завтра, чтобы к Рождеству наша посылка дошла до Нового Орлеана.

Брэнд поднял взгляд от шахматной доски, где он проигрывал своему сыну.

— У меня больше ничего нет. Ты положила кулон, который я для нее купил?

— Пожалуй, я пошлю ей те дискеты, которые обещал для нее переписать. — Дэйв встал из-за стола и побежал в свою комнату.

— Кулон лежит вместе с другими подарками, которые я купила ей от нас.

Брэнд смотрел на маленькую коробочку, думая о том, что она символизирует начало новых отношений между ним и его дочерью.

— Я купила для Мэрил и Фила красивый медный цветочный горшок от всех нас. Правильно? Я подумала, что будет неловко, если мы пошлем подарки только Ли Энн.

— Отлично. — Брэнд изучал расположение фигур на мраморной шахматной доске. — Послушай, дорогая, а что бы ты хотела получить на Рождество?

— Одежду для будущей матери. Больше не могу ничего придумать.

Брэнд засмеялся.

— Мне кажется, что ты прекрасно можешь купить это сама. В Рождество людям дарят не то, что им нужно, в Рождество преподносят подарки, чтобы сделать человеку приятное.

Дэни улыбнулась. Они жили в браке уже почти полгода, а она до сих пор еще не привыкла к тому размаху, с которым жил Брэнд. Он уже подарил ей кучу драгоценностей, шубу, «мерседес». Не говоря уже о тех тысячах долларов, которые Дэни потратила, чтобы привести в порядок свой гардероб.

Лучшим подарком для нее на Рождество было бы известие, что они никуда не уедут. Но в то же время она понимала, что не любила бы этого человека, если бы он был способен на предательство.

— Мне кажется, ты мне подарил уже все, что только можно было подарить, — с любовью проговорила она. — Про Дэйва я вообще молчу.

— Я преподнесу Дэйву от нас двоих спортивный «Ролекс». Думаю, он будет рад получить от Санта-Клауса часы и тот спортивный инвентарь, который мы с тобой купили. Этот «Ролекс» Дэйв показывал мне однажды, когда мы ходили с ним по магазинам.

— Брэнд, ему еще нет двенадцати лет! — ошеломленно воскликнула Дэни. — А если он их сломает или потеряет? Это слишком дорогая вещь для ребенка.

— Дэйв будет аккуратно с ними обращаться. И потом едва ли он сможет их сломать. Спортивную модель практически невозможно вывести из строя. — Брэнд взглянул на запястье. — Я уже давно ношу эти часы, а они все как новенькие.

Дэни безнадежно вздохнула. Она понимала, что ее нежелание тратить лишние деньги уходило корнями в ее детство, проведенное в бедности и лишениях. Теперь в денежном вопросе она полагалась на Брэнда. Он знал, что принято дарить детям в том мире, в котором он жил.

Дэйв вбежал в гостиную, держа в руках две маленькие плоские коробочки с компьютерными дискетами.

— Вот, мам. Я скопировал все любимые игры Ли Энн. В коробке есть еще место?

— Думаю, да. — Дэни поменяла местами кое-какие свертки и положила диски. — Эй, может кто-нибудь из вас подойти сюда и помочь мне перевязать коробку скотчем?

 

Глава 23

Был канун Рождества — время любви, время обновления и новых надежд. Дэни посмотрела на яркие коробки, стоявшие под рождественской елкой. Сегодня утром они получили от Мэрил и Фила большую коробку с подарками для Дэйва, Брэнда и для нее.

Такая куча подарков внушала Дэни благоговение. Посылки приходили почти каждый день в течение всей прошлой недели — от друзей по команде Брэнда, из штаб-квартиры «Марлинов», даже от фанатов, которые присылали подарки Брэнду в футбольный клуб. Посылка от дяди Джимми и Лауры пришла вчера. Дэни посмотрела на маленький квадратный сверток, который держала в руках, и с трудом сдерживалась, чтобы не открыть его и не узнать, что там внутри.

Она вздохнула и посмотрела в окно. И замерла от восхищения. Сплетения веток на голых деревьях были покрыты инеем, а огромные ели, казалось, гордились своим белым нарядом. Твердый наст озера сверкал под яркими солнечными лучами, и волшебный свет, отражаясь от блестящей поверхности, рассыпал крошечные радуги на макушках девственно-чистых сугробов.

Дэни была без ума от этого праздника. Снег, подарки, солнце. У нее никогда не было такого волшебного Рождества. Она улыбнулась, вспоминая смешного снеговика, который охранял дом ее семьи.

Брэнд и Дэйв помогали Дэни лепить снеговика. Она не могла себе представить, что будет смеяться от счастья, когда кривобокий снеговик накренился набок, как пьяный, между двумя ее любимыми мужчинами. Дэни потратила две пленки, чтобы зафиксировать на память радость этого дня, которая, как подсказывало ее сердце, должна была скоро закончиться.

— Руки прочь от подарков, все посмотришь в рождественское утро! — Брэнд растянулся на диване, устав после возни в снегу.

— Ну, пап, — заныл Дэйв, — я уже слишком большой, чтобы верить в Санта-Клауса. — Он украдкой бросил жадный взгляд на кучу подарков под елкой. — Почему мы не можем открыть их сегодня вечером?

Брэнд улыбнулся своему сыну, вспоминая, как задавал тот же самый вопрос, когда был в его возрасте.

— Потому что. Просто — потому что. Вот так мой отец всегда отвечал на этот вопрос. Что, вы с мамой привыкли открывать рождественские подарки ночью перед Рождеством?

— Нет. Санта-Клаус всегда приносил мне чего-нибудь, и это уже лежало под елкой, когда я вставал утром в Рождество. Только я подумал, что если нам придется все это распаковывать завтра, то мы не успеем управиться к ужину с индейкой.

Брэнд попытался представить все скромные рождественские праздники, которые Дэни с Дэйвом отмечали в течение многих лет. Покупая им подарки, он думал о том, как они умудрялись обходиться без многих вещей, которые были им необходимы. Он решил больше не жалеть о прошедших годах, а просто радоваться тому, что наконец они вновь обрели друг друга, что наконец они вместе. И очень счастливы.

— На следующий год нас будет четверо. — Голова Брэнда покоилась на коленях Дэни. — А может, и больше.

В последнее время он подшучивал над женой по поводу ее быстро полнеющей талии, утверждая, что в его генеалогическом древе иногда встречались близнецы. Ему нравилось смотреть, как она начинает волноваться из-за того, что вдруг семья будет состоять из пяти человек.

Заметив, что Дэйв уснул на диване в противоположном углу гостиной, Брэнд запустил руку под кашемировый свитер Дэни.

— Как ты думаешь, Дэйв обидится, если его папа отнесет его в кровать?

— Может быть. А что, это обязательно? — Дэни лениво водила пальцами по плечам Брэнда. — Почему бы тебе не отнести наверх меня, позволив Дэйву спать здесь, рядом с рождественской елкой? — Она застонала от удовольствия, когда Брэнд, положив ладонь на ее грудь, начал ласкать упругий сосок.

— Твое желание для меня закон! — Он встал, поднял Дэни на руки и понес ее в спальню.

Брэнд почувствовал, что облегающие джинсы стали ему тесны, но решил не торопиться, чтобы доставить ей удовольствие в этот их первый канун Рождества. Брэнд поставил жену рядом с кроватью, вдыхая яблочный аромат, к которому примешался еще запах мускуса — запах страсти.

— Счастливого Рождества, дорогая. — Он прошелся по ее стройной шее легкими поцелуями, потом поцелуи оставили теплую дорожку вдоль ее спины и остановились у округлых ягодиц. Брэнд притянул Дэни к себе, чтобы она почувствовала его жар и твердость. Его губы прижались к ее губам, а язык нырнул глубоко внутрь.

Дэни, прерывисто дыша, ответила на его поцелуй. Брэнд слегка отодвинулся и рывком снял через голову рубашку вместе со свитером. Бросив одежду на пол, он расстегнул джинсы и одним движением освободился от них. Ее страстные прикосновения, восхищение, сквозившее в ее взгляде, когда она любовалась его телом, — все это сводило его с ума, и он был не в состоянии больше медлить.

Дэни наслаждалась совершенством его мужской силы. Губами она нежно исследовала каждую мышцу, каждый дюйм его шелковистой упругой кожи внизу живота.

Он отстранился, прервав ее чувственное путешествие. Дэни застонала, потерявшись в океане страсти, и мечтала о том, чтобы он поскорее заполнил влажную пустоту внутри ее.

— Пожалуйста, ну пожалуйста, возьми меня! — молила она.

Они посмотрели друг на друга, их глаза горели страстью.

— Я в твоем распоряжении, дорогая. — Его ярко-синие глаза потемнели от желания. Он возвышался над ней словно статуя, ноги были слегка разведены. Брэнд будто хотел ей сказать, что сегодня она может делать с ним все, что захочет.

Дэни встала на колени и, увидев, как дернулись мышцы на его бедре, поняла, чего ему стоит сдерживать себя, чтобы не наброситься на нее, забыв обо всем на свете.

Она погладила его длинные стройные ноги, скользнув пальцами под колени. Мягкие светлые волосики подчеркивали мощь его мускулистых икр и щекотали ее пальцы. Шрамы и рубцы на теле лишь усиливали его мощную ауру.

Дэни вдруг вспомнила о своих ощущениях в тот момент, когда его язык ласкал ее бедра. Наклонившись, она провела языком по ноге Брэнда, заставляя своего богатыря трепетать под ее чувственной атакой.

Мощная волна сотрясла тело Брэнда.

— Дэни, остановись! Ради Бога остановись. — Его голос дрожал от сладостной муки.

Она с неохотой оторвалась от него и снова окинула взглядом это великолепное тело.

— Люби меня сейчас.

Брэнд поставил ее на ноги и нежно прижал к себе. Он прерывисто задышал, когда его напряженная плоть прикоснулась к ее животу. Он выпустил ее из объятий, и она легла, не отрывая от него взгляда и призывно раздвинув ноги.

— Ты хочешь меня, дорогая? — спросил Брэнд и потерся о ее горячее влажное лоно. — Ты хочешь, чтобы я проник в тебя?

— О да! — Дэни выгибалась под ним, не в силах больше терпеть.

И Брэнд ринулся навстречу ее желанию, объединив их тела в одном быстром страстном движении.

Они задвигались в привычном ритме, сначала неторопливо, а затем все быстрее, и когда дошли до кульминации, их тела и сердца слились в одно целое. Дэни получила заветное наслаждение первой и заглушила ликующий крик, Прикусив сильное плечо Брэнда. Вскоре он присоединился к ней.

Дэни прижалась к мужу, благодарная за самый лучший рождественский подарок, о котором она могла только мечтать.

Брэнд проснулся первым и попытался высвободиться из объятий жены, а также от перекрученного постельного белья. С каждым днем он любил ее все сильнее.

Он открыл ящик ночного столика и, достав оттуда маленькую коробочку, осторожно положил ее рядом с рукой Дэни.

— Счастливого Рождества, дорогая, — шепнул он и встал с постели.

Брэнд надеялся, что Дэни еще долго будет спать. Он знал, что беременным женщинам необходимо спать как можно дольше, а ведь, Бог свидетель, сегодня ночью ей не удалось как следует отдохнуть. Он улыбнулся, вспомнив, что они два раза просыпались этой ночью, чтобы насладиться друг другом. Брэнд был уверен, что для Дэни их близость — лучший рождественский подарок.

Он брился и, когда в очередной раз посмотрел на себя в зеркало, увидел стоящую в дверях полусонную Дэни. На ней ничего не было — что не оставило его равнодушным, и его плоть тут же отреагировала на это, — за исключением колье из рубинов и бриллиантов, которое он положил рядом с ней несколько минут назад. Дэни пока была такой же стройной, как и всегда, и лишь пополневшая фигура и сеточка голубых сосудов на набухших грудях свидетельствовали о ее беременности. Такой она была для него даже более желанной.

До чего же он все-таки ненасытный! Ведь он трижды обладал ею в течение ночи, а сейчас, в это рождественское утро, желание поднималось в нем с новой силой.

Брэнд попытался подавить внезапный прилив страсти и сосредоточился на том деле, которым сейчас занимался. Дэни с улыбкой смотрела на него.

— Тебе тоже счастливого Рождества! — сказала она, ее глаза светились от счастья. — Закрой глаза.

— Я порежусь. — Брэнд не смог сдержать глупой улыбки, когда, опустив бритву, закрыл глаза.

Привстав на цыпочки, Дэни надела тяжелую цепочку ему на шею и застегнула замочек.

— Теперь можешь смотреть, — разрешила она.

Брэнд посмотрел в зеркало. Это была отлично сделанная золотая фигурка меч-рыбы (марлин — рыба-меч), висевшая на золотой цепочке. Должно быть, его жена потратила немало времени и сил, пока нашла для него такую редкую фигурку.

— Спасибо, милая.

Брэнд повернулся и обнял ее.

— Тебе нравится мой подарок? — спросил он, слегка приподняв губами колье с ее роскошной груди.

— О да, конечно. А тебе нравится эта рыбка?

— Очень. Советую тебе одеться, пока я тебе это разрешаю. Мы не можем провести рождественское утро в постели, ведь наш сын ждет нас, чтобы посмотреть подарки.

Брэнд неохотно отпустил жену и пошел за ней, поглаживая ее по спине. Он не мог вспомнить, когда чувствовал себя более счастливым и удовлетворенным жизнью.

* * *

Щедрое. Счастливое. Теплое Рождество. Самое лучшее Рождество, которое когда-либо было у Дэни.

Она смотрела, как два ее любимых человека играют в новую игру, подаренную Дэйву. Они уже поужинали, с удовольствием отведав традиционные рождественские блюда, приготовленные миссис Блэр и Дэни. Она позвонила дяде Джимми, чтобы пожелать им счастливых праздников, а на следующий день немного поболтала по телефону с Ли Энн. Дэни не позволяла себе грустить. Ее сердце было наполнено счастьем и любовью, и в нем не было места для страха и печали.

На следующий день Брэнд отправился на подготовительную тренировку к первой отборочной игре, которая должна была состояться в воскресенье, и Дэни спустилась с небес на землю. Она осталась одна в доме. Дэйв умчался к своим друзьям, чтобы сравнить подарки, которые они все получили к празднику, и теперь ее мысли опять вернулись в Карендон. Она должна справиться, как бы тяжело ей ни было.

Дэни напомнила себе, что она уже не та худенькая девочка, которая ходила в обносках. Она совсем не походила на ту женщину, которая ее родила. Сейчас Дэни все уважали и не только из-за того, что она была женой Брэнда, но и потому, что она была отменной хозяйкой и хорошей женой и матерью. Хорошим человеком. У нее были все основания высоко держать голову перед любым жителем этого наполненного предрассудками городишка, который носил фамилию Брэнда.

Но почему-то, когда она пыталась убедить себя, что у нее нет оснований бояться возвращения домой, сомнения и страх вновь закрадывались в ее сердце и подрывали уверенность в себе.

Когда они с Дэйвом садились в самолет, чтобы лететь в Новый Орлеан на суперкубок, Дэни была уже на грани нервного срыва.

 

Глава 24

«Марлины» одержали очередную победу, Брэнда признали «самым ценным игроком команды», и по этому случаю было решено устроить банкет, на котором будут присутствовать все игроки со своими женами. Брэнд был рад тому, что его жена увидит, как он получает призы и награды: долгожданное кольцо, новый автомобиль и, конечно, чек на приличную сумму — такую же премию получат все члены команды «Марлинов» за победу в финале.

Потом они вернутся в Карендон. Он будет заниматься адвокатской практикой в течение пяти месяцев, работая с клиентами их фирмы «Карендон, Брэндон и Смит» в Атланте. Брэнд прекрасно знал, что этим людям гораздо выгоднее иметь дело с адвокатом, который посвящает работе все свое время. Но они выбрали Брэнда по одной из следующих двух причин. Кое-кого из них привлекало прославленное имя их семейной фирмы и особенно сам Брэнд, поскольку он был Карендоном. Другие же, в связи с тем что Брэнд показал отличные результаты, играя в этом сезоне, хотели, чтобы их юридическими проблемами занимался звездный игрок «Марлинов».

Когда Брэнд увидел, что Дэни и Дэйв пробираются к нему сквозь толпу, он мгновенно забыл обо всем и поспешил к ним, локтями расчищая себе дорогу и не обращая внимания на журналистов, которые приставали к нему с вопросами, когда он проходил мимо них.

— Ты здорово играл, пап! — Дэйв ринулся вперед и обнял отца. — Ты получил титул лучшего игрока команды!

— Сынок, тебе следует получше присматривать за мамой.

Брэнд прорвался сквозь ревущую толпу журналистов и схватил Дэни в объятия.

— Тебе понравилась игра? — спросил он жену, подняв ее на руки и целуя в губы.

Дэни кивнула, держась за шею мужа, пока он пробирался сквозь людское море.

— Мэрил просила передать тебе, что они сразу поедут домой, как только выберутся со стадиона. Она спросила, сможешь ли ты попозже позвонить Ли Энн?

— Я обязательно позвоню. У них все в порядке?

Брэнд достал для всех хорошие билеты на трибуну для особо важных персон, где Филу было гораздо удобнее, чем на открытой трибуне.

— Все хорошо. Ли Энн сидела рядом со мной и Дэйвом большую часть игры.

Брэнд смотрел на ряд черных лимузинов, которые повезут его команду вместе с их семьями в отель, где для них были приготовлены лучшие номера.

Сегодня они будут праздновать, завтра вернутся в Милуоки. А послезавтра отправятся в Карендон.

Прошлым летом Дэни первый раз летела на самолете. За прошедший месяц она пролетела тысячу миль. Брэнд настоял, чтобы они с Дэйвом присутствовали на всех отборочных играх, поэтому она летала и в Денвер, и в Сан-Диего и, наконец, в Новый Орлеан на суперкубок. Теперь они вновь были в воздухе, направляясь в Атланту. Там они возьмут напрокат машину и проедут триста миль до Карендона.

Брэнд видел, что Дэни начала нервничать. Она старалась этого не показывать, но он понимал, что она с трудом держит себя в руках.

Когда пилот объявил о прибытии в Атланту, Брэнд взял ее руку и почувствовал, как она дрожит.

— Я больше никогда не причиню тебе страданий, дорогая, — проговорил он, надеясь, что так и будет.

Дэни знала Брэнда — футбольного игрока. Она помнила Брэнда-подростка, которого любила. Но она совсем не знала Брэнда-адвоката, занимающего видное положение в обществе. А еще она боялась, что Брэнд пожалеет о том, что женился на ней, так как она не будет соответствовать его имиджу в чопорном, консервативном Карендоне, несмотря на все его заверения в обратном.

— Когда тебе нужно приступать к работе?

— В понедельник. Дядя Джимми намерен ввести меня в курс дела. Они с Лаурой поженятся через две недели, и если я не хочу выглядеть дураком, то просто обязан принять всю помощь, которую он может мне предложить.

— Хорошо. — Дэни натянуто улыбнулась и постаралась подавить тревожное предчувствие. Самолет приземлился. Дэни вернулась домой.

Брэнд уверенно вел взятый напрокат «мерседес» по узкому серпантину дороги между холмами, а Дэйв болтал без остановки. Он был очарован необычной красноватой глиной Джорджии и черными силуэтами зимних деревьев.

— Пап, а тут все речки такие красно-коричневые, как эта? — спросил он, когда Брэнд въехал на старый мост из металлических конструкций.

— Сама вода не красная. Она просто так выглядит из-за глиняных берегов. Это Большая Кошачья река. Наш дом находится на Малой Кошачьей реке. Там можно отлично порыбачить, если тебе это интересно.

Лицо Дэйва расплылось в радостной улыбке — он уже предвкушал новое развлечение.

— Однажды мы ездили с отцом Роджера на рыбалку в Тампе, на залив. Но все, что мы поймали, пошло на еду кошкам. Стив сказал, что эту рыбу нельзя есть, поэтому Роджер скормил своим кошкам.

Брэнд объяснил ему разницу между морской рыбой и больной рыбой из канала, которая годилась только для кошек. Разговор о рыбалке отвлек Дэни, и она на время забыла о своих переживаниях, но когда они въехали в Карендон, она побледнела. Дэни ощутила тот же ветер, гуляющий на дорогах, увидела до боли знакомые дома из красного кирпича, полуразрушенные хижины бедняков. Ее горло сжалось, и на глаза навернулись слезы.

— Не принимай все так близко к сердцу, дорогая. Тебе понравится наш дом, вот увидишь. — Брэнд потянулся к ней и взял ее руку.

— А мы разве остановимся не в твоем охотничьем домике? — Дэни горячо надеялась, что Брэнд не будет уговаривать ее поехать к Элеоноре, в дом его детства. Долгие годы этот холодный старинный особняк снился ей по ночам, и она просыпалась в холодном поту.

Она была там только один раз, в тот день, когда Элеонора объяснила ей, что Дэни Сью Мердок никогда не будет принадлежать к почтенному обществу Карендонов. И она не стремилась туда возвращаться.

— Нет. — Брэнд улыбнулся.

Ее сердце сжалось. Брэнд вез ее домой, в свой родной дом. Элеонора снова разлучит их. Дэни почувствовала, как вспотела ее спина. Чтобы не расплакаться, она уставилась на дорогу, на ту самую дорогу, которую последний раз видела из заляпанного грязью окна автобуса в ту ночь, когда покидала Карендон и все, что с ним было связано.

Вдруг Брэнд свернул с шоссе и выехал на узкую кирпичную дорогу. Куда он их везет? Дэни искала знакомые ориентиры, но сейчас здесь все выглядело по-другому. В отдалении стоял старый охотничий домик, где они с Брэндом провели несколько счастливых дней двенадцать лет назад.

— Но ведь ты говорил, что мы не будем здесь жить?

— Там — нет. Нам просто не хватит места в этом старом однокомнатном домишке. Посмотри вперед.

Он слегка притормозил, и Дэни увидела дом, построенный из местного кедра и необработанного камня, все изящные линии и углы этого строения удивительно гармонично сочетались между собой, составляя единое целое.

— Это наш дом. Дом нашей мечты.

У Дэни по щекам текли счастливые слезы, которые она не в силах была сдерживать.

— Когда ты его построил?

— Я решил начать его строительство прошлым летом. Еще до того, как Дэйв нашел меня. Я думал, что нам не придется возвращаться в Карендон, и ничего не сказал тебе о доме. А когда я узнал, что нам все-таки придется сюда приехать, у меня уже был готов для тебя сюрприз.

— Он великолепен!

Дэни вышла из машины, желая поскорее убедиться в том, что ее детские мечты превратились в реальность.

В гостиной был установлен уютный камин фантастической формы, такой, о каком она мечтала много лет назад. У стены стоял большой дубовый буфет для посуды, в котором красовался сервиз из голубого китайского фарфора с трафаретным рисунком — она вспомнила, как говорила Брэнду, что ей очень нравится такая посуда.

Брэнд ни о чем не забыл. Дэни стало неловко из-за того, что она придумывала массу отговорок, лишь бы не возвращаться домой. Она вошла в кухню и выглянула в окно, которое выходило на Малую Кошачью реку.

— Помнишь, ты говорила, что тебе хотелось бы наслаждаться этим видом из окна, когда ты будешь готовить? — произнес Брэнд, подойдя к ней и положив руку на ее увеличивающийся с каждым днем живот.

— Где Дэйв?

— Пошел мыть руки.

Дэни открыла большой холодильник, забитый продуктами, и обратила внимание, что кто-то поставил три стула вокруг круглого дубового стола у стены.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, дорогая. — Брэнд прижал ее к себе, и вдруг она почувствовала легкий толчок под ребрами.

— Наш ребенок? — благоговейно спросил он.

Дэни кивнула с улыбкой.

— Это первый раз, когда он зашевелился.

— Я рад, что он позволил мне тоже услышать его. Что в холодильнике?

— Еда. Довольно много. Некоторые блюда, судя по всему, можно хоть сейчас подогреть и съесть.

Брэнд обнял ее.

— Я попросил Бесси прийти сегодня утром и купить продукты. Она пообещала приготовить ужин и оставить его в холодильнике, чтобы нам осталось только подогреть его. О чем ты думаешь?

— О том, что я люблю тебя. И я люблю этот дом. — Дэни повернулась и мокрым от слез лицом прислонилась к широкой груди мужа. — Вы с Дэйвом, наверное, умираете с голоду.

Они почти ничего не ели в самолете.

— Пожалуй, да. Давай посмотрим, что приготовила Бесси.

Брэнд взял кастрюльки, которые Дэни протянула ему, поднял одну за другой крышки и улыбнулся.

— Похоже на ветчину с красной фасолью и рис. Фруктовый салат и миска зелени. Кукурузный хлеб. И если я не ошибаюсь, под той большой крышкой на столе — кокосовый пирог. Должно быть, Бесси решила заняться Дэйвом и откормить его, хотя еще и не видела его.

— Кто это — Бесси? — Дэни подумала, что эта неизвестная Бесси в первую очередь решила заняться Брэндом.

— Это повариха моей матери. Она самый лучший повар в мире.

— И что, твоя мать отпустила ее? — Дэни была поражена: неужели его мать смирилась с их браком? Она не могла поверить в это.

— По правде говоря, нет. Я позвонил Бесси на прошлой неделе и попросил ее купить продукты и принести их сюда. Она изъявила желание приготовить что-нибудь для нас. Сегодня мама дала ей выходной.

Дэни, чтобы скрыть разочарование, занялась приготовлениями к обеду: разогрела еду и поставила на стол салат. В это время появился Дэйв и попросил Брэнда показать ему дом.

За столом Дэйв возбужденно говорил о том, что они с отцом собираются отправиться на рыбалку на Малую Кошачью реку. Если бы двенадцать лет назад Дэни не была такой закомплексованной и доверяла Брэнду, они бы не потеряли столько времени, которого уже не вернуть. Она лишила своего ребенка отца из-за неуверенности в своих силах.

Брэнд увлеченно беседовал с Дэйвом, разговаривая с ним как с равным. Когда-то Дэни казалось, что Брэнд может испортить его. Но оказалось, что любовь и внимание отца изменили Дэйва в лучшую сторону. Брэнд заставил его раскрыться, почувствовать себя более уверенным в жизни.

Дэни решила как-то приспособиться к создавшейся ситуации, найти выход из положения, она должна это сделать ради Брэнда, ради Дэйва и ребенка, который рос внутри ее. Ради своей семьи она обязана показать всем, в том числе и Элеоноре, что занимает важное место в жизни своего мужа. В Карендоне, в Милуоки. Везде, куда бы ни забросила их профессия Брэнда.

 

Глава 25

На следующий день Дэни собралась отправиться по магазинам, которые располагались на площади у здания суда. Она сильно нервничала, зная, что ей предстоит встреча с людьми, которые ее презирают. Брэнд повез сына в школу, и Дэни осталась одна в доме.

Вскоре появился служащий из прокатной конторы и вручил ей ключи от «мерседеса». Расплатившись с ним, Дэни поднялась в спальню, чтобы переодеться.

Она одевалась очень тщательно. Выбрала розовое шерстяное платье с высокой талией и широкой юбкой, которое скрадывало ее расплывшуюся фигуру. Затем надела рубиновые серьги и колье, рождественский подарок Брэнда. Перебрав несколько золотых браслетов, она в конце концов решила, что достаточно и одного обручального кольца с бриллиантом.

Дэни достала из шкафа норковую шубу, но вдруг вспомнила о презрении местного общества к показной роскоши. Убрав шубу обратно в шкаф, она надела скромное черное пальто и повязала под воротник серо-розовый шарфик.

Наконец Дэни села в машину и включила зажигание. Ее нервы были на пределе, когда она подъехала к полуразвалившейся халупе, в которой прошли ее детские годы.

Это место было очень мрачным. Страшным. А она-то надеялась, что кто-то уже купил этот участок и стер с лица земли убогие жилища.

Она вернулась домой, хотя поклялась, что никогда сюда не вернется. Старая лачуга выглядела так же, как и десять лет назад, хотя с тех пор в ней никто не жил. Краска со стен давно осыпалась, а дерево с годами посерело под воздействием дождя и солнца. Одна из стен завалилась набок, как это было еще при Дэни.

Столбы веранды покосились, крыша ее провисла. Ржавая тележка, в которой Дэни хранила свои игрушки, валялась на земле рядом с домом. Уцелел лишь ее каркас, который был почти не виден из-под обвившей его виноградной лозы, и Дэни подумала, что скоро и их дом будет погребен под широкими листьями.

За исключением проникающего во все щели винограда ничего не изменилось. Мама с дедушкой давно умерли. Может быть, люди уже забыли их семью? Забыли Дэни?

Но Дэни знала, что это не так. Господи, о чем только она думала, возвращаясь сюда? Если она не смогла забыть, то как она может надеяться, что другие забыли о ней?

Ее затрясло, когда она начала вспоминать, как жила в этой лачуге с матерью и дедом, а порой и с каким-нибудь из мужчин, которых ее мать часто приводила с собой.

Теперь Дэни казалось, что все это было не с ней. Она сбежала от этого кошмара много лет назад. Сейчас она уже не была той забитой девочкой, которая работала с утра и до ночи в кафе-мороженом и носила обноски, купленные на распродаже. Теперь она была другим человеком и у нее больше не было причин опускать голову, встречаясь с бывшими соседями.

Да, она научилась ценить себя задолго до того, как Брэнд Карендон вновь вошел в ее жизнь.

Эта лачуга не была ее домом, не была тем местом, к которому она стремилась. Все это давно осталось в прошлом.

Дэни глубоко вздохнула, сбрасывая с себя тяжелые воспоминания, и выехала на шоссе. Вскоре она уже была на площади и поставила машину на стоянку у старого здания суда. Дэни заметила, что прохожие удивленно поглядывают на ее шикарный автомобиль, и тщательно заперла дверцы. Желая поскорее укрыться от пристальных взглядов, которые, как ей казалось, пронзали ее насквозь, Дэни вошла в маленький старый супермаркет, который она помнила со времен своего детства.

Она не спеша сложила в тележку все продукты из списка, который составила еще дома. Поскольку Бесси постаралась от души, набивая их холодильник всевозможной снедью, список этот был коротким. И через несколько минут, остановившись у старого кассового аппарата, она с удивлением обнаружила, что кассиршей была одна из ее школьных подруг.

— Доброе утро, мэм, — заискивающе произнесла женщина. — Вы больше ничего не будете брать?

— Думаю, нет. Вас, случайно, зовут не Доркас Саттер?

— Да, мэм. Мы знакомы? — Доркас уставилась на Дэни, но было видно, что она не узнает ее.

— Мы вместе ходили в школу. Я — Дэни Карендон. — Даже сейчас Дэни не могла заставить себя назвать свою девичью фамилию здесь, где раньше она вызывала всеобщее презрение.

Доркас ответила ей еще более подобострастно:

— Я не помню, чтобы училась вместе с кем-то из Карендонов. Я знала одного мальчика из этой семьи, но он куда-то уехал из нашего города играть в футбол, хотя здесь для него открывались большие возможности и он мог иметь все. Но он не учился в здешней школе. Он посещал какую-то специальную школу в Атланте.

— В Тринити. Наш сын тоже будет ходить туда. Брэнд — мой муж. — Дэни улыбнулась. Доркас, так же как и она, была родом из бедной семьи, но ее родители упорно трудились и смогли добиться определенного положения в местном обществе. Дэни решила попытать счастья: — Когда мы ходили в школу, меня звали Дэни Мердок.

Бледные тонкие губы Доркас сжались, а хорошие манеры сразу куда-то испарились.

— Могла бы и не говорить. Как только ты сказала, что ты за ним замужем, я сразу поняла, кто ты такая. Каждый в городе знает, как тебе удалось захомутать его. Это чуть не убило миссис Карендон. Ты можешь тут щеголять в модных шмотках, хвастаться именем своего мужа, но для приличных людей нашего города ты навсегда останешься жалким ничтожеством.

Она замолчала и посмотрела на кассовый аппарат.

— С вас сорок шесть долларов и двадцать центов.

Дрожащими руками Дэни вытащила три двадцатидолларовые купюры из кожаного кошелька. Когда Доркас протянула ей сдачу, она не глядя запихнула ее в кошелек и, схватив сумки, направилась к выходу.

— Кстати, советую тебе ходить в магазины в пяти милях от вашего шикарного нового дома. Все богачи туда ходят. И тебя там не знают.

Последние слова Доркас прозвучали почти дружески, как будто эта женщина хотела предостеречь Дэни от унижений, которые ожидали ее от людей, до сих пор о ней не забывших.

Сложив покупки в багажник, Дэни села на водительское сиденье и уставилась на облупленный памятник какому-то офицеру конфедератов времен Гражданской войны, стоящий в центре площади. Сколько она ни думала, но так и не смогла сообразить, как же доказать жителям этого города, что она абсолютно не похожа на свою мать. Потом вдруг ей пришло в голову, что она могла бы и не оправдываться перед Доркас.

Дэни теперь принадлежала Брэнду, тому кругу людей, к которому принадлежал и он. Общество, в котором вращалась Доркас и на дружбу с которым Дэни рассчитывала, перестало быть ее обществом, а тот круг, к которому принадлежала мать Брэнда, не желал иметь ничего общего с дочерью городской шлюхи.

Дэни знала, что Мэрил очень хорошо относится к ней, хотя она могла бы и возненавидеть ее из-за того, что Брэнд с удовольствием потакает всем прихотям своей жены, чего никогда не делал по отношению к Мэрил. Ее могла бы возненавидеть и любая другая женщина, принадлежавшая к местному высшему обществу, — причину для этого найти не трудно. Но как пережить все это?

— Элеонора! — вскрикнула Дэни испуганно и сжалась, чувствуя, что начинает сходить с ума. Если Дэни явится в ее дом, мать Брэнда ее уничтожит.

Чем больше Дэни думала о встрече со свекровью, тем больше ее привлекала мысль о посещении тех магазинов, о которых говорила ей Доркас. Главное — держаться подальше от Карендона. Она прекрасно обойдется и без женской дружбы, ей достаточно мужа и сына.

Но Брэнду нужна достойная жена, а не истеричная женщина, неспособная противостоять трудностям. Дэйву нужна мать, которая занималась бы не только им и приготовлением пищи, но и общественными делами. Но Дэни не могла переделать этот город и его людей.

«Единственное, что я могу сделать, — это пригласить к нам Элеонору — повидать Брэнда и познакомиться с Дэйвом», — сказала себе Дэни, заводя дрожащей рукой мотор.

Дэни выехала с городской площади Карендона и направилась к дому Брэнда. Она была там только один раз, но быстро нашла дорогу. Дэни стояла с гордо поднятой головой, ожидая, когда кто-нибудь откроет ей дверь. Ей открыла горничная, взяла пальто и сумочку и предложила подождать.

Настроившись не показывать свой страх, она села на диван, изображая на лице невозмутимое спокойствие, и сложила руки на коленях. Она ждала Элеонору в той же комнате, где почти тринадцать лет назад произошел их разговор. Тогда говорила Элеонора, а она молча слушала ее. Сейчас Дэни сидела на том же ужасно неудобном старинном диване, только теперь уже не в испачканных джинсах, которые оставили грязные следы на парче дивана.

Здесь все осталось как было. Дэни вспомнила эту кружевную салфетку на столе, хрустальную пепельницу, которой никто не осмеливался воспользоваться, знакомую вазу, в которой сейчас красовались розы из оранжереи, а когда-то в ней стоял букетик из летних полевых цветов.

Дэни вдруг почувствовала присутствие Элеоноры и посмотрела в сторону холла. Эта женщина, как и предметы в гостиной, тоже не изменилась. Она была все такой же стройной и высокой, осанка — безупречной, а короткие седые волосы безукоризненно уложены. Темно-синее платье с идеально белым воротничком говорило о хорошем вкусе. Единственное свидетельство пролетевших лет — тоненькие морщинки вокруг глаз, рта и подбородка, которых тринадцать лет назад не было.

— Вы могли бы и не сообщать мне о вашем приезде, — заявила Элеонора без вступлений, быстро входя в комнату. — В городке такого масштаба, как наш, слухи распространяются быстро, и я сразу узнала о вашем приезде, даже если бы Брэнд не позвонил мне, чтобы сказать об этом.

Дэни заставила себя встретиться с холодным взглядом свекрови и вежливо улыбнулась.

— Мне нужно было съездить в город за продуктами, и я решила заехать к вам, чтобы пригласить в наш новый дом и познакомить с нашим сыном.

— Это Брэнд дал вам такое поручение?

Брэнд никогда бы не позволил ей явиться сюда одной. Его матери следовало это знать.

— Нет. Я подумала, что, может быть, вы хотите познакомиться со своим внуком и повидать сына.

Элеонора улыбнулась одними губами, серые глаза по-прежнему источали холод.

— Я бы хотела увидеться со своим сыном и внуком, несмотря на то что он и ваш ребенок тоже. Вы можете передать Брэнду, чтобы он привез Дэйва в клуб утром в следующую субботу.

— Вы можете приехать к нам и перед выходными. Я имею в виду, что вы могли бы в более спокойной обстановке познакомиться с Дэйвом. — Дэни старалась держаться невозмутимо, но была уверена, что свекровь видит ее насквозь.

— По-видимому, нам все же следует поговорить, Дэни, — вздохнула Элеонора, скривив губы в ироничной усмешке. — Вы не хотите чаю?

— Было бы мило. — Дэни спросила себя, не поразит ли ее Господь за такое откровенное вранье.

Элеонора, гордо вскинув голову, пересекла гостиную и резко дернула за веревку колокольчика. Появилась горничная, и свекровь попросила ее принести чай, потом села на диван, но оставила между ними свободное пространство. Дэни было неуютно под близким пристальным взглядом этой женщины.

— Вы ждете ребенка. — Элеонора говорила так, будто ее обрадовало это открытие.

Дэни улыбнулась и дотронулась рукой до живота.

— В июне. Брэнд не говорил вам?

— Он не посчитал нужным сообщить мне о ребенке. Кстати, он был зачат до или после вашей недавней свадьбы?

— После. — Дэни удивило, что пожилая интеллигентная женщина задает ей такой бестактный вопрос, но не стала отвечать, что это не ее дело.

Элеонора не сказала ни слова, до тех пор пока горничная не вкатила серебряную тележку с чашками и чайником и не исчезла за дверью. Она сама налила чай и разложила пирог по тарелкам, будто боялась, что неуклюжая невестка может разбить ее хрупкую дорогую посуду.

— Если хочешь, добавь сахар, молоко или лимон, — наконец произнесла Элеонора, взяв свою чашку и подставляя под нее блюдце. — Я уверена, тебе понравится пирог Бесси.

— Спасибо, миссис Карендон. — Дэни осторожно откусила маленький кусочек и, проглотив его, заверила свекровь в том, что он действительно очень вкусный.

— Я буду откровенна, Дэни. Я не хотела, чтобы мой сын женился на тебе, когда вы были детьми. Я не хотела, чтобы он женился на тебе и прошлым летом. Но несмотря на это, Брэндон выбрал тебя в жены. И не однажды, а дважды! Несмотря на неловкое положение, в которое он меня поставил, я люблю своего сына. С тех пор как умер его отец, а это было еще до того, как он окончил колледж, Брэнд — это все, что у меня осталось.

Дэни поставила тарелку на тележку, с нетерпением ожидая, что последует за этим вступлением.

Элеонора встала и царским жестом пригласила ее следовать за ней. Над небольшим секретером розового палисандрового дерева висело генеалогическое древо семьи Карендонов. Дэни внимательно рассматривала тоненькие линии, которые сливались в более толстые ветви и в конце концов смыкались у самого ствола, а Элеонора в это время с благоговением повествовала о членах своей семьи, корни которой уходили в глубь веков Англии.

— Как ты видишь, отец Брэнда и я были дальними родственниками. Впрочем, на этом можно не заострять внимание. Наш брак соединил не только две самые уважаемые семьи, но также и наиболее престижные ветви древнего фамильного рода. Я надеялась, что большое количество детей усилит нашу семью. Но этого не случилось. Брэнд родился, когда я уже отчаялась иметь хотя бы одного ребенка, чтобы сохранить фамилию Карендон. Фамилия Брэндон умерла вместе с моим отцом.

Элеонора вернулась на свое место на диване. Дэни еще несколько секунд смотрела на слегка помятую и пожелтевшую от старости бумагу с генеалогическим древом, а затем повернулась к свекрови. Она не могла понять одержимости этой женщины фамильными корнями и кровными узами. К тому же, принимая во внимание собственных ближайших родственников, у Дэни не было ни малейшего желания узнавать что-нибудь о других.

Элеонора замолчала, прикидывая, что еще можно добавить о семье Карендон — Брэндон.

— Вы хотели, чтобы Брэнд женился на одной из своих кузин, так же как это сделали вы?

— Нет. Не было никого, кто подходил бы ему по возрасту. Я хотела, чтобы он женился на ком-нибудь вроде Мэрил, чье происхождение не уступало нам в знатности. На женщине, которая могла бы занять достойное место рядом с ним и подарить ему замечательных сыновей.

— У Брэнда хороший сын, миссис Карендон. — Дэни сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, и она напомнила себе, что пришла сюда с определенной целью и эта цель заключалась не в том, чтобы окончательно поссориться с матерью Брэнда.

— Брэндон тоже это говорит, так же как и директор школы в Тринити. Я надеюсь, что Дэвид найдет свое место в нашем обществе. С моей помощью люди простят ему происхождение его матери и примут его как сына своего отца. — Элеонора откинулась на спинку дивана, расслабившись после долгого напряжения.

Дэни очень хотелось высказаться, но она молчала, ожидая следующих слов этой женщины.

— Возможно, ты и права, — помолчав, продолжила Элеонора. — Я приму твое приглашение на завтрашний ужин, чтобы познакомиться со своим внуком перед встречей в клубе.

Она поднялась, давая понять, что визит окончен. Дэни последовала за свекровью к выходу и забрала пальто и сумочку у любопытной горничной.

Уже сидя в машине, Дэни пришла к выводу, что легко отделалась и осталась относительно целой и невредимой.

 

Глава 26

Дома Дэни переоделась в просторный спортивный костюм и начала разбирать покупки. Ее визит прошел хуже, чем она надеялась, но лучше, чем она ожидала. Она добилась главного: Дэйв познакомится с матерью Брэнда под защитой родных стен.

Элеонора не стала к ней лучше относиться, но Дэни не ждала от нее этого. Она не фыркала пренебрежительно, а просто была холодно-вежлива. Это уже лучше, если сравнить с тем, как она вела себя в их последнюю встречу.

Та, бывшая, Дэни съежилась от страха, подчинилась, плюнула на свои желания, потому что поверила лжи Элеоноры Карендон. Настоящая Дэни могла постоять за себя и умела добиваться своей цели.

Она улыбнулась, откинулась на спинку стула и начала составлять меню на завтрашний вечер. Решив, какие продукты ей могут понадобиться, она вынула их из холодильника и встала к плите. К возвращению Брэнда и Дэйва она уже испекла два пирога, приготовила и красиво оформила салат и сделала заливное из ветчины, которую Бесси купила к их приезду.

Весело напевая, Дэни подняла голову, услышав шаги своих мужчин:

— Добро пожаловать домой.

— Чем ты занята, дорогая? — Брэнд вдыхал аппетитные ароматы, которые распространились по всему дому. Он поцеловал Дэни, заглянув в сотейник, в котором она что-то помешивала, и, зачерпнув ложкой темно-красный соус, отправил его в рот. — Мне показалось, я почувствовал запах ветчины.

— Да. Но это для завтрашнего вечера. А сейчас ты пробуешь сегодняшний ужин. — Дэни обняла его за талию. — Завтра твоя мать придет к нам на ужин, чтобы познакомиться с Дэйвом.

— Завтра? — Когда Брэнд приглашал Элеонору вчера вечером, она дала ему понять, что не собирается навещать их в ближайшее время. И к тому же откровенно заявила, что ноги ее не будет в доме, в котором он проживает с дочерью блудницы.

— Я ездила в город за продуктами и зашла к твоей матери. Я ведь не сделала ничего плохого, когда пригласила ее, не так ли? Я просто подумала, что смогу помириться с ней.

Брэнд обнял жену за плечи, чувствуя, что она дрожит. Он не просил ее встречаться с его замечательной матерью, но он был чертовски горд за нее.

— Я очень рад, что ты ее навестила. Но очень удивлен, что она согласилась прийти. Я могу тебе чем-нибудь помочь, что-нибудь приготовить?

Успокоившись, Дэни улыбнулась.

— Ты можешь вернуться завтра домой пораньше. Вы с Дэйвом будете ее развлекать, пока я приготовлю ужин, — проговорила она озабоченно.

— А что, если я попрошу дядю Джимми и Лауру тоже приехать? Тогда тебе не придется напрягаться дважды, каждый раз выдумывая, что бы такое приготовить?

Дэни кивнула в знак одобрения, и Брэнд молча поздравил себя с тем, что догадался смягчить потенциально опасную ситуацию, которая имела все шансы закончиться скандалом.

— Я сейчас ему позвоню.

Посторонний наблюдатель сказал бы, что ужин прошел хорошо. Однако Брэнд не был уверен в этом, хотя Дэни и играла роль любезной хозяйки перед «королевой-матерью» этого городка. Принимая душ и смывая пот после двух часов занятий на тренажерах, Брэнд размышлял о семейном сборище, которое закончилось два часа назад.

Кажется, его мать произвела на их сына не лучшее впечатление. Элеонора открыто не грубила Дэни, но он почувствовал жуткий холод, который проник в уютное тепло его семьи. Брэнд вздрогнул. Может быть, он неверно понял свою мать? Он бы очень хотел надеяться на это.

— Все было великолепно, дорогая, — произнес он, когда вытянулся на постели рядом с женой.

— Ты устал? — Дэни повернулась на бок и участливо посмотрела на него.

— Нет, просто тяжеловато заниматься на тренажерах в одиннадцать часов вечера. Я люблю это делать утром.

— Так почему же ты не позанимался утром?

— Времени не было.

— Ты так занят в офисе?

— У дяди Джимми полно клиентов. Он уверен, что я смогу работать со всеми, пока он с Лаурой будет шататься по свету.

— А может кто-нибудь еще выполнять эту работу?

— Дядя Джимми занимается такими делами, которые под силу любому юристу в нашей фирме. Но я должен взять на себя большую часть дел, и мне приходится много трудиться, чтобы не выглядеть дураком, коим я являюсь на самом деле.

Брэнд повернулся и посмотрел ей в глаза.

— Дорогая, я в тысячу раз лучше играю в футбол, чем веду юридические дела. Я не люблю заниматься тем, где не чувствую, что я умею это делать лучше других.

— У тебя все получится. Твой дядя не оставил бы на тебя все дела, если бы не был уверен в том, что ты с ними справишься.

Дэни верила в него больше, чем он сам. Брэнд привлек ее к себе. Его напряжение постепенно спадало. Их ребенок повернулся, ткнув его в живот. Довольный, он сплел руки на большом животе Дэни и погрузился в сон.

В субботу Брэнд должен был ехать в свою фирму, но, не желая, чтобы Дэни одна везла Дэйва в загородный клуб на ленч и встречалась там с приятельницами его матери, отложил все дела и поехал с ней.

Подъехав к клубу, который основал один из его давно умерших предков, он оставил свою машину седому чернокожему служителю и проводил жену с сыном в столовую.

— Мне страшно.

— Спокойно, Дэйв, — прошептала Дэни, положив руку на плечо сына.

Ее голос дрожал, что волновало Брэнда сильнее, чем страх сына. Казалось, что пышно обставленный загородный клуб скопирован с какого-нибудь английского замка, с его огромным камином и мерцающими в отсветах огня темными деревянными стенами. По правде говоря, все это выглядело довольно мрачно.

Брэнд с улыбкой сжал руку Дэни:

— Все будет в порядке, дорогая.

Они последовали за сутулым официантом к столику у камина, где их уже ждали его мать, Мардж Шеридан и несколько их подруг. Брэнду захотелось сбежать отсюда, но он вовремя напомнил себе, что он уже не мальчик. Держа руку на худеньком плече сына, он остановился около стола.

— Мама, — кивнул Брэнд. Он усадил сына между своей матерью и Дэни, а сам расположился напротив них и представил жену и Дэйва присутствующим.

Дэни было очень неуютно в этом обществе. Так же как и Брэнду. Через пятнадцать минут он почувствовал себя так, будто его мать и ее подружки пронзили его булавкой, положили под микроскоп и изучают каждую его клеточку.

— Что?

— Брэндон, твои мысли где-то далеко отсюда, — сварливо проговорила его мать.

Не очень далеко. Брэнд виновато взглянул на Дэни, а затем повернулся к матери:

— Извини, мама.

— Я спросила, когда вы ожидаете появления ребенка? — повторила вопрос Мардж Шеридан.

Брэнд заметил уже не в первый раз, что глаза его бывшей тещи начинают гореть ярче, когда она пытается привлечь к себе внимание за чужой счет.

— В июне, — буркнул Брэнд, не скрывая своего отвращения к завуалированным намекам.

Он почувствовал себя совсем скверно, когда заметил, как скривилась Дэни, увидев на своей тарелке глазированную морковь. Брэнд решил, как только приличия позволят, тут же покинуть это изысканное общество. Он не хочет заставлять Дэни нервничать.

Неужели его сын никогда не покончит с этим дурацким шоколадным муссом, который заказал на десерт? Может, предложить ему оставить десерт до следующего раза, когда он придет сюда с бабушкой и ее подругами? Брэнд прекрасно понимал все, что сейчас происходило в этой компании, разбирался во всех подводных течениях, и ему даже казалось, что он может пересчитать все камни, которые они держат за пазухой.

— Мама, я бы хотел поговорить с тобой наедине, — заявил Брэнд, когда они наконец встали из-за стола.

Элеонора удивленно взглянула на него, но потом молча последовала за ним в пустынное фойе клуба.

— Разговор не может подождать? Это невежливо — исключать других из общей беседы.

Брэнд сдерживался, чтобы не дать волю эмоциям.

— Невежливо со стороны твоих подруг заставлять мою жену чувствовать себя неловко. Ты не можешь перестать ненавидеть Дэни. А я собираюсь заставить тебя это сделать.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Брэндон.

— Нет, понимаешь! Мама, я часто огорчал тебя, совершая поступки, которые ты не одобряла. Иногда я намеренно поступал тебе назло. Но ведь ты хотела сломать мою жизнь, заставляя меня отказаться от моих планов или от женщины, которую я мечтал взять в жены. Я очень хочу жить с тобой в мире, уважать твои чувства, хочу, чтобы ты любила Дэйва, Ли Энн и других внуков, которых мы с Дэни можем тебе подарить.

Элеонора внимательно смотрела на него.

— И мне очень не нравится, что сейчас происходит между нами. — Брэнд был предельно откровенен. — Но одно условие, мама. Прими Дэни как мою жену. Сделай так, чтобы твои милые подруги знали, что ты ее приняла. Хватит ворошить прошлое! Ведь это и мое прошлое тоже. Прошлое, которым я не горжусь, — прошлое, в котором есть двенадцать потерянных лет, за которые я всегда буду тебя винить.

— А если я не приму твое условие? — Вызов мелькнул в холодных серых глазах Элеоноры.

— Тогда я вычеркну тебя из своей жизни. И ты не увидишь меня и никого из моих детей. У меня больше не будет матери. А у тебя не будет сына. Подумай об этом. — Брэнд быстро зашагал туда, где его ждали жена и сын.

Дни шли за днями, проходили недели и месяцы.

Брэнд оторвался от бумаг, лежащих на столе, и машинально почесал бровь. Стояла великолепная погода, и он с нетерпением ждал возвращения домой, чтобы провести этот чудесный майский день вместе с Дэни и сыном.

Его жена была замечательной женщиной, она никогда не жаловалась на те долгие часы, которые проводила в одиночестве, пока он работал в офисе. Теперь им редко случалось быть вместе. Очень часто он возвращался поздно вечером, ужинал, затем надевал спортивный костюм, занимался в домашнем спортзале и в полном изнеможении валился в постель.

В те вечера, когда Брэнду не надо было ехать в офис, он тренировался в клубе здоровья. Часто Дэни приезжала за ним на машине, отвозя домой после многочисленных деловых встреч, которых он не мог избежать. Она к тому же выполняла роль шофера Дэйва, так как хотела, чтобы ее сын вел активную общественную жизнь в школе и в загородном клубе.

Хотя Дэни никогда не жаловалась, Брэнд видел, что она чувствует себя одинокой, как бы выключенной из жизни. Она как будто замкнулась в собственном внутреннем мирке и не выходила оттуда, даже когда они посещали банкеты и благотворительные балы. Даже Дэйв как-то спросил у него, почему мама всегда бросает его на всяких мероприятиях, почему она не остается и не общается с мамами других мальчиков.

Еще Брэнда удивляло, что его мать проигнорировала его ультиматум и не делала попыток наладить добрые отношения с его женой. Поскольку Дэни не упоминала о каких-нибудь неприятных стычках в клубе или в городе, он сказал себе, что, возможно, его опасения необоснованны.

Брэнд швырнул ручку на блокнот, в котором перечислял аргументы в защиту своего клиента. Встреча с ним должна была вскоре состояться.

С таким же успехом он мог вообще не приходить на работу, поскольку сегодня практически ничего не сделал. Слава Богу, дядя Джимми приезжает уже через две недели.

* * *

Еще целых две недели.

Стоя у окна спальни, Дэни смотрела, как неторопливо несет свои воды Малая Кошачья река. Покрытый весенней травой берег выглядел так же, как и тринадцать лет назад. Улыбаясь, Дэни погрузилась в сладкие воспоминания о двух счастливых подростках, постигающих тайны своих молодых тел на пологом, заросшем травой берегу реки.

Она опустила глаза на свой уже весьма большой живот, в котором жил их малыш. Она скучала по Брэнду. Прошло много времени с тех пор, когда он последний раз ее подбадривал. Прошло много дней с тех пор, как он демонстрировал свою любовь. Адвокатская практика отнимала у него все силы, и он с трудом находил время, чтобы поддерживать свое тело в должной форме в преддверии футбольного сезона, и для нее не оставалось ни одной свободной минутки.

Однако Дэни его не винила. Она слишком располнела, чтобы вызывать у него желание. Она была слишком непривлекательна по сравнению с элегантными стройными девицами, высокомерно смотревшими на нее на вечерах, которые они посещали. Дэни читала презрение в их недоброжелательных взглядах. Слеза покатилась по ее щеке.

Вытерев слезы, Дэни посмотрела в ежедневник, который она начала вести, чтобы не забывать о своих обязательствах, и обнаружила, что ей следует поторопиться. Сегодня она должна была забрать Дэйва с дня рождения, на который его пригласил сын Грейнджеров, живущих по соседству с Элеонорой. Брэнд хотел сам забрать его по дороге с работы, но он был занят с клиентом и не знал, когда освободится.

Дэни с трудом застегнула ремень безопасности вокруг своего живота и включила зажигание. Выехав на шоссе, она направилась к Карендону. Подъехав к дому Грейнджеров, Дэни посигналила, и Дэйв тут же показался в дверях.

— Привет, мам, а я думал, что за мной заедет папа, — проговорил он, залезая в машину и пристегиваясь.

— Папа еще работает. Звонила его секретарь и попросила, чтобы я за тобой заехала. Как прошла вечеринка?

— Классно. Мам, можно у тебя спросить? — Дэйв подвинулся к ней поближе.

Дэни улыбнулась, но вдруг заметила, что ее сына что-то тревожит.

— Конечно. Что случилось? — Она развернула машину и выехала на шоссе, ведущее к дому.

— Это… необычно… иметь ребенка в твоем возрасте? — нерешительно промямлил Дэйв.

— Не очень. — Дэни покраснела. Что они сказали Дэйву?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ну, миссис Грейнджер сказала мне кое-что, что меня удивило, — уклонился от прямого ответа Дэйв.

— Что она сказала, Дэйв?

— Ну… ну она сказала, что настоящая леди с двенадцатилетним ребенком не должна больше иметь детей и преследовать свои цели… или что-то в этом роде. — Дэйв опустил голову. — Почему она так сказала?

Дэни примерно представляла, что могла наплести Сьюзен Грейнджер. Дэйв просто не хочет повторять, боясь причинить ей боль.

— Я не знаю. Я не могу объяснить, почему одни люди думают так, а другие иначе. Хотя я планировала этого ребенка. Твой отец и я, мы оба хотели его иметь.

— То есть ты решила завести ребенка не только из-за того, чтобы папа опять женился на тебе?

Сердце Дэни сжалось, когда она услышала боль в голосе сына. Так вот на что намекала миссис Грейнджер! Оказывается, она забеременела нарочно, чтобы заманить Брэнда в ловушку. Подъехав к дому, Дэни поставила машину в гараж и отправилась на кухню, чтобы поговорить с сыном.

— Садись, Дэйв. — Дэни не знала, с чего начать и как далеко она может зайти в своих объяснениях. — Ты знаешь, откуда появляются дети? — спросила она, понизив голос.

— Я думаю, как щенки и котята. Только с детьми это дольше. — Дэйв покраснел и уставился в пол.

— На это уходит девять месяцев, и еще требуется месяц или больше, чтобы женщина была уверена, что ребенок зачат. Сколько времени прошло с тех пор, как ты нашел своего отца, и до того дня, когда мы решили пожениться?

— Меньше недели. Прости, мама. Ты ведь не знала, что я уже у тебя есть, когда вы с папой поженились в первый раз? — Дэйв говорил с такой надеждой, что Дэни чуть не заплакала.

— Боюсь, что мы знали.

Дэни не могла лгать. Только не Дэйву. Не из-за того, что многие в Карендоне считали, будто Брэнд сбежал от нее тринадцать лет назад, когда узнал, что она беременна.

— Дэйв, я знаю, что это не то, чем можно гордиться, но все не так уж страшно. Многие пары, особенно такие молодые, какими были мы с твоим отцом, далеко не сразу обнаруживают, что у них скоро появится ребенок.

— Тогда ты и впрямь ничтожество, как все про тебя говорят! — выпалил Дэйв со слезами на глазах.

Ошеломленная, Дэни смотрела, как Дэйв отодвигает стул от стола.

— Мне жаль, что я твой сын! — крикнул он и, вылетев из кухни, протопал по коридору к входной двери.

Дэни вздрогнула, когда дверь с треском захлопнулась за ним.

Она потеряла своего сына. Все-таки Сьюзен Грейнджер, Элеонора Карендон, Доркас Саттер и люди вроде нее украли у нее Дэйва, соблазнили его тем миром, вход в который для нее закрыт.

Они использовали самые грязные намеки — единственное оружие, против которого она была бессильна. Ее собственная слабость и слабость Брэнда сыграли с ними злую шутку. Слабость двух одиноких детей, которые полюбили друг друга, позволили своим сердцам и телам унести их туда, куда им было, пожалуй, рановато.

Дэни расплакалась, но быстро вытерла слезы. Нет, она не будет трястись от страха, думая о том, что еще могут выкинуть Элеонора Карендон и ее подлые приятельницы.

Дэни стала сильной. Она пережила такие трудности, о которых эти женщины даже и помыслить не могли, такие тяжелые времена, которые согнули бы многих из них. Но она вырвалась из этого кошмара, у нее был сын, и она защитит его.

Несмотря ни на что, она получила образование, нашла достойную работу. Одновременно она растила Дэйва целых одиннадцать лет, до тех пор пока Брэнд не вернулся к ним. И о муже она тоже неплохо заботилась. У Дэйва нет никаких причин ее ненавидеть.

Она расправила плечи и высоко подняла голову. Ей нечего стыдиться, совершенно нечего! Она откроет Дэйву глаза, покажет всем этим стервам, начиная от Доркас Саттер и кончая Сьюзен Грейнджер, даже чопорной мамочке Брэнда, что она не половая тряпка, о которую можно вытирать ноги.

Она поднялась в спальню, выглянула в окно и посмотрела на доки, поднимавшиеся над Малой Кошачьей рекой. Дэйв был там, он стоял уставившись на воду. С ним все будет в порядке. Брэнд с ним поговорит.

Ей казалось, что стены давят на нее. Ей нужно уехать. Не навсегда. Ненадолго. Хотя бы на неделю. Даже один день принесет ей облегчение. Ей нужно подумать, сможет ли она найти для себя место в городе, где была так несчастна, сможет ли она когда-нибудь освободиться от тяжелых воспоминаний. Она должна попытаться.

Дэни сложила в небольшую сумку самые необходимые вещи. Она поедет в Милуоки, там у нее будет возможность подумать обо всем вдали от Брэнда, от Дэйва — от людей, которых она любила, а также вдали от города, жители которого при виде ее тут же вспоминали ее жалкую семью и детские промахи.

Она побудет там пару дней, а потом прилетит обратно еще до выходных. У Дэйва тоже будет время подумать. Дэни надеялась, что он поймет, что одна неосторожность, допущенная в юности, не превратила ее в ничтожество.

Дэни заказала по телефону билет на самолет, и попыталась дозвониться до Брэнда. Секретарь ответила ей, что он уехал на встречу с клиентом, и она позвонила ему на сотовый, но он был отключен.

Спустившись вниз, Дэни взяла листок бумаги и села за кухонный стол. Она написала несколько слов, потом смяла записку и начала писать новую. Нет. Тринадцать лет назад она тоже оставляла ему записку. Она больше так с ним не постучит.

Дэни попросит его мать приехать сюда и присмотреть за Дэйвом. Она скажет этой женщине, куда собирается и когда вернется. Помимо всего прочего, Дэни уже давно хотела сказать ей кое-что, вместо того чтобы улыбаться, когда они ее оскорбляли.

Она позвонит Брэнду, как только доберется до Милуоки, и объяснит ему, что ей необходимо было уехать.

Сердце ее щемило от боли. Она так сильно любила Брэнда, что не могла себе позволить заставить его страдать. Поймет ли он, что ей необходима передышка, или подумает, что она опять его бросила? Дэни все объяснит ему, скажет, что она его любит, что она вернется, как только боль в ее разбитом сердце немного утихнет.

По дороге к дому Элеоноры Дэни обдумывала решение, которое собиралась принять. Тяжелое решение, если учесть, что она любила Брэнда всем сердцем, любила Дэйва и желала ему добра, любила их еще не родившегося ребенка, который имел право жить в нормальной семье. Если Брэнд любит ее, то решение будет простым. Если нет, то оно просто потеряет смысл. Особенно после того, как она сбежала от него и прятала его сына в течение многих лет.

А еще ей было необходимо решить, сможет ли она оставаться здесь, смотреть в глаза людям, которые не хотят принимать ее такой, какой она стала, которые никогда не забудут, какой была ее мать.

Дэни остановилась возле дома свекрови, вышла из машины и, распрямив плечи, зашагала к двери. На этот раз она не стала ждать. Она спросила, где можно найти свекровь, и решительно направилась в ту комнату, на которую указала горничная.

— Элеонора.

Мать Брэнда оторвалась от вышивки, которая лежала у нее на коленях, и уставилась на Дэни, будто у нее вдруг выросли две головы.

— Я прошу прощения, но…

— Хорошо, что вы просите его. Дэйв сейчас один дома. Он очень расстроен из-за того, что Сьюзен Грейнджер наговорила ему сегодня. Она поделилась с ним своим мнением обо мне, заявила, что я ничтожный человек, а также выдала массу другой весьма обидной информации, половина из которой вранье.

— Что?

— Не кто иной, как Сьюзен Грейнджер, облила меня грязью, но мы-то с вами знаем, что вы — единственная, кто распространяет обо мне подобные сплетни. Вы постарались на славу, чтобы никто в этом городе не забыл, как вы сняли Брэнда с греховного крючка, на который его поймала дочка городской пьяницы. Вы также дали понять этим людям, как вам ненавистно то, что мы снова вместе.

Дэни старалась не повышать голос, но по той бледности, которая залила лицо Элеоноры, поняла, что ее речь вышла достаточно громкой.

Свекровь встала, подошла к окну и посмотрела в ту сторону, где находился дом Грейнджеров.

— Я уже несколько месяцев не разговаривала со Сьюзен Грейнджер, — проронила она.

— А вам это и не нужно было. Вы везде показывали свое отношение ко мне — в загородном клубе, в магазине да бог знает где еще. Я устала от всего этого, и Брэнд — тоже.

Элеонора повернулась и посмотрела на Дэни:

— Ты не должна так со мной разговаривать. И не имеешь права говорить за моего сына.

— Возможно, вы правы. Но по-моему, он и так достаточно ясно высказал вам свое мнение. Я знаю, он говорил вам, что хочет, чтобы не только вы относились ко мне и сыну с уважением, но и убедили всех своих знакомых поступать так же.

— Я не могу контролировать мысли и поступки людей. — Губы Элеоноры упрямо сжались, а сверкающие глаза смотрели сквозь Дэни, будто ее тут и не было.

Почему-то это надменное выражение разозлило Дэни больше, чем все слова.

— Вы преуменьшаете свои способности мадам, — саркастически процедила Дэни.

Она глубоко вздохнула.

— Все зашло слишком далеко. Это принесло боль моему сыну. Если это не прекратится, то это коснется и малыша, который еще не родился.

— Вы ведь не думаете, что я способна намеренно причинить боль Дэвиду или еще не родившемуся младенцу, чей грех состоит только в том, что он будет…

— Моим и Брэнда ребенком? — В этот момент самообладания Дэни хватило только на то, чтобы не закричать на Элеонору. — Это не грех, равно как и то, что никакой моей вины нет в том, что я родилась от своей матери. Я не могла выбирать, так же как и этот ребенок не сможет ничего поделать с тем, что его мать — я!

— Грехи отцов…

Дэни не выдержала бы, если бы Элеонора сейчас подняла вверх правую руку, призывая в свидетели Господа.

— Прекратите! Я знаю все о том, как жить с грехами своих родителей. Их грехи не стали моими, равно как и мои грехи не перейдут к моим детям.

— Ты — единственная в нашем городе, кто забеременел в шестнадцать лет. Этого никогда бы не произошло, если бы у тебя были приличные родители и хороший дом.

— Правда? Ваш сын тоже принял некоторое участие в моей беременности. Я уверена, вы не будете отрицать, что у него был и хороший дом, и заботливые родители, все преимущества, каких не было у меня.

Его мать смотрела на нее так, будто готова была убить ее на месте. Дэни посмотрела на часы и решила, что на этом можно и закончить их разговор. Ей нужно успеть на самолет. Она посмотрела Элеоноре в глаза:

— Я улетаю в Милуоки на пару дней. Я могу рассчитывать, что вы позаботитесь о Дэйве? Я не смогла дозвониться до Брэнда.

Свекровь кивнула и проводила Дэни до двери. На улице Дэни оглянулась — Элеонора стояла в дверном проеме и смотрела ей вслед. Она стояла так до тех пор, пока машина Дэни не скрылась из виду.

Когда Брэнд вернулся домой, он не увидел машины Дэни. Он позвал ее, но не получил ответа. Что-то случилось? Ребенок? Он проверил свой сотовый телефон, тот работал. Может быть, она оставила записку?

Он вошел в дом. Где же она, черт побери? С балкона спальни он увидел Дэйва. Брэнд, зная, что его сын должен готовиться к экзаменам, а не сидеть на берегу и пялиться на воду, заподозрил неладное. Он надел шорты и старую футболку и быстро вышел из дома.

— Где твоя мама? — Брэнд сел на скамейку рядом с сыном.

— Я не знаю. И не хочу знать.

Брэнд видел, что Дэйв плакал. Неуважительный ответ мальчика привел его в ярость.

— А я хочу знать! Если ты сказал или сделал что-то, что расстроило твою мать, клянусь, ты об этом пожалеешь! Пошли. Пошевеливайся, Дэйв.

— Она уехала около часа назад. Я слышал, как она заводила машину. — Дэйв уставился на отца. — Но меня это не волнует. И тебе тоже должно быть все равно. Она — ничтожество. Моя мать использовала меня, чтобы выйти за тебя замуж. Все так говорят. И она признала это.

 

Глава 27

— О чем, черт побери, ты говоришь? — Брэнд ошарашенно уставился на сына.

— Мама призналась, что вы оба знали, что я у вас буду, еще до того как ты женился на ней в первый раз. Так сказала миссис Грейнджер, но я не поверил ей, пока мама не подтвердила, что это правда. Приличные девочки не беременеют до свадьбы, — уверенно заключил Дэйв.

— Так ты поэтому злишься? Что мы не были «приличными», потому что зачали тебя еще до того, как предстали перед священником? — Брэнду хотелось удавить Сьюзен Грейнджер. Возможно, он так и сделает.

— Я не злюсь на тебя. Мальчики берут то, что они могут взять. А приличные девушки им не позволяют. А всякие легкомысленные девочки позволяют. Так говорит миссис Грейнджер.

— Эта Сьюзен Грейнджер — ужасная женщина, которая говорит сама не понимая что. Я никогда не ходил кругами, чтобы взять то, что мог получить от каждой девчонки, которая хотела преподнести мне это на блюдечке. И твоя мама спала со мной не ради того, чтобы забеременеть. Мы были молодыми и неопытными, черт побери! Мы любили друг друга. И мы спали вместе, и, как следствие, появился ты. Я бы все равно женился на ней, даже если бы ты еще не был зачат. — Брэнд вздохнул и заговорил более спокойно: — Твоя мать выросла в бедности, но она никогда не была ничтожеством! Я думаю, что ее мать и дед подходят под данное тобой определение, но твоя мать никогда не хотела жить, как они. Она упорно трудилась, начиная с того возраста, когда была ненамного старше тебя. Потом мы встретились и полюбили друг друга.

Острая боль пронзила сердце Брэнда. Он и Дэни были родственными душами, оба одинокие и обособленные от других детей в Карендоне. Он был единственным ребенком богатых родителей, а она — никому не нужной дочерью женщины, чей основной интерес сводился к очередной бутылке. Они были из разных миров, но оба рано познали одиночество.

Они забыли о нем, когда полюбили друг друга. Дэни, и только она, смогла научить его радоваться жизни. Она продолжает это делать и до сих пор.

Брэнд посмотрел на сына:

— Твоя бабушка, моя мать, прогнала твою маму, отправив ее одну в мир без денег и образования. Но Дэни выстояла. Она родила тебя, она любила тебя. Это было чертовски тяжело для нее — закончить школу и одновременно заботиться о тебе, но она сделала это. Получила хорошую работу. Она хорошо заботилась о тебе, пока ты не нашел меня. Как мне кажется, ты должен быть чертовски горд за свою мать и тебе должно быть стыдно за свои слова.

— Но миссис Грейнджер говорит, что мама вынудила тебя жениться на ней дважды. Первый раз из-за того, что я должен был появиться на свет, и второй раз — из-за того, что иначе она не разрешила бы тебе со мной общаться.

Плечи Дэйва опустились. Брэнд не знал, что ему делать: то ли успокоить его, то ли придушить. Второе привлекало его больше. Ему нужно было выплеснуть свой гнев, заставить страдать того, кто сделал больно человеку, которого он любил.

Любил? Да, он любил ее и не собирался снова ее терять.

— Пойдем домой. Я должен разыскать твою маму.

Брэнд с трудом сдержался, чтобы не схватить за шкирку и как следует не встряхнуть его. Вместо этого он встал, подождав, когда его сын пойдет по тропинке к дому, который казался ужасно пустым, когда там не было Дэни.

Брэнд приказал Дэйву сесть и поднял телефонную трубку. Второй звонок он сделал в телефонную службу заказа авиабилетов.

— Она летит в Милуоки. Я полечу на первом же рейсе, билет на который смогу достать. Я надеюсь, что смогу уговорить ее дать нам еще один шанс. — Брэнд, вне себя от ярости, встал и направился наверх. Обернувшись, он увидел, что Дэйв все еще сидит за столом. — Пошевеливайся! Возьми зубную щетку и чистые вещи. Ты поедешь к своей бабушке.

Брэнд побросал несколько рубашек в сумку и позвонил своей матери. Ему никто не ответил. Он злобно выругался.

Через несколько минут Дэйв уже съежился на сиденье машины Брэнда, как будто боялся, что отец может его ударить. Его опасения были не напрасны. Терпение Брэнда было на пределе, а его контроль над собой дал трещину.

— Твоя мама любит тебя, хотя после того, что ты ей наговорил, бог знает почему она это делает. О чем ты думал? По-твоему, глупая мама Майка Грейнджера — святая предсказательница и сплетни, которые она распускает, имеют под собой какую-то основу? Я не думал, что ты такой болван.

Брэнд замолчал, подогнал машину к дому своей матери и выключил зажигание.

— Выходи! — рявкнул он.

Дэйв споткнулся у двери, идя за Брэндом, его глаза были широко распахнуты. Он должен был испытать тот страх, какой испытывал сейчас его отец.

Брэнд услышал слабый возглас и оглянулся. Его мать вышла из «кадиллака» и быстрыми шажками семенила к нему.

— Брэндон, ты выглядишь ужасно! Скажи мне, что происходит?

— Мы еще поговорим, мама. И не рассчитывай, что мы не поговорим. — Брэнд повернулся к сыну: — А ты поднимайся наверх. Найди мою бывшую спальню, войди туда и даже не думай о том, чтобы уйти из дома, пока бабушка тебе не разрешит!

Глаза Дэйва заблестели, слезы могли хлынуть в любую минуту.

— Дэни уехала в Милуоки, — проговорила Элеонора, когда Брэнд повернулся к ней спиной. — Я была уже на пути к тебе, когда увидела вашу машину. Брэнд, ты ездишь слишком быстро.

Он поедет еще быстрее, когда сойдет с самолета в аэропорту Атланты.

— Дэни звонила тебе?

— Она сюда приезжала. Угрожала мне. Предъявляла какие-то глупые обвинения. — Элеонора вошла в гостиную и села на диван.

— Это очень хорошо. Я думал, что ясно дал тебе понять, как ты должна поступить, если хочешь с нами общаться. — Брэнд ходил кругами по комнате, как лев в клетке. — У тебя были все возможности заставить Сьюзен Грейнджер и всех твоих дорогих подруг относиться к Дэни по-человечески. И у тебя были все возможности убедить своего внука, что ты любишь и уважаешь его мать.

— Я никогда не говорила в присутствии Дэйва ничего такого, из чего бы он мог заключить, что я не люблю его мать…

Присев на стул, Брэнд передал ей разговор с Дэйвом.

— Я собираюсь ехать за ней и надеюсь, что смогу убедить ее вернуться. Но я не буду ее винить, если она откажется сделать хоть один шаг в этом чертовом городе до конца своей жизни!

— Если она не захочет…

Брэнд любил Дэни. Он полюбил ее с тех пор, когда они были детьми. Неосознанно и всем сердцем. И она его тоже любила. Он хотел найти ее и сказать то, о чем до сих пор не говорил. О том, что обиды и сомнения он давно уже похоронил, просто не мог признаться в этом даже себе. И еще он надеялся, что не опоздал. Теперь, когда он наконец понял, какие чувства испытывает к ней.

Брэнд встретился с матерью взглядом.

— Дэни — моя жизнь. Где бы она ни захотела жить, мы будем жить там. Не важно где. Самое главное — это то, что я собираюсь вернуть ей сына, предварительно вытряхнув из него те дурацкие мысли о его матери, которые вы вдолбили ему в голову. И ты мне поможешь в этом, если хочешь остаться частью нашей жизни.

Элеонора побледнела. Брэнд не отводил от нее взгляда, а она озадаченно смотрела на него. Затем она кивнула, и ее лицо заметно смягчилось.

— Что ты от меня хочешь?

Странно, но Брэнду показалось, что он видит в ее глазах любовь. Неужели она не утратила способность любить? Открыла ли она ему свое сердце, когда он признался, что Дэни — его жизнь?

— Я хочу, чтобы ты вдолбила в голову моему сыну кое-что о семейной преданности. И если мне удастся вернуть Дэни, то я хочу, чтобы ты познакомилась с ней поближе и научилась любить.

Он встал и направился к двери, Элеонора последовала за ним. Впервые за очень долгое время она подошла к нему, наклонила его голову к себе и неловко поцеловала в щеку.

— Я направлю мысли твоего сына в нужное русло. Привези Дэни домой. Я очень люблю тебя, Брэндон.

Если бы Брэнд не заметил влаги в глазах матери, он никогда бы не поверил ее словам.

 

Глава 28

Рыбка прыгала в кристально чистой воде озера Мэрион, и крошечные волны разбегались от нее во все стороны. Разноцветные ирисы тянули свои стебли к небу, прячась под деревьями, щеголявшими молодыми клейкими листочками. Большинство людей, думала Дэни, будут радоваться этому пробуждению природы после долгой суровой зимы.

Она скучала по золотисто-красным оттенкам осени, сверкающему льду и снегу, покрывшему холмы и долины, — все это живо напоминало о первых днях, проведенных здесь вместе с Брэндом и Дэйвом. О тех радостях, которые они испытали, когда учились быть одной семьей.

Дэни с трудом присела на корточки, намочив колени в утренней росе. Она понюхала золотистый ирис, самый красивый из тех, что росли под высоким кленом. Ничего. Никакого запаха. Даже резкий запах голубых елей был сейчас приглушенным, слабым. Она вдруг почувствовала усталость и, вернувшись в дом, поднялась в спальню.

Ей было здесь одиноко. Дэни не ощущала такого одиночества уже давно — еще с тех пор, как должен был родиться Дэйв, когда рядом с ней не было ни единой живой души, которая бы любила ее и поддерживала в трудные минуты. Ребенок, который рос у нее под сердцем, казался нереальным, он был как бы отголоском ее сна. Сна, в котором Брэнд любил ее так же сильно, как и в ту пору, когда они были детьми.

Может быть, и правда, как говорили люди, она заманила его с помощью секса? Она повернулась и посмотрела на огромную овальную кровать, в которой они испытывали ни с чем не сравнимые наслаждения. Она была уверена, что Брэнд разделял ее чувства, хотя никогда и не говорил с ней об этом, о той волшебной связи, единении, которые возникали между ними, когда они прикасались друг к другу.

Но все волшебство этого сладостного мира не могло заглушить ту боль, которую она испытала в тот ужасный момент, когда поняла, что потеряла любовь своего сына.

Вымотанный как физически, так и эмоционально, Брэнд сошел с самолета, который ему пришлось ждать шесть часов, чтобы улететь из Чикаго, и быстро зашагал через аэропорт к стоянке такси. Восемь часов вечера. Дэни уехала тринадцать часов назад. Тринадцать часов одиночества — вполне достаточно, чтобы решить, что он не стоит тех страданий, которые она перенесла из-за него и из-за его матери. И вот теперь он должен просить у нее прощения за этот чертов городишко.

В одном из киосков он купил кофе и выругался, когда ему обожгло горло. Назвав таксисту адрес, он попытался успокоиться. Машина, стоящая около забора, свидетельствовала, что Дэни сейчас находится внутри.

Он неслышно повернул ключ в замке и открыл дверь. Она была наверху, в их спальне. Он не знал, откуда у него такая уверенность, он просто знал это и все. Он снял туфли и начал медленно подниматься по лестнице, надеясь, что она ждала не слишком долго, чтобы забыть, что она его любит.

Она была там, смотрела в окно. Он подошел к ней сзади и прошептал ее имя. Она глухо застонала, так, как делала это во время их занятий любовью. Брэнд погладил ее черные, разметавшиеся от ветра волосы и, поправив локон на шее, положил руки ей на плечи.

Она опять вздохнула, на этот раз громче, но голос у нее был такой, как будто она спала и видела сон.

— Дэни, — позвал он опять, пытаясь вытянуть ее из места, которое она нашла, должно быть, где-то глубоко в себе, — место, где не было боли. Он покрывал поцелуями ее волосы, шею, положил свои руки туда, где отдыхал их ребенок, которому не было дела до страданий его родителей.

— Брэнд. — Его имя прозвучало как мягкий призыв, а к чему — он не знал и боялся догадываться. В ее голосе была и мольба, и упрек. Она подтолкнула его руки вверх и положила на свою пополневшую грудь. У нее на пальце все еще было его кольцо. Две руки со сплетенными пальцами и два кольца из золота и драгоценных камней.

Брэнд подавил желание, которое поднялось, когда он почувствовал ее атласную кожу, смесь яблочных ароматов и мускуса — запах, присущий только Дэни. От ее прикосновения он задрожал, ответил на ее немую мольбу и начал ласкать ее полные груди, которые скоро будут кормить их ребенка, которого они так ждали.

Как в трансе, она повернулась и уткнулась лицом в его грудь, где громко стучало его сердце.

— Дэни. Боже мой, Дэни. Я люблю тебя. Никогда больше меня не бросай. — Слова выходили как бы нехотя, но шли от самого сердца. Она обняла его за шею, откинула голову и посмотрела на него глазами, полными слез.

Когда Дэни проснулась, было темно. Она спала. Это был сон. Чудесный сон.

Решив не раскисать от жалости к самой себе, она хотела встать, но не смогла. Что-то теплое и тяжелое приковало ее к постели. Она осторожно провела пальцами по мускулистой, покрытой мягкими волосками руке. Большой руке с длинными сильными пальцами, обнимающей ее вздутый живот. Она отодвинулась. И его рука тоже. И крепкое мужское плечо, на котором покоилась ее голова.

Должно быть, она спала или мечтала. Но рука была настоящей. Брэнд казался таким теплым, таким живым. Если она посмотрит на него, он не исчезнет?

Она опустила глаза, прищурилась, пытаясь рассмотреть мужскую руку сквозь тусклую предзакатную мглу. Рука была настоящей. Сняв ее с себя, она подняла голову и посмотрела на него. Он приехал за ней.

Она наслаждалась каждым дюймом его мускулистого совершенного тела, пока он спал рядом с ней. Когда прохладный воздух стал покалывать кожу на ее руках, она завернулась в простыню и натянула одеяло до самой шеи.

Ребенок запротестовал, когда она потянулась, и несколько раз ударил ее. Впервые за многие недели она не чувствовала себя неповоротливой коровой. Брэнд не вел себя так, будто его не привлекает больше ее тело. На самом деле он вел себя так, будто ему нравится ее вздутый живот, и часто клал голову на их будущего ребенка. Она смеялась, когда он добродушно упрекал их ребенка за то, что тот бьет по щеке своего отца.

Он занимался с ней любовью так нежно, как никогда до этого, приводил ее к пику, погружал в томление и восторг.

Дэни улыбнулась, вспоминая, как аккуратно он поворачивал ее на бок, как обнимал ее живот двумя руками, когда входил в нее так осторожно, будто она была хрупким цветком.

И он повторял ей снова и снова, что любит ее, обнимал ее так крепко, будто не собирался отпускать никогда.

— Мы не можем жить в браке, основанном на сексе.

Ее слова наполнили тишину рассвета, и она вздрогнула, как будто их сказал кто-то другой. Она чуть не умерла от смущения, когда Брэнд открыл глаза и вопросительно улыбнулся ей.

— А почему бы и нет? — спросил он, и его сонный голос был таким сексуальным, что заставил ее трепетать. — А мне это нравится.

— Ой, Брэнд, я не о том. Я хочу сказать, что не могу не дотрагиваться до тебя. Ты, кажется, тоже не способен долго не прикасаться ко мне, но этого недостаточно, чтобы быть вместе. — Дэни нравилась эта его ленивая ухмылка.

— Да?

— Да. Ночью ты говорил, что любишь меня, но мне кажется, ты имел в виду, что тебе нравится заниматься со мной любовью.

— А тебе что, не нравится делать это со мной?

— Мне нравится, но мы ведь не можем всю жизнь провести в постели. Дэйв ненавидит меня, потому что все ему внушают, что я специально беременела два раза, чтобы и тогда, и теперь заманить тебя в ловушку.

— Дорогая, но мы-то с тобой знаем, что это не так. То, что думают другие люди, не имеет значения. — Он убрал локон с ее щеки. — Я поговорил с Дэйвом перед отъездом, — добавил он. — Он не ненавидит тебя. Он ведь еще ребенок, пойми это. Ребенок, который поверил глупым сплетням.

— А где он? — Дэни вдруг заинтересовало, с кем же Брэнд оставил их сына.

— С моей матерью. Он получает урок семейного воспитания, а также еще кое-чего. — Брэнд обнял ее за плечи и придвинул поближе к себе.

— Вам обоим будет лучше без меня. Всем вам, — вдруг сказала она. Ее сердце забилось сильнее, когда она положила руки поверх маленькой жизни, которая находилась внутри ее.

— Дэни, дорогая, ты не можешь так думать! — Руки Брэнда сжались вокруг нее, как будто он испугался, что она может исчезнуть. — Ты, Дэйв и этот малыш делают меня счастливым. Я люблю тебя всегда, не только когда мы в постели.

Дэни повернулась и встретила серьезный взгляд Брэнда. На сердце сразу стало легко. Она почувствовала, что оживает.

— Ты правда любишь меня?

— Больше жизни. Ты веришь мне, дорогая?

Дэни смахнула слезу со щеки и посмотрела мужу в глаза. Он взял ее руку и поднес к губам.

— Прости, Дэни, что заставил тебя так страдать. Боже, я и не подозревал, что они могут причинить тебе такую боль, что могут быть так жестоки, что используют нашего сына, чтобы избавиться от тебя. Я не могу поверить, что после тринадцати лет… Почему, Дэни? Ты никогда не делала ничего, что могло бы их обидеть, ни тогда, ни сейчас.

Она провела ладонью по его щеке, на которой уже отрастала щетина.

— Они не видят меня. Они видят шестнадцатилетнюю девчонку, заманившую в свои сети их золотого мальчика. Теперь видят женщину, которая, как они считают, использовала своего сына, чтобы добраться до его отца, и свое тело, чтобы подцепить его.

Я была рада, когда они приняли Дэйва, пусть даже они относятся к нему как к твоему сыну, как будто я не имею никакого отношения к его появлению на свет. Пока у меня есть ты и Дэйв, для меня не важно, что они думают обо мне. Брэнд, я очень старалась не поставить тебя в неловкое положение.

— Поставить меня в неловкое положение? Дэни, я всегда гордился тобой! Я счастлив, дорогая. Мне теперь кажется, что я и не жил, пока ты снова не вернулась ко мне. Если хочешь, мы уедем из города, как только вернутся дядя Джимми с Лаурой.

Улыбаясь, Дэни подумала о доме, который для нее построил Брэнд. Дом, который перемешал их прошлое и настоящее. И их будущее. Будущее, которое не будет безоблачным, но оно будет наполнено любовью — любовью, которая будет длиться вечно.

— Поехали домой. Давай будем каждый раз возвращаться туда после окончания сезона, и когда ты уйдешь на пенсию, мы навсегда останемся там и будем воспитывать Дэйва и других детей, которые у нас еще будут.

— Ты уверена в своем решении? — Как бы сильно он ни любил Карендон, его покрытые красной глиной холмы, где прошло его детство, Дэни он любил больше. — Это то, что ты хочешь, или думаешь, что это сделает нас счастливыми?

— Нас обоих. Всех нас. Отвези меня домой, любимый.

 

Эпилог

У церковного алтаря, который помнил далеких предков семьи Карендон, стоял Брэнд, держа за руку Дэни, и слушал седовласого пастора, говорившего о том, что они должны растить своих детей в любви и согласии.

Красные и золотые блики играли на лице Дэни, отражаясь от витражных окон. Брэнд перевел взгляд на беспокойного малыша, которого держала на руках его крестная мать Элейн, и его сердце наполнилось гордостью. Его маленький сын — плод любви к сильной красивой женщине, стоящей рядом с ним. Он был рядом с ней и дрожал от волнения, но не уходил, исполненный решимости стать свидетелем крестин того чуда, которое они вместе создали и которое появилось на свет две недели назад.

Теперь их семья была в сборе. Дэйв и Брэнд. Даже Ли Энн, сидевшая в первом ряду с Мэрил и Филом, вела себя вполне прилично во время крещения, потому что Брэнд пообещал ей, что после окончания обряда она сможет подержать на руках своего маленького братика. Это будет хорошей практикой для девочки — ведь ей придется вскоре заботиться о новорожденном. Фил позвонил ему вчера и сказал, что Мэрил беременна и их ребенок родится к Рождеству.

Его мать — ее серебристые волосы были, как всегда, безукоризненно уложены — сидела на церковной скамье на почетном месте, там, где впервые сидел один из ее предков еще перед Гражданской войной. Она была все еще немного чопорна, но уже постепенно сближалась с ними. С тех пор как Брэнд привез Дэни обратно, Элеонора сделала все, чтобы окружающие признали ее невестку, и приложила к этому столько же стараний, как и тогда, когда настраивала жителей города против нее. Когда он впервые положил ей на руки Брэнда, из глаз ее полились слезы радости.

Их дом теперь здесь. Здесь началась их любовь, которая получила свое продолжение в Милуоки, где они были так счастливы.

Друзья. Настоящие друзья. Элейн и Джош — они прилетели сюда, чтобы стать крестными родителями для Брэнда. Мэрил и Фил — они привезли Ли Энн, чтобы та могла порадоваться за отца.

Брэнд считал себя самым счастливым человеком на земле. Он сжал руку Дэни, наклонился и посмотрел ей в глаза. Ее губы расплылись в улыбке.

Ему не нужно было слов. И ей тоже. У них была вечная любовь, самое большое благословение на свете.

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.