Я не могу сказать, что не пробовал. Но могу признаться, что не смог. Я думал о Пенни без остановки с тех пор как ушёл той ночью. Хорошо, что случилась авария.

Я вернулся в тюрьму – самое подходящее место, так как на улице мне не понравилось. Если ты хочешь чего-то, чего не можешь иметь, если ты хочешь его с животным отчаянием, если внезапно мир для тебя становится слишком маленьким, поэтому душит тебя, и слишком большим, потому что нет места достаточно далёкого, чтобы помочь позабыть, тюрьма становится хорошим компромиссом.

Франческа какое-то время мне писала, и на этот раз Малкович ей не запрещал. Я ответил ей один или два раза, а потом всё. Пенни мне никогда не писала. Представлял её счастливой и довольной с Игорем, и благодарил небо за то, что был там, где я был. Поскольку не подвергался риску отметелить его, как отделал Гранта. Не из-за страха перед тюрьмой, а из-за страха, что она начнёт меня ненавидеть.

Я продолжал спрашивать себя, что такое испытываю. Хотел бы быть умнее, чтобы найти ответ в какой-нибудь книге, но я не смышлёный. Я ублюдок, который думал что сделан только из мышц и искушений, и вдруг обнаружил себя умирающим от любви. К той, кто даже не хочет этого. Это было бы смешно, не будь так трагично.

✽✽✽ 

Первое, что я делаю после освобождения – возвращаюсь в тот дом, в ту квартиру. Знаю, это полная хрень, и она мне прямо так и сказала более двух лет назад – мы разные планеты, и предпочитает Игоря и таких, как он, но это сильнее меня. Пенни здесь больше не живёт, и даже нет её бабушки: соседи только говорят, что они переехали через несколько месяцев после моего отъезда, но никто не знает куда именно.

Тогда я отправляюсь к Малковичу. Его нет, а его жена тащит меня внутрь и изливает длинный список похвал в адрес Франчески. Сначала она была дьяволом во плоти, а теперь – земной ангел. Она рассказывает мне, что Фран поступила на курсы, много учится, выполняет очень порядочную работу в одном, очень шикарном кафе (её слова), и она с мужем её обожают. Она даже спит в комнате Кэмерона.

Пока она со мной говорит, Франческа спускается по лестнице. Моя Фран. Красивая, как драгоценный камень. Алмаз и базальт вместе. Она улыбается, и это заставляет меня чувствовать себя хорошо. Последний раз, когда я её видел – она плакала, потому как думала, что я умираю.

Обнимает меня, и я её обнимаю. Моё сердце не разбивается. Желание не переполняет меня. Просто испытываю глубокую нежность.

— Малышка, — говорю ей, даже если она совсем не маленькая, — ты великолепна.

— Ты тоже. Как дела?

— Я в порядке.

— Представляешь, я тоже! Это странно, и иногда даже немного жутко, но... это похоже на то, как будто я снова стала маленькой девочкой. Они относятся ко мне как к двенадцатилетнему ребёнку с простудой. Не знаю, сколько это продлится, может быть, через месяц убегу в ночь, унося всё столовое серебро, но на данный момент... я хочу иметь двенадцать лет. У меня их никогда не было.

Итак, без каких-либо других комментариев я выпаливаю прямо свой вопрос:

— Прежде чем уйти, Пенни сюда заезжала? Ты знаешь, где она?

Франческа наклоняет голову набок и смотрит на меня.

— Ты всё ещё влюблен в неё, — говорит она. Это звучит не как вопрос, а как утверждение.

В мгновение ока её взгляд теряет открытость и наполняется тенями. Я не знаю, что она ко мне испытывает, после двух лет утекло много воды и кто знает как далеко. Я не позволил ей писать мне, отверг её без слов.

Я бросил её, но никогда не переставал считать особенной: она это я, она моя сестра, она моя мать. Опора моих разбитых дней. Одеяло моих холодных ночей. В шестнадцать лет без неё я бы умер. Он спасла мне жизнь, когда я был голоден, и когда моё сердце было более хрупким, чем яичная скорлупа. Она предложила мне своё израненное тело. И теперь у неё такие грустные глаза, как будто они сделаны из пролитых чернил, кажется, что она собирается плакать чёрными слезами. И, тем не менее – не могу и не хочу ей врать. Хватит нести чушь, достаточно слов, которые говорят «нет», когда мысли и кровь кричат обратное. Так что, я просто кивнул, глядя ей в глаза. Это только, правда: правда, из-за которой я живу в аду два года и три месяца.

Франческа опускает веки, медленно кусает губы и, похоже, ищет тайную идею. На мгновение возвращается девочка-воин из прошлого, которое мы оба с этого момента хотим превратить в легенду. Наконец, она новая, признаётся тоскливым голосом.

— Я не знаю, поверь мне. Насколько я знаю, она уехала незадолго до того, как ты вернулся назад в тюрьму. Однако…

— Однако?

— Просто, ну, она любила тебя.

Франческа ведёт меня к дивану, садится и рассказывает историю. Я невозмутимо слушаю. Выгляжу как фотография самого себя, несмотря, что чувствую так, словно проглотил семь глотков огня. Вспоминаю ту ночь, её слова, лицо и дрожащее тело. Мне жизненно необходимо вернуть её. На мгновение я закрываю глаза, мои кулаки становятся камнями, и чувствую себя более одиноким, чем потерпевший крушение на необитаемом острове. Между тем, Франческа наблюдает за мной практически с подозрением, возможно, она ожидает мою ярость. Напротив, я погладил ей щёку. Не могу обижаться на неё, хотя то, что она сделала, вероятно, разрушило мою жизнь. Но я не могу злиться на неё, видя печаль в её глазах как у богини с разбитым сердцем.

Когда ухожу я размышляю:

— Я люблю тебя, моя маленькая Фран, свет моей юности. Ты помогла мне не умереть, когда я был парнем. И, тем не менее, не понимаю, как это произошло и не знаю, почему... но без Пенни, став мужчиной, я не могу жить.

✽✽✽ 

Исчезла, растворилась. У Шерри тоже нет новостей. Я попытался позвонить на номер мобильного телефона, который у меня был, но он больше не активен. Мне от неё осталась только одна купюра, сложенная в помятый конверт. Я бы хотел поджечь море. Я бы хотел разбить небо.

Вытаскиваю из конверта купюру и держу её на ветру за краешек, между двумя пальцами. Она хлопает и трепещет, как раненая птица. Я собираюсь отпустить банкноту улететь, когда между ударами ветра замечаю, что на обратной стороне у неё есть надпись. Нахмурил лоб. Переворачиваю банкноту, которая крутится и корчится так же как птица, которая хочет вырваться. Мой взгляд пригвождает несколько букв, написанных розовыми чернилами: «Я люблю тебя. Если ты всё ещё меня хочешь, я здесь, П.».

Рядом написано название города, вместе с инициалами штата Вермонт. Сжимаю в кулаке бумажку. Подношу ко лбу руку и с трудом сглатываю. Я собирался выбросить её. Собирался избавиться от неё. Только эта мысль врезается в меня, как я всем своим весом оседаю на песок. Именно сейчас солнце вырывается из-за облаков. Я смеюсь и выгляжу как безумный на берегу моря. Я смеюсь и снова начинаю надеяться.

✽✽✽ 

Найти её несложно. Городок маленький. После миллиона дерьма судьба мне подмигивает. Пенни выходит из магазина, именно в этот самый момент, ни мгновением до или после. Я сразу её узнаю. Она направляется к старому пикапу, цвета зеленого яблока. Я смотрю на неё и не дышу, серьёзно – я не могу дышать. Она изменилась, но это всё равно она. Я хотел бы пальцами распустить эту косу, сжать в кулак волосы, целовать и ласкать её часами. Я хотел бы обнять её, засыпать с ней, просыпаться с ней, и делать так на протяжении всей этой жизни и последующей. Каждой каплей своей крови желаю её.

Потом парень из магазина окликает её назад, и вижу, как он на неё смотрит, и я боюсь. Если она меня забыла? Если у неё есть кто-то другой? Она даже не замечает меня, её взгляд прикован к каким-то своим мыслям, и я застываю позади автобуса, который остановился на конечной остановке.

Прошло более двух лет. Имеют ли смысл те слова, которые она написала на банкноте?