Арк почти месяц безвылазно сидел, закопавшись с головой в главный компьютер станции. Если кто не знает — главный компьютер всегда располагается в одном из центральных отсеков, который внешне напоминает собой внутренности банковского сейфа — такая же маленькая и абсолютно неуязвимая (в теории) комнатка. Кроме Арка, по понятным причинам, доступа к нему ни у кого не было, и пост свой Арк покидал, только чтобы пройтись до столовой и обратно… Шел он обычно, погруженный в одному ему понятные вычисления, и ничего впереди себя не видел, вот почему в один прекрасный день он самым натуральным образом налетел на полковника Рида…
Таково было начало истории. Продолжение не заставило себя долго ждать, ибо, бегло извинившись, Арк собирался продолжить свой путь, опять погружаясь головой в технические дебри, но полковник Рид по вполне понятным причинам такого спустить не мог, тем более, что авария произошла на оживленном перекрестке и сразу же стала достоянием общественности. Но когда на длиннющую гневную тираду Арк, снова с трудом выныривая сознанием из параллельного измерения, сомнамбулически вопросил: «А ты хто такой?», зрителям сразу стало понятно — это война! Война принципов и мировоззрений… Да самого факта существования, по сути!
В тот же день на станционном тотализаторе, являвшимся тайной для одного только полковника Рида, были сделаны рекордные ставки, о чем потом капитан Воронин рассказал мистеру Моннеру, но спорщики были изрядно разочарованы — до боевых действий дело не дошло. Арк был занят своей задачей, а посему попросту включил полный «игнор» в отношении полковника. Действительно полный, то есть вел себя так, будто полковника физически не существовало в природе. Последнего это бесило, но сделать он ничего не мог — Арк был один из нескольких «неприкосновенных», что отчитывались перед мистером Моннером лично, и делать могли что хотели… Да если бы он и делал что-то предосудительное или вредное, то полковник сразу бы написал отчет, или что-нибудь в этом духе, но Арк упорно не вылазил из своей бронебудки.
Подобное положение дел длилось до тех пор, пока Арк был занят главным компьютером, но вот ему понадобилось перебраться на периферийные системы. А к ним нужен доступ. А доступ (чисто физический, а не право влезть в любую железяку, которое было обещано Арку), находился уже в ведении полковника Рида, который не преминул воспользоваться возможностью, и заставить бунтаря хлебнуть всех прелестей административного режима. На практике это означало, что Арк не мог залезть в нужную железку тогда, когда ему хочется (парализовав тем самым работу одного, а то и нескольких модулей), а должен был оставить полковнику письменное заявление за два дня… Ну, вы поняли… Инструктаж по технике безопасности, распорядку работы и прочие прелести добавьте по желанию.
В первый раз Арк выслушал все это, хлопая глазами от удивления, и думая, что полковник шутит… Потом пришло понимание, что само понятие «шутка» у него в голове поместиться не может, ибо оно не казенное, а все, что связано с такими вещами, как «распорядок», у него вообще обсуждению не подлежит, ибо свято и неприкосновенно… А сделать ничего нельзя, ибо мистера Моннера на станции нет, а старшим является именно полковник, чье слово закон, и в чьем ведении находится охрана станции, то есть реальная возможность физически не допустить Арка к желаемой железке, а по ходу еще и «научить уму-разуму», желание чего явно читалось в глазах полковника, когда в них отражалась тощая фигура разгильдяя Арка.
Вынужденная скука и бездействие привели к прямо противоположному от ожидаемого полковником результату, и столь желаемому для других — освобожденный от работы мозг Арка начал работать в совсем другом направлении… Тут надо два слова добавить про Арка — мы уже упоминали, что парень великолепно разбирается в железяках. На практике это означало, что он из кучи хлама и парочки особых деталей из своего набора соберет вполне серьезного многофункционального робота, а если возьмется за дело как следует, и добавит в кучу хлама запчасти от электропогрузчика, то получившегося на выходе терминатора следует опасаться даже гунурской полевой бронетехнике… Недостатка особых деталей у Арка не было — мистер Моннер сам сказал, чтобы готовился по-полной, да еще и любезно профинансировал это безобразие. Арк тогда справедливо решил, что «по-полной» значит действительно «по-полной», и набрал всего! Так что возможностей у него хватало… Как и хлама… Как и времени, чтобы этим заняться, ну а желание у него в последнее время появилось такое сильное, что дальше некуда…
Тут нужно сделать еще одно уточнение — в ведении Арка была вся электронная система станции, что означает доступ к любому управляемому и программируемому механизму (например, двери), а так же дубль-контроль системы безопасности, включающей в себя возможность просмотра всех изображений с камер наблюдения, систему пожаротушения, герметизации и прочая, и прочая…
Арк не был таким уж злобным человеком… Не был он и дураком, а посему понимал, что за серьезные шалости его по головке не погладят. Высчитать, кто может стать Немезидой полковника на станции, не так уж и трудно, посему лучше ограничиться крайне мелкими пакостями… Но так, чтобы тупого солдафона достать до белый чертиков!!!
Кстати, про чертиков… Легендарный князь тьмы, в отрочестве сказавший: «Пакость не придумывается! Глядя на ближнего своего, пакость приходит в голову сама!!!», был, как всегда, абсолютно прав! Арк, услышавший в столовой, что полковник пьет только черный кофе, а сахар терпеть не может, внезапно обрел просветление. В голове у него созрел коварный план «Сахарок!».
Единственный недостающий материал, собственно, сахар, достать было не сложно. На станции щедрым мистером Моннером использовался весьма дорогостоящий сахар-песок, а не таблетки заменителя, ибо мистер Моннер кофе предпочитал сладкий, и на своем удовольствии не экономил, а в масштабах станции вполне имело смысл брать одну крупную партию оптом дешево и надолго… Короче, сахара на станции было полно, а узнать, где он находится, человеку, у которого есть дубль приходных документов — пара пустяков…
Чуть сложнее было его достать материально, но это как раз стало отличным испытанием той маленькой армии кибер-насекомых, которые Арк наловчился конструировать в свободное от работы время… Среди его «новобранцев» были не только маленькие и быстрые «вредители», но и парочка вполне приличных паукообразных «большегрузов». Летать они, к сожалению, не могли, но бегали на своих конечностях весьма шустро, а главное — практически бесшумно. Работая командой, это воинство могло практически что угодно (в том числе и довести до инфаркта кладовщика, если бы он увидел процесс погрузки воочию, чего, к счастью, не произошло), и блестяще справилось со своей первой задачей, то есть хищением нескольких пакетов драгоценных кристалликов.
Команда сработала как часы, так что не пришлось даже устраивать внеплановый «сбой» системам слежения — кибернасекомые отлично проскальзывали в хорошо известных Арку «мертвых зонах», а где таковых не наблюдалось, в память «подсаживалась» скучная однообразная картина пустых коридоров, благо большая часть станции работала в «планетарном» режиме (результат недоукомплектации штата), а посему такое понятие, как «ночь», в космосе, как ни странно, было.
Выждав пару дней и внеся необходимую корректировку в программы насекомых, а заодно убедившись, что кража прошла незамеченной и все концы надежно зачищены чуткими лапками роботов-пауков, Арк стал выводить свою армию «на дело».
Сразу взламывать апартаменты полковника Арк не спешил — это может быть опасно до того, как он изучит внутренности комнат досконально. Испортить полковнику трапезу в столовой слишком сложно — очень уж много там людей, которые поневоле обратят внимание на летающих туда-сюда мошек, что для станции недопустимо. К счастью, полковник не сидел затворником в своих комнатах, а все свободное время «контролировал», как он считал, или «пас», как говорили все остальные, всех остальных.
Главным союзником Арка стали вентиляционные ходы, по которым его «штурмовики» беспрепятственно передвигались по большей части станции. Понятно, что многие узлы были изолированы даже от такого проникновения, но эти узлы можно было и не трогать. Арк сам сидел в одном из них, что порождало некоторые сложности — выпустить в систему насекомых отсюда нельзя, хотя именно тут их было бы проще всего и безопаснее держать. Но уж с этим Арк как-нибудь разберется.
Короче, в один «прекрасный» день проходящего по коридору полковника Рида атаковал целый рой мошек, вылетевший их близлежащего вентиляционного канала. Атаку эту никто не заметил, да и назвать роем пяток разведчиков было сложно. Арк не спешил.
Задача у первого налета тоже стояла разведывательная, точнее, разведка боем. А еще точнее — обработать сладким сиропом сигареты полковника, лежащие у него в кармане. Курить на станциях в целом запрещено, посему тут оборудуются специальные курительные комнаты. К счастью, в этих комнатах для камер наблюдения нет ни одного слепого пятна, посему пропустить первое шоу не получится — полковник курил дисциплинированно и по часам.
«Войска» Арка делились на две категории: «истребители» — мошки, вооруженные сладким сиропом, и «бомбардировщики», задачей которых была доставка целых кристаллов. Их выход будет позже, сейчас в бой шли только «истребители». Весь коридор просматривался Арком во всю длину, так что можно было быть уверенным в отсутствии свидетелей.
Итак, повинуясь приказу, команда в пять маленьких мошек спикировала на полковника, забралась к нему в карман, там — в распечатанную пачку грубых дешевых сигарет, и сделала свое черное дело, после чего так же аккуратно убралась. Осталось только ждать и наблюдать.
Ждать долго не пришлось — точно по расписанию, отчитав очередного невезучего сотрудника, полковник Рид своим фирменным твердым шагом направился в комнату для курения. Там он сначала отчитал всех присутствующих за отлынивание от работы, достал из кармана свою пачку, извлек оттуда сигарету и…
В глазах полковника появилось то фирменное выражение, которое появляется у людей, когда окружающая действительность решительно не укладывается в их картину мира. Может, еще не так ярко, как впоследствии, но что-то там такое промелькнуло. Полковник достал сигарету, сощурился (у него было не очень хорошее зрение после контузии), покрутил ее в руках. Засунул обратно в рот. Опять достал. Опять посмотрел, но, как и в первый раз, ничегошеньки там не увидел. В раздражении выкинул сигарету и достал другую… Выражение в глазах усилилось. Полковник буквально вырвал изо рта сигарету и уставился на нее так, будто бы был прокурором на деле о совращении малолетних. С тем же результатом. Третью сигарету он попросту сплюнул, утеряв на секунду контроль над собой… Четвертую, набравшись силы воли, он целенаправленно облизал, после чего скривился уже всерьез. Полковник действительно ненавидел сахар… После пятой сигареты полковник в ярости выкинул всю пачку и покинул помещение — «стрельнуть» сигаретку было не у кого, потому что все остальные посетители были разогнаны им же… Да и не стал бы он «стрелять» — гордость…
Полковник купил новую пачку в баре (бар, если кто не знает — подлинное сердце любой станции, а не всякие там центры управления), но, поскольку отпущенное им самим время на перекур уже вышло, в раздражении пошел дальше портить жизнь окружающим. В этом он в тот день изрядно преуспел — Арку даже стыдно немного стало, потому что он понял, что полковник будет срывать свою злость на окружающих. Но ничего. Это ненадолго. Сил у полковника скоро поубавится…
На следующий день обработка сигарет не удалась — полковник Рид так и не распечатал пачку до прихода в комнату. Но зато его поджидало новое изумление — запустив руку в карман, полковник быстро выдернул ее обратно и уставился на свою конечность. На конечности поблескивали кристаллики сахара… Такие обычные на вид… И такие неуместные в кармане полковника!..
Арк слышал как-то краем уха, что у людей с ослабленным зрением зачастую повышаются другие сенсорные чувства, в том числе и осязание… Биосенсорикой он особо не интересовался, но знал доподлинно (как и все прочие обитатели станции, хоть раз посетившие столовую одновременно с полковником Ридом, или наслышанные об этом событии), что крошек полковник на дух не переносит. Постоянные разносы кухне и роботам-обслуге стали уже притчей во языцех… А уж крошки в собственном кармане… Сахарные!
Полковник несколько минут немигающим взглядом буравил собственную ладонь. Потом, словно подтверждая свое прозвище и двигаясь словно каменный, полковник вывернул наизнанку карман собственного кителя. На пол посыпались крупинки. Нераспечатанная пачка сигарет отправилась в мусор, а полковник — по своим делам… Очевидцы утверждают, что в тот день он вел себя тише обычного, но почему-то регулярно проверял карман.
В последующие дни странности в поведении полковника только нарастали — он буквально прерывал свой монолог на полуслове и принимался ощупывать карманы, залезать себе за шиворот, даже снимал и вытряхивал обувь… Нередко эти проверки выявляли непонятно откуда появившиеся крупицы сахара, которые становились вездесущими…
На это особо не обращали внимания, вплоть до того момента, пока однажды, посреди тихой космической ночи, покой станции не прорезал крик ярости — полковник Рид выскочил из своих комнат в одном только нижнем белье (ночные балахоны полковник тоже не переносил, а зря). Счастье, что в этот момент никто не проходил мимо его двери, иначе полковник учинил бы форменный суд Линча над невезучим…
Несмотря на отсутствие свидетелей, на следующий день запись этого любительского стриптиза была общедоступна во внутристанционной сети, а общее количество просмотров превышало количество обитателей станции в десять раз… Этот ролик вообще надолго занял лидирующие позиции в рейтинге любимых голопередач (во всех смыслах голо-), и только благоразумно помалкивающий Арк знал, что полковник, уставший от своих вокальных трудов за день, разделся и лег в кровать… Полную сахарного песка…
С той ночи все переменилось — сахар преследовал полковника, как какое-то проклятие — в геле для душа, в полках стола, в шкафу, даже на туалетной бумаге были приклеены вездесущие кристаллы… Сладкими и липкими сделались все предметы его обихода, начиная с планшета и заканчивая нижним бельем… Полковник стал сдавать… Он больше не костерил кухню за крошки, ибо из него самого сахарный песок буквально сыпался, он больше не ратовал за поддержание техники в идеальном порядке, ибо все, к чему он прикасался оставалось сладким, он бросил курить (новая модель мошек-истребителей научилась прогрызаться сквозь днище нераспечатанной пачки), он боялся попробовать еду и питье… Но добило бравого полковника не это…
На флоте кличка — это как второе имя. Иногда даже важнее, потому что имя дается родителями исходя из собственных предпочтений, а кличку человек зарабатывает сам… Прозвище «Каменный Истукан», может, и не сильно нравилось полковнику, но услышав однажды за спиной елейно-издевательское «Сладкий»… Наверное, можно не продолжать, да?
Перелом позвоночника порой ломает людей не так сильно… Это вот «Сладкий», сказанное таким вот тоном, расставило все точки над «и» в этой истории, и едва не стало надгробным памятником (точнее, эпитафией) самого полковника… Джек-пот (весьма внушительная сумма) был разыгран, и распределен между победителями… Сумма выигрышей была в целом не большая, ибо угадавших было много… Мистер Моннер, кстати, и сам немного пополнил свой бюджет…
Мучения полковника прекратила, как это ни странно, Марта Сарс… Нет, она не добила несчастного военного, просто однажды вечером она спокойно постучалась в комнату к Арку, пробыла там что-то около трех минут, а потом так же спокойно эту комнату покинула. Чуть позже Арк рассказал мистеру Моннеру о том, что произошло внутри — она просто постояла пару минут, глядя ему в глаза. В этом взгляде не было ни укора, ни строгости, ни угроз… Просто какая-то усталая грусть… После чего Марта Сарс немного грустно улыбнулась (вот чудо-то), кивнула и сказала одно единственное слово: «Хватит». В этом слове не было уговоров, условий, попытки вести переговоры, показательного дружелюбия или союзничества… Просто какая-то усталая грусть… После чего Марта Сарс вышла из комнаты. Арк честно признался мистеру Моннеру, что вспомнил в этот момент свою мать, которая когда-то точно так же просила его прекратить шкодничать…До той секунды он был уверен, что никто, кроме мистера Моннера (от него Арк прятаться и не планировал), не заставит его прекратить свою вендетту, но после того, как герметичная дверь закрылась, Арк отдал приказ своим мстителям возвращаться на базу… Налеты прекратились… Кошмар кончился.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил мистер Моннер, потирая виски. Во время исповеди он и смеялся, и неодобрительно качал головой. Гражданский подвиг Марты Сарс заслуживал восхищения, конечно, но оставлять безнаказанной эту «сладкую жизнь», устроенную полковнику, было нельзя… Но и придраться-то особо не к чему — не к похищению же нескольких килограммов сахара… Выглядеть идиотом мистер Моннер не хотел. Есть еще, конечно, использование орбитальных систем безопасности в личных целях… Но ему слишком нужен Арк, чтобы до этого доходить…
Отпустив временно Арка, мистер Моннер направился в гости к Марте Сарс.
Был уже поздний вечер по станционному времени, но он не боялся прийти невовремя… К Марте Сарс вовремя прийти все равно было нельзя — она всегда занята своими цифрами и отчетами.
Он не ошибся — войдя к ней в комнату, он застал хозяйку в одной сорочке, но сидящую за своим терминалом и, судя по выражению лица, сводящую баланс легендарного процесса создания мира за семь дней… Баланс явно не сходился… Впрочем, Марта Сарс явно рада была его видеть, что явствовало из сухого кивка, которым поприветствовала незваного гостя хозяйка, не отрывая взгляда от экрана.
— Ты пришел, чтобы обсудить мальчика или свою новую игрушку?
— Мальчика? — умом Крун Моннер понимал, что речь явно идет об Арке, но все равно подобное обращение в его сознании не укладывалось… Особенно исходящее от негласного лидера галактического финансового феминизма (сокращенно «ФФ») Марты Сарс.
— Ну не девочки же! Он же как ребенок… Хотя почему, «как»? Он и есть ребенок…
— Откуда столько снисхождения, Марта? Я тебя не узнаю…
— Знаешь, Крун… — Марта оторвалась, наконец, от своего терминала, вздохнула, помолчала немного, и продолжила говорить тоном, которого мистер Моннер от нее никогда не слышал… — Мне просто показалось, что если бы у меня был сын… Он был бы именно таким. Немного взбалмошным, невоспитанным, иногда грубым, иногда жестоким, бесконечно концентрирующимся на своем деле… Но не злым. Я просто почувствовала это, и повела себя как мать… Как мне показалось, что должна была сделать мать в этой ситуации…
— А я тебя тридцать лет жениться уговариваю! — немного смутившись, пробурчал мистер Моннер. Он понял, что Марта сейчас доверила ему самые глубокие и сокровенные свои мысли… — Неужели я был настолько плохой кандидат в отцы твоих детей?!
Марта Сарс хмыкнула и отмахнулась:
— Ох уж эти мужики! Вечно они только о себе думать и говорить могут! Да при чем тут вообще ты? Ты, может, еще и ничего был, по сравнению с остальными… Может, и зануда немного, но с тобой хоть поговорить есть о чем… — Марта замолчала. Мистер Моннер решил, что лучше не углубляться в дискуссию на тему «кто тут еще зануда». Это они успеют… Вся жизнь впереди, а вот такого разговора больше не будет… — Дело во мне. Я была бы плохой матерью. Не смогла бы отдать себя ребенку — все время бы разрывалась между долгом по службе и долгом семье… Да и так — какая из меня мать? Черствый сухарь… Ни любви, ни нежности, ни ласки… Не заслуживает мой ребенок такого! Так что лучше пусть останется все, как есть…
Марта Сарс уткнулась в свой экран. Ее взгляд снова отвердел, осанка выправилась… Минутка слабости, одна на всю жизнь, закончилась… Пора возвращаться к повседневным обязанностям. Мистер Моннер посидел еще какое-то время в тишине. И молча вышел…