Глава 1:

К Зеркалу Сна

1.

Это произошло почти мгновенно: только что Лэйми падал в гигантский огненный котел — и вот он падал снова, но только на крыши огромного, протянувшегося до горизонта города. Эта перемена настолько ошеломила его, что он, несомненно бы, погиб, окажись высота небольшой. Но она была внушительной — не меньше километра.

Несколько бесконечных, пугающих секунд он не мог остановить падение. Он просто забыл, как это вышло у него раньше… но, как оказалось, стать Летящим — если ты избран для этого — было очень просто: падать с высоты, достаточной, чтобы успеть испугаться. Тем не менее, крыши опасно приблизились прежде, чем его страх перешел в отчаянное желание полета.

Зависнув, наконец, в воздухе, Лэйми зажмурился и примерно минуту часто дышал, стараясь успокоиться: переход от отчаяния к абсолютному счастью свободного полета был столь резким, что вполне мог свести с ума.

Немного опомнившись, он приподнял ресницы и осмотрелся уже внимательней. Вокруг было бездонное, совершенно пустое синее небо и солнце — такое же, как в Пауломе, но солнечный свет показался ему более чистым и ярким. Метрах в пятидесяти он заметил Охэйо — тот тоже парил в воздухе, свободно раскинув руки, и на его лице застыла вполне идиотская счастливая улыбка.

Потом Лэйми перевел взгляд вниз.

2.

Город под ним занимал всё обозримое пространство: он простирался во все стороны минимум на несколько десятков километров. Поверхность внизу была на удивление ровной; никаких рек или больших озер Лэйми не заметил. Он невольно поднялся повыше… потом ещё выше… и ещё… замирая от страха и наслаждения, от счастья… и поднимался до тех пор, пока мороз не начал обжигать лицо, а дыхание не стало частым и отрывистым. Он понял, что им достигнута предельная для живого существа высота и осмотрелся с неё.

Даже с высоты примерно трех миль город представлялся безграничным; туманный сияющий воздух скрывал его окраины, но взгляд охватывал сотни километров застроенной территории. Весь этот город был населен — Лэйми видел движение на улицах, — однако он не мог понять, чем же питаются все эти люди: нигде не было никаких полей или лесов. Сам город тоже был странным, и он невольно заскользил вниз, стараясь рассмотреть его вблизи.

Все здания тут были огромными — иные по десять этажей, иные по двадцать и по тридцать; они, словно острова, выступали из густой зелени. В большинстве это были обычные прямоугольники, сомкнутые друг с другом в различных сочетаниях, часто уступчатые, сложенные из темного камня; они все казались очень древними, однако нигде не было видно разрушенных или просто заброшенных строений. Большие здания обычно стояли отдельно. Постройки поменьше смыкались друг с другом углами, наподобии шахматных клеток, и эти невероятные мозаики тянулись порой очень далеко. Широкие, обрамленные пышной зеленью улицы сплетались в бесконечную сеть, но она была очень редкой; громадные, протянувшиеся на километры кварталы представляли собой сложную систему глухих каменных стен, разделяющих отдельные группы строений и заполненные клубящейся массой крон дворы. А вдали Лэйми увидел нечто очень знакомое — пепельно-белый полусферический купол диаметром в полтора, а может, и в два километра; это очень походило на Зеркало Мира и он бездумно полетел к нему.

Как оказалось, Летящий не мог развивать очень большую скорость — ветер бил в глаза, рвал одежду и нестись так оказалось очень неприятно; посему путешествие вышло весьма долгим. Уже вблизи от Зеркала (ничем иным это просто не могло быть) он заметил колоссальные каменные кубы с глухими стенами и высоченные белые башни, имевшие в плане форму двенадцатилучевой звезды — их круглые крыши были плоскими, а косо сужавшиеся изнутри наружу верхушки лучей окружали их венцами иглообразных шпилей. Сплошные полосы темного стекла отмечали бесчисленные этажи. Эти башни стояли группами посреди просторных парков и выглядели, в отличие от всех остальных зданий, новыми.

Вблизи однотонная полусфера Зеркала закрыла всё поле зрения. Опасаясь налететь на неё, Лэйми сделал круг на довольно приличном расстоянии. Судя по кольцевой улице и древнему виду домов на ней, Зеркало существовало уже минимум несколько сотен лет. К нему примыкала круглая площадь с правильными островками деревьев и сложной сетью дорожек, вьющихся среди травы и небольших водоемов. К ней сбегалось пять широких улиц, лучами протянувшихся, казалось, в бесконечность; диаметром она была километра в полтора и её окружало пять темных изогнутых зданий высотой, как он прикинул, примерно метров в триста. Их внешние стены падали отвесно, внутренние представляли собой множество узких террас; сами здания были не менее ста метров в толщину. Посреди площади, за квадратной монолитной стеной высотой в пятьдесят метров, тоже пряталось нечто знакомое — усеченная пирамида из темной стали. Её плоскую крышу покрывал геометрически правильный лес тонких, словно иглы, шпилей — несколько десятков и ещё пять громадных, пугающей высоты. Пирамида была раза в полтора выше стены, а эти шпили — наверное, раз в восемь.

— Похоже на Генератор Зеркала, — сказал подлетевший вплотную Охэйо. Его глаза возбужденно блестели. — Не находишь? Судя по размерам, его поле при включении должно пересекаться с тем Зеркалом. Мы можем туда попасть!

— Зачем? — Лэйми был искренне удивлен.

— Как — зачем? Там, под Зеркалом, должны жить создатели этого мира — те самые, что переправили наших предков на Джангр. Они столько должны знать…

— С чего ты взял, что они действительно там?

Охэйо вдруг смутился.

— Ни с чего. Но… знаешь… я привык к Зеркалу Мира. Или просто устал от опасностей. Здесь достаточно воткнуть мне в грудь нож всего на два дюйма, чтобы я стал ничем, исчез. Мне такой мир не нравится. Гораздо разумнее жить под Зеркалом… устраивая хорошо подготовленные вылазки наружу, когда хочется.

Этот аргумент показался Лэйми более чем весомым; правду говоря, он тоже успел соскучиться о безопасном мире Зеркала Хониара… и под Зеркалом они могли жить вечно, что тоже кое-что значило.

— Значит, ты думаешь, что ОНИ… ну, те, которые создали это место — они специально переправили нас сюда? В… привычную среду? Почему же не сразу под Зеркало?

— Полагаю, под ним они живут сами, — Охэйо пожал плечами. — А может, Зеркало непрозрачно даже для пространственных воронок. Такое, знаешь, тоже может быть. Во всяком случае, ОНИ наконец-то удосужились обратить на нас внимание. Жаль, что они не оставили нас там, у себя, — но, наверное эти… внизу, должны быть более подготовленными к общению с нами. Это вполне разумно. Раз они общаются с людьми тут…

— Тогда почему ОНИ убили тех людей в Эменнае?

— Лэйми, а много там осталось людей? Мы с тобой видели, как погибли последние. Если бы Мроо прорвались в Ирринай и открыли Врата в свою Вселенную… у НИХ просто не было выбора. Да и Летящими могут стать только избранные, насколько я помню.

— И ты считаешь нас… избранными? — спросил Лэйми. Энтузиазм Охэйо вдруг перестал ему нравиться.

— Ну, раз мы здесь — то да. И мы почти у цели. Нам осталось лишь попасть под Зеркало.

— А если этот Генератор… не работает?

— Мы его починим.

3.

Возле внешней стены Генератора стояло здание, похожее на хониарскую Арсенальную Гору — такая же усеченная пирамида, только меньше и под прозрачными крышами плоских квадратных надстроек по её углам виднелась пышная зелень. Когда они приземлились между ними, Лэйми вдруг ощутил неожиданно сильное волнение: сейчас им предстояла встреча с обитателями этого странного места. Он, правда, уже видел их — в очень большом числе — но с высоты, не дающей разглядеть лиц. Они выглядели вполне обычными людьми в пёстрой одежде, но, если подумать — много ли у них общего?

Здесь, внизу, было почти безветренно и жарко. Охэйо снял и убрал в наплечную сумку (их сумки чудом уцелели во время этого полета) свою роскошную куртку и перчатки, оставшись лишь в черной футболке; потом он достал энергопризму и задумчиво посмотрел на неё. Лэйми тоже запихнул в сумку свою куртку и достал кинжал.

— Нет, убери его, — сказал Охэйо, забрасывая сумку на плечо. — Лучше не входить в чужой дом с ножом. Это, знаешь, могут не понять. Пристрой его так, чтобы можно было достать… быстро. Пристроил? Тогда пошли.

4.

С крыши в надстройки вели сразу восемь широких дверей; не долго думая, Охэйо выбрал ближайшую. Её массивные высокие створки были из темной стали, но открылись легко и бесшумно, едва он за них потянул.

Они оказались в просторном, прохладном помещении. Плоская ажурная конструкция поддерживала его застекленную крышу. Стены были из покрытого геометрический резьбой мрамора, пол тоже, только из гладкого. Повсюду стояли громадные широкобокие вазы из темного камня; в них были посажены не то пальмы, не то какие-то громадные папоротники; масса перистых листьев и лиан сплеталась над головой, рассеивая свет солнца. Здесь было влажно и очень приятно пахло; с лиан свисали радужно-пёстрые цветы величиной с тарелку, испускавшие дурманящий аромат. Вазы и зелень загромождали весь зал и они не видели, что находится в его глубине. Оттуда доносились какие-то странные сосущие звуки.

Стараясь ступать бесшумно, Охэйо пошел к ним; Лэйми держался в двух шагах позади. Внезапно они увидели центр помещения — его занимало квадратное возвышение, огороженное невысокой стеной. Оно было заполнено землей; из неё росли могучие, гладкие стебли, увенчанные пышными шапками крупной темно-зеленой листвы. Внизу эти стебли сливались — перед ними было единое растение… или, может быть, существо. Многие его стебли были лишены листьев, зато усажены загнутыми шипами и походили на щупальца; они окружали громадный кувшинообразный орган, похожий на цветок. Там, уже наполовину внутри, бился человек… или не вполне человек — небольшое нагое тело казалось приплюснутым и имело отчетливый зеленоватый оттенок, вполне, впрочем, естественный в полумраке оранжереи. Несчастный изо всех сил старался вырваться, — а стебли-щупальца усердно заталкивали его внутрь и по ним стекала кровь пополам с каким-то пенящимся соком — вероятно, пищеварительным секретом этого растительного монстра. Кровь была красной.

Лэйми не сразу понял, что дикая эта сцена имела зрителей — несколько молодых людей в свободных позах сидели прямо на полу, наблюдая за действом. Все они были гибкие, с загорелой кожей и длинными волосами, почти нагие; их прикрывали лишь повязки на бедрах и многочисленные украшения. Чужаков немедленно заметили. Несколько секунд царило ошеломленное молчание, затем люди вскочили на ноги, явно испуганные. Лэйми бездумно выхватил кинжал — эти… твари, спокойно наблюдавшие за тем, как какая-то ботаническая аномалия заживо пожирала ребенка… пусть и не вполне похожего на человека, для него вообще не были людьми. Ему казалось, что единственно разумным решением было — убить их. Охэйо схватил его за руку.

— Стой, идиот! Мы же ничего не знаем!

Лэйми попытался вырваться. Охэйо очень ловко поддел своей ступней его ступню, одновременно выворачивая руку… и Лэйми вдруг оказался лежащим на животе. Охэйо сел на нем верхом, не давая подняться, и деловито выкрутил из пальцев кинжал. Затем он обратился к местным на ойрин, языке Империи Джангра:

— Вы понимаете меня?

Люди замерли на мгновение… потом один из них — главный, как решил Лэйми — вышел вперед. То есть вышла — это была девушка всего лет двадцати, красиво и плотно сложенная; на её руках и ногах отчетливо выступали мускулы. Всё её одеяние составляла юбочка из блестящих колючих цепочек, свисавших с тяжелого серебряного пояса, низко лежавшего на её крутых бедрах. На внешней стороне широкого браслета, охватившего её правое запястье, в два ряда торчали двухдюймовые стальные шипы.

— Откуда ты? — она обращалась только к Охэйо. Слова её казались странно растянутыми, но их вполне можно было понять.

— Из Хониара на планете Джангр, — с несколько преувеличенной учтивостью ответил Аннит; при известном подозрении она вполне могла бы показаться издевательской.

— Где это?

— Ты не знаешь? Это вне вашего мира, вне Мааналэйсы.

— Вне чего?

Она смотрела на него, явно удивленная. Охэйо отпустил Лэйми и помог ему встать; кинжал, впрочем, он оставил себе. Его острие было направлено на девушку; не то, чтобы совсем точно, но и не мимо.

— Это не ТЕ, — быстро сказал он по-хониарски, доставая энергопризму и возвращая оружие Лэйми. — Но близко. Проблема в том, что мы не можем отсюда уйти. Где-то здесь, в этом здании, — пульт управления Генератором. Я должен его отыскать.

Девушка прислушивалась к их разговору, явно стараясь понять.

— Вы Летящие, — сказала она вдруг резко, словно обвиняя.

— Да, — спокойно ответил Охэйо. — И что?

— Что вам тут надо?

— Нам нужно попасть за Зеркало. Для этого нам нужно запустить Генератор. А пульт управления им — здесь, в этом здании.

Девушка вздрогнула.

— Откуда ты знаешь?

Белые зубы Охэйо сверкнули в недоброй усмешке.

— Значит, он здесь. Пошли, Лэйми.

Он обошел удивленно замершую девицу и направился вглубь помещения. Лэйми последовал за ним. Аннит вел себя не вполне разумно… но никто не пытался их задержать.

5.

Во внешнем углу оранжереи был кубический выступ, в нем — двери лифта. Гладкие стальные панели раздвинулись, едва Охэйо надавил на кнопку. Светлая просторная кабина за ними оказалась пуста. Он нажал кнопку первого этажа и, едва двери закрылись, они поехали вниз.

— Если это здание подобно нашей Арсенальной Горе, — сказал он, — а они действительно похожи, — то пульт управления должен быть в самом низу.

— Он может не работать, — сказал Лэйми.

— Мы ведь не знаем, так ли это. И я не вижу причин, по которым местные отказались бы от моей помощи в востановлении Генератора. Если у них есть ещё его чертежи…

— Они звери, — резко сказал Лэйми.

— Это был вовсе не человек. Конечно, это не оправдание, но мы здесь не затем, чтобы выправлять их нравы.

Лэйми хотел возразить, но в это время лифт остановился. Когда его двери раздвинулись, они увидели широкий и, к счастью, пустой коридор.

Устройство здания и в самом деле оказалось подобно Арсенальной Горе — хотя бы отчасти. Поворот… ещё поворот… несколько раз им всё же встречались тут люди — столь же гибкие и так же легко одетые — но на высокоскулом лице Охэйо застыло столь надменное выражение, что никто не посмел даже обратиться к ним; их только провожали удивленными взглядами.

Наконец, они отыскали лестницу вниз — столь длинную, что сверху не было видно её конца. Охэйо было побежал по широким ступеням, потом вдруг усмехнулся и поплыл вниз по воздуху. Лэйми последовал за ним, бездумно наслаждаясь полетом. Гладкие, мертвенно-бледные в холодном ярком свете мраморные стены скользили мимо них.

Лестница переходила в коридор, тот почти сразу же поворачивал под прямым углом, упираясь в массивные стальные ворота — это уже мало походило на пультовую Арсенальной Горы. Охэйо подплыл к ним и мягко опустился на пол.

— Открываются электроприводом, — сообщил он Лэйми. — А вот и пульт, — он откинул стальной щиток на стене. Лэйми увидел несколько рядов металлических кнопок и небольшой экран с очень толстым стеклом. Охэйо задумался. — Это мне не открыть, — сказал он. — Но, похоже, замок вообще не включен. Ну-ка тут… — он нажал на кнопку в нижнем углу пульта.

Толстые створки дрогнули и с мягким гулом распахнулись.

6.

Войдя внутрь, Лэйми замер в изумлении. Громадный зал был похож на отрезок туннеля — с белым сводом высотой с пятиэтажный дом и стенами, укрепленными отвесными пилонами; он протянулся вдаль метров на сто. Холодный синеватый свет казался притемненным и падал на свод непонятно откуда; здесь слышался слабый гул и ощущалось столь же слабое движение влажного, прохладного воздуха.

Ворота выходили на террасу, с неё ещё метров на пять вниз спускались две лестницы. С первого взгляда зал показался Лэйми похожим на завод — гладкий цементный пол, уставленный множеством каких-то стальных станков или стендов и сотни работающих у них людей. Но потом…

Его словно ударили — он увидел, что творилось в островках более яркого желтого света, увидел красные пятна на полу, распятые на станках тела, столы с инструментами… услышал звуки ударов, стоны, хрипы…

— Это ТЕ, — наконец сказал Охэйо. — Какая-то фабрика садизма. Но всё это как-то… не похоже на допросы. Им, похоже, просто это нравится — я имею в виду тех, кто пытает. Что-то здесь не то…

Лэйми кивнул. К счастью, никто не обращал на них внимания; всё были слишком заняты своим делом. Но между палачами и жертвами была очевидная разница — первые были мускулистыми юношами и девушками вполне обычного вида, вторые — невысокими плотными существами с лысыми головами и зеленоватой, в желтоватых разводах кожей. Эти разводы кое-что напоминали Лэйми — кое-что очень неприятное.

— Эти твари на столах — родственники оборотней, — сказал Охэйо, всего на миг опередив его. — Но не очень-то близкие; что ж, теперь, по крайней мере, понятно, почему люди так рвутся узнать, что же у них внутри…

— Всё равно, это… мерзко, — сказал Лэйми.

— Ещё бы! Но лучше ЭТО, чем Блуждающая Звезда, а? Только… знаешь, чтобы судить, мы должны узнать больше…

Лэйми не слушал его. Ему нестерпимо хотелось прекратить эти зверства и он быстро углядел желанную возможность — внизу, почти под ними, помещалась громадная клетка, сплошь забитая массой шевелящихся тел — своеобразный склад «сырья». Её решетчатая дверь была заперта на амбарный замок, но стражи поблизости не было… если не считать голого по пояс коренастого амбала в кожаных штанах и сапогах и с тесаком на боку. Лэйми поднялся в воздух и по короткой дуге опустился перед ним, не думая, что предпримет Охэйо; в руках у него был кинжал.

Вероятно, решительный вид и оружие Лэйми сказали надсмотрщику всё — он выхватил тесак и пригнулся, готовясь защищаться. Лэйми ударил первым — он целился в его оружие, надеясь просто выбить тесак. Клинки столкнулись с сухим лязгом; Лэйми едва удержал свой кинжал, он скользнул вдоль тесака и задел руку надсмотрщика — рана получилась неглубокой, но явно очень болезненной. В глазах у того полыхнула темная ярость, он взмахнул тесаком — так быстро… слишком быстро! Лэйми вдруг понял, что уже не успеет ни отбить удар, ни даже отскочить; не разум, что-то другое заставило его резко пригнуться и он почувствовал, как холодная сталь скользнула по загривку — он буквально на волосок разминулся со смертью.

Бешеный замах надсмотрщика пропал зря — более того, его развернуло спиной к Лэйми. Тот мог безо всякого труда загнать в неё нож… но вместо этого просто пнул его в зад. Надсмотрщик грохнулся на четвереньки… и мгновенно перекатился, стараясь рубануть противника по ногам. И в самом деле попал по носку ботинка Лэйми — но только не лезвием, а пальцами, сжимающими рукоять. Гадко хрустнули кости, тесак вырвался-таки из руки и загремел по полу.

Лэйми полагал, что всё кончено… но тут надсмотрщик слепо бросился на него. Если бы ему удалось сбить его с ног, Лэйми не смог бы подняться… но он успел отскочить. Надсмотрщик плюхнулся животом на пол и растянулся на нем во весь рост. Подняться он не успел — тяжелый, подкованный сталью башмак встал на его шею, намертво прижав её к полу. Подняв глаза, Лэйми увидел Охэйо.

7.

— Мне кажется, что нас отправили сюда не даром, — ровно сказал Аннит, прижимая яростно брыкавшегося надсмотрщика. — У Башни Молчания нас уже спросили: готовы ли мы на ВСЁ ради нашей мечты, или чужие страдания тоже для нас что-то значат? Мы ответили «не-а» — и оказались под Сугха. Я думаю, что второго шанса у нас уже не будет. А раз так, то мы отныне должны вести себя… правильно. Это, конечно, звучит глупо, но…

Из-за клетки показалось ещё несколько громил, явно привлеченных шумом; в руках у них тоже были тесаки. Глядя на них, Охэйо подтянул пятку к животу и вдруг изо всей силы ударил по шее надсмотрщика; хребет тихо хрустнул, тело дернулось и застыло, распластавшись на полу безжизненной кучей. Остальные на мгновение замерли.

— Бери ключи и открывай клетку, — быстро сказал Охэйо. — Я их… отвлеку.

Лэйми нагнулся, стараясь отцепить от пояса надсмотрщика внушительное кольцо с ключами. Охэйо вдруг отошел и нагнулся над чем-то.

— Мы из секретной следственной службы, — начал он, одновременно поднимая тесак. — Это был оборотень, не человек; он хотел освободить остальных. К счастью, мы успели вовремя его настичь…

Надсмотрщики опустили оружие — и Охэйо сам бросился на них. Издав пронзительный кошачий вопль, он взмахнул тесаком. Клинок мелькнул стремительным сверкающим веером — и Лэйми увидел, как от его прикосновения голова одного из надсмотрщиков слетела с плеч.

8.

Всё остальное произошло очень быстро. Голова полетела далеко в сторону, тело повалилось. Кровь хлынула волной, прямо под ноги уцелевшим. Их оставалось ещё пять, но их парализовала растерянность; Охэйо ударил ещё раз, перерубив второго надсмотрщика почти пополам — и тот упал, переломившись в новом потоке крови. Остальные шарахнулись и это было ошибкой; один из них споткнулся и Охэйо тут же проткнул его. Теперь их было всего трое; опомнившись, они обратились в бегство… и Охэйо убил их всех по одному.

Дальше Лэйми не смотрел. Кольцо, наконец, подалось, и он бросился к клетке. Найти нужный ключ из дюжины он смог быстро. Замок был очень прочным, но грубым; он справился с ним буквально за пару секунд. Сбросив его, он сдвинул засов и отступил, открывая дверь клетки. Только тогда он смог толком рассмотреть пленников.

Внутри было, наверное, несколько сотен невысоких широколицых существ с зеленовато-желтой, в туманных разводах кожей; массивные надбровные дуги, приплюснутые носы и торчавшие из-под верхней губы короткие клыки придавали им почти карикатурно злобный вид… но вот глаза у них были вполне человеческие и полные гнева. Они волной хлынули наружу и Лэйми мгновенно взмыл вверх — вслед за Охэйо.

9.

Прежде, чем палачи успели осознать происходящее, на них обрушился вал мстителей. Здесь было сотни две людей — но зеленокожих оказалось раза в три больше и многие из них успели вооружиться схваченными со столов инструментами. Побоище покатилось по залу клокочущей волной; на её пути грохотали, переворачиваясь, столы и к своду взлетали истошные вопли.

Вооруженные тесаками подручные пытались построиться и прикрыть палачей — почти нагих юношей и девушек в серебряных украшениях — но мстители постоянно разбивали их строй. Палачи же и не пытались сопротивляться — они всё дружно бросились ко вторым стальным воротам в дальнем торце зала. Но Охэйо оказался быстрее: он опустился возле них, открыв щиток управляющего устройства, нажал несколько кнопок и вновь взмыл под потолок.

— Я заблокировал замок, — усмехаясь неизвестно чему, сказал он. — Не знаю, смогу ли я потом его открыть.

Теперь, добравшись до ворот, палачи были вынуждены остановиться. Здесь не было террасы и они лишились даже выгодной позиции; мстители прижали их к стене и продолжали теснить. Подручные полегли уже почти все; их тесаки оказались в руках зеленокожих, но палачи, почти полностью лишенные одежды и оружия, дрались с самозабвенной яростью, не обращая внимания на раны; в ход шли и руки, и ноги, и зубы. Однако преимущество в численности (и в вооружении тоже) оказалось не на их стороне, а мстители действовали явно согласованно и очень решительно: палачей растаскивали по одному — так, чтобы на каждого могли напасть сразу несколько зеленокожих. Исход любой такой схватки был предрешен, но каждый истязатель успевал забрать с собой по крайней мере одного врага…

Бой занял едва несколько минут; яростная, шумная свалка вдруг прекратилась и зеленокожие рассыпались по залу, освобождая своих привязанных товарищей, а также круша и ломая всё, что попадало им под руку. Тем из людей, кто ещё шевелился, деловито вспарывали животы и вырывали внутренности.

Многие зеленокожие устремились к верхним воротам, убедившись, что нижние невозможно открыть. Однако ворота разошлись сами, пропустив внутрь тридцать парней в черных туниках с серебряными витыми погончиками и стальными поясами, в плоских круглых шапках с большими козырьками и в сандалиях. В руках у них были темные цилиндры из стали и несколько коротких базук; из них с грохотом вылетели блестящие снаряды. Разрываясь в гуще зеленокожих, они расплескивали жидкий, ослепительно яркий огонь; даже на таком расстоянии Лэйми обдал обжигающий жар. Раздался пронзительный, невыносимый визг; пока стрелки перезаряжали базуки, остальные солдаты стреляли с террасы из своих цилиндров, увеличенной разновидности энергопризм — оттуда вырывались огненно-белые лучи, косившие зеленокожих, словно траву. Лэйми бездумно бросился вперед — он был готов рискнуть головой, чтобы прекратить эту бойню.

Ему повезло — его не успели заметить и он оказался прямо над головами стреляющих. У ног гранатометчиков стояло несколько ящиков с блестящими снарядами; Лэйми бросился вниз, схватил один ящик и взмыл вверх. Три дюжины дул уставились на него — и он разжал пальцы…

Ящик перевернулся в воздухе и рухнул среди остальных. Оболочки снарядов были из стекла; когда оно лопнуло, взметнулось яростно-белое пламя. Лэйми едва успел прянуть в сторону, однако столб раскаленного воздуха опалил ему волосы. Убийцы в черном стояли плотным строем и это их подвело; терраса вмиг превратилась в один гигантский ослепительный костер. Пламя стекало с неё. Его струи искрами рассыпались по полу, комки корчились на нем, постепенно затихая. Нескольким солдатам удалось избежать огня, но, спрыгнув вниз, они оказались лицом к лицу с зеленокожими. Те растерзали их почти мгновенно, но пройти в ворота не смогли: под вой сирены бронированные створки сошлись. Потом вдруг резко зашипело и из труб под потолком хлынули потоки ледяного пара. Лэйми пулей метнулся ко вторым воротам. Пол возле них представлял собой жуткую мешанину из окровавленных тел и внутренностей, но он едва это замечал. Охэйо яростно тыкал в кнопки контрольной панели; несколько зеленокожих стояли возле него, но не пытались нападать…

Облако пара накрыло их. Оно было не просто обжигающе холодным — в нем нечем было дышать. Лэйми не знал, что это — углекислота или жидкий азот, да его это и не интересовало. К счастью, в это мгновение ворота дрогнули и начали открываться, и он мгновенно проскочил в них.

Похоже, этот туннель служил только для вывоза отходов — тусклый свет редких ламп, осклизлые стены, пучки ржавых труб — и резкая вонь разложения. Лэйми предпочел плыть над этим полом, не касаясь его.

Метров через сто туннель выходил в громадный кубический зал, едва освещённый несколькими лампами под высоченным потолком. Пол здесь был залит водой, падавшей из нескольких труб в крыше. В его центре зияла круглая дыра, в неё со всёх сторон рушилась вонючая жижа.

Других выходов не было.

10.

— Мы попались, — коротко заключил Охэйо, облетев зал. О том, чтобы вернуться, не могло быть и речи; ему пришлось закрыть ворота, чтобы втекавший в них поток газа не удушил их. — ТЕМ потребуется время, чтобы откачать газ и открыть створки, но вряд ли большое. Потом…

Вместе с ними здесь оказалось десятка два зеленокожих; они сгрудились у среза туннеля и молча смотрели на них. Все остальные, несомненно, погибли, но один из палачей был ещё жив — похоже, его специально притащили сюда, как драгоценный трофей. Это был юноша с гибким, отлично развитым телом; судя по массивным золотым украшениям, он был главным в этом гадюшнике. Его распластали на полу, держа за руки и за ноги, и начали бить. Каждый старался попасть по животу, но пленник молчал и Лэйми искренне надеялся, что парень был без сознания…

— Хватит! — крикнул Охэйо, пристально глядя на бьющих. — Теперь я решаю, кому и что делать. Понятно? Брысь!

Зеленокожие явно поняли, что он говорит, — во всяком случае, они отступили к стене, оставив свою жертву.

— Нам надо поговорить с ними, — предложил Лэйми.

— Надо. Только времени нет. Когда ТЕ откроют ворота, то смогут просто напустить сюда газа. И тогда нам — конец. Я бы лучше поискал выход… — Охэйо поплыл к шахте.

Заглянув в её глубь, Лэйми содрогнулся. Она была неглубокой — метров десять, быть может, — и метра два в диаметре, но её стены, казалось, сплошь состояли из падающей вниз воды и у него вдруг жутко закружилась голова; на её дне громоздилась груда ржавых стальных конструкций и застрявшей на них дряни. Многие фрагменты подозрительно напоминали полуразложившиеся тела зеленокожих. Жидкие падающие стены разбивалась об эту груду и вода уходила дальше вниз…

— Судя по диаметру шахты, внизу есть туннель, — сказал Охэйо. — Не знаю, куда он ведет, но выбор у нас, знаешь ли, небогатый: или эта яма или смерть. И потом… всё это строилось не для ТЕХ: тут был командный центр Зеркала. Мы, должно быть, прямо под Генератором; это похоже на барботажный бассейн, но ТЕ всё тут изгадили…

Договорить ему не дали: послышался лязг открывавшихся ворот и Лэйми увидел ползущую к ним стену белого пара.

— Дистанционное управление, — прокомментировал Охэйо. — Удобная вещь, правда?

Зеленокожие зашумели и стали вдруг прыгать в воду. Пленника тоже сбросили вниз и, к удивлению Лэйми, он медленно и неуклюже, но всё же вполне самостоятельно поплыл, как и остальные, к шахте; очевидно, та представляла собой поднимавшуюся со дна трубу и вода переливалась через её край. Доплыв до него, зеленокожие остановились: прыгать с десятиметровой высоты на груду железа было бы самоубийством. Охэйо начал раздеваться — он по опыту знал, что отмыться самому не в пример проще, чем привести в порядок изгаженную одежду.

— Мы не можем их бросить! — возмущенно крикнул Лэйми… впрочем, следуя его примеру.

— У нас есть выбор?

— Есть! — Лэйми схватил одного из зеленокожих за плечи и быстро спустил вниз. Это оказалось легче, чем он думал, — но их оставалось ещё девятнадцать…

Охэйо гневно фыркнул… а потом стал помогать ему. Оказавшись внизу, зеленокожие тут же проскальзывали в щели между балками и исчезали; по крайней мере, там можно было пролезть. Пленник оказался гораздо тяжелее остальных, но не сопротивлялся, когда Лэйми опускал его; более того, оказавшись на дне, он сам полез вниз — хотя его уже некому было заставлять…

Всё это заняло едва две минуты — но потом, растекаясь по воде, ледяной пар начал сползать в шахту, и времени на раздумья у них не осталось. Проклиная всё на свете, нагой Лэйми пополз вниз, извиваясь между железными углами и отвратительно мягкими комками мертвой плоти, захлебываясь и мгновенно промокнув до нитки. Вонь была столь чудовищной, что он часто задышал широко открытым ртом; дышать через нос было совершенно невозможно. Собственно, тут уже вообще нечем было дышать: стекавший вниз ледяной газ вытеснял кислород.

Ему пришлось спуститься всего метра на два, но это заняло, казалось, целую вечность. Его буквально трясло от омерзения, тошнота подступила вдруг с такой силой, что хотелось умереть. Наконец, Охэйо потянул его за руку, чтобы он не провалился вниз: здесь в стене шахты зиял узкий, неровный пролом. Вероятно, одна из рухнувших балок пробила стену, а потом дыру долго размывала вода. Завал же кончался и внизу была непроглядная тьма. В звуке падающей вниз воды было что-то невыразимо мерзкое: казалось, она бьет по громадной груде слизистой плоти и при мысли об этом Лэйми скрутил новый приступ тошноты…

Протиснувшись через осыпавшуюся дыру, он попал в узкий бетонный туннель с монолитными стенами; где-то вдали в нем мерцал голубоватый свет. Сев на пол, Лэйми судорожно хватал воздух, чувствуя, как медленно расслабляется желудок. Втекавший в дыру ледяной пар обжигал тело, но он был даже рад этому — это помогало прийти в себя. Потом, когда газ достиг дна шахты, оттуда послышались чудовищные мокрые шлепки, а потом звук — нечто сырое, вязкое, утробное, от чего ноги сами понесли его прочь…

Туннель выходил в низкую, довольно просторную комнату. В её дальней, металлической стене зияла круглая дыра в рост человека; в ней, на глубине полуметра, колебалась как бы светящаяся, голубовато-белая жидкость. Зеленокожих здесь не было. А это означало…

— Это не пространственная воронка, — сказал Охэйо, осмотрев проход. — И не силовое поле, разумеется. Тут никто не бывал уже очень, очень давно… — он провел босой ногой по полу, покрытому толстенным слоем пыли. Следы зеленокожих, четко отпечатанные в ней, вели в дыру. — Ладно, окажемся там — узнаем. — Он шагнул в голубоватое свечение… и вдруг исчез. Он не входил внутрь: стоило ему коснуться жидкой стены, голубое пламя мгновенно обволокло его… и тут же погасло. Не раздалось ни единого звука, только воздух колыхнулся.

Лэйми остался совершенно один. У него не было выбора — пути назад тоже — но его вдруг охватил страх. Мертвенный оттенок этого света пугал его; он знал, что свет — всегда следствие ионизации, а она означает либо высокую температуру, либо радиацию; в данном случае скорее всего последнее. Сообразив, что при такой интенсивности свечения он уже всё равно мертв, Лэйми вдруг усмехнулся — и шагнул в дыру.

11.

На миг он оказался в беспредельном море света… падал в нем… а потом вдруг врезался в холодную воду и погрузился в неё с головой. Всплыв, он вдохнул тяжелый, жаркий воздух, пропитанный запахом гнили. Это до ужаса напоминало тот, придуманный им подземный кошмар… оказавшийся правдой, но нет: Лэйми увидел, что находится в просторной комнате; с ведущей вверх лестницы в неё проникал слабый свет. Стальные ребра плоского потолка сходились к черной звездообразной дыре, в ней мерцал воздух. Туда вряд ли можно было добраться, да это и не имело смысла: во-первых, он уже понимал, что здесь — только выход, прорваться сквозь который назад не удастся, во-вторых, это означало возвращение в западню.

Вода в бассейне была прохладной и чистой и Лэйми даже немного поплескался в ней, чтобы смыть грязь. Потом Охэйо помог ему взобраться на низкий каменный край… и вдруг влепил здоровенную оплеуху.

— Какого черта ты там ждал? — гневно спросил он. — Думаешь, у меня нет сердца, да? Я добрых две минуты думал, что ты умер! Уж лучше бы ты сдох у меня на глазах: это не так мучительно.

Лэйми виновато опустил голову; рука у Охэйо была тяжелая… и он был прав.

— Ладно, — примирительно сказал Аннит. — Пока ты боялся, я кое-что тут нашел, — он поднял прозрачный пластиковый пузырь с чем-то белым внутри. — Он плавал в бассейне; надо думать, его забросили в проход.

Пузырь состоял из двух плотно пригнанных друг к другу полусфер, но, вцепившись ногтями в небольшие выемки, Охэйо смог открыть его; на пол упал запечатанный конверт. На нем было что-то написано, но бумага сгнила от проникшей внутрь сырости и на ней уже ничего нельзя было разобрать. Конверт распался у Охэйо в руках, едва он поднял его; оттуда выпал большой, тронутый ржавчиной ключ. Внутри был ещё лист плотной, лучше сохранившейся бумаги; на ней был нарисован квадрат и в нем, внутри, — круг.

— Тут вроде как план этой комнаты, — сказал Охэйо через несколько секунд. — Вот это лестница… а тут… в углу… ого!

— Что? — спросил Лэйми.

— Это ойрин… очень старая форма. Тут написано «сейф».

12.

Как оказалось, сейф был спрятан под одной из каменных плиток пола — очень разумное решение. Лэйми и в голову бы не пришло искать что-то там. Когда он загнал острие кинжала под плитку и поднял её, им открылась неглубокая ниша с ржавой стальной крышкой на дне. На крышке была рукоять — и замочная скважина, прикрытая опечатанной пластинкой.

— Совсем как в книжках, — усмехнулся Охэйо. — Давай дальше.

Пломба была свинцовой, на медной проволоке; Лэйми пришлось потрудиться, чтобы сломать её. Пластина тоже сдвинулась с трудом — она была залеплена чем-то, похожим на воск. Внутрь сырость, к счастью, не проникла — во всяком случае, ключ хотя и с трудом, но повернулся. Сама крышка, правда, приржавела — только дернув несколько раз Лэйми смог её оторвать. Под ней, в небольшой стальной нише, лежал единственный, плотно запакованный в вощеную бумагу пакет, облепленный печатями. Охэйо усмехнулся ещё раз.

13.

В пакете лежала нетолстая книга, похожая на инструкцию, но разобрать, о чем она, в этом почти мраке было нельзя; они поднялись наверх.

Лестница оказалась недлинной — всего ступеней в двадцать — и миновав её, Лэйми изумленно огляделся. Вокруг, в туманном сумраке мутного полусвета, вздымались чудовищные, в неправильных ребрах колонны толщиной в два или три его роста. Они уходили вверх метров на пятьдесят и он не сразу понял, что это деревья. Пёстрые мхи, оранжевые и ядовито-зеленые лишайники неряшливыми космами и растрепанными клочьями свисали с расходишихся звездами толстенных ветвей и гигантских петель лиан, исчезавших в лившемся сверху тусклом жемчужном свете.

Могучие деревья близко теснились друг к другу, образуя непроницаемые стены. Их прорезали каналы с черной маслянистой водой неведомой глубины. Кое-где они расширялись в густо заросшие пруды или озера; там между стволами зияли просветы, заполненные мутным, слабо розовеющим вдали туманом. Выпуклые горбы мокрой красной почвы были сплошь покрыты какими-то странными грибами: мясистые отвороты их высоких и узких фиолетовых бокалов обнажали лиловато-бурую липкую внутренность, пахнувшую разложением.

Тяжелое, мертвое молчание царило в застоявшемся воздухе страшного леса, насыщенном гнилью и прелью. Сам этот туманный воздух казался черноватым или серым, словно закопченное, но прозрачное стекло…

Лэйми ошалело оглянулся. Лестница выходила на квадратную каменную платформу; на ней, сразу за ним, возвышалась темная стальная пирамида высотой и шириной метров в шесть. Вокруг был неровный, в буграх и ямах, островок, состоявший, казалось, из одних опавших листьев и гнилых веток; в этом сыром месиве медленно копошились сизые черви, похожие размером на змей.

Зеленокожие сбились в кучку на краю платформы. Вроде бы, такое окружение подходило им как нельзя лучше, но они явно были очень напуганы. Возле них сжался в комок парень — предводитель палачей. Одежду и украшения с него уже сорвали и сейчас это был вполне обычный юноша — нагой и испуганный, весь в ссадинах и синяках. Встретившись с ним взглядом, Лэйми отвернулся. Он помнил, как дрался этот парень — он голыми руками убил пятерых прежде, чем его удалось одолеть…

— Понятия не имею, где мы, — заключил Охэйо, осмотревшись. — Если в Мааналэйсе, то на самой южной её широте, и нас должны отделять от Вьянтары десятки миллионов миль. Но эта пирамида… это маленький Генератор, Ключ. И он работает, — Аннит провел ладонью по горячей броне. — Он перенес нас сюда. Генератор Зеркала может контролировать поведение частиц на квантовом уровне, создавая непреодолимую преграду, потенциальный барьер… знаешь, похоже есть не один способ перемещаться в пространстве. Пространственные воронки — это как бы короткое замыкание. А тут, наверно, используется двойственная природа материи: её частицы в то же время волны. Там, в подземелье, был передатчик: что-то, что превращает материю в чистые волны вероятности. Здесь — уловитель, приемник, который собирает их воедино… это более сложный способ, намного, — но и намного более эффективный. Во всяком случае, энергии он требует гораздо меньше.

— И что нам с того? — спросил Лэйми. — От одного глотка здешней воды в наших внутренностях могут завестись такие вот метровые червяки. И еды здесь, внизу, тоже нет. Что же нам делать?

— Есть две возможности. Первая: мы можем улететь и поискать место получше, но тогда придется бросить любимых тобой зеленокожих. Вторая… Знаешь, Летящий за час может преодолеть не более пятидесяти миль, — а этот лес, насколько я знаю Мааналэйсу, тянется на сорок миллионов их и в нем нет разумных жителей. Обидно будет потратить всю жизнь — и не достичь в итоге ничего… Я уже узнал о мире очень много и не хочу умереть, не сложив все части головоломки; а я чувствую, что могу это. Я могу узнать, как на самом деле устроен мир — и как его можно улучшить. Так что, раз уж здесь устроили… запасной выход, то здесь есть, куда идти. Надо только понять — куда. Это наверняка недалеко. Но, раз Ключ работает, за ним могут следить. Или он сам может сообщать, что им воспользовались. И здесь может появиться погоня.

— Это просто твои фантазии.

— Конечно. Но разве это невозможно? Ведь…

Камень под ними дрогнул — раз, потом другой… Лэйми удивленно замер. Сотрясения были регулярными, они усиливались… но лишь увидев громадный черный силуэт он понял, что это шаги.

14.

Это существо было большим. ОЧЕНЬ большим: оно было ростом в трехэтажный дом. Лэйми не представлял, как оно может ступать бесшумно… но так было. Он чувствовал только сотрясения земли.

У твари было шесть колоннообразных ног и тело, похожее на округлую глыбу, покрытую темными и твердыми пластинами. А вот головы… не было. Ни глаз, ни ушей, ничего, похожего на морду. Это было противоестественно и страшно. И оно явно направлялось к ним.

— Вниз! — заорал Охэйо, вскакивая. — Все вниз!

Однако зеленокожие не последовали его совету — у них было несколько лазеров, отнятых у убитых солдат, и они без размышлений открыли огонь. Лучи полосовали панцирь, выбивая снопы искр и вспышки тусклого пламени, но выжженые рубцы оказались неглубокими. Тварь остановилась… послышался чудовищный хриплый вдох…

Лэйми это кое-что напомнило. Он шарахнулся назад, едва не сбив с ног Охэйо; едва они укрылись за пирамидой, из короткого хобота туши вырвался поток ядовито-желтой мерзости. Он широким веером накрыл зеленокожих; те мгновенно перестали стрелять, послышались дикие крики и визг. В нос Лэйми ударила невыносимо едкая вонь, он закашлялся и слепо бросился вниз. Это его и спасло: тварь извергла новый заряд едкой дряни, не столь обильный, но куда лучше нацеленный: он накрыл почти всех, кто избежал первого «выстрела».

В подземелье с криками вбежало несколько зеленокожих. Они бросились в воду, тщетно стараясь избавиться от облепившей их клейкой массы; кожа и мясо слезали с них клочьями. В проем лестницы ворвался новый дождь желтых брызг; к счастью, Лэйми был достаточно далеко от него. Потом свет померк; послышался тяжелый удар, сверху посыпались камни. Хотя Ключ явно был твари не по зубам, удары не прекращались ещё несколько минут; потом Лэйми осмотрелся.

Теперь их осталось только пять — он, Охэйо и трое зеленокожих, самых сообразительных — или, быть может, самых проворных. Остальные…

Он осторожно выглянул наружу. Тварь была всего метрах в десяти от него — она села и походила на диковинную живую скалу. Длинные щупальца, протянувшиеся от её брюха, неторопливо собирали добычу.

15.

Охэйо коротко, зло рассмеялся. Лэйми не находил в их положении ничего забавного: они были заперты в пустом подвале неуязвимой тварью, а в бассейне плавало несколько уже наполовину распавшихся тел узколицых. Воздух был пропитан тяжелым едким смрадом.

— Не прикасайся к воде, — сказал Охэйо. — Эта дрянь наверняка ядовитая. Кислота не убила бы их так быстро.

Наверху послышался шум. Кто-то скатился по лестнице и прижался к стене, всего на миг опередив новый поток желтой слизи. Присмотревшись, Лэйми узнал юношу, предводителя палачей — в самом начале побоища он, вероятно, бросился в воду и тем спасся. Сейчас в его руках был лазер, взятый у мертвого зеленокожего. Лэйми тупо рассматривал оружие — цилиндр длиной сантиметров сорок и диаметром в шесть, с удобнейшей ручкой и шершавой, искрящейся поверхностью; по ней шли восемь мелких гладких канавок. Дуло было крохотным, едва заметным — но он видел, как луч такой штуки обрубал руки и вспарывал животы…

— Не двигайтесь, — отрывисто сказал юноша; голос у него был усталым и хриплым. Похоже, ему было очень больно. — Всякий, кто шевельнется, — умрет.

Один из зеленокожих не внял предупреждению: он слепо бросился на врага. Юноша вскинул оружие и прожег в нем аккуратную дымящуюся дыру — точно в центре груди. Когда зеленокожий рухнул на пол, он был уже мертв.

Их снова стало пять.

16.

— Зачем вы напали на нас? — спросил юноша, торопливо обмывая перепачканные едкой слизью ноги. Он морщился от боли, но дуло его лазера было направлено точно на Лэйми. Тот отметил про себя, что его кожа оказалась гораздо более стойкой, — она была обожжена, но не слезала.

— Тебе непонятно? — ответил Охэйо; дуло лазера тут же метнулось к нему. — Это естественная реакция: когда я вижу мучителя, мне хочется его убить. Знаешь ли, от вида чужих страданий мне делается дурно, а этого я не люблю. Не выношу, понимаешь?

Юноша сплюнул.

— Орки убили моих родителей. Отца и мать.

— Это не повод превращаться в скотину.

Юноша вздрогнул. Ответом на такую реплику вполне мог быть выстрел — но им явно попался не психопат.

— Ты просто не знаешь, что это такое.

— Я остался без родителей в шесть лет.

Несколько секунд царило молчание.

— Тогда ты ещё не знал их по-настоящему. Мне было двенадцать.

Охэйо опустил голову. Потом вдруг поднял её.

— И ты думаешь, что чужие страдания как-то ослабят твои?

— Мои страдания дают мне право мстить.

— Такое бесполезное чувство, как страдание, не может дать кому бы то ни было на что бы то ни было какие бы то ни было права.

Юноша щелкнул чем-то; вокруг дула лазера вспыхнуло кольцо ослепительного света. Теперь пленники почти не видели его, но Лэйми понял, что он присел на корточки.

— Кто ты? — спросил юноша, направив фонарь на Охэйо; тот немедленно закрыл глаза. Нагой, растрепанный, грязный, Аннит выглядел так дико, словно всю жизнь провел в этом лесу.

— Аннит Охэйо анта Хилайа. Он — Лэйми Анхиз. А ты?..

— Маахис.

— А второе имя?

— Это признак низшей расы. У меня его нет.

Охэйо презрительно фыркнул.

— Имя из одного слова — это не имя, а кличка, как у собаки. У нас считают так.

Минуту царило молчание.

— Анта Хилайа… — задумчиво сказал Маахис. — Я слышал о них. Откуда ты?

— С Джангра. Это планета. Я не из Мааналэйсы.

Фонарь — точнее, державшие его руки — дрогнул.

— Ты Снаружи?

— Да.

— И… как там?

Охэйо пожал плечами.

— Так же, как тут, наверное. Иногда прекрасно, иногда страшно. Зависит от места и времени.

— Ты действительно из анта Хилайа?

— Я четвертый сын Мэнниа Охэйо, правителя Империи Джангра — так что, наверное, да.

— Ты не очень-то похож на них.

— Моя мать была островитянкой. Я полукровка. Таких, как я, нигде больше нет, и я очень этим горжусь.

Какое-то время Маахис молчал.

— Ты знаешь, как… вернуться отсюда? — наконец спросил он.

— У меня есть описание этого места, — Охэйо поднял книгу. — Но она написана на языке, который никто тут не знает. Кроме меня. Так что, если хочешь увидеть свой дом — дай сюда лазер и постарайся больше не делать глупостей.

— А что, если нет? — Маахис зло рассмеялся. — Что, если я для начала сожгу тебе пальцы на ногах?

Охэйо спрятал под себя ступни.

— Тогда я сойду с ума от боли. И так никогда и не прочту, что же здесь написано.

Маахис промолчал. Лэйми очень хотелось узнать, кто победит в этом диспуте — и вовсе не из праздного любопытства, — но тут над их головами — а может, внутри них — послышалось шипение. В звездообразной дыре замерцал голубой свет, сияние, похожее на призрачный многослойный кристалл. Потом по глазам ударила мгновенная, ослепляюще-белая вспышка — и в бассейн плюхнулось что-то, похожее на огромный язык. Лэйми едва начал понимать, ЧТО это такое — а Маахис, вскинув лазер, направил режущий луч в дыру, где снова начало мерцать. Вновь эта белая, мгновенная вспышка… потом из дыры вырвалась колонна сизого пламени. Грохнул взрыв, волна горячей воды сбила Лэйми с ног… и всё кончилось. Комната плавала в раскаленном пару, словно не в меру протопленная баня. С потолка свисали клочья разодранной, светящейся стали. Между ними что-то мерцало, металось с неуловимой быстротой; Лэйми чувствовал движение воздуха, уходящего ТУДА… в никуда. От упавшей в бассейн туши остались только обрывки обваренного мяса, разбросанные по комнате. Вкусно пахло супом.

— Ты, идиот, — прошипел Охэйо, поднимаясь на ноги. — Ты хоть знаешь, сколько энергии требует пространственный перенос? Какова мощность этой машины? Если бы она взорвалась — всё испарилось бы на милю вокруг. В том числе, между прочим, и ты.

— А что мне было делать? — удивился Маахис, тоже поднимаясь на ноги. — Дать себя сожрать? Это был гхулин. Ты хоть знаешь, что это такое? Когда он в прошлый раз выбрался из своей ямы…

— У этой штуки был оборванный конец. Похоже, Ключ не может перенести сразу большой объем вещества — и эта тварь, что пожирала ваши отходы, прибыла бы сюда по частям. Радости в этом мало, но всё же…

Над их головой снова что-то зашуршало. Из дыры несло ледяным холодом; температура в комнате упала уже градусов на двадцать.

— Эта чертовщина мне не нравится, — сказал Охэйо. Сейчас он пристально смотрел вверх. — Думаю, что теперь любой, кто войдет в ту дыру… или в эту, плавно рассеется во всём космическом пространстве. Если твои друзья найдут тот портал, они будут один за другим отправляться сюда — и исчезать. По крайней мере, до тех пор, пока среди них не переведутся идиоты. Это называется «естественный отбор».

Маахиса вдруг затрясло.

— У меня есть младший брат. Ты хочешь сказать, что он… что я… — он поднял лазер. — Я отрежу вам всем ноги — и, надеюсь, ты умрешь после…

Охэйо вдруг вскинул правую руку — ладонью вперед. Их одновременно швырнуло в разные стороны — но только Охэйо стоял у стены. Маахис грохнулся затылком о камень и мягко сполз на пол, мгновенно потеряв сознание.

17.

Орки мгновенно бросились вперед, однако Охэйо опередил их, перелетев через бассейн и схватив выпавший из рук Маахиса лазер. Но орки рвались не к нему — их интересовал сам юноша. Один из них замахнулся, стараясь пнуть Маахиса в лицо — и Охэйо огрел его поперек груди тяжелым цилиндром лазера. Орка снесло с ног и отбросило на добрых два шага. Второй догадался отскочить.

Охэйо внимательно осмотрел упавшего.

— Я совершенно не разбираюсь в ранах, — сказал он, поднимаясь. — Случаев не было. А ты, Лэйми?

Лэйми только покачал головой. Под Зеркалом Мира просто не существовало болезней или ран…

— А вы, мои зеленые друзья?

— Я врач, хирург, — неожиданно низким голосом сказал один из орков, постарше. — Но я не буду помогать ему! Это… это тварь, чудовище! Он…

— Он может много нам рассказать, не так ли? Жаль будет упускать такой шанс… Так что займись делом!

Поворчав, орк подошел к телу Маахиса и начал осматривать его с явным отвращением.

— Он будет жить, — сказал он через минуту. — Какое-то время.

— Если мы ему позволим или если ему не помочь? Раз ты умеешь разевать рот, говори точно!

— Если позволим. Но лучше…

— У тебя память короткая? А хотя бы здешнюю еду ты тоже будешь пробовать? Лучше не зли меня. Думаешь, я лучше Маахиса, да?

— Как это… ну, как ты это сделал? — спросил Лэйми по-хониарски. — Как ты отбросил его к стене?

Охэйо вдруг усмехнулся.

— Я просто подумал — что, если направить ту силу, что позволяет нам летать, не на себя, а наружу? И… это получилось.

Лэйми немедленно попробовал… но у него ничего не вышло. Он попробовал ещё раз… но тут Охэйо прервал его упражнения, сунув ему в руки лазер.

— Следи за остальными. Я хочу прочитать инструкцию.

Уютно скрестив босые ноги, он углубился в чтение, быстро переворачивая одно страницу за другой. Лэйми сидел рядом с ним, стараясь, чтобы свет падал и на книгу и на остальных. Орки шептались на каком-то непонятном языке — надо полагать, на своем родном. Маахис довольно скоро очнулся. Застонав, он тоже сел у стены, держась рукой за затылок. Лэйми подумал, что он вряд ли станет доставлять неприятности — сотрясение мозга (судя по тому, как пленника тошнило) не благоприятствовало дракам.

Читал Охэйо примерно час. Всё это время в подземелье царила тишина. Только сверху, из дыры, доносились мертвенные потрескивания, да снаружи довольно урчала и возилась тварь. Наконец, Аннит поднялся на ноги и очень старательно, с чувством потянулся — вполне бесстыдно, если учесть, что на нем не было и клочка… как, впрочем, и на всех остальных. Сейчас он выглядел очень довольным.

— Ну, что ты узнал? — нетерпеливо спросил Лэйми — снова по-хониарски.

Охэйо широко улыбнулся.

— Знаешь, нам очень повезло оказаться именно здесь. Тут, всего метрах в двухстах, спрятан корабль. Я имею в виду — космический. Под землей. В шахте.

— Как он сюда попал?

— Люди, которые его построили, боялись, что создатели этого мира отнимут или уничтожат его. У них были к тому основания — на этом корабле есть генератор пространственных воронок, он может попасть в любое место мироздания. Ещё на нем есть генератор Зеркала, так что ТОТ Генератор нам уже без надобности. Прелесть!

— Тогда почему же они не воспользовались им сами?

— Они не знали, куда лететь. Они ничего не знали о внешней Вселенной — о том, каков мир вне Мааналэйсы. А вот мы знаем. Так что, если доберемся до него — все наши проблемы будут решены.

— Ты думаешь, это так просто?

— Да. Я отвлеку тварь и постараюсь увести её подальше. Ты отнесешь наших зеленых друзей — я покажу, куда. И поможешь Маахису — я не знаю, что есть в здешней воде. Если у меня всё получится, это ничем вам не грозит.

— Но почему ты… — возмущенно начал Лэйми.

— Я самый ловкий из всех нас. Это очень просто.

18.

Это действительно оказалось просто — по крайней мере, для тех, кто смотрел. Охэйо выскользнул наружу и принялся с дикими воплями кружиться вокруг твари, время от времени поливая её лучами лазера. Но он держался выше линии, на которую она могла выбрасывать свою жидкую смерть. Тварь явно понимала это и не пыталась «стрелять», только вертелась на месте. Тогда Охэйо пришлось изменить тактику — он опустился ниже линии «огня», но на безопасном расстоянии, — и тварь немедленно устремилась вперед, стараясь сократить дистанцию. Охэйо немного отлетел… потом ещё… и ещё…

Лэйми обхватил поперек живота не сопротивлявшегося, но страшно тяжелого Маахиса — тот весил, пожалуй, больше его самого — и, проскользнув над загаженной лестницей и огромными лужами желтой липкой слизи, окружавшими выход, облетел Ключ. Его целью был круглый островок диаметром всего метров в двадцать, — лишь немного больше, чем обычные прогалины между гигантскими деревьями. Он таился за пирамидой, с другой стороны от выхода: если бы не колоннада громадных стволов, они бы сразу увидели его.

Лэйми отпустил Маахиса, потом вернулся, чтобы перенести орков. Те с тоской смотрели на лазеры своих мертвых товарищей, но добраться до них не могли. От самих товарищей уже давно ничего не осталось.

Опустившись на краю островка, в яме между чудовищных корней, Лэйми начал руками разбрасывать мокрые опавшие листья. На глубине всего нескольких дюймов он наткнулся на ржавую сталь и заработал с удвоенной энергией. Остальные молча наблюдали за ним, не помогая, но и не пытаясь мешать.

Всего через минуту он расчистил внушительную квадратную крышку, вделанную в бетонную плиту. Непонятно было, как она открывалась — он не видел ни ручек, ни замка. Пока Лэйми искал их, рядом опустился Охэйо, торопливо оттирая бок какими-то мохнатыми листьями.

— Она в меня всё же попала, — отдышавшись, сказал он. — На самом деле у неё, наверное, тысячи глаз — они маленькие и скрыты между пластинами панциря, так что издали их не видно. Мне пришлось подняться над кронами, а потом нырять вниз, чтобы оторваться от неё. Тут кругом — только лес. Деревья такие большие, что не понять — есть тут холмы, или нет. А вход… — он босой ногой сгреб лесной мусор.

Сбоку от крышки в бетон была вделана ещё одна, маленькая, и Лэйми удалось её открыть — точнее, она просто рассыпалась ржавчиной. Под ней, в нише, был какой-то механизм, тоже весь проржавевший и крошившийся под пальцами. Охэйо даже не стал возиться с ним. Он улетел и почти сразу вернулся, таща за ремни два облепленных слизью лазера. Осторожно, чтобы не перемазаться, он отомкнул задние части их цилиндров — сверхпроводниковые аккумуляторы, тяжелые стальные банки длиной с ладонь.

— Они взрываются, — сказал он, — если повреждены обмотки. Надеюсь, что заряда хватит. Вообще-то там есть ещё пара штук…

Он засунул батареи поглубже в дыру, потом поднялся в воздух. Лэйми отлетел, орки и Маахис отошли сами. Охэйо выстрелил.

Взрыв был похож на короткое замыкание — слепящая электрическая вспышка рассыпалась веером искр и обломков. Крышку сорвало, вращаясь, она полетела далеко в сторону и плюхнулась в воду. Под ней был бетонный колодец глубиной метров в восемь, с узкой ржавой лестницей, сырой и душный; на его стенах цвела мохнатая, ядовито-желтая плесень. Она покрывала даже массивную стальную дверь на дне — к счастью, не запертую, но, чтобы повернуть штурвал и оторвать её от рамы, друзьям пришлось объединить усилия и прибегнуть не только к силе мышц, но и к той силе, что позволяла им парить в воздухе.

Дверь открылась с треском, в каскадах спадающей с косяков ржавчины. Неожиданно чистая квадратная комната за ней была залита холодным голубоватым светом. Её пол был шершавым, стены гладкими. В правой была вторая, плотно пригнанная дверь из блестящей, нетронутой стали, и, рядом с ней — уже знакомый им щиток контрольного устройства.

На сей раз Охэйо пришлось долго нажимать кнопки, то и дело сверяясь с книгой. Наконец, дверь отошла с мягким вздохом. Её ступенчатая боковина была толщиной дюймов в двенадцать, сама стена — не меньше сорока. За ней открылось круглое пустое пространство метров десяти в диаметре. Из прямоугольников на его стенах сочился тусклый красный свет. Воздух, выходивший оттуда, был жарким и очень сухим.

Войдя внутрь, Лэйми увидел шахту глубиной метров в пятидесят. Этажах в трех под ним была плоская, с чашеобразным углублением, верхушка поднимавшейся со дна круглой колонны четырех метров в диаметре. Углубление окружал венец острых, иглообразных шпилей. Лишь тогда Лэйми понял, что видит корабль.

19.

Когда все вошли, Охэйо, с помощью другого щитка, закрыл и запер внешнюю дверь — не от какой-то угрозы, просто так всем им было спокойнее.

Дверь выходила на железный решетчатый балкон. К нему примыкала решетчатая же клетка отвесной лестницы — она вела вниз, ещё метров на двадцать, ко второму балкону. От него узкий мост шел к люку корабля, вовсе не огромного — всего тридцати метров в высоту. Из его основания — усеченного конуса диаметром метров в восемь — до двух третей высоты цилиндрической части поднималось пять шпилей Генератора Зеркала; в её середине был люк — круглая монолитная плита диаметром не больше метра. Охэйо запустил пальцы в щель под толстой пластиной сбоку от него, откинул её и с усилием сдвинул массивную рукоять; люк отошел внутрь с сухим вздохом. Он был толщиной дюймов в восемь.

Внутри была довольно просторная комната, залитая тем же холодным голубоватым светом. Её серые стены состояли из множества вогнутых дверок. Узкая лестница в центре вела наверх, упираясь в массивный круглый люк со штурвалом.

Верхнее помещёние оказалось раза в три меньше нижнего; его круглую стену разрезали пять узких, как щели, дверей. Третья комната, напротив, была самой обширной; свет в ней был белым, чистым и ярким. Вдоль её кольцевой стены шли вогнутые панели темных экранов, под ними был узкий пульт с многочисленными огоньками. Нагому Лэйми вдруг стало очень неуютно в таком окружении.

— Это явно рубка, — сказал Охэйо, поднимаясь к новому люку, расположенному в центре потолка. — Но что тогда наверху?

Верхняя комната оказалась жаркой (внизу было прохладно) и произвела на Лэйми странное впечатление — низкая, окруженная вогнутыми массивными блоками словно бы спрессованных машин, тихо гудевших, как трансформаторы. За исключением множества утопленных изящных частей из металла, они были покрыты (как стены, полы и потолки всех других комнат) мягкой, пружинящей серой обивкой. Всё это почему-то казалось ему знакомым. Что-то подобное было ТАМ, в историях Вторичного Мира, и это ему вовсе не понравилось — с этим кораблем было связано нечто, очень неприятное…

Судя по инструкции, первая, самая нижняя комната являлась шлюзом и складом, вторая, разделенная на пять камер, вмещала три крохотных каюты, размером не более шкафа, а также кухню и ванную. Третья была рубкой, а выше находился малый генератор пространственных воронок. Он позволял перемещаться из корабля в любое известное место.

Охэйо не тратил времени на осмотр. Едва убедившись, что все системы корабля действуют, он забрался в душ, чтобы как следует отмыться; его примеру, по очереди, последовали и все остальные. Затем он отрегулировал кондиционер на приятный ему холод и они с Лэйми оделись. Трое остальных, которым нечего было надеть, начали стесняться, ёжиться и дрожать. Но тут оказалось, что в кладовой полно припасов и все пятеро одинаково жадно набросились на еду…

— Мне надо кое-что вам объяснить, — начал Охэйо, когда они собрались в нижней комнате; он говорил на ойрине, чтобы его поняли все. — Этот корабль был спрятан здесь примерно три тысячи лет назад, но он до сих пор совершенно исправен. Кроме плазменных двигателей, на нем есть два генератора пространственных воронок, так что теперь мы можем отправиться в любое место, координаты которого знаем. Ещё здесь есть генератор Зеркала — и в этом скрыта основная проблема. Он может служить не только средством защиты…

Это Лэйми уже знал — он сам видел, как Генератор Хониара уничтожил Разрушителя, чудовищную тварь Мроо длиной в пятьсот метров. Поток его волн — если их должным образом не сфокусировать — взрывал внутреннюю структуру материи.

— …Он достаточно мощный, чтобы одним выстрелом уничтожить огромное здание, а запас энергии здесь практически не ограничен. Сейчас я намерен отправиться под Зеркало Вьянтары. Поскольку я не знаю, что мы можем там встретить, мне представляется небесполезным разобраться с вами, мои невольные друзья. У меня может больше не оказаться такой возможности. Короче, я хочу, чтобы вы рассказали мне, что происходит в вашем мире. Тот, чья история больше мне понравится, получит приз: я выступлю на его стороне. Так что постарайтесь. Ну-с, кто первый?

Охэйо демонстративно откинул свои влажные волосы с ушей; его глаза ярко блестели. Лазер очень подходил к его рукам. Ровные босые ноги и мальчишеское лицо делали его похожим на ребенка — но ребенка чрезвычайно внимательного, начитанного и вредного. Насколько Лэйми мог судить, его друг находился совсем недалеко от абсолютного счастья.

Один из орков — тот, что постарше, — начал рассказывать. Говорил он весьма путано и Лэйми стал невольно переделывать про себя его историю, расставляя куски в порядке, который казался ему правильным. Это была давнишняя привычка — как у любого строителя Вторичного Мира, у него был нюх на всякого рода несообразности и нестыковки. Может быть, не совсем верный, но, если какая-то история казалась ему неточной или нелогичной — он старался поправить её. На сей раз получалось следующее:

…Вьянтара была невообразимо древним городом. Она существовала всегда и всегда была такой же, как сейчас. Во всяком случае, память и исторические хроники, уходившие в прошлое на десятки тысяч лет, это подтверждали. Но вот бесконечной она не была: ограниченная с двух сторон океаном, метрополия протянулась на тысячу километров с севера на юг и на полторы — с востока на запад. Население её составляло около двадцати миллиардов. Все её жители были вынужденными вегетарианцами: они кормились плодами садов, теплиц и водорослевых ферм, расположенных, в основном, под землей. Есть мясо здесь считалось страшным расточительством и грехом.

Город был построен и в основном населен людьми. Орков завезли сюда из южных джунглей, как рабов. Их использовали на самых грязных и тяжелых работах… пока они не осознали, что без них производство продовольствия во Вьянтаре уже невозможно вообще — и не потребовали себе равных с людьми прав. Понятно, что владельцам плантаций это не понравилось. Они подговорили леров, здешнее первое сословие (дворянство или знать, как пояснил Охэйо) объявить орков ближайшей родней оборотней и на этом основании устроить резню. Орки дали погромщикам достойный отпор, но леры, владевшие всеми термоядерными электростанциями Вьянтары и большей частью её техники, в том числе и военной, оказались им не по зубам.

Когда полезную информацию сменили пространные рассуждения о зверствах леров и героизме орков, Охэйо нетерпеливым жестом прервал рассказчика, заявив, что самое время предоставить слово другой стороне. Однако Маахис не стал говорить — не потому, что не хотел, а потому, что ему было плохо — сказались зверские побои. Рларра, старший из орков, скормил ему пару таблеток из бортовой аптечки — Охэйо оставалось лишь положиться на его честность, а о сроках годности, он по счастью, не знал.

Как ни странно, Рларра сделал всё, как надо и Маахис действительно начал говорить — хотя его слова порой напоминали лихорадочный бред.

По мнению Маахиса орки годились лишь на роль рабочего скота — но они были опасными животными. Прежнее слабое правительство позволило им взять в свои руки производство еды, и не удивительно, что сорок лет назад орки потребовали и передачи им верховной власти. Правительство хотело подчиниться им, однако храбрые молодые леры свергли его и указали тварям их истинные места. Но, поскольку третьему сословию, то есть мещанам, в большинстве дороже их желудки, полностью очистить город от нелюди не удалось. Война, хотя и тлеющая, шла до сих пор.

Рассуждения Маахиса о планах орков по истреблению человеческой расы Охэйо слушать не стал.

— За счет кого тогда эти, как ты сказал, паразиты, будут жить, лапочка? — спросил он, и Маахис не нашел, что ответить. — Ладно, давай по порядку. Я хочу знать о Генераторе.

Маахис молчал.

— Лапа, когда кто-то из анта Хилайа задает вопрос, ответ он получает обязательно, как — его не волнует. А как палач, ты знаешь, что говорить начинают все. Так что давай опустим эту часть и перейдем сразу к результатам.

— Генератор построили наши великие предки из Джангра, — неохотно сказал Маахис.

— Давно?

— Три тысячи лет назад. Три тысячи четырнадцать, если точнее. Мы помним свою историю…

— Так вся эта страна — тоже Джангр?

— Он рухнул три тысячи лет назад. Теперь эта земля — Великий Лер!

— Когда появилось Зеркало?

Маахис опустил голову.

— Когда рухнул Джангр и мы зах… вернули законную власть, мы захотели испытать его… включить всего на минуту… но поле осталось. Создатели Лера, вожди революции — все оказались там… это было трудное время. Но мы выстояли.

— Там, под Зеркалом, были дети? — живо поинтересовался Охэйо. — Лет до шести?

— Дети? Нет, мы не могли подвергать их опасности!

— Тогда вам придется ждать, пока не сдохнет Генератор. Три тысячи лет… думаю, теперь недолго.

— Но… что случилось с людьми под Зеркалом? Они… умерли?

— Под Зеркалом все биологические процессы замирают, превращая человека например в глыбу абсолютно инертного вещества. До тех пор, пока оно действует. Я думаю, что его строители знали это… но скрыли от вас. Полагаю, что корабль тоже спрятали здесь от вас. ОНИ бы всё равно его нашли.

— Ты можешь отключить Зеркало? — спросил Маахис.

— Могу. Но вот зачем? Видишь ли, я вырос под Зеркалом. Если оно долгое время было неполным — обычным силовым полем — а организм ещё почти несформированным, то к нему можно приспособиться. Так что я и Лэйми сможем жить там. А вот вы все — увы, нет.

— Говорят, Зеркало дарует бессмертие… тем, кто живет под ним.

— Да. И я собираюсь отправиться туда, а не разбирать ваши ссоры. Хотя бы пока. Знаешь ли, суд должен собрать все улики, а это — дело долгое.

— А что будет со мной?

— С вами? Ничего. Под Зеркалом вы просто уснете… и будете спать, пока я не верну вас наружу. А я верну. Я обещаю.

— И когда ты намерен улететь?

— Нам надо чего-то ждать?

— Ты знаешь, как управлять кораблем?

— Да.

— Как же?

Охэйо улыбнулся.

— Я покажу.

20.

Они поднялись в рубку. Кресел в ней не было и Лэйми начал сомневаться, что корабль полностью готов. То есть у пульта можно и стоять. Но при перегрузках… или когда корабль трясет…

Охэйо прервал его размышления, вручив лазер.

— Смотри в оба, — тихо сказал он по-хониарски. — Маахис пока безвреден, но наши зеленые друзья — нет. Они как-то странно на нас смотрят… короче, я не могу одновременно управлять кораблем и следить за ними. Так что постарайся…

— Так как им управлять?

Охэйо широко улыбнулся.

— Все эти пульты с экранами — лишь запасной вариант. Видишь ли, тут есть компьютер. ОЧЕНЬ хороший компьютер. Он-то и управляет кораблем. Достаточно лишь указать ему, что надо делать. В достаточно общих чертах. Не на пальцах, конечно. Вот…

Он поднял панель на пульте и вытащил из-под неё устройство, похожее на автомобильную шину, но только из блестящего металла. От «шины» тянулся толстый кабель. Охэйо деловито надел её на голову, на манер диадемы.

— В инструкции предлагается предварительно выбрить череп, но, думаю, можно и так, — он встряхнул гривой своих черных волос, — во-первых жалко, во-вторых слой изолирующего материала незначительный, я надеюсь. Она напрямую читает биотоки мозга. Обратная связь — примерно по тому же принципу. Впрочем, попробуем… — от протянул руку и коснулся переключателя под нишей.

Тихо щелкнуло. Глаза Охэйо закрылись, лицо приняло выражение крайнего сосредоточения. Несколько секунд ничего не происходило. Потом…

Огоньки на пультах замигали, экраны ожили, начали мерцать, изображения на них сменялись с неуловимой быстротой. Гудение механизмов стало громче, пол под ними ощутимо дрогнул — раз, другой, третий…

Лэйми смотрел на Охэйо, как завороженный. Неожиданно он понял, что не видит никого из остальных «пассажиров»… и в тот же миг получил очень точный двойной удар по почкам. Кожаная куртка сильно ослабила его, но всё равно, было зверски больно. Чьи-то жесткие пальцы вцепились в лазер, ещё чьи-то попытались выдавить ему глаза. Лэйми сжал чужие руки и сумел оторвать их от своего лица… но для этого ему пришлось выпустить оружие. Всего мгновением позже он получил цилиндром лазера по затылку. В голове помутилось. Он упал на колени… оперся рукой о пол, стараясь опомниться. Как ни странно, теперь больно почти не было.

— И что ты намерен делать с этой штукой? — мягко спросил Охэйо. Его голос доносился словно бы издалека.

Лэйми повернул голову. В глазах двоилось, но он мог видеть. Рларра держал под прицелом Охэйо, второй орк стоял над Маахисом, который изо всех сил делал вид, что происходящее его совершенно не касается. Глаза Охэйо были открыты, но обруч по-прежнему оставался на голове. Пальцы его левой руки сомкнулись в кольцо, потом указательный ткнул в лазер. Впрочем, ещё по его тону Лэйми понял, что оружие разряжено.

21.

— Интересно, ты можешь убить того, кто спас тебе жизнь? — с детским любопытством спросил Охэйо.

Рларра промолчал.

— Давай проверим, а?

Охэйо шагнул вперед. Лэйми увидел, как дернулся палец на спусковом крючке… но выстрела, понятно, не последовало. Рларра отшатнулся, потом взмахнул лазером, словно дубиной…

В тот же миг босая нога Охэйо врезалась ему в пах. Рларра выронил лазер, опрокинулся на спину… но не закричал, хотя боль, похоже, была очень сильной. Его товарищ бросился к Охэйо… но Маахис вдруг схватил его за ногу. Орк упал. Ещё мгновение — и Маахис подмял его. Орк бешено рвался… но Маахис весил раза в полтора больше. Его сильные руки сжали его голову, выворачивая её назад и вбок. Короткий хруст — и зеленовато-желтое тело обмякло. Маахис взглянул на Охэйо.

— Я помог тебе, — сказал он раздельно.

— Да будто я не видел, — немедленно ответил Аннит. — Не смеши меня. Если бы кто-то прикончил сотни две моих товарищей, я бы в жизни его не простил. А ты бы смог?

Маахис опустил голову.

— Ты, тварь… — процедил он.

— Лапа, «тварь» — это значит «тварное создание», живое, сотворенное Богом. Уж не знаю, что в этом может быть обидного, но мы все — Божьи твари. Или ты намекаешь, что тебя создал не Бог, а этот… как его… рогатый?..

— Ты мог бы быть лучшим из всех нас, — вдруг сказал Маахис. — Ты такой же, как мы, ты принц, ты человек. Зачем ты помогаешь этим… этим…

— О, вы, леры, очень мне нравитесь. И то, что вы делаете — тоже. Но, лапа, неужто ты не знаешь, какое это громадное удовольствие — поступать НЕПРАВИЛЬНО, назло всем и даже себе? Я был очень вредным ребенком… Лэйми, где второй?

Лэйми оглянулся. Рларры нигде не было, однако снизу доносился торопливый металлический лязг.

— Лазеры в шлюзе, — быстро сказал Охэйо. — Они не заряжены, но там есть и пулевое оружие. Придется… — Он вновь замер и закрыл глаза. Под ними раздалось басовитое гудение, пол завибрировал. Больше ничего не происходило.

Прошло пятнадцать секунд. Тридцать. Минута. Лэйми сел на полу, держась руками за голову. Боль была не очень сильной, но он не был уверен, что сможет встать — всё тело стало словно ватное.

Из нижнего люка показался Рларра. В руках у него был двуручный, без обоймы, автомат, похожий на детскую игрушку. Лэйми потянулся за лазером — чисто инстинктивное движение. Он хотел швырнуть оружие в орка и хоть на секунду отвлечь его от Охэйо, — потому что Рларра явно решил разнести Анниту голову.

Лицо Охэйо вдруг исказилось, он прикусил губу с такой силой, что по подбородку сбежала струйка крови. На белой коже она казалась очень яркой, словно расплавленная сталь.

Корабль вздрогнул. Мир вокруг Лэйми мгновенно распался, исчез… потом вернулся. В голове у него вдруг посветлело, боль прошла… тело подчинялось ему с идеальной точностью. Зато воздух, казалось, превратился в тягучую, вязкую жидкость — очень похожее ощущение. Все движения внезапно резко замедлились.

Рларра повернулся к нему… и Лэйми понял, что не успеет. Это всё походило на сон — когда тело становится как бы не твоим и ты не можешь не только защищаться, но даже и бежать от опасности. Орк плавно нажал на спуск… автомат выплюнул дрожащую струю белого пламени. Лэйми ощутил множество горячих ударов — в скулу, в лоб, один даже в глаз… его голова откинулась назад… но, как и во сне, он не почувствовал боли. Он поднял голову… почти одновременно — руку… но вместо мозгов нащупал только свою кожу. Из волос на ладонь выпало что-то горячее и тяжелое. Пуля. В латунной оболочке. Расплющенная, словно попала в скалу. И лишь тогда Лэйми понял.

Это не сон. Это Зеркало Мира.

22.

Лэйми поднялся на ноги. Казалось, он глубоко под водой — даже дышать было трудно — но это уже не имело никакого значения. Теперь он мог совсем не дышать.

Рларра выбрался-таки из люка и сейчас стоял перед ним. Он всё ещё двигался… словно муха, попавшая в смолу. Его движения становились всё короче… слабее… потом его тело замерло и грохнулось на бок — словно сброшенная с постамента статуя.

Охэйо вздохнул и снял обруч. Его лицо сияло.

Лэйми осмотрелся. Маахис застыл в позе отчаяния — опустив голову, он опирался на одну руку, пытаясь встать. Второй орк тоже окаменел — с навечно свернутой шеей.

Прежде всего, Охэйо завладел автоматом, выпавшим из рук Рларры. Направив дуло в собственную ладонь, он выпустил в неё остатки патронов и продемонстрировал Лэйми пригоршню расплющенных пуль.

— Зеркало Мира — отличная вещь, — сказал он. — Без него нас бы убили. Но… знаешь… у нас почти не было шансов выжить и попасть сюда. Один из тысячи. Или из миллиона. И всё это время мы были… не в себе. Мне кажется, что вне Зеркала я немного сошел с ума и теперь поправился. А испытать всё это снова мне не хочется.

— И что нам делать дальше? — спросил Лэйми.

— Планы не изменились. Только сначала разберемся с пассажирами.

Проще всего было с мертвым орком — Охэйо просто выбросил его из корабля. Труп, кувыркаясь, полетел вниз, ударился об основание-конус, отскочил и провалился куда-то под днище.

— Жуть! — с удовольствием сказал Аннит. — Особенно если учесть, что на его месте мог быть я. И ты.

Лэйми посмотрел вверх. Ничего не изменилось… только метрах в пяти над носом корабля выгибался серый, туманный купол. Да, Зеркало…

С остальными оказалось сложнее — раскоряченные тела не проходили в люк рубки, а изменить их положение было невозможно никаким образом.

— Ладно, пусть останутся, — решил Охэйо. — Здесь, в рубке, есть силовые поля. При старте они удержат их… и нас. Зеркало придется отключить. Его генератор и генератор пространственной воронки не могут действовать одновременно.

— А как мы вылетим из шахты? — спросил Лэйми. — Её крышка весит, наверно, тонн двести. А её подъемные механизмы теперь вряд ли действуют.

— Не действуют, — согласился Охэйо. — Но они нам и ни к чему. В шахте достаточно места, чтобы развернуть воронку. Мы просто влетим в неё… и окажемся над Вьянтарой. Все необходимые координаты в памяти корабля есть.

— Прямо сейчас?

— Да. Я, между прочим, спать хочу. А здесь нигде даже не ляжешь, разве что на полу…

Лэйми постарался вспомнить, когда он спал в последний раз. Да… в Тарике. Целую жизнь назад…

— Хорошо.

Охэйо вновь надел обруч. Несколько минут он молчал, очевидно, стараясь освоиться с управлением. Потом…

Лэйми словно бы вынырнул из глубины на поверхность. Рларра и Маахис зашевелились, мгновенно придя в себя… но тут Лэйми ощутил, как его сжимает, отрывая от пола, что-то мягкое, неодолимо-сильное. Экраны мигнули, на них появились стены шахты. Свод Зеркала исчез, гудение внизу стало громче… громче… от рева уже вибрировало всё тело… в глазах всё вновь начало расплываться… но над ними уже раскрылся призрачный серый вихрь. Снизу докатился грохот… пламя, вырвавшись из-под днища корабля, облизало стены, скручиваясь и уходя в воронку. Лэйми вдавило в силовое поле. Стены на экранах поползли вниз… короткое, очень неприятное ощущения распада и падения…

Потом он увидел синее небо, солнце — и Вьянтару.

23.

Они были высоко, наверное, в нескольких милях от земли. С координатами Охэйо не ошибся — купол Зеркала был почти точно под ними. Корабль раскачивался, содрогался, изображения на экранах расплывались в потоках воздуха, раскаленного пламенем из дюз. Поверхность приближалась очень быстро: они всё же скорее падали. Купол Зеркала вытеснял городские кварталы. Потом все экраны погасли. Лэйми вновь ощутил вязкость Зеркала… вязкость, в которой он жил, не замечая её, двести с небольшим лет. Он сосредоточился, стараясь ощутить миг пересечения… но тщетно.

Потом он увидел внутренность Зеркала Вьянтары. В нем, собственно, не оказалось ничего удивительного — та же громадная круглая площадь, те же пять горообразных изогнутых зданий вокруг неё, Генератор в центре…

Но здесь царил полумрак. Сияло только облако, окружающее шпили Генератора — чистейший синий свет, прозрачный кристалл из миллионов граней, внутри него — ещё один… ещё… и ещё… множество их, сливавшихся друг с другом, и от взгляда на эти бесконечные сплетения начинала кружиться голова…

Корабль резко накренился, по тысячам стекол внизу побежали отблески белого огня. Охэйо старался сесть поближе к стене Зеркала, чтобы обеспечить им удобный выход наружу. Лэйми увидел внизу густые заросли, освещённые яростным пламенем — должно быть, какой-то парк. Они коснулись Зеркала, скользя вниз вдоль него. Вокруг взметнулись тучи пыли… резкий, жесткий удар… тишина.

Охэйо с облегчением вздохнул и снял обруч.

24.

В шкафах шлюза хранилась разборная стрела крана с подвесным сидением. В нем они безо всяких проблем спустились вниз — летать под Зеркалом у них не получалось.

Здесь было холодно и почти темно; само Зеркало над самой землей тлело мутным, ничего не освещающим красно-коричневым светом. Охэйо пришлось взять фонарь.

Они перебрались через вал вывороченной реактивным выхлопом земли и вдруг оказались на выложенной камнем дорожке. Лэйми чувствовал себя очень неуютно — хотя и понимал, что здесь никого не может быть. Эта темнота… влажный, неподвижный воздух… деревья, так похожие на то хищное растение… и мертвая тишина…

Они вышли к задней стене изогнутого здания, сложенной из громадных полированных глыб серого гранита. Стена оказалась глухой — они прошли вдоль неё метров двести, пока не попали на ведущий к центру площади проспект. Здесь им стали попадаться первые тела — казалось, люди спали прямо на земле. Лэйми знал, что никто из них не мертв, но всё же… всё же…

Охэйо вновь свернул. Они подошли ко входу — гранитная лестница высотой метров в десять упиралась в облицованный сталью портал. Здание походило на крепость — глухой цоколь, нависающие ярусами галереи с узкими амбразурами, громадные стальные ворота, к счастью, открытые…

Внутри было темно — все лампы за тысячи лет успели перегореть. Луч фонаря выхватывал из мрака узорчатые двери, провалы коридоров, широкие марши лестниц…

Они поднялись на несколько этажей. С выхода на первую из террас падал призрачный, бледный свет Генератора. Здесь, очевидно, были жилые комнаты. На саму террасу они не пошли — её сплошь заполняли окаменевшие тела. Некоторые из них упали, другие остались стоять, словно статуи. Собственно, это и были статуи — по крайней мере, на ощупь. Твердые как камень и холодные. Лэйми почувствовал, что его страх понемногу начинает отступать. Его вытесняло другое чувство. Сонливость. Ему невыносимо хотелось спать…

Он не помнил, как забрел в чьи-то апартаменты. Пустые. Просторная, полутемная комната выглядела очень уютной — особенно огромная, двуспальная кровать. Лэйми стянул башмаки и куртку, плюхнулся на неё… и куда-то уплыл.

 

Глава 2:

Гранит и серебро

1.

Пробуждение было внезапным и резким — словно иглой ткнули в сердце. Лэйми дернулся, сел… потом вновь откинулся на подушку. Его охватил страх — совершенно бессмысленный, так как ничего страшного вокруг не было. Просто…

Он чувствовал, что спал очень долго. Неудивительно, после всего, что им пришлось перенести, но ему казалось, что спал он целую вечность и мир вокруг уже пришел к концу.

Наверное, в этом были виноваты сны. Они были столь яркими, что он какое-то время не мог понять, где реальность; это-то его и напугало. Ему грезилось цилиндрическое бездонное пространство. В нем парило, кружилось множество глыб и он парил между них, неотвратимо спускаясь к чему-то… к чему-то страшному. Одно видение было особенно ярким — таким ярким, что пробирали мурашки. Словно бы над ним склонялось лицо — громадное, в обхват его рук или ещё больше… но только не человеческое — в форме восьмиконечной звезды с заостренными лучами, покрытое жесткой, длинной, радужно переливающейся шерстью. С такой же звездообразной пастью в центре, внутри которой — множество зубов, предназначенных отнюдь не для травы. И с восемью глазами — по одному на каждом луче, таких же, как его собственные, но только с щелевидными зрачками и раза в два больше. И было ещё что-то — смутное, чего ему не хотелось вспоминать…

Лэйми повернул голову. Охэйо спал рядом с ним, по-детски сунув ладонь под щеку и чему-то улыбаясь во сне. Трудно было поверить, что столь невинное создание может с издевательской ухмылкой бить ногой в пах или с дикими воплями рубить головы…

Охэйо проснулся, почувствовав его взгляд. Глаза под поднявшимися ресницами были внимательные и спокойные.

— Один из НИХ был здесь, — сказал он.

— А?

— Когда мы спали. ОН думал, что мы спали, но я не спал.

— Кто?

— ОН. Один из НИХ. Из строителей Мааналэйсы.

— Какой он?

— Громадный. Вроде кошки… то есть, он двигался, как кошка, и мех был, как у кошки… но это было… как те твари, что живут на морском дне. Лап восемь, не меньше… гибкие, словно без костей. Тело круглое. Цилиндрическое. С такими продольными гребнями. Метра три длиной. Голова… — Охэйо замялся, подбирая подходящие слова.

— Звездообразная, с восемью глазами? — спросил Лэйми.

— Ну да! Так ты тоже не спал? То есть, проснулся. А ОН заставил нас снова уснуть…

— Какой-то дурацкий сон… — начал Лэйми.

— Сон? Сон? А ЭТО тоже сон, да? — Охэйо вскочил, показывая что-то на полу.

Лэйми приподнялся. Пол здесь покрывал толстый слой пыли. В ней прекрасно отпечатались подошвы его башмаков и босые ноги Охэйо. Но там были и ЕЩЁ чьи-то следы. Треугольные, раза в полтора больше их ног. С восемью пальцами. И с отметинами от когтей возле пальцев.

Сердце Лэйми попыталось выпрыгнуть из горла.

2.

Какое-то время они сидели в углу, прижавшись друг к другу, словно испуганные мальчишки. Лэйми хотелось бежать к кораблю и вообще из этого места, но даже на это у него не было сил…

Охэйо вдруг помотал головой, затем поднялся.

— Глупые мы всё же твари, — сказал он. — Боимся… чего? Здесь, под Зеркалом, никого нельзя убить. То есть, с помощью атомной бомбы, может, и получилось бы, но так — нет. Только… Знаешь, у НЕГО были руки. Восемь штук. Вокруг шеи. Как щупальца, только они делились на… как на пальцы. Шестьдесят четыре пальца. С когтями. Не как крючки, а как маленькие кривые ножи. И на лапах такие же, но только больше раза в два. Это был хищник, несомненно. Но ему просто хотелось на нас посмотреть. Похоже, мы двигаемся в правильном направлении. Ведь если бы мы не помогли оркам — то не нашли бы корабля, и не оказались бы здесь, верно? Но ОН не стал с нами говорить. Значит, мы должны сделать ещё что-то…

— Что?

— Разве я знаю? — Охэйо вновь помотал головой. — Это всё Зеркало… я словно спал всю жизнь. Сны… и сны… и сны… как про Вторичный Мир… но нет. Не помню…

— И что нам делать дальше?

— Не бежать, это главное. Походим здесь, посмотрим…

— А если мы встретим ИХ?

— Не надейся. Мы не можем ИХ встретить. Только ОНИ — нас. Когда захотят.

— А если?..

— То мы сядем и поговорим. Вот и всё.

3.

Лэйми не знал, сколько занял обход Зеркала Вьянтары. Наверное, много часов. Или дни. Им не хотелось ни спать, ни есть — первое из-за возбуждения, второе — из-за Зеркала. Иногда они ощущали усталость… но она быстро проходила, если отдохнуть. Вообще-то, по стандартам внешнего мира они оба были мертвы — обмен веществ в их телах прекратился, сердца сокращались лишь по инерции, перегоняя неизменную кровь — но это их как-то не трогало. Почти вся их жизнь прошла в таком вот окружении.

Сначала они пошли по следам диковинной твари. Лэйми до одури не хотелось этого делать… но показать свой страх перед Охэйо он не посмел.

Боялся он, как оказалось, напрасно — следы вели на террасу и там обрывались, что было и неудивительно — раз уж они умели летать по воздуху, то создатели этого мира…

— ОН всё ещё где-то здесь, под Зеркалом, — сказал Лэйми, поёжившись.

— Необязательно. Я полагаю, ОНИ могут проходить через Зеркало когда захотят. Знаешь, у этого… существа сзади было что-то вроде сопла. Как его голова, только пустая внутри. А живых ракет, знаешь ли, не бывает. Если ОНИ изменяют реальность — то что ИМ стоит изменить себя? Только… здесь, под Зеркалом, я по-прежнему не могу летать. А ты?

Лэйми попробовал. У него ничего не получилось.

— Это запрет Зеркала, — сказал Охэйо. — Неудивительно, что ИМ понадобились реактивные сопла.

4.

Пожалуй, если бы кто-то спросил, чем отличается Зеркало Вьянтары от его родного, хониарского, Лэйми бы ответил не задумываясь — изобилием. Здесь всего было много. И людей, и вещей. Но вещей всё-таки больше. Здания-утесы напоминали чудовищные универмаги или же лабиринты — сложная система коридоров, проходов, лестниц, встречавшихся в самых неожиданных местах, мириады крохотных комнат, ни одна из которых не имела единственной двери. У всех помещений здесь было по два или больше выходов — в разные коридоры, или даже на разные этажи — вполне естественная предосторожность на случай пожара… или нападения врагов. Судя по хитроумной архитектуре, скорее всего последнеё — она могла запутать и сбить с толку кого угодно.

Лишь выходившие на площадь помещения были жилыми. Остальные — по большей части мастерскими, лабораториями или складами. Здесь была консервированная еда — во всех её видах и в таком количестве, что даже множеству собравшихся под Зеркалом людей (по подсчетам Охэйо их было не менее двухсот тысяч) её хватило бы на многие годы. Лэйми видел бесконечные штабеля одежды, приборов, игрушек… но было здесь и оружие. В подвале одной из громадин они наткнулись на незапертый арсенал — просторный, протянувшийся на полкилометра зал под циклопическими сводами. На стальных стеллажах плотными рядами блестели автоматы и лазеры — их здесь были, наверно, миллионы. Штабеля ящиков с патронами походили на двухэтажные здания. Но при этом — никакой взрывчатки. Что и понятно — кто захочет жить на пороховом складе?

Но большую часть арсенала заполняли боевые машины — восьмиколесные БТР и танки, выкрашенные в зеленый цвет. Тут было ещё несколько громадных гусеничных платформ с пирамидами, неотличимо похожими на Генератор Зеркала — разве что поменьше и с пятью шпилями — четыре по углам и один в центре. На переднем конце каждой платформы была просторная низкая кабина из плит стали и бронестекла. Из её узких амбразур торчали стволы нескольких лазеров.

— Подвижные генераторы Зеркала? — удивился Лэйми.

Охэйо подумал.

— Вряд ли. Они выглядят слишком… примитивно. Максимум, на что они способны — силовое поле диаметром метров в пятьдесят. Или… направленное разрушение структур в радиусе метров ста. По здешним меркам — почти абсолютное оружие. Урана здесь нет, так что делать атомные бомбы не из чего.

А вот Арсенальная Гора здесь оказалась вовсе не Арсенальной. Тщательно и роскошно отделанное здание — точная копия того, в котором они уже были — являлось центром связи и управления. Жилые комнаты перемежались залами с электронной аппаратурой. Людей здесь было особенно много.

Пультовая отыскалась быстро — просторное квадратное помещение, скрытое под центром здания на глубине этажей двух. В него вели сразу четыре отделанных мрамором лестницы — с многослойными стальными дверями (открытыми) и многочисленной охраной, которая, казалось, спала в самых неподходящих местах…

Внутри царил мрак и висела стойкая вонь паленого пластика. Фонарь Охэйо высветил обугленные скелеты пультов… и покрытые копотью тела людей. Одежда на них сгорела, но кожа, и даже волосы остались неповрежденными.

— Они здорово удивятся, когда проснутся, — сказал Охэйо. — Ни один нормальный прибор не рассчитан на тысячи лет непрерывной эксплуатации. Пусть даже здесь прошло всего лет шестьсот… по нашим меркам.

Это Лэйми знал. Зеркало замедляло скорость физических процессов — примерно раз в пять. Правда, это относилось только к механике и химии. Электронику и свет замедление не затрагивало.

— Должно быть, короткое замыкание в лампе, — Охэйо смотрел на потолок. — Эти люминисцентные лампы всегда… И не очень давно, судя по запаху. Так что, к добру или к худу, но отключить Генератор мы не сможем.

— А сам он не испортится?

— В нем нет ни одной движущейся части и не одной — работающей при высокой температуре. Так что… — Охэйо вдруг подскочил. На секунду он замер, почесывая пятку поджатой ноги, потом, нагнувшись, поднял кинжал. Очень красивое оружие — блестящий, дюймов в восемь клинок, казалось, был сделан из полированного серебра; он сбегал к острию двумя математически безупречными параболами. Поперечина была массивной, с зазубринами, рукоять — широкая, с накладками из серого, шершавого гранита — такое оружие никогда не скользнет в руке. Охэйо разглядывал кинжал, словно завороженный. На клинке были выбиты непонятные геометрические знаки. Работа была очень тонкой и точной.

Судя по оплавившимся золотым украшениям, прежний хозяин этого оружия был очень важной персоной. Может, даже правителем Лера.

— Это и впрямь серебро, — сказал Охэйо, осмотрев клинок. — Но оно не мягкое. Похоже на сталь. ОЧЕНЬ хорошую сталь. Какой-то сплав… — он вдруг усмехнулся. — В сказках такое оружие убивает наповал всякую нечисть. Сомневаюсь, что это так, но… ты знаешь периодическую таблицу, Лэйми? Медь-серебро-золото. И ещё натрий. Хлорид натрия — соль. Которая тоже помогает от оборотней. Забавное совпадение, правда? Интересно, как действует на оборотней чистый натрий? Не на наших лягушек, а на настоящих, которые не отбрасывают тени?

Лэйми вдруг рассмеялся.

— Представляю — тебя окружили оборотни, а ты кладешь в пасть каждому по кусочку натрия. Доставая его пинцетиком из банки с керосином…

— Это ведь и в самом деле может убить, — сказал Охэйо. Он явно не видел здесь ничего забавного. — И не только оборотней. Кого угодно. И пинцетик тут не обязателен. Можно сделать пули с натриевым сердечником.

Лэйми внезапно перестал смеяться. Натрий горит в воде — в крови, если угодно — не хуже термитной смеси. И при сгорании образуется щелочь, которая разъедает мясо сильнее любой кислоты… Брр!

— Ну и фантазии у тебя… — сказал он.

— Мои ФАНТАЗИИ спасли мне жизнь. И тебе. И, если на то пошло — ещё четырем миллионам жителей Империи Джангра. Я, знаешь, привык им доверять. Оп! — он с места прыгнул высоко вверх, перевернулся в воздухе и ловко приземлился на ноги. — Координация восстановилась. Мне кажется, что тут есть что-то в воздухе. Как паутины. Не только вокруг нас — везде. Точнее, не паутины, а как бы… стяжения в форме паутин… черт, слов нет… Короче, тут, в поле Зеркала, живет что-то… нематериальное. Ну, мне так кажется. Но что, если здесь что-то… заперли? И специально уничтожили управление? Я не могу это доказать — но и опровергнуть тоже.

— Кого заперли? — удивился Лэйми. — ИХ?

— Может быть. Они создали Мааналэйсу — но не могут же они быть во всём единодушны и контролировать всё? Какие-нибудь отступники… которые хотели как-то использовать людей… впрочем, что толку тебя пугать? Сначала мы должны всё осмотреть… и выяснить наверняка.

5.

Они осмотрели. Здесь действительно было жутковато — но по вполне объяснимым причинам: из-за множества окаменевших людей. Впрочем, если бы кто-то решил тут спрятаться — он мог сделать это почти без всякого труда. Здесь были тысячи запертых дверей, за которыми, наверняка, скрывалось самое важное. Зеркало увеличивало прочность и неживой материи — причем в самом Генераторе настолько, что он становился практически неуязвимым. Если это была ловушка, она оказалась очень надежной. Только…

Их корабль был выходом. Однако, он стоял нетронутым — а это разрушало всю идею ловушки. Охэйо с легкостью заменил «заперты» на «затаились», но Лэйми это нравилось ещё меньше. Он помнил, кто ТАИЛСЯ под Зеркалом Хониара.

— Мне здесь страшно, — наконец сказал он. — Я хочу… выйти наружу. Всё равно, мы же не сможем жить здесь… одни.

— Жить — не сможем, — согласился Охэйо. — Но, на мой взгляд, стоит потратить несколько лет, чтобы разобраться во всём здесь. Кстати, тут мы не можем стареть. Да и что мы станем делать там, снаружи?

— Бить леров, — заявил Лэйми. — По-моему, они это заслужили.

— Чтобы разобраться — заслужили ли, нужны годы. Здесь одних книг — миллионов двадцать… Ты же видел здешние документы — те, что леры писали для себя. Да, они захватили власть ради власти — ничего больше. И, не умея управлять, устроили экономический кризис. Чтобы заткнуть дыры — и, я полагаю, ради наживы тоже — они начали использовать рабский труд орков. Пока те не объявили им всеобщую забастовку и не захватили плантации. Но войну тоже начали они — пригласили на переговоры вождя леров — а когда он прибыл, убили его. Раз он поехал к противнику с маленькой охраной — то был, наверное, не самым плохим парнем… во всяком случае, я так не поступил бы. По крайней мере, леры — не предатели. Если бы они были тиранами — то не продержались бы у власти три тысячи лет.

— Но они ведут себя…

— Скверно? Да. Но — в интересах человеческой расы. Нашей с тобой, между прочим. Понятно, что мостик узкий: раз они поступают ТАК с орками, то могут и с людьми. Если так — то да, конечно, мы должны их убить. Но, знаешь, бывает трудно отличить хороших людей от плохих… это ещё и от вкуса зависит. Здесь, кстати, мы не нашли ничего… изуверского.

Лэйми промолчал. Это было правдой — под Зеркалом Вьянтары они не нашли ни пыточных застенков, ни тюрем, вообще ни единого орка. Зато прекрасные произведения искусства попадались в превеликом множестве…

Дворец, напомнил он себе. Здесь жило правительство леров. Понятно, что они держали здесь только то, что им нравилось. Доставляло эстетическое удовольствие. А дыбы…

Но тут были ещё библиотеки. Многосотлетние архивы. Масса документов, разбросанных буквально повсюду. Однако Охэйо был прав — чтобы извлечь из этой груды достоверные сведения, не основанные на случайных впечатлениях, нужны годы. Только зачем? Он видел, ЧТО делали леры — и, по его мнению, этого было достаточно, чтобы стереть их всех с лица земли. Более чем.

— Я всё равно пойду, — упрямо сказал он.

Охэйо фыркнул.

— Иди. Но я с тобой не пойду, уж извини. Мы уже достигли цели. Осталось только — понять. Ну а всё остальное — потом.

— Так ты решил остаться здесь?

— Да. О, я выпущу тебя наружу, дам всё, что захочешь… кроме корабля. Он нужен мне здесь. Возможно, нам полезно будет взглянуть на них с двух сторон сразу. Только… через пять месяцев состав твоего тела совершенно обновится. И ты больше не сможешь войти под Зеркало. Никогда. А потом состаришься и умрешь. Ты этого хочешь, да? Хочешь умереть?

Лэйми не хотел. Чем дольше он жил — тем больше ему это нравилось.

— Сколько я могу пробыть вне Зеркала? — спросил он. — Без… ну, без особого вреда?

— Судя по нашим приключениям — месяца два. Без здешней еды. Тогда Зеркало не вызовет серьезных… ограничений подвижности. А то ведь может оказаться и так, что твое тело окаменеет, а сознание будет действовать. И это уже не поправить.

— Я вернусь через месяц. Обязательно.

— Через шесть здешних дней. Если вернешься. Послушай… по сути, нас ничего не связывает, — мы ведь не братья, — но… если ты не вернешься, я буду тебя искать. И, если тебя убьют… я сделаю что-нибудь очень скверное. Я заставлю убийц заплатить. И это будут не леры. Это будут орки, потому что они нравятся мне куда меньше. Так что постарайся остаться в живых, друг. Без тебя мне будет всё же очень одиноко…

Лэйми отвернулся. Он знал — Охэйо не преувеличивал. Он сделает всё, что обещал. Но что-то словно подталкивало его — быть может, просто желание влиться в поток жизни, вне которого он пробыл так долго. Только…

— Не надо мстить за меня, — вдруг тихо сказал он. — Если я не вернусь.

— А что мне ещё делать? Слагать скорбные поэмы над твоим прахом? Мои стихи ты читал. Надеюсь, перед смертью ты предупредишь человечество о грядущей угрозе…

Лэйми улыбнулся. В юности — в своей настоящей юности — они оба писали стихи. Стихи Охэйо были не то чтобы скверными, но ехидными — сверх всякой меры. Позже хониарские эстеты учредили журнал «Хроники непогашенной луны», в котором печатались лишь произведения, «благопристойные во всех отношениях». Охэйо немедля основал журнальчик «Дохлая луна». В нем подобно описывалось, как эстеты, сочиняя их, одновременно предавались разнообразнейшим порокам — а также печатались издевательские пародии на их творения, и над ними ржала половина Хониара. Но всё это было очень, очень давно…

— Ты думаешь, месть меня оживит? — спросил он.

— Я думаю, всем там, снаружи, будет невредно знать, что если ты умрешь — у них будут очень большие неприятности. Возьми Рларру, чтобы он это подтвердил…

— Ты думаешь, именно орки захотят убить меня?

— Один раз они уже пытались проломить тебе голову. Почему бы им не попробовать ещё раз?

— Но я же хочу помочь им!

— Разве это не повод для ненависти?

6.

Сборы оказались недолгими. Всего через час Лэйми стоял у мутно светящейся стены Зеркала Вьянтары. Охэйо был в корабле — он готовился открыть ему выход наружу. В суматохе они забыли попрощаться, но это, наверное, было и к лучшему.

У его ног лежало окаменевшее тело Рларры. Лэйми скрепя сердце решил взять орка с собой — раз уж начал спасать чью-то жизнь, то делай это до конца. К тому же, кто-то же должен помогать ему в этом непонятном мире…

Несмотря на изобилие Зеркала, он не мог взять с собой ничего особенно полезного. Даже оружия. Лазер, конечно, был эффектен — но тяжел и взрывоопасен, а с зарядкой батарей для него (каждой хватало едва на две минуты стрельбы) были сложности. Так что, по зрелом размышлении, он взял с собой только здешний полуметровый автомат с десятком запасных обойм (в каждую входило всего двадцать весьма интересных 9х30 мм патронов) и кинжал, доставшийся ему ещё от трусливого охранника Тарики…

Охэйо, правда, набил его сумку «белками» — то есть, мясными консервами, — и уверял, что с их помощью он сможет продержаться вне Зеркала месяца три. Не обязательно было есть только здешнюю пищу, однако именно в ней содержались «структурные элементы». Зеркало накладывало свой отпечаток на молекулы и даже атомы живых тел и именно их важно было сохранить…

Ржаво-туманный свет Зеркала Вьянтары внезапно померк — Охэйо включил Зеркало корабля. Оказавшись в полном мраке, Лэйми торопливо вытащил из наплечной сумки фонарь и включил его. Стена Зеркала отступила метра на три. За ней, правда, шел глубокий, выложенный камнем ров — для стекавшей с Зеркала дождевой воды — но Лэйми это не смутило. Сбросив Рларру вниз, он прыгнул сам. Канал был глубокий — не менее двух его ростов — и он, не устояв на ногах, грохнулся затылком о сырые каменные плиты. Во внешнем мире с ним в тот же миг всё было бы кончено; здесь же у него лишь на секунду потемнело в глазах.

Вытащив из сумки баллон с радиоактивной смесью, Лэйми торопливо разлил её по дну канала: видимое только счетчикам радиации «горячеё пятно» должно было обозначать выход. Ровно через месяц — минута в минуту — ему надлежало быть на этом месте. В противном случае Охэйо сам начнет искать его…

Окончив приготовления, Лэйми дважды просигналил фонарем. Выход наружу был небезопасной процедурой — половина Вьянтары видела, как их корабль вошел внутрь Зеркала и леры вполне могли собрать вокруг войска на случай, если он выйдет. Тут оставалось надеяться только на Дар Полета…

Секундой позже его ослепил яркий свет. Прижмурившись, Лэйми увидел сразу за собой пепельно-серую, туманную поверхность Зеркала, а впереди — сложенную из каменных глыб стену канала.

А наверху, над головой — ясное небо.

7.

Поднявшись над краем канала, он увидел бегущий к нему патруль леров — то есть, не самих леров, конечно, а их солдат, в темно-синих туниках и круглых шапках с большими козырьками. В руках у них были такие же автоматы — лазеры, очевидно, являлись во Вьянтаре всё же сравнительно редким и дорогим оружием. На вид это голоногое воинство не казалось особенно грозным — типичные городские мальчишки, гибкие, но тонкие, и явно не очень выносливые. Впрочем, здесь, где не нужно было лазить по горам или рыть окопы, это не имело особого значения…

Очевидно, их привлекло изменение Зеркала — первое за три тысячи лет. Солдаты замерли, рассматривая его. Лэйми подумал, что леры вполне могли составить его описание и довести его до сведения всех своих слуг…

Опомнившись, он стрелой рванулся вверх.

В то же самое мгновение солдаты открыли огонь.

8.

Готовясь к экспедиции, Лэйми учел многие важные вещи — например то, что держать взрослого орка на весу, обхватив его поперек живота, неудобно. Во время первого полета его руки быстро начали ныть от тяжести и он понял, что протянет недолго. А если он уронит Рларру — то соревнование с ускорением свободного падения окажется безнадежной затеей…

На сей раз он пристегнул его к себе ременной упряжью. Тяжелый Рларра оказался внизу — и Лэйми ощутил тупые удары входивших в его тело пуль. Что-то ударило и по его руке, она мгновенно онемела, но он продолжал подниматься вверх, вверх, вверх… и лишь когда здания внизу расплылись в воздушной дымке понял, что Рларра мертв.

9.

Вытащив левой рукой кинжал (правая почему-то плохо слушалась), он перерезал ремни. Зеленоватое тело камнем пошло вниз и растаяло в воздухе раньше, чем упало. Только потом Лэйми увидел сквозную дыру в предплечье — дыру, из которой хлестала кровь. Он попытался зажать рану — и в то же мгновение руку пронзила невыносимая боль — казалось, её проткнули раскаленным железом. Сжав зубы, Лэйми избавился от сумки с припасами и оружием, потом от куртки и попытался пережать артерию, но кровь продолжала сочиться между пальцами. Голова закружилась, он чувствовал, что слабеет. Одной рукой он не мог перевязать рану, да ему было и нечем — он не взял с собой ничего на этот случай, самоуверенно полагая, что с НИМ ничего подобного не случится…

Первым побуждением Лэйми было — вернуться назад, но он понимал, что это невозможно. Боль терзала его, лишала рассудка и он ожесточенно и молча боролся с ней. К счастью, сила, позволявшая ему летать, зависела только от сознания, но оно тоже было не в лучшем состоянии. Он едва понимал, что делает. В книжках такая рана считалась пустяковой — герои просто брали меч в другую руку и Лэйми тоже смог бы так — если бы не боль…

Словно назло, внизу кружили вертолеты леров и ему оставалось только лететь вперед, как можно дальше от Зеркала. Он уже миновал их жилые башни и огромные (не менее двухсот метров в высоту) кубы их гидропонных теплиц, теперь внизу тянулись обычные городские кварталы.

Отлетев от Зеркала уже километров на десять, Лэйми понял, что должен приземлиться: потеряв сознание, он просто упадет, а дело явно шло к этому. Выбирать место не приходилось — он просто заскользил вниз и опустился на поросшей цветами лужайке в глубине какого-то сада (очень старого и довольно запущенного, на его взгляд), отделенного от улицы высоченной каменной стеной. Его приземление не прошло незамеченным — всего через минуту из-за деревьев выскочил мужчина, одетый в смешную колоколообразную куртку и вооруженный ружьем, стреляющим, как догадался Лэйми, картечью. Он закричал на него, но у Лэйми не было сил отвечать…

Сторож думал недолго — он схватил Лэйми за шиворот и потащил в глубину сада. Здесь к стене примыкал крепкий каменный сарай и он запер его в ней.

Лэйми провел примерно полчаса в жаркой, пахнущей пылью темноте. Разодрав рубаху на полосы, он всё же кое-как перевязал руку. Кровоточение прекратилось, боль тоже несколько утихла, однако, ему очень хотелось пить, он сильно ослабел и понимал, что не сможет оказать сопротивления. Что с ним сделают? Сторож явно принял его за вора. Он сообщит властям. То есть лерам. А леры… какое там наказание положено у них за убийство сотни соплеменников?.. Четвертование? Варка в смоле? Эти мысли нельзя было назвать веселыми. Он сам выглядел как лер. У леров были все основания счесть его предателем, а предателей…

Из-за двери донесся топот. По обрывкам слов Лэйми понял, что прибыл патруль. Это подстегнуло его сильнеё ременной двуххвостки — только что он лежал на полу, отчаявшийся, почти умирающий — и вдруг оказался на ногах, готовый драться, если потребуется. Боль в раненой руке почему-то прошла.

Загрохотал засов. Лэйми инстинктивно прижался к стене. Только это его и спасло — сунувшийся в проем молодой лер — настоящий, не из солдат — с ходу всадил автоматную очередь в лежащее у стены тряпье. Времени рассуждать об этике у Лэйми не было, поэтому он просто сгреб лера левой рукой за волосы и с разворота ударил о стену, не особенно заботясь о том, чтобы ненароком не проломить ему голову.

Выскочив наружу, он наткнулся ещё на двух солдат, но их оружие было опущено. Лэйми сшиб их с ног и нырнул в воздух, прячась за деревьями. На сей раз автоматные очереди поразили только пустоту.

10.

Солнце уже склонялось к закату. Лэйми, безразличный ко всему, сидел на выступе крыши громадной каменной башни, тупо глядя вниз. Вначале всё было не так плохо — обезумев от жажды, он буквально бросился в какой-то пруд и наглотался зеленоватой, пахнущей тиной воды. Он смог скрыться от вертолетов и боль в руке постепенно прошла… но он вообще перестал её чувствовать. Рука стала белой и холодной на ощупь. Совершенно чужой — это была рука мертвеца. Умирать вот так, по частям, ему совершенно не хотелось. Лучше уж броситься вниз и покончить сразу со всем. Высоты двадцати этажей наверняка хватит на быструю, милосердную смерть…

Чье-то гибкое тело мелькнуло на фоне солнца, быстро приближаясь к нему. Минутой позже Летящий мягко опустился на камень всего в нескольких шагах и Лэйми, открыв рот, уставился на него, в одно мгновение забыв обо всём.

Это была девушка-лер, невысокая, лет, примерно, двадцати. У неё был маленький вздернутый нос и пухлые губы. Масса роскошных черных волос окутывала её плечи, спускаясь до узкой поясницы; голова была обернута какими-то стеблями — с листьями и несколькими яркими цветами, что очень ей шло. Из одежды на ней были только двойные браслеты на щиколотках и золотой пояс с цепочками — слева к нему был прицеплен кинжал в ножнах, а справа — что-то, похожеё на рацию. У неё был впалый, гладкий живот и красивая грудь, ноги — длинные, крепкие, с изящными ступнями. Лэйми нравилось смотреть на неё.

В руке девушка держала трубку в локоть длиной, вырезанную из какого-то чешуйчатого стебля. Только разглядев возле кинжала узкий колчан с крохотными дротиками Лэйми понял, что это оружие. Впрочем, страха перед ней он не испытывал. Она смотрела на него с интересом.

— Что с тобой? — спросила она.

Лэйми промолчал. То есть, его сознание буквально вопило от отчаяния, но…

— Что у тебя с рукой?

Не дождавшись ответа, она подошла к нему и взяла его безвольную ладонь. Когда она начала осторожно прощупывать рану, Лэйми вскрикнул от неожиданной боли.

— Плохо дело. Тебе немедленно надо в Мебсуту.

— Куда?

— Там живем мы, Летящие. А ты тот самый Лэйми, да?

Он не видел смысла врать.

— Да. Откуда ты знаешь?

— За тебя обещали столько золота, сколько ты весишь. И за твоего друга. Вот, — она достала из колчана листок бумаги. На ней были вполне приличные, хотя и сделанные от руки, портреты Лэйми и Охэйо. — Это Паирика постаралась. Которая первой вас увидела. Не бойся. Мы, Летящие, считаем, что ты поступил правильно. Откуда ты, Лэйми?

— Из Хониара. Это город в Империи Джангра.

— Джангра уже три тысячи лет не существует.

— Существует. Я Извне. Из его колонии.

— Это следует обсуждать в другом месте. Летим!

11.

Несмотря на всё, Лэйми невольно улыбался, проносясь над крышами Вьянтары. Он знал, что Шауле (она представилась, хотя и чуть запоздало) не стоит доверять, но… он просто не мог её опасаться.

Полет оказался недолгим — может быть, полчаса, — но они увидели Мебсуту уже на закате: эта усеченная звездообразная пирамида диаметром метров в сто свободно парила в воздухе на высоте полумили. Лучей у неё было восемь, террасы восьми этажей сужались сверху вниз. Построена она была из темно-фиолетовой стали.

Когда они опустились на пол просторной комнаты, Лэйми чувствовал себя, словно во сне — голова у него кружилась и он лишь отчасти понимал происходящее. Шаула тут же скрылась за дверью — за помощью. Ничто не мешало Лэйми улететь… но он полагал, что лучше быть казненным как преступнику, чем тихо сдохнуть где-нибудь на чердаке от заражения крови. Комната, кстати, оказалась квадратной, просторной, очень уютной — с завешанными зелено-серебристой, узорчатой тканью стенами и массой разбросанных по застеленному пушистыми коврами полу шелковых подушек, с множеством маленьких светильников, свисающих на мохнатых шнурах с потолка…

Дальняя от двери стена — одно огромное окно — была полностью распахнута и в комнату волнами вливался теплый, сырой после только что прошедшего дождя ветер. Там сияли стеклом и полированной сталью огромные башни Вьянтары — далекие, они казались целой горной страной, залитой сиянием заката — а откуда-то снизу доносился мощный, неразборчивый, на удивление уютный шум огромного города.

В дверь протиснулось сразу несколько человек с медицинской каталкой. Лэйми уложили на неё и куда-то повезли. Путешествие кончилось в очень ярко освещённой комнате. Холодный металл коснулся его шеи, что-то тихо щелкнуло. Лэйми пронзила короткая резкая боль.

Темнота.

12.

Очнувшись, он понял, что лежит, обнаженный, на чем-то мягком, укрытый теплым одеялом. Рана дико болела, но он чувствовал эту боль почти с радостью — по крайней мере, рука была на месте. Так что в общем ему было уютно. Какое-то время он молча смотрел в потолок… потом уснул… так повторялось несколько раз. Он проснулся окончательно, когда Шаула потрясла его за плечо.

Лэйми огляделся. Здесь было ещё несколько молодых леров — они расселись на подушках вокруг, с любопытством разглядывая его. Глаза у всех блестели — им явно очень нравилось помогать ему.

— Как рука? — тихо спросила Шаула.

— Болит. Бывает иначе?

— Пальцы шевелятся?

Лэйми попробовал.

— У! Да. Только больно.

— Это пустяки. Танхо работал четыре часа, чтобы собрать её — была перебита артерия и нерв. — Хмурый темноглазый юноша рядом с ней кивнул. — Теперь всё в порядке. Дней через семь не останется даже шрама. У нас, Летящих, раны заживают очень быстро. Пока ты спал, мы кое-что отыскали, — она присела и подняла секцию пола. Как понял Лэйми, весь пол в комнате был двойным, разделенным на квадратные ячейки — очень удобно, если ты помнишь, что где лежит.

Внизу, в нише, был странный предмет — нечто вроде стального барабана на подставке. Леры вытащили его наверх, достали из-под пола другие приборы и быстро соединили их. Лэйми понял, что этот барабан — разновидность хранилища машинной памяти.

Засветился мутный, тусклый экран. То есть он вовсё не был мутным — запись оказалась очень старой. Лэйми увидел грандиозную пирамиду из темной стали — её чудовищные острые ребра возвышались над многоэтажными зданиями по бокам ведущей к ней улицы. Между ребрами, в круглом портале, мерцала уже знакомая ему призрачная серая воронка — к ней сплошным потоком шли люди и машины, входили в неё — и исчезали…

С замершим сердцем Лэйми понял, что видит заселение своего родного мира.

13.

— Значит, Джангр всё ещё существует, — сказал Танхо. — Джангр — враг Лера. Когда-то, очень давно, он был промышленной империей. Леры — баронами, правителями земель. Джангр разбил леров. Потом Джангр покинул наш мир, ушел Наружу. Леры вернулись. Джангр нападет на нас?

Лэйми подумал.

— Они даже не знают о вас. К тому же, они не знают, как сюда попасть. Пространственных воронок у нас нет.

— Но как же ты попал сюда?

— Я… я не знаю. Охэйо… мой друг — тот, что с зелеными глазами, — нашел машину… он говорил, что с её помощью можно изменять Реальность. Или свое место в ней. Так мы оказались здесь. Но сейчас эта машина уже должна разрушиться… Здесь, правда, мы нашли корабль… он может добраться до Джангра… наверное.

— А где он?

— Остался под Зеркалом. Вместе с Охэйо.

Танхо помолчал.

— Там, под Зеркалом — такая же машина Реальности… так говорят. Её спрятали от правителей Лера… говорят, что это самое страшное оружие из всех, какое только может быть. Ты можешь отключить Зеркало?

— Нет. Управление Генератором уничтожено.

— Это плохо. Твой друг жив?

— Ну да!

— Как же ты оказался здесь?

— Он выпустил меня.

Какое-то время царило молчание.

— Паирика считает, что Охэйо — не человек, — наконец сказал Танхо. — Таких людей не бывает. Во всяком случае, он — не лер. Если он завладеет машиной Реальности… ты должен вернуться и убить его.

Лэйми изумленно замер. Убить Охэйо! Разумеется, Аннита нельзя было назвать добрым. Но и злым… Лэйми помнил, как отчаянно он бросался на защиту девчонок там, под Зеркалом Хониара, отбивая их от насильников — и сумел увлечь за собой остальных… Но вот потом… он сочинил план борьбы с Братьями Силы — бандитами, владевшими миром Джангра вне Зеркала. Суть этого плана он выразил одной фразой — «главное, чтобы бедные твари долго не мучились». Что ж, они и не мучились. И не мучили больше никого. С его точки зрения жалость к тому, кто не знает жалости, была предательством…

— Мы были заперты под Зеркалом. Если бы не он — мы бы все погибли там. И Джангра бы не существовало.

— Мы бы хотели поговорить с ним, — наконец сказал Танхо.

— Так же, как орки говорили с вашим вождем, которого пригласили на переговоры, а потом убили?

— Откуда ты знаешь?

Под сердцем Лэйми пробежал холодок. Так значит это правда…

— Я видел документы под Зеркалом, — наконец сказал он.

— Что ещё ты там видел?

— ИХ. Создателей Мааналэйсы.

— Я спрашиваю о людях!

— Они все спят. Оцепенели. И будут спать, пока существует Зеркало.

— Их можно спасти?

— Пока действует Генератор — нет. Его нельзя отключить, даже разрушить. Но Охэйо говорит, что он скоро должен отказать. Тогда… они оживут.

Танхо вздохнул.

— Джангром правила династия Хилайа. Он не из них?

— Из них. Но не наследник трона. Четвертый сын. Принц.

— Они все были тиранами. Умными тиранами, но кое-кто развлекался пусканием по рекам венков, сплетенных из обывателей. Он, случайно, не хочет стать императором?

— Здесь? Нет. Он хочет… улучшить наш мир.

— С помощью машины Джангра он может построить свою Реальность. Это ещё хуже.

— Он мой друг, — угрюмо сказал Лэйми. — Он спас мне жизнь. И я не помню, чтобы он делал что-то злое. Но он обещал убить вас — всех — если со мной что-то случится. Он держит свое слово и память у него не короткая.

Пару минут царило молчание.

— Зачем же ты здесь? — спросил Танхо.

— Я хочу… Мне кажется, то, что вы делаете с орками… там, в подземелье… делать нельзя.

Танхо улыбнулся.

— Ну, мы-то ничего не делаем. Мы, леры, очень разные. Злой человек не может быть Летящим. И, если Летящий начинает творить зло, он теряет свой Дар… через какое-то время. Но, знаешь, и нам Дар дается не навсегда — только лет от пятнадцати до двадцати пяти. Потом мы живем, как всё. Едва один из сотни леров становится Летящим, так что мы не можем ссориться с ними… Мы ненавидим палачей, да — но нам не уйти от общей судьбы.

— А ты не мог бы рассказать мне про леров? Я слышал про них много… очень разного.

— Ты же сам лер — ну, хоть по виду! Разве ты не знаешь?..

— Нет.

— Ну… я и сам толком не знаю. Мы непохожи на других людей. Мы не отсюда. Говорят, леры пришли из каких-то далеких земель, с севера, может, даже Извне…

— Вы владеете большой территорией?

— В той или иной степени леры контролируют всю Вьянтару… но нас мало, примерно — полтора миллиона… я имею в виду тех, кто на что-то способен. Но у нас огромная армия. Примерно сорок пять миллионов солдат. Двести сорок тысяч БТР, девяносто тысяч танков, восемь тысяч машин, которые могут парить в воздухе — такие, с вращающимися крыльями…

— Вертолеты?

— Да. И ещё Разрушители, которым ничто не может противостоять. Они не просто разрушают — они… меняют форму вещей, зданий, превращая её в… в… — Танхо замолчал, не находя подходящих слов. Лэйми вспомнил о Генераторах в арсенале. Да…

— Я знаю это оружие, — сказал он. — Но как вы живете? Где? За счет чего вы правите, если вас так мало?

Как оказалось, большая часть леров жила здесь, вокруг Генератора. Три тысячи лет назад их вожди попали под Зеркало, и леры ждали их возвращения. Основа их власти была вполне бесхитростной — они владели всеми электростанциями. Без них, без воды, без света в теплицах Вьянтара бы погибла. И леры могли в любой миг их уничтожить — если кто-то попытается их захватить. Летящие тоже встречались только среди леров. У них было восемьсот таких зданий-островов, способных парить в воздухе. Никто не считал Летящих, но их было примерно двадцать тысяч. Им завидовали. Когда лер становился Летящим, его автоматически отстраняли от всех дел. Он получал что-то вроде отпуска.

— А орки? — спросил Лэйми. — Почему вы их так ненавидите?

Танхо вздохнул.

— Мы, люди, построили этот город. Орки вышли из южных болот. Они были дикарями. Мы дали им знания, культуру — всё. Некоторые вещи у них получаются лучше, чем у нас, некоторые — нет. Они стали жить среди нас… но они размножаются быстрее. Человек становится взрослым в восемнадцать лет, орк — в десять. Это как чума. Мы не хотели… оказаться в меньшинстве.

— И потому устроили переворот?

Танхо опустил голову.

— Послушай… орки не хуже людей. Не злые, но думающие, прежде всего, о собственных интересах. Как и все мы. В борьбе за землю кто-то должен уступить. Мы не хотим. В конце концов, именно мы создали искусство и звездные корабли.

— А пытки — это тоже разновидность вашего искусства, да?

— Они предали и убили Ахару, который спас человеческий род от порабощения орками… по крайней мере, так нам говорят. Все леры поклялись причинять им столько страданий и боли, сколько смогут. Не всем это нравится, но… таков обычай. Тот, кто боится крови — по традиции не лер. Мы, Летящие, например. Мы вообще не любим войны, но если уж драться — то честно. Любители ТАКОЙ борьбы с орками — для нас предатели. Знаешь… им часто бывает всё равно, кого мучить… и они получают от этого удовольствие.

Узкий мостик, напомнил себе Лэйми. Очень узкий!

— На Джангре тоже были такие, — сказал он. — Гиты. Они рассуждали о «крови и почве» и «жизненном пространстве». Знаете, чем кончила их империя? Армия Джангра сравняла их города с землей, а их вождей анта Хилайа судили и повесили. Некоторых — вниз головой.

— Многие леры хотят прекратить войну, — сказал Танхо. — В конце концов, мы умнее и способнее орков… по крайней мере, в большинстве. Может, поэтому их вожди не хотят мира. Они не сложили оружия. Мы превосходим их в вооружении и в мобильности… но они владеют землей, а мы — только небесами. И их гораздо больше…

— Насколько?

Танхо пожал плечами.

— Если бы знать… Гораздо меньше, чем людей вообще, но гораздо больше, чем нас, леров. Мы не можем остановить их размножения. Час новой большой войны близок…

— А что будет со мной?

— Летящие не предают своих. Живи среди нас, если хочешь.

— Но я убивал ваших…

— Не наших. Не Летящих. Изуверов, которые позорят наш род. Ты сделал то, о чем мечтали мы — и мы благодарны тебе. Но мы не можем тебе доверять. Если ты хочешь заслужить наше доверие — найди новый путь, где не придется никого убивать. Подумай. Тот, кто отступается от своих соплеменников — погибает и в жизни, и в памяти.

И Лэйми задумался. Дело оказалось гораздо сложнеё, чем представлялось ему на первый взгляд. Он не мог найти никакого решения.

14.

Шаула оказалась права — его рука действительно зажила за восемь дней. Всё это время он провел внутри Мебсуты — по вполне очевидным причинам. Летающий дом медленно удалялся к югу, к границе города — туда, где Лэйми не стали бы искать. Впрочем, он не чувствовал себя пленником. Шаула, Танхо и остальные его жители всегда охотно любезничали с ним.

Он узнал о Летящих очень много, но они не всегда понимали друг друга. У леров не было понятия «стыд» — по крайней мере, в отношении наготы. Они носили только один кусок ткани, туго повязанный вокруг бедер, и просто не могли понять, зачем красивое тело нужно прятать. Именно это для них и было постыдным. Отчасти Лэйми был согласен с ними — они действительно были очень красивы и танцы Летящих — они танцевали в воздухе — очень ему нравились…

Мебсута была типичным домом для Летящих — одним из сотен таких же. Было очевидно, что в воздухе её держит та же сила, что позволяет ему летать, но только производимая искусственно. Лэйми было бы интересно посмотреть, как выглядят эти механизмы, — но в её центральный, двигательный отсек, отгороженный цилиндрической броневой переборкой, его не пускали. Ведущие туда массивные двери были постоянно заперты. По другим её помещениям (за исключением, разумеется, личных жилых комнат) он мог гулять совершенно свободно.

На плоской крыше здания помещался обширный сад. Частично Летящие кормились его плодами, частично — тем, что могли добыть внизу. Еду они чаще всего воровали — благо, для них это было нетрудно. Яд на их дротиках парализовал человека на несколько минут, а Дар мгновенно уносил от любой опасности. Одновременно это был и спорт и развлечение. Но главным развлечением, разумеется, были сами полеты и путешествия — совершаемые единственно ради новых впечатлений. Порой Летящие удалялись от города на десятки тысяч миль. Их сведения о географии этого мира можно было признать точными.

К северу и востоку от Вьянтары лежал океан, к югу — бесконечные джунгли, протянувшиеся на несколько десятков миллионов миль — до самого мистического Центра Мааналэйсы — и ещё дальше. К западу — а также и к северу за океаном — лежали густонаселенные земли с множеством городов. Никто не знал, как далеко они простирались. Возможно, на миллионы миль. Численность их населения было невозможно представить. Там тоже правили леры, но объединить это огромное пространство было сверх любых сил. Каждый большой город был независимым — но Вьянтара считалась самой большой из всех метрополий и самой древней. И самой могущественной. История её уходила так глубоко, что никто не помнил времена, когда она была иной, чем сейчас. Единственной серьезной переменой были орки и, разумеется, Империя Джангра — как понял Лэйми, она выросла из движения за независимость людей от строителей Мааналэйсы. Как ни странно, ОНИ поддерживали его — во всяком случае, открыли для людей пространственные воронки, ведущие в новые миры. Но потом, когда убыль в людях — и, прежде всего, в лерах, — приняла катастрофический характер, ворота были уничтожены и более не создавались. Вероятно, были заселены десятки тысяч планет, но о них во Вьянтаре ничего не было известно. Впрочем, зная мир Извне, Лэйми мог сказать, что Хониару ещё очень повезло…

Мимоходом он подумал, что было бы здорово, если бы ВСЕ люди покинули Мааналэйсу, оставив её для орков — пускай её Строители совершают над ними свои непонятные эксперименты. Но ОНИ, очевидно, этого не хотели. Интересно, входили ли орки в ИХ планы?

Лэйми вдруг понял — если нет, то им не поможет даже Бог.

15.

Он в одиночестве сидел на полу своей комнаты, предаваясь невеселым размышлениям. Пустых комнат здесь хватало — население Мебсуты не превышало двух сотен человек. Она, и другие подобные технологические реликты, являлись наследием Империи Джангра — современные леры не могли создавать подобных машин…

Лэйми не запер дверь, и потому испуганно вздрогнул, когда беззвучно вошедшая Шаула коснулась его плеча. Она нравилась ему и наедине с ней он почему-то чувствовал себя неловко…

— Я хотела спросить, — тихо сказала она, — у тебя есть девушка?

Лэйми смущенно опустил голову.

— Сейчас — нет.

— А была?

— Да. Разумеется!

— Ты грустишь о ней?

— Нет. Наши пути разошлись.

— И ты хотел бы обзавестись новой?

Лэйми начал, наконец, понимать, к чему она клонит.

— Нет. Я смогу пробыть тут ещё только три недели. Потом мне придется возвращаться под Зеркало.

Она вздохнула. Разумеется, Лэйми уже рассказал им всё, что счел нужным — о Хониаре, о войне Реальностей и о Мроо, обитателях тьмы. Он знал, что ему вряд ли тут верили… но это их увлекало. Но вот сказать им о том, что он жил уже двести лет и может жить вечно (теоретически), а они — нет, у него просто не было сил…

— Но почему?

— Я дал слово другу.

— Но ведь это не навсегда?

— Я не знаю. Может быть — нет.

Единственным, что отравляло его идиллическую жизнь, были воспоминания об Охэйо — всё же, оставить друга, одного, в ТАКОМ месте… впрочем, он понимал, что Аннит справится там лучше, чем кто-либо. Только…

Два дня назад он видел мчавшуюся по небу огненную искру — она поднималась оттуда, где воздушная дымка скрывала Зеркало Вьянтары. Это был космический корабль, несомненно. Но чей? Охэйо? Или ИХ? Что, если Анниту пришлось бежать и они уже никогда не увидят друг друга?

Нельзя сказать, что эта перспектива казалась ему невыносимо мучительной, но думать о ней всё время было неприятно. Лэйми помотал головой. Когда он в последний раз был с девушкой? Так сразу и не вспомнить…

— Ты не забыл обо мне? — поинтересовалась Шаула.

Лэйми поднялся… а потом вдруг притянул её к себе.

— Нет.

16.

Он лежал на животе, задумчиво глядя вниз, положив подбородок на скрещенные руки. Они опирались о самый край пола, за ним была только пустота. Шаула растянулась на его спине и чувствовать вес её теплого тела ему почему-то было очень приятно. Её щека лежала на его плече, ладошки накрыли его руки. Их босые ноги перепутались, медленно блуждая друг по другу. Лэйми было очень хорошо. Он невольно улыбался, чувствуя теплое дыхание девушки. Томная усталость и ноющие мышцы напоминали ему об их совместных «занятиях» — весьма утомительных, но от этого — ещё более приятных…

Сейчас его мечтательный взгляд был обращен к бескрайнему небу, полному удивительно четких, как горы, облаков, подсвеченных низким, заходящим солнцем — они розовели, золотились, алели на фоне удивительно глубокой и чистой синевы, а внизу, насколько хватал глаз — даже с подоблачной высоты — тянулся город и здания поднимались из массы зелени, как горные хребты. Там блестели многочисленные водоемы, раскидывались сады… люди на улицах казались смутной, подвижной дымкой… а он всё смотрел, смотрел на них, медленно проплывая над этими бесконечными улицами… они расцветали миллионами огней, в то время как облака над ними становились рыжевато-коричневыми, а потом таинственно светились серебром среди первых звезд…

Так исполнился самый счастливый его сон — сон, который он увидел в самом сердце тьмы.

 

Глава 3:

Ловушки Вьянтары

1.

Лэйми шагал босиком по теплой, мягкой пыли, словно во сне, непрерывно крутя головой — он впервые оказался на улицах Вьянтары. Здесь, на её южной окраине, не были распространены его описания — по крайней мере, так ему сказали Шаула и Танхо. Никакой резкой границы у огромного города не было — полоса садов, полей и селений, переходящих в кварталы, протянулась на несколько десятков километров. Далее начинались кишащие чудовищами джунгли — собственно, их можно было вырубить и выжечь, но там кончалась земля, дающая опору большим зданиям. Строители Мааналэйсы наверняка знали, что без соседства бесконечных лесов Вьянтара просто задохнется, несмотря на все свои сады…

Даже здесь каменные здания были высотой лишь в несколько этажей и встречались весьма редко. Преобладали двухэтажные строения из глины и дерева, часто весьма ветхие. Вьянтара существовала уже очень долго — и теперь Лэйми начал это чувствовать. Здания, слившиеся в единую массу, которая тянулась на мили; здания, форму которых нельзя было угадать из-за многочисленных пристроек; здания, осевшие в землю так глубоко, что к их дверям надо было спускаться по лестнице. Может, вся эта земля была пылью, осевшей за множество прошедших лет…

Здесь также были люди — так много, что порой ему приходилось толкаться. К тому же, здесь, внизу, оказалось очень жарко и обычай молодых леров ходить полуголыми хотя бы отчасти стал ему понятен. Тем не менее, большинство местных жителей, в том числе и девушки, одевались в темные штаны и серые рубахи навыпуск — без воротов и с короткими рукавами, сделанные из толстой, грубой холстины. Обуви здесь не носили.

Чтобы не привлекать внимания, Лэйми оделся так же. Шлепать босиком по немощеной улице ему даже нравилось. Тем не менее, на него часто косились — всё же, он был выше и крепче большинства здешних парней. На «траве», как Охэйо называл вегитарианскую пищу, не очень-то вырастешь. Во-вторых, все здесь казались какими-то… занятыми. Они куда-то спешили, глядя только перед собой. И ещё, они, конечно, отличались от него и внешне — то есть, волосы у них были такими же черными и вьющимися, но вот кожа — желтовато-коричневой, губы — гораздо более пухлыми и уши тоже больше. Охэйо наверняка бы предположил, что всё это — от постоянного проживания в жарком климате и взялся бы вычислить, сколько лет они тут живут…

Здесь, в южных районах Вьянтары, было много людей из народа халсе — коренастые, широкогрудые и толстоногие они заметно выделялись в толпе. Их узкие, загрубевшие ступни странно сочетались с мускулистыми икрами. Округло выступавшая нижняя часть лица придавала их внешности что-то первобытное. Как и орки, они были дикарями, относительно недавно принятыми в цивилизацию. Но за эти две недели (самых счастливых в его жизни) Лэйми успел узнать достаточно, чтобы по достоинству оценить их — халсе, в отличии от большинства людей, была свойственна прямолинейность и честность. Если они отдавали кому-то свою верность, то хранили её до конца. Единственное, что ему в них не нравилось — они больше всех прочих ненавидели орков и эта вражда уходила корнями в глубину времен.

Халсе были самой удачной находкой Летящих — может быть, и не желая этого, они собирали во Вьянтаре всё лучшее, что могли найти. Лэйми очень жалел, что не может участвовать в их дальних полетах — но он мог, по крайней мере, слушать и расспрашивать о них. Разнообразие культур Пояса — наиболее плодородных земель Мааналэйсы, окружающих её Центр — было почти беспредельным. Летящим была доступна лишь ничтожная его часть — но легенды и слухи распространялись гораздо быстрее и дальше. Им доводилось видеть земли, где люди постоянно кочевали, нигде не задерживаясь подолгу и базары заменяли им города; земли, в которых жили только дети, убивавшие всех, кто достигал совершеннолетия; земли, в которых царила тирания и земли, в которых власти не было вообще. Застывший в своем вечном полудне Пояс был шириной в двадцать миллионов миль — а дальше начинались сумрачные и таинственные земли Вторичного Мира…

Кое-что и здесь было странным — например, полное отсутствие автомобилей. Оно и понятно — нефти в Мааналэйсе не было. Весь транспорт здесь был электрическим — в центре улицы тянулось сразу несколько рядов трамвайных путей. По ним, правда, ехали не столько трамваи, сколько грузовые платформы. Между путями и тротуарами катила сплошная масса велосипедов, иногда тянущих нагруженные тележки. Попадались, впрочем, и запряженные животными повозки. Бродячие торговцы путешествовали на сооружениях, напоминающих небольшие вышки на колесах — с их верхних площадок было очень удобно заключать сделки и обмениваться товарами прямо через окна вторых этажей…

Лэйми не опасался заблудиться — достаточно только взлететь, и он увидит Мебсуту; она синеватым призраком плавала в выцветшем от жары небе. Солнце жгло его плечи, земля обжигала босые ноги — не сильно, но всё же, вполне ощутимо. Слабый ветерок нес не прохладу, а пыль и жар, словно из печи. Он не понимал, как люди вообще могут жить здесь — по крайней мере, он просто не смог бы спать в такой жаре…

Охэйо бы немедленно предположил, что для развития цивилизации необходим холодный климат и привел бы массу примеров — начиная с их родной державы, возникшей едва ли не под Полярным кругом. Впрочем, цивилизация и впрямь не вполне добралась до этих мест. Если отвернуться от велосипедов и трамвайных путей, Лэйми словно оказывался в средневековье. На обочине стоял дощатый эшафот, и двое палачей на нем секли кого-то — должно быть, вора — плетьми, подвесив его за руки. Тут же был ряд ям, заполненных гниющей требухой и прикрытых деревянными решетками — из них разило невыносимой вонью. В некоторых что-то шевелилось — люди, сидевшие по самую шею в этом месиве…

Несмотря на жару, кожу Лэйми покрыл озноб. Пожалуй, даже разделочные столы леров были лучше, чем ЭТО. Впрочем, прохожие уделяли мольбам несчастных не больше внимания, чем он сам уделил бы мычанию коровы.

У его прогулки не было никакой определенной цели — кроме обычного для Летящих желания посмотреть. Иногда оно заводило их очень далеко. Так как они обладали Даром Полета около десяти лет, некоторые — впрочем, немногие — совершали только одно, но очень длинное путешествие — пять лет в любую из трех сторон света и пять обратно. Некоторым удавалось увидеть земли, удаленные на полмиллиона миль и каждое такое путешествие становилось легендой. Но большинство просто не возвращалось — и чаще не потому, что гибло. Повидав так много, они легко выбирали себе новый дом…

Вдруг к Лэйми привязалась какая-то девушка; не понимая, что ей нужно, он просто отмахивался от неё, но тут она преградила ему путь и вдруг вызывающе толкнула грудью. Он на миг замер, потом грубо отпихнул её… уже чувствуя невольное возбуждение. К его удивлению, почти никто не обращал на них внимания.

Девушка беззастенчиво рассматривала его. Она была круглолицей, пухлогубой, с поджарым гладким животом. На тугих округлостях её неприкрытой груди дерзко торчали крупноватые темные соски. Из украшений на ней были только кожаные браслеты на запястьях и щиколотках. Множество мелких ремешков туго оплетало её ступни, проходя между пальцами. Узкий плетеный ремень низко охватывал талию; кожаный треугольник, прикрывавший низ живота, переходил в жгут, пропущенный между ягодиц. Зад у неё был круглый, широкий и довольно-таки грязный, словно она сидела в уличной пыли. Непонятно почему, именно это и привлекало Лэйми.

— Чего тебе надо? — спросил он, уже зная всё.

— Я хочу любить тебя, — улыбаясь ответила она.

— Взамен?..

— Ты будешь любить меня. Разве мало?

2.

Её звали Миэй; насколько он смог понять, она приглашала его к себе в гости. Лэйми согласился, но путь оказался неожиданно долгим — они шли не менее часа. За это время небо успели затянуть тучи, прошла и кончилась гроза. Мучительная жара спала; воздух немного посвежел. Лэйми сразу почувствовал себя бодрым и легким — может быть, из-за взглядов, которые бросала на него Миэй.

К его удивлению, она привела его к высокому стальному забору. Едва девушка вставила магнитную карточку в щель, замок мягко щелкнул. Массивная калитка отворилась — и Лэйми удивленно замер, попав в обширный двор, окруженный желтыми четырехэтажными домами — весь он, кроме ведущей от ворот и обегающей его центр дороги, был покрыт травой, здесь же росло несколько деревьев. От дома перед ним, справа, отходило что-то вроде открытого танцевального зала — на его террасе, за столиком, сидели две девушки в легких платьях, с любопытством глядя на него. Лэйми смутился и перевел взгляд. Двор продолжался и за «танцзалом», он был гораздо обширней, чем представлялось на первый взгляд — и притом, кроме этой парочки, в нем не было видно ни одного человека.

Маленькая квартирка Миэй находилась на третьем этаже и была бедной — голый дощатый пол, голые стены. В распахнутые настежь окна струился сырой, теплый воздух и серый свет мутного, дождливого дня — а также, само собой, скрип бесконечных повозок и голоса прохожих.

Подойдя к окну, Лэйми увидел немощеную, утопающую в грязи широкую улицу, кишащую телегами и людьми. Вдоль неё тянулся бесконечный ряд одноэтажных лавок с тускло-желтыми облезлыми стенами и железными крышами — а за ними море таких же крыш до смутного горизонта, отмеченного полосой странных белесых туч. Несмотря на бедность комнаты, один такой вид был здесь неслыханной роскошью.

Над крышами, на лесе столбов, тянулась спутанная сеть проводов, особенно густая здесь, на улице — будь Лэйми подходящих размеров пауком, он смог бы обойти все дома в округе, ни разу не коснувшись земли. А потом Миэй потянулась к нему и всё остальное потеряло значение.

3.

Они проспали до заката. Когда Лэйми проснулся, небо за окном уже пылало мутной багровой мглой. Зрелище было тревожное и даже величественное — лишь сейчас стали видны многоэтажные нагромождения облаков — и они отдали должное этой впечатляющей картине. Потом наступило время для более прозаических дел — они помылись (здесь был крохотный душ с на удивление теплой водой и Миэй не отказала себе в удовольствии вымыть его целиком, от волос до пяток), поели — просто, но сытно — а потом она решила его нарисовать.

Подчиняясь её указаниям, Лэйми нагим лег на живот, оперся на локти, туго прогнув спину, и прикусил кончики двух пальцев правой руки. Его босые ноги были подогнуты пятками кверху, а с большого пальца левой свисала нитка пёстрых бус. Поза Лэйми понравилась — она не только подчеркивала красоту его тела, но и очень точно отражала характер. Он изо всех сил старался не двигаться, сохраняя на лице лукавую, снисходительную усмешку. Миэй, тоже нагая, сидела за столом, то и дело посматривая на него и быстро рисуя. По коже Лэйми пополз сладкий, колючий озноб — рисовали его первый раз в жизни и он и представить не мог, что это так ему понравится.

Постепенно темнело. Миэй почему-то не зажгла света — может быть, ей нечем было за него платить — и продолжала рисовать уже в полутьме, пока Лэйми не начал удивляться этому. Через минуту после этого Миэй закончила — она встала, бесстыдно потягиваясь и, широко ухмыляясь, поманила его.

Лэйми с нетерпением подошел. Миэй стояла рядом с ним, ожидая его реакции: она тоже пританцовывала от нетерпения, как бы случайно накрывая пальцы его босых ног своими, потираясь о него плечами и слегка толкая бедрами. Вид у неё был весьма живописный: черные блестящие волосы были дико растрепаны, падая в красивом беспорядке на спину, из-под них весело блестели длинные, темно-синие глаза. Вокруг пушистых ресниц и пухлых губ на гладкой золотистой коже виднелись чуть более темные розоватые следы от его поцелуев. Пальцы её босых ног были туго стянуты пёстрыми четырехцветными шнурками. На запястьях и щиколотках девушки были серебряные браслеты, на верхней части её бедер лежал поясок из нескольких ниток цепочек, соединяющих тяжелые, колючие шарики, похожие на звезды — их длинные острые лучи заметно вдавливались в чуткую кожу. Лэйми стоило большого труда отвести от неё взгляд.

На столе лежал большой лист белой бумаги — а с него смотрел он сам. Рисунок был, конечно, карандашный, черно-белый — но четкость и точность очертаний восхитила его. Лэйми, правда, полагал, что волосы у него всё же покороче и не такие пышные — да и бус на талии у него, вроде бы, не было — но в остальном изображение было безупречным. Гибкое, словно литое тело дышало бесстыдной, неутомимой чувственностью — даже в чуть отогнутых книзу пальцах и гладких подушечках босых ног Лэйми теперь мерещилось нечто неприличное. Но больше всего ему понравилось выражение лица — «вот какой я красивый, любуйся, но потрогать не дам!» Впрочем, это было уже явной ложью — когда Миэй вновь потянулась к нему, сопротивляться ей он не стал — да ему и не хотелось.

4.

А потом было сумрачное, влажное утро, когда Лэйми, — ободранный и ошалевший после ночи бесконечной любви, — стоял у открытого настежь окна, обнимая прижавшуюся к нему Миэй. Холодный влажный воздух непрерывным потоком стекал по их нагим, покрытым ознобом телам, расширенные в полумраке глаза не отрывались от розовато-белого, туманного сияния рассвета — там, в бесконечной дали, за черным, мокро блестевшим морем крыш. Казалось, прямо над ними стремительно плыли темные, туманные тучи, озаренные снизу розоватым отблеском востока. Улица под ними была совершенно пуста, лишь в лужах бежали отражения облаков. Было очень тихо и весь этот мир, казалось, принадлежит им одним. Лэйми сейчас словно летел куда-то и ему мучительно хотелось полететь по-настоящему. Мечты о будущем доставляли ему большую часть удовольствия, — но и настоящее было бесконечно интереснее, чем он мог представить.

5.

Он никогда не посмел бы рассказать о своем странном приключении Шауле, но скрыть его было невозможно: он был весь ободран, искусан и измотан. К тому же, его одолело любопытство: неужели все девушки Вьянтары настолько умелы и бесстыдны?

Шаула рассмеялась в ответ на его предположение.

— Нет. Большинство очень скромны. Просто это была из анкаа.

— Из кого?

— Это вроде как секта. Девушки-охотницы. У них считается почетным родить ребенка от лера. Рисунок, который она сделала, будет висеть над его колыбелью.

— Значит, всё это было не просто так?

Шаула презрительно фыркнула.

— Здесь ничего «просто так» не бывает. Только один из четырех тысяч жителей Вьянтары — лер. Леры мечтательны, красивы и умны… по крайней мере, в большинстве. У нас сильная кровь: полукровки обычно наследуют эти качества. У особенно симпатичных леров бывает по нескольку десятков таких нелегальных потомков. Ты — симпатичный. Красивый.

— Значит, всё это запрещено?

— Разумеется. Наша кровь не должна мешаться с…

— С нечистой?

— Да.

— И что будет со мной?

— У тебя будет сын — или дочь — которого ты никогда не увидишь. По-моему, это само по себе наказание.

6.

К концу третьей недели Лэйми достаточно осмелел, чтобы летать далеко, теряя Мебсуту из виду. Он уже знал, что смотреть сверху гораздо проще — по крайней мере, тут ему никто не мешал. Да и воздух над крышами города был гораздо чище и вроде бы даже прохладнее. Но, по своей же глупости, он лишился обретенного рая.

Во время одного из полетов он заметил пустынный переулок, вдоль которого шла высокая стена с воротами. Надпись над ними говорила что-то о «сельскохозяйственном рабочем лагере». Как он уже знал, леры вовсе не ставили себе цели уничтожить всех орков в городе — им позволяли жить, но на положении полурабов. Вполне разумно — мертвый враг не приносит выгоды…

Находиться возле такого места было по меньшей мере неразумно, но его одолело любопытство. Поднявшись повыше — чтобы с земли нельзя было различить его лица — Лэйми увидел за стеной колоссальных размеров огород: грядки, парники, оросительные трубы и множество работающих орков в одних коротких набедренных повязках. По мощеным дорожкам неторопливо ползли тележки с овощами и компостом. Оттуда поднимались струи жаркого, пахнущего перегноем воздуха. И нигде — ни малейших признаков леров.

7.

Какое-то время Лэйми колебался. Ему хотелось познакомиться с орками — хотя он и знал, что это опасно. Впрочем, это-то его и привлекало…

Он опустился в неожиданно уютный уголок — клочок чистой земли, с трех сторон окруженный цветущими кустами. Тут было всего двое орков — завидев лера, они убежали с криком. Лэйми усмехнулся и сел наземь, скрестив босые ноги — ему вовсе не хотелось их пугать.

Через пару минут орки вернулись — их было не менее дюжины. У трех, к его большому удивлению, были длинные луки. Они закричали на него, потом попробовали заговорить. Через минуту Лэйми понял, что никто здесь не знает ойрин. Ему захотелось улететь… однако орки, тыча в него заостренными жердями, знаками показывали, чтобы он шел с ними. Лучники же стояли с трех сторон, слишком далеко, чтобы он мог их достать. Ничто, правда, не мешало ему прянуть вверх… но Лэйми сомневался, что сможет опередить стрелы.

8.

Орки провели его к большому дощатому бараку в центре лагеря. Почти вплотную к его стене стояли четырехметровые столбы, густо оплетенные блестящей колючей проволокой. По его плоской крыше гуляли вооруженные луками охранники — тоже орки, разумеется. Двойные двери были распахнуты — и внешние, из брусьев и колючей проволоки, и внутренние, из толстых досок. Сидевшие вдоль стен комнаты лучники вскочили при их приближении. После короткого, возбужденного разговора Лэйми втолкнули во внутреннюю дверь.

Миновав узкий коридор, они вошли в просторную комнату. Здесь было два окна, завешанных белой тканью, множество столов и стульев, расставленных вдоль стен. Один из орков присел и острием кривого ножа поднял три соединенных вместе доски пола.

Под бараком скрывался вполне приличный подвал — с дощатой крышей, но стены и пол здесь были бетонные, перегородки — из кирпича. Лэйми отвели в одну из дальних комнаток и заперли за ним обитую железом дверь. Воздух здесь был очень теплый, пыльный и затхлый.

Лишь тогда он понял, что попал в плен, но это уже не пугало его. Он стал частью этого мира — и часть его была в нем.

 

Глава 4:

Ступени истины

1.

Первое время Лэйми ещё пытался говорить с орками — но безуспешно. Его не понимали — и не хотели понимать. Обращались с ним, правда, вполне сносно. Еда — вареные овощи — была однообразной, но более-менее сытной. Каждый день ему давали мыться и даже притащили в камеру пыльный матрац, чтобы он не спал на полу.

Орки целыми толпами приходили смотреть на него — похоже, само созерцание плененного лера было для них столь приятным, что они не видели нужды подвергать его каким-то издевательствам. Но само пребывание в тесной, душной, темной камере было для Лэйми чистым мучением. Он уже начал подумывать, что совсем неплохо было бы сбежать. Однако, единственным возможным выходом из камеры была дверь — а когда она была отперта, в ней всегда маячило несколько вооруженных охранников. Возможно, они не стали бы калечить такой ценный трофей… но выяснять это на опыте Лэйми не хотелось.

Впрочем, ужасы одиночного заключения, поистине чудовищные в Хониаре (там пленника можно было залить в бетонный блок и утопить в болоте — он всё равно оставался живым и сознающим) здесь оказались не столь невыносимыми. Во-первых, ему было прекрасно слышно, что происходит наверху, во-вторых, под потолком были узкие воздушные щели, через которые он мог видеть дневной свет.

Больше всего его, как ни странно, терзало безделье, дополненное мыслями о том, как много он мог бы узнать и увидеть, если бы не был так глуп. За неимением лучшего досуга, Лэйми постоянно гулял по своей камере, приседал, отжимался, чтобы не ослабеть, слушал и наблюдал. В языке орков он так и не разобрался — тот был слишком чужим — но кое-что он начал понимать. Это был именно лагерь — с рабами и надсмотрщиками, причем орки были и теми и другими. Барак, в подвале которого он сидел, служил резиденцией здешней власти. Жила она совсем неплохо — каждый вечер Лэйми слышал звуки пирушек, песни, а потом — совершенно недвусмысленные стоны. Но вот музыка орков была удивительной — он слушал её, словно завороженный. Возможно, это был какой-то крепостной оркестр, но его игра заставляла Лэйми на время забыть о своем заключении. Не то, чтобы ему хотелось плакать, но всё же…

Может быть, только из-за музыки, но отчаяние его не охватило — он верил, что кто-то — Летящие или Охэйо — рано или поздно найдут его. Лэйми ждал условленного срока своего возвращения как дня освобождения.

И не ошибся, хотя всё получилось совсем не так, как он думал.

2.

Шли самые томительные послеполуденные часы. Лэйми лежал прямо на пыльном цементном полу, изнывая от душной жары. Мысли его были невеселыми — с каждым днем измененные Зеркалом атомы вымывались из его тела и очень скоро настанет срок, когда он не сможет вернуться…

Снаружи донеслись отдаленные крики, потом — выстрелы. Безошибочно узнаваемый стук автоматных очередей. Нападение леров! Он понял, что нужно немедленно бежать — не потому, что это был подходящий случай, а потому, что леры, в лучшем случае, убьют его на месте. В то, что орки смогут отразить нападение, Лэйми не верил.

Оттолкнувшись от пола, он свернулся у внешней стены и резко прянул вперед. Дар Полета многократно усилил удар, но дверь — она открывалась вовнутрь — не дрогнула.

Лэйми заставил себя успокоиться и подумать. С налета её не вышибить — разве что вместе со стеной. Зато в ней была незакрытая смотровая щель, в которую ему удалось просунуть пальцы. Плотно упершись босой ногой в косяк, Лэйми рванул, что было сил. Что-то треснуло, но дверь не подалась. Он перевел дух и яростно рванул ещё раз. Потом ещё. И ещё.

На пятый или шестой раз засов слетел и дверь распахнулась.

3.

К его счастью, в коридоре никого не было. Лэйми проскользнул в комнату с люком, облицованную панелями из светлого, лакированного дерева, и откинул его. Наверху — тоже никого. И во втором коридоре. И в «прихожей». Не веря в свое счастье, он выглянул наружу.

Снаружи царила дикая суматоха. Все куда-то бежали. Крики и стрельба доносились со стороны ворот лагеря, потом на дороге показался зеленый БТР леров — почти такой же, как те, какие Лэйми видел в арсенале. Вдруг машина рухнула в замаскированную яму — её корма задралась, нос исчез под землей. В яме зазвенело стекло и броню тут же облизали языки пламени. Леры, однако, не растерялись — из люков на крыше показались солдаты с раструбами огнетушителей и принялись деловито гасить пожар. Похоже, за время длительного конфликта каждая сторона успела в совершенстве изучить уловки другой.

Вслед за броневиком показалась пехота — солдаты в черном шли несколькими группами, прикрывая друг друга. Все они были с лазерами — очевидно, эта операция считалась важной. Над ними плыли маленькие круглые платформы, на них леры стояли по трое — один управлял машиной, второй стрелял из лазера, у третьего была базука. Эти устройства, очевидно, подобные хониарским скутерам, тоже не могли подниматься выше метров восьми, но действовали они очень эффективно — вспышки жидкого пламени одна за другой поглощали очаги сопротивления.

Лэйми заметил, что орки вели себя очень по-разному. Полуголые рабочие бросались к солдатам, — те пропускали их через свои ряды, — и тут же ложились на землю. Было видно, что своих охранников они боялись куда больше. Лэйми вдруг понял, что проволочные заграждения этого барака были предназначены именно против таких вот рабочих с тяпками — а не против лазеров леров, с одинаковой легкостью рассекавших и плоть, и колючую проволоку…

«Здесь всё не так просто, — прокомментировал призрак Охэйо в его голове. — Орки ненавидят свою верхушку, люди — наверняка свою, и обе расы ненавидят друг друга. Кого тут надо побить, чтобы все были довольны? А?»

Лэйми яростно встряхнул волосами. Охранники на крыше барака отстреливались — но их луки не могли тягаться с лазерами в точности и дальнобойности. Леры, кстати, стреляли прицельно — лишь по тем оркам, которые пытались сопротивляться. Но у орков, как оказалось, были и крупнокалиберные ружья — и не в меру меткий заряд картечи попал в ящик с огнеметными капсулами на одной из летающих тарелок. Она взорвалась и на головы солдат опустилось облако белого пламени. Уцелевшие принялись косить всех орков подряд. Воздух вокруг Лэйми наполнился лучами лазеров, истошными воплями и вонью паленого мяса.

Первым его побуждением было — лететь как можно дальше, однако он тут же опомнился. Над тарелками кружило несколько вертолетов. В воздухе он станет идеальной мишенью для лазеров… да он и не мог бежать, бросив орков на расправу убийц — несмотря ни на что…

Поняв, что его самого в любой миг могут убить, Лэйми бросился внутрь. Вслед за ним вбежало несколько уцелевших охранников — похоже, они спрыгнули с крыши. Орки заперли двери, однако доски не стали надежной защитой от лучей — они вспыхивали и рассыпались в уголь и в пылающие дыры врывались новые лучи…

Выскочив в коридор, Лэйми неожиданно налетел на нескольких орков в кожаных, проклепанных железом куртках, которые здесь считались одеянием знати. В вестибюле за его спиной послышалось шипение лазеров и пронзительные крики умирающих — леры, похоже, уже ворвались внутрь. Орки, огибая его, бросились в комнату с люком в полу — Лэйми окрестил её Комнатой Совета. Он последовал за ними. Они попытались закрыть перед ним люк, — однако он оказался сильнее, отпихнул одного из охранников и спрыгнул внутрь. Когда он запер люк, орки уставились на него с изумлением — похоже, его поступок казался им совершенно необъяснимым. Потом один из них сказал что-то другим и все одновременно быстро заговорили. Неожиданно направленные на него ножи и короткие копья опустились. Похоже, до них лишь сейчас дошло, что он — тот самый лер-отступник, уничтоживший сотни палачей их расы…

Один из орков открыл толстый ставень, запертый на щеколду; узкое окно, расположенное на уровне их глаз, с той стороны было над самой землей. Выглянув в него, Лэйми увидел торжествующих леров; они сгоняли в кучу пленных охранников, подгоняя их пинками. Орки падали, леры били их пятками, словно давили отвратительных жуков, не давая подняться; казалось, они исполняют какой-то дикий танец на телах поверженных врагов. Многие орки пытались отбиваться, но люди были тяжелее и выше…

Вдруг Лэйми заметил настоящего лера, который, должно быть, командовал операцией — юношу в золотом пояске и браслетах, гораздо более рослого и мускулистого, чем его воины. Единственным подобием одежды на нем были густо свисавшие с пояска цепочки. В правой руке — небрежно опущенный лазер. Двое солдат поставили перед ним орка в кожаной куртке — лер сшиб его наземь одним ударом кулака, наступил на руку и коротким выстрелом отрезал кисть. Орк завопил… лер аккуратно отсек ему вторую кисть и ступни, а потом сжег всё между ног. Орк дико визжал и извивался, словно червяк на сковородке. Солдаты смеялись, показывая на него пальцами.

Лэйми вздрогнул от резкого грохота — стоявший рядом с ним орк стрелял в окно из автомата. Лера отбросило назад, из десятков дыр в его теле фонтанами брызнула кровь. Затем ставень захлопнулся — и в тот же миг с треском вспыхнул от множества упершихся в него лучей.

Бросив автомат, орк дрожащими от спешки руками вогнал в щель на стене под окном узкую полоску узорчатой стали. Массивная низкая панель отскочила с глухим стуком, открывая длинный, спускавшийся вниз коридор, обложенный кирпичом; пыльные лампы, свисавшие с его свода, бросали на каменный пол тусклый полусвет. Когда Лэйми проскочил внутрь, последний орк задвинул тяжелый железный засов.

Они опрометью понеслись вниз. Коридор спускался довольно круто, и, когда он закончился, Лэйми прикинул, что они находятся на глубине двух этажей.

Здесь была комната, просторная, почти темная; свет падал в неё только из коридора. В дальней её стене зияла дыра туннеля — он был чуть ниже человеческого роста. Перед ним стоял маленький, грубо сработанный вагон, казалось, рассчитанный на детей; Лэйми с трудом смог втиснуться внутрь.

Старший из орков бросился к стене. Отперев ржавый железный люк, он навалился на скрытый за ним рычаг с поперечиной. Рычаг подался с жужжанием — и в тот же миг пол резко ударил Лэйми по ногам, почти одновременно с невыносимым грохотом. Свет погас, по крыше вагона загремели падающие обломки, затем внутрь ворвалось облако едкой, пахнущей известью пыли. Лэйми понял, что вождь орков лишил леров плодов их победы.

4.

Быстро проскочив в вагон, орк бешено дернул рычаг, торчавший на передней панели; вагон двинулся вперед с коротким лязгом. Вспыхнувший прожектор освещал бегущие им навстречу пыльные кирпичные стены.

Путешествие оказалось весьма долгим; туннель плавно изгибался то в одну, то в другую сторону, так что Лэйми скоро потерял ориентацию. Несколько раз они пересекали широкие сводчатые каналы. Там, глубоко под ними, по темной воде медленно плыли клочья светящейся плесени; над водой тянулась лишь узкая балка рельса. Передвигаться здесь пешком было бы весьма затруднительно…

Наконец, орк нажал на тормоз; заскрежетали буфера, вагон замер, уткнувшись в черную глухую стену. Они выбрались на узкую бетонную дорожку, идущую вдоль другой стены — из тронутой ржавчиной стали; внизу, метрах в пяти, лениво колыхалась темная вода. В конце дорожки в бетон был врезан щиток с рядами регуляторов и кнопок и орк с минуту манипулировал ими. Затем стальная стена разошлась с приглушенным гудением и скрежетом; по толщине и устройству она походила на створы небольшого шлюза.

В глаза Лэйми ударил желтый электрический свет. Они оказались в длинном зале, стены и потолок которого были обиты толстенными матами — очевидно, чтобы заглушить гул турбогенератора, занимавшего весь центр помещения. Лэйми понял, что видит нелегальную электростанцию орков; судя по размерам турбины, она была мощностью в несколько десятков тысяч киловатт. Непонятно было, правда, какое топливо они использовали. Он было сунулся в невысокий туннель, под стальным полом которого проходили толстые паропроводы, но это место, очевидно, не предназначалось для человеческих глаз; во всяком случае, его грубо вытолкали сначала на узкую лесенку, ведущую на галерею, потом — в не менее узкий бетонный коридор.

За двойными дверями из толстого железа коридор полого поднимался вверх. На каждом повороте Лэйми видел узкие амбразуры; после второго он уперся в глухую бетонную стену. Когда один из сопровождавших его орков повернул рубильник, стена со скрежетом отползла направо.

Они попали в грязное полуподвальное помещение, похожее на кухню; свет проникал сюда лишь через низкие окошки под самым потолком. Возле плит и котлов суетилось множество орков, по большей части женщин и детей.

Не давая осмотреться, его вытолкали в коридор, подгоняя жестокими ударами по плечам и загривку. Лишь тогда Лэйми понял, что леры в лагерь могли прийти только за ним. Кто-то донес о его местопребывании — и он привел за собой смерть.

5.

Лэйми охватили сомнения: что, если его оставили в живых лишь затем, чтобы подвергнуть мучительной казни? Возможно, он преувеличивал, но ему не хотелось проверять свои опасения. К счастью, его конвоиры оказались зажаты в толпе — здесь были сотни испуганных орков. Вдали, над морем их голов, виднелась идущая наверх лестница.

Инстинктивно, не раздумывая, Лэйми оттолкнулся от пола и помчался к ней. Коридор был невысоким, но орки всё же не могли его достать. Он с налета сбил нескольких мужчин, сгрудившихся в дверном проеме, но чья-то рука вцепилась ему в щиколотку. Изо всех сил лягнув схватившего другой ногой Лэйми вырвался — и буквально через миг увидел грязное окно. Оно оказалось зарешеченным, но сама лестница была уже относительно пустой. Он помчался вверх по ломаной спирали, огибая орков и перила. Решеток здесь не было, но сами окна — слишком маленькие, чтобы он, полуголый, решился наотмашь пролететь сквозь стекло. Опомнившись, он вылетел в какой-то коридор, где окна были шире — и, к его счастью, открыты. Выскользнув в одно из них, Лэйми стрелой понесся вверх.

6.

Он остановился лишь поднявшись метров на триста — туда, где пули здешних автоматов уже не могли его достать. Квартал под ним оказался огромен — больше километра в поперечнике. Большую его часть занимали пышные сады, из них поднимались многоэтажные острова каменных зданий. Путаница высоких кирпичных стен делила квартал на множество отдельных дворов; с высоты он походил на лабиринт.

Осмотревшись, Лэйми полетел на звуки стрельбы. Квартал окружала толстая стена из камня высотой метров в восемь; к ней с севера примыкала обширная площадь, сейчас пустая. Выходившие на неё громадные, наглухо закрытые стальные ворота обрамляли две квадратных трехэтажных башни. В теснине улицы напротив сгрудилась армия леров — не менее полка солдат (то есть, примерно тысяча двести человек), два десятка БТР и три или четыре танка. Потом он заметил ещё кое-что: глухой стальной ящик на четырех огромных колесах. Он мчался через площадь с огромной скоростью и был слишком низким, чтобы внутри мог поместиться человек. Лэйми понял, что перед ним — нечто вроде сухопутной, дистанционно управляемой торпеды.

Орки открыли по «торпеде» бешеную стрельбу, но она, несмотря на фонтанчики взлетавшей вокруг пыли и снопы искр, выбитых из брони, продолжала нестись вперед. Её колеса, очевидно, были из сплошного губчатого пластика. Немного изменив курс, она врезалась прямо в полотнища ворот. Те мгновенно исчезли в облаке огня, дыма и пыли, из которого полетели тысячи каменных обломков. Казалось, они летят прямо в него и Лэйми инстинктивно отпрянул назад. В следующий миг ударная волна перевернула его в воздухе и отбросила на несколько метров. Если бы его рот не был удивленно открыт при виде этого зрелища, он вполне мог бы оглохнуть.

Опомнившись, Лэйми вновь посмотрел вниз. Дым и пыль рассеивались с поразительной быстротой — они втягивались в ножку поднимавшегося гриба. От ворот не осталось ничего, кроме мелкой широкой воронки. Взрыв не только снес башни, но и выломал изрядную часть стены, проделав обширный пролом, заваленный каменным крошевом.

Армия леров двинулась вперед. Вытекая на площадь из улицы она развертывалась в боевые порядки. Впереди шли БТР; на крыше каждого было установлено несколько пулеметов — в том числе один крупнокалиберный в носовой части — и леры, наполовину высунувшись из люков, поливали очередями все места, из которых стреляли в наступающих. За машинами шли нестройные цепи солдат; иногда те останавливались, чтобы выпустить короткую, прицельную очередь. Над ними кружилось три десятка летающих платформ с гранатометчиками, то и дело выпускавшими в орков свои блестящие снаряды. Ещё позади шли танки. Стреляя поверх голов наступающих, они разбивали укрытия, неуязвимые для базук и пулеметов. Этот строй напоминал безупречную, отлаженную машину, которая не остановится, пока не перемелет всё на своем пути.

Услышав стрекотание, Лэйми инстинктивно метнулся вниз. Да, были здесь и вертолеты, — не меньше дюжины, небольшие, двухместные, с соосными винтами, выкрашенные в синий цвет, с широкими золотыми полосами. Оружия у них не было, но сидевшие в кабинах леры вручную бросали вниз небольшие бомбы, похожие на минометные мины — как и у мин, их осколки разлетались в горизонтальной плоскости, выкашивая всё живое на несколько метров вокруг.

Это оружие было не особенно точным, но вертолеты кружили над всем кварталом, высматривая скопления орков. Лэйми заметил, что здания — и даже деревья — леры стараются не трогать. В перенаселенной Вьянтаре деревья были гораздо более ценными, чем жизни…

Оценив это, он укрылся между верхними ветками большого дерева. Несмотря на всё, ему трудно было поверить, что он видит НАСТОЯЩУЮ войну…

Леры уже миновали пролом в стене. Здесь к центру квартала шла широкая дорога и они, очевидно, решили, что огонь врага подавлен в достаточной степени, чтобы танк и несколько БТР под прикрытием пехоты смогли прорваться вглубь. Подобный нахрап, однако, оказался ошибкой: у орков тоже были гранатометчики, более того — они, похоже, наладили производство кумулятивных гранат. Лэйми видел, как прямо посреди дороги сдвинулся люк и поднявшийся из него орк всадил заряд базуки в идущий впереди танк. Чиркнув по верхней лобовой плите, граната ударила прямо под башню. В танке, вероятно, взорвалось сразу всё — снаряды и аккумуляторы.

У всех здешних машин были электрические двигатели. Питавшие их сверхпроводниковые батареи взрывались при любом серьезном повреждении, отдавая разом всю накопленную энергию, и были вдобавок столь дороги, что леры применяли их только в военной технике. Из этого Лэйми заключил, во-первых, что все их боевые машины — попросту самоходные бомбы, которые взрываются, если стукнуть по ним посильнее, а во-вторых, без электричества все они — не более, чем беспомощный хлам. Следовательно…

Танк разнесло вдребезги, словно стекляшку — осколки брони полетели во все стороны из облака пламени. Взрыв был такой силы, что идущему за танком БТР разбило всю носовую часть — машина смялась, словно картонка, встала на дыбы и взорвалась. Пылающий остов опрокинулся кверху колесами, и, разваливаясь, мгновенно превратился в груду огнедышащего лома.

Как прикинул Лэйми, внутри машины помещалось не менее двух десятков леров, — однако выпрыгивать вон было уже некому. Из трех других, как тараканы, поползли синие фигурки, дергаясь и замирая под прицельным огнем…

Уцелевшие солдаты рассыпались во все стороны, стреляя из автоматов и забрасывая орков ручными гранатами, — но и то и другое не особенно точно. А в ближнем бою дробовики орков оказались гораздо эффективнее — один выстрел мог убить или ранить сразу нескольких леров и они не слишком-то рвались вперед. Техникой же в тесноте множества узких проулков леры теперь предпочитали не рисковать — она сгрудилась у пролома, стреляя из всех калибров, и задержка оказалась недолгой. Довольно быстро массированный огонь, а главное — пронырливые летающие блюдца и вертолеты сократили количество защитников в достаточной степени, чтобы леры смогли пройти вглубь. Орки начали отступать.

Лэйми ощутил нечто вроде отчаяния — почему даже такие потери не заставили леров повернуть назад? Да, их армия — это машина, для которой гибель отдельных частей не значит ровно ничего, и которая будет тупо переть вперед — пока не сокрушит врага или попросту не развалится…

О том, что орки, возможно, решили убить его, Лэйми уже не думал. Он высмотрел себе подходящее местечко — сложенное из бетонных блоков пулеметное гнездо — и скользнул вниз. Плита над гнездом была разбита взрывом вертолетной бомбы, внутри лежало двое орков, посеченных осколками и заваленных бетонным крошевом, но сам пулемет — полудюймового калибра — был ещё цел.

Выглянув в амбразуру, Лэйми увидел десяток бежавших к нему леров. Поймав в прицел самого наглого, он нажал спуск. Пули, вероятно, были разрывные — лера подняло в воздух и отбросило на несколько метров, одновременно разбивая в кровавые брызги. Потом одна из пуль попала в его лазер — и лер исчез в электрическом огне, мгновенно разлетевшись в клочья. Уцелевшие с похвальной быстротой бросились назад и попрятались. Двое, правда, осмелились высунуться и принялись строчить в него из своих автоматов — но Лэйми сшиб их одной короткой очередью. Против этакого воинства хороший стрелок мог держаться долго — пока его не обойдут с тыла…

Через минуту из-за угла выполз БТР. Крупнокалиберная очередь хлестнула по блокам, но бетон выдержал. Тогда стрелок стал рассчетливо стрелять по стене за Лэйми — зажигательные пули рвались в ослепительных вспышках и на него обрушился ливень каменной крошки и искр, прожигавших кожу на спине. Сжав зубы, он дал ответную очередь — стрелку разнесло голову, разбитый пулемет свернуло набок, и патроны в его простреленной коробке начали рваться, словно шутихи, рассыпая снопы ослепительных искр. Тем не менее, БТР продолжал ползти вперед. Составленная из одних острых углов морда машины с наглухо задраенными смотровыми люками оказалась неуязвима для его пуль — а за её бронированным корпусом шел десяток солдат. Лэйми догадался, что, подойдя ближе, они просто забросают его гранатами. Похоже, на любое действие противника у них был готовый ответ. Это была бездушная реакция машины, частям которой даже незачем думать…

К счастью, Лэйми не был единственным защитником — а БТР, слишком глубоко забравшись в переулок, подставил бок. Огненная стрела без вспышки пронзила броню машины — и БТР взорвался изнутри. Снося люки и верхние листы, из всех щелей вырвалось кустистое пламя. Горящие обломки посыпались на головы солдат, те бросились врассыпную — и Лэйми успел скосить добрую половину прежде, чем остальные попрятались.

Насладиться победой он не успел. Из-за крыш со стрекотом вылетел вертолет и устремился в атаку.

7.

Лэйми понимал, что его единственный шанс — сбить машину раньше, чем его засыплют бомбами. С усилием вытащив из амбразуры тяжелый пулемет, он пристроил его на гребне защитной стены — хорошо, что здесь нет крыши! — и открыл огонь.

Вертолет летел по какой-то хитрой кривой, но для Лэйми не составило труда понять, где он должен оказаться в следующий миг. Невидимая струя пуль и трасса машины пересеклись. В кабине разлетелись стекла, вертолет косо, боком, пошел вниз — и, ударившись в глухую стену, взорвался. Взрыв был чудовищным — гигантское облако искр и разлетавшихся обломков. Лэйми ослепило и оглушило, прямо перед пулеметным гнездом упал каменный блок величиной с могильную плиту. Всего на метр в сторону — и…

Когда обломки перестали падать, он осторожно выглянул. В добротной, метровой толщины стене возник громадный пролом, за ним был широченный развал битого кирпича, окаймленный остатками осыпавшихся перегородок и рухнувшими балками. По ним бежали быстрые струйки огня. Да…

В ушах пронзительно звенело, но вот видел он всё по-прежнему очень чётко. Заметив неторопливо плывущую вперед летающую тарелку с тремя лерами, Лэйми помотал головой. Патроны в пулемете кончились, искать новые и перезаряжать оружие не было времени — пока он будет возиться, леры подберутся так близко, что увидят — и прикончат его. Улететь? У одного лера — а может, и у двух — были лазеры. Лэйми знал, что не ему тягаться в скорости со светом. Но сдаться…

Он вытащил из-под бетонного крошева короткоствольный дробовик и сжался за стенкой. Из такого оружия можно стрелять лишь с очень близкого расстояния — и, если первый выстрел окажется неточным, он тут же умрет.

Когда летающая тарелка оказалась метрах в десяти, он не выдержал — выпрямился и выстрелил навскидку, почти не целясь. К своему удивлению, он попал — туника на груди водителя разлетелась в брызнувшие кровью клочья, он отшатнулся назад, потом слепо качнулся вперед — и, перегнувшись пополам, повис на перилах, словно тряпка. Тарелка пьяно вильнула вбок и, накренившись, врезалась в дерево. Двух других леров выбросило за борт. Они грохнулись на землю с пятиметровой высоты — один головой вниз, второй — плашмя на живот. Следом за ними упал гранатомет, капсула в дуле разбилась и леры исчезли в полыхнувшем белом огне…

Лэйми с облегчением перевел дух. Других леров нигде видно не было; пустая тарелка застряла в ветвях, приплясывая, словно норовистый конь. Описав плавную дугу, он опустился на неё. Во вделанном в пол стальном ящике нашелся десяток зажигательных снарядов, в другом, поменьше — не менее дюжины запасных батарей к лазерам. И это — не считая аккумулятора самой платформы…

Лэйми быстро осмотрел её. Управление, как он и ожидал, оказалось очень простым, словно рассчитанным на ребенка, но осваивать его у него не было времени. Впереди показались три других тарелки — построившись треугольником, они плавно плыли вперед. За ними — ещё пять, идущих широкой дугой. А за ними — две цепи пехоты. Не меньше сотни леров…

На сей раз Лэйми ничего не стоило ускользнуть, прячась за кронами, но он не стал. Звуки боя — стрельба, взрывы, грохот машин — внезапно как бы отдалились. Он осторожно стащил с плеча водителя короткий автомат, надеясь, что за свисавшим с перил телом и пультом его не видно.

Три передних тарелки повернули в его сторону. Лэйми быстро крутил в руках автомат, похожий на игрушечный — с единственной рукояткой. Обойма вставлялась в её нижнюю часть. Дурацкое оружие — затвора нет, предохранитель непонятно где… а, вот!

Встав на колено, Лэйми выпустил короткую очередь. Целился он не в леров, а в ящик для батарей за их ногами. По тонкой стали побежала строчка пробоин…

Тарелка разлетелась на куски в облаке ослепительного пламени. Вторую тарелку взрывом перевернуло вверх дном и все леры с неё полетели на землю, третья легла набок и её экипаж сшибло с ног — один грохнулся о землю загривком, двое других повисли на перилах. Лэйми сбил их остатками патронов, потом бросил автомат и, направив свою тарелку навстречу остальным, рванулся сначала в сторону, прячась за деревьями, а потом вверх.

Поднявшись, он увидел, что хитрость удалась — леры начали яростно расстреливать пустую тарелку. Она взорвалась на достаточно большом расстоянии, но взрывная волна разметала остальные тарелки, разрушив их строй. Нескольких леров на них сшибло с ног, один тоже вылетел за борт. Пехота, впрочем, открыла по нему шквальный огонь и Лэйми метнулся в сторону, укрывшись за массивом многоэтажного здания.

Огненно-белый луч прошел в сантиметре от его уха. Повернувшись, он увидел пикирующий на него вертолет.

8.

К его счастью, лер стрелял из ручного лазера, высунувшись из незакрытого бокового окна. Точность, учитывая тряску и ветер, была отвратительной, но Лэйми едва успел убраться с пути машины, чудом не попав в винт. Это был очень серьезный противник — ведь у него не было оружия, и он не мог состязаться с ним в скорости. Единственным его преимуществом была маневренность — разворачиваясь, вертолет потерял ход и Лэйми сам метнулся к нему, стараясь держаться со стороны пилота. На сей раз он тоже проскочил мимо, но ему удалось обойти противника сзади. К счастью, у этой машины не было хвостового винта.

Вертолет начал разворачиваться, но всё это было уже бесполезно — Лэйми оставалось только поднырнуть под его днище. Он вынырнул возле бокового окна, схватил солдата за шиворот и рванул, что было сил. Тот немедленно вывалился, ударив ногами пилота, пролетел метров сто, вопя и трепыхаясь, — а потом замолк, пробив изрядную дыру в какой-то плоской крыше. Всех бы их так…

Лэйми уже держался за край окна. Всего одно движение швырнуло его внутрь кабины. Пилот попытался выхватить короткий автомат — но Лэйми перехватил его руку, свободной рукой ударил в горло. Лер сразу ослаб, заперхал. Перегнувшись через него, Лэйми рванул ручку двери, а потом, взяв лера за пояс и за шиворот, просто вышвырнул его вон, словно мешок. Короткий визг захлебнулся в реве винтов.

Устроившись на его месте, Лэйми осмотрел управление — опять ничего особенно сложного. Собственно направление полета задавалось поворотами единственной ручки, а ничего больше ему и не требовалось. Сделав несколько простых маневров, он убедился, что машина ему подчиняется. Потом оглянулся. Из ящиков за креслами торчали оперенные хвостовики ручных бомб. Леры успели использовать едва треть их запаса. Что ж, тем лучше…

Поднявшись повыше, он осмотрел поле боя. Не было видно, чтобы лерам сопутствовала удача — большая часть их техники по-прежнему стояла, сгрудившись в проломе и прикрывая пехоту огнем. Солдатам удалось захватить несколько ближайших к бреши зданий, но вглубь, в лабининт стен и зарослей, соваться они не решались…

Лэйми поднялся ещё выше. Потом резко опустил нос вертолета вниз, нацелившись в скопище машин. Даже сейчас по нему не стреляли — похоже, лерам и в голову не приходило, что их вертолет может кто-то захватить…

Погибать, понятно, он не собирался. Убедившись, что вертолет упадет именно туда, куда он целится, Лэйми пинком распахнул дверь и выпрыгнул из кабины. Ветер ударил, перевернул его, но через несколько секунд он сориентировался и помчался назад. Потом оглянулся.

Вертолет врезался в бок одного из БТР и взорвался. Внутри облака пыли полыхнуло ещё несколько взрывов, вверх полетели куски искореженной стали. Всё исчезло в гигантской клубящейся туче. Полагая, что внимание леров наверняка привлечено к ней, Лэйми пересек площадь и прижался к крыше высокого здания. Когда дым рассеялся, он увидел, что леры отходят — у них остался всего один танк и дюжина БТР. Их армия сократилась на четверть. Орки, впрочем, не пытались преследовать отступающих — тех прикрывали две уцелевших трети летающих тарелок и десяток вертолетов.

Опомнившись, Лэйми скользнул в окно чердака. Здесь было невыносимо жарко, он почти мгновенно взмок — однако покинуть укрытие не решался. Вертолеты кружили, казалось, прямо над его головой.

Минут через пять их стрекот стих. Ещё немного Лэйми выжидал, потом его одолело любопытство. Он выскользнул наружу и осторожно двинулся за ними — на сей раз на небольшой высоте, скрываясь в кронах деревьев и прижимаясь к стенам зданий. Леры отступали с похвальной быстротой — далеко не сразу он настиг их колонну. К боевым машинам присоединилось три десятка огромных автобусов, очевидно, предназначенных для солдат — предусмотрительные леры держали их вне зоны боевых действий.

Следуя за ними Лэйми вдруг понял, что город словно вымер — нигде, ни на улицах, ни даже во дворах не было ни одного человека. Случилось что-то страшное и это страшное никак не могло быть связанным с ним…

Наконец, он понял, куда направляются леры. Улица вливалась в другую, поперечную, за ней была ограда из узорчатых чугунных решеток высотой метра в четыре. Вплотную к ограде — густейшая живая изгородь, ещё болеё высокая, а за ней, на небольшом отдалении — полоса высоченных деревьев, скрывающих весь обзор.

Колонна леров втекала в громадные развижные ворота. Когда она прошла, они не закрылись. Танк — он шел последним — остановился в проеме и за ним Лэйми заметил несколько солдат. Леры явно ожидали нападения. Но почему? Неужели всё переменилось так резко?

Ему нестерпимо захотелось увидеть место, которое они защищали. Он осмотрелся. Вертолетов нигде видно не было — то ли они потратили все бомбы, то ли у них сели аккумуляторы, то ли они вдруг потребовались в каком-то другом месте. Как бы то ни было, здесь их не наблюдалось. Летающие тарелки тоже все скрылись внутри.

Ещё пару минут Лэйми раздумывал, потом стремительно понесся вверх. Многие Летящие брили себе головы и красили всю свою кожу впереди — от лба до пальцев ног — в голубой цвет, а сзади покрывали её хаотичной смесью серых и зеленых пятен. Тогда это казалось ему просто экстравагантными до дикости выходками. Теперь он начал понимать, сколь важной может быть эта окраска. И нагота Летящих тоже стала хотя бы частично понятна — бьющаяся на ветру одежда и длинные волосы съедали слишком много скорости. К тому же, он уже знал, какой это дикий восторг — чувствовать поток воздуха обнаженным телом…

Он остановился, зависнув на высоте полумили. Внизу, среди городских кварталов, резко выделялся огромный забетонированный квадрат, окаймленный деревьями. Лэйми увидел на нем ряды ажурных вышек и ферм, громадные трансформаторы, окруженные земляными валами, паутину сверкающих проводов. Это была всего лишь электроподстанция — правда, вполне внушительных размеров. Но здесь, где солнечного света и земли не хватало, чтобы прокормить огромную массу населения, такой объект приобретал жизненно важное значение. И он действительно был защищен — между живой изгородью и деревьями виднелась полоса голой земли шириной метров в двадцать. На ней Лэйми заметил приплюснутые коробки дотов. На границе полосы деревьев блестело высокое заграждение из колючей проволоки. Он ни секунды не сомневался, что проволока под током.

С такой высоты леры казались ему крохотными муравьями. Они рассыпались по территории, полезли на земляные валы и крыши зданий; здесь было несколько бетонных коробок, похожих на небольшие цеха. БТР и автобусы стояли между ними. Летающие тарелки праздно покоились на земле — недавнее столкновение доказало лерам их уязвимость. Но позиция их была очень неудобной — им оставалось только ждать, когда враг вломится внутрь, не имея никакого представления о том, что происходит извне. Подобное место легко было охранять — но вот для обороны оно не годилось.

А кстати, вот и враги — Лэйми заметил приближавшиеся сразу с трех сторон колонны. С высоты они напоминали темные кружевные ленты. Но кое-что в них было странным.

Если глазомер не изменил ему, эти существа были вдвое выше человеческого роста.

9.

Лэйми заскользил вниз, желая рассмотреть их поближе. Это было, по сути, падение — воздух засвистел в ушах, когда он стремительно помчался к земле. На высоте метров ста он завис, с удовольствием ощутив могущество Внутренней Энергии — торможение было резким, но он почти его не ощутил. Падая, он отклонился в сторону; теперь деревья скрыли его от леров, зато он мог хорошо рассмотреть их врагов. Они…

Покрыты густой черной шерстью. Пропорции тел не вполне человеческие — в них было что-то от зверя, вставшего на задние лапы. Широченные покатые плечи и длинные, до колен, руки говорили о громадной силе этих тварей. Головы — большие и длинные, так густо заросшие, что нельзя было понять, где уши или рот. Глаз тоже видно не было. Жуткие безликие фигуры, словно из кошмарного сна.

Лэйми узнал их. Волоты. Одни из самых популярных персонажей историй Вторичного мира. Обитатели опустевших земель и заброшенных городов. Достаточно разумные, чтобы действовать сообща, но недостаточно — чтобы пользоваться орудиями.

Сердце Лэйми неприятно заныло — все истории, в которых упоминались волоты, были страшными. Ему навсегда запомнился рассказ о маленькой группе людей, вынужденной жить среди этих чудовищ. И было ещё кое-что неприятное, чего ему не хотелось вспоминать.

Они — людоеды.

10.

Стараясь сосчитать волотов, Лэйми заметил колонны вооруженных орков — они шли позади, на почтительном удалении от своих чудовищных союзников.

«Ну и дурак же ты, парень, — Лэйми вздрогнул. Ему показалось, что Охэйо стоит совсем рядом. — Здесь ничего не делают просто вот так. Ты что — забыл?»

Лэйми помотал головой. Разделочный стол за союз с подобными тварями был и в самом деле наказанием невеликим. Но…

Никто из Летящих, с которыми он был знаком, ни Маахис, ни орки даже не заикались о волотах. Их не было во Вьянтаре — никогда. Вплоть до этого времени. Лэйми, правда, не отказался бы узнать, как обитатели далеких северных равнин оказались здесь… но сейчас это уже не было важно. Теперь ему хотелось помочь лерам… но он знал, что это невозможно. Все мосты сожжены. И потом…

Можно ли осуждать орков за союз с чудовищами, если он — единственная возможность вывести их народ из рабства? Лэйми не знал.

11.

Как завороженный, он не отводил глаз от волотов. Они продвигались вперед ровным шагом — но он был едва ли не быстрее человеческого бега. Убежать от них немыслимо, лучше даже не пытаться…

Атака была очень грамотной: волоты наступали с трех сторон, — кроме той, где их могли заметить. Желание леров скрыть от посторонних глаз (и вполне возможного прицельного обстрела) опору своей власти на сей раз обернулось против них. Лэйми хотел предупредить леров… но он не мог.

Добравшись до ограды, волоты начали крушить её с такой легкостью, словно она была из льда, а не из чугуна, и через несколько секунд проделали в ней множество громадных проломов. Сделав всего пару шагов, они проломились и сквозь живую изгородь — та не задержала их и на миг.

Лэйми по крутой дуге рванулся вперед и вверх. Раз он не может ничего изменить — то должен хотя бы видеть.

Когда волоты вышли на открытое пространство, их встретил шквал огня — солдаты стреляли сквозь проволоку из-за внутренней ограды, к тому же в дотах были пулеметы. Но волоты пересекли голую полосу всего за несколько мгновений. Хватаясь за проволоку они, правда, начинали реветь и трястись, не в силах разжать пальцы… и она рвалась под их конвульсиями раньше, чем ток успевал остановить сердце.

Как ни странно, автоматы леров оказались гораздо эффективнее их лазеров — те не пробивали, а прожигали преграду и глубина разреза обычно не превышала двух-трех дюймов. Тупоносая пуля могла пробить вдесятеро больший слой мяса. На каждую тварь леры тратили по нескольку десятков патронов — волоты были очень живучи — но чудовища падали одно за другим. Крупнокалиберные пулеметы в дотах действовали ещё эффективнеё — они тратили на каждого волота не более одной короткой очереди. Их полудюймовые зажигательные пули пробивали шкуру тварей и взрывались внутри.

Но прежде, чем волоты понесли заметные потери, подоспели орки. Насаженные лерами густые заросли вновь обернулись против них. Прячась в кустах, орки прицельно, буквально с нескольких метров, расстреливали доты из базук и забрасывали их бутылками с маслом. Буквально через минуту из амбразур всех укреплений шел только жирный черный дым. Леры, впрочем, не остались в долгу: они открыли по оркам прицельный огонь и сами пустили в ход гранатометы. Длинная шерсть волотов впитывала горючую смесь, превращая их в гигантские живые факелы. Чудовищный рев и конвульсии пылающих тварей расстроили ряды остальных; они обратились в бегство, топча подвернувшихся орков.

Леры не упустили удобного случая: они устроили вылазку, выпустив всю технику, какая у них только осталась. Лучше всего действовал танк: его снаряды превращали волотов в облака разлетавшихся кровавых ошметков. За ним шла небольшая группа леров, уничтожая лазерным и автоматным огнем всех орков, ещё пытавшихся стрелять.

Лэйми подумал, что сражение выиграно. В этот миг кто-то выстрелил по лерам из базуки — машина и солдаты исчезли в ослепительной вспышке ревущего огня.

Потеряв ещё три БТР леры начали отступать. Без спешки, грамотно, прикрывая друг друга огнем. Закрыли ворота, хотя это никого не могло задержать — ограда зияла широкими проломами. Потом заняли прежние позиции и стали укрепляться на них. Паники, обычной для осажденной крепости с пробитыми стенами, совершенно не чувствовалось. У леров была хорошая армия…

Через несколько минут волоты начали вторую атаку. Она была более зрелищной, чем первая — тысячи монстров стремительно бежали вперед с диким ревом. Они смели остатки внешней изгороди и смаху врезались в проволочные заграждения. На сей раз проволока подалась одновременно во многих местах; ток, вероятно, отключился автоматически, из-за множества коротких замыканий.

Теперь никто не стрелял по атакующим — леры вывели солдат из-за деревьев на открытое пространство. Бой вспыхнул между валов, оснований опор и ограждений из сетки. Многим лерам удалось взобраться туда, где волоты не могли их достать, и они беспрепятственно расстреливали их сверху. Другим везло меньше — Лэйми видел, как волот схватил лера и безо всякой видимой натуги оторвал ему голову.

Летающие тарелки леров в который уже раз оказались неэффективными — волоты просто хватали их, трясли и переворачивали, сбрасывая экипаж на землю. БТР действовали более успешно, однако здесь они были ограничены в маневре — а волоты оказались слишком проворными, чтобы попасть под колеса. Прежде, чем пулеметчики успевали покончить с одной тварью, другие окружали машину — и совместными усилиями опрокидывали её вверх колесами.

Лэйми начал понимать, что сопротивление леров бессмысленно. Они смогут продержаться всего несколько минут — пока не подойдут орки и не расстреляют их. У леров кончились заряды для базук, начали иссякать патроны и запасы энергии в лазерах. И тут…

Тут начался уже настоящий кошмар.

12.

Нескольких волотов вдруг охватило облако прозрачного зеленоватого света — словно они угодили в громадный пузырь морской воды. Их очертания странно струились, изменялись в нем, словно миражи. Когда свет погас, они превратились в бесформенные сине-багровые массы, похожие на сон сюрреалиста — там гигантская нога, там чудовищно увеличенный рот, там — аморфное сплетение шевелящихся трубчатых внутренностей…

Все эти груды ещё были… живыми. Но тут в них впились голубовато-белые лучи, кромсая их, превращая в куски дымящегося мяса. Скользнув взглядом вдоль лучей, Лэйми заметил машину. Бронированную платформу. Она оказалась не очень большой — метров восемь длиной и вдвое уже, массивная, с широкими гусеницами. Половину её занимала срезанная низкая пирамида с восемью накрест расположенными шпилями; их игловидные верхушки окутывало такое же облако призрачного, жидкого света. На переднем конце платформы находилась широкая прямоугольная кабина с наклоненными вперед лобовыми стеклами. Под ними из узких длинных амбразур торчали цилиндрические стволы лазеров, плюющихся ослепительным жидким солнцем.

Лэйми сразу понял, что видит Генератор. Теперь храбрость армии леров стала совершенно понятна.

13.

Волоты бросились на машину со всех сторон сразу. Её тут же окутал эллиптический купол призрачного мерцания, и, налетая на него, они вспыхивали живыми факелами. Уцелевшие вдруг стали падать под шквальным огнем — Лэйми заметил, что за Генератором идет несколько БТР и стрелки на них не жалели патронов.

Поняв, что их враг неуязвим, волоты попытались отступить, — но мерцание щита тут же погасло и на них вновь обрушился столб призрачного, зеленого света…

Лэйми отметил для себя одну важную вещь: под силовым полем Генератор был неуязвим. Применяя свое оружие, он становился уязвимым, — но на этот случай у него были лазеры и прикрытие…

Волотов, похоже, охватила паника. Они бросились бежать через площадь — но именно на открытом пространстве Генератор был наиболее опасен. Столб света накрывал их сотнями. Он не убивал. Тела внутри него подвергались мгновенным, невообразимым мутациям, превращаясь в какие-то жуткие живые узлы. Иные из них замирали неподвижно, но большинство шевелилось. С некоторыми происходило и нечто более ужасное: один волот вдруг распался на целую стаю небольших тварей, тут же разбежавшихся в стороны. Другой превратился в нечто вроде нескольких сросшихся наверху ног — этот жуткий клубок тоже помчался прочь, делая громадные, в несколько метров, прыжки. Это оружие походило на волшебную палочку, одним махом превращавшую врагов бог весть во что, но только… было страшным. Лэйми видел, как луч задел дом — нижние этажи заколебались, словно были сделаны из воды, а верхние попросту рухнули и улицу затянули огромные клубы пыли.

Орки встретили выползший из неё Генератор ураганным огнем — однако и пули и гранаты попусту разбивались о силовой щит, совершенно не мешавший машине ползти вперед. Взорванный под гусеницами фугас остановил бы её, — но на его закладку у орков просто не было времени. Леры в подстанции, кстати, не пытались перейти в контратаку, совершенно справедливо полагая, что Генератор у них один, а орков очень много и ничто не помешает им устроить засаду.

Лэйми быстро понял, что машина направлялась к тому огромному кварталу со взорванными воротами — он был, похоже, чем-то вроде местной столицы орков. План леров был совершенно очевиден — Генератор сотрет с лица земли базу врага, а без неё орки, рассредоточенные среди враждебного населения, долго не протянут. А он видел там по меньшей мере вдвое больше женщин и детей орков, чем их мужчин, которые тоже не могли быть бойцами все поголовно…

В таких случаях герои любимых его книжек пускались в обширные размышления о добре и зле, подолгу рассуждая, какую же сторону им осчастливить своей помощью. Лэйми же вовсе не думал. Любой, кто убивает беззащитных — чудовище и должен быть любым путем остановлен. О чем тут ещё рассуждать?

Он понимал, что его намерения смешны — безоружный, полуголый, он пытается остановить бронированное чудовище с термоядерным приводом, весившее, по словам Охэйо, более восьмидесяти тонн. Однако он недаром читал книжки — в одной из них была описана очень похожая ситуация…

Лэйми вздохнул, усмехнулся — а потом стремительно помчался вниз.

14.

Пока он спускался, Генератор вновь открыл огонь, одним взмахом луча стерев в пыль метров сорок городской застройки, но это было Лэйми только на руку — силовой щит исчез. Обогнув трепещущий поток жидкой смерти, он приземлился на горячую сталь платформы, сразу за кабиной. В её задней стене не было окон; он взобрался на крышу и, свесившись вниз, постучал в лобовое стекло, тут же отпрянув. Неясно было, узнали ли его сидевшие внутри, и что они вообще об этом подумали, однако дверь кабины — стальная плита дюймов в пять толщиной, с окном из бронестекла, ещё более толстым — приоткрылась. Из неё высунулся молодой лер в обычном для их расы одеянии — браслетах и юбочке из цепочек, — тут же попытавшись сунуть ствол лазера прямо ему в лицо. Лэйми понял, что говорить им явно не о чем. Всего лишь одно мысленное усилие подняло его в воздух. Он схватил лера двумя руками — за лазер и за плечо. Лер испуганно вскрикнул. Лазер остался в руке Лэйми, гладкое плечо едва не выскользнуло из его ладони. Лер — рослый, крепкий парень — оказался очень тяжелым. К счастью, он не рвался, очевидно, оцепенев от удивления.

Взмыв вверх метров на восемь, Лэйми прянул в сторону и разжал руку. Лера швырнуло вбок; он угодил прямо в светящийся шар над шпилями Генератора. На сей раз никаких мутаций не было — грохнул взрыв и его мгновенно разнесло в дымящиеся клочья. Лэйми обдало волной раскаленного воздуха и гари. Ни тратя ни мгновения, он метнулся вниз, прямо в дверь. Её не успели закрыть. Став на пороге, он осмотрелся.

Кабина оказалась просторней, чем казалось снаружи. В ней было четыре кресла для стрелков — два у дверей и ещё два у лобового стекла. Между ними, в центре — ещё одно, с каким-то пультом. Ближайшее к нему кресло пустовало.

Тут было четверо леров. Все они уставились на него с неприкрытым удивлением. Трое были похожи на убитого им стрелка, четвертый отличался. На нем была золотая диадема и сетчатый воротник из драгоценностей, обозначавший, насколько помнил Лэйми, очень высокий ранг. И ещё… Он казался ему странно знакомым, похожим на его отражение в зеркале. Не совсем, конечно, но похожим. Словно брат.

Всё оказалось гораздо сложней, чем он думал. Он должен был их уничтожить — но оказалось совершенно невозможно стрелять в безоружных людей, которые смотрят на тебя…

Наверное, он бы бросил оружие и решил искать спасения в бегстве, но один из стрелков облегчил ему задачу — он отпустил казенник лазерной пушки и потянулся за ручным лазером. Теперь всё было просто: или — или.

Лэйми нажал спуск.

15.

Лазер был оружием для идиотов. Чтобы пользоваться им, не нужно было иметь даже тех небольших навыков, которые необходимы для стрельбы из автоматического оружия. Ни звука, ни отдачи. Только яркий свет. Нажимай спуск и веди. Целиться, считать упреждение не надо. Вспышки огня обозначали попадания.

Это заняло не более трех секунд. Лазер в руках Лэйми дернулся несколько раз, чтобы накрыть леров, старавшихся избежать луча, потом всё кончилось. Кто-то кричал, оглушительно громко в тесноте кабины. Лэйми осторожно пошел вперед, чихая от резкой вони сгоревшего мяса.

Первый стрелок. Мертв. Голова срезана до половины. Второй стрелок. С этим всё ясно — снесена голова и обе руки до плеч. Командир…

На Лэйми смотрели расширенные, полные боли глаза. Лазер почти отжег правую руку — она болталась на лоскуте кожи. Узкая дымящаяся рана с обугленными краями тянулась от правого бока до центра груди. Явно не жилец — луч проник глубоко в тело, повредив внутренности. Но он ещё смотрел на Лэйми и даже старался отползти…

И не кричал. Кричал стрелок, которому лазер исполосовал грудь, оставив несколько глубоких, выжженных шрамов. Этот ещё сможет жить — если ему своевременно помогут…

Потом Лэйми понял, почему победители так часто добивают вражеских раненых. Не из жестокости, совсем наоборот. Просто невозможно смотреть на чужие страдания, зная, что можешь в одно мгновение их прекратить…

Но он не мог.

16.

Он выбросил леров из кабины, словно мешки — времени на сантименты не осталось — потом вернулся к управлению. Проще всего было сжечь пульты из лазера и улететь, — но бросить эту удивительную и страшную машину оказалось выше его сил. Куда интереснее будет повернуть её против хозяев.

Лэйми сел в удобнейшее центральное кресло. На первый взгляд — ничего сложного. Несколько экранов, на которых видно всё, что происходит вокруг. Штурвал. Ручка с красной кнопкой под правой рукой. Большая кнопка, окантованная латунью — под левой. Ниже — клавиатура компьютера. Всё.

Он сжал штурвал, посмотрел вправо, потом влево. Да, вот они — два небольших рычажка, левый из них сдвинут. Лэйми вернул его в исходное положение — и тут же с лязгом захлопнулась бронедверь. Обнаружив, что штурвал качается на поперечной оси, он наклонил его вперед. Машина дернулась и поползла быстрее — всё это время она не останавливалась. Лэйми наклонил штурвал вперед до упора. Двадцать километров в час оказались пределом для этой громадины — что было и неудивительно.

Он попробовал развернуть Генератор. Машина подчинилась ему неуклюже, но безупречно. Ладно, теперь разберемся с эскортом…

Повинуясь движениям ручки, по экранам прыгал красный зубчатый круг. На ближних домах он был огромным, на дальних уменьшался. Если до цели было больше ста метров, круг исчезал и появлялась какая-то надпись.

Лэйми прицелился в передний БТР и нажал спуск. Опять — ни отдачи, ни звука. Взметнулось и опало зеленоватое сияние — и вместе с ним взметнулась земля, застыв осыпавшимися волнами…

Его вдруг охватило ощущение безграничного могущества — здесь, окруженный тоннами брони, он мог разрушать всё, что видит, не думая о том, что заряд кончится — термоядерного топлива должно хватить на годы…

Он не сразу понял, что БТР бодро дал задний ход и скрылся в переулке, вслед за ним — и остальные. Несколько секунд Лэйми бессмысленно хлопал глазами. Итак, это проклятое оружие оказалось ещё и умным — леры и вся их техника были исключены из спектра его действия. Настройки, конечно, можно было изменить, — но он даже не знал, как к этому подступиться. Выбора, однако, не осталось — он должен был хотя бы попытаться…

Из дыма впереди выскочил орк с базукой, мгновенно прицелился и нажал спуск. Лэйми невольно отшатнулся. Граната ударила в броню в метре от него и машина содрогнулась от взрыва. Кумулятивная струя пронзила кабину насквозь. Разворотив лазерную пушку и кресло, она косо ушла в заднюю стенку. Вспыхнули и рассыпались искры, Лэйми больно ударило по ушам. К счастью, броня защитила его от взрывной волны и осколков, но здесь стало нечем дышать от дыма.

Его рука метнулась инстинктивно, совершенно бездумно, палец вдавил кнопку. Вокруг орка взметнулось зеленое сияние, его тело мгновенно превратилось в трясущуюся мясистую дугу, из неё торчала причудливо раздутая труба гранатомета. Потом стена дома, которую тоже задел луч, выгнулась пузырем и обрушилась, скрыв от его глаз кошмарное зрелище.

Губы Лэйми тоже затряслись, тело мгновенно покрыл пот. Ладонь судорожно отдернулась от ручки, словно та вдруг раскалилась. Он не должен был этого делать — убивать тех, кого так защищал…

А что же должен? Дать убить себя?

Лэйми помотал головой. Это было выше его сил.

Другой орк пустил в ход лазер — очевидно, взятый у убитого лера. Несмотря на прозрачность, бронестекло не пропустило луч, хотя и потрескалось — прямо напротив лица Лэйми. Опомнившись, он хлопнул по кнопке, которая должна была управлять силовым полем. Воздух вокруг машины замерцал, дробя луч волной ослепительных бликов. Сильно преломляя свет, поле рассеивало убийственную иглу, превращая её в безвредное (хотя и очень яркое) сияние, ещё ослабленное поляризованным стеклом.

Теперь вести машину стало трудно. Сквозь поле, словно сквозь волнистное стекло, были видны только контуры зданий, но Лэйми не собирался больше снимать щит.

Он задумался, не зная, что делать. Одно было совершенно ясно: он не станет пользоваться этим чудовищным оружием даже для спасения собственной жизни. Проще всего было бы уничтожить его, однако здесь он мало что мог сделать — разбитые и сожженые пульты было слишком легко заменить, а ему вовсё не хотелось, чтобы Генератор попал в руки какой-нибудь уличной банды или орков. Оставалось лишь ехать вперед, надеясь, что леры сами уничтожат его. У них были другие Генераторы — сотни — и они, несомненно, пустят их в ход. Выдержит ли силовое поле такой удар? Скорее всего да — но столкнувшись с другим силовым полем оно может отключиться. А потом будет достаточно одного прицельного выстрела из гранатомета, и…

Лэйми понимал, что шансов уцелеть у него будет мало, однако Генератор был слишком кощунственным орудием, чтобы уступать своему страху — улетев, он просто не смог бы уважать себя.

Ориентируясь по солнцу — оно просвечивало сквозь поле как сквозь мутное стекло — Лэйми повернул на север: подальше от орков, однако в самое сердце владений леров. Несколько раз силовой экран ярко вспыхивал — то ли потому, что в него стреляли из гранатометов, то ли потому, что он во что-то врезался. Лэйми надеялся на первое. Ему хотелось верить, что никто не встанет на его дороге…

Прошел уже примерно час. Он начал понимать, что до встречи с другим Генератором могут пройти дни — а он уже устал. От отчаянных попыток разглядеть окружающее сквозь муть силового поля начали болеть глаза и голова. Лэйми опустил её, растирая закрытые веки… и тут случилось ЭТО.

17.

Мгновенно, без предупреждения, мир за пределами поля окрасился в синевато-изумрудный цвет. Жидкое, бурлящее сияние окружило его, изображения на экранах погасли, сменившись сразу множеством тревожно-алых надписей. Затем за стеклами кабины полыхнул клокочущий огонь. Страшный удар вогнал Лэйми в глубину кресла, кресло сорвало с опор и разбило о заднюю стенку. Он инстинктивно попытался упереться — с помощью Дара Полета — но у него мало что вышло. Его так приложило о броню, что потемнело в глазах… мгновения невесомости… вновь страшный удар, но уже в обратном направлении. Его швырнуло вперед. Лэйми отчаянным усилием остановился в воздухе — если бы не Дар, его просто расплющило бы о лобовое стекло. Несколько мгновений в его глазах плавала жаркая тьма, потом он опомнился, встряхнув головой, и осмотрелся.

Все приборы в кабине погасли, бронестекла потрескались, став белесо-мутными. Задняя стенка была вогнута внутрь, правая дверь сорвана. Сама кабина лежала вверх дном. Лэйми осторожно подплыл к проему и выглянул наружу.

Всё, что ему удалось увидеть сначала — это склон из перемешанной с битым кирпичом рыхлой земли. Он выплыл из кабины и осторожно поднялся чуть выше.

Его окружал невообразимый застывший хаос — земля, взметнувшаяся окаменевшими столбами, причудливо выгнутые обломки стен, какие-то тлеющие загогулины, очевидно только что бывшие деревьями. От Генератора осталась только искореженная кабина: она лежала в глубоком провале, наполовину засыпанная землей. Метрах в тридцати дымилась огромная воронка: очевидно, реактор взорвался — от перегрузки или ещё от чего-нибудь — и жизнь Лэйми спасла только толстая броня, выдержавшая этот взрыв. Впрочем, он понимал, что если бы не его талант Летящего, ослабивший оба удара — при взрыве и падении — он бы не уцелел. Опомнившись окончательно, он посмотрел вверх.

Над ним, частично скрытый тучей дыма, висел виновник торжества: серо-стальной вытянутый восьмиугольник длиной метров в триста и шириной не менее ста. На его узких торцах торчало по восемь горизонтальных шпилей, окутанных зеленоватым сиянием. На каждой центральной боковой грани было ещё по два Генератора, немного меньше этих. Поверхность громадины состояла из многометровой ширины стальных плит, между них виднелись узкие амбразуры и стволы пушек. Лэйми заметил также огромные закрытые ворота. Вокруг этой плоской, похожей на авианосец штуковины парило несколько десятков маленьких, похожих на автомобильные фургоны — но только собранные из таких же серо-стальных броневых листов. Из их плоских насекомоподобных морд то и дело вырывались ослепительно-яркие белые лучи, падавшие куда-то за окружающие Лэйми крыши; оттуда немедленно поднимались столбы черного дыма.

Он понимал, что видит, несомненно, самое страшное оружие леров, по сравнению с которым корабль Охэйо казался игрушечным: сочетание всех самых смертоносных здешних технологий. У него не промелькнуло даже мысли полететь к этой чудовищной машине, проникнуть на её борт и взять её на абордаж — это было бы уже чистым безумием. Единственное, что ему хотелось — бежать как можно дальше и Лэйми не стал бороться с этим желанием.

В склоне поглотившей кабину ямы зиял темный провал. Заглянув в него, он увидел облицованный кирпичом туннель, уходивший в темноту. Дно его было залито водой, поэтому он поплыл над ней.

Довольно быстро последние отблески света, проникавшие сюда сзади, угасли. Лэйми поплыл медленнее, ощупывая рукой свод; ему вовсе не хотелось разбить голову. К счастью, туннель оказался весьма длинным: он плыл по нему минут пять, пока не угодил в тупик. Из множества труб в стенах круглой шахты стекала вода, наверху был люк, прикрытый решеткой. Лэйми поднялся к нему, но всё, что ему удалось разглядеть — грубый камень стен сточной канавы и чистое вечернее небо. Он нажал на решетку. Она оказалась очень тяжелой, но не была закреплена; с помощью Дара Полета он смог её поднять и сдвинуть в сторону.

Ему предстала довольно узкая улица, стиснутая высоченными дощатыми заборами, совершенно пустая. Когда он прянул вверх, под ним раскинулось море садов и низких зданий с железными крышами. В отдалении Лэйми заметил парящий крейсер леров: против солнца он казался смутным синеватым силуэтом. Но вот несколько истребителей были значительно ближе: его вполне могли заметить с них.

Он стремительно помчался прочь, стараясь держаться над самыми крышами… и тут его Дар Полета начал гаснуть.

18.

Это был мгновенный приступ слабости и тошноты. Лэйми вдруг понял, что больше не в силах держаться в воздухе и буквально свалился на плоскую крышу трехэтажного кирпичного здания, больно ударившись коленями. Он чувствовал, что юноша-лер, похожий на его брата, в этот миг умирает — и вместе с ним умирает то, что позволяло ему летать. Так же, как умирает всё: навсегда.

Итак, его отвергли и ОНИ: в ИХ глазах Лэйми тоже стал преступником, раз они лишили его Дара Полета. Он корчился на пыльном рубероиде, чувствуя, что из него уходит и сила, и жизнь…

Внезапно агония прекратилась. Лэйми поднялся на четвереньки, помотал головой. Юноша-лер, которого ему не стоило убивать, находился теперь в ином мире. А он хотел остаться в этом, хотя и сомневался, что получится: несколько истребителей леров повернули и быстро приближались к нему — его явно заметили.

Лэйми без труда поднялся на ноги — по крайней мере, сила его мышц осталась при нем. Прежде всего, надо было убраться с крыши. Она оказалась совершенно плоским прямоугольником без малейших признаков входов, но слева к ней примыкало другое здание, возвышавшееся над этим на полэтажа. Их разделяла полуметровая щель и в бетонной стене за ней, чуть ниже уровня крыши, зиял ряд узких окон с выбитыми стеклами. Лэйми осторожно спрыгнул на подоконник одного из них, потом спустился на пол. Комната оказалась просторной, совершенно пустой; её облезлые стены покрывала мозаика из крохотных кусочков цветного стекла. Большая их часть уже лежала на полу и босой Лэйми ступал по нему с опаской. Здесь было два выхода: один заложен серым кирпичом, второй лишен даже двери. Он вышел в полутемный коридор, прислушался. Ничего, только снаружи доносились какие-то слабые, неопределенные звуки.

Беззвучно ступая босиком, он быстро пошел вперед. Слева была глухая стена, справа из дверей пустых комнат падал тусклый свет — их окна закрывали сплетенные кроны. Сумрак был странно тревожным: казалось, снаружи собиралась страшная гроза.

Метров через тридцать Лэйми выбрался в просторный холл; широкая лестница квадратом огибала его пустую середину. Он повернул налево, пошел вниз. За ржавым каркасом разбитой стеклянной стены была примыкавшая почти вплотную другая — глухая, из красного кирпича; двери холла выходили в узкую, заросшую щель, заваленную мусором. Лишь откуда-то сверху пробивался слабый свет.

Спустившись, он вновь настороженно прислушался — ни звука. Нижний коридор был погружен в глухой мрак, но выбора не было: он нырнул в темноту.

Заметив пробивавшийся где-то далеко справа свет, Лэйми повернул туда и шагов через двадцать попал в просторное помещение. Здесь тоже виднелся тусклый свет: он проникал через ряд низких окон, расположенных почему-то над самым полом. Тот, поманивший его свет брезжил гораздо дальше, в самом конце коридора, откуда-то сбоку.

Воспоминания о первых годах жизни под Зеркалом Хониара нахлынули вдруг, с неожиданной силой — когда четырехмиллионный город оказался в безраздельном распоряжении восьмидесяти тысяч детей, Лэйми, вместе с остальными, так же бродил по громадным заброшенным зданиям — это продолжалось годы…

Сверху вдруг донесся шум — лязг металла и голоса леров. Пока ещё далеко, но они явно искали его: он даже услышал свое имя, повторенное несколько раз.

Лэйми метнулся к низкому окну. За ним был полуподвальный коридор, второй ряд окон в нем, очевидно, вел на улицу. Стекло в этом окне оказалось разбито, но не до конца: из рамы торчали длинные осколки. Осторожно, стараясь не порезаться и не поднять шума, Лэйми вытащил их и проскользнул в проем. Коридор был забит старой мебелью. Справа виднелись белые двустворчатые двери с филенками, слева — ведущий в темноту проход.

Лэйми залез на ветхий стол и выглянул наружу. Стекла во внешних окнах были целыми, чудовищно грязными и забранными снаружи массивными ржавыми решетками; сквозь них ему удалось разглядеть лишь заросли бурьяна и кустов. Выбраться здесь было нельзя и, немного подумав, он повернул налево: белая дверь вела, очевидно, на лестницу с лерами, а туда ему совершенно не хотелось. Четвертование — не лучший способ умереть…

Этим коридором явно пользовались: мебель была сдвинута к стенам, местами даже сломана. Пыль на полу вытерта, словно здесь таскали мешки. Там и сям виделись высохшие пятна какой-то дряни. И здесь пахло — слабый, однако устойчивый запах зверинца. По мере приближения к темному проему он усиливался. По коже Лэйми прошел озноб, однако он не передумал. У зверей, по крайней мере, нет лазеров…

Проход оказался нешироким: грязная бетонная лестница со стенами, облицованными кусочками синего стекла, круто уходила вниз, одовременно изгибаясь влево. Лэйми вздохнул, потом пошел по ней. Свет за его спиной быстро тускнел.

Лестница вновь начала изгибаться, на сей раз вправо, и там царил уже непроницаемый мрак. Он помедлил… но выбора у него не было. Осторожно, держась рукой за стену, он продолжил спуск.

Лестница вела вниз приблизительно метров на десять. Потом он попал в широкий, темный коридор; далеко впереди тот выходил в просторный зал, залитый призрачно-тусклым, мерцающим светом. По обе стороны лестницы зияло два совершенно черных проема; из них тянуло влажным, жарким воздухом.

Лэйми быстро пошел к свету. Здесь было неожиданно чисто, на полу блестели лужицы воды. Через минуту он попал в низкий зал с колоннами, из которого расходились темные проходы. Стены покрывала тусклая, осыпавшаяся краска. Перегоревшие люминисцентные лампы над головой жужжали и мерцали.

Он остановился в центре зала. Вокруг валялось какое-то темное тряпье, мусор. Пахло паром и гнилью; запах был похож на запах оборотней, но Лэйми чувствовал, что это не они. Вокруг него шуршало, в проходах мерцали тусклые глаза. Внезапно словно прокатилась волна: нарастающий до гула шум, писк, неразборчивый щебет. Лэйми попятился к выходу, однако не побежал. Судя по шуму, приближались тысячи существ, но ни одно из них не казалось ему большим.

Когда эти создания выползли на свет, он придушенно вскрикнул. Разумеется, он знал, что леры владели Генераторами — и, соответственно, применяли их — уже три тысячи лет, но это не могло подготовить его к тому, что он увидел.

Судя по размерам и зеленовато-желтой пятнистой коже все эти существа когда-то были орками… до тех пор, пока не попали под удар Генератора. Теперь же даже наиболее сохранившиеся особи напоминали побывавшие в огне пластиковые статуэтки: сросшиеся с телом руки, перекошенные, вытянутые головы… У одного существа Лэйми заметил громадный черный глаз, занимавший половину живота. Но большая часть тварей выглядела ещё хуже: это были просто бесформенные, удлиненные массы плоти с множеством недоразвитых рук и ног, зевающих ртов, глаз… они ползли по полу, словно черви, отвратительно извиваясь.

Ни одно из этих существ не казалось опасным, но Лэйми — чисто инстинктивно — бросился бежать. Он было сунулся на лестницу, однако оттуда уже доносились голоса зовущих его леров; он заметил мелькнувший свет фонаря. Они надеются, что он сам выйдет под выстрелы? Что случилось?

Он выскочил в коридор. К счастью, ему не пришлось выбирать между уродами и лерами: он бросился в темный проем. Всего через два шага его нога провалилась в пустоту и он плюхнулся в теплую, глубокую воду.

Высота оказалась небольшой, не более метра. Лэйми коснулся шершавого дна, вынырнул, осмотрелся. Его окружал непроницаемый мрак. Вода была почти горячей, но терпимой, и, к его удивлению, чистой: она отдавала скорее маслом, чем отходами. Когда он подплыл к берегу, его протянутая вверх рука беспомощно царапнула по кафелю. Течение оказалось быстрым: он не видел смысла бороться с ним и держался на поверхности легкими движениями рук, одновременно прислушиваясь. Тихий плеск, негромкое эхо. Потом откуда-то сзади донесся повторенный многократным эхом визг, шипение лазеров и яростные, полные отвращения вопли леров. Лэйми задумался.

Генераторы излучали пластическое поле: с их помощью можно было почти мгновенно создавать машины и даже здания — разумеется, если был надлежащий материал. Без управляющих программ они могли создать лишь хаос; если бы в зону их действия попало живое существо, оно мгновенно превратилось бы в фарш. Следовательно…

Кто-то специально и с великим тщанием составлял программы, благодаря которым Генераторы леров не убивали, а уродовали врагов. Лэйми представлял себе сложность живых организмов и понимал, что создание жизнеспособных мутаций требовало невообразимо громадного труда. По сравнению с ЭТИМ даже разделочные столы в подземелье казались ему актом гуманности…

Итак, он не ошибся в главном: леры были чудовищными изуверами, подлежащими смерти. Но тут было ещё одно, очень неприятное обстоятельство: ОНИ, создатели Мааналэйсы, явно так не считали. То, что они сделали с ним после убийства им лера, управлявшего Генератором, говорило это совершенно ясно. Впрочем, это было понятно и так: раз ОНИ создали леров именно вот такими, то ОНИ должны их любить. И одобрять их действия. Но ненавидеть ИХ Лэйми просто не мог: без НИХ не было бы ни Хониара, ни его самого, ни всей Мааналэйсы. Говоря проще, он окончательно запутался.

19.

Его несло уже минут пять. Вода текла под уклон и Лэйми почти чувствовал, как растет толща земли над его головой. Неожиданно он заметил впереди свет. Слабый, серый, он постепенно становился ярче. Вскоре он уже видел, что канал впадает в водоем на дне большого зала. Оттуда доносился слабый, уже знакомый ему шум — похоже, и там было полно этих уродских тварей…

Когда до арки осталось всего метров десять, Лэйми нырнул, и, проскользнув над самым дном, всплыл довольно далеко от входа: ему не хотелось, чтобы кто-то, затаившийся за аркой, напал на него.

Зал был довольно большим: бетонный цилиндр метров двадцати в диаметре и примерно такой же высоты. С его неразличимо темного потолка светили редкие люминисцентные лампы. Здесь сходилось шесть низких туннелей с дорожками по бокам; вода впадала в круглый бассейн в центре и уходила через решетки в дне. У стены шла кольцевая терраса шириной метра в два; она пересекала каналы по плоским мостикам. С неё, изгибаясь, наверх вела железная лестница — но у её начала сгрудились твари, точно такие же, как уже виденные тут им. Бесформенных здесь, правда, не было: все выглядели хотя бы относительно человекообразными. Судя по всему, это была засада. Лэйми рассмеялся — ему ничего не стоило пройти сквозь эту толпу, просто растолкав её… но тут он заметил существо, превосходившеё всех прочих размерами. Оно было выше его и гораздо массивнее. Трудно сказать, чем оно было раньше: оно было светлым, почти белесым, и ужасно нелепым.

Оно опиралось на единственную толстую, короткую ногу, словно оплывшую под весом массивного тела, отдаленно похожего на человеческое; вторая нога, маленькая, деформированная, бессильно свисала, не касаясь земли. Три толстых, коротких ручки торчали на правом боку; головы не было. Наверху тело сужалось неправильным конусом, переходившим не то в щупальце, не то в громадный голый хвост, касавшийся земли. У его основания Лэйми с трудом смог заметить единственный маленький глаз и обрамленное складками отверстие, похожее на рот. Это существо казалось очень неустойчивым, но его двухметровый хвост, или, быть может, хобот внушал ему опасения.

Он выбрался на низкий край бассейна, по-собачьи отряхнулся, чувствуя себя легким и сильным. Взглянул на свои мускулистые руки, крепкие ступни босых ног. Его естественное оружие на первый взгляд казалось безвредным, но он знал, что это не так. Мешало только чувство нереальности происходящего: глядя на нелепые фигуры Лэйми просто не мог поверить, что видит их наяву. Ему казалось, что он утонул в чьем-то странном, бесконечно огромном сне и неотвратимо проваливаливается всё глубже и глубже…

Он встряхнул волосами, потом пошел вперед. Уродцы (их вид вызывал скорее жалость, чем страх) расступились и он оказался перед их белесым предводителем. Круглый, утонувший в плоти глаз смотрел на него без всякого выражения. Лэйми сделал два быстрых шага к нему, поднял руку, чтобы толкнуть это существо в грудь и свалить его… но тут «хобот» вдруг метнулся наискось снизу вверх с огромной скоростью. Лэйми успел подставить руку, но удар опрокинул его навзничь; рука мгновенно онемела.

Все остальные твари бросились на него. Лягнув ногой, Лэйми свалил-таки одно существо и перевернулся. Он встал на четвереньки, — но тут «хобот» вновь огрел его, на сей раз по лопаткам — с такой силой, что перехватило дух. Лэйми растянулся ничком. Чувствуя, как множество щупалец и ручек одновременно хватает его, он яростно рванулся, расшвыривая тварей. Они были теплые и отвратительно мягкие на ощупь. Что-то, похожее на громадный мокрый язык прижалось к спине — и Лэйми взвыл, когда его скрутил электрический разряд. Он сорвал мерзкую тварь, прижал её к полу с такой силой, что хрустнули кости. Потом перекатился. Чьи-то мелкие зубы вцепились ему в ухо. Лэйми оторвал кусаку — тот был не больше кулака — и зашвырнул в бассейн. Тут же его цапнули за пальцы босой ноги. На сей раз зубы были гораздо острее и Лэйми почувствовал, как они погружаются в кожу. Ногу моментально свела странная тянущая боль… начала расползаться по телу… и он вдруг понял, что не может даже шевельнуться — то есть, мускулы ему не подчиняются. Чудесно. Итак, они ещё и ядовитые. И ведь ни одна форма не могла быть случайной: каждая была рассчитана, продумана… Чтобы создавать подобное, нужно было прежде здорово спятить…

Как только твари поняли, что он беспомощен, его сразу же оставили в покое. Лэйми знал, что если бы его хотели убить, то просто столкнули бы в бассейн, где он тихо захлебнулся бы. Однако, он был лером; одним из той расы, что изуродовала их. Ему вполне могли сохранить жизнь только затем, чтобы замучить обстоятельно и не спеша; сейчас он не был уверен даже, что сможет чувствовать боль. Но их общество казалось ему всё же предпочтительней общества леров, которые… (сначала руки, потом ноги. Запах пережженых костей)…с которыми ему лучше не встречаться.

20.

Его потащили во тьму по узкой бетонной полке на краю жаркого туннеля. Это напомнило Лэйми подземный город Мроо, но всё же, не казалось достаточно реальным, чтобы он мог чувствовать страх. Собственно, если бы и чувствовал, то всё равно не смог бы вырваться, даже будь он в силах сопротивляться: в него вцепилось не менее двух десятков ручек. Существа чирикали и щебетали, но это не было похоже на членораздельную речь, даже на каком-то непонятном языке: слишком много повторяющихся звуков.

Впереди вновь замерцал свет. Шум усиливался. Казалось, они приближаются к подземному птичьему базару. Кстати, здесь, в Мааналэйсе, Лэйми ни разу не замечал птиц…

Он увидел огромную, бесформенную пещеру. Когда-то здесь произошел взрыв: толстая стена туннеля была проломлена и за ней открылось пространство, обрамленное джунглями вздыбленной стали. Было просто удивительно, как не рухнул потолок. Впрочем, увидев подпиравшие его двутавровые балки Лэйми изменил свое мнение: они были выше его роста. В самом центре, в сердцевине креста из черно-зеркальных идемитных массивов, мерцал зыбкий шар голубовато-белого света. Лэйми узнал квантовые ворота, похожие на те, что вели к кораблю; их пытались взорвать, но они всё ещё действовали. Монолитные многометровые глыбы, окружавшие шар, казались неповрежденными. Они тоже мерцали, в какие-то мгновение исчезая, потом появляясь. Рот Лэйми невольно приоткрылся.

Массы бесформенных тварей со всех сторон втекали в этот шар и исчезали в нем. Когда его подтащили ближе, он зажмурился: он ожидал, что с той стороны будет падение и вода. Боль при переходе была резкой; его словно ударило током. Какой-то миг Лэйми был без сознания. Потом…

Это было странное, мрачное место. Он оказался на круглой стальной платформе с такими же — или с теми же самыми — мерцающими массивами. Здесь было жарко, сыро и душно; воздух тяжелый, словно в глубоком подвале. Первое, что он увидел, была пирамида Генератора, почти такая же громадная, как и под Зеркалом Вьянтары. Генератор действовал: его шпили окружало голубовато-зеленое облако кристаллизованного света. Однако тут что-то было не так: шпили были деформированы, странно изогнуты, облако тоже казалось каким-то перекошенным, растрепанным; несколько бледных лучей падали из него, упираясь в землю. Ближайший был всего метрах в пятидесяти, и Лэйми видел, что почва лениво кипит под ним, словно густая жидкость; зыбкие, неопределенные формы возникали из неё и тут же рассыпались.

Вокруг было круглое пространство, около мили в поперечнике. Его покрывали забитые тиной пруды и остовы зданий, разрушенных или недостроенных. Всего метрах в ста Лэйми заметил маленький, передвижной Генератор; он лежал на боку и вся передняя часть машины была разбита вдребезги. Когда-то здесь бушевало жесточайшее сражение… или же кто-то хотел попросту уничтожить это место, но добился только частичного успеха.

За куполом силового поля — оно тоже было мерцающим и относительно прозрачным — Лэйми заметил тусклую перистую зарю и неровную, бугристую равнину, покрытую бледными лишайниками. Расчерченное серыми вертикальными полосами темное небо косо спускалось к земле и он видел, где оно смыкалось с ней. Сначала всё это показалось ему галлюцинацией… но потом он понял.

Он видел Край Мааналэйсы.

21.

Осмотреться получше ему не дали. Его стащили вниз по одному из четырех пандусов и куда-то поволокли. Вокруг было множество бесформенных мутантов; они кишели всюду, куда падал его взгляд. Эти существа толпились вокруг луча, с экстатическим восторгом кидались в пластическое поле, сливались, изменялись в нем и выныривали из него уже совершенно переродившимися. Его окружали совершенно невообразимые формы: маслянистые трубы на ножках с рядами ртов, зевающих на концах гибких щупалец, шары, катившиеся на множестве отростков… Было невозможно поверить, что все эти существа когда-то были людьми или орками.

Лэйми охватил вдруг приступ дурноты. Все эти три тысячелетия после падения Джангра… изменения, мутации, нечестивая игра форм… всё хуже и хуже…

Его тащили прямо к бурлящему озеру земли, в которое упирался луч Генератора. Лэйми понял, что его хотят сделать таким же. Это был бы безысходный и невыразимый кошмар, но даже у него были преимущества: любые болезни, раны, даже старость — всё это могло стереть одно прикосновение пластического луча. Он мог бы жить здесь вечно, меняя формы… до тех пор, пока Генератор бы не сдох. Судя по этим мерцаниям, ему немного осталось.

Лэйми вдруг забыл, что его парализовало. В нем ещё оставалось что-то от Летящего — что-то, принадлежавшее только ему самому; ощутив, что действие яда проходит, он яростно рванулся раз, другой, вывернулся из всех державших его рук. Твари отпрянули. Лэйми хотел встать… и тут увидел кинжаловидный осколок стекла. Его держала маленькая ладонь, которой кончалось длинное, очень гибкое щупальце. Оно росло из верхней части чего-то, похожего на собаку с четырьмя недоразвитыми человеческими ногами. Три глаза, утонувших в бесформенной голове, смотрели на него со злобной радостью. Такие же осколки держало ещё несколько ручек, а «хоботонос» стоял прямо над ним. Лэйми уже знал силу его удара — следующий вполне мог свернуть ему шею.

Неожиданно для себя он рассмеялся. Они что — и в самом деле верят, что он испугается смерти? Захочет такой жизни?

Откуда-то от ног поднялась мощная волна жара. Теперь Лэйми совершенно точно знал, что умрет, — и это оказалось совсем не страшно. Напротив, ему даже стало весело — он мог делать всё, что хотел и ни о чем более не думать. Ни о палачах, ни о жертвах. Очень легко.

Он схватил протянувшеёся к его животу щупальце, уперся ногой в спину «собаки» — и потянул с такой силой, что вырвал его напрочь. «Хоботонос» хотел ударить его — Лэйми шагнул вперед, под замах, и толкнул его. Тяжелое тело повалилось, словно бревно, но тут же уперлось «хоботом» в землю и поднялось с молниеносной быстротой. Лэйми старательно пнул его в бесформенную плоть между ног; тварь вновь повалилась, на сей раз задергавшись и издавая жалобные высокие звуки. Когда-то это был мальчик…

Лэйми не успел насладиться победой: напирающая живая волна сбила его с ног и понесла. Он пытался сопротивляться, но напрасно: с тем же успехом он мог сопротивляться несущей его лавине. Наконец, ему удалось схватиться за торчащий из земли стальной прут и, отбиваясь второй рукой и ногами, встать. Под напором тварей прут вывернулся… и именно это спасло Лэйми. Ощутив в руках тяжелое железо, он стал яростно бить сразу во все стороны, чувствуя, как на лицо брызгает теплая кровь. Разумеется, он понимал, что ему нельзя сопротивляться, что он должен принять свое уродство как искупительную жертву за всё зло, совершенное им, что все эти существа совершенно ни в чем ни виноваты… так же, как не были виноваты Мроо, тысячу лет назад терзавшие на Джангре его предков. Теперь он понял, почему многие говорили об убийстве, как об величайшем удовольствии: избивая этих богопротивных тварей, Лэйми чувствовал именно его.

Вокруг него образовалось свободное пространство. Но дальше колыхалось сплошное море тел и он понимал, что не сможет прорваться обратно, к квантовым воротам. Впрочем, стоило попробовать — за отсутствием выбора…

Но по его телу вновь расползалась парализующая боль: в суматохе свалки какая-то из ядовитых тварей всё же укусила его, — и может, даже не одна. Ещё немного он сможет продержаться, — но потом…

На платформе Ворот поднялась вдруг ужасная суматоха. Твари стекали с неё по пандусам, просто падали с краев. Казалось, их отталкивает, разбрасывает ливень тонких синих лучей. Вскоре он увидел и леров: они двигались, непрерывно стреляя. Лэйми ощутил нечто вроде облегчения: по крайней мере, теперь всё кончится быстро. Как только они его заметят…

Его заметили. Не менее десятка солдат упали на колено на самом краю платформы и открыли шквальный огонь.

22.

Лэйми удивленно замер. Лучи сверкали вокруг него, косили, кромсали тварей — но ни один не прошел близко. Напротив, они даже расчищали ему путь, по которому он мог бы добраться до платформы… но он не мог. Ноги подогнулись. Лэйми сел на землю. В ушах шумело, битва превратилась в беззвучное мелькание теней. Леры пустили в ход базуки; вспышки разрывов казались в этом полумраке ослепительно яркими. Тварей охватила паника — они отступали, рассыпались, скрываясь в развалинах. Леры решительно продвигались вперед, не жалея энергии и боеприпасов. Им тоже очень хотелось заполучить его живым…

Это могло бы показаться смешным — они сражались за право замучить его, причем по одной и той же причине. Но Лэйми не видел в этом ничего забавного.

Добравшись до него, солдаты действовали быстро и без лишних тонкостей — они просто схватили его за руки и за ноги и потащили к платформе. Через минуту он был уже наверху. Его уложили на холодную сталь, быстро осмотрели, ощупали. Затем рывком поставили на ноги, крепко держа за плечи. Лэйми увидел молодого лера, очевидно, главного здесь. В отличие от большинства представителей своей расы, обычно очень стройных, он был сложен массивно и грубо. Его широкое лицо казалось свирепым — настоящее лицо воина.

— По твоей милости я потерял девушку, — сказал лер, ударив его в живот. Лэйми согнулся пополам. Лер с удовольствием наблюдал, как он вздрагивал, тщетно пытаясь вдохнуть. — Но твой друг предложил освободить из-под Зеркала наших вождей. Мы слишком ценим их, чтобы потерять ради удовольствия содрать твою паршивую шкуру. Ты нужен ему живым и неискалеченным. Но он ничего не сказал о том, что ты не должен страдать. И всё время, пока ты находишься в наших руках, ты будешь стра…

Договорить ему не дали. Поднялся шум, леры заметались. Руки, державшие Лэйми, разжались, он снова упал на холодную сталь. Край платформы был достаточно близко и он мог кое-что разглядеть.

Твари возвращались. Лэйми увидел живую волну шириной, самое меньшее, в шестьдесят метров. Впереди неё мчались белые шары, состоявшие, казалось, из одних хлыстообразных отростков; некоторые были размером с небольшой домик. Они двигались так быстро, что лучи лазеров не успевали сжечь их глянцевитую, блестящую плоть.

Леры среагировали быстро. Лэйми подняли на руки и солдаты спешно отступили — через квантовые ворота и в туннель. В нем эти жуткие живые шары не могли свободно двигаться, — и только это спасло отряд. Их хлыстообразные отростки, как оказалось, кончались роговыми пиками, легко протыкавшими человека насквозь.

Лэйми тащили в голове колонны и он не видел подробностей сражения; до него долетало только шипение лазеров, визг, вопли леров и взрывы гранат, которыми они пытались обрушить туннель. Понемногу всё стихло.

Леры вокруг него выглядели пришибленными и потрясенными тем, что увидели. Многих тошнило: похоже, им не доводилось бывать здесь раньше. Понимали ли они, что всё это — дело их собственных рук?..

Лэйми помотал головой. Казалось бы, всё разрешилось как нельзя лучше, — но он не чувствовал радости: он знал, что существует множество способов причинять боль, не оставляя никакого видимого следа. Охэйо никогда не старался заслужить его особенно горячей благодарности. Подобные оговорки были как раз в его вкусе: он был бы совсем не прочь, чтобы кто-то раз и навсегда отбил у Лэйми охоту к одиноким прогулкам…

Лэйми вдруг понял, что зол на друга, и это изрядно его напугало. Охэйо — в который уже раз — спас ему жизнь. Не мог же он предусмотреть всего…

Леры вышли в круглый зал, по лестнице поднялись наверх. Лэйми внесли в коридор какого-то подвала, потом по ещё одной лестнице вытащили на улицу. Здесь его ждал похожий на фургон истребитель леров. Задняя дверь вела в отсек, предназначенный, очевидно, для десанта: глухие стены, яркий свет и две скамьи с ручками, чтобы держаться. Его втиснули в самый дальний угол. Полет оказался весьма долгим; оцепенение и боль начали отступать. Всё это время солдаты молча и недружелюбно разглядывали его.

Снаружи зашипело, донесся резкий стук. Машина содрогнулась, потом замерла. Лэйми успел увидеть огромный, наверное, протянувшийся во всю длину крейсера, ярко освещенный ангар; он был почти пуст. Но тут же его грубо запихнули в лифт. Они поднялись на несколько этажей; теперь его вели по коридору. Серые стены из стали, никакой отделки — ничто не напоминало уютную Мебсуту. Лэйми казалось, что он где-то глубоко под землей.

Его втолкнули в темную комнату — свет падал лишь на центр пола, где с потолка свисала блестящая цепь. С него сорвали набедренную повязку, нагим подтащили к ней. Руки сковали наручниками, потом пристегнули их к цепи. Его ноги приковали к кольцу в полу; теперь он был совершенно беспомощен, растянутый в струнку, и по его телу пошли крупные мурашки. Он дрожал — не только от холода…

— Меня зовут Ууртай, — представился лер. — Я постараюсь, чтобы ты до конца дней вспоминал мое имя со страхом, — ухмыляясь, он провел ладонью по резиновой дубинке в три пальца толщиной. — Боишься?

Лэйми угрюмо смотрел в сторону.

— Я думаю, не зря. У нас есть ещё пара часов. Ну что, приступим?

Ууртай встал за его спиной и принялся старательно лупить его по заду и по бедрам. Лэйми было зверски больно, но, в общем он мог терпеть. Его молчание привело лера в ярость: он стал бить его по бокам, по груди, по ребрам, в живот… Лэйми задыхался, корчась от ослепительной боли. Едва он начинал хватать воздух, Ууртай бил его ещё раз… и ещё… Лэйми боялся, что умрет, задохнется, и очевидно был прав: побои прекратились.

— Послушай, хватит, — сказал Ууртай, переводя дух. — Не заставляй меня заходить слишком далеко. Я же не требую, чтобы ты кого-то там предал. Я хочу, чтобы ты всего лишь пожалел о том, что натворил. Попросил прощения. Вслух. Громко. Очень громко. Иначе мне придется тебя пытать, а я не хочу этого делать. Иногда от этого сходят с ума.

Лэйми лишь хрипло рассмеялся в ответ: ему казалось, что хуже быть уже не могло: и так всё его тело горело, словно ошпаренное.

— Любой лер может стать правящим лером, — сказал Ууртай, ловко прилаживая провода не к самым приличным местам его тела. — Достаточно лишь попросить… и не отказаться от своих слов. Я не отказался. Посмотрим, сможешь ли ты…

Когда пошел ток, рот Лэйми округлился, ногти впились в ладони, веки плотно сомкнулись. Его тело задрожало, выгнулось дугой от дикой боли. Пока он молчал, но боль внизу живота становилась пронзительной… ослепляющей…

Лэйми заорал и забился так, словно решил оторвать себе руки. Он рвался из пут с такой силой, что Ууртай спешно отвел регулятор назад, боясь, что пленник переломает себе кости, но не прекратил пытку, даже когда из глаз Лэйми потекли слезы, а крики превратились в едва слышные всхлипывания. Обливаясь потом и слезами, сквозь стоны и всхлипы он пытался умолять о пощаде, однако искусанные губы издавали лишь невнятное мычание. Наконец, его силы иссякли окончательно и мир погрузился во тьму.

23.

Лэйми пришел в себя совершенно измученным. При разрядах боль отдавалась не там, куда крепились провода; казалось, у него взрывается голова и поначалу он вообще ничего не соображал. Боль превратила его в напуганного, затравленного ребенка. Сейчас он был готов сделать всё, о чем попросит его Ууртай… но тот был занят другим. В комнате шел яростный спор.

— У него мой брат! — голос был похож на голос Маахиса, но говоривший был явно моложе. И очень зол. — Я не хочу, чтобы его собирали швабрами только потому, что тебе захотелось позабавиться!

Лэйми слабо улыбнулся. Охэйо мог быть очень убедительным…

Он с трудом повернул голову. Да, так и есть — напротив Ууртая стоял другой юноша-лер, скорее мальчик — всего лет пятнадцати. И он в самом деле был похож на Маахиса. Выходит, и того мог кто-то любить…

— Убирайся, щенок! — рявкнул Ууртай. — Это не твое дело! Это не твою девушку выпотрошили, словно рыбу!

— Нет, мое! Маахис старше тебя и род наш древнее! И я не позволю, чтобы на нашем пути становились всякие…

— Прочь! Прочь, или я тебя вышвырну!

— Попробуй, — юноша вытащил короткоствольный револьвер, направив его на Ууртая. — Получишь пулю в живот. Или ниже. Ключ! Ключ от наручников!

— Да ты спятил! — Ууртай попятился, его глаза испуганно забегали. — Это… это измена! Эй, охрана!..

Как оказалось, братья были похожи не только внешне: с неожиданно нехорошей ухмылкой юноша опустил дуло и прострелил Ууртаю икру. Тот грохнулся на пол, зажимая ладонями рану, на его лице появилось выражение чрезвычайного удивления.

— Что ты делаешь, гад, больно же!

— А ему не больно? Подумай об этом, — юноша нагнулся и вырвал ключи из обмякшей ладони Ууртая. — Говорят, кое-кто перед Испытанием жрет таблетки горстями. Ты сожрал полпачки, не меньше! Ба, да у тебя же слезы! Это из-за таких надутых идиотов, как ты, мы проигрываем войну! — он старательно впечатал босую подошву между бедер Ууртая и вопли того превратились в хрип. Стоявшие вокруг солдаты не двигались: насчет своего рода брат Маахиса явно не врал.

Лэйми освободили, потом понесли куда-то в другую комнату. Он не запомнил — куда именно. Он всё ещё плохо соображал.

Комната оказалась маленькой, совершенно пустой. Одну из стен заменяло наклоненное наружу окно или, как догадался Лэйми, громадный экран: в бронированном крейсере не могло быть таких окон. Его уложили на пол — на что-то очень мягкое, закрыли одеялом. Юноша сел рядом с ним, коснулся ладонью плеча.

— Меня зовут Унвин, — сказал он. — Мой брат — хороший человек. Он заменил мне отца. И мать. Орки убили наших родителей. То, что он делал там… это попытка ослабить боль. Твой друг… Охэйо… сказал, что обменяет его на тебя — если ты будешь… в хорошем состоянии. Но я не смог… — Унвин посмотрел в глаза Лэйми. — Я не хочу, чтобы мой брат отвечал за то, что я не успел вовремя. Попроси своего друга… чтобы он отпустил его. Он же уже спас ему жизнь…

Лэйми отвернулся. Охэйо было бесполезно просить — он вежливо слушал… а потом поступал так, как считал нужным. Впрочем, держать Маахиса при себе он точно не станет.

— Что он сказал вам? — спросил он.

— О, много чего. Ему нужен ты — живой и невредимый. В обмен он может вытащить из-под Зеркала наших вождей — всех, кого мы попросим. И вещи. А потом он показал нам Мхарру… который основал Великий Лер… и сказал, что сбросит его вниз, если через сутки тебя не найдут. Он пообещал вытаскать из-под Зеркала всех наших предводителей и пустить их летать. И это будет только начало. У тебя хороший друг. Хотя и злой.

— Он был здесь?

— На своем корабле. Висел так высоко, что мы не могли его достать. У нас больше нет ракетопланов. Потом он спустился под Зеркало и обещал вернуться через сутки. С Мхаррой и остальными. Мы ждем. Нам очень нужна помощь…

— А что случилось? — Лэйми определенно стало лучше. Теперь он мог даже чувствовать любопытство.

— Война. Сначала мы хотели вернуть тебя. Мы быстро узнали, где ты. Но не смогли. Орки восстали. Везде. И многие люди тоже. Орки говорят, что освободят их от нашей власти. И те им верят. Глупцы. А многие орки сражаются вместе с нами против своих вождей. Всё так перепуталось… но нас слишком мало. Их гораздо больше. Мы не можем перебрасывать подкрепления: теперь каждый сражается сам за себя. Если нам не поможет кто-нибудь, мы проиграем. А вы можете нам помочь. Скажите, что вам нужно в обмен — и мы дадим. Я могу прислать к тебе свою девушку, если хочешь… — Унвин вдруг смутился. Он явно был в отчаянии… но изо всех сил старался этого не показать.

— Я хочу спать, — сказал Лэйми. — Больше — ничего.

Унвин быстро вскочил.

— Да, да, конечно…

Он скрылся за дверью. Но Лэйми не спал.

24.

Сначала он придвинулся к окну, потом сел перед ним на пятки. Это был действительно экран: в углу даже нашлось меню, которое слушалось легких прикосновений пальцев. Он мог смещать изображение, включать ночной обзор, увеличивать любую выбранную его часть. Тут было на что посмотреть, хотя без звука вся картина казалась нереальной. Но то, что он видел…

…Самоходный Генератор на улице пытался сдержать напор уже знакомых ему мутантов. Попадая в пластический луч они сливались, дробились, меняли форму — но по сути оставались теми же. Живая волна рассыпалась, окружая машину — и та вдруг исчезла в бурлящем облаке взрыва…

…Орки, почти голые, ползли по земле, словно пытаясь слиться с ней. Лазерные лучи шарили вокруг них, нащупывая то одну, то другую фигурку — но уцелевшие продолжали ползти…

…Траншея с азартно палящими солдатами — все они в темных очках, от их лазеров тянутся длинные питающие шнуры. Но земля, изрытая воронками, затрудняет им обстрел и вот первая граната, брошенная подобравшимся орком, рвется среди них. В воздух летят какие-то лохмотья…

…Облицованная сталью башня высотой с пятиэтажный дом — из множества узких её амбразур вырываются веера огненно-синих лучей. Что-то многочисленное, мелкое ползет к ней, карабкается вверх по стенам. И вновь — вспышки многочисленных взрывов. Наглядная демонстрация вреда садизма, как сказал бы Охэйо. Уродуя врага, нетрудно превратить его в чудовище.

Как смог понять Лэйми, под крейсером была одна из огромных термоядерных электростанций Вьянтары — шесть колоссальных срезанных пирамид, скрывающих в себе реакторы. Их окружали плоские строения поменьше и пруды — первые большие водоемы, которые он здесь увидел.

Станция снабжала энергией огромный кусок городской территории — возможно, он протянулся на сотни миль во все стороны — и леры позаботились о её защите. Укрепленная полоса достигала в ширину почти полумили. Сразу за внешней высоченной стеной тянулся широкий ров, точнее, соединяющий пруды канал, заполненный исходящей паром, явно очень горячей водой. За рвом — несколько рядов высоких заграждений из колючей проволки, несомненно, под током высокого напряжения. Между ними — облицованные сталью башни-доты. Между башнями — густая сеть укреплений попроще: бронеколпаки и траншеи с ходами сообщения. Собственно территорию станции опоясывал второй ров, похожий на ущелье, и монолитная стена высотой с десятиэтажный дом, тоже с башнями, увенчанными цилиндрами тяжелых лазерных пушек. Вот только никаких Генераторов и силовых щитов здесь не было: иначе всё избыточное тепло реакторов оставалось бы в защитном поле и станция просто не смогла бы работать…

В Хониаре Лэйми прочел немало книг по фортификации и не нашел, к чему придраться. Даже дурацкое, казалось бы, расположение внешней стены с наружной стороны рва имело смысл: орки подорвали её во множестве мест, но разрушить её полностью были не в состоянии. И им пришлось засыпать ров через узкие проломы, под ураганным огнем.

Тем не менее, они перебрались. Ров у проломов местами был завален — и вовсе не трупами нападающих, а чем-то вроде клеток. Кое-где орки сумели прорвать уже две линии укреплений из пяти; кое-где леры не допустили их и до внешней стены. Тем не менее, орки продвигались. У них не было тяжелого вооружения, но его с успехом заменяли многочисленность и безумная храбрость — обвязавшись взрывчаткой, они бросались вперед, стараясь подорвать укрепления. Большинство этих живых мин гибло, но некоторые из них достигали цели, прикрытые плотным огнем остальных. Ответный огонь леров был страшным — здесь они могли позволить себе не жалеть энергии. Было вообще непонятно, как орки не гибнут под ним все и мгновенно, — но увидев стлавшиеся по земле облака дыма, Лэйми начал понимать. Лазеры обладали низкой проникающей силой — они резали, плавили, при достаточной концентрации энергии даже взрывали — однако их невесомый свет быстро рассеивался в шлейфах дымовых шашек, клубах поднимавшегося от прудов пара и поднятой многочисленными взрывами пыли. Впрочем, если бы леры смогли выделить под укрепления хотя бы несколько километров расчищенной территории, они получились бы совершенно неприступными. Здесь же все их позиции оказались скучены; башни первой линии стояли слишком близко ко рву и их можно было достать выстрелом из гранатомета. Стен они, конечно же, не пробивали, попасть в амбразуру было очень непросто — но, рано или поздно, это удавалось, а заменить разбитые взрывами лазеры леры уже не успевали. Подавив их огонь, штурмующие могли подойти ко второй линии укреплений — и всё начиналось сначала…

Но, скорее всего, орки ничего бы не добились, если бы не эти бешено метавшиеся шары-мутанты. Они легко двигались по самой неровной земле, быстро уходили от обстрела тяжелых орудий. Быстрота же спасала их от стрелкового огня — щупальца мелькали с едва уловимой скоростью и лучи ручных лазеров просто не успевали их обжечь. Они были достаточно цепкими, чтобы удерживать подрывные заряды — добравшись до укрепления, шар моментально отскакивал и мчался дальше, а через несколько секунд гремел взрыв. Если такой штуковине удавалось забраться в траншею, она просто катилась вдоль неё, оставляя за собой только трупы. Этих тварей было относительно немного, они тоже были уязвимы и гибли — но за каждую леры платили десятками своих убитых…

25.

Наблюдения Лэйми были очень недолгими. Он ощутил, что крейсер быстро маневрирует на ходу: пол в комнате заметно накренился. Потом вниз устремился целый ливень лучей и потоки зеленоватого света. Земля на их пути буквально расплескивалась, словно жидкость; за каждым мерцающим столбом оставался многометровой глубины ров с сыпучими стенками. Насколько он понял, леры хотели не столько истребить орков — для этого те были слишком хорошо рассредоточены — сколько создать новые преграды на их пути, взамен разрушенных. Очевидно, у них были припасены программы и на этот случай: одни лучи оставляли за собой острые клинообразные гребни, другие — настоящие заросли каменных ежей. На сей раз оркам нечего было противопоставить этому. Их трофейные лазеры могли поражать цели и на такой высоте, — но не могли причинить никакого вреда крейсеру, защищенному, если судить по стыкам плит, полуметровой толщины стальной броней. Вот только крейсер у леров был, судя по всему, один — а Вьянтара очень обширна…

От наблюдений Лэйми отвлекла щелкнувшая за спиной дверь. Он оглянулся. Перед ним была девушка-лер, красивая, отлично сложенная; на ней был только золотой поясок с цепочками, низко лежащий на её крутых бедрах. Ей было не больше шестнадцати лет.

Нагого Лэйми мгновенно охватил обреченный страх, словно он упал с крыши. Если бы он мог, он бы просто исчез.

— Что ты здесь делаешь? — не очень дружелюбно спросил он, судорожно завернувшись в одеяло.

— Я Сарини. Меня послал Унвин. Он думает, может быть, ты…

Лэйми невольно улыбнулся. Интересовавшие её места его тела отчаянно болели и любовь была последним развлечением, которого он сейчас желал.

— Я хочу отдыхать. Иди.

Она словно не слышала.

— Унвин очень просил меня, чтобы я…

— Ты его девушка?

— Нет. Не его. Мы любим друг друга.

— Тогда что же ты здесь делаешь?

— Я хочу спасти его брата.

— Послушай, его никто не хочет убивать. Охэйо отпустит его, как только получит меня.

— Но он может так помочь нам… Что ему нужно? Чего бы он хотел?

Лэйми улыбнулся.

— Единственная вещь, которой он бы хотел обладать — вечный двигатель, который работает. Первого рода.

Она явно не понимала, о чем он говорит.

— Ему нужны ответы. Кто создал Вселенную. Кто живет на каждой звезде — желательно, с приложением краткой энциклопедии по каждой расе. Какова первичная структура материи. Ну и так далее. У него очень длинный список. Он ищет тех, кто знает больше него. Но это явно не вы.

— Должно быть, он странный человек. Какой он?

Лэйми задумался. Там, во тьме Мроо, где не бывает ничего отдельного, рядом с ним было что-то пёстрое, невообразимо громадное, но в то же время испуганное и внимательное — он не сразу понял тогда, что это Охэйо. Он видел насквозь эту многоэтажную пирамиду представлений — и она оказалась слишком сложной, чтобы понять её. Потом он спрашивал друга об этом. Аннит ответил очень важно: «Я великий человек, Лэйми. Нехороший, но великий». Это звучало довольно-таки нагло, но по сути он был прав. Вытащив из ямы цивилизацию целой планеты, он вполне мог сказать о себе такое… только сказав, он засмеялся. Множество отражений — и ни одного лица…

— Послушай… я не знаю. Не знаю, что творится у него в душе. Мы дружим с ним… но не до такой степени.

— Он любил кого-нибудь?

— Многих. У него было множество девушек, но ни одна ему не подошла. Он говорил, что все они слишком глупы.

— Он страдал из-за этого?

— Нет. Злился, но не страдал. Он сказал, что раз идеальной девушки нет, то он её создаст. Надеюсь, это было не всерьез.

— А ты?

— Я? Что — я? Любить тебя я не хочу. Не потому, что ты некрасивая. Просто… мне больно. Тут уж не до любви.

— Ты мог бы сразу сказать. Это не страшно.

Сарини села совсем рядом с ним и Лэйми ощутил слабое тепло её тела. Потом она нежно коснулась его ободранных ступней, не прикрытых одеялом, лаская самые чуткие места между пальцами его босых ног. Он вздрогнул и захотел прогнать её… но не осмелился. Ему вообще вдруг расхотелось говорить…

На экране сверкнуло белое пламя. Откуда-то сверху падала звезда. Она разгоралась, становилась всё ярче. Лэйми уже видел пылающую комету, обращенную хвостом вниз. Ещё через минуту он увидел башню на коническом фундаменте, балансирующую на столбе огня. Корабль Охэйо! Его сердце вдруг бешено забилось.

Корабль замер, остановившись на высоте, недосягаемой для Генераторов крейсера. Тут же дверь комнаты распахнулась. В неё вбежал всполошенный Унвин.

— Лэйми! Пошли скорее! У него на борту Мхарра! И мой брат! Он грозит немедленно их выкинуть, если не увидит тебя!

Изображение на экране мигнуло. Картины боя сменило огромное — не менее двух метров в высоту — лицо Охэйо. Он явно заметил Лэйми, но не выразил никакой радости.

— Я вижу, ты здесь не скучал, — заявил он. — Это она тебя так отлупила?

Лэйми съёжился, вспомнив, что на нем нет и лоскута. Одеяло соскользнуло с его плеч, когда Сарини…

— Меня пытали… — начал он.

— Я вижу. Говорят, иногда происходит замыкание в мозгах и боль кажется удовольствием. Ладно, к делу. У меня тут есть пассажиры, от которых необходимо избавиться.

Изображение уменьшилось и Лэйми увидел рубку корабля. Кроме Охэйо в ней были Маахис и какой-то лысый мужичок с козлиной бородкой — очевидно, Мхарра. Он выглядел изрядно ошалевшим. Леры беспомощно болтались в тисках силового поля. Оба были обряжены в несуразные темные халаты — похоже, Охэйо напялил на них первое, что попалось ему на глаза. На голове самого Аннита красовался обруч компьютерного управления — уже другой, более изящный и без кабеля. Его заменяли две торчавшие за левым ухом антенны, похожие на металлические перья.

— Если вы настолько идиоты, что желаете общаться с этим картавым типом, — он показал на плешивого — мой друг должен быть здесь, скажем, через пять минут. Если нет — боюсь, их придется собирать швабрами. Маахис слишком здоровый, чтобы я мог просто вот так его выкинуть, и сначала мне придется его убить. Итак?

— Твой друг вернется ещё быстрее, — твердо ответил Унвин. — Только сперва отпусти моего брата.

— О, с удовольствием. Вниз головой или так? Сначала я хочу увидеть Лэйми здесь. А уж потом… и твой брат тоже этого хочет. Ну-ну, лапа, скажи, не стесняйся…

— Делай, как он велит, — угрюмо сказал Маахис. — Свое словно он сдержит.

Охэйо энергично кивнул. Потом его лицо вновь заняло весь экран.

— У меня очень ранимые эстетические чувства. Прежде, чем идти сюда, потрудитесь прикрыть задницы. Это вас всех касается. И тебя тоже, Лэйми. Ах, ещё одно… Если у моего друга через несколько дней вдруг появится, скажем, лучевая болезнь… если он хотя бы чихнет… если ему станет дурно от вашего мышьяка или ещё от какой-нибудь дряни… я всех вас убью. Постарайся поверить. Я могу это сделать. Это не шутка. — Изображение вновь уменьшилось. В руке Охэйо был блестевший ртутным зеркалом предмет длиной дюймов в восемь, и его форму Лэйми не мог определить — в голову лезли лишь мысли о каком-то топологическом парадоксе, о фигуре, не имеющей объема. Она не имела никаких видимых отверстий или деталей. Он узнал брахмастру — страшнейшее созданное Охэйо оружие. Именно оно уничтожило Генератор Хониара. А с ним и весь город, захваченный тварями. Существами из тьмы. Там, во тьме Мроо, он чувствовал её — нечто страшное, невыносимо жгущее: смерть, для которой не существует преград и в которой не существует посмертия, последний, окончательный распад.

— Она работает, Лэйми, — насмешливо сказал Аннит. — Мне пришлось слетать за ней к месту крушения «Прелести» и произвести несколько существенных переделок, чтобы приспособить её к здешней физике, но она работает. Я, правда, ни на чем не проверял, но я знаю. Мне недосуг объяснять, как и почему. Короче, я видел тут небольшие штуковины, которые могут парить в воздухе. Одна из них может подойти к люку корабля и мы обменяемся нашими баранами. Но если вы попробуете меня взорвать… защита тут включается очень быстро. Пустой корабль с бомбой может показаться вам интересной идеей, но это не так.

— У меня даже в мыслях не было… — возмущенно начал Унвин.

— Знаешь, как говорили в Хониаре — нет меда, нет и мух, — перебил Охэйо. — Но кое у кого они есть. Так что изволь озаботиться… А теперь — шагом марш отсюда!

С коротким сердитым звуком экран погас.

26.

Ровно через три минуты Лэйми вновь сидел в десантном отсеке истребителя. Перед посадкой взмыленный Унвин притащил какие-то пятнистые шорты и они облачились в них едва ли не торжественно, словно совершали обряд…

Машину сильно трясло, и ему приходилось то и дело хвататься за ручки. Он не знал, кто находится в кабине, но здесь с ним были только Сарини и Унвин. Оба явно очень волновались — глаза испуганные, руки крепко сжаты. Лэйми волновался меньше… но всё равно, встреча с Охэйо представлялась ему теперь отнюдь не радужной…

Они услышали пробивавшийся сквозь броневую обшивку рев плазменных двигателей. Он становился всё громче. Когда дверь отсека открылась, рев хлынул в кабину, словно вода. Говорить было уже совершенно невозможно.

Всего в полуметре Лэйми увидел открытый люк корабля, ярко освещенную шлюзовую — и посреди неё Охэйо, всё с тем же обручем на голове. В руках он держал лазер. Перед ним стояли Маахис и Мхарра, тоже явно испуганные.

Охэйо сделал нетерпеливый жест, призывая Лэйми присоединиться к нему. Лэйми быстро подошел к двери… но от одного взгляда вниз его голова закружилась. Обе машины покачивались, расстояние между ними постоянно менялось и при малейшей ошибке он полетит вниз — прямо в ревущий плазменный факел. Наконец, он примерился… прыгнул… пребольно ударился о край люка и повис на нем — наполовину внутри, наполовину снаружи. Прежде, чем Охэйо успел среагировать, Маахис схватил его за плечи и втащил внутрь. Руки у него были очень сильные.

Лэйми отошел к лестнице. Мхарра — он вонял страхом, словно козел на бойне — покинул корабль первым: Охэйо придал ему надлежащее ускорение посредством роскошного пинка в зад. А вот Маахис вдруг замер и стал делать какие-то непонятные знаки. Уходить он явно не хотел.

Охэйо не двинулся, но броневой люк вдруг захлопнулся, отрезав все звуки. Рев моментально отдалился, стал глухим. Теперь они могли разговаривать.

— И как это всё понимать? — спросил Аннит. — Нам страшно прыгать? Или нам нравится, когда в нас тычут лазером и называют нас всякими обидными словами?

— Нет. Я хочу… хочу остаться с тобой.

Охэйо задумчиво смотрел на него.

— Тогда я, наверное, вправе спросить — зачем. Но если ты соврешь, поверь мне, я это замечу. А тогда… сам понимаешь. И если ответ мне не понравится — тоже. Итак?

— Я жил в мире — и не замечал его. Благодаря тебе я понял, что был слеп. Теперь я хочу видеть.

Реакции Охэйо Лэйми не ожидал — он сел на пол и стал в буквальном смысле ржать. Маахис ошарашенно смотрел на него.

— Лэйми, ты знаешь, как добиться любви людей? — спросил Охэйо, отсмеявшись. — Делай им добро, учи их — они будут тебя ненавидеть, а потом побьют камнями. Сожги их посевы, сокруши их дома — они построят тебе трех-этажный храм и будут задаривать золотом и девицами. Ну не скоты ли? — он ловко, одним движением, поднялся. — Маахис, ты сам понимаешь, чего хочешь? Я думаю, в твоей просьбе процентов тридцать любопытства, процентов десять — желания стать канцлером при императоре Охэйо, а остальное — естественное и здоровое желание снять шкуру с парня, который тебя побил. Вот если бы было наоборот…

— Ты не дал оркам забить меня, — сказал Маахис.

— А в благодарность ты захотел отрезать мне ноги. Очень благородно, правда?

— Я очень боялся за брата. Я не мог сдержать себя…

— Послушай, твой брат ради тебя рисковал головой. И он ждет тебя снаружи. Ты готов его бросить?

— Нет. Я хочу, чтобы он тоже был с нами.

— Ну, ещё бы! Там, под нами — война, а он слишком горяч, чтобы сидеть дома. Да и ты сам — здоровый, сильный парень призывного возраста. Я не знаю ваших законов, но думаю выбор у тебя небогатый — или передовая, или военно-полевой суд. А жить так хочется…

— Я не трус! — возмутился было Маахис… но тут же сник. — Я не хочу, чтобы мой брат убивал кого-нибудь. Не хочу, чтобы он стал таким же, как я.

— Это единственный ответ, который я могу принять, — учтиво ответил Охэйо. — Даже если он — наполовину ложь. Ну что ж, люди. Тогда…

27.

Когда рев двигателей стих и корабль утвердился на прежнем месте, у стены Зеркала Вьянтары, Охэйо снял обруч и устало потер глаза; Лэйми понял, что он уже очень долго не спал. Окаменевшие леры окружали их, словно статуи. Естественно, Сарини не пожелала бросить любимого…

— Я думаю, с ними не будет проблем, — сказал Охэйо, постучав по лбу Маахиса. — Его бы я в жизни не взял… но мне стало жалко мальчишку. А кроме этого вот брата у него никого нет. Ладно, с одним разобрались. Теперь ты…

Охэйо подошел к нему — и вдруг наотмашь врезал кулаком в ухо. Лэйми швырнуло на пол, в голове зашумело, в глазах поплыли веселые цветные искры. И это несмотря на Зеркало!

— Аннит, ты с ума сошел… — начал Лэйми, едва в голове у него прояснилось. — Меня и так били…

— Не по тому месту, по какому нужно. Были б мозги — сотрясение было бы, — Охэйо старательно пнул его в зад. На сей раз он был не босиком — на нем было нечто вроде отделанных мехом кроссовок. — Тут в подошвах — титановые пластины, — сообщил он, пнув его ещё раз. — Я отыскал их специально на этот случай. Удобная вещь.

— Аннит… ох! Прекрати…

— От тебя ничего не убудет. Под Зеркалом это не больно.

— Прекрати! Я думал… ох!

— Ты думал, что я прижму тебя к груди и оболью слезами? По твоей воле мне пришлось стать террористом и пугать этого несчастного мальчишку. Да я бы с большим удовольствием искупался в навозе!

Лэйми поднялся, помотал головой, осторожно косясь на Охэйо. Внезапно тот рассмеялся.

— В общем, я ужасно рад тебя видеть. Теперь садись и рассказывай. Как ты там развлекался?

Лэйми рассказал. Не особенно охотно — он очень устал… но под Зеркалом это не имело значения. Охэйо слушал молча, внимательно, почти не задавая вопросов. Глаза его были закрыты, но он не спал.

— Значит, у тебя будет сын. Или дочь, — сказал он задумчиво, когда Лэйми замолчал. — Наверное, мне тоже стоило попробовать… несколько десятков мальчишек, похожих на меня… и девчонок… это было бы славно… — он усмехнулся и помотал головой. — Ладно, это от меня не уйдет. Пока есть более важные дела…

— Какие?

— ОНИ говорили со мной, — сказал Аннит. — То есть, посылали сообщения мне на компьютер. Очень культурно.

— И?..

Охэйо опустил ресницы.

— Это не так просто рассказать. ОНИ не создавали нашу расу, Лэйми. ОНИ свободно путешествуют по всей Вселенной… и везде они находили планеты с людьми. Одну за другой. Сотни и тысячи. ОНИ не могли понять этого — на разных планетах не могут возникать одинаковые существа. Этому может быть только одно объяснение…

— Какое?

— Вселенная развивается. Из основополагающих её законов следует, что в ней будут возникать звезды, планеты… и люди. Кто-то так захотел.

— Бог?

— Это можно называть по-разному. Все реки намывают одинаковые отмели, но это ничего не значит. ОНИ не знают. ОНИ не могут выйти… наружу. ОН снаружи.

— А Мааналэйса? Откуда взялась она?

— ОНИ долго думали над тем, что нашли. Кто-то, создавший Вселенную, хотел, чтобы в ней были люди — или потому, что ОН похож на них, или потому, что эта форма имеет для него особое значение. Разумеется, ОНИ хотели изучить то, ради чего сотворена Вселенная. Для этого ОНИ построили Мааналэйсу. Но ничего не добились. ОНИ не нашли в нас ничего… божественного. Обычные, вполне мерзкие твари. Единственное отличие — материя с необъяснимым упорством порождает их везде. Снова и снова. ОНИ думают, что замысел оказался неточен… или кем-то искажен.

— Существами из тьмы? Мроо?

— Их не было в миг сотворения Вселенной, Лэйми. Никого не было. Сам миг Творения был искажен. Если это кто-то и сделал, то он тоже Извне. Вне Вселенной.

— А ТОТ мир? Который я видел?

— Он не фиксируется физическими приборами. ОНИ такого мира не видят.

— У НИХ нет души?

— Выходит, так. Но ОНИ научились жить вечно. Здесь.

— А орки? Волоты? Откуда они?

— Сначала здесь были только люди. Но, знаешь, в Мааналэйсе прошло девяносто миллионов лет…

— Значит, и оборотни, и волоты…

— Когда-то были такими же, как мы с тобой. Но они — искажения. Мутации. До определенного предела их терпят… но если леры во Вьянтаре не справятся с орками — ОНИ им помогут.

— Снова Блуждающая Звезда?

— У НИХ есть множество способов. Знаешь, ОНИ не делятся со мной своими планами… Так что, если ты хочешь помочь оркам… лучше оставь эту затею.

— Или что?

— Плохо может быть. Понятно?

— И ты считаешь, что леры правы?

Охэйо задумчиво рассматривал ладонь.

— Они совсем мне не нравятся, но да. Если орки победят — двадцать миллиардов человек попадут в рабство. Может быть, больше. А потом от них постараются просто избавиться. Леры — единственные, кто может помешать этому.

— Уничтожив всех орков?

— Да, хотя их около четырех миллиардов. Но теперь вопрос стоит так: или — или. Или четыре миллиарда, или двадцать. Две жизни дороже одной. Я не говорю о пяти. Просто.

— Просто? Это называется — просто?

— Это не я придумал, Лэйми. Война началась как раз из-за тебя. Впрочем, она бы всё равно началась — месяцем или двумя позже. Леры должны быть благодарны тебе. Если бы не ты — им бы пришлось куда хуже…

— Прекрати!

Охэйо продолжал разглядывать свои пальцы.

— Или — что? Никто не помешает ИМ прополоть свой сад. Ты тоже.

— А ты? Твоя брахмастра…

— О, это была бы история для легенды — двое героев против цивилизации, существующей около ста миллионов лет и населившей — если я не ошибаюсь — два миллиарда звезд. Ты знаешь, что такое «экса»?

— Гекса? Тысяча в шестой степени. Квинтиллион.

— ИХ примерно столько. Кого-то я, возможно, смогу уморить, но уж никак не всех. И мне не хочется, кстати.

— Я могу тебя заставить.

Охэйо повернулся к нему.

— Как? Начнешь с дыбы или сразу перейдешь к вырыванию ног? Будешь вытягивать сухожилия? Я, знаешь ли, не мазохист, как некоторые. Я не дамся.

— Убьешь меня?

Охэйо фыркнул.

— Почему рассуждения об общем благе у тебя постоянно приводят к этому слову? Ах да, традиция… Я, знаешь, тебя не держу. Хочешь — иди, пили головы, отдавайся на мусорных кучах, занимайся чем хочешь. Мне без тебя будет скучно… но не больше.

— Тогда зачем же ты вытащил меня?

— Ты мой друг. Даже если ТЫ этого не хочешь.

— На самом деле ты меня не выпустишь?

Охэйо улыбнулся.

— Нет. Раз ты не ценишь свою жизнь, кто-то же должен её ценить.

— Но ты не мой отец.

— Мне нравиться так поступать. Я ничего не могу с собой поделать. Да и не стоит, пожалуй…

— Что же ты хочешь делать?

— ОНИ многое рассказывают мне, но не отвечают на мои вопросы. А я должен знать. Это мир несовершенен. Это правда. Но можно создать более совершенный. Это тоже правда. Мне кажется, что именно для этого я и живу.

— Значит, тебе не всё равно?

Охэйо рассмеялся.

— Нет. Просто любое дело можно делать с умом — а можно без ума. Я уже говорил тебе это. Можно положить свою жизнь, чтобы спасти то, что спасать незачем и нельзя. А можно отступить и начать всё сначала.

— Ты не умрешь от скромности.

— Я умру, растворившись во тьме. Не знаю только, когда.

Лэйми вздрогнул.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, что есть сны, Лэйми. Я часто вижу это. Снова и снова. Думаю, это тебя утешит.

— Господи, Аннит, нет. Я… — Лэйми потер ладонями лицо и вдруг сел у стены, сжавшись в комок. — Прости меня. Я просто никак не могу забыть, как этот му… как Ууртай пытал меня. Думать о том, что ещё с кем-то поступают сейчас так же… или хуже, я не могу, это невыносимо…

Охэйо тоже сел у стены, прижавшись к нему боком — совсем как тот испуганный ребенок, который нашел другого там, давным-давно, во тьме Зеркала Хониара…

— Сильно мучили?

— Я… — Лэйми яростно помотал головой и с трудом заставил себя продолжать. — Знаешь, когда тебя пытают, чтобы что-то узнать, это, наверно, не так мерзко. Тогда можно думать: «ну вот ещё секундочку потерплю и признаюсь». Тогда ты знаешь, что можешь всё прекратить, когда станет уж совсем невмоготу. А когда так… это страшно, Аннит. Ууртай довел меня до… ну, я плакал, я был готов на всё, лишь бы он не делал больно… а сейчас мне невыносимо стыдно. Хорошо, что с тобой такого не было…

— Со мной — не было, — медленно ответил Охэйо. — Но, знаешь, в Хониаре у меня была подруга… Аттина… первая девушка, к которой я почувствовал… нам было всего по двенадцать лет, Лэйми, мы даже не успели понять, что с нами происходит. Её похитили ТЕ. Насиловали. Издевались. Это продолжалось два месяца. Всё это время я искал её. Я был… наверно, не в себе. Я совершенно не думал о том, что для ТЕХ мало разницы — девочка или мальчик… и меня несколько раз чуть не поймали. А когда я её нашел… это было не то, что произошло с Мэнни, но близко, Лэйми. Близко. Она так и не оправилась до конца — за все наши двести лет. Вот тогда я и объявил ТЕМ войну. Собрал всех, кого мог… и ТЕ — почти все — провели эти двести лет в могилах, лишенные всего, но всё сознающие, — он помотал головой.

— Знаешь, те, кто говорят, что месть разрушает, прежде всего, мстящего, очень не правы. Тогда я понял, что не должен терпеть выродков только потому, что «у них своя правда». Я зарыл их в землю — и мне стало хорошо. С этого-то всё и началось, собственно. Я понял, что мир МОЖНО изменить и улучшить — если захотеть по-настоящему. Хотя мне, знаешь, тоже досталось. После того, что произошло с Аттиной, я считал, что чувственная любовь — это жуткая гадость… хотя на самом-то деле мне дико хотелось… я чуть с ума не сошел от этого. Сошел бы, если бы не… Её звали Наулия. Мне было уже лет пятнадцать. Ей на год больше. Всё началось почти случайно. Мы дружили. Ходили друг к другу в гости. Болтали о всякой чуши. Потом я понял, что мне просто нравится на неё смотреть. Слушать её. Я очень хотел… но я не мог делать с ней то же, что и ТЕ. Потому что мне было… невыносимо стыдно. Я дико ненавидел себя… ты даже представить не можешь, до какой степени… а потом… — Охэйо вдруг рассмеялся. — Знаешь, девчонки на самом деле гораздо умнее парней. Она поняла, что со мной происходит — а я и сам-то толком этого не знал — и пришла ко мне. Потом она… Знаешь, как тут, под Зеркалом — вроде бы темно, но всё видно… Короче, я увидел её всю. Её грудь, живот, изгибы бедер… говорят, что взгляд йин-йаур может обратить человека в камень… ну так вот, один её… вид то же сделал со мной. Потом она подошла ко мне и начала стаскивать… на мне и так-то было надето не много, а скоро и вовсе ничего не осталось. Это было как в кошмаре — с тобой делают то, чего ты больше смерти боишься… а помешать ты не можешь, потому что на самом-то деле… Потом… — Охэйо улыбнулся и, встретившись глазами с другом, отвел взгляд. В гагатовой черноте его волос искрились нити радужных бус — девушки Хониара дарили их тем, кто им особенно нравился. Лэйми поразило, что Охэйо до сих пор сохранил этот подарок… но в этом не было ничего удивительного.

Аннит заметил его взгляд.

— Это самое ценное, что у меня есть, — тихо сказал он. — Когда она вплетала их мне… это был самый удивительный миг в моей жизни.

— Да? Неужели с тех пор ничего…

Охэйо сел у его босых ног, опустив голову и не глядя на него.

— Тогда я так затравил себя, что мне жить не хотелось — и на совершенно пустом месте. А когда Наулия обняла меня, вся эта блажь прошла в один миг. Моментально. Такое ощущение, знаешь, невозможно забыть…

— И только?

Охэйо поднял лицо. В его длинных зеленых глазах плескалась насмешка.

— Вообще-то, когда она обняла меня, я просто перестал думать. Знаешь, когда к нецелованному пятнадцатилетнему мальчишке прижимается нагая девица… это то же, что прыгнуть с обрыва в горячую воду, наверное — кожа от макушки до пяток горит, в ушах шум, в глазах радуги, в голове — всё вверх дном. Я просто сгреб её в охапку и понес к… ну, у меня была большущая постель. Это было как безумие — понимаешь, что поступаешь неправильно, но поделать ничего не можешь. А потом… смутно помню… — он вновь помотал головой.

— А потом? После…

— Ну, мне стало дико стыдно. Даже хуже, чем до этого — хотя я думал, что это уже невозможно. Я знал, что приличные юноши не делают с девушками вещей, от которых те вопят, словно дикие кошки. К тому же, она всего меня исцарапала. Даже уши. В общем, я уткнулся мордочкой в ладони и мечтал тихо сдохнуть. А она… стала перебирать мне волосы и говорила, какой я красивый… в каждом месте, и я просто тонул в ознобе. Я и не знал, что по всей коже может быть так сладко… В каждом месте, про которое она говорила. Даже в пупке… через него, наверное, из меня и вышла вся дурь. Я стал целовать её… везде — даже пальцы ног, даже… и говорить, как я её люблю. Она так смутилась… Но дарить ей удовольствие… это было лучшее, что я до тех пор знал. Потом мы ласкались. Она тоже. Это было здорово — ощутить всё её тело наощупь, от подошв до ладоней. Когда я стал… в общем, мне было очень интересно… — он опомнился и помотал головой.

— А потом?

— Мы жили вместе долго и счастливо. Я влюбился в неё по уши. Готов был делать всё, что она скажет.

— И она этим пользовалась?

— Разумеется. Но только в любви. Много позже я понял, что она сделала для меня… но было уже поздно. Мне хотелось разделить с ней всё, что я имел, свои мечты в том числе. Мне хотелось, чтобы она вместе со мной выдумывала новые истории, новые вещи. Но она… не могла. И мы расстались. Ксетрайа подошла мне куда лучше…

— А теперь? Ты не хочешь никого любить?

Охэйо широко улыбнулся.

— Хочу. Ещё как! Но, знаешь, только моего желания тут мало. А я не хочу, чтобы кто-то… любил меня.

— Но почему, Аннит?

— Я не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня. Я, знаешь, часто увлекаюсь вещами, от любви очень далекими, и это, наверное, навсегда. А завлечь девушку и потом просто забыть о ней ради очередной затеи… это слишком жестоко.

— Найди девушку, которая разделяет твои увлечения.

— Знаешь, как говорят — слишком здорово было бы… Таких девушек не бывает. Да и потом — кто сможет в меня влюбиться? — Охэйо разглядывал свою бледную ладонь. — Ни одна приличная девушка, уж это точно. А без неприличных я сам как-нибудь обойдусь. Это, наверное, моральный мазохизм, который позволяет мне терпеть мои проступки. Этак может и совесть замучить…

Лэйми хотел рассмеятся… но потом он вспомнил, сколько жизней было на совести Охэйо.

И он не издал ни звука.

 

Глава 5:

Из Мааналэйсы

1.

Лэйми разбудил шум нарастающей суматохи. Какое-то время он тупо смотрел в потолок, пытаясь вспомнить, как попал в эту громадную, с множеством подушек постель, потом поднял голову. В окно лился яркий солнечный свет. Комната, просторная, устланная коврами и заставленная тяжеловесной полированной мебелью, казалась совершенно незнакомой.

Вчера, после разговора с Охэйо, он отправился спать. И спал, судя по всему, очень долго. Но что случилось? Откуда — солнце? Шум?

Он кинулся к окну. По террасе метались ошалевшие леры — когда он засыпал, все они были окаменевшими статуями. За ними виднелась пирамида Генератора.

Как и ожидал Лэйми, он не работал.

2.

Сообразив, что это и в самом деле чужая спальня, и что сюда в любое мгновение могут войти, он начал спешно одеваться. Когда за его спиной стукнула дверь, он едва не упал, стараясь натянуть штаны, и только застегнув ремень решился оглянуться. В проеме стоял Охэйо — в одних плавках, встрепанный и изрядно ошалевший; он жмурился от яркого света. Похоже, он только что проснулся.

— Это ты отключил Генератор? — недружелюбно спросил Лэйми. Получив двухсоттысячное подкрепление и огромные запасы оружия, леры вполне могли выиграть войну. С неизбежной бойней для побежденных.

— Генератор? — Охэйо удивленно взглянул на него и вдруг рассмеялся. — Нет. Наверное, это ОНИ. Если орки победят, у леров под Зеркалом не будет никаких шансов, когда они окажутся в их будущем. И, наверное, ИХ очень об этом просили. Кстати, снова включить Генератор я не могу.

— И что нам теперь делать?

— Возвращаться в кора… — Охэйо вдруг звонко хлопнул себя по лбу. — Там леры! Маахис и остальные. Это же надо быть таким… таким идиотом! Они могут там такого натворить…

— Улететь?

— Нет. Во всяком случае — вряд ли. Я настроил мыслеуправление на себя, так что с ним они вряд ли справятся. Инструкция у меня… хорошо, что я взял вещи! Но там полно оружия. Автоматы. Сейчас они, наверное, сидят и ждут нас. Девчонка почти наверняка не будет стрелять, но парни… — Охэйо задумался. — Всё равно, придется лететь. Выбора нету. Без этого корабля мы — никто.

— Я уже не Летящий. Меня лишили…

— А меня нет. И я тебя не возьму. Ты слишком тяжелый, и мне нужны будут свободные руки…

— И что мне тогда делать?

— Здесь, вокруг, полно леров. Бери автомат, лазер, ещё что-нибудь — и вперед. Ты ведь этого хотел?

— Аннит…

— Послушай, друг, у тебя все идеи какие-то недоделанные. Эти хорошие — и за них надо драться. Эти плохие — и их всех надо извести. Мне кажется, что хороший человек должен думать о спасении всЕх жертв. Независимо от расы и прочего.

Лэйми приоткрыл рот. Нельзя было сказать, что эта идея не приходила ему в голову — просто она всегда казалась ему слишком трудной в реализации. Жертвы и палачи — это куда проще. Одних спасти, других уничтожить. А тут…

Опыт подсказывал ему, что на таком пути проще всего сложить свою голову. А этого ему совершенно не хотелось.

— У тебя верные побуждения, но надо же хотя бы изредка думать! — Охэйо пересек комнату и встал в столб солнечного света, наблюдая за происходящим снаружи. Его белая кожа отливала серебром, очертания тела казались сочетанием сложных изогнутых линий, безупречных в своем математическом совершенстве.

— Ты бы оделся, а? — предложил Лэйми.

Охэйо взглянул на себя.

— Что? У! Я красивый, — он старательно, с чувством потянулся. — Только это всё зря.

3.

Когда Охэйо, собрав свою сумку, выскользнул в открытое окно, Лэйми сел — прямо на пол — и задумался. Аннит, с его умением добираться до сути, часто злил его — но не менее часто оказывался прав. Сейчас война вспыхнет с новой силой — но что он мог сделать? Опять бежать куда-то, стрелять, убивать? Ничего этого ему не хотелось. Последние слова Охэйо словно пробили в его голове брешь: неприятные мысли, как мухи, проникали в неё и не желали улетать. Он ненавидел леров за то, что они были несовершенны — красивы и злы. Предавали свою красоту. Именно это казалось ему страшнейшим преступлением. Только он сам — разве лучше? Бесполезное существо, не сделавшее ничего достойного…

Его отвлек резкий стук в дверь. Он был в чужом доме. Охэйо, прежде чем лечь спать, запер её на засовы — должно быть, чисто инстинктивно — но теперь хозяева вернулись. Встречаться с ними Лэйми совершенно не хотелось и он последовал за другом, то есть, вылез в окно.

Суматоха на террасе стихла — большинство леров убралось внутрь здания — и он смог беспрепятственно подойти к парапету. На него никто не обращал внимания — ещё один лер, такой же, как все остальные…

Лэйми вдруг поймал себя на том, что боится предательства — друг мог легко улететь без него — и яростно помотал головой. Охэйо был последним, что осталось от его мира… и без него ему пришлось бы просто начать жизнь заново. Вот только — где?.. И с кем?

Корабль был недалеко и вернулся Охэйо очень быстро. Его лицо казалось безмятежно-спокойным.

— За корабль я беспокоился напрасно, — сказал он, присаживаясь на парапет. — Он в Зеркале. В своем.

— А?..

— Я думаю, леры стали возиться с ручным управлением и что-то сделали не так. Или просто сработала какая-то защита. Короче, мы здорово влипли.

— А если включить Генератор?

— Это не поможет, Лэйми. Зеркало может существовать внутри Зеркала.

— И что же нам теперь делать?

— Вчера я не всё успел рассказать — очень хотел спать. Короче, я хочу обратиться за помощью к НИМ. Помогут — не помогут, не знаю, но попробовать стоит. Тут есть одно место…

Его прервали яростные окрики. Лэйми оглянулся. Их окружили несколько автоматчиков-леров. Стволы их оружия были направлены исключительно на Охэйо.

— Кто ты? — спросил один из леров, с золотой каймой на серебряных витых погончиках — должно быть, командир.

— Аннит Охэйо анта Хилайа.

— Я вижу — морда царская. Документы!

Охэйо прикусил губу. Прямой вопрос — прямой ответ.

— Нету.

— Вы арестованы. Оба. Руки за голову. Ноги расставить.

Вдоль спины Лэйми пробежал холодок. Даже будь он Летящим, четыре автоматических ствола не оставляли ему никаких шансов. Разумеется, эти леры, из-под Зеркала, ничего против них не имели, но всё равно их посадят под арест — просто как личностей без документов и потому подозрительных. А потом им объяснят, кого они поймали. И тогда… может, им ещё удастся выкрутиться, а может — и нет.

Охэйо оглянулся. Теперь терраса была почти пуста.

— Слушай, идиот, на вас вот-вот нападут полчища орков и всяких гнусных тварей. Так что на твоем месте я бы собрал всех, кто может держать оружие, и отправил их в арсенал. Иначе вас всех перережут.

Офицер несколько раз беззвучно взмахнул ресницами.

— Орки? Но я не знаю такого народа!

— Вне Зеркала прошло три тысячи лет. Да ты что — не слышишь?

Лэйми прислушался. В самом деле, слышались выстрелы. Пока ещё далекие, но их было много. Очень много.

— Откуда ты здесь? Отчего мы должны тебе верить?

Охэйо улыбнулся.

— Я был снаружи. Понятно? А теперь займись делом!

Его напор не произвел никакого впечатления.

— Мы пойдем к капитану. Там ты сможешь говорить, что хочешь. Чем больше — тем лучше.

Лицо Охэйо стало хмурым. Он быстро посмотрел на Лэйми, потом отвел глаза. Плавно поднял ладони на уровень груди.

— Я не хочу с вами ссориться.

— Интересно, кого надо трахать, чтобы заделать сынка с такой физиономией? Эй, взять их!

Глаза Охэйо сверкнули. Затем его словно отбросил удар гигантского кулака — он перелетел через парапет и остановился, зависнув в воздухе. Солдат разбросало, как кегли. Лэйми швырнуло на четвереньки — словно бы сильнейшим порывом ветра. Охэйо явно понравилось использовать свой дар Летящего таким вот образом.

Прежде, чем солдаты поднялись, он метнулся вперед, вырвал из чьей-то руки автомат. Их командир тоже приподнялся, вскидывая оружие…

Два выстрела ударили почти одновременно. Лер опрокинулся навзничь, из пробитого горла фонтанчиком выплеснулась кровь. Охэйо вскрикнул — звук скорее гневного удивления, чем боли — и прижал ладонь к животу. Потом вдруг развернулся на пятке, перечеркнув очередью трех остальных леров. Двое замерли, третий ещё пытался ползти. Охэйо бросил разряженное оружие, подошел к нему, и, наступив на поясницу, вцепился в плечи, безжалостно отгибая их назад. Спина лера выгнулась крутой дугой, послышался хруст, потом — чудовищный вопль. Охэйо схватил его за голову и одним яростным рывком сломал шею. Потом повернулся к Лэйми. Не говоря ни слова, вдруг взлетел, схватил его за плечи и начал подниматься выше. Лэйми невольно зажмурился, судорожно сжав руки друга. Несколько секунд полета… потом земля с силой ударила его по ногам. Он открыл глаза.

Они стояли в каком-то скверике, метрах в сорока от здания. Заросли кустов более-менеё сносно скрывали их. Вокруг, поблизости, никого не было.

Охэйо торопливо расстегнул куртку, затем рубаху. В его животе — вправо на ладонь от пупка — зияло обрамленное багровым синяком отверстие. Кровь из раны не шла.

4.

— Вся внутри хлещет, — сказал Охэйо, удивленно глядя на рану и одновременно ощупывая поясницу. — Прошла навылет. Выходное отверстие… У! Ну и больно же!

— Надо перевязать… — беспомощно сказал Лэйми. — И к врачу…

— Слушай, не будь идиотом, — Охэйо говорил резко, его глаза расширились от боли. — ОНИ всё это уберут в один миг. Как и не было. Если успею добраться. И не смотри на меня так! Я ещё жив. Ничего жизненно важного не задето. А с пробитыми кишками можно жить хотя бы пару часов. Я знаю, где мне могут помочь. Хватит терять время, пошли! Сейчас здесь будет целая армия. Не леров.

— Где тебе могут помочь?

— Некогда объяснять. Это надо видеть.

— Но ты же ранен…

— Человек не лошадь, крыльев не имать, да? Вот только мне они и не нужны.

5.

Лэйми бежал через площадь Генератора, чувствуя, как сердце часто толкается в ребра. Кажется, ещё никогда ему не приходилось так бегать. Охэйо повезло — его дар Летящего не ослабел, даже возрос в силе, и, несмотря на рану, он за минуту смог пересечь эту громадную, в милю диаметром, площадь. А вот Лэйми оставалось только бежать через неё, жадно хватая воздух в отчаянных попытках вспомнить всё, что он знал из анатомии. На ладонь вправо от пупка… нет, позвоночник не задет… брюшная аорта… печень… всё цело. Других крупных сосудов… кажется, нет. С такой раной действительно можно жить несколько часов… или дней… ну а вдруг? Он добежит — а Аннит лежит там, глядя в небо своими огромными, невидящими глазами. Что тогда делать? В самом деле — что?

Эти мысли настолько его занимали, что он едва замечал просходящее вокруг. Равнодушно отметил, как несколько громадных белесых шаров вдали гоняются за лерами, но даже не попытался повернуть в сторону, чтобы обойти их. Это казалось ему совершенно неважным. Вокруг уже стреляли, он видел лучи лазеров и даже сражавшийся мобильный Генератор, выбравшийся из подземелья, — но всё это в его мыслях сводилось к одному: за ним никто не будет гнаться. Лерам не до него. Хорошо.

Его целью было одно из громадных изогнутых зданий, — напротив того, в котором он спал. Охэйо обещал встретить его, когда он доберется до входа… если он будет ещё жив.

Лэйми смаху взлетел по широкой каменной лестнице. Громадные стальные ворота распахнуты, вокруг — разбросанные, окровавленные тела… и никого. Никого живого.

Из глубины здания доносились вопли и стрельба. Итак, твари уже внутри. ОНИ ошиблись, отключив Зеркало слишком поздно… возможно, ОНИ рассуждали — стоит или нет. От этой мысли Лэйми почему-то стало немного легче. Выходит, ОНИ не поддерживают леров единогласно…

Охэйо соскользнул откуда-то сверху и приземлился почти с изяществом. Глядя в его глаза нельзя было сказать, что он смертельно ранен. У Лэйми вдруг ослабли ноги. Он не верил, что вновь увидит друга…

— Мы почти у цели, — сказал Охэйо. — Но первые этажи уже захвачены. Выше леры держатся. Большая их часть ещё жива. Если они сумеют организоваться и доберутся до арсеналов раньше орков — они их раскидают. Тут, между прочим, половина — девушки.

Лэйми опустил глаза; впрочем, у них не было времени для дискуссий. Охэйо беззвучно нырнул вглубь и ему оставалось только следовать за ним. Здесь было темно. Сверху доносились рев и вопли, вокруг лежали тела — окровавленные, разодранные. А у них не было оружия — только кинжал и брахмастра Охэйо. Первое было слишком слабым, а второе… Аннит нерешительно коснулся её, потом спешно разжал пальцы.

— Я могу сдуру выстрелить, если на нас бросятся. Тогда тут будет воронка полмили в диаметре.

Послышался резкий шипящий звук. За ними в коридор влетело три бьющих щупальцами шара. Не особенно большие — метра два в диаметре — они двигались поразительно быстро.

Лэйми бездумно сделал несколько шагов вперед. Он сам не знал, что собирается делать — но за его спиной был раненый друг…

Охэйо схватил его за шиворот, с неожиданной силой отшвырнул к одному из боковых проемов.

— Хватит геройствовать! Беги, идиот!

Дальнейшее Лэйми запомнил весьма смутно. Бесконечные коридоры, лестницы, ведущие то вверх, то вниз, запутанные лабиринты из стеклянных переборок и комнат с какими-то приборами… В конце концов они вылетели в громадное помещёние, разделенное надвое застекленным проходом. По обе стороны на низких постаментах высились какие-то странные абстрактные скульптуры — полупрозрачные, розовато-фиолетовые, они то ли светились, то ли флюооресцировали. Среди них нельзя было найти и двух одинаковых.

Охэйо вдруг остановился, как вкопанный.

— Пластиформы, — выдохнул он.

Лэйми тоже остановился, заметив, что погоня, вроде бы, отстала. Кое-что о пластиформах он знал — это были искусственные создания, способные трансформироваться, сливаться и разделяться по желанию. Они не были разумны, но вполне могли действовать самостоятельно. Их интеллект был где-то на уровне обезъяны. Именно пластиформы были предками боевых зверей Хониара, хотя их пеллоид был ближе к пластмассе, чем к стали и далеко не таким стойким.

В Хониаре пластиформы использовали для различных несложных работ — переноска грузов, погрузка, уборка, строительство. Но они могли своевольничать и иногда вели себя весьма агрессивно. Сами по себе они не могли пользоваться оружием, но их физическая сила была колоссальна. Они могли запросто задушить человека или раздавить его, как удав. Они могли выстреливать свои части, наподобии резиновых пуль и атаковать свою жертву электрическим зарядом, вызывающим мгновенную смерть.

— Если мы сможем их активировать, то устроим тварям неприятный сюрприз, — отрывисто сказал Охэйо. — Где-то тут должен быть программатор…

Они вошли в зал. Лэйми подошел к одному из пластиформов — изогнутой глыбе высотой примерно в его рост — и коснулся его. Поверхность была бархатистой и очень мягкой; когда он нажал сильнее, его пальцы погрузились в податливую, но плотную полупрозрачную массу. Едва он отвел руку, она мгновенно приняла прежнюю форму; на ней не осталось никакого следа. Пластиформ был пассифицирован; эти создания не обладали обменом веществ и питались электрическим током. Сейчас он был отключен.

Охэйо поплыл вдоль стен зала и скоро обнаружил искомое. Узкая дверь вела в небольшую комнату, облицованную гравированными стальными панелями. Здесь был диван, кресло и стол, а на столе — компьютер, разумеется, с защитой от несанкционированного доступа — но Охэйо, помимо брахмастры, не забыл захватить их вещи, оставленные у Башни Молчания — в том числе и свой ноутбук с телеинтерфейсом, с помощью которого можно было проникнуть в любую сеть. Он сто восемьдесят лет работал с компьютерами, — а этот был просто игрушкой по сравнению с интеллектронными компьютерами Хониара.

Аннит сел на пятки, опустив глаза на экран своей машины. Он закусил губу, лицо его приняло выражение крайнего сосредоточения. Оно стало мертвенно-бледным, его руки подрагивали. По сути, он уже умирал и держался на одной силе воли, работая не для себя — ему было уже всё равно — а для того, чтобы смог выжить друг. Лэйми же мог только смотреть на него, ощущая мучительный стыд. Он подумал, что никогда больше не упрекнет Охэйо даже словом.

Пока Аннит разбирался в паролях, он осторожно выглядывал за дверь. Первые минут двадцать прошли спокойно, но потом вдали показалось несколько белых шаров. Зазвенело стекло. Чудовища вкатились в зал и сейчас беспорядочно двигались в нем, опрокидывая пластиформы с их постаментов.

— Аннит, быстрее, — попросил Лэйми. — Сейчас они далеко, но нам уже не выйти отсюда незаметно.

— Работа может быть сделана или хорошо или быстро, — Охэйо торопливо стучал по клавишам. — Тут весь секрет в настойках. У пластиформов несколько миллионов модулей поведения и используется только малая их часть. Я хочу объединить их так, чтобы они вели самостоятельную охоту на мутантов и программировали на это друг друга. Единственный недостаток этих штуковин — если они действуют активно, энергии им хватает едва на час. Я хочу позволить им самостоятельно искать источники электричества. В общем, чтобы они вели себя как хищные животные.

— Когда?

— Скажем, сейчас.

6.

Охэйо щелкнул чем-то. В то же мгновение свет потускнел — энергия пошла на зарядку пластиформов. Сами они засветились гораздо ярче, а цвет их изменился на светло-фиолетовый. Вдруг они начали двигаться — словно в зале запрыгало множество меняющих форму мячей. Живые шары смело почти мгновенно — до Лэйми донеслось только несколько захлебнувшихся взвизгов. Затем волна движения, грохота, звона стремительно покатилась к ним.

— Бежим! — заорал Охэйо, бросаясь к двери.

Они едва успели выскочить из зала. Но тут же Лэйми замер. Из какого-то подобия выставки они попали на склад — громадное, как заводской цех, помещение с многоэтажными стеллажами метров в десять высотой. И везде, в каждой ячейке, тускло тлели розовато-фиолетовые комки…

Они помчались с удвоенной энергией. Когда они были уже где-то на полпути к дальней двери, пластиформы ворвались в зал. Свет потускнел ещё сильнеё, однако, не погас. Лэйми не оборачиваясь прислушивался к тяжелым, мягким шлепкам за спиной, всё более частым. Как ни странно, им удалось выскочить отсюда. Миновав ещё один коридор, они почувствовали себя в относительной безопасности.

— Тут, похоже, завод по производству этой дряни, — отдышавшись, сказал Лэйми. — На том складе их был, наверное, миллион.

— Примерно пятьдесят тысяч, — ответил Охэйо. — Но всё равно немало.

— Теперь, надеюсь, ты объяснишь мне, зачем нам пришлось так бежать?

— Ну, как бы сказать… я не смог ввести определения. Теперь они будут бросаться на всё, что движется. Вообще-то у них нет глаз, но они прекрасно слышат и воспринимают тепло и электрические поля живых организмов. Как по таким признакам отличить лера от орка, не имея, хотя бы, их тепловых и акустических карт, электромагнитных профилей и прочего? Это чертова уйма работы.

— Ты с ума сошел! Пятьдесят тысяч!

— Это только один склад. Их может быть больше.

— Я думаю, нам пора убираться отсюда.

Они вновь двинулись вперед, на сей раз очень быстро. Лэйми так боялся пластиформов, что и думать забыл о лерах и орках.

— Их можно убить? — наконец спросил он.

— Из огнестрельного оружия нельзя — это всё равно, что стрелять в воду. Если разбить пластиформа взрывом, он тут же соберется заново. Само собой, на них не действуют бактерии и газ — они ведь неживые. О пластическом поле смешно и говорить. Оно может лишь дезориентировать их. На время.

— А огонь? Лазеры?

— При температуре выше двухсот градусов пеллоид разлагается, но они не горят. Во всяком случае, плохо.

— Тогда что же может их остановить?

— Пластиформы не любят проводящих сред — металла и воды. Между собой они общаются на УКВ и если поставить помехи — они потеряют координацию. А ещё, конечно, их можно депрограммировать.

— А естественный износ?

— От нескольких месяцев до года. Где-то так.

Они замерли на перекрестке двух коридоров.

— Нам осталось пройти совсем мало, — тихо сказал Охэйо. — Но если нас заметят, шансов нет. В общем так — повезет, не повезет…

Им повезло. Аннит свернул в каменный пыльный коридор, почти темный. Перекрытые эмалированными панелями боковые проемы призрачно белели в темноте.

— Это здесь. Кажется, та дверь…

В коридор хлынула волна тугих шлепков. Через несколько секунд показался рой пластиформов — они неслись к ним, отскакивая от потолка и от пола, словно сюрреалистические светящиеся мячи.

Охэйо торопливо коснулся тлеющей на стене звездочки. Тонкие стальные плиты разошлись с коротким резким свистом, открыв просторную комнату, облицованную гладким мрамором, залитую холодным искусственным светом, пустую. Едва они ввалились внутрь, плиты сомкнулись.

Лэйми бессильно привалился к стене. Сердце прыгало где-то у горла. Как хорошо ещё хотя бы немного пожить…

На дверь обрушились мощные, глухие удары. Пластиформы были достаточно умны, чтобы понять, куда скрылась их добыча. Если они догадаются нажать кнопку…

— Леры были идиотами, — сказал Охэйо, часто дыша. — Сначала эти окаянные твари, теперь вот это. Знаешь, что будет, если в пластическом поле произойдет слияние пластиформа и живого существа? Все, кто побывал под Генератором, сохраняют свое сознание полностью. Пластиформы, сами по себе, не могут управлять машинами. Но если возникнут гибриды, Вьянтаре даже Бог не поможет — и нам тоже.

— Дай мне кинжал, — попросил Лэйми. — Я, по крайней мере, не ранен.

— К черту подвиги. Нам надо сойти вниз.

Повернув плоскую ручку на стене, Охэйо открыл маленький люк из белой стали. Лэйми увидел узкий зеленоватый экранчик; на нем в четыре ряда выстроились непонятные символы. Едва пальцы Охэйо пробежали по ним, в центре комнаты бесшумно поднялся мраморный квадрат полуметровой толщины; его подпирали четыре блестевших маслом стальных колонны, похожих на пушечные стволы. Под ними был другой квадрат — тоже из гладкой белой стали, шириной всего метра в два.

— Откуда ты знаешь код? — спросил Лэйми.

— ОНИ переслали мне его, — рассеяно ответил Охэйо. — Вместе с сообщениями. Хотели, чтобы я был здесь.

Он спрыгнул на плиту, дав знак Лэйми следовать за ним. В окаймлявшей её темной стали был второй маленький люк, под ним — такой же экранчик. Охэйо вновь набрал код, уже другой. На сей раз его движения были медленными, словно во сне, и сопровождались негромким попискиванием — должно быть, он делал что-то неправильно. Он повторял всё сначала — несколько раз — и ничего не добился.

— Забыл… — прошептал он, опершись ладонями о кромку. — Всё вылетело из головы, когда… — он прикусил губу и вновь начал набирать код с мрачным упорством.

Плита мягко пошла вниз, скользя, как поршень, в гладкой белой шахте. Подняв голову, Лэйми увидел, как верхняя крышка вернулась на место и свет погас.

7.

Спустившись всего метров на десять, они вышли в короткую пустую галерею, залитую ярким белым светом. Едва они сошли с плиты, та поднялась на стальных опорах, наглухо закрыв проем в потолке. Она тоже была толщиной в добрых полметра и на её боку Лэйми заметил ряд запорных цилиндров. Он с облегчением перевел дух: прежде, чем верхняя крышка опустилась, он услышал резкий звук открывавшейся двери. Они разминулись со смертью на какие-то секунды. Если бы Охэйо не смог…

При этой мысли Лэйми затрясло. Охэйо сел у стены и, казалось, задремал. Глаза его были закрыты.

— Что с тобой? — тревожно спросил Лэйми.

— Голова кружится, — тихо ответил Аннит. — Очень хочется пить. И больно. Мне надо лишь немного отдохнуть. Будь добр, помолчи.

Он сидел неподвижно примерно пару минут. Лэйми напряженно слушал тишину. Сверху доносились какие-то звуки — столь неопределенные и слабые, что он сомневался, действительно ли он их слышит. Неожиданно Охэйо поднялся — как поднимается очень усталый человек. Лицо у него было ничего не выражающее, сонное.

— Лэйми, пошли. Я не знаю, сколько ещё продержусь. У меня внутри всё теплое…

В конце галереи был единственный проем, перекрытый гладкими монолитными плитами. Они раздвинулись, едва Охэйо подошел к ним, открыв просторную, ярко освещенную комнату, облицованную полированной сталью; в ней стояла белая платформа с трубчатыми перилами. Охэйо пошел к ней, опираясь ладонью о стену, но споткнулся и упал бы, не поддержи его Лэйми. Обхватив друга, он потащил его вперед. Охэйо оказался неожиданно тяжелым. Осторожно опустив его на пол, Лэйми заглянул за край платформы. Под ним были сходившиеся в точку стены шахты с двумя рядами убегающих в бездну огней. У него закружилась голова.

— Лэйми, ты пользовался лифтом, — тихо сказал Охэйо. — Надеюсь, разберешься сам. Только не тяни…

На перилах у входа Лэйми увидел маленький пульт с несколькими кнопками; думать тут было не над чем. Платформа заскользила вниз, сначала медленно, потом всё быстрее, пока вихрь воздуха, вырывавшийся между её краями и стеной шахты, не стал жестким. Ровный свистящий звук вскоре дополнился сердитым гудением. Лэйми смотрел вверх, на стремительно убегающий квадрат потолка — тот стал уже совсем крошечным.

Вдруг его словно окунули в смолу. И лифт тоже — торможение оказалось столь резким, что Лэйми невольно сел на пол. Чудо всё же случилось.

Они снова были под Зеркалом.

8.

Когда платформа остановилась окончательно, Лэйми увидел пустой белый коридор, — шагов через сто тот упирался в тупик. Хотя они спустились на глубину полумили, здесь было прохладно.

За его спиной засмеялся Охэйо — тихий, счастливый смех. Обернувшись, Лэйми увидел, как он водит пальцами по мышцам живота. Никаких следов раны. Никакой крови. Ничего. Зеркало Мира исцеляло раны мгновенно — у тех, кто вырос под ним, позволив ему запомнить строение их тел…

— Это было, как сон, — сказал Аннит неожиданно хмуро. — Один я и другой я. Не могу поверить, что мог так перетрусить. Я ничего не соображал. Прости меня, Лэйми…

— Почему? За что? — глаза Лэйми не отрывались от его лица.

— За то, что я бил тебя тогда, за что же ещё? Ты так испугался…

— Не за что. Я это заслужил.

— Едва ли, — Охэйо поднялся и застегнул куртку. Дыра от пули в ней осталась, но крови вокруг не было. — Когда рана исчезла, я ничего не почувствовал. Это было как взрыв. Одно короткое мерцание. И всё. Сколько же ОНИ положили труда, чтобы создать такую Реальность… тут нужны миллионы лет, Лэйми. Если бы не это…

— Это для тебя ОНИ включили Зеркало?

Охэйо коротко, зло засмеялся.

— Нет. Во всяком случае — вряд ли. Скорее, там, наверху, случилось что-то страшное и они восстановили его, чтобы спасти остатки леров. Наверное, так.

— Что? То есть — что случилось?

— Я думаю, пластиформы начали бить леров, а те никак не могли опомниться. Может, этого я и хотел. Это подлейший поступок, конечно — но, знаешь, я ужасный трус, а умирать очень страшно. Если бы не Зеркало… я бы просто перерезал себе горло, — Охэйо достал кинжал, смотрел на него секунду, потом спрятал. — Нельзя такое вынести. Такую боль, — он снова засмеялся. — Если это расстроило ИХ планы, я могу ещё пожалеть о ней, есть вещи и похуже. Но вернуться мы тоже не можем, ведь правда?

— И что дальше?

— Мы у цели. Здесь есть квантовые ворота, ведущие в довольно интересные места…

— В какие?

— Мы увидим.

9.

В конце коридора был наглухо перекрытый проем. Охэйо нажал ладонью на гладкую стену рядом с ним; её незаметный прямоугольный сегмент мягко вдавился дюйма на два, потом ушел вверх. На дне узкой ниши Лэйми увидел экранчик, уже с восемью рядами светящихся знаков. Пальцы Охэйо быстро пробежали по ним; едва он убрал руку, ниша закрылась. Через пару секунд покрытая белой эмалью плита толщиной дюймов в десять поползла вверх, открывая низкий просторный зал. За его дальней, прозрачной стеной клубилась бурая светящаяся мгла. Перед ней рядами стояли небольшие, обтекаемой формы вагончики. Окантованные сталью прозрачные панели одного из них раздвинулись, едва Охэйо коснулся светящейся полосы на толстой стойке. Едва они сели в удобнейшие кресла, он осторожно надел на голову узкий серебристый обруч, опустившийся сверху. Машина тут же поднялась над полом и беззвучно заскользила вперед; прозрачная плита перед ней опустилась.

Когда они выплыли в бурую пустоту, Лэйми с трудом подавил приступ головокружения. Охэйо управлял машиной, словно истребителем, резко бросая её то вправо, то влево и проходя в опасной близости к чудовищным темным колоннам, неожиданно выплывавшим из сумрака; по мнению Лэйми, в этом не было ни малейшей нужды. Мгла вокруг них тускло переливалась. Он так и не смог понять, откуда тут берется свет. К тому же, их ощутимо трясло.

— Силовые поля, — тихо пояснил Охэйо. — Нам надо спуститься вниз.

Теперь Лэйми видел парящий в пузыре прозрачного воздуха плоский шестнадцатигранный массив поперечником метров в двести. Он сверкал и переливался, словно ртуть, и в каждой его грани был круглый портал. Ещё ниже была громадная чаша из серого тумана — дно Зеркала.

Охэйо направил машину к одному из порталов. Сначала Лэйми показалось, что ворота покрыты странным спиральным узором, потом он понял, что они состоят из шестнадцати скользящих плит, казалось, сливавшихся друг с другом. При их приближении эти плоские, метровой толщины изогнутые клинки поползли в стороны. Между них брызнуло жидкое, слепящее сияние. Прикрыв глаза ладонью, Лэйми увидел вертикальное море яркого зеленовато-белого света. Охэйо с неожиданной силой сжал его руку.

— У НИХ может быть читающий перенос, — сказал он. — Тогда любой опасный предмет будет при переходе разрушен. Это, знаешь, не так сложно сделать. Моя брахмастра…

Они коснулись свечения. Мгновенная, поглотившая его сознание вспышка… и Лэйми пришел в себя уже на той стороне.

10.

Подсознательно он ожидал увидеть нечто совершенно невообразимое, но это неожиданно походило на Вьянтару — сплошное море зданий и растений. Вот только все растения здесь были сужавшимися спиралями из колоссальных темно-зеленых листьев, а здания — металлическими, серебристо-серыми, огромными и что-то в них — облицовка из броневых плит, сложные перистые антенны, широченные окна с толстенными стеклами — напомнило ему крейсер леров. Небо здесь было синевато-темное, со множеством холодных, серебристо-тусклых лун. Лэйми не сразу понял, что и оно состоит из металлических конструкций; их очертания были смазаны воздухом, и он чувствовал, что до них много миль. Может быть, сотни. Стен или опор нигде видно не было и ему стало вдруг довольно неуютно. За их машиной в воздухе свободно парил шестнадцатигранный зеркальный массив — точно такой же, как входной портал. Или тот же самый.

— Где мы? — спросил он, уже начиная понимать.

Охэйо улыбнулся.

— Смотри.

Лэйми присмотрелся. На первый взгляд город был пуст. Но вдали что-то двигалось… какие-то сине-белые огни. Словно бы небольшие самолеты… самолеты с перепончатыми крыльями и сияющей дюзой сзади, оставлявшей светящийся, мгновенно гаснущий след… самолеты с цилиндрическим корпусом и головой, как восьмилучевая звезда…

Внезапная дрожь узнавания заставила его резко сжать крепкую руку Охэйо.

— Это… это ОНИ?

— Да. ИХ город. Ну, не бойся — даже если ОНИ захотят, то не смогут причинить нам вреда. Мы под Зеркалом Мира.

— Но ты говорил, что квантовые ворота не могут проходить сквозь…

— Они не могут соединять две области с разной физикой, только и всего. Как и пространственные воронки. А два Зеркала — могут.

— И ОНИ… будут говорить с нами? Сейчас?

Охэйо улыбнулся.

— Да. Но самое важное они уже сказали.

— Что?

— Они глупы.

— Как?

Охэйо достал брахмастру и поднял её, зажав между двумя пальцами.

— Как видишь, она здесь. И она работает. ОНИ очень, очень неосторожны…

— Но ты же не хочешь…

— Нет. Не хочу. Но люди часто сами не знают, что придет им в голову в следующий миг… её не так легко обнаружить — на расстоянии, я имею в виду, но при квантовом переносе — возможно. ОНИ, наверное, даже не знают, что у нас есть эта штуковина. Что она может быть. Она не соответствует уровню технологии Джангра. Я создал её не потому, что я такой умный: это была чистейшая случайность. Мне просто очень повезло. Я даже не знаю, насколько. Порой мне кажется, что ОНИ совершили одну ошибку…

— Какую?

— Зеркало, Лэйми. Они захотели стать неуязвимыми и вечными — но для этого им пришлось сделать пространство умным. Не только внутри Зеркал — везде. Сделать его способным подгонять физическую реальность к структуре разумных существ. Как со мной. Никакое статическое изменение Реальности не может так исцелять раны. Да мы просто окаменели бы под Зеркалом — если бы в его структуре не формировалось что-то, что подстраивает его под движения наших тел. Но неизбежна и обратная сторона. Это умное пространство собирает информацию о разумных существах в нем — независимо от того, может оно её использовать или нет. И она начинает распространяться. Везде. Какое-то её обрывки можно уловить. Это единственное, что объясняет описания — точные описания — части Мааналэйсы в Хониаре. И брахмастру. По-моему, её придумали ОНИ. Кто-то из них. А я просто уловил тень, отпечаток… потому что думал над чем-то подобным. Правда, понять тут мало — надо ещё суметь сделать. А уж за это я могу хвалить только себя. Только вот почему-то не тянет…

— Разве ОНИ не понимают?..

— Понимают. Только думают, что жизнь под Зеркалом того стоит. По крайней мере — под таким громадным.

— А зачем мы здесь?

— ОНИ хотят, наконец, поговорить с нами. Ответить на мои вопросы.

— А потом?

— Лэйми, я не знаю. Видно будет…

Охэйо достал из сумки ноутбук и склонился над ним. Минут пять он рылся в файлах, потом поднял голову.

— Его зовут Сс`нг`г`хаа. Он ждет нас на крыше. Не бойся, Лэйми. У НИХ ядерный метаболизм. Они не нуждаются в мясе. И не едят людей. Но девяносто миллионов лет назад — ели.

11.

Охэйо посадил машину в садик на крыше, странноватый, но уютный: низкие, окантованные сталью грядки с очень плотной и темной зеленью, подрезанные в форме геометрических фигур кусты, столь густые, что казались скульптурами из множества плотно прилегающих друг к другу крохотных листочков…

Сс`нг`г`хаа ждал их на почтительном удалении. Охэйо вышел из машины и вежливо поклонился, прижав скрещенные руки к груди, но Лэйми какое-то время не мог последовать за ним: это существо выглядело слишком большим и слишком хищным, чтобы он решился оказаться с ним на одном открытом пространстве. В конце концов его одолел стыд и он присоединился к другу.

Охэйо ждал с вежливой улыбкой; Лэйми она казалась вымученной. Всё как-то застыло. Не двигалось. Внезапно звездообразная морда оказалась совсем рядом; Лэйми мог бы коснуться её. Он не помнил, как это случилось. Какое-то время его просто не было. Он не мог пошевелиться, не мог дышать, не мог даже думать: ему на голову словно надели мешок из безжалостно сжавшейся прозрачной пленки. Лэйми забился, его руки взметнулись вверх, стараясь сорвать это… голоса… один голос, повторенный миллионы раз… рев…

Охэйо схватился за кинжал, неловким, судорожным движением вытащил его… и вдруг наискось ударил по морде Сс`нг`г`хаа. Ударил словно палкой, по-детски; такой удар мог, самое большее, рассечь кожу…

Серебряный клинок прошел сквозь неуязвимую плоть, словно сквозь дым. Звездообразная голова распалась на две части; расщелина сияла слепящим белым пламенем. Лэйми прикрыл ладонями лицо, инстинктивно отшатнулся назад. Сс`нг`г`хаа странно колебался, словно стал миражом; казалось, он старается обрести прежнюю форму, но он не мог. Чистый белый свет становился всё ярче.

Лэйми ощутил, что вновь может двигаться. Душившая его пленка исчезла; голоса смолкли. Охэйо с детским удивлением смотрел на кинжал в своей руке.

— Надо же… — сказал он. — А я думал, что это всё сказки…

12.

Лэйми хотел немедленно потребовать объяснений — сам он ничего не понимал — но тут он заметил, что собратья Сс`нг`г`хаа поворачивают и устремляются к ним. С крыш, из садов поднимались всё новые. Думать тут было не над чем: они бросились к машине и Охэйо стремительно взмыл вверх. К счастью, квантовые ворота были достаточно близко, и они открылись, когда машина приблизилась к ним…

Когда они миновали портал, Охэйо неожиданно вытащил из сумки брахмастру, сжал её; его лицо напряглось. Оружие вспыхнуло, словно мгновенно раскалившись добела, от него отделилось маленькое злое солнце, столь синее, что его свет казался призрачным. Оно как-то прошло сквозь стекло — не оставив на нем и следа — и устремилось назад, разгораясь всё ярче.

Когда оно нырнуло в портал квантовых ворот, оттуда вырвался столб ослепительного света. Машину резко встряхнуло, но Охэйо смог её выровнять. Свет в портале погас, потом он накренился и с почти незаметной медлительностью начал падать.

— Что… — только и смог сказать Лэйми, судорожно цепляясь за сидение.

— Я выстрелил по порталу на ТОЙ стороне, — ответил Охэйо. Глаза его были закрыты; он полностью сосредоточился на управлении. — Должно быть, ОНИ здорово удивились. Те, кто остался в живых.

— Но почему…

— ОН пытался нас убить. А ты что — не почувствовал?

Под порталом квантовых ворот, у самого дна, висела звездообразная зеркальная призма. Между острыми, сужавшимися изнутри наружу вершинами её лучей был плоский круг, пронизанный множеством отверстий. Лэйми заметил в них призрачное мерцание пространственных воронок.

Охэйо посадил машину между ними. Посадка была жесткой — у Лэйми едва не вылетели зубы. Аннит схватил его за руку и почти вышвырнул наружу. Квантовый портал наплывал на них сверху, всё больше накреняясь. Лэйми, разинув рот, глазел на это невероятное зрелище. Казалось, на него опускается зеркальное стальное небо.

— Должно сработать, — сказал Охэйо, вновь хватая его за руку. — Иначе…

Они вместе спрыгнули в призрачное серое мерцание.

И оказались в самом верхнем отсеке своего корабля.

13.

На какой-то миг Лэйми растаял в серой пустоте, исчез, потом вернулся. Охэйо торопливо отвинтил люк, ведущий в рубку. Сарини и Унвин, казалось, спали на её полу; Маахис замер у пульта с надетым на голову обручем.

— Так я и думал, — Охэйо нахлобучил обруч на свою голову. — Попрощайся с Мааналэйсой, Лэйми.

— Почему?

— Если мы не уберемся из неё немедленно — нас просто не станет. Это, надеюсь, достаточно понятно?

— Но куда?

— Не знаю. Как можно дальше.

Охэйо замер и закрыл глаза. Лэйми ощутил, как его поднимают, мягко покачивая, объятия силового поля. Оно охватило и Аннита, и леров. Потом…

Зеркало исчезло. Снизу докатился сокрушительный рев, корабль содрогнулся и стремительно пошел вверх с таким ускорением, что у Лэйми потемнело в глазах. Когда в голове несколько прояснилось, он увидел над головой серый свод: внешнее Зеркало никуда не делось.

Охэйо поднял брахмастру и выстрелил ещё раз: огненный шар вновь, словно призрак, прошел сквозь броню корабля, устремился к пирамиде Генератора — и не коснувшись её ушел в землю. В этот миг он был уже диаметром метров в двадцать, но вновь — ни вспышки, ни следа. Секунду ничего не происходило. Потом…

Вся площадь сразу начала подниматься. На её месте медленно и величественно раскрывалась чудовищная роза с угольно-черными лепестками. Между ними в небо ударили косые столбы огня, обломков и пыли, ослепительные и разноцветные. Пирамида Генератора взлетела вверх в их кольце, накренилась, начала проваливаться — и взорвалась сама, превратившись в колоссальную тучу осколков, пронизанную пламенем. Зеркало исчезло. Окружавшие его круглую площадь исполинские здания огромными кусками рушились, казалось, в самый ад.

— Жалко, но необходимо, — прокомментировал Охэйо. — Под Зеркалом однополюсный пространственный привод не работает. Теперь бы лишь сообразить, куда нам бежать…

Секунду, может быть, больше, ничего не происходило.

— Лэйми, посмотри… — в голосе друга было столько недоброго удивления, что по его коже невольно пробежали мурашки. Потом он перевел взгляд на экран.

Повсюду на улицах Вьянтары были ОНИ. Собратья Сс`нг`г`хаа. Каждый держал в своих щупальцах-лапах нечто, похожее на металлический обруч, воздух в котором мерцал и переливался. И перед каждым двигалась серая пространственная воронка, то сжимаясь, то вновь вырастая. Воронки перемещались мгновенными прыжками, с неотвратимой точностью поглощая орков, волотов, мутантов — всех, кто противостоял лерам. Те даже не пытались помогать ИМ. ИХ было очень много. На том клочке земли, что видел Лэйми — сотни. А сколько ИХ во всей Вьянтаре? Миллионы? Миллионы миллионов? Скорее, что-то среднее.

Орки отчаянно сопротивлялись, но всё их оружие оказалось бесполезным — автоматы, базуки, даже лазеры не могли поразить ИХ. ОНИ иногда начинали мерцать… но это тут же прекращалось. Как и положено оборотням, ОНИ были неуязвимы для обычного оружия. И сердцевина каждой ИХ воронки сияла огненным отсветом Блуждающей Звезды…

Лэйми смотрел на это, самое большее, несколько секунд, но они показались ему вечностью. Потом ещё одна серая воронка с огненной сердцевиной раскрылась прямо перед ними. Охэйо среагировал бездумно — он выстрелил и огненный шар брахмастры исчез в призрачной пасти лишь на мгновение раньше их корабля. Потом оттуда вырвался поток белого пламени — Лэйми инстинктивно отшатнулся, закрывая руками глаза. В корабль словно ударил таран: он перевернулся в воздухе, отброшенный извергшейся из воронки струей плазмы. Лэйми стало дурно; всё его внутренности, казалось, перемешались. Но он понимал, что могло быть и хуже — если бы почти в тот же миг воронка не исчезла.

Такое же пламя вырвалось и из всех других пространственных воронок — там, внизу. А потом они тоже исчезли. Все. Но вот ОНИ, казалось, совершенно не смутились. Гребни вдоль их боков разворачивались в крылья — а потом ОНИ взлетали, словно стаи атакующих ракет. ИХ было очень много; это походило на падающий вверх снег.

У Лэйми вновь закружилась голова. Корабль был гораздо выше — но он просто не мог состязаться в ускорении и маневренности с этими тварями. А у НИХ было и иное естественное оружие, помимо когтей — радужный мех на их мордах вспыхивал, перед ней сгущалось сияние — и вперед устремлялся яркий синий луч. Все они сошлись на корабле; окружившее его силовое поле ослепительно вспыхнуло — это задержало их смерть на какое-то мгновение… но в это мгновение корабль нырнул в пустоту.