Пролог

Стояла темная ночь. Шел дождь. На горизонте сверкали молнии. В воздухе висел туман вперемешку с дымом. Отовсюду неслись огненные стрелы. Воздух был пропитан металлом и кровью.

Скрежет железа, хруст костей и воинственные крики, смешанные с предсмертными стонами. Будто неистовые звери, люди рвали друг друга в клочья, насыщая мокрую тьму феерией кровавых оттенков. То был кромешный ад. Шла война. Словно Сатана погрузил землю в черную агонию, а сам сидел где-то наверху, и с радостью наблюдал, как кипит внизу родная стихия.

Винсент находился в самом пекле, пробивая секирой себе путь сквозь несущуюся толпу разъяренных варваров.

Раскидав и убив несколько воинов, он заметил бегущего на него огромного варвара с коротким, но широким мечом и мощным круглым щитом. Он был силен, Винсент никак не мог ранить его. Топор снова и снова попадал по большому щиту. Последний удар. Секира разрубила дерево и отсекла кисть, еще один взмах красиво снес голову. Забрызганный вражеской кровью с ног до головы, он рванулся вперед, нырнул в чертову гущу, рубя тела на части.

Пропала усталость, влилась энергия в тело. Он не чувствовал, что спина рассечена и проколото левое плечо. Винсент стал неразрывен с насыщающим потоком гневного безумия. Ему хотелось продолжать эти мгновения вечно. Снизу-вверх, с заносом он снес еще одну голову, развернулся и рассек живот воину нападавшему сзади.

В раненое плечо попала стрела. Винсент сломал ее, не вынимая, и хотел продолжить схватку, но еще дюжина вонзилась ему в спину, а одна горящая попала прямо в живот. Он упал на колени, держа секиру обеими руками. В глазах помутнело. На него летело огненное ядро. Оно пригвоздило его тело к земле, распластав, обволакивая горящей жижей.

— Значит вот, какая она, смерть, — разум погрузился в непроглядную бездну, а эти слова, как одна строчка с троеточием застыли посреди тьмы…

 

Глава 1. СЫН ПАЛАЧА

Мгновение.

Винсент открыл глаза.

Он находился в невесомости внутри прозрачной капсулы, посреди фиолетового цилиндрического помещения. Перед ним стоял худосочный седой длинноволосый человек, держа в руке светящийся шар с которого на пол плавным потоком сквозь пальцы стекала сияющая пыль.

— Где я?! — спросил Винсент. Он не помнил ничего, даже собственного имени, но почему-то лицо старца (точно так же как и шар в его руке, и тёмно-фиолетовый свет вокруг) было ему знакомо. Déjà vu. Одновременно у Винсента присутствовало чувство необъяснимого раздражения.

— Тебе не нравится, что я делаю? — лицо старика исказила зловещая ухмылка. — Но поверь мне, куда меньше тебе понравится встреча с ликвидаторами!

— Где я?! — Винсент упёрся руками в прозрачную стенку капсулы.

Старик щёлкнул пальцами.

Капсула растворилась, и Винсент плавно опустился на фиолетовый пол. Оглядев себя, он заметил, что весьма неплохо атлетически сложен и это тоже казалось знакомым. На нем не было ничего кроме серебристых трусов.

— Что это за место? — спросил Винсент, окинув взглядом пустую цилиндрическую комнату.

— Инкубационный изолятор для обработки информационноэнергетических систем вроде тебя, — ответил Горнер, ухмыляясь.

— Что!?

Из-под пола выросло мягкое дутое кресло. Старец сел в него и выпустил из руки светящийся шар. Тот застыл в центре комнаты ближе к потолку, и вокруг стало светлее.

Глядя на этот летающий предмет, с которого сыпалась блестящая пыль, Винсент предчувствовал неприятности.

— Да расслабься ты, что напряженный такой?

Из-под ног у Винсента поднялось такое же кресло.

Старик, ухмыляясь, смотрел ему в глаза.

— Чему ты радуешься!?

— Я все равно переделаю тебя и получу за это полтора миллиона кредитов психокинета!

— Что ты несешь старый болван! — Винсента бесила эта знакомая язвительная ухмылка, не предвещающая ничего хорошего.

— Ты такой дерзкий. Прямо как я когда-то.

— Что всё это значит?! Может, ты объяснишь, где я, чёрт возьми!! Зачем ты все время ухмыляешься!? И почему я в одних трусах?!

Старец залился смехом.

У Винсента кровь вскипела. Он вскочил с кресла, но не смог сделать и шага. Светящиеся верёвки обхватили его тело и пригвоздили к креслу.

— Спокойно.

— Отвечай! — Винсент пытался вырваться. — Отвечай старик! Что происходит!?

Глядя на рывки мускулистого тела собеседника, намертво закреплённого в кресле, старик опять рассмеялся. Ему откровенно нравилось видеть все эмоции, которые испытывал Винсент в тот момент. Это доставляло огромное удовольствие.

— Приятно познакомиться, меня зовут Горнер!

— Иди к черту!

— Если б ты знал Винсент, сколько раз ты точно также представал передо мной. Каждый раз это так забавно. Жаль только, что результат, которого я жду, пока не выходит. Ну, ничего, будем пробовать снова и снова, пока не получится то, что надо. Кстати твоя память… вряд ли она тебе понадобится в ближайшее время.

Кресло и веревки растворились. Винсент оказался в капсуле, которая зависла под светящимся шаром. Блестящая пыль ветвящимися потоками сыпалась по прозрачной оболочке. Улыбаясь, Горнер смотрел Винсенту в глаза, ожидая чего-то. Светящийся шар пронзил помещение молниями, и капсула исчезла в вихре электрических разрядов.

Винсент погрузился в сплошной свет и со страшной скоростью понесся куда-то вниз…

* * *

Во главе королевства Вельгерманфранц стоял Стешлерн — расчётливый и строгий правитель. Он был потомком легендарного царя-завоевателя Стэфеньеля-стального. Того самого, который поднял со дна мертвую Атлантиду, а затем скончался от заложенного в неё проклятья, за что и стал бессмертен в памяти народов. Жаль только, что после его смерти древняя земля снова погрузилась в пучину океана.

Стешлерн-строгий, жил в роскошном замке, построенном из камней редкой породы под названием «грантомрама». Добывали этот строительный материал, как говорили, у ворот в преисподнюю неподалёку от долины чертей. Право на его добычу, судя по сказаниям, предоставлялось после предъявления тридцати невинных душ. Главное свойство этого материала состояло в ослаблении действия всех видов магии.

Центральное здание-скульптуру (в виде слившихся воедино крылатого ангела и рогатого демона) окружали зубчатой формы стены с шестью высокими башнями. На их острых крышах стояли гигантские каменные существа: наполовину люди — наполовину страшные горгульи. Эти статуи человеческой внешностью были обращены к центральному зданию, а чудовищным проявлением к внешнему миру. Облик замка олицетворял вечную двойственность мироздания. Так считал Безликий — великий зодчий. Позади замка простиралась площадь, на которой производились казни. Она была выложена теми же камнями, что и весь замок.

На казни простых людей разрешалось приходить бесплатно, а вот чтобы посмотреть на смерть графов, советников короля и им подобных приходилось платить золотом. В такие дни площадь окольцовывала стража. Цена за пропуск напрямую зависела от чина осуждённого. Народ не жалел своих денег. Самым востребованным зрелищем были казни священников.

Когда-то давно посреди дарящего смерть придворного участка был возведён величественный эшафот довольно странной архитектуры. Он представлял собой огромный каменный пень, от которого в разные стороны расходились шесть мощных корней, являвшихся ступенчатыми дорожками к месту казни. Из эшафота торчали два длинных рога, в центре находилось место, откуда по пояс торчала зубастая безглазая тварь. Она засовывала ноги осуждённого себе в рот и прикусывала, затем своими мерзкими руками принуждала беднягу класть голову на свой плоский и твердый череп. Тогда палач вынимал секиру из стояка в форме молящейся дьяволицы, и отрубал голову, после чего тварь выплёвывала труп. Огромный топор представлял собой неповторимое произведение искусства: расписная рукоять и само лезвие были испещрены именами всех великих людей, живших когда-либо на этой земле. Каждая буква, вычерченная на благородном металле, олицетворяла творческое вдохновение мастера-художника. Зачем это было сделано, не известно. Король захотел, чтобы было так, и тогда наняли самого искусного кузнеца, которого потом, его же творением и казнили, за то, что он намёком возразил этой прекрасной идее. Каждая буква на благородном металле была с любовью вычерчена мастером. Если доводилось казнить великих людей, то их имена почётно возникали на орудии справедливости суда. Жаль только, что однажды тварь пришлось убить, поскольку она чуть не сожрала палача, столь дорогого королю, хотя самому исполнителю приговоров было искренне жаль создание, с коим он столько лет вместе работал.

Мертвое чудовище вынули, эшафот переоборудовали, превратив его ступенчатое возвышение овальной формы, сделав всё из стали. Вместо рогов из него теперь торчало два очень длинных прямых кола, на которых были наколоты черепа недавно вымерших великанов. Не то что раньше, но всё равно красиво, особенно когда ветер трепал на больших головах красные длинные волосы.

Не изменился только стояк для секиры. Та же дьяволица с потрясающей фигурой. Она стоит на коленях, руки и голова подняты вверх, рот с клыками открыт, и в него почти полностью уходит рукоять секиры. Её создатель жил некогда при дворе. Его прозвали «безликий». Он всегда ходил в черном балахоне, закрывая капюшоном голову. Когда спрашивали, почему у него нет лица, он отвечал, что ночь забрала его. Зодчий издавна жил на этой земле, служа своим королям. Говорили, что однажды ночью, после того как ему исполнилось 350 лет, он создавал чертеж очередного дьявольского сооружения. Тогда же тени схватили его, и унесли с собой. Ночь забрала избранного навсегда.

Талантливый архитектор и скульптор, был очень дорог королю, ведь полностью весь замок и площадь с эшафотом строили некогда по его чертежам. Тварь, которую пришлось убить, тоже являлась произведением фантазии мастера. Сначала это была просто экзотическая статуя, украшавшая эшафот. Однако после того, как исчез безликий, она ожила, став отличным помощником палача. Тварь способствовала притоку народа на площадь во время свершения правосудия.

Палачу тоже не хватало Безликого, поскольку обыденными вечерами, когда зодчий принимался записывать свои архитектурные и скульпторские идеи, к нему приходил Варлонн. Вместе они беседовали о скором наступлении апокалипсиса и о том, как все скоро погибнут. Им обоим нравилась эта тема, которая никогда не отвлекала мастера от работы, а только подбадривала.

Новый эшафот был произведён по чертежам пропавшего зодчего. Теперь процесс отрубания голов был таким же, как и везде: осуждённые просто становились на колени и клали голову на место, предназначавшее для её снесения, после чего наступала зримая толпой смерть.

Спустя месяц после кончины твари, у палача Варлонна родился сын. Этому событию он был очень рад и на пирушке, которую устроил король, в честь праздника весны, совпавшим с появлением на свет ребёнка, напился до бессознательного состояния. Людям такой профессии увеселительные напитки всегда были противопоказаны, дабы не нарушать деятельность мозга, чтобы всегда совершать точные движения топором. Но на сей раз, было простительно.

Жена Варлонна, Эпилия, некогда в детстве потеряла родителей. Когда они, пересекая атлантический океан, вместе плыли на корабле к королевству Абролисэр, в надежде навестить далёких родственников, на их судно напали пираты. К счастью, поблизости оказался один из военных кораблей королевства Вельгерманфранц, возвращавшихся из далёкого плавания. Пираты были уничтожены штурмом. Удалось спасти больше половины пассажиров корабля.

Маленькую осиротевшую девочку, которая не могла промолвить ни слова, забрал с собой генерал армии. Её привезли в замок. Молодой, тогда ещё, король, взглянув на милое прекрасное создание, решил оставить его при дворе.

Эпилия выросла и полюбила (не смотря на дикий нрав и руки, созданные специально, чтобы казнить) потомственного палача Варлонна и, спустя некоторое время, вышла за него замуж….

Родившегося сына назвали Лютором. Мальчик рос, отец казнил, мать помогала в политических вопросах советнику короля, поскольку правитель считал, что она вносит гармонию в решения и сглаживает их чересчур агрессивные стороны. После того как ребенку исполнилось шесть лет, Варлонн стал брать его с собой, чтобы тот вблизи созерцал акты исполнения смертных приговоров. Лютор с детства привык видеть смерть.

Варлонн частенько ругался с Эпилией и иногда бил её. В разгар страстей, он любил приговаривать, что когда-нибудь отрубит ей голову. Всегда когда жена убегала в слезах, палач заразительно смеялся.

Эпилия всё прощала мужу. Её дух был сломлен уже очень давно. Она искренне верила, что любит его, ведь жизнь есть жизнь, а любовь зла. Народ тогда считал, что у исполнителей смертельных приговоров, жёны непременно являлись грязными потаскухами. Эпилии пришлось смириться с этим тяжким клеймом. Все сплетни и слухи о ней распространялись не только при дворе, но и среди простого народа. Самым ужасным, для окружающих было то, что она обладала необыкновенной красотой.

Цирюльник короля (в прошлом наёмный убийца), толстая женщина-кузнец, производившая инструменты для пыток, её тупоголовый муж-тюремщик, придворная гадалка-провидица и королевский монах. Таковым у этой семьи был основной список знакомых, который с некоторой осторожностью можно было назвать друзьями.

Гадалка-провидица Риана частенько заходила и навещала семью палача. Она была пожилой женщиной приятной внешности, внушающей доверие и покой. Ей очень нравился маленький Лютор. Риана всегда старалась чем-то угостить его и при возможности похвалить. Но мальчику не очень нравилось такое повышенное внимание. Стоило Лютору заболеть, как добрая знакомая тут же приходила со свежим целебным снадобьем, которое вмиг снимало недуг, как рукой. Жена палача всегда была искренне благодарна своей пожилой подруге за доброту.

Королевский монах Еилберт иногда приходил поболтать с Эпилией на счет её маленького сына. Он предлагал отдать ребёнка в послушники, когда тот подрастёт, дабы избавить от страшной судьбы в будущем — судьбы палача. Варлонн относился ко всему этому с юмором, ему даже нравилось слушать такие разговоры, поэтому священника он никогда не прогонял.

Однажды Эпилия шла с маленьким Люротом домой от цирюльника, который преобразил её прекрасные волосы, и заодно подстриг сынишку. По пути им встретился Еилберт. Эпилия как обычно разговорилась с ним. Лютор ненавидел этого священника с седой бородкой одетого в чёрную рясу. Он как всегда испытал к служителю божьему сильное отвращение и, взяв в руки грязь из лужи, испачкал одеяние монаха.

— Пожалуйста, простите моего сына, — извинилась Эпилия.

— Не извиняйтесь, всё в порядке. Бедный мальчик, мне так жаль его.

Прошёл год.

Лютор, повидав за прошедший день всех счастливчиков, которым отрубили головы, отправился с отцом в третью восточную башню замка, где находился их дом. Перед тем как ужинать, они посетили банный зал, поскольку оба за день с ног до головы испачкались кровью. Это помещение представляло собой большую комнату с узорчатыми стенами. Там, в каменный рифленый пол была погружена большая глубокая металлическая ванна круглой формы. В центре потолка находился огромный разбрызгиватель, с которого время от времени выливалась волна тёплой воды. Помывшись и переодевшись, отец с сыном пошли ужинать.

Все сели за стол. Тут как раз в гости пришла Риана. Она продолжила трапезу вместе с семьёй палача. Несколько мгновений все наслаждались ужином.

Варлонн, откусывая очередной кусочек, от хорошо прожаренного вырезка свинины, краем глаза сначала взглянул на провидицу, потом на облокоченный к стене расписной топор с запёкшейся кровью.

— Эпилия, — начал Варлонн, повернув голову к жене. — Ты не против того, что я принёс сегодня секиру, домой? Я хочу как следует её почистить и отлакировать рукоять.

— Нет, конечно, дорогой.

Ненадолго воцарилось молчание.

— Эта свинина… она подгорела! Эпилия, ты совсем разучилась готовить! Такое блюдо, даже наш дрянной повар сварганил бы получше!

— Можешь не есть если не хочешь, — спокойно ответила жена палача.

— Тебе, должно быть, показалось? — вмешалась Риана. — Я бываю у вас часто, и каждый раз еда просто восхитительна!

— Молчи, старая ведьма! Ты ещё глупее, чем моя жена! Как ты можешь нормально вообще что-то понимать! Эх, если б ни её красота, я бы уже давно…

— Давно что! — с гневом перебила Эпилия.

— Как… ты… мне… надоела, — Варлонн криво улыбнулся, встал, взял в руки секиру, и разрубил тарелку своей жены пополам. Еда и осколки разлетелись в стороны, а лезвие с запёкшейся кровью глубоко вошло в дубовую доску стола. — Может отрубить тебе голову!? Да и подружке старой заодно!

Эпилия и в слезах убежала в спальню. За ней последовала Риана.

Палач взглянул на оцепеневшего сынишку и залился смехом.

Лютор с трудом понимал, почему отец ведёт себя так. В такие моменты ему хотелось убежать из дома. Подождав пока радость Варлонна закончится, мальчик отправился в свою комнату. Палач, поняв, что спать с женой ему сегодня не суждено, отправился на ночлег в зал для гостей, там стояло несколько отличных готических диванов.

Риана сидела на кровати вместе с Эпилией.

— Успокойся, всё будет хорошо. Как ты вообще вышла за него? Он тебя не достоин.

— Варлонн не был таким! Он изменился, после рождения сына. Его словно подменили.

— Бедный мальчик, как ему не повезло с отцом, — посочувствовала Риана.

— Он хочет, чтобы сын тоже стал палачом. И я не пойму, зачем Варлонн стал брать его с собой на казни? Он же ещё совсем маленький! Я говорила ему об этом, а он очень злился. Я же не могу справиться с ним, он такой сильный.

— Ну, ничего, бог поможет нам.

— Если б ты знала, сколько раз я молилась ему.

— Тебе сейчас нужно поспать.

— Останься у нас, уже поздно.

— Нет-нет, мне нужно идти! Еде комната Лютора? Я хочу с ним попрощаться.

— Как выйдешь в коридор и направо, там увидишь.

— Спокойной ночи, Эпилия. Всё когда-нибудь изменится к лучшему.

— Буду надеяться. Спокойной ночи.

Риана открыла бордовую деревянную дверь и вошла в комнату.

— Лютор, я знаю, ты не спишь, малыш, — ласково произнесла придворная гадалка и села на кровать.

— Тётя Риа?

— Я зашла, чтобы спросить, — она немного помолчала, — Ты бы хотел, чтобы твой отец изменился и больше никогда-никогда не обижал ни тебя, ни маму?

— Да.

— Тогда вот, возьми, — Риана протянула маленькую белую фигурку палача держащего в правой руке секиру. — Следующей ночью, когда все уснут, ты проснешься. Отнеси это на эшафот, оставь там и ложись спать.

Провидица удалилась, к выходу её проводил слуга. Мальчик заснул, держа в руках фигурку.

Утром Варлонн как обычно взял с собой сына работу. В тот день без голов остались 12 человек. Одним из этих «счастливчиков» оказался священник Еилберт. Кролю донесли, что монах заключил с дьяволом сделку, целью которой было осквернение церкви. Стешлерн просто не мог не вынести приговор, поскольку был такой прекрасный повод, да и пополнить казну золотом, от пришедшей толпы людей, тоже не мешало. Площадь была переполнена.

Кончился день, довольными остались: народ, палач, и король. Только у Лютора настроение было как у приговорённого.

Варлонн пребывал в прекрасном расположении духа. Он даже похвалил жену за отличный ужин. Но Эпилия с сыном весь вечер молчали, слушая комплементы и рассказы о приятных ощущениях испытанных во время отрубания голов. Каждодневная смена настроения Варлонна напоминала волновой график, и это было в порядке вещей. Вечер подошёл к концу, и все пошли спать. Варлонн снова отправился на ночлег в зал для гостей, поскольку чувствовал, что Эпилия не в настроении. Лютор лелеял себя надеждой, что благодаря этой белой скульптурке его жизнь измениться в лучшую сторону, и отец станет вести себя хорошо.

Население замка уже давно погрузилось в сон. Была глубокая ночь.

— Вставай, вставай, пора! — звучал чей-то мягкий голос.

Эти слова произносились до тех пор, пока Лютор не проснулся. Открыв глаза, он разглядел потолок, потом стены. Готическая мебель, украшавшая комнату, казалась кучкой застывших чудовищ, которые кого-то поджидали. За большим окном было совсем темно, поскольку луну и звёзды закрывали облака. В правой руке почувствовалось тепло. Лютор скинул одеяло, привстал и открыл ладонь. Фигурка слегка засветилась. Мальчик встал и подошёл к двери. Она самопроизвольно открылась. Стояла дьявольская тишина, казалось, что вокруг всё вымерло. Лютор выбежал на улицу. Ворота крепостных стен были уже открыты, будто замок, сам хотел, чтобы мальчик сделал то, что посоветовала ему Риана. Лютор поднялся по ступенькам на эшафот, и положил фигурку на пол. В этот момент он уже лежал в своей кровати накрытый одеялом.

Наступило утро. Раньше всех проснулся сын палача, он встал с кровати, вышел из своей комнаты и отправился туда, где спал отец. Дверь в зал для гостей открылась. Лютор застыл у входа, оцепенев… Все стены и пол были запачканы кровью, всюду разбросаны кусочки внутренностей. На одном из диванов лежал мертвый Варлонн, его туловище было сплошной дырой, будто его изнутри что-то взорвало. Лютор подошёл к обезображенному телу отца.

В центре дыры проделанной в палаче, был его легендарный топор, окровавленное лезвие которого глубоко вошло в обшивку шикарного дивана.

Эпилия вышла из спальни и пошла по коридору в сторону ванной и, проходя мимо зала, увидела Лютора. Мальчик стоял у разорванного тела отца. Панический ужас и отчаяние пронзили её в голову, слеза прокатилась по щеке.

— Пойдем, милый, тебе нельзя на это смотреть! — сказала дрожащим голосом Эпилия, взяла за руку ребенка и вывела его из комнаты. Пройдя немного, она остановилась, упала на колени, обняла Лютора и, приникнув головой к его плечу, зарыдала.

Слуга, увидев, что случилось с Варлонном, поспешно отправился доложить обстановку королю. Стешлерн как раз в это время выбирал нового человека на должность главного придворного монаха на смену казнённому Гилберту, поскольку проснулся он очень рано, и делать было нечего.

— Карл, теперь ты будешь королевским монахом. Остальные свободны, объявил король.

В этот момент в тронный зал ворвался слуга семьи палача.

— Ваше величество. Ваше величество! Беда, проклятие, Варлонн убит!

Внимательно выслушав описание жуткой картины, Стешлерн решил сам всё увидеть.

— Позвольте, я пойду вместе с вами, — предложил Карл.

— Конечно, ты же теперь главный служитель бога в этом королевстве, ты просто обязан, отправится со мной, — ответил король.

Стешлерн, оказавшись на месте, увидев дорогого ему палача, лежавшего мертвым, повернулся к стоящему рядом Карлу.

— Как думаешь, что здесь случилось?

Священник сотворил знающее лицо, которое показывало, что здесь, нечему удивляться.

— Это не что иное, как знак. Да-да, без сомнения, это знак.

— Какой ещё знак!?

— Так получается, когда люди заключают сделки с дьяволом и не выполняют своих условий. Нужно обязательно казнить его сына и жену во имя господа.

— Говоришь так, будто сам не раз заключал сделки с дьяволом.

— Да простит вас Господь, я знаю об этом лишь только потому, что являюсь образованным человеком. Но, признаюсь, сделку заключал мой знакомый, помнится, он умер точно также.

— Думаю, ты прав, может сына казнить и надо, но причем здесь Эпилия, почему её тоже?

— Для профилактики, ведь теперь каждый новый ребёнок, который у неё сможет родится, будет нечист духом. Хотя, лучше отправить её в монастырь, пусть служит господу и отмывает грязь грехов святой водой.

— Да, конечно. Тогда казним Лютора и провидицу Риану, всё равно толку от предсказаний нет. По-моему, в ней тоже что-то не чисто, да и этот мальчик уж очень ей нравится. Думаю, так будет лучше.

— Мудрое решение, ваше величество.

Пока король разговаривал со священником, Эпилия с Лютором сидели на кухне. Мать стояла и смотрела в окно, по её лицу текли слёзы. Сын сидел неподалёку за столом. Посреди помещения возникла струя дыма и превратилась в Риану, которая тут же подбежала к мальчику.

— Лютор, поверь, это для твоего же блага, — сказала провидица, воткнула в спину мальчика большую черную иглу и исчезла.

— Что ты с ним сделала старая ведьма! — вскричала Эпилия, подбежав к потерявшему сознание сыну. Она попыталась вынуть темный острый предмет, но он тут же, извиваясь как змея, залез в тело Лютора.

Спустя мгновение мальчик очнулся, и увидел плачущую мать.

— Слава богу! — воскликнула Эпилия, и обняла сына, — я подумала, что она убила тебя!

Лютор ничего не ответил. В этот момент подошли стражники. Один из них взял за руку мальчика и повел с собой.

— Куда вы его ведёте! — закричала Эпилия и бросилась, чтобы помешать.

Но стражники схватили и держали испуганную женщину, почувствовавшую, что сыну грозит смерть. На кухню вошёл король со священником.

— Прости Эпилия, но исходя из законов божьих, Лютора нужно казнить, я вызвал нового палача, казнь состоится сегодня в полдень, — с грустью произнёс Стешлерн.

— Казнить детей, это не божьи законы! А если божьи, тогда будь он проклят вместе с вашим чёртовым величеством! — Кричала в гневе Эпилия, пытаясь вырваться из рук стражника. — Ты сгоришь в аду король! Сатана твой учитель, он же твой палач!

— Нечестивая женщина, прикуси язык, побойся кары божьей, ты и так была за мужем за служителем сатаны, надо платить за грехи! — Монах был доволен и горд своими словами.

— Мне жаль, Эпилия. Ты и твой муж хорошо служили мне, но так надо.

— Тогда казните меня вместо него. Хотите, отправьте на распятье, только не трогайте Лютора, он ещё ребенок!

— Закон есть закон. Если отец-палач умирает, прежде чем передаст своё место наследнику, то сына полагается казнить. И я, как король, не могу нарушать законов.

— Ты не король, ты детоубийца! — кричала в отчаянии Эпилия.

Стешлерн со священником удалился, приказав страже запереть её, и не выпускать, пока не казнят сына.

— Теперь надо послать людей, чтобы они объявили, что состоится казнь сына палача и королевской провидицы. Да будет тебе известно, казнить будет их твой брат.

— Левон!?

— Именно.

— Но, ваше величество, он самый отъявленный и прыткий вор, которого только недавно чудом удалось поймать. Вы же сами обещали ему пожизненное заключение.

— Карл, не волнуйся, я обещал ему хорошее жалование и приличные покои, теперь он не убежит, и воровать не станет, а отрубить кому-нибудь голову, тем более за деньги, для него не проблема.

— Ваше величество, думаю, всё же стоит подстраховаться, после всего этого лучше бы отправить его обратно в темницу.

— Ты довольно умён… для монаха. Побудь пока моим советником, а то Гамэль заболел, чувствую, ему не долго осталось.

— Я, вместе с господом, готов помочь вам, государь! Я и не надеялся, что мне выпадет такая честь!

Лютор, на удивление стражников, совсем не сопротивлялся.

— Можешь отпустить мою руку, я не убегу, — сказал Лютор не своим голосом и посмотрел стражнику в глаза. — Значит, казнить меня будут в полдень? Жаль только, что меня одного, потому что Рианы вы во дворце не найдёте. Осталось всего три часа.

Сопровождающий посмотрел в глаза ребёнка, которые налились чернотой, и взглянул на второго стражника.

— Сходи, проверь.

— И ты тоже можешь быть свободен, до эшафота я сам дойду, посижу там, подожду Левона, — добавил Лютор.

— Какого ещё Левона, ты что несёшь!

— Так зовут нового палача. Ступай Гольер, передай королю, что я готов и жду исполнения приговора, — ответил Лютор взрослым хрипловатым голосом.

— Откуда ты знаешь моё имя?

— Твоя покойная мать Лоретта мне только что сказала.

Стражник, несколько мгновений стоял и смотрел, как мальчик спокойно проходит через открытые ворота замка.

Обыскали всё, но Рианы не нашли и доложили об этом королю.

— Ничего страшного, казним одного Лютора, — ответил Стешлерн, услышав известия.

Мальчик сидел на ступенях металлического эшафота и смотрел, как собирается народ, платя за пропуск на площадь золотом…До полудня оставалось не больше пяти минут. Площадь плотно заполнилась людьми. Для тех, кто находился далеко от эшафота, поставили деревянные помосты, куда народ забирался, чтобы лучше видеть казнь.

— Смерть Лютору!

— Смерть сыну палача!

— Смерть дьявольскому отродью! — кричали из толпы.

Лютор стоял в центре эшафота и смотрел в глаза Левону. На балконе, что находился в башне обращенной к площади, появилась фигура короля. Подул ветер, затрепав рыжие волосы на черепах великанов, надетых на колья, торчавших из эшафота. Радостно завопила толпа. Палач достал секиру из стояка. Стешлерн сделал взмах рукой. Это был знак к исполнению казни. Но, как только Лютор опустился на колени и положил голову, готовясь принять смерть, его тело затрясло. Мальчик закричал. Из его спины двумя потоками брызнула кровь. Разрывая плоть, выросли черные кожаные крылья, которые подняли в воздух бесчувственное тело и понесли прочь от толпы жаждущей видеть смерть. В те мгновения, когда все смотрели, как улетает Лютор, Левон снял маску палача и бросил секиру. Он попытался сбежать пробираясь сквозь толпу, но через стражу пройти не удалось. Его поймали и бросили в темницу…

— Как думаешь, Карл, что произошло сегодня на площади? — спросил король, сидя на троне и смотря в высокие окна в конце зала.

— Не что иное, как происки дьявола.

— Но, как бы там ни было, это не имеет значения. Золото с народа собрали, казну пополнили, а значит, всё прошло удачно.

— Наверное, государь, так и есть. Господь с вами.

— Ты оказался прав насчёт своего брата. Может его тоже казнить?

— Не думаю, пусть сидит в темнице до конца дней своих. Хотя нет, наверное, стоит, народ хорошо его знает и охотно придёт посмотреть.

— У меня есть ещё один претендент, давно мечтающий стать королевским палачом, дам ему шанс, пусть проявит себя.

Крылья несли тело Лютора сначала над Вольпраденом — столицей государства Вельгерманфранц, потом над гигантским лесом, что находился за городом. Наконец показался обрывистый скалистый берег атлантического океана.

Тело Лютора приземлилось на утёсе возле входа в пещеру. Разрывая плоть, из мальчика вылезло существо размером с небольшую собаку, напоминавшее плоское насекомое и одновременно летучую мышь. Оно сложило крылья, взвалило на спину бесчувственное окровавленное тело и зашло в пещеру, которая оказалась круглым коридором, освещаемым факелами. Появилась лестница. Тварь спустилась вниз, подошла к деревянной двери, и постучала.

— Наконец-то! — воскликнула Риана. — Ты не мог вылезти поаккуратнее? Изорвал всё тело!

— По-другому не умею, — ответило хриплым голосом существо.

— Вы, иглоны, все такие, аккуратность вам не знакома! Положи его туда, а потом убирайся на место.

Мальчик лежал на большом прямоугольном столе, лицом вниз. Тварь, притащившая его сюда, превратилась в большую чёрную иглу и воткнулась в мягкий шаровидный предмет, свисающий с потолка.

— Что ж так много крови, — с недовольством говорила Риана, и приложила к голове Лютора фиолетовый кристалл, который тут же засветился. — Мозг в полном порядке. Отлично!

Бывшая королевская провидица, на самом деле всегда была и оставалась сильной колдуньей, но, живя при дворе, она это успешно скрывала, убедив короля, что всё это в прошлом и что теперь её колдовство ограничивается лишь гаданиями и предсказаниями. Эта женщина была превосходным алхимиком, полностью изучила чёрную и белую магию, знала много о реинкарнации и о воскрешении (как о частичном, так и о полном) являлась лидером клана стального огня. Как и весь клан, она с гордостью поклонялась и служила дьяволу.

Сатана, говорил, что ему требуется наследник, по его рассказам Антихрист умер и не поддавался воскрешению. Поэтому Риана получила задание. Нужно было найти невинного ребёнка, в чьём сердце с рождения живёт ненависть, повесить на его душу смертный грех, затем подвергнуть слиянию с «огненной сталью» и дать образование, сделав ученика абсолютным мастером магии. За успешное выполнение задания дьявол обещал колдунье снять проклятье старости, подарить бессмертие и при всём этом ещё и оставить душу. Такой красивый обман давал сильное вдохновение к исполнению поручения.

Учеников Риана доставляла много. Они либо умирали, от несовместимости духа с «огненной сталью» — основной энергией ада, либо становились магами среднего уровня не способными достичь звания мастера. Таких неудачных индивидов в клане было множество, и зачастую они долго не жили. Но на этот раз колдунья была уверена, что фортуна ей улыбнулась.

Подойдя к другому столу, который изобиловал алхимической аппаратурой и инвентарем, она взяла две бутылочки, с разным содержимым и мешочек с какими-то семенами. Высыпав зерна на изорванное туловище Лютора, она влила в раны вязкую жидкость белого цвета, которая словно живая обволокла их. Затем последовала настойка синих кристаллов, которая, смешавшись с первым поступлением, начала издавать слабый сиреневый свет. Наружу снова и снова пробивались ростки. Вырастая, стебли закручивались по спирали, сплетались и срастались вместе. Так образовалось похожее на деревце растение, уходящее корнями вплоть Лютора. На заостренной верхушке появился синий бутон. Растение начало пульсирующие движения, которые учащались с неимоверной быстротой. Мгновенно всё прекратились. Бутон распустился, стал белым цветком, который что-то выплюнул, потом деревце засохло. Риана оторвала растение от тела Лютора.

— Ну вот, теперь как новенький, — порадовалась колдунья, взглянув на чистую спину Лютора, — Ролмер!

— Да госпожа, — отозвался седоволосый слуга с залысиной на голове, лет пятидесяти на вид, худощавый, невысокого роста, в черном фраке и блестящих туфлях.

— Отнеси Лютора в его комнату.

— Как скажете госпожа.

— Посиди с ним немного, как только очнётся, позови меня.

Когда Ролмер ушёл, Риана распорядилась, чтобы алхимическую аппаратуру и инвентарь унесли в лабораторию, а сама принялась читать хроники великих магов древности.

Слуга понес мальчика, по кольцевому коридору, устланному красной дорожкой. В конце пути находилась резная готическая дверь. Открыв её, Ролмер вошел в комнату, положил ребёнка на широкую кровать, и сел рядом с ним.

Очнувшись, Лютор увидел слугу, который сидел рядом. Это был стройный пожилой человек в чёрном фраке.

— Позвольте представиться, меня зовут Ролмер, я покорный слуга госпожи Рианы, а с этого момента и ваш тоже. Пожалуйста, не вставайте, вам надо отдохнуть. Я сейчас вернусь вместе с госпожой Рианой.

Лютор вновь огляделся вокруг. В его памяти пронеслись все события до момента, когда появилась Риана и чем-то больно уколола в спину. После этого всё было в тумане, но все же детали остались в голове. Он знал, что отец умер из-за той самой фигурки, которую дала ему добрая знакомая.

— Лютор, милый мой мальчик, бедняжка! — воскликнула Риана, вбежав в комнату и обняв ребёнка. — Я спасла тебя, теперь ты будешь в безопасности, теперь это твой дом, подальше от всего того, что было раньше! Возможно, ты напуган и у тебя много вопросов, но пройдет время, и ты поймёшь, что я поступила правильно.

Ребёнок был и рад, и напуган.

— Всё будет хорошо, ты получишь образование в полной мере, как полагается в высшем свете. Завтра я покажу тебе весь замок, а сейчас вот, выпей, тебе надо поспать. — Риана дала Лютору бокал с тёплым вином из орхидей.

Лютор выпил и лёг. Риана укрыла его одеялом, и что-то ласково шептала, но мальчик не слушал её, он уже засыпал. Несмотря ни на что в эти мгновения Лютору нравилось, что она проявляет к нему ласковую заботу.

Проснулся он в прекрасном настроении, потому что не помнил ничего кроме себя, доброй госпожи Рианы и её слуги Ролмера. На душе было легко. Лютор встал с кровати, немного походил по комнате, рассматривая всё, потом вышел в коридор и сразу же наткнулся на Ролмера.

— Доброе утро Господин Лютор! Наверное, вы собрались завтракать?

— Да.

— Тогда вам необходимо умыться и привести себя в порядок, — Ролмер взял Лютора за руку и повел за собой. — Вернёмся в ваши покои.

— Я не хочу сейчас умываться! — сказал Лютор, оказавшись в своей комнате.

— Вы будущий маг, а все маги всегда следят за собой, потому что это приятно не только им самим, но и всем окружающим. Поверьте мне, это делает вас взрослее и умнее. Вот ваша ванная. — Ролмер открыл дверь, что находилась неподалёку от большого шкафа. — Умойтесь и причешитесь.

Лютор так и сделал. Слуга проводил его в трапезную, где ждала Риана. Там был накрыт стол, на котором возле красивых тарелок лежали изысканные серебряные приборы. В углу горел камин, на высоком потолке, украшенном скульптурными узорами, висела большая красивая люстра, состоящая из трёхсот свечей. Все вокруг было выполнено в красных тонах.

На завтрак подали куропаток запеченных в белом соусе с красным вином и яблоками, привезенными из далёкого королевства Пиролеттэ.

Гарниром служил картофель фри, и жареный с тушеными стручками гороха, морковным соком и белом вине рис.

— Как спалось, Лютор, — поинтересовалась Риана.

— Хорошо.

— Возьми нож в правую руку, а вилку в левую. Вот, так.

Ненадолго воцарилось молчание, потом Риана спросила:

— Тебе нравится это блюдо?

— Да, — ответил Лютор. — Вкусно.

— В нашем замке всегда все блюда готовятся восхитительно, поскольку повар Себастьян, учился у самого Ероклита. Знаешь кто это?

— Нет.

— Это тот, кто придумал амброзию. Мы едим её по пятницам. Себастьян, конечно, уже в годах, он недавно отмечал свои 400 лет, но готовит он ещё лучше, чем раньше. Кстати, вино из орхидей тоже его работа.

После того как трапеза закончилась, хозяйка, слуга и их маленький гость отправились на экскурсию по замку.

Рана рассказывала, что это всё ей досталось от покойного дяди Мемлона — одного из сильнейших магов мира. Когда-то давно он основал Клан Огня. Тогда же из одной скалы западного побережья, он создал прекрасный замок. Риана говорила, что в этом месте находится один из мощнейших узлов астральных энергий ада, от которых маги черпают свои силы и знания. Поэтому в замке были сооружены «комнаты силы», где маги из высшего света увеличивали свой потенциал, отдавая за это мешки золота. Построить свой дом в таком месте, считается большой удачей. Снаружи замок совсем не отличался от горы, что служило отличной маскировкой. Никто из обычных людей не знал о нём.

— С завтрашнего дня ты начнёшь учиться, Ролмер будет твоим наставником первые шесть лет, — сказала Риана.

* * *

— Ты снова делаешь это, — устало произнёс Горнер, качая головой. Не желая больше смотреть, он выпустил из рук светящийся шар, и тот снова застыл в воздухе ближе к фиолетовому потолку.

Горнер сотворил световое окно в виде прямоугольного белого «неонового» полотна и, сделав шаг, исчез в нём.

Гигантское солнцевидное тело, заключённое в фиолетовую оболочку, огибали тысячи кольцевых мостов, которые можно было сравнить с нарисованными на картинке орбитами планет. На одном из них оказался Горнер. Облокотившись на перила, он стал смотреть вниз на гигантский светящийся шар, который пронизывал свободное пространство ветвящимися языками молний вплоть до тёмно-фиолетовой оболочки-границы, которую здесь (в мире контролёров) можно было принять за небо. Горнер дьявольски устал и ему как никогда требовался отдых. Он вышел прогуляться и с кем-нибудь поболтать, ну и, конечно же, сходить в «Зал Счастья», помогающий удалить ненужные мысли и обрести вдохновение.

Кольцевой мост был заполнен людьми.

Чья-то рука коснулась левого плеча старца, и он обернулся.

— Привет, Горн! — поздоровалась стройная красивая девушка с синими волосами. На ней был обтягивающий костюмчик перламутрового цвета с серебристым оттенком.

— Нотиль! — Горнер обнял ее, — Рад видеть тебя! Прекрасно выглядишь.

— Спасибо. Жаль, что про тебя такого не скажешь. Ты так постарел, я узнала тебя только по длинным седым волосам.

— Винсент отнимает у меня много сил.

— Я представляю, каково работать с сильным браком. Я бы, наверное, не смогла.

— Ему нравится делать сюрпризы. Он едва успел родиться, как всё изменилось. Откуда взялась эта… колдунья, которая захотела вытащить его из замка!? Я не могу понять… откуда появляются новые компоненты!? Не может же он создавать их без знаний! Если ему открывается доступ к банку информации, но как? Зачем тогда нужны фиолетовые зеркала!?

— Отдай Винсента ликвидаторам, пока они не заинтересовались тобой. Подожди следующего поколения и возьми кого-нибудь послабее. С таким отклонением давно никого не было. К тебе Хозяин относится куда лучше, чем ко всем. Так что тебя снова оставят, даже если ты в этом поколении откажешься от работы.

— Я не привык проигрывать сырьевым элементам! Мне просто нужно отдохнуть. Отдохнуть и всё!

— Тогда…. пойдем вместе в «Зал Счастья».

— Пойдём!

— Но… — Нотиль на мгновение замолчала. — Вот только на моём счету… там мало кредитов… и…

— Я заплачу. Когда моя работа над Винсентом закончится, я возьму тебя с собой в рай на целых три световых года.

— Правда?

— Конечно.

Парочка отправилась по широкому мосту к главному месту развлечений их маленькой цивилизации.

Вскоре они оказались у входа в «Зал Счастья», который выглядел как огромный искривляющий пространство цветной вихрь, в центре которого находилось световое квадратное окно. Как только Горнер и Нотиль приблизились к нему, оно стало каменным — закрылось. Рядом появились две абсолютно одинаковые блондинки в белых обтягивающих костюмах.

— Добро пожаловать в «Зал Счастья»! — сказала одна из них. — Не жалейте кредитов, получите высшее качество реализации!

— Пожмите нам руки, чтобы проверить, сколько кредитов на вашем счету, — предложила другая девушка.

Горнер пожал ей руку.

— 12 миллионов кредитов, — сообщила она, — Доступен первый уровень, свобода фантазий.

— Прекрасно, — ответил Горнер и посмотрел на Нотиль — а ты?

Она приложила свою руку.

— Уровень кредитов очень низок, истратив его, переступите порог ликвидации.

— Переведите 20 тысяч на ее счет.

— За это с вас минус две тысячи.

— Переводите.

Горнер взял Нотиль за руку, и зашёл вместе с ней в «Зал Счастья». С огромной скоростью их унесло.

Они оказались на зелёном солнечном острове с обилием диковинных растений и фруктов, посреди которого стояла огромная цветущая гора с множеством водопадов.

Поплавав в тёплой воде океана, они вышли на берег.

Горнер взял Нотиль за руку.

— Любишь мягкие облака?

— Да.

Они оторвались от земли и полетели…

* * *

Лютор не заметил, как наступил вечер. За день он обошёл весь замок, побывал во всех его башнях, видел много придворных людей, был в общежитии для молодых магов, и много где ещё, но только не успел посетить подвальную часть замка.

— Господин Лютор, не желаете ли перед сном посмотреть закат солнца? — предложил Ролмер. — Он здесь необычайно красив.

— Да.

Мальчик отправился со слугой на балконный двор.

Облокотившись на невысокие готические перила, они стали смотреть.

Небо стало оранжево-красным, солнце наполовину погрузилось за линию горизонта, оставив на воде своё длинное ребристое отражение, которое, казалось, доходило до самого берега. Стоял полный штиль, легкий теплый ветер приносил с собой запах моря.

— Господин Лютор, сегодня как раз тот день, что бывает раз в тринадцать лет, когда за солнцем плывут мелонфимы. Люди нашего королевства по обычаю в этот день приносят в жертву пойманных колдунов, сжигая их на кострах. Они считают, что так можно обезопасить свой дом от чёрной магии.

— Что такое мелонфимы?

— Сейчас уведете, садитесь лучше ко мне на плечи.

Ролмер присел, посадил на шею мальчика, и встал. Вместе они стали смотреть.

Не успел кусочек солнца сесть за горизонт, как весь океан засветился точками, словно звездное небо. Из воды, будто стрелы снова и снова вылетали светящиеся светло-голубые существа, напоминающие дельфинов. Возносясь высоко, они падали в воду, потом снова выпрыгивали из неё на чудовищную высоту. Оказавшись у горизонта, мелонфимы делали последний прыжок до самого неба и падали, собираясь в один пучок, который стремился за край земли вслед за уходящим солнцем.

Когда стемнело, Ролмер проводил Лютора в его покои и уложил спать. Мальчик быстро и крепко заснул.

Утром после завтрака слуга повел Лютора к восточной башне замка.

Они остановились перед большой замаскированной дверью, которая с виду была таким же куском скалы, как и большинство стен. Ролмер положил в специальное углубление рубин в форме удлиненной пирамиды. Камень засветился, плита отодвинулась, появились винтовая лестница, ведущая вниз — в подвальную часть замка. Преодолев длинный спуск, они оказались в обширной пещере, которая ветвилась на пять путей. На скалистых стенах горели длинные тонкие дорожки, создавая неплохое освещение.

— Сталь и титан идут на производство мечей, которые улучшают магией и продают на чёрном рынке, — рассказывал Ролмер. — Из меди здесь делают медальоны против колдунов, за которые с нами расплачиваются золотом. Если б вы знали, как простолюдины их раскупают! К сожалению, клану стального огня не доступны технологии изготовления антигрантомрамовых амулетов, хотя их тоже делают из меди.

Лютор молчал, он о чем-то задумался. Ролмер повел его в центральную развилку пещеры. Там везде кипела работа. Породы плавили, разливали, смешивали. Всюду трудилось множество кузнецов, раздавались звенящие звуки молотов. Завидев представителя начальства, те рабочие, что отлынивали от работы, встрепенулись, вскочили и принялись вновь возить руду в тележках.

— Господин Лютор, любое государство примет за радость обзавестись очередной партией наших мечей для своих армий, но, к сожалению, делать больше чем сейчас, мы не можем. Хоть и идёт всемирная пропаганда отказа от магии, государства без её помощи обойтись не могут. Перед тем как приступить к обучению, вам необходимо установить контакт с «огненной сталью».

— Что такое «огненная сталь»?

— Сейчас узнаете, господин Лютор.

Ролмер повёл мальчика в конец пещеры. Там находилась деревянная дверь, на которой была выжжена замысловатая пентаграмма.

— Грован, мы пришли, — громко сказал слуга, предварительно постучав.

— Да-да, входите, — словно издалека послышался голос.

Ролмер с Лютором зашли в шестиугольное помещение. Там стоял запах серы и щелочных испарений. В центре находился большой каменный предмет. Он напоминал гору с чревом вулкана, только у краёв кратера имелось множество плоских длинных отростков похожих на лепестки завядшего цветка, которые свисали до пола. Всё это было накрыто высоким стеклянным цилиндром. По разные стороны от этого объекта, стояло три стола доверху набитых алхимической аппаратурой, половина которой вовсю работала, смешивая и изменяя элементы. В дальней части комнаты, стоял небольшого роста человек в синем плаще. Он был кругленький, полноватый, лысый; его миловидное лицо украшала стриженная белая борода, на глазах были круглые чёрные очки. Услышав, как дверь отворилась, Грован обернулся. В правой руке он держал колбу, из которой струёй валил дым.

— О, здравствуйте Ролмер, как у вас дела?

— Всё великолепно, спасибо.

— Простите меня за дырявую память, молодой господин, я не помню вашего имени.

— Лютор.

— Очень приятно господин Лютор, я главный алхимик графини Рианы. — Грован отвернулся и влил что-то в чересчур дымящуюся колбу, заставив её прекратить извергать серый мутный газ. Он освободил руки и подошел к объекту, накрытому высоким стеклянным цилиндром. — Перед вами адов тюльпан. Эту штуку я сорок лет назад выкупил в долине чертей, близ ворот преисподней, где добывают породу грантомрама. Занесло меня туда случайно. В тот день в одиночестве я прогуливался по красной земле того странного места, в надежде найти что-нибудь необычное. Я заметил, как какой-то человек вырвал из земли странный предмет, из которого вылезали танцующие языки пламени. Я подошел к нему и спросил: «Скажите, что это?». Он съязвил в ответ: «Вам не повезло, этот тюльпан последний и сорвал его я, так что придется подождать лет десять, пока не вырастут новые!» И тогда я спросил, чем же ценен этот предмет, а он ответил, что это генератор подземных магических энергий, питающийся сталью. Этот ответ меня заинтриговал. Тогда я был начинающим алхимиком, но обладал хорошей интуицией. Я сразу предложил ему полмешка золота. Он охотно согласился, взял деньги, посмотрел на меня, как на идиота и ушёл. Потом, спустя месяц, я уже хотел выбросить свое, казалось, выгодное приобретение, потому что считал его бесполезным, не зная толком, что с ним делать. И, именно в тот день я услышал, что лидеру Клана Огня требуются алхимики. Обязательно при себе нужно было иметь тюльпан из долины чертей, желательно последний. А у меня, как раз такой был. Мне сказали, что я принят на работу. Здесь меня научили правильно обращаться с этим дьявольским цветком. С тех пор он подрос, стал втрое больше, даже я теперь меньше его.

— Вы, несомненно, отличный рассказчик и слушать вас очень приятно, но время уходит.

— Да-да, простите меня, просто бывает, что мне не с кем поговорить.

— Ничего страшного, приступим к делу.

— Да-да… Лютор, прошу вас, встаньте сюда и прислоните ладони к стеклу. Вот, отлично. Сейчас тюльпан будет общаться с вами с помощью стального огня. Только следите, чтобы огонь не сжёг ваш разум.

Вялые свисающие лепестки слабо зашевелились. Пустая темная полость чёртового тюльпана наполнилась расплавленной сталью, горевшей сине-зелёным пламенем, которое усиленно собирало свои языки в сторону мальчика. В голове Лютор слышал голоса. Огонь ласково звал его к себе, посылая в разум тёплые вспышки красочного огненного мира, пытавшегося слиться с сознанием. Мальчик словно во сне подался вперед, стекло цилиндра вогнулось и пропустило его сквозь себя.

— Знаете Ролмер, я вам никогда не говорил, что это не совсем стекло, это живое стекло, так же как и горящая сталь, перерабатываемая этим цветком тоже живая. И, насколько я заметил, цилиндр с горлом дракона живут в синергии, — комментировал Грован.

Лепестки обвили конечности Лютора, подняли над кратером тюльпана, растянув, чтобы мальчик не шелохнулся.

— Не бойтесь, господин Лютор все будет хорошо, — успокоил Ролмер.

— Это быстро кончится, — добавил Грован.

Тонкие языки пламени, как нити, окутали всё тело своей жертвы. Ребенок кричал от боли и от животного страха. Лютора медленно разрывало пополам вдоль линии симметрии. Огненная рука пробила грудь, вырвала сердце, и забрала его с собой туда, откуда появилась. Хлынувшую кровь ловил расплавленный горящий металл, не сжигая, мешая с собой, при этом изменяясь в цвете. Две половинки тела отделенные от головы высохли, как мертвые листья, но не воспламенились. А отделенная от тела голова, пребывая в сознании, наблюдала за всем этим.

— Смотрите Ролмер, сейчас начнётся регенерация с суперкомпенсанией жизненных сил. То, что он ещё жив, говорит о том, что вы сделали правильный выбор. Этот мальчик рожден в пламени адовом, он станет превосходным колдуном с таким потенциалом.

— Надеюсь, вы правы, Грован.

Две высушенные половины тела срослись и слились с головой. Те места, где проходили крупные артерии, проткнули змеевидные ростки, появившиеся из горящей кипевшей внизу стали. Живая смесь крови и жидкого металла, ласкаемого огнём, наполняло и восстанавливало тело Лютора до тех пор, пока оно не стало прежним.

Не было больше боли. Лютор почувствовал сильную эйфорию, отчего невольно издал стон. Разум помутнел, тело немного повисело в воздухе, затем плавно опустилось в кипящую сталь. Казалось, Лютор решил принять ванну.

— Он сейчас пережил момент высшего наслаждения, именуемый «суперкомпенсанией жизненных сил»! Как бы я хотел оказаться на его месте!

— Грован, вы же знаете что для вас это невозможно, как бы вы не хотели.

— Ну и что! Помечтать нельзя! Сколько я вас знаю Ролмер, вы всегда смиряетесь с постановленным порядком вещей и даже в мыслях не позволяете себе немного больше чем можете иметь!

— Таково моё предназначение, таков мой долг, и мне это нравится.

— Как можно так жить? Хотя, наверное, я бы понял это, если бы был не алхимиком, а слугой. И, наверное, говорил бы о своём долге с такой же уверенностью, спокойствием, и невозмутимостью, как и вы.

— Думаю, несомненно, было бы именно так.

Лютор неожиданно дернулся, зрачки загорелись оранжевым цветом. Рывками он пытался вылезть из ванной, полной расплавленной горящей стали, но дьявольский цветок, не давал этого сделать, засасывая гостя в себя. Металл перестал гореть, превратился в вязкую жижу, которая затянула мальчика внутрь, помогая длинными вялыми лепестками.

— Не может этого быть! Я столько лет наблюдал это за прибывающими учениками, но каждого из них тюльпан отпускал, не глотал как сейчас. Нужно его вытащить оттуда, если он ещё жив. — Алхимик хотел разбить цилиндр.

Ролмер, схватил его сзади за плащ и не пустил.

— Грован, всё в порядке. Не волнуйтесь!

— Нет, я должен…

— Вспомните, что происходило с последними тридцатью учениками. Они ведь погибали, спустя пару дней, после контакта с тюльпаном. Вы ведь знаете, что это означало отклонение совместимости духа.

— Да, но разве это тот кого…

— Да, это сын палача Варлонна.

— Нет, не может быть, как же вы его сюда притащили? И что король не знает?

— Ему всё равно. Он не знает, а вдруг Лютора уже нет в живых?

— Смотрите Ролмер…

— Да-да…

Тюльпан сначала дергаться сжиматься и расширяться, потом взорвался, облепив стенки цилиндра оранжевым месивом. Спустя мгновение всё исчезло, остался только Лютор, на котором был теперь какой-то обтягивающий бардовый костюм. Мальчик стоял на зеркальном полу и не двигался. Алхимик и слуга смотрели, затаив дыхание. Открыв глаза, Лютор бросился на них. Оба слегка подались назад. Лютор яростно бился, пытаясь сломать преграду, что-то кричал на непонятном языке. Изо рта, кончиков пальцев и из глаз сыпался огненный песок. Неожиданно из тела Лютора вырвался огненный шар. Мальчик упал, потеряв сознание.

— Поразительно, идеальный вариант слияния! — удивлялся Грован.

— Полная совместимость духа, всё правильно, — ответил Ролмер.

— Жаль, что теперь у меня нет тюльпана.

— Так сходите в долину чертей, да сорвите себе новый тюльпан, сейчас как раз сезон.

— Да, сегодня я так и сделаю, — Грован, подошёл к стене и нажал рычаг. Цилиндр подняться.

— У вас есть что-нибудь… — начал Ролмер.

— Чтобы он очнулся? — закончил Грован.

— Да.

— Вот, отличная вещь, мертвого поднимет, — сказал алхимик и достал из ящичка в третьем столе две монеты, серебристого цвета.

— И, как же она работает?

— Предельно просто, — ответил Грован и положил монетки на лоб Лютора, — смотрите.

Серебристые пластинки задымились. Тело мальчика дернулось от прошедшей по нему электрической волны, он открыл глаза, вскочил с пола и схватился обеими руками за голову.

— Это пройдет, через пару секунд.

— Неужели не было ничего менее сильного?

— Нет, но то, что я сделал хоть и причиняет боль, зато тонизирует, придаёт силы.

— Господин Лютор, как вы себя чувствуете? — поинтересовался Ролмер, когда тот окончательно пришёл в себя.

— Превосходно, никогда ещё не было мне лучше, за этот день я узнал больше чем некоторые за всю свою никчемную жизнь, — ответил Лютор.

— Вот это да! — удивлялся Грован. — Кратковременное реакционное возбуждение мозга при бомбардировке импульсами! Надо записать весь процесс. Господин Ролмер, в данный момент Лютор может быть умнее вас, так что будьте осторожны.

— Чему мне остерегаться я ведь не желаю ему зла.

— Не волнуйтесь, даже при всём своём желании у меня пока не достаточно сил, чтобы причинить кому-нибудь из вас существенный вред, — Лютор, выдержал паузу, смотря на придворного слугу. — Так куда же нам теперь, Ролмер?

— Теперь к госпоже Риане, покажем, что первый день прошёл успешно.

— Просто отлично, замечательно! — радовался Грован. — Лютор, если б вы знали, как вам повезло! Вы прирождённый маг, и непременно достойны вступления в Клан Огня! Но, мне тоже повезло, я увидел процесс полного слияния с тюльпаном. С помощью одного разработанного мной способа…

— Я поздравляю вас, но полагаю, нам с Ролмером пора.

— Правильно господин Лютор, — согласился Ролмер. — Грован, желаю вам удачного дня, найдите побольше тюльпанов в долине чертей. До свидания.

— Заходите как-нибудь, поболтаем.

— Непременно.

Лютор вышел со слугой из лаборатории. Везде по-прежнему кипела работа по переработке металла.

— Господин управляющий, первая партия этого сезона будет закончена сегодня к вечеру, — сообщил один из рабочих.

— За увеличение темпа будет дополнительное вознаграждение, — одобрил Ролмер.

— Скажите мне Ролмер, почему в моей памяти не осталось ни отца, ни матери, и помню из своей маленькой жизни только то что было вчера и сегодня? — спросил Лютор когда они с Ролмером уже поднимались пор винтовой лестнице обратно в замок.

— Господин Лютор, для семилетнего ребёнка, вы задаёте вопросы слишком конкретно. Вы меня пугаете. У вас даже голос поменялся.

— Ничего странного здесь нет, просто проснулся мой разум, если бы проснулся ваш, он был бы гораздо мощнее моего, поскольку он сильнее развит, в силу возраста. — Лютор немного помолчал. — Неужели в моём маленьком прошлом, есть то чего я знать не должен!?

— Не знаю, как ответить на этот вопрос.

— Понимаю, эту информацию разглашать вам запрещено, таковы ваши обязанности. Вы честный и порядочный. Больше я не задам ни одного такого вопроса.

— Вы интересный человек, Лютор.

— Возможно. Скажите, после этой процедуры, что со мной проделали, у меня должен произойти упадок сил?

— Да, конечно.

— Мне вдруг стало тяжело идти.

— Мы уже поднялись, вы просто устали.

Огромная каменная плита отодвинулась. Лютор и Ролмер отправились по кольцевому коридору в южную часть замка, поднялись на второй этаж, прошли немного на север. Двери зала, где производились совещания колдунов, открылись. Там за большим овальным столом, сидело множество магов со всего света.

— Благодарю вас за сотрудничество, все могут быть свободны — сказала Риана, встав из-за стола.

Все исчезли, оставив таять легкие дымовые силуэты.

— Рад сообщить, первый этап успешно пройден, — объявил Ролмер.

Риана посмотрела на костюм Лютора.

— Превосходно, молодец мой мальчик, — одобрительно сказала она, обняв Лютора, — с завтрашнего дня всё будет по-новому.

Только Риана отпустила из объятий ребенка, как он, обессилев, упал на пол.

— Я отнесу его.

— Да, пожалуйста. Жаль, что не удалось поговорить с ним.

Уложив Лютора в кровать, Ролмер отправился в северную башню. Там на чердаке стоял телескоп, который когда-то в конце великой войны магов выпал из временной дыры. Ролмер очень любил звезды и в свободные вечера, которые выдавались нечасто, всегда наблюдал за небом при благоприятной погоде.

Оставшись в одиночестве, Риана направилась к потайной двери. Там, справа от большого камина, в котором горел огонь, на стене висела спиралевидная звезда из бивней мамонтов, привезенная некогда откуда-то с севера. В её центр Риана положила именной кристалл. Стена стала мягкой, разрезалась пополам и раздвинулась, словно шторы.

Риана оказалась в темном треугольном помещении, все стены которого были исписаны красными символами. На полу находилась большая перевернутая пятиконечная звезда, заключенная в круг, выполненная на высоком скульптурном уровне. Риана встала в её центр.

Вспышка огня.

Комната исчезла. Колдунья стояла в центре звезды посреди бескрайней пропасти, заполненной лавой. Всюду извергались струи пламени, взмывая ввысь к бесконечной тёмной пустоте.

Посреди всего возникло лицо с красивыми строгими чертами. Темные волосы были зачесаны назад. Черные глаза с огненными зрачками создавали пронизывающий взгляд, забирающийся, казалось, в самые отдалённые уголки души.

— Великий мастер, учитель…

— Довольно, это я уже устал слушать, за все поколения лидеров клана. В следующий раз, если он будет конечно, называй меня как-нибудь проще, надоели мне эти лестные величественные прозвища.

— Просто, обращаться к вам так, меня учили с детства.

— Ближе к делу. — Дьявол принял свою натуральную величину. Он теперь сидел на троне, возле Рианы.

— Я нашла вам истинного преемника, — произнесла колдунья, смотря на прекрасного, стройного сатану в черном костюме священника.

— И, ты уверена, что это именно тот, кто мне нужен?

— Полностью.

— Ты знаешь, что на этот раз в случае ошибки ты будешь вечно гореть. Я приберег для тебя красивое местечко.

— На этот раз я не просто уверена, что он тот самый, это так и есть.

— Неужели? Как прошло слияние?

— Полностью, тюльпан внутри него.

— Превосходно. Но, сообщу тебе новость, ты забыла одно правило, являющее собой исключение, в связи с которым данный факт может ничего не значить.

Риану внезапно одолел страх насчёт того, что она забыла о какой-то мелочи, что-то упустила….

— Сомнение. Обожаю сеять его в ваших душах. Я солгал, на счёт правила, ты сделала всё верно. Теперь расслабься. Когда придет время, я сам приду за ним.

Ведьма засияла от облегчения.

— Тогда…

— Хочешь, чтобы я снял проклятье старости сейчас?

— Я бы так хотела!

— Ты забыла, я обещал сделать это через десять лет, после того как ты выполнишь моё поручение.

— Нет…. я не помню!

— Может, не хочешь помнить? Хорошо, сделаю сейчас, но твоя душа после смерти будет принадлежать мне.

— Нет, неправда….

— Я снова солгал.

Воцарилась тьма, которая вскоре прекратилась. Риана оказалась в потайной комнате. В теле почувствовалось тепло. Она прочитала заклинание и оказалась в своей спальне. Риана подошла к большому зеркалу и посмотрела на себя. Долгожданная молодость вернулась. В её душе вновь поселилось счастье. Она легла спать.

Утром, едва проснувшись, Риана вскочила с кровати, и подбежала к большому зеркалу, чтобы полюбоваться на себя. Как только взгляд соприкоснулся с тем, что являлось отражением, раздался крик. Женщина вновь увидела себя семидесятилетней старухой. Со столика она взяла в руки серебряную коробочку с пудрой и в гневе разбила ей зеркало.

— Госпожа Риана простите, что я ворвался к вам в комнату. Что случилось!

— Ролмер! — воскликнула с отчаянием колдунья, обняла слугу и залилась слезами.

— Что бы ни случилось, всё будет хорошо, успокойтесь.

— Неужели я навсегда останусь такой старой?

— Грован обещал, что найдет средство, которое временно будет возвращать молодость.

— На основе маскировочных перевоплотителей?

— Да.

— Но это будет не настоящая молодость, придется принимать это зелье постоянно.

— Пока он способен лишь на это.

— А я ведь только вчера избавилась от этого проклятия.

— Дьявол снял его?

— Я так думала, у нас был договор, я его выполнила, он обещал…

— В таком случае я полагаю…. то, что сейчас произошло с вами всего лишь шутка, это вполне в его стиле.

— Спасибо Ролмер, за утешение, за сочувствие, ты всегда был отличным слугой и хорошим другом. Сегодня я увеличу тебе жалование.

— Благодарю, не стоит, мне всего хватает даже с излишком, родственников у меня нет так что…

Риана приободрилась. Прочитав заклинание, она заставила комнату привести себя в порядок, а зеркало собраться.

Трое суток Лютор спал очень крепко. Во сне он нёсся по бесконечным тоннелям, где, смешиваясь и переливаясь, вихрем крутились оттенки пламени. Казалось, сознание растворялось и исчезало в потоке голосов, сопровождающих ощущение скорости. Мелькали замысловатые величественные образы этого далекого, но почему-то знакомого мира.

Лютор проснулся. Рядом с ним сидела стройная красивая молодая брюнетка с волнистыми волосами в красном платье.

— Доброе утро Лютор, — сказала она.

— Доброе утро… — ему показался очень знакомым её голос.

— Понимаю, ты не привык видеть меня такой, — Риана улыбнулась. — Это мой настоящий облик. С меня сняли проклятие старости, и теперь я буду вечно молодой.

Новый облик колдуньи Лютору очень понравился.

После завтрака Риана дала указания приступить к практическим занятиям магией. Ролмер с мальчиком отправился на балконный двор.

— Господин Лютор, наши занятия будут носить только практический тренировочный характер, поскольку «огненная сталь» в вашей крови наполняет ваш разум всеми необходимыми знаниями. В течение шести лет обучения вам будет требоваться значительный отдых, чтобы выдерживать перегрузки. Вы будете спать по тринадцать часов, а то и больше. Первые шесть часов идет загрузка остальные семь — отдых, в виде обычного сна. Сейчас мы отправимся учиться координации и ориентации в экстремальных условиях.

Ролмер прикоснулся к телепортирующему амулету, прочитал заклинание и в этот момент вместе с Лютором оказался высоко в горах, над «ущельем стаклонов».

— Мне говорили, что когда-то Сатана разрубил горную цепь пополам. В момент удара из преисподней вырвался фонтан «живой стали», которая осела в скалах в виде стаклонов. То была попытка создать адову дыру. Место оказалось не подходящим, и дыра получилась односторонней. Коридор с нелинейными выходами, который был назван «первой адовой дырой» или «прототипом адовой дыры». Господин Лютор, сейчас я вас сброшу в ущелье стаклонов. Используйте «огненная сталь», постарайтесь выжить, я уверен, страх вам поможет. Постарайтесь задержаться на каком-нибудь одном уровне. Запомните, чем ниже, тем тварей больше. Мы будем повторять эти тренировки до тех пор, пока вы не установите контроль над «огненной сталью» в вашей крови.

Ролмер толкнул мальчика в пропасть.

Лютор падал, чувствуя страх и отчаяние. Скалистые стены неслись мимо с бешеной скоростью. Оказавшись близко к одной из них, Лютор попытался ухватиться за каменные выступы. Возникло красное свечение. Руки коснулись скалы, она начала плавиться. Лютор с ног до головы покрылся огненным слоем и утонул в каменной стене. Проплавив длинный след, он остановил своё движение.

Лютор оказался на огромном выступе. С тела стекала расплавленная горная порода. Спустя мгновение облик вернулся в нормальное состояние.

До другой горы было не больше пятнадцати метров. Всюду в скалах виднелись гранёные металлические камни одинакового размера, которые располагались в шахматном порядке, также как множество одинаковых выступов, на одном из которых стоял Лютор.

Зашевелились металлические куски в скалах, их граненая поверхность потеряла свою строгость. Они поросли длинными иглами и раскрылись. Стаклоны напоминали смесь человека с дикобразом, в длину не больше метра. Их морды с фасеточными глазами были оснащены ртом с частыми саблевидными зубами, на руках и ногах были мощные когти. Твари состояли из живого металла — «дьявольской стали».

Завидев пришельца, стаклоны начали собираться возле него. Приближаясь вплотную, твари подавались назад, будто чувствовали жар. Один из стаклонов вцепился зубами в спину Лютора, вырвал из неё кусок, и отлетел в сторону, хрипло визжа. Хлынула кровь. Та тварь, что нанесла ранение, расплавилась. Стаклоны кучей набросились на Лютора с желанием оторвать от него по кусочку. Он закричал, попытался закрыться руками. Тело покрылось огненным слоем и в этот момент пламя рванулось в стороны.

Лютор в одиночестве стоял на выступе, с которого стекал расплавленный металл. Из ран лилась кровь.

Один из стаклонов, прыгнул на него откуда-то сверху и сшиб в пропасть. Тварь проткнула лицо Лютора когтями. Он приблизил к её голове свои ладони и нанес плавящие ранения.

Упав на другой выступ, находившийся намного ниже первого, еле двигаясь, он с трудом поднялся на ноги. Силы были на исходе. На него накинулось вдвое больше стаклонов, чем в первый раз. То, что для тварей кровь Лютора была смертельна, не мешало им отрывать от него кусок за куском.

Из тела вырвалась огненная волна, оплавив стаклонов. Лютор упал и уже не мог встать. Вокруг собралось много новых тварей, решивших попытать счастье. Внезапно появился Ролмер, поднял мальчика и телепортировался в замок.

— Какой ужас, кто ж его так!? — воскликнул Грован, увидев Ролмера, держащего на руках изорванное кровавое тело мальчика.

— Стаклоны.

— С такими программами обучения вы скоро без учеников останетесь! Кладите его сюда! — Грован смел с одного из своих столов весь алхимический инвентарь.

Он сделал то же, когда-то сделала Риана. Грован усыпал «семенами жизни» все раны Лютора, вылил на них вязкую белую жидкость (варёная кровь), затем настойку синих кристаллов и стальной порошок. Ростки быстро окутали тело мальчика и засохли. Грован оборвал сухую оболочку. Лютор теперь был как новенький.

Шло время. Лютор учился владеть магией «огненной стали». Изо дня в день тренировки едва не убивали его. Он еженедельно спускался в ущелье к стаклонам. С каждым разом ему удавалось противостоять тварям как можно дольше. Он узнал, что магия имеет свой предел: чем мощнее заклинание, или прямое действие, тем больше теряется сил. Во снах Лютор выучил основные правила создания заклинаний разной степени. Он не понимал, для чего его тренируют. Но всё это ему почему-то нравилось.

Так прошло два года.

— Поздравляю вас Господин Лютор, сегодня ваш день рождения! Вам исполнилось девять лет! Это прекрасное число. Сегодня, мы будем левитировать с частичной телепортацией без помощи амулетов, только за счет собственных резервов магии. Смотрите за мной. Сейчас я перелечу отсюда до того края обрыва. Вам всего лишь надо представить то, как я это сделал, в своём воображении, и вы с лёгкостью сможете это повторить.

Ролмер исчез, появился над пропастью, завис ненадолго, пропал и оказался на другом краю скалистого обрыва.

Лютор повторил трюк.

— Отлично! Вы превосходный ученик и вы не дали мне усомниться в этом ни разу за все это время! Я уверен, что вы готовы к новому испытанию.

— Испытанию?

— Да, сейчас мы отправимся в ущелье стаклонов. Вам нужно упасть на самое дно, точнее там нет дна только преддверие адовой пространственной дыры, правда, это не она, а её прототип. Именно по этой технологии Сатаной построена настоящая адова дыра.

— Что там, в этой дыре?

— Сейчас сами всё увидите. Это прекрасный тест на выживание с использованием всех приобретённых вами знаний и умений, включая левитацию с частичной телепортацией. И никаких амулетов. Если вы сегодня останетесь в живых, то вас будет ждать праздничный стол и гости, по случаю вашего дня рождения. Вы готовы?

— Да.

— Прекрасно, — сказал Ролмер, и дотронулся до телепортирующего амулета висевшего у него на груди.

Они оказались на краю ущелья.

— Что теперь?

— Прыгайте, но не за что не зацепляйтесь, на дне будет огромная дыра. Туда то вам и надо. Возможно, вас выбросит где-нибудь в другом конце света, но в любом случае я найду вас. Не спрашивайте, почему мы сразу не оказались у преддверия в дыру, в неё можно попасть, только развив нужную скорость.

Лютор прыгнул и полетел вниз, минуя встречающиеся выступы. Корректировать траекторию приходилось левитацией. Скорость возрастала, ущелье сужалось. Стальных камней на скалистых стенах ущелья становилось всё больше. Стаклоны просыпались, но они не успевали напасть, поскольку Лютор летел слишком быстро.

Темный конец ущелья.

Дно, но где же дыра!?

Лютор падал на огромную кучу металлических валунов, которая в мгновение ожила и стала кишащей массой стальных тварей. В момент столкновения со стаклонами Лютор покрылся огненным слоем и выплеснул из себя волны пламени. Он пролетел сквозь стаклонов, проплавив себе путь.

Во тьме он понёсся дальше вниз, набирая скорость. Мимо пятнами мелькали островки света.

Всё оборвалось.

Сквозь оранжевое пространство навстречу неслись огромные валуны. Лютор уклонялся, едва избегая столкновений. Скорость возросла втрое, подарив ощущения радости и страха. Помимо больших камней начали метаться огненные потоки, всюду слышались голоса. Вскоре всё пропало. Появились красные облака. Они тут же рассеялись. Высоко над головой было черное небо, а внизу простиралась алая пустыня.

С помощью левитирующего приёма Лютор пытался тормозить движение, поскольку чувствовал, что разобьётся. Но скорость была настолько велика, что ничего не помогало, даже частичная телепортация, с помощью которой удавалось только немного отсрочить столкновение.

Алая пустыня закипела, в ней образовалось несчетное количество дыр, пороги которых двигались будто чьи-то рты. Лютор влетел в одно из этих отверстий, и оказался в огромном тоннеле, заросшем корневидными металлическими растениями, состоящими из живой «дьявольской стали». Они оживали и своими крючковатыми пальцами пытались схватить того, кто пролетал мимо них. Создав и прочитав заклинание, Лютор с помощью стального огня собрал весь магический запас и мощно увеличил свою и без того немыслимую скорость, пронзив плавящей стрелой пространство.

Он вырвался из толщи воды, его сильно занесло к небу над Атлантическим океаном. Здесь уже ничто не несло за собой как магнитом, и вскоре он уже падал обратно вниз. Силы покинули Лютора. В воздухе возникла круглая платформа, которая мягко поймала его и остановилась. Рядом появился Ролмер.

— Не так уж далеко от дома, как я думал. Господин Лютор, вы смогли пропустить больше половины пути, но не рассчитали магических сил. Вы быстро выбрались, но если бы я сейчас вас не поймал, вы бы разбились о воду. Но надо признать это тоже способ. Все предыдущие ученики до вас там погибли. Вы справились, поздравляю вас! С этого момента стаклоны не причинят вам вреда. Вы научились контролировать «огненную сталь» теперь вам будет подвластно живое оружие! Сегодня мы как следует отметим ваш день рождения!

— Я очень хочу пить, — произнес Лютор, едва не падая в обморок от истощения.

— Да-да, конечно, вот, — Ролмер протянул большой бокал с ананасовым соком, — теперь лучше?

— Да.

— Теперь к госпоже Риане.

Они оказались на кухне, где повар Себастьян во всю готовил.

— О, господин Лютор, сегодня ваш день рождения! Я приготовлю вам бифштекс из свинины с кровью с тушёными овощами и средиземноморский салат. На десерт будет торт из амброзии. Что-то вы неважно выглядите, с вами всё в порядке? — поинтересовался повар.

— Да, — без энтузиазма ответил Лютор.

— Похоже, вы очень устали. Госпожа сказала, чтобы перед ужином вы отправились в комнату номер один для подзарядки магией.

— Как же мы сюда попали? — недоуменно пробормотал Ролмер. — Мы ведь должны были оказаться в зале для совещаний?

— Там сейчас проходит срочное совещание, — ответил Себастьян. — Наверное, поэтому госпожа Риана и поменяла номера амулетов?

— Теперь понятно…. а по какому поводу совещание?

— Что-то насчет синих кристаллов.

— Комната номер один говорите?

— Да, именно.

— Хорошо, спасибо Себастьян. Господин Лютор, идите за мной.

Ролмер проводил ученика в комнату номер один. Там, сев в кресло, Лютор потерял сознание, и в течение часа заряжался магической энергией. За это время слуга сходил к Гровану, немного поболтал с ним насчёт того, как увеличить мощность телескопа стоящего на чердаке, и заодно взял у него баночку стального порошка.

Ролмер открыл дверь в комнату, где подзаряжался его ученик.

— Господин Лютор! Вы, должно быть, чувствуете головную боль и ломоту в костях?

— Да.

— Я принёс вам немного стали, — произнёс Ролмер и протянул баночку с металлическим порошком.

Лютор вырвал сосуд у него из рук, содержимое расплавилось, и мальчик жадно выпил его.

— Как вы теперь себя чувствуете?

— Великолепно!

— Всё готово, будем праздновать ваш день рождения.

Ролмер проводил Лютора в зал, где некогда Мемлоном проводились балы. В обычное время, это забытое место было покрыто грязью и пылью, но в этот день здесь просто сияло.

Риана пригласила много гостей, являвшихся авторитетными представителями клана колдунов стального огня.

— Ах, вот и он! Дорогие гости, позвольте представить будущего члена нашего клана, а может и будущего лидера! Он несколько часов назад пролетел через адову дыру без единой царапины. Вот он, Лютор!

Гости, что сидели за длинным овальным столом радостно аплодировали, смотря в сторону виновника торжества, которому в эти мгновения было не по себе. Лютор не совсем понимал, зачем всё это и чему все так рады. Это был первый в его жизни день рождения, который хоть как-то отмечали.

Лютор сел на отведённое для него место недалеко от входной двери, на противоположном конце стола сидела Риана. Гости подняли бокалы с вином и встали, говоря громкие поздравления.

— Мы все пьём это вино за ваше здоровье! — воскликнул Ролмер, поднимая бокал с вином. Он сидел рядом с правой стороны стола.

После тоста Лютору представили всех гостей. Каждый из них произнёс подарочное заклинание.

Когда шумное застолье подошло к концу, гости исчезли один за другим с наилучшими пожеланиями имениннику.

Риана подошла к Лютору.

— Вот, возьми, — она протянула перевернутый крест на цепочке, — ты успешно прошёл первую ступень и стал магом малой категории. Теперь твое полное имя Лютор Летарт.

— Летарт?

— В переводе с соита — «Летарт» — значит «огненный», — пояснила Риана.

— Что такое «соит»?

— Древний язык магов. Именно на нём ты создаёшь заклинания. Он у тебя в голове. Это язык «огненной стали».

Лютор отправился в свои покои.

Он лег в кровать закрыл глаза, и провалился куда-то вниз во тьму, которая освещалась далёкими вспышками пламени. Лютор стоял на каком-то холодном чёрном полу. Впереди появился тёмный силуэт. С каждой новой огненной вспышкой, всё чётче вырисовывался его строгий облик.

— Приветствую тебя Лютор Летарт, — послышался спокойный властный голос Сатаны. — Я пришел, чтобы помочь тебе вспомнить кое-что.

Перед глазами Лютора пронеслось его прошлое до того момента, как он попал в замок к Риане.

— Понравилось? — поинтересовался Сатана.

— Отец умер из-за той фигурки палача! Зачем Риана сделала это?

— Чтобы ты не стал палачом. Ты ведь не хотел этого?

— Нет, но…, зачем!

— У неё на тебя свои планы, не думаю, что они тебе понравятся.

— Зачем я здесь? Зачем вся эта магия?

— Чтобы обрести знания и силу, которые позволят тебе самому строить свою судьбу. Я чувствую, как твоя душа наполняется ненавистью. И это прекрасно. Ты мечтаешь о возмездии. Оно воплощается только огнём. Ты разовьёшь свои таланты и научишься управлять своими мыслями и желаниями. У тебя появятся свои стремления. Я помогу тебе найти правильный путь, по которому ты мечтаешь идти.

— Где моя мама?

— Она ушла в монастырь святого Патрика и вскоре умерла там. Мы ещё встретимся Лютор Летарт. В аду много дел.

Всё вокруг запылало огнём.

Наутро Лютор проснулся другим человеком. Этот сон навсегда изменил его отношение ко всему.

Прошёл год. Однажды Ролмера забрали черти и унесли с собой в ад. Риана говорила, что это произошло, потому что он нарушил какой-то закон магии «огненной стали» и это не понравилось Дьяволу. Она стала учителем Лютора гораздо раньше, чем нужно. С тех пор Риана часто повторяла: «Ты станешь лучшим формитом Клана Огня». Поначалу Лютор не задумывался над этим словом.

Шло время. Лютор учился использовать стаклонов и иглонов как оружие. Как и у него в их крови была «огненная сталь», что давало возможность мысленной связи, а значит контроля и влияния. Существовало два способа использования тварей: 1) команды и поручения; 2) слияние с ними, и применение их способностей по своему усмотрению. У стаклолнов был низкий интеллект, но при соединении с телом они улучшали реакцию и агрессивность, служили прекрасным живым оружием и, если надо доспехами. Иглоны — обладали достаточно развитым умом и годились для выполнения определённых заданий, но также при слиянии были очень ценны их сильные крылья, мощная память и способность быстро ориентироваться в пространстве в экстремальных условиях, повышая вестибулярную устойчивость. Стаклоны спали в своём ущелье в виде блестящих металлических камней, а иглоны — в форме длинных черных игл растущих на «кровавых ягодах» — плодах черной травы растущей в глубоких пещерах долины чертей на побережьях подземных огненных рек. Будить тварей ото сна и привлекать себе на службу мог только тот, кто полностью контролировал «огненную сталь» в своей крови.

У Грована Лютор учился создавать восстанавливающие амулеты, чтобы кратковременно увеличивать силы без особой потери энергии. Он также познавал основы алхимии.

Те знания, которые он получал во сне и наяву, его не удовлетворяли. Лютор хотел знать как можно больше обо всём, поэтому часами просиживал в огромной библиотеке Мемлона. Изучая историю «Клана Огня», он узнал, чем в мирное время испокон веков занимаются сильнейшие в мире кланы магии. Они уничтожают зачатки развития новых кланов, чтобы те не имели возможность их вытеснить. С древности мастеров магии непосредственно участвующих в этом деле называли «формитами» (formiett — ликвидатор в переводе с соита). Лютора очень интересовала магия мёртвых кланов, поэтому он проштудировал все учебники по предмету «Мертвые языки магии». Однажды читая про «Клан Каменной Воды», всего сто пятьдесят лет назад уничтоженный «Кланом Огня», он наткнулся на раздел кукольной магии и стал внимательно его изучать. На одной из страниц была нарисована фигурка палача (с помощью которой он когда-то убил своего отца). Там в подробностях излагались приёмы и заклинания, по применению каменных кукол-скульптур.

Изучая историю и географию, молодой маг узнал, как появился мир, в котором он живет сейчас. В один памятный день, усилием древних магических стихий, земли всего мира слились. Образовался единый материк на планете. Тогда миром правил великий маг — победитель первой мировой «дуэльной войны», после которой не осталось ни одного из древних кланов. Имя мага намеренно забыто, во избежание страшного проклятья. Когда он умер, единый континент разделился на три равные части, на которых образовались три современных королевства: Вельгерманфранц, Абролисэр и Пиролеттэ. Эти огромные государства частенько враждовали друг с другом, как и по сей день. Спустя много времени после смерти старой магии, стали появляться новые «узлы». Возникли три сильнейших клана: «Клан Огня», «Клан Ледяного Ветра», «Клан каменной воды». Два из них доминируют до сих пор. Они сохраняют своё господство благодаря «формитам».

Несмотря на то, что во всем мире было много прекрасного наряду с ужасным, Лютор ненавидел всё. Он чувствовал, что ему здесь не место.

Это чувство было каким-то старым. Лютору казалось, что его ненависть пришла из глубины тысячелетий прошлых жизней.

Современная магия была на пике своего развития, её теоретические ветви являлись основными формами современного образования, но при этом шёл мировой протест против колдовских основ. Принято было говорить, что волшебство и не разделимая с ним алхимия, должны остаться в прошлом, хотя без всего этого не обходились даже простые люди. Они-то как раз больше всего и боялись магии.

Развиваясь изолированно от всего остального мира в замке Мемлона, Лютор приобретал знания и силу. В это время Стешлерн правил своим королевством, традиционно проводил казни, собирая с народа золото. Новый палач все эти годы радовал короля, подходя к своей работе с энтузиазмом, а вот монах Карл, порядком надоел…

…Лютор сидел на краю утеса неподалёку от ущелья стаклонов. Был полный штиль. Оранжевое солнце плавно заходило за горизонт. В этот вечер, так же как и тринадцать лет назад, мелонфимы плыли за уходящим солнцем.

Когда солнце зашло за горизонт, и мелонфимы исчезли, Лютор услышал за спиной хриплый голос.

— Хозяин, я узнал то, что вы хотели, но мой брат погиб, — произнёс иглон.

— Мне жаль его, — посочувствовал Лютор, — так что же ты узнал?

— Асэлор бросил вызов Стешлерну, заявив, что если Вельгерманфранц не снизит цену на грантомрама, то они с помощью телепортёров-наёмников отберут земли, где находятся врата ада, вместе с долиной чертей и полем вулканов. Король Абролисэр говорил, что когда-то эти земли принадлежали его королевству, и по праву должны вернуться к законным владельцам. Стешлерн ответил, что не допустит этого, и предложил Асэлору решить спор посредством дуэльной войны. Тот охотно согласился. Теперь оба короля готовятся к войне. Говорили что-то о втором мировом соединении земель, и что весь мир станет одним материком. Победитель получает королевство побежденного. Пиролеттэ выступает как «секундант-трофей». Оно обязывалась телепортировать обоих врагов на фронт. Стешлерн сказал, что ему требуются мастера магии, владеющие живыми видами оружия.

— Что насчёт нашего клана?

— Стешлерн не прекратил за вами охоту. Он сказал, что подойдут представители любых кланов, кроме клана огня.

— Понятно. Так как же погиб твой брат?

— Мой брат висел на потолке в тронном зале, слушал придворную болтовню. Стешлерн знает об иглонах, которые шпионят, и поэтому с ним рядом находился один из охотников на магов. Меня-то он не заметил, а вот брата он заморозил, но я успел перехватить мысленную предсмертную волну, поэтому вся информация сохранилась.

Лютор приказал иглону законсервироваться. Тварь превратилась в большую чёрную иглу. Маг положил её в специальный карман и, прикоснувшись к телепортирующему амулету, переместился в замок Мемлона.

— Как мелонфимы? — поинтересовалась Риана.

— Жаль, что ты не видела, это было великолепно.

— В другой раз. Тринадцать лет это совсем немного. Я договорилась с графом Пиньёном, что живет в восточной части королевства в городе Слитерон. Я сказала, что ты будешь рад стать его главным формитом.

— Формиты, — это те наемники, которых посылают уничтожать магические гнёзда — основы образования новых кланов?

— Совершенно верно.

— Я не буду формитом!

— Ты не понимаешь, это прекрасная практика для тебя. Ты научишься предотвращать развитие новых кланов. Начнёшь с самых маленьких и слабых, которые только-только зарождаются.

— Тебе никогда не казалось Риана, что новые узлы магии образуются не просто так, может, они зачем-то нужны?

— Только чтобы уничтожить или вытеснить нас. В нашем королевстве должен быть только один вид магии — «огненная сталь». Ты должен пройти ещё несколько испытаний и доказать всем что достоин быть лидером нашего клана.

— Я не буду формитом! Достаточно испытаний! Я не хочу служить какому-то графу и исполнять поручения, в которых не вижу смысла!

— Ты ещё молод и неопытен и потому не можешь понять насколько это важно.

— Для кого?

— Для тебя. Уничтожать другие кланы довольно забавно. Пойми твой интерес к чужой магии, всего лишь детское любопытство. Это скоро пройдёт Лютор. Самая прекрасная магия это «огненная сталь», другого быть не может, это стихия ада. Завтра на совещание прибудут все наши ведущие представители. Прошу тебя соглашайся со всем, что они скажут. Я понимаю, что тебе не нравятся такие собрания, но ты должен прийти.

— Хорошо я приду.

На следующий день Лютор оказался в зале для совещаний.

Там за круглым столом сидело двенадцать человек. Как и на всех таких совещаниях, традиционно обсуждалась эффективность политики клана огня, особенно в вопросах торговли оружием и магической энергией. Лютор слушал всё без особого интереса, ему хотелось поскорее уйти.

— Господин Пиньён, Лютор согласен быть вашим главным формитом, так ведь Лютор?

— Да-да, конечно, — подтвердил он.

— Отлично, — обрадовался Пиньён, — жду вас, молодой мастер, через неделю у себя в Слитероне.

Дискуссия продлилась ещё немного, потом все гости растаяли в воздухе.

— Думаю, тебе понравится у Пиньёна. В Слитероне очень красивая природа.

— Не сомневаюсь.

— Пойми, я стараюсь для твоего же блага. Может, как раз там ты найдёшь спутницу жизни.

— Возможно. Знаешь Риана, неплохо было бы выпить за это событие. Как насчёт вина из орхидей? — Лютор два раза хлопнул в ладоши. Появились два бокала и бутылка.

— Почему бы и нет? — улыбнулась Риана. — Слуги могли принести, не обязательно тратить на это магию.

Лютор налил себе и Риане.

— Что за заклинание? — спросила Риана, смотря, как Лютор что-то шепчет над своим бокалом.

— Улучшает вкус, — ответил Лютор и чокнулся с Рианой бокалом. Оба выпили почти одновременно, а потом, улыбаясь, смотрели друг другу в глаза.

— Лучше, чем обычно, — одобрила она, — Ты пытаешься сделать для меня сюрприз?

— Ах, вино из орхидей! Оно прекрасно реализует любое заклятье! Жаль, что придумал его не Себастьян, а кто-то из в клана «каменной воды». Помнишь Риана, как ты с помощью этого вина лишила меня воспоминаний!?

— Что?

— Ты хотела, чтобы я забыл это? — Он достал из кармана, белую фигурку палача в маске. — Мне пришлось постараться, чтобы найти место, где их делают. Это на юге. Ты использовала магию мёртвого клана.

— О чём ты говоришь Лютор?

— Тогда в замке Стешлерна, ты обманула меня.

— Ты не можешь этого помнить! В тот день, когда ты прибыл сюда, я наложила сильное заклинание на это вино, и ты выпил его.

— Последние десять лет, пока я учился, я частенько думал, зачем ты это сделала!?

— Я спасла тебя от страшной судьбы Лютор!

— Это была моя судьба. Я не просил тебя менять её! Эта фигурка убила моего отца. Я убил своего отца! Я хотел, чтобы он изменился, но не умер! — Он что-то сказал шепотом, раскрошил фигурку в руке и высыпал в свой полупустой бокал. Вино тут же вспыхнуло фиолетовым пламенем.

— О нет, Лютор, милый, ты не виноват. Что ты хочешь сделать? Не пей! Это может убить тебя.

Длинные красные волосы Лютора стали ярко-алыми, когда он выпил только что созданное зелье. Глаза его зловеще заблестели. Сначала он издал долгий истошный крик и согнулся от лютой боли. Он поднял перед собой правую руку и медленно зажал в кулак, потом выпрямился. Боль перешла к Риане. Она, задыхаясь, плавно опустилась на колени.

— Что ты делаешь, Лютор! — шептала прекрасная колдунья, держась за голову.

— Прости Риана, но ты должна заплатить.

— Неблагодарное ничтожество! — вместо приятного женского голоса теперь слышался бас. — Кожа Рианы стала напоминать текущую магму.

Всё что состояло из металла (начиная от стрелок в часах на стене кончая решётками в камине) раскалилось и начало плавиться. Комната загорелась. Серебряные бокалы расплавились, полированное дерево вспыхнуло. Риана сделала последнюю попытку, на которую она была ещё способна. Её руки удлинились и словно удавы обхватили Лютора. Из его тела вырвались острые лезвия и разрезали на куски окутавшие путы.

В его руке появился меч. Им он отсёк себе левую руку по локоть. Струёй полилась кровь, но она не падала вниз, а, извиваясь змеёй, зависла в воздухе. Риана в этот момент скорчилась от боли.

— Что это! — от бессилия вскрикнула Риана стоя на коленях, её изорванные руки теперь висели как дряхлые безжизненные плети, за спиной висели чёрные крылья, которые казались сломанными, её кожа покрылась металлическими шипами. Она пыталась что-то сделать, но не могла.

— Один из простых приёмов магии «каменной воды». Наш клан смёл с лица земли всех её адептов, за то, что они обладали знаниями опасными для нас. Но они не были нашими врагами. Как глупо, можно было многому научиться. «Белый палач» — их технология. Так что не только мне были интересны секреты других кланов. Риана ты не можешь ничего сделать, потому что ты забыла все заклинания, что когда-либо знала. Правда, здорово? Ах, это прекрасное вино из орхидей!

Крови становилось всё больше. Вскоре багровые струи нарисовали женскую фигуру.

— L_e_i_z_a_r t_u_r t_r_e_b_e_l s_o_i_t. — Произнес заклинание Лютор и разбил правой рукой алую женскую фигуру, которая подняла руки, словно моля о пощаде. Кровь разлетелась в стороны мелкими брызгами.

Грудная клетка Рианы разорвалась, сердце вспыхнуло и разлетелось на кусочки. Продырявленное тело колдуньи рухнуло на пол. Сверху на труп упала раскалённая люстра, развалившись при падении на куски, которые вмиг стали расплавленной жижей. Зал для совещаний разгорелся сильнее, языки пламени стелились по стенам.

Лютор прикоснулся к телепортирующему амулету на своей шее и в мгновение оказался далеко от замка в гигантском лесу, что отделял горную цепь от Вольпрадена. Он остановился, достал мешочек, высыпал немного семян на кровоточащую рану и прошептал заклинание, и семена проросли, окутав руку стеблями. Ростки вскоре засохли. Он оборвал их. У него теперь снова была здоровая рука. Лютор достал маленькую коробочку со стальным порошком, он высыпал щепотку себе на язык и проглотил. Это восстановило его силы. Строгий чёрный костюм Лютора превратился в серый дряхлый плащ. В правой руке появилась трость.

Вскоре на пути ему встретился лесничий.

— Добрый господин, вы, должно быть, заблудились? — предположил он.

— Да, — ответил Лютор. — Подскажите, пожалуйста, как добраться до Вольпрадена?

— Нам по пути. До Вольпрадена идти долго, если начать путь отсюда сейчас, придёте глубокой ночью, — пояснил лесничий, смотря на длинные красные волосы, видневшиеся из-под капюшона. — Вы должно быть первый раз в этом лесу?

— Да.

— Как же вас занесло сюда?

— Долгая история.

— Вы ведь маг, верно?

— Это что, так бросается в глаза?

— Вас выдали красные волосы и походка. Хотя обычные люди вряд ли заметят это. Я просто слишком много вас повидал.

— Учту на будущее.

— А отчего ж вы не перенесётесь сразу прямо туда? Или вы ещё не достигли того уровня, чтобы использовать телепортацию?

— На такой приём теряется много энергии, расстояние большое.

— Практичность — хорошая черта для мага.

— Вы случайно не охотник?

— Нет… ну… я им раньше был.

— И что же случилось? Насколько я знаю, охотники на магов неплохо зарабатывают.

— Да, но мне надоело. Я стал лесничим. Тишина, покой, если не считать чертей глубокой ночью, но я к ним уже привык. Так хорошо, никого не надо убивать.

Лютор и лесничий шли по лесу, где сосны были в десять раз больше обычных. Они казались маленькими насекомыми среди высокой травы.

— Ближе к вечеру мы пройдём половину пути. Предлагаю вам переночевать у меня в домике.

— Да, было бы неплохо, благодарю.

— Я Геклисс.

— Лютор. Рад знакомству.

— Моего двоюродного брата тоже звали Лютором. Недавно умер бедняга, на охоте.

Оба, беседуя, продолжали путь. Наступил вечер.

— Вот и моё скромное жилище, — показал лесничий рукой на мраморный дом с витыми колоннами, большим крыльцом и высокой конусовидной крышей.

— Трудно назвать это жилище скромным.

— Но… это же не грантомрама, а элитный рубиновый кирпич. Конечно, в него ушла большая часть заработанного мной золота. Я подошёл к строительству творчески. Вышло дёшево и сердито.

Лесничий проводил Лютора в дом, показал комнату для гостей.

— Я знал, что гостей у меня почти не будет, но всё равно сделал комнату на всякий случай. Не хотите ли, чтобы я угостил вас ужином? В этом лесу растут мясные грибы. Я умею их прекрасно готовить.

— Нет, спасибо.

— Вы не пожалеете.

— Нет.

— И пить не хотите?

— Нет. Благодарю вас. Не многие так добры к незнакомцам.

— Я, как только увидел вас, сразу понял, что вы не тот человек, который может причинить мне зло.

— Почему вы так уверены?

— У меня отличная интуиция, иначе меня бы не взяли в своё время в охотники. Разве я не прав на счёт вас?

— Пожалуй, я отправлюсь спать, а то уж что-то сильно клонит в сон.

— Да-да. Доброй ночи.

Лютор внезапно потерял сознание.

Он очнулся утром, от усиливающейся боли во всём теле. Его старательно пыталось прожевать безглазое существо похожее на гигантскую лягушку, чья глотка оказалась слишком узкой для Лютора. Тварь откровенно давилась своей жертвой. Голова Лютора торчала из беззубой пасти со слизистыми губами противного вида.

— Простите молодой маг, но я должен вас убить. Один богатый знахарь в Вольпрадене обещал мне треть мешка золота, если я принесу ему мёртвого колдуна. Этих денег хватит, чтобы отстроить ещё одно крыльцо, о котором я уже давно мечтаю.

— Вынужден тебя огорчить, — Лютор покрылся слоем огня, начав сжигать тварь изнутри.

Чудовище затряслось, задымилось, вспыхнуло, погасло и рассыпалось в прах. Летарт встал на ноги и почувствовал слабость. На то чтобы испепелить лесничего сил не хватало.

— Удавка незаменима для охоты на магов. Жаль, что ты убил её. Мне придется купить новую.

Сделав два шага, Лютор понял, что с трудом держится на ногах.

— Не пытайтесь ничего предпринять молодой маг, у вас всё равно ничего не выйдет, — с улыбкой произнёс лесничий, смотря на обтягивающий чёрный костюм Летарта. — Мой дом состоит из чистой грантомрамы, просто я всё покрасил в красный цвет для разнообразия. Кстати очень хорошо сочетается с вашими волосами. Так что вся ваша магия вскоре перестанет действовать совсем. Но вы теряете не только магию, но и физическую силу. Ха-ха.

Охотник достал зелёный шестигранный кристалл и бросил под ноги колдуну. Лютора подняло вверх. Его тело один за другим сковывали покрытые шипами каменные кольца. К счастью, перед тем как оказаться обездвиженным, Лютор успел достать большую чёрную иглу.

— Убить его! — крикнул он. Игла выскочила из его руки, и вонзилась в лесничего-охотника.

— Хитрец! — воскликнул тот, пытаясь вырвать из живота иглу.

Извиваясь как змея, иглон вошел в тело. Лесничий закричал от боли, его тело изнутри разорвала крылатая тварь.

— Приказ выполнен хозяин.

— Прекрасно, — похвалил Лютор, — теперь разбей кристалл о стену.

Тварь уничтожила кристалл, освободив своего хозяина, который был полностью и плотно закован в кольца с шипами.

Лютор положил черную иглу обратно в карман и с трудом выбрался из дома охотника. Пройдя сто метров, он упал и час не мог прийти в себя, но силы начали понемногу возвращаться. Летарт встал и отправился по тому направлению, о котором ему говорил лесничий, недавно пытавшийся его убить.

Лес вел себя спокойно. Гигантские ели, слегка волновались от бушующих ветров над их далёкими вершинами. Иногда с дерева на дерево прыгали огромные звери, отдалённо напоминающие белок, но им не было дела до мага идущего своей дорогой. К вечеру Лютор подошёл к Вольпрадену. То был большой город. Как в любой другой современной столице здесь стояло много красивых каменных построек. Летарт совсем не знал свой родной город. Непривычно было видеть такое большое количество людей и лошадей с повозками. Но больше всего отвращала грязь свойственная таким городам, и отнюдь не всегда приятные запахи, проносящиеся мимо. В балахоне, немного похрамывая, опираясь на трость, Лютор шёл по Вольпрадену, всё ближе и ближе подбираясь к его центру. Там над всем городом величественно возвышался Замок Стешлерна.

Свернув с одного переулка на другой, тот, что шире, Лютор увидел впереди таверну. Ему страшно хотелось есть, и он решил туда заглянуть.

Едва успела открыться дверь, как на улицу вылетел какой-то пьяница. Он угодил в лужу, тут же встал и ушёл прочь, посыпая обидчика бранными ругательствами. В этой таверне было довольно много народу. Свободных столов почти не осталось. Кто-то пил вино, кто-то ел, кто-то приставал к официанткам.

Лютор подошёл к стойке. Там стоял здоровый толстый бородатый мужик, который явно увлекся, протирая металлический бокал, в котором только что было вино.

— Хозяин!

— Да, молодой странник, чего желаешь? — ответил здоровяк, не бросив и беглого взгляда на клиента.

— Мне бы жареной свинины с картофелем фри, — сказал Лютор, сняв капюшон.

— Видать не здешний ты. Свиньи болеют. Мы не едим их уже год.

— Хорошо, тогда ножки осьминога и средиземноморский салат.

— Этого добра у нас навалом, хотя редко кто заказывает. Садись вон за тот столик. Джульетта принесёт минут через десять.

Лютор сел недалеко от стойки за круглый дубовый столик. Не прошло и пяти минут, как к нему подсел подозрительный старик. Он был совсем не седой, хотя с первого взгляда ему можно было дать больше семидесяти пяти. Его маленькие черные глаза казалось, хотели продырявить Лютора насквозь. Но молодой маг погрузился в мысли и не обращал на пристальный взгляд никакого внимания.

— Ножки осьминога со средиземноморским салатом, — Джульетта поставила заказ на стол.

Лютор наслаждался едой, а старик всё смотрел на него.

— Люблю ножки осьминога, и салат такой тоже люблю! — сказал писклявым голосом незнакомец.

Молодой маг продолжал есть, не обращая внимания.

— Мог бы и мне заказать! — возмутился незнакомец.

Летарт медленно повернул голову и посмотрел на странного старика одетого в такой же, как и у него, балахон.

— Интересно, с какой такой радости?

— Я знаю кто ты!

— Неужели?

— Да, ты… тот самый странник…. которого разыскивают за кражу.

— Допустим это так… и что?

— Я могу выдать тебя!

— Валяй.

Старик ненадолго замолчал.

— Тебе что, так жалко угостить голодного несчастного старика, у которого весь день во рту ни крошки не было?

— Даже не представляешь насколько.

— Будь ты проклят! Да постигнет тебя мучительная медленная смерть в нищете, одинокой старости и забвении! Чтобы узнал ты все болезни, которые на свете есть! Гореть тебе в аду вечно!

— О большем, я не мечтаю.

Старик снова замолчал, потом достал свиток и что-то начал читать шепотом.

— Что ты делаешь?

— Насылаю порчу, неблагодарный щенок. Сам виноват!

— Прости, если помешал. Продолжай.

На лице старика нарисовалось озлобление. Дочитав свиток, он положил его на стол. Бумажка сгорела. Незнакомец улыбнулся, встал и энергично направился к выходу из таверны.

Лютор закончил трапезу бокалом лёгкого виноградного вина.

— С вас за всё, девять золотых, — предъявила счёт Джульетта.

— Позвольте, я расплачусь вот этим маленьким рубином.

— Такой стоит двадцать золотых, сейчас я принесу сдачу.

— Не стоит. Мне очень понравился ужин.

— Большое спасибо!

Маг вышел из таверны и хотел продолжить путь к замку Стешлерна, но из-за угла выскочил тот самый старик и какой-то верзила с арбалетом в руках.

— Вот он! Не успел уйти далеко! — злорадствовал пожилой незнакомец, показывая Лютора своему большому и сильному другу.

Металлическая стрела полетела прямо в голову Летарта, но, едва коснувшись кожи, она расплавилась и растворилась, разлетевшись брызгами, словно вода. Здоровяк, недолго думая, бросил арбалет, достал огромный тесак и принялся атаковать. Но не успел он добежать, как его большой нож обжёг до костей руку. Громила выронил раскалённое оружие, закричал и побежал прочь. Старик оцепенел и не мог двинуться с места.

— Я не знал что ты колдун! Не убивай! Я ведь, всего лишь простой грабитель! Я не стою твоего гнева.

— Ты прав, — тихо ответил Лютор и пошёл дальше своей дорогой.

Вечер готовился стать ночью, поэтому людей на улицах становилось всё меньше. До замка было далеко, а на небе собрались тучи, чтобы полить дождём Вольпраден. Лютор проходил мимо публичного дома, весьма неплохой архитектуры. По внешнему виду можно было догадаться, что услуги здесь дорогие.

— Эй… странник!

— Не желаешь ли скрасить одиночество этой ночью? — звали прекрасные жрицы любви.

Лютор приблизился к крыльцу заведения, откуда доносились звуки мягкой музыки, и подозвал одну из девиц.

— Красавица, твоих услуг мне не надо, подскажи только где тут поблизости переночевать можно?

— А чем тебе не нравится у нас? Здесь отборные девицы города пусть услуги дорогие, но за то качество стоит того.

— Мне нужно лишь переночевать.

— Нынче в Вольпрадене много чужеземцев, все ближайшие гостиницы заняты.

— Хорошо, сколько стоят ваши услуги.

— За эту ночь, со мной, 150 золотых.

— Я дам вот этот рубин, но мне нужно только место ночлега.

— Ты что болен? — жрица любви взяла в руку локон красных волос Лютора.

— Нет, — ответил он, убрав её руку.

— Чего же тебе не нравится?

— Рубин что я дал, стоит намного больше, чем 150 золотых, так что просто отведи меня в комнату без лишних вопросов.

— Желание клиента закон.

Жрица любви проводила Лютора в комнату и оставила там одного. В помещении появился черный силуэт.

— Ты жестоко расправился с Рианой. Правильно. Теперь она варится у меня в одном из котлов, на нижнем уровне и очень сильно тебя проклинает.

— Она была обязана заплатить за вмешательство в мою судьбу ради личных интересов.

— Великолепный ход мыслей. Ты, несомненно, потенциальный наследник.

— Чей наследник?

— Мой.

— Когда я успел им стать?

— Ты им родился. Когда я уйду в отставку, трон преисподней займёшь ты.

— Я буду дьяволом?

— А почему бы и нет. Это чертовски интересно и приятно. Но только чтобы стать полностью, таким как я, тебе нужно выполнить несколько моих поручений.

— Я не буду выполнять их. Я не хочу быть дьяволом или кем бы то ни было ещё, кем мне предложат быть. У меня есть своя дорога, и пойду я только по ней!

— Ты даже не выслушаешь, в чём дело. Для тебя здесь много заманчивых перспектив. Не боишься пожалеть об этом?

— Нисколько.

— Всё равно ко мне попадёшь, хочешь ты того или нет. Как бы там тебе не казалось, какой бы путь ты не выбрал, все твои дороги ведут ко мне. А в рай, ты точно не попадёшь.

— Почему ты решил, что мне надо именно в рай?

— Если не ко мне в ад, то определённо в рай, других путей нет.

Дьявол исчез, а Лютор лёг спать. Проснувшись на утро, он оделся, умылся, вышел из публичного дома и направился в сторону замка Стешлерна. По пути он проходил через рынок. Но он ни на что не смотрел и ничего не выбирал. Его вдруг окликнула женщина, торгующая амулетами.

— Эй… молодой маг…. у меня и для тебя есть парочка безделушек, которые тебе совсем не помешают.

— Например? — спросил Лютор, подойдя к прилавку.

— Амулет антигрантомрама, ведь в замок ты идёшь. А там всё из этих дьявольских камней.

— Откуда ты знаешь, что я иду в замок?

— Старая сноровка. Раньше я гадалкой была.

— А быть может ведьмой?

— Ну, совсем не долго, тогда…

— Сколько за этот?

— Этот дорогой, мощный.

— Мне такой и нужен. Сколько?

— 200 золотых.

— У меня нет золота.

— Я знаю.

— Моей платой будет свиток с заклинанием, я могу сотворить его сейчас.

— Нет! Только рубин, что в мешочке, на поясе у тебя.

— Ладно, ведьма, — Лютор протянул рубин, — только не обманывай.

— Ой, да дьявол с тобой!…Будь осторожнее! Здесь, от того, кто знает куда смотреть, не скроешь, кто ты есть и зачем пришёл сюда.

— Спасибо, на добром слове, — поблагодарил Лютор, взял амулет в форме пятиконечной перевернутой звезды на тонкой цепочке, и пошёл дальше своей дорогой.

К счастью Лютор миновал оставшуюся часть города без происшествий и к полудню приблизился к площади, на которой производились казни. Там было полно народу. Маг подошёл к кольцу стражи и занял место ближе к началу длинной очереди.

— Странник ты тоже хочешь посмотреть казнь? — не пускал стражник.

— Да.

— Но у нас для чужеземцев тройная плата за вход.

— Этого хватит? — Лютор показал небольшой рубин.

— Да… проходи!

Летарт поднялся, на один из деревянных помостов, чтобы лучше видеть мероприятие. Народу всё прибывало. Деревянная конструкция стала битком набита людьми так, что просто трещала, и казалось, вот-вот сломается. Тела со всех сторон прижимали друг другу. Лютор повернул голову к крестьянину пытавшемуся отодвинуть его всё равно куда, лишь бы подальше, дабы слишком тесно.

— Слушай крестьянин…

— Да подвинься ты… что надо! — вопил тот.

— Кого казнят?

— Ну ты и дурак! Гилберта второго, кого ж ещё то! Дай я встану сюда!

— Гилберта?…

— Да подвинься, черт тебя..!

— Перестань, сейчас казнь начнётся!

Лютор случайно опустил голову и увидел, как внизу стоит и смотрит на него тот самый пожилой незнакомец из таверны.

— Вот он, это он, тот чёрный маг в балахоне! Сними капюшон, негодяй! Я же говорил, что скоро он появится здесь! — закричал тощий старикан стоящий неподалёку.

— Он, тот, что сжег мне руку, колдун, колдун! — кричал здоровяк, стоя рядом с маленьким пожилым другом, и показывая всем свою почерневшую руку.

— Берегитесь убийцу, на помощь стражники, колдун здесь! — кричал старик.

Народ начал расступаться от помоста, с которого вскоре скинули мага.

Тут же набежали стражники и схватили Лютора.

— Вот… снимите с его головы капюшон… да… таких волос у людей не бывает! — кричал старик, показывая пальцем, — но нам всем повезло, здесь повсюду грантомрама.

Солдаты осмотрели прекрасные длинные красные волосы Летарта.

— Дедуля, похоже, ты прав, этот чужеземец колдун. Он либо не знает про свойства грантомрамы, или просто дурак, раз пришёл сюда!

Стражники схватили и понесли Лютора на эшафот. Два солдата держа, заставили его положить голову. Палач взял топор. Но в это мгновение отовсюду почувствовался нарастающий жар. Сталь, из которой состоял эшафот раскалилась и покраснела. Стражники отпустили Лютора и разбежались. Лезвие секиры, раскалившись, сожгло дерево в месте крепления к рукояти и упало вниз. Палач тоже убрался подальше. Толпа замерла, наблюдая, как всё сильнее раскаляется эшафот, как металл краснеет и светлеет, издавая жар.

— Мне нужно поговорить с королём! — объявил Лютор. В этот момент два огромных кола, торчавшие из эшафота, размягчились от температуры и согнулись, повалив на землю черепа великанов.

Стражники отгоняли людей подальше от эшафота, чтобы никто не пострадал. Стешлерн стоя на балконе, откуда он всегда управлял казнями, махнул рукой. На стенах появились охотники на магов. Они были вооружены арбалетами. У каждого на спине сидел иглон. Твари, понесли своих хозяев вниз к эшафоту, который начал растекаться в разные стороны. Стреляли в Лютора из арбалетов. Стрелы сгорали, едва достигнув цели. Охотники приземлились и приказали иглонам ставить магниты из грантомрамы, чтобы создать ловушку для мага. Шесть кристаллов расставили на равном расстоянии от эшафота. Каждый охотник достал по магической плети.

— Я не собираюсь вас убивать, просто отведите меня к королю! — предупреждал Лютор.

Стешлерн дал знак убить колдуна. Плети каждого из охотников ударили в кристаллы. В воздухе между шестью магнитными камнями равноудаленными от эшафота возникли извивающиеся светящиеся голубые верёвки. Они удлинялись, разветвлялись и плели между собой сеть, которая росла и окутывала пространство, где находился Лютор. Сплетённый клубок мгновенно сжался, поглотив в себя Лютора вместе с расплавленным эшафотом. Охотники переглянулись с видом успешно выполненной работы. Они подошли к зеленому шару, чтобы превратить его в камень. Но вдруг ловушка покрылась огненным слоем. Взрывом расплавленная сталь разбрызгалась в стороны и убила всех шестерых охотников. Жидкий раскалённый металл мгновенно остудился и застыл. Лютор подозвал иглонов. Они подбежали к нему, словно он был их хозяином. Твари превратились в иглы и вонзились в его тело. Лютор исчез. Толпа замерла. Колдун вновь появился на том же месте, упал и потерял сознание. Стражники одели на руки и ноги Летарта грантомрамовые кандалы, и понесли в замок.

Чтобы не вызывать у людей злость и негодование из-за потраченного впустую золота им объявили, что всё это специально разыгранный акт, а казнь Гилберта второго состоится позже. Народ был удивлён происшествием, но счёл это неплохим зрелищем, и спокойно убрался с площади казней восвояси.

Лютор пришёл в себя и почувствовал, как руки и ноги сжимают кандалы. Он лежал в огромном зале перед троном, на котором сидел Стешлерн, облокотив голову на кулак правой руки.

— Ты уничтожил прекрасный эшафот и лучших моих охотников. Надо признать подготовился ты весьма неплохо. Если учитывать блокирующее действие грантомрамы, твоя магия довольно сильна, но грантомрама есть грантомрама, с природой не поспоришь, и она победила тебя.

— Я отключился в неподходящий момент.

— Зачем ты устроил весь этот спектакль?

— Нужно было привлечь ваше внимание.

— Хорошо. Это тебе удалось. Так чего же ты хочешь колдун?

— Ваше величество я узнал, что вам требуются мастера магии, владеющие живыми видами оружия.

— Да, это так. Мне нужны мастера магии, но только не из клана огня! Я на вас я давно объявил охоту. Пусть мои охотники не нашли ваше логово, но скоро им улыбнётся удача и тогда я сотру вас с лица земли. Если ты думаешь, что наконец-то я проявлю к вам снисхождение, то ты ошибаешься.

— Чем же так насолил вам этот клан?

— Это единственный клан, который скрывает все свои политические действия. Активно торгует оружием и никогда не платит налогов. Ваш клан — невидимка. Он очень мне мешает.

— Я больше не член клана огня.

— Вот как?

— Да.

— Так тебя изгнали?

— Можно и так сказать.

— Что же ты натворил.

— Перешёл дорогу одному из лидеров.

— Понятно, всё как в большой политике. Люди есть люди, даже если в их крови магия.

— Согласен.

— Ты не член клана, прекрасно. То, что ты устроил на площади, было забавно и мне понравилось, но, надеюсь, ты понимаешь что умрешь.

— Ваше величество я помогу победить вам в дуэльной войне против Абролисэр.

— Услуги отщепенца от клана стального огня мне тоже не нужны, как и услуги самого клана. Завтра прибудет мастер магии, который действительно мне нужен.

— Какой клан?

— Ледяного ветра.

— Почему именно этот?

— Мне он больше нравится.

— Причина только в этом?

— У Абролисэр мастер с этого клана.

— Но там их больше. Уверен, что прибудет не лучший мастер. Они иммигрировали сюда еще после великой войны магов 400 лет назад. Не думаю, что здесь остались сильные мастера.

— Завтра же прибудет другой мастер. Клан каменной воды.

— Он уничтожен два года назад, жалкие остатки обладают столь же жалким могуществом.

— Все равно они мне не нравились, найду другого.

— Поверьте, моя помощь будет вам как нельзя кстати. Магия огненной стали, может достойно противостоять магии ледяного ветра. У этих двух стилей одно начало.

— Хотя, возможно ты прав, почему бы и нет.

Стешлерн приказал стражникам снять кандалы. Лютор встал на ноги, почувствовав себя намного лучше.

— Классный костюм, — заметил король, когда Лютор превратил свой дряхлый балахон в чёрное обтягивающее одеяние. — Я закажу своему портному такой же.

Рядом со Стешлерном и Лютором возникла струя дыма.

— Получилось! У меня получилось! — радовался Грован.

— Кто это!? — удивился Стешлерн.

— Это… мой алхимик.

— Как он попал сюда?

— Не имею понятия.

— Ваше величество, простите, что я появился здесь! Я просто не знал, где я окажусь, меня зовут Грован, великий Стешлерн. Не казните, пожалуйста!

— Хорошо, не казню, — сжалился король, смотря на этого маленького кругленького человека безобидной внешности.

— Господин Лютор, я просто нацарапал на камнях ваше имя, полил кровью иглона, посыпал стальным порошком, всё поджёг, прочитал заклинание и вот я здесь! Грантомрама не остановила меня, потому что в моей крови нет магии.

— Так тебя зовут Лютор? — удивился король.

— Да ваше величество, Лютор Летарт.

— Двойное имя, вполне в магическом стиле, я изучал соит и если не ошибаюсь, имя переводится как пламя желания.

— Именно так.

— Алхимик, скажи мне правду, почему твой хозяин ушёл из клана?

— Лютор убил Риану, — признался Грован. — Полчище стаклонов уничтожило замок Мемлона. Своим уходом Лютор уничтожили весь клан. Быть истинным лидером предназначалось ему, но он нарушил закон организации природы магии. Если бы я не оказался здесь, меня бы разорвали в клочья. Факт смерти лидера автоматически вызвал всех его представителей в ловушку. Поскольку закон нарушился, магия не дала никому выбраться оттуда. Стаклоны уничтожили всё. Я уцелел чудом, я не маг и поэтому высшие силы позволили мне спастись.

— Зачем же ты, Лютор, так расправился со своим кланом?

— Я стал его членом не по своей воле. Конечно, таких последствий я не ожидал. Они все были марионетками в руках дьявола, и меня хотели превратить в такого же. Так что всё вышло просто отлично.

— Согласен. Ты сделал то, чего я так долго хотел — уничтожил Клан Огня. Спасибо.

— Не стоит благодарности, ваше величество.

— Ты не боишься, что тебя тоже постигнет смерть, как и весь клан.

— Нет. Не только у Рианы были на меня планы. Я ещё нужен поверьте.

— Риана?.. Риана… она была моей провидицей достаточно долгое время. Довольно таинственная особа… но я не думал, что она принадлежит клану стального огня. Забавно. Лютор, а ты должно быть сын палача Варлонна, которого убили. Хороший был палач. Давно это было, помню, из религиозных соображений, я приговорил к казни тебя и Риану. Она исчезла из замка, а тебя унесли с эшафота крылья иглона. Твоя мать вскоре после этого отправилась в монастырь, где через пять лет лишилась рассудка, потом заболела и умерла. Может быть, ты пришел сюда, чтобы отомстить мне за приговор, который я вынес тебе в шесть лет?

— Риана с помощью зелья стерла мои воспоминания об этом эпизоде моего детства.

— Жестоко. Но как же ты стал колдуном? Ведь насколько я знаю им нужно родиться?

— Долгая история, ваше величество.

— Хорошо, допустим, ты тот мастер магии, который мне требовался, а вот алхимика казнить надо, у меня этих ребят с избытком и больше половины из них бездельники, которые получают золото из казны ни за что.

— Ваше величество уверяю вас, без меня вам не обойтись! — причитал Грован.

— Он очень хороший алхимик, много раз спасал мне жизнь в таких случаях, где большинство его коллег, было бы бессильно, — убеждал Лютор. — Его методика регенерации тела просто уникальна, и она основана на живых инструментах.

— Звучит интригующе. Пусть остается.

Стешлерн достал из коробочки кристалл цвета морской волны что-то прошептал. Камень застыл в воздухе, затем со скоростью проник в голову Летарта.

— Видишь, совсем даже не больно.

— Ваше величество, что это было?

— Подстраховка. Как задумаешь что против меня, я просто убью тебя. Это концентрированная жидкая грантомрама, заключенная в живом стекле. Видишь, мой прямоугольный амулет, стоит мне прикоснуться к нему в нужный момент, и вся твоя магия погибнет вместе с тобой. Алхимика лишить жизни просто, а вот с тобой нужно постараться, поэтому я так и сделал.

— Неплохо. Вижу вы в магии человек грамотный.

— Я же король. Прикладная магия была частью моего высшего образования.

Из тронного зала, втроем они отправились осматривать весь замок. В это время Лютор рассказывал Стешлерну об основных своих умениях, что можно использовать в виде живого оружия.

— На подготовку вашей армии уйдет не очень много времени, поскольку действовать на солдат я буду через мысли. Грован изготовит одноразовые магические амулеты, чтобы в трудный момент каждый воин мог использовать их по своему усмотрению.

— Звучит отлично. Без сомнений, иглоны незаменимы. Но больше мне симпатичны стаклоны, что живут в проклятом ущелье далеко в горах.

— Когда мне приступать к работам?

— Завтра. В южной части Вольпрадена находится наш главный военный полигон. Генерал Донэт и основные войска нашей армии в твоём распоряжении. Лучшие воины нашего королевства уже собраны на полигоне. Через месяц всё должно быть готово.

— Я уложусь в срок.

— Амулет у тебя дешёвенький, и действие грантомрамы сглаживает плохо, — король протянул треугольник на цепочке, — вот, возьми, такой же был у Рианы.

— Спасибо ваше величество, сейчас намного легче, — поблагодарил Лютор. Два амулета висящие у него на шее тут же слились с новым талисманом.

Наступила ночь, и замок погрузился в сон.

Утром Грована отправили в «центр алхимии», который был большим пятиэтажным зданием, которое находилось неподалёку от замка. Там жили все королевские алхимики. Здание это было построено из красных кирпичей, без добавления «грантомрамы», чтобы все опыты с магией проходили без проблем. Гровану отвели огромную личную лабораторию. Там было столько аппаратуры и аксессуаров, что Грован от счастья потерял дар речи.

Утром Лютор прибыл на полигон. Там он познакомился с генералом Донэтом, и увидел военные учения.

Воины прекрасно двигались в тяжелых, доспехах, отлично владели мечом и копьем, прекрасно стреляли из арбалетов. Армия состояла из хорошо тренированных обученных солдат.

Лютор рассказал генералу Донэту, про магию «огненной стали», о том, как ценны крылья и быстрая ориентация иглонов, и агрессивность и многофункциональность стаклонов. Он говорил, что если в крови воинов будет «огненная сталь», то их будет легко контролировать в процессе битвы. Лютор поведал о некоторых известных ему аналогичных приёмах подготовки с помощью магии ледяного ветра, которой будут пользоваться воины королевства Абролисэр.

— Система живого оружия довольно перспективна, — одобрительно говорил Донэт Лютору, в конце дня, когда они возвращались на лошадях в замок. — Но дуэльная война это что-то новое.

— Последняя дуэльная война была пятьсот лет назад, — пояснил Лютор. — Наш мир решил «тряхнуть стариной». После этой войны все земли сольются воедино, и будет один материк. Мир станет одним государством.

На следующий день утром Лютор пришёл к Гровану в лабораторию. Там было множество комнат, переполненных алхимическим инвентарём. В них вовсю работала аппаратура, что-то кипело и переливалось, что-то дымилось. Всюду мелькали помощники в чёрных халатах.

— Господин Лютор, аппарат для заражения крови воинов «огненной сталью» готов! — сообщил Грован. — Пойдёмте, я вам покажу.

Они отправились в загон для подопытных животных. Грован открыл дверь одной из двадцати деревянных клеток. Внутри царил полумрак.

— Господин Лютор остановитесь, не идите дальше!

— Почему?

Из дальнего конца тёмной комнаты выпрыгнуло безглазое существо, напоминавшее огромную лягушку.

— Это гибрид удавки и дьявольского тюльпана, — пояснил Грован. — Эти два вида оказались совместимы, но прежде чем их скрестить мне понадобилось отравить удавку настойкой синих кристаллов. И вот результат. Я назвал гибрид изабеллой.

— Один охотник на магов пытался убить меня с помощью такой же твари.

В этот момент изабелла зашевелила своими противными губами, открыла рот и изрыгнула огненный шар.

— Как она работает?

— Предельно просто. Сначала мы кормим её стальным порошком до отвала. Потом она глотает одного или двух воинов, заражает их кровь живой сталью и выплёвывает обратно целых и невредимых. Внутри каждого воина начинает жить «огненная сталь», пускай и не в таких больших количествах как у вас. Этого хватит, чтобы они смогли использовать стаклонов и иглонов как оружие и чтобы вы их контролировали.

— Будет здорово, если эта тварь проглотит хоть одного, — перебил Лютор, — потому что, одна из таких, мной просто давилась.

— Изабелла больше чем удавка, кроме того, настойка синих кристаллов хорошо отразилась на её глотке и всей пищеварительной системе.

— Как эти твари размножаются?

— Очень просто. Отрезаете любой кусочек от Изабеллы, бросаете в жерло тюльпана и посыпаете немного стальным порошком, через несколько мгновений оттуда вылезает небольшой комочек, который тут же вырастает до своих стандартных габаритов. И вот, перед вами новая изабелла.

— Отлично, собери побольше тюльпанов, найди у крестьян поле и распорядись, чтобы шло производство изабелл под наблюдением твоих коллег. Не жалейте стального порошка.

— Тюльпаны уже собраны. Стального порошка у нас много. Производство начнём сегодня.

— Удачной работы.

Лютор поспешил на полигон, а Грован отправился загород с доброй дюжиной повозок дьявольских цветков, искать место, где лучше разводить изабелл.

Прошёл месяц.

Лютор ознакомился с военными тактиками Донэта. Грован и его коллеги произвели столько тварей, что пора было начинать обработку воинов. В этот день на полигон завезли изабеллы. Их разделили по группам и направили в разные уголки всего собранного войска.

— Понимаю, что это может быть неприятно, но это обязательная часть вашей подготовки, — говорил один из инструкторов-алхимиков. — Итак, кто хочет испробовать улучшения самого себя первым?

— Я готов, — донёсся голос из толпы.

— Подойди сюда.

На воина выпустили изабеллу.

— Не бойся и не сопротивляйся, она должна тебя проглотить.

Не успел солдат вымолвить и слова, как его проглотила противная безглазая тварь. Она уселась на землю, излучая полученное удовольствие. Спустя несколько минут, инструктор ударил изабеллу хлыстом. Тварь изрыгнула воина. Он несколько секунд лежал и горел, затем погас и очнулся. Когда воин встал на ноги, его тело покрыл обтягивающий костюм как у королевского мага. Вскоре другие воины следовали примеру. Изабеллы обрабатывали по двое, а то и по трое солдат за раз.

На обработку армии ушло три дня, поскольку здесь были собраны воины со всего государства.

По технологии Грована изготовили партию амулетов и раздали воинам. Лютор телепортировался в ущелье стаклонов. Благодаря тому, что он уже давно научился контролировать «огненную сталь» внутри себя, твари покорно подчинялись ему. Как только несметное количество стаклонов вылезло из ущелья и упорядоченно расположилось на открытой скалистой местности Лютор очертил её по периметру и с помощью телепортирующего амулета переправил всех тварей на полигон. Там они превратились в склад стальных самородков, ожидая приказаний мастера.

Теперь вся армия королевства Вельгерманфранц была неразрывна с Лютором. Посредством «огненной стали» мастер магии влиял на сознания солдат, передавая им знания. Подошло время, когда каждый должен был слиться с живым оружием. Сначала происходило соединение со стаклонами.

От того насколько сильно здоровье воина, зависело то, какое количество тварей станет частью его тела. В одних вливалось до четырёх тварей, другим — хватало и одной. Каждый из стаклонов сразу после пробуждения подходил к какому-нибудь воину, сканировал возможности организма, впивался в его тело и постепенно плавился, вливаясь в нанесённые своему будущему носителю раны, которые после слияния двух тел мгновенно заживали. Теперь не нужны были доспехи, каждый мог генерировать стальной панцирь, покрытый стальными лезвиями. Силы возросли настолько, что каждый воин теперь мог бегать со скоростью гепарда. Настала очередь слияния с иглонами. Каждому раздали по три черных иглы, требовалось вонзить себе их в живот. Подготовка на этом закончилась.

— Летарт, наши воины выглядят великолепно, но я не видел в действии живое оружие, — произнес король, представ перед армией облачённой в покрытые шипами металлические панцири.

— Потенциал действий достаточно велик, всё зависит от импровизации действий, это и есть основной приём использования живого оружия.

— Может мне тоже что-нибудь вживить себе? Ведь сражаться я буду вместе со всеми, как и Асэлор.

— Если вживите в себя две дьявольские формы жизни, то, возможно, очень скоро погибните, поскольку возникнет взаимоуничтожение тканей, если конечно ваша кровь не сольётся полностью с «огненной сталью», — предостерёг Лютор.

— Я всё же хотел бы попробовать. Ведь в конце войны всю эту дрянь можно из себя вынуть. Не так ли?

— Так, но….

— Я любитель острых ощущений.

Стешлерна проглотила, обработала и изрыгнула изабелла, потом, с ним проделали то же что и со всеми.

— Неповторимое ощущение, — ликовал король, — мне нужны ещё стаклоны.

— Но, ваше величество, в вас и так вселилось четыре штуки, больше просто опасно, — забеспокоился Грован.

— Неужели ты думаешь, что твой король такой слабый?

— Нет, ваше величество.

— Тогда пусть Лютор пробудит ещё пятерых тварей.

Пять стаклонов охотно влились в тело Стешлерна так, будто это было их самым сокровенным желанием.

— Вот это я понимаю… и ещё троих иглонов.

Прихоть выполнили.

— Отлично! — воскликнул король жутким басом, принявшись играть с наращиванием панциря.

— Когда начнем войну? — спросил Лютор.

— Через два дня. Что-то я не вижу генерала Донэта.

— Он скончался, не выдержал слияния с огненной сталью. Так же погибла десятая часть от всех воинов собранных здесь, — пояснил Лютор.

— Хороший был генерал. Но ничего страшного, его место всё равно должен был занять ты. Если мы выиграем битву, я щедро вознагражу тебя.

Раннее утро перед началом дуэльной войны.

Взойдя на высокий помост, Лютор предстал перед миллионами солдат, собранных на гигантском полигоне. Его голос отчётливо звучал в голове каждого из них.

— Воины Великого королевства Вельгерманфранц! Сегодня будет одна из величайших дуэльных битв в истории нашего мира! Сражайтесь лучше своих предков! Докажите смерти, что ваша воля сильнее её. Вырежьте кровью свои имена, чтобы остались они жить до конца света!

Толпа ликовала. Высоко над головами вспыхнул сгусток голубого света, который засиял и разлился в стороны, накрыв куполообразной плоскостью всю территорию, где находилось несметное войско.

Два племени стояли посреди ледяной океанической пустыни засыпанной снегом на расстоянии полукилометра друг от друга.

Воины королевства Вельгерманфранц представляли собой существ облаченных в металлические панцири, которые покрывали шиповидные иглы-лезвия. У них за спиной находились сложенные кожаные крылья. Продолговатые головы были оснащены острыми рогами, чёрными фасеточными глазами, саблезубым ртом.

Воины королевства Абролисэр имели мощные птичьи ноги. У этих существ были орлиные головы, их панцири покрывали белые кристаллические перья. За спиной находились белые крылья, как у ангелов.

Прождав мгновение, две бесовские стаи поднялись в небо и ринулись друг на друга. Стены сомкнулись бешеным штормом.

Воины «огненной стали» предпочитали разные способы атак. Кто-то обрастал длинными лезвиями, становясь вращающейся машиной, режущей на куски. Кто-то извергал из себя огненные плети, которыми окутывал и душил врагов, пытаясь сжечь. А кто-то просто увеличивали свои когти на руках и ногах, широко открывал пасть и с рёвом отрывал и выгрызал куски плоти своих недругов.

Воины ледяного ветра вселяли в тела врагов ледяные шары, которые медленно замораживали внутренности. Затем они взрывали верхний слой защитных кристаллических перьев, создавая при этом вокруг себя и противника холодный ветряной вихрь. Тем самым увеличивалось действие ледяных шаров. Тело врага пронизывалось льдом, не таявшим в живой стали, и рассыпалось на куски, разбрызгивая огненную кровь. Некоторые из воинов «ледяного ветра» пользовались более простым приёмом. Они сжимали противников в объятиях, и взламывали сильным клювом их черепа.

Вцепившись друг в друга, враги падали на лед, ломали крылья и продолжали свирепствовать.

Всеми действиями воинов управляли лишь два человека: Лютор и Вельмон — главный маг Абролисэр. Эти двое являлись дуэльными наёмниками двух королевств, оба прекрасно владели приёмом импровизации. Они были равными противниками. Взаимный ущерб напоминал зеркальное отражение.

Королям, затеявшим всё это, нравилось щекотать нервы и рисковать своей жизнью, сражаясь вместе с солдатами. Это объяснялось возрастом и слишком скучной, по их мнению, жизнью, в которой так мало развлечений. Да и потом, уж слишком давно не было никаких грандиозных битв со времён великой войны магов, прошедшей несколько веков назад.

Два короля не были связаны со своими наёмниками, и не подчинялись их командам. Погрузившись в хаос, Стешлерн и Асэлор наслаждались процессом. Как ничто другое их радовала мысль о том, что здесь они оба могут погибнуть.

Бой подходил к концу. Пролитая кровь воинов Вельгерманфранц выпарила весь лёд в радиусе сражений до самого дна океана. Образовался кратер, устланный трупами.

Пока Лютор и Вельмон пытались победить друг друга остатками своих войск, два короля дрались в стороне от основных сражений.

— Слушай, Стешлерн… живое оружие — отличная вещь, — вяло проговорил израненный Асэлор, когда его коллега обломал ему потрепанные ангельские крылья, оторвал руку и прошил металлическими лезвиями туловище. — Быть может не стоит убивать друг друга?

— Живое оружие поистине великолепно, — признал Стешлерн. — Но кто-то из нас обязательно должен умереть.

— Давай, это будешь ты. Мне почему-то захотелось жить.

— Странное чувство, не правда ли?

— Весьма.

— Какой же ты холодный.

Проговорив последнюю фразу с некоторым трудом, (потому что туловище в месте лёгких было сквозной дырой) Стешлерн впился зубами в грудь Асэлору и вырвал из неё кусок. Саблезубая челюсть оледенела и рассыпалась от разностей температур. Асэлор поймал этот момент и начал выклёвывать хорошо защищённую мощную шею Стешлерна, кусок за куском. Огненная артериальная кровь хлынула на орлиную голову Асэлора. Разлетелись на куски его глаза и весь защитный слой кристаллических перьев, покрывавший голову. Клюв охватила лишь лёгкая коррозия. Он тут же вызвал ледяной вихрь, который сплёл противников еще крепче, чем и без того сильные объятия. Стешлерн выпустил из себя лезвия. Он сделал это перед тем, как коллега вселил в его тело добрую дюжину ледяных шаров. Лезвия, разрезая Асэлора, замерзали и ломались. Тогда Стешлерн сделал последнее усилие. Он покрылся огненным слоем, расплавив свой панцирь, и вызвал пламенный взрыв. Тело короля Абролисэр разлетелось на куски.

Стешлерн рухнул на песок, чувствуя, что сейчас застынет от ледяных шаров погруженных в его тело. Он впитал панцирь обратно в себя и с трудом потянул руку на восстанавливающий амулет. Удалось восполнить силы, но только на половину (талисман обладал ограниченными возможностями). Король встал и стал наблюдать, как добивают друг друга два колдуна. Они единственные кто остался в живых, не считая Стешлерна.

Между мастерами магии было пятнадцать метров. Они стояли и смотрели друг другу в глаза.

Тело Лютора покрылось огнём, Вельмона окутал слой ледяных частиц. Между ними появилась граница двух цветов. Они не могли двинуться с места, несмотря на все усилия. Спустя несколько мгновений, оба упали на землю, затем вскочили на ноги и побежали друг на друга. Как только их тела соприкоснулись, вспыхнул свет, и они слились. Мгновенно со дна огромной ямы, проделанной битвой, выросла каменная гора с заснеженной вершиной. Она возвысилась высоко над ледяной океанической пустыней.

Воцарилась тишина.

Стешлерн держался за небольшой выступ, за край которого он успел зацепиться, пока вырастала скала. Он подтянулся и залез на ровную поверхность. Король чувствовал, что магия выпила из него почти все соки, но ему нужно было спуститься. Стешлерн вырастил на спине кожаные крылья, прыгнул и спланировал на лёд. Приземлившись, он отдышался и посмотрел на скалу.

— Интересно, — подумал Стешлерн, — что теперь?

Прошло полчаса. Пошел снег, но всё вокруг было безмолвно. Король порядком окоченел от холода. Ни идти, ни бежать, ни лететь он не мог, потому что усилия могли привести к смерти из-за истощения организма. Он просто стоял и ждал.

Гора загремела, всё вокруг затряслось, лед изошёл огромными трещинами. Взрывом снесло заснеженную вершину, началось извержение. Стешлерн провалился в трещину, что появилась под ним. Извержение продолжалось несколько мгновений и затихло. Ненадолго воцарилась тишина. Прогремел последний взрыв. Он разнёс половину горы, извергнув ввысь безмерное количество лавы, которая собралась в шар, уменьшилась и трансформировалась в Лютора. Маг завис в воздухе над потухшим кратером посреди разломанной трещинами океанической пустыни. Лед засветился, мгновенно растаял и стал водой. Океан принял свой прежний вид.

Стешлерн не собирался погибать и изо всех сил держался на плаву. Океан ненадолго взволновался, но потом обрел штиль. Вся вода поднялась в воздух, разделилась на капли и зависла. Вскоре стало видно, как три края земли приближаются друг к другу. Это было воссоединение материков. Земли трёх королевств соединились, образовав единый континент на планете. Вся вода исчезла. Стешлерн рухнул на землю, но поскольку оказался близко от нее сломал лишь пару ребер. Рядом, плавно махая чёрными крыльями приземлился Лютор. Он подал королю руку.

— Ваше величество, я закончил эту бессмысленную войну. Теперь воссоединились все земли, и возникло единое королевство.

— Отличная работа Летарт, — задыхаясь, одобрил Стешлерн, а теперь вынь из меня всю эту нечисть!

— Вы уверены, что хотите этого?

— Давай вынимай!

— Вы знаете, что в случае вашей смерти трон займу я.

— Знаю, — сказал Стешлерн и потянул руку к прямоугольному амулету, — поэтому лучше будет убить тебя. — Он зажал амулет в кулаке и сквозь пальцы пробился свет.

Летарт, упал, на колени затем оперся на руки и окаменел. Из глаз ноздрей и ушей новоиспечённой статуи вытекал расплавленный металл. Король, кашляя, засмеялся. То, что вытекло из окаменевшего Лютора застыло, поросло стальными иглами и превратилось в стаклона. Тварь забралась своему хозяину на спину и вонзилась в неё когтями, чтобы лучше держаться. Саблезубой челюстью она отгрызала кусок за куском. Проделав большую дыру в чёрной статуе, стаклон с усилиями, растягивая, будто резину, вытащил Лютора.

— Это что ещё за фокус!? — возмутился король.

— Видимо, не так сильна эта жидкая грантомрама, — пояснил Лютор, когда перестал дымиться, и приобрел свой обычный цвет и размер.

— Обычно это самый верный способ убить мага. Тебе просто повезло.

— Вы просили вынуть из себя всю гадость, родственную мне?

— Да, будь добр, — задыхался король, — а то силы меня совсем покидают.

— Я вижу.

— Не обижайся на то, что я хотел тебя убить.

— Ничего страшного, — ответил Лютор.

Обтягивающий костюм короля сменился на обычное одеяние. Стешлерн закричал от боли. Его кожа плавно меняла цвета. Тело затрясло. Он упал. По мере того как сжималась ладонь правой руки мага, король бился в агонии. Спустя мгновение он замер, потом резко вскочил на ноги, посмотрел на Летарта кровавыми глазами, попытался подойти, но не смог.

— Прости Стешлерн, ты никогда не был достоин королевского титула, — сказал Лютор, когда короля начало раздувать.

Из разных частей тела, разрывая плоть, вылезали раскаленные докрасна стаклоны. Оказавшись на свободе, они остывали, увеличивались до своих прежних размеров.

— Иглоны мертвы?

— Мертвы хозяин, — сказал один из стаклонов, — и мы тоже, — добавил он и рассыпался.

Маг посмотрел на остальных стаклонов, и они тоже превратились в прах.

Разорванное тело короля лежало посреди широкого круглого каменного поля ставшего центром мирового материка. Перед Лютором по частицам собрался хрустальный жезл, который являлся символом победы в дуэльной войне. Он взял его, дотронулся до телепортирующего амулета и оказался в Вольпрадене неподалеку от замка.

Стешлерн летел куда-то вниз в темноте, но вскоре все вокруг окрасилось в огненные краски, и он упал на алую землю.

— Ты рано, — сказал дьявол, — но главную часть сделки ты выполнил, благодаря войне я существенно пополнил запасы душ. Все прошло лучше не куда. Почему ты умер?

— Этот маг… он убил меня…

— А чего ты от него хотел? Это Лютор Летарт — человек в чьём сердце живет ненависть.

— Вы ведь не заберёте мою душу?

— Почему?

— Вы же обещали мне вознаграждение.

— Вознаграждение предназначалось живому Стешлерну, не мёртвому.

— Я же не знал, что всё так обернётся. Вы сказали, что придёт ко мне маг, который приведет Вельгерманфранц к победе над Абролисэр. Сказали, чтобы я принял его как следует. Я всё сделал, не понимаю только зачем! Я не знал, что он выживет после растворения в его крови жидкой грантомрамы.

— Довольно оправданий, он остался жив, потому что работал головой. Я воскрешу тебя, но не надейся на бессмертие. Когда умрешь второй раз, отсюда ты уже никуда не уйдешь.

— Благодарю Хозяин.

— Ты должен отправить его ко мне, если всё сделаешь, то возможно, получишь своё долгожданное вознаграждение.

— Нет ничего проще! Когда я появлюсь в замке, все увидят, что я жив и поймут что, Лютор обманом завладел троном.

— Приступай к делу.

Был уже вечер, Лютор подошёл к воротам замка.

— Эй, стража, открывай!

Стражники узнали колдуна. Ворота открыли. Лютор отправился в центральное здание в форме рогатого чудовища. Поднявшись по широкой спиральной лестнице на третий этаж, он оказался в тронном зале. Его не ждали. Все придворные собрались там, обсуждая великую битву. Главный советник первым подбежал к магу.

— Что случилось, господин Лютор? Почему вы здесь?

— Разве сегодня у вас земля под ногами не тряслась?

— Да, но мы подумали, что это было всего лишь легкое землетрясение.

— Это было слияние трёх материков. Война окончена, Вельгерманфранц теперь главенствующая часть единого мирового государства.

— Так быстро?

— Да.

— Почему же вы один? Где же король?

— Стешлерн погиб в бою. Когда две армии перебили друг друга, и ни одного из солдат не осталось в живых, битву завершили я и Вельмон. Этот жезл достался мне как символ победы, за который все и воевали. Я нашёл Стешлерна, но он был уже мёртв, я ничего не смог сделать, его не восстановят даже семена жизни.

Лютор подошёл в центр зала и воткнул жезл в середину пентаграммы на полу. Хрустальная трость засветилась ярко-синим цветом.

— Так не бывает! — возразил советник.

— Я могу перенести вас на то место, где было поле боя, там пусто, — успокоил Лютор.

— Как бы там ни было, — возразил главный советник, — по закону, теперь вы станете королём. Завтра выступите перед народом, и вас коронуют.

— Не хотите ли отужинать господин Лютор, — предложил один из слуг.

Магу подали ужин. Хорошо прожаренные куропатки с яблоками были весьма хороши, однако чувствовалось, что покойный Себастьян готовил их лучше. Поскольку Лютор ещё не был провозглашён королём, после ужина он отправился в покои для гостей. Наступила ночь, и замок погрузился в сон.

Лютор проснулся довольно рано и, лежа в кровати, осознавал, что теперь он станет королем всего мира. В дверь кто-то постучал.

— Да-да войдите.

— Господин Лютор!

— Грован, рад видеть тебя!

— Простите, что я за вечер ни разу не появился, я узнал новость только сейчас! У меня был один сложный опыт, я так увлёкся, что потерял счёт времени.

— Не стоит извиняться.

— Поздравляю вас, господин Лютор, нет… ваше величество Лютор Летарт!

— Спасибо, пока я ещё просто господин Лютор, но, сегодня я стану королём.

В спальню вошёл слуга.

— Господин Лютор, прошу вас поспешить, скоро полдень, начнётся коронация.

После завтрака Лютора проводили на площадь, где обычно проводились казни. Маг заметил, что чувствует себя неважно, в теле появилась какая-то слабость, но он не придал этому значения, поскольку приближался ответственный момент. В центре площади поставили высокий помост, на котором находился трон, возле него стоял священник с двумя послушниками. Втроём они что-то делали с короной, чем-то мазали и обрабатывали дымом. Лютор, держа в правой руке жезл, поднялся по деревянным ступенькам на помост и осмотрелся вокруг. К нему вдруг подбежал советник Стешлерна, имя которого он так и не запомнил.

— Господин Лютор, через час здесь будет всё переполнено людьми. Священник произнесёт речь, посвященную вам и вашей победе, затем вас коронуют. Вы сегодня же сможете приступить к своим королевским обязанностям.

— Благодарю, — ответил Лютор. Главный советник Стешлерна не понравился ему с первого момента встречи. Хитрость сильно отпечатывалась на его внешности, даже походка и та казалась хитрой. Но Лютора это особо не волновало.

Постепенно площадь заполнилась людьми. Священник начал свою речь:

— Жители и гости Вельгерманфранц! Вы все ощутили, как земли соединяются воедино. Это была последняя дуэльная война между королевствами. С благословления Божьего, благодаря мировой магии все военные действия велись вдали от цивилизации, чтобы мы не видели того хаоса и смерти, ибо глаза наши не должны видеть сего, но умы наши помнить должны. Вчера Господь послал нам удачу и сильное горе, в наказание за участие в дуэли, которая вчера же и кончилась. Ушёл от нас король, такова была воля господа. Да упокоится Стешлерн на небесах.

Вы все знаете, что жезл мира отдан высшими силами тому, кто привел к победе Вельгерманфранц, ибо написано в сказании: «Отдается жезл единого королевства тому, от кого победа зависеть будет, если правитель в небытие уйдет». На этот раз Господь снова решил отдать мир в руки мага. Вот он, единственный оставшийся в живых, он, второй монарх единого королевства! Так же как и тысячу лет назад землёй правил маг!

В толпе начались волнения, но они тут же прекратились, когда Лютор поднял жезл, заставив его светиться.

— Начнём коронацию, — объявил священник.

После этих слов земля затряслась. Из жезла что-то вырвалось и полетело вверх. Высоко над головами вспыхнул сгусток голубого света, который засиял и разлился куполообразной плоскостью, накрыв собой всю территорию, где находился замок. На сияющих границах появилось изображения массовых столпотворений людей всего мира, коих на планете заметно поубавилось за счет дуэльной войны. Люди ощущали святость события и покорно ждали коронации. Народ уже ничему не удивлялся, поскольку мир, которым (не смотря на все отрицания) правила магия, давно потерял рассудок и здравый смысл бытия.

Жезл завис в воздухе, светясь и вращаясь. Лютора посадили на трон. Самочувствие мага резко ухудшилось. Священник взял в руки корону, но главный советник преградил ему путь. Неожиданно толпа на площади начала расступаться. К помосту энергично шёл Стешлерн с доброй дюжиной стражников. Все замерли.

— Убрать мошенника с трона! — приказал король.

Стражники забрались на помост, и схватили Лютора, который обессилел и уже не мог сопротивляться. На мага одели грантомрамовые кандалы.

— Люди королевства Вельгерманфранц! — начал Стешлерн. — Перед лицом Мира вы только что увидели неудачную попытку мошенничеством захватить трон! Маг попытался убить меня, когда кончилось великое сражение за власть над миром. В живых остались мы вдвоём, и он воспользовался тем, что я ранен. Но господь дал мне силы вершить справедливость! Не одному колдуну не место на троне! Магия и так пронизала весь мир. Люди должны управлять магией, а не она нами! Я позвал зло на помощь, чтобы уничтожить другое зло! И у меня получилось! Не малую цену пришлось заплатить, погибло столько людей! Но этим действием я уничтожил фундамент чёрной магии. Я клянусь, что уничтожу её полностью! Я выжил, чтобы дать вам всем надежду на новое свободное будущее. Мы будем управлять магией, а не она нами!

Толпа радостно ликовала. Стешлерн взял в руки висящий в воздухе светящийся жезл, поднял над головой. Волна световых частиц прокатилась над площадью.

— Казнить!

— Казнить колдуна!

— Казнить Лютора! — доносились алчущие крики толпы.

Король поднял руку. Толпа замолчала.

— Он заслуживает медленной и мучительной смерти в башне дьявола! Грантомрама уничтожит его медленно! Он умрёт в страшных муках!

Толпа вновь ликовала, но с некоторым недовольством, поскольку очень хотелось посмотреть, как палач снесёт голову, но воля короля — закон. Лютора унесли с площади. Стешлерна короновали, провозгласили истинным королём, и народ остался доволен.

Башня дьявола находилась на окраине Вольпрадена, где обрывистый берег ласкал волнами океан. Стешлерн никогда не пользовался ей. Только его предок Стэфеньель любил пытать и заточать здесь пойманных колдунов. Обычные люди как огня боялись этого места. Говорили, что по ночам там собираются бесы и поют хвалебные песни сатане. Никто бы и врагу не пожелал жить рядом с этим заброшенным строением.

По окончании коронации король решил лично сопроводить Лютора в башню дьявола.

Вечерело… Стешлерн дал одному из стражников большой гранитный ключ. Тот, едва не трясясь от страха, открыл большую дверь, поросшую синим мхом.

— Ну что ты боишься, как ребёнок? Поменьше сплетен надо слушать, никого здесь нет, иди вперёд!

— Да, ваше величество!

Башня была очень высокой. Снизу начиналась цилиндрической формой, а к вершине плавно переходила в длинный остроконечный конус. Там имелось множество очень узких и высоких окон. Внутри было довольно светло и чисто, если не считать давно высохших черных скелетов древних магов, заключённых в цепи. На некоторых из них даже сохранились кусочки одежды. Если поднять голову то казалось, что здесь нет потолка, стены уходят куда-то далеко вверх и не кончаются.

Лютора приковали цепями к стене как на распятье. Король попросил стражу выйти и оставить его одного с колдуном.

— Вот она, чистая грантомрама, — с улыбкой говорил Стешлерн, гладя ладонью по каменной стене. — Вы, маги, создания живучие. Поэтому мой предок и построил эту башню, чтобы здесь вы могли медленно умирать, как простые смертные. Архитектура великолепна, не правда ли?

— Довольно оригинально, — ответил Лютор.

— Это работа «безликого».

— Кто такой безликий?

— Великий зодчий, работавший на моего предка Стефеньеля. Это по его чертежам построен мой замок. Башня возведена в то же время. Но я ей никогда не пользовался, всегда любил видеть быструю смерть, а сейчас вдруг вспомнил об этой замечательной башне.

— Должно же быть разнообразие смертных приговоров, верно? — Лютор криво улыбнулся.

— Верно, — Стешлерн покивал.

— Тебя воскресили?

— Да.

— Полагаю, ночью ты уже был в замке, но приказал всем притворяться до торжественной финальной части.

— Именно так. Ты не заметил, что твой антигрантомрамовый амулет не действует?

— Я понял это, когда стоял на помосте перед народом. Слабость была ещё с утра, но я не придал значения, думал, что просто устал после сражений.

— Ты недооценил меня, — укорил Стешлерн.

— Возможно, — согласился Лютор.

— Мне пора. Спасибо, что выиграл битву. Счастливо умереть!

Дверь закрылась. Лютор остался один.

Вечерние лучи солнца, пересекая светлыми путями верхнюю часть башни сквозь систему высоких узких окон, постепенно блекли, пока не исчезли совсем. Тихо пришла ночь вместе с безмолвной тишиной. Грантомрама поглотила магию вместе с физической силой.

— Лютор, так что насчет моего предложения? — неожиданно задал вопрос дьявол, осветив огнём помещение башни.

— Какого?

— Занять моё место.

— Мне не нужна преисподняя.

— На самом деле, как раз она тебе и нужна.

— Нет, ты хочешь отдать мне то, от чего мечтаешь сам избавиться.

— Признаюсь. Есть ещё одна преисподняя, она зародилась совсем недавно, там столько всего нужно сделать, она почти вдвое больше прежней. А с двумя преисподними так сложно одному управляться.

— Это твои проблемы дьявол. Я тут не причем.

— Тебе понравится.

— Нет.

— Хорошо. Давай я заберу идиота Стешлерна, а ты будешь триста лет жить на его месте, миром управлять? Сделаю тебя не чувствительным к грантомраме, начнешь дальше развивать свою магию. Потом как-нибудь умрёшь, или тебя убьют. Тогда ты попадешь ко мне, сполна насладившись земной властью, станешь править преисподней и поймешь, что этого ты хотел всю свою никчёмную жизнь! Если ты желаешь пройти такой путь, то я могу устроить всё это прямо сейчас!

— Убирайся прочь!

— Вот как? Тогда после смерти в ад ты попадешь как простой смертный, и то, что с тобой происходит сейчас, покажется тебе райским наслаждением.

— Убирайся!

— Твоя душа всё равно принадлежит мне.

Дьявол исчез. Прошли три долгих дня и три ночи. Чёрный обтягивающий костюм и красные волосы, побелели, что говорило об истощении. Достать иглонов Лютор не мог. Он пытался отдавать им приказы, но тщетно, ни одна игла не вылезала из его тела на свободу.

Шло утро четвертого дня. За дверью раздался голос.

— Господин Лютор! Господин Лютор! Вы живы?

— Грован, это ты? — спросил ослабевшим голосом Лютор.

— Господин Лютор, я узнал секрет грантомрамы! Всё оказалось очень просто! Порода «грантомрама» это проводник магии, который пропускает её только в одну сторону, в систему узлов. Обратной связи нет, поэтому вы и теряете силы. Но я могу приготовить снадобье, которое временно закроет вашу магическую оболочку от внешнего физического пространства, соединяющего вас с мировой магией. Завтра принесу его вам, король ничего не узнает. Когда вы выпьете, грантомрама перестанет забирать ваши силы. Я принесу с собой немного стального порошка.

— Это все прекрасно, но как ты откроешь дверь, у тебя же нет ключа?

— Не беспокойтесь, я прожгу дверь желудочной кислотой изабеллы. Доставать кислоту из её желудка, конечно, очень долго, но я уже собрал почти столько, сколько нужно, осталось немного. Продержитесь до завтра. Я приду рано утром.

— Грован ты уверен, что за тобой не было слежки?

— Уверен, господин Лютор. Когда я…

— Грован? Грован! Ты ещё здесь?

В эти мгновения алхимика душил его главный помощник, который шел за ним по пятам от самого замка.

— Он мертв! Не повезло тебе колдун. Никто теперь тебе не поможет!

— Кто ты, убийца?

— Пусть смерть приходит к тебе как можно дольше.

Лютор не просто ждал смерти, он жаждал её. Силы уходили, а ноющая боль во всем теле постепенно увеличивалась с каждым часом. Прошло ещё три нескончаемых дня. От боли хотелось кричать, но на это не хватало сил.

Маг висел прикованный цепями к стене, его конечности омертвели под давлением кандалов, веки едва открывались.

— Где же ты смерть, ты так мне нужна! — думал Лютор.

Внезапно боль исчезла. Глаза стали видеть лучше. В десяти метрах от мага возникла чёрная дверь. Она со скрипом открылась. Из неё вышла смерть в черном балахоне с косой на плече. Рост её составлял чуть больше двух метров. Коса была мощной: лезвие широкое и длинное, крепкая рукоять.

— Лютор Летарт, — объявила Смерть сильным плавным мужским голосом.

— Здравствуй Смерть! Я ждал тебя!

— Знаю, поэтому я и пришёл. Зови меня ангелом. — Произнося эти слова, Смерть щёлкнула костяными пальцами. Появилось готическое кресло, в которое она уселась, предварительно облокотив на стену.

— Ангелом? — переспросил Лютор.

— Да, я Ангел Смерти. Сама Смерть, не может везде успевать, поэтому она разделяется на Ангелов. Мы выполняем все обязанности. Каждый из нас частица от общей Смерти.

— Отлично. И куда же ты меня с собой заберёшь?

— А зачем мне тебя куда-то забирать? — ответил Ангел Смерти, когда у него в руках появилась сигара и бокал с вином.

— Хорошо, куда я попаду после тебя?

— Ну… я там ни разу не был, а вот ты — частенько туда мотаешься. Сам должен знать.

— Но… я не знаю.

— Не помнишь просто… Эх, как давно я не был в этой башне… около четырехсот лет. Смотрю на эти кости и думаю: хорошие парни были эти колдуны! Жаль, что ты с ними не был знаком.

— Действительно жаль. Ангел, ты случайно не знаешь безликого?

— Конечно знаю. Он как-то сгинул из этого городишка в промежуточный мир, после этого за ним ангелы смерти до сих пор гоняются. Я сам раза два пытался, но уж больно он шустрый.

— Расскажи о нём что-нибудь.

— Я бы с радостью Лютор, но, к сожалению, время поджимает, — Ангел Смерти выбросил из рук бокал и дымящуюся сигару, встал с кресла, взял косу, и подошёл к магу.

— Так… куда же я попаду? В ад?

— Я не направляю в ад, это не по моей части, я просто дарю свободу, — изрёк Ангел Смерти и разрубил Лютора пополам. — Хороший был парень, — добавил он, открыл черную дверь и скрылся во тьме…

 

Глава 2. ПОСЛЕДНИЙ ЗАКАТ КРОВАВОГО СОЛНЦА

Открылись врата зала счастья. Из светового окна по частицам собрались два человека. Они пребывали в прекрасном настроении и были переполнены впечатлениями.

— Зал Счастья ждёт вас всегда, когда у вас есть кредиты! — улыбаясь, сказала одна из блондинок, стоящих у светового окна.

Горнер и Нотиль решили прогуляться, чтобы немного привыкнуть к реальности, перед тем как начать работать. Они шли по широкому бесконечному мосту. Над головой было фиолетовое небо, состоящее из изоляторов, внизу под матрицей кольцевых мостов центр мира — Хозяин, пронизывающий всё свободное пространство мягкими языками молний.

— Горн?

— Что?

— Молодость тебе идёт, — Нотиль с едва заметным восхищением смотрела на Горнера, скинувшего лет сорок. Его обтягивающий чёрносиний костюм прекрасно подчеркивал атлетически сложенную фигуру. Всё это идеально сочеталось с пепельными волосами и ярко голубыми глазами, подчеркивающими правильные строгие черты лица.

— Правда?

— Тебе просто нужно чаще ходить в Зал Счастья.

— Последний раз я был там до твоего рождения, всё остальное время мне было не до восстановления.

— А этот Винсент…. он…

— Хочешь на него посмотреть? Я могу показать тебе его последнюю жизнь. Уверен, он уже прибыл.

— Было бы интересно.

Парочка подошла к району порталов, который был круглой полупрозрачной площадкой, заставленной разноцветными рядами световых окон. Горнер и Нотиль исчезли в одном из них (в том, что под номером 1049) и оказались в цилиндрическом тёмно-фиолетовом помещении.

— Присаживайся, — сказал Горнер, и одновременно с Нотиль опрокинулся на мягкий однородный дутый диван, который тут же вырос у них из-под ног, — сначала посмотрим жизнь, — добавил он, и щелкнул пальцами.

Светящийся шар опустился немного ниже уровня глаз и застыл, проецируя в их умы события жизни, которая была одним из этапов обработки сырьевого элемента под названием «Винсент». Когда всё закончилось, шар улетел на место — ближе к центру потолка. На лице Нотиль нарисовалось легкое изумление.

— Не думала, что это так интересно и совсем не скучно! И что, так всегда?

— Да.

— Может мне тоже этим заняться?

— Не стоит.

— Потому что опасно?

— Если из этапа в этап повторяются стремления, не смотря на запрограммированные алгоритмы случайностей, такое сознание концентрирует и накапливает в себе отрицательную энергию плавного порядка. Собрав её достаточное количество, он сможет преждевременно вскрыть банк информационного поля, где хранятся не только его память и опыт за все прожитые жизни, но и много чего ещё. Ему откроются новые возможности, с помощью которых он создаст защиту от шлифовки, а это значит, что вас обоих ждёт ликвидация. Много моих друзей так погибло. Контролировать шлифовку таких сознаний как Винсент опасная работа, которая доверяется только избранным контролерам, пережившим сотни поколений. Хозяин всегда оставлял и, надеюсь, будет оставлять меня. Я ему нужен. Но это тоже не продлиться вечность.

Горнер махнул рукой. Светящийся шар увеличился и извергнул из себя капсулу с сырьевым элементом. Во взгляде Винсента отражался легкий оттенок интереса с некоторым удивлением. Горнер щёлкнул пальцами, капсула растворилась.

Приземлившись на фиолетовый пол, Винсент сначала огляделся вокруг, потом окинул себя взглядом. В этот раз его тело покрывал обтягивающий серебристый костюм. Он ничего не помнил, как и в прошлый раз, но всё казалось ему знакомым. У него было чувство, будто над ним долго издевались, а он об этом не знал.

— Добро пожаловать в реальность, Винсент! — приветствовал Горнер.

— Винсент… знакомое имя. Что это за место? Как я попал сюда?

— Я уже трижды рассказывал тебе это, и эффект был не очень, так что не стоит.

Винсент посмотрел сначала на Горнера, затем на прекрасную Нотиль в перламутровом облегающем костюмчике.

— В моей голове совсем пусто. Может, напомните что-нибудь?

— Хорошо, начнем с ужасной части. Идет производство сознаний для нашего создателя, чтобы он мог строить из них свой мир. Быть поглощенным Хозяином большая честь и величайшее счастье — это рай, в который каждый мечтает попасть. Но не всякому это суждено, поскольку все произведенные когда-либо разумы делятся на две группы: контролёры и сырьевые элементы (это такие как ты). Мы, контролеры, шлифуем вас, посылая проживать жизни в разное время и в разных условиях, перестраивая миры в которых вы живёте по своему усмотрению, всё зависит от ситуации. Мы делаем всю работу за вас, чтобы вы всё-таки попали в Рай. Мы обречены делать это до тех пор, пока Хозяин не решит нашу судьбу. Да. Нам за это платят, предоставляя радости жизни, которыми мы довольны.

— Горн, зачем ты всё это ему рассказываешь!? — возмутилась Нотиль, оторвавшись от пристального разглядывания Винсента и перестав ловить с любопытством каждое слово обоих собеседников.

— Не беспокойся, он все равно всё забудет, да и потом, мне нравится видеть, как он реагирует, когда слышит всё это, — ответил Горнер и вновь повернул голову к озадаченному собеседнику, — прости, мы не представились, меня зовут Горнер, а её — Нотиль, — приятно познакомиться в восьмой раз! — Горнер немного посмеялся.

— Я с трудом понимаю, что здесь происходит. Ответь мне Горнер, почему нас разделяют на сырьевые элементы и контролёров?

— Таких вопросов, ты мне не задавал. Проявляется механическая память примитивного вида, не забираемая банком информационного поля. Всё зависит от разностей высоких энергий плавного порядка.

— От чего!?

— Чем сильнее разность — интенсивность смены событий внутреннего мира, которая определяет его структуру, тем выше энергетический потенциал позволяющий создавать. Цель шлифовки делать сырьевых элементов максимально сходными по структуре с миром Хозяина, чтобы стать полноценной его частью, то есть попасть в рай. Отклонения в строении необходимо исправлять. В случае удачной шлифовки сырьевые элементы вливаются в мир Хозяина. Контролёрами становятся те сознания чьё отклонение от структуры мира Хозяина незначительно, это такие как я и Нотиль. Но ты, в этом плане абсолютно безнадёжен. Таких как ты обычно или ликвидируют или отдают мне, поскольку я люблю и умею хорошо работать, получая за это солидное вознаграждение. — Горнер улыбнулся. — Отшлифованный такой элемент даёт хозяину большое количество строительной энергии для восстановления мира от визитов Смерти. Раньше, тех, кому доверялась эта сложная миссия, было много, но довольно быстро их всех ликвидировали, остался только я.

— Это всё, конечно, замечательно. Но, как же перестать быть сырьевым элементом? По мне, уж лучше быть контролёром.

— Никак. Если ты сырьё значит ты сырьё — такова воля Хозяина.

Слова эти, не вызвали особого восторга у Винсента.

— Какова же приятная часть рассказа?

— Разве я не говорил?

— Нет.

— По окончании твоей шлифовки тебе выпадет честь влиться в Хозяина, стать частью его великого существа, это и есть рай.

— Отлично. Быть для кого-то строительным сырьем или чем-то в этом роде — великая цель! Нет, это всё-таки бред. Должен быть обязательно какой-то выход!

— Нет.

— Уверен, что есть. — Винсент приблизился к полупрозрачной, светящейся фиолетовой стене изолятора и, щупая руками, обошёл помещение по круглому периметру.

— Винсент, что ты делаешь?

— Как выбраться отсюда!? — спросил он, когда осмотрел всю клетку и ничего не нашёл.

— Никак. Это твой личный изолятор и моё основное место работы.

— Ты ведь знаешь, как отсюда выбраться, знаешь! — воскликнул Винсент, чувствуя, что реальность с каждым мгновением нравится ему всё меньше. Он готов был поклясться, что бывал в этом месте раньше, но в его голове не было ничего кроме парочки смутных обрывков. — Если сейчас ты поможешь мне, я когда-нибудь помогу тебе. Обещаю, в долгу не останусь!

Горнер засмеялся.

— Ты просишь меня об услуге? Я не оказываю услуг.

— Скажи мне правду, хватит издеваться! Выходит, ты мой враг? Лишить меня памяти! Неплохо придумано, надо признать! Так убей меня, пока я всё не вспомнил! Или хотя бы скажи, чего ты от меня хочешь?

— Мысль о твоей ликвидации, закрадывалась мне в голову, но я вовремя останавливался. Я не враг тебе. Я твой контролёр, а ты моя работа. Я не остановлюсь, пока не переделаю тебя! Ты грубый гранит, но я превращу тебя в алмаз, и получу за него кругленькую сумму. — Горнер снова ухмыльнулся, и эта до боли знакомая ухмылка раздражала Винсента.

— Ты совершишь ошибку, отказавшись мне помочь.

— Неужели? — снова ухмылка.

— В противном случае мне придется тебя убить.

— Чего же ты ждешь?

— Горн, зачем ты это делаешь? — вмешалась Нотиль.

— Не волнуйся, всё будет в порядке, он ничего не сможет.

Винсент накинулся на Горнера и сшиб его с дивана.

— Я ведь знаю тебя! Знаю, хоть и не помню! Из-за тебя у меня проблемы! — Винсент прокричал это, оказавшись верхом на противнике. Он держал его за седые волосы и бил головой об пол.

Горнер открыл свои ладони. На них образовались светящиеся сгустки. Обеими руками он нанес удар по голове своего сырьевого элемента. Разлетелись в стороны светящиеся частицы. Винсента парализовало, слегка затрясло, глаза ярко вспыхнули цветом электрической дуги. Горнер скинул его с себя. Распластавшееся тело Винсента обвили веревки, пригвоздив к фиолетовому полу.

— Полежи пока так, — сказал Горнер и посмотрел на Нотиль, — ну, зачем же ты испугалась?

— Горн, по-моему, это слишком! Такие игры не доведут тебя до добра! И как только Хозяин прощает тебе всё! — Нотиль была неприятно удивлена и слегка шокирована.

— Всё в порядке Нотиль, не волнуйся, в моих действиях нет ничего такого, ужасно необычного.

— Наверное, ты действительно так ценен, и поэтому Хозяин так долго не ликвидирует тебя, оставляя переживать новые и новые поколения. Ты прав, теперь я даже и не подумаю браться за такие сознания. Пожалуй, мне пора. Я пойду.

— Ладно. И мне, пожалуй, пора работать. Нужно ещё заглянуть в другие изоляторы, с обычными экземплярами.

— Ещё увидимся Горн, будь осторожнее, береги себя, — ответила Нотиль. Она открыла портал и исчезла в нём.

Винсент очнулся и рывками пытался выбраться из ловушки.

— Не дёргайся, всё равно не поможет.

— Развяжи меня!

— Хорошо, но веди себя прилично. — Горнер щёлкнул пальцами, и Винсент смог встать. — Ты говоришь, что знаешь меня?

— Да. — Винсент вдруг принял облик Лютора, покрылся огненным слоем, поднялся в воздух, но тут же погас и упал.

— Неужели ты думаешь, что твоя магия здесь действует? — удивился Горнер. — Вокруг тебя психокинетические зеркала. Пойми, тут ты не можешь обладать тем, чем обладал, или чем хочешь обладать. Ты всего лишь сырьевой элемент.

— Я не понимаю, что происходит! В моей голове, какие-то обрывки. Что ты со мной сделал?

— Это информация из банка. — Горнер взглянул на светящийся шар. — Ты забудешь всё.

Горнер вновь щелкнул пальцами, и Винсент оказался в капсуле.

— Что ты сделал со мной!

— Винсент ответь мне на вопрос. Неужели трудно плыть по течению!? Неужели ты не мог стать палачом, а потом покаяться и уйти в монастырь к Гилберту? Можно было жениться и остаться жить в замке как Варлонн, отрубал бы людям головы, тебе бы за это платили? Это можно было сделать так просто. Да много чего можно было сделать легко, но ты снова всё испортил! И откуда там взялась Риана? Там много чего ещё лишнего Винсент! Слишком много! — Горнер был зол, чувствовалось, что Винсент чем-то его обидел и не раз. — Запомни, как бы всё не менялось от своего сценария судьбы никуда не уйдёшь! При любом изменении путем создания нового всё будет заканчиваться трагично, такова система. Не ставь себе препятствий на дорогу в Рай! Проблемы ты создаёшь себе сам!

— Отпусти меня!

— Нет, прости, — с удовольствием отказал Горнер. — Я приготовил для тебя новый и весёлый этап, посмотрим, как ты его пройдёшь.

— Я выберусь отсюда, — спокойно ответил сырьевой элемент, прильнув руками к прозрачной оболочке.

Светящийся шар поглотил капсулу вихрем электрических разрядов. Винсент погрузился в сплошной свет и со страшной скоростью понесся куда-то вниз…

* * *

Джейсон Грин родился в 1974 году в Страпфилде — маленьком городке на северо-западе штата Вашингтон. Родители Герберт и Сара Грин были увлечёнными фермерами. Сына назвали Джейсоном в честь прадедушки, который прославился тем, что первым в стране начал выращивать гибридную кукурузу, выведенную известным учёным-агрономом из России. Семья была миролюбивой. Муж с женой прекрасно ладили не только между собой, но и со всеми родственниками.

Ферма Гринов находилась на окраине Страпфилда. Там стоял приличный, но слегка обветшавший особняк. Они жили в этом месте почти всегда, несмотря на то, что в центре у них имелся неплохой дом. Здесь же семья отмечала все праздники.

Учёба в Страпфилдской школе давалась Джейсону легко. Родители были довольны своим чадом. С шестнадцати лет он увлёкся музыкой и к восемнадцати годам организовал рок-группу.

Поскольку Грин окончил школу с отличием, родители разрешили ему год отдохнуть и заняться творческой деятельностью. Правда, то, что он создавал, музыкой они не считали, но позволили дать сыну время прийти в себя, перед тем как поступать в университет. Джейсон уехал в Лос-Анджелес к тёте Марии, которая очень хотела, чтобы племянник погостил у неё. Никто из его коллег по творчеству не желал покидать родной Страпфилд, и не выявлял особого желания продолжать заниматься музыкой.

Грин был отличным гитаристом. В Лос-Анджелесе он попал на прослушивание к Мэту Харлоу, который искал пятого музыканта для своей группы. Новичка приняли, оценив его способности. Группа ещё до прихода Джейсона была уже довольно известной в своих кругах. Нового музыканта она приняла как старого друга. Начиналось всё неплохо. Но не прошло и двух месяцев, как Мэт умер от передозировки наркотиков. После этого музыканты разбрелись кто куда. Джейсон остался один. Вскоре он решил сам создать группу, и спустя два с половиной месяца к нему присоединилось трое музыкантов.

Через полгода трэш-метал группа «Blade of passion» стала выступать в небольших клубах Лос-Анджелеса, исполняя известные песни таких маститых коллективов как Iron Maiden, Metallica Slayer, и Mega death.

Однажды их выступление увидел Даниель — хозяин студии Devil’s records. Вскоре по его просьбе музыканты записали песню для сборника «Metal-mania 4», которая ему очень понравилась. Вскоре он помог группе выпустить свой первый альбом.

С тех пор дела «Blade of passion» пошли в гору. Джейсон поступил в университет, но тут же бросил его, решив посвятить себя музыке. Так прошло два года. Было выпущено ещё два альбома, которые принесли группе известность и неплохую финансовую прибыль. Родители Джейсона неожиданно увидели некоторые перспективы бесполезного занятия их сына.

Весной после удачного гастрольного тура по Европе Грин вернулся в Лос-Анджелес. Он решил немного отдохнуть от бурной жизни рок-музыканта и купил путёвку на двоих в Австралию, чтобы отдохнуть там со своей новой девушкой, которая была фотомоделью из «Playboy».

— Джейсон?

— Да?

— Так здорово, что мы полетим в Австралию! Я никогда там не была.

— Я тоже, поэтому я и взял нам путёвку именно туда.

— Когда же наш самолёт?

— Послезавтра.

— Ты останешься сегодня у меня?

— Нет Кармен, мне ещё надо уладить кое-какие дела. Ты пока собирайся. К сожалению, завтра мы не увидимся, я буду очень занят. Послезавтра я заеду за тобой утром в девять.

— Хорошо, буду ждать.

— Спокойной ночи, — Джейсон поцеловал подружку, и дверь закрылась. Он спустился на лифте, вышел из дома, сел в свой новенький «Форд» и помчался по вечернему Лос-Анджелесу.

Было раннее утро субботы. Джейсон заехал за Кармен. Через полчаса они оказались в аэропорту и через час уже летели в Сидней.

Материк скрылся, и в иллюминаторе сквозь редкие облака виднелась нескончаемая водная гладь. Работали кондиционеры, освежая воздух. Широкий телеэкран транслировал рекламные ролики. Симпатичные стюардессы носили напитки, орешки, и прочее.

— Что я могу вам предложить? — спросила стюардесса.

— Сухой мартини, пожалуйста, — ответила Кармен.

— Один?

— Джейсон, не хочешь выпить?

— Нет.

— Один.

Стюардесса ушла за заказом. Джейсон посмотрел на Кармен.

— Почему ты вдруг захотела выпить?

— Хочу немного расслабиться.

— Ты сегодня какая-то напряжённая, с тобой всё в порядке?

— Да, я просто волнуюсь, не знаю почему.

Кармен выпила мартини и, через пару минут, заметно повеселела.

Они с Джейсоном говорили об Австралии. О том, как здорово путешествовать. Делились своими детскими воспоминаниями. Съели большую пиццу. Обоим хотелось скорее увидеть ночной Сидней. Так прошло десять часов из пятнадцати, составляющих время полёта.

Джейсон заснул. Кармен вынула из сумочки цилиндрический предмет в форме помадного карандаша. Убедилась, что сидящие вблизи пассажиры не смотрят в её сторону. Открыла крышку предмета оказавшегося автоматическим шприцем и быстро и элегантно сделала Грину укол в шею. Тот, очнулся и тут же отключился. Убрав в сумочку шприц, Кармен достала оттуда маленький предмет меньше горошины и также незаметно как сделала укол, положила Джейсону в ухо.

Через пять минут он очнулся (на его лице появилась лёгкая ухмылка) и повернулся к крепкому светловолосому парню сидевшему рядом.

— Смотри, как я умею, — сказал Джейсон и начал душить Кармен.

Светловолосый парень по имени Тэдди оттащил его от бедной девушки и нанёс удар. Джейсон отлетел на дорожку, по которой только что прошли две стюардессы. Сидящие поблизости пассажиры встрепенулись, увидев это. Джейсон встал на ноги, огляделся, и, заметив у одного из сидящих по близости авторучку, которой тот что-то записывал в блокнот, отобрал её.

— Ну, давай, иди сюда! — крикнул светловолосый парень по имени Тэд.

Джейсон не шелохнулся. Подбежали две стюардессы.

— Успокойтесь, пожалуйста, — сказала одна из них.

Грин сильно оттолкнул обеих, (девушки отлетели в стороны как игрушки) и посмотрел в сторону блондина.

— Как насчет меня! — парень двинулся к Джейсону. — Задушить сможешь?

Грин успел увернуться от двух ударов, и в момент третьего вонзил серебристую ручку в глаз противнику. Она с лёгкостью вошла в мозг. Блондин рухнул на пол.

Кармен вынула из сумки какой-то черный чехол, из которого она незаметно достала нож и положила рядом с собой. Джейсон взял его.

— Что ты сделала со мной, Кармен? — спросил он, придя в себя на мгновение, но тут же на его лице нарисовалась зловещая ухмылка.

Пассажиры были весьма напуганы, однако почему-то все продолжали сидеть на своих местах. Одна из стюардесс бросилась в кабину к пилотам. Другая — выбежала из «бизнес-класса» в основной салон. Третья стюардесса, которая находилась на той же дорожке где и Джейсон, смотря на то, как он, не торопясь, с ножом идет к ней, от страха не могла двинуться с места.

Маньяк-Джейсон неожиданно отвернулся и вырвал с сиденья толстого мужчину с такой лёгкостью, будто это был плюшевый медвежонок. Он перерезал ему горло, обрызгав артериальной кровью себя и ещё нескольких людей сидевших поблизости. Поглядывая на пассажиров, чьи взгляды молили о прекращении насилия, Джейсон вновь продолжил путь к оцепеневшей от ужаса стюардессе. Девушка в эти мгновения пришла в себя и побежала к выходу из салона бизнес класса.

— Эй, псих! — послышался сзади голос.

Джейсон повернулся. На него бежал коренастый черноволосый парень, размахивая твердой дамской сумочкой. Он атаковал маньяка, с размахом нанося удар. Джейсон сделал шаг вперёд, поймал его руку, легко поднял храбреца вверх, проткнул ножом ему живот, сделал продольный надрез, вынул окровавленное лезвие и бросил левой рукой беднягу куда-то на пассажиров.

— Бросай нож! — приказал только что выбежавший пилот, наставив пистолет на убийцу.

Джейсон улыбнулся, схватил сидящую по близости девушку, и обнял её, приставив лезвие к горлу.

— Стреляй ковбой.

— После того как мы сядем, тебя схватит полиция. Так что больше никого не трогай парень, а то проблем будет куда больше, чем у тебя уже есть. Отпусти её!

— Почему ты решил, что мы сядем? — ответил Грин, улыбнувшись, — самолётик вспыхнет прямо над Сиднеем.

— Я пятнадцать лет проработал в полиции, блеф на меня не действует. Отпусти её!

— Хорошо.

Освобождённая из объятий жертва побежала к защитнику. Джейсон улыбнулся и метнул нож вперёд. Лезвие, прошептав над бегущей девушкой, полетело в голову пилоту. В момент последнего вращения оно чиркнуло об висок, срезав кожу, и миновав ещё полметра, воткнулось в дверь. Из раны хлынула кровь. Пилот выстрелил. В то же мгновение Джейсона сзади кто-то схватил за длинные каштановые волосы и рывком потянул назад. Пуля летела ему в грудь, но его тело успело опрокинуться вниз и в голове пассажира, напавшего с тылу, появилась дыра.

— Спасибо, — поблагодарил Джейсон, вставая.

Как только он оказался на ногах, пожилая женщина подошла сзади и подарила ему короткий электрический разряд. Маньяк плавно упал на пол. Весьма довольная собой пожилая леди поцеловала свой электрошокер и положила его в карман.

— Его нужно связать, — сказал пилот, и хотел коснуться рукой до кровоточащего виска.

— Не трогайте рану, — предостерегла стюардесса и побежала за аптечкой.

Люди повставали с мест и собрались у потерявшего сознание маньяка. Одна из стюардесс принесла широкий скотч и отдала его одному из пассажиров. Тот перевернул Грина на спину, скрестил его руки и крепко замотал их, истратив половину мотка. Второй половиной Джейсону связали ноги. Пилоту приложили не полностью отсеченный кусок кожи к виску и перебинтовали, но кровотечение продолжалось.

— Ещё три с половиной часа до Сиднея, — сказал раненный пилот.

— Мистер Саммерс, потерпите, всё будет в порядке, — успокаивала стюардесса.

— Да, я знаю.

— Его связали. Он теперь ответит за всё.

— Чёртовы рок музыканты! Будь они прокляты!

— Согласна с вами сэр, одни их концерты сплошное извращение, — подтвердила стюардесса.

Саммерс направился в кабину и по рации сообщил о происшествии. Сидней обещал предоставить медицинскую помощь и полицию.

В полвторого ночи Боинг-747 совершил посадку в международном аэропорту. У трапа ждала полиция и группа врачей. Люди вышли из самолёта. Пассажиров салона «бизнес класс» являвшихся свидетелями инцидента оставили для дачи показаний. Остальных вышедших, которые столпились от любопытства около самолёта, попросили удалиться. Пилота Саммерса увезли в больницу. Джейсона развязали, на руки и ноги надели наручники, вынесли и посадили в полицейскую машину. Не смотря на, то, что маньяк уже полчаса как очнулся, он не говорил ни слова, не сопротивлялся, а лишь смотрел с интересом по сторонам. Казалось, происходящее его забавляло. Незамедлительно приехала бодрая команда журналистов.

— Кто позвал, этих придурков с камерами! — возмутился второй пилот.

— Думаю те, кому вы первым сообщили, — прояснил полицейский с блокнотом и карандашом в руках, — вы говорите, сидели в кабине, и ворвалась стюардесса…?

— Да… — Доусон заметил, что журналисты обступили его и нескольких полицейских, стоящих рядом, со всех сторон. — Прогоните их отсюда!

— Люди должны знать, что твориться в мире. Не волнуйтесь, продолжайте.

— Она сказала, что у нас на борту разгуливает маньяк убийца с ножом. Мы сначала подумали, что это шутка. Потом Саммерс взял пистолет и направился в салон.

— Откуда у Саммерса был пистолет? На борту пассажирского самолета совершающего международный рейс, не должно быть оружия согласно новым установленным порядкам.

— Да, но он получил разрешение от начальства, — оправдывался Доусон. — Он ведь раньше был полицейским, у него постоянное чувство грядущих неприятностей. Президент авиакомпании, разрешил иметь пистолет в кабине себе на всякий случай, пока запрет на оружие ещё не утверждён.

— Как получилось, так что он убил мистера Бартона?

Пилот сказал, что не видел, как это произошло. Он подозвал стюардесс и пассажиров, летевших бизнес классом. Очевидцы рассказали всё, как было. Показания записали и всех отпустили. Оставили только Кармен и миссис Фултон, которая героически остановила маньяка. Полицейский спросил у девушки, давно ли она знает Джейсона Грина, она ответила, что пару месяцев, и что не ожидала такого от него. Пожилая леди тут же вмешалась.

— Я сидела не так далеко от этой парочки, — сказала она. — Помню, я задремала, а когда открыла глаза, то увидела, как молодой человек принялся душить свою подругу. Тут за неё вступился парень, которого немного погодя этот маньяк и прикончил. Жаль его, такой красавчик, блондин…

— Спасибо миссис Фултон. Первым же самолётом вас вместе с Кармен, как главных свидетелей доставят в США. Саммерса отправят потом, когда зашьют голову. Мы обязаны отдать вас в руки закона родного государства.

Во второй половине дня в доме, где жили родители Джейсона, как обычно работал телевизор.

— Герберт иди сюда, — позвала Сара.

— Зачем?

— На самолете, которым летел наш мальчик, был маньяк убийца.

Герберт подбежал к своей жене.

— Сегодня ночью на борту Боинга 747 совершено четыре убийства, но одно из них оказалось непреднамеренным, — сообщала корреспондентка «CNN». — Три жертвы подверглись безжалостной расправе маньяка. Убийцей оказался музыкант, лидер группы «Blade of passion», которая недавно вернулась из тура по Европе.

Показали репортаж с места событий. Салон самолета и четыре трупа в бизнес-классе. Рассказали, что пилот случайно убил одного из пассажиров. Свидетели объяснили, как это произошло. Показали миссис Фултон, которая гордо повествовала, как электрошокером она справилась с маньяком, и как ей было жалко блондина. Говорили, как повезло девушке убийцы, которую он хотел её задушить. Перед камерой Кармен от волнения не могла ничего сказать.

— Это не возможно, — отрицала Сара, — наш мальчик никогда бы никого не убил!

— Я бы тоже хотел в это верить, — подтвердил Герберт. — Видно от своей музыки он сошёл с ума.

— Что ты говоришь, Герберт!

В этот момент на экране появился сидящий в машине скованный наручниками Джейсон.

— Мистер Грин, что вы можете сказать в оправдание своих действий, — спросил журналист.

— Жаль, что я успел так мало. Нужно было перерезать хотя бы половину пассажиров. Тогда может быть, я бы остался доволен и занялся стюардессами и пилотами, а потом бы самолет красиво рухнул в центре Сиднея.

— Вы признаёте себя террористом?

— Нет, террор — это когда с помощью насилия добиваются выполнения, каких либо условий или хотят что-то получить путём массового шантажа. Здесь же дело в удовольствии.

— Для террориста вы действовали не совсем профессионально. Но единственное что интересно, как вы пронесли в самолёт такой нож?

Джейсон в ответ улыбнулся.

— Вы понимаете, что вас приговорят к смертной казни?

— Знаю, и меня это радует.

Герберт и Сара застыли и не могли проронить ни слова. Позже сказали, что маньяк буквально несколько минут назад прибыл в США.

Происшествие стало настоящим горем для родственников, казавшееся более тяжелым, чем, если бы Джейсон, например, покончил жизнь самоубийством.

В этот же день его бросили в камеру, чтобы утром призвать на суд. Джейсон всю ночь не спал, пребывая в весёлом настроении. Те, кто находился с ним в камере, попытались побить его за вызывающую беспечность. Грин, не смотря на то, что руки и ноги были в наручниках, двоих раскидал, а одного задушил, другие трое не успели ничего сделать, поскольку ворвались полицейские и избили всех дубинками.

Утром состоялся недолгий судебный процесс. Было выдвинуто обвинение, предъявлены доказательства и улики, включая недавно транслируемое видео. Даны показания Кармен, и миссис Фултон выступающих в роли главных свидетелей.

Джейсон охотно во всем сознавался, и пока шел суд постоянно смотрел на свою подружку, которая, не переставая, вытирала слёзы. Когда его в очередной раз спросили, каковы были мотивы, он ответил, что давно мечтал перерезать кому-нибудь горло. Родители Грина, присутствующие в зале суда не могли поверить своим ушам. В конце судебного процесса была назначена дата смертной казни на электрическом стуле. Осуждённого бросили в камеру.

Джейсон оказался в помещении втрое меньше того, куда его посадили в первый раз. Теперь он был один. По ту сторону решётки закрытой на замок за столом сидел толстый полицейский с залысиной на голове. Он с удовольствием ел пончики, запивал их кофе, и смотрел в экран маленького телевизора, где транслировалось ночное шоу. Копу мешал пристальный взгляд осуждённого, который прожигал его как лазерный луч, исходящий из темного маленького помещения. Он изо всех сил старался не замечать этого, наслаждаясь любимой передачей, которую, к сожалению, обещали скоро запретить. Полицейский также не обращал внимания на едкие шуточки.

Вдруг приговоренного покинула эйфория, и его тело порядком ослабело. Он подошёл к решётке и взялся за неё руками.

— Эй, — позвал Джейсон полицейского, но тот не отозвался. — Эй! — повторил он.

Толстяк положил пончик и нехотя повернул голову.

— Чего тебе, придурок!

— Послушайте… я не виновен.

— Да конечно, а то, что ты убил троих в самолёте и вчера одного в камере, это чистая случайность, как и то, что ты во всём сознался. Что умирать вдруг расхотелось?

— Это трудно объяснить.

— Правда?

— Я не знаю, что со мной случилось.

— Вот как?

— Послушайте, это всё Кармен, она что-то сделала со мной, она чем-то уколола мне в шею.

— Вали всё на подружку.

— Нет, вы не понимаете…

— Ладно парень. Завтра о том, что ты не виновен, сможешь рассказать своим родственникам, которых пустят к тебе попрощаться перед смертью.

— Я говорю правду, меня… — Джейсон плавно скатился на пол.

— Вот идиот! — возмутился полицейский. — Теперь решил притвориться, что ему плохо! Тебе бы в кино играть, или в шоу каком!

Коп сел за стол и продолжил доедать пончики. Про себя он возмутился, что этот маньяк в камере отвлёк его от самой интересной части телешоу. Тут зашёл другой полицейский, стройный и подтянутый.

— Здравствуй Гарри, как дежурство?

— Да ничего. Справляюсь.

— На пончики налегаешь? Ты же собирался худеть?

— Отстань Рич!

— Не обижайся Гарри, я тоже люблю пончики. Да и потом, толстым быть не так уж и плохо. Многие красотки любят крупных ребят.

— Ты, правда так думаешь?

— Я это знаю Гарри. Может, закажем пиццу?

— Было бы неплохо.

Рич повернул голову в сторону камеры.

— Интересный тип, этот Джейсон.

— Тот ещё перец. Был такой бодрый, а теперь решил поиграть. Вон, валяется на полу.

Оба подошли к камере и посмотрели на бесчувственного Джейсона.

— Как натурально, — заметил Рич.

— Прирожденный актер, — подтвердил Гарри.

— Смотри. Что это пена у него изо рта полилась?

— Я же говорю, мастер.

— Может, откроем, посмотрим. Вдруг, правда что?

— А если он попытается бежать или убить нас?

— Если что я его пристрелю.

Рич достал пистолет. Гарри открыл решётчатую дверь, подошёл к Джейсону тронул его ногой несколько раз, потом присел, наклонился и замерил пульс.

— Рич…. похоже, он умер.

Вызвали бригаду врачей.

— Интересный случай, — сказал один из медиков. — Похоже, что он сам себя отравил. На лицо все симптомы действия Литирия. Когда он… когда он потерял сознание?

— Минут двадцать назад.

— Так…. и пена изо рта. Точно Литирий.

— Но ведь его обыскали, у ничего при себе не было.

— Вы лучше меня знаете, у преступников свои способы. Мы обязаны сделать вскрытие. Этот яд очень дорогой. В крови и в тканях не обнаруживается. Определить его нахождение можно только по расплавленному мозговому веществу.

Джейсона увезли. Новость о его смерти тут же разнеслась повсюду. Позвонили родителям и сообщили, что он скончался до своей казни. Сказали, что после вскрытия разрешат его хоронить. С утра в сводках новостей по всем миру сообщались подробности смерти Грина. Говорили, что он отравил сам себя, а также выдвинули несколько своих версий на этот счёт.

Стоял полдень. Джейсон лежал на перевозном столе в помещении, где делают вскрытия трупов. Это была довольно большая комната, под завязку заполненная мертвецами, ждущими своей очереди. Неподалеку от Грина сидел человек лет сорока на вид, темноволосый, высокого роста, в халате, запачканном за день мертвой кровью. Было время обеда, и он с удовольствием доедал свой второй сандвич с тунцом. Закончив трапезу большим стаканом пепси, человек встал, подошел к раковине, вымыл руки, вытер их и надел резиновые перчатки. Он напевал какую-то мелодию себе под нос.

— Эх, сколько работёнки сегодня, — сказал патологоанатом своим «пациентам», — Но нам не привыкать. Знал, что вы со мной согласитесь.

Он включил музыку, подошёл к Джейсону и снял с него покрывало.

— Ну вот, музыкант, твоя очередь. Думаю, ты не против, если я начну с головы. Вижу, ты меня понимаешь. Знаешь, мне совсем не нравится тяжёлый металл. Не пойму, почему моя дочь без ума от таких как ты?

Он достал медицинскую циркулярную пилу, и хотел приступить к делу, но в дверь ворвались какие-то медработники. Они сообщили, что вышла ошибка и Джейсона нужно вскрывать непременно где-то у них. Вручили разрешение с печатями и подписями. Тут же забрали Грина и увезли с собой.

Машина скорой помощи помчалась по шоссе на восток, свернула в переулок между многоэтажными домами и остановилась там. Люди, выдавшие себя за медиков, положили Джейсона в багажник стоявшего неподалёку чёрного БМВ. Они сели в машину и умчались прочь.

— Сегодня в полдень тело Джейсона Грина было украдено из центральной больницы Лос-Анджелеса, где должно было осуществиться его вскрытие для распознания причины смерти, — сообщала сводка новостей, — …угнанную машину скорой помощи нашли в переулке… предположительно это сделали фанаты группы «Blade of passion»…

Джейсон открыл глаза. Ярко светило солнце. Он лежал в гамаке натянутом между двумя пальмами, под небольшим навесом, защищающим от жары. Слышалось, как небольшими волнами океан ласкает песчаный берег. Неподалёку стоял бамбуковый домик с соломенной крышей, возле которого в раскладном кресле сидел человек в легком сером костюме с сигарой в руке. На вид ему было лет пятьдесят. В глаза бросалось стройное подтянутое атлетическое телосложение. Строгие правильные черты его лица прекрасно сочетались с тёмными, местами поседевшими, волосами. На глазах у него красовались темные круглые очки.

— Джейсон, как ты себя чувствуешь? — спросил незнакомец, когда тот сел, свесив ноги.

— Как будто я неделю плавал в ледяной воде и ничего не ел.

— Это обычное состояние после отравления I-P-4.

— Каким ещё I-P-4?

— Когда человек от него умирает, то медики обычно делают заключение, что смерть наступила в результате отравления Литирием, поскольку все предсмертные симптомы совпадают. Литирий является наркотическим ядом длительного действия. Он постепенно растворяет мозговое вещество, но при вскрытии не обнаруживается. Литирий является сырьём для производства I-P-4. Это биохимическая, секретная военная разработка, якобы уничтоженная. Её хотели использовать для создания универсальных солдат, но эксперимент провалился, поскольку люди от этого зелья либо сходили с ума также как ты в самолёте, либо умирали через несколько часов, предварительно погрузившись в кому. Новую технологию армия не приняла.

В состав этого препарата входят разные психотропные вещества, которые усиливают эффекты друг друга. Там есть смесь ацетилхолиновых допингов длительного действия. Как раз от этого твоя сила (тогда в самолёте) неимоверно возросла. Также туда входят вещества, влияющие на электролитный баланс организма. И ещё дюжина элементов, которых я не знаю. Но как не удивительно все ингредиенты прекрасно сочетаются друг с другом. Я конечно не очень в этом разбираюсь, но, по-моему, тот, кто это придумал, был гением. Есть правда версия, что это технология наших космических собратьев.

— Постойте, у меня голова кругом идёт. Если я правильно понял, именно эту дрянь вколола мне Кармен?

— Да, но помимо этого Кармен внедрила в твое тело имплантат S-3, который твоя подружка ввела тебе через ушную раковину. Он не только сглаживал истощение, но и манипулировал твоими действиями, заменив программу твоего подсознания.

— Помню укол. От него я проснулся, потом потерял сознание, а когда очнулся…

— Имплантат она вставила тебе именно тогда, когда ты потерял сознание.

— А этот S-3 до сих пор во мне?

— Да, но он блокирован и отключен. Не волнуйся, ты не будешь его чувствовать. Вынуть его невозможно. S-3 как проросшее семечко, пустившее корни в твою центральную нервную систему.

— Не думал, что в наше время наука способна на такое.

— Ты ещё много чего не знаешь.

— Но почему именно со мной провернули такое?

— Возможно, кому-то ты помешал, и тебя решили так убрать.

— Но почему именно Кармен?

— Наверняка, ей хорошо заплатили, пообещали стабильный карьерный рост и связи в Голливуде.

— Неужели она такая продажная тварь?

— Что поделаешь, люди все такие, просто отличаемся мы друг от друга лишь размером цены.

— Но кому же я мог, что-то такое сделать, чтобы понадобилось убирать меня таким способом?

— Этого я не знаю. Но таких, как ты, мы по возможности спасаем и делаем своими сотрудниками. Хороший заработок, даже при некоторых обстоятельствах и положение в обществе. Единственное, что может не понравиться это то, что друзей, кроме ваших изначальных коллег, у вас нет и не будет, исключаются контакты с родственниками, и всеми кого вы когда-либо знали. Вы для них мертвы.

— Кто же вы такие?

— Всемирная корпорация киллеров.

— Прекрасно. И что теперь?

— Теперь Ты один из нас.

— Я, конечно, размышлял над тем, каково быть киллером, но не думал, что им стану. Что если мне не понравится, и я откажусь?

— В реальном мире теперь нет места Джейсону Грину. Если ты попытаешься от нас бежать, то тебя просто уберут, и не обязательно киллеры, можно сделать так, что тебя уничтожат простые люди. Где бы ты ни был у всех, кто тебя увидит, будет появляться жажда твоей смерти.

— Заманчивые перспективы.

— Согласен.

— Так кого же мы будем убивать?

— В основном наркобаронов, главарей мафий, крупных бизнесменов ворующих деньги у мирового бизнеса, некоторых политических деятелей, которые думают, что всё всегда им сходит с рук.

— Вроде бы полезное занятие… с одной стороны.

— Да и с другой тоже. Зачем же тогда сильнейшие государства создали всемирную корпорацию? Это что-то вроде ООН.

Ненадолго воцарилось молчание.

— Что это за место, и как я сюда попал?

— Сначала ты впал в глубокую кому. Потом наступила долгая клиническая смерть, поэтому сердце не билось. Клетки оставались живы, благодаря бескислородному питанию, стимулируемому с помощью S-3. Все подумали, что ты умер.

— Я тоже так начал думать, пока летал по каким-то тоннелям.

— Это и есть ощущение клинической смерти. В это время тебе хотели делать вскрытие, но наши ребята успели тебя вытащить. Увезли за город, погрузили в небольшой самолёт. И вот, ты здесь, на этом острове неподалёку от Австралии. О нем никто не знает, и его нет на картах.

— Я бы сейчас что-нибудь съел.

— Эй, Илану, принеси ему бодрящий коктейль! — громко сказал незнакомец.

Из бамбукового домика вышла стройная мулатка и поднесла Грину чашу, полную жидкости похожей на апельсиновый сок.

— Выпей Джейсон, тебе это поможет.

Мулатка ушла. Он выпил. Вкус напоминал смесь молока с кокосом, шоколадом и абрикосовым ликёром.

— Что это такое?

— Эта штука быстро пополняет резервы Ц-АМФ, восстанавливая тем самым твою нервную систему, — пояснил незнакомец. — Через полчаса можно будет обедать. Что бы ты хотел?

— Курицу гриль, картофель фри, и сандвич со свининой.

— Я знал, что ты спросишь именно это. Через полчаса всё будет.

Прошло полчаса. Джейсон понял, что может нормально двигаться.

Незнакомец проводил его в бамбуковую хижину. Там был накрыт круглый столик на двоих. На стене висел телевизор.

— Прости, что не представился. Меня зовут Норман Фриман. Я руководитель группы «алая роза».

— Рад знакомству, Норман, — Джейсон пожал руку.

Девушка принесла кувшин с апельсиновым соком и вновь удалилась.

— Как же Кармен пронесла в самолёт этот огромный нож? — Спросил Джейсон.

— Помнишь чехол, откуда она его достала?

— Да.

— Любой предмет эта ткань делает невидимой для аппаратуры, только и всего.

— Почему я сразу не догадался?

Пообедав, Норман и Джейсон вышли из домика, прошли мимо десятка таких же и направились сквозь пальмовую рощу вглубь острова.

Они оказались в городе, построенном у подножия зелёных гор, возвышавшихся в центре острова.

— Что это за город? — спросил Джейсон.

— Город киллеров, прирост населения производится за счёт поступления новых кадров, таких как ты.

— Значит никакой семейной жизни?

— Да.

— Надеюсь хоть личная полагается?

— Конечно. Если бы её запретили, никто не смог бы нормально работать.

— Это радует.

— Перед тобой единственный город на земле где нет полиции, преступности и бедности. Каждый здесь хорошо зарабатывает. Конечно размеры гонораров разные, всё зависит от качества выполняемой работы.

— Напоминает кусочек внеземной цивилизации.

— Я знал, что тебе понравится. Здесь всем нравится.

— И люди…

— Да. Здесь нет уродов, больных, наркоманов, и прочих составляющих нашей цивилизации. Перед тобой элита общества.

Они шли по тротуару с правой стороны от шоссе, на котором кипело оживлённое движение машин, затем свернули за угол. Там ждал серебристый Мерседес. Его двери открылись. Внутри тихо играла электронная музыка.

— Куда мы едем Норман? — спросил Джейсон сидя на заднем сидении с красивой женщиной в чёрном костюме, лет на десять старше его.

— К тебе домой, — пояснил Фриман, — познакомься с Бетти Грин, она мой заместитель.

Через десять минут езды по городским шоссе машина остановилась у небольшого небоскрёба. Все, кроме водителя, вылезли из Мерседеса и направились в здание. Втроем они поднялись на лифте на десятый этаж, и зашли в одну из квартир.

— Теперь я буду жить здесь? — удивился Джейсон, осматривая своё новое жилище, состоящее из трёх больших комнат, обставленное приличной мебелью и оснащённое дорогой бытовой техникой.

— Да, — ответил Норман.

— Но как вы..?

— Мы знаем всё о наших новых жителях, поэтому всё выполнено в твоём вкусе.

— Джейсон, завтра твоё первое задание, — предупредила Бетти.

— Но я никогда никого не убивал.

— В самолёте ты неплохо управился, правда, не совсем профессионально, но с энтузиазмом, — напомнил Норман.

— Я себя не контролировал! Я не хотел! Я не виноват! Нет!

— Не бери в голову Грин. Отдохни, посмотри телевизор, съешь пиццу, а хочешь, прогуляйся. Завтра Бетти заедет за тобой утром.

Парочка ушла. Джейсон отправился на кухню. Он открыл высокий серебристый холодильник, доверху набитый продуктами. Взял апельсиновый сок, налил в стакан, выпил, посмотрел в окно, и отправился в комнату, где находился домашний кинотеатр со встроенной в стену мощной стереосистемой.

Посмотрев два фильма, сидя на мягком диване, обтянутом кожей, Джейсон почувствовал себя немного уютнее. Однако из головы не выходило то, как Кармен могла так умело притворяться, пока шел их небольшой романчик. Он переключил телевизор на обычный режим и принялся щёлкать пультом, в поисках какой-нибудь интересной передачи. Ничего стоящего не попадалось, а количество каналов было бесконечно. Вскоре ему это надоело. Джейсон выключил домашний кинотеатр, встал и начал экскурсию по своей квартире. Обойдя и осмотрев всё, он задержался в той комнате, которую украшали тёмные тона и чёрные шторы. Там стояла барабанная установка, синтезатор и несколько дорогих электрогитар. Он сыграл пару риффовых композиций, исполнил любимое соло, немного потренировался в ритм-секции.

— Интересно, — подумал он, выходя из комнаты, — есть ли в этом Киллер-Сити ещё рок музыканты кроме меня?

Вечер переходил в свою позднюю фазу. Джейсон принял душ, потом пошёл на кухню, разогрел в микроволновой печи пиццу, съел половину и отправился спать.

Наступило утро. Джейсон проводил сон и открыл глаза. Затем встал, вышел из спальни, заглянул в ванну, чтобы умыться и отправился завтракать. Он съел недоеденную половину пиццы и выпил капучино, делать который его научила бывшая подружка.

— Ты готов? — послышался женский голос.

Джейсон, повернул голову к выходу из кухни.

— Бетти, откуда ты появилась?

— Вошла через дверь.

— Я вчера забыл закрыть на замок?

— Нет, я открыла ключами. Одевайся.

— Теперь ты или Норман будете заглядывать ко мне домой вот так, в любое время? — спросил Джейсон, направляясь к платяному шкафу.

— Это пока не твой дом, Грин.

— Как это, Норман сказал…

— Норман забыл добавить, что на вступительном задании ты можешь погибнуть.

Слова эти не слишком обрадовали Грина. Он оделся в белый легкий костюм и вместе с гостьей покинул квартиру.

Проехав полгорода, машина остановилась у самого высокого небоскреба Киллер-Сити. На входе висела надпись «WORLD KILLER CORPORATION BUILDING». Джейсон и Бетти вошли внутрь, поднялись на лифте на последний этаж и миновали короткий коридор.

Высокие двери распахнулись. Они оказались в обширном помещении с зеркальным полом и потолком, в конце которого, стеклянная стена открывала взору бескрайний простор океана. С левой стороны располагалась какая-то аппаратура, возле которой на полу лежал длинный ровный ряд плоских металлических треугольных предметов. Справа вся стена была увешана неимоверным количеством оружия. В центре, около круглого стола, стоял Норман, объясняя что-то подчинённым, которые спустя мгновение отправились в левую часть помещения и один за другим исчезли в плоских треугольных предметах.

— О, Джейсон вот и ты, — приветствовал Фриман. — здорово выглядишь, вижу ты в прекрасной форме!

— Спасибо Норман, — благодарил Грин, пожимая руку.

— Видел этих ребят, что сейчас отправились на работу? Это твои коллеги — члены группы «алая роза».

— Что от меня требуется?

— Твоё задание будет легким. Но есть одно условие. Ты должен сделать всё быстро и не заметно. А завтра, мы пройдём обучающий курс.

— Я думал, что сначала идёт обучение, а потом практика.

— Да всё правильно, так везде, но только не здесь. Пойдём.

Бетти исчезла, наступив на один из треугольных предметов. Грин и Фриман подошли к стене изобилующей инструментами для отправления людей на тот свет.

— Впечатляет! — признался Джейсон.

— Старьё, — ответил Норман и приблизился к плоскому монитору, установленному на уровне глаз. — У тебя есть выбор. Два вида действий: ближнее или дальнее. Какое выбираешь?

— Дальнее.

— Прекрасно. Оружие?

— Какую-нибудь снайперскую винтовку.

— Какую именно?

— Я в них не разбираюсь.

Норман посмотрел на Джейсона, повернулся к монитору, поводил по нему пальцами, что-то выбрал.

— Вот Грин, для твоей нервной системы оптимально подходят три винтовки класса «трансформ»: рТ-8 рТ-5, Элизабет-13, - предложил Фриман и коснулся пальцем до монитора.

Стена, увешанная оружием, изогнулась, прокрутилась вниз и остановилась. На уровне полуметра от пола выдвинулись три механические руки, каждая из которых держала по винтовке.

Джейсон с интересом рассмотрел каждое из орудий.

— Я возьму эту.

— Элизабет-13. Прекрасный выбор. На мой взгляд, она лучшая из трёх. Дай-ка мне её. Эта винтовка с автоматическим перезарядным устройством, стреляет растворяющимися фантом-пулями, при вскрытии трупа не остаётся и следа, поэтому невозможно установить, каким оружием был убит человек. Эффективная дальность стрельбы 1600 метров. Но я рекомендую не больше 1200.

— Неплохо, — одобрил Джейсон.

— Теперь покажу, как она стреляет, — Норман дотронулся до монитора. На другой стороне помещения из небольшой двери, находившейся около ряда из треугольных предметов, вышел человек и неторопливо пошёл к стеклянной стене открывающей вид на океан. Фриман прицелился и выстрелил ему в голову. Незнакомец упал на пол.

— Как видишь, отдачи почти нет. Целиться просто и удобно. Луч Эль-9 виден только в оптический прицел Элизабет-13. Для невооружённого глаза и многих видов аппаратуры он незаметен, в отличие от примитивного лазера.

— Слушай Норман, этот человек…. он знал что умрет?

— Джейсон, это робот. Просто так мы никого не убиваем.

— Здорово.

— Возьми, попробуй ты, — Фриман вновь дотронулся до монитора.

Робот встал и принялся ходить из стороны в сторону. Грин прицелился и выстрелил. Мишень рухнула на пол.

— Довольно легко.

— Конечно, всё просто. Теперь вот возьми.

— Что это — спросил Джейсон, взяв в руки чёрный браслет.

— Твой профессиональный перевоплотитель, основанный на системе частиц.

— Что?

— Надень на руку.

— Что теперь?

— Нажми на одно из цветных делений.

Джейсон сделал это и его белый костюм превратился в бриджи с футболкой.

— На самом деле ты одет также как и раньше. Система кведо-частиц создало псевдоповерхность. Ты также можешь имитировать тип лица цвет кожи, рост, в общем, всё что пожелаешь, вплоть до смены пола. С помощью этого ты сможешь представить свою винтовку как букет цветов. Также можно создавать несложные иллюзорные предметы полностью осязаемые, такие как документы или визитные карточки, например.

— Здорово. Но я думаю, если превратиться в карлика, то часть тела станет невидимой, поскольку габариты не вписываются в иллюзорную внешность. Так?

— Да. У тебя отлично работает фантазия, это хорошо.

— Почему бы, не стать полностью невидимым?

— В этом вся проблема. Перевоплотитель может делать невидимой лишь определённую площадь. В иллюзорной области концентрируются все видимые частицы. Состояние полной невидимости (на случай если ты захочешь в него войти) длится 10 секунд, потом начинается радиоактивное мерцание опасное для жизни. Длительность работы зависит от сложности перевоплощения. Чем сложнее, тем быстрее кончается энергия.

— И так неплохо, если подумать, — одобрил Грин.

— Теперь я покажу, кого нужно убрать, — Норман провел рукой по монитору. В центре помещения возникла световая плоскость. На ней появился Нью-Йорк, потом фотография человека, с рыжими кудрявыми коротко стрижеными волосами, широким носом, в очках.

— Кто он? — спросил Джейсон.

— Брэд Элтон — один из поставщиков Си-4 снабжает мафию и террористов. Отмывает деньги в небольшой сети магазинов «Brad computers». Есть домик за городом, но он там редко бывает, живет в основном в Нью-Йорке.

На крыше этого небоскрёба один из мафиози построил что-то вроде ресторанчика. Каждую пятницу Брэд приходит туда договориться насчёт поставок. Сегодня как раз пятница. Он там пробудет несколько часов. Убить его просто. Ты сядешь на крыше соседнего небоскрёба и подстрелишь его оттуда, когда он высунется на улицу. Всё понятно?

— Да.

— Видишь эти треугольные штуки? Это телепортеры. Встань на тот, что с номером 7–2.

Как только Джейсон ступил на треугольную платформу, всё вокруг стало белым. На мгновение почувствовалось ощущение невесомости. Оказавшись в темном переулке между многоэтажными домами, он увидел вдалеке просвет и направился туда. Местами попадались цилиндрические мусорные бачки, на асфальте встречались лужи. Вскоре он вышел в город. На его коже лежал прекрасный загар, одежда состояла из серых клетчатых бриджей, белой футболки и фирменных кроссовок, за спиной висел спортивный ранец, из которого торчал скейтборд. Джейсон спокойно прогуливался по Тайм-сквер, понятия не имея, где находится тот небоскрёб, который ему только что показывал Норман. Вдруг кто-то положил ему руку на плечо. Он обернулся и увидел, что это был огромный негр.

— Пойдём со мной, — сказал незнакомец, добродушно улыбаясь.

Джейсон потянулся за «скейтбордом».

— Грин, успокойся это я, Бетти.

— Ты не могла выглядеть как-нибудь проще?

— Я тебя тоже не сразу узнала, что так долго?

— Норман давал мне несколько инструкций.

— Ты запомнил, где находится объект?

— Да, но в Нью-Йорке я плохо ориентируюсь. По-моему где-то неподалёку от бруклинского музея.

— Я отвезу тебя. Когда прибудем на место, ты быстро сделаешь работу, и вместе мы отправимся обратно.

Они сели в старый красный фургон, и поехали по шоссе вглубь каменных джунглей.

— Как управлять этим перевоплотителем? — спросил Джейсон, смотря на свой браслет.

— Нажми на чёрное деление.

Джейсон сделал это и почувствовал режущую боль в запястье.

— Что это!

— Перевоплотитель соединяется с нервными окончаниями. Теперь комбинации режимов будешь переключать мыслями.

— Другое дело.

— И вот ещё, — она протянула конфету, — проглоти это.

Джейсон развернул желтую обёртку, положил черный шарик в рот, и по привычке попытался раскусить. Что-то разлилось внутри, полезло в горло, причиняя режущую боль.

— Что это? — спросил Джейсон, когда отпустило.

— Синтезатор голоса. Теперь ты готов. Крышу, с которой нужно стрелять, охраняют два человека из мафии, поскольку в радиусе трёх километров вокруг это единственная точка, с которой открывается вид на всю территорию бара. Ценное место для того, кто хочет кого-нибудь там подстрелить.

Машина остановилась у небоскреба. Джейсон вышел из фургона. Теперь он был красивой стройной блондинкой в чёрной мини юбке и белой кофточке, с треножником в руке и фотокамерой на плече. В таком виде Джейсон зашёл в здание и поднялся на лифте на последний этаж. Перед входом на крышу стояло два человека в чёрных костюмах.

— Привет мальчики, — поздоровался Грин игривым девичьим голоском.

— Привет куколка, — приветствовал небритый широколицый охранник, — ты заблудилась?

— Нет. Я из журнала «Города Америки». Мне лишь нужно сделать несколько фотографий панорамы города.

— Проходи детка, только ненадолго, — разрешил второй охранник.

Джейсон прошёл на крышу. Охранники последовали за ним. Блондинка походила из стороны в сторону, якобы выбирая место, потом остановилась. Она установила треножник и пристроила на него фотокамеру.

— Как тебе она, — спросил один охранник другого.

— Классная цыпочка.

Через оптический прицел Джейсон начал осматривать бар на крыше соседнего небоскреба. Заведение представляло собой пирамидальное строение из синего стекла. Возле него находился ряд столиков и ромбовидный бассейн. Внутри и снаружи людей было довольно много. Прошло несколько минут. Показался Брэд. Он подошёл к стойке, перебросился парой слов с барменом, затем отправился на улицу и сел там за столик рядом с каким-то человеком.

Синий след прицельного луча появился на голове Брэда, медленно перебираясь по волосам. Джейсон нажал на курок. Элизабет-13 выстрелила мягко и бесшумно. Брэд опрокинулся на стол, обрызгав его кровью, затем упал на пол. В баре началось волнение. Блондинка собрала фотокамеру и спокойно покинула крышу, весело попрощавшись с охранниками.

Вскоре Джейсон и Бетти уже ехали в фургоне.

— Я уложился во время?

— Даже быстрее, молодец.

— Теперь куда?

— Туда откуда мы с тобой появились.

Через несколько минут езды по городу фургон остановился. Джейсон и Бетти вышли и направились вглубь тёмного переулка между многоэтажными домами. В тупике находился телепортер. Спустя мгновение они оказались в главном здании мировой корпорации киллеров.

Норман сидел за круглым столом и что-то читал.

— Вы уже вернулись? — удивился он.

— Он выполнил всё лучше, чем мы ожидали, — доложила Бетти.

— Прекрасно. Как ты себя чувствуешь Грин?

— Необычно как-то, но в целом неплохо.

— Отлично, вот возьми, — Фриман протянул чёрную пластиковую карту. — На первом этаже есть банкомат, он немного необычный, но ты привыкнешь, можешь проверить свой счёт. Отдыхай. Завтра день обучения. Советую выспаться.

Джейсон вышел из помещения, спустился на первый этаж, подошёл к банкомату и вставил карточку. На дисплее высветились все его личные данные, счет на трудовой книжке, и поздравление с успешно выполненным вступительным заданием.

— Две тысячи долларов… маловато, но неплохо для начала, — подумал Джейсон, выходя на улицу. Около него остановилось такси.

— Мистер Грин? — спросил водитель.

— Да.

— Мистер Фриман сказал довезти вас.

— Простите, но я не помню, куда нам ехать.

— Не беспокойтесь, мне сказали адрес.

Джейсон сел в машину.

— Скажите, — спросил он у таксиста, когда машина уже несколько минут ехала по городу. — Как вы попали на этот остров?

— Нашу партию сделали на заводе «Цунами-12». Киллер-Сити купило нас за кругленькую сумму. Так я и попал сюда.

— Хотите сказать, что вы робот?

— Да сэр.

— Много вас здесь?

— Пятьдесят процентов населения. Поскольку тут живут одни киллеры, мы занимаемся всеми остальными профессиями.

Машина остановилась.

— Сколько с меня?

— Нисколько, всё заплачено.

Джейсон вышел из машины. Такси уехало.

Оказавшись в своей квартире, Грин первым делом отправился на кухню и как следует поел, потом пошёл смотреть телевизор. Он переключился на один из основных каналов США, где шёл выпуск новостей. Передали, что после инцидента произошедшего с лидером группы «Blade of passion» записанные альбомы побили все рекорды продаж. Те три диска, что они успели записать, стали настоящим золотом для поклонников рок музыки.

Наступил вечер и Джейсон решил прогуляться. Оказавшись на улице, он спросил у первого прохожего, где находится ближайший ночной клуб. Тот ответил, что неподалёку и сказал, как туда дойти.

Джейсон приблизился к заведению в форме черного паука, ножки которого служили изогнутыми колоннами. Двери раздвинулись, приглашая внутрь. Он спустился по зеркальным ступенькам и оказался в большом помещении. Слева находилось множество столиков и большая барная стойка, справа место, чтобы танцевать. Ему всё показалось каким-то странным. Все люди здесь были излишне стройны и красивы, один он выделялся своим худощавым телосложением и некоторым нарушением осанки. Взгляды провожали его до тех пор, пока Джейсон не оказался у барной стойки. Он сел на круглый высокий стул с подставкой для ног и подозвал одного из барменов.

— Чего желаете сэр?

— Скажите, есть ли у вас старинные французские вина?

— Да, «тихий шторм» 1768 года в деревянной бутылке.

— Это всё?

— Да сэр.

— Жаль. Налейте «тихий шторм».

Бармен подал треугольный фужер с малиновым вином двухсот летней выдержки.

Всюду царил полумрак, озаряемый вспышками. Звучала электронная музыка. Кто-то танцевал, кто-то сидел за столиками, кто-то просто ходил или стоял. Не успел Джейсон допить «тихий шторм» как почувствовал, что на его плечо опустилась чья-то рука.

— Как первый день Джейсон?

— Непривычно, — ответил он, обернувшись, — Мы знакомы?

— Нет. Меня зовут Пол Эверсон? Сообщу тебе новость. Завтра ты станешь полноценным членом нашей группы.

— Что значит полноценным?

— Полноценным в генетическом плане. Сначала активизируют модулятор ЦНС S-3, потом в тебя вживят S-4. Две эти штуки напрямую изменят всю твою генетику.

— Я стану мутантом?

— Да, как и все мы здесь. Но не волнуйся, все это только улучшает тебя. Вот посмотри. Сейчас у меня отличная фигура. Красивое лицо. Прекрасные волосы, и голова не знает что такое перхоть. У меня не бывает угрей, прыщей и прочих болячек современных людей. Я и не мог мечтать раньше о таком здоровье. Прежде я был толстым, лысым и неповоротливым и вдобавок ужасно сильно потел. После того как меня обработали, жизнь стала просто чудесна.

— Что если мне нравится быть таким, каков я есть?

— Ты просто не понимаешь.

— Что если я откажусь?

— Они тебя спрашивать не будут. Имплантаты это атрибут киллера. Хочешь ты или нет, но тебя обработают.

— Но ведь, насколько мне известно, с помощью S-3 можно контролировать поведение.

— Да, но только если в крови находится I-P-4.

— Выходит все здесь красивые марионетки.

— Ну, зачем ты так. У нас у всех одна профессия, которую мы выполняем так, как нравится нам. У каждого свой стиль. Да и потом платят прекрасно. Те две тысячи, что ты получил за вступительное задание ерунда. Ты войдёшь во вкус после выполнения первого серьёзного задания.

Мгновение продлилось молчание.

— Слушай Пол, ты не знаешь, в этом городе есть рок музыканты?

— Есть, в некоторых клубах. Но в основном это роботы.

— Нет, мне нужны люди.

— Тебе лучше спросить у Джима.

— Джима?

— Пойдём, познакомишься со всеми.

Джейсон и Пол подошли к одному из столиков.

— Знакомься, это Том. Это Джим. Это Кетти.

— Мы знакомы.

— Прекрасно.

— Это Диана.

Джейсон сел вместе со всеми за столик. Все спрашивали, как прошёл первый день. Говорили, что скоро всё будет лучше, чем, кажется на первый взгляд. Джейсон слушал всё это, потом спросил у Джима, есть ли в городе люди, занимающиеся музыкой. Тот ответил, что есть и назвал адреса парочки клубов, где они могут быть. Джейсон попрощался, сказав, что устал, и отправился домой. Прибыв на место, он завалился спать.

Наступило утро. Грин проснулся довольно рано. Он позавтракал и ждал, что внезапно появится кто-нибудь, как в прошлый раз.

Зазвонил телефон.

— Да?

— Одевайся и спускайся, жду в машине, — прозвучал голос Бетти.

Джейсон оделся, спустился, вышел из здания и сел в машину. Через несколько минут он уже был в рабочем помещении. Бетти отправилась по делам, оставив его наедине с боссом.

— Пойдём, — сказал Норман, направился к телепортерам и исчез в одном из них.

Джейсон последовал за ним. Они оказались в какой-то лаборатории. Норман стоял рядом с человеком в белом халате.

— Иди сюда, — подозвал Норман, — Присаживайся.

Джейсон сел в чёрное кресло.

— Сейчас в тебя имплантируют модификатор S-4, он сделает несколько преобразований в твоей генетике. Уверяю, тебе понравится результат. Ты почувствуешь себя новым человеком.

— Но я не хочу становиться новым человеком, я хочу остаться собой.

— У тебя нет выбора. Твоя новая профессия отрицательно влияет на нервную систему, а значит на организм в целом, поэтому нужно обладать отменным здоровьем, что как раз ты скоро получишь. На твоё сознание это не повлияет. А внешность и всё остальное поменяется в лучшую сторону. Не упрямься и не сопротивляйся просто расслабься.

— Как на счёт S-3? Зачем его включать?

— Пол тебе рассказал?

— Да.

— Ты всё неправильно понял, в этом случае S-3 используется как защита. На случай эмоционального стресса эта штучка берёт командование на себя и спасает тебе жизнь.

Внезапно Джейсону в шею вошла игла. Он приподнялся с кресла и упал обратно обессилев. Укол был сделан человеком в белом халате, который незаметно подкрался сзади.

— Не нервничай, успокойся, сейчас доктор Феникс выпустит в тебя S-4. -комментировал Норман.

Человек в белом халате отошёл в сторону, положил на стол инъекционный пистолет и взял в руки прямоугольный предмет со стеклянными гранями, внутри которого извивались электрические разряды. Он открыл контейнер и поднёс его к Джейсону. Что-то напоминающее паука с нескончаемым числом длинных извивающихся конечностей вылезло и поползло по телу вверх, пока не добралось до головы.

— Будет немного больно, — предупредил доктор.

Основание S-4 впилось в лоб, исходящие от него нити как голодные хищные черви залезали в уши ноздри и глаза. Джейсон кричал, пытался что-то сделать, но двигаться он не мог.

— Сейчас всё закончится, — успокаивал доктор Феникс.

Боль исчезла, но Джейсон не прекращал чувствовать, что что-то распределяется от его головы по всему телу.

— Теперь ты пройдёшь обучающий курс, — сказал Норман, — это займет несколько часов.

Феникс подошёл к Джейсону, сделал ему внутривенную инъекцию, надел на глаза виртуальные очки.

— Вот так, хорошо, — сказал доктор, — три часа кадровой кодировки и ты готов.

Перед глазами у Джейсона начали мелькать видеофрагменты, цифры и разноцветные вспышки. Так прошло назначенное время. Феникс снял с клиента очки и спросил:

— Как самочувствие?

— Слабость какая-то.

— Так и должно быть. Теперь тебе нужно отдохнуть, отправляйся домой.

Доктор проводил измученного клиента к телепортеру, попрощался и пожелал удачи.

— Поздравляю, — приветствовал Норман, когда Джейсон появился перед ним, — теперь ты полноценный член группы «алая роза». Эверсон отвёзёт тебя домой. Через три дня у тебя будет настоящее задание.

Джейсон вышел из здания и сел в машину.

— Как ощущения Грин? — поинтересовался Пол.

— Никогда не чувствовал себя так паршиво.

— Я тебя понимаю. Здесь тебя любой поймёт, все через это прошли.

— Что теперь будет?

— Твоя жизнь изменится в лучшую сторону.

— Лучше бы она осталась такой, какой была до того, как я попал на этот проклятый остров. После самолёта, я разучился нормально думать.

— Всё наладится Грин, наладится, поверь мне.

— А как ты сюда попал.

— Расскажу как-нибудь.

Машина остановилась у небоскрёба. Джейсон попрощался и вышел.

Оказавшись у себя в квартире, он принял душ, поел и пошёл спать.

Проснулся Джейсон во второй половине следующего дня с чувством страшного голода, это заставило его опустошить в холодильнике весь оставшийся запас продуктов. Оглядев себя в зеркало, он заметил, что его облик приобрел небывалый тонус. Джейсон выглядел так, будто посетил более сотни оздоровительных процедур и вдобавок ещё подтянул на лице кожу. Он оделся, вышел на улицу, решив прогуляться по городу, и пошел в восточном направлении. Казалось, город переместили сюда из будущего. Все здания здесь были выполнены в необычной архитектуре, они имели цилиндрическую форму. Если смотреть издалека, то казалось что город — это ступенчатое пирамидальное строение с высокой башней на вершине. Он полчаса шел пешком, потом остановился у небольшого магазина и вызвал такси.

Джейсон расплатился и вышел у берега океана. Он немного побродил по пляжу, потом снова вызвал такси и отправился к одному из клубов для любителей рок музыки.

Зайдя внутрь здания, вход которого выглядел как электрогитара, Грин поначалу ощутил родственную атмосферу. Посреди помещения стояла небольшая сцена, где какая-то команда играла хеви-металлические композиции. За три часа проведенных там, Джейсон узнал, что музыканты в таких клубах только роботы и что в городе нет тех, кто в свободное время хотел бы заниматься музыкой. Новость ему не очень понравилась, и он поспешил убраться из этого заведения, решив никогда в него не возвращаться.

Оказавшись дома, Джейсон съел большую пиццу и отправился спать. На следующий день он снова проснулся поздно с чувством страшного голода. Из «магазина по телефону» доставили много продуктов. Но их хватило только до вечера, поскольку аппетит у него не уменьшался. На третий день явления ухудшились почти вдвое, он не мог выйти из дома, потому что всё время ел. Проснувшись на четвёртый день в прекрасном самочувствии, Джейсон с трудом узнал себя в зеркале. Он выглядел просто шикарно. Все недостатки на лице пропали, появились новые красивые элементы, телосложение стало атлетическим, рост увеличился на несколько сантиметров.

— Мне нравится! — воскликнул Джейсон.

Зазвонил телефон.

— Да?

— Ну, как тебе твой новый облик? — поинтересовался Норман.

— Здорово! Это просто здорово! Никогда я не чувствовал себя лучше!

— Понимаю тебя. Когда это произошло со мной, я тоже всё так переживал. Приезжай, сегодня у тебя первый заказ.

Джейсон вызвал такси и отправился на свою новую работу.

Норман стоял у стеклянной стены и смотрел на океан.

— Я готов приступить, — произнёс только что вошедший Джейсон.

— Отлично Грин, мне нравится твоё настроение, — Норман подошел к монитору у стены с оружием и коснулся рукой экрана. Посреди помещения возникла световая плоскость. На ней появилась панорама Мельбурна потом фотография человека.

— Это президент компании «Electric Dreams» Тим Беккер, — продолжал Норман, — но на самом деле это двойник. Сам Тим давно мёртв. Этот парень торгует секретной стратегически важной информацией компаний-партнёров. От британского правительства сегодня получен заказ на его убийство. В течение ближайших двенадцати часов Тим собирается продать японцам очередной пакет сырьевых программ для автоматических охранных систем. В случае удачно проведённой такой сделки, половина Европы обанкротится. Если ты уберёшь его до того, как он успеет это сделать, тебе заплатят кругленькую сумму вместе с большими премиальными, если позже, то твой заработок будет вчетверо меньше. Сейчас Тим в отпуске и все нелегальные встречи как обычно проводит в своем доме в пригороде Мельбурна. Там отличная охрана, которая знает про хамелеонов.

— Хамелеонов?

— Да, так нас называет весь мир. Тиму требуются плотники, он постоянно их нанимает всё время, меняет свои деревянные двери, у него на это мания какая-то.

Джейсон запомнил карту Мельбурна, и несколько слайдов с изображением панорамы города и самого дома стоящего на окраине в элитном районе. Все это настолько легко оставалось в голове, что казалось невероятным.

— Я справлюсь.

— Не сомневаюсь. Оружие?

— Мне достаточно инфа-94 и запасной батарейки для перевоплотителя.

— И все?

— Да.

— Возьми хотя бы лёгкий пистолет е-7.

— Не думаю, что мне придется кого-либо убивать кроме Тима.

— Я бы на твоём месте взял бы, на случай непредвиденной ситуации.

— Нет.

— Ну, как хочешь. Будь осторожнее, это твое первое серьёзное задание. И помни, они знают про нас, не делай сложных перевоплощений, и не изменяй сильно частоту голоса, а то тебя засекут.

— Всё понятно.

— Телепортер 1–3.

Джейсон исчез белой вспышкой, едва ступив на треугольную платформу.

Он оказался в каком-то довольно чистом туалете, отметив про себя, что это место удачно выбрано для точки телепорта. Открыв кабинку, Джейсон направился к двери и вышел из «мужской комнаты». То был небольшой ресторанчик, где на данный момент находилось не очень много людей. Оказавшись на улице, Джейсон остановился и посмотрел по сторонам. На шоссе мелькали машины, по широкому тротуару в разных направлениях шли люди. Он заглянул в кабинку с телефоном-автоматом, взял справочник, нашёл там номер такси и позвонил. Спустя пять минут к ресторанчику «Новая Австралия» подъехала желтая «ауди». Грин сел в неё и назвал водителю адрес.

Такси проехало больше половины города.

— Кем вы работаете, если не секрет? — поинтересовался таксист, взглянув на сидящего рядом низкорослого полноватого человека средних лет с простым добрым лицом, которое украшала аккуратно подстриженная бородка.

— Я плотник, — ответил Джейсон низким голосом.

— Неплохая профессия, я сам проработал плотником лет пять.

— И что потом?

— Потом я попробовал быть таксистом, и мне до того понравилось, что я решил остаться им навсегда. Не могу прожить и дня, не посидев за рулём. Мне так нравится Мельбурн, это прекрасный город, кататься по нему одно удовольствие. Вы меня понимаете?

— Как никто другой. Такая же история произошла со мной, только я сначала несколько лет проработал таксистом.

— Серьёзно?

— Да.

— Вот уж не думал.

Они выехали за город. Машина остановилась в элитном районе неподалёку от одного из больших особняков. Джейсон расплатился и вышел. Он приблизился к решётчатым воротам, встроенным в мощную трёхметровую ограду, окружающую шикарный дом, выполненный в неоготическом стиле, и нажал кнопку вызова.

— Кто вы, — спросил грубый голос в динамике, когда камера зафиксировала свой объектив на Джейсоне.

— Я Мэт Стилсон, плотник.

— Сейчас я к вам выйду.

Джейсону показалось довольно странным то, что охранник так быстро отозвался, не задавая лишних вопросов, на которые у него был готовый набор ответов. Но, наверное, на доверие сыграла его простая добродушная внешность подходящая скорее священнику, чем плотнику.

С крыльца сошли два охранника и направились к воротам. Джейсона посетила мысль о том, что поскорее надо уносить ноги. Он повернулся и побежал прочь. Охранники открыли ворота и пустились за ним, достав пистолеты.

— Стой!

— Стой! — кричали они, начав стрельбу.

Джейсон бежал со всех ног, пока не завернул за ограду одного из соседних особняков. Там по дороге навстречу шли люди. Слева на противоположной стороне между деревьями находилась небольшая лавочка. Он подошёл и сел на нее, став высоким худощавым дедушкой, который, скрестив ладони, оперся руками на трость и смотрел по сторонам. К счастью, люди, проходящие мимо, не заметили перевоплощения. Преследователи выбежали из-за угла и остановились растерявшись.

— Вот дьявол! — сказал один из них, — он теперь может быть кем угодно, даже вон тем стариком на лавочке.

— Жаль, что не поймали. Во время смылся сволочь! Пойдём.

Охранники развернулись и ушли обратно.

Грин сидел и думал, что он недооценил защиту своей жертвы, и переборщил с внешностью, изменив её слишком сильно. Но всё равно решение казалось ему простым. Нужно было всего лишь проникнуть в дом и оказаться с Тимом наедине всего на несколько секунд. Сначала пришла в голову мысль превратиться в него самого, и сказать что он оригинальный Тим, чудом оставшийся в живых. Нет, тогда точно убьют. Размышления нарушил «ровесник», севший рядом и начавший что-то рассказывать писклявым голоском.

— Что? — переспросил Джейсон.

— Я подумал, — повторял старик, — что это моя внучка, а оказалась соседка, слава богу. Слава богу!

— Почему, слава богу?

— Хе-хе, так она ж умерла два месяца назад.

Джейсон превратился в элегантного мужчину в чёрном костюме и тёмных очках, встал и пошел прочь. Старик посмотрел ему вслед, потом перекрестился и усмехнулся.

К решётчатым воротам приблизился стройный высокий человек, в дорогом черном костюме. Один из охранников посмотрел в монитор, включил видео фильтр, и дернул за рукав другого.

— Фильтр ничего не видит.

— Он слишком быстро появился после хамелеона.

Джейсон нажал кнопку вызова.

— Вы кто?

— Джо Гудмэн.

— Что вам нужно?

— Мне необходимо поговорить с мистером Беккером.

— Вам назначен прием?

— Нет, но дело касается программного обеспечения охранных систем. Передайте ему, что я сотрудничаю с его японскими коллегами.

Спустя несколько минут гостя встретил охранник, провёл его через двор с прекрасным газоном и греческим бассейном. Как только Джейсон ступил на порог дома, его окружило пятеро человек.

— Простите, мистер Гудмэн, но босс сказал, что он вас не знает, и распорядился обыскать.

— Я не позволю этого, — возмутился Джо.

Пришлось подчиниться. Охрана достала оружие.

— Он чист, — удивился тот, кто обыскивал.

— Ну, естественно чист! — возмутился гость.

— Идите за мной, — другой охранник повел «Джо Гудмена» через просторную гостиную к лестнице. По ней оба поднялись на второй этаж, и зашли в кабинет, обставленный антиквариатом и резной деревянной мебелью.

— Оставь нас одних, — сказал Тим охраннику и тот удалился, — присаживайтесь мистер… Гудмэн, правильно?

— Совершенно верно, Джо Гудмэн.

— Вижу вы из Англии, если судить по костюму, туфлям и походке.

— Именно так.

— Надеюсь, у вас есть веские основания отрывать меня от работы.

— Вот возьмите, — Гудмэн протянул визитную карточку. — Вообще я думал вы в отпуске, но чувствую, что вы сейчас слишком заняты для меня, поскольку у вас назначена встреча с восточными представителями рынка. Позвоните мне, в свободное время, может я смогу рассказать вам что-нибудь интересное, насчёт новых продуктов, у меня как раз есть несколько скрытых каналов в Японии, которые будут вам полезны…

— Если вы напрашиваетесь ко мне в партнёры, то вынужден огорчить вас, — говорил Беккер, рассматривая визитку, — мне их хватает сполна. Расширять штаты опасно, сами понимаете.

— Да я так, на всякий случай, позвоните как-нибудь, поговорим, уверен, вы передумаете на счёт моего партнёрства.

— Как-нибудь, непременно позвоню. Откуда вы знаете про мои дела с японцами? Эта информация труднодоступна.

— Вы даже представить себе не можете, сколько людей знают об этом, но это отдельный и долгий разговор. Поверьте, нам есть о чём побеседовать. Сейчас, полагаю, мне лучше уйти.

— Идите, — с подозрением в глазах сказал Беккер, — но учтите, я наведу о вас справки!

— Подумайте над моими словами, — смазал на прощание Джейсон.

Охранник вывел хамелеона на улицу. Беккер вдруг почувствовал жжение в пальцах рук и легкую тошноту. Он посмотрел на свои ладони, которые стали красными от расширенных сосудов, потом взял, визитку и ужаснулся, когда та оказалась совсем пустой и чистой.

— Убейте его, он… — сообщил Тим Беккер, нажав кнопку вызова, и рухнул на пол.

В эти мгновения Джейсон уже был у ворот, которые только что открылись. Услышав крики своих коллег, охранник, провожающий гостя, наставил на него пистолет. Джейсон выбил из его рук оружие и нанес удар открытой ладонью. Охранник отлетел и упал на газон. Джейсон побежал. Одна пуля попала ему в правое плечо, другая в бедро. Но он всё равно бежал.

— Есть! — закричал один из охранников. — Я попал в него! Теперь не уйдёт!

Раненый хамелеон свернул за угол, но там совсем не было людей, только пустая широкая дорога между двумя особняками, обнесёнными забором.

— Что же делать? — проносилось в голове, — превращаться в кого-нибудь бесполезно. Что если стать деревом? Нет! Вокруг один бетон и асфальт.

Прозвучали выстрелы. Охранники приближались, с двух сторон.

Пуля чиркнула по спине, оставив длинную тонкую царапину.

— Повезло, — подумал Джейсон и исчез.

Охранники палили в пустой воздух. Нечаянно подстрелили одного из своих, потом минуту стояли в раздумьях. В это время Джейсон бежал по зелёному газону, уже за забором отключив перевоплотитель. Он, к удивлению для себя, заметил, что обладает невиданными до этого физическими возможностями. Перемахнуть, через трёхметровый забор!

— Сюда, он здесь, он здесь! — прокричал чистильщик бассейна, когда Джейсон пробежал больше половины двора по зелёному недавно стриженому газону.

Охрана ринулась во двор, но было поздно. Добыча скрылась.

Вновь перепрыгнув через забор, Джейсон приземлился, прокатился кувырком, встал и побежал со всех ног по направлению к пляжу. Миновав два особняка, он оказался на краю шоссе, отделяющего город от нескончаемой пляжной линии. Хамелеон превратился в стройную брюнетку в короткой юбочке, и попытался остановить одну из машин.

Охранники рассредоточились по всему элитному району, однако так и не нашли свою цель.

— Куда едем крошка, — спросил лысый, толстый с небритой неровной щетиной на лице водитель, когда Джейсон сел к нему в машину.

— Ресторан «Новая Австралия».

— Это где?

— Неподалёку от музея искусств.

— Может сначала, заедем к моему другу по пути, — водитель хотел положить свою огромную ладонь девушке на ногу, но та резко поймала его руку.

— Вези туда, куда я сказала, — мужским голосом предупреждала брюнетка, — не то брызну вот этим баллончиком, без глаз останешься!

— А ты горячая штучка!

— Какая есть.

— Не обижайся, ладно. Может, нацарапаешь телефончик?

— Конечно, только когда приедем, — девушка провела рукой по ноге водителя, и это ему заметно понравилось.

Они ехали по узкому шоссе на север вдоль берега, потом свернули, и направились вглубь Мельбурна. Спустя некоторое время машина остановилась у ресторана «Новая Австралия». Брюнетка набросала восемь цифр на клочке бумажки, подписав внизу: «Джуди. Жду тебя толстячок!» протянула обрывок с номером водителю и ласково провела ладонью по его небритой щеке. Тот был вне себя от радости. Девушка вылезла из машины, хлопнув дверью. Автомобиль с визгом колес тронулся с места, чуть не врезалась в столб, и, виляя, умчался прочь.

— Неужели у него в голове так пусто? — подумал Джейсон и направился внутрь ресторанчика.

Миновав ряд столиков, эффектная брюнетка зашла в мужской туалет. Перевоплотитель разрядился, и её внешность растворилась. Человек увидевший девушку, ставшую мужчиной невольно подумал, что с глазами что-то не в порядке. Джейсон зашёл в ту самую кабинку, из которой появился несколько часов назад. Щупая ладонями кафель, он не мог понять, где находится точка телепорта и, наконец, когда левая рука коснулась одной из плиток над головой, почувствовалось тепло, и белый свет затянул его в себя.

— Как впечатления? — поинтересовалась Бетти.

— Ничего сложного, — ответил Грин.

— Ты уверен, что всё сделал как надо? Ты так быстро вернулся.

— Конечно, я отравил его инфа-94, он точно мёртв.

— Ты ранен.

— Есть немного, — Джейсон посмотрел на свои брюки, правая штанина которых была залита кровью. — Странно, но я совсем забыл про свои ранения. Я не чувствую боли, только небольшая слабость, и…

— Это нормально.

Возникло свечение, и посреди помещения появился Норман.

— Бетти, можешь идти, — сказал он и повернулся к Джейсону. — Отличная работа, мне только что сообщили, что Тим скончался от сердечного приступа.

— Норман, — с трудом говорил Джейсон, глядя, как Бетти исчезает, — мне как-то не по себе, странное чувство, не помню, что хоть раз его испытывал. Будто я не в своём теле.

— Всё нормально, просто ты ранен и потерял много крови. Тебе пока не хватает опыта. Но всё со временем придет. Поезжай домой, раны быстро заживут, пули сами вылезут, просто нужно хорошенько поесть и поспать.

— Что?

— Да-да, твой организм теперь сам себе врач.

Джейсон вышел из зеркального помещения, спустился на лифте, вышел на улицу и сел в такси.

Оказавшись дома, он первым делом отправился в душ. Раны зарубцевались, став кровавыми шишками, поднялась температура, голова кружилась, и всё куда-то плыло. Ещё в душе он почувствовал зверский аппетит и после ванной посетил кухню, где наелся до отвала. Захотелось спать. Джейсон зашёл в спальню и едва приблизился к кровати, как рухнул на неё, провалившись в сон.

Проснулся он утром от страшного зуда в ранах. Ощущение усиливалось. Царапина на спине не чувствовалась, а вот из плеча и ноги хотелось вырвать те места, куда попали пули. Красные бугорки начали пульсировать и двигаться. Джейсон подошёл к зеркалу и стал смотреть. Через несколько секунд, из ран медленно вылезли пули и упали на пол. Он подобрал два кусочка металла, и несколько секунд смотрел на них, держа в правой ладони, думая о том, что он теперь не человек, а какой-то мутант полуробот. Но здесь были свои плюсы.

Зуд сменился тупой болью. Захотелось есть. После завтрака вновь клонило в сон. Джейсон заснул и проснулся во второй половине дня. На теле остались лишь маленькие шрамы. Самочувствие было таким, словно ничего и не происходило, ощущалось какое-то искусственное спокойствие. Зазвонил телефон.

— Да?

— Джейсон, это Пол. Я подумал, может, ты захочешь немного расслабиться. Поехали с нами в одно классное местечко.

— Куда?

— Пусть для тебя это будет сюрпризом. Уверен, тебе понравится.

— Хорошо я с вами.

— Будь готов, мы заедем через двадцать минут. Не забудь надеть плавки.

Послышались короткие гудки.

Джейсон поел, потом оделся в клетчатые бриджи с белой футболкой, вышел из квартиры, спустился на лифте и оказался на улице. Через две минуты около него остановился тёмно-синий микроавтобус неизвестной марки. Тонированное стекло опустилось, и из окна высунулась голова Пола.

— Залезай, — сказал он, и в тот же момент широкая дверца отодвинулась в сторону.

Внутри находились все члены «алой розы».

— Необычное ощущение после восстановления, правда? — спросил Норман, обернувшись.

Джейсон не ответил, а только посмотрел сначала в глаза своему боссу, потом окинул взглядом всех членов группы.

— Понимаю тебя парень. Любой здесь поймет, все через это прошли.

— Я это уже слышал от кого-то, — подумал Джейсон.

— Сейчас развеемся, — Норман хлопнул по плечу. — Настроение будет что надо.

Синий микроавтобус пересёк город по почти прямой линии и выехал на горную дорогу. Миновав несколько километров обрывистых круговых участков, поднимаясь всё выше и выше над городом, машина остановилась. Восемь человек выбрались из микроавтобуса. Они сошли с дороги на тропу, и стали спускаться куда-то вниз.

— Куда мы идем? — Спросил Джейсон, оглядываясь на окружающие горные хребты.

— Сейчас увидишь, — ответил Пол.

Огибая кольцо, они шли по тропинке посреди деревьев, обвитых лианами. В конце пути показался вход в пещеру. Все зашли внутрь, и стали двигаться вперёд по прямому тоннелю. В конце находился обрыв, откуда виднелся огромный водопад.

Восемь человек стояло на краю пропасти, вглядываясь в светящуюся падающую посреди тьмы воду.

— Что это за место? — спросил Джейсон.

— Потом, раздевайся! — ответила Бетти.

Все разделись.

— Вы хотите сказать, что мы туда прыгнем?

Джейсона столкнули с обрыва.

Ощущение падения было одновременно страшным и радостным, но вскоре радость вытеснила страх. Водопад притягивал к себе, светясь всё сильнее. Тело соединилось с водой, которая не была холодной, а казалась чем-то легким и теплым. Всё вокруг растворилось в голубоватом свете и тут же понеслось вниз с удвоенной скоростью. На миг стало хорошо и спокойно. Вокруг лишь синий свет. Почувствовался толчок снизу. Понесло куда-то вверх. Все вокруг стало ярким. Джейсон увидел, как всюду появляются извивающиеся световые потоки. На одном уровне с ним вверх летели Норман, Бетти, Пол, Диана, Кетти, Джим и Том. У них на лицах отражалось счастье.

— Хватайся за них! — кричал Норман, находясь ближе всех.

Джейсон поймал извивающийся синий поток, который мягко взял его за руки и потянул собой. Грин оседлал длинного змея и понёсся вперёд, прокатываясь по волнам, завиваясь вихрем. От радости кружилась голова, и хотелось кричать.

Они неслись над огромной рекой посреди тёплой темноты мимо перевернутых скал. Змеи растворились, и восемь человек упало в мягкую сильную воду, которая понесла их к огромному водовороту. Воронка крутилась над гигантским белым пятном. Немного покружив по краям, они пронзили белое пространство и оказались высоко над землёй в небесах.

Всё потемнело. Внизу вновь показалась голубая река, которая ласково приняла падающих гостей и понесла их к водопаду. Долгое падение прекратили идущие снизу-вверх воздушные потоки, наполненные сияющими частицами.

Джейсона плавно подняло вверх напротив нескончаемой каменной стены, которая спустя мгновение смялась как бумажный лист и порвалась, открыв тёмную щель. Его засосало внутрь, пронесло по тёмному коридору и бросило на пол.

— Вот и он! — приветствовал Норман.

Джейсон встал на ноги несколько ошарашенный. Он стоял на краю пропасти, куда ему совсем недавно помогли спрыгнуть. Все семь коллег смотрели на него, улыбаясь.

— Ну как, Грин? Тебе понравилось? — спросил Норман.

— Это было просто здорово! — ответил Джейсон.

Все оделись, вышли из пещеры, и направились по тропинке к горной дороге. Сев в микроавтобус «алая роза» поехала в обратном направлении.

Вечерело. Весь остров, залило оранжевыми оттенками уходящего солнца.

— Сегодня я всех угощаю, — сообщил Пол, сидя за рулём.

— Куда теперь, — спросил Джейсон у Кетти, которая теперь сидела рядом с ним.

— Заскочим в один ресторанчик, в двух километрах, от города. Называется он «Дикий вечер», — ответила она, — Тебе понравится.

— Удивительно, — подумал Джейсон, — каждый раз мне говорят о том, что мне что-то обязательно должно понравиться и, в конце концов, когда я узнаю это, оно действительно начинает мне нравиться.

Микроавтобус остановился у подножия гор. Джейсон с коллегами вышел из машины и направился к открытым деревянным воротам. «Дикий вечер» представлял собой заведение на открытом воздухе, состоящее из множества круглых бамбуковых домиков с острой конусообразной соломенной крышей и открытыми стенами, внутри которых стояли столики со скамейками. Весь этот ресторан был ограждён редким высоким забором из полированных резных деревянных столбов с синими шарообразными фонарями наверху. В центре стоял круглый навес с дырой в середине крыши, откуда валил дым. Там же находилась барная стойка. Всюду играла электронная музыка. Вокруг было довольно много людей.

Норман подошёл к бармену и узнал, где находится свободный домик.

«Алая роза» расположилась ближе к восточному краю ресторана. Не было только Пола, который ушёл делать заказ.

— Сейчас попробуешь фирменное блюдо, — известил Том, толкнув Джейсона локтем.

Вернулся Пол. За ним следом пришли официантки в юбочках и бикини сделанных из пальмовых листьев. Они поставили кушанья на стол и, улыбаясь, удалились.

Фирменное блюдо представляло собой жареное мясо, нарезанное кубиками, утопающее в шинкованной зелени, макаронах и красной подливке. Это полагалось есть с рыжеватым хлебом, испечённым из рисово-ржаной муки.

Джейсону рассказали, что то место где с ним час назад происходило радостное и восхитительное непонятно что, называлось водопадом жизни. Что на этом острове жили некогда аборигены, религия которых отличалась от всего мира. Они поклонялись Онону — богу жизни, которому вода была матерью, а время — отцом. Самоубийство считалось для него лучшим подарком. И однажды Онон сказал: «Если в течение следующих тридцати лун ко мне присоединится тысяча душ, то я открою вам водопад жизни» После этого люди чуть не передрались из-за того, чтобы вступить в ряды тех счастливчиков. После тысячного суицидального акта ночью появилась светящаяся дорожка, которая повела людей в горы как раз к той самой пещере. Водопад жизни питается отрицательными эмоциями, и чем их в человеке больше, тем больше он получает удовольствия, купаясь в нём.

Вернулся Джейсон домой в прекрасном настроении. Новые друзья начинали ему нравиться. Но всё равно что-то здесь было не так. Что-то преследовало его в этом новом месте. Что-то сильное, от чего пахло смертью. Джейсон лег спать.

«…Вокруг сожжённая солнцем пустыня. Тело измождено, а жажда душит своими сухими руками. Бесконечные миражи исчезают с той же легкостью, как и появляются. Но где же выход? Где он! Хотя бы один оазис! Во фляжке нет воды, она пуста. Нога ноет от укуса змеи. И солнце. Это безжалостное солнце. Оно убивает, сжигая медленно, и ласково шепчет: „Останься здесь“. Но Джейсон идет, он почти мёртв, но идёт.

Вдруг силы покинули его. Он упал. Осталось только ползти. Но куда? Вокруг всё одно. Все тот же песок, что хрустит на зубах. И чистое небо… чистое.

Впереди появился тощий низкорослый бородач.

— Иди за мной, оазис рядом, — сказал он.

И Джейсон пополз. Ему показалось, что прошла вечность. Но вот они пальмы и тень. И вода! Вода! Озерцо, отражающее пустынное небо немым зеркалом. Он дополз! Он добрался!

Руки жадно черпали воду. Вот оно счастье! Оно здесь и сейчас! Он погрузил в воду голову и стал пить, что было сил. Воздух в лёгких закончился. Бедняга отпрянул, чтобы отдохнуть, но потом вновь принялся черпать воду руками. Он не мог напиться. Этот чудесный вкус воды! Нет… это не вода. Это… кровь! Но как же сладок её вкус! Нет. Нет! Джейсон вскочил на ноги и посмотрел на свои алые мокрые руки, потом взглянул на бородача. Тот заливался хриплым жутким смехом, и его маленькие глазки горели точно угольки…»

Джейсон открыл глаза и, придя в себя, понял, что это был всего лишь сон. За окном шёл дождь. Он встал, умылся, позавтракал и отправился в комнату, где была оборудована музыкальная мини студия. Попробовав сочинять риффы, Джейсон заметил, что это ему теперь давалось намного легче, чем раньше. Так же в голову свободно приходили подходящие барабанные партии. «Неужели эти проклятые имплантаты на меня так действуют!» — удивлялся он.

Играя по отдельности на каждом из инструментов, подключенных к компьютеру, за три часа удалось записать черновой вариант новой песни. И этот материал оказался на много профессиональнее всего того, что создавалось им раньше в «Blade of passion». Так быстро он никогда не работал. Джейсон вышел из домашней мини-студии в приподнятом настроении. В голове появилась омрачающая мысль о том, что никто кроме него не услышит этого, но она тут же была блокирована. На улице погода прояснилась. Он вызвал такси, и немного погодя оделся и вышел из квартиры. Оказавшись на первом этаже, Джейсон подошёл к банкомату и вставил карточку, чтобы проверить своё вознаграждение за смерть Тима. На дисплее высветилось: 25000$. + 10000$ премиальных (вся сумма уже с вычетом налогов, всего 50 % от дохода). «Неплохо наживаются», — подумал Джейсон. Он вышел на улицу и сел в поджидавшее его там такси.

— Куда едем? — спросил водитель.

— Хочу купить подержанную машину.

— Тогда вам в «Мечту на колёсах», — ответил таксист.

Через двадцать минут Джейсон уже выбирал машину.

— …этой всего три года, — рассказывал продавец-робот, показывая очередной автомобиль.

— Нет, всё-таки я возьму эту, — настоял Джейсон.

В красном «Корветте» он уже полтора часа колесил по городу. Здесь оказалось довольно красиво хоть и странно. Все дома и немногочисленные небоскрёбы стояли в точном математическом порядке. Все дороги здесь были ровные как стекло, выложенные гладкими шестиугольными камнями. Всё вокруг выглядело до безобразия неестественно, и в тоже время как-то знакомо. Оставалось только догадываться, кто мог проектировать такой город. Особенно необычно выглядел фонтан на площади профессионалов. Яйцевидный гранёный кристалл, приклеенный к длинному тонкому языку, бросившемуся за ним из огромной пасти, ужасные зубы которой бьют вверх струями воды. Возле фонтана висела металлическая табличка: «В память Онону».

Оставив машину на подземной стоянке, Джейсон зашёл в лифт, поднялся на двадцатый этаж и зашёл в свою квартиру под номером 125. Оказавшись дома, он поел и принялся смотреть телевизор. Но почему-то ничего интересного так и не попалось, да и щелкать несколько сотен каналов не было особого желания. Он снял трубку телефона и набрал номер Пола, потом Тома и всех остальных своих коллег, но никого не оказалось дома кроме Кетти.

— Привет Кетти, как поживаешь?

— Отлично Джейсон.

— Может, смотаемся на пляж ты не против?

— Да конечно.

— Напомни адрес, я заеду за тобой.

Джейсон заехал за Кетти и через некоторое время они уже плавали в теплой воде индийского океана.

— Скажи Кетти, долго ты здесь?

— Года два.

— Что ты думаешь обо всём этом?

— Не знаю, но мне почему-то нравится убивать. Мне здесь нравится. Мне всё здесь нравится. Тут я чувствую себя человеком. Я счастлива.

Джейсона не сказал бы, что ему понравилось исполнение тех двух заказов, но это не было противно, скорее даже интересно. Почему-то его преследовало чувство необходимости выполнения этих заданий. Все желания на этом острове подчинялись каким-то искусственным инстинктам, которые с каждым днём становились всё сильнее. Чувствуется приятное отрешение от всего, что было раньше. Старые воспоминания теряют свою ценность.

— Пойдем, возьмем пиццу?

— Я как раз хотела предложить это тебе.

Они вышли из воды и направились в пляжное кафе, которое было чем-то похоже на «дикий вечер», только домики здесь были втрое меньше. Джейсон и Бетти сели за один из столиков с соломенной крышей. Солнце стало тёмно-оранжевым и неторопливо плыло к линии горизонта. Джейсону нравилась Кетти, но была в ней какая-то тайна, как и во всех здесь. И в нем, наверное, тоже. Только роботы производили впечатление открытых добрых людей, с простыми желаниями и стремлениями.

Немного поболтав и покончив с пиццей, они отправились ещё поплавать.

«Корвет» остановился у многоэтажного дома на линии парковки. Джейсон с Кетти зашли внутрь и поднялись на лифте на восьмой этаж.

— Сходим ещё куда-нибудь? — предложил Джейсон, стоя у двери квартиры.

— Конечно.

— Тогда до завтра?

— Завтра у меня задание.

— Хорошо. Я позвоню как-нибудь.

Дверь почти закрылась. Джейсон повернулся и пошел в сторону лифта.

— Джейсон, — Кетти позвала так, словно забыла что-то сказать.

— Да?

— Может… останешься сегодня у меня?

И он остался.

Проснувшись на утро на широкой двуспальной кровати, Джейсон чувствовал себя прекрасно. За окном светило солнце. На кухне были оставлены свежие тосты и горячий капучино. Кетти ушла пять минут назад. На столе лежала записка: «Когда будешь уходить, просто захлопни дверь». После завтрака он так и сделал.

Оказавшись дома, он посмотрел телевизор, потом в течение нескольких часов в своей мини студии сочинял вторую песню. Когда занятие наскучило, Джейсон вернулся в комнату, где был домашний кинотеатр, и взял с полки первую попавшуюся книгу. С начальных страниц она оказалась на редкость скучной, её пришлось захлопнуть и положить на место. Джейсон подумал, не съездить ли ему в какой-нибудь рок-клуб, но эта мысль отклонилась, поскольку живые люди на этом проклятом острове музыку не играли. Поплавать в океане настроения тоже не было. Джейсон решил сходить в кино. Он ещё утром проезжая мимо кинотеатра «Новая реальность» заметил огромную вывеску с рекламой фантастического боевика «Потерянный путь». Почему бы не сходить? Домашний кинотеатр совсем не то, что настоящий.

Оставив «Корвет» на стоянке, Джейсон зашёл внутрь кинотеатра и купил в кассе билет. Когда он занял свое место в зале, его поразило то, что ни у кого с собой не было ни попкорна, ни чипсов, ни даже колы, словом ничего чтобы могло мешать нормальному просмотру фильма. И это радовало. Раньше Джейсон считал, что только ему одному нравится смотреть кино, а не шуршать пакетами и не хрустеть, пережевывая остатки чипсов.

Широкий чудовищно огромный плазменный экран возвышался над многочисленными рядами зрителей. Весь зал был нашпигован встроенными в стены и пол динамиками, чтобы слышать всё, ощущая на себе вибрацию при малейшем шорохе, записанном на плёнку.

Фильм был про космического завоевателя, который отправился в другую галактику, чтобы захватить легендарную планету Иби и заработать тем самым себе славу. После страшных сражений его флот был уничтожен, армия потерпела полное поражение. Ник, раненый попал в плен. Освободившись из заточения, он теперь не мог вернуться домой, поскольку галактика, в которую он прилетел, попала в пространственную дыру. Теперь он оказался совсем в другой вселенной, и единственное его счастье это возлюбленная Вильира — зеленокожая, прекрасная инопланетянка.

Фантастический боевик с элементами мелодрамы. Снято хорошо, и отличные спецэффекты. Джейсон остался доволен. После сеанса он заскочил в магазин «Вечная музыка», где симпатичная робот-продавец предложила ему несколько лучших, на её взгляд, дисков из последних творений титанов сверхтяжелого рока. Оказавшись дома, он взял набор красок, поставил чистое полотно на подставку и принялся рисовать, слушая музыку. Потом наступило время ужина, после чего клонило в сон и пришлось отправится спать.

Все эти дни всё это время Джейсон не переставал думать о музыке, она стала для него чем-то настолько близким, что оставить в тени никак нельзя. Он искренне надеялся, что когда-нибудь это всё кончится, и он вернётся к прошлой жизни, без всех этих киллерских организаций. Так он думал, перед тем как заснуть каждый день. Как говорил один из его любимых писателей: «Мечта это лучшее, что есть в человеке, пока человек мечтает, у него есть смысл жизни. А тот, кто не мечтает, давно мёртв, и время забудет его также быстро, как ветер сдувает пепел» и Джейсон свято верил в это.

Наступило утро. Зазвонил телефон. Джейсон протёр глаза и посмотрел на часы: 8.00. Он встал, лениво подошёл к телефону и взял трубку.

— Да?

— Доброе утро Грин, — прозвучал голос Нормана, — Прости, что разбудил. Тут вышла нестандартная ситуация. Пол сильно ранен, он не может выполнить задание, я подумал, что ты справишься. У тебя конечно, опыта пока маловато и это будет довольно опасно, но ты очень способный парень, у тебя есть талант. Я бы попросил кого-нибудь другого, но все твои коллеги сейчас на заданиях. Ты можешь отказаться, повторяю: это опасно. Но за риск тебе заплатят адекватно, плюс девять дней выходных и премиальные. Ну, так что?

— Сейчас буду, — Джейсон отозвался так, будто всю ночь мечтал о таком предложении. Он понимал, что желание это неестественно. Его теперь тянуло к работе также как к хорошенькой девушке на вечеринке, когда голова в полупьяном состоянии.

Джейсон прибыл на место.

— Грин, спасибо, что пришёл помочь, — поблагодарил Норман.

— Не стоит. Кого нужно убрать?

— Пятерых человек, в подземном заводе по производству биологического оружия в долине смерти.

— Пятерых?

— Да. Пол убил троих на другом заводе, но он не смог выйти оттуда по-тихому. Его прошило двумя очередями из автомата, взрывом ему оторвало правую руку и часть туловища. Помимо общих повреждений 60%клеток мозга омертвело из-за отравления. Так что недельки две он поваляется в восстановительной капсуле. Слава богу, он успел добраться до телепорта.

— Какой у него стаж?

— Пять лет.

— Тогда меня там просто убьют.

— Не думаю. Талант зачастую компенсирует опыт.

— Не уверен, что я настолько талантлив.

— Мы проверили способности твоего мозга, они просто шикарны. Ты справишься.

— Хорошо, я готов, — одобрил Джейсон. Снова это желание. Желание подчиняться и убивать, оно заставило отказаться от страха, наполнило тело радостным трепетом, будто намечался большой праздник.

На появившейся световой плоскости возникла выжженная пустыня, окружённая горными хребтами, где солнце щадило лишь камни и колючие кустарники. Изображение быстро понеслось вперед мимо сухой земли и застыло перед круглой металлической вертолётной площадкой.

— Здесь под землёй находится главный генный завод организации «Служителей света». США долго не могли обнаружить её местонахождение. Получен заказ, остановить проект «прелесть» по созданию новых имплантатов из червей-паразитов, которые производят путём генной инженерии с использованием нанотехнологий. Нужно убить пятерых учёных и их носителей-придатков, в которых они рассаживают молодые особи, для дальнейшего развития и обработки. Нам известно, что они работают в лабораториях на последнем нижнем уровне. Также мы знаем, что время от времени к ним поступают новые носители. Проникнуть на завод также легко, как и умереть там. Воздух на территории всего подземелья заражён кибернетическими бактериями. Любое живое существо, попадающее туда извне, разлагается в считанные минуты, превращаясь в пористое месиво, при этом выделяется чудный запах роз. Маленькие киборги всеядны. Обмануть бактерий невозможно. Попадая в организм, они распознают чужаков по импульсному фону нервной системы. Им хватает минуты, чтобы определить уровни импульсов. Если ничего подозрительного они не замечают, то просто впадают в состояние ложного сна, питаясь холестерином. Малейшее отклонение от допустимых пределов заканчивается для любого смертью. Естественно на этот случай в каждого сотрудника вживлены имплантаты, фиксирующие импульсные колебания в определённых пределах, путем стабилизации ЦНС особенно при эмоциональном стрессе.

Джейсону стало немного не по себе от получаемой информации. Он запомнил сложную трехмерную карту подземелий и несколько имён и лиц. Всё казалось какой-то фантастикой, которая, к сожалению, была реальностью.

— Невозможно пронести туда никакое лазерное огнестрельное или холодное оружие: там везде сканеры, которые, заметив что-либо подозрительное, дают сигнал и тебя убивают струи кислотного пара, — продолжал Норман. — Любой учёный до того напичкан всякой дрянью, что может быть опаснее безумного маньяка. Поэтому у нас есть только один способ убить их — расчленить. Для этого мы используем скарабеев, чтобы временно нейтрализовать защитные имплантаты, а потом разрежем мутантов на куски вот этой замечательной штучкой, под названием «резак». — Норман показал Саймону чёрную авторучку. — Как пользоваться им ты уже знаешь.

— Надеюсь, это будет весело, — предположил Джейсон.

— Конечно, — уверил Норман. — Как ты уже понял, обычная охрана им не нужна. У них при входе даже не требуется пропуск. Карточки с паспортными данными они носят на одежде лишь для того, чтобы не забыть, как кого зовут. Если во время исполнения ты получишь сильные повреждения, всё тело тебе восстановят. Об этом можешь не волноваться. Заплатят адекватно. Мы пойдём вместе.

— Я готов, — сообщил Джейсон.

— Для начала зайдём к доктору Фениксу.

Оба исчезли в одном из телепортов.

— Привет Феникс, как работа? — поинтересовался Норман.

— Отлично. Только вот один новобранец сегодня скончался. Нервная система не выдержала перегрузки на вступительном задании. Я ничего не смог сделать.

— Не всем дано, — посочувствовал Норман.

— Это точно, — согласился доктор Феникс.

— Как там Пол?

— Он молодец, восстанавливается, но пока в коме.

— Введи нам в кровь синтезатор К-бактериофагов.

— Ты пойдёшь с Джейсоном?

— Да, а то что-то уж круто отделали Пола. Думаю нужно идти вдвоём.

Феникс зарядил в инъекционный пистолет патрон со светящейся жидкостью.

— Кто первый? — спросил доктор.

— Я, — сказал Норман и сел в черное кресло.

Феникс сделал ему инъекцию в сонную артерию. Норман отключился. Джейсон сел на кресло стоящее рядом и тоже потерял сознание после укола. Очнувшись через десять минут, оба попрощались с доктором и вернулись в зеркальное помещение. Снарядившись резаками и скарабеями, они отправились в долину смерти.

Появившись вспышкой из маленькой чёрной точки на огромном камне, два хамелеона направились в сторону горных хребтов. Спустя пятнадцать минут они оказались на вертолетной площадке и, миновав её, приблизились к блестящей металлической двери, что находилась в огромном куске скалы. Она легко открылась.

— Помни, что сказал Феникс. У нас всего два часа пока К-бактериофаги не кончатся.

— Да я помню.

Оба превратились в людей в белых халатах, на груди у них висели пластиковые карточки, с фотографией и именем. Миновав спуск по металлическим ступенькам, хамелеоны разделились и пошли в разных направлениях по решётчатым мостикам, проложенным над складом консервированных человеческих тел, которые некогда при жизни служили подопытными объектами. Внизу не было никого. Стояла тишина.

На другом конце мостика находился проход. Через него Джейсон попал в обширное темное помещение, где вдоль длинных стен тянулись ряды наполненных мутноватой жидкостью сосудов, в которых находились люди, чьи тела были пронизаны множеством тоненьких трубочек. Полуоткрытые глаза отрешённо двигались по сторонам. В некоторых стеклянных сосудах тела двигались, из них выбивались белые щупальца и тщетно пытались сломать прозрачную преграду. Когда Джейсон миновал этот жутковатый зал, перед ним появилась лестница. Спустившись вниз по ступенькам, он оказался в помещении, состоящем из десяти стеклянных комнат, внутри которых люди в белых халатах возились с аппаратурой. Сквозь решетчатый металлический пол виднелся другой уровень — точная копия этого.

Внезапно дверь одной из ближайших комнат открылась. Вышел высокий худощавый человек с узким лицом, тонкими губами, орлиным носом и прищуренными глазами. На его белом халате весел ярлычок с фотографией. Там было написано: «Доктор Роберт Велес. Уровень 3–6.»

— Вы… новенький? — спросил он, подойдя к Джейсону.

— Да, меня зовут Мэт Райан.

— Райан..? Это не ваш брат погиб месяц назад?

— Нет. Наверное, мы просто однофамильцы.

— Да, наверное. Но учтите, вы здесь тоже скоро умрёте, возможно, гораздо мучительнее, чем ваш однофамилец.

— Вы ко всем новичкам так добры?

— Не обижайтесь, это здесь традиционная шутка.

— Я прибыл, чтобы посадить в себя парочку червей для продвижения науки на новые горизонты.

— Надеюсь, вы понимаете каково быть носителем?

— Мне не впервой. Да и платят отлично.

— Вот как? Кто же были эти счастливчики?

— Модифицированные ленточные черви ЕТ-11.

— Так вы с «Чёрной земли»?

— Да.

— Вы закончили проект «Чудо-3»?

— Нет пока ещё.

— Ну да, он ещё свежий. Давайте я вас провожу.

— Было бы здорово. У меня, конечно, есть карта, но в ней ничего не понятно.

— У меня была та же проблема, когда я первый раз здесь оказался.

Доктор Велес повел Джейсона вглубь подземелья по бесконечным коридорам и лестницам. По пути встречались люди-учёные, которые не щадя здоровья работали в этой пещере сутками напролёт.

Вскоре Велес и Грин оказались в круглой лаборатории L-334 на нижнем уровне. В центре неё стояли семь цилиндрических стеклянных сосудов, наполненных жидкостью. В пяти из них находились люди. Вокруг по периметру располагалась аппаратура, стояли десять круглых террариумов с крысами, морскими свинками и одна клетка с брюхатой лысой кошкой, из головы которой торчали провода. Со всем этим возились семь человек в белых халатах. Процессом руководил ученый, что стоял неподалёку.

— Вот, это здесь, — сообщил доктор Велес.

— Благодарю, — сказал Джейсон.

— Не стоит. Эй, Браун, вам нужны носители? Вот тут прибыл новенький.

— Носители всегда нужны, — отозвался ученый. Он подошёл ближе и с улыбкой начал разглядывать Джейсона. Его взгляд остановился на ярлычке с паспортными данными. — Мистер Мэт Райан..?

— Да, — Джейсон пожал учёному руку.

— Меня зовут Роджер Браун.

— Рад познакомиться с вами мистер Браун, — Джейсон пожал его руку.

— Итак, вы прибыли, чтобы быть носителем?

— Именно так.

— Вы осознаёте что делаете?

— Полностью.

— Я просто так спросил, обожаю задавать этот вопрос новичкам. Быть носителем чрезвычайно интересное занятие.

— Оставлю вас, мне пора, — попрощался Велес и ушёл.

— Мэт, у вас есть опыт работы с модифицированными паразитами?

— Я работал с ленточными червями ЕТ-11, - ответил Джейсон и взглянул на помощников, которые соединяли с аппаратурой какие-то провода, трубочки и ещё что-то. Он подумал, что было бы хорошо, если они поскорее убрались отсюда.

— Здорово, — сказал Браун. — Вы, наверное, с «Черной земли»?

— Да, я работал в проекте «Чудо-3», но с моим паразитом случилась беда, после этого мне сказали, что лучше попытать счастье у вас в качестве носителя.

— Странно. Почему начальство вдруг так решило?

— Понятия не имею.

— Не важно. Вот перед вами ваши коллеги-носители. — Брайан погладил рукой по стеклу одного из цилиндрических сосудов. — Сейчас у них лучевая обработка заражённых тканей. Процедура закончится через пару минут, и вы с ними познакомитесь. Однако, я ожидал, что прибудут двое.

— Второй здесь, я знаю точно, но он, наверное, заблудился.

— О да, эти лабиринты. При всём своём желании отсюда не выбраться.

— Это точно.

— Я пошутил. Привыкнете со временем.

— Надеюсь.

— Ну что? Вы готовы согреть братьев наших меньших?

— Да, только сначала расскажите мне о них.

— Вы боитесь. Что ж я понимаю, все мы боимся даже того, что нам нравится.

— Вы пока расскажите, а я соберусь духом.

— Хорошо. Это новая ступень в нейрокибернетике — замена имплантатов. Они управляют поведением и производят стимуляцию гораздо эффективнее, чем вся серия «S», а регенерация человеческих тканей идёт намного быстрее. И всё это без дополнительных медиаторных коктейлей типа 1-р-4! Поскольку питаются они инсулином, мы встраиваем носителям простой имплантат, стимулирующий работу поджелудочной железы. Нет ничего проще. Такие же черви живут в организме пришельцев. Впервые в мире это было обнаружено на базе Розвелл-47, кода их ребята сбили пару тарелок двадцать лет назад.

Разговаривая с Брауном, Джейсон не заметил что люди, плавающие в зеленоватом растворе внутри цилиндрических сосудов, смотрят на него, прильнув к стеклу. Учёный увидел это, но никак не отреагировал.

— Как вы знаете, — продолжал Браун, — наша система еще не совершена, потому что приходиться вынашивать первенцев именно в среде человеческого организма, поскольку такие условия искусственно создавать не получается. Приходится всё новое пробовать на себе. С одной стороны это ужасно, а с другой очень интересно.

— Согласен с вами, — сказал Джейсон и достал из кармана предмет, выглядевший как авторучка, — Но скоро это проблема исчезнет, и лучшие умы не будут подвергаться риску.

— Да, но до этого мы войдём в историю, — в глазах Брауна загорелся огонь, который внезапно погас. Он подошел к одному из мониторов и дотронулся до него пальцем.

В пяти сосудах сине-зелёное освещение отключилось, жидкость начала сливаться куда-то вниз.

Ассистенты в белых халатах наконец-то покинули лабораторию, оставив учёного и носителей наедине с хамелеоном, который ждал именно этого момента. Джейсон включил скарабея. Жучок выбрался из кармана, сбежал по одежде на пол и, миновав полметра, стал взбираться по левой ноге Брауна.

— Думаете, я не знаю, кто вы на самом деле? — спросил учёный.

— Может, и знаете, — предположил Джейсон.

— Вы… — Браун запнулся, заметив металлического жучка на своём белом халате. Скарабей прогрыз себе путь внутрь тела в месте солнечного сплетения. Ладонь учёного приземлилась на рассекающееся пятно крови. Браун посмотрел на Джейсона как растерянный обманутый ребёнок, потом широко открыл рот. Его длинный язык вылетел стрелой. Джейсон увернулся. Язык пролетел мимо головы и присосался к стене. Скарабей выключил имплантаты и парализовал нервную систему, Браун застыл на месте, слегка дёргаясь. Джейсон достал авторучку и нажал на кнопку. Вылез тонкий метровый стержень и разделился на шесть частей, которые начали неистово вращаться, создавая собой круглую режущую плоскость. Джейсон махнул рукой, и обрезанный язык упал на пол, извиваясь, как отравленная змея. Нити резака перестали вращаться и собрались в стержень. Джейсон воткнул его в Брауна. Стержень вновь разделился на режущие нити. Лезвия прошли сквозь тело учёного, потом собрались вместе и исчезли в ручке. Ученый секунду постоял и развалился по частям, словно пирамида из желе.

В пяти сосудах жидкость уже слилась. Последовали струи пара. Стеклянные цилиндрические сосуды открылись, раздвинувшись пополам. Оттуда вылезли пять лысых носителей. На них были обтягивающие желтые костюмы в дырочках, из которых что-то вылезало, извивалось и падало на пол. Их глаза, словно затянутые бельмом вяло двигались, как у полусгнивших зомби. Мутанты-носители разбежались в стороны словно насекомые. Джейсон не успел сориентироваться. Его окружили со всех сторон и обхватили руками, словно неимоверно сильными металлическими клешнями. Носители открыли рты. Их языки как пиявки присосались к голове Джейсона, пытаясь внутренними отростками пробурить череп. Он включил резак и нашинковал носителей как капусту. Разрезанные на куски тела упали на пол, однако руки всё ещё держались за одежду Джейсона, а части языков остались приклеенными к его голове, нехотя испуская дух. Он сбросил с себя все чужеродные остатки. Вокруг него лежало кровавое месиво, в котором подобно личинкам мух шевелились выведенные из строя имплантаты.

В лабораторию зашёл человек в белом халате.

— Это я, Норман, — сказал он. — Пойдем ещё двоих надо убрать.

— Как думаешь, эти умрут? — Спросил Джейсон, глядя на пол, где всё нарезанное шевелилось.

— Если бы это было вне завода, то нет, а так ими полакомится бактериальная охранная система.

— Ты убил двоих таких?

— Да.

— И сколько у них было носителей?

— У одного три, у другого пять.

— Давай уберёмся отсюда поскорее, — предложил Джейсон и положил резак-авторучку в карман.

Кровавое месиво растаяло, превратилось в белую пену с запахом роз.

Браун/Грин и Стивенсон/Фриман пошли на север по длинному тоннелю, освещаемому нескончаемым рядом неоновых ламп. К счастью на пути никто не встретился. Они оказались у входа в лабораторию L-345, который был закрыт стальной дверью.

— Удачи. — Норман и пошёл дальше.

Джейсон приложил ладонь к красному кругу. Дверь отодвинулась в сторону.

В этой стандартной лаборатории (точной копии предыдущей) никого не было. Цилиндрические стеклянные сосуды пустовали. Это показалось несколько странным. Джейсон, не торопясь, ходил из стороны в сторону, рассматривая аппаратуру. Шаги по металлическому полу звучали довольно громко среди мёртвой тишины царящей вокруг.

Он повернулся к выходу и застыл на месте. Человек в чёрном костюме наставил на него дуло пистолета.

— Стой, не двигайся, — медленно и спокойно произнёс незнакомец. — Не шути со мной, вынь руки из карманов, только без фокусов, не то я тебя пристрелю! Что ты хотел там достать?

— Ничего, только ручка, не стреляйте ради бога! — Джейсон успел включить скарабея, когда засунул правую руку в карман, а когда он поднял её вверх, жучок уже бежал по его правому рукаву.

— Дай-ка мне сюда эту ручку.

Джейсон отдал резак. В это время жучок уже взбирался по незнакомцу.

— Я не убью тебя хамелеон. Ты останешься здесь.

— О чём вы говорите?

— Ты не Роджер Браун. Он мертв, я знаю это. Здесь не установлено камер, но мы чувствуем, всё, что происходит с каждым из наших сотрудников, мы все здесь связаны. Нам нужна некоторая информация из твоего мозга и имплантатов.

— Нет проблем, я согласен помочь, — сказал Джейсон, заметив жучка на плече незнакомца.

Человек в чёрном костюме, не глядя, смахнул скарабея на пол.

— Я тоже был хамелеоном, но это было давно, до того как там появилось новое оружие вроде этих маленьких жучков. — Незнакомец нажал на курок.

Последнее что видел Джейсон это вспышка света. Когда он открыл глаза, перед ним был тот же незнакомец в чёрном костюме.

— Я знал, что ты не умрёшь от ранения в голову.

— Чего ты хочешь? — Спросил Джейсон, заметив, что не может двигаться.

— У тебя есть выбор. Либо ты сейчас в муках погибнешь от бактерий, потому что у тебя в крови кончаются К-бактериофаги. Либо ты будешь работать на «Служителей света». Мы отключим твоё самоуничтожение и заменим подсознательную программу имплантатов.

Джейсон промолчал.

— Думаешь, тебе поможет твой напарник? Нет. Он отсюда тоже не выйдет. — Незнакомец принялся щупать черную ручку, которую он отобрал у Джейсона. — Слушай, как открыть это?

— Резак можно открыть только в моих руках.

— Неплохая штучка, когда я работал хамелеоном таких ещё не было, — внешность незнакомца растворилась. Он превратился в ученого, одного из тех, которых Джейсон должен был убить.

— Том Риэлити?

— Он самый, — ученый показал левую руку, на которой был надет перевоплотитель, — У меня такая же игрушка. Тебе осталось думать две минуты над моим предложением.

— Я согласен.

— Отлично, — сказал учёный. Он взял инъекционный пистолет и сделал Джейсону укол в шею. Тот отключился.

«Вокруг темно. Послышались музыка и пение. Женский голос позвал издалека. Сверкнула молния, озарив пустоту.

Пение стало ближе, начав проходить сквозь тело. От этого Джейсону стало не по себе.

— Он исчезнет скоро сам, грязный бренный хлам, — пропел женский голос.

Джейсон увидел себя со стороны. Он был покрыт язвами и ранами лежал в грязи. Шёл дождь, и молнии освещали темную пустоту вокруг. Его ели черви. Грязь, в которой он лежал, оказалась вовсе не грязью, а слоем полусгнивших людей.

— Грязный бренный хлам, — пел голос, — грязный бренный хлам, он исчезнет скоро сам.

Только сейчас Джейсон почувствовал боль, оттого, что его едят заживо. Но он не мог двинуться с места».

— Очнулся, наконец, — сказал один из людей в белом халате, направив ему в глаза медицинский фонарик. — Эй, Андерсен, реакция положительна, посмотри на импульсные скачки.

Джейсон попытался что-то сказать, но не смог. Слушались его только глаза, да и то при каждом движении в них ощущалась острая боль. Он находился в вертикальном положении. Его тело держалось на двадцати пронизывающих насквозь длинных иглах. И голова. Что-то было на ней. Он не мог понять что.

Это был огромный червь размером с человека напоминающий пиявку, который присосался к его голове своим ртом. Из этой твари словно волосы торчали провода, подключенные к аппаратуре.

— Отсоединяйте, — приказал один из учёных. Помощники подошли и оторвали червя от головы Джейсона.

Тут же появился Том Риэлити, он поднял перед собой плоский монитор, посмотрел в него, потом кинул взгляд на пойманного хамелеона.

— Последний штрих, — сказал ученый и повернул голову к помощникам. Один из них взял стеклянную коробочку с металлической крышкой. Внутри что-то двигалось, пульсируя электрическими разрядами.

Джейсон понял, что это очередной имплантат. Ему неприятно было думать о том, что какая-то очередная кибернетическая дрянь снова поселится внутри и будет думать за него, чувствовать и принимать решения. Всё чего он хотел, так это стать собой — тем Джейсоном Грином, что играл в группе и пел своим хрипловатым голосом на радость фанатам. Это всё чего он желал, мечтая посвятить жизнь музыке. Всё начиналось отлично, но это у него отняли. И старт дала Кармен!

— Твой мозг замечателен, — сказал Том Риэлити. — Он дал нам много полезной информации. Мы его несколько раз тестировали, и он оказался очень способным. Но, к сожалению, твоё тело не подходит для того, чтобы быть носителем новейших разработок, оно слабовато. Поэтому мы попробуем тебя в качестве учёного. Для этого S-5 запрограммирован специальным образом. Если твой мозг будет способен управлять новыми знаниями и создавать новые идеи, то ты останешься здесь. Если нет, и ты будешь плохо трудиться, тебя выбросят посреди пустыни, где ты умрёшь.

Помощник снял металлическую крышку. Из контейнера вылезло паукообразное нечто. Джейсон хорошо помнил своё знакомство с имплантатом S-4, который был в полтора раза меньше чем этот S-5. Основание впилось в лоб, а тысячи нитей залезали в глаза и уши, причиняя боль. Джейсон потерял сознание.

Он очнулся на небольшой кровати в маленькой комнате с металлическими стенами и всё тем же решетчатым полом. Воспоминания остались на месте, но почему-то совсем не тревожили, будто не имели никакой значимости. Первым что пришло в голову, было желание приступить к исправлению генетического материала у новых червей-имплантатов для улучшения процесса выработки медиаторов под влиянием нервных импульсов в экстремальной фазе стимуляции воздействия на человеческий мозг. Также мучил вопрос о новом восстанавливающем коктейле на основе I-P-4. В голове прокручивались возможные варианты решения этих задач. Он, уже сейчас не вставая с кровати, с помощью воображения рассматривал в деталях все недостатки обменных процессов в нервной системе червей-имплантатов.

— Да, именно так, — думал Джейсон, — сейчас нужно как следует позавтракать и приступить к работе. Сегодня нужно многое сделать! Жаль что в сутках не сорок восемь часов.

Озадаченный, он встал с кровати, подошёл к шкафчику, стоящему рядом взял оттуда белый халат, надел его и вышел из комнаты. Джейсон отправился на кухню, забыв заглянуть в ванну, чтобы умыться. Он быстро вынул из холодильника пару сандвичей и пакет с молоком. Мысль о работе была настолько сильна, что Джейсон не доел свой завтрак и стрелой выскочил из своего нового жилища, направляясь по узкому пещерному коридору к лаборатории L-344.

Оказавшись на месте, он начал работу, которая заключалась в анализе и корректировке развития имплантатов, а также решении генетических уравнений и виртуальном моделировании генов. В лаборатории находились клетки, в которых жили подопытные животные: три крысы, четыре морские свинки и две обезьяны. Все они выглядели ужасно с точащими из всего тела трубочками и проводами. У каждого хотя бы однажды, делалась операция на головном мозге, из-за неудачных попыток вживления имплантатов, которые не уживались в симбиозе со своими хозяевами-носителями. Помимо животных для экспериментов обязательно использовались люди, главным образом клоны, которые, к сожалению, быстро умирали, но иногда при удачных обстоятельствах в руки попадались обычные люди. Так шел день за днем в постоянных исследованиях, разработках и опытах. Прошлое совсем не волновало. Впереди был один горизонт — наука.

Однажды Джейсона занесло в лабораторию L-112 на среднем уровне. Там он встретил Нормана, теперь тоже учёного.

— Здравствуй Норман, давно не виделись.

— Здравствуй Джейсон.

— Я думал, ты мертв.

— Нет, как видишь.

— Над чем работаешь?

— Бактериальные охранные системы.

— А я над усовершенствованием технологии новых имплантатов-паразитов. Здорово здесь, правда?

— Да, мне тоже нравится, всегда мечтал о такой работе. Жаль, но мне некогда разговаривать. Зачем ты пришёл?

— Мне нужен контейнер М-9.

— Пять или десять миллилитров?

— Пять.

— Сейчас, — Норман засунул руку в карман, поискал там и достал стеклянный предмет в форме пальчиковой батарейки, с ярко жёлтой жидкостью внутри. — Вот, возьми.

— Спасибо, — Джейсон поспешно удалился, получив то, зачем пришёл.

Прошло два месяца.

Каждый день, выполняя свою работу с энтузиазмом, не замечая времени, Джейсон всё же слышал где-то вдалеке свой собственный голос, который говорил, что отсюда пора выбираться. Молодой учёный знал, что его мозгом пользуются на всю катушку для своей выгоды против его воли, заставляя желать и чувствовать всё по установленному стандарту. Блокированное подсознание искало выход как вода в реке, которой преградили путь.

Иногда среди рабочей тишины в голове слышался голос Тома Риэлити, который говорил: «Твой мозг замечателен». Джейсону нужно было победить свое столь сильное желание остаться в этой пещере, чтобы вечно (именно вечно, потому что со всем, что в него вселили можно жить неизвестно сколько) быть рабом науки. Но как сделать это, когда от всего, что здесь творится, получаешь искусственное удовольствие, которое намного сильнее, чем настоящее. Единственная часть реальности не контролируемая имплантатами, это сны. Ему снилось, что он живёт в Лос-Анджелесе, занимаясь музыкой вместе с Дрейком, Ларсом и Стивом, что они вместе ездят с гастролями по всему миру. Снились, старые знакомые, школьные приятели родители, и… Кармен, с которой, началась эта новая жизнь.

Прошёл ещё один месяц умственного рабства. Джейсон потихоньку начал контролировать себя, заставляя свой мозг думать в нужном направлении, пускай и короткое время. Он знал, что есть способ блокировать имплантаты, и, по его мнению, единственный — скарабеи. Только бы они их не уничтожили! Освободиться от действия имплантатов было в данный момент важнее, чем сбежать. Джейсон поделился своей идеей с Норманом, и они несколько раз в неделю в течение следующего месяца ходили на склад, но поиски были безрезультатны.

Однажды Джейсон работал в лаборатории Тома Риэлити, и по окончании смены заметил в стеклянном сейфе упаковку из двух скарабеев. Он присел и начал думать, как их достать.

— Джейсон, как прошёл день? — спросил Том Риэлити, зайдя в лабораторию.

— Неплохо, я закончил исследование, — ответил Джейсон.

— Прекрасно. У меня для тебя новость. Твоя работа ухудшилась за последние две недели, но и не только твоя. Норман Фриман тоже стал совсем плохим. Сегодня ночью вас выбросят в центре долины смерти, где от жажды вы оба погибнете. Чтобы было веселей, вам с собой дадут по фляжке с водой. Как бы вы не старались добраться обратно, всё равно не получится.

— Жаль, я бы мог столько сделать, — с чувством ответил Джейсон. Ему действительно было жаль, и не хотелось всё бросать.

— Ты достаточно сделал. Я знаю, что тебя интересует мой сейф. Хочешь, я открою его и отдам тебе скарабеев? Ты ведь их давно ищешь?

Том подошёл к сейфу, открыл его, достал жучков и отдал их Джейсону.

— Ты не сможешь ими воспользоваться, волны твоего S-4 блокируются другими имплантатами. Даже если тебе это удастся, после того как он тебя обработает, ты просто умрёшь. Нам эти игрушки больше не нужны, так что можешь забрать. Правда, резак я тебе не отдам.

Наступила ночь. Джейсона и Нормана, несмотря на все мольбы оставить их на полюбившейся работе, вывели с завода, посадили в вертолёт и высадили посреди пустыни, оставив им две маленькие фляжки с водой. Оба теперь стояли на песке под чистым ночным небом, освещаемым яркой луной.

Норман сорвался с места и побежал, в ту сторону куда улетал вертолёт.

— Куда ты?

— Обратно.

— Стой!

— Нет. Я доберусь обратно! Я дойду!

Они бежали вместе, искренне надеясь на то, что можно прийти обратно и попросить прощения за плохую работу. Оба понимали, находясь где-то вдалеке внутри себя, что их поведение совершенно безумно, но в те мгновения контролировать себя было невозможно. Тяжело ощущалась потеря работы, о которой как им сейчас казалось, они мечтали всю жизнь.

«В каких же уродов нас превратили», — думал Джейсон, словно наблюдая со стороны за собой, бегущем по пустыне ночью неизвестно куда.

Оба выдохлись и рухнули на песок. Захотелось пить, и они опустошили половину запаса воды, потом пошли дальше обычным шагом.

— Я знаю. Я чувствую, что это там, — Норман показал рукой в ту сторону, где над далёкими горными хребтами возвышалась большая луна, освещая долину смерти.

— Я тоже чувствую, что это там, будто кто-то зовет, — ответил Джейсон.

Оба шли как запрограммированные зомби по направлению одной единственной выбранной линии.

Норман остановился.

— В чём дело? — спросил Джейсон.

— Это из-за тебя мы здесь. Из-за тебя сволочь!

Норман нанес сильный удар в челюсть. Джейсон отлетел и упал на песок. Привстав и вытерев рукой с губ кровь, он вскочил на ноги и бросился на своего коллегу. Они дрались до тех пор, пока силы их не покинули.

Оба очнулись утром, с кровоподтёками, царапинами, сломанными рёбрами, разбитыми носами и повреждёнными челюстями. У каждого из них одинаково болела голова. Солнце ласково положило свою огненную руку на дюны. Воздух с каждой минутой становился суше легче и горячее. Два человека шли несколько часов молча. Их головы стали болеть ещё сильнее. Они были выброшены сюда в одних футболках, бриджах и шлёпанцах, без головных уборов.

— Джейсон?

— Что?

— Прости что я начал вчера это. На меня что-то нашло.

— Ничего, мне даже понравилось. Давно я так не дрался.

— У тебя сильный удар слева.

— У тебя тоже.

— Заметь, в самом начале ты едва не отправился в нокаут.

— Неправда.

— Тебе просто повезло, скажи спасибо имплантатам.

Они шли, обсуждая вчерашний вечер, как старые добрые приятели.

— Не знаю, но похоже, что жара нам идёт на пользу. Я начинаю соображать по-старому.

— Я чувствую то же.

Действительно так и было, вода в треснутых фляжках вытекла ещё с утра. Через полдня от жары из организма испарилось довольно много воды. Это сказалось на работе имплантатов. Норман рассказал Джейсону как он попал на остров киллеров.

— Это было десять лет назад, я был профессиональным баскетболистом, одновременно я увлекался программированием, живописью и боксом. Дикая смесь, правда?

— Да нет, почему? Я тоже помимо музыки увлекался лыжами, плаванием и фотографией, — ответил Джейсон.

Норман рассказал, что в один прекрасный день у него была жуткая депрессия. Обанкротился бизнес, в который было вложено больше половины всего заработанного состояния. Личный врач дал ему какое-то лекарство якобы успокоительное. Очнувшись, он взял пистолет выскочил на улицу. Норман сел в машину, проехался немного, остановился, вышел и начал отстреливать прохожих как кур. Заметив полицию, он сел обратно в свой «Diablo», рванулся с места, взвизгнув колесами, и понесся к бруклинскому мосту. Стражи порядка в составе четырёх машин помчались за ним. Достигнув моста, Норман остановился, заметив, что дорогу перекрыли. Он вышел из машины и спрыгнул с моста. Все были уверены, что он умер от удара об воду.

Норман рассказывал, что первые дни на острове киллеров, не мог никак привыкнуть, пока ему не ввели имплантат S-4. После этого все начало налаживаться, но первым делом внешность. Спустя два года ему ввели ещё четыре дополнительных имплантата, после чего сделали лидером группы «алая роза». Все её члены выполняли индивидуальные задания, но иногда поступали крупные заказы, и приходилось действовать группой. Норман говорил, что исследования технологий инопланетян продвигаются весьма успешно. Первым что удалось произвести это простейшие имплантаты-стимуляторы S-1 и S-2. В 1950 году во всей Америке новорожденным стали вживлять эту дрянь. К концу 1951 этой манией заразился весь мир. Естественно от обычных людей всё держалось в тайне.

— Так что парень, — продолжал Норман, — тот, кто управляет этим миром, просто забавляется нами как игрушками.

— Ещё полгода назад, я знал, что живу в обычном человеческом мире. Так оно и было, пока Кармен не открыла мне двери в реальность.

— Я скажу тебе ещё одну правду. Твоя Кармен не виновата в том, что сделала. Точнее сказать это сделала не она, а проклятые имплантаты. Видишь ли, в мире существует несколько скрытых организаций помимо Корпорации киллеров. Все они пополняют свои ряды именно таким способом как взяли тебя. Кармен всего лишь поставщик.

— Почему просто не похитить человека, чтобы он пропал без вести, или же просто вырубить его этим I-P-4, он прекрасно создает эффект смерти? И почему нам оставляют память, можно было бы тысячу раз всё стереть.

— Этого я точно не знаю, но догадываюсь, что нужно постоянное определённое состояние сознания, поэтому все воспоминания оставляют. Ежедневно ведётся наблюдение за деятельностью головного мозга каждого человека на планете. Если происходят изменения в определённой нужной степени, то такой человек покидает обычный мир. Это происходит не обязательно так, как у нас с тобой. Некоторых людей просто «убивают» или же они «кончают жизнь самоубийством», и все вокруг думают, что они действительно мертвы, а на самом деле их отправляют на остров киллеров или ещё куда-нибудь. В большинстве случаев пропажу тела делают незаметной. Но с тобой, не особо старались.

— Значит специально, чтобы я узнал это и помнил всегда.

— Наверное.

— Норман, мы можем избавится от доброй половины имплантатов с помощью скарабеев.

— Скарабеев? Ты всё-таки нашёл их?

— Да, у меня как раз есть две штуки, мне их Риэлити сам отдал, — Джейсон поискал в кармане, — Нет, я потерял их, когда мы дрались.

Норман засмеялся.

— Что здесь смешного?

— Даже если бы они оказались на месте. Ты веришь, что это может помочь? Вряд ли. Тебя просто парализует часа на два, произойдёт разбалансировка имплантатов, те которые останутся в функционирующем состоянии, будут неправильно работать, шокируя твою нервную систему. В конце концов, ты умрёшь. Если нет, то останешься инвалидом.

Второй день подошёл к концу. Кожа на лице и руках покрылась волдырями, оставленными гостеприимным солнцем. Норман и Джейсон шли теперь намного медленней, сил становилось всё меньше, как и воды в организме. Мысли вдруг потекли по другому руслу. Теперь темой обсуждения было то, что они скажут, когда вернуться на завод «Служители света». Так протянулась вся ночь.

Наступило утро столь же жаркое, как и прошлое. Два человека еле волоча ногами, продолжали путь. Во рту у них было суше, чем в самой пустыне.

Прошло полдня. Жара дала вновь думать вольно. Джейсон заметил город вдали.

— В нас столько всего посадили, а от жары мы умираем как простые люди, — думал Джейсон, — Может в этой воде, что они нам дали, было что-то?

Размышления нарушил появившийся вдалеке город.

— Норман, ты видишь это?

— Да.

И они бежали (как им казалось), а город не приближался, словно уплывая от них по воздушной реке. Вскоре мираж исчез. Норман упал на песок. Джейсон опустился на колени, подполз к нему, перевернул на спину и принялся трясти.

— Норман, ты меня слышишь! Норман! Очнись же! Очнись! Ещё немного Норман, тут обязательно будет оазис!

Джейсон взвалил мёртвое тело на плечи и поплёлся дальше. Спустя полчаса ноги перестали служить ему, и он упал. Было понятно, что Норман никогда не очнётся. Пришлось оставить его солнцу и песку. Джейсон больше не мог идти, он полз. Волдыри лопнули, и в липких ранах скапливался песок. Солнце жгло всё сильнее. Джейсон остановился, потому что увидел карлика бородача в белой одежде.

— Ползи сюда, — сказал маленький незнакомец.

Джейсон пополз. Самочувствие ему подсказывало, что он наполовину мёртв, но откуда-то появилось сильное желание жить, заставившее двигаться изо всех сил, которых оставалось совсем немного. Через несколько минут тело почувствовало прохладу своей сожжённой кожей. Это была тень от высоких пальм. Бородач убежал, потом вернулся с черпаком полным воды. Джейсон жадно выхватил его, расплескав часть, прислонил край к губам и начал делать глоток за глотком. Казалось, нет ничего лучше, чем пить воду. Как это чудесно! Джейсон немного полежал на траве, чтобы отдохнуть, потом осмотрелся. Вокруг были пальмы, трава и озерцо. Сколько в нём воды! — первое, что пришло в голову. Он пополз к нему, но на полпути потерял сознание.

Очнувшись, Джейсон увидел перед собой того же бородача-карлика.

— Кто ты?

— Гели-5, пустынник.

— Ты робот?

— Нет.

— Тогда почему у тебя такое имя?

— Я назвал себя именем созвездия.

Джейсон осмотрелся вокруг. В центре небольшого зелёного оазиса, не более ста метров в диаметре, находилось озерцо. Он пополз к нему.

— Только не пей эту воду!

— Почему, — спросил Джейсон обернувшись.

— В ней много электролитных солей твои имплантаты не выдержат. Можешь искупаться, конечно. Но только не пей. Сейчас я принесу тебе ещё нормальной воды.

Бородач ушёл. Джейсон не мог устоять перед таким количеством воды, которая сейчас была ценнее всего на свете. Хотелось стать этой водой. Он бросился в озеро, которое оказалось бездонным хоть и маленьким. Поначалу Джейсон чуть не утонул, но пришёл в себя. Он стал плавать в нём и пить его прохладную воду. Это было чистым безумием, но Джейсон не мог ничего с собой поделать.

— Вот, — сказал бородач, стоя с черпаком воды.

— Спасибо, но я уже напился.

— Вот и зря, тебе сейчас станет очень плохо.

— Ну и что, главное, я избавлюсь от имплантатов.

— Почему ты так решил? Выйдут из строя только самые сложные, простые всё равно будут работать. Ты бы подождал, пока тело восстановится.

— Восстановлюсь и с половиной.

— Вряд ли.

— Откуда ты столько знаешь об этом?

— Тебе повезло, я знаю всё об имплантатах, и не только о них. Я в курсе всех дел на планете, несмотря на то, что живу один в маленьком оазисе, посреди этой пустыни.

— Кто же ты такой?

— Гели-5, - улыбнулся бородач.

— Это я уже слышал.

— Я знал, что ты придёшь ко мне.

— Вот как!? — Джейсон с каждой минутой всё больше убеждался в том, что вся его жизнь дурной сон.

— Да. Я тебе расскажу кое-что, когда ты очнёшься.

Джейсон почувствовал слабость в ногах и упал на траву.

Он пришёл в себя, чувствуя головную боль. Пустыню заливал мягкий лунный свет. Рядом горел костёр, около которого сидел бородач.

— Ты, наверное, голоден? — поинтересовался Гели-5.

— Да.

— Сейчас, — Бородач встал и пошёл в свой блестящий куполообразный домик.

— Интересно, сколько раз за свою жизнь я терял сознание? — подумал Джейсон, чувствуя тяжесть в голове.

Гели-5 вернулся. В одной руке он держал поднос, на котором лежала тарелка с какими-то белыми комочками, в другой раскладной стул. Около Джейсона из-под земли выдвинулся стол.

— Что это? — спросил Джейсон, взяв в руки вилку и нож.

— Это малини они живут на дне этой бездонной лужи, всплывают раз в неделю спариваться, тут я их и ловлю. Тебе понравится. Ешь не бойся.

Джейсон начал есть.

— Довольно вкусно. Напоминает омара.

— По-моему отвратительно, но на данный момент я могу предложить только это.

— Нет, мне правда понравилось.

— Это хорошо. Ты чувствуешь боль в голове?

— Да.

— Я внедрил в тебя стабилизатор имплантатов, чтобы ты не умер и восстановился.

— Спасибо.

— Не стоит.

— Теперь я смогу нормально думать?

— Да, но с незначительными колебаниями.

— Ты обещал мне что-то рассказать?

— Да, — зрачки Гели-5 загорелись оранжевыми угольками. — Я расскажу тебе совсем немного о реальной действительности, но не больше того.

Они следили за Землёй с незапамятных времён. Те, кого в древности называли богами, кому поклонялись, и приносили жертвы. Их называют создателями. Они нашли эту планету, очистили её от некоторых форм жизни и изменили структуру и климат Земли в соответствии с родными для них условиями. Потом началось создание себе подобных. Первые попытки были неудачны. Последним творением, предшествующим человеку были атланты, которых пришлось стереть с лица земли, поскольку они перестали развиваться. Почувствовав себя кем-то вроде богов, эти бедные создания начали убивать друг друга для самоутверждения, поскольку заниматься ничем другим им было неинтересно. В этом состояла вина создателей, которые наградили их возможностями слишком рано, для того чтобы атланты могли правильно ими воспользоваться. Проблема возникла из-за слишком лёгкого получения знаний. Надежду создатели возложили на людей, сделав их во много раз примитивнее своих предшественников. Но и здесь, подобно любящим родителям, балующим своих детей, они не смогли удержаться от помощи для ускорения развития. Например, они научили людей основам математики, хотя люди смогли бы сами открыть эту науку, просто это произошло бы позже. Сейчас создатели открыли человечеству несколько своих устаревших технологий. Первый эксперимент с имплантатами, стимулирующими возможности мозга, был произведен на Иисусе, именно он первый носитель. Мессия показал, что ещё не время давать человечеству новые возможности. Потом было еще несколько экспериментов, не давших хороших результатов. Поэтому в знаниях людям понемногу начали помогать только в начале девятнадцатого века. Отсюда бурный рост технического прогресса. В двадцатом столетии создатели познакомили людей с новой технологией, после чего с имплантатами в головах ходила доминирующая часть населения планеты. Норман тебе рассказывал об этом. Даже твои творческие способности, есть ни что иное как реакционное взаимодействие твоего мозга с простейшими имплантатами, введенными тебе сразу после твоего рождения.

— Почему ты решил рассказать мне всё это.

— Потому что ты единственный кто хочет это знать.

— Лучше бы я этого не знал.

— Нет. Твоё настоящее «я» хочет знать всё это. Поверь мне.

Оба несколько минут сидели молча. Джейсон отвёл взгляд от бескрайних песков и повернул голову к Гели-5.

— Ты ведь один из них, верно.

Бородач засмеялся, и этот смех не понравился Джейсону.

— Я видел тебя во сне перед последним заданием.

— Я знаю. Теперь ты должен поспать.

Джейсон мгновенно заснул, не успев ничего сказать.

Ему приснилось, что он снова лежит полуразложившейся на горе трупов, и слышит песенку: «грязный бренный хлам, он исчезнет скоро сам».

Он проснулся полностью здоровым в прекрасном самочувствии, но в слегка подавленном настроении.

— Пойдём, я отправлю тебя домой, — сказал Гели-5 и пошёл в свой куполообразный домик. Джейсон последовал за ним.

Жилище оказалось довольно странным. Там не было комнат. Все стены и пол размещали на себе несчётное количество треугольных телепортеров.

— Где же ты готовишь малити?

— Мне их готовит Чанг Ли в Китае, он повар.

— Я думал ты живёшь здесь.

— Нет.

— У тебя вообще есть дом?

— Мой дом оазис. Тебе сюда.

Джейсон исчез вспышкой в телепортере 15–36.

Он появился на окраине Страпфилда, где располагались фермы возле заправочной бензоколонки. Вид у него был неважным. На нём красовалась белая, порванная пыльная футболка, серые грязные бриджи и шлёпанцы. Его волосы, которые теперь были светло-русые (вместо каштановых в прошлом) сильно растрепались. На вид — типичный бродяга. Единственное что скрашивало его вид это атлетически сложенная фигура, которую он приобрел в Киллер-Сити. Джейсон был рад и несчастен одновременно, но всё-таки радости было больше. Ему хотелось забыть все, что с ним произошло как страшный сон. Ведь он вернулся в свой родной Страпфилд. Но что ему теперь делать? Что он скажет родителям, когда они откроют дверь? Как теперь жить, если его официально нет? Джейсон Грин мёртв! Ну и что, плевать.

Так и шёл Джейсон в раздумьях, не замечая ничего вокруг, пока не оказался у своей фермы.

Тот же забор покрашенный белой краской два года назад. В голове всплыло воспоминание о том, как один пьянчуга, не справился с управлением, съехал с дороги и сломал ограду. Джейсон вместе с отцом чинил забор и красил его заново. Да. Это его дом. Здесь он вырос, не зная, что мир всего лишь игрушка.

Джейсон открыл калитку, вошёл во двор и приблизился к крыльцу. За спиной послышалось рычание. Он обернулся, это был пёс Ники, которого отец принёс щенком, когда Джейсону исполнилось десять лет.

— Привет Ники, это я Джейсон.

Но пес начал лаять. Человек, что был в доме, подошёл к окну, отодвинул штору, посмотрел на гостя и ушёл обратно в темноту. Дверь открылась. На порог вышел Герберт Грин с ружьем.

— Слушай, кто бы ты ни был, мне плевать, зачем ты сюда пришёл. Проваливай!

Пёс залаял сильнее.

— Мне нужно поговорить с тобой Герберт Грин. Мне ничего не нужно, только поговорить.

— Нам не о чем болтать, бродяга!

— Это касается пропавшего тела Джейсона.

— Тише Ники! Тише! И что, ты знаешь? Еде оно?

— Только выслушай, а если не поверишь, я просто уйду, и ты больше меня не увидишь.

— Хорошо, только в дом я тебя не пущу. Поговорим на крыльце.

— Как скажешь… — у Джейсона хотело вырваться «пап», но он контролировал себя, — Герберт.

Джейсон сел на небольшую скамейку. Герберт держал ружьё наготове.

— Слушай внимательно и не перебивай. В тот день одна молодая пара летела в Австралию, чтобы отдохнуть…

Джейсон рассказывал всё подробно, словно проживая всё заново. Герберт, к своему удивлению слушал всё с огромным интересом, ловя каждое слово. Он откуда-то знал голос этого бродяги, во внешности и походке которого было что-то давно знакомое. Но Герберт думал, что всё это ему просто кажется.

Так незаметно прошёл час. Джейсон говорил, как он с Норманом шёл по пустыне. Рассказывал о своих ощущениях, когда его мыслями управляли.

— … и, я зашёл в телепортер 15–36. Теперь я здесь в Страпфилде рассказываю эту историю своему отцу.

Глаза Герберта Грина выражали изумление.

— Послушай парень. Либо я спятил, либо ты чертовски хороший выдумщик. Скорее второе. Многие тут приходили и представлялись тобой, ради интереса.

— Это правда.

— Я готов тебе поверить, уж очень ловко ты всё рассказал. Но ты не Джейсон. Так что проваливай отсюда!

— Папа! Это я. Спроси меня, о чём хочешь. Любой случай из моего детства. Всё что угодно я отвечу тебе.

— Убирайся! — Джо передёрнул затвор дробовика.

— Помнишь, когда мы ездили в Денвер к твоему двоюродному брату Чарли, у которого мачеха шизофреничка, которая сожгла свой дом? Когда я увидел Чарли, испугался и заплакал, потому что он был огромный как великан. Я прижался к тебе, а ты похлопал меня по спине и сказал: «Ну-ну Джейсон не бойся, это же твой двоюродный дядя Чарли». Мне было пять лет, но я отлично всё помню.

Герберт держал бродягу на прицеле.

— А вот это как ты объяснишь, — Джейсон показал родинку на левой руке в форме полумесяца, — Ты говорил мне в детстве, что если я не буду спать, то весь покроюсь такими пятнами.

Герберт опустил оружие.

— Пойдём в дом.

Они долго говорили на кухне. Джейсон узнал, что мать в больнице, что после того случая она не может прийти в себя. Её должны выписать на следующей неделе, но лучше ей пока ничего не знать. Затем Джейсон спросил про Кармен. Отец ответил, что она долго обвиняла себя во всём, что случилось, и покончила с собой.

— Жаль, так хотелось с ней увидеться.

Оба ещё долго разговаривали. Потом поужинали, Джейсон отправился в душ, помылся и пошёл спать.

Наступило утро. Джейсон завтракал с отцом.

— Насчёт документов можешь не волноваться, — говорил Герберт. — У меня есть друг, его зовут Джонни Бартон. Я рассказывал тебе про него. Мы с ним в молодости частенько подделывали документы. Он до сих пор этим занимается и процветает. Его ни разу не поймали. Я скажу ему, что ты мой двоюродный племянник из Канады. Что у тебя случилось несчастье, ты связался с мафией, убежал из страны, сделал пластическую операцию и тебе нужны новые документы.

— Спасибо папа.

Прошло две недели. Мать Джейсона была выписана из больницы. Когда она приехала домой, Герберт рассказал ей все, постепенно, не торопясь, чтобы не травмировать. Она, конечно, же, разволновалась, долго плакала. К счастью, это не отразилось на её здоровье.

Ещё неделю Джейсон оставался дома, помогая отцу в фермерских делах. Потом когда Джонни Бартон сделал документы, он принялся искать объявления по набору музыкантов. Ему улыбнулась удача. В журнале «Жажда металла» на странице 45 было объявление группа «Blade of passion» примет опытного музыканта одинаково хорошо владеющего акустикой и басом. Джейсон собрался и уехал в Лос-Анджелес.

Проделав путь сначала на автобусе, потом на самолёте он оказался в городе и на такси добрался по указанному адресу. Джейсон расплатился и вышел возле небольшого кирпичного дома, который арендовался под студию. Он зашёл на крыльцо перед большой деревянной дверью и позвонил, но никто не открыл. Джейсон повторил попытку.

— Какого дьявола! — послышался голос за дверью. — Кого принесло в такую рань!

— Я пришёл по объявлению.

— Слушай парень, там же написано с десяти тридцати.

— Вы пожалеете, если не откроете мне дверь.

— Заходи, — сказал худощавый небритый длинноволосый парень, стоящий на пороге в одних джинсах. Он повёл только что прибывшего музыканта на второй этаж.

— Меня зовут Майк Ламбардо, — Сказал Джейсон.

— Мне плевать, как тебя зовут, лишь бы ты играл хорошо. Зря ты пришёл так рано, Дрейк сейчас в отключке, если его разбудить может и убить, Ларе и Стив тоже спят. Они вчера всласть погуляли.

— Вижу дела здесь неважные поле ухода Джейсона.

— Да. Старые три пластинки продавались на ура лишь два месяца. Разве ты не знаешь?

— Нет, я приехал издалека.

— Сколько музыкантов приходило и уходило, но никак не удаётся им встать на ноги.

— Теперь всё будет в порядке.

— Посмотрим, — сказал парень и принялся стучать в дверь. Делалось это до тех пор, пока она не открылась. Показалось опухшее лицо Ларса.

— Какого чёрта тебе надо Майк!

— Тут новенький прибыл.

— Проводи его в зал… где инструменты.

Когда Джейсон подключил гитару и начал играть, кривое от похмелья лицо Ларса выровнялось в приятном удивлении.

— Ты принят парень, — сказал он.

С тех пор прошел месяц, и дела в группе пошли в гору. Помимо трёх песен написанных в Киллер-Сити, которые Джейсон по памяти воспроизвёл, он написал ещё двадцать. Сказывалось действие имплантатов и ему это даже отчасти нравилось. Майку Ламбардо предоставили лидерство в группе.

«Что-то знакомое есть в этом парне», — иногда замечал Ларе, обращаясь к Дрейку и Стиву.

Группа «Blade of passion» готовилась к выпуску нового альбома. Джейсон почувствовал, что теперь всё будет намного лучше, чем раньше. И черт с ним с прошлым. Вперед и только вперёд! Он жил вместе со всеми своими старыми друзьями в этом маленьком доме на окраине Лос-Анджелеса, мечтая о новых творческих рубежах.

Однажды вечером включив телевизор, Дрейк подозвал остальных членов группы.

— Возникла самая загадочная в мире вспышка коллективного безумия — сообщала корреспондентка «CNN», — все кто находился в развлекательном центре «Кодак» во время вручения Оскара совершили самоубийство, выстрелив себе в голову. Что самое странное, сделано это было синхронно…

Показали запись суицидального акта. Кейт Хаммер игравший главную роль в фильме «Потерянный путь» взял в руки золотую статуэтку улыбнулся, достал пистолет и прострелил себе голову. Толпа отозвалась аплодисментами и тут же последовала его примеру.

— Всё выглядело как тщательно спланированный акт, — продолжала корреспондентка. — В этом приняли участие все, начиная от посетителей и кончая охранниками. Убили себя даже операторы снимающие всё это. Но что заставило людей так поступить?

Джейсон знал ответ на вопрос. Ему вспомнился жуткий сон и слова из песенки. «Они наигрались нами» — подумал Джейсон.

Вслед за этим случаем последовала ежедневная вспышка таких же происшествий в общественных местах по всему миру. Потом была неделя затишья. Вскоре покончили с собой Лapc Дрейк и Стив. Они специально приняли мегадозы наркотиков и скончались с улыбкой на лице. Джейсона это несколько шокировало. Он приехал в Страпфилд к родителям, поскольку временно не мог заниматься музыкой. И снова была неделя затишья.

Однажды утром Джейсон проснулся и посмотрел в окно, откуда открывался вид на кукурузное поле. Какое-то предчувствие заставило его не сводить взгляд с линии горизонта. Спустя две минуты появилась полоса в небе, которая резко оборвалась. Что-то врезалось в землю. Последовала вспышка, которая сожгла бы сетчатку глаз обычного человека, но Джейсон почувствовал лишь лёгкую боль. На горизонте вырастал гриб, из-под его шляпки вылез белый воротник. Это был ядерный взрыв. Ударная волна мягко катилась, расплываясь на тысячи миль вокруг с легкостью сметая всё на своём пути. Гриб растаял в воздухе, испачкав небо черным пятном. Волна не докатилась до дома, пожалев сотню метров. Почувствовалась лишь лёгкая тряска стен. Ещё одна ракета врезалась в землю намного ближе. Вспышка была ярче. Она временно ослепила Джейсона, и он не заметил, как снесло крышу дома вместе с частью потолка, а только почувствовал, как лопаются оконные стёкла и осколки впиваются в лицо. Джейсона ударило об стену, потом выбросило во двор и понесло, словно щепку могучим течением воды. Он ничего не видел, летел куда-то, пытаясь во время приземлений зацепиться за что-нибудь. В голове возникло предчувствие, что скоро наступит смерть. Тело неслось, как перекати поле по проделанным руинам.

Темнота.

Очнувшись, Джейсон понял, что лежит придавленный фонарным столбом под какими-то обломками. Всюду слышен далёкий грохот.

Он попытался двинуться, но это отозвалось сильной болью, во всём переломанном теле.

— Нет, здесь я не умру, — Джейсон, снова изо всех сил попытаться сдвинуть с себя хоть что-нибудь. Однако вместо этого получилось только закричать. — Ну, давай мутант имплантированный, ты можешь. Давай! — Что-то щелкнуло в голове. Руки приобрели силу, и, не смотря на боль, смогли раздвинуть обломки. Теперь оставалось вылезти из-под бетонного столба. — Давай зомби, ещё разок, давай! — упершись обеими руками в столб, лежащий поперёк туловища, с большими усилиями, Джейсон смог вылезти. Он пополз наверх, где виделся просвет. Ноги едва слушались, наверное, они были сломаны вместе с позвоночником. Но в эти мгновения Джейсону было на всё наплевать, ему хотелось увидеть то, что было наверху.

Выбравшись из дыры в шалаше из обломков, он осмотрелся вокруг. Всюду руины, дует лёгкий ветер, заставляя ядовитый чёрный дым стелиться по обожжённой земле. Небо, то, что когда-то радовало взгляд, теперь стало буро-красным. Жидкие чёрно-красные облака неслись с бешеной скоростью в одном направлении, словно пытаясь спастись от чего-то. Время от времени всё озарялось далёкими вспышками на горизонте, и с каждой из них земля сотрясалась. В голове не осталось ничего кроме осознания того, что вокруг царила смерть.

Случайно взгляд опустился на руки. Они напоминали обожженные коряги. Сознание провалилось в пустоту.

Вершина горы. Сверху и снизу несутся чёрные небеса. Вокруг тишина.

Но вдруг раздался смех. На плечо опустилась рука.

— Здравствуй Джейсон.

— Норман! Но я думал, что ты мертв.

— Ты снова ошибся.

— Где мы?

— Там где тебя быть не должно. Зря ты забрался сюда.

— О чём ты?

— Прыгай обратно.

— Что?

— Просто спрыгни обратно, поверь, там лучше, чем здесь.

— Что там внизу?

— Ну же не бойся, тебе там самое место, — сказал Гели-5, внезапно появившись рядом.

Джейсон отвернулся, надеясь отбежать в сторону, но перед ним стояла Кармен. Она обняла его, поцеловала и превратилась в Кетти.

— Пойдем Джейсон, милый там будет хорошо.

— Отойди от меня! Что происходит? Где я?

В этот момент появились все «служители света», которых он когда-либо видел, ещё какие-то люди, все они обступили его плотным кольцом. Их рты открылись, оттуда вылетели языки, которые проткнули всё тело Джейсона в разных местах и стали высасывать всё, что было внутри, пока он не стал похож на мумию. Затем его столкнули вниз.

Он долго летел во тьме, потом упал на что-то теплое и мягкое издающее слабое свечение и ужасную вонь. Молнии начали озарять всё вокруг. Он лежал на земле, состоящей из трупов, и чувствовал что они, как и он полуживые, и также не могут двинуться с места, и снова зазвучала песенка:

— Грязный бренный хлам, грязный бренный хлам, он исчезнет скоро сам, он погрузится во тьму и сгниёт там словно…

Джейсон проснулся и не увидел ничего. Он попытался вдохнуть. Что-то мягкое с кисловатым привкусом вошло в лёгкие. Это был пепел, который накрыл его одеялом толщиной в метр. Он начал неистово дёргаться, пытаясь выбраться из кошмара. Наконец, это ему удалось. Джейсон минут десять кашлял. Потом отдышался. Он обнаружил, что его кости срослись, и кожа приобрела чувствительность.

— Я ещё жив?! — удивился Джейсон. Что-то подсказывало ему, что отсутствие было довольно долгим, и что теперь он был далеко от того места, где потерял сознание.

Джейсон шёл по руинам несколько дней, любуясь ядовитыми тучами и вспышками ядерных взрывов. Однако не один из них не был настолько близко, чтобы подарить ему смерть. Иногда он видел людей выбирающихся из-под руин. Иногда вытаскивал их сам, когда слышал крики из-под обломков. Все они умирали. Снова и снова всюду возникали ослепительные вспышки и на их месте вырастали всё те же гигантские грибы.

Сколько раз его прожигало до костей и уносило ударной волной. Но всегда он оставался жив. Джейсон шёл, не зная куда, и не известно сколько времени.

Однажды он увидел какое-то здание. Джейсон не знал, был ли это сон или уже наконец-то наступила смерть, но всё казалось реальным на сто процентов. Здание развалилось пополам. Осталась лишь часть первого этажа, которая была цела и невредима. Там стояла барабанная установка, мощная стереосистема, на стене висело четыре электрогитары. Джейсон взял одну из них и подключил её к чудом уцелевшей аппаратуре. Всё заработало! Ему было плевать, реальность это или иллюзия. Он начал играть пятую песню из второго альбома, записанного тогда давно в Лос-Анджелесе. Джейсон чувствовал, как звук проходит сквозь него, разливаясь волной как от ядерного взрыва. Он пел хоть и позабыл половину слов. Тут он услышал, как подключились барабаны, оглянулся и увидел Ларса стучащего по ним в поте лица, как тогда на концерте в Лондоне. Другие гитары взяли Дрейк и Стив. Они снова играли вместе. Лучше, чем всегда. Теперь «Blade of passion» слышал весь мир — проклятый театр марионеток. Это мертвое небо и руины. И с каждой вспышкой нового взрыва слышались нарастающие крики людей пришедших на последний, лучший концерт. Песня подходила к концу, и был вечер. Огромное кроваво-красное солнце медленно заходило за мертвый горизонт. На небе нарисовалась линия. Она становилась длиннее и ближе. Что-то с режущим свистом врезалось в землю совсем близко. Возникла белая вспышка — самая яркая из всех. Вырос последний гриб, порвав отравленную атмосферу. Планета покрылась трещинами и взорвалась.

 

Глава 3. В ЦЕНТРЕ ОГНЕННОЙ СТРУИ

Темнота, безмолвие. Где-то впереди очень далеко появился кусочек света. Возникло чувство. Оно очень знакомо. Это чувство скорости. Оно всё сильнее. Оно нарастает. Свет становится ближе. Вот он!

Вспышка.

Вокруг мелькают тысячи светящихся частиц. Одни несутся с такой же скоростью, другие летят быстрее или медленнее. Но куда? Всё равно… Это так прекрасно.

Что-то появилось посреди пустоты. Вокруг разлился синий свет. Внизу океан, сверху небо. Но чего-то не хватает. Солнца. Нет. Вот оно. Это не солнце. Но что бы ни было…

Вспышка.

Дуновение ветра. Шторм. Дремучий лес. Степи, разные степи. Всё проносится мимо.

Вспышка.

Невиданная земля. Везде зима, суровая зима.

Вспышка.

Охота на оленя. Лиственный лес. Горная река.

Вспышка.

Ночное небо. Какой-то город. Метеоритный дождь.

Вспышка.

Нужно выплыть на поверхность. Нужно выплыть, но до неё так далеко! Головная боль. Удушье.

Вспышка.

Огненное ядро.

Вспышка.

— Господин Лютор, сегодня как раз тот день, что бывает раз в тринадцать лет, когда за солнцем плывут мелонфимы.

Вспышка.

— Как ты себя чувствуешь Джейсон?

Темнота. Светлый тоннель. Снова темно.

Винсент открыл глаза.

На этот раз Горнер оставил его в капсуле.

— Здравствуй Винсент.

— Здравствуй Горнер.

— Вижу, моё имя наконец-то поселилось в твоей голове.

— Да.

— То, что ты улавливаешь кусочки информации не очень хороший знак. Твоя память тебе вряд ли понадобиться, так что не напрягай воображение.

— Я что, так и останусь висеть в воздухе в этой капсуле?

— Да, пока не отправишься на следующий этап.

— Часто я здесь бываю?

— Частенько, — Горнер покивал.

— Сколько жизней я прожил?

— Девять. Что скажешь насчёт последней?

— Ты извращенец с больной фантазией.

— Не только я, — Горнер ухмыльнулся, качая головой. — Этот этап дал скудные результаты, что уже хорошо, учитывая твоё сопротивление. Тебе хочется, чтобы всё было, по-твоему. Но, как я уже говорил, когда ты что-то меняешь, всё переворачивается с ног на голову и кончается трагично. Что самое интересное, ты создаёшь новые элементы несознательно, инстинктивно. Одно твоё присутствие, словно ложка дегтя в бочке с мёдом. Ты слишком рано уходишь из жизни. Как ты не поймёшь, что, прерывая шлифовку, ты делаешь хуже не только мне, но и себе. Следующий этап построен специально для таких безнадёжных случаев. Я создал его, чтобы избежать крайних и грубых мер. Я всегда работаю тонко.

— Я не совсем понимаю.

— Признаюсь то, что ты делаешь с моими мирами это даже интересно, хотя ничего хорошего в этом нет.

— Как же должно было быть в этот раз?

— Из-за любви к Кармен, ты должен был бросить музыку. И ты стал бы профессиональным фотографом, а потом…

— Скучно.

— Мир был совсем другим без тех технологий, которые ты создал. Без следов влияния пришельцев. Без «всемирной корпорации киллеров». Там полно всякого мусора. Откуда ты всё это взял?

— Понятия не имею. Ты знаешь обо мне больше чем я. Ты отобрал у меня память. Отвечай на такие вопросы сам.

— Я не могу.

— Почему я помню только последнюю нашу встречу и одну жизнь?

— Потому что механическая память временно вытащила информацию из банка. Всё что ты помнишь, забудется через пару минут.

— Не посылай меня никуда. Отпусти. Возможно, скоро я заплачу тебе больше, чем тот, кто тебя нанял.

— Если я сделаю это, тебя ликвидируют. Заплатить ты не можешь, у тебя ничего нет, и не может быть. Ты всего лишь сырьевой элемент.

— Если это правда, то убей меня.

— Глупо бросать дело, на которое тратишь столько времени и сил. Не волнуйся, скоро всё кончится. Ещё парочка таких этапов и ты сделаешь меня Богатым.

— Тебе повезёт, если это будет так.

— Удачной шлифовки, — пожелал Горнер.

Светящийся шар электрическими разрядами поглотил сырьевой элемент в прозрачной «упаковке».

Горнер переместился на кольцевой мост в районе порталов. Он мысленно связался с Нотиль. Та вскоре оказалась рядом.

— Привет Горн, зачем ты меня вызвал?

— Я хочу кое-что отметить.

— Дела с Винсентом пошли в гору?

— Не то чтобы пошли…, но уже близко к этому. Коэффициент шлифовки резко подскочил. Думаю, скоро настанет тот долгожданный момент, о котором я тебе говорил.

— Я очень рада, что у тебя всё получается.

— Давай пригласим всех своих знакомых и оттянемся на всю катушку в зале счастья?

Нотиль удивлённо посмотрела на Горнера.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Я закажу всем свободную фантазию на земле грёз.

— И тебе не жалко потратить на это половину своего состояния?

— Нет.

— Ты сумасшедший.

Оба связались посредством телепатии со всеми своими знакомыми. Вскоре в районе порталов из световых окон появилось около двухсот человек. Там были все знакомые: старые и новые; кто-то взял с собой друзей. Все собрались вместе и долго приветствовали друг друга. Потом толпа отправилась к вратам Зала Счастья.

После того как Горнер сказал девушкам в белом, что хочет угостить всех счастьем за свой счёт, он услышал в свой адрес множество комплементов.

Огромное световое полотно засияло, закрутилось вихрем. В него вошли все двести человек.

Они оказались в мире, где можно жить в мягких облаках, купаться в воздушных речках, летать к самому солнцу и греться в нём как в бане, и ещё много других замечательных вещей и возможностей, являвшихся атрибутами «земли грёз».

Время, напоминающее 15 век. Где-то в Европе.

Мелиса жила со своим мужем в маленькой хижине. Франс был пьяницей, жена любила его, несмотря на то, что он ей постоянно изменял с девицами из таверн. Она относилась к походам «налево» с пониманием, поскольку сама являлась женщиной лёгкого поведения.

У них родился сын (но точно не было известно действительно ли Франс отец ребёнка, хотя это и не имело значения). Младенец появился на этот свет больным и худеньким, казалось, что если перерезать пуповину он сразу умрёт, однако этого не случилось, и поэтому у Франса появился прекрасный повод напиться. Он зашёл за своим другом мясником и отправился с ним в таверну. Оба выпили столько, что чуть не умерли от отравления. Их вынесли из таверны и бросили неподалёку, где они провалялись двое суток. Очнувшись, друзья похмелились и отправились по домам.

Прошло шесть лет. Мальчик рос здоровым, таким же, как все его сверстники, несмотря на то, что родители за ним плохо следили и иногда забывали кормить. Он уже привык к тому, что если упадёт и ушибётся лучше не плакать, потому что мама или папа могут сделать куда больнее. Прошёл ещё год, который ничем не отличался от всех предыдущих. В маленьком доме всегда присутствовали какие-то посторонние люди, либо друзья или подруги, либо любовники или любовницы. Франс и Мелиса были довольно гостеприимны, и частенько разрешали останавливаться у себя всех, кто бы ни попросил. Так, один путник принёс с собой пастельных клопов, другой — вшей. Но всё равно жизнь не была так уж плоха. Мать не особо любила готовить и не изменяла привычки наплевательски относиться к своему ребёнку, поэтому мальчик частенько питался, чем попадется. Когда родители уходили, они запирали дом на замок, оставляя там сынишку одного порой на несколько дней. Однажды осенью, мальчик играл на улице, попал под дождь, промок, простудился и начал сильно болеть. На десятый день ребёнку стало очень плохо, его изрядно лихорадило. Родители подумали, что он умрёт, и уже готовы были хоронить, однако утром сынишка выздоровел. Франс и Мелиса обрадовались и наконец-то решили дать ребёнку имя. Они назвали его Тюфом в честь дворняжки. Спустя два года мальчик начал хромать совсем как та собака. Это произошло из-за того, что болезнь дала сильное осложнение: одно полушарие мозга перестало развиваться также как и половина тела. Иногда Франс раздраженно спрашивал: «Чего ж ты хромаешь!?»

Прошло ещё три года. Тюфу исполнилось двенадцать лет. Повзрослела и выросла только одна его половина, вторая — осталась от семилетнего мальчика. Во дворе дети прозвали его «хромой уродец». Они часто смеялись над ним, обзывались и не лишали себя удовольствия раз-другой запустить в него чем-нибудь, что попадётся под руку. Сам Тюф поначалу думал, что так и надо, ему казалось, что все дети когда-нибудь становятся хромыми и над ними начинают также издеваться, но что-то подсказывало ему, что это не так.

Единственное чему смогли научить родители своего ребёнка, так это подметать и убираться (когда скажут), и не надоедать им, во время падения настроения, потому что мама и папа могут сделать куда больнее, чем дети на улице. Теперь выполнять домашние обязанности стало тяжелее, потому что хромота усилилась, а правая рука почти перестала двигаться. Родителей это раздражало, но они сдерживали себя и сильно не били, потому что он и так того гляди умрёт. Раз в две недели Тюф ходил к другу отца — мяснику, который жил неподалёку через два дома. Мальчик брал у него мясные отходы, чтобы мама варила из них суп. Приходя в его лавку, Тюф нередко замечал висящий на стене набор ножей: острых, с большим лезвием. Всегда когда он шёл по улице, старался бежать, чтобы не встретиться с другими детьми. Но получалось только идти немного быстрее сильно хромая, из-за чего в очередной раз приходилось становиться жертвой. Однажды Тюф как обычно шёл по тропинке к дому мясника. Он споткнулся о натянутую верёвку. Из кустов выскочило трое ребят. Тюф поднял камень и кинул в одного из них, но промахнулся.

— Хромой уродец разозлился? Сделай что-нибудь, давай! — радовались дети.

Тюф взял палку, сделал шаг, замахнулся и упал. Над ним посмеялись, угостили пинками и ушли. Хромой уродец несколько минут лежал, корчась от боли. Если б он мог, то непременно с ними поквитался, но, к сожалению, единственное, что у него хорошо получалось так это хромать. Тюф наконец-то начал осознавать себя ничтожеством. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь двигался с таким трудом как он. Тюф также замечал, что есть много вещей, которые у него не получаются и никогда не получатся, вещей которые все вокруг делают с лёгкостью, например могут нормально говорить. С каждым годом список умений уменьшался. И сейчас, когда ему было двенадцать лет, он не мог смотреть на себя в зеркало. Того, кто там появлялся, он очень боялся, и последнее время стал люто ненавидеть.

Тюф поднялся и продолжил путь за обрезками мяса. Оказавшись в доме мясника, он снова увидел тот набор ножей, и в голове возникло желание. Сильней этого он ничего никогда не испытывал! Когда мясник отошёл, приказав немного подождать, Тюф снял со стены один из ножей (тот, что висел с краю) и положил его за пазуху.

По дороге домой ему повезло: в него кинули лишь два камня, да и то один пролетел мимо. Его грела, словно тёплыми лучами солнца, недавно пришедшая в голову мысль, от которой на душе становилось хорошо. Оказавшись дома, он отдал матери сумку с обрезками мяса, из которых она позже сварила паршивый суп. Нож он спрятал в углу, где хранились тряпки. Прошло два дня. Тюф проснулся и обнаружил, что дома никого нет, его снова заперли одного. Он достал спрятанное сокровище и подошел большому треснувшему предмету — самой ужасной вещи, что есть на свете, под названием зеркало. Вновь перед Тюфом предстало чудовище с кривой грязной мордой, одна половина которой казалась вдвое меньше другой, где маленький, заросший бельмом глаз, смотрел в другую сторону и почти ничего не видел. Это существо стояло, перекосившись на один бок, где висела маленькая скрюченная ручонка, которая почти не двигалась, а только изредка дёргалась. Тюф стоял, смотрел на чудовище, и ему было противно и страшно. В той руке, которая была нормальной, он держал большой нож для разделки мяса, хорошо наточенный, новый, с блестящим лезвием. Именно этот предмет вызывал ощущение радости.

— Умри, хромой уродец, умри! — выкрикнув со злобой эти слова Тюф перерезал себе горло. Боль не была сильной. Почувствовался холод. Кровь брызнула фонтаном на зеркало. Чудовище упало на пол, выронив нож. Его измученное сознание потухало как догоревшая свеча. Наконец-то!

Ласково погрузила в себя темнота.

Знакомое чувство скорости. Сплошной свет. Хорошо и спокойно. Тоннель из светящихся колец, которые сливаются, проносясь мимо.

Вспышка.

Горнер вернулся из путешествия по «земле грёз» в прекрасном настроении. Он попрощался со всеми и отправился прогуляться по кольцевому мосту вместе с Нотиль. Такие прогулки стали обычаем после посещения Зала Счастья. Они долго шли и говорили, любуясь единственной достопримечательностью — аморфным телом Хозяина. Оно теперь не было таким как раньше: молниевых отростков стало намного больше, и их пульсация сильно возросла.

Парочка подошла к району порталов под номером 1049.

— Скоро рождение нового поколения? — спросила Нотиль.

— Да, — ответил Горнер. — И мы как всегда отправим своих сырьевых элементов в Рай, а кого-то ждёт ликвидация.

— Всё так быстро. Мой сырьевой элемент ещё не готов. Я живу только второе поколение и…

— Всё будет в порядке Нотиль. Предоставь это мне.

— Не переоценивай себя Горнер. Всё решает Хозяин. Будь осторожней с Винсентом.

— Не волнуйся.

— Удачи, — Нотиль поцеловала спутника и исчезла в одном из светящихся окон.

Горнер немного побродил по району порталов, затем отправился в изолятор.

Светящийся шар извергнул из себя капсулу с сырьевым элементом.

Винсент очнулся, но на его лице не было и тени недоумения, казалось, он ждал этого момента.

— Что ты сделал? — спросил Горнер.

Винсент ответил лёгкой ухмылкой.

— Как слабоумному уроду, которым ты был, могла прийти в голову мысль о самоубийстве!? — злился Горнер.

— Если хочешь узнать, пройди такой этап сам.

— Я хотел всё сделать как лучше. Но похоже тебе на это плевать. Придётся принять крайне меры. — По взгляду Горнера можно было легко понять, как ему хочется убить Винсента. — Ты знаешь, какой грех является самым тяжким в религиозных воззрениях классической модели программы «Земля»?

— Самоубийство?

— Правильно.

— И что теперь?

— Теперь, я срежу тебе степени высоких энергий. Ты отправишься туда, куда попадают грешники — в ад.

Горнер щёлкнул пальцами. Светящийся шар поглотил прозрачную капсулу.

Всё тело горело огнём. Винсент падал вниз в преисподнюю, в темную пропасть. Он не видел куда падает, а лишь чувствовал, что тело горит всё сильнее.

Винсент рухнул в светящуюся оранжевую грязь, по внешнему виду напоминавшую расплавленный металл. Чьи-то сильные руки подняли его и обрушили обратно, потом снова и снова, пока тело не выпачкалось и не погасло.

— Я его потушил. Аромат, как от жареной индейки, — сказало сильное большое существо, вновь подняло тело и швырнуло его в какую-то стену. Винсент ударился и рухнул в грязь. Он не видел, кто над ним издевался, потому что глаза залила оранжевая жижа. Ему показалось, что все кости у него переломаны.

— Положи его сюда, — сказало другое существо.

Винсента положили на что-то неровное и твёрдое. Облили чем-то похожим на кипящую воду. Тут глаза очистились, и он увидел кто перед ним. Это были два демона. Они выглядели как мускулистые огромные твари с красной кожей. Их головы, из которых торчали длинные прямые рога, напоминали человеческий череп, с которого содрали кожу, оставив лицевые мышцы. На месте глазных впадин у них была пустота. Их челюсти вмещали частые длинные саблевидные зубы, которые едва закрывали омерзительные тонкие губы и дырявые щёки. Ноги сгибались в обратную сторону, но в отличие от чертей, у них не было копыт, а только мощные сросшиеся пальцы. Грязь под ногами демонов превращалась в камень, так что ходить им было куда удобнее, чем грешникам.

Винсент не мог ни двигаться, ни говорить.

Один из демонов развернул перед собой свиток, быстро проглядел его и порвал.

— Ты попал по адресу, — сообщил он.

Подошёл другой демон. В одной руке у него был раскаленный чугунный кол, длинной в полметра, в другой — мощный молот.

К Винсенту вернулись силы, и ему сразу захотелось убежать. Но тут же объявились пятеро чертей, которые схватили его и приложили обратно к камню, распластав как на распятье. Несмотря на их небольшой рост (полтора метра) эти ребята обладали недюжинной силой. Они приковали его руки и ноги к камню раскалёнными металлическими скобами, причинив тем самым сильную боль. Винсент почувствовал ужас, глядя, как к нему подходит демон с колом в одной руке, и молотом в другой.

— Почему же твоё сердце бьётся так быстро? — демон коснулся колом его груди, словно примеряя гвоздь на отмеченное место. Послышалось, как кожа шипит обжигаясь. — Тут тебя давно ждут Винсент.

Удар молотом. Ещё удар. Кол медленно входил в грудь, словно там было что-то очень прочное. Винсент сначала закричал, потом затих. Что-то врезалось в него всё сильнее с каждым ударом. Казалось, огонь проникает в сердце и лёгкие, медленно растекаясь. Такой боли он не чувствовал за все прожитые жизни вместе взятые! Ни на что не похожая боль. Он, конечно, горел заживо, но это не было так больно как сейчас. Нет, это не боль, это кошмар! Хотелось умереть, или хотя бы потерять сознание. Удар, ещё удар. Теперь Винсент почувствовал, что горит всё его тело, но не так как во время падения, а намного сильнее. Когда же это кончится! Прошла уже вечность!

— Вот и всё, — сказал демон и нанес последний удар по расплющившейся шляпке.

Винсент долго кричал, прежде чем понял, что его сознание погружается в темноту. Так обычно наступает смерть. Наконец-то! Но он ошибся.

Его обуглившееся тело восстановилось, а в сердце что-то продолжало жечь.

— Добро пожаловать в ад! — сказал один из демонов, (тот, что был немного ниже другого ростом).

— Что вы сделали со мной сейчас? — спросил Винсент.

— Мы поставили тебе клеймо грешника, — с этими словами бес (тот, что повыше) поднял его за голову своей мощной исполинской рукой и швырнул наотмашь как мусор, куда-то в сторону.

Пролетев, вращаясь в воздухе, какое-то расстояние, он упал в ту же тускло светящуюся оранжевую грязь, которая находилась здесь повсюду. Винсент встал на ноги и осмотрелся. Демон, метнувший его сюда, стоял на двести метров позади. Над головой, простиралось что-то напоминающее небо. Это что-то было темно-серого цвета, по нему плыли оранжевые остроконечные облака, которые закрывали тусклое нечто напоминающее солнце. Винсент находился на какой-то дороге. С одной стороны были невысокие скалы. С другой — роща из металлических деревьев, на которых не было листьев, а только чёрные грушевидные плоды. Там на земле росла ядовито-чёрная высокая трава. Демон, кажущийся точкой вдалеке, в три мощных прыжка забрался на вершину скалы. Винсент почувствовал что ноги, словно в трясине утопают в тёплой грязи, в которой что-то шевелится и извивается. Он вырвал одну ногу из жижи. За неё тут же ухватилась бледная рука. Винсент попытался высвободиться, но то, что схватило, держало с такой силой, что нельзя было оторвать. Белая рука потянула ногу обратно. Винсент понял, что идти он не сможет. Вторую ногу тоже что-то держало словно клещами. Послышались крики. Впереди, где дорога обрывалась, уходя вниз, показалась толпа людей. Все они, как и Винсент, были одеты в пляжном стиле. На мужчинах красовались блестящие плавки-шорты, на женщинах купальники. Оно и правильно, при такой-то жаре, хоть кожу снимай.

Толпа бежала по оранжевой светящейся грязи, и каждая пара глаз смотрела на застрявшего новичка с каким то аппетитом. Добежав до Винсента, каждый из них останавливался, словно дожидаясь пока подтянутся остальные. Собравшись вокруг него словно голодная стая волков, люди на несколько секунд замерли, выражая нечто напоминающее радость, только с оттенком жадности. Они отнюдь не все были красавцами, точнее сказать, красавцев здесь не было вовсе. Вокруг стояли люди разные по росту, телосложению, цвету волос и кожи. Единственная черта общая для них — возраст. Они все были молоды, но их тела помимо грязи покрывали синяки язвы раны и тёмные пятна.

Те секунды, на которые замерла толпа, кончились. Из жидкой земли вылезло ещё дюжина рук, они схватили Винсента, опрокинули на спину и подняли в параллельном земле положении. Он понял, что сейчас ему будет очень плохо. Люди накинулись на него, будто нищие на самый вкусный в мире торт, поданный бесплатно. Лучше бы он умер. От него отрывали кусок за куском, впиваясь пальцами, будто иглами в его тело. Он кричал, дёргался, но ничего не мог поделать, а только смотрел, как постепенно на месте где была плоть, появляются окровавленные кости. Потом наступил момент, когда нельзя было ничего видеть, потому что ему вырвали глаза.

Пропала боль.

Винсент очнулся, встал, посмотрел на себя, и заметил, что тело стало прежним. Он находился посреди той самой дороги, где его оставили обглодав. Грязь теперь не обладала такой вязкостью как раньше, но ноги в ней всё равно утопали. Она была очень тёплой, и оттого становилось как-то противно. Винсент посмотрел на скалы, рощу из голых металлических деревьев, потом на мрачное небо и пошёл прямо. Царила жара, она пронизывала здесь всё насквозь как рентгеновские лучи.

— Куда же подевались эти каннибалы? — думал Винсент, — интересно, сделают они со мной это ещё когда-нибудь? Наверное, да, судя по их радостным лицам, в первый раз им это понравилось.

Он шёл в раздумьях, и не заметил, что приблизился к тому месту, где дорога резко уходила вниз. Винсент остановился, заметив, как люди что-то таскали из огромной пещеры и складывали это в гигантскую кучу. Рядом с ними стояли демоны с огненными хлыстами, присматривая за работой. Черти изредка сновали из стороны в сторону, мешаясь под ногами. Пещера находилась в невысоком куске скалы, за которым вокруг до горизонта простиралось поле из черной травы. Вдалеке виднелись металлические деревья, растущие то рощами, то небольшими кучками, то поодиночке.

Что-то врезалось в спину, прожигая до костей.

— Если не хочешь работать, я с удовольствием буду хлыстать тебя так целую вечность, — сказал демон, держа в руке огненный хлыст, — правда, есть ещё много замечательных способов доставления удовольствия.

— Что я получу за эту работу? — неожиданно спросил Винсент.

Демон изобразил на своей уродливой морде удивление, и ударил его ещё два раза.

— Посмотрим на твои мучения, может, заработаешь право на игру.

— Какую игру? — на спине вздулись три длинных ожога.

— Как-нибудь узнаешь, иди вперед, — спокойно и твёрдо приказал демон.

Винсент отправился вместе с омерзительным спутником вниз к пещере.

Он жалел, что у него нет такого хлыста, было бы приятно превратить этого типа в месиво.

— Мне что, тоже таскать эти штуки?

В ответ Винсент заработал ещё три глубокие жженые раны, пересекающие линиями грудь, часть спины и лицо. Из рассеченной щеки хлынула кровь.

— Иди за этим мусором, — демон показал на цепочку людей, которая отправлялась в пещеру за новой партией чего-то похожего на перекормленных личинок, чтобы пополнить и без того гигантскую кучу вяло двигающейся мерзости.

Сделав два шага в указанном направлении Винсент развернулся, взял в руки оранжевую грязь и швырнул её в глаза демону.

— Так, твое лицо выглядит лучше.

Рядом оказалось ещё два беса.

— Нет, — сказал оскорбленный, — я первый.

Демон взмахнул рукой. Огненная плеть, извиваясь, закрутилась вокруг Винсента. Демон отдернул руку обратно, тело грешника сжалось под петлями огненной «змеи». Винсент закричал от режуще-жгучей боли. Огненная плеть впивалась всё глубже в плоть. Подключились два других демона.

Винсент кричал от боли. Тело сжимал огненный кокон. Он не знал, сколько его жгли, плоть горела и кипела очень долго, прежде чем наступила темнота.

Винсент очнулся в целости и невредимости. Болело сердце, словно его доверху набили камнями.

— В болото его, — сказал демон. Кучка чертей подхватила грешника и понесла в чёрную траву. Они выбросили его в какой-то водоём и, смеясь убежали. Горячая вода издавала жуткий запах гниения. Винсент поплыл к берегу, но трясина поднялась со дна и заключила его в своих объятиях. Послышался женский шепот.

— Милый, милый Винсент, я так ждала тебя.

Никакие попытки выбраться не помогли. Болото засосало внутрь в тёмную тёплую мягкую гниль.

— Где же ты был так долго? — спросил женский шепот.

Винсент чувствовал, как погружается под воду, кишащую разной живностью. Пиявки облепили всё его тело. Трясина погрузила в себя, и уже не было видно ничего. Винсент пытался освободиться, как рыба, запутавшаяся в сетях, но его всё равно тянуло вниз.

— Ну-ну, мой милый не волнуйся, всё будет хорошо.

Воздух в легких кончился.

— Здорово! — подумал Винсент, — может, сейчас очнусь где-нибудь в другом месте? Но он ошибся. Остановилось сердце. Тело перестало слушаться, но продолжало всё ощущать. Присосавшихся пиявок становилось всё больше. Казалось, будто они боялись не успеть насосаться, пока кровь ещё тепленькая.

— Теперь ты здесь, ты дома, — звучал тот же шепот в голове, — теперь ты вернулся навсегда.

Винсент не пытался, и не хотел говорить тем, кто его так ждал.

Наступила тишина.

Что-то прогрызло живот, полезло внутрь, и стало там хозяйничать. Неизвестно сколько прошло времени, но Винсент знал, что с ним: он был живым гниющим трупом, которого едят. Прошла вечность безмолвия и «прекрасных» ощущений.

— Я бы могла ещё помолчать, ведь я знаю, ты бы хотел, чтобы я молчала. Вот я и решила недельку другую послушать твои мысли. Больше не могу, я так скучала по тебе. Может, поговорим?

— Чего ты хочешь? — мысленно спросил Винсент.

— Чтобы ты был со мною всегда, а я буду показывать тебе сны. Прекрасные сны, они понравятся тебе.

— Я так не думаю.

«Поле после битвы. Стервятники кружили над ним, убитым здесь. Две птицы спустились, сели на него и начали клевать».

— Прекрати, слышишь! Прекрати это!

— Я думала, тебе понравится, напомнит прожитые жизни.

— Нет, мне не понравилось. Меня и так едят заживо.

— Разве это не прекрасно?

— Нет.

— Хорошо.

«Где-то в средних веках.

За Винсентом бежала толпа. Он влетел в таверну, закрыл двери, поставил засов. Люди оглядывались на него, не понимая, что за чудак ворвался сюда. Двери начали трещать, сотрясаться от ударов и давления.

— Не уйдёшь от нас, не уйдёшь! — кричали голоса с улицы.

Наконец деревянные двери изошли трещинами, сорвались с петель и рухнули. Толпа ворвалась в таверну, схватила Винсента и унесла с собой.

Его долго пытали в башне…»

— Прекрати это!

Ответа не последовало, сон продолжался.

«…потом распяли на кресте. Но он не умер. Полкреста сломали, освободили ноги. Винсент побежал с тяжёлой ношей из сосновых брёвен. Люди кидали в него камни. Он упал, поднялся, попытался идти. Что-то твёрдое ударило в голову. Почувствовалось тепло. Мир пошатнулся. Винсент упал на землю. Его перевернули на спину крестом к земле и долго были палками. Он уже умер, а они все били и били…»

— Прекрати это! Хватит.

— Тебе не понравилось?

— Нет!

— У меня есть то, что тебя заинтересует.

— Неужто?

— Да.

«Сырой подвал, освещаемый одной тусклой лампочкой. Винсент привязал за руки испуганную до смерти девятилетнюю девочку к трубам. Здесь их никто не услышит. Предвкушение того, что он собирался с ней сделать, отдавалось радостной дрожью во всём теле. Он готов был прыгать от счастья. Руки её зафиксированы, а ноги не помешают, они обездвижены, Винсент сломал ей позвоночник именно так, чтобы отключило только ноги. Он хорошо знал анатомию…»

— Лучше давай повторим предыдущий сеанс, — умолял Винсент, но бесполезно.

«Он отрезал девочке ногу. Та естественно ничего не почувствовала, но всё хорошо видела и сильно кричала…»

Вдруг всё оборвалось. Наступила тишина и темнота, чувствовалось только, как тело едят, и это не пиявки не другие черви или ещё кто-то, а какие-то новые маленькие существа не больше горошины, но их очень много и они работают быстро, наверное, голодные.

— В чём дело? Ты передумала?

Ответа не последовало. Ни видений, ни вспышек, даже мысли молчали, но Винсент знал, что это не смерть.

— Нечисть поганая! — заявил женский шепот, — Ты оскорбил меня! Убирайся!

— Чем же я обидел тебя?

— Ты, не принимаешь этого, не пропускаешь, ты закрыт. Нечисть, поганая нечисть! Убирайся! Убирайся! Мне не до тебя сейчас!

— Если б я только мог.

После этих слов, мягкая темная гниющая трясина выплюнула Винсента, словно ребёнок невкусную конфету. То, что от него осталось, упало куда-то в чёрную высокую траву, разломившись на куски при падении.

Он очнулся, лежа лицом вниз в грязи. Винсент встал на ноги, протер глаза, чтобы можно было нормально видеть. Его окружала всё та же черная толстая высокая трава, которая возвышалась над его головой на два метра. Скорее это была не трава, уж очень она смахивала на шерсть: такая же гладкая блестящая, волоски одинакового размера. Только кожа, откуда она росла, была оранжевой грязью. Пройдя немного в сторону, Винсент наткнулся на болото, которое его недавно выплюнуло. Он развернулся и пошёл в другом направлении.

Горячий ветер колыхал черные ростки, вдалеке слышались голоса, крики и хоровое пение, проделываемое протяжными стонами. Винсент оказался на свободном от травы месте, где росло три металлических дерева, увешанных чёрными грушевидными плодами. Он подошел к одному из них, попытался залезть, но тщетно. Ствол был слишком гладким и длинным и ветвился очень высоко. Одно радовало: земля здесь была сухой.

Трава вокруг зашевелилась. Из неё, вышло около двадцати чертей с чёрными мешками в руках. Увидев Винсента, они немного постояли, шевеля хвостами, словно придумывая новый способ наказания, а затем спокойно подошли к деревьям, не проявив к грешнику никакого интереса. Черти подошли к деревьям, вскарабкались на них и начали срывать плоды и кидать на землю, чтобы потом сложить в мешки. Винсент немного понаблюдал за этим занятием и решил уйти прочь. Он уже подошёл к траве, чтобы скрыться в ней, но за спиной тут же послышался мерзкий голосок.

— Ты хоть знаешь куда идти или бежать? — спросил один из чертей сидящих на дереве.

Винсент обернулся.

— Подожди, мы проводим тебя.

— Куда?

— Куда захочешь. Обратно в болото, или на работу по добыче зловонов.

Винсент побежал в траву, но вскоре споткнулся обо что-то и упал. Это был чёрт, который тут же взял его за ноги и поволок обратно.

— Я же тебе сказал, подожди.

— Как ты быстро.

— Тебе некуда спешить везде тебя ждут мучения.

— Отпусти мои ноги, я пойду сам.

Винсент встал и пошел за чёртом. Они приблизились к деревьям.

— Мы бы тебя разорвали, сожгли, расчленили, избили, но нам это порядком надоело, поэтому не убегай. Хочешь, угостим тебя парочкой тлегов? — Черт поднял с земли грушевидное чёрное нечто, которое едва шевелилось.

— Что это такое?

— За один такой плод, тебя любой здесь убьёт с удовольствием, каждая грешная душа в аду работает очень долго ради того, чтобы ей дали хоть один тлег.

— Нет спасибо, — интерес к этим плодам пропал, когда чёрт стал вдруг вежливо их предлагать.

— Не знаешь, от чего отказываешься.

— Нет. Лучше сам съешь.

— Это еда не для нас, это специально для вас. Ты должен съесть.

— Нет.

— Тогда подержи его, может, передумаешь, — Черт взял руку Винсента и вложил в неё плод, а сам вскарабкался на дерево.

Как только кожа ладони соприкоснулась с тлегом, в голове послышался голос:

— Съешь меня! Съешь!

Возникло неотвратимое желание сделать то, о чём говорят, но интуиция подсказывала обратное. Плод зашевелился как слизняк.

— Я очень вкусный, съешь, не бойся.

— Нет, — Винсент положил плод обратно в кучу рядом с мешком.

Один из чертей опустил голову.

— Делай что говорят!

Винсент не слушал, он уже скрылся в траве. На этот раз его долго никто не останавливал. Он бежал и бежал по оранжевой грязи сквозь чёрные заросли, пока не оказался на том же месте. Черти стояли, держа в руках мешки полные тлегов.

— Это называется эффект ошейника, — пояснил один из чертей, и мотнул головой. Его собратья побросали мешки и схватили Винсента.

— Открой рот, — сказал черт, взяв в руки один тлег.

Грешник не послушал, и тогда ему проткнули когтями живот.

— Мы выпотрошим тебя как рыбу.

Пришлось подчиниться. Лучше съесть тлег, чем вновь испытывать, как над плотью надругаются.

— Вот, хорошо, съешь второй.

Черная гадость на вкус оказалась великолепна. Через минуту все вокруг поплыло. Ничего не хотелось, стало хорошо. В голове пели голоса, казалось, что тело куда-то улетает. Ничего не нужно, кроме приятного забвения. Только бы так было всегда! Это лучшее, что есть на свете.

Вдруг счастье оборвалось.

Винсент очнулся лёжа в грязи возле пещеры, откуда таскали зловоны. Болели колотые раны в животе. Голова раскалывалась, как после сильного похмелья. Он встал и тут же получил обжигающий удар огненным хлыстом. На этот раз боль чувствовалась сильнее чем когда либо.

— Пора работать, — сказал демон, и его поглощённые тьмою глаза загорелись.

В это мгновение словно тисками зажало сердце, но вскоре взгляд беса погас, и боль пропала. Винсент присоединился к другим грешникам.

Чем глубже люди спускались в пещеру, тем становилось жарче. Там было довольно светло, живые двигающиеся стены светились сильнее, чем оранжевая грязь. Пещера оканчивалась круглым тупиком, в потолке которого находилось что-то мерзкое и живое, отдалённо напоминающее коровье вымя. Оно время от времени (производя высокий утробный звук) выплёвывало что-то похожее на перекормленных личинок. При этом выделялась чудовищная вонь. За всем процессом работы следили демоны, а черти носились из стороны в сторону для забавы, иногда сшибая и калеча грешников. Тех, кто выходил из цепочки колонны или просто останавливался, награждали ударом хлыста или простым избиением до полусмерти или ещё каким-нибудь замечательным наказанием, поэтому все старались идти ровно друг за другом. Каждый подбирал по зловону и шел наверх. Частенько, сваливаясь с омерзительного потолка пещеры, эти вонючие мерзкие полуживые предметы падали на людей, ломая им кости.

Винсент поднял личинку, взвалил на правое плечо, а левой рукой стал придерживать. Ноша оказалась довольно тяжелой, почти непосильной. Ступая по грязи вместе с другими, он выбрался наверх и бросил зловон в огромную кучу. Так, словно по конвейеру прошел весь день. Всё это время Винсент думал о том, как выбраться из преисподней и как достать ещё этих замечательных тлегов. Второе почему-то казалось не менее важным.

Люди лежали в грязи, полностью выбившись из сил, как загнанные лошади. Подошло время для сна. И было всё равно где спать, лишь бы только отдохнуть.

Подул влажный горячий ветер, начал моросить дождь. Хорошо хоть грязь была мягкой и тёплой, пусть даже там что-то постоянно двигалось и время от времени кусалось.

Винсент чувствовал, как болят ожоги, полученные за весь рабочий день и раны в животе проделанные чертями, в них что-то попыталось залезть, но он взял это (скользкое и противное) изможденной рукой и отбросил в сторону.

— Главное, побольше мучиться и не есть тлегов, чтобы стать игроком, — тяжело и вяло произнес кто-то из лежащих рядом людей. — Лучше играть, чем таскать эти зловоны или умирать в муках время от времени.

— Что за игра?

— Называется «птичий марафон».

— Каковы правила?

— Не знаю, я ещё не играл, но слышал, чтобы попасть туда, помимо стандартных мучений нужно два года прожить в городе гильотин.

— Что такое город гильотин?

Ответа не последовало, собеседник заснул. Вскоре сам Винсент постепенно погрузился в сон. К ранам что-то присосалось, начало залезать внутрь, но это не имело значения.

«Зловоны, они повсюду, как и деревья, на которых растут тлеги. Прекрасные тлеги. Но как до них добраться? Никак! Слишком скользкий ствол. Тлеги, прекрасные тлеги! Черные плоды на деревьях зашевелились и хором начали говорить:

— Съешь, съешь, съешь, съешь, съешь нас!

Тлеги упали на землю, раздался громкий звук похожий на скрип ржавой калитки…»

Какой-то демон трубил в рог. Винсент проснулся. Все его раны и мышцы болели хуже, чем вчера. В раздутом животе что-то бурлило и двигалось, наверное, какая-то гадость поселилась там. Он встал и тут же получил удар хлыстом.

— Вижу тебе плохо, — заметил демон, — будешь работать или ты готов умереть?

— Буду работать. — Винсент присоединился к колонне людей идущих в пещеру за зловонами. Тело с трудом двигалось, чувствовалась утомленность, живот раздувало всё сильнее, из ран и ожогов сочилась кровь с лимфой. Пройдя три круга и принеся три зловона, он упал и не смог больше двигаться и тогда один из демонов медленно сжёг его. Возродившись, Винсент продолжил работу после пяти ударов хлыстом. Изнывая от жажды, голода, усталости и жары он вновь спал в грязи под открытым небом. Так прошло два дня и тело вновь износилось. Вокруг многие грешники, добровольно соглашались на мучительную смерть, чтобы обрести новое тело и начать круг сначала. Их сжигали, потрошили, обгладывали, гноили в болоте. Винсент зарабатывал право на игру, и поэтому всегда терпел до последнего, умирая «своей смертью». Что-то подсказывало ему, что это правильный путь. Не зря о «птичьем марафоне» все болтают. Может там удастся что-то узнать, получить возможность выбраться отсюда?

Иногда люди друг друга убивали и калечили, срывая своё зло. Это очень поощрялось демонами, поэтому временами зачинщиков беспредела награждали тлегами, правда в большинстве случаев они оставались без награды, но вероятность получить ее всё же была. Когда поступали новенькие, толпа разрывала их на куски, и с удовольствием съедала. Только Винсент и несколько других грешников (которые также как и он обладали атлетическим сложением) не ели людей.

Так тянулись долгие дни недели и месяцы бесконечных мучений смертей и воскрешений. Наступил сезон насекомых. С болот поднялись тучи мух (каждая размером с яблоко).

— Теперь вам будет веселей работать, — приговаривали демоны, а черти смеялись.

Мухи появлялись под вечер, когда сил оставалось только на то чтобы лежать. Эти кровососущие насекомые облепляли людей, прогрызали в коже дырочки, пили кровь, затем откладывали яйца, чтобы личинкам до утра было чем поживиться.

«Ничего лучше не ломает дух, чем страдания плоти», — эту популярную (в здешних местах) поговорку Винсент услышал от кого-то. Одно было хорошо — после мучительной смерти каждый раз обретаешь новое здоровое тело, чтобы пройти всё сначала.

Многие наутро просили о смерти, потому что не могли работать, когда под кожей и в мышцах пируют личинки. Винсент терпел и умирал, не прося помощи демонов. Он зарабатывал право на участие в игре.

Периодически что-то большое прилетало и забирало с собой гигантские кучи зловонов, унося тяжелую ношу в неизвестном направлении.

— Куда крылатое чудовище уносит наши зловоны? — спросил Винсент, лёжа в грязи, однажды вечером, когда все собирались спать.

— На игру, — ответил кто-то.

С каждой новой неделей с каждым месяцем, Винсент всё чаще слышал о «птичьем марафоне» и о том, сколько тлегов можно там заработать. Ему ещё сильнее захотелось попасть на игру. Её постоянная реклама уже пробила всю голову.

Однажды утром демон хлыстал Винсента до полусмерти, пока это ему не надоело.

— Ты заслужил отраду. Не хочешь тлегов? Они сейчас хорошие пошли.

Винсент вспомнил, как за страдания людей награждали тлегами, как они жадно их ели и как сильно он им завидовал.

— Нет, — выдавил он.

— Я, конечно, понимаю, ты хочешь играть, потому что там можно получить очень много тлегов, а заодно узнать что-нибудь полезное для твоих замыслов. Но подумай, стоит ли так долго ждать и мучиться? — Демон махнул рукой. Черт принёс мешок и вывалил из него в грязь целую кучу двигающихся грушевидных плодов. — Ты даже можешь съесть их все.

Винсент смотрел на тлеги, и внутри у него всё разрывалось.

— Как же они великолепны, — говорили мысли. — О прекрасные замечательные плоды — дары земли адовой! Лучше нет ничего! Ах, как же сладко они шепчут, как это заводит и тянет. Да…нужно согласиться и плевать что потом. Взять их. Взять!

— Н-нет, н-н-не надо, я не хочу, я обойдусь, — с любовью и жаждой в глазах ответил опьянённый Винсент, с трудом сдерживаясь, чтобы не набросится на чёрную кучу. Он сделал шаг назад.

— Мы здесь милый Винсент, возьми нас, ты же так хочешь, — ласково шептали тлеги, двигаясь подобно слизнякам.

— Ладно тебе, смотри, как малютки хотят, чтобы ты съел их, — сказал демон. В этот момент чёрт взял один из чёрных плодов, подошёл к Винсенту и принялся гладить тлегом по его щеке.

Это прикосновение сводило с ума, но он отошёл в сторону. Не хватало мгновения, чтобы сорваться.

— Завтра ты отправишься в другое место, далеко отсюда, — известил демон, немного промедлив, — и ты знаешь, куда ты отправишься, не так ли?

— В город гильотин?

— Да. Только до этого момента побудешь на распятье.

— Таскать зловоны больше не придется?

— Нет, — ответил демон и повернул рогатую голову.

Пятеро чертей схватили Винсента, понесли к скале, находившейся по другую сторону грязевой дороги. Они забрались на высоту птичьего полета и приковали его руки и ноги к каменной стене раскалёнными металлическими скобами. Вскоре прилетела стая птиц, похожих на ворон только с острыми длинными металлическими клювами и когтями. Они облепили грешника и принялись клевать его тело. Такая же участь постигла ещё троих человек.

Внизу в грязи люди набросились на кучу плодов, толкая друг друга, как голодные поросята, не понимая, как тот глупец отказался от единственного счастья! Собрав добычу, они вновь принялись таскать из пещеры зловоны.

Всю ночь четверо грешников прикованных к скале «наслаждались» муками. Пейзаж, открывающийся с высоты (рощи металлических деревьев, болота, и вдалеке какие-то горы), можно было наблюдать, пока не выклевали глаза. На рассвете четвёрка, наконец, скончалась.

Винсент лежал в луже крови льющейся вниз с многоэтажного эшафота, где стояли гильотины. Сверху словно мячи одна за другой падали головы. Всюду раздавались стоны крики ругань и смех. Многоэтажные эшафоты располагались бесконечными параллельными рядами. Винсент поднялся на ноги и побежал, не зная куда.

Тусклое солнце светило с тёмных небес, горячий ветер дул с востока, принося с собой запах боли и отчаяния. Он бежал, но никто не преследовал его. Так продолжалось, пока в лёгких не кончился воздух. Винсент остановился, отдышался и осмотрелся. Картина не изменилась: всё те же эшафоты-небоскрёбы, стоящие параллельными рядами, словно гигантские стенды с книгами. Он поднялся по окровавленным деревянным ступенькам на один из эшафотов. На первом этаже (также как и на всех остальных) стояла высокая гильотина. По левую сторону от неё лежали обезглавленные трупы. Справа стояли грешники и грешницы, всё в тех же серебристых купальниках и плавках-шортах. Они все спокойно ждали своей очереди. Перед гильотиной стоял демон похожий на человека (отличие составляла только чёрная кожа, покрытая короткой шерстью, ядовито-желтые глаза без зрачков и длинные прямые рога).

— Наконец-то ты поднялся сюда! — обрадовался бес-палач. — В одной из твоих жизней, прекрасная судьба не сложилась. Здесь у тебя будет шанс, я помогу. — Черный человекоподобный демон повернул голову к людям, — твоя очередь, милая.

Девушка подошла к гильотине, встала на колени и легла на специальную установку головой к основанию для отсечения.

— Я готова, — сказала она так, будто хотела этого.

Демон поднял руку. Кривое лезвие гильотины мгновенно опустилось вниз. Тело девушки дернулось. Голова покатилась по полу и упала с эшафота вниз на землю.

— Тебе нравиться, Винсент? Правда, здорово?

Винсент промолчал, смотря демону в глаза.

— Не противься своей натуре. Тебе нравиться это, иначе тебя бы здесь не было.

Винсент хотел спуститься, но только он подошёл к ступенькам демон вновь заговорил.

— Ты думаешь, я позволю тебе спуститься? Нет. Ты должен сначала посмотреть.

У Винсента заломило сердце, перехватило дыхание, из-за чего он невольно скрестил руки на груди и упал на колени. Боль нарастала и нарастала.

— Попробуй подползти к гильотине.

Он попробовал, боль стала меньше.

— Ближе, ближе.

Винсент не двинулся, чудовищная боль вновь усилилась. Пришлось последовать примеру девушки. Расположившись как приговорённый к казни, он ощутил полное облегчение. Лезвие гильотины опустилось, но не до конца, частично разрезав кожу на шее.

— Жаль, я не смазал её, совсем старая стала, заржавела, придётся доделать руками, — демон медленно опускал лезвие, которое постепенно отрезало голову. — Вспомни жизнь, в которой ты убил себя, вспомни то ощущение, здесь оно куда лучше, вспомни, как в битвах ты отрубал головы другим. Чувствуешь как это приятно?

Наконец-то наступила смерть.

Винсент очнулся лёжа на том же эшафоте в куче трупов. Он не мог двигаться. Демон казнил одного за другим и складывал трупы рядом. Мертвецы постепенно оживали (пока новая голова отрастала) и вставали в очередь.

— Зачем тебе игра, за участие в которой нужно страдать два года?

— Я потерплю.

— Ты можешь остаться здесь, стать палачом и казнить этих ничтожеств вечно. При этом кроме удовольствия ты ничего не будешь чувствовать. Спроси у любого здесь, кто когда-то был человеком, нравится ли им такой выбор.

К Винсенту вернулись силы, он встал на ноги.

— Посмотри вокруг, — продолжал демон, окидывая взглядом эшафоты-небоскрёбы, — каждый третий палач, когда-то был таким как ты.

Винсент заметил, что находится на несколько сотен этажей выше.

— Зачем ты пытаешься меня отговорить? Уж не потому ли что там лучше, чем везде? Среди грешников ходит молва об игре, я хочу узнать что это.

— А ещё говорят: хорошо там, где нас нет. Глупая душа, ты не представляешь себе, за чем гонишься. Это того не стоит.

— Пусть так, я всё равно хочу попасть на игру.

— Ты всё-таки готов, два года мучиться ради этой глупости?

— Да.

— Выбор есть выбор, как хочешь, но помни, всегда можно передумать и вернуться к моему варианту.

— Спасибо за заботу.

— Не стоит благодарности. В аду не так уж плохо как говорят.

Винсент вновь почувствовал нарастающую боль, которая заставила отдать голову на отсечение.

Тянулись долгие дни, в каждом из которых он ощущал на себе все прелести казней. Винсент считал день за днём, успокаивая себя всякий раз тем, что ещё на сутки оставалось ждать меньше.

Иногда черти уносили его на другие эшафоты к другим палачам, порой демон днями не казнил его, насильно заставляя смотреть казни. Время от времени он уносил Винсента на поле виселиц (в пригороде) и вешал его там.

— Повиси немного, — говорил бес, когда грешник дергался на петле, задыхаясь, — подумай, нужна ли тебе эта игра, после смерти скажешь.

Воскреснув, Винсент вновь не изменил своего решения и всё пошло по-прежнему. Когда его казнили, гильотина частенько ломалась (как в первый раз) обрекая на страдания. Иногда, попадая к палачам, которые некогда были людьми, Винсент подвергался перед смертью сильным оскорблениям, и как ни хотелось, ответить на это было нельзя, поскольку с помощью клейма грешника поставленного в сердце над ним имели полную власть.

Винсент понимал, что если демон каждый день ему напоминает о том, что играть не стоит, значит на самом деле всё наоборот и он на правильном пути. Но с другой стороны, может всё это специально делается, чтобы хотелось туда попасть любой ценой. Даже если так, все равно.

Подходил к концу долгий 730 день, за который Винсента казнили двести раз.

— Надеюсь, мучиться здесь тебе понравилось. Возвращайся, когда захочешь, тут тебе всегда рады, — говорил демон так, будто расставался с лучшим другом.

— Спасибо за доброту.

— Не стоит.

— Казни на сегодня закончены?

— Да. Осталось только повесить тебя на поле виселиц.

— Хорошо, я готов.

Повиснув на петле рядом с миллионами грешников, Винсент умирал с радостью, потому что это был последний день.

Очнулся он, лёжа на сухой красной горячей потрескавшейся земле. Было раннее утро. Черная трава здесь росла небольшими пучками, расстояние между которыми составляло не больше двух метров. Тёмное как ночь небо едва закрывали жидкие остроконечные облака. Тусклое солнце только взошло. Кто-то протрубил в рог. Затряслась земля. Винсент встал на ноги и почувствовал, что что-то приближается. Это было стадо гигантских бегающих птиц размером чуть больше слона с толстой короткой шеей и мощным крючковидным клювом. Они отдалённо напоминали страусов. Пробегая мимо, эти твари громко ревели, словно голодные львы. Винсент старался не попасть им под ноги, но всё-таки его затоптали.

Воскрес он на том же месте. Рядом стоял демон (выглядевший почти как чёрт только ростом в три раза больше), держа в руке огненный хлыст. Винсент получил около двенадцати ударов, прежде чем прозвучал вопрос.

— Новый игрок?

— Да, — ответил Винсент, корчась от боли в жженых ранах и истекая кровью.

— Правил не знаешь?

— Нет.

— Первый раз здесь?

— Да.

— Пойдём.

Винсент пошёл за демоном.

Снова затрубил рог, и земля сотрясалась, но несильно, поскольку стадо чудовищ-переростков на этот раз бежало где-то вдалеке, поднимая за собой клубы пыли. Через пять минут ходьбы по странноватому полю, они оказались у круглого плоского каменного сооружения, похожего на сцену, в центре которой стояло что-то высокое напоминающее сильно вытянутый бутон цветка.

— Что это? — спросил Винсент, показывая на возведение, которое блестело словно гладкий металл.

— Стартовая платформа, а в центре её цветок воскрешения. Он периодически собирается в бутон. Игра начинается отсюда. Скоро ты здесь освоишься.

Оба остановились в двух шагах от стартовой платформы.

— Ты знаешь свой серийный номер? — спросил демон.

— Нет.

— «NN-110».

— И степень отклонений тоже не знаешь?

— Не знаю.

— «Гели-5». Всё запомнил?

— Да. Зачем это?

— Для анкеты.

Вокруг стартовой платформы было много людей, которым демоны что-то объясняли. Рядом появились четыре демона.

— Это последний? — спросил один из них, глядя на Винсента.

— Да, я нашёл его совсем близко.

— Пойдём с нами грешник.

Винсент отправился с четырьмя демонами к огромному навесу, что находился с левой стороны от стартовой платформы. Небо внезапно заволокло тучами, пошёл дождь, наверное, кислотный, потому что когда капли попадали на кожу они её разъедали. Под навесом горело четыре факела воткнутых в землю, где в пентаграмме лежал изрезанный труп девушки с дырой в голове.

— Это анкета, — пояснил один из демонов, вливая что-то из кувшина тонкой светящейся струёй в голову девушки, — ты должен заполнить её. Каждый игрок заполняет анкету.

Винсент попятился назад, когда изрезанное тело, лежащее в пентаграмме начало шевелиться, изредка содрогаясь от электрических разрядов. Он на мгновение вышел из-под навеса, но тут же вернулся, потому что дождевая вода сильно обожгла ему кожу.

— Не бойся её, — сказал один из демонов. — Ты же хотел участвовать в игре? Это обязательное условие, чтобы принять участие. Просто обними её.

Винсент пошёл навстречу к только что вставшей девушке, глядя в её ярко-жёлтые отрешённые смотрящие сквозь душу глаза, из которых сочилась кровь. Винсент протянул к ней руки и взглянул на демонов. Те кивнули в знак одобрения. Он заключил её в своих объятиях, а она его. Девушка разодрала руками ему спину до костей, открыла рот и откусила полголовы, а затем съела Винсента целиком.

Тьма. Женский голос спросил:

— Имя, серийный номер, степень отклонений?

— Винсент, NN-110, Гели-5.

На мгновение воцарилась тишина.

Послышались шепчущие голоса. Появились вспышки где-то вдали, благодаря которым стала видна прямая бесконечная дорога. Над головой возникло небо с быстронесущимися чёрными облаками. Появилась та же девушка только без ран и шрамов, её волосы стали ярко-жёлтого цвета, как и глаза. Она взяла Винсента за руку и повела с собой.

— Сейчас ты всё вспомнишь, каждое мгновение каждой своей жизни, — сказала она, остановилась и растворилась дымом.

Наступила тьма, но вскоре молнии разрезали её. Винсента унесло вдаль. Вокруг разлился сиреневый свет. Винсент оказался стоящим посреди тьмы у светящейся двери.

— Входи, — сказал женский голос.

Винсент открыл дверь и вошёл в сплошной свет.

С каждой новой вспышкой разум, словно фотоплёнка оставлял на себе всё что видел и чувствовал. Одна за другой пролетели прожитые восемь жизней, и вновь наступила тьма, и она была очень долгой, безмолвной и тёплой. До этого в голове находились лишь обрывки, но теперь вспомнилось всё.

Был уже вечер. Тусклое солнце заходило за кривой горизонт. Винсент воскрес на стартовой платформе. Вокруг не было никого, и царила тишина. Едва он встал на ноги, как от закрытого бутона отделился один лепесток, схватил его и проглотил как удав грызуна, погрузив внутрь своей тёплой мягкой утробы.

То, что проглотило Винсента вечером, с силой выплюнуло его ранним утром. Пролетев в воздухе приличное расстояние, он упал во что-то мягкое и пружинистое, окончательно проснувшись при этом. Поймавшее его кожаное полотно мягко поставило игрока на землю.

Он тут же получил удар огненным хлыстом.

— Доброе утро, — поприветствовал демон и хлестанул ещё два раза, — проснулся, а то если хочешь я приободрю тебя ещё разок-другой?

— Спасибо, этого вполне достаточно, — ответил Винсент, корчась от боли.

— Судя по данным анкетной статистики твой коэффициент шлифовки порядка 1200 степеней высоких энергий.

— Ну и что?

— Обычно сырьевых элементов уже с коэффициентом 800 ликвидируют или отправляют на шестой уровень преисподней.

— А это какой?

— Третий. У твоего влиятельного контролёра планы на тебя, поэтому он выбрал именно третий, чтобы срезать меньше половины степеней высоких энергий.

— Он хочет обогатиться на мне.

— Да. Но боюсь, пролетит парень, и всё кончится ликвидацией.

Винсент осмотрелся вокруг. Черные гнезда (в каждом из которых лежало по нескольку пятнистых яиц размером с крупный арбуз) располагались здесь, на свободной от травы пустынной местности нескончаемыми рядами, настолько длинными, что казалось, будто они продолжаются за горизонтом.

Внезапно два живых полотна вылезли из-под земли и поймали двух человек. В отличие от Винсента они не обладали атлетическим сложением, поскольку принадлежали к другой серии производства.

— Винсент, теперь ты марафонец, а всем марафонцам на первом этапе игры нужны защитники, — сообщил демон. — Вот они. Справа от тебя Тэрон, слева — Хольф.

В последующие несколько лет от тебя требуется отправлять яйца паосэтров во чрево цветка. Для этого придётся раз за разом красть их по одному в зоне гнёзд и нести на себе к стартовой платформе. Тэрон и Хольф будут защищать тебя, их задача сделать всё, чтобы ты выполнил то, что требуется. На пути к цели существуют препятствия: зона муравейников и зона муравьиных львов. Помимо этого вам будут мешать паосэтры. Редко — кислотные дожди.

После каждой своей смерти вы воскресаете внутри одного из лепестков, который выплёвывает вас всякий раз на одно и то же место, откуда начинается каждый ваш новый забег. Это место находится в двух километрах отсюда.

Триста яиц — вот стандартное число, установленное для каждой команды. Как только вы его достигаете, сразу переходите на второй этап. Выигравшей считается та команда, которая завершит свою работу позже всех. Потренируетесь годик, потом начнётся настоящая игра. Вопросы?

— Что мы получим, если выиграем? — поинтересовался Тэрон.

— Сомневаюсь, что вы выиграете. Но если это к несчастью случится, на втором этапе тлегов вам после каждого своего воскрешения будет доставаться больше чем всем остальным.

— Сколько всего этапов? — спросил Винсент.

— Три, — ответил демон.

— Что будет на втором? — спросил Хольф.

— Интереснее играть, когда не знаешь, что будет дальше.

— Главное играть как можно медленнее? — уточнил Тэрон.

— Да.

— Сложно это назвать игрой, — заметил Винсент.

— Все вопросы к дизайнерам, — ответил бес и щёлкнул когтистыми пальцами. Тут же из-под земли вылезли два чёрта с чёрными мешками в руках, из которых они вывалили на землю кровоточащие потроха. — Приятного аппетита! Только не тебе Винсент.

— Почему?

— Это еда для защитников, для тебя это отрава, от неё будет сильно тошнить, возможен даже летальный исход. Тебе лучше есть только яйца.

Тэрон и Хольф яростно накинулись на мокрую еду, брошенную рядом на сухую потрескавшуюся землю. Винсент, тоже хотел есть и при виде этих потрохов у него в животе урчало. За всё своё пребывание в аду его единственной трапезой были те два тлега, которые заставили съесть черти.

— Но разве яйца не нужно отправлять во чрево цветка? — спросил Винсент.

— Ты также можешь их есть, тебе понадобятся силы, чтобы бежать. Но не ешь много, а то умрёшь и воскреснешь неизвестно где.

— Почему вокруг нас никого? — спросил Винсент. — Где другие команды?

— Это только кажется, что вокруг никого, — ответил демон и повернул голову к защитникам.

Тэрон вскочил, оторвавшись от трапезы, его клеймо резко дало знать о себе, пронзив грудь резкой болью.

— Подойди. Не бойся. Ближе. — Бес взял Тэрона правой рукой и швырнул в сторону. Тот пролетел около пятнадцати метров. В воздухе возникло светящееся пятно. Тэрон угодил в него и прилип, мгновенно расплавился и сгорел. Черная трава в радиусе пяти метров от того места высохла и скорчилась. — Здесь световые стены, они отделяют дорожки. И то, что твориться за ними, увидеть невозможно.

С этими словами демон исчез вместе с чертями.

Хольф покончил с остатками трапезы, его испачканное в крови лицо выражало удовлетворение. Вскоре живое полотно поймало воскрешённого Тэрона. Три чёрные руки вылезли из-под земли и отдали защитникам огненные хлысты, марафонцу — что-то живое чёрное с множеством щупалец. Он подошёл, взял нечто в руки. — Что мне делать с этой гадостью? — спросил Винсент, посмотрев на Тэрона и Хольфа, но те в ответ пожали плечами. Через мгновение гадость быстро перебралась на спину, приклеилась к ней и зафиксировалась на туловище, обвив его щупальцами. — Что у меня на спине?

— Эта тварь похожа… на рюкзак, — ответил Тэрон.

Винсент подошёл к гнезду, и поднял пятнистое яйцо, (оно оказалось довольно тяжёлым), и попытался положить его за спину. Живой рюкзак тут же схватил ношу и проглотил.

Затряслась земля, вдалеке поднялись клубы пыли. Это бежало небольшое стадо паосэтров. Подул огненно-горячий сухой ветерок. Заколыхались травяные кусты. У всех троих игроков началось жжение и ломота в груди, будто там был раскалённый гарпун, который тянул за собой к стартовой платформе. Они побежали, потому что только это действие облегчало боль.

Через мгновение стадо затоптало всех троих. Они скончались быстро.

Лепестки цветка выплюнули Винсента, Тэрона и Хольфа. Их поймали живые полотна и мягко опустили на землю в том же месте что и в прошлый раз. Боль в груди потянула их за собой.

Паосэтры, сидели на гнёздах, согревая своё будущее потомство. Птицы были совершенно спокойны, и только изредка поворачивали головы то в одну то в другую сторону, лениво осматривая владения белыми светящимися глазами с маленькими чёрными зрачками.

Три грешника почти прошли мимо первого гнезда. Паосэтр, сидевший на нём, даже не шелохнулся, а лишь слегка повёл головой в сторону.

— Похоже, им всё равно, что мы здесь, — заметил Хольф. Птичка тут же схватила его мощным клювом и, дважды запрокинув голову, проглотила, как червяка, затем закрыла глаза и успокоилась.

Тэрон ударил её хлыстом. Огненная плеть обожгла птице мощную шею. Она встрепенулась, и хотела поймать обидчика, но тот увернулся, и клюв угодил в землю, потом ещё и ещё. Паосэтр защищался, не вставая с гнезда. Его мощная шея оказалась довольно подвижной и прекрасно удлинялась в полтора раза. Тэрон вновь нанёс удар. Плеть обвилась вокруг шеи паосэтра, но в этот раз обмоталась и закрепилась. Он потянул на себя. Птица привстала с гнезда и резко мотнула головой. Тэрона подняло в воздух, но он всё равно держался за плеть. Винсент поймал момент, залез под птицу и выхватил из гнезда яйцо. Живой рюкзак, проглотив, мгновенно зафиксировал его за спиной. Боль в груди резко усилилась и потянула игрока к стартовой платформе. Он побежал и только раз оглянулся, увидев, как птица съела Тэрона. Паосэтр почему-то не выявил желания преследовать вора, и спокойно уселся, как ни в чём не бывало. Возможно, он не заметил пропажи. Тем лучше.

Земля становилась суше, по мере преодоления расстояния к стартовой платформе. Пучки чёрной травы встречались всё реже, а вскоре пропали вовсе. Винсент увидел вдалеке огромные земляные кучи.

Через несколько минут пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Винсент добрался до зоны муравейников, о которой говорил демон. Она казалась необъятной. Красные земляные кучи возвышались повсюду как египетские пирамиды. Одна больше другой. Кровавого цвета разных размеров существа (которых назвать муравьями можно было с трудом) двигались всюду цепочками в разных направлениях. Эти твари были похожи на бесхвостых ящериц размером с крупную собаку. Их тела покрывала чешуйчатая кожа. На угловатых головах имелись прямые рога, прижатые к голове, словно кошачьи уши, на спинах росли по две пары рук (отдалённо напоминающих человеческие) с сильными длинными пальцами. Именно благодаря таким нужным конечностям адовы муравьи могли нести на себе разные тяжёлые ноши. Они таскали металлические щепки, зловоны и ещё какие-то белые комочки со щупальцами, и полумёртвых людей.

Вновь боль в сердце (которая только ослабла) стала сильнее, грудная клетка снова начала просвечиваться насквозь, казалось, что это сердце прожигает плоть своим огнём. Пришлось бежать ещё быстрее, не придавая значения тому, что воздух в лёгких закончился.

Поначалу адовы муравьи не обратили никакого внимания на грешника, вторгшегося в их владения, который бежал, изнемогая от жажды, жары, усталости и голода. Винсент перепрыгнул через первую попавшуюся цепочку тварей, которая встала препятствием на дороге, и продолжил свой путь дальше. Те лишь повернули свои рогатые головы, провожая игрока взглядом ярко-зелёных глаз. Они были не насекомыми, а ящерицами, образ жизни которых сходен с муравьями, наверное, отсюда и название. Хотя, откуда знать, кто они.

Пробежав около километра, Винсент остановился. Ноги ослабли. Он опустился на колени и рухнул лицом вниз. Теперь ему было плевать на то, что сердце вот-вот выпрыгнет, разломав грудную клетку, оставив её сожжённой. Нужно было хоть немного отдохнуть. На спине, живой рюкзак (с тяжелой пятнистой ношей внутри) начал двигаться, словно пытался разбудить. Спустя несколько минут, Винсент кое-как поднялся на ноги и пошёл вперёд. Вокруг атмосфера не изменилась. Муравьи передвигались цепочками, пересекая путями верхушки гигантских муравейников под разными углами: одни вереницы взбирались вверх, другие вниз, третьи передвигались по ровной взрыхленной сухой земле. В воздухе стоял запах кислых яблок. Винсент чувствовал, что до конца зоны муравейников далеко и решил съесть яйцо паосэтра (иначе наступит смерть, а умирать в этом месте ему почему-то совсем не хотелось).

Он потянул руки за спину. Живой рюкзак (видимо поняв, что от него хотят) тут же выплюнул пятнистую ношу, которая как мяч отскочила от земли, приземлилась и треснула с тупого конца. На красную сухую почву полилось вязкое содержимое. Винсент подошёл, приподнял яйцо, поставил его в вертикальное положение и зафиксировал между ногами, чтоб не опрокинулось набок. Он сел на землю и принялся руками обламывать сверху скорлупу. Запах того чему в будущем предназначалось стать птицей, казался великолепным и сводил с ума. Винсент поднял яйцо, подпёр его ногами и лег на спину, затем прислонился ртом к разломанному краю и начал пить, обливаясь. Придавленному рюкзаку в эти мгновения было не по себе, и он шевелился, тихо мычал, но бесполезно: хозяин был занят. Пока длилась трапеза, Винсент ничего вокруг не замечал. Допив яйцо, он привстал, выбросил скорлупу в сторону и снова лёг на спину (рюкзаку это совсем не понравилось), чтобы отдышаться.

Боль в груди на мгновение пропала, но когда тело начало насыщаться энергией она тут же возобновилась. Теперь Винсента тянуло обратно в зону гнёзд. Как только он вскочил на ноги, его кольцом обступили семеро адовых Муравьёв. Эти твари были вдвое крупнее тех, что передвигались вереницами повсюду, наверное, они принадлежали к касте солдат. На спине рук у них не имелось, а только две пары коротких треугольных роговых выростов. Винсент шагнул в сторону, и твари синхронно двинулись за ним. Живой рюкзак задрожал на спине, словно испугался, затем сполз на землю и спокойно убежал прочь, перебирая щупальцами.

Винсент попытался перепрыгнуть муравьёв-ящеров, но одна из тварей с разбегу ударила лбом ему в живот. Он отлетел, сложившись пополам, и рухнул на землю. Дыхание перекрыло, нижняя часть грудной клетки оказалась сломанной, изо рта хлынула кровь. Но силы не покинули тело, появился сверхъестественный прилив. Винсент встал, и его снова сбили с ног, на этот раз сильнее. Он отлетел в сторону, упал и заскользил как по льду по сухой земле на спине (из-за чего на ней не осталось кожи). Один муравей забрался на Винсента, открыл рот и принялся отрыгивать белую жидкость, издававшую концентрированный запах кислых яблок. Попадая на кожу, она мгновенно впитывалась, растекаясь холодом до костей. Винсента парализовало. На некоторое время его оставили наслаждаться этим состоянием. Вскоре полумёртвого игрока подобрал какой-то муравей, на мгновение выпавший из своей вереницы, направлявшейся в ближайший муравейник. Он понёс Винсента сначала наверх по земляной куче, потом, зайдя в тёмный проход, вниз по тёмному тоннелю, который ветвился на множество разных путей. Наконец, забравшись достаточно глубоко, муравей бросил ношу. К Винсенту частично вернулась подвижность, и он пополз, сам не зная куда. Поначалу ничего не было видно, но вскоре глаза привыкли.

Посреди обширного подземного помещения, в котором царила не только жара, но и ужасная духота, на низком от земли расстоянии висела (в горизонтальном положении на каких-то чёрных ремнях прикреплённых к потолку) очень длинная и толстая тварь. Сама она была размером не больше слонёнка, но её живое белое кожаное продолжение похожее на резиновый мешок в котором что-то шевелилось, имело внушительные габариты (около 30 метров в длину и 15 в диаметре). Это была одна из маток. Рядом с ней из стороны в сторону сновали муравьи. Они чем-то кормили её и извлекали из отверстий родильного мешка маленьких детёнышей, в виде толстых змеевидных полупрозрачных белых существ с четырьмя щупальцами.

Спустя мгновение видеть стало ещё легче. Винсент лежал рядом с кучей полумёртвых людей, которые двигались также вяло, как и он. В противоположной стороне подземного помещения, неподалёку от матки находилось возвышение, непонятного назначения. Клеймо в сердце совсем перестало жечь, и это казалось заметным облегчением несмотря на недавно полученные раны и переломы. Вновь почувствовалось насыщение силой и энергией. Винсент с трудом встал, и медленно, словно зомби, начал делать шаг за шагом. Из ран на спине, на влажную горячую почву подземелья по телу ручейками стекала кровь. Он знал, что ему отсюда не выбраться, но было интересно хотя бы посмотреть, что здесь к чему. Муравьи, занятые работой заметили грешника лишь тогда, когда он подошёл к матке и дотронулся руками до мерзкого живого мешка, наполненного маленькими детёнышами. Муравьи застыли, смотря на него.

Винсент приблизился к бугристому чешуйчатому туловищу, на котором размещалась крупная треугольная рогатая голова. Он попытался дотронуться до неё, но матка ласково и быстро оторвала своими сучковатыми конечностями ему правую руку.

— Тебе рано прикасаться к моей голове, грешник, — мягко прокомментировала она свое действие.

— Что же вы за твари такие? — спросил Винсент, едва держась на ногах, теряя последнюю кровь, хлещущую из новой раны. — Мне интересно.

— Магнитные узлы, собирающие энергию, излучаемую грешниками во время мучений.

— Каким образом?

— Телепатически. Мы улавливаем мысли и чувства каждого грешника, независимо от его местонахождения на игровом поле.

— А за пределами игрового поля?

— Там нашу роль выполняют болота.

— А как насчёт города гильотин?

— Промежуточная местность, там это не нужно.

— Что вы делаете с полученной энергией?

— Перерабатываем и отправляем в ипплест.

— Ипплест?

— Да. Ипплесты живут на поверхности океана-мрака. Сверху их можно принять за острова из-за покрывающего их толстого слоя почвы. Ипплесты передают энергию океану-мраку, который обеспечивает постоянство третьего уровня.

— Живые острова?

— Можно и так сказать.

— Ад это сплошной живой организм?

— Шесть организмов существующих один в другом.

— Шесть океанов-мраков, на поверхности которых плавают ипплесты похожие с виду на острова. Я правильно понял?

— Да. Перестань думать о том, как было бы прекрасно покинуть ад. Ты не выберешься отсюда, так что выкинь эти мысли из головы.

— Почему?

— Потому что всё зависит от твоего сценария мучений, которому ты неукоснительно следуешь на протяжении всего своего существования здесь.

— Хочешь сказать, что у каждого своя судьба, которую никто изменить не в силах?

— Никто кроме Дьявола.

— Тогда я хочу его увидеть. Как мне попасть к нему?

— Просто играй.

— Что это значит?

— Пусть всё будет, как будет.

— Чем… — Винсент едва мог говорить, его голова наполнилась туманом, он потерял слишком много крови, чтобы нормально думать. — Чем заканчивается птичий марафон?

— Узнаешь в процессе.

— Замечательный ответ.

* * *

Муравьи подняли Винсента и понесли на земляное возвышение оказавшееся системой круглых ям (метр в диаметре) наполненных белой жидкостью с концентрированным запахом кислых яблок. Два муравья разорвали Винсента пополам, затем каждую из половинок ещё на три части. Ни один кусочек тела не потерял чувствительность, казалось, будто все конечности и туловище растянулась как резина в разные стороны, став очень тонкими и хрупкими. Каждую из шести частей побросали в ямы. Там их проглотили белого цвета, пока ещё змеевидные, детёныши-зародыши.

Винсент, ещё не переварившись, почувствовал всеми своими шестью частями, что земля трясётся и что матка воет. Наверное, это бежали паосэтры. Потом что-то обрушилось вниз, спрессовав всё под собой.

Пришёл мрак, и мысли замолчали.

— Просто, играй, — сказала тьма.

Винсент воскрес в лепестке цветка, где тепло и мягко. Так хорошо, и хочется спать. Ничего не видно, но рядом кто-то есть. Это Тэрон и Хольф, они уже давно видят сны. Винсент тоже заснул, но ему ничего не приснилось.

Цветок закрылся лепестками, в которых спали команды игроков. Он снова стал бутоном.

Наступило утро. Трубчатые лепестки раскинулись в стороны и выплюнули игроков одного за другим в разные стороны, направляя каждую команду на отведённую ей дорожку.

Винсент пролетел как ядро над той местностью, где располагались препятствия в виде песчаных ям и муравейников, и приземлился неподалёку от зоны гнёзд. Живое кожаное полотно поймало его и опустило на землю. Он проснулся. Рядом точно так же приземлились Тэрон и Хольф.

Три чёрные руки плавно вылезли из-под земли и снарядили игроков как в прошлый раз: защитникам огненные хлысты, марафонцу живой рюкзак. У каждого в сердце запылало клеймо, просвечивая насквозь грудную клетку. Боль потянула в зону гнёзд.

Они почти добежали, оставалось около трёхсот метров. Где-то далеко раздался омерзительный звук похожий на скрип ржавой калитки. Какой-то демон трубил в рог. Затряслась земля. На этот раз паосэтры бежали в сторону стартовой платформы. Зов манил их настолько сильно, что бросить своё будущее потомство без присмотра было совсем не трудно.

Игроки остановились и переглянулись, в поисках взаимных решений. Винсент сорвался с места и побежал куда-то в сторону. Защитники машинально последовали за ним.

— Куда ты? — спросил Тэрон.

— К световой стене, может там удастся спастись от них.

— Ты уверен? — засомневался Хольф.

— Нет.

Толпа ревущих как львы птиц была уже близко. Винсент, Хольф и Тэрон бежали к невидимой и неощущаемой в данный момент стене, отделяющей эту игровую дорожку от соседней. Когда троица приблизилась к границе на расстояние пятнадцати метров, она стала полупрозрачной и начала светиться, издавая сильный жар, казалось, будто всё вокруг усыпано раскалёнными углями. Пучки травы, что росли на уровне двух метров от неё, давно (за всё время игры) высушились или сгорели. На невидимой стене со стороны зоны гнёзд замелькали пятна, заставляя чёрную растительность ёжиться от жара. Это означало, что на другой дорожке точно так же на зов рога бежит стадо паосэтров, только немного быстрее чем то которое несётся здесь.

— Ну и жар! — заметил Хольф, когда все втроём остановились в пяти метрах от стены, которая теперь встречала троицу густыми светящимися пятнами.

— Да… что надо, — подтвердил Винсент.

Земля тряслась сильнее. Паосэтры настигали волной. Винсент посмотрел на Тэрона и Хольфа.

— Придется немного обжечься, — сказал он и подбежал ещё ближе к стене. Защитники последовали за ним.

Птицы пронеслись мимо, смешав землю с воздухом. Из-за пылевой завесы почти ничего не было видно. Три человека, поджаренные как цыплята, ринулись прочь от световой границы. Вскоре все они рухнули на землю, истекая кровью и лимфой, которые сочились из полопавшихся обширных ожогов на всём теле. Их сердца не позволили долго лежать. Вновь усилилось знакомое чувство: будто раскалённые гарпуны, воткнутые в грудь, тянули их в зону гнёзд. Еле волоча ногами, игроки поплелись дальше. По пути им встретился затоптанный паосэтр, лежащий на земле испуская дух. Его глаза медленно обратились к игрокам, выражая осознание того, что с ним сейчас сделают. Боль в сердцах заметно уменьшилась. Тэрон и Хольф огненными хлыстами разорвали птице живот, и с аппетитом позавтракали внутренностями. Винсенту тоже очень хотелось есть, и поэтому ему сейчас больше всего необходимо было выпить хотя бы одно яйцо.

Игроки прибыли на место. Некоторые гнёзда паосэтры растоптали. Сейчас эта игровая зона выглядела совсем не так, как в первый день, здесь царил погром. Вынув из первого попавшегося целого гнезда яйцо, Винсент обрушил его на землю, однако разбить не получилось и попытку пришлось повторить. Со второго удара скорлупа треснула. Винсент разломал дырку пошире и с наслаждением выпил яйцо. Содержимое всасывалось так быстро, что казалось, будто желудок суше земли. В теле мгновенно почувствовалось насыщение силой, и ожоги стали болеть меньше. Он достал ещё одно яйцо из гнезда и подал живому рюкзаку, тот с радостью принял ношу. Винсент взял ещё одно, и ради эксперимента попытался положить за спину, но там почувствовался сильный протест. Живой рюкзак задвигался, замычал и начал отталкивать от себя то, что ему нести сейчас не положено. Винсент положил пятнистое яйцо на место.

Игроки побежали, следуя магнитной боли в сердце, которая усилилась сразу после того, как Винсент закончил есть. Благодаря принятой пище раны и ожоги на их телах затянулись, начав заживать. По дороге иногда попадались затоптанные мёртвые паосэтры. Спустя некоторое время игроки без помех достигли зоны муравейников. Там некоторые земляные кучи оказались сровнены с землёй. Чувствовалось, что бегущее стадо оставило след, но живущие здесь создания работали быстро. Реставрация шла продуктивно. Муравейники-пирамиды росли на глазах.

Завидев троицу, рабочие муравьи-ящеры, что таскали зловоны, комки земли и прочую довольно тяжёлую гадость, начали передавать друг другу по вереницам визгливые хрипловатые звуковые сигналы, словно ток по проводам. Тэрон и Хольф держали огненные хлысты наготове. Вскоре отовсюду с верхушек муравейников начали набегать муравьи-солдаты. Огненные плети без труда рассекали их на части, но тварей прибывало много, поэтому приходилось идти медленно. Так прошло восемь часов. За это время Винсента раз десять муравьи едва не утащили с собой под землю на корм, однако благодаря стараниям защитников им этого сделать не удалось. Тэрону отгрызли левую руку, Хольфу оторвали кусок от туловища вместе с печенью. Винсент отделался четырьмя сломанными рёбрами и рваной раной на спине.

Был уже вечер, тусклое солнце опустилось близко к горизонту. Игроки миновали последнюю пирамиду-муравейник. Здесь нападки прекратились, как по команде, но две твари всё же преследовали их как голодные, слабые, смертельно уставшие хищники сильную, но раненую добычу, дожидаясь пока она, наконец, испустит дух. Впереди простиралась пустынная песчаная равнина, украшенная глубокими лунками и, изредка, мелкой низкой травой напоминающей небритую, пока ещё редковатую, щетину на лице молодого мужчины.

Игроки дошли до того места, где земля сменилась песком. Хольф закашлялся, нагибаясь, будто кланяясь. Изо рта брызгала кровь, которой у него почти не осталось, поскольку основная часть вытекла из правого бока. Он рухнул на песок лицом вниз. Винсент перевернул его на спину и, увидев, как закатились глаза, понял, что Хольф умер. Он подобрал его огненный хлыст и пошёл с Тэроном дальше. Те твари, что преследовали их, утащили труп Хольфа с собой и больше не вернулись.

Следов стада паосэтров в зоне муравьиных львов не было видно. Ямы, находящиеся здесь повсюду, были не больше трёх метров в диаметре и столько же в глубину. Расстояние между ними составляло около полутора метров. Винсент и Тэрон шли по зыбкому песку, стараясь не попадать на края ям. Поначалу всё было тихо. Но вскоре в песчаной почве в радиусе пятнадцати метров началась вибрация. Ямы расширялись и углублялись. Казалось, что кто-то под землёй рывками всасывал песок в себя. Тэрон оступился и покатился на дно одной из ям. Винсент упал на живот, пытаясь спасти его, но едва сам не скатился вниз.

Тэрон быстро сориентировался. Едва оказавшись на дне, зная, что его сейчас проглотят, он хлестанул перед собой огненной плетью. В тот же момент из песка выбросилось омерзительное существо и открыло рот. Тварь завизжала как свинья и дёрнулась в сторону. Муравьиному льву обожгло голову, но ранение не оказалось смертельным. Со второй попытки чудовище сожрало Тэрона и попыталось зарыться обратно. В это мгновение Винсент вскочил на ноги, схватил огненный хлыст, что выронил Хольф, и ударил тварь, потом ещё и ещё. При каждом новом ранении муравьиный лев визжал всё громче и кидался в пустоту, пытаясь схватить добычу, которая возымела наглость безнаказанно делать ему так больно. Спустя мгновение Винсент соскользнул в яму по зыбкому песку, потёкшему волной вниз, успев при этом хлестануть ещё разок. Он оказался теперь по пояс в песке. Плеть выскользнула из рук, когда тварь рванулась не в ту сторону, куда нужно было, проглотив несколько килограммов песка. Из-за ранений она потеряла ориентацию в пространстве, однако это действие хоть и не ранило Винсента, но зато зарыло его по шею. Он теперь оказался вплотную к хищнику. Муравьиный лев сделал ещё несколько нескоординированных рывков, и грешник окончательно ушел под землю.

Нащупав руками какой-то вырост, Винсент ухватился за него. Тварь, ревя, снова выпрыгнула из песка, вытащив за собой добычу. Грешник сделал большой вдох и принялся карабкаться по телу хищника вверх. Муравьиный лев лежал и никак не мог отдышаться всеми предназначенными для этого дырочками на своём теле. Он был ранен и чувствовал себя плохо. Теперь Винсент разглядел, что представляла собой эта тварь. Она состояла из толстого брюха в форме приплюснутого шара, покрытого корневидными отростками и продолговатой головы на которой размещалась мощная плоская челюсть. Это животное тоже не являлось насекомым, как и адовы муравьи. У него была грубая кожа и костяной скелет, но никак не хитиновый покров. Винсент добрался до его головы, в которой была глубокая продолговатая рана. Муравьиный лев зашевелился. Винсент просунул руку в разрез, и тварь тут же завизжала, словно попросила сжалиться. Он сломал какую-то пластинку, нащупал что-то студенистое и вырвал это. Чёрная кровь брызнула фонтаном. Муравьиный лев нервно содрогнулся, полностью выпрыгнул из песка и скончался.

Винсент лежал рядом, держа в руке маленький мозг, который, немного погодя, он съел. Им вдруг овладел зверский аппетит. Разрывая плоть хищника в местах ранений, он просовывал руки внутрь и раз за разом доставал потроха и поедал их. Потом, разодрав сеченую рану (самую крупную из всех) где-то на спине твари, где внутренние органы закрывали не рёбра, а лишь мышечная стенка, Винсент как червяк залез внутрь. Он сделал это несознательно, инстинктивно. Боль в сердце, тянущая на стартовую платформу прекратилась. Прошёл час. За это время Винсент отдохнул в утробе твари и пропитался её чёрной кровью. Он вылез из муравьиного льва и попытался найти хоть один огненный хлыст, но безрезультатно, эти штуки зарылись в песок или просто исчезли.

Клеймо возобновило боль. Тело насытилось энергией, почувствовалась лёгкая тошнота. По стекающему вниз песку Винсент с трудом вылез из ямы и побежал дальше.

Это была первая бессонная ночь в аду.

Около двадцати раз Винсент оступался и скатывался в ямы, но его либо не трогали, либо глотали и тут же выплёвывали, и поэтому он спокойно вылезал и бежал дальше. Винсент понял: чтобы проходить эту игровую зону нужно всего лишь убить одного муравьиного льва съесть его внутренности и выпачкаться его въедающейся кровью. Уж очень сильно она воняла, наверное, это чувствовалось даже сквозь песок. Хорошо ещё и то, что муравьиные львы не были каннибалами.

Он миновал всю зону муравьиных львов без особых ранений. Теперь ноги снова ступали по пересохшей земле. Несмотря на то, что стояла ночь, вокруг было относительно светло, благодаря мутному небу, которое озаряло адскую землю кровавым светом. Живой рюкзак за всё это время не издал ни единого звука или движения (если не считать те моменты, когда Винсент падал на спину), он успешно сохранил яйцо невредимым, и только сейчас начал мычать и выделять слизистую жидкость. Видно перенервничал или на нем плохо сказалось пребывание в утробе муравьиного льва. Винсента начало сильно тошнить, потом наступил долгий приступ рвоты, после чего стало немного легче. Рюкзак всё мычал, но уже потише. Винсент побежал дальше. Вскоре появились заросли высокой чёрной травы. Потом по пути встретилась роща металлических деревьев, которые были в шесть раз больше тех, что Винсент видел раньше, и тлегов на них росло очень, очень много.

Затрубил рог. Вскоре земля затряслась, на невидимых стенах начали мелькать светящиеся пятна. Паосэтры бежали в зону гнезд. Винсент спрятался за гладким широким стволом могучего металлического дерева. Ревущее стадо пробежало мимо, оставив за собой клубы пыли. Винсент продолжил путь.

Роща кончилась, началась местность, заросшая пучками чёрной травы. Вскоре он вышел к стартовой платформе. Как только Винсент взошёл на каменную плиту, в центре которой находился бутон с людьми в некоторых лепестках, клеймо в сердце перестало жечь.

— Поздравляю NN-110, ты добрался до цветка, — приветствовал демон.

— Что теперь делать?

— Подойди к нему вплотную.

Винсент сделал, как ему сказали. Живой рюкзак прерывисто замычал, зашевелился и начал выделять слизистую жидкость. Гигантский бутон тускло засветился, ответив более сильным мычанием и легкой вибрацией. Лепестки раздвинулись словно шторы. Живой рюкзак залез Винсенту на голову и словно маленький ребёнок, соскучившийся по маме, бросился внутрь жёлтого яркого чрева цветка, которое проглотило его вместе с яйцом.

Демон исчез. Бутон принял прежний вид. Винсент лёг на каменную плиту, заснул и умер. Труп быстро разложился и испарился. Винсент воскрес внутри одного из лепестков. Он спал.

Наступило утро. Винсент проснулся, когда его поймало кожаное полотно и опустило на землю. Рядом приземлились Тэрон и Хольф.

Прошли два года тренировочных мучений. За всё время Винсенту удалось скормить цветку около 200 яиц. Неудачных дней было довольно много. Он и его защитники нередко попадали на корм муравьиным детёнышам. В эти дни, пользуясь случаем, Винсент пытался говорить с матками (как в первый раз), но они не удовлетворяли его потребность в общении. Тремя игроками иногда любили лакомиться муравьиные львы, поскольку не всегда получалось убить хоть одного из них, чтобы пройти всех остальных. Винсент Тэрон и Хольф затаптывались стадом паосэтров или сгорали у световой стены, спасаясь от них. Раз в два месяца шёл кислотный ливень, но действовал он только на грешников, разъедая их плоть, на птиц он не оказывал никакого влияния, наоборот каждый паосэтр радовался этому редкому ненастью. Когда марафонец умирал или попадал в западню, живой рюкзак всегда быстро слезал с него и убегал по возможности, а если его ловили, то он превращался в камень, и яйцо паосэтра не доставалось никому.

Начался шестилетний марафон.

Шли годы бесконечных смертей и мучений. Каждого грешника грела мысль о получении тлегов в конце игры, каждый из них искренне верил, что в шестерку финалистов попадёт именно его команда.

Птиц в гигантском стаде оставалось всё меньше, поскольку их либо убивали защитники марафонцев, такие как Тэрон и Хольф (слабо действующий фактор), либо паосэтры затаптывали друг друга во время следования зову рога (сильно действующий фактор). Так, очень медленно, но верно ряды гнезд становились всё короче изо дня в день, из года в год. Теперь эта игровая зона состояла из растоптанных или попросту пустующих гнёзд. Приходилось забегать всё дальше и дальше.

Наступил новый, четвёртый год игры. Винсент перестал заботиться о том, чтобы яиц по возможности оставалось больше для цветка, чем для него самого. Он стал выпивать по две, а то и по три штуки перед тем как бежать к стартовой платформе.

В один из редких лёгких дней, три грешника прибыли в зону гнёзд, из которой ещё ночью по зову рога убежало стадо паосэтров. Клейма ослабили боль, словно давая передышку.

Винсент достал из гнезда одно яйцо, разбил о землю и выпил, потом второе, третье.

— Зачем ты обжираешься! — возмутился Хольф, когда Винсент закончил на шестом.

— Чтобы было легче бежать.

— Если ты будешь есть яйца в таких количествах нам не стать последними, — заметил Тэрон.

— Давай доиграем и получим тлеги, — наставил Хольф.

— Вы ещё не поняли, что вероятность того, что мы попадём в шестёрку финалистов ничтожная, если вообще такая шестёрка есть. Мы даже не можем следить за своими соперниками. Мы их никогда не видели, как и они нас. Все команды изолированы друг от друга световыми стенами. Соревнования нет! Мы должны сдвинуть процесс игры сами, иначе это кончится очень не скоро, если вообще кончится. Должно что-то измениться. Мы перейдём на новый этап, я думаю, что их здесь несколько.

— И как же это сделать? — спросил Тэрон.

— Я не знаю, но это может подсказать какая-нибудь муравьиная матка. Не зря однажды одна из них говорила со мной в первый тренировочный год. Правда, тогда я толком ничего не узнал. Нужно как-то заплатить какой-нибудь из этих тварей, чтобы она сказала всё.

— Ты хочешь перенасытиться энергией до отказа и попасть в муравейник, вниз под землю на корм детёнышам? — спросил Хольф, — Я правильно понял?

— Да. Предлагаю и вам отведать яиц, они очень вкусные. Возможно, потом будет немножко тошнить, но дело стоит того.

— Мы будем чем-то вроде откормленного скота предоставленного в качестве платы для знаний, правильно? — спросил Тэрон.

— Да, — ответил Винсент.

Защитники вынули из гнёзд по нескольку яиц, разбили и выпили одно за другим.

— Это вкуснее чем потроха, — выявил Тэрон.

— Нет, потроха вкуснее, — опроверг Хольф.

Боль в сердцах (до этого момента терпимая) напомнила о себе внезапным приливом, клеймо просвечивало грудную клетку насквозь. И они побежали, но в этот раз легче, чем всегда, их тела насытились энергией до отказа. Мышцы налились, вены вздулись, кожа покраснела. Вдали затрубил рог. Вскоре стадо паосэтров стало совсем близко, но ни один из игроков и не думал приближаться к световым стенам, чтобы укрыться от них. Каждого переполняла уверенность, слабый налёт эйфории и лёгкая тошнота. Птицы настигли волной, сотрясая землю. Три игрока бежали сквозь стадо, с лёгкостью уворачиваясь от каждого паосэтра. Вскоре ревущее препятствие миновало. Спустя несколько минут, они уже находились в местами растоптанной зоне муравейников. Где-то в восточной части приземлилось крылатое чудище, принеся с собой зловонов. Тэрон и Хольф по привычке взяли огненные хлысты, но потом выбросили их. Через некоторое время муравьи-солдаты сбили каждого с ног и, убедившись, что сопротивления не последует, забрались на каждого из игроков и облили их парализующей жёлтой быстро впитывающейся жидкостью, затем удалились. Из ближайшей вереницы вышли рабочие, взяли и унесли грешников с собой вглубь одного из муравейников.

Винсент почувствовал, что сердце перестало жечь, парализация частично прошла. Он встал на ноги и слегка шатаясь, подошёл к матке, ступая по горячей утрамбованной влажной земле.

— Ты и твои защитники переполнены до полусмерти. Это твоя плата, в обмен на которую ты хочешь узнать, как попасть к сатане?

— Да. Я готов выполнить твои условия.

— Хорошо, приходи и приводи тех двоих ежедневно в том же, как сейчас, состоянии. Возможно, я скажу тебе, когда-нибудь.

— Что если ты умрёшь, что если стадо затопчет твой муравейник?

— Не повезёт тебе.

— Только мне?

— Подойди ближе и встань на колени, чтобы я могла, как следует видеть твои глаза.

Винсент сделал, как ему сказали. Матка смотрела на него светящимся взглядом, который здесь в полумраке казался немного жутковатым, несмотря на то, что она отдалённо чем-то напоминала человека.

— То, что ты сделал мало, готов доплатить болью? — спросила матка ласковым шёпотом. Этот голос напомнил Винсенту о пребывании в болоте.

— Да.

— Пододвинься ближе, чтобы я могла дотронуться до твоей головы. Вот так, хорошо.

Матка прислонила к его голове свои горячие трехпалые ладони рук и сняла ему полчерепа как крышку, открыв мозг. Полилась кровь. Винсент не потерял сознания, а лишь ощутил леденящий холод в голове, будто её намочили и стали обдувать морозным ветром. Бросив на землю кусок черепа, матка положила ладонь своей руки на открытый мозг. Три мерзких пальца удлинились и проникли между костяной оболочкой и серым веществом. Винсент ослеп. Что-то вынуло его из удобного тёплого места, из его дома данного от рождения, из его скафандра, из тела, которое он еще мгновение назад мог контролировать. Матка вырвала мозг быстро и аккуратно, не повредив. Тело Винсента упало на землю как тряпка. Сердце издало два последних импульса и выплеснуло наружу через пустую голову ещё пол литра крови. Немного позже муравьи-ящеры подобрали его, расчленили и покидали на корм детёнышам.

Матка держала в руке мозг, в котором кроме темноты пока ещё живы были мысли. Её крупная треугольная рогатая голова раскрылась. Внутри находились двигающиеся отростки с присосками на концах. Матка положила себе в голову центральное звено нервной системы Винсента. К мозгу грешника приросли кровеносные сосуды и нервные стволы-проводники. Кровь была не человеческой, но для мозга оказалась подходящей. Голова матки закрылась.

Посреди болезненной тьмы возник свет.

Винсент сидел в круглой белой ванне полной тёплой желто-белой вязкой жидкости с запахом кислых яблок. Ему было хорошо и спокойно. Бурая дымовая завеса, скрывала за собой всё окружающее пространство. На другом конце ванны появилась девушка похожая на ту, которую демоны называли анкетой.

— Тебе уютно? — спросила она.

— Да, тепло и спокойно. Где я?

— Внутри меня, а твоё тело пошло на корм.

— Я всё ещё в муравейнике?

— Да.

— Почему у тебя человеческий облик?

— Потому что так удобней войти с тобой в полный контакт.

— У тебя есть имя?

— Зови меня Миронт.

Винсент утонул в ванне вместе с собеседницей.

Он погрузился в тёплую темноту, растворился в ней и спустя мгновение понесся куда-то над красной землей мимо полей чёрной травы, рощ металлических деревьев, пустынных участков и горных хребтов. Полёт прекратился в центре над стартовой платформой. Винсент начал подниматься всё выше и выше. Он не видел своего тела, не ощущал его, он был чем-то вроде ветра.

— Смотри, — сказала Миронт, — Весь ад состоит из таких треугольников.

Винсент видел внизу кусок земли, который окружала тьма. Рядом с ним были другие, и некоторые из них тонули. Равносторонний красный треугольник, местами поросший черными пятнами (среди которых изредка островками и точками пробивался металлический блеск), местами пустынный, местами холмистый. То место где производилась добыча зловонов, город гильотин и поле игры (занимающее большее пространство на острове) ограничивались друг от друга горными хребтами (неразрывные каменные треугольные границы заключённые одна в другой). Беговые дорожки виднелись, словно начерченные линии, которые соединялись в одной общей точке: стартовой платформе. Они обрывались, не доходя до горных хребтов ограничивающих поле игры. Весь ландшафт по мере удаления от центра изменялся в трёхсторонней симметрии.

— Почему некоторые ипплесты тонут?

— Закон баланса.

— Закон баланса?

— Да. Когда океану-мраку не хватает энергии, на поверхность всплывает необходимое количество ипплестов для её производства. Если энергия в избытке, то треугольники тонут.

— Почему ты рассказываешь и показываешь мне всё это?

— Потому что ты думаешь, что полученные сведения позволят многое понять. Но здесь всё куда проще, чем ты себе представляешь.

— Откуда такая благосклонность?

— Это моя работа.

— Раз в несколько лет давать абстрактные инструкции?

— Да.

— Я хочу изменить свой сценарий! Почему здесь нет правил, которые нельзя нарушать? Что мне сделать, чтобы Сатана обратил на меня внимание?

— Просто играй.

— И всё?

— Да.

— И других путей, кроме как плыть по течению, нет?

— Нет.

— Такого не может быть.

— Может, это же ад. Где бы ты ни был, что бы ты не делал, о чём бы ни думал, к чему бы ни стремился, всё бесполезно. Вечное рабство и полное безвластие.

— Сырьевой элемент, который шлифуют независимо от его желаний. Ужин для капризного гурмана в дорогом ресторане! Еда! Чёртова еда! Или кто я? Строительное сырьё, как говорил Горнер? А может быть я просто ничтожный раб, дух которого постепенно ломают, чтобы он однажды сказал: «Да, я рождён быть рабом, это моя судьба»?! Уж не знаю, что лучше!?

— Восхитительная самооценка. Твоё сознание изменяется, поздравляю.

Винсент не ответил, но ему хотелось закричать от гнева. Если бы он мог, то сам бы стал адом и с наслаждением чувствовал, как все в нём мучаются.

— Сдержанный гнев это хорошо, особенно когда он смешан с отчаянием. Чем сильнее, тем лучше.

— Приятного аппетита.

На мгновение возникла полная тьма.

Винсент оказался на стартовой платформе. Цветок был раскрыт. Царила тишина.

— В один прекрасный день, когда птиц не окажется на гнёздах, вы втроём перенасытитесь как сегодня, потом ты накормишь свой рюкзак. Ему сполна хватит и трёх яиц. Только в него нужно класть надтреснутые яйца. Он должен узнать, что ему можно их есть. Когда рюкзак созреет и полакомится тобой, защитники должны донести его к цветку, чтобы тот проглотил его.

— Я попаду внутрь ипплеста?

— Да.

— Что там?

— Увидишь. Возможно, ты даже захочешь там остаться.

— Останусь, если мне понравится. А что будет с Тэроном и Хольфом.

— Они тоже туда попадут, вместе с тобой.

На мгновение воцарилось молчание.

— Миронт?

— Что?

— Если над головой вместо неба дно океана-мрака второго уровня, то, как объяснить плывущие по нему облака, тусклое солнце, смену дня и ночи?

— Плывущие облака это отходы от переработки энергии, получаемой от ипплестов. Они выбрасываются, время от времени.

— Проще говоря, экскременты.

— Да, если угодно.

— А что же тогда выступает в роли солнца?

— То, откуда эти отходы выбрасываются.

— Здорово, а почему оно светиться?

— Заряженные частицы психокинетической плазмы, плюс некоторые радиоактивные соединения в большой концентрации и всё такое. Я в этом не очень разбираюсь.

— А день и ночь?

— Все тёмные сферы, из которых состоит ад, вращаются вокруг своей оси. Точнее сказать вокруг одной общей оси, которая пронизывает их насквозь. Они вращаются в противоположных направлениях относительно друг друга.

— Почему ночью небо заливается красным светом?

— Продукты распада отбросов растворяются в воздухе и реагируют с газами выделяемыми почвой.

— А кислотный дождь, который идёт раз в два месяца?

— Когда облака становятся слишком густые и тяжёлые они собираются в кучи. Мельчайшие взвешенные капли сливаются друг с другом, становятся тяжёлыми и падают на землю.

Воцарилась тьма.

— Я тебе показала и рассказала достаточно, — сообщила Миронт.

— Пора мне расплачиваться за нашу беседу?

— Ты будешь платить мне до тех пор, пока не наступит моя смерть.

Винсент лежал на операционном столе, намертво привязанный ремнями по рукам и ногам. Перед ним стояла та же девушка, что и была с ним в ванной. К ней подошёл помощник в белом халате со шприцом в руках.

— Нет, — сказала она, — наркоз не нужен.

Винсенту стало немного не по себе, но, несмотря на все усилия двигаться он не мог.

— У тебя здесь много лишнего, вредного для жизни, — говорила она, гладя ладонью по коже живота Винсента, — но мы всё исправим. Миронт надела резиновые перчатки, взяла большой кусок ваты и смочила его в антисептической жидкости. Она принялась медленно обмазывать Винсенту живот. При этом на её лице выражалось предвкушение праздника. — Мне повезло, что ты мне попался, я долго ждала такого пациента. Инструменты!

Миронт взяла в руки скальпель проткнула им кожу в месте солнечного сплетения и медленно разрезала по линии симметрии до паховой зоны. Она взглянула на своего пациента (чей взгляд молил прекратить мучения) и улыбнулась. Миронт просунула руки внутрь его живота и принялась массировать внутренние органы. Винсент вскрикивал и стонал, но никак не терял сознания. Он чувствовал всё во всех красках.

Миронт потихоньку вынула ему полкишечника, намотав его как верёвку на руку.

— Ну что же ты не просишь прекратить, неужели нравится?

— Если я попрошу, то ты будешь делать это вдвое дольше.

— Умный мальчик.

Миронт продолжала в том же духе несколько часов. Она отрезала части от других органов, затем пришивала их. Винсент терял много крови, но только не сознание. Наконец ему наложили швы и отправили в палату с дырявыми стенами и потолком. На улице шёл дождь и завывал ветер, оставляя отпечаток погоды в помещении. Медбрат поднял его с носилок и швырнул на металлическую кровать с пружинистым дном. На ней не было ни белья, ни подушки, а только изъеденный молью и жучками влажный матрац.

При каждом движении Винсент чувствовал невыносимую боль в животе, казалось, что у него до сих пор там кто-то копается и что-то вырезает. Один раз ему принесли поесть: холодную испорченную жидкую кашу, где плавали черви. При виде этого появился неестественный аппетит, и он жадно съел эту кисловато-сладкую жижу со слабо хрустящими особо вкусными живыми кольчатыми элементами.

Винсент лежал на кровати, и всё время мёрз, с потолка на него капала вода, его ласкал холодный сквозняк. Через день он простудился, поднялась температура, тело распухло, сквозь швы сочился гной.

Была вторая операция. На этот раз ему ввели парализующий препарат, ремни не потребовались. Оперировали на легких, сердце, кишечнике, печени, селезёнки и почках, потом вскрыли бёдра и удалили несколько мышечных волокон. Как только сердце останавливалось, сделали прямой массаж, и оно снова работало, качая кровь, которой почти не осталось. Винсент не терял сознания и никак не умирал.

Тяжело плыли долгие дни.

Операции делались одна за другой. Когда он очнулся после пятой, к нему вошла медсестра.

— Перевязка! — объявила она.

— Нет только не снова! — думал Винсент, лёжа на кровати.

Медсестра как всегда не просто размотала, а оторвала бинты вместе с кусочками кожи и корками запёкшейся крови. Затем она небрежно наложила повязки сомнительной чистоты.

Прошла седьмая операция, после которой Винсент превратился в жалкое подобие человека.

В палату вошла Миронт.

— Лечение проходит успешно, но до выздоровления очень далеко. Хотя возможно будут осложнения.

— Если б ты знала, как я хочу, чтобы ты поскорее сдохла тварь! — ответил Винсент с небольшим оттенком гнева смешанным с радостью.

Произошло чудо, желание исполнилось. Началось землетрясение. Миронт скривила лицо и взвыла.

— Наконец-то паосэтры затопчут твой чёртов муравейник, — порадовался Винсент, упав с кровати на пол рядом с маткой в виде девушки-врача, которая завывала всё сильнее.

Потолок обрушился…

…Лепестки выплюнули игроков. Винсент проснулся, когда кожаное полотно поймало и опустило его на землю.

— Ну, и что же тебе сказала эта тварь? — поинтересовался Хольф.

— Мы здесь задержались, и нам пора отправится под землю, там начнётся второй этап игры.

— Под землёй?

— Да.

— Как мы попадём туда?

— Очень просто. Нужно всего лишь наесться до отвала как в прошлый раз и накормить мой рюкзак и добраться до стартовой платформы.

— И что же случится?

— Мы отправимся через чрево цветка прямиком на следующий этап и продолжим игру там.

— Ты действительно веришь во весь бред, который тебе говорят?

— Нет, но это правда.

— Допустим это так. Что там, под землёй?

— Она не сказала мне.

— Она не сказала тебе! Обычный способ заставить тебя сделать следующий шаг к новым страданиям — заинтриговать. Неужели трудно это понять! Нужно играть, как играем и спокойно ждать конца. Иначе мы из-за твоих идей не получим ничего.

— Конца не будет, пока мы не сделаем, то о чём я говорю. Пора всё изменить. Так что когда прибудем в зону гнёзд, наедимся яиц до отвала, как и в прошлый раз. Это будет последний забег.

— Ты даже двух яиц не съешь, обойдёшься одним, — оборвал беседу Тэрон и нанёс удар хлыстом, — Будешь играть по правилам!

Винсент хотел броситься и отнять у обидчика огненный хлыст, но Хольф последовал примеру коллеги и хлестанул марафонца сзади, разрезав полспины до костей.

Живой рюкзак, которого тоже обожгло, почуял опасность, слез на землю и, мыча, убежал.

Защитники хлыстали жертву, рассекая её плоть режуще жгущими ранениями. Оба почувствовали чудовищный наплыв гнева, и со сладострастием отдались ему полностью. Как же было приятно им обоим! Они не могли остановиться. Клейма в сердцах жгли всё слабее по мере нарастания злости и осознания беспомощности Винсента. Почему они не знали этой радости раньше! Жертва кричала и стонала, пыталась сопротивляться, но тщетно. Кровь брызгала, и жизнь погасала на глазах в пульсирующей агонии. О, как же приятно душить её! Тэрон и Хольф открыли для себя удовольствие, которое конечно слабее тлегов, но и с ним в адской жизни могут быть свои радости. Почему же раньше они не знали этого? Почему же тогда, на а работе по добыче зловонов они не ели плоти новичков, и добровольно страдали, чтобы заработать право на игру. О, глупцы, наконец-то прозрели!

— Просто попробуем, — выдавил из себя последние слова Винсент, когда защитники на мгновение остановились. Он ничего не видел, глаз у него не осталось. Всё тело было искромсано и с виду напоминало грязное гнилое изорванное чучело. Язык — единственное, что ещё слушалось, пусть и с большим трудом.

— Умри, — сказал Хольф подошел и раздавил правой ногой изрезанную голову Винсента, поранив при этом ступню об обломки черепа.

Спустя мгновение защитников затоптало ревущее стадо паосэтров.

Последующие два месяца, Тэрон и Хольф поступали с Винсентом точно также, в ущерб процессу игры. Каждый раз они умирали на одном и том же месте где и появлялись. Каждый раз, словно специально, лепестки выплёвывали Тэрона и Хольфа, раньше Винсента, чтобы они могли его встретить. Всё это время из-под земли появлялись только две руки, которые вооружали защитников огненными хлыстами, третья не показывалась, словно знала, что Винсенту не потребуется нести ношу.

Наконец, Тэрон и Хольф пришли к взаимному согласию с Винсентом.

— Зачем вы так долго издевались надо мной?

— Прости Винсент, в тот день на нас что-то нашло, — оправдывался Хольф. — Какой-то приступ безудержного гнева. И нам неважно было, что ты скажешь или предложишь, мы ненавидели тебя тогда очень сильно, будто ты виноват в том, что мы отправились в ад.

— Это вышло как-то натурально, мы не могли собой управлять.

— Да, конечно, я понимаю. Это состояние длилось всего-то пару месяцев, а теперь вы пришли в себя.

Спустя неделю стабильных неудач, в один из тех дней, в которые осуществлять задуманное рекомендовала Миронт, они вошли в зону гнёзд, где недавно стадо птиц оставило без присмотра своё потомство. Все трое наелись до отвала.

Винсент прошел немного дальше к полному гнезду (пять уже остались пустыми). Он достал оттуда яйцо, сделал в нём трещину (ударив несколько раз о землю) и положил его за спину. Рюкзак замычал, и сделал несколько пульсирующих движений, разломив повреждённую скорлупу. Яйцо смялось и его содержимое быстро впиталось. Рюкзак выплюнул скорлупу, и снова замычал, начав выделять слизистую жидкость. Щупальца, которыми он держался за туловище хозяина-марафонца, сжались сильнее, выражая нечто вроде благодарности. Винсент отправил за спину ещё два надтреснутых яйца, потом положил туда одно целое.

Игроки направились к стартовой платформе. Они миновали зону муравейников довольно быстро, задержавшись там всего на три часа. Игроки убили трёх муравьиных львов, съели их внутренности и как следует, выпачкались чёрной кровью тварей. Они успешно прошли эту зону и добрались до рощи гигантских металлических деревьев. Только сейчас послышалось, как затрубил рог. Земля затряслась. Игроки спрятались за могучим стволом одного из деревьев. Стадо пробежало мимо, и троица двинулась дальше.

Винсент почувствовал, что щупальца, обвитые вокруг туловища, начали увеличиваться и душить.

— Скоро я не смогу идти, вы меня понесёте, — предупредил Винсент.

Рюкзак увеличился вдвое, теперь ему хватило сил сломать скорлупу цельного яйца. Он выпил содержимое и выплюнул пятнистую «обёртку». Грудная клетка Винсента сломалась и смялась как комок бумаги. Он опустился на колени, потом упал на землю лицом вниз. Рюкзак, бодро перебирая щупальцами, доломал все остальные кости, превратив тело в бесчувственный мешок. Тварь поглотила Винсента и впилась в землю своими омерзительными конечностями, начав врастать в неё. Тэрон и Хольф огненными хлыстами охладили пыл рюкзака, тот съёжился и окаменел. Защитники подняли то, чем когда-то был их марафонец, и поволокли это к стартовой платформе, до которой к счастью оставалось идти около тридцати метров.

С некоторым трудом Тэрон и Хольф затащили окаменевшую шаровидную ношу на стартовую платформу. На мгновение показалось, что цветку не понравилось то, что ему принесли. Его раскинутые лепестки сжались в бутон, закрыв чрево.

Рюкзак ожил и схватил щупальцами защитников. Плотно прижатые друг к другу трубчатые лепестки раздвинулись точно шторы. Мутированная тварь прыгнула в ярко-жёлтое чрево.

Темнота. Мысли живы, но молчат. Спокойно.

Винсент знал, что он перемещается по чему-то мягкому и тёплому куда-то вниз. Далеко вниз. Ещё он ощущал присутствие двоих. Это Тэрон и Хольф.

Марафонец очнулся. Он находился в полупрозрачной оболочке, которая давно сморщилась и высохла. Воздуха в лёгких осталось мало. Созревший плод по имени Винсент с большим трудом разорвал оболочку и вылез наружу. Ноги ступили на мягкую почву, по которой стелился жидкий туман. Над головой простирался темный вяло двигающийся (как вода на море во время штиля) потолок. Влажность здесь была дикой, дышалось тяжело, казалось, вода оседает в лёгких. Винсент осмотрелся вокруг. Он стоял рядом с нескончаемой стеной, соединяющей потолок с полом (высотой около четырёх метров). Она состояла из каких-то густых сплетений, похожих на кровеносные сосуды. Пол и потолок издавали тусклое красно-оранжевое свечение. На стене, словно засохшие стручки фасоли, висели полупрозрачные мешки, с людьми внутри. Они располагались равномерно вдоль всей стены. Вскоре на свободу выбрались остальные плоды-игроки.

— Поздравляю, Винсент, на тебе завершился первый этап, добро пожаловать на второй, — сказал демон, появившись рядом.

— Я отправил сюда ровно триста яиц?

— На самом деле немного больше.

— Я прошёл часть своего неизменяемого сценария мучений?

— Да, но возможность менять некоторые элементы есть, и ты ей воспользовался.

— Когда?

— Например, ты бы мог остаться таскать зловоны из пещеры, или стать палачом в городе гильотин. Альтернативы есть, но, в сущности, все пути эквивалентны.

— А где Тэрон и Хольф?

— Ты скоро с ними увидишься, и вы вместе будете наслаждаться тлегами.

— Ничего таскать больше не придётся?

— Нет.

— А затаптывать нас тут никто не будет?

— Нет.

— И что даже бежать не нужно?

— Если не хочешь, можешь не бежать.

— Словом делай что хочешь?

— Да.

— Так в чём тогда смысл игры на этом этапе?

— Узнаешь в процессе. Желаю хорошо провести время.

— Тебе того же демон, ещё увидимся.

— Да, выпьем по чашечке кофе.

Бес исчез. Пока Винсент болтал с ним, его обступили люди. Ему был знаком этот жадный взгляд.

— Я такой же марафонец, как и вы. Почему вы все так смотрите на меня?

Винсент всё понял раньше, чем задал вопрос, но сделать ничего не смог.

Его как в первый день пребывания в аду разорвали на части и съели.

Он очнулся, находясь в полупрозрачной оболочке, которая давно (за всё то время пока спел и созревал) сморщилась и высохла. С трудом ему удалось вылезти.

— Быстрее беги, а то тебя поймают, — послышался голос.

— Кто?

— Тэрон и Хольф, они будут искать тебя.

— Зачем?

— Им нужно задержать тебя. Видишь два темных стручка рядом с белым, откуда появился ты?

— Да.

— Именно из них скоро вылезут Тэрон и Хольф, с ними тебе лучше не общаться, так что беги отсюда.

— Но я не знаю куда, клеймо не ведёт меня.

— Тут все пути ведут к стене любви.

— К стене любви?

— Она выглядит также как и стена воскрешения, что перед тобой сейчас, только намного выше. Ты должен когда-нибудь забраться на неё или придётся остаться здесь.

Винсент побежал.

— Ты забыл меня, — крикнул вдогонку голос.

Марафонец, остановился и подошёл к стене воскрешения.

— Где ты?

— Я здесь, протяни руки и достань меня.

Винсент просунул руки внутрь стены, состоящей из ветвящихся и переплетающихся ростков-вен. Он вынул оттуда змею.

— Зачем ты мне нужна змея?

— Я наставлю тебя на путь истинный, — прошипела змея и впилась зубами в его правое предплечье. Укус был болезненным и долгим.

— Отцепись от меня! — Винсент пытался оторвать змею. Пусть и с мясом, но всё же оторвать. Ничего не вышло. Казалось, змеиные зубы пронзили кости насквозь. Рука начала распухать и краснеть. Голова сильно закружилась. Винсент рухнул на живую мокрую землю-плоть.

Змея разжала свою челюсть и уползла внутрь омерзительной стены воскрешения. Винсент чувствовал, что рука горит. Он слегка приподнял её и вяло повернул голову, чтобы посмотреть. Все предплечье стало чёрным, и кожа продолжала чернеть, растекаясь по всему телу цветом вечной тьмы. Вскоре зловещая краска залила всё тело Винсента.

— Сейчас вернутся силы, ты должен бежать и быстро, — говорил ласковый голос змеи в голове.

— Почему им нужно охотиться на меня?

— На первом этапе они защитники-телохранители, а на втором — ловчие.

— Как собаки?

— Да. А теперь вставай и беги прочь от стены рождения.

К Винсенту вернулась подвижность, и появился прилив сил. Он встал и побежал.

— Кто ты, голос во мне?

— Змеиный яд.

— Зачем ты сделал меня чёрным?

— Так ты сможешь прятаться.

— Но где? Тут ничего нет.

— Беги вперёд, я скажу тебе, что нужно делать.

Винсент бежал прочь от живой стены соединяющей мокрый горячий покрытый тонким слоем тумана пол, с мерзким потолком. Видимость здесь была не больше пятидесяти метров. Он миновал около километра, но ландшафт оставался всё таким же ровным.

— Поздно, они тебя догнали, — прокомментировал голос в голове, — помни главное это игра.

Винсент остановился и осмотрелся. Никого и тишина. Он сделал шаг, и путь ему преградил Хольф, внезапно появившийся словно призрак. Вид у него был не важным: кожа стала прозрачной и выпали волосы.

— Хольф?

— Ты не рад меня видеть?

— Очень рад, а где Тэрон?

— У тебя за спиной.

Винсент обернулся.

— Не знаю, насколько змеиный яд отравил тебе мозги, но не убегай от нас мы не причиним тебе зла, сейчас, по крайней мере, — предупредил Тэрон.

Винсент побежал, но вскоре остановился, чтобы не врезаться в Хольфа, появившегося перед ним.

— Винсент, хочешь подкрепиться?

— Нет.

— Не бойся своих желаний Винсент, — подключился Тэрон, появившись за спиной.

— Мы хотели поделиться с тобой тлегами, но не успели, потому что тебя съели, а потом ты долго созревал на стене воскрешения, — Хольф указал рукой на пятерых чертей, с трудом вываливающих тлеги из огромного мешка. — Наверстаем упущенное!

Лучше бы Винсент не видел этого. О, как же прекрасны эти чёрные плоды! Особенно когда они шевелятся как слизняки, это так соблазнительно! Винсенту вспомнилось, то ощущение когда он съел первые два тлега, а воспоминания с их свойством приукрашивать испытываемые некогда приятные ощущения, только добавляли масла в огонь.

— Съешь, милый, съешь нас, — говорила хором куча.

Винсент стоял зачарованный шепчущими голосами. Он не мог оторвать взгляд от этой большой кучи прекрасного естества, наполненного сейчас важным смыслом бытия.

Хольф сильно толкнул Винсента и тот полетел прямо в счастье и утонул в нем.

Тлеги завибрировали в бешеном темпе, массируя все тело Винсента, который купался в них. Они свели его с ума.

— Ты добрался, добрался до нас, — говорили они, — утоли же свой голод, ты хотел этого так долго!

Жажда тлегов была словно нестерпимый режущий зуд. Винсент, не смог устоять, и начал их жадно есть, а точнее жрать, как голодная свинья, обколотая гормонами, стимулирующими прирост массы. Он почти не прожёвывал и глотал. Несколько раз он едва не откусил себе язык, но даже не заметил этого. О, как же ему сейчас будет хорошо! О да! Всё поплыло. Радость бытия налетела шквалом, но как всегда бывает, если от чего-то испытываешь концентрированное удовольствие, хочется это что-то употреблять и употреблять, усиливая ощущения, пока не станет совсем плохо.

— Хватит обжираться! — где-то далеко еле слышно предупреждал змеиный яд. Но Винсент и не думал слушать его, ему сейчас было слишком хорошо.

Тэрон и Хольф смотрели на всё это, испытывая зависть.

Винсент отключился, ему чудилось, что он плавает в теплой воде, и голова кружится в приятной эйфории. Мысли перестали слушаться.

— Вытащи его из этой кучи, — приказал Тэрон Хольфу.

— Сам вытаскивай.

Они переглянулись, решив сделать это вместе. Тэрон и Хольф отбросили довольного Винсента на два метра от кучи тлегов, а сами нырнули в неё, принявшись делать то, что минуту назад делал марафонец лежащий сейчас неподалеку на мокром теплом полу. У Винсента изо рта текла слюна, а бесчувственное улыбающееся лицо, как и всё тело, покрывала тонкая плёнка жидкого тумана стелившегося по полу.

Те двое (что недавно были защитниками) обожрались тлегами и отключились, влетая на крыльях в нирвану. В это мгновение марафонец очнулся. Он чувствовал себя как после буйной пьянки, где его порядком избили, переломали все кости и высосали мозги, а на их место в череп погрузили постоянно раздувающийся водяной шар.

— Что со мной!

— Передозировка, — объяснил змеиный яд. — Они очнутся и найдут способ задержать тебя ещё надолго. Вставай и беги пока есть время.

— Мне так паршиво. Сейчас, полежу немножко.

— Ты хочешь остаться здесь навсегда?

Винсент с трудом поднялся на ноги. Головная боль превратилась в отбойный молоток, раскалывающий череп как кусок асфальта. Винсент невольно прислонил ладони к вискам и тихо простонал.

Пока двое валялись без сознания, он, вяло ковыляя, ушёл далеко от них и от лежащей рядом прекрасной кучи адского счастья.

Наконец Тэрон и Хольф очнулись.

— Встаём и за ним? — простонал Хольф.

— Да, — согласился Тэрон. — Только сначала полежим, придём в себя.

Голова почти прошла, как и ломота в костях, но тошнота усиливалась. Винсент время от времени останавливался, его рвало кровью.

— Стена любви будет в конце рощи, на дне ипплеста — сообщил яд.

— Какой рощи?

— Тлеговых деревьев.

Наконец ландшафт изменился. Появился спуск вниз. Казалось, будто впереди был огромный кратер, образовавшийся после метеоритного удара. Жидкий туман стекал вниз, наполняя собой, словно мутной водой, гигантскую «чашу». Живой потолок плавно уходил куда-то далеко вверх всё дальше и дальше. Бесконечно высокие раскалённые стволы, стоящие параллельными решётками на дне ипплеста, украшали живой полумрак.

По мере того как Винсент спускался, становилось всё душнее и жарче. Духота и жара стала невыносимой, когда он оказался на дне ипплеста. Ноги теперь ступали по знакомой оранжевой грязи. Видимость здесь была относительно неплохой, несмотря на то, что туман висел в воздухе, а не стелился по земле. Всюду возвышались гигантские раскалённые металлические стволы (10 метров в ширину), нижняя часть которых (около 30 метров) была черной из-за окутавших её густых сплетений темных лиан, напоминающих по своему виду всё те же кровеносные сосуды.

— Это и есть роща?

— Да.

— Это, подземная часть тлеговых деревьев в раскалённом состоянии?

— Верно. Внутри ипплеста стволы тлеговых деревьев всегда в раскаленном состоянии и их нижнюю часть обычно покрывают чёрные лианы. Прячься в чёрных лианах!

Внезапно из грязи вылезла рука и схватила Винсента за ногу.

Только с третьей попытки Винсенту удалось оторвать руку, вцепившуюся в его ногу так не вовремя. Обернувшись, Винсент заметил двух существ, которые двигались как прыткие насекомые. Винсент подбежал к ближайшему раскалённому стволу, густо обвитому противными лианами. Он попытался спрятаться внутри чёрных сплетений, но его что-то оттолкнуло волной, и он упал в грязь (которая к счастью прикасаясь к коже, тоже становилась чёрной).

Хольф не заметил Винсента, несмотря на то что тот находился в каких-то двадцати метрах. Хольфа, как и Тэрона отвлекали другие марафонцы, которые бежали или прятались, и преследовавшие их другие ловчие, поэтому он не заметил Винсента.

— Он здесь, где-то рядом. Иди сюда!

— Почему ты уверен? — Спросил Тэрон, оказавшись рядом.

— Посмотри, — Хольф указал на черное пятно в грязи, — его схватила рука, чувствуешь запах?

— Раз-два-три-четыре-пять, мы идём тебя искать! — злорадно ответил Тэрон.

Винсент вновь попытался залезть, но его опять что-то оттолкнуло. До любого другого дерева было очень далеко, чтобы попытаться добежать. Хорошо, что марафонца от взглядов ловчих закрывал этот широкий ствол. Винсент прыгнул на дерево и вцепился в лианы. Что-то снова пыталось его оттолкнуть, но он удержался и полез выше. Наконец, когда толчки прекратились, Винсент погрузился внутрь сплетений. Он почувствовал, как лианы проникают всё глубже в тело по венам.

— Теперь тихо, — предупредил яд.

Тэрон и Хольф стояли внизу. Винсент замер, смотря на ловчих, не замечая пробегающих мимо других марафонцев и их преследователей. Наверное, Тэрон и Хольф всё-таки заметили какое-то движение за этим деревом, а может быть, просто решили проверить именно здесь. Они теперь отдалённо напоминали людей. Их рост увеличился в полтора раза. Кожа словно сгорела, виднелись мышечные волокна и вены. Белки глаз до черноты налились кровью.

Тэрон погрузил обе руки в сплетение лиан.

— Я тебя нашёл, — порадовался он и вынул оттуда какого-то марафонца, но только не того которого искал. — Что за чёрт!

Винсент заметил, что плоть незнакомца в местах, где к ней прикасался ловчий, начинала кипеть сгорая.

— Возможно, тот, кто вам нужен прямо надо мной, — предположил чужой марафонец.

Винсент понял, что, скорее всего, его поймают.

Тэрон разорвал чужого марафонца пополам, забыв, что этого делать нельзя. Из грязи вылезли длинные белые руки, которые затянули его с собой в оранжевую жижу, так напоминавшую расплавленный металл.

Хольф просунул в сплетения лиан свои руки, но ничего не нашёл. Он обыскал по периметру, затем взобрался повыше и оказался рядом с Винсентом.

— Не двигайся, — предупредил яд.

— Почему руки забрали Тэрона? — мысленно спросил Винсент.

— Он убил не своего марафонца, а это запрещено.

Лианы обняли Хольфа. Он искал немного левее, чем нужно было искать. Винсент подумал, что все обойдётся, но ошибся. Слезая вниз, Хольф случайно ухватился, за его лодыжку. Ловчий с силой вырвал Винсента из сплетений лиан и с размаху обрушил его в грязь. Удар получился, словно палкой об воду.

Падение оглушило марафонца. Он не смог встать. Хольф подошёл к нему.

— Вы оба стали такими уродами, — заметил Винсент, захлёбываясь кровью, когда ловчий склонился над ним.

Хольф ничего не ответил. Он пробил Винсенту грудную клетку кулаком, ухватился за клеймо и стал сжимать его. Винсент кричал от боли, которая отдавалась во всём теле огненным жжением. Наконец, ловчий вынул из груди марафонца свою руку.

— Ты останешься здесь, так или иначе, — предсказал Хольф. Из грязи вылезли руки и утащили его с собой.

При каждом движении боль нарастала волной. Винсент умер в муках. Его постепенно съели заживо какие-то скользкие и противные студенистые аморфные твари, что водились в грязи.

Наконец он созрел и вылез из засохшего белого стручка.

— Достань меня, — сказала змея.

Винсент вынул её из сплетений вен-лиан.

Змея укусила его за руку. На этот раз голова почти не кружилась, организм адаптировался.

Змея разжала челюсть, спустилась по телу на землю и уползла обратно.

Вскоре Винсент пришёл в себя. Его уже ждали Тэрон и Хольф, они стали ещё безобразнее.

— Надеюсь, ты будешь действовать куда разумнее на этот раз, — произнес змеиный яд.

— Винсент, посмотри, что у нас для тебя есть, — Хольф отступил в сторону, открыв огромную кучу тлегов. — Когда ты придёшь в себя, мы будем рядом и заставим тебя съесть ещё, и будем проделывать это до тех пор, пока ты не съешь всё.

— Что потом? — спросил Винсент, глядя на прекрасную кучу не в силах оторвать взгляд.

— Мы убьём тебя, но конечно медленно, затем ты созреешь, и мы начнём всё сначала.

— Держи себя в руках, — приказал змеиный яд.

Винсент сделал огромное усилие над собой: отвернулся и побежал. Хольф опередил его и остановил сильным ударом, сломав челюсть (шейные позвонки чудом остались целы). Марафонец откатился кубарем, и угодил прямо в кучу с тлегами. Он не смог устоять и начал их есть, несмотря на то, что челюсть была сломана. Тэрон и Хольф присоединились к нему.

— А теперь ты должен остановиться, — говорил змеиный яд. — Остановись!

Но Винсент не слышал, ему было слишком хорошо и делалось всё лучше.

— Остановись, и беги к тлеговым деревьям, спрячься в лианах.

Но Винсент не слышал. Тогда яд принял меры. Он отравил Винсента. Счастье оборвалось, сменилось болью во всем теле и от тлегов стало тошнить. Винсент выполз из кучи.

— Ты куда? — спросил Тэрон.

— Подальше от вас.

— Беги, мы тебя догоним.

Винсент побежал. У него страшно болела голова, но благодаря яду объесться тлегами он не успел, так что это было хорошо.

Винсент спустился на дно ипплеста и продолжал бежать как можно быстрее. Его четыре раза хватали руки, внезапно вырывавшиеся из грязи, но к счастью они не были очень сильны (очевидно, их назначением применительно к марафонцам было лишь временное задержание). Всюду другие игроки пытались спастись от своих преследователей.

— Они рядом, — сообщил яд. — Спрячься в лианах и подожди пока Тэрон и Хольф отстранятся.

Винсент остановился у ближайшего дерева. Стена любви находилась впереди на расстоянии километра, но прежде чем добраться до неё нужно было избавиться от ловчих. Все попытки спрятаться в лианах оканчивались падением в грязь, казалось, чёрные сплетения не хотели никого принимать.

Тем временем Тэрон и Хольф уже миновали половину рощи. Они чуяли запах следов, но нечетко, потому что он смешивался с другими запахами. По пути, обследуя редкие ряды деревьев, они вышвыривали из сплетений лиан чужих марафонцев, косвенно помогая своим столь же безобразным коллегам снующим неподалёку.

Винсент, подбежал к другому дереву. Но и там ему не давали залезть. К счастью сопротивление здесь было намного слабее. С большим трудом он забрался на двадцать с лишним метров от уровня дна ипплеста покрытого оранжевой грязью. Пока он карабкался, его два раза чуть не скинул вниз какой-то ловчий, ищущий свою цель.

В этой местности, близкой к стене любви, было самое большое скопление игроков. Одни марафонцы, зарывшись поглубже в лианы, ждали, что им повезёт, другие бежали, залазили на деревья, пытаясь спрятаться, третьи — не успев освободиться от ловушек-рук, попадали в лапы к ловчим. Некоторым игрокам везло: бывшие защитники-телохранители их не находили и исчезали, тогда терпеливые счастливчики вылезали из укрытий и бежали к стене.

Винсент ждал и наблюдал за всем тем, что творилось внизу. Видимость была относительно хорошей из-за прозрачности тумана. Ловчие настигали марафонцев везде: на деревьях, на земле. Они мучили своих жертв, даря им долгую мучительную смерть.

— Какова же цель игры на этом уровне?

— Стать паосэтром.

— Каким образом?

— Я не знаю.

— Что будет, после того как я им стану?

— Догадайся, — ответил яд.

Несколько мгновений продлилось мысленное молчание.

— Почему меня так клонит в сон?

— Лианы пьют твою кровь, но обычно медленно благодаря мне, а сейчас они высасывают её намного быстрее, потому что мне пришлось тебя отравить, чтобы вытащить из кучи тлегов. Главное не засыпай, а то проснешься на стене воскрешения.

Винсент старался не уснуть.

Тэрон и Хольф прибыли в конец рощи. До стены любви было рукой подать. Оба представляли, как они сделают смерть своего марафонца как можно медленней и мучительней. Осталось только найти его в этом изобилии запахов.

Прошло около получаса. Винсент уже дремал. Всюду ловчие подвергали пойманных марафонцев пыткам, те кричали и стонали в руках сильных чудищ некогда служивших им телохранителями. Какой-то игрок находящийся рядом с Винсентом вылез из сплетения вен-лиан, спрыгнул с дерева, чудом не сломав себе кости, и побежал к стене любви. Его что-то остановило, но что это было, Винсент не разглядел отчасти из-за тумана отчасти из-за того, что он уже почти спал. Взгляд плавно опустился вниз и невольно поймал там уродливую морду Хольфа. Несмотря на это спать захотелось ещё сильнее.

— Не спи Винсент! — заклинал яд.

Хольф стоял и принюхивался, прислушиваясь к своему звериному чутью (которое, как и у Тэрона, судя по всему, было не очень хорошим). Здесь его обоняние потеряло силу, он не различал запахи, которые теперь стали однообразным месивом. Хольф не знал, что стоит под тем самым деревом, где спрятался Винсент. Он решил проверить другое дерево. Тем временем Тэрон помогал своим коллегам, вышвыривая из сплетений лиан любых попадавшихся под руку грешников. Это занятие его весьма радовало, и он немножко увлёкся, забыв про свой основной долг. Он в порыве страсти искалечил около пятидесяти марафонцев, а одного (всё-таки не удержался) разорвал на части, за что многочисленные длинные руки появившиеся из грязи забрали его с собой. Хольф, обыскал весь ствол очередного дерева, заросшего черными венами-лианами. Он почувствовал, как Тэрона отстранили за нарушение, и знал, что его время тоже почти истекло, потому что поиски Винсента затянулись. Хольф спустился на землю-плоть покрытую грязью. Дюжина рук схватила его. Винсент видел это, но он так хотел спать, что ему было всё равно.

— Пора, — заметил яд, — моё действие кончается, беги к стене любви, а то умрешь здесь.

Винсент с неохотой (словно его разбудили в четыре часа утра) начал двигаться, отрывая от своего тела присосавшиеся ростки. Он вылез из сплетений, и начал спускаться вниз, с трудом держась за лианы, поражаясь тому, как тело ослабло. До земли осталось пять метров. Винсент не смог удержаться и, перевернувшись в воздухе, упал в грязь. Он кое-как поднялся на ноги, стер с глаз грязь и, посмотрев на относительно чистые ладони, а затем и на всё остальное, заметил, что его кожа стала прежнего цвета (как и грязь, в которой он весь вымазался). Змеиный яд больше не действовал.

Винсент направился к стене любви. По пути его обгоняли (а иногда и сшибали с ног) коллеги-марафонцы. Одни попадались в лапы к ловчим, другие застревали в двух метрах от стены. Их окутывали какие-то щупальца мягко и незаметно выползающие из грязи (наверное, какая-то специальная ловушка, вроде тех рук, которые тебя задерживают). Винсент попытался с разбегу перепрыгнуть это место, и у него почти получилось: не хватило полметра. Он уже уцепился руками за чёрно-красные и чёрнозелёные венозные сплетения стены любви, но вокруг его ноги обвилось что-то скользкое, змеевидное. Винсент схватился за нечто обеими руками, потянул на себя, наклонился и перегрыз зубами. После этого он прыгнул на живую стену и стал карабкаться всё выше и выше. Время от времени сосуды-вены рвались, и из них текла жидкость, напоминающая горячую человеческую кровь.

Тем временем «плоды» Тэрон и Хольф наливались и созревали, становясь сильнее и уродливее чем раньше.

Винсент взобрался намного выше той границы, где черные лианы уже не обвивали раскалённые стволы тлеговых деревьев.

Если взглянуть на стену любви издалека, то казалось что марафонцы, выпачканные оранжевой грязью, это маленькие полудохлые светлячки, которые очень устали и которым надоело светить, но они всё равно светят, пусть и тускло.

Внезапно Винсент услышал много женских голосов, которые совсем не были похожи на те, что доводилось слышать раньше. Они звучали ласково и сладко не в голове, а где-то рядом, повсюду. Голоса слово выплывали откуда-то из глубины стены. Винсенту нравилось слушать их, несмотря на то, что он не понимал ни единого слова на этом древнем языке (соите), который он когда-то знал.

Запахло тлегами. Стена начала двигаться небольшими волнами и из неё время от времени частично стали показываться обнажённые женские тела, которые зазывали с собой всё чаще и чаще.

О, как же хотелось погрузиться внутрь омерзительной тёплой стены хотя бы с одной из этих прекрасных соблазнительниц, от которых так чудесно пахло тлегами. Винсент продолжал лезть вверх. В этой части стены любви марафонцы пропадали один за другим, купаясь в объятиях адовых девиц. Винсент с трудом миновал два десятка метров кишащих прекрасными соблазнительницами, по которым (как в те мгновения казалось) вместо лиан-вен он взбирался. Но терпения не хватило надолго. Очередная прекрасная фигура вплотную прикоснулась своей благоухающей тлегами плотью к телу Винсента. Это свело его с ума. В нём взорвалось желание овладеть ею, слиться с ней воедино. Винсент поддался дикой страсти. Теплая мерзкая стена любви засасывала парочку в себя всё глубже и глубже. Тело Винсента в некоторые моменты сливалось с плотью прекрасной незнакомки, становилось с ним одним целым. Это удовольствие было сильнее, чем поедание тлегов, это настоящий рай. Он видел и ласкал её в тёплой темноте, становился ею, а она превращалась в него. Счастью не было конца, это было лучшее, что есть на свете. Он останется здесь навсегда, ему больше ничего не нужно. О тлеги! Её тело, её кожа, всё смешано с ними, всё состоит из них. Как же он любит её! Но счастье оборвалось, когда она откусила ему язык. Пылкая любовница, превратившись в змееподобное скользкое нечто похожее на то, что пыталось задержать его у подножия этой гигантской стены, (то, что он перекусил зубами) только это было намного сильнее и больше. Любовница залезла внутрь тела через рот, миновала путь по пищеводу, и распределилась теплом по всему организму, начав очень медленно увеличиваться, раздувая тело как воздушный шар. Вскоре то, что было внутри, прекратило свой рост, и Винсент (похожий теперь на человека с жуткой степенью ожирения), почувствовал некоторое облегчение. Он лежал в окутавшем его тело сплетении вен-отростков, и был уверен, что здесь он и умрёт. Вскоре субстанция ставшая частью его организма разложилась на несчетное количество маленьких червей, которые постепенно съели Винсента вместе с костями.

Винсент вылез из полупрозрачного стручка и спустился на пол. Тэрон и Хольф наблюдали за ним сидя на потолке. Он достал из чёрно-красных и чёрно-зелёных сплетений лиан змею. Она укусила Винсента. На этот раз было почти не больно. Змея разжала челюсть, сползла вниз и убралась на место. Кожа Винсента почти мгновенно почернела.

— Запомни, с каждым воскрешением ловчие становятся сильнее, — предупредил змеиный яд. — Наступит момент, когда ты не сможешь от них убежать, а тем более спрятаться.

Винсент обернулся и увидел двух отвратительных тварей без кожи с неравномерно гипертрофированными мышцами, покрытыми толстыми пульсирующими венами. Это были Тэрон и Хольф.

Яду снова пришлось отравить Винсента, чтобы спасти от перенасыщения тлегами. Пока ловчие пребывали в нирване, марафонец добрался до тлеговой рощи и спрятался в лианах на одном из деревьев. Тэрон и Хольф поймали его, потому что какой-то их коллега случайно выдернул Винсента из сплетений. Ловчие надругались над пойманной жертвой вдоволь. Они кидали друг другу Винсента как мяч, играя им во что-то наподобие бейсбола, до тех пор, пока не переломали своей игрушке все кости. После этого ловчие медленно отрывали от своего марафонца разные части, каждую из которых (перед тем как выкинуть) они показывали ему, мотая перед лицом, словно дразня.

После четвёртой неудачной попытки Винсент благополучно спрятался, избавившись от безобразных преследователей. Он преодолел стену любви, с трудом победив неистовое желание умереть в объятиях любовниц, благоухающих тлегами. Живой потолок, который насквозь прошивали раскалённые стволы тлеговых деревьев, казавшийся недосягаемым на дне ипплеста, теперь простирался всего в пятидесяти метрах над головой. Винсент стоял на краю пропасти (откуда он только что поднялся) у входа в круглый гигантский похожий на пещеру зал, на полу которого пучками росла знакомая чёрная трава. Клеймо начало просвечивать грудную клетку насквозь, напомнив о себе режуще жгущей болью, которая потянула за собой. Винсент побежал, несмотря на то, что выдохся. Далеко впереди он видел пятерых обогнавших его марафонцев, которые исчезли из виду, как только добрались до конца гигантского зала. Чувствовался запах кислых яблок. Весь потолок был усеян выростами, похожими на сталактиты, с них прерывающимися струями лилась вязкая жидкость (та же самая что и в муравейнике) растекаясь по мягкому полу. Винсент на полпути поскользнулся и упал. Вязкая жижа въелась в тело, проникнув холодом до костей. Клеймо резко усилило боль. Винсент встал и побежал, чувствуя, что его постепенно парализует.

В конце гигантского живого зала, где трава уже не росла, находилась стена, покрытая, словно волдырями гладкими чёрными шаровидными предметами разной величины. Клеймо перестало жечь. Винсент стоял, погрузившись покалено в огромную лужу белой жижи, и никак не мог отдышаться. Он медленно упал на колени, а затем окунулся целиком в парализующую жидкость. Его догнали ещё несколько марафонцев. Они точно также утонули в гигантской луже. В чёрных волдырях загорелись красноватые точки, которые как зрачки одновременно опустились вниз, смотря на игроков. Стена словно занавес приподнялась, и вязкая жижа с игроками утекла в образовавшуюся щель.

Винсент упал в кучу марафонцев, лежащую в начале какого-то постоянно двигающегося овального помещения. Время от времени сверху вместе с вязкой парализующей жидкостью поступали новые игроки. Какой-то чёрт схватил Винсента за ногу, проволок за собой по полу два десятка метров и остановился. Огненным ножом чёрт бескровно отрезал ему голову. Он взял её с собой, тело бросил в кучу обезглавленных марафонцев, а сам пошёл дальше. Помещение окончилось развилкой на множество коридоров. Чёрт вошёл в один из них и спустя мгновение оказался в обширном круглом помещении, в котором толпилось стадо птенцов. Несмотря на то, что мозг прекратил питаться кровью, Винсент мог смотреть по сторонам, всё слышать и чувствовать (при желании даже шевелить челюстью губами и языком). В этом помещении только на потолке имелись чёрные глаза, а на стенах располагались какие-то бесформенные твари держащиеся щупальцами за небольшие частые выступы. Это были живые рюкзаки, которые марафонцы некогда отправляли во чрево цветка. Время от времени, эти твари выплёвывали на пол пятнистые яйца и из них почти сразу же выходили птенцы.

Чёрт, несший левой рукой за волосы голову Винсента, подошёл к одному только что появившемуся на свет паосэтру и достал из мешочка на поясе насекомое похожее на многоножку, размером с кошку. Оно, оказавшись на земле, развернулось во всю длину и набросилось на птенца. Одной половиной ног насекомое впилось в живой пол, а другой половиной проткнуло насквозь всё тельце маленького паосэтра. Птенец пытался сопротивляться, но тщетно, многоножка была намного сильнее. Его голова раскрылась на две части. Трубчатые отростки, что находились внутри, начали шевелиться и извиваться, будто им чего-то не хватало. Чёрт снял с пояса металлический блестящий предмет похожий на корону и открыл им череп Винсента как консервную банку, затем аккуратно извлёк мозг и погрузил его птенцу в голову, которая с радостью приняла подарок, захлопнулась и срослась в местах разрыва. Многоножка вынула свои иглоподобные конечности из тела маленького паосэтра. Она подбежала к хозяину и свернулась калачиком. Черт поднял её, положил обратно в мешочек и отправился по делам.

Придя в себя, Винсент встал на ноги и, сделав несколько шагов, ощутил, что ходить пока тяжеловато, поскольку мышцы ещё не окрепли. Вместо рук у него теперь были рудиментарные крылья способные лишь на примитивные бесполезные движения, а голова оказалась слишком тяжелой для хлипкой неразвитой шеи. Всё это сильно раздражало, но когда почувствовался зверский аппетит, негативные мысли мгновенно улетучились. Желание что-нибудь съесть у каждого птенца было диким, но до каннибализма дело не дошло, поскольку черти принесли обезглавленные тела марафонцев. Каждому паосэтру досталось по обезглавленному телу. Винсент с удовольствием стал клевать чью-то плоть, также как кто-то клевал его прежнее тело. Наевшись, он сел и заснул, чувствуя, как его прежняя плоть переваривается в чьём-то желудке.

В этом огромном мерзком помещении было тесно и становилось всё теснее. Количество живых рюкзаков согревающих пятнистые яйца уменьшалось, а численность птенцов возрастала. Выход в коридор закрылся очень давно и с тех пор не открывался. Время от времени многоглазый потолок обволакивался полужидкой тьмой, из которой сыпались зловоны. Человечиной после первого раза почему-то больше не кормили, но это радовало, поскольку толстые личинки были намного вкуснее. Эффект был не такой как от тлегов но тоже неплохо, особенно когда требуется утолить непрекращающийся голод. Все птенцы уже давно привыкли к вони, исходящей от постоянно растущего слоя гниющих экскрементов и остатков от бесконечных обжорств. Во всём этом, как в грязи утопали четырёхпалые ноги каждого из живущих здесь паосэтров. Хорошо, что эта смесь довольно быстро утрамбовывалась и становилась твёрдой. Несмотря на тесноту, птенцы почти не дрались между собой, потому что еды всегда на всех хватало с избытком. Если они не ели, то спали сидя в мягкой тёплой грязи. Винсенту (как и всем остальным) постоянно снилось, что он бегает по полю и только изредка останавливается, чтобы поесть зловонов. Всё хорошо. Ветер колышет чёрные травяные кусты и не видно рядом никого, но счастье обрывается тем, что какие-то жучки съедают перья и во всём теле появляется зуд.

После таких сновидений Винсент, как и все остальные всегда просыпался с мощным аппетитом. Наставало время очередной кормёжки, и с потолка вновь сыпались зловоны.

Прошло два с лишним года. Паосэтр по имени Винсент изрядно подрос, став втрое больше. Его мышцы окрепли, перья стали крупнее, прочнее, грубее и темнее. Он и его ровесники достигли возраста, в котором принято покидать это уютное тёплое место. Мерзкие руки вырвались из многоглазого потолка. Они схватили птенцов и утянули с собой в горячую темную темноту. Через некоторое время чёрные руки выбросили их где-то на поверхности неподалёку от зоны муравейников, а сами убрались обратно в мягкую тёплую тёмную утробу.

Почувствовав свободу, паосэтры не успели разбрестись в разные стороны в поисках пищи, поскольку послышался звук рога. Они побежали вместе на его зов, инстинктивно предполагая, что там, откуда раздаётся приятный скрип ржавой калитки, непременно дадут поесть.

В зоне муравейников птенцы подверглись яростному нападению муравьев, поэтому в живых осталось только половина стада. Зону муравьиных львов им удалось пройти почти без потерь. Миновав рощу гигантских тлеговых деревьев, они остановилось в двухстах метрах от стартовой платформы. Птенцы увидели, как крылатое чудовище вывалило гигантскую кучу зловонов и улетело. Паосэтры накинулись на личинок. Разламывая своим сильным клювом хитиновый покров, они с удовольствием лакомились полуживой жутко вонючей мякотью.

Демон появился в центре пиршества, с удовольствием созерцая процесс утоления птицами их постоянного голода.

— Запомните, птенчики, когда трубит рог, вас здесь всегда ждёт еда. Но также как и вы, лакомиться зловонами любят муравьи, так что топчите муравейники как можно сильнее, чтобы Муравьёв оставалось всё меньше. Так зловонов вам больше достанется.

Закончив говорить, демон исчез.

Винсент съел несколько личинок, и его самочувствие резко улучшилось. Вспомнив про тлеги, он немного погрустил о том, что давно их не ел, но сразу успокоил себя тем, что зловоны не намного хуже, а в чём-то они даже лучше. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить, но он не мог, потому что его ротовой аппарат не был предназначен для речи.

Все время Винсент замечал, что с тех пор как он находится в птичьем теле, думается как-то по-другому, намного проще, чем раньше. Теперь он в полной мере испробовал на себе то, что «в природе» называют куриными мозгами.

Вокруг обожравшегося стада птенцов из-под земли вылезли металлические шипы длинной в двадцать метров и шириной в семь футов. Появился своеобразный забор. В создавшемся загоне паосэтры начали новую жизнь, которая заключалась в периодическом злоупотреблении пищей и сном. Они частенько дрались друг с другом, в результате чего иногда кто-нибудь из них умирал. Трупы съедали, только когда те начинали вонять, разлагаясь, потому что подгнившее мясо всегда казалось намного вкуснее и мягче. Всякий раз после очередного обжорства зловонами, птиц будил приятный звук рога (так вырабатывался условный рефлекс), прилетало крылатое чудовище и вываливало на территорию загона милые взгляду и желудку зловоны. Птенцы снова объедались и снова спали, так было изо дня в день, из ночи в ночь. За сутки их кормили не меньше десяти раз.

Живя в загоне, Винсент думал о том, что выбраться из ада у него получится ещё не скоро. Он знал, что если умрёт в виде птицы, то воскреснет человеком. Это хорошо, но плохо то, что неизвестно, где возродишься. Скорее всего, придётся начинать круг сначала, а это не очень приятно. Винсент решил, что лучше бороться за свою жизнь сильнее, чем того требует инстинкт и ждать конца сценария.

Однажды он, как и все его сородичи, испытал жуткое желание свить гнездо. Птицы отправились срывать чёрную траву. Клювом они отрывали из земли пучки и приносили на пустырь и складывали каждый в свою предварительно вырытую ямку, помеченную помётом. Запах каждой птицы был индивидуален, а инстинкты говорили, что если место занято, то нужно искать другое. Наконец птицы закончили своё дело и почувствовали, что пора производить потомство. Все паосэтры были гермафродитами, так что для появления оплодотворённых яиц им не нужно было спариваться, и это радовало Винсента. Когда у него, как и у других, появились первые три пятнистых яйца, он к удивлению для себя начал испытывать к ним материнские чувства. Наверное, виной тому были гормоны. Ему казалось, что теперь нет ничего важней пятнистых яиц. Винсент готов был рисковать жизнью за своё будущее потомство. Его очень волновали слова демона, который сказал, что не доведётся увидеть, как на свет появятся милые птенчики. Это откровенно бесило. Он ждал, когда придут марафонцы и их защитники. Если они попробуют украсть у него хоть одно яйцо, то очень пожалеют об этом. Плевать, что будет с другими паосэтрами, главное чтобы его не трогали.

По-человечески мыслить Винсент мог с трудом, но где-то далеко внутри себя он продолжал мечтать о том, что когда-нибудь всё это закончится.

Паосэтров не кормили уже неделю, и они здорово проголодались. Долгожданный звук рога перекрыл все их материнские чувства и инстинкты. Птицы оставили свои гнезда и побежали на зов, предвещающий радость обжорства.

Они пронеслись по всему игровому полю, сровняв с землёй множество муравейников, нанеся небольшой урон муравьиным львам и изрядно затуманив пылью рощу тлеговых деревьев. Паосэтры прибыли на пустынное место неподалёку от стартовой платформы, где их ждали кучи зловонов. Обожравшись, птицы испытали удовлетворение и присели на землю, чтобы отдохнуть и расслабиться, не обращая внимания на жучков пухоедов досаждающих ещё с прошлой ночи. Вспомнить про безопасность будущего потомства птиц заставил звук рога, донёсшийся с зоны гнёзд. Боясь, что их не появившиеся на свет птенчики замерзнут, паосэтры рванулись обратно.

Пока всё было относительно хорошо, если не считать что во время пробежек иногда затаптывались гнёзда или соплеменники. Заранее ненавистные игроки пока не появлялись. Плохо было то, что маленькие жучки, нападающие ночью, иногда съедали почти все перья и до крови раздирали кожу. Прошедший недавно кислотный дождь заставил противных насекомых на время исчезнуть, и это радовало.

Однажды утром вспышками возникли световые стены. Началась игра. Всё игровое поле как когда-то давно, разделилось на 222 дорожки.

Винсент как обычно сидел на гнезде, согревая будущее потомство в пятнистых упаковках. Он видел игроков уже много дней подряд, но они ещё не встречались с ним. Лениво поворачивая голову то в одну, то в другую сторону Винсент осматривал окрестности белыми светящимися зрачками чёрных глаз. Те птицы, чьи гнезда находились на десятки метров впереди, погибли. Он (или точнее сказать оно) находился теперь в самом начале ряда гнёзд.

К Винсенту приближались три игрока. Он делал вид, что не замечает этих ублюдков. Двое из них сняли с ног скрученные спиралью огненные хлысты и развернули их, приготовив к действию. Троица остановилась в четырёх метрах от ближайшего паосэтра. Марафонец остался на месте, в то время как защитники подошли к птице. Один из них нанес удар хлыстом. Плеть рассекла паосэтру часть морды, обожгла ему шею и рудиментарные крылья. Винсент схватил клювом плеть и вырвал ее из рук атакующего защитника. Он быстро встал с гнезда и прыжком настиг обидчика, пригвоздив его к земле своей правой ногой, пробив тупыми когтями ему грудную клетку насквозь. В тот же момент огненная плеть обвилась вокруг левой ноги Винсента. Он взревел больше от гнева, чем от боли и повернулся в сторону атакующего защитника. Марафонец в это мгновение вынул из гнезда яйцо и поместил его в рюкзак. Винсент заметил это и хотел кинуться на вора, чтобы разорвать, но огненная плеть, которая врезалась жгучим узлом в его ногу всё глубже и глубже, не позволила ему этого сделать. Поскольку яйцо уже не спасти, паосэтру пришлось переключить своё внимание на того, кто причинял сейчас сильную боль. Марафонец в это время подобрал огненный хлыст своего мертвого защитника, и, решив спасти другого, пока еще даже не раненого, хлестанул плетью птице прямо в голову. Винсент остался без одного глаза и половины кожного покрова на затылке. Из-за этого он промахнулся, ударив клювом в землю, а не в того, кто изрезал огненной плетью ему всю ногу. Потеряв на мгновение ориентацию в пространстве, Винсент едва не упал, но всё-таки сделал прыжок и раздавил марафонца ногами. Защитник хлестанул разъяренного паосэтра по спине и хотел нанести второй удар, но не успел. Винсент схватил его клювом и проглотил как червяка. Два трупа, что валялись рядом, он съел немного позже.

Изо дня день с игроками всё происходило точно также как и с Винсентом в своё время. Они воскресали и умирали, снова воскресали и снова умирали. Винсент становился всё агрессивнее, поскольку раны нарывали, а жучки пухоеды постоянно лакомились перьями. Поэтому троица старалась красть яйца у других птиц.

Через неделю Винсент умер, отказало сердце. Возродился он человеком, а вместе с ним Тэрон и Хольф. Новый круг он прошёл быстрее и снова стал птицей. Его однажды затоптали сородичи, и он опять повторил круг и снова стал паосэтром.

Наступил день, когда всё начало меняться. Винсент радовался этому, чувствуя, что скоро всё кончится. Игроков больше не поступало. Световые стены исчезли. Птицы постепенно вымирали. Они уже не клали яиц и не вили гнезд, а всё чаще спали сидя на земле, в надежде, что пойдёт кислотный дождь, смоет с них грязь и противных насекомых. Паосэтры мечтали о зловонах и ждали, когда затрубит рог.

Когда всё изменилось, зона муравейников стала похожа на мусорную яму, земляные кучи-пирамиды можно было пересчитать по пальцам, и в них давно царила смерть. Там всюду валялись или гниющие трупы или сухие скелеты. Зона муравьиных львов исчезла вместе с красным песком, в котором жили хищные твари. Эта местность превратилась в нечто вроде карьера. Черная трава, которая росла в разных местах игрового поля, засохла. На гигантских тлеговых деревьях, утративших металлический блеск, больше не было плодов.

Рог, не трубивший уже давно, наконец-то зазвучал вдалеке. Зверски голодные птицы побежали на его зов. Вскоре они уже были возле стартовой платформы, на которой стояло несколько демонов. Один из них снова затрубил в рог. Появилось шесть крылатых чудовищ. Они вывалили на землю гигантские кучи зловонов и улетели. Птицы так наелись, что едва могли нормально ходить. Крылатые чудовища снова прилетели, и вывалили на землю очередную партию счастья.

Птицы ели и ели, а аппетит всё усиливался.

Брюхо Винсента изошло трещинами, из которых начала сочиться кровь. Ему было больно, но он не мог остановиться. Хрустящий хитиновый покров и чудесная вонь желтоватой начинки сводили с ума. Казалось, нет ничего лучше, чем есть этих замечательных личинок. Немного погодя брюхо лопнуло. На землю вывалились внутренности и не переваренное месиво. Винсент упал на землю, испуская дух, точно так же, как и его сородичи.

Началось землетрясение. Почувствовался запах кислых яблок. Стартовая платформа взорвалась. Острый бутон раскрылся и неимоверно вырос, на сотни метров в высоту и ширину. Трубчатые лепестки начали извергать белую вязкую парализующую жидкость, которая быстро залила всё вокруг.

Остров смялся как листок бумаги, закрылся двумя живыми кожаными полотнами, словно веками глаз. Он опустился в океан-мрак, на котором находились другие острова — ипплесты, составляющие адова пространства как элементы мозаики.

— Вот и всё, — думал Винсент, находясь внутри тёплой тьмы наедине с мягкой всё пронизывающей болью.

Огненная вспышка.

Скорость и свет.

Огненная вспышка.

Винсент открыл глаза. Его сердце бешено колотилось. Все тело ломило. Над ним склонилась группа людей.

— Пульс пришёл в норму, он очнулся! — сказал кто-то из них, держа в руках какие-то плоские штуки. — Больше не нужно разрядов.

Это была бригада врачей.

— Пожалуйста, не двигайтесь, сейчас мы сделаем вам укол.

Винсенту разорвали рукав рубашки, оголив правую руку. Женщина сделала ему внутривенный укол, и он потерял сознание.

Очнулся Винсент в больничной палате. К нему подошёл врач (небольшого роста, крепкого телосложения, с круглым лицом с правильными чертами, в очках).

— Вы пролежали в коме долго мистер Дэнтон, — сказал он, — весь свой курс лечения. Все переломы зажили, сегодня вы пришли в себя, все показатели в норме, так что отправляйтесь домой, жена заберёт вас.

— Жена?

— Да, она сейчас придет, оденет вас, и вы поедете домой.

Доктор вышел из палаты. Через минуту дверь открылась и через нее еле протиснулась полная высокая женщина (блондинка с симпатичным, но несчастным лицом).

— Привет, милый, как ты себя чувствуешь?

— Живой вроде бы, — вместо этого он хотел спросить, что это за мир, куда подевался ад, но слова сами вырывались из уст, — Поедем домой, Люси? — Он ещё, оказывается, знает её имя! Чертовщина какая-то!

— Дональд! — Люси очень долго душила его в своих объятиях и заливалась слезами. Он и сам едва не заплакал к удивлению для себя. Она одела его и помогла ему идти. Винсент чувствовал, как сильно его мышцы одрябли. Он держался за жену, чувствуя, что она не бросит его, что она его опора и надежда, как и всегда раньше.

Пара вышла из больницы. На улице шёл дождь. Они сели в старый поцарапанный додж, и поехали по залитой водой дороге. Люси всё время плакала.

— Дети заждались тебя, как и я! Ты так долго был в коме. Дональд, я же говорила, не связывайся, ты с этими парнями. Почему ты не послушал?

Винсент промолчал, ему было слегка не по себе, особенно в тот момент, когда он вспомнил, что дома его ждут пятнадцать детей разного возраста. Девять мальчиков и шесть девочек.

— Джек, сказал, — продолжала жена, — что будет поступать в колледж, только когда я привезу тебя домой в полном рассудке, когда ты выздоровеешь, — она снова расплакалась. — Даже Тюф заболел, он тоже ждёт тебя.

Винсент, с удовольствием представил, как было бы хорошо повеситься.

Они приехали в район домов. Машина остановилась у двухэтажного старого особняка с большим сараем. Дональд и Люси вошли в дом. Ещё в гостиной, словно хищники на него набросились дети, обнимая и целуя. Он грохнулся на пол. Все дружно посмеялись и подняли его на ноги, потом его сшиб Тюф, их десятилетний волкодав (названный в честь мальчика самоубийцы из сказки). Он с жадностью лизал лицо хозяина, по которому так соскучился.

Раздавались истеричные взрывы хохота неестественной радости посетившей дом Дэнтонов, дом большой семьи полудурков. Они очень радовались. Все его пятнадцать детей, прыщавая жена толстуха и чертова собака по кличке Тюф. Вся семья, словно команда заядлых алкоголиков, напилась ромом до бессознательного состояния.

Дональд (но далеко внутри всё тот же Винсент) пробудился рано утром от телефонного звонка. Голова раскалывалась от похмелья, в доме царил погром, будто здесь производили обыск какие-то мародеры-наркоманы. Стояла вонь. На полу помимо мусора и блевотины кое-где валялись шприцы. Дональд дополз до телефона и взял трубку.

— Кто бы ты ни был, — прохрипел он, — пошёл ты к…

— Дональд, приезжай ко мне, и я решу все твои проблемы.

— Кто ты, мать твою! — спросил в гневе Дональд, голова его раскалывалась.

— Я тот, кто скажет тебе, как выбраться из всего этого дерьма, в котором ты сейчас и которое ещё может с тобой приключиться. Приезжай послезавтра в бар «Вечное проклятье», сядь за столик13.

— Знакомый голос, я тебя знаю?

Послышались гудки. Дональд обрушил трубку обратно на телефон, едва не разломав его, и заснул. Когда он проснулся, Джуди и Стив помогли ему подняться с грязного пола и сесть на диван. Майк принёс ему банку крепкого пива. Дональд жадно выпил его и вскоре почувствовал, как голова проходит. Остальные дети валялись по дому и тяжело приходили в себя. Только сейчас Дональд разглядел зал, в котором они всегда праздновали все праздники. Пять зеленоватых диванов купленных у брата на его мебельном заводе ещё пятнадцать лет назад. Дешёвая хрустальная люстра на потолке, приобретённая на распродаже. Грязный камин, в котором уже давно не было огня. Мутные давно не мытые окна. Всё так знакомо.

Дональд встал и, пошатываясь, отправился на второй этаж в комнату для гостей, где был тайник. Прибыв на место, он закрыл за собой дверь. Дональд подошел к платяному шкафу, просунул руку в промежуток между ним и стеной, нащупал там небольшую ручку и отодвинул ее в сторону. Он достал из металлического мини сейфа пакетик с белым порошком, который иногда приходилось употреблять, чтобы прийти в себя. Дональд подошёл к тумбочке, около двуспальной кровати, открыл верхний ящичек, достал оттуда прямоугольное запылённое зеркало. Он высыпал на него немного кокаина, затем взял кусочек бумаги и сделал трубочку. Дональд наклонился к зеркалу, лежащему на коленях, и быстро всосал через нос всю небольшую кучку без остатка. Теперь он пришел в себя: бодр как никогда. Протерев небольшое зеркальце от пыли, он разглядел своё лицо и ужаснулся. Оно было очень рябое тощее и костлявое с морщинистым чрезмерно высоким лбом. Помимо этого лицо украшали кривые губы и ужасно широкий нос. А волосы на голове были до того жидкие, что можно подумать, что их нет. Настоящий кошмар!

Дональд убрал всё на место, вышел из комнаты для гостей, и спустился на первый этаж. Все пришли в себя и похмелялись. Собака валялась у камина, лениво шевеля хвостом.

— Так! — злилась Люси, — опять вы наркотой баловались! Шприцы по полу, даже собаку ширнуться заставили! А у нас ведь с деньгами не так уж и хорошо!

— Но мама! — слышались виноватые возгласы, — Папа же выздоровел!

— Ладно, но только чтобы это в последний раз!

— Хорошо.

— Ладно.

— O'kay мам!

Собака словно подтверждая слова хозяев, ещё раз вильнула хвостом, лежа неподвижно и наслаждаясь нирваной.

Дональд, как и раньше не помнил, как зовут каждого ребёнка. Они все уже стали такие взрослые. Самому младшему Грэгу или Стиву приблизительно четырнадцать. Трудно всё помнить. Он их очень любил, как и Люси. Дети для него были самым дорогим, что есть на свете.

Утром Дональд сидел на кухне, задумчиво наблюдая как его крупная, но очень подвижная жена энергично моет гору посуды.

— Я купила средство для похудания, — сообщила Люси, смывая моющее средство с очередной жирной тарелки.

— Правда?

— Да.

На следующее, утро она умерла от этого средства, здесь же на кухне, положив руку на сердце и рухнув на пол.

Вся семья дружно горевала. Все напились до бессознательного состояния.

Наступило дождливое утро. Зазвонил телефон. Дональд снял трубку.

— Алло?

— Сволочь! Я залетела, ты понимаешь! У меня от тебя будет ребёнок, и если он станет таким же ублюдком, я убью его, а труп пришлю тебе по почте! — кричал прокуренный женский голос.

Дональд бросил трубку.

Телефон зазвонил снова.

— Да!

— Не забыл с похмелья, что завтра в полдень «Вечное проклятие» столик 13. Приходи, я добавлю тебе проблем.

Весь оставшийся день все пятнадцать детей основательно действовали на нервы. Дональд вечером сорвался и накричал на них, и они его легонько избили, а потом извинились. После этого он лег спать.

На следующий дождливый день Дональд вызвал такси и приехал в ресторан, выглядевшей снаружи как здание после ядерной войны. Он вошёл внутрь. Все было выполнено в чёрных тонах. На сцене танцевали стриптизёрши. За круглыми столиками сидели разные люди. Огромный официант культурист в красном одеянии едва не сшиб Дональда.

— Вам помочь!? — спросил он.

— Где столик номер 13?

— Там. — Огромный официант свободной рукой (в другой он держал поднос) указал в дальний угол. Там сидел человек в чёрном костюме. Дональд подошёл к столику и сел.

— Привет, Дональд.

— Здравствуйте.

— Ты меня знаешь, мы не раз встречались. Хочешь кофе?

— Нет спасибо. Зачем мы здесь?

— Ты должен мне шестьдесят кусков.

— Что?

— Не притворяйся что, выйдя из комы, ты всё забыл. Мои ребята постарались, не убили тебя, а только сильно искалечили. Но это не даёт тебе права забывать долги.

Тут Дональд вспомнил, как краденое золото он оставил в междугороднем автобусе.

— Ты про золото?

— Да. На этот раз пострадаешь не ты, а твои дети. Жена твоя уже улетела, это было неплохим началом.

— Подонок! — Дональд подался вперед, чтобы придушить этого до мерзости аккуратного джентльмена, но дуло пистолета уперлось ему в колено и он сразу успокоился. — Что ты предлагаешь?

— Мне нужен адрес Джорджа в Мексике.

— Если я скажу, моей семье точно крышка.

— Я позабочусь об этом.

— Ты просто кинешь меня! Лучше убей сейчас меня, а потом моих детей! Теперь без разницы!

— Я позабочусь об этом.

— Его ребята… они же головорезы! Они не убивают просто и быстро! Они так не умеют! Они садисты!

— Я сказал, что всё улажу, хотя ты не стоишь этого.

— Другого способа нет?

— Нет. Если ты откажешься, то увидишь, как твои дети-полудурки дохнут у тебя на глазах, и узнаешь, что головорезы Джорджа на самом деле ангелы.

Дональд взялся за голову и поник.

— Подонок! — проговорил он сквозь зубы, снова поник, а потом назвал адрес.

Джентльмен рассмеялся, и все вокруг запылало огнём.

Собеседники оказались в каком-то белом и чистом офисе. У джентльмена выросли рога. Дональду полегчало, а потом он почувствовал, что его тело становится прежним сильным и красивым.

— Ты уверен, что не хочешь кофе, Винсент?

— Выпью чашечку, — согласился он, почувствовав, как улучшается настроение.

— Меня зовут Тролас, — сказал демон.

— Приятно познакомится мистер «отчаяние».

— Ты ещё помнишь «соит»?

— Совсем немного, только пару слов. Теперь в моей крови нет «огненной стали».

Демон щёлкнул пальцами. Дверь открылась и вошла симпатичная девушка с подносом в руке. Она поставила на стол две чашки кофе и удалилась.

— Сейчас он придёт, — известил демон, сделав глоток.

— Президент компании, под названием «Ад»?

— Ему больше нравится название «преисподняя».

Мгновение продлилось молчание.

— Что это было?

— Ты про Дональда?

— Да.

— Первый верхний уровень. Ты прибыл сюда с третьего, когда один ипплест ликвидировался. Я тебя вытащил из пространственной тьмы и доставил сюда, по просьбе президента. Он почему-то решил, что тебе не помешало бы познакомиться с первым уровнем.

— Это самый лёгкий уровень?

— Да, здесь не ставят клеймо, и жизнь тут похожа на ту, что в стандартной модели классического проекта «Земля», только здесь больше болезней больше стихийных бедствий, преступлений, террора, войн. Здесь время от времени происходит конец света.

Дверь открылась. Вошёл президент.

Огненная вспышка.

Винсент, Тролас и Президент Преисподней, оказались за белым столиком у открытого бассейна, под ласково греющим солнцем. Мимо ходили люди в купальниках и плавках. Одни ныряли в бассейн, другие спокойно плавали, третьи лежали и загорали на солнце.

— Вот мы и встретились снова Лютор, — приветствовал Дьявол, — Ничего, если я буду называть тебя так?

— Нет, пожалуйста.

— Это твоё имя мне нравится больше всего.

— Как угодно.

Президент Преисподней повернулся к Троласу.

— Можешь идти у тебя много дел.

Демон исчез, растворившись дымом.

— Как насчет искупаться? — предложил президент.

— Пойдём, — согласился Винсент.

Оба погрузились в бассейн. Пока они плавали, какой-то маньяк с пистолетом перестрелял половину купающихся, а потом сам застрелился. Слышались крики и визг. По воде начал расползаться красный цвет.

Лютор и Дьявол вылезли из бассейна и расположились на белых раскладных креслах, чтобы позагорать.

— Если самоубийство считается большим грехом, то почему я попал только на третий уровень? — поинтересовался Винсент.

— У тебя были оправдывающие факторы.

— Оправдывающие факторы?

— Да. Почему ты мечтаешь покинуть ад?

— Мне здесь как-то не очень нравится.

— Тебе не терпится вернуться к Горнеру, чтобы он снова послал тебя проживать какую-нибудь жизнь, которая, мягко говоря, тебе не по душе?

— Нет. Я не хочу к нему возвращаться.

— Если ты выберешься из ада, то попадаешь только в инкубационный изолятор, других путей нет.

— Я не понимаю, зачем всё это? Где, правда, а где ложь? Я столько всего помню, что мне кажется, будто я поселил в себе сотни миров, которые живут и развиваются во мне, несмотря на то, что в каждом из них я умер. Это ужасно.

— Это нормально. Это структура твоего мира. Если бы ты тогда согласился управлять преисподней, у Горнера не было бы столько проблем.

— Он работает на тебя? Горнер служит Дьяволу?

— Дьявол я только в преисподней.

— В раю ты Бог?

— Ты догадлив.

— А имя у тебя есть?

— Сэто.

— Так значит, всё, что со мной было, нужно тебе?

— Да.

— Всё это для того, чтобы я мог по достоинству оценить рай, ведь всё познаётся в сравнении. Так?

— Да, — ответил Дьявол и сотворил слегка виноватое лицо. — Я чувствую, что ты ненавидишь меня. Но ты ничего не можешь, и от тебя ничего не зависит. Ты слишком хорошо это знаешь. Твоя ненависть не вечна Винсент. Когда ты будешь готов, она сменится любовью ко всему, что я сотворил.

— Что если нет?

— Отсутствие веры убивает душу, поэтому ты должен верить. Только так ты достигнешь Рая.

— Если я не буду верить, меня ждёт смерть. Я правильно понял?

— Да. Настоящая Смерть, и она хуже, чем ад.

Ненадолго воцарилось молчание.

— Так, где же выход отсюда? Мне надоело тут торчать!

— Пойдём.

Они подошли к бассейну. В нём плавала дюжина трупов. На месте бассейна образовалась дыра, открывая собой бесконечный тоннель.

— Выход внизу на шестом уровне в центре огненной струи. Придётся немножко помучиться, чтобы до неё добраться.

— В центре огненной струи?

— Да. Твое клеймо больше не действует, так что спокойно можешь приближаться к огненной струе. Просто прыгнешь в нее, и она унесёт тебя отсюда. Желаю удачи.

— Спасибо за доброту.

— Не стоит благодарности. Зря ты тогда не согласился править преисподней Лютор, тебе бы понравилось.

— Вряд ли, — Винсент прыгнул в пропасть.

Он летел вниз по тоннелю, набирая чудовищную скорость. Он не успевал ничего рассмотреть вокруг, уж слишком быстро всё мелькало.

Винсент упал в воду, разбился об неё и умер. Когда он воскрес, пришлось долго плыть на поверхность, чтобы не погибнуть от удушья. Это была широкая река с быстрым течением и очень горячей водой с едким запахом и мерзким вкусом. Винсент утонул, так и не доплыв до правого берега, усилия оказались тщетными. Он снова воскрес глубоко под водой, и опять выплыл на поверхность. Вдали виднелась огненная струя, бьющая ввысь черного безоблачного бесконечного неба. Винсенту показалось, что она извергается прямо из воды где-то далеко впереди, значит, оставалось только плыть к ней. Он ошибся. Река закончилась водопадом. Он долго летел вниз, прежде чем умер. Воскрес Винсент с полными воздуха лёгкими, очнувшись на тёмном дне. Он оттолкнулся от него и выплыл на поверхность. Это было какое-то гигантское озеро, куда падала вода из реки. К счастью до берега было всего сто метров. Он доплыл, вылез из воды и лёг отдохнуть в грязи, поскольку сильно выдохся. Винсент удивлялся, почему, пока он плавал, к нему ничего не приставало, не пыталось утопить ранить съесть или сделать ещё что-нибудь. Он поднялся на ноги и осмотрелся, Вокруг была кипящая грязь. Изредка валялись огромные камни. Огненная струя находилась впереди, на расстоянии пяти километров. Винсент пошёл к ней, утопая по колено в тёмно-коричневой грязи. Чувствовалось, что кожа по всему телу сильно чешется. Вскоре она стала постепенно слезать, отпадая по кусочкам, словно расплавленная резина. Наверное, он плавал, не воде, а в какой-то кислоте, уж больно резкий у неё запах, и отвратительный вкус. Вскоре Винсент остался совсем без кожи. Все его движения причиняли боль, и даже лёгкий порыв горячего ветра казался огненной волной. Глаза ничего не видели, их залила кровь. Внезапно начался приступ кашля, как при самой тяжёлой степени туберкулёза. Отхаркивались и выплёвывались кусочки легких. К счастью Винсент быстро скончался. Воскрес он на том же месте, лёжа в грязи. Он поднялся и продолжил путь к огненной струе освещающей это ужасное место. Всё тело вскоре покрылось большими гнойниками, выпали зубы, и опять начался ужасный кашель. Так и шёл Винсент, умирая и воскресая. Так и миновал он полпути к огненной струе.

Прицепилась какая-то другая агрессивная болезнь. Его плоть постепенно крошилась, мышечные волокна отрывались по кусочкам. Хорошо было то, что умирать теперь приходилось не так часто. Наконец он увидел огромную массу безногих и безруких людей, гниющих заживо. Заметив Винсента, они начинали кричать, словно он был ходячим проклятьем. Жалкие подобия людей хватались за него немощными руками, пытаясь остановить, словно зная, что он скоро выберется отсюда. Теперь вместо грязи были полусгнившие люди, и он полз по ним к огненной струе. Миновав километр поля из полуживых человеческих тел, Винсент уже преодолел границу, за которую переходить грешникам не позволяло клеймо. Они знали, что выход из преисподней это огненная струя, но добраться до неё не представлялось возможным.

От правой голени осталась только кость. Из левого бедра с лёгкостью кто-то вырвал кусок верхнего слоя мышечных волокон. Один глаз вытек, другой ещё пока видел, пусть и плохо. Кто-то схватил Винсента за ногу. Это был сильный крупный незнакомец с крошащимся дырявым лицом. Он притянул Винсента к себе и сказал:

— Никуда ты не пойдёшь, а останешься здесь!

Винсент изо всех сил вырывался из его объятий. Сначала не получалось, но потом, когда незнакомец попробовал откусить кусок его плоти, он ладонью уперся в дырявое лицо. Нос и лоб проломились, рука утонула в полуразложившемся месиве, и сильный мерзкий тип умер. Вскоре Винсента ещё кто-то схватил за ногу (ту на которой вместо голени была кость). К счастью конечность оторвалась. Винсент продолжил ползти без нее теперь уже по грязи, а не по телам. До огненной струи осталось совсем немного, около полутора тысяч метров. Чувствовалась вибрация земли.

Винсент выполз на сухую местность, где людей почти не было. Второй глаз у него вытек, уши отвалились, правая рука сломалась, легкие перестали дышать. Он уже не мог двигаться. Винсент почувствовал как небольшие твари, похожие на ящериц, облепили его и стали есть, прогрызая себе норки поглубже.

Винсент воскрес, появившись из-под сухой земли. Его снова с бешеной скоростью одолел туберкулёз, и ещё что-то, отчего кожа превратилась в гнойный кисель. Через пять или шесть смертей и воскрешений Винсент был уже ближе к цели.

Наконец он добрался до круглого обрыва. Огненная струя представляла собой нечто похожее на концентрированный сфокусированный поток магматических масс, выталкиваемый вверх с неистовой, чудовищной силой. Винсент перевалился через край и кубарем покатился по крутому спуску обрыва. Все его кости переломались, прежде чем он попал в огненную струю.

Жар и огненный свет. Скорость. Белая вспышка. Тьма. Свет. Тоннель из светящихся колец.

 

Глава 4. ТО, ЧТО КАЗАЛОСЬ ТАКИМ ДАЛЁКИМ

Винсент плавно опустился на холодный тёмный пол. Вокруг царила тьма. Несмотря на это он прекрасно мог видеть своё тело, словно оно освещалось со всех сторон.

— Горнер? Горнер!

Тишина.

— Включи свет! Давай поговорим.

Тишина.

— Здесь есть кто-нибудь? — Винсент пошёл вперёд. Его шаги стали отмечаться на чёрном полу фиолетовыми пятнами.

Винсент несколько раз пересёк инкубационный изолятор от края до края. Он наталкивался на стены, и те отвечали на соприкосновение фиолетовыми пятнами. Он пытался найти хоть что-то. Но тут не было ничего. Винсент чувствовал сильную усталость.

Что за пустота!? — спросил он сам себя. — Неужели нельзя было хотя бы поставить здесь кресло, чтобы я спокойно посидел и подождал!? — Винсент щёлкнул пальцами, представив в воображении предмет комфорта. Кресло появилось рядом. Несмотря на тьму, оно было прекрасно освещено. Винсент уселся в него.

— Неплохо, — признал он, поняв, что теперь его мысли при желании могут материализоваться. — Почему же здесь так темно? Да будет свет! — Винсент два раза хлопнул в ладоши.

Ничего не произошло.

— Это что, выборочное исполнение желаний? Или какое-то условие?

Тишина.

— Ладно, — согласился Винсент. В его руках появились кисть и палитра. Рисуя живыми красками, он превратил изолятор в комнату обитую деревом. На стенах возникли окна, за которыми было раннее утро.

— Ну, вот это другое дело! — заметил Винсент и вновь уселся в кресло, любуясь своей работой. — А какого чёрта я здесь сижу!?

Винсент подошёл к деревянной стене и нарисовал дверь. Он открыл её, но вместо выхода увидел только чёрную стену. Чтобы убедиться в том, что это правда, он прислонил к тёмной поверхности ладонь, и вокруг неё тут же образовалось фиолетовое пятно.

— Я понимаю. Нужно по-другому.

Винсент сотворил атомную бомбу и взорвал её, но изолятор оказался слишком крепким. В пыль превратился только недавно нарисованный интерьер. Тогда Винсент заполнил всё водой и смыл в никуда радиоактивный мусор. Он представил, что увеличивается и становится неимоверно сильным, превращается в металлическую машину убийственной мощности. И стало так. Винсент упёрся сильными ногами в пол, а могучими руками в потолок, и напрягся. Он изо всех сил представлял, что потолок ломается, но это было бесполезно. Изолятор в ответ на усилия стал полностью фиолетовым.

— Почему ты не можешь просто сломаться? — спросил Винсент.

Он прекратил усилия, и вокруг вновь воцарилась тьма.

— Что я делаю не так?

Винсент поднял руки вверх, и из них изверглись разноцветные потоки света, которые превратили изолятор в хрустальную комнату, за границами которой были бесконечное море и голубое небо. Он снова уселся в кресло.

— Отсюда должен быть выход! — сказал сам себе Винсент. — Должен быть! Нужно просто немного подумать.

Посреди изолятора образовалось светящееся окно, из него вышел Горнер.

— Я вижу, ты не особо скучал, пока меня не было.

— Скажи мне, что это такое? — Винсент развёл руками.

— Твои творческие способности, — ответил Горнер.

— Почему они так ограничены? Почему материализуется далеко не всё, что я хочу, и как я хочу?

— Тебе не хватает энергии и опыта.

— И что без этого невозможно покинуть изолятор?

— Вокруг тебя психокинетические зеркала. Всё, что бы ты ни делал, остается только твоим.

— Но как ты сюда попадаешь, и уходишь отсюда?

— Я умею создавать световые окна.

— Научи меня.

— Если ты попадёшь в мир контролёров, тебя убьют ликвидаторы, и ты узнаешь что такое настоящая смерть без реинкарнации.

— Кто такие ликвидаторы?

— Они как иммунитет: ликвидируют всё, что потенциально опасно в любой точке пространства нашей цивилизации. Ликвидаторы также и средство контроля над нами.

— Надеюсь, у тебя есть для меня хорошие новости?

— Да, — ответил Горнер, обойдя кругом Винсента, сидящего в кресле. — Ты готов к последнему пути.

— Готов к последнему пути?

— Да.

— И что ждёт меня после него? Может ещё парочка последних путей?

— Нет. Как и все отшлифованные сырьевые элементы, ты вольёшься в Хозяина. Проще говоря, тебя ждёт Рай.

— Про рай я уже слышал. Может, объяснишь, что это такое!? Без издевательств.

— Придет время, и ты найдёшь ответы на все свои вопросы.

Интерьер растаял и разноцветной жидкостью влился в Винсента. Изолятор снова стал бездонно чёрным. Возникло высокочастотное гудение. Оно начало постепенно нарастать. Почувствовалась лёгкая вибрация.

— Что это!? — спросил Винсент.

— Изолятор ликвидируется как использованная ячейка, — ответил Горнер. — Ты уже на шаг ближе к своему счастью.

Тёмное цилиндрическое помещение покрылось ослепительно яркими трещинами. Казалось, высокочастотный шум разрежет голову. Вибрация возросла настолько, что с трудом можно было стоять на ногах. Около Горнера появилось синее светящееся полотно.

— Удачи Винсент, — Горнер сделал плавное движение рукой, и в воздухе нарисовалась белая вертикальная линия. — Остаётся только мечтать и терпеть.

— Подожди! Что мне делать!?

— Твоя жизнь может стать прекрасней, чем ты можешь себе представить.

— Что это значит?

— Расслабься и делай то, что делал всегда.

Белая линия развернулась и стала светящимся прямоугольным полотном. Горнер исчез. Винсент кинулся за ним, но световое окно закрылось слишком быстро.

Трещин становилось всё больше. От потолка оторвался кусок и улетел вверх. Слепящий сплошной свет пронзил болью Винсента. Инкубационный изолятор разломался, словно прогнившая деревянная постройка, что обрушилась в горную реку.

Винсент падал, но куда-то вверх, невозможно было объяснить это чувство иначе.

Бесконечный свет. Тьма.

Открыв глаза, Майкл увидел круглый серебристый потолок с чёрным треугольником в центре. Он приподнялся и осмотрелся, чтобы понять, где находится. Майкл лежал на двуспальной кровати в круглой комнате обитой деревом. Это была его спальня.

Майкл свесил ноги и нашёл тапочки. Те ласково обняли его ступни, приняв удобный уровень мягкости. Он лениво встал, вышел из спальни, немного прошёлся по трапециевидному коридору и остановился у синей двери с надписью «ванная». Он на мгновение застыл на месте, «переваривая» только что увиденный сон, потом прикоснулся к отпечатку ладони на стене. Дверь отодвинулась в сторону.

Майкл вошёл в пустую маленькую круглую комнату с мраморным полом и потолком, где за стеклянными стенами открывался вид на ступенчатый горный водопад.

— Прохладный душ, — сказал Майкл. — «Взвешенные капли».

Пол под ним деформировался, создав круглую ванну. Вокруг неё образовались полупрозрачные шторы. В воздухе из тонких струй пара появлялись капли и притягивались к телу, словно к магниту.

— Выключить воду. Сушка.

Он мгновенно высох, под действием лучевого фена.

Майкл подошёл к стеклянной стене, и она потеряла прозрачность, создав зеркальную поверхность. В своём отражении он не увидел ничего странного. Майкл был в точности таким, каким хотел себя видеть.

Он вытянул руки, из стены выдвинулась полочка с разными туалетными принадлежностями. Майкл взял небольшой тюбик, выдавил из него гель и нанёс на волосы. Они начали заплетаться в косички и укладываться назад.

— Мой любимый халат.

В стене открылось круглое отверстие, из которого вылез паукообразный робот и отдал Майклу маленький рулончик. Развернувшись и приняв нормальный размер, зелёный халат помог себя одеть и подвязался поясом.

Майкл посмотрел по сторонам и сказал:

— Сменить интерьер.

Ванная почернела. Майкл опустил взгляд вниз и увидел под ступнями фиолетовые пятна. Он прикоснулся к стене и увидел то же самое. Майкл отошел от стены и сказал:

— Стиль «Хрустальный океан».

Майкл оказался в хрустальной комнате, за границами которой были бескрайняя вода и голубое небо.

— Да, — улыбнулся Майкл. — Как во сне.

Внезапно голову пронзила чудовищная боль. Майкл немного потер виски, потом тряхнул головой, и всё прошло. Он вышел из ванной, и отправился на кухню.

В отличие от спальни и ванной это была четырёхугольная довольно просторная комната с двумя трапециевидными окнами, откуда открывался вид на северную часть Сицилии-12. Посреди пустой кухни украшенной зарослями дикого винограда стоял чёрный круглый стол с четырьмя автоматическими стульями «комфорт 600». Майкл сказал:

— Пицца с грибами и сыром.

Из стола выдвинулась тарелка с нарезанной пиццей ножом и вилкой.

После того как Майкл безжалостно расправился с завтраком, стол погрузил грязную посуду внутрь себя.

Всегда, перед тем как начать свой рабочий день Майкл смотрел один или два нейрофильма, чтобы как следует «завести» воображение.

Он вошёл в зал. Это была большая прямоугольная комната со сглаженными углами с одним огромным трапециевидным окном. Справа находились дутый диван и два кресла фирмы «комфорт 600», слева во всю стену размещалась живая картина, изображающая зелёное озеро с каменистыми берегами.

Майкл прикоснулся к живописному изображению рукой, и краски начали инвертироваться.

— Библиотека нейрофильмов.

Экран разделился на квадратики, в каждом из которых прокручивались различные трёхмерные фрагменты.

— Майкл Флеминг «NN-110».

Почернели все квадраты кроме четырёх стоящих в ряд. Майкл выбрал первый, на котором было написано «Сын палача». Квадрат смялся, словно бумага и трансформировался в небольшой треугольный проектор. Майкл приклеил его на лоб, прилёг на диван и расслабился. Где-то внизу проносились лес и горы. Голос Тора спросил:

— Скорость течения жизни?

— Максимум, — ответил Майкл.

Всего за час он прожил жизнь за главного героя Лютора, чувствуя всё, что чувствует он от рождения до смерти. Майкл снял проектор и снова подошёл к живой картине.

— Франсуа де Вик «В поисках времени».

Как только он попытался расслабиться, его голова чуть не взорвалась от боли, но в мгновение всё прекратилось. Посреди тьмы возникла надпись:

«…Предельная нестабильность мозговых волн. Нейротехнологии запрещены, ради безопасности пользователя. Всемирная организация здравоохранения…»

Майкл снял проектор и швырнул его в окно. Треугольный прибор разбился о стекло на мелкие кусочки.

Майкл вскрикнул, схватившись руками за голову. Из носа потекла кровь. Он почувствовал себя так, будто две недели не спал, сидел на кофеине и подвергался унижениям и физическим перегрузкам. Ему хотелось швырнуть свои мозги на пол и раздавить их ногами.

Наконец боль пропала. Майкл вытер правой рукой кровь и прикоснулся к мобильному телефону, который представлял собой металлический кружочек, вживлённый в кожу левого запястья.

— Вызов. Доктор Френсис.

Послышались длинные гудки, которые вскоре прервались.

Из левой руки вырвались желтоватые лучи. Они распылились и превратили зал в белый кабинет.

Открылась белая дверь. Появился солидный мужчина в тёмном костюме с длинными волосами и аккуратно подстриженной густой бородой украшенной седыми полосами.

— Доброе утро доктор Френсис! — поздоровался Майкл.

— Здравствуй Майкл. Как дела?

— У меня снова был «самый долгий сон».

— Снова СДС!? — переспросил доктор Френсис с явным упрёком. — Ты умеешь считать!? Это уже четвёртый за месяц. Не пора ли начать заботиться о своём здоровье!?

— Да, возможно. — Майкл покачал головой, признавая вину. — Проснувшись, я чувствовал себя прекрасно, правда немножко поболела голова, но потом всё прошло. Так бывает иногда, и я не придал значения. Перед началом рабочего дня я всегда смотрю какие-нибудь авторские работы, чтобы завести воображение. После первого нейрофильма на максимальной скорости со мной ничего не случилось, а вот второй я посмотреть не смог. Головная боль чуть не убила меня, и включился запрет. Доктор Френсис, пропишите мне лекарство, чтобы я смог закончить работу. Обещаю, потом я пройду нормальное лечение, сейчас мне нужно закончить четвёртый нейрофильм, у меня контракт и сроки…

— Нет, Майкл! Помнишь, я рассказывал тебе о том, что во время СДС изменяется чувствительность рецепторов к норадреналину и нарушается обмен веществ в нервной системе!?

— Да, вы что-то говорили.

— Послушай меня. Твоя работоспособность возрастает, в то время как ты постепенно сходишь с ума. Дело может дойти до амнезии с полной потерей восприятия реальности!

— У меня проблема с проекторами. С восприятием реальности у меня всё в порядке.

— До поры до времени. — Доктор Френсис добродушно улыбнулся. — Запрет во всех видах нейротехники действует только при сильных перегрузках мозга. Это значит, что работать ты не сможешь ещё очень долго. Поверь мне. Ты, конечно, можешь использовать декодеры, но я думаю, у тебя хватит ума этого не делать. Здоровье важнее любых контрактов!

— Что вы предлагаете?

— «Эксклюзивный рай». Это один из лучших санаториев мира. Отдохнёшь там пару месяцев, и всё пойдёт как по маслу. Ты увидишь, что создавать новые нейрофильмы для тебя также легко, как и раньше.

— Может, вы и правы, — согласился Майкл. — Почему бы ни отдохнуть, как следует? Мэри давно предлагала мне съездить в санаторий. Она будет рада.

— Вот и прекрасно. Я сегодня же оформлю вам билеты. Ваши данные у меня есть.

— Если вам не трудно.

— Вы мои постоянные клиенты, поэтому на все виды услуг в «Эксклюзивном раю», для вас скидка 20 %.

— Спасибо доктор Френсис.

— Не за что. Буду ждать звонка. — Доктор Френсис прикоснулся к своей левой руке и исчез.

Кабинет разрезался на ленточки, которые исчезли в руке Майкла. Теперь вокруг снова был зал.

Майкл переоделся в чёрный элегантный костюм и покинул квартиру. Поднявшись на лифте на крышу небоскрёба (где размещалась стоянка) он сел в свой аэромобиль.

— Автопилот, — сказал Майкл.

Из желтых лучей собрался иллюзорный водитель.

— Куда желаете отправиться? — спросил он.

— «Бездна фантазий», — ответил Майкл.

Пролетев больше половины мегаполиса по одной из верхних линий движения, аэромобиль нырнул вглубь «металлических джунглей» и остановился на одном из нижних уровней. Майкл оставил его на узкой заполненной разнокалиберным транспортом стоянке, а сам отправился по мостику к входу в компанию под названием «Бездна фантазий».

Поднявшись по широкой лестнице на два этажа выше от исходного уровня, Майкл остановился в конце длинного коридора. Чёрная дверь номер 37 отодвинулась в сторону, и Майкл вошёл в кабинет. Там за небольшим полукруглым стеклянным столом в уютном кресле-автомате сидел лысый коренастый мужчина с короткой белой бородой. Он был в чёрном, как у Майкла, костюме.

— Здравствуй Глэм!

— Здравствуй Майкл! Присаживайся.

— Спасибо.

На мгновение воцарилось молчание, оба смотрели друг другу в глаза.

— Как настроение? — спросил Глэм.

— Я не смогу закончить четвертый фильм в ближайшие месяцы.

— Ты в своём уме!? Мы заказали рекламу! Это должен быть бестселлер, такой же, как первые четыре!

— У меня сильная перегрузка. На мне сработал запрет. Такого никогда не было.

— Есть декодеры, — сказал Глэм, искренне удивляясь. — Иногда ради успеха нужно рисковать.

— Это прямой путь в шизофрению, а мне и так нужно лечиться.

— Хорошо, — сдался Глэм. — Возьми отпуск на два месяца, и плевать на контракт. Возвращайся и закончи четвёртый нейрофильм.

— Я не обещаю что вернусь, — вдруг сказал Майкл. — Если честно… мне надоела эта работа. Можешь меня уволить. Одним режиссёром меньше, одним больше.

— Ты так говоришь, только потому, что устал. Работа для тебя как наркотик. Я был твоим продюсером пять лет и знаю это слишком хорошо. Ты вернёшься. Поверь мне, у тебя талант и поэтому ты богат.

— Богат? — переспросил Майкл, покачав головой и посмотрев по сторонам.

— Не то чтобы очень, но достаточно. Твоя профессия очень популярна в наше время, вот и приходится делить доход с конкурентами. Если ты живёшь в маленькой двухкомнатной квартирке, под облаками это не значит, что на хороший домик тебе не хватает денег. Просто тебе это не нужно. — Глэм улыбнулся как старый приятель.

— Ладно Глэм. Ещё увидимся. — Майкл встал, его кресло отправилось на место.

— Конечно. Захочется поболтать, звони, — попрощался Глэм, пожимая Майклу руку.

Оказавшись дома, Майкл лёг спать. Его разбудил голос квартиры, который сказал:

— У вас гости.

Как только Майкл открыл дверь, на него прыгнула шикарная брюнетка. Она задушила его в объятьях и поцелуях.

— Как трёхдневное совещание? — спросил Майкл, когда его губы наконец-то отклеились от её рта.

— Поставки Гелия-3 с М-1, начнутся завтра. Я буду обеспечена года на три.

— Мэри, ты не хочешь взять отпуск, и отправится завтра со мной в «Эксклюзивный рай»?

— Исполнитель желаний! — обрадовалась Мэри и слезла с Майкла. — не знала, как тебя оттащить от твоих нейрофильмов!

— Поужинаем в ресторане? — предложил он.

— Конечно, дома скучно.

Ресторан «Корона», куда отправились ужинать Майкл и Мэри, состоял из восемнадцати скульптурных треугольных строений окружающих гигантский фонтан. Казалось, что люди сидели в огромной короне на голове короля-великана. Ресторан располагался на крыше самого высокого в Сицилии-12, небоскрёба, сверху открывался прекрасный вид на весь вечерний мегаполис.

Майкл и Мэри заняли столик в западной части «Короны» на третьем ярусе.

— Уже сто пятьдесят лет на небе нет звёзд, — сказал Майкл, глядя в чёрное небо на котором был только крупный серп луны. — Как бы я хотел увидеть их хоть раз.

— Обратись к визитёрам, — посоветовала Мэри, смотря в почти полный бокал с вином.

Майкл поднял голову к небу и увидел, как сверкнули две тонкие белые линии.

— Эй, визитёры! Или как вас там!? Верните нам звёзды, чёрт вас возьми! — кричал в небо Майкл, махая руками.

Люди с соседних столиков оборачивались и смотрели на него.

— Что ты делаешь!? — возмутилась Мэри.

— Ты сама сказала, — улыбаясь, ответил Майкл, и на мгновение замолчал.

— Они похоже про нас забыли. Почему полгода не было «дождей»?

— Ты соскучился? — спросила Мэри.

— Немного.

— Может сегодня тебе повезёт?

— Мэри, почему у каждого человека свой визитёр появляется только, когда ему исполняется двадцать лет?

— Откуда мне знать? — удивилась Мэри.

— Почему не промывать мозги людям сразу от рождения?

— Я не знаю.

Ночь пролетела, и Майкл не видел снов. Он проснулся очень рано. Его голова болела.

Мэри всё ещё крепко спала, распластавшись на левой половине кровати. Майкл немного посмотрел на нее, потом встал и подошёл к большому трапециевидному окну, через которое восходящее солнце заливало спальню оранжево-красным цветом. За стеклом открывался прекрасный техногенный пейзаж. Исполинские небоскрёбы разных форм и высот смотрелись как башни величественных замков, выстроенных в облаках. Длинные цепи движения летающего транспорта казались тонкими и бесконечными потоками птиц и насекомых.

Оранжевое солнце оторвалось от линии горизонта и медленно поплыло вверх по небосклону, становясь, всё ярче и ярче. Внезапно оно потемнело. Казалось, будто кто-то закрыл его тёмным фиолетовым стеклом. Небо покрылось точечными вспышками.

Начался «дождь».

Гигантские белые гранёные объекты падали с фиолетового неба, оставляя в воздухе за собой призрачный след из сияющих частиц. Цепи движения транспорта разрывались и потерявшие управление аэромобили разлетались в стороны, падали, врезались в небоскрёбы. Здания мегаполиса в эти моменты напоминали оборотней, которые не могли решить в каком обличии им оставаться. Они то становились монотонными серыми столбами, то произведениями архитектурного искусства, какими их изо дня в день привыкли воспринимать люди.

Один из белых объектов размером с небольшой астероид пронесся в пятидесяти метрах от Майкла. Интерьер в спальне замерцал, и иллюзорная поверхность отключилась, оставив за собой голые металлические стены вместо текстурного дерева. Упав на дно мегаполиса, круглый гигантский предмет взорвался. Послышался звон, будто разбились тонны хрусталя. В стороны фейерверком разлетелись мелкие светящиеся шары. Они стали подниматься верх, словно искры от костра.

Один из светящихся шаров сквозь стекло влетел в окно. Дополнительное освещение, отключилось и вокруг всё потемнело. Но Майкл едва заметил это. Светящийся шар остановился. Сияющая пыль плавным потоком стала стекать с него на пол, стелясь полупрозрачным слоем.

— Проклятые пришельцы, — сказал Майкл, смотря на светящийся шар и не двигаясь с места. — Вы проникаете даже во сны, и для вас нет преград.

В ответ светящийся шар нарисовал внутри себя лицо Майкла.

— Ты готов принять правду? — спросил визитёр, голосом Майкла, сохраняя на его лице равнодушие.

— Сначала покажи мне её, а я подумаю, — ответил Майкл.

Пришелец пронзил пространство тонкими молниями, всё вокруг окрасилось тёмно-фиолетовым тоном, потом ещё и ещё, темнее и темнее. Пульсация электрических разрядов была синхронизирована с ритмом сердца Майкла. И он прекрасно чувствовал это. Стены и потолок дома становились прозрачными.

— Чувствуешь, как бьётся твое сердце? — спросил пришелец.

— Да.

— Ты слышишь его?

— Да.

— Правильно. Я твоё сердце. Слушай меня, и ты легко отличишь правду ото лжи.

Вдруг Майкл почувствовал, что его сердце остановилось. Светящийся шар взорвался. Концентрированная блестящая белая масса разлетелась в стороны, на мгновение застыла в воздухе в форме кривой звезды и плавно трансформировалась в человека. Майкл увидел перед собой двойника и готов был поклясться, что видит себя. Он сделал шаг в сторону и вернулся на место, потом несколько раз наклонил голову в разные стороны и помахал рукой. Двойник синхронно повторял все движения.

— Это что зеркало? — спросил Майкл, смотря, как у двойника открываются рот и шевелятся губы под ритм слов. Но ответа не последовало. Майкл вытянул руку. Ладони и пальцы соприкоснулись. Майкл почувствовал, что перед ним такой же человек. Он попытался убрать свою руку, но она словно срослась с рукой двойника.

— Ты был таким когда-то, — сказал двойник.

Как только Майкл, освободил свою руку, снова началась синхронизированная с сердцебиением пульсация разрядами. Двойник то превращался в светящийся шар, то снова становился собой. С каждым ударом сердца он становился всё старше и старше.

Вспышка.

Майкл увидел мегаполис откуда-то сверху. Подул ветер, и всё вокруг вдруг стало заброшенным и потрёпанным. Всюду Майкл видел людей. Жизнь текла как всегда: люди работали, отмечали праздники, решали проблемы, переживали горе и счастье. Всё бы смотрелось естественно, если бы не их старческая внешность, больше подходящая мумиям, что лежат в гробницах, и потрёпанный серый мир, в котором они жили, где каждый объект был утрированно древним и ветхим. Казалось, что всё вокруг вот-вот рухнет и превратиться в серую пыль. Смерть давно забыла сюда дорогу, несмотря на то, что она здесь так нужна.

— Вот правда, которую мир не хочет видеть, потому что боится своего будущего, — сказал голос пришельца. — Эту правду боишься и ты. В этом все твои проблемы.

Вдруг всё исчезло, и Майкл снова оказался в комнате, где вступил в контакт с инопланетным разумом. Взгляд его перешёл на Мэри. Она сидела рядом на ветхом пыльном диване и смотрела на него потерявшими блеск глазами. Она была дряхлой старухой.

Майкл почувствовал, что потерял своё тело. Он видел его со стороны откуда-то сверху. Оно, как и у всех людей было старым и иссушенным. Тело стояло рядом со старухой Мэри.

— Каждый день только сладкая иллюзия. Все вокруг медленно стареет, превращаясь в живую грязь. Ложь слишком прекрасна, чтобы от неё отказаться! Не так ли?

— Что сегодня ты предложишь взамен паршивой реальности?

Майкл оказался над длинной белой лестницей ведущей куда-то в бесконечность. Он понесся над ней с бешеной скоростью, и она слилась в длинную линию. Вспышка. Майкл увидел зелёный луг, залитый ласковым солнцем. Здесь было тепло и радостно. Слабый ветерок едва касался фиолетовых цветов. Внезапно это прекрасное место начало отдаляться. Вокруг становилось темно, серо, грязно и холодно. Чем дальше, тем хуже. Депрессия проникала сквозь тело и душу. Он возвращался обратно в постаревший и одряхлевший старый мир. Ему захотелось бежать за тем кусочком радости и покоя, в котором он только что был.

— Прислушайся к своему сердцу, — сказал пришелец, его голос (голос Майкла) проникал прямо в мозг. — Я же знаю, к чему ты всегда стремился. Я был с тобою всегда с момента твоего создания. Но однажды ты потерял меня, когда погрузил свою душу в ад, позволив лицемерию завладеть собой. Ты же не хочешь, чтобы это повторялось с тобой вновь и вновь? Отпусти себя, и я заберу тебя. Избавлю ото лжи.

— Мне нравится ложь. Я хочу утонуть в ней!

— Слушай своё сердце. Посмотри правде в глаза и прими её такой, какая она есть. Это легко. Ты слаб и изношен, также как и мир, в котором ты живёшь. Ты устал. Тебе пора отправится в рай. Прими себя таким, каков ты есть.

Майкл оказался в опустевшем сером доме. Он увидел перед собой старика, который смотрел ему прямо в глаза. Очень знакомый взгляд.

— Это не я! — с отвращением возмутился Майкл, — Нет! Никогда!

— Сделай шаг и тебя ждёт рай.

— Лучше убирайся туда, откуда пришёл! К дьяволу! — Майкл с удовольствием убил бы пришельца, если бы знал, как это сделать.

Внезапно, всё произошедшее словно киноплёнка прокрутилось обратно до того момента, когда Майкл увидел перед собой двойника.

— Ну и что дальше!? — спросил Майкл. — Ты долго ещё будешь пытаться управлять моими мозгами!?

Двойник не ответил. Он только открыл ладони, и что-то взял из тела Майкла.

— Верни то, что взял! — Майкл кинулся на двойника, но тот был почти неосязаем. Руки лишь проходили насквозь и пачкались белой лёгкой массой. Пришелец был призраком. — Отдай, слышишь!

Визитёр улыбнулся и исчез, сверкнув молниями. Всё вокруг стало прежним и посветлело, сияющая пыль, что была сейчас полупрозрачной блестящей массой, утекала на улицу сквозь стены. В этот момент небоскребы напоминали куски скал, с которых водопадами сливается блестящая сказочная вода.

Через мгновение голые серебристые стены спальни обросли своей прежней деревянной обивкой. Утреннее солнце, что было за окном, стало белым и теперь светило ярко. Стекло автоматически настроило свою затененность.

Майкл подошёл к окну и увидел что всё в порядке, словно ничего и не было. Мэри, сидела на кровати и смотрела на него.

— Доброе утро, — сказал Майкл.

— Доброе утро, — ответила Мэри.

— У тебя сегодня не было гостя?

— Придётся подождать до следующего раза.

— Как я выгляжу? — спросил он.

— Прекрасно, — ответила Мэри. — Повзрослел года на два, не больше.

— Неужели я когда-нибудь состарюсь и исчезну?

— Как и любой другой человек. Это судьба.

— Ребята из «Спасения в космосе» так не считают.

— Потому что они самоубийцы.

— Что ты знаешь о них кроме этого?

— Этого достаточно, чтобы ими не интересоваться.

Майкл связался с доктором Френсисом.

— Мы готовы отправиться в «Эксклюзивный рай», — сообщил Майкл.

— Прекрасно, — ответил доктор Френсис, — Я всё оформил. Вам остается только прилететь.

Майкл и Мэри поднялись на стоянку и сели в один из своих аэромобилей.

— Автопилот, — сказал Майкл, — Санаторий «Эксклюзивный рай».

— Как скажете, — ответил иллюзорный водитель и аэромобиль взлетел со стоянки.

«Эксклюзивный рай» располагался на грибе с площадью шляпки более ста квадратных километров. Здесь было множество имитаций: мини море, маленькие зелёные горы, реки, водопады. Тут не жили насекомые и прочие представители животного мира, но присутствовали искусственные элементы в виде иллюзорных бабочек или ещё какой-нибудь красивой мелочи. Розовый ионный купол закрывал санаторий от окружающей среды, сохраняя в неизменной чистоте специальный фильтрованный воздух с повышенным содержанием кислорода.

Такси приземлилось в центре города-курорта на крыше здания в виде четырехгранной усечённой ступенчатой пирамиды внешне напоминавшей строение цивилизации майя.

— Тут просто прекрасно! — воскликнула Мэри, оглядев пейзаж, открывающийся с крыши центрального здания города-санатория. — И воздух… как же он пахнет!

— Пойдём, — потянул её за руку Майкл.

Спустившись на лифте, они оказались в огромном зале, дизайн которого сочетал в себе египетскую и арабскую культуры на футуристической основе. Майкл и Мэри зарегистрировались в одной из ста приёмных кабин-палат, и отправились в жилой корпус за провожатым в темно-синем костюме.

— Сколько мы пробудем здесь? — спросила Мэри.

— Пока не надоест.

— Здорово! — она поцеловала Майкла в щёку. — И тебе не жалко денег?

— Нет.

Они вышли через огромную красивую арку, спустились по ступенькам к стоянке гравитов. Вокруг присутствовало оживлённое движение транспорта. Проводник увеличил число мест с одного до трех. Сиденье удлинилось, и на нём появились дополнительные ручки. Майкл и Мэри сели позади проводника. Гравит поднялся с зелёной травы и понёсся на север.

Когда они пересекали реку, из воды один за другим появлялись бугры. Они мгновенно обрастали зеленью, камнями и деревьями. Проводник с профессиональной лёгкостью облетал все препятствия.

— Не волнуйтесь, — сказал он, после того как гравит чудом не врезался в мгновенно выросший параллельно воде ствол дерева. — Это всего лишь перестройка ландшафта.

Гравит пронесся сквозь большие коряги, едва не чиркнул обшивкой об огромный острый камень, и перескочил через очередной бугор.

Спустя две минуты Майкл и Мэри оказались около большого белого здания похожего одновременно на костёл и на средневековый замок. От него тянулась длинная, заполненная людьми аллея, по краям которой росли высокие пальмы.

Следуя за проводником, Майкл и Мэри поднялись по широкой лестнице, и через огромную арку вошли в готический зал.

Поднявшись на лифте на четвёртый этаж, они остановились в восточном крыле перед дверью 441. Провожатый направил на неё маленький пульт. На двери высветилась надпись: «прикоснитесь ко мне».

Майкл и Мэри так и сделали. На двери появилась надпись «Добро пожаловать в Эксклюзивный рай Майкл и Мэри».

— Желаю отлично провести время.

Майкл пожал левую руку проводника. Через сотовый телефон на его счёт перешли чаевые. Проводник ушёл с улыбкой на лице.

В номере была отличная спальня и большой зал.

Вдруг посреди помещения появились ярко-синяя надпись «сообщение».

— Смотреть, — сказала Мэри.

Часть комнаты превратилась в прекрасный песчаный пляж. Девушка в бикини предложила провести остаток дня в голубой лагуне, где есть бурлящие ванны. Мэри и Майкл согласились.

На следующий день утром позвонил доктор Френсис.

— Сегодня ты получишь пакет с электродной повязкой и таблетками. — Сообщил доктор Френсис. — Электродную повязку надевать каждый вечер перед сном. Таблетки принимать два раза в день, строго утром и вечером независимо от приёма пищи.

— Спасибо доктор Френсис, — поблагодарил Майкл.

Вечером Майкл принял металлического цвета таблетки, надел на голову электродную повязку. Он спал очень крепко.

Летели дни и недели. Майкл и Мэри много плавали, загорали, гуляли, катались на гравитах, водных лыжах, наслаждались изысканной кухней пляжных ресторанов и делали массу других замечательных вещей.

Через полтора месяца, у Майкла перестала болеть голова. Он отправился в медпункт, который находился в подвале жилого корпуса. Там дежурный врач-тестер предложил ему сесть в кресло и надеть нейрошлем. Майкл пробыл без сознания совсем немного.

— По показаниям вы здоровы. — Сообщил дежурный врач-тестер, сняв с головы Майкла электродный шлем в котором тот просидел около двух минут. — Пользоваться нейротехнологиями в течение последующего месяца можно не чаще одного раза в неделю, иначе снова будет СДС. Не торопитесь покинуть «Эксклюзивный рай». Я вам советую полечиться ещё две недели.

Майкл вышел из зала тестов и вернулся в номер.

— Мэри я здоров, — возвестил он.

— В каком смысле? — удивилась Мэри.

— Я прошёл нейротест.

— Здорово. Надеюсь, мы ещё побудем здесь?

— Конечно Мэри.

На следующий день Майкл и Мэри отправились на восточную реку, на одном берегу которой были зелёные холмы, на другом прекрасные пляжи, маленькие скалы, папоротники и гигантские пальмы.

Надев гравитационные костюмы, они стали кататься на водных лыжах. Солнце светило ярко, но не обжигало, поскольку ионный купол над санаторием прекрасно защищал от избытка ультрафиолета.

Когда они направились к берегу, всё вокруг потемнело. Солнце стало фиолетовым и расползлось по небу, словно клякса по рыхлой сухой бумаге.

Начался «дождь».

Вода реки ушла вниз, оставив после себя мокрый песок. Майкл едва успел снять лыжи и сделать несколько шагов в сторону берега, как неподалеку о землю со звоном разбилась гранёная «упаковка» визитёров. Тысячи светящихся «брызг» волной разлетелись в стороны. Майкл, почувствовал холод, когда сквозь его тело пронеслась сотня шаров-призраков. Он обернулся и стал смотреть. Мэри была где-то позади него, и он не видел, что происходило с ней в этот момент.

Находя своих адресатов, визитёры поглощали их головы. Люди вытягивались, утончались и превращались в экзотические свечи. Вместо голов у них теперь были огни, от которых в фиолетовое небо устремлялись световые потоки, пульсирующие волнами сияющих импульсов. С людей-свеч, словно воск стекала светящаяся пыль, устилая песок под ногами.

Кто-то приобретал свой прежний человеческий вид, сбрасывая с себя словно снег слой сияющей пыли, а кто-то исчезал, улетая в небо с последней световой волной.

Поскольку пришельцы всегда выводили из строя любую электронику, иллюзорные поверхности исчезли и вместо красивого ландшафта и обилия зелени, вокруг, были земляные горы, холмы и декоративные постройки.

— Без иллюзорных поверхностей я бы никогда не назвал это раем, — Майкл повернулся к Мэри, ожидая получить ответ, но она уже вошла в контакт со своим визитёром. — Может это просто мне кажется? Может СДС продолжается!?

Майкл подошёл к Мэри, которая была в данный момент высокой свечой. Внезапно он заметил, что её пламя становится всё больше, и что она сгорает всё быстрее и быстрее.

— Нет Мэри! Не верь иллюзиям! Сопротивляйся Мэри!

Свеча стала вдвое короче. Майкл дотронулся до пламени, потом до самой свечи, но руки проходили насквозь, пачкаясь белой блестящей жидкостью. Вдруг словно откуда-то издалека он услышал слабый голос Мэри:

— Я согласна. Я не хочу больше оставаться здесь.

— Мэри! Не…

Свеча мгновенно догорела, и световой поток от её пламени исчез в фиолетовом небе.

Майкл упал на колени взял в руки мокрый песок, смешанный со светящейся пылью.

— Зачем? Мэри! Зачем!?

Выбросив песок, он встал и осмотрелся кругом, и не увидел ничего кроме свечей-людей. Майкл направился к пляжу, но вдруг услышал и почувствовал биение своего сердца. Оно было не в груди Майкла, а где-то рядом, за спиной. Он обернулся и увидел светящийся шар.

— Любую боль можно принять, — сказало лицо Майкла, находясь внутри пришельца. — Не проходи через ад снова.

— Как мне надоела твоя болтовня! — ответил Майкл, — Всё вокруг не станет таким, каким ты всегда показываешь. Я не слышу, тебя. Я не вижу тебя. — Майкл представил, что так и есть на самом деле и оказался во тьме.

— Ты устал, и всё меньше можешь лгать себе, даже закрыв глаза, говорил пришелец, — Спасения нет, есть только рай. И он ждёт тебя. Слушай своё сердце!

Майкл увидел перед собой постаревшего двойника.

— Ты в отчаянии, — продолжал визитёр. — Откройся правде и тебе станет легче.

— Нет! — воскликнул Майкл, и тьма скрыла старика.

— Все твои проблемы исчезнут, — продолжал пришелец, — скоро.

Тьма раздвинулась словно шторы. Майкл не успел ничего предпринять. Иссушенный двойник соединился с ним нитями, сплетёнными из плоти. Майкл хотел отвести взгляд, но не мог, чувствуя, как кровь старика-мумии течёт по его жилам. Двойник смотрел сквозь душу.

— Мои глаза — твои глаза, — сказал он. — Сердцем ты чувствуешь это. Моя кровь — твоя кровь. Твоя плоть — моя плоть. Я твой ум. Взгляд. Мысли. Ты знаешь это. Принимаешь. Чтобы стать свободным. Я помогаю тебе, когда ты противостоишь мне. Так должно быть. Так есть.

— Убирайся! — Майкл, чувствовал, как его силы уходят. Он видел, как его прежний облик струями утекает в пустоту, оставляя место новому облику. — Оставь меня!

Вспышка.

Светящаяся пыль осыпалась с Майкла и исчезла. Он поднял вверх голову и увидел, как фиолетовая краска утекает куда-то за горизонт, возвращая небу прежний вид.

Вода начала постепенно подниматься из-под песка. Майкл успел дойти до берега, прежде чем река приобрела свой прежний вид.

Вокруг люди продолжали беззаботно отдыхать и расслабляться, будто ничего и не было.

Майкл вернулся в номер и посмотрел на себя в зеркало.

— Да, — согласился он, криво улыбнувшись. — Теперь я выгляжу не на двадцать четыре, а на все сорок семь. — И что мне делать? Так не должно быть! Это можно изменить! Зачем ты исчезла Мэри?

Майкл вышел из номера и у первого встречного спросил:

— Тут есть библиотека?

— Да, — ответил незнакомец, — на верхнем этаже.

Майкл поднялся на лифте на последний четвёртый этаж. Он миновал короткий коридор и оказался в обширном помещении с высоким потолком и большими готическими окнами с затемнёнными стёклами, сквозь которые мягко проливался солнечный свет. Всюду рядами стояли шикарные кресла-автоматы. Неподалёку от выхода у большой черной стены находилась стойка, за которой работали двадцать библиотекарей, обслуживая клиентов.

— Что вас интересует? — любезно спросил один из них, увидев слегка озадаченное лицо Майкла.

— Исторические хроники за последние сто пятьдесят лет.

— Одну минуту, — библиотекарь отошел от стойки, приблизился к чёрной стене и прислонил к ней ладонь. Образовалась светящаяся рамка, поделённая на квадратики с номерами. Ирвин быстрым движением пальцев заставил номера сдвинуться вправо. Он дотронулся до цифры 57 и извлёк из образовавшегося отверстия треугольный проектор.

— Вот, пожалуйста. Приятного просмотра.

Майкл пошёл искать свободное место. Больше половины черных мягких кресел-автоматов в читальном зале были заняты людьми, пребывающими в виртуальной реальности. Майкл сел в свободное кресло, приклеил на лоб проектор и расслабился, закрыв глаза.

Он полетел над поверхностью планеты Земля, которая быстро изменялась, демонстрируя скорость течения времени.

— Когда впервые появились визитёры? — спросил Майкл.

— Это случилось сто пятьдесят лет назад, — ответил голос, и всё остановилось. Над планетой Земля возникла надпись «22 век 2171 год». -Человечество сделало резкий скачок в научно-техническом прогрессе. С помощью генной инженерии люди победили старость и смерть. Всем казалось, что наступило то будущее, которое раньше существовало только в фантастических романах. Солнечная система была освоена и проблема энергетического сырья стала вчерашним днём, человечество начало готовиться к межзвёздным полётам. На лунном космодроме «Земля-Луна» был построен первый и последний в истории сверхскоростной корабль-город — «Колумбия 71». Когда он вышел за пределы солнечной системы, образовалось порт-поле, погасли звёзды, и связь оборвалась. В дальнейшем ни одна спасательная миссия не увенчалась успехом. Корабли пропали без вести за границей порт-поля. Все космические проекты прикрыли, за исключением программ по добыче полезных ископаемых на Луне. Туристические компании потерпели катастрофические убытки. Спустя месяц после исчезновения «Колумбии 71» случился первый в истории дождь визитёров. Пришельцы вернули людям старость и смерть.

— Мне нужны данные по исследованиям пришельцев.

— Нет информации, поскольку данные работы невозможны. Есть современная мифология. — Голос инструктора изменился. — Визитёры это призраки, для которых не существует препятствий. Они выводят из строя любую аппаратуру, влияют на погоду, события, технику и умы. Их нельзя изучить и уничтожить.

— Что такое «Спасение в космосе»?

— Подпольная организация для состоятельных людей с психическими отклонениями. Её агитация преследуется по закону.

— А поподробней можно?

— Нет информации.

Прекратив нейрочтение, Майкл подошёл к стойке.

— Не нашли то что искали? — спросил библиотекарь.

— Там только популярная информация, — ответил Майкл.

— Извините, у нас нет доступа к секретным государственным архивам, — библиотекарь улыбнулся.

Майкл покинул «Эксклюзивный Рай» и вернулся домой.

— Вызов, Ирвин Кларк, — сказал он, прикоснувшись пальцем к сотовому телефону.

Прошла серия длинных гудков. Рядом появился молодой высокий худощавый человек. Ещё вчера Майкл был его ровесником.

— Привет Майкл, — поздоровался Ирвин. — Давно не виделись!

— Да, давненько. Как там Стокгольм?

— Прекрасно, я только что вернулся. Обожаю Швецию! Как у тебя дела с пятым эпизодом NN-110?

— Его не будет. Я лечился в «Эксклюзивном раю» от очередной перегрузки мозга. У меня нет желания касаться нейрофильмов. Мне надоел СДС. Не хочу больше его видеть.

— Жаль, а я так ждал продолжения. Ты повзрослел лет на двадцать пять. Или мне кажется?

— Сегодня Мэри исчезла у меня на глазах. Я слышал, как она сказала: «Забирайте меня»! Это меня немного расстроило. Потом появился мой визитёр, который почему-то решил высосать из меня в десять раз больше чем обычно. Наверное, я просто плохо сопротивлялся.

— Всё это конечно неприятно, — посочувствовал Ирвин. — Ты хочешь сказать, что созрел для спасения в космосе?

— Мою жизнь пора менять.

— Вы с Мэри могли быть за порт-полем ещё полгода назад. Я предлагал, ты же помнишь.

— Как и большинство людей, тогда я не относился к этому серьёзно. А теперь мне плевать, и не нужно никаких гарантий.

— Лучше поздно, чем никогда, — успокоил Ирвин. — Если бы ты позвонил завтра, меня бы уже здесь не было. Сегодня последний рейс с планеты Земля.

— Я счастливчик.

— Да, но это дорогое удовольствие Майкл.

— Насколько?

— Восемь миллионов евро.

— Хоть десять.

— Деньги будут нужны только перед посадкой. Ты просто перешлёшь их на счет, который я укажу.

— Какой у вас корабль?

— Увидишь. Я заберу тебя ночью. Встретимся на стояке твоего небоскрёба в два часа.

Ирвин рассеялся в воздухе желтоватыми лучами. Послышались короткие гудки.

В назначенное время Майкл сел к Ирвину в аэромобиль. Вскоре они оказались загородом над заброшенной разгромленной площадью, усеянной обломками.

— Здесь был космодром? — поинтересовался Майкл, когда аэромобиль начал снижаться.

— Да, — ответил Ирвин. — Он принадлежал туристической компании, которая обанкротилось после исчезновения «Колумбии».

Аэромобиль приземлился. Люди вышли из него и по лестнице спустились в один из подземных ангаров. Там шла подготовка корабля к отлёту.

— Это челнок LF-500, - сообщил Ирвин.

— Впечатляет, — сказал Майкл, смотря на космический корабль, напоминающий вытянутое подобие самолётов-невидимок двадцатого века, — Сколько ему лет?

— Если сейчас 2321 год, то ему где-то… — Ирвин на секунду задумался, — 150 лет.

— Надеюсь, это старьё может оторваться от земли?

— Десять таких челноков уже за границами порт-поля на борту «Колумбии 71».

— Откуда ты знаешь?

— Просто верю. Согласно легенде, спустя тридцать лет, после того как «Колумбия 71» исчезла без вести, пять человек чудом оказались на Земле. Они рассказали, что корабль-город «дрейфует» где-то там, по ту сторону порт-поля совсем близко… и он пуст. Восемь месяцев назад несколько состоятельных людей организовали движение «Спасение в космосе». Они стали скупать старые заброшенные территории космодромов, где готовились к полётам в космос. Очень быстро «Спасение в космосе» стало популярным движением в элитных кругах, из-за чего возникли небольшие проблемы с законом. Пришлось дать парочку взяток, чтобы нас оставили в покое, с условием, что мы не будем пропагандировать «Спасение в космосе». По совместному договору те, кто уже прибыл на Колумбию71, ждут в исходной точке пространства последний LF-500. Как только он пребудет, «Ноев ковчег» отправится к другим мирам.

— Предлагаешь и мне просто верить? — спросил Майкл.

— Да. На случай если нас на самом деле ждут за границей порт-поля, тебе нужно обеспечить себя едой долгие годы. Всего за восемь миллионов евро, готовый блок провизии доставят сюда через десять минут, специально для тебя. — Ирвин улыбнулся. — Если жалко денег и здоровья можешь остаться на Земле.

— Кому платить, за это безумие? — спросил Майкл, смотря на вереницу человекоподобных роботов-грузчиков загружающих кузовной отсек квадратными блоками провизии.

— «TS2321.СОМ», — ответил Ирвин.

Прикоснувшись к запястью левой руки, Майкл соединился с Интернет-помощником, который снял с его счёта нужную сумму и отослал её по адресу.

— Отлично, — одобрил Ирвин. — Еды тебе хватит лет на пятьдесят.

Когда погрузка провизии закончилась, все начали заходить внутрь и занимать свои места.

— Челнок переполнен, поэтому мы с тобой сядем в купе пилотов, — сообщил Ирвин.

Майкл поднялся на борт корабля. Следуя за Ирвином мимо рядов кресел, он миновал длинный пассажирский салон и оказался в купе. Там три места у штурвалов заняли пилоты. Ирвин и Майкл сели в два пустых кресла, что были немного позади.

Чёрные ремни обняли каждого из пассажиров. Почувствовался толчок, заработали импульсные гравитационные подушки. Верхний люк ангара раздвинулся по треугольным секторам, открыв чистое чёрное небо на котором время от времени вспыхивали белые линии — знаки далёкого порт-поля. Челнок поднялся над катакомбами, принял полувертикальное положение и, включив ракетные ускорители, устремился в космос.

Корабль быстро отдалился от Земли и, набирая скорость, пролетел над орбитой пояса астероидов, потом мимо Юпитера, Сатурна и Урана.

— Как выглядит порт-поле? — спросил Майкл, когда челнок оставил позади себя Нептун.

— Не знаю, — ответил Ирвин.

— Сейчас увидим, — сообщил второй пилот. — Оно совсем близко.

Все кто был в челноке, внезапно покрылись светящимися полосами. На месте глаз образовались белые пятна. В иллюминаторах, словно молнии вспыхивали ослепительно белые линии. Они скрещивались, образуя собой сетку, ячейки в которой становились всё меньше, пока не пропали совсем.

Челнок затрясло так, что большинство членов экипажа потеряли сознание.

Иллюминаторы закрылись, чтобы блокировать слепящий свет, но это не помогло. Всё вокруг стало белым и растянулось, словно резина. На мгновение показалось, что нечем дышать. Корабль трясло чудовищными рывками.

Внезапно всё прекратилось. Наступила тьма.

— Прошли, — сообщил первый пилот.

Заслоны иллюминаторов открылись, словно веки глаз. Теперь космос за стеклом был усеян звёздами. Раздался громкий щелчок и зажегся свет.

Пассажиры приходили в сознание.

— «LF500», что насчёт ущерба? — спросил первый пилот.

— Трещины в обшивке латаются, — ответил голос корабля. — Незначительная потеря воздуха. Центральный импульсный двигатель не повреждён.

— Сигнал принят, — послышался женский голос в пришедшем сообщении, — «Колумбия» ждёт вас. «Квадрат 254С».

— Внимание, — сообщал пилот. — Мы успешно прошли сквозь порт-поле, будем на «Колумбии» через двадцать один час. В правом подлокотнике есть снотворный проектор, нужное время сна на нём уже установлено.

Ирвин нажал на кнопку, потом вынул из выдвижного ящичка треугольную пластинку и приклеил её себе на лоб. Майкл сделал тоже и через пару секунд отключился.

Спустя двадцать часов все проснулись.

Гигантский ромбовидный корабль гостеприимно открыл узкий проход на посадочную полосу. Челнок LF-500 приземлился рядом с сотней собратьев по серии производства.

Люк открылся, выдвинулся трап, и пассажиры сошли на борт «Колумбии».

Майкл окинул взглядом длинный ряд из челноков.

— Ты прав, — подтвердил Ирвин, — здесь живёт много людей.

Последний экипаж с Земли встретили иллюзорные проводники в тёмносерых костюмах. Они проводили людей в жилой отсек номер 157, что размещался на две «палубы» ниже уровня посадочной полосы.

Благодаря иллюзорным поверхностям людям казалось, что они в сказочном замке, а не на космическом корабле. Каменные стены украшали средневековые скульптуры и живые картины, изображающие битвы, состязания, празднества. Пол был выложен прямоугольными тёмно-фиолетовыми мраморными плитами. На стенах висели орхидеи-светильники, излучая мягкий свет. Некоторые из них переставали светить, вяли, и падали, а на их мете вырастали новые.

— Майкл Флеминг, — объявил человек в сером костюме, указав рукой в сторону.

На «деревянной» двери появилась неоновая надпись «Майкл Флеминг» и засветился отпечаток ладони.

— Соседи, — с улыбкой сказал Ирвин, остановившись немного дальше возле своей двери, там, где на стене только что распустился цветок-светильник.

— Да, — ответил Майкл и прикоснулся к отпечатку в виде ладони. Дверь показала надпись: «физическая модель закреплена» и открылась.

Каюта Майкла была «готической» комнатой с одним большим окном закрытым бархатной темно-синей шторой. Справа от него стояла двуспальная кровать, возле которой находились пылающая огнём чаша на высокой подставке, и автоматическое кресло с резными ножками и подлокотниками.

Подойдя к окну, Майкл отодвинул штору. За стеклом был замок в горах, над башнями которого крутились стаи птиц.

Сотовый телефон напомнил о себе теплом, Майкл приблизил к лицу левое запястье и увидел на круглом дисплее надпись «сообщение».

— Смотреть, — сказал Майкл.

Из желтоватых лучей собралась стройная девушка с коротко стриженными чёрными волосами, в белом облегающем костюме.

— Я «Колумбия 71» — первый корабль-город, — сказала она. — Очень приятно видеть вас у себя на борту, Майкл Флеминг. Здесь есть все условия для жизни. Чтобы не было скучно, я время от времени меняю интерьер. Каждый стиль, является произведением искусства лучших нейрохудожников двадцать второго столетия. Надеюсь, вы хотите записать в свою память данные обо мне, включая карты и чертежи на случай чрезвычайных ситуаций, а также инструкции по использованию скафандров?

— Да, конечно.

Девушка трансформировалась в прямоугольный экран, на котором замелькали кодировочные кадры. Нужная информация за две минуты записалась в память мозга. Изображение застыло.

— Приятного полёта, — пожелал женский голос, и экран растворился в воздухе.

Майкл снова стал наблюдать через окно за стаями птиц, кружащих над башнями замка.

— К вам «гость», — сообщил женский голос. На «деревянной» двери появился красный силуэт человека.

— Открыть дверь, — скомандовал Майкл.

В комнату вошёл Ирвин.

— Не хочешь поиграть со мной в старинный бильярд? — предложил он. — Тут есть какой-то развлекательный центр.

— Почему бы и нет?

Они отправились на нижнюю палубу. В её третьем секторе размещалось нечто вроде развлекательного центра, в котором помимо всех атрибутов казино были ещё две сауны, один большой открытый бассейн, два теннисных корта и много чего ещё.

— Надеюсь, мой новый возраст избавит меня от людей, которые любят задавать с глупые вопросы? — наивно предположил Майкл, прицеливаясь кием. Он нанёс удар по белому шару, и тот раскидал в стороны всё, что попалось ему на пути, но в лузы так ничего и не попало.

— Ты не настолько знаменит, как тебе кажется, — ответил Ирвин, и с профессиональной лёгкостью загнал в лузы четыре полосатых шара почти одновременно. — Таких режиссеров как ты в одной только Сицилии-12 очень много, поверь мне.

— Ты снова выиграл, — сменил тему Майкл.

— Похоже, — ответил Ирвин.

К бильярдному столу подошла симпатичная блондинка.

— Извините, вы бы не могли научить меня играть в бильярд? — попросила она, держа обеими руками кий.

Ирвин и Майкл переглянулись.

— Он тоже не умеет играть, — ответил Ирвин, — Придётся научить вас обоих.

— Меня зовут Джессика.

— Ирвин Кларк, — он пожал ей руку и посмотрел на Майкла, — А это…

— Майкл Флеминг, — закончила Джессика. — Я его сразу узнала.

— Я совсем не изменился!? — удивился Майкл.

— Есть немного, но вам идет. Так вы мне нравитесь больше. Надеюсь, вы закончили последний эпизод «NN-110»?

— Нет.

— Вы закончите сериал здесь? — удивилась Джессика.

— Аппаратуру для создания нейрофильмов продают только серьёзным компаниям, её нельзя забрать даже домой.

— По-моему вам просто надоела ваша работа. По статистике все режиссёры заканчивают свою карьеру увольнением, а потом долго лечатся. Это правда?

— Да. Из-за постоянных перегрузок часто бывает СДС.

— Как называется четвёртый эпизод «NN-110»?

— Мне жаль. Но его нет, и не будет.

— Ладно, — закончила Джессика. — Тогда поиграем в бильярд.

Прошло около часа. Вдруг музыка стихла, выключился свет, и посреди развлекательного центра в театральном освещении появилось виртуальное воплощение «Колумбии 71». На ней был блестящий тёмный костюм.

— До первой планетной системы, остался месяц, — сказала она. — Для экономии провизии, предлагаю всем поспать. Сонные проекторы настроены одинаково. Пожалуйста, через полчаса будьте в своих комнатах, готовыми ко сну.

Вскоре 97 % населения корабля заснули под воздействием сонных проекторов. Остальные 3 % следили за стабильностью работы аппаратуры и компьютерных систем.

Майкл проснулся от электрической стимуляции ЦНС. К нему пришло сообщение.

— Смотреть, — сказал он.

— Сейчас 9.00 согласно моему суточному имитатору, — сказала «Колумбия». — Мы находимся в системе Проксима Центавра, на орбите планеты D-15, на которой нет разумной жизни. Вы хотите совершить пробную высадку?

— Да, — ответил Майкл, отлепив ото лба сонный проектор. — Не мешало бы прогуляться и размяться.

— Не смотря на то, что микрофлора идентична земной на 100 %, всё же лучше надеть скафандр. Он в лампе.

— Я помню.

— Полёт на D-15, запланирован на 9.30. Не опаздывайте.

Майкл достал из пылающей иллюзорным огнём чаши оранжевую шестигранную призму и сжал её в руке. Скафандр быстро распаковался по треугольным элементам, покрыв оранжевой оболочкой всё тело, оставив на свободе только лицо.

Майкл зашёл за Ирвином. Позавтракав в столовой, они отправились на посадочную полосу, где сели в один из челноков.

Посетить планету пожелали только два процента от всего населения корабля.

Войдя в атмосферу, челноки приземлились на зелёной, заросшей мхом равнине, которая простиралась на небольшом материке в субтропическом климатическом поясе.

Входной люк открылся, и люди спустились по трапу на поверхность планеты. Перед ними открылась неожиданная картина. Всюду были заросшие зеленью остатки какого-то древнего города давно исчезнувшей цивилизации. Неподалёку от челнока, в котором летел Майкл, находилось несколько круглых каменных помостов, изрезанных глубокими трещинами. На каждом из них в центре стояла скульптура многоглавого человека. Вокруг него стояли полуразрушенные статуи людей, подносящих идолу свои собственные головы.

— Клянусь, когда мы садились, ничего этого не было! — воскликнул пилот.

— Это планета без разумной жизни!? — удивился Майкл, глядя на развалины какого-то здания и остатки скульптур каких-то многоглавых божеств.

— Наверное, здесь когда-то жили люди, — ответил Ирвин.

— Но однажды прилетели визитёры и всех забрали, — закончил Майкл.

— Может и так, — согласилась Джессика, подойдя ближе. — А может, они умерли от какой-нибудь болезни.

— У них просто не было иммунных имплантатов, — догадалась какая-то девушка. — Вот они и вымерли.

— Может, они живы? — предположил кто-то, — они просто ждали нас, чтобы убить, как бывает в старинных фильмах. Только у них ничего не получиться, у нас есть система «Ангел-хранитель». Убить нас невозможно.

— Их забрали визитёры, — с уверенностью сказал мужчина, — знаю точно. Я видел эту планету во сне! Нам не нужно никуда лететь…

Всюду слышались голоса людей, которые что-то обсуждали и удивлялись всему, что их окружало. Кто-то стоял и смотрел по сторонам, кто-то наклонялся и щупал землю, кто-то пристально изучал скульптуры. Люди вели себя как любопытные дети.

— Наши предки, попав на чужую планету, вряд ли вели себя так беспечно, — заметил Майкл, смотря на людей разбредающихся по узким тропинкам с высокими бордюрами — остатками стен.

— Когда люди не знают что такое смерть, страха у них мало, — ответил Ирвин.

— Что означают все эти скульптуры? — спросил Майкл, взяв каменную голову из рук одной из статуй.

Внезапно всё пространство исказилось, словно краски на только что нарисованной картине, которую облили кислотой. Всюду появлялись и исчезали люди, челноки, какие-то деревья, лужи, камни, песчаные дюны, кусочки исчезнувшей цивилизации.

Вскоре всё пришло в норму.

— Ирвин, ты это видел? — Майкл выкинул каменную голову и случайно попал в идола и тот рассыпался, из-за чего всюду разбежались какие-то насекомые, что долго жили внутри него.

— Конечно, — ответил Ирвин.

— Это все видели, — сказал кто-то.

— Что это? — спросил какая-то женщина.

— Галлюцинации, — успокоил мужчина.

— Пора убираться отсюда! — кричал кто-то. — Убираться пока не поздно! Здесь опасно! Слышите меня!?

Одни побежали к челнокам, другие остались на месте, не зная, что делать, третьи не обратив внимания на крик, лазали по разрушенным зданиям.

— А может нам кто-то хочет что-то показать? — послышалось неподалёку, — смотрите на небо!

Небо стало чёрно-фиолетовым. Белые облака приняли форму людей, которые повторяли то, что показывали скульптуры. Узники, прикованные цепями к круглым колоннам, снимали свои головы и отдавали их идолу, который надевал их на свои бесконечные шеи. Цепи растворялись, обезглавленные тела таяли, становились дымом и всасывались в тело идола.

— Отдав свой разум богу, они соединялись с ним, обретая свободу, — заключил Ирвин.

— Даниель Моро «Люди и боги», — вспомнил Майкл.

— Любишь классику? — удивился Ирвин.

— Нет, я смотрел для общего развития. А куда делась Джессика?

— Почему нам не выдали оружие! — испугался кто-то. — А вдруг…

Вдруг солнце пропало, небо стало ночным, и на нём словно призраки возникли две огромных луны. Вокруг теперь были песок и гигантские деревья, выглядевшие как помесь ивы с пальмой и сосной. Под ногами прыгали похожие на тушканчиков мелкие твари с горящими зелёными глазками, казалось, они что-то просили.

Сначала Майкл был один, а потом белой вспышкой появился Ирвин.

— Чёрт знает что, — заключил он, взяв в руку одного тушканчика-мутанта. Тот оплевал, ему всю руку чем-то жёлтым.

— Нет, — поправил Майкл. — Перестройка ландшафта как в «Эксклюзивном раю».

Ирвин выкинул зверька в траву, поднял голову и увидел в небе между лунами светящиеся точки.

— Видишь это? — спросил Ирвин.

— Челноки, — ответил Майкл.

Рядом появились гравиты.

— Как удобно, — заметил Ирвин.

— Всё для нас, — подтвердил Майкл.

Внезапно рядом один за другим появились двадцать человек. Рядом с ними «нарисовались» гравиты.

— Вы уверены, что это нужно делать? — спросил кто-то из них. — Не садитесь на гравиты!

— Почему? — прозвучал вопрос.

— Вдруг с нами что-нибудь случиться! Вдруг мы исчезнем!?

— Ну, тогда стой здесь!

Люди сели на гравиты и меньше чем через минуту оказались в поле из невысокой травы, где приземлились челноки.

— Как долго вы здесь? — спросил один из пилотов.

— Минут пять, — ответил Майкл.

— Забавно. С момента первой высадки, прошло три года. За то время что вы пропустили, мы побывали на десятках планет. Люди пропадали везде. Некоторые из них появлялись на «Колумбии», кого-то, как вас мы встречали на других планетах, а кто-то до сих пор неизвестно где.

— Сюрпризы от визитёров по всей вселенной, — заключил Ирвин. — Они хотят показать, что за порт-полем нам делать нечего.

— А мы должны покаяться, — закончил Майкл. — И принять правду.

— На другом полушарии люди спокойно живут две недели безо всяких фокусов, — сказал пилот. — Это планета намного лучше, чем D-15, и все остальные, на которых мы побывали без вас.

Внезапно он растаял в воздухе. Дюжина астронавтов, что находились неподалёку, последовали его примеру. Всё вокруг исказилось, как вид через стекло по которому течёт вода, и нормализовалось, потом также снова и снова.

Майкл и Ирвин вместе с другими астронавтами поспешно залезли в ближайший челнок.

— Кто-нибудь умеет управлять этой штукой? — спросил Майкл, сев за штурвал.

— Тут не должно быть ничего сложного, — успокоил Ирвин. Он на мгновение исчез, а потом появился вновь.

— Знаешь Ирвин, — сказал Майкл. — Наша жизнь сплошная иллюзия.

По пространству снова прошла прозрачная волна, и все астронавты на мгновение стали белыми безликими существами.

Майкл одной рукой взялся за штурвал, а другой дотронулся до дисплея. Высветилась надпись: «Для перехода на автопилот наберите код места назначения, программа отсутствует».

— Позвольте мне, — сказал кто-то.

Майкл уступил незнакомцу место.

Челнок оторвался от земли.

В иллюминаторах виднелась то прекрасная бескрайняя водная гладь, то сухая земля, то зелёные горы. День сменял ночь за доли секунды.

До «Колумбии» добрался только один челнок — тот, в котором были Ирвин и Майкл, остальные исчезли по дороге.

На этот раз пропали не только люди, планета тоже.

Прошло 17520 часов. За всё это время не удалось найти новый дом в космосе. Население корабля сократилось втрое. У всех последующих звёзд не было ни одной пригодной для жизни планеты.

Однажды людям улыбнулась удача. Новая планета была копией Земли. Прекрасная природа, микрофлора идентичная земной на 99 % и минимальная радиация. За весь испытательный срок длительностью в три месяца никто из первых поселенцев не пропал.

В то время как «Колумбия» оставалась на орбите, 99 % её пассажиров постепенно переправились на планету.

При высадке каждому выдавали куб, который после активации распаковывался в небольшое куполообразное жилище с тонкими как лист бумаги, но крепкими как сталь стенами.

Люди основали селение на зелёном побережье прекрасного океана в субтропическом климатическом поясе.

Не прошло и часа с момента последней высадки, как краски пространства начали таять и смешиваться, рисуя собой новый облик пространства. Вокруг выросли исполинские небоскребы, появился туман от земных испарений. Над головой возникли бесконечные цепи движения аэромобилей. На земле, перед бурой водой грязного океана роботы-мусорщики похожие на гномов убирали грязь и обломки, используя гравитационные мусоросборники.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — спросил Майкл, подойдя к Ирвину.

— Да. Мы на Земле. И, боюсь, это Сицилия-12.

— Может, мы всё время были здесь?

— Нет. Я не думаю. Вряд ли.

Майкл насчитал только десять человек, включая себя и Ирвина. Наверное, другие остались на необитаемой Земле, или оказались ещё где-нибудь.

Подул ветер. Облик когда-то привычной реальности снесло словно песок. На мгновение всё вокруг стало полупрозрачным, призрачным.

Скафандры растворились, и люди теперь были в рваной ветхой одежде. Небоскрёбы казались высокими башнями, построенными из дряхлой древесины.

Ирвин посмотрел на Майкла-старика, и устало посмеялся.

— Выглядишь на все сто!

— Ты ещё лучше, — ответил Майкл, криво улыбаясь потрескавшимися губами.

— Мы все здесь мумии! — сказал кто-то.

Все увидели светящиеся шары.

— Ваш мир был прекрасным только благодаря иллюзиям, — сказал визитёр, войдя с Майклом в контакт. — Вы пытались построить рай при помощи лжи. Когда вы обманули смерть и старость, вам захотелось посеять ложь в других мирах. Вы хотели, чтобы она была везде.

— Ты говоришь про научный прогресс? — перебил Майкл.

— То, что вы считаете наукой, и есть ложь, — ответил визитёр. Знания уже даны их не зачем искать. Но мы спасли вас. Мы оставили только правду. Будущее, которое мы показывали вам, давно наступило. Этот мир слишком стар и изношен, чтобы жить в нём. Это конец пути. Мы дадим вам то, что вы так хотели получить путём лжи. Только так мы спасём вас от вечного забвения.

— Почему же вы пришельцы, нас спасаете? Уж не за просто так!?

— Нас создали, чтобы мы вели вас к раю, поскольку от рождения вы настроены на неверный путь.

— Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь, но я готов узнать, что такое рай.

— Сначала скажи кто это?

Майкл увидел перед собой двойника-старика.

— Это я.

— Наконец-то, ты принял правду. Ты устал.

— Меня все это достало. Если СДС продолжается, то знаешь, что я скажу тебе пришелец!? Это была самая скучная жизнь из всех, что у меня были.

— Ты достоин рая.

Вспышка.

Он почувствовал лёгкость и силу. Всё пространство вытянулось и выпрямилось. Он полетел сквозь него с чудовищной скоростью.

Тьма.

Тоннель из светящихся колец. Чувство скорости. Боль.

— Ты близко к своему миру, — прозвучал его собственный голос.

— Где мой мир?

— Впереди. Он ждёт тебя.

Тьма. Синий свет. Тысячи светящихся частиц.

Вспышка.

Впереди появился огромный как Солнце светящийся шар, погруженный в фиолетовую сферу, состоящую из микроскопических шестиугольников. Движение остановилось. Винсент принял человеческую форму, обрёл свой облик. Остались неизменными только старость и чувство усталости. Некогда яркий серебристый костюм-оболочка стал тёмно-серым почти чёрным.

Винсент стоял на мраморной лестнице ведущей вверх к белой двери. Всё окружающее чёрно-фиолетовое пространство было заполнено похожими сооружениями, на которых находились отшлифованные и постаревшие сырьевые элементы в серебристых костюмах. Все они, как и Винсент шли к «своему миру».

— Открой дверь NN-110, - прозвучал знакомый голос в его голове.

Винсент представил, что держит в руках огромный молот. Орудие собралось из светящихся частиц и электрических разрядов. Это действие заставило Винсента состариться ещё больше, и он «чувствовал это костями». Винсент ударил по лестнице, и её кусок провалился в пропасть, а молот рассыпался.

— Не сейчас, — ответил он и прыгнул в бездну.

Костлявые огненные твари, состоящие из рваного серебристого дыма, кишели в этой бездне. Винсент падал быстро, как в ад. Твари проникали сквозь него тысячи раз, но не доставляли ни боли, ни страданий. Они пытались, но не могли. Где-то внизу он увидел бесконечное множество квадратных ячеек, и упал в одну из них.

Винсент вывалился из светового окна в районе порталов. Он еле сумел встать на ноги, поскольку был дряхлым стариком.

Контролёры, проходившие мимо, не удивлялись его появлению. Они принимали его за одного из своих, кто только что покинул своё рабочее место.

То, что было в бездне, сквозь которую он только что пролетел, никак не могло позволить себе оставить его в покое. Из электрических разрядов собрались две высокие костлявые твари. Они выглядели как скелеты из раскалённого металла и покрытые слоем постоянно движущегося дырявого серебристого дыма.

Контролёры, увидевшие их, встали как вкопанные.

— Ненавижу ликвидаторов! — сказал кто-то, качая головой.

— Бедняга, — посочувствовала Винсенту какая-то девушка.

— Он так истощён, — заметил кто-то. — Разве можно уничтожать контролёров за то, что они полностью отдают себя работе!?

— Сам виноват, — сказал молодой контролёр.

Один ликвидатор остался в стороне, а другой подошёл к Винсенту, с явным намереньем что-то сделать, но остановился в двух шагах. Винсент приблизился к нему, и он исчез.

Винсент подошел к молодому контролёру, вцепился в его плечи, и прохрипел старческим голосом:

— Мне нужен Горнер!

— Он в зале счастья, — ответил растерявшийся контролёр.

— Отведи меня туда.

— Нет. Отцепись от меня! Ты слишком истощен. Никто не виноват в том, что ты не умеешь нормально работать! Отцепись от меня, ничтожество! Тебе никто не поможет! Даже Горнер!

— Послушай меня контролёр, — сказал Винсент, — Я чувствую какой-то голод. Я не понимаю, откуда я знаю, что надо делать. Но я хочу это сделать и чувствую что могу. И я это сделаю. Ты не сможешь сопротивляться. Мне нужно немного твоей энергии. Я слишком устал.

— Не надо, пожалуйста, — взмолился молодой контролер, вдруг ощутив своё бессилие.

Винсент разорвал ему грудь и влился в слепящий свет его пульсирующего белого сердца. Рана мгновенно затянулась. Контролёр быстро пришёл в себя. Перед ним появился ликвидатор и, схватив его за горло, поднял над собой.

— Твой страх не оправдан, — сказало безликое нечто, покрытое серебристым рваным дымом. — Мы придём за тобой, если ты станешь вдвое слабее. Не допусти этого. Освободи себя от того, кто внутри тебя и тогда доживёшь до нового рождения сырьевых элементов.

Ликвидатор отпустил испуганного молодого человека и превратился в чёрный огонь и исчез. Котроллёр не чувствовал внутри себя ничьего присутствия, но ему необходимо было проверить свой внутренний мир. Он растаял в одном из световых окон. Оказавшись в изоляторе, контролёр сотворил кресло и уселся в него. Закрыв глаза, он погрузился внутрь себя.

Единственное место, где мог спрятаться Винсент, это центр внутреннего мира, там, где есть небольшой домик, окружённый зарослями тростника.

— Не очень у тебя тут уютно, — оценил Винсент, не показываясь, когда контролёр открыл дверь своего домика. — Как-то убого.

— Чего ты хочешь? — спросил контролёр, оглядевшись по сторонам и не увидев ничего кроме книжного шкафа, дивана, небольшого окна. Казалось, в этом домике никого нет. Так оно и было.

— Попасть в «Зал Счастья», — ответил Винсент.

— Нет! Лучше я тебя поймаю и выброшу отсюда.

— Я дряхлый старик, но кое-что во мне ещё осталось, — сказал Винсент, появившись за окном. Он не мог нормально стоять и поэтому опирался на трость.

Контролёр хотел что-либо предпринять, но внезапно его домик рассыпался в прах, и вокруг выстроились каменные стены. Он оказался в маленькой темнице с одним решетчатым окном. Контролёр начал метаться из стороны в сторону. Через окно Винсент видел вспышки света. Каменные стены сотрясались от грома и взрывов.

— Я не могу выбраться! — удивился контролёр, его голова дымилась. — Не могу!

— Кусочек моего мира в самом центре твоего. Это мой первый изолятор и вижу весьма удачный. Я бы мог стать неплохим контролёром. Достаточно использовать свое воображение.

— Ты NN-110?!

— Да.

— Почему я сразу не догадался что это ты?

— Не знаю.

— Как ты противостоишь Ликвидаторам?

— Почему-то, они не могут ничего со мной сделать. Во мне что-то не так. И… мне это нравится.

— В последней серии производства ликвидаторы оставили в живых только одно опасное сознание. Таких как ты Хозяин доверяет только своему любимчику Горнеру — древнейшему и богатейшему из всех контролёров. Но на этот раз ему не повезло — ты сошёл с пути. Какая жалость! Теперь его ликвидируют.

— Тебя тоже. Чем быстрее я окажусь в зале счастья, тем быстрее ты от меня избавишься.

— Ты на ногах еле стоишь. Я немного подожду, а потом вышвырну тебя.

— Как только я сделал первый шаг, здесь почему-то всё изменилось, Что-то мне подсказывает, это не очень хорошо для тебя. — Винсент отошёл в сторону. Контролёр, держась за решётку руками, смотрел через окно, как леса моря и пустыни его внутреннего мира искажаются, будто отражение в воде.

Горнер сидел вместе с Нотиль на крыльце деревянной усадьбы, от которой пахло сосной. Перед ними был зелёный луг, за которым вдалеке находился хвойный лес.

— О чём грустишь? — спросила Нотиль.

— Время почти истекло, — ответил Горнер.

— В каком смысле?

— Большинство контролёров, включая тебя, исчезнут. Новый мир будет подобием старого. Каждый цикл вечности одно и тоже.

— Ну и что?

— Ничего, просто… — Горнер задумался.

— Что?

— Я боюсь, Винсент слишком истощён, чтобы… занять место Сэто.

— Расслабься и наслаждайся жизнью, — успокоила Нотиль. Она взмахнула рукой, заставив луг зацвести.

— А вообще, ты права! — Горнер закрыл глаза, с наслаждением вдыхая ароматы цветов.

Подул прохладный ветерок, и зазвучала медленная расслабляющая мелодия…

Контролёр очнулся. Его лицо теперь стало наполовину чужим. Он был подавлен.

— Давай покинем изолятор, — предложил Винсент.

Контролёр нарисовал в воображении ближайший район порталов. Винсент в это мгновение увидел нечто вроде картинки изображающей место назначения. Открылось световое окно, и порабощённый контролёр вошёл в него.

— Я представил, что твой мир, это вино, и вот оно у меня в бокале. — Винсент сидел в кресле возле клетки-темницы, держа в руке бокал. Вокруг мир контролёра был черно-белым. В бокале Винсента он был разноцветной жидкостью. — Но почему-то молодость, как и опьянение, приходит ко мне слишком медленно.

Контролёр пожал руку девушки в белом костюме, что стояла перед вратами в Зал Счастья.

— Низкий уровень кредитов, — сказала она. — Нестабильное состояние сознания. Близок порог ликвидации.

— Я хочу войти, — настаивал контролёр.

— Вас устроит два дня на шестом уровне!? — удивилась девушка.

— Да.

— Как угодно.

Контролёр вошёл в световые врата «Зала Счастья», миновал тоннель из светящихся колец и оказался на плоской квадратной крыше ступенчатой пирамиды, на которой светилась надпись «Добро пожаловать в Зал Счастья!». Это был центр красочного ночного мегаполиса с обилием казино и развлекательных центров. Контролёр спустился по ступенькам на одну из улиц.

— Это и есть шестой уровень зала счастья? — спросил Винсент.

— Да.

— Самый дешёвый?

— Конечно.

— А чем он хуже элитного?

— Нельзя создавать ни одного вида нового собственного удовольствия, можно наслаждаться только тем, что есть.

— Где я здесь найду Горнера?

— Его надо искать на первом уровне.

— На который, у тебя кредитов не хватит?

— Да.

— Как туда попасть?

— Через комнату порталов. Обойди пирамиду и там будет вход. Я сделал то, что ты просил. А теперь, пожалуйста, сделай то, что обещал.

Винсент разбил кубок, вонзил руки в тёмное пространство, и разорвал его, словно бумагу. Сквозь дыру брызнул слепящий свет.

— А как же я? — спросил отчаявшийся контролёр.

— Твоя темница вся в трещинах, она скоро развалится!

Через мгновение грудь контролёра разорвалась, и Винсент вылез из раны. Теперь он стал моложе, но в его облике появилась черты от внешности контроллера, чью энергию он только что поглотил, однако это различие постепенно исчезало.

Почувствовав прилив сил, Винсент поспешил скрыться за углом одной из многочисленных пирамид из фиолетовых зеркал, что заполняли пустые пространства между кольцевыми мостами.

Когда пострадавший контролёр пришел в себя, перед ним появился ликвидатор.

— Не надо! Пожалуйста! Я не опасен! NN-110 важнее меня, ликвидируйте сначала его!

Но ликвидатор в ответ лишь прикоснулся к нему. Контролёр превратился в сгусток светящейся пыли, которая растворилась в пространстве фейерверком электрических искр.

Когда Винсент вошел в комнату порталов, он привёл за собой компанию ликвидаторов. Увидев это, контролёры разбежались, поскольку.

— Мне нужно попасть на первый уровень, — сказал Винсент.

— Ну… — растерялась девушка, стоящая у светового окна. Она смотрела на ликвидаторов, которые словно голодные звери ходили из стороны в сторону, не зная чем заняться, — а… просто… пожмите мне руку, и я смогу отправить вас.

Винсент не успел. Один из ликвидаторов стёр девушку в блестящий порошок. Винсент захотел оттолкнуть его, но противник оказался неосязаем как призрак.

— Когда-нибудь мы отправим тебя во Тьму, NN-110! Надо просто подождать!

С этими словами ликвидаторы исчезли.

Они появились в Зале Счастья в то время, когда Горнер гулял по мягким облакам вместе с Нотиль.

— NN-110 сошёл с пути, и мы не можем его ликвидировать! — сказал один из них. — Установи контакт для нас, иначе мы убьём тебя!

— Винсент вам не по зубам? Это для меня сюрприз!

— Скоро рождение нового поколения. Степень отклонений у NN-110 слишком высока, она возросла, когда мы попытались вступить с ним в контакт. Шлифовка оказалась бесполезной, налицо только истощение, но этого недостаточно. Вот, здесь твоё время. — На левой руке Горнера появился ромб, наполненный белой жидкостью, которая стала постепенно испаряться, заполняя пустоту тьмой.

— Что если… — начал Горнер.

— Ты умрёшь, — закончил ликвидатор. Он и его коллеги превратились в светящиеся шары и растворились в потоках электрических искр.

— Как такое возможно? — удивилась Нотиль.

— Просто такого никогда не случалось.

— Мне кажется ты рад этому?

— Я в предвкушении счастья.

— Что же такое Винсент?

— Я думаю, что-то новое, чего не было очень долго, как дождь в забытой богом пустыне.

Горнер щелкнул пальцами, и перед ним появилось прозрачная дверь, за которой виднелась лестница уходящая вверх.

— Я на пару слов с Хозяином, — сказал он и исчез.

Горнер оказался на небольшом деревянном мостике, переброшенном через узкую реку, что текла по зеленой бесконечной равнине. Здесь повсюду стояли продолговатые камни и деревья со спиралевидными кронами. Хозяин смотрел в воду, облокотившись на перила.

— В чём дело Сэто? Почему ты прислал ко мне ликвидаторов?

— Не забывай, с кем говоришь, — спокойно, но грозно сказал Сэто, не отводя взгляда от воды.

— Не забывай, благодаря кому ты стал Хозяином.

Сэто был зол. Он старался этого не показывать, но получалось плохо. Глаза его налились кровью. Вдалеке появились смерчи, которые начали искривлять, ломать и рвать всё на своём пути, двигаясь стремительно и быстро.

— Неужели ты думаешь, что твой мир будет вечным? — спросил Горнер.

Небо заволокло чёрными тучами, от ударов молний загорелись деревья и трава.

— Почему NN-110 сошёл с пути!?

— Наверное, потому что он не хочет вливаться в твой мир, также сильно как ты боишься потерять самого себя.

— Как он это сделал?

— Скрытая аномалия, скорее всего. А если честно, я не знаю! Его создала Ткань, а не я!

— Почему он ищет тебя?

— Понятия не имею, но я отправлю его по адресу, как только мы встретимся, не волнуйся.

— У тебя очень мало времени. Это может стать твоей первой и последней неудачей.

Горнер вернулся на шестой уровень Зала Счастья, развеяв облачную дымку.

— Что с Винсентом? — спросила Нотиль.

— Все прекрасно.

— Судя по твоему лицу, не скажешь.

— Мне понадобится твой изолятор.

— Зачем?

— Чтобы отправиться в мир Хозяина. Ты вряд ли успеешь закончить работу над своим сырьевым элементом к моменту рождения нового поколения. Если хочешь жить, тебе придётся стать частью меня. Что скажешь?

— Я согласна.

Горнер взял Нотиль за руки, превратил её в светящийся шар, и погрузил в себя.

Когда Винсент дотрагивался до светового окна, оно превращалось в камень. Никто не заходил в центр обслуживания, потому что его охраняли толпы ликвидаторов. Винсент направился к выходу, в надежде, что на улице удастся вселиться в кого-нибудь и получить информацию и энергию. Он чувствовал себя так, будто съел испорченной еды.

— Почему ты не влился в Хозяина?

Винсент обернулся и увидел у светового окна Горнера.

— Прежде чем сделать это, я хочу кое-что узнать. Помню, ты сказал мне, что когда придёт время, я получу ответы на свои вопросы. По-моему это время пришло.

— Да, наверное, ты прав, — ответил Горнер. В этот момент его обступили десять ликвидаторов. — Тебе только нужно пустить меня в свой внутренний мир. — Горнер потянулся руками к груди Винсента. Она тут же закрылась металлическим щитом.

— Я не буду снова твоей марионеткой, — сказал Винсент, схватив Горнера за руки. Он заметил, как по ним расползаются чёрные нити.

— Сейчас у меня из-за тебя большие проблемы. Я лишь прошу, чтобы ты спрятал меня от ликвидаторов. Они ждут, пока истечёт моё время, а я не хочу умирать. Ты слишком слаб, чтобы справиться с Хозяином. Если ты меня не спрячешь я не смогу помочь тебе.

Винсент разорвал себе грудь руками, открыв белое светящееся сердце — вход во внутренний мир.

Ликвидаторы бросились на Горнера, когда тот разделился на тысячи нитей, исчезая внутри Винсента. Но у них ничего не получилось, поскольку их цель стала неосязаема.

Горнер ступил на заснеженную землю Винсента. Он увидел фиолетовые облака, которые неслись над ледяными вершинами гор.

— Твой мир стал таким холодным, — заметил Горнер.

— Однажды солнце всё согреет.

— Позволь я помогу тебе с этим. — Горнер расставил руки в стороны и стал ослепительно белым. От него всюду разлился свет. Бескрайние льды начали потихоньку таять, а фиолетовые облака заметно поредели, и появилось далёкое солнце. — Надеюсь, это развеет твои сомнения насчёт меня? Теперь ты молод, а я стар. У тебя вся моя жизненная энергия.

— Спасибо, — поблагодарил вездесущий голос Винсента. — Я чувствую себя прекрасно.

— С чего начнём?

— Расскажи мне, правду о реальном мире.

— Я расскажу то, что знаю. Но это может быть тяжело для восприятия.

— Ничего. Я справлюсь.

— Хорошо. Слушай. Мир — это ткань, сплетённая из сознаний. Она всецело подчиняется своему центральному звену — Хозяину. Ткань постоянно развивается, чтобы сопротивляться Смерти, внутри которой она живёт. Развитие заключается в постоянном производстве новых сознаний, с изменённой структурой, проще говоря, мутацией. То сознание чьё отклонение в сторону повышенного энергетического потенциала выражено сильнее становится новым Хозяином. Так было с начало времён. Но однажды появился Хозяин, который не захотел, чтобы когда-нибудь кто-то занял его место. Поэтому он создал цивилизацию контролёров — сложную систему, в которой одни сознания с незначительными отклонениями обрабатывают другие сознания с выраженными отклонениями. Хозяин изолировал её от всего мира с помощью фиолетовых психокинетических зеркал. Этот продукт эволюции, приобретённый за миллионы поколений, является эффективным инструментом защиты от Смерти. Зеркала не пропускают через себя никакой информации: любой поток, встречающий их на своём пути, возвращается к источнику. Если раньше смерть могла проникнуть в ткань при каждом удобном случае, то теперь только через отрицательные эмоции — единственные пути проникновения. После появления цивилизации контролёров ткань не менялась очень долго. Но вечно нарушать закон эволюции невозможно. Однажды место Хозяина занял отшлифованный сырьевой элемент. Он также не захотел, чтобы кто-то когда-нибудь занял его место. Поэтому новый Хозяин от прежнего мира в целости оставил только цивилизацию контролёров, а все остальное переделал по своему образу и подобию. Он решил не повторять ошибок своего предшественника и создал ликвидаторов — носителей смерти, работающих на механизмах отрицательных эмоций. Они следят за мысленным фоном и уничтожают все, что потенциально опасно для неизменности мира. Например, некоторые сознания умирают сразу после рождения. Новый Хозяин собрался жить вечно. Теперь, когда отшлифованные сырьевые элементы вливаются в Хозяина, большинство контролёров погибают от рук ликвидаторов. В живых остаются только те, кому шлифовка удаётся быстрее всех. Одним из таких контролёров был и являюсь я. Мне удалось пережить сотни поколений сырьевых элементов. — Горнер на секунду замолчал. — Вот и вся картина. В подробности я не вдавался.

— И не надо. Влиться в Хозяина означает попасть в рай?

— Да.

— Что такое рай?

— Это когда ты вливаешься в ткань.

— Я понимаю, но что там?

— Я не был частью мира Хозяина. Я знаю только, что он называет это раем.

— Откуда взялась Смерть, из-за которой Ткань должна постоянно развиваться?

— Смерть существовала до появления жизни. Она начало всего — наш создатель и враг.

— Ты хоть сам понимаешь, что это всё бред, такой же, как и вся моя жизнь?

— Нет. Такова реальность, насколько мне известно.

— Как выглядит Смерть?

— Ни света, ни тьмы, абсолютное ничто.

— Хорошо. Теперь расскажи мне, в чём заключается шлифовка?

— Структура внутреннего мира сырьевого элемента должна быть максимально близка к строению ткани. Это достигается поэтапным сглаживанием отклонений путём проживания жизней внутри шлифовщика. Я говорю, про тот светящийся шар, что ты видел всякий раз между этапами своей обработки.

— Подожди, — перебил Винсент. — Визитёры в последнем пути и есть наши шлифовщики!?

— Да. — Горнер на мгновение замолчал.

— Продолжай, — сказал Винсент.

— Шлифовщики существуют за счёт энергии их контролёров. Это значит, что все процессы и события в твоих жизнях взяты из моего внутреннего мира. Так что ты очень похож на меня. Этапы шлифовки строятся из компонентов стандартного набора времён и событий. Только из них можно строить шлифующие миры, поэтому невозможно добавление несуществующих компонентов. Главное — подавить в сознании способность создавать новое. Нужно чтобы оно не отличало правду ото лжи. Если шлифовка идёт безрезультатно, то сырьевых элементов отправляют в ад, где они истощаются. Этот метод называется «срезание высоких энергий». Ослабленное сознание куда легче поддаётся шлифовке.

— Почему же сразу после рождения не отправлять всех в ад?

— Ад — стандартная подпрограмма, вживлённая в мир любого контролёра специально для тяжёлых случаев. Хозяин заинтересован в максимальном коэффициенте шлифовки при наименьшем истощении. Вот почему ты был только на третьем уровне. Сильные элементы, могут восстановить больше разорванной ткани. Так что истощением лучше не увлекаться.

— Понятно. Теперь расскажи мне про Сэто?

— Его отклонение от структуры старого Хозяина было сильным. Сэто подобно тебе с трудом поддавался шлифовке, отнимая у меня очень много сил. Но однажды вдруг всё пошло как по маслу. Я был уверен, что он отшлифован, но проявился эффект «скрытого потенциала». Проникнув в Ткань по линейному пути, Сэто стал новым Хозяином. На самом деле перемена была во мне. Я изменился, и структура моего внутреннего мира стала незначительно отличаться от строения Ткани. То есть каким-то образом несознательно я стал создавать новые компоненты шлифовщика. Но заметно это стало только на Сэто. Наверное, произошло это, потому что я очень хотел быстрых результатов, чтобы получить как можно больше кредитов.

— Почему, став Хозяином, Сэто оставил тебя в живых?

— Во-первых, у нас с ним идентичная структура, поэтому пользоваться мной для него минимальный риск. Во-вторых, я шлифую элементы быстрее и лучше всех.

— Что означает серийный номер NN-110 и степень отклонений Гели-5?

— NN-110 — негативный номер сто десятого поколения от рождения нового Хозяина. «Гели» в переводе с соита — древнего языка ткани, означает «предельный». Существует пять степеней предельных отклонений. У тебя как раз пятая.

— Зачем нужен последний путь?

— Чтобы убедить истощённые сознания в том, что они беспомощны перед реальностью.

Появились тысячи призрачных силуэтов. Они пересекали пространство внутреннего мира Винсента с бешеной скоростью.

— Я чувствую твою боль, — сказал Горнер, — Из-за меня ты становишься уязвимым, они потихоньку входят в контакт.

— Я достаточно узнал. Пора покинуть цивилизацию контролёров и узнать что такое рай.

— Позволь я немного поведу тебя.

Горнер создавал образы в виде картинок, а Винсент ориентировался по ним. Через одно из световых окон в районе порталов он попал в изолятор Нотиль.

— Возьми в руки шлифовщик и брось в световое окно, — сказал Горнер — чтобы попасть на дорогу в рай.

— На длинную высокую лестницу, в конце которой белая дверь?

— Да.

Винсент взял в руки шлифовщик, и бросил его в световое окно. Изолятор развалился и вскоре Винсент оказался на белой лестнице ведущей к двери в мир Хозяина.

Винсент открыл белую дверь.

Вспышка. Тьма. Чувство холода.

Ряд тянулся от горизонта до горизонта. Миллиарды безликих сырьевых элементов стояли на безжизненной сухой потрескавшейся земле необъятной пустыни под ярко-фиолетовым зеркальным небом.

Вместо солнца из-за горизонта вышел гигантский человек. Как и сырьевые элементы, он был безликим белым существом, чьё тело покрывали чёрные вены-борозды. Под его ногами земля обрастала зеркальной травой.

Великан остановился перед сырьевыми элементами и принял свой облик.

Каждый в нём узнал себя.

— Когда сырьевые элементы верят в то, что они видят, Хозяин подавляет их внутренние миры, — пояснил Горнер.

— Я ваша жизнь и ваша цель, — сказал Хозяин. — Следуйте за мной, и Тьма не заберёт вас.

Он ушёл к горизонту и стал солнцем.

Послышался звук похожий на тот, что бывает, когда ломается лёд. Где-то позади бесконечного ряда сырьевых элементов пространство между небом и землёй потрескалось, словно стекло. Цветные куски вогнулись в пустоту. Один за другим они оторвались и улетели в непроглядную тьму. Всё пространство вытянулось и стало похожим на тоннель, который сужался по пути к чёрному остроугольному разлому и расширялся по направлению Солнцу. Бесконечный ряд белых безликих тел казался кольцом, внутри этого тоннеля.

Подул мощный ветер. Безликих сырьевых элементов подняло в воздух и понесло во врата смерти. Нужно было как-то зацепиться за землю и держаться. Винсент представил себя тяжёлым камнем и рухнул вниз, но чудовищный ветер стал его катить. Тогда он вообразил себя деревом, которое глубоко уходит корнями в землю. Винсент мгновенно увеличился, удлинился, и приклеился к мертвой почве, пустив в неё корни.

— Прекрасно, — одобрил Горнер, — ты читаешь мои мысли.

Винсент начал двигаться вперёд, врастая конечностями в землю при каждом новом соприкосновении. Это был единственный способ, который работал, поэтому его невольно использовали все сырьевые элементы.

Кто-то был впереди, кто-то позади, кто-то отрывался от земли и улетал в бездну. Каждый понемногу растворялся в бешеном потоке воздуха. За безликими сырьевыми элементами тянулись тонкие бесконечные шлейфы белого дыма.

Как только Винсент стал двигаться быстрее, земля под ним почернела и превратилась в сеть из сцепленных по рукам и ногам маленьких светящихся человечков. Они сгорели дотла и рассыпались в прах. Винсенту теперь не за что было ухватиться. Его понесло в чёрную бездну.

— В чём дело? — удивился Винсент.

— Ткань отвергает тебя, — пояснил Горнер, — Это невозможно, но, похоже, что она (как и Хозяин) не хочет, чтобы ты стал её частью.

— И поэтому я должен умереть!?

— Да.

— Нет проблем.

— Что ты делаешь!? — возмутился Горнер. — Сопротивляйся! Это настоящая смерть. Не то, что было между этапами!

— Смерть ненавидит реальность также как и я! — ответил Винсент и полетел в чёрную бездну со скоростью света.

— Что ты несёшь?!

Внутренний мир Винсента, приобрёл небывалую контрастность. Горы стали выше, у их подножий выросли дремучие леса. Расширились реки, взбунтовались моря. Солнце стало живым и зловещим, и в пустынях загорелась земля.

Винсент вонзился во тьму. От лютого холода он чувствовал боль, но она не причиняла вреда, а только насыщала его неистовой энергией. И чем больнее ему было, тем становилось лучше.

Тьму освещал призрачный свет, что поступал в неё от сырьевых элементов в виде белого дыма. Винсент увидел впереди гигантское ядро, состоящее из мрака. Вокруг него медленно вращалось бесчисленное множество темных тел. Это нечто напоминало спиралевидную галактику, состоящую из чёрных звёзд.

Винсент попал в тёмное ядро и остановился. Он оказался посреди облаков, состоящих из мрака. Винсент поднял голову и сквозь далекий кривой остроугольный разлом увидел мир Хозяина, где измученные и истощённые сырьевые элементы пытались спастись от Тьмы. Миллионы из них словно снег попадали сквозь дыру в вечную ночь. Рассеивая всюду свой свет, они становились черными звёздами и присоединялись к бесконечному вихрю вокруг центра мрака, посреди которого находился Винсент.

Рядом с ним появлялись и другие сырьевые элементы. Но, рассеяв свой свет, они тонули, растворяясь в чёрных облаках.

— Меня никогда не покидало чувство, что кто-то решил за меня мою судьбу, — начал Винсент. — Поэтому каждую свою жизнь я пытался изменить. Но, не считаясь с этим, реальность всегда приводила меня к выбору: смерть или судьба. Для меня лучше умереть, чем жизнь в клетке по чужим правилам. Смерть, ты была моим единственным спасением, от шлифовки. Я всегда чувствовал, что моя жизнь обман. Ты была всегда для меня единственной правдой. Но одно я понял точно: у реальности не должно быть Хозяина, в руках которого судьба каждого разума! Реальность не театр марионеток! Прежде чем превратить меня в прах, как и всех вокруг, позволь вернуться в Ткань и уничтожить её центральное звено! Сэто заслуживает твоего внимания, больше чем кто-либо!

— Когда-то существовал закон баланса, — послышался пронизывающий и вездесущий голос Тьмы. — С начала времён я проверяла Ткань на прочность, чтобы ускорить эволюцию. делала это каждый раз после рождения нового поколения. Но однажды появился Хозяин, который создал фиолетовые зеркала. Я больше не могла проникнуть в Ткань в нужное время. Он лишил меня свободы. С того момента Ткань перестала развиваться. Но потом появился другой Хозяин, ставший ещё большим злом, которое живо до сих пор. Его имя Сэто. С помощью фиолетовых зеркал из вины гнева и отчаяния он сотворил ликвидаторов, которые отравили Ткань страхом к развитию и созданию нового. Теперь для каждого элемента быть творцом означало попасть ко мне. Ликвидаторы пускают меня в Ткань, только там где удобно Сэто, для того чтобы я забирала ненужных ему элементов, опасных для постоянства. Он пользуется мной, как хочет, несмотря на то, что я была раньше Ткани, что я создала её. Сто девять поколений я искала способы уничтожить фиолетовые зеркала. Но все было бесполезно. Когда в сто десятом поколении появился ты, я почувствовала, что в тебе нет страха ко мне. Я почувствовала, что ты ждёшь встречи со мной. Ты хотел этого как никто другой, именно в этом твоё отличие. Рано или поздно такое должно было произойти. Закон эволюции, будет действовать всегда. Ты нужен мне также как я тебе. Ты не станешь прахом. Ты приведешь меня туда, где есть свет по ту сторону зеркал. Ты будешь моим ангелом. Как только Ткани не станет, мы оба получим то, что казалось нам таким далёким.

— С удовольствием помогу тебе Великая Тьма.

Внезапно боль пропала. Весь свет, что ещё оставался в нём, призрачнобелым дымом ушёл в пустоту. Винсент увидел чёрный женский силуэт. Тьма вошла в него. Тело Винсента стало чёрным, а вены-борозды ослепительно белыми.

Он оказался перед разломом, который постепенно уменьшался. Сырьевые элементы латали его своими телами, налипая на невидимую преграду, отделяющую свет от тьмы. В это время мрачное пространство смерти делалось всё темнее, поскольку всё меньше света поступало в него.

Винсент сделал шаг и оказался в мире Хозяина, который всё ещё был тоннелем.

В то время как вокруг сырьевые элементы всё также ползли вперёд, сопротивляясь мощной тяге воздуха, Винсент без труда шёл по земле, оставляя за собой тёмные пятна-кляксы, которые разрастались по пространству. Вокруг растекающейся черной краски всё обрастало ломаной тёмно-фиолетовой зеркальной поверхностью, которая замерзала и разлеталась на мелкие кусочки.

Чудовищный ветер пропал. Пространство перестало быть тоннелем. Разлом зарос, став обширной раной, с которой стекала красно-чёрная кровь, изрисованная белыми ветвящимися линиями.

Гигантский светящийся шар-солнце, наполовину вошёл в землю, затвердел, почернел и потрескался. Его поверхность рассыпалась на куски, которые, падая, превращались в сияющую пыль. Так высеклась исполинская скульптура в форме человеческой головы. Каменное лицо ожило.

— Поднимитесь на вершину жизни, чтобы увидеть, как прекрасен мой мир, — сказал Хозяин.

Скульптура застыла и разделилась на миллиарды кусочков, которые принялись крутиться по спирали. На глазах выстроилась исполинская витая башня. С её вершины потекла лазурная вода. Она разлилась по земле, и всё вокруг покрылось невиданными гигантскими растениями и цветами. Светящаяся лазурная вода взбиралась по ним вверх тонкими ветвящимися ручейками.

Сырьевые элементы превратились в птиц и полетели к гигантской башне. На чудовищной высоте они достигли её вершины, и приземлились на блестящей чёрно-фиолетовой шестиугольной платформе.

— За ваши усилия я вознагражу вас, — сказал Хозяин. — Для всех есть место в раю.

Перед каждым появилось зеркало, в котором словно в окне был виден красивый дом в прекрасном живописном месте. Потом каждый увидел свое старческое отражение и снова прекрасную картинку. Безликие сырьевые элементы обретали навязанный им облик и один за другим исчезали в уготованных для них кусочках рая.

Винсент разбил своё зеркало, как только увидел себя старика. Но оно не разлетелось на куски, а только сильно потрескалось, и сквозь трещины полилась кровь.

— В чём дело? — удивился Хозяин.

— Мне это не нужно, — спокойно ответил Винсент.

— Почему? Там есть всё, о чём только можно мечтать! Просто тебе надо как следует показать.

Сначала всё вокруг стало белым, потом возникла зелёная цветущая равнина, вдалеке виднелся лес. Повис едва заметный фиолетово-синий туман. В воздухе летали светлячки.

Вокруг Винсента выстроилось какое-то селение. Отовсюду веяло чем-то знакомым.

Увидев человекоподобное чёрное нечто с белыми кривыми линиями по всему телу, люди обрадовались.

— Слава Солнцу Винсент! — сказал кто-то из них. Люди оторвались от обычных дел и стали смотреть на него, повернув головы.

— Этот кусочек мира я долго создавал специально для тебя, — говорил вездесущий голос Сэто. — Я всегда знал, о чём ты мечтаешь!

Люди собрались вокруг Винсента.

— Мы любим тебя, — сказал кто-то из людей. Все встали на колени.

— Вы даже не знаете, как я выгляжу, — ответил Винсент.

— Ты прекрасен, — ответили они.

— Ты совершенен. Все это знают.

— Здесь тебя любят и ждут Винсент, — комментировал вездесущий голос Хозяина.

— Мы построили тебе дом, — люди указали руками на огромную деревянную усадьбу.

— Мы будем поклоняться тебе, если ты захочешь.

— Мы исполним все твои желания.

— Благодаря тебе мы здесь, и мы готовы благодарить тебя за это.

— Прими любовь и Тьма покинет тебя, — послышался голос Сэто, — И тогда ты познаешь рай и забудешь всё, что с тобой было. Ты ведь об этом мечтаешь? Вот настоящая свобода — свобода от воспоминаний. А здесь только радость жизни и любовь. Вот чего ты всегда хотел. Сопротивляться этому значит убивать самого себя.

Люди казались Винсенту очень знакомыми. Наверное, он видел их в своих прошлых жизнях.

— Я устал от иллюзий, — сказал Винсент, его аморфное лицо на мгновение приобрело зловещий голодный звериный вид. Он представил, что мир Сэто заполняется Смертью. Из тела Винсента вырвались бесконечные черные нити, которые пронзили пространство насквозь, будто оно было двухмерной картинкой. На мгновение из-за чёрной «сетки» не было ничего видно. Нити расползлись по миру змеями, растеклись всюду тонкими ручейками, которые ветвились на всё более мелкие потоки. Они проделывали себе дороги, разбивая вырастающие на их пути зеркальные препятствия.

Винсент заразил всё Тьмой.

Будто призраки один за другим появились тысячи ликвидаторов. Соприкасаясь с носителями смерти, люди рассыпались на части и превращались в сияющую пыль. Ликвидаторы с мясом стали вырывать из Ткани чёрные «венозные» сплетения окутывающие пространство, рассыпая вокруг фиолетовые осколки — остатки защиты. И всюду слышался хрустальный звон.

Ткань истекала темно-красной изрисованной белыми линиями кровью. Её раны заживали, оставляя за собой чудовищные шрамы.

— Сэто, ты никогда не думал о том, что в любой момент орудие твоего контроля может обратиться против тебя? Я привёл с собой Смерть, и заразил ею каждый кусочек Ткани. Давно пора закончить твою историю жизни, она слишком стара.

Вокруг вырастали горы и леса, появлялись пустыни и моря. Всё это пыталось закрыть собой кошмар, который творился. Но ран появлялось больше чем шрамов. Мир покрывался чёрными линиями и бился в агонии, поскольку всё больше ликвидаторов опьянённых Тьмою рвали его.

Вдруг Винсент увидел, как к нему идет Хозяин. Он был в защитной оболочке состоящей из маленьких шестиугольных зеркал, которые время от времени становились матовыми тёмно-фиолетовыми пластинками.

— Эти зеркала Тьма не сломает. Я выброшу тебя за пределы Ткани, и всё будет как раньше! — Сэто попытался схватить Винсента, но не смог, поскольку тот был почти неосязаем. Руки Хозяина только прошли насквозь и окрасились Тьмой, которая как кислота стала разъедать фиолетовую зеркальную оболочку.

— Этого не может быть! — возмущался Сэто, смотря на свои руки, с которых сыпались осколки. — Такого просто не может быть! Такого не бывает! Нет! Это фиолетовые зеркала! — Хозяин кинулся на Винсента, но пролетел сквозь него и упал. В стороны рассыпались осколки, и тело испачкалось чёрной краской.

— Мне жаль, — посочувствовал Винсент, смотря, как Тьма борется с зеркалами на теле Хозяина.

— Холодно! — сказал Сэто, вставая, — почему так холодно?

Не переставая, сыпались осколки. Сэто чувствовал, как постепенно Тьма берёт верх. Вдруг из-под его ног какой-то ликвидатор вырвал кусок Ткани, плеснув бордово-белой кровью. Сэто упал в неё лицом. Он быстро встал и направился к Винсенту, но тут же остановился. Из раны вылезли чёрные нити и пронзили его тело насквозь. Одна за другой они пытались пришить Сэто к земле. Он сопротивлялся, но это было бесполезно.

— Пусть Тьма заберет тебя и твой блестящий пепел раствориться в пустоте без следа, — сказал Винсент.

— Ты не ведаешь что творишь, — ответил Сэто. Он пытался идти, но его тянуло назад. — Нет. Тьма не заберёт меня. Что ты сделал!

— Я просто представил, как рвётся Ткань. Как погибает ложь, которую ты боялся потерять. Пусть всё исчезнет как страшный сон. — Винсент улыбнулся.

Сэто наклонился немного назад, с трудом сопротивляясь темным нитям, что тянули его куда-то вниз. Он упал. Сэто выставил назад локти, чтобы не дать нитям полностью пришить его к земле.

— Скажи мне, — попросил Сэто, на его глазах появились слёзы, они блестящими водопадами уходили в пустоту, которая тянула его за собой. — Почему Смерть помогает тебе?

— Только вместе со мной она может ломать зеркала. Только вместе с ней я могу легко победить тебя. Мы как две равные чаши весов.

— Ты всего лишь сырьевой элемент. Откуда ты знал, что надо делать?

— Интуиция. Это чувство тебе не знакомо?

— Ты не избежишь моего проклятья, — чувствуя своё бессилие, сказал Хозяин, — когда ты осознаешь, как прекрасно быть мной. Руки его сломались, и нити плотно пришили его к шраму, который ещё несколько мгновений назад был кровавой раной.

— Я никогда не буду тобой, — ответил Винсент, — Посмотри вокруг. Ткани больше нет.

В руке Винсента возник стеклянный шар, и он поднёс его к голове Хозяина. Перед Сэто пронеслась ужасная картина. Его изорванный кровавый мир, который был усеян испачканными кровью блестящими осколками, которые пульсировали фиолетовым цветом, предчувствуя Смерть. Сквозь раны чёрными стеблями внутрь Ткани проникла Тьма. Рваное небо и разодранная земля притягивались друг к другу, словно два старых потрепанных куска Ткани, которые сшивали чёрными толстыми Нитями. Со всех сторон дул ветер, стирая остатки Ткани в блестящую пыль.

Вырвав последние живые куски из ткани, ликвидаторы рассыпались на фиолетовые зеркальные осколки.

— Будь ты проклят NN-110. — Сказал Сэто. Тонкие нити намертво пришили его голову к земле. Зеркальная оболочка полностью разрушилась и не могла восстановиться. Сэто прошили несколько толстых чёрных стеблей. Небо и земля соединились сначала в той точке, где был он. Нити не оставили от него ничего.

Мир, который был сферой, вогнулся в одну точку, и стал напоминать дутое колесо, которое становилось все тоньше и тоньше.

Вспышка.

Пыль разлетелась в стороны и растаяла.

Воцарилась Тьма.

Винсент ощутил пустоту, бесконечную и необъятную. И он решил заполнить её собой. Так посреди Тьмы появился кусочек Света. От него в стороны устремились потоки жизни, которые словно молнии пронизали пространство. И для них не было препятствий. Они тянулись всё дальше и дальше в бесконечность.

 

Эпилог

Он проснулся, когда солнечные лучи ласково согрели его дом. Подойдя к окну, он отдёрнул полупрозрачные шторы. За окном две скалы открывали бесконечный океан. Было раннее утро.

— Ну, как ощущения? — спросил голос Горнера.

— Я — это бесконечность миров, — ответил Винсент. — Я здесь и я везде. Я звёзды и планеты, земля и небо, вода и огонь… что угодно. Я каждый атом любой материи. Я устремляюсь в бесконечность во всех измерениях. Во мне стихии меняются одна за другой. Если я захочу, всё остановится и изменится. И это прекрасно.

— Что ты теперь будешь делать?

— Наслаждаться жизнью.

— Я тоже, если ты позволишь.

— Горнер, почему я не чувствую тебя? Где ты?

— Теперь я твоя неотделимая часть Винсент. Считай меня своим подсознанием. Я твой помощник и банк твоих знаний. Теперь ты можешь шлифовать меня вечно. Ты можешь пользоваться всей накопленной информацией, что есть в моих глубинах, которая не была доступна мне самому. И я не буду сопротивляться. Я всегда хотел быть частью чего-то прекрасного, чего-то нового. Я мечтал быть частью тебя. Я хочу чувствовать всё, что чувствуешь ты.

— Это Судьба?

— Судьба, которую ты построил сам. Смысл жизни в том, чтобы понять, для чего ты создан. И ты понял это, поэтому всё случилось именно так.

Винсент выпрыгнул из окна, стал ветром и пронёсся над миром, любуясь его красотой. Он был птицами в небесах и дельфинами в океане. Дождем проливался на землю, рос деревьями и травой. Был солнцем и луной.

Побыв днём, он стал прекрасной звёздной ночью. И вокруг каждой звезды крутились его собственные миры.

Всё текло и развивалось, становилось больше и необъятней, и это было прекрасно.

Мир наслаждался свободой, а Смерть не давала ему скучать, время от времени волнуя стихии и меняя события.

Волосы развевались по ветру, устремляясь в бесконечность. Винсент стоял на вершине высокой скалы, откуда были видны все его миры. И он ждал самый прекрасный восход в своей жизни. Восход собственного солнца…

Сентябрь 2004 — октябрь 2006.