Россия – альтернатива апокалипсису

Ефимов Виктор Алексеевич

Семья

 

 

Семья — это «зернышко», которое программирует будущее

Российское общество, его государственные институты, хозяйство страны на протяжении нескольких десятилетий переживают затяжной кризис. Разные аналитики дают разные оценки фаз этого кризиса: одни полагают, что пик кризиса уже позади, другие убеждены, что кризис продолжает усугубляться, называя при этом разные его причины и рисуя взаимоисключающие перспективы. Тем не менее, надежды на то, что пик кризиса уже миновал, экономика устойчиво растёт, и все прочие проблемы рассосутся сами собой, — неуместны, пока имеет место такое положение дел, о котором сказал В.В.Путин:

«А теперь о главном. И о самой острой проблеме современной России — о демографии. Проблемы экономического и социального развития страны тесно связаны с простым вопросом: для кого мы всё это делаем? Вы знаете, что в среднем число жителей нашей страны ежегодно становится меньше почти на 700 тыс. человек… Положение в этой сфере критическое».

Иными словами, если общество вымирает, то даже реальные достижения его представителей в науке, технике, искусствах для граждан этого общества бесполезны, хотя другие народы, возможно, впоследствии смогут присвоить не только его территорию, но и многие достижения его культуры.

Очевидно, что в жизни цивилизованного общества, проблемы демографии не носят исключительно биологического и индивидуально-психологического характера, но переплетены с проблемами общекультурного характера. Т. е. кризис в России носит общекультурный характер, вследствие чего он выражается во всех сферах жизни общества. По своему существу общекультурный кризис представляет собой выражение неспособности общества к эффективной самоорганизации и к решению управленческих по их характеру задач как относимых к компетенции каждого из множества индивидов, составляющих общество, так и в аспекте рассмотрения жизни социальной системы.

Общество вымирает, то даже реальные достижения его представителей в науке, технике, искусствах для граждан этого общества бесполезны, хотя другие народы, возможно, впоследствии смогут присвоить не только его территорию, но и многие достижения его культуры.

Соответственно подход к рассмотрению проблематики кризиса и выходу из него на основе интерпретации взаимосвязанных сторон жизни общества как задач управления представляется наиболее перспективным. Это же касается и главного вопроса жизни общества — его демографической устойчивости, т. е. развития в преемственности поколений в гармонии с окружающей средой.

В современный политический лексикон вошёл такой термин, как «демографическая политика». Его возникновение подразумевает: эпоха «стихийного» (т. е. не контролируемого) воспроизводства населения в этих обществах если и не завершилась, то стоит вопрос о том, чтобы положить ей конец. И один из вопросов в том, в чьей власти реально находится демографическая политика, которая может быть и средством демографической агрессии, чему примером история Косово в последние 50–60 лет, и средством обеспечения демографической устойчивости общества и его государства.

Политика демографической устойчивости общества и его государства включает в себя три взаимосвязанных аспекта: 1) определённость демографической политики, обеспечивающей в преемственности поколений рождение и воспитание здоровых людей в количествах, которые допускает устойчивость биоценозов (экология) в регионах проживания и ведения хозяйственной деятельности; 2) экономическое обеспечение избранной демографической политики, поскольку без него самая наилучшая демографическая политика в технически обусловленной цивилизации останется пустыми словами; 3) общекультурная политика, под воздействием которой формируются и экономические теории и личностные качества индивидов обоих полов и характер нравственности и этики, связывающих множество индивидов в единый организм общества.

В современный политический лексикон вошёл такой термин, как «демографическая политика». Его возникновение подразумевает: эпоха «стихийного» (т. е. не контролируемого) воспроизводства населения в этих обществах если и не завершилась, то стоит вопрос о том, чтобы положить ей конец.

Последний аспект является предопределяющим по отношению к первым двум, поскольку и первый, и второй аспекты реально осуществимой политики демографической устойчивости общества и его государства обусловлены развитием культуры этого общества в целом. А общекультурная политика фактически предопределяет личностные качества подрастающих поколений.

В самом же воздействии общекультурной политики на все частности в жизни, включая и экономику, решающую роль играют пионерские достижения в понимании жизненно значимых для общества и человечества в целом проблем, путей и средств их решения. Если же проблемы не выявлены, то и решение их невозможно. В связи с этим ещё раз повторим высказывание Т. К. Честертона: «Не в том дело, что люди не могут увидеть решение, дело в том, что они обычно не могут увидеть проблему».

Для выработки демографической политики государства необходимо ответить на такие вопросы: в чём суть государства как общественного института? В чём состоит отдача института семьи обществу помимо её чисто биологической роли — воспроизводство биомассы новых поколений? Какой тип семьи даёт обществу наивысшую отдачу?

В зависимости от соответствия объективным закономерностям бытия и от ответов, даваемых на эти вопросы при выработке демографической политики, проведение в жизнь самой демографической политики в состоянии либо окончательно уничтожить общество, либо решить его текущие проблемы и обеспечить его устойчивое развитие в преемственности поколений.

Очевидно, что в историческом прошлом и обозримой перспективе жизнь цивилизованного общества представляет собой взаимодействие института семьи и института государственности. Это взаимодействие протекает в диапазоне от варианта, когда государственность поддерживает институт семьи, а институт семьи предоставляет институту государственности поддерживающих его граждан. До варианта, когда институт государственности и институт семьи сталкиваются с проблемами, которые они создают друг другу, в результате чего общество и впадает в кризис. В этом взаимодействии функции обоих общественных институтов взаимно незаменимы.

Государственность — это система управления на профессиональной основе делами общественной в целом значимости, как на местах, так и в масштабах общества в целом. Всё остальное, что известно на протяжении истории о государствах, — либо конкретика выражения этой функции государственности, либо культурно-исторически обусловленные «сопутствующие эффекты», возникающие при выполнении этой функции людьми, входящими в состав государственного аппарата и тех социальных групп, из которых выходят чиновники государства.

Семья — это не столько «ячейка общества», сколько «зёрнышко»: множество таких «зёрнышек» в настоящем взращивает будущее этого общества и его государства, по существу — программирует будущее.

Семья — это не столько «ячейка общества», сколько «зёрнышко»: множество таких «зёрнышек» в настоящем взращивает будущее этого общества и его государства, по существу — программирует будущее.

Как известно, в состав технически цивилизованных современных общественных систем входят разные типы семей. И каждый из типов семей вносит свой вклад в программирование будущего, отличающийся от вклада в программирование будущего семьями иных типов. Поэтому важно понять, какие типы семей какое качество жизни общества программируют. На этой основе можно определиться с тем, программы каких типов нежелательны, поскольку носят объективно более или менее ярко выраженный антисоциальный и антибиосферный характер; а программы каких типов не создают проблем, решение которых возлагается на остальное общество и биосферу Земли.

При таком подходе мы увидим, что на одном полюсе распределения всего множества реальных семей по типам будет «индивид со своим чемоданом», а на другом полюсе — семья трёх и более поколений, живущих в общем жилище и ведущих одно домашнее хозяйство. Между этими полюсами расположится ещё несколько типов семей: семьи двух поколений — родители и подрастающие дети; неполные семьи с детьми, в которых дети растут без одного из родителей; бездетные разнополые пары, которые в силу разных причин на протяжении многих лет, а то и десятилетий существуют вдвоём без детей. Кроме того, в каждом из названных типов семей может быть более или менее значительная доля люмпенизированных семей, предпочитающих паразитический образ жизни.

Есть множество работ по психологии, которые показывают, что в неполных семьях полноценное личностное становление в процессе взросления ребёнка в большинстве случаев не обеспечивается. Причём это происходит не только в силу экономических причин, когда родитель-одиночка вынужден много работать и потому уделяет ребёнку времени меньше, нежели это необходимо. Дело в том, что воспитание большей частью не носит назидательно-приказного характера, а протекает незаметно исподволь в обычной жизни семьи, когда ребёнок перенимает образцы поведения взрослых. Об этом Ф. Г. Раневская в роли мачехи в фильме «Золушка» высказалась очень ярко: «И вообще, Золушка, я тебя люблю гораздо больше своих дочерей: им я не делаю ни одного замечания, а тебя воспитываю с утра до вечера!»

При этом надо понимать, что организация психики мужчины и женщины — различны, кроме того, есть и особенности возрастной психологии. Поэтому ребёнку для того, чтобы стать полноценным представителем своего пола, есть, что перенять на будущее и от папы, и от мамы, и от дедушек, и от бабушек. А для того, чтобы это свершилось, несколько поколений одной семьи должны быть в постоянном неформальном общении. Это и объясняет хорошо известный факт, что воспитание в детских коллективах не может быть альтернативой воспитанию в семье, поскольку в детских домах та же проблема, что и в неполных семьях — дефицит общения детей с взрослыми.

Есть множество работ по психологии, которые показывают, что в неполных семьях полноценное личностное становление в процессе взросления ребёнка в большинстве случаев не обеспечивается.

По сути, это означает, что если семье типа «индивид с чемоданом» в обществе комфортно, то на каждую такую «семью» будет приходиться несколько неполных семей и несколько детей в детских домах. И эти дети, став со временем взрослыми, будут неизбежно в чём-то ущербны в сопоставлении с теми, кто вырос в нравственно-этически здоровых семьях нескольких поколений.

Кроме того, спустя несколько десятилетий, «индивиды с чемоданом» постареют, утратят здоровье и работоспособность, и перед обществом встанет вопрос обеспечения их одинокой старости в форме «патроната по месту жительства» либо в форме «домов престарелых». Это ляжет на общество и государство дополнительным экономическим и психологическим бременем.

Но и в период активной жизни те, кто отнесены к типу семей «индивид с чемоданом», создают множество проблем для окружающих своей более ярко выраженной антисоциальностью поведения, проявляющейся в самых разных формах от эгоистичной беззаботности до уголовных преступлений. Человек, живущий в семье, не только менее склонен к антисоциальному поведению, но и в некоторой степени сдерживается семейными узами, конечно, если это не люмпенизированная «семья».

Если это видеть и понимать, то кризис обществ Запада имеет в своей основе культ индивидуализма на протяжении многих поколений. Одна из форм этого культа — борьба за «права человека», которой не сопутствует борьба за исполнение всяким человеком, которому общество предоставляет права, его человеческого долга перед этим обществом.

С другой стороны, тип семьи «семья трёх и более поколений, живущих в общем жилище на основе общего хозяйства», если семья нравственно-этически здорова, обеспечивает наиболее полноценное воспитание детей, поскольку в процессе личностного развития ребёнок видит все предстоящие ему возрастные периоды и не обделён общением со взрослыми (по крайней мере, в случае экономической благоустроенности жизни общества), вследствие чего перенимает от них все необходимые для его взрослой жизни навыки поведения и более успешно личностно развивается. Господство такого типа семьи освобождает общество и от массовой проблемы одинокой старости. Такая семья создаёт и меньшую нагрузку на экономику (а через неё и на экологию) за счёт других факторов, поскольку многие вещи и услуги семье нужны в количестве экземпляров, меньшем, чем количество людей в её составе, а приверженность людей к домашнему уюту и сохранению духа семьи сдерживает гонку потребления.

Человек, живущий в семье, не только менее склонен к антисоциальному поведению, но и в некоторой степени сдерживается семейными узами, конечно, если это не люмпенизированная «семья».

По сути, сказанное означает, что для устойчивости общества в преемственности поколений тип семьи трёх и более поколений наиболее предпочтителен. Тип семьи двух поколений (взрослые родители и подрастающие дети) может сопутствовать в жизни нравственно-этически здорового общества семьям трёх и более поколений, если семьи трёх и более поколений многодетные. И если это допускает плотность населения в регионе проживания и нагрузка на биоценозы, то с течением времени семьи этого типа должны становиться семьями трёх и более поколений.

Весомость в статистике общества типов семьи «индивид с чемоданом», «неполные семьи», «бездетные на протяжении многих лет пары» — показатель нездоровья общества. Это не означает, что семей этих типов в здоровом обществе не может быть. Их наличие в силу разного рода биологических причин, стечения социальных обстоятельств, личностной неспособности устроить свою судьбу — неизбежно. Но они не должны массово возникать в результате беззаботности взрослых людей по отношению друг к другу и к детям. В социальной статистике нравственно-этически здорового общества их доля должна быть на уровне погрешности съёма статистических данных. То же касается и люмпенизированных «семей», «семей» гомосексуалистов.

Второй вопрос при выработке демографической политики — это вопрос о допустимом соотношении долей городского и сельского населения и о динамике изменения этого соотношения в процессе общественного развития. По существу это вопрос об объективных ограничениях на численность населения, которое может быть занято вне сельскохозяйственного производства, поскольку вне сельскохозяйственного производства без нарушения принципа экономической самодостаточности общества и его продовольственной безопасности может быть занято людей не больше, чем может прокормить сельскохозяйственное производство этого общества.

С этим же вопросом связан и вопрос о воспроизводстве населения в городах и в сельской местности. Этот вопрос недопустимо игнорировать, поскольку современный город, во многом представляя собой искусственную среду обитания, — мощнейший фактор мутагенного воздействия на организмы представителей всех биологических видов, включая и человека. Причём хромосомный аппарат человека раз в 50 чувствительнее к воздействию мутагенных факторов, нежели хромосомный аппарат пресловутой мушки дрозофилы.

Многие мутации, мягко говоря, не полезны для телесного и психического здоровья будущих поколений. И потому прежде, чем цивилизация сможет сделать города не угнетающими генетику и потенциал здоровья их населения, необходимо компенсировать в масштабах общества мутагенное воздействие города через приток здоровых генов из не городской среды обитания. Если один из представителей брачной пары вырос на природе, то в парном хромосомном наборе ребёнка действие поражённых мутациями генов в большинстве случаев подавляется здоровым парным геном. До того времени, когда город станет биологически благоприятной средой обитания, необходимо, чтобы постоянная миграция молодёжи, рождённой в биологически более здоровой сельской местности, в города поддерживала здоровье городского населения. Для этого рождаемость в сельской местности должна быть выше уровня, необходимого для поддержания неизменной его численности, а в крупных городах — промышленных, научных и культурных центрах — естественный прирост населения должен быть ниже уровня, необходимого для поддержания планируемой численности их населения.

Талант родителей не наследуется генетически детьми и внуками, и никакое образование не в состоянии заменить талант.

Для того чтобы этот процесс не порождал конфликтов между коренным населением городов и пришлым, необходимо обеспечивать единство нравственно-этических стандартов в субкультурах городского и сельского населения и добиваться одинаково высоких реальных стандартов получения обязательного образования и доступности носителей общенациональной культуры. Кроме того, желательна программа по сокращению численности населения городов-мегаполисов до 200–300 тысяч человек. При превышении этого уровня численности населения города живущие в нём люди полностью отрываются от природной среды, что влечёт за собой как падение показателей телесного и психического здоровья населения, так и падение экологической культуры, и культуры государственности в целом.

Кроме того, в основе успешного развития общества лежат два взаимосвязанных качества организации жизни: 1) наивысшая эффективность государственного управления в аспекте выявления проблем и их решения и 2) реализация в жизни творческого потенциала общества как средства решения проблем общественного развития.

И то, и другое требует, чтобы сколь угодно высокое образование было доступно каждому члену этого общества без каких-либо изъятий. Кадровой базой сферы государственного управления и так называемых «престижных» отраслей деятельности должно быть всё общество, а не «элитаризовавшиеся» в нём те или иные социальные группы, а тем более — немногочисленные кланы. Причина этого в том, что талант родителей не наследуется генетически детьми и внуками, и никакое образование не в состоянии заменить талант.

Вследствие этого на исторически продолжительных интервалах времени сословно-кастовые социальные системы, в которых нарушение этих принципов доводится до предела, проигрывают демократиям и эти проигрыши тем сильнее, чем последовательнее демократии в проведении этих принципов в жизнь. Одно из последних проявлений такого рода нарушений — застой в СССР и семейно-клановые принципы подбора кадров в постсоветской России.

Так сосредоточенность научно-исследовательских и конструкторских организаций общесоюзного значения в городах-миллионниках лишило науку и технику развития притока талантливой молодёжи с периферии, вследствие чего производство новых научно-технических идей существенно сократилось. Воспроизводство кадрового состава разнородной власти в СССР в этот период на «элитарно»-клановой основе было одним из факторов бюрократизации власти, лишившим её способности вникать в существо проблем жизни общества в целом и специализированных отраслей деятельности.

Соответственно сказанному демографическая политика устойчивого развития общества должна исходить из следующих принципов:

● обеспечение получения сколь угодно высокого образования всеми вне зависимости от происхождения;

● кадровой базой сферы государственного управления и науки должно быть всё общество, а не «элитаризовавшиеся» кланы;

● государство должно поддерживать семьи трёх и более поколений, живущих в общем жилище на основе общего хозяйства, и семьи двух поколений, стимулируя всеми средствами этот жизненный уклад в качестве господствующего в обществе;

● государство должно выработать систему мер для обеспечения по возможности полноценного личностного становления детей, растущих в неполных семьях и детей, оставшихся без попечения родственников; в перспективе оба эти социальных явления необходимо свести к минимуму, обусловленному несчастными случаями, а не распространённостью в обществе порочных нравственности и этики;

● государство должно выработать и проводить систему мер по предотвращению люмпенизации населения, социальной реабилитации семей, ставших на путь люмпенизации, и беспощадного подавления и изоляции необратимо люмпенизированного населения.

Рождаемость в сельской местности должна быть выше уровня, необходимого для поддержания неизменной его численности, а в крупных городах — промышленных, научных и культурных центрах — естественный прирост населения должен быть ниже уровня, необходимого для поддержания планируемой численности их населения.

При этом надо понимать, что наилучшая возможная проблемно-тематически и процедурно детально разработанная демографическая политика останется пустыми словами, если она не будет подкреплена соответствующей именно ей экономической политикой государственности этого общества. По существу, это означает постановку и решение вопроса о гарантированном экономическом обеспечении такого рода демографической политики также в преемственности поколений. Однако как было показано в предыдущей главе, исторически сложившиеся в экономической науке подходы не обеспечивают решения задачи поддержки политики демографической устойчивости государства его экономической политикой.

При таком положении дел в экономической науке приверженцы ведения хозяйственной деятельности на плановой основе и приверженцы её рыночной саморегуляции бесплодно на протяжении десятилетий спорят друг с другом. Но теоретическое бесплодие их споров на практике не было бесплодным. Сначала оно вылилось в «застой» последних десятилетий СССР, организованный «плановиками», а потом — в хозяйственную катастрофу 1990-х гг., организованную «рыночниками», которым практика показала, что рыночный механизм, хотя и способен к какой ни на есть регуляции спроса, предложения и инвестиций, но не способен к целеполаганию и контролю за процессом осуществления общегосударственных целей.

Для решения задачи организации функционирования народного хозяйства — экономики государства в режиме, удовлетворяющем большинство населения, необходим иной подход, качественно отличный от принятого исторически сложившейся экономической наукой. Это — управленческий организационно-технологический подход к рассмотрению всей экономической и связанной с нею социальной проблематики.

Но самих по себе экономических теорий, даже если они управленчески состоятельны, недостаточно для обеспечения благоденствия общества. Кроме них необходима определённая модель, идеал, жизни общества, на воплощение которого в жизнь должны работать экономические теории и государственность, реализующая их в политике.

 

«Каждой семье — собственный просторный дом»

Демографическая пирамида РФ, представленная на рисунке ниже. слева, — катастрофична и обещает катастрофичное будущее, если не принять адекватных мер. Такое положение дел в демографии страны отчасти — последствия сокращения рождаемости в ходе революции и войн, а отчасти — следствие перехода страны в 1990-е гг. к либерально-рыночной экономической модели.

Законы либерально-рыночного ценообразования таковы, что происходит концентрация населения и бизнеса в городах, и прежде всего — в мегаполисах. В РФ в результате этого не только деградирует АПК, но и запустевает сельская местность, что в перспективе создаёт предпосылки к отторжению некоторых обезлюдевших территорий геополитическими конкурентами.

Демографическая пирамида РФ (2007 г.)

Но даже если предположить, что экономически нормально, когда сельское население сокращается до 5-10 % от общей численности населения и на основе высоких технологий кормит всё городское, занятое в иных отраслях, то внеэкономические аспекты такого образа жизни цивилизации заставляют задуматься о перспективах. И эти перспективы безрадостны. Как мы говорили выше, дело в том, что городская среда обитания является не только патогенным фактором, но и мутагенным фактором, под воздействием которого не в лучшую сторону изменяются параметры генетического здоровья населения, что в свою очередь влечёт за собой множественные негативные социокультурные последствия. Вследствие этого воспроизводство биологически здорового населения в городах биологически невозможно. Увеличение доли городского населения до 80–90 % в государствах — лидерах «прогресса» ведёт к тому, что становится невозможным и генетическое оздоровление городского населения за счёт перетока в города экономически избыточного населения из сельской местности. Вследствие этого в государствах — лидерах «прогресса» — рост статистики заболеваемости опережает темпы обновления поколений, а городское население не только лидирует по показателям утраты здоровья, но и отстаёт от сельского по показателю IQ на 3–5 пунктов. «Медицина» же в них, став одной из отраслей коммерческой деятельности, не только не способна оздоровить население, но и заинтересована в его перманентно-болезненном состоянии в целях обеспечения своих доходов. В перспективе это ведёт к медико-биологическому или техногенному самоубийству цивилизации, сложившейся на принципах рыночного либерализма.

Увеличение доли городского населения до 80–90 % в государствах — лидерах «прогресса» ведёт к тому, что становится невозможным и генетическое оздоровление городского населения за счёт перетока в города экономически избыточного населения из сельской местности. Вследствие этого в государствах — лидерах «прогресса» — рост статистики заболеваемости опережает темпы обновления поколений.

Кроме того либерально-рыночная экономика обладает крайне опасным для России свойством: в ней научно-технический и организационно-технологический прогресс сопровождается порождением, как мы уже говорили, экономически избыточного населения, которое при либерально-рыночных ценах на рабочую силу, продукцию и социальный статус, не может найти себе места в экономике ни в качестве потребителей продукции, ни в качестве тружеников, вследствие чего оно во всех таких экономиках уничтожается теми или иными способами.

В условиях глобализации и вступления в ВТО, также сформированную на принципах рыночного либерализма, экономически избыточным и подлежащим уничтожению может оказаться практически полностью население целых стран, что в общем-то и происходит в РФ, начиная с 1990-х гг., где практически всё сельское население стало экономически избыточным при утрате страной продовольственной независимости.

Также необходимо отметить, что за исключением относительно малочисленных олигархов (прежде всего — представителей финансовой олигархии) всё остальное население в либерально-рыночной экономике опущено до статуса одного из экономических ресурсов, вследствие чего нормы этики на него распространяются не более того, чем это необходимо для эффективной эксплуатации этого ресурса в интересах олигархии и её хозяев.

Поэтому положение дел в демографии РФ само собой в перспективе не исправится. Необходима государственная демографическая политика, определяющая требования не только к численности населения в регионах страны и параметры внутренней миграции между регионами, селом и городами, но задающая прежде всего статистические показатели медико-биологического и социокультурного характера, которые необходимо достичь в будущем.

Поскольку одним из пороков исторически сложившейся социологии и экономики является их полный отрыв от биологии вопреки тому, что «Человек разумный» — биологический вид, жизнь которого подчинена общебиологическим закономерностям, целью исследования было — выявить характер биологически состоятельной демографической политики государства и возможности её экономического обеспечения под государственным управлением.

Аппарат достаточно общей теории управления (ДОТУ) был применён к анализу внутрисоциальных факторов, обуславливающих воспроизводство биологически и культурно состоятельного населения во взаимодействии общества с многоотраслевым производственно-потребительским комплексом и биосферой.

Необходима государственная демографическая политика, определяющая требования не только к численности населения в регионах страны и параметры внутренней миграции между регионами, селом и городами, но задающая прежде всего статистические показатели медико-биологического и социокультурного характера, которые необходимо достичь в будущем.

Демографическая политика, позволяющая обеспечить устойчивое в преемственности поколений воспроизводство биологически и культурно состоятельного населения предполагает выработку и распространение при государственной поддержке иного образа жизни общества, в котором: 1) господствовали бы единые для всех нравственно-этические нормы, 2) внутренняя жизнь семьи и общественная (в том числе и трудовая) деятельность её членов не были в конфликте друг с другом, 3) экономическая деятельность должна не только обеспечивать потребности общества и государства в разнородной продукции и природных благах, но и гарантировать устойчивость биосферы. Третье является показателем, определяющим качество жизни цивилизации, но в основе его достижения лежит первое и второе.

В решении этой задачи необходимо строить политику государства на основе учёта естественных функций общественных институтов и их взаимовоздействия, реализующегося на исторически продолжительных интервалах времени в преемственности поколений.

В прошлом все общественные институты выросли из института семьи, как из «зёрнышка». И на исторически продолжительных интервалах времени, охватывающих жизнь многих поколений, определяющим фактором как развития, так и деградации общества является функционирование института семьи. На более коротких интервалах времени (в пределах срока активной жизни одного-двух поколений) определяющим является функционирование института государственности, обусловленное функционированием института семьи и системы образования в период жизни нескольких предшествующих поколений.

Динамика изменения качества жизни общества в преемственности поколений (как в сторону улучшения, так и в сторону ухудшения) обусловлена следующей последовательностью процессов: «зачатие, вынашивание, рождение и первичное воспитание детей в семье» — «обучение и воспитание в системе всеобщего образования» — «профессиональное образование, в том числе и высшее» — «общественная, в том числе и трудовая деятельность». Каждый этап создаёт либо уничтожает предпосылки для успешного осуществления всех последующих.

Воздействие государства на эту последовательность может быть направлено как на улучшение качества жизни, так и на его ухудшение. Результаты воздействия политики государства на неё во многом запрограммированы социолого-экономическими теориями, на основе которых сформирован менталитет депутатов и госслужащих. И с сожалением приходится констатировать, что те теории, под воздействием которых сформировался менталитет подавляющего числа ныне активно действующих политиков, экономистов и аналитиков, журналистов — неадекватны. Но они по-прежнему лежат в основе профессионального образования, которое получают нынешние студенты, некоторая часть из которых в будущем станет депутатами и госслужащими. В неадекватности теорий виновны РАН, ВАК, Минобразования и науки.

Поэтому возрождение страны требует распространения высшего профессионального образования в области государственного управления на основе содержательно иных социолого-экономических теорий вопреки действующим образовательным стандартам, благо, что такие теории в РФ уже выработаны.

Динамика изменения качества жизни общества в преемственности поколений обусловлена последовательностью процессов: «зачатие, вынашивание, рождение и первичное воспитание детей в семье» — «обучение и воспитание в системе всеобщего образования» — «профессиональное образование, в том числе и высшее» — «общественная, в том числе и трудовая деятельность». Каждый этап создаёт либо уничтожает предпосылки для успешного осуществления всех последующих.

В целях оздоровления населения государство должно обеспечить поддержку семье, в которой супруги не порабощены вредными для здоровья привычками. Такая семья, живущая добросовестным трудом, в перспективе должна стать семьёй нескольких взрослых поколений, проживающих под одной крышей. Семья именно этого типа при нравственно здравом образе жизни является наилучшей средой для полноценного личностного развития детей. Это означает, что такая семья должна жить в собственном доме, достаточно просторном для возможности уединения каждого из её членов, расположенном на участке размером не менее 50 м × 100 м, чтобы было чем заняться. Усадьба должна быть расположена в населённом пункте, поперечником (диаметром) в пределах 5 км, чтобы обеспечить доступ к отдыху на природе и здоровые медико-биологические условия жизни подавляющего большинства населения страны. Занятость населения должна быть обеспечена в самом населённом пункте либо на предприятиях, сгруппированных в производственных зонах, в непосредственной близости от них. Это — исходные принципы концепции ландшафтно-усадебной урбанизации.

Безусловно, что АПК должен быть при этом организационно и технологически совершенным. Однако удовлетворение требования высокоразвитости АПК и медико-биологических требований о проживании подавляющего большинства населения в сельской местности требует размещения в населённых пунктах технологических фрагментов промышленных производства, кампусов вузов, НИИ, КБ и других предприятий.

Т.е. этот образ жизни должен быть реализован не на основе «натурального хозяйства», как это было в докапиталистическую эпоху ранее начала доминирования товарного производства, а на основе всех существующих и перспективных технико-технологических и организационно-коммуникационных достижений цивилизации. Но такой образ жизни подавляющего большинства населения невозможен на основе либерально-рыночной экономической модели, убившей его в прошлом и подталкивающей человечество к биосферно-экологическому самоубийству. Переход цивилизации к этому образу жизни подразумевает создание системы государственного регулирования рынка на основе государственного плана социально-экономического развития страны в целом и каждого из её регионов. И такую систему придётся создавать практически с нуля самим, поскольку как западные социолого-экономические теории, так и научно-методологическое наследие Госплана и советской экономической и обществоведческой науки — вне зависимости от деклараций их приверженцев — объективно ориентированы на решение других геополитических задач: они решают задачу лишения государств и обществ экономического суверенитета и порабощения их мировым банковским сообществом на основе ростовщического кредитования и потому для возрождения нашей страны непригодны.

Семья должна жить в собственном доме, достаточно просторном для возможности уединения каждого из её членов, расположенном на участке размером не менее 50 м × 100 м, чтобы было чем заняться.

Вернемся к уже знакомому нам рисунку, но рассмотрим его под другим углом зрения.

Итак, альтернативная буржуазно-либеральной биосферно-социально-экономическая модель, представленная на рисунке выше, может быть развёрнута, исходя из следующих принципов:

● значимостью обладает не то или иное предприятие или некоторая совокупность предприятий (отраслей), способных к самоокупаемости в условиях либерально рыночного ценообразования за счёт разорения всех других и основной массы населения, а народно-хозяйственный комплекс в целом;

● значимостью обладает не та или иная сумма денег и показатели капиталоёмкости и доходности тех или иных предприятий, а кредитно-финансовая система в целом, представляющая собой один из инструментов государственного управления рыночной саморегуляцией в русле государственного плана социально-экономического развития (кроме неё инструментами государственного макроэкономического управления являются система стандартизации и сертификации продукции и производств, законодательство);

● долг государства перед обществом — обеспечить управление народно-хозяйственным комплексом в гармонии с Природой в русле плана социально-экономического развития в соответствии с выработанной демографической политикой.

Рисунок, который расположен выше, нуждается в пояснениях. Качество жизни в каждом регионе определяется структурой землепользования, которая определяет экологическую нишу цивилизации при обеспечении устойчивости биоценозов (блоки 1 и 2). Параметры экологической ниши представляют собой объективные ограничения в отношении возможностей развёртывания инфраструктур и демографической политики в регионе (блок 3). Определённость в решении задач, представленных в блоках 1–3, является основой для построения моделей межотраслевых и межрегиональных балансов продуктообмена и финансового обмена, на основе оптимизации которых план социально-экономического развития может дать представление о возможностях развития производства и потребления путях их совершенствования (блок 4). Решение задач, отнесённых к блоку 5, возможно при условиях:

— прейскурант на конечную продукцию интерпретируется как финансовое выражение вектора ошибки управления;

— кредитование осуществляется на беспроцентной основе, а доходы банковского сектора представляют собой долю доходов реального сектора при успешном осуществлении проектов, финансируемых банковским сектором;

— одним из контрольных параметров эмиссионной политики является соотношение «объём денежной массы в обращении» /«объём производства электроэнергии за вычетом её экспорта», быстрые изменения которого влекут за собой диспропорции между покупательной способностью оборотных средств отраслей и их производственными мощностями при натуральном учёте продукции, которые, достигнув критических значений, способны разрушить народное хозяйство (как это было в 1990-е гг.);

— эмиссионная политика должна быть направлена на рост покупательной способности денежной единицы, что является финансовым стимулом к добросовестному труду в системе, а не к погоне за «длинным рублём»;

— налогово-дотационный механизм должен быть подчинён правительству и его задача — поддерживать финансовую устойчивость отраслей и регионов в процессе осуществления рыночной саморегуляции путём подавления межотраслевой и межрегиональной конкуренции за прибыль, которая является разрушительным фактором в отношении народно-хозяйственного комплекса (в чём все смогли убедиться в 1990-е гг.).

Долг государства перед обществом — обеспечить управление народно-хозяйственным комплексом в гармонии с Природой в русле плана социально-экономического развития в соответствии с выработанной демографической политикой.

Представленная на рисунке выше общая схема алгоритмики государственного управления, на наш взгляд, позволяет обеспечить разрешение демографических проблем РФ и вывести страну в режим устойчивого и безопасного развития. Однако её практическая реализация требует проведения комплекса научно-исследовательских и проектно-конструкторских работ, в результате которых должна быть построена государственная алгоритмически единая система мониторинга биосферно-экологических, демографических, производственно-потребительских и финансовых параметров жизни общества, реализованная в стандартном программном обеспечении поддержки государственного управления на всех уровнях.

Отечественный АПК вне этой модели обречён проигрывать в конкурентной гонке, протекающей на принципах рыночного либерализма, как в силу того, что бо́льшая часть территории РФ находится в зоне рискованного земледелия, так и вследствие политики экономического геноцида, проводимой в отношении РФ транснациональным банковским сообществом. Именно поэтому смена экономической модели развития народно-хозяйственного комплекса страны необходима как для вывода АПК на пути инновационного развития, так и для решения демографических и прочих проблем страны. При этом технологически и организационно совершенный АПК должен обеспечить продовольственную безопасность страны как залог её дальнейшего развития: «Земледелие — мать и кормилица всех профессий» (Ксенофонт, 430–354 гг. до н. э.).

 

Ландшафтно-усадебная урбанизация: на смену «каменным джунглям» придет «город-сад»

 

На наш взгляд термин «ландшафтно-усадебная урбанизация», прямо указывая на обусловленность жизни общества ландшафтами, то есть на необходимость сохранения и развития природной среды, более точно выражает смысл предлагаемой концепции, нежели вводимые в употребление в последние годы такие термины, как «поместно-усадебная урбанизация», «экопоселения», «экополисы», «родовые поместья» и т. п. По существу концепция ландшафтно-усадебной урбанизации направлена на разрешение биосферно-социального кризиса технократической цивилизации. Это касается как глобального масштаба, так и регионов. Главное требование к ней — обеспечить в преемственности поколений воспроизводство биологически здорового населения, способного развивать культуру, при сохранении и развитии биоценозов в регионах, где предполагается организация инфраструктур проживания и хозяйственной деятельности людей.

Как было показано ранее, семья — «зёрнышко», из которого вырастает будущее общества, а наиболее предпочтительный в аспекте обеспечения благоустроенности жизни людей тип семьи — семья нескольких взрослых поколений, живущая общим домашним хозяйством и воспитывающая детей. Поэтому главный вопрос экономической политики государства — создание условий для жизни семьи. Это касается как городов, так и села.

Если обратиться к современной реальности, то условия жизни семьи в городе и в сельской местности — различные в силу особенностей развития нынешней цивилизации в историческом прошлом.

По мере стихийно-коммерческого расширения границ городов и нарастания в их пределах плотности застройки население городов всё в большей мере оказывается во власти «проклятия инфраструктур», пожирающего свободное и рабочее время горожан.

При этом жизнь в городе характеризуется:

● с одной стороны, тем, что: домашний быт в нём проще и легче, возможности получения образования, медицинского обслуживания, разнообразие досуга (при наличии свободного времени) — выше, график труда и отдыха большинства городского населения неизменен в течение года, поскольку не обусловлен сезонностью профессиональных и бытовых дел.

● с другой стороны, — тем, что: город — его техносфера — мощнейший патогенный и мутагенный фактор, вследствие чего воспроизводство биологически здоровых поколений в нём стало практически невозможным: чем больше город и чем выше в нём плотность населения, плотность размещения объектов техносферы и их мощь, тем слабее физиологическое и психологическое воздействие Природы на человека, вследствие чего горожанин склонен утрачивать прежде всего психическое здоровье, а так же — физиологическое и генетическое. Кроме того, по мере стихийно-коммерческого расширения границ городов и нарастания в их пределах плотности застройки население городов всё в большей мере оказывается во власти «проклятия инфраструктур», пожирающего свободное и рабочее время горожан, а также снижающего экономическую эффективность городского образа жизни. Бремя этих финансово-экономических издержек прямо или опосредованно перекладывается на остальное население страны, что создаёт иллюзию некоторого специфического благополучия мегаполисов на фоне разорения остальных территорий государства.

Жизнь в сельской местности характеризуется:

● с одной стороны — открытостью человека к физиологическому и психологическому воздействию Природы, минимальным уровнем патогенного и мутагенного воздействия техносферы.

● с другой стороны — больши́м объёмом трудозатрат по ведению быта семьи, дефицитом трудовых ресурсов в одни сезоны и их нравственно-этически разлагающей невостребованностью в другие сезоны; худшими возможностями получения образования, медицинской помощи, бытовых услуг, отсутствием разнообразия досуга, затруднённостью коммуникации с остальным обществом по причине отсутствия инфраструктур или их низкой развитости.

Соответственно этим обстоятельствам, цивилизации необходимо перейти к иному образу жизни, в котором сочетались бы биологические преимущества сельского образа жизни и социокультурные преимущества городского при интеграции цивилизации в процессе её развития в биоценозы.

Цивилизации необходимо перейти к иному образу жизни, в котором сочетались бы биологические преимущества сельского образа жизни и социокультурные преимущества городского при интеграции цивилизации в процессе её развития в биоценозы.

При этом главнейший вопрос ландшафтно-усадебной урбанизации — это вопрос об архитектуре поселений (городов, деревень, посёлков). Он носит многогранный характер:

● во-первых, это вопрос о доминирующем и сопутствующих видах хозяйственной деятельности жителей поселения, поскольку всякое поселение, в котором люди живут в преемственности поколений, как показывает история, имеет свою экономическую основу и умирает, как только эта экономическая основа исчезает; поэтому коттеджные посёлки, в которых с начала 1990-х начали селиться наиболее обогатившиеся граждане РФ, и где нет возможности для трудоустройства прежде всего новых поколений, — социокультурный тупик при сохранении и впредь их «ночлежно-курортного» статуса.

● во-вторых, это вопрос о выборе места поселения среди ландшафтов региона с учётом: 1) воздействия природных факторов на труд и быт населения, 2) сохранения сложившихся биоценозов, 3) развития инфраструктур, которые должны интегрировать поселение в социально-экономическую структуру страны;

● в-третьих, это вопрос о структуре самого поселения, то есть вопрос о разграничении в его пределах: 1) жилых зон, 2) зон отдыха в контакте с природной средой, 3) зон ведения доминирующих и сопутствующих видов хозяйственной деятельности, 4) коммутации их внутренними путями сообщения и выведения транзитных путей, связывающих поселение с остальной страной, за пределы населённого пункта.

● в-четвёртых, это вопрос о характере застройки жилых зон, а в их пределах — это вопрос об архитектуре жилища, которое должно: 1) обеспечить удобную жизнь и здоровье каждого из членов большой семьи нескольких взрослых поколений и 2) служить не менее 100 лет (в противном случае массовое строительство «времянок» будет неподъёмным для общества делом).

По отношению к существующим поселениям этот комплексный вопрос, по сути, является вопросом их реконструкционного развития, вследствие чего к четырём названным аспектам для многих сложившихся поселений (и в особенности для городов с многовековой историей) добавляются ещё два: 1) сохранение памятников прошлого и интеграция их в жизнь поселения в настоящем и в перспективе и 2) вывод транзитных транспортных потоков за границы поселений.

Эта проблематика обладает своей спецификой в городах с населением от примерно 100 000 человек и выше, и своей спецификой во всех прочих населённых пунктах с меньшей численностью населения. Наряду с этим в городах, чьё существование в качестве промышленных центров, транспортных узлов и центров средоточия науки и вузов функционально оправдано, многоэтажное строительство может иметь только одну цель: сократить в черте города площадь, занятую под строениями и дорогами, чтобы природные ландшафты и биоценозы интегрировать в городскую среду.

Коттеджные посёлки, в которых с начала 1990-х начали селиться наиболее обогатившиеся граждане РФ, и где нет возможности для трудоустройства прежде всего новых поколений, — социокультурный тупик при сохранении и впредь их «ночлежно-курортного» статуса.

В поселениях с населением в пределах нескольких десятков тысяч человек ресурсы страны позволяют обеспечить застройку преимущественно усадебного типа. Такой характер застройки имел место в большинстве деревень, сёл, посёлков и городов до начала эпохи индустриализации и массового оттока населения из сельской местности в промышленные центры. В поселениях такого типа природные ландшафты могут быть в пределах получасовой доступности.

Однако и усадебная застройка усадебной застройке — рознь, то есть не всякая усадебная застройка может обеспечить решение поставленной выше задачи перехода к экотехнологической цивилизации. Анализ показывает, что участок для семейной усадьбы должен иметь площадь порядка 100 м × 100 м, чтобы на нём мог разместиться жилой дом, в котором комфортно могла бы жить семья нескольких поколений, воспитывающая детей.

При этом в масштабах страны демографическая политика, учитывающая описанные выше биологические и социокультурные аспекты, должна обеспечить:

● отрицательный биологический прирост населения в городах с населением более 100 000 человек;

● депопуляцию городов-миллионников и создание путей проникновения на их современную территорию природных биоценозов соответствующих регионов, чтобы на территории городов могли быть образованы зоны отдыха горожан и уменьшено техногенное воздействие на население;

● биологический прирост населения в сельской местности, избыточный по отношению к востребованности трудовых ресурсов на месте;

● переток молодёжи из сельской местности в города как системный фактор воспроизводства и оздоровления населения городов в преемственности поколений и формирования кадрового обеспечения таких значимых в масштабах общества целом сфер деятельности, как наука, госуправление, искусства.

По отношению к городам ландшафтно-усадебная урбанизация должна изменить облик большинства городов так, чтобы на смену городу типа «каменные джунгли» пришёл «город сад», и город перестал быть средой, подавляющей и угнетающей физиологию и психику человека, калечащей его генетику.

По отношению к городам ландшафтно-усадебная урбанизация должна изменить облик большинства городов так, чтобы на смену городу типа «каменные джунгли» пришёл «город сад», и город перестал быть средой, подавляющей и угнетающей физиологию и психику человека, калечащей его генетику.

При этом по мере возможностей сельское хозяйство должно переводиться на технологии и организацию «пермакультуры». Исходный принцип «пермакультуры» состоит в целенаправленном формировании искусственных биоценозов, компонентами которых являются растения, грибы, животные, птица, рыба, которые могут быть использованы людьми в пищу и быть источниками сырья для некоторых отраслей обрабатывающей промышленности. Как сообщает один из основоположников практики современной пермакультуры — австрийский крестьянин Зепп Хольцер — её производственная отдача в расчёте на единицу площади и одного занятого выше, чем производственная отдача традиционного сельского хозяйства, основанного на массивах монокультур. Практически это выражается в том, что, по заявлению Зеппа Хольцера, он платит налогов в десять раз больше, чем его соседи, ведущие традиционное сельскохозяйственное производство. При этом в пермакультуре вследствие взаимного влияния друг на друга компонент искусственных биоценозов может быть сведена к нулю потребность в химикатах сельскохозяйственного назначения, что ставит продукцию пермакультуры вне конкуренции с продукцией традиционного сельского хозяйства по показателям экологичности производства и полезности для здоровья людей. Это позволит исключить и производство продовольствия на основе генно-модифицированных организмов и снизить потребности в мощностях химической промышленности со всеми вытекающими из этого благотворными последствиями для экологии и возрождения природной среды.

Вопросы занятости населения в масштабах страны при реализации концепции ландшафтно-усадебной урбанизации должны решаться на принципах, отличных от исторически-стихийно сложившихся к настоящему времени.

Занятость в сельском хозяйстве обусловлена главным образом двумя факторами: 1) относительно медленно изменяющейся ёмкостью рынка продовольствия и технических культур и 2) сезонными потребностям в трудовых ресурсах, которые колеблются в течение года.

Соответственно для использования трудовых ресурсов, ежегодно периодически высвобождающихся вследствие сезонных колебаний потребностей сельского хозяйства, промышленные производства разного рода могут располагаться в населённых пунктах сельской местности.

Поскольку в целях оздоровления населения в преемственности поколений необходимо изменение пропорций городского и сельского населения страны в сторону увеличения доли населения, проживающего в сельской местности, то размещение промышленных предприятий на селе должно пониматься не только как средство обеспечения занятости сельского населения в периоды межсезонья, но и как стратегия развития народного хозяйства в целом.

Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев собственно промышленное производство не требует для своего кадрового обеспечения городов с населением от 100 000 человек и более. Их возникновение в прошлом — результат стихийно-экономического развития промышленности в условиях не управляемого обществом рынка. И при экологически-биосферно обусловленной демографической политике их население должно сократиться, а природные биоценозы должны войти на их современную территорию и изменить качество жизни людей в них.

Промышленное производство не требует для своего кадрового обеспечения городов с населением от 100 000 человек и более. Их возникновение в прошлом — результат стихийно-экономического развития промышленности в условиях не управляемого обществом рынка.

Если ориентироваться на переход к экотехнологической цивилизации, то промышленные предприятия (целиком или их технологически специализированные подразделения) могут быть привязаны к той же транспортной инфраструктуре, что и населённые пункты, развиваемые на принципах ландшафтно-усадебной урбанизации, и в этом случае население окрестных населённых пунктов может на них работать. Современная энерговооружённость и развитие транспортных инфраструктур позволяют при таком подходе обеспечить технологическую целостность и управляемость процессов производства большинства видов продукции. Средства доставки персонала к месту работы и домой после работы — личный автотранспорт и автобусы служебной развозки по расписанию. Как можно понять из воспоминаний Г. Форда «Моя жизнь, мои достижения», до начала «Великой депрессии» в 1929 г. его «автомобильная империя» строилась во многом аналогично описанному: многие узкоспециализированные производства, поставлявшие комплектующие для сборочных заводов в Детройте, были размещены в небольших населённых пунктах в его окрестностях. С одной стороны это обеспечивало занятость и доходы их жителей, а с другой сторон не порождало тенденции к вредоносной концентрации населения в городах.

Описанная выше демографо-экономическая политика с течением времени увеличит долю негородского населения и восстановит достаточный для поддержания здоровья городского населения переток населения из сельской местности при общем повышении качества жизни общества.

Такая система организации труда и быта может быть тем более работоспособна, чем выше общекультурный и образовательный уровень населения (вследствие чего смена места работы и профессии для большинства людей — не стресс и не проблема, а владение несколькими профессиями и готовность осваивать новые — социальная норма).

Новая демографо-экономическая политика с течением времени увеличит долю негородского населения и восстановит достаточный для поддержания здоровья городского населения переток населения из сельской местности.

Однако переход к практическому осуществлению концепции ландшафтно-усадебной урбанизации подразумевает отказ от господствующего ныне античеловеческого принципа буржуазного либерализма «население — экономический ресурс» — собственность «элиты» и космополитичной «суперэлиты» — к иному принципу «экономика — для блага каждого человека», выражающего биосферную обусловленность жизни глобальной цивилизации, и соответственно требует перестройки всей социально-экономической политики государства (включая финансовую), законодательства, системы стандартов. Это требует опоры политики государства и общественного самоуправления на социолого-экономическую теорию, выражающую организационно-технологический подход, на основе которой было бы возможно управление хозяйственной системой страны в условиях глобализации в процессе осуществления концепции ландшафтно-усадебной урбанизации как организационно-экономической основы для жизни общества и развития культуры в процессе построения эко-технологической цивилизации.

 

Примеры усадебных застроек: удачные и неудачные

На рисунке ниже представлена реконструкция имения Гончаровых Полотняный завод по состоянию на начало XIX в. В излучине реки Суходрев — господский парк, фруктовый сад, оранжереи, конюшни, прочие хозяйственные постройки, барский трёхэтажный дом. При Екатерине II дом получил статус «дворца», а штат прислуги только в барском доме во времена экономического расцвета клана доходил до 90 дворовых, при этом годовой доход Гончаровых был порядка 1/15 бюджета Российской империи.

Полотняный завод, имение Гончаровых — панорама на начало XIX века. Реконструкция архитектора А. А. Кондратьева (1942–2006) — 2000 г. художник В. С. Манаенков — холст, масло, 2002 г. (Пояснительные надписи — наши).

Домишки в два окошка: вверху — фотография дореволюционных годов.

Прямоугольнички, тянущиеся полосой вдоль реки в верхней части рисунка, — усадьбы собственности Гончаровых: крепостных рабочих полотняного завода и бумагоделательной фабрики.

С того времени прошло порядка 200 лет. 150 лет прошло с тех пор, как было отменено крепостное право. Но до сих пор Полотняный завод (как и большинство других поселений, застройка которых сложилась под давлением крепостничества) представляет собой несколько улиц, застроенных домишками «в два окошка» в фасаде. Они слишком малы, чтобы обеспечить жизнь семьи в преемственности поколений, а это — главное требование к жилищу, если общество желает искоренить безнадзорность детей, массовую преступность, одиночество стариков.

И ещё один аспект этого типа застройки, о котором практически никто не задумывается:

Одно из назначений архитектурных принципов, воплощаемых в «жилище для рабов», — воспроизводить рабскую алгоритмику личностной и коллективной психики в автоматическом режиме в преемственности поколений.

Рабская архитектурная среда воспроизводит рабскую психологию, а та, в свою очередь, воспроизводит рабскую архитектуру в новых исторических условиях на основе новых технологий. Примером тому в советском прошлом — «хрущёвки», не пригодные для жизни семьи в преемственности поколений, о которых многие по сию пору вспоминают с благодарностью Н.С. Хрущёву: дескать, в результате люди перестали жить по съёмным углам, а так же в подвалах и коммуналках, не понимая того, что в действительности одни типы жилищ для рабов сменились другим типом жилищ для рабов.

Но то же самое повторяется и в наши дни, когда при проектировании и строительстве новых поселений преобладает тот же тип застройки, что и в Полотняном заводе. Примером тому — жилой массив Новая Ижора (на рисунке ниже) вблизи города Колпино неподалёку от Санкт-Петербурга.

Рабская архитектурная среда воспроизводит рабскую психологию, а та, в свою очередь, воспроизводит рабскую архитектуру в новых исторических условиях на основе новых технологий.

Чтобы разорвать этот порочный цикл, необходимы понимание проблемы, альтернативная архитектурная парадигма и политическая воля, направленная на воплощение альтернативы в жизнь.

Такова власть психологической инерции и отсутствия государственного разносторонне-комплексного подхода к вопросу о том, каким должно быть поселение, чтобы подавляющее большинство семей могли жить и работать в нём в преемственности поколений, не порождая социальных и экологических проблем.

На фотографии — дома в составе этого жилого массива.

По сути, Новая Ижора — пример воспроизводства на основе строительных технологий наших дней принципов застройки, сложившихся несколько веков тому назад под давлением крепостного права и предназначенной для рабов и воспроизводства психологии раба. Эти принципы не обеспечивают решения задачи занятости по месту проживания и перехода общества к здоровому образу жизни в гармонии с природной средой в преемственности поколений.

Образно говоря, поселения в архитектурном стиле «Новая Ижора», это — всё та же большая коммуналка типа «воронья слободка», элементами которой являются не комнаты, а «коттеджи» общей площадью от 113 до 140 кв. м, расположенные на участках размером от 2,2 до 5,5 соток.

Вопросы же о том, насколько месторасположение этого поселения и характер его застройки благоприятны для проживания в аспекте биоэнергетики, и какие работы надо провести для её улучшения, при разработке проекта, судя по всему, вообще не вставали: главным было обеспечить коммерческую эффективность. Но тот же тип застройки характерен и для «элитарных» коттеджных посёлков по всей России, с тою лишь разницей, что «коттеджи» в них подороже, чем в Новой Ижоре. И общая проблема таких поселений — в них невозможно обеспечить занятость населения и воспроизводство психологически и телесно здоровых поколений.

Поселения в архитектурном стиле «Новая Ижора», это — всё та же большая коммуналка типа «воронья слободка», элементами которой являются не комнаты, а «коттеджи» общей площадью от 113 до 140 кв. м.

В характере застройки выражается господствующая в обществе этика, и прежде всего — нравы и этика правящей так называемой «элиты». И судя по показанному выше, постсоветская РФ совершила нравственно-этический регресс в сторону эпохи крепостного права. В частности, не прошло и 20 лет после отказа от социализма, и сенатор С. Пугачёв задекларировал доход за 2009 г. в 3 млрд. руб. Это эквивалентно тому, что он является собственником примерно 10 600 крепостных рабов, если соотносить его доход со средней заработной платой в РФ в 2009 г. Рабовладение, утратив в 1861 г. в Российской империи открытый, беззастенчивый характер, в постсоветской России обрело характер финансовый, став юридически анонимным, поскольку простонародье живёт на «правах» одного из многих экономических ресурсов в беспросветной бедности и нищете, будучи формально-юридически полноправными гражданами.

Однако в тех регионах страны, где крепостного права не было и где самодурственное имперское чиновничество не особо «доставало» мужика, народ выработал иной тип застройки поселений. Для них характерны два качества.

Во-первых, жилище обеспечивает комфортную жизнь семьи нескольких взрослых поколений одним хозяйством.

Во-вторых, расположение соседних усадеб таково, чтобы соседи «не давили друг другу на психику», сохраняя при этом возможность быстрого обращения друг к другу по тем или иным хозяйственным или приятельским делам (достигалось это либо высокими заборами в случае плотной застройки либо удалением жилых домов друг от друга на расстояние порядка 50-100 метров и более в пределах поселения).

В качестве примера выше приведена фотография дома, сохраняемого в архитектурном заповеднике Кижи. Дом перенесён из деревни Ошевнево, где он был построен в 1876 для большой семьи крестьянина Нестора Максимовича Ошевнева.

Ещё один пример (фото ниже) — дом крестьянина-середняка, сохраняющийся в архитектурном заповеднике Малые Кореллы под Архангельском.

Оба дома в современном каталоге недвижимости именовались бы как «элитные коттеджи из отборных брёвен», хотя на момент постройки каждого из них они были, в общем-то, типичным жильём для больших семей типичных тружеников.

Даже дом бедняка той эпохи (например, дом бедняка Пятницына, сохраняемый в Кижах) жилой площадью порядка 50 кв. м (полная площадь порядка 100 кв. м) больше, чем 4-комнатная квартира «хрущёвка» в панельном доме одной из модификаций серии 1-335А2 — предел мечтаний многих в 1960-е — 1980-е гг. (такая квартира имеет общую площадь 60,4 кв. м при жилой площади около 44 кв. м). Это показатель того, что технико-технологический прогресс общества может сопровождаться массовым обеднением населения, хотя бедность и нищета, как и богатство имеют свой лик в каждую эпоху.

Дом бедняка Пятницына, сохраняемый в Кижах. Вам хотелось бы быть таким «бедняком»?

Дом серии 1-355А2. Вам бы хотелось быть «богачом» в таком доме?

Конечно, в наши дни нет необходимости под одну крышу с жилым домом (как это делалось на Севере до начала ХХ века) заводить все те хозяйственные постройки, которые были нужны семье в прошлом. Тем не менее, требования, сложившиеся в регионах, где не было крепостного права и определяющие размеры семейного дома и площадь приусадебного участка, обладают непреходящей значимостью в силу неизменности биологических и психологических потребностей людей. И именно они позволяют понять, чем отличается архитектурная парадигма ландшафтно-усадебной урбанизации от застройки поселений по господствующему ныне повсеместно принципу достижения наивысшей коммерческой отдачи с квадратного метра территории.

Даже дом бедняка той эпохи (например, дом бедняка Пятницына, сохраняемый в Кижах) жилой площадью порядка 50 кв. м (полная площадь порядка 100 кв. м) больше, чем 4-комнатная квартира «хрущёвка» в панельном доме.

С проблемой несовместимости задач достижения предельной коммерческой эффективности застройки и решения социальных проблем сталкиваются все страны. Так, в статье Т. Соляной, посвящённой семинару одного из ведущих европейских экспертов по жилищному строительству профессора Лондонской школы экономики Кристины Уайтхед, сообщается:

«Аналитики предупреждают, что эта мода (на дешёвое, запредельно коммерчески эффективное жильё. — Авт.) может дорого обойтись: в результате образуются целые районы некачественного жилья, которые со временем станут очередными «гарлемами». Но у застройщиков есть мощный заказчик — государство. Ему такие «конурки» выгодны: если их давать/продавать очередникам и льготникам, то можно и социальную норму в 18 кв. м на человека соблюсти, и отрапортовать о решении жилищных проблем. Довольны и получатели квартир: попробуйте объяснить офицеру, десяток лет проскитавшемуся по общежитиям, что его новенькая 60-метровая «трёшка» никуда не годится.

Стремление к дешевизне вызывает и другую тенденцию, с которой борются в развитых странах, — субурбанизацию, или расползание города по пригородам, что чревато ростом инфраструктурных проблем. Этому есть примеры в подмосковных новостройках, а ещё больше — в новостройках под Питером, когда дело даже не в том, что бурно растущему пригороду не хватает детсадов, школ, больниц и пожарных депо, а в том, что он оказывается «в чистом поле» ещё и в социокультурном смысле. В результате маргинализация жителей идёт ускоренными темпами — и вот вчера ещё чистенький пригород становится местом, где не рекомендуется выходить вечером на улицу.

Выход из этого биосферно-социального тупика возможен только на основе концепции ландшафтно-усадебной урбанизации. Но переход к ней подразумевает отказ от господствующего ныне античеловеческого принципа «население — экономический ресурс» — собственность «элиты» и космополитичной «суперэлиты» — к иному принципу «экономика — для блага каждого человека», выражающего этико-ноосферную обусловленность жизни глобальной цивилизации, и соответственно требует перестройки всей социально-экономической политики государства (включая финансовую), законодательства, системы стандартов.

Стремление к дешевизне вызывает субурбанизацию, или расползание города по пригородам, что чревато ростом инфраструктурных проблем.

Определившись в этих целях, можно сформулировать принципы ландшафтно-усадебной урбанизации регионального и общегосударственного масштаба. Для того, чтобы сказанное выше стало осуществимо, необходимо решение следующих задач:

● согласование водоохранных и заповедных зон с географией разработки месторождений полезных ископаемых;

● подчинение инфраструктур транспорта, энергетики и связи страны и регионов стратегии и режиму водоохранных и заповедных зон;

● привязка к транспортной инфраструктуре новых населённых пунктов, строительство которых должно быть осуществлено в соответствии с концепцией ландшафтно-усадебной урбанизации;

● по мере возможностей сельское хозяйство должно переводиться на технологии и организацию «пермакультуры». Исходный принцип «пермакультуры» состоит в целенаправленном формировании искусственных биоценозов, компонентами которых являются растения, грибы, животные, птица, рыба, которые могут быть использованы людьми в пищу и быть источниками сырья для некоторых отраслей обрабатывающей промышленности. Как сообщает один из основоположников пермакультуры — уже упоминаемый нами австрийский крестьянин Зепп Хольцер — её производственная отдача в расчёте на единицу площади и одного занятого выше, чем производственная отдача традиционного сельского хозяйства, основанного на производстве монокультур, локализованном в одном месте. При этом в пермакультуре, вследствие взаимного влияния друг на друга компонент искусственных биоценозов, может быть сведена к нулю потребность в химикатах сельскохозяйственного назначения, что ставит продукцию пермакультуры вне конкуренции с продукцией традиционного сельского хозяйства по показателям экологичности производства и полезности для здоровья людей. Это позволит исключить и производство продовольствия на основе генномодифицированных организмов. Соответственно в рационе подавляющего большинства населения страны в этом случае могут доминировать вкусные и полезные для здоровья продукты питания, производимые в регионах его проживания, а не фальсификаты пищи, оптимизированные для сохранения товарного вида после длительной транспортировки и хранения и в большей или меньшей мере опасные для здоровья.

По отношению к городам ландшафтно-усадебная урбанизация должна изменить облик большинства городов так, чтобы на смену городу типа «каменные джунгли» пришёл «город сад».

Кроме того переход к пермакультуре позволит восстановить природные биоценозы на территориях, где ныне осуществляется традиционная сельскохозяйственная деятельность, и тем самым улучшить состояние природной среды страны в целом.

Проектирование населённых пунктов с застройкой преимущественно ландшафтно-усадебного характера должно исходить из следующих принципов:

1. На первом этапе к ландшафту и инфраструктурам федерального и регионального уровня значимости привязываются зоны хозяйственной деятельности, зоны отдыха, жилые зоны.

2. В населённом пункте всё большей частью должно быть в пределах пешеходной доступности в течение не более получаса — часа; основной внутрипоселковый транспорт — велосипеды и самокаты, веломобили, в периоды заснеженности — лыжи (средства борьбы с гиподинамией должны быть интегрированы в образ жизни населения);

3. Участки, выделяемые под усадьбы, не должны примыкать друг к другу: их должны разделять полосы нетронутой природы или искусственных насаждений шириной порядка 10–20 метров; расстояние между домами менее 100 метров недопустимо психологически.

4. Периметр участков должен быть криволинейным (природа не знает прямых углов и линий, и криволинейный периметр участка более органичен и психологически не создаёт барьера между человеком Природой).

5. Архитектура домов и характер размещения строений на участке должны обеспечивать:

● либо изначально комфортную жизнь семьи нескольких поколений под одной крышей так, чтобы каждый мог уединиться и быть в то же время в пределах общения с другими;

● либо возможность модернизации и расширения дома в расчёте на перспективу роста семьи (с одной стороны, забота о стариках — обязанность детей, с другой стороны, дети должны расти, видя перед собой все возрастные периоды предстоящей жизни).

Участки, выделяемые под усадьбы, не должны примыкать друг к другу: их должны разделять полосы нетронутой природы или искусственных насаждений шириной порядка 10–20 метров.

Однако всё это может быть осуществлено только при условии, если государство признаёт и выражает в политике следующие принципы нравственно-этического характера:

● смысл жизни человека — не в добывании денег;

● основная масса населения — не «экономический ресурс», не средство удовлетворения потребительской и иной похоти так называемой «элиты», а действительно — носители достоинства и прав человека в ноосфере Земли;

● экономическая деятельность людей — только средство обеспечения реализации смысла жизни каждым из них: иными словами человек должен жить и работать во имя некой идеи, получая при этом достойную зарплату, позволяющую ему обеспечить развитие своей семьи, воспитание детей, досуговое общение с другими людьми и т. п., а в случае утраты трудоспособности или достижения пенсионного возраста — быть обеспеченным и доходами, и заботой со стороны его родных и близких.

Но всё описанное выше нереализуемо на экономических принципах буржуазного либерализма в условиях рынка, не управляемого в интересах обеспечения безопасного общественного развития. Поэтому потребность в переходе от самоубийственной для человечества технократической цивилизации, порождённой буржуазным либерализмом на принципах коммерционализации всех видов деятельности без исключения, к цивилизации экотехнологической требует опоры политики государства и общественного самоуправления на альтернативную социолого-экономическую теорию, на основе которой было бы возможно управление хозяйственной системой страны в процессе осуществления концепции ландшафтно-усадебной урбанизации как организационно-экономической основы для жизни общества и развития культуры.

 

Строительство жилья — мощный экономический локомотив

Экономическая ситуация в России не лучшая: растут цены и безработица, падают зарплаты. Снижение производства в мире сократило потребность в наших нефти, газе, металлах, угле. А других источников дохода у нас практически нет. Это стагфляция: падение производства плюс инфляция. Серьёзная экономическая болезнь.

Правительство занимается текущим регулированием, спасает банки и компании, выкупает их долги, регулирует курс рубля. Немного повысило пенсии, задумалось о безработных, дало обещания военным. Иногда получается, иногда не очень. Но в любом случае, стратегического курса и активной политики не видно. Правительство, похоже, тянет время, мечтая, что однажды экономика промышленно развитых стран снова начнёт расти и потянет вверх цены на нефть и другие сырьевые ресурсы.

Что нужно для серьёзной стратегической политики выхода из кризиса? Соединить имеющиеся ресурсы с реальной заинтересованностью народа и политической волей государства. Объединяющей идеей для наших людей является кардинальное решение жилищной проблемы. Собственное жильё — вековая мечта народа в России.

Главная долгосрочная стратегия российской экономической политики должна заключаться в обустройстве жизни абсолютного большинства граждан и освоении Сибири и Дальнего Востока. Я считаю, что у нас есть возможность уже сегодня развернуть действительно массовое строительство индивидуального и многоквартирного жилья, выдать землю под строительство миллионам людей и навсегда решить проблему общежитий, ветхого жилфонда, коммуналок…

Говоря экономическим языком, я предлагаю осуществить чрезвычайную по своим масштабам общенациональную политику стимулирования и развития внутреннего спроса.

Главная долгосрочная стратегия российской экономической политики должна заключаться в обустройстве жизни абсолютного большинства граждан и освоении Сибири и Дальнего Востока.

Строительство жилья — мощный экономический локомотив, потому что следом будут нужны сырьё, стройматериалы, лёгкая промышленность, мебель, сантехника, электроника и так далее, вплоть до занавесок. Каждый работник, занятый в жилищном строительстве, обеспечивает работой в течение года как минимум трёх человек: в промышленности стройматериалов, в транспортной индустрии, связанной со строительными работами, и в торговле стройматериалами. Можно ожидать появления не менее 2 миллионов новых рабочих мест в течение ближайших лет.

Второй пункт программы — земля. Массовая передача земли в частную собственность под застройку станет поворотным пунктом. Это запутанный и опасный вопрос: земельный кадастр, о котором так много говорили последние 650 лет, так и не создан. Необходим жёсткий контроль над целевым использованием, вплоть до отъёма земли у спекулянтов и жуликов. Масштабный оборот земли и недвижимости (с определёнными ограничениями, безусловно), который появится через 5–7 лет, создаст принципиально новую ситуацию в экономике и с точки зрения её капитализации, и с точки зрения мобильности рабочей силы.

А третье — дороги. Жилищное строительство неразрывно связано со строительством дорог, ремонтом мостов, плотин, развитием транспортной инфраструктуры, созданием новых общественных зданий и сооружений, современных и хорошо оснащённых школ.

Финансирование программы «Дома — Земля — Дороги» возможно за счёт большей части средств Резервного фонда, Фонда национального благосостояния, а также некоторой части золотовалютных резервов государства. Сразу оговорюсь, тратить можно далеко не всё. Обязательно нужно оставить средства на покрытие выпадающих в связи с кризисом доходов и дефицита бюджета, а также на поддержание стабильного курса рубля и на случай непредвиденных обстоятельств. При этих ограничениях правительство вполне может выделить на строительство домов, жилья и дорог не менее 14 трлн. рублей. По нашим расчётам, это примерно 1,8 млрд. м2 жилья. Это значит, что можно обеспечить 14 млн. семей жильём в среднем по 130 м2 на семью.

Чтобы осуществить прорыв в решении жилищной проблемы в России, понадобится около половины всех инвестиций в ближайшие пять лет. Каждый рубль, вложенный в жилищное строительство, генерирует от 7 до 13 рублей в сопряжённых отраслях.

Отдельный вопрос: каков должен быть механизм получения жилья гражданами. Полагаю, что коммуникации и землю для строительства должно обеспечить государство, а само строительство осуществляться гражданами за счёт беспроцентного кредитования с отсрочкой погашения кредита на 15–20 лет. В конце концов, средства, идущие из резервных фондов и образованные за счёт продажи природных ресурсов, принадлежат всему народу.

Финансирование программы «Дома — Земля — Дороги» возможно за счёт большей части средств Резервного фонда, Фонда национального благосостояния, а также некоторой части золотовалютных резервов государства.

Нужны, я думаю, и различные дополнительные меры: например, на 3 года отменить для предприятий машиностроения уплату НДС, на 90 % снизить налоговые платежи в сельском хозяйстве, оказать социальную поддержку бедным слоям населения.