Глава 14 Долгожданная встреча

Холодное солнце последнего месяца лета золотило листья деревьев. Резкие ветра давали знать о приближении морозной осени и лютой зимы, которая уже торопились заботливо окутать деревья сияющей твердой броней. Лето посылало засыпающей природе свое последнее прощание.

Студеная унылая земля, укрытая желтеющей травой, проносилась под взглядом юного ведьмака, полу дремавшего от мягкого тепла, что исходило от золотистой чешуи дракона. Со скоростью ветра благородные существа рассекали небо, оставляя за спиной бесконечный простор.

Вот уже много часов путешественники летели вперед, спеша в королевство людей на встречу с Вирджилом. Шестеро драконов несли друзей на своих спинах, но теперь среди них не хватало одного, того, кого они с горечью оставили покоиться в земле у подножия вулкана. Неунывающий веселый Адер погиб, защищая товарищей, и они дали себе слово, что он не будет забыт в сказаниях и песнях, сложенных бардами в честь сражения в землях Драконов. Не будет он забыт и в сердцах тех, кого он любил и тех, кто бесконечно любили его.

Вместо Адера на шестом драконе летел старейшина темных эльфов Альрут, пожелавший лично засвидетельствовать свое почтение Вирджилу.

Вместо того, чтобы по прямой отправиться в земли Токализии, было решено остановиться в Иритурне — столице царства гномов. Друзья не могли улететь, не поблагодарив короля Урбундара — Яндрима Быстрого Молота, который с бесстрашием сразился с Аскароном, выиграв тем самым время для своих союзников.

Хару с трепетом в сердце надеялся, что он сможет узнать от короля хоть какие — то вести о ведьмаках. Его душу терзало волнение за живых и скорбь по погибшим колдунам, которые не пожелали сдаться в плен Аскарону, предпочтя славную смерть воина.

В пути не разговаривали. Все были заняты собственными думами. Слишком свежо еще было жуткое воспоминание о кровавой битве.

Спокойствие затихавшей природы передалось Хару, и он, сам того не заметя, задремал, прислонившись к трепетной и теплой шее дракона. Опускаясь в сон, он услышал радостное рычание Нэры и Рюка, наслаждавшихся быстрым полетом.

Открыв глаза, Хару обнаружил себя у уже знакомой каменной лестницы, восходящей к небу без всякой опоры, ведущей к дверям замка Хранителей. С тревогой и бешено стучащим сердцем он взлетел по лестнице к раскрытым вратам. Хару знал, что если Хранители призвали его, значит им нужно передать нечто важное для юного колдуна.

Четверо великолепных статных воина в белых одеждах безмолвно стояли у фонтана в центре зала дворца. Звук монотонно журчащей воды отдавался от мраморных стен, покрытых зеленными ветвями ползучих растений. Маленькие разноцветные феи все так же кружили над водой, почти касаясь ее своими легкими крылышками, а в открытые окна замка врывался грохочущий рокот низвергавшихся в реку водопадов, берущих свое начало прямо из — под дворца. Здесь все было таким же, как помнил Хару, когда впервые узрел величие мира духов. Уже виденные картины, слегка притупленные в памяти временем, вновь вспыхнули перед ним, холодя кожу от захватывающей красоты. Хранители все как один обернулись к вошедшему ведьмаку. Хару почтительно опустился на колено и поклонился, коснувшись ладонью гладких мраморных плит пола.

— Для меня великая честь вновь приветствовать вас, — молвил он, не смея поднять глаза на четверых ослепительных воинов. Казалось, даже от их кожи, волос и одежды шел мягкий свет, обволакивающий их подобно ауре, еще более приумножавшей их статное величие.

— И мы рады приветствовать тебя, Хару, — услышал ведьмак голос своего далекого предка.

— Ты храбро сражался, юный воитель! — добавил Сиборган.

— И достоин высшей награды и похвалы, — закончил Гонандорф.

— Встань же с колен, — говорил воитель Морстен, — и прими от нас в знак благодарности четыре главных качества, отличающих настоящего командира.

Хару встал с мраморных плит и с медленной торжественностью, не теряя при этом горделивой осанки, приблизился к Хранителям.

— Прими от меня в дар мудрость поколений ведьмаков, — сказал Вульфгар и дотронулся ладонью до лба Хару.

Юноша ощутил, как картины всей истории Токании промелькнули в одно мгновение в его голове. Колдун вздрогнул, словно от удара молнии. Сознание помутилось, тщетно пытаясь уложить и систематизировать нахлынувшие знания. Ведьмаку казалось, что еще мгновение, и его голова разорвется. Хару почувствовал, как дыхание отказывает ему, как он проваливается в необъятные картины прошлого.

— Я же дарую тебе хитрость и рассудительность, — будто сквозь сон услышал Хару голос Морстена.

Вновь тело ведьмака содрогнулось от нахлынувшей силы. Изнутри в него вдруг вонзились тысячи острых иголок.

Хару, больше не чувствуя ног, рухнул на пол, но был поддержан твердой рукой Сиборгана.

— Я же, — воскликнул гном — Хранитель, — Дарю тебе неистовство берсеркера, чтобы мог ты обрушить его на своих врагов.

Хару ощутил как его мышцы, чуть не лопавшиеся от натуги, наполнились живительной мощью. Теперь ведьмаку казалось, будто он может свернуть горы и голыми руками сразиться со всей армией Сферы.

Настала очередь Гонандорфа.

— Дарю тебе холодный ум и горячее сердце! Умей любить своих врагов и ценить их находчивость и решимость, но будь всегда на шаг впереди них!

Вдруг чувство спокойствия и равновесия вернулось к полуживому юноше. Боль и смятение ушли, растворившись внутри него.

Ведьмак открыл глаза и с удивлением осознал, что никогда еще в жизнь не ощущал себя лучше и здоровее.

Хару осмотрел свое тело, с трудом веря, что после такой боли можно остаться живым.

— Что вы сделали со мной? — воскликнул он, даже не скрывая удивления.

— Теперь в тебе заключены четыре главных качества настоящего предводителя, — отвечал Вульфгар.

— Это наш дар тебе за спасение Токании, — продолжал Морстен.

Хару изящно поклонился Хранителям.

— Но война еще не окончена, — с грустью напомнил он.

— Это во истину так, — подтвердил Гонандорф, — главная битва со Сферой впереди, и не мало еще прольется крови.

— Тебе вновь будет нужна помощь твоих друзей! — пробасил Сиборган. — Но теперь и наши силы будут с тобой — в твоем духе и теле!

Хару кивнул, но его ум все еще омрачала не дающая покоя мысль.

— Мною все еще владеет темная магия. В любую минуту она может прорваться наружу… Чакра равновесия в моем теле закрылась, и я прошу вас помочь мне! Ведь иначе я представляю опасность даже для своих друзей! Я не могу контролировать себя.

Вульфгар прикрыл глаза.

— Подойди ко мне, — мягко, но властно сказал он.

Хару повиновался.

Хранитель ведьмаков подвел его к фонтану в центре зала и указал на сверкающую в солнечных лучах воду.

— Смотри, — сказал он, — видишь ту маленькую рыбку, что плывет сквозь водоросли к солнечному пятну на воде?

Хару кивнул.

— Она преодолевает тысячи препятствий на пути, огибает жесткие ветви растений, противится течению, но все же стремится к свету. Что заставляет ее делать это?

— Ммм… — протянул он. Ведьмаку никак не хотелось попасть пальцем в небо, — желание греться в тепле? — выпалил он и тут же закусил губу, осознав нелепость своего ответа.

Но глаза Вульфгара лишь задорно заблестели.

— Верно, желание! — повторил он. — Если точнее сказать — воля! Лишь твоя собственная воля, твое сильное я, твои чистый разум смогут одержать вверх над силами тьмы! В решающую минуту ты должен обуздать себя сам, призвав к сознанию самые светлые воспоминания твоей жизни, и лишь тогда ты найдешь покой в своей душе.

Хару сжал кулаки, так что ногти вонзились в кожу ладоней.

— Я сделаю все, что будет в моих силах, — пообещал ведьмак, — я не дам темной энергии вновь одержать победу над моим разумом.

Хару закрыл глаза, чтобы обуздать вдруг нахлынувшие эмоции.

— Я рад, что ты веришь в свои силы, — услышал Хару до боли знакомый голос. — И я всегда верил в тебя.

Ведьмак вздрогнул и, раскрыв глаза, невольно дотронулся до своих ушей, уверенный в том, что он ослышался. Хару резко развернулся к воротам дворца.

Хранители исчезли. Вместо них в свете необычайно ярких лучей, врывавшихся сквозь открытые створки ворот, стоял благородный юноша с развевающимися по ветру темными волосами, все с той же беззаботной улыбкой на губах. Только его светлые глаза, всегда наполненные искоркой задора и радостью жизни, были теперь необычайно грустны, и столько мудрости сквозило в них, что Хару невольно отвел взгляд, как пораженный громом.

Ведьмак упал на колени.

— О, друг! — сдавленно прохрипел он, и больше не в силах сдерживать себя, разрыдался, простирая руки к светящемуся в лучах солнца милому видению.

Адер ласково улыбнулся и, взяв Хару под руку, поднял и обнял его.

— Как я рад, что ты, преодолев все препятствия и невзгоды на своем пути, все еще борешься за жизнь! И хотя сердце мое разрывается от разлуки с тобой и нашими друзьями, я все же безумно счастлив, что вы остались живы!

Хару, потеряв дар речи, продолжал всхлипывать, не выпуская Адера из объятий.

Через минуту, наконец, совладав с собой, Хару выпрямился и взглянул другу в глаза.

— Прости, что не смог помочь тебе, — тихо произнес он, — я уже тысячи раз пожалел о том, что не встал рядом с тобой перед Аскароном.

— Я не виню тебя. Я лишь прошел свой путь и, выполнив свой долг, ушел на покой… Но, что бы ни было с тобой, помни! Я всегда буду рядом, и ты всегда сможешь найти меня в своем сердце.

Душа Хару разрывалась на части от осознания того, что изменить ничего нельзя, но он все равно произнес:

— Если бы ты только мог пойти со мной… Возможно Хранители…

Адер, все так же грустно улыбаясь, покачал головой.

— Я не могу. Мертвому нет дела среди живых. Тело мое уже покоится в земле. Там теперь его последнее пристанище. Я выполнил свое предназначение, прошел свой путь. Твой — все еще впереди! Прощай, мой друг!

Образ Адера стал таять, сливаясь с лучами солнца.

Хару уже не мог ничего сказать. Горестное оцепенение овладело им, и он до последней секунды глядел в то место, где стоял дух Адера. Наконец, все погрузилось во тьму, и Хару очнулся, слегка вскрикнув, будто вырываясь из тяжелых пут.

В лицо хлестал все тот же колючий ветер, сдувая со щек ведьмака крупные слезы, которые он не мог, да и не хотел сдерживать.

Драконы грузно шли на снижение. Тяжело взмахивая золотистыми мощными крыльями, они, кружа, медленно опускались прямо в центр долины — верхнего уровня города гномов — Иритурна.

Снизу друзей и драконов приветствовали толпы ликующих горожан, кидающих в небо свои шляпы, шлемы и другие менее подходящие детали одежды и доспехов.

Стены у подступов к городу в нескольких местах стояли разрушенными, сторожевые башни были сожжены, и, казалось, что ввысь вздымались еще легкие облачка дыма, но это всего лишь ветер тревожил не уложившийся пепел.

Расталкивая толпы суетных горожан, к победителям выходили уверенно марширующие отряды воинов, которые сопровождали самого короля гномов — Яндрима Быстрого Молота.

Народ, почтительно склоняя головы, расступался перед своим предводителем.

Наконец, когда драконы опустились на землю, Яндрим, презрев правила этикета, бросился обнимать и целовать своего сына.

— Для меня великая честь приветствовать вас! Мы все видели, как бежала армия тьмы по нашим горам, прочь от Земель Драконов! — вскричал король и преклонил колени перед друзьями и драконами.

Тут же, как по мановению чьей — то руки, все жители Иритурна, стоявшие в долине, склонились перед Хару и его товарищами, словно перед самими Хранителями.

Ведьмак, не в силах вымолвить ни слова, лишь благодарно склонил голову в ответ.

— Мы, вашей благосклонностью польщенные, считаем себя сверх того вознагражденными, — отозвалась Нэра, так же почтительно преклоняя голову перед королем.

Так, ответив на все приветствия и любезности, король Яндрим перешел к более важной части разговора:

— Друзья! У меня для вас неотложные новости. Сегодня в Иритурне состоится совет трех королевств: эльфийского, гномьего и королевства ведьмаков. Послы из Оринора и Пролигура прибыли уже давно, но мы не открывали собрания, дожидаясь вас с поля боя. Все с нетерпением ожидают своих спасителей, посему, прошу и вас, любезные драконы, проследовать за нами в Иритурн.

— Для Иритурна всегда найдется в нашем сердце уголок, — туманно отвечал Рюк.

— Обо всем, что произошло в период вашего отсутствия, я расскажу по дороге, — добавил Яндрим, обращаясь к Хару и его спутникам.

Под шумные возгласы толпы, расступавшейся перед гостями и королем, друзья в арьергарде с драконами, прошествовали под своды скалы, прямо под которой начиналась столица города гномов.

Задумчивый Альрут на этот раз безостановочно восхищался могущественной красотой города. Несмотря на пережитый штурм, Иритурн не потерял своего былого величия.

Однако Хару ни сколько не обращал внимания на городские убранства. Его сердце бешено стучало от мысли, что вот-вот он увидит своих соотечественников живыми и невредимыми. Наконец, он сможет разузнать у них судьбу, постигшую их несчастное королевство.

Уже по всему городу разбежалась молва о прибытии героев последней битвы и драконов — ее главных участников. Толпы народу сбегались к центру города, чтобы узреть триумфальное шествие, появившееся из главных ворота Иритурна. Никто из горожан не видал раньше драконов, и теперь все они тянулись к золотистым ящерам, словно дети, и выкрикивали слова восхищения. Многие из них издавали лишь отдельные междометия, лучше всяких слов выражающие их истинный восторг.

Тем временем, Яндрим пустился в рассказ о работе, проделанной его гонцами:

— Мои разведчики принесли необычные вести: все королевство Пролигур опустело. Теперь все ведьмаки, которым удалось избежать плена Аскарона, живут за лесом дриад Ирмуллар. После долгих переговоров ведьмаки и дриады согласились на союз с гномами против нашего общего врага. Точно так же дело обстояло и с эльфами. Мудрый эльфийский король Гораций почти сразу принял предложение мира и теперь готов бороться вместе с нами против зла. Но люди… — король запнулся, — они отказали нам. Король людей Фордхэм заключил союз со Сферой и Аскароном.

— Это мы знаем, — подтвердил Хару, — В Эллемерите оказался телепорт, который переместил меня к магу Вирджилу. Он очень стар и мудр, а так же обладает доверием Фордхэма, и при этом собирает у него под носом людей, верных нашему делу. Все, кто устал от тирании короля людей, теперь стоят под началом Вирджила. И насколько я понял из слов мага, эта оппозиция уже достаточно могущественна. Маг так же рассказал мне о том, что Фордхэм заключил союз со Сферой и Аскароном. Сфера обещала ему часть земель после захвата и порабощения всех наций Токании. Но она не так глупа. Она просто избавится от надоевших ей людей. Она не будет делить власть с кем-то еще. Так сказал Вирджил.

— Очень надеюсь, что этот союз обернется гибелью для Фордхэма, — процедил Яндрим.

Наконец, показался массивный замок короля. И чем ближе шествие приближалось к дворцу, тем сильнее становился напор толпы. Это казалось уже опасным, и стражники, обливаясь потом, еле — еле успевали приструнять те или иные отряды смельчаков, решившихся подойти слишком близко к процессии.

Тогда Рюк, вскинув голову, выбросил ввысь сноп ослепляющего света — белого огня, который поглотил на секунду все краски города. Когда зрение вернулось к горожанам, они, притихнув, уже не так рвались вперед, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю, героям или драконам. В их глазах читался раболепный страх перед могущественными крылатыми существами.

Вскоре друзей ввели в главный зал дворца короля Яндрима. В центре зала стоял овальный стол со всевозможными узорами, усердно выточенными на камне лучшими скульпторами Урбундара.

За ним восседало с десяток послов от каждого из трех королевств. Хару сразу же увидел по правую сторону от себя Старейшин из Цитадели, а так же своего учителя Горана — старшего наставника Цитадели. Горан тоже увидел юношу и Ирен. Его глаза вспыхнули радостью, вмиг переполнившей его до краев, и только присутствие короля и принца гномов помешало ему броситься в объятия своих учеников, которых он уже давно считал погибшими. Горан явно до последней минуты не мог поверить, что его любимые ученики стали главными участниками в ужасной битве с Аскароном. Тут Горан заметил отсутствие Адера, и на его лицо опустилась тень тревоги. Хару понял смятение наставника и ответил ему долгим проницательным взглядом, говорившим лучше всяких слов. Горан со скорбью прикрыл глаза и сжал кулаки.

Тем временем, Яндрим, не замечая этого эмоционального «разговора» между колдунами, с гордостью представлял героев.

Сидящие за столом ответили друзьям и Золотым драконам долгим почтительным поклоном и добрыми лестными высказываниями.

Наконец, сев за стол, король Яндрим объявил совет открытым. Драконы расположились вокруг стола, чтобы в нужный момент тоже принять участие в дискуссии.

— Первым делом, — возвестил король гномов, разводя руками и привлекая всеобщее внимание, — хочу сообщить радостную весть для всех присутствующих здесь королевств. Из военной экспедиции вернулось освободительное подразделение моих бойцов, которые взяли штурмом тюрьму Аскарона и вернули всех пленных в Иритурн. Среди них есть подданные всех королевств, со списками вы можете ознакомиться у моего канцлера. Сейчас эти люди проходят реабилитацию в лечебницах при Храме Сиборгана. Как только они будут готовы вернуться на родину, мои люди окажут им в этом содействие. — Яндрим подождал, пока утихнут взволнованные радостные голоса, а затем продолжил уже более драматичным тоном. — А теперь время предоставить слово нашим прибывшим героям. Прошу вас поведать о трагедии, случившейся в Землях Драконов. Для нас всех прибытие Золотых драконов и вести о страшной битве стали настоящим потрясением.

Немного посовещавшись с друзьями, Хару вызвался вести рассказ от своего имени. Юноша припомнил все до последней мелочи, не выдавая лишь свои собственные переживания и эмоции. Ужасные картины вновь вставали перед его взором, возрождались, уже почти потухнув в глубинах сознания. Упустил Хару и подробности смерти Адера и Аватара Гируна, а так же слова Альрута о том, что равным противником Сфере могла бы теперь считаться лишь пропавшая без вести фея Кристл, владеющая высшим заклинанием — Божественным Светом. Хару чувствовал, что фея непременно как — то связанна с ним и его друзьями. Они сами найдут ответ и сразятся со Сферой — это их удел. И даже если их поиски не увенчаются успехом, то неужели Союз Королевств не сможет одержать победу над колдуньей общими усилиями, без помощи Хранительницы мира?

Когда ведьмак закончил рассказ и вновь сел за стол, его еще долго пронимала дрожь. Видения прошлого постепенно тускнели, и вновь перед глазами ведьмака предстал главный зал дворца и побелевшие лица сидящих за столом послов. Даже драконы, притихнув, не говорили ни слова. Их шумное дыхание, разносившееся по всему залу, стало теперь частым и прерывистым. Благородных существ мучила ярость и скорбь.

Все собравшиеся принесли минуту молчания в память о погибших воинах.

Позже эльфийский посол, один из командоров войска Оринора, по имени Зигрид, поднялся, чтобы высказать свое мнение.

— Ваша битва была нелегка! И хоть я и не участвовал в сражении, но всем сердцем желал бы оказаться в самой гуще битвы. Что ж, видно, судьба уготовила мне другую участь.

Хару искоса глядел на Зигрида, подмечая для себя тот нежный взгляд, которым он обменивался с Селеной и хмурый, полный ревности взор Морана, буквально пожиравший эльфийского посла.

Тем временем, Зигрид продолжал:

— Великий союз королевств: Урбундара, Пролигура и Оринора уже вступил в силу, и каждый день наши войска пополняются новыми подразделениями. Так же на нашей стороне теперь дриады и даже сам потомок Вульфгара! Сами Хранители благоволят нам в этой войне, — говоря это, Зигрид, не сумел скрыть нотки зависти и недоверия, обращенные к Хару. При этом многие эльфы за спиной Зигрида так же недоверчиво зашептались. Они явно мало верили в родство Хару с одним из Хранителей.

— Так же фортуна предоставила нам счастливый случай пленить вражеского воителя — орка, который под пытками выдал важные для нас сведенья, — говорил Зигрид, — теперь, хочу передать слово королю Яндриму Быстрому Молоту, чьим соглядатаям мы обязаны подобной удачей.

Яндрим кивнул в знак одобрения и встал из — за стола.

— Благодарю, — перенял он инициативу, — прежде всего, хочу сказать, что из осады Иритурна мы смогли извлечь выгоду для себя. Нашими воинами был пойман орк из разведывательного отряда Аскарона. Из пленника мы смогли выпытать очень важные сведенья о будущих планах Сферы. Темная колдунья собирается напасть на королевство Оринор в начале весны, по пути соединившись с армией Фордхэма. Здесь, на этом совете Союза мы должны составить план нашего противостояния. Прошу вас высказывать свои мнения!

Первым вновь отозвался посол эльфов:

— Королевство Токализия сильно и могущественно, а главное, оно доступнее, чем далекое царство Сферы. Предлагаю, не мешкая, напасть на армию людей и обескровить ее.

Моран отрицательно покачал головой и встал, готовясь парировать предложение Зигрида. Хару не без улыбки подумал, что Моран делает это скорее, дабы противоречить эльфу, нежели чем из желания помочь Союзу дельным советом.

— В своих неприступных крепостях токализийцы слишком сильны! Мы потерям необоснованно много людей. К тому же, узнав о целой военной кампании против королевства людей, Сфера может насторожиться, и тогда что — нибудь пойдет не так. Колдунья может решить, что мы представляем более сильную угрозу, чем она рассчитывала, и пожелает раздавить нас по быстрее, не дожидаясь весны. Нам же сейчас как никогда нужен отдых и время, чтобы подготовиться к этой войне. Нужен более изящный и обдуманный план. А пока, пусть Сфера думает, что наш Союз слаб и обескровлен на столько, что мы и носу боимся показать за пределы наших территорий.

— Моран прав! — подтвердил Гром, прибавляя к своим словам удар кулака об стол. — Мы не должны компрометировать себя, и тогда у Союза будет возможность подготовиться к тяжелой войне.

Король Яндрим утвердительно кивнул и произнес властным и громким голосом:

— Это принимается! Мы не будем пока что встревать в ненужные битвы, теряя драгоценный людской ресурс.

Далее вновь заговорил Гром, не желающий останавливаться на сказанном:

— Собрав все силы вместе с Золотыми Драконами, мы сами нападем на армию Сферы, когда та будет подходить к Оринору весной. Мы просто станем на ее пути и навяжем битву!

На этот раз встала Селена.

— Прошу разрешить мне высказать свое мнение! — сказала она, учтиво обратившись к Грому.

Принц сделал утвердительный жест рукой.

— Выше величество, — обратилась Селена к королю Яндриму, — я считаю, что армия Сферы слишком превосходит нас по силам. Боюсь, нам окажется не по зубам бесхитростная битва с ней. Мы должны использовать все доступные преимущества и уловки.

— В таком случае, — взяла слово Ирен, — стоит разгромить вначале армию Фордхэма, когда она будет на пути к войску Сферы. Так мы сможем разбить врага поодиночке! Обратив армию людей в бегство, мы вступим в бой с темной колдуньей.

Яндрим Быстрый Молот одобрительно закивал и объявил громогласным басом:

— Это принимается! Но не стоит забывать и о тех верных свету людях, что живут в Токализии. Предлагаю, что бы наш союзник Вирджил, про которого мы узнали от Хару и его спутников, собрал всех своих воинов и отправился на сближение с армией Союза, когда Фордхэм со своим войском будет готов покинуть королевство.

Из — за стола поднялся Хару.

— Я готов передать все решения совета Вирджилу, когда буду иметь честь приветствовать его.

Стол одобрительно загудел.

— Это принимается! — вновь сказал король Яндрим, окинув ведьмака одобрительным взглядом.

Совет продолжался. Один из Старейшин Пролигура предложил немедленно послать шпионов к тюрьме и замку Сферы, предлагая в качестве разведчиков колдунов из города Астагара в королевстве ведьмаков. Астагарцы всегда слыли своими прекрасными качествами лазутчиков. Это предложение было принято радостными возгласами. С таким подспорьем, Союзу, безусловно, стало бы гораздо легче узнавать о перемещении вражеских войск.

Хару быстро начертал на куске пергамента местонахождение замка Сферы и ее тюрьмы. Импровизированная карта пошла по рукам вокруг стола и вскоре остановилась в широкой ладони короля Яндрима. Он сложил карту и положил себе за пазуху.

— Я передам карту своим писцам, чтобы они перечертили ее чисто и ровно, в цвете. Скоро станет известно точное расположение города нашего врага, и тогда в наших руках будут все козыри! У Сферы не останется шансов!

Зал взорвался возгласами ликования и одобрения. Каждый хвалил рядом сидящего и льстил ему от избытка положительного и приподнятого настроения. Теперь, когда прежде разобщенные королевства стояли друг за друга, враг казался уже не таким могущественным.

Когда утихли радостные голоса, принц Гром Кровавый Топор встал из — за стола, желая высказать еще одну свою мысль:

— Я считаю, что нужно бросить все доступные ресурсы на разработку машины Стальной Мускл, что бы каждый посол союзного королевства имел в своем распоряжении это новейшее чудо техники гномьих инженеров.

— Ты прав, сын, — ответствовал король Яндрим. — Я обязуюсь поднять всех мастеровых Иритурна и других городов Урбундара на это полезное дело.

Теперь со своего места поднялся Альрут. Старейшина темных эльфов кашлянул, привлекая всеобщее внимание, и молвил:

— Думаю, будет не лишним для наступающей битвы собрать всех и каждого, кто мог бы оказаться на нашей стороне. Мы можем заручиться союзом Иурландов и Сириунов, иначе это непременно сделают наши враги! И хотя жители островов трусливы и алчны, их войска и магия воды пригодятся в армии союзных королевств.

С обитого шелками стула поднялся Хару.

— Ваше величество, — обратился он к королю, — если вы согласитесь на эту меру, то я обязуюсь отправиться к землям островных жителей.

Одна мысль о плаванье по морю безмерно восхищала ведьмака. Впервые в жизни он увидел бушующую водную стихию, когда переместился через телепорт к маяку Вирджила, и теперь его душа жаждала покорить эти синие просторы.

— Ваше величество! — в свою очередь встал с места Моран, — я был бы рад отправиться с моим другом в это путешествие.

— И я, Ваше величество, — произнесла Ирен, гордо вставая рядом с Хару. — Я тоже готова разделить предстоящие трудности с моими друзьями.

Король Яндрим дал высказаться трем товарищам, а затем утвердительно кивнул.

— Это прекрасная идея! После того, как засвидетельствуете свое почтение магу Вирджилу, отправляйтесь в портовый город Ларион в королевстве Оринор. В нашем союзе только эльфы владеют выходом в море и, если только оринорский посол не будет против…

Зигрид, лучась располагающей улыбкой, поднялся для ответа:

— Это будет честью для нашего королевства послать делегацию в море со столь масштабной целью.

Яндрим закивал, жестом показав Зигриду, что тот может сесть.

Гром с грустью и гордостью взглянул на своих друзей.

— Я бы хотел быть с вами в этом путешествии, — заговорил гном — но я нужен своему королевству. Скоро начнется война. Урбундар нуждается не только в короле, но и в принце! Однако я с радостью провожу вас к Вирджилу.

Хару ответил поклоном на предложение своего высокопоставленного друга.

— Я тоже была бы рада разделить с вами приключения, — молвила Селена, — но мое присутствие необходимо в королевстве эльфов. Я вновь должна вступить в управление оринорскими войсками.

Хару заметил, как от этих слов Моран нахмурился подобно грозовой туче. Похоже, он надеялся, что Селена, отправившись с ними в путешествие по морю, забудет Зигрида. Теперь же все оборачивалось еще хуже. Теперь Зигрид все время будет подле нее. По красноречивому выражению лица Морана, Хару видел, как сердце воина буквально разрывается на куски. Ведь ни сам ведьмак, ни Моран, ни остальные члены отряда не знали, что у Селены на родине осталась ее давняя любовь. Селена же не замечала или не хотела замечать изменение, которому подверглось настроение несчастного Морана. Бедняга выглядел до крайности одиноким и брошенным. Он даже не мог вернуться к себе на родину. Хоть он и был сейчас среди друзей, тем не менее, здесь считали людской род предателями. На родине же считали предателем его самого. Хару лишь покачал головой, представляя, насколько Морану стало неуютно в этой обстановке. Глядя на улыбающихся друг другу Селену и Зигрида, бывший токализийский воин явно чувствовал себя чужим. Он вжался в мягкую спинку кресла, на котором сидел, и впился ногтями в шелковую обивку подлокотников.

Тем временем совет продолжался. Было принято решение о том, что при первых же движениях армии Токализии и Сферы, все войска союзных королевств сойдутся вместе и разобьют сначала одну вражескую армию, затем другую.

Наконец, в заключительной части совета Альрут вместе с драконами принес торжественную клятву верности Союзу и дал обещание поддержки, по мере сил, каждого из дружественных королевств.

Совет был окончен. На его смену пришел торжественный вечер вместе с грандиозным пиром. Зал наполнился дурманящим ароматом яств, которые выносила перед гостями бесконечная вереница слуг. С грохотом в зал были вкачены и поставлены у стен тяжелые бочки с вином и медом. На длинные столы слуги постелили белоснежные скатерти с золотистой каймой.

Дворец медленно наполнялся гостями: почетными и знатными гномами Изумрудных копий. Каждый из них был при оружии, в блестящих отполированных доспехах, зачастую покрытых позолотой. Почти у всех на груди сверкали ордена и ленты отличия, дарованные им королевским двором. Все гости держались с достоинством, когда учтиво приветствовали короля поклоном.

Пир начался.

Зигрид и другие представители королевства Оринор окружили Селену, пожимая ей руки, искренне радуясь видеть ее живой. Уже много месяцев они считали ее погибшей. Зигрид одаривал Селену взглядом полным огня, а она отвечала ему с лихвой. Моран же только вздыхал, понимая, что, если он и проник когда — то в сердце Селены, то теперь в нем для него больше не осталось места. Воин с поникшей головой и крепко сжатыми от злости кулаками отошел к Хару и Ирен. Он делал вид, что принимает участие в разговоре ведьмаков, но его мысли витали далеко отсюда. Воин явно никак не мог поверить, что Селена вновь окажется подле своей старой, казалось, уже забытой любви, о которой она даже никому из друзей никогда не рассказывала.

Тем временем, Хару и Ирен, чуть не плача от переполнявших их чувств, обнимали Горана и Старейшин. Каждый из них радостно улыбался, и каждая яркая улыбка заряжала энергией и силами того, к кому она была обращена.

— Адер, он… — приступил Горан к волнующей всех теме после череды приветствий.

Хару остановил его движением руки.

— Он погиб. Погиб как настоящий воин, и никогда не будет забыт.

Горан сжал кулаки и, скрестив руки на груди, опустил голову. Старейшины и юные колдуны последовали его примеру, читая молитву Вульфгару.

Хару не стал тревожить сердца друзей своими переживаниями, оставшимися от неожиданной встречи с духом Адера. Хорошенько подумав, он решил, что лучше оставит этот болезненный разговор в тайне даже от Ирен.

Горан скептично взглянул на суету, все больше наполнявшую зал по мере стечения гостей.

— Друзья, — заметил он, — думаю, нам стоит поговорить наедине в одной из гостиных, если, конечно, королю Яндриму будет угодно отпустить нас.

Король Яндрим с усталой улыбкой следил за радостным весельем своих подданных. Сам он едва притрагивался к вину и к яствам. Его ум был занят мыслями о предстоящей войне, взор его был холоден, лик бесстрастен.

Он кивком головы отпустил друзей, хоть и с большой неохотой. Королю, да и всем гостям хотелось, чтобы одни из главных виновников сегодняшнего торжества поделились своими историями и воспоминаниями.

Попрощавшись с Селеной, Мораном, драконами и Старейшинами, ведьмаки отправились вслед за ключником, который привел их в тихую широкую гостиную, где не был слышен шум празднества.

Друзья с удобством расположились у камина.

Глаза Хару и Ирен горели любопытством. Горан без слов понимал их чувства и первым, не задавая вопросов, начал разговор:

— По вашему взгляду я вижу, что вам не терпится узнать о судьбе ведьмаков.

— Да! — вскричали в один голос Хару и Ирен.

— Терпение, друзья мои, я начну по порядку, — Горан растер ладони друг о друга и поджал губы, собираясь с мыслями. — После той ужасной ночи, когда ушла армия Аскарона, оставшиеся жители нашего города стали выбираться из укрытий, где они смогли спастись от смерти или плена. Перед разбитой и сожженной Цитаделью собрались все, кто смог дожить до утра. Среди них был и я, Таби и Кахоро. — При этих словах друзья облегченно вздохнули, до того снедаемые тревогой за судьбу раненого друга. — Мы наспех созвали совет, но все были так взволнованы и напуганы, что никак не могли прийти к обоюдному решению. И все же на месте оставаться было нельзя. Мы отправились к другим городам и деревням Пролигура, но везде нас встречали суматоха и разрушение. Лишь несколько деревень ведьмаков остались нетронутыми армией Аскарона. Темный Всадник вихрем прошелся по нашему королевству и исчез, будто его никогда и не было. Наши города были разгромлены, поля вытоптаны. Тогда мы направились искать помощи у дриад, бывших когда — то нашими врагами. Они приютили нас, давно позабыв старые обиды. Их сострадание выражалось в помощи и искренней доброте, оказанной нам королевой дриад Игларией. Теперь наш дом снова там, откуда мы были давным-давно изгнаны жителями леса. И мы не пали духом! Наше королевство будет жить, пока жив хоть один ведьмак! К тому же дриады приняли сторону Союза и рвутся в бой с армией Сферы. Мы не останемся без поддержки!

Сердце Хару трепетало от радости. Королевство Пролигур вновь живет! Юноша никак не мог поверить в столь счастливый исход. Он боялся услышать от Горана ужасные рассказы о голоде и других различных бедствиях, постигших ведьмаков, но гордый народ, твердый душой и телом, вновь собрал свою силу в единый кулак. Пролигур, сровненный с землей, превращенный в пепел, вновь возродился, несмотря ни на что.

Горан, заразившийся безудержной радостью друзей, приказал подать лучшего вина. Вскоре, темно — красная жидкость весело распивалась счастливыми ведьмаками.

— Но вот ты, Хару! — вновь заговорил Горан, с удовольствием смакуя каждый глоток. — Сколько ты и твои друзья пережили за последние несколько месяцев! Король Яндрим Быстрый Молот уже рассказал нам историю о ваших приключениях в тюрьме Аскарона и в Горе Смерти, но теперь я бы хотел услышать это от тебя самого, а так же подробности о смерти Адера и Гируна, если тебе не будет слишком больно вспоминать об этом…

Хару, собравшись с силами, пересказал все Горану, ничуть не пытаясь оправдать себя за смерть Аватара и Адера. Хару чувствовал себя виноватым за смерть обоих друзей.

Однако вместо упреков и презрения он встретил искренние слова утешения и понимание своего наставника, который смог добрыми напутствиями слегка заживить кровоточащую рану в душе юноши.

— Тебе предстоят великие дела, Хару, — серьезно произнес Горан, ловя взгляд своего ученика. — Ты — потомок Хранителя. Зигрид хоть и самовлюбленный дурак и не доверяет тебе и твоим словам, но он был прав. Это дает нам огромное преимущество, хотя мне тяжело осознавать, что ты взвалил на свои плечи такой груз! Просто помни, что ты всегда сможешь рассчитывать на мою помощь, а так же на помощь Старейшин и своих друзей. Мы поддержим тебя и поймем. Всегда. Какой бы путь ты не избрал.

* * *

На следующий день после пира, прямо с утра, началась подготовка к отъезду друзей.

На сей раз, все путешественники были сыты и довольны, и лишь скорое расставание с Селеной и Громом омрачало их. Однако до этого еще оставалось время, и друзья веселились вовсю.

Моран оделся как аристократ и, зачесав волосы в изящный хвост, щеголял перед Селеной, стараясь вернуть ее благосклонность. Но та, не замечая его ухаживаний, полностью была занята Зигридом, чей взор буквально пылал от переполнявшего его счастья.

Гром был одет теперь, как подобает принцу: в золоченые латы и богатый расшитый гербом Урбундара плащ. За своим принцем, отставая на полшага, всюду шествовал эскорт личной дружины.

Драконы, обласканные всеми способами подданными короля, с довольным урчанием плескались в горячем подземном источнике. Впереди был долгий путь по холодному небу, и именно Золотые драконы должны были перенести друзей в Токализию к Вирджилу.

Хару и Ирен в сопровождении королевских воинов и проводника осматривали Иритурн, который они видели до этого лишь мельком.

В этот день друзья разделились, и лишь предстоящий перелет заставил их вновь собраться на наземной территории города, окруженной цепью скал.

Вновь она была заполнена жителями Иритурна, которые вышли проводить героев в далекий и нелегкий путь. В вечернее небо взлетали, рассыпаясь ослепляющими искрами, разноцветные фейерверки. Под громкие звуки труб и барабанов друзья прошествовали в центр долины гномов.

На сей раз драконам пришлось нести еще более тяжелую ношу. Теперь каждый из них нес на спине громадную корзину, сплетенную из гибких стволов молодых деревьев. В этих своеобразных корзинах располагалась многочисленная дружина Грома, который обязался непременно засвидетельствовать свое почтение Вирджилу. Помимо этого, в корзинах стояли сундуки и бочки, доверху наполненные золотом и прочими драгоценностями — то были дары, которые Хару, Моран и Ирен должны были преподнести Иурландам и Сириунам в знак дружбы и союза.

Грузно и тяжело, часто взмахивая крыльями, Золотые драконы поднялись к вечернему небу. Их чешуя заискрилась в лучах кровавого солнца, а могучие крылья подняли ураганный ветер, который вихрем пронесся над головами горожан. Гномы из Иритурна, простерев руки к небу, провожали друзей в долгое, полное опасностей приключение.

Разбитый, но не павший духом Иритурн продолжал жить и надеется на лучшее будущее.

Вскоре массивные горы, окружавшие долину гномов, слились с алым горизонтом.

Хару, ощущая на лице резкий и колкий ветер, припал к горячей шее дракона, наслаждаясь исходившим от нее теплом и глубоким внутренним спокойствием.

Юноша глубоко в душе осознавал, что пройдет немало времени, прежде чем он сможет вновь увидеть родные земли и высокие многолетние сосны, к которым так привыкла его душа. Добрые напутствия Горана перед полетом в долине, все еще отзывались эхом в ушах Хару. Как скоро он вновь сможет повидать своего мудрого наставника? Колдун не знал этого, но сохранил в сердце его лик и прощальные слова, искрящиеся грустью расставания и радостью безумных надежд.

Хару опустил голову на руки и, не обращая внимания на веселую болтовню дружинников Грома, уснул глубоким здоровым сном, не потревожившим его на этот раз никакими видениями.

Далее потянулись похожие друг на друга дни, проводимые в основном в полете. За это время Хару несколько раз пытался обратить на себя внимание Ирен, когда друзья разбивали стоянку на земле. Однако колдунья все время уходила от его настойчивых и вопрошающих взглядов и избегала разговоров. Что — то в ней вдруг резко переменилось за несколько дней, проведенных в мыслях, которые, видимо, привели ее к некому выводу или решению. Хару недоумевал, но пока что не мог ничего поделать. Путешествие продолжалось.

 

Глава 15 Неудавшийся отдых

Едва теплые, но от этого не менее настырные солнечные лучи пробились сквозь сомкнутые веки Хару и окончательно разбудили его. Приподнявшись над нагревшимися от тела Рюка одеялами, ведьмак ощутил на лице удар промозглого ветра, явственно дохнувшего осенью. Здесь, на севере, последний месяц лета был далеко не жарким, к тому же, и с юга доходили вести о изумительно холодном окончании лета. Похоже, единственным жарким местом в Токании оставалась лишь пустыня Тарин в королевстве людей. Ее овевали все южные жаркие муссоны, тянувшиеся со стороны Белого моря, поэтому жара там стояла круглый год.

Ветер, трепавший волосы Хару, вдруг резко сменил направление и ударил откуда — то сбоку. По правую руку от колдуна вздымалось огромное золотистое крыло. Рюк поприветствовал приблизившегося сородича утробным ворчанием.

— Не спишь, дружище? — раскатистый зов Грома разорвал даже неистовые потоки ветра.

— Уже нет, — часто моргая, ответил Хару, все еще пытаясь скинуть остатки сна.

Дружинники принца Урбундара, отдыхавшие рядом с ведьмаком, как по команде очнулись от голоса Грома с зычным «Ух» и похватались за рукояти секир. Хару улыбнулся в приятном изумлении. Все-таки выучка этих выносливых воинов была идеальна. Принц успокоил их коротким взмахом громадной, как булыжник, пятерни и вновь обратился к другу.

— Драконы летели всю ночь, нам нужен отдых! — объявил Гром.

Хару кивнул.

— Согласен. Где сделаем привал?

— О-о-о! — Гром хитро заулыбался, — вот в этом — то и вся соль! Отсюда всего пара часов полета до нашего города — Орзандара. Я уже послал туда одного из драконов, что бы мои дружинники предупредили городские власти о нашем прибытии. Отдохнем денек в мягких постелях и отведаем настоящих дорогих блюд!

Хару даже размяк от радости и с блаженной улыбкой опустился на одеяла. Перспектива доброго и спокойного отдыха после многих дней пути его несказанно осчастливила.

— Ты не против, надеюсь? — хохотнул Гром, — советую согласиться, а то Ирен с тебя шкуру сдерет живьем. Она в последнее время угрюмая и необщительная, а эта новость, похоже, слегка приподняла ей настроение!

— Конечно, я только за! — поспешил уверить гнома Хару, который уже давно заметил внезапно изменившееся настроение Ирен.

— Вот и здорово! Пока отдыхай, а я выстроюсь впереди нашего летучего отряда и буду высматривать город.

Гром грузно перевесился через край корзины к мощной золотистой шее и, слегка поскоблив пальцем чешую дракона для привлечения внимания, что — то тихо произнес ему. Дракон развернул голову, и за его шеей, изогнувшейся в дугу, в крутой поворот ловко ушло и остальное тело. Ветер на новый лад запел под крыльями, и ящер, петляя, быстро обогнал своих собратьев и занял место в первых рядах.

Хару умиротворенно прикрыл глаза и впервые за долгое время позволил себе расслабиться, наслаждаясь началом столь желанного, пусть и не продолжительного отдыха.

Орзандар замаячил на горизонте, как раз вовремя. Небо хмуро затянулось тучами, грянуло ливнем. Уже почти в полной темноте грозы путники приземлились на раздольную скальную площадку, ориентируясь по огням на массивных каменных вратах гномьего города. Молнии всполохами озаряли врата, выдолбленные прямо из скальной породы. Попеременно яркие вспышки выхватывали из темноты пустые серые взоры то одной, то другой статуи — барельефа, украшавшего вход в Орзандар.

Хару с трепетом в сердце задержал взгляд на твердых и устрашающих лицах статуй, которые изображали вооруженных гномских воинов. С их кустистых каменных бровей, неприветливо сведенных у переносицы, капала вода.

Многие драконы, все еще борясь с порывами ветра, старались спикировать на площадку так, чтобы не навредить своим наездникам, а так же не вывернуть крылья под воющей бурей. Это оказалось гораздо сложнее, чем казалось, и одна посадка заняла у путников не менее пятнадцати минут. Оглядываясь кругом, Хару не мог поверить в то, что всего пару часов назад на востоке вздымались первые ленты лучей. Теперь же все обволакивала холодная тьма. Своих спутников ведьмак различал с трудом, как и суетившихся вокруг гостей трех стражей — гномов, которым выпала незавидная доля охранять наружный вход. К счастью, факелы, висевшие над вратами под горбатым карнизом, кое-как освещали местность.

Через несколько долгих минут, когда все, наконец, были готовы, по горе прошелся утробный гул, после чего каменные стражи разъехались в стороны, открывая путь в город. Нутро скалы дыхнуло теплом, запахами пищи, вина и костров.

Широкий вход вместил всех, позволив свободно пройти даже драконам, а затем тяжело захлопнулся за спинами прибывших, похоронив за собой завывания бури.

Несколько широких, отшлифованных временем ступеней вывели усталых и вымокших друзей через еще одни защитные врата на просторную подземную улицу города Орзандара. Здесь, сразу после каменных, выбитых из скалы башен со стрельчатыми окнами, открывался богатый, источавший благородство и торжественность город. В отличие от Иритурна, который был скорее военным центром королевства, Орзандар был городом аристократов, богатой знати, которая гордилась своей родословной. Здесь все сияло от самоцветов, золота, различных видов мозаик — стекл и красочных тяжелых одежд. Первая улица за вратами поразила прибывших гостей своими красками и пышным убранством, пусть это и был всего лишь торговый квартал. Несмотря на ранний час, многие жители, одетые с иголочки, спешили куда — то по своим делам. Многие из них, как заметил Хару, держали подмышками ученые книги и свитки. Очень часто встречались гномы, важно поглядывающие на окружающих из-под толстых окуляров.

— Ты только посмотри! — восхищенно ахнул Моран с явной ноткой зависти в голосе. — Такого количества украшений и богатств я не видел даже в замке Фордхэма. Ну… еще тогда… давно, когда служил ему…

— Да, — кивнул Хару, — гномы любят украшения не меньше других народов, но этот город, пожалуй, даже красочней Иритурна!

— Но величие Иритурна и его мощь, ему, однако не превзойти, — деловито вставила свое слово Селена, придирчиво оглядывая раскрывшийся перед путниками вид. — Честно сказать, у меня даже в глазах рябит от всей этой яркости и вычурности.

На вошедшую в город необычную и большую процессию уже многие обратили внимание, вокруг собирались зрители, которые, как и в Иритурне, восхищенно таращились на драконов. Рядом с Хару шел Рюк. Довольный всеобщим вниманием, он попыхивал дымом из ноздрей.

— Ого! — гаркнул Гром, подбегаю к друзьям. — К нам уже идут!

— Где это? — завертел Моран головой.

— Да вон же… Нет, в другой стороне, Моран! Видишь процессию с копьями?

— Это твои воины?

— Не только, кажется, еще и воины одного из домов аристократов. А! Узнаю герб! Граф Ширган, если мне не изменяет память.

Толпа почтительно расступилась перед вооруженными солдатами. Хару, взглянув на гномов из родового дома, даже порывисто вздохнул от изумления. Доспехи орзандарцев блестели яркой позолотой, резьбой и узорами все возможных размеров и типов. Из — под таких же вызывающе — красочных шлемов с пышными синими плюмажами, глядели изукрашенные боевой символикой лица. Гномы источали великолепие и уверенность всем своим видом. И хоть Хару и оценил их прекрасную броню по достоинству, все же он не мог мысленно не сравнить гномов с огромными пузатыми бочками, которые кто — то обшил очень дорогим металлом.

— Не смотри на эту показную яркость, — тихо бросил Гром, так как граф был уже близко, — эти бойцы — первоклассные воины. Лучшие из лучших! Соперничают даже с королевскими, у нас, в Иритурне. Еще увидишь, как они сражаются на поле боя! Настоящие волки! Гхым, Приветствую тебя, Ширган!

— Рад встречи, принц Гром Кровавый Топор! — Ширган был ладно слаженным, но уже стареющим воином. Длинные черные с проседью волосы были заплетены в косу, а густая борода изящно подстрижена и заткнута за пояс. На широкой перевязи за спиной гнома красовалась секира с длинной рукоятью, с резьбой для пальцев и крупным, натертым до блеска «яблочком». — Дракон, которого ты послал в Орзандар до грозы, произвел огромное впечатление на нас всех. А твои дружинники предупредили, что сам принц Гром решил посетить город. Да еще и со своими знаменитыми друзьями! Приветствую вас всех, и тебя, Альрут, а так же драконов. Мое почтение.

После взаимных приветствий, Ширган продолжил:

— Для меня было бы честью приготовить для вас мой замок. Он один из самых больших в городе, места хватит на всех! Даже для драконов.

— Замечательная новость, — одобрительно загудел Гром, — мы будем рады отдохнуть у тебя до завтрашнего дня, друг.

Длинная процессия из воинов Ширгана и Грома выстроилась по бокам от путников и драконов, которые заняли собой почти всю улицу. Любопытным горожанам приходилось почти вжиматься в стены домов, чтобы не быть раздавленными под мощными лапами золотистых ящеров.

Торговая площадь, обросшая магазинами, кабаками и ремесленными мастерскими, вывела процессию к громадным стенам круглой деревянной арены, пестревшей плакатами и яркими флагами.

— Сегодня вечером будет состязание Кровавых бойцов, — весело заметил Ширган, обращаясь к друзьям, — самый тяжкий тур ежегодных состязаний! Вы прибыли очень кстати, надо заметить. Для нашего города было бы честью, если бы такие герои как вы, посетили наши игры.

— Великолепная идея! — воскликнул Гром. — Я уже и забыл об этих состязаниях в Орзандаре, но теперь — то последний тур я ни за что не пропущу! И вы тоже просто обязаны это увидеть!

Хару, поймав решительный взгляд друга, не посмел отказать.

— Ну, что ж, игры, так игры! — с улыбкой согласился ведьмак, — во всяком случае, отдохнем хоть немного от наших забот.

Остальные так же с восторгом восприняли идею, только Ирен лишь молча пожала плечами, едва окинув арену скучающим взглядом. Хару, глядя на подругу, уже в который раз заметил ее отрешенное и безразличное настроение, постепенно нарастающее с момента окончания битвы с Аскароном и Сферой. Даже сразу после смерти Адера Ирен не была такой замкнутой. На совете Союза, в Иритурне, она с открытой душой встречала старых знакомых, но после этого вдруг как — то замкнулась в себе, словно что — то осознав и решив для себя. Что — то, о чем ей раньше думать не хотелось, но пришлось. За время полета до Орзандара она не обращала на Хару внимания, и даже пару раз огрызнулась на него, когда ведьмак ее звал. Все это было крайне странно и очень волновало Хару. Пока что он решил предоставить Ирен ее мыслям, надеясь, что этот маленький отдых в богатом городе гномов развеет ее внезапно нахлынувшую печаль.

Пока Хару размышлял о душевном состоянии Ирен, длинная процессия гостей ступила на широкие и ярко освещенные улицы богатых горожан. Далее же, через несколько длинных кварталов, открылись громадные владения графов, баронов и управителей города. Замок Ширгана навис над прибывшими гостями узкими и высокими башнями, украшенными золотисто — черными флагами с изображением родовой эмблемы. Во владения Ширгана был включен обширный участок земель, располагавший на своей территории несколько рудных шахт, огромную и лучшую в городе частную бронную мастерскую, а так же ювелирные мастерские.

Хару с изумлением огляделся вокруг. Участок, принадлежавший Ширгану, был так велик, что владения соседей лишь с трудом можно было различить вдали. И единственное, что было хорошо видно практически со всех концов города — это высокие пики башен великолепного замка главного управителя Орзандара.

— Да уж! — заметил Моран, обращаясь к ведьмаку. — Этот город — само сосредоточие богатства и роскоши. Как же он смог так развиться?

Хару лишь пожал плечами, но шедший рядом Гром, услышав разговор, тут же пустился в объяснения.

— О, этот славный город построился благодаря обширной доли дохода соседнего города — Стальгорна. Стальгорн — это центр нашего ремесленного производства. Даже Орзандару с ним не сравниться, хоть и считается, что лучше частных мастеров Орзандара никого не сыскать. Однако Стальгорн не способен должным образом защищать себя. Он построен исключительно для производства, а войска Орзандара испокон веков защищают его от разнообразных напастей. За что, собственно, Орзандар и получает плату.

Пока Гром разъяснял устройство своего королевства, прибывших друзей и драконов встретили слуги Ширгана и его сестра — сильная, еще молодая женщина, с длинной черной косой. Она по — хозяйски обласкала путников, первым делом пригласив их к столу. День постепенно шел, и уже ближе к вечеру, когда до состязаний на арене оставалось еще несколько часов, друзья решили собраться в круглой гостиной замка. Разговор шел уже давно ни о чем, хотя Хару уже несколько раз пытался навести Альрута на рассказ о проклятии темных эльфов. Тот уходил от ответа, делая вид, что не замечает тонких намеков ведьмака. Остальные же даже не подозревали, к чему клонит Хару. В слова Вирджила о проклятии он никого не посвятил. Драконов же, так же знающих о проклятии, в гостиной не было, Ширган разместил их на обширной и пустой части своих владений, где уставшие существа устроили себе долгожданный отдых.

Прошел еще час, и Хару, наконец, не выдержал, решив чуть ли ни прямо расспросить Альрута обо всем. Тем более, что речь итак зашла о великолепной и слаженной атаке драконов на войска Сферы.

— Вы так необычно смотритесь вместе, — вдруг вставил Хару. Друзья удивленно воззрились на него.

— Я имею в виду Золотых драконов и темных эльфов, — небрежно закончил маг, внимательно наблюдая за реакцией Альрута. — Вы кажетесь двумя огромными противоположностями, но, тем не менее, так близки, что понимаете друг друга без слов.

— Да, это весьма странное сочетание, но красивое, — подтвердила Селена, — народы Токании мало знали о Золотых драконах и редко встречались с ними еще даже до того, как Сфера разделила их. После же, мы не видели их вовсе. Мы так же слышали о скрытном клане эльфов, живших с драконами, но никогда их не видели. Только Вирджил, как оказалось, знал о них, будучи их давним другом. И вот теперь мы узнали, что это темные эльфы! Весьма необычно.

Альрут пожал плечами, всматриваясь в собственный кубок с вином.

— Весь наш мир — это сочетание противоположностей, — туманно ответил эльф. — Мы с драконами не исключение.

Хару нахмурился, поняв, что Альрут легко ушел от ответа, так как вопрос не был задан прямо. Пора было раскрывать карты.

— Ты прав. Конечно. Но, боюсь, так было не всегда, — медленно произнес ведьмак. Ему было немного совестно лезть в чужую тайну, но он ничего не мог поделать. Случайно оброненные Вирджилом слова о проклятии всколыхнули в Хару громадный интерес. К тому же, раз темные эльфы теперь их друзья и союзники, что плохого, если они раскроют тайну своего происхождения?

— О чем это ты? — Альрут вскинул бровь и немного резко опустил кубок на стол. Темная жидкость заволновалась внутри гладких медных стенок, слегка выплеснувшись за края.

Все присутствующие недоуменно глядели на Хару.

— Хочешь сказать, темные эльфы не всегда существовали? — спросила Ирен.

— Нет, Вирджил при нашей встрече бросил пару слов о том, что, когда Сфера разделила драконов, она тогда же и наложила проклятие на эльфов, пытавшихся их защитить. Маг сказал, что я могу больше узнать у вашего народа. Мне правда было бы очень интересно узнать больше об этом… и может, мы бы смогли помочь…

— Никто не сможет! — вдруг вскрикнул Альрут, резко вскочив, так что даже тяжелое кресло со скрипом отъехало назад. Эльф прожег Хару долгим, полным злобы и горечи взглядом. Ведьмак искренне надеялся, что злится Альрут не на него. — Мы испробовали все возможные магические способы, чтобы снять проклятие, но тщетно! Боюсь, даже смерть Сферы ничего не изменит…

Темный эльф в изнеможении опустился в кресло и расправил плотно сжатые кулаки. Хару, уже десятки раз пожалевший, что затеял этот разговор, боялся задать следующий вопрос. Впервые он видел всегда спокойного и рассудительного Альрута в таком состоянии. Ведьмака кольнула жалость, и он уже почти решил оставить эту тему, как вдруг Гром задал его невысказанный вопрос.

— Но в чем же заключалось проклятие, Альрут?

— Сфера знала нашу слабость, — хрипло отозвался старейшина, — мы гордились своим происхождением и родством с Золотыми драконами и своим высоким белоснежным замком, который стоял на месте нынешнего — черного. Мы считали, что наш народ — чистое порождение светлой энергии. Мы звали себя Солнечными эльфами. Проклятие же Сферы извратило нашу сущность. Даже наша магия стала нам не под силу. Тогда мы думали, что лучше бы она убила нас. Всех до единого. Впрочем, спустя годы, мы привыкли, даже обучились новым, подвластным нам магическим приемам. Но мы никогда не сможем смириться с утратой былого величия. Даже наши молодые эльфы перенимают память стариков, их горе и жажду мести. Пусть смерть Сферы не вернет нам прежнего обличья, но мы хотим отомстить. Это наш долг. — Альрут, напряженно морщась, сжимал кулаки, дрожавшие в бессильной ярости, — Ну, а Вирджил до сих пор раскаивается в произошедшем, так как считает, что это — его вина. Мы считаем иначе. Подарить Эллемерит, как новое сердце для сына мага, было нашим обоюдным решением. Никто тогда не мог знать о последствиях.

Альрут замолчал, закрыв лицо рукам. Потянулось долгое и неловкое молчание, пока, наконец, Селена не подошла к старому эльфу. Она обняла его за плечи и прошептала:

— Мы все вместе отомстим за вашу утрату. Теперь вы не одни.

— Благодарю, — искренне отозвался Альрут, слегка улыбнувшись и заставляя себя расправить спину. — А теперь, довольно расспросов. Вы узнали что хотели, и я больше не желаю, чтобы моя история и дальше омрачала наш отдых.

— Верно! — добродушно подтвердил Гром. — Скоро начнутся состязания на арене. Приободритесь друзья, такого вы еще не видели!

* * *

Арена возбужденно гудела сотнями голосов, которые, по мере истечения времени до начала матча, все больше превращались в единый неумолчный рев. Почетные гости заняли места напротив северного входа в первом ряду, где размещались городские власти во главе с управителем. Со своего места Хару мог видеть его, управителя города, — пухлого и краснощекого гнома в узорчатом зеленом жилете. Он суетливо ерзал в кресле, постоянно приглаживая остатки сальных волос, зачесанных со лба и боков на лысую макушку. Когда он отвечал на вопросы и обращения, то нервно жестикулировал толстыми ручками и раздувал ноздри. Иногда он даже подскакивал на месте, а затем грузно плюхался назад, от чего бархатное сиденье протяжно и жалостливо скрипело. В конце концов, спустя несколько минут, ведьмаку надоело разглядывать этого эксцентричного гнома, и он обратил взгляд на арену. Арена, по словам Грома, попеременно использовалась то для боев, то для театральных представлений. Сейчас же она была изукрашена по всему периметру длинными красными стягами и плакатами, а зрительские трибуны были отделены от песчаной площадки высокой решеткой.

— И что, есть какие — то правила боя? — спросила у Грома сидящая рядом Селена.

— По сути — нет. Участники, которых на данный финальный бой осталось всего шестеро, выходят с нижних этажей арены из разных дверей. Далее они будут сражаться по двое, затем, останутся трое победителей, которые и устроят меж собой решающее состязание.

— А оружие у них будет? — встрял Альрут, который явно унывал без общества драконов, пожелавших заняться охотой на подземных троллей в тоннелях под городом.

Состязание гномов их явно мало интересовало.

— До момента выхода на арену — нет, — продолжал отвечать на всеобщие расспросы Гром, — они должны добыть его на самой площадке. Посмотрите, там, где сидит моя дружина, чуть правее, ниже на арене есть железный куб, к которому ведет узкая лестница. В нем и лежит различное оружие. Главное — успеть оттолкнуть противника и захватить куб первым. Ну, а в целом, правило только одно — убивать противника нельзя. Бой продолжается до тех пор, пока один из участников не сможет подняться на ноги.

— А бывали случаи, что бойцы погибали? — обратился к принцу Хару.

— Бывало, конечно, — нехотя признал Гром, — но это, скорее, как исключение. Не беспокойтесь, наш народ, конечно, любит побороться, но мы не варвары.

— Отлично, наконец — то мы присутствуем хоть на одном сражении, в котором никто не погибнет… — мрачно констатировала Ирен.

Хару мог только вздохнуть, убеждаясь в своих догадках. Похоже, смерть Адера все-таки не прошла для колдуньи бесследно.

В этот момент ударил колокол, собирая внимание зрителей, и трибуны окутала мгновенная тишина. Впрочем, простояла она не долго. Уже через минуту публика разразилась аплодисментами, приветствуя ведущего состязаний. Точнее, ведущую. То была женщина, одетая в ярко-красный кафтан, подол которого кружился вокруг ее ног пышными складками. Она легко взбежала на высокий постамент в центре арены и, откинув назад буйные каштановые кудри, обратилась к зрителям:

— Рада приветствовать вас, друзья, на финале сто пятьдесят третьих ежегодных орзандарских состязаний! — голос у нее был звонкий, чистый и настолько сильный, что ведущая легко обходилась без рупора. — А вы рады присутствовать здесь?!

Рев толпы прокатился по рядам и буквально вжал Хару в кресло. Ведущая же лишь рассмеялась. Легко подскочив к краю, и, балансируя на одной ноге на обочине постамента, она приложила ладонь к уху и выкрикнула:

— Ну и тихие зрители мне достались!

Крики перешли уже в неумолимый рокот, от которого задрожала даже земля под ногами. Многие подскочили на ноги, вкладываю всю силу в свой голос.

— Заслышала бы это Сфера, вмиг бы передумала воевать с нами! — давясь от хохота, заявил Гром.

Хару не мог не согласиться. Уже через несколько минут он привык к шумной толпе и даже проникся ее горячим духом. Тем временем, гномиха, от которой явно были без ума почти все зрители мужского пола, продолжила свое обращение, перекрывая зычным голосом даже крики зрителей. Впрочем, когда она начинала говорить, горожане почтительно притихали.

— Вижу, вы не прочь насладиться зрелищем! В таком случае, я, Грания Иллура, буду с вами до конца. Надеюсь, и вы в полной мере насладитесь состязанием, а в вашем числе и наши дорогие гости!

Грания отвесила глубокий поклон в сторону друзей и правящей элиты города.

— А теперь — встречайте! Несомненно, ваших любимцев, великолепных воинов, дошедших до последнего состязания! Итак, первым идет Алдур Хищник из города Локдум. Завоевавший все прошлые победы благодаря своей силе, он и теперь не отступит перед решающим испытанием!

Из восточной двери, ведущей на песчаную площадку, резким рывком выбежал громадный боец. Как и все гномы, низкорослый, по сравнению с людьми, он был неимоверных размеров вширь, созданный, будто из одних мускулов. Хару от изумления даже подался вперед, почти встав с кресла. А он — то считал, что крупнее Грома и его могучего отца Яндрима никого не видел!

Алдур одним прыжком взобрался на постамент и, отерев блестящую от пота лысую голову, издал громоподобный рык. Толпа в восторге вторила ему.

Далее шествовал щуплый, но быстрый гном, по имени Ярген Гракх из Иритурна, который победил на прошлых состязаниях с помощью своей прыти и ловкости, столь необычной для гномов.

Остальных претендентов с четвертого — по шестого ведьмак практически не рассмотрел, так как его внимание приковал к себе третий по счету гном, ступивший на арену уверенным широким шагом. Одетый в черный и плотный комбинезон с плащом, он создавал некий ореол таинственности вокруг себя. Чего — только стоила черно — золотистая маска, облегавшая его лоб, нос и скулы.

— Ральган Крон! — объявила ведущая сладким голосом. — Прибывший к нам из Диррикана. Вы все прекрасно знаете его, ведь он прославился своей решимостью и необычайным спокойствием в битвах. Он хладнокровен и неумолим. Узнаем ли мы когда — нибудь, что скрывает под маской этот таинственный воитель?

Ральган пятерней пригладил и без того ровные и блестящие пряди черных длинных волос, разбросанных по могучим плечам. Затем, будто едва замечаю толпу, кинул ей приветственный знак рукой и отступил, открывая путь другим участникам.

— Гром, что ты знаешь об этом Ральгане Кроне? — спросил заинтересованный Хару.

— То же, что и все, друг. То есть, практически ничего, — пожал плечами принц, продолжая неотрывно глядеть на арену, — зовут его Ральган Крон, живет где — то в Диррикане. И то не факт, что место жительства и имя не вымышленные. Бойцы вправе называть здесь что угодно. Имя и город, в целом, не имеют значения. Главное — как ты дерешься!

— У-у-у! — восторженно взревел сидевший позади Хару Моран. — Да какая разница, кто и откуда! Смотрите на арену, бой начинается!

Постамент исчез. Прекрасная Грания теперь стояла над ареной, на небольшой площадочке с креслом. Ее работа на данный момент была окончена, все внимание окружающих обратилось на двух бойцов, оставшихся на песке. То были: Алдур Хищник и его оппонент — Нурракс Орзандарский, местный аристократ, прекрасно владевший двусторонним копьем. Впрочем, чтобы победить, ему вначале нужно было добыть это необычное оружие из куба. Грянул медный колокол, и зрители все неотрывно воззрились на арену, продолжая выкрикивать приветственные лозунги. Бойцы же не двинулись с места. Стало только видно, как они напряглись. Пристально уставившись друг другу в глаза, они превратились в недвижные статуи. И вдруг, в следующий же миг, они как по команде одновременно рванули к железному кубу. В скорости друг другу они не уступали, но уже у самой лестницы, Алдур с рычанием навалился на врага и сбил его с ног. Нурракс прилично отлетел в сторону, взрыв песок, а Хищник тем временем неуклюже стал карабкаться по маленьким для него ступенькам. Алдур двигался быстро, не смотря на свои габариты, но, когда он уже тянулся за ручкой двери куба, поднявшийся на ноги Нурракс выбил у него из — под ног шаткую лесенку. Теперь уже в песке барахтался Хищник, с ревом пытаясь подняться. Враг же, однако, не дал ему это сделать, а проворно взобрался к нему на спину и, подпрыгнув, уцепился за дверь. Та податливо отворилась, и Нурракс ловко проскользнул внутрь. Вновь прозвенел колокол, а зрители подняли бурю голосов, как разочарованных, так и радостных. Хищник дико закричал, поняв, что у врага теперь будет преимущество.

Нурракс же с самодовольной ухмылкой спрыгнул вниз, помахивая копьем, увенчанным наконечниками с обеих сторон древка. И в этот момент, вспотевший от ярости Алдур, бросился на врага, надеясь проскользнуть под смертоносным длинным оружием. Его враг бешено завертел копьем, и приблизившийся Хищник вмиг получил три длинных раны. В воздух взлетели капли крови, и Нурракс, остановив вращение, отступил на шаг. Алдур страшно выпятил нижнюю челюсть и, отерев кровь с плеча, размазал ее пятерней по лицу. За этим устрашающим жестом последовал бычий рев, и Хищник вновь ринулся в атаку, будучи, однако, на этот раз, более осмотрительным. Один раз ему удалось увернуться от вертящегося копья, но следующим же движением враг проткнул Алдуру предплечье насквозь. Хищник не шелохнулся, как будто только этого и ожидая. Когда враг остался без оружия, он схватил его за шею громадной лапищей и, воздев в воздух, здорово тряхнул. После чего, раза три ударив врага о землю, он оставил его лежать в окровавленном песке. Нурракс слегка подергивался, но Алдур уже не обращал на него внимания. Резким рывком выдернув из себя копье, он бросился к кубу и подкинул оружие, используя его как крюк. Всего одно мгновение копье выдержало чудовищный вес Хищника, но и этого ему хватило, чтобы забраться внутрь и добыть себе обоюдоострый тесак. Толпа в ужасе ахнула. Нурракса, по меньшей мере, ждало страшное увечье. Убить же врага Алдуру помешали бы только смотрители — судьи, стоявшие по краям арены. Теперь они стали медленно приближаться к сражающимся, что бы остановить Алдура, если он в своей ярости зайдет слишком далеко.

Нурракс скорее ощутил, чем увидел опасность и отчаянно забарахтался в песке, подымаясь на ноги. И тут же неуклюже рухнул на землю, едва избежав свистящего удара тесаком. Зрители возликовали, предчувствуя окончание боя. Хару, тоже пропитавшийся захватывающим духом состязаний, не мог оторвать взгляда от арены, которая заставила забыть его обо всех проблемах и горестях. Рядом бушевал Гром, который с Мораном на пару восторженно пихал Альрута. Даже Ирен, казалось, всецело заинтересовалась шедшим боем.

Алдур ухнул и, вознеся тесак, вновь обрушил его на врага. И на этот раз Нурракс не спасся. Хоть оружие и было затуплено, в целях безопасности, его веса, умноженного силой удара, вполне хватило, чтобы повредить аристократу ногу и лишить его возможности сражаться дальше. Нурракс бешено взвыл, поливая проклятиями врага, но его стенания потонули в прозвеневшем колоколе и реве толпы.

— Ваш первый победитель! — вмиг отозвалась ведущая на удар колокола, — Алдур Хищник!

Судьи — смотрители вмиг поднесли носилки, подбирая сыплющего проклятиями Нурракса; подбежавшие лекари вынимали целительские руны и на ходу осматривали поврежденную ногу. А один из судей подошел вплотную к победителю и воздел его руку к небу.

И тут случилось нечто невероятное. Из восточного входа на песчаную площадку выбежал тот самый гном в черной маске, Ральган Корн. За ним, как крылья летел легкий и объемный темно — синий плащ, который закрывал собой все тело гнома, скрадывая то, что Ральган мог держать под его складками. Судьи — смотрители и лекари в изумлении остановились, оглянувшись на промелькнувшего мимо бойца.

Хару вскочил с места, нутром ощутив приближающуюся опасность. Он даже сделал шаг вперед, но понял, что не успеет применить даже самое простейшее заклинание. Ральган откинул шелестящий край плаща и вскинул к верху руку с зажатым длинным кинжалом. И в следующее же мгновение десятки черных складок окутали стоявшего Алдура и повалили его на землю. Даже отсюда Хару мог видеть, как из — под рук Ральгана брызнули фонтаны крови, которые тут же жадно впитал песок. В тот же миг убийца резко отскочил, отбросив уже не нужное оружие, а еще живой Алдур в недоумении ощупал окровавленную грудь и дико захрипел. Могучий воин даже смог подняться на ноги и сделать неуверенный шаг к своему убийце, стоявшему неподвижной черной статуей, но через несколько мгновений смерть настигла несчастного. Хищник, конвульсивно подергиваясь, осел на землю.

Это словно стало сигналом для всех присутствующих. Вмиг спало всеобщее оцепенение. Трибуны взорвались криками ужаса и негодования, многие бросились ближе к решетке, началась неразбериха. Самые отчаянные уже лезли через клеть на арену, другие дико кричали, призывая кого — нибудь схватить убийцу. Селена, Альрут и Гром тоже бросились вниз по лестнице, Ирен осталась стоять рядом с Хару, так же с трудом осознавая произошедшее. Ведьмак же так и остался стоять на месте, не обращая внимания на всеобщую неразбериху. Его взгляд был прикован к Ральгану, таинственному гному в мантии, чья правая часть лица была скрыта под маской. На площадке смотрители наконец — то опомнились и пришли в движение, выхватывая из — за пояса мечи и булавы. Несколько мгновений убийца оставался недвижим, оглядывая приближающихся врагов. И когда от ближайшего воина его отделил всего один большой шаг, Ральган откинул плащ, и его ладонь осветил круглый камень с красноватой руной. Силуэт гнома вспыхнул дымкой и вдруг растворился. На миг все остановились и стали изумленно оглядываться, пока новая вспышка телепорта вновь не привлекла всеобщее внимание. Ральган, по прежнему сжимая в руке горящую руну, стоял теперь на самых высоких пустых рядах арены. Толпа, стражники и смотрители лавиной ринулись вверх по ступеням, надеясь схватить преступника, до того, как он совершит новое перемещение. Ральган лишь ухмыльнулся и, вновь полыхнув красной дымкой, материализовался у восточной двери арены, ведущей на песчаную площадку.

Хару окинул взглядом окружающую суматоху. Почти из всех входов и выходов арены уже спешили стражники ближайших улиц.

Новая вспышка осветила пространство, и убийца оказался уже совсем близко от трибун почетных зрителей.

— Да для чего он делает это?! — взбешенно рявкнул Гром, которому уже надоело метаться из стороны в сторону.

— Боюсь, он хочет отвлечь на себя как можно больше внимания, — покачала головой Селена, — гоняться за ним бессмысленно.

Хару даже дышать перестал от высказанной догадки. Конечно! Убийца отвлекает на себя внимание! Но для чего? Ведьмак, в который раз окинул арену взглядом. Что бы это ни было, оно находится либо на этажах под ареной, либо вообще вне ее. Но догадались ли об этом остальные присутствующие?

— Пора это прекратить! — напряженно прошептала стоящая рядом Ирен. Между ладоней она держала световой сгусток энергии, полыхающий молниями.

— Вперед! — крикнул ей Альрут, выскакивая перед колдуньей, — Я помогу!

Ирен, быстро поняв, что имел в виду темный эльф, выпустила из рук длинную смертоносную стрелу, которую Альрут подхватил на лету, усилив своей устрашающей магией. В Ральгана, рокоча, летела теперь громадная разверзнутая пасть, увенчанная электрическими клыками. Гном успел обернуться в последний миг, и магическая лавина обрушилась лишь на красную дымку, опалив до углей зрительские места. Ральган исчез. Еще долго многие в надежде озирались, кто — то даже предположил, что заклинание все же настигло убийцу, но Хару понимал, что таинственному гному все же удалось спастись.

В растерянности и грусти друзья возвратились в имение графа. Город гудел, быстро организовывались отряды стражников и добровольцев для поиска убийцы, а арена и ближайшие улицы были перекрыты. За какие — то два часа весь Орзандар был перерыт до самых темных закоулков, но, как и ожидал Хару, убийца найден не был. Уже поздним вечером в дверь гостиной комнаты к друзьям зашел граф, приведя с собой элегантно одетого деловитого гнома, который поминутно поправлял золотой монокль.

— Мое имя Тальр Хуб, — представился гость, — я хотел бы обратиться к вам от имени управителя Орзандара, мудрого Нуграна Рала.

— А что же Нугран сам не обрадовал нас своим визитом? — недовольно пробурчал Гром, которому, как заметил Хару, тоже не особо нравился нервный управитель.

— Вы только не подумайте, что это проявление неуважения к вам, принц, и к вам, друзья, — нисколько не смутившись, отчеканил посыльный, — дело в том, что Нугран Рал катастрофически занят, но передает вам свой горячий привет, и просит вас помочь поймать преступника. Конечно, если завтра к обеду он так и не будет найден, вы может продолжить свое путешествие, никто не будет настаивать на вашей задержке здесь. Но сейчас, пока вы в Орзандаре, мы смеем от всего нашего города просить вас о помощи. Среди вас есть маги и эльфы, чье колдовство могло бы существенно облегчить поиски убийцы. Мы просим вас!

— Ну, вот, и весь отдых к чертям, — простонал Моран.

— Но мы же не можем отказать тем, кто нас так приветливо встретил, — рассудила Селена.

— Конечно, не можем, — подтвердил Гром, и Хару с Альрутом покачали головой в знак согласия. — Я буду не прочь помочь, только если это не задержит нас в пути, — отозвалась Ирен, когда все воззрились на нее.

— Вот и славно! — обрадовался Тальр. — Когда начинаем?

— Боюсь, я уже не смогу спокойно сидеть на месте, — сказала Селена, — предлагаю начать немедленно. К вечеру, если поиски не дадут результатов, вернемся сюда и выспимся хорошенько, что бы завтра еще несколько часов продолжать работу. Идет?

— Конечно, — заключил Хару с улыбкой, — выступаем!

Ведьмаку самому не терпелось найти загадочного преступника и разгадать тайну его непонятных и жестоких действий.

 

Глава 16 Истинный преступник

— Жаль драконы все еще в тоннелях, — уныло протянул Альрут. — Быть может они смогли бы нам помочь.

Друзья стояли посреди песчаной площадки арены, окруженной теперь заслонами, заборами и красными лентами. Рядом взволнованно перетаптывались посыльные управителя, глава стражников города, глава розыскного приказа, граф Ширган и еще с десяток гномов, причастных к расследованию дела.

— Мы позовем их, если понадобится, — откликнулся Хару, — но сейчас нет необходимости. Мы уже нашли кое — что, и все благодаря тебе, Альрут! Ты просто гений!

Старейшина темных эльфов польщено заулыбался. Перед ним, ведьмаками и Селеной распластался искаженный мир в серых оттенках, по которому широкой сеткой бежали красноватые нити энергии. Они остались после телепортационных перемещений убийцы, и теперь у друзей появилась возможность быстро выследить его.

— И все же я никак не могу понять, что это вы там увидели, достопочтенные эльфы и магики, — хрипло произнес глава стражей — суровый мускулистый гном по имени Ларгур.

Селена, глубоко вздохнув, перестала созерцать нити энергий и обернулась к Ларгуру. Хару тоже перестал сосредотачиваться на поиске аномальной энергии в пространстве и оглядел арену.

— Это что — то вроде следов, оставленных от телепорта, — пояснила эльфийка, — так как прошло много часов, они сильно развеялись, но мы смогли вычислить четыре длинных следа, ведущих за пределы арены.

Ларгур нахмурился и засопел, пытаясь уяснить суть сказанного.

— В целом, эти четыре следа — бывший один, просто развеявшийся со временем, — быстро дополнил Альрут, — он ведет далеко за пределы арены и даже города, и, если мы отправимся по нему, то одна из четырех ветвей приведет нас к убийце, в этом нет сомнения.

— Выходит, по каждому следу отправится один маг? — спросил Моран.

— Верно, нас здесь как раз четверо.

— Тогда с каждым магом пусть пойдут охранники, — сказал Гром, — на всякий случай.

— Слушаюсь, Ваше высочество, — прохрипел Ларгур и махнул своим людям, стоящим на выходах с арены, — отправляемся, наконец, пока эти ваши следы совсем не растаяли.

Друзья в сопровождении стражников и их главы отправились к северным тоннелям, к которым вели расщепленные ветви энергий. Мерцающие нити прерывистыми линиями уходили в темные проходы.

— Куда ведут эти тоннели? — спросила Ирен у Ширгана.

— Тот, что правее — в город Стальгорн, по средине — к главной каменоломне Стальгорна, еще один, левый, самый крупный — торговый путь ко множеству городов, который в конце — концов приводит в Иритурн.

— А четвертый, насколько я знаю, — к городским усыпальницам, — встрял Гром.

— Да, все верно, — кивнул граф.

— Хорошо, что мы нашли верный путь, — сказал Моран, — но меня пугает, что по всем этим дорогам можно идти неделями. Преступник же может быть где угодно!

— На счет этого не волнуйся, — заулыбался принц, — насколько я помню, телепортационные камни не могут перенести владельца на слишком крупное расстояние. Часа два ходьбы, и один из наших магов будет на месте.

— Тогда не будем терять времени.

Процессия разделилась на четыре отряда. Моран тут же вызвался сопровождать Селену, Гром и пятеро стражников с небольшой частью королевской дружины встали с Хару, Ирен достался сопящий Ларгур, а Альрут двинулся в путь с главой розыскного приказа Дираном.

— Через четыре часа встречаемся на этом же месте, — заключил Альрут, — если кто — то не вернется, сразу отправимся на поиски. Удачи всем, друзья! Ну, в путь!

Хару, недолго думая, выбрал себе путь, ведущий к городу Стальгорну, про который ему уже много успел рассказать Гром. Тоннель был ярко освещен, множество путников с нагруженными телегами двигались в обе стороны дороги, но красноватый след энергии, который ощущал Хару над собой, уводил путников в более не освещенные и безлюдные ответвления. И когда уже ведьмаку пришлось каждый раз вступать в абсолютную тьму, чтобы достигнуть нового еле коптящего факела, он беспокойно оглянулся на Грома.

Принц лишь пожал плечами.

— Мы просто идем за тобой, — с готовностью ответил он, — если не хочешь идти здесь, двинемся другой дорогой. Или можем вернуться с большим количеством воинов. Все — таки это не безопасные ходы.

— И куда же они ведут?

— Все так же, в Стальгорн. Но уже многие годы эти дороги никто не использует. Тут кишмя кишат подземные тролли. Для простых торговцев, которые не могут нанять для себя охрану, этот короткий путь стал не безопасным. Теперь все используют более долгий, но безопасный путь, с которого мы как раз свернули.

— Может, стоит пойти по безопасной дороге? — спросил у ведьмака один из дружинников, — если магический след ведет в Стальгорн, то будет проще дойти до города в мире и покое, чем красться по опасным тоннелям.

Чуть подумав, Хару покачал головой.

— След может куда — то свернуть. И тогда мы его потеряем. Мы пойдем здесь, но если кто — то беспокоится, то может вернуться.

— Эй! — возмутился принц. — Ты когда — нибудь видел напуганного гнома?!

— Пожалуй, нет, — усмехнулся ведьмак.

— Ну, так и не изливай ересь и двигай дальше! — пробурчал гном в довершение.

Друзья вновь осторожно двинулись в темноту, стараясь держаться ближе к прохладным стенам, покрытым каплями влаги. Вдалеке сиротливо мерцал затухающий факел, и, глядя на него, ведьмак поежился, невольно вспомнив нескончаемые проходы и тоннели в сердце Скалы Змея, из которой ему и его друзьям только чудом удалось выбраться живыми.

Тоннель был неухоженным и забытым. Посредине дороги часто валялись разбитые камни, мусор и порой даже обглоданные кости. Чем дальше продвигались путники, тем заброшенней становился проход. В какой-то момент Хару остановился, осознав, что закончились даже еле тлеющие факелы на стенах. Впереди распростерлась абсолютная мгла, пронизанная гулким эхом дыхания воинов и капающей воды.

— Не проблема, — пробормотал ведьмак. — Вы возьмите последний факел со стены, а я разожгу магический огонь.

За спиной колдуна воцарилось гробовое молчание, через пару секунд нарушившееся тихим стоном. Хару среагировал мгновенно. Тут же, повинуясь инстинкту, он метнулся во мглу и откатился в сторону. Все это он проделал даже до того, как сзади послышался удар первого рухнувшего на пол тела. Но даже такой скорости ведьмаку не хватило для спасения. Из его бедра торчали три ярко оперенных дротика. Еще не успев завершить свой рывок, Хару начал проваливаться в бездну беспамятства. Краем слабеющего зрения он смог заприметить две фигуры, которые вышли на затухающий свет. А затем, померк и он.

* * *

Сознание возвращалось медленно, постепенно всплывая из обволакивающей мягкой тьмы. Вначале Хару показалось, что он падает в огромную пропасть, но когда унялось головокружение, ведьмак почувствовал, что накрепко привязан к стулу, железные ножки которого были ввинчены в пол. Руки оказались связаны необычайно туго, так что нельзя было пошевелить и пальцем. Сотворить даже самое незначительное заклинание оказалось невозможным. Хару болезненно поморщился, отгоняя желание вновь провалиться в небытие. Мысль о том, что его друзья, быть может, еще в худшем положении, заставила его оставаться в сознании.

— И зачем я только послушал тебя и приволок этого мага сюда! — недовольно проскрипел чей — то голос. — Это же Хару, герой битвы с Аскароном и Сферой, да его по всей Токании знают! Его друзья просто так не уедут отсюда, не отыскав ведьмака.

— Оставь мы его в тоннеле, проблем было бы больше, — отозвался второй. Голос у него был резкий и холодный. — Он бы очнулся через пару часов и продолжил путь.

— Ну не убивать же его теперь! Ладно, главное алмаз теперь у нас. Что бы ни было в будущем, мы успеем завершить наше дело…

— Гляди, кажется, колдун очнулся.

У ног Хару тут же пролегли две тени. Колдун поднял голову, силясь разглядеть в полу — тьме комнаты своих похитителей. Одного он узнал сразу — то был Ральган Корн, боец в маске, беспощадно убивший своего соперника по состязанию. Второй — тоже гном, косматый и нечесаный, с начисто выгоревшими бровями и ресницами. Один глаз у него отсутствовал, нос был, кажется, не раз поломан и скривлен, а макушка была прикрыта засаленной повязкой.

— Где Гром и мои спутники? — вяло произнес маг.

— Они в порядке, — участливо отозвался косматый, явно приятно удивленный заботой Хару о друзьях, — мгновенный токсин в дротиках лишь отключил их на пару часов. Мы оставили их на месте, расплескав вокруг особую вонючую жижу, так что пещерные тролли к ним не подойдут.

Гном в маске молчал, неподвижно глядя на мага. Юноша слегка выпрямился и огляделся. Даже в неярком свете двух ровно светившихся необычных ламп, он смог разглядеть множество вентилей, рычагов и проводов, тянувшихся от одного стола к другому. Все здесь было заставлено странной и непривычной для Хару техникой. Там и тут мерцали десятки лампочек, а в полу — тьме, у пола, блестели латунные трубы, издающие протяжное приглушенное гудение. Ведьмак невольно вспомнил изобретенный недавно гномами Стальной Мускул — мощную машину на пару, но по сравнению с окружающими аппаратами, она казалась просто нелепой.

— Где это я? — изумленно выдохнул Хару.

— В моей лаборатории, — горделиво засопел косматый.

— И зачем же я вам нужен? Мои друзья все равно найдут ваше убежище, если я, конечно, не выберусь до этого сам!

— Нас разыскивают очень давно, — продолжал разъяснять ученый, сложив покрытые шрамами руки на грязном кожаном фартуке, — но ты, колдун, смог подобраться ближе остальных. И все из — за следа, оставленного телепортом. Я не просчитал этого заранее, моя ошибка. Но даже, если из — за этого нас найдет кто — то еще, нам уже будет все равно. У нас еще достаточно времени, чтобы завершить дело всей жизни, ну, а что будет дальше… Впрочем, ничего хуже, чем мы терпели раньше, уже быть не может.

Двое гномов переглянулись.

— Что же это за дело такое, ради которого стоило убивать и похищать невинных?! — гневно возмутился Хару.

— Ну, видишь ли, действия на арене были лишь отвлечением внимания. Нам было нужно, что бы все стражники ближайших улиц кинулись ловить убийцу. И тогда — то, когда охрана «Сверкающих пещер» растаяла, я смог украсть из них великолепный алмаз, подменив его почти не отличимой подделкой!

— Так вы обыкновенные воры?! — вскричал Хару и рванулся с места, но стул не поддался ни на волосок, а путы сжались еще крепче. Ведьмак даже попытался сосредоточиться на заклинании, но несконцентрированная энергия в кончиках его пальцев лишь обожгла ему руки. Со связанными руками, без пасов и без верного скопления и наведения магических флюидов колдуны не могли творить заклятия.

— О, нет! — замахал ручками ученый, кажется, даже оскорбленный таким заявлением. — Ничего подобного! Алмаз мы выкрали для благородных целей!

— Ну, для каких же?! Поведайте мне, наконец!

— Уфф, придется начать с самого начала. Что ж, я это еще никому не рассказывал, ты будешь первым, ведьмак.

Гном стянул с себя выцветшую бандану и промокнул вспотевший лоб. Второй гном, воин, все так же молчал, почти недвижимо вглядываясь в Хару.

— Что, ж, — произнес ученый, явно волнуясь, — меня можешь звать Нолу, а моего племянника, — Одраг. Имя Ральган Корн, как ты понял, конечно, было поддельным, как и местожительства. Так вот, когда — то, дорогой маг, мы были обычными жителями Стальгорна, которые, как и все остальные, страдали от жестоких набегов пещерных троллей. Уже тогда у меня была эта тайная лаборатория, которая тянется к самой вершине горы. Я проводил здесь большую часть своего времени, и вот, в один вечер, когда я вернулся домой, я обнаружил своих родных убитыми. И даже хуже! Они были растерзаны на части, да так, что нельзя было определить, какая часть тела кому принадлежит!

Нолу дрожал от ярости и горя, вымещая злость руками на своей старой головной повязке. Хару же невольно заслушался своего пленителя и даже на время забыл о туго связанных руках. Ему почему — то казалось, что ученый не врет.

— Выжил только мой племянник, Одраг. Он успел спрятаться в подземных ходах под нашим домом. С того самого происшествия, когда Одраг был еще юношей, прошло много времени, но он так и не оправился. Теперь он угрюм и говорит совсем мало. Это — худшая из его ран, но есть и еще одна, которую я, правда, смог подлатать, как мог… Одраг, покажи ему, прошу тебя.

Мускулистый воитель, не возражая, поднес руку к лицу и взялся за черную литую маску. Хару замер в томящем и одновременно пугающем ожидании чего — то ужасного. Он даже поддался вперед, насколько позволяли путы.

В мерцающих бликах сигнальных лампочек блеснула железная скула и горящий механический глаз. Там, где кончалось железо, начиналась покрытая рубцами кожа, с трудом восстановившаяся после давней глубокой раны. Второй, живой глаз Одрага был глубоким, вдумчивым и спокойным, совершенно не похожим на глаз убийцы. Воин так и остался стоять с маской в руке.

— Власти Орзандара по закону должны защищать наш город своими войсками, — вдруг произнес Одраг. — Они взимают с нас дань в виде бесплатных услуг наших ремесленников, взамен должны предоставлять охрану, но не делают этого. Почти каждый день наш город подвергается набегам троллей. Мы сильные и приспособились к этому, но все равно при каждом новом набеге есть и новые жертвы. А алмаз нужен нам для создания защиты города, которую придумал мой дядя.

Хару долго молчал, уже с сочувствием глядя на своих похитителей.

— Это все ужасно, то, что вы говорите, — хрипло отозвался он, — но я все еще не вижу связи! Зачем было убивать Алдура Хищника?! Неужели нельзя было отвлечь внимание другим способом?

— По правде сказать, — виновато отозвался Нолу, — мы его и не убивали. Одраг надел большой плащ на арене, чтобы скрыть под ним свои настоящие действия! Он вколол Алдуру особый нейротоксин, от которого стало казаться, что борец мертв. Внешне казалось, что все функции его тела не работают. Затем, Одраг просто раздавил на груди Алдура мешочек с кровью и вымазал им лезвие. Вот и все, собственно. Ну, а чуть позже, мы вытащили Алдура из каменной могилы в склепе и перенесли его в Стальгорн, к дверям старой таверны. Думаю, он уже проснулся. Я благодарен за эту аферу моему Одрагу, ведь он ради этого пожертвовал своей возможностью стать победителем игр.

— Участь нашего города важнее, — холодно кивнул воин.

— А вы не боитесь, что кто — то найдет эту лабораторию? За мной ведь придут другие.

— С магами, конечно, будут проблемы, — озадаченно произнес Нолу, перебирая торчащую во все стороны бородку, — с обычными воинами — нет. Система безопасности моей лаборатории не позволит ее обнаружить и, тем более, впустить сюда чужаков. Ну, а до прихода магов у нас еще есть время. Время, чтобы использовать алмаз!

— Позволь мне пойти с вами! — вдруг предложил Хару. — Я действительно верю вашему рассказу, а когда придут мои друзья, я постараюсь уговорить их помочь вам.

Глаза Нолу тут же загорелись, а на морщинистом лице заиграла улыбка. Гном был в восторге от того, что может кому — то показать свою лабораторию. Кому — то более разговорчивому, чем Одраг. Пусть это даже будет недавний враг. Однако племянник его осадил.

— Можем взять его с собой, только руки развязывать не дам. Он — маг, и перед ним мы бессильны.

Нолу извиняюще улыбнулся Хару.

— Пусть так, я все понимаю, — кивнул ведьмак, и Одраг самолично взялся отвязывать пленника от стула.

Едва путы были убраны, Хару резко вскочил, с наслаждением разминая затекшие ноги и растягивая спину. Руки, к сожалению, так и не удалось прилично размять; стиснутые запястья болезненно ныли. Мрачный воин глядел на ведьмака с подозрением.

— Ну что ж, идем, — засуетился Нолу, радостно приглашая ведьмака жестами следовать за ним. Одраг пристроился сзади, так что у Хару сложилось неприятное впечатление, будто его ведут под конвоем. Правда, скоро он уже забыл об этом, поглощенный необычным видом лаборатории. Везде, куда ни кинь глаз, тянулись провода, грубо заизолированные старой резиной, и почти через каждые несколько метров висели железные короба с рубильниками. По пути Нолу подскакивал чуть ли ни к каждому коробу, одергивая разнообразные ручки и нажимая кнопки. Серые каменные стены так и гудели электричеством, и ведьмак с опаской проходил мимо, осторожно переступая через многочисленные скопления проводов и груды наваленных приборов.

— О-о! — захлопотал ученый. — Осторожно, не наступай и не дотрагивайся до оголенных проводов. С резиной у меня туго, ее можно добыть только у торговцев, приезжающих с островов, а сам я все никак не возьмусь изготовить свою. Последнее время я был занят разработкой моей машины!

— Где мы находимся, Нолу? — изумленно спросил Хару.

— Мы в центре большой горы, находящейся за пределами территории Стальгорна. Вся она принадлежит мне, от основания до пика. Вся она — моя лаборатория. Идем сюда. Нам к лифту.

Едва троица вошла в грубо сколоченный маленький подъемник, как решетчатые двери за их спинами тут же с лязгом сомкнулись, и лифт ринулся ввысь, так что Хару едва не потерял равновесие. Его слегка замутило от скорости и потрясения, но Одраг поддержал его крепкой рукой. Лифт грубо рванулся под конец подъема и вскоре остановился. Решетки, подергиваясь, словно в конвульсиях, медленно разошлись.

— Заедают, — пояснил Нолу, стукнув одну из застрявших на полпути дверей. Но не суть, смотри же! Мы на самой вершине. Обещаю, ведьмак, такого ты не видел ни в жизни!

Маленький проход вывел путников к тяжелым железным запорам, которые под действиями Нолу начали медленно разъезжаться в сторону, сотрясая собой каменные стены. В Лицо Хару ударил свежий воздух ночи. Нолу выбежал вперед и растворился во мгле, но уже через несколько мгновений ночь озарилась десятками ярких неестественных огней, в свете которых показался ученый. В ярком, бьющем сверху свете он выглядел как — то неестественно бледно.

— Идите скорее сюда. Огни нельзя оставлять надолго. Нас могут заметить, хотя в этой местности и некому. Но осторожность не помешает!

Ведьмак осторожно шагнул за двери и обнаружил, что стоит на краю узкой дорожки, за пределами которой под светом огней раскрылась ночная долина, поглощенная холодным туманом. Хлестал порывистый ветер, но щеки ученого пылали горячим румянцем.

— Посмотри на вершину, Хару! — объявил он.

Ведьмак оглянулся и, подняв голову, не поверил своим глазам. Пик горы венчала железная конструкция, из — под длинного козырька которой в небо смотрела круглая блестящая линза, похожая на застывший огромный глаз.

— Что это? — выдохнул колдун.

— Мой телескоп, — гордо ответил гном, — с его помощью я наблюдаю за соседними с нами планетами, но больше всего меня интересует солнце. Отсюда и следует начать мой рассказ.

— Стоп, стоп! — запротестовал Хару. — Планетами?! Ты хочешь сказать, что далеко в небе кроме нашего мира есть и другие миры?

— Миром можно назвать любую планету, в не зависимости от того, есть на ней жизнь или нет. На некоторых соседних с нашей планетой есть водоемы, и там, конечно, жизнь может существовать, но, боюсь, даже с моими технологиями мне не узнать этого. — Нолу подавил раздосадованный вздох. — Но перейдем к солнцу. Я много лет наблюдал за ним, и больше всего меня восхищали огромные красочные протуберанцы. Если по — научному — это такие плотные конденсации относительно холодного вещества, которые поднимаются над солнцем и удерживаются над ним благодаря магнитному полю. Невероятно красивое зрелище! Нечто вроде огненного извержения!

Пока гном рассказывал о своих научных опытах, путники вновь спустились в гору, пройдя через соседний вход. Нолу вновь вел Хару куда — то сквозь свои владения, Одраг же послушно шел следом.

— Глядя на них, на протуберанцы, у меня возникла идея — построить машину, которая воспроизведет для меня это прекрасное явление, но, конечно, в более уменьшенном масштабе. И тогда я создал его — мой Генератор!

Троица стояла перед громоздкой конусообразной машиной с блестящим округлым наконечником на конце, смотревшим точно в грудь Хару. От обилия информации у ведьмака кружилась голова, он и поверить не мог, что совершенно неизвестный ученый в одиночку так много познал о мире.

— И когда я впервые воспроизвел искусственный протуберанец, он навел меня на идею, связанную с защитой Стальгорна. Моя безобидная машина могла стать генератором для целой армии огненных эллементалей, которые бы защитили город от набегов троллей! Но для того, чтобы удержать воссозданное пламя, сделать его очерченным, мне понадобился этот алмаз.

Нолу бережно извлек из — за пазухи блистающий камень.

— Он пролежал в горе столетия, накопив величайшую энергию. И, направив ее в правильное русло, я бы смог создать достаточно эллементалей, подчиненных мне, которые бы встали на защиту Стальгорна! Теперь ты понимаешь меня? Мы с племянником никогда не задумывали ничего дурного!

— Кажется, понимаю, — едва промолвил Хару, — но мне не верится, что с помощью твоей машины и алмаза можно создать целую армию… эллементалей. Просто в голове не укладывается!

— Тогда, смотри! Сейчас ты сам все увидишь.

Нолу взбудоражено забегал по комнатке, подключая и распутывая провода, дергая за рубильники и прокручивая разнообразные вентили. Ученый нервно бормотал себе под нос и через каждую пару секунд вытирал вспотевшие ладони о затасканный фартук. В довершении всех своих хаотичных действий он трясущимися руками вставил алмаз в идеально подходившую пазуху точно над Генератором и отступил назад, вслушиваясь в нарастающее гудение внутри машины.

— Отходим, отходим! — наконец скомандовал он, оттаскивая Хару и Одрага в дальний угол комнаты.

В это же мгновение по конусу машины пронесся вихрь электрических разрядов, подхвативший собой алмаз и заставивший его ярко вспыхнуть, а затем из наконечника Генератора вырвалось распростертое огненной полотно. Оно раскинуло громадные крылья, и в этот миг из ее недр родился громкий рокочущий возглас. Пламя извернулось в воздухе и почти мгновенно приобрело точные очертания. Перед путниками застыл огненный феникс, его длинный хвост пламенной веревкой тянулся из наконечника машины. Алмаз трещал электричеством, заглушая почти все звуки в лаборатории. Однако даже он не смог заглушить громкого победоносного вопля Нолу.

— Я знал, что это сработает!! — орал он, потрясая руками перед парящим в воздухе эллементалем. — Теперь Стальгорн наконец будет в безопасности!

— Это что? Настоящий феникс?! — от возбуждения Хару даже почти не чувствовал усталости.

— Конечно, нет, — крикнул Нолу, — это лишь похожая форма. Это эллементаль, который будет привязан к своему источнику энергии — алмазу. Он будет делать то, что я скажу. И когда целые десятки таких стражей вступятся за Стальгорн, его жители, наконец, смогут спать спокойно! Ха!

Хару не успел ничего ответить, потому что в этот миг вдруг вспыхнул и исчез эллементаль, отключился свет и Генератор, а где — то под каменным потолком протяжно завыла сирена, осветив комнату мигающей красной лампой.

— О, Хранители! — взвыл ученый.

Он подскочил к одному из железных коробов и выключил звуковой сигнал.

— Что произошло? — тревожно спросил маг, — Что-то с Генератором?

— Нет, — вдруг ответил Одраг, — кто — то пытается вломиться в лабораторию.

Повисло напряженное молчание. Красная сигнальная лампа отбрасывала жутковатые тени на лица присутствующих. Хару невольно попятился под напористым взглядом Одрага. В красном свете его изуродованное лицо выглядело еще угрожающе.

— Это твои друзья, ведьмак. Но они не пройдут сюда. Лаборатория слишком хорошо защищена.

— Нет, — вдруг запротестовал Хару, почти не веря своей наглости и решимости. К нему в голову вдруг пришел дерзкий план, от которого он не смог так просто отказаться, — впустите их и развяжите мне руки. Если я расскажу Грому, принцу Урбундара, о вашей невиновности, вы будете прощены, а город — защищен. Эллементали — прекрасная и красивая идея, но уж слишком заметная. Вы об этом не думали? Вас быстро вычислят и найдут. А Гром, уж поверьте, сумеет приструнить власти Орзандара!

— Да думаешь, мы не посылали прошения о помощи в Иритурн?! — вскричал Одраг. Его искаженное злобой лицо то появлялось, то исчезало в мерцающем свете. — Вот только короли слишком заняты, что бы заниматься проблемами своих отдаленных городов!

— Но теперь, когда Гром здесь, он все увидит собственными глазами! — не уступал Хару. — Я помогу вам и докажу ему! Стоит ему только увидеть полуразрушенный Стальгорн и послушать жалобы его жителей! Дайте мне шанс, и все обойдется миром!

Наступили напряженные как натянутая струна секунды. Хару переводил взгляд с одного лица своего пленителя на другое. В их глазах читалась надежда и сомнение.

— Довретесь мне, — настойчиво кивнул Хару.

Наконец, Нолу сдался и тяжело вздохнул.

— Мне очень хочется верить тебе, ведьмак. Надеюсь, ты нас не обманешь. Пойми, это для нас — дело всей жизни.

— Я понимаю!

— Одраг, развяжи ему руки… пожалуйста.

Воин угрюмо рванул путы, так что ведьмак чуть не взвыл от боли. Нолу в это время нажал какую — то кнопку и сирена отключилась, а комната вновь озарилась привычным ровным светом.

— Все, — сказал он, — я открыл путь в лабораторию. Все ходы, кроме тех, через которые прошли мы, закрыты. Твоим друзьям больше некуда идти, кроме как сюда.

— Значит, будем ждать, — решительно объявил Хару.

Потянулись мучительно длинные минуты. Ведьмак, расхаживая по комнате, гадал, кого же из друзей он увидит. Хуже, если с ними прибудут и представители власти Орзандара. Хару искренне надеялся, что этого не случиться. В таком случае, представители властей из кожи вон вылезут, а докажут свою невиновность.

Ближайшие полчаса троица провела в молчании, пока чуткий слух Хару не уловил приближающиеся шаги. Он вскочил.

— Идут, — бросил ведьмак.

Одраг схватился за меч на поясе, Нолу подошел ближе к своим кнопкам и рубильникам на электронных панелях. Ведьмак был уверен, что стоит ученому провести пару махинаций в своей электронике, и секунды не пройдет, как его друзья превратятся в кровавое месиво. Придется быть крайне осторожным и верно подбирать слова, чтобы никого не спровоцировать. Он твердо сжал кулаки и встал точно напротив входа, отгораживая собой своих пленителей от друзей.

Первым в комнату влетел запыхавшийся Гром. За ним с черным клокочущим шаром в руках показался Альрут.

— Стойте! — выкрикнул ведьмак. — Это я! Опустите оружие.

— Хару! — Гром тут же вышел из собранной боевой стойки, но едва он заметил стоящего позади ведьмака Одрага, то вновь вскинул секиру.

— Это же убийца с арены! — взревел он.

— Постой, дай мне все объяснить! — замахал руками Хару. — Эти гномы ни в чем неповинны, уж поверь мне.

— Что ж, — холодно пробормотал принц, — тебе я верю, но говори это кто — нибудь из них, зарубил бы на месте!

— Объясни, наконец, Хару, что происходит? — спросил Альрут.

Ведьмак облегченно вздохнул и начал рассказ, стараясь выставить Одрага и Нолу в как можно более добром свете. Под конец рассказа Гром был вновь ужасно разъярен, но теперь по совершенно другой причине.

— Выходит, изнеженные аристократы Орзандара бросили своих сородичей вот так погибать?! Если это правда, их управитель познает, что такое адский страх, клянусь Хранителями! Я изрублю его на куски!

— Постой, постой, Гром! — унял его ведьмак. У меня есть более интересная идея на этот счет. Скажи, ты мог бы собрать всех наших друзей в какой — нибудь таверне Стальгорна? Нам нужно все обсудить. Только ни в коем случае не приводи властей Орзандара. Отвяжись как — нибудь от них.

— О, это без проблем. Все будет сделано, Хару, я обещаю…

— Благодарю тебя, принц, — вдруг обратился к Грому Нолу, — мы и не смели надеяться на то, что ты поможешь нам.

— Поверьте моему слову, — твердо ответил Гром, — если вы не врете, скоро все переменится…

* * *

Стальгорн поразил Хару своей простотой. Он ни капли не был похож на вычурный и красочный Орзандар, у него не было так же сходства и с торжеством величественного Иритурна. Серые каменные постройки, изредка украшенные барельефом, были единственными строениями города. И везде, даже у простых магазинов и ремесленных мастерских стояли баррикады — защита от нападения подземных троллей. Было уже давно за полночь, но многие не спали — мимо проходили вооруженные до зубов жители города. Хару отметил, однако, что держаться они гордо и решительно. Частые нападения сделали их выносливыми и храбрыми, а многие гномы, по словам Нолу, часто специально рвались в бой, чтобы показать свою удаль.

— Я очень рад, что жители не унывают, не смотря ни на что, — с улыбкой ответил ведьмак.

— Верно, наш народ не так — то просто сломить!

Вскоре показалась городская таверна — маленький каменный домик с узкими оконцами. Как и все строения в городе, она была окружена кольями и камнями; только маленькая дорожка, ведущая к двери, оставалась свободной.

Хару осторожно толкнул дубовую дверь и проскользнул внутрь. За ним так же незаметно прошли Нолу и Одраг — оба в тяжелых длинных плащах с капюшонами. Пробудившемуся от дремы хозяину у стойки ведьмак махнул рукой в знак того, что они тут не за выпивкой, а затем приблизился к единственному полностью занятому в таверне столу и скинул капюшон.

— Хару!! — обрушился на него гвалт приветствий.

— Мы так волновались, когда ты исчез! — воскликнула Селена, обнимая товарища. — А когда Гром вернулся к нам и сказал ждать тебя здесь без сопровождения, мы даже не поверили.

— Точно! — кивнул Моран. — Он даже отказался нам все рассказывать. Только приказал ждать.

— Я просто хотел, чтобы Хару вам все объяснил сам, — с улыбкой оправдался Гром, — а расскажи я вам все, вы бы не поверили!

— А кто это с тобой? — поинтересовалась сидящая в углу Ирен.

Хару вздохнул.

— Придется опять все рассказывать заново! Ну что ж, раз так, Нолу, Одраг, садитесь рядом. Вам не зачем прятать лица от моих друзей!

Рассказав историю ученого и его племянника, Хару так же добавил свой план того, как заставить управителя Орзандара обеспечить Стальгорну должную защиту. План был настолько дерзок и даже весел, что он тут же был одобрен собравшимися. Нолу и Одраг светились от счастья, на перебой благодаря своих новых друзей и спасителей.

— План отличный, — кивнул Альрут, — но когда мы применим его в действии?

— О-о-о, — застонал Хару, — прошу, давайте отоспимся сначала. Я валюсь с ног.

— Разумно, мы тоже всю ночь провели на ногах.

— Эгей, хозяин! — гаркнул Гром. — У тебя не найдется пары хороших комнат?

* * *

— А это далеко? — тревожно спросил Пурлакс, управитель города Орзандара.

Он быстро семенил маленькими пухлыми ножками, переваливаясь из стороны в сторону, и едва поспевал за друзьями.

— Нет, — слегка улыбаясь, ответил Хару. Чем ближе принятый план подходил к завершению, тем больше ведьмак приходил в восторг. — Мы обнаружили пристанище убийцы глубоко в тоннелях между Орзандаром и Стальгорном. Сейчас он уже схвачен и связан в своем доме. Он ждет только твоего приговора, управитель.

Последние слова ведьмак льстиво промурлыкал, в душе насмехаясь над трусливым Пурлаксом.

— Это точно безопасно? — вновь обратился Пурлакс к своим провожатым.

— О, никакой опасности! — твердо заявил Гром. — Убийцу стерегут твои люди, почтенный управитель. Ты ведь веришь в своих воинов?

— Ну, да, конечно, — как — то неуверенно ответил управитель, нервно перебирая пальцами свое жабо.

— Ну вот, мы почти прибыли, — произнес Хару через пару минут, — управитель Пурлакс, не хочешь ли ты идти впереди, чтобы первым встретить своих людей? Войдя первым в дом, ты докажешь им свою храбрость!

— Да, конечно, — чуть помедля ответил тот и засеменил впереди отряда.

— А… — хотел было задать новый вопрос управитель, но, обернувшись, увидел за собой только пустой тоннель. — Что за дьявольщина?

Альрут, Хару, Ирен и Селена стояли всего в нескольких шагах от гнома и удерживали над своими друзьями и собой невидимый щит. Тоннель казался совершенно пустым, и вмиг испугавшийся Пурлакс в страхе попятился. Он и так нервничал, когда герои предложили сопроводить его в дом убийцы, но теперь, когда они вдруг исчезли посреди кишащего опасностями полутемного тоннеля, управителя обуял настоящий ужас.

Он неуверенно двинулся в обратную дорогу, ведущую к Орзандару, но когда позади вдруг послышалось приглушенное рычание, перешел на бег. Друзья затаили дыхание и, чуть отставая, ринулись следом.

Тоннель вновь сотрясся от громоподобного рычания, на этот раз прозвучавшего где — то совсем рядом. Управитель дико вскрикнул и, потеряв равновесие, упал. Трясущиеся ноги не давали ему встать, и Пурлакс, судорожно дергаясь, пополз вперед, превращая свой прекрасный костюм в груду лохмотьев. Рык пронесся уже над самой его головой, и тут из соседнего хода прямо перед лицом Пурлакса вырвалась огненная геенна, покрывшая копотью соседнюю стену. Управитель жалостливо запищал и скрыл голову под толстыми ладошками. Друзья за его спиной молча наблюдали.

В поднявшемся дыму напротив беглеца загорелись два сощуренных громадных глаза, а по разгоряченным камням заскрежетали когти.

— Ничтожный, — прошелестел голос Рюка, и в дыму блеснули клыки, — оставил ты без защиты свой народ. Ты повинен в их крови!

— О чем ты? — заскулил Пурлакс, сжимаясь в клубок. — Кто ты?!

— Твоя кара.

— Пощади! Что мне сделать, чтобы ты пощадил меня?!

— Пришли воителей в Стальгорн, помилуй мнимого убийцу, иначе золотой падет твой трон. Давно ты перешел границу!

Пурлакс, подвывая, затряс головой и рассыпался в клятвах и обещаниях. Рюк довольно зарычал и, напоследок полыхнув огнем, исчез в ответвлении тоннеля.

Управитель продолжал в ужасе кататься по земле, но Хару нисколько не было его жаль. На лицах друзей он тоже не увидел и капли сожаления. Ведьмак одним движением руки снял с себя невидимость и двинулся к Пурлаксу. Теперь настал их черед поговорить с ним.

* * *

На следующий день, уже к вечеру, на выступе горы перед входом в Орзандар друзья собрались в дальнейший путь. За те пару дней, что путники провели в городе, погода нисколько не изменилась. Месяц Жатвы совершенно не собирался баловать друзей солнечной погодой. Напротив, казалось, что на деревья под скалой вот — вот опустятся заморозки и покроют кору серебристым льдом.

— Чертовски холодно даже для конца лета, — недовольно пробурчал Моран, кутаясь в свои шкуры, — А где Гром, кстати?

— Все еще прощается с Нолу и Одрагом, — пояснил Хару.

— Хорошо. Все-таки здорово, что их теперь ждет спокойная жизнь.

Ведьмак кивнул.

— Ну, а теперь стоит подумать и о своей! Нам предстоит долгий путь к Вирджилу.

Когда, наконец, появился Гром, друзья взгромоздились на спины драконов и продолжили свой полет.

Покидая богатый город Урбундара, Хару чувствовал себя полным сил и энергии от счастливого осознания того, что он помог добрым гномам, ставшим теперь его друзьями. Более того, он и его приятели спасли целый город от набегов троллей! Юноша довольно улыбался, забыв на время о своих бедах и грядущих проблемах.

Потянулись длинные недели перелетов.

* * *

Уже третий раз за неделю полет длился всю ночь, и под утро холодный рассвет заставил очнуться спящего юношу. Он сладостно потянулся, сожалея, что скоро придется сойти на промерзлую землю с теплой спины Золотого Дракона.

Тусклый лик луны все еще боролся с ярким восходящим диском солнца. Внизу простирался лес, где с прибывающей осенью сражались за каждый лист столетние дубы.

Хару до пояса вылез из корзины и, обхватив шею Рюка руками, приблизился к его голове.

— Где мы летим? — спросил ведьмак.

— М-м-м… — протянул дракон, будто очнувшись от долгого раздумья. Из его ноздрей вылетел клуб сизого облачка. — Земли благородных жителей лесных. Эльфийская история, начавшись здесь, по сей день говорит в страницах золотых полей, лесов и солнечного блика, сверкнувшего на наконечнике стрелы.

— Королевство Оринор… — прошептал Хару.

Никогда он еще не видел так близко знаменитую территорию эльфов.

Еще издалека Хару увидел среди всех этих старинных деревьев один, возвышавшийся над всеми остальными могучий дуб. Его листву и ветви окружило легкое трепещущие сияние. Ввысь, к кроне, уходя в небо, вздымались тонкие струйки дыма от костров. Множество огней озаряли твердую кору, испещренную вековыми морщинами.

Юноша, не смея сказать хоть слово, смотрел на размашистые кривые лапы дуба, покрытые густой темно — зеленой листвой.

— Оринора Старейший Энт! Старинный дуб Диррикан! — провозгласил Рюк и с громким рычанием сделал круг над кроной.

В ответ, будто из глубинных недр земли, родился приветственный гул живого дерева. И в этот же момент все драконы, делая круг над дубом, выпустили в светлеющее небо столпы огня, выказывая свое почтение старейшине леса.

Внезапно в просветах между ветвями показались испуганные лица эльфов. Лесные жители, однако, быстро узнали союзников и разразились радостными возгласами.

Они махали руками, а когда драконы пролетели над дубом, эльфы выстрелили в небо стрелами, увенчанными цветами и яркими лентами. Жители Диррикана провожали воздушную процессию взглядами, пока силуэты драконов не слились с восходящим солнцем и не исчезли вдали. Вид могущественных союзников оставил в душе эльфов надежду и веру в победу над врагом. Хару понял это, когда увидел украшенные стрелы. Он еще раз утвердился в том, что между недавно враждующими народами сложилась крепкая связь, которую теперь не разрушить даже Сфере.

* * *

Нарастающий тихий гул, похожий на рев разгневанного чудовища, терзал слух Хару. Он уже слышал его однажды, когда переместился через телепорт Эллемерита к подножию маяка. Лиственный лес давно сменился серыми скалами. В вышине небо рассекали плавным полетом чайки, оглядывавшие свои территории.

Нарастающий тихий ропот перерос уже в неистовый рык, и вот, из — за скал показалось хищное синее море. Оно скалилось пенными гребнями волн, беспощадно хлеставшими прибрежные скалы.

— Держись, юный колдун! — прогремел низким басом Рюк и ушел в крутое пике.

Хару еле успел ухватиться за край корзины, а дружинники Грома, вскрикнув от неожиданности, вжались в дно.

Наконец, мягко опустившись в мокрый песок, омываемый голодными волнами, драконы позволили уставшим путникам спуститься вниз.

— Какое счастье вновь стоять на твердой земле! — послышался как всегда оглушительный голос Грома. — Но, о, Хранители! Ради такой красоты стоило отправиться в этот долгий полет! Моя душа, привыкшая к темным узким тоннелям, отказывается верить глазам.

Дружинники принца поддержали своего предводителя шумными овациями. А Гром, засмотревшийся на водные просторы, даже забыл прикрикнуть на своих расшумевшихся воинов.

Селена тихо встала рядом с Хару и сложила руки на поясном палантине, закрывавшем ее внутреннюю часть бедер. Задумчиво глядя на шипящую воду, она произнесла:

— Я много раз видала море, когда корабли отчаливали из нашей бухты, но этот вид тронул и мою душу.

Только Моран и Ирен промолчали. Моран, все еще пораженный своей любовной неудачей, был угрюм и неразговорчив. Ирен же, отойдя в сторону ото всех, бросала пустой взгляд на беснующиеся волны.

Хару вздрогнул, вновь поражаясь этой внезапной перемене, но сейчас не было времени расспрашивать колдунью. Про себя ведьмак пообещал, что обязательно еще поговорит с Ирен, а пока…

— Друзья! — произнес он, привлекая всеобщее внимание. — Думаю, нам пора отправиться в путь к маяку Вирджила. На сей раз нам стоит продвигаться в одиночку и идти пешком вдоль побережья.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Гром, — такое большое сопровождение нам ни к чему. Я оставлю свою дружину здесь для охраны даров к Иурландам и Сириунам. Теперь мы снова как в былые времена будем вместе идти вперед.

— Но на сей раз, — с задорной улыбкой и наигранной чопорностью отвечал Моран, — мы знаем твое истинное положение и сан, Гром Кровавый Топор! Твое сопровождение — честь для нас!

Гром встопорщил бороду и сделал важное лицо, подыгрывая Морану:

— Прошу вас оставить меня в ваших сердцах просто Громом, наравне преодолевающим с вами все преграды.

Хару от души улыбнулся.

— Я знал, что ты не дашь вновь вернувшейся славе затуманить твой разум. Ты станешь великим королем!

Глаза Грома добродушно загорелись, и он сжал стоящего рядом Морана в могучих объятиях.

— Право, Гром! — засмеялась Селена. — Мы дурно на тебя влияем! С каких это пор принц трона так запросто обнимается с обычными воинами?

По рядам дружинников прошел легкий хихикающий шепот.

— Тишина!!! — рявкнул Гром, резко разворачиваясь. Шепот мгновенно прекратился.

Альрут подошел к друзьям.

— Идите вперед, — сказал он, — я вскоре догоню вас, а пока, я хочу остаться в одиночестве, чтобы узнать лучше этот чудесный язык моря…

— Как тебе будет угодно, Альрут, — почтительно ответил за всех Моран.

И вот, наконец, друзья пустились в путь вдоль побережья по скользкому просоленному песку.

 

Глава 17 Вирджил

Уже вечерние сумерки склонились над холодным бушующим морем, когда пятеро друзей смогли различить из — за скал колонну маяка, который освещал собой огромное водное пространство. Его свет был виден за многие тысячи шагов, его лучи рассеивались во влажном воздухе, падая неровными бликами на землю.

Путники шли почти у самой кромки воды, и ревущие волны обрушивали свои пенные гребни у самых их ног.

Хару, заворожено любуясь могуществом моря, не заметил, как по правую руку от него показались невдалеке толстые каменные стены города Валиора. Города — порта.

По мере наступления ночи море все больше успокаивалось, уже более терпеливо вылизывая гладкие прибрежные скалы. В темноте оно засветилось изнутри мягким зеленовато — голубым светом, который окутывал песок и оставлял на нем длинные сверкающие нити воды. Таинственным фосфоресцирующим свечением загорелся и сам воздух. Казалось, море набросило на все вокруг свою светящуюся ночную вуаль. Лишь яркий и резкий луч маяка раздирал эту пелену.

Внезапно из яркого пятна света показалась высокая фигура. Она словно выплыла прямо из луча маяка, неожиданно представ перед друзьями во всем своем статном величии.

— Добро пожаловать, друзья, на земли королевства Токализии!

Путники, прикрывая глаза от яркого света, пытались разглядеть таинственную фигуру. Только Хару, уже слышавший этот голос, с радостью бросился вперед и поклонился Вирджилу.

— Приветствую тебя, Вирджил. Наконец-то мы встретили тебя! Мы привезли важные новости.

Вирджил мягко рассмеялся.

— Для меня честь вновь приветствовать тебя, а так же твоих друзей. Моран, Селена, Ирен и, конечно же, наследник трона Урбундара Гром Кровавый Топор! Вечная вам слава, герои Токании!

Гром слегка кивнул в ответ и попросил:

— Зови меня просто Гром! Мы здесь все равны. И ты, и я. Я почту за счастье биться плечом к плечу с тобой в будущих сражениях.

— Достойные слова, — удовлетворенно ответил Вирджил.

Селена тоже поклонилась магу.

— Мое королевство всегда радо тебе. И пусть мы знаем тебя только со слов Хару, ты можешь рассчитывать на мою преданность.

— Я могу предложить лишь свою сильную руку и доброе сердце, — с легкой грустью хохотнул Моран. — Мое королевство изгнало меня, и у меня нет больше ничего, кроме дружбы с этими прекрасными воинами. А большего мне и не надо!

Ирен тоже поклонилась, но более холодно и сдержано.

— Бесконечно рада встречи, великий маг, — только и сказала она и опять замолкла, обводя все вокруг резким надменным взором.

Хару вновь ощутил легкую дрожь, сотрясшую его тело при виде этой мраморно — холодной Ирен. Девушка была непроницаема и равнодушна ко всему вокруг. Ни одно чувство не отражалось на ее лице, застывшем, словно маска. Ведьмак не мог понять, что за изменение превратило девушку в эту расчетливую и бесчувственную статую, холодную как лед.» Я должен узнать у нее, в чем дело! Но это потом, не время сейчас. Главное — скорая битва со Сферой!»

— Ну, что ж, — продолжал Вирджил, — прошу вас пройтись со мной по побережью до маяка. Расскажете мне все, как окажемся в тепле и сухости.

Друзья двинулись в путь по вязкому мокрому песку между обглоданных ветрами и водой валунов. Пережив, наконец, первое потрясение от внезапного появления Вирджила, друзья вновь завели непринужденную беседу. Гром же обратился к магу.

— Скажи, любезный друг, чем знаменит этот город?

Гром кивком указал на неприветливые стены Валиора в отдалении.

— Валиор… — протянул маг, — он известен на весь мир, в первую очередь, своим Токализийским портом. Это единственный город Токализии, имеющий прямой выход в морские просторы. В нем есть множество портовых таверн, в которых вы можете услышать сотни захватывающих дух историй об ужасных морских кракенах и прекрасных коварных сиренах, заманивающих мореплавателей на свои острова.

Валиор знаменит так же и своим рынком, на котором рыбаки торгуют дарами Белого Моря, коих не найти ни в одном другом городе во всей Токании. Улицы города очень широки, их заполняют тесно стоящие друг к другу двух или трехэтажные деревянные и каменные дома. Многие из них уже отсырели и покосились от постоянного воздействия влажного соленого воздуха. Это придает Валиору некоторое уныние, которое только усиливается, когда по утрам город покрыт белым холодным туманом, идущим с самого моря…

Хару видел, как маг пытался живописно и страстно рассказать о родном городе, но при этом в глазах старика светилась неподдельная грусть. Сердце юноши сжалось от сострадания, ведь Валиор тоже был теперь подчинен Фордхэму, а значит — Сфере. Вирджил наблюдал, как угасает величие его города и должен был делать вид, будто одобряет это. Прояви он хоть толику недовольства, король Фордхэм, уже давно не доверявший магу, заподозрил бы его уже всерьез, а этого никак нельзя было допустить. Несчастный старик жертвовал своим родным городом ради благополучия беженцев, которые, спасаясь от диктаторства Фордхэма, стали борцами за свободу — ассассинами, стоящими под тайным главенством мага. Пока компаньоны шли по побережью, Вирджил рассказывал, что эти борцы за свободу ведут партизанскую войну и наносят существенный урон сторонникам и приближенным Фордхэма. Хару искренне был горд иметь в друзьях одного из правителей этого Содружества партизан — Вирджила.

Маг пообещал друзьям чуть позже рассказать еще об одном предводителе Содружества — радже Зехире из города Тарин — нур.

Холодная осенняя ночь давала о себе знать. Налетал порывистый ветер и швырял путникам в лица тучи морских соленых брызг. Хару продрог до костей и с нетерпением поглядывал на белые стены маяка, за которыми покоилось вожделенное тепло.

Наконец, показалась полуоткрытая дверь, из — за которой на песок падал мягкий рассевающий свет. Вирджил жестом пригласил друзей следовать за ним. Внутри оказались все те же неизменные белые стены и морозный резкий ветер, гуляющий сквозняком между открытых ставень. Ни очага, ни других предметов жилья здесь не было. Лишь на стене висел одинокий тускло мерцающий факел. Вверх резко уходила винтовая лестница, где под потолком маяка горел огонь в клети, озарявший далеко вокруг морское пространство.

— Как здесь сыро и неуютно, — прошептала Ирен.

— Как здесь можно жить? — изумилась Селена, ежась от холода, уныло разглядывая облезшие стены.

— О! — откликнулся Вирджил. — Не беспокойтесь, друзья. Мое назаменое жилье находится в пристройке неподалеку, но я держу его лишь для прикрытия. Мой настоящий дом вовсе не здесь! Следуйте за мной.

Старый маг снял со стены дрожащий факел и подошел к середине помещения. Он взмахнул рукой, чертя рунное заклинание, и тут же пол под его ногами с треском разорвался, образовав невидимый раньше ровный круглый проход. Вниз под землю вела крутая лестница с кое — где осыпавшимися ступеньками.

— Будьте осторожны, — предупредил маг, опуская ногу к началу лестницы, — не оступитесь.

Друзья последовали за ним, заинтригованные до крайней степени. Как всегда взбудораженный и воинственный Гром не удержался от комментария:

— Наконец — то опять подземелья! — заулыбался он. — В любом и каждом таком я как дома!

Спускаться пришлось долго, чуть ли не задевая головой низкий и влажный от сырости и мха потолок. Раз или два мимо Хару с писком пролетали стайки летучих мышей, потревоженных светом факела.

Вскоре из темноты показалась массивная дверь, покрытая ржавчиной и зеленоватым слоем скользкой плесени.

Как и до того, Вирджил молча провел по воздуху рукой, слегка задевая длинными ногтями шершавую поверхность двери. Щелкнул невидимый засов, и дверь с тяжелым скрипом отворилась внутрь нового помещения.

В глаза путникам ударил яркий свет многочисленных светильников. Уши заложило от оглушающего гомона. Старая покореженная временем дверь, из — за которой не было слышно и шороха, вела прямо на оживленную яркую улицу подземного города. По бокам улицы стояли дома, выделанные из того же твердого желтого камня, что и земля. Везде и всюду сновали жители тайного города. Их лица были изнурены, а одежда протерлась до дыр, но в их глазах светилась твердая решимость. Очень часто среди серых одежд простых беженцев мелькали великолепные зелено-синие плащи вооруженных воинов. Они оглядывали каждую сторону улицы пронзительно — суровым и свойским взглядом. Стражи города стояли у каждого поворота и из-под опущенных капюшонов следили за всем, что творилось вокруг.

— О, Хранители! — выдохнули хором друзья.

— Что это за место? — спросил Хару, хотя уже догадывался об ответе.

Еще четыре пары удивленных глаз обратились к Вирджилу с тем же молчаливым вопросом.

— Друзья мои! Хочу с гордостью представить вам Содружество ассассинов или партизан, в котором состоят воины, отрекшиеся от короля Фордхэма! Этот скрытый от глаз лагерь стал приютом и для беженцев, стремящихся спастись от тирании короля. Многие из них теперь проходят обучение, дабы присоединится к рядам ассассинов. Но и те, кто не может сражаться, находят приют в нашем тайном убежище. Этот подземный город тянется до самого Валиора и имеет еще один скрытый проход наружу через канализационные проходы. И лишь тот, кто знает путь к воротам этих подземелий, сможет пробраться сюда, не затерявшись среди бесконечно петляющих и смердящих труб.

— Хочу увидеть лицо Фордхэма, когда он поймет, сколько тысяч вооруженных воинов стоит против него, — зло промолвил Гром.

— В целом, Фордхэм уже догадывается об этом, — невесело признался маг, — недаром же король боится ассассинов больше, чем гнева Хранителей! Ведь гильдийцы содружества — превосходные бесшумные убийцы, которые перебили множество приспешников «Темного Короля», как здесь называют его по аналогии с Темным Всадником.

— Так кто все же правит этим Содружеством? — спросил Моран.

Вирджил улыбнулся.

— Ваш покорный слуга! Фордхэм, конечно же, ничего не знает об этом, так же как и о предательстве своего наместника в городе Тарин — Нур, раджи Зехира. Он — почетный архимаг и тоже является правителем Содружества, подобно мне.

— Но ведь такую большую тайну не спрячешь в карман! — как будто язвительно произнесла Ирен. — Рано или поздно Фордхэм догадается о вашем предательстве…

— Это так, — спокойно ответил Вирджил, сделав вид, будто не заметил резких слов Ирен, очень похожих на осуждение, — но наша задача — как можно дольше оттягивать этот момент. У подозрительного Фордхэма уже проснулось недоверие ко мне. Нам пришлось удвоить свои усилия, чтобы не возбуждать подозрений у его шпионов, а тем, кому удалось зайти слишком далеко, мне приходилось стирать память. Но, боюсь, я уже слишком стар, чтобы тягаться с королем.

— Будь спокоен, — уверенно отозвалась Селена, — мы все вместе отстоим наши права, но для этого нам необходима твоя помощь.

Вирджил улыбнулся эльфийке в знак признательности.

— А как образовалось Содружество? — спросил Хару, которого все больше интересовала история Токании и ее народов. Ведьмак повидал много нового за последнее время, о чем даже и не мог мечтать, сидя у окна лазарета в ныне разрушенной Цитадели.

— Я с радостью расскажу вам об этом, но сначала попрошу вас проследовать за мной в уединенный уголок, где мы сможем обсудить ваши новости.

Путники без возражений пустились с Вирджилом по пыльным дорогам подземного города. Его жители тут же расступались, кланяясь предводителю Содружества и его друзьям. По их лицам, озаренным улыбками, можно было сделать вывод, что делают они это не ради этикета, а в удовольствие себе, от искренней радости видеть своего предводителя.

— Содружество партизан — ассассинов — это тайный орден убийц, зародившийся в полном волшебства городе Тарин — Нуре, — вновь заговорил Вирджил. — Вначале Содружество, помогавшее бедным и обездоленным, было блюстителем закона и нравственности, но вскоре члены Содружества, будущие ассассины, увидели, какое беззаконие царит среди высших правящих кругов, и тогда они поняли, что только кровь за кровь приведет к благополучию.

И именно ассассины под предводительством моего друга Зехира стали первыми собирать людей, готовых сражаться за свободу. Лучшие из лучших теперь тренируют новобранцев, обучая их мастерству боя и скрытности.

Наконец, Вирджил подвел друзей к одному из домов из однородного рыжего камня. У дверей молча стояли стражники в зелено-синих плащах. Охрана безмолвно поклонилась своему предводителю и расступилась перед ним. Один из ассассинов преградил путь пятерым друзьям и показал Вирджилу, что хочет обыскать их. Маг в ответ сделал отрицательный жест рукой.

— Эти почтенные путники — мои ближайшие друзья. Нет необходимости не доверять им. Охраняйте их так же, как и меня, будьте с ними так же любезны.

Ассассин еще раз отвесил сдержанный поклон Вирджилу и встал на свое место с боку у двери.

— Какая выдержка и сила в каждом их движении, — изумленно выдохнул Гром, поднимая брови, — я непременно должен обучить также и свою дружину! Мои бездельники еще получат свою порцию трепки или мое имя не Гром Кровавый Топор!

Вирджил отворил дверь и пригласил героев Токании пройти в дом. Миновав несколько полу — темных коридоров и комнат, уставленных столами, пыльными книжными полками и оружием, путники, наконец, вошли в маленькую круглую комнату с весело трещавшим камином. Вокруг уютного очага стояли кожаные кресла. Их высокие спинки, кончавшиеся зубцами, загнутыми вовнутрь, бросали зловещие дрожащие тени к ногам друзей, напоминая собой клыкастые пасти каких — то чудовищ.

— Прошу вас, располагайтесь! — разрешил Вирджил, указав на кресла.

Сам маг занял место в середине, чтобы слышать каждого из друзей.

Хару понял, что в этой уютной комнате они проведут добрую половину ночи, строя будущие планы, в сотый раз обдумывая и осмысливая уже прошедшие события, стараясь выгадать у судьбы будущие беды, вот — вот готовые обрушится на сторонников Союза королевств.

Вирджил сложил руки на груди и деловито произнес:

— Итак! Кто из вас поведает мне последние новости?

Хару тяжело вздохнул и ответил:

— Мне столько раз уже приходилось рассказывать все сначала, что я начинаю свыкаться с этой ролью.

— Все равно кроме тебя никто лучше рассказать не сможет, — усмехаясь в бороду, заметил Гром, — это уже стало частью тебя!

Принц Урбундара широко и искренне заулыбался другу.

— Ну что ж… — улыбнулся Хару в ответ.

Юный ведьмак начал свой рассказ с событий в Землях Драконов.

Вирджил слушал молча, пристально вглядываясь в огонь камина. Казалось, его мысли слились с историей Хару. Он будто переживал все те события, которые так красочно возродила речь юного мага. Вирджил ни разу ни шелохнулся, лишь его глаза, в которых плясало отражение пламени, говорили больше чем слова или мимика лица. Они отражали твердую решимость и стойкость духа, мудрость веков и огромную внутреннюю силу.

Лишь в самом конце рассказа старец опустил голову на грудь и прикрыл глаза, скорбя о смерти Адера и Аватара.

Затем Хару плавно перешел к рассказу о совете в Иритурне. Вскоре Вирджил уже был посвящен во все планы собрания Союза королевств. Старый маг сжимал и разжимал тонкие сухие пальцы, сводил и разводил брови, тщательно обдумывая сказанное.

— Да-а-а, — задумчиво протянул он, — сколько ярких событий произошло за все то время, пока я мог лишь сидеть здесь и посылать моих воинов в одну битву за другой. Как же давно я самолично не брался за эфес меча, и как давно мои руки не создавали смертоносных заклятий! Как много пропустил я, увиливая от происков Фордхэма…

Вирджил резко поднялся на ноги и стал расхаживать по комнате, лихорадочно размышляя.

— Сегодня же, — говорил он, — не смотря на поздний час, я отправлю гонца к Зехиру, чтобы уведомить его о происходящем, и тогда наша армия ассассинов будет готова в любую минуту выступить на подмогу Союзу.

По мере того, как Вирджил высказывал свои решения, его взгляд все сильней загорался задором и свежестью, столь не привычной для глаз стариков.

Было уже далеко за полночь, но у друзей оставался еще один, возможно, самый главный вопрос к магу. Хару один ни на минуту не забывал о нем, и, когда все уже собрались расходиться на ночь, он решил, что пришло время высказаться.

— Вирджил, — начал он, — мне бы хотелось спросить тебя кое о чем.

Маг опустил веки и снисходительно кивнул.

— Спрашивай, мой мальчик.

— Когда — то давно Хранители сказали мне, что исчезнувшая фея Кристл может быть связана со мной и моими друзьями. Я ничего больше не смог узнать от них, а вскоре старейшина темных эльфов Альрут сказал нам, что магия Кристл могла бы перевесить удачу в битве на нашу сторону. Мы должны отыскать фею, но как? Альрут сказал, что ты — один из немногих мудрецов, с кем общаются Хранители. Может, ты сможешь помочь нам?

Все пятеро друзей тут же обратились в слух, будучи практически уверенными, что мудрый маг сможет дать им подсказку.

Вирджил круто повернулся в кресле, так что заскрипела кожаная обивка.

— Смогу. Но действительно ли ты хочешь услышать ответ? Он может тебе не понравиться.

Хару вздрогнул как от удара, увидев затуманенные глаза мага. В абсолютно белых глазницах плясали отсветы языков пламени. Хару с трудом поборол страх перед этим наваждением и сделал усилие, чтобы ответить.

— Да. Хочу.

— В Омуте Хранителей блеснула картина будущего, — заговорил Вирджил скользящим шепотом, — о том, что в самую трудную минуту — минуту отчаянья и страха появится фея Кристл, что бы встать на защиту добрых сил, но явится она ценною жизни одного из вас. В недобрый час она придет к нам. День Черного солнца встретит ее возвращение.

Хару, не в силах больше выдерживать на себе мертвенный взгляд Вирджила, оперся рукою на дверь. Та заскрипела и отворилась. Юный ведьмак вздрогнул и, пошатнувшись, чуть не упал наземь. Остальные путники стояли, будто пригвожденные к полу; на их лице застыл ужас от осознания истинного смысла только что озвученного пророчества.

— Иди, обдумай мои слова, — произнес в довершение Вирджил, обращаясь к одному только Хару, — ты сам хотел их услышать…

Хару бросился прочь из комнаты, объятый паническим страхом. Так вот почему Хранители не решились сразу рассказать все, что им известно об исчезновении Кристл! Они боялись, что столь жуткое заявление отпугнет Хару, и тот не решится открыть в себе темную энергию. Они до самой последней минуты надеялись, что могущественный темный эльф Аватар сможет ощутить нечто неподвластное Хранителям и опровергнет пророчество. Но Аватар Гирун погиб. Вирджил же оказался вторым великим магом, встретившимся на пути Хару, — магом, который так же был посвящен в тайну пророчества. Видимо, так ничего и не узрев в судьбах героев Токании, что помогло бы новому истолкованию видения из Омута, Вирджил не нашел ничего лучше, чем открыть им всю правду. Перед взглядом юноши все еще стояли белые глазницы мага и плясавшие в них огни. В ушах звенела его речь, как приговор.

«Ценою жизни одного из вас…!»

 

Глава 18 Бунт

На следующий день пятеро друзей вышли из своих комнат и вновь отправились в гостиную, где их принимал вчера Вирджил. Маг сидел все в том же кресле в задумчивой позе и с закрытыми глазами, будто и не покидал всю ночь этого места. Костер в камине уже угас, лишь догорающие угли говорили о том, что недавно тут весело трещало пламя.

Хару не выспавшийся и бледный сдержано обменялся с друзьями приветствиями.

Сказанные вчера Вирджилом слова не давали всем заснуть в эту ночь. Путники по очереди безмолвно обменялись взглядами. Каждый из них готов был принести себя в жертву ради того, чтобы возродить Кристл и дать Союзу возможность победить, но они знали, что не им делать выбор.

— Почтенный Вирджил, — тихо молвила Селена, склоняясь к лицу мага.

Тот вздрогнул и распахнул глаза.

— Кажется, я задремал, — сказал он с улыбкой, поднимая взгляд на гостей, — но что ж, уже утро! Прошу вас пройти со мной к столу. Нам стоит подкрепиться.

Друзья прошествовали за Вирджилом в просторный зал со множеством колонн из песчаника, увешанных горящими факелами. На стенах зала висели оружие и потертые временем ковры. В стенах были вделаны два камина, покрывшиеся сажей. Деревянный лакированный стол, стоявший посредине, довершал не хитрое убранство.

Трепещущие тени в углах, однородный массив глухих стен и покрытые копотью камины нагнетали довольно мрачную обстановку. С каким — то неясным трепетом перед всей этой строгостью и простотой Хару опустился за стол, на котором, издавая благоухающий аромат, стояли поднесенные блюда.

— Великолепная пища! — с восхищением воскликнул Гром, разглядывая предложенные кушанья, ничуть не замечая всей мощи и давления этого зала. — Воистину королевская!

Вирджил улыбнулся, как хозяин, которому приятны похвалы его дома.

— Не только же Фордхэму так питаться, — горделиво ответил он, — поэтому ассассины позаимствовали у него немного. — Маг хихикнул, но затем его лицо вновь приобрело серьезное выражение. — Сейчас воинам Содружества и беженцам нужны силы как никогда.

Друзья с удовольствием сели за стол и принялись за еду. Даже хмурые последнее время Моран и Ирен слегка повеселели и с живостью приняли участие в общем беззаботном разговоре.

Когда с едой было покончено, двери залы со скрежетом распахнулись, и внутрь вбежал запыхавшийся человек в старом зеленом плаще и фетровой шляпе с истертым пером. Лицо незнакомца блестело от пота, грудь часто вздымалась и опускалась под быстрым дыханием.

Вирджил метнул на человека недовольный взгляд, но, увидев тревогу в его торопливых движениях, опустил изогнутую бровь.

— Почтенный предводитель! — выпалил незнакомец в поклоне. — Позволь обратиться к тебе с важным донесением!

— Прошу, — разрешил маг.

— Только что сторожевые донесли, что к городу подъезжает армия Тарин — Нура с Зехиром во главе! Она летит как ветер, будто спасается от самой смерти, черт побери! Я бежал к тебе со всех ног, чтобы как можно скорее передать эту весть.

Хару тут же заметил, как напрягся старый маг. Вирджил переплел пальцы рук и уперся в них подбородком, размышляя. С минуту гонец терпеливо ждал, обмахиваясь шляпой и переводя дыхание, пока, наконец, предводитель не молвил:

— Это очень ценные сведения, Золард, от души благодарю тебя. Ступай, я позову тебя, если в том будет нужда.

Гонец удовлетворенно улыбнулся сам себе, кивнул Вирджилу и друзьям и, водрузив шляпу на пышную белокурую шевелюру, вышел из зала.

Как только створки дверей сомкнулись меж собой, Вирджил вскочил с места и обернулся к друзьям.

— Скорей, мы должны спешить к городским воротам! — исходящее от него беспокойство грубым толчком вывело друзей из расслабленного состояния.

— В чем дело? — спросила Селена, невольно заражаясь волнением мага.

— Да, в чем же? — задала тот же вопрос Ирен. — Ты же отправлял гонца к Зехиру. Вот он и приехал. К чему такая спешка?

Но Вирджил протестующее мотнул головой.

— Я отправил гонца вчера ночью. Он не успел еще даже добраться до Тарин — Нура! Если Зехир сам привел армию города к Валиору, значит, настал час, когда нам нужно будет противостоять королю Фордхэму. Такой у нас с раджой был условный знак. Мы предчувствовали, что скоро король прознает о нашей двойной игре, и тогда Зехир доложен был снять с места своих самых преданных воинов и двинуться к Валиору. И вот, этот час настал. Уверен, дело именно в этом, так что, поспешим! Нужно встретить нашего друга и узнать, что же случилось в королевстве.

* * *

Валиор гудел, как растревоженный улей. Все жители города высыпали из своих домов и столпились у северных ворот города, чтобы лучше разглядеть въезжающую армию Зехира. В гуле толпы слышались удивленные нотки, смешанные с испуганным ропотом. В эти темные времена любые масштабные действа пугали народ. Валиор понимал, что раз Зехир бросил Тарин — нур и увел почти всю свою армию, двигаясь к отдаленному уголку королевства, значит, произошло что — то недоброе.

Пасмурная погода еще больше навевала тревоги. Серые тучи заволокли небо, и даже промозглый ветер не мог их разогнать. Не сумев справится с тяжелыми облаками, он опустился почти к самой земле, раздувая полы одежд горожан, срывая с их голов шляпы и унося куда — то в сторону побережья.

Друзья, следуя за Вирджилом, со страхом перед неизвестностью всматривались в толпу, теснившуюся у ворот Валиора. Люди с готовностью расступалась, едва завидев почитаемого всеми мага.

Тут послышался крик стражника, несущего караул на стене города.

— Открывайте ворота!

Толпа тут же отхлынула, боясь быть затоптанной въезжающей армией. Вирджил же, наоборот, сделал друзьям знак, чтобы те оставались на месте.

Хару уже слышал тяжелую поступь войска, подъезжающего к стенам Валиора. Он с нетерпением выглядывал из-за плеча Морана, что бы получше разглядеть воинов, живущих среди песков, окружающих таинственный город магов Тарин — Нур.

Ставни ворот разъехались в стороны, и Хару смог разглядеть великолепную армию Зехира. Впереди на вороном коне восседал в ярко — красном бархатном седле молодой маг, чья правая рука покоилась на набалдашнике сверкающей камнями маленькой трости, притороченной к поясу. В ушах мага висели круглые золотые кольца, а черные как смоль волосы были связаны в хвост яркой лентой. Его резко очерченные скулы и гордый цепкий взгляд черных глаз говорили о дерзости, решительности и осознании своей силы. Шея и руки Зехира были увенчаны драгоценностями и амулетами, сделанными из разных камней, видов золота и дерева. Маг был одет в длинный желтый камзол с оранжевыми полосами, в такие же желтые шаровары и сапоги с изогнутыми кверху носами. Вооружение его, помимо увесистой трости, составляла кривая изогнутая сабля, прикрепленная к расшитой узорами перевязи.

Но больше всего друзей поразила армия, идущая под предводительством Зехира. Прямо за его спиной вышагивали атланты с синей кожей, потрескивающей от разрядов молний. Здесь же были и нарксы — волки с человеческим телом, покрытым густой звериной шерстью. Они были облачены в легкие черные доспехи, отливающие изумрудом на солнце, а из-под поножей были видны просторные шаровары с вшитыми в них драгоценными камнями, каждый из которых был наполнен магической энергией. В каждой руке, увенчанной длинными когтями, невиданные воины держали огромные сверкающие сабли. Здесь же были и простые маги, едущие, как и Зехир, на мускулистых ухоженных жеребцах, а так же големы и гремлины — маленькие приземистые существа с большими ушами и когтистыми лапами, на которых было всего по три пальца. Необычными показались для друзей воины — джины — мрачные и сдержанные мужчины. Их голые торсы украшали ветвистые татуировки, которые светились каждый раз, когда джины растворялись в воздухе и перемещались с одного места на другое.

Все эти чудеса, столь необычные и даже пугающие для ведьмаков, Морана, Селены и Грома никак не удивили Вирджила. Он остался стоять все с тем же бесстрастным лицом, и лишь слегка поклонился Зехиру, приветствуя его как равного. Наместник Фордхэма, увидав своего союзника, ловко спрыгнул с жеребца, и они с Вирджилом обменялись несколькими словами.

Затем, Зехир обратился к пятерым друзьям:

— Я рад встречи с вами! Друзья моего друга, мои друзья.

Его голос был бархатистый и сильный, а тон — вежливый.

Приятели ответили обычными любезностями.

Зехир пронзительно свистнул и два десятка слуг поднесли паланкин с конусообразной крышей и шелковыми занавесками, загораживающими вход. Один из носильщиков раздвинул ткани, и Зехир сделал друзьям пригласительный жест рукой.

Внутри оказалось два низких дивана, стоящих на цветастых коврах и маленький столик с различными фруктами.

— Добро пожаловать в мое скромное переносное жилище! — объявил Зехир. — Располагайтесь поудобнее! Дорога до маяка не займет у нас много времени.

Хару, вдыхая приятный аромат благовоний, расставленных на столе, с тревогой вслушивался в гул толпы, становившийся все более недовольным и вызывающим. Горожане, среди которых было не мало сторонников Фордхэма, конечно же догадывались, хоть и смутно, о некой тайне, привезенной с собой Зехиром. Ведь давно уже ходили слухи о размолвке раджи с Фордхэмом.

Сам же Зехир был до крайности невозмутим. Вирджил, в свою очередь, тоже ни о чем не спрашивал прибывшего друга и сидел с закрытыми глазами, буквально утонув в мягких подушках дивана.

Моран тихо переговаривался с Селеной. Гром изредка принимал участие в их разговоре. Хару не слышал слов, но видел по тревожному выражению лиц их беспокойное озабоченное состояние. Ирен же сидела в стороне ото всех и вглядывалась через шелковую занавеску в темное сверкающее молниями небо. Хару невольно вздрогнул при виде ее грозного и напряженного лица. В который раз ведьмак не мог понять, что случилось с душой его верной подруги. Он не знал, как вывести разговор в нужное русло и боялся начинать его с ней, страшась в ответ услышать нечто ужасное. И больше всего он боялся, что именно смерть Адера нашла лазейку в стойкой душе колдуньи и оставила в ней глубокую рану.

Постепенно ропот возбужденной толпы стал стихать, и Хару догадался, что армия Зехира вышла за ворота Валиора. Юноша приоткрыл занавески и увидел, как носилки медленно приближаются к темной гряде скал, на которой возвышался маяк Вирджила. Так прошло еще несколько минут, а затем Хару почувствовал мягкий толчок и плавная качка, с которой перемещался паланкин, прекратилась. Зехир первый встал с подушек, и, откинув прозрачные занавеси, сам учтиво предложил друзьям пройти к выходу.

Затем раджа отдал указания командорам своей армии и направился с друзьями ко входу в убежище Вирджила. Все чудесное сверкающее войско Тарин — Нура буквально облепило кругом маяк, охраняя его, подобно живой неприступной стене.

Вирджил тем временем вновь подвел друзей к потайной двери в подземный город. Прежде, чем открыть ее, он осмотрел территорию вокруг маяка на наличие шпионов Фордхэма или просто любопытных людей из города, пытающихся узнать новости, привезенные Зехиром. И только лишь удостоверившись в безопасности их тайны, маг взмахнул рукой, и старая дверь с проржавевшим засовом медленно отворилась.

Друзья вновь шагали по пыльным улицам подземного города. Хару казалось, что он вновь попал в совершенно другой мир, отличный от того, что был над землей.

Здесь жители радостно вскрикивали, приветствуя двух властителей Содружества ассассинов. В их глазах читались немое поклонение и благодарность.

Вскоре путники вновь сидели в мягких кожаных креслах полукруглой гостиной, греясь у ярко пылающего камина.

Вирджил приказал ассассинам, сторожащим его покои, удалится и, плотно закрыв дверь, обратился к радже:

— Говори, мой друг, какими бы печальными не были твои вести. Говори как есть.

Зехир развел руками, показывая, что он полностью открыт перед старцем. Кольца на его руках тут же зазвенели, а камни засверкали в бликах огня.

— Как вижу, ты уже догадался, что никаких хороших новостей я не принес, — угрюмо ответил раджа. — Думаю, ты даже точно знаешь, что я хочу тебе передать. Король Фордхэм узнал о наших тайных кознях против него. Сначала он узнал о твоей измене, теперь уже догадался и о моей. Несмотря на всю твою осмотрительность, полагаю, один из его шпионов все же проник к тебе.

Вирджил остался невозмутим. Он лишь еле заметно кивнул сам себе, как человек, удостоверившийся в своих мыслях.

— Скорее всего, это кто — то из охраны, — продолжал рассуждать Зехир, — будь осторожен со своими подчиненными, и вообще с каждым, с кем имеешь дело. К счастью, о моем влиянии на ассассинов Фордхэму тогда не стало известно. Король, узнав о том, что ты строишь заговор против него, в гневе приказал наспех собирать войска и отправляться на штурм Валиора. Вчера ночью, когда армия Фордхэма встала лагерем, я поднял верных нам воинов Тарин — нура и тут же бросился к Валиору, стремясь побить два конных перехода за один день! — Зехир устало вздохнул, и между его густых бровей тут же пролегла тяжелая морщина. — И вот, теперь я здесь: голодный, уставший и встревоженный, но бесконечно довольный своим успехом, и у меня еще достаточно сил, чтобы отбить натиск Темного Короля!

Вирджил поклонился другу и ответил:

— Я никогда не сомневался в твоей верности и решимости, но сегодня мне представился шанс еще раз убедиться в этом. Благодарю тебя! Ты подарил Валиору несколько бесценных часов. И раз наступило время, когда мы должны будем встретиться с нашим врагом лицом к лицу без вранья и хитрости, да будет так!

— А как структурированы войска Фордхэма? — спросила Селена, с интересом слушая рассказ Зехира. — Думаю, пора составить план нашей обороны.

— Верно. Слушайте же. Король собрал четыре легиона. Первый — из столицы Азшра — легион черных, находящийся под личным командованием короля. Второй — из города Сприэл под предводительством маршала Агруала, который полностью предан королю. Это легион синих.

Так же легион красных, под моим началом из города Тарин — нур, но теперь король лишился его почти полностью! Я старался собирать в свой легион только самых преданных мне воинов.

И четвертый — легион желтых из города Авиги. Самый хорошо вооруженный, сильный и несгибаемый из всех.

Легионы черных и желтых Фордхэм, несомненно, пустит лишь в крайнем случае, если синее войско не справится с основной задачей взятия города.

Вирджил напряженно кивнул, обдумывая сказанное. Он с силой сжал посох в своей руке, так что дерево заскрипело под мощью его морщинистой руки.

— Значит, будем сражаться. Пусть мы умрем, но не сдадимся Фордхэму! — со рвением бросил он, и Хару почудился в его голосе рев бушующего моря, разгневанного и устрашающего в своей великолепной ярости.

Затем Вирджил обратился к пятерым героям.

— Но вам, друзья мой, нельзя больше ни минуты оставаться здесь, когда в любое мгновение нас может постигнуть неудача, крах и смерть! Улетайте скорее в Королевтсво Оринор, а оттуда спешите к берегам Иурландов и Сириунов. Пока Фордхэм не захватил город, у вас будет время скрыться за горизонтом. Не думайте о нас! Ваш долг — защищать благополучие Союза Королевств.

Гром, разъяренный подобным заявлением, вскочил с кресла, непроизвольно хватаясь за рукоять своего огромного топора.

— Бежать?! — вскричал он, и от гнева на его лбу вздулись жилки, быстро пульсируя. — Это позор для гнома! А особенно для наследника трона! Какой пример я преподам тогда своим воинам? И хоть изрубите меня своими заклинаниями, а я не сдвинусь с места, пока вы не признаете во мне воителя, идущего вместе с вами на верную смерть или к вечной славе!

— Гром прав, — согласился Моран, вставая, — мы никуда не уйдем и не будем позорно спасаться бегством, когда наши друзья погибают от рук нашего общего врага.

Селена улыбнулась и промолвила:

— Этих двоих ни в чем нельзя разубедить, так что вам придется принять нас. К тому же, когда я сказала, что пора составить план нашей обороны, я имела в виду нас всех, а не только вас с Зехиром! И не говори, Вирджил, что не понял этого.

Хару с Ирен, вдохновленные речью своих товарищей, тоже поднялись со своих мест, как бы наступая общим бравым словом на Вирджила и Зехира.

Глаза раджи блеснули гордостью.

— Я слышал, что вы — храбрецы, — он восхищенно вскинул голову, — и ваши слова действительно достойны славных людей! Я рад, что буду иметь честь биться с вами рука об руку.

Зехир тоже поднялся со своего места, чтобы пожать руку пятерым героям. Вирджил тяжко вздохнул, но все же подошел к друзьям, что бы обнять их, тем самым одобряя союз. Однако он смотрел на приятелей с сожалением и даже страхом. Мудрый старец знал, что он не сможет защитить их всех.

Внезапно в дверь гостиной раздался громкий настойчивый стук, и почти вместе с ним в комнату, не дожидаясь разрешения, влетел ассассин с обнаженной саблей. Он, быстро дыша, вложил оружие со звоном в ножны и в нетерпении едва преклонил колено перед правителями партизанской гильдии.

— Простите мое вмешательство, но у меня важное сообщение! — скороговоркой произнес он.

Вирджил, не взирая более на правила этикета, бросился к воину и буквально вздернул его, поставив перед собой.

— Ну, что теперь? Говори! За сегодня будешь третьим, кто преподносит дурные известия.

— Сожалею, Вирджил, но все именно так… я принес злые вести. Наш заговор против короля раскрыт! Слух о приближающемся войске Фордхэма облетел весь Валиор. Сторонники Фордхэма разнесли этот глас везде и всюду! Они поднимают народ к восстанию. Город кипит и бунтует! — гонец еле успевал вдохнуть перед каждой быстрой фразой. — Только что доложили, что в Валиоре начались сражения между сторонниками короля и оппозиции, верной теперь Союзу. Но пока что это никакая не битва — это кровавая резня!

Наконец, гонец знаком показал, что закончил с донесением. Вирджил кивком отпустил его.

— Вот и взорвался разбуженный вулкан, — пробормотал маг.

Зехир ринулся было к закрывшейся за гонцом двери, а затем, словно передумав, бросился обратно. Он буквально весь кипел от ярости. Его глаза метали молнии. Черные как смоль волосы, будто сами, как живые, сбросили ненавистную ленту и разметались по широким плечам мага, придавая ему еще более грозный и воинственный вид.

— Да будет так! — воскликнул он с жаром. — Раз так угодно Хранителям, мы сразимся и с этими врагами тоже!

Селена стиснула зубы и пробормотала проклятье.

— Боюсь, у Фордхэма очень большая шпионская сеть. Думаю, это его люди учинили бунт. Они хотят отвоевать Валиор у недовольных горожан еще даже до того, как король приблизится к воротам города. Не удивлюсь так же, если он уже знает о том, что королевства Токании хотят заключить союз с Иурландами и Сириунами, — предположила она, негодующе жестикулируя.

— На пути в Оринор непременно будет засада… — раздраженно констатировал Хару.

— Ничего! — попытался ободрить всех Моран. — Мы прорвемся. Но теперь пора подумать о предстоящей битве с Темным королем и его сторонниками.

Союзники собрались вкруг перед камином. Никто уже не сел в удобные кожаные кресла. Каждый из друзей, объятый дрожью и волнением предстоящей битвы, не мог расслабить напряженные мышцы и остудить кипящую бурей эмоций голову.

— Итак, — начал Зехир, — нам немедля нужно подавить восстание сторонников Фордхэма в Валиоре. Иначе они поборют нас и откроют ворота нашему врагу. Мы не можем допустить того, чтобы Валиор сдался без боя!

— Отлично, — согласился Моран. — Я отправлюсь к лагерю дружины Грома и драконов и приведу их.

— Я отправлюсь с тобой, друг, — сказал Гром, — Я должен воодушевить своих воителей, разбудить в их душах ярость и жажду битвы!

Вирджил одобрительно кивнул.

— Моей же заботой будет собрать войска верные Союзу, поднять ассассинов к битве. Селена, не откажи мне в помощи в этом нелегком деле.

— Не откажу, Вирджил! — отвечала Селена громким решительным голосом.

Зехир крепко сжал в руке свою трость и камень на ее конце засверкал, озарив лицо мага призрачным сиянием.

— Тогда я возьму на себя задачу подавить восстание, — решительно объявил он.

— Я отправляюсь с тобой, раджа, — тут же отозвался Хару, — хочу посмотреть в глаза тому, кто продался Сфере.

Ирен слегка склонила голову.

— Я тоже почту за честь участвовать в битве.

Глаза Зехира загорелись огнем решимости.

— Великолепно, друзья! Сила Хранителей на нашей стороне! Их души будут шагать в наших рядах, а значит — победа с нами, в каждом новом ударе меча, разрубающего сердце тьмы!

Вирджил посмотрел на Зехира, с гордостью и любовью, как на своего сына. Хару же невольно улыбнулся. Ему нравились кипящие эмоциями высказывания раджи. Такой человек без рассуждений пойдет с улыбкой на верную смерть ради достижения благородной цели.

Хару одобрительно кивнул.

— Теперь нам нужна стратегия битвы со сторонниками Фордхэма.

Зехир снял с камина карту города и развернул ее.

— У меня уже есть она, — заявил он, — наш путь начнется с юга Валиора, то есть, как раз с той стороны, что и маяк. Армия Тарин — Нура под моим главенством обогнет город с запада, а Хару и Ирен, ведущие в бой ассассинов, пройдут с востока. Мы будем прорываться сквозь толпы врагов, пока не достигнем северных ворот города. Мы раздавим приспешников короля на окраинах Валиора, а затем проскачем через центр города, усмиряя последние вспышки восстания и призывая людей, верных нам, вставать на защиту их родины. Валиор — крепкий оплот. И мы сделаем его еще лучше, подготовив к осаде. Пусть люди, не жалея сил, укрепляют городские стены, кипятят чаны со смолой, строят посреди улиц баррикады, заряжают настенные катапульты. Пусть Фордхэм увидит ощетинившейся неприступный город!

Друзья с радостью одобрили план экспрессивного мага. Каждому из них уже не терпелось начать действовать. Им казалось, что каждая секунда промедления отнимает у них победу все больше и больше.

— Ну что ж, — подвел итог Вирджил, видя всеобщее нетерпение, — пора очистить этот город.

— В путь, друзья! — возгласил Зехир, вскидывая руку с тростью. — И да пребудет с нами сила Хранителей!

* * *

Вновь оказавшись над землей среди сияющей армии Зехира, Хару услышал доносившиеся со стороны Валиора отдаленные крики и грохот. То была битва сторонников короля и Союза. Сердце ведьмака тоже рвалось туда, желая биться в такт с сердцами отчаянных борцов за справедливость, которые не побоялись наступающей опасности. Кругом плясало пламя раздора и ненависти, но еще оставались души, готовые собой накрыть этот огонь, лишь бы только погасить его.

Как только герои вышли из безлюдного на вид маяка, армия Зехира по зову своего хозяина пришла в движение и выстроилась в угрожающем боевом порядке. Как и при въезде в Валиор, впереди всех шагали сверкающие молниями атланты. Они в ярости топтали огромными босыми ногами землю, сминая под собой целые валуны. Хару с содроганием представил, насколько великолепны и ужасны эти существа в бою.

Вслед за атлантами шли молчаливые нарксы, недобро сверкая узкими желтыми глазами. Порой они глухо рычали, нетерпеливо терзая песок своими кривыми саблями и, вздыбив загривки, ожидали команды Зехира.

Далее шли бестелесные джины, то приобретающие облик смуглолицых мускулистых воинов с палашами, то вновь превращаясь в серебристо — голубую дымку, стрелой рассекающую воздух, пропитанный морскими брызгами.

Любуясь всей прелестью и могуществом войска Зехира, Хару и не заметил, как к нему подошли Вирджил с Ирен. За спиной мага стояла добрая сотня воителей, облаченных в темно — зеленые плащи. Все они восседали на конях, нетерпеливо бьющих копытами влажный песок. Ирен вела под уздцы еще двух красавцев скакунов. Они гордо махали гривой и фыркали, будто им тоже, как и Хару, натерпелось броситься в бой.

— Вот наше маленькое войско, — объявила Ирен, простирая руку к ассассинам, — Вирджил дал нам лучших своих воинов, и мы не можем подвести его!

Глаза Хару радостно загорелись, а сердце затрепетало от восторга. Он сам поведет свой отряд в бой!

— Непременно, — пообещал он, — мы одержим победу. И пусть сейчас мы должны разлучиться, это не умалит наших сил! Мы будем сражаться как львы, Вирджил! Даю тебе слово друга и воина.

Вирджил в ответ заключил Хару и Ирен в крепких объятьях.

— Удачи… — только и прошептал он.

К друзьям подошли Зехир, Моран и Селена.

— Что ж, — выдохнул раджа, — Пора!

— Пора! — вторил Моран, будто пробуя это странное сейчас слово на вкус.

— Помните! — прогудел своим низким голосом Гром. — Наши души едины, а наша дружба и любовь — это то, чего нет у наших врагов.

Расставшись, наконец, друзья разошлись каждый в свою сторону. Хару и Ирен вскочили в седла и отправились вместе с Зехиром в бунтующий Валиор, Селена осталась в помощь Вирджилу, а Гром и Моран пустились в путь к лагерю, в котором остановилась дружина принца и Золотые Драконы. Вскоре эти свежие силы должны были пополнить ряды защитников Валиора.

Когда Хару, Ирен и Зехир въехали через задние ворота в город, они увидели, как преобразился Валиор всего за несколько часов мятежа.

Повсюду валялись обломки и осколки, горели дома, кое — где виднелись остатки наспех сделанных баррикад. Битва уже перешла к центру города, поэтому здесь все пугало своей мертвой тишиной, окрашенной хаосом разрухи. Лишь изредка до друзей доносились отдаленные крики и звон стали, разрезавшие это устрашающее безмолвие.

Пожелав друг другу удачи, Хари и Ирен расстались с Зехиром в этом зловещем месте, и вскоре ведьмак потерял из виду сияющую армию Тарин — нура. Лишь гулкое содрогание земли все еще говорило о где — то рядом ступающих атлантах. Хару тоже отдал приказ ассассинам продолжить путь, и они двинулись вперед по безмолвным разоренным улицам Валиора. Всюду пылали огни, слышался треск и звук падающих балок в горящих домах. Кони, бросая дикие взоры на ненасытное пламя, инстинктивно сторонились его, с трудом переступая через многочисленные преграды, наваленные поперек улиц.

Хару всматривался в каждый разлом, каждую щель и поворот, надеясь увидеть вражеский отряд, чтобы, наконец, скрестить с недругом мечи. Однако все здесь было мертво и тихо, и отряд продолжал все с той же осторожностью продвигаться вперед. Рев битвы уже приближался — скоро должен был показаться восточный центр города.

Хару бросил взгляд на Ирен и увидел ее напряженное, искаженное резкими чертами лицо. На этот раз ведьмак собрался с мужеством и заговорил с подругой, хоть и понимая, что выбрал не подходящее время и место для этого.

— Скажи мне, — ласково начал Хару, сближая своего коня с конем Ирен, — отчего у тебя такой хмурый и напряженный вид? Почему ты стала так груба ко всем нам и ко мне в частности? Что изменилось?

Ирен бросила на него испепеляющий взгляд.

— Ты не прав, — отрезала она, выдавливая из уст нечто вроде улыбки, — все тоже.

Хару отстранился, не смея больше задавать вопросов, со страхом глядя на свою подругу. Нет! Он допытается правды! Но не сейчас…

Внезапно разогретая огнем земля задрожала от гулкого топота ног, и жуткие крики прорвали небо над головами друзей. Размахивая над головами окровавленным оружием, из — за поворота выбежало десятка три человек. На ходу они крушили и ломали все, что преграждало им путь, разметывая баррикады в щепки и превращая догоравшие дома в жалкую груду углей.

Завидев ассассинов на пути, люди замерли на месте, будто прирастая к земле, но не надолго их кровавая гримаса сменилась недоумением. Их глаза вновь налились кровью, а голосовые связки запульсировали от нечеловеческого рыка. Сторонники Фордхэма, как обезумившие, готовы были драться с любым врагом.

— Вот они! — заорал безумный, охрипший от ярости голос, который разметал наступившую на секунду тишину. Этот голос вмиг был подхвачен другими обезумившими от боя и крови воплями. Как лютые звери люди кричали:

— Изменники короны! Убьем их!

Единым потоком они метнулись вперед с диким криком, вкладывая в него весь свой душевный запал. Эти отчаянные люди всей душой верили в силу и мудрость своего короля, а так же в то, что его диктатура — лучший способ утвердить порядок и законность в стране.

Хару почувствовал силу этого единогласного воя, обрушившегося на него, подобно взрывной волне. Он уже был готов отдать приказ «В бой!», но вдруг увидел, как Ирен, опережая его, со звоном вырвала меч из ножен и, отдав приказ ассассинам, первая ринулась в толпу врагов. Они с жаром пропустили ее вовнутрь и хищно сомкнули свою трепещущую пасть вокруг волшебницы. Хару даже осадил лошадь от изумления, но быстро пришел в себя и вновь бросился вперед, мелькая темными кожаными доспехами среди зелено-синих плащей ассассинов. Их яркие одежды, слившись воедино, неслись теперь сверкающей безмолвной стрелой на обезумевшую толпу.

Завидев эту грозную бурю, сторонники короля дрогнули под свистящими яркими клинками убийц — партизан и отступили с ропотом страха. Сверкающие сабли воинов летали по воздуху подобно молниям, и Хару уже предвидел близкую победу, как вдруг из — за угла улицы послышался отчаянный боевой клич. Он будто пробудил от страха отступающих сторонников Фордхэма. Тут же со всех сторон на маленькое войско Хару и Ирен бросились толпы солдат Валиора и простых жителей — приспешников короля. Казалось, все враги сосредоточили здесь свои силы, дабы растоптать повстанцев своим числом. Ассассины, до этого почти без препятствий разбивавшие ряды валиорцев, вдруг встретили перед собой ревущую живую стену. Убийцы отпрянули, неистово отбиваясь от сыплющихся ударов.

Хару с ужасом увидел, что подмога, прибывшая к вражеским силам, захватывает асассинов в кольцо, сжимая свои смертоносные тески. Еще несколько минут и отряд ассассинов будет разбит.

— Соратники! — в не себя от боевой лихорадки вскричал Хару. — Не поддавайтесь натиску! Прорвемся же к северным воротам! Там Зехир выйдет нам на подмогу! Вперед!

И, не помня себя от злобы, Хару первый бросился в гущу врагов, на этот раз, опередив Ирен. Его клинок, окутанный огнем и молниями, разил целые ряды врагов разом. Ведьмак ощутил ритм битвы, слился с ней воедино и, заклиная меч смертоносной магией, уже один теснил ряды врагов. Впрочем, недолго Хару бился в одиночку. Ассассины, воодушевленные мощью и бесстрашием своего командора, ринулись в бой, ворвавшись прямо в центр сражения.

Хару метал заклинания по сторонам с бешеной скоростью и разил без устали мечом, чувствуя, как закипают внутри него уже позабытые силы. Темная магия вновь ожила в его крови, призывая ведьмака разбить одним ударом все, казавшиеся теперь ничтожными, вражеские ряды. Хару уже вознес руку перед собой, но воспоминание о предостережении Хранителей вдруг пронзило его сознание. Весь ужас жестокого действа, совершенного его руками, встал перед глазами Хару подобно стене. Последний взволнованный и одновременно покорный судьбе взгляд Гируна вспыхнул в сознании ведьмака и охладил его пыл. И темная магия, так и не вырвавшаяся наружу, свернулась в острый клубок внутри мага, оставляя после себя лишь одурманивающее чувство пустоты.

Завидев внезапное замешательство Хару, один из противников одним ударом эфеса выбил колдуна из седла и хотел уже размозжить ему голову, как вдруг был сражен быстрой тенью, пролетевшей мимо него к ногам ведьмака. Ирен помогла другу встать.

— Будь внимательней! — закричала она, вытирая с лица вражескую кровь, перемешенную с собственной. — Ты стал совсем рассеян!

Хару стоял в отупляющем оцепенении и смотрел как Ирен, не дождавшись его ответа, вновь исчезает в гуще сражавшихся. Ведьмак видел, как она раскидывала врагов, убивая каждого, не щадя никого. Хару содрогнулся от этого виденья, но все прибывающие силы сторонников короля заставили его вновь заняться битвой.

Хару прорвался в авангард своего маленького войска и, обернувшись к ассассинам, крикнул:

— Сомкнуть ряды! Мы должны достигнуть северных ворот!

Сражение оттеснило героев далеко от того места, где они были захвачены врасплох вражеской засадой. Хару жадно всматривался в густой дым пожарищ, чувствуя, что вот — вот должны показаться главные ворота города, у которых их будет ждать Зехир. Ассассины, вдохновившись рвением командира, удвоили свои силы и с остервенением расчищали путь к спасению. Они выбивали с кровью каждую улицу. Каждый шаг давался им с трудом. Воители бросали измученных, покрытых пеной лошадей прямо на ряды неприятеля и втаптывали их в землю.

Безумными рывками поредевшее войско Хару и Ирен продвигалось вперед, и, наконец, перед их глазами предстал сверкающий в дневном свете металл, покрывавший городские ворота. Вот оно — спасение! Однако армии Зехира еще не было видно. Отовсюду на войско друзей бросались новые силы приспешников короля Фордхэма, а подмоги нигде не было видно. Ассассины медленно сдавали позиции. Своими телами они устилали землю у валиорских ворот.

Хару до крови кусал губы, вслушиваясь в каждый возглас и крик врага, который мог стать предвестником приближающейся армии Тарин — нура.

Внезапно земля затряслась, будто готовая разверзнуться под ногами сражавшихся. Над площадью близ ворот пронесся единогласный рык, с которым пришел и крик изумленных сторонников короля. Подобно ослепляющему метеору, на встречу Хару вылетела спасительная армия Зехира, растоптавшая всех, кто встал между ней и ассассинами.

Защитники короны, увидев свое неминуемое поражение, рассвирепели, подобно животному, затравленному в угол. Будто сговорившись, они разделились на два отряда и бросились стрелой на командоров обеих армий. Однако Хару и Ирен отступили под защиту своих воинов и отбили натиск. Вслед бегущим врагам донесся их победоносный клич.

У Зехира все обернулось не так удачно. Он так спешил на помощь товарищам, что уехал далеко вперед от своей армии и встретил натиск врага один на один вместе со своими телохранителями. Хару с ужасом увидел, как упал конь раджи, придавив под собой нескольких валиорцев. Тут же ведьмак потерял из виду и желтый плащ Зехира. С бешено стучащим сердцем Хару ринулся на помощь магу. Сознание отказывалось принимать очевидный факт того, что он не успеет.

В этот момент прямо с крыш домов, из обугленных окон и дверей молниями вылетели темные плащи. В противников революции полетел дождь горящих стрел и легких кинжалов. Неожиданные помощники прошлись по вражеским рядам подобно мору, карающему смертельно и быстро, не давая даже опомниться несчастным. Падая на землю в предсмертной агонии, никто из защитников короны так и не смог понять, что так стремительно сразило их.

Как ураган сметает ветхие домишки, так и быстрые воины в плащах уничтожили войско врага.

Хару и Ирен не верили своим глазам. Ассассины прокричали троекратное ура и врезались в остатки армии солдат Валиора. Вмиг площадь перед воротами очистилась, и Хару смог, наконец, увидать Зехира. Изрядно помятый, но живой, он уже поднимался с земли, вытирая подолом плаща свой окровавленный ятаган. Оправляя амуницию, раджа пристально рассматривал неожиданных добродетелей, спасших его от неминуемой смерти. К Зехиру подоспело его войско и поредевший отряд Хару и Ирен. Все с изумлением смотрели на странных воителей, храбро бросившихся на сторонников Фордхэма. Каждый из этих неожиданных союзников имел при себе лук и небольшой кинжал, которым они орудовали столь искусно, что великие и могучие герои легенд с громоздкими двуручными мечами отступали в тень. На каждом из храбрецов было одето легкое обмундирование из кожи и плотные сапоги с мягкой подошвой, которые позволяли им не хуже ассассинов летать по крышам домов и бесшумно подбираться к врагу со спины.

Вперед выступил высокий широкоплечий человек, усмехавшийся в густые усы. Его единственный глаз чуть щурился в окружении хитрых морщинок. Хару заметил, что он был молод, но многочисленные шрамы состарили его лицо, чего, однако, нельзя было сказать о его необычайно живом и пронзительном взгляде.

Навстречу ему шагнул Зехир.

— Это ты тот храбрец, что бросил своих воинов мне на подмогу? — спросил маг.

— Воистину, я, — громко отвечал одноглазый человек, но к своему удивлению, Хару не услышал в его голосе ни хвастовства, ни напускной важности, которая всегда так отличала разбойников.

— Тогда позволь мне наградить тебя.

Раджа снял с пояса великолепный кинжал, рукоять которого была украшена дорогими рубинами, и без жалости отдал его одноглазому человеку. Тот принял подарок с поклоном, и хотя глаза многих его воинов заблестели алчным огнем при виде дорогого оружия, сам предводитель, даже почти не взглянув на него, аккуратно спрятал кинжал в складках своего истертого камзола.

— Благодарю, маг. Имя мое — Одноглазый Джо, а это, — разбойник указал на хрупкую женщину, отличавшуюся своей красотой и каким — то статным величием, — моя возлюбленная, Салли.

Женщина изящно поклонилась.

— Рада приветствовать вас! — бойко отозвалась она.

В этот момент невдалеке прогремел взрыв, заглушивший речь разбойницы.

— О, — озадачено протянула та, — боюсь, мы расправились еще не со всеми солдатами Фордхэма. Думаю, мы можем познакомиться и позже!

Зехир тряхнул головой, будто сбрасывая оцепенение.

— Ты права, — серьезно кивнул он, — познакомимся позже. А теперь, вперед! Хару, Ирен! Как бы я хотел обнять вас и обсудить все, что случилось сейчас! Но время не ждет. Поспешим.

К радже подоспели слуги и с беспокойством осмотрели его, но тот лишь раздраженно махнул им рукой, сказав, что чувствует себя прекрасно. Затем маг потребовал привести его коня и, одним прыжком взобравшись в седло, подал сигнал «В путь!».

Проезжая мимо ведьмака, Ирен наклонилась к его уху.

— Не нравится мне этот Джо…

Хару лишь передернул плечами, оценивающе глядя на неожиданного спасителя Зехира.

— Подождем, — отвечал он, — может нам еще удастся разгадать его намеренья.

Объединенные силы ведьмаков и Зехира, подкрепленные новыми союзниками в лице городских разбойников, прошлись через центр, усмиряя последние очаги битв. Тут борьба уже шла не только между сторонниками Фордхэма и Союза. Солдаты Валиора, стоящие на службе короны, с рвением исполняли свой долг и теснили тех горожан, кто не желал открывать врата перед приближающимся войском Фордхэма. На некогда тихих и мирных улицах сцеплялись друг с другом целые толпы. Однако Хару не без удовлетворения заметил, что многие из солдат Валиора прямо во время битвы переходят на сторону мятежников — оппозиционеров. Видимо, не только простых жителей угнетала диктатура и жестокость короля Токализии.

«Вперед, собратья!», «Постоим за честь Хранителей!»,» Долой Темного Короля!» — слышалось ото всюду, и ассассины вместе с разбойниками и воинами Тарин — Нура, с радостью подхватывая эти возгласы, кидались в бой.

Зехир, подавая пример остальным, ехал впереди своих войск. В момент особого накала на поле битвы, он выхватил из — за пояса свою трость и направил ее набалдашник в сторону врагов. Камень, украшающий наконечник трости, засверкал рубиновым блеском и, окутав Зехира магическим туманом, выплеснул столп синего пламени, точно в гущу противников. Те, визжа от боли и страха, дрогнули перед превосходящей их силой и побежали, пытаясь спастись за воротами Валиора.

Мятежники и армии Зехира, Хару, Ирен и Одноглазого Джо провожали их победоносными криками и звоном скрещенных мечей и сабель.

Друзья под ликующие возгласы валиорцев проезжали к южным воротам города, направляясь к маяку.

— Добрые горожане, — кричал Зехир, размахивая оружием, — на нас идет армия Фордхэма — предателя и изменника! Дадим же ему достойный отпор! Укрепляйте скорей Валиор, готовьте город к осаде. Пусть Темный король увидит неприступную крепость на месте тихого портового городка! За работу, друзья!

Воодушевленные словами раджи, горожане тут же бросились за работу. Валиор готовился дать бой своему королю.

 

Глава 19 Несломленная верность

Тем временем друзья благополучно выехали из города сквозь южные ворота, и вновь рокот моря отчетливо донесся до их ушей. Ехали быстро, не разговаривая. Каждому хотелось скорее достигнуть маяка Вирджила и казалось, что любое лишнее слово может не на шутку затормозить их. Уже через минуту из тумана показался огонь маяка, и послышался громкий шум множества голосов.

На берегу среди прибрежных скал собралась целая толпа народа. К удивлению Хару, она не казалась разрозненной и хаотичной толкотней. Четко отрегулированные передвижения людских масс выявляли строгую военную выправку большинства присутствующих. Рядом со входом в маяк стояли воины в зелено-синих плащах. К ним бесконечным потоком присоединялись новые части подземного гарнизона, а те из беженцев, кто не мог сражаться, провожали воинов в добрый путь и помогали со сборами. Они подготавливали арсенал подземного города и раздавали солдатам оружие, самодельные бомбы и целительные эликсиры. Многие из беженцев, нагрузив тяжелые тюки со всем, что могло помочь осажденным, длинной вереницей шли к городу, чтобы раздать свою поклажу горожанам и солдатам Валиора, вставшим на сторону бунтовщиков.

К армии ассассинов присоединялись и многие женщины, впервые бравшие в руку меч или кинжал, но это нисколько не умаляло их решимости. Хару понял: они будут умирать с гордостью и без страха.

Тут же друзья увидели Морана и Грома, который вновь был окружен своей тяжело — вооруженной дружиной. Глаза урбунадрцев зловеще блестели. Гномы в нетерпении теребили кисточки своих бород, им явно не терпелось поскорее броситься в бой. Рядом с ними грациозно восседали Золотые драконы.

Неподалеку Вирджил беседовал с Альрутом, стоя на одном из высоких валунов, чье подножье опускалось в ревущую пучину вод. Двое старцев видели и чувствовали власть, мудрость и силу своего собеседника и прониклись друг к другу безмерным уважением.

Вездесущий Гром первым заметил возвращающихся с поля боя друзей. Как только войско Хару, Ирен и Зехира приблизилось к маяку, вся эта многоликая толпа взорвалась ликованиями и поздравлениями.

Хару первый оказался в стальных объятиях Грома, и с ужасом почувствовал, как воздух со свистом вырывается из легких под натиском рук рыжего титана. К счастью принц Урбундара вовремя вспомнил, что на него смотрят воители его дружины, и решил не слишком поддаваться эмоциям. Слегка кашлянув, он выпустил ведьмака из своих рук и, не имея возможности окончить свое восхищение объятиями, тут же накинулся на Хару с речью.

— Ведьмак! — пробасил он столь громким голосом, что заглушил ликование толпы. — Как я рад видеть тебя живыми! Приведя сюда свою дружину и драконов, я был уже готов броситься к вам на подмогу, но Вирджил удержал меня. — Гром сделал вымученную гримасу. — Он сказал, что уже зрит вашу победу в седых волнах. Но, о, Хранители! Если бы я хоть что — нибудь смыслил в его изречениях! Понимаешь, ведь гномы не сильны в поэтических фразах…

Хару, Ирен и Зехир весело засмеялись.

— Не горюй, принц Урбундарский, — весело отвечал раджа, — к тому времени, как ты бы подоспел со своим войском, мы бы уже не оставили для вас в городе ни одного живого врага!

Гром болезненно застонал.

— Ну, ничего, — пробурчал он с напускной обидой, — я еще успею взять у вас реванш на армии Фордхэма!

К Грому, Хару, Ирен и Зехиру склонились две большие, пышущие жаром морды Рюка и Нэры.

— Храбрый, но болтливый принц. Не утоми своею речью путников усталых, — задорно произнес Рюк, оскаливая в жуткой улыбке острые клыки.

Гром нахмурил брови и недовольно засопел.

— Мои поздравления, вам, славные герои, — молвила друзьям Нэра и, довольно осклабившись, пыхнула на Хару облачком пара.

Ведьмак улыбнулся Нэре и, увидав ее белоснежные клыки, уже в который раз поблагодарил судьбу за то, что драконы его друзья, а не враги.

В этот момент к компании подоспели Вирджил и Альрут. Старцы благосклонно поздравили их с победой, но от Хару не укрылись их опечаленные взгляды, скользнувшие по поредевшим войскам.

Моран и Селена, которые только что вышли из маяка, дождались своей очереди и обняли друзей, желая им скорей залечить свои раны.

— О, Хранители! — вдруг спохватился Альрут. — Друзья, скажите, пленника или союзника вы привели к нам?

Навстречу Грому, драконам и старцам вышел Одноглазый Джо вместе со своим отрядом разбойников. Ведьмаки и Зехир уже было позабыли о них во всеобщих радостях, скорби о погибших и в суматохе предстоящей схватки.

Зехир тут же спохватился, решив взять дело в свои руки. Встав плечом к плечу с Одноглазым Джо, как будто готовясь защищать его от всеобщего непонимания, раджа произнес:

— Эти люди спасли мою жизнь. Их героизм неоспорим! Прошу вас отнестись к ним как к равным.

По рядам войска ассассинов пронесся одобрительный гул. Вирджил и Альрут удовлетворенно кивнули, но что — то в блеске их глаз заставило Хару насторожиться. Он и сам еще не до конца поверил в искренность и бескорыстность этих разбойников в серых плащах. Эти бродяги явились из неоткуда, словно намеренно поджидали удобного момента для появления.

Пока Хару обдумывал действия Одноглазого Джо, тот с поклоном, достойным аристократа, представил себя и свою команду тем, кого видел в первый раз.

Вирджил вновь кивнул, но настойчивый подозрительный огонек так и не исчез из его глаз.

— Но почему же ты, благородный воин, — заговорил маг, делая акцент на слове благородный, — выбрал нашу сторону, ведомую лишь дружбой и храбростью ее немногочисленных воителей?

Разрушив ожидание Вирджила и Альрута на замешательство, Джо без колебаний предложил им ответ, улыбаясь самой благодушной улыбкой.

— Судьба моя непроста, — начал он, — я не обычный разбойник, как вы, наверное, уже успели подумать. Я был одним из Капитанов пиратов с Острова Скелета, известного так же как пиратский остров. Я был изгнан, изгнан с позором, однако моя возлюбленная Салли, не пожелав расставаться со мной, тоже стала изгнанницей. Мы поселились здесь, в Валиоре, помышляя когда — нибудь вернутся на родину и отвоевать свою честь. Тут я встретил и собрал воедино многих из этих преданных мне теперь ребят. — Джо указал на бандитского вида приятелей, стоявших рядом с ним. — Все они настоящие моряки и, вступив в мою команду, начали обучаться особым манерам, которых я требовал от них. Не думайте, что все пираты — пьяные псы, не знающие жалости и чести. Каждый, кто входит в пиратский круг высшего сословия, обладает всеми качествами дворянина! Когда — то и я состоял в высших кругах нашего… гхм… сообщества, если можно так сказать. Поэтому я не мог потерпеть разгильдяйства и пьянки среди моей команды. Хоть ром и славная штука, но…! — с этими словами Джо картинно цокнул языком и развел руками. — Я знал, что Фордхэм не жалует низшие сословия общества. Прилично прожив в Валиоре, я достаточно много узнал о королевстве людей. Я знал, что на короля не могли бы подействовать даже мои благородные манеры и, хе-хе, что уж таить, искушенный ум. Фордхэм ненавидит разбойников и пиратов и казнит тех из них, кто имеет оплошность попасть к нему в руки. Просто мне было невыгодно так рисковать своей жизнью ради поклонения королю. Вот я и выбрал наиболее подходящую мне сторону в этой войне.

Джо замолчал, оглядывая всех, чтобы увидеть, какое действие произвел на людей его рассказ.

— Что ж, Джо, — ответил Вирджил неизменившемся тоном, — хоть ты выбрал нашу сторону не по душевным убеждениям, а лишь из собственной выгоды, мы все равно рады приветствовать в наших рядах нового союзника.

Речь Вирджила прервал тревожный звук рога, прогремевший в Валиоре.

— Фордхэм! — перевел сигнал Вирджил, глядя вдаль на городские башни. — Он приближается!

— Пора отстоять Валиор, — заговорил Моран, обращаясь к ассассинам и другим воителям, — покажем Фордхэму всю силу нашей маленькой армии!

Селена надела шлем и подъехала к друзьям.

— Пора проредить хоть немного войска этого Темного короля! — задорно обратилась она к ним, что бы хоть немного снять обуревавшее всех волнение.

— Верно! — подтвердил Гром. — Я сам размозжу ему голову, если только Хранители предоставят мне такую возможность.

Хару приободрился от этих слов и, ухватив за узду своего коня, встал рядом с приятелями, что бы одним из первых въехать в город.

Все армии, стоявшие у маяка, пришли в движение по первому сигналу своих командоров. Они спешили на помощь валиорцам, что бы встретить у стен города свою славу или смерть.

К Хару подъехал гнедой конь Вирджила. Старец, до того облаченный лишь в длинный плащ и тогу, которую обычно носят маги, был одет теперь в мерцающие сине — зеленые доспехи с лакированными стальными чешуйками на груди. Наплечники доспеха загибались вверх острыми зубцами, а плащ, пошитый синим бархатом, дополнял устрашающий вид Вирджила. В правой руке маг держал свой посох, а левой придерживал эфес меча, качающегося на поясе.

Вирджил наклонился к уху Хару и прошептал:

— Присматривай за Джо, ведь слишком необычно, что пират вообще принял чью — то сторону в этой войне.

Хару дал обещание магу, невольно любуясь его великолепным одеянием. В этот момент прямо над их головами пронеслись золотые стрелы. Драконы перестроились в клин и выровняли полет. Построение вел Альрут, восседающий на спине Нэры.

Драконы выплеснули столп бурлящего пламени в серое небо, и армия маяка, вдохновленная этим невиданным зрелищем, с оглушающим криком ринулась вперед. Люди верили в силу драконов и в их устрашающую кару, которая должна была низвергнуться на головы сторонников Фордхэма и самого Темного короля.

* * *

Город был взволнован, но везде царил слаженный порядок. Все действовали сообща, не жалея сил на возведение последних укреплений. Пожары, вспыхнувшие во время мятежа, были потушены, и горожане во всеоружии спешили занять свои места на стенах Валиора.

Как только армия маяка — гордая и ужасная в своем великолепии вступила на территорию города, горожане разразились восторженными овациями. Теперь они верили в победу, уже видя в своем воображении, как вместе с устрашающей армией Зехира они разобьют войска ненавистного короля.

Внезапно над головами горожан пронеслась тень, и раздался громкий рык, содрогнувший своей силой даже прибрежные камни. Защитники Валиора в страхе пригнулись и, подняв головы ввысь, увидели мощные золотистые крылья, разрывавшие крепкий, пропитанный грозой воздух. Драконы парили над армией Валиора, посылая в небо струи раскаленного пара и фонтаны кипящего света, который долетал до самых дальних туч, разрываясь искрами. Это видел и Фордхэм, ведущий на город свои легионы. Король с тревогой и страхом отметил, как и сам вздрогнул при виде этого испепеляющего огня. Он понял: Валиор будет стоять до последнего.

Драконы, резко уйдя в пике, пронеслись совсем близко от земли, обдав воинов ураганным потоком горячего воздуха.

— Вперед, защитники Валиора! — закричал Альрут, когда драконы неслись над головами горожан. — Фордхэму не устоять перед нами!

Защитников города, прежде не встречавших драконов, охватил боевой экстаз. С воинственным ревом они бросились к крепостным стенам. Этот громогласный единый крик, перемешанный с драконьим рыком, встретил Фордхэма. Король в ужасе осадил коня перед вопящим ощетинившимся городом. Так началась оборона Валиора.

Вся армия маяка расположилась на стенах. Громовержцы Зехира встали впереди, сверкая объятой молниями кожей. Фордхэм, видя эту демонстрацию силы, сжал зубы и со злостью всадил шпоры в конский бок.

Хару протиснулся ближе к Ирен, Морану и Селене. Он внимательно окинул взглядом приближающуюся армию, анализируя структуру ее боевых порядков. Вся она двигалась четко слаженным строем; каждый легион, включавший в себя несколько сотен пехотинцев, стрелков и кавалеристов, шел отдельно от другого, не перемешиваясь в одно целое. Впереди ехал на гнедом коне воин в позолоченных латах с красным пером на шлеме. Вокруг него вышагивали клином телохранители с длинными пиками.

Четверо друзей тут же узнали Фордхэма и его охрану.

— Смотрите! — обратила внимание Селена. — К нам кто — то приближается.

И правда, от остановившейся армии отделился всадник и галопом помчался к стенам Валиора. В руке он нес герб Токализии и боевой рог. Подъезжая, он протрубил в него, что бы привлечь внимание защитников города, выстроившихся на стенах. Гарцуя на лошади, он медленно стал разъезжать перед воротами, вглядываясь в лица осажденных.

— Кто это? — шепотом спросил Хару, боясь нарушить своим голосом внезапно наступившую тишину.

— Сейчас увидим, — пробормотал Моран, пристально вглядываясь в лицо всадника.

Голоса на стенах города утихли. Все приготовились слушать речь гонца.

— Валиорцы! — с напыщенным пафосом начал тот. — Именем короля Фордхэма, вашего повелителя, я приказываю открыть перед ним ворота и выдать в руки правосудия предателей: Зехира и Вирджила! Тогда благородный король Фордхэм смилуется над вами и уйдет с миром!

По стенам города прошелся тихий ропот. Лица воинов Валиора обратились к Зехиру и Вирджилу, стоящих рядом друг с другом. Зехир вынул из — за пояса саблю, показывая, что не сдастся без боя.

Справа от них послышалась ругань и крики.

— Расступитесь, негодяи! — вопил разгневанный голос.

Валиорцы отпрянули, и к Зехиру с Вирджилом подоспел взъерошенный Гром со своей дружиной. Гном выстроил своих воинов перед двумя магами и броско замахнулся топором на засомневавшихся горожан. Те в ужасе попятились.

— Неужели вы сдадитесь без боя этому проклятому гремлину?! — взрычал Гром. — Неужели отдадите на смерть своих же защитников?! Как только ворота Валиора откроются перед Фордхэмом, он прикажет повесить вас всех до единого! — Гром презрительно сплюнул наземь. — Все его слова — ложь!

Люди пристыженно опускали головы. Секундный порыв душевной слабости быстро оставлял их.

Моран решил добить переломный момент и, выхватив лук, пустил первую стрелу в сторону войск Фордхэма. По стенам города пронесся ликующий ропот. В ответ на него с неба спикировали Золотые драконы. В сокрушительном рывке они опустились на крыши башен и зубцы крепостной стены. Камень треснул под их когтями и взорвался дождем осколков. Ревущий огненный ад сорвался с их пастей в сторону королевского войска. Это выражение неприкрытой ярости вмиг подстегнуло воинов Валиора. В гонца сорвались десятки стрел и пращевых камней. Несчастный лишь успел вскрикнуть, как тут же оказался похож на подушку для иголок. Его тело бесформенной грудой свалилось с седла, а напуганный конь бросился прочь.

Валиор взорвался новым единогласным воплем, вызывающим Фордхэма на бой.

Со стен города Хару видел, как рыцарь в золоченых доспехах вскинул меч, и на его призыв от войска отделилось синее знамя. Бешеным галопом синий легион из города Сприэла метнулся к стенам осажденного Валиора.

 

Глава 20 Осада Валиора

— Лучники! К бою! — прозвучал приказ Вирджила, и город мгновенно ощетинился стеной заряженных луков. Люди ждали, когда синий легион приблизится на расстояние выстрела. Вирджил стоял с поднятой рукой, но вопреки ожиданиям валиорцев, вражеское войско вдруг поменяло тактику и разделилось надвое. Хару в недоумении смотрел, как часть легиона выстраивается в ряд неподалеку от города, а второе подразделение, оставив лошадей, бежит к стенам Валиора со штурмовыми лестницами.

— В чем дело? — забеспокоилась Ирен. — Почему они больше не приближаются?

— Они стоят слишком далеко! — взволновано оценила Селена. — Наши стрелы не долетят до них.

Тем временем остановившиеся воины легиона по приказу своего командира отцепили от седел увесистые арбалеты. Валиорцы не располагали столь мощным оружием, и их преимущество вмиг потеряло актуальность.

Командир легиона махнул рукой, и сотни арбалетных болтов обрушились на стены города.

Послышались крики и стоны, началась паника. Раненые и убитые воины, подкошенные стрелами, срывались вниз, а живые, поняв, что высота стен их не защитит, стремились покинуть свои оборонительные посты. Уверенный напор сил Фордхэма пошатнул их боевой дух и поверг в страх. Но вдруг по воздуху пронесся зычный голос Зехира:

— Не поддавайтесь страху! Оставайтесь на местах! Мы еще можем победить!

С этими словами Зехир сам бросился к краю стены и начал сталкивать первую штурмовальную лестницу.

Храбрость архимага и его солдат несколько привела людей в чувство. Валиорцы, устыдившись своей паники, вновь стали рассредоточиваться по стенам. Они принялись рубить штурмовые лестницы синего легиона. В ход пошли пращи и луки, хотя защитникам Валиора приходилось действовать с крайней осторожностью, чтобы не попасть под волну обстрела вражеских арбалетчиков. Игнорируя ответную стрельбу, горожане привели в действия кипящие чаны со смолой и водой, которые целым потоком смерти низверглись на голову штурмующих.

Тем временем над городом пронеслись огромные тени драконов, которые подобно комете ринулись на арбалетчиков. Альрут, летевший впереди всех на драконихе Нэре, взмахнул посохом, выпуская заряд фиолетовой молнии прямо к ногам стрелков синего легиона. Те, вздрогнув, отступили на несколько шагов, но бесстрашно взглянули в глаза смертельной опасности. Для них не потребовалось одобрения или приказа командора. Все как один они подняли свое оружие и пустили последние в своей жизни стрелы в надвигающуюся золотую смерть. Затем их накрыло слепящим огнем, и все было кончено.

По рядам защитников Валиора пронесся радостный гул, и они с удвоенным рвением принялись отбиваться от остатков синего легиона. Воителей Фордхэма ждала неминуемая смерть и, желая спасти остатки синего легиона, король передал приказ к отступлению. Он скрежетал зубами от злобы, видя неприступные стены города, когда — то укрепленные им самим.

Первая победа осталась за ликующими горожанами, но тут к отступающему легиону Фордхэма пришла устрашающая для повстанцев подмога. Из — за тыла вражеского войска был выведен десяток осадных машин, накрытых покрывалами. По сигналу короля покрытия были сорваны, и уже через несколько минут подожженные снаряды со свистом взметнулись к укреплениям города. Знаменитые осадные катапульты Токализии были пущены в ход.

Лавируя между дождем смертоносных комет, Альрут устремился к боевым машинам, надеясь разрушить хоть часть из них.

Хару, Ирен, Селена и Моран стояли оглушенные грохотом свистящих снарядов, разбивающих башни на стенах города.

Потянулись долгие часы осады. Иногда обстрел прекращался, и тогда свежие подкрепления бросались штурмовать порушенные укрепления. Защитники Валиора не уходили со стен даже под дождем из горящих глыб и продолжали посылать вдогонку отступающим волнам неприятеля ливень стрел.

В какой — то миг под силой одного из самых точных ударов вниз съехала часть городской стены, утащив за собой с десяток жителей Валиора.

— Все вниз! — тут же разлетелся над стенами зов Вирджила, усиленный заклинанием.

Воины Валиора, укрывая головы от падающих обломков, начали покидать свои оборонительные позиции, что бы уже на земле занять новые. В зияющую брешь в стене уже очень скоро должны были ворваться враги.

Это привело в чувство друзей. Моран бросился вниз вместе со всеми. Махнув рукой приятелям, он прокричал:

— Встретимся внизу! Нужно скорее занять места!

— Встретимся в бою, друг… — прошептал уже сам себе Хару.

В нескольких местах Валиор пылал. Его защитники с содроганием смотрели, как ничем уже не удерживаемая армия короля надвигается на них.

Запели рожки, послышался стук барабанов. По команде желтый легион короля бросился на новый приступ. Чуть поодаль пикинеров желтого легиона летела конница, планируя прорваться в город вслед за пехотинцами.

Хару и Ирен, спустившись вниз, уже спешили занять свои места, как вдруг кто — то остановил их со спины. Ведьмак обернулся и увидел тяжело дышащего Зехира. Его одежда была залита кровью, черные волосы растрепались по плечам и слиплись от грязи и пота.

— Хару! — тяжело выдохнул он. — Скорее! Вирджил приказал мне, тебе, Ирен, Грому и Одноглазому Джо рассредоточиться по городу. Желтый легион Фордхэма — это целая орда! Драконы смогут испепелить сотню, две, три, но остальные все равно прорвутся в город! Мы же будем бить их из засады.

Хару с готовностью кивнул головой.

— Идет.

— Но где Гром? — забеспокоилась Ирен, вытягивая шею и приподнимаясь на цыпочки. — Он уже должен быть здесь.

Будто отвечая на ее слова, из расступившейся толпы показался принц Урбундара в сопровождении своей дружины. Рядом ехали шеренги ассассинов, а поодаль шагал Одноглазый Джо со своими ребятами. Свежее подкрепление воодушевило окружающих.

— Вот, я вас нашел, наконец! — пророкотал Гром. — Вирджил послал меня к вам с отрядом ассассинов, — обратился гном к Хару и Ирен, — вы уже вели бой вместе с ними. Думаю, вам будет приятно вновь сражаться рядом с этими храбрецами.

Один из ассассинов подъехал к друзьям, ведя под уздцы двух коней.

— Мы под вашей командой! — доложил он, передавая скакунов ведьмакам.

Хару и Ирен поспешили возглавить свое маленькое войско. Новый звук рога заставил всех поторопиться.

— Но как мы разделимся по городу? — спросил подошедший Джо.

— А вот как! — утверждающе вскинул палец Зехир. — Хару, Ирен, встаньте у западной стены города. Вирджил со своим войском встанет на севере, что бы принять на себя главный удар. Я расположусь на востоке, передав часть армии в подчинение Вирджилу. Достопочтенный принц Урбундара, тебя же прошу устроить засаду у южных ворот.

Гром вонзил в мерзлую землю рукоять топора, увенчанную штыком, и вызывающе сверкнул глазами.

— Ни один враг не пройдет сквозь мою дружину живым! — рявкнул он, и в ответ на это изъявление воины Урбундара взорвались согласными криками.

— Джо, — обратился Зехир к подошедшему пирату, — пусть твой отряд встанет в центре города и по первому звуку рожка с любой из сторон Валиора, бросается на помощь тому из нас, кто призовет тебя.

— Можете рассчитывать на меня, — ответил Джо с поклоном.

— Значит, вперед? — осведомился Хару.

— Вперед! — прогремел принц Урбундара.

Желтый легион приближался. Нельзя было терять ни минуты. К друзьям подскакал Вирджил, разгоряченный битвой. Его меч уже был орошен кровью. Маг вместе с драконами и Альрутом разбил первые ряды врага, но те тысячами продолжали надвигаться на Валиор, и отчаянную вылазку за стены пришлось свернуть.

— Скорей! — скомандовал он, едва не срываясь на крик. — Занимайте город со всех сторон! Достройте баррикады, пока горожане будут отбивать первый натиск. Не теряйте ни минуты!

С этими словами он пришпорил коня и поскакал к площади города, чтобы там выстроить свои две сотни воителей вместе с частью армии раджи.

Последовав примеру Вирджила, Зехир обернулся к своим оставшимся воинам и, вскинув саблю, отдал приказ:

— За мной, воители Тарин — нура!

Устрашающая армия Зехира прошествовала за своим воеводой. Раджа вскочил на подведенного к нему жеребца, который при каждом шаге звонко бряцал вплетенными в гриву амулетами.

— Удачи, и да прибудет с вами сила Хранителей!

Юный маг похлопал жеребца по лоснящейся шее и, сорвавшись с места, исчез среди улиц Валиора, увлекая за собой свою армию.

Желтый легион уже рвался в брешь, и жители города встретили напор его армии плотно сомкнутыми рядами. Из бойниц на дозорных башнях лились тучи стрел, Альрут бросал израненных драконов в новые приступы, но желтый легион пребывал бесконечной лавиной и численностью брал позиции. Ростовые щиты его воинов были идеальной, хоть и громоздкой защитой. Впрочем, в узком проходе маневренность не требовалась.

Тем временем Хару и Ирен попрощались с Джо и Громом и двинулись к западной части города. Удаляясь от главных ворот, где в самом разгаре гремела битва, Хару переживал муки совести. Он оглядывался назад, высматривая в гуще сражения Селену и Морана, которых они бросали на произвол судьбы. Ведьмак утешал себя мыслью о том, что скоро, по задуманному плану, горожане бросят свои позиции и начнут отступать вглубь Валиора. И как раз там, опьяненных мнимой победой легионеров, будет поджидать ловушка. Армии Зехира, Вирджила, Грома и ведьмаков станут ключевыми звеньями этого капкана.

Вскоре осажденные северные ворота скрылись из виду, и лишь глухие удары и вздрагивания почвы говорили о кипящей невдалеке битве. Город еще не был окружен врагом со всех сторон исключительно благодаря Золотым драконам, которые твёрдо держали оборону с воздуха. У легионов Фордхэма не оставалось ничего иного, кроме как идти напрямую через брешь в центральной стене.

Хару в сотый раз обдумывал все детали сложившейся ситуации и не заметил, как достиг вместе с отрядом западных кварталов.

— Мы прибыли, командор! — возгласил один из ассассинов, который подавал ведьмакам лошадей.

Хару поднял глаза от гривы своего коня.

— Укрепляйте баррикады, — приказал он, — пусть наши враги пообломают об них себе ноги.

Ассассин бросился исполнять приказание, а Хару медленно подъехал к Ирен, которая засмотрелась на серое небо, все еще затянутое тучами.

— Все хорошо? — как можно ласковей поинтересовался ведьмак.

Ирен круто развернулась к своему собеседнику и выпалила:

— Мы в городе, осаждаемом тысячами наших врагов, а ты спрашиваешь, все ли хорошо?!

Взгляд колдуньи, казалось, мог резать металл. Хару, вздрогнув, отпрянул.

— Просто меня пугало твое настроение в последнее время, — смущенно пролепетал он, — ты стала замкнутой и озлобленной! Я не могу больше видеть тебя такой! Что произошло?

— О! Ты знаешь. Ты все переживал вместе со мной. Все, что случилось с нами за последнее время, все жестокие бедствия закалили меня и сделали сильней! И то, что ты видишь — это не замкнутость или злоба, это щит, который закрывает меня от смертельных ударов судьбы!

— Ты стала такой после смерти Адера! — воскликнул Хару, делая этот вывод скорее сам для себя. — Конечно, не сразу. Вначале ты пыталась найти утешение со мной, даже пришла ко мне в тот вечер. Позже, радостно встречала наших друзей и союзников в Иритурне, но потом, не сумев таки оправиться от горя, замкнулась в себе!

Вдруг колкая боль сжала его сердце и надавила на горло. Ведьмак с силой дернул поводья, так что лошадь заржала от боли и взбила копытом землю.

— Ты любила его? — с жаром спросил Хару, движимый сжигающей ревностью. — Ты любила Адера?

К щекам Ирен хлынула кровь, глаза затуманились влажной пеленой. Душевная рана, заботливо латаемая временем, вновь раскрылась, и кровь вновь окропила ее края, как слезы ресницы Ирен.

— Да! — с чувством вскричала она. — Я любила его, но…

Слова колдуньи вдруг заглушил стук копыт, крики, стоны и лязг сталкивающихся мечей. С северной стороны города ветер принес запах дыма. Желтый легион прорвался в город.

— К оружию! — закричала Ирен, явно радуясь возможности избежать разговора.

Ассассины моментально выстроили позиции, готовясь вихрем ввинтиться в ряды легионеров. Когда содрогание земли от топота приближающейся армии стало невыносимо, Ирен зычно скомандовала:

— Вперед!

Вои безмолвно тронули коней и галопом вышли на сближение с врагом. Желтый легион летел по пустой улице сломя голову и не успел вовремя остановиться перед заграждениями и цепями, натянутыми между домов. Прикрытые дымом баррикады были плохо видны издалека на фоне общих разрушений и стали катастрофической ловушкой для конницы. Первые ряды моментально опрокинулись наземь, задние подминали впереди идущих, и сами оказывались разбитыми. Кони путались и спотыкались, топча своих хозяев, желтый флаг изорванной тряпкой упал в кучу бьющихся в агонии тел. В этот момент подоспели ассассины и безжалостно проехались прямо по грудам тел людей и животных. К несчастью, разбиты оказались лишь несколько первых рядов. Проскакав разрушенные баррикады, ассассины встретились лицом к лицу с новым полком, который стремительно нагонял первый. Легионеры от неожиданности осадили коней, но тут же, взяв себя в руки, вновь бросились вперед, выставив перед собой острые пики. И вот, столкнулись две армии, сойдясь как мощные челюсти огромного зверя. Хару, переполненный гневом и ревностью, не замечал ударов, покрывающих его легкие доспехи. С удвоенной силой, родившейся от ярости и обиды, он рубил врагов, которые кровавыми мешками падали под копыта его коня.

«Как я был слеп!» — думал Хару. — «Она любила его, а я не замечал! О, я несчастный, обманутый слепец! Великие Хранители! Пусть я стану героем страшного знамения Вирджила! Уж лучше погибнуть, чем жить так…».

Эти горячие мысли заняли всю голову Хару, и он, сам того не замечая, стал допускать ошибки, одну за другой. На него сыпались грады ударов, которые ведьмак отбивал кое-как.

Легионеры короля, ощущая свою силу в своем числе, стали теснить ассассинов к стенам города. Становилось ясно, что они хотят загнать повстанцев в ловушку и перебить их в ней. Еще один натиск, и рухнул зелено-синий стяг ассассинов, послышался предсмертный крик знаменосца.

— Хару! — закричала Ирен, выводя ведьмака из оцепенения. — Нам не победить! Нужно дать сигнал Одноглазому Джо! Скорей!

Ее крик потонул в лязге мечей, и сама Ирен исчезла среди желтых плащей легионеров. Ассассины, отчаянно защищавшие ее, падали один за другим. Хару вмиг осознал всю тяжесть положения. Дрожащей рукой он выхватил сигнальный рожок и приставил его к губам. Над городом пронесся долгий пронзительный зов, на минуту заглушивший рев боя.

«Только бы Джо услышал наш сигнал!» — подумал ведьмак, выворачивая магией из земли груды камней перед собой, пытаясь хоть ненадолго задержать наседавших врагов.

И тут, отзываясь на мольбу Хару, послышался приближающийся звон рога. Еще не успели стихнуть последние его звуки, как небо ощерилось сотнею стрел, дождем осыпавших желтый легион. Болезненные вопли слились в один жуткий гул, и легионеры отступили прочь, сворачивая свои порядки, словно раненное животное, сжавшееся в клубок. Однако путь к отступлению им перекрыли головорезы Джо. Видя свое неминуемое поражение, желтый легион в ужасе обратился в бегство мимо пиратов. Под тучей стрел и смертоносных ударов легионеры прорывались к северным воротам, надеясь найти там спасение.

— Благодарю тебя, Джо! — весело прокричала Ирен, подгоняя бегущих врагов ударами меча.

Одноглазый пират кивнул колдунье, и на его губах тоже заиграла довольная ухмылка.

— К северным воротам! — отдал Хару приказ своим воинам.

Ведьмак, заглушив в себе боль и гнев, скакал впереди всех, вымещая на отступающих легионерах свое страдание. Когда главные ворота города были уже близко, друзья с радостным трепетом услышали счастливые крики валиорцев. Вылетев на площадь, Хару и Ирен оказались окружены воинственно кричавшими и смеющимися горожанами. Желтый легион позорно бежал из города! По следу отступающих вела кровавая дорожка. Валиор отстоял себя, заставив врагов дорого заплатить за свою дерзость.

— Хару! Ирен! — услышали колдуны знакомый командный голос.

Сквозь толпу ликующих воителей к ведьмакам пробивались Моран и Селена. Кровь, смешавшаяся с грязью и копотью, залила им лицо; доспехи воина и эльфийки были помяты, но их глаза светились радостью.

Ведьмаки поспешно соскочили с седел и бросились навстречу приятелям. В этот миг с дальнего конца площади послышался еще один громогласный зов:

— Эгей! И здесь познали устрашающую силу Урбундара! — за этими словами последовал смех, достойный грохота землетрясения.

Горожане, взорвавшиеся новым всплеском оживленных голосов, почтительно склонились перед принцем гномьего королевства. Тот подбежал к друзьям, простирая к ним свои огромные руки, будто пытаясь обнят всех сразу.

— Желтый легион побежден! — провозгласил он после должных приветствий. — И ни один их трусливый воитель не проник сквозь южные ворота к маяку!

— Мы верили в тебя Гром, — уверенно кивнула Селена.

— Что бы мы делали без тебя? — улыбнулась Ирен, кладя дрожащую после напряжения битвы руку гному на плечо.

— О! — польщенно надулся Гром. — Вы бы лишились верного друга, а я бы — добрых и славных моментов, проведенных вместе с вами!

Хару невольно улыбнулся, чувствуя бескорыстную искренность слов принца. У ведьмака возникло желание как можно сильнее сжать могучего гнома в объятьях, но он сдержался, понимая, что битва еще не окончена, хоть самая страшная ее часть была уже позади.

— Смотрите! — заметила Селена. — Вирджил, Зехир и Альрут возвращаются с поля боя!

Трое воинов вступили в освобожденный город под громкие приветственные крики. Несмотря на всеобщую радость, их лица оставались суровыми и задумчивыми. У Хару похолодело сердце при виде их напряженных собранных поз, не предвещавших ничего хорошего. Драконы тяжело шагали по земле, Альрут шел рядом с Рюком, опершись на него рукой. Другая его рука висела неподвижной плетью, а рукав эльфа выглядел так, будто его целиком окунули в банку с красной краской. Хару с ужасом заметил, что в веренице Золотых Драконов не хватает двух. Их тела несли позади атланты Зехира. Увидев эту грустную процессию, горожане тут же затихли, и дальше герои продвигались под скорбным молчанием.

Моран, почуяв неладное, стал расталкивать толпу, чтобы добраться до Зехира. Ведьмаки, Селена и Гром тут же последовали за Мораном. Зехир еще издалека заметил их и сделал знак рукой. На миг в его глазах блеснула радость, от того, что друзья остались в живых, но затем, она вновь сменилась напряженным оцепенением.

— Мы потеряли половину войска и двух драконов, — тяжело проговорил он, когда друзья приблизились. — Остальные все изранены, многие не могут подняться в воздух. Их крылья пробиты снарядами и стрелами. Пройдет не мало времени, прежде чем они вновь оторвутся от земли.

По рядам валиорцев пронесся испуганный шепот.

— О, нет! — простонала Селена.

Моран сделался мрачным как туча. Даже Гром погрустнел, опустив свой топор.

Хару сжал кулаки, пытаясь не поддаться губительным мыслям.

— Пусть так, — сквозь зубы процедил он, — но мы укрепим стены Валиора и будем драться втрое решительней и сильней, потому как должны отомстить за смерть невиновных.

Горожанами овладевала мрачная злость, придающая им новых свирепых сил.

К друзьям подъехал Вирджил. Его плащ был изодран, блестящие до того доспехи покрылись грязью и кровью. Однако маг все так же прямо и уверенно сидел в седле. Казалось, никакие тяготы не могли сломить его стойкий дух. Хару надеялся услышать от него хоть какие — нибудь добрые вести, но вместо этого Вирджил сказал:

— Не весь желтый легион разбит. Четверть его уцелела и теперь собрана вновь под рукой Фордхэма. Но теперь козырная карта короля — непобедимый черный легион. Его воины закованы в тяжелые латы и каждый из них несет двуручный зубчатый меч. Нам не устоять против них. Мы почти разбиты. Ворота города пали. У нас больше нет цитадели, нет свежих воинов.

— Тогда встретим же свою смерть с доблестью! — закричала Ирен, не дав Вирджилу договорить. Она развернулась к горожанам. — Пусть Фордхэм увидит в наших глазах не страх, а решимость и гнев!

Обреченные на смерть, но воодушевленные словами Ирен валиорцы взорвались одобрительными возгласами. Тут же со всех сторон были отданы приказания построиться перед полу — разрушенной стеной, что бы встретить новый натиск. Зехир тоже отдал приказ к построению. Послышался звон обнажаемого оружия и топот ног лучников, взбиравшихся на разорванные снарядами башни Валиора. Драконы бесстрашно встали в первых рядах, готовясь принять на себя главный удар. Друзья, чувствуя свои последние минуты, встали плечом к плечу впереди своих маленьких армий, за которыми шли горожане. Зехир, Вирджил, Альрут, Моран, Гром, Селена, Хару и Ирен гордо и непоколебимо стояли рядом с драконами, желая принять смерть, глядя ей прямо в глаза.

 

Глава 21 Один на один

Тем временем король Фордхэм вновь собрал свои изрядно поредевшие войска и окинул ненавистным взглядом дымящиеся стены Валиора. Если бы взором можно было испепелять, однозначно, город уже пылал бы в самых жарких гееннах подземного мира Инферно. Внезапно Фордхэм осадил коня, которого заставлял метаться из стороны в сторону. На сухих и тонких губах короля заиграла недобрая ухмылка. Черные глаза блеснули под шлемом, и, воспрянувший от своей блестящей идеи, Фордхэм моментально выпрямился в седле и обернулся к своим воинам.

— Поднимайте белый флаг! — скомандовал он стоящему подле него маршалу Агруалу.

В глазах маршала загорелось удивление.

— Но мой король, — неуверенно начал он, — мы все еще располагаем Черным легионом Непобедимых и частью желтого легиона! Валиор почти взят, и…

— Никаких но! — резко прервал его король, поднимая перед маршалом руку в знак отрицания, не терпящего обсуждения. — Доверься мне, дорогой Агруал, я знаю что делаю, — при этих словах Фордхэм слегка наклонился в седле и положил руку на плечо маршала Токализии.

Маршал в сомнении повернул коня к войскам, но ослушаться приказа не осмелился.

— Поднять белый флаг! Мы идем к Валиору!

По войску пронесся вопросительный ропот, но тут же вверх взметнулись несколько белоснежных флагов, поднятых знаменосцами.

— Вперед! — проревел Фордхэм и первый бросил свою лошадь в галоп.

Друзья, стоящие в первых рядах, одни из первых увидали сноп пыли, вздымаемый приближающимся войском, и трепетавшие над ним белые флаги. И хоть они и говорили о мирном намерении короля, армия его шла боевым строем, готовая в любой миг перейти в наступление. Конница желтых легионеров составляла правый и левый фланги войска, а его челом были пешие воины — знаменитые черные легионеры. Впереди всех, порядочно оторвавшись от войска, скакал на холеном мускулистом жеребце король Фордхэм. На его позолоченных доспехах играло осеннее солнце, а кроваво — красное перо на шлеме трепал ветер.

Валиорцы, уже готовые было принять свою смерть, удивленно загудели, высматривая из — за плеч друг друга приближающуюся армаду. Сердце Хару радостно затрепетало. Если Фордхэм не станет нападать и предложит мир, сколько же жизней честных горожан будет спасено! Но Зехир, как антитеза Хару, лишь еще больше нахмурился.

— Здесь что — то нечисто! — пробормотал он. — Фордхэм просто так не сдастся. Боюсь, он что — то удумал.

— Нет головы — нет дум! — констатировал Гром, перекидывая рукоять своего топора из одной мозолистой ладони в другую.

— Постой рубить головы, принц Урбундара, — охладил его пыл стоящий рядом Альрут, — мы не можем пролить кровь того, кто поднял белый флаг.

Гром лишь молча под звон доспехов выпрямился и оперся локтем на толстое древко своего топора. Его пристальный взгляд буравил золоченую фигуру короля Токализии.

— Ох, уж эта горячая гномья кровь, — пробормотал, улыбаясь, Моран, придерживая вдруг побледневшего Альрута.

Старейшина темных эльфов потерял много крови от глубокой раны в плече, и теперь его пробирала дрожь, но когда его попытались увести с поля битвы, он проявил такой яростный протест, что его тут же не замедлили вернуть к друзьям и драконам.

Тем временем Фордхэм уже почти достиг города и погнал коня рысцой, а вскоре и вовсе перешел на шаг. Он продвигался вдоль порушенных стен Валиора и кидал хмурые взгляды на его развороченные снарядами башни. Горожане встретили его в бездвижном молчании, будто покоряясь его власти и одновременно презирая его. Подоспело войско короля, обдав стены города принесенной пылью. Король, медленно разъезжая перед валиорцами, пристально вглядывался в их ряды, будто ища кого — то. Наконец, рядом с Золотыми Драконами, неистово выпускающими из ноздрей клубы дыма, он заметил тех, кого искал. Взгляд его гневно полыхнул, но тут же остыл, а гримасу злобы сменила лукавая натянутая улыбка.

— Приветствую вас! — громогласно начал он, сняв шлем и прислонив его к бедру. — Зехир, Вирджил! Мои старые знакомые, равные мне и в хитрости и в ловкости! Что ж, я покоряюсь вашему превосходству, доблестные воины. Да, да. В сей раз вы действительно превзошли меня, — король засмеялся тихим издевательским смехом, слегка подергивая плечами. — Имея в своих рядах самих Золотых Драконов, даже королевскую армию стало возможным победить.

Фордхэм остановил коня и полностью развернулся к друзьям, наблюдая за тем, какое действие произвели его слова. Только теперь Хару смог в точности разглядеть короля Токализии. Его ровный прямой стан подчеркивали крепкие доспехи, могучие плечи держались так же прямо и гордо, как и голова с развевающимися на ветру темными волосами, слегка посеребренными временем. Властный взгляд его впивался в цель из — под густых сдвинутых бровей, над которыми пролегли глубокие морщины.

Зехир и Вирджил, к которым было послано это обращение, не успели ответить королю, так как горячая кровь гномов всегда подгоняла своего хозяина Грома быть впереди всех, всегда и везде. И данный момент не стал исключением. Гром приставил к плечу свой устрашающий топор, на котором еще не высохли подтеки крови, и выступил навстречу Фордхэму, игнорируя его ядовитый взор.

— Как может рассуждать о доблести король, который скрывается за спинами своего закованного в броню легиона?!

Вирджил крепко сжал плечо Грома своей рукой.

— Принц, позволь мне поговорить с королем…

— О! — вскричал Фордхэм, приподнимаясь в стременах и прищуриваясь, будто стараясь разглядеть малорослого гнома. При этом в глазах его заиграли искорки насмешки.

Но Гром даже бровью не повел. В свою очередь он придирчивым взглядом окинул короля с ног до головы и состроил такую гримасу, которая сама за себя говорила — король — последний франт и никак не может равняться с ним, великолепным Громом Кровавым Топором, принцем Урбундара.

Фордхэм оценил этот выпад противника и тем временем продолжал:

— Принц королевства Урбундар! Гром Кровавый Топор! Теперь я узнаю тебя. Однако, насколько мне известно, гномы всегда слыли своей неукротимой храбростью. Так что мне совершенно непривычно видеть, как принц гномов прячется за спинами Золотых драконов среди этого отребья.

И король указал взглядом на следивших за ним горожан.

— Я служу Союзу, как и драконы. И здесь наше место! И хоть я и не выходил за ворота города, как драконы, Вирджил и Зехир, но сегодня мой топор уже пролил не мало крови, а ты свой меч еще даже не доставал из ножен. — с гордостью парировал Гром. — И ты, король Фордхэм, кажется, хочешь теперь диктовать нам условия мира, не так ли? Ведь тебе кажется, что мы уже поражены и падаем к твоим ногам со стонами и мольбами? Однако, это не так! И если ты пришел за миром, так ты не получишь его! Дерись до последнего, король людей, дерись, как подобает настоящему воину!

Фордхэм только этого и ожидал. Он выхватил меч из ножен и подъехал ближе к выступившим вперед друзьям. Хару лишь сокрушенно покачал головой, поражаясь воинственности своего неутомимого друга.

— За этим я и здесь! — с жаром молвил король. — И что бы ты был уверен в моей силе и доблести, дорогой принц, я предлагаю дуэль!

— Отлично! — возликовал Гром. — Я готов сразиться!

— О, нет, нет, — покачал головой Фордхэм с издевательской улыбкой, — не с тобой. Позволь драться мне с одним из предавших меня людей, которым я верил как себе! Зехир, Вирджил! Кто из вас хочет испытать силу моего меча? Пусть дуэль решит исход этой битвы. Если побеждаю я — Валиор сдается, если один из вас — моя армия оставит этот город.

Зехир тоже вскинул саблю и с готовностью выступил вперед.

— Я готов отстоять Валиор за всех его горожан! Прямо сейчас.

Валиорцы одобрительно загудели, подбадривая своего защитника и посылая проклятия в адрес Фордхэма.

Но король вновь покачал головой.

— Это будет не совсем честно, мой дорогой друг, — ответил он с язвительной усмешкой, — пусть жребий выберет, кому сегодня пасть от моего меча!

— Пусть будет по-твоему, Темный король… — прошептал Зехир отступая к каменной стене Валиора.

— Справедливо, — сухо отрезал Вирджил и, подобрав с земли два камешка, стал высекать на них имена дуэлянтов.

Пока Вирджил готовил жребий, Моран, который раньше служил в войсках короля и слишком хорошо знал его, кинулся к Зехиру.

— Безумцы! — прошипел он ему на ухо. — Фордхэм погубит тебя или Вирджила. Остановитесь! Дадим ему славный бой и либо умрем и проиграем, либо победим!

— Нет, — твердо отрезал раджа, — пусть прольется кровь одного, чем нескольких тысяч… — и, бросив взгляд на горожан Валиора, он подъехал к Вирджилу, чтобы увидеть результаты жребия.

Вирджил, перемешав камни в маленьком шелковом мешочке, извлек один из них и открыл его на своей ладони. На камне было выцарапано имя Зехира. Король деловито усмехнулся, Зехир еще больше посерьезнел и, кивнув своему сопернику, обратился к народу Валиора.

— Очистите площадь!

Вмиг пространство на площади опустело, дав проход Фордхэму и Зехиру. Часть армии короля тоже въехала в город, что бы поддержать Фордхэма своим присутствием.

— Есть лишь одно условие дуэли, — сказал Фордхэм. — Мой противник не будет использовать магию против меня. Это было бы нечестно, так как я не владею ей.

— Да будет так, — спокойно ответил Зехир, передавая свой посох Вирджилу.

Затем раджа соскочил с коня и повернулся к друзьям, что бы еще раз пожать их руки.

— Удачи! — молвил Вирджил и Моран.

— Да прибудет с тобой сила Хранителей, — тихо пожелала Селена.

Альрут, Гром, Хару и Ирен присоединились к этим нехитрым напутствиям, не сумев добавить ничего нового. Никто не мог сказать что — то большее, настолько всех угнетала возможность потерять одного из товарищей.

Зехира накрыла огромная тень. Рядом с его головой опустилась израненная морда Рюка.

— Хранитель Морстен не останется глух, услышав бесстрашный стук твоего сердца и увидев твой стойкий дух.

— Храбрый Зехир! — послышался тихий шелестящий голос Нэры. — Пусть же рукой твоей правит удача.

Встав по бокам от раджи Тарин-нура, драконы выпустили в небо струи пламени. И под это фееричное светопреставление Зехир вскочил на коня и выехал навстречу Фордхэму.

Под общие крики горожан и армии короля противники поклонились друг другу и обнажили клинки. Ликующие, переходящие в визг крики почитателей, перекрыл воинственный вопль Фордхэма, который вдруг стремительно сорвался вперед. Зехир молча пришпорил коня, ответно устремившись к Фордхэму. Они сошлись как две противоположные стихии, врезавшись друг в друга, буквально пройдя насквозь. Сверкнула сталь, в воздух взметнулись искры. Лошади круто развернулись и противники, метая яростные взгляды, разошлись невредимые. Но в это же мгновение вновь сошлись в неистовом сражении. Фордхэм, поставив лошадь на дыбы, нанес Зехиру тройной удар мечом, проворно орудуя им, не смотря на его вес и габариты латных наручей. Однако раджа, смеясь, парировал выпады, а затем вдруг выбросил острие сабли прямо в шею короля, не защищенную доспехами. На миг архимаг заметил, как в глазах Фордхэма мелькнул ужас, но рука короля успела машинально выставить блок оружию. Однако, легкая сабля оказалась быстрее тяжелого меча. Она, сбитая клинком Фордхэма, лишь немного отклонилась от шеи, полоснув короля по открытой щеке. Тут же скулу Фордхэма залила алая кровь. Тот отпрянул от Зехира, в недоумении закрывая рану рукой, будто не веря, что такое могло произойти. Золотые драконы и друзья безудержно ликовали, разражаясь радостными криками.

Легионеры возмущенно зароптали, послышались кое — где и гневные призывы напасть на город немедленно. Но Фордхэм резко развернулся к своим воинам и свирепо прокричал:

— Молчать! — после чего недовольные голоса тут же утихли. — Это — мой бой, — продолжал король, говоря это скорее самому себе, чем своей армии. — И я одержу в нем победу!

С этими словами он вновь ринулся вперед с оглушающим кличем на устах. Зехир тоже поскакал, готовый, как и в прошлый раз, отразить столкновение. Он выгадал момент и взметнул саблю, но в самый последний миг Фордхэм вдруг увернулся от горизонтального секущего удара и пригнулся к шее своей лошади. Сабля раджи просвистела над ее ушами, тогда как король, уже ликуя в душе, вонзил свой меч в грудь коня мага по самую рукоять и тут же выдернул его. Серый жеребец Зехира неистово заржал и упал на землю, извиваясь в предсмертных конвульсиях.

От удара о землю маг на миг потерял сознание, когда в этот самый момент король уже вновь заносил меч, что бы сразить поверженного наездника.

Вирджил, изнемогавший все время дуэли от страха за Зехира, не выдержал и, выбежав вперед, закричал:

— Зехир, берегись!

Этот крик отчаянья пробудил мага, как удар грома с небес. Раскрыв глаза, он увидел занесенный над ним окровавленный меч. Теплая кровь падала с лезвия ему на лицо, застилая глаза пеленой и мешая видеть. Смутно он осознал грозившую ему опасность, боль в голове от удара о землю мутила сознание. Однако тело Зехира смогло прийти на помощь оцепеневшему уму. Сделав скорее непроизвольное, чем осознанное, движение, Зехир увернулся от опускавшегося меча, и тот со звоном вонзился в землю, пригвоздив к ней край плаща раджи.

Фордхэм взвыл от досады и с силой выдернул клинок. Его замешательство позволило магу подняться с земли на все еще дрожащих ногах. Не смотря на боль, Зехир гордо вскинул саблю и, поддерживаемый сотней скандирующих ему голосов, снова обернулся к врагу.

Фордхэм, уже потеряв терпение, больше не посмеивался над Зехиром прямо во время боя с непринужденным гордым видом. Теперь король не на шутку рассвирепел. Град ударов обрушился на пешего Зехира, тогда как король был все еще на коне.

— Смотрите! — вскричала Селена, указывая на раджу.

Хару пригляделся и увидел сквозь поднятую с земли пыль, как по вороным волосам Зехира стекает кровь.

— О, Хранители! — выдохнул ведьмак. — Он слишком неудачно упал.

— Мы должны помочь ему! — решительно заявила Селена.

— Нет! — твердо остановил ее Вирджил, пристально вглядываясь в движения своего друга, которые стали теперь неуверенными и вялыми. — К сожалению, мы не имеем права вмешиваться.

Тем временем Зехир продолжал отступать под беспощадными ударами меча Фордхэма. Магу все труднее становилось отражать их. Он чувствовал, как силы покидают его, как расплывается у него перед глазами торжествующая улыбка короля. Внезапно один из ударов Фордхэма разбил и без того не прочный блок Зехира. Маг пошатнулся и увидел, как меч вновь поднялся над ним для последнего завершающего удара.

Маг, чувствуя, как последняя капля силы ушла из его рук, глотал текущую по лицу кровь, ощущая нежное прикосновение луча солнца на своих побледневших веках. То, за что он сражался, — за свет и справедливость, будто в последний раз провожало его. В этих ярких лучах, в которых он растворил свою боль, раджа увидел четыре неясно очерченных силуэта и их белые развевающиеся по ветру одежды…

Вмиг тело мага наполнилось незримой энергией. Четыре руки опустились на его плечи, отдавая ему свое тепло и мощь. Светящиеся одеяния небесных силуэтов смешались и слились с окровавленным плащом Зехира, и он вдруг необычайно четко увидел в сиянии солнца застывший облик Фордхэма и его занесенную руку, медленно опускающую меч.

Из груди Зехира родился полный силы и молодости крик. Маг вновь крепко схватился за рукоять сабли и с силой ударил ею навстречу мечу короля.

В это же мгновение волшебное оцепенение, схватившее Зехира, спало. На пыльную землю со звоном и скрежетом упал королевский меч, а его рукоять судорожно сжимала еще живая и истекающая кровью отрубленная кисть правой руки.

Фордхэм дико заорал, упал с коня и потерял сознание, однако продолжал все еще держаться здоровой рукой за окровавленный обрубок. Трудно было описать смятение, которое охватило воинов армии Токализии. Они заметались из стороны в сторону, не зная как помочь своему королю. Весь их запал и желание продолжить осаду Валиора мгновенно улетучились. Пал их вождь. Вместе с ним пал и их дух. Зехир, все еще не веря в свою победу, выронил из рук саблю и сам, вдруг обессилив, упал в заботливо подхватившие его руки друзей.

— Победа! — кричали они. — Победа!

— Победа! — вторили им голоса горожан, обезумевших от радости.

— Победа, — прошептал с улыбкой Зехир, теряя сознание, на этот раз с чувством покоя и блаженства.

Армия Токализии, бережно подобрав своего короля, двинулась медленной процессией к выходу из города. Легионеры бросали злобные взгляды на горожан, но те лишь смеялись им в лицо, потрясая своим не мудреным оружием. Они — простые бедные горожане одержали вверх над своим непобедимым гонителем, диктатором королем Фордхэмом.

Тут же стояли и титаны — громовержцы. Они посылали над головами отступающих врагов белые разряды молний. Нарксы, играя саблями в своих мускулистых руках, обдавали легионеров громогласным волчьим рыком и воем. Золотые Драконы кружили над Валиором, сливаясь с вышедшим из — за туч вечерним солнцем. Оно было яркое и теплое, столь не привычное для осени. В этом году начало месяца Рюена выдалось на редкость серым и промозглым, но сегодня над маленьким портовым городом торжествовал Свет. Сегодня его сверкающий меч, ведомый руками Хранителей, сразил Темного Короля, который надолго запомнит их единую карающую длань.

* * *

Вечернее солнце выдало взгляду все раны полуразрушенного Валиора, но его жители ликовали и радовались ярким лучам, интуитивно чувствуя, что благодаря этому свету была одержана победа над Фордхэмом. Конечно, они не видели силуэты Хранителей, явившихся на помощь Зехиру, но душой и сердцем валиорцы ощутили это волшебное присутствие, когда лучи солнца наполнили силами их изможденные тела. Медленно начал отстраиваться город, возрождаясь после кровавой бойни.

Друзья, воодушевленные победой, с гордостью возвращались к маяку, а за ними шли их поредевшие доблестные армии. Все они до единого не чувствовали ног от усталости, но никто не хотел отправляться на покой. У каждого из них еще не перестало бешено колотиться сердце от быстрого боя, и еще не остыла кровь врага на руках. Изможденные, но счастливые, они ехали плечом к плечу, весело переговариваясь, будто и не было страшной битвы. Бледного Зехира Гром и Моран несли на носилках, покрытых шелковыми покрывалами. Друзья не пожелали доверить раджу никому из его слуг, изъявив желание самим ухаживать за раненым. Неподалеку Селена осматривала полуживого Альрута, лежавшего на спине Нэры.

— Наконец — то все закончилось, — выдохнула Ирен. — В какой — то миг меня охватила уверенность, что Зехир не выстоит.

— Я тоже так решил, когда король занес над ним свой меч для последнего удара, — признался Гром. — Мне так хотелось выбежать на площадь и снести этому гремлину Фордхэму голову!

— И правильно бы сделал, — угрюмо прыснул Моран, — по крайней мере, мы бы уберегли Зехира от ран.

— Но проиграли бы битву! — напомнил, подъезжая, Вирджил. Он с тревогой поглядывал на Зехира. — Наш храбрый маг оправится. Не сомневайтесь.

К друзьям подскакала Селена верхом на лошади. Моран на миг оторвал взгляд от раненого и залюбовался прекрасной эльфийкой. Но тут же червь ревности вновь ужалил его сердце.

«Зигрид!» — беззвучно прошипел Моран и, вновь опустив голову, побрел вперед. Хару лишь тяжело вздохнул, глядя товарищу вслед.

— Альрут будет жить! — объявила Селена, с беспокойством замечая унылость Морана. — Но двое Золотых драконов убиты, остальные изранены. Им потребуется хотя бы одна ночь, что бы восстановить силы и иметь возможность вновь поднять нас в воздух.

— Но ведь теперь им придется нести еще более тяжелую ношу, — заметил Хару, — ту, которая распределялась на двух погибших драконов.

— Верно, — печально кивнула Селена, — мы будем лететь медленнее обычного, делая частые остановки.

В этот момент Зехир открыл глаза и повернул голову к друзьям. Все тут же столпились вокруг него.

— Зехир! — вскричала Селена. — Ты бился великолепно! Если бы не ты, Валиор бы пал под рукой Фордхэма!

— Теперь он уже ни на кого не замахнется своей рукой! — сказал Гром и расхохотался.

— Верно! — заулыбалась Ирен. — Пусть теперь размахивает своей культей сколько угодно! Отныне он никому не страшен.

Но Зехир лишь покачал головой, болезненно хмурясь.

— Фордхэм ушел, — слабо отозвался раджа, — но он вернется, чтобы отомстить. Вернется со всей своей армией, когда здесь не будет многих из вас, друзья, и Золотых драконов. И тогда Валиор падет… неизменно падет…

С этими словами он вновь закрыл глаза и обратил болезненно — бледное лицо к солнцу.

Изречение Зехира повергло всех в глубокое уныние, и всю последующую дорогу до маяка герои провели в молчании.

Блистательная армия Зехира расположилась лагерем близ маяка, разведя многочисленные костры. Сам раджа не пожелал оставлять своих воинов и приказал расставить шатер прямо на голой земле, хотя Вирджил приглашал его ночевать в подземный город беженцев.

Тут же, смешавшись с войском Тарин — Нура, расположились дружинники Грома, распивавшие вино с нарксами, гремлинами и магами. Волчьи морды нарксов, молнии атлантов — громовержцев и быстрые перемещения в пространстве джинов, уже никого не пугали. Вместе с ними сидел на шелковых подушках и принц Урбундара, не забывая все время поддерживать тело и дух Зехира новой кружкой эля или меда.

Хару, Ирен, Селена и Моран не пожелали оставлять своих двух друзей в одиночестве и присоединились к веселью.

Одноглазый Джо и его воители также получили бесспорное право пировать вместе со всеми героями битвы.

Слуги Зехира приготовили для Золотых Драконов огромные мшистые подстилки, и под присмотром Селены и Ирен и их врачеванием, магические существа были вне опасности. Заметно повеселел и Альрут. Его рана на плече, наконец, перестала кровоточить, лицо порозовело и вскоре он уже, как и все, забылся целительным сном.

Вирджил и ассассины, как только отошел ко сну лагерь близ маяка, тоже удалились на ночлег в подземный город, и все вокруг тут же погрузилось в тишину, нарушаемую лишь шепотом прибоя.

Закончился самый тяжелый день в истории Валиора. Многие, очень многие отдали свои жизни за спокойствие города. И теперь, хотя бы на эту ночь город окутала мирная тишина, и сон накрыл его своим покрывалом.

* * *

На следующий день, почти с самого утра, началась подготовка к новому путешествию друзей. Настало время Хару, Ирен и Морана отправиться к островам Иурландов и Сириунов. Погода вновь стояла мерзлая и унылая, а солнце, ничего не согревавшее, лишь бесполезно полосовало землю своими лучами. Вчерашнее жаркое солнце, взошедшее с победой валиорцев, кануло в лету.

Золотые драконы за ночь оправились от тяжелых ран. Их магическая сила уже в достаточной мере исцелила покрытую кровью и порезами чешую, залатала дыры на крыльях.

Все, кто был хоть как — то причастен к новому перелету, собрались на широкой пристани Валиора. Отсюда драконы должны были нести своих маленьких всадников к королевству эльфов.

У Хару щемило сердце от тоски по друзьям. Он уже скучал, чувствуя всем сердцем, что еще очень не скоро вновь увидит доблестного Зехира и мудрого Вирджила. С ними двумя, если повезет, он встретится в бою с армией Сферы. И тогда они вновь плечом к плечу будут воевать за справедливость и свободу.

Должен он был расстаться и с Селеной и Громом, но с эльфийкой он хотя бы мог еще раз встретиться по возращению в порт Оринора. Но веселого принца Урбундара он встретит вновь лишь перед самой битвой со Сферой.

Тут же стоял и Одноглазый Джо со своей командой. Зехир, помня его отвагу в бою, предложил пирату награду, и тот, поклонившись, попросил немного золота и корабль, что бы отправится вновь бороздить моря вместе со своими матросами. Раджа не мог отказать своему спасителю, поэтому, несмотря на то, что Джо был пиратом, предоставил в его распоряжение самый превосходный корабль Валиора. Джо тоже готовился покинуть пределы Токализии.

Уже все было готово к отъезду, и друзья в последний раз стали обмениваться прощаниями.

Зехир подошел к Джо и, положив руку ему на плечо, спросил:

— Дорогой друг, всем ли ты доволен? Корабль и золото — это все что ты хотел бы иметь?

Пират поднял руку к подбородку и опустил голову, будто раздумывая. Зехир карем глаза заметил, как Джо положил правую руку на рукоять своей сабли и медленно стал мерить шагами пристань, придвигаясь к Грому.

— Нет, пожалуй, есть еще одна вещь, — сказал, наконец, пират, крепче сжимая рукоять своего оружия.

— Что же это? — спросил Зехир, приподнимая бровь.

Раджа интуитивно почувствовал неладное и придвинулся ближе к пирату, на тот случай, если он что — то замыслил. Джо мимолетным взглядом отметил волнение мага и вдруг сорвался с места. Пират выхватил из — за пояса саблю и быстрее пантеры сделал вольт в сторону Грома.

— Нет! — вскричал Зехир, бросаясь на Джо и опережая его. Гром удивленно фыркнул и отшатнулся, не ожидая внезапного нападения. Зехир накрыл своим телом Джо, и они покатились по земле, не уступая в силе друг — другу.

Моран первый бросился к Зехиру.

— Скорее! — закричал он. — Мы должны помочь ему!

— Нет! — остановил его Вирджил. — Это слишком опасно. Пираты перестреляют вас! Это им ничего не стоит!

Матросы Джо и вправду стояли на палубе корабля и держали пристань под прицелом.

— Морские крысы! — закричал Гром, уязвленный тем, что не разгадал предательский замысел Джо.

Двое сцепившихся мужчин были уже в опасной близости от края пристани, когда Зехир, наконец, придавил своим телом Джо и прошипел в его красное от напряжения лицо:

— Треклятый пират! Я знал, что ты вынашиваешь в своей голове омерзительный план предательства! Но теперь мы будем квиты!

Раджа выхватил из — за пояса нож и уже занес его над сердцем Джо, как вдруг с воинственным кличем с палубы корабля соскочила Салли и, одним движением перехватив кинжал, приставила его к горлу Зехира. Моментально Джо оказался на ногах и связал руки раджи крепкой веревкой, сброшенной с корабля матросами.

— Свяжи его покрепче, Джо! — закричали с корабля. — Эти маги ничего не стоят с завязанными клешнями!

Гром взвыл от бешенства, и друзьям понадобилось немало сил, что бы удержать его на месте. Пираты наставили на них дула самострелов — смертоносного оружия, столь редкого еще на землях Токании.

— Теперь мы уже никак не поможем ему, — горестно зашептала Селена.

— Мы отомстим! — вне себя от злобы прорычал Моран. — Слышишь, пират! Мы спасем нашего друга и вздернем тебя на рее вместе с твоими оборванцами — матросами.

Джо в ответ лишь расхохотался.

— Уведите его! — приказал он своим подчиненным, и те, грубо толкая Зехира в спину, повели его по трапу на палубу корабля.

Раджа в последний раз обернулся к своим друзьям и прокричал:

— Прощайте!

— Мы спасем тебя! — крикнул в ответ Хару. — Во что бы то ни стало, спасем!

Желтый плащ Зехира, расшитый золотыми нитями, в последний раз мелькнул среди засаленных одежд матросов и исчез. Пленника посадили в трюм. С завязанными руками его способность к созданию чар сводилась к нулю. Друзья поникли, бросая на Джо взгляды полные ненависти. Даже Золотые Драконы были не в силах помочь другу. Пираты, предвидя все возможное, снабдили корабль тяжелыми баллистами, и теперь в грудь драконам смотрели отравленные наконечники гарпунов. Даже стойкая драконья чешуя не смогла бы защитить своих хозяев от этого оружия, пущенного в дело со столь близкого расстояния.

Джо сам отвязал швартовы, и с легкостью взбежав по сходням, отдал приказ поднимать якоря. Паруса уже были поставлены, скрипя под натиском попутного ветра. Капитан корабля подошел к борту и развел руками.

— Лишь жестокая необходимость заставила меня сделать это, — с легким сожалением оправдался он. — Только так я могу вернуть себе родину, честь и славу.

— Не многого стоит пиратская честь! — прошипел Рюк, извивая змеиную шею.

Но Джо лишь улыбнулся в ответ, не сочтя нужным отвечать на оскорбление.

— Позвольте, я расскажу вам свою историю. Она будет краткой и понятной! Когда — то давно я был одним из капитанов пиратов, состоящих во главе элиты! Мной был найден клад размером в десяток сундуков золотом. Я посчитал клад своим, ведь благодаря мне и только мне поиски увенчались успехом. Но мои коллеги из Совета капитанов посчитали иначе. Когда я отказался делить золото, они схватили меня и отобрали то, что принадлежало мне по праву. Они разделили клад меж собой, а меня изгнали, сказав, что я смогу вернуться лишь тогда, когда предоставлю пиратской элите столько же золота, сколько было в этих сундуках. О, золото! Мне никогда бы не собрать столько, сколько было в этих сундуках, но теперь, благодаря пленнику, я получу эту награду, которую лелеял в душе и во снах так долго! И я получу этот выкуп от вас!

Джо вынул из — за пазухи засаленный лист и, привязав к нему камень для верного полета, бросил на пристань к ногам Вирджила. Старец быстро развернул его, и друзьям открылась карта пути к маленькому островку в дебрях океана.

— Сюда вы доставите выкуп, иначе ваш друг умрет, — угрожающе повелел Джо, — ну а пока, он отправится вместе со мной к Острову Скелета! И даже не пытайтесь найти это место, ведь, думаю, вам известна его недобрая слава? Каждый, кто впервые пытается найти Остров без провожатого — погибает! Говорят, Остров Скелета сам выбирает, перед кем открыть свои земли, а кого отправить в пучину вод. Ха — ха — ха!

— Корыстный самолюбец! — взвыл Гром, изнывая от бессилия.

Джо лишь улыбался в ответ. Корабль уже отчалил от пристани.

К друзьям, громыхая доспехами, подбежали стражники порта.

— Что прикажите, Вирджил? — обратился к магу воин, шедший впереди всех. — Пропустить их?

— Пропустите, — отозвался Вирджил, сворачивая карту, — если мы попытаемся остановить их, они убьют раджу. Но мы не бросим Зехира. Он будет спасен.

В глазах стражника отразилось явное недовольство, но он тут же отдал приказание выпустить пиратский корабль из порта Валиора.

Друзья с грустью смотрели в след уплывавшему судну, на котором развевался черный флаг. Вирджил развернулся к ним и положил руку на плечо Хару.

— Пусть это бедствие не подрывает ваш дух, — ободряюще произнес он. — Вам нужно спешить, и знайте, что я не оставлю Зехира на растерзание пиратам. Он будет спасен и отомщен. Уж я — то устрою пару ловушек для тех, кто явится за выкупом!

— Как бы мне хотелось принят участие в спасении нашего друга! — воскликнула Селена, и Гром, соглашаясь с ней, закивал косматой головой.

— Но нас ждут наши королевства, — со скорбью выдавил он.

— Верно. Прощай, Вирджил, — вздохнул Моран, пожимая старцу руку.

— Прощайте, друзья! — произнес маг, бросая теплый взгляд на каждого из них.

Уже через несколько минут драконы взмыли в воздух. Их полет был грузным и рваным, лишенным прежнего изящества. Хару, держась за борт корзины, расположенной на спине Нэры, с грустью смотрел на удалявшийся Валиор и Вирджила, махавшего рукой в знак последнего прощания. Только с воздуха юноша увидел всю катастрофическую степень урона, нанесенного городу. Почти все здания лежали в руинах, стены были разбиты и сровнены с землей снарядами катапульт. Было совершенно очевидно, что Валиор не устоит перед новым натиском Фордхэма, и друзья покидали город, обрекая его на верную погибель.

 

Глава 22 Лакрион

Золотые Драконы уверенно рассекали мерзлый воздух, однако лететь получалось медленно и неуклюже. Путешествие затягивалось, и Хару начинал скучать. Неопределенность и ожидание томили его. Он безучастно глядел на блеклое солнце, иногда выглядывавшее из — за туч, и сонно хлопал глазами. Жар, исходящий от драконов, согревал путешественников и клонил ко сну. Один только Моран зорко рассматривал каждую пядь земли, словно специально выглядывая что — то. Но внизу лишь тихо шелестели пожухлые листья, проносились раздетые леса, желтеющие поля и бесстрастные камни, не подвластные унылым рукам осени.

Хару, опершись на борта корзины, слушал рассказ Селены о далеких островах Иурландов и Сириунов, которые ему предстояло посетить. Жаркий климат, бамбуковые домики, пальмы и странные существа с синеватой кожей, владеющие высшей магией воды: все это казалось ведьмаку чем — то сказочным и беспредельно далеким.

— Спасибо, Селена, — поблагодарил он, когда эльфийка рассказала ему все, что знала. — Я рад, что так скоро увижу все эти чудеса, но мне грустно расставаться с тобой и Громом.

— Ничего, — легко пожала плечами эльфийка, — обещаю, все мы соберемся вновь на поле боя, и не будет воинов равным нам по силе и храбрости! Там же будет и Зехир, которого Вирджил непременно спасет из беды. Мы победим!

Хару закивал, но все равно горечь расставания выедала его изнутри.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, ведьмак вновь прокрутил в голове пророчество Вирджила о фее Кристл. Возможно, в нем был скрыт какой — то тайный смысл, о котором не знал даже старый маг? Но ни Вирджил, ни Альрут, который тоже был посвящен в слова пророчества, не смогли придумать другой трактовки, кроме самой прямой: кому — то из друзей суждено погибнуть. Ведьмак сокрушенно покачал головой. «Все — таки, мы верно решили. Будет лучше, если никто, кроме нас не будет знать о пророчестве». «Это наш удел. К тому же, правители других королевств, услышав такие слова, подумают, что мы зазнались и решили, что только от нас и зависит исход битвы и возрождение Хранительницы мира, которой уже давным-давно нет на свете».

От размышлений ведьмака оторвал зычный окрик Грома:

— Снижаемся! — объявил он. — Нужно сделать новый привал.

Внизу виднелась обширная поляна, рядом с которой начинался маленький лесок. Драконы грузно начали спускаться, и как только их могучие лапы врезались в мерзлую землю, дружинники Грома стали отвязывать корзины и бережно перетаскивать бочки с золотыми дарами. Стали разводить костры и готовить пищу. Несколько часов отдыха на земле были необходимы не только драконам, но и самим путникам.

К Хару и Селене подошел Моран.

— До королевства эльфов осталось лететь еще дня три, — сообщил он. — Мы почти проделали весь путь, а так и не встретили вражеской засады. Но боюсь, это не к добру….

Моран запнулся, задумчиво жую травинку.

— Почему не к добру? — насторожился Хару, краем глаза замечая подошедшего Альрута.

— Весь наш путь я наблюдал за землей и видел преследующие нас тени. Они то исчезали, то вновь появлялись, а когда драконы опускались к вершинам деревьев, я слышал стук конских копыт.

— Я тоже замечал нечто подобное, — тихо молвил Альрут, — но боялся беспокоить вас по посту.

— Бросьте! — отмахнулась подошедшая Ирен. — Это все ваше воображение. Если бы за нами гнались воины Сферы или Фордхэма, они давно бы напали на наш отряд еще ночью, чтобы застигнуть врасплох.

Словно в противоречие словам Ирен послышался резкий свист, и в землю рядом с ногой колдуньи врезалось копье. Ирен вскрикнула и в страхе отпрянула, и тут же на то место, где она стояла секунду назад, воткнулось несколько стрел.

— К оружию! — закричал, опомнившись, Моран.

Дружинники Грома тут же похватались за топоры и секиры, но было поздно. Расслабившись у теплых языков костра, они поснимали свои тяжелые доспехи, и теперь лихорадочно натягивали их, один за другим падая под градом стрел.

Над головой Хару просвистел черно — фиолетовый вихрь и ударил в ствол ближайшей сосны. Иглы дерева вмиг выцвели и иссохли, дождем рухнув на землю, ствол покрылся трещинами и окрасился в серый мертвенный цвет.

— Прислужники Сферы! — ахнула Ирен. — Они пришли за нами!

Гром с горестными воплями бросился к своим дружинникам, желая хоть как-то помочь им. Драконы, завидев опасность, ринулись к друзьям, разгневанно хлопая крыльями и щеря острые клыки.

Из — за кустов вдруг выступило несколько черных фигур, закутанных до лица в плащи и плотные черные костюмы. В руках многие из них сжимали посохи из серого дерева с ярко — красными горящими камнями на концах. Некроманты ловко орудовали ими, молча осыпая застигнутых в расплох путников смертоносными заклятиями.

— Сюда! — пророкотал над головами рык Нэры. — Сумеем мы вас защитить!

— Скорей! — рявкнул Моран, толкая перед собой растерявшихся ведьмаков.

Драконы, громко хлопая крыльями, с рычанием бросились вперед, защищая собой беззащитных товарищей. Они изгибали длинные шеи, поливая врагов огнем, и неистово клацали зубами прямо у морд их коней. Воины Сферы скрылись под пеленой огня. Они пытались защитить себя магическими блоками, но древний огонь драконов был гораздо могущественнее и превращал все живое в пепел на своем пути. Вскоре все вокруг было покрыто огненной геенной, среди которой слышались ужасающие вопли настигнутых смертью людей.

Хару со страхом и гордостью смотрел на Золотых Драконов. Они все еще кружили над огромным пожарищем, их резкие несдержанные движения выдавали неутоленную злобу. Под их сверкающей чешуей перекатывались огромные напряженные мышцы.

— Надо уходить, — тихо молвил Моран, оглядывая поляну, на которой свершилось столь молниеносное побоище.

Альрут кивнул и свистом подозвал драконов. Те нехотя приземлились. Их шипованные хвосты разгневанно хлестали по сторонам.

К друзьям подошел Гром. Топор его был опущен, плечи поникли, а в налитых кровью глазах стояли слезы.

— Двое из моих воинов погибли, пятеро ранены, — тихо произнес он.

Селена положила руку на плечо гному.

— Соболезную.

Лесной пожар был быстро потушен самими драконами, и глазам друзей открылись страшные изуродованные огнем тела людей и лошадей. Над лесом стоял смрад паленого мяса, и путники, стараясь не смотреть на ужасную картину, быстро надевали корзины на спины драконов. Раненые были аккуратно перенесены в корзины первыми, потом опустили тела убитых, бережно завернув их в тряпицы. Гром никак не желал хоронить своих храбрых защитников в этом проклятом месте. Вновь двинулись в путь. Новый привал решили сделать лишь на рассвете, когда поле боя будет уже далеко.

Прохладный ветер обдувал разгоряченное лицо Хару и его еще дрожащие от страха и омерзения руки. «Сегодня мы чуть не погибли!» — думал несчастный юноша. На его сердце лежало горе уже от слишком многих смертей, расставаний и обид. Ведьмак стиснул кулаки, глотая слезы. Все его беды вдруг начали вырисовываться в одну сущность. Хару подсознательно искал исток всей своей боли, чтобы вылить в найденный сосуд злобу и жажду мести. Хару вспомнил об Ирен и о ее предательстве, которое столь сильно ранило его сердце. Нет. Он не будет любить ее! Она никогда не увидит и толику муки на его лице!

С этими мыслями Хару уснул, изнуренный усталостью, положив голову на край корзины, а не высохшие слезы на его пылающих щеках продолжал сдувать ветер ночи.

* * *

После того как встало солнце, измученные путники вновь разбили лагерь, но никому не спалось — нервы были натянуты как струны. Спустя всего лишь несколько часов после рассвета, пока в лесу еще сохранялась прохлада утра, Гром снова приказал седлать драконов и пускаться в путь.

Хару стал замечать, что блестящая чешуя Рюка чуть померкла, шея его была опущена, а крылья, некогда мощные и упругие, теперь лишь вяло вздымались и тяжело опускались при полете. Каждый до единого путник был вымотан до предела, но никто из них и не помышлял о дополнительном отдыхе. Теперь, когда вражда с Фордхэмом и Сферой началась в открытую, нельзя было терять ни минуты. Ведьмак с ужасом подсчитывал дни, которые ему с Мораном и Ирен придется провести в плаванье. Сколько важного может случиться за это время!

Хару так был занят своими мыслями, что не заметил, как редкие лески и голые равнины стали обрастать могучими деревьями, кроны которых еще были покрыты стойкой зелено — желтой листвой.

— Мы приближаемся к Королевству Оринор! — громко закричал Альрут, перекрывая свист ветра.

От этого известия встрепенулись полусонные от долгой дороги дружинники Грома, а драконы радостно взревели, предвкушая скорый отдых.

Хару, очнувшись от забытья, перегнулся через край корзины и с этих пор больше не отрывал взгляда от пейзажа, проплывающего внизу. Только к полудню следующего дня внизу замелькали города.

Когда вдали показался очередной город, глаза Селены радостно засверкали.

— Смотри! — сказала она Хару, указывая на белые башни, возвышавшиеся над лесом. — Это столица Королевства — город Парацелла! Огромный город! Сюда стекаются самые последние новости вместе с купцами, знатными людьми и героями, жаждущими получить награду за выполнение чужих заданий… — всем своим видом Селена выражала поистине детский восторг. Хару пристроился рядом, намереваясь получить краткую экскурсионную лекцию. Тем временем Селена продолжала, пожирая взглядом родные места. — Эльфы всегда относились к вере, как к части своей жизни, поэтому в Парацелле выстроили огромный храм, посвященный Гонандорфу — мудрому хранителю эльфийского рода. Посмотри в восточную часть города. Видишь золоченый купол? Это и есть храм! Жрецы храма, благодаря своей вере могут общаться с Хранителем, получая от него советы и наставления. Еще эльфы прекрасные врачеватели, поэтому в Парацелле был открыт Лазарет, названный именем нашего Хранителя. В него съезжаются лечиться представители всех народов со всего мира Токания. Ты можешь и его увидеть. Вон то крепкое здание, чьи стены охвачены диким виноградом.

А в самом центре города выстроен замок короля эльфов Горация Третьего. Отсюда в лес посылаются большие отряды, что бы очистить нашу территорию от оборотней, с которыми эльфы воюют вот уже не одно столетие.

— О, Хранители! — только и выдавил Хару.

У него перехватило дыхание при виде огромного королевского дворца из белого камня с резными широкими окнами, мраморными ступенями и острыми башнями, разрезавшими небосвод. На шпиле самой высокой башни веял желтый флаг со вставшим на дыбы единорогом.

Сам город был так велик, что драконы летели сквозь него много часов и белый дворец еще долго исчезал вдали, выделяясь среди бурого леса. Селене даже пришлось оттянуть Хару от края корзины, что бы тот не выпал из нее.

— Потерпи! — заулыбалась Селена, глядя на недовольное лицо ведьмака. — Ты еще увидишь величие эльфийского города с земли, пусть и не такого большого, но все же грандиозного. Это город Лакрион, в который мы как раз направляемся.

Хару продолжил с нетерпением вглядываться в землю, но больше ни одного города не промелькнуло внизу, даже великолепного дуба Диррикан, который путники видели по дороге в Валиор. Наконец, он вновь уснул на краю корзины, даже не заметив этого, а Селена бережно положила его на одеяла, разложенные на плетеном дне.

* * *

— Лакрион!

Этот крик чуть не оглушил Хару, и тот, мгновенно очнувшись ото сна, резко вскочил. Все путники перегнулись через края корзин, внимательно вглядываясь вниз и громко переговариваясь.

Хару тоже приблизился к борту и бросил взгляд на землю. Невдалеке он увидел множество огней, которые уже меркли в предрассветной заре. Каменные стены города были еще покрыты тенями ночи, зато блестящий шпиль башни городской цитадели сверкал, охваченный первым солнечным лучом. И даже высоко в воздухе можно было узреть, как многолюден был Лакрион в этот день. Стражники города громким криком известили о прибытии героев. Чешуя Золотых Драконов сверкала так, будто концентрировала вокруг себя все частички света, только что пущенные в мир восходящим солнцем, и великолепных существ просто нельзя было не заметить.

Прогремел взрыв, и в небо выплеснулись тучи разноцветных искр. Город приветствовал своих гостей. В ответ на этот яркий призыв Золотые Драконы разом взревели, и их голоса, подгоняемые ветром, достигли стен Лакриона.

Дружинники Грома тоже радостно закричали, удивленные и растроганные столь бурным приветом и незабываемым пейзажем, навеки залегшим в их сердца. Все они видели море, распростершееся далеко впереди, лишь во второй раз, и от необычайных просторов у гномов кружилась голова.

Хару с облегчением вдыхал пронизанный морской влагой воздух и вглядывался в спокойные искрящиеся под солнцем глубинные воды. На темной воде у причала и в открытом море белели надутые паруса и ярко сверкали изящные борта эльфийских кораблей.

— Наконец — то, прибыли! — выдохнул Хару.

— Не может быть! — вдруг вскричала Селена, пропуская слова Хару мимо ушей. — Это что, единорог короля? И этот всадник в серебряном плаще и короной в волосах! Да! Теперь я узнаю нашего правителя!

Хару встрепенулся.

— Неужели сам Гораций приехал, чтобы приветствовать нас? — в изумлении спросил он, вглядываясь в толпу на площади Лакриона.

Селена лишь неуверенно кивнула и сжала борт корзины так сильно, что побелели костяшки пальцев. Ее глаза застыли на одной точке, и Хару каким — то шестым чувством понял, что эльфийка увидела Зигрида. Ведьмак бросил взгляд на Морана, летевшего на соседнем драконе, но воин не смотрел в его сторону, по видимому, тоже любуясь красотой Лакриона.

Внезапно у Хару заложило в ушах, а голова закружилась. Драконы начали снижение. Эльфы мгновенно разошлись, очищая площадь и предоставляя путникам место для посадки.

Теперь Хару мог разглядеть легкие одежды горожан, сделанные из природных тканей, а так же их великолепные длинные волосы, заплетенные в разнообразные прически. Городские стражники не носили тяжелых доспехов, подобно гномам, лишь тонкие кожаные панцири защищали их грудь, оставляя большую возможность для маневренности. Но больше всего поразила ведьмака необычайная красота этого волшебного народа. Все они были стройны, как молодые деревья, на лицах их отражалась мудрость и спокойствие, и, казалось, нельзя было найти в эльфийской красоте ни единой черты, которая резала бы глаз.

Заметнее всех из толпы горожан выделялся, конечно, сам король Гораций. Он восседал на белоснежном единороге, который нетерпеливо скреб жемчужным копытом влажную землю. Густая грива единорога была заплетена в косы, увенчанные разноцветными лентами и кулонами, хвост его был тщательно расчесан и ровно подстрижен, а ребристый рог оплетен живыми цветами.

Сам Гораций был молод, как показалось Хару, но тяжкое бремя ответственности состарило его лицо, оставив свой след морщинами, предававшими королю задумчивый и благородный вид. К тому же, ведьмак знал, что внешность эльфов зачастую может быть обманчива. Представители этого народа были единственными, кто мог сохранять свою красоту сотнями лет.

Волосы короля оказались совсем светлыми, будто седыми, но, приглядевшись, Хару увидел, как легкий золотистый отлив играет на них. Лоб правителя Оринора стягивала серебристая диадема, и ее простота ничуть ни умаляла красоты благородного эльфа, лишь еще больше подчеркивая ее. Король был одет в серебристо — белый плащ, сливавшийся с лоскутной кожей единорога. Грудь Горацию прикрывала белая кольчуга, которая прилегала к стану короля благодаря поясу, покрытому каменьями и золотой чеканкой. К поясу был прикреплен тонкий острый меч, а к луке седла прицеплен резной осиновый лук, который король придерживал рукой, облаченной в белую перчатку с железными пластинами. Весь вид Горация источал величие, внушал трепет и уважение. Он легко соскочил с седла и под гул толпы прошел навстречу друзьям.

Драконы грузно опустились на землю, глубоко впившись в нее когтями. Нэра и Рюк, стоявшие впереди всех, склонили к лапам свои длинные шеи, приветствуя короля эльфов.

Гораций приложил правую руку к сердцу и тоже поклонился в ответ.

— Мой народ всегда почитал вас как священных и благородных существ, — учтиво молвил Гораций, обращаясь к Золотым Драконам.

Нэра подняла рогатую голову к лицу короля и, внимательно осмотрев его, ответила:

— Не сомневайся, эльфийский король, что наше уважение взаимно.

Затем, заговорил Рюк:

— Познавший мудрость всех веков, с истоков первых дней миров, драконий и эльфийский род во славу благородства духа свой долгий путь ведет вперед.

Эльфы, окружившие гостей, возликовали от восторга, рукоплесканиями приветствуя диковинную речь драконов.

Гораций, польщенный столь ласкающим слух отзывом, еще раз отвесил поклон драконам чуть ли не до самой земли и вновь обратился к ним.

— Все мое королевство — ваш дом.

Со спины одного из драконов спрыгнул Гром и подошел к Горацию. Вслед за принцем Урбундара, скрестив руки на груди, шествовал Моран, а за ним Альрут. Старейшина эльфов остановился около морды Нэры, положив свою руку ей на шею. Другую, раненую в битве руку, он держал на перевязи у живота и часто болезненно морщился, осторожно поглаживая повязку.

Хару, Ирен и Селена встали рядом с ним.

— В Урбундаре еще не забыта дружба эльфов и гномов! — твердо молвил Гром, обращаясь к Горацию.

— И ваш древний род нами не забыт, Гром Кровавый Топор, — искренне отвечал король эльфов.

Затем приветствий правителя Оринора были удостоены все герои. Особенно учтиво Гораций обошелся с Альрутом.

— В нас течет одна кровь, друг мой! — с восторгом оценил эльфийский король.

Подведя к себе Хару, Гораций внимательно вгляделся в его глаза и положил свою тонкую, но крепкую руку ведьмаку на плечо. Юноше в лицо дыхнуло свежестью леса и каким — то волшебным ароматом, наполнявшим душу сладостным опьянением.

— Тебя ждут великие дела, Хару, — прошептал эльф ему на ухо. — Много страданий лежит на твоем пути, но, клянусь тебе сердцами Хранителей и моим королевством, я сделаю все, что бы облегчить их.

— Благодарю тебя, мой король, — просто ответил Хару, с улыбкой вглядываясь в прекрасное и гордое лицо Горация.

Ведьмак не раз отмечал про себя необыкновенную красоту Селены, но он и поверить не мог, что столь же прекрасен и весь эльфийский род.

Гораций убрал руку с плеча Хару и, прищурившись, спросил:

— Но где…

Он не успел договорить, как вдруг увидел Селену, скромно стоящую позади всех.

— Селена! — позвал он. — Это воистину ты! Зигрид говорил, что ты жива, но до этого я уже и не надеялся еще раз увидеть тебя среди нас. Мы все считали тебя погибшей, и лишь Зигрид твердо уверял всех в обратном. И вот его слова оправдались, чему я безмерно рад!

— Селена! Селена! — слышалось со всех сторон.

Каждый, кто знал эльфийку как друга и мудрого полководца, стремились теперь обнять ее и осыпать приветствиями. Вмиг несколько эльфийских девушек потянули ее за руки и, распустив каштановые волосы Селены, стали вплетать в них только что сорванные цветы. Глаза Селены загорелись восторгом и любовью. Оглядев своих друзей, она бросила, наконец, взгляд на Зигрида, стоявшего напротив нее среди придворных короля.

— Я тоже счастлива встрече с вами, мой король! — порывисто ответила она Горацию, хотя ее взгляд был устремлен лишь на златовласого Зигрида.

— Ну, что ж, друзья, — заключил король, — прошу вас проследовать за мной в Цитадель Лакриона, где мы сможем все обсудить. Прежде всего, я хотел бы узнать, почему вы так задержались в пути и почему так измождены, но все это потом. Есть ли у вас ко мне срочные просьбы?

— Есть одна, — тут же ответил Гром, — прошу вас, король Гораций соблаговолить оказать помощь пятерым моим раненым воинам. Нам пришлось повоевать, что бы добраться до эльфийских лесов. Еще двое моих воинов убиты, но я полон решимости предать их земле лишь на территории королевства гномов.

— Конечно, мой друг. Лекаря! — прогремел властный голос короля над городской площадью.

Тут же из толпы придворных вышла эльфийка, облаченная в легкое длинное платье, к поясу которого были привязаны пучки трав. Ее уже поседевшие от времени волосы распластались по плечам, необычайно длинные и острые уши торчали из серебристых прядей.

— Мирмаэль, — обратился король к эльфийке, — прошу, позаботься о несчастных, а погибших гномов прикажи набальзамировать и переложить в дубовые усыпальницы.

— Все будет сделано, — тихо ответила целительница и подала знак своим помощницам.

Тогда Гораций взмахнул рукой, и его оруженосец тут же подвел к друзьям двух поджарых скакунов. Вслед за ним эльфы из королевской гвардии тоже вели на поводу уже оседланных для путников лошадей.

— Нам придется проехать сквозь город вон к той Цитадели, чьи башни возвышаются над всеми домами, — пояснил Гораций.

Но Альрут вдруг остановил оруженосца, протянувшего ему поводья.

— Король Гораций! — торжественно обратился он, — позвольте предложить вам проехать к Цитадели верхом на драконах.

— Это честью будет для нас, — подтвердил Рюк, подгибая под себя передние лапы, чтобы король мог легко взобраться в корзину, все еще прикрепленную к чешуйчатой спине дракона.

— И для меня тоже, — отвечал Гораций, с помощью Альрута взбираясь в это просторное «седло». Рядом с ним сел его оруженосец, не выпуская из рук знамя Оринора, а позади короля расположились все пятеро друзей, затем к ним присоединился и Альрут.

Процессия двинулась в путь под ликование толпы. Драконы медленно и важно вышагивали по площади. Справа и слева от их золотистых боков ровным строем вышагивали воители Горация в зеленых плащах и с резными луками в руках. К плащам многих из них были прикреплены оленьи шкуры, морды которых вместе с ветвистыми рогами возлежали у эльфов на головах. Чуть позади королевского войска, громыхая тяжелыми латами, топотали дружинники Грома. Они с любопытством вглядывались в лица эльфов, провожавших своего короля до дверей Цитадели.

Селена с грустью смотрела на Зигрида, с которым она так и не успела перемолвиться, а Моран, сгорая от ревности, пожирал глазами то эльфийку, то ее возлюбленного. Селена теперь была еще прекраснее, чем когда бы то ни было. В течение долгого путешествия ее короткие волосы порядком отросли, и теперь в них сверкали яркими красками лесные цветы, столь не похожие на блеклые и однообразные растения, которые Хару встречал подле Цитадели ведьмаков. Даже грубые доспехи не могли затмить красоты эльфийки. Теперь на ее плечах красовался фиолетовый шелковый плащ с золотыми фибулами.

Моран от злости так стиснул край корзины, что тот хрустнул и сломался под натиском его пальцев. Хару бросил на воина снисходительный взгляд, чувствуя в своей душе нечто похожее на его состояние.

Окружающая обстановка всеобщей радости и воодушевления задавала положительный настрой, и вскоре Хару отставил тяжкие думы и обратил свое внимание на красоту эльфийского города.

Прочность, но одновременно утонченность и красота строений Лакриона захватывала дух. В них виделась величавая торжественность, и отражался стойкий и прекрасный дух эльфийского народа. Даже золотисто — зеленые стены зданий сквозили какой — то вековой мудростью. Высокие, стремящиеся к небу дома с острыми железными флигелями на крышах, были разбросаны на неровно возвышавшихся над землей холмах. Холмы из скалистой серой породы все поросли мхом и изумрудной травой. Здесь все: каждый камень или скала были хоть наполовину, но сокрыты зеленым живым настилом. Даже булыжники, устлавшие главную площадь города, не могли сдержать бурную растительность.

На вершины холмов и утесов, на которых возвышались дома, вели ступени, выбитые прямо в земле и покрытые неотполированным мрамором. Город будто имел несколько ярусов. Так, по крайней мере, казалось из — за многочисленных мраморных лестниц.

Сами дома эльфов имели островерхую крышу, украшенную великолепной резьбой по деревянным балкам. Окна были круглые, и рамы их пестрели узорчатыми наличниками. Порталы дверей украшались слюдяными орнаментами, а стены жилищ оказались выкрашены в темно — зеленый, золотистый или белый цвета, поверх которых так же бежали легкие витиеватые узоры.

Сквозь Лакрион, изгибаясь серебристой лентой, тек ручей, убегая куда — то вглубь Эльфийского леса, который обрывался точно у стен города. Драконы, разбрызгивая прозрачные капли ручья, двинулись вброд.

Хару отчетливо слышал недалекий рев прибоя и колокол пристани, но само море и легкие эльфийские корабли были сокрыты из вида великолепным утесом, нависшим своей каменной громадой над всем Лакрионом. Именно он в первую очередь бросался в глаза восхищенным путникам. Вокруг него по спирали тянулась широкая, вымощенная разноцветными булыжниками тропа. Ближе к вершине она превращалась в целое плато, которое оканчивалось острым каменным когтем, резко обрывавшимся вниз. А там, внизу, охватив подножие утеса своими зелеными ладонями, разостлались кустарники, путавшиеся в стволах могучих деревьев, чьи высокие кроны щекотали листвой когтеобразный выступ. Но все эти красоты ниспадали перед силой и великолепием мощной твердыни — Цитадели Лакриона.

Она громоздилась точно на плато скалы, взирая на весь город со своего пьедестала. Вся она была выстроена из твердой как гранит зелено — черной каменной породы, которую Хару никогда раньше не видывал. Цитадель сливалась с утесом в единое целое, составляя продолжение его и, устремляясь ввысь, к небу, она венчала себя острыми высокими башнями. В центральной и самой толстой башне из всех приветственно горело яркое пламя, а на шпиле трепетал герб Оринора, полускрытый белыми облаками.

Хару был очарован и поражен увиденной им красотой. В его ушах будто звучала тихая протяжная мелодия: чей — то нежный голос, окруженной звуками флейты. Он лился то мелодично и ласково, то возвышался до самых верхних нот, звуча как крик души храброго воителя. И тогда медленная музыка взрывалась звуками труб и барабанов.

Так увидел Хару саму сущность эльфийской души, и от этого видения у него захватывало дух. Он почувствовал, как Селена положила руку ему на плечо.

— Я же обещала, что ты еще увидишь эльфийский город во всей своей красе, — довольно заявила она.

— Лакрион прекрасен! — искренне вскричал Хару, чувствуя, как от напряжения у него вспотели ладони, и сердце бьется быстро и сильно.

— Постой! — ответила Селена. — Ты еще не видел Лакрионский Храм. По дороге в Цитадель, мы непременно увидим его.

Хару со рвением бросился к борту корзины, с радостью обсуждая увиденное с Ирен и Громом, которые были поражены не меньше, чем он сам.

Горожане все так же продолжали шествовать вслед за процессией.

— Смотрите внимательней, — обратилась Селена к друзьям, — сейчас вы увидите его.

Из — за соседнего холма вдруг выдвинулась могучая зеленая и пышная крона великолепного дуба — старейшины. Он, конечно, не мог сравниться с размерами дуба Диррикан, но само его величие и какое — то благоговение, разлитое вокруг кроны, безмерно восхищало. Огромное дупло зияло в середине дуба, уходя куда — то в мягкою полутьму полого ствола. Края дупла были обиты золотистым обрамлением, а к изысканному входу вела лестница в виде сплетенных между собой толстых корней. Над морщинистым дуплом навис тяжелый карниз с черепичной крышей, а чуть выше входа, по всей окружности ствола были выбиты маленькие оконца с разноцветными стеклами — мозаиками.

Гораций поднялся со своего места и рукой указал на чудесный дуб.

— Это — Лакрионский Храм, — пояснил он, обращаясь к затихшим от восторга друзьям. — Священное место для эльфийских жрецов Хранителя Гонандорфа. Они — сторожа вековых знаний, которые хранятся во чреве этого дуба. Все изнутри увешено полками с книгами, и нет здесь такого свитка, о котором не ведали бы наши мудрецы.

Хару так долго вглядывался в изумрудную крону дерева, что и не заметил, как драконы медленно взошли по широкой тропе на утес, остановившись у ворот цитадели. Сюда горожан не пустили стражники, и король остался наедине с друзьями и своими ближайшими воинами.

Оруженосец подал королю руку, и тот легко соскочил на землю, поблагодарив драконов за прекрасную поездку. Хару тоже молча выбрался из корзины и подошел к краю утеса. Рядом с ним встали Гром, Ирен, Альрут, Селена и Моран, а король, не мешая друзьям любоваться открывшимся пейзажем, стоял чуть поодаль, закрыв глаза и подставив лицо свежему ветру.

— Невероятно! — невольно восхитился Моран, вглядываясь в открывшиеся перед ним просторы моря.

— Слишком уж сильный ветер, — проворчал Гром, придерживая свою развевающеюся бороду.

Настоящий ураган стегал по камням утеса и стенам цитадели, покрывшейся росой от влаги, приносимой ветром с моря. Хару бросил взгляд к подножию скалы и увидел растворенную в тумане пристань, освещенную огнями и сияющие на солнце борта изящных кораблей. День уже склонялся к концу, и на вершине утеса становилось все холодней. Стены Лакрионского замка медленно покрывались вечерним инеем.

— Пора, друзья, — негромко поторопил Гораций, нарушая разговор приятелей. — Пройдемте со мной. В цитадели вас ждут яства и горячий камин. Идемте же!

Король взмахнул рукой и, звеня кольчугой, двинулся по тропе к главному входу в замок, который смотрел на город. Тут ветер был не столь заметен — глухие толстые стены защищали путников от резких порывов.

Продрогшие стражники отсалютовали королю и распахнули перед ним двери.

Внутри холла царила полутьма, нарушаемая редкими факелами, которые высекали из мрака безмолвные лица статуй с изображением древних эльфийских героев и воителей. Холл был широк, и Хару заметил две симметричные лестницы с обеих его сторон. Они вели куда — то на верхние этажи замка. Блестели наполированные ручки дверей закрытых помещений. Негромкие голоса, лязг оружия и смех говорили о том, что за закрытыми дверьми кипит своя жизнь.

Друзья прошли весь длинный холл до конца, где обнаружилась широко распахнутая дверь в огромный просторный зал. По бокам ото входа тоже стояли стражники с тонкими копьями в руках. Как только король остановился рядом с ними, стражники безмолвно подняли свое оружие и ударили его древком об каменный пол в знак приветствия. Звонкое эхо разнеслось вокруг и, ударившись о глухие стены цитадели, затихло.

— Распорядитесь устроить моим воинам и дружине принца Урбундарского достойный отдых, — распорядился он, — а так же обустройте балконы замка для Золотых Драконов и вдоволь накормите их. Я же позабочусь обо всем остальном для наших друзей.

— Все будет сделано, мой король, — с поклоном ответил один из стражей, и Хару увидел как из — под золотистого шлема на плечи эльфа выпал локон огненных волос.

— Приятной ночи, — пожелал Альрут Рюку и Нэре, гладя их по чешуйчатым шеям.

— Пусть и твой сон будет покоен, — прорычал Рюк, и из его ноздрей вырвалось сизое облачко.

Стражник бросился в одну из комнат, и тут же оттуда высыпало несколько вооруженных воинов. Все они в благоговении склонились перед знатными гостями, а затем повели драконов вверх по лестницам замка. Дружина Грома, отсалютовав на прощание своему предводителю, тоже исчезла в лестничном проеме, как и стройные эльфийские воины, легко взбегавшие по ступеням.

Друзья остались наедине с королем, его оруженосцем и вторым стражем, который охранял вход в зал. Король сделал шаг в помещение и через плечо объявил гостям:

— Прошу, проходите! Вас ждет отличный пир.

Хару медленно переступил порог, с восторгом осматривая высокий сводчатый потолок, зеленоватые стены, кое-где поросшие свежим мхом, и блестящее оружие, прикрепленное к ним.

Через широкие окна, подпиравшие собой своды зала, врывались остатки дневного света, который смешивался с мягким свечением факелов в позолоченных креплениях, висевших на многочисленных колоннах. Посреди всего этого стоял старый дубовый стол, к которому Гораций и подвел своих друзей.

— Этот зал всегда служил местом для принятия послов, знатных гостей, а так же для заседаний Лакрионского совета, — деловито пояснил Гораций.

Затем король два раза хлопнул в ладоши, и, не успело эхо затеряться между резных колонн, как откуда — то из недр зала появились трое слуг, несущих первые блюда.

Гораций едва заметно расслабился и удовлетворенно скрестил руки на груди.

— Итак, пока будут разносить еду, я хотел бы узнать, что так задержало вас в пути? Мы ждали вашего прибытия значительно раньше. И почему все вы изранены, почему погибли те двое Урбундарских воина?

— Король Фордхэм прознал о верности Союзу королевств своего наместника Зехира и мага Вирджила, — начала пояснять Селена. — Я прошу прощения, мой господин, за всех нас, но мы не могли оставить наших друзей на произвол судьбы и встали с ними плечом к плечу в сражении с королем людей.

— И мы отстояли Валиор! — прибавил Гром, сжав огромный кулак в латной перчатке. — Но вышло так, что один из отрядов наших союзников оказался шайкой бандитов и пиратов. Они выкрали Зехира, и прямо у нас на глазах увезли его на свои проклятые острова!

Гораций нахмурился, и Хару заметил, как морщины старости залегли у него между бровями. Лицо эльфа приобрело серьезный и решительный вид, и ведьмак с изумлением подумал что король, возможно, уже исчисляет свой возраст веками.

— Значит, теперь наша борьба с ним будет вестись открыто, — тихо сделал вывод король. — Ну, что ж! Пусть Сфера и Фордхэм знают, что мы готовы ко встречи с ними!

— Но теперь мы должны поспешить с подготовкой к битве, — проронила, молчавшая до того Ирен, — думаю, все случится очень скоро.

— Верно, — подтвердил король, — но первым делом я попрошу Вирджила покинуть Валиор вместе со всеми его жителями. Нам придется пожертвовать городом, но так будут спасены наши союзники и друзья, иначе все они падут от безжалостной руки Фордхэма. Они будут отлично жить в Ориноре до прихода часа битвы. А о Зехире мы с Вирджилом позаботимся. Он будет непременно спасен.

Эти слова отогрели души друзей, которые уже было приуныли из — за все возможных бедствий и тягот, обрушившихся на их плечи.

— Мой король, — вежливо начал Хару, — трое из нас, и я в их числе, прибыли сюда, что бы отправится в путешествие к островам Иурландов и Сириунов. И мы готовы уже завтра отправиться в путь.

— Все уже готово к вашему отплытию, друзья, — отвечал Гораций. — Вы можете пуститься в плаванье, когда пожелаете.» Вайзель» готов отчалить от наших берегов. В битве нам очень пригодится магия воды островных жителей, а так же их боевые ездовые животные.

Заметив вопрос на лицах друзей, Гораций поспешил добавить:

— «Вайзель» в переводе с древнего эльфийского языка означает «стремительный». Скоро вы и сами сможете убедиться в правдивости этого названия.

— Завтра же мы отправляемся в путь, — еще раз сказала Ирен, подтверждая слова Хару. — Мы не можем и далее задерживаться, хоть ваше гостеприимство и достойно высших похвал!

Гораций развел руками с хозяйским видом.

— Я рад, что смог угодить вам. И я счастлив принимать у себя таких храбрых воинов, как вы, а так же мудреца самого клана темных эльфов!

— Я польщен, — просто ответил Альрут с улыбкой, стараясь отогнать с лица мертвенную бледность, так и не ушедшею со времени окончания битвы при Валиоре.

Хару с тревогой наблюдал за старцем, но затем выбросил из головы все беспокойные и грустные мысли и обратился к еде, которой щедро был заставлен весь стол до краев. На столе преобладали всевозможные блюда из жареной рыбы, красующейся на ложе из зелени и посыпанной специями. Кроме даров моря посреди стола на огромном подносе был преподнесен сочный кабан с яблоком в пасти. Но больше всех лакомств радовали глаз пышные румяные пироги, начиненные клюквой, яблоками или персиками, а так же грибами и свежим картофелем.

На каждом крае стола громоздился трехъярусный поднос с фруктами и орехами различных сортов, которые так и манили к себе своей яркостью и свежестью.

Хару, голодный как дикий зверь, без стеснения накинулся на еду и уже через полчаса он почувствовал приятную истому во всем теле, а его свинцовые веки сами собой стали закрываться. Колдун безмерно устал как духовно, так и физически. Он не мог больше терзать себя раздумьями о пророчестве Вирджила, об Адере, о Ирен. Все это будто отошло на задний план. Теперь ему хотелось только забыться сном.

Тем не менее, трапеза еще не была окончена, и, соблюдая все правила приличия, Хару яростно боролся с дремотой. Ведьмак заметил, что сам Гораций едва притронулся к кушаньям, отведав всего по не многу, но так ничего и не съев целиком. Зато Гром, как бездонная бочка, поглощал все, что видел перед собой, и вскоре вокруг принца Урбундарского в радиусе его протянутой руки образовалась груда опустошенных подносов и тарелок.

За столом мирно тек разговор ни о чем, Моран пытался шутить, Гораций, слегка улыбаясь, кивал, соглашаясь со своими собеседниками.

Когда последний солнечный луч снял свое теплое покрывало с мшистого пола, Гораций поднялся из-за стола, придерживая полы длинной одежды.

— Я признателен за ваши похвалы, друзья, — сказал он, — но вижу, что вы устали. Пожалуй, пора завершать нашу трапезу и отправляться на покой. Завтра трудный день! Проследуйте за моим слугой, он покажет вам ваши комнаты.

Друзья встали из — за стола и отвесили королю поклон.

— Добрых снов, Гораций, — пожелал Альрут. — Пусть они будут легкими и безмятежными и запрут до рассвета все твои тяжкие думы.

— Боюсь, времена, когда я мог безмятежно предаваться сну, давно минули, — с грустью молвил король, — но спасибо за пожелание, оно ценно для меня. Спите покойно, друзья!

Уже выходя в коридор цитадели, Хару обернулся, в последний раз глянув на расшитый зеленью зал. Посреди заросших мхом колонн и серых статуй с фонтанами все так же белел плащ эльфийского короля. Гораций стоял, не шевелясь, и непрерывно глядел на уходящих друзей.

Страж, охранявший вход, стал закрывать врата. В последний раз в отраженном луче факела блеснула диадема в белых волосах Горация, и волшебный зал исчез с глаз.

Ключник эскортировал друзей по одной из лестниц цитадели на второй этаж и каждому указал его дверь. Попрощавшись с друзьями, Хару вошел в свою комнату, где горела одинокая свеча. Ведьмак тут же затушил ее и, не разглядывая убранство комнаты, рухнул на просторную кровать, мгновенно провалившись в объятья сна.

 

Глава 23 В море

Настало холодное промозглое и туманное утро. Первый месяц осени Рюен сковал все вокруг необычайно крепким морозом. В лесах, еще не успевшие пожелтеть листья, увяли, сожженные внезапными заморозками.

Туман разостлался вместе с изморозью по деревянному причалу, скрипевшему от множества ног. Только-только настало утро, и Хару, ежась и кутаясь в свой плащ, разглядывал еле заметные серебристые ледяные узоры на лиственничных балках и столбах корабельной пристани.

Добрая часть Лакриона сошлась сюда, что бы проститься с героями Токании. Из толпы слышался веселый говор, смех, но даже это радостное оживление не могло разогнать мертвенной медлительности серого утра. Эльфы плотно кутались в дубленые телогрейки, щуря глаза от ветра, гулявшего на побережье.

Хару жался поближе к могучему Грому, которому даже сейчас было жарко. Из развязанного ворота его кольчуги сияла волосатая розовая грудь. Казалось, Гром так и расточал тепло. Тут же стояла Селена, обнимая за плечи Ирен и с ласковой грустью улыбаясь ей. Альрут и Моран стояли здесь же, неподалеку, под теплым боком одного из драконов, которые возвышались в разных углах пристани, как неподвижные монументы. Воин заботливо поддерживал все так же бледного (по меркам темных эльфов) Альрута, чье бескровное лицо сильно осунулось за последние дни.

Впереди всех, воткнув обнаженный меч в сырой деревянный настил, стоял король Гораций и наблюдал, как медленно опускается трап с Вайзеля к ногам путешественников. Серебристая накидка короля громко хлопала на ветру; на его плечах блестели яркие броши, крепившие плащ к аналогичным белоснежным доспехам. На сияющем фоне этого одеяния особенно четко выделялось напряженное, испещренное складками у бровей и губ лицо Горация. Он пристально оглядывал Морана, Ирен и Хару, будто пытаясь соотнести их силы с возложенной на них ответственностью.

Из глаз Грома скатилась крохотная слезинка и тут же утонула в его густой косматой бороде. Уголки его рта дрогнули, и Хару мог поклясться, что гном всхлипнул, хотя этого и невозможно было услышать в гуле, окружавшем пристань.

— Не могу поверить, что час расставания настал, — произнес с сожалением Гром, — мы так долго были вместе, что я уже не вижу своей жизни хоть без одного из вас!

— И все же Адер с нами больше нет, — вздохнула Селена. — Я попросила Горация, что бы эльфийские жрецы спели прощальную песню в память о нем.

Хару вдруг почувствовал, сколь он благодарен эльфийке за эту крошечную дань памяти Адеру.

— От всей души спасибо тебе, Селена! — поблагодарил ведьмак. — Адер был дорог мне, и я рад, что и ты его не забываешь. Я буду вспоминать о вас, друзья, в каждый день моего долгого путешествия! — Я знаю, Хару, — подтвердила в ответ эльфийка. — Ты стал мне братом за время нашего знакомства, и я тоже не забуду тебя и Ирен с Мораном. Никого из вас!

Над друзьями вдруг простерлась огромная тень, и, подняв голову, Хару увидел две мускулистые извивающиеся шеи Рюка и Нэры.

Нэра обдала ведьмака клубом сизого дыма и произнесла с гортанным рычанием:

— В далекий путь нужда зовет, оставив часть твоей души в сердцах друзей.

Хару кивнул, понимая, сколь тонко прочувствовала мудрая дракониха его терзания.

— Благословляю вас от имени Хранителей! — молвил вслед за Нэрой Альрут. — Пусть мой тотем защитит вас от бед.

Старец вскинул руку, и на его ладони засверкал серебристый шар, через секунду превратившийся в маленького сияющего дракона. Астральная проекция спорхнула с его руки, описала круг над головами Морана, Хару и Ирен и вдруг взорвалась тысячами ослепляющих искр, которые плавно осели на плечи путешественникам.

Ирен восхищенно смотрела на свои руки, которые все еще блестели под угасающими искрами.

— Я знаю это заклятье, Альрут! — взволнованно и радостно вскричала она. — Ты дал нам в знак защиты часть своей силы! Более того — своей сущности! Это невообразимый почет для нас!

Эльф устало улыбнулся.

— Я лишь хочу защитить вас от бед. Но поторопитесь, к вам уже идет Гораций!

Альрут отступил на несколько шагов, уступая место королю эльфов. Тот, рассекая плащом туман, подошел к друзьям и безмолвно взглянул каждому в глаза.

Тут же прекратился веселый говор горожан — каждый предоставлял слово Горацию.

— Долог будет ваш путь, — начал он, по очереди глядя на Ирен, Хару и Морана. — И многое случится за время вашего отсутствия. Но что бы сгладить вашу тоску по дому, в знак нашей дружбы я дарую вам эту вещь…

Из складок своего плаща король извлек маленький прозрачный шар, внутри которого, словно живое существо, извивались языки тумана. Вокруг шарика блистала железной чешуей ящерка, которая обвивала его шипастым хвостом и вглядывалась умными глазами в недра белесого тумана.

— Это, — молвил король, протягивая подарок друзьям, — «Алластрон лираен», что с древнего эльфийского означает «Всевидящее око». Сквозь него вы всегда сможете призвать образы своих друзей и родных. Надеюсь, мой подарок хоть — как то окупит ваши терзания.

— Это великий дар! — с чувством отвечал Хару, бережно опуская Лираен в карман. — Благодарю тебя, Гораций.

— Ну что ж, — чуть тише продолжал Гораций, — теперь вам пора…

Король простер руку по направлению к великолепному трехмачтовому судну, которое мерно покачивалось на волнах. По всему периметру борт корабля был выделан сверкающими зелеными пластинами, похожими на чешую, а нос «Вайзеля» ощерился грозной фигурой дракона, раззявившей пасть в застывшей готовности изрыгнуть поток пламени. Украшенные резьбой лакированные мачты, к которым были привязаны уже поднятые паруса золотистого цвета, дополняли богатую аранжировку.

На борту ожидали загорелые эльфийские матросы, впереди которых гордо стоял сам капитан «Вайзеля» — широкоплечий, с белыми, выгоревшими под морским солнцем волосами. Капитан, как и все члены экипажа, был облачен в белый облегающий костюм, расшитый золотой нитью.

Он быстро спустился по сходням на причал и простер руки к своим пассажирам.

— Прошу вас подняться на борт, друзья! — громким и чистым голосом произнес он. — Мое имя Элиран, и я ваш капитан на время нашего путешествия.

Приглашающим жестом он указал друзьям дорогу к трапу.

— Благодарю вас, капитан, — сдержанно ответил Моран и первым взошел на борт, в последний раз бросив теплый взгляд в сторону Селены, Грома, Альрута и драконов.

Хару и Ирен немного задержались на причале, пожимая руки остававшимся на земле друзьям.

— До встречи, ребята. Увидимся через пару месяцев, — только и сказал Хару, не в силах выразить словами всю полноту своих переживаний.

— Да прибудет с вами сила Хранителей, — закончила за него Ирен, вырываясь из объятий Селены.

Хару и Ирен поклонились Горацию, стоявшему у сходней. Тот поцеловал юных ведьмаков в лоб и отпустил их, махая в знак прощания рукой.

— Прощайте! Удачи! — слышались голоса из толпы горожан. Все они желали доброго пути троим друзьям.

Хару, поднявшись на борт, встал рядом с Мораном и вцепился в перила корабля, будто удерживая себя от того, что бы не рвануться обратно на пристань. Теперь он уже готов был отказаться от путешествия, которое взвалил на свои плечи, желая быть полезным Союзу королевств. И все же он понимал, что ответственность этого дела возложена теперь на них троих, и отказываться он права не имел.

— Отдать швартовы! — послышался властный голос Элирана.

Матросы вмиг пришли в движение и заметались по палубе, исполняя приказание капитана. Загрохотала палуба под топотом ног, заскрипели корабельные реи, по которым ловко карабкались эльфийские матросы, гибкие как кошки. Тут же взметнулись под попутным ветром фок — марсель, брамсель, кливер, косой грот и стаксели. К небу взвился яркий флаг с изображением единорога.

Ветер надул паруса, и корабль, скрипя обшивкой, охотно пустился по воде, рассекая форштевнем волны. Уже через минуту судно стало беспрекословно слушаться руля, и «Вайзель» начал быстро удаляться от причала.

По бокам судна выстроились еще два таких же корабля, оснащенные пушками и гигантскими арбалетами, заряженными гарпунами. Эта делегация, плывущая вслед «Вайзелю», должна была охранять его во время всего путешествия от пиратов и морских чудищ, нередко бросавших вызов даже таким большим судам, как «Вайзель».

Хару все так же цеплялся за перила и, пытаясь подавить колючий ком в горле, неотрывно глядел на пристань. Грома уже окружила его бравая дружина, облаченная в вычищенные до блеска латы. Все они махали руками кораблю и выкрикивали что — то своим потрясающим басом, который перекрывал зычные и звонкие прощания эльфов. Впереди всех все так же стоял Гораций с гордо вздернутой головой и с обнаженным мечом в руках. Его плащ метался в такт ветру. Глядя Хару прямо в глаза, король многозначительно приложил руку к сердцу. Ведьмак машинально сделал тоже самое и ощутил твердую поверхность «Алластрона лираена», лежавшего в нагрудном кармане. Хару понял двусмысленность жеста короля, улыбнулся и продолжил смотреть на быстро исчезающую сушу. Теперь ему стало немного легче. Его будут помнить здесь и ждать. Это знание согревало душу юному колдуну.

Хару оторвался от борта корабля, лишь когда берег Оринора превратился в едва различимую точку, а все пространство вокруг превратилось в необъятную водную пустыню. Он обернулся и увидел Ирен, которая бесстрастно смотрела на удаляющуюся землю. Ведьмак поежился. В последнее время Ирен вновь стала проявлять эмоции и искренние чувства, но теперь маска бесстрашия и надменности вновь накрыла ее лицо.

Чтобы хоть как — то снять с себя дрожь, Хару отошел к Морану, который вовсю разглядывал корабль и его снасти, непринужденно болтая с Элираном. Несмотря на внешнюю жизнерадостность, на лице воителя явственно отражалась тревога и злость. Ведьмак тут же понял причину терзаний Морана. Он оставлял Селену вместе с Зигридом в Ориноре, и теперь ничто не мешало двум влюбленным эльфам быть вместе. Хару было искренне жаль друга, но помочь ему он ничем не мог, поэтому просто присоединился к разговору.

— … великолепное судно! — вещал Элиран. — Королевское! Водоизмещением в 600 тонн, оснащено 32 двумя прекрасными пушками по 28 фунтов каждая. А сами ядра летят на 2, 50 кабельтова!

Элиран любовно погладил черный ствол пушки, рядом с которой стояли друзья. А Моран нагнулся к Хару и тихо шепнул:

— 2, 50 кабельтова — это где — то 450 твоих широких шагов, но капитан, кажется, думает, что это должно быть известно всем!

Моран весело подмигнул Хару, и тот с удовольствием отметил, что настроение воина постепенно улучшается.

— … море все лечит! — услышал Хару слова Элирана, которые, собственно, были обращены лишь к самому говорившему их.

Дальше капитан корабля взялся рассказывать, что порох — крайне редкая и опасная вещь, создается эльфийскими мастерами, но не для всех судов. Лишь самым опытным капитанам королевства Оринор разрешается иметь на борту пушки.

Моран, с интересом слушавший рассказ капитана, добавил, что в Токализии все устроено точно так же: порох очень дорогое и редкое вещество, которое, в основном, используется только в борьбе против пиратов.

Когда корабль набрал ход, капитан Элиран встал у штурвала, оставив друзей наедине.

Хару и Моран подошли к бортовым перилам, которые были вырезаны в виде пузатых колонн. Резвый морской бриз и яркое солнце хлестали путешественников по лицам, и Хару вдруг подумал, что его белая кожа, защищенная раньше лесами Пролигура, теперь станет такой же смуглой и обветренной, как у Элирана и его матросов. Ведьмак даже заулыбался этой идее, так ему хотелось подрожать гордому капитану, который столь ловко правит судном и играючи разбирается в корабельном деле.

К друзьям подошла Ирен и тоже стала вглядываться в сияющую гладь моря, несущуюся мимо с невероятной быстротой.

— Хорошо идем! — крикнула она.

— Верно! — подтвердил Элиран. — А сейчас пойдем еще быстрей.

Капитан круто развернулся к палубе, где в тени корабельных снастей отдыхали матросы.

— Эй, бездельники! — весело гаркнул он. — Поднять все паруса! Идем полным ходом!

Матросы одобрительно откликнулись и бросились исполнять приказание. Видимо, и им высокая скорость была по вкусу. Вскоре корабль понесся вперед с такой быстротой, что, казалось, обгонял сам ветер. Стоя на носу «Вайзеля», Хару вдруг засмеялся легким и звонким смехом. Невесомое ощущение охватило его, и ведьмак с замиранием сердца следил за тем, как корабль рассекает волны.

Целыми днями Элиран развлекал своих пассажиров рассказами об эльфийских лесах, а так же о его морских приключениях и даже о неоднократных встречах с пиратами. Капитан «Вайзеля» научил друзей играть в карты, шахматы и кости, и часто по хмурым холодным вечерам они сидели в кают — кампании, весело и незаметно проводя время за играми.

Иногда вечера выдавались почти безветренными, и Хару, сидя на палубе под тусклым светом зеленого фонаря, крутил в руках Всевидящее око, подаренное ему Горацием. Ведьмак постоянно вызывал в нем лики своих друзей, и с улыбкой наблюдал, как Гром марширует свои войска в Иритурне, как Селена выполняет свои обязанности в Парацелле — столице Оринора. Нередко Хару следил и за жизнями своих далеких друзей — Горана, Кахоро и Таби, которых он оставил очень давно и порой боялся уже никогда не увидеть. Все они были здоровы и сыты в своем новом доме, подле леса дриад Ирмуллар. Колдун с удовольствием замечал, как ведьмаки, несмотря на потерю родной Цитадели, яро готовятся к битве: куют латы, оттачивают боевые навыки и поддерживают приподнятый боевой дух пирами и рассказами у костров.

Видел Хару и Вирджила — мрачного и осунувшегося и даже Зехира, который сидел под решетчатым окном какой — то темницы, гневно сверкая ввалившимися глазами на каждого, кто заходил к нему. Хару безумно хотел помочь радже, но это было не в его силах, и он мог лишь бессильно наблюдать, как терпит свое заточение храбрый маг. Хару мог видеть лишь, что его охраняют несколько десятков стражей, и даже такому магу как Зехир не справиться со всеми ними.

Но как ни старался Хару, не мог вызвать лик Альрута. Ведьмак много раз видел в кристалле Нэру и Рюка, но Альрута не было нигде. Хару это немало тревожило, и он не раз уже обсуждал это с Мораном и Ирен, но и они, конечно, могли лишь теряться в догадках.

Часто за столом в кают — кампании тек медленный непринужденный разговор меж друзьями, но они почти не вспоминали о жутком пророчестве Вирджила, а так же никто не хотел оговаривать свои тяготы, лежащие на сердце. Моран не говорил о своей ревности к Селене, а Хару не напоминал Ирен о ее опрометчиво брошенных словах, что ее любовь всегда принадлежала лишь покойному Адеру. Но ведьмак не мог забыть этого, и мысль о том, что он покинут и предан не оставляла его ни на минуту.

Хару так же тревожило то, что Хранители уже давно не навещали его во снах, и ведьмак постоянно пытался найти этому различные объяснения. Однако он старался меньше думать над этим, а так же и о том, что его чакра равновесия все еще разрушена, и ему еще предстоит побороть свою темную сторону. Но когда и где это случиться, он не знал. Хару пытался уверить себя в том, что сможет в нужную минуту призвать к разуму силы света и добра.

В целом, друзья весело проводили время на судне, и даже Ирен на время сняла с себя маску безразличия, став почти что прежней. Только Моран порой страдал от приступов морской болезни, так что его загорелый цвет лица смешивался с мертвенно — зеленым. Тогда он целый день лежал у себя в каюте, а вечером, сгорбившись и держась за живот, выходил на палубу подышать свежим воздухом. Хару же и Ирен чувствовали себя прекрасно. Их стойкий колдовской иммунитет легко переносил любую качку. Поэтому ведьмаки непроизвольно чувствовали себя слегка виноватыми перед Мораном и помогали ему, когда болезнь обострялась.

Прошло уже полторы недели плаванья, и Хару не мог дождаться момента, когда впереди покажутся земли островных жителей.

Однако вскоре ведьмак стал замечать легкую тень, наложившуюся на лицо Элирана. Капитан часто стоял на шканцах, скрестив на груди руки, и хмуро вглядывался то в морские пучины, то в серое небо, то в летящие по бокам «Вайзеля» военные корабли. Хару быстро и сам заразился неясной пока ему тревогой капитана, и, спустя несколько дней, решился задать беспокоящий его вопрос:

— Что — то не так с кораблем, Элиран?

Капитан долго молчал, будто не слыша вопроса, но затем все же ответил, не переставая вглядываться в синие волны, словно что — то отыскивая там.

— Нет, «Вайзель» послушен, как всегда. Меня не это тревожит. Вот уже второй день как стремительно падает стрелка барометра. Боюсь, на нас движется шторм. Готовьтесь, нас изрядно потрепит.

— Но небо довольно ясное! — засомневался взошедший на капитанский мостик Моран, с недоверием поглядывая на белые быстрые облачка.

— Уж поверьте бывалому моряку… — тихо бросил Элиран и, передав корабль штурману, ушел в свою каюту.

Хару с Мораном отошли к борту корабля, тревожно разглядывая окружающее их водное пространство. В пол — голоса они обсуждали слова капитана. Ведьмак никогда прежде не видывал разгневанного моря, и теперь трепетал об одной мысли о настоящей силе этой могучей стихии.

Моран поспешил поделиться своими оптимистичными предположениями.

— Не думаю, что буря, которая нас застанет, будет столь ужасна. Я, правда, мало плавал на кораблях Токализии, но и за те немногие разы уже успел попасть в шторм. Ничего! Побушует немного и отпустит.

Хару вздохнул и задумчиво закусил губу.

— Надеюсь, ты прав, — от души пожелал он, — и нас просто потрепит, только и всего…

 

Глава 24 Шторм

Несколько дней небо хмурилось, а море все больше волновалось и гудело, словно рассерженный улей. Качка стала много заметней, но Моран, уже привыкшей к морю, больше не страдал от этого. Вместе со всеми членами экипажа он наблюдал за изменениями погоды и помогал матросам готовить корабль к предстоящей борьбе со стихией. У каждого на лице были красочно расписаны волнение и тревога, но люди могли лишь готовиться и надеяться на лучшее.

На пятый день после зловещего предзнаменования Элирана, небо затянулось грозовыми тучами, поминутно разражавшимися громом. Где — то глубоко в их темном чреве полыхали молнии, пока еще слабые и не готовые пронзить густые облака насквозь. Но ветер быстро крепчал, подгоняя и без того стремительно мчавшийся «Вайзель». Корабль летел стрелой по волнам, уже затронутым волнением приближающейся бури.

Хару с ужасом глядел на натянутые до предела паруса и ванты, боясь, как бы их не сорвало и не унесло в черную небесную бездну.

— Капитан! — разнесся где — то рядом с Хару громкий возглас боцмана. — Ветер все сильнее, нужно уменьшить парусность!

Элиран кивнул и ответил, не переставая крутить руль:

— Оставьте фок, косой грот, марсель и кливера. Остальные — на гитовы!

Борясь с ветром, матросы спустили некоторые паруса, и теперь «Вайзель» стал более мягко подпрыгивать на волнах, словно подыгрывая несущей его буре.

К полудню небо стало и вовсе черным. Зловещие тучи неслись над головами команды корабля и его пассажиров. Море, уже не на шутку взволнованное, перекидывало «Вайзель» с волны на волну, но тот, как бы смеясь над стихией, легко несся вперед, не рыская и не зарываясь носом в воду. Но крепкий ветер давал о себе знать. Слышался треск мачт и сухое щелканье парусов. Высокие волны, стегающие борта «Вайзеля», отбрасывали на палубу тучи соленых брызг.

Хару уже промок насквозь, но так и продолжал стоять рядом с Мораном, завороженный буйством стихии. На темной палубе мелькнула полоска света и тут же исчезла. Ирен вышла из ярко освещенной каюты и встала рядом с Хару, пристально оглядывая стенающий на все лады корабль, будто пытаясь понять, хватит ли ему сил противостоять шторму.

Хару положил руку на плечо Ирен. В его глазах блестела тревога.

— Вернись в каюту, пожалуйста, — попросил он, кладя руку ей на плечи, — на палубе становится опасно.

Ирен резко одернула плечо и ответила:

— Не так уж здесь и опасно. Нам приходилось выживать и в более скверных условиях или ты забыл?

И она отошла к капитанскому мостику, заведя разговор с Элираном.

Моран проводил колдунью удивленным взглядом.

— Да что это с ней? Вы поссорились?

— Сам не знаю, — буркнул Хару, — но я ей явно больше не нужен.

Ведьмак перешел к другому борту «Вайзеля», не обращая внимания на сочувственный взгляд Морана. Сейчас юноше не хотелось обсуждать свои проблемы даже с верным другом. Хару впивался взглядом в ревущие волны, видя в их гневе свою озлобленную душу, которая так же металась и бессильно выла внутри его тела.

— Взять марсель на нижние рифы! — крикнул Элиран.

Не без труда матросы стали взбираться по трепещущим вантам. Из — за нарастающего ветра удалось лишь через пол часа уменьшить поверхность паруса и прикрепить свернутую его часть к спущенной рее. Капитан с тревогой следил за действиями своих матросов, боясь, как бы их не сбило ветром с мачт. К счастью, приказание удалось выполнить без потерь, и все матросы до единого вновь спустились на палубу, измученные, но довольные своей работой.

С каждым часом погода все больше портилась: небеса гневились не на шутку. Элиран, видя всю трудность положения, уже никому не доверял руль «Вайзеля», полагаясь лишь на свои силы. Он упорно игнорировал все советы боцмана по уменьшению парусности судна. Капитан желал во что бы то ни стало сохранить большую маневренность корабля даже при риске потерять некоторые паруса.

— Еще не время, друг мой, — однообразно отвечал Элиран при каждой новой попытке боцмана обратиться к нему.

Барометр падал, и не было надежды на скорое окончание бури. К ночи она поутихла, будто устав воевать с непреклонным кораблем, но на рассвете вновь занялась с новой силой. Все это время капитан не отходил от руля, так и не доверив никому «Вайзель» даже на пару часов. Друзья же провели ночь в кают — кампании: никому не хотелось оставаться в одиночестве в своих спальнях. Каждый ощущал страх перед неизведанным будущем, и это сплачивало приятелей еще больше.

Два военных корабля страшились бури больше, чем «Вайзель», и уже спустили все паруса, оставив на растерзание ветру лишь одни голые мачты. Суда значительно отстали от» Вайзеля», и Элиран уже не на шутку боялся потерять их из виду.

Весь последующий день путники провели взаперти: Элиран запретил им появляться на палубе, сплошь залитой дождевой водой и потому скользкой, как рыбья чешуя.

Несчастные матросы же не давая себе отдыха. Они привязали себя к различным снастям корабля, что бы огромные волны, похожие на темные пасти чудовищ, не смыли их за борт. Во имя безопасности были так же удвоены найтовы шлюпок и боковые тали пушек. И все же волны были еще не столь сильны, что бы накрывать собою весь корабль. Лишь дождь пока омывал палубу, и Элиран был рад, что можно еще держать хоть некоторые паруса.

К ночи второго дня ветер еще больше набрал обороты, волнение моря усиливалось. Оно швыряло «Вайзель» то вверх, то вниз, обдавая бушприт водой так, что она уже заливала палубу.

Хару, Моран и Ирен молча сидели в каюте, освещенной скупым светильником. Они с содроганием вслушивались в стоны корабля, боясь что он вот — вот развалится на части.

— Выдержит ли корабль? — тихо высказала Ирен вопрос, который был у всех на губах.

— «Вайзель» должен выстоять! — ответил Моран, хотя в его речи слышалась тонкая нить сомнения. — В конце — концов, ведь эльфы — непревзойденные кораблестроители.

Хару ничего не мог прибавить к этому. Он терзался теми же мыслями, что и друзья. Ведьмак напряженно слушал, как ветер бешено свистел в снастях, штурмуя «Вайзель» со всех сторон. Юноша не мог надивиться тому, как легкий корабль все так же игриво летел вперед, рассекая форштевнем пену волн, будто и не существовало никаких преград на его пути.

Элиран, все так же стоя у руля под натиском ливня, угрюмо наблюдал, как волны уже не на шутку хлещут через борт, грозя с каждым своим приступом прокатиться по палубе.

Капитан, видя, что больше тянуть невозможно, приказал:

— Фок на гитовы! Спускай марсель и стакселя!

Его крик поглотил беспощадный ветер и унес в черную пасть бури. Матросы, противясь шквалу урагана, вновь стали взбираться по корабельным вантам, но на этот раз каждое их движение требовало неимоверных усилий. Хару, следя за действиями команды «Вайзеля», испугался, что этот приказ им будет исполнить не под силу. Но ловкие, закаленные сотнями таких бурь, эльфы проворно подобрались к парусам и успешно спустили их, хоть и не без труда.

Вместе с этим были отданы фалы, стянуты вниз гитовы, спущены кливера. «Вайзель» готовился к жестокой «осаде».

К ночи буря стала просто невыносимой. Везде и всюду царила непроглядная тьма, и лишь бортовые огни корабля — зеленый и красный, врезались во мглу. Эти огни, как последние проблески света в бесконечном чреве мрака, «Вайзель» нес вперед, не желая сдаваться разгневанному морю.

Внезапно страшный удар сотряс все судно — хищная волна накренила корабль, а затем обрушила на него всю ярость своих вод. От удара Хару отлетел от иллюминатора каюты, задев локтем чадивший светильник. Тот со звоном ударился об пол, оставив друзей в кромешной тьме, которая тут же сдавила их со всех сторон.

— Что за дьявол! — взвыла Ирен, с трудом удерживаясь на раскачивающемся полу.

— Волна накрыла корабль! — хрипло отозвался Моран. — Скорей, на палубу! Возможно, команде понадобится наша помощь.

Забыв о строгом приказе Элирана не покидать каюту, друзья распахнули дверь и тут же ощутили всю ярость ливня, подгоняемого ураганом.

Вначале ведьмак ничего не смог разглядеть: глаза застилала пелена воды. Ирен схватила его за руку, что бы не потеряться в гневе стихии, и в этот момент всю палубу озарила яркая молния, показав последствия первого морского приступа.

Капитан, стоящий до этого у руля, был сбит с ног ударом румпеля и теперь лежал без чувств, распластавшись на капитанском мостике. Троих матросов смыло за борт, и не было уже никаких шансов спасти несчастных. Остальная команда корабля только начала вскакивать на ноги. Всюду слышались стоны и ругань.

Никем неуправляемый «Вайзель», поддавшись напору ветра, вдруг дал крен и пошел поперек волны. Еще несколько мгновений и корабль вновь окажется под атакой вала. Увидев всю опасность положения, Моран бросился к рулю и стал выправлять судно.

— Приведите в чувство Элирана! — бросил он друзьям.

Ирен кивнула и нагнулась над капитаном. Из его левого виска сочилась алая кровь, вместе с ручьями дождя стекавшая по ступеням верхней палубы.

— Придержи его! — повелела Ирен Хару, и тот бережно уложил голову капитана к себе на колени.

Ирен, сморгнув с ресниц дождевые капли, сосредоточила взгляд на ране Элирана и, приложив руки к его виску, пробормотала несколько слов заклинания. Яркие синие искры посыпались с ее рук, ввинчиваясь в голову капитана, исцеляя разорванные и ушибленные ткани.

Уже через минуту Элиран пришел в себя и тут же вскочил на ноги, оттолкнув от руля Морана.

Он резко вывернул руль, и «Вайзель», скрипя и стеная, ушел от волны, которая лишь хищно лизнула его правый бок. Эльф облегченно вздохнул и обернулся к троим друзьям.

— Благодарю вас! Вы спасли мою жизнь и жизнь всей команды «Вайзеля»! Однако, вы нарушили мой приказ.

Глаза Элирана гневно блеснули.

— Если вы погибнете, я могу уже не возвращаться на родину, уж лучше мне сразу сгинуть в пучине этих проклятых вод! Мой долг — охранять вас до последней капли крови. И я сделаю все, что бы уберечь вас троих от опасности! И если вы еще раз вырветесь на палубу, я насильно привяжу вас, о, клянусь Хранителями, я это сделаю!

— Прости нас, Элиран, — отозвался Моран, — но мы не могли бросить тебя в беде. Мы бы тоже не смогли показаться на глаза Горацию с известием о твоей смерти. Мы все отвечаем друг за друга.

— Хорошо, — кивнул Элиран, и его взгляд смягчился. — Возвращайтесь в кают-кампанию, но не выходите без нужды на палубу. Это мое последнее слово!

Моран утвердительно закивал и, держась за корабельные снасти, двинулся по направлению к стучащей на ветру двери каюты.

— Удачи, капитан! — от души пожелал Хару и побежал с Ирен вслед за Мораном.

Плотно закрыв дребезжавшую на ветру дверь, друзья вновь разожгли светильник и, дрожа от сырости и холода, стали жадно пожирать глазами этот единственный источник тепла и света. Разговор не клеился, приятели лишь с тревогой переглядывались меж собой, без слов понимая друг друга. Каждым сейчас движили одни и те же мысли, тревоги и надежды.

Сквозь иллюминатор, выходивший на палубу, Хару мог видеть клочок черного неба, на фоне которого ярко выделялся последний оставленный на растерзание шторму малый стаксель. Одним Хранителям было известно, как буря еще не изодрала это жалкое полотно на куски и не унесла в неизвестность. Благодаря этому «Вайзель» еще слушал руля, взбираясь на волны и так же плавно слетая с них.

Внезапно Хару заметил, как заволновались и забегали по палубе вымокшие матросы. Боцман о чем-то лихорадочно переговаривался с Элираном.

— Что за новая напасть? — вырвалось у ведьмака, и Ирен с Мораном тут же приникли к маленькому оконцу.

— Что — то не так, — пробормотал Моран, — нужно выяснить. По крайней мере, Элиран не запретил нам еще общаться с матросами.

Воин щелкнул дверной задвижкой и, высунувшись наружу, подозвал к себе одного из эльфов. Хару и Ирен напряженно вслушивались в сбивчивый ответ матроса и пытались выглянуть из — за спины Морана, но рев ветра тут же уносил слова эльфа. Ведьмакам пришлось ждать, пока воин не договорит с ним и вновь не запрет дверь.

— Ну? — нетерпеливо спросила Ирен, когда Моран вновь промокший и бледный обернулся к друзьям.

— Качка расшатала бакштаги и штаги, ванты тоже изорваны в нескольких местах. Фок мачта накренилась. — Моран опустился в кресло и сжал подлокотник до того, что побелели пальцы.

— Если так пойдет и дальше, — продолжил он, — придется спилить мачту, и полностью отдаться в лапы бури. Стаксель долго тоже не выдержит.

Хару почувствовал, как предательски засосало под ложечкой. Впервые он ощущал опасную близость смерти так явственно, что, казалось, может дотянуться до нее рукой. Теперь он видел ее приближение в медленном темпе, видел каждую складку в ее заплесневелой черной мантии. Смерть будто играла с ними, прежде чем обвить своими костлявыми руками, отбирая у путников каждую надежду на спасение одну за другой.

— Неужели Элиран так глуп?! — вскричал вдруг ведьмак. — Неужели не видит, что матросам нужна наша помощь?! Мы могли бы помочь укрепить мачты или занялись бы другой работой, лишь бы не смотреть на свою медленную погибель!

— Я согласна! — подтвердила Ирен. — Пускай капитан отправляется хоть к черту, но я хочу умереть в борьбе, а не в трусливом ожидании!

Гордо прошествовав к двери, колдунья сорвала дверь со щеколды и первая выбежала на палубу.

Моран кивнул.

— Вперед! — крикнул он и тоже скрылся в черном палантине бури.

— Вернитесь, глупцы! — услышал Хару сквозь шквал ветра крик Элирана.

— Нет, капитан! — отозвался ведьмак. — Пусть каждый из нас отдаст борьбе со смертью все свои силы! Мы не отступим.

Блеснула молния, и Хару увидел изможденное лицо Элирана, поддернутое тенью тревоги. С облегчением колдун заметил, что капитан уже не в силах спорить. Эльф нагнулся и бросил к ногам друзей просмоленные канаты.

— Привяжите себя к мачтам, — наконец сдался он, — это будет тяжелая ночь…

Буря не унималась, неся корабль в неизвестность сквозь непроглядную мглу. Корабль уже давно сошел с намеченного пути, но ни у кого не было и мыслей пытаться сейчас вернуть «Вайзель» на исходный курс. Теперь главной задачей стало спасение корабля, его команды и пассажиров.

Два военных судна сопровождения уже давно затерялись в бушующей стихии, и когда тьма поглотила огни на их бортах, команда «Вайзеля» услыхала отдаленный выстрел из пушки. То было последнее прощание отставших кораблей.

Настал третий день ужасного шторма. Рассвет принес с собой временное затишье, но барометр и не думал подниматься, показывая, что буря лишь собирается с новыми силами. Извивающийся туман шелестел по покрытым росой бокам «Вайзеля», по безлюдной палубе беспрепятственно пробежала корабельная крыса. Воспользовавшись временным отдыхом, все матросы, включая капитана, разбрелись на покой, и лишь вахтер стоял на страже, поминутно клюя носом.

Внезапно глаза его расширились, и эльф, перегнувшись через борт судна, приник глазом к подзорной трубе. Простояв так с минуту, он, не веря увиденному, протер лупу подзорной трубы и еще раз взглянул в нее. В следующее мгновение по палубе пронесся его звонкий крик, разрушивший наступившую тишину:

— Земля!

Хару, забывшийся тревожным сном, тут же вскочил на ноги. Он бросился на палубу, растолкав по пути еще сонных Морана и Ирен. Уже через несколько минут «Вайзель» стал похож на растревоженный улей. Каждый вырывал друг у друга подзорную трубу, вглядываясь в еще далекую полоску суши.

Ирен недоверчиво нахмурила брови.

— Неужели буря принесла нас к островам Иурландов?

— Не думаю, — ответил Моран, ожидая пока капитан изучит в подзорную трубу приближающиеся земли. — Шторм здорово отклонил корабль от курса. Боюсь, нужные нам острова остались далеко на востоке.

— Моран прав, — наконец заключил Элиран. — Это не могут быть земли островных жителей. Шторм унес нас в какой — то отдаленный неизученный уголок Белого моря, и лежащие впереди острова не похожи ни на одни, что я знаю.

— Как же мы выберемся отсюда? — растерянно спросил кто — то из команды.

— Что если попробовать пристать к берегу? — предложила Ирен.

Но Элиран отрицательно покачал головой.

— Через час или два вновь поднимется ураган. И если ветер не переменится, нас так или иначе разобьет о прибрежные скалы. Сейчас вопрос состоит не в том, как причалить к берегу, а в том, как его избежать!

На благородном лице эльфа явно читалось нешуточное беспокойство.

— Капитан! — обратился к Элирану боцман «Вайзеля». — Что если попробовать приблизится к земле наискось, плывя вдоль линии берега и постепенно приближаясь к ней?

— Для этого нужно больше парусов, дорогой Райен, — с грустью ответил Элиран. — На одном полу оборванном стакселе нам не совершить такой маневр. Ставить же паруса бессмысленно. Очень скоро буря вновь обрушится на нас.

— Тогда я прикажу бросить якоря! — не уступал боцман. — Если вновь поднимется буря, мы снимем их, тут уж ничего не поделать. Но пока у нас есть надежда переждать волнение, и после приблизиться к этой чертовой земле!

Капитан кивнул.

— Приказывай, Райен, — просто ответил капитан, но Хару по его взгляду догадался, что тот не возлагает большие надежды на эту идею.

К тому времени, как опустили все якоря «Вайзеля», ветер задул сильнее, подгоняя корабль к распластавшейся впереди земле. Судно и не думало останавливаться. Буря возвращалась с новыми силами, готовая совершить свой последний ужасающий жест: выбросить «Вайзель» на прибрежные рифы. Матросы, глядя на просыпающееся море, с грустью готовились вновь поднимать якоря, даже не успевшие зацепиться за дно.

Внезапно резкий порыв ветра сорвал и без того уже слабо державшийся стаксель и унес его в черную небесную пасть.

Хмуро проводив взглядом разорванный парус, Элиран обернулся к матросам и отдал новый приказ:

— Отвязывайте шлюпки!

Хару понял, что капитан уже и не думал спасти «Вайзель» от гибели. Даже если якоря зацепят дно, и друзьям удастся уплыть на лодках, корабль все равно будет обречен.

Шлюпки были приготовлены к спуску, но якоря так и не остановили «Вайзель». Ставить же лодки сейчас, при такой скорости и качке было невозможно.

Внезапно сверкнула молния и, не успела она вновь скрыться в черных облаках, как раздался крик одного из матросов:

— Впереди рифы!

Капитан мгновенно встрепенулся:

— Как далеко?

— Даю десять кабельтовых!

— Чертова темнота! — выругался Элиран. — Боюсь…

— Стойте! — воскликнул один из матросов. — Кажется, якорь зацепил дно!

И вправду, «Вайзель» начал медленно останавливаться, и вся команда, включая друзей, бросилась к бортам судна, следя за его движением. Но пока что было не ясно, успеет ли корабль остановиться прежде, чем налетит на скалы. Впереди ясно вырисовывались черные мокрые зубцы подводных хребтов, то и дело скрывающихся под пляшущими волнами.

— Слишком рискованно! — закричал кто — то. — Буря опять просыпается! Если не снимем якоря, нас сорвет волнами.

— Нет! — твердо отрезал капитан. — Волны еще не такие большие. Может нам удастся выиграть хоть немного времени…. Хотя бы на то, что бы успеть поставить шлюпки, пока корабль более-менее обездвижен.

Некоторое время все молча и без движения следили за ходом судна и приближающимися рифами.

Прошел еще один легкий толчок. «Вайзель» сбавил уже больше половины своего хода.

По палубе пронеслись ликующие возгласы. Матросы были почти полностью уверены, что теперь успеют поставить шлюпки до того, как буря вновь станет невыносимой. Их радость передалась друзьям, и те с надеждой смотрели, как судно все больше и больше сбавляет скорость.

Внезапно страшный удар сотряс корабль, будто огромная рука вдруг стиснула его по бокам и бешено встряхнула. «Вайзель» застонал и заскрежетал, борясь с острыми подводными рифами.

Стоящие на палубе люди потеряли равновесие и упали навзничь. Вновь отовсюду летели крики и проклятья. Послышался сухой треск, и гром-брам- стеньга, выдернутая из шкифа, с грохотом упала на палубу, оборвав несколько канатов. Лопнули ватер штаги. Фок мачта угрожающе закачалась из стороны в сторону, грозя перевернуть корабль под своей тяжестью.

Первым опомнился Элиран:

— В чем дело? — взвыл он.

— Мы натолкнулись на подводные рифы! — был ответ.

— Капитан! — послышался другой голос. — В трюме течь!

— Шлюпки на воду! — зарычал капитан, будто своим крепким голосом пытался противостоять несносной стихии.

Корабль резко встал на месте, прочно застряв между скал. Однако его время истекало — под весом врывающейся в трюм воды он мог в любую минуту уйти на дно. Буря все больше набирала обороты, но время еще было.

Матросы бросились к уже заранее подготовленным шлюпкам и стали лихорадочно спускать их на неспокойные волны.

Хару чутким слухом уловил, как вода с шипением и ревом врывается через пробоину в трюме. Пока «Вайзель» не шел ко дну только потому, что застрял днищем в подводных рифах, но приближающаяся буря непременно должна была сорвать судно и в мгновение ока потопить.

Наконец были опущены шлюпки, и капитан подтолкнул друзей к первой из них.

— Спасайтесь, и да прибудет с вами сила Хранителей!

— Мы все спасемся, непременно, — уверил его Моран. — И вы тоже, капитан!

— Конечно, — с грустной улыбкой ответил Элиран. — Ну, вперед!

Хару помог Ирен первой спуститься в хлипкое суденышко по веревочной лестнице, затем спрыгнул сам и дождался Морана и еще четверых матросов, уместившихся рядом.

Когда вся команда уже расселась по выставленным на воду лодкам, «Вайзель» вдруг накренился и стал быстро уходить под воду. На его палубе остался стоять лишь один Элиран.

— Скорее, капитан! — крикнул ему один из матросов, подавая Элирану загорелую руку. — Прыгайте к нам!

Но тот лишь покачал головой.

— Капитан никогда не бросает своего корабля! Удачи вам всем, друзья!

С этими словами Элиран отошел от края, бросив последний взгляд на троих друзей. Несколько молодых матросов вновь ринулись на палубу, надеясь успеть вразумить капитана, но шкипер судна одним удар ножа перерубил канат лодки, связывающей ее с кораблем, и та тут же понеслась по волнам.

— Мы должны уважать решение нашего командира! — гаркнул шкипер на взбунтовавшихся матросов. — К тому же, воронка от тонущего корабля может настигнуть нас, если мы замешкаемся здесь хоть еще на пару минут! Гребите!

И как не было матросам и друзьям грустно прощаться с добрым и отважным капитаном Элираном, гребцы взмахнули веслами, и шлюпки понеслись по взволнованному морю.

Хару развернулся спиной к носу шлюпки и стал вглядываться в быстро исчезающий корабль. На темном «Вайзеле» белели распущенные светлые волосы Элирана и его бледное, но спокойное лицо. Эльф, улыбаясь, махал рукой уплывающим лодкам.

И вдруг море вздохнуло. Неистовым порывом волн сорвав корабль с рифа, оно обнажило еще более острые подводные камни и яростно швырнуло «Вайзель» днищем прямо на них.

Палуба корабля взорвалась от носа до кормы. С ревом и скрежетом обломки судна скрывались под водой, погребая вместе с собой и капитана Элирана. Уже через минуту пик последней мачты исчез, не оставив и воспоминания о «Вайзеле». Лишь когда утихнет шторм и начнется отлив, море должно будет обнажить искореженный остов корабля.

Уничтожив корабль, буря вновь взревела с новой силой, накинувшись на чудом спущенные во время затишья шлюпки.

Волны швыряли хлипкие лодчонки, как маленькие скорлупки, но матросы, словно позабыв об опасности, безучастно гребли веслами. На их загорелых лицах блестели влажные дорожки слез: каждый не верил, что их доблестного капитана больше нет в живых.

Хару тоже не мог бездействовать, поэтому вставил весло в уключину и начал усердно грести, противостоя волнам. Лодка друзей быстро продвигалась вперед, оставляя позади две другие. Ведьмак машинально работал руками, уставившись отупевшим взглядом куда — то на дно лодки между своими сапогами. Величественный взгляд Элирана и его бесстрашный вид не могли выйти из головы юноши. Казалось, что и сейчас капитан смотрит на него тем же взором с глубины Белого моря.

— Осторожно! — вдруг послышался сзади Хару охрипший возглас боцмана.

Ведьмак обернулся и с содроганием увидел, как огромных размеров вал навис над двумя отставшими лодками, словно ястреб над своей добычей. Вмиг он поглотил их, лишь слегка поддев шлюпку, в которой расположились друзья.

— Назад! — закричал рулевой. — Нужно спасти их!

Что есть силы гребцы последней лодки стали править в обратном направлении и звать своих товарищей до хрипоты, но никто так и не откликнулся. Беспощадное море унесло несчастных в свои недра и с каждой минутой становилось ясно, что их уже не спасти.

— Да что же это за проклятье! — взвыла Ирен, отчаянно вглядываясь в поверхность моря, все еще надеясь, что кто — то из команды чудом уцелел.

Моран обнял ее за плечи.

— Теперь мы должны позаботиться о себе, — высказал он ужасную правду. — Доберемся же до этого чертового острова, чем бы он ни был! Вперед!

Но оставшиеся в шлюпке матросы побросали свои весла и с унынием глядели, как из темноты на них надвигается новый сокрушительный вал. Казалось, с гибелью друзей они потеряли свои последние силы, отказываясь больше сражаться со смертью. Моран, видя, что не успеет вразумить оставшуюся команду «Вайзеля», бросил по веслу Хару и Ирен.

— Гребите что есть силы к берегу! Не дайте лодке повернуться боком к волне! Поднажмем, друзья!

Трое смельчаков налегли на весла, с бешеной скоростью толкая шлюпку вперед. Хару поминутно оборачивался назад, разглядывая приближающуюся водную громаду. Сомнений больше не оставалось: вал непременно настигнет их. На что же надеется Моран?!

Ведьмак уже не чувствовал себя от страха, лишь его руки машинально работали с бешеной скоростью вращая весла, будто работая отдельно от обезумевшего мозга. Спустя минуту Хару почувствовал, как корма лодки начала быстро подниматься вверх. Юноша обернулся в последний раз, и тут же целая тонна воды обрушилась на него, даже не оставив возможности вдохнуть. Последнее, что увидел Хару — это огромная острая скала, на которую бросила волна их лодку. Раздался страшный треск, и от удара ведьмак потерял ориентацию, безостановочно гребя руками.

Наконец, море вытолкнуло его на поверхность, позволив вдохнуть, а затем вновь погрузило в соленую воду. Как ни старался юноша, не мог призвать себе в помощь магию: все его силы ушли на борьбу со стихией.

Более часа он боролся с водой, с ужасом озираясь вокруг и не видя нигде своих друзей или кого — нибудь из четверки выживших матросов. Лишь впереди маячил темный остров, который изредка озаряли вспышки молний.

Из последних сил Хару плыл навстречу суше, противясь волнам, старавшимся затащить его обратно в открытое море.

Наконец, под его обессилившими ногами появилось песчаное дно, и колдун, встав, побрел к берегу, шатаясь от усталости и дрожа от нестерпимого холода. Вода была холодна, но хуже всего оказался промозглый ветер побережья. Не помня как, Хару выполз на сушу и, прислонившись к сырой скале, закрыл глаза, не обращая уже внимания ни на холод, ни на различные опасности, которые могли встретить его на этом неизведанном клочке земли.

* * *

Первое что ощутил ведьмак — страшную слабость, сковавшую его тело словно клещи. Он поморщился и провел рукой по лицу и груди. Дышать было трудно, но с каждой минутой Хару все больше приходил в себя, удивляясь тому, насколько быстро возвращаются к нему силы. Наконец, он открыл глаза и чуть не вскрикнул, увидев над собой чью — то тонкую белую руку, овеянную туманом голубых искр.

— О! Ты очнулся! — вскричала Ирен и обняла юношу, прервав сеанс врачевания. — Я уже боялась, что опоздала! Как ты?

— О - о-о, — простонал Хару, щупая онемевшую спину, — кажется, меня сейчас стошнит…

— Ты наглотался воды, — кивнула Ирен, вынимая из своих мокрых волос зеленые водоросли.

— Ты видела Морана? — спросил с тревогой Хару, с трудом подавляя позыв к рвоте.

— Нет, — ответила колдунья, вставая с песка, — но мы должны как можно скорее отправиться на его поиски. Шторм кончился, и теперь мы с легкостью сможем увидеть все на много тысячи шагов вперед! Ты можешь идти?

— Думаю, да, — неуверенно отозвался Хару, поднимаясь на ноги и оглядываясь.

Буря и в правду прекратилась, будто удовлетворившись, наконец, своими злодеяниями. Взошло солнце, серебрившее шумевшие волны, а белый песок, шуршавший под ногами, отражал его яркие лучи. Все побережье было укрыто полоской песка, а за спинами ведьмаков раскинулись плотные зеленые джунгли, разражавшиеся тысячами возгласов его жителей. В небе пронзительно кричали чайки, выслеживая добычу.

— Красиво, правда? — спросил Хару, поглаживая ребристый ствол пальмы. — Я такие деревья только в книгах видел, а теперь вот вживую могу потрогать.

— Да, — тихо отозвалась Ирен, даже не глядя на необычное дерево, — только какой ценой мы добрались сюда…

Хару поник головой, но внезапный крик вывел друзей из оцепенения:

— На помощь!

— Слышишь?! — встрепенулась Ирен. — Это голос Морана!

Друзья выбежали из тени скалы и, щурясь, стали вглядываться в бесконечное побережье.

Невдалеке, на такой же не большой скале стоял Моран, размахивая над головой своей разорванной рубахой.

— Сюда!

— Скорее! — крикнул Хару. — Кажется, ему нужна помощь!

Увязая в зыбучем песке, ведьмаки бросились к Морану, который тоже, не мешкая, побежал навстречу друзьям. Когда они поравнялись, Хару от души пожал могучую руку воина.

— Ты жив! — с улыбкой произнес ведьмак. — Хранители точно благосклонны к нам троим!

— Да! — подтвердил, запыхавшийся Моран, — благосклонны — то благосклонны, но могли бы и не выкидывать нас на безлюдный остров.

— Ты здоров, друг? — серьезно спросила подошедшая колдунья.

— Я - нет! Очень хочу есть. А вон тому не помешает твоя помощь, Ирен.

— Так еще кто — то выбрался? — с надеждой оживилась она.

— Сейчас сами увидите, — бросил Моран, вновь взбираясь на скалу.

На ее вершине лежал эльф в разодранных о рифы одеждах. Его тело было покрыто синяками, но, кажется, он все еще был жив.

— Это же Райен! — вскрикнула Ирен и опустилась на колени рядом с боцманом, прижимая овеянные синими искрами руки к его груди.

— Как он выжил? — удивился Хару. — Я думал, все, кто был в отставших лодках, погибли от первого вала!

— Я тоже так думал, — качнул головой Моран, задумчиво скребя подбородок, — я больше надеялся найти кого — нибудь из матросов нашей шлюпки, но тщетно…

Хару и Моран постояли несколько минут на вершине небольшой скалы, ожидая пока Ирен окончит лечить несчастного боцмана. Легкий теплый ветерок, совершенно не похожий на осенний, к которому уже привык Хару в землях Токании, раздувал волосы друзей, выметая из них мелкие водоросли и песок.

Наконец, Ирен поднялась с колен и устало промолвила:

— Все. Сделала, что могла. Думаю, он очнется через пару часов.

Хару бережно поддержал Ирен, обессилившую от двух сеансов врачевания.

— Что ж! — заключил Моран. — Тогда нам стоит подыскать себе укрытие, озаботится поиском еды и держать совет о наших дальнейших действиях. Не можем же мы вечно торчать на этом побережье!

Итак, трое друзе оказались на пустынном берегу чужой, неизведанной и, возможно, необитаемой земли. Их участь теперь была только в руках Хранителей. Приятели не знали, насколько далеко занесла их буря от Токании и надеялись лишь на то, что старый эльф Райен сможет помочь им выбраться отсюда. Но пока что судьба их оставалось туманной.

 

Глава 25 Чужие земли

Хару сидел в тени огромной раскидистой пальмы не далеко от подножия густых непроглядных джунглей, внимательно сосредоточив взгляд на куче сырого хвороста. Вскоре от собранных для костра ветвей повалил дым, а уже через несколько мгновений затрещало пламя, изгоняя последнюю влагу. Ведьмак с облегчением выдохнул и вытер со лба выступивший пот. После того, как он чуть не погиб в море, магия давалась ему с трудом, но юноша искренне надеялся, что это лишь временное недомогание.

Трое друзей и чудом спасшийся боцман Райен вот уже почти весь день пробыли на этом неизвестном клочке суши, невесть как вставшем на пути несчастного «Вайзеля». Осмотрев побережье на несколько сотен шагов в обе стороны, путники не встретили ничего, кроме разнообразной флоры и фауны. Углубляться же в джунгли никто пока не решался даже в поисках пресной воды. Хару и Ирен прекрасно очищали морскую воду от соли с помощью магических искусств, так что новоиспеченные островитяне имели воду в избытке.

День почти миновал, и ужасная жара, принесенная полуденным солнцем, ушла, забирая с собой и тепло белоснежного песка. Хару с удовлетворением подставил разгоряченное лицо свежему бризу, принесенному с моря, и откинулся назад, прислонившись к шершавому стволу пальмы. Но полностью расслабиться не удавалось. Свежи были воспоминания о событиях прошлой ночи. В ушах ведьмака все еще стояли крики потерявших надежду матросов, скрежетание тонущего корабля, а перед глазами то и дело всплывал благородный лик Элирана, встающий на фоне гневного неба, терзаемого молниями. Юноша еще раз вскочил на ноги и оглядел горизонт, но нигде среди морских бурунов не маячили мачты затонувшего корабля. Ведьмак с унынием вновь опустился на песок.

Наконец послышались негромкие голоса, и Хару оторвался от созерцания костра. Опытный Райен нес в полах рубахи крабов — отшельников, а Моран и Ирен, недовольные своей охотой, уныло тащили целую горсть съедобных морских огурцов, водорослей и несколько мидий.

Завидев друзей, Хару улыбнулся и развернул перед ними свой жилет, в который успел собрать связку бананов и несколько увесистых фиников.

— Отлично! — похвалил его Моран, осторожно распределяя свою поклажу на плоском камне, служившем для путников столом. — Теперь у нас есть прекрасный ужин.

— Мне не раз приходилось жить по нескольку дней на островах, — сказал Райен, аккуратно заплетая мокрые волосы. — Здесь есть все, что нужно для выживания, мы не пропадем.

— Вот если бы еще солнце не жгло так сильно! — поморщился Хару, растирая покрасневшие плечи.

Райен прищелкнул пальцами, словно вспоминая что — то, и убежал в сторону моря. Через несколько минут он вернулся с огромным склизким морским грибом в руках и предложил Хару натереть им обгоревшую кожу. Ведьмак, пожав плечами, последовал совету старого эльфа и вскоре почувствовал, как приятно холодит слизь, собранная с гриба.

— Благодарю тебя, — с облегчением отозвался Хару. — Мне намного лучше!

Райен молча кивнул и продолжил обжаривать раков над огнем.

Но Ирен только фыркнула:

— Я могла бы быстро излечить твои ожоги с помощью магии!

— Тебе нужно беречь силы, — запротестовал ведьмак. — Не стоит тратить их на всякую ерунду вроде небольшого покраснения. Вскоре мы оправимся в джунгли, и кто знает, когда потребуются все твои умения разом?

Колдунья не ответила, продолжив хмуро смотреть в огонь, а Хару с содроганием осознал, что Ирен вновь надевает на себя маску бесстрашия и надменности, как это было в битве при Валиоре. Страшное кораблекрушение ни для кого не прошло даром, тяжело ударив по расшатавшимся нервам путников.

Друзья ужинали молча, провожая взглядом садившееся солнце их первого дня на земле. После стали устраиваться на ночлег под той же пальмой, но никто так и не заговорил о «Вайзеле» или об их недостигнутой цели — островах Иурландов и Сириунов. Путники никак не могли поверить в то, что из — за них Союз Королевств теперь потеряет островных жителей в лицах своих союзников.

Но хуже всех чувствовал себя Райен. Хару видел, как ночью тот вставал со своего места и бродил по побережью, с тоской вглядываясь в хищное море, забравшее его друзей. Ведьмак искренне жалел эльфа, пытаясь при каждой возможности рассеять его тоску словом или ободряющей улыбкой.

Перед тем, как лечь спать, все четверо собрались на совет о дальнейших действиях. Никто не возражал решению двинуться сквозь эту землю, поэтому условившись завтра же на рассвете двинуться в путь, друзья улеглись на остывающий песок и попытались заснуть. Однако это оказалось куда сложнее, чем казалось.

Хару, первый вызвавшийся дежурить, видел, что никто из его друзей не мог уснуть. Даже когда погас костер, в темноте продолжали блестеть открытые глаза путников. Каждого мучили одни и те же вопросы: Что это — остров или материк? Обитаем ли он и как далек от их родных земель? И как дать знать друзьям, что «Вайзель» потерпел крушение?

Все эти вопросы не имели ответов. Они терзали друзей, и те чувствовали, что не могут бездействовать ни минуты. Как только забрезжил рассвет, путники снялись со своей ночной стоянки и, собрав немногочисленные пожитки, вступили под своды дикого леса.

К несчастью, никто не имел при себе оружия. Клинки Хару и Ирен потонули вместе с кораблем, а Моран отцепил свой меч, когда перевернулась последняя шлюпка, и воин оказался в воде. Райен же имел при себе лишь небольшой охотничий нож, в общем, друзья выступали навстречу всевозможным опасностям почти с голыми руками, если не считать познаний Хару и Ирен в области магии, которая, при надобности, могла помочь защитить их маленький отряд.

Так друзья решили идти до тех пор, пока не найдут хоть какое — нибудь поселение местных жителей, а если такового и не окажется, то они надеялись за сегодняшний день хотя бы выйти к противоположному берегу суши. Тогда им ничего не останется, как надеяться, что фортуна сжалится над ними и позволит белым парусам какой — нибудь бригантины блеснуть у этих пустых берегов.

Трое друзей и эльф Райен с внутренним трепетом перед всей мощью этого зеленого гиганта вступили в джунгли, и те мгновенно поглотили их, сокрыв звуки прибоя и неистовые крики чаек. Взамен им друзьям навстречу ринулись сотни и тысячи других звуков: поющих, скрежетающих, кричащих, стрекочущих голосов, на мгновение оглушивших путников. За каждой покрытой мхом веткой скрывались чьи — то глаза, топотали лапы невиданных животных, мелькали пестрой шалью оперения попугаев.

Влажность этого тропического леса, казалось, можно было трогать руками. Она оседала на одежде и лице тяжелой испариной, затрудняла дыхание. Приятели, мгновенно позабыв о своих тяжелых думах, несколько минут привыкали к новой обстановке, делясь друг с другом охватившими их впечатлениями.

— Как плохо, что нет доброй секиры нашего приятеля Грома! — посетовал Моран, с трудом раздвигая тесно сплетенные лианы.

— И самого Грома, — вздохнул Хару. — Сейчас нам бы не помешал его приподнятый настрой и воинственный дух.

— Лук Селены тоже был бы кстати! — заметила Ирен, поглядывая на упитанного окапи, ловко перепрыгнувшего через ствол поваленного дерева.

Друзья с энтузиазмом новичка начали свой тяжелый путь, невзирая на многочисленные преграды, которые природа воздвигала на их пути.

Вскоре руки путников покраснели и покрылись ссадинами от постоянной борьбы с лианами и кустарниками. Их лбы и шеи заливали крупные капли пота. Приятели не продвинулись и на тысячу шагов, как было решено сделать первый привал. Сидя на полностью скрытой травою земле, друзья устало оглядывали сочные стебли папоротников, пальмы, хинные деревья и толстые баобабы. На их пути встретилось и страшное ядовитое дерево Анчар, о котором не преминул рассказать друзьям Райен. Все это страшило и восхищало приятелей, но вскоре усталость отняла у них все силы и эмоции. Лишь Райен все еще был достаточно свеж и пытался развлекать усталых путников рассказами о флоре и фауне джунглей. Здесь росли и вечно — зеленые Комбретумы и чешуйчатые Анноны с мясистыми, состоящими из множества сегментов плодами, чем — то отдаленно напоминающими виноград. Встречались и резко пахнущие мастиковые деревья.

Когда на джунгли стала опускаться ночь, все вокруг вдруг резко ухнуло во тьму, не дав друзьям опомниться. Хару и Ирен разожгли костер, подпитывая его своими чарами, пока не испарилась вся влага из зеленых ветвей. Настало время подумать о ночлеге.

Райен сообщил, что готов возложить это на себя. Он разжег рядом с собой магическое свечение вместо факела и ушел куда — то в ночные джунгли. Минут через десять он вернулся, неся охапку бамбуковых стеблей. Эльф бросил их на землю и выдохнул:

— Это наша постель на сегодня.

— Что? — удивился Моран. — Как ты себе это представляешь? Спать на одной палке?

— Я покажу, — с ухмылкой ответил тот и, опустившись на одно колено, взял первый стебель и сделал поперек него несколько надрезов. Друзья внимательно наблюдали за действиями эльфа, остававшимися для них пока не ясными.

Тем временем Райен развел куски надрезанных стеблей в стороны и по — особому скрепил их, что бы они вновь не сходились вместе. Получилось нечто вроде импровизированного гамака, основанием крепившегося к прочному и толстому бамбуковому стеблю.

Оставшись довольным своей работай, эльф проделал тоже самое с остальным бамбуком, и, подвесив свои работы между деревьями, он показал «кровати» друзьям.

— Превосходно! — восхитился Хару. — Но разве ты не мог сделать тоже самое с помощью магии? Ведь эльфы в чарах, пожалуй, даже сильнее, чем наши самые мудрые Старейшины!

Эльф грустно улыбнулся.

— Ты ошибаешься, мой юный друг. Ведьмаки, в отличие от эльфов, посвятили магии не только свое тело, но и разум, душу, все что в них есть. Их душа буквально соткана из волшебных нитей. Они — источник магических чар. Эльфы же редко пользуются магией. В отличие от вас, мы берем силу не только в наших душах, мы питаемся и той силой, что заключена в словах нашего древнего эльфийского языка, но нам, в основном, нужна лишь магия лечения ран. В остальном мы почти не нуждаемся, хотя у нас и есть свой уважаемый анклав чародеев — боевых магов. Но в целом, магия — не наша стезя. Мы живем веками, наш организм противостоит всем обычным для людей болезням, и все, что нам нужно, мы берем у природы и воюем с помощью ее силы. Магия помогает нам, но она не основа нашей сущности. Конечно же, мы настолько преуспели в ней, что вполне можем равняться с вашими старейшинами, но никогда нам не превзойти их. Слишком часто пользоваться магией я не хочу потому, что, пока мы не узнаем, что это за остров, и кто живет на нем, нельзя столь опрометчиво выдавать себя. Ведь многие существа могут уловить колебания, вызываемые разбуженной магией.

— Спасибо за совет и за рассказ, — кивнул Хару. — Теперь я буду осторожнее. Но почему с помощью магии мы не смогли бы спасти «Вайзель»?

Взгляд Райена потускнел.

— А что ты хотел? Остановить бушующий океан? Бросить вызов буре? Даже самые опытные маги из всех не способны тягаться с гневом природы, ведь это и есть самая первозданная дикая магия, и никто не может усмирить ее.

Хару стало стыдно. Как он мог этого не знать? Ведь это были каноны магических знаний, которые он таки умудрился пропустить, обучаясь в Цитадели Пролигура.

Поужинав дарами тропического леса, друзья затушили костер, дабы не привлекать лишнего внимания, и устроились в своих гамаках, недоступных для диких животных и потенциальных врагов. Только злостные москиты не давали сна, но вскоре изможденные друзья, не обращая внимания на всевозможные неудобства, заснули тревожным сном.

Резкий крик разбудил и без того чутко спящего Хару, и ведьмак, вздрогнув, чуть не выпал из гамака. Лихорадочно спустившись на влажную землю, он натолкнулся на уже вставших со своих мест друзей.

Вокруг них, везде и всюду лес зажегся яркими огнями, в свете которых недобро блестели обнаженные кривые сабли. Несколько десятков неизвестных окружили их. Люди двигались бесшумно, что еще больше ужаснуло друзей, чем, если бы эти таинственные воины издали боевой клич.

Хару с готовностью выступил вперед и, сложив чашей ладони, высвободил в небо ослепляющий свет, осветивший джунгли и обветренные загорелые лица врагов. Все они были разодеты в различные фасоны одежд, часто не сочетающихся друг с другом, как будто разные их детали были сняты с чужих плеч. У некоторых людей не хватало руки или ноги, которые заменялись деревянными протезами. Многие из них носили кожаные или матерчатые повязки вдоль лиц, прикрывая таким образом страшные увечья и пустые глазницы. Из темноты световой луч Хару помимо сабель выхватил и темные дула самострелов, бьющих порохом. Все эти молчаливые люди с готовностью наступали на маленький отряд, явно собираясь взять их как пленных.

— Ну, нет, — зарычал Хару, — живым они меня не возьмут.

И, вскинув руки, он озарил их огненными шарами, на конце которых плясали жгучие белые языки. Ирен, последовав примеру друга, распластала перед собой молниевый щит, слепящий и друзей и врагов.

Нападавшие, казалось, дрогнули, завидев магов среди отряда, но по их суровым лицам было видно, что упрямцы и не вздумали отступить. Хару, развернувшись, уже хотел сразить шедших в первом ряду огненным залпом, но Райен зажал ладонь ведьмака своей и магическое пламя потухло.

— Стойте, — приказал он свистящим от напряжения шепотом. — Подумайте! Скольких вы сможете сразить за раз? Пятерых? Десятерых? Остальные все равно прикончат нас раньше из своих самострелов. Это — разбойники, возможно, даже — пиратская шайка, а раз так, они не знают жалости. Лучше подчиниться.

Хару и Ирен нехотя опустили руки, признав справедливость слов эльфа. Моран тоже разжал вскинутые кулаки и выступил вперед, подняв ладони в приветственном жесте.

— Мы не любим непоправимых ошибок, — дружелюбно начал Моран, — и совершенно не собираемся тягаться с вами силами! Мы — несчастные путешественники, прибывшие из королевства Оринор, чей корабль разбился у этих берегов. И если эта территория ваша — мы на нее не претендуем. Более того, нам бы хотелось поскорее убраться отсюда. Возможно, мы сможем договориться?

Но слова Морана, не найдя ответа, потонули в шуме ночных джунглей. Глаза вооруженных людей все так же бесстрастно блестели в свете факелов. Наконец, из сумерек выступил человек в синем потрепанном камзоле и истертых шароварах. В руках он держал толстую пеньковую веревку.

— Попрошу не возражать и следовать за мной, — грубо отрезал он. — И если ваши маги выкинут какие — нибудь новые фокусы, мои люди сделают из вас сито своими карабинами.

— Боюсь, они решили взять нас в плен, — зашипел Хару.

Моран выругался, но делать было нечего.

Несколько людей из таинственного отряда быстро связали руки путникам и, обступив их со всех сторон, повели их куда — то вглубь джунглей, невзирая на окружающую темноту. Как Хару не старался, не мог полностью разглядеть лица поймавших их людей. Изредка в неясном свете факела мелькали живо горящие темные глаза и смуглая обветренная кожа. Головы неизвестных покрывали фетровые обмусоленные шляпы или разноцветные платки, скрепленные узлом на затылке, из — под которых вываливались грязные патлы волос. Однако, несмотря на весь обтрепанный вид этих ребят, оружие их не было затронуто ржавчиной. Клинки блестели, как драконья чешуя, а дула самострелов стражи джунглей протирали чуть ли не каждую минуту, заботясь о сохранности своего смертоносного оружия.

Так, в полном молчании вооруженный отряд и их пленные шли сквозь густые заросли до самого рассвета. Дневные лучи продирались сквозь густую листву, заставляя весь лес светиться таинственным зеленоватым свечением.

Стражи пленных с необычайной ловкостью проскальзывали между толстыми, близко растущими деревьями, переступали и пригибались перед лианами, перепрыгивали через поваленные стволы, поросшие мхом, не оставляя никаких следов своего пребывания в этих местах. Как ни старался Хару, не мог достичь той же ловкости в движении. У него выходило лишь неуклюже карабкаться и грубо прорываться сквозь возведенные природой преграды. Ирен и Моран тоже с трудом шли вперед, поливая проклятьями дикий лес и подгонявших их людей, которым приходилось задерживаться из — за нерасторопных путников. Один лишь Райен, привыкший к жизни в густом лесу, поспевал за всеми даже со связанными руками.

Вскоре отряд прошел сквозь протоптанную кем — то и разверзнутую часть леса. Кругом были разбросаны вывернутые с корнями маленькие деревца, трава была вырвана и втоптана в землю. Кусты папоротника, сломанные и оборванные, в беспорядке лежали на мокрой почве.

Хару с ужасом разглядывал представшую перед ним картину, пытаясь представить, кто же способен на столь громадные разрушения. Но вооруженный отряд не проявил ни малейшей тревоги, все так же спокойно и уверенно минуя этот жутким шрам на изумрудном лике тропического леса.

— Что это такое? — шепотом обратился Хару к Райену.

Эльф вскинул голову и захлопал глазами, будто впервые обратил внимание на изменения в облике джунглей.

— Наверно слоны проложили себе дорогу к водопою, я слышу звон ручья совсем недалеко отсюда. Но не думаю, что нам стоит бояться этих существ.

Слоны! Хару, конечно, видел слонов на изображениях в книгах, и знал, что их часто используют в пустыне Тарин в королевстве людей как ездовых животных, но ведьмак никак не мог представить себе этих огромных зверей в диких лесах. Они представлялись ему огромными разъяренными монстрами с загнутыми к небу бивнями и с бешенным, налитым кровью взглядом.

Занятый своими мыслями, Хару не заметил, как деревья и заросли папоротников вокруг него стали редеть, и лишь когда солнечный луч ударил ведьмака в лицо, он поднял голову и увидел, что прямо перед ним простирается огромное плато, увенчанное на горизонте далекими рыжеватыми скалами.

В самом центре этого пространства расправил каменные плечи огромный могучий город, обрамленный цепью огней. Он имел вид конуса, на вершине которого возвышался дворец, выстроенный на подобии спиральной пирамиды. Каждый новый этаж дворца был меньше другого, а самый последний был простой башней с сигнальным огнем, на шпиле которой развевался черный флаг с черепом и костями.

— Пираты! — ахнула Ирен, невольно отступая назад на несколько шагов. Но, сделав это, она лишь наткнулась на одного из разбойников.

— Все верно, юная колдунья! — проскрипел он хриплым голосом, в мгновение крепко стиснув Ирен за плечи. — Теперь вы будете в руках Совета Капитанов, они и решат, что делать с вами.

Райен резко неестественно изогнулся, пытаясь связанными руками выхватить из — за пояса кинжал, но тут же был схвачен пиратами, которые не замедлили возвести курок на своих самострелах.

— Покрепче держите магов! — рявкнул седой человек со шрамом на лице. — Я слышал, без рук они не могут колдовать!

— Сделано! — отозвался разбойник из отряда и еще туже затянул веревку на запястьях Хару.

— Теперь вперед! Да пошевеливайтесь!

 

Глава 26 Остров Скелета

Хару получил грубый толчок в спину, но даже не почувствовал его. Вихрь вопросов и мыслей, приправленных страхом перед неизведанным роились у него в голове. То, что их схватила разбойничья шайка, у друзей не было сомнений с самого начала. Но кто знал, что это лишь малый отряд из огромного и мрачного портового города, на цитадели которого развевался черный пиратский флаг? Ведьмак перебросился тревожным взглядом с Мораном, получив от воина лишь ободряющий кивок, который сам за себя говорил, что нельзя предпринимать никаких необдуманных и рискованных действий. Во всяком случае, пока. Друзьям еще наверняка представится шанс добыть себе свободу. Однако, глядя на мрачные городские стены, которые навевали лишь уныние, даже говорить о спасении, казалось, было не разумным. Друзья оказались в плену, вдалеке от дома, безо всякой возможности дать знать об этом хоть кому — то в землях Токании. Было лишь две единственных вещи, на которые Хару возлагал надежды. Во-первых, он был уверен — раз это пиратская земля, значит, где — то здесь есть и порт или хотя бы некая гавань, где стоят у причала корабли. А значит, умом или хитростью, мечом или магией, они проложат себе путь к свободе и захватят один из вражеских кораблей. Ведьмак был уверен, что у каждого из его друзей после всех случившихся с ними приключений, хватит мужества и умения проделать этот опаснейший трюк. И, даже если им суждено погибнуть в море, Хару был согласен на это, лишь бы не быть подло убитом в спину здесь, в этом мрачном, забытом Хранителями месте. И второе, на что возлагал надежды юный ведьмак, был Зехир. Именно раджа сейчас больше всего занимал мысли ведьмака. Если только пираты держат мага здесь, в этом городе, то у друзей появлялся еще один союзник, пусть и заточенный в темнице.

Тем временем, разбойники подвели своих связанных пленных к городским воротам, наполовину закрытым для возможности быстро захлопнуть их при малейшей опасности.

Несмотря на ранний час, на улочках «Нижнего города» (как прочел Хару на вывеске у дороги), царило оживление, хотя это слово не было бы самым лучшим описанием тому, что творилась здесь. Жители пиратского города наводняли почти всю улицу, но старались идти бесшумно, пряча лица под капюшонами и платками. Почти не было слышно голосов и, тем более, смеха. Не чувствовалось того веселого духа, что витает обычно над городскими кварталами, когда они наполнены такой массой людей. Приглядевшись, Хару увидел что все: от стариков до детей чем — нибудь да вооружены, хоть бы самым простым кинжалом или стилетом. Всюду здесь царило недоверие, страх и неприязнь. Ведьмак поежился, чувствуя себя неуверенно и слабо, искренне сожалея о том, что нужда покинуть родную Цитадель заставила его сделать это гораздо раньше, чем он завершил свое обучение магическому искусству. Будь он столь же силен как Вирджил, то ему не понадобились бы руки для концентрации этой треклятой энергии! Ведьмак бы освободил себя и помог бы друзьям бежать, бесспорно, наведя благоговейный ужас на здешних грязных отвратительных разбойников.

Дорога шла все время вверх, мимо узких улиц и домов с плоскими крышами с затянутыми бычьим пузырем окнами. Вскоре Хару смог прочесть широкую вывеску, гласившую: «Верхний город». Сомнений больше не оставалось: пленных ведут прямиком к крепости, возвышавшейся над всеми городскими постройками, подобно стражу великану.

Седой угрюмый разбойник шепнул несколько слов караулу, охранявшему вход на территорию крепости, и железные врата со скрипом отворились.

Нетерпеливо подталкивая измученных друзей, разбойники провели их по слабо освещенному холлу и остановились у приоткрытых железных ворот. Сквозь маленькую щель проникал тусклый желтоватый свет, сочившийся будто из подземелья. Изнутри доносились приглушенные голоса, изредка прерываемые чьими — то громкими протестующими выкриками.

Стражи, охранявшие вход, услышав те же слова, что шепнул седой пират охране у крепости, медленно развели тяжелые двустворчатые двери. Друзей пинками вогнали в обширный зал с куполовидным потолком, освещенным десятками светильников. Стены зала были украшены дорогими коврами, и Хару мог поклясться, что узнал в их узорах кропотливую работу Тарин — нурских колдунов, создававших с помощью магии изделия декора невиданной красоты.

Тут же стояли уже собранные кожаные доспехи, колючим кустом возвышались стенды с оружием. К центру зала вел темный махровый кавролин. Он оканчивался у подножия великолепного стола из красного дерева с витыми ножками в виде скульптур могучих атлантов, державших мускулистыми руками массивную столешницу.

За столом восседало тринадцать человек, судя по всему, обсуждавших до прихода стражей какой — то важный вопрос. Лица их блестели от пота, а один из собравшихся стоял в наступающе — решительной позе. Рядом валялся стул, опрокинутый его порывистым рывком. Лицо этого человека было сокрыто длинными полями фетровой шляпы, на которой красовались длинные цветастые перья. Отстаивая, по-видимому, свое мнение в дискуссии, этот статный широкоплечий человек выхватил из — за пояса карабин и стал потрясать им, словно желая еще больше придать вес своим словам. Но когда стражи ввели своих пленных, он так и застыл с оружием в руке, явно сбитый с толку и раздосадованный тем, что кто — то прервал его речь.

Из — за стола поднялся еще один из собравшихся — мужчина, одетый в дорогой, расшитый золотом камзол, и в белоснежную блузу с жабо. Лица его Хару тоже не разглядел из — за тусклого света и такой — же широкополой шляпы, как у человека с карабином. В отсветах факела блеснул острый, как серп, крюк, показавшийся из — под кружевного рукава, когда только что поднявшийся грузный человек взмахнул рукой в сторону вошедших.

— Что это за оборванцы?! — гневно взревел он, тыча стальным крюком прямо в сторону пленников. — Какого черта нас беспокоят из — за каких — то бедняков?!

— Мы нашли их на острове недалеко от побережья, — без страха, но с почтением ответил седовласый командир разбойников. — Они уверяют, что их корабль из Золотых земель разбился о наши скалы во время бури.

— Во время бури, значит! — крякнул однорукий. — А останки корабля ты видел? Если это какие — нибудь купцы, то в трюме может имеется много дорогих вещиц…

Но не успел ответить командир шайки, как вмешался человек с карабином в руке.

— О! — воскликнул он. — Это вовсе не купцы! Но и бедняками их не назовешь. Это же мои старые друзья!

Говорящий поднял голову, и свет выхватил из — под его шляпы блестящую черную повязку и единственный сверкающий хитрый глаз. И, сказав свою речь, Одноглазый Джо расхохотался как безумный.

Друзья тут же узнали похитителя Зехира. Хару даже вскрикнул от удивления, хотя в глубине души догадывался, что такая встреча вполне возможна, раз они оказались в логове пиратов. Но, не смотря на всю плачевность положения пленных, в душе ведьмака блеснула надежда. Зехир непременно должен быть где — то здесь! И если только пираты не увезли мага на какой — то другой остров, друзья непременно отыщут его, а вместе они уж найдут выход из положения.

— Негодяй! — закричала Ирен, пытаясь в бешенстве вырвать руки из пут. — Куда нас привели? Что это за место?!

На лице Джо заиграла довольная ухмылка. Он прищурил глаз, как хищник, заметивший беззащитную дичь, и ответил с наигранной наивностью:

— А ты еще не поняла, маленькая колдунья? — пират выдержал короткую паузу, явно наслаждаясь моментом. — Тогда добро пожаловать на Остров Скелета! В земли пиратов и разбойников!

Хару уже давно догадался о том, в какое жуткое место их занесла судьба, но, не смотря на это, вздрогнул, когда насмешливые слова Джо отразились эхом от каменных стен. Догадки ведьмака полностью подтвердились, однако колдун не лишился надежды на встречу с Зехиром и на благосклонность капризной фортуны. В ответ на слова пирата прозвучало лишь бессильное завывание Ирен, которая еще яростней стала рвать веревки, врезавшиеся в ее покрасневшие запястья. Хару перебросил взгляд на Морана, но воин был невозмутим и крайне спокоен. Он стоял так же безмятежно сощурив глаза, как и Одноглазый Джо. Казалось, железная выдержка и холодный ум, который Моран оттачивал в течение всей своей жизни военного, никогда не будут поколеблены, даже если сам мир будет рушиться под ногами. Райен стоял, опустив голову, сверкая исподлобья узкими, как у кошки глазами, сверля взглядом каждого, кто сидел за столом зала. Так друзья встретили слова пирата, прозвучавшие в его устах как приговор.

— И что же вы с нами сделаете теперь? — бесстрастно спросил Моран, будто говорил о чем-то исключительно повседневном.

— Убьем их, да и дело с концом! — обронил кто-то из разбойников.

— Точно! — поддакнул однорукий пират, подняв, наконец, голову и показав всем свое загорелое до красноты, обросшее черной с проседью бородой лицо. — Что нам еще взять с этих бедолаг? У них даже корабля не осталось!

Но Джо протестующее замахал своим карабином.

— Нет! — рявкнул он. — Я знаю этих людей. Они важны на своей земле. За них дадут превосходный выкуп, как и за того раджу из королевства людей!

Джо явно считал, что его слова обретут значительный вес, но к недоумению пирата стол вдруг взорвался негодующими возгласами и упреками в его адрес.

— Да пока мы только облизываемся на этот выкуп! — закричал кто — то громче остальных. — Сколько можно ждать обещанных денег за этого чертова мага?! Пока мы только лишились с десяток охранников от его фокусов! Он того гляди и сбежит от нас!

— Ты что, предлагаешь еще и за этими крысами следить?! Мы хотим золота, а не погибели от их козней! — возмущался другой.

— Да! Нам надоели твои пустые обещания!

— Ты был изгнан! Изволь, наконец, заплатить за свое возвращение!

Завидя разногласия в стане разбойников, Хару чуть не подпрыгнул от радости. Его сердце возбужденно забилось. Зехир в одиночку истребляет пиратов, находясь при этом в заточении! Надежда на спасение с каждой минутой все больше крепла в сознании и душе ведьмака, и он был готов уже сейчас бросить вызов этим пиратам и пройти сквозь все их смертоносные самострелы и сабли, лишь бы вновь объединиться с Зехиром. Колдун перебросился торжествующим взглядом с друзьями и получил в ответ хитрую улыбку Морана, гневный взор Ирен и задорную гримасу Райена, который, забавно вскинув брови, наблюдал за ссорой, разыгравшейся за столом.

На миг по лицу Одноглазого Джо пробежала тень тревоги, которая, однако, быстро сменилась самодовольной властной маской. Пират оглядел своих бушующих напарников и заскрежетал зубами, так что желваки заиграли на его скулах. Он вскинул правую руку с карабином и дважды выстрелил в воздух.

— Довольно! — рыкнул он. — Мы получим свое вознаграждение сполна за этого раджу! Я ручаюсь вам. Я был в Золотых Землях и видел, насколько ценят этого мага его друзья! Будьте покойны, господа Капитаны!

— Молись, чтоб это было так, Джо! — с вызовом ответил ему пират с крюком вместо руки. — Этот черт уже трижды пытался бежать. И даю слово, если он попытается сделать это еще раз, я прострелю ему голову. И тебя прирежу как собаку и даже не вспомню, что ты был моим воспитанником! Ведь ты пока все еще наш должник. Надеюсь, ты не забыл, что Совет Капитанов принял решение изгнать тебя, но ты вернулся и принес с собой лишь свои обещания о золотых копях и эту головную боль с тяжелой рукой и острым языком! Мне это порядком надоело!

Бородатый разбойник разгневанно ударил кулаком по столешнице, так, что затрещали деревянные плечи атлантов. Но Джо даже не вздрогнул. Он аккуратно вложил свой карабин за пояс и произнес, воздев пустые руки перед собравшимися:

— Терпение! Ждать осталось недолго, уверяю вас…

Хитрый и расчетливый одноглазый пират спокойным и убаюкивающим голосом стал приводить довод за доводом в пользу своих слов, но Хару уже перестал слушать его, видя, что пираты совершенно позабыли о существовании пленных. Он стал медленно отступать назад, но тут же почувствовал на спине железное острие копья стражей — разбойников. Ведьмак обернулся и увидел черное лицо пирата и блестевшую в полумраке его золотую серьгу. Пират расплылся в тупой улыбке, обнажив гнилые зубы, и подтолкнул Хару обратно, ясно дав понять, что пленным отсюда не выбраться.

Тем временем седовласый командир отряда, все еще стоявший в окружении своих людей и державший в поле зрения четверых путников, аккуратно кашлянул, привлекая к себе внимание Совета Капитанов. Спор за столом вмиг прекратился, и все присутствующие вновь переключились на только что вернувшихся из джунглей патрульных. Джо вскинул бровь и промолвил:

— О! А я уже забыл о вас!..

— Что вы сделали с Зехиром? — внезапно вскричала Ирен. — Где вы его держите?

Джо сжал губы в узкую полоску и отмахнулся от Ирен рукой, будто ее вопрос был безосновательно полон гнева и волнения.

— Можете не беспокоится, друзья! — ответил он мурлыкающим тоном. — С вашим Зехиром все хорошо, даже, отлично! И скоро вы с ним увидитесь. Сможете, пожалуй, даже пообщаться. Надеюсь, полосатый фон из железных прутьев не помешает вам поносить нас словесной грязью?

Пират хищно улыбнулся, обнажив ряд на редкость белоснежных зубов.

Хару увидел, как на виске Ирен запульсировала жилка. Колдунья металась из стороны в сторону, брови ее дрожали от ярости, лицо исказилось в ненавидящей гримасе. Она выглядела столь пугающе, что даже разбойники, окружившие пленных, отступили от нее на шаг.

— Самозванцы! — возопила она. — Вы думаете, раз вы самые знатные и богатые из всей вашей братии, то можете решать судьбу других людей?! Кто вы вообще такие?!

— Молчи, девчонка! — рявкнул однорукий бородатый пират, ударив по столу кулаком. — Еще одно слово и…

— Спокойнее, Боб, — все так же миролюбиво сказал ему Джо, — позволь я удовлетворю интерес наших гостей, а затем отдам их в твои руки, и можешь с ними делать, что захочется.

— Только быстрее! — проворчал тот, поглаживая свою длинную бороду и снова падая в широкое кресло. — Ты знаешь, я ненавижу ждать.

— Что ж, — начал Одноглазый Джо, вновь обратившись к пленным, — я буду говорить по порядку…

При этих словах Хару отвлекся от своих мыслей и весь обратился в слух, желая использовать любую информацию, которую случайно мог обронить этот болтливый разбойник. Хотя ведьмак не сильно надеялся, что язык этого хитрого и расчетливого человека может завести его слишком далеко. Однако Моран тоже напрягся, не желая пропустить хоть слово. Даже Ирен утихла и отступила в тень, бросая оттуда испепеляющие взгляды на своих стражей. Тем временем, Джо продолжал свой рассказ, расхаживая из стороны в сторону перед пленниками.

— В первую очередь хочу представить вам оплот Совета Капитанов, принадлежащий тринадцати самым известным пиратам и головорезам нашего времени! Этот остров и город, воздвигнутый в самом его сердце и носящий имя Азаарматис — пристанище для всех отвергнутых, но решительных и бесстрашных авантюристов. Возможно, у вас не было времени рассмотреть этот замечательный город, поэтому я скажу вам главное, что вам нужно о нем знать: он непреступен и поистине огромен. Глубокий водяной ров вырыт по всему периметру каменной стены, а на возвышениях стоят всегда заряженные баллисты и катапульты. Азаарматис столь велик, что кончается у самого побережья острова Скелета, откуда и выходят наши корабли, увенчанные черным флагом.

К счастью, благодаря нашему общему другу Зехиру, я смог вновь вернутся в это чудесное место и вступить в ряды Совета Капитанов, как это и было раньше. Вскоре я получу выкуп и полностью отвоюю свое законное положение!

Повисло недолгое молчание. Джо окончил свой рассказ и, любовно разгладив свой камзол, уселся в обитое бархатом кресло.

— Собственно, это все, что я могу рассказать вам.

Хару переглянулся с Мораном, и воин ободряюще кивнул колдуну. В глазах его засветилась лукавая искорка. Завидев ее, Хару мог поклясться, что остроумный воин уже создал какой — то гениальный и дерзкий план, и ведьмак стал внимательно наблюдать за другом, что бы в любой момент подыграть ему.

— И от кого же именно ты собираешься получить выкуп? — в тон пирату осведомился Моран.

Джо пожал плечами.

— Я послал гонца к королю Фордхэму и к главарям вашего Союза Королевств. Выкуп должен быть доставлен на островок, который указан на карте, переданной мной обеим сторонам. Кто — нибудь, я уверен, обязательно откликнется. Я же видел, насколько важен для вас этот Зехир. Ну, а если заплатит и та и другая сторона, тем лучше!

Джо ухмыльнулся, будучи уверенным, что обезоружил Морана и дальнейшие переговоры уже не имеют смысла, но воин не выказал и капли тревоги. Он лишь презрительно фыркнул и закатил глаза не хуже любого самодовольного аристократа.

— Ты хитер, Джо, — согласился Моран, разводя руками, будто бы признавая свое поражение, — но кое — что ты все же упустил или попросту не знал.

Воин вздохнул, предоставляя секундному молчанию накалить возрастающее напряжение.

— Король людей Фордхэм будет рад избавиться от своего врага и не заплатит ни гроша, а Союз Королевтсв, и без того занятый неотложными делами и подготовкой к решающей битве, не будет спасать какого — то мага, который совсем недавно служил Темному королю. Союз побоится измены со стороны Зехира, и не будет тратить драгоценное время и золото на его спасение.

Конечно же, Моран и его друзья знали, что это ложь, даже Джо понимал это, но не успел он и вскинуть руку в знак протеста, как стол, за которым восседал Совет Капитанов, взорвался бурей ругательств, гневных возгласов и уже не шуточных угроз, которые, подобно граду, посыпались на голову недавнего изгнанника.

— Ты обещал нам золото!

— Да! Где плата за твое возвращение?!

— Лжец!

— Пусть поплатится за свой обман, сухопутная крыса!

Эти голоса, переросшие в единый гул, раздавались уже со всех сторон. Даже по рядам стражей, окруживших друзей, пронесся неодобрительный ропот. Кто — то из разбойников обнажил клинки, предчувствуя бойню, на которой можно будет поживится, за счет чьей — нибудь смерти.

Джо попятился назад, сознавая, что на этот раз его положение серьезно пошатнулось. Пират бросил испепеляющий взгляд на Морана, Хару, Ирен и Райена. И Хару мог поклясться, что, если бы взглядом можно было убивать, то друзья уже были бы мертвы за свою нахальную дерзость.

— Молодчина, Моран! — восхищенно шепнула Ирен. — Теперь этому подлецу не миновать расплаты!

— Да, — задумчиво протянул воин, внимательно следя за происходящим, — но мы пока что не отвели беду от самих себя. Мы все еще в руках этих разбойников и лишь сумели хорошенько отомстить нашему недругу.

— Мы можем вступить в бой вместе с этими капитанами, — предложил боцман «Вайзеля», — и попытаться скрыться в суматохе. Или же вновь взять настроение этих пиратов под контроль и попытаться манипулировать ими.

— Мне нравится вторая твоя идея, Райен, — оценила Ирен, — но что конкретно мы можем предпринять?

Хару видел, что настает решающий миг, который нельзя упустить. Друзья должны были дать этим неугомонным пиратам то, что они желают больше всего, то, что захватит их умы, и тогда охотники превратятся в дичь. Сознание ведьмака бешено работало, юный колдун пытался ухватить из своей памяти хоть одну зацепку, позволившую бы пленным вновь одержать верх над судьбой. И тогда, на пороге отчаянья из глубин его ума вдруг поднялся чистый сгусток энергии, словно чья — то душа сливалась с его собственной, и в этот момент в голове Хару прозвучал упоенный мудростью голос Хранителя Вульфгара, усиленный вековым звенящим эхом:

— В решающий миг не предавайся страху, ведь наша сила четырех Хранителей Токании всегда с тобой, здесь, в твоем уме и сердце. Помни о нашем даре, что поднесли тебе, и ты всегда найдешь выход из всех бед, окруживших тебя.

Голос Вульфгара затих, но не успело еще умолкнуть эхо его слов, как в голове Хару вдруг зародился план, сначала не ясный и размытый, но все больше и быстрее приобретавший четкое очертание и форму. Он оказался столь прост и легок, что ведьмаку захотелось засмеяться, и он воскликнул с улыбкой:

— Положитесь на меня! Я вас не подведу!

Ведьмак круто развернулся к бушевавшим разбойникам и громко произнес:

— Но стойте! Позвольте, — начал он, когда утихла буря обвинений, сменившаяся удивленными возгласами, — зачем вам убивать его? Оставьте свои силы на более важные вещи! Я хочу преподнести вам выгодное предложение.

Джо, обнаживший саблю и уже готовый дорого отдать свою жизнь, удивленно взглянул на пленных, которые в течение последних минут держали на весах его жизнь и смерть.

— Что это ты задумал, щенок?! — пророкотал бородатый пират с одной рукой, носивший имя Боб. — Какое предложение ты можешь дать нам, ты, что стоишь сейчас передо мной в лохмотьях?

— О! Я могу вам дать гораздо больше, чем вы думаете! Позволь мне сказать, достопочтимый капитан, и, клянусь, ты не пожалеешь.

— Что ж, — пожал плечами Боб, поправляя низкий ворот своего камзола, — говори. Мы, пожалуй, выслушаем тебя.

Хару сверкнул широкой улыбкой, гордясь тем, что смог привлечь к себе всеобщее внимание.

— Вы умны и хитры, — начал колдун, приправляя свои слова слащавыми высказываниями и лестными отзывами, — ваши корабли не знают равных в скорости, ваши карабины оставили далеко позади наш лук и стрелы. Видя вашу силу и могущество, я бы желал видеть в вас своих союзников, а не врагов! Скорая война со Сферой, о которой вы, конечно, слышали, принудила нас заключить союз с Иурландами и Сириунами. С этим предложением и богатыми дарами мы плыли к островам наших будущих друзей, но ужасный шторм застал нас в пути и выбросил корабль на рифы. И, потерпев крушение у берегов этого острова, теперь мы стоим перед вами. Мы — ваши пленники и, надеясь, что мои слова не заденут вашу честь и самолюбие, смею предложить вам союз с королевствами Токании против тирании Сферы, конечно же, в обмен на достойную награду…

Красноречивые слова юного ведьмака были столь неожиданы, что пираты, обомлев, не смогли подобрать достойного ответа на предложение, звучащее столь странно из уст пленника в рваных одеждах. Пираты позабыли даже о Джо, которого хотели прикончить всего несколько минут назад.

Хару с радостью увидел, что его речь произвела фурор, и ведьмак, вдохновленный этой маленькой победой, вновь заговорил твердым уверенным голосом:

— И, чтобы у вас не было сомнений в правдивости моих слов, я готов указать вам место крушения нашего корабля и отдать все золото, что вы найдете в трюме как дар, во имя нашего дружеского союза!

При упоминании о золоте глаза разбойников загорелись огнем. Мысль о том, что где — то у берегов острова захоронен клад, подогревала их бездонную алчность. Но доля подозрения все еще жгла их умы.

— Но пираты никогда ни с кем не заключали союзов! — сказал, наконец, один из разбойников с редкой козлиной бородкой. — Мы не ввязываемся в войны, которые нас не касаются!

— Это война касается всех! — властно отрезал Хару. — Сфера немыслимо сильна, и она не допустит существования и господства кого — то еще кроме себя и тех, кто подчинился ей. Она просто уничтожит вас, сотрет с лица земли ваш ничтожный остров, и, поверьте мне, одной ее силы достаточно, что бы весь ваш город поглотила морская пучина. Но теперь вы можете выступить против нее и, победив, получить свою долю наград и завоеванных территорий. Или же, оставшись здесь, вы будете дрожать как трусы, ожидая каждый день нападения!

Вновь повисла долгая пауза, но на этот раз вперед решительно выступил однорукий пират Боб, хотя в его движениях и не читалось былой уверенности.

— А я недооценил тебя, юный колдун, — признал разбойник, сощурив глаза, — и мне ясен твой ход. Но хочу сказать тебе, что на этот раз ты не учел одной вещи! Остров Скелета — не простой клок земли. На него наложено заклятие, и, найдя его однажды, потом уже не обнаружишь его на том же месте, хотя будешь уверен в точности своих расчетов! Никто и никогда не сможет узнать под какой широтой и долготой лежит в море Остров Скелета! Только случайно можно найти его или же тогда, когда это будет выгодно нам, его давним и законным обитателям! Остров в нашем владении и он содержит немало скрытых чудес.

Но Хару лишь отрицательно покачал головой, прищелкивая языком.

— Сфера, — отвечал он, не дав даже опомниться своему оппоненту, — смогла телепортировать себя и своего брата в Королевство Драконов, скрытое от чужих глаз многие века! (О телепорте в Горе Смерти, Хару, однако, благоразумно решил умолчать) Ваш остров больше не является надежным убежищем! Для Сферы нет границ!

Совет Капитанов взволнованно перешептывался.

Хару, воспользовавшись передышкой, отер пот со лба и облегченно вздохнул. Однако завидев на себе неодобрительный взгляд Райена, Хару почувствовал, как холодные капельки вновь выступили у него на коже.

Эльф придвинулся к ведьмаку и тихо прошипел:

— Что же ты делаешь?! Это золото собирал весь Союз Королевств, и на нас была возложена столь весомая ответственность, как охранять его. И ты хочешь вот так просто отдать его этим лживым шакалам?

Хару понимал, что рушит надежды Союза Королевств и ослушивается его приказа, но другого выхода колдун не видел.

— Я тоже не хотел, что бы все так вышло. Но это золото — наш последний шанс выбраться отсюда. К тому же, мы, несомненно, уже потеряли возможность вновь послать делегацию к Иурландам и Сириунам. К тому времени, как мы вновь прибудем в Токанию, война со Сферой уже будет столь близка, что не представится никакой возможность вновь собирать дары и отправляться за море. Более того, если бы мы и смогли бежать с этого треклятого острова, осмелился бы ты предстать перед своим королем с пустыми руками? Без корабля, без золота, без флота Иурландов за спиной? Союз с пиратами будет оправдывать хоть часть той беды, что мы причинили Союзу. По крайней мере, они теперь не ударят нам в спину.

Райен удрученно вздохнул:

— Что ж, твоя правда. Но, надеюсь, твоя затея удастся, иначе всем нам не сносить головы, если не от этих разбойников, то уж точно от правителей Токании…

Тем временем, Совет окончил свое короткое совещание, и вперед вновь выступил Боб, видимо, имевший более привилегированное положение среди всех остальных капитанов.

— Что ж, — начал он, разводя руками, — решено уделить вашим словам должное внимание! Думаю, увидев обещанное тобой, колдун, золото, члены Совета станут более сговорчивыми, но пока, вы — все еще наши пленники! Не забывайте об этом!

Хару довольно улыбнулся, радуясь своей победе.

— Пусть так, — согласился он, — сегодня же я проведу вас на место крушения нашего корабля. Но если вы нарушите данное вами слово, помните, я — маг и буду драться подобно магу.

Краснолицый пират галантно, но немного насмешливо поклонился Хару.

— Я уважаю твою силу, колдун, но если ТЫ обманул нас, помни — мы — пираты! — хихикнул Боб, копируя ведьмака. — И будем драться подобно им.

Затем он развернулся к Одноглазому Джо, который все это время благоразумно предпочитал молчать.

— Что — ж, мой дорогой воспитанник, оказалось, ты не так бесполезен, как кажешься. И если этот обещанный союз не окажется ловушкой, ты будешь прощен.

Джо лишь молча поклонился в ответ и вместе со всеми отправился к выходу из зала. Друзья в сопровождении Совета капитанов направлялись к берегам острова.

Боб поравнялся с Хару и, невольно бряцая крюком о стальную саблю, довольно промурлыкал:- Меня, кстати, Борбау зовут, можно просто Боб.

Не добавив больше ни слова, он стал расталкивать толпившихся у дверей разбойников.

Джо, следуя последним и стараясь не привлекать к себе внимания, осторожной тенью подошел к пленным. Наклонившись к их лицам, он обнажил ряд на редкость белых и острых зубов.

— И хоть ты спас мне жизнь в своих целях, — сказал он, обращаясь к Хару, — я благодарен тебе и теперь в долгу. Так что я сделаю все от меня возможное, что бы склонить Совет капитанов к союзу с вами. Однако это не значит, что мы теперь друзья.

Джо блеснул своим единственным глазом и, сделав пару шагов назад, мгновенно слился с остальными.

Выведя пленных за пределы замка, пираты приказали им указывать дорогу, а сами выстроились вокруг, так что друзьям не представлялось возможности бежать. Однако этого и не требовалось. Все шло по задуманному Хару плану, хотя и не все из его спутников были довольны им.

Когда пираты миновали пустошь, на которой располагался разбойничий город, и устремились в джунгли, они оказались слишком заняты трудным продвижением вперед, чтобы контролировать все действия своих надзираемых.

Приятели приблизились друг к другу, желая, наконец, поговорить наедине.

— Хару, какого дьявола? — зашипела Ирен, плохо сдерживая гнев. — Зачем ты предложил союз этим бессовестным макакам? Они не достойны даже быть нашими врагами!

Бесконечная злоба Ирен начинала уже приводить Хару в бешенство.

— Неужели ты не понимаешь?! — рявкнул он. — У нас не было выбора!

— Хару прав, — вмешался Райен, — мне это тоже не по душе. Мы жертвуем для этого золото Союза королевств. Но делаем это не только для нашей свободы, но и чтобы не вернуться в Токанию с пустыми руками. Без золота. Без союзников. Без корабля. Чем мы тогда поможем Токании в борьбе со Сферой?

Ирен лишь издала низкий полный досады вздох, больше похожий на рык, и отошла в сторону, в одиночестве лелея свою злобу.

Хару удрученно покачал головой и уныло продолжил шагать вперед.

— Ничего, — попытался приободрить его Моран, кладя руку на плечо товарища. — Она поймет, что ты все сделал правильно, ведь иного выхода у нас и вправду не было.

— Но почему она так ненавидит меня? Почему всегда противоречит тому, что я делаю?

— Ты говорил с ней об этом?

— Да, однажды… — Хару болезненно поморщился, не желая вспоминать тот момент, когда словно весь мир перевернулся перед ним. — Еще при осаде Валиора… Она сказала, что все мы должны быть сильнее и беспощаднее, если хотим победить в этой войне… Что смерть Адера изменила ее… Она любила его, а теперь еще, окунувшись в свои новые мировоззрения, она считает меня безвольным и легкомысленным! Моран, что мне делать? Я не хочу терять ее!

Воин вздохнул.

— Свою Селену я уже, кажется, потерял. Это трудно, но иногда просто нужно отпустить, если ничего другого не остается. Но ни в коем случае не унижайся перед ней. Уйди с честью и не проявляй никаких признаков боли…. Я так считаю.

— Может ты и прав, — совсем тихо прошептал Хару, погружаясь в свои мысли и переживания.

На этот раз шли путями, проложенными самими разбойниками еще очень давно и хорошо замаскированными под звериные тропы, так что простой путник и не догадался бы, что совсем недалеко отсюда могут жить люди.

Всего через пару часов стали редеть исполинские мшистые эвкалипты, и из — за зеленой пелены показалась далекая изумрудная полоска моря. Пираты удвоили свои усилия, борясь с растительностью, которая скрывала от глаз маленькие неприметные тропки.

Оказавшись на песчаном берегу, Хару в первую минуту растерялся, и внезапный испуг сковал его движения. Корабля нигде не было видно, и сколько ведьмак не напрягал память, не мог вспомнить приметы берега, рядом с которым затонул «Вайзель». Все пальмы и скалы казались похожими и единообразными. Хару в замешательстве повернулся к своим друзьям, надеясь, что кто — то из них окажется прозорливее, чем он.

Как вдруг раздался голос кого — то из пиратов.

— Вон там! Корабль!

Острое зрение пирата, закаленное в многочисленных плаваньях, смогло различить сливавшийся с горизонтом и камнями правый борт корабля и длинную фок мачту, торчавшую из воды.

Друзья тут же облегченно вздохнули. Теперь их жизнь и свобода были уже не в столь критичной опасности, как раньше.

Тут же было приказано доставить из ближайшей гавани несколько шлюпок. По воде вдоль острова они вернулись к месту, где пираты разбили лагерь, а затем вышли в открытое море, приближаясь к затонувшему кораблю.

Вскоре шлюпки слились с волнами, и теперь их можно было разглядеть лишь в подзорную трубу. Капитан Борбау долго и неотрывно смотрел в нее, следя за всеми действиями отправленных в море матросов, подчиненных Совету капитанов.

Вскоре на мокрый поваленный борт корабля взобрался человек и стал размахивать руками.

— Он хочет нам что-то сказать, — пробормотал Боб.

Внезапно в поднятой руке матроса блеснула под лучами солнца горсть монет.

— Золото! — обрадовано возопил Боб, резко складывая подзорную трубу и оборачиваясь к пленным. — Что ж, я рад, что вы не обманули нас. Но сначала мы должны взглянуть на дары своими глазами.

Вскоре все сундуки и бочки, доверху наполненные золотом, были доставлены на берег. Пираты тут же вскрыли их, с безумными ухмылками запуская руки в сверкающие россыпи монет. Хару даже на мгновение показалось, что разбойники, увидев этот доступный и никем не охраняемый клад, решат убить пленных и избавить себя от тяжелого бремени союза с королевствами Токании. Подозревая худшее, он внутренне подобрался и отступил на несколько шагов в сторону леса. Его мозг лихорадочно подбирал возможные варианты спасения.

Проходивший мимо Одноглазый Джо на миг задержался взглядом на ведьмаке и еле заметно кивнул ему, давая понять, что держит свое слово и готов помочь друзьям завоевать союз пиратов. Он отошел к капитанам и начал о чем — то тихо говорить с ними. Затем Боб, улыбаясь так благосклонно, как только позволял его кривоватый рот, подошел к друзьям с распростертыми объятиями.

— Итак, — начал он, потирая ладони, — мы сдержим свое слово. Теперь наши силы присоединятся к войскам Токании, что бы сразится со Сферой. Мы вступаем в союз!

И Боб дружески похлопал Хару по плечу, так что ведьмак чуть не осел в песок под увесистой рукой пирата.

— Но! — продолжил тот. — Мы не очень-то ладим с народами Тоакании. Видишь ли, думаю им все еще обидно за сотни потопленных и ограбленных нами кораблей. Посему, придется вам еще немного побыть нашими пленными, пока я не смогу удостовериться в относительной безопасности моей головы! А ведь она не так — то прочно сидит на своем пьедестале!

Боб расхохотался, так что задрожали кокосы на ближайшей пальме.

— Открывайте лучшие вина! — проревел Борбау, обращаясь к Совету Капитанов. — Сегодня мы будем пировать, а завтра снарядим корабли для отплытия в Золотые земли! Нас ждут грандиозные победы и горы чистого золота!

Пираты развели костры на берегу, из разбойничьего города стекалось все больше и больше людей, подключавшихся ко всеобщему веселью. Вино и ром лились рекой, даже Хару невольно стал заражаться всеобщим, каким — то диковатым празднеством.

Однако друзья старались держаться вместе и не напивались вместе с пиратами. Слышались звуки новых вскрываемых бутылок, однако пирующие все еще были достаточно трезвы.

Моран невольно ухмыльнулся:

— Даже Гром бы позавидовал их стойкости!

— Жаль, он не снами, — удрученно отозвался Хару, безумно скучавший по гному и Селене.

Затем ведьмак отошел от друзей и, отыскав среди пирующих Одноглазого Джо, подсел к нему.

— Что ты сказал им? — поинтересовался Хару.

Джо довольно выдохнул, покончив с еще одной кружкой рома и, утерев рот рукавом камзола, ответил:

— А ничего особенного. Напомнил, что нам грозит опасность от лап Сферы.

— Но это же не все? — настаивал Хару.

— Ну, еще я отказался от своей доли награды, которую мог бы получить при победе Союза королевств. Все то, что не достанется мне, будет разделено между остальными двенадцатью капитанами. А это будет, думаю, довольно большой кусок прибыли…

— Не думал, что пират может пойти на такое.

Джо развернулся к Хару, сверля его своим единственным глазом.

— Зря ты столь плохо думаешь о пиратах. У нас есть свои правила чести, хотя вам они могут и показаться странными. В любом случае, ты скоро сам убедишься в том, что не ошибся, заключив с нами союз.

Затем Джо развернулся и, совершенно позабыв о сидящем рядом с ним ведьмаке, весело крикнул:

— Эгей! Салли! Передай-ка мне вон то хорошенькое жаркое!

Пиршество продолжалось.

 

Глава 27 Прибытие

Густой утренний туман, плавно шелестевший по волнам, податливо расступился под бушпритом громоздкого старого судна. Показались трещащие на ветру мачты, увитые потрепанными парусами и флаг — шток, несущий черное знамя. Пиратская флотилия во главе с капитаном Борбау приближалась к землям Королевства Оринор.

По правый борт, не отставая и на четверть кабельтова, вел свое судно Одноглазый Джо, значительно поднявшийся в глазах Совета Капитанов после появления потерпевших крушение токанийцев. Позади идущих в авангарде кораблей шло еще пять. Все они составляли делегацию из половины членов Совета Капитанов к Союзу королевств Токании.

— Земля! — прокричал впередсмотрящий, чуть ли не полностью свешиваясь из своей мачтовой корзины.

Хару, стоящий все это время на верхней палубе корабля, перегнулся через борт, впиваясь побелевшими пальцами в растрескавшееся дерево. Из тумана выступили угловатые очертания серого берега; вдали монотонно качался Эльфийский лес.

— Вот мы и дома, — тихо промолвил Моран, который стоял рядом с другом.

— Только примут ли нас теперь? — засомневался Хару. — Многие, оказавшись на нашем месте, предпочли бы умереть, чем вот так продаваться пиратам ради спасения.

— Я уверен, Гораций поддержит нас, он мудрый король и должен верно рассудить…. К тому же на нашей стороне будет и Зехир, а он ведь один из правителей, входящих в Союз королевств!

— На него вся моя надежда. Думаю, увидев его живым, эльфы хотя бы передумают нас убивать сразу же, как мы окажемся на их земле в компании пиратов.

— Но ты же потомок самого Вульфгара! Тебя уж точно поостерегутся убивать.

Ведьмак вздохнул.

— Боюсь, Союз Королевств не слишком — то верит в мои родственные связи с одним из Хранителей. Ведь это они слышали лишь с моих слов, хоть и не раз подтвержденных Громом, Золотыми драконами и Альрутом. Но, кажется, им этого мало.

— Ты так считаешь из — за недоверия Зигрида и тех послов, что были с ним в Урбундаре? Не волнуйся, главное, чтобы Гораций в тебя верил. Остальные члены Союза и простые воины, если и сомневаются, то вскоре перестанут, когда увидят тебя в бою!

Резко распахнулась дверь, ведущая в трюм, и из нее вышел Зехир, широкими шагами двигаясь через палубу. Он уверенно отмерял шагами корабль, угрюмо поглядывая на пиратов, которые в страхе шарахались от мага.

Бывший раджа Тарин — нура взбежал по лестнице на капитанский мостик и встал рядом с друзьями. Тут же лицо его разгладилось, а на загорелом лице заиграла задорная улыбка.

— Я, кажется, слышал, что мы, наконец, прибыли?

— Да, да, — закивал Моран, — гляди, впереди эльфийские земли!

Зехир прищурился и долго всматривался в едва различимую сушу.

К полудню туман рассеялся, и сильный попутный ветер вдруг переменился на сорок пять градусов. Матросы дружно дернули шкоты, перестраивая паруса в нужном направлении. Капитан Борбау, глядя в подзорную трубу, все больше хмурился.

— Что-то не так? — спросил Хару.

— А ты сам погляди, — без объяснений предложил пират, передавая ведьмаку подзорную трубу здоровой рукой.

Хару с замиранием сердца приставил к лицу глазок. Знакомая пристань города Лакриона ощетинилась направленными прямо в пиратскую флотилию пушками и тяжелыми арбалетами. У причала выстраивались в боевом порядке лучшие эльфийские маги. И все это — в какие — то минуты!

— Они заметили нас! Они думают, мы ведем корабли на приступ! Капитан, прикажите же сменить флаг!

Борбау выпятил губу и дернул плечом.

— Еще ра — а но, — протянул он, потягивая ром из фляги.

Внезапно целый фонтан воды взорвался прямо по левому борту корабля. Судно болезненно застонало и дало крен от набежавшей волны. Матросы на палубе с криками попадали, как подкошенные деревья, не успев подготовиться к внезапному рывку.

— Они уже стреляют в нас! — вскричал Моран, выхватывая у Хару подзорную трубу.

Ведьмак кинулся к левому борту и увидел, как ядро, усиленное заклинанием, продолжало лететь по воде, вздымая вокруг себя огромные пенные волны. «Если бы оно попало в нас, продырявило бы корабль от носа до кормы!» — с ужасом подумал юноша.

— Капитан! — взвыл он. — Скорее же!

— Да… — проронил Борбау, хлопая маленькими выцветшими глазками, — теперь, пожалуй, пора…

— Э-эй! — проревел он затем, разворачиваясь к своим матросам, — что вы разлеглись, как дохлые собаки?! Приспустите — ка живо «Веселый Роджер» и поднимите белый флаг! Мы причаливаем!

Заметя поднятый белый флаг, на корабле Одноглазого Джо проделали то же самое, и вскоре вся пиратская флотилия извещала берег о своих дружелюбных намереньях.

Встревоженный грохотом пролетевшего мимо ядра, из кубрика выбежал Райен, помогавший команде Борбау. На палубе показалась и сонная Ирен, предпочитавшая отсиживаться в каюте, чем находится в обществе противных ей пиратов.

— В чем дело? — спокойно спросила она у друзей, опершись локтями о борт.

Моран быстро истолковал ей ситуацию.

Хару, дав Райену насмотреться на родной берег, принял у него подзорную трубу и вновь примкнул к ней глазом. Он уже мог различить взволнованные лица эльфов. Лакрионские гвардейцы в смятении застыли над пушками с зажженными факелами. Белый флаг останавливал их. Группа магов, выстроившаяся на пристани, расступилась, пропуская короля Горация.

Хару радостно вскрикнул, мысленно благодаря Хранителей за то, что король эльфов оказался здесь, в Лакрионе, а не отбыл в столицу Оринора. Внезапно голову ведьмака пронзила страшная боль. Он взвыл и выронил подзорную трубу, хватаясь за пульсирующие виски. В мозгу отчетливо прозвучал властный голос Горация: «Что потребовалось пиратам у наших берегов?!»

— Король, — простонал ведьмак, — это я, Хару! Молю, прикажите пропустить корабли…

Ментальная связь тут же прервалась. На берегу эльфы нехотя откатывали назад пушки и разряжали арбалеты, с удивлением и ненавистью глядя на входящие в порт пиратские корабли.

— Что с тобой, Хару? — встревожено спросил Моран, помогая другу подняться.

— Они пропускают нас, — выдохнул он, — я говорил с Горацием.

— Паруса на гитовы!! — скомандовал капитан.

Корабли Борбау и Одноглазого Джо первыми бросили якоря. По сходням Хару, Моран и Ирен, вместе с Райеном, Зехиром и свитой капитана спустились на Лакрионский берег. Хару, боясь встретиться глазами с королем, смотрел на свои сапоги.

Борбау вежливо поклонился Горацию и, получив в ответ сдержанный поклон, заговорил:

— Рад приветствовать короля эльфийских земель! И с такой же радостью спешу сообщить, что отныне мы не враги, мы — друзья.

Гораций вскинул бровь.

— С чего ты взял, пират, что я приму твою дружбу? — холодным тоном осведомился он.

— Боюсь, мой король, от тебя уже ничего не зависит, — ухмыляясь, развел руками Борбау. — Эти люди, — продолжал он, указывая на четверых друзей и Райена, — от имени вашего Союза Королевств предложили нам присоединиться к вам для борьбы со Сферой — темной колдуньей, с которой, по их словам, ваш союз ведет воину.

Капитан говорил спокойно, делая вид, что не замечает направленных в его грудь арбалетных болтов. После его слов вся пристань взорвалась гневными криками и осуждениями, которые обрушились на голову несчастных друзей. Хару, чувствуя себя виновным во всех грехах мира, теснее прижался к Морану.

Но Гораций не выказал ни недовольства, ни удивления. Он лишь властно махнул рукой, и гудящая пристань замолкла, однако Хару все еще чувствовал на себе свирепые взгляды горожан.

— Так ли это? — спросил король, и Хару понял, что этот вопрос обращен уже к ним четверым.

— Это так… — почти прошептал Хару.

— Что — ж, я рад вашему возвращению, но меня крайне удивляют и совсем не радуют обстоятельства, при которых вы прибыли, — Гораций многозначительно взглянул на Борбау. — Сейчас мы пройдем в Лакрионский замок, и вы расскажете мне все, что произошло.

Не добавив больше ни слова, король вновь обратился к пирату и его матросам.

— Раз вы теперь вступили в наши ряды, то должны беспрекословно подчиняться общему мнению и приказам Союза; мы же, а в данный момент конкретно я, гарантируем вам защиту и равные права наряду с остальными членами Союза. Готовы ли вы принять наши правила?

После этих слов, несмотря на решение короля, городская толпа и даже королевские телохранители вновь взорвались негодующими возгласами, однако, не смея при этом роптать на самого Горация. Вся злоба горожан лилась полным потоком на Хару и его друзей. Слышались отдельные выкрики, поносившие пиратов, но не Борбау, ни Гораций уже не обращали на это внимания.

Как только поутихли голоса эльфов, капитан дал ответ королю:

— Пираты никогда ни с кем не заключали союзов и ни с кем не считались. Но, раз уж судьба свела нас, даю слово, что пока действует этот союз и жива Сфера, королевства Токании могут рассчитывать на нас. Заявляю это прилюдно перед всеми достопочтенными жителями Лакриона и их королем Горацием! Мы не желаем вам зла, а хотим лишь помочь отвести беду от вас и нас самих.

Хару довольно отметил, что ропот негодования сменился недоверчивым шепотом, а в голосах эльфов уже не было той открытой вражды, которую они до того обнажили перед собравшимися.

— А этот пират неплохой оратор! — заметил с улыбкой Моран, склоняясь к уху Хару. — Еще парочка таких высказываний, и расположение эльфов будет взято.

— Ты подожди, — хмыкнул ведьмак, — когда пираты устроят в чистых эльфийских тавернах пьяные дебоши, нас не спасут никакие ораторы.

Тем временем, король обменялся с капитаном еще несколькими фразами, а затем обратился ко всем его сопровождающим.

— Прошу последовать за мной в Лакрионский замок.

Процессия двинулась в путь. Краем глаза Хару следил за Горацием, который отдавал приказания помочь пиратским кораблям выгрузиться на берег, обеспечить жильем матросов в лучших постоялых дворах и их капитанов в Лакрионском замке. Эльфы сквозь зубы утвердительно отвечали королю и нехотя шли исполнять распоряжения.

Вдруг кто — то из свиты загородил королю дорогу и, негодующе размахивая руками, указал трясущимся пальцем на Борбау.

— Неужели ты, король, готов принять этих разбойников?! — кричал знатный эльф, переходя на визг. — Они же враги всей Токании!

Даже со спины Хару заметил, как напрягся Гораций, явно оскорбленный таким пренебрежительным тоном. В его голосе прозвучало неприкрытое раздражение:

— Когда — то и Валиорцы не были нашими друзьями, но теперь все иначе. В этой войне мы должны отбросить все предрассудки, забыть старые обиды и подать руку былому врагу!

К знатному эльфу приблизилось еще несколько представителей высших эльфийских кругов, более спокойно, однако с тем же негодованием в голосе доказывавших королю свою правоту.

— Нет! — рассвирепел Гораций. — Это все! Расступитесь!

Сдержанно поклонившись, эльфы отпрянули, пропуская процессию к замку, еле выступающему из тумана.

По влажным ступеням Хару шагал вслед за Мораном, стараясь не поскользнуться на покрытом росой камне. С утеса была видна толпа лакрионцев, собравшихся у его подножья. Горожане провожали недобрым взглядом капитана Борбау и его ребят.

К Горацию обратился один из его советчиков.

— Мой король, я считаю, ты должен выступить перед народом. Твои подданные тебя не поняли. Успокой же их! А так, не миновать недовольств…

Эльфийский правитель устало сжал пальцами переносицу.

— Конечно, я так и сделаю, как только окончится Совет. Уверен, и там хватит недовольных.

Тяжелые врата замка отворились, пропуская внутрь осеннюю сырость и холод.

Король направлялся прямо в центральный зал, но вдруг остановился, обернувшись к друзьям.

— Хару, — обратился он к ведьмаку, — ты и твои друзья могут расположиться пока в одной из гостиных комнат. Я пошлю к вам слугу с едой. Можете делать все, что захотите. Ждите, пока я не пошлю к вам гонца. Затем направляйтесь в зал. И приготовьтесь. Вам придется рассказать все, что вы пережили.

Не дожидаясь ответа, король обратился к Борбау.

— Капитан, твоя комната на третьем этаже замка. Выбери любую, которая тебе больше по душе. Своих матросов…

Дальше Хару слушать не стал. Он коротко поклонился королю, не заботясь, впрочем, о том, заметил ли Гораций его вежливый уход и, махнув друзьям, отправился за ключником. Старый седой эльф привел их в небольшую комнату с множеством книжных шкафов, перемежавшихся со стеллажами с оружием.

Хару опустился в кресло перед пылающим огнем, не обращая никакого внимания на слуг, приносивших все новые и новые подносы с разнообразными эльфийскими кушаньями.

Зехир тяжело рухнул в кресло напротив ведьмака, рядом расположилась Ирен. Райен сел в углу комнаты, чувствуя, что, несмотря на долгое путешествие с новыми товарищами, он так и не стал частью их команды.

— Не знаю, — задумался в слух Моран, — что Гораций думает о нас, но, по крайней мере, он не дает нам умереть с голоду.

Воин впился зубами в сочное куриное бедрышко.

— А у меня нет аппетита, — тихо пожаловалась Ирен.

Хару мысленно согласился с ней. Скорое объяснение с королем отбивало голод.

Вдруг дверь комнаты резко распахнулась, ударившись ручкой о стену. Задумавшийся ведьмак вздрогнул от неожиданности и, обернувшись к дверному проему, тут же оказался в крепких объятиях. На лицо упали душистые темные волосы.

— Селена! — вскричал он, освободившись от ее необычайно крепких рук.

— Да, это я, — с улыбкой произнесла она, оглядывая по очереди всех присутствующих. — Как только я услышала, что вы прибыли сюда вместе с королем, я бросила все дела и побежала к вам. От вас так долго не было вестей! Что случилось?

— Много чего, — уклончиво ответил ей Моран после доброго приветствия, — скажи сначала, что было вам известно, после того как мы вышли в море?

— Почти ничего, — развела руками эльфийка, громко бряцая начищенными латами. — Спустя много дней после вашего отплытия, в лакрионский порт прибыл один из двух военных кораблей, сопровождавших «Вайзель». Его капитан сказал, что потерял вас во время шторма и, так и не сумев найти, вернулся назад. Второй же корабль не появился вовсе. С тех пор мы были очень встревожены, расспрашивали иурландских торговцев, приезжающих в Оринор, но никто не видел делегацию, посланную к их берегам. Все думали, что вы погибли. Лишь я и Гораций все еще надеялись увидеть вас живыми.

Голос эльфийки прервался, в глазах стояли слезы.

— Не волнуйся, Селена, — с обворожительной улыбкой успокоил ее Зехир, — все обошлось, хотя и не самым лучшим образом.

— Что, ж, — заключил Моран, — пожалуй, на этот раз я расскажу, как все было. Конечно, Хару из нас лучший сказитель, но прибережем его для короля.

Ведьмак усмехнулся, видя, каким оживленным стал бывший токализийский воин после появления своей Селены.

Но чем больше Моран углублялся в свой рассказ, тем больше бледнела эльфийка. Под конец, медленно опустившись в кресло, она показалась Хару совсем хрупкой, несмотря на огромные латные доспехи. Ее задумчивый взгляд скользил по теням на стене, затем она перевела взор на друзей.

— То, что вы пережили… — она запнулась, не зная, как выразить свои чувства, — … я и не думала, сколько всего могло выпасть на вашу долю за это время! Но я считаю, что вы поступили правильно, предложив союз пиратам. И если у меня будет возможность, я вступлюсь за вас перед королем.

— Благодарю тебя, Селена, — улыбнулся Хару, — ты всегда была настоящим другом!

— Я тоже надеюсь помочь вам! — встрепенулся Зехир. — Я, как — никак, предводитель Содружества партизан!

— И все же, интересно, что уготовил нам король? — задумчиво пробормотала Ирен.

Селена напряглась.

— Вы разве не знаете?

Получив в ответ на свой вопрос лишь удивленные взгляды, Селена лихорадочно начала объясняться.

— Уже неделю в Лакрионе заседает Союз королевств. Даже правительница дриад Иглария прибыла. А так же Яндрим с Громом в сопровождении Триадана, нашего старого друга. Вас представят Союзу и, боюсь, не все они будут рады тому, что вы сделали, хоть и, видят Хранители, другого выхода у вас не было.

— Мы чертовски влипли, — прошептал Хару, когда Селена закончила.

Ирен резко поднялась с кресла. Из — за внутреннего напряжения ее движения стали угловатыми, лицо побледнело, а руками она нервно перебирала завязки на тунике.

— Но, по крайней мере, наши друзья: Гром, Селена, Зехир и даже наставник Горан будут нам поддержкой, — с надеждой добавила она.

— Вы забыли Вирджила, — улыбнулась Селена. — После того, как мы отстояли Валиор, Гораций сдержал свое слово и переселил весь город в королевство Оринор. Здесь же, кстати, — продолжала эльфийка, обращаясь к Зехиру, — твоя армия! И по первому зову она вновь будет собрана под твоим началом.

Глаза мага радостно заблестели. Всегда деятельный и неунывающий, он теперь источал энергию всем своим существом. Его приподнятое настроение передалось Хару, на миг заставив юношу забыть скорое испытание перед Союзом королевств.

Вдруг Моран встрепенулся:

— Селена! Почему вдруг созвали совет Союза? Насколько я знаю, его собирались собрать перед самой битвой, когда двинутся войска Сферы!

Эльфийка кивнула.

— Это так, но все были обеспокоены вашим долгим отсутствием. Очень многие считали, что вы уже не вернетесь! И я хочу сообщить вам прискорбную весть. Войска Сферы уже собраны, к весне они должны двинуться на Эльфийские леса. Фордхэм тоже не дремлет. Теперь он взял меч в левую руку и владеет ей ни чем не хуже правой. Король людей явно не собирается признавать себя побежденным. И, насколько выяснили наши разведчики, войска Фордхэма и Сферы планируют соединиться в Безмолвных степях или степях Перемирия, где Хранители подписали мирный договор между королевствами. Это как раз нейтральная полоса земель между Токализией и Оринором.

— Что — ж, — с готовностью заключил Райен, — значит, настает решающая пора.

Хару вздрогнул, не ожидая услышать из темного угла тихий голос молчаливого эльфа. В наступившей тишине его речь прозвучала как рок судьбы.

— Но есть и еще одна плохая новость, — виновато продолжала Селена, вконец изничтожив мимолетный приподнятый настрой друзей. — Альрут умер…

— Как? — вскричал Хару, чуть не сорвав голос. Все его нутро вдруг закричало вместе с ним, противясь услышанному, точно так же, как когда ведьмак не мог и не хотел признать смерть Адера.

Моран, обессилев, безмолвно опустился в кресло. Зехир поник головой.

— На пути в Земли драконов у него вновь открылась рана, и никто уже не смог ему помочь. Он уже тогда был слаб и очень стар. Полученное в бою ранение погубило его. Горе драконов породило в них бешенство. Они не прибыли на совет. Сейчас они мстят Сфере за Гируна и Альрута. Драконы почти ежедневно нападают на ее лагерь, внося смятение в ее войска.

Хару сжался в кресле и опустил взгляд, услышав, что драконы винят в смерти Гируна лишь Сферу и никого больше. Его мучила совесть.

— Я догадывалась об этом, — прошептала Ирен, — я чувствовала, что благословление Альрута, дарованное нам в знак прощания, покинуло нас, а когда затонул «Вайзель», у меня не осталось сомнений. Но тогда у нас не было времени обсуждать это и скорбеть по Альруту, поэтому я не стала ничего сообщать остальным. Простите меня.

На место бессильному гневу, рожденному этим скорбным известием, вдруг пришла горечь и боль. Хару сгорбился и отпустил крепко сжатые подлокотники.

«Ирен утаивала от нас догадки о смерти Альрута, я со своей стороны тоже утаил о встрече с духом Адера» — ведьмака охватило ощущения полного бессилия. — «Сколько же еще тайн лежит между нами всеми? Мы не должны скрывать все друг от друга! Так мы не сможем доверять друг другу, так нам не победить Сферу!»

Хару подавил желание выплеснуть все свои страхи и переживания перед друзьями, найти у них защиты и поддержки, но юноша вовремя сдержался, понимая, что сейчас не время тревожить их своими личными проблемами. Вслух же он сказал:

— Эти раны нанесли Альруту Фордхэм и его люди. Они будут убиты все до единого! Пусть даже ценой наших жизней, — голос Хару прозвучал мертвенно и совсем не так воинственно, как ему бы хотелось.

— Сфера тоже получит по заслугам, — стиснув зубы, пообещал Моран.

Свет факела, падающий на порог открытой комнаты, исчез. В дверном проеме растерянно мялся гонец от короля, не решаясь прервать разговор столь знаменитых уже по всему миру друзей. Хару приветливо улыбнулся ему.

— Король просит вас пройти в Главный зал, — тихо произнес посыльный.

— Мы уже идем, — кивнула Селена.

Друзья вновь вышли в прохладные коридоры полутемного лакрионского замка, покинув приветливую гостиную. Серые стены из неотшлифованного камня возвращали гулкое эхо шагов путников.

Из смежного прохода их встретил Зигрид, все такой же опрятный и утонченный. Факел, который он держал в мраморно — белой руке, оттенял резкие черты его лица. На груди эльфа как всегда красовалась лента почетного командора королевской армии.

Зигрид сдержано поклонился друзьям и лишь Селене он нежно улыбнулся, галантно припав губами к ее руке в кожаной перчатке. Моран побагровел от ярости и, что бы скрыть свое негодование, еще быстрее зашагал вперед.

— Борбау и других пиратов не будет на совете, пока вы не расскажете всю свою историю до конца, — холодно предупредил Зигрид.

— Хорошо, — просто ответил Хару, не имея никакого желания говорить заносчивому эльфу хоть на слово больше.

Впрочем, командор, похоже, разделял его скрытую неприязнь, и поэтому, не сказав больше ни слова, отошел к Селене. Обнимая ее за талию, он двинулся следом, о чем-то шепча ей на ухо, от чего она расцветала, как весенний цветок, и заливалась звонким смехом.

Заслышав, как тихо зарычал Моран от досады и негодования, Хару невольно пожалел воина, однако вскоре ведьмак напрочь забыл об этом происшествии — встреча с Союзом разметала все его мысли.

Чем ближе Хару приближался к наглухо закрытым дверям зала, тем больше он нервничал, безжалостно теребя ворот рубахи. Зехир положил руку ему на плечо.

— Не дай совету Союза увидеть твой страх. Заставь их уважать себя. Верь в свои слова и свою правоту.

— Спасибо, — пробормотал ведьмак, — я постараюсь.

Эльфийские стражи раскрыли двустворчатые врата, и прямо в лицо юноши ударил яркий свет. Зал остался таким же, каким ведьмак видел его в последний раз: заросшие цветущими вьюнами стены и колонны, факелы в резных абажурах, стойки с изящными эльфийскими доспехами и оружием и огромный лакированный стол, занимающий весь центр помещения.

 

Глава 28 Совет

Взволнованный до крайности, Хару обвел глазами присутствующих. Вновь юный ведьмак и Ирен приветствовали старшего наставника Цитадели Горана и Старейшин лишь глазами. Во взгляде колдунов Хару с облегчением увидел сочувствие и поддержку.

Рядом с ведьмаками восседал Гром, но как только Хару встретился с ним взглядом, гном отвел глаза. На искреннем лице принца урбундарского читалось сожаление и стыд. Ведьмак удивленно вскинул бровь, не понимая столь странного поведения своего друга, но тут его внимание приковала восседающая в центре стола прекрасная женщина с медной кожей и вьющимися черными волосами, ровные локоны которых стелились у нее по спине и груди до самого пояса. Ее легкий стан обхватывало изумрудное платье, приспущенное у плеч, увенчанных татуировками магических символов. Темные длинные ресницы взметнулись вверх, окинув вошедших цепким пронизывающим взглядом зеленых глаз.

Хару вздрогнул от этого проникающего взгляда, тут же узнав королеву дриад Игларию. Напротив нее сидел, сложа руки, Гораций в белых длинных одеждах и серебристой кольчуге. Он слегка кивнул друзьям, приветствуя их второй раз за этот день. Тут же за столом сидели король гномов Яндрим Быстрый Молот и Вирджил, нервно постукивающий длинным пальцем по эфесу меча.

Зехир грациозно выступил вперед.

— Я и мои друзья счастливы приветствовать Союз королевств! — объявил он. Магу ответили односложными приветствиями.

— Перед тем, как мы начнем свой рассказ, — продолжал тот, — я хочу сказать, что если бы не Хару, Ирен, Моран и Райен, я бы до сих пор томился в плену у пиратов. Я бесконечно благодарен им и готов защищать их, даже если общее решение Союза будет направленно против них. Таково мое решение.

— Мы учтем это, Зехир, — ответил за всех Гораций, слегка склонив голову в знак уважения. — Прошу вас, садитесь.

Друзья заняли свободные кресла, стараясь, по мере возможности, держаться ближе друг к другу.

— Кто из вас начнет рассказ? — спросил король эльфов.

Хару приготовился ответить Горацию, но внезапно Райен встал из — за стола.

— Позвольте, я, — тихим голосом отозвался он. — Я хочу рассказать, как доблестно погиб капитан Элиран, затем может продолжать Хару, если он не против.

Ведьмак не мог отказать несчастному эльфу, потерявшему своих верных друзей и корабль, на котором он провел немало лет. Хару подал Райену пригласительный жест.

Гораций, уже догадавшийся о гибели корабля и его команды, лишь кивнул в ответ боцману и глаза его остекленели от грусти. Хару знал, что Элиран был королю другом и, нередко, советником, веселым и умным малым, который всегда мог развеять любые неспокойные мысли правителя Оринора.

Райен, охрипший от волнения, начал свою повесть, не упомянув при этом ни разу о себе, стараясь больше осветить честь своего погибшего капитана. Закончив эпизод с гибелью «Вайзеля», эльф обессилено опустился в кресло и, сгорбившись, уронил голову на руки. Сидевшая рядом заботливая Селена подала ему воду из хрустального графина.

— Благодарю, Райен, — отвечал Гораций, — память о капитане Элиране никогда не умрет. Хару, готов ли ты продолжить?

Внимание всех присутствующих мигом обратилось на ведьмака. Хару почувствовал, как покрылся холодным потом под острым взглядом королевы Игларии. Заставив себя не смотреть в ее чарующие зеленые глаза, Хару поднялся со своего места, продолжив прерванный рассказ.

Юноша старался припомнить все события в точности, решив открыть всю правду до конца, не стараясь при этом хоть как — то оправдать свои действия, за что получил одобрительный кивок Зехира, считавшего этот ход признаком храбрости и благородства. Однако о помощи в этом деле Хранителей ведьмак благоразумно умолчал, боясь, что Союз сочтет его зазнавшейся пешкой в этой большой войне. Никто, кроме самого Хару не знал о даре Хранителей. Он молчал об этом и боялся молчать, не зная, как правильней поступить, как заставить Союз верить в него. Он боялся допустить ошибку. Груз огромной ответственности, взваленной на его плечи этим необычайным даром, давил не выносимо. По всей Токании ходили слухи о его родством с самим Вульфгаром, но по — настоящему в ведьмака верили лишь те, кто прошел с ним его нелегкий путь с самого начала.

Увлекшись параллельно своими мыслями, Хару не заметил, как машинально закончил рассказ. В зеле повисла тревожная тишина. В ней отчетливо различался шквал нарастающего гнева.

— Это возмутительно! — взревел король Яндрим, ударив кулаком по столу. — Где ваша честь?! Я бы погиб, но не отдал бы пиратам золото, с таким трудом собранное Союзом в эти черные времена!

— Отец! — закричал Гром. — Они же наши друзья! Они мои друзья! Они спасли меня из плена. Судьба забросила их на Остров Скелета, и они сделали все возможное, что бы уйти оттуда с наименьшем ущербом. Вспомни, ведь именно они не дали Эллемериту попасть в лапы Сферы. Они — герои, среди которых — потомок Вульфгара!

Хару вдруг явственно понял, почему Гром отвел глаза, когда путешественники появились в дверях зала. Несчастному принцу было стыдно за своего отца.

— Послушай, сын…!

— Хватит! — прервал их спор Гораций.

Король эльфов примирительно воздел руки.

— Я не допущу распрей на совете Союза, — уже более спокойным тоном добавил он. — Яндрим, я уважаю тебя, и я тоже против этого сближения с нашими постоянными врагами. Однако Хару и его друзья не виноваты в том, что затонул «Вайзель», и если бы золото не было отдано пиратам, мы бы потеряли его, каких — либо союзников, а главное — наших добрых друзей, которых не так уж много осталось теперь.

— Но это долг чести! — внезапно закричал Зигрид, вскакивая с места. — Мы столько столетий боролись с пиратами, а теперь предлагаем им дружбу, да еще и вручаем золото, будто испугались их! Мы опозорили себя!

Из-за стола грациозно поднялась Иглария, разгневано терзая рукав своего изумрудного платья.

— Мой народ никогда не вел войну на море, — произнесла она звонким голосом, — но я согласна с командором Зигридом и королем Яндримом Быстрым Молотом. Эти воины ослушались приказа вышестоящих лиц. Любой житель моего леса, оказавшись на их месте, покончил бы с собой, но не опозорил бы себя и своего повелителя!

Тут, не выдержав, вскочил Вирджил.

— Королева Иглария, во — первых хочу напомнить тебе, что Хару, Моран, Ирен, а так же Гром и Селена — герои Токании, и пусть они и не короли, прошу учитывать их уважаемый статус и не называть их простыми воителями, особенно Хару, потомка Вульфгара. Я сам лично могу подтвердить это родство, если ты или кто — либо другой в нем до сих пор сомневается.

При этом Хару окинул Вирджидла благодарным взглядом, радуясь тому, что мудрый старец догадался о его переживаниях. Однако Иглария лишь с сомнением вскинула бровь.

— А во — вторых, — продолжал колдун с еле сдерживаемым гневом, — хочу предложить нам всем заняться вопросами чести, когда падет меч Сферы вместе с ее головой. Но сейчас мы не должны брезговать ни единой возможностью пополнить наши ряды новыми силами. И к тому же, разве вы не помните пророчества Хранителей? Все должны объединиться в этой воине!

Над столом совета вновь пронесся оглушительный голос Яндрима:

— Но это пророчество относится лишь к королевствам Токании, а…

— Этот спор затянулся! — прервал короля гномов Гораций. — Уважаемые правители! Предлагаю решить дело голосованием.

— Что ж, это мудрое решение, — успокоился Яндрим, — решим, наконец, виноваты они или нет!

Хару решительно встал из-за стола и обратился к присутствующим.

— Достопочтимые члены Союза! Прошу вас не судить моих друзей! Отдать золото пиратам было только моей идеей, и, несмотря на упреки моих спутников, я реализовал ее.

Моран и Ирен бросили на Хару удивленные взгляды. Никто из них не знал о решении ведьмака выгородить друзей.

Моран, сидящий ближе всех к ведьмаку, схватил его за рукав и рывком усадил в кресло.

— Хару! — горячо зашептал он ему на ухо. — Мы прошли этот путь вместе, и если совету будет угодно осудить наши действия, пусть будем нести повинность мы все. Я не брошу тебя! Ведь не малая толика и нашей вины присутствует в этом деле.

— Нет, — твердо ответил Хару, мягко высвобождая край рукава из стиснутых пальцев Морана. — Это я задумал отдать золото пиратам, и я один должен за это ответить. И меньше всего я хочу, чтобы вместе со мной осудили Ирен. Я помню, насколько она была против этого союза.

С этими словами ведьмак вновь поднялся и, извинившись перед собравшимися, объявил о непреклонности своего решения.

Ему ответила королева Иглария:

— Твой поступок достоин похвалы, — снисходительно заметила она. — Храбр не тот воин, который без страха схватится с любым врагом, а тот, кто готов взять на себя ответственность за содеянное. Но не думай, что этот твой поступок смягчит мое решение.

Ведьмак кивнул в знак признательности. Остальные члены совета рассудили, что решение ведьмака стоит рассмотрения.

— Что ж, — заключил Гораций, — я считаю, будет справедливым дать право голоса лишь правителям королевств, а так же Вирджилу, конечно. Но Зехира я вынужден отстранить от голосования. Он был спасен своими товарищами из плена и, несмотря ни на что, отдаст свой голос за них. Прости, Зехир, но нам сейчас нужны трезвые головы.

Несчастный Зехир вспыхнул, как огонь в печи. Маг открыл рот, но от переполнившего его негодования смог изречь лишь несколько нечленораздельных звуков.

— Прости, Зехир, — еще раз повторил король эльфов, и Хару заметил, что Гораций и вправду не рад этому, — но так будет лучше.

«А он все же мудрый правитель!» — подумалось ведьмаку. — «Он умеет отречься от личных интересов и желаний перед всеобщим благом. И какое, интересно, наказание изберут для меня, если большинство проголосует «против»?»

Ведьмак моментально припомнил, что за подобные провинности, человека, подобного Хару, могли понизить до обычного солдата. Юноша погрустнел, но грусть вдруг сменилась тревогой. Будучи простым воем, ему будет гораздо сложнее использовать дар Хранителей в полной мере, как если бы он был командиром отдельного войска, как тогда, при Валиоре. К тому же, в случае, если его осудят, ярые защитники долга и чести Союза непременно найдут способ разорвать соглашение с пиратами, что было бы совсем некстати.

Хару напрягся и, отвлекшись от своих мыслей, стал следить за ходом голосования.

— Я голосую за Хару и его правоту! — пронесся над столом совета решительный голос Вирджила.

— Хотя у этого воина доброе и чистое сердце, его поступок не заслуживает оправданий, — продолжила Иглария. — Я голосую «против».

— Против! — громогласно взвыл Яндрим. И после его высказывания Гром судорожно вздохнул и пригладил огромной рукой растрепавшуюся шевелюру.

Хару одарил своего друга сочувственным взглядом, давая ему понять, что ничуть не сердится на него. Впрочем, принцу Урбундара от этого, казалось, не сильно полегчало. Он продолжал неистово теребить повязки на бороде, терзаясь от гнева и стыда за отца.

— Мы отдаем свой голос «за»! — возвестил один из старейшин Цитадели после недолгого совещания с другими ведьмаками и Гораном.

Подошло время последнего голосующего, коим был Гораций. Он внимательно осмотрел присутствующих, словно все еще размышляя, на чьей он стороне. Затем он заговорил ясным уверенным голосом:

— Что ж, стало быть, именно мне предстоит решить исход голосования. Но прежде чем я объявлю о своем решении, скажу, что хоть мне и противен этот союз с нашими постоянными врагами, теперь он может заменить нам союз с Иурландами и Сириунами, к которым теперь уже посылать новую делегацию слишком поздно. Я верю, что только так мы сможем победить Сферу. Надеюсь, я делаю это во благо всей Токании. Я голосую «за»!

Хару облегченно выдохнул и, обессилив, распластался в кресле. Такое же облегчение он видел и на лицах своих друзей.

Проголосовавшие «за» одобрительно загудели, остальные же, в том числе и Зигрид, промолчали, достойно встречая мнение большинства.

Итак, когда судьба Хару и союза с пиратами была решена, друзьям позволили участвовать в Совете. Тут же были приглашены капитаны пиратов, признанные теперь полноправными союзниками. Уже через несколько минут в зал прибыло семеро разбойников, во главе с Борбау — самым знатным и богатым пиратом из всего Совета Капитанов.

Слуги преподнесли вновь пришедшим кресла, и шестеро из капитанов опустились в них под колкие и неприветливые взгляды правителей Токании. Стоять остался лишь один Борбау, опираясь на спинку своего стула стальным крюком вместо руки. После не долгих приветствий Боб заговорил первым:

— Я прекрасно вижу, насколько не рады нам здесь. Но, надеюсь, ваше мнение кардинально изменится, когда армия Сферы будет подкошена нашими кораблями, а так же самострелами, которыми вооружен каждый наш матрос.

— Но как же вы собираетесь использовать свои корабли, если предполагаемая битва со Сферой свершиться на суше? — обратился к пирату молчавший почти все это время Горан.

Борбау загадочно улыбнулся.

— На этот счет у меня есть замечательный план, но он пока что требует доработки, и я хочу оставить его в тайне. Но он вас не разочарует, уверяю.

Только сейчас Хару заметил, что капитаны явились на совет Союза разоруженными: на поясе Борбау висели пустые сабельные ножны и кобура от самострела. Пираты старались показать свое доброе расположение ко всем присутствующим, но ведьмак видел, насколько презирает их Иглария и ненавидит всей душой Яндрим. Даже Гораций поглядывал на разбойников с нескрываемым подозрением.

Впрочем, открыто высказаться против обещания Боба никто так и не решился.

Гораций кивнул ему и произнес:

— Мы все надеемся на вас.

Борбау вновь улыбнулся и, наконец, опустился в кресло.

Место ведущего занял Зехир. Он сдержанно поднялся на ноги и оперся кулаками о столешницу.

— Теперь, когда наши разногласия решены, я думаю, пора перейти к другим вопросам. Для начала, я хотел сказать, что теперь, когда в Лакрион прибыл Совет капитанов со своими матросами, город переполнен, не смотря на то, что часть жителей Валиора уже отправлена в другие эльфийские города. Я понимаю, что Вирджил не может уйти далеко от Токализии: он всегда был и остается лучшим шпионом из нас всех. Не удивляюсь тому, что узнал — ассассины приносят нам почти все важные вести. Таким образом, я изъявляю желание уйти до решающей битвы со Сферой из Лакриона вместе со своим войском. Я бы хотел пуститься в путь к лесу дриад вместе с ведьмаками и королевой Игларией, если они не будут против. Мои воины отлично смогут прокормить себя в любом месте, так что, прошу не беспокоиться моих достопочтимых союзников. Я не буду для них обузой. И так же прошу прощения у короля Горация, и, надеюсь, он понимает, что я делаю это во благо всем нам.

Гораций улыбнулся, давая понять, что прекрасно понимает мага.

Горан с охотой подхватил идею раджи:

— Конечно! Мы будем рады пуститься в путь с таким замечательным воином, как ты, Зехир.

— А вы не думали, что такой переход большого войска привлечет внимание Сферы? — осведомилась Селена.

— Скорее всего, так и будет, — подтвердил Зехир. — Шпионы Сферы повсюду. Они все равно заметили бы шедших к северу ведьмаков и дриад, и я почти уверен, что нам не избежать стычки с врагами при переходе. Мне бы хотелось принять участие в битве, я уверен мои устрашающие атланты и нарксы будут не лишними, если на нас нападет сотни три орков или кого похуже.

— Благодарю, Зехир, но мои воины вполне могут сами постоять за себя, — холодно отрезала Иглария.

— Отлично. Если твои воины предпочтут сражаться в одиночку, я пойду помогать ведьмакам, дабы не ущемлять вашей гордости, — съязвил обычно добрый Зехир, до сих пор не простивший королеве ее голос против Хару.

Взгляд Игларии недобро полыхнул, а ее изящная рука невольно потянулась к бесчисленным волшебным амулетам на шее.

— Прошу вас! — взмолился Гром. — Перестаньте уже припираться и храбрится! Хоть гномы и не пойдут за ведьмаками и дриадами в их лес, мы все же пробудем с ними часть пути, прежде чем выйдем на дорогу, ведущую в наши горы. И я совершенно не против и даже рад пуститься в путь рядом с Зехиром и его воителями!

На этом спор был окончен. Королева дриад сухо кивнула гному, показывая, что тоже согласна отправится домой с Зехиром.

Чтобы отвлечь присутствующих от нарастающей неприязни, Гром быстро перешел к другой теме.

— С позволения короля Яндрима Быстрого Молота, я сообщу, что в бой со Сферой с нашей стороны будет пущен элитный легион гномьего войско верхом на «Стальном Мускуле». Пока это всего лишь идея, но наши инженеры обустраивают машину для ведения боя, а наши гномы-добровольцы уже практикуют ее в тренировочных сражениях.

Хару, Моран, Ирен и Селена восприняли идею с неописуемым восторгом, помня о небывалой мощи этой машины, которую они видели в живую, еще находясь в пути к Королевству Драконов. Хару фантазировал на все лады, представляя, насколько уже был улучшен «Стальной Мускул» за это долгое время.

Простой ход Грома подействовал мгновенно. Члены Союза вмиг позабыли о своих распрях, принявшись обсуждать друг с другом эту необычную новость.

Когда поутихли возгласы восторга и ливень вопросов, нахлынувший на короля Яндрима и Грома, Гораций произнес:

— Все это просто отлично, но нам пора подумать о предстоящем сражении. Теперь наши планы исказились. Вирджил уже не сможет выйти из Токализии незамеченным, чтобы напасть на тыл Фордхэма, как мы рассчитывали раньше. Нам нужен другой план.

— У меня он уже есть, — отозвался Вирджил. — Еще до совета я переговорил со Старейшинами ведьмаков и Гораном. Они сообщили мне о колдунах из деревни Астагар на территории королевства Пролигур, ныне разрушенного. Выжившие после нападения Аскарона астагарцы теперь ютятся, как и все остальные ведьмаки, в лесу дриад. Они превосходно владеют чарами невидимости, и, если собрать их вместе, они смогут скрыть от чужих глаз меня и моих ассассинов. Но для реализации моего плана мне понадобится и помощь Золотых драконов.

— Продолжай, — ответил явно заинтересованный Гораций.

— Когда Фордхэм выйдет из Азшары — столицы своего королевства, мы будем ждать в засаде за городскими стенами и нападем, как только его войско превратится уже в едва различимую точку. Мы с легкостью возьмем столицу и предадим ее разгрому. Фордхэм — тщеславный король. Он не сможет пожертвовать своим троном даже ради союза с такой великой ведьмой, как Сфера. Он не сможет спокойно сражаться, зная, что его неприступная крепость взята. Он повернет вспять, что бы отвоевать ее. Но тогда там уже будем мы… и мы дадим ему достойный отпор! И когда тирания Фордхэма пойдет, мы пустимся на помощь вам.

На миг над столом совета повисло молчание. Затем со своего места вскочил Зехир.

— Вирджил! В прошлый раз я победил короля, но не убил его. Мой долг покончить с ним!

— Нет, — отрезал старец, — ты будешь нужен своим друзьям в битве со Сферой. — Я же изначально должен был сразиться с Фордхэмом и его войском, чтобы задержать его и дать вам время. Я хочу довести до конца то, на что решился уже давно.

Зехир раздосадовано кивнул, не смея больше возражать решению уважаемого им старого мага.

Остальные присутствующие посмотрели на Вирджила с большим уважением. Даже хитрый подлец Борбау выразил свое восхищение. План Вирджила мог иметь силу на успех, но фактически обрекал на смерть самого мага.

— Я не буду отговаривать тебя от твоего решения, мой друг, — изрек Гораций. — Твой план рискованный и дерзкий, и в этом его главная сила. Если Золотые драконы одобрят его, ты скрестишь мечи с Фордхэмом, и мы все будем с тобой душой и сердцем.

На этом совет был окончен.

Хару медленно поднялся с кресла, обдумывая все обговоренное за этим столом. Только теперь ведьмак осознал, насколько устал. Ему хотелось скорее забыться сном, но до этого было еще далеко.

Члены Союза разбрелись по залу по двое или по трое, наедине обсуждая друг с другом последние события.

Друзья сошлись вместе рядом с ближайшей от стола колонной. Отделившись от Зигрида, к Хару подошла Селена, легко ступая по каменным плитам пола, увитым мхом. Зехир, не желая больше ни с кем общаться, кроме своих верных друзей, шепнул пару слов Вирджилу, и тоже присоединился к ведьмаку. Рядом встали: Ирен с уставшим отрешенным лицом, Гром, расточающий счастье всем своим видом, и Моран, нисколько не выдававший усталости, безудержно радующийся тому, как прошел совет. Подошел даже Райен, видимо, не зная, куда теперь ему податься. Хару сочувственно кивнул эльфу, давая понять, что все они рады ему.

— Королевский ключник уже готов указать нам наши комнаты для ночлега, — объявил Моран.

— Но мы даже не поговорили наедине, — разочарованно пробурчал Гром. — Я так долго вас не видел! Да и Селена, я думаю, будет не прочь немного поговорить.

— Конечно! — подтвердила эльфийка, обводя друзей теплым взглядом.

— Вот поэтому — то я и хотел предложить вам пойти в мою комнату, — довольно пробасил Моран, но, заметив бледное лицо Ирен, он спохватился и спросил:

— Мне кажется, ты очень устала, может, предпочтешь пойти спать?

Та улыбнулась, и Хару с облегчением отметил, что улыбка ее была искренней, хоть и вымученной.

— Ничего, я еще успею отдохнуть, — успокоила его колдунья. — Ночь длинная.

«А Адер обязательно выдал бы какую — нибудь шутку», — со смесью горести и ревности подумал Хару.

— А я вынужден отказаться, — с извиняющимся жестом произнес Райен. — Теперь мне нужно поправлять свои дела в Лакрионе. После того, как затонул «Вайзель», многое придется начинать заново. К сожалению, единственное, чего мне никогда не восстановить — это моих добрых друзей.

Все удрученно промолчали.

— Мы еще увидимся, — пообещал эльф и быстро вышел из зала.

— Бедный Райен, — покачала головой Селена. — Я попрошу короля помочь ему. Все-таки это добрый соратник капитана Элирана, старого друга Горация.

Друзья пустились к выходу из зала, но вдруг им наперерез уверенно двинулся Зигрид. Он подошел к Селене, и, хоть он говорил тихо, Хару расслышал слова эльфа:

— Милая, пойдем ко мне.

Селена улыбнулась ему в ответ, но мягко освободилась от объятий и ответила:

— Прости, но мне хотелось бы немного побыть с друзьями! Я приду чуть позже.

Эльфийка уже двинулась вперед, как вдруг Зигрид цепко ухватил ее за локоть.

— Я настаиваю, — все так же ласково, но более твердо заявил он.

Селена попыталась высвободиться, но тщетно.

— Отпусти меня! — с оскорбленным изумлением вскрикнула она.

На красивом лице Зигрида расплылась жесткая гримаса. Он резко дернул Селену за руку, пытаясь увести ее силой.

Этого Моран уже не мог стерпеть. Его голосовые связки заклокотали от ярости, издавая низкий рык. Воин с силой сжал эфес своего меча, так что вздулись жилы на его тыльной стороне ладони. В этот миг Хару готов был поклясться, что Моран мог переломить этому утонченному эльфу хребет голыми руками.

— Отпусти ее, — угрожающе прорычал он в лицо Зигриду.

Эльф метнул на соперника холодный взгляд и вмиг выхватил из — за пояса меч, направив его острием в грудь Морана.

За спиной воина рассвирепевший Гром уже вытягивал свой огромный обоюдоострый боевой топор, мысленно расчленяя заносчивого эльфа.

Неизвестно, чем бы окончился этот конфликт, если бы не подошел Гораций. Едва сдерживая гнев, он выхватил свой сверкающий клинок и ударил им по мечу Зигрида, высоко отбив оружие эльфа.

— Прекратите, — с холодной настойчивостью потребовал король. — Не в моем замке.

Зигрид резко убрал меч в ножны. Сталь вздрогнула и задрожала, утихая мелодичным звоном.

— Это еще не конец, — прошипел эльф и, круто развернувшись, зашагал прочь.

Моран в свою очередь более удовлетворенно опустил клинок.

Благодарно кивнув Горацию, Селена обратилась к Морану:

— Спасибо тебе, не знаю, что на него нашло.

Моран весь светился от радости, в его взоре горела страсть и нежность. Он посмотрел Селене в глаза, слегка придвинувшись к ней.

Хару вдруг заулыбался, надеясь, что теперь эльфийка ответит на чувства своего друга, но та, вздрогнув, отстранилась и опустила глаза.

— Пойдемте скорее, — нарочито весело бросила она, кажется, Вирджил нам хочет что — то сказать!

— Когда же эта легкомысленная эльфийка уже увидит, что к ней чувствует бедный Моран! — пробурчал себе под нос Гром, и Хару вдруг понял, что тайная любовь бывшего воина Токализии уже известна всем его друзьям.

Рядом задорно хихикнул Зехир.

— Морану следует быть более напористым, и у него все получится, — шепнул маг Хару, едва сдерживая смех.

Хару и сам улыбался до ушей, радуясь тому, что Моран наконец — то утер нос этому самовлюбленному Зигриду.

Почти у самого выхода из зала ведьмак кивнул Горану, знаками показав, что сейчас подойдет и к нему. Для начала друзья направились к Вирджилу, шагавшему к ним навстречу. Длинная мантия скрывала ноги старца, так что казалось, будто он плывет по полу.

— Спасибо тебе за поддержку, — искренне поблагодарил ведьмак.

— Ну не мог же я бросить старого друга на растерзание Игларии и Яндриму! — с чувством ответственности заявил Вирджил. — Хоть мне и не по душе этот союз с пиратами, это все же лучше, чем ничего.

— Но мы теперь в соре с королем Яндримом, — вздохнул Моран. — А ведь при первой встрече он был так благодарен нам за спасение Грома!

Принц Урбундара удрученно покачал головой.

— Простите меня, друзья. Я пытался образумить его, но тщетно. Он был не приклонен. Мне очень стыдно за него.

— Дети не должны нести ответственности за деяния и слова своих отцов, — тихо высказал Вирджил. — Твои друзья — по — настоящему любящие и преданные тебе люди. Они никогда не стали бы винить тебя за это.

От этих слов Гром Кровавый Топор заметно приободрился.

Затем Вирджил подошел к Зехиру.

— И все же я безмерно рад, что Хару, Ирен и Моран попали на этот остров. Если бы не они, кто знает, как быстро нам бы удалось вызволить тебя?

Он крепко обнял Зехира, тепло добавив к своим словам, что он дорожит им как своим сыном, которого потерял уже очень давно.

Оставив Вирджила наедине со своими мыслями, Хару отозвал Ирен и, попросив Морана не ждать их, приблизился к Горану и старейшинам Цитадели.

Старший наставник Цитадели горячо обнял своих учеников. Глядя им в глаза, он произнес:

— Я уже дважды считал вас погибшими, и дважды вы крушили мои страхи. Да будет так и впредь. Завтра мы отправляемся в лес дриад, и у нас будет еще много времени, что бы поговорить, а сейчас, идите, друзья ждут вас.

Бесчисленные шрамы на лице Горана сокрылись в складках кожи, когда тот улыбнулся, оглядывая своих выросших учеников, выходивших из зала Лакрионского замка.

Друзья направились прямиков в покои Морана и еще долго, почти до самого рассвета, обсуждали то, что ждет их впереди.

Хару, глядя на своих товарищей, уже не верил, что скоро их приключению наступит конец, ознаменованный либо их победой, либо поражением. И, не смотря на все бедствия, приключившиеся с ним, он был рад тому, что на своем нелегком пути встретил таких верных и преданных соратников.

Но кто из них переживет грядущую битву? И выживет ли он сам? Об этом ведьмак старался не думать, настойчиво отгоняя страшные мысли. Однако пророчество Хранителей, высказанное Вирджилом, уже оставило в сознании ведьмака несмываемый отпечаток. Хару знал, что хотя бы одному из них судьба уготовила скорый конец.

 

Глава 29 В пути

На следующий день Хару проснулся довольно поздно: солнце почти было в зените, освещая изголовье кровати, выхватывая из воздуха тучи летящих пылинок.

Хару распахнул окно, предоставив заспанное лицо холодному осеннему ветру, мгновенно растворившему остатки сна. В маленькой комнате тут же стало холодно, и ведьмак поспешил одеться. В довершении всего опоясав себя новым мечом, подаренным Селеной, Хару вышел в коридоры замка.

Тут же он встретил Ирен, которая тоже только проснулась.

Вместе они отправились в обеденный зал в левом крыле замка. В правом же стол был накрыт для правителей королевств Токании, а так же для Вирджила и Зехира.

После недолгой трапезы ведьмаки, собрав свои немногочисленные пожитки, вышли из замка и оказались во власти пронизывающего ветра, гнавшего по небу плотные серые тучи, от которых весь мир вокруг казался бесцветным и унылым. Даже на яркий город эльфов, жители которого всегда всей душой тянулись к жизни, легла угрюмая пелена, принесенная осенью. Солнце исчезло, а с ним — последние крупицы тепла и радости.

Хару ступил на край утеса. Под ногой захрустела корочка льда, увившая поверхность маленькой лужи. Первый иней сковал стены могучего замка и склонившуюся к земле обездвиженную траву, не шелестевшую больше под порывами ветра.

С высокого утеса через облачка набежавшего тумана взору Хару предстали три отдельные процессии, выстроенные по направлению к вратам Лариона. Даже отсюда, свысока, ведьмак смог разглядеть сверкающие молнии атлантов Зехира.

— Скорее, — крикнул он на бегу Ирен, — нас уже ждут!

Внизу их встретили стоявшие на последних ступенях подножия утеса Гораций, Селена и Вирджил, провожающие путников.

Хару поклонился Горацию и тепло взглянул на эльфийку и старого мага. Он не мог найти слов для прощания, к глазам предательски подступали слезы. Он знал — теперь они встретятся лишь когда Сфера двинет свои войска на приступ Оринора. Они сойдутся в битве и будут сражаться вместе, плечом к плечу за все беды, принесенные им темными ведьмаками и королем Фордхэмом.

Тогда, в последнем решающем бою, все их умения и силы, вся их верность друг другу будут подвергнуты самому жестокому испытанию. Все, что было до этого, было всего лишь подготовкой, суровым уроком жизни.

Хару и Ирен по очереди обняли своих друзей и отошли навстречу приветствующих их Морану, Грому и Зехиру.

— Мы уж думали, вы не придете! — нарочито весело гаркнул Моран, видя опечаленные лица колдунов.

Моран тоже отправлялся вместе с Зехиром, ведьмаками и дриадами. Он не пожелал оставаться в Ориноре даже после предложения Селены отправится в Парацеллу — столицу эльфийского королевства. Воин не мог видеть счастье Зигрида и Селены. Даже после того, что произошло в зале замка, чувства эльфийки к ее заносчивому другу ничуть не померкли. И снова Моран отправлялся в путь, стремясь выжечь из своего сердца ревность и тоску.

— Мы немного проспали, — запыхавшись, ответила Ирен.

— Вы что, спали вместе? — ухнул Гром и залился раскатистым смехом, но тут же подавился им, напоровшись на пылающий взгляд Хару.

Ирен, краснея, отвернулась. Ее черты лица вновь исказились, приняв гримасу презрения и злобы.

— Нам пора, — холодно бросила она, первой спускаясь к площади Лакриона.

— Прости, я… — Гром смотрел на Хару искренне виноватым взглядом.

— В следующий раз думай, что говоришь, — прошипел Хару и тоже направился к собравшимся в центре площади Старейшинам ведьмаков.

Моран осуждающе зацокал языком, а Зехир наклонился к уху низкорослого гнома, что — то ему втолковывая. Взгляд Грома стал еще печальнее, но Хару этого уже не видел, он вместе с Ирен уже приветствовал Горана и Старейшин.

Рядом с ведьмаками стояли дружины Яндрима и Грома. Оглядев всех воинов, Хару встретился взглядом с Триаданом — тем самым воином, который так неистово преграждал друзьям путь в город гномов Иритурн, когда впервые увидел их. Но уже давно между вспыльчивым Триаданом и друзьями пролегли узы, если не дружбы, то глубокого расположения друг к другу.

Ведьмак, улыбнувшись, кивнул ему, с усмешкой заметя, насколько светился от гордости гном, ставший теперь воеводой дружины принца Урбундара.

Пока все еще шли подготовки к отбытию, так что Хару со скучающим видом оглядывал собравшихся и беззаботно болтал с Гораном.

Вдруг из — за отряда широкоплечих атлантов, закрывающих собой весь обзор, вышли воители леса дриад с королевой Игларией во главе.

Еще в зале замка Лакриона необычайно красивая Иглария привлекла внимание Хару, но теперь он мог видеть великолепие ее расы во всей красе.

Среди воинов королевы, стоявших четким полукругом рядом со своей госпожой, ведьмак видел как дриад, так и друидов. Все они были такими же высокими, как эльфы. Их немускулистые, но поджарые и стройные тела были просто созданы, что бы лететь как ветер меж деревьев на своих верных друзьях — саблезубых тиграх, которых седлали сейчас подданные Игларии.

Все они имели медный или зеленоватый оттенок кожи, сочетавшийся с длинными волосами таких же цветов, украшенных никогда не вянувшими цветами или каменьями, вплетенными в мудреные прически.

Их облачение составляли лишь легкие кожаные кирасы и золотистые туники, сплетенные из каких-то трав. Их острые тонкие плечи обрамляли теплые шкуры оленей.

Но прекрасней всех была королева Иглария.

Ее черные волосы были собраны на голове конусом, а вместо диадемы ее чело украшала тонкая живая ветвь, которая вплеталась в прическу так, что казалась неотъемлемой ее частью.

Она обвивала всю прическу королевы, оканчиваясь на самой ее вершине бутоном свежей неувядающей розы.

Сегодня Иглария была одета по походному: ее стан был схвачен корсетом, с плеч ниспадал длинный плащ, концы которого крепились к запястьям. На ногах, которыми она плотно сжимала бока оседланного саблезубого тигра, красовались высокие ботфорты с серебреными пряжками, на которых была вытравлена причудливая резьба.

От созерцания королевы Хару отвлек внезапно появившийся из тумана Райен.

— Я пришел попрощаться, — тихо сказал эльф, оглядывая подошедших к ведьмакам Зехира и Морана.

Хару улыбнулся ему.

— Всего доброго тебе, Райен, и пусть Хранители ведут тебя.

Пропел рожок, извещающий о начале выступления войск из Лакриона. Друзья вскочили на коней, и Хару еще раз обратился к Райену.

— Мы еще встретимся, — уверенно пообещал он. — Когда мир придет в Токанию, мы обязательно встретимся.

С этими словами он пришпорил коня и, в последний раз глянув на стоявших вдалеке Селену, Горация и Вирджила, пустился в путь.

Вскоре башни города эльфов потонули в липком и холодном осеннем тумане. Шел второй месяц осени, месяц Студеных дождей, который с каждым рассветом приносил все более лютый мороз. Друзей обступил монотонно качающийся пожелтевший лес. Кони втаптывали в землю опавшие листья, фыркая, выдыхали облачка пара.

Процессии быстро миновали эльфийский лес, выйдя прямо навстречу жестоким ветрам Безмолвных степей.

Хару, кутаясь в дорожный плащ, молчаливо взирал на пожухлую землю и редкие кустарники, обнажившие свои острые как иглы черные ветви. В воющем небе пронзительно кричали вороны, выискивая среди полегшей травы и мерзлой земли свою добычу.

«Вот, где все случится!» — пронеслось в голове ведьмака. «Вот где решится судьба мира, наша судьба, всех и каждого! Очень скоро эти степи перестанут быть безмолвными. Они оросятся кровью всех рас, и, оглушенные ревом сражения, сами сменят свое название…»

Осознав, что отстает от быстро едущих вперед Старейшин, Хару пришпорил коня и догнал Горана.

— Каким путем мы поедем, когда минуем Безмолвные степи? — спросил колдун.

— Дальше мы двинемся на север через разоренные земли Пролигура, — с тоской ответил наставник.

— Неужели нельзя обойти их? — разделил Хару досаду Горана. Юноша так же не желал видеть, во что превратилось недавно цветущее королевство ведьмаков.

— Боюсь, что нет. Обходить с северо — востока опасно. Там, в восточной части Токании теперь правит Сфера. И ты это знаешь, мой юный друг.

— А с северо — запада? — спросила незаметно подъехавшая Ирен.

— Слишком долго, — отрезал наставник, — в этом случае мы, едва достигнув леса дриад, будем вынуждены повернуть обратно, так как Сфера уже отправит свои войска.

Хару понуро опустил голову. Скоро его взору предстанут опустевшие хижины полу — сожженных деревень, которые он с детства знал и любил. Лишь одна мысль утешала его. Разрушенную Цитадель он не увидит. Она останется гораздо западней того место, где пройдут войска.

Ведьмак сочувственно кивнул понурой Ирен и, еще больше сгорбившись под натиском беспощадного ветра, опустил голову, уткнувшись взглядом в гриву своего коня.

Закрыв глаза, он стал слушать песни ветров степи. Степи, на которой в скором будущем могут погибнуть его друзья. И он сам.

Потянулись длинные и однообразные дни путешествия.

Безмолвные степи оборвались у подножия Срединных гор, чья цепь делила Токанию на две половины. Лишь перейдя через ущелья этих могучих твердынь, процессии вступили под кроны деревьев так знакомого Хару и Ирен леса. По левую их руку раскинули свои неприветливые гиблые земли Непроходимые болота. Здесь началось путешествие друзей, и вот, вновь они прибыли сюда, повзрослевшие и возмужавшие, умудренные знаниями и печальным опытом, порой не открытым даже седым старцам.

Шквал воспоминаний нахлынул на Хару, и он инстинктивно приблизился к Ирен. Ведьмак с трепетом вглядывался в просветы меж деревьев, стремясь увидеть разрушенную Скалу Змея, которая похоронила под собой своего жуткого хозяина.

Гномы и дриады в полголоса перешептывались и бросали тревожные взгляды в сторону болот, стараясь уйти от них подальше в лес под защиту могучих вечно зеленых сосен. Даже устрашающая армия Зехира шла теперь молчаливо и осторожно, оставляя во мху глубокие следы огромных ступней и лап.

Процессии шли уже который день, но впервые привал был встречен с такой неохотой. Каждый хотел поскорее убраться из этих пугающих мест. Сейчас, будучи в окружении сотен вооруженных союзников, Хару впервые ужаснулся мыслью о том, как они с Ирен и Адером смогли выжить здесь в одиночку.

Многие в тот вечер подходили к Хару и Ирен, расспрашивая об их путешествии через болота. Ведьмаки отвечали неохотно, сторонясь всеобщего внимания.

Внезапно наступила ночь, минуя вечерние сумерки. Огромный лагерь притушил огни, готовясь ко сну. Во тьме взволнованно блестели белки глаз часовых.

Хару со вздохом опустился на свой лежак, который он положил прямо под открытым небом подле огня. Рядом, устремив взгляд в чернеющее небо, лежала Ирен. Двое друзей так привыкли спать без крыши над головой, что не пожелали ставить себе палатку, ведь ночь обещала быть не дождливой.

Ведьмак закрыл глаза, вслушиваясь в звуки лагеря. Треск костра перемежался с бряцаньем гномьих доспехов; где — то рядом послышалось негромкое размеренное дыхание наркса, обходившего легкой поступью границу между лагерями ведьмаков и Тарин — нурских воинов.

Почти никто не мог уснуть, несмотря на то, что Старейшины ведьмаков обнесли лагеря защитными чарами. Близость Непроходимых болот лишала покоя даже самые храбрые души, заставляя трепетать от каждого шороха и от приносимых ветром запахов гнили и сырости.

Уже засыпая, Хару с улыбкой подумал, что Гром, невзирая на все предрассудки, наверняка уже давно спит здоровым сном. Ведьмак вдруг пожалел, что не слышит довольного храпа своего друга, под который юноша уже привык засыпать во время их долгого путешествия. Тогда, когда их было еще шестеро, и все они были вместе.

* * *

— К оружию!

Хару мгновенно раскрыл глаза и резко вскочил с земли, так, что закружилась голова. Он лихорадочно оглядел тьму, с ужасом слыша рядом с собой чье — то громкое дыхание и топот огромных лап.

— Орки! Прислужники Сферы! Защищайте короля! Защи…

Голос кричащего оборвался противным хлюпаньем. Воины всех четырех лагерей, не успев понять, что происходит, едва успевали дотянуться до рукоятей мечей, как тут же падали замертво с рассеченными головами и разбитыми спинами.

Хару выхватил из ножен свой клинок, но окружившая его суматоха и нараставшая паника мешали сосредоточиться.

Вдруг кто — то крепко ухватил его за плечо. Ведьмак вскрикнул, ожидая почувствовать оглушающий удар, но развернувшись, увидел в полутьме бледное лицо Ирен.

— Какого черта происходит?! — закричал юноша.

— На нас напали орки вместе с демонами! — отозвалась Ирен охрипшим голосом. Хару так и не смог понять, страшно ли ей. Лицо колдуньи ничего не выражало. — Думаю, они хотели перерезать глотки королям и нашим Старейшинам! Скорей, Горану нужна помощь!

Хару бросился во тьму за Ирен, спотыкаясь о чьи — то визжащие тела. Сейчас ему больше всего хотелось бросить все и бежать далеко за пределы леса, но он подавил в себе минутную слабость, хоть в горле и стоял тошнотворный ком от множества криков и воплей.

Где — то совсем рядом послышался гортанный рык и звук вырываемого из плоти топора. Обостренным слухом Хару заслышал, как ввысь брызнул фонтан крови, и что — то тяжелое рухнуло на землю. Ведьмак прибавил ходу, спину болезненно закололо. Каждую секунду юноша ожидал, что этот же топор сейчас перерубит ему позвоночник.

— Но как они прошли через охранные заклятья? — все еще не веря, спросил он на бегу.

— Кажется, среди них есть орочьи шаманы!

Ирен провела друга через всю стоянку ведьмаков и, резко увернувшись от просвистевшего над головой лезвия, свернула к обозам с продовольствием, из которых уже были выстроены подобия баррикад. Здесь их встретил возбужденный битвой Горан, утиравший с лица чужую кровь.

— Кажется, гномам приходится хуже всех, — без приветствий сообщил он. Рядом из темноты вышли Старейшины. Под их длинными мантиями бряцали латные доспехи. За пояса своих одеяний колдуны поспешно затыкали длинные бороды и, засучивая рукава, готовились дать врагу достойный отпор.

— Мы должны осветить лес! — продолжал Горан. — Орки и демоны видят в темноте на много лучше людей и даже ведьмаков. В этом мраке нам не победить. Вперед!

По сигналу Горана, Хару и Ирен взобрались на вершину ближайшего обоза; по краям от него встали Старейшины, и все как один выбросили в небо лучи яркого света. Скапливаясь над ветвями деревьев в громадные слепящие шары, они осветили все лагеря разом.

В миг как из небытия восстала картина сражения. Белый свет озарял все в искаженном виде, будто замедляя время, придавая всему вокруг неестественные угловатые формы.

Без всякого строя и дисциплины воины сражались, смешиваясь с мечниками и магами других лагерей. Внезапно нахлынувшая смертельная опасность сплотила их, заставляя забыть все прежние разногласия и обиды.

Сердце Хару восторженно забилось. У них есть то, чего нет у темных воителей: сплоченность, верность и дружба. Каждый их воин будет сражаться до последнего, защищая свой дом и своих близких. В этом их сила, и Сфере ни за что не сломить ее!

Какой — то гном яростно защищал дриаду, пока та прилаживала очередную стрелу к тетиве.

Совсем неподалеку сверкнул сноп белых молний атлантов Зехира, и сразу несколько деревьев со скрежетом и стоном рухнули вниз, похоронив первые ряды орков. Благодаря этому, Гром, до того бесстрашно теснящий зеленокожих варваров, получил минутную передышку, успев за нее перестроить свою изрядно поредевшую дружину.

Орки, рыча, отпрянули, и из темноты прямо на поваленные деревья выскочили демоны. Они так быстро перемещались по полю боя, что казалось, будто по земле хаотично мечутся смертоносные огненные языки.

Демоны сражались огненной магией, что породила их в самом чреве земли. Их пламя было жарче, чем в печи кузнеца. Оно моментально расплавляло все, что встречалось у него на пути. Битва демонам явно доставляла удовольствие. Скаля белые клыки, они добавляли к своему огненному натиску удары заговоренных стилетов с зеленым лезвием.

Неповоротливые тяжеловооруженные гномы не могли выстоять перед столь быстрым противником. Они с криками падали на землю, подкошенные ударами шипастых демонских хвостов, но и не думали отступать. Даже объятые пламенем и обреченные на смерть они кидались вперед, стремясь нанести хоть один удар перед тем, как агония начнет истязать их тела. Однако для демонов их предсмертный кульминационный натиск не значил ровным счетом ничего. Демоны с жутким, отдающим эхом, хохотом выхватывали хвостом древки топоров из рук полу — живых гномов и вновь бросались в самую гущу битвы, не страшась совершенно ничего.

«Как же убить их?!» — отчаянно подумал Хару. Он в ужасе оглядывал лагеря, заваленные грудами тел, и землю с вытоптанной травой, превратившейся в буро-красное месиво.

— Смотри, это Моран! — вскрикнула Ирен, указывая рукой куда — то в середину стоянки ведьмаков.

Хару перевел взгляд и увидел, как их друга теснят двое демонов и орк. Демонесса хвостом выбила из рук Морана меч и вознесла над ним стилет с отравленным лезвием. Медлить было нельзя.

— Моран, пригнись! — завопил Хару.

Стилет просвистел над головой воина, срезав острейшим лезвием прядь волос, выбившуюся из его хвоста. Демонесса яростно зарычала, и в этот момент Хару выпустил из рук длинную струю огня, охватившую врагов Морана.

Послышался истошный вопль горящего орка, катающегося по земле, а демоны, не получив ни малейшего урона, даже и не подумали помочь умирающему союзнику. Теперь все их внимание обратилось к Хару и Ирен, стоящим на вершине обоза.

— Их остановит только вода! — закричал Горан. — Оставьте огонь! Скорее, к болотам!

Хару поспешно спрыгнул с обоза, спеша за Гораном и Старейшинами, которые уже по колено вбежали в зловонную топкую жижу. Старейшины гортанно запели, призывая всю скопленную в них энергию прийти к ним на помощь. Хару понял — заклинание будет не из простых.

Вдруг перед ведьмаком прямо из воздуха восстала демонесса, материализовавшись из налетевшего пепла. Она разгневанно полосовала землю хвостом, оставляя в ней глубокие борозды, похожие на рваные раны.

Хару успел разглядеть маленькие шипы, покрывавшие ноги и плечи его врага и природный панцирь на груди, защищающий демонессу почти от любых ударов. Рябая, словно рыбья чешуя, кожа на лице покрылась складками, когда демонесса хищно улыбнулась. На ее переносицу со лба упали едко — рыжие волосы, обнажив блестящие на макушке витые рога.

— Вам никогда не победить! Никогда! — возбужденно закричала она высоким голосом, будто усиленным эхом подземелья.

Демонесса молниеносно выхватила когтистой лапой отравленный стилет и вознесла его над грудью ведьмака.

Хару гранью рассудка осознал необходимость выставить блок, но медлительное тело не могло так быстро отреагировать на его команду. За долю секунды ведьмак понял всю прискорбность своего положения. Сердце пропустило удар. Смерть поджидала его.

Послышался истошный крик Ирен:

— Задержите дыхание! Схватитесь за деревья! Живо!

Это отвлекло демона, и Хару, опомнившись, с криком вскинул свой меч. Он чувствовал, что вновь владеет собой. Это придало ему сил. Клинок, зазвенев, вошел в шею демонессы.

Та хрипло вскрикнула и в агонии расправила за спиной кожистые крылья. Они мелко задрожали, искривляясь под немыслимыми углами. Полыхающие огнем глаза потухли, и тело демона, приобретя сероватый оттенок, рассыпалось в прах, запачкав ведьмаку сапоги тлеющими углями.

Хару подобрал с земли стилет поверженного врага и аккуратно заткнул за пояс. Затем ведьмак поднял голову, но не увидел ничего, кроме огромной волны, поглотившей деревья до самых крон.

Мгновенно рев многотонной водяной стены оглушил его, и ведьмак, глубоко вдохнув, развернулся к месту сражения. Он успел увидеть, как бежит к нему Моран, что — то крича, как Зехир, невзирая на волну, продолжает рубить ряды уже отступающих орков. На миг Хару различил в гуще сражавшихся дружину короля Яндрима, который вместе с Громом яростно отбивался от демонов, еще не увидевших грозящую им опасность. А затем все поглотила холодная липкая тьма. Волна вмиг залила ведьмаку уши и, пронеся его вперед, ударила о крепкий ствол ели.

Хару от неожиданности охнул; вода тут же залила в легкие, и ведьмак, уже теряя сознание, понадеялся лишь на то, что его друзья не дадут ему погибнуть.

* * *

Хару открыл глаза и со стоном попытался пошевелить конечностями. Все тело ныло, будто на него только что упало не менее полдюжины орков. Упало и попрыгало. Перед глазами стояла пелена, смывавшая все вокруг в единую серую кляксу.

— Сейчас тебе станет лучше, — услышал он сосредоточенный голос Ирен.

Пелена медленно сошла, и он увидел над собой расцарапанное лицо девушки, облепленное мокрыми волосами, которые еще больше оттеняли ее худобу и бледность. Ее темно — синее глаза сверкали, подсвеченные голубыми целительными искрами.

Почувствовав, как содрогается гортань, юноша рывком сел, и его тут же вытошнило проглоченной водой.

— Я уже привык вот так просыпаться после боя и видеть над собой твое хмурое лицо, — просипел Хару, пытаясь шутить.

Ирен на миг улыбнулась, от чего складки, залегшие между ее черными тонкими бровями, плавно разгладились, но лишь на миг. Тут же она решительно встала с земли, помогая Хару подняться.

— Пока это все, что я могу для тебя сделать, — сказала она и отошла к следующему раненому.

Ведьмак окинул взором поле сражения и охнул: Везде и всюду в хлюпающей болотной воде, окрашенной кровью, лежали раненые и убитые. Их было столько, что приходилось переступать через тела, чтобы хоть как то продвигаться вперед.

Хару охватила паника. На них напало всего лишь два отряда из огромной армии Сферы. Воители Союза одержали победу, но какой ценой она далась?

Старейшины ведьмаков обходили людей, латая их раны, и пытались облегчить страдания умирающих.

Неподалеку стоял Зехир, осматривая свою почти не поредевшую грозную армию, но на лице его читалась грусть и скорбь. Будучи прекрасным боевым магом, он почти не разбирался во врачевании, как и большинство Тарин-нурских колдунов. Все они прожили большую часть жизни под палящим солнцем пустыни, которая сделала их кровь и сердце горячими, как раскаленная сталь, жаждущая битвы. Целительство не было у них в ходу.

Все, кто не знал целительского колдовства, тяжело ходили меж рядами тел, выискивая людей, которым еще можно было помочь. Воители молча стаскивали тела мертвых орков к воде и топили их, чтобы их гниющие останки не отравили лес и ручей с пресной водой, бежавший неподалеку.

Будто в трансе выжившие воины лагерей поднимали своих мертвых собратьев, бережно укладывая их тела на телеги, что бы предать их огню, как только лес останется позади.

Хару хотелось упасть на колени в кровавое месиво под ногами и долго выть, взывая к Хранителям, ко всем высшим силам Токании, прося помощи и укрытия от страшных и беспощадных лап тьмы.

«И не останется никого», — оцепенело думал он. — «Будет ли важно, победим мы или проиграем, если вся Токания ляжет там, в Безмолвных степях?»

К Хару, ковыляя, подошел Моран. Тяжело опираясь на обнаженный меч, второй рукой он прикрывал кровоточащую рану на бедре. Плечом он попытался утереть с лица болотную грязь. На его короткой темной бороде висели полуразложившиеся водоросли.

Ведьмак отрешенно взглянул другу в глаза, в которых горела немая благодарность за спасенную жизнь. Так они и стояли молча, превозмогая боль, будто уплачивая ею дань безвременно ушедшим товарищам, будто чувствуя вину за то, что остались жить.

Навстречу двоим друзьям вышел Зехир, закончивший осматривать свою армию. Его всегда живые глаза теперь потухли, от переносицы к верхней губе протянулась неглубокая морщина. Молодой маг казался сейчас намного старше своих лет.

— Атланты тоже пострадали от волны, — пробормотал он, будто обращаясь к самому себе. — Они не переносят воду, и теперь на время обездвижены.

Хару прекрасно видел издалека тела могучих атлантов, распростертых на земле, подобно неподвижным упавшим мраморным статуям. Вокруг их синеватой кожи отрывисто сверкали электрические заряды, заставляя огромных существ невольно вздрагивать в судорогах. Ведьмак, привыкший видеть этих воинов во всей своей божественной мощи, не мог поверить, что они лежат теперь в хлюпающей болотной воде столь беспомощные и уязвимые.

Юноша перевел взгляд в другую часть поля битвы и, увидав Грома, направился к нему. Тот, подняв голову, посмотрел на ведьмака, но словно не увидел его. Только через несколько секунд он улыбнулся другу, хотя его улыбка скорее походила на гримасу боли. В эту ночь погибло несколько десятков урбундарских воителей. Ушел к праотцам и Триадан. Над его телом, тяжело опираясь на свой топор, сгорбился Гром.

— В эту ночь Триадан попытался спасти короля Яндрима от стилета демона, — тихо произнес Гром. — Триадан погиб, а король теперь тяжело ранен.

— Я почти не был знаком с ним, — прошептал Хару, глядя в обескровленное, словно стеклянное, лицо Триадана. — Но мне искренне жаль, что он погиб. Он был отличным воином, чья душа и сердце не очерствели от постоянных битв. Это не укрылось от моих глаз за время нашего недолгого знакомства. Да примут тебя Хранители, доблестный Триадан.

В стороне послышались тяжелые стоны и хрипы. Хару и Гром бросились к распростертому на земле Яндриму. Лицо короля налилось кровью от напряжения, белки глаз покрылись сеткой сосудов. Лекари, хаотично снуя вокруг своего правителя, пытались залатать его глубокую рану в животе, сквозь которую посверкивали внутренности.

Хару передернуло, как в лихорадке. Он понял — король при смерти.

Яндрим жестом подозвал к себе сына.

— Гром, — хрипло протянул он, — мне, боюсь, уже не встать. Я верю, ты будешь прекрасным правителем и сможешь исправить мои ошибки…

— Нет! — взревел Гром, так что задрожали ближайшие сосны. — Отец, я не отпущу тебя!

— Я уже слышу зов Хранителей, — прошелестел умирающий, — там мне будет хорошо, поверь. Я буду направлять тебя даже после своей смерти. Мне очень жаль, что не смогу вложить свою лепту в победу над Сферой, но я буду с тобой, мой сын, в твоей душе и в твоем сердце.

— Отец! — вновь в отчаянье закричал Гром.

— Это все, — внезапно твердым и ясным голосом сказал Яндрим. — Дай мне поговорить с Хару.

Принц Урбундара, шатаясь, отошел в сторону. Ведьмак никогда не видел его таким осунувшимся и бледным, как сейчас. Не смея больше заставлять умирающего ждать, юноша поспешно подошел к королю и, сев на колени, склонился над искаженным от боли лицом.

— Я все же рад, что мы встретились с тобой, колдун Хару, потомок Вульфгара. Я знаю, тебе предстоят великие свершения в будущем, и я надеюсь, все же, что этот союз с пиратами не станет твоей ошибкой…

Яндрим вдруг дико закричал, объятый агонией, и заметался по траве. От напряжения из его раны фонтаном брызнула кровь, запачкав одеяния лекарей и дриад, пытавшихся своей магией облегчить страдания короля. Яндрим Быстрый Молот вздрогнул еще несколько раз и затих. Последний судорожный вздох сотряс его тело и облачком пара устремился к серому безразличному небу.

Гром склонился над отцом, и плечи его задрожали от тихих рыданий. Воины всех лагерей скорбно молчали, собравшись вокруг погибшего короля гномов.

Хару в растерянности стоял рядом и не мог найти слова утешения, смутно понимая, что их просто не существует. Он знал, что чувствует Гром. Ведьмак сам прошел через это, когда потерял Адера. Поэтому теперь он просто положил свою руку на вздрагивающую спину Грома и оцепенело стал смотреть на осунувшееся лицо короля.

Уже через несколько минут Гром распрямился и поднял взгляд к небу. Его глаза уже высохли, а слезы затерялись в густой бороде.

К нему осторожно подошел старший воин из дружины Яндрима:

— Что прикажете, мой король? — тихо спросил он.

Гром поднялся с земли.

— Я стану королем, когда тело Яндрима будет погребено со всеми почестями. А пока, вознесите его на щиты, и отправимся же, наконец, в путь…

Этот приказ относился лишь к дружинникам Грома, но ему вдруг подчинились, по неясной причине, все воины лагерей. Поредевшие процессии неровным строем двинулись вперед сквозь лес, оставляя позади ужасное место сражения и стонущие на ветру сосны.

* * *

Жар погребального костра, вздымаясь к темному небу, опалял Хару лицо, выжигая текущие слезы, но ведьмак даже не чувствовал этого.

Чуть в отдалении от места, где предали огню простых воителей, возвели костер для короля Яндрима. Ведьмак, спотыкаясь, подошел к нему.

— Пусть тело твое обратиться в прах, пусть душа на веки уйдет в чертоги Хранителей, — звонким и необычайно твердым голосом произносил Гром, готовясь опустить факел на постель короля, сотканную из сосновых ветвей, — но будешь ты жить в каждом из нас, и в бой буду я идти с твоим именем на устах. Спи спокойно почтенный король Яндрим Быстрый Молот.

Костер вспыхнул, вмиг поглотив неподвижное тело короля.

Все присутствующие опустились на колени, отдавая последнюю дань погибшему правителю Урбундара. Остался стоять лишь Гром, уже достаточно отплативший своей болью. Он, не отрываясь, смотрел на огонь; тени языков пламени плясали у него на лице, очерчивая заострившиеся скулы и впавшие щеки. Его спутанные волосы трепал пронизывающий ветер.

Еще долго Хару не могу оторвать глаз от полыхающих костров, когда процессии вновь двинулись в путь. Гром ехал прямо, устремив немигающий взор в линию горизонта.

Хару был подавлен, и грядущая битва со Сферой казалась ему уже заранее проигранной. Он был готов выйти на смертный бой и погибнуть. Он знал, что не увидит нового рассвета после сражения, и теперь столь трудный путь, пройденный им ради спасения Токании, казался бессмысленным и глупым.

После сожжения тела Яндрима, Ирен, точно как и Гром, не проронила ни слова. Хару чувствовал, что она еще больше отдаляется от него. Уже ничто не спасет их дружбу и любовь, ничто не спасет Токанию. Впереди их ждет только тьма, боль и жестокость.

С такими мыслями Хару въехал в разоренные земли ведьмаков. Ветер, завывая, гулял по заброшенной деревне, выметал из полу сожженных домов вихри пепла. Какая — то пугающая тишина поселилась здесь, накрыв все вокруг безжизненным покрывалом.

Как же хотелось Хару восстать, расправить плечи и гордо взглянуть в глаза тьме, чтобы сразиться с ней. Но у него не было сил. Он казался себе несоизмеримо маленьким и ничтожным существом. Чакра равновесия до сих пор не была восстановлена в его душе, он не был готов к битве со Сферой. Сейчас ведьмак чувствовал это гораздо острее, чем прежде.

Хару окинул взглядом своих друзей. На миг ему захотелось оказаться сейчас с ними в Утопии, королевстве умерших, рядом с Хранителями. Там они никогда больше не познают печали или горя и всегда будут вместе.

«Покой нужно заслужить!» — голос, прозвучавший в голове ведьмака столь громко и внезапно, заставил его вздрогнуть.

Перед глазами он ясно видел лицо Вульфгара.

«Ты не сможешь обрести покой, если не умрешь с честью, до последней минуты сражаясь за свою жизнь, за своих друзей, за свой дом».

— Но какой смысл сражаться, если я заранее проиграл?! — с болью в голосе вскричал ведьмак. К горлу подступил ком, в глазах стояли слезы.

«Свет не восторжествует в этом мире, пока ты не зажжешь его в своей душе, мой мальчик», — ласково проговорил Хранитель. — «Одна вера даст тебе силу, великую силу! Помнишь, ты сам это сказал, угадав ответ на загадку в заброшенном мире? Вера в себя, вера в друзей. Вы идете в бой с чистым сердцем. Вас сплотила не только жестокая судьба, но и любовь. Все это даст вам огромную мощь, о которой Сфера даже не подозревает! Мощь вашего единого духа…»

Голос Вульфгара утих, но вместе с этим к Хару пришло облегчение, будто он разом избавился от всех своих страданий и горестей. «Они пойдут бок о бок в бой. Вульфгар прав. И будь, что будет. Пусть Сфера увидит, насколько она и ее войско ничтожны перед их духовным единством. Ради этого стоит умереть».

— Хару, с тобой все хорошо? — как сквозь стену услышал он встревоженный голос Ирен.

Ведьмак вскинул голову и улыбнулся своей подруге светлой улыбкой полной любви и покоя.

— Да, теперь хорошо, все хорошо.

Уголки губ Ирен тоже дрогнули в ответ, но уже в следующую секунду она вновь со взглядом полным боли смотрела на закат.

«Ничего! Он еще сможет вернуть ей надежду и веру. Главное — не потерять их самому».

Только сейчас Хару увидел на себе теплый взгляд Горана. Юноша мог поклясться, что его мудрый наставник догадывается о том, что происходило сейчас. Хару с радостью пришпорил коня, подъехав к Горану.

— Как только меч Сферы падет, все вновь будет по старому, — первым начал разговор наставник. — Мы вернемся в свои земли.

— Ведьмакам не впервой отстраивать свое королевство заново, — кивнул Хару, — так уже было при короле Тарадане. И мы справимся еще раз, во что бы то ни стало!

Теперь разоренные земли Пролигура не угнетали его. Они вселяли в ведьмака новую надежду. Колдун пришпорил коня. Он должен сказать все это Грому и поддержать его! Никто не должен пасть духом.

* * *

Спустя неделю пути после того, как скрылись за горизонтом безжизненные земли Пролигура, воинам четырех лагерей открылся Северный тракт, идущий до самого сердца королевства Урбундар. Гномы, отделившись от остальных процессий, ступили на тракт, готовясь уйти еще дальше на север в свои родные горы.

С тех пор, как было предано огню тело Яндрима, Гром полностью взял управление обеими дружинами в свои руки. На его лице уже не читалось той веселости и постоянной бодрости, которые всегда так успешно поддерживали в Хару желание идти дальше и бороться до конца. Теперь такая поддержка нужна была самому Грому, и ведьмак искренне жалел, что не сможет остаться с другом хоть немного дольше.

— Пусть Хранители освещают твой путь и ведут тебя, — произнес Хару, не в силах вымолвить хоть что — то большее. Ему так много еще нужно было сказать, но он не мог. Ведьмак взглянул в глаза другу и с облегчением понял, что тот понимает все без слов.

Гром, слабо улыбаясь, кивнул.

— Мы встретимся на поле боя, и, верь мне, — там вы снова увидите меня прежним. Теперь моя задача — отомстить Сфере за смерть моего отца, и я не имею права умереть, пока не увижу, как ее меч падет к нашим ногам! А пока, мы будем ждать…

Израненная дружина двинулась в путь, красные лучи заходящего солнца играли на полированных латах ее воителей. Хару, Ирен и Моран провожали друга долгими взглядами. Никто не смел отвлекать их.

После расставания вновь потянулись недели путешествия. Погода вокруг совершенно изменилась. Последний месяц осени, месяц Скованной земли, сменился пришедшей зимой, которая тут же заявила о своих правах, запорошив все вокруг первым легким снежком.

И вот, наконец, однажды утром, когда рассеялся туман, перед путниками предстал темнеющей полосой лиственный лес, приносивший со своей стороны запахи мокрой коры и перезрелых ягод, поддернутых морозом.

Столетние дубы с извивающимися, словно танцующими, стволами под ласковый шелест ветвей пропустили в свои чертоги медленно въезжающие армии.

Хару не мог поверить. Они добрались! Вот он — лес дриад, полный неведанного волшебства, которым пропитано здесь каждое дерево. Даже теперь, в начале зимы, заколдованные деревья оставались увитыми листвой. Они гордо возвышались зеленым венцом над унылыми пожухшими полями.

Каждый из путников ехал медленно, не издавая ни звука, словно боясь побеспокоить этих могучих исполинов, от которых так и веяло затаенной силой.

Хару восторженно переглянулся с Ирен и Мораном. Друзья с безмолвным восхищением вглядывались в застывшие в причудливом танце дубы и каштаны.

Вдруг от ближайшего дерева отделилась легкая тень и с хохотом пронеслась в ближайшую рощу, исчезнув там, даже не всколыхнув листвы. У каждого ствола и на ветвях деревьев, мимо которых проезжали процессии, с тихим шепотом оживали невидимые до того силуэты.

И тут, в некоем едином порыве, они вдруг выступили по обочинам тропы и склонились перед королевой Игларией, произнося приветствия на своем древнем языке леса.

Хару с восторгом и каким — то благоговейным страхом стал вглядываться в невиданных существ, казалось, только что родившихся прямо из деревьев.

На их острые плечи цвета речного ила ниспадали длинные волосы с желтоватым отливом. Одежда лесных дриад и друидов, сплетенная из неувядающих лепестков и тончайшего шелка, бесшумно скользила по коже, позволяя двигаться даже тише крадущегося в чащобе хищника.

— Это арины, — с улыбкой пояснила королева Иглария, внезапно появившаяся по правую руку от Хару и по левую от Ирен.

Ведьмак вздрогнул и взглянул на королеву, но увидел на ее лице только радость и ни капли того гнева, что так источала она на собрании Союза.

Хару облегченно вздохнул.

— Арины? — переспросила Ирен.

— Это дриады и друиды, не живущие в наших лесных городах. Они настолько близки к природе, что стали с ней единым целым. Они могут сливаться с деревьями, становясь неотделимой их частью, — бархатный голос Игларии успокаивал Хару.

— Если вы заметили, — продолжала она, — они несколько отличаются от меня и моих подданных. Мы — нарлины, стали больше походить на эльфов, чем на настоящих дриад.

— Но вы все равно прекрасны, моя королева, — учтиво заметил Хару.

Иглария улыбнулась и затем добавила таинственным шепотом:

— Слушай!

В это мгновение лес запел. Хару казалось, что это пели сами деревья протяжным высоких хором, а прекрасные дриады танцевали вокруг них, слегка задевая кору своими полупрозрачными одеждами.

Сами деревья оживали под этот многотысячный хор; их ветви мерно покачивались, отмеряя такт замысловатых песнопений.

К одному голосу присоединялись другие, подхватывая эхом тягучую песню, вводившую в транс, который позволял почувствовать разом всю природную мощь этого священного места. Голоса звучали столь слажено, что казалось, будто эта песня — заклинание некоего могущественного существа, единого духом с древним лесом.

— О чем они поют? — заворожено спросил Хару у Игларии.

— Они приветствуют своих гостей и просят деревья не трогать и охранять вас.

Чарующее пение и низкий протяжный гул, исходивший от деревьев, провожали путников до развилки лесной дороги. Здесь голоса медленно затихли и оборвались, а легкие тени бесшумно отступили под ветви своих древних защитников и собратьев.

Иглария плавным движением запястья остановила свои войска, встав точно на перекрестке.

— Здесь начинаются наши земли, и здесь мы и расстанемся. Ваш же путь лежит правее, там, выйдя за пределы леса, вы вступите в свои новые владения.

— Благодарю тебя, королева Иглария, что приютила нас на своих землях, — ответил за всех Хару. — Да будут ваши лесные боги и Хранители оберегать всех нас.

Войско детей леса быстро растворилось в наступающих сумерках, не оставив о себе не единого напоминания.

Хару, не дожидаясь ни Зехира, ни даже Горана, пришпорил коня, разрезая лес, подобно ветру. Рядом с ним летела Ирен, горя, как и Хару, нетерпением. Сколько уже лун сменилось с тех пор, когда они в последний раз видели своих собратьев — ведьмаков? Как примут их теперь?

Лес кончился внезапно. Живые деревья, словно потакая желанию ведьмаков, расступились, и из полумрака выступили факелы лагерной стены, созданной из тяжелых бревен, заостренных с вершин.

Хару резко осадил коня, почувствовав слабость во всем теле. Сколько раз он сражался с врагами и с самим собой, но самым трудным оказалось возвращение домой, словно он пришел к чему — то новому и необычному, однако, столь родному. Это чувство накрыло его с головой.

Ведьмак неуклюже слез с фыркающей лошади и, поддерживая Ирен за плечи, шаг за шагом двинулся к воротам, за которыми вовсю кипела жизнь.

— Прибыли, — выдохнул подоспевший Горан, и в эту минуту на смотровых башнях раздалось пение рожка.

Распахнулись ворота, и Хару, чуть ли не теряя сознание, не различая ничего перед глазами из — за пелены слез, кинулся вперед, простерев руки на встречу тем, кого уже не надеялся увидеть.

Кто — то заботливо подхватил его, и ведьмак дал волю слезам, не разобрав толком, кто же первым принял его объятия.

Он слышал кругом смех и множество веселых голосов, заряженных стойкой решимостью и возрастающей надеждой. Почти все, кто проходил мимо, ободряюще хлопали ведьмака по спине, поздравляя его и радуясь его прибытию. Здесь все видели в нем человека, спасшего Токанию от лап тьмы, и никто не презирал его за совершенные ошибки. Здесь никто не ставил под сомнение его родство с самим Вульфгаром. В него верили. На него надеялись. Здесь он был дома. Наконец, дома!

С трудом заставив себя собраться, Хару оглядел присутствующих. И первое, на что упал его взгляд, было сияющее радостное лицо Таби, врачевательницы ведьмаков, нисколько не постаревшей с их последней встречи. Он бросился к ней, с радостью и гармонией в душе вдыхая сладковатый запах сушеных трав, исходивший от ее длинных седых волос.

Рядом стояла Ирен. Она безудержно трясла за плечи Кахоро, сумев выдохнуть лишь одно слово:

— Живой!

До самого утра пировали ведьмаки, радуясь прибытию своих героев.

* * *

Теперь все население королевства Пролигур, что смогло выжить после нападения Аскарона, селилось на землях уже давно забытых и покинутых из-за короля Тарадана Безрассудного.

В эту ночь во всех лагерях ведьмаков горели цветные огни, которые зажигал каждый желающий, показывая тем самым свое приподнятое настроение и вновь возродившуюся надежду на светлое будущее.

Вскоре Хару, устав от празднества, тихонько ушел в отведенную ему комнату в полу — разрушенной Цитадели ведьмаков бывших земель Пролигура.

 

Глава 30 Перерождение душ

С тех пор минуло уже много дней, и Хару чувствовал себя здесь как дома, но его душу томило мучительное ожидание предстоящей битвы. Очень скоро его временно тихой жизни наступит конец.

Ведьмак лежал в своей кровати, но сон не приходил, и юноша скользящим взглядом следил за шелестевшей на потолке тенью дрожавшего светильника. В углу, покрытым плащом лохматого мха, монотонно капала вода.

Из глубокой трещины в стене вылез мохнатый паук и, не удержавшись на скользкой поверхности, шлепнулся Хару на грудь. Ведьмак с отвращением смахнул его на пол и, быстро одевшись, подошел к небольшому почерневшему от времени зеркалу, которое кто — то повесил в его более чем скромном жилище.

Как же много времени прошло с тех пор, когда он так тщательно разглядывал свое лицо! Еще тогда, много месяцев назад в Цитадели из зеркала на него смотрел совсем молодой парень с задорными серыми глазами и ямочками на щеках. Теперь же, жестокое время преждевременно придало чертам его лица необычайную резкость, а некогда жизнерадостные глаза стали больше походить на взор Вульфгара. Казалось, что далекий предок ведьмака и сейчас смотрит на него из мутной зеркальной поверхности.

— Где же ты? — тихо прошептал Хару невидимому Хранителю, глядя в свое собственное отражение. — Ты мне так нужен! Скоро битва со Сферой, а я еще не готов к ней! Совсем не готов! Моя чакра равновесия все еще не восстановлена, а пророчество Вирджила не дает мне сна! На меня возложена тобой такая ответственность, но разве я могу изменить ход этой битвы, даже обладая двумя энергиями и твоим дальним родством? Неужели ты не видишь, как сильна эта темная колдунья?

Но зеркало хранило молчание: в нем отражалось лишь искаженное тревогой лицо юноши.

Вздохнув, Хару ощупал проступившую щетину на подбородке, и только сейчас вдруг заметил, насколько сильно отросли его каштановые волосы на голове. Густая грива, даже длиннее чем у Морана, спускалась ниже плеч ведьмака, еще больше оттеняя его острые скулы и орлиный нос.

Хару аккуратно скрепил волосы кожаным ремешком, который он отрезал от своего старого протертого вещего мешка и, оставшись более или менее удовлетворенным своей внешностью, вышел в промозглые коридоры полу — разрушенной Цитадели.

Тут же на него налетел порывистый визжащий ветер, и ведьмак закутался в плащ и плотнее застегнул свою новую меховую безрукавку, подаренную Таби.

Медленно шагая к выходу, он размышлял, сколько же столетий эта Цитадель не видела здесь ни одного мага. Некогда величественная Цитадель колдунов была теперь вся в щелях и трещинах, ветер завывал в пустых заброшенных залах, врываясь через разбитые окна. И даже Круг Мудрейших, наставники и ученики, поселившиеся в этом жалком подобии былой твердыни, не могли рассеять поселившееся здесь уныние.

Жители Цитадели наспех заделывали дыры, зияющие в стенах, латали обвалившуюся крышу и сторожевые башни, но старая крепость, словно не желая вновь обретать жилой облик, продолжала глухо выть холодным северным ветром, обрастать мхом и диким виноградом.

Глядя на эти древние стены и башни, помнящие еще короля Тарадана, последнего короля ведьмаков, Хару невольно содрогался при мысли о том, что стало с его родной Цитаделью после нападения Аскарона в ту далекую страшную ночь.

Сходя вниз по стертым и разбитым ступеням и, перескакивая порой через целые проломы, Хару добрался до выхода из Цитадели и шагнул в холодную ночь.

Отойдя от промерзлых стен крепости, Хару спустился в лагерь, заменявший ведьмакам теперь город Неприступной Цитадели. Юноша присел на пустой бочонок рядом с тлеющими углями кем — то оставленного потухать костра. Где — то сзади на осевших башнях твердыни перекликались вороны. Колдун не обращал на них внимания, с удовольствием грея руки над мерцающими в темноте огоньками углей.

Вдруг за его спиной приглушенно звякнула кольчуга, и Хару резко обернулся. В рассеянном мерцании потухающего костра показался Горан.

— Не спится? — просто спросил он, присаживаясь рядом со своим бывшим учеником.

Хару кивнул.

— Меня приняли в Круг Мудрейших, — внезапно объявил Горан. — Позавчера похоронили Старейшину Иллура, и теперь я, как самый старший наставник Цитадели, вошел в Круг.

— Поздравляю, — искренне отозвался Хару, — но я не слышу в твоем голосе радости. О почетном месте Старейшины мечтают все наставники, неужели ты этого не хотел?

— Но я и не думал, что я так стар, и мне уже пора отращивать седую бороду и говорить длинными фразами! — шутя, ответил Горан. — К тому же, теперь я не смогу продолжить занятия у вас с Ирен и Кахоро, моих любимых учеников.

Колдун ласково потрепал Хару по голове.

— Жаль, Адера нет с нами, — со вздохом добавил Горан.

Юноша кивнул своему учителю.

— Боюсь, что недостающего опыта меня уже заставила понабраться судьба, — горько усмехнулся колдун.

Горан встал со своего места.

— Поэтому я и хотел помочь тебе всем, чем только смогу, чтобы облегчить твою участь, но теперь из-за моих обязанностей мы будем видеться гораздо реже. Однако, если тебе будет нужна помощь, я всегда окажу тебе ее, и пусть этот Круг Мудрейших провалится к самому миру Инферно, если не позволит мне помогать тебе!

— Спасибо, учитель! — заулыбался Хару, по привычке все еще считая Горана своим наставником. — Но теперь на твоих плечах лежит груз ответственности за все королевство Пролигур! И ты не можешь игнорировать его интересы, ради меня.

— Я и сам знаю это, — вздохнул Горан, — но никогда не забывай, что у тебя есть верный друг, у которого ты всегда сможешь найти поддержку.

Эти слова отогрели душу Хару, и теперь он знал, что даже, если и погибнет на поле сражения в схватке со Сферой, здесь, на земле, его буду помнить, его будут оплакивать. Эта мысль заставляла его бороться со страхом перед своим неизведанным будущим.

Ведьмак молчал, вновь опустив взгляд на тлеющие угли.

— Я вижу, тебя что — то тревожит, — заявил вдруг проницательный Горан.

Хару кивнул и, вдруг сам того не ожидая, рассказал наставнику о пророчестве Вирджила: самое страшное знание, которое он носил в себе. Предсказание было столь неопределенным, что еще больше пугало ведьмака, чем если бы в нем явственно было сказано — кто должен умереть ради спасения надежды на победу. Впрочем, в глубине души Хару знал, что это будет именно он, и он был уже готов к смерти. У ведьмака было много времени, чтобы все обдумать.

— Пророчество… — прошептал Горан. — Это всего лишь пророчество! Кто бы ни должен был умереть в грядущей битве, он сам предрешит свою судьбу. И сам выберет, что ему дороже: его жизнь или же спасение Токании. И чтобы ни выбрал этот человек, мы не сможем судить его. Как и не сможем заставить его пойти по нужному нам пути.

— Если это я, — сказал Хару, я сделаю то, что от меня требуется. Жизнь всего мира не стоит жизни одного.

— Это храбрые слова, мой мальчик, не многие на твоем месте смогли бы принести себя в жертву. Но помни — с тобой твои друзья. И каждый из них с радостью отдаст жизнь, что бы его друг увидел рассвет следующего дня. Это может быть кто угодно. Даже я…

Растроганный ведьмак смотрел на Горана, не зная, как отблагодарить своего мудрого наставника. Затем, вздрогнув, он вспомнил кое — что и запустил руку за пазуху.

— Вот, — сказал он, извлекая из — под плаща кривой отравленный стилет демона, — я подобрал его с земли еще там, в лесу около болот, когда на нас напали воины Сферы.

Горан выхватил стилет и внимательно рассмотрел его при свете углей.

— Хару! Ты даже не представляешь, какую услугу оказал армии Союза! Теперь, думаю, наши колдуны смогут разгадать, чем заговорен этот клинок и изготовить противоядие. Конечно, это не даст нам победить демонов, но очень сильно облегчит наше положение.

Хару возликовал. Еще один крошечный шаг к победе над Сферой!

Горан аккуратно спрятал стилет куда — то между складок своих одежд.

— Однако я вижу, то, что ты рассказал мне, далеко не все, что тревожит тебя.

— Ты прав, — подтвердил Хару. — Меня тревожит очень многое, но сейчас меня беспокоит то, что некоторые члены Союза Королевств сомневаются в моем родстве с Вульфгаром. По правде сказать, я и сам до сих пор не могу в это поверить, но так или иначе, я владею теперь очень мощным орудием — двумя энергиями и… от меня так много зависит! Но одному мне не справиться. Не справится, если никто не будет верить в мои силы! Я просто чувствую это!

— Но если ты проявишь себя в битве, — продолжил разрешать Горан сомнения юноши, — воины Союза пойдут за тобой хоть на штурм самого замка Сферы. Пусть увидят, что ты не врал, и что ты достоин называть себя потомком Вульфгара. Думай о том, что твой долг — воодушевить наших воителей. Держись за это, и ты сможешь побороть все их сомнения.

Хару закрыл глаза и глубоко вдохнул мерзлый воздух, приятно охладивший изнутри его тело.

— Спасибо, Горан! Я никогда не забуду твоих наставлений! — с чувством произнес ведьмак.

Возвращаясь в свою маленькую комнату на третьем этаже Цитадели, Хару вдруг заметил, что в соседней комнате, за неплотно закрытой дверью горит свет. То были покои Ирен. Немного помедлив, Хару постучался и вошел, желая узнать, почему колдунья не спит. Неужели ее тоже мучают примерно такие же мысли, как его самого?

Колдунья сидела на полу в скупом свете догоравшей свечи. Ее руки напряженно рассекали воздух над чашей с водой, и сама Ирен, сжавшись в комок от усилий, вся была поглощена своим делом. Но как только скрипнула дверь, девушка вздрогнула и бросила рассерженный взгляд на вошедшего.

— Я не помешал? — виновато спросил Хару, уже пожалев о своем приходе.

— Помешал, — сердито буркнула она и вновь склонилась над чашей, низко приблизив к ней лицо, так что пряди ее черных волос почти касались воды. — В последние месяцы мы практиковали лишь магию огня, а в битве со Сферой потребуются все наши умения.

Ирен вдруг резко выпрямилась и, изогнув над чашей пальцы, подчинила себе всю находившуюся в ней воду. Хару даже вскрикнул от неожиданности, когда колдунья послала в его сторону смертоносную ледяную стрелу.

Ведьмак судорожно вскинул руки, испепелив стрелу огненной вспышкой. К потолку устремилось шипящее облако пара. Хару отступил на шаг, ощущая бешеную пульсацию крови в висках.

— Ты что? — только и выдохнул он.

— Огонь, — скривилась Ирен. — Ты другие виды магии позабыл?

— Ничего я не позабыл!

Хару почувствовал себя уязвленным, видя легкую гримасу презрения на лице Ирен. Ведьмак вскинул руку и, хоть это далось ему нелегко, остановил полу развеянное облако пара. На лбу юноши выступила испарина, но ему все же удалось превратить легкую дымку обратно в воду.

Чувствуя себя обессиленным, он опустил руки. Он не практиковал магию воды всего несколько месяцев! А ему уже с трудом давались самые простейшие заклятья. В битве его все больше выручал меч, не подводивший его ни разу в отличие от капризной магии. Но чтобы сразить Сферу, этого было мало.

Хару чувствовал, как ставит мысленный барьер между собой и той силой, что дали ему две энергии: темная и светлая. Таящаяся угроза угнетала его, заставляя отдалятся от глубин магии. Но Сферу не победить одним мечом, и он знал, что в этой битве ему придется раскрыть себя до конца. От тяжелых мыслей его отвела Ирен.

— Может, сходим в лес? — вдруг предложила она, разминая затекшие конечности. — Совсем не хочется спать.

— Согласен, — кивнул Хару, который тоже не мог думать о сне, будто битва со Сферой была уже завтра.

Лес дриад встретил их таинственным пением гулким и приглушенным, исходившим от самих вечно — зеленых деревьев. Хару шел осторожно, боясь нарушить покой исполинских древних энтов, от которых так и веяло скрытой мудростью и силой. Хоровое пение деревьев навевало покой и сон, и, не успели еще огни лагеря ведьмаков окончательно скрыться за листвой, как друзья почувствовали, что хотят повернуть назад.

Ведьмаки медленно двинулись назад к Цитадели, решив слегка удлинить свой переход и пройти по берегу лесной реки, срывавшейся в земляной, поросший мхом обрыв. Он был таким глубоким, что его конца не было видно, и лишь блистающая в глубине серебристая лента воды обозначала подножие обрыва.

Через трещины на отвесном склоне пробивались редкие кусты, упрямо стремящиеся ввысь по неровным земляным стенам обрыва.

Вдруг черное небо рассеялось, открыв путникам луну, которая осветила прозрачный ручей и две великолепные статуи на самом дне, возвышавшиеся у подножия водопада. Высеченные умелой рукой из природного серого камня, они словно были частью этой природы, безмолвно охраняя покой реки, питающей лес. Один из стражей изображал женщину, чье тело напоминало ствол ветвистого дерева, а руки были тонкими ветвями с длинными крючковатыми пальцами. И лишь лицо женщины было человеческим, но слишком прекрасным для обычного смертного.

Второй страж был мужчиной с длинными волосами и мускулистым обнаженным торсом. В напряженных руках он держал натянутый лук, чья стрела наконечником была устремлена в небо. По спине каменного стража монотонно бежала вода, капающая с длинных изогнутых оленьих рогов, возвышающихся на голове статуи.

Это была одна из святынь дриад. Так Дети леса понимали свою жизнь. Свои силы, как магические, так и телесные они черпали из природы, окружающей их.

— Как красиво… — прошептала Ирен, вслушиваясь в гортанное рычание водопада, стекавшего с обрыва.

Хару, пораженный красотой этого места, скрестил на груди руки и, подойдя к краю обрыва, слегка склонил голову в поклоне, принося дань чужой вере.

Ирен подошла ближе к краю, но вдруг ветви кустов, в середину которых она шагнула, разомкнулись, и девушка провалилась во впадину, столь тщательно замаскированную природой.

Хару услышал ее полный ужаса крик и, на дрожащих ногах подбежав к краю, руками разорвал тугие ветви ползучих кустов.

— Ирен! — в исступлении закричал он.

— Я здесь! — послышался усиленный эхом ответ.

Колдунья, обдирая пальцы в кровь, пыталась удержаться на крохотном земляном выступе, который каждое мгновение предательски крошился под ее ногами.

— Постарайся не двигаться! — крикнул Хару, видя, как рушится ненадежная опора.

Ведьмак распластался на земле и протянул к Ирен руку, но сумел лишь кончиками пальцев коснуться ее ободранной о камни ладони.

— Попробуй магию земли! — предложила Ирен, что есть силы вжимаясь в склон обрыва.

— Ты что? — опешил Хару, от изумления даже отдернув руку. — Мне известны лишь некоторые боевые приемы этой магии, но, боюсь, у меня не…

— Послушай! — взмолилась Ирен. — Я не смогу здесь сосредоточиться, но ты сможешь! Просто используй свои силы и попроси у леса помощи! Помнишь? Иглария сказала, что лес будет охранять нас!

Хару нервно кивнул, видя истину в словах колдуньи. Он сел на землю, опустив руки в мягкую траву, столь не привычную для начала зимы.

Ведьмак обратил свой слух к рычанию водопада и позволил себе унестись в звуки песни, непрерывно доносившейся из чащи леса. Монотонно пульсируя и ворочаясь где — то рядом с сердцем колдуна, стала просыпаться энергия.

Колдун, качаясь из стороны в сторону в такт усыпляющей мелодии, впал в своего рода магический транс, ощутив вдруг все живое вокруг себя.

Полностью отделившись от своей телесной оболочки, Хару пустил ветви золотистой светлой энергии в землю, и они понеслись сквозь сонные деревья в самую чащу, откуда и исходило самое громкое пение.

Там сходили со своих мест деревья, переставляя корни и продвигаясь все ближе к самому сердцу леса, где стояло дерево с фигурой человека и лицом женщины…

Хару сразу узнал богиню дриад, статую которой видел у подножия водопада. Но то была не каменная мертвая фигура, а живое существо, полное внутренней силы и красоты.

Ведьмак ощутил все это мгновенно, будучи на более чувствительном энергетическом уровне духов. Он позволил себе раствориться среди патриархов дубов, приветствующих вместе с тысячами маленьких фей, матерь леса.

Затем юноша приблизился к зеленому лицу божества и встретил на себе ее доброжелательный взгляд желтых глаз. Ему не нужно было оговаривать свою просьбу, он просто подумал о ней. Дерево подняло тонкую ветвь, отдаленно напоминающую руку и, озарив ладонь изумрудным свечением, опустило ее прямо в клокочущий сгусток энергии.

Хару проснулся, словно от толчка. Он все еще сидел на краю обрыва. Изумрудные искры все еще плясали на его груди. Как никогда раньше ведьмак чувствовал сейчас жизнь этого леса, понимая теперь самую суть магии земли.

Юноша с улыбкой встал на ноги, ощущая в себе прежде неизведанную силу. Он поднял руку и ощутил, как длинные стебли ползучих кустов охотно повинуются ему. Хару понял, насколько сильна его власть сейчас над всем живым. Он бросил взгляд на беспомощную Ирен, и вдруг в его душе зародились гнев и ярость, пробужденные давними воспоминаниями и обидами.

Колдун дико ухмыльнулся и, даже не думая противиться заполнявшей его темной энергии, отстранил руку, и стебли кустов вновь опустились на землю. Где — то глубоко внутри с ним сражалась светлая сторона, взывая к разуму, требуя остановить безумие, воцарившееся в его душе, но Хару, опьяненный жаждой мести, уже перестал противиться зову тьмы.

Он ступил на край обрыва, злорадно вглядываясь в лицо Ирен.

— Что ты медлишь? — всхлипнула Ирен, чувствуя, что свершается нечто непоправимое.

Хару, расплывшись в злорадной улыбке, сжал кулаки, из которых уже начинала вырываться, теряя терпение, темная энергия в форме черного тумана.

— Ты любила Адера! — прошипел Хару, чувствуя, как от напряжения у него из носа потекла струйка крови. — И ты предала меня!

Глаза Ирен лихорадочно забегали, девушка пыталась осознать, о чем толкует ее друг.

— Тогда, при Валиоре ты сказала мне это, — упиваясь близостью мести подсказал Хару.

По глазам Ирен ведьмак понял, что она вспомнила тот разговор, который так неудачно он начал с ней всего за несколько минут до начала сражения. Теперь все становилось на свои места.

— Но я не договорила тогда! — вскричала Ирен, в ужасе прижимаясь ближе к склону обрыва. — Всадники Фордхэма не дали мне сказать. Конечно, я любила Адера, но как своего верного друга, как брата! Неужели ты этого не понял?

От отчаянья Ирен не сумела сдержать слез. От этого ее зеленые глаза стали казаться двумя бездонными прудами. На миг разум Хару прояснился, стараясь разбить оковы мрака и воззвать ведьмака к благоразумию, но разбушевавшаяся темная энергия уже вошла в раж и с новой силой захлестнула своего хозяина, навевая лживые мысли и образы.

— Ты врешь! — закричал колдун, чувствуя, как от переполняющей его силы даже голос становится подобным рычанию зверя. — Ты всегда мне врала.

Едва сдерживая безумный хохот, Хару поднял руку, и тут же вокруг его ладони закрутилась черная сфера, уже готовая обрушить сыпкий настил под ногами девушки.

— Прошу… — одними губами прошептала Ирен, глядя полными слез глазами в расширившиеся зрачки мага.

Но тьма уже полностью подчинила его себе. Ирен закрыла глаза и, спустя миг после удара сердца, увидела сквозь закрытые веки ослепляющий свет. Решив, что конец близок, девушка в ужасе впилась ногтями в землю и еще крепче зажмурила глаза…

Хару, уже готовый умертвить свою подругу, вдруг был сбит с ног белым свечением, резавшим глаза, словно ножом. Ведьмак вскрикнул и закрыл лицо руками. Темная энергия на несколько мгновений съежилась внутри него, уступая место более могущественной силе: животному страху за жизнь.

Однако первичный испуг быстро спал, и колдун поднялся на ноги. Прикрывая глаза рукой, он ступил навстречу яркому сиянию, чувствуя, как сила, пульсируя в жилах, возвращается к нему.

Вдруг, сияние померкло, и глазам Хару предстал дух Хранителя Вульфгара, явившийся из астрального мира Утопии. Его взгляд, полный решимости, встретился с безумными глазами Хару, покрывшимися сеткой кровавых сосудов.

Дух шагнул к ведьмаку, обдавая его призрачным эфирным туманом, из которого была соткана его нематериальная сущность.

— Ты так любишь ее, — прошелестел дух, — что готов убить? От твоей руки уже пал Гирун, и эта смерть останется с тобой навсегда, но что будет, если ты убьешь Ирен? Сможешь ли ты себе простить это?

Слова Вульфгара врезались, словно лезвие в обезумевший разум Хару. Ведьмак схватился за голову, в его сознании началась, наконец, борьба света и тьмы. Голова будто готова была взорваться, тысячи воспоминаний и образов проносились перед колдуном. Он упал на колени и в бессилии зарычал.

Давняя обида, которую он так долго вынашивал в своем сердце, оказалась сильнее. Она вновь медленно возвращала свои позиции, отравляя доводы чистого разума. Ведьмак упивался ею, позволял ей вгрызаться в душу, даже не подозревая, во что она может превратить его. Для Хару теперь ничего не значили ни Сфера, ни друзья, ни судьба ведьмаков — все отодвигалось назад перед его горем, которое породило гнев, столь ловко подхваченный темной энергией, бушевавшей теперь подобно проснувшемуся вулкану.

Вновь взятый в плен темной энергией, Хару поднялся с земли, ухмыляясь в лицу Вульфгару. Измененное сознание ведьмака ликовало, радуясь победе над психологическим натиском Хранителя.

Хару вновь двинулся к пропасти, игнорируя голос Хранителя, отдававшийся у него в голове. Он знал, что силы могучего ведьмака на материальном уровне были крайне ограничены. И Хару не боялся его.

Тогда дух отстранился в тень и, вновь вспыхнув ярким светом, превратился на этот раз в два новых силуэта. Хару желал скорее покончить со всем, однако не смог не повернуть голову хоть на мгновение.

Навстречу колдуну летящей походкой, скрестив руки на груди, вышел Аватар Гирун. Даже в образе духа темного эльфа можно было узнать по серой коже.

Что — то всколыхнулось внутри Хару, и он, выпрямившись, стал вглядываться в расплывчатый силуэт.

— Я не держу на тебя зла, Хару, — произнес он. — Но я не хочу, что бы тьма, гнетущая тебя, погубила еще кого — то. Если это произойдет, ты вновь взвалишь на себя бремя вины, но сможешь ли ты его нести? И сможешь ли уберечь своих друзей от самого себя?

Ведьмак заколебался, затухшим уголком сознания ощущая правоту слов Гируна. Хару сделал шаг к Аватару, чувствуя, как просыпается в сердце боль, принесенная давным давно смертью темного эльфа. Юноша с усилием открыл рот, пытаясь просить о прощении, но дух Гируна уже отступил назад и исчез в серебристом сиянии.

Тогда навстречу Хару выступил второй силуэт. Невидимые порывы ветра Утопии смели сияние, и перед ведьмаком предстал лукаво улыбающийся Адер: таким Хару хранил образ друга в своей памяти. Ведьмак посмотрел в глаза умершему другу, и уже просыпавшаяся воля, взревев, яростно кинулась в схватку с темной энергией. Хару, скривившись, издал нутряной вопль, чувствуя, как сражаются внутри него две его сущности.

— Ну не может у вас быть все просто! — хихикнул Адер. — Вы двое всегда все любили усложнять! Давай же, Хару! Покончи с этим безумием, а то скоро начнешь убивать даже тех, кто тебя по случайности толкнул. И уж поверь мне, сердце Ирен всегда принадлежало только тебе. И вы оба были мне ближе всех на этом свете, как и теперь, даже после моей смерти.

Адер улыбнулся и, подмигнув другу, растворился в ночи.

Хару оцепенело повернулся к пропасти. Ирен все еще держалась, преодолевая дрожь в уставших руках.

— Адер прав! — крикнула она. — Я люблю тебя, но не могу видеть тебя таким! Надеюсь, ты найдешь в себе силы побороть тьму. Прости меня…

Колдунья ослабила окровавленные ослабевшие пальцы, и последние клочья земли обвалились под ее ногами.

— Нет! — закричал Хару, сбрасывая с себя последние оковы тьмы.

Не думая о том, что делает, ведьмак бросился в пропасть вслед за Ирен. В падении он успел лишь перехватить ее руку и закрыть глаза в ожидании приближающейся смерти. Сколько это длилось? Несколько минут или всего лишь считанные мгновения? Сколько бы ни было, время для Хару потекло бесконечно долго.

Ни одна мысль не проносилась в его голове: все свое внимание ведьмак сосредоточил на ощущении теплой ладони подруги, истово желая, чтобы оно не исчезло, чтобы не оставляло его в одиночестве.

Но когда любопытство, наконец, пересилило страх, Хару открыл глаза, устремив взгляд на верхушки качающихся деревьев. Ведьмак еще долго следил за их монотонным танцем, прижимая к себе лишившуюся сознания Ирен, не пытаясь осознать, каким чудом они оба остались в живых.

— Это ты спас нас? — прошептал ведьмак, обращаясь к невидимому Хранителю, не ожидая, однако, услышать ответ.

Но внезапно в голове юноши прозвучал ясный голос Вульфгара:

— Нет. Это ты. Ты сам воззвал к своим обеим силам. Поздравляю, Хару! Ты восстановил чакру равновесия!

— Спасибо, — отозвался ведьмак, обращаясь ко всем трем посетившим его сегодня душам. Все их слова навсегда сохранились в голове Хару. Гармония больше никогда не будет нарушена. Он чувствовал это.

— Хару, — слабо произнесла Ирен, — мы сделали это. Теперь мы готовы к битве со Сферой.

— Это ты мне помогла! — благодарно отозвался Хару. Твои последние слова пробудили меня. Равновесие восстановлено! Теперь я могу полностью контролировать свои силы и даже бросать их в бой воедино…

— Меня это тоже кое-чему научило, — призналась Ирен, глядя в глаза Хару. — Я пыталась воспитать в себе чувства и волю хладнокровного воина. Я считала, что только так мы сможем одержать победу. Я старалась раздавить все свои чувства к Морану, Селене, Грому, Горану… тебе. Но теперь я поняла, что наша сила в единстве и дружбе, это то…

— … чего нет у Сферы и ее прислужников, — закончил радостный Хару. — Я рад, что ты это поняла….

Так они и сидели, обнявшись, встречая на краю обрыва рассвет.

 

Глава 31 Праздник Крови Ирмены

Месяц Длинных Ночей — самый первый месяц зимы вполне оправдывал свое название. Здесь, ближе к северу, зима была особенно лютой. Отсюда было далеко до теплых бризов, часто приносимых с Белого моря и до раскаленного ветра, плывущего из пустыни Тарин, расположенной глубоко в королевстве людей. От берега Белого моря ведьмаков отделяло больше двух месяцев пути верхом, и Хару с тоской и неохотой думал о мучительном марш броске, который предстояло проделать им и дриадам, когда прибудут вести о выступлении Сферы. Пусть их путь и не лежал точно до самых морских берегов, а оканчивался в Безмолвных степях, где условились встретиться все войска Великого Союза, однако, для такого перехода понадобится точно не менее двух месяцев.

Хару отбросил неприятные мысли и глянул вдаль. Отсюда, с высоты одной из башен полу разрушенной Цитадели, зеленый массив леса Ирмуллар резким контрастом выделялся среди белых сугробов. Шумящие листвой дубы и осины на фоне серебристого снега выглядели одновременно прекрасно и пугающе. Хару уже в который раз задумался о том, что же за магия позволяет деревьям не спать зимой. Спросить об этом у Игларии он как — то не успел, а теперь ее рядом не было и никого из ее дриад или друидов тоже. Хару изредка видел их на краю леса, но к стоянке ведьмаков они не приближались.

Ведьмак беглым взглядом осмотрел разостлавшуюся под Цитаделью стоянку, ныне укутанную покрывалами снега. Гневно ревел ветер, вздымая белые хлопья и стараясь забраться под дубленые куртки и меховые безрукавки вышедших на улицу людей. Несмотря на холод, стоянка живо гудела: из многих палаток шел аромат готовящейся пищи, рядом размеренно звенел молот оружейника, а прямо под стенами Цитадели наставники работали с учениками.

Про себя Хару довольно отметил, что его собратья в достатке. Он теперь часто следил за благополучием ведьмаков. Эту обязанность на него возложил Горан. Вместе со своим старым наставником, Ирен и Старейшинами они часто объезжали все стоянки, которые тянулись далеко за пределы территории Цитадели. Только вчера они вернулись из двухдневного путешествия к лагерю, который обустроили себе бывшие жители деревни Кулгар. Кулгарцы, как и колдуны из других деревень и городов, вполне сносно существовали среди лесов и полей, когда — то давно принадлежавших ведьмакам. Охота, особенно при помощи магических ловушек, была легкой: звери, давно не видывавшие людей, перестали их бояться. К тому же, положение колдунов облегчалось еще и тем, что они не были подвержены болезням, которые часто случались в подобных лагерях беженцев. Ведьмаки, из поколения в поколение закалявшие себя магией и зельями были не восприимчивы к большинству заболеваний.

Затем мысли колдуна плавно перешли на Зехира. Архимаг и его воины вернулись к подножию владений дриад и разбили лагерь на пустошах между лесом и Северным трактом, не желая стеснять беженцев — ведьмаков. Иглария предлагала огромной армии мага разместиться в ее лесных городах, но Зехир вежливо отказался на это предложение, понимая, что одно нахождение его воинов в лесу дриад уже будет в тягость его обитателем. Зехиру были отданы все огромные телеги с едой, к тому же, Иглария разрешила ему и его воинам, в случае необходимости, охотиться в ее лесу.

Хару улыбнулся, представив, как громадные атланты будут проламываться сквозь лес, сминая ногами целые стаи косуль. Тогда бы, Иглария, пожалуй, сама бы пожалела о своем разрешении. К счастью, оставленной армии Тарин — нура пищи должно было хватить на достаточно долгое время.

Моран же предпочел остаться в лагере с Зехиром, ведь раджа был его соотечественником, его товарищем, пострадавшим от тирании Фордхэма, как и сам воин. К тому же, среди скрытных и задумчивых ведьмаков Моран чувствовал себя несколько неуютно; Зехир же был ему ближе по духу. Так что, тепло распрощавшись с Хару и Ирен, бывший токализийский воин отбыл в лагерь архимага.

Из раздумий Хару вырвал громкий стук в подгнившую дверь башни.

— Вот ты где! — отдуваясь, воскликнула Ирен. — Я тебя по всей Цитадели ищу! Башни решила проверить в последнюю очередь — не хотелось бегать по лестницам. А, оказывается, стоило сначала как раз сюда и заглянуть!

— Прости, — отозвался Хару, приветственно улыбаясь, — я хотел осмотреть лагерь.

— Да мы целыми днями только этим и занимаемся. Следим, проверяем, помогаем тем, кто в этом нуждается. Отдохнул бы! Сегодня свободный день.

Ирен тоже подошла к разбитому окну, которое Старейшины прикрыли магической завесой, не пускающей внутрь Цитадели лютый ветер. Колдунья выглядела прекрасно. Не смотря на все заботы в лагере и вне его, друзья хорошо высыпались и ели вдосыть, что отразилось на их самочувствии и внешнем виде. По спине Ирен ниспадали упругие черные локоны, а на щеках горел здоровый румянец. После тех событий у водопада в лесу дриад, девушка вновь вернулась к своему обычному бодрому настрою. Хару слегка приобнял ее за талию и поцеловал в лоб.

— Ах, да! — спохватилась она. — Я тебя искала, чтобы отвести к гонцу от Игларии! Он хочет что — то сказать нам с тобой и Старейшинам! Кажется, Иглария приглашает нас к себе.

— Вот как? — удивился Хару. — Иглария о нас не забывет. А я — то думал, что королеве я пришелся не по вкусу!

* * *

Стройный друид с золотисто — коричневой косой терпеливо ждал, любовно поглаживая красноватые перья стрел, торчавших из плоского колчана у него на поясе. Воин Игларии был одет в кожаную куртку с многочисленными карманами и ремнями, поверх которой красовался длинный меховой жилет. Увидев его, Хару вспомнил рассказ Игларии и понял, что перед ним представитель нарлинов. Как говорила королева, нарлины, как и арины, — дети леса. Но нарлины живут в лесных городах, а не на голых деревьях и, что самое важное, являются воинами, которые будут биться со Сферой. Арины же далеки от событий сего мира и предпочитают защищаться, лишь, когда угроза подходит непосредственно к ним самим или к деревьям. Хару совершенно не понимал такого отношения к миру и решил, что к аринам он относится с недоверием, посему отрадно приветствовал представшего перед ним воина.

— Рад встречи, командор Хару, — тепло ответствовал друид, кивая и Ирен. — Мое имя Вистрель, и теперь, когда мы все в сборе, я, наконец, открою причину своего прибытия. Королева Иглария приглашает всех Старейшин, а так же Хару и Ирен посетить наш праздник Крови Ирмены, который состоится через неделю!

— Праздник? — задумчиво протянул Горан, поглаживая заросший подбородок. — Мы были бы рады, конечно, но у нас неотложная гора дел.

Старейшины одобрительно зашумели.

— Наше нынешнее положение очень похоже на положение беженцев, — добавил один из магов. — Каждый день мы преодолеваем множество трудностей, чтобы хорошо жить. Мы польщены, но, к сожалению, нам не до праздников.

— Прошу вас, не отказывайтесь, — настаивал друид. — События Крови Ирмены не видел ни один из людей и никакой представитель из других народов. Приглашая вас, Иглария выказывает глубочайший жест доверия, ведь этот праздник священен для нас. Через недели две вы вновь возвратитесь к своей повседневной жизни.

— Быть может можно на время переложить наши обязанности на наставников Цитадели, подключить других ведьмаков из лагеря? — предложила Ирен.

Горан вздохнул, явно растроганный речью друида.

— Но у них и без нас полно хлопот, — неуверенно нахмурился он, — но, быть может, они и продержатся без нас недельку — другую.

— Мне бы не хотелось обижать Игларию, — молвил другой Старейшина, — но я боюсь за наших собратьев. В любом случае, предлагаю спросить их самих о том, смогут ли они продержаться без нас немного.

Хару просиял. Ему безумно хотелось попасть на таинственный праздник дриад, и он был полностью согласен с друидом в его доводах. Ну, а мужественные и выносливые ведьмаки, считал юноша, безусловно, проживут без своих предводителей. Через час размышлений и разговоров к этой мысли пришли все Старейшины. К тому же, уверения наставников Цитадели в своих возможностях содержать лагерь в порядке еще больше убедили старых магов. К вечеру вся процессия была уже в пути, а Хару и Ирен, которым не терпелось поскорее увидеть королеву, ехали впереди всех, обгоняя даже гонца, который стал теперь их провожатым.

Исполины — деревья тихо что — то шептали им в след, помахивая узловатыми ветками. Над головой простирался трепещущий купол из листьев, а под ногами звонко хрустел ослепительный снег. Хару долго не мог отвести взгляда от подобного парадоксального контраста и почти всегда ехал, задрав голову ввысь, с восторгом разглядывая зеленые незамерзающие деревья. Ирен легонько хлопнула его по открытому рту и хихикнула.

— Эй! Ты чего? — взъерошился Хару. — Я просто, залюбовался… Никак не могу понять, что не дает уснуть этому лесу?

— Мне тоже интересно. Может, спросим нашего проводника?

— Вперед.

Друзья поворотили коней и, подъехав к Вистрелю, встали по бокам от него, словно окружая. Друид вмиг выпрямился и, стряхнув с меховой накидки снежную пыль, воззрился на ведьмаков с немым вопросом. На беспорядочные вопрошания Хару и Ирен он лишь покачал головой.

— Королева Иглария просила меня не открывать вам тайны. Она сама хочет рассказать. Могу сказать лишь то, что это связано с нашим праздником.

— Ну, раз так, — Хару пожал плечами и тут же выдал новый вопрос, намереваясь вытянуть из друида все, что только можно, — сейчас мы направляемся в Тирлин, да? Вашу лесную столицу?

— Да, я уже об этом говорил, — кивнул Вистрель, — там нас будет ждать пир, а затем мы отправимся в самую чащу к аринам. Там и свершится окончание праздника. Пока, это все, что я могу вам сообщить.

Ведьмаки вновь отъехали от Вистреля, досадуя, что тот не оправдал их ожиданий.

По — началу лес казался безлюдным и одинаковым, но вскоре из — за деревьев послышался гул голосов, а через пару минут деревья расступились и путникам открылся широкий лесной тракт, по которому шествовали сотни дриад и друидов. Они весело переговаривались и распевали тягучие завораживающие песни на несколько голосов. За шумной процессией и по бокам от нее по обочинам тракта тянулись повозки с поклажей.

— Все они направляются в Тирлин, — пояснил друид изумленным ведьмакам. — Пир будет роскошный! Столы будут тянуться по всем улицам города. Но мы с вами будем в самом центре пира! А именно, во дворце королевы. Это большая честь.

Пять дней ведьмаки и Вистрель шли вместе с веселой толпой дриад и друидов, а затем перед ними открылся Тирлин, встретивший их сотнями огоньков разноцветных бумажных светильников. Свет лился и из окон домов: яркие ребристые стекла, похожие на чешуйки, искривляли свет и предавали ему разнообразные цветные оттенки, от чего по земле и воздуху стелились радужные палантины. Город ослепил вновь прибывших сонмом голосов и разноцветной аурой огней. Домики дриад росли прямо из земли, сплетая свои стены и кровлю из корней деревьев. Деревьев было тысячи, они нависали над городом плотным куполом, размахивая длинными цветастыми лентами и пучками перьев, наряд из которых украшал почти каждую ветвь. А вокруг всего этого эпатажного великолепия витали маленькие феи, похожие на тучки святящихся насекомых. Точно таких же Хару видел в Утопии в замке Хранителей.

Радостная толпа дриад и друидов влилась в город и растворилась в нем, а Хару, Ирен и Старейшины проследовали за своим провожатым, пораженно оглядываясь по сторонам. Через добрых пятнадцать минут толкучки Вистрель вывел их на обширную площадь, где деревья росли в самом центре, а вокруг них оставалось свободное пространство. Шесть деревьев — исполинов в центре площади составляли остов для стен громадного замка с неровными полукруглыми окнами. Замок взмывал вверх, поднимаясь стенами по древесным стволам, и оканчивался где — то далеко в вышине, там, куда не доставал человеческий взор. Резные врата лесной обители были распахнуты настежь, и из ее яркого нутра лились музыка, смех, огонь светильников и каминов. Путники взошли по узловатым округлым ступеням, сплетенным из корней, и тут предстали перед изящной фигурой, выплывшей к вратам из моря слепящего света.

Хару с трудом узнал Игларию, одетую крайне просто для праздника, и тем более — для королевы. Облачение ее составляло простое батистовое платье, обшитое мехом для тепла и стянутое лыковым пояском. Распущенные черные волосы стелились по спине пышными кудрями, но украшений, которые дриады любят вплетать в локоны, на них не было.

— Приветствую вас, друзья, в столице моего королевства! — торжественно объявила она. — Я польщена, что в столь тягостное для нас всех время, вы нашли в душе место для праздника. Прошу, пройдите за мной.

Путники одобрительно загудели, наперебой обсуждая окружающую их красоту.

— Я смотрю, тебя удивляет мой наряд, — улыбнулась Иглария, обращаясь к Хару, — позволь объяснить. Сегодня, всего на один день королева — не я.

— А кто же? — в замешательстве воскликнула подошедшая Ирен.

— Она, — Иглария остановилась, показывая на стоящую у порога замка худенькую дриаду с темно — зелеными волосами. — Ее имя Залирин. Благодаря ей сегодня возможен этот праздник. Пир, на который вы попали, в честь нее.

— Боюсь, я только еще больше запутался, — выдохнул Хару, встречаясь взглядом с грустными припухшими глазами Зилирин.

Ее бледное осунувшееся лицо остро контрастировало с пышным нарядом из легких летящих тканей, украшенных живыми цветами и янтарем. Волосы дриады, вплетенные в несколько кос, сворачивались в пышную прическу, увенчанную лозой розы, той самой, которую Хару раньше видел на Игларии.

— Я рада видеть всех вас, на моем празднике, — кивнула она с тенью улыбки, — прошу, проходите. Ваши места в противоположном от меня конце стола, рядом с Игларией. И пусть сегодня лес позволит вам ощутить его силу.

Зилирин отступила назад, пропуская гостей, а затем плавными шагами направилась к высокому деревянному трону, стоявшему во главе центрального стола главного зала замка. Далее их вела Иглария через реки ароматов пищи, которые перемежались с острым запахом древесной смолы. Десятки столов гудели от разговоров, сотрясались от грохота резко опускаемых кубков. За стенами замка тоже начинались веселье и пир, и, казалось, единственным несчастным существом на этом празднике была Зилирин. Дриада, которую Иглария нарекла сегодняшней королевой, восседала на своем троне, не притрагиваясь к еде.

— Позволь, Иглария, — обратился к дриаде Горан, — я хочу объяснений! Почему эта прекрасная дева так печальна? В чем вообще смысл праздника Крови Ирмены?

— Конечно, сейчас я все расскажу. Прошу, сядьте рядом со мной, вот здесь.

Друзья вместе с Игларией расположились в самом конце главного и самого пышного стола. Как раз напротив Зилирин. Хару старался не смотреть на нее, так как каждый раз вздрагивал при виде ее отрешенных грустных глаз.

— Для начала, скажу, что Зилирин грустна, так как полгода назад погиб ее возлюбленный, и она до сих пор не может смириться с утратой. Дриады и друиды заводят себе одну пару на всю жизнь, либо остаются одни. Таков закон и нарлинов и аринов, к которым принадлежит Зилирин. Именно поэтому она теперь не видит для себя будущего. Мне искренне жаль ее, и я уважаю ее выбор: отдать энергию своего тела лесу.

— Что? Как это возможно? — зашептались Старейшины, а затем вновь вперили вопросительные взгляды в Игларию.

Хару добродушно улыбнулся, видя уязвленную гримасу на лице старых магов. Юноша знал, как гордятся Старейшины своим званием самых мудрых людей, и для них просто было немыслимо, что они даже не слышали о священном празднике дриад, пусть и тайном.

Иглария отбросила назад длинную прядь рассыпчатых волос и отпила из серебряного кубка.

— Это долгая история. Но начну я с того, что вас, возможно, удивит. Ирмена — второе имя Ирмуллар.

— Как имя вашего леса! — воскликнула Ирен, которая тоже потянулась было за кубком, но от удивления даже забыла про его существование.

— Именно, — кивнул королева, от чего непослушные волосы вновь водопадами упали на ее щеки. — Праздник Крови Ирмены появился из древней легенды дриад. Легенда гласит, что когда мир только появился из темноты и небытия, на нем не было деревьев. На землях Токании тогда обитали только десятки различных кланов людей, которые враждовали меж собой. И вот однажды, девушка по имени Ирмуллар из одного клана попала в плен к другому, но сумела обрезать путы и бежать. Однако, оказавшись на воле, она не могла нигде укрыться: в огромной травянистой степи ей негде было спрятаться. Не было ни одного дерева, что могло бы укрыть ее в своих ветвях. И вскоре настигающая Ирмуллар погоня пустила ей в спину тучу стрел. Одна из них пронзила девушке плечо, и когда та обессилила, то упала на колени и выдернула стрелу. Тогда, кровь Ирмуллар пролилась на землю. Беглянка уже слышала топот погони, и единственное, что она смогла сделать — это молить Мать землю защитить ее от расправы. В жертву же девушка приносила нескончаемо много капель своей крови. И тогда, пропитавшаяся ею земля вняла мольбам и простерла к небу огромные дубы, березы и осины. Деревья окружили ослабевшую девушку и встретили погоню тысячами острых как пики ветвей. Ирмуллар была спасена, а благодаря ее крови и молитвам, лесами покрылся и весь мир. Но именно те деревья, что выросли на месте капель крови, стали особенными. Из своей коры и листьев они создали первых дриад и друидов — своих детей и стражей. Но за свое рождение, дети леса должны были платить жестокую дань. Раз в год они должны отдавать одного из собратьев своему лесу, чтобы тот, питаясь его энергией, никогда не сбрасывал листья. У нашего народа есть поверье — если лес хоть раз сбросит листья, то умрет, а за ним погибнут и другие деревья на земле.

Иглария обвела глазами присутствующих, чтобы взглядом донести до своих слушателей всю важность сказанного.

— Этим мы живем, — вновь молвила она, напряженно сводя тонкие стрельчатые брови, — это может показаться для вас дикостью, но каждый год очень многие из нашего народа хотят отдать свои жизни за лес Ирмуллар. Души жертвующих собой дриад вы можете лицезреть сегодня повсюду. Это — феи. Их тысячи, и многие из них обитают в нашем лесу, а многие — в мире духов, в Утопии. — Иглария тяжело вздохнула, готовясь подвести итог своему рассказу, — мы любим лес Ирмуллар, как своего родителя, а он любит нас. Мы жертвуем для него, и он для нас тоже. Каждое дерево лучше сгорит дотла, чем даст нашему недругу пройти мимо.

Королева замолчала и откинулась на спинку кресла, ожидая оценки своего рассказа.

— Ваша легенда красива и сурова, — констатировал один из Старейшин, — а жертва, которую вы приносите, показывает истинную глубину вашей души и умение любить самоотверженно. Не ваш лес дает жизнь всем деревьям этого мира, а вы.

— Что — ж, — продолжил Горан, — я, честно сказать, всегда немного побаивался ваш народ и не понимал его. Но теперь, с каждым новым днем, проведенным подле вашего леса и среди его деревьев, я все больше проникаюсь к вам уважением. Обещаю от всех нас, что отныне не будет никаких распрей, непонимания и отдаленности между нашими двумя народами.

Иглария просияла и благодарно кивнула, озаряясь улыбкой.

— Но Иглария! — воскликнула Ирен. — Позволь спросить тебя о деталях? Почему Ирмуллар прозвали так же Ирменой, и почему я никогда не слышала, что бы во главе вашего народа стоял мужчина — король?

— Интересные вопросы, колдунья, — королева подперла подбородок рукой и возвела глаза к потолку, подыскивая нужные слова, — Видишь ли, во втором имени Ирмуллар нет ничего таинственного. Дело в том, что один из участников погони сумел выжить после сокрушительного нападения деревьев, которые защитили нашу прародительницу. Этот единственный мужчина был сильно изранен, у него было пробито легкое, однако, он сумел добраться до лагеря, и, пытаясь предупредить своих соплеменников, хотел сказать имя Ирмуллар, но, умирая, смог прохрипеть лишь: Ирмена. С той поры дети леса часто зовут Ирмуллар Ирменой, так как это второе имя вселило благоговейный страх в наших врагов того времени. Это имя символизируется у нас с силой и жизнью нашего народа, — королева сделала легкую паузу, обозначая окончание поднятой темы. — Ну, а что касается коронованных особ дриад и друидов, Ирен подметила необычайно верно. Во главе нашего народа всегда стоит женщина, а так же, отдать свою жизнь на празднике Крови Ирмены может только дриада, если, конечно, она не королева. Все это потому, что нашей прародительницей была именно женщина. Мы, как бы продолжаем эту линию. Однако, — Иглария рассмеялась, — я вижу на ваших лицах немой вопрос! И отвечаю на него — нет. Друиды несколько не ущемлены в правах. Кроме того, что они не могут жертвовать собой на празднике и стать королями, у них других ограничений нет. Слово одного друида так же весомо, как и слово дриады.

— Какое удивительное общество вы построили, — вставил сухопарый Старейшина, сидящий дальше всех от королевы, — будь в королевстве людей такой же порядок престолонаследия, как и у вас, там бы давно воцарился абсолютный матриархат, и мужчины считались бы ниже собак.

Иглария болезненно поморщилась.

— Люди слишком суетливы и боязливы, — пояснила она. — Это толкает их на неоправданные, жестокие поступки, которые, в руках королей еще и оказываются вхожи в незыблемые законы. Лес же учит нас спокойствию и гармонии. И даже я, королева, часто вынуждена прислушиваться к мнению народа. Я никогда не сделаю того, что не по душе моим подданным.

— Это действительно великолепно, — утвердил Хару, — теперь и я восхищаюсь вашим народом. Но позволь мне задать еще один вопрос.

— Конечно, — разрешила Иглария, делая пригласительный жест.

— В лесу, почти рядом с границей между лесом и нашим пристанищем я видел ров с водопадом, у подножия которого стоят прекрасные статуи мужчины и женщины, только… женщина была полу — деревом, а мужчина с оленьими рогами. Это место принесло покой в мою душу…

— И в мою, надо сознаться, тоже, — с улыбкой вставила Ирен, дополняя Хару, — кто же были эти статуи?

В глазах королевы заблестела гордая искорка.

— Вы видели Ирмену и ее возлюбленного Наргхала. После появления нашего леса, Ирмена стала его сердцем и духом и, за много тысяч шагов от себя ощутила страдания своего возлюбленного, сокрушенного ее исчезновением. Тогда она призвала его в свой лес. Наргхал, не раздумывая, ушел от соплеменников и принял предложение Ирмены. Он стал таким же духом леса, как и она. Они и по сей день следят за жизнью нашего народа и за деревьями. — Иглария вновь обвела присутствующих торжественным и гордым взглядом. — Я безмерно рада, что смогла так близко познакомить вас с нашей культурой. Ну, а теперь, прошу вас! Пир в самом разгаре и мы просто не имеем права тратить все время на разговоры. Отведайте нашей пищи, пейте и ешьте за храбрую Зилирин и за здоровье своих близких!

Хару с радостью поддался общему веселью, хоть его и трогала и страшила отстраненность Зилирин. Он все пытался поставить себя на ее место и, каждый раз делая это, ощущал смертельную тоску. Он считал, что дриаде должно быть одиноко и неизмеримо грустно. От этого он даже приуныл, едва ворочая на тарелке мясистые и аппетитные ножки куропатки. Иглария, чуткая ко всему, моментально поняла, что гложет ведьмака.

— Не грусти, — мягко сказала она, — Зилирин сама выбрала свой путь, он рада, что ее энергия перейдет лесу. Поверь, на ее лице не тоска, а смирение. Я сама долго разговаривала с ней и поняла, что она ни о чем не будет жалеть, а ее решение непоколебимо.

Хару немного помолчал, обдумывая слова королевы, а затем молвил:

— Спасибо.

После слов Игларии он тоже смирил свою душу, принимая судьбу Зилирин, как должное. И тогда — то его захлестнула эйфория праздника. Вино, мед и эль в кубках ярко переливались в свете феерических огней, как озера жидких самоцветов, а в громкую и быструю трель лютен и дудок музыкантов вплеталась тихая и размеренная мелодия, плывущая из самого сердца леса. Эта музыка была наполнена радостным благодарным теплом, которое окутывало все: от красочных лент на деревьях, до душ всех присутствующих на празднике. А может, решил Хару, так кажется из — за терпкого меда в сверкающем кубке?

* * *

По широкому лесному тракту, через склонившиеся под тяжестью снега небывалые зеленые ветви, в глубины лесной обители продвигался яркий эскорт из дриад и друидов. Они шествовали за Зилирин, торжественно провожая ее к аринам, которые должны были принять жертву дриады и воссоединить ее жизненную энергию с лесом.

Рядом, мерно покачивая черным хвостом, прошествовал черный саблезубый тигр, на котором восседала Иглария. Хару и Ирен, уже давно желающие задать королеве важный вопрос, окружили ее с боков.

— У тебя найдется минутка для нас? — вежливо спросил ведьмак.

— Пока да, — деловито кивнула Иглария, — мы еще далеко от лесной чащи.

— Нас мучает один вопрос, — неуверенно начал Хару, переглянувшись с Ирен, — если феи — души дриад, отдавших свои жизни лесу, то кто же тогда такая фея Кристл?

Иглария широко улыбнулась, показав белоснежные, как окружающий путников снег, зубы. Хару даже сначала оторопело подумал, что королева знает о таинственном пророчестве Вирджила, настолько хитра была ее улыбка, но затем он откинул эти мысли. Никому кроме Горана ведьмак о Кристл не рассказывал, а старый учитель не выдал бы тайны. Хару не решался кому — либо еще открывать пророчество, боясь, что его сочтут сумасшедшим или слишком возгордившимся своим родством с одним из Хранителей. В душе он знал, что в свое время придется открыть все тайны перед своими союзниками, но пока ведьмак желал все оставить как есть.

— Ты мыслишь в интересном, а главное, правильном направлении, ведьмак! Кристл действительно была из нашего народа, и мы безмерно гордимся этим.

— Расскажи нам, пожалуйста, ее историю, — попросила Ирен.

Иглария слегка сжала пятками широкие бока тигра, удобнее подстраиваясь под темп езды ведьмаков. Тигр зашагал мерно и пружинисто, перестав обгонять впередиидущих.

— Что — ж, — задумалась королева, — начать стоит с того, что дриады — одни из исконных народов Токании, как, например, и орки, драконы, а так же давно истребленные людьми племена варваров. Когда в Токанию пришли четыре народа во главе с Хранителями, дриады ничего не имели против, лишь бы не трогали их лес. Хранители пришли к тогдашней королеве с дарами и предложением мира, и та приняла их. Надо сказать, именно тогда Вульфгар магическим способом обучил королеву дриад общему языку четырех народов… — Иглария встрепенулась, — но я отхожу от темы, простите. В обмен на мир и дары королева оказала и Хранителям услугу, в которой так же было немало личной выгоды. Впрочем, это было выгодно обеим сторонам союза. Дело в том, что год назад, еще до прибытия народов в Токанию, дочь королевы — Кристл, принесла себя в жертву лесу. Королева дриад никак не могла смириться с утратой, но смогла договориться с духом дочери о том, чтобы она стала помощницей Хранителей и дала им возможность возродить ее тело. Тогда Хранители, истратив все свои силы и умения, призвали фею Кристл и воссоздали ее тело. Она вновь стала смертной, а так же — первой дриадой, которая могла колдовать. Кристл обрела Дар Хранителей, получив от каждого из них по великолепной способности. От Вульфгара же она получила могущество волшебницы. Так, Кристл стала стражницей мира и благоденствия в Токании. До тех пор, пока таинственно не исчезла. Все это: — Иглария сокрушенно покачала головой, — утрата драконами своей силы — разделение их на водных и пламенных, а так же исчезновение Кристл через пару сотен лет, завязано вокруг Сферы. Посему, исчезновение нашей великой соплеменницы — один из мотивов нашего союза с народами Токании.

На миг Хару увидел в глазах Игларии дикий, первозданный гнев, и с твердой уверенностью понял, что ничто не поколеблет верности дриад Союзу Королевств. Не только из — за страха потерять свой лес и из — за мести, в память о Кристл, но ради благополучия и восстановления гармонии в мире они пойдут до конца. Всегда замкнутые и обособленно живущие дриады теперь открывали перед ведьмаками самое сокровенное, что у них было — тайны леса Ирмуллар. Хару осознал, что союзников всех королевств давно связывают прочные узы дружбы, и ведьмак почти решился рассказать Игларии о пророчестве, но тут же остановил себя, рассудив, что все карты итак будут раскрыты чуть позже, когда все королевства соберутся на бой со Сферой. Да, решил он, время уже настало, но нужный момент для рассказа еще не пришел. Ведьмак косо глянул на Ирен, и та тоже покачала головой, молча сообщая, что сейчас новость о том, что жизнь Кристл как — то зависит от одного из них и, возможно, от Хару, будет ошеломляюще нелепой.

— Ну что, — весело поинтересовалась Иглария, — я удовлетворила ваше любопытство?

— Вполне, королева, — кивнула Ирен, — благодарим тебя.

Путешествие продолжалось. День проходил мимо, красноватым отблеском солнца освещая забеленные дороги леса. Хару молча смотрел в прямую и неподвижную спину Зилирин, которая ехала впереди всех на буром саблезубом тигре. Ее волосы, теперь распущенные, взметались и опадали, как крылья, при каждом прыжке огромного зверя. Рядом с ведьмаком ехали Ирен, Горан и Иглария, которые тоже все меньше разговаривали по мере того, как ровный эскорт временной королевы продвигался в чащу леса. Хару чувствовал напряжение приближающегося конца, напряжение, которое передали ему сотни дриад и друидов своим тревожным и одновременно торжественным молчанием.

— Что она чувствует, как думаешь? — шепнула Ирен, близко наклоняясь к лицу друга и слегка натягивая поводья, чтобы ехать с Хару стремя в стремя. Ведьмаки, как и жители леса, тоже отправились в путь на прекрасных боевых зверях.

— Я как раз думаю об этом, — отозвался юноша, — думаю о том, чтобы я чувствовал на ее месте.

— Она потеряла любовь всей своей жизни. Уверена, она до сих пор охвачена горем.

— Не думаю, что только горем. Я считаю, она гордится тем, что выбрала этот путь. Он для сильных духом.

— Этот путь скорее для падших духом, — грустно усмехнулась Ирен. — Игра слов. Но это — правда. Боюсь, — это единственный выход для тех, кто больше не видит смысла в жизни и знает, что ничего уже не сможет делать с охотой и потому станет обузой для соплеменников.

Под мягкими лапами тигров почти не скрипел снег. Прирожденные охотники двигались бесшумно, словно тени. В обшитых зеленью кронах рычал ветер, словно желая сорвать неуместные зимой листья. Зилирин вдруг обернулась, воззрившись на ведьмаков глубокими карими глазами. Неспокойный ветер зло играл ее локонами.

— Вы правы, отчасти, — золотисто пропела она, без укора в голосе. — Больше этого леса я любила лишь моего спутника. Но его не стало, и остался только лес. Таких историй, как моя, множество, но далеко не каждый идет жертвовать собой. Но я знаю, — когда — то давно моя прабабка тоже выбрала себя для праздника Крови Ирмены, и я решила, что это — и моя судьба.

Хару почувствовал, что краснеет.

— Прости, Зилирин, что обсуждали тебя… это просто..

— Брось, — усмехнулась она, — пустое. Ты славный, ведьмак. И ты, Ирен, тоже. Вам столько предначертано — и плохого и хорошего, но когда — то и ваш путь окончится. Ну, а конец моего пути уже близок. Почти настал.

Зилирин отвернулась, вновь воздев голову ввысь, осматривая деревья, словно что — то там разыскивая. Через несколько минут Хару понял — что.

За хитросплетенными ветвями и листьями, за узловатыми кривыми стволами замелькали легкие, как лань, тени, загорелись цветные стремительные огоньки. Лес вдруг распорол надвигающуюся тьму ночи ярким ореолом, а тишина потонула в многоголосном приветственном шепоте.

— Мы приближаемся, — пояснила Иглария, — арины здесь. Они встречают нас. И феи тоже.

Лес наполнялся тысячами голосов, которые с шепота переходили на тихое пение. Ведьмак озирался по сторонам, едва улавливая стройные и быстрые силуэты за кустами и медные лица, изукрашенные охряными татуировками. За спиной Хару нарлины, прибывшие из столицы леса, вдруг тоже запели, и их голоса слились с остальными.

Вскоре лапы боевых тигров утонули в мягком мху и изумрудной траве. Снег исчез, а откуда-то из горящих огнями недр леса потянуло жаром. Деревья стали огромными и черными, почти не различимыми из — за лившегося впереди света. Свет ослеплял путников и тигров, заставляя всех следовать наугад. Над длинным эскортом проносились насекомые и птицы, а высокая и мягкая, как шелк, трава все время была в движении от множества маленьких лап грызунов. Биение жизни лилось отовсюду. Оно слышалось в стройном хоре дриад и друидов и выкатывалось мощной энергией из мерцающей чащи.

— Почти прибыли! — голос Игларии был до предела возбужденным, а широко раскрытые глаза неистово горели. Она даже привстала в стременах.

Хару, тоже одурманенный умиротворенной силой леса, потрясенно подумал о том, насколько, должно быть, зрелищен конец, если даже Иглария волнуется, хотя видит течение этого праздника каждый год.

Внезапно пение стихло. Арины плавно выступили вперед и застыли в недвижении, как маленькие деревца. Ни один лоскут одежды не шевелился на них.

Перед гостями открылась изукрашенная цветами и пушистым мхом поляна, в центре которой раскинуло свои ветви дерево с горящим белым светом листьями. Вокруг него стайками носились маленькие феи, которые дарили поляне еще больше света. Несмотря на спустившуюся ночь, вокруг было ясно, как жарким летним днем.

— Сердце леса, — сбивчиво пояснила Иглария ведьмакам, — это — Дуб — патриарх. Именно на место, где он растет, пролилась кровь Ирмуллар… Смотрите…

В полной тишине Зилирин плавно выскользнула из седла и, утопая по щиколотку в зеленом ковре, двинулась к длинному плоскому камню, вросшему в землю у подножия Дуба — патриарха. Горевшее белым светом дерево вдруг ожило при приближении дриады и склонилось ветвями к ее макушке, словно благодаря и прося прощения одновременно. Зилирин в ответ провела ладонью по шершавой коре, слегка задержавшись на мерцающих листьях, а затем быстро и уверено легла на гладкий, как отшлифованный мрамор, камень. Еще пару мгновений она удерживала взгляд на провожавшем ее эскорте, а затем прикрыла веки, погружаясь в тихий и согласный сонм голосов аринов. Они вновь пели, протягивая руки к камню и становясь на колени. Нарлины присоединились к ним, как и ведьмаки, которые, в уважении к чужой традиции, тоже согнулись в поклоне. В тихом пении на этот раз слышалось обращение к лесу и радость за его жизнь, но слышалась так же и грусть за жертву, принесенную Зилирин. Лес не оставался молчалив к обращению своих детей. Деревья и трава тянулись к дриадам и друидам, на поляну вышли десятки животных, в черных глазах которых полыхал отсвет горящих листьев Дуба. Под стройное пение лицо Зилирин разгладилось и залилось здоровым румянцем, а ее волосы вдруг водопадами скатились с камня и потянулись к траве и цветам, которые вмиг охватили податливые локоны. Руки дриады так же сами собой плавно опустились к земле, касаясь пальцами травы. Растения и здесь охватили дриаду за тонкие запястья, обвиваясь вокруг них цветастыми браслетами. А затем от громадного Дуба к земле и ко всем стоявшим на поляне излилась волна теплой приветственной энергии.

Так окончился праздник Крови Ирмены. Он потряс Хару, Ирен и других ведьмаков до глубин души. После этого юный колдун кардинально изменил свое отношение к аринам. Уже после праздника он узнал от Игларии, что за последнее столетие не было ни одного нарлина, который принес бы себя в жертву лесу. Нарлины — воины, ведущие дела со всей Токанией. Арины — стражи священной обители дриад. Они сливаются с лесом, наполняя свою душу его покоем и молчаливой мудростью. Ведьмак осознал это и зауважал аринов как никогда. Но больше всего Хару потрясла краткая речь Зилирин о предначертанной ей судьбе. Теперь ведьмак полностью уверился в том, что именно ему суждено своей жизнью отплатить за возрождение Кристл, как Зилирин, на его глазах, отплатила своей за жизнь леса. Дриада стала для Хару неким наставником, который кратким напутствием подготовил его к неизбежному и утешил его. Дойдя до такой мысли, Хару больше не думал о пророчестве Вирджила. Он наслаждался каждым спокойным днем, проведенным с Ирен в древней Цитадели, и с радостью и энтузиазмом исполнял свои повседневные обязанности. По вечерам он, Ирен и Кахоро проводили время в палатке Таби, помогая старушке изготавливать целебные зелья и противоядия от демонских стилетов для предстоящей битвы. В лес Ирмуллар ведьмак с тех пор выбрался лишь один раз, когда королева Иглария предложила всем колдунам окунуть свои мечи в озеро Тайн, которое оставило силу своих вод на стали, закалив ее и сделав убийственной для тел демонов, созданных из огня. Теперь число преимуществ жутких инфернальных существ значительно сократилось. Ведьмаки набирали силу.

В середине следующего месяца зимы — месяца Серебристых Морозов пришло известие о выдвижении войск Сферы и быстрой подготовке армии Фордхэма, сосредоточенной в столице королевства людей — Азшаре. Друзья восприняли эту новость спокойно и почти не разговаривали о ней. Всего через несколько дней приготовлений ведьмаки и дриады пустились в путь — к Безмолвным степям — месту встречи всех союзнических войск.

Половина этого месяца и следующего — месяца Клыкастых ветров, войска провели в пути. И лишь в середине первого месяца весны объединенные силы дриад, ведьмаков и Тарин — нурских воинов прибыли на условленное место встречи. Решающая битва была близка как никогда.

Итак, время настало!