Глава 43 Заслуженные почести

Закатное солнце месяца Возрождения окрасило палатки лагеря в ярко — бардовые цвета. И хоть поле битвы, находящееся совсем недалеко отсюда, превратилось в безжизненную выжженную пустошь, вокруг было видно, как стремительно просыпается природа от зимнего сна. Со стороны Белого моря потянулся теплый ветер, помогая Безмолвным степям избавиться от последних пучков снега, а редкие кусты накрыли голые ветви набухшими почками.

Хару оглядел небо и поморщился. Ему казалось, что ветер все еще приносит с запада жуткую вонь погребальных костров. И хоть последний из них был сожжен уже неделю назад, по небу частенько проносились сгустки пепла. Костры были столь большими, что их было прекрасно видно даже здесь, в лагере. Отсюда было видно и опустошенную, черную землю — поле битвы, насквозь пропитавшееся кровью. Ведьмаку казалось, что здешняя земля уже никогда не оправится от всей той скверны, что обрушилась на нее несколько недель назад. На границе этих черных земель лишь сиротливо возвышались останки лагеря Сферы. Воины Союза так и не нашли в себе силы его убрать. Новый лагерь победителей был отстроен далеко от этого места, и никто не захотел вновь возвращаться к жуткой земле даже за возможными трофеями.

Сейчас лагерь медленно готовился ко сну. Теперь, когда, наконец, было покончено с погребальными кострами, свободного времени стало намного больше. Бывшие войска Фордхэма и орочьи племена так же приняли на себя часть повседневных обязанностей. Постепенно воины Союза вошли в положение своих врагов, понимая, что лишь тирания их предводителей толкнула большую часть из них на жестокую войну. Иногда ведьмаку даже казалось, что между воинственными орками и такими же по духу гномами начинает закладываться нечто вроде симпатии. К Грому постепенно возвращался его неистощимый юмор и жизнерадостность. Он каждодневно обходил палатки своих воинов, проверяя их самочувствие. Гномы хоть и понесли в битве самые ужасные потери, теперь поправлялись быстрее всех. Самые выносливые из них были на ногах уже дня через три после сражения. В выносливости они не уступали даже оркам. Хуже всех дела шли у ассассинов Вирджила и Зехира, а так же бывших людей Фордхэма. Почти каждодневно из лазарета выносили новые тела скончавшихся в муках воинов. Все ведьмаки, маги Зехира и эльфы, искушенные во врачевании, трудились не покладая рук, чтобы исцелить раны воителей или хотя бы облегчить страдания умирающих.

Даже быстрый сквозной ветер не мог вытеснить из лагеря постоянный запах крови. Выстиранные побуревшие от крови бинты трепетали везде и всюду, как оборванные штандарты.

В связи с крайней занятостью всех лекарей, Ирен и Селену Хару почти не видел. Ему удавалось застать их только по вечерам, когда друзья собирались у общего костра.

Зато ведьмак получил возможность чаще видеться с Гораном, который был сильным боевым магом, но нисколько не врачевателем. Зато старый наставник был рад помогать целителям любой другой работой, что они ему предоставляли. Частенько наставник и его бывший ученик трудились вместе.

Моран же часто пропадал на длинных совещаниях, которые вел с воинами Тарин — нура, солдатами Фордхэма и ассасинами. Все они единогласно приняли решение и призвали Морана на престол. Воин долго отказывался, отвечая, что его удел — путешествия и приключения. Но как-то раз Рюк сказал ему, что Зехир и Вирджил были бы счастливы видеть на престоле такого отважного человека. И сам дракон полностью согласился с этим. Так Моран получил благословение крылатого друга, после чего решил — таки принять предложение солдат королевства Токализии. Хару был безмерно счастлив за друга, но боялся, что теперь повседневные и совершенно разные обязанности разделят их, а этого в данный момент возмужавший маг боялся больше всего. Может Хранители посоветуют ему что — нибудь, когда все народы Токании придут к Четырем дубам? Ведьмак вздохнул. «Впрочем, вряд ли четверых мудрецов волнуют такие мелкие заботы», — с грустью решил он.

Дриады, пираты и темные эльфы тоже находились в общем лагере. Все участники битвы ожидали момента, когда оправятся, наконец, последние раненные, чтобы пустится в путь к Дубам Хранителей.

— Эгей, Хару! — зычно прокричал знакомый голос.

Ведьмак остановился и оглянулся на ближайший к нему ярко горевший костер, на котором с треском поджаривался крупный сайгак. Гром махал ему рукой, а из — за его широких плеч выглядывала растрепанная Ирен. Рядом были Моран, Селена, Одноглазый Джо, Саллия, Иглария, Горан и несколько темных эльфов.

— Я то вас и искал, — радостно заявил Хару, подсаживаясь к большой компании. — Чем заняты?

— Мы попросили Ирен вновь рассказать о ее духовной связи с Кристл, — объявил Джо, — но я вот утверждаю, что такой маленькой девушке не может быть сто с лишним лет!

Пират окончил свое заявление, грубовато потрепав колдунью по голове, от чего та недовольно запыхтела и сжалась в комок.

— А тебе явно на вид не тридцать! — весело отозвалась Ирен, прикрываясь локтем от увесистой ладони Джо. — Думаю, лет пятнадцать, не больше. Саллия, как ты с ним живешь?

— Так я такая же, как он! — захохотала пиратка и тоже набросилась на Ирен с партией дружеских тычков.

— Ведьмак! Не хочешь отведать кусочек? — Иглария протягивала ему часть задней ноги зажаренной тушки.

— Ешь смелей, — протянул с набитым ртом Моран, — на вкус как баранина.

Хару принял порцию и с удовольствием вонзил зубы в горячее мясо. Солнце уже совсем село, долину окутали сумерки, принесшие с собой порывистый ветер, но друзья, собравшиеся у костра, совершенно не ощущали холода.

* * *

Конец месяца Возрождения разразился жарким солнцем. Даже сейчас, когда оно едва успело выйти из — за горизонта, уже чувствовалось приближающееся долгожданное тепло.

Длинные колонны войск в полном боевом облачении протянулись далеко в степь от самого выхода из лагеря. Со своего места Хару уже не видел ни лагерных ворот, ни даже высоких знамен на палатках. Ведьмак довольно заулыбался. Хоть часть воинов и полегла в битве, а часть, не способная передвигаться, осталась в лагере, войско Союза оставалось все таким же воодушевляющее статным и сильным. Теперь с ними были и многие бывшие сторонники Фордхэма, с радостью освободившиеся от власти своего тирана. В небе, перекликаясь между собой трубным ревом, парили Золотые драконы.

К Хару на великолепном холеном единороге подъехала Селена. Теперь издалека ее можно было бы легко спутать с Горацием. Под стать королевскому сану она была облачена в серебристые одежды, а на ее голове красовался крылатый шлем бывшего правителя Оринора. Моран, теперь всюду следовавший за своей возлюбленной, был одет в прочный кожаный доспех, прикрывавший простой оливкового цвета походный костюм. Даже став королем Токализии, Моран не изменил своим традициям в простоте. И Хару с глубочайшим удовольствием отметил этот факт.

— Ну что, куда направимся? — спросила Селена.

— Точно не знаю, — в недоумении пожал плечами Хару, — Кристл сказала, что когда придет время, мы обязательно найдем четыре Дуба.

— Отличная наводка, — пробурчал Моран.

— Направимся на восток! Прямо на солнце, — заявил подошедший Гром.

— Ну, пусть так, лучшего решения у нас все равно нет, — одобрил Хару. — Вперед!

Ведьмак вскинул меч, подавая сигнал, который тут же был встречен громовым звоном труб. Земля дрогнула под тяжестью тысяч сапог. Войско Союза единым потоком двинулось вдаль.

* * *

Широкие кроны старинных дубов лизали ясное небо. Четыре огромных дерева, которые выплыли навстречу армии, казались чуждыми в этой огромной и пустой степи, где только ветер возвышался над шумящим вереском.

Как безмолвные стражи Дубы Хранителей глядели узловатыми ветвями в четыре стороны света, надзирая за жизнью пустоши и каждый день встречая и провожая солнце.

— Кристл не обманула, — выдохнул Хару. — Вот мы и на месте.

Позади ведьмака молча стояли его друзья. Он осторожно шагнул под тенистый свод полупрозрачной новой листвы и дотронулся до поросшего мхом валуна. По впадинам в зеленом ковре можно было прочесть начертанные многие века назад слова.»… И да утвердится мир между четырьмя народами…»

— Теперь эти слова вновь возымели силу, — услышал Хару знакомый и спокойный голос Вульфгара, — Ведь так?

Ведьмак поднял голову. Перед ним стояли четыре Хранителя, искрящиеся белым свечением, из которого, казалось, были сотканы их летящие одежды. Перед ними стояла Кристл. Лицо феи было окрашено бликами янтаря, вплетенного в ее огненные волосы. Она широко и легко улыбалась Хару.

— Вы правы, — подтвердил ведьмак. — Теперь все будет как раньше.

— Да, и в первую очередь за это мы обязаны тебе, — благодарно заулыбалась фея.

И в этот миг Хранители и Кристл согнулись в глубоком поклоне. Почти сразу же за спиной ведьмака, послышался звон доспехов, грянувший по всей долине. Он обернулся. Армии всех королевств опустились перед ним на колени. Его друзья: Ирен, Моран, Селена и Гром, прошедшие с ним половину Токании, так же охотно склонились перед ним.

От масштаба такого зрелища у Хару закружилась голова. По — началу он только мог, затаив дыхание, смотреть на тысячи коленопреклоненных воинов, но когда первое удивление и восхищение прошли, он подошел к Ирен и положил руку ей на плечо.

— Но ведь в нашей победе и вы все сыграли немало важную роль! Без Кристл, Хранителей и их Дара, которым они наделили меня, я бы не смог сразиться со Сферой. Без вас ничего бы не вышло, а так же и без Вирджила, Зехира, Горация и нашего Адера! Пусть их нет сегодня с нами, тем не менее, мы не должны забывать и их заслуги. Мы все должны склонить головы и перед теми простыми воинами, которые, не жалея жизни, выступили в защиту наших королевств.

— В целом, ты прав, Хару, — согласилась Селена, поднимая голову. — Мы победили Сферу благодаря нашей сплоченности и дружбе. Но вел всех нас ты.

— Все так, — кивнула Ирен, — теперь благодаря тебе мир между народами ляжет на века.

Зеленые глаза колдуньи искрились, как изумруды. Хару с трудом оторвал взгляд от нее и вновь обернулся к Хранителям.

— Теперь мы хотим поговорить с Кругом Мудрейших из Пролигура, — молвил Сиборган.

Хару обернулся назад, ища глазами Горана и других Старейшин.

Из — за спины будущих правителей тут же вышли двенадцать колдунов, облаченных в тяжелые синие плащи с эмблемой Пролигура.

— Это честь для нас, говорить с вами, — с поклоном отозвался один из старших ведьмаков.

Вперед выступил Вульфгар.

— Как и для нас, — учтиво ответил он, — прошу, идемте сюда, нам нужно кое — что обсудить.

Хару отступил назад к друзьям. В их глазах светилось любопытство, но маг лишь пожал плечами.

— Я сам не знаю, что на уме у Хранителей, — признался юноша.

— Чтобы это ни было, я уверена, это как — то связано с тобой Хару или с Ирен, — заявила Селена.

— Вдруг Кристл опять захочет жить в твоем теле? — весело произнес Гром, подмигивая стоявшей рядом колдунье.

— Ха! Ну уж нет, — девушка замахала руками, чуть отклонившись назад, — теперь мне будет несколько… дискомфортно знать, что внутри меня обитает вторая сущность.

— Эй, — гаркнул Моран, привлекая внимание друзей, — к нам Горан идет.

Хару вскинул голову. Лицо подошедшего наставника не выражало никакой тревоги, и ведьмак тут же успокоился.

— Хранители хотели что — то передать мне? — предположил юный маг.

— Не совсем, — нахмурился Горан, — они позвали нас, так как посчитали, что мы должны сами решить, отвергнуть или принять их предложение. Но такое мы не вправе решать. Точнее, мы не вправе решать за тебя, Хару. Вульфгар считает, что королевство ведьмаков станет сильнее под твоей рукой, мой друг. Он хочет наречь тебя новым королем Пролигура, первым королем после столь далекого правления Тарадана Безрассудного…

Хару в изумлении смотрел на наставника. Ведьмак был рад за своих друзей, которые встали во главе своих народов, но о том, что и ему самому выпадет такая судьба, он ни разу не размышлял.

— Я… — Хару в нерешительности глянул на подошедших Хранителей. Солнце пламенным заревом охватило их белые одежды, заставив их сиять еще ярче. — Если так, — более твердо продолжил он, — то, согласна ли ты, Ирен, стать моей королевой?

Он обернулся к колдунье, с надеждой глядя на нее. Нежность, сияющая в ее глазах зеленым омутом, тут же окутала его с ног до головы.

— Конечно, согласна!

Ее следующие слова потонули в оглушительных ликующих криках, стоящих поблизости воинов. Эта новость, как ураган, пронеслась до самых последних рядов всех армий, и вот уже отовсюду летели голоса:

— Да здравствует Хару Возрождающий!

— Да здравствует Ирен Спасительница!

Хару, зажмурившись от счастья, обнимал подругу. Ее влажная от слез щека обжигала ему шею. Ирен горячо шептала ему на ухо, а вокруг гремели радостные крики и возгласы. Они окружили их, разлетелись по всей долине и, взвившись вверх, прогремели в небесах.

Когда они утихли, Хранители вновь обратились к друзьям. Теперь вперед выступили Гонандорф, Сиборган и Морстен.

— Мы все, — молвил Гонандорф, — благословляем выбранных правителей, и будем рады короновать их здесь же, под этими дубами.

— Теперь между всеми народами Токании ляжет долгий и вечный мир, — продолжил Морстен, — и Кристл, которая смогла вернуться к жизни, благодаря нашим друзьям, будет вновь поддерживать его всеми своими силами.

— Но это не последнее, что мы бы хотели предложить победителям, — сказал Сиборган, поглаживая черную бороду, искрящуюся золотыми перевязками. — Последний наш дар мы хотим преподнести им в день коронации.

Все вокруг глядели на Хранителей с нарастающим любопытством.

— Мы — всего лишь духи, тени нас прошлых великих воинов, — с легкой грустью произнес Вульфгар, разводя руками, — нам уже давно пора уйти в вечность, передав наш пост и наши силы более молодым. И эти силы мы предлагаем вам, друзья.

— Невозможно… — прошептал Моран, — мы не сравнимся с вами ни в мудрости, ни в силе, даже если вы отдадите все это нам. Даже с вашими способностями и знаниями мы станем всего лишь вашей тенью!

— Верно, я согласна с Мораном, — сказала Селена, снимая шлем, — как бы вы не были стары, лучше вас никто не присмотрит за этим миром.

— Сейчас, возможно, вы правы, — кивнул Морстен, — но, спустя годы, ваши знания пополнятся, а с нашими силами вы будете жить много и много лет, и тогда, через века, уже никто не сравнится с вами.

— Наше время уже давно прошло, — продолжал Гонандорф, — мы уйдем, оставляя Токанию в ваших руках. Вы — наши преемники.

— Если вы так решили, — то это будет для нас честью, — уступила Селена, склоняя голову.

— Но есть кое-что, что вы должны знать, — продолжал Вульфгар, — Хранителей может быть только четверо. Мы не можем поделить свои силы пополам.

Хару тут же понял, что его далекий родственник говорит о нем и о Ирен. Он развернулся к подруге, и понял, что она тоже догадалась обо всем.

— Если один из нас примет силу Хранителей, — произнесла она, — то второй не сможет жить веками…

— Не волнуйся, — нежно ответил Хару, беря ее за плечи, — ведьмаки живут достаточно долго, ты знаешь. И я хочу отдать эту силу тебе! Не упорствуй, послушай! У меня есть дар Хранителей — крупица их силы и мудрости, которую они открыли для меня. Этого мне будет вполне достаточно, чтобы долго поддерживать свои силы. К тому же, светлая и темная энергии, которые балансируют во мне наравне, дают мне гармонию и необычайную силу. По сему, — выдохнул он, отпуская Ирен, — я проведу с тобой не одно столетие, уж поверь.

Она еле заметно кивнула и прикрыла глаза.

— Я поняла, ты прав. Пусть будет так.

— Значит, решено! — утвердил Вульфгар.

Хару восторженно смотрел на друзей. Теперь, когда их будет объединять статус Хранителей, их дружба ни за что не завянет за повседневными тяготами и обязанностями. К тому, же разве может померкнуть такая любовь, как у него с Ирен и как у Морана с Селеной?

Вульфгар смотрел на Хару понимающим долгим взором. Его серые глаза улыбались.

 

Глава 44 Короли и королевы

Хару медленно расправил складки на темно — зеленом плаще, привыкая к прикосновению толстой дорогой одежды, отороченной волчьим мехом на плечах, груди и подоле. Ведьмак вновь осмотрел руки и сжал их в кулак, еще раз слушая, как скрипит добротная кожа на длинных перчатках с ремешками. К земле непривычной тяжестью давили латные наплечники с устрашающе загнутыми к небу концами. Единственное, что осталось от прошлого облика легковооруженного воина — подаренный Громом меч, горящий гномьими рунами. Ведьмак осторожно поправил перевязь и, опустив руку на эфес, вновь глянул вниз с каменного пьедестала, который недавно с помощью магии возвели Старейшины, прямо перед Дубами Хранителей.

Перед ним вновь стояли воины всех королевств, а так же представители других народов, которые пожелали прибыть на коронацию. Только теперь Хару смотрел на них с пьедестала, с высоты двойного человеческого роста. Он видел, как из — за праздничных столов вставали люди, выстраиваясь в шеренги, выказывая тем самым почести прибывшим Хранителям и фее Кристл. От такого широкого обзора у ведьмака слегка кружилась голова. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и отвел взгляд от бескрайних просторов. Теперь он смотрел на стоящих с ним друзей. Ирен, Селену, Морана и Грома. Все они, кроме него одного, были облачены в длинные белые одежды и плащи, украшенные геральдическими символами их королевств. В отличие от радостных воинов, пирующих за столами под открытым небом в степях, приемники Хранителей выглядели хмурыми и сосредоточенными. Хару видел, как на лбу Селены пролегла глубокая складка, Ирен же, стоявшая с другой стороны от ведьмака, смотрела на приближающихся Хранителей затуманенным взором.» Готовы ли они принять такую силу?» — с тревогой думал Хару. Он нервно сжимал и разжимал ребристую рукоять меча и с беспокойством припоминал свои неприятные ощущения, когда Хранители даровали ему всего лишь толику своих могущественных сил.

По каменным ступеням с медленной торжественностью поднимались четыре белых воина. За ними шла Кристл в роскошном платье — полу доспехе. Корсет платья был сделан из латунных пластин в форме остроконечных листьев. Такие же зазубренные листы покрывали ее плечи и внешнюю сторону плеча. Плотный латунный панцирь плавно переходил в расшитые янтарем складки зелено — золотистой сатиновой юбки с длинным глубоким шлейфом. Легкая ткань исходила приглушенным охряным свечением рун, вычерченных по всему телу Кристл.

Хранительница мира последней взошла на пьедестал и, к удивлению Хару, обратилась с речью к стоявшим в степи воинам.

— То, что, я сейчас объявлю, касается темных эльфов, — волнительно начала она, скрещивая руки на груди. — Прошу всех вас, а так же Золотых Драконов, что присутствуют на этом пиру, выйти к подножию пьедестала.

Не прошло и нескольких минут, как пред глазами Хару все замелькало от серебристых кольчуг и плащей темнокожих эльфов. Вперед вышли сухопарые воины — старейшины эльфов в сопровождении Драконов. В их глазах, особенно во взгляде старших, читалась немая надежда, которую они боялись даже озвучить. Они лишь молча взирали на Кристл.

Драконы дыхнули белым паром и опустили головы, предоставляя слово фее.

— Мы долго совещались с Хранителями, — начала она медленно, будто желая, чтобы каждое ее слово было до конца осознано и взвешено, — и пришли к выводу, что есть возможность снять проклятие с вашего народа.

Хару в изумлении поднял брови и многозначительно переглянулся с друзьями. Ведьмак даже не подозревал, что Кристл заговорит об этом.

По рядам других воинов пронесся гомон удивления и непонимания. Никто и не знал о том, что темные эльфы прокляты.

Сами же темнокожие воители стояли молча и недвижно, ожидая конца речи Кристл, словно приговора.

— Вы не ослышались, — быстрее заговорила она, — появилась малая возможность вновь восстановить вашу былую расу Солнечных эльфов. Соединив мои силы с силами Хару и новых Хранителей, мы можем попытаться сделать это для вас. Но хотите ли вы этого? Вы так долго пребывали в личине темных эл..

— Никогда! — вдруг резко перебил ее, стоявший у подножия пьедестала длинноволосый старейшина. Он в ярости сжимал рукоять длинной сабли. — Никогда мы не согласимся по доброй воле остаться в этих обличиях, извративших нашу природную сущность! И если только согласятся преемники Хранителей, мы с радостью примем твое предложение.

Трепяща от гнева, эльф отступил. Сородичи с изумлением и гордостью взирали на него. Вперед вышла эльфийка, совсем юная, с бурей белоснежных локонов, связанных в кокон за спиной серебряной цепочкой.

— Я слишком молода, чтобы помнить, каким был мой народ до проклятия, — уверенно обратилась она к Кристл, глядя на нее огромными глубокими глазами цвета изумруда, — но внутренне чувствую всю анормальность и неполноценность нашего существования. Так не должно быть, я просто знаю.

— Значит, решено, — закончила фея и развернулась к друзьям, — готовы ли вы помочь?

— Несомненно! — не раздумывая ответил Хару, — Но насколько велика вероятность того, что заклятие будет снято?

— Да, и к тому же, — подключился Гром, перебирая огромными пальцами искусно заплетенную бороду, — Как мы с Мораном сможем помочь? Ведь мы не маги.

Кристл подняла руки, останавливая поток последующих вопросов.

— Удача этого плана зависит от нас с вами. Нам придется выложиться до конца. Возможно, после этого придется много дней восстанавливать силы. Гром, главное, что вы с Мораном будете владеть силой Хранителей, их умениями и мудростью. Проводником ваших сил послужим мы — маги.

Гром удовлетворенно кивнул.

— Тогда мы, безусловно, готовы попробовать. Мы сделаем все, чтобы помочь нашим союзникам.

По рядам темных эльфов прокатился благодарный шепот. Юная эльфийка, искрясь улыбкой, отступила в толпу своих сородичей.

Когда, наконец, поутихло всеобщее волнение, Кристл отошла к краю постамента и замерла там. Четверо Хранителей заняли ее место, встав точно напротив своих преемников. В их руках блестели золотом и каменьями короны и диадемы. Тут же вокруг вознеслась такая тишина, что было слышно, как внизу, под каменным возвышением, драконы в волнении скребли землю когтями.

У Хару перехватило дыхание от важности и торжественности происходящего. Пожалуй, даже во время битвы со Сферой он так не волновался.

«Вот как…» — мелькнуло у него в голове, —«сейчас мальчишка — лодырь из Цитадели станет королем. Как же причудливы повороты судьбы!»

Первым выступил Хранитель Сиборган, несший толстую и широкую корону с квадратными зубцами, украшенными ярко — алыми рубинами.

Гром, склонив голову, опустился на колени перед Хранителем, а тот вознес корону над головой своего сородича и произнес трубным голосом:

— От своего имени благословляю тебя, Гром Кровавый Топор, сын Яндрима Быстрого Молота.

Хару глядел, как завороженный, на развевающиеся сияющие одежды чернобородого гнома.

— Правь Урбундаром по справедливости и совести, — продолжал Хранитель, — будь добр с друзьями и мудр с врагами, и твой народ восславит тебя на века.

Сиборган опустил алеющую рубинами корону на голову нового правителя.

— Встань, Гром Кровавый Топор, король Урбундара!

В этот миг Безмолвные степи буквально взорвались от приветственного рева драконов. Они грациозно расправили могучие крылья и извергли потоки пламени к небесам. Но даже их ликование не смогло заглушить громких криков гномов, которые скандировали имя своего нового короля. Их приветствиям вторил дробный стальной грохот топоров и булав о щиты.

Хару и сам не заметил, как заулыбался. Токания возрождалась заново после многих лет войн и бедствий. Даже боль за погибших в войне товарищей сегодня осела куда — то на дно души, оставив тяжелое, но умиротворенное спокойствие. Живые продолжали жить за мертвых. За них и за новых королей сегодня грянул пир под открытым небом в Безмолвных степях, степях Перемирия.

Вперед ступил Морстен, Хранитель людей, держа в руках корону с округлыми трехпалыми зубцами, изображающими стилизованные лилии. Спереди на ней красовался оттиснутый на золоте, стоящий на задних лапах геральдический лев с буйной развивающейся гривой.

Моран опустился на колени. Плащ лег вокруг него беспорядочными складками слепящей белизны.

— … И пусть этот символ больше не отзовется в мыслях твоего народа воспоминаниями о тирании и бесчинстве. Пусть соединенные лев Токализии и единорог Оринора составят прочный вековой союз. Принеси мир Токализии, король Моран Отважный, сын Дирмида!

И вновь степи огласились радостными криками и трубным содрогающим землю ревом драконов.

Далее пришла очередь Селены, облаченной в длинное белое платье, ушитое узорами золотой тесьмы. Она грациозно опустилась на колени перед Гонандорфом. Для нее Хранитель держал в руках волнистую диадему, опускавшуюся на лоб золотой капелькой с алмазом в сердцевине.

— … Гораций избрал тебя, Селена, дочь Рильены, и я благословляю его выбор. Продолжи его путь, и пусть в твою честь поет ветер в кронах дубов Оринора. Пусть объединенные Оринор и Токализия под властью любящих сердец процветают в веках.

Алмаз огнем полыхнул на лбу эльфийки, когда Гонандорф опустил диадему на ее голову.

— Встань Селена, королева Оринора!

После новых приветствий наступил черед Ирен. Тиара из стилизованных, покрытых изумрудами золотых цветов, ярко и переливчато заискрилась на ее лбу. Золотой венец резким контрастом выделялся на ее черных волосах, а изумруды вдохнули еще больше цвета в зеленые глаза колдуньи.

— Встань, королева Ирен, нареченная Спасительницей!

Хару поймал ее околдовывающий яркий взгляд, полный неиссякаемой радости и решимости.

— Твоя очередь, мой нареченный сын, — мягко проговорил Вульфгар, держа в руках обруч, украшенный россыпью драгоценных каменей.

Хару покорно опустился перед своим далеким предком и прикрыл глаза, слушая его спокойную уверенную речь.

— Ты прошел нелегкий путь, — говорил Вульфгар, — ты преодолел свои страхи и беды. Ты вдохнул веру в души тысяч воителей, но самое главное то, что ты смог поверить в себя и свои силы. Ты станешь воистину славным правителем. Ты откроешь новую, светлую эру в жизни своего королевства.

Холод металла обжог лоб Хару, и ведьмак поднялся под зычный призыв Хранителя:

— Встань, Хару Возрождающий, король Пролигура!

Под общие крики и возгласы к пьедесталу выступила Нэра и начала медленно подниматься по узким для нее ступеням. Камни дробились и осыпались под ее когтистыми лапами, поэтому драконихе все время приходилась взмахивать крыльями, чтобы удержать равновесие. В зубах она держала маленький сверток, который то и дело пропадал в клубах белого пара, вырывавшегося из ее пасти.

Хару поспешил к драконихе, решив сам спуститься к ней.

Она, не произнося ни слова, медленно опустила голову и осторожно выложила из пасти на руки Хару шелковую материю, обволокшую нечто тяжелое внутри воздушными складками.

Так и не дождавшись никаких указаний от Нэры, ведьмак начал бережно разворачивать летучее полотно. Сзади к нему, терзаемые любопытством, подошли друзья.

Выпростанная из — под шелка, на руках Хару блестела гладкая пронзительно — голубая жемчужина.

— Что это? — удивленно спросил Гром откуда — то из — за спины ведьмака.

Хару, повинуясь некоему мимолетному чувству, прикрыл ладонью матовую поверхность жемчужины и почти тут же ощутил глубоко внутри теплящуюся спящую энергию. На миг колдуну показалось, что его мысли скрестились с чужими, но он тут же потерял связь, так и не сумев больше уловить еле ощутимый поток.

— Я вроде что — то чувствую, там, очень глубоко внутри, — недоуменно покачал головой Хару и вопросительно глянул на Нэру, — но не могу уловить…

— Это, — произнесла дракониха, кивая на голубой камень, — последнее желание Вирджила. Заключены здесь частицы его души: его силы и мудрость.

— Значит, мы сможем связаться с ним? — радостно спросила Ирен.

— Это так, но лишь единожды и очень ненадолго. Всего крупицу его сущности я смогла сберечь и вырвать из лап смерти. Используй ее мудро, молодой король.

— Значит, при большой надобности, я или кто — то из моих друзей сможет спросить у Вирджила совета или даже попросить дать немного его сил? — уточнил Хару.

— Все так, но лишь один раз. Береги этот дар, а лучше — оставь для потомков. Как оберег и как помощь в час нужды.

— Благодарю тебя, Нэра, — ответил Хару, бережно закутывая жемчужину обратно в шелковые дебри, — Я непременно буду беречь ее.

Ведьмак развернулся и вновь взошел на пьедестал. Бросил взгляд на Вульфгара и понял, что настало время для завершающего этапа коронации. И хоть он уже давно был готов к этому, однако, беспокойство за друзей вновь разгорелось в нем с новой силой. Ведьмак также переживал из — за предстоящего расставания с Хранителями. Вульфгар стал для него вторым наставником, мудрым учителем, который не позволил ему сдаться и сломиться под тяжестью бед, и который прошел с ним весь путь до конца.

Хару отступил к Кристл, трепетно прижимая к груди голубую жемчужину.

— Береги себя, Хару, — только и сказал подошедший Вульфгар.

— Даже не дашь мне совет на прощание? — печально улыбнулся Хару.

— Я уже дал тебе все что мог, сынок.

— Но мне еще столькому нужно научиться! Вдруг мне понадобится помощь?

— Я понимаю, но наше время давно прошло. Даже в обличье духов мы пробыли слишком долго…

— И куда же уходят духи после… исчезновения?

Вульфгар обратил полупрозрачное лицо к солнцу.

— Я не знаю ответа. Но надеюсь.

— На покой?

— На продолжение.

Во взгляде Хранителя читались уверенность и спокойствие.

— Может, мы когда — нибудь и встретимся еще! — сказал, отходя Вульфгар. — Прощай Хару, потомок Хранителя!

Хару почувствовал, как его глаза наполнились слезами, но на его душе был только безмятежный покой. Он знал — все так, как должно быть. Он еще крепче прижал к себе жемчужину — последнее, что осталось от Вирджила, и увидел, как четыре Хранителя, положив ладони на головы избранникам, исчезают во всепоглощающем свете.

* * *

— Ну как? — спросил уже в который раз Хару, — ощущаешь что — нибудь?

Они сидели за огромным роскошным столом, уставленным яркими благоухающими блюдами. Отовсюду лился смех, прерывающий громкие голоса, возгласы и нескончаемый звон кубков. Вверху синело вечернее теплое небо. Отблески продольных уличных каминов бросали искрящиеся блики на волосы и лицо Ирен.

— Да, определенно что — то изменилось внутри меня, — Ирен покачала в руке серебряный кубок. Вино отбросило на ее лицо несколько рубиновых «зайчиков». — Понимаешь, моя душа осталась прежней, но будто бы все знания живых существ со всего мира пронеслись у меня в голове в тот момент, когда Вульфгар отдал мне свои силы. Внутрь меня тогда ворвался могущественный поток энергии. Такого я никогда не испытывала, даже когда творила самые мощные в своей жизни заклинания!

Колдунья отставила кубок и посмотрела на Хару долгим взволнованным взглядом.

— Что, если я не смогу совладать с такой силой?

Но Хару лишь ободряюще заулыбался в ответ на ее сомнения.

— Не волнуйся, я чувствовал нечто подобное, когда Хранители даровали мне частицу своих сил. Я буду помогать тебе. А потом, когда ты освоишься, то станешь… даже сильнее меня! Тебе Вульфгар отдал все, без остатка.

Ирен задорно тряхнула локонами и хитро сощурилась.

— А ты не завидуешь ли? — тонко протянула она.

— Нисколько! — от души заявил Хару, — я безумно рад, что теперь ты сможешь жить долгие годы, а каждый твой враг теперь подумает сотню раз прежде, чем напасть на тебя.

— Эгей! — услышал ведьмак за спиной зычный окрик Морана.

Воин подошел к их столу широкой уверенной поступью. В своем белом плаще, отороченном по краям золоченой каймой, и куртке, покрытой серебристыми пластинами доспеха, он выглядел воистину по — королевски. За ним, хохоча, подбежала Селена, разгоряченная щедро лившимся на всех столах вином и элем.

— Вы готовы друзья? — спросил Моран, подавая руку Ирен.

— К чему же? — нарочито наивно спросила колдунья.

— К нашей свадьбе, — ответил Хару, радостно награждая ее поцелуем.

* * *

От мрачной цитадели, охваченной полумесяцем лагерных сооружений, осталась лишь чернеющая гора камней. И хотя кое — где еще угадывались очертания длинных, как копья, башен, а среди глыб можно было найти потускневшие обрывки знамен, только с большим трудом можно было сказать, что раньше здесь стояла грозная устрашающая твердыня. Крепость, созданная по большей части посредством магии Сферы, разрушилась со смертью своей хозяйки. Исчезла и жуткая черная воронка в небесах, извергавшая молнии, а истоптанная тысячами ног воинов Сферы земля возродилась вновь. Природа постепенно очищала себя от той ядовитой порчи, которую принесла с собой Сфера и ее некогда грозная армия. Побеги плюща быстро и хаотично окутывали развалины замка, будто стараясь скорее скрыть от глаз и отправить в вечность память о темной колдунье.

Хару облегченно вздохнул и одобрительно кивнул оркам, сложившим перед ним оружие. За их массивными спинами толпились исхудавшие полуживые существа — бывшие пленники Сферы. В глазах многих из них Хару видел нескончаемую радость и преданность освободителям, но еще больше он видел обезумевших, ничего не осознающих взглядов.

Хоть Сфера и была мертва, последствиям ее деяний было суждено жить еще очень и очень долго.

— Я же говорил, что битвы не будет, — с гримасой жуткой оскаленной улыбки пророкотал Улукхар Игразал Урб, прервая размышления ведьмака. Его речь на общем языке становилась четче с каждым месяцем. — Орки сражаются до конца, только защищая свои дома и свое племя. Это же убогое наследство, которое им досталось после смерти Сферы, они отстаивать никогда бы не стали.

— Я рад, что ты не ошибся, — ответил Хару, глядя мимо орка далеко за горизонт, на юг. Где — то там сейчас сотни добровольцев от всех королевств Токании освобождали последних заключенных из тюрьмы Сферы.

Уже скоро жизнь Токании должна была войти в мирное русло. Но Хару знал, что еще долго он не сможет привыкнуть к покою и полной безопасности. И еще не раз его по ночам будут будить яркие, почти живые кошмары — картины кровавой битвы.

* * *

Со всех сторон горный каньон захлестывал ветер, жутко завывая в расщелинах и пещерах. В подступающих сумерках шкурные палатки, разбросанные у подножия скал, смотрелись как черные горбатые чудища. Редкие факелы сжимались под немилосердным ветром, еле выхватывая из темноты громаду каменной крепости, высившейся над убогими палатками.

Условия жизни здесь были далеки от уютных, но люди, обитавшие в этом месте, уже давно перестали ощущать дискомфорт погоды. Кутаясь в дубленые куртки и меха, они неприветливо и насторожено поглядывали на роскошную процессию, расположившуюся у костров перед самым входом в их лагерь. Воины четырех королевств тоже не выказывали ни малейшего желания контактировать с бледными, как смерть, угрюмыми темными ведьмаками, многие из которых до сих пор, не боясь расправ, демонстративно носили плащи с изображением символики Сферы — алого креста, заключенного в круг.

Хару оторвал взгляд от окна в каменной крепости и вновь посмотрел на своего собеседника — Ральхума, одного из самых могущественных темных колдунов, оставшихся в живых после смерти Сферы и разгрома ее армии. За его спиной, крепко сжав узловатые пальцы, стоял высокий мужчина в черной мантии, подобранной у пояса кожаным ремешком. То был монах Южного клана, по имени Эльдур. Он медленно расхаживал перед низким столом, за которым сидели совещавшиеся, и изредка вставлял несколько слов. По правую руку от Хару рядом с Мораном стоял светловолосый Зиргаль, монах Северного клана. Он уже в который раз успокаивал спорящие стороны, неизменно направляя переговоры в мирное русло. Хару был безмерно ему благодарен, так как темные ведьмаки оказались не только неразговорчивыми и угрюмыми, но еще и острыми на язык, а так же по — ослиному упрямыми. Эльдур единственный явно ничего не имел против предложений победителей, но, казалось, наслаждался разгоревшимся противостоянием.

Хару уже не раз замечал у Эльдура в улыбке кровожадный розблеск клыков. Поначалу юный король не мог перестать удивляться, но теперь уже стал постепенно привыкать к тому, что хранители тайн темной магии оказались вампирами.

— Многие думают, что вы пришли угнать нас в рабство, — буквально выплюнул Ральхум, взирая на новых Хранителей и короля ведьмаков из — под тонких черных бровей.

— Но это не так, — не без доли раздражения пояснила Селена, — потрудитесь объяснить это остальным. Мы пришли установить мир.

— В первую очередь это касается темных и светлых ведьмаков, — тут же добавила Ирен. — Пора кончать с этой глупой враждой.

— Ну, да, — недоверчиво протянул Ральхум, — сейчас вы благородно предлагаете мир и даже плодородные земли за лесом дриад, что были кода — то вашей территорией. Но где гарантия того, что потом кто — то из вас не решит отомстить нашему народу? Что если кто — то из вас или из представителей других народов решит изничтожить возможную будущую опасность, которая может оправиться от кровавой битвы и вновь захотеть власти?

— Ты будто бы сам напрашиваешься, чтобы мы оставили все, как есть, и ушли! — с упреком и негодованием произнес Гром, совершенно разочарованный негостеприимным отношением темных ведьмаков.

«Я же ему говорил, что обедом они нас точно угощать не будут» — с усталой улыбкой подумал Хару.

— Я просто говорю чистую правду, как она есть, — развел руками некромант. — Даже если вы не захотите мстить, не исключено, что этого не сделают ваши дети или дети ваших детей. Одним словом, во всех легендах и сказаниях, во веки веков, не будет хуже злодеев, чем темные ведьмаки, и это — факт.

— К сожалению, дорогой Ральхум, мы не в том положении, чтобы ставить свои условия, — вновь заговорил молчаливый Эльдур. — А победители, надо сказать, к нам уж слишком благосклонны.

Ральхум молчал. В его взгляде Хару прочитал упрямую гордость. Казалось, некромант лучше погибнет, чем примет жалость победителей и их мир.

— Уже пролито достаточно крови, — произнес Зиргаль, пряча руки от холода в широких рукавах изумрудной мантии. — Подумай о своем народе, Ральхум. Если ты отвергнешь мир, мы не сможем контролировать действия всех королевств. Любое из них, решившее напасть на вас, не встретит сопротивления. В противном случае, вы будете находиться под официальным протекторатом.

— Нам не нужна ваша жалость! — прошипел Ральхум, но уже устало и менее убедительно.

Хару понял, что настало время для завершающих аргументов.

— Послушай, Ральхум, — напористо начал он, поглаживая бровь, — за все это время, что я боролся против тирании Сферы, я понял одну важную вещь — Тьма и Свет должны сосуществовать в гармонии. И ни одна из этих сторон не может возвышаться над другой. Так должно быть и это правильно.

— Хороша же гармония! Посмотри, как многочисленен ваш народ, и как мало осталось темных колдунов.

— Ты прав, баланс Света и Тьмы нарушен, но мы сейчас делаем все, что бы восстановить его. Темные ведьмаки должны жить и развивать свое искусство магии. Здесь это понимают все. И мы же передадим это знание детям, а они — своим детям.

Ральхум устало потер переносицу.

— Вас все равно большинство. Так или иначе, нам придется принять ваш мир или умереть. И я бы умер, просто из — за любви к свободе и независимости. Но знаете что? От лица своих собратьев я принимаю ваши условия. И не потому, что боюсь расправы. По другой причине. Все думают, что темные колдуны — беспощадные и злые убийцы, — Ральхум недобро рассмеялся. — Отчасти, это — верно, но не до конца. Мы тоже умеем любить, как и вы. У меня есть дочь. Она выжила в битве в Безмолвных Степях. И только ради нее я принимаю мир. Да будет так…

* * *

Хару машинально провел рукой по волосам, вновь натыкаясь на гладкий и холодный обруч, усыпанный каменьями. Все-таки он никак не мог привыкнуть к нему. А вот тяжесть мощных доспехов уже не была так заметна, к тому же теперь, в лютую зиму, они великолепно защищали от ветра.

Рядом стояла Ирен, задумчиво пощипывая серебристый мех, который украшал ее белую тогу, одетую поверх кольчуги. Ее длинный белый плащ целиком сливался со снегом, который казался его бесконечным продолжением. Ведьмак вздохнул и перевел взгляд на потрепанного в долгой дороге Одноглазого Джо. Его пегая лошадка устало прядала ушами и изредка фыркала, сдувая с морды надоедливые пушистые снежинки.

— Это срочно? — в который раз уже переспросил Хару.

— Довольно таки, — уклончиво ответил пират. — Будь это не срочным делом, я бы прежде заехал отдохнуть в какой — нибудь кабак. Под конец такой изнурительной дороги никогда добровольно не откажешься от ласк милых девушек из трактира!

Ирен весело хмыкнула.

— Ну, уж это вряд ли! Все знают, как ты любишь свою Саллию!

Джо что — то смущенно проурчал в ответ и почесал мощную черную бороду.

— Кстати, а почему она не приехала с тобой? — удивился Хару.

— Она осталась в нашем городе на островах. Усмиряет Совет Капитанов. Тут такое дело…

— Ладно, пошли к Цитадели, — решил Хару, — по дороге расскажешь, что у вас там творится. Лошадь оставь в конюшне. Конюхи ею займутся.

Цитадель колдунов — школа и одновременно прочная крепость грациозно возвышалась над вновь отстроенным городом, который был сожжен дотла войском Аскарона. Теперешняя жизнь Хару отчасти стала напоминать ему о былых временах. Вот только от королевских обязанностей ведьмак уже не мог отлынивать как раньше от занятий с Гораном и другими учителями. Да и сам Горан никогда бы не стал так почтительно разговаривать с прежним ленивым мальчишкой, которым был Хару всего-то несколько лет назад.

— Ну, рассказывай, — скомандовал Хару, когда конюх забрал лошадь Джо.

— Понимаешь, ведьмак, — со вздохом начал Джо, — лично я еще не забыл о нашей коалиции, но пиратская кровь и… жажда золота и власти…. они всегда остаются. Пираты никогда не заключали долговременных союзов. И вот, Совет Капитанов…

— Собирается вновь продолжить свои пиратские набеги на берега Токании? Ведь так? — закончила Ирен, поднимая изящную черную бровь.

— Так, — покачал головой пират, виновато нахмурившись, — если вы не предпримете меры, очень скоро… пираты вернутся. Мы с Саллией долго удерживать их не сможем.

— Я давно догадывался о таком повороте событий, — ответил Хару, к видимому удивлению Джо, — даже гадал, когда Совет Капитанов вновь возьмется за оружие.

— И у тебя уже есть решение? — с надеждой поинтересовался разбойник.

— У нас всех, — отозвалась Ирен, имея в виду четверых Хранителей вместе с Кристл. — Есть предложение, которое могло бы, как нам кажется, устроить Совет Капитанов. Мы хотим отдать вам восточные земли Токании за лесом Оринор. Вы сможете основать свои поселения у восточных побережий.

— Мы так же гарантируем вам торговую и экономическую поддержку, — добавил Хару, — все королевства Токании уже давно поддержали это предложение, лишь бы вновь не лилась кровь.

— А, черт! Это ведь может сработать! — радостно рявкнул Джо. — Честно сказать, я и не надеялся на такую щедрость. Капитаны могут клюнуть на это. Ну, а взамен вы, конечно, требуете нейтралитета с нашей стороны?

— Безусловно.

— Но вы, конечно, понимаете, что города, которые мы построим, не будут городами, где процветают богатые и счастливые люди? Разбойничьи повадки нам не искоренить никогда. Каждый из нас будет грызть глотку другому, лишь бы выжить и жить лучше, чем сейчас.

— Я догадывался и об этом, — ответил Хару, — пусть это будет необходимой издержкой в нашем союзе. Но вот единственное, что я не могу понять, так это, почему ты решил помочь нам? Ты мог бы вновь возглавить какую — нибудь бригантину и замечательно процветать на пиратстве. К тому же, положение, которые ты занял в Совете после смерти отца, дает тебе огромное преимущество перед остальными твоими… гхм… коллегами.

Джо вдруг остановился и, деловито прищурившись, сложил руки на груди.

— А я думал, ты уже понял, ведьмак, — пират водрузил свою мозолистую ладонь на основание наплечника короля, — мы с тобой давно уже больше, чем просто союзники.

Заснеженный город колдунов сверкал инеем. В морозном воздухе полоскались красные знамена с символикой королевства Пролигур. То была первая спокойная зима после столетий битв и раздоров.

 

Глава 45 Враги живые и мертвые

Хару взял Ирен за руку и почувствовал, что ладонь колдуньи, холодна как лед. Его самого бил озноб, несмотря на весеннее солнце, которое немилосердно припекало долину. Осознание важности момента будоражило разум и заставляло сердце биться как бешеное. Тревоги не выказывали только драконы, которые возвышались над Хранителями. Четыре Хранителя вместе с Хару стояли, взявшись за руки, внутри огромной спирали, в которую выстроились все самые могущественные маги из всех королевств. Даже эльфы, редко прибегающие к волшебству, согласились участвовать, послав в Земли Драконов двенадцать своих лучших магов.

Все колдуны в молчании ждали команды Кристл, стоя перед черной громадой потухшего вулкана. Вокруг них хаотичной толпой разместились темные эльфы и вообще все, кто желал посмотреть на самое великое заклинание, творимое магами со времен создания ведьмаками Горы Смерти.

Чем дальше от центра спирали, тем слабее были маги, а в самом центре в одиночку тревожно расхаживала Кристл.

— Это может стоить нам всем жизни, — в который раз предупредила фея обеспокоенных правителей, — если кто — то из вас не чувствует себя уверенным, пусть лучше покинет круг. Когда мы начнем, разрывать спираль будет нельзя. Если ненаправляемая никем энергия такой мощи вырвется на свободу, я даже боюсь представить, что может произойти…

— А тех, кто ослабеет, поддержим мы, — пророкотал над головой Хару один из драконов, — Но нашим силам тоже есть предел.

— Ну, что? — еще раз спросила Кристл, — если кто — то из вас уйдет, никто того не осудит.

— Бестолку тратим время! — отрезал взволнованный, как и все, Гром, — мы обязаны постараться помочь темным эльфам, и здесь каждый будет отдавать свои силы до предела. Никто не отступит, Кристл, будь уверена. Вот только я не могу понять одного. Мы с Мораном здесь единственные не владеем магией. Я, конечно, понимаю, что силы, которые даровали нам Хранители, огромны, но меня немного заботит тот факт, что из меня будут выкачивать жизненную силу, а я даже не смогу остановить это в случае необходимости.

— Я лично буду направлять и перераспределять силы, — успокоила его Кристл, — я же буду творить заклятие. Мне нужна лишь ваша энергия. Меня будут подпитывать и драконы, но главная их обязанность — поддерживать тех, кто ослабеет. Однако риск все равно есть. Есть даже шанс, что заклятие такой силы убьет нас всех…

— Мы знали, на что идем, — после долгой паузы ответил Моран, и Гром кивнул в поддержку его слов. — Пора начинать.

— Тогда вперед, — кивнула Кристл и повторила свой призыв для остальных, усилив его магией.

Ее голос рокотом промчался по долине, и тут же наступила мертвая тишина. Тысячи собравшихся здесь замерли в напряженном ожидании.

Солнце скрылось над головами Кристл и пятью королей — это драконы накрыли их золотистым куполом своих крыльев. Сквозь полупрозрачные кожаные мембраны искаженно пробивалось красное марево света.

Кристл глубоко вздохнула и, закрыв глаза, тряхнула рыжей гривой волос и раскинула руки. Фея начала тихо напевать, и в тот же миг Хару ощутил, как в него, словно заряд молнии, ударила нестерпимая адская сила. То была энергия, накопленная и направленная сотнями магов, начиная с самого хвоста спирали.

Хару застонал, чувствуя, как энергия разрывает его изнутри. Ведьмак, чуть ли не теряя сознания, невольно обвис на руках Селены и Ирен. Но это длилось всего краткий миг. Вслед за королем силу на себя приняла Ирен, а затем и последние участники. Круг замкнулся, энергия ударила в Кристл. Кожа феи тут же расцветилась рунами, а ее волосы вспыхнули огненным свечением. Локоны Кристл развевались, как от жара, а саму Хранительницу мощная сила даже подняла над землей. Хрупкая на вид фея дрожала от колоссального напряжения, продолжая распевать колдовские фразы.

Хару вдруг ощутил поддержку драконов и окончательно встал ноги, полностью позволяя мощному потоку использовать его тело как проводник. Он с радостью прибавил к нему и своих сил и, часто дыша, осмотрел друзей.

Гром, бледный, как полотно, до боли сжимал челюсти и весь содрогался от переполнявшей его энергии. Он был еще на ногах, но только благодаря поддержке соседнего мага, с которого начинался второй внутренний виток спирали. Но хуже всего приходилось Морану. Воин, сам не похожий на себя, безвольно висел на руках друзей. Хару ужаснулся, увидев, как на волосы его друга медленно наползает белизна, а кожа на лице иссыхает и покрывается морщинами.

— Моран! — что есть силы, крикнул ведьмак, но воин не поднял головы. Сила заклятия медленно высасывала из него жизнь.

Кристл била крупная дрожь, она явно впала в некий транс и не реагировала ни на что вокруг. Хару на миг ощутил, как драконы отдают Морану часть своих сил, но этого было не достаточно. Драконы же больше дать не могли. Слишком много было магов, находящихся на грани смерти или без сознания, которым требовалась помощь. Заклинание нещадно требовало подпитки от каждого из присутствующих.

— Мы должны разорвать круг! — прямо на ухо завопил Хару, стоящей рядом Ирен.

— Невозможно, — прохрипела она в ответ, — если нарушим звено спирали так близко к центру, сила энергии просто разорвет нас.

— Но он сейчас погибнет!

Ирен не успела ответить, так как руны на теле Кристл вдруг вспыхнули невыносимо ярко, а по небу пронесся рокочущий грохот.

— Он должен продержаться еще чуть — чуть, — одними губами прошептала Ирен.

Хару, щурясь, с трудом смотрел на иссыхающего Морана.

— Нет… — прорычал ведьмак и, выхватив из ревущего потока свой вклад энергии, перенаправил его к Морану.

Что было дальше, Хару уже не осознал. В следующий же миг заклятие рвануло из него недостающих сил, и все вокруг взорвалось огненной вспышкой, а затем померкло, уйдя в темноту.

* * *

Открыв глаза, Хару вновь увидел уже привычную картину после потери сознания: лицо Ирен, склонившееся над ним. Ее волосы щекотали ему подбородок. За ярким солнечным светом, бьющим прямо в глаза, ведьмак даже не сразу заметил, насколько устало и разбито выглядела его подруга. Он и сам чувствовал себя глубоким стариком. Ноющая боль очерчивала каждый миллиметр его тела.

— Ты совсем спятил, — с трудом произнесла Ирен. — Думал, сможешь управлять заклинанием?

— Это должна была делать Кристл… — просипел Хару и зашелся в кашле. Все тело бил жуткий озноб.

— Она сама не знала, что заклятие настолько завладеет ею. Она ничего не могла поделать, кроме как поскорее завершить его.

— Моран…

— Жив! Благодаря тебе. Сейчас с ним Селена. Скоро он придет в норму.

Ирен облизала высохшие губы и устало улыбнулась.

— Помоги… мне, — только и сумел произнести Хару.

Ирен, взвалив его руку себе на плечо, попыталась поднять ведьмака. Поддерживая друг друга, они вместе медленно встали с травы.

— А темные эльфы? — пыхтя, спросил Хару, борясь с отказывающими мышцами.

— Сам посмотри…

Вся долина от Дивной Рощи до того места, где стояли Хару и Ирен, была усеяна лежащими вповалку колдунами со всех королевств. Те из них, кто мог держаться на ногах, помогали вконец ослабевшим. Совсем рядом Хару увидел рыжую гриву Кристл. Фея, хромая и превозмогая усталость, переходила от одного мага к другому. Но, ни одного темного эльфа Хару не увидел. Их место заняли высокие, статные существа с пышными золотистыми волосами. Их загорелая кожа отливала на солнце медью, а фисташковые глаза горели гордостью и внутренней силой.

— Солнечные эльфы… — прошептал Хару, едва веря своим глазам, — у нас получилось!

— Это еще что! — усмехнулась Ирен. — Посмотри назад.

Не без помощи подруги, юный король развернулся к тому месту, где раньше стоял черный, как смоль, замок, вросший в вулкан. На его месте теперь возвышался сияющий дворец, увитый до самых высоких шпилей густой зеленью. Среди бесконечного множества растений проглядывали белые арки и мозаичные витражи, изящные каменные галереи и статуи. Купола башен блестели от водных брызг водопада, летящего вниз, к озеру, с самой вершины зеленого холма.

— Невероятно, правда? — заворожено спросила Ирен.

— Конечно, — согласился колдун, — но лучше всего то, что Сфера уже давно мертва, а мы снова и снова побеждаем ее.

Над головами изнуренных, обнявшихся, чтобы не упасть, колдунов, вихрем пронеслись Рюк и Нэра, разрывая небеса торжественным ревом.

* * *

Стражи распахнули резные двери, и в тронный зал плавной походкой вошла Кристл. Вокруг нее все еще потрескивали энергетические разряды телепорта, которые пробегали маленькими молниями по золотисто — зеленым пластинам нагрудного доспеха феи.

Хару и Ирен, радушно улыбаясь, вышли ей на встречу.

— Простите, что так долго, — с ходу начала Кристл, тревожно прокручивая в пальцах янтарный кулон, — создать телепорт на такое расстояние дело не из легких.

— Пустое! — отмахнулся Хару. — Главное, что ты, наконец, здесь.

— Случилось что — то серьезное?

— Вроде того… Давай пройдемся по галерее, там мы с Ирен все расскажем.

Двое правителей и Хранительница мира поднялись на этаж выше к длинному и широкому коридору, увешенному портретами и гобеленами, повествовавшими о жизни и деяниях великих магов Пролигура.

Сегодня, в выходной день, галерея была почти безлюдна — ученики и наставники огромной Цитадели отдыхали в своих комнатах или гостиных, так что сейчас это было идеальное место для разговора. Хару ненадолго задумался, наблюдая за пылинками, которые выхватывал свет из воздуха над ковровой дорожкой.

— Несколько дней назад Нэра передала нам последние слова Вирджила, — наконец сказал он.

— Это какое — то наставление? — осведомилась фея.

— Скорее предостережение, — отозвалась за мужа Ирен. — Ты когда — нибудь слышала о маге по имени Йозгеррад?

Кристл сильно нахмурилась, вглядываясь в узкие и высокие окна Цитадели.

— Боюсь, что нет. Это имя мне не известно. А Вирджил…

— Да, — прервал ее вопрос Хару, — похоже, он его знал. Во всяком случае, так показалось Нэре, когда маг говорил про этого некроманта.

— Невероятно, — изумилась Кристл, — кажется, Вирджил знал всех в Токании.

— Вполне возможно, — с усмешкой отозвалась Ирен, — сам он нам не говорил, но я слышала, что он жил здесь еще даже до прихода Хранителей!

— Да, да, а такую длинную жизнь ему обеспечили его друзья — Золотые драконы, — продолжила Кристл, — но что именно он вам сказал про этого мага?

— А вот это самое главное, — заметил Хару, — слушай…

Ведьмак, с трудом припоминая сложную драконью речь, пересказал Кристл все, что Нэра смогла ему поведать. Известие о том, что наставник Сферы и Аскарона все еще жив, явно обеспокоило фею. Она, глубоко задумавшись, водила указательным пальцем по татуировкам левой руки. Те под ее движениями пульсировали охряным светом. Когда Хару закончил довольно краткий пересказ, она оторвалась от своего занятия и сообщила:

— Душа Аскарона сильно реагировала на ваши слова. Кажется, он взволнован. Даже будучи запертым внутри меня, он слышит и видит то, что и я. Боюсь, известие о Йозгерраде обрадовало его.

— Это чертовски плохо, — покачала головой Ирен.

— Или не совсем! — вдруг воскликнул Хару. — Аскарон может дать нам знать больше о маге, чем мы имеем. Скажи, Кристл, ты могла бы прочесть его воспоминания о наставнике?

Фея слегка замялась, склонив голову набок.

— Ммм… думаю… да! Пожалуй, я даже могла бы сразу перенаправлять его воспоминания вам. Так мы сможем вместе узнать правду. Но это будет трудно. Аскарон и сейчас сопротивляется мне, а когда я попробую вторгнуться в его сознание, он просто впадет в ярость!

— Но хоть что — то мы сможем увидеть?

— Полагаю, я справлюсь и смогу поймать хотя бы часть воспоминаний.

— Отлично, тогда когда приступим?

— Вечером. Когда взойдет луна. Сегодня полнолуние, оно даст мне силу.

— Значит, будем ждать…

* * *

Хару тревожно глядел в огонь камина, ожидая пока Кристл настроится на проницание памяти Аскарона. Фея долго стояла у окна и, почти не двигаясь, следила за полной луной. Ирен, прислонившись к яркому настенному ковру, листала старинный фолиант из библиотеки, но от волнительного ожидания не слишком вникала в содержание. Так прошло около получаса, когда Кристл, наконец, отвела взгляд от неба и вернулась в просторное кресло напротив своих друзей. Не смотря на холодный свет луны и огонь камина, маленькая, слегка душная гостиная плавала в глубоких ночных тенях.

— Я буду делать все, на что способна, но, боюсь, мы увидим не все, что нам хочется, — серьезно произнесла она.

— Мы готовы к этому, — отозвалась Ирен, тоже устраиваясь в кресле, — начнем?

— Начнем, — решительно кивнула Кристл и сосредоточенно поднесла ладони к вискам. В тот же миг ее тело засверкало рунами, а пальцы сжались в судорожном напряжении. Хару слегка привстал, готовясь поддержать фею в случае, если Аскарон окажется сильнее в этой ментальной схватке, но помощи не потребовалось.

На ведьмака вдруг нахлынули первые картины, и он даже осел от неожиданности.

Порывистый и злой ветер беспощадно захлестывал каньон. Здесь же, высоко над ним, на плоскогорье было просто невыносимо. Ледяные порывы пробирались даже сквозь толстые шкуры и дубленую куртку. Хару чувствовал, как мальчишка, которым помнил себя Аскарон, беспрерывно дрожал, съежившись у карликовой сосны. Вокруг него засушенные заморозками кустики трещали под резкими ветряными вихрями. От резкого крика боли Аскарон вздрогнул и на миг вышел из оцепенения, в которое впал от холода. Прямо перед ним стояла сестра, зажимая ладонью висок. Сквозь ее тонкие и белые, как полотно, пальцы сочилась кровь.

— Я же говорил, — прорычал Йозгеррад, поправляя верхние богато расшитые ткани мантии, обитые волчьей шкурой, — не раскрывай защиту раньше времени, Сфера. Покажи, что можешь, соплячка! Или ты не хочешь, чтобы я тебя учил?

— Хочу! — в тон ему огрызнулась девчонка, вставая с колен и откидывая за спину длинные, измазанные грязью волосы.

Для уверенности прокрутив меч, она вновь с воплем кинулась на наставника, но тот даже не выставил защиту. Вместо этого он выбросил вперед руку и с его ладони навстречу Сфере бросились длинные черные языки.

Девочка вскрикнула, закрывая исхудалое лицо руками, но это ее не спасло. Сотканные из темноты щупальца в мгновение ока оплели ее со всех сторон, неимоверно сжали и, тряхнув, отбросили в сторону.

Аскарон слышал, как Сфера хрипит и скребет землю ногтями в приступе боли. Он еще больше вжался в маленькую сосенку и, глядя остеклевшем взором на сестру, старался не думать, что через пару минут его ожидает тоже самое.

Йозгеррад тем временем обошел вокруг своей ученицы, однако не помог ей подняться.

— Ты, кажется, совсем забыла, что я могу сразить тебя не только мечом, но и магией, девчонка? Если ты хочешь узнать больше, чем дадут тебе Южные монахи и ваши учителя, тебе придется доказать мне, что ты достойна обучаться тайнам темного волшебства! Я пришел к темным ведьмакам, чтобы найти себе достойных учеников. И если ты не перестанешь ныть, я найду кого — то по — уверенней!

— Я буду сражаться дальш, — только и произнесла Сфера, вставая на ноги и пошатываясь. — Поднимай свой меч, Йозгеррад.

Маг смерил ее оценивающим взглядом.

— Отдыхай, — бросил он.

Сфера так и рухнула обратно наземь, тяжело, с хрипом вдыхая воздух.

— Твоя очередь, юноша, — обратился маг к Аскарону. — Для начала, повторим вчерашний урок.

Аскарон, используя несчастную сосенку как опору, встал, наскоро разминая задубевшие ноги. Мир вокруг плыл в глазах от страха. Дрожащей рукой он потянулся к мечу.

Видение вдруг смазалось и расплылось, быстро и неуловимо сменяясь образами, чьими — то тенями, голосами, криками и обрывками слов. Аскарон, запертый внутри Кристл, неистово сопротивлялся. Фея застонала от напряжения, ногтями раздирая обивку на кресле. Темный Всадник, применяя все свои силы, пытался одержать вверх над ее разумом. Хару, подбежав к Кристл, обхватил ее за плечи и начал подпитывать фею своими силами. Через минуту он поймал ее дрожащий взгляд, и в его разум хлынуло новое воспоминание.

— Вы знаете уже довольно много, — произнес Йозгеррад, глядя на своих возмужавших учеников.

— Очень много! — звонко отозвалась Сфера. — Мы лучшие из всех темных ведьмаков!

— К счастью, вам хватило ума не показывать при всех, на что вы способны, — прорычал маг. — Если бы монахи узнали, каким тайнам я вас обучил, они бы пришли в ярость.

— Какая разница, — подал голос Аскарон, — они всего лишь вампиры, стражи знаний о черной магии, применять которую не в силах. Мы с сестрой с легкостью уничтожим их всех.

— Глупцы! — рявкнул наставник, — я едва могу сравниться с ними в знаниях! Они — великие люди. К тому же, их почитают все темные колдуны. Дотронься вы хоть до одного монаха, другие маги превратят вас в пепел, и даже я не смогу вам помочь!

— Мы с братом прекрасно понимаем, какую ответственность несем за владение такими способностями, — ответила Сфера, — но мы ведь делаем это для блага темных ведьмаков! Все они и монахи поймут это, когда королевства Токании узнают о нас и падут под нашей властью! Тогда наш народ будет велик! Все прославят меня и Аскарона!

Йозгеррад усмехнулся.

— Чтобы достичь этого, вам придется еще очень многому у меня научиться.

— Ты же не бросишь нас? — вскидывая бровь, прямо спросила Сфера.

— Конечно, нет, — развел руками маг, — я же столько сил в вас вложил. Но! Я продолжу вас обучать при одном условии.

— Условии? — изумился Аскарон. — Мы думали, у тебя те же цели, что и у нас — помочь темным ведьмакам завоевать всю Токанию под нашим началом!

— Замолчи! — огрызнулась Сфера на брата. — Какое условие, Йозгеррад?

Маг удовлетворенно заулыбался и стал расхаживать из стороны в сторону.

— Когда вы станете настолько сильны, что я начну потеть на тренировках с вами, я захочу, чтобы вы помогли мне кое в чем. Я давно желаю вернуть к жизни мою госпожу и покровительницу, ту, что дала мне эти знания и бесконечные силы. Конечно же, она станет на нашей стороне. Тогда у королевств Токании не останется шансов на победу!

Сфера деловито сощурилась и склонила голову на бок, оценивая предложение.

— Тем лучше, — легко согласилась она. — Пусть так. А ты, что скажешь Аскарон?

Юного колдуна удивило то, как быстро согласилась его сестра на туманные условия наставника. Он даже почти сразу решил, что Сфера, что — то замыслила.

— Согласен, — буркнул Аскарон, слегка кивая Йозгерраду, так как нутром чувствовал, что обратной дороги все равно не будет.

— Вот и славно, — заключил маг, складывая руки на груди, — я надеялся, что вы согласитесь. А за столь нелегкое, но правильное решение, я преподнесу вам один очень дорогой подарок.

Из внутреннего кармана своей мантии маг извлек неровный черный обломок короны с длинными и острыми витыми зубцами.

— Это, — протягивая обломок Сфере, произнес Йозгеррад, — все, что осталось от моей госпожи. Это — часть ее короны, в которой заключена великая сила! Опусти ее в землю, и на этом месте вырастет устрашающий замок. Пока ты жива, замок останется неприступным. Увидав его, твои враги даже мысли не допустят осадить его.

Сфера с хищной улыбкой приняла подарок и крепко сжала его в руке.

— Времена меняются, братишка, — промурлыкала она, бросив полный безумной радости взгляд на Аскарона.

Хару вздрогнул от ее холодного резкого взора, хотя видел его и не раз. Быстро успокоив себя напоминанием, что это всего лишь старые видения, он вновь сосредоточился на помощи Кристл. Однако слабой заминки короля Аскарону оказалось достаточно, чтобы вырваться. Его воспоминания вновь превратились в неразбериху обликов и голосов.

— Я долго не выдержу, — прохрипела Кристл, обмякая в руках ведьмака.

— Еще немного, — тихо попросила Ирен, опуская ладони фее на лоб и разжигая их целительными голубыми огнями. — Хотя бы еще одно важное воспоминание. Постарайся!

Помощь Ирен оказалось бесценной. Почти сразу Хару окунулся в водоворот нового воспоминания, которое Кристл смогла выбить у Аскарона.

В следующем воспоминании Хару почувствовал себя скованным по всем частям тела. Со всех сторон на него будто бы давили огромные гранитные плиты, а он мог только смотреть в одну точку, и даже кричать было не возможно. Неимоверная тяжесть лежала на груди, не позволяя вздохнуть. Внутри клокотала бешеная ярость, но он ничего не мог поделать в этом окружении силы. Из своей тюрьмы Аскарон смотрел на мир, словно со дна колодца: все было сильно отдалено от него и размыто. Вначале Хару подумал, что так Темный Всадник сопротивляется вторжению в его разум и искажает воспоминания, но затем на ведьмака снизошла жуткая догадка: здесь Аскарон помнил себя запертым глубоко внутри сущности Сферы. Хару даже передернуло. Оказывается, будучи запертым внутри другой души, чувствуешь себя совершенно беспомощным. На миг королю даже стало жаль своего поверженного врага, но он тут же отбросил эти мысли. Из вестибюля замка навстречу Сфере шагал Йозгеррад, спрятав руки в широкие рукава своей мантии.

— Все, что нужно, уже у меня, — радостно произнес некромант.

Сфера молчала и он продолжил:

— Абсолютно все: тело Змея с Непроходимых болот, доспехи твоего брата — мощный артефакт и достойная броня для моей госпожи, ну, а убив пару десятков твоих подчиненных, мы получим столько живой и теплой крови, сколько понадобится для возрождения! Теперь мне нужна лишь твоя помощь…

— Послушай, Йоз, — поморщилась колдунья, — сейчас не самое лучшее время для возрождения твоей госпожи. Близится последняя битва и мне еще многое нужно успеть. К тому же, я не хочу встретить своих врагов ослабленной после этого ритуала. Боюсь, придется отложить твои планы.

Некромант даже замер от неожиданности. Сфера нетерпеливо поглядела на него через плечо, тоже вынужденно остановившись.

— Но моя покровительница сделает нас только сильнее! — запротестовал Йозгеррад. — Ты даже не представляешь, какой мощью она обладает!

— Перестань, сейчас не время для этого, — отрезала Сфера и двинулась дальше по объятому тенями вестибюлю, не дожидаясь наставника.

Йозгеррад догнал ее и резким движением развернул к себе. Его обычно бескровное лицо пылало от ярости.

— Когда ты согласилась помочь мне, ты даже в мыслях не допускала то, что сдержишь обещание, ведь так? — процедил он сквозь зубы.

Сфера лишь криво усмехнулась и смолчала, словно наслаждаясь гневом наставника. Йозгеррад же дрожал от злобы и осознания того, что его столетиями водила за нос его же собственная ученица.

— А твой братец? — прорычал он. — Тоже был с тобой в сговоре против меня?

— Мой братец, — презрительно сплюнула Сфера, — был моей пешкой! От его желаний ничего и никогда не зависело!

В этот момент Хару даже содрогнулся от той разрывающей ненависти, которую испытал Аскарон к своей сестре.

— Вот значит как?! — взревел Йозгеррад. — Я дал тебе силу, о которой ты и мечтать не могла! И раз ты не хочешь помогать мне, то расплатишься другой ценой!

Колдун раскинул руки, окутывая себя фиолетово — черной клокочущей сферой. Поглощающая свет черная дымка охватила его руки до запястий, предавая магу устрашающий вид. Но Сфера даже не шелохнулась.

— Даю тебе последний шанс, — отрывисто бросил маг.

— Ты так стар, но так наивен, — скривилась колдунья, — неужели ты думал, что я допущу возрождение своей возможной соперницы? Как же ты глуп!

Свой ответ она закончила пасом руки, на который стены замка отозвались мерным гулом.

Йозгеррад, тревожно оглядевшись, понял, что времени у него в обрез и метнул в свою бывшую ученицу три черные стрелы. Сфера выставила ладони перед собой, готовясь перехватить и впитать в себя враждебную энергию, но теневые стрелы, чуть не коснувшись ее рук, взорвались синеватым огнем. Сфера дико взревела, пытаясь сбить с себя волшебное пламя, которое стремительно пожирало ее заклятие защиты. Аскарон, злобно торжествуя, уже чувствовал, как огонь опасно опаляет щеку сестры.

Йозгеррад же, не теряя времени, бросился к колдунье, объяв себя устрашающим черным полотном. За его спиной развевались сотканные из черно — зеленой пелены огромные крылья. Некромант взмыл в воздух, готовя сокрушительное заклятие, но в этот момент из всех дверей замка в вестибюль вдруг ринулись суккубы и инкубы. Придя на зов Сферы, они окружали мага, истощая его защиту огненной генной. На миг Йозгеррад даже скрылся в потоках демонического ненасытного огня, но через минуту мощной волной отбросил орду приспешников Сферы.

Колдунья, растрепанная и обожженная, поднялась с пола, и, жутко рыча, послала в наставника сети голубых молний. Йозгерраду пришлось применить все силы и отвлечься от демонов, чтобы парировать удар. И в следующий же миг его вновь накрыла волна огня и мечущихся крыльев. Демоны проникали в вестибюль сотнями и, карабкаясь друг на друга, заваливали мага своими телами. Еще несколько раз Йозгеррад был виден среди этого безумия, а затем послышался его отчаянный крик, и замок сотрясся от стрекота захлопывающегося портала.

Сфера победоносно улыбалась.

Дальше Хару ощущал лишь ледяную ярость Аскарона в непроницаемой тьме — уголке мощного сознания его сестры.

Ведьмак открыл глаза и отер испарину со лба.

Бившие в окно лучи восходящего солнца ослепили его, и он устало заморгал слезящимися глазами. Рядом с ним Ирен поддерживала бледную Кристл, приводя ее в чувство исцеляющим заклятием. Поблекшие татуировки рун на коже феи будто выцвели, став едва различимыми.

— Она очень слаба, но скоро очнется, — с уверенностью произнесла Ирен. Под глазами королевы расплылись круги, а лицо осунулось от бессонной ночи, но по ее глазам ведьмак понял, что она подробно обдумывает увиденное.

— Йозгеррад, — задумчиво прошептал Хару, опускаясь рядом с женой. — Ведь это он!

Ирен даже перестала ворожить, такое волнение прозвучало в голосе ведьмака.

— Это его я видел вечером на холме, где погиб Аскарон!

— Хочешь сказать, ты его видел, когда он забирал доспех Аскарона?

— Именно! Также, я уверен, что видел его силуэт на болоте над могилой Змея! Я даже почти не сомневаюсь, что это Йозгеррад оставил те подсказки в виде изображения солнца над нужными нам тоннелями. Думаю, он надеялся, что мы выманим тварь из логова, а то и нам повезет прикончить ее, а он заберет трофей.

— Невероятно, — покачала головой Ирен, — он был так близко и часто шел за нами…

Разговор ведьмаков прервал натужный кашель Кристл. Фея, опираясь на руку Ирен, попыталась подняться.

— Йозгеррад может найти себе новых союзников и завершить то, что начал, — прошептала она.

— Или хуже, — пробурчал Хару, — если он узнает, что душа Аскарона заточена в тебе, даже боюсь представить, что он примет, чтобы освободить ее.

— Ты прав, затягивать дальше слишком опасно. Эта борьба с Аскароном и снятие проклятия Сферы с Солнечных эльфов сильно ослабили меня. Душу Темного Всадника следует как можно скорее заточить в недоступном месте.

Кристл глубоко вздохнула, массируя виски. Солнце, проникшее в гостиную, прошлось лучами по волосам феи, вновь придавая им роскошный сверкающий вид.

— Но есть одно большое но! — продолжала рассуждать фея. — Чары Горы Смерти веками подвергались натиску разъяренных духов. И теперь, спустя многие столетия, силы Горы значительно ослабли. К тому же, Сфера, заточенная в недрах этой темницы, думаю, скоро опомнится, и начнет искать выход в мир живых, а если в Гору будет отправлена еще и душа Аскарона, боюсь даже представить, что может произойти!

Хару тяжело нахмурился и вздохнул. Что ж, он знал, что его могущественные враги еще долго будут давать о себе знать.

— То есть, ты хочешь сказать, что, соединись Сфера и Аскарон вновь, то чары Горы Смерти могут не выдержать? — уточнил юный король.

— Именно так. Теперь, чтобы навеки заточить души Аскарона и Сферы в темницу, следует прежде во много раз усилить заклятие Горы. И кто знает, сколько времени уйдет на то, чтобы найти и создать нужные чары. Боюсь, могут уйти годы!

— Что, ж, — решительно подвел итог Хару, — значит, мы всеми силами будем искать нужное заклинание, а пока, ты должна быть настороже. И еще неизвестно, что успеет разузнать Йозгеррад о судьбе Аскарона, и что он натворит за эти годы. Нам следует поторопиться.

— Вы правы, но, возможно, угроза со стороны этого таинственного некроманта не так уж сильна, — с улыбкой добавила Ирен, — теперь, в Токании не осталось ни одного мага, равного Сфере или Аскарону, который бы захотел стать союзником некроманта. Так что, не унывайте, друзья! Йозгеррад совсем один, и ни одно королевство не примет его!

— Я тоже почти уверен, что все обойдется, — вставил Хару, помогая Кристл подняться, — более того, Йозгеррад мог погибнуть в битве за Азшару. Он, конечно, сильный маг, но мало кто может долго противостоять напору огненного дыхания драконов! Ведь после смерти Вирджила драконы чуть не сожгли город дотла.

Кристл благодарно улыбнулась друзьям, соглашаясь с их доводами.

— Что ж, вполне возможно, что Йозгеррад, если и остался жив, не найдет себе много сторонников, даже если вернется к темным ведьмакам.

Фея со вздохом опустилась в кресло и откинула голову, наслаждаясь отдыхом. Ведьмак, нахмурившись, вновь обдумал все с начала и до конца, и пришел к выводу, что прямая опасность им все же не угрожает. Тогда он, обняв Ирен, уже со спокойствием и уверенностью стал смотреть через окно на просыпающийся город Непреступной Цитадели.