В марте 1903 года Министру земледелия и государственных имуществ Ермолову Алексею Сергеевичу были назначены два товарища министра. Это было несколько не типично, поскольку обычно министры имели только одного заместителя. Первым был назначен бывший Новгородский губернатор князь Васильчиков Борис Александрович, а вторым — известный попечитель масло- и сыроделания в России Верещагин Николай Васильевич. Они должны были заняться подготовкой земельной реформы. Если второго кандидата Императору рекомендовал Александр, то первого Михаил подыскал сам. После этих назначений в некоторых газетах появились обнадеживающие статьи, что крестьянам опять разрешат выходить из общины без её одобрения притом с отдельным отрубом. Это сделали специально, чтобы сбить нарастающее в среде крестьянства и интеллигенции недовольство и эффективность агитации всяких оппозиционных групп. Правда публикация в свою очередь вызвала негативную реакцию консервативных кругов особенно среди крупных землевладельцев. Но всем насильно мил не будешь, а выправлять положение с крестьянским вопросом было необходимо срочно. Вообще на удивление Александра за дюжину лет, которых он занимался сельским хозяйством, рост населения в стране за прошедшее время не привел к явному ухудшению положения крестьянина. Во многом положение компенсировалось некоторым повышением урожайности, арендой помещичьих земель, заработками крестьян вне села и распространением сыро- и маслоделания в стране, к которому он сам приложил руку. Также начало развиваться птицеводство и свиноводство. Свинина на экспорт шла в виде английского бекона и просто замороженного мяса. Но крупное свиноводство пока только начало набирать обороты. А так в основном в Империи на мясо шла баранина и говядина. Увеличился также отток крестьян в города и в Сибирь на переселение. Были и другие факторы. В общем, в начале девяностых, когда Александр только организовывал Русскую аграрную компанию, он предполагал, что будет хуже. Но то ли действительно отчасти сказалась его деятельность, то ли он в прошлом несколько пессимистично смотрел в будущее, но пока все выглядело относительно терпимо. Предпосылок для явного взрыва на селе не наблюдалось, хотя отдельные эксцессы и случались. Тем более Михаил по восшествию на престол уже традиционно для очередного русского Императора простил общине часть недоимок. Да и сроки окончания выкупа земли общиной были уже не за горами. Вроде бы в 1920-м все должно было закончиться. Будет ли Император прощать выкупные платежи досрочно, Александр не знал. Не говорили они об этом. Тут многое зависело от состояния русской казны. А на данный момент с бюджетом было не слишком хорошо. И затяжной экономический кризис, из которого вышла пока только часть промышленности, и предстоящая война на востоке пока не обещали улучшения с точки зрения финансов. А тут ещё возросшие военные расходы портили всю картину. Впрочем, уж лучше потратиться до войны, чем делать это второпях уже по ее ходу, занимая за границей огромные суммы под повышенный процент и какие-то политические и экономические уступки. К сожалению, было уже ясно, что кредиты так и так брать придётся. И Александра подмывало посоветовать Михаилу занять некоторую сумму ещё до начала войны. Вот только Коковцев будет категорически против. И его можно понять. Он пока продолжает надеяться, что войны с Японией удастся избежать, каким-то образом урегулировав спорные вопросы.
Дабы избежать не нужных осложнений в Финляндии, Михаил приказал назначенному в Великое Княжество Финляндское Плеве воздержаться на ближайшие пару лет от активной русификации княжества, план которой был подписан ещё Николаем II. Намечено было сделать вид, что новый Император дал если не отбой реформам, то колеблется. И следовало внушить финнам, что этот процесс может отложиться или растянуться вообще на неопределенное время. При этом работу над конкретикой и последовательностью реформ в кабинетах продолжить. То есть создавалась картина, что Император колеблется и притормозил реформы, а консерватор Плеве гнет свою линию и продолжает разрабатывать программу, которая может быть вообще отвергнута. Вячеслав Константинович, когда ему объяснили причину задержки, согласился на эту роль и обещался сохранить доверенное в тайне. Правда Плеве тоже пришлось кое-что пообещать, но на фоне спокойствия Великого княжества в ближайшие пару-тройку лет это выглядело незначительной мелочью. Так что теперь парламент Великого Княжества писал Императору жалобы на Плеве, а Император в ответ иногда обещал принять меры к строптивому администратору. И при этом даже что-то менялось, правда разнонаправлено. Зато последние полгода публичные протесты на улицах финских городов сошли на нет, а кое в чем финны даже почувствовали себя победителями. Ну да и пусть их. Им ещё только предстояло через несколько лет узнать, что подаренная им когда-то Выборгская губерния уже предназначена для изъятия из состава Великого Княжества, а реформы все равно будут продолжены после еще не начавшейся войны.
В апреле, когда Александр утихомиривал забастовку в Баку, Михаил озаботился самоличным просмотром сообщений охранного отделения по стране и успел остановить начавшийся было в Кишиневе еврейский погром. Причём бессарабский губернатор Раабен и начальник охранного отделения Кишинёва были уволены спустя неделю без права ношения мундира за непринятие мер по подавлению стихийных беспорядков. Без жертв правда не обошлось, но погибших было всего шестеро. А в кулуарах дворца пошла молва, что якобы Император при снятии обоих с должности сказал, что дураков нам во власти не нужно. Тем более на таких должностях. В газеты же попало его заявление о необходимости поддержания спокойствия, порядка и законности в пределах Империи. И об ответственности уполномоченных за это официальных лиц, и то, что он будет строго спрашивать за явное неумение этот самый порядок поддерживать всеми разумными способами.
Александр взял в руки свежую газету «Российские вести». А там прям на передовице… «Министр иностранных дел Великобритании сэр Ленсдаун заявляет, что Британия будет категорически против любых военных объектов любых стран в зоне Персидского залива…»
— Хмм, это не иначе как про организованное Русско-Персидское партнерство. Вот ведь какие нервные англичане. Там сейчас и роты охраны не наберется, а уже выступают против. Про себя любимых они естественно не упоминают. Они ведь себя не причисляют к «любым странам», а только к избранным, которым все дозволено. Его людей там вообще было всего три дюжины. Остальное — торговая стража компаньонов и полусотня кубанских казаков в качестве летучего отряда. Купельников доносил, что в районе уже появились какие-то мутные личности, пытающиеся посеять вражду между местными и русскими купцами. Но, слава Богу, пока все было тихо. Местные арабы и персы поначалу приняли русских весьма настороженно, но постепенно настороженность рассеялась, и местные принялись активно делать общие гешефты с пришлыми. А местным крестьянам было все равно, кому продавать плоды своего труда. Более того, по прошествии нескольких лет местные чиновники и купцы стали относиться к русским лучше чем к тем же англичанам. Причина была простой. Англичане как из метрополии, так и из Индии мало что покупали у местных, стараясь только продавать свои товары. Русские же с удовольствием брали многое, но в первую очередь местный хлопок. По качеству он не уступал египетскому, но при этом был процентов на 20 дешевле. Так что торговая экспансия, изначально задуманная как прикрытие проникновения в богатый нефтью район, оказалась коммерчески выгодной и сама по себе. Нефть же пока никто не искал. Хотя Эммануэль Нобель уже послал геологическую группу посмотреть и побродить по прилегающей к Шат-эль-Арабу провинции.
Да и вообще с Персией получилось весьма неплохо. В конце прошлого года царское правительство ухитрилось подписать с шахом Договор о льготных тарифах, предоставлявший преимущество русским товарам. В основном это сделано для русско-персидской торговли на севере страны, но льготы перепали и Русско-Персидскому товариществу, действовавшему на юго-западе и юге страны. В результате британские и прочие товары оказались в некоторой дискриминации. Британцы по этому поводу очень возмущались, но пока шах был глух к этому недовольству.
Александр просмотрел прочие новости. Взял следующую газету. И опять более ничего интересного. Ну и ладно. Отсутствие плохих новостей — это тоже хорошая новость. Тем более у него у самого имелись весьма приятные новости, которые в газеты по понятным причинам не попали. На днях вторая очередь аммиачного завода в Кыштыме вышла на полную мощность. И начали строиться ещё два завода. Один его под Самарой и казенный в Казани, рядом с пороховым заводом. Причем под Самарой сразу строился и небольшой завод для выделки мочевины по реакции Базарова, к проектированию которого привлекли самого Александра Ивановича, чье имя носила химическая реакция. Казна свой завод строила хозспособом, то есть самостоятельно. Людям Агренева предстояло только наблюдать за монтажом оборудования и впоследствии помочь осуществить пуск завода. Постройку второго своего завода казна пока отложила на потом, а так его тоже собирались строить при пороховом заводе — в Шостке.
А вот с первой гидроэлектростанцией у него никак не ладилось. Так что пока Доливо-Добровольский с несколькими сотрудниками уехали в Ессентуки перенимать опыт, где Графтио и Шателен начали возводить на деньги Симменса ГЭС «Белый уголь» на реке Подкумок. Станция была небольшая с импортными генераторами. Небольшая она, конечно, небольшая, но тем не менее будет самой крупной в Империи. Почти 1000 лошадиных сил. Финансировать постройку крупной ГЭС между Кандалакшей и молодым городком Мончегорском отказался ещё Витте. И с этим было понятно. Построить теоретически можно, только девать большую часть электроэнергии там пока было некуда. Русские апатиты с нефелинами никак не давались к переработке. С Кивачем и рекой Уфой под одноименным городом обстояло примерно аналогично. Нужно было строить комплекс целиком — ГЭС и потребляющие электричество объекты. Но на это денег пока не было. Император и так у Минфина чуть ли не с боем выбивал каждый миллион на военные расходы и постройку объектов двойного назначения. Немалую часть бюджета сейчас съедали КВЖД и Сибирская железная дорога вместе с Кругобайкалкой. Причём постройка последней шла с немалой долей военной хитрости, как и финансирование. Кредиты отпускались на железную дорогу вокруг Байкала по весьма запутанной схеме. Так что у непосвященных должно было создаваться впечатление, что дорога может быть пущена в строй, как и предполагалось по плану, в конце 1905 года. Маскировка самого строительства тоже была налажена неплохо. Разобраться, когда это грандиозное инженерное сооружение войдёт в строй, по внешнему виду было весьма трудно. А правду знали очень немногие. К сожалению, к началу 1904 года с постройкой все равно явно не успевали. Но гонка со временем шла каждый день.
В очередной раз возникли проблемы с медным производством на Урале. Вернее не с ним самим, а с проблемой выброса диоксида серы в процессе плавки. Уж во что только не превращали улавливаемый оксид серы. И в серную кислоту, и в элементарную серу и в различные сульфиды и сульфаты различными способами включая даже получение искусственного гипса. И вот в очередной раз увеличение производства меди столкнулось с проблемой утилизации выброса. Раньше Александру как-то удавалось находить решения. Но вот сейчас производство подошло к очередному пределу, а решения не было. Все, что можно было, Александр уже придумал раньше. России просто не нужно было такое количество серосодержащей химической продукции, которой мог поставлять князь, тем более, что ту же серную кислоту в немалых количествах выделывали ещё немало заводов в остзейских и польских губерниях. А перевозка кислоты на дальние расстояния мало того, что была не слишком выгодна, так и технически составляла большую проблему. Если бы этот вопрос можно было бы решить в приемлемой форме и очень больших объёмах, то все было бы хорошо. Изготавливай на базе месторождения фосфатов суперфосфат, на который потребности много кислоты, и дело в шляпе. Но серная кислота имелась за Уралом, а крупное известное Александру месторождение фосфатов имелось под Москвой. Но расстояние между ними и транспортировка самой кислоты… В общем нормально не получалось. А потому суперфосфат в основном производили в Прибалтике из импортного испанского пирита и местной муки.
В общем если хочешь увеличивать выделку меди, придётся выбрасывать диоксид серы в атмосферу. Чертовы русские расстояния! Причем как только начнётся война на Дальнем Востоке, железная дорога будет забита эшелонами с войсками и снабжением. И начнутся большие проблемы с вывозом продукции из Кыштыма. И соответственно придётся допускать выбросы в атмосферу. Но это понятный форсмажор. Тут уж ничего не поделаешь. А вот как быть с последующим развитием производства меди, Александр не представлял. Хорошего пути не было. Только плохие. И так будет до тех пор, пока либо не придёт новая оригинальная идея, либо за Уралом не появятся новые потребители серной кислоты или чего-то подобного, что можно выпускать. И так уже окрестности Карабаша набиты различными химическими производствами. А скоро ещё войдёт в строй медный завод в Полевском.
Телеграмма Императора с требованием немедленно явиться в Санкт-Петербург застала князя Агренева в Омске 5 августа. Собственно телеграмму вручили ему по сходу с трапа речного пароходика, привезшего князя с риддерских рудников. В самом Риддере все шло весьма неплохо. Добыча росла, концентрат шёл на обогатительной завод, а потом в выплавку. Туда же шла добыча с казенных зыряновских рудников. А вот компаньон князя по угольному делу местный купец Деров был не очень доволен. Он, конечно, получил еще несколько потребителей добываемого в Экибастузе угля — ГОК, свинцово-цинковый металлургический завод, увеличившееся пароходство по Иртышу, поставки угля на Транссиб, но похоже изначально рассчитывал на что-то большее. Однако тут ничего не попишешь. По крайней мере пока. Впрочем, у компаньонов появились серьёзные надежды на расширение дела — неподалёку от шахт нашли весьма перспективное месторождение золота. Да и медь, которую добывал сам купец содержала, как оказалось, немалое количество драгоценного металла. Возвращаясь же к перевозкам угля и полиметаллам… К сожалению, Белый Иртыш в верхнем и среднем течении был мало приспособлен для нормальной навигации. От Павлодара до Усть-Каменогорска буксиры с баржами ходили только по большой воде. Так что князя выручало только то, что полиметаллические руды были достаточно богатыми, а казна давала ссуду под выработанные металлы на месте производства до момента их поступления в казну. Иначе б можно было и погореть при таком медленном обороте капиталов, вызванном тем, что вывоз произведенного был возможен только весной и осенью. И то с этим имелись некоторые проблемы. По-хорошему, для нормального крупного производства нужно было строить железные дороги от Риддера к Павлодару и к Барнаулу. Тем более население Кулундинской степи последнее время сильно выросло благодаря переселенцам, которым уголь Экибастуза тоже очень не помешал бы для собственного потребления. Да и железная дорога им тоже бы не помешала для вывоза плодов своего труда. Но денег на это в казне как всегда не было. Благо хоть нашлись деньги на вторую колею Великого Сибирского пути, которую сейчас начали укладывать. Пока на участке от Челябинска до Оби, но зато сразу тяжелыми рельсами. Причем в кои то веки заказы на рельсы получили и казенные заводы Урала, чего не случалось при Николае II. И чем были очень недовольны частные производители черного металла. В связи с начавшимся расширением железнодорожной сети сейчас бы очень неплохо выглядел собственный металлургический завод в Кузбассе, но имелись дела и поважнее. Да и запустить сейчас встречные челночные составы в больших количествах между Уралом и Кемерово в одну сторону с углем и обратно железной рудой без второй нитки Трансиба особенно в преддверии надвигающейся войны с Японией было невозможно. Впрочем, больших объемов кузбасского угля тоже пока не было. Но оперативное начало постройки второго пути на Трансибе явилось для Александра приятной неожиданностью. Не то, чтобы второй путь был не нужен. Очень нужен и без транспортировки угля. И оперативность принятия решения откровенно радовала. Дорога от станции Юрга до Кемерово уже вступила в строй в начале этого года, а кемеровский уголь пошёл и по реке Томь в Томск, и на Трансиб для МПС, и на Урал в Кыштымский и казенный Златоустовский горнозаводские округа. Сейчас в Кузбассе строились коксовые батареи для частичной переработки угля на месте, плюс были задуманы еще некоторые сопутствующие производства. Так что после посещения прииртышских предприятий Александр планировал посетить свои предприятия в Кемерове, но не судьба. М-да!
А вот в Питере явно что-то случилось. Притом ни в газетах, ни в запрошенной у Купельникова по телеграфу сводке ничего тревожного не было. И тем не менее в государевой телеграмме стояло слово «Срочно». Впрочем понятие «срочно» на начало двадцатого века имело весьма расплывчатые очертания. Пассажирские поезда ходили достаточно неспешно. В Кыштыме в общем-то имелся дирижабль. Но вот долететь на нем до Санкт-Петербурга было нельзя. Причальные мачты имелись только в Уфе и Перми. Западнее их не было. Уж больно дорогое удовольствие содержать необходимую инфраструктуру, да и никакой необходимости в этом не было. Имелось также срочное дирижабельное сообщение между Санкт-Петербургом, Москвой, Киевом и Одессой с Севастополем и Таганрогом для богатых клиентов, но и только.
До столицы Александр добрался на восьмой день вечером. А утром девятого приехал в Гатчину. Но во дворец не попал. Михаил был на прогулке по парку. Адъютант Императора явно поджидал князя и провёл его по дорожкам парка к летней беседке, куда минут через десять подъехал на эксклюзивном сестрорецком квадроцикле Император. Михаил соскочил и квадра и легко взбежал по ступенькам в беседку.
— Ваше Императорское Величество, рад приветствовать вас в добром здравии, — Александр щелкнул каблуками и боднул головой воздух.
— И ты, Александэр, туда же…, — усмехнулся Михаил, — мог бы и не изображать из себя шута. Пошли пройдемся. Погоды нынче знатные стоят.
— Как съездил? Как там с рудниками? — спросил Михаил, когда они отошли от беседки.
— Знаешь, Михаил, вот как ни странно даже неплохо. Хорошего администратора удалось подобрать. Из обрусевших остзейских немцев. Так что через полгода рудники и горно-обогатительный завод заработают на полную мощность. А свинцово-цинковый завод уже выдаёт продукцию.
— Что ж, хорошо если так. Змеиногорские рудники не хочешь в аренду взять?
— Нет, не сейчас точно. С деньгами и со сведущими в деле людьми плохо. Да и по-хорошему там нужно строить железные дороги. У меня на такое денег точно нет. Население в тех местах опять же сильно выросло. И нужно вывозить сельскохозяйственную продукцию. К тому же с железной дорогой можно было бы сильно поднять добычу и переработку полиметаллических руд. Тогда, глядишь, и от импорта свинца и цинка со временем можно было бы отказаться. Но денег на постройку железной дороги в тех местах у казны как всегда нет…
Пару минут они шли молча, а потом Михаил вывалил на своего советника и порученца воз новостей.
— Пока ты ездил на Алтай, многое произошло. Об этом пока не пишут в газетах. Но это только пока. Ты наверно знаешь, что Сандро пытался купить броненосные крейсера, от которых отказались чилийцы. Так вот пока он торговался с чилийцами, в Чили появились японские посланцы и купили крейсера за назначенную цену. И ладно бы только это. Они купили пару броненосных крейсеров у Италии. Это те, от которых отказались уже аргентинцы. Но и это ещё не все. При проходе Гибралтара наши умники ухитрились пропороть днище у «Осляби». Притом ещё и киль повредили. «Ослябю» сняли с мели, конечно. Оттащили броненосец на ремонт в Италию. Теперь в доке он месяца четыре проведёт, если не больше. Мне как донесли о покупке японцами итальянских крейсеров, я отдал Скрыдлову приказ срочно собирать отряд и двигаться быстрыми темпами в Порт-Артур.
— А каков отряд кораблей у Скрыдлова?
— Броненосцы Цесаревич и Пересвет, крейсера Баян, Русич, Боярин, три вспомогательных крейсера и восемь дестроеров, из которых пять французской постройки. Собственно это все, что у нас есть из более менее современных кораблей. Почти все. Остальное уже и так на Дальнем Востоке. Есть ещё Светлана и «Ослябя». Все. Больше просто ничего нет. И купить негде. Бородинцы вступят в строй не раньше лета следующего года, как и пара крейсеров отечественной постройки. В Средиземном море Скрылову пришлось оставить несколько номерных миноносцев, которые разбросаны по нескольким портам. Кому-то их собирать придётся и вести на Дальний Восток. Самостоятельно они только потонуть по дороге могут. Вот такие у нас дела. Ах да, есть ещё хорошие новости. Подводную лодку германской постройки надумали как перебросить на Дальний Восток, не разбирая. В сентябре в Киле её заберет специальный корабль и в сопровождении какого-нибудь вспомогательного крейсера пойдёт в Порт-Артур.
— М-да, сильный ход сделали японцы! — отозвался после некоторого раздумья Александр. — А каковы предположительные сроки готовности новых ныне японских крейсеров?
— Сандро говорит, что итальянские будут готовы примерно к Новому году. А бывшие чилийские где-то летом следующего года.
Минут пять прошло в молчании. Собеседники неспешно шли по дорожками императорского парка. Шелест листвы, пение птиц и скрип мелкого гравия под ногами. Александр пытался просчитать варианты, но пока получалось плохо. Кроме старых заготовок, которые теперь нужно пускать в ход.
— Если усиленных маневров японского флота пока нет, то, думаю, что японцы подождут прихода пары первых крейсеров. Тем более, что сейчас в Корее и Приморье начнутся сильные дожди. Уже начались. Воевать и доставлять снабжение по раскисшим дорогам — это одно мучение. А на севере Кореи дорог почти нет. Прям как у нас в глубинке. Так что остаётся надеяться, что японцы думают также. Это первое. Вернее второе. Первое — это то, что раз японцы купили сразу четыре броненосных крейсера, то война точно будет. Далее… Всякая война требует очень больших денег. А поскольку переброска массы войск на Дальний Восток — дело долгое, то и война выйдет долгой. Нам придётся занимать деньги за границей. Если делать это во время войны, то не только процент будет выше, но и саму выдачу кредита кредиторы наверняка будут обставлять какими-нибудь условиями, на которые в мирное время мы ни за что не пойдём. Поэтому стоит на мой взгляд попытаться занять хотя бы часть денег сейчас. Отправить переговорщиков во Францию, САСШ и Германию. И запрашивать одну и ту же сумму, всячески демонстрируя, будто мы выбираем, у кого занять. Но попытаться занять во всех трёх странах одновременно. Германия имеет в этом ряду особое значение. В следующем году заканчивается русско-германский договор о двухсторонней торговле. Если Министерству финансов придётся перезаключать его во время войны, а заодно ещё и просить в Германии денег, то на будущем договоре страна может потерять массу денег. Так что лучше хотя бы кредит от германцев получить до начала войны. Если удастся. И то, что он может быть частично связанным, не столь важно. Нам все равно многое придётся закупать в Германии как во время войны, так и после. Так почему бы это не делать это частично на кредитные деньги, которые нам все равно придётся рано или поздно брать? — Александр внимательно посмотрел на молодого Императора. Явного отторжения его слова про заранее взятые кредиты у Михаила не вызвали.
— И на мой взгляд следует задержать увольнение в запас на полгода матросов и солдат, служащих на Дальнем Востоке. При этом новое пополнение туда посылать следует. Как говорят в народе, запас карман не тянет, — продолжил он свою мысль. — Думается также, что следует запасти на Востоке побольше продовольствия, для чего произвести закупки излишков того, что шло раньше в Китай через Кяхту. Да и с Чёрного моря перебросить пароходами. Много, к сожалению, не завезти, поскольку там просто нет столько складов. Но хотя бы часть. Ну и запасами топлива заранее озаботиться в Порт-Артуре. Избежать его временной и видимо достаточно долгой его осады нам скорее всего не удастся. И ещё одно. Нам после начала войны придётся проводить частичную мобилизацию. Нужно срочно составить список заводов, связанных в военное время с поставками продукции в действующую армию и с нормальным функционированием экономики, с которых призывать в армию людей нельзя. Редигер вроде бы собирался что-то подобное делать, но вряд ли далеко в этом продвинулся. Уж больно масштабная это работа. Надо сделать так, чтоб ценных работников этих предприятий не забрали в пехоту или кавалерию. Потому как тот же токарь или прочий специалист принесёт больше пользы, если он будет работать на своём месте, а не бегать с винтовкой в руках на поле боя. Просто потому, что заменить его у станка особо некем. Это, к сожалению, наша действительность. Кого-то конечно придется призывать в технические части. В артиллерию, флот, в ремонтные мастерские, но нужно сделать так, чтоб эти люди были на своих местах… И ещё вот что мне думается. У нас ведь есть суда на Черном море, которые могут использоваться как вспомогательные крейсеры. Думается, стоит отправить часть их с войсками и погруженным на борт вооружением на Дальний Восток. Два рейса они сделать могут и не успеть. Так что лучше пусть во Владивостоке остаются и с началом войны устанавливают вооружение, а то и раньше, и сразу выходят для дальней блокады торговых путей Японии. Без подвоза всего и вся Япония долго полноценно воевать не сможет. Но для обеспечения крейсерских операций нужны ещё угольщики. У меня там есть два, но это слезы. Неплохо было бы ещё несколько угольщиков прикупить на РОПиТ.
Пару минут они опять шли по дорожке молча. Император обдумывая предложенное, а князь просто потому, что более ничего полезного на ходу в голову не приходило.
— Все в общем правильно, Александэр. На бумаге изложишь свои предложения. В субботу я к тебе фельдъегеря отправлю. Побудь пока в столице. Ещё что-нибудь надумаешь полезного, тоже дай знать. И придётся тебе похоже ехать опять на Дальний Восток. Теперь уже в Порт-Артур. И побыть там моими глазами и ушами. А то уж больно противоречивые сообщения идут оттуда. Макаров докладывает одно, Алексеев другое, по линии разведки и охранного отделения идет третье, Минфин четвертое. А это явно как-то неладно.
— Ну что ж, — улыбнулся Александр, — Порт-Артур, так Порт-Артур. Тем более давненько я на Дальнем Востоке не был.
— И ещё, — продолжил Михаил, — наши адмиралы всерьёз заинтересовались возможностью использования турбин на боевых кораблях. Уж больно много перспектив это сулит в будущем. Но есть и немало проблем. Тот принцип заднего хода, который ты применил на своём пароходе, для кораблей флота неприменим. И плюс проблема экономичного крейсерского хода. Все это нужно решить каким-то иным способом. Пока же Сандро решил рискнуть и попробовать спроектировать версию крейсера «Новик» на смешанном принципе — одна паровая машина тройного расширения и две твоих турбины. Проблем масса сразу масса. По сути это уже абсолютно новый корабль. И все из-за перехода на нефтяное топливо. В общем, Александэр, ты уверен, в своих турбинах? Уверен, что это все не напрасно? Уж больно дорогая затея может выйти. И сможешь ли ты обеспечить задний и крейсерский ход? Пусть даже не сейчас, а через год-два?
Агренев взглянул в глаза Императору и ответил.
— Уверен, Государь. За турбинами будущее на многие десятилетия. А с задним и крейсерским ходом мы проблему решим. Уже есть понимание, как это сделать. Мне и самому на пароходах это нужно. Правда, боюсь, для коммерческих судов это будет пока несколько дороговато. Но собственно, я ставил турбину на пароход как раз для того, чтоб продемонстрировать возможность её использования на кораблях.
— И сколько тебе на решение проблем времени нужно по-твоему?
— Вероятно год. Может быть два. Тут нужно с Сандро переговорить насчёт конкретных параметров. Будет задание от флота, будем над ним работать.
— Ну вот и хорошо. Согласовывайте. — Михаил помолчал, а потом продолжил.
— Ну и так тебе для сведения… Сандро заложил на столичных верфях бронепалубника первого ранга и пару больших броненосных с восемью восьмидюймовками. Но все это будет ещё очень не скоро. Сейчас главное достроить четыре новых броненосца серии Бородино и пару бронепалубников. Увы, но раньше весны следующего года, а возможно и лета, они в строй не войдут. Сандро просит денег на покупку крейсеров. Если он найдет, у кого их вообще можно купить уже готовые. Если нет, то будет строить собрата «Баяна» во Франции. Это по морским делам. По артиллерии… Не знаю, писал ли тебе Славянов… Гаубицы наши пошли в серийное производство. 5–6 штук в месяц Пермь будет делать. В следующем году выделку должны поднять раза в два и больше. Но сам понимаешь, на освоение их личным составом нужно время. Зато боевое крещение пройдут, если уж так случится.
— Понятно. А мои стратегические запасы выкупать будешь? — поинтересовался с улыбкой Александр.
— Экий ты какой быстрый! — усмехнулся Михаил. — По-хорошему за создание своих потаенных арсеналов ты давно должен сидеть в Петропавловской крепости по обвинении в умышлении против самодержавия и меня лично. Но учитывая некоторые обстоятельства… Гранаты твои уже на вооружении. Поэтому я дал команду их выкупать. А вот с пулеметами и патронами под новую форму пули генералы пока решают. Дело конечно стоящее, но есть нюансы. Да и два вида патронов одних и тех же на вооружении — это как-то неправильно, а порой и опасно. Так что тут быстро не получится. Колючую проволоку с завода в Петровске за Байкалом выкупят. Отзывы о её применении в бурских республиках от офицеров, бывших на Юге Африке, крайне положительные. Да и здесь на полигоне повторно испытания проводили без тебя. Так что можешь порадоваться. Твои противопехотные мины пока испытывают. Мелкого и крупного рогатого скота уже немало извели. Коварные все-таки у тебя придумки! Раньше то обычные фугасы ставили, а ты вон чего придумал. Пойдут они в дело. Явно пойдут. Так что можешь быть доволен.
— Это не может не радовать, Государь. И есть у меня ещё вопрос. Что по моей задумке с тяжёлыми бронепоездами? Если дашь морские 120 мм орудия, то можно сделать мобильную тяжелую дальнобойную батарею на железнодорожном ходу. В Трансваале британцы применяли подобные бронепоезда достаточно успешно. Думаю, и нам не стоит от этого опыта отказываться.
— В общем, ни я, ни Сандро ничего не имеем против. А шестидюймовки на платформы не встанут? — заинтересовался Михаил.
— Встанут, но только на четырехосную платформу и стрелять можно только на тяжелых рельсов. Причём скорее всего только по ходу движения и под небольшим углом к нему. Хотя может я и не прав. Тут пробовать нужно.
Император задумался. Проходя мимо куста жасмина, он сорвал ветку и покрутил её в руке.
— Хорошо. Только тебе заниматься этим не придётся. Ты к этому времени в Порт-Артуре должен будешь быть. Четырёхосные платформы Обуховский завод сделает и сам пушки смонтирует. Я озабочу этим делом Сандро. Посмотрим, что из этого выйдет. Людей придётся большей частью из экипажа брать. Ну и какое-то прикрытие в голове и в хвосте состава видимо нужно. Пары пулеметов наверно хватит. И забронировать что-то придётся. Как минимум паровоз. Будет у моряков сухопутный крейсер. Если все получится, то можно будет наладить их выпуск даже в том же Порт-Артуре и Владивостоке. Вот только с выделкой морских орудий дела не очень хорошо обстоят, но на доброе дело найдём. Если, конечно, все получится, как ты расписывал.
Незаметно за разговором они вышли к торцу Гатчинского дворца. От центрального входа навстречу им поспешил капитан гвардии. Щелкнув каблуками и отдав честь, он обратился к Императору.
— Ваше Императорское Величество, Ее Императорское Величество Мария Федоровна изволит пригласить вас с себе на беседу.
Отпустив офицера кивком и движением руки, Михаил пожаловался князю.
— Опять мама́ будет убеждать меня скорейшим образом выбрать себе невесту.
— И кто эти счастливые претендентки на российский престол? — заинтересовался Агренев.
— Дочь Николы I Петровича, князя Черногории Ксения и Виктория Аделаида Шлезвиг-Гольштейнская, — неохотно и после некоторой паузы отозвался Михаил.
— Насколько я тебя понял, ни одна тебе не по душе. Я угадал?
— Да, примерно так и обстоит дело. Ну а что ты хочешь? Брак династический. Я уж даже подумывал, а нельзя ли изменить как-то законы. Чем, например, наши княгини хуже, чем европейские принцессы? Да ничем. От брака с нашей княгиней могут быть внутренние проблемы, а от брака с европейскими принцессами проблемы будут международные. И не скажешь, что из этого хуже. По крайней мере сейчас на мой взгляд это именно так. Но изменить закон, увы, я могу только для своих будущих детей. Для себя — нет. Впрочем, теперь это не столь важно. Но в будущем я, пожалуй, все-таки закон дополню. А то в крови Романовых как-то очень мало русской крови осталось. Германской в ней не в пример больше. А я между прочим русский Государь, а не германский. Ну да ладно. Жду от тебя бумагу с предложениями. И будь в Столице.
— Михаил, есть у меня к тебе личная просьба. Помнишь тех моих людей, с которыми мы с тобой на охоту в 98-м году на Амуре ходили?
Император нахмурился и с подозрением посмотрел на князя.
— Помню. И что ты хочешь?
— Таких людей у меня за Уралом с пару батальонов наберётся. Егеря, снайперы, пулеметчики, подрывники, диверсанты, члены досмотровых, а по сути абордажных команд, пластуны и так далее. Подавляющее большинство — военнообязанные. В том числе и отставные офицеры. Плюс ещё есть немало корейцев, которые являются не только местными проводниками. Если этих людей призовут в общем порядке и дадут в руки винтовку, то пользы от этого будет мало. Это как микроскопом гвозди забивать. А вот если они будут заниматься делом, которому они обучены, и под командованием тех, кто знает, на что они способны, — это совсем другое дело и совсем другой результат. Тем более, что часть операций уже заранее подготовлена. В том числе материально. А просьба моя такая. Если из них организовать отдельный батальон дальневосточных егерей с подчинением его командующему армии, то пользу они принесут очень большую. Действовать же им в любом случае придётся мелкими группами.
Императору подобная просьба явно не понравилась. Он внимательно посмотрел на князя и недовольно проговорил.
— Александэр, личная армия может и впрямь привести тебя в Петропавловку.
— А я ей и не собираюсь командовать. Я готов предоставить своих обученных людей в распоряжение власти и военного командования для решения задач, которые укажет власть. А могут мои люди многое. В том числе и на территории вероятного противника. Вот, скажем, есть у тебя люди, которые могут в Японии подорвать химический завод? Нет. Потому как наши генералы об этом не только не заботились, но и даже не подумали. А у меня такие люди есть. И есть план операции. Есть люди, которые могут снабжать наше командование разведывательной информацией из Кореи. Да много, чего есть, включая закладки оружия и взрывчатки на вероятных путях передвижения и снабжения противника. Назначь своих людей в командование батальоном. И лучше, если это будут способные офицеры Генерального Штаба и жандармы. Им подобная специфика деятельности более близка, чем армейским дуболомам, которых у нас хватает. В конце концов война — это не рыцарский поединок. На ней все средства хороши, если они ведут к победе над врагом. И те же англичане, которые являются союзниками японцев, точно не будут себя вести как подобает рыцарям. Вряд ли они вступят в войну на стороне японцев, но нейтралитет будут понимать весьма своеобразно.
Во время последнего монолога князя Михаил откровенно хмурился. Подобная постановка вопроса ему явно пришлась не по душе. Но в то же время он понимал, что как минимум отчасти князь прав. После некоторого раздумья он решился.
— Хорошо. Я подумаю. Бумаги на это тоже предоставь.
Возвращаясь в столицу из Гатчины, Александр, откинувшись на заднем сидении автомобиля, размышлял на тему того, брать ли ему с собой в Порт-Артур Надю или нет. И выходило, что, если он в течении месяца отправится в те края, то вероятно там и останется до начала войны. То есть изначально Михаил его наверняка отправит на месяц-два. Но вот только вряд ли все ограничится этой парой месяцев. Особенно если там дела идут не совсем так, как это докладывают Императору. А поскольку своего начальства на Дальнем Востоке сейчас хватает, то в том случае, если это начальство по давней русской традиции действует, никуда особо не спеша, выполнять роль глаз Императора придётся весьма продолжительное время, пиная особо неторопливых. Причём действовать придётся через Санкт-Петербург, что не добавит ему в тех краях особой популярности в глазах тамошних больших чиновников.
Вернувшись в свои петербургские апартаменты, князь в раздумьях походил по пустым комнатам. М-да, пусто и не уютно без Нади. Она даже просто своим присутствием создавала уют в доме. Так и не решив, чем заняться, Александр позвонил Кутейникову и попросил того подъехать. Иван Иванович был на месте и пообещался быть через полчаса. Полчаса пролетели достаточно быстро, и скоро Кутейников собственной персоной сидел в кабинете дома своего патрона, как всегда подтянутый и аккуратно одетый.
— В общем и целом срочных новостей нет кроме одной печальной и одной хорошей. Вчера мне телеграмма пришла. В Коврове вчера умер инженер Кузьминский… — начал свой доклад Иван Иванович.
Агренев нервно дёрнул подбородком. Это была действительно потеря! Его главный конструктор паровых турбин. Причём он уже замахивался на газовые турбины, из-за чего инженера иногда приходилось осаживать хотя бы по причине того, что на сегодняшний день просто не существовало материалов для создания подобной работоспособной турбины. Александр поднялся из кресла, подошёл к бару и наполнил водкой три рюмки.
Помянули усопшего.
— Жаль! Хороший был человек Павел Дмитриевич. И инженер от Бога.
Посидели немного молча, и также молча помянув усопшего ещё раз.
— Иваныч, ты пригляди, чтоб семья его ни в чем не нуждалась, — попросил Александр.
Кутейников согласно кивнул.
— Там вроде есть кому перенять его дело в Коврове?
— Есть. Но такой фигуры, как Кузьминский, увы, нет. Хотя молодёжи талантливой немало.
Ещё немного помолчав, Агренев поворочался в кресле и продолжил.
— Ну, а порадуешь чем?
— Поступили первые сведения от геологической партии, работающей под Тихвином. Нашли они бокситовую глину. Пока все это только первые находки, но геологи оценивают перспективы весьма оптимистично. Причём все это совсем недалеко от железной дороги. Верст двадцать всего по прямой. Земли там бедные на урожай. А в основном просто леса. Так что ежели это действительно доброе месторождение, то шанс задешево скупить окрестные земли имеется неплохой.
Князь одобрительно кивнул. Новость и вправду была хорошей.
— Иван Иванович, тогда предварительно так. Если все подтвердится и леса кругом, то в случае, если мы за разработку месторождений беремся, земли должна скупать наша лесная компания, дабы ажиотажа на пустом месте не создавать. Или же брать в концессию на большой срок. Но оформлять их не на себя, потому как она у нас компания акционерная, а на вновь зарегистрированную фирму. А уж потом, когда все будет сделано, разберёмся, кому и чем там заняться. Лес для стройки все равно будет надобен, так что и лесной компании там дело найдётся.
Кутейников согласно кивнул.
— Ну а ещё чем порадуешь?
— Да все остальное в общем текущие дела. Революционеры в заграницах попрятались, как тараканы. За последние три недели только двоих смогли ликвидировать. Да и то не из самой верхушки. Так что я начал отзываться группы. Оставлю там небольшую часть людей и в основном из наблюдателей. Нет смысла держать там всех. Как успокоится немного, материал накопится, да тараканы из щелей выползут, так можно будет опять к активной фазе перейти.
Александр, немного подумав, согласился.
— Есть ещё одна думка, Александр Яковлевич. Но это ваша епархия. Я тут говорил о своем с геологами и случайно узнал, что изумруды и прочие бериллы являются по сути рудой для получения бериллия. Бериллий для бериллиевой бронзы или ее саму мы покупаем за границей. Изумруды, конечно, никто не предлагает перерабатывать на металл, но вот бериллы — камни не драгоценные. И добывают их в тех же месторождениях, что и изумруды. По сути, это те же изумруды, только непрозрачные. На Урале неподалёку от Екатеринбурга есть казенные изумрудные копи. Часть из них самая богатая в 97-м году была сдана в концессию одной англо-французской компании аж на 60 лет. Правда под огранку драгоценных камней прямо на Урале, чего до сих пор не было. Это они выполнили. Есть в Екатеринбурге какая-то казенная гранильная мастерская. Но это изумруды и александриты. А вот что компания делает с бериллами, я пока не знаю. Дал команду разузнать. Кроме самой компании на рудниках работают и старатели под сдачу добычи компании. Хотя они по большей части в отвалах ковыряются. Получается, что единственные добрые изумрудные копи в стране отданы на откуп иностранцам. И они же по сути подмяли под себя источник бериллия, если ведётся добыча и скупка берилла. А нам приходится металл за границей задорого покупать…
Кутейников замолчал, посматривая на своего начальника. Вопрос задан не был, но был очевиден. Александр откинулся на спинку кресла в задумчивости. Браться ещё и за изумрудные копи и переработку бериллиевой руды ему ну совсем не хотелось. И так его компании заняты столькими делами, что он уже сам порой начинал путаться в том, чем заняты его компании, а чем нет. А это явно неправильно. Но с другой стороны, если копи единственные, то, почитай, это единственный источник бериллия в стране. По крайней мере пока. И со временем это скажется, обязательно скажется. Во время большой войны — точно.
— Иван Иванович, ты все, как следует, про эту компанию разузнай. И про копи. Про те, которые у них в разработке, и те, которые нет. А тогда на основе полной информации и будем думать, что можно сделать. С одной стороны заниматься ещё и этим мне не хочется. А с другой стороны вроде как нужно, потому как действительно бериллиевой бронзы нужно будет все больше. И в будущем может так случиться, что это станет большой проблемой. В идеале было бы, конечно, неплохо получить доступ к добываемой бериллиевой руде, не занимаясь самостоятельно ее добычей. Но вряд ли это будет просто. В общем жду от тебя информации. Это не срочно, но нужно. Причём сразу оговариваю, что драгоценные камни меня не интересуют ни в каком виде, раз уж у нас не получилось с большой ювелирной фабрикой.
— Хорошо, Александр Яковлевич, — Кутейников быстро набросал пару строк в своём блокноте.
— Да, и разузнай не только по этим Уральским копям. Может именно эти копи нам и не нужны, а есть другие более простые и дешёвые варианты, где можно этот берилл добывать. А то может статься, что мы будем ломиться не в ту дверь.
— Сделаем, Александр Яковлевич, — кивнул Кутейников.
— Хорошо. Тогда с этим вопросам пока все. Есть у меня к тебе дело. Меня Государь, видимо, скоро пошлет на Дальний Восток. И сколько я там пробуду, я пока сам не представляю. А нужно сделать вот что. Среди людей Зубатова есть один человек. Священник Гапон. По твоим делам он тоже проходил. Явный лидер, да ещё и с огромным даром убеждения. Проблема состоит в том, что Зубатов, создавая подконтрольные ему профсоюзы, может не удержать над ними контроль. Причин, по которым это может случиться, масса. Вплоть до его отставки. А организация уже создана. И ей в своих целях могут воспользоваться совсем другие люди, включая всяких революционеров или еще кого-то. Либералы наши, сам знаешь, тоже любят воду мутить. Либо такие лидеры, как Гапон, могут попробовать возглавить эти профсоюзы уже не от лица охранки, а сами по себе, действуя из собственных интересов. В общем нужно за ним посмотреть. И по сторонам тоже посмотреть. Если этот Гапон вдруг начнёт собственную игру…, — Александр выразительно посмотрел на Кутейников, — … то, он и ему подобные станут явно лишними. А поскольку он связан с охранкой, то представить все как террористический акт наших революционеров.
Иван Иванович с неудовольствием покачал головой.
— Этак мы можем перейти дорогу самому Зубатову, чего мне ну совсем не хотелось бы. И… попахивает каторгой…, это ведь люди охранки. Пусть сами за ними и следят.
Александр в ответ улыбнулся.
— Иваныч, я надеюсь, что до этого не дойдёт. Но в то же время, очередного Стеньки Разина в новом обличии нам совсем не нужно. Особенно во время предстоящей войны с Японией. То есть нужно посмотреть и быть готовым, что такой вариант возможен. И сработать на опережение. А если ничего подобного не случится, то значит, что мы просто перестраховались. И все.
Кутейников посидел немного, глядя в окно. Его явно не устраивала и подобная трактовка. Но потом он решился.
— Хорошо, Александр Яковлевич. Но все равно мне это не нравится.
— Мне это тоже не нравится. Но ещё больше не нравятся возможные последствия того, что мы могли бы сделать, но не сделали по причине того, что нам это претит.
Твёрдый взгляд золотистых глаз князя упёрся в глаза подчиненного. Секунд десять они бодались взглядами, а потом Кутейников отвел глаза и тяжело вздохнул.
— Какого дьявола мы ещё делами охранного отделения заниматься должны, лезть в ихнюю епархию, да ещё против оного? — пробурчал недовольно Кутейников.
Этот вопрос Агренев оставил без ответа. Да и что тут говорить? Не будешь же объяснять, что совершил Гапон в другой истории. Тем более, что Александр и сам не знал, как попу Гапону жандармы позволили сотворить то, что он сделал. Да, история здесь уже идёт немного по-другому. Но кто даст гарантию, что и здесь не повторится нечто подобное Кровавому воскресенью и первой русской революции? И ведь виноваты не только революционеры. Виновата и верхушка. Да взять некоторых фабрикантов. Сами, бывает, провоцируют рабочих на забастовку с митингами, потом сами требуют от властей её разогнать. Полиция и казаки разгоняют, и в сознании рабочих выходит, что главные виновники насилия — власти, а не те, кто все это изначально затеял. Суки! И самое поганое, что сейчас, пока Империя ещё только вылезает из затяжного экономического кризиса, таких гадов нельзя облить грязью через газеты, поскольку негатива в обществе и так хватает. Ведь распространение негатива через печать про верхние слои общества — это вода на мельницу как раз тех, кто такое устраивает. Не конкретно этого лица, а именно группы заинтересованных лиц. Ну и на пользу тем же революционерам явным и потенциальным.