Гиря

5 июля, пятница: день

Выслушав рассказ Бампера, своего кореша и заместителя, Гиря с любопытством покрутил в руках браслет из желтого металла и спросил: — Циркониевый, говоришь? А вообще-то на хрена он нужен? Братан ответил не сразу. Потом, почесав в затылке, пробурчал: — Ну там, сосуды, сердце… Для здоровья, бля, короче. — А насчет того, чтоб стоял лучше? Тоже помогает? — Так и есть, в натуре, — ухмыльнулся Бампер. — Иначе к чему бы мне эту херню моя чувиха подарила? Они сидели в только что купленном тяжелом мерседесовском джипе напротив крупного универмага, контролируемого бригадой Гири, в районе метро «Молодежная». В Западном округе бывший мелкий рэкетир теперь развернулся вовсю. Особенно за последнюю неделю, после того, как погибли первые лица в группировке никулинских. Эта команда практически перестала существовать, и многие её бывшие бойцы уже работали на Гирю. А он уверенно захватывал все новые объекты, которые ранее доились Толяном. Впрочем, универмаг, возле которого рэкетиры сейчас находились, располагался на законной вотчине Гири, и тот обложил данью этот магазин сразу после разгрома команд Посланника и Арлыка. Единственный, кто путался под ногами сейчас и наверняка создаст серьезные проблемы в будущем, был Шмак. Гиря твердо знал, что это человек якобы погибшего Арлыка.

На самом деле, как сказал Гире один стоящий пацан, хорошо знавший московский криминальный мир, Арлык — не кто иной, как бывший химкинский бригадир Бархан, которого совсем недавно видели целым и невредимым. Да и оставшиеся в живых сколковцы считали, что Арлык сумел уйти из окруженного ими офиса, пожертвовав несколькими своими боевиками. Знал Гиря и кое-кого из никулинских, которых Шмак заманивал в создаваемую им бригаду. При этом он намекал пацанам, что настоящим паханом будет Арлык, чье имя наводило натуральный ужас на местную братву и здешних коммерсантов. Самое простое решение проблемы — загасить Шмака. Но сделать это надо было втихую и чисто: Гиря, не имевший прочных связей с ментами, очень не хотел быть заподозренным в мокром деле. Да и Шмак вел себя достаточно осторожно. Гиря знал его в лицо, но не ведал, где тот живет и организует встречи со своей малочисленной пока братвой. Понятно, что в этом округе, но в каком месте конкретно? Шмак действовал вполне в духе своего нынешнего босса: Арлык создал бригаду без шума и пыли, а потом бац! — и через пару недель он уже хозяин округа.

— Ну, чего? Поехали? — Бампер слегка тронул за плечо задумавшегося бугра. — Угу. Гиря отдал браслет братану, включил зажигание и, прежде чем тронуться, бросил взгляд в боковое зеркальце. То, что он увидел, разом изменило все его планы: через дорогу переходил как раз тот самый Шмак. Конкурент явно направлялся в универмаг, который рэкетиры только что покинули. — Видишь этого штемпа? — заволновался Гиря, указывая пальцем на высокого мускулистого парня, с черной наплечной сумкой, идущего по улице в одной маечке. — Это Шмак, запомни его. — Где, где? — задергался Бампер. — Жаль, ствол с собой не прихватили. — Дура, нашел, где мочить! Ты его в лицо хотя бы запомни. Но Шмак уже вошел в универмаг. — Не рассмотрел, блин, — расстроился Бампер. — Ну, ничего на выходе разгляжу падлу, как следует, а потом мы ему на хвост сядем. — Засечет, — покачал головой бугор. И тут на его лице заиграла ухмылка: — А ну-ка, братан, дай свой браслетик. Бампер, недоумевая, протянул его пахану. — Сиди здесь. Я сейчас, — произнес Гиря и ринулся в универмаг. В зале он быстро нашел крутившего башкой по сторонам, видимо чего-то искавшего Шмака, а потом заметил и администратора Аллочку, исполнявшую роль надсмотрщицы за работой продавщиц. С этой яркой и фактурной молодой женщиной у Гири совсем недавно сложились весьма близкие отношения, и он решил использовать и данное обстоятельство, и её должность. — Аллочка, — тихо шепнул он, подойдя к ней сзади. Та вздрогнула, обернулась. — Господи, напугал. Ты же ведь только что ушел? — Ушел, вернулся — какая разница, — отмахнулся от расспросов рэкетир. — Видишь вон того пацана в красной майке? Стоит, репой своей бестолковой вертит? — Ну, вижу. — Надо ему эту вещицу втюрить. — Он протянул женщине браслет Бампера. — Циркониевый, — сразу определила Алла. — А как это «втюрить»? Продать, что ли? — Как угодно! Хоть задаром отдай. А продашь — все бабки твои. — Не знаю, получится ли, — пожала плечами администратор. — Ну, пококетничай с ним. Ты же это умеешь. Телефончик ему свой дай. — Еще чего! — заволновалась Алла. — Ты что, подложить меня под него хочешь? — Да нет же! — Гиря скорчил досадливую гримасу. — Надо только браслет ему толкнуть. — Да зачем это тебе? — Потом объясню. — А с тобой мы когда встретимся? — Да мы же пять минут назад обо всем договорились. Действуй!

Шмак ожидал к себе в гости Арлыка позавчера, но босс позвонил и сообщил, что у него сломалась тачка, после чего пригласил своего главного и единственного помощника на хазу в Бибирево. Шмак должен был доложить, как обстоят дела с созданием бригады и что вообще творится в округе. После чего Арлык даст ему новые инструкции и выделит ещё сколько-то зелени для рекрутирования бойцов. Собравшись в гости к бугру, Шмак призадумался о том, как будет при этом выглядеть. Он никогда не суетился по поводу прикида и одевался, как ни попадя, но была одна вещь, которая в его глазах придавала человеку особую весомость — классные котлы. И вчера он увидел у только что завербованного им боевика именно такие. Шмак сразу же предложил пацану продать ему их, но тот отказался, зато назвал место, где приобрел прибор — в универмаге у метро «Молодежная». И вот по дороге к боссу он заглянул в этот магазин и сейчас искал глазами часовой отдел. Но, сколько Шмак ни оглядывал таблички с названиями торговых рядов, найти нужный прилавок никак не мог. Он невольно занервничал — так можно и опоздать к боссу, чего делать совершенно непозволительно. Но тут к нему подоспела нежданная помощь. — Вы что-то ищите? — услышал он вкрадчивый женский голосок. Шмак повернулся на его звук и обнаружил подошедшую к нему довольно приличную телку. Прикинута та была вроде бы и строго — в однотонные пиджак и юбку, но её бюст как бы ненароком выпирал за служебные рамки. А что она именно служит здесь, в магазине, помощник Арлыка установил, как раз уставившись на этот бюст, где размещалась визитная карточка с указанием имени и должности его владелицы. Мысль о возможном опоздании на встречу с боссом куда-то уплыла сама собой, а лицо Шмака невольно расплылось в многозначительную улыбку. — Да, но, кажется, я уже нашел то, что надо! — И бригадир хохотнул, довольный своим остроумным намеком. Женщина мило смутилась, её глаза сразу замело поволокой, а грудь вздыбилась так, что братану показалось, будто он слышит треск разрываемой материи. — А все-таки? — Алла старалась вовсю изобразить интерес к этому, по её мнению, корявому уроду. Но в угоду Гире она была способна на многое. — Может быть, вы ищете хороший подарок любимому человеку? — Хм. Любимому человеку, говоришь? Может, и ищу… А что ты имеешь предложить? Администратор сделала ещё полшага вперед и обдала телесным жаром быстро терявшего голову братана. — Смотрите, на прилавках вы этого не найдете. — Она вытащила из кармана металлическую побрякушку, которой Алла успела придать товарный вид, положив её в целлофановый пакет с маркой своего магазина. — Это циркониевый браслет. Мельком взглянув на него, Шмак кинул нежданное приобретение в сумку. — Сколько? — спросил он, заглядывая женщине в глаза и беря её за руку. Алла понятия не имела о цене браслета, как и том, для чего её дружок вздумал всучить его этому малосимпатичному типу в красной майке. Впрочем, Гиря такой выдумщик: достаточно вспомнить, что он в постели с ней выделывает… — Двести, — сказала она наобум. Цена в данном случае вообще не имела для неё значения: главное, браслетик в сумке у клиента. Теперь важно побыстрее отвалить от него. Шмак тут же вытащил две зеленые бумажки и протянул их женщине. Та слегка растерялась, поскольку имела в виду рубли, но быстро спохватилась и сунула баксы в кармашек форменного пиджачка. — Надеюсь, мы ещё увидимся, — подмигнула она покупателю и быстро направилась к входу в служебные помещения. — Постой-ка! — Шмак хотел было проскочить туда же вслед за ней, но перед ним вырос секьюрити. — Вам чего, гражданин? Этот малый по сравнению со Шмаком выглядел просто жалко, но бригадир не любил шухера не по делу и мирно отступил. «Ладно, никуда телка не денется, раз здесь пашет». Гиря не слышал разговора Шмака с Аллой, но был восхищен, с какой скоростью она выполнила его просьбу. Можно было сваливать, но рэкетир решил выяснить, что конкурент собирается делать дальше — не стрелку ли он здесь с кем-нибудь забил? Гиря зашел в самый дальний угол огромного зала и, спрятавшись за каменный столб, наблюдал за передвижениями Шмака. Тот было кинулся за Аллочкой, потом вроде как спохватившись, вдруг помчался на выход. Гиря, пробравшись сквозь толпу, тоже вслед за ним выскочил из универмага. Но Шмака и след простыл. Рэкетир подошел к своему заму, вальяжно развалившемуся в салоне джипа. — Ну, видел, куда пошел Шмак? — спросил его Гиря. — Нет, — озадаченно ответил братан. — Я же его на хлебальник не знаю. Гиря хотел было сделать корешу нечто вроде выговора, но передумал и махнул рукой: — Ладно, теперь это не важно.

 

Подполковник Фролов

5 июля, пятница: день

Вчера утром, когда он задавал свои вопросы Вере Шигаревой у постели её смертельно раненного отца, у подполковника не было никакой задней мысли. О том, что она во вторник заболела и отсутствовала на работе, а Иннокентий Трофимович пригласил к ней врача, Фролов узнал случайно из разговора с Алексеем Бегуновым. Он хотел выяснить у прокурора, не имел ли тот контактов с Шигаревым по служебной линии, которые могли бы дать следствию хоть какую-то зацепку, раскрывающую цель поездки Иннокентия Трофимовича в Очаково. А о личности врача он задал вопрос Вере автоматически, по сыщицкой привычке добиваться в любом относящемся к делу эпизоде полной ясности. Но за истекшие сутки много воды утекло, а главное, крови. И теперь у подполковника создавалось впечатление, что следователь московской городской прокуратуры Вера Иннокентьевна Шигарева каким-то непонятным пока образом причастна к трагическим событиям, произошедшим в Западном округе столицы за последнюю неделю. Такое впечатление у него возникло после вчерашнего убийства в подъезде одного из жилых домов на площади Победы и начавшегося по этому факту расследования. Фролов не вошел в следственную бригаду по данному делу, поскольку руководство ГУВД требовало от него немедленно разыскать преступника, посмевшего поднять руку на заместителя Генпрокурора, и освободило подполковника от всякой текучки. Однако, узнав у коллег, что убийство совершено холодным оружием и в подъезде, где проживала дочь Иннокентия Шигарева, Фролов потребовал от начальства, чтобы его допустили участвовать в расследовании и этого преступления. Ему пошли навстречу лишь частично: обещали немедленно информировать его обо всех установленных следствием фактах по интересующему подполковника делу. И вот какая загадочная получилась картина. В подъезде на Площади Победы оказался убит Дмитрий Степанович Грушин, коммерсант, а в недавнем прошлом — темная личность, как предполагалось — киллерский диспетчер.

Пять лет назад он был арестован по делу об убийстве, которое расследовал Иннокентий Шигарев, но подозреваемого, в конце концов, отпустили — официально: за недостатком улик. А жил этот Груша в Очакове, недалеко от того места, где был убит зам Генерального прокурора! Еще одни любопытный момент: в подъезде Дмитрий Грушин наверняка кого-то поджидал — ведь рядом с ним нашли пистолет с навернутым глушителем, с отпечатками пальцев убитого. За кем же он охотился? Неужели за Верой Шигаревой? Конечно, в этом престижном доме и в том же подъезде живет немало персон, в основном бизнесменов, по которым плачет пуля киллера, да и ствол Груше могли подбросить, чтобы сбить следствие с толку, но Фролов полагал, что в такого рода делах совпадений не бывает. Если в ряде криминальных эпизодов мелькает одна и та же личность, значит, она в каком-либо качестве причастна к этим преступлениям. Как установили баллистики, Шигарева смертельно ранили из пистолета марки «магнум» сорок пятого калибра. Из того же оружия десятью днями ранее Фарида расстреляла инспектора ГИБДД, пытавшегося её задержать, и ранила двух патрульных. А год назад этот же ствол стал причиной смерти подполковника Делягина — коллеги Фролова по ГУВД. Прошлогоднее преступление так и осталось нераскрытым, но предполагалось, что оно совершено киллером из банды Арлыка. Получалось так, что и Делягина убила Фарида, а значит — Арлык и Бархан одно и то же лицо! Главарь можайских, как и подозревал Фролов, остался жив и вместе со своей боевой подругой участвовал в налете на «Промбанк».

Здесь все понятно, неясно только — для чего этой парочке убивать Шигарева? И ещё один фигурант — Виктор Курганов, он же Витя Перышко. Этот парень любил орудовать ножом, и поневоле возникало предположение о его причастности к убийству на Площади Победы, поскольку холодным оружием современные киллеры практически не пользовались. Однако исследования криминалистов косвенно опровергали эту версию. Груша был поражен холодным оружием другой формы, не тем, которое принесло гибель Угрю, Толяну и Багру. Но ещё до получения данного заключения Фролов устранил собственную оплошность — он установил то, что обязан был установить в первую же минуту, когда в поле его зрения попал Витя Перышко. Выяснилось, что Курганов сразу после ограбления банка официально приобрел синюю «шестерку» — очевидно, парень чувствовал себя в полной безопасности. Выходит, взять его особого труда не составляло. Но если подумать на холодную голову — что этому парню можно предъявить?

Потому сегодня с утра подполковник послал двух оперов поговорить с жильцами дома, в подъезде которого завалили Грушу. Может, кто-то из местных обывателей заметил в день убийства во дворе или со стороны проспекта припаркованную синюю «шестерку», ранее здесь не стоявшую? Может, даже кто-нибудь запомнил её номер?

Почему бы нет? Встречаются такие любители, очень они помогают сыщикам. Операм подполковник дал и фотографию Курганова, впрочем, не питая особых надежд, что его опознают, поскольку убийство Груши произошло, когда уже стемнело. Машину ещё могли разглядеть, а лицо человека — и, скорее всего, закамуфлированного, — вряд ли. Сыщики должны вернуться в управление, где Фролов сейчас и находился, с минуты на минуту, и, несмотря на заключение криминалистов, гувэдэшник очень надеялся, что они вернутся не с пустыми руками: чутье и опыт сыщика подсказывали ему — Грушу завалил Витя Перышко. Зачем — другой вопрос. Подполковник мысленно возвратился к личности Веры Шигаревой. Еще одно удивительное совпадение, она, покинув умирающего отца, приехала домой примерно в то же время, когда в её подъезде произошло убийство Груши! Однако этим фактом цепь «совпадений» не заканчивается: Шигарева оказывается в «Промбанке» как раз тогда, когда на него совершили налет! Далее. Один из бандитов хотел её изнасиловать, но за девушку вступился именно тот налетчик, который так лихо действовал ножом, то есть Витя Перышко. Когда же повели трахать другую заложницу, он и пальцем не пошевелил. Все это следовало из многочисленных свидетельских показаний, которые ранее представлялись Фролову не относящимися к сути дела. Позавчера ему казалось вполне логичным, что Вера Шигарева не захотела ворошить дело об ограблении «Промбанка», поскольку оно было закрыто Генпрокуратурой и, в частности, её отцом. Но, может быть, такое поведение молодого следователя диктовалось иными, чисто личными, мотивами? Тут Фролов припомнил, что и сам Шигарев поначалу склонялся продолжать расследование, но вдруг в какой-то момент резко изменил позицию. А в какой именно момент? Подполковник сморщил лоб и стал мысленно восстанавливать картину совещания в Генпрокуратуре. И он вспомнил! Шигарев сделал разворот на сто восемьдесят градусов, когда увидел фотографии предполагаемых налетчиков: Бархана и Перышко! Неужели он покрывал бандитов? Но зачем? И почему в качестве благодарности к Иннокентию Шигареву Бархан его ликвидировал — то ли сам, то ли с помощью Фариды? Так или иначе, исходя из данных баллистической экспертизы, Бархана можно уверенно вслед за Фаридой объявлять в федеральный розыск — теперь уже по обвинению в причастности к убийству заместителя Генерального прокурора. Тут уж начальство возражать не будет, хотя против Бархана прямых улик нет. Очевидцев кровавого инцидента в Очакове не нашлось — слишком далеко от жилых домов все произошло. Да и выстрелы были произведены наверняка из глушака — никто ничего не слышал. Но сейчас подполковника больше интересовал Перышко, а не Бархан, и он с нетерпением ожидал прибытия оперов. Наконец раздался короткий стук в дверь, и в кабинет ввалились муровские сыщики. Увидев их возбужденные лица, Фролов понял — они что-то нашли. И подполковник, зная привычку этих оперов начинать рассказ с длинных предисловий и прологов, не стал сдерживать нетерпения, спросив быстро и резко: — Итак, кто-то видел вчера синюю «шестерку»? Отвечай, Савчук, быстро и коротко. — Если коротко — нет, — улыбнулся муровец. Фролов, несколько озадаченный, кивнул: — Продолжай. — Зато видели Курганова, — торжественно объявил Савчук. — Бойкая такая бабуля клянется, что он выходил из того самого подъезда, где завалили Грушу. — Когда? — Подполковник вскочил со стула. — Сразу после убийства? — Нет, двумя днями раньше. Во вторник, около двенадцати дня.

 

Бархан и Шмак

5 июля, пятница: день

Из телевизионных новостей Бархан узнал крайне противную вещь: тот козел с пистолетом, которого в Очакове завалила Фарида, оказался не каким-то там лохом, попытавшимся вступиться за мнимых ментов, а заместителем Генерального прокурора. Понятно, что сейчас опера ни пить, ни ссать не будут, пока не найдут того, кто завалил такого большого начальника. К несчастью, он только-только, причем совершенно случайно, узнал от Фариды, что она все время пользовалась одной и той же пушкой. Бархан впервые в жизни поднял было на подругу руку, но вовремя сдержался — это его вина, он допустил недосмотр в образовании девушки. Понятно, что в лаборатории МУРа легко установят: и этот Шигарев, и гаишник, жмурик недельной давности, загашены из одного и того же ствола. А поскольку ментам уже хорошо известно, что гаишника завалила Фарида, то труп прокурора, понятно, повесят на нее. Ну, а где Фарида, там и Бархан: опера это хорошо знают. Бархан решил пока отсидеться на хазе, но, чтоб не терять времени зря, пригласил к себе Шмака — с целью прояснить ситуацию в Западном округе, спланировать и начать, наконец, решительные действия по захвату территории. Раздался зуммер мобильника. Бархан взял его, нажал на кнопку, но не издал ни звука. — Это я, — послышалось в трубке. Они с Перышком условились не называть никаких имен и не представляться при разговоре по телефону: небольшая предосторожность не повредит, тем более, если легко узнать друг друга по голосу. — Привет. — Наш общий друг приглашает нас сегодня вечером к себе на день рождения, — донесла трубка нежданную и неприятную в данной ситуации новость. «Общий друг»? Артемий или Федос? Бархан решил уточнить: — Друг, который с бородой? — Друг, который без бороды. Значит, приглашает Федос. Светиться в городе Бархану совсем не хотелось, но и отказаться без ссылки на серьезную причину от приглашения вора в законе он не мог. Рассказывать же кому бы то ни было о мочилове в Очакове и о необходимости соблюдать особую осторожность в связи с этим делом бандит, естественно, не собирался. В ближайшее же время он прервет всякие контакты с Федосом, сменив хазу и спрятавшись в такое местечко, о котором будет знать только Шмак. Ну, а пока у него контракт с Федосом, нужно подчиняться. Да и дело, конечно, не в дне рождения — что-то задумал старый вор. — Ну, называй адрес. — Давай лучше встретимся на выходе из метро «Смоленская», что в начале Арбата. — Во сколько? — В шесть вечера. — Заметано. А вот теперь раздался звонок в дверь. Бархан разглядел в глазок Шмака и щелкнул задвижкой. — Заходи, братан. — Привет, босс. Хозяин повел гостя в свою комнату, другую занимала Фарида. — Пивка? — Не откажусь. Заглотили по бутылочке и приступили к деловому разговору. Шмак вытащил из сумки и развернул карту Западного округа, которую достал в префектуре. — Ты, может, не в курсе, Арлык, — бригадир знал Бархана именно под этой кличкой, — никулинские развалились. — Потому что их бугров в «Промбанке» замочили? — Бархан эту информацию получил опять-таки из теленовостей. Когда Перышко убрал тех двух амбалов, никто из налетчиков не знал, кто они такие. — Точно. — А Гиря чего? Шевелится? — Да, — помрачнел Шмак. — Развернулся вовсю. Вот смотри. — Он тыкнул пальцем в карту. — И Кунцево, и Очаково уже под ним. Теперь он лезет в Матвеевку и Раменки. — Сколько у тебя сейчас бойцов? — Семь. У Гири уже втрое больше, и он сейчас никулинских вербует. Были б башли, и я б мог кое с кем договориться. Бархан протянул своему бригадиру приготовленную заранее пачку зелени. — Здесь двадцать штук. Возьми в бригаду ещё троих. У тебя есть на примете какая-нибудь контора под нелегальный офис? Пока не войдем в полную силу, лучше действовать из-за угла. — Недалеко от моего дома только что построили гаражный кооператив. Я уже туда внедрился. Втихую возьмем его под контроль. — Годится. Но нужно и щелкнуть Гирю по носу: посмотрим, на что он способен. Сегодня же наезд надо сделать на какой-нибудь объект, который Гиря доит. Цепляться мы пока за эту коммерческую точку не будем — просто конкурента припугнем. Шмак сразу же вспомнил об универмаге, в котором он сегодня хотел купить классные котлы, а в результате получил какую-то бессмысленную херовину. Вот вечерком Шмак туда и отправится: и магазин под контроль поставит, и часики прихватит, и телку пышную, так лихо кинувшую его, поимеет. — Сделаем, босс, — уверенно ответил он. — Есть у меня к тебе одна просьба, — после некоторого раздумья произнес Бархан. — На день рождения я иду к очень авторитетному человеку. Надо бы подарок какой купить, да мне выходить из квартиры нельзя — жду важного звонка. Тут рядом супермаркет со всякой фигней, подбери чего-нибудь. Шмак хотел было сказать, что Арлык может взять с собой в магазин мобильник, но передумал: раз босс не хочет сам идти, значит, для этого есть серьезные причины. Он Шмака за шестерку не держит, обращается уважительно. И тут бригадир опять вспомнил о своем злосчастном посещении универмага и с подобающей случаю счастливой улыбкой выудил из сумки целлофановый пакет с браслетом. — Вот, только сегодня прикупил. Я тоже на день рождения собрался, и мне знакомая администраторша в магазине посоветовала… — И здесь Шмак примолк, поскольку забыл, как эта штука называется, а для чего она вообще нужна, он узнать не успел: слишком быстро шустрая телочка сделала ноги, заполучив двести баксов. Но его выручил сам босс: — А, циркониевый браслет! — произнес он явно заинтересованным тоном. — Видел рекламу по ящику. От всех болезней помогает. Ну что ж, годится. Сколько я тебе должен? Шмак хотел было наварить сотни три, но убоялся обманывать Арлыка — репутация у того была больно грозная. — Двести. — Держи. И бригадир поехал назад, в Очаково, к своим пацанам. Сегодня вечером им предстояло совершить первый наезд…К счастью, светиться Бархану у метро долго не пришлось: Перышко уже ждал его, причем в руке держал букет цветов. — А это ещё на хера? С понтом — бабу ждешь? — Нет, это Федосу. Тюльпаны — лучший подарок для мужчины. Бархан только хмыкнул про себя: он уже привык к заскокам этого парня. А у Федоса, видно, и впрямь был день рождения: он даже натянул белую сорочку и галстук. Бархан не видел его с того дня, когда скрылся Ганя Химик, и теперь заметил, что пахан ведет себя как-то необычно, но в чем это выражалось конкретно, он определить не мог.

— Заходите, пацаны, присаживайтесь за стол. У меня, почитай, первый день рождения на воле.

Витя тут же протянул имениннику цветы. — Поздравляю, Федос. Тюльпаны приносят удачу в любом деле. Но только дело это должно быть совершено не раньше, чем завянет букет. Федосу такие слова не слишком понравились. — А до этого срока твои цветики что же, только беду кличат? — отозвался он довольно хмуро. — Насчет беды не ведаю, но счастья не увидишь точно, — беззаботно ответил Перышко. — Зато, как облетят лепесточки, век горя знать не будешь, а что ни задумаешь, все исполнится. — Ну ладно, и на том спасибо. — Федос налил воды в алюминиевую кастрюлю и сунул туда букет. — У меня тоже есть для тебя подарочек. — Бархан покрутил в руке желтый браслетик и торжественно протянул его имениннику. — Носи на здоровье. Из циркония вещь — все хвори побоку. — Да я, слава Богу, здоров. Но, может, на будущее пригодится. — Федос сунул браслет в карман пиджака. Стол оказался не слишком шикарным, да и водки было не много — всего две бутылки. — На ханку не слишком налегай, — сразу же предупредил Федос Бархана. — Завтра с утра дело предстоит. Витя выпил принесенный с собой пакет томатного сока, а два других братана раздавили бутылек, прежде чем Бархан, наконец, спросил: — А что за дело-то, Федос? И тут он все-таки определил, что же такого необыкновенного было в поведении пахана. В глазах Федоса, обычно ясных и не замутненных никакими тайными помыслами, то и дело мелькало странное, какое-то дьявольское выражение. А на губах законника время от времени появлялась и тут же пропадала блудливая улыбка. — Завтра будет третье пришествие, — объявил Федос. — Это что, брат Артемий возвестил?! — восторженно спросил Витя. — Он самый. — Пахан нацепил на вилку селедочную икру и отправил её в рот. — А мы тут каким боком? — осторожно спросил Бархан. Ни странные слова, ни странное поведение Федоса ему не нравились. — Мы на этом деле наварим бабки. Завтра в полдевятого утра приходите в кинотеатр. В дверях новый замок врезан, который ты, Перышко, откроешь. — Федос протянул парню ключ. — В десять Артемий начнет представление. — А конкретно что нам предстоит? В таких делах темнить не стоит, — продолжал допытываться Бархан, все более недовольный поведением Федоса. — Ты когда с Угрем шел брать банк, он много тебе чего говорил? — резонно возразил пахан, в деталях информированный Перышком о налете на «Промбанк» и подготовке к ограблению. — То-то и оно! Весь план только у одного человека должен быть в башке. А ваша, братки, задача — очень простая. Завтра народ валом будет валить, а вы последите за порядком, поскольку вход назначен за бабки, по штуке с носу — правда, деревянными, но все равно будут недовольные. Однако и пожертвований немало будет. Башли с публики поручено собирать двум пацанам Артемия, посматривайте, чтобы их не обидели какие-нибудь мазурики. Ровно в десять вытесняете тех, кто не попал в кинотеатр, за ворота заборчика, который сейчас построен у входа в «Планету». Потом ты, Перышко, запираешь снаружи «церковь», а после этого ты, Бархан, закрываешь ворота на заборе с внешней стороны. — Он протянул подельнику висячий «амбарный» замок, с торчащим в нем ключом. — И сразу оба уходите. Сидите на хазах, я вас разыщу. Бабками не обижу.

 

Подполковник Фролов

6 июля, суббота: утро

Стройной версии, объясняющей картину убийства прокурора Иннокентия Шигарева и бакалейщика Дмитрия Грушина, у Юрия Фролова так и не сложилось, несмотря на обилие установленных фактов. Для него было вполне очевидно, что оба убийства каким-то образом связаны между собой и налетом на «Промбанк», и два бандита, в нем участвовавшие, — или, по крайней мере, один, Перышко, — имели некие контакты с Шигаревыми, отцом и дочерью. У подполковника почти не было сомнений, что прокурора застрелил кто-то из двух — Фарида либо Бархан, а Грушу зарезал Курганов, но о мотивах этих убийств у него имелись только весьма смутные догадки. Возглавляли следственную бригаду по делу об убийстве заместителя Генпрокурора те же лица, что занимались вместе с ним раскрытием разбойного нападения на «Промбанк», — следователь Вадим Юрченко и майор ФСБ Борис Скоков. Ранее в приватных беседах с Фроловым оба они соглашались с его версией, что в числе налетчиков были Перышко и Бархан, которые сумели уйти из тоннеля живыми, но на официальном уровне поддержали позицию собственного начальства. Фролов понимал этих ребят — своя рубашка ближе к телу, но все равно испытывал к ним раздражение. Вчера вечером состоялось рабочее совещание в кабинете у Юрченко, где присутствовали, кроме самого следователя, только Фролов и Скоков. Обсуждался ход дела по раскрытию убийства Иннокентия Шигарева.

Поскольку коллеги как будто и не подозревали, что между гибелью прокурора и бакалейщика есть некая связь и были не в курсе обстоятельств смерти Дмитрия Грушина, установленных следственной бригадой, руководимой московской городской прокуратурой, Фролов изложил все имеющиеся у него факты. Он, однако, не стал выдвигать никаких версий. Юрченко спросил обоих офицеров, какие в свете новых данных они предполагают оперативные мероприятия? Скоков взял инициативу на себя, он сказал, что следует объединить дела об убийстве Шигарева и Грушина в одно производство под эгидой Генпрокуратуры, а также объявить в федеральный розыск Бархана и Перышко и при обнаружении их, немедленно арестовать. Фролов тогда возразил, что, задержав подозреваемых, можно заблокировать дело, поскольку предъявить им всерьез нечего. Лучше уж, обнаружив местонахождение бандитов, установить за ними наблюдение.

На что майор ответил: как только Бархан и Перышко окажутся в Лефортово, нужных показаний от них он добьется быстро.

И подпоковник ГУВД не стал более возражать, понимая, что руководству всех трех ведомств нужны хоть какие-то результаты и оно поддержит в этом вопросе именно Скокова. По логике вещей, следовало бы также установить наблюдение за Верой Шигаревой, но никто из присутствующих не решился до консультаций с собственным начальством даже намекнуть на это, и все, не сговариваясь, обошли молчанием её персону. Юрченко в заключение сказал, что доложит о соображениях следственной бригады новому заместителю Генпрокурора Арбакову, а он уже примет решение — объединять дела или нет. Поздним вечером Фролов встретился со своим давним осведомителем, который на днях видел Перышко в заведении у Артемия. Сексот сообщил, что больше этого парня он там не встречал, но на завтра в «церкви» намечается нечто грандиозное — «третье пришествие». Ожидается тьма народу, и, как он полагает, придет и Перышко, поскольку, похоже, помогает Артемию в его темных, хотя и богоугодных делах. Вход в «Божий дом» будет платный, добавил осведомитель, тыща рябчиков. И вот сегодня подполковник решил посетить «церковь», поставив об этом в известность на всякий случай одного из своих оперов. В карманах у Юрия Фролова были мобильник и табельный ПМ. Он знал, что начало «пришествия» в десять, и пришел за полчаса до этого грандиозного события. Вокруг бывшего кинотеатра действительно томилась не одна тысяча людей, но за забор, ограждающий вход в «Планету», народ особенно не стремился. Как понял подполковник, пробираясь сквозь толпу и прислушиваясь к её гулу, зрителям в своей массе была не по карману плата за вход в «церковь». Впрочем, никто особо не роптал, поскольку в народе считали: если чудо произойдет, его можно будет узреть и отсюда. Вообще-то тысяча рублей и для подполковника деньгами были немалыми, но он рассчитывал, что посещение аттракциона Артемия может продвинуть расследование, а значит, принести и лично Фролову дивиденды по службе. А если нет, он компенсирует зря потраченную штуку из денег, выделяемых на осведомителей. У входа стояли два хмурых и щуплых мазурика в черных бесформенных одеяниях: «отроки», как определил для себя подполковник. Фролов сделал-таки попытку проскочить в «церковь» нашармака, как бы не обратив на них внимания, но один из подручных Артемия крепко ухватил его за рукав пиджака. — Вход платный, слуга Божий. Тысяча рублей. Обозленный бесцеремонностью этого ханурика, подполковник хотел было влупить говнюку по морде локтем, за который тот уцепился, но наткнулся на суровый взгляд амбала с внешностью абрека. Рука Фролова сразу, как бы сама по себе, потянулась за бумажником и вытянула оттуда штуку. — Не соизволите сделать пожертвование в пользу Церкви Третьего Пришествия? — предложил вконец обнаглевший «отрок», засовывая деньги подполковника во вместительный деревянный ящик. Фролов молча двинулся в «церковь» и вдруг сообразил, что лицо «абрека» ему определенно знакомо. Он хотел было развернуться и рассмотреть громилу получше, но внезапный прилив толпы затащил подполковника в кинотеатр. Народу здесь, совершенно неожиданно для сыщика, оказалось полным-полно. Все стояли со свечами, которые выдавались бесплатно у входа в огромный зал. Фролов, чтобы ничем не выделяться, и себе взял свечку. Он ожидал увидеть здесь одних старух, но нет: в «Божьем доме» было, пожалуй, поровну мужчин и женщин, причем совершенно разных возрастов и, судя по одежде, социальных групп. Гувэдэшник медленно пробирался сквозь толпу, надеясь увидеть в ней Перышко. Впрочем, тот вряд ли торчит в общем зале, скорее всего его следует искать в служебных помещениях, но визуально подполковник обнаружить их не мог. Огромное помещение было погружено во мрак, лишь на возвышении у противоположной стены, видимо, амвоне, горели четыре подвесные лампы да проникал уличный свет сквозь открытые двери. — Почему никто не зажигает свечи? — тихо спросил он у находившейся рядом с ним интеллигентного вида женщины средних лет, похожей на учительницу. — Нельзя, пока брат Артемий не разрешил, — строго произнесла она и взглянула на Фролова с отчетливой укоризной. Подполковник вдруг понял, чем он проштрафился: все остальные молчали. Не велось никаких бесед, народ, не раскрывая ртов, смотрел в сторону амвона, на котором, впрочем, никого не было. «Похоже, говорить здесь разрешается только брату Артемию», — констатировал Фролов. И тут стало ещё темней, поскольку закрылись двери в церковь. В тот же момент раздался зычный мужской голос: — Зажгите свечи, братья и сестры мои. В течение нескольких секунд зал осветился великим множеством свечей. На амвоне возвышалась фигура, видимо, брата Артемия. Подполковник, конечно, видел фото из его досье, но оно не слишком походило на этого бородатого малого в черном балахоне, с вышитыми на рукавах скрещенными мечами, вещающего столь властным голосом, что многие сотни людей охватывал священный трепет. — О, братья и сестры мои! О, бренные люди, мыкающие горе на этой злосчастной земле! Близок час освобождения вашего от мучительных оков ваших. Как и предвещал я, ныне снизойдет Царь Небесный долу, держа в руце своей не оливковую ветвь, но меч карающий. — Проповедник поднял руку и указал на эмблему на рукаве своего балахона. Толпа вздрогнула, и пламя свечей в людских руках заколебалось, создавая грозную игру теней на стенах и потолке огромного зала. — Но сможете ли вы, люди, в смраде живущие, лицезреть его? О, нет, увидите вы совсем иное — огненный столп, пожирающий все нечистое и погрязшее во злобе своей. Тут подполковник уловил недовольный гул, прошедший в толпе чуть позади и сбоку от него. Он повернул голову в ту сторону. Оказывается, от дверей сквозь плотно стоявших людей пробирался, бесцеремонно расталкивая их, бугай с восточной внешностью, который так сурово посмотрел на Фролова у входа. Сейчас, при свете свечей, его можно было разглядеть довольно отчетливо. И подполковник вдруг понял, что он видит перед собой самого Бархана! Да, точно — его профиль, как на фото из досье! Фролов быстро перевел взгляд в то место, где Бархан-Арлык стоял ранее. А этого парня он узнал сразу — Витя Перышко! Рука подполковника рванулась к мобильнику, но он быстро осознал, что позвонить отсюда ему не удастся: обстановка не позволяет. Да и ему, не дай Бог, кто позвонит. Фролов выключил мобильник и нащупал пистолет, размышляя, сможет ли он незаметно и неслышно передернуть затвор.

 

Римма

6 июля, суббота: утро

Она проснулась и взглянула на часы: было уже половина десятого. Следовало поторапливаться — хотя гражданская панихида по Иннокентию Шигареву в здании Генеральной прокуратуры была назначена на час дня, Вера могла уйти из дому и раньше. Римма потрепала по волосам лежавшего с ней постели Борьку Скокова. Тот что-то пробурчал, но не проснулся. Она вздохнула: жалко было будить мужика — всю ночь трудился, что есть мочи, и, конечно, заслужил свой утренний субботний сон. Пусть пока отдохнет, немного времени у него есть. Римма прошла на кухню и стала листать телефонную книжку: этот номер она не помнила, поскольку ни разу по нему не звонила. Трубку долго не брали, наконец она услышала женский голос: — Алло? — Это вы, Вера? Вы узнаете меня? — Вряд ли телефон Шигаревой уже на прослушке, но все же лучше подстраховаться, свое имя не называть. — Да, — последовал лаконичный и настороженный ответ. — Нам надо поговорить, лучше где-нибудь с глазу на глаз. Вы, вероятно, собираетесь на панихиду?

— Да. В одиннадцать. — Когда поедете из дому, сверните на Большую Дорогомиловскую, а потом на Можайский вал. Я буду вас ожидать в начале этой улицы. — Хорошо. — До встречи. Римма принялась за утренний туалет, потом выпила кофе с тостом. Теперь, как ни жалко, пора все-таки будить парня. И тут ей помог зуммер Борькиного мобильника, заверещавший, как только она вошла в комнату. — Вставай, боров. — Римма хлопнула Скокова по щеке. — Тебя вон жена разыскивает. Майор ФСБ, наконец, раскрыл глаза, вперился мутным взором в женщину, но, услышав звонок сотового телефона, сразу же внутренне подобрался и, схватив трубку, объявил неожиданно бодрым и строгим голосом: — Скоков слушает. Уже через четверть минуты он бросился в ванную и, едва ополоснув лицо, стал чрезвычайно быстро одеваться. — Что случилось? — спросила Римма без особого, впрочем, интереса, скорей автоматически, поскольку никогда не упускала возможность получить любую более или менее конфиденциальную информацию. — Похоже, опять массовое взятие заложников. — Застегнув молнию на брюках, он провел рукой по подбородку. — Да, побриться не успею. — Где же в этот раз? — Римма, интуитивно почувствовав неладное, теперь уже с нетерпением ждала ответа. — В Матвеевке, в кинотеатре «Планета». — Черт побери! — невольно вырвалось у нее. — А что, тебя это как-то касается? — Майор уже держался за дверную ручку, но, услышав восклицание Риммы, обернулся и бросил на неё испытующий взгляд. «Чекист, мать тебя ети», — мысленно выругалась женщина. — У меня в том районе много знакомых, — с ходу не придумав ничего лучшего, не слишком убедительно пояснила она. — Гони на вызов, я попозже тоже туда подъеду. Позавчера поздно вечером совершенно неожиданно позвонил Перышко и попросил разрешения приехать к ней. Она было обрадовалась, но, уловив в его голосе тревожные нотки, забеспокоилась не на шутку. Приехав, Виктор тут же рассказал о том, что совсем недавно произошло в подъезде у Веры. Она заколола эспадроном какого-то мужика, который явно поджидал Витю с пистолетом в руках. Выглядел Виктор заметно растерянным и, вероятно, ждал от Риммы то ли слов ободрения, то ли хорошего совета. Сначала она его утешила по-своему, по-женски, и, когда Витя расслабился, устроила ему настоящий допрос. Выяснилось, что двумя днями раньше Виктора с Верой застукал практически в кровати её отец. Римме сразу пришло в голову, что Иннокентий Шигарев, пронюхав каким-то образом, что любовник её дочери — уголовник, решил от него избавиться вот таким не традиционным для заместителя Генерального прокурора способом. Видимо, других вариантов у него попросту не было. Но вообще-то история в подъезде, произошедшая к тому же на следующий день после гибели Шигарева, вопросов вызывала много. И до того, как ситуация прояснится, Римма посоветовала Виктору — даже, скорее, приказала — прекратить пока всякие контакты, включая телефонные, с Верой и немедленно избавиться от своей «шестерки». Перышко кивал и обещал выполнять все, что она скажет. На следующий день Римма решила устроить очередное рандеву со своим старым партнером — майором ФСБ Борисом Скоковым. Он служил в «конторе» в оперативно-розыскном управлении. А в свое время этот офицер отвечал за безопасность девочек из «сексназа» КГБ (ФСК, ФСБ), в котором служила и зарабатывала на хлеб насущный Римма Краснова. Тогда и возникла их взаимная симпатия, которая превратилась в довольно устойчивую чувственную связь, продолжавшуюся не один год. Но, в конце концов, Скоков женился на другой и прервал контактные отношения со своей подругой. Прошло три года. Как-то Римме, уже покинувшей «контору», понадобились не слишком уж секретные, но практически недоступные для гражданского человека сведения. И она обратилась за помощью к майору Скокову. Выслушав её, он неожиданно предложил возобновить их прежние отношения. «Только теперь на коммерческой основе?» — как бы в шутку спросила Римма. «Можешь и так это называть», — улыбнулся Борис. И они вновь стали встречаться, только теперь уже не слишком часто. Оба уже не испытывали при этом особо нежных чувств, но ценили друг друга в качестве партнеров. Ну, а Римма к тому же получала конфиденциальную информацию, которую она ранее использовала, работая на Посланника, а теперь — на службе в «Редуте».

И вот настал час, когда особые отношения с Борей Скоковым пригодились ей в личной жизни. Вчера она пригласила его к себе. Майор не заставил себя долго упрашивать, благо жене всегда можно сказать, что ближайшей ночью он будет находиться на задании. Скоков не испытывал никаких угрызений совести от того, что нарушает служебный долг, открывая Римме тайну следствия. Он знал, что многие его коллеги продают такую информацию за большие бабки. Борис же просто помогал своей многолетней подруге зарабатывать себе на жизнь — он полагал, что Римма использует полученные от него сведения, выполняя заказы клиентов «Редута», где она служила. А никаких секретов государственной важности майор никому не раскрывал. Хотя и мог бы… Вчера из разговора со Скоковым Римма поняла, что ситуация сложилась дрянная, и основная опасность исходит от подполковника Фролова из ГУВД. Тот подозревает Виктора в убийстве Грушина и участии в налете на «Промбанк», где Курганов, опять-таки как считает этот гувэдэшник, собственноручно лишил жизни трех человек. По мнению Бориса, Фролов, хотя и не говорит это прямо, полагает также, что Вера Шигарева знакома с Виктором Кургановым и даже, возможно, способствует ему в преступных деяниях. Виидимо, гувэдэшник будет добиваться, чтобы следователя московской городской прокуратуры Шигареву взяли под наблюдение. А может, он сам способен такое организовать — кто его знает. Как раз в этом месте Борькиного рассказа зазвонил телефон. На проводе оказался Витя, он снова хотел приехать. Римма, понятно, соврала невесть что и предложила встретиться на следующий день. Перышко заметно расстроился и после паузы пригласил её посетить в субботу «Божий дом» — другими словами, кинотеатр «Планету» в Матвеевке, — там, мол, произойдут очень интересные события.

На том они и порешили. А вот теперь выясняется, что в кинотеатре случилось нечто чрезвычайное, и, скорее всего, Витя окажется снова замешан в очень серьезном деле. И все-таки сначала надо встретиться с Верой, предупредить её об опасности. Несмотря на свои исключительно близкие и доверительные отношения с Виктором, Римма чувствовала, что они сохранятся такими только до тех пор, пока с «единственной» все будет в порядке. Двусторонняя же связь Риммы с Витей, который на десяток лет моложе её, а к Вере испытывает просто безумную страсть, замешанную на религиозном экстазе, обречена на быстрое увядание. Получалось так, что личное счастье Риммы основывалось на её лояльности к Вере и безопасности этой молодой женщины. Римма могла быть только одной из сторон треугольника.

Ну что ж, как известно из геометрии, треугольник — фигура прочная и жесткая.

 

Федос

6 июля, суббота: утро

Он находился на четвертом этаже строящегося дома возле кинотеатра «Планета» и смотрел в незастекленный оконный проем в морской бинокль. Пока все шло как надо. Давний кореш, имеющий сейчас строительную фирму, постарался на славу: на редкие окна в здании «церкви» и двери черного входа были поставлены решетки, во входных дверях сменен замок, и они были окружены забором с воротами. Впрочем, все это Федос видел и проверил ещё вчера, когда сам вместе с Артемием закрывал «Божий дом». Но и сегодня пока все идет по плану. Вот подвалили Бархан и Перышко, не без труда пробираясь сквозь толпу, собравшуюся у кинотеатра с раннего утра. Братаны действовали строго по его указанию: около десяти часов вытолкали не попавших в «церковь» и толпившихся около неё людей за забор. Это было очень важно для Федоса, ему необходимо видеть вход в кинотеатр. Толпу же вокруг «Планеты» очень скоро разгонит милиция, о чем он сам позаботится. Так что никто не подойдет к заминированному зданию незамеченным. Но далее произошло нечто неожиданное. Бархан повесил замок на ворота не с внешней, а с внутренней стороны, после чего скрылся в «церкви». Вор несколько растерялся и решил минут десять подождать — может, пацаны все-таки уйдут из кинотеатра, как он им и говорил? Федос прождал даже более этого срока, но ни Перышко, ни Бархан из «Божьего дома» не выходили. План рушился прямо на глазах, поскольку, почувствовав неладное, братаны могли теперь открыть дверь изнутри, а за ними вывалится вся толпа. Следовало либо свернуть дело, либо действовать быстро и решительно. Он взял мобильник и набрал номер дежурного по ГУВД. — Говорит вор в законе Федос. В кинотеатре «Планета», что в Матвеевском, сейчас находится взаперти тысяча заложников. При попытке их освободить или просто подойти к кинотеатру я взорву всех. Я требую два миллиона долларов и машину с шофером. Срок — один час. Запиши, мент, мой телефон, по которому со мной можно связаться. Продиктовав номер, Федос прекратил разговор. На мысль о захвате заложников его натолкнул удачный, по сути, налет на «Промбанк». Если бы этот гнилой Угорь не пошел на подлянку, ушли бы все братаны с хорошими бабками. Федос вроде бы все рассчитал. Он будет действовать открыто, поскольку в руках его — дистанционный пульт. Легкое касание пальца — и гибель сотен людей неизбежна. Машину с баксами менты должны подогнать к кинотеатру, за баранкой они наверняка посадят самого крутого паренька. Плевать на него — этому мусору долго не жить. Но вертолет в воздух менты для наблюдения не поднимут и с ходу за ним следить не станут — Федос об этом позаботится.

Он не сомневался: все его условия будут выполнены. Менты поймут, что вор в законе Федос понтовать не станет. Его репутация хорошо известна. Сказал, взорвет — значит, взорвет. А так он и поступит, ежели что… А это очень важно — вот такая его готовность угробить сотни людей и возможность её осуществить. Ведь он вроде бы мог задвинуть ментам фуфло и не минировать кинотеатр, и они все равно пошли бы на выдачу выкупа. Но это только кажется. Если бы Федос не мог взорвать людей на самом деле, у него ничего бы не получилось. Он играет только на очках, никогда не понтуя. Понт вообще чужд его натуре. Федос привык действовать открыто, потому что всегда был первым номером. Конечно, он тоже, как и Угорь, станет ментам вешать фонари: мол, машину подогнать к вертолету, вертолет — к самолету, самолет — в Чечню. Но это уже игра с очками на руках. На самом деле через три квартала он свернет в тихий зеленый дворик, где его будет ждать неприметная «шестерка» с напарником — из тех, почти теперь исчезнувших настоящих воров, которых эта поганая «воля» не сумела ссучить.

Федос мочканет мента-заложника, и они с подельником скроются, здесь же, в Матвеевке, спрятав тачку в его гараже, на которой сменят номера, и быстренько её перекрасят. Баксы в том же гараже они заховают в специально приготовленный для такого случая тайничок. Сутки — двое он отсидится у братана, а потом переберется на новую хазу с новыми ксивами. А что дальше делать — жизнь покажет. Да, жизнь покажет. Ведь когда он вышел на свободу, то и в голове не держал, что придется заниматься таким крутым даже для него делом, как захват заложников с целью выкупа. На зоне все, что можно, ему давало звание вора в законе. Там он уже ничего не делал, сохраняя свое высокое положение за счет прежних заслуг.

Но на воле оказалось все иначе. Здесь не получалось так, что ты сидишь в тенечке, потягивая пивко, а другие пацаны, рангом пониже, на тебя пашут. Званием законника тут мало кого запугаешь и ничего с этого не поимеешь. Если только так, по первости, на что ясно намекнул Короб. Федос мог, конечно, прибиться к чужой группировке, связей хватало, но прозябать на вторых ролях не хотел. Он везде привык быть бугром и всем диктовать свою волю. И оттого, что сейчас тысячи людей, а некоторые из них с большими звездочками на поганых ментовских погонах, будут плясать под его дудку, душу Федоса наполняло чувство, которое можно обозначить одним очень простым словом — «счастье». Ну, а если Перышко, Бархан и Артемий задумали какую-то свою игру и попытаются вытащить заложников — пусть погибнут все. Так решил он, Федос, вор в законе.

 

В кризисном штабе

6 июля, суббота: день

Кризисный штаб теперь сформировали очень быстро, причем практически в том же составе, который разрешал сложную ситуацию в «Промбанке», — ведь от добра добра не ищут. Учтя предыдущий опыт, сразу пригнали четыре специально оборудованных всевозможными техническими средствами автобуса. В одном из них расположилось руководство штаба — Павел Селихов, только что произведенный в вице-премьеры, генерал ФСБ Горохов, генерал милиции Коржиков и новый заместитель Генерального прокурора Арбаков. Здесь же были их ближайшие помощники, а также ещё ряд официальных лиц. В остальных автобусах находился оперативно-технический состав. — Кто доложит ситуацию? — спросил Селихов, обводя взглядом присутствующих и остановив его на генерале Коржикове. Семен Васильевич был несколько растерян. Когда он узнал, что ему следует немедленно ехать к месту захвата заложников, тут же приказал разыскать подполковника Фролова, чтобы тот немедленно прибыл к кинотеатру «Планета» и разобрался в создавшемся положении. Но подполковника отчего-то до сих пор не было. И генерал сообщил то, о чем ему доложили по телефону, когда он ехал сюда. — В ГУВД позвонил человек, назвавшийся известным вором в законе Федосом. Он якобы запер в здании кинотеатра «Планета» тысячу человек. А сам кинотеатр, мол, заминирован и в любую минуту этот Федос взорвет его, если через час не получит два миллиона долларов. — Вы говорите так, будто не верите в такую возможность? — вновь обратился к нему вице-премьер. — Почему же? Все может быть, — развел генерал руками. — Но мне пока непонятно, как можно запереть одному человеку сотни людей помимо их воли. — Павел Ильич, — раздался голос Горохова, — товарищ Сенцов уже провел с бандитом первый раунд переговоров, он, наверно, сможет прояснить ситуацию. — Каким образом преступнику удалось провернуть такое, мне тоже неизвестно, — пожал плечами и полковник Сенцов. — Конечно, есть вероятность, что он блефует и люди находятся в здании по доброй воле и могут в любой момент выйти оттуда. Насколько я знаю, там проходит какое-то религиозное мероприятие. Да и не можем мы точно установить, заминировано ли на самом деле здание. Но мой личный опыт подсказывает, что на самом деле все очень серьезно. И, между прочим, ультиматум бандита, — полковник взглянул на часы, — истекает через десять минут. — Скажите ему, что его условия приняты, — быстро сказал вице-премьер. — Но нам нужно время. Не менее двух часов. Полковник стал названивать Федосу, а Коржиков вызвал к себе майора Сизова из московского ГУВД, специалиста по криминальным авторитетам. Майор находился в соседнем автобусе и явился раньше, чем закончились переговоры Сенцова с вором в законе. — Ну? Это действительно Федос? — обратился к Сизову замминистра МВД. — Он самый — это показал анализ аудиопленки, на которой был записан разговор бандита с дежурным по управлению.

— А мы можем установить, откуда бандит говорит? Где он засел? — Да, — слегка помялся майор. — У нас есть соответствующая аппаратура, но это не такое простое дело. — Вряд ли она потребуется, — неожиданно вмешался в их разговор Сенцов, как раз завершивший очередной диалог с законником. — Федос прямо говорит, что он находится в строящемся доме напротив кинотеатра. Если кто-то попытается войти в этот дом, он немедленно нажмет на кнопку пульта. — Офицер ФСБ теперь повернулся к вице-премьеру. — Федос дает нам ещё час. В полдень произойдет взрыв. Еще кое-что бандит обещает взорвать уже минут через двадцать в доказательство серьезности своих намерений. — Федор Германович, — тут же повернулся вице-премьер к представителю Центробанка. — Придется выполнить условия этого типа. И как можно скорее. Финансист теперь уже возражать не стал — в отличие от прошлого раза, при захвате заложников в «Промбанке». Да и все члены кризисного штаба, основываясь на недавнем опыте, полагали, что главное — побыстрее освободить ни в чем не повинных людей. После этого с бандитом будет разобраться гораздо легче. — Ну, а что ещё говорил этот Федос? — спросил Селихов у полковника Сенцова. — Как он деньги хочет получить? — Машина с долларами должна стоять между строящимся домом и кинотеатром. За рулем должен быть шофер. Это будет, надо так полагать, его заложник. Наготове следует держать для них вертолет и самолет. Из машины Федос позвонит и скажет о своих дальнейших планах. Ну, и, повторяю, он предупредил, что к новостройке, где бандит засел, и к зданию кинотеатра подходить никому не следует — иначе будет немедленно приведено в действие взрывное устройство. Селихов повернулся к генералу Коржикову. — А что вы знаете об этом преступнике? В руках у замминистра появилась компьютерная распечатка. — Вор в законе. Из своих сорока пяти лет двадцать пять провел в местах лишения свободы за бандитизм. Очень жесток, пользуется среди блатных громадным авторитетом. Наступило временное затишье, которое прервал приход в автобус майора Сизова. — Фролов в кинотеатре! — с ходу выпалил он в сторону милицейского генерала. — Что за черт! Откуда это известно?! — воскликнул тот. — Сообщил оперативник из его следственной бригады. Фролов, оказывается, предупредил этого опера о том, что с утра пойдет в кинотеатр «Планета». Там намечалось какое-то подозрительное мероприятие, организованное одним недавним зеком. — Но ведь Фролову не раз звонили на мобильник! Почему же он не отвечает? — Надо понимать, подполковник отключил телефон, поскольку не может им в кинотеатре воспользоваться. Наверно, он опасается даже зуммера мобильника. Вице-премьер вопросительно посмотрел на Семена Коржикова. — Присутствие подполковника Фролова среди заложников сейчас нам вряд ли что дает, — правильно понял его взгляд замминистра МВД. — Но впоследствии это будет способствовать расследованию данного преступления. — Снайпер, насколько я понимаю, тут не поможет, — предположил вице-премьер при молчаливом согласии присутствующих. — Этот зверь нажмет на кнопку пульта, даже будучи мертвым, просто рефлекторно. На какое-то время в автобусе снова повисла гнетущая тишина, только генерал Горохов, отозвав в сторону командира «Терры», о чем-то тихо переговаривался с ним. И тут раздался взрыв. Все присутствующие бросились к окну. Взорвался мусор в контейнере, стоявшем около кинотеатра. Заряд был заложен явно небольшой, сам контейнер оказался цел и невредим, из него лишь высыпало несколько килограммов разорванной бумаги, битого стекла да жестяных банок, но эта акция произвела серьезное впечатление на присутствующих. Теперь уже окончательно стало ясно, что бандит подготовлен основательно и настроен решительно. Но ещё больший эффект взрыв произвел на толпу народа, кучкующегося вокруг милицейского кордона, который блокировал все подходы к кинотеатру. Люди с криками и воплями рассыпались по сторонам, да и милиционеры сразу же откатились подальше от очага культуры. — А кто может сесть в машину с долларами? Кто повезет Федоса? Есть у вас такой человек? Вопрос вице-премьера был адресован генералу ФСБ Горохову. Тот взглянул на командира «Терры» и прочитал в его глазах отказ. Немного помолчав, замдиректора ФСБ негромко произнес: — Бандита будет сопровождать полковник Сенцов. Это входит в круг его должностных обязанностей. Полковник, видимо, не ожидал такого решения и сразу заметно побледнел. Его бы не слишком смутил подобный приказ лет этак десять назад. Но теперь… Сенцову шел шестой десяток. Год назад он второй раз женился, и у них с молодой супругой только что родилась дочь. Полковник на днях решил подать в отставку, собираясь посвятить себя семье и любимому делу, или, точнее, своей голубой мечте, — сочинению детективов. За годы службы в органах он вчерне записал множество любопытных криминальных историй, которые теперь следовало просто изложить более-менее художественно. И он уже успел заинтересовать своей идеей одно солидное издательство, предоставив парочку увлекательных сюжетов. И вот вместо этой счастливой идиллии — пуля в затылок от руки бандита-отморозка.

На что-то другое в данной ситуации рассчитывать не приходилось…

 

Вера

6 июля, суббота: день

Вчера из Америки нежданно-негаданно прилетела её мать. Нежданно потому, что Вера не сообщила ей о смерти отца — не знала адреса матери. Та уже лет пять не звонила дочери и вообще никак не давала знать о себе. И вот прилетела… Не потому, конечно, что, узнав, видимо из прессы, о смерти своего бывшего супруга, захотела проводить его в последний путь — все-таки они вместе прожили около двадцати лет.

Нет, не потому — Вера это понимала отчетливо. Первый визит Элина Борисовна нанесла нотариусу, другу семьи Шигаревых. Вероятно, у неё теплилась надежда, что когда-то безумно любивший красавицу Лину Иннокентий Трофимович отписал что-нибудь ей в своем завещании. Но нотариус отказался сообщить Элине Борисовне о последней воле ныне покойного Иннокентия Шигарева конфиденциально. Он пригласил к себе Веру и зачитал завещание публично. Выяснилось, что все свое состояние покойный оставил дочери. Все полностью, без нюансов. Элина Борисовна встала и, не говоря ни слова, мгновенно покинула офис нотариуса. Вера, потрясенная перечислением недвижимых объектов и банковских счетов, принадлежащих отцу, — она и не подозревала ничего подобного — не сразу среагировала на стремительный уход матери. У Веры с ней никогда не было особо теплых отношений, а по прошествии пятилетней разлуки Элина Борисовна и вовсе вела себя с дочерью, как с малознакомым человеком. Но Вера Шигарева, тем не менее, считала, что мать заслуживает определенную часть наследства, и девушка попыталась догнать её, сказать, что готова поделиться с ней отцовским богатством. Однако Элина Борисовна слишком быстро скрылась из виду. Вера попыталась через давних знакомых матери узнать, где она остановилась, но безрезультатно. Нотариус же, расставаясь с Верой, в осторожных выражениях предложил ей беречь себя, поскольку, если с ней случится непоправимое, состояние отца отойдет к Элине Борисовне. А у той, по сведениям нотариуса, дела в Штатах сейчас сложились крайне плохо: американский друг расстался с ней, а на приличную работу устроиться никак не удается — в заокеанской стране экономический кризис. Далее последовал совсем уж прозрачный намек юриста — мол, брошенная далеко не в цветущем возрасте женщина, привыкшая к тому же жить в достатке, но оставшаяся вдруг без цента и копейки за душой, способна на любой отчаянный шаг. Вера поблагодарила нотариуса и сказала, что примет его информацию к сведению. Сама она, впрочем, не слишком верила, что мать способна на столь тяжкое преступление. Так или иначе, Вера все же попытается её разыскать и договориться с ней о дележе наследства. Не исключено, что доведется увидеться с матерью сегодня на похоронах или гражданской панихиде, и тогда проблема будет разрешена. Сейчас Вера как раз и ехала в Генеральную прокуратуру, где коллеги отца будут отдавать ему последний долг. Но сначала она должна встретиться с детективом Риммой, таинственный звонок которой несколько взволновал её. Что эта загадочная Римма хочет сообщить ей? Неужели что-то о Вите? Ведь после того ужасного инцидента в подъезде она так и не решилась позвонить ему, опасаясь, что попала под подозрение и её телефоны могут прослушиваться. Дело об убийстве Дмитрия Грушина вела её родная московская прокуратура, но девушка абсолютно не знала, в каком направлении движется следствие и какие персоналии в нем фигурируют.

Вера, однако, ясно осознавала: раз убийство произошло в её подъезде, она неизбежно окажется в числе фигурантов. Пока, правда, её никто ни о чем таком не спрашивал, но, скорее всего, коллеги проявляют чуткость, дожидаются, когда Вера похоронит отца. Она свернула с Большой Дорогомиловской на Можайский вал и увидела, как с тротуара на мостовую сошла женщина в джинсах и подняла руку. Вера её узнала — это Римма. Следователь остановилась и открыла переднюю дверцу со стороны пассажирского сиденья. Римма заглянула в салон. — Может, прогуляемся? Погодка располагает. Вера молча вышла из машины, закрыв и заперев дверцу, и обе женщины, не сговариваясь, посмотрели в сторону Дорогомиловки — нет, ни одно авто не свернуло в их сторону. Похоже, за Верой пока не следили. Римма неспешно двинулась в глубь ближайшего двора, Вера последовала туда же, вскоре поровнявшись с детективом. — Виктор не может пока с вами встречаться и даже звонить вам, — с места в карьер начала Римма. — Его подозревают не только в налете на «Промбанк», но и в убийстве Грушина. — Она искоса взглянула на свою молчаливую спутницу. Лицо Веры было непроницаемо. — Виктора видели, как он выходил из вашего подъезда. К счастью, не в тот вечер, а двумя днями раньше. А вас, Вера, подозревают в преступных связях с ним. Римма оказалась информированной чрезвычайно хорошо, и её следовало бы расспросить более подробно по существу создавшейся драматической ситуации, но с губ Веры слетел совсем другой вопрос: — А кем вы доводитесь Вите? Детектив призадумалась и ответила очень осторожно: — Мы с ним просто хорошие знакомые. «Она спит с ним», — обожгла догадка Веру, и она с трудом удержалась от слез. Вот тебе и «Единственная»! Вот тебе и «Женщина, данная Судьбой»! И, почти не скрывая раздражения, следователь задала следующий вопрос: — И давно? Давно вы с ним «просто хорошие знакомые»? — Успокойтесь ради Бога, — очень мягко сказала Римма. — У нас с Витей совсем не такие отношения, на которые вы намекаете. Он любит только вас. Любит до безумия. Вера промолчала, пытаясь взять себя в руки: как бы то ни было, распускаться сейчас нельзя. Тут из-за забора, окружавшего детскую площадку во дворе, перелетел небольшой мячик. Вера подхватила его и сильным броском вернула назад. — Если вы хотите увидеться с Виктором, я думаю, это можно устроить. Позвоните мне, когда будете свободны. — Римма протянула собеседнице визитную карточку. Та мельком взглянула на нее. — Благодарю вас, но у меня уже такая есть. — Потом, сделав несколько шагов, она спросила: — Скажите, а кто выдвигает все эти подозрения против Виктора и меня? Уж не подполковник ли Фролов? — Он самый. — Ну что ж, спасибо за все. Я буду бесконечно благодарна вам, если вы и далее станете держать меня в курсе дела. Похоже, у вас есть очень компетентный и, наверно, очень надежный источник информации. Они уже вернулись к Вериной «восьмерке». — И я хотела попросить вас о том же. Мне не мешало бы знать, какая и от кого исходит опасность для вас и для Вити. Тогда я смогла бы принять надлежащие меры. А вы ведь, конечно, знаете многое из того, чего не знаю я. Вера задумчиво покачала головой. — Ничего существенного в этом роде мне неизвестно. Женщины расстались довольно сдержанно.

 

Римма

6 июля, суббота: день

«Видимо, эта Римма каким-то образом влияет на Витю, просто так от неё не избавиться. Что ж, надо все продавать и уезжать с Витей за границу — наверно, это единственное решение всех проблем». И Вера завела свою «восьмерку». «Эта девка обо всем догадалась и не хочет быть одним из углов треугольника, — размышляла Римма по пути к кинотеатру „Планета“. — Витя у меня в руках, но прокуроршу обломать будет очень трудно, если вообще возможно. Ну да ладно, что-нибудь придумаем». Бывшее учреждение культуры оказалось окружено милицейским кордоном, за которым на порядочном расстоянии расположилась тысяча-другая зевак. Римма стала обходить кольцо из ментовских спин, высматривая, где может находиться Борис. Тут она приметила ещё один кусок земли, окруженный людьми в погонах. На небольшом пятачке находилось четыре автобуса, и рядом с одним из них стоял, покуривая, майор Скоков. — Боря! — Женщина помахала ему рукой. Скоков, пройдя сквозь окружение, подошел к ней. Вид у него был усталый и унылый. — Что тут происходит? — Есть такой придурок, по прозвищу Федос. Вор в законе, говорят, — что очень странно: такой фигней только отморозки, а не авторитетные блатари занимаются. Короче, он каким-то образом запер в кинотеатре несколько сотен людей, которые об этом, по-видимому, и не подозревают. Потом позвонил в гу-вэ-дэ, объявил, что кинотеатр заминирован, и потребовал два лимона зеленью. Иначе, понятное дело, всех взорвет к чертовой матери. Показательный взрыв, по соседству, он только что уже произвел. — Скоков выкинул окурок и сплюнул. — А где он сейчас находится, этот ваш Федос? — Считается, что вон в том строящемся доме, окруженном забором, о чем он вроде бы даже сам сообщил. Один из наших видел в бинокль, что на четвертом этаже в левом крайнем окне какой-то человек действительно мелькнул. — А дом этот оцепили? — Нет. Начальство боится раздражать бандита — вдруг и вправду нажмет кнопку на пульте. Тем более он все равно выйдет оттуда за своими баксами, которые ему подадут в машине с шофером. Вот сервис для этих урок, а? — И вы так просто его отпустите? — На авто с зеленью будет, конечно, радиомаячок, а сейчас по всем возможным путям отхода рассредотачиваются снайперы. Все выезды из Матвеевки уже перекрыты. Но вообще-то начальство склоняется к тому, что надо дать бандюге уйти подальше, поскольку неизвестна максимальная дистанция, с которой он может привести в действие мину или что там у него есть. — Значит, массовых жертв не ожидается? За заложников можно не беспокоиться? — Не скажи. Всякое может случиться. Например, он захочет скрыться где-нибудь поблизости, в Матвеевке, застрелив шофера-заложника. Ясно, что на это как-то среагируют те ребята, которые его будут пасти. Кто-нибудь да пальнет обязательно. А пульт-то все время будет в руках у отморозка. — Борис Скоков повернулся в сторону автобусов — не ищут ли его, но все было спокойно. — А есть вариант, что он все равно подорвет людей в последний момент — когда уже будет с баксами и попробует оторваться. Ведь такая катастрофа наверняка отвлечет на какое-то время внимание лично от него. Кстати, наши спецназовцы считают, что безопаснее шлепнуть бандита как раз в доме. Ведь он сейчас занят в основном наблюдением за кинотеатром и к тому же уверен, что в здании его атаковать не решатся. Федос тоже, конечно, полагает, что его постараются ликвидировать подальше отсюда, и наверняка приготовил какие-то контрмеры. — Понятно, — мрачно произнесла Римма и обернулась в сторону стройки. — Ну, я пошел. Надеюсь, твои знакомые не пострадают вместе с подполковником Фроловым. — Губы Скокова растянулись в ухмылке. — Наш пинкертон тоже оказался среди заложников — видно, охотился в кинотеатре за кем-то. — И Борис, раздвинув милиционеров, направился в сторону четырех автобусов. Последняя реплика Скокова как будто выключила сознание Риммы. Она буквально перестала что-либо соображать. Обычно ей в считанные мгновения удавалось принять единственно правильные решения практически в любой ситуации, иногда казавшейся совершенно безнадежной. Но сейчас её мозг словно окаменел, мыслительный процесс заколодился. Ясным казалось одно: Фролов выследил Витю, и, как только опасность взрыва исчезнет, её друг будет тут же арестован.

Выходило так, что для него было бы лучше, если б кинотеатр и вправду подорвал этот Федос. Ну, пускай погибнет несколько десятков человек, зато, если Витя не окажется среди них, у него появится реальная возможность уйти — ментам будет не до этого парня. Если же его возьмут, то свободы Вите уже не видать. Он уйдет из её жизни на веки вечные. Надо что-то делать, и немедленно. В любой момент могут подать машину с баксами. А не шлепнуть ли говнюка Федоса ей самой? Тем более что сейчас действительно он вряд ли этого ждет. Она замочит отморозка и, завладев пультом, будет контролировать ситуацию. Потом придумает, как ей воспользоваться этим преимуществом. Римма заложила большой крюк и подошла к забору, окружающему стройку, с тыла. Народу с этой стороны не было, люди толпились впереди здания, сверля жадными до зрелищ глазами кинотеатр и прилегающее к нему пространство. Забор состоял из различных секций — досок, стальных прутьев и даже листового железа. Она пошла вдоль ограждения, пробуя оторвать то одну, то другую доску. Без большого шума это не получалось. Но вот Римма заметила, что два стальные прута чьими-то титаническими усилиями были отогнуты, в результате между ними образовался лаз. Римма стала протискиваться в дыру, что давалось ей не без труда. Наиболее выдающиеся элементы её фигуры, так много значащие в личной жизни, здесь сыграли самую что ни на есть отрицательную роль. Она попросту застряла между прутьев и едва не застонала от злости и безысходности. Находясь в столь затруднительном положении, Римма утратила внимание и заметила некую мужскую фигуру, когда та уже приблизилась к забору с внутренней стороны. Какой-то парень в один прием перемахнул через дощатое ограждение всего метрах в тридцати левее, не заметив её. В эту минуту она рефлекторно замерла, вся сжалась и тут же проскочила сквозь проклятую дыру во двор новостройки. Однако кем был этот парень, который так лихо перелетел через забор? Уж явно не бомж. Может, кто-то из помощников Федоса? Или сам Федос? Сунул кому-нибудь из своих пацанов пульт, а сам слинял? Ведь он — вор в законе, к чему ему рисковать? Такие, как Федос, горазды подставлять под пули чужой лоб вместо своего. Придумал какую-нибудь подлянку, сукин сын. Нет, определенно ей в голову лезут сплошные глупости, сейчас лучше больше ни о чем не думать. Внимательно оглядев двор и не заметив более ничего необычного, она быстрым шагом подошла к подъезду, в котором, возможно, находился Федос. Входную дверь ещё не навесили, и можно было не опасаться предательского скрипа, но туфли на высоком каблуке определенно её подведут — передвигаться бесшумно и легко в них невозможно. Она сняла обувь и сунула в угол тамбура. Вытащила из сумочки пистолет и привела его в боевое положение. Стала подниматься по лестнице, морщась от боли — в подъезде было темно, и в голые ступни то и дело впивались кусочки цемента и прочего мусора. Вот и четвертый этаж. Справа проем, вход в ту комнату с окном, где коллега Скокова засек человеческую фигуру, вполне вероятно того неизвестного парня, который повстречался ей на пути. Но, может, и Федоса. Римма напрягла слух, но до неё не донеслось ни малейшего шороха. Надо было, наконец, решаться на что-то. Тут взгляд женщины упал на застекленную оконную раму, которая стояла в углу комнаты. Видимо, её не успели вставить на положенное место. И в оконном стекле Римма определенно разглядела отражение человеческой фигуры. Во всяком случае, две ноги она рассмотрела совершенно отчетливо. Казалось, человек лежал на полу и смотрел в окно. Более не раздумывая, Римма резко оттолкнулась от пола — с идеей рвануться сквозь дверной проем в комнату и сделать пару выстрелов на поражение уже в прыжке. Но в момент толчка её босая нога наступила на осколок стекла. Римма от боли и неожиданности не сдержалась и вскрикнула. Задуманный прыжок сорвался, и она попросту упала на пол, выронив при этом пистолет…

 

Бархан

6 июля, суббота: утро, день

Он приехал к кинотеатру в одно время с Витей. Возле «Планеты» уже толпились сотни людей, и двое помощников Артемия встретили братанов укоризненными взглядами — мол, ждать народ заставляете. Перышко открыл дверь «Божьего дома», и туда сразу же нырнули прислужники «учителя». Один из них на ходу бросил браткам: — Не пускайте пока никого: нам надо переодеться. Тут же появился сам проповедник, он не без труда пробирался сквозь толпу, которая встречала его восторженными восклицаниями, типа «Брат Артемий, введи нас в дом Божий!», «Брат Атемий, дозволь нам узреть Третье Пришествие!». При этом каждый новообращенный стремился дотронуться до создателя вселенского учения, который, правда, в цивильном пиджаке на свежем воздухе не выглядел столь величественно и вдохновенно, как в мрачной черной накидке на амвоне. Он приветствовал Витю и Бархана и быстро прошел в здание. Вскоре из кинотеатра возвратились двое адептов Артемия — теперь уже в своем фирменном прикиде: черные балахоны с эмблемами на рукавах в виде скрещенных кинжалов. Один из них приволок солидных размеров ящик из фанеры с прорезью наверху, выкрашенный опять-таки в классический черный цвет. И на этой коробке красовалась все та же эмблема. Помощники Артемия расположились в дверях кинотеатра и приготовились к пуску публики. — Погодьте, — остановил их порыв Бархан, которому совсем не по душе было светиться на улице. — Мы будет кантоваться в зале. — Он кивнул Перышку, который, не возражая, последовал за ним в «церковь». Здесь Бархан обнаружил, что внутри здания совершена капитальная перестройка. Практически все служебные помещения были ликвидированы, и кинотеатр теперь состоял лишь из одного большого зала. Бандит нырнул за черный занавес. Там в целости и сохранности оказался только кабинет Артемия, в котором тот, вероятно, сейчас и находился. Бархан без стука открыл дверь. Учитель, напяливая свое одеяние, недовольно покосился на братка. — Когда закончится твое представление? — осведомился бывший главарь можайских. — Как Господу будет угодно, — сухо ответил Артемий. — Разве тебе Федос не велел следить за порядком? Братан слегка ухмыльнулся и покинул офис проповедника. На самом деле ему приказ Федоса был почти до фени. Бархан выполнил поручение вора в законе и пришел в кинотеатр, но только потому, что без особой нужны не хотел раздражать авторитетного блатаря. Бархан покрутится здесь, сколько надо, и смотается. Больше никаких дел он с Федосом иметь не собирается, а у законника не будет никаких претензий к нему.

Что касается обещанного Федосом вознаграждения за службу, то Бархан на него и не рассчитывал. Он сам себе выписал гонорар, сняв с Гани Химика стольник.

А от Федоса ждать милости нечего. Да и за что? Уж не за то ли, что Бархан упустил Ганю и, по сути, вместе с ним кинул законника на все тот же стольник? Толпа между тем все прибывала, и Бархану с некоторым усилием пришлось прокладывать путь к дверям. Ему хотелось посмотреть, насколько успешно продвигаются финансовые дела Артемия. Увиденное поразило бандита и заставило серьезно задуматься. Он знал, что за вход зрители должны были заплатить штуку «деревянных». Но входившие в кинотеатр посетители, сверкая безумными глазами, довольно часто бросали в черный ящик куда более солидные суммы. Вот мужик в клевом фирменном пиджаке запихал в фанерную копилку штук тридцать зеленых бумажек. Дама лет сорока в макси и глубоком декольте, которое небрежно закрывал накинутый на плечи легкий шарфик, сунула в прорезь не меньшую сумму, и дальше шло все в том же духе. Хранитель ящика обернулся к Бархану и со словами: «Попридержи пока народ», быстро исчез за занавесом — видимо, в кабинете Артемия, больше вроде бы негде. Вернувшись, служитель культа приволок уже две таких же копилки, и пожертвования возобновились с новой силой. Но вот исполнилось десять часов, и Перышко, выполняя инструкции Федоса, подошел к Бархану, вертя в руках ключ. — Выходи, я закрываю церковь. Но Бархан уже прикинул, что сумма, изъятая у прихожан с помощью «божьего слова» и хранившаяся сейчас в кабинете Артемия, может вполне достигать сотни штук в баксах. Ну, а если чуток поменьше, то тоже неплохой навар. А ведь он все равно собирался расстаться с Федосом, так почему бы при этом не прихватить выручку? Двинул же законнику фуфло Ганя Химик, а разве тот круче его, Бархана? — Вот что, Перышко. Ты иди, а мне интересно стало, чем представление Артемия закончится. Давай мне ключ, я сам закрою. Витя улыбнулся. — И тебя, значит, проняло Божественное слово! Но я ведь тоже собрался остаться здесь! Это не входило в планы Бархана, но возражать, конечно, он не мог. — Ладно. Давай выпрем толпу за ворота, а потом закроемся изнутри. Так они и поступили. Некоторое время Бархан стоял у дверей, вполуха слушая, как Артемий гонит байду собравшимся в зале придуркам. Он не мог не поразиться, насколько внимательно слушают недавнего зека многие сотни людей. Наконец ему это зрелище надоело, и бандит стал не спеша продвигаться к кабинету Артемия. Он не видел в зале прислужников проповедника, и полагал, что они сидят в офисе и пересчитывают снятые с лохов бабки. Бархан прикидывал — чтобы завладеть содержимым фанерных ящиков и вынести его отсюда, придется вырубить и двух прислужников, и Артемия, и, наверное, Витю, поскольку у того был ключ от дверей.

Впрочем, если в офисе сыщется большая сумка, он, Бархан, сложив туда башли не вызовет у пацана подозрений, и тот спокойно выпустит его.

А сумка таки должна быть — ведь куда-то команде Артемия свою выручку надо складывать. Он прошел за занавес и подкрался к дверям кабинета. Прислушался. Да, за дверью определенно раздавались приглушенные голоса и передвигались какие-то предметы. Бархан потянул дверную ручку на себя, но она не подалась: кабинет был закрыт изнутри. Между тем всякое шевеление и разговоры в офисе сразу же прекратились — «слуги Божьи» явно насторожились. Он понял, что теперь придется ждать. Ждать, когда дверь кабинета откроют, и в него войдет Артемий, либо оттуда выйдут два штемпа в балахонах. Братан стоял, не шевелясь, с четверть часа. Все это время Артемий непрерывно говорил об огне небесном и других сопутствующих «Третьему Пришествию» ужасах. Причем столь вдохновенно и красочно, что его речь стала определенно воздействовать и на Бархана — а вдруг и вправду что-то есть в этой трескотне? Не может же человек столько времени двигать туфту так складно и убежденно. А на Артемия натурально нашел стих. Он не знал, чем закончится и в чем состоит затея Федоса, но сумел убедить сам себя, что вор в законе действует не по своей прихоти. Видно, на него и вправду снизошло Откровение. Так или иначе, нечто небывалое сегодня должно произойти. В это Артемий сейчас верил так же твердо, как в свое собственное учение. Наконец за дверью кабинета снова послышался неясный шум, и Бархан сразу напрягся, выкинув все иные мысли из головы.

И вот изнутри стали открывать замок. Бандит вытащил из кармана пистолет с навернутым, как обычно, глушаком. Дверь кабинета открылась, появилась башка прислужника Артемия, на которую сразу же опустилась пистолетная рукоятка. Пацан в балахоне безмолвно рухнул на паркет. Другой парнишка в черном, находившийся в глубине офиса, увидев происходящее, в ужасе выпучил глаза и хотел было заорать. Бархану ничего не оставалось, кроме как нажать на курок, и «слуга Божий» с простреленной головой сполз на пол. Бархан затащил в кабинет оглушенного прислужника и закрыл дверь. Он сразу же стал искать деньги. Его внимание привлекла большая спортивная сумка — то, что надо! — но в ней вместо бабок находились какие-то шмотки. И вообще, плевая вроде бы задачка — найти крупную сумму денег в не слишком большой комнате — оказалась на поверку непростой, поскольку в кабинете свалили всяческую рухлядь из служебных помещений кинотеатра, ставших теперь частью общего зала. Экс-предводитель можайских стал переставлять с места на место ящики с книгами, связки папок с бумагами, под руку попалась даже канистра с бензином. Затрудняло поиск то обстоятельство, что нельзя было сильно шуметь, разбираясь во всем этом хламе. Наконец Бархан решил обратиться за помощью. Он подошел к полуживому прислужнику в балахоне и попытался привести его чувство. Похлопал парня по щекам, а приметив на стене банку с какой-то темной жидкостью, опрокинул её на пораженную башку раненого. Тот, однако, даже не застонал. Бархан сплюнул и снова принялся за поиск. Вскоре он натолкнулся ещё на одну большую сумку. Раскрыв её, братан почти перестал дышать. Перед ним было настоящее взрывное устройство в боевом положении с не одним десятком килограммов пластида. Бархан бросился к окну, отодвинув темные занавески. Первое, что он увидел, — приваренную снаружи железную решетку, а за окном обнаружил ментовское оцепление. И Бархан понял все. Ситуация напоминала «промбанковскую», только теперь он сам оказался в числе заложников, а подземного хода отсюда не было. Он снова вернулся к самодельной бомбе и подверг её тщательному осмотру, опасаясь, однако, дотрагиваться до механизма. Вообще-то Бархан разбирался во взрывном деле, что и продемонстрировал не так давно, прорываясь из окружения сколковцев, но все-таки недостаточно для того, чтобы определить — можно ли разминировать устройство, не опасаясь какой-либо ловушки. Специалист, соорудивший эту адскую машину, мог и защитить её с помощью неведомого для Бархана технического фокуса. Да и одна ли она здесь? Может, их несколько, в разных углах «божьего дома»? Но даже если бомба одна и её удастся обезвредить, как выбраться из этого проклятого загона? Ведь, понятное дело, менты задержат всех, кто находится сейчас в кинотеатре, при любом исходе дела. Они будут искать сообщников Федоса, и найдут! Его найдут, Бархана! А попасть в руки поганых ментов — для него ещё хуже, чем быть погребенным под развалинами этого здания. На какое-то время бандит впал в состояние ступора, пока его организм не стал наполняться бешеной злобой, которая, в конце концов, хлынула через край. Бархан не винил ни в чем Федоса — тот ведь предупреждал его и Перышко, чтобы они закрывали кинотеатр и сматывались. Но этот сука Артемий — почему он ничего не сказал им? Разве этот лохматый фофан не видел, что братаны остались в его заведении? А ведь Артемий, конечно же, находится в деле с Федосом! И он должен знать выход из этой ситуации! — Спасут ли от меча Божьего золотые латы и золотые шлемы? Спасут ли от меча Господа бронированные жилеты и бронированные «мерседесы»? Спасут ли от Его меча каменные замки и каменные бункеры? О нет, братья и сестры мои! Ничто не спасет нечестивого от гнева праведного, гнева Божьего. И рассечет меч Господень и злато, и броню, и камень! И пронзит Его лезвие окаянную плоть! — между тем грозно вещал проповедник. Бархан выскочил из кабинета и ворвался в молельный зал, решительно и злобно расталкивая на своем пути к амвону стоявших плечом к плечу прихожан. Наконец разъяренный бандит продрался сквозь многочисленную паству и добрался-таки до Артемия. Схватив его за рукав балахона, Бархан потащил «Божьего слугу» сквозь проделанный ранее проход в толпе молящихся назад, в офис. — Ты, гондон господень! — Бандит, втащив «Учителя» в кабинет, плотно ущемил двумя пальцами его горло. — Ты что за пакость удумал вместе со своим дружком Федосом?!

— Пусти, — прохрипел задыхающийся Артемий, — мне надо нести слово Божье. — А это что?! — Мощная рука Бархана отпустила кадык «Учителя» и вцепилась в загривок. Проповедника согнуло пополам, и перед его глазами оказалась сумка с адской машиной. — А это что?! — Все та же сила развернула Артемия по направлению к окну, шторы на котором были сейчас раздвинуты, и «слуга Божий» узрел милицейский кордон. Но Артемий находился сейчас совсем в ином мире. Он не мог понять, что надо от него этому бандиту, почему тот не дает ему продолжать службу. Душа Артемия пребывала в экстатическом состоянии, из которого вывести его оказалось не под силу даже громиле Бархану. — На колени! — внезапно вскричал проповедник. — На колени, нечестивец! Иначе Огнь Небесный не пощадит тебя! — Ах, ты, падло! — Бархан окончательно потерял над собой контроль. — Сейчас я тебе устрою «огнь небесный» по полной программе! Он схватил канистру с бензином, на которую наткнулся, ища пожертвованные паствой бабки, и опрокинул емкость на Артемия.

После чего чиркнул зажигалкой.

 

Подполковник Фролов

6 июля, суббота: день

После того как Бархан скрылся за черным занавесом, подполковник решил: делать здесь больше нечего. Надо выбираться из кинотеатра и вызвать то ли группу захвата, то ли наружку. На улице, на свежем воздухе, он определится окончательно: брать бандитов или установить за ними слежку. Очень осторожно, стараясь не слишком тревожить прихожан, раскрывши рот внимающих бородатому уголовнику, Фролов двинулся на выход. Путешествие это заняло немало времени и даже нервов, поскольку каждый из тех, кого он вынужден был отстранять с дороги, или возмущенно шикал или крайне злобно смотрел на него. Наконец подполковник добрался до двери и облегченно вздохнул. Но, как выяснилось, рано — она оказалась заперта. Фролов легонько потряс её, чем вызвал новый приступ возмущения со стороны окружающих, но дверь не подалась. — Брат мой! — услышал он шепот у себя за спиной. — Отчего бежишь ты от слова Божьего? Фролов обернулся и наткнулся взглядом на Витю Перышко. Подполковник внимательно посмотрел на него, соображая, как следует реагировать на слова этого хладнокровного убийцы. Поначалу он воспринял их как издевательские, но умиротворенное лицо Вити и умиленное выражение его глаз заставило гувэдэшника изменить свое мнение. «Видимо, он такой же чокнутый, как и все остальные, что стоят здесь со свечками, — решил Фролов. — Ну, что ж, каков вопрос — таков ответ». — Зовут меня дела насущные, важные, неотложные. — Несмотря на неприятную ситуацию, в которой он оказался, подполковник с трудом сдержал улыбку. — Разве есть что-нибудь важнее Гласа Божьего? — вполне искренне удивился Перышко. Неизвестно, чем бы закончилась эта дискуссия, но внимание обоих привлек шум в противоположном конце зала. Они обернулись и увидели, что к амвону мощно и неудержимо, как матерый сохатый сквозь бурелом, рвется Бархан. Но Артемий не обращал на это никакого внимания и продолжал держать грозную и возвышенную речь: — Реки не дойдут до своих устьев, тучи не напоят землю дождем, горный снег не станет питать влагой ручьи — все иссушит и испепелит Огнь Небесный! И тут подобравшийся к амвону Бархан сдернул с возвышения проповедника, и оба они исчезли за черным занавесом. Перышко, постояв несколько секунд в раздумье, стал осторожно двигаться в ту же сторону. Толпа между тем тревожно загудела, но никто не решился предпринимать никаких действий, ведь вполне возможно — то, что произошло сейчас перед взорами паствы, входило в программу Третьего Пришествия. Народ замер в ожидании, и ждать долго не пришлось. Раздался дикий, воистину душераздирающий вопль, и в молельный зал влетел брат Артемий, буквально весь объятый пламенем. — Вот он, Огнь Небесный! — заорали в толпе, и мистический ужас объял прихожан. Люди отхлынули от проповедника, и тот стал кататься по полу на образовавшемся пространстве, но никто из находившихся рядом прихожан даже не попытался сбить с него пламя. Окаменевшая человеческая масса несколько мгновений наблюдала за этим жутким и необыкновенным зрелищем, потом разом, как по чьему-то сигналу, развернулась и ринулась к выходу. Однако новый замок, поставленный по заказу Федоса, выдержал первоначальный напор, чего не скажешь о стоящих у дверей людях. Они оказались спрессованы так, будто по ним прошел гигантский утюг, и, когда человеческий поток отхлынул в обратную сторону, как бы готовясь к повторной атаке, на полу осталось несколько недвижных тел. Среди них не оказалось Юрия Фролова, поскольку он уже отошел от дверей, последовав за Перышком. Второй удар толпы был ещё более отчаянным и потому более мощным. И на этот раз не выдержали старые дверные петли, которые Федос заменить не догадался. Народ высыпал на улицу и оказался перед закрытыми на замок воротами. Но ничто уже не могло остановить объятых паническим страхом людей. Они стали лезть через забор, который не устоял перед обрушившейся на него многотонной физической массой. Милицейский кордон и подавно не мог стать препятствием для обезумевшей оравы, и она разбежалась по району, оглашая окрестности громкими, нечленораздельными воплями. И Витя Перышко, и подполковник Фролов оказались в середине толпы и вынуждены были действовать по её законам, иначе их просто растоптали бы. Но гувэдэшник, выбравшись на улицу целым и невредимым, сразу вспомнил о своем служебном долге и стал искать глазами Бархана и Перышко. Первого он не обнаружил, а второго все-таки засек — тот шел между ближайшими домами, при этом заметно покачиваясь. «Помяло, видно, паренька изрядно, — пронеслось в голове подполковника. — Почему бы и не взять его сейчас? Причем самому? Я при пушке и в полном порядке, а пацан в таком состоянии вряд ли сможет сопротивляться». Фролов ринулся за своей жертвой. Он достал Перышко очень быстро и, когда до него осталось метров семь-восемь, крикнул: — Стоять! Руки за голову! — И вынул табельный ПМ. Перышко действительно остановился, но рук не поднял. Он обернулся. Вид у него был совершенно пришибленный, сейчас он никак не тянул на мокрых дел мастера. Подполковник, однако, не расслаблялся. Он знал, что этот парень способен на любые фокусы с ножом, и решил — если бандит не положит руки за голову и после второй команды, придется его слегка продырявить. — Руки на затылок, я сказал! Перышко вновь не подчинился и, стоя лицом к Фролову, будто смотрел сквозь него. Но спустить курок подполковник не успел — рука его онемела, когда сзади прозвучал суровый и неожиданный приказ: — Брось пушку, козел! Оглянувшись, он не успел сделать ещё одной вещи — как следует удивиться от увиденного им, поскольку через мгновение потерял сознание.

 

Бампер

6 июля, суббота: утро, день

Бампер лежал в постели со своей подругой в её загородном особняке. Та, дымя «мальборо», небрежно стряхивала пепел на дорогой туркменский ковер. Приподнявшись на локте, она взяла со стула недопитый бокал шампанского и слегка пригубила его. — Хочешь? — Хозяйка особняка повернулась к своему другу. — Трахнуться, что ли? — лениво отозвался Бампер. — Шампанского, дурень. — Она ласково похлопала парня по щеке. — Ты ж знаешь, Тамар, шампунь не употребляю. Принеси пивка. Тамара, довольно молодая девица не слишком выразительной внешности, слезла с кровати и босиком побрела на кухню. Вернулась с двумя небольшими баночками «хайнекена». — Держи. Бампер в два глотка опустошил обе банки и откинулся, отдуваясь, на подушку. — Ну, чем сегодня займемся? — спросила Тамара. — Может, на речке позагораем? — Как скажешь, дорогая. Их роман длился уже достаточно долго, года два, и имел под собой прочную основу — не испепеляющую страсть или же некую духовную близость, а взаимное уважение. Он уважал её за то, что она — дочка очень богатых родителей, она уважала его за то, что он такой крутой и сильный. — Но ты сегодня совершенно свободен? — Угу, никаких делов не предвидится. — Ну, тогда, может быть, съездим в одно прелестное местечко. Знаешь, я давно мечтала… О чем таком особенном мечтала его подруга, Бамперу в этот раз узнать не удалось, поскольку зачирикал мобильник. Братан знаком, подняв ладонь, предложил Тамаре заткнуться и приложил трубку к уху. — Ты где болтаешься, разгреба? — услышал он разъяренный голос босса. — Я у своей телки, — растерянно отозвался Бампер, обескураженный такой формой приветствия. Покосившись на подругу, он поправился: — У Тамары. — «У Тамары»! Потрахаться мальчику захотелось! Да чтоб тебе век манды не видать! — продолжал не по делу напрягать Бампера бугор. — Где Шмак? Почему он до сих пор не на цвинтаре? А? Я тебя спрашиваю, сукин ты сын? Никаких таких указаний о немедленной ликвидации арлыковского бригадира Гиря ему не отдавал. Очевидная несправедливость обвинений задела Бампера, но он понимал, что, видимо, произошло нечто чрезвычайное, поскольку бугор сейчас явно не в себе и со злости байду гонит. — Так скомандуй, и разберемся с этим пацаном. А чего ты на меня вдруг навалился? Произошло что-нибудь? — осторожно спросил он. Послышался тяжелый вздох, после чего Гиря глухо произнес: — Вчера вечером Шмак со своими бойцами наехал на супермаркет у метро «Молодежная». Нам объявили войну. — Ну и что, блин? Чего ты так разволновался? — непритворно удивился Бампер. — Мы же этого ожидали. В трубке снова раздался вздох, и Гиря приказал: — Приезжай немедленно ко мне. А вздыхал Гиря столь тяжким образом не от факта самого наезда, хотя и он был достаточно неприятен. В этом деле имелся дополнительный нюанс, о чем братан предпочел не распространяться. О наезде на супермаркет Гире сегодня утром сообщила его новая подруга Аллочка, администратор подвергшегося нападению магазина. Она сказала, что «после вчерашнего» не спала всю ночь и сейчас говорить ей тяжело, но скрыть то, что с ней произошло, Алла не может. Оказалось, Шмак не только взял под контроль супермаркет, но и вволю поизгалялся над Аллочкой в её же кабинете на письменном столе. Тут женщина зарыдала и прекратила разговор. Гиря считал Аллу чрезвычайно ценным приобретением, он даже гордился ею перед своей бригадой. И тут на тебе — такой облом, такой жестокий удар по его авторитету! Со Шмаком он собирался кончать так или иначе, пока арлыковцы не развернулись в округе всерьез. Но вчерашние события настолько взбесили бригадира, что тот поклялся: Шмак до захода солнца не доживет.

Гиря был очень хорош в мордобое, но перо и ствол брал в руки не часто. Да и вообще он старался сторониться мокрых дел. По договоренности с Бампером, именно этот боевик должен был исполнять приговоры Гири, и теперь он ждал своего киллера, горя нетерпением и жаждой мести. Когда Бампер добрался до дома босса, тот уже выехал из гаража и сидел в «мерсе», беспрерывно поднося ко рту сигарету. — Залазь в тачку, — скомандовал Гиря. — Я уже прихватил все, что надо. Держи прибор и смотри на экран. Гиря проехался вокруг дома, и Бампер указал пальцем направление движения. Не так давно у Тамары скоропостижно сдохла её такса, в которой хозяйка души не чаяла. Собачка та была довольно шкодливой и на улице все время норовила гульнуть на сторону. Подруге Бампера и подумать было страшно, что она может потерять свою Дэзи, и вот один технарь-изобретатель, знакомый Тамары, предложил вмонтировать в ошейник таксы радиомаячок. Теперь, если сучка сделает ноги, сыскать её будет проще простого. В качестве ошейника с радиосигналом Тамаре пришло в голову использовать циркониевый браслет — из телерекламы она узнала, что эта штука безумно полезна для здоровья. Эксперимент, однако, закончился печально — летальным исходом. Впрочем, смерть таксы могла произойти и по множеству других причин. Но так или иначе, циркониевый браслет с секретом оказался не нужен Тамаре, и она подарила его своему другу. И вот теперь Гиря, придумавший, как использовать циркониевую безделушку в достижении собственных целей, для чего и всучил её через Аллу Шмаку, пытался найти арлыковского бригадира с помощью радиомаячка. Поиски оказались недолгими и привели в близлежащий район, Матвеевское, к кинотеатру «Планета». Братки с удивлением обнаружили, что давно закрытый очаг культуры сейчас окружен милицейским кордоном и многочисленной толпой зевак. Они поставили «мерс» в одном из дворов, метрах в двухстах от «Планеты», и двинулись в обход кинотеатра. Теперь прибор был в руках Гири. — Ну, что там? — Бампер скосил глаза на экран. — Кажется, наш клиент зачем-то залез вон туда, в недостроенный дом. Может, у них там сходняк? Если получится, клади всех. — А чего менты тут собрались? Как думаешь? — обеспокоенно спросил Бампер. — Какая, на хер, разница! Наверно, маневры у них тут. Освобождение заложников из рук террористов отрабатывают. Сейчас это модно. — Гиря успокаивающе похлопал братана по плечу. — Не ссы, в случае чего я рядом, в соседнем дворе. Этот двор находился далековато от новостройки, и вряд ли при возникновении серьезных проблем бугор смог бы помочь своему бойцу и ближайшем корешу, но Бампер, получив от босса АКСУ с глушаком, чувствовал себя достаточно уверенно. — Ну, давай. Как кончишь Шмака и тех, кто с ним будет, ствол не забудь выкинуть, а браслетик прихватить. — После этого последнего своего напутствия Гиря слегка подтолкнул Бампера в спину. Братан быстро подошел к забору, окружающему стройку.

Никто не встретился ему на пути, никто не смотрел в его сторону. Казалось, весь район был занят маневрами, проходившими возле кинотеатра. Перебравшись через ограждение, он двинулся в сторону крайнего подъезда, где, судя по показаниям прибора, расположился арлыковский бригадир. Возможно, со своими бойцами. И Бамперу вдруг стало страшно. Этого чувства он не ощущал, когда рядом находился Гиря, но сейчас, в одиночестве, ему было не по себе. Всего час назад он лежал в постели с девочкой, потягивал пивко, строил планы на сегодняшний день и вообще наслаждался жизнью, и теперь эта самая жизнь вполне может оборваться!

Да, на его стороне преимущество: противник не ждет атаки. Но вдруг у арлыковцев тут, в натуре, сходняк, а значит, и выставлен сторожевой пост? Причем наверняка скрытый пост! Тогда его, Бампера, загасят с ходу, ещё до того, как он вытащит из-под пиджачка АКСУ. И сразу тело Бампера взмокло, включая и руки в нитяных перчатках, держащие прибор с экранчиком. Ну, да делать нечего. Он сам выбрал себе такую работу. Никто его за уши в бригаду рэкетиров не тянул. Наоборот, Бампер был несказанно счастлив, когда Гиря позвал его к себе в команду. Братан достал автомат, привел его в боевое состояние и стал медленно и осторожно подниматься по лестнице, то и дело поглядывая на экран. Вскоре он услышал громкий мужской голос, который, кажется, доносился со следующего этажа: — Я сказал, в двенадцать! Двенадцать — последний срок! Точка. Похоже, Шмак — если это Шмак, — был не один, но тот, с кем он разговаривал, молчал. Сигнал на экране показывал, что Бампер на правильном пути, и братан решительно двинулся наверх. Отступать поздно. Сколько арлыковцев там ни окажется — он положит всех. Вот и комната, откуда раздавался голос. Дверей в неё не оказалось, и никакого сторожевого поста не было. Бампер прислушался к звукам в комнате. Да, там кто-то находился. Братан явственно услышал щелканье зажигалки. Последний взгляд на экран: объект рядом! Более не раздумывая, Бампер рванулся в комнату и увидел стоящего к нему спиной человека. Длинной очередью братан сразил его наповал. Откинув автомат, Бампер подбежал к прошитому пулями мужику. К его изумлению, браслета на руке убитого не оказалось. Братан быстро обшарил карманы мертвеца. Вот он, браслетик! Странный все же человек был этот Шмак — кто же носит браслет в кармане пиджака!

 

Римма

6 июля, суббота: день

Рухнув на пол и уронив пистолет, Римма быстро подхватила его и одновременно взглянула на лежащего у окна человека. Ей сразу стало понятно по его неестественной позе, что он мертв, и женщина облегченно перевела дух. Подойдя к трупу, она увидела, что рядом с ним находятся мобильник, пистолет и какой-то предмет с кнопками. Римма плохо разбиралась во взрывном деле, но по совокупности обстоятельство ей не сложно было догадаться, что это дистанционный пульт. Легкое касание пальчиком, и кинотеатр погребет под своим обрушившимся сводом многие сотни людей. Она пока ещё не представляла себе, как воспользоваться мощным оружием, оказавшимся в её руках, но сразу убрала пульт в сумочку. Оглядев комнату, Римма обнаружила валяющийся у стенки автомат. Похоже, неведомый киллер, скорее всего парень, встреченный ею у забора, расстрелял из этого АКСУ вора в законе и избавился от оружия. Она решила более ничего здесь не трогать и пошла на выход. В подъезде Римма надела туфли и быстро направилась к забору. Чтобы не искушать судьбу, она не стала продираться сквозь знакомую дыру, а попросту перелезла через ограждение. Римма шла к кинотеатру, и в голове её пульсировала только одна мысль: как сделать так, чтобы Витю не задержали на выходе из кинотеатра.

В конце концов, она решила довериться Борису Скокову; до разумных пределов, конечно. Тем более у неё на руках есть такой серьезный козырь, как несколько сотен человеческих жизней и, соответственно, судьба многих чиновников федерального масштаба. Четыре автобуса всё так же находились внутри милицейского оцепления, однако Бориса поблизости не было. Пустить её в кризисный штаб, конечно, не пустят. Позвонить бы Скокову по мобильнику, но она оставила телефон в машине. Некий человек в штатском, судя по его поведению, не последний здесь начальник, только что закончил разговор по своему сотовому и уже запихивал его в чехол. — Одну минуточку, — со свойственной ей решительностью и непосредственностью обратилась она к незнакомцу, — нельзя ли воспользоваться вашим аппаратом. Бугор местного значения, услышав такую просьбу, удивленно посмотрел на Римму, потом губы его расплылись в улыбке, и он галантно протянул ей мобильник. — Пожалуйста, сочту за честь. — Боря, ты где? — произнесла она в трубку. — В штабе, — послышался усталый голос Скокова. — Выходи быстро, есть новости. Я стою на том же месте. Римма мило улыбнулась владельцу мобильника, вернув ему аппарат. Тот попытался что-то сказать ей — видимо, хотел завязать знакомство, но Римма невежливо повернулась к нему спиной и пошла в сторону выходящего из автобуса майора ФСБ.

Тот, на ходу закуривая сигарету, прошел сквозь оцепление. — Ну, что у тебя? — Я тебе говорила, что у меня в Матвеевке много знакомых. Один из них сейчас в числе заложников. — Вот как, — довольно равнодушно отреагировал Скоков. — Сочувствую, но ничем помочь не могу. — Можешь, — уверенно заявила Римма. — Сейчас все в твоих руках. Можешь, кстати, уже и дырочки на погонах сверлить. Скоков заметно оживился: он слишком хорошо знал эту женщину — она такими словами попусту бросаться не будет. — Ну, тогда не тяни, говори. — Ты мне скажи сначала, что там делает этот мент, Фролов? — Понятия не имею, — пожал плечами Борис. — Или… А-а! Я, кажется, догадываюсь, в чем дело. Видимо, подполковник охотится за твоим клиентом. — Майор улыбнулся и затянулся сигаретой. — Возможно. И если это так, ты сможешь отшить Фролова? — Ну… — Скоков вновь пожал плечами. — Смотря при каких обстоятельствах… — Федос убит. Пульт у меня. — Она вытащила опасную игрушку из сумочки. — Тебя такие обстоятельства устраивают? — Бог ты мой! Давай скорей его сюда! Он ведь даже не на предохранителе. Эфэсбэшник нажал на кнопку и вытер мгновенно выступивший пот со лба. — Так это ты его?.. — Не важно. Потом скажу. Федос сейчас лежит в том самом месте, где его засекли твои коллеги. Так ты поможешь мне? — О чем речь! — Борис лихорадочно соображал, какую выгоду он может извлечь из создавшейся ситуации. — На, тебе пока презент. — Скоков полез в карман и протянул женщине тюбик с губной помадой. — Да ты никак издеваться надо мной вздумал! — разозлилась Римма. — Лучше скажи, что ты делать собираешься? — Бери, бери. — Не обращая внимания на её всплеск эмоций, Скоков вложил «презент» в руку Риммы. — Это тебе в твоей работе пригодится. Последняя разработка наших технарей — паралитический газ «А восемь». Одно нажатие кнопки — и клиент вырубается на двенадцать часов. Действует безотказно — экспериментально доказано. Правда, последствия для клиента досконально не ясны. Шум, послышавшийся внутри кинотеатра, прервал их диалог. Они повернулись в сторону «Планеты» и с изумлением увидели, что двери здания слетели с петель, и на улицу хлынула что-то вопящая людская толпа. Вмиг был смят и забор у входа. Римма стала искать глазами Витю, но найти никак не могла. «А вдруг его и не было здесь, и все мои страхи напрасны?» Тут Борис толкнул её в плечо. — Смотри! — возбужденно крикнул он и показал рукой на бегущего мужика в штатском. — Фролов! Похоже, мент и вправду кого-то преследует. Она тут же сорвалась с места и помчалась вслед за подполковником. Уже догоняя его, Римма заметила и своего друга, который не слишком-то быстро двигался впереди Фролова. Подполковник оперативно догнал Витю и вытащил на свет Божий пистолет. Римма тут же полезла в сумочку за своим стволом. «Господи! Ведь мне придется стрелять в сотрудника милиции, находящегося при исполнении, да ещё на глазах десятков людей!» Ну что ж, для спасения Вити она пойдет и на это. Но, доставая оружие, Римма нащупала тюбик, подаренный ей Борисом. «Попробую для начала эту штуку». Она взяла в одну руку пистолет, в другую «А-8». В это время Фролов догнал Витю и приказал ему остановиться. Тот вроде бы повиновался, но Римма страшно испугалась, что Перышко пустит в ход нож, и заорала в спину подполковника. Фролов обернулся, и она нажала кнопку на тюбике.