Пометавшись без толку вокруг стоянки, сорвав окончательно голос в попытках докричаться до пропавших студентов, Денис наконец смирился с очевидным.

Студенты пропали. Вместе с тихушником Иваном, на которого он всю дорогу не обращал особого внимания. Поначалу еще переживал, как он дойдет со своей ошпаренной ногой, а потом успокоился. Иван всю дорогу себя никак почти не проявлял, не жаловался, не ныл, трагических историй из жизни не рассказывал. Терялся, в общем, на фоне затравленных карательными органами ученых и обманутых в лучших чувствах наивных родственников.

И пока Денис валандался с тогда еще живым Глушенковым, переживал за оскорбленного Коляна и выводил на чистую воду законспирированного Серегу, Иван болтался где-то на периферии его внимания, никак себя не проявляя и не требуя особой заботы.

И вдруг пропал. Так же тихо и незаметно, как шел всю дорогу. Непонятно было, он ли сманил Димку с Дашкой, или это как раз беспокойные студенты сбили беспроблемного туриста с пути истинного. Теперь пойди разберись, кто там кого подговорил. Да и не хотелось разбираться, если честно. Хотелось надавать по шеям всем троим, даже Дашке, невзирая на то, что девушка.

Денис с размаху уселся прямо на траву возле костра, обхватил ладонями голову и уставился на огонь. На притихших «гавриков» он не смотрел принципиально – надоели они ему хуже горькой редьки со своими выкрутасами. Детский сад какой-то, а не взрослые люди!

«Гаврики», впрочем, тоже к общению особо не стремились. Все молчали: кто устало, а кто угрюмо-сосредоточенно. Денис, спохватившись, обвел взглядом свою поредевшую группу. Не мешало бы проверить, все ли на месте. Вдруг еще кто-то пропал бесследно, пока аукались в темноте.

Все были на месте. Колян и Серега, принципиально рассевшиеся по разные стороны от костра, задумчивый Артем, семейство Лебедевых в полном составе. Главное, безбашенный тинейджер Костя, от которого в любую минуту можно было ждать очередного фортеля, никуда не пропал. Вот он, сидит, хлопает сонными глазами.

– Они клад пошли искать, – сообщил тинейджер лениво. – У них план нарисован на бумажке, где клад зарыт. Вот они и свалили, чтобы ни с кем больше не делиться.

– Костя, что ты несешь? – устало поинтересовалась мать. – Ты сам себя слышишь? Какие еще планы с кладами? Тут бы добраться уже как-нибудь до цивилизации, не до кладов.

– Тебе, может, и не надо. А им надо. Что им твоя цивилизация? А там, может, сокровища каких-нибудь древних кочевников. Как в том кургане, где эту древнюю принцессу нашли.

Костя повернулся к отцу, ища поддержки своей нелепой версии. Но тот никак не отреагировал на упоминание курганов и древних могил. Только пожал плечами неопределенно.

Зато встрепенулся Серега.

– План на бумажке? Откуда знаешь?

– Видел случайно, – Костя пожал плечами, в точности как отец пару секунд назад.

– Когда видел? Что там за план? – не отставал Серега.

Наплевав на конспирацию, он метнулся к Косте, чуть не оттоптав ноги расслабившемуся было Денису, присел перед пацаном на корточки.

– Давай подробно. Откуда у них эта бумажка взялась? Давно видел?

– Не знаю я, откуда она взялась. Сразу вроде не было. А потом они начали прятаться от всех, рассматривали потихоньку. Может, нашли где-то, фиг знает.

– Не рассмотрел, что там нарисовано?

– Неа. Они убирали сразу, если кто-то подходил. И замолкали. Я только раз услышал, как Димка заорал, что это Город духов. Ну, вроде догадался он.

– Да, было что-то подобное, – подтвердил бесцветным голосом Юрий. – Его, помню, как-то неестественно взбудоражил наш с Дашей разговор о Городе духов. Я, кажется, на его примере рассказывал, как были устроены древние капища, а парень этот, Дима, вдруг разволновался, оттащил Дарью в сторону, стал кричать, что догадался обо всем. Но как-то это выглядело натянуто, если честно. У меня сложилось впечатление, что он просто хотел произвести на девушку впечатление, вот и нагнетал таинственности. Да и несерьезно это. Никакого клада в Городе духов не может быть. Скорее всего, это чья-то шутка. Если, конечно, рисунок существует на самом деле.

– Существует, – ввернулся неугомонный Костя. – Я видел эту бумажку. Только не рассмотрел. Но там точно нарисовано что-то. Кружочки какие-то и стрелочки. И крестиком место обозначено.

Серега посмотрел выжидательно на глазастого подростка, надеясь, что он «не рассмотрел» еще что-нибудь. Но даже тинейджерская фантазия, как видно, имеет предел. Костя замолчал и отвернулся с оскорбленным видом.

Зато вдруг ожил глава семейства Лебедевых.

– А почему вас-то так интересует эта бумажка? Или вы тоже, как эти ребята, считаете, что существует некий таинственный древний клад? Что-то интерес у вас, я гляжу, нездоровый.

– Клад существует, – спокойно ответил Серега, не глядя ни на кого конкретно. – Правда, не древний. Вполне себе современное сокровище. В определенном смысле. Вот только разыскивать его не стоит. Не доведет это до добра.

– Слушайте, прекратите, а! – вскинулась Ирина. – Сколько можно?! Сплошные тайны и загадки всю дорогу. Вы все думаете, что если будете ходить вокруг да около, то умнее покажетесь, что ли? Ни черта подобного! Или рассказывайте толком, что происходит, или заткнитесь совсем. Без вас тошно.

Ирина заводилась все больше, почти кричала, Денис испугался даже, что с ней опять истерика случится. Совсем не хотелось еще раз смотреть на этот бесплатный концерт. К тому же существовала реальная опасность, что кто-то из мужиков не выдержит и шваркнет орущую дамочку по затылку. Причем претензии свои непонятные она высказывала почему-то именно ему, Денису. Как будто это он, а не ее ненаглядный Серега морочил всем головы несколько дней. Нет, женщин понять невозможно.

Денис взглянул на Ирину и вдруг понял, что та давно уже обо всем догадалась. Просто ей очень больно сознавать, что интерес к ней, который она списала на счет своей женской привлекательности, был вызван совсем другими причинами. Совсем другие цели преследовал законспирированный мент, когда держал ее за руку и смотрел внимательно прямо в глаза. Вот потому и кричит она все громче, что страшно признаться себе самой, что все было совсем не так.

– Давай-ка, рассказывай все по порядку, – велел он Сереге. – Хватит, в самом деле, тайн и загадок. Тем более, раньше утра мы студентов все равно не найдем, а до утра еще далеко. Так что мы все тебя с интересом послушаем.

Серега глянул на инструктора с ненавистью обреченного, глубоко вздохнул и, глядя прямо перед собой в неровное пламя костра, начал рассказывать.

Когда он замолчал, какое-то время над стоянкой висела гнетущая тишина. Все пытались осмыслить полученную информацию, избегая встречаться взглядами друг с другом.

– Охренеть! – нарушил общее молчание Артем. Вид у него был не обиженный и не расстроенный, а почему-то довольный. – Ты что же, меня за наркобарона держал всю дорогу? Ну спасибо тебе, добрый человек! А я все понять не мог, чего ты ко мне принюхиваешься? Решил, что Генка сбрендил окончательно, раз целого отдельного мента за мной в горы послал.

Серега криво усмехнулся, но в ответ ничего не сказал.

Зато снова ожила Ирина.

– Так ты его подозревал, что ли? – спросила она, глядя в упор на замершего неподвижно Серегу. Смотрела она при этом требовательно, но и немного жалобно, словно прося недавнего ухажера подтвердить эту версию, такую нелепую, но такую спасительную.

– Он всех подозревал, – Денис решил, что жалеть Серегу не надо, сам виноват, заигрался. – И Артема, и Вадима Сергеевича покойного, и вашего мужа. Один только Колян у нас вне подозрений, на правах родственника, не иначе.

Чистый от подозрений Колян хмыкнул и насупился еще больше.

– Меня?! – изумился очнувшийся Юрий. – А я-то за что удостоился? Чем, интересно, повод дал для таких домыслов?

– А вы в командировки часто ездите в наши края, – с готовностью пояснил обозленный до предела Денис. – И деньги у вас появились в последнее время. И весной как раз в Городе духов были, как оказалось. Вот и попали в подозреваемые. Есть что сказать в свое оправдание?

– У меня мать тут в райцентре живет, – растерянно пробормотал не ожидавший такого напора Юрий. – Я про нее раньше не знал, а потом оказалось, что я у родителей приемный. Там такая некрасивая история, судя по всему… В общем, что у меня мать жива, я узнал уже взрослым, разыскал ее три года назад. Она старая совсем, болеет. Жизнь не сложилась толком. Я к ней заезжаю, когда есть возможность. Специально крюк делаю, хоть на день стараюсь заскочить. Все же не чужие мы с ней. А в командировки действительно часто езжу, у меня работа такая. И платят за нее хорошо. Неужели за это подозревать можно? За большую зарплату?

Всем вдруг стало неудобно и перед Юрием, вывернувшим душу, как карман, перед посторонними людьми, и друг перед другом за то, что стали свидетелями этого душевного разоблачения. Переглядывались украдкой, моментально отводя глаза. Только Ирина, совершенно обескураженная, смотрела на мужа в упор, не скрываясь.

Мучительную для всех паузу прервал Денис.

– Ну а теперь ты рассказывай, – предложил он Артему, улыбаясь. – Облегчи душу. Чистосердечным, так сказать, признанием и полным раскаянием.

– О чем рассказывать-то?

– Да вот хоть о телефоне, который ты от всех утаил. Ведь если бы не повел ты себя как мудак, давно бы уже все дома были. И живы все. Глушенковы бы не погибли, Колян по башке не получил, девчонку из озера не пришлось бы доставать. Да и сейчас неизвестно, где она и что с ней. Сидели бы все давно дома, в тепле и сухости, если бы ты сукой не оказался и дал позвонить.

– Как все у тебя просто! – усмехнулся Артем. – Позвонил – и все довольны и счастливы.

– А что тут сложного? Все так и есть – просто. Надо было дать телефон, когда спрашивали, и не было бы ничего. Никаких проблем.

– Не скажи! Есть проблемы или нет – это все очень относительно. У тебя бы их не было, а у Сереги, к примеру, были бы. Как бы он за мной увязался, если бы всех быстро спасли и не надо никому идти в горы? Это же пришлось бы ему голову свою ментовскую ломать, выдумывать причину. Да ему первому невыгодно было бы, если все вот так вот просто решилось. Все относительно в этом мире, командир. Все не так просто, как кажется на первый взгляд.

– Так ты для Сереги старался, выходит? Чтобы ему сподручнее было за тобой следить? Это ты молодец! Гуманист. А как быть с Глушенковым? С женой его? Не жалко?

– Жалко. Всех жалко, командир. Вот только себя жальче всех. Собственная задница ближе и роднее, уж извини. А Глушенков твой сам себя загнал. Он если не здесь со скалы, так в городе с моста бы сиганул рано или поздно. Или в петлю полез бы. Тут уж кому что на роду написано. Он уже свое пожил. Сам решил, что хватит. А мне не хватит. У меня еще планов полно. Так что телефон этот я тебе отдать не мог, я не самоубийца.

– А какая связь-то? – прервал его Колян.

– Связь очень простая, – охотно пояснил Артем. – С телефона этого могу звонить только я, и только по одному-единственному номеру. Любой другой звонок автоматически означает, что я проиграл. А проигрывать я не люблю. Не умею я этого. Нет во мне благородства, так что спасать вашего Глушенкова вместо себя я не готов.

– Вот ты тварь! – Колян разглядывал Артема с интересом пятилетнего ребенка, замершего в зоопарке возле вольера с бородавочником. Вроде и противно, но интересно до сладкой дрожи. – Это ты поспорил с кем-то, что по телефону не позвонишь, а мы из-за этого через перевал шли в рваных тапочках?

– Не совсем так. Я поспорил, что через перевал этот пройду самостоятельно. Вашу теплую компанию я и не предполагал даже. Когда вся эта бодяга с лодкой началась, думал, что вдвоем с инструктором пройдем, так даже лучше. Кто же знал, что тетку эту пришьют, вы все испугаетесь на берегу дожидаться и следом потащитесь? Пришлось импровизировать на ходу.

До Дениса вдруг дошло, что спортсмен, похоже, с самого начала наметил его в провожатые.

– А с чего ты взял, что мы пошли бы с тобой через перевал? У меня-то планы были не такие грандиозные. Я, если помнишь, собирался по дороге до моста добежать.

– Да куда бы ты делся? – перебил его Артем. – Пошли бы мы с тобой через перевал. Только вдвоем гораздо быстрее. А планы свои засунул бы ты знаешь куда? Сказать или уже догадался?

– Интересно, как бы ты меня уговорил? – от такой непрошибаемой самоуверенности Денис даже обалдел слегка. – Или, может, силой бы заставил?

– Да на кой черт ты мне сдался, силой тебя заставлять? Сам бы пошел. Ведь уговорился же, хоть это и дурь полная, неподготовленную толпу через ледник тащить.

– Выхода другого не было, – тихо сказал Денис, понимая, что выглядит сейчас очень глупо. Будто оправдывается.

– Выход всегда есть. Дошли бы по дороге, ничего не случилось бы. Ну, может, на пару дней дольше шли. Просто мне надо было через перевал, вот вы все и потащились. А одного тебя уговорить было бы еще проще, не сомневайся.

– Набить бы тебе морду, – мечтательно протянул замолчавший было Колян.

– Братцу своему набей лучше, – не остался в долгу Артем. – Только такой лошок, как ты, мог поверить в историю о найденном после стольких лет родственнике. Нормальные люди документы проверяют хотя бы, прежде чем в дом пускать кого попало.

Во время разговора Артем как-то незаметно поднялся на ноги и теперь стоял чуть в стороне от всех, переводя быстрый взгляд с одного на другого, готовый к нападению.

А ведь он боится, понял вдруг Денис. Задирает всех, хамит, но это скорее от неуверенности, от страха. Как человек, боящийся темноты, начинает вдруг орать просто для того, чтобы наполнить эту темноту собой, своим голосом, чтобы не осталось в ней места ничему другому, неведомому и пугающему. Как мелкая собачонка заливается лаем при одном только появлении чужака, чтобы заглушить собственный парализующий страх и, если совсем повезет, испугать чужака первой.

– А как они, ну те, с кем поспорил, узнали бы, через перевал ты идешь или по дороге? – спросил вдруг Серега деловито. – Маячок?

– Ну да. В самом телефоне. Я отзваниваюсь – они видят, где нахожусь. Ну и любой посторонний звонок тоже сразу увидят. Договор был, чтобы никому. Ни в МЧС, ни в «скорую». Хоть подыхай, но никакой чтобы посторонней помощи. Иначе проиграл.

– А на что спорили-то? На интерес?

– Как же! На интерес пацаны спорят. На автосалон. У меня есть один, который не на меня оформлен. Он ментам ни при каком раскладе недостанется. Вот на него и спорили.

Автосалон. Ряды новеньких, недавно с конвейера, автомобилей. Для кого-то давняя мечта, для кого-то статусная игрушка. Для Артема – источник стабильного дохода, а значит, безбедного существования. Обеспеченное будущее, возможность не думать о том, где взять денег завтра. И немножко – подтверждение того, что жизнь, в общем, удалась. Что смог, добился, выплыл. Возможность собой гордиться и ни о чем не беспокоиться.

На одной чаше весов – автосалон. А на другой? Несколько жизней. А для тех, кто жив, – несколько дней мучений, которых, как оказалось, вполне можно было избежать.

Конечно, собственное будущее важнее, чем жизнь бестолковой и надоедливой посторонней тетки. И, может, прав Артем, рассуждать о ценности чужой жизни любят те, у кого ничего нет за душой. Те, кому не приходится выбирать.

Денису стало вдруг очень жалко погибшую ни за что ни про что Ольгу. Ведь, если разобраться, муж ее был прав, несчастная тетка стала той самой жертвой, которую принесли во имя собственных интересов. Глупый, ни в чем не виноватый жертвенный агнец. Которого просто не вовремя вынесло на берег.

Тут же вспомнился измученный и раздавленный Вадим Сергеевич, умерший с уверенностью, что именно он виноват в гибели жены. Получается, и он умер ни за что? Тоже невинная жертва.

И Колян, чудом выживший, и измотанная вконец Ирина, которая истерит от бессилия и усталости, и непривычно тихий Костя – ведь пацан совсем, если разобраться.

Денис обвел медленным взглядом остатки группы, задержался на Артеме. Тот смотрел в сторону, хоть и явно чувствовал на себе чужой взгляд. Привык, сволочь такая! Ему все божья роса. Денис снова вспомнил убитую Ольгу и сжал кулаки.

Артем, словно почувствовав, быстро взглянул на инструктора и снова отвел глаза. Потом резко встал и ушел в темноту.

* * *

Через час все кое-как уснули. Артем отдельно от всех, полусидя, привалившись спиной к сосновому стволу. Боится он их, что ли?

Колян и семейство Лебедевых спали вповалку, тесно прижавшись друг к другу, на куче лапника, сверху накрытые Артемовским спальником.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок! – громко провозгласил Колян, натягивая на плечи угол спальника.

Он повозился еще какое-то время, устраиваясь поудобнее, и наконец затих, так и не дождавшись ответной реакции Артема. Тот сидел с демонстративно безучастным видом, сунув руки в карманы куртки и прикрыв глаза.

Денис спать не ложился. Все равно утро скоро, да и идти осталось всего ничего.

А если совсем честно, то не стоит сейчас всем спать после такого непростого разговора. Лучше уж не терять контроля над ситуацией.

Серега, судя по всему, думал так же. Он сидел напротив, натянув на уши воротник легонькой ветровки, смотрел на ленивое пламя костерка. Денису он ни слова не сказал с тех пор, как тот вынудил его рассказать всем о Химике.

– Ты извини, – сказал Денис шепотом. – Я зря, конечно, тебя заставил все рассказать…

– Да ладно, – отмахнулся Серега. – Теперь уже не важно. Может, и к лучшему – он теперь занервничает и проколется где-нибудь. Пусть! У него ведь тоже нервы не железные, должен когда-то слабину дать.

– А может, ты ошибся все же? Нет среди нас никакого Химика.

– Да ты что, поверил в эти его сказки про спор? – Серега вытянул голову из курточного тепла и уставился на Дениса с искренним недоумением. – Да я не сомневаюсь уже, что это он.

– Артем? Ты же был убежден, что это Лебедев.

– Лебедев вряд ли, – поморщился Серега. – Хлипковат он для такого. А тот удар держит, молодец. Вот только не понимаю я, почему он сегодня не свалил? Ведь мы ему уже не нужны, теперь и сам прекрасно доберется. Студенты же ушли. А он почему остался, а?

Студенты! За всей этой суматохой Денис совсем выпустил из виду пропавшую троицу. Хорошо, если они уже добрались до моста. А если нет? Ночью с дороги сбиться проще простого. Если что-то случилось? Вот что их, спрашивается, понесло именно в ночь?

– Слушай, а ты не думаешь, что Химик твой – это кто-то из студентов? Ведь это они свалили, а не Артем. Ведь то, что он остался (хотя вполне мог уйти самостоятельно, у него бы это получилось гораздо лучше), не доказывает разве, что никакого отношения к наркомафии он не имеет?

Серега посмотрел на инструктора скептически.

– Химик – один из студентов? Ты серьезно? Там же пацаны сопливые, а девчонку вообще в расчет брать не стоит.

– Ну это ты зря. Иван не такой уж и пацан, просто мелкий. Вот и выглядит слишком молодо. Да и Дашку ты зря со счетов сбрасываешь. Может, она просто хорошо притворяется, вот и не попалась до сих пор.

– Не притворяется она. Обычная молоденькая свиристелка. Чтобы так хорошо притворяться, это я не знаю, кем надо быть. А вот про Ивана интересно. Но, честно говоря, я его всю дорогу и не замечал особо. Тихий он какой-то, вроде и рядом все время, а спроси меня – и не вспомню, видел я его в какой-то момент или нет.

Денис добросовестно попытался вспомнить, в какие моменты он видел Ивана, а в какие аспирант никак себя не проявлял. В первый вечер он очень ловко орудовал топором, это точно. Но уже наутро этот же самый Иван умудрился обвариться кипятком, что называется, на ровном месте. Сидел под стеной избушки с печальной рожей, говорил, что идти ему будет тяжело. Но тем не менее пошел вместе со всеми и терпел всю дорогу. Не ныл и не жаловался. И его, действительно, было почти не видно.

Денис прикрыл глаза, попытался восстановить мысленно хоть одну картинку с Иваном.

Скала! Он совершенно точно помнил Ивана на скале, за несколько секунд до того, как спутал грохот обвала с раскатом грома. Иван сам пошел следом за Коляном, сам вызвался, несмотря на ногу. Их было двое с Серегой – тех, кто мог бы столкнуть камень на спустившегося вниз Коляна.

Они с Серегой уставились друг на друга, видно, тому тоже пришла в голову эта простая мысль.

– Обвал, – сказал Серега еле слышно.

А может, не сказал, просто Денис догадался, понял по движению его побелевших губ.

– Кроме вас двоих, никого на скале не было, – кивнул он. Ведь это не ты камешек подтолкнул, правда?

Серега помотал головой и растерянно оглянулся вокруг.

– Сейчас, ночью, мы его все равно не найдем, – попытался успокоить его Денис. – Надо утра дождаться, тогда решать.

– Ночью не найдем, да. Меня другое беспокоит. Зачем он студентов с собой взял? Ему ведь свидетели совсем ни к чему.

* * *

Трава вдоль дороги была покрыта крупными холодными каплями – не то росой, не то растаявшим под первыми лучами инеем. Хоть и рановато, конечно, но в августе в этих местах всякое может быть. Берег высокий, почти отвесный, со скальными выступами. Вроде и вдоль реки идешь, а будто все еще на перевале. Дикий берег, одно слово. Противоположный, обжитый людьми казался отсюда не таким суровым. Даже солнце там светило по-другому.

И солнце ярче, и трава зеленее. Как много все же зависит от настроя! На другом берегу люди, поселки, хоть и небольшие совсем, теплые дома. Дороги проложены, по ним машины ходят. Можно остановиться на обочине, поднять руку, и кто-нибудь обязательно остановится, подвезет, поможет. Потому что здесь нельзя иначе. Потому что люди должны помогать друг другу, чтобы выжить здесь, в этих маленьких поселках.

От быстрой ходьбы все очень скоро согрелись, раскраснелись даже, но Денису казалось, что идут они очень медленно. Непростительно медленно. Подмывало рвануть по мягкой грунтовке бегом. Пружинить ногу, следить за дыханием, слушать удары сердца, а не собственные паскудные мысли о том, что не уберег доверчивых ребятишек-студентов. Чтобы виски ломило от учащенного пульса, а не от тоскливого предчувствия непоправимой беды.

Бежать было нельзя. Бежать – это значит бросить на дороге измученную Ирину, толком не оправившегося Коляна, заторможенного больше обычного Юрия. Неугомонного Костю, который ухитрился уже промочить штаны до колен. Не идется ему, балбесу, по дороге. Сигает по окрестностям даже сейчас, когда под каждым кустом ждет тебя незабываемое приключение в виде холодного утреннего душа. Как он за все это время ухитрился клещей на себя не нацеплять? Вот тоже загадка: с каждого хоть по одному кровососущему сняли, а тинейджеру безбашенному – хоть бы хны. Даже клещи с ним предпочитают не связываться, нервы берегут, как видно. Или просто не успевают заскочить на парня, гарцующего по кустам с реактивной скоростью.

Денис обернулся и обнаружил, что Кости опять нет. Повертел головой, надеясь обнаружить пропажу где-нибудь в зарослях папоротника.

Подростка в поле зрения не было. И привычного треска кустов тоже не было слышно.

– Твою мать! – громко и выразительно сказал Денис, останавливаясь.

Почти в ту же секунду перед ним, как Сивка-Бурка, возник радостно-возбужденный Костя. В руках он держал небольшой рюкзачок, бывший когда-то серо-зеленым, но за последние дни поменявший цвет на неброский бурый.

Пары секунд хватило, чтобы опознать в нем рюкзак, болтавшийся всю дорогу за спиной у Димки.

– Ты где это взял? – спросил Денис ласково, боясь спугнуть, и протянул руку за рюкзаком.

– Там, – мотнул головой тинейджер. – Там тропинка, на ней и лежал.

– Показывай, – велел Денис, уверенный, что никакой тропинки там нет и в помине.

Костя с готовностью ринулся обратно сквозь мокрую траву. Денис с Серегой переглянулись и шагнули следом. За ними молча потянулись супруги Лебедевы и неунывающий Колян.

– Слышь, пацан! – крикнул он мелькавшей впереди тинейджерской спине. – А дорогу посуше ты выбрать не мог? Обязательно, чтобы трава по это самое… почти по пояс?

– Так сказали же показать место, где рюкзак лежал, – обернулся возмущенный Костя. – Я туда и веду. Я же не виноват, что он в траве валялся. А тут тропинка.

– Да какая это тропинка! Тут просто трава примята немного. Ты сам небось и примял, когда по кустам сайгачил.

– Не я. Тут уже так было.

Под этот бодрый аккомпанемент они зашли довольно далеко. Грунтовки за стволами уже не было видно, а вот еле заметная тропинка действительно вела дальше в лес. Один подросток, даже такой активный и непредсказуемый, как Костя, не мог, конечно, ее протоптать. Но и толпами здесь не ходили явно.

– Это наши, что ли, протоптали? – тихо спросил Серега, останавливаясь у Дениса за спиной.

Тот вглядывался в примятую траву, как киношный следопыт. Правда, не понимал ничего, в отличие от вымышленных киногероев.

– Может, и они. А может, и раньше кто-то прошел.

– А кто тут может ходить? Грибники, что ли?

– Егеря например. Или спелеологи, тут пещера есть, в этом районе где-то. Я там не был ни разу, но народ ходит, точно знаю.

Тем временем Костя забрался в совсем уже непролазную глушь. Даже отважный Колян за ним не пошел, остановился метрах в трех.

– Вот здесь он лежал, – показал пальцем под ноги Костя. – Вот, даже вмятина еще осталась.

– Вмятина, – хмыкнул Колян. – Хорошо хоть не воронка. Ты как его там нашел-то, чудило? Как тебя туда занесло, в эти заросли?

Подросток пожал плечами и надулся. Смотрел в сторону и обратно на тропинку не выходил, застыл статуей, почти по плечи скрытый травой.

Как он, в самом деле, ухитрился разглядеть там рюкзак?

И как этот рюкзак там оказался, если тропинка, хоть и не особенно хоженая, шла в стороне?

– Рюкзачок-то не просто так подальше забросили, – подтвердил его опасения Серега. – Явно спрятать хотели. Плохо дело, командир.

Да уж чего хорошего? Если все обстоит так, как нафантазировали они ночью у костра, если Химиком оказался неприметный на первый взгляд Иван, то рюкзачок этот означает только одно – где-то неподалеку стоит поискать и трупы доверчивых студентов. Свидетели ему не нужны, в этом Серега прав на все двести процентов. Непонятно только, зачем он увел студентов от остальной компании? Ведь гораздо проще и незаметней было уйти самому. Если только Димка с Дашкой случайно узнали что-то, чего им знать не следовало. Если могли что-то рассказать. Пойди теперь разберись, из-за чего они пострадали. В конце концов, они единственные из группы, кто знал Ивана раньше, до экскурсии. Только они знали, где он обитает в городе, могли вывести на след.

Да, все действительно очень серьезно. Гораздо серьезнее, чем показалось Денису вначале.

Немного успокаивало одно: кроме едва заметной тропки трава вокруг казалась нетронутой. Он вспомнил, какие следы остались там, на берегу, где нашли тело убитой Ольги. Два трупа ведь тоже нужно где-то спрятать. Если не оттащить, то завести ребят куда-то еще живыми. Значит, должны были остаться «вмятины», как говорит Костя. И немаленькие. Или даже следы борьбы, ведь застать врасплох сразу двоих труднее, чем одну восторженную тетку.

Значит, нужно искать студентов. Пока тел не нашли, рано думать о плохом.

Денис пошел дальше по тропинке, снова пожалев, что не завел себе этот треклятый свисток. Обязательно заведет, как только выберется отсюда.

А пока сложил ладони рупором и что есть силы крикнул вперед что-то нечленораздельное. Главное, чтобы громко.

* * *

Разглядев кости в руках у Димки, Дашка завизжала в каком-то совершенно ультразвуковом диапазоне и бросилась в противоположную от дыры сторону. Правда, в темноте сориентироваться было сложно, попробуй разберись, где там противоположная сторона, если кругом одна непроглядная темень. Поэтому истошный Дашкин визг метался вслед за ней по яме, отражался от стен, и в какой-то момент даже показалось, что раздается он не только рядом, но и сверху, из леса. Уговорить ее успокоиться или хотя бы не орать так громко было невозможно. Чтобы уговорить, надо для начала перекричать. Поэтому Димка решил смириться с неизбежным и просто дождаться, пока девчонка сама собой затихнет. Ведь надоест же ей когда-нибудь вопить на весь лес. К тому же в этом есть и какая-никакая польза – если где-то неподалеку окажутся люди, они обязательно услышат эти вопли.

Чтобы как-то скоротать ожидание и заодно удовлетворить распирающее его любопытство, Димка снова нырнул в дыру, подсвечивая себе зажигалкой. Теперь, когда первоначальный страх уступил место исследовательскому азарту, окружающая действительность уже не казалась зловещей. Стоящий на четвереньках Димка смог подробно рассмотреть полный набор некрупных костей (две самые большие он вытащил в прошлый заход), дополненный продолговатым черепом с полукруглыми рогами.

– Да это коза! – крикнул он обрадованно, как будто правильная идентификация скелета была сейчас самой главной их проблемой. – Вот и рога здесь имеются.

Ухватив в качестве доказательства бывшую козью голову за рог, он начал пятиться назад, опираясь на одну только правую руку с давно потухшей зажигалкой.

А когда выбрался из лаза, увидел, что тьма вокруг уже не такая непроглядная. Ночь отступала, менялась на неясный предрассветный сумрак, и можно уже было рассмотреть ловушку, в которую они угодили. Ничего нового, впрочем, он не увидел. Яма, действительно, была довольно большой, метров восемь в диаметре, а может, и все десять. Края ее уходили вниз почти вертикально, только с одной стороны земляная стена не казалась совсем отвесной, похоже, какой-то уклон там все же был. Димка подумал, что именно здесь можно будет попробовать выбраться – остальные, отвесные, стены никакой надежды не оставляли. Плохо было то, что никаких бревен, даже более-менее крепких веток в яме не было. И корней из стенок не торчало. Вот ведь гадство! Деревьев вокруг полно, сосны в небо вздымаются прямо корабельные, и корневая система у них должна быть хорошо развита, если он, конечно, не перепутал все. А вокруг ямы, как будто специально, ни одного захудалого деревца. И корневые системы как-то стороной ее обошли. Как нарочно.

Димка задрал голову, силясь рассмотреть в выбранном склоне хоть что-то обнадеживающее. Было еще слишком рано, потому ничего толком увидеть не удалось.

Зато очень хорошо можно было разглядеть Дашку, сидевшую под противоположной, отвесной, стенкой. Орать она давно перестала, и теперь сидела, обхватив колени, натянув до ушей дурацкую старую куртку из избушки на берегу, шмыгала носом и выбивала зубами дробь.

– Ты чего? Замерзла, что ли?

Дашка молча кивнула и еще крепче обхватила колени ледяными ладошками.

Димка опустился рядом, обнял ее свободной рукой за плечи. Во второй руке он так и держал за рог пустую козью черепушку.

– Это коза была, ее кости. Там целый скелет лежит.

– Откуда здесь коза?

– Оттуда же, откуда и мы. Упала, а выбраться не смогла. Умерла здесь.

Лучше бы он этого не говорил! Дашка вдруг втянула с шумом воздух и завыла горестно на одной ноте.

– Ты чего? – искренне удивился такому повороту Димка.

– А вдруг мы тоже выбраться не сможем и умрем, как эта коза?

Димка отбросил череп в сторону, обхватил девчонку обеими руками, прижал покрепче.

– Выберемся обязательно, – сказал он, касаясь губами Дарьиной макушки. – Сейчас рассветет немного, и выберемся. В темноте не видно ни фига, а утром проще – всякие зацепы видно. Обязательно выберемся.

Они посидели, тесно прижавшись друг к другу, пока призрачный сумрак не сменился молочным предрассветным туманом. Стало совсем холодно. Гораздо холоднее, чем ночью. Дашка стучала зубами и тряслась, как в ознобе. К Димке, как он ни хорохорился, холод тоже подобрался вплотную. Запустил ледяные бесцеремонные пальцы под одежду, сдавил грудь так, что вдохнуть толком не получалось. Стало ясно, что сидеть просто так дальше нельзя. Даже если помощь придет, найдут спасители на дне ямы только два хладных трупа. Такой расклад Димку совершенно не устраивал.

Он решительно поднялся, правда, тут же, охнув, припал на правую ногу – отсидел в неудобной позе и даже не замечал этого, пока не встал.

Никаких зацепов на склоне не было. Только осыпающаяся под руками смесь земли с сырой глиной. Правда, метрах в двух с половиной над головой виднелось что-то, отдаленно напоминающее древесный корень. Но ведь туда еще надо было добраться как-то. Он попинал стенку, пытаясь носком кроссовка выдолбить ямку, в которую можно было бы засунуть хоть часть ступни. Толку от этого было немного – земля не поддавалась, а вот пальцы он себе отбил как следует. Оглядевшись в поисках хоть какого-то орудия труда, Димка приуныл. Кроме рогатого черепа, ничего подходящего не было. Но рога, хоть и не лопата, на безрыбье вполне себе шанцевый инструмент. Рассудив так, Димка ухватил черепушку покрепче и принялся ковырять рогами землю.

Как-то незаметно для себя он согрелся. Даже странно было вспоминать, как трясся от холода совсем недавно. И чего он, дурак, рассвета ждал? Надо было не сидеть сиднем, а копать хотя бы на ощупь. И ступеньки давно бы уже вырыл, и не замерз, как собака.

Дашка подошла, встала рядом и тоже начала ковырять стенку подобранной под ногами щепкой. Толку от этого, откровенно говоря, не было никакого, но по крайней мере стучать зубами она перестала. Всхлипывать тоже.

Когда у них были готовы уже три вполне приличные ямки, одна над одной, и Димка примеривался, как бы половчее добраться по ним до выступающего вверху корня, из леса до них донесся крик.

Что именно кричали, было не разобрать. Но это было сейчас совершенно не важно. Главное, что неподалеку был кто-то живой.

Димка заорал в ответ и с надеждой посмотрел на Дашку, ожидая, что уж она-то, с ее выдающимися голосовыми связками, обязательно докричится до предполагаемого спасителя. Но этим надеждам не суждено было сбыться: то ли от холода, то ли от того, что визжала поросенком, не жалея себя, Дашка не смогла выдавить из себя никаких подходящих звуков. Одно несерьезное сипение.

– Вот когда не надо, ты орешь, – сказал ей Димка с укоризной.

На Дашку рассчитывать было глупо, поэтому он набрал в грудь побольше воздуха, сложил ладони рупором и крикнул вверх что есть силы, до звона в ушах. Лишь бы услышали.

Крик из леса повторился, на этот раз гораздо ближе. А может, им просто очень этого хотелось – чтобы кричали с каждой минутой все ближе, и они снова закричали в ответ. Вернее, кричал-то один Димка, а Дашка сипела, как кран без воды, поддерживая больше морально. Они прыгали на дне ямы, взявшись за руки, как будто от того, что они подпрыгнут выше, их лучше услышат там, наверху.

– Ну и как вас угораздило? – раздалось вдруг у них над головами, и из туманных клубов возникло лицо неунывающего Коляна. – Вы чего здесь потеряли-то, ребяты? Приключений мало было за эти дни?

Колян бубнил еще что-то, глядя на них почти с нежностью. И они смотрели на него снизу с совершенно детским восторгом. Как будто не заросший щетиной мужик свесил в яму измазанную смолой башку, а ангел-спаситель в белых одеждах спустился за ними прямо оттуда…

Откуда именно мог спуститься импровизированный ангел, студенты не успели толком додумать, потому что сверху на них глядели уже инструктор с бешеным от ярости лицом и братан Серега с фингалом под глазом. Чуть выше маячили лица супругов Лебедевых, а Костина довольная физиономия мелькала то здесь то там, не вписываясь в общий портрет.

– Вот они, красавцы, – представил присутствующим студентов Колян, поочередно ткнув в направлении каждого пальцем для наглядности. – Стоят, как живые прямо.

Минут двадцать потратили на то, чтобы привязать веревку к растущей неподалеку березе и поднять на ней обалдевших от счастья студентов.

Уже наверху Димка вспомнил, что не видел среди собравшихся возле ямы Ивана.

– А Ванька-то где?

– А это у вас надо спросить, – отозвался Серега со странной ухмылкой. – Вы ведь с ним вместе ушли, так?

– Ну да. Только мы в яму вот эту упали, а он за вами пошел. Ему ведь нечем было нас из ямы вытащить.

– Это не яма, – перебил его Денис. – Это пещера.

– Какая это пещера, – не поверила Дашка. – Пещеры же в горах. В смысле, в скалах, в камнях. А это просто яма.

– Не просто. Скалы внизу, под нами. И пещера тоже под нами. Небольшая, говорят, но красивая. Ну, для тех, кто понимает. Яма – это так, промоина. А вход вон там, похоже, – Денис ткнул рукой в сторону лаза.

Дашка пожала плечами и отвернулась. Разглядывать подземный ход, начинающийся козьим скелетом, ей совсем не хотелось.

– А Ванька где?

Вместо ответа Денис протянул Димке рюкзачок.

– Твой?

– Мой. Только он у Ивана остался, когда мы свалились.

– Когда он от вас ушел? Давно?

– Давно, ночью еще. Да что случилось-то?

Привычной уже скороговоркой Серега пересказал студентам историю про Химика. При упоминании о том, что ему пришлось для конспирации обмануть доверчивого Коляна, он машинально потрогал пальцами заплывший глаз.

– Так вы на Ваньку, что ли, думаете? – не поверила Дашка. – Да вы что! Это не он. К тому же какой из него химик. Он же на биологии учился.

– На биохимии, если точнее, – поправил ее Димка.

Он схватил рюкзак, полез внутрь, жикнул молнией потайного кармана.

– План пропал. Бумажка с планом, где клад.

– Да нет там никакого клада, – успокоил расстроенного Димку Серега. – Наркота там. Очень крупная партия. Он за ней сюда и приехал. Ты ему когда про бумажку эту рассказал?

– Да не помню я. Недавно. У меня такое чувство, что он про нее и раньше знал. Ну, не удивился совсем, как будто это обычное дело – клады откапывать. Ему, получается, этот план от нас и нужен был.

– Получается, так. План нужен, а вот вы ему совсем не нужны были при таком раскладе. Так что считайте вам повезло, что вы в яму свалились. Его, видно, совсем по времени прижало, раз он с вами дальше возиться не стал.

– Сколько вы в яме просидели? – прервал Серегины разглагольствования Денис. – Ну хоть примерно? Два часа или пять?

– Пять. Или шесть. Долго, в общем.

– За пять часов он уже на ту сторону успел перебраться. Не догоним.

– Не догоним, – согласился Серега. Но на ту сторону перебраться мало. Ему еще до Кара-Гудая добраться надо. Ну допустим, он попутку тормознет, быстро доедет. Но там ведь еще лодку найти, переправиться. На все время нужно. Так что не все потеряно, командир. Пойдем-ка с бизнесменом нашим автосалонным поговорим по душам.

Артем демонстративно держался в стороне от всех, даже в вытаскивании студентов участия не принимал. Впрочем, и особой необходимости в этом не было. Сейчас он смотрел на приближающихся мента и инструктора, улыбаясь половиной рта.

– Давай телефон по-хорошему, – предложил Серега.

Артем посмотрел с тоской вокруг, на кроны сосен, протыкающих белесое, почти осеннее, небо, улыбнулся с облегчением и бросил телефон в подставленную Серегину ладонь.

Потом развернулся и пошел прочь, загребая носком ботинка растопыренные, как противотанковые ежи, сосновые шишки.