Преодолеть расстояние до Ладониса мы должны были не привлекая лишнего внимания: сначала через лес Унны, потом крадучись по владениям Ихтяра, затем снова нырнув в лес, но уже иного царства. А пока сквозь уннийские чащи пришлось пробираться не спеша несколько дней. Командующий устраивал привалы при каждой удобной возможности, то есть трижды в сутки. Небось, мягкое место принца каррского не выдерживало истязаний искусно выделанным кожаным царским седлом. Несчастный!

Слава Прародительнице, господин советник мне на глаза ни разу не попадался, в смысле, что это я старалась прятаться от него. Но и слухов с новыми подробностями «весёленькой ночи» нашего вельможи тоже не поступало — это щекотало нервы, как затишье перед бурей. Во всяком случае, дальнейшее наше общение с советником урезалось мною на корню при малейших попытках: завидев его издалека, я ныряла за широкую спину Фаи и не высовывалась, пока Пересмешник не уедет.

После обеденного отдыха команда «По коням!» звучала унизительно противно. Знала б, какой дурак её выкрикнул — запустила бы чем-нибудь тяжёлым. И следующие три часа пути я искала увесистый предмет. Потом просто залюбовалась захватывающим пейзажем: копыта впереди едущей лошади, зад той же лошади, зад всадницы, мечи крест-накрест соединенные ремнями, и вся эта картина в обратном порядке. Даже Фая начала звереть от скуки.

— Хоть бы на принца напали разбойники! — Досаде сестры не было предела. Душа её требовала поединков и подвигов, а тут никаких действий, плетёшься на лошади. Аж в сон клонит от однообразия!

— Может, организуем? — предложила я.

Тара и Жорса обернулись, заслышав такое непотребство. Хотя, могу поспорить, они бы и сами не отказались поучаствовать в придуманной мной забаве. Я пожала плечами — «Леший попутал…»

— Та шо с этого тощего взять? — возмутилась подруга.

Фая не была в восторге от моей идеи. Персона принца не казалась ей привлекательной. В фантазиях особы королевских кровей представлялись ей более упитанными, мускулистыми и не сразу давались спасаться, но в итоге благодарили и награждали. А тут: белобрысый, худой и высокий. Подруге же нравились широкоплечие высоченный брюнеты.

Помолчав, Фая затянула песню:

Файкины музыкальные способности впечатлили не только до смерти испуганных белок, но и всю армию принца — в лесу воцарилась гробовая тишина, отчего песнь подруги стала ещё пронзительнее. В довершение всеобщего ужаса, я подхватила мелодию. А что? Так хоть веселее ехать. Тара и Жорса злорадно хихикали впереди… И зря! Наша песня так понравилась воинам, что было уплачено по 2 медяка каждой лишь бы молчали.

Сообразив, что пение — хороший способ обогатиться, ну, и просто от любви к прекрасному, мы снова запели. Уже другую песню. И опять примчались вояки с деньгами, уговаривая поберечь наши лебединые голосочки для концерта перед врагами, которых такие вопли должны либо заставить сдаться без борьбы, либо разбежаться в разные стороны. Чувствовать себя тайным оружием, конечно, приятно и мы согласились сохранить силы для военных манёвров.

Однако спустя ещё какое-то время стали тренировать «орудие смертоубийства», в очередной раз затянув старинную амазонскую балладу. На самом деле арии двух девиц позади объяснялось чувством наживы, но кто в этом сознается?!

К вечеру, мы насобирали приличную сумму — мужики были готовы отдать даже последние портянки, лишь бы послушать умиротворяющую тишину. В вонючих портянках мы не нуждались, а тишина нас нервировала… Успокоились мы лишь, охрипнув.

Темнело. Войско разбило лагерь. Амазонки держались особняком в сторонке: каждая с усердием начищала меч, что привлекало внимание голодных до баб вояк. Вид сильной женщины с подобием мужского начала в руках заставляло больную фантазию шалить. Мужики пускали слюни по ветру. Девушки загадочно подмигивали воинам, соревнуясь в количестве очарованных. Я в этом участвовать, естественно, отказалась, и тут меня подхватила Настасья, которая до этого ни на секунду не оставляла принца без внимания.

— Эй! — окликнула она меня.

Памятуя, о том, что мы не должны при всех начищать друг другу физиономии, я покорно остановилась.

— Поди, помоги их повару! — приказала шпионка.

Ах, ты курица не ощипанная! Вот тебя-то я и приготовлю, после того, как космы повыдергаю! — хотелось мне ответить, но я старательно скалилась, то есть улыбалась.

Настасья ждала от меня именно того, о чём я подумала, но мой подлый заговорщицкий вид, смутил её. Она чувствовала подвох. Ничего не ответив, я поклонилась и, отсалютовав, удалилась исполнять приказание. Настасья недовольная моим покаянием, выругалась в пустоту перед собой.

Беснуйся ведьма! Беснуйся! И по твоей улице пройдёт инквизиция!

Повар, мужчина в годах, с густой бородой, энергично отправлял в чан с кипящей водой продукты. Я пришла, молча посмотрела на него, на воду, плавающие в ней подозрительные комочки чего-то темно-зелёного, и пришла к выводу, что не так уж и голодна!

— Девка, помогать прискакала, так давай. Чего стоишь? — рявкнул повар.

— Ну… А чё делать то? — поинтересовалась я, без особого рвения.

— Дура! Давай сходи вон к той тележке за специями. — Указал повар на воз с продуктами, который катился всю дорогу следом за нами.

На «дуру» я обиделась, сказала, что специи у меня и свои есть, первоклассные. Принесла два мешочка, дала ему понюхать. Бросила пару щепоток и замерла с задумчивым видом над чаном. Амазонка с глупой миной над варевом привлекла неподдельное внимание повара. Дедок подошёл, поглядел через моё плечо в чан, ничего особенного не заметил, и решил поинтересоваться:

— Какого ляха, бездельничаешь?

— Да вот думаю… — с придыханием промямлила я, не выходя из транса.

— А я думал, рожаешь! — хохотнул противный дядька. — Чего вам бабам думать…

— Да вот думаю, — продолжила я, игнорируя издёвки. — Ту ли приправу бросила? У меня в одинаковых мешках что специи, что трава для… Эм. Не важно. Ничего друного, думаю, не случится. Так. Три дня помутит, волосы выпадут, может цвет кожи сереньким станет… Но потом, как рукой снимет… Если руки останутся. Эх, надо было подписывать, что в каком мешке, и меньше специй в отраву добавлять. А то запах не нравился…

Такое излияние душевных переживаний заставило повара покраснеть, затем посинеть и пару раз перекреститься.

— Ах ты!.. — задыхаясь от злости дядька угрожающе ткнул в меня поварёшкой.

— «Уйди, вон с моих глаз!» Я так вас поняла? — озвучила я его мысли, чувствуя, что сейчас меня пошлют на… отдых.

— Иди! — выдохнул мужчина.

Уже отдалившись на безопасное расстояние, куда не долетит ни один тухлый помидор, я всё же осмелилась обернуться:

— И всё-таки это были просто специи!

Ликованию повара не было предела. Правда показывал он это как-то странно, и очень некрасивыми жестами.

С почти чистой совестью я вернулась к Фае. Подруга сидела у дерева, начищая лезвие своего двуручного меча. Жорса, Тара, Мира и Марта, Заря и Рада что-то бурно обсуждали в нескольких шагах от подруги, сгруппировавшись в кружок. Подойдя чуть ближе, я услышала что, а точнее кто стал темой общего интереса.

— Настасья говорит, он такой, что одними только ласковыми да учтивыми словами, может заставить девку пойти к нему в опочивальню… — Пересказывала слова главной Мира.

— Да, бабу одним только словом уложит на лопатки! — подтвердила Тара, и Рада смущённо захихикала за её плечом.

— А я бы с советником и так пошла. Даже если б немым был. Уж больно у него мордаха симпатишная! А руки!.. — Жорса, мечтательно рассматривая собственное отражение в лезвии меча, явно представляя рядом с собой улыбчивую рожицу Тая.

— Ой, девки, мне б от него ребёночка. Такая б амазонка родилась! Эх! — фантазии Марты были прозаичными и в какой-то мере эгоистичными.

— Забудьте. Господин советник, уже занят. Его Войка застолбила. Она вам к нему не даст даже подступиться! С утра от него не отходит! — буквально несколько фраз сорвавшиеся с уст Тары вернули размечтавшихся амазонок к реальности, хорошенько припечатав об землю. Все шестеро прикусили губы.

— И чего это они так? На нём что свет клином сошёлся? — недоумевала я, присаживаясь рядом с подругой.

— Может и сошёлся… — глубокомысленно вздохнула Фая. Для неё был только один светоч красоты — оружие: мечи, кинжалы, топорики.

— А почему не на принца бы глаз положить. Он же вроде как богаче, да и власти больше имеет? — размышляла я, взвешивая «за» и «против» предложенной кандидатуры, только сама же собственную идею отбросила — мне высочество совершенно не нравился. Не представляю, кому может приглянуться его фигура. Конечно, кроме Настасьи. Но и ей он нужен только пока наш поход не завершится торжественной передачей целого и почти невредимого жениха невесте.

— Ну, принц и так на баб падок, с ним и стараться особо не нужно. К тому же, его в обиход Настасья взяла. А вот советник — цель посложнее. Тут потрудиться надо. Вот у них и проснулся инстинкт здоровой конкуренции. — Философски подытожила подруга, проверяя остроту лезвия.

— Что в нём такого? — моя неуёмная жажда знания в этом вопросе подтолкнула Фаю припомнить недавние события.

— А у тебя-то что к этому советнику? — сощурила глазки она, делая вид, что насквозь меня видит. Подслушанное утром, и изъятый из моей косы лист мяты-предательницы, не давали подруге покоя.

— Ничего. Просто не понимаю я их! — отмахнулась я.

— Ничего, говоришь… Угу…

— Без «угу»!.. — возразила я, выпрямившись во весь рост. Но тут же села обратно — к банде полоумных амазонок, скалящихся во все зубы, приближались Войка и Тайрелл.

Пока девки загадочно подмигивали господину советнику, ложно полагая, что их моргание во все глаза будет правильно воспринято, как знак внимания, а не нервный тик, я не спеша пятилась к ближайшим кустам под хохот Файки. Пусть думает, что хочет, но с этим дамским угодником я больше даже парой слов не перекинусь — мало ли какое из них окажется тем самым действенным орудием для заманивания в опочивальню! Так и оглянуться не успею…

Оставшись без ужина (и хвала Богине!), мне пришлось искать хоть какой-то корм. На небольшой полянке обнаружилась дикая яблонька, на которую я и взгромоздилась. Надёргав себе яблочек так, что куртка оттопырилась, я вернулась на землю, расселась на травке и принялась за ужин. Но назойливые словно мухи, мысли не давали покоя.

Одним словом, значит, девку на ложе укладывает! Ха! Советничек! Со мной у него этот фокус не пройдёт! Я живой не дамся! А как он ласково так интересовался: «Почему ты не там?», «Давай научу танцевать…». Ишь какой! К чему бы привело его учение? И что я всё время о нём думаю! Флаг ему в руки! И пусть машет им перед Войкой!

Сама не заметила, как энергично съела почти 20 яблок. Ох, и плохо же мне потом будет! Надо по возвращению, заварить себе травки, а то всю ночь придётся по кустам бегать, врагов отпугивать и зверей тоже.

Взглянув на красненькое наливное яблочко, так и застывшее в руке, поняла, что этого дара природы с меня на сегодня достаточно и, бросила его через плечо, где уже скопилась не маленькая кучка огрызков. Смачного «шмяк» не донеслось. Возмущённая плохой работой земного притяжения, я обернулась. С не сменной улыбкой на лице и моим отвергнутым яблоком в руках стоял Тайрелл, советник каррский.

— Снова в гордом одиночестве? — спросил он, а я с сожалением констатировала, что у него действительно очень приятный голос. Может поэтому мне захотелось заткнуть уши, бежать подальше и громко орать пошлые частушки. Но что-то задержало, пригвоздив к земле. Неужто силы природы всё-таки решили вернуться к исполнению обязанностей и усилили притяжение? Но почему только там, где сидела я?

Я хмыкнула и отвернулась. Пересмешник и не подумал уходить. Истолковав моё не слишком приветливое поведение, как приглашение к совместной трапезе, и уселся рядом. Я постаралась одолеть земное притяжение, чуток отодвинулась.

— Ты отвергла стряпню нашего повара, почему? Не голодна или брезгуешь есть приготовленное мужчиной? — он откусил от яблока. Я по доброте душевной, пожелала ему подавиться.

— Нет. Я не голодна, — это было не так далеко от истины. Яблочный сок уже весело и звучно бродил в желудке, вызывая всякие интересные реакции, к которым я осторожно прислушивалась, вспоминая, что есть в моей сумке от расстройства.

Пересмешник окинул взором солидную кучку огрызков позади, многозначительно кивнул:

— Заметил. Тебе плохо после такого не будет?

— Будет. Но потом. — Не знаю почему, но даже смотреть в его сторону было страшно. Не смертельно, конечно. Однако от мысли встретиться с ним взглядом становилось не уютно.

— Тяжёлый сегодня денёк выдался, жаркий, да и в седле всё время… — Он потёр затёкшую поясницу. — Я давненько хотел выбраться вот так в поход, была бы только причина другая, а не эти идиотские смотрины. — Завёл разговор мужчина.

— Слушайте, господин советник, если вам хочется с кем-нибудь лясы поточить, идите вон, поищите кого-нибудь посговорчивей, кто и послушает с удовольствием, и на ваш шарм поддастся. Мне от вас ничего не нужно: ни детей, ни ночи любви. Ни-че-го! Идите своей дорогой! — Боковым зрением я заметила, как неестественно округлились глаза Пересмешника, и отвисла челюсть. Яблоко, поднесённое ко рту, так и не достигло цели.

— Не понял… — шокированный моей пламенной речью, выдавил он.

— Идите, говорю: полем, лесом, лукоморьем, через гору, прямо в грот! — Огрызнулась я и, развернулась в сторону лагеря. Перебродивший яблочный сок требовал срочно разбавить его каким-нибудь лекарством.

— Ненормальная! — донеслось до меня.

— Придурок! — обласкав советника, я с чистым сердцем вернулась в лагерь.

* * *

Ночь. Призраки великих воительниц с любопытством наблюдают со своих звёздных пристанищ за тем, как я ножом строгаю здоровенный кол…

Нести караул выпала честь мне. Выпала она из больших волосатых лапищ воинов, была подобрана нашей Настасьей и всучена «покорной» амазонке Ориане. Я так была «рада» оказанной чести, что долго не верила своим ушам, но всё же после злой и болезненной затрещины смирилась.

Хотя выглядело всё иначе. Завёлся продолжительный ор, в котором мужчины и женщины пытались что-то друг другу доказать — драка вязалась за пост караульного. Мужичьё кричало, что от баб в страже никакого толку. Последние, в принципе, были точно такого же мнения о первых. Потом обе враждующие стороны схватились за мечи, и неизвестно до чего бы дошли эти поиски истины. Но нервы советника не выдержали — у него от этого гвалта разыгралась головная боль, и Тай вмешался, позволив дамам нести караул первыми. Конечно же, ночной дозор — наказание мне. Ведь Настасья помнила список своих врагов лучше списка друзей. Так что, я стиснула зубы, взяла меч и, для приличия, несколько часов ходила вокруг лагеря.

То ли к сожалению, то ли к радости, но нападать на нас никто не хотел. Подлый и жадный кухарь спал на своей тележке, прижимая к груди небольшую тыкву. Вот зачем, спрашивается, тащить с собой в поход столько продуктов? Сам вылазки, небось, только до кладовки совершал.

Бесшумно подкравшись к толстопузу, я незаметно вытащила из его рук головешку тыквы, подсунув вместо неё чей-то грязный сапог.

Если что потом скажу, мол, на нас напали голодные бандиты и отбиться от них смогла только запустив тыквой в главаря. Или пришли лесные духи требовать дань за стоянку тыквами… Короче, что-нибудь наврала бы.

За несколько минут работы острым ножиком, из тыквы получилась очень впечатляющая рожица, которую я и насадила на кол. Пока все доблестные воины видели десятый сон, вражеская рука — её временно заменила моя собственная — поставила перед шатром советника тыквенного монстра. Я ведь ничего ему не обещала!

— И что он тебе такого сделал? — голос Фаи заставил меня резко подпрыгнуть, а потом упасть на землю, зажимая рот ладонью, чтобы не закричать.

— Считай, что я тоже стараюсь отвоевать капельку его внимания… — шептала я, отползая к Фаиной лежанке на четвереньках.

— Ну да, интересный способ. Он точно твой после такого! — Согласилась она, рассматривая мой зад, удаляющийся на покой.

Передав караул подруге, я спокойно уволилась на подогретое ею место и уснула.

По какому-то неписанному закону подлости, как только я прикимарила, пришло время вставать. Или мне показалось, что я только-только глаза закрыла…

— Ты просыпаться собираешься? — голос Фаи, словно щипцами вытаскивал из мира грёз.

Объятая злостью недосыпания, я уже представляла, как поднимаюсь, и высказываю подруге… Но. Открываю глаза. Кричу и отползаю в ужасе, пытаясь уберечься от неизвестного монстра. Оранжевого! Присмотрелась. Радостной гримасой мне скалилось нечто глазастое и клыкастое. Видение оказалось моей бывшей тыквой, только усовершенствованной и более устрашающей.

Фая ехидно лыбилась напротив, почти также живописно как и тыква. Она зашнуровывала сумку, делая вид, что ничего особенного и достойного её внимания не происходит. На такую подлость она была не способна, точнее мелкие пакости в Файкин арсенал не входили. Значит, ударить по мне моим же оружием мог только…

— Ах он!.. — всплеск негодования перекрыл воздух, и я с трудом выпустила пар, выдавив два слова. Прожечь взглядом нахально скалящуюся тыквину не получилось и тогда я со всей силы пнула это чудовище ногой, мечтая чтобы на его месте оказался кое-кто другой.

Отомстив тыкве, я швырнула её к кустам. Обрадованные таким подарком небес лошади, привязанные к деревцу, тут же приступили к трапезе.

— Ну, ты ж хотела обратить на себя его внимание! — Напомнила мне подруга, пожимая плечами.

Следующая догадка поразила меня не меньше, чем первая. У меня даже челюсть отвисла.

— Фая, ты же стражу несла… Как ты могла позволить ему такое?!

По её физиономии стало понятно, что подруга не просто допустила выходку, всячески поощряла, но и лично помогала господину советнику вносить некоторые изменения в «лицо» тыквы. Чёткость её руки и фантазия прослеживались в выпученных пустых глазницах тыквы.

— Надеюсь, вы мило пообщались! — скрежеща зубами рявкнула я и, побрела к своей кобыле, демонстративно показывая, что предательство разрушило наши дружеские отношения если не раз и навсегда, то до обеда точно!

Тайрелл был неподалеку, конечно, всё видел (в этом сомнений нет, потому что он сиял как ясно солнышко при виде моей кислой мины). Советник уже умытый, причёсанный и довольный стоял у осёдланного чёрного скакуна. Похлопывая коня по шее, он не отводил хитрых блестящих глаз от меня. Я демонстративно оскалилась, и с деловитым видом взгромоздилась в седло. Кухарь бегал вокруг лошадей и ругался так, что знали бы кобылки какие слова он к ним применял, то на его морщинистом лбу красовался бы шикарный отпечаток копыта.

* * *

— Он не такой уж и плохой. Даже интересный! — Фая уверенно расхваливала Тайрелла, пытаясь завязать со мной разговор. Но явно не те нитки выбирала для вязания. Да и с чего она вообще взяла, что мне интересно слушать о том, какой-рас-такой этот советник! Быстро он её очаровал. Раз уж беспристрастную Фаину смог заболтать, то мне бежать от него надо!

— Кстати, он и о тебе спрашивал… — обронила подруга, надеясь, что сей факт заинтригует меня. Частично она оказалась права, потому что я соизволила обернуться и посмотрела на ехидную рожицу амазонки.

— Что? — потребовала я, чувствуя себя мышью, польстившейся на бесплатный сыр.

— Спрашивал, почему ты такая… ну… стеснительная.

По тому, как замялась Фая, я догадалась, что некогда лучшая подруга, а сейчас враг номер один, рассказала советнику о моем провале во время «любовных игрищ». И к щекам резко прихлынула кровь. От позора я чуть с лошади не свалилась.

— А он тебя зацепил! — неправильно оценила мою реакцию бывшая подруга.

— Никто меня не зацепил! — но протест был воспринят гаденьким смешком.

Терпеть счастливую Фаину рожу не было сил. Она невесть что себе навыдумывала, а всё это неправда. Я развернула лошадь и повела вперёд, чтобы избежать искушения пнуть предательницу. Пристроившись между двумя здоровенными хлопцами, я бездумно попыталась пялиться в никуда, но то и дело в гуще толпы мелькала знакомая спина.

— А ничего так… формы! — донеслось сзади.

Так глупо и грубо меня ещё не оценивали! Я потянула поводья, останавливая Ши, чтобы двое любителей поглазеть могли со мной поравняться.

Пристальный взгляд в лицо одного из языкатых нахалов подействовал как нож приставленный к горлу. Широкоплечий хлопчина, напоминающий по объёмам скалу с неумело обработанным фасадом — нос ему давно сравняли с щеками, — глуповато потупился. Трусом он себя не считал и зыркнул на меня в ответ. Но как-то смешно и по-детски наивно. Сдерживая смех, понял, что единственное, примечательное на грубой физиономии — это глаза, добрые, чистые. Почему-то я подумала, что он вполне простой, нормальный парень и скорее всего сначала говорит, а потом думает, как Фая. Выходит та же подруга, только мужчина. Хихикнув, я решила сменить гнев на что-то попроще — вредность, к примеру.

— Я говорю меч шикарный! — уточнил парниша, расплывшись в широкой улыбке на пол лица.

Меч у меня и впрямь, был замечательный. Лёгкий, полуторный, украшенный серебряной резьбой и неопознанной гравировкой. Бабуля передала его мне после маминой смерти. Правда до поездки в Ладонис в руки брать запрещала.

— Да роэльской ковки, — заявление отразилось неподдельным уважением на широком лице нового знакомого. Роэл, что находится у самого моря на другом конце материка славился своими искусными мастерами… И баснословными ценами. Поэтому однажды купленный шедевр, как правило передавался из поколения в поколение.

На почве оружия, затянулся разговор. А потом я узнала, что парня зовут Кроха, как ни странно. Кличка к нему пристала, когда он только поступил на службу, поскольку был самым маленьким, худеньким и ничего из себя не представлял. Но уже через год эта «крошка» отъела себе пузо на казённых харчах и вымахала так, что его родная мать не сразу узнала. Зато обидчики признавали в лицо и побаивались. Парень он действительно оказался хороший, но разговаривать с ним о чём-либо кроме оружия, пьянок и драк было не возможно. Зато с Фаей общий язык он нашёл мгновенно. Подруга сияла от счастья — есть с кем разделить своё нездоровое увлечение ножами.

На привалах мы вчетвером с его другом Славой резались в «чумного» под желание. Дважды Кроха с товарищем радовали окружающих пением петуха в одних подштанниках, по очереди взгромоздившись на пеньке в центре лагеря. Войка следовала за советником как преданный пёс, виляя хвостиком, то есть задом, и наивно хлопая длинными ресничками. Даже обязалась сделать ему массаж. Не то, чтобы он сильно отказывался, но после некоторого сопротивления, что называется, капитулировал. Шпионке мало кто мог долго противиться. Тай был первым. По счастливому виду амазонки представлялось, что на неё манна с небес упала… при чём попала в самое темечко… и от этого из глаз у неё теперь сыпятся искры.

— На что? — спросила я, отвлекаясь от фантазий о воспламенившейся Войке.

Фая и Слава вышли из игры, оставив нас с Крохой один-на-один. Как и в прошлые несколько раз. Парень загадочно ухмыльнулся. Но моё внимание сейчас обратилось к советнику. Тайрелл посмотрел в нашу сторону и, внутреннее сопротивление против всеобщего сумасшествия по фигуре чиновника, заставило меня повернуться к нему спиной.

— К концу игры решим… — промямлил Кроха, слащаво ухмыляясь уже придуманному.

Игнорируя его слова, я кивнула, не подозревая на что соглашаюсь.

И вот конец игры. На руках у меня оставались шестерки пиковые да чёрный рыцарь. Пошла с шестёрок. А этот гад не только отбился, так ещё и предъявил мне короля сердечного, которого я побить никак не могла, потому что он у нас оказался на кону. Впервые проиграв, я глупо пялилась на лежащие в травке карты. А стоило бы быть на чеку. Верзила, сгрёб меня в объятья и жадно присосался к губам. Его язык нагло что-то искал в моём рту — неужто остатки завтрака? Не желая делиться, и пока не мешая здоровиле заниматься его слюнявым делом, я медленно и аккуратно вытащила кинжал из сапога, и хорошенько упершись руками в грудь мерзавцу, что есть мочи толкнула эту тушу на землю. Вспрыгнув на него сверху, прижала коленями его руки, и обозлённая лобызаниями, придавила лезвие к горлу нахала.

— Ты чего, озверела? — ошарашенный парень не смел даже двинуться.

— Какого ты?.. Я тебе не позволяла!.. — Поток ругательств мог бы и не прекратиться, если бы не чрезмерная силища Крохи просто откинувшая меня назад.

Парень встал на ноги, рванулся ко мне, и тут же поймав придавил всем весом. Я не осталась в долгу и вмазала чем есть (коленом), куда попало (промеж ног этого ирода). Кроха завыл и выпустил меня из лап. Пока он проводил поиски чего-то утерянного в собственных штанах, я отползла и встала на ноги. Вокруг нас уже собралась толпа.

— Да я тебя… — Обидеть мужчину легко и словом, и жестом, а и без того вспыльчивого Кроху, мне удалось взбесить за считанные секунды. Хотя кто первый начал?!

Здоровяк сначала попытался изловить меня голыми руками, но я слишком хорошо уворачивалась. Так что терпение его лопнуло быстро. Он ухватился за меч, здоровенный двуручный, тяжёлый, и давай махать им во все стороны. Я, если честно, так и не поняла: он меня пытался разрубить или мух разгонял?

Уклонялась от его ударов легко, играючи, пока он вконец не рассвирепев, не припомнил очень хитрый приём, чуть не подрезав меня под ноги. Такой выпад вызвал в памяти один сюжет, и я отскочила в сторону ошарашенная открытием. Толпа зевак с ликованием приветствовала каждый взмах меча. Всем было интересно: кто кого — амазонка или мужик?

— Ты дерёшься, как моя бабушка! — с уважением заметила я, но почему-то комплимент вызвал неожиданную реакцию. Обозлённый замечанием Кроха летел на меня стиснув зубы.

Мужики заржали, заулюлюкали. Неподалеку, рядом со мной замер Пересмешник. Его рука стиснула рукоять ждущего освободиться от ножен меча: советник не желал разрозненности армии и тем более, межплеменного скандала с амазонками. Принц наоборот, с удовольствием наблюдал за весёленьким поединком, вторя толпе и хлопая в ладоши.

— Издеваешься ещё? — гневался раскрасневшийся Кроха, брызжа потом и слюной во все стороны.

Боковым зрением я заметила, как на него посмотрел советник: искоса, готовый влезть между нами при первой возможности.

— Нет. Наша бабушка была лучшей из свободных воительницы Унны. И такой приём знала только она! — пояснила Фая, вынырнувшая из толпы.

Кроха резко изменился в лице, остановился, опустил меч, протянув мне руку для перемирия. Пораздумав, я всё же приняла этот жест, но обиду затаила. Меня, как тряпичную куклу подняли на ноги, подбрасывая в воздух от радости.

— Твоя бабка Селена Прекрасная? — удивлению парня не было предела. Того гляди, глаза из орбит повылазят… Если не у него, так у меня — слишком высоко подлетало моё тело.

— И что тут такого? — пожала плечами я, вырываясь из его рук. В том, что наша Ба была одной из ярких персонажей в двух великих сражениях прошлого, мы с Файкой ничего особенного не видели. Почему же на других её имя производило такое впечатление?

— Мой батя воевал с ней в одном полку, — объявил Кроха, с умилением потирая мне руку. — Так что о вашей бабке я наслышан с пелёнок. Батя тогда был ещё пацаном, ну когда на войну пошёл. Селена научила его парочке своих приёмчиков, чтобы в бою жив остался. С тех пор отец обучил этим приёмам братцев моих и до меня очередь дошла.

Толпа перешёптывалась. Всех удивил тот факт, что в общем с ними отряде едут родственницы знаменитой амазонки. А я смотрела на Кроху и понимала, что мне теперь от него никак не отвязаться. Судя по этим щенячьим глазам, меня ждёт весёленькая поездочка в обществе великовозрастного прилипалы.

Действительно, как я не пыталась мирно плестись в хвосте нашей процессии, середина перекочёвывала к нам с Файкой, создавая почётный эскорт. А вечером все собрались у костра, где для нас выделили самые лучшие места в центре и принесли какую-то воняющую спиртом настойку. Даже чрезмерно серьёзный командующий Ольгерд пришёл послушать наши рассказы о бабушкиных подвигах. Мы с Файкой на перебой повествовали о приключениях Селены Прекрасной…