Перехрестье славилось разношерстностью своих обитателей. Сюда съезжались разные народы, но в основном те, кто бежал от чего-то или от кого-то. Лже-маги в ярких балахонах, увешанные амулетами, торговали на каждом углу безделушками. Истинные же, стояли в сторонке, скрываясь от посторонних взглядов и иногда подшучивали над обманщиками: то хвалёный своим антипожарным свойством амулет неведомо по какой причине загорался прямо в руках покупателя, то эликсир заставляющий волосы расти, оказывал совершенно противоположное действие. Разъярённые наивные дурочки бросались на торговцев с кулаками. В общем, люди в сером весело проводили время.

Моряки и пираты громили таверну, называя это «морской качкой». Хозяин многострадального заведения носился вокруг трёх перебравших разбавленного рома здоровенных детин, швырявших столы, стулья и посетителей в разные стороны, и записывал нанесённый ущерб на клочок бумаги, надеясь позже содрать с душегубов деньжат за шторм напавший на его харчевню.

Тогда всё это было живо. Никто не мог предугадать, что будет дальше. Да и в будущее заглядывать не торопились. А ведь спустя много лет не найдётся больше ни одного мага, и ни один пират не покажет носа со своего корабля в Перехрестье. Самые сильные волшебники устроят невидимую для других войну, в которой безжалостно истребят друг друга. Пиратская братия найдёт тысячу причин для склоки с правительствами различных государств, и на них объявят охоту. Всё это случится после двух войн, а пока амазонка с интересом наблюдала за царившим в Перехрестье хаосом и его свободолюбивыми гостями.

Селена оставила вещи и коня на постоялом дворе при небольшой, но более спокойной пивной «Бараний рог», и решила пройтись по городу.

В портовый городок вошла весна, растопив лёд на улицах, и превратив дороги в месиво из грязи. Почки на редких деревьях пробивались сквозь промёрзлости навстречу лучам солнца. Воздух был пропитан запахом свободы, смешанным с холодным солоноватым привкусом моря. Миленькая девочка, кутаясь в серый платочек, торговала булочками на углу у магазина травника. Ей было лет одиннадцать, но выглядела она уже оформившейся девушкой, что впало в око проходившим мимо военным.

— Мы купим у тебя все твои пирожки если пойдёшь с нами в проулок! — нахально скалясь, рассматривал девочку широкоплечий мужик с шрамом от уха до носа.

Девочка покраснела и потупила взгляд. Наблюдавшая за этой сценой Селена знала, что эта малышка согласилась бы на условие — не по собственной же воле женщина идёт на улицу. Судя по всему, несчастный ребёнок стоял здесь не в силах бороться с бедностью. Такая уж не лёгкая судьба у всего женского рода — поиск места под солнцем. Только мужчины полагают, что в их власти определять место женщины. И только глупые женщины верят этим мужчинам. Не всем везло, как амазонкам, не каждая могла отстоять свою честь: девушки всегда были заложницами времени и нравов.

Перехрестье перестало казаться Селене таким чудесным местом, как раньше. Теперь вокруг была только грязь. И ничего примечательного. Серость, промозглость, отвращение…

— Эй, чего вам от неё надо? — всё же вмешалась амазонка.

— Иди своей дорогой, мамаша! — разозлился второй военный с красными обожжёнными холодом щеками.

— Мамаша?! — искренне удивилась Селена, которой всего-то стукнуло двадцать.

Оба мужчины обернулись, оценили представшую перед ними женщину, и увиденное очень им понравилось. На рожах засияли ухмылки. Лучащиеся похотью глаза взглядом ощупали амазонку с головы до ног. Селена отчётливо понимала за кого её приняли, но пока не торопилась развеять выдумку.

— О, кто у нас тут! — мужик со шрамом подошёл ближе к Селене. Он оказался ниже её ростом, но самоуверенности хватило бы на великана.

— Крак, а зачем нам эта малявка? Смотри, какая красотка в самому соку. Сама пришла. Пойдёшь с нами? — уже облизывался второй.

Селена радостно заулыбалась. Обняла обоих мужиков за плечи.

— Конечно, сладкие мои! В проулок? — уточнила на всякий случай амазонка, и военные закивали. — Идём!

Мужчины послушно двинулись в тень узкой улочки между домами, где двоим тяжело было бы вместиться. Селена шла последней и, едва спрятавшись от посторонних, огляделась по сторонам. Не отыскав заинтересованных, шагнула в проулок. «Голодные» вояки набросились на амазонку с такой страстью, что чуть не вмазали её в стену. Но удовлетворить свою похоть им не довелось: женщина схватила изголодавшихся любовников за шкирки и треснула лбами друг об друга, потом близко познакомила мужчин с крепкими каменными стенами, так что отпечатки кладки чётко прорисовались на красных лицах. Оба военных, секундой спустя, валялись в сточной канаве неуклюже обнявшись, в позе «Противный — не противный, но я тебя люблю!». Она уже представляла, как над этими голубками будут потешаться их же братья по оружию, если найдут здесь в таком виде! Селена сняла с их поясов кошельки и выглянула на дорогу. Девочка всё ещё стояла на том же месте, преданно заглядывая в глаза каждому проходящему.

— Вот, держи! — маленькую ручку отяготили два кошеля набитые деньгами. От радости девчонка бросилась незнакомой добродетельнице на шею.

— Пирожки занеси в «Бараний рог» и оставь для Селены. — Сухо проговорила амазонка. — Чтоб больше я тебя за этим занятием здесь не видела! Понятно?! У женщины должная быть гордость. Иди девочка! — распрощавшись с ребёнком улиц, она двинулась дальше.

Вскоре её внимание привлекла кузнечная лавка. Да и прошёл бы кто мимо? Если само солнце работало на продавца зазывалой и, пускало солнечных зайчиков в глаза прохожим, отражаясь от полированных лезвий мечей, секир, кинжалов. Конечно, не смогла обойти стороной всю эту красоту и Селена. Остановилась она, рассматривая прекрасный меч с посеребрённым эфесом. Такой красивый, лёгкий в руке. Амазонка заигралась нахваливая шедевр кузнеца, чем привлекла не только покупателей, но и воришку, выхватившего с её пояса кошель и уже уносившего ноги, когда Селена заметила пропажу. Позабыв о чудном мече, она бросилась вдогонку сорванцу. Мальчишка в смешной шапке, перевязанной голубым платком, бежал так быстро, словно его отцом был ветер.

«А не внук ли он Вею?» — проскользнула мысль и тут же испарилась. Селена преследовала мальчугана петляя улицами, преодолевая преграды из заборов, через которые приходилось перепрыгивать и, в конце концов, даже воришке понадобилось перевести дыхание. Выбрал он для этого пустынный тупик между ветхими бедными лачужками.

— Что паршивец, устал? — тяжело дыша, проговорила амазонка, согнувшись пополам от усталости, но не выпуская маленького крысёнка из виду.

— А вы тётенька нет? — он ещё и издеваться надумал.

— Есть немного, — честно призналась женщина. — Ох, поговорила бы я с твоим отцом! Он хоть знает, чем ты промышляешь?

— Знает! Хотели поговорить? — раздался мужской бас откуда-то сверху.

Селена подняла голову. На крыше ближайшего к ней дома стоял невысокий смуглый мужчина в чёрных кожаных штанах, высоких сапогах, расписанных вышивкой, в тулупе и расстёгнутой до пояса чёрной рубахе. Он подмигнул раскрасневшейся амазонке.

— Что же это вы, милейший, ребёнка таким делом заставляете заниматься? — обратилась к нему Селена, выровнявшись во весь рост.

— Я не заставляю! — пожал плечами мужчина.

— Я сам так решил! — вмешался мальчуган, очень похожий на своего отца, только безусый и брови у него были скорее мамины, тоненькие. — Я мужчина и должен кормить семью!

— Эх, какой ты ответственный! — Похвала прозвучала, как упрёк. — А если, ограбленный тобой тоже имеет семью, и деньги ему нужны на лечение, скажем, бабушки или дочки, а может сына, такого как ты? Что тогда? — Речи амазонки немного смутили начинающего преступника. До этого, он видимо, не задумывался о подобной возможности. Мальчишка опустил голову, шмыгнул носом и замолчал. Он был совестливым.

— А ты умеешь рассуждать! — вмешался отец, предпочитая вести разговор сверху вниз.

— Эй, да это же она! — прервал разговор громовой голос, о чём-то напомнивший Селене, ещё до того, как она повернула голову.

В просвете между домов появились двое военных. Старые знакомцы с помятыми перепачканными рожами. Вид у них был потрёпанный и злобный.

— Ну вот, сейчас начнётся, — вздохнула женщина, и развернулась к прибывшим.

— А тот сукин сын у нас вчера саблю упёр! — неожиданно для самого себя припомнил краснощёкий, тыча пальцем в мальчугана, растерявшего былые прыть и отвагу, и спрятавшегося за амазонкой.

Оба мужика не замечая отца ребёнка, стоявшего на крыше, побежали к зажатым в тупике целям. Селена приготовилась к драке, закрывая собой воришку. Вояки накинулись на неё с кулаками.

— Вы, служивые откуда будете? Что ж вас в армии плохо так учили. А ли вы с вечера выпимши были? На ногах не стоите. Промахиваетесь… — шутя приговаривала амазонка, уворачиваясь от нападавших, и абсолютно бескорыстно раздавая пинки.

Пытаясь ударить женщину по рёбрам, кулак краснощёкого нащупал воздух, и его тело плашмя шмякнулось в грязь, не удержав равновесия.

— Да ты брат, устал! Ну, так полежи немного! — Селена помогла павшему умаститься в грязи удобнее. Прыгнула ему на спину, отбиваясь от разгневанного дружка. — А мы тут пока поговорим…

Лицо со шрамом исказилось такой бессильной злобой, будто мужчина всё время пытался поймать за хвост призрака, да тот подлец крутил фиги и, хохоча, растворялся в воздухе. Распластавшийся краснощёкий воин, набрал из грязи сил и неожиданно решил встать. Селена пошатнулась, но отпрыгнула в сторону, приглашая знакомцев к продолжению кулачной беседы. Мужчины посчитали, что бой не равный и бороться с женщиной за счёт собственных сил, как-то не с руки. Вход пошли извлечённые из-за поясов ножи.

— Не честно это, мальчики! — освобождая из ножен за спиной меч, покачала головой амазонка.

Но по совести драться никто не желал. Воин со шрамом, резким рывком ухватил за шиворот мальчишку и притянул к себе. Лезвие голодного до крови кинжала впилось в горло испуганного ребёнка. Селена замерла, глядя на перепуганного воришку. Пыхтящие вояки радостно восприняли смирение женщины, правильно рассудив, что она не позволит пролиться детской крови.

Ситуацию спас свист. Это дал о себе знать отец мальчика, и ещё с десяток составляющих ему компанию мужчин в чёрном. Они стояли вдоль всех окружающих стен, и вертя в руках острые блестящие ножи, кровожадно поглядывали на копошившихся вниз, Все они были из клана воров именовавших себя «вороньими перьями».

Избитые, испуганные военные бросили забавы, и помчались прочь. Отец мальчишки, вожак «перьев» («Ворон, небось, из которого эти перья и посыпались» — подумала про себя Селена) спрыгнул вниз, оказавшись перед самым носом амазонки.

— Как зовут тебя? — спросил то ли смуглый, то ли просто немытый вожак, глядя на воительницу снизу вверх. Теперь, на земле, он потерял уважительный рост и был как минимум ниже женщины на голову, а то и на две.

— Селена, — гордо ответила амазонка.

— Селена Прекрасная, — будто зная, окрестил её вор. — Ты станешь моей женой! Ты сильная, умная и справедливая. Мне нужна такая женщина! Ты нарожаешь мне много сыновей.

Амазонка оглянулась по сторонам, прикидывая, сможет ли справиться с одиннадцатью вооружёнными до зубов мужчинами и очень наглым ребёнком.

— Я так понимаю, моего согласия здесь никто не спрашивает?

— Я же говорю, умная! — подтвердил немытый вожак воров.

— И красивая! — добавил ребёнок, взяв Селену за руку.

Её вели, как трофей, по тесным грязным улицам настоящего Перехрестья. Скрытая часть портового городка была серой, мрачной и напоминала кладовку с мышами и пауками. Крохотные лачужки стояли, прижимаясь друг к дружке, будто пытались согреться. Их перекошенные ставни покачивались и скрипели при малейшем дуновении ветра, нагоняя жуткое ощущение ночного кошмара. Жители были такими же неопрятными, как и их убежища. Одетые в чёрное, они кичились золотыми побрякушками, украденными в порту, и обвешивались ими до самых пят.

Среди хозяев свободного городка числились не только порок и хаос, но ещё и воры. Здесь их было больше, чем крыс, и все они с любопытством глядели на покорённую амазонку. Среди мелькающих лиц толпы, Селена увидела знакомый серый платок. Та самая крошка, которая одиноко стояла на углу, торгуя своим телом. Теперь девочка не выглядела скромницей: хищный огонёк в глазах, самодовольная улыбка — она была на своём месте, дома, в безопасности. Шутливо приобнявшего её паренька малышка оттолкнула с такой силой, что тот рухнул в грязь. Потом она посмотрела на Селену, гордо вскинув голову: «Видишь, я справилась бы и без твоей помощи!».

«Что же за мерзость тёмная растит этих скверных девчонок? — думала амазонка, припомнив не такой давний случай в небольшой деревеньке и карие глаза душительницы. — Да, добрыми делами, вымощена дорога к брачному ложе!».

— Проходи, женщина. Отныне тут твой дом! — заявил властный голос Ворона.

Низкорослый мужчина раскрыл скрипучую деревянную дверь перед амазонкой. Она оглядела своё «новое место жительства», ужаснулась, подумав о том, что такой берлоги погнушался бы даже скунс.

Может быть он здесь где-нибудь и умер в уголке? — такая мысль завела Селену внутрь, рассматривать грязные тряпки разбросанные по углам. Трупа несчастного животного не обнаружилось. И если бы Селена не боялась задохнуться от вековой пыли, то вздохнула бы с облегчением.

— Просто божественно! — сокрушённо проговорила женщина.

— Я знал, что тебе понравится! — коротышка был доволен.

— Не то слово… То есть, слов нет. — Слов у Селены для описания этого ужаса действительно не хватало.

— К тебе придут. Всё объяснят. А пока готовься к ночи!

Дверь захлопнулась на замок.

— Первый день на новом месте, и уже замуж выхожу, — Селена присела на край кровати, подняв в воздух пыль, и всё окутал туман.

* * *

Как только начали сгущаться сумерки дверь каморки распахнулась, в комнату вошли четверо женщин и, девчонка в сером платке. Судя по праздничному — чёрному цвету одежд, Селену собирались скорее хоронить, чем выдавать замуж. Предсвадебное бальзамирование проходило под тихий шёпот. Неспешные плакальщицы надевали на невесту чёрное платье с множеством вырезов, смущающих воображение. Одеяние больше походило на разорванное.

— Может стоило его хотя бы зашить? — осматривая юбку проговорила Селена, обнаружив доказательство своим подозрениям. — И выстирать!

Женщины расхохотались, повесив на грудь амазонки здоровенный камень очень похожий на сушёную виноградину, если не учитывать колоссальный размер — почти с ладонь.

«То же мне символ супружеской жизни! Булыжник!» — мысленно прокомментировала она.

Девчонка, до этого сидевшая у закрытого окна, наконец, заговорила скучным, бесцветным голосом:

— Ты будешь его пятой женой!

— И куда же делись предыдущие четыре? Сбежали от такого красавца? — съязвила Селена.

— Нет, он их подарил…

Тут все четверо женщин тяжело и печально вздохнули.

— И за что вас? — догадавшись, обратилась к ним амазонка.

— Наскучили… И с тобой так будет. — Злорадно подмигнула пышная бывшая жёнушка.

— Ты сопротивляйся подольше, чтоб ему интереснее было, и всё пойдёт нормально… — Сочувственно посоветовала женщина с печальными глубокими глазами, такими же, как и у её дочери, сидящей у окна.

— Понятно. Не сопротивляться — плохо, и отдаться — ещё хуже!

Положение казалось безвыходным. Но так оно только казалось. Настоящая амазонка при божьей помощи всегда найдёт выход.

И вот наступила ночь. Невеста лежала наряженная на пыльном брачном ложе, кишащим клопами. В её волосы вплели красный цветок и чёрное перо. Селена смотрела в потолок махонькой комнатушки, думая о том, что у неё уже совершенно затекли руки, и что совсем скоро она должна стать пятой несчастной женой вожака «чёрных перьев» Лысого, то есть Ночного Ворона. Естественно, амазонка не была в восторге от жениха, приданного в виде лачуги и вороватого сорванца — пасынка. О самой свадьбе нечего было и говорить. Как выяснилось, согласно традициям воровского народца, мужчины клана собирались вместе, напивались, а невеста покорно ждала взаперти, охраняемая самыми ответственными бойцами (единственными трезвыми). Опустошив две бочки вина, жених вламывался в покои суженой и просто овладевал ею. И всё. Утром она просыпалась женой. Вот и весь свадебный обряд. Воровская романтика!

Селена трижды пыталась выбраться из протухлой комнатки, избежать участи невесты, но всякий раз её ловили верзилы-охранники, возвращая в вонючую тюрьму, грозившую стать домом. Чтобы больше не утруждать себя погонями, препирательствами и кулачными состязаниями, молодцы-караульные просто привязали женщину к постели. Поэтому она и лежала, рассматривая трещины серого потолка.

— Привет! — раздался рядом неожиданный, но приятный знакомый голос.

— И где ты шлялся? — вместо приветствия прозвучало в ответ.

— А ты меня ждала? — светловолосый мужчина с интересом принялся рассматривать узлы на верёвках. — О, я смотрю, даже приготовилась. Очень аппетитно выглядишь. Ты себя сама связала? Интересно!

— Вей! — разозлилась амазонка и встретилась взглядом с озорными голубыми огоньками.

Ветреный бог лежал рядом, подпирая голову рукой и дёргал за край верёвки, удерживающей кисти амазонки.

— Я серьёзно. Что ты делаешь? — заинтересовался, наконец, ветродув.

— Замуж выхожу, не видишь что ли? — ответ удивил бога. Скорчив рожу, он уставился на амазонку выпученными глазами.

— И кто у нас жених? — сложив руки на груди, божество уселось поудобнее, сердито вперив взгляд в невесту.

— Вожак клана воров.

— Да? И ты его любишь? — поинтересовался собеседник.

— До боли в печени! — Честно призналась амазонка. — Развяжи меня, а?

— Так сильно? — рассмеялся ветреник, отпуская не готовую к семейным узам невесту. — Так мне уйти?

— Как хочешь… — потирая запястья, отмахнулась невольница.

— Нет уж. Я останусь! — решил он. — Хочу посмотреть на этого горе-женишка! Снимай одежду! — вдруг приказал бог.

— Чего? — взбесилась амазонка.

— У тебя в ушах пробки! Прочисти! — посоветовал он. — Манатки скидывай, говорю! — невозмутимый Вей уже разбирался со шнуровкой на собственных штанах, не обращая внимания на перекошенное лицо сидящей напротив женщины. Когда шок от услышанного отступил, привыкшая доверять ветреному божеству, амазонка всё же разделась.

* * *

Звуки падающего и спотыкающегося тела возвестили торжественное прибытие жениха. Охранники бережно вкинули его в комнату к будущей супруге. Пьяный лысый Ворон уверенно полз к брачному ложе. Нащупав ногу невесты, он подтянулся и перетащил непокорное тело на постель. С чувством ощупывая лежащую на кровати, жених неожиданно наткнулся на нечто лишнее под складками юбки и, не ощутил кое-чего ожидаемого чуть по выше талии. Решив, что он всё же допился до чёртиков, стал подбираться к лицу распластавшегося на постели объекта.

— Селена, а я уже тут… — Радостно возвестил жених, пытаясь примериться к поцелую.

— Я уже заметил! — ответил неожиданно грубый и чересчур мужественный голос невесты.

Ворон сел на кровати, протирая уже привыкшие, но явно обманывающие глаза (два раза — для пущей уверенности, что ему не привиделся здоровенный мужик в женском платье).

— Ну что же ты остановился? Я тебя так долго ждал… то есть ждала… — Грубый бас всё ещё звучал в ушах Ворона. Он никак не мог понять, где допустил ошибку, в какой момент весь мир перевернулся, не уведомив его — вожака стаи Чёрных перьев. Придя к выводу, что перебор спиртного таки довёл бедный разум до сумасшествия, жених решил для начала проспаться. И умастился калачиком на краю кровати. Что совершенно не понравилось «невесте», ожидавшей чего-то большего от брачной ночи.

— Э, нет, дорогуша! Вставай, кому говорю! У нас сейчас с тобой состоится мужской разговор! — Вей встряхнул горе-женишка за шиворот.

— Селена, какой у нас может быть мужской разговор? — удивился Ворон, по-прежнему не отдавая себе отчёта в том, кто перед ним.

— Нет, ну где ты такого только нашла? Что, приличнее не было? — Обратился ветродув к умирающей со смеху амазонке. Из темноты угла донеслось жалобное и протяжное «Хрю…», задавленное истеричным хи-хи, переходящим в судорожные колики в животе.

— Это он меня нашёл… — катаясь по полу, ответила амазонка.

— Слышь, ты! Как там тебя? Куропатка недожаренная? — обратился к Ворону Вей.

— Он Ворон… Лысый… — хохоча, поправила Селена, не в силах выпрямиться. — То есть, этот… Ночной…

— Ночной Лысик? Это что-то новое! — заключил бог.

— Да нет же. Ночной Ворон. — Снова поправила его амазонка, у которой уже от смеха болело всё тело.

— Какая разница! — отмахнулся Вей. — В общем, о Селене ты больше не вспомнишь, даже если увидишь её! Понял? Иначе, я явлюсь к тебе ещё пару раз и ты об этом пожалеешь! Ни одного птенца зачать не сможешь! Бойся меня! Бойся Селену! Ясно? — угроза была воспринята правильно и закреплена утвердительным покачиванием головы.

— Понял, Селена. Больше не подойду… — Ворон всё ещё видел перед собой мужеподобную невесту.

Вей пришёл к выводу, что с пьяным больше нет смысла разговаривать и резко разжал кулак. Ворон плюхнулся на кровать, подняв пыль, так что и Селена и Вей закашлялись.

— Пошли отсюда! — поднялся с кровати бог.

— А ты ничего не забыл? — напомнила хихикающая женщина, и Вей обратил внимание на платье, открывающее его оголённые ноги. Один щелчок пальцами и на ветродуве снова оказалась его одежда, а на амазонке, привычные, её же: штаны, куртка, рубаха и сапоги. Селена ошарашено взирала на довольное собой божество.

— А раньше ты так не мог? — злобно сцедила амазонка.

— Нет, — усмехнулся ветренник. — Это же совершенно не интересно. А так я на тебя без одежды посмотрел.

— И? — не унималась Селена, раздумывая, как бы отпустить ему совсем не божественную затрещину.

— Ничего так! Очень даже! — хохотнул Вей, и распахнув дверь быстро шагнул на улицу, пока его не догнал кулак еретички.

Воровской город шумел пьяными воплями, охами и треском ломающихся стульев — все праздновали пятую свадьбу своего главаря. Вей и Селена покинули это захолустье незамеченными…

* * *

Погода стояла славная. Солнце пробуждало жизнь, грязь на улицах постепенно высохла, и Перехрестье снова очаровывало своей вседозволенностью. Всё те же люди-тени в серых балахонах строили козни магам в красных халатах, торгующим приворотными зельями и блестящими побрякушками.

— Мне нужно такое зелье, чтоб глаза казались ярче. У вас такое есть? — спрашивала хорошо одетая девушка в фиолетовом бархатном плаще, с плетёным причудливым поясом поверх него, прижимающим одежду к хрупкой фигурке. Несмотря на броскую красоту, она хотела быть краше во сто крат.

— Да, да… — Заискивающе улыбался лысоватый толстопуз, копаясь в свёртках, и наконец, извлёк маленькую красивую бутылочку. — Выпейте только каплю и ваши глаза станут прекрасного голубого цвета, как у нимфы.

Глупая дамочка отпила глоток из бутылочки, улыбаясь, потянулась к услужливо предложенному продавцом зеркалу. Перед тем, как барышня расплющила веки, произошло ещё одно событие. Рука человека в сером, увенчанная серебренным браслетом с руническими узорами, резко дёрнулась вверх, в сторону девушки и снова опустилась вниз. Покупательница взглянула на своё отражение, и разглядев эту красоту красноглазую, завопила. Она бросилась на хозяина с кулаками, чтобы длинными ноготками выдрать его длинный язык. Человек в сером ухмыльнулся в тонкие усы.

— Значит, чародей! — застала врасплох серую тень Селена.

— Кто? — сменив улыбку раздражённой миной, переспросил человек, недовольный вмешательством в его увеселение.

— А никто… Просто вещи такие творятся, видать чародей поблизости! — улыбнулась Селена.

Мужчина в сером был высок ростом, темноволос, крепок и хмур. Его глубоко посаженные глаза напоминали очи тьмы, но Селена привыкла к необычному и, сочла незнакомца привлекательным. К тому же, этот маг почему-то внушал доверие.

— Но с девушкой жестоко получилось! — не обращая внимания, на сверлящий её взгляд, упрекнула амазонка.

От греха по дальше Селена, спешно попрощавшись, зашагала к «Бездонная чарка», в которой несколько дней к ряду не прекращался шторм, устроенный двумя заезжими моряками. Жгучий взгляд на спине она чувствовала до самого входа в харчевню.

В распахнутую дверь вылетел стул, и Селена вовремя пригнулась. Удостоверившись, что погода летающих предметов больше не предвещает, амазонка шагнула в зал. Среди общего хаоса, разломанной мебели и битой посуды, за чудом миновавшими бури столами, посетители пили, ели и общались. Сумасшествие, царившее в самом центре зала, их, похоже, совершенно не волновало.

Селена выбрала самый дальний свободный уголок, в надежде попробовать местного пива. Проходя мимо беснующихся моряков, не смогла остаться незамеченной — один из здоровяков замер, замахиваясь тяжёлым столом. Мужчина застыл, провожая женщину взглядом.

— Поставь, а то надорвёшься! — посоветовала амазонка, моряку с отвисшей челюстью.

Как ни странно громила послушался совета. Разбив предмет об пол, он и его дружок поплелись вслед за женщиной, навязывая свою компанию. Они уселись по обе стороны от неё, подав знак хозяину о дополнительной порции хмельного. Харчевник на секунду задумался. Он не желал больше потчевать дебоширов. Однако лиловый синяк под левым глазом красноречиво напомнил о последней такой попытке отказать, и хозяин, склонив голову, выставил кружки на поднос.

— Что, красавица, делаешь? — обратился вполне симпатичный морячок: рослый, крупный и чем-то напоминающий дуб.

— Сама пришла? — придвинулся ближе второй, не такой красивый, кривозубый, но видимо добродушный до глупости.

— А то! — улыбнулась зажатая плечами амазонка, делая вдох исчезающего воздуха.

— Давай знакомиться! Я — Крол Языкатый, а это мой друг, Бейд Твердолобый! — озвучил имена компаньонов симпатичный.

— Ясно, — кивнула Селена, сдавливаемая бугристыми плечами.

Оба моряка придвигались и придвигались, не оставляя женщине пространства и возможности вздохнуть. В конце концов, ей стало душно и не уютно. Хозяин принёс заказ, и быстро удалился, просчитывая, как долго продлиться затишье перед очередной «морской качкой».

— Угощайся! — добродушно махнул рукой Твердолобый, чуть не опрокинув кружку.

— Знаешь, а мы ведь давно на суше не были, женщин не видели… — Прямолинейность Языкатого загоняла Селену в угол, а точнее — в плечо рядом сидящего Твердолобого.

— Так сходили бы на улицу, — посоветовала Селена, уклоняясь от проспиртованного дыхания.

— Слышь, Бея, она нас не понимает! — огорчился Языкатый, подмигивая дружку, и оба моряка попытались обнять женщину. Но застать врасплох амазонку очень сложно, Селена неожиданно сползла со скамейки под стол и, позволила мужчинам насладиться объятиями друг друга. Столкнувшись лбами и, не обнаружив женщины между собой, они разозлились. А амазонка уже сидела напротив, через стол, и спокойно попивала хмель.

— Шустрая, — подметил Языкатый.

— А как же иначе! — улыбнулась Селена, отпивая из кружки, пока есть свободная минутка.

Моряки встали, опрокинули стол, так что женщине пришлось подхватить кружку.

— Вкусное! — оценила хмельное амазонка, кивнув хозяину. Он уже приложил перо к листу бумаги, готовый записывать и подсчитывать.

Как только четыре загребущие руки распахнулись, словно медвежьи капканы, Селена пригнулась, проскользнув внизу и уселась на скамейку, как ни в чём ни бывало, потягивая напиток.

Все присутствующие с удовольствием наблюдали за сценой ловли амазонки. Двум бугаям не нравилось, что дичь обманывает и увиливает. Разозлившись, оба закатали рукава и зарычали. Селена вскинула брови — нарастающее безумие мужчин обещало весёленькое побоище. Но тут вмешалось проведение в сером, одним движением руки разметав по сторонам пьяных дебоширов.

— Ах ты, сукин сын! — крикнул на мага один из моряков и тут же пожалел об этом. Рука человека в сером плаще сжимала воздух, а лежащий на полу среди обломков стола Языкатый хватался за горло в приступе удушения.

— Идём отсюда! — подхватил дружка рассудительный Твердолобый и потащил его прочь.

Человек в сером обернулся, щёлкнул пальцами — и стол послушно вернулся на место. Селена благодарно поставила кружку, усаживаясь удобнее. Маг присел напротив, внимательно изучая незнакомку.

— Кто ты? И что тебе надо? — спросил он.

— Мне? От кого? — осмотрелась по сторонам она.

Харчевник поставил перед эффектно прибывшим гостем кружку.

— От заведения! — проговорил он и быстро удалился, чтобы держаться на расстоянии от грозного мага. Впрочем, все посетители харчевни опасались даже смотреть в сторону колдуна. Все, кроме одной женщины.

— Не нужно строить из себя невинность, — дурное настроение чародея угнетало.

— Ну, хорошо. Я, Селена, и мне ничего не нужно. Я ищу свою дорогу, вот и всё. — Поделилась планами на будущее она.

Такая откровенность удивила мага. Его брови вздёрнулись, лицо вытянулось, рот смешно округлился. Потом он снова вернул маску злобного и грозного. Рука с браслетом порхнула перед лицом женщины, и чародей ещё раз внимательно осмотрел амазонку.

— Не врёшь, — заключил маг, расслабился, ссутулился и взялся за поднесённый дар — кружку хмельного. Извлечённый из мешочка порошок щепоткой упал в пойло и растворился.

— Никому не доверяешь? — поняла амазонка, заметив, как мужчина насыпал зелье против ядов.

— Никому, — подтвердил маг и, как только порошок растворился, отпил.

— Так, кто же ты сам? — таинственность серой фигуры пробуждала в Селене любопытство.

— Зачем тебе?

Амазонка и сама задумалась об этом, но объяснить не могла, разве что так:

— Раз мы встретились здесь, значит боги сочли это необходимым. В случайности я давно уже не верю.

— Хорошо. Меня называют Алактус Мойрус. Слышала о таком? — с гордостью произнёс своё имя человек в сером плаще, и сильно опечалился, заметив на лице женщины безразличие.

— Нет, — пожала плечами Селена. — И что же ты наделал, что за тобой гонятся?

— Кто сказал, что за мной погоня? — ехидно улыбнулся маг.

— Ну, ты же здесь. В месте, где законов практически не существует. Значит, от чего-то прячешься. Да, и имя ты назвал мне не настоящее, в целях безопасности, полагаю. — Рассудила Селена, и Алактус похвалил женщину за наблюдательность.

— Ты права. Но если бы была ещё немного внимательнее, заметила, что даже здесь люди остерегаются меня! Почему же ты так смела? — размышлял вслух маг. — Откуда ты?

— Из Унны.

Алактус не знал, что Селене никогда не было дела до того, что думают другие, она жила по собственным правилам, и привыкла обо всём судить сама, не доверяясь чужим домыслам.

— Амазонка! — сообразил маг, вальяжно облокотился о спинку стула. — Амазонки славятся своей преданностью общине, и продажностью во имя сплетен, власти и…

— Э! Я не позволю какому-то задрипанному магишке в потрёпанном плаще оскорблять мой народ! Ты сейчас с кем меня сравнил, а? — разозлилась Селена, хлопнув для пущего эффекта деревянной кружкой об стол.

Тема чести амазонок всегда вызывала у нас желание выбить кому-нибудь челюсть. Племя свободных женщин нельзя сравнивать с обычными бабами. Тем более продажными. Маг это понял раньше, чем ему сломали пару костей.

— Прости. Но так говорят. А плащ, пора бы сменить! — маг загадочно улыбнулся, красивым движением стащил с плеч накидку, и, прокрутив её в воздухе, снова накинул уже свежий серовато-чёрный балахон.

У Селены от таких фокусов челюсть отвисла, но злиться она перестала.

— А ты всем слухам веришь? — не унималась амазонка.

Алактус был доволен произведённым на женщину впечатлением и теперь скалился во все зубы.

— Снова права. Права и рассудительна. — Одобрительно кивнул собственным мыслям чародей. — Что ты ответишь мне, если я предложу хороший оклад золотыми за путешествие со мной. Ты будешь моей охранницей, а также ушами и глазами иногда. — Маг перешёл на шёпот, придвинувшись через весь стол к амазонке.

— Что если откажусь? — спросила сама себя Селена, но Алактус ответил.

— Ничего не будет. Я встану и уйду, а ты продолжишь искать свой путь. — Затем продолжил мысль, внимательно заглянув ей в глаза. — Но, что если твоя дорога связана с моей?

Селена почувствовала, как нечто внутри неё подсказывает, — хитрюга-маг прав: встретились бы они здесь, если бы так не было предначертано рукой Всевышней?

Дверь будущего отворялась, и перед амазонкой открывался вид на опасную, но явно увлекательную тропу. Так что же выбрать? Скуку в портовом городишке, или путешествие в неизвестность, где, возможно поджидает славная смерть?

— Хорошо. Я согласна, но при одном условии. Ты расскажешь мне о себе правду, и только правду. Я хочу знать, кого защищаю и от чего! — поставленное условие, хоть и было не по душе магу, тем не менее, сочтено справедливым.

Чародей Алактус кивнул.

— По рукам. Пойдём!

Он увлёк Селену за собой. Долгое время они петляли узкими улочками, сопровождаемые пристальными взглядами таких же людей в сером. Наконец, отыскав подходящее местечко на пустынном берегу у причала, маг остановился. Вгляделся в горизонт, помолчал, собираясь с мыслями. Потом, глубоко вдохнув, закрыл глаза и присел на корточки, сосредоточенно бормоча какое-то милозвучное заклятие на древнейшем и мёртвом языке.

— Круг! — приказал он земле, и, когда их окружило колдовство, повернулся к амазонке. — Теперь нас никто не услышит. Я выполняю твою просьбу.

Селена уселась на траву, рассматривая серую фигуру колдуна. Ему просто нужно было выговориться. И она понимала это лучше всех.