Дом оживал. Неслышно подкрадывались и замирали у подъездов машины, хлопали торопливо открываемые борты кузовов, сновали туда-сюда люди.

Сергей, облокотясь на подоконник, с завистью смотрел через двойные стекла на эту радостную суету вселения, прислушивался к стуку молотков, к возне с передвигаемой мебелью, шарканью каблуков по лестнице, к гомону ребятишек. Прислушивался к чужой жизни. К чужой. А своя где? Или ее и не было еще? Была.

Стой! Вроде бы звонят.

Сергей отлепил онемевшие локти от пересохшего подоконника, выбежал из кухни.

«Кто? Юлька? Или Клавка? А если обе?»

Сергей несмело нажал защелку, приоткрыл дверь.

— Здравствуй, Сереженька-батюшка! С новосельем тебя. Дома, слава те на во те! Насилу нашли. Улица новая, никто не знает, где такая. Анна, поднимайся, здесь!

— Мамка?!

Анна Ивановна усмехнулась, припала к сыну и затихла, не дрогнет, не шевельнется.

— Ну ладно, ладно, мамка…

— А я зачем опять здесь? Вот! — Агафья торжественно поднесла к самому носу Сергея балалайку. — По заказу делатая. Какой-то, погоди, дай сказать, андреевский талант у моей Надюхи обнаружили. Шефы там урожай убирают, а мы с Анютой сюда катанули. Город, говорю, хоть посмотришь.

Колесиха разделась сама, помогла раздеться Анне Ивановне и, отстранив хозяина с дороги, пробежалась по комнатам.

— Кудряво живешь, Демаренок! Слышь, Анна? Шик-блеск квартирка. А семья где?

— Нету. Разошлись мы.

— На вота! Скоро больно.

— То есть как разошлись? А я с внуком водиться приехала. — Анна Ивановна повела глазами по комнате: ни вещички детской, ни игрушки, ни женского ничего. — Ну, и кому из вас не пожилось?

— Ей.

— Ей. Я думала, тебе опять. Ты от нас с отцом сбежал — причина была якобы. А от тебя почему жена ушла? Плечами жмешь.

— Ты, погоди, дай сказать, Анна, шибко не нападай на сына. Конечно, обидно вам было с Ильей и от людей неловко, я Сережку не оправдываю, но и наш брат бабы тоже всякие есть. Если она не глупая женщина — возвернется, а если… Сходим завтра всей делегацией… Это что за книжки там у тебя в углу?

— Учебники.

— Вот видишь. Давно пора. Горбом Илье Анисимовичу ничего не докажешь. А Юльку… Юлькой ее звать? Юльку мы приведем. Приведем, Анна? Жизнь-то ведь у них только начинается.