1

Контакт получился мгновенным! Как только рука энкеведешника уперлась ему в живот, то Васька взял ее на излом, затем развернулся всем своим телом. Из-за жесточайшей боли, внезапно возникшей в локтевом суставе, энкеведешник был вынужден развернуться к нему своей спиной. Это Ваське позволило ухватить его голову обеими руками, слегка вздернуть ее вверх, а затем резко повернуть в левую сторону. Негромко хрустнул шейный позвонок, глаза энкеведешника закатились. Васька успел вовремя подхватить подающее тело и, левой рукой открыв заднюю дверцу «Паккарда», завалить его труп на заднее сидение автомобиля. Корпус автомашины, затемненные стекла не позволяли дворнику, очищавшему дорожку для пешеходов, увидеть, как Васька одними голыми руками расправился с сотрудником НКВД.

Тем временем, несмотря на тесноту заднего отделения салона «Паккарда», Васька умудрился снять с трупа портупею, поясной ремень, а также его шинель. После чего труп скатил с заднего дивана на коврик, прикрывавший пол в промежутке между спинками передних и задними сидениями. Извиваясь всем своим телом, Василий со своих плеч сбросил ватник, им накрыл труп. Вылез из «Паккарда», на свои плечи набросил шинель мертвого энкеведешника. Она оказалась ему в самую пору. Ловко ремень портупеи перебросил через левое плечо, ее концы закрепил на поясном ремне. Быстрыми и ловкими движениями рук Василий на шинели затянул поясной ремень с красноармейской звездой на пряжке, а на голову одел фуражку.

Посмотрел в заднее затемненное стекло автомобиля, в его отражении увидел самого себя в шинели, с фуражкой на голове. Еще раз всмотревшись в свое отражение в автомобильном стекле, Васька убедился в том, что внешне с ним все в полном порядке! Тогда он осмотрелся вокруг себя, чтобы убедиться в том, что немногий народ, в данный момент находившийся во дворе, ничего не заметил из того, что только что происходило рядом с автомобилем «Паккард»!

Заперев дверцы автомобиля на ключ, найденный в одном из карманов чужой шинели, он вошел в подъезд, стал по лестнице подниматься на четвертый этаж, на нем находилась квартира N 8. Поднимаясь по лестнице, у Васьки имелось достаточно времени для того, чтобы проверить свое оружие, подготовить его к огневому контакту с противником. В кобуре, болтавшуюся у него на поясе, оказался старенький чекистский наган, чтобы из него выстрелить, нужно было каждый раз взводить его курок, что Ваське это не понравилось. Тогда он этот наган вернул обратно в кобуру, а из внутреннего кармана шинели достал трофейный, но уже проверенный пистолет ТТ. Продолжая подниматься по ступеням лестницы, он проверил его обойму, ловко передернул его ствол, дослав патрон в механизм затвора, взвел курок пистолета.

Подготовившимся к огневому контакту, Васька поднялся на четвертый этаж, подошел к квартире N 8. Ее дверной звонок, конечно не работал, тогда он уверенно, требовательно кулаком забарабанил в ее дверь. Некоторое время за дверью сохранялась тишина, затем она нарушилась. Василий услышал тяжелые шаги, приближавшиеся к двери.

Вскоре из-за двери послышался грубый мужской голос:

— Кто там? Кого вы хотите увидеть?

— Открывай быстрей, старина! Больше мочи нет терпеть, а то сейчас в штаны налью! — Ответил Васька слегка измененным голосом.

— Ишь ты, цаца какая! Тебе нечего было на четвертый этаж подниматься! Зашел бы в подъезд, там бы прямо и отлил! А то начинаешь в приличную квартиру стучаться по всяким пустякам! — Весело ответил тот же мужской голос.

Затем послышался звон цепочки, а также звук отпираемого дверного замка. Когда дверь, наконец-то, распахнулась, то перед Васькой предстал мужик с мощным торсом, большим пивным животом, тяжело перевалившегося через брючный ремень. При виде Васьки его глаза от удивления начали расширяться. Не теряя времени, Васька поднял правую руку с пистолетом ТТ, нажал курок. Громко на всю лестничную клетку прогремел выстрел, выпущенная пуля попала толстяку прямо в переносицу. Он не успел даже ахнуть, как стал заваливаться на спину. Вскоре толстяк лежал на паркетном полу, он ссучил своими ногами, обутыми в хромовые сапоги. Василий хладнокровно перешагнул через него и, аккуратно прикрыв за собой входную дверь, совсем собрался проходить во внутрь четырехкомнатной квартиры.

Как справа от него вдруг раздвинулась гардина, прикрывавшая проход в ванную комнату. В образовавшейся щели появилась голова абсолютно лысого человека. Увидев Ваську с пистолетом в руках, этот человек мгновенно отпрянул обратно за гардину, он почему-то попытался своими руками свести вместе обе ее половины. Василий снова поднял правую руку с пистолетом ТТ, дважды выстрелил в занавеску. За ней послышались какие-то странные всхлипы. Потом раздался мокрый звук упавшего на плитку ванной комнаты человеческого тела, а из-под гардины стали выползать волосатые, кривые мужские ноги.

У Васьки не было времени на то, чтобы проверить, что случилось с этим лысым человеком, он продолжил свое продвижение вовнутрь квартиры. В этот момент где-то впереди послышались мужские голоса, крик женщины и плач ребенка. Василий решительно шагнул вперед. Неожиданно для самого себя он вдруг оказался в большой и светлой комнате. Он только успел заметить, что на потолке этой комнаты висела большая люстра со множеством лампочек, как его внимание привлекла ужасная картина, из-за которой он неподвижно замер на пороге комнаты. Двое здоровых мужиков, один из которых был в командирской форме лейтенанта НКВД, дрались с одной пожилой женщиной. Они именно дрались, нещадно били ее со всего размаха своими кулаками по голове, плечам и по лицу. Они пытались вырвать из ее рук маленькую девочку, которая в тот момент испуганно кричала и громко плакала.

Лейтенант НКВД первым заметил неожиданное появление Васьки в комнате. Он тут же прекратил драться с пожилой женщиной. И набычившись пошел на него, пытаясь правой рукой свой ТТ вытащить из кобуры, висевшей у него через плечо. Тот, не мудрствуя лукаво, дважды выстрелил в лицо этому лейтенанту. Эти выстрелы отшвырнули тело лейтенанта в дальний угол комнаты, а его ТТ упал на паркетный пол и заскользил к ногам несчастной женщины. К этому времени ребенок оказался в руках энкеведешника, пока еще остававшегося в живых.

С девчонкой в руках он пятился к окну, собираясь, как понял Васька, позвать себе на подмогу водителя «Паккарда».

— Зря стараешься, сержант! Если внимательно ко мне присмотришься, то, наверняка, заметишь, что на мне одета шинель вашего водителя, а его тело валяется на заднем сиденье автомобиля! Сдавайся, а девочку передай мне на руки! Если с ней что-либо случится, то тебе не жить! Если с девочкой ничего не случится, то ты долго проживешь!

Но парень не внял разумному совету, он схватил девчонку за волосы и ее голову притянул к себе, а из чехла на поясе попытался вытащить нож. Васька не стал ожидать, он снова поднял правую руку, дважды нажал на курок своего ТТ. Обе пули попали в голову энкеведешнику, разнесли ее на куски, капли крови оросили платьице девочки, она от испуга потеряла сознание. К ней бросилась пожилая женщина, она девчонку подхватила на руки.

Держа девочку на своих руках, женщина внимательно осмотрела Ваську с головы до ног, а затем вежливо поинтересовалась:

— Кто вы? Почему и как здесь вы оказались?

— Я же вам звонил. Вы мне сами сказали, что нуждаетесь в помощи. В свое время я пообещал вашей дочери Лизе вам помочь в трудную минуту! Она же, как я понимаю, была вашей дочерью?!

— Так это вы — Кароль?!

— Кароль, это один из многих моих псевдонимов! Если хотите, то можете называть меня этим именем. Да, мадам, сейчас нам нужно поспешить! Как можно быстрей, мы должны покинуть эту квартиру! Скоро здесь, черт знает, что будет твориться! Энкеведешники понаедут со всех сторон!

— Хорошо мне нужно собраться самой, собрать ребенка в дорогу. На улице разгар зимы, в отъезде нам потребуются много теплых вещей!

— Пяти минут вам хватит на сборы?

— Разумеется, хватит!

— Тогда собирайтесь. Девочку положите на тахту, я за ней присмотрю! Вам тут же сообщу, когда она придет в сознание! А сам между делом соберу оружие, очень не хотелось бы, чтобы оно нам потребовалось бы! Хотя без оружия на улицах Москвы мне теперь уже нельзя появляться!

Вскоре женщина снова появилась в гостиной, с брезгливой миной на морщинистом лице она обошла трупы энкеведешников. К этому времени она была одета в теплое пальто, в правой руке несла она сумку с теплой одеждой для девочки.

— Ее зовут Анечка, ей семь лет, она первый ребенок моей дочери Лизы. Кароль, вы обещали мне рассказать, что же с ней случилось, как она погибла?

К этому времени Васька обыскал оба трупа, но ничего интересного на них не нашел. Только забрал, во внутренний карман шинели положил удостоверение личности лейтенанта войск НКВД Сергея Лавриненко. У лейтенанта он также забрал пистолет ТТ, положил его в боковой карман, а запасными к нему патронами набил обоймы своего пистолета. Эту работу с оружием он завершил еще до появления дамы из соседней комнаты.

Когда она вернулась одетой, с сумкой в руках, то Васька стоял у окна и, слегка отогнув занавеску, наблюдал за тем, что в данный момент происходило во дворе. Если принять во внимание, что после обеда, двор наполнился детворой, то можно было бы предположить, что пистолетные выстрелы, прозвучавшие в квартире, так и не были услышаны соседями по этажу или по подъезду. Сделав паузу, он начал отвечать на вопрос Лизиной матери:

— Лизу, вашу дочь, свою связную, я нашел в парке города, где должна была произойти наша встреча. Она была тяжело ранена в живот, истекала кровью. Непонятным образом, тяжелораненой ей удалось оторваться от преследования фельджандармов, добраться до города, прийти на встречу со мной. Мне удалось на руках ее вынести из парка, перенести в свой автомобиль. Она умерла на моих руках от этого своего ранения в живот. Перед смертью она мне рассказала, что ее предали, но она не знала, кто именно. На парашюте ее выбросили прямо над расположением батальона фельджандармов. Еще в воздухе во время приземления на парашюте она получила это свое смертельное ранение! Вашей дочери все же удалось уйти от преследования фельджандармов. Она знала немецкий язык и, когда ее преследовали фельджандармы, то ей удалось подслушать разговор двух фельджандармов. Так вот те говорили о том, что их батальон еще вчера получил срочный приказ передислоцироваться в эту точку, там они должны были ожидать выброски советской парашютистки. Только два человека помимо нее, по ее словам, знали о том, что моим связным, сброшенным с парашюта в этой точке Белоруссии, будет женщина.

— И кто же они?

— Некто полковник Жихарев…

— Ее бывший муж, отец второго ребенка! Я и мой муж начали работать в ВЧК у Дзержинского еще в 1918 году, сделали карьеру, но в 1937 году мужа арестовали и расстреляли, как врага советского народа, как японского разведчика. Меня и дочь не тронули, но меня уволили из органов, правда, дали эту квартиру. Лизу приняли в спецшколу НКВД, где она стала радисткой. По окончанию школы ее распредели на работу в наркомат внутренних дел, она стала работать одним из секретарей Лаврентия Павловича. Там она встретилась, познакомилась с этим самым Жихаревым, работавшим тогда начальником охраны наркома.

— Извините, мадам, что прерываю ваш рассказ. Нам нужно поспешить, как можно быстрей, покинуть эту квартиру! Через некоторое время здесь будет черт знает, что твориться! Нам нужно, как можно дальше, уехать от вашего дома! Внизу у подъезда нас ждет автомобиль, так что поспешите.

— Хорошо я буду готова ровно через две минуты! Ой, молодой человек, мне кажется я кое-что забыла вам передать, что для вас оставила Лиза! Анечка, миленькая, не плачь, я вернусь ровно через минуту!

Лизина мама снова побежала в соседнюю комнату, чтобы вскоре появиться на ее пороге с каким-то зеленым ящиком в руке. В этот момент оглушительно прогремел пистолетный выстрел. Васька не поверил своим глазам, наблюдая за тем, как эта пожилая женщина вдруг замерла на месте. Зрачки ее глаз расширились, она с некоторым удивлением посмотрела на Ваську. Но так не произнеся ни единого слова, почему-то медленно начала всем своим телом оседать на паркетный пол.

Только тогда Васька перевел свой взгляд в сторону, откуда раздался этот проклятый выстрел. Стрелял лейтенант энкеведешник, по непонятной причине он вдруг ожил. Сейчас он лежал на полу и, приподнявшись на локтях, смотрел на женщину, а ствол маленького браунинга все еще дымился в его правой руке. Лейтенант Лавриненко попытался прицелиться и в Ваську, но на этот раз у него попросту не хватило сил поднять, оторвать от пола свой браунинг.

В этот момент громко, требовательно заплакала Анечка, ей, видимо, в этот момент потребовалась женская нежность и ласка. Плач ребенка заставил Василия очнуться, выйти из ступора, он подскочил к маме Лизы, чтобы проверить биение пульса на ее шее. Сердце женщины не билось! Васька оторопело посмотрел на лейтенанта. Тот все еще пока находился в сознании, понимал, что скоро умрет, но тем не менее чему-то улыбался. В трех шагах от него на паркете лежала мама Лизы, она лежала навзничь на спине, она не улыбалась, ее тонкие губы были плотно сжаты. Рядом с ней валялся проклятый зеленый ящик, он раскрылся при падении, от удара о паркетный пол. Несколько мгновений Ваське хватило на то, чтобы этом зеленом ящике узнать советскую переносную рацию «Север».

— Проклятая война, каждый день столько нормальных людей на ней умирает! — Мысленно прошептал Альфред Нетцке. — Забирай рацию, ребенка и, как можно быстрей, беги из этой квартиры! Да, и, пожалуйста, Вася, ты уж свидетелей всего произошедшего в этой квартире за собой не оставляй!

2

— Ладно, так и быть заберу у тебя, сама займусь воспитанием твоей дочки! Но, как только закончится война, ты уж, давай, возвращайся, забирай ее к себе! — Сказала Наталья Георгиевна, качая на руках плачущую Анечку. — Так нашу девчушку зовут Аней! Какое красивое имя для красивой девочки! А какая у нее настоящая фамилия и отчество?

В этот момент Васька страшно замялся, он попросту не знал, как ответить на вопрос этой женщины, матери Ивана! Он так и не успел узнать ни фамилии Лизы, ни фамилии ее матери. Давать же фамилию Лизиного мужа или свою фамилию, Васька полагал, что не имеет на это морального права. Наталья Георгиевна по-своему поняла смятение Василия, настаивать на своем она не стала. И профессионально укачивая девчонку, которая, попав к ней на руки, сразу же затихла, успокоилась и перестала плакать, проговорила, постоянно улыбаясь девочке:

— Ладно, ладно, ты уж не делай такого страшного лица! Мы и без тебя как-нибудь с твоей Анечкой разберемся! Думаю, что она у нас станет Анечкой Найденовой, а отчество… пусть она станет Ивановной? Анна Ивановна Найденова тоже очень красиво звучит! Надеюсь, что ты не забудешь новое имя своей дочери?! Милиционерам же скажем, что мы ее нашли…, ну, скажем, на берегу Яузы! Сегодня много там подкидышей находят! Ты, Роман, в свидетели пойдешь. Своим милиционерам расскажешь, как мы Анечку нашли, как мы решили ее сами воспитывать! Милиционеры у тебя ручные, они тебе поверят. Да и рады будут, не нужно им будет с ней возиться! Все необходимые бумаги нашей Анечке сразу же выпишут.

Васька вовремя покинул квартиру матери Лизы. С постоянно хныкающим ребенком в одной руке, с зеленым ящиком рации в другой и с сумкой с детскими вещами, переброшенной через плечо за спину он спустился по лестнице на первый этаж, вышел во двор и остолбенел от неожиданности.

Вся подрастающая малолетняя дворовая шпана собралась вокруг «Паккарда», окружила его со всех сторон! Сейчас к нему было бы попросту не пробраться. Малая часть этой дворовой мелюзги, в основном мальчишки, предпринимала попытку, открыть хотя бы одну из четверых дверей этого автомобиля, безуспешно дергая за ручки дверей. Другая же часть, она состояла в основном из девчонок, отчаянно пыталась хотя бы одним глазом взглянуть на салон этого автомобиля. Эти хитрые маленькие девочки подогнали к «Паккарду» свои салазки, стоя на них, они через автомобильные стекла рассматривали внутренний салон автомобиля.

В тот момент Васька подумал о том, что, слава богу, все стекла «Паккарда» были сильно тонированы, вряд ли они могли что-либо через них разглядеть?! Он сделал пару шагов по направлению к автомобилю, дворовая мелюзга радостным криком встретила появление своей подруги на руках у незнакомого мужчины:

— Анька, ты куда это собралась?

— Уезжаешь, что ли?

— А где твоя бабка, Анька?

— Ты, что без бабушки поедешь на этом автомобиле с военным мужиком?

Громко кричала эти маленькие девчонки и мальчишки. Они не только кричали, но и смеялись, задавали вопросы и, словно обезьянки в зоопарке, скакали кривляясь, делая умильные рожицы, вокруг «Паккарда». Ваське из-за девочки на одной руке, сумки и рацией в другой руке, чтобы ни на кого не наступить из этой мелюзги, пришлось на них прикрикнуть, потребовав пропустить к машине:

— Эй, дворовая мелюзга, дай нам дорогу! Мы очень спешим! Анечка едет навстречу с мамой, поэтому она от радости плачет!

С большим трудом Ваське с Анечкой на руках удалось протолкнуться через эту толпу дворовой малышни, добраться до передней пассажирской двери «Паккарда». Он проявил чудеса циркового искусства, ключом отпирая автомобильную дверь. На переднее сиденье посадил все еще продолжавшую хныкать Аню, в ноги ей поставил ящик с рацией, сумку с детскими вещами перебросил на заднее сидение. Сам Васька сел за руль, включил зажигание и стартером завел двигатель «Паккарда». По тому, как сразу же заработал его мотор, ему стало понятно, что водитель регулярно прогревал этот двигатель. Поэтому Васька сразу же, но очень осторожно, чтобы не наехать на мелюзгу, продолжавшую беситься неподалеку, автомобиль тронул с места!

Выезжая со двора на улицу Красина, Васька увидел дворника, до этого пробивавшего новую пешеходную дорожку, тот бежал за автомобилем, что-то кричал, размахивая руками.

Васька не стал притормаживать, останавливаться, а, выезжая на улицу Красина, свой автомобиль развернул и поехал в сторону центра города. На первых же километрах дороги, проезжая по улицам Москвы, он убедился, что американский «Паккард» самый настоящий король дорог. Он двигался мягко и плавно, ничто в этом автомобиле не стучало, не дребезжало, он только плавно покачивался, преодолевая очередную наледь или колдобину проезжей части городских улиц.

В военной Москве гражданский легковой автотранспорт практически полностью отсутствовал. Так, изредка проезжали отечественные «Эмки», в основном по московским магистралям сновали военные грузовики, ЗИС 5 или ЗИС 6. Тут и там можно было встретить неутомимые полуторки, порой их было так много, что Васька подумал том, что эти небольшие грузовички, вероятно, довольно-таки часто использовали в качестве легкового автотранспорта. Васькин «Паккард» неторопливо и, можно было бы сказать, царственно плыл по московским улицам и проспектам. Полуторки, ЗИСы и даже вагоновожатые московских трамваев останавливались, с глубоким почтением пропуская его вне очереди!

Васька проехался по набережной Яузы, у недавно взорванного моста через реку повернул направо, на улицу Малая Почтовая. Интуитивно с момента выезда со двора дома N 8 по улице Красина эту девочку Аню, на его глазах ставшую сиротой, он вез Наталье Георгиевне, к матери своего молодого друга Ивана. Только она могла бы ему помочь с хотя бы временным благоустройством несчастной сироты! Анечка всю дорогу проплакала, часто вспоминала бабушку, она постоянно просила, вернуть ее к бабушке! Васька молчал, притворяясь, что не слышит тихого шепота этой маленькой сироты, продолжал рулить автомобилем!

К этому времени стемнело, вечерняя темнота плотно окутала город. Васька притормозил свой «Паккард» у тропинки в снегу, ведущей к дверям барака, в нем жил Ванька со своей матерью. Вокруг остановившегося автомобиля тут же прошмыгнуло несколько любопытных пацанов пятнадцатилетнего возраста.

Васька не спешил покидать салона своего «Паккарда», так как хорошо знал, что на появление у барака неизвестного автомобиля обязательно кто-то должен был отреагировать из его блатной охраны. Аня, сидевшая рядом, устала плакать, сейчас она дремала.

Открылась дверь барака, из нее вышел мужчина, из-за вечернего сумрака Васька не видел его лица, но в его походке, манере держаться проскользнуло что-то ему знакомое. Мужчина подошел к дверце водителя автомобиля, фалангами пальцев легко постучал по стеклу. Василий тихо, без привычного щелчка, чтобы не разбудить Анечку, приоткрыл дверь автомобиль, вышел к этому человеку. В этом парне он, наконец-то, узнал Романа, сегодня утром выпровожавшего его из барака, а также посоветовавшего ему никогда больше в нем не появляться.

Увидев Ваську, Роман сразу же сурово насупился, обе его брови сошлись в одну линию, тихим, но полным враждебности голосом он проговорил:

— Мужик, я ж тебя утром предупреждал о том, что мы с фашистами не дружим! Вы враги моего народа, значит вы и мои враги!

С этими словами Роман сделал шаг назад, высвобождая пространство для замаха своей руки, в которой была уже зажата финка. Васька даже не шелохнулся, не отошел в сторону, не побежал прочь от этого блатного парня-убийцы. Он продолжал стоять, не отрывая своих глаз от Романового лица, затем медленно проговорил:

— Может быть, ты, Роман, был прав, когда мне говорил о том, что мы с тобой враги! Но в отличии от тебя мне пришлось повоевать на фронте! Там я командовал вводом парней такого же, как и ты, возраста! Вот только они не были блатными, не жили по понятиям! Когда беда обрушилась на их страну, то они, не колеблясь, отправились на фронт! Там они сражались с нашим общим врагом с оружием в руках, погибали в траншеях и в окопах! Ты, Роман, был прав, когда мне говорил о том, что в бараке мне не место, слишком уж много трупов сопровождает мой путь к моей же правде! Сейчас я сюда приехал только потому, что этому спящему ребенку нужна мать. Ее мать погибла месяц назад за линией фронта, а родная бабушка всего лишь пару часов тому назад. Я хотел бы попросить мать Ивана, Наталью Георгиевну, эту девочку забрать в свою семью, она могла бы ее растить и воспитывать вместе со своими детьми. Ты же, Роман, за то, что я сейчас тебя не убью, должен будешь ей помогать деньгами и одеждой для детей! Да, ты убери эту свою финку, она тебе не понадобится! Пошли кого-нибудь из своих к Наталье Георгиевне, попроси ее прийти, забрать эту девочку сироту.

Вскоре Наталья Георгиевна, словно разъяренная тигрица практически не одетая, только пальто было наки нуто на ее плечи, вылетела из дверей барака. Она бежала к Ваське, готовая своими слабыми женскими руками этого душегуба порвать на части. Васька заранее предусмотрел подобную реакцию сорокалетней женщина, поэтому он заранее перешел, встал у правой, пассажирской двери своего «Паккарда». Как только разъяренная тигрица в не запахнутом пальто вылетела на мороз, то он широко распахнул автомобильную дверцу. Перед глазами разъяренно женщины вдруг появилась девочка, спящая на переднем сидение автомобиля. Эта девочка была с растрепанными волосами на голове, с огромными заплаканными глазами!

Наталья Георгиевна в одно мгновение из разъяренной тигрицы превратилась в домашнюю кошечку. Она схватила девчонку в свои объятия, начала ее целовать, тормошить и приговаривать:

— Какая девочка красоточка! Почему у тебя, девочка, такие заплаканные глазки? Здесь очень холодно, ты можешь простудиться, давай, вместе со мной пойдем в теплую комнату. Там я тебя покормлю, уложу в кроватку. Утром, когда ты проснешься, мы обо всем поговорим, про наши беды расскажем друг другу! Я тебя познакомлю с твоими братиками и сестричкой, ты же нам расскажешь о том, что же тебя так беспокоит, почему ты так горько плачешь?!

С этими словами сладкая парочка моментально исчезла за дверьми барака. Наталья Георгиевна даже не обернулась, не посмотрела на мужиков, стоявших набычившись друг напротив друга, в любую секунду готовых вцепиться друг в друга! Первым, когда женщины исчезли, заговорил Василий. Не отводя своих глаз от лица блатного вора, он тихим голосом произнес:

— Этот «Паккард» твой, но знай, что несколькими часами раньше он принадлежал НКВД. Энкеведешники его сейчас, наверняка, разыскивают. Но они пока еще о его поисках милицию не проинформировали, но думаю, что очень скоро они исправят свою ошибку. И тогда профессионалы муровцы примутся за его поиски, а муровцы — люди опытные в розыске подобных вещей. Если ты или твои люди решат открыто пользоваться этим «Паккардом», то очень скоро вы скоро окажетесь в руках милиции вместе с этим автомобилем! Тогда всей твоей банде придет конец! В это связи я бы тебе посоветовал, поменяй на нем двигатель. Тогда им можешь пользоваться в полное свое удовольствие или же попросту разберите его на запчасти. Да, едва не забыл тебя предупредить о том, что в промежутке между передними и задними сидениями этого автомобиля лежит убитый энкеведешник, у меня не было времени от него избавиться!

Васька забрал рацию из автомобиля, сумку с детской одеждой с заднего сиденья, захлопнул все дверцы «Паккарда», ключи от него передал изумленному донельзя Роману. Тот что-то прокричал на воровской фене в темноту наступившего в свои права зимнего вечера. Вскоре оттуда вынырнула фигура молодого парня, одетого в одежду только серого и темного оттенков, в широкие штаны, а на его голове красовалась огромная кепка-аэродром. Этот паренек внимательно выслушал своего старшего товарища, отдавшего ему приказ на воровской фене. Затем взял у Романа ключи от «Паккарда», открыл дверцу водителя, сел за руль. Вскоре заработал его двигатель, «Паккард» тронулся с места, задним ходом он выехал на Малую Почтовую улицу, развернулся и поехал в сторону набережной Яузы.

Вдвоем с Романом они вошли в барак, темным коридором прошли в комнату N 40, в которой размещалась семья Натальи Георгиевны. Васька хотелось еще раз вглянуть на Анечку, с ней попрощаться. Мешок с рацией, он оставил при входе в барак.

— Ладно, так и быть заберу у тебя, сама буду воспитывать твою дочку! Но, как только закончится война, ты уж, давай, возвращайся, забирай ее к себе! — Сказала Наталья Георгиевна, качая на руках плачущую Анечку. — Так нашу девчушку зовут Аней! Красивое имя для красивой девочки! А какая у нее настоящая фамилия и отчество?

В этот момент Васька страшно замялся, он попросту не знал, как ответить на вопрос этой женщины, матери Ивана! Он не успел узнать ни фамилии Лизы, ни фамилии ее матери. Давать же фамилию Лизиного мужа или свою фамилию, как Васька полагал, что не имеет на это никакого права. Наталья Георгиевна по-своему поняла смятение Василия, настаивать на своем она не стала. И профессионально укачивая девчонку, которая, попав к ней на руки, сразу же затихла, успокоилась и перестала плакать, проговорила, постоянно улыбаясь девочке:

— Ладно, ладно, ты уж не делай такого страшного лица! Мы и без тебя как-нибудь с твоей Анечкой разберемся! Думаю, что она у нас станет Анечкой Найденовой, а отчество… пусть она станет Ивановной? Анна Ивановна Найденова тоже очень красиво звучит! Надеюсь, что ты не забудешь новое имя своей дочери?! Милиционерам же скажем, что нашли, ну, скажем, на берегу Яузы! Сегодня много там подкидышей находят! Ты, Роман, в свидетели пойдешь. Своим милиционерам расскажешь, как мы Анечку нашли, как мы решили ее сами воспитать! Милиционеры у тебя ручные, они тебе поверят. Да и рады будут, не нужно будет с ней возиться! Все необходимые бумаги нашей Анечке сразу же выпишут.

Васька продолжал стоять, молча, наблюдая за тем, как Наталья Георгиевна распоряжается Анечкой! Девочка уже давно перестала плакать, свои глазенки она не сводила с этой женщины, которая ей напоминала и маму, и бабушку одновременно!

Васька хорошо понимал, что настало время расставания и с Анечкой, со всем семейством Натальи Георгиевны и с ней самой! Он должен был, как можно скорей покинуть этот барак, чем дольше времени он будет здесь находиться, тем большая была вероятность того, что цепные псы НКВД, его преследующие, могут его здесь обнаружить, преследуя горячим следам. Они снова могут объявиться в этом бараке, но на это раз они заявятся в сопровождении рота или целого батальона конвойных войск НКВД! Тогда из-за него одного может пролиться много крови жителей этого барака, членов семей рабочих. А главное, они смогут найти Анечку, и тогда Наталье Георгиевне, ее семейству попросту несдобровать!

— Мне пора уходить! — Тихо на ухо он прошептал Роману.

Не говоря ни слова прощания, Васька сумку с детскими вещами поставил в угол комнаты, сам быстро ее покинул, быстрыми шагами неосвещенным коридором заторопился к выходу из барака. Роман последовал за ним и, когда он с Васькой оказался вне пределов барака, на улице, то он прошептал ему на ухо:

— Ты, парень, как мне кажется, забыл забрать свою рацию?!

И протянул ему зеленый ящик с рацией «Север»! Кто из темноты вступившего в свои права военного вечера протянул ему солдатский сидор. Роман зеленый ящик рации переложил в этот сидор и, молча, его протянул Ваське. Не говоря ни слова благодарности, этот сидор Васька вскинул себе за спину, сделал шаг вперед, чтобы тут же натолкнуться на милиционера-старшину. Этот старшина был здоровенным мужиком, высоченного роста, он за руку поздоровался с Романом и поинтересовался:

— Ну, а где твой немецкий шпион?

Роман, молча, кивнул в сторону Васьки. Тот сразу же весь подобрался, молниеносно засунул правую руку в карман шинели, чтобы выхватить свой пистолет ТТ. Он собирался дорого продать свою жизнь, так как сдаваться, он не собирался! С громадным удивлением Васька наблюдал за тем, как старшина громко и весело рассмеялся. Он успел только заметить и понять, что люди во время ареста или поимки иностранного так не веселятся. Сначала Васька мысленно, а затем физически расслабился, тихо и как-то виновато улыбнулся в ответ этому весельчаку милицейскому старшине. Тот развернулся всем телом, показал на полуторку, припарковавшуюся к бровке тротуара, весело проговорил:

— Прошу пожаловать, занимай пассажирское место в кабине нашего шикарного авто! С ветерком я вас прокачу в наше отделение милиции! Там для вас, господин немецкий агент, выделена отдельная камера, в которой вы спокойно сможете провести эту ночь! В этой камере ни одна энкеведешная вша тебя в жизни не сыщет!

3

Каморку в 64-м отделении милиции, конечно, было бы трудно назвать тюремной камерой, ее окна были не зарешечены, хлюпкая фанерная дверь закрывалась на простой проволочный крючок. К сожалению, в этой милицейской камере не оказалось даже намека на приличную кровать. Но, если три письменных стола слегка раздвинуть, то на полу каморки высвобождалось достаточно пространство для того, чтобы Васька мог бы разостлать на полу шинель, на ней поспать. Когда старшина Носов его провел в эту комнату, расположенную на втором этаже, то он сказал:

— Это комната наших оперативников. Молодежь ушла на фронт, пенсионеры вернулись поработать за их столы. Эти оперативники понимающие люди, они прошли огонь, воду и медные трубы. Да и дело сыска, своего ремесла, они не забыли, хорошо помнят. К тому свое дело они делают, понимая, когда можно или когда не стоит задавать много вопросов. Словом, они тебя пока не ищут, поэтому ты им сейчас не нужен! Так что ты можешь пару-тройку ночей можешь перекантоваться в этой комнате. В ней тебя никто искать не будет, никто тебя не тронет. Когда наши старички-оперативники получать приказ, начать тебя разыскивать, то в этой комнате постоянно будет гореть электрический свет. Это ты сможешь определить по лучику света, как бы случайно пробившемуся через оконную светомаскировку.

Носов ушел не попрощавшись, Васька, не теряя времени, принялся за обустройство спального места. Первым делом он погасил свет, распахнул окно, в комнате было так сильно накурено, что ему с трудом дышалось от застоявшегося табачного дыма. Затем он слегка раздвинул письменные столы в стороны, найденным веником подмел пол, набравшийся мусор и окурки собрал в ведро, само ведро выставил за дверь. Когда комнатка достаточно проветрилась, прикрыл оконную раму. Снял шинель, ее аккуратно расстелил на полу, затем со стула у двери взял сидор с рацией.

Рацию «Север» он достал из сидора, ее раскрыл, внимательно осмотрел, а затем через комнатную электророзетку подключил ее к электросети. Панель рации заиграла зеленными огоньками, подтверждая свою готовность к работе. Васька, как этого и ожидал, сразу же обратил внимание на то, что верньер переключения частот этой рации был как бы закреплен на определенной частоте. Наушники он натянул на голову, вслушался в радиоэфир. Какое-то время там слышались только отдаленные радиосигналы, но вот послышалась дробь коротких и длинных сигналов, которая имела к нему отношение. Как он, в принципе, этого ожидал, кто-то морзянкой вызывал Кароля.

— Кароль, ты слышишь меня?

Васька не стал отвечать на этот вызов, он решил подождать следующего вызова. Вызовы должны были повторяться каждые пятнадцать минут, в течение последующего часа. Сегодняшний день был последним днем таких вызовов, после этого дня они прекратятся. Васька снял наушники с головы, на одном из письменных столов он разыскал чистый лист бумаги и карандаш для записи морзянки. Ровно через пятнадцать минут обращение к Каролю повторилось. Правая рука Василия тут же отстучала радиоключом радиостанции.

— Хорошо и ясно слышу. Кароль!

— Где ты находишься? Нужна ли тебе помощь?

— Кто ты?

— Друзья Лизы Семеновой! Перед отлетом она попросила время от времени прослушивать частоту этой волны, попросила ждать появления Кароля!

— Хорошо и ясно слышу. Я — Кароль!

— Понятно, разговора у нас не получится, пока мы незнакомы?

— Согласен!

— Тогда встретимся в метро, на станции Новослободская?

— Метро — очень неудобное место для встреч! Слишком уж много любопытных глаз!

— Тогда столовая в торце дома N 2 по улице Горького. Ты меня угостишь чашкой чая! В случае опасности сиди и ешь все то, что себе закажешь, тогда встреча не состоится! Жду подтверждения, до завтрашней встречи!

Васька отправил требуемое подтверждение, на секунду прикрыл веками глаза, он почувствовал, как к нему подкрадывалась усталость. Пару дней он на свободе, но эти оба эти дня превратились в сплошные перестрелки, погони. У Васьки никогда и мысли не было в голове, чтобы в родной, в столь любимой Москве, которая ему снилась по ночам в деревне Васильково, ему придется столько стрелять, убивать, шагая практически по трупам! Только опыт начальных дней войны, а также знания и навыки, полученные на курсах «Аннербе», позволяли ему пока держаться наплаву!

— Такова наша жизнь, Васенька! — Философски к его мыслям подключился Альфред Нетцке. — Главное для нас, это сохранить в себе основные человеческие нормы и принципы! Всегда во всех ситуациях оставаться человеком, не превращаться в безголового робота, умеющим только нажимать курок пистолета или пользоваться ножом для достижения поставленной цели! Я полагаю, что мы вместе сумеем этого сделать, вместе преодолеем все наши трудности, продолжим бороться, приближая победу добра над злом! А сейчас, Вася, ты не мог бы мне на время уступить контроль над нашим общим телом. Пока рация включена, пока нас еще не запеленговали, я хочу переговорить с Берлином.

Снова заработал радиоключ рации, снова в радиоэфир пошли сигналы, точка и тире:

— Альфред Нетцке вызывает Абвер, Берлин!

— Абвер, Берлин вас слушает!

— Я хочу переговорить с Седым!

— Подождите! Ваш сигнал очень слабый, не могли бы вы его усилить?!

— Не могу, рация в скором времени будет уничтожена!

— Благодарю за подтверждение сигнала. Седой у рации!

— Встретился и переговорил с Хозяином! Донес до него требуемую информацию!

— Какая ответная реакция?

— Приказал подождать, так как должен собраться с мыслями!

— Спасибо! Возвращайтесь! Ответ уже получен! Срочно возвращайтесь!

— Не могу, ноги увязли!

— Режьте по живому. Вы оба здесь срочно нужны! Жду вашего возвращения!

— Яволь, будет исполнено!

— Категорически запрещаю вам в дальнейшем выходить в эфир! Сейчас получите дополнительную информацию, касательно технической стороны поддержки по вашему переходу фронта. После этого рацию уничтожьте!

— Яволь, будет исполнено!

Альфред Нетцке коротко отстучал подтверждение о завершении работы рации, затем ее выключил, на некоторое время задумался, все еще сидя за столом.

— Вася, я только в сеансе связи переговорил с Берлином. Разговаривал с самим Седым! Адмирал Канарис потребовал нашего немедленного возвращения в Берлин?! Сейчас ломаю голову над этим его приказом, так как не понял, почему нам был отдан такой странный приказ? Мы же не получили ответа от Сталина?!

— Альфред, я могу только предположить, что Седой все же получил этот ответ, минуя нас! На него могли выйти другие люди, возможно, это были агенты самого Сталина. Но Седой никогда не пойдет на прямой контакт с такими людьми, он боится провала при контактах такого рода, ему и так не очень-то доверяют в Берлине. Нам он, своему детищу, он пока еще доверяет! Мы, подобно каменной стене отгородим его от опасных контактов с противником! Не зря же он организовал, чтобы мы прошли серьезную спецподготовку в дивизии СС «Аннербе»! Так что завтра утром мы отправимся в Битцевский лес, по имеющимся у нас координатам разыскиваем в этом лесу посольский схрон. В два часа встретимся с посланником Лизы, думаю, что это одна из ее подруг! А после этой встречи можем планировать свое возвращение в Берлин.

— Ну, тогда, Вася, я тебе предлагаю, в этом случае с этой рацией поступить следующим образом. Мы засунем ее обратно в солдатский мешок, а завтра этот мешок, как бы случайно, оставим рядом со схроном. Пуская энкеведешники, обнаружив схрон и рацию, подумают о том, что еще одна группа немецких шпионов появилась в Москве! Сейчас же я думаю, что нам хватит болтать. Нам пора устраиваться на ночь. Давай, наконец-то, отоспимся в спокойной обстановке.

Васька всем своим большим, сильным телом распластался на шинели, одной ее полой прикрыл бедра и ноги. Через секунду он крепко спал.

В этот момент Альфред Нетцке проводил очередной эксперимент, он пытался покинуть их общее тело, чтобы духом покинуть человеческое тело, попытаться попутешествовать по помещениям этого отделения милиции. Но у него опять ничего не получилось. Хотя Альфред никак не мог забыть того случая, произошедшего в минском офисе Абвера 2, когда Семен Нечипоренко специальным газом траванул Ваську, заставив его потерять сознание. А он в тот момент светлым духом воспрял из его тела. В течение всего времени, пока Нечипоренко занимался грязными делами, он парил над Васькой, при этом оставаясь невидимым для человеческих глаз. Он сумел вернуться в тело Васьки только после того, когда врачи, проведя серию экспериментов с его телом, собрались его выводить его из комы, приводить в сознание!

4

Старшина Николай Носов так и не доверил Ваське управление своей милицейской полуторкой. Он решил его сопровождать в поездке в Битцевский лес под Москвой. Пару раз их останавливали, но милицейские документы старшины Носова делали свое дело, их сразу же пропускали дальше. Только на третий раз, когда их остановил энкеведешный патруль, его командир, сержант-наглец, потребовал и у Васьки документы. Тот ему протянул удостоверение лейтенанта НКВД Сергея Лавриненко. Прочитав удостоверение личности сержант лихо откозырял, затем почтительно проинформировал лейтенанта на ухо, поднявшись на подножку грузовика:

— Товарищ лейтенант, вы были бы поосторожней, разъезжая в одиночестве!

— Но рядом со мной старшина!

— Он же милиционер, не нашего поля ягода! В Москве, похоже, кто-то начал на нас, сотрудников НКВД, охотиться. Уже десять наших командиров стали его жертвами. Товарищ Берия рвет и мечет, сегодня он приказал московский МУР подключить к расследованию всех этих убийств!

— Хорошо, сержант, я принял твою информацию к сведению. Старшина, товарищ Носов, бывалый товарищ, два месяца провоевал на фронте. Сейчас, выздоравливает, после ранения. Временно до выздоровления, до возвращения на фронт решил послужить в московской милиции. В случае чего, он мне все же поможет!

Пожелав всего хорошего сержанту-наглецу, Васька хлопнул Николая Носова по плечу и сказал:

— Поехали, Николай! У нас сегодня много дел. Все эти дела мы должны успеть переделать до темна!

— Вы, что, товарищ лейтенант, действительно шпион?

— Почему ты так решил?

— Уж очень вы умете перевоплощаться. Вчера Ромка меня познакомил и попросил помочь одному беглому блатному из своей банды! Вчера я долго думал, думал и решил, почему бы мне не помочь хорошему человеку, если мне за это хорошо заплатят! Но вчера разговор шел о блатном, о воре, вчера вы и были тем блатным вором, но сегодня вы вдруг оказались лейтенантом НКВД. Я бы лично не сумел даже в течение ночи так сильно перевоплотиться!

— Знаешь, Николай в жизни всякое случается! Только ты немного ошибся, думая обо мне, как о воре. Я никогда им не был, правда, иногда мне приходится становиться другим человеком, менять свою профессию, свою манеру поведения. Вот выполню последнее свое задание, возможно, снова стану нормальным человеком, женюсь, детей нарожаю, буду их растить и воспитывать!

Так в разговоре с Николаем Носовым незаметно пролетало время. Вскоре они въехали в Битцевский лес. Там уже Васька показывал, по какой дороге, в каком направлении им было нужно ехать. В конце концов, они проехали по одной дороге, оказавшейся тупиковой. В ста шагах от нее должен был находиться схрон, заложенный немецкими дипломатами примерно за год до начала войны. Васька сказал:

— Коль, ты посиди в грузовике, подожди моего возвращения.

— Вась, давай, я потащу эту твою бандуру! — Старшина Носов в этот момент кивком голову указал на сидор с рацией. — Не такой я человек, чтобы спокойно сидеть в кабине, ожидать, когда ты вернешься!

Ты, старшина, поверь мне, я не буду долго отсутствовать! Вот донесу этот мешок на место, оставлю его там, а затем быстренько вернусь обратно!

Васька с сидором за плечами прошел пару десятков шагов вперед, а затем сверну с дороги под девяносто градусов и, отсчитав сто шагов, углубился в лес. С некоторым трудом на одной из берез он разыскал «V» образную зарубку. Затем следуя от этой зарубки к другой, сделанных на различных деревьях, разыскал этот немецкий схрон! Вход в него спрятался под сугробом снега. Ваське пришлось воспользоваться саперной лопаткой, на всякий случай захваченную им с собой. Две минуты ушли на то, чтобы раскидать снег в сторону, а под снегом оказался аккуратно вырезанный кусок дерна. Под ним и скрывал вход в схрон.

Саперную лопатку воткнув в сугроб снега, чтобы она оставалась под рукой, Васька поднял эту крышку входа, по шаткой лесенке спустился в схрон. Десяток ступеней и вот он уже стоял на его дне. В пучке света, попадавшего в схрон через вход, справа от себя Васька увидел электрический фонарь. Он был кем-то предусмотрительно подвешен на шпагате, о сейчас покачивался от колебания воздуха, вызванного его появлением в этом подземелье, практически перед Васькиными глазами. Сорвав фонарь с шпагата, Васька тотчас же его включил. Узкий луч прорезал темноту схрона, аккумуляторные батареи фонаря сохранили достаточно энергии, чтобы он сейчас работал.

Как оказалось, схрон на деле представлял собой маленький склад, забитый ящиками с продовольствием, с оружием, с военным снаряжением, документами и деньгами. На этом складе Васька нашел насколько радиопередатчиков, а также много других вещей, но не все эти вещи ему были нужны! Он прошел вглубь схрона, ни к чему не прикоснувшись, ничего не тронув! В распоряжении Васьки было мало времени, но он особо не спешил, внимательно осматривая схрон, разыскивая нужные ему вещи. По дороге обратно к выходу, он задержался у ящика с пистолетами. Отобрал себе привычный «Вальтер Рк38». Пистолет ТТ с запасной обоймой переложил во внутренний карман шинели, а «Вальтер» спрятал в ее правый карман. Затем Васька задержался у ящика, доверху набитому советскими деньгами в крупных и мелких банкнотах. Он поблизости разыскал небольшой портфель советского чиновника. В него набрал червонцев, двадцати пяти и пятидесяти рублевок, а также очень много сотенных банкнот. Этот схрон Васька вскрыл в основном из-за того, что ему срочно потребовался миллион рублей!

Выполнив стоявшую перед ним задачу, Васька решил возвращаться к Николаю Носову. Но, как только мысль об этом старшине милиции появилась в его голове, в его глазах померк свет. Видимо, где-то поблизости от него произошло кровопролитие! Помотав головой из стороны в стороны, Васька восстановил свое зрение, он решительно отправился к выходу из схрона. По дороге к лесенке он прихватил, в портфель засунул десяток советских паспортов, военных билетов и командирских книжек. Эти документы он взял из одного из ящиков, но, к сожалению, они не были заполнены должным образом. По лесенке он поднялся на поверхность, огляделся вокруг, рядом с ним никого не было! В лесу сохранялась тишина, Васька нутром почуял какую-то непонятную тревожность в этой лесной тишине.

Закрыв крышкой схрон, положив на крышку кусок дерна, Васька забросал вход в схрон снегом, особо не стараясь эти свои раскопки скрыть от чужих гоаз! Он спешил, с грустью размышлял о том, что он, в принципе, зря потерял время, занимаясь поиском и раскопкой этого схрона. Ведь, деньги он мог бы разыскать и в другом месте.

К полуторке старшины Носова он вышел со стороны ее водительской дверцы. Еще издали он увидел, что водительская дверца полуторки широко распахнута, а Николай Носов сидит, положив голову на руль. Васька вначале подумал, что старшина задремал, ожидая его возвращения. Но, чем ближе он подходил к грузовичку, тем более настороженным он становился. Уж слишком неестественной выглядела поза спящего старшины, да и слишком был утоптан снег перед дверцей полуторки. Васька слегка замедлил свой шаг, поудобнее перехватил за черенок саперную лопатку.

Он был всего в десяти шагах от полуторки, когда понял, что Николай Носов уже никогда не проснется. У подножки водительской кабины собралась большая лужа крови, все еще продолжающая капать из ножом перерезанного горла старшины.

— Думаю, что ты уже догадался о том, что твой бывалый друг мертв! — За Васькиной спиной послышался хорошо ему знакомый голос.

Васька остановился, а голос Алексея Малинина продолжил говорить:

— Да, ты, сержант, сейчас можешь остановиться, повернуться к нам лицом, нам очень хочется увидеть твое личико! Только я попрошу тебя, мой друг, делать это очень медленно, не торопясь! Мне хочется тебя заранее предупредить о том, что карта твоя бита, что ты проиграл мне свою жизнь! У меня на руках имеется письменный приказ о твоей ликвидации, так что сейчас тебе уже не на что надеяться! Этот лес ты уже покинешь мертвым, на носилках из него тебя вынесут ногами вперед! Да, и свои руки ты уж, пожалуйста, держи таким образом, чтобы мы их хорошо видели! Забудь о своем пистолете, как только ты попытаешься их опустить руки, то я и мои друзья-приятели расстреляем тебя из своего табельного оружия, открыв огонь на поражение!

Васька совершил полный и плавный разворот своего тела. Первым делом он увидел самодовольно ухмыляющегося капитана Малинина. Рядом с ним стоял, улыбался беззубым ртом тот самый сержант-наглец, который два часа тому назад ему на ухо нашептывал всякую ерунду о нем же самом! Рядом с этими двумя энкеведешниками стояли еще шесть человек в форме младших или средних командиров НКВД. Каждый из них в руках держал свое табельное оружие, в основном это были наганы, стволы которых были направленны в грудь и в живот Васьки.

Выполняя команду капитана Малинина, в этот момент Васька медленно и осторожно поднимал вверх обе свои руки. Из-за неожиданности всего происходящего, в правой руке у него, по-прежнему, оставалась маленькая, почти игрушечная саперная лопатка. В тот момент Лешка Малинин самодовольно улыбался, он, наконец-то, сдержал слово, данное Виктору Семеновичу Авакумову, первому заместителю наркома внутренних дел СССР. Он только что разыскал преступника под N 128897, оставалось всего ничего, связать его руки, посадить в черный «Паккард», ожидавший невдалеке, и отвезти на Лубянку.

Когда Алексею Малину перезвонил его старый знакомец сержант из автомобильной инспекции НКВД, взволнованным голосом тот сообщил о том, что только повстречал их общего знакомого лейтенанта Сергея Лавриненко, то Алексей Валерьевич ему не поверил. Лейтенант НКВД Сергей Лавриненко возглавлял группы оперативников НКВД, сидевших в засаде на квартире предательницы родины, Елизавете Семеновой. Он и все участники засады были убиты сержантом Васильковым во время своего вчерашнего появления на этой квартире. Лаврентий Павлович, узнав об этом происшествии даже подписал приказ об уничтожении сержанта Василькова на месте поимки. Его заместитель Виктор Авакумов передал в руки капитана Малинина карт-бланш на розыск, уничтожение этого сержанта без суда и следствия! Получив такие высокие полномочия, капитан Малинин самостоятельно, ни с кем не советуясь, набрал розыскную группу. В нее вошли его друзья-приятели, он им, как и они ему, безгранично доверял. Они всегда его покроют при малейшей оплошности, при нарушении закона!

Алексей Валерьевич по информации, а также вместе с перезвонившим ему сержантом-наглецом быстро разыскал нужню им полуторку в Битцевском лесу. Затем он сам отправился переговорить со старшиной милиционером, желая его, заставить предать своего приятеля, сержанта Василькова. Старшина Носов категорически отказался стать приманкой, он категорически отказался вообще помогать энкеведешникам! Николай Носов даже попытался прибегнуть к своей немалой физической силе, собираясь сержанта предупредить о засаде!

Одним словом, дискуссия с этим старшиной перешла в перепалку, а перепалка — в настоящую драку! Старшина Носов успел своими кулаками в кровь разбить лицо капитана Малинина, когда к тому на помощь подбежало его шестеро друзей-приятелей. По приказу капитана Малинина, старшину зарезали. Его горло перерезал тот самый сержант-наглец, его дорожный патруль милицейскую полуторку для проверки документов всего лишь пару часов назад. Во время драки энкеведешники не стали применять свое табельное оружие, опасаясь громом выстрелов предупредить сержанта Василькова об устроенной на него засады!

Старшина Носов не стал стрелял по единственной на то причине, у него попросту рука не поднялась на то, чтобы стрелять в представителей своей родной советской власти!

Всю эту информацию Васька мгновенно вычитал в сознании капитана Малинина. Таким образом, он узнал о том, как умер Николай Носов, так и не успев с ним подружиться. У него снова потемнело в глазах, в голове прозвучал тонкий голосок:

— Боевой комплекс активирован!

Ноги Васьки сами собой спружинили, он высоко взлетел вверх…