1

Эскадра снималась с якоря и уходила в космическое пространство без фанфар и напутственных речей. Один за другим линкоры «Рихтгофен», «Дениц» и «Роммель» на буксирах отваливали от швартовых стен причального модуля главной базы Военно-космических сил Германского союза. Строительство базы продолжалось несколько лет, она вступила в строй всего несколько лет тому назад и сегодня представляла современный технологический и перевалочный автоматизированный комплекс для космических кораблей крупного класса. Комплекс принимал и отправлял в учебные или боевые походы линкоры, ударные крейсера и артиллеристские мониторы, общее количество которых с каждым годом росло и увеличивалось.

На этой крупной флотской базе располагался главный штаб адмирала флота Эриха-Марии фон Шредера, который взял за привычку лично встречать и провожать экипажи кораблей своего флота. Этот комплекс как бы отражал понимание и отношение правительства и всего Германского союза к своим вооруженным силам. До недавнего времени они представляли собой всего несколько мобильных подразделений быстрого реагирования и пару-тройку дивизионов космических эсминцев, которые несли охранение своей звездной системы.

Адмирал флота фон Шредер оказался незаурядным человеком и настоящим флотским флагманом и строителем большого флота. За десять лет его командования Военно-космическими силами Германского Союза, космический флот претерпел серьезные преобразования. Появились линкоры и ударные крейсера, способные противостоять серьезному противнику, взламывать его космическую оборону, вести активные действия во вражеском космическом пространстве. Такое командование старого адмирала по преобразованию флота первоначально народами, вошедшими в Германский союз, воспринимались в штыки и даже шли разговоры о том, чтобы снять его с поста главнокомандующего ВКС и посадить в дурдом. Но сегодня, когда появилась и начала широко распространяться информация о галактическом агрессоре, рептилиях вьедах, разговоры о дурдоме прекратились, адмирал флота фон Шредер вместе со своим подчиненным контр-адмиралом Шернером превратился в национального героя флотоводца.

Фон Шредер стоял у большого панорамного окна своего кабинета и вглядывался в бесконечную черноту космоса. Трудно было что-либо рассмотреть в этой вакуумной черноте, разве что хорошо освещенные причальные комплексы, да и сияние мириад звезд вокруг главной флотской базы. От одной мысли, что вокруг той или иной звезды может вращаться планета с кислородной атмосферой и водой, дарующие жизнь человеку, у старика адмирала кружилась голова, мурашки бежали по коже тела, но сильнее начинало стучать старое сердце.

Жизнь в различных своих проявлениях бесконечна так же, как и сама вселенная!

Более сорока лет адмирал провел в космосе, начав службу юнгой на малых боевых кораблях, а затем в течение долгого время переходил с одного капитанского мостика на другой. Корабли под его командованием становились все более крупными и массивными, пока он не взял под командование Военно-космический флот всего Германского Союза. Это, казалось бы, произошло совсем недавно, но с того времени уже минуло десять лет, время быстро течет и его невозможно остановить!

Коротко взревела стартовая сирена линкора «Рихтгофен», тут же прекратилось всякое движение на причальной стенке, к которой линкор был пришвартован. Военнослужащие ВКС, работавшие здесь, замерли на рабочих местах, там, где их захватил ревун тревоги и оповещения. Через неуклюжие скафандры высокой космической и радиационной защиты вряд ли можно было бы это рассмотреть, но старый адмирал флота хорошо знал, что матросы и офицеры в этих скафандрах сейчас стоят по стойке смирно и, отдавая честь, провожают в поход боевой корабль. Так военнослужащие ВКС провожают и встречают любой боевой корабль, независимо от его габаритов, тоннажа или класса. К линкору подошли два мощных припортовых буксира, которые своими выдвижными манипуляторами ловко подхватили «Рихтгофен» и его начали бережно выводить на свободный фарватер.

Вскоре прозвучал второй ревун, это начал покидать причальную стенку линкор «Дениц». И его тоже подобрали два припортовых буксира и, нежно убаюкивая стальное чудовище на своих манипуляторах, так же начали выводить этот корабль на свободный фарватер.

Адмиралу флота фон Шредеру хотелось плюнуть на все эти формальности и свои обязанности, как командующего ВКС Германского союза, взойти на борт одного из линкоров, чтобы занять кресло капитанского флагмана этой ударной эскадры, а затем повести ее в бой. Пока еще никто не знал о том, что этим трем линкорам предстоит смертельно опасное столкновение. Но со временем этой бой, вероятно, займет целую страницу в исторической книге о деяниях, боях и сражениях его флота. Но адмирал флота фон Шредер хорошо знал о том, что существует реальная вероятность того, что вряд ли хотя бы один из трех этих линкоров вернется домой. Слишком уж сложная перед эскадрой стояла боевая задача, атаковать и, по возможности, остановить или повернуть вспять наступательное движение вьедской эскадры вторжения?!

Прозвучал еще один ревун и флагман эскадры линкор «Роммель» начал медленно и величественно отплывать от стенки причального модуля командного центра ВКС. Адмирал флота фон Шредер легким кивком головой в сторону радистов, приказал, чтобы его соединил с командующим ВКС. В центральной аппаратной флотской дальней связи прозвучал мужественный баритон контр-адмирала Фердинанда Шернера, флагманского командующего эскадры:

— Герр адмирал, линкоры моей эскадры покинули причальную стенку и выходят на свободный фарватер. Примерно, через час нашего времени мы начнем разбег для входа в окно гиперпространственного туннеля.

— Ну, и славно, адмирал! Мне очень бы хотелось, Фердинанд, отправиться вместе с вами в этот боевой поход! Впереди вас ожидает долгая, трудная дорога и тяжелый бой. Эскадра должна найти слабую точку противника, чтобы нанести по ней удар такой мощности и силы, чтобы вьеды больше никогда не смогли бы приняться за захват не принадлежащих им планет! Фердинанд, береги матросов и старшин, именно они должны составить костяк нашего космического флота!

— Да, герр адмирал флота, поверьте, что мы приложим все силы и свои умения для того, чтобы выполнить поставленное перед нами боевое задание. Нам еще не приходилось воевать в космосе, но наши парни получили достаточную военную подготовку, а на борту кораблей имеется мощное термоядерное оружие! Поэтому мы постараемся сделать все необходимое для того, чтобы с честью выполнить свое боевое задание, чтобы с достоинством и с победой вернуться домой!

— Хорошо, контр-адмирал, будем на связи. Твой мальчишка, капитан Панин, кое-чему меня научил в области телепатии! Так, что я постараюсь, эти знания в скором времени применить на практике. Желаю вам и всем экипажам боевых кораблей вашей эскадры счастливого пути!

— Спасибо, герр адмирал флота! Мы предпримем все возможное для того, чтобы с честью выполнить порученное нам боевое задание. Конец связи!

Старый адмирал флота Эрих-Мария фон Шредер так и простоял у панорамного окна командного и причального модуля ВКС Германского союза, пока последний корабль сопровождения и технического обеспечения рейдовой эскадры не покинул причальной стенки флотской базы. Он стоял у окна, всматривался в черноту космического пространства и уже ничего там не видел. Космос принял в свои объятия и надежно укрыл от несовершенных человеческих глаз пять кораблей первой германской космической эскадры, уходившей навстречу с космическим противником. Адмирал флота фон Шредер тяжело вздохнул, он многое сделал для роста и развития космического флота Германского союза, но до самого последнего момента оставался неуверен в том, сможет ли его флот остановить и повернуть вспять вьедские эскадры вторжения?!

Старик адмирал продолжал внимательно вслушиваться в радиоперекличку различных технических служб флота, обеспечивших выход кораблей в боевой поход. По общей тональности слышимых голосов можно было понять, что эскадра вышла на чистый фарватер и сейчас освобождается от объятий манипуляторов припортовых буксиров. В эфире послышался зычный баритон контр-адмирала Фердинанда Шернера:

— Внимание всем капитанам и экипажам эскадры! Настоящим объявляю о том, что я, контр-адмирал Фердинанд Шернер, вступаю в командование ударной эскадрой линкоров. Капитанам кораблей доложиться о готовности к отправлению в поход?!

— Герр контр-адмирал, флагманский линкор «Роммель» и его экипаж к походу и бою готовы! — Отрапортовал капитан первого ранга Курт фон Майер, капитан флагманского линкора.

— Герр контр-адмирал, линкор «Рихтгофен» и его экипаж к походу и бою готовы! — Отрапортовал капитан первого ранга Йохан Шмидт, капитан линкора «Рихтгофен».

— Герр контр-адмирал, линкор «Дениц» и его экипаж к походу и бою готовы! — Отрапортовал капитан первого ранга Хельмут фон Хартманн, капитан линкора «Дениц».

— Герр контр-адмирал, монитор артиллеристской поддержки «Адмирал фон Шпеер» и его экипаж к походу и бою готов! — Отрапортовал капитан третьего ранга Людвиг Ланге, капитан монитора.

— Герр контр-адмирал, корабль технического обеспечения «Мария» и его экипаж к походу и бою готовы! — Отрапортовал капитан-лейтенант Герман Кениг, капитан баржи вооружения.

— Рапорты капитанов кораблей принял и подтверждаю готовность эскадры к началу разбега для выхода в окно гиперпространственного туннеля. Очередность разбега и выхода, первыми идут линкоры «Рихтгофен» и «Дениц», затем артиллеристский монитор «Адмирал фон Шпеер» и корабль технической поддержки «Мария», последним следует линкор «Роммель». Точное время согласовывается ИскИнами кораблей. Капитанам подтвердить получение приказа!

Пока в радиоэфире слышалась капитанская разноголосица, адмирал флота фон Шредер сосредоточился и послал мысленный зов капитану Панину. К великому удивлению самого адмирала флота, капитан Панин услышал его зов и ответил на него. Произошел короткий мысленный обмен мнениями, в котором Никита Панин заверил старика в том, что мысленная связь действует независимо от расстояния, разделяющее реципиентов. Он также подтвердил готовность эскадры и его пилотов эскадрильи к походу и боям с вьедами.

— Вы там особо не геройствуйте, парни! — Адмирал флота фон Шредер по-отечески заботливо предупредил молодого капитана Панина. — Войны одним сражением не кончаются, сражением они только начинаются! У вас, у молодых, в руках находится будущее Германского союза и, возможно, мира гуманоидов галактики Млечный путь. Так, что ты, паренек, постарайся попросту выжить и, по возможности, не дать погибнуть своим славным парням, пилотам эскадрильи. Передай им всем привет от старого адмирала флота! Я свою руку буду постоянно держать на общем пульсе биения сердца эскадры и чем только смогу, я буду вам помогать! Конечно, трудно на таком расстоянии, которое будет нас разделять, оказать конкретную помощь, но советом или консультацией, как вести себя в том или ином положении, я всегда могу помочь. Так, что до свидания и до новых встреч в мысленном диапазоне.

Никита Панин после разговора с адмиралом флота фон Шредером испытал сильное душевное облегчение. В словах этого славного старика он почувствовал искреннюю симпатию к себе и пилотам своей эскадрильи. До этого момента ему все время казалось, что о его эскадрилье незаслуженно забыли. А ведь именно он с Розалией на своих плечах вынес тяжесть боя с вьедскими эсминцами, кругом же говорят только о подвиге контр-адмирала Шернера. Теперь же обида ушла в прошлое, капитану становилось понятным, почему германцы особенно помпезно и широко не трубили о существовании их космических истребителей. Оно было новым и уникальным, поэтому должно было до поры до времени отлежаться в тишине и спокойствии до своего использования в новых сражениях с вьедами.

2

Германская ударная эскадра лежала в дрейфе, она находилась в контрольной точке космического пространства, где должны были произведены следующие вещи. Должна была прекратиться радиосвязь со штабом флота на Рас-Альхаге, с этого момента начинала работать квантово-волновая связь, которая с некоторой задержкой по времени, но работала практически на любом расстоянии от флотской базы. Большая часть членов экипажей линкоров и кораблей поддержки должна была лечь в анабиозные саркофаги, где люди проспят холодным сном все то время, пока эскадра будет следовать до вражеской зоны активности. На этом отрезке пути будут работать только укороченные вахтенные смены капитанского мостика каждого корабля эскадры, старшины и офицеры которой будут контролировать работу ИскИна корабля и корабельной навигационной аппаратуры.

Но главное, в этой контрольной точке космического пространства контр-адмирал Шернер должен был в присутствии всех капитанов эскадры вскрыть конверт с секретным приказом, а сам приказ зачитать вслух. Только тогда эскадра узнает о том, каким будет ее задание, с кем она должна вступить в бой?! В полном объеме заработает навигационная аппаратура, а в память ИскИна будут заложены параметры врага и вся информация, которую германской стратегической разведке удалось собрать по этому врагу. Согласно традиции, вскрытие этого конверта должно было бы быть произведено во время прощального ужина капитанов этой ударной эскадры. Ужин же должен был состояться на третьи сутки по бортовому времени пребывания в данной контрольной точке.

Выслушав запись автоматического сообщения ИскИна, капитан Панин волевым импульсом отключил автоответчик интеркома и, мгновенным мысленным зовом, вызвал в свою каюту Ланселота. Прошел почти год с того времени, как вааук-гризли переводчик принял имя «Ланселот» и стал шестнадцатым офицером его эскадрильи космических истребителей. К удивлению Никиты Ланселот так и не стал пилотом истребителем.

По каким-то совершенно непонятным Панину причинам этот гуманоид почти медведь отказывался воевать или брать в руки оружие. Но он занял место его заместителя, превратившись в нечто вроде идеологического комиссара эскадрильи. Дни и ночи Ланселот проводил в общении с пилотами и техниками эскадрильи, выясняя и помогая решать наболевшие житейские вопросы или служебные конфликтные ситуации или проблемы. Он пробивал любые бюрократические заслоны и барьеры, добиваясь того, чтобы его парни и девчонки были счастливыми и никогда бы не думали о проблемах. Ланселот был счастлив и спокоен только в тех случаях, когда были счастливы и спокойны его друзья и офицеры эскадрильи!

Вскоре в дверь его каюты послышался стук костяшками пальцев. Это пришел Ланселот. Вместо того, чтобы приложить ладонь своей лапы к сенсорному замку двери, ваауку-гризли с удовольствием постукивал костяшками пальцев по броневому полотну двери каюты. Капитан Панин, не отрываясь от дневника, куда заносил очередную запись, протяжно прокричал:

— Входите, пожалуйста!

Он-то хорошо знал о том, что, если не произнести этих слов, которые совершенно не обязательны сегодня, когда вся эскадрилья разговаривает в ментальном диапазоне, Ланселот никогда не переступит порога любого помещения.

Открылась дверь и в каюту прошел вааук-гризли, он и сегодня был повышенной лохматости, его светло-коричневая шерсть прекрасно на нем смотрелась. Вааук-гризли имел умное, интеллигентное и весьма выразительное, почти человеческое, лицо, тоже покрытое нежною шерстью. На вааук-гризли были лакированные черные сапоги до колен, холщовые порты с широкими штанинами до колен, перепоясанные армейским солдатским ремнем и лейтенантская портупея через оба плеча. На уголках его воротничка и на предплечьях красовались майорские знаки офицерского отличия. Да, и сам Ланселот имел весьма воинственный вид, но вся эскадра уже знала о глубоко пацифистских настроениях этого гуманоида.

— Явился по твоему повелению, сэр! — В привычной для себя манере отрапортовал Ланселот.

С появлением Ланселота каюта Никиты Панина непонятным образом сжалась и из просто каюты превратилась в какую-то маленькую, в которой невозможно развернуться или разминуться двоим, каютенку.

— Меня беспокоит одна проблема, Ланселот, — решил сразу же брать быка за рога капитан Панин, — завтра станет днем, когда многие члены экипажей кораблей эскадры должны будут лечь в анабиозные саркофаги. Наши парни и девчонки не избегут этой участи. Но, если старшинам и офицерам команды того или иного линкора требуется три минуты на то, чтобы пробудиться от холодного сна и покинуть анабиозные саркофаги, после чего они могут приступить к выполнению своих обязанностей по боевому расписанию. Пилотам нашей же эскадрильи для потребуется половина суток, только тогда в полной степени у нас восстанавливается деятельность головного мозга, в противном же случае мы становимся легкой добычей нашего противника.

— Я и сам много думал об этой проблеме, сэр! После некоторых исследование нашел следующую возможность решения этой проблемы. Пилотов нашей эскадрильи следует пробуждать от холодного сна уже на предпоследнем гиперпространственном прыжке. Тогда у них будет достаточно времени для полного восстановления. — Предложил Ланселот.

— Это неплохая идея и от нее не следует отказываться, дружище! Но я бы хотел предложить тебе рассмотреть и опробовать несколько иное решение этой проблемы. Ведь, ты и сам знаешь о том, что холодные сны помогают организму гуманоида сокращать большие расстояния во вселенной и не позволяют ему состариться. Но эти сны приносят такие ужасные ночные кошмары, что мы начинаем от них уставать не только физически, но и психически. Ночные или кошмары холодного сна так влияют на психику гуманоида, что его организм начинает осуществлять в самом себе такие глубокие психические изменения, что их невозможно повернуть вспять или восстановить нормальную психику человека. Иными словами, такой гуманоид становится психически неуравновешенным, нестабильным существом!

— И что ты, сэр Никита, можешь предложить для решения этой проблемы. Я краем уха слышал о том, что ученые психиатры нашего племени в свое время проводили специфические эксперименты над психикой гуманоидов. В отдельных случаях результаты получились невероятными, те гуманоиды, которые участвовали в этих исследованиях, превращались в весьма могущественных существ.

— Правильно мыслишь, дружище, все они стали волшебниками, магами или чародеями, отказались от своей прежней жизни, глубоко окунулись в свои новые возможности и стали вести новую жизнь и в новом качестве. Я не хочу и не желаю таким кардинальным образом вмешиваться в личную жизнь офицеров пилотов космических истребителей эскадрильи! Это их личное право решать, кем они хотят стать, когда отгремят космические войны с вьедами! Я хочу им помочь только в том, чтобы они, как можно легче переносили бы длительные космические перелеты, чтобы разум им бы позволял вступать в бой с противником в любую мину сразу же после того, как они покинут анабиозные саркофаги.

— Хорошо, я понимаю, чего ты, Никита, хочешь получить в конечном итоге. Поэтому я согласен поработать с нашими парнями и девчатами. Сначала проведу психические и психологические тесты и только после этого решу, как можно было бы повлиять на сознание того или иного пилота. Но хочу начать с тебя, командир. Так, что приходи ко мне часиков, эдак, в восемь, тогда мы и начнем нашу совместную работу.

— Отлично, Ланселот, я рассчитывал на твое полное понимание этой стоящей перед нами проблемы. Ты должен сделать так, чтобы вьеды были не в состоянии противостоять в бою любому нашему пилоту, чтобы они не могли бы сбить или повредить любой наш истребитель! Сегодня вечером я свободен, так что жди меня.

— Прежде чем покинуть твою каюту, я бы хотел тебе тоже задать небольшой вопрос. Откуда ты так хорошо знаешь о нашем племени вааука, ведь мы не афишируем себя и всегда придерживаемся тени. Поэтому гуманоиды о нас мало чего знают, тем более, земляне, которые вообще ничего о нас не должны были бы знать! Ведь мы проживаем в другой галактике, а не в вашем Млечном пути. Когда мы впервые встретились, то я понял, что ты, Никита, хорошо осведомлен о вааука?! Откуда у тебя такие знания?

Капитан Панин задумался, поднялся из-за стола и пару раз прошелся по своей каюте. Но Ланселот своей массой перекрыл многие ему привычные пути прохождения по каюте, поэтому Никита был вынужден прекратить эти свои бесполезные метания, он направился к стенке с ультраплоским секретером. Одним щелчком пальцев он открыл дверцу бара и, достав бутылку с янтарной жидкостью, вопросительно посмотрел на Ланселота. Тот незамедлительно и утвердительно радостно кивнул головой. Все вааука, насколько Панину было известно, страдали положительным алкоголизмом. Положительный алкоголизм, по понятиям этих гуманоидов, означал возможность напиться до полной потери сознания раз в год, чтобы алкоголем разрядиться от напряженного мыслительного процесса. В остальное же время они, правда, тоже не отказывались от угощения, с друзьями и в свое удовольствие распивали одну — две бутылки горячительных напитков, но сами уже никогда не проявляли активности по этому поводу.

Разлив по бокалам шотландского виски, Никита Панин один бокал поставил перед Ланселотом и, медленно подбирая слова, начал отвечать на вопрос друга.

— Понимаешь, Ланселот, я любил…. нет, я, по-прежнему, люблю Апровель. Это местная девчонка коррелянка сама обратила на меня свое внимание и с тех пор мы всегда были вместе. Мы вместе воевали против вьедов. Только она была начальником штаба нашего добровольческого батальона, а я был простым командиром взвода. Вьеды энергетическим ударом из космоса уничтожили весь наш добровольческий батальон, а она была вынуждена уйти в Зазеркалье, ведь корреляне свободно путешествовали по параллельным мирах. В одном таком зазеркальном мире я даже ослеп, но мне удалось вернуться обратно в свой мир и зрение восстановилось. У коррелян еще сохранился матриархат. Так, вот мамой Апровель было благочинная Зиятт, которая…

— Которая является одной из самых могущественных магинь Млечного пути! — Ланселот завершил мысль Никиты Панина. — И чему она тебя научила, парень? Не скрывай, говори! Знакомствами с такими коррелянами не бросаются. Это надо умудриться и полюбить принцессу Апровель матушки Зиятт уль Йорхим. Да ты парень, наверное, уже многое умеешь в искусстве маги!

— Подожди, Ланселот, не трещи! Дай мне возможность, свою мысль высказать до конца. Так вот, Апровель…. принцесса Апровель…. что же звучит неплохо! Принцесса Апровель мне говорила, она всегда будет поддерживать со мной мысленный контакт, где бы я во вселенной не находился. Но, что-то произошло во время моего последнего боя с кораблями вьедской эскадры, тогда погиб мой бронеход и его ИскИн Ланселот, а мысленная связь с Апровель прекратилась. Шесть лет, чуть ли не каждый день, я вызываю ее по мысленному каналу, но по настоящее время она еще ни разу мне не ответила.

— И не ответит, ведь ты энергетически закуклился. Могу только предположить, что когда вьеды по твоему бронеходу нанесли энергетический удар, чтобы ты не погиб вместе со своим бронеходом, то коррелянки энергию этого луча обратили в защитную энергетическую скорлупу. Я же постоянно удивлялся и не понимал, откуда у тебя и почему ты носишь этот невидимый глазу и многим приборам защитный энергетический экран?!

3

На флагманском линкоре «Роммель» вот-вот должны были начать собираться капитаны других кораблей германской эскадры. Сегодня контр-адмирал Шернер должен был вскрыть конверт, с вложенным в него приказом, и вслух его зачитать перед капитанами судов своей ударной эскадры. После зачтения приказа капитаны во главе со своим адмиралом должны были пройти в кают-компанию флагманского линкора и там торжественным ужином отметить это большое событие.

Контр-адмирал Шернер уже давно натянул свой парадный мундир, адмиральскую фуражку он держал, как и полагается, в правой руке, готовый в любую минут перейти в капсулу корабельного лифта, чтобы отбыть на нижнюю палубу линкора для встречи своих гостей. Но его законная супруга, Розалия, в этот момент металась от одного гардероба к другому. Она пребывала в полной нерешительности по отношению того, какой же именно лейтенантский мундир ей сейчас следовало бы одевать. Фердинанд Шернер родился и вырос в простой семье германского бюргера, поэтому он обладал супер спокойным и хладнокровным характером германского крестьянина. Но сейчас эта верзила в адмиральском мундире все чаще и чаще посматривала на наручный хронометр, время от времени неудовлетворенно похмыкивая.

Шернеру совершенно не хотелось одному встречать гостей и пожимать им руки, когда у него имелась такая шикарная и молодая жена, как Розалия. Но сейчас адмирал стоял и не вполне понимал, какая может существовать разница в мундирах, если на их погонах были одни и те же лейтенантские звездочки. Но он выдерживал свой характер арийского крестьянина, ни единым словом или движением не подгонял свою молодую жену. Правда его шея почему-то все более и более наливалась багровым цветом. Ровно за секунду до биения часовых склянок Розалия, разодетая в белый парадный мундир флотского лейтенанта, который, по ее мнению, так красиво гармонировал с белым же адмиральским мундиром мужа, взяла его под руку, готовая переступить порог лифта. После чего они оба одним акробатическим прыжком преодолели расстояние до капсулы корабельного лифта и исчезли за его закрывающимися створками.

Первым парадным адмиральским катером прибыл капитан первого ранга Хельмут фон Хартманн, капитан линкора «Дениц». Как только его нога коснулась палубы линкора «Роммель», то зазвучал величавый гимн Германского союза. Каперанг фон Хартманн строевым шагом прошел строй почетного караула, подошел к контр-адмиралу Шернеру и громким голосом отрапортовал:

— Герр контр-адмирал, капитан первого ранга Хельмут фон Хартманн по вашему приказанию прибыл для участия в церемонии вскрытия конверта с боевым приказам!

— Капитан первого ранга Хельмут фон Хартманн, добро пожаловать на борт линкора «Роммель»! — А затем уже менее официальным голосом добавил. — Хельмут, поднимайтесь в кают-компанию линкора. Там каперанг фон Майер ждет вас, чтобы предложит чего-нибудь выпить, пока вы будете ожидать прибытия других капитанов!

Вслед за каперангом фон Хартманном прошла торжественная церемония встречи каперанга Йохана Шмидта, капитана линкора «Рихтгофен», каплейта Людвига Ланге, капитана монитора «Адмирал фон Шпеер», и капитана третьего ранга Германа Кенига, капитана вспомогательного судна «Мария». Когда последний встреченный капитан исчез за створками капсулы корабельного лифта, контр-адмирал Шернер с видимым удовольствием вздохнул полной грудью, одновременно наблюдая за тем, как мимо него промаршевал взвод почетного караула во главе с лейтенантом десантником Францем Стихном, а затем обратился к Розалии:

— Дорогуша, не собираешься ли ты переодеться в новый мундир. У нас в запасе имеется немного времени, пока капитаны наверху, в кают-компании принимают свой аперитив.

— Нет, дорогой! Я боюсь, что на этот раз, если я решу поменять мундир, то на это уйдет гораздо больше времени, в результате чего твои капитаны успеют аперитивом накачаться по самое горло. Но, если у тебя имеется время, то почему бы нам не заскочить на пару минут к моим друзьям по эскадрилье. Они будут рады увидеть своего адмирала в простой, домашней обстановке. К тому же краем уха я слышала о том, что наш комиссар начал проводить какие-то интересные эксперименты, но меня почему-то не включили в эти его эксперименты!

— Какой такой комиссар, какие такие эксперименты? Почему капитан Панин меня ни о чем не информировал? Ведь, если я флагманский адмирал, то обязан знать обо всем, что творится в моей эскадре?

— Дорогой, не задирай слишком высоко свой крестьянский носик, который мне так нравится целовать! Ты еще не зачитал вслух приказ по эскадре, поэтому еще не знаешь многих вещей о нашей эскадрилье! Успокойся, наберись терпения, и идем в гости к моим ребятам и девчатам. Там я тебя познакомлю с настоящими людьми!

Кают-компания отсека линкора, в котором располагался пилотский состав эскадрильи космических истребителей капитана Панина, сейчас больше напоминала игровой или тренажерный зал. Более десятка парней и девчонок, отдельные особи которых были настоящими красавицами, натянули на себя спортивно-тренировочные костюмы и занимались на тренажерах, качая мускулы рук и ног. Они были настолько заняты своим делом, что никто из них не обратил внимания на появление в тренажерном зале контр-адмирала Шернера с супругой. Но Розалия в мгновения ока покинула своего мужа и с боевым криком индейцев, вышедших на тропу войны, бросилась тормошить и сбивать с ног своих подруг и друзей. Фердинанд Шернер стоял и с огромным удивлением рассматривал кучу из мужских и женских тел, которая возилась на полу, что-то кричала, стонала и смеялась во все горло.

В этот момент мужской голос, видимо, заметив, появление в тренажерном зале командира эскадры, начал командовать:

— Всем внимание, офицерам стоять смирно! В зале находится контр-…

Только-только Фердинанд Шернер приосанился, его все-таки заметили, и сейчас все-таки будут приветствовать, как полагается по флотскому уставу. Но в тот же момент в разноголосице тренажерного зала послышал хорошо знакомый адмиралу женский голос! Розалия громко и весело прокричала:

— Ребята, да ну, хватит вам, не обращайте внимания на Фердинанда! Он свой парень, если кто хочет, то я могу с ним познакомить!

Через секунду веселая тигрица схватила мужа под локоток и повела его к своим ребятам и девчатам, которые к этому времени поднялись с пола. Когда к ним подходил адмирал в сопровождении своей жены, то ребята по-простецки протягивали ему свои руки для рукопожатия и представлялись, а девчонки, словно подружку целовали его в щеку, и тоже представлялись. Несколько пилотов имели звание лейтенанта, в большинстве своем эти веселые парни и девчонки были капитанами и майорами, а одна девица — полковником. Когда знакомство закончилось, и контр-адмирал Шернер подумал о том, что настало время восстанавливать флотскую субординацию, то вновь вмешалась Розалия, которая весело прощебетала:

— Ребята, полгода замужем, а такое впечатление, что с дней рождения я только и жила со своим Фердинандом. Он такой замечательный парень и все понимает с полуслова, с полунамека, не смотря на то, что контр-адмирал и командует нашей эскадрой. Да чего вы молчите и жметесь по углам, я же вам говорила, что его нечего бояться!

Вскоре андроиды кают-компании принесли бокалы с лимонадами и легкими коктейлями, сама собой организовалась дружеская выпивка. Незаметно для самого себя Фердинанд разговорился и начал рассказываться о своем крестьянском детстве и о желании учиться в военной школе. Оказалось, что эти пилоты истребители в той или иной степени повторяли путь своего флагманского адмирала. Таким образом, у всех появилась общая тема для разговора. Вскоре тренажерный зал снова превратился в кают-компанию, приближались восемь часов вечера, время ужина всего экипажа линкора. Пилоты, чуть ли не хором, начали упрашивать адмиральскую чету остаться на ужин.

— Спасибо, друзья, за такое приглашение, но я не могу его сегодня принять. Там наверху, в главной кают-компании линкора сейчас находятся все капитаны нашей эскадры. Сегодня перед ними я должен зачитать приказ о боевом задании для эскадры. Так, что меня и Розалию извините за то, что мы вас вынуждены покинуть и вернуться к исполнению своих служебных обязанностей.

С этими словами Фердинанд Шернер поднялся на ноги и, взяв под локоток Розалию, направился к выходу из кают-компании пилотского отсека. В этот момент адмирал размышлял о том, что он, в принципе, не ожидал такой хорошей и дружественной встречи с этими симпатичными молодыми людьми. На пороге он взглянул через плечо, чтобы глазами еще раз попрощаться с пилотами и увидел, что парни и девчонки в тренировочных костюмах вытянулись по стойке смирно, самым достойным образом его провожая.

В главной кают-компании все было готово для того, чтобы контр-адмирал Фердинанд Шернер вскрыл конверт и зачитал секретный приказ по эскадре. Розалия оставила мужа перед входом в кают-компанию, ее лейтенантский чин не позволял ей присутствовать на этой церемонии. Войдя в дверь и пройдя около десятка метров по прямой, контр-адмирал Шернер остановился у небольшой трибуны, на верхней доске которой лежал конверт с множеством печатей. Фердинанд взял этот конверт в руки и присутствующим капитанам продемонстрировал то, что оболочка конверта не нарушена и все печати на конверте целы. Затем острожными движениями рук он надорвал конверт и вытащил из него два листочка бумаги с напечатанным текстом.

Приказ начинался словами: «Контр-адмиралу Фердинанду Шернеру, командующему офицеру ударной эскадры Германскому союзу.

По имеющимся разведданным вьедское верховное командование приступило к организации и планированию стратегической операции по вторжению в систему Альфа Змееносца и захвату планет Рас-Альхаге и Денеус. На планете Республика Троя строится космодром, формируются подразделения вьедской флотилии вторжения, начал функционировать штаб вторжения.

В этой связи, приказываю: произвести глубокую разведку системы Гаммы Змееносца и тактическую разведку планеты Республика Троя. По обнаружению противника и его технических средств, вступить в бой и уничтожить противника.

Адмирал флота Эрих-Мария фон Шредер».

В кают-компании наступила тишина, содержание приказа было кристально ясным и понятным, в дополнительных комментариях он не нуждался. Наступило время, когда ИскИны кораблей эскадры, мобильные модули которых все капитаны привезли с собой, начали копировать информацию, электронным образом прикрепленную к приказу. Процесс копирования продолжался какую-то долю секунды, вскоре за столом послышались пиликания, информирующие капитанов о том, что этот процесс завершен.

Капитаны линкоров небольшой группой к три человека отошли в сторонку, чтобы между собой перекинуться парой словечек, хозяйства они имели столь огромные, что не так уж часто они имели возможность покинуть свои линкоры, чтобы повидаться со своими собратьями капитанами и с ними пообщаться.

Контр-адмирал Фердинанд Шернер остался стоять у трибуны и наблюдать за тем, как пламя огонька пожирало конверт с секретным приказом. Такова была флотская традиция, после прочтения, приказ должен был быть уничтожен. Адмирал, зачитавший этот приказ, не имел права покидать своего места, не удостоверившись в том, что огонь пожрал бумагу этого приказа.

Когда пламя огонька окончательно пожрало листы бумаги и конверт с печатями, адмирал Шернер поднял голову и пригласил капитанов поужинать вместе с ним и его супругой. Военные полицейские открыли дверь кают-компании и пригласили лейтенанта Розалию Шернер пройти в кают-компанию. Взяв жену под руку, Фердинанд Шернер провел ее к столу и помог присесть на стул, затем он вытянулся во весь свой немалый рост и громогласно провозгласил:

— Господа капитаны, позвольте вам предложить, поднять наш первый бокал за наше братство и единение. Нам предстоит неравный бой с инопланетным противником, чтобы остановить его и не позволить из-за его агрессивных действий умереть миллионам и миллионам граждан нашего Германского союза.