Нательный крестик – знак Христа, Любви и веры в Бога. Он греет душу неспроста — Хоть мал, но значит много. И простецы, и короли За христианский символ На смерть и истязанья шли — Господь давал им силы… И в Туркестанскую войну Страдал Фома Данилов У Мурат – бека во плену, Но крест не снял. Казнили Жестоко кипчаки его, Хоть мужеству дивились. И слава подвига того По всей Руси катилась. Он в вере укрепил людей, Сердца наполнил скорбью… Двадцатый век всем тьму скорбей Готовил, но не сгорбил Тех, кто Христа не предавал, Кто в ужасах ГУЛАГа Святую веру сохранял, Терпенье и отвагу, Тех, кто крестил своих детей, Не слушаясь запрета, Кто не искал простых путей И шёл дорогой Света.

Крестила бабушка меня В одной церквушке дальней. Но дома крестик кто-то снял, Чтоб всё хранилось в тайне. Висел мой крестик в глубине Под детскою кроваткой. Надеть его хотелось мне — Но нет, нельзя! Украдкой Я залезала под кровать И на него глядела. Потом так сладко засыпать Мне было. Тихо пела Молитвы бабушка на сон. Лампадка над божницей Дрожала звукам в унисон, И тени, словно птицы, Летали плавно по стене, По потолку и шторам. И ангелы, казалось мне, Небесным пели хором.

Креститься бабушка меня, Малютку, научила, Но, от гонений дом храня, В храм без внучат ходила. Я с ней молитву «Отче наш» Читала утром вместе. Чернильный помню карандаш — Им рисовала крестик… Той детской веры свет угас: Что Бога нет в природе, Учили в школе строго нас. «Пусть даже не заходит Никто из любопытства в храм. Туда идут невежды, — Учителя твердили нам. — На Бога нет надежды. Придуман тёмными людьми Он был для утешенья…» Поверили наивно мы Неправому ученью. И речи бабушки родной Мне слушать стало скучно. Крестильный крестик с глаз долой Был убран равнодушно. Потом и вовсе в суете Его я затеряла… Но тяга к горней высоте В душе не исчезала: Я любовалась на кресты В монастырях – музеях, От непостижной красоты Смущаясь и немея. Евангелие мне прочесть Вдруг стало интересно. Задумывалась: может, есть Мир высший, бестелесный? Когда гонений времена Прошли, душа очнулась От летаргического сна Безверия. Коснулась Её ушей Благая весть. У раки Серафима Я ощутила явно: здесь Господь! Мы Им любимы! Стояла долго у дверей В Елоховском соборе И благодатью от мощей Дышала. Тёплым морем Она лилась тогда кругом. Так старец из Сарова Вернул заблудших в Божий дом, Вдохнул в нас веру снова. Купила крестик золотой Я в лавочке церковной. И он теперь всегда со мной — Ношу его любовно. Как больно было вспоминать Мне крестик – тот, крестильный! Не знала, где его искать, Но Богу всё посильно! В шкатулке старенькой одной — О, радость! – крест нательный Нашла на Пасху. Он простой — Латунный, самодельный. Знакомый с детства! У икон Храню его доныне. Мне несказанно дорог он — Души моей святыня.

Гонений больше нет в стране, Но всюду неспокойно. Окажемся ли мы вполне Креста Любви достойны? Есть вдохновляющий пример Достоинства и чести! В плену был юный воин смел — Не снял нательный крестик. Пытал чеченский изувер Его, но непреклонно Соблазны адские отверг Евгений Родионов, На «эшафот» взошел с крестом, Как встарь, был обезглавлен… (За подвиг веры он потом Людской молвой прославлен). Найдя захороненье, мать Поруганное тело Смогла по крестику узнать: Так ярко заблестел он В луче прожектора… Хоть прах — В родной земле, в могиле, Душой Евгений жив, поправ Смерть крестиком крестильным. Тот скромный крестик – знак Христа, Любви и веры в Бога — Нам греет души неспроста: Хоть мал, но значит много.

Любовь порой – как новая звезда, Что вспыхнет вдруг на тусклом небосводе, Пылает ярко, а потом заходит И больше не зажжётся никогда.

Любовь порой – как в космосе комета, Которую объемлет пустота: Обманчив блеск роскошного хвоста — Он отражение чужого света.

Любовь порой – созвездье в облаках: То в тёмном лепестке небес лучится, То спрячется в клубящихся грядах, Чтоб снова ненадолго появиться.

Любовь порой – как месяц тонкорогий: Растёт, растёт, меняя светлый лик, И полною луной – настанет миг — Осветит жизни тайные дороги.

Любовь порой – как солнце в небесах, Которое сияньем чистым, белым Отражено в глазах, как в зеркалах, И больше греет душу, а не тело.

Воскресший Иисус Христос Объемлет Землю Вселюбовью. Сердца людей, листва берёз — Всё – всё живое дышит новью Её лучей. Мы ждём любви, Торопимся к ней на свиданье… Но демон – змей наш мир обвил, Посеял страсти и страданья…

На сквозняке безумных дней Увяли радужные грёзы. Любовь ушла в приют теней, Оставив острые занозы. Но растворятся и они, Когда сквозь флёр воспоминаний Покажутся былые дни Лишь сном несбывшихся желаний.

Пьянит земной любви восторг. Он сладок телу. Прочь сомненья!.. Как только заалел восток, Приходит горечь отрезвленья. И чувственность – уже не новь. На сердце холодно и пусто. И жажда обрести любовь Как вечное, святое чувство.

Блажен, кто на земле познал Приход святой любви нетленной, Кто, полюбив, любимым стал, А не рабом страстей презренных. Блаженны семьи, в коих плоть Двоих едина перед Богом. Но только да́рует Господь Такое счастье лишь немногим…

Бог на Любви построил мир, А он отравлен нелюбовью… И счастья нет. И свет не мил. Но образ Божий – в изголовье. И надо жить, не вешать нос. Придёт весна вслед за зимовьем! Душа воскреснет, ведь Христос Объемлет Землю Вселюбовью.