– И взял, красавицу-то? - жадно спросил Антип.

Рыцарь печально кивнул, да так и не поднял головы, тяжело уставившись в кружку.

Антипка-гусляр слушать умел даже лучше, чем сказки сочинять: крякал и поддакивал в нужный момент, брови хмурил или глаза наивно растопыривал. Подсядет вечером к путнику, а потом глядишь, новую сказку сложит: мужикам про сечу лютую, про чудовищ разных и богатырей; бабы - те про красавиц любят, чтоб их рыцари да царевичи из полона спасали и под венец вели. Ну а про страшное: про леших там, про русалок, которые путников в омут заманивают - это всем нравится.

Сегодня вот приметил гусляр рыцаря этого. Сидит цельный вечер в углу, меч не снявши - худой, щёки втянуло, глаза как талый снег. Есть не ест, горькую пьет - сразу видно, история за душой имеется.

Так и вышло. Да ещё какая история-то: сразу и про битву великую, и про любовь.

– А что змей? Змей-то что?

– Да что там змей! - скривился рыцарь. - Я эту шкуру в болоте нашёл: валялась на кочке, высохшая вся. То ли заломал его кто, то ли сам сдох...

– Ох ты, обманул, выходит?

– Ну, шкуру-то я настоящую притащил. Присочинил разве кое-что...

– Так девицу всё равно обманом добыл.

– Девицу... - шумно вздохнул рыцарь. - С девицей такая история получилась...