Я зажмурилась, когда Блуд подошел ко мне сзади и склонился над своей жертвой, горячо прошептав при этом прямо возле моего уха:
- В жизни есть одно правило, которое ты должна запомнить. Чтобы избавиться от страха, нужно победить его физически...
Он легонько, даже осторожно подтолкнул меня к единственной стене, возле которой не стояло никаких приспособлений для пыток и только теперь, широко раскрыв глаза от ужаса, что все началось, только теперь я увидела скрытую в этой стене дверь! Которую, через несколько шагов, Вознесенский галантно открыл передо мной. А дальше все пошло вообще в разрез со всем тем, что я до этого думала об этом человеке!
Это помещение было таким же темным, как и предыдущее, только здесь стояла кровать. Немного необычная, пусть очень широкая, пусть с высоким металлическим подголовником, к которому явно предназначалось кого-нибудь привязывать, но все же - кровать. Мой сводный брат избавился от своей рубашки и подошел к столику в углу комнаты, на котором лежали две довольно толстые веревки. Ровно две.
Взяв их в руки, мой родственник вернулся к своей гостье и подошел вплотную. Так близко, что я могла разглядеть каждую складочку на его жестких губах.
- Я не понимаю, причин твоего страха. Саша. Ты сама, каждый раз зовешь меня. Твое тело танцует от наслаждения в моих руках и с удовольствием поддается всем ласкам. Требует их. А потом ты боишься. Хорошо, - я так была ошарашена тем, что он говорил в эту секунду, что даже не заметила, как вдруг охрип его голос, - мы справимся с этим. Я дам тебе возможность победить меня.
Вздрогнула, когда он взял мою руку и вложил в нее эти веревки. А затем развел в стороны свои мощные руки, показывая этим, что доверяет мне себя:
- Саша, я в твоей власти.
***
Центральный штаб БПУ
Москва, 14 лет назад
- Адольф Теодорович, как мы должны поступить с Чарскими?
- А в чем проблема? - безэмоционально ответил своему помощнику глава Бюро.
- Их сын, Эраст Чарский, они отказались отдавать его нам.
- И? Это хорошие агенты, служат уже много лет. Не вижу проблемы.
- Проблема есть, Адольф Теодорович. Вы сами возложили на меня обязанность проверять детей лучших наших агентов. Их психологические, умственные показатели, склонность к неограниченно физической нагрузке.
- Олег Иннокентьевич, не томи. Переходи к делу, - все так же без единой эмоции на лице, остановил тогда еще тридцатилетнего специалиста начальник.
- Я сравнил с базой данных БПУ. За последние двадцать лет, это ребенок превышает лучший результат как минимум на десять процентов. А вы знаете, Адольф Теодорович, насколько это важно в нашей профессии. При должном воспитании, из таких детей получаются агенты, стоящие сотен средне-лучших в нашем бюро. Вы помните Эдгара?
- Помню, - только теперь нахмурился Бирих.
- Так вот, Эраст может его серьезно превзойти! - с нервным блеском в глазах сообщил Мельник.
- Замечательно, Олег, замечательно. Что ж. Надо взять мальчишку в оборот!
- Но, мы не можем! - всплеснул руками щуплый психолог. - Чарские упираются. Не хотят отдавать ни одного из детей. Они опытные агенты, и мы никак не можем найти на них управу.
- Это вы, Мельник, не можете. Не путайте возможности Бюро со своими. Их надо всего лишь подтолкнуть. Где они сейчас?
- В Лондоне, выполняют задание под прикрытием.
- Отлично. Вы, Мельник, подготовьте программу обучения для младшего Чарского. А мне оставьте заботу о его переезде под крыло Бюро.
Как только ведущий психолог покинул кабинет Адольфа Теодоровича Бириха, глава Бюро набрал на телефоне один короткий номер.
- Да, дорогой. Это я. Нам нужен мальчик. Эраст Чарский. Ты знаешь его родителей? Меня не волнует, каким способом. Главное - они должны отдать его добровольно, и при этом продолжить работать на бюро. Да. Как всегда. Любыми средствами.
Центральный штаб БПУ
Москва, 3 года назад
- Олег Иннокентьевич, ваш воспитанник, Блуд. Прекрасный агент. Но он все больше и больше выходит из-под контроля Бюро. Вы разрабатывали программу его обучения, посоветуйте нам, как с ним справится. Боюсь, долго мы не сможем держать его под контролем.
- К сожалению, Адольф Теодорович, вы знаете, это тот самый процент риска, когда мы из человека воспитываем боевую машину.
- Меня не волнуют ваши размышления или оправдания на эту тему, - резко прервал Мельника как будто совсем не постаревший начальник, - мне нужны рычаги управления. Вы их нашли, как я просил вас?
- Д-да, - волнуясь за свои выводы и решения, которые подставят невинных людей, ответил Мельник, - я сделал полный анализ его сложившейся личности, учитывая все потрясения в работе или в личной жизни. По крайней мере, те, что нам известны. И, таким образом. Вы знаете, мы сами внушаем агентам, что у них не должно быть близких. Так они становятся неуязвимыми для врага. Но и так же - для нас самих. Такой человек, как Блуд не остановится ни перед чем - будет играть в жизнь и в задания.
- Мальник, - поторопил подчиненного безликий руководитель.
- Да, я уже подхожу к этому. Ему нужен человек, который станет ему дорог. Женщина. Но, не простая. Блуд избалован, здесь нужна сильная привязанность.
- И где же нам найти такую?
- Я изучил биографию и родственников Эраста, - поспешно кивнул специалист, - у его матери, Людмилы Денисовны Чарской, была сестра. Она тоже служила нашим агентом.
- Да? Что-то не припомню...
- Александра Столярова.
- Столярова? Александра? Как же! Да, ее показатели как раз были на высоте. Так они, говорите, родственницы?
- Именно.
- Но, мы же, если не ошибаюсь, позаботились о ее дочери?
- Именно так. Когда Александра Столярова погибла, именно вы отдали приказ поместить ее единственную дочь в семью. В тот момент простых людей подключать к этому было опасно, из-за последнего дела Александры, и было принято решение использовать в качестве опекуна нашего агента в Курске. Это было двенадцать лет назад. С тех пор, девочка растет с приемной матерью, думая, что это ее настоящая родительница.
- И? Мельник, у тебя есть план?
- Да, Адольф Теодорович. Я достал документы на девочку. Ее назвали Александрой, в честь матери. Но девочка выросла, продолжая их семейную женскую линию. Телосложение, волосы, посмотрите на фотографию, если вы помните Александру и Людмилу, в чем-то черты лица. Девушке сейчас пятнадцать лет и она даже не подозревает, кем на самом деле является.
- Почему так произошло? Почему она не поступила к нам?
- Видите ли, в чем дело. Так получилось, что о ней забыли. Наш агент неоднократно обращалась в бюро с просьбой как-то завершить ее задание. Она привязалась к девочке, но хотела продолжать получать от бюро более интересные задания, кроме обычной жизни в роли матери ребенка. Хотя, с этой ролью она прекрасно справилась. Так вот, я перейду к нашему делу,- отдав всю папку с бумагами шефу, продолжил Олег Иннокентьевич, - Блуд, а ранее Эраст, в детстве получил серьезную травму, потерю сестры и родителей. Всему бюро известна его слабость к рыжим. Но! Просто женщина с рыжими волосами не даст ничего. Его показатели, обучение в нашей школе, опыт определять подлог. Он вычислит любого нашего агента и уже делал это. Однако, эта девочка, единственная его родственница. Красавица внешне, с оттенком черт его матери, которые он думает, что не помнит, но его мозг сработает, как по накатанной, если их познакомить. Девочка росла обычным ребенком, не имеет никакого представления о своем настоящем происхождении - даже если он будет ее пытать, она ничего ему не скажет, потому что не знает.
- Но ей пятнадцать.
- Но и Блуд сейчас еще вполне под нашим контролем. Однако, на будущее мы должны подготовить рычаг. И вот он - пожалуйста, в наших руках.
- Вы думаете, прямо так он ее увидит, и химия произойдет? - недоверчиво спросил Бирих.
- Нет, не так просто. Я соединил все обстоятельства. Сейчас это просто ребенок. Достаточно, кстати, по характеру, похожа на самого Блуда. Только вот, для стопроцентного результата, ей тоже необходима психологическая травма. При их встрече, она не должна вешаться ему на шею. А наоборот, должна его оттолкнуть. А вы же знаете Блуда - его женщины никогда не отталкивают, скорее наоборот, сами бросаются в огонь вместо него.
- И какая же психологическая травма подойдет? - спросил Адольф Теодорович, словно бы выбирал в ресторане, чем полакомиться на обед.
- Я думал об этом, - кивнул Мельник, - изнасилование. И, желательно, от рук близкого человека. От отца, например.
- И такой есть?
- Есть. Анжела, это имя нашего агента, убедила одного из своих случайных любовников, что он отец девочки - это нужно было для создания достоверной легенды. Мужчина живет в том же городе, постоянно нуждается в деньгах, много пьет, беспринципен. Уверен, за небольшое вознаграждение пойдет и не на такое. Но, здесь есть еще один момент, Адольф Теодорович. Чтобы привязанность Блуда была сильнее, девочка должна попасть в его руки девственницей.
- Изнасилование и девственницей? Что-то вы крутите, Мельник. Но, я вас понял. Травму устроим. Психологическую.
- Я так же выстроил линию естественного знакомства их семей. Вот посмотрите, - Мельник показал на схему в своих бумагах, - у Блуда есть приемный отец, его уже обрабатывали наши агенты, он прекрасно поддается гипнозу...
- Не смущает ли вас, дорогой доктор, - вдруг жестко усмехнулся директор Бюро, - что вы лично провоцируете инцест?
- Это не инцест. В нашем законодательстве не запрещены даже браки между двоюродными братом и сестрой. Между дядей и племянницей, между тетей и племянником. А все, что дальше - вообще не принимается к обсуждению. Для нас же важно сходство девочки со всеми женщинами их рода. Лучше комбинации и не придумать. Даже если наш агент узнает об их настоящем родстве - тем более рычаг останется в наших руках. Это стопроцентно выигрышный план.
- Отлично, Мельник, отлично. Приступайте к его выполнению.
***
- Саша, я в твоей власти!
Если бы не ощущение веревок в руках, я бы подумала, что мне все это приснилось. Но, нет. Блуд. Тот самый Блуд, который последние несколько суток вводит меня в состояние настоящего, дикого ужаса, только что доверил мне себя. Я все еще не могла вымолвить ни слова или хотя бы пошевелиться, а он приблизился ко мне, все такой же восхитительно оголенный по пояс и, взяв мои руки в свои, положил их на свою каменную грудь.
- Саша, ты должна победить меня.
Я не отвечала. Совсем не потому, что отказывалась или соглашалась. А потому, что кожа на моих ладонях в данный момент горела...
- Саша, - раздалось где-то вдалеке, - ты должна это сделать ради нас обоих. Избавься от своего страха и докажи мне, что я ошибся. Заставь меня разочароваться! Я обещаю, - на этом слове мои ресницы затрепетали, потому что его рука легла чуть ниже моего затылка, очень осторожно нащупала там молнию и потянула застежку вниз, - что после этого сам больше не подойду к тебе. Ты получишь свою свободу от меня...
Окаменела, словно в каком-то трансе, совершенно потерявшись в своих чувствах и том электрическом токе, что сейчас соединял нас обоих. Мой мучитель же, полностью расстегнув молнию у меня на спине, помог платью, которое он сам так требовал меня продемонстрировать, соскользнуть на пол. И только теперь я вздрогнула, осознав, что внезапно снова оказалась перед ним практически полностью обнаженной. Если не считать тоненькие кружевные трусики и веревку у меня в руках.
- Саша, сделай это, - повторил Блуд каким-то болезненным хрипом, - и я обещаю тебе больше не приближаться.
Я не уверена, что поверила его обещанию. Все же, насколько успела узнать брата за последние дни - с него станется отменить свое обещание. Но, кажется, я зачем-то согласилась это сделать и так же молча, лишь мельком заглянув в его черные глаза, взяла его за руку и повела к кровати. Не могу дать слово, что в тот момент я вообще о чем-то думала. Та пелена, что уже дважды застилала мой мозг при столкновении с ним наедине, снова сделала свое дело, заставив меня забыть о реальности. О моих принципах и о том, что у этого человека, у моего родственника, есть невеста.
Но когда он, такой огромный, сильный и недосягаемый, послушно опустился на кровать и, поняв мои намерения, подставил свои запястья, чтобы я смогла привязать их к тому самому металлическому подголовнику, поняла только одно - что мысль о том, что это может быть наш последний раз, отравила мое сердце.
Не умею вязать узлы, но сделала все, что смогла. При том, что в этот момент мои руки нещадно дрожали, старалась двигаться уверенно и спокойно.
Справиться со страхом.
Заставить его разочароваться...
Он молчал. Но даже слепой мог почувствовать, насколько напряжена в данный момент каждая восхитительная мышца на его теле. Привязав вторую его огромную руку, поставила колено на кровать и следующее мгновение уже опустилась чуть ниже его пряжки на ремне.
Позже я с сожалением думала, что могла бы уйти. Просто привязать его и уйти. Но я не ушла. Могла бы выбрать жесткое наказание, любое, из доступных в соседнем помещении. Но не выбрала. Эти слова: «Заставь меня разочароваться». Его обещание больше никогда не подходить ко мне и оставить меня в покое. Я думала, что боялась его. Но по правде, мне стало на самом деле страшно, когда он сказал, что уйдет из моей жизни.
Я могла бы отомстить. За его приказы. За его грубое обращение. За его поступок в джакузи. За все.
Он потребовал победить его. И в этот момент, когда я сидела на нем сверху, в одних трусиках, чувствуя, как сильно затвердели соски на моей груди, видя его невозможный горячий взгляд и осознавая при этом, как сильно Блуд сдерживается. Я бы не удивилась узнать, что это тоже впервые в его жизни, когда он кому-то позволил управлять собой. Пусть на минуту. На долю минуты. Но позволил.
И это обстоятельство окончательно свело меня с ума!
Под его взглядом. Под его невыносимым взглядом, я выгнула спину назад, еще больше при этом подчеркнув свою грудь, и потянулась к своему затылку, вынула заколку и высвободила рыжие волосы на волю. Тяжелая копна вмиг рассыпалась по моим плечам. Я не смотрела в его глаза и не могу сказать, какой была реакция. Меня привлекла напрягшаяся вена на его мощной шее. Вена, которая в эту секунду пульсировала так сильно, что мне не нужно было никаких слов. Поддавшись внезапному порыву, наклонилась и, едва прикоснувшись к ней губами, медленно отстранилась. Он по-прежнему ничего не сказал, но я почувствовала под собой то, как отреагировал его тело на мою смелость.
Справиться со страхом...
Это задание фактически било у меня в голове. И я продолжила.
Упершись двумя ладонями в его напрягшийся пресс, приподнялась и встала обоими коленями между его ног. Осторожно и не очень умело, потянула за его ремень, расстегивая пряжку, а затем и молнию. Обжигающую тишину в помещении разорвал его хриплый стон. Я потянула за застежку, так же, как он сам это сделал с моим платьем какое-то мгновение назад. Только здесь, застежка скользила по молнии на его тонких брюках, молнии, которая в эту секунду повторяла все изгибы его напрягшейся настоящей мужской силы.
Справиться со страхом...
Твердила себе, но сейчас справлялась не со страхом. Мои щеки, мое тело горело не только от смущения, но и от предвкушения того, к чему я собираюсь прийти.
Осилив молнию, снова поднялась выше и ухватилась двумя руками по бокам за верх его брюк и чувственно потянула их вниз. Блуд мгновенно подчинился - его огромные, мощные бедра, уже дважды сокрушавшие мое тело, с легкостью приподнялись, помогая мне раздеть своего хозяина. Вместе в его брюками, я подцепила и приятную ткань мужского нижнего белья. Сантиметр за сантиметром, стянула последнюю деталь его одежды, попутно с восхищением оценивая его невероятное тело.
Зверь, хищник, мощная машина, у которой нет ни единого изъяна. И даже жуткие шрамы, что покрывают все его тело, словно бы подобно татуировкам, украшают природную мужскую красоту.
Оставив одежду своего брата лежать у кровати, вернулась туда, откуда только что ушла. Снова оперлась на его пресс и перекинула ногу через его бедра, тем самым оседлав его и оказавшись сверху, подобно настоящей победительнице.
Он дернулся. Дернулся конвульсивно. Очевидно, хотел закончить мои издевательства над собой и забрать все под свой контроль. Однако, удержался. Или это сделали веревки?
- Саша, ты должна победить меня... - еще раз эхом раздалось в моей голове.
Мне очень хотелось прикоснуться к этим жестким губам, которые заставили меня вчера испытать ощущения, несравнимые ни с чем на свете. И я даже склонилась над ним. И почти... почти прикоснулась своими губами к его губам. Почувствовала, как мои соски коснулись кожи на его широкой груди. Как он при этом всем телом загорелся подо мной... Даже наше дыхание уже успело соединиться, но, как только Блуд, сам великий и ужасный Блуд потянулся ко мне - тут же отпрянула.
Я должна победить! А значит, отыграться его же оружием. Я не прикоснулась к нему. Не поцеловала и не позволила поцеловать себя.
А только посмотрела на него и мгновенно приняла решение. Оба раза он не позаботился о том, чтобы полностью избавиться от одежды. Просто брал меня. Просто делал то, что хотел. Я поступила так же. Не стала избавляться от трусиков, а лишь приподнялась над ним и, с откуда-то взявшейся уверенностью, отодвинула край кружевной ткани, и сразу же позволила, я позволила, его мужской силе проникнуть в себя!
На этот раз он дернулся еще сильнее! Это было похоже на настоящую муку, агонию, человека, который не привык к такому обращению. Не привык, что кто-то может управлять им. Не привык, что кто-то может решительно взять его самого и использовать в своих целях! От наслаждения из моего горла в следующую секунду вырвался мягкий стон и мои бедра сами собой, интуитивно понимая, что надо делать, заходили на нем взад и вперед, танцуя, вырисовывая чувственные круги, доводя его и меня до потери сознания.
Блуд не сдержал свое обещание! В тот самый момент, когда я уже была на пике, растворяясь в ощущениях его огромной мощи внутри себя, сквозь ту самую пелену, окутавшую меня с ног до головы, кажется, услышала треск, но, еще не успев осознать, что это было, оказалась захвачена своим братом! Его огромные ладони поймали мою спину и моментально опрокинули меня на кровать. Только что, почти победив его, уже оказалось под ним, в его собственной власти, но я еще не знала, что все равно моя победа была выше.
Он вырвался, потому что хотел сделать одну единственную вещь. Повалив меня спиной на простыни, Блуд одной рукой подхватил меня под бедра, а второй притянул к себе и накрыл мои губы невыносимо обжигающим поцелуем! Как только это произошло - мы взорвались одновременно!!!
Не было... Не было больше ничего вокруг нас. Только мы, только наши разгоряченные тела, слившиеся в одно целое...
Только наш поцелуй и наша жажда друг друга. Запретная жажда, что соединила родственников в последний раз.
Он обещал, что отпустит меня. Я для этого выполнила все, что он хотел. И это было правильно. Расстаться. Мы не созданы друг для друга. Все это огромная ошибка, которую давно уже пора исправить. И как бы мне не было больно сейчас, обнимая его голову своими ладонями, прижимаясь к нему как можно сильнее, утопая в его жажде с головой...
Как бы ни было тяжело, я должна была признаться себе, что на этом пора сказать жуткое слово «стоп».