– Должна мне будешь, – шепнул Артем, жестом заставив меня наклониться к нему в ту секунду, когда на своем инвалидном жутко современном кресле въезжал в кабинет Гелашвили.

Мы устроились здесь. В тишине. И в полутьме. Очень сильно подозреваю, что это пространство грузин отвел себе для того, чтобы на данной территории знакомиться со своими бесчисленными секретаршами и другими доверенными сотрудницами с выдающимися формами. Большой деревянный, очень добротный стол. Королевское кожаное темно-зеленое кресло (куда я проводила Шагалова и первым делом велела Варе принести ему чашку горячего зеленого чая), несколько кресел попроще для посетителей, внушительных размеров диван, тоже кожаный, у стены. Мягкий ковер ручной работы на полу, еще один на стене и тяжелые занавески на всех окнах. Свет источали настольный светильник и несколько бра в районе дивана. В какой-то степени, да не в какой-то, а в самой что ни на есть прямой, тяга Зазы Джамаловича к эротическим изыскам сегодня была нам на руку. Окунувшись в тишину, полуинтим и получив горячий чай, Адриан очень быстро пришел в себя и вернулся к тому, ради чего, собственно, мы так поспешно сюда примчались. В кабинете кроме меня и моего шефа, был владелец ХолодТранса (он устроился на своем же диване, сидел скромно, в самом углу и без конца вытирая со лба струящийся потоками пот, внимательно наблюдал за Шагаловым) и только что явившийся Боярский.

– Я тебе потом скажу, что именно, – подмигнул инвалид, проехав к столу шефа. – Итак, какие планы? Мне передали, вы хотите вызывать всех по одному?

– Да, наверное, это я сказала. Но…

– Нет…

Мы разом обернулись на того, кто это произнес. Шагалов сидел за столом и выводил на его зеленой поверхности, покрытой тонким слоем бархата, невидимые символы.

– Нет… Артем, назови того, кто не пришел.

Мы с Зазой как по команде перевели взгляды на Боярского.

– Кто не пришел? Да там все! Там такой хаос, зомби апокалипсис отдыхает! Столько дебилов на квадратный метр, что я сам готов куда-нибудь смыться. Все мои вкусняхи стащили. Гады.

– Я распоряжусь, чтобы еще принесли, – Гелашвили хотел было подняться со своего дивана, но я опять посмотрела на него строго, и олигарх пристыженно опустил пятую точку обратно. Однако, это не помешало ему выполнить то, что собирался. Выудив из кармана телефон, он принялся строчить сообщения.

– Нет. Не все, – тем временем чудеса общения продолжались. Адриан, все так же не поднимая ни на кого головы, настоял на своем, – кого нет?

– Нет… Нет… Да, Анищенко и нет! Наташа же ездила к нему на встречу! Потеряла по дороге?

– Не потеряла. Я его не видела. И… там, где он назначил ее, в меня кто-то стрелял.

– В тебя кто-то что?!

– Кто стрелял? Где стрелял?! Какой Анищенко?! – переполошился Заза Джамалович.

Заметив краем глаза, как ускорились движения Шагалова, я шикнула на обоих и те, на мою удачу сбавили обороты.

– Я не знаю, кто стрелял, но если бы вовремя не появился рядом Адриан Ааронович и не выстрелил в ответ из своего пистолета, меня бы, наверное… Но, я не знаю…

– Кто стрелял?!! Адриан?!!! – это уже оба и грузин, и Боярский завопили в голос. Я как-то не подумала, что могла не одна поразиться этому событию.

– Анищенко нет? – перебил всех тот, на кого все уставились, как на приведение.

– К-кажется нет, – Артем кивнул, но мыслями парень явно был не здесь.

– Надо проверить, – отрезал Адриан, как ни в чем ни бывало продолжая закрытой ручкой рисовать символы на поверхности стола.

– Я сейчас проверю, – тоже дернулась было, и опять была остановлена уже третьим нет.

– Нет, Заза проверит.

– А? Я? А, да, да, конечно, Адриан. Сейчас все будет сделано, сейчас сам все проверю, ты только не беспокойся. Сейчас всех проверю и на уши поставлю! Сейчас я им всем рога на… А кого надо проверить? – встав с дивана и проходя мимо Артема, склонился к нему владелец ХолодТранса и полушепотом, прикрыв ладонью рот, спросил.

– Анищенко. Руслана, – с раздражением ответил Боярский краем рта, не отводя пораженного взгляда от своего шефа.

– Ага, Анищенко, сейчас, сейчас все проверю! Сейчас, Адрианушка!

Он, наконец, ушел, а мы остались в кабинете сидеть в полной тишине. Я сделала несколько шагов в сторону и присела на краешек дивана. Артем оставался на своем месте. И каждый из нас троих думал о своем. Боярский, я так подозреваю, переваривал новость о Шагалове и пистолете. Сам Шагалов, даже представить не могу, о чем он может думать. У меня же самой появилось несколько минут, чтобы переосмыслить, ну хоть немножечко, все то, что случилось. Теперь я думаю, что Адриан оказался на том заброшенном заводе благодаря Артему. Единственный, кто знал, куда я отправилась – был только он. И это очень странно. Поступок Шагалова. Он же мог вызвать полицию. Пусть не сам, но тем же сообщением, мог бы велеть Артему. Переписывается он очень хорошо. Я пробовала думать конструктивно, нащупать ход мыслей своего шефа, но мне мешало кое-что. Мешали чувства. Мешало то, как горели мои ладони. Теперь я знаю, какова наощупь ткань его пиджака. Теперь я знаю, что под этим костюмом прячется крепкое тело и достаточно сильный человек. У него не дрогнула рука в тот момент, когда он стрелял. Он смотрел прямо в цель. Рука слегка дрожала после… И это тоже ни о чем не говорит. Мне как-то дали пострелять из пистолета. Парни из моего родного города пристреливали на пустыре пистолет и меня взяли с собой, дали сделать выстрел. Я отлично помню, как дрожала потом моя собственная рука. Правда, стреляла я тогда, держав пистолет в одной руке, не поддерживая ее второй. Помню, как парни ржали надо мной, что могла и по лбу получить. Адриан держал пистолет двумя руками. Уверенно держал. Стоял в правильной, как по инструкции, стойке. Тогда в чем же…

Дверь в кабинет чуть было не слетела с петель – в помещение ворвался человек с белой тростью! А следом за ним, как послушный хомяк-переросток в неопрятном костюме, спешил Заза Джамалович.

– Адриан! Что происходит?!

Остановившись у входа (из-за чего в его спину с размаху влетел следовавший по пятам олигарх) Шагалов старший потребовал ответа у младшего брата. Белая трость стукнула по полу. На мгновение, появилось мимолетное ощущение, что Давид Шагалов мнит себя Гендальфом, каждый раз делая выпад своим особенно вычурным аксессуаром, ожидает какой-то особой реакции от людей или же… действительно ждет, что сейчас, почти вот-вот посыплются волшебные искры.