Я даже думать не стал. Подтянул рукава к локтям, сцепил пальцы обеих рук, вывернул их, размял суставы, потянул шею, наклонив ее в право, а потом в лево. На этом моя подготовка к драке закончилась. Ох и вовремя же ребятки мне подвернулись.

— Привет всей честной компании! — улыбаясь подобно шестиметровой рептилии, которая вот-вот кем-то пообедает, вышел из своего укрытия. Картина, которая тут же открылась была точь-в-точь такой, как я себе представлял. Мелкий шакал восседал на потертом кресле такого-то века, тут же в помещении без стен, и почти без окон обтиралось еще несколько парней, а перед ними стоял с понуро опущенной головой Вовка.

— Ба, да у нас гости!

Мелкий — щуплый беззубый мужичек, когда-то был точно таким же пареньком. Которого ненавидели все — была у него такая нехорошая привычка стучать на своих и чужих, иногда даже записывать за ними. Кто, что и про кого сказал, сделал, куда сходил. Не мало ребятки кулаки друг об друга почесали благодаря его проделкам. При появлении гостя, парни, его свита, подтянулись к шакалу, при этом в руках они активно демонстрировали свое оружие. Кто ножичек, кто кастет — старое средство. Интересно как, до нормальных пушек не доросли?

— И кто это у нас там под капюшоном скрывается? — прищурив один близорукий глаз, ткнул в меня пальцем предводитель базарных крыс.

— Не твое дело, мразота. Я за этим парнем пришел, а вы меня не интересуете. Так что, если сами не полезете, можете сохранить оставшиеся зубы.

— Малой, я его не знаю! — сразу открестился от меня Македонский. Резануло, конечно, но сделаю скидку, мы давно не виделись, да и, походу, сдал он свои позиции.

— Ишь, какой борзый! Парни, вы слышали? А ну-ка, посмотрите, кто у нас там под толстовочкой прячется, чую я, рожа будет знакомая!

Уложив троих, даже не вспотел. Как были простыми базарными крысами-кидалами, так и остались. После той школы, что я прошел в подчинении Солдата, на них даже не размялся. Двое скрючились на полу, третьего оставил возле себя, заломав паршивцу руку, заставил склонить морду к полу.

— Что, может и ты сам, Малой, хочешь мне бока намять? Давай, че сидишь? Или, мразота, тебя хватает только на фуфловые прогоны?!

— А ты, я смотрю, врагов себе наживать любишь? — прошипел беззубый бывший корешь. — Ну, ладно. Забирай себе чистильщика толчков. Только помни, я тебя найду! О-очень быстро.

— Не проблема. Найди. Смотри только, вместе со мной не найди еще что-нибудь поинтересней, — хмыкнул в ответ и отпустил заложника, поддав тому пинка под зад и тот точнехонько влетел в своего босса, опрокинув последнего вместе с креслом на грязный пол. Найдет он меня. — Ты, — показал пальцем на перепуганного Македонского, — на выход.

— Да че тебе надо от меня, парень? Куда ты меня ведешь?!

Вовку пришлось даже немного подтолкнуть в спину, чтобы поторапливался. После драки здесь не стоило задерживаться. Кулаками по-честному они махать не умеют, а вот воткнуть перышко в спину с них станется.

— Иди, я сказал.

Вывел его на улицу и направил к своей тачке. Ха, забавно. Я в своем родном городе, опять спустился в низы. Сколько веревочке не виться, все равно конец будет. Вот так и со мной.

— Садись! — приказал старому дружбану, щелкнув кнопкой на брелоке. Ага, сигнализация даже на таком корыте здесь нужна, для меня корыто дырявое, а для таких шакалов, которых я только что уложил и за лимузин сойдет. Смотрел, как растолстевший в конец Вовка влезает на переднее сиденье моей «ласточки». Интересно, мне самому места там еще хватит?

— Да, че ты? Кто ты такой, парень? И куда мы едем?!

— Пристегивайся, — буркнул на все возражения и, заведя мотор, с визгом стартанул с места. Толстяка долбануло о приборную панель, а потом вжало в кресло. Здесь я ему точно ничего рассказывать не буду. Не для этого всю дорогу прятался.

— Чувак, ты хоть, это, скажи что-нибудь! Что я тебе сделал такого и куда ты меня везешь?! Эй!

Лишь отъехав на пару кварталов от рынка и убедившись в том, что за нами нет хвоста, припарковался у стены какого-то склада и заглушив двигатель, наконец, скинул капюшон со своей лысой головы.

— Ты кто? Ты… Ты мне кажешься знакомым…

— А я тебя сразу узнал, Македонский. Даже не смотря на твое огромное пузо, которое теперь не пролезет ни в одну дырку в заборе.

— Зато оно пролезает в другие дырки, — проворчал мой старый дружбан, внимательно разглядывая водителя. — Так, я не понял. Голос знакомый, а вот лысая башка и твоя рожа…

— Как подглядывал за Лялькой Володиной помнишь? Летом, за огородами.

— Ну…

— А с кем подглядывал?

— Да, ну… Не может быть! Все знают, что Дрозда в столице прибили… Да, ну… Не… Дрозд? Дро-о-озд?! Ты??! Реально?!!

— Он, он. Кто ж еще.

Толстяк хлопнул меня по плечу и даже прослезился. Полез в карман заношенных штанов и, выудив из них застиранный платок, высморкался в него.

— А Галина Львовна жива еще? — спросил я, обратив внимание на платок. Тряпка была застиранной, но все еще сияла белизной и аккуратно заштопанными дырами, чем рассказывала о том, что об этом человеке есть кому позаботиться.

— Ага, жива. Как мать, ты же знаешь. Дрозд… Ну, ты…

Македонский без шуток прослезился и еще пару раз сморкался, пока не сказал, успокоившись:

— Дрозд! Если б ты знал, что здесь началось, когда вы уехали! Почему меня оставил?

— Да ты же сам не захотел! Уперся рогом, что здесь твоя родина и дом родной. А я Солдата уговаривал. И уговорил, чтобы ты знал. А кто соскочил в последний момент?

— Ладно, ладно, помню я. А ты мог бы и не напоминать. Так ты что, вернулся? Насовсем? Демид, что там твоя Москва, не вышло ничего?

— Вышло. Даже очень хорошо вышло, Македонский. Все нормально у меня там.

— Так, а че ты тогда здесь? Надо что-то? Отца вспомнил? Я, кстати, навещал его пару лет назад. Насколько слышал, он все в том же доме престарелых. Вроде ты за него бабки платил. Так его содержали там, как царя. Сейчас, правда, не знаю. Видишь, как все хреново. Малой меня прижал, приходится на него батрачить, так все некогда.

Пропустив новости про отца, отстегнул ремень и спросил бывшего друга:

— И давно ты в его банде?

— Да какая там банда? Нет, пару лет всего. Он меня на счетчик посадил, брал я у него бабло в долг, а потом отдать не смог. Так он меня и припахал. Ну, ты знаешь, как это бывает. Так, ты, Дрозд, сюда насовсем? Или так, проездом?

Я посмотрел на черную от многолетней грязи стену перед собой. За окном начал накрапывать дождь, будто бы желал еще больше испортить настроение. Из головы не выходят наивные голубые глазенки девчушки, которую обнимал еще сегодня утром. Что-то этот город делает со мной. Я собирался отсидеться здесь недолго, отдохнуть и вернуться к делам, а теперь получается, из-за нее застрял, теперь вот Вовку вытаскивать надо, это будет не так просто сделать. Малой в любом случае работает на кого-то более серьезного, к кому он сейчас и побежал. Короче, проблем я себе приобрел, но еще никто не сказал, что оно мне надо. Твою же мать…

— Почти проездом. Ладно, Македонский, поехали в одно надежное место, там поболтаем, подумаем, как тебя из этого дерьма вытащить.

Я как будто нашел предлог для того, чтобы вернуться. Черт! Тянет как магнитом, хоть волком вой. Что в ней такого? При этом дурь из головы не выходит. Никак. Я кручу по некогда родным улицам и спешу по одному адресу, не желая больше ни на мгновение откладывать свое возвращение. Что-то мне очень не нравится. Уже больше часа чую, должен вернуться. Неспокойно как-то. Ребятки-товарищи, которых отпугнул сегодня утром от нее, не дают покоя? Так они сбежали уже. Алкота доморощенная, такие возвращаться не станут. А кто еще ее может тронуть? Не, бред это все. Просто ищу провод, вот и выдумываю всякую хрень.