Даже душ не помог, хоть ничего и не случилось, так и не удалось избавится от давящего и грызущего ощущения, что из приличной девушки я внезапно стала самой отвратительной многоразовой подстилкой под парней. Не просто же так Антон решил, что может заявиться ко мне и сделать… сделать что-то страшное. Не только он, но и тот, с кем Куликов пришел. После их ухода заперла дверь на ключ и еще довольно долгое время проплакала, сидела в коридоре и тряслась от каждого шороха на лестнице. Бонька облизывал мое лицо, пытаясь успокоить истеричную хозяйку и через какое-то время ему это удалось. Я встала с пола, на котором провела последние полчаса и, подперев входную дверь табуреткой, взятой с кухни, отправилась в душ. Хотелось смыть ощущение чужих рук со своей кожи, даже скорее, ощущение нападения и страх перед неотвратимой бедой. Казалось, что даже спустя время, эти двое все еще находятся у меня за спиной. Стоя в ванной, то и дело открывала и закрывала кран, шарахаясь от собственных галлюцинаций. Все смотрела на Боньку, что улегся здесь же в ванной на не слишком-то удобном резиновом коврике, ждала, что песик вскинется и залает на появление чужих, но он невозмутимо лежал и даже ухом не водил. Непонимающе смотрел на меня, в моменты, когда выключала воду и испуганно прислушивалась к звукам за дверью. Закутавшись в старенький махровый халатик, вылезла из ванной и быстро, уже в комнате, переодевшись в джинсы с растянутой майкой, а сверху натянула свитер (хотелось нацепить на себя как можно больше одежды, словно ее бесчисленные слои могли как-то защитить), отправилась на кухню звонить на работу. Была мысль отпроситься, на ходу придумывала предлоги, что скажу, но включив телефон обнаружила сообщение, что в нашем здании прорвало канализационную трубу и сегодня у всех работников незапланированный выходной. Не передать, насколько мне полегчало, завтра суббота, а там воскресенье, за это время успею не только успокоиться, но и что-то решить с тем, как быть дальше. Смогу ли теперь выходить на улицу? Писать ли жалобу в полицию? Но, как же, это Антон. Он не уважает меня, поступил отвратительно, при этом как же я могу написать на него жалобу, ведь он почти родной человек? Да, он негодяй, но почти родной.

Еще минут через двадцать опомнилась, домывая раковину. В этом истеричном состоянии не заметила, как начала отмывать дом. Работа сама просилась в руки, мне нужно было чем-то заняться лишь бы не думать о плохом. И, поскольку, мыть больше было нечего, решила приготовить что-нибудь. Машинально настроилась на плов. Не знаю, о чем думала, только перед глазами стоял тот чужак. Демид. Я твердила себе, что он такой же, он почти так же нападал на меня и… Но… Я… я не могу врать, я сама жаждала его прикосновений и… поцелуев.

Достала из шкафчика старый казан, нарезала крупно лук, плеснула туда подсолнечного масла и поджарила его до золотистой корочки. Моментально запах еды подействовал на меня самым успокаивающим образом — воспоминания о маме и папе, рядом с которыми чувствовала себя в безопасности, заглушили дрожь в теле, и я продолжила готовку. Незаметно для себя отключилась и принялась за остальные ингредиенты — морковь, перец, мясо (его, к своему удивлению, нашла в холодильнике, наверное, Демид купил), изюм и несколько крупных головок чеснока. И лишь в тот момент, когда солила, поймала себя на мысли, что думаю о том, как любит Демид, поострее, очень солено или…

Остановилась. Даже отложила в сторону деревянную ложку, которой мешала все это. Да. Я его жду. Уверенно жду, дергаюсь и думаю, что как только он вернется, я снова, как и в детстве, окажусь в полной безопасности. Но почему?? Почему же я так доверяю ему, этому грубому человеку?

Я подскочила на том месте, где стояла, и в тот же момент услышала, как Бонька с неистовым лаем бросился в коридор — там раздался грохот, отлетела табуретка, которой подперла дверь. А это значит… кто-то пришел!

— Это и есть твоя хата? Че мебель-то валяется под ногами, бухал вчера? — чужой мужской голос заставил дрогнуть руки, в который только что держала тарелку. Теперь она на полу.

Звук или что… Прозвучало всего несколько шагов до того, как порог кухни закрыла уже знакомая фигура. Вскинула на него глаза, испугалась, думала, что ли, что он тоже набросится на меня, а он… тоже что-то увидел на моем лице, потому что резко остановился, будто бы врезавшись в невидимую стену. Остановился и довольно грубо спросил:

— Что, решила меня в дом больше не пускать? — буркнул он недовольно сквозь зубы.

Я бы ответила. Даже не смотря на его злобу, хотела… броситься, прощения попросить. Нет! Что такое опять говорю? Кто он? Я навоображала себе все! Какой он защитник, он первый все это и устроил…

— О, как вкусно пахнет! — над плечом Демида возникла толстощекая мужская голова и повела крупным носом. — Чую я, Дрозд, нас здесь покормят!

— Македонский, скройся в комнате и закрой дверь за собой, — внезапно жестко и совсем не дружелюбно приказал мой сожитель своему знакомому. Тот насупился, но приказ выполнил, через секунду услышала щелчок замка — мужчина действительно оставил нас наедине.

— Так ты не ответила на мой вопрос.

— Я… я закрывалась не от вас, — эти простые слова дались мне настолько тяжело, что прямо там, стоя возле плиты и над разбитой тарелкой, закрыла ладонями глаза и уже не удержала несколько надрывных всхлипов. Не смогу с уверенностью сказать, чего именно ждала от этого грубого уголовника, но уж точно не того, что он сделал. Как будто в то же мгновение под его тяжелыми ботинками хрустнули осколки тарелки, и две большие руки придавили растяпу хозяйку маленького песика к груди завоевателя ее жилплощади.

— Лиза, Лиза, ты чего? Не от меня? От кого? Кто-то приходил, пока меня не было? — совсем по-человечески спросил он.

— Д-да, — слезы затопили мое горло и мешали нормально говорить.

— Кто? Лиза, кто приходил?!

Это скорее всего и было то, что должно было произойти, то, за чем я хотела спрятаться. На подмогу моему маленькому песику в защите хозяйки и дома, пришел огромный мощный зверь, готовый разорвать в клочья всех врагов. И, кажется. Только что прозвучал его боевой разгневанный рык, сообщающим всем недоброжелателям о неминуемой расправе.

— Антон. И еще к-кто-то, — всхлипы душили меня за горло, а мокрый нос уткнулся в его подмышку. Под этой черной толстовкой чувствовалось настолько мощное тепло и сила, что сомнений уже просто не могло остаться — именно здесь я и могу спрятаться от бед. Пожалуй, только здесь.

— Что он… Лиза, он что-то с тобой сделал?!! Или кто?! — это уже разбилось об мою макушку.

Не ответила, лишь кивнула и разревелась еще пуще. Потому что именно этого и ждала, именно отсюда и хотела получить поддержку.

— Скажи мне только одно, кроме слез, с тобой все в порядке? — большая рука поглаживала меня по спине, а Демид ждал ответа, однако еще некоторое время мне не удавалось его дать — голос пропал в никуда. — Лиза, малыш, просто скажи, ты цела, доктор не нужен?

— Н-нет, они не успели, меня Б-бонька спас, — промямлила убито.

— Так, иди сюда, — взяв плаксу за плечи, Демид подвел подопечную к пластиковому стулу и усадил меня на него. Сам опустился рядом на корточки так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Лиза, посмотри на меня. На секунду.

Разлепила заплывшие веки и поздоровалась с взглядом вечно прищуренных карих глаз.

— Лиза, я сейчас уеду ненадолго. Совсем. Скоро вернусь. С тобой останется мой друг. Кореш мой старый. С ним тебе не будет страшно. Я вернусь, слышишь? Не о чем переживать и скоро тебе будет некого бояться. Все на этом. Тебе нужно только подождать меня. Договорились? Лиза, ты слышишь?

— Д-договорились, — всхлипнув и затем выдохнув, ответила тому, кого еще утром называла не менее как уголовником.

— Не напомнишь, чем там Антошка занимается? — рыкнул сквозь зубы Дроздов.

— В… в автосервисе на Юж-южной работает…

Мужская ладонь погладила меня по голове, а затем Демид сказал очень просто, как будто ничего не происходит, но было понятно даже самому тупому, он лишь делает вид, на самом деле, в мыслях он уже выламывает дверь в автосервис Куликова.

— Все, кроха, сиди и отдыхай. Чаю попей, — он зацепил большим пальцем мою нижнюю губу, провел по ней и после этого отпустил меня.

К нам подошел Бонька, пес сел на задние лапы и тоже посмотрел на нашего здоровенного, лысого сожителя. Странно так посмотрел, не как собака на человека, а как… как человек посмотрел бы на коллегу высшего по должности. Демид хмуро повернулся к животному и внезапно подмигнул, после чего поднялся с корточек и размашистым шагом направился в комнату.

— Македонский!!! Иди сюда!

— А, че Дрозд, никак есть будем?

— Потом поешь, слушай сюда. Мне тут отъехать по делу надо. Ты посторожи мою девушку. Башкой за нее отвечаешь.

— А ты куда?

— А я отлучусь. Надо поговорить по душам кое с кем.

— Ну, ты это… Дрозд, если как утром, постарайся хоть, чтобы тебя не видел никто, а то мусора загребут.

— Не тебе об этом волноваться. Македонский, помнишь, башкой отвечаешь!

— Да, да. Помню, вали уже!

Сразу за этими словами дверь за ним закрылась. Демид ушел. Опять. И даже дуре мне было понятно, куда он отправился.

— Ну, что, девушка? — полная фигура, появившаяся в проеме между коридором и кухней, уперла руки в те места, где у нормального человека должны были быть бока, у этого же их и днем с огнем не сыщешь. Однако одновременно с этим мужчина казался добродушным. — Давай знакомиться? И, ты же меня покормишь, пока твоего красавца нет? — он мне подмигнул, но в ответ получил мое зареванное:

— Он же… он же там никого не убьет?

— Кто? Дрозд? Смотря кого и за что. Насколько я его знаю, все зависит от того, насколько он зол. Лично я его очень давно не видел, но даже вспоминая наши былые похождения уверенно могу сказать — Дрозд зол очень. И я только утром был свидетелем, как этот громила развалял троих, так что, не хотел бы я быть на месте того счастливчика, к которому он только что отправился в этом приподнятом состоянии.