Москва. Спустя три месяца

Торговый центр «Молоко», кабинет директора на третьем этаже здания

— Таким образом мы планируем завершить строительные работы, связанные с грандиозным расширением торговых площадей в нашем центре уже к концу этого года. Если у кого-то остались вопросы, я готов на них ответить.

Сашка хорошо провел презентацию. Молодец. Меня долго не было, а он все здесь разруливал. Теперь торгашам будет еще больше места, а у меня станет больше денег. Вот только на кой черт они мне сдались? В этом мире кроме бабла другой правды нет. В этом тоже удостоверился. Три месяца назад. Когда менты вломились в ее квартиру и увели меня с собой. Тогда-то и вскрылась вся правда. Та правда, которой нет. Менты — все это ерунда. Сразу выяснилось, что Антошка написал на меня заяву. Все бы ничего, адвокаты и немного шуршащих разбили бы любые обвинения. Самое интересное ждало меня впереди. Харитон. У него действительно весь город был схвачен. Ему прекрасно известно, откуда я изначально, что работал на Солдата, а тот был в Тамбове авторитетом в свое время. А еще Харитон знаком с моим характером. Так, связавшись с местными, он просто подождал, пока случится стрелка с каким-нибудь неожиданным чужаком. Сделал ставку и выиграл. Разумеется, ему тут же донесли.

— Вопросы есть. Насколько поднимется цена за квадратный метр в новом корпусе?

— В два раза, — Сашка в своем репертуаре вел переговоры жестко и беспринципно. Место мы отхватили под строительство очень вкусное, народу здесь ездит и ходит много, торговля кипит. Открыться на нашей территории, почти беспроигрышный вариант, если ты не совсем дерьмом торгуешь. Некоторые, правда, даже на нем умудряются барыши зарабатывать.

— Я скоро, — бросив это не остальным, а своему заму Сашке, поднялся и вышел из кабинета.

Башка гудит. Опять в ней звучит та мелодия. Ее колыбельная. Уже три месяца сплю, слышу ее голос. Не сплю тоже слышу. Так каждый день. Каждый час. Все время. А ведь девчонка… обдурила меня. Обвела вокруг пальца, как последнего юнца. Я Харитону тогда отказал. Послал его на… Далеко, в общем. А он мне как подготовился — вывалил на стол фотографии.

— Твою же мать! — выругался, напугав пробегавшую мимо секретаршу.

— Что-то случилось, Демид Павлович?

— Ничего, Вера. Ничего, работай.

Сегодня свалил с работы пораньше. Сел в свою тачку, по деньгам равную хорошему дому в престижном районе и поехал куда глаза глядят. Машина едет прекрасно. Новенькая, салон сияет. Никакого больше дыхания родного города. И воспоминаний о ней. Одно радует. Она меня провела, но и от женитьбы на Харитоновской дочке мне тоже удалось отмазаться. Ну, к черту этих баб!

Кто она? Шлюха! Искала в сети папика, который купил бы ее девственность. А была она у нее? Когда я с ней переспал? Когда трахнул ее?! Была?!!

Тачка резко затормозила. Хорошие тормоза. Как и движок. Спасибо немецкому автопрому, а то сейчас была бы котлета на асфальте с пушистым полосатым хвостом. На хрен!!! Я видел ее объявление!!! Видел ее фотки!!! Видел все. А еще и поговорил с той подружкой…

— Лизка? Да, хорошая девочка, — расхохоталась рыжая. — Предлагает себя всем. Никто только покупать не хотел. Девочка мечтала вылезти из грязи. Вот, видимо, ты на нее и клюнул? Да. Из баров местных не вылезает.

И сырники ее! Откуда она знает рецепт? А, может, купила по-тихому? Не, не могла. Ладно, сырники сама. Да какая баба не умеет сырники готовить? Только дочка Харитоновская, разве что. Почудилось. Вообразил себе принцессу со своей судьбой. Мать у нее умерла, отец алкаш и хорошая девочка. Дебил! В таких семьях хороших детей не бывает, и я тому наглядный пример!

— Что тебе, Санек? — ответил на звонок по громкой, проглотив очередное ругательство.

— Демид, ты куда уехал? Опять все на меня сбросил?

— Я тебе за это плачу.

— Да, я не отрицаю, но мог бы хоть до конца поприсутствовать.

— Ты и сам прекрасно справляешься.

— Хорошо, хорошо. Злой ты, начальник. Ладно, я тебе, собственно, не за этим звоню. Тут тебя спрашивали. Вера передала.

— Кто спрашивал? Меня нет ни для кого.

— Знаю. Но такие еще не спрашивали. Весточку тебе оставил Владимир Македонский. Знаешь такого? Сказал, на мобильный ты не отвечаешь. Вера бы не стала регистрировать звонок, но мужик заявил, из Тамбова звонит. Старый друг твой. Вот я и решил передать, мало ли. Важно для тебя.

— Что он хотел? Сказал?

— Сказал, в больнице лежит. Сказал какой-то Малой до него добрался и потребовал, чтобы он вызвал тебя. Иначе порежет его насмерть. Я не думаю, что он это серьезно, Верка наша впечатлительная…

Сбросил звонок. Забыл совершенно, что, уезжая из Тамбова, добавил всех в черный список. Злой был как черт. Поэтому Вовка и не смог дозвониться. Но нашел же как-то. И что теперь делать? Да, согласен, Македонский не виноват. Какого хрена я вообще туда поперся?!

— Да! Что тебе еще?! — опять ответил по громкой.

— Демид, короче, твой этот друг просил приехать. Как можно скорее. Ты… поедешь? Я так понимаю, твое молчание означает знак согласия. Ты хоть тогда скажи, хочешь, я тебе бойцов хороших найму? Если совсем надо, я тоже могу.

— Не надо никого. И тебя тоже. Съезжу ненадолго.

— Тебя там по тому же адресу искать?

— Нет, в гостинице остановлюсь. Все, занимайся делами.

Я грубил откровенно, но Сашка меня понял. Знал он, что не на него я злюсь. Ну и пусть.

— Ладно, удачи тебе, Дрозд. Если что — я всегда на подхвате.

— Договорились.

— И, это. Я тебе скину адресок, где по дороге можно сладенького купить. Заскочи туда, говорят выбор большой. Смс скину.

Под сладеньким Сашка подразумевал оружие. Правильный у меня заместитель, обладает хорошим, очень полезным качеством. Умеет мысли читать. Надо нала с собой побольше захватить. Стволы по карточке не купишь. Да, не хотел я этого, но выхода нет. Придется Малого укатать, а за него тут же вступятся другие. Придется задержаться в том городе, который я ненавижу. А, может, ну его? Забрать Македонского к себе и с концами? Зачем мне все это?

Я понял, зачем, когда примерно через сутки остановился у одного знакомого дома. Я на другой машине, она здесь очень бросается в глаза, конечно, местные так и пялятся. Но на сей раз я не собираюсь прятаться. Сейчас… Еще пять минут и поеду к главному. Кто тут теперь заправляет. Скрываться не буду. Не послушает — пусть пеняет на себя.

Стучал пальцами по рулю. Вечереет, по идее должна возвращаться с работы. Если она ходит на работу. С другой стороны, должна, бабла я ей не оставил. Ждал больше пяти минут. Еще примерно полтора часа. Пока на горизонте не показалась знакомая фигурка. Девчонка шла по тротуару с пакетом в руках. Молоко, что ли? Торчит из авоськи. Лиза шагает в тапочках на плоской подошве. Уже осень началась, а девчонка все в летнем. Неужели настолько денег нет? Или так и не удалось охомутать богатенького папика? Со мной она профессионально…

Чуть не поперхнулся в тот момент, когда она повернулась так неловко боком и я увидел маленький, но очень четко заметно округлившийся животик. Растолстела? Нет, вроде. Ножки и ручки такие же тоненькие.

Да, ладно! Не может этого быть! Не могу я быть отцом… И не…

Было такое впечатление, что от дребезжания моих собственных вен, задребезжал руль в машине. Ну, нет. Я не мог ошибиться. Видел фотки. И объявление. И рыжая та так просто, естественно говорила. Без запинки… Без запинки!!! Она как будто ждала, что ее будут об этом спрашивать. Не мог же Харитон именно так подготовиться. Ухмылялся еще, лыбу давил…

Дернулся с места так, что поднял небольшой столб грязи позади себя. Девчонка обернулась на мою тачку, но, зуб даю, различить меня на смогла. Не, не мог Харитон такую подставу сделать, мозгов бы не хватило. Это ж сколько подготовки, ради того, чтобы его дочка потом сбежала к своему же водителю? С другой стороны, папашка-то об этом не знал.

— О, да неужели!!! — Македонский встретил меня аплодисментами. Нашел его в местной больничке, на серых застиранных простынях в палате, которую даже под склад стыдно отдавать — краска со стен лезет, кровать шатается, хотя под Вовкиной впечатляющей тушей любая кровать начнет шататься. — Какие люди! Герой московский прибыл! Собственной персоной!

Я взял не менее шатающуюся табуретку из угла и подставил к его кровати.

— Что, не рад, я смотрю? Че тогда звонил? — наехал на старого друга. Не отошел еще от увиденного.

— А ты не видишь? — красноречиво обвел он пальцем в воздухе свое лицо. Хотел, чтобы я посмотрел. А посмотреть было на что. С последней нашей встречи нос его стал еще кривей, под глазом расплылся синяк, губы распухли. Били его конкретно. И все по лицу.

— Вижу. Ну, а что сам-то? Разве Малой — это птица?

— Малому плевать на меня. Это приветик для тебя. Соскучились по тебе местные братки, на звонки ты не отвечаешь, в Москве у тебя свои ребята, там тебя не достать. А сюда ты любишь приезжать в одиночестве.

— Где они тебя ухитрились поймать? — спросил без интереса, уже размышляя о том, что Вовка в простейшей ситуации не смог за себя постоять.

— Лизу твою, как всегда, провожал.

— Она не моя, — ответил машинально и только тогда доперло до моей лысой башки. — Зачем провожал?

— Так как ты уехал тогда, ей все покоя не было. В городе слухи пошли. Я заходил первые дни. Думал, ты приедешь. А ты нет. Девчонке несколько раз на работе плохо стало, в больничку загремела. Она позвонила мне, больше некому было. Ну, поехал, а там доктор выловил меня, говорит, беременная она, не от тебя ли? В смысле, не от меня. Я говорю, нет. Откуда? Ну, он и сказал, слабенькая она очень. Следи за ней, отец ты или кто. Раз пришел, наверное, не чужой человек. Вот я и следил. Старался каждый день навещать, ну заодно и приглядывать. Правда, парнишка тот не появлялся. Вообще никто не появлялся. Даже ты. Не нужна она никому. И пес ее сбежал. Я все-таки думаю, Бандит это, никакой не Бонька. Видел его на днях на рынке. Как раньше обтирался. Хотел поймать, так он бегает быстро, слинял от меня. Вот так.

— Ты говорил, провожал, — напомнил я, почувствовав, как вдруг пересохло в горле.

— А, ну да. Девчонка в слезах первое время была. На работе смеялись над ней, бабки у подъезда даже на меня ухитрялись наезжать. Вот. Так последние дни именно из-за этого и утром взялся провожать, потом вечером. Благо, она с работы всегда домой и никуда не ходит. Я даже сомневаюсь, что она что-то ест. Короче, вышел я из подъезда, а там они. Ребята… Отметелили меня, а потом еще и неделю времени мне дали, чтобы тебя притащить. Иначе, сказали, и девчонка познакомится с их кулаками. Ты слышишь меня, Дрозд? Ты куда попер?! Опять в Москву? Я так и знал, толку от тебя!!!

Крики Македонского разбились об дверь, которую захлопнул за собой. Какого хрена? Девчонка решила строить из себя невинную овечку? Ну нет. Пожалуй, пора в этом самому разобраться!