Разбудил Лизу громкий, настойчивый стук в дверь.

– Вставай, Лизавета! – приглушенно позвал Филин. – Скорее!

Лиза вскочила как ужаленная и запуталась в длинном подоле ночной рубашки.

– Что? – от испуга у нее перехватило дыхание. – Что такое?

– Одевайся, да поскорее. – Голос у Андрея Петровича был нехороший – прерывистый.

За окном еще висела непроглядная зимняя темень. Лиза зажгла свечу. Спросонья справиться с нижними юбками и шнуровками так называемого «домашнего» платья не удалось, поэтому, плюнув на дворцовые приличия, Лиза натянула джинсы, футболку и свитер. Дверь волшебнику она открыла ногой, потому что руки были заняты торопливым завязыванием волос в хвост.

– Фто флучилось? – зажав в зубах заколку, спросила Лиза.

В голове у нее вспыхнула страшная мысль – Филин пришел, чтобы сказать ей, что с Бабушкой… что Бабушка… Но Филин помотал головой, упал на стул и объявил:

– Я только что говорил с Таль. Она выписывается из больницы.

Он положил на раскрытый учебник истории серебряный бубенчик – точно такой же, Лиза знала, был у Бабушки. Волшебные бубенчики лучше мобильников, потому что поговорить с их помощью можно было на любом расстоянии. И даже из разных миров.

– Ой, Андрей Петрович, ну нельзя же так пугать! Выписывается – это хорошо! – защелкнув заколку, закричала Лиза. – Она поправилась?

– Какое там поправилась, – махнул рукой Филин и отвел глаза. – Врачи вчера вечером заявили, что спасти ее может только чудо. Поэтому она подумала и решила, что в больнице ей больше делать нечего.

Лиза мгновенно сникла. В животе стало холодно.

– Распорядись, пожалуйста, чтобы подготовили Бабушкины комнаты. – Говорил Филин таким сухим тоном, что Лиза поразилась, но тотчас услышала: волшебник просто-напросто боится, как бы голос предательски не дрогнул. – Мы договорились так: до города Бабушку подвезут, а мы с тобой встретим ее на Карповке в половине двенадцатого. Самой ей от машины не дойти. Вызовем мостик так, чтобы он высадил нас прямо у задней калитки в дворцовый парк, а тут уж как-нибудь… носилки во дворце, наверно, найдутся, а нет – так соорудим…

От этих слов Лиза растерялась и спросила совсем не то, что хотела.

– А почему тогда фриккен Бубендорф не может ее перенести? Прямо из больницы? Я потому, чтобы Бабушке легче было… магией ведь быстрее…

Филин остановил ее усталым жестом.

– Не хочет Бабушка никакой магии. Просила придти нас с тобой.

Лиза покорно кивнула, стараясь не стучать зубами. Потом дрожащим голосом спросила:

– А… а чудо – это… это не яблоко?

– Мы с Инго тоже об этом подумали, я его уже разбудил, – отозвался Филин. – У нас осталось совсем мало времени на то, чтобы расколдовать яблоко или… раздобыть новое.

– Из Сада?! – Лиза выскочила за Филином в галерею.

– Откуда же еще, – вздохнул Андрей Петрович.

– Но ведь картина захлопнулась и прохода в Сад через нее больше нет! И ключа нет! – это из своей комнаты высунулась в коридор растрепанная Маргарита в пестрой пижамке, придававшей ей сходство с глазастым Арлекином. – Я не подслушивала, – поспешно оправдалась она, – просто вы шумели. Андрей Петрович, я нужна?

– И ты тоже. Искать другую дорогу в Сад будем все вместе.

– Я мигом! – пообещала Маргарита и скрылась за дверью.

– Собираемся в Цветочной гостиной, – напомнил Филин.

За следующие пять минут Лиза успела отыскать и бабушкину камеристку Мими, и, на всякий случай, престарелую Фифи. Обе давно уже были на ногах – дворцовый персонал вставал рано. Пугать их раньше времени Лиза не стала, – не пускаясь в подробности, отдала распоряжения по возможности твердым королевским голосом и помчалась в Цветочную гостиную.

Здесь вовсю пылал камин и горело множество свечей, и у Лизы спросонья даже в глазах зарябило – гостиная была изукрашена цветами от пола до потолка: коваными, лепными, нарисованными и вышитыми, розами, лилиями, нарциссами, тюльпанами… Лиза даже не сразу углядела в этой пестроте часы, украшенные фарфоровой гирляндой из розовых бутонов. Часы тикали на каминной полке и показывали без четверти девять утра. За стрельчатыми окнами в зимней мгле смутно проступали дворцовые башни, а дальше и ниже – черепичные крыши и редкие огоньки Радинглена.

Лиза ожидала, что все уже будут в сборе, но ошиблась. Кости не было, и правильно, нечего ему тут делать, он же проштрафился. И Левы не было – очень странно, куда это он опять подевался на больной ноге и в такую рань? И где же Амалия? Ильи Ильича нет – это понятно: картина молчит, ему больше делать нечего, наверно, отправился обратно в Петербург, на работу…

Над клавиатурой Мэри-Энн склонился бледный как мел Инго. По монитору прыгали короткие невразумительные строчки. Маргарита разливала желающим дымящийся кофе из серебряного кофейничка, придерживая кружевные манжеты придворного платья, в которое – надо же! – уже успела облачиться. Лиза невольно восхитилась такой приверженности этикету.

А возле компьютера в хрустальной розетке лежало зеленое восковое яблоко, и на него неотрывно смотрел Филин. Так смотрел, что яблоко под его взглядом должно было бы расплавиться в восковую кляксу.

Лиза торопливо отхлебнула горячего кофе, в который Марго щедро сыпанула сахару, и потеребила Инго за плечо:

– А давай я попробую расколдовать яблоко скрипкой?

– Лучше не стоит, – не отводя глаз от монитора, откликнулся Инго. – Подожди, сейчас-сейчас…

Филин пояснил:

– Когда из неживого делают живое, спокойнее обойтись без участия людей. Безопаснее, понимаешь, Лизавета? Инго запускает программу, и компьютер будет подбирать заклинание. Там тысячи комбинаций, вот Мэри-Энн и просчитает.

– Это сколько же ждать? – ужаснулась Лиза.

– Я быстро считаю, не то что люди, – хвастливо проскрипела Мэри-Энн.

– Где уж нам до тебя, – смиренно согласился Инго, помнивший, что ноутбук падок на лесть.

– Имейте в виду, я еще не завтракала! – сердито объявила Мэри-Энн. – И смотрите, не жульничать: я предпочитаю шоколад.

Инго похлопал себя по карманам, но ничего не нашел. К счастью, запасливая Маргарита принесла к кофе еще и плитку шоколада. Сбоку у Мэри-Энн выдвинулся ящичек, Инго всунул всю шоколадку туда, ноутбук удовлетворенно причмокнул и провозгласил:

– Программа «Волшебная палочка» готова. Подключайте.

Инго придвинул яблоко поближе к Мэри-Энн, извлек из кармана флэшку на шнурке и воткнул ее в гнездо у Мэри-Энн на боку. Потом что-то шепнул, и шнурок превратился в полупрозрачную синюю палочку, которая тут же тускло засветилась. Флэшка при этом не изменилась: как была, так и осталась удивительным творением амберхавенских мастеров – красного дерева, в медных винтиках и заклепках.

– А теперь что? – почему-то шепотом спросила Лиза.

Компьютер щелкнул и палочка несмело стукнула по восковому бочку яблока.

Яблоко стало серебряным.

Палочка стукнула уже смелее.

Яблоко стало медным.

Потом бисерным, потом тряпичным с вышивкой, потом деревянным, с хохломской росписью, потом фарфоровым, в синий цветочек. Мэри-Энн приглушенно жужжала и пощелкивала, ведя счет отвергнутым комбинациям.

Палочка так и мельтешила в воздухе, но яблоко упорно не желало превращаться в живое.

Филин саданул себя кулаком по колену.

Похоже, все надеялись, что будет проще и быстрее. И старались не смотреть на часы, неумолимо отсчитывавшие, сколько осталось до возвращения Бабушки.

– Мэри-Энн, пожалуйста, когда яблоко станет настоящим, сохрани изменения и просигналь. – Инго повернулся к компьютеру спиной. – Не будем терять времени. И фриккен Бубендорф дожидаться не будем, она придет попозже – сказала, что ей нужно сосредоточиться и проверить одну гипотезу. Давайте пока вместе подумаем, как проложить дорогу в Сад. Картина исключается. К сожалению, путь остается один – через Черный замок.

– Как через замок? – Лиза чуть не обожглась кофе. – Почему это в Сад – через Черный замок?!

– Я вчера все как следует обдумал и кое-что понял. Мутабор пытался завладеть Садом, проникнуть в него через Черный замок. Полностью ему это, к счастью, не удалось, но какая-то связь между Садом и замком все-таки появилась, иначе бы замок не возникал на картине вместо Сада.

– Я запуталась, объясни по порядку! – Марго умоляюще сложила руки, динькнув браслетами.

– А ты представь себе, что Черный замок – корабль, который взял Сад на абордаж. Зацепиться зацепился, – Инго изобразил это жестом, – но у Мутабора не получилось перейти туда, куда он стремился. Простите меня, но, чтобы вы поняли про Сад, придется поговорить про Мутабора, – он едва заметно передернулся, точно стряхивал с себя нечто липкое. – Насколько я успел его понять, он всегда рвался к абсолютной власти над миром. В этом все честолюбцы одинаковы, – усмехнулся Инго. – Ради власти он когда-то сделал все, чтобы превратиться из талантливого мага и музыканта Притценау, уже дряхлого и больного, в бессмертного многоликого доппельгангера. Потом потратил столько сил на возведение своего кокона – Черного замка, который умеет передвигаться между мирами под землей и по велению хозяина пробиваться на поверхность. Но Черный замок – все равно что корабль, а Мутабор искал, где бросить якорь, и выбрал наш Радинглен…

– В Радинглене магии раньше было почти столько же, сколько в Амберхавене, а охраняться он почти не охранялся, – вспомнила Лиза. – Я читала в летописи!

– У Мутабора вдобавок имелись и глубоко личные причины, – неожиданно добавил Филин. – Ну да, да, что вы на меня так смотрите? Притценау издавна затаил на меня злобу, а заодно и на всех, кто мне дорог. Когда-то, еще в Амберхавене, я отказался пойти к нему в ученики, и он мне этого долго не мог забыть. А потом он возомнил, будто я его обошел при дворе. На свадьбе наследной принцессы непременно должен был играть волшебник-скрипач – это традиция. Притценау тогда уже страдал жесточайшим артритом, его пожалели и позвали вместо него меня. Играть надо было несколько часов без перерыва, старик бы просто не выдержал. Вот он и разобиделся… Я никому не рассказывал – а зачем? Бесполезные сведения.

«Прямо фея Карабос какая-то, – подумала Лиза. – Теперь понятно, почему Мутабор наговорил мне про Филина столько гадостей – застарелые обиды».

– Злопамятный, как все завистники и негодяи, – вздохнул Инго. – Так вот, Мутабор для начала решил устроиться в Радинглене, а потом, высосав отсюда всю магию, набраться сил и завладеть Садом.

– Зачем ему понадобились молодильные яблоки – бессмертному? – удивилась Маргарита.

– Не в яблоках дело, – покачал головой Инго. – По-моему, он решил, что, если Черный замок пустит корни в Саду, тогда он, Мутабор, будет как паук в центре паутины, и подчинит себе все существующие миры. Мутабор меня не очень-то опасался – подумаешь, мальчишка, сопляк, да к тому же и заколдованный, как он полагал, до беспамятства. И иногда при мне разговаривал сам с собой – что-то такое бормотал про следующий шаг и центр мироздания и про власть над миром. Теперь я уверен – Мутабор имел в виду Сад. К счастью, он даже картину-дверь взломать не сумел. И нам он оставил один-единственный выход: отыскать сам замок и попасть внутрь.

В повисшей тишине было слышно, как упорно постукивает по яблоку волшебная палочка и как деловитым шмелем жужжит Мэри-Энн, мельтеша таблицами на мониторе. Да еще потрескивали дрова в камине и тикали часы. Лиза не выдержала и оглянулась на яблоко.

Оловянное.

Глиняное.

Резиновое.

Лиза отвернулась.

– Легко сказать – отыскать замок! – Филин залпом допил остывший кофе и сморщился от горечи. – Мы же делали все с точностью до наоборот!

– Правда, Инго, мы ведь его отпугивали… – растерянно развела руками Маргарита. – Столько оберегов у гномов в подземельях понаставили, так долго настраивали… Столько усилий и все впустую?

«Вот почему Левы нет! – догадалась Лиза. – Он пошел в Питер, поставить оберег там, ведь в Новый год у него не получилось…»

– Я бы сам с радостью не то что прогнал, а уничтожил замок, – хмуро признался Инго, – да, собственно, и собирался, а теперь вот придется приманивать, ловить и приручать.

От этих слов брата у Лизы в памяти мгновенно встала отчетливая картинка двухлетней давности: путешествие в королевство Ажурия, скованное льдом море, и Инго, который на глазах у мутаборских приспешников вызывает Черный замок, просто-напросто описав его словами…

– Инго! – она даже вскочила. – Но ты ведь его уже один раз вызывал, и он тебя слушался! В Ажурии! Ты произнес какие-то слова, и он появился. Ты их не забыл?

Инго покачал головой.

– Лизкин, я уже словами попробовал, но без толку. Вспомни, тогда я лишь создал иллюзию, а внутрь мы пробрались через дверь, открытую Мутабором. Не в словах дело. У Черного замка, может быть, и нет мозгов, но есть какое-то чутье. Тогда я ему был кто? Наследник хозяина, чуть ли не приемыш – ведь Мутабор готовил меня себе в ученики… хоть и просчитался.

– Как это в ученики? – Маргарита вскинула голову. – Впервые слышу.

– А так, – просто ответил Инго. – По-моему, Мутабор все эти двенадцать лет проверял меня на прочность… своими способами. Но не о них речь. Время от времени он начинал меня убеждать, какой я талантливый и какой бы замечательный помощник мог из меня получиться, если я пожелаю. Дескать, и замком управлять он бы меня научил. Все твердил: «Это не страшно, что ты не музыкант, мой мальчик, выучиться можно, руки у тебя хорошие, замечательные руки», – и за руки брал. Бр-р, до сих пор вспоминать противно.

Лизу тоже передернуло – она вспомнила, как Изморин брал ее ледяными пальцами за запястье, а потом и того хуже – грозился сломать руку Маргарите. А Филин неожиданно фыркнул и сказал:

– Видно, у него это было любимое присловье. А ученики и руки – больная тема. Он в Амберхавене, после того, как я отказался у него учиться, направо и налево всем шипел: «Да что может этот русский, у него не руки, а клешни!»

Лиза покосилась на Маргариту и с удивлением увидела, что та пристально смотрит на собственные пальцы и шевелит губами. Что это с ней?

– Двадцать процентов комбинаций отклонено, – звякнув, сообщила Мэри-Энн, и все вздрогнули. – Продолжать работу?

– Да! – бросил Филин через плечо и обратился к Инго: – Раздавить тебя Мутабор не раздавил, но замок в тебе наследника уже не видит, ты же вроде сам говорил?

– Теперь замок меня боится, – кивнул Инго, – я ведь убил его хозяина и собирался уничтожить его самого. Он это чует. Да, нам теперь это страшно некстати, но, простите, переубедить его я не берусь. Внутри замка я, может быть, как-то и сориентируюсь по старой памяти, – Инго дернул плечом, – но вызвать его не смогу.

– Если замок тебя не слушается, значит, надо его выманить другим способом! – вскинулась Марго, очнувшись от оцепенения.

– Обереги в Радинглене снимать нельзя, иначе замок начнет продираться из-под земли на поверхность и разрушит город. Отпадает. – Инго повертел в пальцах ложечку. – Надо отрезать ему все пути, кроме одного, и караулить – как мышь у норки.

– Зеркало Гарамонд разбил, – напомнила Лиза. – А картина теперь молчит и не меняется. Ну, Костик! – не сдержалась она.

– А где он, собственно? – спохватился Филин. – Его без присмотра оставлять нельзя.

– Как только вы меня разбудили, я отправил Константина за Конрадом-старшим, – ровным будничным голосом сообщил Инго.

– Он-то нам зачем?! – мгновенно вскипел Филин. – Предателя допрашивать? Если он что-то знает, почему раньше молчал?

В глубине души Лиза была с Филином согласна. Но ничего не сказала.

– Не допрашивать, а расспрашивать, – поправил волшебника Инго. – А молчал он по моей просьбе. Я не хотел никаких напоминаний о замке – мне ведь незачем было знать, как им управлять, наоборот, я старался все это забыть как страшный сон. Послушайте, Конрад бесценный свидетель! Он как-то ухитрился пробраться за мной в замок, когда я попал в плен. За ним не следили, взаперти не держали, – Инго помешкал и продолжал, тщательно подбирая слова, – и никакие мутаборские чары на него не действовали, так что соображал он отлично, круглые сутки. И хотя он превратился для маскировки в саламандру, абсолютной памяти его это не лишило.

Филин яростно фыркнул.

– Филин, неужели вы не понимаете, что сейчас не до гордости и не до раздоров? – перевел глаза на Лизу и добавил: – Ко всем относится.

Лиза устыдилась и потупилась. В самом деле, какая разница, кто именно отыщет дорогу в замок, если благодаря этому получится добыть яблоко для Бабушки!

– Отлично, будем зависеть от Конрада, – сквозь зубы сказал Филин.

– Почему обязательно от Конрада? – звонко спросила с порога Цветочной гостиной фриккен Бубендорф. – Я тоже кое на что гожусь! – Она победоносно помахала в воздухе каким-то листочком.

– Что это? – Инго вскочил.

Фриккен Бубендорф, покосившись на яблоко и волшебную палочку, грациозно уселась в кресло и налила себе кофе в тончайшую чашечку.

– Пока что всего лишь набросок, – слегка запинаясь от волнения, сказала она. – Задали вы мне задачку, Инго! Но если кое-что проверить и подправить, у нас получится… – Амалия помолчала, подбирая слова попроще, – скажем так, формула-приманка для Черного замка. По ней можно будет выстроить замку такие условия, чтобы он появился. Акустические колебания… впрочем, это долго объяснять.