Лиза сидела, уставившись в белую-белую скатерть, и даже желание заплакать у нее давно пропало. Она будто оледенела – как бедные радингленцы во время нашествия. Ей казалось, тронь ее сейчас, и рассыплется она, Лиза, на сто тысяч ледяных осколков, и некому будет смести в кучку.
Она давно уже не смотрела Алине-Паулине в лицо. И поэтому не сразу поняла, что за звуки раздались над ухом.
Хозяйка рыдала – раскачивалась, скрипя стулом, из стороны в сторону, закрыв лицо руками:
– Что я натвори-и-и-ила! Зачем Мутабору помога-а-ала!
Плачущих взрослых Лизе видеть доводилось редко, вернее, почти никогда, если не считать кино, да и там они смотрелись пугающе. Паулина отняла руки от мокрого, красного лица и простонала:
– Зачем ты мне все это напомнила?! Вот почему замок за мной охотится! Сделай что-нибудь, а то я ведь с ума сойду! Ты ведь не все знаешь, а я, когда была Паулиной, натворила много зла не только в Ажурии и в Радинглене!
Все понятно, у Алины-Паулины проснулась совесть. Впервые за весь этот длинный и тягостный разговор Лизе стало жалко собеседницу.
Жестокая гарпия исчезла, и Лиза видела перед собой напуганную, заплаканную тетеньку – может, и не очень умную, но уж точно не злую.
– Лиза, помоги мне! Спаси меня! – взмолилась Алина Никитична. – Если замок тебя слушается, вели ему от меня отстать! Я хочу обратно в нормальную жизнь, я … мне вон кота лечить надо! Сделай так, чтобы я все опять забыла и больше никогда не вспоминала – и гарпию, и Мутабора, и нашествие! Я тебе за это что угодно… я тебя устрою на главную роль в сериал! Хочешь? А на сцене петь?
Похоже, о том, что Лиза якобы намерена стать хозяйкой Черного замка и повелительницей Вселенной, Алина Никитична уже начала забывать, потому что Паулины в ней оставалось все меньше и меньше. Вот и хорошо.
– Нет, спасибо. – Лиза глубоко вздохнула и стала разминать онемевшие пальцы, готовясь вновь взяться за волшебную скрипку.
Пусть уж лучше Алина Никитична красуется на телеэкране, чем будет гарпией. Человек-то из нее все-таки получился неплохой, и мучить ее Лизе совсем не хотелось – она и сама измучилась от этого разговора.
Твердость – это твердость, а черствость – это черствость.
И коты ни в чем не провинились – пусть у них будет заботливая хозяйка.
– Вы пока водички попейте, – посоветовала Лиза, доставая скрипку, и добавила: – А Сему можно сюда принести или лучше я к нему сама подойду?
Алина Никитична воззрилась на Лизу непонимающе, смаргивая слезы.
– Я ведь обещала его вылечить, – напомнила Лиза.
Хозяйка вспорхнула со стула легче мотылька, а через секунду вернулась с пушистым котом на руках.
Кот приоткрыл желтые глаза и мутно посмотрел на Лизу. Шерсть у него была тусклая, задние лапы безжизненно висели.
Лиза прикусила губу, мысленно приказала скрипке не бунтовать и занесла смычок.
Котов она никогда прежде не лечила и забвения не наколдовывала.
Но отступать было некуда.
Она вспомнила переложенные для скрипки «Мамины песни» Дворжака и заиграла. О радость, на этот раз скрипка покорилась сразу. Алина Никитична мерно закивала в такт музыке и принялась поглаживать кота.
Музыка убаюкивала, как осенний дождь, который мерно стучит по крыше, успокаивала, как журчание ручья или кошачье мурлыканье…
Доиграв и опустив смычок, Лиза поняла, что мурлыканье ей не примерещилось.
Пушистый кот свернулся клубочком на руках у Алины Никитичны и пел ей свою песенку, и слезы на лице у хозяйки высохли.
Лиза с облегчением выдохнула и дрожащими от усталости руками убрала скрипку.
Кот Сема спрыгнул на пол, со вкусом потянулся и благосклонно потерся о Лизины ноги меховым боком.
– Семочка, тебе лучше! – всплеснула руками хозяйка. – Вот так чудо! Ты моя радость!
Потом обернулась к Лизе и сказала: – Ну, девочка, оставь свой телефон, я тебе позвоню, может, куда и пристрою. Прости, забыла, как тебя зовут – Таня или Аня?
Лиза в изнеможении поняла, что сейчас опять придется врать и выкручиваться.
Спас ее телефонный звонок.
Алина Никитична взяла трубку, послушала частивший на том конце провода бойкий голосок, а потом вдруг раздула ноздри и раздельно сказала своим самым грозным грудным контральто:
– Милочка! Так уж и быть, я вашего ведущего заменю. Но! Только при условии, что вы меня анонсируете по-человечески, без фамильярностей, а не какой-нибудь Алькой-попрыгайкой! Кстати, я вам от души советую – смените заставку и название! Да-да! А потому, что это яйца бывают крутые, яйца, а не перцы и не кексы! И нет в русском языке такого глагола – «заценить», есть «оценить»! И не учите меня русскому языку, молодо-зелено!
Лиза схватила скрипку, улучила момент, когда хозяйка отвернулась, и беззвучно шмыгнула в прихожую. Там она оделась и под заинтересованными взглядами котов удалилась, оставив Алину Никитичну учить молодежь уму-разуму.
Хорошо хоть за русский язык можно быть спокойной, чего не скажешь обо всем остальном, устало подумала Лиза.