В холодном воздухе Лиза издалека отчетливо слышалась перекличка караульных, но после лютого питерского мороза радингленская зима казалась совсем безобидной и даже уютной. Повсюду еще мерцали разноцветные фонарики и гирлянды, оставшиеся с Нового года, а высоко над крышами мандариновым, янтарным огнем светились прозрачные жилища сильфов. Мостик сжалился и высадил Лизу в безлюдном Верхнем городе, так что до дворца она добралась быстро и без приключений. Радингленцы ложились спать рано, а караульных принцессе удалось обойти стороной.
Лизу знобило, зубы у нее стучали, она мечтала о горячем чае, однако твердо сказала себе, что прежде всего надо бежать к Филину и Инго и выкладывать всю, всю правду! Или сначала проведать Бабушку? А если та уже спит? Или все-таки первым делом вернуть клубок на место?
Стараясь не стучать зубами слишком громко, Лиза на цыпочках пробралась во дворец через черный ход, миновала кухню и окольными путями прокралась к комнате фриккен Бубендорф. Наверно, Амалия вместе со всеми в Цветочной гостиной.
Проверять это волшебным слухом Лиза не стала.
А зря.
Она приоткрыла дверь и отпрянула от неожиданности. В животе у нее стало так, будто ее сильно пихнули туда кулаком.
Комнату Амалии освещала одна-единственная свеча. По углам таились тени. А в кресле за письменным столом сидела сама Амалия и смотрела на Лизу в упор, сурово сдвинув тонкие брови.
Лиза замерла. Сердце заколотилось как безумное. Вот она, шпионка. А если Амалия каким-то образом пронюхала, что Лиза ходила к Паулине и теперь все-все знает?
На всякий случай Лиза поставила футляр на пол, чтобы руки были свободны, но Амалия не шелохнулась. Вот и хорошо – Лиза совершенно не представляла, как быть и что теперь делать – схватить Амалию, скрутить и арестовать? Не получится. Закричать? Филина позвать? Ох, надо было сразу бежать к нему и к Инго!
– Лиллибет, – строго сказала Амалия. – Куда вы пропали? Все волновались! Лев сказал, что вы будто бы ходили на урок музыки, но это же ложь, шитая белыми нитками! Мы не знали, что сказать ее величеству Таль!
– А… а как она? – запинаясь, выдавила Лиза.
– Плохо, – отрезала Амалия. – Мы вынуждены были повторить вашу ложь. Ваша бабушка расстроилась, что вы не пришли ее встречать, и лучше ей от этого не стало, а тут еще ускорение времени… Немедленно верните клубок!
Лиза остолбенела.
Как Амалия догадалась про клубок? Они пытались тут кого-то искать в Лизино отсутствие?
Амалия будто прочитала ее мысли:
– Неужели вы не понимаете? Только мы вас хватились, как во всем Радинглене внезапно ускорилось время. Ваша Бабушка от этого почувствовала себя дурно, и не только она. Внезапно наступил вечер, и мы поняли, что ничего не успеваем сделать с формулой. Во дворце и в городе едва не началась паника. А я сразу догадалась, что это дело ваших рук, Лиза, что вы взяли клубок и кого-то ищете, а он проматывает время.
Значит, фриккен просчитала все Лизины планы и подкарауливала ее тут нарочно. Лиза неохотно положила добычу на стол – поближе к себе и подальше от Амалии – и машинально буркнула «извините», хотя виноватой себя не чувствовала совсем.
– Вы вынуждаете меня повторять прописные истины. Нельзя брать чужое без спросу, – продолжала Амалия, окидывая Лизу пристальным взглядом. – Объяснили бы толком, для чего вам клубок, – и я бы вам его непременно дала. Но я уверена, вы затевали что-то скверное и сомневались, что поступаете хорошо и правильно, поэтому и утащили клубок тайком, а теперь хотели подложить обратно. Я жду объяснений – так кого вы искали?
«Вам, взрослым, попробуй что-нибудь объясни, – сердито подумала Лиза, – вы сразу заводите про самодеятельность и опасность и все-все-все запрещаете! И вообще, Маргарита, например, тоже отличилась – сфотографировала без спросу формулу. Интересно, ей влетело или нет, или тайное пока не стало явным?»
И тут ее осенило.
Амалия даже не догадывается, что Лиза сегодня провернула. Может, одолеть заклятие ширм удалось только Лизе и остальные Паулину не вспомнили? Ну да, Инго что-то такое говорил: ширмы подчиняются лишь тому, кто встанет лицом к лицу со спрятавшимся.
– Я советую вам во всем признаться. – Амалия предложила это мягко, но то была обманчивая мягкость – стали, обернутой в бархат. – Не приучайтесь лгать, даже если вам не хочется, чтобы о вашем проступке узнали остальные.
– Откуда вы знаете, может, мне именно этого хочется! – проворчала себе под нос Лиза. – И вообще, перестаньте меня допрашивать.
– Не вредничать и не упираться! – Амалия беззвучно стукнула изящной ладонью по краю стола. Пламя свечи шатнулось в сторону.
Хоть бы фриккен отпустила ее восвояси! Пусть считает Лизин подвиг проступком, сколько угодно! Амалия предательница и не вправе судить! Главное – наконец рассказать новости Филину с Инго! Ладно, не выманила она, Лиза, Черный замок, да и узнала про него всего ничего – про мозг и сердце. Зато сколько всего другого выяснилось!
Лиза попятилась к двери. Жалко отдавать клубок, ну да ладно, свое дело он сделал.
– Я вам еще не все высказала, – негромко остановила ее Амалия и добавила уже помягче: – Послушайте меня, Лиза. Вы думаете, что я вас распекаю и отчитываю за кражу, но дело не только в этом. Я хочу вас предостеречь.
Нужны мне ваши шпионские предостережения, подумала Лиза и насупилась, но сочла за лучшее промолчать.
– Я знаю, как вы рассуждали, – заправляя за ухо белокурую прядку, пояснила Амалия. – Вы решили так: раз все совсем скверно, то для общего блага сойдут любые действия, можно пойти на что угодно.
– Да, можно! – упрямо сказала Лиза и сморщилась, услышав собственный голос: точь-в-точь напроказившая первоклашка, отважно пытающаяся дерзить завучу. – Вы не понимаете! Бабушке же плохо! – голос у нее дрогнул от близких слез.
– Нет, нельзя! Ничего хорошего из этого не выходит.
Лизе хотелось вскочить и закричать сразу все обидные слова, которые роились у нее в голове. Как Амалия смеет разводить нравоучения? Из-за нее погибли радингленцы, пропали мама с папой и волшебники!
Она не бросила Амалии обвинение в лицо только потому, что боялась спугнуть. Кто знает, что у фриккен на уме.
– Лиза, я ведь забочусь о вашем благе, – терпеливо и устало говорила Амалия. – Вы талантливая волшебница, но вам надо твердо запомнить: нельзя действовать нечестными путями и тем более нельзя быть такой самонадеянной. Одна ошибка может обойтись очень дорого – не только нам, но и всем, кого мы любим. – Амалия сплела перед собой пальцы, и Лиза заметила, что они подрагивают. – Я знаю об этом не понаслышке, а на собственном горьком опыте.
У Лизы в горле образовался ледяной кубик.
«Неужели сейчас признается в шпионстве? Неужели Амалия сама хочет, чтобы ее уличили?» – она вспомнила, как Амалия во время давешнего совещания упорно сводила разговор на то, как важно покарать предателей.
– Вы… не представляете, чем чреваты такие ошибки и самоуверенность. Не дай вам Бог такой участи, – севшим голосом сказала фриккен. – Я допустила непоправимую ошибку, а вы, надеюсь, нет, вот я и хочу помочь вам, пока еще не поздно.
Она по-прежнему смотрела не на злополучный клубок, а на саму Лизу. И Лиза приняла решение.
– Нет уж, – упрямо пригнув голову, заявила она. – Сначала вы, фриккен, расскажете про вашу ошибку! Подробно!
Пусть сознается! Если что, Лиза заставит Амалию повторить все при свидетелях.
– Подробно не получится, – Амалия вдруг сникла, как увядший цветок, и печально покачала головой. – Я всего-навсего помогла одному больному старику сделать то, что ему было не по силам, – тщательно подбирая слова, произнесла она и запнулась.
Лиза отчетливо услышала, как слова застревают у фриккен где-то в горле, и какая-то сила не пускает их на волю. Амалия хочет во всем сознаться, но почему-то не может, хоть и клянет себя!
Почему, ну почему Лиза раньше не додумалась прислушаться к молчанию Амалии волшебным слухом?! Надо было сделать это еще на совещании!
Как быть? Кто перед ней? Шпионка и враг, которому нельзя доверять, или жертва чьей-то злой воли? И то и другое?
В голове у Лизы забрезжила какая-то смутная догадка.
Помощница… и больной старик… и непосильное дело.
А когда мы совещались, Амалия вопреки всякой логике требовала срочно найти предателя, открывшего Мутабору Белую книгу!
И не кто иной как Амалия сделала так, что зеркала в Радинглене стали шпионить в мутаборскую пользу.
Он ее заставил! Сначала с книгой, потом с зеркалами!
– А скажите, фриккен, – медленно и осторожно поинтересовалась Лиза, еще не веря в свою удачу, – у этого старика ведь был артрит? Ему… ему даже книжку было не открыть?
Амалия подняла на Лизу серьезные бирюзовые глаза.
Потом молча кивнула.
Она помнила тот день – вернее, ночь – как если бы это было вчера.