— Дворец Рузи взят, — доложил Исмарк. — Захватили троих родственников предателя, они в темнице. Еще один убит. Из его охраны убито около тридцати человек, остальные разоружены и заперты там же во дворце.

Это было хорошо — одним гнездом предательства меньше. Дворец Рузи был чем-то вроде посольства Леса в столице — закрытое, хорошо охраняемое здание. Там размещалась и так называемая охрана — несколько десятков головорезов-северян, каждый из которых стоил целого профессионального воина. Или двух. А то и трех. Когда открылось предательство Рузи, их пришлось изолировать первыми.

— Около тридцати?

— Тридцать один, если точнее, — Исмарк замялся. — Мы удерживаем еще пятнадцать. Возможно, одному или двоим удалось уйти. Городская стража предупреждена.

С последним лучом солнца, едва показавшегося в просвете облаков над горизонтом, из полей донеслись звуки рогов. Осада началась.

В стремительно наступавших сумерках успели увидеть, как войска севера небольшими отрядами двинулись к стенам, а затем ночь скрыла их.

— Едва ли это действительно осада, — впрочем, Исмарк говорил не очень уверенно. — Скорее, разведка боем.

Катапульты на стенах запустили в поле огромные шары из соломы, пропитанной смолой, которые затем подожгли горящими стрелами, пытаясь осветить поле боя — но в оранжевом свете пламени было пустынно. Лишь изредка на самом краю освещенных кругов мелькала тень воина и тут же скрывалась во тьме.

— Ворота!

Враги попытались поджечь их, но, к счастью, сталь не горит. Куча дров, которую они натащили, полыхала очень жарко, должно быть, ее полили нефтью. И снова удалось заметить только темные контуры воинов, убегающих из освещенного пространства.

Алов смотрела на смутные тени, снующие во тьме между угасающими кострами внизу, и мысли такими же тенями копошились в ее сознании. Она вспоминала события последних дней, но они все время ускользали от ее внимания, как эти воины от тускло-рыжего света. Она устала, безнадежно устала.

— Смотрите!

В освещенный круг шагнул человек, такой высокий и тощий, что с такого расстояния казался сделанным из веточек. Он натянул большой лук и выпустил стрелу. Никто не успел моргнуть и глазом, как один из стражников справа вскрикнул и ухватился за простреленную руку.

— Вниз! Скорее! — Исмарк присел, а уцелевшие стражники потянули к полу Алов и отца, прикрывая их своими телами. Впрочем, это было уже ни к чему: лучник снова растворился во тьме.

— Это не боевая стрела. Это послание, — Алов оттолкнула телохранителя. — Смотрите.

Вокруг древка был обмотан клочок папируса. Исмарк снял его, развернул и прочел вслух при свете факела, поднесенного стражником:

— «Дом Ротберг верен Империи. Мы здесь, чтобы служить ей. Откройте ворота, ибо страна нуждается в нашей силе».

— Что за чушь? — отец был раздражен. — Этот предатель еще смеет говорить о верности.

— Он нужен нам, — неожиданно для себя сказала Алов.

— Что?

— Восток готов напасть на нас. Мы не выдержим двойную осаду.

— Но Ромелия…

— К нам идут восемь тысяч. У Ротберга больше войск, и это дикие северяне. Ромелийцы не вступят в битву.

— Принцесса права, — Исмарк смотрел в землю. — Ромелийцы не будут биться с Ротбергом. Скорее всего они примкнут к нему.

— Что ты сказал?! — из голоса отца исчезло все человеческое, он стал похож на скрежет ржавого железа, на шипение тысячи змей, на вой тысяч волков.

— Я считаю, нам нужно сложить оружие и впустить их. Ради Империи.

— Ты предатель, такой же, как он! Не будет такого, чтобы Хайнрик Вреддвогль сдался врагу без боя! Ворота будут закрыты! — отец разве что не метал молнии. — Он хочет власти — пусть попробует взять ее! Симиус неприступен!

— Император…

— Молчать!

Даже Алов сжалась от этого крика.

— Стража! Арестуйте этого предателя! Темница будет лучшим местом для тебя, чем военный совет Империи.

Два стражника взяли Исмарка под руки, тот не сопротивлялся.

— Мне жаль, император.

— А мне жаль, что я так долго терпел тебя рядом! Увести его!

Ночь пронзил далекий звук рога.

— Восток, император, — Исмарк, которого уже уводили, обернулся. — Ты в тисках. Что ты сделаешь теперь?