Петербург, 25 июня-6 июля [1772]

Из вашего письма, м. г., от 29-го июля, я с удовольствием вижу, что мои кедровые орешки дошли до вас в целости, вы их посадите в Ферне; я то же самое сделала с ними нынешнею весною в Царском Селе. Слово это покажется вам, вероятно, трудноватым для произношения, а между тем местность, которая им называется, я нахожу восхитительною, я там сею и сажаю. Баронесса Тундер-тен-Тронк считала же свой замок самым прелестным замком в миреcxcv. Мои кедры уже достигли высоты мизинца; каковы-то ваши? В настоящее время я люблю до сумасшествия английские сады, кривые линии, нежные скаты, пруды наподобие озерков и резко определенные береговые очертания, и питаю глубочайшее отвращение к линиям прямым, похожим друг на друга. Я ненавижу фонтаны за ту пытку, которой они подвергают воду, заставляя ее следовать направлению, противному ее естественному течению; статуям отведены места в галереях, в передних и т. д.,- одним словом, англомания овладела вполне моею плантоманиею.

Среди занятий такого сорта я нахожусь в спокойном ожидании мира. Послы мои уже шесть недель как находятся в Яссах, и перемирие заключено на Дунае, в Крыму, Грузии и на Черном море и подписано в Журжеве 19-го мая по старому стилю. Турецкие уполномоченные уже в пути за Дунаем; экипажи их, за недостатком лошадей, влекутся, должно быть, потомками бога Аписа. По окончании каждого похода я предлагала этим господам заключить мир;

Стр. 772

они, вероятно, не считали себя вполне безопасными за Балканами, если вступили в переговоры. Увидим, насколько они окажутся рассудительны, чтобы заключить вовремя мир.

Что касается до ваших франтов, взятых в плен, то они, конечно, по возвращении домой станут разглагольствовать на всех парижских переулках, что русские - это варвары, не умеющие даже порядочно воевать.

Мой институт, чуждый всякого варварства, представляет себя вполне вашему попечению о нем. Прошу вас, не забывайте-таки нас. Я же, с своей стороны, обещаю вам сделать все возможное, чтобы окончательно доказать, как заблуждались те, которые, наперекор вашему мнению, в течение четырех лет не переставали утверждать, что я позволю себя одолеть.

Будьте уверены, что я глубоко дорожу всеми выражениями вашей дружбы ко мне. Чувства моей искренней дружбы к вам и уважения угаснут только вместе с моей жизнью.

Екатерина