К началу царствования Екатерины в России глубоко укоренилась система мздоимства, произвола и прочих злоупотреблений со стороны чиновников, о чём она сама громко заявила вскоре после вступления на трон. 18 июля 1762 г., всего лишь через 3 недели после начала императорства, она выпустила Манифест о лихоимстве, в котором констатировала множество злоупотреблений в области государственного управления и правосудия и объявила им борьбу. Однако, как писал историк В.А. Бильбасов, «Екатерина скоро убедилась сама, что «мздоимство в государственных делах» не искореняется указами и манифестами, что для этого нужна коренная реформа всего государственного строя – задача… оказавшаяся не по плечу ни тому времени, ни даже более позднейшему.

Имеется множество примеров коррупции и злоупотреблений чиновников (что происходит и теперь – «нет слов») применительно к её императорству. Ярким примером является генерал-прокурор Сената Глебов. Он, например, не останавливался перед тем, чтобы в провинциях отбирать выданные местными властями винные откупа и перепродавать их «своим» покупателям, предложившим за них большие деньги. Имеется ряд упоминаний о злоупотреблениях со стороны фаворита Екатерины Григория Потёмкина. Например, как писал в своих донесениях посол Англии Гуннинг, Потёмкин «собственной властью и вопреки Сенату распорядился винными откупами невыгодными для казны образом». В 1785 – 1786 гг. очередной фаворит Екатерины Александр Ермолов, ранее – адъютант Потёмкина, обвинил последнего в присвоении средств, отпущенных на освоение Белоруссии. Сам Потёмкин, оправдываясь, заявил, что всего лишь «одолжил» эти деньги из казны. Ещё один факт приводит немецкий историк Т.Гризингер, который указывает, что щедрые подарки, полученные Потёмкиным от иезуитов, сыграли важную роль в том, что их ордену позволили открыть свою штаб-квартиру в России (после запрещения иезуитов повсюду в Европе). Полная вакханалия власти и прежде всего в лице Екатерины II. Обезумевшая, гиперсексуальная женщина, в угоду любовным утехам, закрывала глаза на все злоупотребления своего окружения, потому что сама была морально-нравственно полностью погрязшая в грехах. Такой была особа высшей власти – императрица России (немка-самозванка) Екатерина Великая (по величине своих утех).

Как указывает Н.И.Павленко, Екатерина II проявляла чрезмерную мягкость не только к своим фаворитам, но и к прочим чиновникам, запятнавшим себя лихоимством или иными проступками. Так, генерал-прокурор Сената Глебов (которого сама императрица называла «плутом и мошенником»), был в 1764 г. лишь отстранён от должности, хотя к тому времени накопился большой список жалоб и заведённых против него дел. Во время событий чумного бунта в Москве в сентябре 1771 г. главнокомандующий Москвы П.С.Салтыков проявил малодушие, испугавшись эпидемии и начавшихся беспорядков, написал императрице прошение об отставке и сразу же уехал в подмосковную вотчину, оставив Москву во власти безумной толпы, устроившей погромы и убийства по всему городу. Екатерина лишь удовлетворила его просьбу об отставке и никак не наказала. Поэтому несмотря на резкий рост расходов на содержание чиновничьего аппарата в течение её императорства злоупотреблений становилось всё больше. Незадолго до её смерти, в феврале 1796 года Ф.И.Ростопчин писал: «Никогда преступления не бывали так часты, как теперь. Их безнаказанность и дерзость достигли крайних пределов. Три дня назад некто Ковалинский, бывший секретарём военной комиссии и прогнанный императрицей за хищения и подкуп, назначен теперь губернатором в Рязани, потому что у него есть брат, такой же негодяй, как и он, который дружен с Грибовским, начальником канцелярии Платона Зубова. Один Рибас крадёт в год до 500 000 рублей (как современные Миллер, Зубков, Шохин и вся олигархическая вельможная знать в окружении наших императоров-демократов конца XX века). Ряд примеров злоупотреблений и хищений связан с фаворитами Екатерины, что повидимому, не является случайным.

Как пишет Н.И.Павленко, они являлись «в большинстве своём хапугами, радевшими о личных интересах, а не о благе государства».

Сам фаворитизм той эпохи, который, по словам К.Валишевского, «при Екатерине стал почти государственным учреждением», может служить примером не только коррупции во власти, но и огромным расхищением государственных средств для личного употребления. Так, было подсчитано современниками, что подарки лишь 11 главным фаворитам Екатерины и расходы на их содержание составили 92 млн. 820 тыс. рублей, что в несколько раз превышало размер годовых расходов государственного бюджета той эпохи и было сопоставимо с суммой внешнего и внутреннего долга Российской империи, образовавшегося к концу её царствования. «Она как бы покупала любовь фаворитов» – пишет Н.И.Павленко, – «играла в любовь», отмечая что эта игра обходилась государству очень дорого. (Что происходит и сейчас в современной России. Временщики настоящего времени останутся в истории России такими, какие они есть на самом деле, как бы не подстраивали свои деяния лицемеров под образы порядочных людей. Лицедеи, народ всё запоминает, откладывая в кладовую космической мысли-памяти энергетического Высшего Разума, поэтому даже через века всё тайное становится явью). Кроме необычайно щедрых подарков, фавориты получали также ордена, военные и чиновничьи звания, как правило, не имея никаких заслуг, что оказывало деморализующее влияние на чиновников и военных и не способствовало повышению эффективности их службы. Например, будучи совсем юным и не блиставший никакими заслугами Александр Ланский успел за 3-4 года «дружбы» с императрицей получить ордена Александра Невского и Святой Анны, звания генерал-поручика и генерал-адъютанта, польские ордена Белого Орла и Святого Станислава и шведский орден Полярной звезды; а так же нажить состояние в размере 7 млн. руб. Как писал современник Екатерины, французский дипломат Масон, у её фаворита Платона Зубова было столько наград, что он был похож «на продавца лент и скобяного товара».

Помимо самих фаворитов, щедрость императрицы поистине не знала границ и в отношении различных лиц, приближённых ко двору; их родственников; иностранных аристократов и т. д. Так, в течение своего правления она раздарила в общей сложности более 800 тыс. крестьян. На содержание племянницы Григория Потёмкина выдавала ежегодно около 100 тыс. рублей, а на свадьбу подарила ей и её жениху 1 миллион руб. Приютила у себя «толпу французских придворных, имевших более или менее официальное назначение при дворе Екатерины» (барон Бретейль, принц Нассау, маркиз Бомбелль, граф Эстергази, граф Сен-При и др.), которые также получили неслыханные по щедрости подарки (например, Эстергази – 2 млн. фунтов).

Большие суммы были выплачены представителям польской аристократии, включая короля Станислава Понятовского (в прошлом – её фаворита), «посаженного» ею на польский трон. Как пишет В.О.Ключевский, само выдвижение Екатериной кандидатуры Понятовского в качестве короля Польши «повлекло за собой вереницу соблазнов»: «Прежде всего нужно было заготовить сотни тысяч червонных на подкуп торговавших отечеством польских магнатов…». С того времени суммы из казны Российского государства с лёгкой руки Екатерины II потекли в карманы польской аристократии – в частности, именно так приобреталось согласие последней на разделы Речи Посполитой.