Однако отечественная литература в эпоху Екатерины, как и в целом в XVIII веке, по мнению ряда историков, находилась в зачаточном состоянии, занимаясь, по словам К.Валишевского, в основном «переработкой иностранных элементов». Такое же мнение высказывает А.Труайя, который пишет, что у Сумарокова, Хераскова, Богдановича и других русских писателей той эпохи много прямых заимствований у французских писателей, а также немецких и английских. Как констатировал в XIX в. Французский историк А.Леруа-Болье, тенденция России XVIII века к подражанию всему иностранному на целое столетие затормозила рождение самобытной национальной литературы.

«Официальная» литература эпохи Екатерины представлена несколькими известными именами: Фонвизин, Сумарков, Державин, – и весьма небольшим числом и объёмом написанных ими произведений, и не идёт ни в какое сравнение с русской литературой первой половины XIX в. Правда была ещё «неофициальная» литература: Радищев Новиков, Кречетов, – которая была подвергнута запрету, а авторы жестоким репрессиям. Подобной же участи подвергся и ряд других, менее известных, авторов, например Княжин, чья историческая драма («Вадим Новгородский») была также запрещена, а весь тираж был сожжён. По мнению историков, политика императрицы, состоявшая, с одной стороны, в своеобразном личном «руководстве» литературным творчеством, а с другой стороны, жёсткая цензура и репрессии в отношении неугодных русских писателей, не способствовала развитию отечественной литературы.

Это касалось как отдельных произведений, так и литературных журналов, но ни один из них, за исключением журнала «Всякая всячина», издаваемого самой Екатериной, не смог долго просуществовать. Причина состояла в том, как писал Г.В.Плеханов, и с чем согласен историк Н.И.Павленко, что издатели журналов считали себя вправе критиковать, между тем как Фелица (Екатерина II) считала их обязанными восторгаться ею.

Таким образом, по мнению ряда историков, остракизму подвергались не только «вредные» произведения, но и «недостаточно полезные», посвящённые не православию России и её императрицы, а каким-то иным, «посторонним», и потому «ненужным», вещам. В частности, полагают, что не только содержание отдельных книг и статей, но и сама издательская деятельность Новикова, ведшаяся с большим размахом (из 2685 книг, изданных за 1781 – 1790 гг. в России, 748 книг, то есть 28 %, было издано Новиковым), вызывала раздражение императрицы. Всё что шло под редакцией Новикова подвергалось закрытию по распоряжению Екатерины.

Так, в 1785 г. Екатерина II поручила архиепископу Платону выяснить, нет ли чего «вредного» в книгах выпускаемых Новиковым. Тот изучил изданные им книги, которые большей частью выпускались в целях народного просвещения, и в конце концов так и не нашёл в них «ничего предосудительного с точки зрения веры и интересов государства». Тем не менее, уже через год были закрыты новиковские издания, запрещён ряд его книг, а ещё через несколько лет он и сам был репрессирован. Как пишет Н.И.Павленко, «Состава преступления убедительно сформулировать не удалось, и Новикова без суда, личным указом Екатерины II от 1 мая 1792 был заточён в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. Указ объявлял его государственным преступником, шарлатаном, наживавшимся за счёт обмана доверчивых людей».

Очень похожа судьба Радищева. Как указывают историки, в его книге «Путешествие из Петербурга в Москву» отсутствуют призывы к свержению существующего строя и к ликвидации крепостнических порядков. Тем не менее, автор был приговорён к смертной казни четвертованием (после помилования заменена 10-летней ссылкой в Тобольск) – за то, что его книга «наполнена вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное к власти уважение…».

Как полагают историки, и в «деле Новикова», и в «деле Радищева» определённую роль сыграло уязвлённое самолюбие Екатерины, привыкшей к лести и не выносившей людей, осмелившихся высказывать свои критические суждения, идущие вразрез с её собственными. Екатерина считала себя «философом на троне» и благосклонно относилась к эпохе Просвещения, состояла в переписке с Вольтером, Дидро, д.Аламбером. При ней в Санкт-Петербурге появились Эрмитаж и Публичная библиотека. Она покровительствовала различным областям искусства – архитектуре, музыке, живописи. Нельзя не упомянуть и о инициированном Екатериной массовом заселении немецких семей в различные регионы современной России, Украины, а также стран Прибалтики. Целью являлась, якобы, модернизация русской науки и культуры. В действительности колонизация русских территорий, богатейших земель средней части Руси-России.

Вместе с тем, многие историки указывают на односторонний характер такого покровительства со стороны Екатерины. Деньгами и наградами щедро одаривались в основном иностранные деятели науки и культуры, которые разносили за рубежом славу о Екатерине II. Особенно разителен контраст в отношении отечественных художников, скульпторов и литераторов. «Екатерина не оказывает им поддержки, – пишет А.Труайя, – и проявляет к ним чувство, среднее между снисходительностью и презрением. Живя в России, Фальконе возмущается грубостью императрицы по отношению к отличному художнику Лосенко. «Бедняга, униженный, без куска хлеба, хотел уехать из Санкт-Петербурга и приходил ко мне изливать своё горе», – пишет он. Путешествовавший по России Фортиа де Пилес удивляется, что её величество допускает, чтобы талантливый скульптор Шубин ютился в тесной каморке, не имея ни моделей, ни учеников, ни официальных заказов. За всё своё правление Екатерина сделала заказ или дала субсидии очень немногим русским художникам, зато не скупилась на закупки произведений иностранных авторов».

Как отмечает Н.И.Павленко, «поэт Г.Р.Державин за всю жизнь службы при дворе получил лишь 300 душ крестьян, две золотые табакерки и 500 руб.» (хотя являлся не только литератором, но и чиновником, выполнявшим различные поручения), в то время как иностранные писатели, ничего особенно не делая, получали от неё целые состояния. В то же время, хорошо известно, какую «награду» получил от неё ряд русских писателей: Радищев, Новиков, Кречетов, Княжин, которые были репрессированы, а их произведения – запрещены и сожжены.

Как пишет К.Валишевский, Екатерина окружила себя посредственностями из иностранных художников, бросив на произвол судьбы талантливых русских художников и скульпторов. Гравёру Гавриилу Скородумову, изучавшему своё искусство во Франции и выписанному Екатериной оттуда в 1782 году, не нашлось работы при дворе её величества, и он вынужден был работать в качестве плотника или подмастерья. Скульптор Шубин и художник Лосенко не получали заказов от императрицы и её придворных и пребывали в нищете; Лосенко с отчаяния отдался пьянству. Зато когда он умер, и выяснилось, что он был великим художником, пишет историк, Екатерина «охотно присоединила его апофеоз к своему величию». «В общем, национальное искусство, – заключает Валишевский, – обязано Екатерине только несколькими моделями Эрмитажа, послужившими для изучения и подражания русским художникам. Но, кроме этих моделей, она не дала ему ничего: даже куска хлеба».

Известен и эпизод с Михаилом Ломоносовым, произошедший в самом начале правления Екатерины II: в 1763 году Ломоносов, не выдерживая одиночной борьбы в споре между норманистами и антинорманистами, подал прошение об отставке в чине статского советника (тогда он был коллежским советником); Екатерина поначалу удовлетворила его просьбу, но после отменила своё решение, очевидно не желая ссориться с одним из виднейших российских учёных. В 1764 году Екатерина II лично посетила дом Ломоносова, оказав ему этим честь, но в январе 1765 года она разрешила молодому немецкому историку Шлёцеру доступы к историческим архивам, против чего выступил Ломоносов, который предполагал, что Шлёцер их вывозит за границу в целях публикации и обогащения. Ломоносову даже не позволили посещение этих архивов; и его упрёки остались без ответа, тем более что уже в январе 1765 года он заболел пневмонией и в апреле умер.

Эта немка самозванка убивала всё русское, чистое духовное наследие, шедшее из глубины талантливого, гениального русского народа, покупая льготами и привилегиями созданное ей, своё окружение вельможных дворян, всякого национального сброда посредственности (как и поступает современная олигархическая власть разносбродных иноземцев в настоящее время).

Завершающим этапом вампиризма рода Цербстских над Россией и её народом закончилось правление Николая II и его гиперактивной супруги (с незначительной родословной, по сравнению с Николаем, со слов его родителей, немецкой принцессой Алисой Гессенской, ставшей после крещения Александройимператрицей) полным фиаско. Переполненная чаша народного терпения, униженного, закабалённого упырями, лопнула. Всеобщие выступления именно народа, армии, заставили Николая II отречься от престола Российского. Царству рода-клана немцев Цербстских пришёл конец.

Однако Николай II позаботился о своём безбедном существовании за границей, отправив огромные богатства на сохранение англо-саксонским родственникам, прихватив и государственную казну. Но алчность англо-саксонской верхушки отрезала путь семье Николая II, теперь после отречения, обычного богатого царедворца, присвоив все вывезенные богатства из России себе, ограбив Россию в который раз и, конечно, Николая II. Долги, которые были причислены России и её народам, были огромны и накапливались со времён правления Екатерины «Великой», что ложилось неподъёмным бременем на освобождённое от иностранных, англо-саксонских интервентов и своих упырей на государство. В.И.Ленин и его правительство приняли решение, которое соответствовало положению того времени – аннулировать долги императорского правительства.

В.В.Путин и его правительство полностью расплатились со всеми долгами, заплатив и огромные проценты англо-саксонским, масонским кланам и их последователям, которые теперь подвергают оккупации всю святую Русь, под прикрытием всеобщей глобализации и вольном вероисповедании, обходя с пренебрежением нашу истинную православную веру и её на то согласие, что даже при оплёванном СССР было просто неприемлемо. Государство строго охраняло законом православие, мусульманство, буддизм, как чистые источники вероисповедания, правда с некоторыми ограничениями.

Однако именно в СССР был положен конец той вакханалии, в сфере вероисповедания, бурный расцвет которой был заложен при Екатерине II и продолжался до 1917 года. Англо-саксонские секты масон и мормон, находящиеся у власти в Российской империи не могли смириться со строгими порядками в вероисповедании при СССР и теперь в дикой ярости клеймят, в том числе и за это, идеологию социализма. Зато теперь распустилась буйным цветом вместе с либералами, находясь во власти или при власти в «новой РФ» и «мутят воду», будоража народ своей масонской бредятиной.