Неоконченный диалог

Океан был синий-синий, как обои в спальне у Олега Ямщикова. И с такими же беленькими разводами. Олег эти обои из прошлой поездки привёз жене в подарок. Их можно было стирать, гладить и даже вытирать о них руки — никаких следов не оставалось. Жена тогда долго ворчала, что он такую дурацкую расцветку выбрал, которая со шторами не гармонирует. Даже клеить не хотела, думала, может, обменять можно. А как он ей обменяет? Не поедет же он из-за этого обратно в Италию? Да и кто его одного пошлёт, без команды?.. А теперь и с командой-то не пошлют — после того, что вчера случилось!

Ямщиков отвернулся от самолётного иллюминатора, откинулся в кресле и закрыл глаза. Это ж надо, как глупо всё получилось! В кои-то веки их футбольная команда «Трикотажник» была приглашена в Южную Америку, на турнир родственных обществ — и вот такая неприятность! И как только его угораздило перед первым же матчем нарушить спортивный режим? Лучше бы модный галстук себе купил, чем польститься на эту дурацкую бутылку! И главное, хоть бы удовольствие получил, а то тьфу, дрянь несусветная! Только что этикетка красивая.

Ну а ребята раскипятились: «Команду подвёл!», «Доверять тебе больше не можем!», и всё такое… Он уж и каялся, и прощенья просил — не помогло! «Мы, — говорят, — тебя уже много раз прощали, а ты опять за своё! Всё! Терпенье лопнуло!»

Ямщиков им русским языком пытался объяснить, что он выпил-то всего с гулькин нос и что такая смехотворная доза на игре никак не может отрицательно отразиться. Да разве они станут слушать! Проголосовали: отправить его первым же рейсом домой. И вот, вместо того чтобы играть в престижном международном турнире трикотажников, левый защитник Олег Ямщиков сидит в самолёте и рассматривает в иллюминатор этот дурацкий океан! Да ещё неизвестно, чем вся эта история закончится, когда ребята после турнира вернутся. Запросто из команды могут отчислить… Э-эх, лучше об этом не думать. Чего себя без толку изводить!

Олег открыл глаза и повернулся к сидевшему рядом мужчине, сосредоточенно изучавшему какую-то испещрённую формулами, по виду очень занудную рукопись.

— Сосед, в домино сыграть не желаете?

Мужчина, с головой ушедший в свои формулы, на предложение не отреагировал.

— Сосе-ед! — подтолкнул его локтем Ямщиков. — К вам обращаются… Не хотите, говорю, в домино сыграть? Или, может, в шахматишки перекинемся?

— Что?.. — встрепенулся мужчина. — В шахматы? Нет, благодарю вас, я должен поработать.

— Дома поработаете, — возразил Олег. — В транспорте читать вредно, глаза будут болеть. Вы сами-то откуда летите?

— Я? С международного симпозиума.

— Вон что… — понимающе кивнул Ямщиков. — Ну, и какие же вопросы вы там обсуждали?

— Проблему Бермудского треугольника. Слышали, наверно?

— Факт. Это где корабли-самолёты исчезают? Ну, и чего же вы там решили? В чём причина-то?

— Ну, видите ли, пока трудно судить, — развёл руками мужчина. — Да и симпозиум ещё не закончился. Мне, к сожалению, раньше пришлось уехать.

— Что, тоже режим нарушили? — оживился Олег.

— Какой режим? — не понял собеседник.

— Спортивный, какой же ещё! Или как там он у вас называется? Научный, наверно…

— Нет, — вздохнул мужчина, — режим я не нарушал. Просто у нас в институте завтра учёный совет собирается, ну и мне там необходимо присутствовать.

— А-а, — разочарованно протянул Ямщиков. — Ну, бог с ним, с этим советом. Вы мне лучше скажите, куда всё-таки из Бермудского треугольника транспорт девается? Я давно над этим думаю. У меня даже идея одна есть, только вот не знаю, как наука на нее посмотрит.

— Ну-ну, — подбодрил сосед. — Интересно послушать. Тем более что мы сейчас как раз над этим районом пролетаем.

— Над этим? — ахнул Олег. — А мы не того?.. Не исчезнем?

— Не думаю. Это случается не так уж часто, так что практически можно не беспокоиться. Так в чём же состоит ваша идея?

Ямщиков опасливо поглядел в иллюминатор, поёжился и неуверенно произнёс:

— Я так думаю, может, тут климат такой особенный?

— Какой особенный?

— Ну, такой, что человеку тут всё время выпить хочется. Может, влажность тут виновата или ещё что. Вы не улыбайтесь, я дело говорю. По себе чувствую. Ну, вот… Глядишь, другой лётчик не удержится от искушения, а после и заснёт за штурвалом. А самолёт-то в океан и тю-тю.

— Жалко, что вас не было на симпозиуме, — заметил собеседник. — Мы там эту версию не догадались проработать.

— Вы вот смеётесь, потому что вы теоретик. От жизни оторваны, — убеждённо заявил Ямщиков. — А жизнь, она штука сложная, в ней всему есть место…

— Ну, а куда корабли деваются? — поинтересовался сосед. — Ну, предположим, рулевой, как вы говорите, нарушил режим. Ну, сбился корабль с курса, но ведь куда-нибудь он всё равно должен приплыть. С чего бы ему ко дну-то идти?

— Да, тут загвоздка, — согласился Олег. — Тут я ещё не продумал. — Он снова с опаской взглянул в иллюминатор и поинтересовался: — Ну, а вы сами-то как считаете? В чём тут собака зарыта?

— Гм… С уверенностью, конечно, сказать не могу… Есть, например, такая гипотеза, что как раз в этом месте находится, так сказать, окно в антимир. И при определённых обстоятельствах самолёты или корабли туда как бы засасывает…

— В антимир? — нахмурился Ямщиков. — Что это ещё за пакость такая?

— Это не совсем пакость, — пояснил сосед. — Это просто мир, похожий на наш, только там всё наоборот.

— Как это? — удивился Олег. — Абсолютно всё?

— Абсолютно всё. Вот мы с вами, скажем, дышим кислородом, а выдыхаем углекислый газ. А в антимире… в антими…

Но договорить он не успел. Самолёт резко тряхнуло, потом ещё раз, и Ямщиков с ужасом почувствовал, что он проваливается куда-то в бездну. Неодолимая сила вдавила левого защитника в кресло, в глазах у него потемнело, как будто его стукнули мячом по затылку. Он вспомнил детство, вспомнил своего первого тренера, вспомнил второго. Второго числа должны были выдавать зарплату, а он её не успел получить. Вот так всегда и выходит! Обидно. Он хотел ещё вспомнить жену и товарищей по клубу, но этого ему не было суждено. Раздался страшный, ушераздирающий грохот, и на том месте, где только что был самолёт, осталось только небольшое белое облачко, неторопливо плывущее по безмятежному небу.

 

ЧП в «Антилопе»

Собрание игроков «Антилопы» — одной из ведущих футбольных команд антимира — подходило к концу. Тренер Антей Антипыч, яростно жестикулируя, втолковывал понурившимся футболистам:

— Когда вы наконец преодолеете комплекс своего поля?! Это что же получается? Как на выезде играем — тут вы орлы! Никого не боитесь. Но как только, не дай бог, на своём поле противника принимаем, вас просто узнать невозможно! Сколько мне с вами ещё воспитательную работу проводить на эту тему?! Взять хоть тебя, Антихонов! Ты почему так слабо в последнем матче выступал, можешь ты нам объяснить? Как будто в первый раз на поле вышел!

— У меня жена на трибуне сидела, — покраснев, буркнул Антихонов. — Вместе с тёщей. Ну, и я… разволновался…

— Разволновался! — передразнил тренер. — Бром надо пить! А ты, Бантиков? Из-за тебя ведь четвёртый гол пропустили! Ты почему ворон считал?

— Меня поддержка зрителей из колеи выбивает, — потупился Бантиков. — Комплекс у меня сложился. Как кто с трибуны крикнет: «Бантиков, жми!» — или, не дай бог, аплодисментами подбадривать начнёт, так у меня прямо руки опускаются. Закрепощает меня доверие зрителей. Хочу его оправдать — и не могу!

— Закрепощает его! — рассердился Антей Антипыч.Если ты такой закрепощённый, чего ж ты во втором тайме разные предметы с поля в зрителей бросал? Бутылки пустые и ещё какую-то дрянь! Ну, что молчишь?.. Я тебя спрашиваю: отчего ты бросал на трибуну пустые бутылки?

— От минеральной воды, — подавленно прошептал Бантиков.

— Но зачем, зачем ты это делал? — не унимался Антей Антипыч. — Что ты этим хотел доказать?

— Это я от радости, — развёл руками провинившийся. — Когда мы седьмой гол забили, ну, я и не выдержал. Такой вот эмоциональный всплеск допустил…

— Он не один бросал, Антей Антипыч, — вмешался капитан команды. — Мы все тут виноваты. И я в том числе.

— А уж от тебя-то я не ожидал, Пантилеев, — покачал головой тренер. — Ты тоже с радости бросал?

— Я?.. Нет, я от возмущения. Там у одного зрителя в седьмом ряду вид был очень неопрятный. Рубашка на штаны выпущена, лохматый какой-то, нечёсаный… Ну, я и не выдержал. Можно ли в таком виде на футбол ходить? Это ведь не танцплощадка всё-таки!

— Я тебя понимаю, конечно, — смягчился Антей Антипыч. — Его внешний вид оскорблял твоё достоинство. Но ты всё же впредь воздержись. Есть же и другие меры воздействия. Побеседуй с ним после матча, узнай, отчего он такой. Может, у него дома нелады или на службе. Может, ему помочь надо, а ты в него — бутылкой…

— Больше не повторится, Антей Антипыч, — взволнованно заверил капитан. — Признаю: погорячился. После первой же игры его отыщу и по душам побеседую. Постараюсь привить ему чувство прекрасного. Разрешите, я его в нашу библиотеку запишу?

— Разрешаю, — кивнул тренер. — Ну, на сегодня, кажется, всё. Можете разойтись.

Футболисты зашумели и нестройной толпой потянулись к выходу. В этот момент к столу, за которым сидел Антей Антипыч, протиснулся молодой нападающий Кондратьев.

— Подождите, ребята, — негромко, но с чувством произнёс он. — Я хочу вам кое-что сказать.

Голос его был полон такого внутреннего напряжения, что все сразу остановились.

— В чем дело, Антон? — удивлённо спросил капитан. — Говори, мы слушаем… Ну, что же ты?

— Понимаете… — замялся Кондратьев, — я не хотел говорить… Я думал, он сам… Но он скрыл от вас… от всех нас… В общем, мне совесть не позволяет умолчать…

— Да что случилось-то? — загалдели все. — Ближе к делу!

— Давай говори, не стесняйся!

Кондратьев набрал в грудь воздуха и, побледнев, отчеканил:

— Игрок нашей команды Антильский во время последнего матча оскорбил соперника!

В комнате повисла зловещая тишина. Все обернулись к Антильскому. Тот сделался красным, как борода влюблённого петуха, и принялся застенчиво ковырять ботинком пол.

— Что… что ты ему сказал? — тоном, не предвещающим ничего доброго, поинтересовался капитан.

Антильский, уставясь в пол, молчал.

— Он сказал… — не выдержал Кондратьев, — он назвал соперника… назвал его бессовестным!

Все замерли в оцепенении. Кто-то тихо ахнул. Антильский сидел ни жив ни мертв.

Первым пришёл в себя капитан.

— Как ты мог… — с трудом подбирая слова, начал он. — Как ты мог так ужасно, так грубо оскорбить своего же товарища, тем более из команды соперника! Как у тебя язык повернулся?!

— Так ведь он… — пробормотал виновато Антильский, — он ведь снёс меня около штрафной площадки…

— Он что, не извинился перед тобой? — строго спросил Антихонов.

— Извинился, — еле слышно прошептал Антильский. — Три раза извинился…

— Так почему же ты… почему ты позволил себе такое?

— Я сгоряча! Простите меня… Я больше никогда! Слово даю! Очень уж обидно было: я бы мог гол забить, а он меня…

— Разве гол — это главное? — рассердился капитан. — А ты подумал, какую ты ему нанёс моральную травму?!

— Да он не слышал, — слабо защищался Антильский. — Я шёпотом! И потом, я к этому времени уже к своим воротам вернулся…

— Пусть он не слышал! — перебил Бантиков. — Но где была твоя совесть? Если человек не слышит, значит, можно его оскорблять?

— Самое ужасное, что это произошло во время игры, — задумчиво произнёс тренер. — Антильский поступил не по-мужски. Осквернил дух рыцарства, который должен царить на поле. Горько, очень горько сознавать, что член нашего коллектива унизил своего соперника… Что будем с ним делать?

— Предлагаю на первый раз выговор, — решительно заявил Бантиков.

— Нет, — жёстко сказал капитан, — такое нельзя прощать! Вношу предложение: дисквалифицировать Антильского на три игры.

— Может быть, на две? — подал голос Антихонов. — Я думаю, он сам осознал…

Капитан хотел что-то возразить, но в этот миг дверь распахнулась и в комнату вбежал массажист Антигоныч.

— Слыхали?! — с порога крикнул он. — К нам опять из того, обратного мира самолет затянуло! Вместе с пассажирами!

— Футболистов среди них нет случайно? — взволнованно поинтересовался тренер.

— То-то и оно, что есть! Правда, только один, но зато парень что надо! Сорок четвертый размер обуви! Представляете, какой удар у него должен быть!

— Так где он? — вскочил тренер. — Зови его скорей сюда!

— С ним уже руководство клуба беседует, — радостно потёр руки массажист. — Сам Антимоньев в аэропорт за ним ездил. Прямо в свой кабинет привёз!

— А ты откуда знаешь?

— Так Антимоньев только что по телефону звонил. Просил вас, Антей Антипыч, через час к нему зайти.

— Так чего ж ты молчишь? — рассердился тренер и, на ходу надевая пиджак, помчался к выходу. И уже откуда-то с улицы до растерявшихся игроков донеслось: — Собрание команды считаю закрытым.

 

Жест, заменяющий рукопожатие

В просторном кабинете руководителя клуба Антимоньева уже второй час шла задушевная беседа. За большим письменным столом восседал в кресле ничего не понимающий, ещё не успевший толком прийти в себя Ямщиков. Сам же хозяин, застенчиво сложив руки на коленях, робко сидел перед ним на стуле.

— Вот я и говорю, — смущённо мямлил Антимоньев, — в нашем футболе назрел… в некотором роде… кризис. Понимаете, наметилась нездоровая тенденция: все команды отсиживаются у чужих ворот, в нападении, полностью пренебрегая защитными построениями. В нашем чемпионате всего лишь две-три команды играют по системе 1-2-2-6. А остальные применяют 1-1-2-7, а то и вообще играют без защиты, уповая на универсализм игроков, то есть на то, что нападающие должны время от времени приходить к своим воротам и помогать вратарю. Но на практике эти эпизодические отходы ничего не дают, и, как правило, все матчи заканчиваются у нас с астрономическим счётом. Вот, например, наша команда последнюю игру проиграла 7:9. А перед этим мы одержали две победы на выезде — 14:11 и 19:15. Понимаете, такой вот перекос. Этих созидателей нам уже некуда девать, а вот разрушителей раз-два и обчёлся.

— Ну, дела! — покачал головой Ямщиков. — Как это вы дошли до такой жизни?

— Не думайте, что мы не боролись с этим, — вздохнул Антимоньев. — Мы уж чего только не перепробовали! И приз мелкого счёта учредили, и зачёт специальный ввели, по которому за нулевую ничью командам по три очка начисляется. Но ничего не помогает! А ведь сами посудите: что это за футбол без нулевых ничьих?..

«А может, я сплю? — неожиданно осенило Ямщикова. — Наверно, мне всё это снится! Надо незаметно проверить, чтоб этот тип не догадался».

Олег поднял под столом колено и изо всех сил наступил сам себе на ногу. Он давил и давил и даже покрутил для верности каблуком, но боли не почувствовал.

«Ну факт, сплю! — обрадовался Ямщиков. — Приснится же чертовщина! Однако интересно, чем всё это кончится». — И, повеселев, принялся слушать дальше.

— Одна проблема порождает другую, — нервно дёрнув щекой, продолжал Антимоньев. — Такое обилие голов привлекает на трибуны дополнительное число зрителей. Стадионы не могут вместить всех желающих, получается давка. В прошлом месяце в соседнем городе в толпе задавили контролёра с двадцатилетним стажем. Мы просто не успеваем реконструировать стадионы и готовить всё новые кадры контролёров и продавцов мороженого. К тому же футбол отрывает людей от домашнего хозяйства, от домино, от телевизора наконец! Вот к чему приводит бездумное, однобокое увлечение атакой. Одним словом, нам позарез необходимы хорошие защитники. Вот мы и хотели бы… мы хотели бы узнать, не согласитесь ли вы выступать за наш клуб? У нас хорошие условия, мы вам интересную работу подыщем, жилплощадь предоставим из антикварного фонда…

— Та-а-ак… — задумчиво произнёс Олег. — Значит, вы хотите, чтобы я за вашу «Зебру» играл?

— За «Антилопу», — смущённо поправил его Антимоньев. — Я понимаю, с моей стороны не совсем этично просить вас об этом вот так, сразу, когда вы только что прилетели к нам и ещё не успели оглядеться, освоиться, но… у нас завтра очень важный матч, мы играем со своим извечным соперником, и нам хотелось бы… чтобы вы в нём приняли участие… Если можно, конечно…

«А может, всё-таки не сплю? — снова засомневался Ямщиков. — Уж больно отчётливо я этого ихнего начальника вижу».

Олег протёр глаза и ещё сильнее наступил себе на ногу. Боли по-прежнему не ощущалось. Ямщиков хитро улыбнулся и решил пока не просыпаться. Ему стало интересно, как оценят его мастерство в этом сонном царстве.

— Ну, и какие условия вы мне можете предложить? — снисходительно поинтересовался он.

— Самые лучшие, — засуетился Антимоньев. — О квартире я уже говорил; что касается профессии, вы можете сами выбрать, что вам по душе. Ну, скажем, антиквар, дантист, антигравитатор…

— Антигравитатор? — заинтересовался Олег. — Это звучит ничего, солидно… А какой там оклад?

— Триста сантимов, — с готовностью откликнулся Антимоньев.

— Мало, — на всякий случай сказал Ямщиков. — Триста пятьдесят.

— Хорошо. Но тогда вы должны будете стать старшим антигравитатором.

— Подумаешь! — пренебрежительно пожал плечами Олег. — Мне приходилось числиться и начальником пожарной охраны.

— Тогда можете сразу получить аванс, — предложил Антимоньев и протянул Ямщикову несколько больших зеленоватых купюр.

Олег нерешительно взял их, посмотрел на свет, помял в руках. Сомнений не оставалось: деньги были настоящие.

— Ничего не понимаю… — пробормотал он и в третий раз грохнул своей правой пяткой по большому пальцу левой ноги.

— Ай! — вскрикнул Антимоньев. — Извините, больше терпеть не могу!

Он с трудом выдернул свою худую длинную ногу из-под Олеговой пятки и принялся её растирать.

— К сожалению, я не знаю, что означает в ваших краях этот жест, когда собеседнику трижды наступают на ногу. Полагаю, что это знак дружелюбия… Надеюсь, вы позволите мне истолковать его как сердечное рукопожатие?

— По… позволю… — растерянно пролепетал Ямщиков.

— Тогда будем считать, что мы договорились! — радостно заключил Антимоньев и что есть мочи, от всей души наступил Олегу на ногу…

 

«Антилопа» меняет тактику

До матча оставалось полчаса. В раздевалке «Антилопы» Антей Антипыч давал последние указания.

— Значит, всё поняли? Главное — забить этой «Атлантиде» на один гол больше, чем пропустим!

— Это на своём-то поле! — скептически покачал головой Бантиков.

— Ты эти разговоры брось! — одёрнул его тренер. — Будешь команду разлагать — в дубль переведу. Тоже мне, Антарктиду открыл! Каждому младенцу известно, что на своём поле играть трудно. А ты вот попробуй в таких условиях не стушеваться и выиграть. Покажи, что у тебя характер есть!

— А зачем обязательно выигрывать? — удивился Ямщиков, натягивая на себя новенькую, с иголочки, форму «Антилопы». — Можно ведь и ничью сделать. На чужом поле будем на выигрыш играть, а дома нам и ничьей хватит.

— Так-то оно так, — согласился Антей Антипыч. — Да противник с этим вряд ли согласится. Зачем ему ничья? Он голы захочет забивать…

— Не позволим! — твёрдо заявил Олег. — Раз такое дело, мы въездную модель применим.

— Что ещё за модель? — заинтересовался тренер. — Никогда не слыхал…

— Неужель не слыхали? — удивился Ямщиков. — Это очень просто. Уйдём все на свою половину поля. Вместе с мячом. Крепость выстроим. Костьми ляжем, но за центральный круг не перейдём! Пусть эта «Атлантида» попробует к нашим воротам пробиться!

— Боюсь, что пробьются, — вздохнул Антей Антипыч. — Наши ребята защищаются слабовато. Опыта у них мало. Даже позицию правильно выбрать не могут.

— Какая там позиция! — небрежно махнул рукой Олег. — Зачем она им нужна! Сыграем «персоналку», и дело с концом!

— «Персоналку»? А… как её играть?

— Ну, как? Скажем, нашу пятёрку приставляем к их пятёрке, шестёрку — к шестёрке… Неужели вам такая игра незнакома?

В комнате воцарилось молчание. Первым нарушил его капитан.

— Пятёрку приставить к пятёрке, а шестёрку — к шестёрке? — задумчиво переспросил он. — Кажется, мне знакома такая игра. Она, по-моему, называется «домино».

— Ну, при чём тут домино? — рассердился Ямщиков. — Это называется «персональная защита»! К каждому их игроку прикрепляем нашего, чтоб он ему играть не давал. Так мы всех игроков разменяем — и забивать будет некому. Понятно?

— А что? В этом что-то есть… — после некоторого раздумья заявил тренер. — Попробовать можно. По крайней мере, счёт будет поменьше… Значит, так… Вы, Ямщиков, возьмите на себя их десятый номер. Он у них самый опасный игрок. Пантилеев нейтрализует семёрку, Бантиков девятку…

Антей Антипыч быстро распределил между игроками новые обязанности, и «Антилопа» выбежала на поле.

После небольшой разминки команды выстроились в центральном круге. Капитаны обменялись рукопожатием и принялись разыгрывать ворота.

— А судья-то где? — громко удивился Олег. — Заснул, что ли где-нибудь под трибуной?

— У нас нет судей, — шепнул ему стоящий рядом Антихонов. — Вон, видите, лозунг?

Ямщиков поднял глаза и увидел укреплённый возле табло огромный транспарант: «Лучший судья — ваша совесть!»

— Вот это да! — хмыкнул Ямщиков. — Во учудили! Да как же это можно — без судьи?

— А для чего нужен судья? — сделал большие глаза Антихонов. — Разве вы не доверяете сопернику?

Олег смерил его взглядом и хотел сказануть что-нибудь эффектное, чтобы осадить этого мальчишку, но не смог найти достойного ответа и, молча сплюнув, повернулся и побежал к своим воротам. Игра началась.

Футболисты «Атлантиды» сразу же пошли в атаку, но встретив столько народу в штрафной площади «Антилопы», опешили. С такой системой защиты им ещё не приходилось встречаться. Помыкавшись в тесноте, они попытались выманить противника на себя, но антилоповцы не поддались на эту уловку и продолжали мужественно отсиживаться на своей половине. Наконец мяч попал к десятому номеру гостей, обладавшему незаурядной техникой. Он прошёл с ним по краю, серией искусных финтов оставил за спиной Ямщикова, потом ещё двух защитников, дошёл до угла штрафной и приготовился уже нанести удар, но в это время сзади его догнал подоспевший Олег и, сделав энергичный подкат, вынес мяч вместе с противником за боковую линию. Полежав несколько минут на гаревой дорожке, нападающий кряхтя поднялся и вопросительно посмотрел на Ямщикова, ожидая извинения. Однако, увидев, что тот никак не реагирует, он недоумённо пожал плечами и, подковыляв к месту, откуда началась траектория его полета, принялся внимательно изучать поле. Наконец он нашел неподалёку какой-то микроскопический бугорок. Лицо его просветлело. Он удовлетворённо кивнул, приветливо помахал Ямщикову рукой и снова включился в игру.

Теперь Олег стал действовать внимательней. Он плотно опекал атлантидовца и старался не отпускать его ни на шаг, но в конце тайма тот всё-таки улучил момент и на скорости проскочил с мячом мимо. Мгновенно сообразив, что догнать его теперь вряд ли удастся, Ямщиков охнул, картинно взмахнул руками и рухнул на землю. Услышав шум за спиной, нападающий оглянулся, побледнел и, забыв про мяч, бросился к Олегу.

— Извините меня! — принялся хлопотать он вокруг закатившего глаза Ямщикова. — Вам плохо? Я сейчас воды принесу. Прошу вас, не сердитесь на меня, пожалуйста. Я, честное слово, не хотел…

Он сбегал за фляжкой, набрал в рот воды и принялся брызгать на пострадавшего. Олег брезгливо поморщился и открыл глаза.

— Ладно уж, чего там, — ворчливо произнес он. — На первый раз прощаю. Только гляди мне, если это повторится!..

— Даю вам слово впредь быть осторожнее, — горячо сказал нападающий, с трудом поднимая Ямщикова с земли и отряхивая с его трусов прилипшие травинки. — Сам не знаю, как это у меня получилось…

Пока они выясняли отношения, капитан «Антилопы» Пантилеев установил неподалёку мяч и приготовился бить штрафной. Он энергично разбежался, занёс ногу для удара, но вдруг остановился как вкопанный.

— Ты чего стал? — удивился Ямщиков. — Муха в глаз попала?

— Нет, просто не имею морального права бить. Вы только посмотрите, где соперники выстроили «стенку»! Они же отошли от мяча метров на пятнадцать!

Услышав эти слова, часть игроков «Антилопы» подбежали к «стенке» и принялись силой придвигать её ближе к мячу. Соперники отчаянно упирались, не желая сделать ни шагу вперёд. Уступать никто не хотел. Минут через десять был наконец достигнут компромисс, однако к этому моменту время первого тайма истекло и игроки в обнимку с соперниками побежали к раздевалке.

…Едва началась вторая половина игры, как десятый номер снова подбежал к Олегу.

— Ну, как вы себя чувствуете? Ничего не болит? Мне очень совестно перед вами за мой поступок.

— Чего? — насторожился Ямщиков. — Какой ещё поступок?!

— Ну, тот самый, помните? Я вас, наверно, очень ушиб?

— А, вон ты о чем! Да, я в перерыве еле отвалялся. Ну да ладно, я не злопамятный. Играй себе, только не носись как угорелый.

— Я постараюсь, — заверил атлантидовец. — Вы не думайте, что я грубиян! Я обычно играю корректно.

— Ну и на здоровье! — сказал Олег и сделал шаг в сторону.

— Но у вас в самом деле ничего не болит?

— Отвяжись ты! — буркнул Ямщиков и засеменил к своим воротам.

Но было поздно. Пока они разговаривали, случилось непоправимое. Один из соперников обвёл зазевавшегося Бантикова, сделал навес в штрафную, и примчавшийся туда на помощь своим отчаявшимся нападающим вратарь «Атлантиды» в высоком прыжке головой послал мяч в ворота «Антилопы».

Трибуны горестно ахнули, но всё же нашли в себе силы для вежливых аплодисментов. Игроки «Антилопы» по традиции бросились целовать удачливых соперников, однако автор гола, с трудом расцепив дружеские объятия повисшего на нём Бантикова, грустно, но твёрдо заявил:

— Не надо меня поздравлять. Не за что. Я был в офсайде!

— Ничего подобного, — возразил Бантиков. — В момент удара я был к воротам ближе. Офсайда не было.

— Нет, был, — стоял на своём соперник. — Мне лучше знать.

— А вот и нет, — поддержал Бантикова вратарь «Антилопы». — Мне было отлично видно. Никакого офсайда. Стопроцентный гол.

— Ты не прав, — возразил прибежавший на помощь партнёру капитан соперников. — Офсайд был. Мяч не засчитываем.

— Какое же вы имеете право не засчитывать, если вы нам забили! — возмутился Бантиков. — Нам не нужно липового очка!

Антилоповцы сгрудились вокруг вратаря противника и принялись выталкивать его из своей штрафной площади.

— Иди к своим воротам. Мы начинаем с центра!

— Не пойду, — решительно покачал головой вратарь. — Не встану в ворота, пока вы не пробьёте свободный.

Вскоре к дискуссии подключились все игроки обеих команд, кроме Ямщикова и ходившего за ним по пятам десятого номера «Атлантиды». Отчаянно жестикулируя, футболисты наскакивали друг на друга, били себя в грудь и тщётно пытались доказать соперникам свою правоту. Наконец Ямщикову это надоело.

— Хватит митинговать! — громко объявил он. — Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы засчитать гол в наши ворота?

Все игроки «Антилопы» дружно взметнули вверх руки.

— Десять… — сосчитал Олег. — Опускайте. Теперь подымите те, кто за офсайд.

На этот раз руки подняли все атлантидовцы, кроме десятки.

— А ты чего не голосуешь? — удивился Ямщиков.

— Я… если можно… воздержусь… Я с вами разговаривал и не видел, к сожалению, что там происходило.

— А-а… Ну, зато я видел. Был чистый офсайд… — и Олег решительно поднял руку.

— Итого, одиннадцать. Гол не засчитывается!

Игроки «Антилопы» пробили свободный, и игра продолжалась. Нездоровая тенденция забивать голы подходила в антимире к концу…

 

Схватка в ночи

К великому неудовольствию Ямщикова, должность старшего антигравитатора, которую он для себя выбрал, заключала в себе функции бригадира грузчиков на базе антисырья. Причем силы гравитации преодолевались здесь в основном методом «раз-два, взяли!». Из техники на базе был лишь старенький автокар, который к тому же мог передвигаться только задним ходом. Автокаром управлял одноклубник Олега Кондратьев, а капитан «Антилопы» Пантилеев и его приятель Бантиков, едва успевшие наскоро пообедать после сегодняшнего матча, с энтузиазмом толкали по двору тяжёлые ящики с антисырьём. Увидев Ямщикова, одноклубники бережно опустили ящики на землю и бросились пожимать ему руку.

— Ну и что за радость? — сухо заметил Олег. — Для того чтоб таскать с места на место эти грязные ящики, не обязательно быть классным футболистом!

— Ну что вы! — застенчиво возразил Кондратьев. — Если бы вы не были известным футболистом, вам ни за что бы не устроиться на эту должность. Специальность антигравитатора у нас самая престижная. Ведь на этой базе антисырья из разных отходов после переработки изготовляют товары широкого потребления.

Ямщиков пожал плечами и почему-то вспомнил, что «там» отходы всякие, или, как здесь говорят, антисырьё, сжигают или запросто сбрасывают в реки, что, как ему показалось, гораздо проще. Однако вслух он не сказал об этом, а спросил:

— Неужели тебе всерьёз нравится это дело?

— Очень! — прочувствованно сказал Кондратьев. — У нас вся молодёжь сюда стремится. Конечно, её можно понять! Кому охота в наше время быть, скажем, киноактёром, писателем или, например, каким-нибудь начальником?! Что за радость протирать штаны за письменным столом да ездить по заграницам?! На это разве что какой-нибудь неудачник согласится… А антигравитатор — это профессия для настоящего мужчины!

Ямщиков хмыкнул и, сославшись на то, что ему надо получить ключи от новой квартиры, исчез с базы, оставив вместо себя за старшего Пантилеева.

…Как и обещал Антимоньев, жильё Олегу предоставили из антикварного фонда. Видимо, поэтому сколько ни крутил Ямщиков ключом в замочной скважине, дверь открываться и не думала. Какой-то прохожий, увидев мучения Ямщикова, остановился и с изумлением уставился на него. Он стоял так минут десять, не произнося ни слова, и наконец не выдержал:

— Простите мою бесцеремонность, вы не скажете, что это вы делаете?

— Что-что! — огрызнулся Олег. — Сам, что ли, не видишь? Дверь отпираю!

— Дверь?! — ещё больше удивился прохожий. — А зачем её отпирать, если она не заперта?

— Не заперта?! — не поверил Ямщиков. — А чего же она тогда не открывается?

— А в этом доме ни одна дверь не открывается, — с готовностью объяснил прохожий. — Они все с самого начала были перекошены. Разве вам не говорили, что этот дом — из антикварного фонда?

— Говорили. Ну и что из этого?

— А то, что относящиеся к этому фонду антиквартиры нельзя трогать руками. Поэтому не советую вам так наваливаться на дверь — она может рухнуть вместе с косяком.

— А как же мне попасть в квартиру? — растерялся Олег.

— Как все, — пожал плечами собеседник, — через окно. Тем более что ваша квартира на первом этаже и вам не придётся взбираться по водосточной трубе.

Ямщиков внимательно поглядел на него, пытаясь понять, не морочит ли этот тип ему голову. Убедившись наконец, что тот не шутит, Олег отошёл от двери и сердито поинтересовался:

— А может, окна в этом сумасшедшем доме тоже не открываются?

— Нет-нет, — заверил его мужчина. — Окна, наоборот, не закрываются. Так что вы легко сможете попасть к себе домой.

Ямщиков вышел на улицу, обогнул угол дома. Окна действительно были нараспашку. Квартира, распахнув объятия, приветствовала своего нового владельца. Олег поплевал на руки, взобрался на подоконник и, спрыгнув внутрь, приступил к осмотру отведённой ему скромной антикварной обители.

Комната была обставлена просто, но со вкусом. Больше всего Ямщикова заинтересовал диван, широкий и зелёный, как штрафная площадка. И такой же жёсткий. Это выяснилось, когда Олег с размаху сел на него. Диван громко крякнул и, набирая скорость, поехал вдоль стены. Волосы зашевелились на голове у Ямщикова. Он на полном ходу спрыгнул на пол и завороженно смотрел, как диван самостоятельно, без седока, добрался до окна и, вздрогнув, остановился. Только теперь Олег заметил, что пол возле окна был значительно ниже, чем у противоположной стены, так что оставалось только удивляться, почему диван не съехал под откос ещё раньше, при прежнем владельце.

Скользя на натёртом паркете, Ямщиков поднялся по нему в гору и прошел в кухню. Слегка взволнованный увиденным, Олег открыл кран с холодной водой и подставил под него разгорячённый лоб. Когда он понял, что этого делать не следовало, было уже поздно. Из крана мощной струёй хлынул кипяток. Ямщикову пришлось бы совсем плохо, но в тот же миг чья-то уверенная рука решительно завернула кран и знакомый голос взволнованно произнёс:

— Осторожно! Какое отчаянное безрассудство! Разве можно так легкомысленно обращаться с бытовыми приборами? Вы пренебрегаете техникой безопасности!

Олег повернулся и увидел того самого прохожего, который столь любезно ознакомил его со спецификой антикварного жилого фонда.

— Вы что тут делаете? — подозрительно прищурился Ямщиков. — Как вы сюда попали?

— Как все, — пожал плечами гость. — Видите ли, я из жилищной конторы, пришёл к вам по поводу квартплаты.

— Ещё чего не хватало! — возмутился Олег. — Какая может быть квартплата, когда я и въехать-то толком не успел. Наоборот, чуть не выехал на этом дурацком диване!

— Квартплату у нас принято вносить вперёд, — твёрдо возразил пришелец.

— Да у меня ещё и денег нет! — беззастенчиво соврал Ямщиков. — Получка только через две недели будет.

— Об этом не беспокойтесь, — великодушно сказал гость. — Деньги вам не понадобятся. Я вам дам без сдачи.

— Что… что дадите? — не понял Олег.

— Как что? Квартплату. Неужели вы не в курсе? За жильё из антикварного фонда мы сами выплачиваем жильцам квартплату. Нам её перечисляют строители, которые возвели эти дома. Мы стараемся вносить квартиросъёмщикам деньги вперёд, а то, сами понимаете, всякое может случиться. Я вчера одному жильцу не успел заплатить, а он сегодня ногу о паркет сломал. Теперь ищи его по всем больницам… Так что вы уж не взыщите!

Он отсчитал опешившему Ямщикову несколько купюр, добавил мелочи и, пожелав всяческих успехов, исчез в окне.

…Утомлённый событиями дня, спать Олег лег рано. Решив больше не иметь никаких дел с диваном, Ямщиков облюбовал для отдыха могучую полированную кровать, рассчитанную, по-видимому, на две семьи. Помня уроки прошлого, он опустился на неё робко и нежно, словно стрекоза на одуванчик. Кровать лязгнула зубами, но осталась на месте. Тогда он несмело вытянулся на ней во весь рост, укрылся одеялом и осторожно, соблюдая все правила техники безопасности, закрыл глаза…

Среди ночи Олег проснулся от какого-то неясного шума. Жалобно звякнуло стекло, потом ещё раз. Тихо заскрипела рама. Ямщиков испуганно открыл глаза и всмотрелся в темноту. Над подоконником показалась какая-то тень, потом исчезла. Кто-то тихо, но вежливо выругался, ему ответили, и снова мелькнула тень. Сомнений быть не могло: в квартиру пытались проникнуть злоумышленники.

Первой мыслью Олега было броситься бежать. Он уже потянулся было за носками, но в этот момент вспомнил, что все пути для побега отрезаны: дверь не открывалась, а в окне зловеще маячила чья-то преступная голова.

«Что делать?! — билась в мозгу судорожная мысль. — И как эти жулики узнали, что я квартплату получил?! Ладно бы уж только деньги взяли, а то ведь ещё убьют, мерзавцы, ни за грош!»

Ямщиков инстинктивно вжался в кровать, но она в ответ не проявила ни малейшего великодушия и так недовольно, хрипло заворчала, что Олег в панике соскочил с неё и заметался по комнате, ища куда бы спрятаться. Медлить было нельзя. Один из злоумышленников уже взобрался на подоконник и, сидя на корточках, протягивал руку второму. Всё решали минуты. Ямщиков подбежал к дивану, слегка отодвинул его от стены и, юркнув в образовавшийся просвет, затаил дыхание.

Тем временем грабители неловко спрыгнули в комнату и принялись шарить по углам.

— Куда же он подевался? — шёпотом спросил один. — Кровать пустая…

— На диване тоже нету, — недоуменно отозвался второй. — Я же говорил тебе, надо было прийти пораньше!

— Раньше никак не мог! Ты же знаешь, я в операции участвовал.

— Как будто твои ребята без тебя не могли там управиться!

— Не могли. Никак не могли. Операция очень сложная была.

Пока незваные гости шарили по квартире, Ямщиков лежал за диваном и пытался потихоньку смахнуть с носа прилипшую паутину.

«Только бы не чихнуть, — мысленно заклинал он себя. — Только бы не чихнуть…»

— Надо в ванной посмотреть, — снова подал голос первый грабитель. — Может, он там?

Натыкаясь в темноте на мебель, он на ощупь выбрался из комнаты и направился к совмещённому санузлу. Олег замер. Под ванной у него была спрятана самая заветная вещь, которая только и связывала его последней тоненькой ниточкой с тем далёким, когда-то родным ему миром. И вот теперь грабитель покушался на самое дорогое, что было у Ямщикова.

Неожиданно из санузла послышался звон, и в тишине что-то жалобно забулькало.

— Что ж ты наделал, гад! — вскипел Олег. — Ты же мне последнюю водку разбил! Жулик проклятый!

Забыв об опасности, он одним яростным прыжком выскочил из-за дивана и, словно раненая пантера, бросился на грабителя. Тот испуганно отпрянул и, таща на плечах повисшего на нём Ямщикова, кинулся искать защиты у напарника. Тем временем второй грабитель, услышав шум, нашарил на стене выключатель и зажёг свет.

— Добрый вечер, — извиняющимся голосом произнёс он. — Вы меня не узнали? Я тот самый десятый номер команды «Атлантида», который в сегодняшнем матче нанёс вам травму. Пожалуйста, извините нас за столь поздний визит, но я… я никак не мог уснуть сегодня. Я причинил вам боль. Я видел, вы так страдали…

— Чего-о?.. — изумлённо протянул Олег. — Кто страдал?!

— Вы, — кротко пояснил ночной посетитель. — Вы страдали из-за моей неловкости. Но поверьте, это получилось случайно. Я так боялся… боялся: вдруг у вас вывих или перелом? Я привёл к вам своего приятеля. Он очень опытный врач, и он любезно согласился осмотреть вашу ногу. Скажите… скажите честно: вы больше не сердитесь на меня? Мне это очень важно знать…

— Пошёл ты… — задохнулся от возмущения Олег, — пошёл ты со своим приятелем к чёртовой тёще! Ты… ты… — он хотел добавить что-то очень выразительное, но тут силы оставили его, колени сами собой подогнулись и, закрыв глаза, Ямщиков медленно опустился на штрафную площадку ставшего ему родным зелёного дивана.

 

Конец одиночества

Прошло три недели. Авторитет Ямщикова в местном футболе рос, результативность команд падала. В очередном матче «Антилопа» встречалась с командой «Антибиотик». На установке Антей Антипыч был краток и откровенен.

— Команда у них, сами знаете, слабоватая, но бдительности терять нельзя. Особенно надо опасаться их седьмого номера, Антиресова. Он у них лучший бомбардир. Активный игрок! Хорошо бы его разменять на кого-нибудь…

Тренер обвёл глазами команду, и взгляд его остановился на Ямщикове.

— Возьми его на себя. Твоя задача — выключить его из игры. Пускай сам не сыграешь, но и ему не дашь. Чтоб он у тебя шагу не мог ступить. Да что мне тебя учить, сам всё знаешь… Ну, а теперь — все на поле! Соперник уже ждёт.

…Едва начался матч, Олег подбежал к Антиресову и встал так близко от него, что даже в очереди за пивом в родном мире Ямщикова расстояние между людьми бывало больше.

— Добрый день, — вежливо сказал Антиресов. — Как хорошо, что вы сами явились. А я только собирался бежать за вами.

— Чего это я тебе понадобился? — удивился Олег.

— Установка такая! — развёл руками соперник. — Согласно последним тактическим веяниям, мне поручили вас опекать по всему полю.

— Да что ты? — обрадовался Ямщиков. — Значит, ты от меня не отойдёшь?

— Ни на шаг! — подтвердил Антиресов. — И не надейтесь. А вы, наверно, рассчитывали нам гол забить? Сразу вас предупреждаю: только через мой труп.

— Во чудак! — пожал плечами Олег. — Да зачем мне забивать? У меня и задания-то такого не было. Не, ты не думай, я к тебе со всей душой, без всякой задней мысли. Мне просто надо тебя нейтрализовать.

— А, это другое дело! — облегчённо вздохнул противник. — Значит, уважает меня ваш тренер?

— Если б не уважал, не приставлял бы к тебе персонального сторожа. А ты меня уважаешь?

— Конечно, ещё бы! Я вас очень ува… Извините, мне пас дали. Побегу!

— Какой смысл? — возразил Ямщиков. — Всё равно я помешаю тебе как следует его принять. В лучшем случае уйдёт мяч на аут.

— А если я сделаю рывок?

— У меня скорость, как у трамвая! — предупредил Олег. — Я тебе не уступлю. В крайнем случае, наступлю. Нечаянно, конечно.

— М-да… — заколебался Антиресов, — действительно… Но пас же мне адресовали. Как-то неудобно игнорировать.

— Сделай вид, что не заметил, — посоветовал Ямщиков. — И потом, какую тебе установку дали: за мячом бегать или за мной?

— За вами.

— Ну и плюнь на мяч! Представь себе, что я побежал в другую сторону.

— Гм… Тогда… В таком случае я вас попрошу: сделайте хоть несколько шагов, чтобы у меня было алиби…

Олег слегка сместился к центру. Соперник последовал за ним.

— Так вы считаете, что нам лучше всего стоять здесь и ни во что не вмешиваться?

— Факт! Ты ведь, надеюсь, не хочешь прослыть нарушителем игровой дисциплины?

— Нет, конечно.

— Ну так стой рядом со мной и будем выключать друг друга. Кстати, можешь называть меня на «ты». Чего нам считаться? Одно дело делаем…

Они помолчали.

— А ты хороший парень, — после паузы сказал Антиресов. — Рассудительный и неглупый…

— Ещё бы! — хмыкнул Ямщиков. — Старшим антигравитатором кого попало не назначат!

— Да, это верно, — согласился соперник. — У меня брат давно мечтает антигравитатором стать, да ничего не получается. Претендентов слишком много.

— Пусть зайдёт как-нибудь, — покровительственно заметил Олег. — Постараюсь помочь…

— Правда? — обрадовался Антиресов. — Вот спасибо! А вы… а ты приходи ко мне в субботу в гости! Посидим, повеселимся…

— А девочки будут?

— Конечно!

— Ну, тогда замётано.

Постепенно разговор приобретал всё более оживлённый характер. Вскоре Ямщиков и его новый приятель так увлеклись, что перестали обращать на игру всякое внимание. Однако минут через двадцать темы начали иссякать.

— Скучно! — зевнул Антиресов. — Не знаешь, чем и заняться…

— Может, в «балду« сыграем? — предложил Олег.

— А я не умею.

— Ерунда! Я тебя научу. Называй какую-нибудь букву…

Сражение в «балду» было в самом разгаре, когда на голову Антиресова неожиданно опустился мяч.

— Тьфу ты! — выругался он. — Вот досада! Нужное слово из головы выбили. Разве можно заниматься интеллектуальными играми в таких условиях?

— Да, то и дело отвлекают! — поморщился Олег.

— А знаешь, что? — задумчиво сказал Антиресов. — Что мы здесь как пни торчим? Кому это нужно? Пойдём лучше в раздевалку, доиграем!

— А не будет это нарушением дисциплины? — недоверчиво спросил Ямщиков.

— Какое же это нарушение? — удивился соперник. — Тренеры же решили нас разменять друг на друга. Решили или нет?

— Ну, решили… Так что из того?

— Ну, вот мы друг друга из игры и выключим. Пошли, пошли, не будь формалистом!

И, не слушая возражений, он дружески обнял Олега за плечи и увлёк в раздевалку. Игра продолжалась.

Олег Ямщиков не был больше одинок в антимире. У него появились здесь друзья и единомышленники…

 

Ограбление века

Новый приятель Ямщикова жил в пригороде. То и дело сверяясь с бумажкой, на которой был написан адрес, Олег долго плутал по незнакомым улицам, пока наконец не вышел к большому неосвещённому скверу.

«Про сквер мне Антиресов говорил, — вспомнил он. — Сразу за сквером должна быть парикмахерская, а потом его дом…»

Ямщиков сунул бумажку в карман и свернул в безлюдную тёмную аллею. Неожиданно от дерева отделилась высокая тощая фигура и загородила ему дорогу.

— Простите, у вас закурить не найдётся? — с нехорошей ухмылкой поинтересовалась фигура.

Олег сделал шаг назад и нерешительно оглянулся. Однако отступать было уже поздно: из кустов выходили ещё четверо. Они окружили Ямщикова плотным кольцом и принялись молча ждать развития событий.

Поняв, что достойно ретироваться не удастся, Олег решил быть предельно корректным. Он сунул руку во внутренний карман пиджака и извлёк оттуда пачку «Явы», которую ещё в том далёком нормальном мире всегда держал при себе для представительства.

— Вот, угощайтесь… Как говорится, чем богаты…

Высокий взял у него пачку, посветил на неё фонариком и, брезгливо поморщившись, выбросил в кусты.

— Что же ты меня угощаешь такой гадостью? Ты разве не знаешь, что они без антиникотина?! Хочешь меня на тот свет отправить?..

— Вот мерзавец! — рассвирепел широкоплечий приземистый тип в тельняшке и зелёной шляпе. — Таких наказывать надо! Врежь ему как следует, Антипат!

— Погоди, Антипат! — осадил его высокий. — Не горячись раньше времени. Может, мы с ним по-хорошему договоримся… Слушай, ты, отравитель! — обратился он к Ямщикову. — Деньги у тебя есть?!

Олег побледнел и сдавленным голосом пробормотал, инстинктивно втягивая голову в плечи:

— Не захватил, к сожалению…

— Ну, вот и отлично! — обрадовался Антипат. — На, держи! — Он достал из-за пазухи толстую пачку денег и протянул её Ямщикову. — Держи, тебе говорят! Да поторапливайся, а то сейчас схлопочешь!

Увидев, что жертва плохо соображает, чего от неё хотят, Антипат рванул на себя пиджак Ямщикова, небрежно запихал деньги в карман и застегнул его английской булавкой. Затем критически оглядел Олега с ног до головы и остался недоволен.

— А почему на тебе плаща нет?!

— Так ведь жарко!

— Я тебе дам, жарко! На-ка вот, надень! — Он снял с себя какой-то длинный балахон и напялил на Ямщикова. — Вот, носи на здоровье! Импортный! В магазине такой не достанешь!

Пока Антипат любовался делом своих рук, два его сподвижника молча и яростно напяливали на запястье Олега две пары наручных часов, а мордастый ловко подвязал Ямщикову на шею ярко-оранжевый галстук с изображённой на нём полуодетой негритянкой.

Покончив со всеми хлопотами, налётчики на прощанье дали Олегу пару подзатыльников и, велев не поднимать шума, исчезли так же внезапно, как и появились. А изумлённый Ямщиков ещё долго стоял в раздумье, не зная, что ему предпринять. Потом он вытащил из кармана деньги, тщательно пересчитал их, вздохнул и, пожав плечами, отправился в гости.

 

Человек красивой души

Антиресов встретил Олега в фартуке.

— Наконец-то! — обрадовался он. — Ты чего так долго? А я тут, понимаешь, хозяйством занимаюсь. Да раздевайся, чего стоишь!

Ямщиков трясущимися пальцами попытался расстегнуть подаренный ему плащ, но от волнения никак не мог найти пуговицы. Хозяин наконец заметил его состояние.

— Да что это с тобой? На тебе лица нет! И одет ты как-то странно…

— Я… на меня какие-то злоумышленники напали, — сбивчиво произнёс Олег. — Ну и вот, одели… с головы до ног… Я сопротивлялся, двоих чуть не убил. Но их там пятеро было. Силой заставили…

— Да что ты! — побледнел Антиресов. — Вот негодяи! Я давно слышал, что у нас тут шайка орудует, но как-то не верил… И что же… что же они с тобой сделали? Издевались, наверно?!

— Ага… Денег кучу надавали. И вот, часы ещё…

— Ну и подлецы! — покачал головой хозяин. — У них это любимое занятие — оскорбить человека подачкой! Унизить деньгами его достоинство… Деньги ты уже, конечно, выбросил?

— Конечно, — не моргнув глазом, соврал Ямщиков. — Как только они разбежались, я деньги тут же в урну сунул. Да ещё плюнул сверху!

— Вот это правильно! — одобрительно кивнул Антиресов. — А эти тряпки мы сейчас в мусоропровод спустим.

Он решительно сорвал с Олега импортный плащ и вместе с галстуком бросил в ведро. Туда же он хотел отправить и две пары часов, но Ямщиков воспротивился.

— Нет, часы пока оставь. Я на обратном пути брошу их этой шпане прямо в лицо!

Антиресов с уважением взглянул на него и, ничего не говоря, крепко пожал руку.

— Слушай, — задумчиво произнёс Олег. — Я тут человек новый и никак в толк не возьму: для чего им надо было меня одевать?

— А! — со злостью махнул рукой хозяин. — Ничтожные личности! Жульё! В основном это недобросовестные торговые работники. Понимаешь, импортную одежду никто не хочет покупать. Так они, вместо того чтобы улучшить рекламу, проводить беседы с покупателями, убеждать их, вместо всего этого они пошли по скользкому пути: подкарауливают людей в укромных местах и натягивают на них силком импортные вещи! Конечно, милиция борется с этим, но пока недостаточно.

— Поня-ятно… — кивнул Ямщиков. — С барахлишком всё ясно. Вот только насчет денег до меня не доходит. Деньги-то они мне зачем сунули?

— Так они ведь понимают: кто же будет бесплатно в этой импортной дряни ходить? Вот и суют вроде как взятку. Если человек деньги у них взял, он себя как бы обязанным будет чувствовать. Придётся ему эти вещи носить, служить ходячей рекламой. У этих деляг тонкий расчёт!.. Ну ладно. Постарайся забыть. Да проходи ты, чего у двери стоишь! Проходи, не стесняйся, а я тут пока по хозяйству хлопоты закончу…

Немного отдышавшись, Олег прошёл в комнату и осмотрелся. В переднем углу красовался уставленный закусками стол. Из приёмника тихо лилась музыка. Зажжённые свечи создавали уютный полумрак.

— А где же девочки? — недовольно поинтересовался Ямщиков.

— В ванне, — донесся издалека голос хозяина. — Я их купаю. Хочешь посмотреть?

Олег устремился в ванну и увидел там двух девочек года по четыре от роду, которым Антиресов заботливо намыливал голову.

— Сейчас я их выкупаю и спать уложу, — повернулся он к гостю. — А потом мы с тобой за стол сядем. Ты там подожди пока полчасика, журналы посмотри, можешь телевизор включить…

— Так ты что… Ты женат, значит? — разочарованно спросил Олег.

— Ага. Уже пять лет. Душа в душу живём!

— А где же сейчас твоя… половина?

— Как всегда. В преферанс играет у соседки. Теперь часа в три вернётся…

— Ну да?! И часто это она у тебя так?

— Два раза в неделю. Иногда три. Они с приятельницами жить без этой пульки не могут!

— Так это, выходит, всё хозяйство ты один тянешь? А от неё помощи кот наплакал?

— Что с неё взять? — развёл руками Антиресов. — Женщина… Да, кстати! Ты ведь, кажется, не женат? Может, тебя с кем-нибудь познакомить, а? Ты не стесняйся, у жены подруг много…

— Н-нет… — задумчиво сказал Ямщиков. — Лучше, пожалуй, не надо… Я с детства этот… как его… женоненавистник!

В это время в дверь неожиданно позвонили.

— К-кто это? — испуганно спросил Олег. — Может быть, опять они… Дай-ка я на всякий случай плащ из ведра достану…

— Не бойся, — похлопал его по плечу хозяин. — По квартирам хулиганы не ходят. Это, скорей всего, наш старший тренер. Он меня попросил с тобой его познакомить…

Антиресов открыл дверь и впустил высокого, как давление гипертоника, интеллигентного мужчину.

— Антипирин Анатольевич! — представился вошедший и дружески протянул Олегу узкую ладонь. — Прошу любить и жаловать! А вы, значит, и есть тот самый знаменитый Ямщиков? Наслышан, наслышан о вас… Ну, что ж мы стоим? Давайте пройдём в комнату, у меня к вам серьёзный разговор имеется…

Он провёл Олега к дивану, сам сел в кресло напротив и с места в карьер предложил:

— Не хотите ли вы, голубчик, перейти в нашу команду?

Ямщиков поперхнулся от неожиданности, но марки не уронил и с достоинством поинтересовался:

— А какие будут ваши условия?

— О, условия прекрасные! — обрадовался Антипирин Анатольевич. — Поймите меня правильно, я не хочу сказать ничего плохого о вашей «Антилопе», но у нас, в «Антибиотике», условия намного лучше! Во-первых, у нас гораздо богаче библиотека. Во-вторых, при нашей команде организованы курсы антильского языка. В-третьих, мы гораздо чаще ходим в театры, проводим диспуты, встречи с интересными людьми…

— И это всё? — спросил Олег. — А где же главное?

— Ах да! — хлопнул себя по лбу тренер. — Главное-то я и забыл! У нас ведь на голову выше поставлена лекционная работа!

— Ну вот что, батя! — с чувством сказал Ямщиков. — Я человек образованный, ваши лекции для меня — это позавчерашний день. Поэтому давай так договоримся: дадите машину — перехожу в ваш «Антибиотик». Не дадите — тогда не взыщи. Мне и в «Антилопе» неплохо. Как-никак я у них там старший антитравитатор!

— Гм, машину… — стушевался Антипирин Анатольевич. — Насчет машины я не уверен…

— Ну, не уверен, тогда и говорить нечего!

— Но я… я попробую поговорить с кем нужно…

— Попробуй, попробуй. А пока что отложим этот разговор.

— А может, вы сначала к нам перейдёте, а потом мы решим вопрос с машиной, а? Так сказать, в рабочем порядке…

— На это не рассчитывай! — отрезал Олег. — Пока машины не будет, разговаривать не о чем!

— Ладно! — решился наконец тренер. — Будет вам машина! В лепёшку разобьюсь, но достану! Только к нам вы перейдёте прямо на этой неделе!

— Вот это деловой разговор! — одобрил Ямщиков. — Значит, решено и подписано! А теперь это дело надо обмыть! А то я уже целых три недели в рот не брал!

— Как это — обмыть? — не понял Антипирин Анатольевич.

— Водочкой, батя! Водочкой! — усмехнулся Олег. — Как она у вас там называется? Антиповка какая-нибудь?

— Антабусовка, — хмуро сказал тренер. — Только стоит ли обмывать? Ведь это же всё-таки нарушение режима…

— Никто не узнает! — махнул рукой Ямщиков. — И потом, я же пока не в твоей команде числюсь. Тебе же самому приятно будет, что в какой-то там «Антилопе» игроки режим нарушают! Так что доставай, батя, бутылочку — и к делу…

— А где её взять? — растерянно спросил Антипирин Анатольевич. — Антабусовку у нас только до одиннадцати утра отпускают…

— Это ничего! — успокоил Олег. — Можно достать у таксиста.

— У таксиста?! — вытаращил глаза тренер. — Таксисты антабусовку не продают!

— Извини, батя, не могу поверить, — возразил Олег. — Жди меня здесь.

Он накинул на плечи пиджак и весело застучал каблуками по лестнице…

Ямщиков вернулся через полчаса и вытащил из карманов три пол-литровые бутылки. На лице его лежала печать задумчивости.

— Вот чудак… — бормотал он себе под нос. — Ну и чудак этот таксист! Это ж надо — отдать водку за полцены! «Что вы, что вы, — говорит, — она же тёплая да ещё в машине целый день болталась, растряслась вся…» С ума сойти! Нет, что он всё-таки имел в виду?.. Может, тоже унизить меня хотел?

Однако вид накрытого стола немедленно заставил Олега забыть свои сомнения. Он потёр руки, откупорил бутылку зубами и наполнил стаканы…

Вкус у антабусовки оказался знакомым, но на организм она подействовала как-то странно. Вместо приятного опьянения Ямщиковым вдруг овладело острое недовольство собой. Пробудившаяся совесть, словно изжога, начала жечь грудь. По всему телу энергично разливалось благородство.

— Вот что, батя! — рубанул рукой воздух Олег. — Не надо мне машины! Я так, даром к вам перейду!

— О чём ты говоришь! — возмутился Антипирин Анатольевич. — Разве я это допущу? Через три дня будет у тебя машина!

— А я говорю, не надо!

— Нет, надо! — упорствовал тренер. — Раз я сказал, что дадим тебе машину, значит, дадим!

— Я подарю её детсаду! — заявил Ямщиков.

— Это очень благородно! — согласился Антипирин Анатольевич и, помолчав, добавил: — Слушай, а может, тебе к нам не переходить? «Антилопа» такая хорошая команда! А у нас, честно говоря, играть-то некому! Загубишь ты у нас свой талант! Не переходи — и всё тут!

— Нет, раз я обещал, то перейду! Но перейду с тем условием, чтобы вы наладили у них, в «Антилопе», лекционную работу. Иначе вы не наладите, я знаю. Всё некогда будет…

— Решено! — кивнул тренер. — Ты человек красивой души! Жаль только, что имя у тебя сложное, никак его не запомнишь… Слушай, можно я тебя буду называть просто Антиох?

— Валяй, батя, раз тебе так приятнее.

— У тебя большое сердце, Антиох! Мы выделим тебе целый дом с гаражом и сараем!

— Я буду жить в сарае, — скромно сказал Олег. — И не будем больше об этом. Давай лучше поговорим о чём-нибудь возвышенном…

Разговор по душам продолжался. Последнее, что запомнил Ямщиков в этот вечер, была толстая пачка денег и две пары часов, которые он брезгливо вытащил из кармана и с презрением бросил в форточку…

 

Двойная погоня

Ночь была чёрная, как душа негодяя. Часы показывали без десяти три. Ямщиков в последний раз оглядел свою комнату, где прошёл целый месяц его жизни. Кажется, всё в порядке, ничего не забыто. Краны он завернул, газ выключил, квартплату получил за месяц вперёд. Больше ничто его не задерживало. Олег подхватил уложенный ещё с вечера чемодан и выпрыгнул в окно.

В целях конспирации машина должна была ждать на соседней улице. Ямщиков осторожно огляделся и, не заметив ничего подозрительного, взвалил чемодан на плечо и заспешил к условленному месту. До цели оставалось уже совсем недалеко, когда из неосвещённого подъезда выскочил какой-то лысый тип и с воплем метнулся ему наперерез. В одной руке он держал карандаш и несколько листков бумаги, в другой — домашние тапочки. Одет он был легко: единственный его наряд составляли длинные, до колен, сиреневые трусы, которые он на бегу придерживал локтем.

В Олеге вскипела неподдельная ярость. Не говоря ни слова, он приблизился к незнакомцу, развернулся и бросился бежать.

«И куда только милиция смотрит! — раздражённо думал Ямщиков на бегу, стараясь, чтобы чемодан на его плече не слишком наезжал на голову. — Хулиганов, как мух, развелось, и никому дела нет! Если только мне сегодня удастся удрать, запишусь в народную дружину…»

Тем временем лысый, набирая скорость, бросился за ним.

— Эй, стойте, куда вы! Стой, тебе говорят! Остановись!

— Сейчас, как же! — язвительно буркнул Олег. — Так я тебе и остановился, держи карман!

Почувствовав, что человек в трусах его догоняет, Ямщиков сбросил в кусты чемодан и помчался налегке. Теперь он вырвался вперёд метров на тридцать. Однако преследователь, увидев, что ситуация изменилась не в его пользу, отшвырнул тапочки и понёсся за Олегом с одними лишь письменными принадлежностями в руках. Расстояние снова сократилось до минимума.

«Вот чёрт непричёсанный! — неприязненно подумал Ямщиков. — Только этого ещё недоставало! Сейчас он мне импортную бумагу будет навязывать!»

От этой мысли в нём проснулась такая злость, что он обернулся на бегу и крикнул прямо в лицо своему преследователю:

— Бросьте бумагу! Не смейте унижать подачками моё человеческое достоинство!

Это было его роковой ошибкой. Преследователь воспользовался секундной заминкой, резким прыжком настиг Ямщикова и ухватил его за пиджак. Поняв, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, Олег остановился и на всякий случай по-солдатски вытянулся во фронт.

— Эврика! — заорал незнакомец в самое ухо Ямщикова. — Эврика!

— Очень приятно! — вежливо протянул руку Олег. — Ямщиков! Сердечно рад познакомиться. В торговой сети служите?

— Я?! — удивился человек в трусах. — С чего вы взяли?! Я учёный, автор многих выдающихся изобретений. Может, слышали такую фамилию — Антимухин?

— Много раз! — не раздумывая, соврал Ямщиков. — Над чем сейчас работаете?

— Можете меня поздравить, молодой человек! — торжественным голосом произнес Антимухин. — Я только что сделал величайшее закрытие нашей эпохи, о котором должен немедленно сообщить людям! Еле догнал вас! Вы будете первым, кто узнает об этом. Знайте, что я полчаса назад закрыл закон Архимеда! Помните, тот самый — о теле, погружённом в жидкость?

— Помню, помню, — быстро согласился Олег. — Душевно поздравляю! Долго работали над своим… э-э… закрытием?

— Совсем нет! — торжествующе воскликнул изобретатель. — Это пришло неожиданно, как озарение! Я мылся в ванне, намылил спину — и вдруг меня осенило! Ведь этот закон совершенно не нужен! Он морально устарел, не созвучен эпохе! Вот здесь у меня неопровержимые доказательства! — Он потряс в воздухе бумажными листками, густо испещрёнными записями.

— Если хотите, можете ознакомиться! Как всё гениальное, это очень просто.

— Извините, сейчас не могу, — возразил приободрившийся Ямщиков, который наконец понял, что унижать подачками его сегодня не будут. — Как-нибудь в другой раз. Сегодня очень спешу!

— Жаль! — искренне огорчился Антимухин. — Тогда заходите завтра. Я буду вас ждать и всё подробно объясню. Вы увидите, какое это замечательное закрытие! Придёте?

— Обязательно, — кивнул Олег и снова пожал изобретателю мокрую руку. — Физкульт-привет!

— Одну минуточку! — остановил его изобретатель. — Я же не оставил вам адреса!

Он оторвал клочок бумаги, нацарапал на нём несколько слов и сунул в карман Олегу.

— Вот. Можете прийти с друзьями. Им будет интересно.

— Мы придём всей командой! — пообещал Ямщиков и, брезгливо вытерев руку о полу пиджака, отправился на поиски своего чемодана.

…Через десять минут Олег уже подходил к условленному месту. Машина ждала его с включенным мотором и погашенными фарами. Ямщиков устало плюхнулся на заднее сиденье, захлопнул дверцу и нервно сказал:

— Гони, шеф!

Автомобиль взревел и рванулся с места. Но не успел он проехать и двухсот метров, как откуда-то из-за угла вынырнул большой черный лимузин с фигуркой антилопы на радиаторе. Лимузин лихо развернулся и, словно голодная пантера, стремительно понёсся за ускользающей добычей.

— Быстрей, шеф, быстрей! — ёрзая на сиденье, нервничал Ямщиков. — Если они нас догонят, всё пропало! Добром «Антилопа» меня не отпустит…

Они промчались под «кирпичом», свернули направо и проходными дворами выехали на кривую тёмную улицу. Но лимузин уже поджидал их там, развернувшись поперёк мостовой. Они дали задний ход, проехали через сквер, снеся гипсовую статую мальчика без горна, и принялись петлять по закоулкам. Однако лимузин, мгновенно сориентировавшись, промчался по параллельной аллее, опрокинул статую мальчика без барабана и снова настиг беглецов.

Через полчаса всё было кончено. Несмотря на все ухищрения преследуемых, лимузин загнал их в тупик и прижался к машине боком, намереваясь взять её на абордаж. Олег закрыл глаза, сполз под сиденье и приготовился к самому худшему.

Через несколько секунд дверца открылась, и радостный голос Бантикова возвестил:

— Ребята, сюда! Он здесь!

Сильные руки подняли Ямщикова, бережно стряхнули с него прилипший мусор и поставили на тротуар.

— Что ж ты, чудак-человек, нам ничего не сказал! — покачал головой Пантилеев. — Ох, погубит тебя твоя скромность! Мы в самый последний момент узнали, еле успели вас догнать…

Он открыл портфель и вытащил оттуда объёмистый свёрток:

— На вот, пирожки тебе на дорогу. Жена Антея Антипыча пекла. Ты уж извини, они подгорели немножко. Всё ведь в спешке делали. Не знали даже, какие ты больше любишь: с рисом или с капустой. На всякий случай и тех, и других положили…

— А вот тут огурчики малосольные, — протянул трёхлитровый баллон Кондратьев. — Всей командой солили…

— Погоди ты с огурчиками! — перебил Бантиков. — А то главное забудем. Держи, Олег…

Он протянул Ямщикову перевязанный розовой ленточкой пакет.

— Мы тут с ребятами посовещались и решили подарить тебе комплект формы нашей «Антилопы». А то когда-то тебе в «Антибиотике» выдадут! Или вдруг у них не найдётся нужного размера… Всякое может случиться. Так ты первое время нашу поноси, пока всё что нужно подготовят.

— Там за тобой инвентарь кое-какой числится, — сказал капитан. — Так ты не думай об этом, езжай спокойно. Я его на себя переписал…

Ямщиков долго стоял молча, уставясь на свёртки неподвижным взглядом. Наконец в носу у него защекотало. Он открыл рот, намереваясь что-то сказать, но в этот миг, заглушая дебаты мелодичным тарахтеньем, к нему подлетел мотоцикл, и запыленный Антей Антипыч, сняв шлем и достав из него сложенную вчетверо бумажку, протянул её Олегу:

— Вот спрячь подальше. Это ходатайство от нашей команды в федерацию футбола, чтобы они тебе разрешили за «Антибиотик» играть. Мы тут упираем на то, что у них там воспитательная работа лучше поставлена, и твой талант там полней раскроется…

Он вытер платком вспотевший лоб и удовлетворённо улыбнулся:

— Уф, еле успел у Антимоньева печать поставить. Пришлось его с постели поднимать… Ну, не будем больше тебя задерживать. Езжай скорей. Там ждут тебя твои новые товарищи!

И он нежно, по-отцовски троекратно облобызал Олега.

 

Ямщиков осваивает гекзаметр

В команде «Антибиотик» все были студентами. Человек десять учились в медицинском, остальные изучали античное искусство. После того как Ямщиков гордо отверг услуги нанёсшего ему ночной визит врача, — о медицине он не желал и слышать, — пришлось посвятить себя античности. К глубокому удовлетворению Олега, изучать её оказалось значительно проще, чем он думал. Ему выдали на дом магнитофон с кассетами и попросили перед тем, как он ляжет спать, поставить одну из кассет и оставить магнитофон включенным. К утру содержание кассеты намертво застревало в голове. Этот метод назывался гипнопедией и давал в антимире очень неплохие результаты.

После трёх ночей Ямщиков почувствовал в голове какую-то холодноватую тяжесть. Почему-то хотелось опохмелиться, хотя абсолютно никаких оснований для этого не было. Помаявшись с полчаса, Олег надел галстук и пошёл к Антипирину Анатольевичу.

У тренера было подавленное настроение. Увидев Ямщикова, он усадил его в кресло и принялся жаловаться на судьбу:

— Плохо мне, Антиох! Очень плохо! Просто места себе не нахожу. Понимаешь, завтра у нас самый главный матч сезона. Завтра должно решиться: займём мы опять последнее место или поднимемся на две ступеньки выше. И надо ж такому быть: именно в этот момент у нашего лучшего нападающего, у нашей, можно сказать, надежды — Антиресова — случился приступ «звёздной болезни».

— Ну да?! — не поверил Олег. — У этого скромняги — и вдруг «звёздная болезнь»?

— Именно что скромняга! — согласился тренер. — Приходит позавчера ко мне и заявляет, что у него слабая техника и что он недостоин выступать в основном составе!

— Во даёт! — удивился Ямщиков. — Ну и что же он думает делать?

— Сказал, что, пока не ликвидирует своё отставание, играть не будет, чтобы не позорить команду! И стал тренироваться по ночам. Освещение выключат, так он при звёздах тренируется, технику отрабатывает. А днём в библиотеках пропадает, изучает теорию! Как тебе это нравится?!

— Да, тяжёлый случай! — согласился Олег. — А может, с ним того… по душам поговорить?

— Да я уж несколько раз пытался! — безнадёжно махнул рукой Антипирин Анатольевич. — Но он слушать ничего не желает! Упёрся на своём — и всё тут. И не желает подумать: каково мне-то! Ведь мы уж и без того три года подряд последнее место занимаем…

— Три года! — присвистнул Ямщиков. — И вас до сих пор не сняли с работы?

— Наоборот, — вздохнул тренер. — Три раза оклад повышали. Чтоб мне легче работать было. Думали, может, я получаю мало, поэтому у меня дело не ладится. Квартирные условия улучшили. Телевизор цветной подарили. В общем, поддерживали как могли. Но увы… Всё напрасно! И вот теперь, когда у нас был такой грандиозный шанс уйти с последнего места, произошла эта нелепая случайность! Теперь завтрашний матч нам наверняка не выиграть! Значит, опять всё сначала начнётся: прибавят снова оклад, путёвку в лучший санаторий дадут. Эх, разнесчастный я человек!..

— М-да… — задумчиво произнёс Олег. — Жизнь, я смотрю, у вас тут не сладкая… Водка — и та антабусовка! Разве ж это удовольствие? Выпьешь и начинаешь: «Простите, извините…» Тьфу! Срам! Сам себе делаешься противен!

Они помолчали. Наконец Антипирин Анатольевич встал, прошёлся по комнате из угла в угол и мечтательно сказал:

— Нам бы завтра хоть один гол забить…

Олег хмыкнул, почесал в затылке и вдруг, неожиданно для самого себя, слегка завывая, обнадежил тренера классическим гекзаметром:

— Ладно, не дрейфь ты, о трижды судьбою обласканный батя! Что-нибудь к завтрему нам милосердные боги позволят придумать…

 

Ещё одно великое закрытие

Остаток дня Ямщиков провёл в размышлениях. Он энергично расхаживал по комнате из угла в угол, сосредоточенно хмурил лоб, яростно скреб затылок, но, несмотря на форсированную мозговую деятельность, ничего путного придумать не мог. Тут нужна была какая-то свежая идея, позволяющая раздвинуть рамки человеческих возможностей, во всяком случае возможностей Ямщикова. Почти отчаявшись, Олег машинально сунул руки в карманы и вдруг нащупал в одном из них мятый клочок бумаги. Это был адрес изобретателя Антимухина. Сначала Ямщиков в раздражении хотел выбросить его в форточку, но неожиданно в его голове мелькнула мысль. Она показалась своему хозяину настолько любопытной, что он отряхнул замурзанный листок от прилипших к нему крошек, бережно разгладил его пальцем и, переложив в другой карман, отправился в гости к лёгкому на ногу автору выдающихся закрытий.

…Антимухин обрадовался Олегу, как любимому ученику. На этот раз он был одет более по-европейски, что произвело на Ямщикова положительное впечатление.

— Ах, это вы! — засуетился изобретатель вокруг гостя. — Очень рад! Очень рад! Вы пришли узнать подробности моего нового закрытия? С удовольствием приведу вам свои выводы и доказательства. Уверен, что они убедят вас в моей правоте.

Он провел Олега в комнату, усадил в кожаное кресло и принялся застилать стол белоснежной скатертью.

— Да вы не хлопочите, — заметил Ямщиков. — Я ничего не хочу. Я к вам ненадолго.

— Нет-нет, — возразил хозяин. — Уж раз пришли, то подчиняйтесь. — И он эффектно взмахнул рукой: — Прошу к столу! Или прежде хотите руки помыть?

— Ничего, я недавно мыл, — сказал Олег, подсаживаясь к столу.

— Ну, как знаете, — согласился хозяин. — Тогда начнём, пожалуй… — Он достал из шкафа и разложил на столе перед гостем пухлые потрёпанные папки. — Вот, здесь вся моя научная деятельность. Основные закрытия, материалы дискуссий, переписка…

— Ого! — опешил Олег. — Вот это я понимаю! Вы, я вижу, большой учёный. Скажите, а много уходит времени на то, чтобы закрыть что-нибудь? Закон там какой-нибудь или правило?

— Много, — покачал головой Антимухин. — Очень много! Вы даже представить себе не можете, сколько рогаток на пути настоящего учёного! Поверите, порой легче сделать какое-нибудь важное закрытие, чем внедрить его в жизнь! Вот, взять хотя бы это…

Он открыл одну из папок, достал оттуда несколько бумажек и протянул Ямщикову:

— Можете убедиться сами. Тут вся история одного из моих закрытий. — Он задумчиво провёл рукой по лысой голове и добавил: — Волосы дыбом становятся, когда вспомнишь, сколько мне пришлось из-за этого вынести…

Олег с некоторой опаской придвинул к себе бумажки и не спеша, вдумываясь в каждое слово, принялся читать:

* * *

ЗАЯВЛЕНИЕ

В Бюро по делам открытий

от гр. Антимухина А. П.

Прошу выдать мне авторское свидетельство на закрытие третьего закона Ньютона, ввиду того что я первый пришёл к заключению о ненужности и антигуманной сущности указанного закона. Предлагаю в кратчайшие сроки, не откладывая дела в долгий ящик, закрыть этот закон, гласящий: «Действие равно противодействию».

Основания:

1. Указанный закон подчёркивает бессилие человека в борьбе с различными жизненными препятствиями, призывает к пассивности, бездействию. Ибо кому же охота в ответ на действие получить противодействие? Закрытие этого закона раскрепостит людей, укрепит их веру в собственные силы. Они заживут более полнокровной жизнью, если не будут на каждом шагу встречать противодействие.

2. Отмена третьего закона Ньютона снизит перегрузку школьников, которые в настоящий момент вынуждены тратить силы и здоровье на его изучение. Высвободившееся время можно будет посвятить общественной работе, сбору макулатуры и т.д.

3. Означенный закон не может найти поддержки у всех прогрессивно мыслящих людей. Кто захочет, тот преодолеет любое противодействие. Значит, этот закон устарел и является лишь ширмой для инфантильных личностей и ещё оставшихся кое-где антитрудовых элементов. Только они могут за него цепляться.

4. Для сохранения памяти о всеми уважаемом Ньютоне двух остающихся законов, носящих его имя, вполне достаточно.

Прошу мою заявку рассмотреть в первую очередь, так как больше нет сил терпеть этот невыносимый закон, пережиток прошлых времен. Мы и так слишком долго терпели. Хватит! Настала пора принимать решительные меры!

С уважением, А. Антимухин

ЗАЯВЛЕНИЕ

В Бюро по делам открытий

от гр. Антимухина А. П.

Месяц тому назад я направил в ваш адрес официальную заявку на закрытие мною третьего закона Ньютона. В ответ я получил от вас письмо, где в качестве возражения вы приводите один-единственный довод: отменить законы природы невозможно.

Позволю себе заметить: очень странный взгляд на вещи, пахнущий мистицизмом, фатализмом, антиоптимизмом, а может, и ещё чем-нибудь похуже. Законы пишутся для людей. А если закон плохой, его надо переделать или вовсе отменить. И нечего на природу ссылаться. Человек — это царь природы, он должен покорить её и переустроить. Мы и не такие вещи делаем: пустыни обводняем, болота осушаем, погоду предсказываем. А уж с третьим законом Ньютона как-нибудь справимся. Тем более что это не закон, а сплошное беззаконие. И защищать его могут только безнадёжно отставшие от времени или недобросовестные люди, злопыхатели, закрывающие глаза на наши успехи в покорении природы. А таким людям не место среди нас!

Прошу учесть это и ускорить мне выдачу авторского патента.

А. Антимухин

ЗАЯВЛЕНИЕ

В городскую прокуратуру

Хочу привлечь ваше внимание к работникам Бюро по делам открытий, берущим под крылышко антигуманные законы, цепляющимся за всё старое, отжившее.

От имени многих миллионов граждан, пострадавших от недобросовестного, антиобщественного отношения к делу работников Бюро.

А. Антимухин

ЗАЯВЛЕНИЕ

В судебно-медицинскую экспертизу

от гр. Антимухина А. П.

Прошу проверить подлинность получения инфаркта миокарда начальником Бюро по делам открытий гр. Мантиссовым, давно известным своим меркантилизмом. У меня имеются основания думать, что данный инфаркт — эта всего лишь повод для того, чтобы уклониться от выдачи мне гр. Мантиссовым авторского свидетельства.

А. Антимухин

АВТОРСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО

Настоящим удостоверяется, что гр. Антимухин А.П. является первозакрывателем третьего закона Ньютона. Согласно пожеланиям гр. Антимухина, указанный закон с двадцатого числа объявляется закрытым.

Врио начальника Бюро по делам открытий Крантиков

ЗАЯВЛЕНИЕ

В Бюро по делам открытий

от гр. Антимухина А. П.

Уважаемые коллеги! Выдачу мне вами авторского свидетельства рассматриваю как ещё одно подтверждение недействительности третьего закона Ньютона. По-настоящему энергичный человек преодолеет любое противодействие.

А. Антимухин

* * *

— Д-да… — задумчиво сказал Олег, перевернув последнюю страницу. — Вы большой ученый. А вот скажите, могли бы вы закрыть парочку футбольных правил? Мне это позарез нужно!

— Футбольных правил?! — удивился Антимухин. — Гм… Никогда не приходилось над ними работать… А что за правила?

— Ну, скажем, правило, по которому мяч, забитый в ворота соперника из офсайда, не засчитывается. Его вы закрыть не могли бы?

— М… м… Думаю, что смог бы, — прикинув что-то в уме, заверил изобретатель.

— А сколько вам на это потребуется времени? — оживившись, спросил Ямщиков.

— Сколько времени? — Антимухин задумался. — Пожалуй… пожалуй, года полтора. Ну, если вам очень надо, то можно попробовать за год управиться…

— За год?! — присвистнул Олег. — Да вы что! Мне завтра к обеду нужно?

— К обеду?! — испуганно переспросил великий закрыватель. — Это совершенно исключено! Вы же сами видите, сколько приходится бороться! Новое всегда с большим трудом пробивает себе дорогу в борьбе с косностью и консерватизмом. На это уходят годы! А вы хотите за один день.

— Ну, тогда и говорить нечего! — сухо сказал Ямщиков. — До свиданья, профессор, счастливо оставаться!

— Куда же вы? — удивился Антимухин. — Ведь я ещё не познакомил вас с моим последним закрытием.

— Некогда, некогда, старина! После как-нибудь познакомлюсь… — И, холодно отстранив от себя попытавшегося его удержать изобретателя, Олег вышел из дома.

В небе уже загорались первые звёзды. До матча оставалось меньше суток. Ямщиков медленно шагал по улице, рассеянно заглядывая в витрины магазинов, и продолжал прерванный мыслительный процесс. И вдруг… Взгляд его остановился на одной из витрин. Кажется… кажется, это было именно то, что ему нужно! Во всяком случае, попробовать стоило.

Олег хмыкнул, пожал плечами и решительно открыл дверь магазина.

 

Последний гол Антиоха

В день матча в раздевалке «Антибиотика» толпилось множество людей. Многих Ямщиков видел в первый раз.

— Кто такие? — наклонился он к уху тренера.

— Наши шефы, — так же тихо ответил Антипирин Анатольевич. — Из соседнего села. Когда у нас прорыв, они всегда на выручку приезжают. Так что сегодня выпустим на поле семнадцать человек. Я им дал указания от своей штрафной площадки не отлучаться. Пусть теперь нам забить попробуют!

— А как сами забивать будем? — поинтересовался Олег.

— Вот этого не знаю, — вздохнул тренер. — Противник тоже своих шефов привёз. Так что вся надежда на тебя, Антиох. Знаю, что ты защитник, но если ты не забьёшь, то не забьёт никто. Придумай что-нибудь, а? Ты же у нас на тактические выдумки горазд.

— Ладно, батя, — посмотрел на него отсутствующим взглядом Ямщиков. — Есть у меня одна задумка. Ты выпускай ребят на поле, а мне на минутку отлучиться надо. Я их догоню… — И, плотно притворив за собой дверь, Олег исчез.

Он появился на поле за несколько секунд до начала матча и сразу же ринулся в атаку. Причем вёл он себя как-то странно: то кружился с мячом на одном месте, то вдруг резко кидался вперёд, энергично размахивая руками, словно собирался взлететь. Антипирин Анатольевич застыл у бровки, наморщив лоб. В повадке Ямщикова ему чудилось что-то неуловимо знакомое, но что именно, он никак не мог вспомнить.

Тем временем Олег обошёл одного за другим трёх соперников и рванулся к воротам, но на пути у него выросли два здоровенных вражеских шефа. Обходить их было уже поздно. И тогда Ямщиков, часто-часто замахав руками, ко всеобщему изумлению, вспорхнул над головами опешивших соперников и, выйдя один на один с вратарем, неотразимым ударом направил мяч в угол.

Трибуны взорвались овацией. Соперники бросились качать Олега, но он, вырвавшись из восторженных объятий, неторопливо добежал до собственной штрафной и тихо простоял там, ни во что не вмешиваясь, до самого конца тайма.

— Ты великий игрок, Антиох! — сказал в перерыве тренер и смахнул со щеки скупую слезу. — Я сорок лет отдал футболу, но такой гол вижу впервые! Где ты научился таким финтам?

— Погоди, батя! — отмахнулся Ямщиков. — Дай-ка мне лучше вон ту бутылочку… Видишь, там, в углу, под скамьёй? Во-во, давай-ка её сюда, а то у меня заряд кончился…

Антипирин Анатольевич взял в руки бутылку, и лицо его сделалось белым, как холодильник. На бутылочной этикетке под черепом со скрещенными костями виднелись жирные буквы: «АНТИМОЛЬ». Только теперь тренер сообразил, что именно ему напоминали финты его ведущего игрока.

— Ну, чего ты там застрял, батя? — нетерпеливо сказал Олег. — Сейчас перерыв кончится!

— Антиох… — помертвевшими губами произнёс тренер, — сынок… А может, лучше не надо, а?..

— Брось ты, батя, охватывать меня лекционной работой! — перебил его Ямщиков. — Диспуты в библиотеке будем устраивать, а на поле надо голы забивать!

Он торопливо вырвал бутылку и, сойдясь с ней горлом к горлу, бесстрашно начал поединок с её зловещим содержимым. Одержав скорую и полную победу, Олег вынул из шкафчика горбушку чёрного хлеба с солью, наскоро закусил и, замысловато кружась, побежал на поле, где уже начинался второй тайм встречи. Встречи, решающей судьбу команды «Антибиотик».

На этот раз Ямщиков перепорхнул сразу пятерых и приземлился во вратарской площадке соперников. Вратарь отчаянным прыжком попытался накрыть мяч у него в ногах. И тогда Олег, энергично взмахнув руками, оттолкнулся и взмыл в воздух. Уже в полёте он понял, что не рассчитал силы толчка, но затормозить было невозможно. Ямщиков мысленно сказал Антипирину Анатольевичу последнее прости, зажмурил глаза и со скоростью падающего на добычу коршуна врезался головой в перекладину.

 

Эпилог, служащий одновременно и прологом

Первый, кого увидел Ямщиков, открыв глаза, был склонившийся над ним врач команды «Трикотажник» Юльев.

— Ты как сюда попал? — удивился Олег.

— Как обычно, — пожал плечами Юльев. — Судья мне разрешил на поле выйти…

— Какой ещё судья? — поморщился Ямщиков. — Ты разве не знаешь, что лучший судья — это наша совесть?

Доктор нахмурился, озабоченно покачал головой и, отбив горлышко у какой-то ампулы, с размаху всадил в Олега шприц. В это время к ним подбежал одноклубник Ямщикова по «Трикотажнику» Малокуров.

— Ну, как дела? — поинтересовался он.

— И ты тоже здесь?! — ахнул Олег.

Он попытался приподняться, но в тот же миг в голове у него что-то щёлкнуло и, снова откинувшись на траву, Ямщиков с чувством произнёс:

— Сколь благосклонно Фортуна ко мне отнеслась. Дав мне возможность опять лицезреть Малокурова личность…

Малокуров испуганно отпрянул и, поглядев на доктора, многозначительно покрутил пальцем возле виска.

— Значит, вы тоже в антимире? — после паузы снова перешёл на прозу Олег.

— Нет, — решительно возразил Малокуров. — Мы на «Авангарде».

— А играем мы сегодня с кем? С «Антистатиком»?

— Да ты что?! Такой команды нет! У нас сегодня игра с «Многостаночником». Неужели тебе всю память отшибло? Конечно, трахнулся ты здорово…

— Обо что трахнулся?

— И этого не помнишь? — вздохнул Малокуров. — А ведь всего минут пять прошло, не больше… Их нападающий возле наших ворот мяч на голову хотел принять. Ну, а ты прыгнул и этого нападающего прямо в воздухе за лицевую линию вынес. Он-то там удачно приземлился, а ты головой в штангу… Ну, вспомнил теперь?

— Теперь… теперь вроде вспомнил… — просветлённо сказал Ямщиков. — Так значит… значит, команда наша называется не «Антибиотик»?

— Нет. «Трикотажник»…

— И я… И мы с тобой… мы сейчас находимся не в антимире?

— Нет…

— И выходит… выходит, что меня не дисквалифицировали за нарушение спортивного режима?!

— Да нет же! — заверил Малокуров. — Конечно, нет! Только ещё собираются. Как раз завтра по этому вопросу собрание команды будет…

Он хотел ещё что-то добавить, но в этот момент над футбольным полем разнёсся протяжный свисток, извещающий о том, что матч между командами «Трикотажник» и «Многостаночник» после напряжённой борьбы закончился с боевым счётом: ноль-ноль…