Убогий полководец

В 30-е годы в ВКП(б) существовала еще одна, весьма специфическая группировка, которую можно назвать «левыми милитаристами». В нее входило ближайшее окружение заместителя наркома обороны маршала М.Н. Тухачевского. Перечислим ее основных участников: командующий Московским военным округом А. И. Корк, командующий Киевским военным округом И. Э. Якир, командующий Белорусским военным округом И. П. Уборевич, начальник Главного политического управления РККА Я. Б. Гамарник, начальник Административного управления РККА Б. М. Фельдман. Все участники были репрессированы в 1937 году по обвинению в «военно-фашистском заговоре». Им также приписывали шпионаж в пользу нацистской Германии. Пожалуй, именно эти формулировки обвинения и обеспечили ту легкость, с которой при Хрущеве прошла реабилитация пострадавших военачальников. Впрочем, то же самое можно сказать и в отношении всех других репрессированных деятелей. Обвинения в фашизме и шпионаже в пользу фашистских стран действительно выглядят абсурдными, ведь их предъявляли убежденным коммунистам и интернационалистам.

Но поглядим на дело с несколько иной стороны. Представим, что заговоры против Сталина действительно имели место быть. Выше я уже приводил кое-какую фактуру в пользу этого, приведу ее и дальше. Однако сейчас давайте сделаем просто допущение. Допустим, заговор был. Допустим также, что Сталину нужно было представить заговорщиков именно агентами западных держав. Официально потенциальным противником тогда считалась фашистская Германия. С такими же странами западной демократии, как Англия и Франция, СССР пытался заключить военный союз, а с США поддерживал неплохие отношения. Ясно, что эти страны на роль патронов и спонсоров оппозиции не годились. А фашизм был довольно-таки демонизирован, поэтому обвинения в нем вполне «катили» с дипломатической точки зрения. Даже если бы оппозиционеры работали на, скажем так, Абиссинию, Сталину все равно было выгоднее зачислить их в фашисты. Таковы издержки идеократии.

Поэтому не надо обращать внимание на ярлыки тех лет. Хотя за ними все-таки и стоит некая реальность. Обвинения сталинской поры вообще были некоей амальгамой, то есть соединением правды и вымысла. И речь идет о том, чтобы отчленить одно от другого.

Так был ли заговор? Не стоит торопиться. Сначала поговорим о Тухачевском и его друзьях как о группе, имеющей свою политическую платформу. То, что сама группа существовала, ни у кого сомнений не вызывает. Правда, историки-антисталинисты склонны говорить о некоем сообществе военных профессионалов, которые противостояли «кавалеристам» — Ворошилову и С.М. Буденному. Первые якобы были сторонниками научно-технического прогресса, вторые ратовали за «лошадок». Сталин сглупа поддержал «кавалеристов» и репрессировал «мотористов», что и привело к страшным поражениям в первые дни войны.

Схема эта очень старая и совершенно неверная. Она родилась в мудрых головушках хрущевских идеологов, которые очень хотели все недостатки коммунистической системы списать именно на «извращенца» Сталина, хотя правильнее было бы поступать противоположным образом. Так и родился миф о великом полководце Тухачевском.

Сегодня, однако, вышло уже достаточно много серьезных, аргументированных трудов, разбивающих этот миф. Наиболее жестко по Тухачевскому и его «блестящей команде» прошелся В. Суворов (Резун) в своей книге «Очищение». Чего стоит только найденная им фраза маршала о фронтах Первой мировой войны, протяженностью в сотни тысяч километров! Но он привел далеко не все факты, проливающие свет на убожество этого «гениального стратега». В принципе, уже одно их перечисление займет объем средних размеров монографии. Поэтому я ограничусь тем, что выделю лишь некоторые из них, наиболее важные.

Тухачевский больше блистал революционной фразеологией, чем военными победами. Достаточно только вспомнить — как он подавлял тамбовское восстание. Против плохо вооруженных повстанцев Тухачевский бросил части регулярной армии, укомплектованные бронетехникой и авиацией, поддерживающиеся различными вспомогательными подразделениями (ЧОНом и т. д.). Несчастных крестьян даже травили газами. И тем не менее первый натиск не удался, победа была одержана лишь со второго захода. Впрочем, о победе Тухачевского тут можно говорить лишь с очень большой долей условности — тамбовских повстанцев только рассредоточили и вытеснили в другие губернии, где их и добили — уже совсем другие «красные герои». На это почти не обращают внимания, но это факт — тамбовский мятеж так и не был подавлен Тухачевским.

Еще более крупно этот деятель облажался во время советско-польской войны 1920 года. Будучи командующим Западным фронтом, он крайне неумело использовал резервы и не согласовывал свои действия с командованием Юго-Западного фронта. Тухачевский слишком зарвался в своем стремительном марше на Варшаву, что и стало причиной поражения России в этой войне. В результате она потеряла ряд своих западных территорий, а 50 тысяч красноармейцев попали в польский плен, где их тиранили самым злодейским образом — почти никто из пленных домой так и не вернулся (об этом почему-то молчат наши гуманисты-демократы, столь любящие рассуждать о «сталинских зверствах» в Катыни).

Апологетически настроенные биографы Тухачевского восторженно утверждают, что их кумир узнавал о новейших военных достижениях потенциальных противников СССР из иностранных журналов. Но это уже какая-то антиреклама, ведь очевидно же, что для получения знаний подобного рода заместитель наркома обороны должен пользоваться услугами военной разведки. Ничем иным, как антирекламой, нельзя счесть и их восторженные указания на то, что Тухачевский регулярно посещал театры, музицировал по несколько часов в день.

Заведуя обеспечением РККА вооружениями, Тухачевский также оказался не на высоте. Например, он всячески препятствовал внедрению в армию минометов, называя их «суррогатом» артиллерийского оружия. В планах перевооружения на вторую пятилетку производство минометов попросту не предусматривалось — вместо них «военный гений» предлагал использовать пехотные мортиры, которые так и не были созданы. В 1931 году он совершенно необоснованно ликвидировал заказ на 37-мм противотанковую пушку, ничего не предложив взамен. Тухачевский недооценивал роль автоматического оружия, им было заказано всего 300 пистолетов-пулеметов для начальствующего состава. Недооценивались этим «гением» и ракеты, которым он предпочитал безоткатную артиллерию.

«Гений» пожелал, чтобы дивизионная артиллерия выполняла роль корпусной, ведя огонь на более дальние расстояния. Сделать это было можно, но лишь при условии увеличения калибра орудий. Однако Тухачевский категорически это запретил. Результаты — нулевые.

К числу «великих достижений» Тухачевского на ниве развала нашей армии следует отнести и роспуск конструкторского бюро, занимавшегося развитием нарезной ствольной артиллерии. Он объявил этот вид вооружения устаревшим, хотя именно нарезная артиллерия сыграла одну из главных ролей во время Великой Отечественной войны.

Между прочим, именно Тухачевский разработал вредную идею «ответного удара», которая нацеливала нашу армию больше на наступление, чем на оборону. А уже давно очевидно, что для РККА была более предпочтительна идея стратегической обороны. Наступательный синдром, порожденный Тухачевским, с трудом изживался нами до 1943 года, когда в ходе Курской битвы противник был сокрушен именно в зоне, великолепно подготовленной к обороне.

 

Убогая армия

Вообще, выдвиженцы времен Гражданской войны, занявшие высокие посты в РККА, какой-то пользы для вооруженных сил принести не смогли. Опыта современной войны они не имели, а опыт гражданской уже не имел такого значения.

До конца 30-х годов Красная Армия представляла собой жуткое зрелище, в чем отдавали себе отчет сами ее вожди. Сравнивая РККА даже с Вооруженными силами демилитаризованной Веймарской республики, комкор Уборевич отмечал: «Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас».

И эта оценка более чем обоснованна. Организация нашей армии была ужасной. С 1920 по 1939 год в РККА вообще не было армейских управлений. Крупные маневры начали проводиться только с 1935 года. Но самое главное, наша армия до 1939 года не была регулярной в полном смысле этого слова. В начале 20-х годов Троцкий и Ленин радикально сократили Красную Армию и перевели ее на территориально-милиционную основу.

Бездумное и безудержное сокращение сделало нашу страну практически беззащитной. В 1924 году во Франции было 200 солдат на 10 000 населения, в Польше — 93, Румынии — 95, Эстонии — 123, в России же — всего 41. (Весьма возможно, таким образом Троцкий хотел спровоцировать страны Запада на оккупацию России с тем, чтобы разжечь пожар революционной солидарности за границей.). Сокращались и военно-учебные заведения. Академия Генштаба была преобразована в Академию РККА, а Военно-хозяйственная академия стала всего лишь ее факультетом. Были слиты воедино Военно-техническая и Военно-хозяйственная академии. Причем и преподаватели, и выпускники военно-учебных заведений зачастую направлялись оттуда в «область народного хозяйства». Так, в одном лишь 1924 году заниматься народным хозяйством отправили свыше 300 классных специалистов, выпущенных Академией РККА. Результаты были плачевны. Особая комиссия ЦК во главе с С. И. Гусевым 3 февраля 1924 года признала, что Красная Армия попросту небоеспособна.

На армии стали сильно экономить. В 1924 году ее бюджет составил 395 миллионов рублей — 24,9 % от пресловутого 1913 года. И, как сегодня, армия стала в ряде случаев недоедать. Осенью 1926 года заместитель начальника снабжения РККА В.М. Гиттис докладывал: «С вопросами питания красноармейцев дело обстоит весьма неблагополучно. Вследствие низкого приварочного оклада в истекшем хозяйственном году части испытывали постоянные перебои в довольствии и не могли вести планомерно заготовки, поэтому хозяйственный план разрушался…»

Но самый большой вред обороноспособности страны нанесла так называемая «территориально-милиционная система», которую ввели еще при Троцком — из соображений все той же экономии, чтобы не содержать «кадровую армию». В соответствии с волей тогдашних «военных вождей» люди служили в армии на сборах, недалеко от места жительства. Срок службы составлял в общей совокупности 8 месяцев — в течение 5 лет. Этого явно не хватало для того, чтобы подготовить хоть сколько-нибудь умелого солдата. Потихоньку, правда, вводились кадровые дивизии, но в 1939 году они составляли всего 26 %, а во внутренних округах их вообще не существовало.

Есть одно характерное высказывание Г.К. Жукова: «Наши территориальные дивизии были подготовлены из рук вон плохо. Контингент, на котором они развертывались до полного состава, был плохо обучен, не имел ни представления о современном бое, ни опыта взаимодействия с артиллерией и танками. По уровню подготовки наши территориальные части не шли ни в какое сравнение с кадровыми. С одной из таких территориальных дивизий, 82-й, мне пришлось иметь дело на Халкин-Голе. Она побежала от нескольких артиллерийских залпов японцев. Пришлось ее останавливать всеми подручными средствами».

Вот уж сэкономили, так сэкономили! Но, может быть, и впрямь не на что было армию содержать? Ведь ситуация в экономике и в самом деле была тяжела. Это, конечно, так. Однако, скажите на милость, какого лешего тогда большевики тратили грандиозные средства на Коминтерн? На эту организацию в 20-е годы проливались настоящие золотые потоки. В принципе, Коминтерн представлял собой нечто вроде государства в государстве — с соответствующим финансированием. У него была даже своя разведка, скромно именуемая Отделом международных связей (ОМС). И сей отдел имел собственный штат оперативных работников, шифровальщиков, курьеров, радистов. Умельцы из ОМС могли изготовить любой фальшивый документ — от паспорта до секретного постановления. Представитель из ОМС курировал деятельность всех компартий, причем его настоящего имени не знал никто. В начале 20-х годов ОМС имел такой же статус, как и Разведывательное управление Генштаба РККА и Иностранный отдел ГПУ. Именно через него осуществлялось финансирование зарубежных компартий — за счет русских рабочих и крестьян, а также их рабоче-крестьянской армии.

Причем денежки на «мировую революцию» частенько присваивались некоторыми ее предприимчивыми творцами. В 20-е годы один из таких махинаторов — Любарский (числящийся сотрудником Наркомата иностранных дел) из 750 тысяч лир, предназначенных для Итальянской компартии, вручил ей всего лишь 288 тысяч. Он же куда-то истратил сумму в 124 487 шведских крон. Литвинов предложил для Любарского «страшное» наказание — объявить выговор. Но с ним обошлись еще более «круто» — его исключили из партии.

Сталин в 1935 году прекратил всю эту халяву, запретив финансирование компартий. Отныне на жалованье сидел только аппарат Исполкома Коминтерна, находившийся в Москве. Это было нужно для того, чтобы руководить самими компартиями, используя их в интересах СССР. И — характерное совпадение — Сталин же превратил РККА в настоящую кадровую армию, введя в 1939 году всеобщую воинскую повинность. Но для наведения порядка надо было основательно почистить военную верхушку, с которой не имело смысла начинать никакие преобразования. Такая армия, которая была создана в 20-е годы, могла породить только бездарей. Точнее сказать так — именно бездари ее и породили, став за время существования данной квазиармии еще бездарнее.

Репрессировать руководство данной армии значило не ослабить ее, а усилить. Новые выдвиженцы, возглавившие РККА после сталинских чисток, были не в пример перспективнее, чем тухачевские, якиры, дыбенки и блюхеры… Хотя бы уже тем, что не были так долго на высших руководящих постах в столь дрянной, «троцкистской» армии.

Сталинские же чистки только укрепили РККА. В кадровом отношении мы имели в 1941 году армию лучшую той, что существовала до 1937 года. И ее создал в 1939–1941 годах Сталин, использовавший передышку, которую ему дало советско-германское сближение.

В тех же годах он перевел армию на кадровую основу, создав систему «армий прикрытия» (186 дивизий, из них 16 представляли собой дивизии второго стратегического эшелона). Именно в их зоне Гитлер притормозил свой бешеный натиск и вынужден был отказаться от идеи молниеносной войны (блицкрига), на которой и строилась вся его стратегия.

Кроме того, за два предвоенных года Сталиным была укреплена промышленная база в глубинных районах страны. Между Волгой и Уралом он создал нефтяную базу — «Новое Баку». В Сибири и на Урале — возвел заводы-дублеры, выпускающие продукцию машиностроительной, химической и нефтеперерабатывающей промышленности. Расширил Магнитогорский металлургический комбинат и завершил строительство Нижнетагильского металлургического завода.

 

Авантюристы

Группа Тухачевского вовсе не была группой «блестящих профессионалов», оппонирующих «тупому» Ворошилову, — это мы выяснили выше. Она даже не была группой карьеристов, борющихся за чины. У Тухачевского и его друзей была собственная политическая платформа.

Она представляла собой некую особую версию марксизма. Согласно ей, авангардом революции становился не рабочий класс и даже не коммунистическая партия, а «пролетарская армия». Тухачевский хотел милитаризировать страну, жестко подчинив все сферы ее жизни интересам армии. Еще в декабре 1927 года он предложил Сталину создать в следующем году 50—100 тысяч новых танков. В. Суворов (Резун) по этому поводу вылил на Тухачевского целый шквал иронии, подробно расписав, к чему привела бы реализация этого гениального замысла. Но, как мне кажется, особой необходимости в этом не было. Любой думающий человек сразу поймет всю нелепость данного плана. Страна ведь еще даже не приступила толком к индустриализации, а 50 тысяч — это количество, которое позволила себе советская танковая промышленность за весь послевоенный период (имеется в виду, конечно, Великая Отечественная война).

Таким же нереальным был план, предложенный Тухачевским в 1930 году. Согласно ему СССР нужно было срочно произвести на свет 40 тысяч самолетов. Это уже не единичный факт, это тенденция. Тухачевский вел дело к тому, чтобы перевести всю страну на военные рельсы. Все народное хозяйство должно было работать на производство вооружений, а все мужское население призывного возраста — их осваивать. Примерно такой же порядок существовал у нас в 1941–1945 годах, но ведь тогда полыхала невиданная в истории человечества война. И тогда уже состоялась индустриализация.

Такое вот «светлое будущее» готовил стране Тухачевский. И будущее это было чревато неизбежной войной. Зачем нужна такая гора оружия? Для обороны? Не смешите мои тапочки, как говорят в Одессе. Оружие было нужно для революционной войны, призванной сокрушить капитализм на Западе. Тухачевский для того и навязал нашей армии теорию ответного удара, из которой выходило, что война обязательно будет наступательной и закончится именно на чужой территории. Но ведь от этого — лишь один шаг к агрессии. Многие на Западе (и демократическом, и фашистском) потому-то и воспринимали нас с таким подозрением, что мы имели на вооружении сугубо наступательную доктрину Тухачевского.

Тухачевский ждал революционной войны и готовился к ней тщательно, правда, больше в идеологическом плане. И войска он предлагал готовить именно политически. Вот весьма любопытное пожелание: «Вся… подготовка должна быть регламентирована определенными тезисами, охватывающими понятия: о целях войны, о неминуемости революционных взрывов в буржуазных государствах, объявивших нам войну, о сочетании социалистических наступлений с этими взрывами, об атрофировании национальных чувств и о развитии классового самосознания». Особенно, конечно, умиляет положение об «атрофировании национальных чувств»!

«Гениальный полководец» усиленно разрабатывал классовую теорию войны. По ней выходило, что пролетарская армия обязательно победит — в силу своей однородности. А вот армия буржуазная непременно продует — потому что обладает смешанным составом.

Тухачевский еще немного осторожничал. А у некоторых его сподвижников военно-революционная горячка проявлялась гораздо сильнее. Так, В.М. Примаков, особо близкий к Тухачевскому, написал в 1930 году книгу «Афганистан в огне», в которой предлагал послать войска на помощь «угнетенным братьям». Эвон когда еще пытались ввязать Россию в широкомасштабную авантюру в этом регионе!

Итак, перед нами особая политическая позиция. Сталин после ознакомления с предложениями Тухачевского по поводу производства 50—100 тысяч танков довольно точно охарактеризовал ее как «красный милитаризм». Его же можно еще назвать и «левым».

 

Так был ли заговор?

Но, может быть, имея свою политическую платформу, левые милитаристы в то же время не хотели ее навязывать стране насильственным путем, посредством военного переворота? В конце концов, был заговор или не был?

Для начала коснемся древнего, как бивни мамонта, утверждения о том, что показания Тухачевского являются чистейшей воды «липой» и были «выбиты» у него соответствующими органами. Многие исследователи уже прошлись хорошенько по несуразностям, которыми прямо-таки пронизана эта «версия» хрущевских времен. Показания Тухачевского представляют собой сто страниц аккуратно написанного текста. То есть никаких зверских избиений быть не могло, иначе почерк не был бы таким ровным. Пятна крови обнаружены только на третьем, машинописном экземпляре — поэтому принадлежать Тухачевскому они никак не могли. И так далее и тому подобное.

Весьма показательны в данном плане наблюдения историка А.В. Шубина, чей «антисталинизм» не помешал взглянуть на дело Тухачевского достаточно объективно. «Считается, что Тухачевского зверски избивали, так как на его показаниях обнаружены пятна крови, несколько маленьких мазков, имеющих «форму восклицательных знаков», — пишет исследователь. — Брызнула кровь на бумагу… Но что-то здесь не клеится. Военные покрепче штатских? Но большинство штатских партийцев отказались выступать на публичных процессах, несмотря на многомесячную «обработку», а Тухачевский сломался под пытками за несколько дней. Что-то быстро. И не только Тухачевский, но все арестованные спешат «оклеветать» себя и товарищей… Если Тухачевский и другие были невиновны, можно было отделаться коротким признанием вины, подписанием абсурдных обвинений, сочиненных следствием… Тухачевский работает не за страх, а за совесть, описывая заговор тщательнее Радека. Но Радек — многократно раскаявшийся оппозиционер, а Тухачевский — прославленный маршал… Военные единогласно соглашались с изменой, но не все в форме шпионажа. У арестованных были свои представления о том, в чем можно сознаваться…». («Вожди и заговорщики»)

Нет, что-то за военными, несомненно, было. Любопытно, что о «заговоре Тухачевского» были разговоры уже в начале 20-х. Именно с ним была связана первая серьезная армейская чистка — 1923 года. О том, что в РККА существовала достаточно сильная организация бонапартистов-заговорщиков, информация поступала по самым разным каналам. Об этом знали и Русский национальный комитет А. Гучкова, и праволиберальные круги (Е. Кускова), и А. фон Лампе (представитель Врангеля), и др.

В любопытнейшей работе «Большая «чистка» советской военной элиты в 1923 году» С.Т. Минаков делает такой вывод: «Информация о «группе-организации Тухачевского»… была не беспочвенной. Ее более или менее полная расшифровка и проверка на основе разнообразных архивных данных, в том числе и прежде всего архивных материалов советских спецслужб, — задача будущих исследований и исследователей. Однако имеющиеся в моем распоряжении документальные сведения уже позволяют утверждать, хотя бы частично, ее достоверность».

Советское партийно-государственное руководство было не на шутку обеспокоено положением дел и вплотную занялось Тухачевским. Очень сложную игру с «красным Бонапартом» вел Троцкий. Сначала он требовал решительных мер против строптивого военачальника, но потом троцкисты предложили Тухачевскому организовать военный заговор. Но Тухачевский занял выжидательную позицию, и все сорвалось.

Позднее, в начале 30-х годов в «органы» поступала достоверная информация о «бонапартистских» устремлениях Тухачевского (подробнее в гл. 5).

То есть, как видим, Тухачевский создавал себе репутацию заговорщика долгие годы. Но во второй половине 30-х годов все было уже гораздо серьезнее. Давайте обратимся к фактам. Существует огромное количество прямых свидетельств в пользу заговора. (Большинство их собрали и обобщили в своем интереснейшем исследовании А.И. Колпакиди и Е.А. Прудникова «Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи».) Назову основные. Еще задолго до 1937 года было несколько разведдонесений (по линии ОГПУ — НКВД и ГРУ), сообщающих о заговоре Тухачевского. О заговоре, со слов французского премьера Э. Даладье, сообщал Сталину наркоминдел Литвинов. О нем же говорит в своем секретном послании чехословацкому президенту Э. Бенешу его посол в Берлине Мастны. Та же информация содержится в послании французского посла в Москве Р. Кулондра своему берлинскому коллеге. Перебежчик Орлов после войны тоже подтвердил, что заговор Тухачевского против Сталина действительно имел место быть. О военном заговоре сообщал берлинский корреспондент «Правды» и агент ГРУ А. Климов.

Весьма интересно свидетельство руководителя политической разведки рейха В. Шелленберга. Он сообщает о решении Гитлера поддержать Сталина против Тухачевского. Хитроумный фюрер полагал, что тем самым он обезглавит и ослабит Красную Армию (наивный человек, знал бы он о всех художествах Тухачевского!). «Гитлер… распорядился о том, чтобы офицеров штаба германской армии держали в неведении относительно шага, замышлявшегося против Тухачевского, так как опасался, что они могут предупредить советского маршала, — пишет Шелленберг. — И вот однажды ночью Гейдрих (шеф имперской безопасности. — А. Е.) послал две специальные группы взломать секретные архивы Генерального штаба и абвера, службы военной разведки, возглавлявшейся адмиралом Канарисом. В состав групп были включены специалисты-взломщики из уголовной полиции. Был найден и изъят материал, относящийся к сотрудничеству германского Генерального штаба с Красной Армией. Важный материал был также найден в делах адмирала Канариса. Для того, чтобы скрыть следы, в нескольких местах устроили пожары, которые вскоре уничтожили всякие следы взлома. В поднявшейся суматохе специальные группы скрылись, не будучи замеченными. В свое время утверждалось, что материал, собранный Гейдрихом с целью запутать Тухачевского, состоял большей частью из заведомо сфабрикованных документов. В действительности же подделано было очень немного — не больше чем нужно было для того, чтобы заполнить некоторые пробелы. Это подтверждается тем фактом, что весьма объемистое досье было подготовлено и представлено Гитлеру за короткий промежуток времени — в четыре дня».

То есть не было никакой фальшивки, которую якобы немцы подбросили Сталину. Они предоставили ему подлинную информацию, касающуюся тайных, от Сталина и Гитлера, контактах советских и немецких военных. И речь не идет о секретных, но известных советскому руководству контактах времен Веймарской республики. Иначе какой был бы смысл сообщать об этом Сталину, он и так об этом знал? Нет, разговор шел о сговоре за спиной Сталина и всего Политбюро, партийного и государственного руководства.

Но не может ли быть так, что Шелленберг наврал? А зачем, спрашивается, ему это было нужно? Ведь эта информация только подтверждает правоту Сталина. Что, Шелленберг был сталинистом? Как будто нет. Наоборот, к Сталину он относился как к врагу. Мемуары бывший главный разведчик рейха писал в Швейцарии. Ладно бы еще в СССР, тогда пиар Сталину был бы понятен. А так, какой был резон врать? Нет, Шелленберг просто сообщил о том, что происходило в реальности.

Обращает на себя внимание то, что и немецкие генералы тоже действовали тайно от фюрера. Иначе зачем было Гейдриху орудовать втайне от них самих? Получается, что немецкие генштабисты и абвер могли предупредить Тухачевского. Итак, перед нами самый настоящий двойной заговор — против Гитлера и Сталина. Точнее, против НСДАП и ВКП(б). Заговорщики были настроены не только против Гитлера и Сталина, но и против партийного руководства как такового. Армейцы замыслили свалить партийцев, социалисты-милитаристы подняли руку на социалистов-идеократов.

Характерно, что Сталин, выступая на известном заседании Военного совета, посвященном разгрому заговорщиков, вовсе не утверждал, что они работали на Гитлера. Он указывал именно на армию: «Это военно-политический заговор. Это собственноручное сочинение германского рейхсвера. Я думаю, эти люди являются марионетками и куклами в руках рейхсвера». То есть Сталин явно отделяет немецкое военное руководство от руководства политического, партийного. Он приписывает ему собственные амбициозные цели, направленные на изменение строя в СССР. Любопытно, что Сталин упорно именует немецкую армию рейхсвером, хотя она с 1935 года именовалась вермахтом. Скорее всего, это оговорка, но оговорка не случайная. В сознании Сталина военная верхушка Германии представлялась чем-то отдельным от нового руководства этой страны. Рейхсвер, в определенном плане, продолжал быть рейхсвером. Кстати сказать, именно во времена рейхсвера и Веймарской республики, то есть в период тесного военного сотрудничества СССР и Германии, Тухачевский, Якир и прочие военачальники активно знакомились с идеологическими наработками некоторых германских военных. Особенное влияние на них оказала концепция генерала Г. фон Секта, бывшего сторонником передачи власти в руки армии.

Гитлер сделал Сталину неплохой подарок. Последний, конечно же, знал о заговоре сам. Но ему нужны были лишние доказательства, которые Гитлер и предоставил. Хоть что-то полезное сделал фюрер для России. Нет, он-то сам думал, что ослабляет нашу армию. Своих собственных генералов Гитлер не тронул, хотя и знал об их оппозиционности и тайных связях с красными вояками. Слишком уж велико было преклонение фюрера перед традиционной прусской аристократией. Строя новую Германию, Гитлер не удосужился создать новую армию. А зря. Это стоило ему проигрыша в войне. К тому же прусские милитаристы постоянно организовывали различные заговоры против фюрера. Свою ошибку Гитлер осознал только в конце войны, после 20 июня 1944 года. Тогда-то он и воскликнул: «Сталин был совершенно прав, когда чистил свою армию». О том же с горечью писал и Геббельс в своих дневниковых записях.

Итак, заговор был, причем немалую роль в его организации играли внешние связи. Настораживает то, что в описанных Шелленбергом событиях замешан абвер — служба адмирала Канариса, который, как известно, работал на англичан. Генералы-заговорщики (Бек, Бломберг, Фрич) тоже сотрудничали с английскими спецслужбами. Возникает резонный вопрос, а не имел ли связей с Англией и сам Тухачевский?

А почему бы и нет? Прямых доказательств тому, правда, пока еще представить нельзя. Но есть некоторые косвенные доказательства.

Так, немецкий генерал К. Шпальке, который в 1931–1937 годах возглавлял отдел «Иностранные армии Востока» Генштаба, сообщает: «Тухачевский превратился в рупор тех офицеров, которые больше ничего и слышать не желали о прежнем многолетнем сотрудничестве с германской армией… Поездка в Лондон, а еще больше остановка в Париже задала нам загадку: Советский Союз представляет на коронации (в Лондоне) маршал, потом этот Тухачевский, знакомый нам своими недружественными речами, едет еще и в Париж! Короче говоря, ничего хорошего за этим мы уже не видели… У Тухачевского, с его аристократической польской кровью, можно было предполагать гораздо больше симпатий к Парижу, нежели Берлину, да и всем своим типом он больше соответствовал идеалу элегантного и остроумного офицера французского Генштаба, чем солидного германского генштабиста. Он пошел на дистанцию к Германии, был за войну с Германией на стороне западных держав».

В мае 1937 года Тухачевского не пустили в Лондон на коронацию английского короля. Очевидно, эта его поездка была тесно связана с заговором, о котором Сталину уже стало известно. Победа Тухачевского была крайне выгодна именно западным демократиям. Если бы он пришел к власти, то СССР, скорее всего, ввязался в революционную войну с нацистской Германией. Тухачевский был настроен резко антигитлеровски, и, зная его склонность к авантюрам, можно предположить, что война разгорелась бы уже в 1937 году. Возможно, что немецкие заговорщики поддерживали Тухачевского с целью натравить СССР на гитлеровскую Германию и получить, в лице РККА, уже мощную поддержку себе. В этом случае Гитлер, скорее всего, победил бы бесталанного маршала, но и сам застрял бы в России, встретив ожесточенное сопротивление самых разных сил. Две великие страны вымотали бы друг друга в противостоянии. Вот тут-то по бессовестному агрессору и ударили бы «доблестные» армии демократических стран. В результате Англия и Франция установили бы свое полное доминирование на пространстве от Дублина до Владивостока. Известно уже о плане демократий натравить Гитлера на Россию. А почему не мог прорабатываться и обратный вариант — натравить Тухачевского на Германию?

После разгрома группы Тухачевского немецким заговорщикам пришлось действовать самим. В 1938 году генералы предприняли попытку свергнуть Гитлера, вошедшую в историю под названием «Берлинский путч». Но она потерпела сокрушительное поражение ввиду полнейшей неорганизованности путчистов.

Тут надо сказать, что политические амбиции генералитета уже однажды нанесли огромный вред России. В феврале 1917 года именно начальник Генерального штаба М.В. Алексеев и командующий Северным фронтом Н. Рузский убедили царя Николая II отречься от престола. А между тем в стране было тогда достаточное количество верных императору частей, которые легко могли бы подавить бунт в Петрограде. Не будем сейчас рассуждать о том, насколько «хорошим» или «плохим» царем был Николай Александрович. Это тема отдельного и очень глубокого разговора. Замечу, что свергать главу государства в условиях ведения войны есть не просто безумие, а безумие в квадрате. Отставка царя вызвала либеральный развал страны и армии, который закономерно закончился всеми «прелестями» большевизма.

Через двадцать лет после Февральского переворота Сталин поступил жестко, но справедливо. Он уничтожил заговорщиков.

Итак, мы рассмотрели четыре внутрипартийные группировки, сложившиеся в 1930-е годы. За каждой из них стоял свой социально-политический проект. Каждая опиралась на свой социальный слой, который видела главенствующим. Левые консерваторы ориентировались на партийный аппарат, национал-большевики — на государственное чиновничество, социал-демократы — на интеллигенцию, левые милитаристы — на генералитет. Это только кажется, что борьба за власть ведется лишь за обладание самой властью. Всегда и всюду в виду имеется еще и политическая мотивация.

В 1936–1938 годах в ожесточенной битве сошлись, по сути дела, четыре политические партии.