Великие планы

Аппиан указал, что план повторного завоевания Боспора окончательно созрел у Евпатора в Диоскуриаде: «Там Митридат задумал не малое дело, и не такое, на которое мог бы решиться человек, находящийся в бегстве: он задумал обойти кругом весь Понт и скифов припонтийских и, перейдя Меотийское болото, напасть на Боспор и, отобрав страну, где властвовал сын его, Махар, оказавшийся по отношению к нему неблагодарным, вновь оказаться перед римлянами и воевать с ними уже из Европы». Таким образом, мы видим, что поход в Северное Причерноморье Митридат рассматривал как одну из составляющих его грандиозного плана борьбы против Рима, только как она будет проходить дальше, царь пока не решил. А пока, дав отдохнуть своим войскам и пополнив их местными контингентами, Митридат выступил в поход против мятежного сына, планируя прибыть в Пантикапей как можно скорее, он не знал, будет Махару помощь от римлян или нет. Понтийские колонны двинулись вдоль побережья, ломая сопротивление тех племен, которые рисковали встать у них на пути и оказать сопротивление. Ахейцев, которые попытались атаковать царские войска, ветераны Митридата обратили в бегство, со скифами частично удалось договориться, а частично усмирить понтийским оружием. Гениохи приняли Евпатора дружески, слава царя-воина давно гремела вокруг Понта Эвксинского и на Кавказе, «даже будучи беглецом и в несчастии, он вызывал к себе почтение и страх» (Аппиан).

Прибыв в регион Меотиды (Азовского моря), Митридат встретил там самый дружеский прием, местные вожди одарили великого воителя подарками, а тот, в свою очередь, не менее щедро отдарился, благо было чем. А затем последовала череда празднеств и пиров, царь заключал с правителями этих земель союзы, а за наиболее значимых вождей отдавал своих дочерей, которым необычайно льстило то внимание, которое оказал им величайший из царей своего времени. И вот здесь у Евпатора и возникла мысль о том, как он будет дальше воевать с Римом – мысль грандиозная и поражающая воображение. Подняв все варварские племена Причерноморья, через Фракию и Македонию вторгнуться в Пеонию, а затем, перевалив через Альпы, напасть на Италию. Очевидно, что Митридат пришел к выводу, что победить сыновей волчицы можно только в их логове – восстание Спартака, которое несколько лет бушевало на просторах Апеннинского полуострова, давало обильную пищу для размышлений, да и пример Ганнибала, много лет продержавшегося в Италии, вселял определенные надежды. Но самое главное, что Евпатор не был первым, кто придумал подобный план, – здесь пальму первенства надо отдать Филиппу V Македонскому, который в свое время задумал подобное мероприятие. Филипп тоже хотел поднять племена северных варваров и натравить их на Рим – для этого им был заключен союз с могущественным племенем бастарнов, а царская дочь стала женой одного из вождей. По замыслу царя Македонии, полчища варваров должны были пройти огнем и мечом по союзной Риму Иллирии, а затем, перейдя через Альпы, обрушиться на Италию с севера. Однако между планом Митридата и планом Филиппа была существенная разница – если Евпатор собирался сам встать во главе разноплеменных полчищ и вести их на Рим, то македонский владыка, пользуясь тем, что в Италии будет полыхать война с северными народами, хотел за это время изгнать римлян с Балкан. К сожалению, планам Филиппа сбыться было не суждено потому, что как только вся созданная им громада пришла в движение, он неожиданно для всех умер. Но прецедент был создан, и Митридат о нем наверняка знал, когда планировал свой поход.